Бесплатный фрагмент - Алиса Кольцова: Хроники Янтарного края

Добро пожаловать в Калининград 2125 года — Янтарную столицу России и сердце «Тридевятого царства». Здесь передовые технологии сплелись с глубокой историей: беспилотники движутся по подземным туннелям, дети летают в школу на ступах, а всемогущий Исинк заботится о благополучии граждан.

В этом мире живет Алиса Кольцова — любознательная, смелая и немного упрямая девочка, дочь гениального физика и талантливого ботаника. Вместе со своими друзьями она не ищет легких путей. Каждый рассказ — это новое приключение, которое заставляет героев делать непростой выбор, разгадывать загадки и сталкиваться с настоящими, порой недетскими вызовами.

Что делать, если твое хвастовство подвергло друга смертельной опасности? Как найти ключ к последнему посланию великого ученого? И какую тайну хранит летак твоего отца?

«Хроники Янтарного Края» — это добрая фантастика, продолжающая традиции отечественной литературы. Это книга о том, как важно знать свою историю, ценить дружбу и верить в лучшее будущее, которое мы строим уже сегодня.

Курьер для мамонтёнка

Солнечные зайчики уже плясали на стене комнаты Алисы, отражаясь от крыш соседних экодомов в «Звёздном». Из кухни доносился аппетитный аромат свежих блинчиков — домашняя молекулярка колдовала над завтраком. Алиса как раз застёгивала «умную» куртку, которая тут же окрасилась в её любимый цвет морской волны, когда на всеведе вспыхнул сигнал срочного вызова. Мама.

На экране появилось взволнованное лицо Анны Николаевны на фоне стерильных стен лаборатории КалиЗоо.

— Алиса, выручай! У нас настоящее ЧП!

— Что случилось, мам?

— Мамонтёнок Яша! У него острая аллергическая реакция на новый тип пыльцы.

Сердце Алисы ёкнуло. Яша! Её маленький лохматый друг, самый забавный мамонтёнок во всём зоопарке, которому она тайком носила сладкие коренья.

— Мы ждём для него антидот, но… — мама в отчаянии махнула рукой. — На южной грузовой ветке авария, у путехода-тяжеловоза сбой силового поля. Движение парализовано. Наш скороход с лекарством застрял, а препарат нужно доставить в течение часа, иначе он потеряет свои свойства. Ты можешь перехватить посылку на своей ступе? Это сейчас единственный быстрый способ.

Пропустить первый урок? Ради спасения Яши — не вопрос!

— Уже лечу! — крикнула Алиса и, выбегая из комнаты, отдала Исинку короткую команду: «Синеглазка, готовность номер один!» Через мгновение её ступа, вертлявая и быстрая, как стрекоза, взмыла в утреннее небо.

— Маршрут построен. Расчётное время прибытия — пятнадцать минут, — сообщил бесстрастный голос Исинка. — Внимание, в секторе «Южный» повышенная турбулентность из-за работы промышленных вентиляционных систем.

«Успею!» — подумала Алиса, увереннее становясь на платформу и всем телом подаваясь вперёд, направляя ступу в зелёный туннель воздушного коридора.

Под ней проносился её родной «Звёздный» — тихий, зелёный научный городок. Взяв курс на юг, она промчалась над площадью Василевского. Внизу мелькнула мощная, приземистая твердыня Музея Янтаря, а рядом с ней, на берегу Верхнего озера, сверкнул на солнце Институт Времени — невероятное здание из переплетающихся зеркальных лент, словно застывших в движении. «Папина работа», — с гордостью подумала Алиса. Ступа нырнула в один из воздушных коридоров среднего уровня и полетела вдоль Литовского вала. Слева тянулась сплошная зелень парка, разбитого на месте древних укреплений. А чуть дальше, отмечая начало улицы Гагарина, промелькнули нарядные, почти игрушечные башенки Королевских ворот.

Вокруг, соблюдая идеальную дистанцию, скользили летаки и большие аэробусы. Маршрут повёл Алису над водой. Слева, на материке, сиял гигантский белый купол Балтийского Центра Геномики, словно огромная жемчужина, чьи стены, казалось, дышали над Преголей, меняя оттенок в зависимости от освещения. А впереди уже открылся потрясающий вид на Остров Искусств: знаменитая крыша-волна Большого Балтийского театра, классический прямоугольник Янтарной Третьяковки и огромная чаша стадиона «Ростех-Арена».

Пейзаж стремительно менялся. Аккуратные культурные кластеры сменились массивными корпусами заводов и логистических центров. Наконец она увидела источник пробки. На огромной грузовой эстакаде застыла длинная вереница путеходов. Впереди, окружённый аварийными дронами, стоял гигантский тяжеловоз, над которым мерцало и искрило нестабильное силовое поле. Среди заблокированных машин Алиса сразу заметила маленький, юркий скороход с логотипом «Балтийской почты».

Она ловко приземлилась на сервисную площадку рядом. Робот-курьер, получив подтверждение от Исинка, тут же открыл грузовой отсек и протянул ей небольшой термоконтейнер.

— Спасибо! — бросила Алиса и снова взмыла в воздух.

На обратном пути, едва вылетев из зоны аварии, она услышала отчаянный писк. На крыше старого пятиэтажного дома, на самом краю, сидел маленький сервисный дрон, похожий на котёнка. Он не мог взлететь — его лапка-манипулятор застряла в старой антенной решётке.

«Таймер!» — мелькнула первая мысль. Но писк был таким жалобным. Бросив взгляд на всевед, Алиса выдохнула: в запасе было ещё целых двадцать минут. Она подлетела и одним точным, осторожным движением освободила лапку дрона. «Котёнок» благодарно пискнул, мигнул синим огоньком и улетел по своим делам.

Алиса улыбнулась и рванула в сторону КалиЗоо на западе города. Теперь её путь лежал поперёк всего Калининграда. Ступа летела на предельной скорости. Вот впереди показался сквер с «Быками», а за ним — знакомое здание Драматического театра. Её внимание было приковано к двум вещам: таймеру на визоре всеведа и далёкой зелёной цели впереди. Проносясь мимо, она лишь на долю секунды скосила глаза в сторону — туда, где за кронами старых деревьев сверкнул на солнце стеклянный купол её лицея. Мысль о пропущенном уроке промелькнула и тут же исчезла. Сейчас было не до этого.

Не сбавляя скорости, она облетела главный вход КалиЗоо и направилась прямо к служебным воротам сектора Палеофауны, которые уже открывались внизу. Она приземлилась у самого входа, где её ждала мама.

— Умница! — выдохнула Анна Николаевна, забирая контейнер. — Ты как раз вовремя.

Они вместе зашли в огромный вольер. В дальнем углу, тяжело дыша, лежал мамонтёнок Яша. Один из ветеринаров держал в руках тонкий планшет.

— Биометрия критическая, Анна Николаевна. Уровень стресс-гормонов зашкаливает. Вводим немедленно.

Через минуту укол был сделан.

Все стояли и ждали, затаив дыхание. Алиса смотрела не на Яшу, а на планшет в руках ветеринара. Зубчатая красная линия на нём, показывающая уровень тревоги, дрогнула, а потом медленно поползла вниз, превращаясь в спокойную, зелёную волну.

И в этот момент Яша оглушительно чихнул — так, что с ближайшей ветки посыпались листья! Он моргнул, и взгляд его стал ясным. Мамонтёнок неуклюже поднялся на ноги, качнул головой и, увидев Анну Николаевну, издал тихий, благодарный трубный звук.

Мама обняла Алису так крепко, как только могла.

— Спасибо, дочка. Ты сегодня была настоящим героем.

Внимание Яши, казалось, было полностью поглощено Анной Николаевной, но затем он медленно повернул свою большую лохматую голову. Его, уже ясные, глаза нашли Алису, стоявшую чуть в стороне. Мамонтёнок шагнул раз, потом другой, и вот он уже стоял прямо перед ней. С невероятной осторожностью он поднял свой маленький мохнатый хобот и коснулся её плеча. Это было лёгкое, тёплое и невероятно нежное прикосновение — безмолвное «спасибо», предназначенное только для неё.

— Я просто курьер, — прошептала Алиса, гладя мягкую шерстку на его хоботе.

Она опоздала на первый урок. Но это было совсем неважно. Потому что сегодня она сдала более ценный экзамен — на доброту и ответственность. И получила за него высшую оценку — тёплое прикосновение спасённого друга.

Пропавший «Стриж»

Субботнее утро в «Звёздном» пахло сосновым лесом и озоном. Выходной только начинался, и город ещё не проснулся окончательно. Но для Алисы Кольцовой, выскочившей из своей комнаты, это утро сразу стало тревожным. Из папиной мастерской, откуда по субботам обычно доносились то тихое гудение приборов, то его любимый балтийский джаз, сегодня не доносилось ни звука.

Она заглянула на кухню — пусто. Чашка для кофе одиноко стояла возле синтезатора, так и не наполненная. Сердце Алисы забилось быстрее. Она бросилась в мастерскую.

Павел Андреевич сидел в кресле перед главным монитором, обхватив голову руками. На огромном экране застыла диаграмма, похожая на кардиограмму умирающего гиганта — ровная линия и вдруг один чудовищный, острый зубец. Но Алиса смотрела не на экран. Она смотрела на пустое место в центре мастерской.

Там, где ещё вчера вечером стоял «Стриж» — гордость и тайна её отца, — зияла пустота. Экспериментальный летак, уникальная летающая лаборатория, которую папа под свою ответственность забрал из Института для «ночной калиброровки», просто исчез.

— Пап? — тихо позвала она.

Отец медленно опустил руки. Его лицо было серым. Он кивнул на экран.

— Я засек его в два ночи, — сказал он тихо, не оборачиваясь. Голос был ровным, но в этой ровности чувствовался металл. — Темпоральный всплеск. Кратковременный, но такой силы, что все контрольные датчики едва не сгорели. Он шёл из Западной Башни, со старых, законсервированных установок Института.

Он наконец посмотрел на Алису, и в его глазах не было рассеянности. Был холодный, сфокусированный гнев.

— Я отправил экстренный запрос в службу безопасности. Ответили почти сразу: «Объект в норме, зафиксирована стандартная флуктуация». Они его даже не увидели. Или не захотели увидеть. Их системы откалиброваны на внешние угрозы, а этот всплеск был… внутренним. Как раковая опухоль.

Алиса начала понимать. Это была не «интересная аномалия».

— Что это могло быть, пап?

— Несанкционированный запуск. Кто-то пытался пробить дыру во времени. И почти преуспел. Если бы не предохранители, которые я же и проектировал, сейчас над городом могла бы висеть хроно-воронка. — Он горько усмехнулся. — Я должен был доложить Учёному совету. Но это означало бы недели бюрократии, комиссии, проверки… А следующий всплеск мог случиться в любую минуту. Единственный прибор, способный точно запеленговать источник с близкого расстояния, — на борту «Стрижа». Поэтому я забрал его, чтобы провести сканирование самостоятельно. Нарушил протокол, да. Но выбор был между моей карьерой и безопасностью города.

Он встал и подошёл к пустому месту.

— Я нашёл их. Засёк остаточное излучение. Но они были готовы. Электромагнитный удар, и мои системы легли. Когда я очнулся, «Стрижа» уже не было. Они не просто украли летак. Они украли единственную улику, которая доказывает, что городу угрожает опасность. Теперь, если я заявлю о пропаже, всё будет выглядеть так, будто я сам его потерял или продал, а теперь придумываю сказки про темпоральные угрозы, чтобы прикрыть свою халатность. Это конец.

Вся картина ночи сложилась в её голове. «Стриж» был уникальным проектом Института Времени, а теперь его пропажа была отягощена нарушением протокола. Отец был в ловушке.

— Мы его найдём, — твёрдо сказала Алиса и подошла к отцу. Тот сидел, отрешенно глядя на пустой пол. Зная, что сейчас ему нужны не слова, а символ веры, девочка коснулась пальцами небольшого медальона на своей шее. Отец подарил его ей на прошлое восьмое марта. Гладкий, тёплый на ощупь, из полированного лунного камня.

— Помнишь, что ты сказал, когда дарил его? — тихо спросила она.

Павел Андреевич поднял на неё усталый взгляд.

— «Это не просто украшение. Это наш семейный ключ. Пока мы вместе, любая дверь откроется».

Он слабо улыбнулся, словно вспомнив что-то давно забытое.

— Красивые слова для маленькой девочки.

— Нет, — Алиса сжала медальон в кулаке. — Это план действий.

Она решительно активировала всевед.

— Общий сбор. Код «Тревога».

Через несколько минут на лужайке перед домом, под сенью старой яблони, собралась её команда. Первым, как всегда, примчался Миша «Технарь» Васильев, компьютерный гений и лучший в классе оператор Исинка. За ним приземлились Лена Петрова, знаток всего живого, от доисторических аммонитов до марсианских лишайников, и Степан Громов, сильный и надёжный, как калининградские бастионы.

Алиса, стараясь говорить спокойно, пересказала им то, что узнала от отца.

— …и теперь папа в ловушке. У него украли не просто летак, а единственную улику.

Степан нахмурился, сжав кулаки.

— Я не совсем понял. Кто-то что-то включил в старой башне, папа это заметил, а «Стриж» украли, чтобы он ничего не доказал?

— Именно! — кивнула Алиса.

Миша, не говоря ни слова, уже развернул в воздухе голографический интерфейс.

— Нужно найти похитителей. Думаю, они оставили след. Исинк, дай мне логи доступа к мастерской за последние три часа!

— Обрабатываю, Михаил, — раздался знакомый баритон. — В 07:42 зафиксирован несанкционированный доступ. Внешние замки не были взломаны. Охранная система была на несколько секунд ослеплена мощным электромагнитным импульсом, ЭМИ.

— Как папа и говорил, — прошептала Алиса. — Они его оглушили.

— А дальше? — поторопил Миша. — Что было после ЭМИ?

— В этот же момент система зафиксировала выезд со двора грузового путехода с «фантомным» идентификатором. Он немедленно вошёл в систему подземных грузовых туннелей. Его дальнейший маршрут отследить невозможно.

— «Фантомный» идентификатор? Это что ещё за фокусы? — удивился Степан.

— Это не фокусы, это хакерская атака, — пояснил Миша, и его глаза загорелись профессиональным азартом. — Представь, что ты играешь в прятки с Исинком. Ты не можешь стать невидимым. Но ты можешь одновременно закричать «Я здесь!» из ста разных кустов. Исинк решит, что у него сломались «уши», и на время перестанет тебя слушать, чтобы не сойти с ума. Они не исчезли, они просто завалили систему ложными сигналами, чтобы выиграть время. Умно.

— Тупик, — мрачно подытожил Степан. — Мы не знаем, где они вынырнули из-под земли.

Все замолчали. Казалось, похитители продумали всё. Но Лена, которая до этого молча слушала, вдруг подняла голову.

— Миша, ты ищешь след машины. А что, если поискать след того, откуда приехала машина?

— В смысле? — не понял он.

— Они же сначала приехали сюда, чтобы ударить импульсом и украсть летак. А потом уже уехали в туннель, — рассуждала Лена. — Их путеход должен был привезти на колёсах какую-то грязь. Из своего логова.

— Гениально! — глаза Миши снова вспыхнули. — Исинк, подключай меня к городской сети экологического мониторинга! Мне нужны данные с датчиков анализа воздуха вокруг дома за час до кражи. Ищи пыльцу, споры, микрочастицы почвы — всё, что нехарактерно для нашего «Звёздного»!

На голограмме побежали графики и диаграммы. Через минуту Исинк выделил один из них красным цветом.

— Есть! — воскликнул Миша. — Один мощный всплеск. Споры мха Тортула стенная и микрочастицы красной глины с высоким содержанием железа.

Он вопросительно посмотрел на Лену. Она была их главным экспертом по природе.

Лена вгляделась в состав на голограмме, и её лицо озарилось.

— Я знаю! Мы это на родиноведении проходили! Такой старый мох обожает селиться на старинных кирпичах и кладках. А такая глина — это основа валов, на которых строили наши старые форты!

— Они прячутся в одном из фортов! — предположила Алиса. — Их путеход привёз на колёсах грязь оттуда!

— Но в каком? — нахмурился Степан. — Фортов больше дюжины. Облетать все — у нас нет времени.

— Думаем логически, — вмешался Миша, выводя на голограмму карту подземных грузовых магистралей. — Мы в «Звёздном», на северо-востоке. Путеход вошёл в ближайший туннель. Чтобы максимально быстро исчезнуть с радаров и не петлять по городу, ему нужно было идти по прямой транзитной ветке. Смотрите, вот она — магистраль «Север-Юг». Она почти не имеет съездов в центре, чтобы не мешать пассажирским линиям, и выходит на поверхность только в южном промышленном районе. Это самый быстрый и незаметный маршрут.

— То есть они, скорее всего, выехали где-то там? — спросила Алиса, показывая на южную часть города.

— Именно! И ближайшие к этому выходу заброшенные объекты — это как раз южная группа фортов: девятый, десятый, одиннадцатый… и восьмой чуть в стороне, — закончил Миша.

— Тогда чего мы ждём? — решительно сказала Алиса. — На ступы!

Четыре радужных диска бесшумно взмыли в воздух. Они пересекли город с северо-востока на юго-запад, пронесясь над «Зелёным Поясом Города». Их целью была южная группа фортов.

— Начнём с одиннадцатого и пойдём по порядку, по часовой, — скомандовала Алиса. — Миша, включай анализатор.

Миша достал из рюкзака небольшой прибор. Они облетели Форт №11, потом десятый и девятый. Тишина. Но когда они подлетели к Форту №8, заросшему и похожему на спящего зелёного великана, анализатор Миши пискнул.

— Здесь! Слабый, но устойчивый сигнал из центрального каземата.

Они зависли у внешней стены форта. Толстая кирпичная кладка была изъедена временем и покрыта зеленым ковром мха. Миша указал на один из оконных проемов на первом этаже — узкий, как бойница, но без решетки.

— Сюда, — прошептала Алиса.

Они приземлились в сухом рву, спрятав ступы в зарослях. Степан легко подсадил Лену, потом помог забраться Мише. Алиса вскарабкалась последней. Они оказались в длинной и гулкой сводчатой галерее. Пахло сыростью и старым камнем. Из глубины одного из боковых казематов падал тусклый свет. Алиса узнала голос, и у неё внутри всё похолодело.

Она осторожно заглянула внутрь. Зайцев! Профессор Виктор Зайцев, давний научный оппонент её отца. «Стриж» стоял в центре каземата, опутанный кабелями, ведущими к массивному блоку полевого анализатора. Двое помощников Зайцева суетились вокруг, а сам профессор, напряженно вглядываясь в голографический экран, отдавал короткие команды.

— Не торопитесь! Обход биометрии — тонкая работа! Ещё один скачок, и защита заблокирует ядро навсегда! — возбуждённо говорил Зайцев.

У Алисы внутри всё похолодело, а потом вспыхнуло гневом. Этот вечно недовольный профессор Зайцев, который всегда спорил с папой, теперь копался в его «Стриже», в папиной гордости, как воришка в чужом доме. Учёный говорил что-то про доказательства, но Алиса не вслушивалась. Она видела главное: этот человек причинил боль её отцу и теперь собирался сломать самое ценное, что у него было. Настоящий вредитель. И его нужно было остановить. Немедленно.

— План «Переполох», — шёпотом скомандовала она. — Миша, глуши их связь и готовься вызвать подмогу, как только я сяду в кабину. Лена, найди щиток освещения. Степа, твоя задача — шум. Максимально громкий и страшный. В той стороне. Её палец указал в противоположный конец длинной галереи.

— А ты? — спросил Степан.

— А я полечу, — просто ответила Алиса.

Всё сработало как по нотам. Сначала в глубине галереи раздался оглушительный грохот — это Степан свалил в ров груду старых, ржавых листов железа. Двое помощников Зайцева, выругавшись, бросились на шум. В ту же секунду свет в каземате мигнул и погас — Лена нашла и обесточила старый распределительный щит. Каземат погрузился в полумрак, освещаемый лишь аварийными лампами их собственного оборудования и экраном Зайцева.

— Что за чертовщина?! — рявкнул профессор, отвлекаясь от своей работы. — А ну проверьте периметр!

Этого секундного замешательства Алисе хватило. Лёгкой тенью она метнулась через каземат и прыгнула в открытую кабину «Стрижа».

Зайцев обернулся и застыл. На фоне светящихся приборов он увидел силуэт девочки.

— Ты?!..

Алиса не ответила. Её пальцы уже летели к панели. Система защиты «Стрижа» была двухфакторной, биометрической. Алиса приложила палец к сканеру. На панели загорелся символ ожидания второго ключа. Тогда она сорвала с шеи свой медальон и приложила его гладкой стороной из лунного камня ко второму сканеру.

Микрочип внутри среагировал. Кабина «Стрижа» мягко осветилась ровным светом. Гравитационный инвертор издал тихий, мелодичный гул, оживая. Летак плавно приподнялся над полом, с лёгкостью обрывая подключенные к нему кабели.

Лицо Зайцева исказилось от ярости.

— А ну вылезай, девчонка! Куда ты лезешь?! Я почти вскрыл его! Это мои данные!

— Не твои! — крикнула Алиса, и её голос зазвенел от возмущения. — Они папины! Всё в «Стриже» папино, а ты — просто злой воришка!

Не дожидаясь ответа, она качнула штурвал. Мощный, но беззвучный импульс сжатого воздуха отбросил Зайцева от летака. Профессор не удержался на ногах и рухнул на груду оборудования.

Алиса вывела «Стриж» из узкого каземата во внутренний двор форта. В ту же секунду Миша отправил сигнал тревоги с точными координатами. Над старыми стенами уже слышался нарастающий гул — чуть левее подымающегося в небо солнца неслась служба безопасности Института.

Вечером, когда всё закончилось, а сконфуженного Зайцева вместе с его помощниками и неопровержимыми доказательствами их вины увезли для очень серьёзного разговора в Учёный совет, Павел Андреевич долго молчал, глядя на дочь. Выглядел он уставшим, но в его глазах больше не было того утреннего отчаяния. Отец подошёл и просто положил руку ей на плечо, слегка сжав. Слов в этот момент и не требовалось.

Из кухни доносился приглушенный смех и аромат горячей пиццы, только что вышедшей из молекулярки.

— Пойдём, спасительница, — тихо сказал отец, кивнув в сторону кухни. — Команда, кажется, уже празднует победу.

На кухне Миша, Лена и Степан под руководством мамы Алисы действительно устроили пир. Увидев вошедших папу с дочкой, они радостно зашумели. Миша, дожевывая кусок, поднял палец вверх:

— Я тут подумал, надо будет в школьном влоге написать про наши приключения!

— И какой заголовок поставишь? — хитро спросила Лена.

Миша на секунду задумался и с улыбкой ответил:

— «Профессор Зайцев — ретроград, а Калининград — рад!»

Все прыснули со смеху. Эта старая городская присказка вдруг заиграла всеми красками! Миша умудрился ею и поставить на место Зайцева, и поздравить их всех с удачным финалом.

Песня Дождя

Приближалось Восьмое марта, и Алиса была в отчаянии. Что подарить маме? Подарить что-то материальное, созданное на молекулярном синтезаторе, казалось бездушным. Цветы? Но у мамы, ботаника-селекционера, была целая оранжерея с такими диковинками, рядом с которыми любой букет выглядел бы блекло.

Ответ пришел сам, как это часто бывает, случайно. Вечером мама разговаривала по видеосвязи с бабушкой Таней, и Алиса, пробегая мимо, услышала обрывок фразы:

— …а помнишь, мама, как в детстве на даче? Сидишь на веранде, а по железной крыше стучит летний дождь. Не этот наш, городской, по расписанию, а настоящий, тёплый, с запахом мокрой земли… Вот бы сейчас хоть на минутку туда…

Сердце Алисы ёкнуло. Вот он! Подарок! Подарить маме тот самый дождь из её детства.

Первым делом она, конечно, обратилась к Исинку. Задание было сложным, но интересным.

— Исинк, мне нужна полная иммерсивная симуляция. Летний дождь в деревне. Стереозвук, запах мокрой земли и свежей листвы.

— Интересная задача, Алиса, — ответил Исинк. — Формирую звуковой ландшафт на основе архивных записей XX — XXI веков. Подключаю климатический модуль для генерации запахов. Готово.

Комнату наполнили звуки. Это было невероятно. Стереосистема создавала эффект полного присутствия: вот капли застучали по крыше, вот зашелестели листья, вот где-то вдали глухо прокатился гром. В воздухе действительно появился тонкий аромат свежести и влажной почвы. Это было технически безупречно. И совершенно неправильно.

— Нет, не то, — вздохнула Алиса, отключая симуляцию.

Звук был слишком чистым. Запах — слишком правильным. В нём не было той случайности, той живой неправильности настоящего момента. Не было души.

Тогда она решила действовать сама. Она притащила в свою комнату всё, что могло издавать звуки: папину старую металлическую лейку, тазик, бутылки с водой, сухие листья из парка. Она заперлась и начала творить. Но её попытки были ещё хуже. Бульканье воды, неуклюжий стук по тазику и шуршание листьев сливались в нелепую какофонию. Это было даже не смешно, а грустно.

Она полетела к Мише. Может, он поможет? Друг с энтузиазмом взялся за дело. Он скачал звуковые сэмплы, обработал их, наложил фильтры, создал сложную партитуру на своем синтезаторе.

— Вот, слушай! — гордо сказал он.

Это было лучше, чем у Исинка. Звук был более «живым», с интересными нюансами. Но он был… музыкой. Красивой, но искусственной. Это был не дождь, а «композиция на тему дождя».

Совсем расстроенная, она полетела к дедушке.

Андрей Васильевич, выслушав её историю метаний, хитро прищурился.

— Ты пытаешься скопировать звук, внучка. А надо скопировать чувство. Исинк и Миша твои — молодцы, но они работают с цифрами и нотами. А память твоей мамы — она не цифровая. Закрой глаза. Какой он, тот дождь? Что ты слышишь?

Алиса закрыла глаза. Дождь… Он ведь не просто шумит. Он живёт. Он начинается не сразу. Сначала — редкие, тяжёлые капли. Бум… бум… Они как будто предупреждают. Потом он набирает силу, становится чаще, быстрее… потом превращается в сплошную стену шума, в которой уже ничего не разобрать… а потом, когда устанет, снова затихает, и только слышно, как последние капли срываются с листьев. Кап… кап… Это же целая история!

— Я поняла! — воскликнула она, вскакивая. — Это не просто звук, это песня! Спасибо, деда!

Утром Восьмого марта она проснулась раньше всех. Она притащила в мамину спальню всё своё простое «оборудование» и тихонько притворила дверь. Когда мама открыла глаза, она увидела Алису, сидящую на полу в окружении тазиков, бутылок и старой лейки.

— Алиса? Что…

— Тс-с-с, мамочка, с праздником! — прошептала Алиса. — Просто слушай.

И она начала свой концерт.

Она не просто лила воду. Она кончиками пальцев выстукивала по дну перевёрнутого тазика редкие, первые капли. «Бум… бум…". Потом взяла две бамбуковые палочки и забарабанила ими чаще, быстрее, создавая ритм нарастающего ливня. Затем в ход пошла лейка, и ровная, густая струя воды зашумела в большом тазу, создавая фон. Она шуршала сухими листьями, которые они с Леной собрали в парке. А потом всё стихло. И только редкие капли, которые она выдавливала из губки, падали в маленькую чашку. «Кап… кап…».

Это было несовершенно. Это было наивно. Это был не настоящий дождь, который мог бы создать Исинк. Но это была целая история, рассказанная с любовью.

Анна Николаевна сидела на кровати, закрыв глаза. На её лице была такая светлая и тихая улыбка, какой Алиса давно не видела.

— Это он, — прошептала она, когда «дождь» закончился. — Тот самый… Спасибо, дочка.

Она протянула руки и крепко обняла Алису.

— Знаешь, — сказала она, целуя её в макушку, — Исинк мог бы создать мне идеальную симуляцию. Но он никогда бы не подарил мне то, что подарила ты.

— А что я подарила? — спросила Алиса.

— Свою любовь, — просто ответила мама. — А это самый настоящий и самый лучший подарок на свете.

Двойное дно

Комнату Алисы заливали краски заката, а город начинал зажигать первые вечерние огни. Свет от вирт-шлема отбрасывал тревожные блики на разбросанную по креслу школьную форму. Всевед Алисы уже несколько раз коротко вибрировал, но она упорно игнорировала тактильные сигналы.

Алиса была не здесь. Она была в «Архивах Беломорья». В своей любимой вирт-игре в облике ловкого следопыта, она кралась по заросшему мхом валуну в локации «Сумеречное Ромове». Воздух в шлеме пах сосновой хвоей и влажным камнем. Перед ней стояла задача: для сборки нового крутого лука «Тихий шёпот» не хватало трёх «прусских наконечников стрел».

В углу её игрового зрения, рядом с картой, уже с полчаса настойчиво пульсировала маленькая иконка раскрытой книги. «Русский язык: Напоминание о сочинении „Моя любимая сказка“. Срок сдачи: завтра, 09:00».

Алиса раздражённо моргнула, пытаясь выкинуть назойливый значок из поля зрения, и ещё глубже погрузилась в игру. Она уже час методично тяпала — монотонно обыскивая тайники в окрестностях священной рощи натангов. Скучновато, но лук очень хотелось. Вот и второй наконечник. Остался последний.

Из реального мира донёсся голос мамы, которая с кухни позвала:

— Алиса, доча, я дома! Давай ужинать, я голодная как волк!

— Сейчас, мам! Пять минуточек! — крикнула она, не отрываясь от поисков. В углу экрана её аватара пролетел чёрный ворон, хранитель Ромове, и сел на ветку, внимательно наблюдая за ней.

Прошло не пять минут, а почти полчаса. За это время она успела спугнуть стайку виртуальных ужей и найти ещё два пустых тайника. Раздражение нарастало. Укол совести из-за несделанного сочинения и голодной мамы она упорно глушила азартом. «Вот сейчас, последний найду и сразу всё сделаю», — пообещала она сама себе уже в пятый раз.

Снова послышались шаги, на этот раз ближе.

— Алис, ну я же жду тебя, — в голосе мамы слышалась неподдельная усталость. — Папа сегодня задерживается в Институте, поужинаем хоть вдвоём.

— Да иду я! — огрызнулась Алиса и тут же прикусила язык. Ей стало стыдно, но отвлечься от поисков она уже не могла.

Она с досадой пнула очередной шаткий камень в игре. Но вместо пустого тайника нашла странный предмет, которого никогда раньше не видела. Всплыло название — «Нечитаемая руна». Выглядел как плоский серый камень, на котором вырезанный символ постоянно мерцал и расплывался, не давая себя рассмотреть.

Алиса удивилась. Она попробовала его «использовать» — ничего. «Продать» — система писала: «Этот предмет нельзя продать». «Выбросить» — «Этот предмет нельзя выбросить».

— Это что, сбой какой-то? — пробормотала она и написала в игровой чат друзьям: «Народ, кто-нибудь находил „Нечитаемую руну“? Что с ней делать?».

Миша, чей аватар охотился на кабанов в соседнем лесу, почти сразу ответил: «Первый раз слышу. Проверил по базе данных игры — такого предмета не существует. Похоже, ты словила редкий глюк. Перезайди».

Алиса уже собралась перезагрузить игру, как советовал Миша, но в этот момент воздух перед ней дрогнул, словно от жары. Прямо из пиксельного тумана «Сумеречного Ромове» шагнула девушка. Она была совершенно неуместна в этом мире древних руин. Высокая, стройная, в облегающем комбинезоне из матово-чёрной ткани, похожей на застывший шёлк. При малейшем движении по его поверхности пробегали и тут же гасли тонкие, как нейронные сети, серебристые прожилки. Она не выглядела как страж этого мира или аватар игрока. Над её головой не было иконки, а её движения были непривычно для игры плавными и естественными. Она смотрела на Алису с лёгкой, понимающей усмешкой, словно знала её тысячу лет.

Первой реакцией Алисы было изумление. Она опустила свой лук. За годы, проведённые в «Архивах», она видела многое, но с таким не сталкивалась никогда. Это была не просто ошибка в коде, это было… что-то живое.

— Привет, — сказала незнакомка, и её голос был живым, с нотками иронии. — Я — Настя.

— Настя? — Алиса прищурилась, и в её глазах загорелся азартный огонёк исследователя. — В базе данных игры нет персонажа с таким обликом. Ты… кто? Новый секретный страж? Или ты нашла способ взломать систему и создать уникальный аватар? Научишь?

Настя рассмеялась — тихо и искренне.

— Я Хранитель.

— Хранитель чего? Этого леса?

— Того, что за лесом, — загадочно улыбнулась Настя. — И я вижу, ты нашла мой маленький подарок.

Она кивнула на «Нечитаемую руну» в инвентаре Алисы.

— Не пытайся понять её здесь, — продолжила Настя. — Этот ключ — для другого замка. Он не для этого мира.

— Что значит «не для этого»? — не поняла Алиса, её любопытство разгоралось всё сильнее.

— Это значит, что ты смотришь на эхо. На копию, — Настя подошла чуть ближе, и её голос стал тише, заговорщическим. — А оригинал… он не так уж и далеко от тебя. Прямо сейчас. В твоём, настоящем мире.

Настя протянула руку, и в воздухе перед Алисой появилось полупрозрачное, мерцающее изображение… обычной кухонной солонки. Той самой, что стояла у них на столе. Изображение повертелось в воздухе и исчезло.

— Удачи в поисках, следопыт, — подмигнула Настя и растворилась в воздухе так же внезапно, как и появилась.

Алиса застыла в ступоре. Что это было? Глюк породил ещё один, говорящий глюк с внешностью обычной девчонки? Но как… как эта Настя могла знать, какая именно у них солонка? И показать её так точно? Это было жутко, неправильно и… невероятно интересно. Любопытство, которое было сильнее любого игрового азарта, перевесило желание найти последний наконечник.

Она сорвала шлем.

Комната встретила её тишиной и тёплым закатным светом. Она понеслась на кухню.

Мама сидела за столом и с грустной улыбкой смотрела на остывающую тарелку. Увидев влетевшую дочь — растрёпанную, с горящими глазами — она удивлённо подняла брови. Алиса, не говоря ни слова, подбежала к столу и схватила солонку.

Она вертела её в руках. Обычная солонка… она перевернула её, чтобы посмотреть на дно. И вдруг замерла. Снизу, среди стандартной заводской маркировки, виднелась крошечная, почти незаметная царапина, оставленная, видимо, ещё на производстве. Дефект. Случайность. Но эта случайность в точности повторяла тот самый мерцающий символ с руны.

— Нашла! — сама не своя, прошептала она.

— Что нашла, милая? Новый вид кристаллических отложений?

В этот момент всевед Алисы, всё ещё подключенный к «Архивам Беломорья», издал мелодичный сигнал. Он завибрировал, сканируя через сенсоры на браслете объект в её руке. Прошла секунда, и на экране вспыхнула надпись:

[СИНХРОНИЗАЦИЯ С РЕАЛЬНЫМ ОБЪЕКТОМ… ПОДТВЕРЖДЕНО. ЗАДАНИЕ «НЕЧИТАЕМАЯ РУНА» ВЫПОЛНЕНО]

[НАГРАДА: Прусский наконечник стрелы (1 шт.), Чертёж: Лук «Тихий шёпот»]

Она получила тот самый, последний наконечник. И чертёж в придачу. Не потому, что долго тяпала, а потому, что оторвалась от экрана. Ошеломлённая, Алиса села за стол напротив мамы.

— Что случилось, дорогая? — мягко спросила мама, видя её возбуждённое состояние. — Нашла что-то интересное в своей игре?

Алиса медленно кивнула, её взгляд всё ещё был прикован к солонке в её руке.

— Угу, — только и смогла выговорить она.

Мама ничего не поняла, но видя счастливое лицо дочери, просто улыбнулась в ответ и пододвинула к ней тарелку с давно остывшей пастой. И вот тут, глядя на эту тарелку, Алису словно окатило холодной водой. Она вдруг очень ясно осознала, что её «пять минуточек» растянулись почти на час. Что мама, уставшая после работы, всё это время сидела и ждала её одна. В этот момент входная дверь тихо щёлкнула — вернулся отец.

Он вошёл на кухню, выглядя уставшим, но, увидев Алису за столом рядом с мамой, тепло улыбнулся.

— О, а я смотрю, наш следопыт покинул свои виртуальные леса? Решила променять свои архивы на мамину пасту?

Алиса, оторвавшись от своих мыслей, посмотрела на него и просто улыбнулась. Тепло и немного виновато. Она была рада его видеть. Рада сидеть здесь, на кухне, с родителями. Игра, руна, Настя — всё это было невероятно круто, но это была её тайна. А это — её семья.

Для Павла Андреевича простая, искренняя улыбка дочери была лучшим ответом. Он увидел, что его Алиса здесь, с ними, — не потому, что её заставили, а потому, что она сама этого захотела. Он подошёл и потрепал её по волосам.

— Молодцы, что меня дождались, — сказал он, садясь за стол.

Пока мама накладывала ему ужин, он отправил короткое, зашифрованное сообщение контакту «А.Н. (КГТУ „Василиум“)». Оно состояло из одного слова: «Сработало».

Эврика семи мостов

На уроке Родиноведения Иван Петрович начал издалека.

— Иногда великое открытие начинается с самой обычной вещи, — сказал он, обводя класс взглядом. — Яблоко падает с ветки — и Ньютон задумывается о законе всемирного тяготения. Архимед залезает в ванну с водой — и понимает, как измерить объём короны. Как вы думаете, что такого особенного было в яблоке или в ванне?

— Яблоко было тяжёлое! — крикнул Степан.

— А Архимед был толстый! — хихикнул кто-то с задней парты.

— Возможно, — улыбнулся учитель. — Но главное не это. Главное — это удачное совпадение. Нужен не просто учёный и не просто яблоко. Нужен учёный, которому именно в этот момент на голову падает именно это яблоко. Иногда в каком-то месте складывается такая уникальная, такая хитрая ситуация, что она сама по себе становится загадкой. И наш город, Калининград, — как раз такое место.

Он вывел на голографическую карту, парящую посреди класса, узнаваемые очертания центра города. Рукава реки Преголи, охватывающие маленький остров в самом центре, и другой, побольше. И всё это было соединено семью небольшими мостами.

— А теперь, внимание, загадка, — сказал Иван Петрович, и в его глазах блеснули озорные огоньки. — Представьте, что вы вышли на прогулку. Ваша задача: пройти по всем семи мостам, но так, чтобы на каждый мост ступить только один раз. Это была любимая головоломка жителей города много веков назад. Кто попробует проложить маршрут?

Класс тут же загудел. Задача казалась простой.

— Можно мы попробуем? — тут же вскочил Миша Васильев. — Я запущу симуляцию маршрутизатора. Зададим старт, а аватар проложит оптимальный путь.

— Хорошо, — кивнул учитель. — Покажи нам.

Миша развернул свой интерфейс и вывел на старинную карту светящийся аватар-огонек.

— Давай начнем с левого берега, он самый логичный! — уверенно скомандовал Степан Громов.

Ребята запустили симуляцию. Огонек резво побежал по карте, пересекая мосты. Один, второй, третий… четвертый… пятый… и замер, упершись в берег, с которого уже не было пути к двум оставшимся мостам. На голограмме вспыхнула красная надпись:

«МАРШРУТ НЕВОЗМОЖЕН. ОСТАЛОСЬ 2 НЕПОСЕЩЕННЫХ УЗЛА».

— Странно, — нахмурился Миша. — Попробуем с острова.

Они запустили симуляцию снова. И снова тот же результат. Пять или шесть пройденных мостов и неизбежный тупик.

— Может, какой-то мост тогда был двусторонним, а мы его считаем односторонним? — предположила Лена, вглядываясь в исторические детали карты.

Миша внес поправку в алгоритм, но это не помогло. Их энтузиазм быстро сменился недоумением.

В этот момент со своего места поднялся Витя Зайцев, наблюдавший за их попытками с едва скрываемой усмешкой.

— Иван Петрович, они используют примитивный алгоритм перебора. Это неэффективно, — произнес он своим обычным тоном всезнайки. — Разрешите мне подключить вычислительные мощности Исинка напрямую. Он проанализирует все возможные комбинации маршрутов — а их несколько тысяч — и найдет решение за наносекунду.

— Что ж, Виктор, это интересный эксперимент. Попробуй, — с живым любопытством согласился учитель.

Витя подошел к доске. Он был в своей стихии. Голографическая карта на мгновение замерцала, пронизанная потоками данных. Весь класс, затаив дыхание, замер в ожидании. Сейчас всемогущий Исинк выдаст ответ.

Но вместо готового маршрута на голограмме появилась спокойная, лаконичная текстовая строка. Бесстрастный баритон Исинка озвучил её на весь класс:

— Анализ завершен. В рамках заданных условий — прохождение каждого моста единожды — задача не имеет математического решения.

В классе повисла звенящая тишина. Это было не просто «не получилось». Это был приговор от высшей инстанции. Если даже Исинк, способный рассчитать траекторию галактик, говорит, что решения нет, значит, его действительно нет.

— Так не бывает! — выпалила Алиса. Её голос выражал не просто детское удивление, а полный интеллектуальный шок. — Должен же быть какой-то ответ!

— Вот! — воскликнул учитель в наступившей тишине. — Именно это и чувствовали жители города. — Посмотрите, — продолжал Иван Петрович. — Мосты есть в тысячах городов. Но только у нас география сложилась таким причудливым образом: именно два острова, именно четыре участка суши и именно семь мостов, связывающих их по таким странным правилам. Это и создало ту самую «идеальную головоломку». Жители и гости города ломали над ней голову, но не могли решить. Это была просто забавная местная задачка. Пока про неё не услышал великий учёный Леонард Эйлер, который тогда работал у нас в России.

Иван Петрович посмотрел на Алису.

— Ведь все так и делали — пробовали, перебирали! А Эйлер сделал то, чего до него не делал никто. Он даже не стал пытаться. Он понял, что эта уникальная «сборка» нашего города — на самом деле не про прогулки, а про что-то гораздо более важное. Про связи.

Одним движением учитель стёр с карты всё лишнее. Остались только четыре точки-участка суши и семь линий-мостов.

— Он превратил наш реальный, живой город в простую схему, в карту связей. И доказал, что решения нет, просто посчитав эти линии и узлы. Ему не понадобилось ходить по мостам или запускать симуляции. Ему хватило гениальной догадки. И из этой простой схемы, рождённой уникальным стечением обстоятельств в нашем городе, выросла целая наука — теория графов.

Класс слушал, затаив дыхание. Получалось, что их обычный, знакомый город стоял в одном ряду с яблоней Ньютона и ванной Архимеда.

— А теперь посмотрите вокруг, — продолжал Иван Петрович, и на голограмме простая схема вновь сменилась современным видом Калининграда, с его паутиной воздушных трасс. — Когда Исинк прокладывает маршрут для вашего летака, он решает ту самую «задачку о мостах», только в ней уже не семь «линий», а семь миллиардов. Вся наша цивилизация, от интернета до освоения Марса, держится на науке, которую наш город «подсказал» гениальному учёному.

Даже дома за ужином Алиса всё ещё думала об уроке. Задумчиво ковыряя вилкой салат, она подняла голову:

— Мам, а это не странно?

— Что именно, милая?

— Ну… — Алиса пыталась подобрать слова. — Вот Ньютон сидел, и именно на него упало яблоко. И у нас построили именно семь мостов, именно так, чтобы получилась задачка… Как будто всё это было не просто так. Как будто яблоко знало, на кого падать!

Мама улыбнулась.

— Сразу видно дочь ученых. Ты задала очень правильный вопрос.

Она отложила вилку.

— Конечно, яблоко ничего не «знало». В мире каждую секунду происходит миллион случайных вещей. Яблоки падают, вода выливается, люди строят мосты. Это просто… шум. Но гений — это тот, кто в этом бесконечном шуме вдруг слышит музыку. Он видит в случайном падении яблока — закон. А в неудобной путанице мостов — новую науку.

— Значит, подсказки есть повсюду? — Алисины глаза загорелись.

— Повсюду, — кивнула мама. — Просто нужно научиться их замечать.

Алиса доела свой салат и подошла к окну, прижавшись лбом к прохладному стеклу. В темноте проносились огни летаков. Раньше она видела просто огоньки. А теперь — начало огромной, умной паутины, которая раскинулась по всей планете и даже дальше, до самого Марса. И было немного щекотно и очень гордо от мысли, что самая первая ниточка этой всемирной паутины была протянута когда-то именно здесь, прямо за её окном. Через Преголю.

Карта неба

Урок ИЗО Алиса не любила. Не то чтобы совсем, но… получалось у нее, честно говоря, так себе. Нарисовать летак или мамонтенка Яшу она могла, но как только Иван Петрович начинал говорить о «композиции», «ритме» и «цветовой гармонии», ее мозг словно уходил в спящий режим.

Сегодня было ещё печальнее. Выездной урок в Балтийской Третьяковке. И всё бы ничего, но класс получил задание, от которого у Алисы свело скулы: выбрать одну картину из зала авангарда и на следующем уроке представить на нее свой «творческий ответ». Не просто сочинение, а что-то свое: рисунок, музыку, голографическую модель, да хоть танец.