Бесплатный фрагмент - Антуан де Сент-Экзюпери. Жизнь — полёт

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Антуан де Сент-Экзюпери
Жизнь — полёт
2024

Введение

Полное собрание сочинений Экзюпери можно уместить под общей обложкой. Том получится объёмистый, но всего один…

Один том — много это или мало? Как говорил Довлатов (имея в виду Гоголя), дело не в количестве текстов, а в их качестве. Книги Экзюпери — образец литературного качества, что в это понятие ни вкладывай.

Дело даже не в том, что Экзюпери — блестящий литератор и мудрый философ. Дело в магическом воздействии его книг на читателя.

Есть множество людей, которые раскрывают книгу Экзюпери и… откладывают её в сторону. Чтение его романов подразумевает определённую работу души, ума, сердца. Это не досужее развлечение, не «жвачка для мозгов». Но всё же, заметьте, берут. Экзюпери притягивает и не отпускает. И книги его под рукой с ранней юности и на всю жизнь.

С Экзюпери мы росли и взрослели. С Экзюпери мы и состарились. Без его искренних, светлых книг трудно жить, как трудно жить без весеннего солнца, бездонного утреннего неба и без пения птицы за окном. Его книги, как глоток свежего воздуха. Как влажные глаза возлюбленной. Как плечо друга, которое всегда где-то поблизости — стоит лишь подумать и затосковать.

Его основной инструмент — искренность и честность. Что самое удивительное, он не подозревал об этом сам. Просто писал, как мог.

А мы теперь — читаем.

1. 31 июля 1944

Серебристая машина стояла на бетонной дорожке, сверкая серебристыми плоскостями крыла. Она была похожа на большую приземистую стрекозу — две каплеобразные балки фюзеляжа, заканчивающиеся вертикальным оперением, а между ними ажурная кабина лётчика.

Возле самолёта возился механик. Он проверял топливопроводы. В последний раз Сент-Экс еле дотянул до аэродрома. В левом баке закончилось топливо. Правый был абсолютно полон. Лётчик жаловался на заевший кран переключения топливопровода. Но механик уже понял — Сент-Экс даже не прикоснулся к переключателю. Он о нём попросту забыл.

Над Борго сияло яркое утреннее солнце. Бездонное небо ещё не очнулось от ночной синевы и не подёрнулось белёсой дымкой. День обещал быть знойным и безветренным.

Из штабного строения вышли трое. Они неспешно приближались к машине. Механик закончил с проверкой — оба бака были наполнены топливом под завязку.

— Привет, Прево! — воскликнул Сент-Экс, подходя к самолёту и привычно похлопав ладонью по дюралевому крылу.

— Я не Прево, — отозвался механик. — Я Жак Маруани.

Сент-Экс хлопнул себя по лбу и с виноватой улыбкой сказал:

— Прости, дружище. Прево — мой старый приятель. Я оговорился… Жак, конечно — Жак.

— Ничего страшного, — ответил механик, который уже привык к рассеянности Сент-Экса. — Я не в обиде, господин майор.

— Ну, сразу уж и майор, — укоризненно произнёс Сент-Экс.

— Тонио, — поправился механик.

2. Взлёт

Рядом с Сент-Эксом шли командир эскадрильи, седой молодцеватый человек в форме полковника французских воздушных сил и пилот Жиль Валё.

Валё уже давно не летал. После ранения он выполнял подсобные работы, учил премудростям пилотажной подготовки молодёжь и просто жил вместе с офицерами — как старый боевой товарищ. На плече Валё нёс собранный парашют.

Они остановились возле машины. Механик деликатно отошёл в сторону, чтобы не мешать разговору офицеров.

— Давай, помогу надеть эту хреновину, — сказал Валё.

Сент-Экс вытянул назад одну руку, другую. Когда Валё натягивал лямки, Сент-Экс морщился. Он старался не беспокоить левое плечо. Сустав болел уже несколько лет. И временами эта боль была нестерпимой.

Он застегнул лямки на груди. С двумя парашютными мешками — одним за спиной, вторым ниже — он стал похож на медведя. И без того неповоротливый, грузный, с парашютом он бы вряд ли забрался в кабину.

— Может, всё-таки… — сказал полковник, отворачиваясь и доставая сигареты.

— Нет, — сказал Сент-Экс. — Ты же знаешь… Лучше давай покурим.

Командир протянул пачку «Голуаза». Сент-Экс подцепил сигарету. Наклонился над огнём спички. С наслаждением затянулся.

Сделав несколько затяжек, он отбросил сигарету и полез в кабину. Ему помогали оба — и Валё, и полковник.

Сент-Экс закрыл фонарь. Механик встал перед самолётом и поднял руки. Зарокотал стартер. Винты медленно пришли во вращение. Через минуту машина тронулась.

3. Направление на Гренобль

Командир эскадрильи, пилот Валё и механик Маруани наблюдали, как Сент-Экс поднял самолёт в воздух. Неуклюжая с виду «рама» — «Лайтнинг П-38» бортовой номер 2734-L — набирала высоту. Поднявшись на полкилометра, Сент-Экс заложил вираж и покачал крыльями.

Валё опустил ладонь, которой прикрывал, словно козырьком, глаза от солнца, и сказал:

— Это дурная примета, полковник — закурить перед боевым вылетом.

— Я знаю, — упавшим голосом произнёс командир эскадрильи. — Только что сам об этом подумал.

Механик оглянулся на офицеров. Его взгляд недвусмысленно говорил — «не лучше ли вам заткнуться?» Полковник словно расслышал его мысли.

— Пойдём, Жак. Ему летать три часа. В двенадцать он будет уже здесь…

Часы показывали 8 часов 45 минут. Сент-Экс потянул штурвал на себя. Самолёт взвыл двигателями, набирая высоту. Далеко внизу оставались друзья, бетонная взлётная полоса и ряды самолётов. А впереди простиралось спокойное залитое щедрым солнцем море.

Сент-Экс довернул штурвал. Курс — на Гренобль. В последний раз он летал над Лионом. И даже видел дом, в котором родился — замок Сен-Морис де Реманс. Он специально снижался до предела и делал над замком круг, хотя это и не входило в его боевое задание. Но теперь он летел на разведку в район Прованса.

Лётчик поерзал на сиденье, отыскивая более удобную позу. Здорово мешал парашют, в котором не было ровно никакого смысла. Одиннадцатикилометровая высота — какой уж тут парашют…

4. Полдень

В полдень Маруани уже стоял на полосе и неотрывно смотре на север — туда, откуда должен был прилететь «Лайтнинг» Сент-Экса. Минутная стрелка обегала циферблат раз за разом. Над аэродромом стояла звенящая тишина.

Здесь, на Корсике, было спокойно и тихо. После Сардинии, куда залетали на своих «Мессерах» немцы, городок Бастиа и его окрестности казались совершенно мирными. В небе господствовали американцы и французы. Немцы жались ближе к береговой линии и на Корсику нападали редко.

Лётчики собрались в столовой. Близилось время обеда. А поздним вечером на задание готовилась вылететь группа высотных бомбардировщиков. Именно для них и собирал данные Сент-Экс.

В час дня распахнулись дверцы и в окошко раздачи выглянул розовощёкий повар Фабрицио — итальянец по происхождению, который до войны жил в Лионе. Сент-Экс часто расспрашивал его о родных местах.

Фабрицио выставил напоказ миску гаспаччо и рагу из кролика — яства, оказывающие на лётчиков неизменно ошеломляющее впечатление. Но на этот раз никто не двинулся с места. Лётчики курили и напряжённо молчали.

В 13 часов 20 минут в столовую вошёл командир эскадрильи. Вид у полковника был очень усталый. Он обвёл офицеров взглядом покрасневших глаз и, остановившись на поваре, еле заметно ему кивнул. Фабрицио полез в секретный шкафчик за виноградной водкой.

Обед прошёл в полном безмолвии. Но лётчики, как это обычно бывало, не разошлись, остались сидеть за столами. К еде почти никто не притронулся.

5. Два часа пополудни

Полковник пригубил стаканчик и поморщился. Водка была крепкая — её покупали у местных крестьян. А те знали толк в приготовлении настоящей граппы.

Часовая стрелка замерла на двойке. Если бы всё было хорошо, Сент-Экс уже съел бы свою порцию рагу из кролика (одно из его любимых блюд) и уже балагурил бы с друзьями… А здесь не было ни одного человека, который бы не считал его другом. Ни знакомым или приятелем — другом. Настоящим, сердечным, на всю жизнь.

Полковник с усилием провёл по лицу жесткой ладонью. «Чёрт», — подумал он, — «О живом человеке, как о покойнике». Он посмотрел на лётчиков. Все они опустили глаза и о чём-то тяжело размышляли.

Фабрицио собрал тарелки. Он тоже всё понял.

В половине третьего в столовую вошёл механик Сент-Экса. Полковник пристально на него посмотрел. Но Жак Маруани лишь покачал головой.

Полковник достал мятую пачку сигарет, сделал жест Жаку. Тот приблизился, взял сигарету и опустился на лавку рядом с командиром.

В 14 часов 45 минут полковник посмотрел на механика и глухо произнёс:

— У него закончилось топливо.

Маруани заплакал…

Полковник поднялся, опираясь на плечо механика. Медленно обошёл столы. Затем остановился возле молодого лётчика и сказал:

— Сент-Экс не вернулся… Задание, порученное майору Сент-Экзюпери, выполните вы.

Офицеры в полном молчании поднялись и вышли из столовой.

6. Дорога в вечность

Это был последний, десятый боевой вылет Сент-Экса. Этим полётом он должен был закончить карьеру военного лётчика. Он закончил им свою жизнь…

Вообще, ему было разрешено сделать только девять вылетов. Но после возвращения из предпоследнего (в ходе которого Экзюпери при посадке едва ни разбился) командир эскадрильи сказал:

— Всё, Тонио, ты своё отлетал. На 15 сентября назначена высадка союзников. Ты становишься гражданским человеком.

И Сент-Экс ответил:

— Тогда я должен подняться в небо ещё раз.

Уговоры полковника на него не подействовали. А Сент-Экс умел быть убедительным.

На самолёте Сент-Экса стояла мощная фотопушка — пять спаренных автоматических фотоаппаратов с прецизионной оптикой. Но это было единственное вооружение. Отсутствовал даже пулемёт.

Для истребителей противника распластанный в небе силуэт «Лайтнинга» был просто подарком. Единственная защита — высота. «П-38» мог забираться на высоту в 11800 метров, недоступную для вёртких и быстрых «Мессершмиттов». Если только на пути «Лайтнинга» не встречался «Ме-109 G-2», обладавший теми же скоростными и высотными параметрами. К тому же у истребителей противника была возможность атаки снизу — то, что не могли сделать пулемёты, доделывал пушечный залп.

Что именно произошло в небе над Средиземным морем, мы не узнаем никогда. До берега машина не долетела. А спустя десятилетия выяснилось, что Экзюпери даже не попытался спастись…

7. Радостное известие

29 июня 1900 года во французском городе Лион в доме номер 8 на улице Пейра в семействе графа Жана де Сент-Экзюпери и его супруги Мари урождённой де Фонсколомб появился на свет третий ребёнок — мальчик, которого назвали Антуан Мари Жан-Батист Рожер, или просто Тонио.

Помимо Тонио в семье подрастали трёхлетняя сестричка Мари-Мадлен и двухлетняя Симона. Пройдёт два года и семья снова дождётся пополнения — в 1902 году на свет появится младший брат Тонио — Франсуа. А в 1904 году матушка Мари подарит мужу маленькую Габриэль…

Большая многодетная семья. Счастливая семья — Тонио, его сёстры и брат окружены заботами обеих бабушек. Матушка отца живёт в роскошном древнем замке Сен-Морис де Реманс, в котором в 1896 году её сын и невестка обвенчались, став мужем и женой. А матушка супруги Жана де Сент-Экзюпери жила в родовом замке ла Молль. Дети постоянно переезжали из Сен-Мориса в ла Молль и обратно, буквально, купаясь в нежности любвеобильных и очень добрых бабусь. Собственно, Антуан родился во время одного из переездов из замка в замок — по пути к тётушке Трико, куда заехала погостить беременная Мари.

Первые годы жизни Антуан де Сент-Экзюпери вспоминал, как бесконечно счастливое, беззаботное время. Он помнил себя с двух лет. И даже говорил, что может поминутно описать каждый прожитый день той давней младенческой поры.

8. «Бедные графья»

Они были очень счастливы. И дело даже не в графском титуле отца и не в огромном состоянии. Состояния-то как раз и не было. Обладая гигантским родовым поместьем — с замком, многочисленными пристройками и старым садом — папаша Жан и его большое семейство жили более чем скромно. Они относились к обедневшим аристократам, коих во Франции конца девятнадцатого, начала двадцатого века, после всех реинкарнаций многочисленных Наполеонов и смещавших их республик, было предостаточно.

Жан служил чиновником в страховой компании. Ему неплохо платили — компания ценила титулы сотрудника, которые сами по себе открывали многие двери. Однако эти деньги почти целиком уходили на содержание замка Сен-Морис, перешедшего по наследству Жану де Сент-Экзюпери.

Их счастье заключалось не в деньгах и не в обладании замком. Они просто очень любили друг друга. Жан и Мари являли собой идеальную семейную пару. С годами их чувства не охладели. Супруги не привыкли друг к другу, не опустились до комфортного равнодушного сожительства. И это не могло не отразиться на детях…

Возможно, всё было бы иначе, отпусти им судьба лет двадцать совместной жизни. Но им было отпущено всего восемь лет. Ничтожный срок — они же были так молоды… И — целая жизнь. За восемь лет можно успеть очень многое. Например, подарить миру великого писателя Антуана де Сент-Экзюпери.

9. Раннее детство

Его первые годы прошли в замке Сен-Морис, в котором семейство Сент-Экзюпери жило подолгу, останавливаясь на всё лето и осень. Зимой переезжали в Лион, но всё же пребывание в замке запомнилось больше.

Обветшавшее каменное строение, знавшее битвы рыцарей, защищавшее средневековых воинов-лучников, в восемнадцатом столетии было основательно перестроено, но к началу двадцатого века явно требовало капитального ремонта. Но на стенах комнат сохранилась старинная лепнина, потолки были украшены позолотой, а со стен на Антуана смотрели потемневшие от времени портреты таинственных предков.

Он целыми днями пропадал в старом саду, играл в покосившемся сарайчике, где крестьяне хранили сено. Или уходил с сёстрами и гувернанткой в поля, до сих пор номинально принадлежавшие отцу и матери.

Больше всего его привлекали животные. Сент-Экс возился с кошкой, рожавшей котят на сеновале. Потом приручил семейство мышей, до смерти пугая мать и сестёр. Он даже приручил крысу — ласковое и смышленое существо. Крыса ела с его рук и спала в постели с маленьким Тонио. Она вела себя, точно комнатная собачка… Каково же было его горе, когда садовник, на дух не переносивший грызунов, прибил зверька. Тонио был вне себя от горя.

Страсть к животным с годами угаснет. Сент-Экс не станет ни ветеринаром, ни любителем «домашнего зоопарка». Но именно эта детская привязанность к братьям нашим меньшем сделает его добрым и сердечным человеком.

10. Маленький чертёнок

Его дар проявился очень рано, но… как-то совсем уж необыкновенно. Нет, он до поры не увлёкся литературой, не сочинял стихов. Поначалу его охватила «изобретательская лихорадка». Начитавшись популярных детских книг, Тонио соорудил «нитяной телефон». Натянутая, как струна, шерстяная нить соединяла две комнаты — его, Тонио, и братишки Франсуа. Нитки были закреплены к донышкам консервных банок. И вечерами братья переговаривались по этому «нитефону», вводя гувернантку в ужас — бедная женщина полагала, что в замке поселились привидения.

Это ещё что, вскоре мальчишке в руки попал том энциклопедии с чертежами паровоза. И он, ни много ни мало, вознамерился построить паровой двигатель. И у него получилось! В семь лет он соорудил и паровой котёл, размером с картонную коробку из-под обуви, и крошечный цилиндр с таким же крошечным маховичком. Заправив горелку спиртом, Антуан поджёг фитиль и хотел было установить моторчик на стол, чтобы продемонстрировать его работу младшему братишке Франсуа. И в этот момент… котёл взорвался. Огненный столб спалил волосы и нанёс настолько болезненные ожоги, что мальчик закричал и рухнул без чувств.

Выздоровевшему Тонио досталось от матушки Мари, которая отходила его по филейным частям домашней туфлёй. Но изобретательская жилка останется у Антуана на всю жизнь — Сент-Экзюпери является автором 10 изобретений в области авиации.

11. Гипнотизёр

Старая истина — талантливый человек талантлив во всём. Но… не до такой же степени! Ещё в детстве в Тонио проснулся совсем уж необычный талант — гипнотизёра.

Во взрослой жизни у Сент-Экса не было врагов… Нет, даже не так — все, с кем общался Экзюпери, моментально в него влюблялись и становились друзьями. Об обаянии Сент-Экса современники писателя рассказывают почти легенды. Он могу убедить кого угодно в чём угодно. Правда, при этом его помыслы были чисты — Экзюпери очень светлый человек, не ведавший чувства зависти и стремления к корысти. Но предполагали ли друзья Экзюпери, что секрет его обаяния кроется в искусстве гипноза? И насколько серьёзно относился к этим способностям сам Экзюпери?

Мальчиком он часто подшучивал над гувернанткой. Добрейшая старая дева, обучавшая братьев премудростям жизни и дававшая первые уроки грамоты, страдала одним «неизлечимым» недостатком. Она была заядлой сладкоежкой. Тучной, страдающей одышкой женщине конфеты и тортики были противопоказаны категорически. Но разве могла она удержаться, увидев коробочку засахаренных фруктов или шоколада? Рука её тянулся к сластям самопроизвольно… до тех пор, пока Тонио мысленно не приказывал ей остановиться. И женщина замирала с протянутой к конфетам рукой, бессмысленно хлопая глазами и не в силах пошевелиться — на радость проказникам и к удивлению матушки Мари.

12. Кончина отца

Отца Антуан помнил плохо. Мсье Жан де Сент-Экзюпери скончался внезапно в 1904 году. С нестарыми ещё людьми это иногда случается — внезапная остановка сердца. И жизнь закончена…

Это был сокрушительный удар. На руках у матушки Мари было пятеро детей мал мала меньше. Младшенькой Габриэль не исполнилось и полугода. А на семейном счету Экзюпери лишь несколько сотен франков — годовое содержание замка обходилось дороже. Источника существования у Мари не было никакого. Она не работала, просто не могла — из-за деток, которых надо было ставить на ноги.

Похоронив мужа, женщина сдала замок внаём, а сама переселилась в Лион — к сестре Трико. Они стали жить в доме на площади Белькур.

Как ей удавалось выкручиваться, совершенно непонятно. Но она находила средства, чтобы высылать сыновьям, учившимся в престижном иезуитском закрытом колледже, приличные деньги на карманные расходы, воспитывать дочерей и при этом каждое лето проводить в замке. Когда Тонио приезжал в Лион на каникулы, он знал, что первый этаж замка — вотчина девочек и матушки, а третий — их с Франсуа.

Конечно, Мари помогали родственники. Не отдать мальчиков в хорошую школу Экзюпери просто не могли. В конце концов, живём мы ради своих детей. Кому нужны все эти титулы и замки, если дети вырастут неучами?

В 1908 году Тонио отдали в начальную школу «Св. Варфоломея» в Лионе.

13. Его университеты

Два года начальной школы. Затем четыре года обучения в иезуитском колледже Манса Сент-Круа. Дорогое и престижное учебное заведение. Но после колледжа Мари не останавливается и отправляет сына в Швейцарию — в закрытый католический колледж во Фрибуре. Спустя четыре года туда же поедет и младший сын Франсуа…

Каким Антуан Экзюпери был школьником? Молчаливый, задумчивый, мечтательный мальчик, разражавшийся потрясающе увлекательными рассказами — стоило лишь его «завести». Очень красивый, прямо-таки ангелоподобный в детстве, в отрочестве Экзюпери вытянулся и к семнадцати годам вымахал под два метра.

Это немного удивительно — нам Экзюпери чаще представляется хрупким, очень чувствительным человеком. Он и был чувствительным, нежным, ранимым. Но при этом — могучим двухметровым мужчиной, обладавшим недюжинной физической силой и весом более ста двадцати килограммов. Кто бы мог предположить, да?

Учился он очень по-разному. Ещё в колледже увлёкся литературой, но точно так же имел склонность и к точным наукам. В колледже он научился рисовать, что здорово выручило и его самого, и нас, читателей «Маленького принца», иллюстрации к которому нарисовал сам Экзюпери.

Единственное, что ему не давалось в принципе — осознание тяжкого финансового положения матушки. Деньги, которые она ему высылала, Тонио тратил в мгновенье ока. Чаще всего — давал в долг. Сам при этом часто жил за счёт друзей.

14. Первый полёт

В июне 1912 года Антуан приехал в Лион на каникулы. Весь город пестрел афишами — на пустыре в Амберье, к востоку от Лиона, выступают авиаторы. Лионцев приглашают посмотреть на чудеса современной техники, а если возникнет желание, то и подняться в воздух на самолёте, управляемом опытным пилотом…

Матушка на просьбу сына ответила решительным «нет».

— Ты что выдумал, Тонио? — бушевала она. — Хочешь сломать себе шею? Тоже мне, Икар нашёлся…

Но у Экзюпери были припасены двадцать франков, сэкономленные специально на такой случай. Он очень хотел купить себе автоматическое перо, да стеснялся — в двенадцать лет авторучка была слишком… помпезной, роскошной штукой. На следующее утро, сообщив, что идёт к местному леснику, Антуан сбежал из Сен-Мориса в Лион.

На краю пустыря, превращённого в лётное поле, стояли три самолёта. Один из них только что завершил свой полёт. Пока механик заправлял бак из жестяной канистры, лётчик Габриэль Вроблевски обратился к толпе зрителей:

— Кто из уважаемых господ желает подняться в воздух?

Толпа сделала шаг назад. И только одинокий звонкий голос вскричал:

— Я!

Лётчик критически посмотрел на мальчишку.

— Мама позволила?

— Конечно, — Тонио махнул рукой назад.

Вроблевски взглянул на толпу. Человек сто, не меньше, помахали ему руками. Возможно, там была и мать мальчишки…

Полёт продолжался десять минут. Лётчик согласился взять двадцать франков, хотя удовольствие стоило в два раза дороже. Всё равно никто из зрителей на воздушную прогулку не отважился.

15. Смерть брата Франсуа

Сказать, что тот полёт изменил судьбу Антуана, нельзя, как нельзя сказать, что на его судьбу повлиял первый литературный успех — премия за сказку «Одиссея цилиндра», полученная им в 1914 году во время учёбы в колледже. И то, и другое остались всего лишь детскими приключениями. Выбор жизненного пути произойдёт гораздо позже…

Весной 1917 года Экзюпери закончил учёбу, получил степень бакалавра и отправился домой. Впереди был выбор высшего учебного заведения. Антуан твёрдо решил стать морским офицером. Он очень любил море, хотя прямого отношения к нему не имел. Не умел управлять парусной лодкой, ни разу не побывал в морском путешествии и даже толком не знал, как переносит морскую болезнь. Но форма моряка была так восхитительна. А юношу влекла романтика дальних морских походов.

Предаваясь размышлениям о будущем, он приехал в Сен-Морис. И тут же, прямо с порога, услышал от старшей сестры ужасную новость — брат Франсуа тяжело болен.

Они виделись неделю назад. Франсуа отправился домой, а Экзюпери остался сдавать экзамены. Что же случилось?

Франсуа скончался чрез двенадцать дней. Он ушёл в полном сознании, приняв причастие и попрощавшись с матушкой, сёстрами и братом. Антуану он завещал своё ружьё, оставшееся от отца…

Их связывали не только узы родства. Антуан любил брата, как лучшего друга. И его кончину пережил очень тяжело. Но пройдут годы, и Франсуа вернётся — в образе Маленького Принца…

16. Луиза де Вильморен

С Луизой, дочерью мадам де Вильморен и сестрой своего товарища, Эксзюпери познакомился в Париже во время учёбы в морском лицее Сент-Луи. Луиза слыла умной и тонкой особой, но была очень болезненна. Претендентов на руку и сердце она принимала в своём будуаре, заявляя, что от болезней не может подняться с постели уже год. Луиза и в самом деле была бледна и удивительно хороша. Позже Сент-Экс будет шутливо называть её «мой бледнолицый друг».

Рядом с Луизой он выглядел ручным медведем. Огромный, неуклюжий, смущённо улыбающийся… Между прочим — граф. И Луиза снисходительно приняла его ухаживания. Но — без денег и даже без серьёзной профессии. И Луиза предпочла держать возлюбленного на порядочном расстоянии, не позволяя приближаться, но и не огорчая решительным отказом.

Экзюпери потерял голову. Он влюбился, как… мальчишка? Но ему было всего 18 лет! Он и был совсем ещё мальчишкой.

Антуан сообщил матери, что влюблён и намерен жениться. На вопрос — а что думает по этому поводу мадам Вильморен — промолчал, прекрасно зная, что матушка Луизы его недолюбливает.

Но Антуан не отступал. Он был настойчив и терпелив. Раз за разом он приходил в дом Вильморенов и проводил с Луизой томительные и неловкие часы. В конце концов они объявили себя женихом и невестой — честь по чести, с церемонией обручения. Правда, случилось это через пять лет после их знакомства…

17. Провал на экзаменах

Пытаться поступить в морское училище в том же году Антуан не стал — ему и так было ясно, что он не готов. Выпускные экзамены в колледже он сдал неплохо, но… кого он мог обмануть? Себя? Осенью 1918 года он поступил в парижскую школу Бюссэ, где постарался нагнать то, что упустил в последние годы обучения в колледже. А с нового 1919 года перешёл на подготовительные курсы лицея Сент-Луи, чтобы осенью сдать экзамены в военно-морское училище Эколь Наваль.

Но разве это была учёба? Антуан посещал лекции через одну. Всё, что он слышал на этих лекциях, влетало в одно ухо, вылетало в другое. Днём он бродил по Парижу. Вечерами отправлялся на свидание к Луизе. То есть откровенно бездельничал.

Но жил при этом на широкую ногу. Избалованный любовью матушки Мари, Антуан получал от неё сто пятьдесят франков ежемесячного содержания. И это были огромные деньги для послевоенной Франции. Их хватало на то, чтобы снимать двухкомнатную квартиру в центре Парижа, обедать в ресторанах, достойно одеваться, иногда устраивать с друзьями холостяцкие вечеринки, дарить Луизе роскошные букеты и даже позволить себе модную забаву — собственный телефон.

Антуан звонил матушке еженедельно. Та уговаривала его говорить кратко и по сути, полагая, что Тонио стоит в переговорной будочке парижского телеграфа. А он в это время валялся с сигаретой на диване…

Вступительные экзамены он провалил с оглушительным треском.

18. Почти архитектор

Как затейлива жизнь…

Морского офицера из Экзюпери не получилось. Может, получится художник? Осенью 1919 года он записался в парижскую Академию изящных искусств на отделение архитектуры. Решено — Антуан будет строить дома. Или воздушные замки. Или что-нибудь ещё.

Несколько месяцев расслабленных посещений лекций. И… ему надоело. Ну, какой из него архитектор? Умеет немного рисовать — и то хорошо.

Матушка, между тем, регулярно переводила деньги, полагая, что он учится в морском колледже. А Луиза без конца укоряла его беспутностью жизни и бедностью. Букеты, купленные на деньги матушки Мари, её не удовлетворяли. Не удовлетворяли и золотые безделицы, каждая из которых стоила ровно месячного содержания молодого оболтуса…

В конце концов Сент-Экс остался вовсе не у дел. Он оставил Академию и решил никуда больше не поступать. Не имевший ни высшего образования, ни профессии, он слонялся по Парижским улицам в поисках какой-нибудь работы.

Сам он этого времени стеснялся, а потому о двух годах жизни в Париже — с 1919 по 1921 годы — почти ничего не рассказывал. Дома тоже старался не появляться, чтобы не врать в глаза матери.

Унылая была пора. Он даже устроился в «Шателе», сыграв здесь второстепенную роль — что-то из амплуа «кушать подано». Но не разглядев в себе способностей актёра, быстро уволился, заработав всего лишь несколько франков.

19. Разнорабочий

А где-то рядом была его судьба. Но вот вопрос — где именно? Он слонялся по Парижу два года и искал, искал.

Брался за любую работу. Продавал газеты. Служил шофёром. Торговал всякой всячиной в мелочной лавке. Устроился в книжный магазин. И везде его хватало не более чем на неделю.

Париж начала двадцатых годов — место паломничества молодых интеллектуалов, будущих поэтов, писателей, художников. Удивительно, но он ни с кем из них не был знаком. До поры, конечно. Именно подобное знакомство и сделает его писателем. Но не сейчас, не сейчас. Поначалу он должен был испить свою чашу бесприютности и безвременья.

Ничем толком не занимаясь, Сент-Экс страдал от бесцельности своего существования. Разве не права была матушка Луизы, требуя от него устроенного быта и стабильного дохода. А что он мог предложить — незадавшуюся карьеру морского офицера? Неосуществимые виды на современную архитектуру? Что?

Всё, в конечном счёте, определяет Его Величество Случай. До тех пор, пока нас не найдут, не откроют, пока не представится великая возможность, а мы эту возможность ни распознаем, не будет ничего. Задуматься только — сколько писателей, артистов, музыкантов прошли мимо своей судьбы. Они разминулись со своим Случаем. Им не улыбнулась удача. И, видит бог, не все из них в этом виноваты.

Один неверный шаг, одно опрометчивое решение, и…

Но тут Антуану пришла повестка. 9 апреля 1921 года его призвали в армию.

20. Армия

Согласно французским законам того времени, потомственным аристократам предоставлялось право выбора рода войск и даже места службы. Нет, они не становились офицерами и не пользовались какими-либо привилегиями. В военном комиссариате им предлагали два или три рода войск и пару мест постоянной дисклокации той части, в которой предлагалось служить.

Как только Экзюпери узнал, что в списке присутствует авиационная часть, он тут же сделал свой выбор. Флот при этом отклонил, вероятно, от обиды на собственную глупость, не позволившую поступить в морской лицей. А местом службы выбрал Страсбург.

Его направили во 2-й авиационный полк Страсбурга простым солдатом 2-го класса (в нашем понимании это нечто вроде «старшего рядового» или «младшего ефрейтора») нелётного состава. Он было запросился в лётчики, но ему недвусмысленно дали понять, что до лётчика надо дорасти — это первое. И второе — с его габаритами он не уместится ни в одном самолёте.

О, как он взялся за простую армейскую работу! Сент-Экс так истосковался по чувству усталости после тяжёлой работы, по делу, которому можно отдать целый день и, возможно, целую жизнь.

Он работал, как одержимый — чистил, чинил, перебирал моторы, обкатывал, выводил из ангара самолёты. И ему всё это чертовски нравилось.

21. Робер Аэби

Французская армия славится жесткими порядками… Тяжело ли приходилось во время службы Экзюпери? Не тяжелей, чем другим. Сент-Экс — кстати, именно в армии к нему приклеилось это прозвище, краткое производное от его аристократической фамилии — был очень лёгким в общении человеком. Он не всегда дотошно выполнял требования воинского устава, но ни разу за свою воинскую карьеру не был наказан. Ему попросту всё прощали.

Под обаяние Сент-Экса попадали все, кто с ним был знаком. Даже генерал Де Голль, недолюбливавший Экзюпери и знавший, что тот принципиальный противник его методов управления, относился к писателю с пренебрежительной иронией лишь до поры. Придёт время, и президент Де Голль по собственной инициативе поблагодарит мать писателя за то, что она подарила Франции такого человека…

Случилось так, что Сент-Экса закрепили за самолётом капитана Робера Аэби. Не особенно обращавший внимание на солдат, Аэби, однако, был удивлён рвением молодого солдата. Решил поговорить. И через полчаса спросил:

— Тонио, а чего бы ты хотел больше всего?

— Научиться управлять самолётом, господин капитан.

— И только то? — засмеялся Аэби. — Так в чём же дело, малыш? Полетели!

Осенью 1921 года Сент-Экс уже летал сам, без инструктора. И его первый учитель лётного мастерства капитан Робер Аэби был абсолютно уверен — из парня должен был получиться отличный лётчик.

22. Младший лейтенант

Зимой 1921 года Сент-Экзюпери сдал экзамены на право управления самолётом. И тут же получил направление в Марокко — в 37 авиационный полк, расквартированный в Касабланке.

Впервые в жизни он увидел Африку. И она его очаровала… Бесконечные пески Сахары, граничащие с тёплым и беспокойным Средиземным морем. Белокаменные строения марокканских городов. Стройные, как кипарисы, минареты. Заунывное рыдание муэдзина, созывающего мусульман на очередную молитву. Эти яркие впечатления крепко врезались в его память. И Африка навсегда стала его любовью…

Сент-Экс делал явные успехи. Он летал не просто хорошо, он летал великолепно. И первая награда за труды — удостоверение гражданского лётчика, которое выдавалось только тем пилотам, которые заслуживали поощрения. Теперь Сент-Экс мог на законном основании управлять любыми самолётами. У него появилась первая настоящая профессия.