Бесплатный фрагмент - Амаркорд смерти

ПРОЛОГ

— Приехали, — сказал пожилой таксист.

Гидеон Хилл достал из внутреннего кармана пиджака потертый бумажник и расплатился с водителем. Выйдя из машины, Хилл поправил растрепанные седые волосы и захлопнул за собой дверь. Сердце гулко стучало в груди. Он здесь, а значит, случилось что-то ужасное.

— Детектив! — крикнул молодой патрульный, идущий навстречу.

— Да-да, — Хилл махнул рукой.

Совсем не так Гидеон собирался провести этот вечер…

В духовке пеклась сочная индейка, приготовленная по новому рецепту из журнала «Для настоящих холостяков». На кухонном столе дожидался очередной бокал любимого вина. В комнате на диване прыгала озорная дочурка, размахивая пультом от телевизора. Кара, как и ее отец, обожала субботние вечера! Ведь именно в это время они могли спокойно поужинать вместе и посмотреть заранее обговоренный фильм. Быть нормальной семьей. Кидаться в друг друга чипсами, смеяться, вспоминать маму, разглядывая ее фотографии в альбоме.

Увы, этот вечер был испорчен.

Телефонный звонок разрушил идиллию отца и дочери. Черные руки нанес очередной удар. Серийный убийца, за которым Гидеон Хилл охотился последние месяцы, вновь дал о себе знать. И судя по тому, что детектив услышал по телефону, зрелище на месте преступления его ожидало на редкость красочное. Впрочем, ничего удивительного. Что касалось мизансцен — в этом маэстро Черные руки превзошел всех своих одноклубников по убийствам.

Позвонив сестре и попросив ту присмотреть за дочерью несколько часов, Гидеон оставил Кару и поехал на адрес.

Стоя рядом с местом преступления, Хилл всматривался в побелевшее лицо патрульного, идущего к нему навстречу, а сам вспоминал обиженный взгляд дочери. Кара перестала прыгать на диване, выбросила в сторону пульт и, демонстративно топая ногами по полу, ушла в свою комнату. В этот момент Гидеон хотел провалиться под землю. Что он за отец-то такой? Возможно, стоит бросить все это? Устроиться в охрану, работать по нормальному графику и больше никогда не видеть зверств, которые учиняют ублюдки вроде этого сумасшедшего убийцы с пресловутым прозвищем «Черные руки».

Маньяк орудовал по всему округу Глум-Сити. Подыскивал себе в жертвы семьи. Следил за ними. Изучал их графики, поведение. В самый неожиданный момент наносил удар. От всепоглощающей ярости Черных рук уйти не удалось никому. На совести этого чудовища было уже четыре нападения. Четыре женщины, четверо мужчин и четыре ребенка. Находить задушенные трупы детей с черными следами от рук на шее для Гидеона стало самым сложным занятием в жизни.

Детектив Хилл сотню раз хотел отдать дело кому-то другому. Черт, да он бы отвесил низкий поклон федералам, если бы они забрали у него это проклятое расследование. Но видимо, Черные руки знал, как работает система. Убийца никогда не нарушал границ. Все его преступления были совершены в рамках одного округа. Именно поэтому ФБР отклоняли запрос. Среди коллег-копов браться за эту грязь никто не хотел. Товарищи лишь сочувственно кивали головами, понимая, какое дерьмо приходится разгребать пожилому детективу.

С каждым новым эпизодом сил у Гидеона оставалось все меньше. Ни зацепок, ни свидетелей. Ничего… Черные руки, словно чертов призрак, возникал из ниоткуда и пропадал в никуда.

— Привет, Микки, — Хилл поздоровался с патрульным. — Все хреново? Это опять он?

— Да, детектив, — ответил полицейский. — Правда, в этот раз есть кое-какие изменения.

— Надо же, — Гидеон почесал заросшую седую бороду. — Пошли, посмотрим…

Таксист привез Хилла в один из элитных районов города. Люди тратили огромные суммы денег, чтобы купить себе здесь жилье. В этом месте богачи хотели уберечься от черной стороны Глум-Сити. Города, погрязшего в криминале, насилии и всем прочем. С каждым днем жить здесь становилось все страшнее. Видимо, даже эти районы не могли гарантировать спасения.

Гидеон часто читал отчеты полиции. Действительно, не мегаполис, а помойка, которой заправляют преступники. Как с этим справиться, Хилл не знал. После смерти комиссара Фрэнка Чейза все полетело к чертям… Больше некому было держать уголовников и продажных копов в ежовых рукавицах.

— Почему на такси? — спросил Микки, провожая детектива до входной двери дома.

Гидеон повернулся в сторону патрульного и коротко дыхнул в него парами красного полусладкого.

— Понятно… Оторвали от ужина?

— Именно. Как же меня задолбал этот урод, — буркнул Гидеон.

— Не переживайте, детектив. Рано или поздно Черные руки обязательно попадется. Нельзя быть идеальным всегда.

— Твои бы слова, Микки, да богу в уши.

Полицейские зашли в дом. Гидеон не сомневался, что интерьер помещения будет под стать шикарному фасаду, что он наблюдал снаружи. Картины в резных рамках висели на стенах. Огромные просторные комнаты. Камин посреди гостиной. Здоровенный кухонный стол с остатками ужина и недопитыми бутылками вина, о которых Хилл мог только мечтать. Но, несмотря на все это, находиться здесь совершенно не хотелось. Всему виной был устоявшийся металлический запах крови.

— Привет, Гидеон, — к детективу подошел мужчина в белом комбинезоне.

— Здравствуй, Лео, — поздоровался Хилл.

Лео Стерн был главой криминалистов. Этот человек знал свое дело как никто другой. Если на месте преступления работает Лео, то каждая деталь будет зафиксирована и представлена в отчете в самом надлежащем виде.

Стерн стянул с головы капюшон комбинезона и протер кончиками пальцев высокие залысины на лбу.

— Все плохо? — спросил детектив.

— Даже хуже, — почти шепотом ответил Лео.

— Показывай…

Криминалист провел Хилла в центр гостиной и указал на труп женщины. Бедняжка сидела на полу. Руки убитой были прикованы к металлической ножке стула у нее за спиной. На вид жертве не более сорока. Явно следила за собой: стройная фигура, минимум морщин, длинные шелковистые волосы. Гидеон даже не спрашивал, отчего она умерла — сердечный приступ: — убийца каждый раз выбирал семьи, в которых у женщин имелись проблемы с сердцем. Рядом с убитой лежало с десяток снимков «Поляроида». Каждое фото показывало изображение ее мужа. Детектив знал, что это он. В других случаях всегда было аналогично.

На одном из снимков черноволосый мужчина, прикованный к трубе в ванной комнате, выглядел собранным и смелым. В его взгляде читался вызов. Этот человек явно не привык быть жертвой. Очерченные скулы, голубые глаза: вся его поза буквально источала напор и сопротивление.

Следующий снимок разительно отличался. Лицо, снятое крупным планом, перестало сверкать смелостью. Казалось, человек с прошлой фотографии куда-то исчез. Стерся. Детектив каждый раз поражался столь сильным переменам. Черные руки знал, как показать свою модель с разных ракурсов. В этом он преуспел лучше самых элитных фотографов мира.

У Гидеона екнуло сердце, когда он взял в руки еще один снимок.

Судя по тому, какие увечья получил бедняга, Хилл видел весь ужас сложившейся ситуации. Изрезанные ребра с глубокими кровоточащими бороздами, перебитые коленные чашечки и отсутствующие пальцы на правой руке: глава семейства рыдал от боли и безысходности. Гидеон был уверен, что ни один человек на этой проклятой планете не смог бы пройти через нечто подобное и в итоге не превратиться в маленькую девочку, молящую о пощаде.

— Вот, — криминалист протянул следующий снимок. — Переломный момент.

На фото мужчина рыдал кровавыми слезами. Крупные красные капли текли по разбитому лицу, словно мироточение на иконах. Детектив не мог упрекнуть убитого, ведь, глядя на то, во что превратилось его тело, Гидеон Хилл сам хотел разразиться слезами. Настолько все это выглядело омерзительно.

Да, действительно, в этот раз Черные руки превзошел себя. Ублюдок учится. Становится все лучше и лучше. Сколько боли и страданий вытерпел глава семейства! — Гидеон увидел и работу паяльной лампы и следствия от ударов топора. Венцом искусства боли Черных рук стали мелкие полоски скальпеля по всей груди жертвы. Наверняка скальпель. Слишком ровно и мелко, подумал детектив.

Следующие снимки показывали то, на что нормальный человек смотреть никогда бы не стал. С каждым новым изображением муж женщины становился все больше похож на кусок истерзанного мяса.

Последним штрихом стали до боли знакомые отпечатки черных рук на шее убитого. Преступник всегда приносил с собой сажу для последнего аккорда казни: удушение главы семейства. Когда Черные руки показывал крайний снимок жене покойного, та умирала от сердечного приступа. В том случае, если этого не происходило, ублюдок душил ребенка женщины на ее глазах.

Лишь в одном из эпизодов мать умерла насильственной смертью. И что-то подсказало: это было потому, что маньяк пробовал свой зверский опыт впервые. Набивал руку, так сказать.

— Господи, — прошептал Гидеон, возвращая снимки криминалисту, смотря на лицо умершей от горя женщины.

Детектив глянул по сторонам, прищурился. Окинув мрачным взглядом гостиную, Лео Стерна и патрульного, Гидеон спросил:

— А где тело ребенка?

— В этом-то вся и загвоздка, Хилл, — отозвался Лео. — У семьи покойных есть отпрыск. Мальчик. Зовут Грэм. Тринадцать лет. Но его нигде нет. Ни следов крови, ни чего-либо еще…

— Лео, ты хочешь сказать, что Черные руки похитил парня? — ужаснулся детектив.

— Да, Гидеон. В этот раз Черные руки забрал с собой трофей.

ЧАСТЬ 1

Шрамы имеют власть над людьми, они напоминают нам, что прошлое реально.

(С) Кинофильм «Красный дракон».

ГЛАВА 1

Я не знаю, что он во мне нашел. Возможно, то, что я не заплакал и не попытался убежать: наверняка все остальные дети поступали именно так. Не стал кричать как маленький мальчик, кем я, собственно, и являлся. Не забился в дикой истерике, умоляя отпустить родителей.

К нам в дом пришел человек и методично с особой жестокостью начал убивать всю мою семью. Маму приковал к стулу, папу отвел в другую комнату. Что с ним произошло дальше? — остается только гадать. Я же лишь слышал душераздирающие крики. Видел танцующие тени в мелкой щели света под дверью, за которой смерть расправляла крылья. Затем из этой щели потекла густая лужа темной крови. До сих пор помню, как она медленно приближалась к моим ногам, словно дикий хищник, подкрадывающийся к жертве.

Мама обливалась слезами, пытаясь высвободить руки. Она слышала предсмертные хрипы папы. Ее лицо выражало самое настоящее отчаяние… сломленность. Кем бы ни был тот человек с черными руками, он свое дело знал. Это меня и удивило.

Я не испугался. Не был ошарашен как мама. Я просто сидел в углу и смотрел на происходящее с широко открытыми глазами. Ждал своей очереди. Гадал, какая же участь уготована мне? Но к великому удивлению, после того как человек с черными руками покончил с родителями и подошел ко мне, явно намереваясь завершить свой кровавый ритуал, делать этого он не стал. Вместо измазанных пальцев, сомкнутых у меня на шее, я увидел раскрытую ладонь. Ладонь, означающую приглашение.

Я не знаю, что он во мне нашел. Возможно, то, что я не заплакал и не попытался убежать. Не стал кричать как маленький мальчик. Не забился в истерике, умоляя отпустить родителей. А возможно то, что в моих глазах человек с черными руками увидел слабую тень самого себя.

***

Это утро для Кары Хилл оказалось на редкость поганым. Острая головная боль дала о себе знать, прежде чем Кара открыла глаза. Во рту пересохло. Шея затекла так сильно, что было страшно пошевелиться. Проведя пальцами по опухшим векам со вчерашним макияжем, Кара попыталась перевернуться на спину и с ужасом обнаружила, что ее тело во что-то уперлось.

— Что за?

Хилл мгновенно позабыла о головной боли. Вскочив с кровати, женщина осмотрелась по сторонам. Чужая холостяцкая квартира, повсюду разбросанные вещи: как ее — Кара узнала свой лифчик и джинсы, — так и чьи-то другие. Мужские. Причем мятая рубашка, валяющаяся на полу, была такого огромного размера, что в нее мог спрятаться слон.

Так и оказалось…

На кровати, с которой секунду назад спрыгнула Кара, спал крупный чернокожий мужчина с волосатой спиной. Половина его голой задницы выглядывала из-под белой простыни. На плече незнакомца красовалась татуировка в виде розочки. Цветная татуировка. Хилл обожала рисунки на теле — у нее у самой было несколько штук, — но этот глупый цветочек на таком огромном мужчине выглядел максимально неуместно. Кару чуть не вырвало, когда она сложила два и два.

Неужели она и он? Всю ночь…

— Вот дерьмище, — тихо прошептала Хилл.

Передвигаясь на цыпочках, она собрала свои разбросанные вещи, оделась и уже собиралась уходить, как заметила движение. Здоровяк перевернулся на кровати. Потянулся, словно заспанный кот. Простынь скатилась с массивного тела, оголив все прелести мужского достоинства. Яркий солнечный свет из окна лишь сильнее подчеркивал те места, на которые в трезвом уме Кара никогда бы не позарилась.

— Детка, ты проснулась, — прохрипел мужчина.

Хилл ничего не ответила. Подойдя к входной двери, она стала обувать ботинки.

— Уже уходишь? Может, сделаем еще один заход? Тут осталась парочка, — крепыш демонстративно покрутил в пальцах несколько презервативов. — Вчера вечером ты обещала мне использовать их все.

Прохладная ладонь Кары опустилась на покрасневшее лицо. Хилл хотела провалиться под землю. Оказаться, где угодно, лишь бы подальше отсюда. Неужели одинокая посиделка в баре закончилась вот этим?

Кара планировала выпить несколько бутылок пива, снять стресс перед завтрашней казнью Грэма Сайлента — серийного убийцы, которого наконец-то удалось поймать и, после громкого разбирательства в суде, отправить в газовую камеру. Мерзавец изводил ее так долго, что Кара уже потеряла счет времени. Хилл смертельно устала от всех этих бюрократических моментов! От постоянных звонков репортеров, от вопросов отца — человека, которому вообще нельзя нервничать в его то положении. За последние месяцы на Кару столько навалилось, что нервы начали сдавать. Но то, что несколько бутылок пива могут перерасти в это огромное нечто, размахивающее членом? — к такому повороту событий Хилл готова никак не была.

— Ну так что? — подытожил здоровяк, положив руку себе на промежность.

Он вальяжно поднялся с кровати и подошел к Каре. На лице играла довольная улыбка.

— Ну что ты? Давай… вчера ты была более раскрепощенная, — громила протянул руку в сторону Кары, и женщина мгновенно сработала на инстинктах.

Схватив его за указательный палец, Хилл выгнула кисть мужчины под таким углом, что тому ничего не оставалось, кроме как повалиться на пол. Пальцы хрустнули. Здоровяк пискнул, словно девчонка. Кара уперлась подошвой ботинка в его горло и приперла к полу.

— Еще раз попытаешься меня тронуть, и я тебе трахею сломаю, — прошипела Хилл, посильнее надавив ногой на шею. Взглянув на сморщенный пенис своего горе любовника, она добавила: — Руки есть, не пропадешь.

Лишь оказавшись на лестничной площадке Хилл смогла вдохнуть полной грудью. Больше всего она боялась, что эта образина выбежит из своей квартиры и продолжит домогательства. Бить здоровенного кабана желания не было совсем. Да и голова по-прежнему гудела. Нет, с алкоголем нужно завязывать. Еще одного такого случая Кара не переживет.

В кармане кожаной куртки завибрировал мобильник.

— Детектив Хилл, — ответила Кара.

— Здравствуйте, Кара, — прозвучал спокойный мужской голос. — Это доктор Моралес. Вам нужно срочно приехать в больницу. Вашему отцу стало хуже.

***

Роскошный номер люкс в самом дорогом отеле Глум-Сити, шикарное вечернее платье, бутылка шампанского за несколько тысяч долларов: разве не к этому стремится большинство людей?

Сара Пэйн была отнюдь не из них. Все эти блага являлись лишь придаточным бонусом к тому, что она желала воплотить в жизнь. Проект Сары стартовал много лет назад. Шел со скрипом и паузами. Почти никто в него не верил. На определенном этапе вера начала покидать и саму Сару. Но в итоге, все получилось…

Сара надела платье. Поправила волосы, несколько часов назад старательно уложенные одним из самых известных стилистов. Налила себе бокал шампанского. Вскоре ей нужно спуститься. Стать главным действующим лицом мероприятия, на котором будет объявлено о том, что проект «НЕБО» выходит на финальный этап тестирования. Если все пойдет по плану, то уже через полгода любой человек на этой планете сможет получить второй шанс. Сможет попасть в место, где нет ни болезней, ни страданий. Нет несправедливости.

Инвалиды, больные на пороге смерти, старики, уставшие нести тяжесть своего бренного тела! — все эти люди смогут подключить разум к «НЕБУ» и обустроить свой мир так, как этого желают именно они. Поистине самое грандиозное открытие человечества. Мир без границ. Мир, где каждый сможет обрести счастье. Если рай и существует, то врата в его чертоги раскроет именно Сара Пэйн. Ее имя останется на века.

Имя женщины, которой удалось обойти бога.

***

— Да ладно тебе, Барри, — крикнул Даг Перси. — Сыграем еще разок. Никуда эти ублюдки вонючие не денутся.

Барри Пеппер бросил карты на стол, допил остатки кофе из кружки с изображением его семьи и поднялся со стула.

— Перси, — сказал Барри, поправляя свою форму надзирателя. — Этим людям осталось жить всего ничего. Прояви хоть немного уважения.

— Нет, вы его слышали? — обратился Перси к коллегам. — Прояви уважение. Эти твари — убийцы, насильники и бог знает кто еще. Уважение? Да у меня больше уважения к сортирному ершику, после того как с ним поработает Билли, — Перси кивнул в сторону уборщика, моющего шваброй пол в комнате отдыха персонала, — чем к этим отбросам. Всех их в газовую камеру. Была бы моя воля, я бы сам нажимал на кнопку, а потом смотрел в их молящие о пощаде рожи.

Барри окинул коллег взглядом. Все как один поддакивали Дагу Перси. Смысл спорить? Большинство этих парней не проработали здесь и пары лет. Легко судить, не зная деталей.

Пеппер находился в должности тюремного надзирателя блока для смертельно осужденных уже почти десятилетие. За это время бывало всякое. Как бы профессионально Барри ни относился к своей работе, но случалось, что он сближался с заключенными. Не все из тех, кого собирались засунуть в газовую камеру, были отмороженными убийцами. Встречались и достаточно достойные люди, на чью долю волей судьбы выпала плохая карта.

Как-то раз в этом блоке отбывал срок мужчина, который в итоге был казнен, но спустя буквально несколько недель открылись факты по делу, полностью опровергающие его вину. Барри хорошо помнил тот случай. На протяжении долгих месяцев разбирательств заключенный плакал каждую ночь и молил бога о спасении. Он клялся, что ни в чем не виноват, но Барри в то время, как и Даг Перси сейчас, смотрел на него свысока, будучи уверенным в том, что он оказался здесь полностью заслужено.

Да, за годы своей работы Барри Пеппер встречал разных заключенных, как приятных людей, так и совершенно безумных зверей. Но всех их объединяло одно: они боялись смерти. Какими бы внешне смелыми ни пытались выглядеть смертники, Пеппер читал страх в их глазах. Он отчетливо его видел.

Барри и представить себе не мог, что должно твориться в голове человека, сидящего за этими стальными прутьями. Просыпаться каждое утро с мыслью о том, что твои дни сочтены. Засыпать с видением того, как тебя засунут в пустую холодную камеру, с грохотом закроют двери и впустят туда смертельный газ. Вертеть в воображении сцену собственной смерти. Изо дня в день, каждую минуту, каждую секунду своего бытия. По ночам видеть кошмар за кошмаром.

Такой участи и врагу не пожелаешь, считал Барри.

— Пойду на обход, — сказал Пеппер, коротко кивнув Перси и остальным коллегам.

— Ага, — буркнул Даг. — Передавай привет. Скажи, я скоро приду, спеть им песенку на прощание. А еще я нассал им в чай! — коллеги Перси разразились хохотом.

Да, Барри встречал разных людей, но каждый раз, когда он проходил мимо камеры Грэма Сайлента, его пробирал холодный пот. Нет, заключенный Сайлент не обладал свирепым нравом или устрашающей внешностью. Тридцать лет, довольно моложавый мужчина с темными волосами: одна из прядей вечно закрывала его правый глаз. Но, смотря в это продолговатое лицо с легкой щетиной, Барри всегда находил внутри себя точный ответ: если кто и достоин смертной казни, так это Грэм!

В том, что заключенный Сайлент серийный убийца, за которым полиция бегала ни один год, сомнений не было никаких. Этот человек — чудовище. Наконец-то, маньяк пойман. Теперь горожане могут спать спокойнее.

— Барри, — отсалютовал Сайлент, принимая упор лежа в своей тюремной камере.

Пеппера даже передернуло от неожиданности. В это позднее время в блоке смертников спали даже самые буйные заключенные. Барри знал, что Грэм Сайлент мало спит. Ему хватало всего несколько раз в сутки прилечь на койку и продремать не больше двадцати минут. Все остальное время он упражнялся, читал книги или просто стоял в углу, спрятав лицо в тени. Но когда это самое лицо показывалось на свет, Барри Пеппер видел блаженную улыбку. Надзиратель мог дать руку на отсечение, что в эти моменты Сайлент вспоминал свои убийства. Вспоминал предсмертные крики жертв. Блуждал в чертогах своей памяти, выискивая самые яркие кадры того зла, что он привнес в мир.

— Не спится, начальник?

Грэм сделал несколько отжиманий от пола, на выдохе подскочив на ноги. Тусклый свет лампочки на потолке освещал худощавое, но в то же время натренированное тело. Верхнюю часть тюремной робы Грэм завязал на поясе, оголив торс. Барри невольно потрогал свой выпирающий живот. В сравнении с Пеппером, этот маньяк выглядел как Аполлон.

— Хм, — нервно усмехнулся Барри. — Ты не похож на человека, который знает, что завтра его казнят.

Действительно, этим Грэм Сайлент пугал его больше всего. За все то время, проведенное в стенах блока, Грэм ни разу не дал слабину. Со стороны казалось, что ни заключение в тюрьме, ни вынесенный смертный приговор, ничего из вышеперечисленного совершенно никак не повлияло на его жизнь. Он по-прежнему радовался каждому новому дню. Улыбался всем встречным надзирателям, шутил над убийцами в соседних камерах. Пеппер был уверен: все постояльцы блока смертников боялись Грэма Сайлента. Его безумие распространялось по воздуху.

Даже Даг Перси старался обходить камеру Сайлента стороной. После очередной шуточки Дага в адрес серийного убийцы, Грэм воспользовался ошибкой Перси. Молодой надзиратель стоял слишком близко к камере. Сайлент выхватил дубинку из рук Перси, обвел ее тому за затылок и со всей силы зажал лицо мужчины между стальными прутьями. Пока Перси кричал во все горло, зовя на помощь коллег, Грэм прокусил свою нижнюю губу и поцеловал горе надзирателя в засос, смачно проведя языком по всему лицу Дага. Выпустив Перси из захвата, Грэм бросил резиновую дубинку к его ногам и сказал, что болен СПИДом.

Даг мгновенно проблевался. Он так яростно оттирал кровь Сайлента со своего испуганного лица, что подбежавший к нему Барри подумал, он сотрет кожу до костей.

— Что случилось? — прокричал Пеппер.

— Что случилось? — завопил Даг. — Этот ублюдок засунул свой окровавленный язык мне в рот! Господи! Я не хочу умирать! У этой твари СПИД! Господи!

Упав на колени рядом со своей дубинкой, Перси заскулил. Барри повернул голову в сторону камеры Сайлента и увидел такое довольное лицо, словно Грэм только что посетил Спа-салон.

Вытянув губы бантиком, Сайлент сказал:

— Ты классно целуешься, малыш Даги. Будь я геем, обязательно бы за тобой приударил. У меня почти привстал. Смотри! — Грэм указал себе на пах.

Подобно обиженной школьнице Даг Перси подобрал дубинку и побежал вниз по лестничному пролету. Пеппер был уверен, что ближайшие сутки для Дага стали одними из самых нервных. Барри знал, что у Сайлента нет СПИДа. Он читал его медицинскую карту. А раз Перси так испугался, что тут же отпросился с работы и пулей помчался сдавать анализы, значит, Даг не ознакомился с личным делом Грэма Сайлента, как того следовало сделать по регламенту. Так к чему раньше времени снимать груз с его сердца? Пускай понервничает.

Вспомнив тот инцидент, Барри отошел от камеры Сайлента на шаг. Так или иначе, терпеть этого человека осталось всего несколько часов. Завтра утром приедет конвой и отвезет психа туда, откуда он уже никогда не вернется.

— Грэм, утром тебя казнят, — сказал Барри. — А ты даже не попросил последний ужин. Или разговор со священником.

Сайлент отошел к задней стене, взялся руками за металлические прутья на окне у себя над головой и начал поднимать перед собой ноги, прорабатывая мышцы пресса.

— У меня гипогевзия, — ответил Грэм. — Я не чувствую вкуса. Вся жратва как мыло. И как ты понял, — Сайлент сделал очередной мах ногами, — в данный момент я не голоден.

— А священник? — спросил Пеппер. — Неужели даже перед смертью тебе не хочется облегчить душу?

Грэм закончил упражнения. Опустился на ноги. Подойдя ближе к решетке, махнул головой, убрав с лица вспотевшую прядь волос.

— Не знаю, рассказывал ли вам кто, но священники любят растлевать малолетних детей. Серьезно. Я видел в кино. Вдруг ко мне в камеру придет один из таких? Я не смогу сосредоточиться на своих мыслях, если постоянно буду представлять этого старика со спущенными трусами, перед которым плачет ни в чем не повинное дитя. Да покарает кара божья всех этих подонков в рясе…

Барри понял, что говорить с психопатом совершенно бесполезно. У такого человека, как Грэм Сайлент, нет ни совести, ни чести, ни души. Он настоящий безумец, которого невозможно испугать или сломить.

— Прощай, Грэм, — сказал Барри, продолжив свой путь по одинокому металлическому коридору.

— До встречи… — донесся насмешливый голос Грэма Сайлента за спиной.

ГЛАВА 2

Холл отеля Глум-Сити Плаза был забит журналистами до отказа. Сотни видеокамер и микрофонов. Парковка сплошь усеяна фургонами всевозможных телеканалов. На пресс-конференцию пришли все — от самых элитных изданий, до низкосортных газетенок, специализирующихся на скандалах и неподтвержденной информации. Каждый человек на этом мероприятии хотел узнать, на какой стадии находится разработка проекта «НЕБО».

Сара Пэйн сделала шаг вперед и оказалась на трибуне под светом прожекторов. Микрофон перед ее лицом начал фонить, на несколько секунд оглушив всех собравшихся. Женщина чувствовала, как у нее вспотели ладони. На стенде лежала заготовленная речь, которую она перечитывала десятки раз. Но стоя здесь, под пристальным взглядом журналистов, Сара решила донести мысль своими собственными словами.

— Приветствую всех собравшихся, — сказала Сара, постучав кончиком пальца по микрофону, после чего поправила прическу.

Гул в холле стих. Репортеры навострили уши. Звучали лишь щелчки фотоаппаратов.

— Много лет назад, — начала Пэйн, — случилось несчастье. Семнадцатилетняя Джой Грин попала в плен к садистам. Благодаря своей силе воли девочке удалось сбежать. Но при побеге она получила серьезную травму головы. Джой впала в глубокую кому. Надежд на спасение не было никаких. Именно тогда на родителей Джой вышел мой наставник, доктор Гарольд Милтон. На протяжении нескольких лет он разрабатывал технологию, позволяющую совершать слияние сознаний.

На секунду Сара замолчала. Каждый раз, когда она вспоминала историю Джой Грин, у нее по спине бежали мурашки. Тот зверский случай всех поверг в шок.

— Отец девочки согласился поучаствовать в новой программе, — продолжила Сара. — Ему предстояло проникнуть в больной разум дочери и вывести ее из лап забвения… Слава всевышнему, эксперимент удался. Джой очнулась, — Сара протерла вспотевшие ладони. — Работа доктора Милтона помогла сотням людей вновь вернуться к жизни. Но чем дальше продвигались эксперименты, тем больше процесс погружения в чужое сознание расширял горизонты. На определенном этапе развития нам пришла идея проекта «НЕБО». Если мы можем погрузить сознание одного человека в мир другого человека, то что нам мешает создать свой собственный мир? Мир, в котором у каждого появится второй шанс.

В зале послышался гул. Журналисты начали выкрикивать вопросы. Вспышки фотокамер засверкали с удвоенной силой.

— Вы хотите сказать, — прокричал самый громкий мужчина из толпы, — что можете создать альтернативный мир для каждого из нас?

— Для всех нас, — ответила Сара.

— Но зачем? Разве доктор Милтон не для того и создал свою установку, чтобы помогать людям выбираться из комы, а не погружаться в нее все глубже? — спросил все тот же крикун.

— Посмотрите на себя, — сказала Сара, указав на журналиста рукой. — Не старше тридцати пяти. Ни единого лишнего килограмма. Прическа. Хороший костюм. Наверняка любимая работа, которая приносит вам солидное жалование. Уверена, девушки по вам так и плачут.

Мужчина заметно засмущался. Все, кто стояли рядом, обратили на него пристальное внимание.

— У вас насыщенная интересная жизнь, — добавила Сара. — Но что, если бы вы были прикованы к инвалидному креслу? Что, если бы вы болели раком на самой последней стадии? Думаю, окажись вы в подобном положении, то смотрели бы на мир совершенно иначе…

В зале прошла волна голосов. Сара всматривалась в толпу журналистов, замечая одобрительные кивки. В какой-то момент люди расступились и среди них оказался скрюченный мужчина в кресле-каталке. Изогнутыми пальцами он управлял коляской, медленно подъезжая к трибуне.

— Пожалуйста, — доктор Пэйн обратила внимание на инвалида. — Дайте мужчине микрофон. Уверена, ему есть что сказать.

Десятки видеокамер мгновенно направили свой взор на человека в кресле. Один из газетчиков поднес микрофон к его лицу.

— Доктор Пэйн, — невнятным голосом произнес он. — Вы хотите сказать, что такие люди, как я, смогут получить второй шанс на нормальную жизнь внутри «НЕБА»?

Сара подарила этому человеку свой самый добрый взгляд и белоснежную улыбку.

— Я хочу сказать, — ответила Пэйн, — что в нашем мире есть несправедливость. Посмотрите вокруг! Преступность, коррупция, безработица, болезни! Пока одна прослойка общества проживает свою жизнь, словно боги, остальные питаются объедками с их стола. И позвольте добавить, это случилось ни сегодня, и ни вчера. Так было всегда. Сколько человечество себя помнит, постоянно сильный пожирал слабого. Так уж мы устроены. Я не могу изменить этот мир. Никто не может…

— Именно поэтому вы решили создать свой собственный? — по-прежнему запинаясь, спросил мужчина в коляске.

Сара улыбнулась. Посыпался град вопросов. Все хотели узнать подробности. Громче всех вновь прокричал журналист, которого Сара похвалила за костюм и прическу.

— Доктор Пэйн! Если все так прекрасно, как вы говорите, то какова будет ваша роль в этом утопическом новом мире? Неужели вы решили стать богом? Ведь как вы сами сказали: человечество не изменить.

Из-за спины Сары появился ее помощник Уильям. Мужчина в черном костюме наклонился к микрофону и произнес:

— На этом пресс-конференция окончена.

На протесты Сары остаться и договорить Уильям лишь крепко взял ее за плечи и отвел в сторону. Репортеры были в ярости. Гул недовольных голосов гудел, пока Сару не вывели в коридор.

— Уильям, какого черта? — нервно спросила доктор Пэйн.

— У нас проблемы, — ответил мужчина. — Дженнифер…

— Дженнифер? — прошептала Сара. — Что-то случилось с моей дочерью?

— Она подключилась к «НЕБУ», — отрезал Уильям.

Сара нервно сглотнула. До этого момента все испытания проходили лишь на определенных людях с разными психотипами. Система обкатывала алгоритмы своей совместимости с различными пользователями. Прежде чем подключать к «НЕБУ» неподготовленных людей, нужно было провести еще целую кучу тестов.

— Твою мать, Уильям! — взорвалась Сара. — Как это могло произойти?

— Доктор Пэйн, — замешкался помощник. — Это еще не самое страшное.

Сара буквально побледнела на глазах.

— В чем дело?

— Пропала обратная связь… Мы не можем узнать, что сейчас происходит в «НЕБЕ».

***

Доктор Моралес стоял рядом с палатой Гидеона Хилла. Кара примчалась в окружную больницу, как только получила от него звонок. Она ехала так быстро, что наверняка собрала штрафов на целое состояние. Впрочем, учитывая сколько денег Кара тратила на лечение отца, не далек тот день, когда ей придется продать дом, чтобы расплатиться с долгами. Родной дом, единственное место, напоминающее о маме.

Немного запыхавшаяся Кара подошла к доктору и пожала его крепкую руку. Несмотря на столь раннее утро онколог выглядел на редкость бодрым. Аккуратно выбритая бородка на широком лице мужчины служила тому подтверждением.

Кара смотрела за спину Моралеса, заглядывая в палату отца. Через щель в дверном проеме были видны бледные ноги на больничной кровати.

— Все плохо? — спросила Кара.

— Мне жаль это говорить, мисс Хилл, но боюсь, что так…

— Что случилось? Я вчера была у него. Он был в порядке. Говорил со мной. Шутил.

Кара знала, что у нее изо рта несло вчерашней пьянкой, да и внешний вид оставлял желать лучшего, но привести себя в нормальный вид она не успела. Да и по большому счету в этот момент ей было на все это плевать.

— Послушайте, — доктор попытался взять Кару за руку, но она не позволила. — У вашего отца рак легких четвертой степени. Он проходил курс химиотерапии. Мы пытались сделать все возможное, но вы же сами понимаете, что в подобных случаях надежд практически нет… Гидеон был сильным. Настоящий боец. То, что он продержался столько времени уже чудо. Но сегодня ночью внутренние органы мистера Хилла начали отказывать один за другим. Несколько раз останавливалось сердце. Нам пришлось подключить Гидеона к аппарату ИВЛ.

Кара горько сглотнула. Вытерла бегущую слезу рукавом куртки. Она искала хоть какую-то надежду на лице доктора, но оно источало лишь констатацию суровой реальности. Видимо, надежд действительно не осталось. Пять лет больниц, всевозможных врачей и целого состояния, потраченного на лечение, и все равно всего этого оказалось недостаточно.

— Доктор, я не могу его потерять…

— Мне очень жаль, — ответил Моралес.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать?

— В палате Гидеона на столике лежит брошюра. Экспериментальное исследование. Новейшие препараты. Одна частная фармацевтическая компания собирается сделать прорыв в области онкологии. Для Гидеона Хилла это последний шанс, но я бы на него не рассчитывал…

— Почему? — мгновенно взбунтовалась Кара.

Доктор потер большим и указательным пальцем друг о друга, явно намекая на огромные деньги.

— В любом случае, решать вам, — сказал Моралес. — Со своей стороны мы сделали для Гидеона все возможное. Если вы спросите меня, то я бы посоветовал вам провести оставшееся время с отцом, держа его за руку, а не бежать сломя голову бог знает куда в поисках чуда.

Похлопав Кару по плечу, доктор Моралес пошел дальше по коридору.

***

— Встретимся в аду, ублюдок сумасшедший!

— Надеюсь, ты будешь задыхаться очень долго!

— Сайлент, уверен, ты расплачешься как сучка!

В помятой тюремной робе Грэм Сайлент шел по коридорам блока, шаркая ногами по металлическому полу. Растрепанные черные волосы по-прежнему прикрывали правый глаз. Со стороны Грэм выглядел человеком, который сейчас освободиться, а не поедет на смертную казнь. Он шутил, широко улыбался и вообще смотрелся довольно счастливым.

Барри Пеппер вел Сайлента, слушая выкрики заключенных из разных камер. Что же… сегодня утром они стали гораздо смелее, зная, что серийный убийца уезжает в газовую камеру. Наконец-то, этот психопат покинет «заведение».

По идее Сайлента должны были казнить в этой тюрьме — провести по так называемой зеленой миле, — но пару недель назад газовая камера вышла из строя. Именно поэтому заключенного перевозили в другое тюремное учреждение для исполнения смертного приговора.

Признаться, Барри и сам был рад. А уж как радовался Даг Перси! Он буквально светился от счастья. Но несмотря на ликование Дага, Барри обратил внимание, что Перси ни на секунду не убирал ладони с рукояти своей дубинки. Урок он усвоил.

Это точно…

— Последняя мудрость от маэстро Сайлента! — прокричал Грэм, обращаясь к заключенным. — Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет»!

Смертник остановился. Перси сразу же занервничал. Надзиратель вытащил дубинку, явно намереваясь применить ее в случае чего. Пеппер же просто положил руку на плечо Грэма, намекая тому, что нужно идти вперед.

— Так что, дамочки, прощайте! — Сайлент сделал театральные поклоны во все четыре стороны. — Я буду по вам скучать. Надеюсь, вы по мне тоже!

— Иди уже!

Перси со всей силы толкнул Грэма в спину. Едва не запнувшись, звеня цепями, сковывающими ноги и руки, Сайлент пошел к выходу.

— Что касается тебя, малыш Перси, то наш с тобой поцелуй я не забуду никогда! Он был таким же прекрасным и свежим как утренняя роса. Одно из самых ярких воспоминаний в моей жизни… Надеюсь, и ты будешь помнить его вечно, друг. Сладкий нежный поцелуй двух мужчин. Надзиратель и заключенный! Великолепно! Куда там недотепе Шекспиру с его «Ромео и Джульеттой».

— Как же ты меня достал, урод поганый, — прошипел Даг.

Надзиратели спустили смертника по ступеням, провели через несколько дверей и коридоров, пока наконец не передали в руки маршалам. Людям, которые должны будут доставить убийцу к месту проведения казни.

Последнее, что запомнил Барри Пеппер, перед тем как Грэм Сайлент исчез из его жизни, это назойливую мелодию, которую он ненавязчиво насвистывал.

С тех самых пор эта мелодия прочно засела в его голове.

***

Сара Пэйн скоропостижно покидала отель Глум-Сити Плаза в сопровождении нескольких охранников. Женщину окружали журналисты, суя в лицо микрофоны и видеокамеры. Перед ней оказался настоящий живой коридор, как только она вышла из здания.

Но пока все внимание прессы было сфокусировано на самой Саре, никто не заметил Уильяма. Помощник доктора Пэйн стоял рядом с человеком, который на пресс-конференции предстал перед всеми в образе инвалида. Правда, сейчас этот мужчина выглядел довольно здоровым, а учитывая, какой плотный конверт ему передавал Уильям, то и счастливым.

— Вот хитрый мерзавец, — шепотом сказала Сара, садясь в машину.

***

В одной руке Кара держала хрупкую ладонь отца, в которой едва теплилась жизнь, в другой — буклет, оставленный доктором Моралесом.

Гидеон Хилл, подключенный к целой куче аппаратов, лежал на больничной кровати. Совершенно облысевший, худой, с бледной кожей. Кара не могла смотреть на отца без слез. Последней каплей, подорвавшей здоровье Гидеона, стали нападки Грэма Сайлента. Кара тысячу раз пожалела, что взялась за расследование убийств этого ублюдка.

В детстве она смотрела на отца — бравого копа, который посадил за решетку многих уродов, и искренне восхищалась им. В подростковом возрасте девочка решила пойти по его стопам: тоже стать полицейским. Ловить преступников, нести в этот мир добро. Она никогда не понимала, почему отец так яростно отговаривал ее. Лишь спустя годы, когда Кара погрязла в трудовых буднях, заработала себе профессиональный алкоголизм и депрессию, до нее наконец-то дошло желание Гидеона оградить дочь от службы в полиции. Жаль, было поздно.

Кара хотела бросить все, уйти с работы, начать новую жизнь, но Гидеону поставили диагноз. Появилась огромная потребность в деньгах. Менять род деятельности в сложившейся ситуации оказалось не вариант. Плюс, за время службы Кара обзавелась серьезными связями. К тому времени в ней давно уже умер ангел. Закрыть глаза на те или иные дела, чтобы подзаработать деньжат, стало в порядке вещей. А учитывая, что она нуждалась в них, как никогда, то совесть ее по этому поводу особо не мучила.

Появились кое-какие финансы. Отца положили в хорошую клинику. Гидеону становилось лучше. В сердце начала теплиться надежда. Казалось, жизнь еще может наладиться. Гидеон сумеет поправиться. Они вновь будут жарить барбекю по выходным и пить пиво, обсуждая любимые фильмы.

А потом на Кару повесили расследование серийных убийств, и все полетело к чертовой матери. Грэм Сайлент довел до ручки не только Кару… Своими выходками он буквально уложил в гроб ее отца, так сильно Гидеон переживал за дочь.

— Папа, — сказала Кара, покрепче сжав его руку. — Я не справлюсь без тебя. Мы же всегда были вместе. Только ты и я, помнишь? Вдвоем против целого мира, помнишь?

Другая рука так сильно сжимала в кулаке брошюру, оставленную доктором Моралесом, что хрустнули пальцы. Кара позвонила по номеру. Узнала условия. Увы, сумма на лечение оказалась непомерно высока. Даже если Кара активизирует все свои связи, возьмет еще один кредит, выставит на продажу дом! — у нее попросту не хватит времени. Отец при смерти и действовать нужно немедленно. Но где взять столько денег прямо сейчас? Ответа на этот вопрос у Кары не было.

В заднем кармане джинсов завибрировал смартфон. Взглянув на дисплей, Кара увидела сообщение от знакомого прокурора:

«Казнь начнется через тридцать минут. Надеюсь, ты не пропустишь момент. После всего того, что он сделал, тебе просто необходимо посмотреть в глаза ублюдка, когда он будет подыхать…»

ГЛАВА 3

— Парни, вы какие-то слишком серьезные. Словно это вас везут на смертную казнь, а не меня, — сказал Сайлент.

Морган Тодес работал в службе маршалов уже давно. Ему было не впервой транспортировать заключенного до места свершения приговора. Некоторые смертники замыкались в себе, другие плакали. Бывали случаи, когда они пытались устроить побег. Покончить с собой. Но настолько веселых ребят, как Грэм Сайлент, Морган еще не встречал.

Они ехали в бронированном фургоне: Тодес, его коллега Билли Коул и Гарри Питерс. Последний находился за рулем, в то время как Морган и Билл охраняли Сайлента в задней части транспорта.

Грэм был закован в наручники и пристегнут к стене. Он сидел на небольшой лавочке напротив двух вооруженных маршалов. От свободы его отделяли бронированный кузов фургона толщиной в семь миллиметров и двое опытных сотрудников, с которыми шутки плохи. Морган и Билл свою работу знали.

— Заряжен? — Сайлент кивнул на кобуру Тодеса.

— Хочешь проверить? — спросил Билл.

— Всегда мечтал пострелять…

— Да? — усмехнулся Морган. — Что же ты тогда всех своих жертв резал?

Внутри фургона светила лишь тусклая продолговатая лампа на потолке. Через небольшие бронированные окна едва ли проникал солнечный свет. Грэм наклонился чуть вперед, озарив свое улыбающееся лицо.

— Незаконное ношение оружия запрещено, — ответил он. — Или я чего-то не знаю? Как я, добросовестный гражданин, мог взять с собой незарегистрированное огнестрельное оружие и выйти с ним на улицу? За кого вы меня принимаете, парни?

Билл Коул рассмеялся. На лице Тодеса тоже появилась улыбка.

— Морган, он нас стебет? — спросил Билл.

— Нет, малыш Билли, просто мы впервые везем в газовую камеру настоящего законопослушного гражданина, — Тодес зажал рацию, прикрепленную к левому плечу. — Гарри, — обратился он к водителю, — знаешь, почему наш друг убивал своих жертв руками, не из пистолета как все нормальные люди?

— Почему? — отозвался шипящий голос в рации.

— Не хотел нарушать закон. Незаконное ношение оружия и все такое.

Прозвучал прерывистый смех.

— Да, Грэм, — сказал Морган, убрав руку с рации. — Таких клоунов, как ты, еще поискать.

Мужчина окинул коротким взглядом одежду Грэма. Белая неказистая рубаха и черные штаны.

— Сайлент, а ты знаешь, почему тебя нарядили в это тряпье? — спросил Тодес. — Это чтобы среди зеленого газа, постепенно заполняющего камеру, тебя можно было хорошо разглядеть. Но, пожалуй, я зайду из далека.

— Да, Морган, — улыбаясь, сказал Билл Коул. — Расскажи нашему другу, что его ждет. Уверен, это поубавит его пыл.

— Газовая камера представляет собой стальную восьмиугольную кабину с куполом и герметично закрывающейся овальной дверью, — начал Морган. — Внутри находится сиденье с ремнями. В боковых стенках этой будки смерти, как мы ее мило называем с малышом Билли, — Морган улыбнулся коллеге, — имеются широкие застекленные проемы. Через них семьи твоих жертв, официальные лица и, возможно, даже журналисты будут наблюдать за происходящим. Газовую камеру не зря прозвали «аквариумом»! Во время казни она ярко освещается изнутри.

— Золотая рыбка Сайлент, — пошутил Коул.

— Так вот, — продолжил Морган. — Человек, ответственный за твою смерть — назовем его палач, так будет проще — тщательно взвешивает цианистый калий, выданный тюремной службой. Раскладывает его по двум специальным пакетам, которые прикрепляются под сиденьем в тридцати сантиметрах над встроенной в пол емкостью. Примерно за десять минут до входа твоей трясущейся задницы в газовую камеру палач готовит раствор: немного серной кислоты на литр дистиллированной воды.

Грэм Сайлент слушал рассказ маршала, попутно пытаясь почесать кончик носа. Пальцы не доставали до лица каких-то пару миллиметров. Увидев абсолютное безразличие заключенного, Морган шлепнул Грэма ладонью по щеке, дабы привлечь его внимание. Сайлент удивился подобному жесту, но не обиделся. По крайней мере, Тодес этого не заметил. Мужчина продолжил:

— После последней проверки герметичности блока охранники отправятся за тобой в «прихожую смерти». Так называется маленькая каморка, в которой ты будешь доживать свои крайние секунды жизни… Краткий визит тюремного доктора, так, для галочки, и на тебя наденут наручники, а затем мило сопроводят до твоей финальной остановки. Двое крепких мужчин заведут тебя внутрь газовой камеры. Это займет одну-две минуты. Охранники усадят твою жопу на сиденье. Ремнями зафиксируют ноги, руки, поясницу, грудную клетку и голову. Ты будешь полностью обездвижен.

— Слушай, он до сих пор улыбается, — сказал Билл.

— Это ненадолго…

Фургон внезапно тряхануло на кочке. Растрепанные волосы Сайлента на секунду взлетели вверх. В этот момент Грэм плотно зажмурил глаза. Лицо мужчины перекосило, словно от сильной боли.

— Врач определит местоположение твоего сердца и прикрепит на грудь стетоскоп, подсоединенный к усилителю и наушникам, находящимся в соседнем помещении. Так он сможет следить за ходом казни. Именно он должен будет официально объявить о твоей смерти. Тебя уведомят, чтобы ты глубоко дышал, когда все вокруг окутают токсичные испарения, — Морган провел рукой по лицу. На секунду задумался. Улыбнулся: — Знаешь, Грэм… Умерщвление газом считают единственным видом высшей меры наказания, в котором осужденный заинтересован принимать самое активное участие.

— Активное участие, — засмеялся Билл.

— Если приговоренный вдыхает смертельный газ глубоко, он теряет сознание через десять-пятнадцать секунд. В противном случае это наступает гораздо позже. Если ты пытаешься продлить себе жизнь, задерживая дыхание, процесс умерщвления лишь затянется. Ты можешь очень долго оставаться в сознании и все это время испытывать сильнейшую головную боль. Тебе будет нечем дышать, начнется головокружение, появятся судороги. Свидетели казни обычно не замечают большинства этих симптомов: они видят только то, как у смертника сжимаются пальцы, изо рта идет пена и вздрагивает зафиксированное ремнями тело. Но на самом деле ты будешь испытывать адские муки.

— Слышал, Грэм! — громко сказал Коул. — Так что не дури! Дыши поглубже…

— Как только закроется стальная дверь, — продолжил Морган, — и все члены, присутствующие на этом веселом мероприятии, сядут на свои места, палач, согласно приказу, начнет процедуру умерщвления. Если ты не будешь выпендриваться и решишь спокойно сдохнуть, то займет это не более двух минут. Прежде всего, включат систему, поддерживающую постоянное атмосферное давление в самой камере. Это важно, так как эффективность интоксикации основывается на количестве и качестве вдыхаемого воздуха. Потом палач откроет задвижку, и смесь воды с серной кислотой поступит во встроенную под сиденьем емкость, в которую вслед за этим из пакетов высыплется цианистый калий. Произойдет химическая реакция, начнет выделяться газ. Смертоносное облако поднимется, смешиваясь с воздухом, попадающим в легкие. Когда врач объявит, что твое сердце перестало биться, приговор будет считаться приведенным в исполнение. Однако для уверенности в смерти тебя продержат в газовой камере еще полчаса.

— Захватывающе, правда, Грэм? — вновь съязвил Билл.

— И все, друг мой, — констатировал Морган. — Ты труп.

— Вы закончили? — спросил Сайлент.

— Ага…

— Наконец-то, — зевая, сказал Грэм.

Такой длинный, детальный рассказ о процедуре, казалось, совершенно не произвел на заключенного никакого эффекта.

— Вот скажи мне, — пробубнил Билл. — Как тебе удавалось столько времени оставлять полицию с носом?

Сайлент облизнул губы кончиком языка. Улыбнулся. Расправил плечи, словно он важная птица.

— Если бы не моя машина, которая не завелась в самый неподходящий момент, я бы до сих пор пил коктейли из крови ваших жен и детей, — гордо ответил убийца.

Мужчины почти синхронно наклонились немного вперед и оскалились. В эту самую секунду Морган Тодес хотел повыбивать Сайленту все его чертовы зубы. Грэм же безмятежно откинулся назад, расправил ноги и с ехидной улыбкой глянул на своих конвоиров.

— Хватит лыбиться, сволочь! — рявкнул Морган. — Через час ты сдохнешь.

— Ты в этом уверен? — спросил Сайлент.

Тодес услышал знакомый звук. Посмотрел вниз. Наручники, что еще мгновение назад сковывали заключенного, сейчас позвякивали на полу. Вот почему лицо Грэма исказила гримаса боли, когда они наехали на кочку. Мерзавец вывихнул себе большой палец на руке, чтобы избавиться от оков.

Морган потянулся к кобуре, но Грэм Сайлент сделал это на долю секунды быстрее.

***

Сара Пэйн чуть ли не пинком открыла двери своей лаборатории. Огромное помещение с кучей самой различной аппаратуры начало загораться светом. Замигали крупные мониторы, развешанные на стенах. Поползли строчки кода. Сотни яйцеобразных капсул погружения, наполненные голубой жидкостью, питающей организм пользователей всеми нужными веществами, вспыхнули яркими огнями.

— Доброе утро, доктор Пэйн, — прозвучал электронный голос нейросети.

— Аркадия! — крикнула Сара. — Отчет. Быстро!

Сара в панике подбегала к каждой капсуле, протирала небольшие окошки, всматриваясь в лица людей, подключенных к «НЕБУ». Все испытуемые внутри установок смахивали на младенцев в утробе матери. Такая же безмятежная скрюченная поза эмбриона. Спокойное, умиротворенное лицо.

На голове каждого человека ярким неоном подсвечивалось закрепленное устройство, отдаленно напоминающее венок Иисуса Христа. «НКИ» — нейрокомпьютерный интерфейс: система, созданная специально для передачи данных между нейронами мозга пользователя и ядром «НЕБА». Через этот гаджет компьютер получал обратную связь.

Именно над стабильностью ядра Сара работала последние несколько месяцев. Каждый раз, когда в «НЕБО» попадал человек с определенным отклонением в психике, системе приходилось перестраивать свои алгоритмы взаимодействия. Подстраиваться под поведение нового юзера.

Именно поэтому о прохождении тестов Саре нужно было договариваться со всевозможными людьми из всех слоев общества. От божьих одуванчиков, которые за всю свою жизнь и мухи не обидели, до преступников-рецидивистов. Доктор Пэйн уже и со счета сбилась, скольких судебных чиновников, врачей различных психиатрических клиник и других малоприятных личностей им пришлось подкупить, чтобы добраться к тем или иным картотекам с картами психического поведения. Или как их еще сокращенно называли «КПП».

Двадцать лет назад эти карты ввели повсеместно. Тест занимал не более десяти минут. Если человек совершал любое даже самое незначительное правонарушение, он попадал под зоркий глаз системы, проходил процедуру, и его «КПП» заносилась в базу.

Для полного сбора данных о всевозможных психотипах людей Саре требовалось погружать в систему «НЕБА» самых разных индивидов. И не всегда нужные люди были согласны на сотрудничество.

Вот тогда-то в дело и вступал ее помощник Уильям Доусон.

Сара познакомилась с ним много лет назад на одном из саммитов ученых. В то время Сара и еще живой, но уже сильно в возрасте Гарольд Милтон впервые представили концепцию своего многообещающего проекта «НЕБО». Уильям загорелся идеей Сары и Гарольда. Предложил финансирование и всевозможную помощь. Доктор Пэйн с первого взгляда поняла, с кем имеет дело: скользкий изворотливый сукин сын, который пойдет на все, лишь бы добиться своих целей. Но именно такой человек и был нужен, если она хотела достичь успеха.

Сара получала требуемые для системы «КПП» из различных учреждений. От тюрем до психиатрических клиник. Тыкала пальцем в нужных кандидатов, Уильям же делал все возможное, чтобы эти люди оказывались внутри капсулы погружения. Какими методами для этого пользовался Уильям Доусон, доктор Пэйн не интересовалась. Все свое внимание женщина сфокусировала на работе по стабилизации ядра.

Яичницу не пожарить, не разбив яйца, думала она.

Да, на пресс-конференции Сара рассказывала про новый мир. Идеальное место, в котором все будут счастливы. Но во главе ее одержимости проектом «НЕБО» стояли отнюдь не альтруистические намерения. Все эти бесконечные бессонные ночи за изучением данных ядра доктор Пэйн провела из-за дочери.

Дженнифер… Ее любимая девочка.

Малышка Дженни родилась с детским церебральным параличом. На протяжении семнадцати лет жизни своего ребенка Сара пыталась создать мир, в котором Дженнифер, наконец-то, смогла бы быть счастлива. Смогла бы делать все, что захочет. Совершать пробежки, плавать в океанах, наслаждаясь прохладной водой. Не будет чувствовать себя ущемленной. Несчастной…

Глядя на дочь, прикованную к инвалидному креслу, Сара работала не покладая рук. И если для достижения цели ей нужно переходить черту дозволенного, окружать себя людьми вроде Уильяма Доусона, то она готова на это пойти. Цель оправдывает средства. Да, не всегда все гладко. Не всегда законно. Но в конце пути их ждут врата рая. И первыми эти врата должна была открыть Дженнифер.

Но только не сейчас…

Аркадия вывела отчеты на главный монитор. Действительно, в одной из строк кода Сара увидела имя дочери:

Пользователь под номером 134: Дженнифер Пэйн.

В этот же момент Сара наткнулась на капсулу, в которой находилась девочка. Протерев слегка запотевшее окошко ладонью, доктор Пэйн разглядела яркие мерцающие огни «НКИ», на голове своего ребенка.

***

Кара Хилл припарковала машину рядом с воротами окружной тюрьмы Глум-Сити. Именно сюда служба маршалов должна доставить Грэма Сайлента для исполнения смертного приговора. В этой тюрьме имелось специально оборудованное помещение с газовой камерой.

Красные заплаканные глаза Кара спрятала под солнцезащитными очками. Достав из бардачка спрей для свежего дыхания, Хилл несколько раз брызнула себе в рот. Растрепанные волосы связала в короткую шишку на макушке. Выдохнула. Встряхнула руки.

Нужно собраться…

— Давай, — сказала Кара сама себе, крепко вцепившись в руль. — Ты гонялась за этим уродом два года. Эта сука испоганила тебе жизнь. Посмотреть, как он будет подыхать… ты имеешь на это полное право.

Выйдя из машины, Хилл пошла в сторону пикетчиков. Сегодня утром возле тюрьмы собралось приличное количество народу. Люди с плакатами кричали всякие гадости в адрес Сайлента. Все хотели увидеть, как ублюдок отправится на тот свет. Увы, посетить само «мероприятие» позволили лишь семьям жертв маньяка.

Кара была рада тому, что матери, отцы, мужья, жены и братья с сестрами — все те, кто потерял своих близких из-за Грэма Сайлента — смогут воочию посмотреть на его смерть. Они это заслужили. Сайлент привнес в мир столько зла. Поломал столько жизней. За свои злодеяния он должен вечно гореть в аду.

Яркое утреннее солнце вышло из-за высокой крыши одной из тюремных построек. Хилл стало жарко. Она сняла кожаную куртку и закинула ее себе за плечо. Подойдя ближе к собравшимся, Кара увидела Мэри Пикот. Женщину, которая потеряла дочь. Сайлент похитил двадцатилетнюю Стейси Пикот и на протяжении нескольких дней издевался над ней, тщательно фотографируя процесс. Снимки он отправлял матери жертвы. После пятой фотографии у Мэри Пикот случился сердечный приступ.

Как она пережила все это? — для Кары оставалось загадкой. Да и пережила ли? Редкие седые волосы, скрюченная спина, трясущиеся руки, совершенно пустой взгляд на сером лице: Мэри не исполнилось и пятидесяти, но со стороны она выглядела на все восемьдесят.

Заметив Кару, женщина презренно отвернулась. Хилл ее в этом не винила. Если бы в тот момент, когда Мэри впервые подала заявление о пропаже дочери, полиция сразу же включилась в работу, возможно, им бы удалось остановить Сайлента по горячим следам и спасти Стейси. Увы, коп, принимавший обращение Мэри, спустил дело на тормозах, думая, что ее дочь просто решила несколько дней поразвлечься с новым бойфрендом, и выключила телефон. Обычно так и бывало. Но только не в тот раз.

По полученной информации Стейси Пикот была первой жертвой Сайлента, но далеко не последней. Беда заключалась в том, что Грэм постоянно менял почерк. Он убивал как женщин, так и мужчин. Образ действий трансформировался до неузнаваемости с каждым новым случаем. Именно поэтому первые полгода полиция никак не могла свести все эти убийства в одну серию, пока отец Кары, Гидеон Хилл, в то время уже ушедший на пенсию, по чистой случайности, не заметил очень важную деталь.

Все эти зверские преступления обсуждались по различным телеканалам. Про каждый эпизод был сделан отдельный документальный фильм. А благодаря продажным полицейским в руки журналистов попали еще и фотографии.

Кара помнила, как ее отец занимался делом одного серийного убийцы по прозвищу «Черные руки». Как бы ни старался Гидеон, поймать маньяка он так и не сумел. Возможно, именно поэтому он дослужился до пенсионного возраста и сразу же ушел из полиции. Безуспешная охота на Черные руки оставила на Гидеоне отпечатки. Он стал больше пить, меньше смеяться, но благодаря работе над тем делом, Гидеон научился подмечать детали. Даже самые незначительные.

На каждом месте преступления, показанном в том или ином документальном фильме, присутствовал небольшой черный мазок. Маленькое пятнышко. Сперва оно было на теле жертвы. Потом на потолке: именно в ту точку смотрели безжизненные глаза убитой. Следом пятно появилось на одном из рассыпанных лепестках роз рядом с головой мужчины.

Гидеон поделился мыслями с дочерью. Кара сравнила образцы. И действительно, в каждом случае подтвердилось совпадение: аморфный углерод. Продукт неполного сгорания или термического разложения углеводородов в неконтролируемых условиях. Проще говоря, сажа.

Как только об этом узнал Гидеон Хилл, его чуть удар не хватил. Ведь именно такой же состав всегда оставался на шеях задушенных жертв Черных рук. Но разве это возможно, что спустя пятнадцать лет серийный убийца вновь выходит на свой кровавый путь?

Кара откинула эту идею. Вместе с коллегами они объединили все эпизоды в одно дело и приступили к полномасштабной операции по поимки нового маньяка. Охота заняла долгие два года круглосуточной работы, разрушенные семьи коллег, депрессии и все остальное. Грэм Сайлент основательно сумел залезть в голову каждому. В особенности к Каре Хилл.

Серийный убийца, чьи преступления никогда не покидали первые полосы газет. Тот маньяк, которого вот-вот должны были привезти в окружную тюрьму, для совершения смертного приговора, но машина маршалов почему-то задерживалась.

***

— Аркадия, выведи на главный экран видеозапись лаборатории за последние шесть часов!

Сара с ужасом на лице смотрела на свою дочь в капсуле погружения через небольшой стеклянный отсек. Зачем Дженнифер это сделала? Оставалось подождать всего-ничего…

— Доктор Пэйн, — раздался электронный голос. — Все записи за последние двенадцать часов удалены.

— Удалены? — ахнула Сара.

Подбежав к главному компьютеру, она самолично попыталась воспроизвести видео с камер, но папка с нужными файлами действительно оказалась пуста.

— Что за черт? Как это возможно?

Сара вбила параметры пользователей «НЕБА». На экране появились данные всех подключенных: частота сердцебиения, давление, температура тела… Показатели Дженнифер были выше нормы. Но когда Сара взглянула на показатели других юзеров, ее охватил страх. У определенных людей они зашкаливали настолько, что еще чуть-чуть и они умрут от разрыва сердца. Что бы сейчас ни творилось в «НЕБЕ», некоторые из погруженных испытывали ужас, находясь внутри установки.

Спустя пару секунд подскочил пульс и у Дженнифер. На главном мониторе всплыло окно с коротким видеороликом. До смерти испуганная дочка Сары сидела в каком-то мрачном углу с облезлыми стенами и снимала себя на экран смартфона. Растрепанные волосы, бледное лицо с темными мешками под глазами: Дженнифер обливалась слезами, пытаясь собраться с мыслями.

— Успокойся, Дженни, — прошептала Сара.

— Доктор Пэйн, — сказала Аркадия. — К сожалению, это всего лишь запись. Последний обрывок информации, который удалось получить.

Глядя на испуганного ребенка, Сара протянула дрожащие руки вперед. Она не знала, что делать и как быть. Не знала, как помочь своей девочке.

— Мама, — тихо прошептала Дженнифер, осматриваясь по сторонам. — Забери меня отсюда. Пожалуйста…

Свет от экрана подчеркивал крупные капли слез, скользящие по лицу Дженнифер. Внезапно за спиной дочери появилась странная фигура в черной мантии. Она возникла всего на мгновение, но Сара могла поклясться, что это был мужчина. Она успела разглядеть острую колючую проволоку, пронзающую его продолговатое белое лицо. Человек в черном пробыл в кадре лишь секунду — он возник прямо за спиной Дженнифер, — мужчина схватил девочку за лицо, прикрыв ей рот рукой и видеоролик оборвался. Вместе с ним замерло сердце Сары. Она так и осталась стоять, вытянув руки перед собой, не понимая, что случилось…

— Аркадия! — наконец, крикнула доктор Пэйн. — Включи запись еще раз!

— Запись автоматически удалилась, — ответил электронный голос.

— Твою мать! — выругалась Сара.

Она быстро пробежала пальцами по клавиатуре, выбрала блок с Дженнифер и ввела в него протокол вывода пользователя из системы.

В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО…

— Что происходит? — прошептала она.

Сара повторила попытку: ничего не изменилось. Один из блоков с подключенными замигал красным. Войдя в его данные, Сара с замиранием сердца обнаружила, что Джек Смит, сорокалетний мужчина, один из первых добровольцев, кто решился погрузить свое сознание в «НЕБО», только что умер от сердечного приступа.

Подбежав к его капсуле, Сара услышала тихий протяжный писк, а после увидела прямую линию на сенсорном кардиографе.

— Господи, — прошептала доктор.

— Все плохо? — раздался голос Уильяма у входных дверей.

Сара вернулась к главному компьютеру. Проверила данные ядра. Внимательно изучила строчки кода… Общая картина начала складываться. До Сары, наконец-то, дошел весь масштаб катастрофы.

ГЛАВА 4

Доктор Пэйн достала бутылку виски, припрятанную в лаборатории, налила себе «два пальца» в стакан и осушила одним глотком. Уильям Доусон стоял рядом, ничего не говоря. Мужчина молча наблюдал за Сарой, ожидая, когда первый шок пройдет и она сможет объяснить, что же тут случилось.

— Полегчало? — спросил он.

Повторив процедуру с бутылкой и стаканом, Сара вновь выпила солидную порцию. Женщина плюхнулась в белое вращающееся кресло и обхватила лицо руками. Доусон осмотрелся по сторонам: его окружала пара сотен капсул погружения со всевозможными сенсорными экранами. Сквозь запотевшие стеклянные отсеки виднелись люди со светящимися «НКИ» на головах. Огромный монитор на дальней стене показывал различные бегущие строчки, смысл которых Доусон совершенно не понимал.

Что касалось технических аспектов проекта «НЕБА», то в этом плане Уильям никогда не отличался особой вовлеченностью. Для него всегда было важно, чтобы виртуальный мир работал. А каким образом это будет сделано? — уже вопрос второстепенный…

Много лет назад он поверил в проект Сары и Гарольда. Увидел в нем невообразимый потенциал. У Уильяма появился шанс стать воплощением настоящего всевластия. Если Сара хотела создать идеальный мир для своего больного ребенка, то Доусон же собирался подобрать этот самый мир к рукам. Люди будут платить любые деньги, чтобы оказаться в подобном месте. В том месте, в котором возможно абсолютно все.

Но шли годы, а Сара по-прежнему проводила тесты за тестами. На протяжении последнего полугода ядро «НЕБА» выдавало стабильные показатели, несмотря на все психотипы, что попадали внутрь. Но Саре было мало. Она каждый раз зарывалась в исследованиях, вводя все новые и новые механики, хотя по мнению Уильяма все и так работало как нужно.

Он самолично несколько раз переносил свое сознание в «НЕБО». Видел мир изнутри. Взаимодействовал с ним. Каждый раз возвращаться было все сложнее. Если даже такой успешный, сильный и волевой во всех планах человек, как Уильям Доусон, прилагал неимоверные усилия, чтобы вернуться в реальность, то что можно будет говорить о других?

Никто не устоит перед соблазном…

Но Сара все никак не хотела запускать проект в полной мере. Шло время, на бесполезные тесты тратились огромные суммы. Нужно было срочно что-то решать…

Выход нашелся в лице дочери Сары. Уильям знал: если один раз погрузить Дженнифер внутрь «НЕБА», даже при условии, что она вернется назад, девчонка заставит мать ускорить завершение. Они слишком близки. Сара любит Дженнифер больше всего на свете. Ради своей девочки она пойдет на все. В этом Доусон не сомневался.

Втайне от доктора Пэйн, Уильям предложил Дженнифер короткую экскурсию в идеальный мир. Разумеется, она согласилась. Но как только девушка попала внутрь, система дала сбой. В чем была причина, Уильям не знал. Доусон стер записи с камер видеонаблюдения и притворился, что ничего об этом не знает.

Сейчас, стоя возле опешившей от всего случившегося Сары, он с замиранием сердца ждал от нее объяснений. Ведь на кону было слишком многое.

— Сара, — сказал Уильям. — Что случилось? Ты смогла понять?

— Ядро, — ответила она. — Во главе всего всегда стояло именно оно.

— И?

— Один из пользователей сумел подчинить его себе, — выдохнула Сара.

— Что это значит? — Уильям нервно расслабил узел галстука.

— Это значит, что внутри «НЕБА» появился человек, который может все…

— Может, все? Но разве вся концепция «НЕБА» не в том ли и заключается, что внутри этого мира возможно все?

— Именно, — ответила Сара. — Но это возможно лишь в рамках тебя. Каждый пользователь «НЕБА» в силах создать свою микровселенную, но он никак не может повлиять на других людей без их согласия…

— Ты хочешь сказать, что власть, вся эта безграничная власть, сосредоточена в руках одного человека? Он что, стал богом?

— Хуже, — Сара хотела налить себе еще порцию виски, но Уильям выхватил бутылку из ее рук. — По всей видимости, он стал дьяволом. А «НЕБО» превращает в свой личный ад.

***

Кара глянула на часы: машина маршалов опаздывала. Среди всех собравшихся возле ворот стоял сам начальник тюрьмы. Грузный мужчина с седыми волосами безустанно звонил кому-то по телефону. Люди начинали нервничать. Неужели по пути что-то могло произойти? Если Грэм Сайлент сегодня каким-то невообразимым чудом сумеет избежать наказания, для некоторых это станет смертельным ударом. Кара украдкой глянула на Мэри Пикот.

— Блин, какого черта их так долго нет? — спросила Хилл у самой себя.

Из-за поворота появился фургон. Детектив шумно выдохнула. Автомобиль медленно подъехал к воротам. Люди расступились в стороны. Задние двери открылись. Кара увидела Грэма Сайлента с разбитым лицом. Двое слегка помятых мужчин с силой выволакивали его наружу. Их лица источали настоящую злобу. Бравые маршалы хотели убить маньяка. В этом Кара была уверена.

У Хилл замерло сердце. Она еще никогда так близко не находилась рядом с Сайлентом. Несмотря на ссадины на подбородке и бровях, он улыбался. Улыбался как настоящий безумец. Цепь от наручников побрякивала на асфальте. Выпрыгнув из машины, Грэм встал в полный рост и тряхнул головой, убрав спутанную прядь волос с лица. Посмотрел на собравшихся. Оскалился, подобно дикому волку. А затем начал истерично смеяться, будто стоящие рядом люди для него пустое место.

Репортеры фотографировали, словно заведенные. Кричали, пытались подставить свои микрофоны как можно ближе, в надежде, что серийный убийца скажет пару слов напоследок. Все хотели услышать предсмертные изречения Грэма.

— Что за задержка? — спросил седовласый начальник.

— Заключенный пытался устроить побег, — сказал один из маршалов, после чего толкнул Сайлента к воротам тюрьмы. — Пришлось применить силу.

— Да, да, да, — пробормотал Грэм, закатывая глаза. — Каюсь, грешен. Извините, что задержался… Но, ничего страшного ведь не случилось, правда?! Скоро начнется шоу, не переживайте.

Мэри Пикот, стоящая всего в двух метрах от убийцы, разразилась слезами. Камеры репортеров мгновенно переключились на нее. Казалось, они хотели заснять каждую секунду ее горя. Не упустить ни единой слезинки.

— Гореть тебе в аду, — прошептала она, злобным взглядом смотря на Сайлента.

— Мамаша, — сказал Грэм. — Для меня там давно уже зарезервирован люкс. Люцифер лично отнесет багаж до номера. Не переживай…

Вытянув губы, Сайлент пустил воздушный поцелуй, обращенный Мэри.

— Пойдемте, — Кара взяла дрожащую женщину за руку. — Ему осталось недолго. Скоро эта мразь отправится на тот свет…

***

Доктор Пэйн замолчала. По лицу женщины пробежала одинокая слеза. Упав с подбородка, она разбилась об пол, оставив после себя влажную линию на щеке.

— Моя девочка, — сказала Пэйн, — попала прямиком в адское пекло…

Сейчас уже сам Уильям не удержался: поднеся горлышко бутылки виски ко рту, он сделал несколько глубоких глотков. Поперхнувшись, мужчина немного облил ворот белой рубашки.

— И что все это значит, что мы будем делать? — спросил он.

— Нам потребуется Альфа, — выдохнув, ответила Сара.

Выведя заготовленную картотеку «КПП» на главный экран, Сара указала пальцем на нужного кандидата. Уильям посмотрел в до боли знакомое мрачное лицо. Он знал, кто это. Его знали все… А еще он знал, что доставить этого человека сюда и погрузить в «НЕБО» задача практически невыполнимая.

— Ты уверена? — спросил он. Взглянув на наручные часы, добавил: — Другого выхода точно нет? Даже если я смогу его привести сюда, что, если он откажется?

— У меня есть весомый рычаг давления, — ответила доктор. — Исходя из полученных данных, я могу с уверенностью сказать, что противостоять силе ядра, которой владеет один из пользователей, сможет лишь он. Эгоцентрист. Психопат. Тесты Истона Роувера запредельные по своим показателям. Нам нужен он… Только он.

Сара приблизила небольшое окошко с непонятными для Уильяма символами на мониторе. Если у большинства людей, которых просматривал Доусон, показатели были в пределах зеленой нормы, в крайнем случае желтой, то шкала этого мужчины находилась на середине красной отметки.

— Уильям, — Сара поднялась с кресла и подошла к нему так близко, что это было почти неприлично. — Я знаю, это очень сложно организовать. Но я умоляю тебя сделать это. Без него нам всем конец. Человек, владеющий ядром… он… он будет убивать всех пользователей. Одного за другим. Я уверена в этом. Уильям, — Сара дотронулась до его лица. — Там моя дочь. Она одна… Ей страшно.

Доусон посмотрел на данные Дженнифер Пэйн. Действительно, пульс девочки зашкаливал. Что бы сейчас с ней ни происходило, это пугало ее до смерти.

— Умоляю, — прошептала Сара.

***

Сайлент оставался безумным до самого конца. Казнь прошла именно так, как того боялась Кара. Грэм плевал на всех с высокой колокольни. Родители жертв надеялись увидеть в его глазах раскаяние, страх, хотели узреть в них хоть что-то! — но Сайлент не дал им такой возможности. Убийца ушел из этого мира максимально громко, заставив всех рыдать…

Даже перед лицом смерти он не сдрейфил. До самого последнего вздоха Грэм рассказывал жуткие подробности своих преступлений, повергая всех в шок. Несмотря на неприязнь к Каре, Мэри Пикот не отпускала ее руку ни на секунду, с ужасом на лице наблюдая, как убийца ее дочери корчился в агонии, задыхаясь зеленым дымом. Он кашлял и смеялся. Пускал пену изо рта. Дергался, словно в него вселился демон. И никак не хотел умирать.

Это продолжалось слишком долго…

Кара вышла за ворота тюрьмы, ощущая себя грязной и испорченной. Ей казалось, что она постарела лет на десять. Хотелось немедленно принять душ. Если собравшиеся надеялись, что Сайлент вдохнет ядовитые пары газа полной грудью и на этом все закончится, то они глубоко заблуждались. То, что устроил безумец, перед тем как отправиться в ад, наверняка будет сниться всем им до конца их дней.

Несмотря на раннее утро Хилл больше всего хотела напиться. Так она и сделала. Оставив машину на тротуаре, наплевав на то, что там стоял знак «Парковка запрещена», Кара зашла в первый попавшийся бар.

Внутри помещения практически никого не было. Крохотное по размеру заведение звезд с неба не хватало. Компактный бар с немногочисленным выбором. Меньше десятка столиков, зато все чисто и убрано. А самое главное — спокойно. После диких выходок Сайлента, Кара хотела лишь тишины.

— Тяжелое утро? — спросил бармен в возрасте.

Кара посмотрела на мужчину: седые волосы, аккуратно подстриженная борода. Несмотря на года — наверняка не моложе пятидесяти — выглядел он довольно подтянутым. Приятный человек.

— Еще какое, — ответила Хилл.

— Что будете пить?

— Пиво, — Кара положила сотовый телефон и значок детектива на барную стойку. — Начнем с него…

— Как скажете.

Увидев полицейский жетон, бармен молча открыл бутылку пива, протянул ее Каре и пошел дальше, заниматься своими делами. Именно этого Хилл и добивалась. Узнав в ней копа, вряд ли кому-то захочется вести задушевные беседы. Пиво, тишина и одиночество: три друга, необходимые прямо здесь и сейчас.

Двери в бар открылись. Кара сделала жадный глоток и повернулась посмотреть, кого еще там занесла нелегкая в столь ранний час?

Посетителем оказался довольно миловидный, но в то же время властный мужчина в дорогом черном костюме. Темные волосы зачесаны назад, высокий лоб, ясный живой взгляд голубых глаз. Единственной несуразицей в его внешнем виде было коричневое пятнышко на воротнике белоснежной рубашки.

Изучив нового посетителя, Кара вернулась к своему напитку. Она надеялась, что значок копа отвадит любого, кто решит проявить к ней хоть какую-то заинтересованность, но, видимо, она ошиблась.

— Я присяду? — спросил мужчина, пододвигая стул поближе к Каре.

— Мы в свободной стране, — ответила Хилл.

Кара расплела волосы, встряхнула головой. Допила пиво. Заказала еще одну бутылку. Человек в костюме попросил то же самое у бармена.

Несколько минут он молча сидел рядом, делая короткие глотки, но что-то подсказало: он здесь не просто так.

— Мы знакомы? — спросила Хилл.

— Уильям Доусон, — представился мужчина.

— Уильям Доусон, — повторила Кара. — Что-то знакомое. Вы какой-то актер?

— Увы, — засмеялся Уильям.

— Но мне кажется, что я видела вас по телевизору.

— Так и есть, но отнюдь не в фильмах, — Уильям аккуратно поставил бутылку. — Проект «НЕБО».

— Точно, — сказала Кара. — Та утопическая хреновина, о которой говорят по ящику.

— Ну, я бы не стал называть это хреновиной.

— Ой, да ладно вам. При мне можно не притворяться, — пиво дало о себе знать. Кара почувствовала, как начала расслабляться. — Я никогда не поверю, что вы совершенно бескорыстно создаете альтернативный мир, в котором все будут счастливы.

— Вы правы, — сказал Уильям. — Выгода, разумеется, есть.

— Вот-вот…

— Кара, у меня к вам деловое предложение.

Хилл мгновенно напряглась. Она не говорила ему, как ее зовут. Схватив с барной стойки значок, она убрала его во внутренний карман куртки. Фокус не сработал…

— Откуда вы знаете, кто я?

— Детектив Кара Хилл. Вы возглавляли расследование по делу о серийных убийствах. И, в конце концов, вам удалось поймать маньяка. Человека, терроризирующего наш всеми любимый город.

— Ага, — Кара сделала жадный глоток и со стуком поставила бутылку. — Поймала. Настоящий профессионал своего дела. Как раньше без меня полиция работала…

— Детектив, видите ли, — начал Уильям, — я в курсе вашей ситуации.

— Ситуации?

— По поводу вашего отца. Гидеона Хилла.

Кара уставилась на незнакомца холодным взглядом. Всегда, когда разговор заходил про ее папу, она вставала в оборонительную позу. Если кто-то решал обмолвиться о Гидеоне дурным словом, он тут же об этом жалел.

— И что же вам известно о нашей ситуации? — вызывающе спросила Хилл.

— Ваш отец при смерти. Надежда лишь на экспериментальное лечение. Увы, оно стоит слишком много денег.

Кара провела кончиком языка по внутренней стороне губы. В это мгновение она смахивала на боксера, который вставил в рот капу.

— И? — Хилл приподняла правую бровь, ожидая продолжения.

— В моих силах оплатить лечение.

— Неужели?

Уильям робко отпил из бутылки.

— Послушайте, — сказал он. — Я навел справки. Вы с отцом очень близки. Когда вам было шесть лет ваша мать погибла в автокатастрофе. В нее врезался пьяный водитель. С тех пор Гидеон воспитывал вас в одиночку. Конечно, помогала тетя, но все же… Из уважения к памяти о матери мистер Хилл так больше и не женился. Признаться, сомневаюсь, что у него вообще были другие женщины.

С каждым новым словом Доусона, Кара все злобнее на него смотрела. Этот мужчина далеко не такой мягкий и приятный человек, которым показался на первый взгляд. Перед Карой сидел настоящий змей.

— Вы выросли папиной девочкой. Пошли по его стопам, хоть он вас и отговаривал. Но уверен, в глубине души Гидеон всегда гордился вашим выбором, — сказал Уильям. — Ваш отец самый близкий и родной для вас человек, Кара. Его потеря убьет вас. Я же предлагаю спасение…

— Бесплатный сыр только в мышеловке, — Кара смотрела прямо перед собой, допивая остатки со дна бутылки. — Что вы от меня хотите?

— Мне нужна ваша помощь, Кара. И так уж случилось, что на всем белом свете кроме вас мне никто не сможет помочь…

ГЛАВА 5

Сара Пэйн стояла в морге напротив металлических отсеков с трупами. С потолка светила яркая флуоресцентная лампа. В помещении было холодно. От одной только мысли, что она находится среди кучи покойников, становилось не по себе. Благо виски, выпитое двумя часами ранее, немного придавало храбрости.

За спиной доктора угрюмо тупили двое крепких телохранителей. Амбалы в костюмах выглядели настоящими «Рэмбо». Уильям Доусон распорядился, чтобы Сару сопроводили лучшие сотрудники из его частной охранной компании. Они оба знали, с кем Саре придется иметь дело. Промашки быть не должно… На кон поставлено все.

Прижав ладони ко рту, обдав их теплым дыханием, Сара собралась с мыслями.

— Доставайте его, — скомандовала она громилам.

Светловолосый мужчина с квадратной челюстью, об которую наверняка можно сломать кулаки, опустил ручку вниз и выдвинул металлическую задвижку. Прозвучал мерзкий лязг железа. Черный пакет с телом предстал перед Сарой. Оставалось потянуть за молнию, но женщина никак не решалась.

— Доктор Пэйн, — сказал все тот же блондин, — отойдите, пожалуйста, в сторону.

Сара подчинилась. Признаться, она была благодарна, что эту процедуру взял на себя кто-то другой. Ее заверили: субъект не очнется, пока не получит нужную дозу препарата, которая выведет его из Седáции. Сара знала, что также этот термин используют для обозначения искусственной комы. Медикаментозный сон — состояние организма, характеризующееся отсутствием или снижением уровня сознания, угнетением рефлексов и болевой чувствительности, достигаемое при помощи введения седативных лекарственных средств. Но, несмотря на это, доктор Пэйн чувствовала себя некомфортно.

Саре даже представить было сложно, на какие ухищрения пришлось пойти Уильяму, чтобы убедить главного врача, провернуть столь невообразимую махинацию с казнью. Ведь вместо смертельного газа субъект получил коктейль веществ, предназначенный выдать процесс умерщвления за истину, и при этом не убить. Уильям всегда умел решать проблемы. Но в данном случае он превзошел себя.

Телохранитель раскрыл молнию. Перед Сарой предстало обнаженное мужское тело. До боли бледное, как сама смерть, но в то же время прекрасное, заметила доктор. Отросшие темные волосы слегка прикрывали закрытые глаза и сеченые скулы с легкой щетиной. Вытянутая шея, торчащие ключицы, подтянутый сухой торс: перед казнью мужчина явно тренировался. Но зачем? Если бы Сара знала, что ей осталось жить всего несколько недель, то она потратила бы их на молитвы или что-либо еще, но точно не на тренировки. На том свете упругий пресс тебе ни к чему, считала она. Глянцевый образ модели портил уродливый шрам на плече. Интересно, откуда он у него?

Застежка молнии заканчивалась в районе пояса. Телохранитель решил не смущать доктора и оставил нижнюю часть тела субъекта прикрытой. Лампа освещала бледные вены спящего мужчины. Сара подошла ближе, раскрыла шприц и поднесла иглу к его руке.

Пальцы доктора Пэйн задрожали. Она не хотела этого делать. Не хотела оживлять чудовище. Про его зверства трубили последние пару лет на каждом телеканале. Сара прекрасно знала, кто перед ней. Знала, что он сделал. Видела труды его работ… Она могла поклясться всеми святыми, что не пошла бы на это, если бы был другой выход. Но его не было.

Вернуть дочь мог лишь этот человек.

— Не торопитесь, — второй телохранитель ласково потрогал доктора за плечо.

Сара выдохнула:

— Ладно, — сказала она. — Поехали…

Игла шприца медленно вошла в еле заметную вену на сгибе руки. Светлая жидкость попала в тело. Несколько секунд ничего не происходило. На мгновение Сара испугалась, что врач перепутал дозировки в газовой камере. Что убийца все же отправился на тот свет. Это бы означало конец всему. Конец проекту «НЕБО». Конец ее карьере. Но самое главное — конец ее дочери. Дженнифер неминуемо умрет, перед этим побывав в аду.

На мгновение сердце в груди доктора Пэйн перестало биться. Женщина с замиранием смотрела на бледное тело, ожидая реакции. Через секунду кожа мужчины начала обретать цвет. Пальцы стали подрагивать. Под веками забегали зрачки. Высунув кончик языка, бывший покойник облизал пересохшие потрескавшиеся губы. Левый глаз медленно открылся. От яркого света сузился зрачок.

Крохотная точка посередине мутного океана, в котором не видно дна, подумала Сара.

Доктор сразу же поняла, что этот человек именно тот, кто им нужен. Такого холодного пронизывающего взгляда Пэйн не видела ни разу в жизни. Ей стало страшно. Несмотря на то, что Сару охраняли двое стокилограммовых телохранителей с десятками лет опыта за спиной, она все равно боялась.

— Вы меня слышите? — робко спросила доктор.

— Хм.

Грэм Сайлент прочистил горло. Еще раз облизал губы. Громко сглотнул, а затем начал истерично смеяться. Его мерзкий смех отражался эхом от стен морга. По телу Сары пошли мурашки. Даже лица телохранителей напряглись.

— Признаться, — сказал Сайлент, прекратив хохотать, — я представлял себе дьявола немного по-другому…

***

Раскрывая двери лаборатории доктора Пэйн, предлагая Каре войти внутрь, Уильям размышлял: как она отреагирует, когда узнает всю правду?

Доусон был уверен, что Хилл согласится. У нее просто нет другого выбора. Его люди давно за ней приглядывали. За ней, ее отцом и за главным виновником торжества — Грэмом Сайлентом.

Как только психотип маньяка попал в картотеку, Сара сразу же положила на него глаз. Уильям полагал, что если бы Грэм не был таким зверем, которого приговорили к смертной казни, то Пэйн уже давно бы попросила доставить его сюда.

Доусон знал, как надавить на Кару Хилл. Вынудить ее, чтобы та вписалась во все это безумие — нужно пообещать вылечить ее отца. Дочь пойдет на все, лишь бы уберечь любимого папочку от смерти. Но вот как уговорить психопата на столь сомнительную кампанию, человека, которому собственная жизнь не дорога? — об этом Уильям не имел ни малейшего представления.

Сара сама вызвалась сделать Грэму предложение. От Доусона требовалось только спасти ему жизнь. Всего-то! Кстати говоря, затея Сары влетела Уильяму в весьма крупную сумму. Если мероприятие не оправдается… Уильям даже думать об этом не хотел. В любом случае Сара уверила, что у нее есть весомый рычаг давления на Сайлента. Каким бы отбитым сумасшедшим он ни был, ее доводы возымеют вес.

Доусон наблюдал за широко раскрытыми глазами Кары, когда она прошла вглубь лаборатории. С каким выражением она смотрела на капсулы погружения. Как робко трогала стеклянные отсеки, всматриваясь в тревожные лица подключенных к «НЕБУ». Как вдумчиво разглядывала главный монитор, с бегущими строчками кода.

По всей видимости, пиво окончательно выветрилось из ее головы. Взгляд был ясным и сосредоточенным. Детектив осмотрела помещение целиком. Заострила внимание на входах и выходах. Провела рукой по кожаной куртке, наверняка проверяя на месте ли ее пистолет, спрятанный в кобуре чуть ниже подмышки. Сфокусировалась. На щеках появился слабый румянец.

— Впечатляет, не так ли? — спросил Уильям.

Кара уставилась на него, нахмурив брови. Ее сложно было назвать красавицей. Скорее своеобразная. Грубоватые черты лица. Некогда окрашенные в белый цвет темные волосы сильно отросли в корнях. Плечи выглядели немного широковатыми для женщины ее комплекции. Зато ни единого лишнего килограмма. Как только Кара повернулась спиной, Уильям проскользил взглядом по ее упругой заднице в обтягивающих джинсах. Удивительно, учитывая пристрастия Кары к алкоголю и фастфуду.

— Чем вы здесь, мать вашу, занимаетесь? — спросила Хилл.

— Мы строим будущее, — раздался голос доктора Пэйн.

Уильям и Кара обернулись. Сара стояла в дверях. Облаченная в белый халат, накинутый поверх все того же платья, в котором она выступала на пресс-конференции, женщина сняла очки и протерла уставшие глаза кончиками пальцев.

— Будущее? — спросила детектив. — Вы меня, конечно, извините, но я вот лично вижу булькающих зомби в синей жиже, с какой-то мигающей херовиной на голове. По-вашему, такое будущее уготовано для всех нас? Это вообще, законно?

Доктор Пэйн провела рукой по лицу. Уильям видел, как не хочется ей вступать в полемику с невеждой копом. Да и зачем? Даже если она объяснит Каре все по полочкам, вряд ли у той получится это принять. Кара Хилл — человек действия. Она здесь и сейчас. Всегда. Гончая, привыкшая срываться с места, как только учует запах крови. Куда ей до мечтательных фантазий о безграничном мире? Ее удел — погони за преступниками, мелкие взятки и пиво по выходным перед телевизором.

— Все это может показаться немного странным на первый взгляд, — сказала Сара.

— Это уж сильно преуменьшено, — парировала Кара.

Доктор Пэйн подошла к своему рабочему столу, нажала несколько клавиш на клавиатуре. В окне монитора всплыл блок с данными Дженнифер. Сердцебиение девочки выходило далеко за пределы нормы. Сара тут же поникла. Вцепилась двумя руками в стол. Уильям увидел, с каким непониманием Хилл наблюдала за доктором. Ей все это казалось диким. Непонятным. Чем-то из мира фантастики.

— Детектив, — наконец, сказала Сара. — У меня нет времени с вами спорить. Уверена, мистер Доусон объяснил в двух словах, что от вас требуется.

— Да. Что-то о том, чтобы попасть в компьютерную реальность, найти нужного человека и выйти обратно. Но я по-прежнему не дала окончательного ответа. Звучит бредом, если честно.

Пэйн поднялась из-за стола, указательным пальцем поправила очки на лице. Будучи немного выше своей собеседницы, подойдя к ней, она посмотрела на нее сверху вниз:

— Кара, мы обе знаем, что вы пойдете на все, лишь бы спасти отца. У вас нет вариантов. Вы не сможете собрать нужную сумму. Мне же, стоит сделать один телефонный звонок и Гидеон отправится в самую элитную клинику страны. Получит новейшее лечение, о котором мечтают сотни тысяч людей в его положении, — поправив воротник Кариной кожаной куртки, она добавила: — Так что, хватит строить из себя крутую мужеподобную бабу с яйцами, пистолетом и значком детектива.

Признаться, такого от Сары Уильям не ожидал. Обычно доктор Пэйн следила за языком, не позволяя себе лишнего. Видимо, ситуация, в которой оказалась ее дочь, заставила Сару отбросить в сторону тактичность и перейти сразу к делу.

— Вы предоставляете нам услугу, — резко сказала доктор Пэйн. — Мы не даем вашему отцу умереть уже сегодня ночью. А он умрет. Уверяю вас. На счету каждая секунда. Чем раньше мы закончим мериться причиндалами и перейдем к делу, тем больше шансов, что мистер Хилл доживет до утра. Надеюсь, я ясно выражаюсь?

Уильям увидел гнев на лице детектива. Кару прямо всю перекосило от негодования. Он был уверен, что так с ней не разговаривали уже очень давно. Не ставили условий, при которых ей ничего не оставалось, кроме как согласиться и прогнуться.

Хилл напряглась. Покраснела. Явно хотела что-то возразить, но, похоже, здравый смысл победил.

— Хорошо, — Сара Пэйн подошла к столу, взяла с него небольшую стопку бумаг и ручку. — Вот, — она протянула Каре документы, — договор о неразглашении.

Хилл нервно выхватила бумаги из рук женщины. Быстрым взглядом окинула текст. Маска бунтарки постепенно начала спадать, оголяя лицо, на котором все отчетливее просматривалась безысходность. С каждой секундой плечи детектива опускались ниже. Румянец на лице начинал исчезать, уступая место бледности.

— Как только вы подпишете договор, я сразу же сделаю звонок. Ваш отец получит шанс на спасение. Не факт, что Гидеон выживет. Но факт, что не выживет, если вы не подпишете…

Доусон с каждой секундой восхищался Сарой все сильнее. Он и подумать не мог, что она может быть такой циничной и хладнокровной женщиной. Настоящий локомотив, не знающий препятствий на своем пути.

В помещении повисла пауза. Тишину нарушали лишь звуки приборов.

— Предупреждаю, — сказала Сара. — Как только на документе появится ваша подпись, назад пути не будет. Вы не сможете рассказать об этом ни одной живой душе. А если и решите, то мы прекратим сотрудничество с клиникой, в частности, с лечением Гидеона. Вас же засудим и посадим в такую долговую яму, что выбраться из нее не получится уже никогда.

Кара Хилл думала недолго. На принятие решения ей хватило пары секунд. Выхватив ручку, она сказала:

— Звони в больницу, стерва проклятая.

С этими словами Хилл поставила подпись на бумагах. Уильям буквально видел облегчение на лице доктора Пэйн. Женщина выдохнула. Напряженные плечи немного расслабились. Достав мобильник, она сделала нужный звонок и обо всем договорилась.

— Отлично, — Сара забрала документы из рук детектива и передала их Уильяму. — Мисс Хилл, можно узнать, вы вооружены?

— Да, — ответила Кара. — А какое это имеет значение?

— Я попрошу вас на время отдать ваш пистолет моему коллеге, — Пэйн кивнула в сторону Доусона.

Кара нехотя вынула из кобуры табельный Глок и передала его Уильяму. Мужчина за несколько ловких движений разрядил оружие и вытащил обойму, рассовав все части по разным карманам. Не зря он любил ходить раз в месяц в тир, пострелять.

— И зачем вам мой пистолет? — спросила Кара.

— Заводите! — крикнула доктор Пэйн.

Уильям и Кара повернулись к распахнутым дверям. В проеме появились двое крепких мужчин в костюмах, а рядом с ними шел тот, кто, по мнению Кары Хилл, должен был жариться в адском пламени преисподней.

— Привет, Пуговка, — с улыбкой сказал Грэм Сайлент. — Давно не виделись…

Хорошо, что Уильям разрядил пистолет. Ему хватило одного взгляда на лицо Кары, чтобы понять это.

***

Год назад…

Совершенно вымотанная, после двенадцати часов безуспешной работы над делом серии убийств, Хилл заехала в супермаркет. Продуктовая корзина Кары наполнилась парой упаковок светлого пива, чипсами и чизбургерами. Все, чего она хотела — это поскорее добраться до дома, поцеловать отца и плюхнуться на диван с банкой пенного. Телевизор, пиво и чипсы: в последнее время лишь этот вечерний ритуал позволял Каре спокойно лечь в кровать и заснуть, не видя кошмаров.

А кошмары ее преследовали часто. От нехватки сил порой Хилл могла задремать у себя в отделе за разложенной кипой бумаг, перед этим изучая новые подробности дела. В такие моменты ужасы, которые Кара пропускала через себя изо дня в день, приобретали новые еще более пугающие образы. Казалось, Хилл заснула всего на минуту, но этого времени хватало, чтобы она очнулась от кошмара вся в поту, иногда даже с криком.

Коллеги ее не осуждали. Кара была уверена, что у всех, кто работал над этой серией чудовищных преступлений, случалось нечто подобное. Маньяк разгулялся не на шутку. Каждое убийство изощреннее предыдущего. Словно ублюдок решил переплюнуть всех своих предшественников. Стать во главе пищевой цепочки. Стать самым жестоким и в то же время известным серийным убийцей.

Благо вечерние посиделки с пивом и чипсами перед телевизором в теплой компании отца хоть немного спасали положение. Гидеон всегда умел подбодрить. Находил нужные слова. Делился советами. С ним Кара могла поговорить о чем угодно. А если на разговоры сил совсем не оставалось, то и просто помолчать.

Припарковав машину рядом с воротами гаража, Кара вошла в дом, держа в руках бумажный пакет с продуктами. Знакомый запах, любимые стены: отец с матерью уютно все обустроили. Пускай район не самый престижный, пускай дом староват! — но Кара ни за что на свете не хотела уезжать отсюда. Для нее родные стены были памятью о маме. То место, в котором она провела лучшие годы своей жизни.

— Пап! — протяжно крикнула Кара, бросив ключи на полку. — Я дома!

Гидеон не отозвался. Странно, обычно он встречал ее с распростертыми объятиями, и плевать, как он себя чувствовал. Недавно ему поставили диагноз. Но Гидеон даже и не думал сдаваться.

Глядя на то, сколько жизни в этом сильном мужчине, Кара верила: он сумеет побороть болезнь.

— Папа, ты слышишь? — она занервничала. — Да что за черт…

Пройдя в гостиную, девушка увидела отца. Он лежал на полу, держась за грудь, и тихо скулил. У Кары сердце ушло в пятки. Она бросила пакет на пол и подбежала к Гидеону. Схватив того за руку, шепча ему на ухо, что все будет хорошо, сразу же начала вызывать скорую.

Сперва Кара даже не заметила белый конверт и разбросанные по полу фотографии. Отца увезли в больницу, поставили диагноз «Сердечный приступ». Сказали, что, если бы Кара задержалась на работе еще хотя бы на несколько минут, Гидеон, скорее всего, не выжил бы. Ему чертовски повезло…

Вернувшись домой, Хилл поняла, почему у отца случился приступ. Подняв с пола полароидные снимки, она увидела изображения изувеченных тел жертв. Жертв убийств, которые она расследовала. Развернув конверт, Кара прочитала:

«Привет, Пуговка. Прими мой подарок. Надеюсь, тебе понравится. Твой ненаглядный визави…

П. С.

Я близко. Очень близко. Смотри по сторонам.»

Кара даже представить себе не могла, как испугался Гидеон, когда прочитал письмо и посмотрел на все эти ужасные фото… В тот момент Кара Хилл возненавидела Грэма Сайлента всем своим сердцем.

ГЛАВА 6

— Что это на хер значит?

Побледневшая Хилл попятилась назад, пока не уперлась ягодицами в стол. Уильям и Сара молчали. Кара переводила взгляд с наглой рожи Грэма Сайлента на лица доктора Пэйн и этого мерзкого типа Доусона. Детектив не могла поверить глазам. Как это возможно? Она же лично видела ублюдка в газовой камере. Видела, как он корчился от боли. Задыхался, кричал, хрипел, черт возьми… Видела его предсмертную агонию, слышала последний вдох.

Неужели это было постановкой?

— Я спрашиваю, что все это, на хер, значит?! — не сдерживая эмоции, прокричала она.

Сайлент опустил взгляд, завел за спину руки. Начал рассматривать свои ботинки, словно он нашкодившая девочка. Увидев жест Уильяма, амбалы в костюмах толкнули Грэма в лабораторию и закрыли за собой двери. Худощавый маньяк чуть было не потерял равновесие. Посмотрев назад, он сказал:

— Зачем так грубо, парни. Мы же почти подружились!

Доусон и Сара по-прежнему молчали. Кара не стала спрашивать еще раз. Она была в ярости. Ее раздирал гнев! Набросившись на Уильяма, сбив того с ног, она вытащила из его карманов части пистолета и за несколько ловких движений собрала оружие.

При падении Доусон крепко приложился головой об пол: Кара видела небольшое кровавое пятнышко. Но ей было плевать. Все, чего она хотела, это выпустить всю обойму в надменную рожу Сайлента. Она потратила слишком много времени, сил и нервов на его поиски, чтобы он снова вот так безмятежно стоял здесь.

На свободе…

Кара оттянула затвор, вставила патрон в патронник, сняла оружие с предохранителя и уверенной походкой подошла к Грэму. Мужчина даже не шелохнулся. Холодное дуло уперлось в его лоб, а он лишь улыбнулся и облизал губы.

У Кары затряслись руки. Она с ненавистью сверлила маньяка глазами, все сильнее нажимая на курок. Еще чуть-чуть и прозвучит выстрел. Мозги этого урода разлетятся по всей лаборатории. Жертвы будут отомщены. Возмездие наконец-то свершится.

Но когда Грэм поднял свой взгляд, и ей, и ему стало ясно, что она не выстрелит.

— Пуговка, — сказал он, — ты раньше убивала? Хоть раз забирала чужую жизнь? Каждый человек хоть раз в жизни хотел кого-то убить, включая себя. Но далеко не у каждого хватит на это смелости…

— Заткнись, — с трясущейся рукой сказала Кара.

— Мы оба знаем, что ты не выстрелишь, детектив. Ты не такая, как я. Прекращай ломать комедию.

Грэм еще сильнее уперся лбом в дуло пистолета. Впервые в жизни маньяк и полицейский оказались на расстоянии протянутой руки и выстрела друг от друга.

Постепенно давление стало усиливаться и Кара, потеряв равновесие, начала отходить назад. Ее распирала ярость и отчаяние. Собственная беспомощность. Даже стоя напротив него, человека, который испоганил ее жизнь, чуть было не довел до смерти ее отца, она все равно не могла его убить. Какой бы сильной и смелой внешне ни казалась Кара, внутри она по-прежнему оставалась доброй и честной. Той, кого воспитал Гидеон — хорошей девочкой.

— Мисс Хилл, — наконец-то, сказала Сара. — Уберите оружие. Пожалуйста.

— Кара! — крикнул Доусон. — Не глупите. На кону стоит жизнь вашего отца. Если вы выстрелите, нашей сделке конец.

Убрав ствол от Грэма, Кара закричала. Закричала так громко, как только могла. Помещение лаборатории наполнилось пронзительным женским воем. Лицо Сайлента обдало жаром ее дыхания и слюнями, но он даже не поморщился.

Казалось, Кара выплеснула всю себя этим криком. Всего несколько секунд, — и она совершенно обессилела. То, что Грэм был жив, стоял здесь, целый и невредимый, стало для детектива настоящим потрясением. Собравшись, Кара глубоко вздохнула и спустя несколько мучительно долгих секунд разорвала зрительную связь с убийцей.

Хилл пошла к столу, на котором стояла открытая бутылка виски, по пути распинывая стулья. Добравшись до алкоголя, она сделала несколько больших глотков. Спрятала пистолет в кобуру. Тряхнула головой. Почувствовав обжигающее тепло внутри себя, она спросила:

— Что все это значит?

— Мисс Хилл, — ответила Сара. — Мне горько это говорить, но в сложившейся ситуации помочь нам сможет только мистер Сайлент.

— Мистер Сайлент?

По-прежнему стоя к троице спиной, Кара разразилась смехом, а затем выпила еще, громко вернув бутылку на стол. Мистер Сайлент… Надо же… Такого абсурда она не слышала ни разу в жизни.

— Когда Истон Роувер внедрял новые психологические программы, чтобы правоохранительным органам было проще понять, с кем они имеют дело, то он разделил всех людей на четыре психотипа, — сказала доктор Пэйн. — Аркадия, выведи на экран «КПП», подключенных к «НЕБУ».

На центральном мониторе появились десятки, если не сотни блоков, похожих на страницы в соцсетях. Кара могла видеть возраст, пол, вес, хронические заболевания и прочее. А также каждый человек был подсвечен определенным цветом: белый, желтый и зеленый.

— Омега, — начала Сара. — Недееспособные люди. Старики, больные. Физически слабые. Тот контингент, который представляет наименьшую угрозу. Вряд ли копы испугаются дряхлого старика с палкой. Верно?

Кара смотрела на экран, внимательно слушая доктора Пэйн. Она и раньше слышала об Истоне Роувере и его инновационных введениях в области криминальной психологии.

— Гамма, — продолжила Сара. — Основа, костяк общества. Большая его часть. Самые обычные граждане. Работа, дом, барбекю по выходным. Вовремя оплаченные штрафы за парковку. Те люди, кто обязательно извинятся, если толкнут вас плечом. К сожалению, даже они иногда попадают за решетку…

Кара взглянула на бутылку виски. Хотелось выпить еще. Хотелось убежать отсюда и забыть все как страшный сон.

— Бета, — Сара указала на зеленый цвет. Карточек с этими кандидатами было немного. — Сильная личность. Всегда и на все есть свое мнение. Присутствуют признаки психопатии. Способны на жестокость. Если эти люди не обременены социальными барьерами — плохое воспитание, не та компания, проблемы с алкоголем или наркотиками, — то зачастую именно этот пласт попадает в тюрьмы.

— А что насчет Альфы? — спросила Кара. — Если Омега — белые, Гамма — желтые, Бета — зеленые, — Кара еще раз окинула взглядом карточки на мониторе, — то где же красные?

— Прямо за тобой, — раздался голос Сайлента из-за спины.

Кара повернулась. Грэм сидел на стуле, вальяжно сложив ногу на ногу. В темных джинсах, обтягивающей футболке и ботинках он выглядел как обычный мужчина. Шарма добавляли растрепанные волосы. Совсем не похож на того безумца, хрипящего за стеклом газовой камеры.

— Именно, — ответила доктор Пэйн.

— Вы хотите сказать, — Кара ткнула пальцем в Сайлента. — Что этот сумасшедший — Альфа? Что он наверху пищевой цепочки?

— Послушайте, — Сара хотела подойти ближе, но Кара выставила перед собой руку, дав понять, чтобы она отошла. Хилл было противно даже дышать одним воздухом рядом с этой женщиной. — Альфа — люди, не поддающиеся логике, — сказала Пэйн. — Их невозможно просчитать. Нельзя переубедить. У них нет ни совести, ни сострадания.

— Эгоисты, живущие лишь для себя, — Кара уставилась на Сайлента.

— Нет, мисс Хилл, — ответила Сара. — В бытовом словоупотреблении эгоист распространено больше, чем эгоцентрист. Именно поэтому большинство людей не различают эти понятия, валя все в одну кучу. А разница есть. Приведу пример, — Сара украдкой взглянула на Сайлента. — Эгоист говорит: «Я — центр Вселенной. Поэтому вы все, окружающие меня люди, должны именно так меня и воспринимать! Вы обязаны прыгать вокруг меня, ублажать меня и делать все для меня. Поступаться своими интересами ради моих интересов».

Сидя на стуле, Грэм выставил палец и произвел выстрел в сторону Кары.

— Не мой случай, — сказал он.

— Эгоцентрист же, — продолжила Пэйн, — говорит: «Я — центр Вселенной. Моей персональной Вселенной! Она так велика, так интересна и так прекрасна, что мне никто больше не нужен. Поэтому вы все, окружающие меня люди, с вашими проблемами и заботами, с вашими интересами и желаниями, с вашими мнениями о мире и обо мне, совершенно ничего для меня не значите. Я вправе делать, все что угодно, когда угодно и где угодно», — Сара секунду промолчала. — Если исходить из вышесказанного, эгоизм и эгоцентризм — это не просто разные понятия, а во многом диаметрально противоположные. Эгоисту нужен весь мир. Он хочет, чтобы все крутились вокруг него. Эгоцентристу никто не нужен, потому что у него есть свой собственный мир, и он уже вращается вокруг него.

Кара схватила бутылку виски и выпила. Сайлент поднялся на стуле и стал расхаживать по лаборатории, рассматривая капсулы. Проходя мимо некоторых погруженных, Грэм останавливался на секунду, заглядывал внутрь. Стучал пальцами по стеклу и что-то шептал.

— И к чему вы поведали мне всю эту психиатрическую херь? — спросила Кара, взглянув на доктора Пэйн.

— Внутри «НЕБА» свои правила, — ответила Сара.

— Вернее сказать, — вклинился Доусон, держась за разбитую голову, — их нет.