Бесплатный фрагмент - Апокалипсис второго пришествия

Апокалипсис второго пришествия

Эта история о человеке, который решил примирить антагонистов: власть и народ; богатых и бедных; злодея и жертву; добрых и злых.

Эта история о человеке, который решил, что и зло можно обратить на доброе дело — главное, подобрать к нему нужные слова.

Эта история о человеке, внушившим своим современникам несбыточные мечты о высшем благе — Царстве Небесном, отняв у них надежду найти это Царство на Земле. Благо оно упомянуто в Книге и даже адрес вроде указан.

Надо лишь правильно понять написанное.

Эта история о человеке, имя которому Иешшу, и который решил, что его знаний вполне достаточно, чтобы начать делиться ими со своими согражданами. Особенно знаниями, сокрытыми в текстах Священного Писания.

И вот: собрав вокруг себя дюжину идейных сторонников, отправился он по городам и весям, чтобы нести людям Слово Истины. И ничто не колебало его уверенности в том, что он делает благое дело; передаёт людям искру своего знания, делится с ними своей Верой. И ничто: ни богатство, ни власть, обещанная ему в случае отказа от этой Веры, не поколебали его решимости. И ходил он по пыльным дорогам от города к городу, от человека к человеку, и к каждому находилось у него доброе слово. Мудрое слово. И двенадцать попутчиков его помогали донести эти слова до тех, кто не мог услышать их по какой-либо причине.

Но были и те, кто считал, что только они должны нести людям такие знания. И налагали запреты на действия, что не совпадали с их мнением, а тех, кто упорствовал в своём деянии, объявляли врагами веры, врагами государства, врагами власти. Таким врагом был объявлен и человек, по имени Иешшу.

И была объявлена на него охота, как на дикого и страшного зверя. Но шёл он к людям, и люди шли к нему, чтобы услышать слово Правды.

И не ведал он, что есть на свете то, что способно поколебать даже самую твёрдую уверенность в непогрешимости своей — это сомнение. Медленно: капля за каплей просачивается сомнение в твою голову, наполняя его ядом переосмысления того, во что ты совсем недавно верил.

Поверил Иешшу и некоему незнакомцу, который исподволь показывал ему, что даже в Слове Истины содержится множество смыслов. И открываются они тому, кто способен мыслить самостоятельно, а не под влиянием догм. А ещё незнакомец поведал Иешшу тайну имени, с которым он придёт в мир будущего, чтобы продолжить строительство Царство Свободы, Равенства и Братства для всех людей планеты Земля.

И загорелся Иешшу желанием узнать, такое ли оно — будущее, каким он его описывал в своих проповедях. И Царство Небесное, обещанное своим соплеменникам, доступно ли оно и людям будущего. И если этот незнакомец, смущающий его ум, способен постигать тайны будущего, то почему бы и ему, Иешшу, не попробовать сделать то же самое.

И тогда незнакомец этот, которого все принимают за брата Иешшу, принимает решение воспрепятствовать этому замыслу.

Глава 1:

И начну я эту историю с того момента, когда стоял он на вершине песчаного холма, укрытый ночным мраком от любопытных взоров, и ветер трепал на нём старую хламиду; то опутывая ею его тощую фигуру, то разворачивая, словно парус над призрачной лодкой. И волосы его; длинные и засаленные, покрытые пылью многих дорог, метались по спине и плечам, гонимые всё тем же ветром. Это были единственные движения на вершине холма, которые мог бы заметить случайный свидетель; ибо сам хламидоносец был неподвижен, молчалив и задумчив. Он ждал…

Он ждал, и поэтому раздавшиеся за его спиной шаги не переменили его неподвижно-молчаливого состояния и обернулся он лишь в тот момент, когда шаги зазвучали совсем рядом. Тот, кому эти шаги принадлежали, сразу остановился и поднял руку в приветственном жесте. Но хламидоносец никак не отреагировал на приветствие. Взглядом, полным презрения, окинул он фигуру незнакомца и голосом; таким же презрительным, как и взгляд, произнёс: «Чужая одежда… чужая обувь… И мысли в голове тоже, наверное, чужие. Кто ты, чужой человек? Зачем пришёл сюда? И с чем?..»

Незнакомец опустил руку, так и не дождавшись ответного приветствия, и ещё на один шаг приблизился к хламидоносцу.

— Ты спрашиваешь; кто я?.. — Незнакомец помолчал, словно собираясь с мыслями. — Даже ты спрашиваешь!.. А когда-то все без исключения знали моё имя, и называли меня этим именем, и считали за честь дружить со мной или попасть под моё покровительство. Я не говорю уж о тех, кому я сам предлагал и дружбу, и покровительство. Именно они-то первые и… Ну да ладно; не стоит об этом вспоминать.

Столько времени… Столько времени прошло с тех пор, когда я мог гордиться своим именем. Кстати, об одежде: в будущем все так одеваются. Но, вернёмся к моему имени; теперь вряд ли кто и вспомнит его. Если так и дальше пойдёт, то скоро и я начну его забывать. Одна надежда, что есть ещё тот, кто тоже помнит…

— Но не ходишь же ты совсем безымянным!.. — перебил его хламидоносец. — Иначе, как с тобой разговаривать? Как обращаться к тебе?..

— О да, у меня теперь много разных имён… — Незнакомец улыбнулся, и хламидоносцу стало вдруг грустно от его улыбки… — ты можешь называть меня Противоречащим… Отступником… Предателем… Совратителем… Великим Лжецом… Сеятелем Зла… Осквернителем Истины… На этом я, пожалуй остановлюсь, иначе мне придётся до утра перечислять все свои новые имена… Да! Если тебе всё перечисленное не понравилось — ты можешь называть меня Повелителем Мух. Не правда ли: тоже приличное имя?..

— Уж не тот ли ты, единственный, кто отказался поклониться первому человеку — венцу творения Создателя?.. — поинтересовался хламидоносец, недовольный тем, что поддался нечаянной грусти. — И потому был проклят, отлучён от глаза и сердца Создателя, и изгнан…

— Увы, и это тоже я, — ничуть не смущаясь, ответил незнакомец. — Вот, только… Не напомнишь ли мне, что стало потом с теми, кто подчинился воле Создателя?

И сам же продолжил, не дождавшись ответа:

— Я — единственный из всех наших, от кого ещё могут рождать земные женщины. Хотя нет, теперь уже не единственный…

— От Предателя?!. Отступника?!. Осквернителя Истины?! — трижды усмехнулся хламидоносец, в запальчивости противоречия не обратив внимания на последние слова незнакомца. — И, кого же, интересно, они будут рождать от тебя? Великих Лжецов?.. Сеятелей Смуты?.. Повелителей мух?.. Чудовищ — вот кого бы они рождали! Таких же, как ты!..

— Было время, когда от таких, как я, рождались сильные и славные люди. — Голос незнакомца звучал ровно и тихо. В отличие от впадающего в запальчивость спора хламидоносца. — Или ты сомневаешься в слове Создателя?

— Я сомневаюсь в твоём слове… — Хламидоносец, понимая, что крик не лучший аргумент для спора, тоже снизил тембр своего голоса. — И будь плоды вашего разврата действительно славными людьми, то вряд ли Создатель стал бы лишать твоих собратьев «мужской» силы. Меня удивляет, как тебе удалось избежать этой кары…

— Да, я единственная ошибка нашего Создателя, которую Он совершил, изгнав меня, — усмехнулся незнакомец. — Правда, потом его приспешникам пришлось немало потрудиться, чтобы очернить меня и моё имя. Я думаю, что и Создатель тоже…

— Не смей подвергать имя Создателя своими грязными устами! — гневно перебил его хламидоносец. — О, я наслышан о твоём коварстве!..

— А о том, что Создатель признал-таки свою ошибку, ты тоже наслышан? — поинтересовался незнакомец.

— Я не верю!.. Я не слушаю тебя!.. — Хламидоносец зажал уши ладонями.

— Вот и люди тоже не верят, — покачал головой незнакомец, и голос его снова наполнился грустью, совсем недавно смутившей Хламидоносца. — Они по-прежнему жаждут помощи от Создателя, не ведая, что именно мне поручил он заботу о них. Но Церковь!.. Проклятая Церковь всех времён и народов продолжает топить моё имя в потоках лжи!

— Откуда тебе знать, что именно Церковь чернит твоё имя? — вопросил хламидоносец. — До тебя ли ей, прославляющей имя Господне и деяния его?

— Из будущего, — просто ответил незнакомец. — Она не только моё имя, но образ, воплощённый Создателем в своём главном творении, пытается предать забвению. И весьма успешно преуспевает в…

— Отец!.. Отец мой!.. — вскричал хламидоносец, воздев руки к звёздному небу, — почему я должен слушать всё это?!. Как мне оградиться от этих слов, проникающих даже через крепость духа?!. Или… О, я всё понял! Прости меня, Отец мой, что до меня не сразу дошёл Твой замысел!.. Поверь, я с честью выдержу и это испытание!..

— Отец мой… — печальным эхом откликнулся незнакомец, — неужели и я когда-то мог так же запросто произносит эти слова?..

Он прервал себя и снова шагнул к хламидоносцу. Тот вздрогнул и резко подался в сторону.

— Не подходи ко мне! — вскричал он, выставляя перед собой руки, — Я разоблачил тебя, Отступник, и теперь ты мне не страшен!..

Хламидоносец даже не заметил, что в запале противоречит собственным эмоциям.

— Ну, чтож, я рад за тебя, — усмехнулся незнакомец, — и теперь, надеюсь, мы можем спокойно обо всём поговорить. А раз так; то ответь мне на такой вопрос; веришь ли ты во власть над всем миром? И в доброту богатства?

— А сам ты; разве не считаешь, что властвуешь над всем миром? Не обещаешь, поверившим тебе, эти самые богатства? — Хламидоносец тоже усмехнулся, словно решил играть на поле противника. — Разве ты не собираешься предлагать мне то же самое?..

— Значит, веришь, раз заговорил об этом… — Голос незнакомца был полон иронии и скепсиса. — Только оставь эти сказки для своих учеников; они ведь есть у тебя. И последователей, которые обязательно появятся у тебя в будущем. И поверь: их будет очень и очень много. И много бед они принесут людям, прославляя твоё имя, и твои деяния.

— Да у меня есть ученики, и я горжусь этим! — воскликнул хламидоносец. — И последователи тоже будут. Обязательно будут. В отличие от тебя, Изгнанника!.. И ты напрасно всё время ссылаешься на будущее, ибо никто не может знать своего будущего, кроме Создателя, чтобы не возникало соблазна перестраивать его с выгодой для себя, и принимать своё будущее таким, как заповедовал Создатель… — Хламидоносец перевёл дух и продолжил свою речь. — Я тоже не знаю своего будущего, но то, для чего я послан сюда, и чем занимаюсь…

— Да знаю я, для чего ты сюда послан!..- отмахнулся незнакомец. — Учить людей добру и терпимости, быть выше земных забот и радостей в уповании на то, что всё это они получат в другой жизни. А главное; верить в то, что Создатель бесконечно терпелив и безгранично милостив…

— А что разве не так?!. — запальчиво перебил его хламидоносец.

— И ты собираешься научить всему этому людей? — Незнакомец продолжил свою речь. — Людей, долго помнящих обиду и быстро забывающих добро?..

— Это будут совершенно другие люди, — ответил хламидоносец. — Люди нового будущего.

— Когда-то, я тоже попытался создать для человека новое будущее… — Незнакомец покачал головой, словно избавляясь от ненужных воспоминаний. — Только Создатель отнял у меня и человека, и его будущее.

— Потому ты и не пожелал перед ним преклониться, — усмехнулся хламидоносец. — Гордыня обуяла? Или обида?

— И не гордыня… и не обида… — Незнакомец на какое-то время умолк, потом добавил:

— Просто глупо было становиться на колени перед собственным отражением.

— Уж не хочешь ли ты заявить, что человек — это твоё творение? — поинтересовался хламидоносец, не скрывая сарказма.

— Я не говорю о творении, — пожал плечами незнакомец. — Я говорю лишь об образе и подобии…

— Да все знают, что человек был создан по образу и подобию Создателя! — запальчиво перебил его хламидоносец. — Но ты и здесь готов внести смуту и…

— А ты видел хотя бы раз образ Создателя? — ответил тем же незнакомец. — И никто не видел. Даже мы — самые близкие ему создания. И даже «венцам своего творения» Он представлялся то тучей грозовой, то молнией разящей, то кустом пылающим… Но кое-кто всё же догадывался, что не всё ладно с этим образом и подобием. Даже один из твоих учеников-последователей не побоялся сказать однажды: «Здесь мудрость. Сочти число человеческое…» И всё-таки именно мне удалось превратить это творение в настоящего человека, ибо Создателю, как всегда, стало не до него… Ну, да ладно об этом. Поговорим лучше о твоём будущем человеке с новым мышлением. Тебе не кажется, что новое мышление может принять только человек новой формации?..

— Что-то я пока не пойму, куда ты… А, нет, понял… понял, куда ты клонишь!.. — чуть ли не радостно воскликнул хламидоносец. — Неужели ты и впрямь надеешься, Нечестивый, — что я, в угоду твоему тщеславию, — стану уговаривать земных женщин отдаваться тебе и твоим приспешникам ради появления твоего «нового» человека?

— А ты?.. Неужели ты веришь, что этих, погрязших во всевозможных грехах людей можно научить жить и думать по-новому?! — Незнакомец даже не заметил, как опасно вязнет он в трясине обыденной перебранки. — Почему ты не хочешь понять, что нельзя… невозможно добавить что-то в уже заполненный сосуд!..

— А не ты ли виноват в этом? — обличительно перебил его хламидоносец. — Ага, ты молчишь!.. А молчишь ты не потому, что тебе нечего сказать, а просто боишься в этом признаться. Трусость — вот твоё имя!.. — закончил он победоносно.

— Что может быть страшнее лжи?.. — задумчиво и тихо, словно бы для себя, произнёс незнакомец. — Только, правда, из этой лжи сотворённая…

И, снова обращаясь к хламидоносцу:

— Хорошо, я не буду вмешиваться в твои дела. Хотя я и так не собирался этого делать. Только мне всё же интересно, как ты сам намереваешься претворять в жизнь свои идеи?

— Очень просто, — улыбнулся хламидоносец. На этот раз торжествующе. — Да, мне действительно предназначено научить людей вере в терпение и доброту Создателя. Постигнув это, они, постигнут и то, над чем ты только что насмехался.

— И это после того, что он с ними сотворил!.. — с горечью воскликнул незнакомец.

— Но, кроме этого у меня есть ещё одно предназначение и ты, похоже, этого не знаешь.

— Так… может… поделишься, в чём это предназначение?..

— В том, чтобы взять на себя все грехи этих несчастных людей, которыми ты наполнил их души. Это ведь они мешают человеку правильно оценить мои слова и свои возможности.

— Понятно… Значит, ты освободишь людей от всего, чему они когда- то были научены и станешь учить их заново?..

— Именно так! — воскликнул хламидоносец. — Даже ты — Проклятый и Изгнанный — понял это. А это значит, что я на верном пути. И будущее за этими новыми людьми, а не за теми, которых ты пытаешься мне навязать.

— И ты знаешь, какое будущее ждёт этих новых людей? — поинтересовался незнакомец, пряча иронию под маской интереса.

— Никто, кроме Создателя, не может знать будущего; я уже говорил об этом! — возвысил голос хламидоносец, недовольный тем, что незнакомец снова затронул эту тему. — Но я верю, что оно прекрасно, ибо сотворено будет из идей, призывающих к добру, любви к ближнему, равенству всех перед Создателем и, в конце концов, друг перед другом. И оно обязательно будет таким, благодаря главной идее об отторжении мирского бремени во имя спасения души и…

— А слышал ли ты, как кричит заживо горящий человек? — неожиданно прервал незнакомец возвышенную тираду хламидоносца.

— Причём здесь это? — удивился тот, недовольный тем, что его перебили. — Ведь это тебе сподручнее знать, как кричит заживо горящий человек.

— Значит, ты ещё не знаешь, какое будущее ждёт этих новых людей, — печально промолвил незнакомец. В который уже раз…

— Только не уверяй, что ты его знаешь!.. — Хламидоносец даже не пытался приглушить сарказм в своём голосе. — В тебе просто говорит зависть, что твоя скорбная участь…

— Моя скорбная участь ничто, по сравнению с твоей!.. — снова перебил незнакомец своего собеседника. — И я пытаюсь сказать тебе об этом, но ты упорно не желаешь меня слушать.

— А что ты можешь мне сказать?!. — воскликнул хламидоносец, довольный тем, что заставил незнакомца хоть на миг, но выйти из себя. — Да любое твоё слово будет ложным; ибо кто ты — как не мастер Лжи!.. А будущее, построенное Моим Словом — будет. И будет оно прекрасным!

— Конечно, будет, но вряд ли его можно будет назвать прекрасным, — горько усмехнулся незнакомец. — Много крови прольётся, много людей сгорит заживо на кострах, принесённые в жертву этому будущему и к вящей Славе Слова Твоего… Мне это точно известно, можешь поверить. И лгать мне сейчас нет смысла, потому что ещё немного, и я буду бессилен что-либо сделать для тебя. Могу только просить тебя: Остановись!.. Ради нашего общего Будущего — Остановись! Как брата прошу!..

— Кто ты такой, что называешь меня братом?! — гневно воскликнул хламидоносец. — Я не знаю твоей матери и твоего отца, чтобы называть тебя своим братом. Я даже не знаю, кто ты есть на самом деле, скрывающий свою суть за многими… даже не именами — прозвищами. Так кто же ты, посмевший назвать меня своим братом?

— Вот и ты стал Противоречащим, — усмехнулся незнакомец. — Ты даже не заметил, что противоречишь сам себе.

— И в чём же я противоречу? — Лицо хламидоносца скривилось в усмешке. — Лично я никакого противоречия в своих словах не наблюдаю.

— «Все люди братья», — не твои ли это слова? — Ответная улыбка озарила лицо незнакомца. — Ты хочешь знать, кто я такой, и почему называю себя твоим братом? Так слушай! Я!.. Твоя!.. Память!..

И сверкнула молния после этих Слов, затмив на мгновение звёзды на небесах!.. И грянул гром после этих Слов, содрогнув небеса и землю под ногами!.. А, когда всё погасло и успокоилось, остался лишь голос незнакомца в предутренней тишине:

— Мы с тобою братья-антиподы. Твоё Царство — день, когда ты можешь будоражить души людей. Моё — ночь. Ведь ночью пробуждается не только Зло, но и Память. И я тоже будоражу души людей. Теперь ты понял, почему я назвал тебя своим братом.

— Не выйдет, Обманщик! — воскликнул хламидоносец. — Ибо Создателем укреплена моя душа в противоверии тебе!..

— Ну, чтож… тогда я буду приходить к тебе по ночам, вот как сейчас, и буду будоражить твою душу. Прощай! Точнее: до скорой встречи!..

И с последним словом незнакомец исчез с вершины холма. Но хламидоносец не заметил этого, ослеплённый молнией. А когда вновь обрёл зрение, то обнаружил, что снова один. Оглядевшись, и никого не обнаружив рядом, он перевёл взгляд на светлую полоску небосвода у самого горизонта, посмотрел на гаснущие звёзды…

И с твёрдым осознанием того, что незнакомцу так и не удалось смутить ему душу, он начал спускаться к подножию холма. Полы хламиды снова ожили и завертелись в танце вокруг его ног. А волосы принялись раскачиваться в такт шагам, перетекая с плеча на плечо…

И, чем дальше удалялся он от вершины, тем сильнее утверждался в мысли, что всё это ему померещилось: и встреча с незнакомцем, и эта странная беседа с ним…

Уже к середине склона эта мысль окончательно растворилась в сознании и уступила место другой, утверждающей, что это было испытание, ниспосланное Создателем.

«Надо бы рассказать об этом ученикам, — подумал он на ходу. — да и в проповедях разъяснить, насколько коварен новоявленный брат мой».

И, повеселев от последней мысли, чуть ли не вприпрыжку поспешил к подножию…

Глава2:

Наконец-то и этот день закончился и после вечерней трапезы и беседы со своими учениками-последователями Иешшу мог спокойно уединиться в своём шатре и вытянуться на всю длину на козьих шкурах. Но едва он смежил веки, как знакомый уже голос произнёс:

— Здравствуй, Иешшу, вот я пришёл, как и обещал. Ты помнишь, как всё началось?

— Да, ты пришёл, но это не значит, что я тебя ждал, — проворчал Иешшу, недовольный вмешательством в его отдых. — Что я должен был помнить? Наш первый разговор? Конечно, помню. И прошу, говори потише.

— За учеников можешь не беспокоиться, они крепко спят, — успокоил Его незнакомец. — И так же крепко будут спать и в последующие ночи, чтобы не мешать нам беседовать.

— А ты уверен, что я захочу с тобой беседовать? — усмехнулся Иешшу, но всё же уселся на своём ложе. — Конечно, помню. И про то, как ты Создателя своим Отцом называл, и братом моим притворился…

— Да я не об этом, — перебил Его незнакомец, и продекламировал: «Создал Бог землю и небо. Земля же была безвидна и пуста; и дух божий носился над водою. „Да будет свет.“ И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.» Вот какое начало имел я ввиду.

— Мне ли это не помнить, — вновь усмехнулся Иешшу, — уже немало книжников и фарисеев победил я в толковании Священного Писания, и дальше буду их побеждать.

— Я не собираюсь вступать с тобой в диспут, — ответил незнакомец, — я просто хочу, чтобы ты внимательно слушал то, что я буду говорить. Итак; я продолжаю: «И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И был вечер, и было утро: день второй…»

Наставнику будущих апостолов стало скучно; он снова принял лежачее положение и закрыл глаза. Однако это не смутило назойливого гостя. Всё тем же монотонным голосом он продолжил: «И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша…» — дальше я пропущу, — предупредил незнакомец. Добавлю только конец: «И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.» — Как думаешь, надо мне продолжать дальше: и четвёртый, пятый и шестой дни заканчивать словами: «И был вечер, и было утро?..»

Сон снова пропал, и наставник принял сидячее положение.

— Зачем ты всё это мне говоришь? — сердито пробурчал Наставник. — Я и без тебя всё это знаю.

— Знаешь, но не слышишь, — ответил незнакомец, — а слыша — не разумеешь. Ну, да ладно; раз ты не хочешь, тогда я пропущу главы о сотворении гадов, рыб, и прочих животных. Которых, между прочим, Создатель назвал «душами живыми». Правда: в будущем твои последователи приложат все свои тщедушные силы, чтобы в «душах живых» оставить только человека.

— И правильно сделают, если это действительно так! — воскликнул наставник. — Иначе человечество просто вымерло бы от голода.

— И это при том, что Господь, вообще-то, заповедовал человеку растительную пищу? — поинтересовался незнакомец и… не дождавшись ответа… продолжил:

— И, правда: зачем об этом говорить. Поговорим лучше о том, о чём вчера говорили. О человеке. О венце творения. И о том, почему Господь обманул Адама, сказав, что плоды древа познания ядовиты.

— Пути и помыслы Создателя неисповедимы, — ответил Иешшу, — и не нам судить о них.

— Ты прав, брат мой, не нам судить о путях Господних, — согласился незнакомец, — тем более, что я обещал делиться с тобой своими сомнениями. Так вот; прочитав в Священном Писании об угрозе изгнания Адама и Евы из Рая, я понял, что Господь не властен над жизнью и смертью Человека. Ибо нет в Ветхом Завете и других Книгах умерщвления человека Богом только силой его могущества. Нет нигде тому примеров, когда Господь сказал бы: «Умри же!..» — и человек, повинуясь Слову Божьему, тут же умирал бы. Наоборот: сначала Он грозит провинившемуся самой жуткой смертью, а как доходит до дела — идёт на попятную. Ты можешь возразить мне, что нежелание Создателя собственноручно лишать человека жизни и есть прямое указание на его любовь и милосердие по отношению к человеку…

— А ты сомневаешься в этом?.. — перебил его Иешшу.

— Что я могу сказать на это, — усмехнулся в ответ незнакомец. — Очень знаковое милосердие: устроить какую-нибудь катастрофу, в которой наверняка погибнет не только провинившийся, но и совершенно непричастные к этому люди, на свою беду оказавшиеся на пути Божьего гнева.

И вот; словно в подтверждение слов о Божьем гневе, прочитал я в Священном Писании такие слова:

«И сказал Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоём, и будешь есть прах во все дни жизни твоей. И вражду положу между тобой и между женой и между семенем твоим и семенем её.»

Прочитал и задумался; насколько справедливо такое наказание? Если змей знал, что плоды древа познания не опасны, то и остальные обитатели Рая (кроме Адама и Евы) знали об этом; ведь Господь никого больше не предупреждал, что эти плоды смертельно опасны. Да и Адам, наблюдая, как те же птицы спокойно клюют эти плоды, не мог не задуматься над тем; а почему это с ними ничего не случается? А значит; прийти к мысли, что Бог попросту солгал.

Я же задался другой мыслью; насколько справедливым было наказание для змея? С одной стороны, да — справедливым; ибо нечего раскрывать непосвящённым тайны Райского Сада. С другой стороны эти самые тайны были известны и другим обитателям, но могли ли они поделиться с человеками, не рискуя быть наказанными?

Но, когда я принялся читать дальше, я понял, что наказание змея — это не главное; ибо прочёл я:

«Жене сказал: умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей. В болезни будешь рожать детей; и к мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобой.»

Прочитал, и снова задумался; а почему это Бог обращается не по имени, а величает её женой? Не упоминая при этом имени Адама — её мужа. Или это описка того, кто внимал гласу Божьему? Тогда почему эту ошибку, в будущем, так и не исправили?

Это первый «ляп» в этом изречении, на который я обратил внимание.

— А что, был и второй? — проявил интерес Иешшу.

— Был. И если ты его не заметил, то повтори это изречение ещё раз… и оно тебе откроется. Если нет, то я его открою. Получается так, что верность жены своему мужу — это Божье проклятие. А вовсе не добродетель. Но, тогда получается, что до этого проклятия Ева была свободна в выборе партнёра. Вопрос только — кого?.. И вот тут у меня возникла крамольная мысль о предназначении Евы в качестве утехи… для самого Господа; ибо, чем ещё можно объяснить подобную вспышку Божьего гнева, как не ревностью?

— Ты хочешь сказать, что Бог создал женщину, как существо, свободное от каких-либо моральных устоев? — задал Иешшу встречный вопрос. — Существо, не замечающее разницы между светозарным образом Создателя и человеком, созданным из праха земного.

— Может, раньше и замечала, — спокойно произнёс незнакомец, — но, вкусив плод познания, поняла, что Адам ближе ей по физиологии и по духу. Чем это светозарное творение, чей облик недоступен для взгляда человеческого — иначе смерть!.. Но, позволь мне дальше делиться своими сомнениями.

— Послушай, Нечестивый, — чуть ли не взмолился Иешшу, — у меня был сегодня тяжёлый день. Мне пришлось много ходить и много говорить. И теперь я хочу только одного: уснуть. Тем более, что и завтра мне предстоит такой же трудный день.

— Пожалуй, ты прав, — согласился незнакомец, исчезая. — Отдыхай…

Глава3:

Весь следующий день, с утра и до позднего вечера, Иешшу провёл в дороге. Сопровождаемый учениками шагал он по пыльным тропам от селения к селению, рассказывал внимающим его людям о Царствии Небесном, притчами поучал их правильным и праведным делам. Проповедовал:

«Счастлив, внимающий моему слову. Для него открыта дорога в Райский Сад. Надо только жизнью и делом подтверждать согласие с моими словами. Счастливы чистые разумом; ибо от них не требуется каких либо подтверждений. Они уже зачислены Господом Богом — Отцом моим — в Царствие Небесное…»

Ученики же расхаживали между слушающих Учителя людей и в пол голоса, чтобы не заглушать речей Учителя, рассказывали о чудесах, якобы сотворённых Иешшу…

В одном из селений вышел вдруг из толпы Некто и заявил:

— Вот, читал я Священное Писание и были там строки, что Рай был посажен в Эдеме между четырёх рек. Земных рек. Так почему же ты говоришь нам о Рае Небесном?

— Ты прав, внимательно прочитавший Писание, — ответил ему Иешшу, — Рай действительно был когда-то на Земле. Но, счищая Потопом скверну с лика Земли, Бог переместил его в один из своих беспредельных небесных чертогов. Чтобы спасти его обитателей от гибели.

— Тогда, почему Он сейчас его обратно не возвращает? — не унимался в своём вопрошающем невежестве Некто.

— Он его вернёт, — ответил ему Иешшу. — Обязательно вернёт.

— Когда же?

— Сразу же, как только Земля и люди на Земле очистятся от скверны греха, — ответил ему Иешшу и последовал дальше.

Поздним вечером, забравшись в свой шатёр, он с удовольствием вытянулся на козьих шкурах и, смежив веки, приказал себе немедленно заснуть.

Была у него надежда, что вчерашний его собеседник не станет тревожить его во сне, но…

«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простёр он руки своей, и не взял так же от дерева жизни и не вкусил, и не стал жить вечно…»

— Как думаешь, брат мой, кого имел ввиду Господь Бог, произнося слово «нас»? — поинтересовался незнакомец у Иешшу, чьё тело продолжало спать, но сознание уже бодрствовало. — Себя — Триединого? Или Бог-Отец и Бог-Сын были существами вполне самостоятельными? Но тут же возникает вопрос о Боге-Святом Духе; насколько он правомочен в самостоятельном существовании и не скрывается ли что-то (или кто-то) за этим термином?

— Прочь!.. Прочь дурные мысли! — замычал Иешшу сквозь сон — Скорее, гони их от себя. И сам… сам, тоже прочь, — добавил, постепенно успокаиваясь.

— Хорошо, брат мой, — согласился незнакомец с Иешшу, — только позволь немного тебя повеселить.

И, не дожидаясь ответного согласия, продекламировал:

«И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.»

Заинтересованный словами «херувим» и «пламенный меч обращающийся», занялся я поисками их понятий в других книгах. Увы поиски в прошлом и настоящем были бесполезны. Ни в одной Книге, даже в Священном Писании, не нашёл я этих пояснений. Но я не поддался отчаянию и направился в будущее. Да, мой брат, Отец наш, в знак признания моих заслуг, наградил меня способностью управлять временем. И вот там, в первом же храме, среди изображений угодников, святых, ангелов, архангелов и серафимов я обнаружил детские мордашки в обрамлении из крылышек. На мой вопрос: «Кто они такие?» — мне ответили: «Херувимы.» И что олицетворяют они, согласно церковным канонам, души умерших младенцев, ещё не успевших нагрузиться земными грехами…

— Подожди, о каких изображениях ты говоришь? — перебил Иешшу незнакомца. — Разве не запрещает наша вера живых созданий, обладающих душой, изображать?

— Ты прав, Иешшу, запрещает, но ваши потомки отвергли этот запрет и не только тебя изображают, но… и Господа Бога.

— Но, как?!. — воскликнул потрясённо Иешшу. — Как можно изобразить то, чего никогда не видел?!

— А как фантазия подскажет, — усмехнулся незнакомец. — У них, например, он похож на старика с белой окладистой бородой и такой же белой головой. Но я, с твоего позволения, всё-таки вернусь к херувимам. Ну, не злодей ли наш Отец, что привлёк к охране дерева жизни столь слабое и невинное существо. Я даже боюсь представить, как это ирреальное создание примется размахивать пламенным мечом обращающимся, отгоняя от дерева жизни желающих полакомиться запретными плодами.

— А почему бы и нет, — не согласился с ним Иешшу. — Мало ли какую силу вдохнул в него Создатель.

— Да какую бы силу не вдохнул, меч-то ему нечем держать!.. — сердито воскликнул незнакомец. — У него же ни рук, ни ног, ни тела…

Он помолчал немного, успокаиваясь, затем продолжил:

— Но не это меня обеспокоило. Меня взволновал очень даже непростой вопрос: за что Бог изгнал из Рая Адама и Еву? Если за ослушание своему наказу, то придётся признать, что Он так же обидчив, как и простой человек. И вычеркнуть из списка Его добродетелей такие понятия, как «терпимость» и «всепрощение» Или же всё-таки проступок их был настолько тяжек, что никак не мог быть прощён?.. Что же, тогда, за тайну они узнали, поев плод с «древа познания добра и зла»? Какую зловещую тайну узнали они против воли Господа Бога? Уж не открылось ли Адаму знание, что создан он не Господом Богом, а совсем другим существом?..

— Например: тобой, — усмехнулся Иешшу.

— Почему бы и нет, — усмехнулся в ответ незнакомец. — Между прочим один из твоих учеников, по имени Иоанн, скажет однажды: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть…»

И вот уже столетие за столетием прокручивают церковники это число в своих воспалённых мозгах ради того лишь, чтобы соединить его с моим именем, которого теперь никто не знает. Хотя кое-кто ещё помнит, что оно несёт в себе два составляющих: свет и огонь. И во многих языках оно звучит образно этим корням. Денница, Светозар, Светоносный. Или просто: Несущий Свет.

Не правда ли, очень странные имена присвоили люди «Воплощённому Злу»?

А всё почему? Мне кажется; потому, что в отличие от Церкви я пытаюсь создать человеку хорошие условия жизни здесь, на Земле. Причём при его жизни, а не после смерти, как сулит ему Церковь. Так неужели обладание такими жизненными ценностями, как: здоровье и любовь; богатство и счастье; долгая жизнь и лёгкая смерть… и многое другое, что так жаждет и к чему стремится человек в этой жизни несчётное крат опаснее и страшнее того, что натворила и будет творить Церковь во славу Господню?..

Неужели все будущие войны, развязанные Церковью, и угробившие народу больше, чем пропало в моих, якобы, «сетях», и есть олицетворение Любви, Доброты, Милосердия и Всепрощения Божьего?.. А сгоревшие на кострах святейшей… Святейшей!.. инквизиции люди, обвинённые в ереси и противоборстве Богу?..

Или это всё мои происки ради того лишь, чтобы ввергнуть человечество в пучину алчности, стяжательства, лжи и корыстолюбия?

А что Отец наш; Господь Бог?.. Что же он не вмешивается и не останавливает волею своей или могуществом своим это беспощадное уничтожение собственных «образов и подобий»?

И следующая мысль, не менее крамольная, пришла ко мне: «А властен ли вообще Господь надо мной? Над моим телом, моим духом, моими мыслями, наконец?.. И хватит ли мне силы и желания продолжить своё крамольное истолкование Священного Писания?..»

Но… делать нечего; история должна идти своим путём. Особенно; история человечества в интерпретации Священного Писания:

«Адам познал Еву, жену свою; и она зачала и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от господа. И ещё родила брата его Авеля,»

Тут я задумался, что скрывается за странной фразой первой женщины: «приобрела я человека от господа…»? Насколько я помнил, Бог в своём проклятии назвал Адама господином над нею. И что же; Ева ставит Адама чуть ли не вровень с Богом, называя его «господом». Не прямая ли тут крамола? Не возникает ли подозрение в прямом участии истинного «господа» в зачатии Каина?..

— Не знаю, как тебе, но мне этот вариант не очень-то по душе, — возразил Иешшу незнакомцу, — это опять бросает тень прелюбодеяния на нашу праматерь. Поэтому я предпочту, чтобы отцом Каина был Адам. Как и Авеля.

— Пусть будет так, — согласился незнакомец, — тем более, что в дальнейшем они проявили себя вполне достойным образом: «И был Авель пастырь овец; а Каин был земледелец.» — то есть, занимались вполне достойными делами. И всё бы сложилось хорошо, если бы…

— О, я знаю, что ты хочешь сказать!.. — воскликнул Иешшу: «Спустя несколько времени, Каин принёс от плодов земли дар господу. И Авель так же принёс от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его. А на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лицо его.»

— Браво, Иешшу, ты действительно хорошо знаешь Священное Писание! — воскликнул незнакомец. — Но, почему… почему никто из толкователей не обратил своё внимание на эту фразу. А ведь это было первое, поощрённое Богом, жертвоприношение!.. Первое убийство живого существа, за которое Бог даже не наказал, а наоборот: похвалил и наградил своей милостью. Ты можешь мне возразить, что здесь нет никакого убийства, и Авель свой дар в живом виде представил.

— И возражу, — сердито откликнулся Иешшу. — Согласись, что Авель пас овец не только ради жертвоприношений, но и для собственного пропитания, Поэтому говорить о жертвоприношении, как о первом убийстве нелепо. И я думаю, что Авель и раньше убивал овец и ягнят для пропитания своей семьи. И Бог поощрял это действо.

— Но вспомни, что сказал Господь, сотворив первых людей, — тут же перехватил инициативу незнакомец: «Вот, я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого есть плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу.»

— Заметь, Иешшу, не мясо и тук, а плоды, принесённые Каином в дар Богу. Вот и ответь мне, брат мой, за что пострадал Каин, неукоснительно выполняющий Божий завет, и употребляющий только растительную пищу? Получается, что Бог, призрев на дары Авеля и отвергнув дары Каина — сам же свой завет и нарушил. Только не говори, что я слишком сильно размахнулся, обвиняя Бога чуть ли не в клятвопреступлении, и что Слово Божье нерушимо. Каин тоже в это верил, а получилось вот что:

«И сказал господь (бог) Каину: почему ты огорчился? И от чего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним.»

Какое лицемерие! Каин неукоснительно исполняет божий завет, и что же получает он в ответ? Унижение перед младшим братом да насмешку. И ещё угрозу, что вполне естественная реакция Каина на обиду не доведёт его до добра.

И ведь так оно и получилось:

«И сказал Каин Авелю, брату своему: (пойдём в поле). И когда были они в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.»

Согласись, Иешшу, совершенно необъяснимый поступок; Каин, совершивший убийство! К тому же не животного, а человека! Родители его — Адам и Ева — познавшие разницу между добром и злом; разве не научили его, что убийство человека — это самый страшный грех, и совершивший убийство тоже примет смерть? Они что… забыли сказать ему об этом? Или сами не знали? Тогда, за что же их из Рая изгнали?..

И потом: убить человека — это не колосок срезать, не яблоко с дерева сорвать. Для этого надо и навык иметь, и чтобы жертва не сопротивлялась. А ты можешь представить себе Авеля, безучастно наблюдающего, как Каин заносит камень над его головой?.. Или подступает с ножом (серпом), чтобы перерезать ему горло. Я так и не сумел этого представить.

Знаю… знаю; ты скажешь, что Каин напал на Авеля, когда тот повернулся к нему спиной. Но я всё равно не могу представить Каина готовым на убийство за всякую обиду. Земледелие, как профессия, больше к размышлениям склоняет, к долгому ожиданию результатов труда, а не к импульсивному действию, как охота или скотоводство. Тут действительно; зазеваешься: либо добычу упустишь, либо поголовья не досчитаешься.

И второй необъяснимый момент в этой истории — это поведение самого Бога. Всемогущий и Всеведущий, Он, тем не менее, не предупредил Авеля о грядущей беде. Хотя бы в благодарность за подношение. Не знаю, что ты об этом думаешь, но я усмотрел в этих строках намёк, что Бог специально спровоцировал Каина, в тайне надеясь душевно потрясти Адама.

— Почему Адама?.. — полюбопытствовал Иешшу. Он уже давно проснулся и, слушая незнакомца, мысленно искал контрдоводы речам незнакомца.

— Мне почему-то кажется, что только Авель был настоящим сыном Адама, в отличие от Каина, — ответил незнакомец. — Вспомни, что сказала Ева, когда понесла в первый раз: «Приобрела я человека от господа…» Про Авеля она такого почему-то не говорила. Получается, что Авеля она «приобрела» не от господа, поэтому Бог и выбрал его жертвой. А Каина — орудием преступления.

И ещё; мне почему-то кажется, что если Каин и убил своего брата, то произошло это совершенно спонтанно. В процессе ожесточённой перебранки или потасовки, а не по злому умыслу Каина, как пытается преподнести нам этот эпизод Священное Писание. Иначе следует признать, что исполнение божьих заповедей не удерживает человека от злых умыслов…

Иешшу увидел, как колыхнулся полог, закрывающий вход в шатёр и голос незнакомца произнёс:

— О, скоро Солнце взойдёт… Ладно, Иешшу, отдыхай, не буду больше отвлекать тебя сегодня праздными разговорами. До завтра…

Полог ещё раз колыхнулся… и больше уже не двигался.

Иешшу снова прилёг на шкуры и попытался заснуть, но это никак не получалось. В голове билась непрошеная мысль: «Почему же Бог позволил Каину убить брата?.. Неужели только потому, что Каин действительно его сын? Да нет, всё это глупость. А суть в том, что поступки человека обуславливаются свободой его выбора. Свободой воли. И не сам ли Господь провозгласил эту свободу превыше своих законов? То есть; человек волен поступать так, как подсказывает его совесть… И положительное в этой свободе воли в том, что она распространяется на все деяния человека, а не только на убийства. Вот так и скажу я завтра этому ночному «кошмару»…

И не заметил, как сон завладел его сознанием.

Глава4:

— Совершенно верно, брат мой, — согласился незнакомец с доводами Иешшу, — свобода воли, а так же выбора, действительно распространяется на все деяния человека. И человечество столько зла натворило, пользуясь этой свободой, что Богу пришлось дарить им скрижали с заветами, где на первом месте стоит именно «не убий».

Но об этом мы с тобой ещё поговорим, а пока предлагаю вернуться к вчерашнему разговору.

И продекламировал:

«Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли.»

Не цинизм ли это, брат мой, Иешшу? Знать преступный умысел Каина и не помешать ему в совершении убийства, но уличить последнего «голосом крови от земли…»

И конечно же; подошло время снова проявить Господний гнев: «Когда ты будешь возделывать землю, она не будет более давать силы своей для тебя: ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.»

Припоминается мне, что нечто подобное такому наказанию, уже было проделано Богом по отношению к Адаму и Еве. То есть, он готовится подвергнуть Каина голодной смерти. А для пущей верности ещё и на изгнание. И опять же; вопреки Могуществу своему, не обрекает Каина на немедленную смерть, что было бы жестоко, но логически понятно. К тому же Он даже не пытается «вдохнуть» в тело Авеля новую душу. Или вернуть, хотя бы, старую. Почему так?.. Утрачена возможность совершать подобные «чудеса»? Или простое отсутствие желание заниматься этим? Мол, помеху сыну своему я устранил, а дальше пусть всё идёт своим чередом…

— Не богохульствуй! — гневно воскликнул Иешшу. — Господь Бог способен сотворить человека волею своей, но не прямым зачатием. Иначе Он не был бы Вечным.

— Браво!.. Браво, Иешшу! — воскликнул незнакомец. И даже беззвучно в ладоши поаплодировал. — Вот только дальнейшее поведение и Каина, и Бога снова наводят меня на нескромные мысли о разных отцах детей Евы.

«И сказал Каин Богу: наказание моё больше нежели снести можно. Вот ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьёт меня.»

Такое впечатление, что речь идёт о двух разных землях. Тебе так не кажется? На одной из них находятся: сам Бог, Каин, труп Авеля и Адам с Евой. А на другой, некие существа (люди?..), которых Каин боится даже больше, чем гнева Господня. И жизнь на той земле, похоже, неподвластна Богу…

— Но разве не сказал Господь: «… за то всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь (Бог) Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его.» — торжествующе воскликнул Иешшу, глядя в ту сторону темноты шатра, где, по его мнению, должен был таиться незнакомец.

— Браво Иешшу, — усмехнулся тот в ответ. — Ещё раз браво. Ты всё чаще включаешься в разговор, и это меня радует. Это значит, что тебя интересует эта тема, и я надеюсь, что скоро ты и сам начнёшь критически относиться к тому, что написано в Священном Писании.

— Не дождёшься, — пробурчал в ответ Иешшу, — Истинному Слову никакая критика не страшна.

— Ну, тогда попробуй объяснить; почему Каину стоило пожаловаться на свою будущую недолю, как Бог тут же дал ему послабление. Мало того, ещё и другим пригрозил; мол, если кто вздумает на Каинову жизнь посягнуть, то ему всемеро отмстится. Чего здесь больше: наконец-то проснувшейся божьей милости или совсем другие чувства разбередили божью душу, что он тут выдал Каину охранный знак? Представляешь, какая зависть охватит преступников будущего, когда до них дойдёт смысл этих слов Священного Писания. И не потому ли преступники в будущем будут так усердно изучать Священное Писание, надеясь найти в нём тайный знак или инструкцию и воспользоваться ими во спасение?

— А вот мне думается, что Священное Писание призывает нас к милосердию, — снова возразил Иешшу незнакомцу, — и прощать заблудших и преступивших, как Бог простил Каина.

— Может… оно и так, — согласился незнакомец после недолгого раздумья, — вот только жизнь другое показывает: преступник никогда не раскаивается в содеянном зле, — или раскаивается, но ложно, — а воспринимает это прощение, как моральную слабость и, даже, боязнь перед ним. Что порождает в нём чувство безнаказанности и толкает на совершение ещё более тяжких преступлений.

Но оставим в покое наших преступников (Бог им судья), и вернёмся к Всевышнему и к «сыну» его — Каину. Что, тебе по-прежнему не нравится такая версия?.. Признаюсь, она мне тоже не нравится. Потому что Ева мне больше по душе, как верная жена, нежели настолько морально свободная женщина, что готова рожать не только от собственного мужа. Но лучше послушай, что я тебе дальше скажу:

«И пошёл Каин от лица Господня: и поселился в земле Нод, на восток от Эдема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох.»

— Ты хочешь сказать, что к тому времени, как Каин вернулся к своим родителям; на Земле было уже столько людей, что он сумел и жениться, и город с их помощью построить? — вкрадчиво полюбопытствовал Иешшу. — Они что же… существовали там ещё до появления Адама и Евы?

— А иначе; на ком бы мог жениться Каин, и с чьей помощью построить целый город? — не скрывая иронии, вопросил незнакомец. — И потом; что за странное однообразие в поведении Бога? Он и Адама с Евой на восток от Эдема прогнал, и Каина туда же направил. А что север?.. запад?.. юг? Или там такие пропасти либо глубины морские, что никакая жизнь невозможна? Или жили всё-таки там некие существа, весьма на «образы и подобия» Господние похожие, но от него независящие, потому и не хотел Он, чтобы его творения пересекались с «аборигенами»? И только Каин, похоже, забрёл немного не туда. Но, как удачно!.. Он; преступник и изгнанник, умудрился, тем не менее, благополучно жениться, обзавестись сыном, да ещё и город в его честь построить. А это уже не изгнанник, а по меньшей мере вождь большого и сильного племени. Либо и вовсе глава государства. Что уже наводит на мысль, что иногда стоит поступать вопреки воле Божьей.

— Крамола!.. — Воскликнул, было, Иешшу, но тут же осекся и понизил голос. — Крамола… Считай, что я тебя не слышал, но, если ты ещё раз допустишь подобное в речах своих, то клянусь; я кликну учеников своих, чтобы они схватили тебя и сдали властям, как смутьяна.

— Хорошо, брат мой, я поступлю, как ты желаешь. Даже больше; я уйду сейчас; только позволь мне на прощание одну притчу: «И познал Адам ещё, жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф; потому что (говорила она) бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин.»

И незнакомец тут же исчез, даже не попрощавшись. А Иешшу задумался над последними словами его. И даже оспорить он их не мог, потому что не притча это была, а фраза из Священного Писания. И вот теперь прозвучала она по новому: откуда Ева могла узнать о гибели Авеля, и что родила она Сифа от семени, что положил ей Бог. Иешшу вспомнил, что Бог представил Еву Адаму, как жену, но, как ни пытался, так и не вспомнил, чтобы Он при этом заповедовал им: «плодиться и размножаться…»

Крайне взволнованный размышлениями о роли Евы в «судьбах мира», он с трудом заставил себя оторваться от этой скользкой тему, пообещав самому себе ещё раз перечитать некоторые места в Священном Писании…

Глава5:

Исполнить задуманное ему не удалось. Едва ли не по пробуждении, пришла к нему делегация просителей с другого берега Теривиадского озера, слёзно умоляя его спасти их поселение от внезапной вспышки смертельного недуга. Подробно расспросив обо всём посланцев, Иешшу сделал вид, что размышляет над услышанным, после чего заявил:

— Смертельный недуг в вашем поселении есть гнев Господний. Видимо вы чем-то крепко его рассердили. Моя же способность к лечению и, тем более, к воскрешению, есть воля Бога. Так может ли Он позволить мне помогать тем, на кого он гневается? И могу ли я пойти против гнева Господня, не боясь обратить его против себя?..

Тут один из учеников приклонился к его уху и что-то зашептал. Иешшу послушал. Покивал согласно головой; после чего изрёк:

— Я могу спасти от беды кого-то одного. От вас зависит, кто будет этот человек. Как только выберете достойного, снова можете обратиться ко мне за помощью. Я же, к тому времени, постараюсь вымолить у Бога его спасение. И перестаньте, наконец-то, грешить. Ведь это ваши грехи причина ваших бед…

Выслушав пророка, посланцы понуро направились к своим лодкам и скоро отчалили от берега. Но долго ещё доносились до Иешшу и его учеников их резкие голоса: они, похоже, уже начали спорить, кто из их соплеменников достоин милости божьей…

Вот теперь Иешшу мог спокойно заняться изучением Священного Писания. И не важно, что он знал его наизусть. Несколько ночей общения с незнакомцем заставили его более критически относиться к своим знаниям.

Приказав ученикам, не тревожить его по пустякам, он уединился в шатре и принялся за чтение Священного Писания. С самого первого листа начал. Вот только мысли в голове почему-то не такие, как раньше. Например: с первого же листа и первый вопрос; почему каждый из «дней творения» заканчивался фразой: «и был вечер и было утро…» Но ведь между вечером и утром только ночь…

Да и дальнейшее чтение, тоже не вызывали прежнего осмысления. «Похоже, каверзные речи ночного гостя начали своё разрушительное воздействие», — подумал с горечью Иешшу.

— О, я вижу, ты решил проверить свои знания, — раздался вдруг в темноте ненавистный голос незнакомца. — Ну и как, не изменилось мнение хотя бы о праматери нашей… Еве?

— Чтобы ты о ней не говорил, она всё равно останется для меня моей прародительницей. И все дети её будут только от одного мужчины. Мужа её — Адама. Вот, такое моё слово, и тебе его не сломить.

— Браво, Иешшу, твёрдость твоего духа мне даже импонирует!.. — воскликнул незнакомец, по-прежнему укрываясь за темнотой. — Но помнишь ли ты, как я, когда-то, намекнул тебе о славных людях? Если нет, тогда послушай:

«Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери. Тогда сыны божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал. И сказал господь (бог): не вечно духу моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рожать им: это сильные, издревле славные люди.»

Оказывается, у Бога ещё есть сыновья, кроме нас с тобой, Иешшу. Возможно, что и дочери, чем Бог не шутит. Правда, Священное Писание ничего об этом не говорит. Может, потому, что они к сыновьям человеческим не входили, в отличие от своих братьев-ловеласов. Да и сыны божии в Священном Писании тоже не упоминались, словно их и в природе не существовало. Единственным, если ты помнишь, был херувим. Тот самый, с мечом обращающим… Я допускаю, что так могут называть себя ангелы, архангелы и прочие серафимы. Может, это они сыны божии, но, зная их суть, мне как-то трудно представить их в роли обольстителей дочерей человеческих…

— Вот!.. Вот, я поймал тебя на лжи, Злоязыкий! — ликующе воскликнул Иешшу. И, торжествующе, продекламировал наизусть:

«Так как число людей сильно увеличилось, то были у них очень красивые девушки, и самые прекрасные из ангелов полюбили их и были вовлечены через это во многие ошибки. И воодушевились они и сказали: пойдём на землю и изберём жён себе между красивейшими дочерьми человеческими. Тогда Семиазас, которого бог создал князем над самыми блестящими ангелами, сказал им: это намерение прекрасно, но я боюсь, что вы не дерзнёте осуществить его, и придётся мне одному породить детей от прекрасных дочерей человеческих. И все отвечали: клянёмся исполнить намерение наше, и да будем прокляты, если его нарушим. И соединились они клятвою… И было их двести сперва. И было это во времена, когда жил Иаред, отец Еноха. И отправились они вместе и опустились с небес и взошли на гору Хермонскую, гору клятв. И вот имена двадцати главнейших между ними: Семиазас, Атаркуф, Арасиел, Хабабиел, Харамам, Рамикл, Самкеих, Закинел, Балкиел, Азакиел, Фармар, Амариел, Анагемас, Фаузаил, Самиел, Саринас, Евмиел, Тириел, Сариел, Юмиел. Они, и другие, и много других ещё взяли женщин в жёны в году 1170 по сотворении мира. И от браков этих родились исполины.»

— И снова браво, Иешшу, — в очередной раз воскликнул незнакомец, — поверь, я поражён твоей эрудицией. Оказывается, ты не только Священное Писание постиг, но и «Книга Еноха» оказалась тебе по силам.

— А ты не ёрничай… Не ёрничай, — отвечал ему Иешшу. — Я потому обратился к этой «Книге», ибо нет в Священном Писании той информации, что почерпнул я в этой «Книге». Скажи как, брат мой, не отозвалась ли душа твоя на одно из этих имён, которые я только что перечислил? Мне почему-то кажется, что тебе приличествует самое главное из них — Семиазас.

— Если тебе так будет легче со мной разговаривать, то я не против, — отозвался незнакомец. — Но ты вот что мне скажи, раз ты знаком с текстом этой «Книги»; вспомни, что сделали эти мятежные ангелы для своего потомства?

— Да, они научили их разным наукам, ремёслам и даже тайным знаниям.

— А что же Адам? — изобразил недоумение незнакомец. — Что же он ничему не научил потомство своё? Вроде бы и землю он умел обрабатывать, и семя в эту землю, когда надо бросать, тоже знал. И урожай, выросший из этого семени, собирать и хранить тоже умел. Он и Каина, судя по всему, судя по всему, этому научил. Да и Авель, вечная ему память, скот пасти, охотиться и шкуры выделывать, тоже, наверное, у отца научился. Иначе придётся признать, что последний был гораздо способнее своего отца и ремесло своё постигал сам. Как получилось, что дальнейшее освоение ремёсел стало недоступным для потомков Адама и Евы, и только благодаря ангелам они снова стали обретать эти знания?

Вот только ангелам не повезло. Разгневанный бог наказал их тем, что сделал бесплодными. Или, говоря современным языком, оскопил. Если помнишь, он сделал это после того, как четверо ангелов, если верить той же «Книге Еноха», обратились к Богу за помощью. Иначе говоря, донесли на своих товарищей. Кстати, обрати внимание: Бог наказал провинившихся сынов своих бесплодием, но не изгнанием. Если не брать во внимание историю ангела, по имени Азазел, вздумавшего незаконно занять место и должность Семиазаса, князя ангелов.

— А может… тебя Азазел зовут? — Иешшу вгляделся в темноту шатра (Солнце давно уже зашло, а собеседники этого даже не заметили). Насколько я помню, Господь заключил его в одну из земных пещер в наказание.

— Нет, моя судьба не так трагична, — ответил незнакомец. — Если ты помнишь; он был заключён в ту пещеру до Всемирного Потопа. И что с ним стало после этого — можно только гадать. Но об этом мы ещё поговорим, а пока предлагаю вернуться к началу. К Богу — единому в трёх лицах. Вернёмся туда, где «земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною и дух божий носился над водою.»

Обрати внимание, пока только один «дух божий», и никого более. Но вот приходит решение о Сотворении Мира и на сцене появляются Бог-отец и Бог-сын. Или они появляются согласно церковному канону?..

— Неважно, как это было, — ответил Иешшу, — главное, что они сотворили мир, в котором мы сейчас живём.

— Ты снова прав, Иешшу, — в очередной раз согласился незнакомец. — Итак; вся божественная тройка, которую Церковь величает, почему-то, в единственном числе, в сборе. Или это были всё-таки три разных существа?.. Либо два, но объединённых духом созидания и… разрушения. Почему разрушения, спросишь ты? Ведь Бог — Творец; он должен только созидать, но опять же вспомни. Что земля «была безвидна и пуста, и тьма над бездною…», но дух-то божий «носился над водою…» А значит, творить-то Бог начал не на пустом месте. И не стало ли оно пустым, когда Богу пришлось разделить (разрушить состояние монолитности) воду, чтобы превратить одну в твердь (то есть; в небо), а другую в землю. А дальше, если помнишь, в том же Писании говорится о водах, которые над твердью и которые под твердью. Тем самым как бы подтверждая процесс разрушения.

Ты задумывался когда-нибудь, Иешшу, что имело ввиду Священное Писание под словами: «тьма», «бездна», «вода»? Или вот такая странная фраза: «земля же была безвидна и пуста…» Она была безвидна, потому что «тьма над бездною» или по причине своего полного отсутствия?

Если верно первое предположение, то получается, что земля существовала ещё до официального своего сотворения и была сплошь покрыта водой, над которой и носился «дух божий». Если же верно второе, то определение «пустота» звучит здесь как нонсенс; ибо не может быть пустым то, чего вообще ещё нет в природе. А значит, не могло быть и опор для той же «воды», что упоминалась ранее. Тем более, что дальше Бог, сотворив «свет», создаёт небесную твердь и сушу, которую тоже называет землёй. Получается, что Бог, уничтожив то, что было до него, создаёт свой мир. Тут я позволю себе вернуться к формуле «един в трёх лицах», чтобы рассмотреть её более подробно, и внести в неё некоторые уточнения. Первое: было всё-таки два Бога — Отец и Сын. Второе: дух святой — это, на самом деле, некая субстанция, управляемая совместными усилиями (психологическими или физическими) обоих Богов. Возможно, что с помощью этой «субстанции» и создавали они этот мир. При этом Богу-Отцу выпало творение так называемой «неживой природы»: звёздных скоплений и отдельных звезд; планетных систем и отдельных планет. Либо, как в истории создания земли, сотворение материков и морей, и, например: растительного мира.

А Богу-Сыну, в свою очередь, достаётся сотворение гадов и рыб, животных и птиц. То есть; живой природы… Возможно, что человек — это продукт их совместной деятельности. И по специфике своего «творчества» Бог-Отец не властен над жизнью человека. И тогда становится понятной «разноголосица» взаимоотношений между Богом и Каином…

А потом, как будут говорить в будущем: «между ними пробежала чёрная кошка». Что послужило причиной разлада между Отцом и Сыном? Возможно, кто-то из них решил занять главенствующее положение. То есть, нарушить установленный паритет. А возможно, что уже и нарушил. Я даже склоняюсь к мысли, что это был Бог-Отец. Уж больно нрав у него, если верить Священному Писанию, был крутой. Чуть что — громы и молнии!..

Вот они и повздорили, и разругались, и разошлись в разные стороны. Да ладно бы просто разошлись. Так нет; Бог-Отец проклял Бога-Сына!.. Врагом своим объявил…

И кажется мне, что они не просто разошлись, но каждый из них свою долю «духа святого» с собой унёс. Возможно, потому и не может с той поры Бог-Отец сотворить что-то путное, кроме катастроф и катаклизмов. И кто теперь знает, не использует ли Он свои разрушительные способности для уничтожения того, что пытается создать Бог-Сын. Не зря же церковники стращают твоих современников, Иешшу, божьей карой по любому поводу. И в будущем будут так же стращать…

— Остановись, Семиазас — это в тебе обида на господа Бога заставляет говорить эти напрасные слова, — решительно прервал Иешшу крамольные речи собеседника. — Но не сам ли ты подтолкнул Бога на такое решение, идя на поводу у мятежников? Ты мог бы своим словом, своим авторитетом остановить их. Не совершить столь тяжкий грех по отношению к земным женщинам. А раз уж не сумели сдержать своих эмоций, так хотя бы не пичкали людей, знаниями,

тем самым пытаясь поставить их чуть ли не на один уровень с Богом. И скажи спасибо, что не поступил Он с тобой, как с Азазелом.

— А теперь давай разойдёмся; время уже позднее и я устал. Желаю тебе спокойных снов. Прощай…

Глава6:

И снова был день, и снова были люди, собравшиеся послушать речи божьего сына. Сработала пропаганда его учеников, распространяющих слухи о божественном происхождении своего Учителя. Но Иешшу не знал этого и, в ответ на подобный эпитет не высказывал ни подтверждений, ни отрицаний. «Главное — скромность, — твердил он про себя, — пусть народ сам решит, чего ты достоин…»

Скромность скромностью, но молва о его божественном происхождении уже побежала из уст в уста: давая простым людям надежду на обретение обещанного им Рая, и пугая его противников растущей популярностью…

А ночью снова явился Семиазас (пусть будет он) и предложил обсудить историю Потопа.

— Вот, казалось бы, жили себе люди спокойно и горя не знали, — заявил Семиазас. — Каждый своим делом занимался: кто-то обрабатывал землю и собирал с неё урожай; кто-то строил дома и дороги; были и такие, кто растил скот или охотой добывал мясо и шкуры; были, наверняка, и такие, кто учил других разным наукам и ремёслам; и такие, кто лечил людей от различных недугов. То есть, они делали то, чему научились у своих родителей — Ангелов. Я спрашиваю тебя, Иешшу, разве могли от Ангелов рождаться чудовища? Тем более, что и Священное Писание даёт отрицательный ответ: «Это сильные, издревле славные люди».

Но Иешшу в ответ промолчал, и Семиазас продолжил свой монолог:

— Но вот Некто: ужасно Великий, дико Справедливый и чудовищно Милосердный вдруг решил, что погрязли эти «славные люди» в Большом и Страшном Грехе. Настолько большом, что нет им никакого прощения… кроме смерти. Впору задуматься; за что же он их так? За то, что научились они от «сынов божиих» разным ремёслам и постигли многие науки? Или за тайные знания, которыми поделились с ними те же «сыны божии»?.. И заключались ли те знания только в постижении врачевания и ведовства или это были те знания, за которые Адам и Ева своим райским благополучием расплатились? И есть ещё одно знание, за которое люди точно могли поплатиться жизнями. Например: такое, что не Бог создал живую природу и человека на земле…

Если последнее верно, то я могу лишь повторить слова Экклезиаста, что: «Многие знания умножают многие печали…» Вот и люди той, допотопной, эпохи, возможно, тоже оказались, по мнению Бога, слишком много знающими. За что и были утоплены Богом во Всемирном Потопе.

Правда, не все… Одну семью Господь всё-таки пожалел. Уж больно она ему безгрешной показалась. Безгрешнее даже собственных «сынов», наказанных бесплодием.

Ты можешь со мной не согласиться, брат мой, но мне почему-то думается, что не безгрешной была та семья, а беспросветно тупой. Настолько тупой, что никакие науки, никакие знания не сумели закрепиться в их головах, кроме способности к охоте…

— Почему ты так решил? — не удержался Иешшу в молчании. — Насчёт охоты?..

— Потом объясню, — ответил Семиазас. — Что же касается этой семейки, что жило в их умах только упование на божью помощь и божье милосердие. Потому-то Бог и решил оставить их в живых, чтобы воссоздали они новый род человеческий. Они-то уж точно не поделятся со своим потомством никакими крамольными и запретными знаниями. И всё же!..

И всё же Богу пришлось кое-чему научить эту семейку. Скорее даже не научить, а силой своего могущества вдолбить в их пустые мозги такие науки, как кораблестроение, умение разбираться в породах животных, птиц и прочих гадов (иначе, откуда им знать, кто из них чистый, а кто не чистый), ну и кое-какие азы навигации. Так что самыми древними науками на Земле, дошедшими до нас с допотопных времён; можно считать судостроение, биологию и навигацию. Да, ещё ботанику!.. Должны же были они знать, чем кормить, чем какая тварь питается…

Вот только Иешшу ничего этого не слышал, потому что спал. И снилось ему, что он тот самый Ной, который настолько потряс господа Бога своей праведностью, что последний оставил его жить. Причём, вместе со всей семьёй. Более того; назначил им стать будущими родоначальниками нового человечества. Человечества, чей разум был настолько чист и ясен, что в него можно было вложить всё, что угодно. Человечества, не обременённого никакими знаниями и опытом прошлой жизни. Человечества, которое можно было снова учить и заставлять при этом думать, что все эти знания и таланты есть дар божий, а не память, доставшаяся Ною и его сыновьям от великих и «издревле славных» предков, поплатившихся за это своими жизнями…

И снилось Иешшу (Ною), что целых сорок дней поливали «хляби небесные» проклятую землю, покрывая постепенно её водным покровом, под которым исчезали не только равнины с полями и степями, но леса, и холмы, и горы…

И все эти сорок дней, носился ковчег (вместе со всем своим содержимым) по волнам действительно бескрайнего моря, пока не наткнулся на единственную сушу — вершины гор Араратских.

И вот тут явился ему во сне сам Господь Бог и во всеуслышание заявил: «Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, день и ночь не прекратятся…» и «всё движущееся, что живёт, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам всё. Только плоти с душею её, с кровью её, не ешьте».

Даже во сне Иешшу почувствовал, как его сердце наполняется благостью. Вот ведь; не забыл Господь завета своего, данного первым людям. Не забыл, но и не ограничил новых людей только растительной пищей. Позволил и мясо животных в пищу употреблять. Правда; с некоторыми ограничениями. В частности: не употреблять эту с « душою её и кровью её…» То есть, живьём.

И перед самым пробуждением предупредил:

«Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека: ибо человек создан по образу Божию».

А потом приснилось ему, что спит он в шатре своём, пьяный и голый, и что сын его — Хам, увидел это и рассказал своим братьям. Но Иафет и Сим накрыли его…

«Ной проспался от вина своего, и узнал, что сделал над ним меньший сын его и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих…»

«Ной… Старик Ной… Старый маразматик Ной. Он посчитал себя круче Господа Бога!.. Тот прямых виновников наказывал, а Ной сразу потомство своего сына, Хама, проклял. Причём морально усугубляя моральную силу своего проклятия: не просто рабами быть им, а рабами у рабов потомков других сыновей, — задумался Иешшу, едва пробудившись. — И почему Бог не указал ему на это?.. А что, если прав Семиазас, говоря, что бога это совершенно не волнует.

И вдруг подумалось ему совсем уж страшное: «Что, если Бог наказал людей совсем не за то, о чём говорится в Священном Писании? А за то, например, что жили они между собой в ладу и дружбе; и не было у них ни рабства, ни войн, ни мятежей и восстаний. То есть; жили себе и никак не хотели умирать: ни все разом, от какого-нибудь катаклизма, вроде потопа, ни от постепенного самоуничтожения от упомянутых неоднократно невзгод. То ли дело сейчас!.. — не без иронии подумал Иешшу, — Бесконечная череда войн: за территории, за людские ресурсы, за ресурсы природные, за правое дело своей идеологии и своей религии. За независимость… Войны… войны… войны… Бесконечная череда войн!.. а мы всё ещё существуем. Благодаря Богу?.. Или вопреки его желанию?..

Непонятно только, почему все противоборствующие стороны убивают и умирают под одним и тем же лозунгом: «С нами Бог!..»

Надо будет спросить у Семиазаса, как с этим делом в будущем делается?..

На что Семиазас ответил следующими словами:

«На всей земле был один народ и одно наречие… И сказали они: построим себе город и башню до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошёл Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык: и вот что они начали делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдём же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их господь по всей земле, и они перестали строить город (и башню).»

— Это, Иешшу, ответ на твою догадку о едином народе, — сказал он. — Когда народ един, его даже боги боятся. И стараются поскорее разделить и поработить при помощи междоусобных распрей. И потом: почему вдруг Бог испугался? Неужели он решил, что люди действительно могут построить такую башню? Ему ли, знающему (в отличие от сочинителей Священного Писания), что такое небеса в действительности, бояться этого? Нет, мне больше нравится версия от Всемирного Потопа, потому что в неё я могу заключить идею того, чего на самом деле мог опасаться Бог. Идею, что эти люди могут возродить древние знания среди нового человечества. Идею возрождения единства среди народов. Единства, которое могли бы принести нам наши предки. Вот Господь потому и заставил их говорить на разных языках. И рассеял по всей земле. Ведь разобщённых и разделённых гораздо легче уничтожать. И обманывать проще. А самое главное в обмане — это разрушить чужую идею, чтобы освободившееся место занять своей. Например: религией. Ведь что такое религия, как не самая древняя идея заставить все народы жить по одним правилам и канонам?..

— Ты противоречишь сам себе, Семиазас!.. — тут же воскликнул Иешшу. — Только что, рассказывал о едином народе, которого, якобы, даже Бог испугался; и тут же рассказываешь, что Церковь этот же народ стремится объединить. Где логика, брат мой?..

— А логика в том, что ты судишь с точки зрения одной религии. Пока одной… Но вот у римлян, ваших поработителей, своя религия. И у греков, их соседей на Земле, тоже своя. А в будущем даже у твоих соотечественников, а так же всех их соседей появится новая религия. Ради торжества которой, они будут готовы перебить друг друга.

— Нет, Семиазас, моя религия будет держаться только на добром отношении человека к человеку, — опротестовал Иешшу, слова собеседника.

— Твои бы слова да Богу в уши… — Семиазас вздохнул и начал прощаться:

— Ладно, брат мой, отдыхай и пусть тебе приснится хороший сон…

Глава7:

— Сегодня, Иешшу, мы начнём разговор о единоплеменном народе твоём. — Такими словами встретил Семиазас своего собеседника, едва они уединились в шатре. — Помнишь эти строки?

«И прошёл Авраам по земле сей до места Сихема, до дубравы Море. В этой земле тогда жили Хананеи. И явился Господь Аврааму и сказал: потомству твоему отдам Я землю сию.»

— Конечно, помню, — проворчал Иешшу, недовольный сомнением в последних словах Семиазаса. — Отец наш обещал место на земле своему богоизбранному народу? Вот он и предоставил им такое место.

— А, ничего, что оно уже было занято хананеями? Естественно, их возмутило это наглое вторжение; они и вышибли аврамитов со своей земли. И даже Бога не побоялись. А почему?.. А потому, что у них был свой Бог. Тогда у каждого народа, каждого племени был свой Бог. И то, что хананеи победили вопреки всему; составители Священного Писания стали думать, как повысить значимость Бога, в которого вы, потомки аврамитов, верили, верите и, наверное, ещё будете верить. Они отправили проигравших битву аврамитов, вместе с их вождём — Аврамом и женой его, Сарой, в Египет, который уже тогда существовал и процветал. И вот что из этого получилось:

«Когда же он приблизился к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом. И когда египтяне увидят тебя, то скажут: „это жена его“; и убьют меня, а тебя оставят в живых. Скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя. И было; когда пришёл Авраам в Египет, египтяне увидели, что она женщина весьма красивая. Увидели её и вельможи фараоновы, и похвалили её фараону: и взята она была в дом фараонов. И Аврааму было хорошо ради её; и был у него мелкий и крупный скот, и ослы, и рабы, и рабыни, и лошаки и верблюды.»

Когда я прочитал об этом в первый раз, то не нашёл ничего необычного, — продолжил Семиазас свои речи. — Опасается человек за свою жизнь; просит жену, чтобы она не выдавала их настоящих отношений. Что Сара, видимо и сделала: раз оказалась в доме у фараона, а мужу за это столько всякого добра ради неё досталось. Но, по дальнейшему размышлению вдруг подумал; а в качестве кого оказалась Сара в фараоновых покоях? Если как сестра, то к чему все эти богатые дары, что получил за неё Авраам? Можно подумать, что он её, как свою сестру, вознамерился за фараона замуж выдать. Что вполне было бы естественно с точки зрения любой морали. Или, на худой конец, в наложницы пристроить… а потом меня вдруг осенило: очень уж это похоже было на откровенную торговлю собственной женой. Этаким сутенёрством. Уж больно хорошие и богатые дары получил Авраам за свою жену. И подумалось мне; он прекрасно понимал, что Сара в роли его сестры скорее окажется на ложе фараона…

Что я могу сказать?.. Только одно: «Ай да Авраам!.. Ай да святой человек!..» Да какой он святой!.. Сутенёр!.. Самый обыкновенный сутенёр, к тому же торгующий собственной женой. Даже нет, он ещё хуже! Он ведь продал Сару фараону из двойной корысти: и шкуру свою спасти, и богатые дары за интимные услуги своей жены получить…

И вступил бы фараон в интимную связь с чужой женой, и позор покрыл бы имя её, и честь её; не вмешайся в эту историю сам Бог:

«Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Авраамову. И призвал фараон Авраама и сказал: что ты сделал со мною? Для чего не сказал мне, что она жена твоя? Для чего ты сказал: „она сестра моя“ и я взял было её себе в жену, и теперь вот жена твоя: возьми её и пойди.»

Иешшу, тебе не кажется, что фараон оказался более порядочным человеком, нежели Авраам? Он вполне мог бы (по фараонской своей сути) сделать Сару своей наложницей или вообще рабыней, однако же задумал взять её в жёны, не раскройся обман раньше времени. А вот знал ли Авраам, что Бог вовремя вмешается, и не позволит фараону совокупиться с его женой? Может, он кинулся на колени, едва Сару увели в царские покои, и принялся истово бить поклоны своему Богу, умоляя спасти Сару от бесчестья и позора?

Вот ты, Иешшу, как бы поступил со своей женой в подобном случае?