Бесплатный фрагмент - Арена для жизни

1

Саймон и Анна стояли у окна на третьем этаже небоскрёба. Это здание полностью занимал торгово-развлекательный центр: бесчисленные кафе, рестораны, кинотеатры, магазины… также здесь проходили бои по типу гладиаторских, в которых участвовали люди, роботы, и ещё много разновидностей техники, животных и всего, что могло наносить вред друг другу. Жестокость и зрелища всегда привлекали людей, рост населения происходил очень быстро, а уровень образования неминуемо падал из года в год. Население Земли превысило пятнадцать миллиардов человек, и все эти факторы привели к тому, что жизнь перестала быть ценностью. Повсюду стали открываться «Арены смерти», как их называли в народе. Опыты над людьми стали абсолютной нормой, закон их больше не запрещал, хотя всё же требовалось согласие, и платили за это неплохие деньги.

Анна и Саймон наблюдали за тем, как сотни автомобилей парковались на лифтовых стоянках, которые уносили их на разные уровни под землёй. Они были знакомы ещё с детства. Обычные подростки, ничем не выделявшиеся среди множества ровесников. Но, чем старше они становились, тем больше понимали, что их мысли и желания чем-то отличаются от других. Их не интересовали бои, новые экстремальные виды спорта, в которых смертность была очень велика и, в целом, смотрели на мир по-другому. Они нашли друг друга в этой безликой массе, которой нет дела ни до чего, кроме самих себя. Люди практически не обращали внимания на друзей и знакомых, не говоря уже о тех, кто просто проходит мимо. Они были заняты только собой, своим внешним видом, статусом; мнение большинства для таковых было определяющим, а это мнение всегда было беспощадным и безрассудным. Поэтому требовалось вкладывать деньги и время в то, чтобы соответствовать моде, которая менялась слишком уж часто. Чтение книг стало архаизмом, ненужным обществу, да и книги теперь можно было найти только у коллекционеров, ведь почти все бумажные экземпляры отправились на свалку за ненадобностью.

Недавно Анне исполнилось двадцать четыре года, Саймон был немного старше её. В этом развлекательном центре они оказались неслучайно. Один день в неделю выделялся для прогулок в общественных местах. Они пытались понять, что привлекает людей в этих, казалось бы, бессмысленных действиях, поступках, что может быть красивого в убийствах на аренах и подобных развлечениях. Пытались, но не могли. Этой традиции было чуть больше года, впервые они оказались здесь в день рождения Анны, на её двадцатитрехлетие. Сидя за столиком и ожидая свой заказ, они услышали анонс боя, который должен был состояться в этом же центре через десять минут. Толпа людей рванулась со своих мест, чтобы успеть на событие, которое, как они считали, нельзя было пропустить. Анна увидела глаза нескольких пробегающих мимо человек. Эти глаза испугали и взволновали её — казалось, в них не было сознания — только инстинкты, желание насытить своего внутреннего зверя. Анна в течение нескольких дней вспоминала тот пустой взгляд и после предложила Саймону ещё раз посетить подобный центр — так это и стало традицией. Остальные дни, в основном, проводили в уединении, гуляя по единственному парку, оставшемуся в городе, либо в сотый раз перелистывали несколько книг, которые Саймон нашёл на чердаке. Эти книги манили их, притягивали, заставляли вновь и вновь подниматься на чердак, где валялся только лишь старый хлам. Ни Анна, ни Саймон не понимали, почему их так манят эти старые бумажные издания, давно выцветшие и местами порванные. Что, казалось бы, может быть занятного в обычном тексте, напечатанном на бумаге? Тысячи букв, складывающиеся в слова, которые, в свою очередь, создают предложения. Но они заставляют работать воображение, как ничто иное; переносят в другой мир — мир фантазий, мир грёз, где нет места кровавым убийствам и жаждущей этих убийств толпе.

И, в очередной раз, стоя у окна, Саймон и Анна поняли, что больше не хотят сюда возвращаться. Не хотят видеть людей, которых, подобно древнеримской публике, заботят лишь еда и зрелища. Они оторвались от всех корней, забыли нормы морали, о чести не слышали вовсе. Но нельзя было винить только их — с детства люди видят лишь развлечения, не нагружающие мозг; они привыкают к этому, и к юности изменить их сознание практически невозможно. Да никто и не пытается. Каждую из сторон всё устраивает — кто-то платит и развлекается, не думая ни о чём более, другие получают прибыль, и менять что-то не хочется никому.

2

Прогресс никогда не стоял на месте. И тут, как везде, есть две стороны медали. С одной стороны, он облегчает жизнь, повышает её качество. С другой, делает эту жизнь слишком простой, человеку практически не надо думать, ведь всё уже продумано за него. Можно попросту наслаждаться жизнью, используя блага цивилизации, и радоваться такой деградации. Какие перспективы были у радио, телевидения, интернета! Но в итоге всё свелось к прослушиванию и просмотру пошлых передач без капли смысла. Искусственная музыка, донельзя простая, с таким же текстом вытеснили классику, живые произведения; песни, над которыми надо было задуматься, стали неинтересны.

Совершенствовались гаджеты, они были повсюду, в каждой вещи — будь то холодильник или очки. Некоторые даже вшивались в головы и в любое время, по желанию человека, перед его глазами могла возникнуть трансляция любого видео.

Мировой интернет хранил великие достижения людей за тысячи лет, все накопленные знания мог почерпнуть любой из нас, достаточно было лишь захотеть. Но весь ресурс знаний, книг, наук оказался не нужен, был на задворках мировой паутины. Никто даже не задумывался о чтении или хотя бы просмотре спектакля на экране, а многие даже не знали, что это. Здания опер, музеев и театров снесли, на их месте взнеслись небоскрёбы, затмевая солнечный свет своими массивными конструкциями. Подобно им, бесконечный поток ненужной и пустой информации затмевал то малое, что ещё оставалось полезного в эфире. Так же, абсолютное большинство невежд затмевали людей здравомыслящих, их просто не замечали в общей массе, все были заняты собой и своими устройствами.

3

Лень была настоящей пандемией двадцать второго века. Слишком роботизировано стало общество. Люди приспособили всё под свой быт: ровно к звонку будильника завтрак был уже на столе, вещи проглаживались автоматически, даже пешком практически никто не ходил — за спинами висели ранцы с компрессорами, маленькими, но очень мощными. Они позволяли передвигаться со скоростью порядка семь — восемь км в час и на высоте двадцать сантиметров. Весь спорт получил приставку «кибер». Спортсмены соревновались виртуально, «тренируясь» по десять часов в сутки. Суть всех профессий свелась к тому, чтобы обслуживать роботов — установка, наладка, наблюдение за процессами, вот и всё, что надо было уметь.

Гаджеты были повсюду, они использовались для развлечения, работы или просто досуга. Никуда нельзя было деться от монитора в том или ином его виде. Самое плохое было то, что никому не запрещали читать и никого не заставляли смотреть на убийства себе подобных. Люди пришли к этому сами. Развивался человек в среднем до двадцати лет. Этого было достаточно, чтобы вложить в него определённые навыки по специальности. После образование заканчивалось, а самообразование уже отсутствовало — люди даже не догадывались, что можно и нужно знать больше. Такими они воспитывались с ранних лет, так же воспитывали и своих детей.

Единицы здравомыслящих людей справедливо полагали, что этот мир сошёл с ума. Но донести ни до кого это не могли; даже если бы они стояли посреди площади и кричали об этом, то сумасшедшими объявили бы их.

4

С самого рождения Саймон жил, как и все ребята вокруг — в основном они были предоставлены сами себе, учёба была в формате виртуальной реальности, какое-либо общение между одноклассниками сводилось к минимуму. Школа теперь походила на офисное здание, где для каждого преподавателя выделялось небольшое помещение с необходимым оборудованием. После окончания занятий все оставались сидеть дома в тех же очках виртуальной реальности, только уже полностью отдаваясь развлечениям. Тактильной коммуникации было очень мало, поэтому мало кто по-настоящему сближался и такие слова, как «друг» или «подруга» почти вышли из обращения, оставляя за собой лишь «одноклассников» и «коллег».

Как-то раз в гости к родителям Саймона пришли их знакомые — супружеская пара с дочкой, которую звали Анна. Её отец был учителем математики — одного из самых необходимых предметов, в отличие от географии, которую когда-то преподавала мать Анны. Сейчас она в основном занималась домашними делами, лишь изредка цепляясь за незначительную краткосрочную работу. Но любовь к неточным наукам, ко всему абстрактному, к мечтаниям она с лихвой передала своей дочке. Помимо этой любви осталось и немного литературы в виде журналов, брошюр и одного учебника по географии, которые Анна взялась изучать сразу же, как только научилась читать. Самые любимые она захватила с собой из дома, они поведывали читателю о других странах. Она почти не выходила из дома без этих журналов и рассказывала об их содержимом чуть ли не каждому встречному. Не стал исключением в этот вечер и Саймон. Но он стал одним из немногих, кто проникся пылкому рассказу, жадно слушая о морях, пустынях, о животных, про которых он даже никогда не слышал. Была даже интересна не столько суть, сколько то упоение, с которым рассказывались эти истории. Саймону хотелось слушать ещё и ещё, в этом надо отдать должное Анне — нельзя было не восхититься такой рассказчицей. Парень смотрел прямо в глаза этой девчушке, и испытывал нарастающее, неизвестное до сих пор новое чувство. Это была чистая и наивная юношеская влюблённость, которая, скорее всего, закончилась бы этим вечером, если бы не случайная встреча на улице следующим днём. Несколько минут неловкого разговора привели к договорённости встретиться вечером и погулять.

Со временем вечерние прогулки стали неотъемлемой частью их жизни. Саймон внутренне менялся с каждой встречей — разговоры становились всё интереснее, кругозор расширялся, он становился всё более романтичным, ему хотелось совершать что-то ради Анны. Они «ходили» в виртуальные театры и «путешествовали» не выходя из дома. Они дополняли друг друга и чувствовали себя просто прекрасно. Так, понемногу, влюблённость перерастала в настоящую любовь.

Саймон был высоким, статным парнем с голубыми глазами. Девушки часто смотрели ему вслед, чем, конечно, немного раздражали Анну. Но Саймон был предан только ей и порой даже не понимал, отчего так злится его любимая. По профессии он был обычным наладчиком оборудования, один из миллионов ничем не примечательных работников огромного механизма. Своих коллег он практически не знал. Они работали в большом офисе — огромное пространство без стен и перегородок, только небольшие рабочие места с компьютерами. Несмотря на большое количество человек, в здании почти всегда была тишина — все смотрели в мониторы, одновременно наблюдая за сотнями процессов. В перерывах никто не общался друг с другом, продолжая смотреть в мониторы, только занимаясь чем-то другим. В современном мире живое общение стало скорее исключением. Гуманитарных предметов в учебных заведениях почти не осталось, на занятиях не разговаривали на отвлечённые темы, не спорили, не философствовали. Остались только те предметы, которые пригодились бы на будущей работе, а таковых было немного. Поэтому, в свои двадцать пять лет, Саймон не имел никаких навыков, помимо устранения мелких неполадок на расстоянии.

Его отец, Патрик, в молодости был гладиатором. Он провёл множество боёв и остался жив, хоть и часто бывал ранен. Шрамы говорили сами за себя — не было такой части тела, на которой не было бы какого-либо увечья. Патрику было немного за пятьдесят, но он был в прекрасной форме. Он тренировал гладиаторов, которые, кстати, неплохо зарабатывали своими выступлениями. Они шли, как им казалось, на оправданный риск — год выступлений на арене в престижной лиге, и о деньгах можно было больше не думать. Но через год мало кто оставался жив. В среднем бои проходили раз в неделю. Смерть случалась примерно в каждом третьем поединке. Через год это были уже ветераны. Патрик продержался два года. Таковых были единицы. Он очень гордился этим и, конечно, Саймон вырос на рассказах о гладиаторах и, в частности, о «Великом». Такое прозвище получил Патрик спустя полтора года выступлений, когда превзошёл всех по количеству боёв на тот момент. Конечно, Саймон был восхищён своим отцом, видел в нём героя и даже пытался подражать ему, размахивая игрушечным мечом. В выборе профессии для сына Патрик был нейтрален — он не настаивал ни на чём и не был против его желаний. Пока Саймону было интересно (где-то до шестнадцати лет), отец в свободное время тренировал его. Потом Саймон охладел к поединкам и гладиаторам, и тренировки прекратились, оставив, тем не менее, определённые навыки у ученика.

5

Анна же была мечтательницей, больше всего ей нравилось думать о путешествиях. Читая про разные страны, она мысленно оказывалась там, гуляла по улицам городов, наслаждаясь архитектурой, или оказывалась в деревне, вдыхая свежий утренний воздух и глядя на речку. Но реально улететь куда-то не было возможности — перелёты стоили огромных денег. Природные ресурсы практически иссякли, нефть в недрах земли уже закончилась, оставались только её запасы. Цена взлетела до невероятной отметки, поэтому позволить себе перелёты могли только состоятельные люди. К сожалению, ни Анна, ни Саймон таковыми не являлись. Они жили как все, ничем не выделяясь. Разница заключалась в том, что другие жили, не подозревая, что можно жить по-другому. Анна же хотела большего, ей было недостаточно этой жизни — простого человека и работника, который родился и умер, не сделав ничего неординарного, не увидев своими глазами самые красивые и далёкие уголки планеты, а просто просуществовав на ней. Ей не хватало эмоций, и она хотела получить их, в первую очередь, от путешествий, которыми грезила, но они оставались пока что только недосягаемыми мечтами.

Анна постоянно говорила о других странах, континентах, о жизни на них. Она знала очень много о традициях других народов, достопримечательностях, находящихся за тысячи километров от неё. Конечно, Саймон хотел порадовать Анну, отправиться вместе в путешествие, возможно даже кругосветное. Он думал, как это сделать, как накопить достаточное количество денег. Но с его жалованием об этом можно было даже не думать.

Однажды, прогуливаясь по парку, Анна в очередной раз стала рассказывать о стране, совершенно неизвестной Саймону, говорила с упоением и очень увлечённо, так, что он ясно представил себе эту страну, такую отличную от той, в которой они жили. В этот момент он поставил перед собой цель — обязательно, в кратчайшие сроки, свозить эту девушку хоть куда-нибудь, только не оставаться здесь, не сидеть на месте, так как это было уже невыносимо.

6

Был обычный осенний день. Погода стояла замечательная — до холодов было ещё сравнительно далеко, но и жара уже спала. Саймон пришёл с работы и не знал, чем заняться. Анна была занята до глубокого вечера, и он решил прогуляться. Чтобы не слоняться по улице просто так, Саймон пошёл навестить отца, который был на тренировочной базе. Он практически жил там, оборудовав для себя один из кабинетов.

База состояла из одного огромного сооружения, высотой в 30 этажей вверх и 20 вниз. Это была настоящая кузница гладиаторов. На территории находилось всё, что было нужно в процессе тренировок, можно было не покидать это здание по многу дней, большинство спортсменов так и делали.

Арены, беговые дорожки, рестораны, бассейны, оборудование для переноса в виртуальную реальность и многое другое. Патрик был рад нежданному гостю и решил провести ему экскурсию по базе, как только будет свободное время, а пока что Саймон сел на трибуну возле арен и смотрел за тренировками.

На аренах всё происходило по старинке — никакой виртуальной реальности и современного оружия. Только два гладиатора лицом к лицу, два человека и замкнутый клеткой мир, в котором каждую неделю решалась их судьба — выйти победителем или проиграть, оставшись в памяти зрителей лишь неизвестным бойцом. Поэтому на тренировках они выкладывались полностью, были предельно внимательны к себе и к сопернику; пробовали использовать новые технику, приёмы и виды оружия. Чем больше смотрел Саймон на гладиаторов, тем больше его зачаровывало это действие. С какой волей к победе они дрались, даже на простой тренировке выкладывались полностью. Сила, грация, стремление — вот что видел Саймон в них.

Спустя пару часов пришёл Патрик, и они вместе пошли осматривать базу.

7

Через неделю, когда Анна вновь работала допоздна, Саймон пошёл к отцу. Точнее, не именно к нему, а на базу, посмотреть на тренировки гладиаторов. Он был заворожён ими, каждое их движение казалось ему идеальным. Ему нравились классические бои — один на один, человек против человека. Никакой техники, роботов или животных.

Саймон начал ходить на базу постоянно не реже одного раза в неделю, задерживаясь там всё дольше. Знакомился с разными людьми — тренерами, бойцами, наладчиками, операторами, кибербойцами. Через полтора месяца он знал практически всех людей, работающих там.

Однажды, в очередной раз придя на базу и посмотрев пару тренировочных боёв, Саймон получил предложение попробовать себя на арене. Немного подумав, он согласился. Это был спарринг без оружия, который разбили на несколько этапов по разным правилам: первой шла борьба, потом кикбоксинг, и завершал все поединок без каких-либо правил. Как ни странно, он достаточно долго держался на каждом из этапов против своего соперника (хоть и проиграл в итоге), за что был удостоен похвалы бойцов и тренера. Патрика в этот день в комплексе не было — он был на боях. Саймон пообещал прийти вновь через неделю и выйти на арену, надеясь продержаться ещё дольше. О победе он пока что не думал.

Анне он ничего не рассказал о своём неожиданном противостоянии, зная, что она будет зла на него за такие эксперименты. Эмоции от ожидания переполняли Саймона, но всё же он сумел их никому не показать. Прошла неделя, и тренировочный комплекс вновь встречал Саймона.

8

Помимо развитой мускулатуры, от обычных людей гладиаторов отличал взгляд, выражение глаз. Саймон заметил это в первый день на базе, осматривая её с отцом. Взгляд был живой, в глазах была искра. Её просто не могло не быть, ведь бойцы гуляли по тонкой грани между жизнью и смертью. Каждый из дней мог стать последним. Они жили полной жизнью, ощущали и любили каждый её миг.

Простые люди не чувствовали этого, изо дня в день они ходили на работу, возвращались с неё, и ничто не могло изменить этот порядок, во всяком случае, они думали так. Мысли о смерти или о другой жизни не посещали их — они просто плыли по течению, заданному с детства. Саймон был абсолютно таким же. Работа, дом, какие-то развлечения, не оставляющие воспоминаний, опять работа. Такая жизнь затягивает, через какое-то время начинает казаться, что по-другому и не бывает. Да и не хочется перемен спустя годы определённой жизни. Определённой временем, ритмом, знакомыми, семьёй. И, наконец, блеск в глазах исчезает, свидетельствуя о том, что человек утратил внутреннюю энергию, стержень и стал как остальные — маленьким винтиком в большом, отлаженном механизме.

В гладиаторах Саймон увидел что-то необычное, отличное от остальных. Ему это понравилось, хотя его сущность боролась с этим новым чувством. Его разум противился принять новую личность, но это было уже неизбежно.

9

В назначенный день, заранее взяв на работе выходной, Саймон пришёл на базу. Здесь всё было неизменно — проходили тренировки, теоретические и практические, инженеры разрабатывали новые программы и улучшения, ремонтные бригады приводили в порядок роботов, выступавших на недавних боях. Саймон занял своё место на трибуне и ждал. Он жаждал выйти на арену, всё бурлило внутри него, прошедшую неделю он думал только о предстоящем бое, пусть и тренировочном, но таком важном для него. Бывало, мысли уходили очень далеко и Саймон представлял себя самым настоящим гладиатором, сражающимся за чемпионский титул, но быстро возвращался в реальность.

К нему подошёл Патрик, который узнал о прибытии сына. Патрику рассказали о пробном бое на прошлой неделе и, хоть он и не мог полностью одобрить новое увлечение сына, всё же был горд за него и даже доволен собой. Ведь именно навыки, полученные в детстве и юности от отца, помогли сыну хорошо выступить в первом поединке.

До боя с участием Саймона ещё оставалось некоторое время, и Патрик решил провести его с пользой. На небольшой ринг вышли отец и сын — надо было разогреть Саймона и настроить его на предстоящую схватку. Но настроя начинающему гладиатору было не занимать — он рвался в бой, готов был встретиться с любым противником. У Саймона был настоящий юношеский задор, в том числе потому, что жизнь его была рутинной, каких-либо стоящих увлечений в этой жизни не было, и новые ощущения, которые теперь он испытывал перед боем, были необъяснимы и в то же время очень приятны. Патрик с удовольствием работал с сыном. Конечно, он видел много недостатков в его технике и указывал на некоторые из них. Выложить всё сразу было бесполезно — прямо перед боем это не усвоится, да и настрой будет уже не тот. Разминка была закончена, приближалось время боя, осталось лишь надеть защитную амуницию. Латы были сделаны из лёгкого, но очень крепкого металла, они закрывали почти всё тело гладиатора, но применялись лишь на тренировках. Бои без защиты были намного зрелищнее, и гладиаторы шли на этот риск ради денег.

Саймон был в восторге от своего вида в латах. Размер, форма, цвет — всё было просто идеально. Оружием на этот бой он выбрал трезубец — тренировочный вариант — с тупыми концами. Патрик дал последние указания перед боем, и Саймон вышел на арену.

Конечно, опыта у соперника было намного больше, но для него это была всего лишь очередная тренировка с новичком, а для Саймона — главный бой в его жизни. Он начал активно атаковать, пытаясь применить приёмы, которые отрабатывал с Патриком, но Дункан (так звали соперника) отлично проявлял оборонительные навыки. Битва была практически равной. То один, то другой боец владел инициативой. Патрик с удовольствием наблюдал за сыном. Он был приятно удивлён тем, как быстро Саймон усваивает теорию гладиаторского боя и применяет её на практике. Конечно, было много брака в его работе, но ведь и времени на подготовку практически не было. Желание, с которым бился Саймон, восполняло пробелы в технике. Он атаковал снова и снова. Благодаря адреналину усталость не чувствовалась. Всё чаще удары достигали своей цели и, если бы не латы, Дункану пришлось бы очень туго.

Усталость всё больше накрывала бойцов — бой длился уже достаточно долго. В один момент Саймону удалось провести подсечку и свалить соперника на песок. Прежде, чем противник начал подниматься, Саймон приставил трезубец к его горлу. Он стоял с гордым видом победителя, смотря на Дункана сверху вниз.

Патрик был вне себя от радости, а Саймон, видимо, ещё не осознал того, что победил. Отец вышел на арену, чтобы поздравить сына. На лице победителя была весьма глупая улыбка и блеск в глазах. Чистый, настоящий, какой бывает только у детей. Патрик обнял его, взял оружие, помог сбросить латы, и они вместе ушли с арены.

В этот день Саймон долго не мог уснуть. Внутри него боролись две личности — прежний Саймон — который ненавидел жестокость этого мира, презирал людей, что жаждали увидеть смертельный бой, их пустые глаза, что наливались кровью при виде дерущихся гладиаторов, и новый Саймон, вся сущность которого требовала новых эмоций, перемен, зашкаливающего адреналина. Трепет последних минут перед боем, уже находясь на арене, и видя перед собой противника, нельзя передать словами и нельзя больше прочувствовать нигде. Во всяком случае, он думал именно так. Как велик был соблазн разом бросить всё старое и полностью отдаться увлекательному гладиаторскому укладу жизни! Но в старом мире оставалась и никуда не могла деться Анна, работа, привычки, в конце концов. Заснул он только под утро, терзаемый этими мыслями и не придя к какому-либо решению.

10

Анна замечала перемены, происходящие с Саймоном, но не спрашивала о них, так как они ей нравились, и искать причину не хотелось. Он стал веселее, общительнее, больше обращал на неё внимания, стал чаще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Анна была счастлива и не смотрела в корень этих перемен, просто снимая с них сливки.

Между тем, Саймон всё больше погружался в мир боёв. Книги, которые так часто перечитывались, были забыты. Он взял на работе отпуск и ходил в комплекс каждый день. Анна не знала об этом. Она думала, что он продолжает работать как раньше.

Искусство боя давалось Саймону очень легко. Казалось, он был создан для этого. Овладение любым новым для него оружием занимало крайне мало времени. Незнакомые люди, видя его, думали, что это давно сложившийся профессиональный боец. Поединки стали смыслом жизни, они занимали почти все мысли в голове. Кроме них была ещё Анна. Саймон любил её, и ему было не по себе от того, что он не мог рассказать возлюбленной о своём увлечении. Он знал, что Анна, мягко говоря, не одобрит не то что бои, но и любые тренировки. Она считала такие увлечения уделом недалёких людей, коих было абсолютное большинство. Себя же и Саймона она причисляла к другому разряду. В принципе, так и было. В отличие от других, он любил мечтать (он проникся этим чудесным процессом после долгих разговоров с Анной).

Помимо удовольствия, бои могли принести и немало денег, на которые можно позволить себе любые путешествия, чего так хотела его любимая. Бывало, долгими вечерами Саймон прокручивал в голове победные выступления на арене и кругосветное путешествие с Анной, которая очень любила погружаться в мир фантазий. Кругосветка, конечно, была пределом этих мечтаний. Но она не представляла, какой ценой её возлюбленный хочет добиться воплощения мечты.

Пока что Саймон не задумывался всерьёз о реальных боях. Ему нравилось тренироваться, и он был полностью погружён в этот процесс. Шанс выйти на реальный бой подвернулся случайно. За несколько дней до очередного турнира один из бойцов отказался от участия, и надо было срочно найти ему замену. Саймона предложил Дункан. Он, как никто другой, знал все его возможности.

Действительно, Саймону пора было уже выходить на другой уровень. Сказали ему о такой возможности на очередной тренировке. Недолго думая, он согласился. Бой должен был состояться в ближайшую субботу. Отцу он рассказал об этом вечером, когда они вместе шли домой из комплекса. Патрик знал, что рано или поздно Саймон выйдет на арену в качестве гладиатора и, как тренер, был рад за него, но, в то же время, очень переживал и пытался скрыть своё беспокойство.

Утром следующего дня они вместе шли на базу. Оставалось два дня до боя, и надо было использовать их наилучшим образом для подготовки к нему. Обходились без тяжёлых нагрузок — основная подготовка была моральной. Нельзя за два дня научить человека драться, но дух бойца пробудить можно — нужны только подходящие слова, и Патрик знал их.

Ко дню боя Саймон был готов на сто процентов. Он жаждал победы. Единственное, за что Саймон переживал, так это за Анну. Она осталась дома — Саймон сказал, что ему нездоровится. Он лгал ей уже давно из-за тренировок, и это ему очень не нравилось. Но другого варианта пока что не было. Анна в этот день осталась дома и, конечно, не подозревала, чем занимается её любимый.

11

Саймон услышал, как объявили его имя. Пора было выходить на арену. Такого состояния он ещё не испытывал — волнение, сосредоточенность, эйфория от ревущей толпы, поддерживающей новичка и скандировавшей в едином порыве: «Сай-мон! Сай-мон!» — всё слилось в единое целое. Позади Саймона шла его команда, состоящая из двух человек: Патрика и Дункана, с которым он достаточно хорошо сдружился за время тренировок. Сердце стучало всё быстрее по мере приближения к арене. Саймон чувствовал каждый удар. Было такое ощущение, что он видел себя со стороны — как они подходят к клетке, как Дункан помогает ему надеть амуницию; видел, как Патрик даёт последние наставления и подбадривает его. И вот он уже один поднимается в замкнутое пространство арены, где ждёт соперник, жаждущий втоптать его в жёлтый песок.

Оставались последние мгновения до начала схватки. Бойцов объявили и развели по углам. Волнение не покидало Саймона вплоть до звука гонга. После него остались только навыки, наработанные на тренировках, советы отца и настрой. Никакого смятенья и переживаний не осталось — был лишь гладиатор, готовый доказать, что он не случайно появился на арене.

Соперник чувствовал себя уверенно, зная, что это первый бой Саймона. Но быстро понял, что зря его недооценивал. Оружием для этого поединка были бо — длинный посох из дерева, и вёлся он до того, пока соперник перестанет сопротивляться либо сдастся (такого почти не бывало). Смертей с применением такого оружия практически не случалось. Бо и подобное оружие применяли для первых, разогревающих боёв, чтобы подвести публику к завершающим сражениям в нужном состоянии.

Саймон очень хорошо владел данным видом оружия — ему удалось уложить противника на настил арены, но соперник смог быстро подняться. Бой проходил с небольшим преимуществом Саймона, это позволяло ему чувствовать себя более уверенно, но не расслабляться. Он раз за разом проводил стремительные атаки и почти не устал, в то время как его оппонент потратил очень много сил. На исходе четырнадцатой минуты боя Саймон вновь свалил соперника на песок, не дав ему больше подняться. Он нанёс добивающий удар, завершив тем самым противостояние. Первые мгновения Саймон не мог понять, что произошло. Его глаза продолжали смотреть на соперника, но они его не видели, а смотрели куда-то вглубь. Через несколько секунд начало приходить осознание того, что случилось. Патрик выбежал первым и поздравил сына, публика была в восторге — поединок пришёлся им по вкусу. Дункан выскочил к Саймону, поднял его и пронёс по жёлтому кругу арены. Стать победителем на глазах у тысяч людей очень понравилось Саймону — таких эмоций он нигде больше получить не мог. Он ещё сам не догадывался о том, что это чувство поменяет его жизнь навсегда.

Ложась спать в этот вечер, никаких терзаний и раздумий уже не было — Саймон распробовал и сполна насладился ощущением победы. Если бы он проиграл, то, возможно и остановился бы на этом. Но он выиграл, и возврат к прежней жизни был уже невозможен.

12

Прошло три месяца. Саймон провёл ещё два боя, завершив их уверенными победами. Анна ничего не знала об этих боях, она смогла раздобыть несколько книг и была занята их чтением. Она в одиночку перелистывала старые издания, думая, что её любимый задерживается на работе. Саймон был готов рассказать ей о своём увлечении в случае получения им видимых повреждений, ведь их попросту нельзя было бы скрыть. Пока обходилось без них, говорить о боях он не решался.

Как-то раз они вместе гуляли по вечернему городу, иногда разговаривали о пустяках, но больше молчали и думали о своём. Саймон думал о том, что ещё через бой у него должно быть достаточно денег для путешествия. Пусть оно будет недалёким и, скорее всего, недолгим, но всё же это лучше, чем ничего. Он завёл тему о путешествиях, и тут уж Анну нельзя было остановить, а Саймон слушал и делал для себя выводы.

­­– Куда бы ты хотел поехать? — спросила Анна

— Даже не знаю, наверное, в то место, которое бы отличалось от того, что мы видим каждый день, а ты?

Анна давно знала, куда хотела бы поехать и даже распланировала заранее пребывание в той или иной стране.

— Для начала хотелось бы в Европу, погулять по историческим улочкам, увидеть старинную архитектуру, а потом уже лететь на другие континенты!

Анна уныло посмеялась, она понимала, что такой замысел никогда не осуществится.

Но у Саймона были другие планы. В каждом бою у него была дополнительная мотивация — возлюбленная и её желания. Когда он уставал и, казалось, что вот-вот соперник возьмёт верх, открывалось второе дыхание, и Саймон готов был драться до последнего. Мысли о грядущем бое одолевали его всё больше.

— Любимый, что с тобой? Ты меня совсем не слушаешь.

Он хотел рассказать ей, рассказать всё с самого начала, о тренировках, боях, обо всех эмоциях, которые невозможно держать в себе, но пока нельзя было этого делать. Он решил, что признается во всём в путешествии, конечно, если раньше она сама обо всём не догадается.

Во время этой прогулки Саймону пришла мысль об увольнении со своей работы. На боях можно было заработать гораздо больше и быстрее, да и скрывать своё увлечение от Анны будет намного проще — он будет тренироваться в дневное время, а по вечерам будет свободен и сможет уделять больше времени своей любимой.

Не откладывая дел в долгий ящик, на следующий день он уволился и сразу же пошёл к отцу на базу. Патрик, как всегда, был погружен в работу и сначала даже не заметил сына. Саймон наблюдал за процессом минут двадцать и, дождавшись перерыва, подошёл к нему.

— Ты сегодня рано.

Патрик был немного насторожен неожиданным приходом сына, но всё же был рад его видеть.

— Теперь я всегда буду приходить рано — улыбнувшись, сказал Саймон.

Отец всё понял и жестом пригласил его приступить к разминке.

Саймон ходил на базу каждый день и тренировался по восемь часов. Тренировочный процесс включал в себя спортивное питание, массаж, баню и другое, весь день был расписан по минутам, за этим следил лично Патрик, да и Саймон был послушным учеником и старался не нарушать режим. В таком ритме прошло ещё три недели. Наступил день боя, который должен был решить для Саймона и Анны (хоть она об этом и не знала) многое. Он был полностью готов, мышцы были в тонусе, выносливость за время тренировок тоже серьёзно возросла, он был одним из лучших бойцов по этому показателю.

Уверенной поступью Саймон вышел на арену, трибуны ликовали, им уже успела понравиться его непреодолимая жажда победы. Недостатки в технике он компенсировал ею. Противник Саймона — Виктор, был немного опытнее и также шёл без поражений, для кого-то этот бой должен был обернуться первым фиаско. Саймон пока не был готов (и не хотел) драться с применением холодного оружия, как ни уговаривали его организаторы. Денег за такие бои, конечно же, получали в разы больше, но и риски возрастали многократно. Этот поединок был без оружия вовсе — с голыми кулаками. Удары разрешались абсолютно все; ограничения времени, как и судьи на арене, не было — бой продолжался до тех пор, пока один из соперников не сможет продолжать драться.

Услышав гонг, Виктор рванулся в атаку, он хотел закончить бой в первые секунды, чтобы противник даже не понял, что произошло. Но за счёт хорошей техники Саймон отбил первоначальный штурм, и противостояние перешло в обычное русло, где техника решала больше взрыва первых минут.

Саймон рассчитывал на свою выносливость, ведь с учётом того, что время боя было неограниченно, именно она выходила на первый план. Спустя десять минут после начала, Виктор понемногу начал сдавать. Руки всё чаще опускались, дыхание становилось тяжелее. Конечно же, Саймон заметил это и понял, что победа лишь дело времени и главное не пропустить случайный удар, который мог всё закончить. Он методично обстреливал соперника короткими сериями и уходил в оборону, Виктор уже ничего не мог поделать, хотя сам этого ещё не понимал. Ещё через несколько минут он предпринял последнюю попытку пробить оборону Саймона, но только лишь отдал остатки своих сил. По окончании серии ударов Саймон раскрылся полностью, глаза загорелись, он выглядел как лев, который загнал свою добычу в угол. Виктор дрогнул, и судьба поединка была решена. Саймон забрасывал ударами противника, который мог лишь пассивно защищаться. Хоть удары и приходились, в основном, по защите, они доставляли серьёзный урон Виктору. Атака в корпус заставила его на мгновение опустить руки, и в этот момент Саймон пробил точно в голову. Этот удар закончил поединок. Противник лежал на спине, глаза были открыты и смотрели вверх. Но в них не было понимания произошедшего, в отличие от глаз Саймона. Он понимал всё, и неистовая радость поглощала его полностью.

После боя он сразу пошёл домой, было уже достаточно поздно, и Саймон хотел отдохнуть. Перед сном он проверил свой счёт. Денег на нём вполне хватало для поездки на двоих. Все мысли он решил оставить на завтра, тем более что день был полностью свободен, и забылся сладким сном.

13

На следующий день, как только проснулся, Саймон начал думать о том, куда поехать и как сообщить об этом Анне. У неё скоро должен был быть отпуск, поэтому вопросов с работой не возникало. Главная проблема состояла в том, что рано или поздно рассказать о боях будет необходимо, но Саймон даже представить не мог, как он это сделает. Он решил, что расскажет во время путешествия, до этого момента скрывая то, каким образом добыл деньги на поездку. Они встретились вечером в этот же день.

— Привет, любимая! — крикнул Саймон, издалека увидев Анну;

— Привет! — отозвалась она и прыгнула в его объятия.

Они виделись достаточно редко, очень друг по другу скучали и пытались провести как можно больше времени вместе, когда им всё же удавалось увидеться.

— Милая, — начал одновременно радостный и непростой диалог Саймон.– У меня есть деньги на небольшое путешествие. Может, полетим в Европу, как ты хотела?

Конечно, такой вопрос удивил Анну, и ей потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя.

— Но… откуда они у тебя?

Уже несколько месяцев Саймон пропадал на тренировочной базе по вечерам, но Анна думала, что он работает. Поэтому её возлюбленный сказал, что просто скопил необходимую сумму. Сказал не очень уверенно, но Анне этого оказалось достаточно. Она сама хотела в это верить. Они болтали всю ночь. Анна знала наизусть все места и маршруты и, конечно же, выбрала самый подходящий. Меньше чем через месяц она уходила в отпуск, и можно было лететь навстречу приключениям. Осталось только подготовиться.

Этот месяц был самый долгий в жизни Анны. Время тянулось очень медленно, о работе не могло быть и речи. Зато с Саймоном теперь виделись каждый день. Он продолжал ходить на базу и тренировался до окончания рабочего времени своей любимой, встречал её с работы, и они были вместе до позднего вечера — гуляли, разговаривали о предстоящей поездке, читали. И вот наступил день отъезда. Они приехали в аэропорт, он был небольшой — всего две взлетно-посадочные полосы, одна из которых была запасной. Теперь большинство аэропортов были такие, так как самолёты летали все меньше. Достойной замены авиационному топливу пока не нашли, хотя несколько разработок были очень перспективны. Саймон и Анна подошли к самолёту, они впервые видели его по-настоящему. Это был восторг, чистые детские эмоции, особенно у Анны. Мечты её детства сбывались, ей сложно было в это поверить, но трап под ногами говорил сам за себя.

14

Самолёт медленно покатился по взлётной полосе. Оба очень переживали: Анна за полет — ей было очень страшно лететь, Саймон же думал о другом — как рассказать Анне о последних месяцах своей жизни. Он решил сделать это до обратного прибытия домой. Но когда и, главное, как это сделать, он не знал. Эти мысли полностью занимали его до момента, когда самолёт взлетел. Тут было уже не до размышлений и дум, пейзаж в иллюминаторе захватил его. Анне удалось заснуть, и оставшийся полет её уже не волновал, а Саймон разглядывал красоты, и лишь при приземлении он немного испугался. Но всё прошло, как только самолёт остановился. Они спустились по трапу и направились в зал для выдачи багажа. Улыбка у Анны не сходила с лица, ведь она находилась в предвкушении эмоций, которые должна была получить. Приземлились они в Лондоне.

Европа была самым свободным и бесконтрольным местом на Земле. Население здесь делало всё, что хотело. Даже самые бедные люди здесь имели возможность покупать оборудование для виртуальной реальности, где проводили большую часть жизни. Лёгкие наркотики были разрешены и всегда находились в свободном доступе, проституция легальна; но вместе с этим преступления были исключительной редкостью — весь континент был опутан единой системой слежения, тысячи видеокамер находились в городах и следили за всем, что происходит. Распознавание лиц, особых примет, походки — никто не мог сделать незамеченным даже шаг, поэтому и правонарушения здесь стремились к нулю.

Королевская семья в Англии к этому времени не только не потеряла своей актуальности, но даже укрепила свои позиции. Правда, в большинстве своём среди молодёжи, так как они участвовали в различных шоу и были весьма популярны. Это помогало им оставаться на плаву (в отличие от других монархов мира).

В первой точке своего путешествия по Европе Анна хотела посмотреть на Лондонский Тауэр, Вестминстерский дворец и, конечно же, обязательными пунктами маршрута были Оксфордский и Кембриджский университеты. Саймона же, помимо истории и архитектуры, интересовал спорт. Конечно же, в Англии это был футбол. Для жителей этой страны футбол всегда был спортом номер один, и количество болельщиков росло пропорционально приросту людей. В угоду эпохе правила немного менялись, футбол стал жёстче, но во многом оставался тем же, что и век, и два назад.

Вестминстерский дворец, стоящий на берегу Темзы, потрясал своей красотой, особенно учитывая то, что раньше ничего подобного Саймон и Анна вживую не видели. Конечно, в виртуальной реальности всё было очень правдоподобно, но когда чувствуешь прохладный ветерок, идущий от реки, слышишь голоса туристов, говорящих на разных, совершенно незнакомых языках, то ощущения становятся совсем другие.