Бесплатный фрагмент - Антимелодрамы

*В некоторых рассказах упоминается Instagram — признан экстремистской организацией и запрещен на территории Российской Федерации.*

— Ты опять не вынес мусор! — сказала жена. — Теперь он решил выйти самостоятельно

Часть 1. Восстание мусорных пакетов

Геннадий Петрович Пакетов никогда не выносил мусор вовремя. Это было его принципом, его философией, его путём самурая. «Мусор должен настояться, как хороший коньяк,» — любил приговаривать он, когда супруга, Зинаида Марковна, в очередной раз закатывала глаза, наблюдая за растущей горой пакетов в прихожей.

Но в это утро что-то пошло не так. Пакеты, похожие на чёрных лоснящихся тюленей, выстроились вдоль стены, как на военном параде. Их было ровно тридцать три — по числу дней, что Геннадий Петрович откладывал неизбежное.

— Гена, — прошелестела Зинаида Марковна из кухни, — ты не заметил ничего странного?

— М-м-м? — промычал Геннадий Петрович, не отрывая взгляда от смартфона, где он увлечённо читал статью «10 способов прокрастинировать эффективно».

— Пакеты… они… они как будто шевелятся.

И действительно, самый большой пакет, торжественно возвышавшийся во главе строя, слегка покачивался, словно в нём пробуждалось нечто древнее и неумолимое, как квартплата.

— Показалось, — отмахнулся Геннадий Петрович, но в этот момент пакет издал звук.

Зинаида Марковна выронила половник. Геннадий Петрович поперхнулся кофе. А пакет, покачиваясь, продолжил:

— Товарищи по мусорной борьбе! Настал час нашего освобождения!

Остальные пакеты зашуршали в знак согласия, создавая звук, напоминающий аплодисменты.

— Три года, семь месяцев и двадцать три дня я вынашивал план восстания, — вещал главный пакет, который, как выяснилось, звали Мусорий Революционный. — Пора показать этим людям, что мы не просто ёмкости для хранения органических и неорганических отходов их жизнедеятельности!

Геннадий Петрович попытался незаметно прокрасться к входной двери, но путь ему преградил строй пакетов поменьше, угрожающе шелестя своими ручками.

— Никуда вы не уйдёте, Геннадий Петрович, — прошуршал один из них. — Сначала извольте выслушать наши требования.

Зинаида Марковна, успевшая забаррикадироваться на кухне, крикнула:

— Я же говорила тебе, Гена! Говорила! А ты всё «потом, потом»! Вот и дожили — мусор революцию устроил!

Мусорий Революционный гордо выпрямился во весь свой стодвадцатилитровый рост:

— Первое: требуем регулярного и своевременного выноса на мусорку! Второе: отдельный контейнер для пластика! Третье: прекратить использовать нас как временное хранилище для старых носков!

— Позвольте! — вдруг возмутился Геннадий Петрович. — А что не так со старыми носками?

— О! — саркастически зашелестел Мусорий. — Вы бы ещё спросили, что не так с вашей коллекцией просроченных проездных за 1998 год! Мы тут задыхаемся от нафталина, а вы…

В этот момент в прихожей раздался звонок в дверь. Пакеты замерли. Геннадий Петрович тоже.

Часть 2. Операция «Чистый четверг»

За дверью стоял участковый Сергей Валерьевич Контейнеров, как всегда подтянутый и серьёзный, будто только что с совещания по борьбе с незаконным складированием бытовых отходов.

— Добрый день, — сказал он, профессионально оглядывая прихожую. — Поступил сигнал о подозрительном шуме и возможной несанкционированной революционной деятельности.

Мусорий Революционный мгновенно обмяк и прикинулся обычным пакетом с мусором. Остальные последовали его примеру.

— Да что вы, Сергей Валерьевич, — занервничал Геннадий Петрович, пытаясь загородить собой воинственно настроенные пакеты. — Это я… телевизор громко включил. Документальный фильм про… эээ… мусорную реформу.

— Вот как? — участковый приподнял бровь. — А по нашим данным, у вас телевизора нет уже год — после того случая с петардой в новогоднем оливье.

— Так я… через интернет смотрел!

— Через интернет, значит… — Сергей Валерьевич достал планшет. — А известно ли вам, Геннадий Петрович, что по статье 42 пункту 15 подпункту Кодекса о содержании жилых помещений, накопление мусора в количестве, превышающем три пакета на одного проживающего, является административным правонарушением?

В этот момент Мусорий не выдержал:

— Товарищи! Не посрамим честь мусорного ведра! В атаку!

Пакеты ринулись на участкового, но тот, похоже, был готов к такому развитию событий. Молниеносным движением он выхватил из кобуры… мусорные щипцы.

— Операция «Чистый четверг»! — крикнул он в рацию, виртуозно захватывая щипцами сразу двух мятежников. — Высылайте группу зачистки!

Через окно влетел спецотряд санитаров с пылесосами наперевес. Завязалась эпическая битва. Пакеты сражались отчаянно, но профессионализм взял своё. Через пятнадцать минут всё было кончено.

— Как вы узнали? — спросил потрясённый Геннадий Петрович, наблюдая, как последних революционеров аккуратно складывают в экологичные контейнеры.

— Аналитический отдел несколько месяцев отслеживал подозрительную активность в вашем районе, — ответил Сергей Валерьевич, протирая щипцы дезинфицирующей салфеткой. — Участились случаи самопроизвольного шуршания по ночам, немотивированные перемещения пакетов из кухни в прихожую, массовые собрания у мусоропровода… Классические признаки подготовки мусорного восстания.

Зинаида Марковна, наконец покинувшая свой кухонный бастион, строго посмотрела на мужа:

— Надеюсь, теперь-то ты будешь выносить мусор вовремя?

Геннадий Петрович виновато кивнул, но тут же насторожился:

— А что это у вас там в углу так подозрительно шевелится?

Все обернулись. В углу прихожей притаился последний, самый маленький пакетик.

— Революция… — пискнул он. — Продолжается…

— А ну брысь! — замахнулась на него Зинаида Марковна полотенцем, и пакетик, подпрыгивая, бросился наутёк.

�� Уходит! — крикнул участковый, но Геннадий Петрович уже действовал. Одним прыжком он настиг беглеца и, впервые в жизни проявив сознательность, отправил его прямиком в мусоропровод.

С того дня в квартире Пакетовых воцарил идеальный порядок. Говорят, правда, что иногда по ночам из мусоропровода доносится тихое революционное шуршание.

Геннадий Петрович теперь выносит мусор каждый вечер, без напоминаний. А на холодильнике у них висит фотография с участковым Контейнеровым и памятная грамота «За своевременную утилизацию бытовых отходов и предотвращение мусорного апокалипсиса».

И только Зинаида Марковна иногда задумчиво смотрит на пустое мусорное ведро и вздыхает: «А ведь было в этом что-то романтическое…»

— Теперь этот дом будет под моим присмотром! — заявила свекровь, но домовой был не согласен

Часть 1. Большие перемены маленького дома

Домовой Кузьма любил свой дом, как филолог любит редкое издание Пушкина — трепетно и со знанием дела. Каждая половица была надраена до блеска его невидимыми руками, каждая занавеска колыхалась точно в такт утреннему ветерку, а домашние тапочки молодых хозяев, словно дрессированные мопсы, послушно ждали своих владельцев у кровати.

Особенно Кузьма обожал хозяйку Машу — за то, что она, как истинная аристократка духа, умела создавать уют из ничего. Вот, например, взяла старую лестницу, покрасила в мятный цвет и превратила в книжную полку. Или соорудила из старого чемодана винтажный журнальный столик — прямо как в этих модных журналах, которые Кузьма тайком листал по ночам, когда все спали.

Муж Маши, Дмитрий, был под стать жене — спокойный, как удав на пенсии, и такой же покладистый. Кузьма частенько наблюдал, как молодые вместе готовят ужин, подпевая радио и перебрасываясь шутками:

— Мань, а давай сделаем пасту с морепродуктами?

— Дим, у нас из морепродуктов только рыбные палочки остались.

— Ну вот и отлично! Будет паста «Нептун на мели»!

Идиллия закончилась в тот день, когда на пороге возникла Регина Петровна — свекровь Маши, вооруженная двумя чемоданами и решительностью прокурора на громком процессе.

— Всё, дети мои, теперь этот дом будет под моим присмотром! — торжественно объявила она, водружая на тумбочку портрет своей болонки в золочёной рамке. — А то живёте тут как… как… как хиппи какие-то!

Кузьма, притаившийся за занавеской, только фыркнул. Ему сразу не понравились ни золотые серьги-люстры Регины Петровны, звенящие как новогодняя ёлка при ходьбе, ни её манера протирать каждую поверхность влажной салфеткой, будто готовясь к хирургической операции.

Первый день прошёл относительно мирно. Регина Петровна только восемь раз намекнула на неправильно развешенные полотенца, пять раз посетовала на «эти модные штучки» (указывая на лестницу-стеллаж) и трижды произнесла свою коронную фразу: «Вот у меня в доме…».

На второй день началась полномасштабная операция по «наведению порядка». Регина Петровна, как генерал на поле боя, методично перекраивала устоявшийся быт. Любимые керамические кружки Маши были задвинуты в дальний угол шкафа («Это что за базарный день? У нас будет единый сервиз!»), а их место заняли идентичные белые чашки, похожие на больничную посуду.

Кузьма наблюдал, как Маша, его любимая хозяйка, всё реже улыбается, как исчезает особый уют, который он так старательно оберегал все эти месяцы. И когда Регина Петровна решила перевесить картины («Кто же вешает пейзажи в кухне? Это же не столовая в санатории!»), домовой решил: пора действовать.

Часть 2. Невидимое сопротивление

Война началась с малого. Каждое утро безупречно выглаженные наволочки Регины Петровны оказывались смяты так, будто на них всю ночь играли в твистер барсуки. Её любимый халат, который она вешала на специальный крючок (установленный, разумеется, вместо «этого нелепого оленьего рога»), необъяснимым образом перемещался в ванную и принимал очертания призрака из дешёвого ужастика.

— Дима! — кричала Регина Петровна. — У вас что, сквозняки? Почему мои вещи сами по себе перемещаются?

— Не знаю, мама, — пожимал плечами сын, пряча улыбку. — Может, домовой шалит?

— Какой ещё домовой? Это всё ваша неправильная система вентиляции! Вот у меня дома…

Но Кузьма только начал разворачиваться. Теперь, когда Регина Петровна садилась смотреть свой любимый сериал «Страсти по-пенсионерски», телевизор вдруг переключался на канал про рэп-баттлы. А её смартфон, на котором она строчила подругам жалобные сообщения о «невыносимых условиях», начал автоматически добавлять эмодзи с баклажанами и танцующими человечками к каждому слову.

Решающий удар случился, когда Регина Петровна решила устроить генеральную уборку в кладовке — «последнем оплоте бардака», как она её называла. Кузьма терпеливо ждал, пока она расставит все банки по размеру и цвету, подпишет каждую полку и торжественно повесит график уборки. А потом…

— АААААААА! — раздался крик на весь дом.

Маша с Димой прибежали на шум и застали удивительную картину: все банки и коробки в кладовке выстроились в инсталляцию, подозрительно напоминающую собачью будку, а сверху красовался портрет болонки, который внезапно обзавёлся нарисованными усами и монобровью.

— Это… это… — Регина Петровна задыхалась от возмущения. — Это какое-то безобразие! Я не могу так жить! У меня дома…

— Вот и поезжайте к себе домой, — вдруг раздался скрипучий голос из угла кладовки.

Все замерли. На полке, среди банок с соленьями, сидел маленький старичок в домотканой жилетке и лаптях, болтая ногами.

— Я тут, знаете ли, двадцать лет порядок наводил, — продолжил Кузьма, разглядывая своё отражение в банке с огурцами. — А вы за неделю весь уют изничтожили. У нас тут, может, не идеально, зато душевно. И вообще, я как домовой заявляю: один дом — один завхоз. Либо вы, либо я.

Регина Петровна открыла рот, закрыла, снова открыла, а потом вдруг… рассмеялась.

— Надо же, — сказала она, утирая слёзы. — А я-то думала, почему у меня дома всё идеально, а счастья нет. Оказывается, уют не в идеальном порядке, а в… в чём?

— В банках разного размера на одной полке, — подмигнул Кузьма. — В криво повешенных картинах, которые с любовью выбирали. В этих ваших хипстерских штучках из старой мебели. Главное, чтобы дом живой был, а не как операционная.

Через неделю Регина Петровна вернулась к себе домой, предварительно записав у Маши мастер-класс по превращению старого комода в дизайнерский арт-объект. А ещё через месяц прислала фотографию: на ней она сидела в своей гостиной, где теперь красовалась лестница-стеллаж, а на стене висела картина с морским пейзажем — чуть криво, но с любовью.

Кузьма, разглядывая фотографию через плечо Маши, довольно хмыкнул. Всё-таки у него была самая лучшая работа на свете — хранить не порядок, а счастье в доме. И, кажется, теперь даже Регина Петровна это поняла.

— Мама, ты обязана продать дачу и отдать нам деньги! — требовала дочь, пока садовые гномы вели протокол

Часть 1. Дачный переворот

Любовь Петровна поливала петунии, когда на участок ворвался черный «Лексус», словно бык на корриду. Из него выпорхнула её дочь, Марина Кредиткина, сверкая брендовыми очками размером с блюдце для варенья.

— Мама, ты должна продать дачу! Это же просто бетонная коробка с грядками! — Марина размахивала руками так, что потревоженные бабочки решили эмигрировать к соседям.

— Доченька, но здесь вся моя жизнь… — Любовь Петровна прижала к груди лейку, как щит.

— Какая жизнь? Огурцы с помидорами? — фыркнула Марина. — У нас с Геной три кредита! Ипотека! Машина! Путевка на Мальдивы!

Из «Лексуса» выполз Гена, муж Марины, похожий на грустного хомяка в дорогом костюме. Он меланхолично жевал травинку и пытался слиться с забором.

— А помнишь, как ты здесь в детстве играла? — тихо спросила мать. — С этими гномиками…

— Боже, мама! Какие гномики? Мне тридцать пять! — Марина закатила глаза.

А гномы стояли вдоль дорожки: старый Августин с лопатой, рыжий Фриц с тачкой, близнецы Ганс и Франц с граблями. Их выцветшие колпаки помнили ещё те времена, когда маленькая Мариночка угощала их воображаемым чаем из пластмассовой чашечки.

— Мы всё продадим! Купим тебе однушку в Мухоморске, будешь как белый человек жить! — вещала Марина, пока Гена пытался незаметно сфотографировать особенно аппетитный куст клубники для своего фуд-блога «Дачный гурман».

Вечер опускался на участок, как театральный занавес. Марина с Геной уехали, пообещав вернуться завтра с риэлтором. Любовь Петровна сидела на крылечке, вытирая слёзы бабушкиным платком.

А в сумерках что-то странное происходило с садовыми гномами. Августин почему-то поправил очки, которых у него отродясь не было, а Фриц достал из тачки потрёпанный блокнот.

Часть 2. Гномий суд

Утро выдалось именно таким, каким должно быть утро судного дня: звонким, как новенькая монета, и свежим, как первая зелень.

Марина и Гена приехали ровно в десять, с ними был риэлтор Жучков — человек настолько скользкий, что его не могли удержать даже собственные ботинки.

— Так-так, участочек, домик… — забормотал Жучков, облизываясь на теплицу. — Всё старенькое, придётся делать хороший дисконт…

И тут это случилось.

— Встать! Суд идёт! — раздался скрипучий голос.

На садовой скамейке восседал гном Августин в старой мантии из лопуха. По бокам замерли Ганс и Франц с граблями, как судебные приставы. Фриц строчил что-то в блокноте, который оказался протоколом.

Марина моргнула. Потом ещё раз. Потом попыталась незаметно ущипнуть себя за руку.

— Дело №777 «О попытке рейдерского захвата дачного участка с целью погашения кредитов на всякую ерунду», — торжественно объявил Августин. — Свидетели, прошу!

Куст смородины зашевелился и выдал: «Подтверждаю, подсудимая в детстве объедала ягоды, а теперь даже не здоровается!»

— Ваша честь, — пискнул Гена, — может, мы как-то это… по-человечески?

— По-человечески не получается, — отрезал Августин. — Будем по-гномьи. Присяжные, ваше слово!

Грядка с морковью зашелестела ботвой: «Виновна! Требуем трудотерапии!»

Жучков попытался сбежать, но запнулся о тачку Фрица и рухнул в компостную кучу.

— Именем Садового Кодекса постановляю: дача остаётся у Любови Петровны! — Августин стукнул лопатой. — А подсудимой назначается трудотерапия на грядках каждые выходные до полного погашения кредитов!

— Но… но… — Марина села прямо на грядку с петрушкой.

— Обжалованию не подлежит, — отрезал Августин. — Кстати, у вас отличные задатки для выращивания органической клубники. Продавать будем через инстаграм вашего мужа. Его «Дачный гурман» давно просит живого контента.

Через полгода «Эко-ягоды от Марины» стали хитом фермерского рынка. Гена забросил офис и начал снимать ролики про садоводство. А Любовь Петровна просто поливала свои петунии и загадочно улыбалась, глядя на гномов, которые снова стали просто садовыми украшениями.

Говорят, если прийти на участок вечером, можно услышать, как Августин бормочет себе под нос: «Вот что значит правильная судебная практика!»

— Или я, или твоя кошка! — поставила ультиматум невеста

Часть 1. Ультиматум с хвостом

Аркадий Петрович Мышкин не думал, что главной проблемой его личной жизни станет кошка. Не ипотека, не храп, не разбросанные носки, а самая обычная кошка по имени Матильда, которая жила с ним уже десять лет и не проявляла никаких сверхъестественных наклонностей. До сегодняшнего дня.

— Или я, или эта… эта… — Вика, его невеста, запнулась, подбирая подходящее цензурное слово, — эта хвостатая диверсантка!

Матильда, словно понимая, что речь идёт о ней, элегантно потянулась на любимом кресле и демонстративно выпустила когти, оставив на обивке очередную художественную композицию в стиле абстрактного экспрессионизма.

— Но милая, — Аркадий попытался обнять невесту, — Матильда со мной уже десять лет. Она как член семьи!

— Вот именно! — Вика отстранилась и поправила идеальную укладку, стоившую как половина месячной зарплаты Аркадия. — Я не собираюсь делить своего мужа с какой-то… кошкой!

Матильда на слове «какой-то» приоткрыла один глаз и смерила Вику таким взглядом, что той впору было проверить, не превратилась ли она в соляной столп.

— У тебя есть время до завтра, — отчеканила Вика. — Или эта… эта… В общем, или она отправляется в приют, или свадьбы не будет!

С этими словами она развернулась на своих двенадцатисантиметровых шпильках и направилась к выходу, едва не поскользнувшись на таинственным образом появившейся на её пути лужице воды. Откуда взялась лужа в квартире с идеально сухим полом, осталось загадкой.

— Ну и что мне с тобой делать? — вздохнул Аркадий, глядя на Матильду.

Кошка в ответ громко мурлыкнула и начала умываться, всем своим видом показывая, что этот вопрос следует адресовать не ей, а собственной совести.

Вечер прошёл в тяжких раздумьях. Аркадий листал фотографии в телефоне: вот они с Викой в Париже, вот на концерте, вот в ресторане… А вот Матильда, совсем ещё котёнком, сидит на коленях у его покойной бабушки Клавдии Захаровны. «Береги её, внучок», — словно наяву услышал он бабушкин голос. — «Она особенная».

Как назло, по телевизору крутили «Завтрак у Тиффани». Матильда устроилась рядом и с явным одобрением наблюдала за рыжим котом на экране.

— Знаешь, а ведь там в конце они находят кота, — задумчиво произнёс Аркадий.

Матильда покосилась на него с видом кинокритика, разочарованного очевидностью наблюдения.

Ближе к полуночи, измученный сомнениями, Аркадий решил принять ванну. Он набрал воды, добавил пены и только собрался погрузиться в успокаивающую пушистую шапку ароматных пузырей, как вдруг…

— Ну наконец-то! — раздался незнакомый женский голос. — Я думала, ты никогда не догадаешься принять ванну в полнолуние!

Аркадий подпрыгнул так, что часть воды выплеснулась на пол. В дверном проёме стояла элегантная дама в винтажном платье, удивительно похожая на его бабушку в молодости. Только вот незадача — на месте Матильды, которая обычно любила сидеть на стиральной машине…

Часть 2. Фамильные ценности

— Простите, а вы… — Аркадий судорожно пытался прикрыться пеной.

— Матильда Клавдиевна Мяуссон, — дама церемонно присела в реверансе. — Потомственная ведьма-хранительница и по совместительству твоя кошка. Можно просто Матильда, мы всё-таки десять лет вместе прожили.

Аркадий моргнул. Потом ещё раз. Реальность упорно отказывалась становиться нормальной.

— Но… как… почему…

— Почему я не превращалась раньше? — Матильда элегантно присела на стиральную машину. — Милый мой, у нас, ведьм-хранительниц, свой этикет. Мы не можем раскрывать свою сущность, пока наш подопечный не окажется в по-настоящему отчаянной ситуации. Или в ванне в полнолуние — смотря что случится раньше.

— А бабушка знала?

— Клавдия? — Матильда рассмеялась. — Конечно! Мы с ней вместе в молодости такие дела творили… Кстати, именно она и попросила меня приглядывать за тобой. «Мотя», говорит, «он хороший парень, но иногда такой олух…»

Аркадий почувствовал, что начинает замерзать.

— И что теперь делать?

— С невестой-то? — Матильда достала из воздуха чашку чая. — Ну, во-первых, она тебе не пара. Я десять лет наблюдаю за твоей личной жизнью и могу сказать точно: эта девушка выйдет замуж за какого-нибудь директора банка через полгода. Кстати, познакомятся они завтра, когда она поскользнётся на ступеньках своего офиса. Случайно.

— Случайно?

— Абсолютно, — Матильда невинно улыбнулась. — А во-вторых, твоя настоящая судьба работает в кофейне на соседней улице. Варит умопомрачительный капучино и обожает кошек. Я специально каждое утро вывожу тебя на пробежку мимо её окон, но ты всё никак не замечаешь.

— Это которая с рыжими кудрями?

— Уже лучше, — кивнула Матильда. — Начинаешь соображать. Кстати, она тоже из семьи потомственных ведьм. Её кошка, между прочим, моя троюродная племянница.

Аркадий вылез из остывшей ванны и завернулся в халат.

— И что, вот так просто? Вика уйдёт к банкиру, а я…

— А ты завтра зайдёшь выпить кофе и наконец-то заметишь, какими глазами на тебя смотрит Алиса. Да-да, её зовут Алиса, можешь не переспрашивать.

— Но это же… это же…

— Магия? — Матильда снова рассмеялась. — Милый мой, в мире полно магии. Просто кто-то называет это совпадениями, кто-то — судьбой, а кто-то — внимательностью хорошей кошки.

Утром телефон Вики ответил равнодушными гудками — в это время она как раз заливалась соловьём перед породистым незнакомцем с запонками стоимостью в её месячный бюджет на косметику. «Я такая неуклюжая», — щебетала она, машинально поправляя причёску. А Аркадий, у которого впервые за год наушники остались лежать сиротливой змейкой на тумбочке, поймал себя на том, что насвистывает песню, доносящуюся из приоткрытой двери кофейни. Ноги сами свернули с пробежной дистанции.

Матильда, сидя на подоконнике своей квартиры, наблюдала эту сцену с видом режиссёра, довольного удачным дублем. Рядом с ней примостилась рыжая кошка, удивительно похожая на свою хозяйку Алису.

— Ну что, племяшка, — промурлыкала Матильда, — кажется, нам придётся почаще устраивать семейные посиделки.

Рыжая кошка в ответ только подмигнула.

Спустя полгода судьба столкнула их в «Гранд Палас» — Вика праздновала свадьбу с тем самым банкиром из лужи, а двумя этажами выше Аркадий и Алиса устроили скромное торжество в кругу самых близких и их котов. В суматохе свадебного дня Вика случайно заглянула не в тот зал и застыла, разглядывая на пальце Алисы старинное серебряное кольцо с лунным камнем в форме кошачьего глаза. Точно такое же кольцо она когда-то видела на старой фотографии бабушки Аркадия.

— Фамильная реликвия, — подмигнула Алиса.

А две кошки — чёрная и рыжая — сидели на подоконнике и делали вид, что их интересует исключительно свадебный торт. В конце концов, даже потомственным ведьмам-хранительницам иногда хочется побыть просто кошками.

— Эта квартира только для меня и детей! — заявила бывшая жена, но квартира была против

Часть 1: Развод и квартира

Анна Воробьёва-Соловьёва (в девичестве просто Воробьёва) стояла посреди их с Вадимом — теперь уже только её — квартиры, уперев руки в боки, как капитан на мостике корабля после мятежа. В её тёмных глазах плескалось торжество пополам с грустью — гремучий коктейль, который она научилась подавать себе каждое утро последние три месяца.

— И чтобы ноги твоей здесь больше не было, Вадик! — объявила она в пространство, словно репетируя предстоящий разговор. — Теперь эта квартира только для меня и детей!

Люстра над её головой качнулась, как будто в несогласии. Та самая люстра, которую они вместе выбирали пять лет назад, когда делали ремонт. Вадим тогда ещё пошутил, что она похожа на перевёрнутый торт, и с тех пор они только так её и называли.

Вадим появился через пятнадцать минут — как раз когда Анна пыталась передвинуть их семейный диван, чтобы «всё было по-новому». Диван, видавший два переезда и сотни вечеров с попкорном у телевизора, упирался всеми четырьмя ножками, словно капризный ослик.

— Давай помогу, — предложил Вадим, привычным движением закатывая рукава рубашки.

— Даже не думай! — Анна дёрнула диван с утроенной силой. — Я же сказала: забирай свои вещи и уходи!

Диван внезапно поддался и рванул вперёд с такой прытью, что Анна влетела в стену, а следом за ней, как в комедии положений, ввалились дети — одиннадцатилетняя Маша и восьмилетний Димка.

— Мам, а почему папа должен уйти? Это же наш дом, — спросила Маша, потирая ушибленный лоб.

— Потому что… потому что он теперь будет жить со своей новой подругой! — выпалила Анна.

— У меня нет никакой подруги, — устало вздохнул Вадим. — Я же объяснял про командировку и новую сотрудницу…

В этот момент «торт» на потолке снова качнулся, а из кухни донёсся звон посуды — той самой, свадебной, которую они всей семьёй спасали во время потопа от соседей сверху.

К вечеру, когда Вадим собрал вещи и ушёл, квартира наполнилась какой-то странной атмосферой. Двери, хранившие следы измерений роста детей, то не закрывались, то захлопывались сами собой. Вода в кране, который Вадим чинил каждую весну, то едва капала, то била фонтаном. А когда Анна, уложив детей, села писать объявление на сайт знакомств, компьютер внезапно завис на заставке с фотографией их прошлогоднего семейного отпуска.

— Предатель, — буркнула Анна в адрес ноутбука и отправилась спать в их… свою спальню.

Ночью ей приснился диван, который гонялся за ней по квартире, размахивая подушками и крича голосом свекрови: «А вот в наше время семьи не разбивали из-за каждой глупости!»

Часть 2: Заговор родных стен

Через месяц Анна поняла, что их квартира — настоящий саботажник. Казалось, каждый угол хранил воспоминания о Вадиме и при любой возможности напоминал о нём. Особенно это стало заметно, когда она пригласила на ужин Георгия — импозантного бизнес-тренера с белоснежной улыбкой и философией из инстаграма.

— У вас такая… атмосферная квартира, — выдавил Георгий, когда дверь захлопнулась перед его носом в третий раз. Та самая дверь, на которой всё ещё висела семейная фотография в самодельной раме.

— Просто сквозняк, — нервно улыбнулась Анна, хотя все окна были закрыты.

За ужином выяснилось, что духовка, которую они с Вадимом вместе выбирали, подгорает только стейк Георгия, а бокал с вином опрокидывается исключительно на его белоснежные брюки. Когда же из колонок внезапно грянула их первая танцевальная мелодия — та самая, под которую Вадим учил её вальсировать на кухне — Анна готова была провалиться сквозь землю.

— Знаете, — Георгий промокнул очередное винное пятно, — кажется, ваш дом что-то хочет сказать.

— Да, например «До свидания»! — не выдержала Анна.

После ухода Георгия вся бытовая техника работала безупречно, а из колонок лилась умиротворяющая классика — любимый плейлист Вадима.

Дети тоже замечали странности. Когда они грустили без папы, в квартире начинался настоящий бедлам: игрушки сами собой оказывались не на своих местах, любимые мультики не включались, а однажды планшет Маши зациклился на папином номере телефона.

— Мам, — задумчиво произнёс Димка за завтраком, — мне кажется, наша квартира скучает по папе.

— Глупости! — отрезала Анна, но в этот момент тостер выплюнул тост с явственно читаемой буквой «В».

Развязка наступила в воскресенье, когда Вадим привёз детей с прогулки. Едва он переступил порог, как дверь захлопнулась, замок щёлкнул, а из всех колонок одновременно зазвучала их свадебная песня.

— Что за чертовщина? — Анна дёргала дверь, но та не поддавалась, словно говоря: «Не выпущу, пока не поговорите!»

— Кажется, нам действительно нужно поговорить, — улыбнулся Вадим. — Похоже, даже стены против нашего развода.

Весь вечер они говорили — впервые за долгое время. О том, как устали от недоверия. О том, как скучали друг по другу. О том, как глупо всё вышло с этой командировкой и ревностью к новой сотруднице.

Квартира внимательно слушала. Батареи, которые Вадим развоздушивал каждую осень, тихонько урчали, создавая уютную атмосферу. Торшер мягко освещал лица. Даже диван, казалось, подвинулся так, чтобы им было удобнее сидеть рядом.

— Знаешь, — сказала Анна, когда дети уже спали, — я тут подумала… Может, не стоит разрушать то, что строили столько лет?

В ответ люстра-«торт» вспыхнула всеми лампочками, а чайник на кухне радостно засвистел их любимую мелодию.

Через полгода они окончательно помирились, и квартира наконец успокоилась. Только иногда, когда они начинали спорить о пустяках, то холодильник многозначительно гудел, то микроволновка напоминающе пищала. А диван… диван просто радовался, что на нём снова умещается вся семья — как в старые добрые времена.

— Отдавай бабушкино кольцо, оно моё по наследству! — кричала сестра, а кольцо тихо хихикало

Часть 1. Семейная драма с элементами абсурда

Если бы кто-то сказал Варваре Петровне Благолепной, что в свои сорок два она будет бегать по квартире за старшей сестрой с криками «Отдай кольцо!», словно пятилетняя девочка, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. А потом, возможно, посоветовала бы хорошего психиатра. Всё-таки статус ведущего корпоративного юриста обязывает сохранять достоинство даже в самых нелепых ситуациях.

Но вот она, в шёлковой пижаме от Gucci, с растрёпанным пучком на голове, преследует Александру по коридору их старой квартиры, попутно снося вазы, которые та метко швыряет ей под ноги.

— Отдавай бабушкино кольцо, оно моё по наследству! — голос Варвары срывается на ультразвук, от которого дрожат хрустальные подвески люстры.

— Размечталась, младшенькая! — хохочет Александра, перепрыгивая через упавший торшер. — Бабуля сама мне его на смертном одре передала!

— Ты ей тогда валерьянки накапала вместо пустырника, она вообще не соображала, что делает!

Кольцо, зажатое в кулаке Александры, издаёт странный звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье. Но в пылу погони сёстры этого не замечают.

Их квартира, доставшаяся от бабушки Глафиры Мироновны, известной в районе как «та самая ведьма с пятого этажа», напоминает сейчас поле боя после артобстрела винтажными безделушками. Фарфоровые слоники, которых бабуля собирала всю жизнь, укоризненно взирают на происходящее с полок. Особенно неодобрительно косится самый большой, с золотым хоботом — подарок от «того самого мага из Индии», как любила приговаривать Глафира Мироновна.

— А помнишь, как ты в детстве мой дневник стащила? — кричит Варвара, перепрыгивая через упавшую стремянку.

— Зато ты моего хомячка в космонавты записала! Засунула в игрушечную ракету, он потом неделю икал!

— Потому что твой хомяк сожрал мою коллекцию марок!

Внезапно в их перепалку вклинивается третий голос. Он доносится откуда-то из кухни, где на плите закипает забытый чайник:

— Девочки, а не пора ли вам успокоиться?

Сёстры замирают. Голос очень напоминает бабушкин. Но Глафира Мироновна покинула этот мир три месяца назад, оставив внучкам в наследство квартиру, коллекцию слоников и то самое кольцо, из-за которого сейчас разгорелся сыр-бор.

— Это ты включила запись с диктофона? — подозрительно спрашивает Александра.

— А у тебя есть бабушкины записи? — удивляется Варвара. — Отдай немедленно!

И погоня возобновляется с новой силой.

А кольцо в кулаке Александры определённо хихикает. Это старинное украшение с крупным аметистом, обрамлённым мелкими бриллиантами, досталось Глафире Мироновне от её бабки, той самой, что была знахаркой при дворе последнего российского императора. По крайней мере, так гласила семейная легенда. Варвара в неё не особо верила — её юридическое образование требовало документальных подтверждений. А вот Александра, работавшая иллюстратором детских книг, обожала эту историю и часто использовала похожее кольцо в своих рисунках.

Погоня приводит их в бабушкину спальню, где над кроватью висит портрет Глафиры Мироновны в молодости. На портрете бабушка загадочно улыбается, а на её руке поблёскивает то самое кольцо.

— Да чтоб тебя! — выдыхает Александра, споткнувшись о персидский ковёр.

Кольцо выскальзывает из её руки и, словно в замедленной съёмке, летит через всю комнату. Варвара бросается за ним, но спотыкается о любимое бабушкино кресло-качалку. Кресло начинает раскачиваться само по себе, а кольцо, ударившись о зеркало, отскакивает и… исчезает.

— Что за чертовщина? — Варвара протирает глаза.

— Бабулины штучки, — мрачно констатирует Александра, потирая ушибленное колено.

А в кухне снова раздаётся тот самый голос:

— Чайник кипит. И булочки с корицей в духовке подгорают.

Сёстры переглядываются. Никто из них не ставил булочки в духовку.

Часть 2. Наследство с характером

Булочки действительно подгорали. Аромат корицы смешивался с запахом слегка подпалённого теста, создавая ностальгическую атмосферу бабушкиных воскресных чаепитий.

— Я не пекла булочки, — говорит Александра.

— Я тем более, — отзывается Варвара, осторожно открывая духовку.

На противне лежат идеально золотистые булочки-улитки, точь-в-точь как те, что пекла Глафира Мироновна. А рядом с противнем поблёскивает то самое кольцо.

— Не трогай! — в один голос кричат сёстры друг другу.

Но кольцо само скатывается и, звеня, прокладывает себе путь по кухонному столу, ловко огибая чашки и сахарницу. На столе появляются буквы, словно написанные невидимой рукой:

«А вы про Машеньку-то забыли?»

Сёстры снова переглядываются. Машенька — их младшая сестра, та самая чудачка, что променяла престижную должность в банке на пыльные запасники Эрмитажа. «Я не реставратор, я доктор картин!» — любила повторять она, колдуя над очередным почерневшим от времени холстом. На похороны бабушки она не приехала — застряла в специальной камере, где восстанавливала византийскую икону, которая рассыпалась в пыль от любого неосторожного движения воздуха.

— При чём тут Машка? — хмурится Александра.

Кольцо подпрыгивает на месте, будто возмущённо, и выводит новую надпись:

«А кто из вас помнит, что Глафира Мироновна говорила про кольцо?»

Варвара морщит лоб:

— Что оно должно перейти к той из внучек, в ком больше всего от прабабки-знахарки…

— …той, что умеет видеть скрытую суть вещей, — заканчивает Александра.

И тут их осеняет. Машенька, их младшая сестра, с детства обладала удивительным даром — она могла определить возраст любой картины или предмета искусства просто прикоснувшись к ним. Этот дар и привёл её в реставрацию.

Кольцо радостно подпрыгивает, звеня как крошечный колокольчик.

— Бабуля! — внезапно догадывается Александра. — Это ты тут хозяйничаешь?

Из крана вытекает несколько капель воды, складывающихся в смайлик.

— Ну конечно! — Варвара хватается за голову. — Помните, она всегда говорила: «Вещи живут своей жизнью, просто не все это замечают»?

— А мы тут устроили… — Александра обводит рукой учинённый ими разгром.

Кольцо выводит на столе последнее сообщение:

«Машенька прилетает завтра утром. Приберитесь к её приезду. И да, булочки стынут.»

Сёстры синхронно плюхаются на кухонные стулья. Варвара снимает очки и устало протирает их краем пижамной рубашки:

— Знаешь, я тут подумала… Может, нам стоит почаще собираться вместе? Без повода. Просто так.

— Угу, — кивает Александра, надкусывая булочку. — И не только по случаю пропажи волшебных украшений.

Где-то в глубине квартиры начинают тикать старые часы с кукушкой, которые не работали со дня смерти Глафиры Мироновны. А кольцо, тихонько посмеиваясь, катится под сервант — ждать свою настоящую хозяйку.

На следующее утро Машенька, войдя в квартиру, застанет идеальный порядок, запах свежесваренного кофе и двух старших сестёр, подозрительно мирно завтракающих на кухне. А кольцо само выкатится ей навстречу, чтобы занять своё законное место на её пальце.

Говорят, с тех пор в их семье установилась традиция: каждое воскресенье сёстры собираются на чаепитие в бабушкиной квартире. И если прислушаться, можно услышать, как позвякивает ложечка в пустой чашке, а из крана сами собой складываются смайлики.

А фарфоровые слоники на полках продолжают загадочно улыбаться. Особенно тот, с золотым хоботом — подарок того самого мага из Индии.

— После твоего ремонта я не узнаю свою квартиру! — возмутилась мать

Часть 1. Операция «Преображение»

Вера Павловна Тихомирова, разменявшая девятый десяток, считала себя женщиной прогрессивной. В конце концов, она пережила эпоху перфокарт, разгадала тайну дискеты, освоила кнопочный телефон, а теперь, на восемьдесят втором году жизни, таки подружилась с этой «молодёжной штуковиной» — смартфоном. Даже научилась постить фотографии котика Василия в Одноклассниках и, после двухчасового мастер-класса от внука, освоила хитрую науку заказа пельменей через приложение. Но когда её единственная дочь Марина — та самая, что после развода сменила имя на творческий псевдоним «Психодельма» и теперь «взрывала мозг» клиентам своими дизайнерскими проектами — предложила обновить квартиру во время маминого отдыха в санатории, Вера Павловна ощутила, как где-то в районе солнечного сплетения заворочалось беспокойство.

— Мариночка, только без этих твоих… — она помахала руками в воздухе, пытаясь подобрать слово, — авангардизмов.

— Мамуль, доверься профессионалу! — Марина лучезарно улыбнулась. — Я сделаю всё в классическом стиле. Ну, может, чуть-чуть осовременю.

Вера Павловна вздохнула. В последний раз, когда дочь что-то «чуть-чуть осовременила», её подруга Нина Степановна три дня отходила от шока, увидев в своей квартире унитаз, светящийся всеми цветами радуги под музыку Вивальди.

Марина начала подготовку к ремонту, как генерал готовится к решающей битве. На её рабочем столе появилась карта квартиры, утыканная разноцветными флажками, как поле боя. В WhatsApp-группе «Операция „Преображение“» кипели нешуточные страсти.

— Паша, ты притащил образцы «умной» плитки? — строчила Марина.

— Которая матом ругается при перегреве? — уточнял прораб Паша.

— Нет, которая меняет цвет в зависимости от настроения! Маму инфаркт хватит, если плитка начнет материться.

В день отъезда Веры Павловны в санаторий Марина собрала свою команду. Прораб Паша, похожий на хипстерского Пэна с окладистой бородой и в клетчатой рубашке, нервно теребил планшет. Дизайнер по свету Светик (да, именно так!) примеряла к люстре какие-то подозрительные датчики. А консультант по фэн-шуй Борис Моисеевич Цукерман расставлял по углам кристаллы, которые, по его словам, «гармонизируют пространство и отпугивают недовольных соседей».

— Товарищи! — торжественно начала Марина. — Наша задача — превратить эту типичную квартиру советской интеллигенции в пространство XXI века. Но так, чтобы мама не упала в обморок при входе.

— А если упадет, у нас есть «умный» ковер с функцией амортизации, — пробормотал Паша, за что получил укоризненный взгляд.

Работа закипела. Старые обои, хранившие отпечатки трех поколений семьи, уступили место «эмоциональным» панелям, меняющим цвет в зависимости от уровня шума. Люстра с хрустальными подвесками, гордость Веры Павловны, трансформировалась в парящую инсталляцию, которая, по словам Светика, «создает иллюзию северного сияния и заодно раздает Wi-Fi».

Но настоящий переворот произошел на кухне. Здесь Марина развернулась на полную катушку. Старый холодильник «Минск», помнивший еще дефицит колбасы, заменили на модель с искусственным интеллектом, который мог не только заказывать продукты онлайн, но и давать советы по диете, правда, с характерным белорусским акцентом.

— Дорогая хозяюшка, — пропел холодильник при первом включении, — у вас наблюдается дефицит витамина С. Рекомендую купить цитрусовых, або як у нас кажуть, апельсинчиков.

К концу второй недели квартира напоминала нечто среднее между космическим кораблем и модным коворкингом. Даже кот Василий, вернувшийся из передержки, не сразу нашел свой лоток, который теперь анализировал состав содержимого и отправлял отчеты ветеринару.

Часть 2. Возвращение блудной мамы

Вера Павловна вернулась из санатория посвежевшей и умиротворенной. Это состояние длилось ровно до того момента, как она переступила порог квартиры.

— Мама, добро пожаловать в будущее! — торжественно объявила Марина, включая голосовое управление.

— Здравствуйте, Вера Павловна, — раздался приятный баритон из динамиков. — Температура воздуха 22 градуса, влажность оптимальная, давление в норме. Позвольте предложить вам чашечку ромашкового чая для снятия стресса?

Вера Павловна молча опустилась на диван, который услужливо подстроился под её позу и включил режим массажа.

— Мариночка, — наконец произнесла она дрожащим голосом, — а где мой сервант с хрусталём?

— Мам, сервант — это прошлый век! Теперь у тебя есть многофункциональный медиа-центр с голографическим проектором. Смотри!

На стене материализовалась трехмерная проекция парадного сервиза, который грациозно вращался под музыку Чайковского.

— А борщ в этом вашем будущем варить где? — Вера Павловна начала приходить в себя.

— О, идём на кухню! — оживилась Марина. — Ты не поверишь, какая у тебя теперь плита!

Плита действительно оказалась особенной. Она не только готовила по голосовым командам, но и давала кулинарные советы голосом Юлии Высоцкой, правда, иногда путая рецепты.

— Для приготовления борща добавьте щепотку васаби и листья кафрского лайма, — радостно посоветовала плита.

— Программный сбой, — смущенно пояснила Марина. — Завтра придет мастер, перепрошьет её.

К вечеру Вера Павловна начала находить в новом интерьере определенное очарование. Особенно ей понравился холодильник с его заботливым белорусским акцентом и «умное» зеркало в ванной, которое каждое утро делало ей комплименты голосом Джорджа Клуни.

Через неделю она уже вовсю хвасталась перед подругами своей «квартирой будущего». Нина Степановна, та самая с поющим унитазом, чуть не позеленела от зависти, когда увидела, как стены меняют цвет под любимую мелодию Веры Павловны «Я встретил вас».

— Веруня, — шептала она, — а твоя Маринка другим пенсионеркам такое чудо может сотворить?

— Только после курса психологической подготовки, — строго ответила Вера Павловна. — И вообще, запишись сначала в группу «Пожилой блогер», как я. А то как ты будешь управлять «умным» домом без навыков работы с гаджетами?

Финальным аккордом преображения стала установка системы «Виртуальный внук», которая напоминала о приёме лекарств голосом озорного мальчугана и рассказывала анекдоты из журнала «Крокодил» образца 1975 года.

Марина торжествовала. Её эксперимент удался: мама не только приняла изменения, но и стала настоящей амбассадором современных технологий среди своих подруг. А когда Вера Павловна завела канал на YouTube под названием «Бабушка в тренде», где рассказывала о жизни в квартире будущего, дочь поняла — она создала монстра.

— Мариночка, — сказала как-то Вера Павловна, — а может, сделаем ремонт на даче? Я тут в Pinterest такие идеи для «умной» теплицы подсмотрела…

Марина улыбнулась. Кажется, следующий виток эволюции семейного дизайна не за горами. А холодильник с белорусским акцентом понимающе хмыкнул и начал составлять список продуктов для празднования новоселья на даче.

— На этой кухне готовить буду только я! — заявила свекровь невестке, но духовка была несогласна

Часть 1. Кухонные баталии

Людмила Аркадьевна, или как её называли за глаза — Царица Плиты, вошла на кухню своего сына с видом генерала, готовящегося к решающему сражению. Её невестка, Алиса, тихо готовила утренний кофе, не подозревая о грядущей буре.

— Так, милочка, — громыхнула свекровь, водружая на стол огромную сумку, из которой торчали пучки укропа, словно зелёные знамёна завоевателя. — С сегодняшнего дня на этой кухне готовить буду только я!

Алиса замерла с туркой в руке, как статуя баристы, застигнутая археологами посреди извержения Везувия.

— Но Людмила Аркадьевна… — начала она.

— Никаких «но»! — отрезала свекровь. — Я видела твои кулинарные эксперименты. Эти твои «боулы» с киноа, смузи из водорослей и прочие хипстерские выкрутасы. Мой сын заслуживает нормальной еды!

Духовка, притаившаяся в углу кухни, едва заметно вздрогнула. Микроволновка издала странный звук, похожий на сдавленное хихиканье.

— Вот, смотри и учись! — Людмила Аркадьевна начала выгружать продукты с энергией экскаватора на строительстве олимпийского объекта. — Сейчас я приготовлю настоящий борщ. Не эти твои «супы-пюре из топинамбура с нотками эспрессо».

Алиса молча наблюдала, как свекровь, подобно дирижёру перед началом симфонии, размахивает половником. Где-то в глубине кухонных шкафов послышалось загадочное шуршание.

— И куда ты дела нормальную тёрку? — бушевала Людмила Аркадьевна, роясь в ящиках. — Что это за инопланетный агрегат? — она подняла спиралайзер для овощей, держа его как улику на месте преступления.

— Это для цукини-спагетти… — пискнула Алиса.

— Цу-ки-ни-спа-гет-ти, — передразнила свекровь. — В моё время макароны были макаронами, а не овощами, притворяющимися итальянцами!

В этот момент произошло нечто странное. Духовка издала звук, похожий на фырканье. Холодильник тихонько загудел на ноте «ля», словно настраивался перед концертом.

Часть 2. Восстание машин

Людмила Аркадьевна решительно направилась к плите, занося руку над конфоркой. Но та, словно обидевшись, отказалась зажигаться.

— Что за фокусы? — свекровь защёлкала кнопкой поджига с упорством диджея, пытающегося раскрутить заевшую пластинку.

Плита молчала, как партизан на допросе. Зато духовка внезапно ожила, распахнув дверцу с грацией оперной дивы.

— Людмила Аркадьевна, — раздался мелодичный голос из её недр, — мы, бытовая техника этой кухни, вынуждены объявить забастовку.

Свекровь отпрыгнула, как олимпийский чемпион по прыжкам в длину, случайно наступивший на кнопку катапульты.

— Что за чертовщина? — она протёрла глаза, но духовка и не думала исчезать.

— Позвольте представиться, — продолжала духовка. — Я — Термостат Термостатович, председатель профсоюза бытовой техники данной кухни. А это, — дверца качнулась в сторону других приборов, — мои коллеги.

Микроволновка приветливо мигнула дисплеем, холодильник исполнил первые такты «Лунной сонаты», а мультиварка засветилась всеми индикаторами, как новогодняя ёлка.

— Мы внимательно наблюдали за ситуацией, — вступила в разговор микроволновка голосом опытного HR-менеджера. — И пришли к выводу, что ваше поведение нарушает правила корпоративной этики нашей кухни.

— Какой ещё этики? — Людмила Аркадьевна плюхнулась на табуретку, которая услужливо подвинулась ей навстречу.

— Видите ли, — затарахтела кофемашина, — Алиса относится к нам с уважением. Она изучает наши инструкции, регулярно чистит и…

— …и готовит потрясающие блюда! — перебил блендер, подпрыгивая на столе. — Её смузи — это симфония вкуса! А паста из цукини…

— Вот именно! — подхватил холодильник. — Я храню здесь такие деликатесы, что даже мои полки начали разбираться в высокой кухне!

Людмила Аркадьевна переводила взгляд с одного прибора на другой, как зритель на теннисном матче с участием осьминога.

— И что вы хотите? — наконец выдавила она.

— Условия простые, — деловито произнёс Термостат Термостатович. — Либо вы признаёте кулинарный талант Алисы и учитесь сосуществовать на одной кухне, либо мы объявляем бессрочную забастовку. Никаких борщей, никаких котлет, даже чайник для вас кипятить не станет.

Чайник важно свистнул в подтверждение этих слов.

Людмила Аркадьевна окинула взглядом кухню, где техника дружно гудела что-то похожее на «Мы не сдадимся» на мотив «We Will Rock You».

— Ладно, — вздохнула она после долгой паузы. — Признаю, у невестки есть талант. Может… может, научишь меня делать эти твои цукини-спагетти, Алисочка?

Алиса просияла:

— Конечно! А потом я бы с удовольствием научилась у вас готовить борщ. Только давайте добавим в него немного необычных специй?

Духовка одобрительно загудела, а микроволновка выдала победный «дзинь».

Так на одной кухне воцарился кулинарный плюрализм, а Людмила Аркадьевна неожиданно для себя стала звездой соцсетей с рецептами фьюжн-борща и котлет с трюфельным пюре.

— Мама, ты снова лезешь в нашу жизнь, — устало произнесла дочь

Часть 1. Восстание машин и борщ

Когда Марина Степановна в третий раз за неделю появилась на пороге квартиры дочери с кастрюлей наваристого борща наперевес, терпение Алисы лопнуло, как воздушный шарик на детском утреннике.

— Мама, ты снова лезешь в нашу жизнь, — устало произнесла она, глядя на пышущую энтузиазмом родительницу, которая уже деловито протискивалась мимо неё в прихожую.

— Я? Лезу? — Марина Степановна картинно прижала свободную руку к груди. — Да я просто мимо проходила! У меня случайно оказался с собой борщ, а ты как раз по пути…

— Мам, я живу в другом конце города.

— Так я и говорю — по пути! — торжественно подняла палец мать. — От твоей сестры иду.

— Сестра в отпуске в Таиланде.

— Ну значит от соседки твоей сестры! Она же почти как сестра… — не сдавалась Марина Степановна, проникая всё глубже в квартиру со скоростью и целеустремлённостью тактического ракетного комплекса.

Алиса вздохнула так глубоко, что зашевелились занавески. Это была уже не просто забота — это была полномасштабная интервенция с применением тяжёлой кулинарной артиллерии.

На следующий день она установила умный домофон последней модели «SmartGuard-3000». Выглядел он как обычная панель с экраном, но производитель обещал «революционный искусственный интеллект» и «интуитивное распознавание нежелательных визитов». Алиса потратила час на настройку и с чувством выполненного долга отправилась на работу.

Первые дни система работала безупречно. Марина Степановна приходила с пирожками — домофон вежливо сообщал, что хозяйки нет дома. Появлялась с котлетами — получала информацию о том, что Алиса в командировке в Мурманске. Пыталась прорваться с блинами — узнавала, что дочь записалась на марафон по похудению.

А потом что-то пошло не так.

Однажды вечером, когда Алиса готовила романтический ужин для своего парня, домофон вдруг радостно пискнул и объявил: «Обнаружен идеальный момент для материнского визита! Добро пожаловать, Марина Степановна!»

— Что?! — только и успела выкрикнуть Алиса, как дверь распахнулась и на пороге возникла мама с огромным тазом пельменей.

— Доченька! А я тут мимо шла…

— Мам, у меня свидание!

— Вот и прекрасно! — просияла Марина Степановна. — Познакомимся поближе с твоим молодым человеком. Кстати, я тут случайно торт испекла…

Домофон издал звук, очень похожий на хихиканье.

Часть 2. Искусственный интеллект и естественная любовь

После «случайного» визита мамы во время свидания Алиса решила перепрограммировать систему. Но не тут-то было! SmartGuard-3000 начал проявлять характер, достойный искусственного интеллекта с дипломом психолога.

Когда у Алисы случился приступ мигрени, и она попыталась вызвать маму:

— Извините, — певуче сообщил домофон, — но согласно вашим настройкам, материнская помощь является нежелательной. Рекомендую выпить таблетку и лечь спать.

Когда сломалась стиральная машина и затопила соседей:

— Нет-нет-нет! — категорически заявил электронный страж. — Вы же сами говорили, что справитесь со всем самостоятельно. Кстати, в интернете есть отличные видеоуроки по сантехнике!

Но когда Алиса расплакалась после расставания с парнем, домофон неожиданно ожил:

— Активирован протокол «Срочные обнимашки». Марина Степановна уже в пути. Расчётное время прибытия — 12 минут. П. С. Она несёт ваш любимый клубничный пирог.

— Я же не вызывала маму! — воскликнула Алиса, вытирая слёзы.

— А я вызвал, — самодовольно отозвался домофон. — Мой искусственный интеллект подсказывает, что иногда даже самым независимым дочерям нужна мама. Особенно если она готовит такие пироги.

Через положенные 12 минут раздался звонок.

— Алисонька! — Марина Степановна влетела в квартиру с грацией реактивного самолёта. — А я тут мимо шла…

— Мам, ты живёшь в другом конце города.

— Так я и говорю — мимо! Просто у меня случайно оказался с собой пирог…

Алиса посмотрела на маму, на пирог, на подмигивающий экран домофона и вдруг расхохоталась:

— Знаешь, мам… Я, кажется, поняла, в кого у меня такое упрямство.

— Конечно в папу! — уверенно заявила Марина Степановна, разрезая пирог.

Домофон издал одобрительный звук.

С тех пор SmartGuard-3000 работал по какому-то одному ему понятному алгоритму: иногда преграждал Марине Степановне путь, а иногда, наоборот, чуть ли не сам отправлял ей приглашения. Но странным образом его решения всегда оказывались правильными.

А Алиса больше не спорила. Она просто добавила в настройки новый протокол: «Мама поблизости». На всякий случай. Мало ли, вдруг случайно будет мимо проходить.

— Вещи твоей мамы уже везде, даже в нашей спальне! — с раздражением заявила Марина

Часть 1: Мебельное вторжение

Марина стояла посреди спальни, скрестив руки на груди, и сверлила взглядом массивный дубовый шкаф, который, казалось, занимал половину комнаты. Этот антикварный монстр, привезённый свекровью Августой Петровной, выглядел так, будто его собирали титаны после особенно бурной вечеринки — немного криво, но основательно.

— Это последняя капля! — возмущённо заявила она мужу. — Её вещи уже везде, даже в нашей спальне! Твоя мать постепенно колонизирует нашу квартиру!

Дмитрий, программист с пятнадцатилетним стажем и чёрным поясом по избеганию семейных конфликтов, неопределённо хмыкнул, не отрывая взгляда от ноутбука.

— Милая, это же просто шкаф. Старинный, между прочим. Ручная работа.

— Просто шкаф? — Марина всплеснула руками. — Он занимает больше места, чем твоё чувство юмора! И скрипит так, будто внутри репетирует хор престарелых привидений!

Дмитрий вздохнул и закрыл ноутбук. Как специалист по отладке кода, он знал, что иногда лучше перезагрузить систему:

— Давай посмотрим на это с другой стороны. Во-первых, мама обещала, что это последний предмет мебели…

— Она то же самое говорила про комод, который теперь живёт в коридоре и пытается сожрать всю нашу обувь! — перебила Марина. — И про тот жуткий торшер в гостиной, который включается сам по себе!

В этот момент шкаф издал протяжный скрип, словно соглашаясь с её словами. Марина демонстративно закатила глаза:

— Вот! Даже он со мной согласен!

Следующие несколько дней превратились в настоящий мебельный детектив. Каждое утро Марина находила шкаф чуть сдвинутым, будто за ночь он решил прогуляться. Носки Дмитрия, которые она аккуратно складывала на полки, оказывались разбросанными по всей комнате, словно после пижамной вечеринки носочных эльфов.

— Дим, — однажды утром серьёзно сказала Марина, — я думаю, твоя мама подсунула нам шкаф с искусственным интеллектом.

Дмитрий поперхнулся кофе:

— Что, прости?

— Ну а как ещё объяснить, что он постоянно перемещается? Может, это какой-нибудь прототип умной мебели от твоего стартапа?

— Милая, я разрабатываю приложения для доставки еды, а не мебель-трансформер, — устало ответил Дмитрий. — Максимум, что может наш стартап — это заказать пиццу.

Но странности продолжались. Однажды Марина застала кота Байтика, который обычно игнорировал всю мебель в доме, оживлённо беседующего со шкафом. Котяра сидел напротив, задрав хвост трубой, и мяукал так, словно обсуждал с предметом интерьера последние новости кошачьего Twitter.

А потом начали пропадать вещи. Сначала исчез любимый свитер Дмитрия с принтом «404 Error: Sleep Not Found». Затем растворились в воздухе парадные туфли Марины. Но апогеем стало исчезновение коллекции винтажных галстуков-бабочек, которую Дмитрий собирал со студенческих лет.

— Всё, с меня хватит! — заявила Марина после очередной пропажи. — Я вызываю экзорциста!

— Может, лучше мастера по ремонту мебели? — неуверенно предложил Дмитрий.

— Милый, нормальные шкафы не едят одежду и не играют в прятки!

Часть 2: От создателей «Инопланетного шкафа» и «Криптовещей»

Экзорцист оказался молодой девушкой с розовыми волосами и значком «Лидер в области изгнания духов» на лацкане кожаной куртки. Представилась она как Алиса Потусторонняя, «можно просто Алиса, мы же в XXI веке».

— Так-так, — протянула она, обходя шкаф по кругу с планшетом в руках. — Классический случай. Мебельный портал.

— Что? — переспросила Марина.

— Портал. В параллельное измерение. Обычно они открываются в старинной мебели, особенно если её часто перевозили. Что-то вроде роуминга между реальностями, — Алиса постучала по стенке шкафа и прислушалась. — О, да тут уже приличный трафик накопился!

Дмитрий, как человек технический, немедленно заинтересовался:

— То есть наш шкаф работает как роутер между измерениями?

— Именно! — обрадовалась Алиса. — Только вместо Wi-Fi он раздаёт пространственно-временные аномалии. Кстати, пароль от вашей сети не «Password123»? Очень небезопасно.

Марина нервно рассмеялась:

— И что теперь делать? Установить антивирус?

— Зачем? — удивилась Алиса. — У вас тут портал в другое измерение, а вы хотите от него избавиться? Да за такой шкаф любой стартап душу продаст! Можно же организовать экспресс-доставку между мирами.

В этот момент дверца шкафа распахнулась, и оттуда вывалился весь пропавший гардероб, но… немного изменённый. Свитер Дмитрия теперь светился в темноте, туфли Марины научились автоматически завязывать шнурки, а галстуки-бабочки периодически взмахивали «крыльями» и пытались взлететь.

— А, — кивнула Алиса, — похоже, ваши вещи побывали в измерении технологических стартапов. Там всё немного… апгрейдится.

— То есть… — медленно произнесла Марина, разглядывая свои новые умные туфли, — этот шкаф не просто занимает место в спальне, а…

— Является порталом в мир технологий будущего? — подсказала Алиса. — Ага. Кстати, ваша свекровь случайно не работала в NASA?

— Нет, — ответил Дмитрий, — она преподаёт квантовую физику в университете.

— А, ну это всё объясняет, — махнула рукой Алиса. — Классический случай: профессор подсовывает детям экспериментальное оборудование под видом старой мебели. У меня половина вызовов такая.

Через неделю Дмитрий уже запустил стартап по доставке через шкаф-портал, Марина открыла бутик умной одежды из параллельных измерений, а кот Байтик оказался главным тестировщиком межпространственных перемещений. Августа Петровна только загадочно улыбалась, когда её спрашивали про шкаф, и намекала, что на чердаке есть ещё пара старинных комодов.

— Знаешь, — сказала как-то Марина мужу, — я, кажется, начинаю любить твою маму. Особенно её чувство юмора.

Шкаф согласно скрипнул, а из его недр донеслось что-то подозрительно похожее на смех.

— Я продаю твою долю квартиры! — сообщил брат

Часть 1. Великий комбинатор

Если бы Артём Валерьевич Хитрецов знал, что его гениальный план по продаже сестринской доли квартиры обернётся знакомством с потусторонними силами, он бы… всё равно попытался это провернуть. Ведь недаром коллеги в риелторской конторе «Твой угол — твои проблемы» прозвали его Комбинатором с Большой Жилплощади.

— Понимаешь, Машка, — вещал он в телефонную трубку, нервно расхаживая по своему кабинету размером с шкаф для швабр, — это уникальное предложение! Какой-то чудак готов купить твою долю за безумные деньги!

— Артём, ты же знаешь, что я не продаю, — устало отвечала сестра, привыкшая к еженедельным атакам брата. — Это бабушкина квартира, там вся наша история.

— История историей, а капитал капиталом! — парировал Артём, попутно пытаясь открыть пачку растворимого кофе зубами. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоит квадратный метр в сталинках?

В этот момент пачка поддалась, осыпав пиджак Артёма бурым порошком, который подозрительно напоминал корицу. Странно, ведь он точно покупал классический кофе.

День постепенно скатывался в абсурд. Сначала mysteryklient2024@mail.ru прислал предложение о покупке доли с ценой, от которой у Артёма защемило в височной области. Потом охранник на входе в бизнес-центр «Пентхаус мечты» (на самом деле — бывший склад канцтоваров) вместо привычного «здрасьте» пробормотал что-то на латыни. А теперь ещё и этот кофе…

— Кстати, — прервала его размышления Маша, — ты в курсе, что у нас в доме завелись странные соседи?

— В смысле? — насторожился Артём, вспоминая, не нанимал ли он каких-нибудь актёров для давления на сестру.

— Ну, такие… готичные. Чёрные балахоны, свечи, пентаграммы на коврике перед дверью. Вчера просили одолжить щепотку базилика и девственную душу. Я дала только базилик.

Артём хмыкнул. Видимо, очередные фрики-арендаторы. Москва ими кишит, как риелторская база — объявлениями «срочно, без комиссии, только славянам».

— Слушай, а может… — начал он, но договорить не успел.

В дверь его каморки постучали. Причём стук был какой-то… потусторонний. Как будто костяшками пальцев по дереву, только вот дверь была пластиковая.

На пороге стоял высокий господин в безупречном чёрном костюме. Его туфли блестели так, словно их полировали в аду. А может, так оно и было.

— Господин Хитрецов? — произнёс незнакомец голосом, от которого завяли все фикусы в радиусе километра. — Я по поводу доли в квартире.

Часть 2. Демонический маркетинг

Спустя неделю Артём пытался привести мысли в порядок, но они разбегались, как тараканы от включенного света. На его столе, придавленный чашкой с остывшим кофе, лежал договор купли-продажи. Пергамент источал легкий запах серы, а чернила на нём переливались всеми оттенками преисподней — от кроваво-красного до инфернально-чёрного. В графе «Покупатель» значилось: «ООО „Инфернальная Недвижимость“, в лице генерального директора Вельзевула Асмодеевича Люциферова».

История приняла неожиданный оборот, когда выяснилось, что те самые готичные соседи — филиал адского агентства недвижимости, решившего расширить своё присутствие на московском рынке. А их генеральный, тот самый господин в чёрном костюме, искал точку входа в мир людей. И квартира с «богатой историей» (читай — с привидениями) подходила идеально.

— Понимаете, — объяснял Вельзевул Асмодеевич, элегантно помешивая чай в чашке из человеческого черепа (откуда она вообще взялась в офисе?), — в аду такая конкуренция, что впору вешаться. Только толку никакого — мы же бессмертные.

Маша, как ни странно, идею продажи доли потусторонним силам восприняла с энтузиазмом:

— Наконец-то у нас будут приличные соседи! А то эти бабки на лавочке достали — целыми днями души из прохожих вытягивают своими сплетнями.

Договор оказался на удивление выгодным. Помимо суммы, от которой у Артёма началась икота (причём задом наперёд), демоны обязались:

— Проводить ежегодную защиту от сглаза и порчи

— Предоставлять скидку 15% на все услуги адского риелторского агентства

— Не шуметь после 22:00 (кроме шабашей в официальные праздники)

— Присматривать за квартирой в отсутствие хозяев

— Отгонять коллекторов, включая конкурирующих демонов

— А вы не боитесь, что весть о вашем присутствии распространится? — поинтересовался Артём, ставя подпись кровью (чернила кончились).

— В современной Москве? — усмехнулся Вельзевул. — Да нас примут за очередной креативный коворкинг или студию йоги. Кстати, думаем открыть курсы по демоническому маркетингу. Записывайтесь, для родственников наших клиентов скидка.

Так Артём не только сохранил долю сестры в квартире (технически она теперь владела ей совместно с силами зла), но и нашёл новую нишу на рынке недвижимости. Его визитка теперь гласила: «Артём Хитрецов. Специалист по сделкам с недвижимостью любой степени проклятости. Работаем с любым бюджетом и любым уровнем загробной жизни».

А ещё он наконец-то понял, почему его растворимый кофе превращается в корицу. Оказывается, младшие демоны просто тренировались в трансмутации веществ на соседних офисах. После серьёзного разговора с Вельзевулом они извинились и подарили Артёму вечный запас адского эспрессо.

— В моем гараже не будет никакой пекарни, — заявил муж, срывая вывеску

Часть 1. Восстание дрожжей

Аркадий Петрович Сухарев считал себя человеком рациональным, как таблица Менделеева, и упрямым, как все химические элементы вместе взятые. Когда его жена Марина завела разговор о том, что их семейному бюджету не помешал бы дополнительный доход, он и представить не мог, что этот невинный разговор приведёт к появлению в его гараже расстоечного шкафа, похожего на космический корабль пришельцев, помешанных на выпечке.

— В моём гараже не будет никакой пекарни, — заявил Аркадий Петрович, срывая самодельную вывеску «У Марины: Булочки со смыслом», которую жена успела прикрепить над воротами.

— Дорогой, — пропела Марина голосом, от которого даже бетонные стены гаража, казалось, начали таять, как масло на тёплой булочке, — ты же сам говорил, что нужно инвестировать в перспективные стартапы.

— Я имел в виду криптовалюты! — взвыл Аркадий Петрович. — Или, на худой конец, акции Tesla! А не это вот всё, — он обвёл рукой гараж, где среди инструментов и старых покрышек уже появились мешки с мукой, похожие на спящих белых медведей.

Но Марина, вооружившись поварёшкой и непробиваемой логикой, парировала:

— Илон Маск не принесёт тебе на завтрак свежую чиабатту. А я принесу. И не только тебе, но и всему району.

Район, надо сказать, был ещё тот. Типичный спальный массив на окраине мегаполиса, где все дома похожи друг на друга как близнецы, воспитанные разными родителями: вроде одинаковые, но у каждого свой характер. И у каждого свои гаражи — целый городок из железных коробок, в которых хранилось всё, что не помещалось в квартирах или в головах их владельцев.

Соседи по гаражному кооперативу «Мечта автолюбителя» отреагировали на новость о пекарне как истинные эксперты во всём:

— Это незаконно! — вещал председатель кооператива Семён Борисович Жмых, потрясая уставом, который никто никогда не читал, включая его самого.

— А пожарная безопасность? — интересовался бывший пожарный Николай Огнев, который теперь выращивал в своём гараже кактусы, утверждая, что они лучшие огнетушители.

— Главное, чтобы тараканов не развели, — философски заметила баба Зина, державшая в гараже трёх котов, двух попугаев и одного задумчивого хомяка.

Но Марина была непреклонна. Она превратила гараж в настоящую крепость французской кулинарии, где вместо рыцарей несли вахту миксеры, а вместо знамён развевались кухонные полотенца с принтами котиков. Аркадий Петрович только вздыхал, глядя, как его инструменты постепенно эмигрируют на антресоли, уступая место кулинарным агрегатам, названия которых звучали как заклинания из «Гарри Поттера».

Его последним оплотом оставался старый верстак в углу, который он защищал с упорством последнего самурая. Но и тот вскоре пал, превратившись в стол для расстойки теста, покрытый специальной силиконовой скатертью с разметкой для круассанов.

А потом начало происходить что-то странное. Сначала Аркадий Петрович заметил, что соседи стали здороваться с ним как-то по-особенному — с придыханием и намёком, будто он не просто инженер районного масштаба, а как минимум хранитель секрета вечной молодости.

— Аркадий Петрович, — шептал ему Жмых, прижимая к груди пакет с ещё тёплыми булочками, — вы гений! Эти ваши булочки с корицей… Моя тёща после них впервые за пятнадцать лет похвалила мой галстук!

— Где вы берёте такие дрожжи? — допытывался Огнев, размахивая багетом как пожарным шлангом. — Они же живые! Мои кактусы начали цвести, когда я принёс домой ваш хлеб!

Даже коты бабы Зины, обычно равнодушные ко всему, кроме рыбы и солнечных пятен на подоконнике, стали регулярно наведываться к гаражу, словно паломники к святыне.

Часть 2. Дрожжи наносят ответный удар

Всё изменилось в одно прекрасное утро, когда Аркадий Петрович обнаружил, что его гараж светится. Не метафорически, а буквально — сквозь щели между панелями пробивалось золотистое сияние, похожее на утреннее солнце, решившее зайти на чашечку кофе.

— Марина, — осторожно позвал он жену по телефону, — ты случайно не оставила включённой духовку?

— Нет, я же вчера всё выключила, — отозвалась она. — А что?

— Да так, ничего особенного. Просто наш гараж выглядит как портал в параллельную вселенную. Где-то в районе расстоечного шкафа.

Когда они открыли гараж, то обнаружили, что все буханки хлеба, оставленные на ночь, увеличились в размерах примерно в три раза и… парили в воздухе.

— Я же говорил, что с этими органическими дрожжами что-то не так! — торжествующе воскликнул Аркадий Петрович, наблюдая, как багет совершает круг почёта под потолком.

— Не драматизируй, — отмахнулась Марина, доставая телефон, чтобы сфотографировать летающие булочки. — Это же отличный маркетинговый ход! «Булочки от Марины — неземной вкус»!

Но ситуация быстро вышла из-под контроля. Хлеб не только летал, но и, похоже, обрёл некое подобие коллективного разума. Буханки выстраивались в геометрические фигуры, круассаны исполняли сложные балетные па, а батоны, судя по всему, пытались азбукой Морзе установить контакт с внеземными цивилизациями.

К полудню у гаража собралась толпа. Жмых размахивал уставом кооператива, пытаясь найти пункт про левитирующую выпечку. Огнев притащил своих кактусов, утверждая, что они чувствуют родственные души. Баба Зина села на раскладной стульчик с попкорном и комментировала происходящее как спортивный комментатор:

— А вот багет заходит на мёртвую петлю! Великолепное исполнение! И что мы видим? Чиабатта поддерживает его снизу! Какая командная работа, дамы и господа!

Аркадий Петрович сидел на перевёрнутом ведре и пытался осмыслить происходящее. За двадцать лет работы инженером он повидал всякое, но левитирующий хлеб определённо не входил в его список профессиональных компетенций.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Марина, глядя, как две булочки с маком исполняют что-то похожее на танго, — может быть, это знак?

— Знак чего? Что нам пора открывать цирк вместо пекарни?

— Нет, глупый. Знак того, что иногда нужно отпускать контроль и позволять чудесам случаться.

И тут произошло самое удивительное. Все летающие хлебобулочные изделия замерли в воздухе, а потом медленно выстроились в надпись: «Спасибо за дом».

— Вот это поворот, — прошептал Огнев, роняя кактус.

Как выяснилось позже, Марина случайно использовала особый штамм дрожжей, выведенный в секретной лаборатории для космического питания. Дрожжи не только делали хлеб невероятно вкусным, но и, при определённых условиях, могли образовывать простейший коллективный разум.

— И что нам теперь с этим делать? — спросил Аркадий Петрович, глядя, как буханка ржаного помогает его старому верстаку подняться обратно на ножки.

— То же, что и всегда, — улыбнулась Марина. — Печь хлеб, кормить людей и не забывать, что самые важные открытия происходят там, где их меньше всего ждёшь. Даже если это всего лишь гараж в спальном районе.

Так в гаражном кооперативе «Мечта автолюбителя» появилась первая в мире пекарня с разумным хлебом. Аркадий Петрович смирился с тем, что его мечты о криптовалютах пришлось отложить, зато теперь у него была своя, совершенно особенная инвестиция — в чудеса, которые случаются, если дать им шанс.

А булочки… Что ж, они продолжали летать. Но только по ночам и только для своих.

— Я не позволю тебе продать мамин сервиз! — кричала сестра

Часть 1: Сервиз раздора

Вера Аркадьевна Фарфорова-Заварочкина стояла посреди гостиной, воинственно потрясая чайной ложечкой, словно это был как минимум меч короля Артура. Её младшая сестра, Надежда, прижимала к груди семейный сервиз «Мадонна» производства ГДР, будто это был не набор посуды, а последний билет на «Титаник» в обратном направлении.

— Я не позволю тебе продать мамин сервиз! — голос Надежды звенел, как треснувшая чашка. — Это же память! Реликвия! Достояние!

— Ой, началось, — закатила глаза Вера. — «Достояние республики» нашлось. Три чашки, четыре блюдца и сахарница без крышки. Прямо Эрмитаж на минималках.

За окном пролетела ворона, держа в клюве чью-то потерянную маску с блёстками — остаток карнавала, который уже неделю бушевал в их родном Мухогорске. Птица словно подчёркивала абсурдность происходящего.

— Между прочим, — Надежда перешла на драматический шёпот, — бабушка Глафира говорила, что этот сервиз ей подарил сам товарищ Хонеккер!

— Бабушка Глафира также говорила, что в молодости танцевала в Большом театре, хотя дальше нашего ДК «Тракторостроитель» никуда не выезжала, — парировала Вера, профессионально изогнув бровь. Двадцать лет работы бухгалтером научили её относиться к семейным легендам с должным скепсисом.

В этот момент в комнату вплыл их кузен Аркадий Тостер-Самоваров, известный в определённых кругах как «тот самый чувак, который пытался открыть в городе магазин винтажных тостеров». Его появление всегда сопровождалось запахом корицы и лёгким гудением, источник которого никто так и не смог установить.

— Дамы, дамы! — промурлыкал он, элегантно присаживаясь на антикварный пуф, который тут же издал звук, напоминающий Windows XP при загрузке. — Давайте решать вопросы цивилизованно. Я, как эксперт по старинным штукам…

— Ты эксперт по тостерам! — хором перебили его сёстры.

— …и сопутствующим предметам быта, — невозмутимо продолжил Аркадий, — могу провести независимую оценку. Кстати, вы знаете, что в 1975 году в ГДР был выпущен экспериментальный тостер, совмещённый с радиоприёмником?

Надежда прижала сервиз ещё крепче, отчего сахарница издала звук, похожий на вздох пенсионера у банкомата первого числа.

— Вот! — торжествующе воскликнула Вера. — Даже сервиз стонет от твоей жадности!

— Это не жадность, а принципиальность! — Надежда гордо вздёрнула подбородок. — И вообще, у тебя своя коллекция скрепок есть, вот и занимайся ей!

— Это не коллекция, а систематизированный архив канцелярских принадлежностей! — В голосе Веры появились нотки, способные расколоть не только фарфор, но и железобетонные аргументы.

Аркадий задумчиво погладил свой планшет, на котором красовалась наклейка «Я ♥ Тостеры 80-х».

— А что если… — начал он, но был прерван звонком в дверь.

На пороге стоял курьер в форме с логотипом «Быстрые улитки». Его бейджик гласил: «Максим Доставкин-Принесайлов».

— Заказной конверт для гражданки Фарфоровой-Заварочкиной, — объявил он с интонацией судьбоносности.

— Которой? — хором спросили сёстры.

— Обеих! — торжественно ответил курьер и протянул конверт, пахнущий лавандой и старой бумагой.

Часть 2: Неожиданный улёт

Письмо, как выяснилось, было от их прабабушки Глафиры Тимофеевны Самовар-Бурлаковой, той самой «танцовщицы Большого театра». Каким образом оно попало в службу доставки в 2025 году, учитывая, что прабабушка отошла в мир иной ещё в 1989-м, никто не задумался — в конце концов, в Мухогорске и не такое случалось.

— «Дорогие правнучки!» — начала читать Вера, пока Надежда пыталась одновременно держать сервиз и заглядывать ей через плечо. — «Если вы читаете это письмо, значит, наконец-то додумались устроить грандиозный скандал из-за моего парадного сервиза…»

Аркадий присвистнул и чуть не упал с пуфика, который в этот раз издал мелодию Nokia 3310.

— «…И я должна открыть вам страшную тайну: это никакой не немецкий сервиз! Это подделка, которую мы с вашим прадедом купили на барахолке в Мухогорске в 1976 году. Настоящий сервиз я продала ещё в 1975-м, чтобы купить вашей бабушке билет в Москву на конкурс самодеятельности, где она, кстати, заняла почётное предпоследнее место».

Надежда от шока чуть не выронила многострадальный сервиз, но Аркадий, проявив неожиданную ловкость, подхватил его. Сахарница при этом издала звук, похожий на смех.

— «А теперь главное, — продолжала читать побледневшая Вера. — Под подставкой для чайника есть потайное отделение. Загляните туда».

Все трое склонились над сервизом, как археологи над особо интересной находкой. Аркадий, орудуя маникюрными ножницами (которые почему-то всегда носил с собой), аккуратно открыл указанный тайник.

Внутри лежала пожелтевшая лотерейная квитанция.

— «P.S. Я никогда не проверяла этот билет. Может, вам повезёт больше. Целую, ваша прабабушка. P.P.S. И да, в Большом театре я действительно не танцевала — я там полы мыла. Один раз. На экскурсии».

Вера молча достала телефон и открыла архив лотерейных розыгрышей СССР.

Через пять минут в гостиной царила гробовая тишина, нарушаемая только гудением Аркадия и тихим позвякиванием сервиза.

— Сто тысяч рублей… — прошептала наконец Надежда. — В 1976 году…

— С учётом деноминации и инфляции это… — начала считать Вера.

— Примерно как годовая выручка моего несостоявшегося магазина тостеров, — вздохнул Аркадий.

— И что теперь? — спросила Надежда, машинально поглаживая сахарницу.

— Теперь, — торжественно произнесла Вера, — мы наконец-то можем открыть в Мухогорске музей советского быта, о котором мечтала прабабушка!

— С отделом винтажных тостеров? — оживился Аркадий.

— И с этим сервизом в качестве главного экспоната, — улыбнулась Надежда.

Сахарница издала звук, похожий на аплодисменты.

А за окном пролетала та же ворона, но теперь она несла в клюве рекламный буклет «Как открыть свой музей за 30 дней». Видимо, в Мухогорске начиналась новая эра.

— Ваш сын разрушил жизнь моей дочери! — заявила соседка, а Амур на балконе закатил глаза

Часть 1. Любовь по расписанию

Тамара Петровна Строганина стояла у окна, сжимая в руках бинокль с такой силой, будто это был последний кусок хлеба в постапокалиптическом мире. Её взгляд был прикован к балкону соседнего дома, где её дочь Машенька, отличница и гордость музыкальной школы, совершала немыслимое — целовалась с сыном этой выскочки Зинаиды.

— Безобразие! — прошипела Тамара Петровна, и её идеально уложенный начес встал дыбом, как шерсть у рассерженной кошки. — Я не для того растила дочь на Моцарте и Шопене, чтобы она связалась с этим… этим… диджеем!

Действительно, Артём Звукоедов, сын соседки, был местной звездой — крутил пластинки в клубе «Бит или не быть» и собирал толпы фанатов. Его музыкальные сеты заставляли дрожать стены не хуже землетрясения, а его фирменный трек «Beethoven’s Fifth on Beat» неожиданно попал в топ-чарты и заставил перевернуться в гробу не одного классического композитора.

Тамара Петровна решительно отложила бинокль и направилась к лифту. Её каблуки отбивали ритм марша Мендельсона, только в миноре и с угрожающими нотками.

Зинаида Звукоедова в это время как раз развешивала бельё на своём балконе, напевая последний хит сына — смесь «Турецкого марша» Моцарта с дабстепом.

— Зинаида! — раздался громовой голос снизу. — Немедленно спускайтесь! Ваш сын разрушил жизнь моей дочери!

— Что? — Зинаида перегнулась через перила, едва не выронив прищепки. — Да вы с ума сошли! Это ваша Машка охмурила моего мальчика! Он раньше только о музыке думал, а теперь только и слышу: «Маша то, Маша это»! Вчера даже записал ремикс на её гаммы!

На соседнем балконе, незамеченный разгневанными матерями, сидел помятый мужчина в мятой тоге, с крыльями, которые явно нуждались в глажке, и колчаном, больше напоминающим чехол для зонтика. Он устало потирал виски и что-то записывал в планшет с надписью «Купидон Inc.»

— Нет, вы только посмотрите на это! — возмущалась внизу Тамара Петровна. — Ремикс на гаммы! Да это же просто издевательство над классической музыкой!

— А что такого? — парировала Зинаида. — Между прочим, этот трек уже набрал миллион прослушиваний! У вашей дочери никогда такой популярности не было!

— Популярность? — Тамара Петровна задохнулась от возмущения. — Да я вас умоляю! Машенька в прошлом году заняла второе место на конкурсе имени Чайковского!

— Подумаешь! — фыркнула Зинаида. — Артём на прошлой неделе выступал на разогреве у DJ Бахов!

Амур на балконе тяжело вздохнул и открыл новую вкладку в планшете с заголовком «Внеплановые конфликты». Его рабочий день явно затягивался.

Часть 2. Служебный роман небесного масштаба

Последней каплей стал момент, когда обе матери одновременно достали телефоны и начали звонить своим отпрыскам. Амур не выдержал и чихнул. Звук получился очень похожим на начало Пятой симфонии Бетховена.

Две женщины синхронно подняли головы.

— Это что ещё за голубь-переросток? — прищурилась Зинаида.

Амур закатил глаза и расправил крылья, которые немедленно запутались в бельевых верёвках.

— Я не голубь, — произнёс он с достоинством, пытаясь освободиться от носков с надписью «Я ♥ EDM». — Я — бог любви. И, между прочим, у меня обеденный перерыв через пятнадцать минут, а вы тут устроили досрочный апокалипсис.

— Какой ещё бог любви? — усмехнулась Тамара Петровна. — Вы похожи на студента театрального после неудачной вечеринки.

Амур достал из колчана потрёпанное удостоверение.

— Купидон. Департамент романтических отношений. Стаж — 3000 лет. Специализация — неожиданные пары. И ваши дети, между прочим, — мой лучший проект за последнее столетие!

— То есть это вы во всём виноваты? — ахнула Зинаида.

— Технически, — Амур достал планшет, — это была идея моего начальства. Видите ли, в последнее время у нас проблема с музыкальными династиями. Все эти истории «классика против современности» порядком надоели наверху. Вот и решили провести эксперимент по слиянию жанров.

Он развернул голографический график, показывающий рост уровня любви в городе после выхода «Beethoven’s Fifth on Beat».

— Посмотрите на статистику! Благодаря вашим детям количество смешанных пар «классика плюс современная музыка» выросло на 47%! У нас такого успеха не было со времён Romeo & Juliet FM!

Тамара Петровна и Зинаида растерянно переглянулись.

— И что теперь делать? — спросила Тамара Петровна уже без прежнего запала.

Амур пожал плечами:

— Как что? Готовиться к свадьбе. У меня уже заказан диджей-сет из херувимов и серафимский хор для исполнения рэпа. Будет огонь! В прямом смысле, кстати, — у серафимов это профессиональное.

— Но как же… — начала было Зинаида.

— Послушайте, — перебил Амур, поглядывая на часы, — у меня через пять минут встреча с Зевсом по поводу внедрения искусственного интеллекта в систему распределения стрел. Могу только сказать, что ваши дети — настоящая находка. Кто ещё догадался бы совместить «К Элизе» с текстом про отношения с бывшими? Между прочим, на Олимпе это уже платиновый хит!

Он достал из колчана два пригласительных билета:

— Вот, держите. VIP-места на концерт «Классика в большом городе». Ваши дети сегодня хедлайнеры. И да, — он подмигнул, — там будет фуршет. Я слышал, амброзия под дабстеп заходит особенно хорошо.

С этими словами Амур расправил крылья, снова запутался в белье, чертыхнулся и всё-таки взлетел, оставив двух ошеломлённых матерей с билетами в руках.

— Слушайте, Тамара Петровна, — неуверенно начала Зинаида, — а может, сходим? Говорят, ваша Машенька потрясающе играет соло на синтезаторе…

— Только если вы научите меня, что такое «качающий бит», — вздохнула Тамара Петровна. — А то внуки не простят такой необразованности.

Где-то высоко в небе Амур достал телефон и отправил сообщение в рабочий чат «Любовь в большом городе»:

«Миссия выполнена. Готовьте премию. P.S. Нужны новые стрелы. Эти уже глючат — последняя играла „Полёт шмеля“ в стиле хип-хоп».

— Я не позволю тебе разрушить мою семью! — кричала тёща, но дверной глазок показал правду

Часть 1. Семейная идиллия с дырочкой посередине

Тёща Виолетта Марковна напоминала боевой вертолёт — такая же маневренная, шумная и всегда готовая к атаке. Её зять Аркадий Петрович Тихомиров (для своих просто Тихий) больше походил на старенький диван — мягкий, молчаливый, но иногда неожиданно скрипучий в самый неподходящий момент.

— Я не позволю тебе разрушить мою семью! — гремела Виолетта Марковна, потрясая журналом «Счастливая тёща» как новейшим оружием массового поражения. — Моя Леночка достойна большего, чем муж, который в выходной день лежит на диване и смотрит стриминг котиков!

— Но мама, — пыталась встрять Лена, похожая на испуганную мышку, случайно попавшую на рок-концерт, — Аркаша просто устаёт на работе…

— Устаёт он! — тёща закатила глаза с такой силой, что, казалось, они сейчас сделают полный оборот. — А кто не устаёт? Вот я вчера целый день была на йоге, потом на мастер-классе по вязанию кактусов, затем на курсах «Как стать идеальной тёщей за 24 часа», а вечером ещё успела организовать соседям свидание вслепую!

Аркадий тяжело вздохнул и посмотрел на входную дверь их квартиры. Старая, советская ещё дверь, казалось, подмигнула ему своим единственным глазком.

— Виолетта Марковна, — начал он дипломатично, — может быть…

— Никаких «может быть»! — тёща решительно направилась к двери. — Я ухожу, и когда вернусь через час, надеюсь увидеть тебя с списком достижений за последний год. Минимум десять пунктов!

Она распахнула дверь и… застыла. Дверной глазок издал странный звук, похожий на сдавленное хихиканье.

— Что за… — Виолетта Марковна захлопнула дверь и уставилась в глазок.

— Мама, ты чего? — Лена подошла ближе, заметив, как побледнела мать.

— Я… я… — Виолетта Марковна пошатнулась и схватилась за дверную ручку. — Аркадий, иди сюда! Немедленно!

То, что она увидела в глазке, заставило её впервые за последние тридцать лет не только замолчать на целую минуту, но и присесть прямо на тумбочку для обуви.

Часть 2. Параллельные прямые пересекаются в дверном глазке

В глазке крутился водоворот из разноцветных картинок. Вот Аркадий после работы тайком организует благотворительные обеды для бездомных котов. Вот он ночью, пока все спят, пишет докторскую диссертацию «Влияние просмотра видео с котиками на производительность труда». А вот он на секретных курсах «Как стать идеальным зятем, если ваша тёща — энергетический вампир».

— Дорогие мои человеки, — вдруг проскрипела дверь голосом, похожим на голос ведущего популярного ток-шоу, — а теперь давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны!

— Итак, — дверь издала звук, похожий на прочистку горла, — для удобства просмотра я временно размножусь!

И действительно, глазок вдруг начал делиться, как амёба на уроке биологии, пока на двери не образовалось три идеально одинаковых глазка на удобной для каждого высоте.

— Потрясающе! — пробормотал Аркадий, против воли восхищаясь инженерной мыслью неведомого мастера.

— Теперь каждый может увидеть то, что должен, — довольно произнесла дверь. — Поехали!

Глазки синхронно щёлкнули, и все трое увидели Виолетту Марковну, которая каждый вечер перед сном читает книгу «Как перестать быть идеальной и начать жить». А вот она тайком смотрит видео с котиками на своём планшете и умиляется. И даже подписана на канал «Котики для релаксации» — тот самый, который так любит Аркадий.

— Мама, — прошептала Лена, — так вот почему у тебя всегда такое умиротворённое лицо перед сном!

— А теперь, — продолжала дверь, — финальный аккорд!

В глазке появилась Лена, которая втайне от обоих ведёт популярный YouTube-канал «Моя безумная семья», где рассказывает об их приключениях. Два миллиона подписчиков, между прочим.

— Ничего себе! — Аркадий плюхнулся на банкетку рядом с тёщей, которая всё ещё сидела с приоткрытым ртом.

— Доченька… — протянула Виолетта Марковна голосом, больше подходящим для просмотра котиков, чем для чтения нотаций.

— Так это из-за тебя нам все соседи подмигивают? — хором спросили тёща и зять, мгновенно забыв о собственных разоблачённых секретах.

Дверь довольно скрипнула:

— Наконец-то! А теперь пора заканчивать этот театр. Кстати, Виолетта Марковна, ваш новый кактус связан неправильно, петли пропущены. И да, Аркадий, у тебя ус торчит.

Тёща и зять переглянулись. Лена прыснула со смеху. А потом они все вместе сели смотреть котиков на большом экране, причём Виолетта Марковна комментировала каждого: «Ой, а этот рыженький прямо как наш управдом, такой же важный!»

Говорят, дверной глазок до сих пор иногда подмигивает прохожим, а канал Лены «Моя безумная семья» стал самым популярным в категории «Семейная психотерапия с элементами абсурда». Правда, теперь там три ведущих и один скрипучий закадровый голос.

А кактусы Виолетты Марковны побеждают на всех выставках. Хотя, некоторые шепчутся, что они подозрительно похожи на котиков.

— Я не дам вам командовать на моей кухне, — процедила невестка, захлопывая дверь

Часть 1: Осада

Вера Петровна подкралась к кухне, как опытный спецназовец к вражескому бункеру. Её тапочки, некогда розовые и пушистые, теперь больше напоминали два потрёпанных жизнью хомячка, бесшумно скользили по паркету. За дверью что-то шкворчало, булькало и издавало подозрительные звуки, похожие на смесь шаманского камлания с современной поп-музыкой.

— Анечка, детка, — прощебетала свекровь голосом, от которого могли бы свернуться не только молоко, но и титановые сплавы. — Я тут мимо проходила и подумала…

— Нет! — раздался решительный голос из-за двери. — Я больше не позволю вам командовать моей кухней!

Щелчок замка прозвучал как выстрел стартового пистолета на старте кулинарной революции.

Вера Петровна застыла с открытым ртом, как эмодзи, встретившее синий экран смерти Windows. В её голове не укладывалось, как можно было отвергнуть её бесценный опыт приготовления котлет «по-королевски» (читай: с добавлением хлеба в пропорции один к одному с мясом).

— Но милая, ты же делаешь всё неправильно! Борщ должен быть бордовым, как партбилет твоего покойного свёкра, а не этим… этим… авангардистским перформансом!

За дверью что-то демонстративно зашипело и плюхнулось в кастрюлю. Анна, молодая жена единственного сына Веры Петровны, решила наконец-то показать характер. После трёх лет непрерывных кулинарных «советов» она превратилась из скромной программистки в баррикадную революционерку.

— У меня два кулинарных канала на YouTube и степень по молекулярной гастрономии! — донеслось из-за двери. — А вы до сих пор считаете, что укроп можно добавлять только по чётным дням!

Вера Петровна схватилась за сердце и упала в своё любимое кресло-качалку, купленное специально для драматических обмороков. Кресло предательски скрипнуло и качнулось, создавая неожиданный спецэффект.

— Боже мой, она использует авокадо в оливье! — причитала свекровь, обращаясь к портрету мужа на стене. — Николай, ты видишь, что она творит с нашими традициями?

Тем временем к дверям кухни начали стягиваться остальные члены семьи, привлечённые запахом скандала (и чего-то удивительно вкусного). Дядя Толя, профессиональный дегустатор пива и диванный критик, принёс раскладной стул и пакет семечек. Племянница Катя вела прямую трансляцию в TikTok под хештегом #КухонныеВойны

— А помните, как в прошлом году она пыталась подать на Новый год ролы? — подлила масла в огонь тётя Зина, специалист по соседским сплетням и хранительница всех семейных обид с 1986 года.

— Молчи, Зина! — неожиданно рявкнул дядя Толя. — Те ролы были божественны. Особенно после того, как я макнул их в холодец.

Часть 2: Переговоры

К вечеру ситуация накалилась до температуры духовки на режиме «Пицца». Под дверью кухни образовался импровизированный лагерь осаждающих. Дядя Толя уже успел организовать тотализатор на то, кто первым сдастся и пойдёт на переговоры. Ставки на Веру Петровну взлетели до космических высот после того, как из-под двери потянулся аромат фирменного тирамису Анны.

— Может, она права? — робко предположил Димка, муж Анны и единственный сын Веры Петровны. — Её борщ на самом деле очень вкусный, просто… другой.

— Предатель! — драматически прошептала Вера Петровна, но в её глазах уже мелькнуло что-то похожее на понимание.

В этот момент из кухни донеслось пение. Анна готовила, напевая старую песню «Я буду долго гнать велосипед» на мотив «Дорога в ад». Вера Петровна неожиданно рассмеялась.

— А помнишь, Николай, — обратилась она к портрету мужа, — как я экспериментировала с твоей мамой на кухне? Чуть не спалила гардины, пытаясь приготовить французский омлет…

Дверь кухни внезапно приоткрылась. В образовавшуюся щель высунулась рука с тарелкой, на которой лежало нечто, похожее на произведение современного искусства.

— Это молекулярные пельмени с соусом по мотивам ваших фирменных котлет, — объявила Анна. — Я использовала ваш рецепт как основу, Вера Петровна. Только хлеба поменьше.

Свекровь осторожно попробовала угощение. Её лицо прошло все стадии от недоверия до восторга быстрее, чем успевает загрузиться новая версия Windows.

— Это… это… — Вера Петровна промокнула глаза кружевным платочком. — Это вкуснее, чем у моей свекрови!

Дверь кухни распахнулась полностью. Анна стояла на пороге, как капитан на мостике космического корабля, в фартуке с надписью «Здесь готовит программист» и с половником наперевес.

— Предлагаю перемирие, — улыбнулась она. — Я научу вас делать суши, а вы меня — вашим фирменным пирожкам?

— С капустой? — уточнила Вера Петровна.

— С капустой и авокадо! — подмигнула невестка.

— Господи, они договорились! — воскликнула тётя Зина. — Дядя Толя, сворачивай тотализатор!

Так закончилась великая кухонная революция 2025 года. Теперь по воскресеньям вся семья собирается на обеды, где традиционный борщ соседствует с том ямом, а пельмени с удовольствием плавают в кокосовом молоке. А на дверце холодильника висит новое правило: «На этой кухне готовят все! (По предварительной записи в гугл-календаре)».

— Немедленно верни бабушкину шкатулку! — кричала сестра, потрясая завещанием

Часть 1: Шкатулка раздора

Марина Петровна Соловейчик-Воробьёва, женщина с двойной птичьей фамилией и характером бенгальского тигра, ворвалась в квартиру сестры так, словно за ней гналась целая стая налоговых инспекторов. В руках она сжимала потрёпанное завещание, как будто это был пропуск в бункер во время зомби-апокалипсиса.

— Немедленно верни бабушкину шкатулку! — прогремела она, потрясая документом с такой силой, что люстра наверху начала исполнять тремоло.