Бесплатный фрагмент - Арахнофобия

ГОСТЬ

Поднявшись на этаж, Генри быстрым шагом направился к своей квартире. «Вот же урод» в который раз гневно повторял он в своей голове. Дойдя до двери и запустив руку в карман пальто, он резко достал её вместе со связкой ключей. Не попав ключом в замочную скважину, он еле слышно выругался и попробовал ещё раз.

Открыв настежь дверь, мужчина только хотел было зайти вовнутрь, как резко остановился, завидев у порога стопку макулатуры, что принёс почтальон, закинув её через щель для писем. Казалось бы, ничего в этом такого не было, но лежащая на полу почта, вслед за промахом при открытии двери, заставила Генри, который итак был сильно возбуждён, недовольно хмыкнуть. Наклонившись, мужчина поднял журнал с парой конвертов и сделав пару шагов, небрежно бросил их на стол. Вернувшись, повесил пальто на вешалку и закрыл дверь на «собачку».

Обернувшись, Генри обнаружил в своей квартире непрошенного гостя. Между входной дверью и столом, в нескольких шагах от мужчины, находился небольшой черный паук.

При виде его, мужчина несколько удивился, так как уже достаточно долгое время не наблюдал этих существ в своих апартаментах. Но сильнее его ошарашил не сам факт появления этого подвида насекомых, а непосредственно то, как именно он появился. Такое, слегка дерзкое, появление паука поставило хозяина квартиры в недоумение из-за чего он внезапно застыл, и, пускай хоть и на время, но позабыл о тех неприятных моментах, из-за которых был так зол ещё мгновение назад.

Как отметил про себя Генри, паук был небольшого размера, около трёх сантиметров, но его внешний вид сильно озадачил его, так как визуально, будучи схожим на обычных домашних пауков, он также имел внешние признаки свойственные «чёрной вдове», такие как большое брюхо и тонкие лапы. Понаблюдав за пауком, что также, как и владелец квартиры был неподвижен, Генри наконец пришел в сознание.

Первым делом, нужно было выпроводить его из квартиры, выкинув либо на лестничную площадку либо ещё куда, для Генри было неважно, главное чтобы он покинул пределы конкретных его четырёх стен. Пусть он и нейтрально относился к этим созданиям, но ему не хотелось, чтобы они плодились у него дома, развешивая в укромных уголках свою фирменную шаль. Поискав глазами, чем можно было воспользоваться, чтобы избавится от непрошенного гостя, первое, что попало ему на глаза, был лежащий на столе журнал.

Сделав шаг в сторону стола, Генри заметил, как паук сдвинулся с места, так же как и он, приблизившись немного к столу. Хозяин квартиры замер. Повернув голову, он посмотрел на черную точку с торчащими в стороны тонкими лапами, которая ярко выделялась на светлом паркете. Мужчина на секунду задумался. Переведя взгляд обратно к столу, владелец квартиры сделал ещё шаг и боковым зрением заметил, что паук вновь зашевелился, опять переместившись ближе к столу.

Генри в очередной раз застыл, причём надолго. Странное поведение паука, которому он изначально не придал особого значения когда тот зашевелился, теперь уже остаточно было подтверждено. Мужчина пытался понять, почему паук действует именно так, а не иначе, почему следует за ним, а не стоит на месте, либо же наоборот, не бежит от него, но ответа на этот вопрос он так и не смог отыскать в своей голове. Владелец квартиры изучающее следил за неподвижным пауком, который всё больше начинал вводить его в состояние смятения. За все свои прожитые годы он наблюдал за пауками в сто, а то и в двести раз больше обычного среднестатистического человека, и каждая встреча с ними, какой бы перед ним не была разновидность этих существ, не вызывала подобных эмоций. Что-то в действиях этого конкретного паука, неизвестно как забредшего в его жилище, заставляла Генри испытывать нечто, что напоминало по ощущениям тревогу или страх. Чем дольше он наблюдал за этим существом, тем сильнее было это необъяснимое чувство.

Отведя взгляд от насекомого, мужчина глубоко вдохнул после чего быстро направился к столу. Не успел он дойти до него буквально каких-то полметра, как паук, ловко вскарабкавшись по деревянной ножке, уже очутился на глянцевой поверхности стола. Теперь же, Генри наблюдал за пауком с опасением. Его поведение вводило в ступор и шло в разрез с его знаниями об этих существах. Ни домашние пауки, ни даже «чёрные вдовы», коим гибридом, пускай достаточно странным, по мнению Генри, являлся этот индивид, не были хищниками и не стали бы нападать на такого большого противника. «Если бы он чувствовал исходящую от меня опасность, — думал Генри, — тогда бы он поднял передние лапы, чтобы защитить себя и тем самым напугать меня, но он не делает ничего подобного». Паук двигался к нему, можно было бы выразиться, целенаправленно, что не мог не отметить мужчина.

Он предпринял попытку дотянуться до журнала, но насекомое оказалось куда быстрее его. Быстро перебирая своими маленькими длинными лапами, существо бесшумно пробежало по поверхности стола и очутилось около журнала, положим на его обложку одну из своих лап. Хозяин квартиры тут же отдёрнул руку, прижав её к груди, будто коснулся огня. Теперь, когда паук был ближе, рассмотреть его можно было куда лучше, но, по какой-то неведомой для Генри причине, внешний вид непрошенного гостя вызывал у него отвращение и боязнь. Мужчина словил себя на мысли, что не просто не хочет касаться этого неизвестного гибрида, а что действительно боится его, не только его прикосновений, но и его в целом, как существа.

Вся эта ситуация вызывала в нём бурю смешанных чувств, которые то и дело, сбивали его столку, но времени на размышления не было, так как прямо сейчас, перед ним находилось существо, заставившее его, тридцатидевятилетнего мужчину, буквально за минуту, внушить к себе дикий страх. Проблемы нужно было решать по мере их поступления и первоначальной задачей, кои она и являлась при обнаружении этого создания, избавиться от него, а уже потом, размышлять над его природой и внезапным возникновением.

Только вот вся проблема заключалась в том, что существо было настроено явно враждебно и человек, которому нужно было от него избавиться, в течение минуты стал панически его бояться.

Не отрывая взгляда от паука, что вызывал не самые приятные чувства, но ещё хуже было бы потерять его из виду, Генри, чьи движения были скованны, стал медленно отступать назад, дабы увеличить дистанцию между собой и насекомым. Стоило пауку шевельнуть лапой, как мужчина задерживал дыхание, но мгновение спустя, с бешено клокочущим сердцем продолжал отступать, пока во что-то не упёрся спиной. За его плечами находилась дверь ванной комнаты.

«Так, это ванная, — лихорадочно размышлял Генри, — что дальше? Что делать? Спрятаться в ней от паука? Ну это же смешно… Чёрт! Он шевельнулся, опять, будто бы считывает меня, чувствует мою тревогу. Но в ванную нельзя, она слишком мала, а он спрячеться где-то в комнате и ищи-свищи ветра в поле». Прервав свои размышления, владелец квартиры решил сперва действовать, а уже потом разбираться с тем, как ему быть дальше.

Медленно опустив руку, которую до этого он прижимал к груди, Генри прислонил её к ноге и облегченно выдохнул. После чего, всё также медленно, завёл руку за спину, и стал поднимать её, параллельно с этим пытаясь нащупать пальцами дерную ручку. На ощупь, ориентируясь по узору на двери, хозяин квартиры сместил руку в нужном направлении и плавно его пальцы обхватили круглую ручку. Сама же рука Генри была в достаточно неудобной позе, чей локоть торчал кверху, а запястье начинало понемногу выкручивать. Но он добрался до неё, осталось лишь провернуть, чтобы дверь открылась.

Казалось, проще простого, но это лишь на первый взгляд.

Осторожно, мужчина стал прокручивать дверную ручку. Раздался еле различимый скрип механизмов внутри, на что паук внезапно среагировал, молниеносно взобравшись на журнал, тем самым, став немного ближе к хозяину квартиру. К этому моменту на лбу Генри выступила испарина, но он даже не обратил на её появление никакого внимания, будучи полностью сосредоточенным на пауке. Хоть паук и среагировал на слабый звук, мужчина не отпустил дверной ручки и, теперь ещё медленнее, продолжил её вращать. Запястье с каждым движением выкручивало ещё сильнее, а рука, застывшая в одной позе, начинала неметь.

Раздался ещё один щелчок, более сильный и громкий, на который черный гость не мог не среагировать. Насекомое быстро развернулось мордой к Генри, уставившись на него восемью чёрными блестящими глазками, словно заподозрило в его движениях что-то не естественное. Как бы там ни было до этого, но Генри мог поклясться в ту секунду, что физически ощущал на себе взгляд четырех пар крохотных глаз, как будто паук следил и анализировал все его движения.

Вслед за громким щелчком раздался ещё один приглушенный, еле различимый, означавший, что язычок полностью спрятался, а пытаясь прокрутить ручку, владелец квартиры осознал, что она больше не поддаеться и замерла. Дверь была отворена, теперь оставалось дело за малым, проникнуть вовнутрь. Только в квартире раздался приглушенный стук от дверного замка, как паук стал приподнимать вверх свои передние лапы!

Не раздумывая Генри, рукой державшей ручку, толкнул дверь изо всех сил что у него были и сразу же отскочил в сторону! Дверь ушла вовнутрь и следом за ней в ванную комнату залетел паук, что отпрыгнул от стола с секундным опозданием, так и не сумев напасть на свою жертву.

С округлёнными глазами полными ужаса, Генри прямо-таки отскочил от стены и внимательно всматривался в ванную, пытаясь найти хоть какие-то следы этой чёртовой твари. Поскольку дверь открывалась вовнутрь, дверная ручка находилась на расстоянии вытянутой руки в ванной комнате. «Твою мать!» пронеслось в голове мужчины. Он посмотрел по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь подыскать, чтобы закрыть дверь, но сразу же понял, что это глупая затея. Единственным действующим способом было закрыть дверь вручную.

Генри тяжело вздохнул.

Осторожно подступая к дверному проёму, перепуганные глаза Генри бегали по всему видимому пространству ванной, пытаясь ничего, а главное никого не упустить из виду. Подступив к ванной, мужчина некоторое время стоял на месте покачиваясь, рывками, на пару сантиметров подаваясь вперёд, как бы репетируя, готовясь к действию. В один момент, подавшись чуть больше, он заметил чёрные тонкие полосы на стенке ванной и тут же, чисто механически, выкинув перед собой руку, схватился за дверную ручку и с силой захлопнул дверь.

В стоявшей тишине, удар двери об косяк был настолько громким и резким, что Генри чуть было не оглох, внутри у него всё похолодело, а волосы встали дыбом. Удар эхом разлетелся по квартире, а сердце, что замерло на долю секунды, вновь бешено заколотилось, отдавая в грудную клетку.

Чувствуя некое облегчение, Генри неторопливо стал отходить от ванной, не в силах обернуться к ней спиной. «Как такое вообще возможно, — думал он, отступая всё дальше от ванной, — он слишком большой для скакунчика. А прыжок! Отпрыгнул от стола как от батута, да ещё так далеко…». Отойдя на достаточно приличное от двери расстояние, находясь теперь на месте, где он изначально увидел паука, взгляд мужчины упал вниз, и он заметил то, о чём совершенно забыл, пребывая в стрессовом состоянии — щель между дверью ванной и паркетом.

Сердце его, как и лёгкие, с силой сжалось, а ощущение холода мгновение назад вновь обволокло всё его тело, желудок жалостливо застонал.

«Господи, — думал измученный Генри, — да за что мне это всё?». С трудом оторвавшись от щели, он лихорадочно стал шарить взглядом по квартире, в поисках чего-нибудь, что помогло бы избавиться от этого проклятого существа, временно занявшего уборную. То и дело, каждые две-три секунды, посматривая на щель под дверью, владелец квартиры стал обходить тот самый стол с письмами и обогнув его, оказался напротив кухни.

Стреляя глазами то в сторону кухни то обратно возвращаясь к двери ванной, Генри не сразу заметил стоящую, что прямо-таки смотрела на него в упор, упираясь в стенку холодильника швабру. Грубо схватив её, мужчина крепко сжимал швабру, будто от неё все зависело и она могла решить все его проблемы. Как минимум одну так точно.

Продолжая наблюдать за проёмом под дверью, хозяин квартиры, не отрывая взгляда, перехватил швабру, крепко сжав её рукоять чуть ли не у самого верха. Выставив руку вперёд и приподняв своё подручное оружие, мужчина почувствовал как швабра стала тянуться к полу и ему пришлось немного напрячь руку, чтобы она не касалась паркета. Маленькими аккуратными шагами Генри подбирался к двери ванной комнаты и чем ближе он подходил, тем сильнее росло напряжение.

Внезапно паук выскочил из-под двери! Он быстро отбежал от ванной комнаты и резко замер. Также замер и мужчина с парящей над полом шваброй. Затаив дыхание, он смотрел на паука большими глазами, выжидая его последующих действий. «Напасть первым?» думал Генри, но также быстро как к нему пришла эта идея, также быстро он от неё отказался, уверенный в том, что несмотря на неожиданный трюк, всё равно окажется медленнее насекомого. Оставалось ждать, но чего и как долго? Пальцы, сжимающие швабру, начинали понемногу терпнуть.

Ответа на возникшие вопросы не пришлось долго ждать, поскольку паук тут же стал перебирать лапами, прокрутившись на месте. «Он готовиться» подумал Генри и был абсолютно прав.

Мгновенно, будучи ещё мгновение назад на полу, паук подпрыгнул, оказавшись на противоположном конце швабры, а именно на мягком валике. Генри насторожился, по его спине пробежал холодок. Паук стал активно перебирать лапами, взбираясь вверх, но мужчина не раздумывая стукнул шваброй о стену, что заставило насекомое остановиться. Повторный удар о стену заставил паука спрыгнуть на паркет, а Генри, не теряя времени, без какого-либо замаха, попытался придавить его, но безуспешно, противник мгновенно вернулся к своему укрытию — в ванную комнату.

Приставив швабру к щели под дверью через которую убежал паук, мужчина осторожно подошел к ней и взявшись за ручку взмокшей ладонью, не сразу, но провернул её и оттолкнув дверь, отступил на два шага. Плавно, перед ним стала открываться ванная, а вместе с ней и местонахождение незваного гостя. Паук был на полу, ближе к раковине и унитазу. Бегло взглянув на унитаз, хозяин квартиры подтвердил свои догадку — крышка унитаза была поднята.

Глубоко вдохнув, он стал медленно подступать к ванной, не переставая держать перед собой своё оружие, которое отделяло его от опасности. Приблизившись губкой максимально близко к пауку, как он только мог, сократив дистанцию до десяти-пятнадцати сантиметров, Генри резкими движениями толкал швабру вперёд, почти что касаясь насекомого. Мужчина пытался заставить его двигаться в нужном направлении, в сторону унитаза. Пару раз, он попал губкой швабры по пауку, но тот оставался стоять на месте, что только ещё больше разволновало хозяина квартиры.

На четвёртый раз насекомое сдвинулось с места, стало перебирать лапами, чтобы развернутся, но Генри, предвидев подобное поведение, стал лавировать шваброй, преграждая тем самым ему дорогу и не давая возможности ни уйти в сторону, ни взобраться на швабру. Нехотя, но паук всё же стал отползать к унитазу, и с каждым пройденным десятком сантиметров, уверенность в Генри росла, а вместе с тем отступал и страх перед существом. Отогнав паука к унитазу, мужчина видел, как тот начинал сдаваться и постукивая губкой по сторонам, заставил его по чаше унитаза взобраться наверх. Паук остановился как только всеми восемью лапами не стал на ободок.

Рука мужчины налилась свинцом, но он не собирался выпускать из рук швабры до тех пор, пока не разберётся с непрошенным гостем. Медленно приподняв швабру, Генри стал описывать ей полукруг в воздухе, чтобы её конец был как можно дальше от паука и не спугнул его. Поднявшись на один уровень с крышкой унитаза, мужчина осторожно подался вперёд, протягивая швабру ближе к стульчаку. Неподвижный до этого паук перебрал парой лап оставаясь при этом на месте. Мужчина затаил дыхание и на мгновение остановился, но сразу же взял себя в руки и продолжил тянуться к крышке. Аккуратно положив валик швабры на крышку, Генри ослабил хватку, позволив весу швабры надавить на стульчак. Притянув швабру к себе, убедившись, что валик крепко прижат к ребру крышки, Генри резко дёрнул рукой, швабра пошла вниз, а перед ней, ещё быстрее полетела крышка стульчака! Раздался глухой стук пластмассы — паук был в ловушке.

Подбежав к унитазу, мужчина мгновенно навалился на него, крепко держа, чуть ли не вдавливая, ладонью крышку стульчака. Пусть сердце и продолжало бешено колотиться, адреналин, работавший всё это время, стал исчезать, и вместе с облегчением на владельца квартиры стала накатывать усталость. Придерживая крышку унитаза, мужчине показалось, что он услышал какие-то приглушенные звуки, доносящиеся изнутри. «Быть может, — думал Генри — он ищёт выход и хочет вылезти… хрен ему!».

Нащупав кнопку слива, он нажал её и дождался, пока бачок не наполниться водой. Как только он стал полным, мужчина продела это действие ещё два раза. Осмотревшись, не переставая придерживать крышку, он взял полотенце и с его помощью обмотал швабру вокруг унитаза. Узел был достаточно слабый и видно было, как медленно но уверено, он сам собой расходится.

Легкое волнение вновь вернулось к Генри. Выбежав из ванной, он ринулся на кухню и стал открывать ящики комода один за другим, пока не наткнулся на нужную ему вещь — изоляционную ленту. Возвратившись в ванную комнаты, мужчина встал на колени, откинул почти что развязавшееся полотенце со шваброй и локтем придерживая крышку стульчака искал конец ленты. Отыскав его, поддел ногтем и растянув длинный кусок, стал обматывать унитаз, остановившись на третьем обороте. Проверив прочность намотанной ленты, вернулся на кухню и положил моток на место. Затем в который раз войдя в ванную, подошел к раковине и открутив оба вентиля, стал мыть руки.

Взяв мыло, вымотанный Генри, время от времени поглядывая на унитаз, стал размышлять о случившемся и непонятно как дошел до логичного вывода. «Вот же чёрт, — думал Генри, — долбанный ублюдок! Ты у меня ответишь, за всё ответишь…». Сам того не замечая, будучи полностью поглощённый мыслями о мести, мужчина намыливал руки дольше обычного.

ПАРАНОЙЯ

Проезжая по 53-й улице на своём стареньком «Урбане», багажник которого временами начинал постукивать, если как следует не зажать гайки, телефон Джейкоба завибрировал в кармане, прервав игравшую в наушниках музыку. Остановившись на светофоре, он достал телефон и до того, как вызов прекратится, успел ответить на звонок.

— Привет, Дилан, — произнёс он, кладя телефон обратно в карман, продолжая при этом говорить в микрофон наушников.

— Привет, Джейк, — раздался радостный голос на том конце, — как успехи, как продвигается работа?

— Процесс идёт, — молвил Джейкоб похлопав ладонью по тубусу на спине и нажав на педаль тронулся с места.

— Замечательно, надеюсь ты успеешь закончить до назначенной даты. Постой, — внезапно обеспокоился Дилан, — ты что это, за рулём сейчас?

— Ты что… — возмутился Джейк, пытаясь звучать естественно, сам при этом во всю улыбаясь.

— Я слышу гул машин, Джейк! Тысячу раз просил тебя не разговаривать в дороге. Чего доброго, попадёшь под машину.

— Не волнуйся ты по пустякам. Если я не говорю по телефону, то слушаю музыку и за всё это время со мной ничего не произошло…

— Пока что — добавил собеседник.

Джейкоб ухмыльнулся, так ничего и не ответив. Его взгляд проскользнул по размещенному над одним кафе баннеру, на котором красовалась черная надпись на белом фоне «Удивительные миры Хэссела», а ниже, более мелким тексом, была указана дата, место и время.

— Если у тебя больше ничего нет для меня, — произнёс Джейкоб, — я буду отключаться, так как уже подъезжаю к дому.

— Да, хорошо, Джейк. Береги себя и передавай привет Саманте.

— Хорошо, Дил, до вторника.

— До вторника.

Буквально через две минуты Джейкоб добрался до своей улицы. Заехав на бровку перед своим домом, багажник не лязгнул, так как на нём лежала плотно прижатая квадратная коробка, завёрнутая в подарочную однотонную бумагу. Мужчина слез с сиденья, но так и не успел отпустить руль велосипеда как его телефон вновь завибрировал. Достав его из кармана, Джейк увидел на экране неопознанный номер. С неким недоверием, он всё же ответил на звонок.

— Джейкоб Хэссел? — произнёс незнакомый голос.

— Да, — растеряно произнёс тот, — а вы собственно кто?

— Вас беспокоит Кристиан Вэтерс, заведующий больницей Святого Георгия.

— Хорошо и что вам от меня нужно.

— Знакомы ли вы с Самантой Хэссел?

— Да, — отрывисто произнёс Джейк, внутри которого всё похолодело, — это моя жена, а в чём дело? С ней что-то случилось?

— Мне больно об этом сообщать, но вашу жену сбила машина. Она скончалась тринадцать минут назад на операционном столе. Мне очень жаль, наши врачи пытались спасти её, но было уже слишком поздно, увечья, полученные при столкновении с автомобилем, были слишком тяжелые. Мне нужно, чтобы вы приехали в больницу как можно скорее и опознали тело, после чего вы или её родители, если они живы, заполните перечень документов, чтобы вы смогли забрать тело. Алло, Джейкоб, вы меня слышите? Джейкоб, вы тут?

Отпив немного тёплого чая, Джейк поставил миниатюрную чашку на блюдце. Он смотрел как легкие волны на поверхности чашки бьются о её стенки, не в силах поднять голову и посмотреть на сидевших напротив него Харлана и Эвелин — родителей Саманты.

Троица находилась в гостиной, сидя за накрытым письменным столиком, на котором правда, помимо тарелки с печеньем и такого же миниатюрного как чашки чайничка ничего не было. Все молчали, от чего находиться в помещении становилось не то чтобы неловко, а прямо-таки невыносимо. Каждый был погружен в свои размышления и не знал, что нужно говорить в подобной ситуации, так как чтобы это ни было за слово или фраза, оно никак не смогло бы сгладить нынешнее положение.

— Ну так как ты, Джейкоб, — прервал молчание Харлан, — продолжаешь рисовать?

— А, что? — откликнулся мужчина, оторвавшись от созерцания чая будучи полностью поглощенный своими мыслями, — Да, продолжаю, — ответил он как-то растеряно, после чего добавил уже более уверенным и осознанным голосом, — Саманта очень хотела, чтобы моя выставка состоялась, так что да, я продолжаю рисовать, недостающие картины, чтобы заполнить зал. Я посвящу выставку ей. Мне кажется, что она была бы очень рада, если бы я не бросил рисовать и закончил свои работы, показав их публике.

— Да, думаю ты прав, — сухо согласился отец.

— Схожу-ка я на кухню, — проговорила Эвелин поднимаясь с дивана, — проверю, как там запеканка.

Мужчины провели её взглядом и вновь уткнулись в стол. Сделав ещё глоток чая, Джейк услышал тихий плач, доносившийся с кухни. Стрельнув глазами в сторону кухни, художник встретился взглядом с отцом своей покойной жены, безжизненное лицо которого не выражало никаких эмоций. В глазах Харлана Джейк прочёл намного больше, чем смог бы услышать и еле заметно кивнув, стал подниматься с кресла. Харлан также кивнул ему в ответ.

Поднявшись, но ещё не успев встать из-за стола, Джейкоб застыл на месте, встретившись с вышедшей из кухни матерью Саманты. В руках у неё был небольшой лоток с запеканкой.

— Ты уже уходишь? — недоумевая вопрошала Эвелин.

— Вы знаете, да, — как можно мягче и приветливее пытался ответить художник, — мне уже пора, предстоит ещё много дел на сегодня, хочу управиться хотя бы с половиной из них. — Последовала улыбка, которая получилась уж слишком вымученной и видя, что пара никак не поменялась в лице, поспешно добавил. — Но не волнуйтесь так, я буду заходить к вам, по возможности почаще.

— Ну что же, — повеселев, произнесла Эвелин, — будем тебя рады видеть, Джейкоб. Так ведь, Харлан?

— Конечно, Эви, конечно… — произнёс супруг машинально, находившись в тот момент где-то далеко за пределами гостиной.

Только ступив на твёрдый серый асфальт Джейкоб смог спокойно выдохнуть, поскольку он не мог ни на секунду расслабиться, находившись в квартире с родителями Саманты. Давление на него было таким сильным, что он готов был уйти, как только переступил порог квартиры.

Переходя дорогу, оставляя позади дом с родителями, Джейкоб почувствовал вибрацию в кармане. Достав телефон, он посмотрел на экран и прежде, чем ответить на звонок, некоторое время раздумывал — звонил его менеджер.

— Дилан?

— Привет, дружище. — В голосе менеджера звучала наигранная радостная интонация, которую Джейк терпеть не мог, — Как ты, держишься?

— Да, всё в порядке, не о чём беспокоится.

— Это хорошо. Как родители Саманты, был у них?

— Да, только что заходил к ним. Старики совсем никакие, да оно и понятно, каким им сейчас быть.

— Ну да, ну да… — как бы подытожил Дилан, затем замялся, замолчав на время, а когда продолжил говорить, то звучал совершенно не естественно, чуть ли не растягивая слова, — слушай, я тут кое-что вспомнил. Когда я договаривался с владельцем галереи о переносе выставки, у меня также интересовались за наличие закусок. Будем ли мы их включать в программу, так как будет вино?

Слушая своего менеджера, на лице художника появилась грустная ухмылка. Дилан Фрост всегда отличался особыми качествами, такими как трудолюбие и упорство, и именно за эти качества, Джейкоб и сделал его своим менеджером, поскольку такой человек ему был нужен. Дилан всеми правдами и неправдами пытался добиться для своего друга и по совместительству главного клиента наилучших условий при заключении любого контракта, будь то выставка в одной из лучших галерей города, либо же продажа его картины. Но именно те качества, которые помогали Фросту в работе, порой часто вредили ему в реальной жизни, делая из него бесчувственного лицемера.

— Знаешь, Дилан, — устало ответил Джейк без малейшей агрессии, — решай сам. Я доверяю твоему выбору. Если считаешь, что закуски понадобятся, можешь добавить их и подбери что-то на свой вкус, главное, чтобы сочеталось с тем вином, что будет.

— Хорошо, я тебя понял. — Живо ответил Дилан, вслед за чем добавил более спокойно, — точно, всё хорошо?

— Да, не беспокойся…

— Если нужно, я могу буду приехать, как только закончу с…

— Нет, правда, всё в порядке.

— Ну хорошо, тогда до связи.

— До связи, Дил.

Закончив разговор, Джейкоб сел в автобус, что направлялся в сторону его дома. Узнав о смерти жены, а именно о том, как именно она погибла, в Джейке проснулась некая фобия, он больше не мог разъезжать по городу на велосипеде, опасаясь, что его также собьёт какой-нибудь автомобиль.

Телефон вновь зазвонил и взглянув на экран Джейк тяжело вздохнул — звонила его мать. Как бы ему не хотелось с ней разговаривать, но он понимал, что ему будет проще и легче поговорить с ней сейчас, нежели она будет названивать ему после и ко всему прочему ему придётся объясняться с ней за пропущенные вызовы.

— Привет, мам.

— Привет, милый, — эта фраза раздражала его всё сильнее с каждым годом, — как ты?

— Всё в порядке, я в норме.

— То же мне, скажешь, в норме. Я понимаю, как тебе нелегко.

— Все только и спрашивают меня как я себя чувствую, а как они думают? Конечно мне хреново, капец как хреново, но никто не способен облегчить мою участь. Мне было бы намного легче, если бы мне не названивали ежедневно с одними и теми же вопросами. Когда я говорю, что «всё в порядке», я уже сам себе не верю.

— Милый, ну не злись, тебе ведь звонят не просто так, а потому что переживают за тебя, потому что ты им не безразличен. — На другом конце провода тишина. — Хочешь, я приеду к тебе на выходных?

— Зачем?

— Ну как зачем, составлю тебе компанию, чтобы тебе стало получ… — и мать тут же замолчала, не договорив фразы.

— Чтобы стало что? Получше? Вы все как будто заодно, только и знаете, что языками чесать… А где же ты была раньше? Почему не приехала на похороны?

— Понимаешь, сынок, я узнала об этом совсем поздно и не успела бы приехать вовремя. Кто же виноват, что ты живёшь так далеко, аж в Брихэмсбере…

— А! Так значит это моя вина, что ты не сумела приехать?

— Нет, Джейк, ты всё неправильно понял…

— Всё, мам, мне некогда разговаривать, нужно бежать.

— Постой, Джейк… — чуть ли не умоляла женщина, так как знала, что после этих слов разговор резко прекратится.

— Всё, давай, я позже тебя наберу.

Не дождавшись ответа матери, Джейкоб закончил вызов. Каждый раз, обрывая разговор этой фразой, он обещал перезвонить, но никогда этого не делал. Внутри него всё кипело. Гнев, злость и ненависть перемешались между собой, пытающиеся найти выход, высвободиться из тела Джейка, но он не давал им выхода, продолжая сдерживаться. Успокоившись, весь негатив стал затихать и вместо него начали пробуждаться чувства, что были не менее сильными — грусть и отчаяние. Почувствовав, как они начинают обволакивать его ещё не остывшую душу, мужчина поднялся с места и зашагал к дверям. Выйдя на ближайшей остановке, он прошел до своего дома пешком ещё два квартала, чтобы проветрится и отогнать от себя нежеланные мысли.

Закрыв за собой дверь, Джейк наконец-то оказался дома, в одиночестве.

Окинув усталым взглядом свои владения, он стал разуваться.

Хэссел жил в просторном лофте и кухню от гостиной, что также служила и спальней, отделял барный столик. Широкие панорамные окна, тянувшиеся чуть ли не до самого пола, освещали всю квартиру как днём, так и ночью. Джейкобу нравился открывавшийся перед ним вид, когда он смотрел в окно: он смотрел на прохожих пусть и свысока, чисто физически, но не был при этом надменным. Ему нравилось наблюдать за течением времени, в котором люди вели себя по-разному, кто спешил куда-то, а кто просто наслаждался моментом. Неоднократно, просто смотря на улицу и на бурлящую за стенами своей квартиры жизнь, в голове художника возникали новые идеи и образы, часть из которых он удачно переносил на полотна.

Половина гостиной, расположенная ближе к кухне, была чем-то вроде уголка отдыха, где размещался диван, кресло, невысокий стеклянный столик и стоящая на комоде плазма. За телевизором находилась вторая часть квартиры, что служила мастерской, в которой размещались картины художника, сложенные аккуратно вдоль стены вперёд ребром, как стопка виниловых пластинок. Остальное пространство, отведённое для работы, было хаотично заставленное парочкой мольбертов, миниатюрными столиками, тубусами и шкафчиками с художественными принадлежностями, такими как: кисти, краски, карандаши, палитры, бумага, емкости для жидкостей и прочим.

Некоторые из инструментов, лежавших на и вокруг рабочего пространства, были не пригодны для использования, а именно оставленная на кисточках и не закрытых тюбиках и баночках краска. Уже около двух недель Джейк ничего не рисовал. Он делал попытку набросать хоть что-то, но это заканчивалось ничем, разве что изрисованным карандашом полотном, которое либо отставлялось в сторону, к таким же, либо оставалось красоваться на мольберте.

Первым делом, Джейкоб зашел в ванную комнату и открутил кран, чтобы набрать себе ванную, затем поставил чайник и заварил кофе. Закрутив кран, он допил кофе и раздевшись, стал медленно погружаться в горячую ванную. Вслед за гусиной кожей по телу стало распространяться тепло, которое за считанные секунды охватило мужчину с головы до ног. Откинув голову на маленькое полотенце, он расслабил все мышцы, находившиеся в напряжении и растворился во всё ещё горячей воде. Пар стал заполнять пространство комнаты, стекло над раковиной вблизи ванны постепенно стало запотевать. Накопившаяся за день усталость начала отступать и на смену ей начал приходить сон, заставлявший Джейка то и дело прикрывать глаза, с каждым разом закрывая их на всё больший промежуток времени.

Вода начинала остывать.

Остывшая вода в ванне заставила Джейка приоткрыть глаза. Перед ним возникло небольшое серое пятно, которое было трудно разглядеть из-за капель воды на веках. Выбираясь из сонного состояния, мужчина стал активно моргать дабы рассмотреть то самое пятно. Только появилась чёткость, как Джейкоб увидел в центре ванной паука! Чёрный небольшого размера паук завис над поверхностью воды на тонкой еле-различимой паутине. Его от воды разделяли какие-то несколько миллиметров. Только существо оттопырило свою длинную волосатую лапку чтобы прикоснутся к воде, как к мужчине пришло осознание увиденного, моментально повергшее его в шок!

Художник попытался подвестись, ухватившись руками за края ванны, но под весом его тяжелого налитого водой тела, нога, которой он упирался в дно ванной, соскользнула и он погрузился обратно, расплёскивая воду в разные стороны. Барахтаясь в воде, мужчину охватил ужас, так как падая обратно в ванную, всплески воды вероятней всего зацепили членистоногое, которое теперь должно было находится вместе с ним под водой. Одна только мысль о том, что это создание находиться в непосредственной близости с ним настолько напугала художника, что он словно обезумевший стал молотить руками по воде, подобно утопающему человеку, хватающемуся за свою жизнь. В тот момент, он не мог рассуждать здраво, вид паука настолько сильно шокировал и напугал его, что взял вверх над разумом и здравым смыслом. Паук в воде не мог бы никоим образом навредить человеку, так как становился по-настоящему беспомощным.

Мёртвой хваткой вцепившись за края ванной, Джейкоб перекинул своё тело на пол, рухнув на небольшой коврик. Не успел он ещё соприкоснутся с ним, как уже поднялся на ноги, прижавшись спиной к стене напротив ванной. Схватив полотенце, он, подобно щиту, прижал его к себе. Перепуганные глаза бегали по ванне в поисках чёрной точки, но никак не могли найти. Убедившись, что в воде паука нет, мужчина взглядом стал подниматься всё выше, изучая стены и потолок. И снова — ничего. Джейк начал думать над тем, не привиделось ли ему, быть может, слишком расслабившись, он просто уснул в ванной и всё что он видел, было плодом его воображения. Возможно, паук был частью его сна, а возможно и нет, он уже и сам не понимал.

Немного успокоившись, возобновив дыхание, Хэссел осторожно осмотрел занавеску на наличие паука, обтёрся, оделся, выжал коврик и бросил его в стиральную машинку, а также вытерев насухо всю ванную комнату. Умывшись, мужчина ещё раз, с нескрываемым подозрением осмотрел помещение и вышел, закрыв за собой дверь, так, просто, на всякий пожарный.

За готовкой ужина, Джейкоб не раз возвращался к тому безумному эпизоду в ванной, которому он никак не мог найти объяснения, но которое, по его мнению, всё же должно было существовать. Не желая погружаться в эту странную тему, а стараясь всё произошедшее поскорее забыть, Джейк убедил себя в том, что всему виной стресс из-за пережитой им смерти жены и совсем не важно, был ли паук в ванной или нет. Но так ли это на самом деле?

Ужинал Джейк на кухне за барной стойкой, сидя лицом к телевизору, время от времени посматривая на происходящее на экране, но делая это без особого интереса. Оставив грязную посуду в раковине, он переместился в гостиную и окинул свою мастерскую грустным взглядом, наблюдая за брошенными в процессе работы инструментами, припавшими еле заметным тонким слоем пыли. Улёгшись на диван, он скрылся от мастерской за широким экраном плазмы и продолжил просмотр телепередач, которые были ему безразличны.

Уснув под их шум, Джейк проснулся уже ночью, выключил телевизор и посетив уборную, вернулся в своё ложе. Раньше, диван всегда раскладывался перед сном, но с недавних пор, Джейкоб перестал этим заниматься и стал спать на нём в собранном виде, пусть порой ему было не всегда удобно и комфортно. Не успел он как следует умоститься, как быстро погрузился в глубокий сон.

Из-за проблем с носом, Хэссел часто спал с приоткрытым ртом и дышал через него. Отлежав руку, от перевернулся со стороны на спину. Тем временем, с высокого потолка лофта, который был покрыт непроглядной тьмой, спускался маленький паук. В отбрасываемом лунном свете, медленно растягивавшаяся тонкая нить паутины становилась серебристой. Несмотря на то, что паутина вместе с пауком на её конце опускались достаточно медленно, он ловко орудовал своими тонкими как иголки лапками.

Опускаясь вниз, хищное создание находилось прямо над спящим художником. Продолжая свой спуск, очутившись над лицом мужчины, паук остановился, замерев в воздухе. Удерживаясь задними лапами за паутину, паук растопырил передние четыре лапы, размахивая ими перед самим носом Джейка. Как бы осознавая, что ему не удастся дотянуться до своей цели, паук аккуратно опустился на несколько миллиметров, оказавшись у самого рта. Вытянув передние лапы, дабы ухватится ими за нижнюю губу спящего, пауку не хватило совсем немного, так как человек стал ворочаться.

Ощутив вибрации, паук мгновенно взобрался по паутине вверх и застыл, ожидая, пока Джейкоб успокоиться. Не прошло и тридцати секунд, как он вновь вернулся в свою первоначальную позу и продолжил спать на боку. Неторопливо, паук вновь стал опускаться. Зависнув над головой, членистоногое вытянуло свои лапы и осторожно, одну за одной, начало опускать их в ушную раковину, полностью туда погружаясь и само. Отцепившись от паутины, паук оказался в ухе и протянув свои тонкие лапы стал проникать ещё глубже.

Джейкоб с ужасом вскочил с дивана! Сонный, перепуганный, не в состоянии осознать происходящее, он стал шарить руками по голове, пытаясь убрать что-то, чего он не мог увидеть, но при этом чувствовал. Шорох был таким громким, словно кто-то шкрябал его гвоздём прямо по черепу, но не наносил ему никаких увечий. Догадавшись, откуда может исходить звук, мужчина стал лезть в ухо пальцем, пытаясь достать оттуда причину, источник этого адского звука, но всё было тщетно.

На секунду, мужчина остановился, раскинув руки в стороны и прислушался. Никакого шороха, никакого скрежета не было. Неподвижно просидев в этой позе несколько секунд, художник наконец понял, что происходит. Посмотрев на часы, обнаружил, что было двадцать минут четвёртого и что на дворе стояла глубокая ночь. Облегчённо выдохнув, Джейк поднялся с постели и прошел в ванную комнату.

С помощью карманного зеркальца и висевшего зеркала в ванной, он, для своего полного спокойствия, осмотрел ухо и насколько это было возможно, ушную раковину, используя для этого фонарик телефона. Не найдя там ничего кроме следов серы, мужчина покинул ванную комнату и прошел на кухню. Включив свет в вытяжке, он стал рыться в шкафчиках, пока не нашёл то, что искал. Вернувшись обратно в постель, Джейк вновь принял свою привычную позу для сна и закрыл глаза, но уснуть также быстро, как ему это удалось перед телевизором, у него не получилось. Перед тем как уснуть, ему предстояло ещё с пол часа пролежать на диване с берушами в ушах.

В следующий раз, когда Джейк открыл глаза, было уже утро.

Позвякивая словно в магазине, дверь кафе распахнулась, невольно привлекая к себе внимание посетителей кафе. Как и большинство находившихся там людей, Рори чисто машинально поднял голову на звук и увидел у входа своего приятеля. Обменявшись приветствующими кивками, Рори отложил телефон в сторону.

— Как жизнь? — начал Джейк раздеваясь и складывая одежду около себя, в то время как друг жестом подозвал к себе официанта с меню.

— Да, всё по-старому, знаешь. Сам-то как? Не подумай ничего лишнего, сам понимаешь.

— Да-да, — подтвердил Джейкоб помрачневшим голосом, — такое ощущение, что каждый знающий меня человек, который знает о случившемся, должен поинтересоваться моим самочувствием.

— Ну, люди обычно таким способом проявляют заботу…

— Только знаешь, от этого не чуть не легче. — Рори хотел было возразить, но не найдя подходящих слов, замолчал. — Такое чувство, будто они не понимают, что каждый раз напоминая мне об этом, они делают только хуже, так как я опять и опять, хочу того или нет, мысленно возвращаюсь к тем дням и начинаю вариться во всём этом. Стоит мне начать, так я не вижу ни конца ни края, это может продолжаться бог знает сколько времени…

— Понимаю, — удручающе подытожил Рори.

Официант вновь подошел к столику чтобы принять заказ и удалился, забрав с собой меню. Чтобы хоть как-то сгладить негативный окрас разговора, Рори попробовал сменить тему.

— Как там твои картины?

— Ха, — ухмыльнулся Джейк, — припадают пылью, — увидев реакцию товарища, он поспешно добавил, — не в том смысле. Стоят себе в квартире под покрывалом, ждут своего часа.

— А как на счёт новых? Что-нибудь уже набросал?

— Да какой там, — отмахнулся художник, — никак не могу сосредоточиться, постоянно что-то отвлекает…

— Знаешь, Джейк, поговаривают, когда у тебя случается творческий кризис, да и кризис в целом, советуют отдохнуть и расслабится, поменять обстановку, мозг тогда отвлекается на что-то совершенно иное, новое, а потом, возвращаясь обратно к прежней работе, ты уже смотришь на неё совершенно под другим углом, так сказать, с новыми силами и идеями.

— Господь всемогущий, Рори, ты что в психиатры заделался? Знаю я, конечно, обо всем этом, только как тут расслабится, когда на носу эта чёртова выставка.

— Выставка, ну да. Не пойму, почему ты не отменил её?

— Там всё очень сложно. Дилан достаточно долго шел к тому, чтобы организовать её, причём не где-то там, а именно у нас в городе и у него это в конечном счёте таки получилось. Да и я давно хотел показать свои работы и не знаю даже, осмелился бы на это или нет, если бы не Саманта…

— И всё же, — продолжал приятель, — можно было бы отложить её на более поздний срок, либо перенести на следующий год, когда ты, — он немного замялся, подбирая слова, — снова будешь в «форме». Это ведь искусство, к которому нужен трепетный подход, а не сдача какого-нибудь квартального отчета.

— Кончай, Рори, — с недовольством в голосе бросил Джейк, — думаешь в сферах с творческим уклоном нет сроков? Та же реклама или сериалы. Мне выпал шанс заявить о себе и откажись я от этой выставки, не знаю, смогу ли вновь показать себя.

— Да что за глупости, Джейк, конечно же сможешь, есть полно разных способов…

— Да, полно, я не спорю! Но конкретно такой, такой какой у меня есть сейчас возможности, возможно такого больше не повторится.

Оба на какое-то время замолчали, размышляя над словами друг друга.

— Войдя в моё положение, спасибо организаторам и спасибо Дилану, выставку перенесли на ближайшую свободную дату, но это был единичный случай. У них всё расписано не то чтобы по неделям, а по месяцам и попасть туда ещё раз будет крайне тяжело. Там соберётся много народу, которые по словам Дилана помогут мне пробиться в светскую тусовку, меня могут заметить и всё остальное, это уже дело времени. Я постараюсь дописать картины, чтобы выставка состоялась. Я посвящу её Саманте, так как она хотела этого даже больше, чем я.

В этот момент явился официант с заказом, на время прервав разговор друзей. Принявшись за еду, оба мужчины поостыли и тема обсуждения как-то само собой сошла на «нет».

Допивая напитки и попросив счёт, Джейк в разговоре, так мимолётом, заикнулся о своём сне, в котором он видел со стороны, как паук залез ему в голову, но решил не упоминать о случае в ванной. Как он и ожидал, друг не придал его сну никакого значения, списав всё на усталость и подытожив тем, что сны вообще мало что значат. Попрощавшись с Рори, Джейкоб зашагал домой со спокойной душой, так как услышал то, что хотел услышать, а именно, то что его бы успокоило. Упомяни он паука в ванной, думал Хэссел, Рори бы ответил также, только бы ссылался конкретно на этот случай.

По приходу домой, посетив после встречи с Рори юриста, с которым он обсуждал получение свидетельства о смерти, Джейкоб чувствовал себя несколько подуставшим. При одной только мысли окунуться в теплую ванну, тут же отказывается от неё, но понимает, что освежиться всё же нужно. Поспешно покинув ванную комнату после принятого душа, во время которого то и дело посматривал по сторонам, художник открыл бутылочку «Бадвайзера» и направился в мастерскую. Подсоединив телефон к колонкам проигрывателя, он нашел радиостанцию, отличавшуюся неплохим репертуаром с малым количеством рекламы и принялся за уборку. Потратив на всё чуть больше часа, Джейк подготовился к рисованию и засел за мольберт. Полтора часа спустя, оставив в мастерской пару сырых набросков, он переместился на диван и выключив радио на телефоне, включил телевизор. За вечер было благополучно выпито ещё две бутылки пива и съедена пачка снеков. Как и несколько вечеров подряд, по своему обыкновению, превратившись уже своего рода в некую традицию, Джейк уснул перед телевизором.

Проснулся он от глухого удара. Растерянный Джейкоб приподнялся с дивана и сонными глазами начал всматриваться в голубую из-за лунного света полутёмную комнату. Подсвечивая себе телефоном, после беглого осмотра, мужчина так ничего и не нашёл. Звук, разбудивший его, был схож на удар по дереву, но ничего в квартире, что могло издать подобный звук, не было опрокинуто, всё стояло на своих местах. Да и кто это мог сделать? Перед тем, как продолжить сон, Джейк посмотрел на часы — было двадцати две минуты второго. Опустив голову на подушку, он закрыл глаза.

Вновь раздался стук.

Он был короткий, такой же глухой, но на этот раз, Джейкоб сумел определить, откуда он доносился — откуда-то сверху. Хоть сонливость и охватывала художника, но он быстро стал приходить в себя. Открыв глаза, уставившись в стену напротив, мужчина какое-то время раздумывал над происхождением звука. Он пытался понять что или кто и каким образом его воспроизводит. Теряясь в догадках, мужчина перевернулся со стороны на спину, устремив свой взгляд в потолок, до которого проникающий через окна свет не доходил, скрывая его в непроглядной тьме. Всматриваясь в неё, Джейку в какой-то момент стало не по себе. Поднявшись с дивана, он прошел на кухню, налил себе стакан воды и осушив его, вернулся обратно. Лежа на диване, его взгляд был устремлён в стену, а глаза отчего-то не хотели закрываться, что-то в глубине души его тревожило.