Бесплатный фрагмент - Арсений в завихрениях

АРСЕНИЙ В ЗАВИХРЕНИЯХ

ПИВОВАРОВ ЕВГЕНИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

Повесть в рассказах

Жанр — комедийная (даже юмористическая) драма

УТРОМ

Двор многоквартирного дома был ещё пуст. Весенние солнечные лучи освещали расцветавшие деревья, детскую площадку с качелями, песочницей и грибком, укрывавшим тумбу, возле которой днём резвились ребятишки. Пятиэтажные дома, окружавшие двор с четырёх сторон, также плескались в утренних золотых разводах. Над всем зеленевшим и пахнувшим весной квадратом, зажатым стенами, пока ещё нависала сонная атмосфера. Облака, чуть задержавшись, неспешно уплывали за вздувшуюся твёрдыми волнами земную поверхность.

Солнце играло и на крыше дома. Светлый пушистый котёнок с алым носиком «выцарапнул» из слухового окна и с улыбкой поглядел на жёлтый круг: от него шло тепло. Котёнок лениво потянулся. Светлый уже хотел есть, и он собирался поискать, чем бы перекусить, но вдруг, что-то вспомнив, бодро подбежал к краю крыши с ограждением в виде балюстрады — частых столбиков с перилами, подобными лестничным в подъездах домов. В животе у котёнка настойчиво заурчало, а он, просунув голову между столбцов, посмотрел вниз во двор. Там временами резковатый и всё-таки добродушный пенсионер Кузьмич шестидесяти пяти лет выходил из подъезда с пёсиком средних размеров на поводке. Кузьмич отправился гулять по двору, как и в прежние утра предыдущих полутора лет: столько он держал собаку в квартире. Белого с коричневыми пятнами пса звали Дружком, он был породистым: так сказала гражданка, предложившая когда-то щенка Кузьмичу прямо в их дворе. Она даже назвала породу и предъявила какой-то документ, это подтверждавший, но поначалу Кузьмич не мог выговорить длинное заморское слово, после — и вовсе забыл. Пёс оказался смекалистым и непоседливым, что помогало ему находить и рвать в доме всё, что Кузьмич пытался спрятать от него. Только новую забаву Кузьмича пёс пока не раскусил: собаковод вынул лазерную указку из кармана пиджака, когда-то считавшегося выходным, а теперь он «таскал» его от подъезда до гаража и далее — в сад за городом, и посветил на землю. Пёсик с визгом бросился на кружок с намерением прижать его крупными и тяжёлыми лапами. Кузьмич водил указкой вокруг Дружка, перед ним и мохнатый с азартом бегал за пятнышком света, лая и всё безрезультатно стараясь цапнуть его зубами.

На крыше котёнок с интересом наблюдал упражнения пса. «За кем он там шныряет третье утро подряд?» — спрашивал себя котёнок и мотал головой, повторяя петляния Дружка. Внезапно раздался звук механического будильника. Дружок прекратил вилять и уставился на окно с цветком — оттуда, с третьего этажа, разлетелся по двору бойкий трезвон. Котёнок на крыше продолжал любопытствовать и, кинув пса с непонятной беготнёй, попробовал заглянуть в окно. Затея — из непростых — с крыши-то дома! Котёнку пришлось сильно вытянуть шею. Он, сморщив алый мокрый носик, несколько раз втянул воздух, да так толком ничего и не увидел, только в животе снова заурчало. Котёнок с голодухи начинал потихоньку злиться.

В со вкусом обставленной спальне — у стены комод, на нём ваза с росписью, в рамках на стене три рисунка с видами на морской берег, лесную чащу и деревушку — цепь мультяшных домиков вдоль поля с созревшей пшеницей; стильные шторы на окнах — всё тщательно подбирала Алёна для компактной двухкомнатной квартиры — с кровати под звон будильника вскочил Арсений. Это был тридцатилетний худой и высокий — метр девяносто — взъерошенный городской интеллигент. Он, мыслями продолжая спать, выключил ошеломивший его звонок. Арсений непослушными руками начал натягивать брюки и летнюю рубашку в полоску. В спальню вошла Алёна — симпатичная, высокая и стройная. В тридцать лет она держала форму и сохраняла вид на двадцать пять — в их отделе на швейной фабрике, где Алёна трудилась экономистом, у неё постоянно кто-то допытывался: «Какой комплекс по фитнесу выполняешь?», «Как готовить мясо, чтобы жир стекал?». Несмотря на ранний час, Алёна уже была в фартуке.

— Чай вскипел. У тебя тридцать минут на сборы. Мы в садик, — сказала Алёна.

Не успела она повернуться к двери — к ней из коридора подошёл пятилетний Семён с круглыми щеками, одетый в рубашку с коротким рукавом и шорты. В руках Семён держал совочек и фуражку, на поясе висела пластиковая сабля. Семён надел фуражку и выхватил саблю из ножен; он забегал по комнате, размахивая оружием: игра в кавалеристов считалась важнейшей частью его утренней программы.

— В атаку! Обходи с флангов! Тачанку к брустверу! — командовал отрядом Семён.

Зная, что Арсений торопится, как и каждое утро, пуговицы драпали от него: он третий раз пытался застегнуть верхнюю на рубахе.

— Семён, в садик! Алёна, скачи за ним! — перехватил руководство Арсений.

Семён перемещался прыжками вокруг стула, представляя, что несётся на коне, и энергично рассекал воздух клинком:

— Вперёд, в наступление! — Семён «вздыбил» у кровати и рубанул подушку. Идея ему понравилась, и он стал крошить перьевую саблей.

Арсений, не застегнув все пуговицы на рубашке, запинаясь, ринулся из комнаты. Семён «пустил галопом» за ним.

— Папа, держим фланги! Мама, догоняй! В тачанку!

— Во двор, Семён, во двор! С флангов папа прикроет, ты наступаешь с фронта, — корректировала штурм Алёна, поравниваясь с Семёном в коридоре.

Мечтавший Арсений шагал по двору дома с портфелем в руке. Минуя Кузьмича с пёсиком, увивавшимся за кружком от лазерной указки на траве, Арсений отвесил лёгкий поклон.

— Кузьмич, доброе утро!

Кузьмич также обозначил приветствие и добавил:

— Арсений!

Арсений, через несколько метров по дорожке, остановился: «Рыскает. За кем?» — мелькнуло у него. Он видел, что Дружок бегает вокруг Кузьмича неясно за чем: с расстояния пятна от указки было не обнаружить. Арсений не замечал и лазера в руке Кузьмича.

На крыше дома котёнок всё наблюдал, водя головой вслед за пёсиком.

Дружок лаял в азарте погони за кружком и, не утомляясь, прыгал за ним. Арсений с видом озабоченного учёного подошёл к пёсику. Вблизи он всё-таки различил кружок и постарался не упустить его. Арсений, увлёкшись занятием, даже немного переступал из стороны в сторону, а Кузьмич незаметно посмеивался, глядя на него.

Котёнок на крыше нетерпеливо мяукнул и бросился в проём слухового окна. Усатому захотелось разобраться с этими зигзагами пса. Из подъезда он стартанул к Арсению, бегавшему за Дружком и силившемуся понять, что там за кружок. Котёнок, долетев до Арсения, запружинил вправо-влево, держась позади и изучая манёвры пса.

Наигравшись, Кузьмич, подсвечивая указкой Дружку, направился со двора. Арсений следовал за метавшимся пёсиком, наклоняясь влево-вправо и не обращая внимания на котёнка, бежавшего за ним. Котёнок от погони за неопознанным объектом тоже распалился и в очередной раз при проходе Арсениевой ноги в мгновение скребанул лапой с выпущенными острыми когтями. Хищник оточенными крючками порвал Арсению штанину около туфли. Арсений отскочил в сторону. Котёнок — за ним, но повторять опыт не решился и притормозил рядом. Арсений глянул на разодранную брючину — в этом тоже можно усмотреть некоторый стиль — и убыстрился прочь от Кузьмича с его сразу надоевшим бестолковым псом. Котёнок проводил Арсения ясным взором и мяукнул.

Растрёпанный Арсений с портфелем подошёл к остановочной площадке автобуса, расположившейся перед уклоном дороги — в сторону центра города шоссе уходило немного вниз. Там маялись несколько человек: тридцатипятилетний тощий тип в летней рубахе с кармашком, Пантелеевна — пенсионерка шестидесяти пяти лет, жена Кузьмича — сухонькая, смышлёная. В руке она сжимала ручки сумки из сморщенной и потрескавшейся кожи. Чуть поодаль, у знака остановки, упитанная гражданка сорока пяти лет с объёмистой сумкой поминутно выглядывала на дорогу, в нетерпении ожидая автобус.

— Доброе утро, Пантелеевна! Куда на заре? — попытался выведать Арсений.

В своём дворе им не всегда удавалось ладить, в особенности когда они с Кузьмичом замышляли нечто эдакое в его гараже.

— На виллу. Теплицы с помидорами проверять. Они у нас раннеспелые.

За крытым остановочным павильоном росло деревце, а далее — текла речка. Арсений намерился подойти к деревцу, но, передумав, сел на лавочку в павильоне. Он со скучающим видом потрогал портфель, не найдя в нём ничего интересного, принялся озираться по сторонам.

Утро отсчитывало тихие минуты всё скорее. По окраинной улице ещё не плыл поток автомобилей, разве что изредка проезжали легковушки. Вдалеке заводской гудок призвал новую смену к работе. Гудок медленно, протяжно просипел и стих. Сразу за ним до собравшихся донёсся шум приближавшегося автомобиля или автобуса — он, словно услышав стон завода, торопился по улице. Гражданка снова растянула шею, подавшись вперёд, и даже привстала на носках. Арсений на лавочке оживился. Нет, по дороге проехал продуктовый автофургон. Арсений поглядел на рекламу колбас, наклеенную на его бортах и зевнул. «Так и уснуть недолго», — подумал Арсений. Дабы не остаться здесь до обеда занятым просмотром снов, он поднялся и подступил к деревцу.

На ветках распускались листья, и от них шёл запах, говоривший о приходе тепла. Сегодняшнее утро было слегка прохладным, и Арсений, как многие горожане, спешившие каждую весну скинуть с плеч тяжёлые тулупы и куртки, не дожидаясь полного плавления снега, сейчас подмерзал и ёжился за тканью тонкой летней рубашки. Но, переминаясь на солнце, уже можно было согреться. Арсений повернулся к светилу правым боком, чтобы хотя бы он оттаял и прекратил мелко дрожать. «А днём будет совсем жарко», — крепил себя Арсений, он всё еще зябнул и трясся. Сделав установку «на тепло», безмятежный Арсений созерцал «ботанические картины» в городской среде и бухтел какие-то ритмичные отрывки. Тот, кто в то утро около павильона, отвлёкшись от своих дум о предстоявшем рабочем дне, подключил фантазию воспринимал их стишком. Сплетённая между ветвями деревца паутина блестела и переливалась на солнце. Арсений затих и умилённо смотрел на нити. По ветке к ним полз внушительных размеров жук с крупными глазами. Арсений заметил его и улыбнулся.

— Жучок.

Жук услышал Арсения и перешёл на бег. Арсений подтолкнул жука ногтем. Жёсткокрылый побежал быстрее и добрался до ствола, к которому примыкала ветка под неудобным углом. Жук замешкался и совсем остановился, Арсений потрогал его пальцем. Жук натянул свирепость на физиономию и повернулся головой к пальцу Арсения. Тот коснулся головы насекомого; понаблюдав его за реакцией, Арсений отвёл указательный перст на несколько сантиметров в сторону и положил на ветку. Жук прищурил глаз и бросился к руке Арсения. К сему моменту в обитателе кроны дерева уже всё кипело — жук схватил лапками Арсения за палец и, широко открыв рот, кусанул. Палец Арсения как иглой пронзило.

— Ай! Ай-ай-ай! — Арсений отбежал от деревца к павильону и поглядел на палец.

Все люди на остановке изучающе вытянулись в его сторону. Ожидавшие подошли поближе — узреть насекомое на персте ошеломлённого испытателя. Жук, держась лапками, вновь раскрывал рот — проучить Арсения. Городской следопыт, видя задумку жука, выкрикнул:

— Ай-ай!

Арсений резко махнул рукой с мыслью скинуть жёсткокрылого, затем посмотрел на палец: на нём жук, игнорируя труды Арсения, разводил челюсти, глядя на обидчика. Жук прищурил глаз и качнулся всем корпусом — до очередного «прострела» в пальце оставалось мгновение. Арсений конвульсивно провёл рукой по воздуху и проверил: жук по-прежнему сидел на фаланге, устремив на Арсения возмущённый взор; он открывал рот. Арсений в панике прыгнул к тощему типу, стоявшему у павильона, и, не раздумывая, сунул палец с жуком ему в карман рубахи. Перепуганный Арсений не нашёл другого способа освободиться — он шоркнул пальцем, вынимая из кармана. Его перст оказался без жука. Арсений с облегчением вздохнул и, успокаиваясь, потёр измученный пальчик. Осознав, что избавился от древесного разбойника, он отошёл подальше.

Тощий с жуком в кармане, в шоке выпучив глаза, смотрел по сторонам:

— У. У-у! — тощий пробовал отстраниться от кармана на собственной рубахе и скованными движениями выскользнуть из неё. Это никак не удавалось.

А карман тем временем шевелился.

— А-а-а! Он сейчас начнёт есть! — завопил тощий.

Люди на остановке дружно отбежали в сторону. Пантелеевна спряталась за павильон, правда, мгновенно выставила из-за угла испуганное личико — интересно! Тощий, обезумев, дёргался, как в припадке, и старался сбросить рубаху, не расстёгивая пуговиц. Изрядно вспотев, ему удалось вылезти из неё, причём, практически не задевая туловищем и не касаясь руками. Рубаха вместе с жуком упала на асфальт. Тощий убрался на расстояние шагов в пять к павильону и, облокотившись о него, перевёл дух. Упитанная гражданка и Арсений осторожно подступили к рубахе и, держась в метре от тряпицы, наклонились. Тощий тоже — бочком к ним и, готовый удрать, заглянул через головы первопроходцев. Пантелеевна, следившая за всем, не устояла — и, очутившись за спинами остальных, даже растолкала зевак, протискиваясь между ними. Сильно озадаченные исследователи взирали на рубаху. Её карман шевелился. Неожиданно к голому по пояс тощему подошёл полицейский лет тридцати пяти, высокий и квадратный.

— Почему в таком виде на улице?

— Там такой… с клешнями… — взялся объяснять тощий.

— Пройдёмте! — отрезал полицейский, недослушав его лепет.

— Укусить хотел, — растолковывал тощий полицейскому, но сам не очень верил в успех.

Полицейский сжал тощему руку.

— В участке расскажешь.

Полицейский повёл сникшего худышку по улице, а тот оборачивался на каждом шагу и с тоской смотрел на оставшихся.

Арсений сел на лавочку. К остановке подошёл студент лет восемнадцати в наушниках, с рюкзаком для учебников и устроился на сидушке в метре от Арсения. Студент слушал музыку и не обращал ни на кого внимания. Через минуту к нему подоспел второй студент с похожим рюкзаком и плюхнулся рядом. Первый студент немного вынул из уха наушник и о чём-то заговорил со вторым. Арсений лениво повернул голову и уставился куда-то.

— Что слушаешь? — поинтересовался второй.

— Ножную судорогу, — сообщил первый.

Арсений резко крутнулся к первому студенту и достал из-за отворота рубахи булавку.

— Держи, — Арсений протянул булавку.

— Зачем? — удивился студент.

— Проткни мышцу, — посоветовал Арсений. Движением по воздуху булавкой он показал: уколи ногу.

Студент отстранил бедро, непонимающе глядя на чужака. Арсений раскрыл булавку и опять по воздуху, не доводя булавку до ноги студента, жестом пояснил: проткни. Студент отвернулся всем корпусом и зашушукал с приятелем. Второй поднялся выведать — не виден ли автобус, — как будто это подогнало бы водителя. Первый студент переместился ко второму и продолжил о чём-то повествовать. Арсений в замешательстве убрал булавку за отворот рубахи.

К павильону прилетел десяток воробьёв. Они рассыпались по асфальту в поисках съестного. Пантелеевна и упитанная гражданка вынули из сумок батоны хлеба, как будто для этого приготовленные, и, отламывая кусочки, стали бросать воробьям. Арсений, решая вопрос — где автобус, наблюдал и за первыми, и за вторыми. Воробьи клевали крошки на асфальте, иногда подскакивали к вкусному кусочку сразу кучкой, но с добычей оставался только один. Пантелеевна, накидав побольше батонных угощений, аккуратно пробралась сквозь пятна мельтешащих пернатых за павильон к речке. Пантелеевна бросала куски батона в воду. Упитанная гражданка поспешила следом, и вот они уже вдвоём кидали ломти. Арсений обернулся — он глядел, не понимая, что происходит у речки. У него затекла шея. Не выдержав, непоседа встал и подошёл к берегу.

На воде держалась стая коричневатых уток. Они поедали хлебные куски, гонялись за ними, иногда отпугивая друг друга, и, случалось, пернатые норовили отобрать ломтик у более расторопного, но тот чаще успевал отплыть. Пантелеевна и гражданка всё подбрасывали уткам провизию. Арсений, насмотревшись, заявил:

— Вы их кормите в городе — и они не улетают домой, в леса.

Пантелеевна смерила Арсения взглядом и продолжила занятие. Три утки взлетели с воды и приземлились на берегу возле Пантелеевны. Ещё три утки прибыли издалека. Пройдя над речкой, они сели на воду рядом с остальными, подняв брызги в метре справа от Арсения.

— Газом тут дышат, в бензине плавают, — просвещал непонятливых Арсений.

Упитанная гражданка прошла прямо перед Арсением к подлетевшим водоплавающим и так прореагировала на его слова:

— Ды-ды-ды.

Арсений поглядел на стаю уток и ушёл к остановке. К студентам, стоявшим в трёх шагах от павильона, присоединились сокурсники: крепкий — тренированный штангой — и рослый — широкоплечий, среднего роста, тоже спортивный, — оба со студенческими рюкзаками за спиной. Они пожали руки, крепкий похлопал по плечу первого студента с наушниками. С весёлым видом товарищи о чём-то заговорили. Арсений посмотрел на них. Студент с наушниками заговорщицки поведал какую-то историю вновь прибывшим, и те взглянули на Арсения. Подумав, крепкий и широкий начали выделывать акробатические элементы, не переставая смеяться. Арсений взирал неодобрительно. Студент с наушниками и его знакомый сложили рюкзаки на асфальте. Крепкий и широкий добавили свои и запрыгали через них с места, затем они с разбега повзмывали в воздух, раскладываясь в шпагате, к насытившимся удивлённым воробьям, порхавшим над остановкой. Это не предел! Студенты в полёте поворачивались на триста шестьдесят градусов, крутили сальто, приятели на земле поощряли каскадёров. На лицо Арсения наползла недовольная гримаса, и он отправился к студентам. Пантелеевна и упитанная гражданка вернулись к павильону, степенно пройдя мимо Арсения.

Тот осведомился в метре от безумствовавших:

— Кто заставил вас так отбрыкивать?

Крепкий и широкий замерли, не расстававшийся с музыкой в ушах и его знакомый прервали хохот.

— Носитесь по дорожкам отвязанные или всё время кульбируете в скачках, — открыл студентам Арсений.

Крепкий нашёл шариковую ручку в рюкзаке и положил его обратно в кучу. Он нажал на кнопку авторучки и выдвинул «жало». Крепкий студент в абсолютном спокойствии неспешно двинулся на Арсения с ручкой, удерживаемой в кисти как нож.

— Ногу ему, говоришь, проткнуть, да? — уточнил крепкий.

Широкий и остальные студенты, выстроившись, стеной обжимали Арсения. Пантелеевна и упитанная гражданка быстренько подбежали к вузовцам и, встав рядом, со всей толпой выступили на Арсения.

— Уточек голодом заморить?! — припомнила Пантелеевна.

Арсений окинул всех взглядом — стена запалённых приближалась. Он отпрянул. Суровые лица напирали — в них не угадывалась вероятность диалога. Арсений, просеяв варианты, понял, что… их нет.

Со стороны центра города вверх по дорожке к павильону на скейтборде «вкатывал» запоздавший студент, отталкиваясь ногой.

— Здорово! — крикнул он товарищам и на ходу соскочил с доски на колёсиках.

Пока запоздавший и прежние «бакалавры» отшибали ладони в приветствии, скейтборд ударился сзади в ногу Арсения. Тот, ища равновесие, заболтался и очутился на доске, попав на неё ступнёй. Скейтборд с Арсением разогнался под уклон от павильона, и всё наращивал, а «водитель» цеплялся пальцами сквозь подошву туфлей за доску и пытался не слететь с неё. Через сотню метров пригорок закончился, и Арсений, успев взмокнуть, бросил транспортное средство. На холм он не полез.

Арсений, пыхтя, бежал по дорожке вперёд к другой остановке с портфелем в руке, из-за которого его заносило и клонило вниз. Показалась следующая площадка автобуса и пять человек на ней. Арсений прекратил бег и, успокаиваясь, зашлёпал к павильону. Он вознамерился зайти в него, но вдруг неожиданная мысль заставила его замедлиться и посмотреть на ожидавших там как на нечто непознанное. Арсений бочком обошёл остановку. Он оглянулся и, не замечая оттягивавший руку портфель, теперь совсем неподъёмный, зашагал по улице.

К площадке подрулил автобус и забрал скопившихся людей. Все устроились в тёплом салоне, трое даже сели на мягкие сидения. Застеклённый моторизированный вагон отъехал. Его уже обгоняли легковушки — город просыпался. Автобус прошелестел колёсами, опередив тащившего портфель Арсения — тому осталось лишь проводить маршрутного извозчика взором. Арсений посмотрел на наручные часы и ускорил темп. Через пяток метров он перешёл на небыстрый, натужный бег.

НА РАБОТЕ

Прямоугольник в стиле конструктивизма Научно-исследовательского института железнодорожного транспорта в десять этажей, соединённый крытыми галереями с пристройками — лабораториями и сборочными цехами опытного производства, показался впереди. Арсений весь в поту, задыхаясь, с трудом переставлял ноги, «мчась» к месту службы — портфель в руке вырывался, готовый утянуть своего владельца к мощёной тропинке. Арсений упорствовал, сжимая пальцы на ручке и стараясь держать нос повыше от аккуратных квадратиков дорожной плитки. Он уже видел дверь под навесом. «Только бы не улететь с крыльца», — твердил себе скороход, подбираясь к нему. С особой тщательностью выбирая, куда поставить подошву, Арсений «забежал» пружинящими ногами по пятнадцати ступеням и, прикладывая усилие, открыл тяжёлую дверь.

— Ух, — выдохнул Арсений и скрылся в недрах учреждения.

В коридоре к двери в кабинет подошли пять инженеров и Бородач — тридцатипятилетний приятель Арсения по отделу экспериментальных разработок с ухоженной бородой. Арсений преодолел последний лестничный пролёт — на лифте кто-то катался — и, мобилизовав трещащие мощи для подъёма летних туфель на ногах, «подбежал» к сослуживцам. Обогнав их, Арсений прохрипел:

— Доброе утро!

— Привет, Арсений! Здорово!

Арсений «с разгона» ввалился в кабинет и остановился в нескольких метрах от двери, пытаясь отдышаться и смочить пересохшее горло. Сотрудники и Бородач зашли следом.

В объёмном помещении, наполнявшемся светом через широкие и высокие окна, были расставлены столы с компьютерами. Сотрудники и Бородач заняли каждый свой и немедля включили электронные устройства. В экспериментальном отделе приходившие сюда конструкторы могли увидеть необъяснимое зрелище: возле окна — стол с компьютером, рядом кульман — прибор для черчения в виде доски с пантографом (раздвижной шарнирной рамой). Вот к нему-то и пробирался Арсений, проходя мимо Бородача. Тот пожал Арсению руку.

— Ты с редуктором завершил? — осведомился Бородач.

Арсений дёрнулся, спохватившись.

— Нет. С компоновкой загвоздка.

Арсений бухнул портфель на пустой стол. Не включая компьютер, выглянул в окно — рабочий день начинался.

Инженер всё-таки включил компьютер, но поспешно вышел из-за стола к кульману. Бородач, не подавая вида, следил за Арсением, а тот достал лист и прикрепил к доске кульмана. «Что с редуктором?» — вопрошал себя Арсений. Он ненадолго задумался. Затем быстро и умело стал «рисовать» редуктор на бумаге — ватмане. Бородач выполнял своё задание и временами, не вставая, отвлекался от компьютера на суету Арсения.

Арсений отшагнул от кульмана — на листе красовался редуктор. Арсений торопливо сел за стол и, периодически заглядывая в бумагу на кульмане, «перерисовал» редуктор в компьютер.

В кабинет, не шевелясь, вплыл Начальник отдела — пятидесяти лет, в элегантном костюме, с пузиком и пухлыми щёчками, всегда с важным видом и вальяжными движениями, только в момент волнений становившимися скорыми и короткими. В руках Начальник сжимал подшивку бумаг. Скользнув взором по сотрудникам, он застопорил его на Арсении и медленно подошёл к нему. Начальник положил на стол перед инженером подшивку.

— Деталь для электровоза, что ты разработал, слишком новаторская, лёгкая — не выдержала нагрузок при испытаниях.

Растерянный Арсений заглянул в бумаги.

— Из какой стали её сделали? — спросил он.

— Из той, какая в ходу, — пояснил Начальник.

— Я указывал, что сталь должна быть особая, высокопрочная.

— Институт стали и сплавов не успевает за полётом твоей фантазии, — накалялся Начальник.

— Пусть подключат лабораторию экспериментальных составов. Этот электровоз может стать локомотивом всей промышленности. Задача для них — особо лёгкий сплав.

— Пока они не дотянулись до твоей планки, — промолвил Начальник, ещё держа себя в рамочках.

Начальник подошёл к кульману. Он хмыкнул, глядя в приколотый лист. С отстранённым видом руководитель изучил редуктор и повернулся к Арсению.

— Как тебе это оплачивать? Деталь негодная. Перепроектируй с учётом возможностей металлургической промышленности.

Дверь в отдел распахнулась, вошёл Рабочий тридцати лет — крепыш в униформе и в кепке.

— Товарищ начальник, привезли офисную технику. Куда ставить?

— К окну, — распорядился Начальник и указал рукой на угол возле окна.

— Помощников бы нам, — попросил Рабочий.

— Поможем занести технику! — обратился к сотрудникам Начальник.

Арсений поднялся из-за стола и вместе с Рабочим вышел в коридор. Бородач и остальные сотрудники лениво озирались и всячески медлили. Бородач от неудобства всё-таки неохотно встал, но не двинулся.

В коридоре Рабочий взялся за дальний край объёмной и увесистой коробки, Арсений — за ближний к дверям кабинета.

— Разом! — скомандовал Рабочий.

Арсений и Рабочий подняли коробку до груди. У Арсения заколыхались руки, он натужно подтянул коробку к плечам; ходившие по амплитуде руки инженера начали издавать прерывистый звук струны, по которой часто водят медиатором. Рабочий легко держал коробку и в ожидании глядел на Арсения. Тот рассчитывал сделать шаг, но его ноги крупно задрожали, так, что через руки Арсения мелко запрыгала и коробка, и, не особенно откладывая, тонкие спицы инженера согнулись до половины; от трясшихся ног распространился надрыв звенящей тетивы, побеспокоенной ногтем.

В кабинете Бородач у стола перекладывал бумаги: самое время произвести уборку. Сотрудники сидели на местах и разминали затёкшие руки и ноги, собираясь в коридор. Но вот оттуда до всех добрался струнный гул. Струны запели надсаднее. Бородач обернулся и поспешил-таки к выходу, а сотрудники — из-за столов.

В коридоре ноги Арсения созрели для того, чтобы «бзякнуть». Арсений, делая усилие, разогнул их и кое-как подставил плечо под коробку; кряхтя, он повернулся к двери. Бородач и сотрудники выбежали из кабинета и, «засняв» редчайшую живопись, отошли с пути.

— Синхронно! — распорядился Арсений и шагнул — его заболтало в стороны.

Он «прицелился» в дверной проём и быстренько ступил ещё дважды. Арсения повело в бок, он не удержал коробку на плече и рухнул вперёд. Коробка устремилась в дверной косяк и разбила и его, и часть стены — из неё вылетел кусок. Рабочий успел отпрыгнуть от падающей коробки.

— Ой-ё! — всё, что сумел он найти на этот случай.

Невозмутимый Начальник вышел из кабинета — узреть с такого ракурса разрушенный косяк. Руководитель отдела крутнулся к Арсению.

— Тебе — разработать новую дверь. Широкую, чтобы не мешала. К утру, — ровно сказал Начальник и, не шевелясь, поплыл по длиннющему коридору.

Рабочий и сотрудники с Бородачом в несколько приёмов занесли ворох коробок в кабинет, после чего Рабочий отправился к автомобилю, сослуживцы занялись привычными делами. А приунывший Арсений всё стоял возле «разобранного» косяка.

Третий час Арсений работал за кульманом. В коридоре его посетила идея, и он ураганом просвистел воплощать её… пока на бумаге. Руки Арсения твёрдо проводили линию за линией, и вот он остановился оценить результат. Инженер немедля снял лист с доски и с заполошным видом выбежал из кабинета.

Арсений летел вниз по лестнице, забыв о наличии лифта, поглощённый своей задумкой. В пикировании он распахнул дверь в подвал и скрылся. Через минуту Арсений со стопкой досок в руках бежал по лестнице вверх. Бросив доски перед разнесённой дверью, Арсений повторил рейс вниз и вверх по лестнице и только вприпрыжку, приперев из подвала кувалду и деревянный ящик под инструмент с ручкой, набитый всем необходимым для столяра: из него высовывались — ножовка, выдерга, молоток, стамеска, кусачки, пачки с гвоздями, шурупами и прочее. Арсений, скинув к доскам ящик, размахнулся кувалдой и снёс кусок стены за дверным косяком, чего и сам не ожидал — с первого удара! Арсений торопливо и судорожно разломал дверной косяк и часть стены — кирпичи повылетали прямо в кабинет к удивлению сотрудников. Арсений вынул из-под досок лист бумаги с рисунком новой двери. На нём оказалась створка небанального дизайна — внизу узкая, к верху расширявшаяся. Арсений, сбегав ещё в подвал за бадьёй с раствором, периодически заглядывая в рисунок, сложил из кирпичей конфигурацию дверного проёма — внизу узко, вверху широко. «Вот вам и дверь!». Арсений посмотрел на проём, затем в лист с рисунком. Кирпич в верху проёма выскочил из кладки, но не упал, зажатый в ряду. Арсений втолкнул его обратно и закрепил раствором. И поскорее прибил гвоздями дверной косяк.

Настала очередь самой двери. Арсений отмерил рулеткой доски. Поднеся ножовку, он собрался отпилить, но задержался глянуть в рисунок. Уточнив размеры, инженер снова разметил при помощи рулетки и… нарезал ножовкой досок, вспоминая школьные уроки труда.

В отделе все, как бы им ни хотелось, агрегатировали что-то на мониторах компьютеров, навострив уши в район двери: звук распиливаемых досок и запах опилок занимали их сейчас несравнимо сильнее. Бородач оторвался от экрана и поглядел в коридор. Арсений вколачивал молотком гвозди в доски — выходила стильная дверь: внизу узко, вверху широко. Арсений поднял её, вознамерившись навесить в проём, что без сноровки получается не с первого раза… даже не с пятого… Но вот дверь на петлях. Арсений отошёл запечатлеть творение в памяти. Из кабинета вышли сотрудники с портфелями в руках — рабочий день закончился — и не смогли проскользнуть дальше к лифту. Внимание всех привлекла новая дверь. Бородач стоял у проёма и теребил бороду, силясь постичь, что он здесь наблюдает.

— Да-а-а! — описал он увиденное.

Начальник невесть откуда появился около двери и вытаращил на неё глаза.

— Пожалуйста! — пригласил Арсений.

Начальник скептически смотрел на вход. Он потрогал рукой косяк, затем дверь. Арсений распахнул её до самого упора. Начальник с огорошенным видом двинулся в кабинет, на очередном шаге первопроходец запнулся об узкий дверной проём внизу и свалился.

— Ха… кх… — начал кто-то из сотрудников, но оборвал.

Тишина. Арсений, застывший от неловкости, слышал только сип Начальника. Арсений изумлённо взирал на него, немного наклонясь вперёд. Начальник, издав басовитый стон, встал, опираясь о проём, — его несколько шатало — и приподнял ногу. Арсений открыл рот — инцидент требовал какой-то реакции… — и закрыл его. Начальник разглядывал поцарапанный носок новёхонькой дорогой туфли. Арсений, спешно мысленно пролистав страницы с тезисами, изрёк:

— Закономерности в искусстве компоновки пространств помещений…

Начальник посмотрел на вещавшего. Арсений продолжил:

— Свидетельствуют о раскрытии новых форм…

— Переделать! — не дослушал его Начальник и, до крайности разозлённый, резкими мелкими шажками торопливо отбыл.

Сотрудники потекли к лифту. Бородач пожал Арсению руку и спросил:

— Тебе помочь? — бородатый, повернув голову к Арсению, быстро заперебирал ножками к лестнице. — Он и до кресла своего дойти не успеет — мы склеим дверь. Только я в столярном деле не понимаю.

Арсений помахал рукой, как бы говоря «не стоит, иди», и что-то промычал. Бородач сиганул вниз. Арсений поразмышлял недолго и шмыгнул в кабинет.

Инженер работал за кульманом в состоянии полного разлёта ума. Он остановился подытожить: «Теперь понравится». Арсений содрал лист с доски и с неуёмным запалом выбежал из кабинета.

Он швырнул бумагу к доскам и схватил кувалду. Арсений вдохнул и разворотил косяк и часть стены. Бросив кувалду, инженер заглянул в рисунок и сложил из кирпича проём двери — внизу широко, вверху узко. Арсений вновь решил свериться и уткнулся в схему. На листе ярко лучился рисунок двери — внизу широкая, кверху сужавшаяся. Арсений отмерил рулеткой доски, уточнив величины в листе, он разметил снова. Убедившись и взяв в руку ножовку, строитель собрался было отпилить, но недавний казус застопорил его и заставил положить инструмент обратно. Вспоминая приключения Начальника, Арсений измерил пальцами расстояние в дверном проёме: получилось десять сантиметров от головы до верхнего бруса. Арсений переложил проём, увеличив высоту. Померив её перстами от головы до верха, Арсений выдохнул: двадцать пять сантиметров. Инженер ещё разок пересчитал на листе миллиметры двери и перерисовал с учётом поправок. Потом — опять за рулетку и доски. Взяв в руку ножовку, Арсений приготовился отрезать, но… держа пилку, прошёлся по бумажке. Всё! Арсений распилил доски и сложил из них дверь — внизу широкая, вверху узкая. Для добротности он ввернул в доски шурупы отвёрткой. Торжественный момент: Арсений навесил дверь в проём… уже с третьей попытки. Дизайнерски оформленное изделие — внизу широкое, вверху узкое — покоряло изящными кромками. Приободрённый сим видом Арсений пятнадцать минут стоял, открывая и закрывая дверку. Наигравшись, он сгрёб пыль в кучку и собрал обрезки досок в стопку. Изобретение не отпускало Арсения: «Ещё бы шпоном обклеить». Инженер унёс остатки в подвал.

Ступени тускло освещались лампой над входом в институт. Уставший Арсений с портфелем вышел из здания и, согнувшись, потопал по вечерней улице. На небе показались звёзды.

С утра все сотрудники, Бородач и Начальник стояли перед дверью в кабинет. Арсений нервничал рядом, переминаясь с ноги на ногу. Дверь — внизу широкая, вверху узкая — в каждом присутствовавшем вызывала эмоции, сообщить о которых никто себе не позволял. Начальник недоверчиво взирал на дверь. Пора было что-то предпринять, и Начальник скорчил гримасу.

— Покажи, как это действует, — вымолвил он.

— Очень просто, — успокоил Арсений. Инженер открыл дверцу и плавно вошёл в кабинет. Затем — медленно вышел в коридор. — Широкий проём внизу исключает запинание об него ноги с размером обуви от тридцатого до пятидесятого, — заверил Арсений. Он, наклонив голову и смотря вниз на проём, рванул в кабинет. Арсений развернулся, всё глядя вниз, и резко ступил обратно, шарахаясь лбом об дверной косяк узкого проёма вверху.

Вокруг головы Арсения кругами залетали искорки, что заметили многие. Правда, они не видели вспышку в его глазах, но её узрел он и… рухнул на холодный бетон. Сотрудники охнули и бросились к товарищу. Начальник стоял на месте, наливаясь краской и яростью — его круглые щёки ходили, то сжимаясь, то разжимаясь при дыхании. Арсений приподнялся: на лбу инженера вылезла солидная шишка. Начальник шагнул к нему и коротким махом наложил на шишку пластырь.

— Оплата за работу, — объявил он и заспешил по коридору.

Арсений проводил Начальника взглядом и встал: с виноватым видом он смотрел на сослуживцев.

Сотрудники отдела и Бородач трудились за компьютерами. Арсений вытянулся в кресле у стола: ноги вперёд, а спина назад за границы спинки. Он запрокинул голову и почувствовал — шишка под пластырем на котелке увеличивается.

ТРЕНИРОВКА

Из института вышел Арсений с пластырем на шишке: из-под неё уже не было видно самого инженера. Портфель, как и утром, якорил его вниз, но теперь Арсений находился в нокдауне — чуть шевелясь, тяжело спускался с крыльца. Нога Арсения неловко сорвалась с последней ступени на асфальт. Он дёрнул головой — перед ним снова рассыпались тысячи звёзд. Инженер пошатнулся и прикрыл глаза. Когда звёзды сбежались в кучку и повисли где-то вверху и сбоку, освещая ему путь, Арсений наполовину приподнял веки и с раскачкой поплёлся по улице.

Пантелеевна при кожаной сумке подошла к двери продуктового магазина и потянула за ручку. Дверь оказалась заперта. Пантелеевна толкнула — та не поддалась. Пенсионерка с недовольным видом осталась у входа.

Арсений со слегка разлепленными глазами следовал по улице в сторону Пантелеевны. Временами вокруг его головы пролетали звёздочки, прорвавшиеся сквозь купол на белый свет. Арсений при этом сгибался и брёл дальше.

Пантелеевна взирала на стеклянную дверь магазина и багровела. Устав прохлаждаться без дела, она принялась теребить дверную ручку.

— Открывайте! — в гневе выкрикнула Пантелеевна. — Отлыниваете?! До закрытия ещё пятнадцать минут! Мошенники!

Арсений заметил муки Пантелеевны и завернул к ней.

— Пантелеевна, салют!

Арсений попытался открыть дверь. Та настояла на своём. Арсений сильнее рванул за ручку. Безрезультатно! Затем он надавил ладонью — закрыто.

— Откройте! — Арсений дёрнул за ручку. Слегка бунтуя, он нажал плечом — и так заперто.

Тяжёлый день, искры, прикрытые веки…

— Выпустите! Откройте! Есть там кто? Выпустите отсюда! — завопил Арсений.

Пантелеевна изумлённо взглянула на инженера. Тот прижался спиной к двери и попытался хребтом выдавить упрямую. Крепкая! Арсений стал долбить ногой.

— На волю! — исступлённо заревел он.

Перепуганная Пантелеевна, уставясь на Арсения, попятилась назад. Вдруг Арсений понял, что он на улице. Инженер отрывисто осмотрелся по сторонам и, сконфуженный, отошёл от двери. Ему оставалось только ретироваться с неподъёмным портфелем.

Арсений, пошатываясь, шагал по скверу. Рядом с высоким деревом его обогнал Кузьмич, перевший огромный рюкзак на плечах. Кузьмичу приходилось несладко — он кряхтел, поклажа проминала ему спину, и садовод скруглялся, но упорно продвигался вперёд. Арсений поклонился в приветствии Кузьмичу. Тому особенно кланяться не пришлось, он, и без того скорчившийся, только дрыгнулся, о чём сразу пожалел. Арсений взял в руку лямку рюкзака.

— Подмогну, Кузьмич.

— Спасибо, спасибо, Арсений.

Кузьмич выскользнул из рюкзака и с облегчением выдохнул, разгибая спину. Он достал из кармана платок и вытер пот с лица. Кузьмич налегке почти бодро ушёл вперёд. В это время Арсений, перекосившийся под тяжестью своего портфеля и пожитков Кузьмича, чуть не лопался по швам, весь трясся в попытках не отстать от пенсионера. Арсений напрягся и прибавил ход, но его замотало по сторонам, он запетлял по дорожке. Кузьмич заметил, что Арсения нет рядом, и обернулся. Арсений, видя всё, постарался поднажать, но только присел на вибрирующих длинных и тонких ногах. Мимо Арсения уверенно и скоро прошёл двадцатипятилетний Спортсмен — высокий и атлетичный. Он с лёгкостью подхватил двумя пальцами рюкзак Кузьмича из рук Арсения, этими пальцами поддел и его портфель. Не замечая веса, Спортсмен быстро и упруго продолжил лететь по дорожке — Арсений с трудом поспевал в метре, а Кузьмич — где-то в хвосте.

Спортсмен донёс рюкзак и портфель до автобусной площадки и встал в ожидании. Кузьмич и за ним Арсений добежали до Спортсмена.

— Благодарствую! — сказал Кузьмич.

— Спасибочки! — промолвил Арсений.

— А… е… ха-ха, — попросил не придавать значения эпизоду Спортсмен.

Подошёл автобус, и Спортсмен запрыгнул в салон с портфелем и рюкзаком, Кузьмич поспешил следом. Арсений, спохватившись, бросился на ступеньки «буса» и, забрав у Спортсмена портфель, выскочил обратно. Двери закрылись, и автобус откатил. Кузьмич открыл форточку и высунул голову.

— Запишись в спортзал, Арсений!

Кузьмич и Спортсмен уехали. Арсений почти поволок портфель по улице.

По дорожкам стадиона неслись спортсмены — кто-то в тренировочной форме, а кто-то и в соревновательной. На зелёном поле команды играли в футбол — нападающий в горячке борьбы ударил по мячу, выдирая травинки и снося белые меловые линии — границы зон.

К зданию стадиона подходил Арсений, украшенный шишкой и пластырем на лбу. Он не расставался с портфелем — у него просто не нашлось минуты забежать домой. Арсений прочёл вывеску над дверями, объявления о наборе групп. Он покрутился перед стеклянной преградой и… зашёл.

Арсений стоял рядом с тренером — сорокалетним крепышом, облачённым в спортивное трико и куртку, с секундомером в руке. Тренер глянул на Арсения.

— Тебе к нам рано. И поздно. Приходи в группу гипертоников. Завтра, вечером.

Арсений, повесив нос, втянул его содержимое и вытер пальцем. По дорожке начал разбег молодой широкоплечий спортсмен — прыгун в длину. Он оторвался и полетел… Арсению почудилось, что за пределы стадиона. Прыгун врезался ногами в выровненный слой песка и подскочил. В унынии Арсений смотрел на взбуробленный песок. Весь вечер не простоишь… Склонив голову, он ушёл.

Арсений подходил к спортивному клубу. Его ладони взмокли. Арсений без промедления шагнул в двери. За стойкой инженера встретил худющий работник клуба, лет двадцати пяти.

— Пожалуйста, наши расценки за час занятий, — работник спортклуба поставил перед Арсением табличку.

Арсений уткнулся в неё. После названия вида услуги — тренажёрный зал, бассейн, зал для подвижных игр, шли точки, а за ними цены: 250 руб., 350 руб., 450 руб., 750 руб. — всё за час. Арсений отвернулся и, рассчитывая сохранить факт в тайне от работника, следившего за ним, залез рукой в карман брюк… Не став искать — только позвенев монетами, инженер согнулся и вышел из спортклуба. «Понятно, почему он такой хиляк», — пронеслось у Арсения.

Понурый Арсений, подавшись вперёд, с рукой в кармане топал, не зная куда. Да ещё этот портфель! Арсений безучастно посмотрел по сторонам. И его глаза оживились — он что-то заметил. Вывеска магазина предлагала спортивные товары. Арсений воодушевился и нырнул.

У входа в торговый зал Арсений поместил стонавший портфель в ящик и запер ключом с номерком.

Магазин встретил инженера просторным залом: полки с товарами для туризма, коньки и лыжи у стен, хоккейные шлемы и клюшки, велики. Люди ходили и читали указатели отделов. Вокруг всего помещения были проложены пять беговых дорожек, как на стадионе. Арсений улыбнулся и в приподнятом настроении отправился по залу, разглядывая и трогая руками всё подряд. Так он добрался до велотренажёра и изучил устройство, надавливая на него. Арсений уселся на техническое приспособление и несколько раз провернул педали.

Двадцатипятилетний продавец в корпоративной форме с эмблемой магазина наблюдал за Арсением. Тот слез с велотренажёра и подошёл к платформе со штангами и гантелями. Арсений взял в руки две небольшие неразборные гантельки — по пять килограммов, с кругляшами на торцах, и с трудом выжал их вверх. Затем инженер присел и, опустив отягощения к плечам, встал, хрустя коленными суставами. Так он проделал ещё два раза, и с каждым — всё медленнее. Продавец решил подсобить Арсению и возник возле него.

— Выбираете?

Арсений, устав, положил гантели на платформу.