Бесплатный фрагмент - Ангел из детства

Воронка времени

Эту историю, которую я хочу вам рассказать, поведала мне моя мама двадцать пять лет назад. Почему я запомнил эту цифру? В тот день мы праздновали её шестидесятилетие, а сейчас маме восемьдесят пять, вот и считайте. Когда гости разошлись, а посуда была помыта, уселись мы с мамой попить чайку с устатку. Отец, насколько я помню, ушёл спать. Вот за чашечкой чая и рассказала мне мама свою удивительную историю, которую держала в тайне все эти годы. Историю, которая произошла с ней, когда она была ещё молодой девушкой. А точнее, в самом начале шестидесятых годов прошлого века.

Почему я сегодня вспомнил эту историю? Дело в том, что с мамой произошёл забавный, я бы даже сказал, мистический случай, после которого мне и вспомнилась та история. Несколько дней назад мама потеряла нательный крестик. Пошла мыться, а крестик сняла. Положила его на журнальный столик. Крестик пропал. Где мы только его ни искали, всё бесполезно. Прошло четыре дня. Сегодня утром зашёл я к ней в комнату пожелать доброго утра.

— Ну что, — спрашиваю, — не нашелся крестик?

— Да где там, — вздыхает мама, — как в воду канул.

Я машинально взглянул на столик. На нём лежал, поблескивая серебром, мамин крестик. Мы поверить в это чудо не могли. Мама до сих пор не может в себя прийти.

— Ну ты радуйся, родная, ведь крестик к тебе вернулся, а я пока расскажу своим друзьям твою удивительную историю.

Как я уже говорил, произошел этот случай в конце шестидесятых. Мать тогда работала в городской больнице санитаркой. Работала по сменам, за гроши. Как она жила на такую зарплату, мама до сих пор понять не может, но как-то жила. Рассказывать я буду от её имени…

«Однажды ночью, примерно во втором часу, сделав перерыв после мытья больничных коридоров, решила я чайку попить. Налила кипяточку и села у окна. Погода стояла прекрасная. Теплая летняя ночь. Ни ветерка. Тишина полная, и ни единого человека на улице. Больница находится на самой окраине города, и ночью здесь редко кто проходил.

Сижу, пью чай и смотрю на уличный фонарь, который то погаснет, то снова загорится. Вдруг вижу, что в этой полной тишине вроде как воронка пылевая появляется, как торнадо маленькое. Рядом листва на деревьях даже не шелохнется, а посреди дороги ветер сильный.

Пылевая воронка крутилась всё сильней, уплотняясь и становясь компактней. Мне стало интересно, и я, не отрываясь, наблюдала, что же будет дальше происходить. Воронка тем временем закручивалась всё сильнее, уменьшаясь в размерах. Вдруг воронка в долю секунды пропала, и вместо неё на дороге оказалась крутящаяся девушка. Кручение прекратилось, и девушка остановилась. Огляделась и, заметив свет в окне больницы, где я сидела, быстро-быстро перебирая ногами, стала приближаться.

Всё это происходило на моих глазах и было противоестественным, мистика какая-то. Даже бежала девушка так быстро, перебирая ногами, что их почти не было видно. Не может человек так бегать. Не может всё это происходить в реальности.

Я сидела близко к окну, и когда девушка приблизилась, мне удалось её разглядеть. Чёрные густые волосы по пояс. Чёрные глаза, как уголь, густые брови и длинные ресницы. Очень красивая женщина была. Мы встретились взглядом.

— Пусти меня, — прочла я по губам женщины.

Женщина говорила, но без звука.

— Пусти меня. Открой окно.

— Нет, — вскрикнула я, перепугавшись.

Женщина начала крутиться, всё сильнее и сильнее, и вскоре, превратившись в воронку, оторвалась от земли. Воронка стала медленно подниматься ко второму этажу, а я побежала к дежурной медсестре, сообщить о чуде таком.

Я бежала по длинному коридору к медсестре, которая должна была находиться на своем посту, но ее там не оказалось. Одно меня пугало, что на втором этаже окна открыты, сама открыла, чтобы проветрить помещение. Я крикнула сестричку, но ответа от неё не было.

Забегаю я в первую палату, где лежали пятеро мужчин. В палате никого. Я во вторую, в третью палату. Никого. Ни одного человека. Вот тут меня охватил ужас… Одна стою у пустых коек. Выбегаю из палаты… По коридору прямо на меня очень быстро движется крутящаяся женщина. Я не то чтобы убежать, даже вскрикнуть не успела, как меня стало крутить с огромной скоростью вместе с этой женщиной.

Секунд через десять, как мне показалось, воронка выплюнула меня, и я упала на пол, больно ударившись головой. Открываю глаза, вижу, что ко мне бежит дежурная сестра. От воронки и следа не осталось.

— Что случилось, тебе плохо? — помогает мне подняться Катерина.

— Голова что-то закружилась, — отвечаю.

— Это с непривычки, — чуть улыбнулась Катя. — Первая ночь всегда тяжело переносится. Организм не привык ещё. Вот поработаешь с годик, привыкнешь.

— А я сколько работаю? — улыбнулась я в ответ. — Ты что забыла? Сегодня ровно год.

— Да уж, — ведёт меня Катя к дивану. — Хорошо ты, видимо, головой ударилась. Приляг, полежи немного.

— Да нет, — говорю, — посижу лучше. Проходит уже.

— Ну, посиди, — помогает мне присесть на диван Катя. — Только ближе к утру полы помой в первых трёх палатах. Сегодня больных заселять будут.

— А где они? — удивилась я. — Днём же в палатах были.

— Да что с тобой такое? — с подозрением смотрит на меня Катя. — Пустые палаты уже неделю как. Ремонт шёл.

Вот тут мне стало не по себе. Именно год назад, в мою первую рабочую ночь, я мыла полы в первых трёх палатах после ремонта. И почему Катя утверждает, что это моя первая рабочая смена? Мне стало действительно страшно. Сначала воронка… Теперь эти непонятки.

Конечно, я не стала ничего рассказывать дежурной сестре про воронку и о своих странных подозрениях, что я попала в прошлое. Психиатрическая больница совсем рядом находилась. Ну, может, конечно, и не больница, но с работы после моего рассказа я бы точно вылетела. Ведь Катю я уже год как знаю, та ещё болтушка. Я поднялась с дивана и прошлась по коридору… Стены. На стенах нет рисунков. А ведь нынешние стены были разрисованы местными художниками. А сейчас они без рисунков. Боже мой!.. Неужели я действительно в прошлом? Я вернулась к дивану, возле которого находился журнальный столик. На нём всегда свежие газеты были, так сказать, для просвещения больных. Я взяла первую попавшуюся газету, и у меня помутнело в глазах. Ведь по дате газеты получалось, что я оказалась ровно на год в прошлом. Меня сначала бросило в жар, а потом вдруг стало холодно. Хоть я находилась в непонятной реальности, но мозг отказывался в это верить. Мозг отказывался понимать.

— Ну что, полегчало? — подходит ко мне дежурная сестра. — Пойдём чай попьём.

— Пойдём, — возвращаю я газету на столик.

— Покрепче тебе сделаю. Вон бледная какая.

— Катя, а это старые газеты? — спрашиваю я её в надежде, что так и есть.

— Да нет, сегодняшние. Там же дата стоит.

— Значит, я действительно… — шепчу я в ужасе.

— Что ты там шепчешь?

Пока мы пили с Катериной чай, в мою голову пришла тревожная мысль. У моей подруги, Светки, ровно год назад погиб муж. На рыбалке утонул. Они только поженились, и такая беда. Светка вот уже год, как сама не своя ходит. Если я действительно попала в прошлое, то, значит, именно сегодня утром её Славик пойдёт на рыбалку. А ведь я могу предупредить Светку… Я могу всё исправить. И подружка ведь живёт совсем рядом от больницы, только несколько домов пройти.

— Катя, а можно я отлучусь на часик?

— Куда это ты ночью собралась? — удивилась сестра. — Время второй час…

— Я потом тебе всё расскажу, хорошо?

— Да ничего хорошего, — отодвигает от себя пустую чашку Катерина. — В первую свою смену бежишь ночью неизвестно куда. Если кто увидит из больных и сообщит врачам, выгонят тебя. А если случись с тобой что, и меня уволят. Мне это надо?

— Это очень важно, — кинуло меня в жар, — это вопрос жизни и смерти.

— Делай как знаешь, — поднимается из-за стола Катя. — Но если что, я ничего не знала.

— Конечно, — допиваю я чай. — Спасибо.

Я долго звонила и даже стучала в Светкину дверь. Никто не подходил. Я уже собралась уходить, как услышала заспанный голос подруги.

— Кто там?

— Света, это я, Лида.

— Лида? — открывается дверь. — Ты чего так поздно? До утра не могла, что ли, подождать?

— Света, а твой Славик дома?

— Спит, — зевает подруга. — А зачем тебе Славик, да ещё ночью?

— Света, нельзя ему сегодня на рыбалку идти.

— Чего это вдруг?

— Нельзя, и всё, — не знаю я, как объяснить.

— Ты что, с ума сошла? Это ты меня из-за этого разбудила? Дура, что ли? Мы в первом часу только уснули, а в четыре вставать надо, Славку провожать. А потом на работу…

— Выслушай меня…

— Знаешь что, подруга, — закрывает Светлана дверь, — я спать хочу…

— Не пускай Славика на рыбалку. Нельзя, — стучу я по двери подруги. — Беда с ним будет.

Я возвращалась в больницу. Светало уже. Ну как же так? Даже слушать меня не стала. Ну, а что я ей скажу? Что я из будущего, что ли? Чтобы потом все знакомые надо мной смеялись? Но всё же есть надежда… Есть. Проходя по тому участку дороги, где образовалась воронка, вдруг поднялся сильный ветер. Меня вдруг крутануло, да так, что я оказалась сидя на асфальте. Поднимаюсь и бегом к больнице.

— Ты где была? — встречает меня Катерина. — Я обыскалась тебя уже. Три часа ищу. Ты что, с ума сошла, не предупреждая…

— Катька, — улыбаюсь я, разглядывая разрисованные стены, — неужели я…

— Чего ты улыбаешься? — перебила меня медсестра. — Совсем ненормальная, что ли? Полы я, что ли, вместо тебя мыть должна?

— Я сейчас. Я быстро, — сдерживаю я радость в душе. — Я успею.

— Успеет она, — продолжает злиться Катерина. — Предупредить не могла, что ли…

С работы я завернула к Светке. А вдруг Славик жив… Вот радости-то будет. Звоню, дверь открывает заспанная подруга.

— Лида? — удивилась Светка. — Ты чего в такую рань? Проходи.

— Да я после смены, решила вот зайти, — разглядываю я прихожую в поисках Славкиных вещей.

— Проходи на кухню, завтракать будем.

— Хорошо. Я как раз голодная. На смене не получилось перекусить, — сникла я, так и не найдя ничего, что бы напоминало о Славке. Значит…

— Я вот всё думаю, — ставит чайник на газ подруга. — Зря я тебя не послушалась тогда.

— Когда?

— Ну, помнишь, год назад ты ночью приходила? Предупреждала, чтобы Славик на рыбалку не ходил. Не послушалась я. Какой же дурой была.

— Действительно, дура, — вздохнула я. — Такой шанс упустила.

— Какой шанс? Ты про что?

— Да это я так, про себя».

Ангел из детства. История, которая надолго останется в вашей памяти

Часть первая. Дед Николай

Хотите услышать удивительную историю, которая надолго останется в вашей памяти? А вы приезжайте в деревню Михайловка и найдите деда Николая. Его здесь все знают. Вот он вам и расскажет какой-нибудь случай из своей жизни. Случай, который вас удивит. Расскажет, если, конечно, вы ему понравитесь. Он ведь плохих людей за версту чует. Плохого человека он и близко к себе не подпустит. А если он вам улыбается и приглашает рядом присесть, значит, душа у вас чистая. Значит, вы ему по душе пришлись. Не верите? А вы приезжайте.

Сам-то я в городе живу, а в деревню эту иногда приезжаю к тётке. Приезжаю тишиной подышать. Тихо в деревне. Иногда только петушок прокричит, да собака залает. Самое место, чтобы выспаться и сил набраться. Тётка моя немолодая уже, в годах, восьмой десяток идёт. Но на месте не сидит. Я ведь лягу на диванчик, и с места меня не сдвинешь. Лежу и слушаю, как часики настенные тикают. А тетка то в огороде, то по хозяйству хлопочет, то на кухне кастрюлями гремит, готовит чего-то. Молодец тётка.

Вот она-то мне и рассказала про деда Николая, с которым вечно странные истории происходят. Интересно мне стало. Дай, думаю, схожу, проведаю старика. Заодно и посмотрю, правду тётка говорит или нет.

— Ты сразу-то к нему близко не подходи, а то заболеешь, — говорит тетка. — А вот как позовет тебя, тогда смело иди. Он ведь с плохими людьми не разговаривает. Он их за версту чует. И гостинца какого возьми. Вон сухариков ванильных, он их любит.

Положил я сухариков в пакетик и пошёл знакомиться со стариком.

Дед Николай сидел на полусгнившей лавочке возле своей хибары.

— Заходи, Колька, — едва меня завидев, прокряхтел старик, — присаживайся рядом, коль не брезгуешь.

— Здравствуйте, дед Николай, — протягиваю я пакетик с сухарями.

— Здравствуй, тёзка, — открывая пакетик и глубоко вздохнув аромат ванили, улыбнулся старик. — Ванильные?

— Ванильные, — отвечаю я.

— Зубов нет, а сухарики люблю, — положив пакетик на траву возле себя, крякнул старик. — Давно приехал?

— Вчера вечером, — говорю.

— Молодец. Не забываешь тётку. Да ты присаживайся, чего стоишь.

Дед Николай слегка сдвинулся в сторону и достал из потертого кармана свои любимые папиросы.

— Тебе не предлагаю. Последняя осталась, а последнюю и вор не берет, — прикуривает старик.

— Да я не курю, — сажусь я рядом со стариком.

— Молодец, — закашлялся старик. — Смотри занозу не посади. У вас, городских, задницы ведь нежные.

— Не посажу, — хихикнул я.

Старик ещё раз прокашлялся, высморкался и вытянул ноги в дырявых кирзачах.

— Я ведь, Колька, родился в городе. Это я после сорока уже в деревню приехал. Хотел сбежать от того, что со мной происходило. Вы это вроде как мистикой зовёте, или фантастикой. Вот я и хотел сбежать от фантастики этой, которая часто со мной случалась. Только вот чудеса эти как привязаны ко мне. Не отпускают. Я в деревню, и они со мной.

Я даже заёрзал от нетерпения, как мне захотелось услышать хотя бы одну удивительную историю, что со стариком происходили.

— Дед Николай, может, расскажешь хоть одну, — спрашиваю старика.

— Расскажу, тёзка, расскажу. Расскажу что-нибудь из последнего.

Старик сунул руку в пакетик и достал сухарик.

— Люблю ванильные, — улыбнулся старик, — детство они мне напоминают. Да и ангела угощу, чай не откажется.

— Какого ангела? — захихикал я.

Старик сунул сухарик в рот и закрыл от удовольствия глаза.

— Какого, какого. Из детства своего. Он часто ко мне прилетал, когда я маленьким был. Живот у меня сегодня разболелся. Думал, помру, как болел. А ангел всегда меня раньше лечил, вот я и вспомнил про него. Вспомнил, позвал, он и прилетел. Минут двадцать со мной возился, но помог. Поднял на ноги. Вот теперь, думаю, надо сухариками ванильными его угостить. Он ведь меня раньше подкармливал. Голодное детство у меня было. Я даже расти в одно время перестал, а он прилетал и подкармливал.

— И когда он теперь прилетит? — сдерживая смех, спрашиваю я.

— А чего ему летать?.. Вон он, в доме моем отдыхает. Да ты, я вижу, не веришь, — обиделся старик. — Эх, люди! Вот поэтому добрые чудеса с вами и не случаются, потому что не верите. Одни беды только рядом с вами идут.

Старик поднял пакет с сухарями.

— Ну-ка помоги мне, — крякнул он.

Я помог старику встать со скамьи.

— Пойдём, — говорит. — Надо бы тебя прогнать, да ладно уж. Сухарики твои вкусные.

Я вошёл за стариком в его избу. В нос ударило сыростью и плесенью. Я не стал ничего говорить деду Николаю. Не стал спрашивать, почему он не протапливает дом. Не хотелось его в очередной раз обижать.

— Так некому дрова-то колоть, — будто прочитав мои мысли, говорит старик, — а мне уже не совладать. Разве только ты поможешь.

— Конечно, помогу, дед Николай, — оглядываю комнату. — А где ангел?

— Так вон лежит, — шепчет старик, показывая рукой на старый диван, на котором лежал укрытый почти с головой старым пледом очень красивый мальчик лет восьми. Мне даже показалось, что вокруг мальчишки как-то светлее, что ли.

У меня онемели конечности. Я хотел что-то сказать, но не мог. Невольно я стал пятиться к выходу, а старик подошёл к спящему и положил пакетик с сухарями на грязную подушку рядом с головой мальчугана.

Мой мозг отказывался верить в то, что я только что видел. Я вернулся к своей тётке, видимо, хорошенько испугав её своим видом.

— Никак что-то страшное старик тебе рассказал, — подставляя мне табурет, шепчет тетка, — вон лицо какое.

Тётка заметила мой взгляд, обращенный на ведро с водой.

— Сейчас, сейчас я тебе водички дам.

Я залпом выпил ковшик ледяной воды и наконец выдохнул.

— И рассказал, и показал, — сажусь я на табурет.

— Чего это он тебе такое показал, что ты сам не свой вернулся? — забирает тётка ковш из моих рук.

— Ангела, — вытираю я пот со лба.

— Кого? — протянула тётка.

— Ангела, — повторяю я, — ангела-ребёнка.

Тёткины ладони разжались, и ковшик брякнул об пол. Тётка нагнулась и, подняв ковшик, облегчённо вздохнула.

— А я уж думала, случилось чего. Николай, ну какой ангел? Какой ребёнок? Да это внук, наверное, к старику погостить приехал. Ты сам, как ребёнок, веришь в чушь разную. И меня напугал, чуть сердце не остановилось.

— Так он что, обманул, что ли, меня? — опустил я глаза.

— Ну конечно, — ожила тётка. — Какой ещё ангел!

— Так ты же сама говорила: дед Николай, чудеса.

— Так это я так, чтобы тебя как-то развлечь. Лежишь целый день, вот я и подумала…

— А люди, — никак не могу я прийти в себя, — люди же про него говорят…

— Да что люди, — смеётся тётка, — напридумывают всякого… и сами в это верят.

— Ну старик, — открываю я дверь.

— Ты куда? — бежит ко мне тётка.

— Схожу, пару слов ему скажу, — с силой захлопываю я за собой дверь.

Я почти ворвался в дом старика, практически с ноги открыв дверь его хибары.

Посреди избы стоял красивый мальчик, раскинув ослепительно белые крылья. В руке он держал ванильный сухарик. Я остановился как вкопанный и зажмурился от такой неожиданности. Рядом с мальчиком стоял дед Николай, довольно улыбаясь. Старик взглянул на меня.

— Проснулся, — шепчет старик, — пора ему. А ты чего вернулся? Дрова, что ли, колоть?

Часть вторая. Любимая из будущего

Если вы читали мой рассказ «Ангел из детства», значит, вы помните, что дед Николай так и не успел мне рассказать свою удивительную историю, которых в его жизни собралось множество. Дело в том, что в прошлый раз уже я с помощью старика попал в историю, от которой волосы на голове шевелятся. Ведь я собственными глазами увидел ангела. Этот рассказ — продолжение моего знакомства с удивительным человеком, дедом Николаем.

Пришло время, и я стал собираться в обратный путь из уютного дома гостеприимной тётки. Билеты на автобус были куплены на утро следующего дня, а этим вечером я решил навестить деда Николая, чтобы попрощаться с ним перед отъездом. Кто знает, может, и не увидимся больше. Тётка пекла пирожки мне в дорогу, а я, прихватив пакетик с ванильными сухариками, отправился к деду Николаю.

Старик все так же сидел на своей любимой лавочке, будто и не было этих трёх дней, что разделяли нас после моей встречи с ангелом из детства деда Николая.

— Проходи, тёзка, присаживайся, — крякнул старик. — С утра уезжаешь?

— И откуда ты всё знаешь, дед Николай, — протягиваю я ему сухарики.

— Поживи с моё, — открыв пакетик и вдохнув аромат ванили, отвечает старик.

— Дед Николай, ты ведь историю, что мне обещал, так и не рассказал, — присаживаюсь я рядом.

— Тебе ангела мало, что ли? — хмыкнул старик. — Ладно, раз обещал, расскажу. Расскажу, как я в будущем побывал аккурат в эти дни, в которых мы с тобой живем.

— Ну какое же это будущее — наши дни, — усмехнулся я.

— Так ведь это было пятьдесят лет назад, — повысил голос старик. — Мне тогда двадцать пять годков было. Жил я тогда в городе. Ну, я тебе уже говорил. Я в то время как раз в эту деревню съезжать хотел. Домик здесь приглядывал. И спас я в городе старушку одну. Она чуть под машину не попала. Задумалась старая и не заметила, что автомобиль на неё летит. Хорошо я увидел. Старушку успел оттолкнуть, а сам не успел увернуться. Ногу мне автомобиль зацепил, аж колено вывернуло.

Старик погладил правое колено.

— Так вот, старушка эта не простой оказалась, — продолжил дед Николай. — То ли ведьма, то ли колдунья. Быстро она мою ногу восстановила, дня два — и я уже бегал. А в знак благодарности предложила мне в будущем побывать, на свою половинку посмотреть.

— Что ещё за половинка? — удивился я.

— Ты ведь знаешь, Колька, что у каждого на земле половинка своя есть. Я про настоящую любовь. Не ту, что мы видим вокруг. Так вот, с половинкой своей мало кто может встретиться, так как это почти невозможно. У кого-то вторая половинка в прошлом родилась, у кого-то — в будущем. А в настоящем это редкость большая. О такой любви только в книжках пишут. Так моя настоящая любовь, моя девушка, жила аж на пятьдесят лет в будущем.

— Ох, дед Николай, — рассмеялся я не сдержавшись, — умеешь ты мой мозг перепутать.

— А нечего тут путать, — обиделся старик. — Если ты хочешь посмеяться, вон в клуб иди, комедию смотри.

— Ну ладно, дед Николай, — стал я снова серьезным, — не обижайся. Рассказывай.

— В общем, согласился я в будущем побывать, на любовь свою посмотреть, — достает старик из пакета ванильный сухарик. — Ну и треснула она, старуха эта, мне по лбу своей костлявой рукой. Да так треснула, что у меня искры из глаз. Лежу на траве возле дома своего и ничего понять не могу. И слышу голос старухи: «Как пройдет синяк, так домой возвернешься».

Вот теперь я рассмеялся по-настоящему. Никто теперь меня не мог остановить. Старик аж отодвинулся от меня, чтобы, не дай Бог, не задел я его руками. Минут десять валялся и катался по траве.

— Ну дед… Ну Николай… Ой, не могу. Ой, помру сейчас. Ой, живот болит. Ай, помогите…