Бесплатный фрагмент - Алхимия сновидений

«Они были магами потому, что очень много знали, так много, что количество перешло у них, наконец, в качество, и они стали с миром в другие отношения, нежели обычные люди.»

А. и Б. Стругацкие

Энномини, лети к пламени, не робей —

Не теряй танца жизни лёгкую радость!

Восхваляй мироздания замысловатость,

Восхищайся полями небесных огней.

И, небрежно роняя пыльцу с рыжих крыльев,

Веселись, над полуночным миром паря.

Наблюдая за спящими, сказки творя,

Энномини, резвись меж ветвями деревьев!

Энномини, лови света маленький огонёк!

Плети из потерянных снов кокон мира.

Убегая, как нимфа от глаза сатира,

Собирай сновиденья людей, мотылёк!

Чтоб из ночи, из тьмы, из невидимых нитей,

Словно пряха, соткать полотно небылиц —

Из приснившихся мест, пейзажей и лиц,

Из придуманных кем-то чувств и событий…

Глава 1

В квартире тихо и темно, лишь гирлянда на искусственной ели ярко мелькает разноцветными огоньками. Стол накрыт скромно и без особенных изысков: мандарины, пара салатов да запечённый картофель с грибами. Едва слышимо говорят актёры с экрана телевизора. А на улице не на шутку разыгралась метель — немногие решатся выходить в такую погоду из дома! Ветер закручивал снежинки в красивые вихри, величественно поднимая их вверх, к последним этажам домов и даже ещё выше — в тёмное, низкое небо, словно желая выбросить в космос, чтобы там они стали звездами.

Я убрала звук у телевизора. Куда приятнее было сидеть у окна, глядя, как за ним бешено носятся снежинки, как они тают, оставаясь на стекле капельками, отражающими свет гирлянды и уличных фонарей. Мир в них был странно искаженным, словно совсем другой, видимый только мне. Казалось, будто я вновь стала маленькой девочкой, что верит в волшебство. На какое-то мгновение я даже ощутила, что границы этого мира гибкие и податливые, что стоит лишь правильно посмотреть вокруг — и он изменит свои очертания, наполнится сверхъестественным. Возникнут из ниоткуда новые силуэты, новые звуки и запахи, и я погружусь в них, словно в незнакомый мне до этих пор океан. Но это лишь фантазии, а на самом деле есть эта квартира, в которой я одна, есть метель за окном да шум за стеной.

Да, раньше было по-другому: в Новый год было ожидание чуда, подарков и прочих радостей. И родители каждый раз готовили мне к этой ночи приятные сюрпризы. Мы собирались за праздничным столом, поздравляли друг друга, иногда приглашали родственников или друзей… Но сейчас ведь всё иначе! Чудес не бывает — это понятно всем взрослым людям. А подарков ждать не приходится: родители в другом городе, в гости я никого не приглашала… так что никто не оставит мне под ёлкой сюрприз. Да и вообще, не люблю я праздники — каждый раз повторяется одно и то же: выпивка, танцы, песни, шумные разговоры… Детское ощущение чуда давно уже меня не посещает, увы… А без этого и праздник — не праздник. И детские воспоминания постепенно стираются из памяти, оставляя лишь грустную пустоту… Однако одна новогодняя ночь запомнилась мне на всю жизнь. Было мне тогда лет восемь, я с родителями встречала Новый год. Куранты пробили двенадцать раз и, торжественно отметив наступление первого января, меня ненавязчиво отправили в спальню посмотреть в окно — не прилетел ли Дед Мороз. Я взобралась на стоящее у окна кресло и принялась всматриваться в ночную темноту. Часто её тишину прорезали хлопки запускаемых фейерверков, а дома и снег озарялись разноцветным светом. Красиво, по-праздничному опускались искры вниз, казались волшебными цветами. Я любовалась ими, краем уха слыша, как за дверью шуршит бумага, и вдруг заметила на одной из крыш человека. Ловко шагая по парапету, он протягивал руку, хватал что-то в воздухе и, пряча себе за пазуху, вновь вглядывался в темноту зимнего неба.

В тот момент я забыла обо всём: о празднике и подарках, о том, что сильно хотелось спать и о родителях в соседней комнате. Продолжая собирать невидимое для меня сокровище, человек повернулся, и я заметила, что в области его груди что-то мягко светится. Что это было? Пытливый детский ум искал ответ, воображая себе невероятные картины, и позже, спустя годы, можно было бы найти вполне обыкновенное объяснение происходящему, если бы не одно «но»: через несколько минут человек прыгнул с крыши и взметнулся из темноты вверх, размахивая огромными чешуйчатыми, словно у бабочки, крыльями. Конечно же, я была очень удивлена, но никому не рассказала о произошедшем. Наверное, мне хотелось сохранить сказочность случившегося, вот я и оставила это событие втайне. Да и побоялась, что меня назовут выдумщицей… Потом, будучи подростком, убедила себя в том, что тогда уснула, и эта странная история мне приснилась. Ведь чудес не бывает, а мир весьма скучен и прост. Однако теперь, много лет спустя, я смотрела на проносящуюся за окном пургу, и виденное в ту странную ночь восстало в уме с необычайной ясностью. И я вновь поверила, что это был не сон. А впрочем… конечно же, сон — сказочный детский сон!

Я нащупала на столе пульт и вновь включила звук на телевизоре. С такими размышлениями можно запросто пропустить полночь. Сколько сейчас времени? Половина двенадцатого…

Поднявшись с кресла, я побрела на кухню. Там взяла спички, бутылку «Prosecco» и, вернувшись к столу, зажгла свечи, выключила свет, вновь уютно устроилась в кресле. Бесцельно переключая каналы, остановилась на одном из них. На экране легко, словно мотыльки, плясали балерины в китайских нарядах, а оркестр вдохновенно играл шедевр Чайковского.

Я пододвинула к себе горшочек с успевшей остыть картошкой, положила в тарелку салат и с аппетитом начала есть. Вместе с этим я наблюдала, как, сменив «китайцев», люди на сцене пляшут трепак. Никогда не увлекалась балетом, но «Щелкунчик» — моя давняя любовь. Будь то сказка, мультфильм, музыка или балет — я всегда останавливалась на этом произведении. Для меня это было главное новогоднее волшебство: созданные мастером механизмы, красивые игрушки, большая новогодняя ель, люди в чудесных нарядах… Но вскоре трансляция прервалась, а на экране, вместо красивых и весело танцующих балерин, появилось полное, серьёзное лицо президента, вещающего свои поздравления гражданам. Убрав звук, я дотянулась до бутылки с игристым, осторожно сняла мюзле и, зажмурившись, потянула пробку. Она же, откинув мою руку в сторону, с хлопком улетела в коридор, успешно приземлившись между ботинками. Налив в фужер вина, я уставилась в телевизор, ожидая, когда там появятся стрелки часов, и вот — пять, четыре, три… Экран потух, а вместе с ним и гирлянда. Да уж, вовремя…

Посмотрев в окно, я обнаружила, что во мрак погрузился как минимум весь район. Видимо, на подстанции поломка. Эх, не досмотрю я Щелкунчика, и бой курантов не услышу…

Бой часов… есть в нем что-то таинственное, словно именно он открывает врата между «сегодня» и «завтра», словно этот незамысловатый звук толкает колесо года, заставляя повернуть его «на весну». И сейчас, не услышав бой часов, я, казалось, застряла между старым и новым годом, оказалась вне времени.

Строки из сказки возникли в моем уме, повторяясь раз за разом скрипучим голосом воображаемого Дроссельмейера: «Ходит маятник со скрипом. Меньше стука — вот в чем штука. Трик-и-трак! Всегда и впредь должен маятник скрипеть, песни петь. А когда пробьет звонок: бим-и-бом! — подходит срок. Не пугайся, мой дружок. Бьют часы и в срок, и кстати, на погибель мышьей рати, а потом слетит сова. Раз-и-два и раз-и-два! Бьют часы, коль срок им выпал. Ходит маятник со скрипом. Меньше стука — вот в чем штука. Тик-и-так и трик-и-трак!»

Стянув с дивана плед, я замоталась в него и присела на подоконник. Там, на улице, по-прежнему мело, но теперь, когда отблески городских огней исчезли, метель перестала быть празднично-нарядной и стала сердито, по-волчьи завывать, швыряя в окна охапки снега. Кроме неё ничего не было слышно — казалось, соседи вдруг уснули, забыв про праздник, не играла музыка, никто не запускал фейерверки.

«Как встретишь Новый год, так его и проведешь» — прозвучала в голове навязчивая фраза. Ой, да ладно! Китайцы вот отмечают Новый год в феврале, а славяне праздновали его во время Зимнего Солнцестояния. Так какую из этих дат считать верной?.. Кроме того, что из этого следует? Что весь район проживёт год во тьме?.. Глупое поверье!

Я сделала глоток вина и взяла в руки телефон — нужно бы разослать поздравления. Набрав короткий текст, отправила маме, но сообщение так и осталось не отправленным — мобильная связь отсутствует, и модем тоже не работает.

Пристроив смартфон на столе, я с ногами забралась на диван, кутаясь в плед и слушая вой за окном. Казалось, я нахожусь в маленькой лесной хижине, а вокруг меня лишь тайга, пурга, дикие звери и ни единой души… Пламя свечей вздрогнуло от движения воздуха, бросая бледные рыжие блики на стоящую на столе посуду. Я невольно оглянулась, будто ожидая увидеть кого-то рядом с балконной дверью. Нет, никого. Только стекла покрылись ледяным орнаментом — я давно не видела такого, больше десяти лет. Пластиковые окна не замерзали ни разу, а вот раньше, помню, когда в квартире стояли старые деревянные рамы, подобное происходило часто…

Развернувшись к окну, я подышала на стекло и нарисовала смайлик.

— В общем-то, праздник закончился, даже не успев начаться. Буду я спать.

Погасив свечи, я плюхнулась на диван, с головой укрывшись пледом. Однако уснуть мне так и не удалось — за окном раздался тихий шкребот, словно птица села на отлив и теперь царапает когтями металл. Взяв в руки телефон, я посветила в сторону звука. Что это там? Да нет же никого! Только на замерзшем стекле появился аккуратно начерченный символ, отдалённо напоминающий бабочку. Чуть в стороне от рисунка была надпись, вот только разобрать, что написано, было непросто. Казалось, слова начертаны зеркально, да ещё и неразборчивым почерком. Первое моё желание было встать и, взяв зеркало, всё же прочесть надпись. Но я остановила себя, решив, что мне показалось, что это просто морозные рисунки. Хотя, говоря по правде, мне стало жутко — всё-таки на девятом этаже живу! Я легла, на этот раз особенно тщательно спрятавшись под плед.

— Да что я придумываю, какие надписи! — рассердившись на себя, я вновь вскочила с дивана и, схватив свечу, подошла к окну и присмотрелась. — Ну вот же, просто морозные рисунки! Что я как маленькая, в самом деле!

В подтверждение своей уверенности я подышала на стекло и написала «с новым годом!». Нет никакой мистики — просто физика, не больше и не меньше. Но талант природы плюс человеческая фантазия — и вот уже ты видишь то, чего нет. Глупости, конечно, но так даже интереснее. А впрочем, я ведь уже не маленькая девочка и не боюсь выдуманных вещей: всё можно объяснить логически и без волшебства. Наука прекрасно отрезвляет, доказывает нелепость всевозможных фантазий…

Но, не смотря на мой скептицизм, тревога никуда не исчезла. Не в состоянии уснуть, я ворочалась с боку на бок до тех пор, пока мне это не надоело окончательно. Сев на диване по-турецки, я доела оставленный в тарелке салат и неторопливо допила просекко, затем сходила на кухню, где заварила себе чашечку чая. Горячий и ароматный, он сразу создал в комнате атмосферу уюта — вот чего мне не хватало! С удовольствием вдыхая запах имбиря и корицы, и любуясь тёплым светом свечи, я незаметно погрузилась в сладкую дрему. Она приняла меня в свои объятья, словно тёплая чистая вода, окутав полностью, с ног до головы, сновидениями.

Глава 2

Потянувшись в постели, я сладко зевнула и, приоткрыв штору, выглянула в окно. Там, внизу, всё было завалено снегом: ветви деревьев под его грузом склонялись к земле, а машины казались большими сугробами. Провода же облачены толстым слоем льда — не удивительно, что Новый год пришлось встречать в темноте. Мир казался сказочным и чистым, и сверкал яркими блёстками в солнечных лучах, изредка пробивающихся сквозь низкие тучи.

Я пролистала пришедшие на смартфон сообщения, отвечая на поздравления от родственников и знакомых, отменила приглашения на бал-маскарад в городском музее и концерт одной из местных рок-групп, после чего отложила в сторону смартфон. Выбравшись из-под одеяла, побрела в ванную комнату, где с наслаждением опустила руки в тёплую воду.

Зима. Холодно. Эх, мне бы весну — погреться под лучами юного Солнца, послушать птичьи песни, в лесу побывать… Побродить под зеленеющими березами и кленами, букет тюльпанов купить…

Я с тоской посмотрела на себя в зеркало. Взъерошенная, заспанная, угрюмая…

«М-да, надо бы развеяться. Сижу дома, как медведь в берлоге — так недолго и полностью одичать…»

В спальне громко и внезапно зазвонил телефон. Звук отбился от стен эхом, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Закрыв кран, я подошла к смартфону, вытираясь на ходу.

— Да?

— Привет! С Новым годом!

— Привет. — мне было странно слышать бодрый, весёлый голос подруги. — Взаимно.

— Слушай, я зайду к тебе через часик?

— Конечно, приходи. Жду.

Наспех прибрав в квартире, я посмотрела на окно. Там, где вчера я приметила странные рисунки, действительно была надпись.

— О-о… — только и протянула я, невольно взяв со стола зеркало. Пожалуй, нужно было бы сделать это ещё ночью: поднеся его к стеклу, я посмотрела на отразившиеся слова.

«Всё начинается со снов»

Странная надпись. Я была готова к угрожающим фразам, таинственным заклинаниям или ещё чему-то жуткому. Так уж воспитал нас кинематограф — при любой странности стоит ожидать чего-то недоброго. Я даже, кажется, разочаровалась, но шторы задернула, когда в дверь постучали. Не хочу отвечать на лишние вопросы и объяснять то, с чем сама не разобралась!

Шура примчалась быстро — прошло минут сорок, не больше. Теперь она стояла у порога с красным от холода носом и усыпанная снегом. По обыкновению она была невероятно активна, движения девушки были резкими и решительными. Мне всегда казалось, что я на её фоне кажусь медленной и флегматичной рыбой Кои, неторопливо плавающей в своём пруду. Мы словно жили в совершенно разных мирах: я в размеренно скучном, а она же — в вечно куда-то несущемся, как спортивный автомобиль.

— Снова метёт. — сказала она, снимая куртку и проходя в кухню. — Чем занимаешься?

Я пожала плечами.

— Да ничем. Проснулась недавно. А ты чего так рано в праздник-то? Уже выспалась, или ещё не ложилась?

— Да не ложилась ещё. Тут дело такое: на Рождество будет маскарад, нас просили непременно быть. Нужно там потанцевать немного, в костюмах, как полагается, — она говорила об этом, слегка пританцовывая, словно хотела, чтобы таким образом я её лучше поняла, — Ну, чтобы создать настроение, так сказать. Вот. И ты нам нужна там. Что скажешь?

— Ну ты же знаешь, я не любитель подобных мероприятий… — мои отговорки были чисто символическими, так как я имела негласное правило — если предложение повторяется дважды из разных источников — его нужно принимать. Да и это вполне соответствовало моим планам выйти «в люди».

— К тому же, костюм нужен, а у меня его нет.

— Да есть костюмы и маски, всё уже есть! Ну что, согласна? Повеселимся, развеемся, а? Хватит уже дома сидеть!

— Добренько… — ответила я без особого оптимизма. — Костюм-то занесешь, или как?

— Завтра. — Шура выскочила из кухни в коридор и начала натягивать куртку.

— Э, а чай кому я заваривала?! — возмущённо обратилась я к ней.

— Дорогая, некогда мне, надо бежать. Я завтра зайду и всё обсудим, ладно?

Я лишь вздохнула, запирая за подругой дверь. Постоянно она так бегает: танцы, фестивали, концерты… Ей всё время мало общения и не хватает то новых знакомств, то впечатлений… Впрочем, я была рада, что она ушла так быстро — сейчас я не готова была выдерживать её огненный темперамент. Кроме того, меня интересовала надпись. Покосившись на стоящие на столе чашки, я вышла из кухни и вернулась к изучению окна. Раскрыв шторы, сделала шаг назад, любуясь орнаментом на стекле. Он уже начал оттаивать, отогреваясь на солнце, проглядывающем сквозь тучи, стекал тонкими струйками вниз, к раме, оставляя при этом прозрачные дорожки на ледяных узорах.

«Всё начинается со снов» — повторила я написанную на стекле фразу. Хм, всё-таки странно. Я, конечно, старалась убедить себя в том, что появлению надписи есть простое, обыденное объяснение, но получалось это с трудом. Сначала я воспринимала произошедшее с юмором, представляя, как севший на отлив голубь нацарапывает когтями буквы на замерзшем стекле, но чем ближе к темноте, тем тревожное мне становилось.

Прослонявшись по квартире часов до пяти, мне надоело сидеть дома, постоянно возвращаясь мыслями и взглядом к таинственному посланию. Тогда я оделась, вышла на улицу и побрела в сторону магазина. Хорошо, что есть повод прогуляться, иначе я бы, пожалуй, вообще не покидала дом!

«Нельзя так жить!» — укоряла я себя за собственную нелюдимость. Но перебороть в себе это качество было невероятно сложно.

К вечеру улицы наполнились людьми — праздник продолжался. Город весь был украшен яркими огоньками, у магазина стояла наряжённая сосна, рядом с которой бегали дети. Их мамы стояли чуть поодаль — наблюдая за своими чадами, болтая и порой фотографируя их. У самого же входа в супермаркет расположилась парочка компаний, весело и громко разговаривающих о чём-то своём. Все вокруг были в приподнятом праздничном настроении, и я чувствовала себя чужеродным элементом в таком окружении.

Оглядываясь по сторонам, я не заметила, что ступеньки покрыты льдом и, поскользнувшись, полетела лицом на бетон. Однако успела схватится за стоящего рядом мужчину, что избавило меня от падения.

«Какая неловкость! Не хватало ещё сломать себе чего-нибудь…» — подумала я с досадой и, обратившись к «спасшему» меня молодому человеку, сказала «простите».

— О, ничего страшного! Но осторожнее нужно в это время, мало ли что может произойти? — мужчина странно смотрел на меня, поддерживая одной рукой мой локоть, а второй поглаживая свою рыжеватую, похожую на козлиную, бороду. — Не стоит ТАКИМ девушкам гулять сейчас в одиночестве. Позвольте сопроводить вас?

— Нет уж, спасибо… — освободив локоть, я поспешила зайти в магазин.

Странный парень, не хотелось бы с ним иметь дело. Взгляд хищный и похотливый, а сам жутко напоминает козла. Надеюсь, он не задержится надолго у входа? А впрочем, когда я выйду, он наверняка даже не заметит. Я никогда не относила себя к тому разряду девушек, с которыми знакомятся на улицах. Нет, я вовсе не была безобразной, но подобные знакомства были мне не в радость и пересекались мгновенно. Да и мои юные восемнадцать остались где-то в далёком и весёлом студенчестве, а вместе с ними и увлеченность любовными похождениями. Сейчас меня интересовали совсем другие вещи…

Надеясь избежать повторной встречи с бородатым, я довольно долго бродила вдоль полок, набрав полную корзину продуктов. Рассчитавшись на кассе и старательно упаковав купленное в рюкзак, я вышла из магазина и огляделась по сторонам. На улице стало как-то слишком пусто: лишь пожилая женщина стояла у банкомата, все же остальные люди словно испарились. Да и что тут делать? Вот, снова снег начался и ветер поднялся — в такую погоду значительно приятнее находится в помещении.

Я неторопливо побрела к дому, ругая себя за то, что вновь набрала слишком много всего сразу. Рюкзак получился тяжёлый, тротуар уже чувствительно подзамело снегом, отчего идти было жутко неудобно. Свернув во двор, я вздрогнула от неожиданности, когда кто-то прикоснулся к моему локтю. Предчувствуя недоброе, повернула голову вправо и ощутила, как по моей спине пробежали мурашки. Лукаво улыбаясь мне, бородатый бодро шагал рядом, то и дело проваливаясь ногами глубоко в снег. При этом я, сама не поняв, как так получилось, держала его под руку.

— Ну вот, мы снова встретились. Имею честь представиться — я Рей. А как зовут прекрасную нимфу?

Опомнившись, я спрятала руки в карманы и, взглянув на мужчину как можно серьёзнее, ответила:

— Послушайте, я тороплюсь.

Глупо было рассчитывать на то, что мне удастся от него быстро уйти, поэтому я взяла себя в руки, готовясь к продолжению разговора.

— Я вас не стану задерживать! Но нам по пути — так не откажите мне в своём приятнейшем обществе! Для меня будет честью проводить вас к дому!

Давно я не встречала таких льстецов! Бородатый обсыпал меня комплиментами, бережно поддерживая за талию, словно кавалер прекрасную даму. Я же представляла, сколь комично это выглядит — в пуховике и с большим рюкзаком за спиной, я была скорее похожа на полярника. Но его это, кажется, ничуть не смущало. Рей соловьем щебетал мне на ухо, то поглаживая свою бороду, то начиная активно жестикулировать. В конце концов, мне это окончательно надоело. Кроме того, мы были совсем рядом с моим домом, а желания показывать, где живу, я не имела.

— Слушай, что ты хочешь? — спросила я, готовясь к худшему. — С твоей стороны было бы логичнее сходить в клуб или бар — там полно девушек, которые с удовольствием уделяет тебе время. Что ты ко мне привязался-то?

— О, как можно! Променять прекрасную нимфу на какую-то смертную?!

— Да что ты привязался ко мне с нимфой? Странные шутки, абсолютно нелепые!

Я покосилась на подъезд, нащупывая в кармане ключ, и, сделав несколько быстрых шагов, открыла дверь. Но мой спутник и не думал идти за мной. Сквозь закрывающуюся дверь я успела заметить, как он подмигнул и сказал мне напоследок:

— До скорой встречи, Нимфа! Буду ждать тебя…

Его голос стал не слышим за грохотом закрывшейся двери, но я расслышал, как он назвал моё имя. Я поторопилась войти в лифт и, оказавшись на девятом этаже, юркнула в квартиру, заперев дверь на оба замка.

Странно, откуда бородатый знает моё имя?

Неприятный тип… Я вспоминала его и не могла понять, почему он так напомнил мне козла и чем был так неприятен. Высокий, худой, довольно симпатичен, говорил чистым, глубоким баритоном. Тем не менее, от одного воспоминания о его козлиной бороде и лукавом взгляде мне хотелось стать ежом, выставив наружу все возможные колючки.

Я включила телевизор, стараясь отвлечься от тревожных мыслей, стянула джинсы и свитер, небрежно бросив их на диван, и взглянула на зловещее окно. За ним было уже совсем темно, а вместо снега по стеклу барабанил дождь. Узоры полностью растаяли, от надписи тоже не осталось следа, но воспоминания о произошедшем были неприятными.

— Ммм, чудесно. Дождь сейчас очень кстати… — проворчала я, закрывая шторы.

Кутаясь в плед, я побрела на кухню, чтобы заварить себе чаю. Меня морозило и руки сильно дрожали, отчего я с трудом насыпала сахар в чашку, измазала маслом столешницу и нарезала сыр совершенно безобразными кусками.

«Странно, и чего это я нервничаю? Ну прицепился какой-то чудак, с кем не бывает?» — меня даже стала раздражать подобная реакция на произошедшее. Может, уехать к родителям в гости? Отвлечься, успокоиться? Что-то со мной не так…

Я убрала звук у телевизора и теперь сидела в полной тишине, прислушиваясь к звукам за окном. Дождь отбивал дробь по стеклам и отливам, соседи едва слышимо переговаривались за стеной, включался и включался холодильник. Я наблюдала, словно со стороны, за окружающим миром и за собою в нём.

В общем-то, если забыть о надписи, то не произошло ничего странного. Тем не менее, мне было не по себе. Разум убеждал меня в том, что не о чем тревожиться. В целом, я была с этим согласна, но всё же не могла избавится от странного предчувствия, вызывающего жуткий дискомфорт.

— Хм… — внезапная мысль посетила меня. — Нимфы. Нимфы, это такие девушки — духи водоёмов, деревьев, гор. Есть наяды, ореады, нереиды. Есть даже нимфа гор, повторяющая за людьми слова — Эхо. Танцующие, полуобнаженные, часто бессмертные девы. Что ещё я о них знаю? Они могли вступать в связи с богами, и с людьми тоже. Кто бы что ни говорил, греки были довольно развратны — взять хотя бы культ Диониса, с присущими ему пьянством, плясками и вакханалиями. Воспитанный ореадами, он позже превратился в козла, отправился в поход в сопровождении сатиров… А сатиры, это такие козлоногие, бородатые существа, под стать своему предводителю — лентяи, развратники и пьяницы. И эти самые сатиры любили охотится на нимф.

Прицепившийся ко мне бородатый очень даже походил на сатира, хотя и не имел копыт и хвоста. Как его звали? Рей? Слишком простое имя для сатира. Был сатир Киссос, был Марсий, Сикинн, но это всё не то…

— Был ещё сатир Астрей. — пробормотала я, листая книгу с мифами, Астрей — весьма созвучно Рею. Итак, какие из этого можно сделать выводы? Некий мужчина, повёрнутый на мифах древней Греции, решил, что он сатир и выбрал меня нимфой. Почему меня? Первая под руку подвернулась?..

Я постучала пальцами по столу, задумчиво глядя на экран смартфона, где яркой мозаикой светились картинки с сатирами.

— Бред невероятный!.. Возможно, он просто развлекался так?.. А я теперь сижу, «загадки» разгадываю, как дура… Но ведь он знал моё имя… Что, если меня решили разыграть, зная мою любовь к мифам? Может ведь такое быть?..

Эта мысль казалась мне не слишком убедительной — среди моих знакомых никто не увлекался подобными вещами. Глупо разыгрывать кого-то подобным образом, да ещё и не присутствовать при этом. Что же тогда? Попытка оригинально познакомится? М-да…

Я надолго задумалась, размышляя о причинах столь странного знакомства, остановившись в итоге на мысли, что с бородатым (про себя я стала называть его Сатиром) мы были знакомы, но я забыла его. Допустим, так и есть. Но как надписи на стекле? Кто это сделал?

Можно, конечно, предположить, что кто-то взял альпинистское снаряжение и спустился с крыши, чтобы нацарапать на окне слова, но это бред. Никто не станет этого делать, да к тому же в новогоднюю ночь!

Поломав голову ещё некоторое время, я окончательно убедилась в том, что произошедшее ничего не значит. И правда, мало ли чудаков слоняется по улицам этого города? Разве стоят они того, чтобы занимать ими на долго свои мысли? Нет, конечно, нет! А надписи на стекле… да ну их. Может, мне показалось, приснилось, или это были всё же такие причудливые морозные узоры. Уже не важно — я не хочу больше думать об этом!

Посмеиваясь над своей впечатлительностью, я подошла к книжной полке, взяв с неё «Понедельник начинается в субботу». Который раз я начну её читать? Пятый или шестой? Каждый раз, доходя до середины книги, мне приходилось по тем или иным причинам оставлять чтение и возвращаться к нему спустя длительное время. Не давалась она мне, как дикий мустанг не даётся берейтору… Ну ничего, теперь-то прочитаю!..

Осторожно взяв книгу в руки, я посмотрела на её верхний обрез — там, застряв одним крылом между страниц, лежала большая высохшая моль. Вернее, не моль, а ночная бабочка с серо-красными крыльями.

— О, мне пора навести порядок…

Положив насекомое на деревянный подлокотник, я уселась в кресло и стала читать, начав со случайного места:

«Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идёт о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет.»

— Да уж, и не поспоришь ведь… — проворчала я.

Мысли мои непослушно прыгали от одной темы к другой, упорно не желая вникать в написанное. Я пыталась снова и снова вернуться к книге, но всё было бесполезно.

— Завтра Шура принесёт костюм. Нужно будет хоть размяться, потанцевать, а то совсем уж забыла, как это делается…

Я набрала короткое сообщение «во сколько придёшь?» и отправила его подруге. Ожидая ответа, успела принять душ, почистить зубы и вымыть посуду. Затем надела пижаму, расчесала волосы и спряталась под одеяло, но ответ так и не пришёл.

— Ладно, я подожду её до обеда, а после у меня дела…

Повернувшись на бок и закрыв глаза, я постаралась уснуть, но, как только все звуки смолкли, под тумбой послышался шкребот, словно там была мышь.

— Да что ж за наказание! — я сердито откинула одеяло, села на диване и посмотрела в сторону звука, но в темноте видны были лишь очертания мебели.

— Не буду проверять, что там. Не хочу.

Накрыв голову подушкой, я зажмурилась и начала считать — обычно это помогает, если досчитать хотя бы до нескольких сотен…

Глава 3

Я открыла глаза. Было темно и тихо, даже фонари на улице не светили. Видимо, часа два или чуть больше. Шуршания больше не было слышно, но отчего-то мне стало страшно. Сев в постели, я посмотрела в сторону двери и замерла, почувствовав, как похолодело моё тело. Там, в проёме, стоял человек, едва заметный во мраке комнаты.

— Так, я сплю, это сон… Это только сон. Давай же, просыпайся…

Я была уверена, что подумала об этом, а не сказала вслух. Но голос из темноты сказал мне:

— Нет, ты уже не спишь. Я только что поймал остаток твоего сна.

Человек говорил совершенно спокойно, ничуть не смутившись, и это напугало меня ещё сильнее.

— Что?! — я окончательно проснулась. — Что ты тут делаешь, как вошёл в квартиру?! Ты вор?..

Я смотрела на ночного посетителя в ужасе, не зная, чего ожидать.

— Нет, я беру лишь то, что никому не пригодилось — недосмотренные сны, выброшенные мечты…

— Уйди, или я вызову полицию. — потянувшись за телефоном, сказала я.

— Ты же сама меня разбудила, а теперь гонишь… Я думал, ты хотела меня видеть.

Я услышала обиду в его голосе. Не хватало мне ещё сумасшедших!..

— Слушай, ты в моей квартире, как я могла тебя разбудить? — я старалась взять себя в руки, помня, что с сумасшедшими нельзя вести себя агрессивно. — Я вижу тебя впервые, так что будь добр, уйди.

Мужчина пожал плечами и спросил:

— У тебя есть сахар?

— На кухне в сахарнице… — этот вопрос был совсем неожиданным, и я окончательно растерялась. Не «где деньги и драгоценности», а «есть ли у меня сахар»! Точно сумасшедший!

Он исчез в коридоре, и я услышала, как на кухне звякнула посуда. Затем раздался звук открывшегося окна и вновь стало тихо. Просидев несколько минут неподвижно, прислушиваясь к тишине и вглядываясь в темноту, я набралась смелости и вышла из комнаты.

Нигде никого не было — ни в ванной, ни на кухне, ни в коридоре. Входная дверь по-прежнему была запрета на оба замка, а окно на кухне распахнуто настежь. Я огляделась по сторонам ещё раз, выглянула на улицу, где не было ни единого человека, и с некоторым облегчением закрыла окно.

Не выключая свет, вернулась в постель. Вопрос «Что это было» не покидал меня. Я старалась убедиться в том, что всё ещё сплю, что сны вполне могут быть столь реалистичными. Размышляла о том, как можно проснуться, и единственным вариантом было — уснуть во сне. Возможно, именно так — засыпая, мы переносимся в мир сновидений, а засыпая в нём — возвращаемся обратно. И да, не верьте, что, если ущипнуть себя — что-то изменится. Это не так — толку никакого, а синяки очень даже остаются, если отнестись к этому с особым рвением.

Утром я проснулась в отвратительном настроении — это надо же такому присниться! И как живо всё было — словно в реальности… Поежившись от холода (Ну вот, батареи совсем холодные!), побрела на кухню. Нагрев воды, сделала чаю. Посмотрела на обеденный стол, ища взглядом сахарницу, и обомлела — её нигде не было. Я искала её в спальне, коридоре и даже в ванной комнате, но так и не нашла. И теперь мне стало по-настоящему страшно: или я схожу с ума, или ночной «гость» мне не снился. И он унёс мою сахарницу, что было хуже всего. Ведь если бы он украл мой мобильный, деньги или ещё что-нибудь ценное, то можно было бы написать заявление о грабеже. Но ведь никто не ворует сахарницы, если только они не имеют особой ценности! Я же не могу сказать: «Товарищ полицейский, у меня украли сахарницу!». В лучшем случае, меня после этого просто пошлют куда подальше. А вообще, получилось ведь, что я разрешила забрать эту вещь… Но это вообще не имеет значения! И на сахарницу плевать. Меня другое волнует: что, если он вернётся?..

Со мной происходило что-то странное, хотя я продолжала убеждать себя в том, что всё нормально. Ещё маскарад этот… Желание в нём участвовать окончательно пропало после сегодняшней ночи, но не хотелось подводить подругу. Впрочем, возможно так даже лучше — провести вечер в толпе мне сейчас не помешает.

В дверь постучали. Взглянув в глазок и убедившись, что это Шура, я отперлась, впустив её в дом. Подруга стояла, держа в руках чехол с одеждой. Мокрый от снега, он блестел в свете лампы, а на пол с него капала вода.

— Привет, дорогая! Платье увесистое, с трудом дотянула, но красивое! И, пока не забыла, маска есть, но её бы подремонтировать — она немного потрепалась. Ты сможешь сама это сделать, а то я ну совсем не успеваю?..

— Да придумаю что-нибудь, чего уж…

Повесив платье над ванной, я вернулась на кухню.

Вряд ли кому-то интересно будет узнать, о чём мы беседовали за чаем — праздные разговоры, вперемешку с обсуждением планов на ближайшее будущее не представляли ничего особенно важного. Но в ходе нашего разговора я упомянула о вчерашнем бородатом незнакомце, спросив, не знакома ли с ним Шура. Но та лишь пожала плечами:

— Я не помню. Мы могли, конечно, где-нибудь сталкиваться… а что он тебя так заинтересовал? Симпатичный? — Шура ехидно улыбнулась, но мне было не весело.

— Симпатичный!.. стрёмный тип… — только и проворчала я в ответ.

— Да не переживай ты, на маскараде будет много народу, вот и встретишься с ним. — хихикнув, ответила она. — Вообще я давно говорю, что тебе нужен мужик! Что ты всё одна да одна?

Я настороженно покосилась на лицо Шуры — может, это она подстроила?! Решила свести меня с ним таким образом?.. Да, она в своём репертуаре… Как так можно?! Меня эта мысль не то, что не обрадовала, а ужасно возмутила. Кроме того, теперь я с тревогой думала о том, что Сатир, возможно, будет на маскараде. Город наш достаточно большой, но, если уж кого-то видеть не желаешь — обязательно встретишь! А ели она и его пригласила?..

Происходящие странности сделали меня очень подозрительной: мне везде виделись то розыгрыши, то опасности. Я с недоверием смотрела на подругу, на то, как она посмеивается надо мной, и размышляла о том, что вполне возможно, это всё же её рук дело…

— Эй, ты чего? — подруга с беспокойством посмотрела на меня. — Как ты себя чувствуешь?..

— А? — словно проснувшись, я посмотрела на неё иначе — Шурка никогда не стала бы такого делать, она знает, что я не одобряю подобные штуки.

— Всё нормально, просто плохо спала сегодня… — уклончиво ответила я.

— Точно порядок? Ну ты поспи тогда, а то сидишь растерянная совсем… Я пойду, созвонимся позже, ладно?..

— Да, хорошо… Счастливо…

Когда дверь за подругой закрылась, я тяжело присела, упершись в стену спиной. Мне стало легче, когда она ушла. Я вдруг осознала, что сил моих нет на общение с кем бы то ни было. Я чувствовала себя сильно уставшей, хотелось спрятаться с головой под одеяло и спать до весны. Но нет, нет! Я опасалась засыпать — что, если тот человек вновь появится? Ведь мне не приснилось это, он правда был здесь… Оглянувшись вокруг, мне стало до мурашек жутко. Казалось, будто сейчас кто-то выйдет из ванной комнаты, или заглянет в окно. Торопливо одевшись и прихватив с собою мобильный, я выскочила из квартиры, заперла дверь и сбежала по ступенькам вниз, на первый этаж.

На улице стало легче. Морозный зимний воздух вернул мне здравое отношение к происходящему, и вот и Сатир, и ночной гость утратили свою загадочность. Первый стал странным проходимцем, второй — плодом сновидения. А что сахарница пропала, так всякое бывает — может, она стоит где-то на видном месте, а я и не заметила!

— Так-то лучше! — подумала я. — Не надо себя пугать, надумывать всякого. Всё нормально, просто сегодня нужно хорошенько выспаться!

Я с наслаждением шагала по подтаявшему снегу, любуясь на обледеневшие ветви и ограды. Ночью должно бы похолодать, все тропинки замёрзнут, а ледяная оболочка на деревьях станет ещё толще. Вот тогда будет совсем красиво — сияя ледяным блеском, мир будет необычайно чистым и нарядным…

Не смотря на недостатки в виде холода, зима мне нравилась. Есть в тёмном времени года нечто такое… завораживающее. Когда ты сидишь в кресле с чашечкой чая, читая книгу или слушая музыку, и кажется, что мир вокруг опустел, заледенел, а весной проснётся новым и немножко другим. Ммм… мне нравится это ощущение. Будто бы ты в пустом мире, который ожидает сотворения, а ты (да, именно ты!) этот мир можешь создать. Я никому не говорила этого, но наслаждалась данным ощущением всю зиму. Возможно, именно поэтому я так редко покидала квартиру — чтобы максимально наполниться состоянием «творца». Ведь общение отвлекает — суета, движение, поток людей возвращают в обыденность, в которой нет ничего существенно нового. А в такие моменты чувствуешь, что в одиночестве рождается чудо, рождается то, чего никогда раньше не было. Ты становишься проводником новых идей и образов в этот мир. Наверное, следует относится к этому состоянию с особенным вниманием…

Вернувшись домой, я распаковала платье и с некоторым трудом его надела. Оранжевое, атласное, с серебристым орнаментом, оно словно взято было с картины готической эпохи. Шалевый воротник его был украшен серебряной вышивкой и оторочен мехом, длинная юбка мягким волнами спускалась к полу, переливаясь в свете лампы разными оттенками рыжего. Не знаю, кто был создателем этой красоты, но постарался он на славу! За прошедшие годы я видела много красивых платьев, но это бесспорно было лучшим. Шура явно решила меня порадовать, так что теперь не могло быть и речи о том, чтобы пропустить маскарад.

Кстати, а как же маска? Я осторожно развернула бумагу, в который она была завёрнута, осмотрела её со всех сторон, но повреждений не заметила. Непонятно, что её смутило?..

Я надела маску и покрутилась перед зеркалом, любуясь на наряд. Вид получался очень даже красивый, а платье село так, словно было на меня пошито. Пройдясь с важным видом по квартире и сделав реверанс, я улыбнулась, вспомнив, как будучи маленькой девочкой надевала самую длинную и пышную мамину юбку, а на голову, вместо короны, цепляла обруч и представляла себя принцессой. Прекрасной героиней из какой-нибудь сказки, которые так любила. И вот я уже расхаживала по дворцу, а не по скромной постсоветской квартире, а за окнами мне виделся чудесный двор с белоснежными дорожками и заполненный цветами сад… И пусть это были лишь фантазии, но сейчас вспоминать их было особенно приятно — они окончательно вытеснили из моего ума неприятный осадок от событий последних дней, и теперь я, как и в детстве, представляла себя знатной дамой, собирающейся на бал.

Провальсировав к окну, я потянулась к шторе, собираясь её закрыть. Но мой взгляд привлёк стоящий на подоконнике предмет. Сахарница! Вот она и нашлась! И как я её не заметила утром?.. Взяв сахарницу в руки, я направилась на кухню.

Теперь всё стало на свои места — ничто никуда не пропадало, просто кое-кто стала слишком рассеянной! Я вздохнула с облегчением, наконец-то почувствовав себя абсолютно спокойно.

Глава 4

Шура встречала меня у входа в музей, стоя в алом платье и крутя в руках маску. Похоже, она уже не ожидала меня увидеть: я опаздывала, мобильный был на беззвучном режиме, да и не удобно было бы сейчас доставать его из сумочки. Переминаясь с ноги на ногу, подруга, едва меня заметив, замахала руками, призывая идти скорее. Ну нет уж, я с трудом несла свой наряд — объёмный и увесистый, он не давал мне перемещаться быстро. Уже придя на автобусную остановку, я пожалела, что не вызвала такси. Больше подобную ошибку не совершу!

— Иду я, иду. — проворчала я недовольно, подойдя к Шуре.

Поднявшись по застеленной ковром лестнице, мы вошли в небольшую комнату, выделенную для переодевания.

— Я думала, ты не придёшь. — сказала подруга немного обиженным голосом, при этом помогая мне переодеться. — А что это за платье?

Она смотрела на меня то ли удивлённо, то ли расстроенно.

— То, что ты принесла, а что не так?

— Вообще-то, это не оно. Я тебе приносила бирюзовое, тебе ведь идёт бирюзовый… — кажется, она решила обидеться окончательно.

— Может быть, ты что-то перепутала? Ты говорила, маска сломана, но она была целой. Видимо, ты кому-то отдала моё платье вместо этого.

— Это платье я в глаза не видела!..

— Шура, ну где бы я нашла платье за это время? Да и зачем?

Я молча уставилась на подругу, чувствуя, как меня покидает спокойствие, владевшее мною последние несколько дней. Вновь вспомнилось произошедшее на Новый год, но я одернула себя — не нужно фантазировать, это простая ошибка.

— Ладно, после разберёмся. — я надела маску и взяла Шуру под руку. — Пойдём?

Она покосилась на меня, улыбнулась и, помчавшись прочь из комнаты и дальше вниз по лестнице, стала рассказывать о том, что уже успело произойти, пока меня не было.

— Слушай, а он, похоже, тут!

— Кто?.. — не поняла я.

— Ну как же, парень о котором ты говорила!

— Са… Рей?.. — я испуганно посмотрела вниз, на собравшихся там людей.

— Я не знаю, как его имя, мы ещё не говорили. Такой красавчик!

Я поморщилась.

— Знаешь, я буду рада, если ты его ко мне не подпустишь. — я через силу улыбнулась.

— Ахаха, хорошо! — Шура со смехом сбежала по ступенькам и затерялась в толпе. Я же осталась стоять на нижней ступеньке лестницы, озираясь по сторонам.

Организаторы постарались — и залы были обставлены замечательно, и гости все как на подбор — нарядные, красивые. Под стенами стояли длинные столы с закусками и напитками, играла живая музыка. Атмосфера невероятная! Вот только подругу нигде не было видно, отчего я растерянно стояла на месте, до тех пор, пока ко мне не подошёл человек в серо-красной маске.

— Энни, идём. — он взял меня за руку, настойчиво увлекая за собой.

— Вы меня с кем-то путаете! — я одернула руку и сделала шаг назад.

— Нет, не путаю. Тебе нужно уйти отсюда сейчас же.

— Это ещё почему? Я вообще-то только что пришла! — его голос был мне знаком, но вспомнить этого человека не удавалось, и, конечно же, уходить с ним куда-либо я была не намерена.

— Сатир тут. — ответил он тихо, наклонившись к моему уху.

Ну это уже слишком! Сколько можно морочить мне голову? Сговорились они все, что ли? Стоило мне вернуться к нормальной жизни — и вот, снова! Ещё и Шурка кинула меня и ушла! Нужно позвонить ей — в этой толпе её не найти!

Но телефона у меня с собой не было. Мне пришлось вернутся на второй этаж, чтобы в полутемной комнате найти свой смартфон. Уже выходя в коридор, я заметила в полумраке знакомый силуэт с козлиной бородой, направляющийся ко мне. Мужчина схватил меня за руку, но я вырвалась и, ловко проскользнув к лестнице, спустилась на несколько ступенек и замерла — зал был абсолютно пустой, только в одном его углу по-прежнему сверкала наряжённая ель да играла музыка.

— Это ещё что такое?!

На ходу я поспешила набрать Шуру, но вызов не шёл — я была вне действия сети. Тогда сбежала вниз, промчалась через зал к выходу, дёрнула ручку и (о, счастье!) выскочила на улицу. Город был таким же пустым, как и музей — ни единого человека, ни собак, ни даже птиц.

Выбежав из здания, я успела заметить, как Сатир вышел следом за мной, но теперь его не было видно — кажется, он отстал от меня. Порой оглядываясь назад, я мчалась домой. Дрожа от холода, пробиралась по тёмным переулкам к дому, грузла в снегу и чувствовала, как вот-вот окоченею окончательно. Остановившись рядом с кирпичным зданием, над дверью которого горела лампа, обречённо посмотрела в темноту — мне нужно туда. Ещё пол часа непрерывной ходьбы, и я буду дома. Но в лёгких туфлях и платье это расстояние казалось непреодолимым.

Я боялась, что замёрзну тут насмерть, но ещё больше меня пугал этот опустевший город. Было непонятно, что произошло и куда все исчезли.

С трудом переставляя промокшие и замерзшие ноги, я продолжила свой путь, надеясь, что это мне снится. Даже если мне удастся благополучно дойти домой, то уже завтра наверняка слягу с простудой! Сделав ещё несколько шагов, я столкнулась лицом к лицу с сатиром.

— Ну вот, теперь ты никуда не сбежишь! — Сатир стоял, крепко держа меня за шею со злобным блеском в глазах. — Теперь ты в МОЁМ мире, и тут ты бессильна.

Я начала задыхаться, сделала шаг назад и, отбиваясь от Рея, рухнула в сугроб. Перед глазами у меня потемнело, и я провалилась во тьму…

— Энни, идём! — этот оклик вернул меня в реальность. Оглядевшись, я увидела, что вновь стою на лестнице, а мужчина в маске, схватив меня за руку, тянет к выходу из музея.

— Кто ты?

— Потом расскажу. Как тебе увиденное?

— Что это было?..

— Это твоё ближайшее будущее, если поступишь так, как собираешься. Нужно уходить. Пойдём!

Воспользовавшись замешательством, мужчина уволок меня к выходу и свернул в один из дворов. Заскочив в подъезд пятиэтажки, открыл дверь первой же квартиры и затянул меня туда.

— А теперь сиди тихо, ничего не говори и поменьше думай.

Я, приоткрыв от удивления рот, смотрела на тёмный силуэт. Человек говорил шёпотом, коротко, словно отдавая приказы. Всё произошло так быстро, что я не успела испугаться, но теперь с беспокойством озиралась по сторонам. В квартире никого не было, кроме меня и моего «похитителя», который сейчас сидел посреди коридора на полу, и словно медитировал. Почувствовав, как дрожат мои ноги, я тоже опустилась на пол, посмотрела вправо, туда, где видно было окно. С изумлением поняла, что нахожусь никак не ниже пятого этажа — прямо за окном тянулись провода и с чердака доносилось воркование голубей. Кроме того, ноги мои были промокшими и замерзшими, словно я ходила по сугробам. Но ведь всю дорогу сюда мы шли по расчищенным от снега тротуарам!

— Что это всё значит?! — возмущённо спросила я, но мужчина только приложил палец к губам, напоминая, что нужно молчать, и с невозмутимым видом вновь закрыл глаза, не обращая на меня никакого внимания. Я же, почему-то не имея желания с ним спорить, молча встала и прошла в кухню.

На окне светлая римская штора, на подоконнике — аспарагус, стол у окна и оставленный на этом столе чайник — всё было один в один как у меня в квартире.

— Мы что, у меня дома?

В ответ я услышала короткое «да», но не особенно в это поверила — от музея к моему дому идти нужно было бы больше часа, а мы зашли в ближайшее здание, да и квартиру на первом этаже пятиэтажки невозможно было бы спутать с моим девятым этажом. Тогда я бесцеремонно прошла мимо сидящего на полу мужчины и вошла в комнату. Свет я, правда, включать не стала, так как помнила предупреждение о Сатире, но подробно изучила обстановку и вид из окна.

Это действительно была моя квартира! Не знаю, как мужчина это сделал, но факт оставался фактом — я была дома. Сняв мокрые туфли, я с удовольствием замоталась в плед и надела тёплые махровые носки. Мне стало плевать на то, что в моём коридоре сидит незнакомый человек и на то, что со мной произошло нечто не укладывающееся в голове. Я очень устала, замёрзла, и теперь хотела лишь выпить чаю и лечь спать.

Войдя в кухню, включила чайник и подошла к окну, за которым снова мело. За снегом не видно было ни соседних домов, ни фонарей, лишь белая мгла носилась бураном и злобно завывала.

— Он потерял нас.

Я вздрогнула, услышав голос за спиной.

— Да неужели? — спросила я со злостью. — Тогда объясняй, что всё это значит! Кто ты, кто такой Сатир, и что вам от меня нужно? И как, в конце концов, мы так быстро и странно оказались у меня дома?

Мужчина облокотился на дверной косяк и задумчиво посмотрел на меня.

— М… как бы тебе объяснить… это было нечто вроде портала — вошли в одну дверь, а вышли из другой.

— Не верю, но допустим. Кто ты?

— Я ловец снов.

— Ты паук? — спросила я насмешливо, вспомнив легенды народа оджибве о Бабушке-Паучихе, научившей женщин создавать ловца снов из ивовых прутьев и сухожилий, чтобы уберечь детей от злых снов. Но мужчина ничуть не обиделся на этот вопрос. Мне даже показалось, что это был, по его мнению, вопрос абсолютно ожидаемый.

— Пауки, как правило, не покидают свою паутину, чем, к слову, очень гордятся. Я же не привязан к месту. Я не паук, я Бражник.

Я хихикнула и посмотрела на мужчину, не зная, как реагировать. Он говорил странные вещи, ненормальные. От этого мне было одновременно смешно и тревожно. Мне не удавалось и не хотелось в них верить, но объяснить произошедшее я не могла иначе как волшебством.

— Значит, Бражник… — протянула я. — Хорошо. А Сатир?

— Сатиры желают заполучить нашу возможность ловить сны, чтобы после с их помощью менять этот мир. Для этого они ловят некоторых из нас и забирают наше сердце, в надежде использовать собранные нами осколки. Это бесполезно — они не могут даже увидеть их, не то, что использовать! Слишком примитивное и приземленное у них восприятие мира… Сатиры полностью погружены в свои страсти, и это не позволяет им открыть с себе способности творца. Но они никак не хотят принять это… Да и не каждому дано сотворить живой мир, даже среди ловцов… Именно для этого нужна Нимфа — мотылёк, способный создавать из снов свою реальность.

— Подожди, они убивают вас?..

— Нет, не совсем. Тебе приходилось видеть высушенных бабочек? Их тело остаётся почти живым, но не одухотворенным. Так же и тут — теряя сердце, тело остаётся нетронутым и вполне способным ожить, но его нечем наполнить. Понимаешь?

— Наверное. А ты, получается, не можешь создать реальность?

— В некоторой степени могу. Например, создать растения или камни — да. Но вот с животными и птицами сложнее. Знаешь, я создавал пчёл для своего мира, чтобы они поддерживали жизнь растений. Это занятие забрало у меня множество сил! Именно поэтому некоторые из нас предпочитают отдавать собранные сны Нимфе — тогда каждый элемент человеческой фантазии может быть воплощен. Сатирам тоже нужно умение творить из пустоты мир, но только полностью подчинённый им. Хотя, конечно, верхом их мечтаний является способность подчинять себе именно этот человеческий мир.

— Почему этот?..

— Потому что он нечто вроде фермы по созданию образов. Люди улавливают их во снах или мечтах, но сделать с ними чаще всего ничего не могут, да и не хотят. Тогда и приходим мы — те, кто знает, как применять эти сокровища.

— Но Сатиры этого не умеют?..

— Сатиры могут сделать нишу в Серединном мире, но она будет лишь отражением мира людей. Такой примитивный мир просуществует не долго и смысла в нем будет мало. Он будет скучен и неинтересен, потому сатиры используют ниши лишь для того, чтобы ловить нас. Ведь, попадая в такое место, мы не можем восполнить энергию — нет ни снов, ни эмоций, ни физической пищи. В такой ситуации мы засыпаем, становясь абсолютно беспомощными, а сатиры без особого труда могут забрать у нас сердце.

— Вы это кто? Бражники? — я всё не могла определится, как воспринимать происходящее, поэтому решила расспросить побольше и потом уже делать выводы.

— Нет, не только. Среди ловцов есть представители разных видов, но обычно ночных. Дневные попадаются реже, собирают они по большей мере детские сны и, как правило, посвящают свою жизнь заботе о детях — оберегает их от кошмаров… Но для сатиров подобные ловцы не слишком интересны.

— А что собираешь ты?

— Я переборчив в отношении снов и выбираю лишь самое интересное.

— Постой, так это ты был той ночью в моей квартире?! — я вдруг вспомнила, где слышала его голос.

— Ну да. Я давно уже был тут. Большую часть зимы я сплю, находя себе укромное место. Но ты меня разбудила, и теперь я вижу зачем. Но ты ведь понимаешь, что в такую погоду не налетаешься и сны ловить — непросто? В таких условиях нам приходится искать себе пищу…

— Хочешь сказать, что ты голоден?.. — спросила я, перебив его.

— Я бы не отказался от чего-нибудь интересного…

— Чай с бутербродом будешь?

— Я надеялся на большее… — с сожалением ответил мужчина, я же возмущённо посмотрела на него.

— Возможно, у тебя есть ненужные желания и мечты, или ты собираешься спать?..

— Мои сны тебя не заинтересуют. — ответила я сердито.

— Почему же? Они очень даже занимательны!

Мужчина наконец снял маску, а я вспомнила про свою.

— Постой, я маску потеряла! Мне же её нужно Шуре вернуть!

— Не потеряла. Теперь ты её никогда не потеряешь. И это была другая маска и платье тоже другое. Можно сказать, это твоя прежняя оболочка.

— Не поняла?..

— Потом поймёшь. — отмахнулся Бражник. — Завтра к зеркалу подойдёшь и поймёшь.

Я вскочила и помчалась в ванную комнату, принявшись разглядывать своё отражение со всех сторон. Но ничего не изменилось: всё те же волосы, то же лицо, те же ненавистные морщинки на лбу. Но вот маска исчезла бесследно! А на карнизе в ванной висел чехол с принесенным подругой платьем.

— Вот теперь совсем запуталась… — проворчала я.

«О, но ведь в музее я оставила все свои вещи! Там и мобильный, и пальто, и кошелёк с деньгами… Даже ключи от квартиры!» — вспомнила я.

Присев на край ванны, я глубоко задумалась. Я была человеком рассудительным и уравновешенным и, несмотря на любовь к фантазиям и сказкам, вполне здраво отделяла их от реальности. Но что происходит сейчас? Некоторый ммм… «Бражник», а точнее — незнакомый мне мужчина, который раньше уже проникал в мою квартиру, сейчас в моем доме. Он телепортировался сюда вместе со мной — это факт и это странно. Я не могу этого отрицать. Разве только…

Жуткая догадка мелькнула у меня в голове: что, если я под наркотиками? Если меня «обработали» ими, а теперь… О нет…

«Нет, ну подожди. А как же та ночь, когда Бражник появился в моём доме? Ведь тогда я была в полном порядке!..» — я старалась размышлять холодно и беспристрастно.

Но что же тогда происходит?

Почувствовав жуткую боль в правом виске, я сжала голову ладонями, жалобно протянув «Ууу!..». Мигрень неприятная вещь — если не избавится сразу, то можно страдать от неё очень долго. Я вернулась на кухню и принялась искать аптечку в нижнем ящике тумбы.

— Что-то случилось?

От боли я совсем забыла, что не одна, и от осознания обратного стало только хуже.

— Ничего, просто голова разболелась. — ответила я, перебирая таблетки.

К моим вискам прикоснулись прохладные, гладкие ладони, отчего я резко поставила коробку на пол, собираясь сделать гневное замечание. Но пару секунд — и боль утихла, а Бражник вернулся к окну, пристально глядя на стоящее на подоконнике растение. Я впервые посмотрела на мужчину — не мельком, как раньше, а внимательно, изучающе. Этот человек (а может, и не человек даже?) стоял, поглаживая аспарагус по пушистым веточкам и задумчиво поглядывая вдаль. Казалось, он не замечал ни меня, ни мой пристальный взгляд, и чувствовал себя, как дома. Довольно высокий, одет в темный костюм, поверх которого накинут черный плащ с сине-красным орнаментом.

«Словно из сказки» — подумалось мне. Его наряд добавлял мистики происходящему, ведь стой он здесь в джинсах и свитере — всё казалось бы более обыденным. А так…

Я думала о том, что правильно будет выставить его за дверь. Но если я это сделаю, кто поможет мне разобраться с происходящим? Нет, так не пойдёт. К тому же, он кажется довольно… безвредным, что ли…

Кинув на Бражника растерянный взгляд, я повернулась к плите, включила чайник и лампочку на вытяжке. Комната наполнились тусклым жёлтым светом, отчего атмосфера стала ещё более загадочной. Отблески засияли на заледеневших на стекле капельках дождя, побежали по складками одежды и волосам моего неожиданного гостя.

— Ты говорил, что давно тут… ммм… обитаешь? Как ты скрывался? Почему я тебя не видела? — нарушила я молчание.

Бражник повернулся ко мне и опустился на стоящую рядом табуретку. Тем временем я поставила на стол две чашки чая и мисочку с конфетами.

— С начала холодов. Я же говорю, что спал, потому ты меня и не замечала.

— То есть, когда спишь — ты не видим?

— Впадая в гибернацию я становлюсь насекомым. — он смотрел на меня с тоской. — Жаль, что мне придётся рассказывать тебе. Я не особенно красноречив. Но тебе придётся смирится с этим…

— Но всё же, что от меня хочет Сатир?

— Ты нимфа, он хочет заполучить твои способности.

— Он говорил это, но я не нимфа, я человек. И способностей у меня особенных нет. — этот разговор звучал, как в типичных фильмах для подростков: «Ты избранная/ у тебя есть дар/ ты должна спасти мир». И от этого стало как-то неприятно. Казалось, что меня принимают за ребенка, который верит в любые выдумки. Кажется, что всё происходящее — затянувшаяся нелепая шутка.

— Не может быть. Ты, наверное, просто не замечала.

Я посмотрела Бражника. Не хочу с ним спорить и доказывать, что я обычная. Ладно, допустим я «нимфа», а дальше-то что?..

— Хорошо, если это так, то Сатир хочет меня убить?.. Рей странный, но я не верю во всё это.

— Ну, есть два варианта. Он может забрать твоё сердце и попытаться с этим что-нибудь сделать, но вряд ли у него получится. Вариант второй, которым он, скорее всего, планирует воспользоваться — подчинить твою волю. Тогда ты сделаешь всё, что он пожелает.

— Да ну?! — я, недоверчиво прищурившись, покосилась на мужчину. Он в ответ лишь пожал плечами, как бы желая сказать: «думай что хочешь». Мне оставалось лишь поверить ему на слово. Или не поверить…

Глава 5

В дверь громко и настойчиво постучали, отчего я вздрогнула. Неслышно встав со стула, подошла к ней и посмотрела в глазок. Там, нервно оглядываясь по сторонам, стояла Шура, держа в руках мои вещи.

Сняв с крючка запасной ключ, я отперлась и впустила её в квартиру, она же с ходу выпалила:

— Ты нормальная вообще?! Я тебя везде ищу, звоню тебе! Все разошлись, а тебя нет! Вещи твои лежат, а ты исчезла! Я же переживала!

Глядя на её поток возмущения, я видела, как она буквально пылает от злости. Собственно, у неё есть для этого уважительная причина… Впрочем, она часто себя так ведёт… Но я привыкла к этому. Меня давно перестали задевать её выплески эмоций, попытки давить на совесть или жалость. Возможно, усталость тоже добавляла апатии, отчего меня мало волновало её отношение к произошедшему. В конце концов, она обо мне тоже не слишком-то заботились, когда бросила там, на маскараде, одну.

— Мне пришлось очень срочно уйти, прости.

Когда она заметила сидящего на кухне мужчину, её возмущение сменилось откровенной яростью. Швырнув на пол все мои вещи, Шура сказала:

— Так вот оно что! Конечно, не нашлось времени предупредить меня! — и, захлопнув дверь, ушла.

Бражник наблюдал за Шурой с абсолютным безразличием, словно за севшей на стол мухой. Он беззвучно барабанил пальцами по столешнице и смотрел будто бы сквозь нас. Лишь когда дверь с грохотом захлопнулась, он сказал:

— Она чрезмерно нервная.

— Просто она волновалась! — возразила я.

Я стояла и смотрела в никуда, размышляя о том, стоит ли остановить подругу. У неё было довольно ограниченное количество вариантов того, чем можно заняться с глазу на глаз с мужчиной — это я знала хорошо. Кроме того, она была очень ревнива, и часто пыталась сделать меня своей собственностью. Шура жутко психовала, если я в её присутствии уделяла свое внимание другим людям, особенно — парням. Вот только позитивного результата у подобного поведения не было.

Мрачно вернувшись на кухню, я исподлобья посмотрела на Бражника и, взяв со стола чашку, сделала несколько глотков чая.

Не хочу её догонять, успокаивать. Я понимаю, что с моей стороны было некрасиво так вот исчезнуть. Но… Не хочу ничего объяснять. Да и что тут скажешь? Если я расскажу всё, как было, она не поверит. А если выдумать, то получится примерно то, о чём она подумала. В общем, смысла в этом никакого… А, пусть идёт!..

— Ну, и что дальше? — обратилась я к Бражнику.

— Задавай вопросы точнее.

— Слушай, я устала и хочу спать.

— Спи.

— Ты не хочешь уйти?

— Нет.

Я, скрестив руки на груди, смотрела на него сверху вниз.

— Это был намёк, если ты не понял.

— Я понял, но ответ остаётся прежним.

— Уходи, я не хочу, чтобы ты здесь ночевал. — зло сверкнув глазами, сказала я.

Бражник смотрел на меня абсолютно спокойно и, постучав по столешнице пальцами, ответил:

— Как думаешь, Сатир знает, где ты живёшь?

— Знает…

— Если он заявится к тебе, что будешь делать?

Я молча уставилась на него. Как это ни печально, но Бражник прав — я ничего не смогу сделать. Если то, что он рассказал — правда, я не смогу уйти от Сатира. Невозможно ведь постоянно бегать от него! А если он также, как Бражник, умеет проникать в чужие квартиры? Ужасно!.. С другой стороны, он ведь отпустил меня тогда, при первой встрече…

— Ты ведёшь себя неразумно. Я понимаю, что происходящее непривычно для тебя, но чем скорее ты адаптируешься, тем лучше.

— Спать будешь на кухне. — раздражённо кинула я ему и ушла в комнату.

Нужно наконец-то переодеться — я устала ходить в платье и с наслаждением сменила его на пижаму. Затем взяла в руки подушку и пару одеял, собираясь отнести их мужчине, но он возник в дверном проёме и теперь с любопытством наблюдал за мной.

— Пойдём, я постелю тебе на кухне.

— Я не буду спать.

Я посмотрела на него угрюмо. Особого смысла его выгонять нет — он ведь может вернуться в любой момент. В таком случае, какая разница, где он — тут, на кухне или за пределами квартиры?

— Поступай как хочешь. — у меня не хватало сил переживать или спорить. Я швырнула подушки на пол и забралась под одеяло, а Бражник, взяв одну из книг, устроился в кресле.

— Ты умеешь читать? — без особого интереса спросила я.

— Почему тебя это удивляет? — мужчина приподнял бровь.

— Ну, ты же это… насекомое… — мой ответ был совсем тихим и ленивым. Я погружалась в сон, но мысли всё ещё бурно текли в моей голове, порой обращаясь в слова и вырываясь наружу.

— Это не совсем так…

Бражник начал говорить что-то ещё, но я уже не слышала его, а погрузилась в сон. Всю ночь я видела сновидения о бабочках и сатирах. Мне снилось, что я бегу по заметенной снегом степи, а меня преследует нечто жуткое и пугающее. Вот оно уже совсем близко, ещё несколько шагов… Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на преследующего меня, и открываю глаза. Очень хорошо, что можно проснуться в такой момент, избежав дальнейших неприятностей!

Сев в постели и подобрав ноги, я осмотрелась. Бражника поблизости не было, и я готова была поверить в то, что произошедшее вчера — всего лишь сон.

Сны… с раннего возраста мне снилось много странных снов. Происходящее в них было необычным, иногда пугающим, иногда приятным, но всегда выходящим за рамки привычного. Помню, раньше мне доставляло удовольствие фантазировать на тему приснившегося. Я выдумывала продолжение сна, рисовала в своём дневнике картинки, делала записи… Но в какой-то момент меня стала раздражать та детская наивность и радость, с которой я принимала фантазии за реальность. И тогда я выбросила все свои тетради и рисунки, ставшие для меня просто мусором. Нет, то время прошло. Я стала серьёзной и взрослой, мне не нужны выдумки — мир я воспринимаю здраво и рассудительно, и…

— Тебе снился кошмар?

Голос вошедшего в комнату мужчины вырвал меня из размышлений. Внутри появилось разочарование и злость — неужели он не мог уйти и дать поверить в то, что мне приснился вчерашний вечер?!

— А ты его, значит, тоже видел? Мой сон, в смысле…

— Я видел того, кто гнался за тобой.

— А я не видела — сказала я, передразнивая, и не без гордости прибавила:

— Я проснулась раньше, чем он настиг меня.

— И тебе не интересно, чем все закончилось?..

— Не интересно. Проблем мне и без снов хватает!

— Ты никогда не думала, что в сновидениях может скрываться ответ на вопросы? Ты можешь прервать его, и остаться в неведении, но тогда не узнаешь тайну, скрытую за завесой обыденного. Или ты боишься?

Он насмешливо посмотрел на меня, но я лишь фыркнула в ответ.

— Отчего бы я боялась своих же снов?.. Я ведь не маленький ребёнок!

Мне не нравился тон Бражника и в целом то, какую форму принял разговор. Собственно, мне не нравилось все происходящее, включая присутствие в моей квартире этого мужчины.

— Я тебя не осуждаю. Ты довольно долго была человеком. — он говорил, снисходительно глядя на меня.

— В смысле «была»? Я и осталась человеком, если ты не заметил.

— Уверена?

— Само собой! — я внимательно посмотрела Бражнику в глаза. Он же подошёл к дивану и подал мне стеклянный шарик, излучающий тёмный, почти чёрный свет.

— Возьми! — мужчина настойчиво вложил его в мою ладонь.

— Что это?..

Погрузившись на мгновение во тьму, я распахнула глаза и увидела мчащегося ко мне человека. Пару шагов, и он схватил меня за запястья, притянув к себе. В его глазах мелькнул такой же свет, как тот, что изучал стеклянный шар — чёрный, с темно-вишнёвым отблеском, и я безвольно замерла, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Мужчина же, глядя в глаза, положил ладонь на область моего сердца, отчего я почувствовала сильное жжение. Казалось, оно разъедает мою плоть, выжигает изнутри, но я по-прежнему неподвижно стояла на месте, даже не пытаясь убежать, хотя вполне могла бы это сделать. Мой ум был затуманен, я словно находилась под гипнозом.

— Нет, так не пойдёт, я не должна сдаваться!

Подумав так, я несколько раз моргнула, прогоняя наваждение, помотала головой и услышала монотонное бормотание, словно кто-то читал молитву или мантры. Я прислушалась. Тихие-тихие слова становились всё громче, заполняя пространство вокруг. Я шагнула назад, жжение стало слабее, а мир вокруг погрузился в лёгкую пелену, словно перед рассветом. Вдали, в этой нежно-розовой дымке, я увидела силуэт в длинной, свободной одежде. Это он молился, сложив ладони напротив груди и не замечая происходящего вокруг.

Оглянувшись, мне стало понятно, что тот, кто хотел меня убить, исчез. Я не заметила, в какой момент и как именно это случилось, но его не было. Лишь в том месте, где он стоял, осталось тёмное пятно, как от копоти. Тогда я побрела к молящемуся человеку. Сначала мне казалось, что он очень далеко, но сделав десяток шагов, оказалась рядом с ним. Монах всё читал свои молитвы, не обращая на меня ни малейшего внимания. Затем посмотрел в мою сторону, кивнул и, развернувшись, пошёл прочь. Голос его затих, картинка вокруг размылась. Сновидение рассеялось. Я, ещё не до конца осознав пробуждение, откинулась на подушку. Надо же, я спала сидя!..

— Ну? — прозвучал полный любопытства голос надо мной.

— Что «ну»? Что это было, что ты подсунул мне?..

— Это капсула со сновидением. — он забрал шар из моих рук и спрятал в карман. — Что бы не говорила, что ты осталась такой же, как прежде. — Бражник улыбнулся.

— Уверена, с любым случилось бы так же. Кроме того, это ведь изначально мой сон.

— В твоих словах есть логика, но ты ошибаешься. Это особое умение, и дано оно только ловцам.

Я закатила глаза.

— Слушай, я переросла тот возраст, когда желаешь быть «особенной». Так что не нужно этих разговоров про «дар» и «особую силу».

— Как хочешь.

Выбравшись из-под одеяла, я взяла необходимые вещи и ушла принять душ, по пути наставительно сказав Бражнику, чтобы не вздумал перемещаться в ванную комнату. Он лишь провел меня пристальным взглядом, после чего вновь погрузился в чтение.

Хорошенько вымывшись и приведя себя в порядок, я взглянула на себя в зеркало. Что там говорил Бражник — «завтра увидишь»? Что я должна увидеть-то? Всё по-прежнему — я осталась такой же, какой и была. Странный он… До безобразия странный!

Как относится к Бражнику, что у него на уме? Что делать с Сатиром? Всё слишком странно и ненормально, жизнь буквально перевернулась вверх дном! Я так старалась научить себя жить разумно, по уму, но теперь это моё умение рушит один-единственный человек! Так чего оно стоило тогда?.. Понятия не имею, что с этим делать… Может, сменить обстановку? Навестить родителей? Ну нет, они будут волноваться, увидев моё состояние. Они-то наверняка заметят, что со мной непорядок! А если я ненароком расскажу о произошедшем… Нет, нельзя их тревожить…

— Бражник, чай иди пить! — позвала я и добавила, когда он вошёл в кухню, — У тебя нет другого имени? Мне странно звать тебя так…

— Нет, а что не так? Почему оно тебя смущает?

— Ну не знаю… оно совсем не похоже на человеческое имя…

— Разумеется, я ведь и не являюсь человеком! Видимо, в этом причина.

Я насмешливо посмотрела на мужчину. Хорошо, раз уж на то пошло, я сама придумаю ему имя. Вот только в голову ничего не приходит… Сергей, Саша, Андрей, Миша… нет, не идёт… Но ведь можно просто сократить слово Бражник! И я сказала вслух, хихикая:

— Буду называть тебя Бра! — он недовольно приподнял бровь, будто не понимая, над чем я смеюсь.

— Ладно, это слишком нелепо. Пусть тогда будет Ник — это хоть больше похоже на человеческое имя. Ммм… Николай. В честь Николая Гоголя — он как раз любил всяческую мистику, как и ты. — я довольно улыбнулась, ожидая, какой будет реакция. Но Бражник стоял молча, глядя на меня сверху вниз и словно выжидая, когда я замолчу.

— Кстати, я не Энни. Если живёшь в моей квартире, то мог хотя бы узнать моё имя! — продолжила я, с ехидством глядя на мужчину. Я была не особенно довольна, что он не оценил моё «остроумие». В конце концов, должна же я получить хоть какое-то удовольствие от его присутствия — можно хотя бы пошутить над ним!..

Мои мысли оборвалась, а комната поплыла перед глазами. Внезапно почувствовав жуткую слабость, я чуть не рухнула на пол, но Бражник, до этого момента молча и неподвижно наблюдающий за мной, взял меня за плечи и облокотил на спинку стула.

— Эй, Энни! — позвал он. — Ты как?

Я, всё ещё видя мир вокруг размытым, попыталась сфокусироваться на его лице.

— Плывёт всё… — мой голос прозвучал приглушенно и слабо.

— Ага, это нормально. Тебе стоит прилечь.

— Угу… — промычала я в ответ, теряя сознание.

Глава 6

Когда я пришла в себя, уже стемнело. На улице пасмурно и мрачно — понять который час невозможно. Тогда я взглянула на часы: без четверти четыре. Я долго проспала…

Поднявшись с постели, побрела на кухню выпить воды. Бражник, стоя у плиты, что-то готовил.

— О, ты и готовить умеешь?..

— А, куколка! Проснулась?

— Не зови меня так! — сердито ответила я.

— Почему? Мотыльком я тебя ПОКА назвать не могу, так что смирись.

Я растерянно посмотрела на мужчину. Мне всё ещё было нехорошо и ужасно тревожно. Вспомнив, как Бражник «убрал» мигрень, я подумала, что, возможно, он имеет отношение к моему недомоганию. Кто знает, на какие фокусы он ещё способен?..

— Бражник, это ты со мной сделал?..

Он удивлённо посмотрел на меня, как бы спрашивая, о чём я.

— Мне не могло стать плохо без причины. Ты имеешь к этому отношение? — я наблюдала, как он нарезает хлеб и ожидала ответа.

— Нет. — мужчина налил в тарелки суп и поставил их на стол, после чего сел напротив меня. — Просто ты входишь в состояние куколки.

— Чего?..

— Ну, это обычный процесс — прежде, чем стать бабочкой, нужно окуклится. Такие вот метаморфозы…

— Ты что, серьёзно?.. — я была уверена, что он шутит. Но Бражник, как ни в чем ни бывало, продолжил:

— Ещё два-три дня ты будешь в таком состоянии, а потом уснёшь… на некоторое время.

— На какое время?.. — широко раскрыв глаза, спросила я.

— При хороших условиях можешь успеть за несколько дней.

— А при плохих?..

— Иногда это может затянуться на год или два. Ты ешь, ешь. Если хочешь ускорить процесс, то нужно хорошо питаться.

Я ошарашено опустила взгляд на тарелку с супом и вновь взглянула на Бражника.

— Я сошла с ума, да?.. — я почувствовала, как в горле появился ком.

— Нет.

— Тогда ты шутишь, верно?

— Нет, не шучу.

— Слушай, я тебе не верю. Это ведь розыгрыш, да? — мужчина смотрел на меня с искренним сожалением, а я испуганно продолжила:

— Или всё же наркотики?..

— Энни, не говори глупости. Просто прими это, как есть — ты становишься бабочкой.

— Это невозможно!

— Я не смогу тебе ничего объяснить до тех пор, пока ты не будешь в состоянии воспринять информацию. Ты можешь мне просто поверить?

— Конечно нет!

Устало взглянув на меня, Бражник принялся за еду.

— Ешь, — наставительно сказал он. — После я постараюсь всё доходчиво объяснить.

Я без малейшего аппетита начала есть. Из головы не выходило сказанное Бражником. Окуклиться? Что?! Да он не в своём уме!.. Это, похоже, он сумасшедший, а не я!

Покосившись с опаской на мужчину, я решила, что на безумца он не очень-то и похож. Странный — да, но не сумасшедший. Я бы решила, что он просто шутит, если бы не прочувствовала на себе странную телепортацию и внезапные видения. Нет, всё не так просто…

Случись это со мной раньше, я бы с радостью ему поверила, но сейчас… нет. Наверное, я стала слишком серьёзной и разучилась верить в чудеса… Да и не нравятся мне такие чудеса!.. Это ведь бред какой-то, а не чудо…

Доев суп, я тихо положила ложку в тарелку, стараясь не издавать лишних звуков. Было ощущение, что стоит нарушить тишину — и мгновенно произойдёт нечто жуткое… Так я и сидела, молча наблюдая, как Бражник неторопливо ест, и боясь пошевелиться или сказать что-либо.

Мужчина упёрся локтями в край стола и внимательно посмотрел на меня. Он выглядел уставшим и немного растерянным.

— Энни, я прекрасно понимаю, что происходящее для тебя странно, но постарайся мне поверить. То, что с тобой происходит — это норма. Для нас. И ты, хочешь того или нет, тоже должна принять это. Данный процесс необратим — его нельзя отменить или отложить. Единственное, на что ты можешь повлиять — так это на скорость превращения. И для того, чтобы его ускорить, ты должна, во-первых, принять происходящее, а во-вторых, достаточно много есть. На превращение тратится очень много сил, поэтому будь готова к тому, что тебе будет нехорошо сейчас, а потом, после пробуждения, ты будешь жутко голодной. И да, могут возникать беспричинные страхи, доходящие до паники. Постарайся контролировать себя и не делать глупостей, ладно?

— Это точно нельзя остановить? Если обратиться к доктору? Ведь должно быть средство!

Бражник пожал плечами.

— Нет, я же говорил. Нет никаких средств от преображения. Ты можешь обратится в больницу, но, если тебя оставят там, я не смогу помочь. Да и подумай только: когда с тобой начнут происходить изменения, доктора будут удивлены и очень заинтересованы. Они не упустят возможности провести исследования…

— Какие изменения?.. Какие исследования?.. Так уже бывало?..

— Бывало. — Бражник поспешно сменил тему. — На твоём месте, я бы предупредил близких, что не будешь отвечать на звонки. И будет неловко, если кто-нибудь нагрянет в гости. Не кажется, что стоит об этом позаботится?

— А?.. — я в растерянности посмотрела на свой мобильный. Возможно, он прав, но если всё иначе? Если он врёт?

Вновь почувствовав, как в глазах помутнело и появилась боль в виске, я в панике схватила телефон, собираясь позвонить родителям. Но мой взгляд уловил что-то странное — мои волосы, ставшие бледно-золотистыми, прилипли к руке.

Резко положив мобильный на стол, я попробовала их убрать, но не смогла этого сделать — они липли ко всему, словно паутина. От ужаса я забыла про боль и, вскочив со стула, помчалась в ванную комнату.

Там, в зеркале, я увидела своё бедное лицо с полупрозрачной кожей, сквозь которую видно было вены и капилляры, окаймлённое странными липкими волосами, которые уже успели вырасти на десяток сантиметров. Они намертво приклеились к моей рубашке и теперь словно ползли по ней вниз, стараясь заплести меня с головы до ног. Я смогла лишь издать тихий стон и попятилась прочь из ванной.

Вбежав на кухню, я схватила телефон и начала искать номер мамы.

— Энни, они не смогут помочь…

Голос Бражника вырвал меня из жуткого оцепенения.

— Они смогут лишь отвезти тебя в больницу. Они не знают, что с тобой. Это лишь доставит им массу волнений, а тебе — множество страданий. Послушай, просто доверься мне…

А у меня не было сил ему отвечать. Опустившись на холодную плитку, я обхватила голову руками, убеждая себя в том, что это сон. Это просто не может быть реальностью!..

Новый приступ боли почти лишил меня сознания, но мужчина, подойдя ко мне, положил одну ладонь мне на лоб, а вторую — на область солнечного сплетения, отчего боль плавно отступила и в голове прояснилось.

— Энни, у тебя совсем мало времени.

Бражник помог мне подняться, и я кое-как добрела до дивана. Сняв дрожащими руками джинсы, нырнула под одеяло, путаясь в волосах и приклеиваясь при каждом движении к постели. Мои руки были оплетены паутиной, а кожа стянута клеем. Стараясь справиться с наступающей паникой, я шёпотом спросила:

— Ник, что мне делать? Что с этим делать? Это ужасно!..