Бесплатный фрагмент - Арии: Первые у Бога

Предисловие

«Зороастр стал первым, кто учил о суде над каждым человеком, о рае и аде, о грядущем воскресении тел, о всеобщем Последнем Суде и о вечной жизни воссоединившихся души и тела. Эти представления стали впоследствии известны религиям человечества, они были заимствованы иудаизмом, христианством и исламом».

Такими словами описывает роль религии Заратуштры в истории мировых религий её самый авторитетный исследователь Мэри Бойс в своей популярной книге о зороастрийцах, переведённой на множество языков, включая русский. Хотя влияние зороастризма на иудаизм и другие религии, которые принято называть «авраамическими», исследуется и признаётся специалистами по меньшей мере уже в течение полутора столетий, то подлинное место, которое откровение Заратуштры занимает в истории мировых религий, до сих пор должным образом не осознано. Данное исследование призвано содействовать подобному осознанию.

Исследование зороастризма невозможно без понимания его главного памятника — Гат («Песен»), сочинённых самим Заратуштрой и сохранявшихся его последователями сначала в устном, а потом в письменном виде в течение более чем трёх тысячелетий. Единственный полный научный перевод Гат на русский язык на настоящий момент принадлежит И. М. Стеблин-Каменскому (опубликован в 2009 г.). Однако он является поэтическим, т.е. неизбежно искажён по сравнению с оригиналом, и в научном исследовании может быть использован лишь с оговорками. Кроме него имеются переводы на русский язык отдельных частей Гат, сделанные в разное время разными авторами. Естественно, ни о каком смысловом или терминологическом единстве этих переводов речи не идёт, поэтому их пригодность для исследования также ограничена.

Необходимостью является полный, последовательный и максимально точный перевод всего текста Гат. Это крайне сложная задача по многим причинам. Изначально Гаты — это вдохновлённая поэзия религиозного откровения, выраженная традиционным жреческим языком, полное понимание которого для нас недоступно. Кроме того, передача сначала в течение по меньшей мере полутора тысячелетий в устном виде, а потом в письменном, на языке, давно уже вымершем, неизбежно должна была вносить искажения. В понимании многих мест Гат полностью расходятся даже лучшие знатоки авестийского языка.

Однако напряжённая работа нескольких десятков специалистов по иранской филологии в течение последних полутора столетий принесла свои плоды. Многие частности остаются непонятными, но общий смысл основного объёма текста всё-таки можно определить достаточно надёжно.

Мы предприняли попытку перевести Гаты на основании достижений современной авестологии как можно ближе к оригиналу, стараясь, где это было возможно, соблюдать порядок слов и употреблять этимологически родственные слова. Эта работа облегчалась тем, что, пожалуй, из главных современных европейских языков русский лучше всего подходит для перевода с авестийского по целому ряду причин, включая грамматическую структуру и общность происхождения многих ключевых понятий.

В этой работе мы ставили своей задачей не написать полную историю зороастризма, а лишь осветить его роль в возникновении религий, именуемых «авраамическими». По этой причине мы максимально подробно излагаем все доступные данные о религии Заратуштры до рубежа старой и новой эр, а более поздних событий и явлений касаемся лишь выборочно.

01. Происхождение ариев

Слово «арий» (индоар. ā́rya- им. сущ. м.р. «арий», ā́r (i) ya- им. прил. м.р. «арийский», ā́rī-, ā́ryā- им. прил. ж.р. «арийская», праир. *arya-> авест. airiia-, др.-перс. ariya-, парф. мн. ч. ’ry’n, ср.-перс. ēr и т.д.) в качестве самоназвания использовали народы, говорившие на языках индо-иранской группы индо-европейской семьи.

Иранская зороастрийская традиция называет прародителем ариев первочеловека Гайомарда (авест. gaya- marətan- «жизнь смертная»): «О главенстве среди людей, животных и (всяких) вещей Он [Ахура] говорит в Авесте, что из человеческих существ (первым) был создан Гайомард, светлый и белый» (Бундахишн).

gayehe marəϑnō aṣ̌aonō frawaṣ̌īm yazamaide

Гайомарда праведного душу (фраваши) мы чтим,

yō paoiryō ahurāi mazdāi

Который первым Ахуры Мазды

manasca gūšta sāsnåsca

Мысли внимал и учению,

yahmat̰ haca frāϑwərəsat̰

Из которого [Ахура Мазда] сотворил

nāfō airyanąm daḣyunąm

Семью арийских стран,

ciϑrəm airyanąm daḣyunąm

Род арийских стран.

(Фравардин-яшт, 87)

Арийский первочеловек был создан в Хванирасе («Стране поющих колесниц») — средней из семи областей мира (авест. каршвар, пехл. кешвар). Гайомард породил первую человеческую чету Машйа и Машйане, а те — остальное человечество: «От (Машйа и Машйане) произошло семь пар, мужчина и женщина, и каждый брат был мужем, а сестра — женой. От каждой из (пар) в течение пятидесяти лет рождались дети, а сами (Машйа и Машйане) умерли через сто лет. Из этих семи пар одна — мужчина по имени Сиямак и женщина Нисак, а от них родилась пара, имена которых были Фравак, (имя) мужчины, и Фравака — женщины. От них родилось пятнадцать пар, каждая из которых стала расой, и от них было умножение рода в мире. Из-за увеличения <всех> пятнадцати рас девять рас (перешли) на спине быка Сарсаок через море Фрахвкард в другие шесть кешваров и остановились там, а шесть <человеческих> рас остались в Хванирасе. <…> Те, кто в семи кешварах, — все происходят от потомства Фравака, сына Сиямака, (сына) Машйа. Так как было десять <человеческих> рас и пятнадцать произошли от Фравака, то всего было двадцать пять рас из семени Гайомарда… И ещё говорят, что в правление Аждахака (т.е. змея Ажи Дахаки) молодую женщину допустили к дэву, а молодого мужчину — к колдунье. Они увидели (друг друга) и соединились, и от их близости появились чернокожие негры. Когда к ним пришёл Феридун (т. е. Траэтаона), они бежали из страны иранской и поселились на берегу моря. А теперь, из-за нашествия арабов, они опять распространились („смешались в“) по стране иранской» (Бундахишн).

Первые арии (индоиранцы) были носителями мужской гаплогруппы R1a-Z93. Эта гаплогруппа, как и «братская» ей балто-славянская R1a-Z283, происходит от «отцовской» гаплогруппы R1a-Z645, распространённой у людей культуры Шнуровой керамики и Боевых топоров. Данная культура существовала в 2800—2000 гг. до н.э. на огромном пространстве от Рейна до Волги и от Южной Швеции до Дуная. Она возникла в Южной Польше в результате миграции из южнорусских степей индоевропейцев Ямной культуры, испытавших определённое культурное и генетическое влияние субстрата местных неолитических земледельцев. В лингвистическом отношении шнуровики представляли северный индоевропейский (пра-германо-балто-славяно-индо-иранский) языковой континуум.

Индо-иранские языки выделились в восточной части этого континуума — вероятно, на территории Фатьяновской культуры, которая была распространена во второй половине III тыс. до н.э. от Псковского озера до Камы и Вятки и от юга Вологодчины до Десны, верховьев Оки и Пензы, достигая на юго-востоке Средней Волги, т.е. занимала почти всю лесную полосу Европейской России. Согласно опубликованному в 2021 г. исследованию генетики фатьяновцев, все шесть фатьяновских мужчин, у которых удалось определить мужскую гаплогруппу на достаточную глубину, оказались носителями индо-иранской ветви R1a-Z93. По аутосомным генам они, как и прочие шнуровики, были ямниками с примесью генов ранних европейских земледельцев. Каждый третий фатьяновец был голубоглазым блондином, каждый десятый имел терпимость к лактозе. Судя по следам этнонима «арий» в финноугорских языках Восточной Европы, этим словом могли называть себя уже носители Фатьяновской культуры.

На рубеже III и II тысячелетий фатьяновцы мигрируют на юг, в лесостепи и степи, где ими создаётся Абашевская культура (XXII—XVIII вв. до н.э.), распространяющаяся от левобережья Днепра до Тобола. Единственная в настоящее время публикация о генетике абашевцев сообщает, что среди похороненных в Пепкинском кургане обнаружено 7 человек с гаплогруппой R1a (Z93> Z94) и 3 человека с гаплогруппой R1b (Z2103). Вторая группа, по всей видимости, включала выходцев из области Катакомбной или иной родственной ей степной культуры, интегрированных в абашевское общество. Пепкинцы с R1a очень близки к фатьяновцам из Волосовско-Даниловского могильника (скорее всего, являются их потомками). Кроме того, известно ещё о четырёх пока не опубликованных абашевских индивидах с линией R1a-Z2124, предковой для синташтинцев и скифо-сарматов.

После 2200 г. до н.э. выходцы из области Абашевской культуры, мигрирующие на южный Урал, начинают строить там укреплённые города. Всего археологами было обнаружено более двух десятков древоземляных крепостей, построенных в степи между реками Уралом на западе и Тоболом на востоке. Эта культура получила название Синташтинской по названию первого из исследованных археологами укреплений.

Из ареала Синташтинской культуры (XXI—XIX вв. до н.э.) выходит Петровская культура Северного Казахстана (XIX—XVIII вв. до н.э.), носители которой, по всей видимости, были языковыми предками индоариев. После их ухода на юг место Петровской культуры занимает Алакульская, которую считают ранним этапом иранской Андроновской культуры (XVIII—XIII вв. до н.э.). Одновременно с Синташтинской культурой западнее неё в волжско-уральской лесостепи существует Потаповская культура (XXI—XVIII вв. до н.э.), из которой потом развивается Покровская культура, дающая начало Срубной культуре (XVIII—XII вв. до н.э.), ираноязычные носители которой постепенно распространяются на запад и занимают все степи Северного Причерноморья.

Согласно имеющимся на настоящий момент археологическим данным, незадолго до 2000 г. до н.э. в Южном Приуралье индоиранцами Синташтинской культуры была изобретена колесница. Наибольшая концентрация связанных с колесничным делом археологических находок (захоронения воинов с колесницами и упряжными конями, конские нащёчники и т.д.) в самый ранний период (XXI—XVIII вв. до н.э.) приходится на Синташтинскую, Абашевскую и Потаповскую культуру. В силу этого степи и лесостепи между Доном и Ишимом можно определить как первоначальную арийскую Хванирату — «Страну поющих колесниц», срединную область населённого людьми мира.

Мужчины Синташтинской, Андроновской, Потаповской, Срубной и других индоиранских культур были носителями по преимуществу гаплогруппы R1a-Z93. Также аутосомные гены свидетельствуют об их происхождении от шнуровиков и фатьяновцев. Представление о пигментации ранних индоиранцев можно составить благодаря исследованию останков 25 представителей иранских культур (Андроновской, Карасукской, Тагарской и Таштыкской), живших на территории нынешнего Красноярского края в сер. II тыс. до н.э. — IV в. н.э.: «По меньшей мере 60% (15/25) сибирских образцов имели голубые (или зелёные) глаза… Большинство из образцов были светлокожими людьми с белокурыми или светлорусыми волосами… Наши данные указывают, что в эпоху бронзового и железного века обитатели Южной Сибири были голубо- (или зелёно-) глазыми, светлокожими и светловолосыми людьми».

Население Синташтинской культуры говорило на общеиндоиранском языке. Что касается индоарийского языка, то, по всей видимости, он сформировался после 1900 г. до н.э. в среде носителей Петровской культуры, обитавших в зоне контакта с Бактрийско-Маргианским археологическим комплексом. Основной путь их дальнейшей миграции вёл на юго-восток в Пенджаб, где, по мнению лингвистов, около 1500—1300 гг. до н.э. были сочинены гимны «Ригведы». Меньшая часть ведических ариев мигрировала на юго-запад, в страны Ближнего Востока, где ими было основано великое царство Митанни (XVI—XIII вв. до н.э.).

В областях к юго-востоку от ареала Синташтинской культуры на её же основе возникла иранская Андроновская культура (XVIII—XIII вв. до н.э.). Заняв первоначально место, освобождённое ушедшими на юг носителями Петровской культуры, андроновцы вскоре расселились на огромном пространстве от Урала на западе до Алтая и Тяньшаня на востоке и от границы тайги на севере до Аму-Дарьи на юге. К позднему этапу существования Андроновской культуры относится деятельность великого религиозного реформатора Заратуштры.

Из андроновского ареала иранцы мигрировали на юго-запад — на территорию нынешнего Ирана, где их присутствие впервые отмечают в IX в. до н.э. ассирийские письменные источники. Там предки мидян и персов создали множество мелких царств, часть из которых попала в зависимость от Ассирии. В VII в. до н.э. они объединяются в независимое Мидийское царство, на смену которому в VI в. до н.э. приходит мировая империя Ахеменидов.

Память о далёкой северной прародине ариев в Авесте может сохранять сообщение 1-го фрагарда Видевдата о стране Арьянам Ваэджа (3-й стих предположительно является пояснительной глоссой):

2. paoirīm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå airyanəm waējō waŋhuyå dāityayå. āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō ažimca yim raoiδitəm zyąmca daēwō-dātəm.

Первой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Арьянам Ваэджу (Простор ариев?) у [реки] Вангхви Датии (Благозаконной). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью красного (или речного?) змея и созданную дэвами зиму.

3. dasa awaϑra måŋhō zayana dwa hąmina taēca həṇti sarəta āpō sarəta zəmō sarəurwarayå aδa zimahe maiδim aδa zimahe zarəδaēm aδa zyåscit̰ pairi-pataiti aδa fraēštəm wōiγnanąm.

Там десять месяцев зимы, два месяца лета, и они холодны для вод, холодны для земли, холодны для растений. И это середина зимы и сердцевина зимы, а на исходе зимы — величайшие паводки.

(Видевдат 1.2—3)

Шестнадцатой из наилучших стран, сотворённых Ахурой Маздой, Видевдат называет страну «у истоков (?) Рангхи» (upa aoδaēṣ̌u raŋhayå). В ответ Ангра Манью сотворил в ней «созданную дэвами зиму и разбойных правителей страны» (zyąmca daēwō-dātəm taožyāca daiŋ́huš-aiwištāra) (Видевдат 1.19). Река Рангха здесь соответствует ведической Расе, которая дважды упоминается в Ригведе как один из верхних притоков Инда (и ещё пять раз как космическая река, текущая вокруг неба и земли). Однако первоначально индоиранцы обозначали этим названием Волгу.

На известной карте мира Клавдия Птолемея (II в. н.э.) Волга носит название Ῥᾶ. Это греческое слово должно передавать скифо-сарм. *Rahā (и авест. Raŋhā), которое (с закономерным переходом в иранском s> h) точно соответствует индоир. *Rasā. К этому же слову восходят названия Волги в мордовских языках — Рав, Рава, Раво. По происхождению оно родственно индоар. rása- «сок, жидкость», лат. rōs «роса, влага, жидкость», лит. rasà «роса» и рус. роса. Русское название Волги («Влага») может быть переводом её иранского названия.

В Авесте с Рангхой отождествляется богиня Арэдви Сура («Влага Сильная»). Посвящённый ей Ардвисур-яшт сообщает, что Арэдви Сура протекает по Арьянам Ваэджа рядом с рекой Вангхви Датия («Благозаконная»), на берегу которой пророк Заратуштра получил своё откровение (Яшт 5.17, 104). Кормчий Парва, которого герой Траэтаона забросил в небо, обещает Арэдви Суре за своё спасение принести жертвы на реке Рангхе (из чего следует, что на ней он и трудился кормчим) (Яшт 5.61—63). Герой Йойшт приносит ей жертвы «у бурных вод на острове Рангхи» для победы в словесном состязании (Яшт 5.81).

Арэдви Сура впадает в море Ворукаша «тысячью протоков и тысячью озёр», т.е. образует дельту (Яшт 5.13, 4, 15, 96, 101, 121). Море Ворукаша («Широкозаливное») должно быть отождествлено с Каспийским. В него Арэдви Сура течёт с «золотой» горы Хукарья, имеющей «рост тысячи мужей». В древности истоком Волги считали реку Белая, которая на карте Птолемея течёт с «Римийских гор» (Rhymici montes). Исток Белой находится на горе Иремель, которая является одной из двух самых высоких вершин Южного Урала и до недавнего времени считалась самой высокой. Она и должна быть отождествлена с Хукарьей. Определение «золотая» может быть объяснено тем, что в окрестностях Иремеля уже с андроновских времён известны золотые рудники.

Арэдви Сура питается снегом и градом (Яшт 5.120) и одета в шубу из шкур трёхсот бобрих (Яшт 5.129). Бобры не водятся и никогда не водились на реках Ирана и Средней Азии, зато являются животными, искони обычными для Волги. Всё это позволяет с уверенностью признать Арэдви Суру воплощением реки Рангхи, а последнюю (как и индоарийскую Расу) отождествить с Волгой.

Расселение ариев с их северной прародины на юг отражено в мифе о Йиме, сохранённом тем же Видевдатом: «Во вводных главах Видевдата (в искаженном виде — Вендидада), единственной полностью дошедшей до нас части Священного Писания зороастрийцев — Авесты, повествуется о сотворении арийских стран, о начале арийской истории, о странах и землях, населённых ариями. Во второй главе излагается миф о Йиме, первом царе ариев, а местом действия служит, разумеется, первая, сотворенная Творцом — Ахура-Маздой, легендарная прародина ариев — Арйанам-Ваэджа, примерно «Простор (пространство — рассеяние?) ариев». В рассказе о «золотом веке» Йима, трижды расширяющий Землю по велению Ахура-Мазды, каждый раз обращается в южную сторону: «…и вот Йима выступил вперёд на путь солнца в полдень…”. Он ударяет по Земле кнутом и, очевидно, дует в рожок, обращается к Земле с просьбой расступиться, и Земля каждый раз увеличивается на треть. Это тройное расширение Земли в южную сторону может быть воспоминанием о миграциях ариев с севера на юг. Есть и ещё свидетельства в пользу южных направлений миграций древних ариев. Это авестийские обозначения частей света: apaxtara- «северный», букв.: «задний», fratara- и pourva- «южный», букв.: «передний»».

Видевдат также рассказывает миф о том, как Йима спас людей от лютой зимы со снегом высотой в гору и последующего паводка, собрав их и их скот в построенное им по совету Ахуры Мазды убежище — вар или вару (<авест. war «хранить, защищать»). Чтобы построить его, Йима должен был «топтать землю пятами и мять руками так, как люди лепят намокшую глину» (Видевдат 2.31). Вар представлял собой «круглое сооружение, состоящее из трёх кругов, образованных концентрическими земляными стенами, во внешней стене было девять проходов, в средней — шесть, и во внутренней — три». Таким образом, он был схож с круглыми древоземляными крепостями Синташтинской культуры, которые, вероятно, и послужили для него прообразом.

Память о северной прародине индоиранцев, отражённая в Авесте и Ведах, послужила основой для «полярной теории» происхождения ариев: «Сведения, подобные тому, что Полярная звезда (авест. Мех-и мийан Асман — Гвоздь в середине неба) находится „в середине неба“, то есть близко к зениту — как она видна на широтах крайнего Севера, — в зороастрийских текстах встречаются сравнительно редко. Гораздо больше такого рода сведений содержится в древнеиндийских священных книгах и эпосе: созвездия, которые в Индии заходят за горизонт, названы „незаходящими“; о Полярной звезде говорится как о „сияющей над головой“; многократно упоминается далекая страна, где день и ночь длятся по полгода (сравн. описание пребывания ариев в Варе в Видевдате 2.40—41: „…один раз заходящими и восходящими кажутся звезды, Луна и Солнца. И одним днем казался год“) и т. п. Соответствующие фрагменты в древнеиндийских и зороастрийских памятниках письменности дали начало так называемой „полярной теории“, приверженцы которой считали, что все такие сведения — это обрывочно сохраненные фольклором, переосмысленные и уже на поздней стадии зафиксированные письменно свидетельства о древнейших местах обитания ариев — на крайнем Севере, за полярным кругом».

02. Заратуштра

Источники по истории зороастризма

Нашим главным письменным источником знаний о зороастризме является его священная книга — Авеста (слово, не имеющее общепризнанного толкования), представляющая собой сборник различных текстов на двух родственных языках — раннеавестийском (или гатическом) и позднеавестийском. Чаще всего авестийский относят к восточноиранским языкам, однако встречается и его классификация как диалектной формы общеиранского. Позднеавестийский является не «сыном» раннеавестийского, а скорее его «племянником». Авестийский язык не имеет известных потомков, из чего следует, что его носители в неизвестное время и при неизвестных обстоятельствах перешли на какой-то другой (видимо, восточноиранский) язык.

Гатический язык получил своё название от 17 «песен» (Гат), сочинённых самим пророком Заратуштрой и входящих в качестве глав 28—34, 43—51 и 53 в состав самой главной части Авесты — Ясны (литургии). Ясна читается каждый день зороастрийскими священниками при богослужении. Гаты обрамляют собой также написанную на гатическом языке Ясну семи глав (главы 35—41 + дополнительная глава 42), которая включает в себя, вероятно, ещё более древние традиционные тексты, переработанные в зороастрийском духе. На гатическом языке написаны также четыре главные зороастрийские молитвы.

Всего Ясна состоит из 72 глав. Помимо неё, другими основными разделами Авесты являются Видевдат, Висперед и Яшты. Видевдат («Закон против дэвов») представляет собой сборник различных прозаических текстов на плохом позднеавестийском языке, возможно, парфянского времени. В основном он содержит законы обрядовой чистоты. Видевдат читается священниками во время ночной службы. Висперед («Все главы») содержит текст литургии из расширенной Ясны и Видевдата с дополнениями, который читается в основном в семь главных зороастрийских праздников. Яшты включают 21 гимн в честь зороастрийских божеств.

В течение многих столетий Авеста передавалась устно, хотя и нельзя исключить, что были попытки её письменной фиксации, не оставившие после себя следов. Дошедший до нас текст авестийских сочинений был записан в позднесасанидскую эпоху (ок. VI в. н.э.) специально с этой целью изобретённым очень точным фонетическим алфавитом. Первоначальная сасанидская Авеста включала 21 книгу (наск), описание которых содержится в пехлевийских сочинениях. До нас дошло около четверти от её первоначального объёма. Все имеющиеся рукописи восходят к протографам, существовавшим ок. 1000 г., древнейшая из них (Висперед K7a) была предположительно написана в 1278 г.

В эпоху Сасанидов (III—VII вв.) и последующие столетия осуществлялись переводы текстов Авесты на пехлевийский (среднеперсидский) язык в сопровождении их толкования (занда). До нас дошли толкования почти на все сохранившиеся авестийские тексты кроме Яштов, а также на некоторые утраченные.

В нашем распоряжении имеется также обширный корпус пехлевийских сочинений, многие из которых основаны на более ранних текстах. В число наиболее важных из них входят Денкарт («Деяние веры») — массивная компиляция очень разнообразных материалов IX—X вв., Бундахишн («Сотворение основы») — изложение зороастрийского учения о творении, устройстве мира и эсхатологии, существующее в двух версиях — иранской («Большой Бундахишн») и индийской, Визидагиха-и Задспрам («Избранное Задспрама») — сочинение IX в., включающее материалы о жизни Заратуштры из нескольких утраченных авестийских насков, Аядгар-и Зареран («Предание о сыне Зарера»), излагающее историю войны царя Виштаспы против хионитов, и другие.

В число важнейших письменных источников по истории зороастризма входят надписи иранских царей — Ахеменидов и Сасанидов, а также сообщения греческих авторов о зороастрийском Иране, датирующиеся временем от V в. до н.э. по VII в. н.э.

Жизнь Заратуштры

Доступные нам источники о жизни Заратуштры можно разделить на две группы. К первой относятся Гаты, написанные самим пророком. В силу этого содержащиеся в них сведения наиболее надёжны, однако они очень скудны.

Ко второй группе относится предание, донесённое до нас Младшей Авестой и пехлевийскими текстами. Младшая Авеста ближе ко времени жизни пророка и тем самым вызывает больше доверия, но подробностей жизни Заратуштры она также сообщает очень мало.

Наиболее подробно о жизни основателя зороастризма рассказывают пехлевийские тексты, однако их поздняя датировка заставляет относиться к их сообщениям с осторожностью. В составе Авесты имелись два сочинения, излагавшие биографию Заратуштры, — Спенд-наск и Чихрдад-наск. Время их составления неизвестно, и они до нас не дошли, однако обширные извлечения из них сохранились в книгах Денкарт и Визидагиха-и Задспрам, а более краткие — в других пехлевийских текстах.

Заратуштра происходил из рода Спитамы («Белый») (Ясна 46.13; 51.12; 53.1) и был потомком (вероятно, правнуком) Хаэчатаспы («Владелец изливающихся (семенем) коней») (Ясна 46.15). Его родителями были Поурушаспа («Владелец серых коней») (Яшт 5.18) и Дугхдхова («Выдоившая» или «Доярка») (авест. фрагм.). Собственное имя Заратуштры (Zarat̰.uštra) означает, по всей видимости, «Погонщик верблюдов». Уже по именам членов семьи зороастрийского пророка видно, что он происходил из пастушеского народа.

В Гатах сам Заратуштра называет себя заотаром (Ясна 33.6), т.е. жрецом, совершающим возлияния. Младшая Авеста применяет к нему более общий термин для жреца атраван (Яшт 13.94). Таким образом, Заратуштра был единственным жрецом среди основателей мировых религий. Учёба на жреца в древнем индо-иранском мире начиналась с семи лет. Судя по изощрённости стиля Гат, основатель зороастризма получил хорошее традиционное образование. К нему добавился личный пророческий дар Заратуштры, который именует себя «провидцем» (waēdəmna-) (Ясна 28.5; 48.3).

У древних иранцев зрелость наступала в 15 лет. Вероятно, в этом возрасте Заратуштра был посвящён в жрецы. Согласно преданию, в 20 лет он покинул дом родителей и начал странствовать в поисках истины. Опять же предание утверждает, что в 30-летнем возрасте он получил откровение, о котором вскользь говорится в Гатах, а подробно — в Визидагиха-и Задспрам.

Согласно последнему источнику, Заратуштра, присутствуя на весеннем празднике (Maiδyōi. zarəma), отправился на рассвете к реке (которую предание отождествило с Вангхви Датья), чтобы принести воды для приготовления хаомы. Там ему явился Воху Мана (Благая Мысль) и отвёл его к Ахуре Мазде и остальным Бессмертным Святым. Ахура Мазда призвал Заратуштру на служение себе, чему тот без колебаний подчинился. Гаты несколько раз упоминают о встречах Заратуштры с Ахурой Маздой и Бессмертными Святыми (Ясна 28.2; 31.8; 33.6—7; 43.5—15).

В родной стране Заратуштры проповедь новой веры потерпела неудачу, её «неслыханные (aguštā) слова» (Ясна 31.1) не нашли у его соплеменников ответа. Согласно преданию, за первые 10 лет проповеди Заратуштре удалось обратить лишь своего двоюродного брата Мадиоманху. Гаты говорят о нём, что он «ведает душою» и «ищет бытия» (daēnayā waēdəmnō yə̄ ahūm iṣ̌asąs) (Ясна 51.19), а Фравардин-яшт упоминает его как того, что «первый обратил слух к слову и учению Заратуштры» (paoiryō zaraϑuštrāi mąϑrəmca gūšta sāsnåsca) (Яшт 13.95).

В Гатах Заратуштра жалуется на свою бедность и немногочисленность сторонников (Ясна 46.2), злобу кавиев и карапанов (Ясна 32.15; 44.20; 46.11), «муки от смертных» (Я 43.11), упоминает своих врагов — Гэрэхму (Ясна 32.13—14), Бэндву (Ясна 49.1—2), анонимного «подлеца (мужеложца?) кавийского» (waēpyō kəwīnō) (Ясна 51.12), в конечном счёте задаётся вопросом — «куда бежать?» (Ясна 46.1).

Найти приют Заратуштре удалось при дворе царя Виштаспы («Владелец обученных (?) или отвязанных (?) коней») (Ясна 46.14; 51.16; 53.2). Согласно авестийскому преданию, новую веру первой приняла жена последнего Хутаоса («Прекрасно-бёдрая») (Яшт 9.26), а за ней последовал и сам царь (Яшт 13.99—100), что случилось на 42-м году жизни пророка.

Традиция утверждает, что Заратуштра был женат трижды. Его первая неизвестная по имени жена родила ему сына Исатвастара («Ищущий пастбищ») (Яшт 13.98) и троих дочерей (Яшт 13.139), младшей из которых была Поуручиста («Много-разумная»). Её браку (предположительно с советником Виштаспы Джамаспой) посвящена одна из Гат (Ясна 53). От второй жены, имя которой также неизвестно, у Заратуштры было два сына — Хварэчитра («Солнцеликий») и Урвататнара («Повелевающий мужами») (Яшт 13.98).

Третьей женой Заратуштры стала Хвови из рода Хвогва («Добробыкие»), о детях которой ничего не сообщается. Её родственниками были придворные Виштаспы Фрашаоштра («Владелец чудесных верблюдов») и Джамаспа («Владелец бурых (?) коней»), которые несколько раз упоминаются в Гатах (Ясна 28.8; 46.16—17; 49.8—9; 51.17—18; 53.2). Согласно преданию, Фрашаоштра был отцом Хвови, а Джамаспа женился на Поуручисте.

Принятие Виштаспой и его окружением новой веры привело к войне с соседними царями (Ясна 44.15; Яшт 5.109). Среди её главных героев упоминаются сын Виштаспы Спентодата (пехл. Исфендиар) (Яшт 13.103), брат Виштаспы Зайривайри (пехл. Зарер) (Яшт 5.113), сын Зайривайри Баставайри (пехл. Баствар) (Яшт 13.103) и Джамаспа Хвогва (Яшт 5.68—69). Во главе враждебных царей стоял вождь племени хьяонов Ареджатаспа (пехл. Аржасп).

Свидетельство традиции подтверждается отрывками из Гат, говорящими о священной войне. Своих стронников Заратуштра призывает: «Никто из вас пусть лжеца словам не внимает и учению, ведь он дом, весь, селение и страну предал горю и гибели. Поэтому их учите оружием!» (mā-ciš at̰ wə̄ drəgwatō mąϑrąscā gūštā sāsnåscā āzī dəmānəm wīsəm wā ṣ̌ōiϑrəm wā daḣyūm wā ādāt̰ duṣ̌itācā marakaēcā aϑā īš sāzdūm snaiϑiṣ̌ā) (31.18).

Взывая к Ахуре Мазде от имени своих сторонников, Заратуштра провозглашает: «Я к тебе с ними первым обращаюсь, на всех других духом взираю вражды» (azə̄m tōi āiš pouruyō frawōiwīdē wīspə̄ṇg anyə̄ṇg manyə̄uš spasyā dwaēṣ̌aŋhā) (44.11). Далее он задаёт Ахуре вопрос: «Как Истине Ложь дам в руки, чтобы её уничтожить твоего словами учения, сильный удар нанести лжецам, им муки, Мазда, причинить и беды?» (kaϑā aṣ̌āi drujə̄m dyąm zastayō nī hīm mərąždyāi ϑβahyā mąϑrāiš sə̄ṇghahyā ə̄mawaitīm sinąm dāwōi drəgwasū ā-īš dwafṣ̌ə̄ṇg mazdā anāṣ̌ē ąstąscā) (44.14).

Обращаясь с призывом к «добрым правителям», под которыми должны пониматься Виштаспа и его союзники, Заратуштра заявляет: «Добрые правители пусть дадут смерть и кровопролитие им (т.е. злодеям — dužwarəṣ̌naŋhō) и покой — осёдлым весям. Да придёт на них мучение это с узами смерти величайшее, скоро да будет!» (huxṣ̌aϑrāiš jə̄nərąm xrūnərąmcā rāmąmcā āiš dadātū š́yeitibyō wīžibyō īratū īš dwafṣ̌ō hwō dərəzā mərəϑyāuš mazištō moṣ̌ucā astū) (53.8).

К Ахуре Мазде он обращается с вопросом об исходе священной войны: «Когда два войска враждебные сойдутся, теми велениями, что ты, Мазда, уставил, которому из тех, кому победу дашь?» (hyat̰ hə̄m spādā anaocaŋhā jamaētē awāiš urwātāiš yā-tū mazdā dīdərəžō kuϑrā ayå kahmāi wananąm dadå) (44.15).

После долгого кровопролития победа досталась Виштаспе, который, согласно Фравардин-яшту, «стал дланью и опорой этой веры, которая Ахуровская, Заратуштровская, который её, стоявшую связанной, увёз от хьяонов и поставил её в срединном месте» (yō bāzušca upastaca vīsata aiŋ́hå daēnayå yat̰ ahurōiš zaraϑuštrōiš yō hīm stātąm hitąm haitīm uzvažat̰ haca hinūiwyō nī-hīm dasta maiδyōiṣ̌āδəm) (Яшт 13.99—100). Зороастрийское предание (Аядгар-и Зареран, Занд-и Бахман-яшт) называет местом решающей битвы между Виштаспой и Ареджатаспой Белый лес (авест. spaēitita- razura-, пехл. spēd-razūr или arus-razūr). Данный топоним может нести в себе память о берёзовых лесах Южного Приуралья.

Жертвой этой религиозной войны, бывшей отдалённым прообразом исламского джихада, стал и сам Заратуштра, который, согласно пехлевийским источникам, в возрасте 77 лет был коварно убит в спину во время молитвы карапаном (жрецом старой веры) из племени турьев.

Время и место жизни Заратуштры

Единственным относительно надёжным источником для датировки времени жизни Заратуштры являются тексты Авесты, а именно их язык и отражённые в них реалии. Как уже говорилось, эти тексты принято делить на две части — Старшую Авесту (Гаты, Ясна семи глав и четыре древнейшие и священнейшие молитвы) и Младшую Авесту (все прочие). Прежде всего, они отличаются своим языком: язык Старшей Авесты называется раннеавестийским (или гатическим), а язык Младшей — позднеавестийским. Помимо некоторых диалектных различий между ними, они различаются и хронологически: раннеавестийский является полноценным древнеиранским языком, а позднеавестийский приближается по своему состоянию к среднеиранским языкам (а также к персидскому языку надписей Ахеменидов).

Отсутствие в Авесте каких-либо западноиранских личных имён, географических или этнических названий и заимствованных слов свидетельствует в пользу того, что её канон был завершён ранее завоевания восточноиранских земель Ахеменидами в VI в. до н. э. Из этого следует, что бытование позднеавестийского языка должно быть отнесено к первой половине I тыс. до н.э., а гатического — к II тыс. до н.э.: «Почти все филологи сегодня полагают, что развитие от раннеавестийского к позднеавестийскому требует промежутка в несколько, а, возможно, и много столетий. Оценки авторитетных специалистов [в отношении времени существования раннеавестийского] колеблются от 1700—1200 гг. до н.э. до 1200—1000 гг. до н.э.».

Столь же значимо и различие в материальных реалиях, отражённых в Старшей и Младшей Авестах. Терминология гатического языка полностью скотоводческая (за единственным возможным исключением упоминания в Ясне 49.1 yauua — овса или пива из него). Создатели Старшей Авесты живут в посёлках, но у них нет городов, храмов, каналов и земледелия. В позднеавестийском же языке земледельческая терминология уже преобладает над скотоводческой. Как и переход от ранне- к позднеавестийскому языку, переход от скотоводства к земледелию должен был занять несколько столетий.

Сравнение этнической и географической терминологии Фравардин-яшта и поздних авестийских текстов (1-й фрагард Видевдата и Михр-яшт) показывает, что подобный переход должен был сопровождаться миграцией носителей авестийского языка и приверженцев религии Заратуштры на юг. Географический горизонт позднеавестийских текстов включает земли юго-восточных иранцев и не простирается севернее Хорезма. В противоположность им, Фравардин-яшт помещает зороастрийскую общину в более северную область, близкую к кочевым иранским племенам.

Заратуштра в Гатах неоднократно прибегает к образам колесничных состязаний. Так, он обращается к Ахуре Мазде с вопросом: «Как по Истине ту награду заслужу — десять кобыл с жеребцом и верблюда, что мне, Мазда, доставит Здравие и Бессмертие?» (kaϑā aṣ̌ā tat̰ mīždəm hanānī dasā aspå arṣ̌nawaitīš uštrəmcā hyat̰ mōi mazdā apiwaitī haurwātā amərətātā) (44.18).

Далее он выражает пожелание: «Создатель разума язык колесничим быть моей молитвы с Благой да научит Мыслью!» (dātā xratə̄uš hizwō raiϑīm stōi mahyā rāzə̄ṇg wohū sāhīt̰ manaŋhā) (50.6). Здесь молитва сравнивается с колесницей, а произносящий её язык — с управляющим ею колесничим. На таких колесницах Ахура Мазда и Бессмертные Святые примчатся на помощь к Заратуштре: «Вот, вам я запрягу быстрейших скакунов победами широких прославления вашего, Мазда, по Истине сильных, с Благой Мыслью, на которых вы помчитесь. Мне будьте в помощь!» (at̰ wə̄ yaojā zəwīštyə̄ṇg aurwatō jayāiš pərəϑūš wahmahyā yūṣ̌mākahyā mazdā aṣ̌ā ugrə̄ṇg wohū manaŋhā yāiš azāϑā mahmāi ḣyātā awaŋhē) (50.7).

Кроме того, с конями в колеснице сравниваются души праведников: «Когда души к наилучшей запрягают награде, с Истиной в упряжи причастник Джамаспа» (hyat̰ daēnå wahištə̄ yūjə̄n mīždē aṣ̌ā yuxtā yāhī də̄jāmāspā) (49.9). Эти души участвуют в колесничных состязаниях, наградой в которых является рай: «Тогда же Лжи будет сокрушение преуспеяния, когда быстрейшие впрягутся до доброй обители Благой Мысли, Мазды и Истины, которые выиграют добрую славу» (adā-zī awā drūjō awō bawaitī skəṇdō spayaϑrahyā at̰ asištā yaojaṇtē ā-hušitōiš waŋhə̄uš manaŋhō mazdå ašaḣyācā yōi zazəṇtī waŋhāu srawahī) (30.10). Со своей стороны, противники Заратуштры сравниваются с колесничими, конями которым служат грешники: «Властно впрягают карапаны и кавии злыми деяниями бытию на гибель человека» (xṣ̌aϑrāiš yūjə̄n karapanō kāwayascā akāiš š́yaoϑanāiš ahūm mərəṇgəidyāi maṣ̌īm) (46.11).

К числу колесничных метафор в Гатах относится также трижды встречающееся в них слово urwaēs- «поворот» (<ПИЕ *wreiḱ-). Заратуштра утверждает, что созерцал (видимо, в пророческом видении) Ахуру Мазду «при рождении бытия» (aŋhə̄uš ząϑōi), а также «при творения повороте последнем» (dāmōiš urwaēsē apə̄mē), при «котором повороте» (yahmī urwaēsē) Ахура Мазда придёт со своим Святым Духом и воздаст всем людям за слова и дела (Ясна 43.5—6). В другом месте Заратуштра говорит, что Ахура Мазда распределит награды и наказания «при последнем бытия повороте» (apə̄mē aŋhə̄uš urwaēsē) (Ясна 51.6).

О том, что слово urwaēs- означало поворот на колесничном или конском ристалище, можно судить по другим случаям его употребления в авестийских текстах. Фравардин-яшт утверждает, что Звёзды, Луна, Солнце и Бесконечный Свет (т.е. четыре сферы зороастрийской вселенной) «вращаются по пути с далёким поворотом (dūraēuruuaēsəm aδβanō), стремящиеся к повороту (urwaēsəm nāṣ̌əmna)» (Яшт 13.58). Сохранившийся фрагментарно Виштасп-яшт требует, чтобы раскаявшийся грешник был в соблюдении закона подобен коню, «который от заднего поворота к переднему повороту стремится» (aparat̰ haca urwaēsāt̰ fratarəm urwaēsəm nāšəmna) (Виштасп-яшт 29).

Итак, Заратуштра метафорически представлял себе историю в виде гонки по ристалищу с определённым количеством поворотов. Возможно, это представление лежит в основе известного по более поздним зороастрийским источникам деления истории на некоторое количество периодов по три тысячи лет каждый.

Гаты могли появиться только в эпоху, когда колесницы и колесничные гонки были для иранцев живой реальностью, т.е. во II тыс. до н. э. Это одна из причин, по которой их датировка более поздним временем должна быть отвергнута.

В своём капитальном труде об истории зороастризма его наиболее авторитетная исследовательница Мэри Бойс высказывается следующим образом: «С языковой точки зрения Гаты выглядят очень древними, сравнимыми по древности с Ригведой, сочинение которой, как полагают, могло начаться около 1700 г. до н. э. Столь же архаична и картина мира, лежащая в основе богословия Заратуштры, а свои образы он черпает из древней пастушеской традиции своего народа, которая подвергалась постепенным изменениям по мере оседания этого народа на землю. В отсутствие надёжных внешних свидетельств, таким образом, представляется естественным заключить, что пророк жил где-то, скажем, между 1400 и 1000 г. до н.э., когда его народ всё ещё обитал на севере Средней Азии перед тем, как двинуться на юг и поселиться в Хорезме».

Ещё севернее прародину Заратуштры та же исследовательница помещает в русском издании своей книги о зороастрийцах: «Исходя из содержания и языка сложенных Зороастром гимнов, теперь установлено, что в действительности он жил в азиатских степях к востоку от Волги… Можно, таким образом, осмелиться лишь предположить, что Зороастр жил между 1500 и 1200 гг. до н.э.».

В целом мнение Мэри Бойс является преобладающим в современной науке о зороастризме: «С учётом всего, наши хронологические и культурные параметры предполагают помещение Заратуштры (или, по крайней мере, „общины Гат“) в северных степях бронзового века, до южной миграции иранских племён, предпочтительно в каком-то варианте Андроновской скотоводческой культуры нынешнего Казахстана ок. 1500—1200 гг. до н.э.».

Поздняя персидская хронология, которая датирует время жизни Заратуштры «258 годами до Александра [Македонского]», т.е. делает его современником ранних Ахеменидов, всё ещё находящая приверженцев в научном мире, должна быть признана совершенно несостоятельной.

03. Религия Гат

Откровение Заратуштры согласно Гатам

Сочинённые Заратуштрой Гаты, объём которых составляет около тысячи строк, в настоящее время входят в виде 17 глав (хаити) в зороастрийскую литургию — Ясну (28—34, 43—51, 53). Они объединены в пять групп по метрическим принципам. Авест. gāϑā- «размер, поэтическая строка, Гата» восходит к ПИЕ глаголу *geh1 «петь», от которого также произошли индоар. gā́ti, gā́yati «петь», gā́thā- «песня», др.-англ. gieddian «петь», лит. giedóti «петь» и рус. гаять, гудеть.

Имя Заратуштры упоминается в Гатах 15 раз. Он называет себя жрецом (zaotar) (33.6), пророком (mąϑran-) (50.5, 50.6, 51.8), мудрецом (ərəṣ̌iš, ср. индоар. ŕ̥śi- «риши») (31.5) и «бедным» (drigu-) (34.5). Последнее обозначение, от которого произошло в новоперсидском языке слово дервиш, по всей видимости, было призвано выразить зависимость Заратуштры и его сторонников от божественной милости.

Вера Заратуштры была получена им через божественное откровение, когда Ахура Мазда «меня с Благой достиг Мыслью и спросил меня: Кто ты еси? Чей ты еси?» (mā wohū pairī-jasat̰ manaŋhā pərəsat̰cā mā, ciš ahī kahyā ahī) (43.7). Эта вера «из сущих лучшая» (tąm daēnąm yā hātąm wahištā) (44.10), Заратуштра молится, «чтобы живых всех обратил я (в неё)» (yā jwaṇtō wīspə̄ṇg wāurayā) (31.3).

Креационизм и ангелология

Согласно Гатам, Ахура Мазда — «создатель бытия» (dātā aŋhə̄uš) (50.11), «создатель жизни» (dātā gayehyā) (51.19), «Святым Духом всего создатель» (spəṇtā mainyū wīspanąm dātārəm) (44.7). Гаты начинаются с обращения Заратуштры к Святому Духу (28.1). Бог зороастрийского откровения — это тот, «кто скот сотворил, воды и растения» (yə̄ gąm taṣ̌ō apascā urwaråscā) (51.7), он для Кротости «растения взрастил бытия при рождении первого» (urwarå waxṣ̌at̰… aŋhə̄uš ząϑōi paouruyehyā) (48.6), Заратуштра его «бытия при рождении увидел впервые» (aŋhə̄uš ząϑōi darəsəm paourwīm) (43.5).

Ясна 44 представляет собой своего рода «креационистский катехизис» зороастризма. В числе творений Ахуры Мазды в ней упоминаются солнце, звёзды, месяц, земля, небо, воды, растения, ветер, облака, свет, темнота, сон, бдение, утро, полдень, ночь:

kasnā xʷə̄ṇg starə̄mcā dāt̰ adwānəm

Кто солнцу и звёздам создал путь?

kə̄ yā må uxṣ̌yeitī nərəfsaitī ϑβat̰

Кем месяц растёт и убывает, как не тобой?

kasnā dərətā ząmcā adə̄ nabåscā

Кто держит землю внизу и небо

awapastōiš kə̄ apō urwaråscā

От падения? Кто (создал) воды и растения?

kə̄ wātāi dwąnmaibyascā yaogət̰ āsū

Кто ветру и облакам впряг двух быстрых?

kə̄ hwāpå raocåscā dāt̰ təmåscā

Кто, искусный, свет создал и тьму?

kə̄ hwāpå xʷafnəmcā dāt̰ zaēmācā

Кто, искусный, сон создал и бдение?

kə̄ yā uṣ̌å arə̄m-piϑβā xṣ̌apācā

Кто тот, которым (созданы) утро, полдень и ночь?

(44.3—5)

В Ясне 29 Душа быка (gə̄uš urwan) задаёт вопросы: «Кому меня вы образовали? Кто меня сотворил?» (kahmāi mā ϑβarōždūm kə̄-mā taṣ̌at̰) (29.1), на которые далее получает ответ: «тебя скотоводу и пастырю творец сотворил» (ϑβā fṣ̌uyaṇtaēcā wāstryāicā ϑβōrəštā tataṣ̌ā) (29.6). Ахура Мазда «стельную радость приносящую корову сотворил» (azīm rānyō-skərətīm gąm taṣ̌ō) (44.6), он — Творец быка (gə̄uš taṣ̌an) (29.2, 31.9, 46.9).

В число творений Ахуры Мазды входят также «ангелы» и «архангелы» зороастризма, за которыми уже после Гат закрепилось имя Бессмертных Святых. Ахура Мазда — «разумом создатель Истины» (xraϑβā dąmiš aṣ̌əm) (31.7); Заратуштра познал его «подлинным Истины создателем» (haiϑīm aṣ̌ahyā dąmīm) (31.8); он «при рождении отец Истины первый» (ząϑā patā aṣ̌ahyā pouruyō) (44.3), «отец Истины» (patā aṣ̌ahyā) (47.2).

Заратуштра также познал Ахуру Мазду «Благой отцом Мысли» (waŋhə̄uš patarə̄m manaŋhō) (31.8); он «Благой создатель Мысли» (waŋhə̄uš mazdā dąmiš manaŋhō) (44.4), «отец Благой Мысли» (patarə̄m waŋhə̄uš… manaŋhō) (45.4). Ахура Мазда «сотворил с Властью вместе Кротость» (tāšt xṣ̌aϑrā mat̰ ārmaitīm) (44.7); «его дочь — Кротость» (hōi dugədā… ārmaitiš) (45.4); он «того (Святого) Духа отец святой» (ahyā manyə̄uš twə̄m ahī (p) tā spəṇtō) (47.3).

Из этих сопоставлений очевидно, что язык порождения и родственных отношений используется здесь в переносном смысле для выражения творческой деятельности Бога-творца.

Заратуштра просит у Ахуры Мазды научить его словам, которыми «бытие первое было» (aŋhuš pouruyō bawat̰) (28.11). Возможно, здесь имеется в виду мантра «Со светами да смешаются пространства (или блаженства)!» (raocə̄bīš rōiϑβən xʷāϑrā), которую Ахура Мазда «помыслил первым» (maṇtā pouruyō) (31.7), т.е. использовал для сотворения мира; ср.: «по Истине в светах видны радости» (aṣ̌ā yecā yā raocə̄bīš darəsatā urwāzā) (30.1).

Сотворённый Ахурой Маздой мир является двухчастным — духовным (manahya-, букв. «мысленным» <manah- «мысль») и плотским (astwant-, букв. «костным» <ast- «кость»). В пехлевийских текстах эти понятия выражаются терминами mēnōg (<авест. *mainyawa (ka) — «духовный» <mainyu- «дух») и gētīg (<авест. *gaēϑya (ka) — «телесный» <gaēϑā- «тело»). Слово gaēϑā-, восходящее к ПИЕ корню *gʷei- «жить», имеет в авестийских текстах широкий набор значений — живое существо, стадо, паства (в т.ч. община Заратуштры), тело, телесный мир (в т.ч. во мн. ч.> пехл. gēhān).

Заратуштра просит у Ахуры Мазды «бытий плотского и духовного дары» (ahwå astwatascā hyat̰cā manaŋhō āyaptā) (28.2); упоминает пути спасения «этого бытия плотского и духовного» (ahyā aŋhə̄uš astwatō manaŋhascā) (43.3). Ахура Мазда « (плотские) жизни сотворил и души» (gaēϑåscā taṣ̌ō daēnåscā), «мыслью и разумом плотское создал существование» (manaŋhā xratūšcā hyat̰ astwaṇtəm dadå uštanəm) (31.11); лжецы, враги истины (drəgwōdəbyō də̄jīt̰-arətaēibyō) губят духовное бытие (manahīm ahūm mərəṇgəduyē) (53.6).

Ахура Мазда — «господин бытия» (aŋhə̄uš ahurəm) (31.8) и «целитель бытия» (ahūmbiš) (31.19, 44.2). Он всезнающ: «Твоими очами ясными… ты видишь всё» (tā caṣ̌mə̄ṇg… waēnahī wīspā) (31.13); «не обмануть все-чуящего Ахуру» (nōit̰ diβžaidyāi wīspā-hiṣ̌as ahurō) (45.4); он — «ведающий даже тайные речи» (wīdwå yaēcīt̰ gūzrā sə̄ṇghåŋhō) (48.3), «наиведающий» (waēdištō) (46.19); «Мазда дела лучше всего помнит, что сделали дэвы и смертные, и что они сделают, он помнит» (mazdå saxʷārə̄ mairištō yā-zī wāwərəzōi pairī-ciϑīt̰ daēwāišcā maš́yāišcā yācā warəṣ̌aitē aipī-ciϑīt̰) (29.4).

Дуализм и демонология

Основополагающие тексты зороастрийского дуализма входят в состав Ясны 45 и Ясны 30:

at̰ frawaxṣ̌yā aŋhə̄uš mainyū pouruyē

Вот, провозглашу бытия двух духов первых.

yayå spanyå ūitī mrawat̰ yə̄m aṇgrəm

Тот, который святее, так молвил злому:

nōit̰ nā manå nōit̰ sə̄ṇghā nōit̰ xratawō

Ни наши мысли, ни речи, ни разумы,

naēdā waranā nōit̰ uxδā naēdā š́yaoϑanā

Ни выборы, ни слова, ни дела,

nōit̰ daēnå nōit̰ urwąnō hacaiṇtē

Ни веры, ни души не согласны.

(45.2)

at̰ tā mainyū pouruyē yā yə̄mā xʷafənā asrwātəm

Вот те два Духа первых, которые близнецами во сне слывут,

manahicā wacahicā š́yaoϑanōi hī wahyō akəmcā

В мысли, слове и деле — Лучший и Злой.

åscā hudåŋhō ərəš wīš́yātā nōit̰ duždåŋhō.

Из них благодетельный верно различил, но не злодетельный.

at̰cā hyat̰ tā hə̄m mainyū jasaētəm paourwīm dazdē

Вот, когда эти два Духа сошлись впервые, они создали

gaēmcā ajyāitīmcā yaϑācā aŋhat̰ apə̄məm aŋhuš

Жизнь и не-жизнь, так что будет последнее бытие

acištō drəgwatąm at̰ aṣ̌āunē wahištəm manō.

Худшим для лжецов, а для праведника — Наилучшей Мыслью.

ayå maniwå waratā yə̄ drəgwå acištā wərəzyō

Из этих двух Духов выбрал Лживый худшее творить,

aṣ̌əm mainyuš spə̄ništō yə̄ xraoždištə̄ṇg asə̄nō wastē

А Истину — Дух Наисвятейший, который крепчайшей твердью облачён,

yaēcā xṣ̌naoṣ̌ən ahurəm haiϑyāiš š́yaoϑanāiš fraorət̰ mazdąm.

Как и тот, кто ублажает Ахуру истинными деяниями вольно Мазду.

(30.3—5)

Ахура Мазда именуется здесь Святейшим (spanyå), Наисвятейшим (spə̄ništō), Лучшим (wahyō) и Добродетельным (hudåŋhō) Духом, его противник — Злым (aṇgrəm или akəm), Лживым (drəgwå) и Злодетельным (duždåŋhō) Духом. Они суть «бытия два духа первые» (aŋhə̄uš mainyū pouruyē), т.е., вероятно, безначальны. Они сделали разные выборы между добром и злом, вследствие чего создали «жизнь и не-жизнь» (gaēmcā ajyāitīmcā). Видимо, Заратуштра имеет в виду творение «не-жизни» Злым Духом, когда выражает желание, «чтобы во второй раз злоучитель бытие не сгубил злым выбором, лживого языка оборотом» (nōit̰ daibitīm duš-sastiš ahūm mərąšyāt̰ akā waranā drəgwå hizwå āwərətō) (45.1).

Слово aṇgrəm, относящеется к одному из двух духов (mainyū), в Ясне 45.2 — единственный случай употребления в Гатах термина Ангра Манью (позд.-авест. Aŋra- Manyu- / Aŋrō Manyuš, пехл. Ахриман), ставшего стандартным зороастрийским обозначением Злого Духа. В других местах Гат определение aṇgra- применяется к сторонникам Злого Духа (43.15, 44.12, 48.10). Авестийское прилагательное aṇgra- (гат.) или aŋra- (позд.-авест.) «злой» родственно индоарийскому прил. asrá- «болезненный, мучительный», сущ. asra- «боль, страдание».

Единственное известное изобрание Ангра Манью (Ахримана) в зороастрийском искусстве присутствует на рельефе первого сасанидского царя Ардашира I в Накш-и Рустаме (III в. н.э.). Рельеф представляет восседающего на коне Ахурамазду, вручающего символ царской власти также восседающему на коне Ардаширу. Конь Ардашира попирает последнего аршакидского царя Артабана IV, а конь Ахурамазды — Ахримана. Последний изображён в виде бородатого человека со змеями вместо волос и ослиными ушами. Предположительно в таком же виде Ахриман был изображён на очень плохо сохранившемся рельефе сына Ардашира I Шапура I в Бишапуре. Этот рельеф точно воспроизводил композицию рельефа Ардашира в Накш-и Рустаме, только конь персидского царя попирал на нём римского императора Гордиана III.

При этом в Бундахишне утверждается, что Ахриман имеет «тело бревнообразной (stūn-dēsag) ящерицы («лягушки»)» (gannāg mēnōg kirb <ī> gast dēsag ī wazaγ-kirb; ān ganāg mēnōy kirb ī dīdan dēs wazaγ) (4.7) и что «его образ подобен лягушке» (27.2).

Служащие Злому Духу сверхъестественные существа, демоны зороастризма, называются в Гатах (и других зороастрийских текстах) словом дэв (авест. daēwa-). Этот термин (праир. *daiva-) происходит от праиндоевропейского слова *deywós «бог» (ср. индоар. devá- и пр.).

Помимо авестийского, во всех иранских языках, в которых присутствуют рефлексы этого слова, они имеют значение «демон»: др.-перс. daiva- (> пехл. dēw), согд. δyw, хотано-сакский dyū, осетинский дигорский äv-deu, осетинский иронский äv-diu «злой дух». В Согдиане известны личные имена с первой составляющей dēv, но они отмечены только в области, подвергшейся влиянию буддизма. За этим исключением ни в каком иранском языке нет следов слова *daiva- в положительном значении «бог». Отсюда следует вывод, что отрицательная оценка *daiva- была фактом общеиранской религии.

Почти во всех иранских языках положительное понятие «бог» образовано от праир. *baga-: авест. baga-, baγa-, мид. *baga- (Bagastana «Место богов»), др.-перс. baga- (> ср.-перс. baγ, bay), парф. bag, бактр. βαγο, согд. βγ (βγδn’k «жертвенник», βγ’yst’n «рай»), хорезм. βγ ((») βγ (y) k «кукла» от *baga-ka-, βγy — 16-й день месяца, соответствующий дню Митры в зороастрийском календаре), скиф. *baga- (ср. имена Βάγης, Βάγιος). Немногими исключениями являются иранские языки, в которых в значении «бог» закрепились производные от авест. yazata- (хотано-сакский gyasta-, тумшукско-сакский jezda-, осет. izäd).

Согласно этим языковым данным, уже в общеиранскую эпоху благие божества *baga- противопоставлялись злым божествам *daiva-.

Эта картина разительно отличается от той картины, которую нам представляют Гаты. Религия иранских соплеменников Заратуштры, против которой он выступает, является поклонением дэвам. Хотя в проповеди Заратуштры слово daēwa- приобретает значение «демон», его язык хранит следы использования этого термина в нейтральном или положительном значении «бог». Выражение daēwa-/maš́ya- (Ясна 29.4, 45.11, 48.1) точно соответствует индоар. devá-/mártya- «боги и люди», выражение wīspa-­ daēwa- (Ясна 32.3, 34.5) — индоар. víśva- devá- «все боги», а выражение daēwō. zušta- (Ясна 32.4) — индоар. devájuṣṭa- «угодный богам». Из этого следует, что в языке иранских современников и религиозных противников Заратуштры слово daēwa- использовалось в нейтральном или положительном значении «бог».

В Гатах все дэвы суть семя Злой Мысли (daēwā wīspåŋhō akāt̰ manaŋhō stā ciϑrəm) (32.3). Как и сам Злой Дух, они сделали неверный выбор:

ayå nōit̰ ərəš wīš́yātā daēwācinā hyat̰ īš ā-dəbaomā

Между этими двумя неверно различили и дэвы, на которых обман

pərəsmanə̄ṇg upā-jasat̰ hyat̰ wərənātā acištəm manō,

Советующихся нашёл, так что они выбрали Злейшую Мысль

at̰ aēṣ̌əməm hə̄ṇdwārəṇtā yā bąnayən ahūm marətānō.

И к Ярости устремились, которой губят бытие смертные.

(30.6)

Дэвы обманом лишают смертных благой жизни и бессмертия (dəbənaotā maṣ̌īm hujyātōiš amərətātascā), которых самих дэвов лишили Злая Мысль и Злой Дух (akā manaŋhā… akascā mainyuš) (32.5).

Люди, которые поклоняются дэвам, происходят от Лжи (yascā wå maš yazaitē drūjascā) (32.3). Грешник входит в «сообщество творений Лжи» (drūjō… dāmąn haēϑahyā) (46.6). Враг Заратуштры — «создателя Лжи сын, злодей для сущих» (dāmōiš drūjō hunuš tā duždå yōi həṇtī) (51.10). Лжец (drəgwå) «своими деяниями пребывает со Злой Мыслью» (ahyā š́yaoϑanāiš akāt̰ āš́yąs manaŋhō) (47.5). Грешники «велениями Лжи Истины мир умерщвляют» (urwātāiš drūjō aṣ̌ahyā gaēϑå wīmərəṇcaitē) (31.1).

В число лжецов входят карапаны, кавии и усиджи — жрецы до-заратуштровской религии. Карапаны и кавии «злыми деяниями впрягают человека на гибель бытию» (xṣ̌aϑrāiš yūjə̄n karapanō kāwayascā akāiš š́yaoϑanāiš ahūm mərəṇgəidyāi maṣ̌īm) (46.11). Карапаны и усиджи предают скот людей ярости, а кавии заставляют их рыдать (yāiš gąm karapā usixšcā aēṣ̌əmāi dātā yācā kawā ąnmə̄nī urūdōyatā) (44.20). Заратуштра — глава (ratuš) скоту, который лжецов ярость отвратит (yə̄ drəgwōdəbīš aēṣ̌əməm wādāyōit̰) (29.2), ибо «нет (жизни) скотоводу среди лжецов» (nōit̰ fšuyeṇtē drəgwasū pairī) (29.5).

К творениям Злого Духа принадлежат также «звери» (xrafstra) — зловредные животные (28.5, 34.5, 34.9). Заратуштра упоминает направленную против них «мантру»: «этим словом величайшим отвратим зверей языком» (anā mąϑrā mazištəm wāurōimaidī xrafstrā hizwā) (28.5).

Бессмертие души

В авестийском языке имеется пять названий для души, из них четыре встречаются в Гатах, а пятое (frawaṣ̌i-) — только в послегатических текстах.

Самое «примитивное» представление о душе выражается словом среднего рода ąnman-, которое восходит к ПИЕ глагольному корню h₂enh₁- «дышать», отражённому также в лат. anima «дыхание; душа; сознание». В Ясне 30.7 оно употреблено в винительном падеже предположительно в значении «дыхание»: «Кротость даст телу прочность и дыхание» (kəhrpə̄m utayūitīš dadāt̰ ārmaitiš ąnmā). В двух других случаях его употребления в Гатах оно стоит в локативном падеже: «Кавии заставляют (людей) в душе рыдать» (kawā ąnmə̄nī urūdōyatā) (44.20); «Ему молитвами Кротости желаю угодить, которые в душе Мазда слышит Ахура» (tə̄m nə̄ yasnāiš ārmatōiš mimaγžō yə̄ ąnmə̄nī mazdå srāwī ahurō) (45.10).

Слово женского рода wyānā- употреблено в Гатах дважды в инструментальном падеже: «Ахура Мазда, знающий хвалы душою» (ahurō mazdå wīdwå wafūš wyānayā) (29.6), «Кто почтительного сделал душою сына отцу?» (kə̄ uzəmə̄m cōrət̰ wyānayā puϑrəm piϑrē) (44.7). Оно происходит от сочетания wi-āna, в котором корень an- также восходит ПИЕ h₂enh₁- «дышать», и затем развивается в ср.-перс. gyān и фарси jān «душа» (ср. индоар. vyāná- «дыхание»).

Этимология слова женского рода daēnā- спорна. Чаще всего его возводят к корню dā (y) — «видеть». В авестийском языке спектр его значений довольно широк — душа, самость, сознание, личная вера, (зороастрийская) религия. Этим словом называется также совокупность прижизненных деяний человека, которая в образе прекрасной девушки или отвратительной старухи после смерти встречает его на пути в загробный мир и отводит в рай или в ад. Подобное представление засвидетельствовано уже Гатами: «К долгому веку тьмы, дурной еде и слову „увы!“ — к такому бытию лжецов по деяниям их вера приведёт» (darəgə̄m āyū təmaŋhō dušxʷarəϑə̄m awaētās wacō tə̄m wā ahūm drəgwaṇtō š́yaoϑanāiš xʷāiš daēnā naēṣ̌at̰) (31.20); кавиев и карапанов «своя душа и своя вера будут мучить, когда придут туда, на мост-разделитель» (xʷə̄ urwā xʷaēcā xraodat̰ daēnā hyat̰ aibī-gəmən yaϑrā cinwatō pərətuš) (46.11); «Зло-верных, зло-мысленных лжецов с дурной пищей души встретят. В Лжи доме подлинно они будут гостями» (duždaēnə̄ṇg duš-manaŋhō drəgwatō akāiš xʷarəϑāiš paitī urwąnō paityeiṇtī drūjō dəmānē haiϑyā aŋhən astayō) (49.11); «Так лжеца ошибётся вера в прямого (пути) истинности. Его душа содрогнётся в виду моста-разделителя» (tā drəgwatō marədaitī daēnā ərəzāuš haiϑīm yehyā urwā xraodaitī cinwatō pərətå ākå) (51.13).

Всего слово daēnā- встречается в Гатах 26 раз. В ряде случаев его можно перевести словом «душа». Так, Мазда «нам сотворил жизни (или тела) и души» (nə̄… gaēϑåscā taṣ̌ō daēnåscā) (31.11). Заратуштра обращается к Ахуре Мазде с просьбой «души наставлять» (daēnå fradaxṣ̌ayā) (33.13) и «то учение моей душе провозгласить» (tąm mōi dąstwąm daēnayāi frāwaocā) (46.7). «Души спасителей с Истиной возрастают» (daēnå saoš́yaṇtąm… aṣ̌ācīt̰ urwāxṣ̌at̰) (34.13). «Душа лжеца — в дому дэвов» (daēwə̄ṇg dąn yā drəgwatō daēnā) (49.4), а «кто связал свою душу с Благой Мыслью» (yə̄ daēnąm wohū sārštā manaŋhā), тот в царстве Ахуры (49.5). «Души запрягают к наилучшей награде» (daēnå wahištə̄ yūjə̄n mīždē) (49.9). Праведник «ведает душою» (daēnayā waēdəmnō) (51.19). Своих последователей Заратуштра призывает «изведать душами бытие Благой Мысли» (waēdōdūm daēnābīš abyascā ahūm yə̄ waŋhə̄uš manaŋhō) (53.5).

В других случаях слово daēnā- означает в Гатах скорее личную веру или зороастрийскую религию. Помимо приведённых выше четырёх примеров сюда можно отнести следующие.

У «бытия двух духов первых» «ни веры, ни души не согласны» (nōit̰ daēnå nōit̰ urwąnō hacaiṇtē) (45.2). Ахура Мазда «дал первую веру» (daēnå paouruyå då) (46.6). Заратуштра спрашивает у него, как ему утвердить ту веру (kaϑā-mōi yąm yaoš daēnąm yaoš dānē) (44.9), что «из сущих лучшая» (tąm daēnąm yā hātąm wahištā) (44.10). Вера Ахуры Мазды «говорит к людям» (ϑβōi waš́yetē daēnā) (44.11). Противник дэвов «в святой вере союзник, брат или отец» (spəṇtā daēnā urwaϑō barātā patā wā) (45.11). Человек выражает свою веру делом или словом (daēnąm š́yaoϑanācā wacaŋhācā) (48.4).

Заратуштра обращается к Ахуре Мазде и Истине за наставлениями, чтобы правильно знать, «как мы прославим ту веру, что ваша» (yaϑā-ī srāwayaēmā tąm daēnąm yā xṣ̌māwatō) (49.6). Фрашаоштра своё «тело явил для веры благой» (daēdōišt kəhrpə̄m daēnayāi waŋhuyāi) (51.17). Святой муж «наитием, речами, делами, верой Истине помогает» (cistī uxδāiš š́yaoϑanā daēnā aṣ̌əm spə̄nwat̰) (51.21). Ахура Мазда даст дары тем, которые «принимают и учат веры благой слова и дела» (dabən saš́əṇcā daēnayå waŋhuyå uxδā š́yaoϑanācā) (53.1). Они должны следовать «той вере, что Ахура спасителю дал» (yąm daēnąm ahurō saoš́yaṇtō dadāt̰) (53.2). Ахура Мазда даст награду «вере благой на век весь» (daēnayāi waŋhuyāi yawōi wīspāi) (53.4).

По всей видимости, именно под влиянием слова daēnā- в его среднеперсидской форме dēn арабское слово dīn приобрело значение «религия», в то время как первоначальным значением этого семитского корня было «суд».

Чаще всего душа в авестийских текстах называется словом мужского рода urwan-. Его этимология неясна. Урван есть не только у людей, но и у божеств: у «бытия двух духов первых» «ни веры, ни души не согласны» (nōit̰ daēnå nōit̰ urwąnō hacaiṇtē) (45.2). Им обладают также животные: Ахуру Мазду молят «моя (т. е. Заратуштры) душа и (душа) скота стельного» (mə̄ urwā gə̄ušcā azyå) (29.5). В Гатах (28.1, 29.1, 29.9) упоминается Душа быка (gə̄uš urwan) — вероятно, общность всех душ крупного рогатого скота, пребывающая на небесах. В Ясне семи глав зороастрийцы почитают «души скота, который нас питает» (urunō pasukānąmcā yōi nå jījiṣ̌əṇtī) (Ясна 39.1).

Урван бессмертен, и получает воздаяние в загробном мире: «Моя душа каких благ достигнет в будущем?» (kā-mə̄ urwā wohū urwāxṣ̌at̰ āgəmat̰ tā) (44.8); «В бессмертии праведного душа сильна» (amərətāitī aṣ̌āunō urwā aēṣ̌ō) (45.7); «И это, Мазда, в твоём дому ты хранишь — Мысль Благую и души праведников» (tat̰cā mazdā ϑβahmī ādąm nipåŋhē manō wohū urunascā aṣ̌āunąm) (49.10); кавиев и карапанов «своя душа и своя вера будут мучить, когда придут туда, на мост-разделитель» (xʷə̄ urwā xʷaēcā xraodat̰ daēnā hyat̰ aibī-gəmən yaϑrā cinwatō pərətuš) (46.11); лжеца «душа содрогнётся в виду моста-разделителя» (urwā xraodaitī cinwatō pərətå ākå) (51.13).

Загробное воздаяние

После смерти «владением праведника будет небесное сияние» (aṣ̌awanəm diwamnəm hōi aparəm xṣ̌yō), «но к долгому веку тьмы, дурной еде и слову „увы!“ — к такому бытию лжецов по деяниям их вера приведёт» (darəgə̄m āyū təmaŋhō dušxʷarəϑə̄m awaētās wacō tə̄m wā ahūm drəgwaṇtō š́yaoϑanāiš xʷāiš daēnā naēṣ̌at̰) (31.20).

Одно из обозначений рая в Гатах — Дом хвалы (garō dəmān-). Авестийский глагол gar- «хвалить» родственен индоар. gr̥ṇā́ti «хвалить», gir- «хвала», jaritár- «певец», лит. gìrti «хвалить» и рус. жрец, жертвовать (<ПИЕ *gʷer-). Его использование в выражении «класть хвалу» засвидетельствовано в индоарийском (giró dhā-) и авестийском (garō dā-); в древнеирландском это выражение дало слово бард — пракельт. *bardos (<*gʷr̥h2-dʰh1-o-).

Заратуштра предсказывает, что с наградой для его последователей «в Дом хвалы Ахура Мазда придёт первым» (garō dəmānē ahurō mazdå jasat̰ pouruyō) (51.15); «ему (т. е. Ахуре Мазде) прославления в Доме хвалы мы слагаем» (at̰ hōi wahmə̄ṇg dəmānē garō nidāmā) (45.8). Вместе с Ахурой Маздой Истина, Наилучшая Мысль и Власть (aṣ̌ā wahištācā manaŋhā xṣ̌aϑrācā) «стоят на пути перед верными в Дом хвалы для послушных» (ståŋhat̰ ā-paiϑī ākå arədrə̄ṇg dəmānē garō səraoṣ̌ānē) (50.4). Здесь мы видим появление представления о судьях загробного мира, в роли которых в позднейшем зороастризме выступают Митра, Рашну и Сраоша.

Дом хвалы именуется также домом Благой Мысли — «карапаны и кавии погибнут» (wī-nə̄nāsā yā karapōtåscā kəwītåscā), а те, кому они вредили, попадут в дом Благой Мысли (waŋhə̄uš ā-dəmānē manaŋhō) (32.15). Ещё одно обозначение рая в зороастризме (пехл. wahišt) произошло от выражения «наилучшее бытие» (wahišta- aŋhu-). В Гатах Заратуштра задаёт Ахуре Мазде вопрос: «Каково бытия наилучшего начало?» (kaϑā aŋhə̄uš wahištahyā paourwīm) (44.2). Во время богослужения зороастрийцы провозглашают: «Мы почитаем солнечные обители Истины, в которых пребывают души умерших, которые суть фраваши праведных, мы почитаем лучшее бытие праведных, сияющее, всеблаженное» (xʷanwaitīš aṣ̌ahe wərəzō yazamaide yāhu iristanąm urwąnō ṣ̌āyeṇti yå aṣ̌āunąm frawaṣ̌ayō, wahištəm ahūm aṣ̌aonąm yazamaide raocaŋhəm wīspō-xʷāthrəm) (Ясна 16.7).

Все люди на пути в загробный мир должны преодолеть препятствие — мост Чинват («Разделитель»). Заратуштра заявляет: «с теми всеми (праведниками) я перейду мост-разделитель» (frō-tāiš wīspāiš cinwatō frafrā pərətūm) (46.10). Душа лжеца содрогнётся перед мостом-разделителем (drəgwatō …urwā xraodaitī cinwatō pərətå ākå) (51.13); карапанов и кавиев «своя душа и своя вера будут мучить, когда они придут на мост-разделитель» (xʷə̄ urwā xʷaēcā xraodat̰ daēnā hyat̰ aibī-gəmən yaϑrā cinwatō pərətuš) (46.11).

В Гатах ад называется Домом лжи:

at̰ dušəxṣ̌aϑrə̄ṇg duš-š́yaoϑanə̄ṇg dužwacaŋhō

А зло-властных, зло-деятельных, зло-речивых,

duždaēnə̄ṇg duš-manaŋhō drəgwatō

Зло-верных, зло-мысленных лжецов

akāiš xʷarəϑāiš paitī urwąnō paityeiṇtī

С дурной пищей души встретят.

drūjō dəmānē haiϑyā aŋhən astayō

В Лжи доме подлинно они будут гостями.

(49.11)

Карапанов «слово напоследок в Лжи доме водворит» (sə̄ṇghō apə̄məm drūjō dəmānē ādāt̰) (51.14); карапаны и кавии «весь век в Лжи доме гости» (yawōi wīspāi drūjō dəmānāi astayō) (46.11); «которые злые разумом гнев множат и ярость, те в дэвов дому, где лжеца душа» (yōi duš-xraϑβā aēṣ̌əməm warədən rāməmcā… tōi daēwə̄ṇg dąn yā drəgwatō daēnā) (49.4); «бытия губители» (aŋhə̄uš maraxtārō) попадут в «дом Злейшей Мысли» (acištahyā dəmānē manaŋhō) (32.13).

В Младшей Авесте для обозначения ада появляется термин «дурное бытие» (dužaŋhu-> пехл. došox): dužaŋha (Яшт 19.44), daožaŋuhahe (Видевдат 19.47). Тогда же возникает представление о «чистилище», букв. «месте смешанных» (misvan- gātu-, пехл. gyāg ī hammistagān) (Видевдат 19.36).

Телесное воскресение

Гаты нигде не говорят прямо о телесном воскресении, однако общее внимание Заратуштры к вопросам жизни и бессмертия позволяет видеть отражение такой веры в некоторых отрывках из них. Заратуштра просит у Ахуры Мазды «дар долгой жизни» (då darəgāyū) (28.6) и зовёт себе на помощь Послушание (səraoṣ̌əm), чтобы «достичь долго-жительства» (apānō darəgō-jyāitīm) (33.5).

Он обращается с просьбой к Ахуре Мазде:

dāidī-mōi yə̄ gąm taṣ̌ō apascā urwaråscā

Даждь мне ты, кто скот сотворил, воды и растения,

amərətātā haurwātā spə̄ništā mainyū mazdā

Бессмертие и Здравие Святейшим Духом, Мазда,

təwīṣ̌ī utayūitī manaŋhā wohū sə̄ṇŋhē

Крепость и прочность Мыслью Благой по учению.

(51.7)

Ахура Мазда наделяет «по власти своей Здравием и Бессмертием того, кому будут даны крепость и прочность» (xṣ̌aϑrōi hōi haurwātā amərətātā ahmāi stōi dąn təwīṣ̌ī utayūitī) (45.10). Заратуштра провозглашает призыв: «подайте, Бессмертие и Здравие, ваше долговечное причастие!» (dātā wə̄ amərətåscā utayūitī haurwatās draonō) (33.8).

Дэвы «обманом лишают смертных благой жизни и бессмертия» (dəbənaotā maṣ̌īm hujyātōiš amərətātascā) (32.5). Тела грешников обречены на гибель: «Зловерных тлен обдержит, им убывание и тьма, ярых врагов Истины гибнут тела» (dužwarənāiš waēṣ̌ō rāstī tōi narəpīš rajīš aēṣ̌asā də̄jīt̰-arətā pəṣ̌ō-tanwō) (53.9). В противоположность лжецу, кто «действительным сделает чудеснейшее, тому награда — послебытие» (yə̄ haiϑīm warəṣ̌aitī fəraṣ̌ōtəməm ahmāi mīždəm parāhūm) (46.19).

Заратуштра обращается к Ахуре Мазде с просьбой: «с Благою возрасти Мыслью, Властью и Истиной по воле тело!» (wohū uxṣ̌yā manaŋhā xṣ̌aϑrā aṣ̌ācā uštā tanūm) (33.10). Он предсказывает, что тот, чьему «телу Кротость даст прочность и дыхание» (kəhrpə̄m utayūitīš dadāt̰ ārmaitiš ąnmā), «будет при рудой испытаниях первым» (aŋhat̰ yaϑā ayaŋhā ādānāiš pouruyō) (30.7). Кротость (Армаити) — покровительница земли, и в этом стихе может иметься в виду суд над воскресшим из земли телом, ср. в Видевдате: «О Спента Армаити, Мать-земля, этого человека в извергнутом семени вверяю я твоему попечению, дабы получить его обратно в день телесного воскрешения» (18.51).

Сотериология

Авестийское слово saoš́iiant «спаситель» образовано от иранского глагольного корня sū-/sau- (<ПИЕ *ḱueH1- «пухнуть; расти; быть сильным; процветать» и т.п.), от которого также происходят слова sū-ra- «сильный», sauuah- «польза; спасение» и др. В авестийском языке этот глагол получил значение «приносить пользу, помогать». Образованное от него при помощи суффикса будущего времени -š́iia- и суффикса действительного причастия -ant причастие будущего времени saoš́iiant означает, таким образом, буквально «тот, кто поможет, принесёт пользу».

В Гатах это слово встречается 6 раз. В трёх случаях Заратуштра, по всей видимости, применяет его к себе, что следует из параллелизма в следующем стихе: «Когда уведаю… Пусть ведает спаситель…» (kadā waēdā… wīdyāt̰ saoš́yąs…) (48.9): «Прямо мне да будет сказано Благой слово Мысли. Пусть ведает спаситель, какая ему награда будет» (ərəš-mōi ərəžūcąm waŋhə̄uš wafuš manaŋhō wīdyāt̰ saoš́yąs yaϑā hōi aṣ̌iš aŋhat̰) (48.9). Последователи Заратуштры должны следовать «той вере, что Ахура спасителю дал» (yąm daēnąm ahurō saoš́yaṇtō dadāt̰) (53.2). Противник дэвов есть «спаситель, дома господин, в святой вере союзник, брат или отец» (saoš́yaṇtō də̄ṇg patōiš spəṇtā daēnā urwaϑō barātā patā wā) (45.11).

В остальных трёх случаях слово saoš́iiant используется во множественном числе. Заратуштра заявляет, что Истина будет поддержана «возросшими учениями разумов спасителей» (wərəzdāiš sə̄ṇghāiš saoš́yaṇtąm xratawō) (46.3). Он обращается к Ахуре Мазде с просьбой: «Научи нас по Истине путям лёгким Благой Мысли, той дороге Благой Мысли, Ахура, о которой ты мне молвил, прекрасно устроенной, на которой души спасителей с Истиной возрастают, к назначенной для благодетелей мзде, Мазда, которой ты податель» (sīṣ̌ā-nå aṣ̌ā paϑō waŋhə̄uš xʷaētə̄ṇg manaŋhō tə̄m adwānəm ahurā yə̄m mōi mraoš waŋhə̄uš manaŋhō daēnå saoš́yaṇtąm yā hū-karətā aṣ̌ācīt̰ urwāxṣ̌at̰ hyat̰ ciwištā hudābyō mīždəm mazdā yehyā tū daϑrəm) (34.12—13).

Подробнее всего о спасителях говорит Ясна 48:

kōi drəgwōdəbīš xrūrāiš rāmąm dåṇtē

Кто от лжецов кровавых покой обретёт?

kə̄ṇg ā waŋhə̄uš jimat̰ manaŋhō cistiš

К кому Благой придёт Мысли наитие?

at̰ tōi aŋhən saoš́yaṇtō daḣyunąm

Вот, это будут спасители стран,

yōi xṣ̌nūm wohū manaŋhā hacåṇtē

Которые познанию с Благой Мыслью следуют

š́yaoϑanāiš aṣ̌ā ϑβahyā mazdā sə̄ṇghahyā

Деяниями по Истине твоего, Мазда, учения.

tōi-zī dātā hamaēstārō aēṣ̌əm mahyā

Они же созданы противниками Ярости.

(48.11—12)

По всей видимости, под спасителями Заратуштра имеет здесь в виду себя и своих последователей, призванных совершить преобразование мира: «Теми мы да будем, которые это чудесным делают бытие!» (tōi waēm ḣyāmā yōi īm fəraṣ̌ə̄m kərənāun ahūm) (Ясна 30.9). Именно в таком значении это слово вошло в состав молитв, ежедневно произносимых зороастрийцами: «Как спасители мы сокрушим Ложь» (nīš-nāṣ̌āma saoš́yaṇtō drujəm) (Ясна 61.5); «Да будем мы спасителями, да будем мы победоносными» (buyama saoš́yaṇtō buyama wərəϑrājanō) (Ясна 70.4).

Таким образом, в Гатах слово saoš́iiant ещё не является техническим термином для обозначения грядущего эсхатологического спасителя. Подобный смысл оно приобретает в текстах Младшей Авесты.

Эсхатология

Заратуштра предсказывает «последнее бытие» (apə̄məm aŋhuš) (30.4), «последний поворот бытия» (apə̄mē aŋhə̄uš urwaēsē) (51.6) и «последний поворот творения» (dāmōiš urwaēsē apə̄mē) (43.5); он просит у Ахуры Мазды «этого бытия полное пременение» (ahyā aŋhə̄uš wīspā maēϑā) (34.6).

В качестве технического термина для описания преображённого мира Заратуштрой используется слово fəraṣ̌-. Его этимология и точное значение спорны. Оно может быть родственным индоарийскому корню pr̥c- «наполнять, насыщать». Мы условно переводим его как «чудесный»: «Вашей властью, Ахура, чудесное по воле истинное дай бытие» (xṣ̌mākā xṣ̌aϑrā ahurā fəraṣ̌ə̄m wasnā haiϑyə̄m då ahūm) (34.15); «Создатель бытия исполнит с Благой Мыслью осуществление того, что по воле чудеснейшее» (dātā aŋhə̄uš arədat̰ wohū manaŋhā haiϑyāwarəštąm hyat̰ wasnā fəraṣ̌ōtəməm) (50.11). Заратуштра видит себя и своих единомышленников соучастниками этого преображения: «теми мы да будем, которые это чудесным делают бытие» (tōi waēm ḣyāmā yōi īm fəraṣ̌ə̄m kərənāun ahūm) (30.9).

Уже в послезаратуштровское время для обозначения конечного преображения мира был создан термин fraṣ̌o. kərəti- «чудотворение» (> пехл. frašegird). Он возник в диалекте авестийского языка, отличном от диалекта самого Заратуштры (в последнем он имел бы вид fraṣ̌o. kṣ̌i-).

В конце состоится страшный суд над человечеством, которому даны «два выбора суждения каждого своему телу перед великим судом, который нам объявляется явственно» (āwarənå wīciϑahyā narə̄m narəm xʷaḣyāi tanuyē parā mazə̄ yåŋhō ahmāi nə̄ sazdyāi baodaṇtō paitī) (30.2); «Лучшее благого воздаст тому, кто его выбору внимает, Ахура властью Мазда, но тому худшее злого, кто ему не служит, при последнем бытия повороте» (yə̄ wahyō waŋhə̄uš dazdē yascā hōi wārāi rādat̰ ahurō xšaϑrā mazdå at̰ ahmāi akāt̰ aš́yō yə̄ hōi nōit̰ wīdāitī apə̄mē aŋhə̄uš urwaēsē) (51.6).

Люди имеют возможность выбирать «дела и слова, в которых выбор по желанию даётся» (š́yaoϑanācā sə̄ṇghąscā yaϑrā warənə̄ṇg waså dāyetē) (31.11). От решения человека зависит его посмертная судьба: «этому выбору дана Истина во спасение, а (лживому) учению — в ущерб Ложь» (ahmāi warənāi… nidātəm aṣ̌əm sūidyāi t̰kaēṣ̌āi rāṣ̌ayeŋ́hē druxš) (49.3).

Обращаясь к Ахуре Мазде, Заратуштра пророчествует о его пришествии ради конечного воздаяния:

hyat̰ tā zastā yā-tū hafṣ̌ī awå

Когда своими руками ты будешь держать те

yå då aṣ̌īš drəgwāitē aṣ̌āunaēcā

Награды, что дашь лжецу и праведнику

ϑβahyā garəmā āϑrō aṣ̌ā-aojaŋhō

Твоего жаром огня с Истиной сильной,

hyat̰ då š́yaoϑanā mīždawąn yācā uxδā

Когда ты дал за деяния мзду и за слова

akə̄m akāi waŋuhīm aṣ̌īm waŋhaowē

Злую злому, благую награду благому,

ϑβā hunarā dāmōiš urwaēsē apə̄mē

Твоим искусством при творения повороте последнем,

yahmī spəṇtā ϑβā mainyū urwaēsē jasō

При котором повороте со Святым твоим Духом ты придёшь.

(43.4—6)

Заратуштра ищет власть, «чьим ростом мы победили бы Ложь» (yehyā wərədā wanaə̄mā drujəm) (31.4); он хочет отдать Ложь в руки Истины, «чтобы её уничтожить твоего (т. е. Ахуры Мазды) словами учения» (nī hīm mərąždyāi ϑβahyā mąϑrāiš sə̄ṇghahyā) (44.14). Сторонники Заратуштры «Истине отдадут в руки Ложь» (aṣ̌āi dadən zastayō drujəm) (30.8), после чего «Лжи будет сокрушение преуспеяния» (drūjō awō bawaitī skəṇdō spayaϑrahyā) (30.10), а к лжецам «за те возмездие придёт грехи» (aēṣ̌ąm kaēnā jamaitī aēnaŋhąm) (30.8).

Тогда «будет последнее бытие худшим для лжецов, а для праведника — Наилучшей Мыслью» (aŋhat̰ apə̄məm aŋhuš acištō drəgwatąm at̰ aṣ̌āunē wahištəm manō) (30.4), наступит «долгий лжецам ущерб, спасение же праведным» (darəgə̄m drəgwōdəbyō raṣ̌ō sawacā aṣ̌awabyō) (30.11). Заратуштра предвидит, что к нему придёт «послушание вместе с наградой, наделяющей богатством, что награды двум сторонам при спасении распределяет» (səraoṣ̌ō aṣ̌ī mązā-rayā hacimnō yā wī aṣ̌īš rānōibyō sawōi wīdāyāt̰) (43.12).

Главным орудием воздаяния станет огонь и расплавленная им руда — за грехи положено наказание «живой раскалённой рудой» (jōyā… xʷaēnā ayaŋhā) (32.7), праведник «будет при рудой испытаниях первым» (aŋhat̰ yaϑā ayaŋhā ādānāiš pouruyō) (30.7), Ахура Мазда «даст награды лжецу и праведнику жаром своего огня» (då aṣ̌īš drəgwāitē aṣ̌āunaēcā… garəmā āϑrō) (43.4), он «дать Духом, Огнём и Истиной обещал двум сторонам воздаяние» (då mainyū aϑrācā aṣ̌ācā cōiš rānōibyā xṣ̌nūtəm) (31.3).

Обращаясь к Ахуре Мазде, Заратуштра провозглашает: «твоим благим красным огнём, Мазда, ты воздашь двум сторонам» (ϑβā āϑrā suxrā mazdā waŋhāu wīdātā rąnayå) (31.19), «тем дашь Святым Духом, Мазда Ахура, и огнём благим распределение двум сторонам» (tā då spəṇtā mainyū mazdā ahurā āϑrā waŋhāu wīdāitīm rānōibyā) (47.6), «воздаяние двум сторонам ты дашь твоим огнём красным, Мазда, и рудою расплавленною… для ущерба лжецу, для спасения праведнику» (yąm xṣ̌nūtəm rānōibyā då ϑβā āϑrā suxrā mazdā ayaŋhā xṣ̌ustā… rāṣ̌ayeŋ́h̄ē drəgwaṇtəm sawayō aṣ̌awanəm) (51.9).

В Гатах не говорится прямо о том, какова будет окончательная судьба грешников, подвергшихся испытанию огнём, но, вероятно, Заратуштра полагал, что они должны сгореть: «В традиции, записанной в послесасанидское время, это учение об испытании толкуется в гуманном духе, поскольку в ней говорится, что жестокая пытка горящим металлом в конечном счёте очистит грехи злых, так что все люди „очистятся“ и войдут в царство Бога на земле. Однако у нас мало оснований полагать, что таким было и первоначальное учение Заратуштры… Представляется, что первоначально ожидаемым исходом последнего испытания также было то, что оно должно было окончательно разделить праведников, которые выживут невредимыми и радостными, и лжецов, которые погибнут в огненном потоке».

Культ

Средоточием культа в религии Заратуштры был огонь, о чём можно судить по собственным словам пророка, обращённым к Ахуре Мазде: «Вот, твоему огню дар поклонения и Истины, насколько могу, буду мыслить» (at̰ ā ϑβahmāi āϑrē rātąm nəmaŋhō aṣ̌ahyā-mā yawat̰ isāi manyāi) (Ясна 43.9).

Подробности осуждаемого Заратуштрой культа кавиев и карапанов не вполне ясны. Так, он обращается к Ахуре Мазде с вопросом: «Когда ты поразишь мерзость (букв. мочу) того опьянения, которым карапаны злую боль причиняют?» (kadā ajə̄n mūϑrəm ahyā magahyā yā aṇgrayā karapanō urūpayeiṇtī) (48.10). Авестийскому mūϑra- соответствует ведийское mūtra- «моча», и этим словом здесь может называться имеющая жёлтый цвет хаома. В другом месте говорится, что кавии «жгут «удаляющее огонь (или смерть) «» (dūraoṣ̌əm saocayat̰) (32.14). В Младшей Авесте dūraoṣ̌a- является эпитетом хаомы (индоар. duroṣa- — эпитет сомы), поэтому и здесь осуждению Заратуштры может подвергаться использование этого вещества жрецами старой религии. Трудно сказать на основании этих высказываний, осуждал ли пророк зороастризма хаому как таковую или лишь определённые способы её применения.

Тот же стих 32.14 в контексте осуждения приписывает кавиям требование «убить быка» (gāuš jaidyāi). Некоторые исследователи толковали это как осуждение Заратуштрой кровавых жертвоприношений. В сходном духе они толковали и упоминание «греха Йимы» в стихе 32.8: yə̄ maš́yə̄ṇg cixṣ̌nuṣ̌ō ahmākə̄ṇg gāuš bagā xʷārəmnō. Слово baga- здесь они понимали как «долю (еды)», а глагол xʷār- — как «есть, питаться», и переводили всю фразу как «который, смертным желая угодить, нам быка долей в пищу (дал)». Однако в этом загадочном тексте слово baga- может также означать «бог», а глагол xʷār- — «клясться», и в таком случае Йима осуждается здесь за то, что поклялся смертным, будто бык есть бог.

Кровавое жертвоприношение, по всей видимости, имеется Заратуштрой в виду под словом myazd-: «Тебе жертву, Ахура, с поклонением и Истине даём и жизней всех Власти» (tōi myazdəm ahurā nəmaŋhā aṣ̌āicā dāmā gaēϑå wīspå ā-xṣ̌aϑrōi) (34.3). Первоначально, вероятно, слово myazda- было у иранцев общим термином для жертвоприношения. Соответствующее ему индоар. miyédha-, médha- часто означает кровавое жертвоприношение. Такое значение это слово может иметь и в Младшей Авесте: «Маздаяснийцы приносят жертву мясом и вином» (mazdayasna… myazdəm… gaoməṇtəm maδumaṇtəm yaoždayąn) (Видевдат 8.22).

Против осуждения Заратуштрой жертвоприношений животных как таковых свидетельствует также употребление им в положительном контексте слова āzūiti- (жир; переносно также тучность), точно соответствующего вед. āhuti- «жертвенное возлияние жира или масла в огонь»: «Ахура Мазда сотворил то (священное) слово о жире и молоке» (tə̄m āzūtōiš ahurō mąϑrəm taṣ̌at̰… mazdå… xṣ̌wīdəmcā) (29.7); «Кто же, Мазда, с молоком и жиром… те все в твоём царстве, Ахура!» (hwō mazdā īžācā āzūitišcā… tāišcā wīspāiš ϑβahmī xṣ̌aϑrōi ahurā) (49.5).

Употреблённое в последнем стихе слово īžā- «молоко» может переносно также означать ревность, пыл или изобилие. В таком переносном смысле оно, вероятно, употребляется в стихах 49.10, 50.8 и 51.1. В стихе 50.8 Заратуштра заявляет: «К вам шагами (или стихами) прославленными изобилия приближусь, Мазда, с протянутыми руками» (mat̰ wå padāiš yā frasrūtā pairijasāi mazdā ustānazastō). Выражению padāiš īžayå («шагами изобилия») обнаруживается соответствие в ведийском ритуальном выражении íl̥āyās padé («шагом молочного возлияния»).

Общая характеристика гатического зороастризма

Средоточием религии Гат является божество, которое принято обозначать именем Ахура Мазда. Подобное именование не вполне точно, поскольку в Гатах две его составляющие ещё не образуют устойчивого сочетания и не являются именами собственными. Слово Ахура является именем нарицательным «господь» (в Гатах также упоминаются другие «господы» во множественном числе), а слово Мазда — именем нарицательным со значением Мудрый или Мудрость. Второе слово является главным обозначением божества откровения Заратуштры.

В начале бытия были два (предположительно нерождённых и несотворённых) духа — Святой или Благой и Злой или Лживый. Они сделали разные выборы. Святой Дух выбрал Истину, а Злой сделал злой выбор, выбрал творить злое. После этого Святой Дух сотворил жизнь, а Злой — не-жизнь.

Сложен вопрос об отношении друг к другу Святого Духа и Ахуры Мазды. То, что Святой Дух «создал жизнь» (dazdē gaēmca) (Ясна 30.4), а Ахура Мазда есть «создатель жизни» (dātā gayehyā) (Ясна 51.19), предполагает их тождество. Однако в других местах говорится что Ахура Мазда — «Святым Духом всего создатель» (spəṇtā mainyū wīspanąm dātārəm) (Ясна 44.7) и «того (Святого?) Духа отец святой» (ahyā manyə̄uš twə̄m ahī (p) tā spəṇtō) (Ясна 47.3). Возможно, Святой Дух есть творческая сила Ахуры Мазды, которая может от него отвлекаться или не отвлекаться.

Основное свойство божества в Гатах — мыслительная деятельность. Ахура Мазда есть творец и создатель бытия (ahu-) мыслью и разумом. Творение может также выражаться в переносном смысле языком порождения. Сотворённое бытие делится на духовное («мысленное») и телесное («костное»). Духовное и телесное творения одинаково благи. В этом отличие зороастрийского дуализма от дуализма платоновского, гностического и манихейского типа, считающего духовное бытие благим, а телесное злым. Плохое («не-жизнь») вносит в оба бытия Злой Дух.

Предположительно первыми Ахура Мазда творит шесть (или семь) духовных сущностей, покровительствующих соответствующему числу творений (позднее получающих наименование Бессмертных Святых). Помимо того, что Ахура Мазда — творец бытия, он его господин и целитель. Он всезнающ.

Творение Ахуры Мазды называется также словом Истина или Правда (aṣ̌a-), а творение Злого Духа — словом Ложь (druj-). Соответственно, последователь первого именуется праведником (aṣ̌awan-), а последователь второго — лжецом (drəgwaṇt-). Каждый человек является участником вселенской борьбы двух начал. Он обязан сделать между ними выбор, как они сами некогда сделали выбор. В этом выборе он свободен. Выбор проявляется в мысле, слове и деле человека, и от этого выбора зависит его конечная судьба.

Дэвы (боги дозаратушровской иранской религии) суть семя Злой Мысли, т.е. порождения Злого Духа. Как и он, они сделали неправильный выбор, выбрав Злую Мысль и Ярость. Им служат жрецы дозаратуштровской религии (карапаны, кавии и усиджи). Заратуштра осуждает их культ за кровавые жертвы скота и использование опьяняющих напитков.

Душа (urwan-) человека бессмертна. После смерти человека в зависимости от его поступков его душу ожидает светлый рай или тёмный ад. На пути в загробный мир душа должна перейти через мост. Время бытия ограничено — от творения до пременения («чудотворения»). В конце бытия всех умерших предположительно ожидает телесное воскресение. Живые и воскресшие подвергнутся божественному суду, орудиями которого послужат огонь и расплавленная им руда. Вероятно, по первоначальному учению Заратуштры, тела и души грешников погибнут, а праведников — обретут бессмертие в мире, вернувшемся к своему первоначальному полностью благому состоянию.

Заратуштра был выходцем из жреческого сословия, но его проповедь была направлена против традиционной религии иранского жречества и воинского сословия. Заратуштра осуждал какие-то формы традиционного культа, включая кровавые жертвоприношения и использование хаомы. Однако у нас нет оснований утверждать, что он отрицал жертвоприношения животных как таковые. Скорее он сохранял их в ограниченных размерах и в более гуманных формах (например, с оглушением жертвенного животного перед закланием, известным из позднейшего зороастризма). Также в случае осуждения Заратуштрой хаомы как таковой было бы трудно объяснить, каким образом церемония её приготовления стала центром зороастрийской литургии.

Божество откровения Заратуштры имело интеллектуальный, а не природный характер. Он проповедовал этическое учение на основании свободного выбора человека, прообразом которого служит изначальный выбор двух Духов. Заратуштра основал первую религию откровения и первую вероисповедную религию в истории человечества. В целом её можно охарактеризовать как дуалистический креационистский эсхатологический этический монотеизм.

04. Послегатический зороастризм

Вероисповедание

Зороастрийское вероисповедание Фраваране («Исповедую» или, буквально, «Выбираю») в своей основе может восходить ко временам Заратуштры или его ближайших последователей: «Хотя его язык описывается как псевдо-гатический, сам текст производит впечатление глубокой древности… Кажется возможным, что его ядро действительно представляет собой заявление, которое делали обращающиеся в веру в её раннюю эпоху».

Присоединяющийся к зороастрийской вере начинает с того, что заявляет о себе как о приверженце учения Ахуры Мазды и его пророка Заратуштры и враге дэвов. Далее говорится о принятии всех благих творений, из которых первыми являются семь Бессмертных Святых или зороастрийских «архангелов» (послужившие образцом для семи архангелов в межзаветном иудаизме и христианстве).

Зороастрийское вероисповедание отличает резко выраженный этический дуализм. Ахура Мазда (Господь Мудрый) является Творцом всего благого, всё же злое происходит от дэвов, т.е. ряда богов древнего индо-иранского пантеона, которых зороастризм переосмыслил как демонов. Из последних Авеста упоминает по именам Индру, Сарву и Нахатью, т.е. божеств, покровительствовавших войнам и набегам, от которых обязан отречься зороастриец. Сделать это он должен по собственному свободному выбору, как это сделали сам Ахура Мазда и все благие божества и творения, включая воды, растения и пр.

Кажущееся странным отсутствие в Фраваране прямого упоминания об Ангра Манью (Злом Духе) можно объяснить тем, что образ главы сил зла был нововведением Заратуштры. В древнеиранской религии его не было, не было и посвящённых ему обрядов, поэтому от обращающегося в зороастризм иранца отречение от него не требовалось.

nāismī daēwō

Проклинаю дэвов!

frawarānē mazdayasnō zaraϑuštriš wīdaēwō ahura-t̰kaēṣ̌ō

Исповедую себя как почитающий Мазду (маздаясниец), зороастриец, враг дэвов и последователь учения Ахуры,

staotā aməṣ̌anąm spəṇtanąm yaštā aməṣ̌anąm spəṇtanąm

Хвалящий Бессмертных Святых, почитающий Бессмертных Святых.

ahurāi mazdāi waŋhawē wohumaitē wīspā wohū cinahmī

Признаю, что Ахуре Мазде благому, благомыслящему принадлежит всё доброе,

aṣ̌āunē raēwaitē xʷarənaŋuhaitē yā-zī cīcā wahištā

Праведному, великолепному и благодатному, а также всё, что наилучшее:

yeŋ́hē gāuš yeŋ́hē aṣ̌əm yeŋ́hē raocå yeŋ́hē raocə̄bīš rōiϑwən xʷāϑrā

Его корова, его истина, его света, и его светами наполнены блага (или пространства).

spəṇtąm ārmaitīm waŋuhīm wərənē, hā-mōi astū

Святую Кротость благую избираю, моей она да будет!

us gə̄uš stuyē tāyāat̰cā hazaŋhat̰cā

Отрекаюсь от воровства скота и разбоя,

us mazdayasnanąm wīsąm zyānayaēcā wīwāpat̰cā

От нанесения вреда и разорения маздаяснийским весям.

fərā manyaēibyō råŋhē wasə̄-yāitīm wasə̄-ṣ̌əitīm

Обеспечиваю свободное движение и свободное обитание тем вящим мужам,

yāiš upairī āya-zəmā gaobīš š́yeṇtī,

Которые живут на этой земле за счёт скота.

nəmaŋhā aṣ̌āi uzdātå paitī awat̰ stuyē,

Поклонившись Истине и встав во весь рост, я провозглашаю так:

nōit̰ ahmāt̰ āzyånīm nōit̰ wīwāpəm xštā māzdayasnīš aoi wīsō nōit̰ astō nōit̰ uštānahē cinmānī.

Я не буду приносить вред и разорение маздаяснийским весям, ни ради тела, ни ради жизни.

wī daēwāiš aγāiš awaŋhūš anarətāiš akō-dābīš sarəm mruyē

Я отвергаю единение со злыми, зловредными, враждебными Истине, злокозненными дэвами,

hātąm draojištāiš hātąm paoṣ̌ištāiš hātąm awaŋhutəmāiš

Которые из сущих лживейшие, из сущих вредоноснейшие, из сущих зловреднейшие.

wī daēwāiš wī daēwawat̰bīš wī yātuš wī yātumat̰bīš wī kahyācīt̰ hātąm ātarāiš

Отвергаю дэвов и дэвопоклонников, колдунов и их приспешников, всех их среди сущих.

wī manə̄bīš wī wacə̄bīš wī š́yaoϑanāiš wī ciϑrāiš

Отвергаю их мысли, слова, деяния и обличия.

wī zī anā sarəm mruyē yaϑanā drəgwātā rąxṣ̌ayaṇtā

А также я отвергаю единение со лживым, разрушающим.

aϑā aϑā cōit̰ ahurō mazdå zaraϑuštrəm aδaxṣ̌ayaētā

Именно так Ахура Мазда учил Заратуштру

wīspaēṣ̌ū fəraṣ̌naēṣ̌ū wīspaēṣ̌ū haṇjamanaēṣ̌ū yāiš apərəsaētəm mazdåscā zaraϑuštrascā

На всех беседах, на всех встречах, на которых говорили Мазда и Заратуштра.

aϑā aϑā cōit̰ zaraϑuštrō daēwāiš sarəm wyāmrwītā

Именно так Заратуштра отвергал единение с дэвами

wīspaēṣ̌ū fərašnaēṣ̌ū wīspaēṣ̌ū haṇjamanaēṣ̌ū yāiš apərəsaētəm mazdåscā zaraϑuštrascā

На всех беседах, на всех встречах, на которых говорили Мазда и Заратуштра.

aϑā azə̄mcīt̰ yō mazdayasnō zaraϑuštriš daēwāiš sarəm wīmruyē

Так же и я, маздаясниец, зороастриец, отвергаю единение с дэвами,

yaϑā anāiš wyāmrwītā yə̄ aṣ̌awā zaraϑuštrō

Как отвергал его праведный Заратуштра.

yā-waranā āpō yā-waranā urwarå yā-waranā gāuš hudå

По выбору вод, по выбору растений, по выбору быка благодающего,

yā-waranō ahurō mazdå yə̄ gąm dadā yə̄ narəm aṣ̌awanəm

По выбору Ахуры Мазды, который создал и быка, и праведного человека,

yā-waranō as zaraϑuštrō yā-waranō kawā wīštāspō yā-waranā fəraṣ̌aoštrā jāmāspā

По выбору Заратуштры, по выбору Кави Виштаспы, по выбору Фрашаоштры и Джамаспы,

yā-waranō kascīt̰ saoš́yaṇtąm haiϑyāwarəząm aṣ̌āunąm

По выбору каждого из спасителей, истиннодействующих, праведных,

tā warənācā t̰kaēṣ̌ācā mazdayasnō ahmī

По этому же выбору и учению я — маздаясниец.

mazdayasnō zaraϑuštriš frawarānē āstūtascā frawarətascā

Исповедую себя маздаяснийцем, зороастрийцем, принося клятву и делая выбор.

āstuyē humatəm manō āstuyē hūxtəm wacō āstuyē hwarštəm š́yaoϑanəm

Прославляю благую мысль мыслью, прославляю благое слово словом, прославляю благое дело делом.

āstuyē daēnąm māzdayasnīm fraspāyaoxəδrąm niδāsnaiϑiṣ̌əm xʷaētwadaϑąm

Прославляю Веру маздаяснийскую, прекращающую набеги, слагающую оружие, [поощряющую] хвайтвадатху,

aṣ̌aonīm yā hāitinąmcā būš́yeiṇtinąmcā mazištācā wahištācā sraēštācā

Праведную, которая из сущих и будущих [вер] величайшая, наилучшая и прекраснейшая,

yā āhūiriš zaraϑuštriš

Которая Ахуровская, 3аратуштровская.

ahurāi mazdāi wīspā wohū cinahmī

Я признаю, что Ахуре Мазде принадлежит всё доброе.

aēṣ̌ā astī daēnayå māzdayasnōiš āstūitiš

Это присяга вере маздаяснийской!

(Ясна 12)

Ясна семи глав

Композиционный центр зороастрийской литургии (ясны) образовывает сборник текстов, именуемый Ясной семи глав (главы 35—41 + дополнительная глава 42). С обеих сторон его обрамляют собственные Гаты Заратуштры (главы 28—34 и 43—51, 53). Предполагается, что он был составлен вскоре после смерти пророка зороастризма его последователями. Ясна семи глав написана на том же гатическом авестийском языке, что и Гаты, но не стихами, а прозой. Кроме того, в их содержании имеются существенные различия.

Как и Заратуштра, авторы Ясны семи глав проводят различие между духовным и телесным мирами: они почитают «духовное и телесное существование» (stīm mainyəwīmcā gaēϑyąmcā) (35.1), упоминают «оба бытия» (ubōibyā ahubyā) (35.3, 35.8, 38.3) (ubōyō aŋhvō) (41.3), просят награду за свои благие деяния «в этом бытии и духовном» (ahmāicā ahuyē manaḣyāicā) (40.2, 41.6). При этом удивительным образом в Ясне семи глав отсутствуют упоминания о злых силах и вообще какие-либо намёки на дуалистическую картину мира, характерную для Гат.

Ясна семи глав наряду с Фраваране впервые упоминает Бессмертных Святых (35.1, 39.3, 42.1). Она открывается заявлением: «Ахуру Мазду праведного, истины главу, мы почитаем, Бессмертных Святых добровластных, добродетельных мы почитаем, всё праведное существование мы почитаем, духовное и телесное, хвалой благой истины, хвалой веры благой маздаяснийской» (ahurəm mazdąm aṣ̌awanəm aṣ̌ahe ratūm yazamaide aməṣ̌ā spəṇtā huxṣ̌aϑrā huδåŋhō yazamaide vīspąm aṣ̌aonō stīm yazamaide mainyəwīmcā gaēϑyąmcā bərəjā vaŋhə̄uš aṣ̌ahe bərəjā daēnayå vaŋhuyå māzdayasnōiš) (35.1).

При этом прямо Бессмертные Святые нигде не перечисляются. Входящие в их более поздний стандартный перечень Здравие и Бессмертие ни разу в Ясне семи глав не упоминаются, а судя по следующему отрывку, её авторы не включали в их число и Благую Мысль: «Мы почитаем благих (мужей) и благих (жён), Святых Бессмертных, вечно-живых и вечно-благих, которые (мужи) с Благой пребывают Мыслью и которые (жёны) так же» (āt̰ iϑā yazamaidē vaŋhūšcā īt̰ vaŋuhīšcā īt̰ spəṇtə̄ṇg aməṣ̌ə̄ṇg yawaējyō yawaēswō yōi vaŋhə̄uš ā manaŋhō š́yeiṇtī yåscā ūitī) (39.3).

По всей видимости, представление авторов Ясны семи глав о Бессмертных Святых отличалось от утвердившегося позднее. Они могли относить к их числу любые из отвлечённых понятий, перечисляемых в ней и в Гатах, включая «благую веру маздаяснийскую» (р.п. daēnayå vaŋhuyå māzdayasnōiš) (35.1). Этот термин, ставший с определённого времени самоназванием зороастрийской религии, впервые встречается именно в Ясне семи глав. Из упоминаемых уже в Гатах сущностей наиболее заметно в ней фигурирует Истина.

Ясна семи глав определённо говорит о культовом почитании зороастрийцами огня: «С общиной этого огня прежде всего мы служим тебе, Мазда Ахура, тебе с твоим Духом Святейшим» (ahyā ϑβā āϑrō vərəzə̄nā paouruyē pairijasāmaidē mazdā ahurā ϑβā ϑβā mainyū spə̄ništā) (36.1). Огонь оказывается зримым образом Духа: «Ибо ты еси огонь Мазды Ахуры, ибо ты еси его Дух Святейший, мы служим тебе, огонь Мазды Ахуры…» (ātarš vōi mazdå ahurahyā ahī mainyuš vōi ahyā spə̄ništō ahī… ātarə mazdå ahurahyā tā ϑβā pairijasāmaidē) (36.3). Огонь даже может быть назван «телом» Ахуры Мазды: «Прекраснейшее тело из тел мы признаём за тобой, Мазда Ахура, эти света и тот (свет), высочайший из высоких, который зовётся Солнцем» (sraēštąm at̰ tōi kəhrpə̄m kəhrpąm āwaēdayamahī mazdā ahurā imā raocå barəzištəm barəzimanąm awat̰ yāt̰ hwarə awācī) (36.6). Под «этими светами» (imā raocå), по всей видимости, понимаются огни на жертвенниках.

Глава 38 говорит о почитании земли и вод: «Эту землю вместе с жёнами мы почитаем, что нас носит, которые твои жёны, Ахура Мазда по истине, тех желанных мы почитаем» (imąm āat̰ ząm gənābīš haϑrā yazamaidē yā nå baraitī yåscā tōi gənå ahurā mazdā aṣ̌āt̰ hacā vairyå tå yazamaidē) (38.1); «Мы почитаем воды, … супруг (?) Ахуры» (apō at̰ yazamaidē… ahurānīš ahurahyā) (38.3), «воды, стельных (коров), матерей (-коров)» (apascā vå azīšcā vå mātərąšcā) (38.5). Значение слова ahurānīš не вполне понятно, однако в Ригведе упоминается супруга Варуны по имени Varuṇāni (РВ 2.32.8, 7.34.22), а в Яджурведе воды называются жёнами Варуны (Тайттирия-самхита, 5.5.4.1, 6.4.2.3), на основании чего можно предположить, что словом ahurānīš называются воды как жёны Ахуры, и данное представление восходит к дозаратуштровской индо-иранской религии. При этом не ясно, тождественны ли они «жёнам» (gənå) Ахуры Мазды, упоминаемым в 38.1, либо же последние «жёны» перечисляются в следующем стихе: «Возлияния, очищения, преображения, кротости, и с ними благую награду, благую силу, благую тучность, благую хвалу, благое изобилие мы почитаем» (īžå yaoštayō fəraštayō ārmatayō vaŋuhīm ābīš aṣ̌īm vaŋuhīm īṣ̌əm vaŋuhīm āzūitīm vaŋuhīm frasastīm vaŋuhīm parəṇdīm yazamaidē) (38.2).

Следующая Ясна 39 заявляет, что зороастрийцы почитают Душу скота, собственные души, души домашних животных и души безвредных диких животных и души праведных мужей и жён. Ясна 42, представляющая собой дополнение к Ясне семи глав, добавляет к списку почитаемых сущностей, помимо Бессмертных Святых, источники вод, водные переправы, расхождения и схождения путей, горы, озёра, поля, землю, небо, ветер, гору Хараити, течение вод, полёт птиц, мифологические существа рыбу Васи Панчасадвара и осла Хару, море Воурукашу и Хаому.

Очевидно, что Ясна семи глав представляет собой компромисс между отвлечённым дуалистическим монотеизмом Заратуштры и древней природной религией индо-иранцев и отражает более широкий процесс их синтеза, сформировавший исторический зороастризм.

Ангелология: Бессмертные Святые

Второй уровень божественной иерархии после творца Ахуры Мазды составляют в зороастризме его семь «архангелов», именуемые Бессмертными Святыми (aməṣ̌a spəṇta): Святой Дух (spəṇta- mainyu-), Благая Мысль (wohu- manah-), Лучшая Истина (aṣ̌a- wahišta-), Желанная Власть (xšaϑra- wairya-), Святая Кротость (spəṇtā- ārmaiti-), Здравие (haurwatāt-) и Бессмертие (amərə (ta) tāt-). Зачастую Святой Дух, в большей или меньшей степени отождествляемый с самим Ахурой Маздой, не включается в число Бессмертных Святых, тогда их оказывается не семь, а шесть.

В Гатах термин «Бессмертные Святые» не употребляется, он впервые встречается в Ясне семи глав: «Ахуру Мазду праведного, Истины главу, мы почитаем. Бессмертных Святых добровластных, добродетельных мы почитаем» (ahurəm mazdąm aṣ̌avanəm aṣ̌ahe ratūm yazamaide, aməṣ̌ā spəṇtā huxṣ̌aϑrā huδåŋhō yazamaide) (Ясна 35.1).

При этом имена отдельных Бессмертных Святых встречаются в Гатах многократно. Заратуштра упоминает Святого Духа (8 раз), Святейшего Духа (6 раз), а также Благого Духа и просто Духа (15 раз). 162 раза упомянута Истина, в т.ч. 1 раз как Лучшая Истина, 123 раза — Благая Мысль, в т.ч. 9 раз как Лучшая Мысль, 41 раз — Власть, в т.ч. 1 раз как Желанная Власть, 38 раз — Кротость, в т.ч. 6 раз как Святая Кротость и 1 раз как Святейшая Кротость, 11 раз — Здравие и 12 раз — Бессмертие. Истина обычно упоминается вместе с Благой Мыслью, Власть — с Кротостью, а Здравие — с Бессмертием, что соотносится с частотой употребления их имён.

Все вместе они упоминаются в Ясне 47.1:

spəṇtā mainyū wahištācā manaŋhā

Святым Духом и Наилучшей Мыслью,

hacā aṣ̌āt̰ š́yaoϑanācā wacaŋhācā

С Истиной, делом и словом,

ahmāi dąn haurwātā amərətātā

Ему дадут Здравие и Бессмертие,

mazdå xṣ̌aϑrā ārmaitī ahurō

Мазда, Властью и Кротостью, Ахура.

Согласно Гатам, Бессмертные Святые сотворены Ахурой Маздой. Для выражения этой идеи может также метафорически использоваться язык порождения. Ахура Мазда — «разумом создатель Истины» (xraϑβā dąmiš aṣ̌əm) (31.7); Заратуштра познал его «подлинным Истины создателем» (haiϑīm aṣ̌ahyā dąmīm) (31.8); он «при рождении отец Истины первый» (ząϑā patā aṣ̌ahyā pouruyō) (44.3), «отец Истины» (patā aṣ̌ahyā) (47.2). Заратуштра также познал Ахуру Мазду «Благой отцом Мысли» (waŋhə̄uš patarə̄m manaŋhō) (31.8); он «Благой создатель Мысли» (waŋhə̄uš mazdā dąmiš manaŋhō) (44.4), «отец Благой Мысли» (patarə̄m waŋhə̄uš… manaŋhō) (45.4). Ахура Мазда «сотворил с Властью вместе Кротость» (tāšt xṣ̌aϑrā mat̰ ārmaitīm) (44.7); «его дочь — Кротость» (hōi dugədā… ārmaitiš) (45.4); он «того (Святого) Духа отец святой» (ahyā manyə̄uš twə̄m ahī (p) tā spəṇtō) (47.3).

Сходную идею выражает и последующая зороастрийская традиция, включая пехлевийские сочинения: «Прежде всего он создал Бессмертных Святых, которые суть семь основ, потом остальное» (nazdist Amahraspand dād ī haft bun pas abārīg) (Бундахишн, 1.53).

Бессмертные Святые суть своего рода гипостазированные силы Ахуры Мазды, содействующие ему в управлении миром. Зам-яшт воспевает их, «которые семеро одномыслящие, которые семеро одноречивые, которые семеро однодейственные, у которых одна мысль, одна речь, одно действие, один господин и повелитель — творец Ахура Мазда» (yōi hapta hamō-manaŋhō / yōi hapta hamō-wacaŋhō / yōi hapta hamō-š́yaoϑnåŋhō / yaēṣ̌ąm asti haməm manō / haməm wacō / haməm š́yaoϑnəm / hamō pataca frasāstaca / yō daδvå ahurō mazdå) (Яшт 19.16).

Семь Бессмертных Святых являются главами (ratu-) семи основных творений. Святой Дух — покровитель людей, Благая Мысль — животных, Лучшая Истина — огня, Желанная Власть — неба и металлов, Святая Кротость — земли и женщин, Здравие — вод, Бессмертие — растений. На основании некоторых отрывков из Гат можно предположить, что эта идея восходит к самому Заратуштре: «Даждь мне ты, кто скот сотворил, воды и растения, Бессмертие и Здравие… Мыслью Благой» (dāidī-mōi yə̄ gąm taṣ̌ō apascā urwaråscā amərətātā haurwātā… manaŋhā wohū) (51.7); «Того Духа ты еси отец святой, который ему скот радость приносящий сотворил и его пастбищу покой дающую Кротость, когда он с Благой, Мазда, советовался Мыслью» (ahyā manyə̄uš twə̄m ahī (p) tā spəṇtō / yə̄ ahmāi gąm rānyō-skərətīm hə̄m-taṣ̌at̰ / at̰ hōi wāstrāi rāmā-då ārmaitīm / hyat̰ hə̄m wohū mazdā hə̄mə-fraštā manaŋhā) (47.3); «Твоего жаром огня Истиной сильного» (ϑβahyā garəmā āϑrō aṣ̌ā-aojaŋhō) (43.4) и др.

Слово manyu- имеет в авестийском языке мужской род. Слова ārmaiti-, haurwatāt- и amərə (ta) tāt- женского рода, поэтому обозначаемые ими божества считаются женскими, а слова manah-, aṣ̌a- и xšaϑtra- — среднего, но обозначаемые ими божества считаются мужскими. Согласно пехлевийским текстам, Бессмертные Святые стоят на небесах перед престолом Ахуры Мазды, по правую руку от него — Благая Мысль, Лучшая Истина и Желанная Власть, а по левую — Святая Кротость, Здравие и Бессмертие (Бундахишн, 36.8).

Пехлевийское сочинение Шайаст-на-шайаст («Дозволенное-недозволенное») на основании утраченного авестийского текста вкратце излагает послегатическое учение о Бессмертных Святых:

Zardušt guft ku tō a-griftār ud Wahman ud Ardwahišt ud Šahrewar ud Spandarmad ud Hordād ud Amurdād a-griftār.

Зардушт сказал (Ормазду): Ты неосязаем, и неосязаемы Вахман, Ардвахишт, Шахревар, Спандармад, Хордад и Амордад.

Ud man ka az pēš ī tō be šawēm ud tō ud awēšān-ez nē wēnēm.

Когда я ухожу от тебя, я не вижу тебя, а также их.

Če ān kas ī ka-š wēnēm u-š yazēm az-eš čiš ham tō ud ān haft Amahraspand yašt bawēd ayāb nē.

Так как я почитаю того, кого вижу, и от него (есть) нечто (осязаемое), (можешь ли) ты с («и») этими семью амахраспандами быть так же почитаем или нет?

Ohrmazd guft ku šnawē ō tō gōwēm Spitamān Zardušt.

Ормазд сказал: Послушай, я скажу тебе, о Зардушт из рода Спитамы!

Ku amāh harw tan-ēw dāyag-ēw ī xwēš ō gētīg dād ēstēd ke rāy ān xwēš-kārīh ī pad mēnōg kunēd pad gētīg andar tan ī awe rawāg kunēd.

Каждый из нас дал материальному миру от себя представителя («кормилицу»), чтобы через его тело на земле осуществлять ту деятельность, которую он осуществляет в мире духовном.

Gētīg ān ī man ke Ohrmazd hēm mard ī ahlaw ud Wahman gōspand ud Ardwahišt ātaxš ud Šahrewar ayōšust ud Wpandarmad zamīg ud nāirīg ī nēk ud Hordād āb ud Amurdād urwar.

В этом моём материальном мире я, Ормазд, (отвечаю) за праведных, Вахман — за скот, Ардвахишт — за огонь, Шахревар — за металлы, Спандармад — за землю и праведных женщин, Хордад — за воды, Амордад — за растения.

Ангелология: Прочие язаты

Помимо Бессмертных Святых, в число язатов в послезаратуштровском зороастризме были включены старые боги иранской религии, в т. ч. Митра, Апам Напат (эти двое сохраняют в Младшей Авесте свой древний титул «ахура»), Ардвисура Анахита, Веретрагна, Вайю, Тиштрия, Ванант, Друваспа, Хаома, Хваршед (Солнце), Мах (Луна), Зам (Земля) и др. Они были признаны благими божествами, сотворёнными Ахурой Маздой: «Митру широкопастбищного создал я» (miϑrəm yim vouru-gaoyaoitīm frādaδąm azəm) (Михр-яшт, 1); «Я создал, Спитама Заратуштра, ту звезду, что Тиштрия» (azəm daδąm spitama zaraϑuštra aom stārəm yim tištrīm) (Тиштр-яшт, 50); «Веретрагна, Ахурой созданный» (vərəϑraγnō ahuraδātō) (Варахран-яшт, 1) и т. д.

Язатами были признаны также отвлечённые понятия, некоторые из которых у Заратуштры и в раннем зороастризме могли восприниматься как силы или качества Ахуры Мазды, в т. ч. Сраоша (Послушание) (5 упоминаний в Гатах), Аши (Награда) (5 упоминаний в Гатах), Гэуш урван (Душа скота) (4 упоминания в Гатах), Рашну (Справедливость), Чиста (Учение), Нарьо-сангха (Мужественное слово), Айрьяман (Гостеприимство? Арийство?) и др.

Один из четырёх разделов дошедшей до нас Авесты (Яшты) представляет собой сборник из 21 гимна в честь зороастрийских язатов. Помимо гимнов в честь Ахуры Мазды, всех семерых Бессмертных Святых в целом и двух отдельных из них (Аша Вахишта и Хаурватат), а также гимнов в честь Хаомы и Сраоши, которые входят также в состав Ясны, этот раздел включает яшты в честь Солнца, Луны, Земли, Арэдви Суры Анахиты, Митры, Веретрагны, Вайю, Друваспы, Тиштрии, Вананта, Рашну, Чисты, Аши и Фравашей. В значительной степени эти тексты излагают в слегка зороастризированном виде древние языческие мифы. Необходимо при этом указать на более низкий канонический статус Яштов по сравнению с другими частями Авесты. В отличие от этих других частей (Ясны, Видевдата и Виспереда), Яшты не использовались в литургии, не переводились на пехлеви и не комментировались.

Облик божеств

Зороастрийская традиция с самого начала говорит о человекообразном облике Ахуры Мазды, который может быть воспринят умом или зрением человека. Сам Заратуштра в Гатах говорит о том, что созерцал (очами ума?) Ахуру Мазду при творении им мира: «тебя очами узрел я» (ϑβā hə̄m caṣ̌mainī hə̄ṇgrabəm) (31.8); «тебя бытия при рождении я увидел» (ϑβā aŋhə̄uš ząϑōi darəsəm) (43.5). Пророк призывает его явиться в видимом облике (вероятно, вместе со своими «архангелами»): «С тобой желаю, Ахура Мазда, свидания и собеседования. Ко мне придите, наилучшие, сами, Мазда, видимые» (tā-tōi izyāi ahurā mazdā darštōišcā hə̄m-parštōišcā / ā-mā āidūm wahištā ā-xʷaiϑyācā mazdā darəṣ̌at̰cā) (33.6—7).

Обращаясь к Ахуре Мазде, Заратуштра упоминает его «уста» (ə̄əåŋhā) (28.11), «язык твоих уст» (hizwā ϑwahyā åŋhō) (31.3), «твои очи» (tā caṣ̌mə̄ṇg) (31.13), «твои руки» (tā zastā) (43.4), «руки, которые нам блаженство дадут» (zastāištā yā-nå xʷāϑrē dāyāt̰) (50.5). В зороастрийской литургии дважды упоминается «прекраснейший образ» (hukərəptəma) Ахуры Мазды (Ясна 1.1, 26.2).

Пехлевийское сочинение Шайаст-на-шайаст («Дозволенное-недозволенное») на основании утраченного авестийского текста излагает учение о духовной природе, но при этом человекообразности и видимости Ахуры Мазды:

az abistāg gyāg-ēw paydāg ku zardušt pēš ohrmazd nišast u-š wāz hamē xwast. u-š ō ohrmazd guft ku-m sar ud dast ud pāy ud wars ud rōy ud uzwān ī tō ēdōn pad čašm čeōn ān-ez ī xweš ud wistarag ān dārēh ī mardōmān dārēnd. u-m dast dah tā dast ī tō be gīrēm. ohrmazd guft ku man mēnōg ī a-griftār hēm dast ī man griftan ne tuwān. zardušt guft ku tō a-griftār ud wahman ud ardwahišt ud šahrewar ud spandarmad ud hordād ud amurdād a-griftār.

В одном месте Авесты сказано, что Зардушт сидел перед Ормаздом и вызнавал его Слово. Он сказал Ормазду: «Твои голова, руки, ноги, волосы, лицо и язык видны мне, как мои собственные, и у тебя такие же одежды, какие у людей. Дай мне руку, чтобы я взял тебя за руку». Ормазд сказал: «Я — неосязаемый дух, и взять меня за руку невозможно». Зардушт сказал: «Ты неосязаем, и неосязаемы Вахман, Ардвахишт, Шахревар, Спандармад, Хордад и Амордад».

Видимый человекообразный облик имеют также Бессмертные Святые. В подобном облике, согласно пехлевийским сочинениям, является Заратуштре Воху Мана (Вахман) перед получением им откровения: «Когда Зардушт поднялся оттуда, он увидел человека, идущего с южной стороны. Это был Вахман… Вахман показался ему человеком высотой в три копья» (ka az ān ul raft zardušt, ā-š mard dīd ka raft az rapiθwin-tar nēmag. ān būd wahman… ān awe sahist wahman cand ān ī 3-mard-nēzag bālāy) (Денкарт, 7.3); «Когда он (т. е. Зардушт) вышел из воды и оделся, он увидел Вахмана Амахраспанда в облике человека, красивого, светлого и сияющего… и он был в девять раз выше Зардушта» (ka-š az āb abar āmad u-š jāmag pōšīd ēg-eš dīd wahman amahraspand pad mard ēwēnag ī hu-cihr ī rōšn ī brāzyāg… u-š būd bālāy nō andčand zardušt) (Визидагиха-и Задспрам, 21.4).

Когда в зороастризм были интегрированы древние иранские божества, они принесли с собой свои образы, отразившиеся в Яштах. Так, в Хом-яште, когда Хаома является к Заратуштре, тот обращается к нему с вопросом: «Кто ты, о муж, которого я из всего бытия телесного красивейшим узрел?» (kō narə ahī yim azəm vīspahe aŋhə̄uš astwatō sraēštəm dādarəsa) (Хом-яшт, 1).

У Тиштрии три облика, в т.ч. один человеческий:

Блестящий, славный Тиштрия,

В сиянии летящий,

Вид принимает Мужа

Пятнадцати годов,

Со светлыми глазами,

Высокого и властного,

Могучего, искусного.

(Тиштр-яшт, 13—14)

У Веретрагны десять обликов, в т.ч. два человеческих. Он является Заратуштре:

Прекрасным юным Мужем

Пятнадцати годов,

Красивым, ясноглазым,

Высоким, быстроногим.

(Бахрам-яшт, 17)

А также:

Великолепным Мужем,

Прекрасным, богоданным,

Златой клинок держащим,

Что разукрашен весь.

(Бахрам-яшт, 27)

Подробнее всего в Яштах описан облик Ардвисуры Анахиты:

Она явилась зрима,

Благая Ардви-Сура,

Прекрасной юной девой,

Могучею и стройной,

Высокой и прямой.

Блестящей, благородной

В наряде с рукавами,

Расшитом, золотом.

Неся барсмана прутья,

Златой, четырёхгранной

Красуется серьгой,

И на прекрасной шее

Надето ожерелье

У родовитой Ардви.

А талию стянула

Она, чтоб грудь казалась

Высокой и тугой.

Надела диадему

Благая Ардви-Сура

Стозвёздную, златую,

Подобьем колеснице

И из восьми частей,

Украшенную лентами

С красивым ободком.

Бобровую накидку

Надела Ардви-Сура

Из шкур трёхсот бобрих,

Четырежды родивших

(Когда они шерстистей,

Когда их гуще мех),

Так сделанную, чтобы

Смотрящему казалась

Она покрытой золотом

И полной серебром.

(Ардвисур-яшт, 126—129)

Демонология

Из старых иранских богов, переведённых в разряд дэвов, Авеста по именам упоминает только троих. Одно из заклятий против дэвов в Видевдате гласит: «Увожу я Индру, увожу я Саурву, увожу я Нахатью дэва из дома, из веси, из племени, из страны» (paiti-pərəne iṇdrəm paiti-pərəne saurum paiti-pərəne nåŋhaiϑīm daēum haca nmāna haca vīsa haca zaṇtu haca daiŋ́hu) (Видевдат 10.9). Индра здесь то же божество, что и индоарийский Индра. Саурва соответствует индоарийскому Шарве. Последний не упоминается в Ригведе, но в более поздних текстах отождествляется с Рудрой. Нахатья соответствует индоарийскому Насатье.

Обычно в Индии Насатьями называются двое Ашвинов, и в договоре, заключённом ок. 1350 г. до н.э. митаннийским царевичем Шаттивазой с хеттским царём Суппилулиумой I, упоминаются Насатьи во множественном числе в числе других арийских богов, призванных засвидетельствовать соглашение: «Митра, Варуна, Индра и Насатьи» (Mi-it-ra-aš-ši-il, A-ru-na-aš-ši-il / Ú-ru-wa-na-aš-ši-il, In-da-ra / In-dar и Na-ša-at-ti-ya-an-na) (-na — хурритский артикль во множественном числе).

Однако в Ведах Насатья иногда упоминается в единственном числе, в т.ч. вместе с Рудрой: «Что можешь ты сказать, о Агни, растя в очагах, / Что Вате крепчающему, великолепно выезжающему, / Насатье, странствующему кругом, земле, / Что, о Агни, Рудре, убивающему мужей?» (kad dhiṣṇyāsu vr̥dhasāno aghne kad vātāya pratavase śubhaṃye / parijmane nāsatyāya kṣe bravaḥ kad aghne rudrāya nr̥ghne) (Ригведа 4.3.6). Кроме того, в Ведах встречается двандва Индра-Насатья: «На это моё приглашение / Приезжайте, о Индра-Насатья, / Два бога, вместе с богами сегодня с самыми большими радостями!» (ā me asya pratīvyamindranāsatyā ghatam / devā devebhiradya sacanastamā) (Ригведа 8.26.8).

Очевидно, что Индра, Саурва и Нахатья были причислены к дэвам из-за своего аморального и насильственного характера. Они были богами воинской колесничной знати, называвшейся в индоиранском языке словом marya-, которое вследствие реформы Заратуштры изменило в иранском своё значение на «негодяй» (авест. mairya-).

В среднеперсидском (пехлевийском) языке имена Индра, Саурва и Нахатья имеют формы Андар, Савар и Накаед. Бундахишн сообщает о них: «Дэв Андар отвлекает мысли творений от праведности, чтобы они замерзали подобно хорошо замёрзшему снегу. Он внушает людям мысль о том, что они не должны носить шабиг и кустиг. Дэв Савар — глава дэвов — творит насилие, угнетение, несправедливость и мятеж. Дэв Накаед делает творения несчастными. И говорится: „Тот, кто даёт что-то людям, по закону которых не нужно носить шабиг и кустиг, радует Андара, Савара и Накаеда“» (27.7—10).

В пехлевийских текстах Андар, Савар и Накаед включаются в семерицу главных демонов со главе с Ангра Майнью, которая противостоит семерице Бессмертных Святых во главе со Святым Духом (Ахурой Маздой). Из них Вахману (Воху Мана, т. е. Благая Мысль) противостоит Акоман (Ако Мана, т. е. Злая Мысль), Ардвахишту (Аша Вахишта) — Андар, Шахревару (Хшатра Вайрья) — Савар, Спандармад (Спента Армаити) — Накаед, Хордад (Хаурватат) — Тарич (Голод), Амурдад (Амеретат) — Зарич (Жажда).

Грядущая победа Бессмертных Святых над этими дэвами описывается в Бундахишне: «Затем Ормазд схватит Злого духа, Вахман — Акомана, Ардвахишт — Андара, Шахривар — Савара, Спандармад — Тарумада, который Накаед, Хордад и Амордад — Тарева и Зарева, правдивая речь — лживую, Срош — Хешма. Тогда останутся два демона — Ахриман и Аз („жадность“). И Ормазд явится на землю и сам (станет) первым жрецом, а Срош — вторым жрецом. Они возьмут в руки священный пояс и сделают беспомощнейшими Злого духа и Аза, разбитых посредством (?) гатовской молитвы, и по проходу, по которому (Злой дух и Аз) пробрались на небо, они опять свалятся во мрак и тьму. Змей Гозихр сгорит в этом расплавленном металле, и зловоние и грязь, что были в аду, сгорят в этом металле, и (ад) очистится, а Ахриман, Злой дух, свалится в этот металл. (Ормазд?) возьмёт землю ада и принесёт (её) для расширения мира». Ахриман «был, есть, но не будет» (būd ud ast kē nē bawēd); в конце времён «Ложь будет убита» (druz be ōzanēnd).

Бессмертие души

Как уже говорилось, в послегатических текстах для обозначения души наряду с другими терминами используется также слово женского рода frawaṣ̌i- (<frawarti-), частично совпадающее по смыслу со словом urwan-. Его морфология ясна (приставка fra + корень war + суффикс ti), но его понимание затрудняется многозначностью корня war. Поскольку одно из значений этого корня — «выбирать», высказывалось предположение, что фраваши — это часть человека, способная к нравственному выбору, и подобное представление было введено в иранскую религию Заратуштрой. Однако в Гатах фраваши не упоминаются, а в других зороастрийских текстах они изображаются как крылатые воинственные девы, сходные с германскими валькириями, приходящие на помощь своей родне. Это побуждает видеть во фраваши скорее представление древней иранской религии, которое было отвергнуто Заратуштрой, но позднее реабилитировано и интегрировано в зороастризм.

По всей видимости, дозороастрийские иранцы верили, что душа (urwan-) обычного человека после его смерти нисходит на подземные пастбища, а душа особо отличившегося воина возносится на небо и становится фраваши. Вероятным источником слова frawarti- является глагол war в значении «покрывать, защищать» (дух-защитник?) или существительное *wr̥ti- «доблесть» (душа покойного героя?). Черты языческой древности сохраняет праздник почитания фравашей Хамаспатмаэдая или Фравардиган, который отмечается в последние дни зороастрийского года.

Из авестийских текстов фраваши впервые упоминаются в Ясне семи глав, заявляющей, что зороастрийцы «чтут фраваши праведных мужей и жён» (aṣ̌āunąm frawaṣ̌īš narąmcā nāirinąmcā) (Ясна 37.3). Вообще во всех обращениях к фраваши они называются праведными. По всей видимости, первобытное вненравственное представление о душах особо отличившихся героев при интеграции в зороастризм было первоначально перенесено на души зороастрийских праведников, а потом распространено на всех людей вообще.

Как и urwan-, frawaṣ̌i- имеется не только у людей, но и у животных и божеств. Например, во Фравардин-яште зороастрийцы чтут «фраваши Ахуры Мазды, чья душа — Святое Слово» (frawaṣ̌īm awąm yąm ahurahe mazdå… yeŋ́he urwa mąϑrō spəṇtō) (80—81). При сходстве урвана и фраваши, между ними можно отметить и некоторые различия. Так, с раем и адом всегда связан урван, а не фраваши, и молитвы зороастрийцы обращают за урван, но к фраваши. В некоторых же случаях эти слова используются как полные синонимы: «Мы чтим души умерших, которые суть фраваши праведных» (iristanąm urwąnō yazamaide yå aṣ̌aonąm frawaṣ̌ayō) (Яcна 26.7). Даже Гэуш урван иногда называется Гэуш фраваши (Ясна 13.7; Яшт 13.86). Очевидно, частичное отождествление урвана и фраваши стало причиной распространения на последнюю представления о предсуществовании (Яшт 13.1—12) и принадлежности не только людям, но и божествам (Яшт 13.80—6) и животным (Яшт 13.154).

Телесное воскресение

В Младшей Авесте имеется два текста, которые прямо говорят о телесном воскресении.

Первым из них является гимн в честь Земли — Зам (йад) -яшт, в котором четырежды (11, 19, 23, 89) повторяется рефрен «чтобы мёртвые воскресли, пришли жизнь и бессмертие (или: пришёл живой и бессмертный)» (yat̰ irista paiti usəhištąn / jasāt̰ jvayō amərəxtiš). В выражении irista paiti usəhištąn (» (чтобы) мёртвые воскресли») слово irista («мёртвые») –страдательное причастие на -ta от иранского корня raēθ-/riθ-/iriθ-, восходящего к ПИЕ корню *leikw- «покидать, оставлять», буквально «ушедшие», а paiti usəhištąn (» (чтобы) воскресли») — инъюнктив 3-го л. мн. ч. редуплицированного ПИЕ глагольного корня *stā- «стоять» (si-sta-> hi-šta) + приставки uz «вверх» и paiti «вновь», буквально « (чтобы) вновь встали». Четвёртый случай употребления этого выражения входит в состав величественного пророчества о пришествии Спасителя, который одержит победу над смертью:

89.

[xʷarənō] yat̰ upaŋhat̰

[Благодать], которая будет сопровождать

saoṣ̌yaṇtəm wərəϑrājanəm

Спасителя Победоносного

uta anyåsčit̰ haxayō

И других сподвижников,

yat̰ kərənawāt̰ fraṣ̌əm ahūm

Чтобы он создал чудесное бытие —

azarəṣ̌əṇtəm amarəṣ̌əṇtəm

Нестареющее, неумирающее,

afriϑyaṇtəm apuyaṇtəm

Нерушимое, нетленное,

yawaējim yawaēsum wasōxṣ̌aϑrəm

Вечно-живущее, вечно-растущее, вольно-властное,

yat̰ irista paiti usəhištąn

Чтобы мёртвые воскресли,

jasāt̰ jwayō amərəxtiš

Пришли жизнь и бессмертие (или: пришёл живой и бессмертный),

daϑaite fraṣ̌əm wasna aŋhuš

И бытие было сделано по воле чудесным.

90.

bun gaēϑå amarṣ̌aṇtiš

Да будут бессмертны те существа,

yå aṣ̌ahe saŋuhaitīš

Которые следуют Истине.

92.

yat̰ astwat̰-ərətō fraxṣ̌tāite

Тогда Воплотивший Истину выступит

hača apat̰ kąsaoyāt̰

От вод Кансавьи,

aštō mazdå ahurahe

Вестник Ахуры Мазды,

wīspa-taurwayå puϑrō

Сын Всепобедной.

…

94.

yō diδāt̰ xratə̄uš dōiϑrabyō

Он взглянет очами разума,

wīspa dāmąn paiti waēnāt̰

Обозрит всё творение […],

[…] yō duščiϑrayayå

Которое обезображено,

yō wīspəm ahūm astwaitəm

Всё плотское бытие

ižayå waēnāt̰ dōiϑrabyō

Он обозрит очами изобилия,

darəsča daϑat̰ amarəxṣ̌yaṇtīm

И этот взгляд даст бессмертие

wīspąm yąm astwaitīm gaēϑąm

Всем плотским существам.

(Зам-яшт 89—90, 92, 94)

Вторым текстом такого рода является наск (толкование) к молитве Айрьема-Ишйо, которая завершает собой Старшую Авесту. В самой молитве прямо о телесном воскресении не говорится (в переводе И. М. Стеблин-Каменского: «Арйаман, приди, желанный, / В помощь людям Заратуштры / И Благой на помощь Мысли, / Заслужить награду Веры, / Истины то воздаянье, / Что назначено Ахурой»). Однако Варштманср-наск, входящий в состав 9-й книги Денкарта, утверждает, что именно чтение Айрьема-Ишйо поможет Саошьянту (Спасителю) в конце времён вернуть к жизни тела умерших и воссоединить их с душами (Денкарт 9.46.1—5). Соответствующий отрывок гласит: «С её (т.е. молитвы Айрьема-Ишйо) помощью они (т. е. Спасители) дадут жизнь обратно телам, и они (т.е. люди) будут иметь души вместе с телами, ибо после этого они не умрут» (pad ayārīh ī ōy bē zīndagīh ō tan abāz dahēnd ud tanōmand gyān dārēnd kū pas nē mīrēnd). Поздне-авестийский оригинал этого пехлевийского перевода, дошедший до нас в нескольких рукописях (Fragment Westergaard 4.1—3), гласит: « [Спасители] поднимут мёртвых. Вместо неживых тел они будут иметь плотскую жизнь» (us irista paiti aråṇti vī. juuāhu paiti tanušu astuuå gaiiō dāraiiåṇti).

Наиболее подробно зороастрийское учение о воскресении и обретении воскресшими людьми нового тела, которое на пехлевийском именуется tan ī pasēn («последнее тело»), изложено в пехлевийских сочинениях, прежде всего в Бундахишне. В рассказе о Хванирате (средней части обитаемого мира, населённой ариями) говорится, что в ней «родится Спаситель, который ослабит Злого духа и вызовет воскрешение и телесное воплощение» (sōšyans andar xwanirah zāyēd, kē gannāg mēnōg a-gār kunēd ud rist-āxēz, tan ī pasēn kunēd).

Глава 30 Бундахишна носит заголовок «О сущности воскресения мёртвых и последнем теле» (abar čiyōnīh rist-āxēz ud tan <ī> pasēn). Она сообщает, что «Спаситель подготовит воскрешение мёртвых» (sōšyans rist ul wigrāsē [n] d); «Спаситель и (его) помощники совершат жертвоприношения ради воскрешения мёртвых» (yazišn ī pad rist wirāyišnīh sōšyans abāg ayārān kunēd). Для этого они принесут в жертву быка Хадйош и из его жира и чудесной белой хаомы изготовят напиток бессмертия. Все люди, причастившиеся этого напитка, станут бессмертными «навсегда и навечно»: «Сначала поднимутся кости Гайомарда, затем — Машйа и Машйане, затем — остальных людей. За пятьдесят семь лет Спаситель подготовит всех мёртвых, и все люди восстанут: и те, кто праведен, и те <люди>, кто грешен, — каждый поднимется с того места, где уйдёт его душа» (nazdist ast ān ī gayōmart ul hangēzēd, pas ān <ī> mašī mašyānē, pas ān <ī> abārīg mardōmān. pad panjāh <ud> haft sāl sōšyans hamāg rist wigrāsēnd, hamāg mardōm abar ēstēnd, kē-iz ahlaw-iz kē-iz druwand. mardōm har kas az ānōh ul hangēzēd kū-šān gyān be šud).

В качестве технического термина для обозначения всеобщего телесного воскресения в поздне-авестийском языке используется слово paiti-irista-, в пехлевийском — rist-āxēz.

Древнейшим внешним свидетельством о вере зороастрийцев в телесное воскресение является сообщение греческого историка Феопомпа Хиосского (380 — ок. 315 гг. до н.э.), сохранённое Диогеном Лаэртским: «Феопомп (в VIII книге „Истории Филиппа“) … добавляет, что, согласно магам, люди воскреснут и будут бессмертными (ὃς καὶ ἀναβιώσεσθαι κατὰ τοὺς Μάγους φησὶ τοὺς ἀνθρώπους καὶ ἔσεσθαι ἀθανάτους) и что только заклинаниями магов и держится сущее» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Книга I, Вступление, 9).

В межзаветную эпоху сходные эсхатологические идеи начинают появляться в иудейских сочинениях: «1-я Книга Еноха, Книга Юбилеев, Устав Кумранской общины, синоптические Евангелия, Апокалипсис — очень разные сочинения, но во всех из них очевидна озабоченность эсхатологией, причём с каждым новым поколением взгляд на мир становится всё более дуалистическим. В разной степени авторы всех этих сочинений осознавали, что разрушительная сверхъестественная сила в течение веков стремилась помешать божественному замыслу и продолжает это делать. Они были также убеждены, что в ближайшем будущем эта сила и её человеческие агенты будут разгромлены посланниками Бога и обращены в ничто. Состоится Всеобщий суд, судьёй на котором, по некоторым версиям, будет трансцендентный Мессия. Время и история придут к своему концу, за чем последует вечное царство Бога, установленное на этой земле. Верные слуги Бога, наделённые бессмертными и нестареющими телами, будут вечно обитать в этом царстве, все же прочие будут ввергнуты в огненную бездну. Таким же участям подвергнутся и мёртвые, которые будут для этой цели воскрешены».

Более ранней еврейской религии такие идеи были совершенно чужды: «Подобные представления имели наибольшее хождение в относительно небольших сектах, и их отличие от древней израильской религии поразительно. Еврейская Библия знает о внешних силах, которые угрожают народу Израиля и в этом смысле являются врагами бога Израиля, но она ничего не знает о сверхъестественной силе, стремящейся помешать божественному замыслу. Книга Бытия даже не намекает на то, что соблазнивший Еву змей был демоном или вообще чем-то большим, чем „самым хитрым из всех зверей полевых, которых создал бог Яхве“, а единственный появляющийся „сатана“ оказывается одним из придворных Яхве. Пророки пленной и послепленной эпохи ожидают времён, когда враги избранного народа будут низвержены, а сам избранный народ будет процветать в чудесно плодородной и мирной земле. Но нет никакого намёка, что отдельные евреи будут при этом жить вечно: как и все предыдущие поколения, каждое будущее поколение будет сходить в Шеол и существовать там в виде бледных развоплощённых теней. За исключением Даниила еврейская Библия не обещает воскресения мёртвых, и уж тем более их общего воскресения для всемирного Страшного суда. Она не говорит ничего и о трансцендентном Мессии, который должен совершить этот суд и привести время и историю к их концу. Само представление о новом, вечном мире, лежащем за пределами времени и истории, чуждо еврейской Библии».

Источником межзаветной иудейской эсхатологии, нашедшей наиболее полное выражение в кумранском иудаизме и христианстве, является зороастризм: «Эти представления были на самом деле такой новизной, что, хотя полностью они были приняты лишь относительно немногими евреями, споры, которые они вызвали в еврейском народе, продолжались несколько поколений. Они также определённо были иностранного происхождения… В определённый момент между 1500 и 1200 г. до н. э. Заратуштра вырвался из этого устойчивого, но тревожного мировоззрения… Согласно взгляду Заратуштры, мир не является устойчивым, но и смуты будут ему грозить не всегда. В этот самый момент мир движется, через непрерывную вражду, к состоянию без вражды. Придёт день, когда в чудесной последней битве верховный бог и его сверхъестественные союзники сокрушат силы хаоса и их земных союзников и раз и навсегда их уничтожат. Вслед за этим божественно установленный порядок воцарится навсегда: телесные недуги и недостатки исчезнут, угрозы врагов прекратятся, в сообществе спасённых будет царить полное согласие; другими словами, мир будет находиться в полном покое и безопасности. Это упование, которое не было известно до Заратуштры, оказало глубокое воздействие на определённые еврейские общины, о чём свидетельствуют некоторые апокалипсисы и некоторые из сочинений, обнаруженных в Кумране. Больше всего оно повлияло на секту Иисуса, что имело неисчислимые последствия».

Сотериология

Как упоминалось ранее, в Гатах слово saoš́iiant ещё не является техническим термином для обозначения грядущего эсхатологического спасителя. Однако уже в текстах Младшей Авесты представлен полноценный образ Спасителя по имени Астват-эрета («Воплотивший Истину»), который должен преобразовать мир в конце времён. Его имя было произведено от собственных слов пророка в Гатах: «Плотской Истина да будет!» (astwat̰ aṣ̌əm ḣyāt̰) (Ясна 43.16). Он будет рождён девой Эредат-федри («Помогающая отцу») от семени Заратуштры, хранящегося в водах озера Кансавья. Вероятно, самым ранним упоминающим их текстом является Фравардин-яшт — гимн в честь фраваши (душ) зороастрийских праведников:

astwat̰-ərətahe aṣ̌aonō frawaṣ̌īm yazamaide

Фраваши праведного Астват-эреты мы почитаем,

yō aŋhat̰ saoš́yąs wereϑraja nąma astwat̰-ərətasca nąma,

Который будет Спасителем, Победоносным по имени, Астват-эретой по имени,

awaϑa saoš́yąs yaϑa wīspəm ahūm astwaṇtəm sāwayāt̰

Когда он, Спаситель, весь мир плотский спасёт,

awaϑa astwat̰-ərətō yaϑa astwå hą uštanawå

Когда он, Астват-эрета, обладая плотью и жизнью,

astwat̰ aiϑyejaŋhəm paitišāt̰

Восстановит плотское (бытие) неуязвимым,

paitištātə̄e bizəŋrō-ciϑrayå drujō

Чтобы противостоять двуногому роду Лжи,

paitištātə̄e aṣ̌awa-karštahe t̰baēṣ̌aŋhō

Чтобы противостоять губящему праведников Врагу.

(Фравардин-яшт 128—129)

kanyå ərədat̰-fəδryå aṣ̌aonyå frawaṣ̌īm yazamaide

Фраваши праведной девы Эредат-федри мы почитаем,

yā wīspa-taurwairica nąma,

Именуемой также Виспа-таурваири (Всепобедная);

awaϑa wīspa-taurwairi yaϑa hā təm zīzanāt̰

Потому Всепобедная, что она породит того,

yō wīspe taurwayāt̰ daēwāat̰ca t̰baēšå mašyāat̰ca

Кто победит всякую вражду дэва и смертного,

paitištātə̄e jahe-karštahe t̰baēšaŋhō

Чтобы противостоять вражде, творимой Блудницей.

(Фравардин-яшт 142)

Подробнее деяния эсхатологического Спасителя описаны в Зам-яште:

89.

[xʷarənō] yat̰ upaŋhat̰

[Благодать], которая будет сопровождать

saoṣ̌yaṇtəm wərəϑrājanəm

Спасителя Победоносного

uta anyåsčit̰ haxayō

И других сподвижников,

yat̰ kərənawāt̰ fraṣ̌əm ahūm

Чтобы он создал чудесное бытие —

azarəṣ̌əṇtəm amarəṣ̌əṇtəm

Нестареющее, неумирающее,

afriϑyaṇtəm apuyaṇtəm

Нерушимое, нетленное,

yawaējim yawaēsum wasōxṣ̌aϑrəm

Вечно-живущее, вечно-растущее, вольно-властное,

yat̰ irista paiti usəhištąn

Чтобы мёртвые воскресли,

jasāt̰ jwayō amərəxtiš

Пришли жизнь и бессмертие (или: пришёл живой и бессмертный),

daϑaite fraṣ̌əm wasna aŋhuš

И бытие было сделано по воле чудесным.

90.

bun gaēϑå amarṣ̌aṇtiš

Да будут бессмертны те существа,

yå aṣ̌ahe saŋuhaitīš

Которые следуют Истине.

92.

yat̰ astwat̰-ərətō fraxṣ̌tāite

Тогда Воплотивший Истину выступит

hača apat̰ kąsaoyāt̰

От вод Кансавьи,

aštō mazdå ahurahe

Вестник Ахуры Мазды,

wīspa-taurwayå puϑrō

Сын Всепобедной.

…

94.

yō diδāt̰ xratə̄uš dōiϑrabyō

Он взглянет очами разума,

wīspa dāmąn paiti waēnāt̰

Обозрит всё творение […],

[…] yō duščiϑrayayå

Которое обезображено,

yō wīspəm ahūm astwaitəm

Всё плотское бытие

ižayå waēnāt̰ dōiϑrabyō

Он обозрит очами изобилия,

darəsča daϑat̰ amarəxṣ̌yaṇtīm

И этот взгляд даст бессмертие

wīspąm yąm astwaitīm gaēϑąm

Всем плотским существам.

95.

aŋ́he haxayō frāyeṇte

Соратники последуют

astwat̰-ərətahe wərəϑraγnō

За Воплотившим Истину победоносные,

humanaŋhō hwacaŋhō

Добромысленные, доброречивые,

huš́yaoϑnåŋhō huδaēna

Добродетельные, доброверные,

naēδa-cit̰ miϑō-aojåŋhō

Не изрекающие никакой лжи

aēṣ̌ąm xʷaēpaiϑya hizwō

Собственным языком.

aēṣ̌u parō frānāmāite

Согнётся перед ними

aēṣ̌mō xrwidruxš dušxʷarənå

Ярость с кровавой дубиной, неблагодатная,

wanāt̰ aṣ̌a akąm drujim

Победит Истина злую Ложь

yąm dušciϑrąm təmaŋhaēnīm.

Безобразную, тёмную.

96.

wanaite akəmcit̰ manō

Будет побеждена Злая Мысль,

wohu manō tat̰ wanaiti

Благая Мысль её победит.

wanaite miϑaoxtō

Будет побеждено Обманное слово,

ərəžuxδō wāxš təm wanaiti

Правдивое слово его победит.

wanāt̰ haurwåsca amərətåsca

Здоровье и Бессмертие победят

wa ṣ̌uδəmca tarṣ̌nəmca

Голод и Жажду.

frānāmāiti dužwarštāwarš

Согнётся творящий пагубу

aŋrō mainyuš axṣ̌yamanō

Злой Дух, лишённый власти.

(Зам-яшт, 89—90, 92, 94—96)

В Вендидате сам Заратуштра предсказывает, что:

us. zayāite saoš́yąs vərəϑraja

Родится Спаситель Победоносный

haca apat̰ kąsaoyāt̰ uṣ̌astarat̰

Из вод Кансавьи на востоке,

haca naēmāt̰ uṣ̌astaraēibyō

В краю востока.

(Вендидат, 19.5)

Пехлевийские тексты добавляют, что Спаситель совершит эсхатологический суд над людьми: «Затем по приказу творца Ормазда Сошйанс распределит всем людям возмедие и награду в соответствии с (их) делами» (pas sōšyans, az dādār ohrmazd framān, hamāg mardōm mizd pādāšn dahēd pad kunišn sazāgīhā) (Бундахишн, 34.25).

Как мы видим, уже в авестийском зороастризме существовало вполне развитое представление о Спасителе, который будет чудесно рождён, победит демонов, осуществит воскрешение мёртвых, совершит эсхатологический суд над людьми и вернёт творение к состоянию, в котором оно пребывало до нападения на него Злого Духа. Совершенно чуждое Еврейской Библии, такое представление появляется в разрозненном виде в иудейских текстах межзаветной эпохи, чтобы в конечном счёте найти целостное выражение в новозаветном образе Иисуса из Назарета: «Мессия Апокалипсиса имеет гораздо меньше общего с любой из мессианских фигур в еврейской Библии, чем с любым из божественных воинов в различных версиях мифа о противоборстве, и среди последних ни Индра, ни Мардук, ни Ваал, ни ранний Яхве не представляют для него такой близкой параллели, как зороастрийский Саошьянт. Ибо Заратуштра должен вернуться, воскресший и прославленный, в лице Саошьянта, чудесно рождённого от его семени, чтобы сразиться с полчищами демонов, победить их и осуществить эсхатологический суд, а Апокалипсис призывает нас ожидать точно таких же деяний от воскресшего и прославленного Христа, когда он вернётся. Кроме того, в обоих случаях возвращение спасителя знаменует собой конец времени и начало мира вне времени, царства Божьего на земле. В целом представляется, что из маргинальных групп в иудаизме секта Иисуса больше всего была подвержена зороастрийскому влиянию».

Эсхатология

Согласно Бундахишну, после всеобщего телесного воскресения «Огонь и божество Арйаман расплавят металл, (что) в горах и холмах, и он останется на земле подобно реке. Затем они заставят всех людей войти в расплавленный металл и очиститься. Тому, кто праведен, тогда покажется так, словно он идёт в тёплом молоке, а тому, кто грешен, тогда покажется так, словно он на земле (pad gētīg) идёт в расплавленном металле».

В отношении конечной судьбы грешников зороастрийское предание противоречиво: «Сведения о судьбе злых душ после обновления мира в пехлевийской литературе расходятся. Манушчихр явно имеет в виду полное очищение от греха для злых душ посредством расплавленного металла, после чего они станут бессмертными и блаженными (Дадестан-и дениг, 31.10—13; 36.110—111); другие традиции учат об уничтожении душ грешников при обновлении мира».

Пехлевийские тексты делят существование мира на три эры — Творения (пехл. Bundahišn), Смешения (Gumēzišn) и Разделения (пехл. Wizārišn). Эра Творения началась после того, как Ормазд и Ахриман сделали соответственно благой и злой выбор. В эту эру были сотворены духовные прообразы всех благих вещей мира: Ормазд «сотворил духовные образы созданий… три тысячи лет они оставались духовными образами, которые были недумающими, неподвижныим и с неосязаемыми телами» (u-š mēnōgīhā… frāz brēhēnīd. sē hazār sāl andar mēnōgīh ēstīd hēnd, kū būd hēnd a-menīdār ud a-rawāg tan agriftār). После этого Ормазд перевёл духовные прообразы в тела. В ответ на это Ахриман сотворил себе в помощь злых существ.

За эрой Творения последовала эра Смешения. Ормазд и Ахриман договорились, «чтобы (наша) борьба в период Смешения продлилась девять тысяч лет» (kū zamān kun tā kārezār pad gumēzišnīh ō nō hazār sāl frāz abganēm); «В течение этих девяти тысяч лет три тысячи лет всё будет происходить по воле Ормазда, три тысячи лет — в смешении (воли) Ормазда и Ахримана, а в последние три тысячи лет Злой дух будет обессилен, и они прекратят противостояние из-за творений». Ахриман вторгся в благой телесный мир и испортил его, что положило начало битве сил света с силами тьмы.

Общую продолжительность истории Бундахишн определяет в 12 тысяч лет: «О летосчислении. Времени было двенадцать тысяч лет (dwāzdah hazār sāl būd) … Три тысячи лет был (период) духовного состояния, когда творения были немыслящие, неподвижные и неосязаемые (sē hazār sāl, mēnōg ēstišn būd, kū dām a-menīdār a-rawāg a-griftār būd) … (6000 лет было) противостояние». По прошествии 6 тысяч лет эры Смешения в мир является Заратуштра, после проповеди которого история длится ещё 3 тысячи лет. Согласно счислению Бундахишна, в настоящее время мы находимся во второй четверти последнего, 12-го тысячелетия истории.

В конце истории случится Чудотворение (Frašegird) и начнётся эра Разделения (Wizārišn), когда силы зла будут уничтожены и телесный мир вернётся к своему первоначальному благому состоянию, однако эта третья эра лежит уже за пределами истории.

Культ

Вероятно, требование произнесения вероисповедания («Фраваране») при обращении в зороастрийскую религию было установлено уже Заратуштрой. Таким образом, зорастризм является самой первой вероисповедной религией в мировой истории, принимаемой в сознательном возрасте путём исповедания определённых религиозных воззрений (для сравнения заметим, что иудаизм по настоящее время принимается не через вероисповедание, а через обрезание).

По всей видимости, сам Заратуштра ввёл при принятии зороастризма обряд опоясывания священным поясом, который называется по-авестийски yāh (ср. рус. по-яс), а по-пехлевийски kustīg (в настоящее время его совершает каждый зороастриец при достижении совершеннолетия в 15 лет). Похожую верёвку, но сделанную не из овечьей шерсти, как у зороастрийцев, а из хлопка, и набрасывающуюся на плечо, носят до настоящего времени индийские брахманы. Её первоначально завязывает жрец, после чего носящий уже никогда её не развязывает. Вероятно, сходные пояса носили жрецы уже в эпоху индоиранской общности.

У зороастрийцев такой пояс носят как мужчины, так и женщины, он три раза оборачивается вокруг поясницы и завязывается спереди и сзади четверными узлами с чтением молитв Ахуре Мазде. Его носят поверх нижней рубашки белого цвета.

Зороастрийцы молятся стоя, лицом к огню — очагу или солнцу. Перед молитвой полагается омыть лицо, руки и ноги (этот обычай был заимствован мусульманами). В начале молитвы зороастриец развязывает пояс и держит его в руках перед собою, потом снова повязывает. Молитва совершается пять раз в день, по одному разу в каждом из пяти периодов (авест. asnya- ratu-, пехл. gāh), на которые делятся зороастрийские сутки: hāwani- («время выжимания хаомы», с рассвета), rapiϑβa- («время для еды», с полудня), uzayara- («исхождение дня», с трёх часов дня), aiβisruϑra- (?, с заката), ušah- («утро», с полуночи). Однако с определённого времени лицам, не желающим вставать на две ночные молитвы (aiβisruϑra- и ušah-), была предоставлена возможность прочесть первую из них вместе с вечерней, а вторую — вместе с утренней. Как требование о пяти ежедневных молитвах, так и разрешение читать ночные молитвы в другое время были заимствованы у зороастрийцев мусульманами.

В число главных зороастрийских молитв входит Ахура-Вайрья (пехл. Ахунвар), по преданию, сочинённая самим Заратуштрой. Она имеет для зороастрийцев такое же значение, что и «Отче наш» для христиан. Вероятно, ближайшими последователями Заратуштры были сочинены молитвы Ашэм-Воху, Йенхе-Хатам и Айрьема-Ишйо. Смысл их авестийских текстов туманен и вызывает противоречивые толкования.

От языческой древности зороастрийцы унаследовали семь сезонных земледельческо-скотоводческих праздников, которые были ими осмыслены как посвящения семи Бессмертным Святым и их творениям. Названия шести из них («гахамбаров») известны в позднеавестийской форме: Майдйой-зарэмайа («Середина весны»), Майдйой-шема («Середина лета»), Паитишхахйа («Сбор зерна»), Айатрима («Возвращение скота с летних пастбищ»), Майдйаирйа («Середина зимы») и Хамаспатмаэдайа (название неясного происхождения, праздник в честь фраваши). Седьмой праздник, отмечавшийся в день весеннего равноденствия, известен только под своим персидским названием Ноуруз («Новый день»).

Зороастрийская литургия

Обряды зороастрийского богослужения имеют индоиранское происхождение, что видно уже по его названию (авест. yasna-, индоар. yajña- <ПИИ *yaǵʰ- «поклоняться»). Центром его является приготовление напитка из галлюциногенного растения (авест. haoma-, индоар. soma- <ПИИ *sav- «выжимать»; ср. рус. сок). В разные периоды и в разных местах индоиранцы могли использовать для этой цели разные растения; в настоящее время зороастрийцы используют для приготовления хаомы эфедру (хвойник).

У индуистов время принесения жертвы не закреплено, а у зороастрийцев ясна должна совершаться ежедневно между восходом солнца и полуднем — в одном из пяти делений суток, именуемом hāwani- («время выжимания хаомы»). В Авесте упоминаются восемь совершающих ясну священников — zaotar (тот, кто совершает возлияние), hāwanān (тот, кто выжимает хаому), āsnātar (тот, кто моет стебли хаомы), ātrəwaxš (тот, кто поддерживает огонь), sraošāwarəz (тот, кто надзирает), ābərət (тот, кто приносит воду), raēθβiškara (тот, кто смешивает хаому) и frabərətar (тот, кто приносит баресман). В настоящее время её служат по меньшей мере два священника — старший — заотар и младший — распиг (авест. raēθβiškara) или атравахш (авест. ātrəwaxš).

Совершающий богослужение священник должен держать в левой руке баресман — пучок прутьев количеством от 3 до 35. Сейчас для него используются прутья граната, тамариска или другого благородного дерева, либо же металлические прутья. Авеста указывает, что баресман должен быть в «высоту колена», но в настоящее время его длина значительно меньше. Перед богослужением баресман обливают освящённой водой (заотрой).

Обязательной частью зороастрийского богослужения является напиток парахаома. Чтобы его приготовить, стебли хаомы замачивают в воде, а потом при помощи пестика и ступки выжимают из них сок, добавляя к нему листья граната и освященную воду. После этого сок пропускают через сито из бычьей или овечьей шерсти и добавляют к нему воду, молоко или ячменное зерно. Раньше для парахаомы использовали коровье молоко, теперь оно почти всегда козье.

В настоящее время для ясны готовится также дрон. Он представляет собой круглый плоский хлеб, выпеченный из пшеничной муки без закваски, с девятью насечками сверху. Дрон пекут мужчины или женщины из священнического рода. Во время ясны дрон вкушают, положив на него кусочек коровьего масла или мяса.

Естественным образом напрашивается сравнение с христианским причастием. Однако пехлевийское слово drōn происходит от авестийского draonah-, которое означает «долю» или «часть», в т.ч. долю жертвоприношения, которую получает божество. Так, в Хом-яште оно означает долю жертвенного животного, которую получает Хаома: «Мне, Хаоме, праведный отец Ахура Мазда уделил в долю обе челюсти с языком и левым глазом» (us-mē pita haomāi draonō frə̄rənaot̰ ahurō mazdå aṣ̌awa haŋuharəne mat̰-hizwō hōyūmca dōiϑrəm) (Ясна 11.4). Ср. тж. в Гатах: «Подайте, Бессмертие и Здравие, вашу долговечную долю!» (dātā wə̄ amərətåscā utayūitī haurwatās draonō) (Ясна 33.8). В Авесте вообще нигде не говорится о ритуальном употреблении священного хлеба. На этом основании можно скорее предполагать возникновение у зороастрийцев обычаев, связанных с дроном, в позднее время под христианским влиянием и замену у них жертвенным хлебом первоначального жертвенного мяса.

При этом растение хаома, из которого готовится напиток парахаома, является одновременно и богом Хаомой, приходящимся, как следует из процитированного стиха Ясна 11.4, сыном Ахуре Мазде. По этой причине определённую зороастрийскую аналогию христианскому причастию представляет «причащение» священников и мирян парахаомой во время ясны.

Описанные действия составляют первую, подготовительную часть богослужения, именуемую парагной, а главным действием его второй части является чтение священниками собственно текста зороастрийской литургии — Ясны, занимающее около двух с половиной часов. Ясна состоит из 72 глав (хаити), которые включают Гаты Заратуштры (главы 28—34, 43—51, 53), Ясну семи глав (главы 35—41), зороастрийское вероисповедание Фраваране (глава 12), Хом-яшт (главы 9—11) и ряд других текстов. При этом сначала священники, а потом миряне «причащаются» заранее приготовленными парахаомой и дроном. В ходе богослужения на жертвеннике поддерживается пламя, в которое подкладывают сандал и благовония. По всей видимости, со времён Заратуштры обязательной частью ясны было также кровавое жертвоприношение.

Авестийское слово zaoϑra- (> пехл. zōhr) означает буквально «возлияние», но, по всей видимости, уже в эпоху индоиранской общности оно стало обозначать также и жертву жиром и мясом жертвенного животного. Родственное ему индоар. hotrá- может означать как возлияние масла в огонь, так и сжигаемое жертвенное мясо. В армянском языке имеется заимствованное из парфянского слово zoh «жертва» (<авест. zaoϑra-) и производный от него глагол zohel «приносить в жертву» в значении кровавого жертвоприношения. В согдийском языке слово žōše того же происхождения означало только жертвоприношение животного.

Уже индоиранцы при принесении животного в жертву отдавали небольшую его часть в жертву огню. Индоарии для этого жертвоприношения (индоар. āhuti-) первоначально использовали сальник, а позднее зачастую жидкое масло. У иранцев всегда использовался сальник, что подтверждают и зороастрийские тексты, и свидетельства внешних наблюдателей. Так, Страбон в I в до н.э. сообщает: «по словам некоторых, они (т.е. совершающие жертвоприношение маги) кладут в огонь небольшую часть сальника» (τοῦ ἐπίπλου τι μικρὸν τιθέασιν, ὡς λέγουσί τινες, ἐπὶ τὸ πῦρ) (География, 15.3.13) (Страбон здесь и далее цитируется в переводе Г. А. Стратановского). Вероятно, именно этот возлагаемый на огонь сальник жертвенного животного Заратуштра называет словом āzūiti- (Ясна 29.7; 49.5).

На пехлевийском языке данный ритуал именуется «возлиянием огню» (ātaš-zōhr). Такое возлияние включает три составные части — дрова (ēsm), ладан (bōy) и собственно жир (zōhr). Жир берётся в настоящее время обычно от овцы (gōspand), однако раньше брался от коровы, и именно эта замена вызвала перенос имени коровы на овцу (gōspand означает буквально «святая корова»). О «возлиянии огню» говорит Страбон: «Жертвы они (т.е. маги) приносят преимущественно огню и воде. Жертвоприношения огню совершают так: прибавляют сухие, очищенные от коры поленья дров и сверху кладут жир; затем поливают оливковым маслом» (Διαφερόντως δὲ τῶι πυρὶ καὶ τῶι ὕδατι θύουσι, τῶι μὲν πυρί, προστιθέντες ξηρὰ ξύλα τοῦ λέπους χωρὶς πιμελὴν ἐπιτιθέντες ἄνωθεν· εἶθ᾽ ὑφάπτουσιν ἔλαιον καταχέοντες) (География, 15.3.14).

О жертвоприношениях воде Страбон говорит далее: «Воде приносят жертвы… совершая при этом возлияния оливковым маслом, смешанным с молоком и мёдом» (Τῶι δ᾽ ὕδατι… ἀποσπένδοντες ἔλαιον ὁμοῦ γάλακτι καὶ μέλιτι κεκραμένον) (География, 15.3.14). На пехлевийском языке данный ритуал именуется «возлиянием воде» (āb-zōhr). Как и «возлияние огню», он включает три части, которыми являются хаома, сок гранатовых листьев и молоко. Сохранившийся в Денкарте (8.25.24) отрывок из Авесты предписывает воинам совершать «возлияние воде» перед битвой.

Страбон также упоминает о принесении персами в жертву животных: « [Персы] совершают жертвоприношения в очищенном по обряду месте после молитв, приведя жертвенное животное, обвитое венком. Когда маг, совершающий священный обряд, разделит жертвенное мясо на части, верующие разбирают куски и уходят, не оставляя никакой части богам; божеству, по их словам, нужна только душа жертвы и больше ничего» (Θύουσι δ᾽ ἐν καθαρῶι τόπωι κατευξάμενοι παραστησάμενοι τὸ ἱερεῖον ἐστεμμένον· μελίσαντος δὲ τοῦ Μάγου τὰ κρέα τοῦ ὑφηγουμένου τὴν ἱερουργίαν ἀπίασι διελόμενοι, τοῖς θεοῖς οὐδὲν ἀπονείμαντες μέρος· τῆς γὰρ ψυχῆς φασι τοῦ ἱερείου δεῖσθαι τὸν θεόν, ἄλλου δὲ οὐδενός) (География, 15.3.14).

Принесение в жертву божествам животных («чистых» с зороастрийской точки зрения — коров, овец, коз, свиней, домашней птицы и пр.) было до недавнего времени неотъемлемой частью зороастризма. Парсы (индийские зороастрийцы) полностью отказались от этой практики к концу XIX в. Их иранские собратья под их влиянием к середине XX в. также перестали совершать кровавые жертвоприношения во время ясны, но продолжают их совершать в ходе других религиозных церемоний. Жертва обычно жарится, часть её отдаётся священнику, а остальное поедается участниками обряда.

Памятью о таких жертвоприношениях является гошудо (<авест. gə̄uš hudå «от благо дающей коровы») — кусочек масла или мяса, который кладётся на середину дрона и потом поглощается вместе с ним.

Общая характеристика младоавестийского зороастризма

В послегатическую эпоху принимает свой классический вид уже намеченное в Гатах учение о зороастрийских «архангелах» — Бессмертных Святых в количестве шести или семи с соответствующим количеством творений, которым они покровительствуют.

В зороастрийский культ включается большинство древних иранских богов, которые объявляются творениями Ахуры Мазды и его помощниками в благом деле (Митра, Анахита, Апам Напат, Веретрагна и др.). Происходит канонизация древних текстов посвящённых им гимнов (яштов).

Возникает культовое почитание Солнца, Луны, Земли, вод, неба, ветров и других природных явлений, отвлечённых понятий — Сраоши (Послушание), Аши (Награда), Рашну (Справедливость) и др. Все они наряду с самим Ахурой Маздой объединяются понятием язаты («достойные почитания»).

Те древние иранские боги, которые в силу своего аморального характера не могут быть причислены к язатам (Индра, Саурва и Нахатья), причисляются к дэвам.

Бурное развитие переживают зороастрийские эсхатология и сотериология. Появляются представления о продолжительности мирового исторического процесса (12 тысяч лет или иной срок, кратный 3000 лет) и о его делении на три эры. В текстах Младшей Авесты впервые чётко выражается учение о телесном воскресении. Появляется развитое учение о Спасителе по имени Астват-эрета, который будет рождён девственницей от семени Заратуштры, сохраняющегося в водах озера Кансавья. Спаситель воскресит мёртвых, совершит суд над людьми и вернёт бытие к его первоначальному благому состоянию.

В послегатическом зороастризме устанавливается культовое почитание огня, который признаётся зримым образом Святого Духа. Свой классический вид приобретает зороастрийская литургия (ясна) с обрядом приготовления хаомы как её ядром. Происходит формирование текста ясны. Канонизируются также другие виды обрядов — возлияния огню, возлияния воде, жертвоприношения животных и пр.

В целом младоавестийский зороастризм может быть охарактеризован как синтез откровения Заратуштры с древней иранской религией. При сохранении монотеистически-дуалистического ядра он усваивает черты природной политеистической религии, т.е. приобретает вид, известный нам из более поздних письменных источников.

05. Некоторые понятия зороастризма

Имя бога в индоевропейских языках

В основе самого древнего и самого распространённого индоевропейского слова, означающего божество, лежит ПИЕ корень *dei (w) — (или *diw/dyu) со значением «свет (ить)» (от которого также происходят слова со значением «день» — индоар. dinam, лат. diēs, рус. день и т.д.). От этого корня, во-первых, посредством продлённой ступени огласовки было произведено слово *dyēus («небо»); во-вторых, от нулевой ступени огласовки этого корня *diw- вместо правильного *dyeu- была образована неправильная полная ступень огласовки *deiw-, давшая производное с тематической основой *deywos, мн. ч. *deywōs (буквально «небесный»).

Слово *dyēus («небо») дало имя собственное верховного бога *dyēus ph2tēr («Небо-отец»), от которого произошли индоар. dyaus pitā, гр. Ζεύς πατήρ, лат. Iūpiter, палайск. tiyaz pāpaz, лувийск. tiwaz tātis (последние два с изменённым вторым составляющим) и пр. В хеттском это слово дало имя нарицательное с общим значением «бог»: siūs, ср. палайское тематическое прилагательное tiuna- («божественный»).

Слово *deywos («небесный») дало имя нарицательное с общим значением «бог» в остальных индоевропейских языках: индоар. devá-, авест. daēwa- (с изменённым значением), др.-сл. divъ (с изменённым значением) (> диво, дивный, дивиться), лат. deus, др.-ирл. dīa, лит. dievas, латыш. dievs, прагерм. *tīwaz (> личное имя бога Tiw/Tyr; мн. ч. tivar ещё использовалось в древнескандинавском в значении «боги») и пр. От него было произведено прилагательное *diwyos со значением «божественный»: индоар. divya-, гр. δίος, лат. dīus.

Другой ПИЕ корень *dhēh1s («святой») дал слова со значением «бог» в греческом (θεός — тематическое производное (<*dhh1s-o-s) от нетематической основы thes, ещё сохраняющейся в составе таких сложных слов, как θέσφατος «богоречённый» и т.п.), армянском (di-k» — множественное число (<*dheh1s-es), употребляемое ныне в значении «языческие боги»; в значении «единый бог» христианства в армянском употребляется слово неясной этимологии astuac, возможно, родственное имени фригийско-фракийского бога Сабазия) и, возможно, фракийском (ср. компоненты desa-, disa-, diza- во фракийских личных именах). Отражения этого корня есть также в латинском (где ПИЕ *dh в начале слова закономерно переходило в f) — fānum (<*fas-nom) («святилище»), fēriae (<*fēs-yā) («святки»), fēstus (diēs) («святой (день)», откуда «фестиваль»), fastus (diēs) («благоприятный (день)»), мн. ч. fasti, ne-fastus (diēs) («неблагоприятный (день)»), и в санскрите — dhiṣṇya («благосклонный» как эпитет Ашвинов и других богов, «благочестивый» о молитвах и песнопениях и т.п.), dhiṣā («истово») и др.

Слово «бог» в германских языках (англ. god, нем. Gott и т.д.) восходит к общегерманскому слову среднего рода *guðō, для которого возможны две ПИЕ праформы — *gʰutom или *ǵʰutom. Их совпадающая вторая часть — суффикс страдательного причастия -to- с окончанием среднего рода. В первом случае использован ПИЕ корень со значением «лить» (ср. нем. giessen), тогда *guðō — это «то, чему совершается возлияние» (от того же корня с суффиксом деятеля произведено название совершающего возлияния жреца у индо-иранцев — авест. zaotar, индоар. hotar). Во втором случае использован ПИЕ корень со значением «звать» (русское слово восходит к нему же), тогда *guðō — это «то, к чему взывают».

Если верна вторая версия происхождения германского слова, тогда ему может быть родственным название бога в тохарских языках (ñkät в тохарском А, ñakte в тохарском Б), возможно, восходящее к *ni-ǵʰutos (буквально «вниз зовомый»).

Для полноты картины упомянем, что слово «бог» в албанском (perëndia на тоскском, perênija на гегском) происходит от собственного имени ПИЕ бога-громовика (рус. Перун).

Происхождение слова бог

Общее для иранского и славянского слово со значением «бог» восходит к праиндоевропейскому глагольному корню *bʰag- «распределять, наделять» (> авест. bag-, др.-инд. bhag- «распределять, наделять», гр. φαγεῖν «поедать»). От него в праиндоевропейском языке было образовано имя существительное *bʰago- «доля», давшее тох. А pāk, тох. B pāke «доля», авест. baga-, baγa- «доля», др.-инд. bhaga- «богатство», др.-сл. *bogъ «доля, имущество, богатство» (> рус. богатый, убогий, небогий, збожье (имущество, богатство)).

В иранском и славянском значение « (хорошая) доля» развилось в значение «бог»: рус. бог, авест. baga-, baγa-, др.-перс. baga-, ср.-перс. baγ, bay, парф. bg, согд. βγ и т.д. Против зачастую предполагаемого заимствования из иранского в славянский говорят многочисленные производные от др.-сл. *bogъ в значении «доля, имущество, богатство». Скорее здесь можно говорить о сходном развитии значения в рамках иранско-славянской религиозно-языковой общности, в ходе которого также производное от ПИЕ *deywos приобрело значение «демон» и возникло противопоставление авест. baga-/daēwa-, др.-сл. bogъ/divъ.

В Гатах слово baga- (в форме bagā), возможно, присутствует в загадочном отрывке, описывающем грех Йимы (Ясна 32.8). В текстах Младшей Авесты слово baγa- встречается всего три раза. Два раза им именуется Ахура Мазда. В завершении Ясны молящиеся зороастрийцы провозглашают: «Тому богу и тому главе мы поклоняемся, который Ахура Мазда, творцу, помощнику, создателю всего благого» (təm baγəm təm ratūm yazamaide yim ahurəm mazdąm daδwåŋhəm rapaṇtəm tarṣ̌wåŋhəm wīspa wohu) (Ясна 70.1). В «Хом-яште» говорится, что Хаому сотворил бог (т. е. Ахура Мазда): «Быстрым тебя и создателем созданным бог сотворил искусный, быстрым тебя и создателем созданным бог поставил искусный на Хараити Высокую» (aurwaṇtəm ϑwā dāmiδātəm baγō tataṣ̌at̰ hwāpå, aurwaṇtəm ϑwā dāmiδātəm baγō nidaϑat̰ hwāpå haraiϑyō paiti barəzayå) (Ясна 10.10).

Единственный случай употребления слова baγa- во множественном числе в авестийском корпусе присутствует в Михр-яште, где говорится, что Митра «из богов есть наиразумнейший» (baγanąm asti aš-xraϑwastəmō) (Яшт 10.141).

При этом в надписях Ахеменидов baga- является единственным словом со значением «бог», которым именуются Ахурамазда и прочие божества. Возможно, осторожность авторов Авесты в употреблении этого слова была вызвана его связью с божествами дозороастрийской эпохи.

Обычным обозначением благого божества в авестийских текстах является слово yazata-, являющееся герундивом от глагола yaz- (<ПИЕ yeh₂ǵ-) «почитать» и имеющее значение «тот, кого надлежит почитать». От того же глагола образовано название зороастрийской литургии yasna- «почитание». В Гатах слово yazata- отсутствует, оно впервые встречается в Ясне семи глав как обозначение Ахуры Мазды: «обладающего благой волшебной силой, тебя, изобильного язата, следующего Истине, мы принимаем» (humāīm ϑwā īžīm yazatəm aṣ̌aŋhācim dadəmaidē) (Ясна 41.3). Неизвестно, был ли термин yazata- введён в употребление самим Заратуштрой или его последователями. В конечном счёте язатами стали называться все благие божества зороастризма — сам Ахура Мазда, Бессмертные Святые, прочие обожествлённые отвлечённые понятия (Сраоша, Рашну, Арштат и пр.) и древние иранские божества, признанные благими и интегрированные в зороастрийскую религию (Митра, Анахита, Апам Напат и пр.).

Имя Ахуры Мазды

В имени Ахура Мазда (Ahura- Mazdā- / Ahurō Mazdå) авестийское слово ahura- восходит к предполагаемому праиндоевропейскому глагольному корню *h2ens- «держать, править», от которого произошли также слова *h2ensa- «рукоять» (> лат. ānsa, лит. ąsà) и *h2ensiyo-/*h2ensiya- «вожжи» (> др.-гр. мн. ч. ж.р. ἡνίαι, мн. ч. ср. р. ἡνία, др.-ирл. мн. ч. ēis (s) i/ēis (s) e).

Уже в раннем праиндоевропейском языке (V тыс. до н.э.) от этого корня было образовано слово *h2énsus со значением «господин, царь, бог» (> хет. ḫaššu- «царь»; авест. ahu-, aŋhu- «господин»; прагерм. *ansuz> др.-сканд. áss / ǫ́ss, мн. ч. æsir «бог, ас»). В праиндоиранском от корня *asu- при помощи суффикса -ra- было образовано слово *asura- «господин», заимствованное в финно-угорские языки (эрзя-морд. azoro «господин», манс. ātər / ōtər «князь») и давшее авест. ahura- «бог, господь, ахура» и индоар. ásura- «бог, господь, асура».

Как уже говорилось, в общем индоиранском языке бог назывался словом, произведённым от ПИЕ *deywos, которое затем развилось в др.-инд. devá- и авест. daēwa-. Когда у праиндоиранцев возникло слово *asura- «господь», оно стало божественным эпитетом. В Ведах слова devá- и ásura- используются практически как синонимы, однако в более позних текстах асуры превращаются в особую категорию божеств, обладающих демоническими чертами, противопоставленных благим богам-дэвам (т.е. в индоарийской среде произошёл процесс, обратный тому, который произошёл у иранцев, которые осмыслили ахур как благих богов, а дэвов как демонов).

В авестийских текстах Ахурой чаще всего называется Мазда, однако Младшая Авеста применяет этот эпитет также к Митре и Апам Напату (Зам-яшт 19.52). В Гатах два раза встречается выражение «Мазда и [другие] Ахуры» (mazdåscā ahuråŋhō) (Ясна 30.9, 31.4). Высказывалось предположение, что «другими Ахурами» здесь называются те же Митра и Апам Напат, но этому противоречит множественное, а не двойственное число слова ahuråŋhō. Более вероятно, что Заратуштра имеет в виду Бессмертных Святых, однако более нигде их именование Ахурами не засвидетельствовано.

В трёх местах Ригведы упоминается некий безымянный Асура, стоящий выше Митры и Варуны (последний имеет определённые черты сходства с авестийским Апам Напатом):

arvā́ṅ eténa stanayitnúnéhy

Подойди в наши края с этим громом,

apó niṣiñcánn ásuraḥ pitā́ naḥ

Выливая воду, о Асура, отец наш!

(5.83.6cd)

samrā́jā ugrā́ vr̥ṣabhā́ divás pátī

Самодержцы, грозные быки, хозяева неба

pr̥thivyā́ mitrā́váruṇā vícarṣaṇī

И земли — (это) Митра-Варуна, очень подвижные.

citrébhir abhraír úpa tiṣṭhatho rávaṁ

С пёстрыми тучами вы приближаетесь к грому.

dyā́ṁ varṣayatho ásurasya māyáyā

Волшебною силой (māyā-) Асуры вы заставляете небо излиться дождем.

(5.63.3)

dhármaṇā mitrāvaruṇā vipaścitā

По (своему) установлению, о Митра-Варуна прозорливые,

vratā́ rakṣethe ásurasya māyáyā

Вы охраняете заветы (богов) волшебной силой (māyā-) Асуры.

r̥téna víśvam bhúvanaṁ ví rājathaḥ

Благодаря закону (r̥ta-) вы царствуете во всей вселенной.

sū́ryam ā́ dhattho diví cítryaṁ rátham

Солнце вы помещаете на небо (как) яркую колесницу.

(5.63.7)

(перевод Т. Я. Елизаренковой)

Примечательно, что безымянный Асура наделяет здесь Митру и Варуну волшебной силой (māyā-), а в ранней авестийской Ясне семи глав Ахура Мазда именуется humāyi, т.е. обладающим благой волшебной силой (Ясна 41.3). На этом основании можно предположить, что уже в эпоху своей общности индоиранцы выделяли особый разряд благих божеств-асур, образ безымянного главы которых мог позднее повлиять на образ Ахуры Мазды у Заратуштры.

Авестийское слово mazdā- восходит к праиндоевропейскому композиту *mn̥s-dʰeh₁-. Его первая часть представляет собой нулевую ступень от ПИЕ существительного *mens «дух, мысль, ум, понимание» (> авест. manah-, др.-инд. mánas-), а вторая — глагольный корень *dʰeh₁- «деть». Таким образом, общий смысл композита — «применять мысль» или «сохранять в памяти». О его сущестовании уже в праиндоевропейскую эпоху могут свидетельствовать его вероятные производные — гр. μανθάνω «учиться», авест. mązdra- «мудрый», индоар. medhirá- «мудрый» (<*maz-dhH-ro-) и др.-сл. mǫdrъ> рус. мудрый.

В определённый момент вторая часть композита *mn̥s-dʰeh₁- была осознана как глагольное имя, имеющее ту же форму, что и глагольный корень, и весь композит стал именем существительным с значением «мудрость», которое предполагается для его праиндоиранской формы *mn̥sdhā-. Рефлексами этой формы являются др.-инд. medhā́- (напр.: «Ведь я от отца получил / Мудрость истины (medhāṃ r̥tasya)» (РВ 8.6.10)) и авест. mazdā-.

Авестийское имя существительное mazdā- имеет основу на -ā или на -ah, и его склонение является нерегулярным. Причина, по всей видимости, заключается в том, что выражающее отвлечённое понятие слово женского рода (в индоарийском medhā́- «мудрость» всегда является существительным женского рода) стало именем мужского божества. Кроме того, в текстах на авестийском языке слово mazdā- используется и как существительное, и как прилагательное. Соответственно, имя Ahura- Mazdā- может пониматься как Господь Мудрость или Господь Мудрый, но большинство исследователей в настоящее время склонны видеть в его втором компоненте скорее существительное.

В авестийском корпусе имеется единственный случай употребления имени существительного mazdā- в значении «мудрость» не в качестве имени Мазды. Он присутствует в ранней Ясне семи глав, написанной на гатическом авестийском языке: «При этих воздаяниях, Мазда Ахура, мудрость и обилие сотвори» (āhū at̰ paitī adāhū mazdā ahurā mazdąmcā būiricā kərəṣ̌wā) (Ясна 40.1). Примечательно, что здесь это существительное поставлено рядом с именем Мазды, из чего можно предположить, что автор понимал общее происхождение этих двух слов и стремился его подчеркнуть.

В Гатах один раз встречается глагол mazdā-, предположительно означающий «запоминать»: «Ныне это всё ясно же запомните» (nū īm wīspā ciϑrə̄ zī mazdåŋhō-dūm) (Ясна 45.1), также имя существительное во множественном числе mazdāϑā (вероятно, «вещи, которые надлежит запомнить»): «Вот, то я провозглашу, ищущие, что дóлжно запомнить знающему» (at̰ tā waxṣ̌yā iṣ̌əṇtō yā mazdāϑā hyat̰cīt̰ wīduṣ̌ē) (Ясна 30.1).

Возможно, слова с корнем mazdā- вышли из употребления в авестийском языке в связи с его закреплением в качестве имени Бога зороастрийской религии.

В Гатах компоненты имени верховного бога Ахура и Мазда употребляются в свободном порядке, иногда даже в разных падежах в пределах одной строфы. Чаще всего бог откровения Заратуштры называется просто Мазда, реже — Мазда Ахура, намного реже — просто Ахура. Только в 4 случаях он называется Ахура Мазда, но и в этих случаях компоненты двойного имени разделены цезурой (Ясна 28, 9; 29, 6; 51, 15; 53, 1). Отсюда можно заключить, что это двойное имя было введено в употребление самим Заратуштрой, и компоненту Мазда он придавал большее значение, чем компоненту Ахура.

В несколько более поздней, чем Гаты, Ясне семи глав свободного порядка уже нет. Имя Мазда Ахура встречается 9 раз, Ахура Мазда — 7 раз, только Ахура — 1 раз, также 1 раз компоненты имени разделены местоимениями. В младоавестийских текстах почти всегда употребляется уже устойчивое сочетание Ахура Мазда. Также в надписях Ахеменидов зороастрийский бог почти всегда называется Ахурамаздой, единственное исключение имеется в одной из надписей Ксеркса (XPc), где компоненты имени в родительном падеже написаны раздельно — Aurahya Mazdāha.

Бог-творец

Согласно Авесте, Ахура Мазда единолично сотворил благое бытие, он — «создатель бытия» (dātā aŋhə̄uš) (50.11), «создатель жизни» (dātā gayehyā) (51.19), «Святым Духом всего создатель» (spəṇtā mainyū wīspanąm dātārəm) (44.7); он « (плотские) жизни сотворил и души» (gaēϑåscā taṣ̌ō daēnåscā), «мыслью и разумом плотское создал существование» (manaŋhā xratūšcā hyat̰ astwaṇtəm dadå uštanəm) (31.11); он — «создатель телесного мира» (dātarə gaēϑanąm astwaitinąm) (Ормазд-яшт, 1.1); «создатель и творец всего благого» (daδwåŋhəm… tarṣ̌wåŋhəm wīspa wohu) (Ясна 70.1).

Роль Ахуры Мазды как творца чаще всего выражается в авестийских текстах при помощи нескольких производных от глагола dā-. В этом иранском слове слились два праиндоевропейских глагольных корня — *dʰeh₁- «деть» и *deh₃- «дать», и оно совмещает в себе смыслы их обоих.

При помощи суффикса -tar от него было образовано имя деятеля dātar (= индоар. dhātŕ̥), при помощи суффикса -mi — имя деятеля dąmi-. Также в авестийском имеется образованное от этого корня перфектное действительное причастие с тем же значением в двух формах — daδwah- и daϑuš-.

Кроме того, Ахура Мазда как творец именуется в Авесте словом ϑβōrəštar. Так, в Гатах он заявляет Душе скота, что её «скотоводу и пастырю творец создал» (fṣ̌uyaṇtaēcā wāstryāicā ϑβōrəštā tataṣ̌ā) (Ясна 29.6), имея в виду себя. В дополнении к Ясне семи глав молящиеся заявляют: «Защитнику и Творцу мы поклоняемся (pāyūšcā ϑβōrəštārā yazamaidē), Заратуштре и Мазде» (Ясна 42.2). В Срош-яште говорится, что Сраоша «почитал Защитника и Творца» (yazata pāyū ϑβōrəštāra) (Ясна 57.2), т.е. тех же Заратуштру и Мазду.

Несмотря на внешнее сходство авестийского слова ϑβōrəštar и русского слова «творец» они имеют разное происхождение. Первое произошло от ПИЕ *twerḱ- «резать», а второе — от ПИЕ *twer- «держать, огораживать».

В индоарийском имеется слово tváṣṭr̥, точно соответствующее авестийскому ϑβōrəštar. Оно является именем бога Тваштра, который более шестидесяти раз упоминается в Ригведе. Обычно он выступает в роли ремесленника других богов, но некоторые индийские тексты наделяют его чертами мирового творца, сходного с Ахурой Маздой в Авесте:

tváṣṭā vīráṃ devákāmaṃ jajāna

Тваштр создал героя, друга богов;

tváṣṭur árvā jāyata āśúr áśvaḥ

от Тваштра происходит скакун, быстрый конь;

tváṣṭedáṃ víśvaṃ bhúvanaṃ jajāna

Тваштром создано всё это бытие (bhúvana-).

(Яджурведа. Ваджасанейи-самхита, 29.9)

Божество и мышление

В зороастрийском богословии чрезвычайную важность имеют понятия, выражаемые словами, образованными от ПИЕ глагольного корня *men «мнить, мыслить, думать». Произведённое от него ПИЕ существительное *mens «дух, мысль, ум, понимание» дало авест. manah- «мысль», ставшее в т.ч. именем одного из Бессмертных Святых — Благой Мысли (wohu- manah-). От того же корня образовано в авестийском слово ma (i) nyu- «дух» (<man-yu-), ставшее в т.ч. именем ещё одного Бессмертного Святого — Святого Духа (spəṇta- mainyu-), в некоторых случаях отождествляемого с самим Ахурой Маздой.

Примечательно, что, в то время как имена всех прочих Бессмертных Святых имеют соответствия в отвлечённых понятиях индоарийских Вед (авест. aṣ̌a- = индоар. r̥ta- «истина», авест. xšaϑra- = индоар. kšatra- «власть», авест. ārmaiti- = индоар. aramati «благочестие», авест. haurwatāt- = индоар. sarvatāt (i) «здоровье», авест. amərə (ta) tāt- = индоар. amr̥ta- «бессмертие»), Святой Дух и Благая Мысль таких соответствий не имеют, т.е. являются, по всей видимости, частью собственного откровения Заратуштры.

Частью этого откровения является и второй компонент имени Ахуры Мазды. Асуры как особый разряд богов известны у индоариев, а соответствующие им ахуры были определённо известны дозаратуштровским иранцам. Этот термин сохраняется и в зороастризме — Младшая Авеста называет ахурами Митру и Апам Напата, и даже сам Заратуштра в Гатах упоминает ахур во множественном числе. При этом ни у индоариев, ни у дозаратуштровских иранцев не было асуры или ахуры с именем Мазда.

Как уже говорилось, это имя восходит к ПИЕ композиту *mn̥s-dʰeh₁-, первая часть которого представляет собой нулевую ступень от ПИЕ существительного *mens «дух, мысль, ум, понимание», а вторая — ПИЕ глагольный корень *dʰeh₁- «деть». Этот композит принял в праиндоиранском форму *mn̥sdhā-, которая дала в авестийском mazdā-, а в индоарийском medhā́- «мудрость». Именно компонент Мазда является определяющим в имени Ахура Мазда, что видно уже по закреплению термина mazdayasna- («почитающий Мазду») в качестве главного самоопределения последователей Заратуштры. Так, в зороастрийском вероисповедании Фраваране религия Заратуштры называется «маздаяснийской» 8 раз, «заратуштровской» — 4 раза и «ахуровской» — всего 1 раз.

От того же корня *men образованы в зороастризме обозначения духовного мира, в противоположность телесному: manahya-, букв. «мысленный» (<manah- «мысль»), в гатическом авестийском и mainyawa (ka) — (> пехл. mēnōg), букв. «духовный» (<mainyu- «дух»), в позднеавестийском.

Отсюда можно сделать вывод, что основным качеством божественного в откровении Заратуштры является мыслительная деятельность. В качестве любопытного сравнения упомянем, что корень ’l, от которого образованы слова, означающие божество в семитских языках, имеет значение «сила».

06. Раннее распространение зороастризма

Помимо религиозных войн, о которых вскользь упоминают Гаты и более подробно рассказывают позднейшие источники, с самого начала зороастризма средством его распространения была мирная проповедь. Древнее дополнение к Ясне семи глав, написанное на гатическом наречии, заявляет: «Мы чтим возвращение жрецов (атраванов) из дальних стран, где ищут истины» (aϑaurunąmcā paitī-ająϑrem yazamaidē yōi yeyą dūrāt ašō-īšō daḣyunąm) (Ясна 42.6).

Ден-яшт утверждает, что Чисту (Учение), отождествляемую с Даэной, «почитали жрецы, посланные далеко, памяти желая для (проповеди) веры, силы желая для тела» (yąm yazata āϑrawa dūraēfrakātō marəmnəm isəmnō daēnayāi aməm isəmnō tanuye) (Яшт 16.17). Согласно Хом-яшту, Хаома сверг с престола злодея Красания, который говорил: «Теперь не будет ходить жрец для меня по странам для взращивания учения» (nōit̰ mē apąm āϑrawa aiβištiš vərəiδyē daiŋ́hawa carāt̰) (Яшт 9.24).

В Гатах отсутствуют какие-либо этнические или географические названия. Самым ранним авестийским текстом, упоминающим такие названия и тем самым позволяющим проследить распространение зороастризма, является Фравардин-яшт, который содержит, в частности, огромный список имён ранних приверженцев веры Заратуштры. При этом о большинстве из них не сообщается ничего конкретного, и лишь о некоторых приводятся крайне скупые дополнительные сведения.

Так, в стихах 125 и 127 упоминаются праведники из стран Мужа (muža mužayå daiŋ́hə̄uš), Раождья (raoždyehe raoždyayå daiŋ́hə̄uš), Танья (tanyehe tanyayå daiŋ́hə̄uš) и Апахшира (apaxṣ̌īrayå daiŋ́hə̄uš). Эти страны не упоминаются ни в каких иных источниках, включая греческие и персидские тексты VI—IV вв. до н.э., касающиеся восточноиранских земель. Отсюда можно сделать предположение, что ко времени составления данных текстов память об этих странах уже стёрлась, т.е. что их упоминание в Фравардин-яште должно восходить к гораздо более древней эпохе.

В стихах 143—144 Фравардин-яшта упоминаются ещё несколько народов, среди которых ко времени составления этого текста распространилась зороастрийская религия:

airyanąm daḣyunąm narąm aṣ̌aonō frawaṣ̌īm yazamaide

Фраваши праведных мужей из стран ариев мы почитаем.

airyanąm daḣyunąm nāirinąm aṣ̌aoninąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных жён из стран ариев мы почитаем.

tūiryanąm daḣyunąm narąm aṣ̌aonō frawaṣ̌īm yazamaide

Фраваши праведных мужей из стран туриев мы почитаем.

tūiryanąm daḣyunąm nāirinąm aṣ̌aoninąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных жён из стран туриев мы почитаем.

sairimanąm daḣyunąm narąm aṣ̌aonąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных мужей из стран саирим мы почитаем.

sairimanąm daḣyunąm nāirinąm aṣ̌aoninąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных жён из стран саирим мы почитаем.

sāininąm daḣyunąm narąm aṣ̌aonąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных мужей из стран саиньев мы почитаем.

sāininąm daḣyunąm nāirinąm aṣ̌aoninąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных жён из стран саиньев мы почитаем.

dāhīnąm daḣyunąm narąm aṣ̌aonąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных мужей из стран дахьев мы почитаем.

dāhīnąm daḣyunąm nāirinąm aṣ̌aoninąm frawaṣ̌ayō yazamaide

Фраваши праведных жён из стран дахьев мы почитаем.

(Фравардин-яшт, 143—144)

Под ариями здесь должен пониматься собственный народ Заратуштры. Из других четырёх народов в саиримах и дахьях можно узнать хорошо известных по более поздним источникам сарматов и дахов. Последние были кочевыми северными иранцами, а турии и саиньи должны были быть их родственниками. Фравардин-яшт не упоминает ни один из этнонимов юго-восточных иранцев, встречающихся в более поздних частях Авесты. Он представляет картину ранней зороастрийской проповеди, которая происходит в северных областях иранского мира.

Нашим основным источником, позволяющим проследить распространение зороастризма на юг, является известный 1-й фрагард Видевдата, перечисляющий 16 «благих местностей и стран», сотворённых Ахурой Маздой, для каждой из которых Ангра Манью, в свою очередь, сотворил какую-то пагубу:

2

paoirīm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå airyanəm waējō waŋhuyå dāityayå. āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō ažimca yim raoiδitəm zyąmca daēwō-dātəm.

Первой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Арьянам Ваэджу (Простор ариев?) у [реки] Вангхви Датии (Благозаконной). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью красного (или речного?) змея и созданную дэвами зиму.

3

dasa awaϑra måŋhō zayana dwa hąmina taēca həṇti sarəta āpō sarəta zəmō sarəta urwarayå aδa zimahe maiδim aδa zimahe zarəδaēm aδa zyåscit̰ pairi-pataiti aδa fraēštəm wōiγnanąm.

Там десять месяцев зимы, два месяца лета, и они холодны для вод, холодны для земли, холодны для растений. И это середина зимы и сердцевина зимы, а на исходе зимы — величайшие паводки.

4

bitīm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå

gāum yim suγδō-ṣ̌ayanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō skaitīm yąm gawaca dayaca pouru-mahrkəm.

Второй из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Гаву, жилище согдийцев. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью саранчу (или тернии?), многопагубную для скота и растений (?).

5

ϑritīm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå

mōurum sūrəm aṣ̌awanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō marəδąmca wīϑuṣ̌ąmca.

Третьей из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, могучую праведную Маргиану (Мерв). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью разбой (?) и прегрешение (?).

6

tūirīm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå

bāxδīm srīrąm ərəδwō-drafṣ̌ąm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō brawarəmca usaδasca.

Четвёртой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Бактрию прекрасную с вознесёнными знамёнами. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью муравьёв (?) и муравейники (?).

7

puxδəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå nisāim yim aṇtarə mōurumca bāxδīmca, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγəmca wīmanō-hīm.

Пятой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Нису, которая между Маргианой и Бактрией. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью злой раздор.

8

xštūm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå

harōyūm yim wiš-harəzanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō saraskəmca driwikāca.

Шестой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Арею (Герат), где покидают дома (?). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью слёзы (?) и плач (?).

9

haptaϑəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå waēkərətəm yim dūžakō-sayanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō pairikąm yąm xnąϑaite yā upaŋhacat̰ kərəsāspəm.

Седьмой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Ваэкерту, обиталище ежа (?). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью ведьму Хнафаити, которая следовала за Кэрсаспой.

10

aštəməm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå urwąm pouru-wāstrąm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγa aiwištāra.

Восьмой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, богатую пастбищами Урву. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью злых правителей (?).

11

nāuməm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå xnəṇtəm yim wəhrkānō-ṣ̌ayanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγa anāpərəϑa š́yaoϑna yā narō-waēpaya.

Девятой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Хненту, жилище вехрканцев. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью непростительное деяние мужеложества.

12

dasəməm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå haraxʷaitīm srīrąm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγa anāpərəϑa š́yaoϑna yā nasuspaya.

Десятой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, прекрасную Арахосию. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью непростительное деяние погребения (или оставления?) трупов.

13

aēwaṇdasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå haētumaṇtəm raēwaṇtəm xʷarənaŋuhaṇtəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγa yātawa.

Одиннадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, светлый (или богатый?) благодатный Хаэтумант (Гильменд). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью злое колдовство.

15

dwadasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå raγąm ϑrizaṇtūm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγəmca uparō-wīmanō-hīm.

Двенадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, трёхплеменную Рагу. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью злой раздор.

16

ϑridasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå

caxrəm sūrəm aṣ̌awanəm, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō aγa anāpərəϑa š́yaoϑna yā nasuspacya.

Тринадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, сильную праведную Чахру. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью непростительное деяние трупосожженния.

17

caϑrudasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå warənəm yim caϑru-gaoṣ̌əm yahmāi zayata ϑraētaonō jaṇta ažōiš dahākāi, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō araϑwyāca daxšta anairyāca daiŋ́huš-aiwištāra.

Четырнадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, четырёхугольную Варену, в которой был рождён Траэтаона, убивший змея Дахаку. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью несвоевременные месячные и угнетение неарийскими правителями страны.

18

paṇcadasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå yō hapta həṇdu, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō araϑwyāca daxšta araϑwīmca garəmāum.

Пятнадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, Семиречье (Пенджаб?). Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью несвоевременные месячные и чрезвычайную жару.

19

xšwaš-dasəm asaŋhąmca ṣ̌ōiϑranąmca wahištəm frāϑwərəsəm azəm yō ahurō mazdå upa aoδaēṣ̌u raŋhayå yō asārō aiwyāxṣ̌ayeiṇti, āat̰ ahe paityārəm frākərəṇtat̰ aŋrō mainyuš pouru-mahrkō zyąmca daēwō-dātəm taožyāca daiŋ́huš-aiwištāra.

Шестнадцатой из наилучших местностей и стран сотворил я, Ахура Мазда, [страну] у истоков (?) Рангхи, где живут не имеющие правителей. Тогда против этого сотворил многопагубный Ангра Манью созданную дэвами зиму и разбойных правителей страны.

(Видевдат, 1.2—19)

Страна Арьянам Ваэджа, по всей видимости, отражает смутную память о северной прародине зороастризма, ставшей к тому времени уже легендарной. При этом нельзя исключить, что, как это нередко случалось у индо-иранцев в ходе их миграций, её название было перенесено на другую местность, и в списке Видевдата им обозначается область Памира.

Из остальных пятнадцати топонимов списка семь легко поддаются определению, это Согдиана (Самаркандская, Кашкадарьинская и Бухарская области Узбекистана), Маргиана (юго-запад Туркмении), Бактрия (южный Узбекистан, Таджикистан и северный Афганистан), Ниса между Маргианой и Бактрией (т. е. Джаузджан на северо-западе Афганистана), Арея (Герат на северо-западе Афганистана), Арахосия (Кандагар на юге Афганистана) и Хаэтумант (Гильменд на юге Афганистана).

Если предположить, что перечисление не является хаотичным, а в его основе лежит какой-то разумный принцип, то им могут быть несколько рядов, следующих друг за другом против часовой стрелки и исходящих как раз из района Памира. В первый ряд входят Согдиана и Маргиана, во второй — Бактрия, Ниса и Арея.

Если данное предположение верно, тогда крайними точками третьего ряда являются Арахосия и Хаэтумант, а трудно поддающиеся идентификации Ваэкерта, Урва и Хнента должны были лежать между Памиром и Арахосией.

Наконец, у четвёртого ряда мы также знаем местонахождение двух крайних точек — Семиречья и истоков Рангхи. Название первому дали семь рек северо-запада Индии. Рангха (инд. Раса) — это упоминаемый в Ригведе приток Инда, на который индо-иранцы перенесли своё название Волги. Возможно, с памятью о Волге связано упоминание суровой зимы, хотя у истоков индийской Расы, расположенных в Гималаях, климат также должен был быть достаточно суровым. Соответственно, трудно поддающиеся идентификации Рага, Чахра и Варена должны были лежать между Памиром и Пенджабом.

Надлежит признать несостоятельными попытки ряда исследователей отождествить некоторые из топонимов Видевдата с западноиранскими местностями, например, Рагу — с Рагой Мидийской (современный Рей) или Ваэкерту — с Гурганом. Это превратило бы рассматриваемый список в хаотичную смесь восточно- и западноиранских топонимов. В действительности горизонт авторов 1-го фрагарда (а, значит, и область распространения зороастризма в их эпоху) не простирается западнее Мерва, Герата и Гильменда.

Во всей Авесте не упоминается ни одна местность в западноиранских землях, из чего следует, что ко времени распространения зороастризма у мидян и персов (которое началось, по всей видимости, не позднее VII в. до н.э.) авестийский канон был уже завершён и закрыт для изменений и дополнений. В пользу этого свидетельствует и то, что, когда ок. VI в. до н.э. греки впервые услышали от персов о Заратуштре, они составили о нём представление как о фигуре из глубокой древности.

Отсюда можно сделать вывод, что список стран в 1-м фрагарде Видевдата описывает область распространения зороастризма до завоевания восточноиранских земель Ахеменидами.

Ещё один, более краткий, список арийских стран, т.е., вероятно, областей распространения зороастризма в эпоху до завоевания восточноиранских земель Ахеменидами, содержится в авестийском Михр-яште (гимне в честь Митры). Как и список в Фравардин-яште, он упоминает Маргиану, Согдиану и Арею, добавляя к ним Хорезм, Ишкату (предположительно нынешняя афганская провинция Бамиан) и Поуруту (предположительно нынешняя афганская провинция Гор). Список стран начинается с Ишкаты (представляющей, таким образом, географический центр Михр-яшта) и заканчивается перечислением всех семи кешваров (обитаемых людьми континентов).

13.

yō paoiryō mainyawō yazatō

[Мы почитаем Митру,] Который первым из духовных язатов

tarō harąm āsnaoiti

Восходит над Харой

paurwa-naēmāt̰ aməṣ̌ahe

Перед бессмертным солнцем,

hū yat̰ aurwat̰-aspahe,

У которого быстрые кони.

yō paoiryō zaranyō-pīsō

Который первым, расписанный золотом,

srīrå barəṣ̌nawa gərəwnāiti

Достигает прекрасных вершин

aδāt̰ wīspəm ādiδāiti

И оттуда осматривает всю

airyō-ṣ̌ayanəm səwištō

Арийскую землю благосклонно.

14.

yahmya sāstārō aurwa

Где храбрые владыки

paoiriš īrå rāzayeṇte

Строят многие войска.

yahmya garayō bərəzaṇtō

Где на высоких горах,

pouru-wāstråŋhō āfəṇtō

Обильных пастбищами и водами,

ϑātairō gawe frāδayeṇte

Привольно пасётся скот.

yahmya jafra warayō

Где глубокие озёра,

urwāpåŋhō hištəṇte

Вздымая воды, стоят.

yahmya āpō nāwayå

Где широкие реки

pərəϑwiš xṣ̌aoδaŋha ϑwaxṣ̌əṇte

Разливаются и текут

ā iš́katəm pourutəmca mourum hārōyum

К Ишкате, Поуруте, Маргиане, Арее,

gaomca suxδəm xʷāirizəmca

Гаве Согдийской и Хорезму.

15.

awi arəzahi sawahi

На Арезахи и Савахи,

awi fradaδafṣ̌u wīdaδafṣ̌u

На Фрададхафшу и Видадхафшу,

awi wouru-barəšti wouru-jarəšti

На Воуру-барешти и Воуру-джарешти

awi imat̰ karṣ̌warə yat̰ xʷaniraϑəm

И на этот кешвар Хванирату,

bāmīm gawaṣ̌ayanəm

Землю скота,

gawaṣ̌itīmca baēṣ̌azyąm

Обитель скота, своим целящим взглядом

miϑrō sūrō ādiδāiti.

Митра могучий взирает.

(Михр-яшт, 10.13—15)

Своеобразной иллюстрацией к Михр-яшту была фреска, украшавшая внутреннюю поверхность ниши рядом с головой малой статуи Будды в афганском Бамиане. Фреска вместе с обеими статуями Будды была уничтожена талибами в 2001 г. Она изображала вооружённого копьём и мечом Митру на колеснице, в которую были запряжены четыре белых коня. Голова бога была окружена нимбом, а больший по размеру нимб окружал почти всю его фигуру.

По сторонам от Митры внизу были изображены две фигуры неопределённого пола с крыльями и нимбами. Левая фигура держала щит, правая — лук и стрелу. На головах у обеих были шлемы. Прямо над ними были изображены две фигуры полулюдей-полуптиц с зороастрийскими священническими атрибутами — повязками на рту, факелами и ложками для возлияний, привязанными к поясу. Ещё выше были представлены два духа ветра с развевающимися повязками над головой.

Это самое подробное изображение колесницы Митры в иранском искусстве датируется второй половиной VI в. н.э., когда Афганистаном правили исповедовавшие буддизм эфталиты. Оно представляет собой пример интеграции небуддийских божеств в буддийский пантеон и искусство и свидетельствует об известности и большой популярности авестийского Михр-яшта в середине I тыс. н.э. в землях Афганистана, которые в нём воспеваются.

07. Ахемениды

Первые Ахемениды

Западные иранцы, предки мидян и персов, предположительно начали свою миграцию из Средней Азии на Иранское плато ок. 1000 г. до н. э. Первое их упоминание в ассирийских источниках относится к 843 г. до н.э., когда войска Салманасара III прошли по территории стран Маны, Алабрии, Парсуа (par-su-a), Абдаданы и Хамбана. В 834 г. до н.э. сообщается, что тот же ассирийский царь получил дань от 27 царей страны Парсуа, после чего отправился в страну мидян (ma-da), где убил их воинов и захватил добычу.

К этому времени иранцы уже широко расселились на территории позднейшего Ирана. Мидяне обитали в основном на Хамаданской равнине и в Мах-и Даште. Культовым центром мидийских племён стала гора Бехистун (Baga-stana «Божий стан»), находившаяся в середине их владений.

Земли персов называются в месопотамских текстах Parsua, Parsuaš, Parsamaš или Parsumaš. Эти варианты должны воспроизводить персидское самоназвание *Parsava (более позднее др.-перс. Pārsa), которое, по всей видимости, восходит к ПИЕ *perḱ «бок, ребро» (> рус. перси) и может означать «крепкогрудые, крепкобокие». По распространению этого этнонима можно проследить миграции персов. Самые ранние ассирийские источники помещают страну Парсуа к югу от озера Урмия. Ко времени Тиглатпаласара III (745—727) по крайней мере часть её была объединена под властью царя Тунаки (ир. Tunaka «Сильный»). Ассирийцы нанесли ему поражение и на месте его владений создали свою провинцию с тем же названием Парсуа. Другая страна с названием Parsamaš или Parsumaš, свидетельствующем о миграции персов на юго-запад, упоминается впервые в правление Шамши-Адада V (824—811) возле северной границы Элама.

Образовывавшие множество мелких царств западные иранцы попали в VIII в. до н.э. в зависимость от Ассирии, которой они платили дань конями, коровами, овцами и верблюдами. По утверждению девтерономического историка, после завоевания Саргоном II в 721 г. до н. э. Израильского царства часть его населения была депортирована в Мидию: «В девятый год Осии взял царь Ассирийский Самарию, и переселил Израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских» (4 Цар. 17, 6). Если это сообщение исторически достоверно, оно говорит о первом известном контакте между евреями и иранцами.

Согласно утверждению Геродота (История, 1.96—102), ок. 700 г. до н.э. мидийский предводитель Деиок (ир. Dahyuka «Правитель страны») поднял восстание против ассирийцев и основал независимое Мидийское царство со столицей в Экбатанах (ир. Ham-gmatāna «Место сбора», нынешний Хамадан). По Геродоту, Деиок правил 53 года. Наследовавший ему его сын Фраорт (ир. Fravartiš «Фраваши»? ) (647—625 гг. до н.э.) подчинил себе персов и ряд других окрестных народов, но погиб в войне с ассирийцами. При сыне Фраорта Киаксаре (ир. Hu-xšaϑra «Добро-царственный») (625—585 гг. до н.э.) наступил расцвет Мидии. Вступив в союз с Вавилоном против Ассирии, мидяне в 614 г. до н.э. захватили священный ассирийский город Ашшур, а в 612 г. до н.э. — столицу Ниневию. В 610 г. до н.э. пал последний оплот ассирийцев Харран. Возникшая Мидийская империя унаследовала значительную часть земель Ассирии. Киаксара на мидийском престоле сменил его сын Астиаг (ир. R̥šti-vaiga «Потрясающий копьём») (585—550 гг. до н.э.).

Персидские племена пасаргады, марафии и маспии к рубежу VIII—VII вв. до н.э. расселились на территории Восточного Элама, столицей которого был город Аншан (современный тепе Малиан в 46 км к северу от Шираза). Ок. 690 г. до н.э. они воевали против Ассирии на стороне Элама. Традиция называла основателем их царской династии Ахемена (др.-перс. Haxā-maniš «Дружески-мысленный»), который должен был править в начале VII в. до н. э. Ахемену наследовал его сын Чишпиш (ок. 675—640 гг. до н.э.), а тому — его сын Кир (I). Последний упоминается в датируемой примерно 640 г. до н.э. надписи ассирийского царя Ашшурбанипала. Эта надпись сообщает, что после разгрома ассирийцами Элама Кир прислал в Ниневию дань со своим сыном по имени Arukku (*Aryuka «Арий»? ):

Iku-ra-aš šar KURpar-su-ma-aš

Кураш, царь страны Парсумаш,

li-i-ti u da-na-n [a] ša ina tu-kul-ti Daššur Dbêl Dnabû

О великой победе, которую я с помощью Ашшура, Бела (Мардука) и Набу,

ilâniME rabûtiME bêlêMEŠ-e-a elî KURelamtiKI aš-ku-nu

Великих богов, моих господ, над страной Элам одержал,

KURelamtuKI ka-la-š [u] a-bu-ba-niš as-pu-nu iš-mi-e-ma

И о том, как я всю страну Элам подобно потопу поразил, услышал и

Ia-ru-uk-ku mâr-šu rabûu it-ti man-da-at-ti-š [u]

Арукку, своего старшего сына, вместе со своей данью

a-na e-piš ard-u-tu a-na ni-na-a âl be-lu-ti-ya iš-pu-am-ma

В знак покорности в Ниневию, город моего величества, прислал и

u-ṣal-la-a bêl-u-ti

Умолял моё величество.

Кир II в своём вавилонском цилиндре называет себя «сыном Камбиза, великого царя, царя города Аншана, внуком Кира, великого царя, царя города Аншана, правнуком Чишпиша, великого царя, царя города Аншана», из чего можно сделать вывод, что по крайней мере со времени Чишпиша Аншан был столицей Парсы, и эти слова могли употребляться как синонимы.

Ок. 600 г. до н.э. на престол Аншана вступил сын Кира I Камбиз I, бывший вассалом мидян. Согласно сообщениям Геродота (История, 1.107—108, 111), Ксенофонта (Киропедия, 1.2.1; 8.2.24) и других греческих авторов, он был женат на дочери мидийского царя Астиага Мандане.

По всей видимости, к этому времени персидская царская династия уже приняла зороастризм. Такой вывод позволяет сделать ономастика Ахеменидов. У Кира I был младший брат Ариарамна (др.-перс. Ariya-ramna «Покой ариев»), вероятно, правивший каким-то вассальным владением. Сын и наследник последнего Аршама (др.-перс. Arša-āma «Обладающий силой мужа») назвал своего родившегося ок. 600 г. до н.э. сына Виштаспой, т.е. дал ему имя царственного покровителя Заратушты в характерной авестийской форме (по-персидски оно звучало бы как Виштаса). Сын этого Виштаспы Дарий (Великий) также назвал одного из своих сыновей Виштаспой. Последний дал своему сыну имя сына авестийского царя Виштаспы Пишишьяотны, фраваши которого упоминается во Фравардин-яште (103). Внук Кира I Кир II (Великий) дал своей старшей дочери имя жены Виштаспы Хутаосы (гр. Атосса). Отсюда можно заключить, что обе ветви Ахеменидов были зороастрийцами уже к рубежу VII—VI вв. до н.э.

Об обстоятельствах их обращения в веру Заратуштры нам ничего не известно. По всей видимости, новая религия была принята персами через мидян. В пользу данного предположения свидетельствует то, что у всех западных иранцев (как у мидян, так и у персов) зороастрийские священники от эпохи Ахеменидов до эпохи Сасанидов назывались исключительно словом маги, первоначально означавшим одно из мидийских племён (Геродот. История, 1.101).

В Авесте единственный раз встречается слово moγu- в контексте, предполагающем для него значение «племя» или «член племени»: «Да не будут наши воды для зломысленного, да не будут наши воды для злоречивого, да не будут наши воды для злодеятельного, для зловерного, для враждебного другу (haṣ̌i-t̰biṣ̌e), для враждебного племени (moγu-t̰biṣ̌e), для враждебного общине (varəzānō-t̰biṣ̌e), для враждебного потомству (nāfyō-t̰biṣ̌e)» (Ясна 65.7). Возможно, зап.-ир. magu- и авест. moγu- являются одним и тем же словом, означавшим первоначально «племя». В западноиранском это слово стало названием одного из мидийских племён, а после принятия этим племенем зороастризма — зороастрийского священнослужителя.

В ассирийских текстах 714—713 гг. до н.э. упоминаются правители четырёх мелких областей на западе Мидии с именем Mašdak (k) u, которое может отражать ир. Mazdaka «Принадлежащий Мазде» (?). Если эти имена действительно имеют отношение к теониму Мазда, они свидетельствуют о распространении зороастризма в Мидии уже к концу VIII в. до н.э.

Кир II Великий (558—530)

В 558 г. до н.э. на престол Аншана вступил Кир II, бывший, по утверждениям греческих историков, внуком мидийского царя Астиага. В 553 г. до н.э. он поднял восстание против своего деда за независимость Персии. После нескольких неудачных для персов битв в 550 г. до н.э. состоялось сражение, в ходе которого мидийская знать со своим войском перешла на сторону Кира, а Астиаг попал в плен. Вслед за этим персы захватили мидийскую столицу Экбатаны, которая стала одной из резиденций Ахеменидов.

Далее Кир подчинил себе области, признававшие до этого власть мидян (Парфию, Гирканию, Армению). В 547—546 гг. до н.э. были завоёваны Лидия и Иония. Лидию Кир разделил на персидские сатрапии Сарды и Даскилея.

Ко времени этих западных походов Страбон относит основание персидского храма Анахиты в Зелах (область Понта). Известно, что храмовый культ Анахиты у персов появился лишь при поздних Ахеменидах, поэтому первоначально святилище в Зелах, по всей видимости, было посвящено Ахурамазде и имело вид обнесённого оградой холма. Историк связывает его создание с победой персов над «саками» (т.е. скифами): «Персидские полководцы, находившиеся тогда в той стране, напали на них ночью во время всенародного праздника после дележа добычи и совершенно уничтожили это племя. Возведя на этой равнине на какой-то скале насыпь, полководцы придали скале форму холма, затем построили стену и воздвигли святилище Анаите и богам, имеющим с ней общий алтарь, — персидским божествам Оману и Анадату, установив ежегодное священное празднество Сакеи, которое жители Зел (так называется это место) справляют ещё и теперь. Зелы — городок, принадлежащий большей частью храмовым служителям» (Страбон. География, 11.8.4). С этого момента начинается зороастрийское религиозное присутствие в Малой Азии, продлившееся около тысячи лет.

Также ко времени завоевания Ионии, по всей видимости, относится благоприятный для персов оракул из храма Аполлона в Магнесии на Меандре, в благодарность за который Кир освободил его жрецов от налогов и принудительных работ. Об этих событиях известно из греческого перевода позднейшего письма Дария I сатрапу Гадату с предостережениями: «Царь царей Дарий сын Виштаспы своему рабу Гадату так говорит: Я знаю, что ты исполняешь мои повеления не во всём… Ты о богах моё распоряжение не исполняешь… Ты требовал от священных садовников Аполлона налога и приказывал им обрабатывать нехрамовую землю, пренебрегая расположением моих предков к богу, который предсказал персам всё в точности (φυτουργοὺς γὰρ ἵεροὺς Ἀπόλλωνος φόρον ἔπρασσες καὶ χώραν σκαπανεύειν βέβηλον ἐπέτασσες, ἀγνοῶν ἐμῶν προγόνων εἰς τον ϑεόν νοῦν, ὃς Πέρσαις εἶπε πᾶσαν ἀτρέκειαν)».

Этот вырезанный на камне текст был найден в 1886 г. в доме турецкого крестьянина в окрестностях Магнезии и сейчас хранится в Лувре. Он представляет собой копию древнего документа, сделанную в эпоху Адриана. Под «предками» Дария здесь может иметься в виду только Кир II. Данный документ свидетельствует о том, что основатель Персидской империи при подготовке своих завоеваний вёл успешную пропаганду не только среди вавилонян и иудеев, но и среди ионийских греков, и относился к религии последних с благосклонностью.

В 545—539 гг. до н.э. персы покорили восточноиранские земли и часть Индии (Дрангиану, Маргиану, Хорезм, Согдиану, Бактрию, Арейю, Гедросию, саков, Саттагидию, Арахосию и Гандхару). В октябре 539 г. до н.э. после непродолжительной войны с Набонидом персидское войско без боя вошло в Вавилон, а затем к Персии был присоединён Западный Элам с его столицей Сузами, которые стали одной из резиденций Ахеменидов (по другому предположению, Западный Элам был завоёван ещё ок. 549 г. до н.э.).

Лёгкость завоевания Вавилона объясняется, в числе прочего, успехом персидской пропаганды против царя Набонида, который своей неумеренной преданностью лунному богу Сину настроил против себя вавилонских жрецов Мардука. Главным памятником этой пропаганды является известный Цилиндр Кира, однако она отражена и в достаточном количестве других текстов. Так, поэма о Набониде, написанная жрецом храма Эсагила, содержит рассказ о преступлениях и падении этого царя и включает проклятия в его адрес и молитву за Кира. Жрецы Ура утверждали, что великие боги этого города «передали все земли в его (т. е. Кира) руку», а жрецы бога Сина — что его победу обеспечил Син. Книга Второ-Исайи свидетельствует, что персидской пропагандой были затронуты и находившиеся в вавилонском плену иудеи.

Одним из первых действий, предпринятых Киром после победы, было возвращение в их города изображений богов, которые Набонид летом 539 г. до н.э. в ожидании персидского наступления свёз в Вавилон. Хроника Набонида сообщает: «Начиная с месяца Кислиму до месяца Аддара боги страны Аккад, которых Набонид велел привезти в Вавилон, вернулись в свои места» (3.21—22). Стихотворный рассказ о Набониде говорит о том же: «Образы богов Вавилона, женских и мужских, он вернул в их дома; богов, которые покинули свои храмы, он вернул в их обители» (6.3).

Подробнее всего об этих событиях рассказывает Цилиндр Кира: «Из [Шуанны (Вавилона)] в город Ашшур и Сузы, в Аккад, в землю Эшнунны, в город Замбан, в город Ме-Турну, в Дер, вплоть до границы земли гутиев, в святилища по ту сторону реки Тигр, которых жилища ранее были разрушены, богов, что в них жили, на их место я вернул и сделал для них постоянные жилища… И богов земли Шумера и Аккада, которых Набонид к ярости господа богов перенёс в Шуанну (Вавилон), я по слову Мардука, великого господа, в целости возвратил в их обители, в жилища, любезные сердцу» (30—34).

Кроме того, Кир разрешил вернуться на родину пленникам, приведённым вавилонскими царями из завоёванных ими стран в Вавилонию: «Я (т. е. Кир) собрал всех их жителей и вернул в их поселения» (32).

Собственным заявлениям Кира созвучны слова Второ-Исайи, утверждающего, что Кир вернёт иудейских изгнанников в Иерусалим: «Он (т. е. Кир) построит город мой и изгнанников моих отпустит, не за выкуп и не за дары, говорит Яхве Воинств» (Ис. 45, 13). Вместе с иудеями из изгнания вернётся их бог: «Голос стражей твоих — они возвысили голос, и все вместе ликуют, ибо глаза в глаза видят возвращение Яхве в Сион… Идите, идите, выходите оттуда (т.е. из Вавилона); не касайтесь нечистого; выходите из среды его; очистите себя, несущие сосуды Яхве (kəle yhwh)! Ибо вы выйдете неторопливо, и не побежите; потому что впереди вас пойдёт Яхве, и бог Израилев будет стражем позади вас» (Ис. 52, 8, 11—12).

В последней цитате примечательно, что, несмотря на всю полемику Второ-Исайи против «идолов», как для авторов Цилиндра Кира возвращение богов в их святилища тождественно с возвращением туда из Вавилона их изображений, так и для Второ-Исайи возвращение Яхве в Сион тождественно с возвращением туда из Вавилона его «сосудов» (kəlim). Слово kəlim имеет в еврейском языке очень широкий набор значений, включая фигурные изображения. Так, в рассказе о захвате ковчега Яхве филистимлянами им обозначаются золотые образы (ṣalmim) мышей: «Возьмите ковчег Яхве, и поставьте его на колесницу, а золотые вещи (kəle hazzahaḇ), которые принесёте ему в жертву повинности, положите в ящик сбоку его» (1 Цар. 6, 8).

Подробно о возвращении иудеев в Иерусалим рассказывает Книга Ездры, которая даже приводит тексты указов Кира Великого на еврейском (Езд. 1, 2—4) и арамейском (Езд. 6, 2—5) языках. В настоящее время преобладает мнение, что окончательные тексты этих указов (и двух других арамейских указов персидских царей) появились в раннеэллинистическую эпоху. В пользу этого свидетельствует как их содержание, так и их язык. Издание персидским царём указа на еврейском языке невероятно, а три арамейских указа имеют черты послеахаменидского арамейского языка (такие как местоимение dy вместо ахеменидского zy, местоименные окончания имён -kwn и -hwn вместо ахеменидских -km и -hm и др.). При этом большинство исследователей склонны считать, что в определённой степени они всё-таки отражают подлинные документы персидской эпохи.

Первым из этих документов является указ Кира Великого на еврейском языке, которым открывается Книга Ездры:

1. В первый год Кира, царя Персидского, во исполнение слова Яхве из уст Иеремии, возбудил Яхве дух Кира, царя Персидского, и он повелел объявить по всему царству своему, словесно и письменно:

2. «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Яхве, бог небесный (’elohe haššamayim), и он повелел мне построить ему дом (bayit) в Иерусалиме, что в Иудее.

3. Кто есть из вас, из всего народа его, — да будет бог его с ним, — и пусть он идёт (wəya‘al) в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Яхве, бога Израилева, того бога (ha-’elohim), который в Иерусалиме.

4. А все оставшиеся во всех местах, где бы тот ни приселился (gar), пусть помогут ему жители места того серебром и золотом и иным имуществом, и скотом, с доброхотным даянием (nədaḇa) для дома божия (bet ha-’elohim), что в Иерусалиме».

(Езд. 1, 1—4)

Помимо языка этого текста его еврейское происхождение выдают упоминания Яхве, Иерусалима и Иудеи, именование Яхве «богом Израилевым» (ни в персидских, ни в греко-римских текстах дохристианской эпохи Иудея и иудеи никогда не именуются Израилем) и в целом пристальное внимание к иудейским делам, невероятное со стороны правителя Персидской империи. Об историческом зерне данного документа свидетельствуют термин «бог небесный» (евр. ’elohe haššamayim — перевод арам. ’elah šəmayya) и достоверное отражение в нём политики Кира Великого по возвращению пленённых вавилонянами народов в их родные земли и восстановлению их религиозных культов.

Подробнее о восстановлении храма в Иерусалиме говорит второй (арамеоязычный) указ Кира:

2. И найден в Екбатане в крепости (birta), которая в области Мидии, один свиток, и в нём написано так: Памятка (dkrwnh):

3. В первый год царя Кира царь Кир дал повеление о доме божием (bet ’elaha) в Иерусалиме: «Пусть строится дом на том месте, где приносят жертвы, и пусть будут положены прочные основания для него; вышина его в шестьдесят локтей, ширина его в шестьдесят локтей;

4. рядов из камней больших три, и ряд из дерева один; издержки же пусть выдаются из царского дома.

5. Да и сосуды дома божия, золотые и серебряные, которые Навуходоносор вынес из храма Иерусалимского и отнёс в Вавилон, пусть возвратятся и пойдут в храм Иерусалимский, каждый на место своё, и помещены будут в доме божием».

(Езд. 6, 2—5)

Согласно одной версии библейского повествования, первую волну возвращающихся иудеев возглавил «князь Иудин» (hannaśi lihuda) Шешбацар (Езд. 1, 11), которого Кир назначил наместником (peḥa) Иудеи (Езд. 5, 14). По приказу персидского царя его сокровищехранитель (gizbar) Митридат передал новому наместнику сосуды, которые Навуходоносор взял из храма Яхве в Иерусалиме и принёс в Вавилон (Езд. 1, 9—10). Шешбацар «пришёл и положил основания дома божия в Иерусалиме» (Езд. 5, 16). После этого он со страниц Библии исчезает.

Согласно другой версии, первую волну возвращающихся из Вавилона иудеев возглавили внук царя Иехонии Зоровавель и жрец Иисус, внук великого жреца Сераии. Книга пророка Аггея называет Зоровавеля наместником (paḥa) Иудеи (Аг. 1, 1, 14; 2, 2, 21). Придя в Иерусалим, Зоровавель и Иисус строят жертвенник на месте разрушенного храма, совершают праздник Кущей и начинают приносить всесожжения. Во второй год после возвращения они закладывают основания нового храма (Езд. 3).

Это вызвало противодействие соседей иудеев, которые написали персидскому царю донос о том, что иудеи восстанавливают Иерусалим, чтобы отложиться от Персии. В результате их интриг работы по строительству нового храма были остановлены до второго года правления царя Дария (Езд. 4, 24; 5, 1—2).

Вернёмся к событиям в Персии. По свидетельству Цилиндра Кира, этот правитель после завоевания Вавилона принял традиционный вавилонский титул «царь вселенной, великий царь, могучий царь, царь Тинтира (Вавилона), царь страны Шумера и Аккада, царь четырёх сторон света» (LUGAL kiš-šat LUGAL GAL LUGAL dan-nu LUGAL TIN. TIRki LUGAL KUR šu-me-ri ú ak-ka-di-i LUGAL kib-ra-a-ti er-bé-et-tì). Царями Вавилона Ахемениды продолжали титуловаться до времени Ксеркса. В 538 г. до н.э. сын Кира Камбиз на новогоднем празднестве в Вавилоне «взял за руку Мардука», т.е. исполнил царские обязанности. Титул вавилонского царя Камбиз носил около 9 месяцев, после чего по неизвестным причинам был его лишён.

Главной столицей Персидской империи Кир сделал основанный им город Пасаргады (Pārsa-gard «Дом персов»), названный в честь персидского племени, из которого происходили Ахемениды. От дворцовых построек Кира сохранились остатки ворот, зала для приёмов и частных покоев. На этой территории были обнаружены по меньшей мере 24 надписи на персидском, аккадском и эламском языках, гласящих: «Я, царь Кир, Ахеменид» или «Великий царь Кир, Ахеменид». Поскольку большинство учёных полагают, что персидская клинопись была изобретена только в правление Дария I, эти надписи, вероятно, были сделаны уже после смерти Кира.

На «священном участке» к северо-западу от дворца находятся две платформы из белого известняка. Южная представляет собой трёхступенчатое сооружение высотой 2,16 м с лестницей. Возможно, царь или священник восходил на неё, чтобы совершить поклонение огню, который устанавливался в жаровне на северной платформе.

Кроме того, в Пасаргадах были найдены осколки двух или трёх небольших алтарей из белого камня высотой ок. 112 см. Они имели трёхступенчатые основание и верх и были схожи с алтарём огня, изображённым на гробнице Дария I в Накш-и Рустаме.