Бесплатный фрагмент - Алан Уайт. На грани

АЛАН УАЙТ. НА ГРАНИ

Вступление

Добро пожаловать в захватывающий мир приключений Алана Уайта! Эта книга — часть серии рассказов о молодом человеке, который попадает в разнообразные приключенческие истории, порой довольно непростые.

События разворачиваются в Южной Америке, Колумбии и джунглях Боливии. Алан Уайт, после определенных событий, вынужден отправиться в путешествие, полное смертельных опасностей и неожиданных поворотов. Он столкнется с наемниками из наркокартеля, местными воинственными племенами, мистическими существами, древними легендами и загадками, которые предстоит разгадать.

Эта книга является продолжением ранее выпущенной серии рассказов об Алане Уайте, но также может выступать и в роли предыстории к ней. Мы решили дополнить эту книгу рассказами об Алане Уайте, чтобы читатель мог лучше познакомиться с главным героем и его приключениями.

Вы можете начать знакомство с Аланом Уайтом с любой из историй, которая вас заинтересует, так как каждая из них раскрывает новые грани характера Алана, его чувства и эмоции. Вы узнаете, как он справляется с трудностями, находит выход из сложных ситуаций и сохраняет оптимизм даже в самых опасных моментах.

Мы надеемся, что эта книга станет для вас увлекательным путешествием в мир приключений и загадок. Желаем вам приятного чтения и незабываемых впечатлений.

Глава 1

Без движения — жизнь только летаргический сон.

Жан-Жак Руссо

На небе не было видно ни одной тучки, а яркое колумбийское солнце прогрело воздух настолько сильно, что уже какое-то время Алана не покидало желание облить себя прохладной водой из бутылки и отправиться на поиски магазина, чтобы купить себе какие-нибудь легкие шорты и майку на бретельках.

— Дорогой, тебе здесь нравится? — ласково спросила мужа Ребекка, после чего, достав из рюкзака бумажный платок, вытерла у Алана выступивший со лба пот.

Из-за жары и усталости Алан чувствовал себя не очень хорошо, но при этом, не желая расстраивать Ребекку, он ей ответил, что все прекрасно, только очень жарко. Ребекка хотела ему на это что-то сказать, но в этот момент к ним подбежали их дети, начавшие с криками и руганью бегать вокруг своих родителей. Леон пытался догнать своего младшего брата, чтобы задать ему взбучку, а прыткому Алексу удавалось избежать этого. Это могло бы длиться очень достаточно долго, но Алан был на взводе, поэтому он ловко схватил сыновей за руки и тихим, но очень серьезным тоном попросил их не вести себя так, а иначе они тут же отправятся в гостиницу и будут там сидеть до конца их отпуска.

— Дети, отец, может перекусим где-нибудь? Крауны, между прочим, очень хвалили колумбийскую кухню, особенно ту еду, которую можно купить прямо на улице. — сказала Ребекка, желая разрядить нервозную обстановку.

Идея в целом понравилась Алану, но он предложил все же посетить ресторан, в котором будет очень много кондиционеров и воды со льдом.

— Хорошо, дорогой, давайте тогда искать ресторан, но сначала хорошо бы выбраться из этого парка.

Оказавшись за главными воротами центрального городского парка имени Симона Боливара, они убедились, что поблизости нет ресторанов, и чтобы вкусно пообедать, им придется немного побегать.

— Смотри, такси едет! — воскликнула Ребекка и, сделав несколько широких шагов к проезжей части, громко свистнула, выставив руку вперед, после чего желтый автомобиль резко ударил по тормозам.

— Мама, ты у нас такая крутая, — смеясь, сказал Леон.

— Да, дорогая, сказывается твое нью-йоркское происхождение, — добавил Алан, открывая перед женой дверь такси.

Оказавшись в машине, Ребекка, заметно нервничая, начала что-то говорить таксисту на испанском языке, и после их короткого диалога таксист, внешне больше походивший на старого пирата, развернул автомобиль и направился в обратную сторону от парка.

— Так куда мы едем? — спросил жену Алан.

— Я попросила отвезти нас в хороший колумбийский ресторан, где бы мы могли попробовать их национальную кухню.

— Отлично, — сказал Алан, после чего, внимательно посмотрев на таксиста, улыбаясь, громко пошутил, что таксист очень похож на старого пирата, и если бы ему еще попугая посадить на плечо, да вдобавок деревянный протез вместо ноги, тогда точно не отличишь, хоть кино снимай.

Единственным, кто отреагировал на его шутку, был сам таксист, ответив Алану, что у него дома действительно живет говорящий попугай, выкрикивающий ругательства, если кто-то стучит к ним в дверь, пока он на работе. Улыбка тут же слетела с лица Алана, и, почувствовав себя очень глупо, он начал извиняться перед таксистом, объясняя, что не хотел его обидеть.

— Не переживайте так, вы же не сказали ничего обидного, но на будущее учтите, если вы не слышите, как человек говорит по-английски, это не означает, что он его не понимает. А что касается вас, сеньора, если вы не сочтете мое мнение за наглость, — добавил через небольшую паузу таксист, посмотрев на Ребекку в зеркало заднего вида. — Ваш испанский в целом неплох, необходимо только получше разобраться во временах глаголов и быть более уверенной в себе и своих знаниях.

— Спасибо большое за такую оценку. Я уже несколько лет усердно изучаю испанский язык. Если честно, то мы только поэтому решили отправиться в отпуск в Боготу, чтобы помимо отдыха я могла бы попрактиковаться в языке.

Таксист в ответ пошутил, что Ребекка могла также попрактиковаться в языке с носителями, не выезжая из своей страны, для этого можно было бы просто приехать в Техас.

Оказавшись в ресторане «Patria» (Родина), Уайты заняли уютный столик на всю семью, расположенный у большого окна. К ним тут же подошла официантка по имени Мария, которое, кстати, очень популярно в Колумбии. Мария была очень приветлива и доброжелательна к Уайтам, и благодаря этому «союзу» в скором времени их стол заполнился тарелками с разнообразной едой, среди которой можно было увидеть круглые тонкие лепешки из кукурузной муки, воды и соли, называемые арепас, а также бандеха паиса — блюдо, которое можно описать как невероятных размеров ассорти с фасолью, белым рисом, говядиной, жареной свиной кожей, колбасой, жареным яйцом, авокадо и еще несколькими ингредиентами. Ребекка также заказала себе густой коктейль из кукурузы, ананаса, айвы и других фруктов, который, между прочим, считается национальным алкогольным напитком Колумбии и называется — Чампус. Алан взял себе содовой со льдом, ведь он еще хотел взять машину напрокат, чтобы посмотреть ночную Боготу.

— Парни, — обратился Алан к сыновьям. — Мы сегодня полдня гуляли в парке Симона Боливара, а вы знаете, кто вообще этот человек и чем он знаменит?

— Нет, папа, я не знаю, но, может быть, он был военным генералом? — прожевав еду, ответил Леон.

— Я тоже не в курсе, возможно, он когда-то был президентом, — добавил Алекс.

— Правильно, дети, вы оба правильно ответили. Симон Боливар сражался за независимость Южной Америки от Испании, а также основал одну из самых загадочных стран — Боливию.

— Боливия красивая и одновременно очень опасная страна, я смотрел как-то по телевизору одну научно-документальную программу о Боливии, так там джунгли просто кишат разнообразными тварями, которые могут тебя убить ядом, а также там есть дорога смерти, на которой ежегодно гибнет сотни людей, — сказал Леон.

— Не знаю, ребята, мне Боливия представляется очень милой страной, предлагаю даже туда съездить, — сказала Ребекка, рассматривая на экране смартфона фотографии достопримечательностей Боливии.

Когда на улице стемнело, и от переедания у всех заболели животы, Уайты приняли решение немного прогуляться, а потом арендовать автомобиль, чтобы покататься по ночному городу, после чего уже ехать в гостиницу.

— Дорогая, а ты и правда хотела бы посетить Боливию? — спросил Алан.

— А почему бы и нет, главное, чтобы мы были все вместе, а одной я бы никуда не хотела ездить.

— Без вас я жить бы не хотел, — ответил Алан, после чего, увидев на экране смартфона свободную машину, тут же ее забронировал, радостно объявив всем, что их автопутешествие по вечерней Боготе уже вот-вот случится.

— Круто, — обрадовался Алекс, а Леон сказал, что поедет впереди, рядом с отцом.

Автомобиль плавно выехал с парковки и отправился в сторону центра города, ведомый Аланом по автомобильному навигатору. Улицы города были более или менее свободны от автомобилей, нежели днем, поэтому Алан спокойно ехал, успевая даже смотреть по сторонам на красиво подсвеченные исторические здания, построенные еще испанцами. Дети фотографировали из окон автомобиля окружающие пейзажи, тут же выкладывая свои снимки в социальные сети. В какой-то момент Алану показалось, что он услышал звук полицейской сирены и, посмотрев в зеркало заднего вида, не увидел отблеска мигалки, но на всякий случай перестроился в средний ряд, чтобы не помешать спецтранспорту, если он внезапно их догонит. Прошло еще немного времени, прежде чем Алан и все остальные услышали звуки сирены и начали осматриваться, чтобы понять, с какой стороны едут машины, ведь было слышно сразу несколько сирен, «кричащих» вразнобой.

Пересекая небольшой перекресток, Алан невзначай посмотрел на Леона, сидевшего справа от него, и вдруг заметил отблеск синего цвета от яркой полицейской мигалки на лице сына, которое внезапно в ужасе исказилось, а его испуганный крик: «Папа!», слился с сильным грохотом от удара, скрежетом металла, звуком разбитого стекла и отчаянным воплем Ребекки, напоминающим вой волчицы, обнаружившей в своей норе убитых охотниками волчат. Это было словно в замедленном кино: вокруг все кружилось, как на смертельной карусели. Личные вещи летали по салону, а осколки стекла резали лицо. Алан в невероятном рывке успел обхватить ладонью голову сына, которая тут же стала мокрой и липкой от крови. Затем последовал еще один удар, после которого Алан провалился в темноту, холодную и тревожную.

«Так, наверное, выглядит смерть», — это было последней мыслью, которая промелькнула в голове у Алана в тот вечер.

Глава 2

У Алана в жизни порой возникали ситуации, когда, проснувшись утром, он не сразу мог сообразить, какой сейчас день недели и надо ли ему этим утром спешить на работу или можно немного поспать. Так случилось и в этот раз: проснувшись, Алан некоторое время пустыми глазами пялился в наполненное ярким солнцем окно, не понимая, где он и какой сегодня день недели.

— Эй, тупой гринго, ты наконец-то проснулся? — раздался низкий голос, прозвучавший в тишине комнаты словно раскат грома в погожий день. — Я тебя спрашиваю, урод, — повторил голос уже с явным раздражением.

Алан осторожно повернулся к источнику голоса, при этом испытав адскую боль, пронзившую сначала его голову, а затем распространившуюся по всему его телу. Перед его кроватью стоял высокий коренастый мужчина с окладистой бородой, недалеко от которого ютилась кучка людей, от которой по команде бородатого мужика отделилась молодая девушка в халате медицинской сестры и быстрым шагом подойдя к Алану, начала что-то делать на прикроватной тумбочке.

«Что происходит, где я, кто эти люди и что им от меня надо?» — с трудом пытаясь разобраться в происходящем, думал Алан и, не найдя ответов у себя в голове, решил «попросить помощи зала», но только открыв рот, чтобы задать вопрос, он почувствовал укол в шею, который сделала стоявшая рядом с ним девушка в халате медсестры. В эту же минуту Алан почувствовал сильную слабость и закрыл глаза, успев только рассмотреть на запястье девушки татуировку в виде шрама, будто огромная кошка прошлась своими когтями по ее руке.

Пришел в себя Алан после того, как его облили холодной водой. Открыв глаза, он снова попытался привести свои чувства и память в порядок, но в этот момент его сильно пнули ногой в область живота, после чего резким движением подняли и поставили на колени. Руки Алана были связаны перед собой. Он начал крутить головой, чтобы осмотреться и выяснить, что с ним происходит и где он вообще находится. Вокруг него в полумраке стояли какие-то люди с оружием в руках, а ему в лицо ярким лучом светила лампа на высокой ножке.

— Я прошу прощения, возможно, возникла какая-то ошибка, из-за которой я здесь оказался, я турист и моя семья будет меня искать… — Алан запнулся на полуслове, внезапно вспомнив, что с ним произошло.

— Авария! — вдруг воскликнул Алан, — Мне срочно надо позвонить жене, дайте мне телефон! — потребовал Алан и попытался подняться с колен.

В этот момент кто-то выделился из толпы и дал ему пощечину такой силы, что Алан упал на пол и какое-то время не мог снова подняться из-за сильного головокружения.

— Поднимите этого мерзкого гринго! — раздался громкий и хриплый голос с сильным южным акцентом.

В эту же минуту крепкие руки, подхватив Алана за руки, подняли и снова поставили на колени.

— Ну что, гринго, ты готов сдохнуть, как поганый пес? — заорал прямо в лицо Алану невысокий и худощавый мужчина с уже знакомой татуировкой на шее и от которого сильно разило алкоголем.

— Вы, мерзкие гринго, должны все сдохнуть, чтобы этот мир стал лучше, но вместо этого ты, тварь, стоишь тут передо мной, а мой единственный мальчик отправился к Деве Марии. — после этих слов мужчина взял со стола бутылку, на которой большими буквами было написано «Сингани» и сделав из бутылки несколько больших глотков, громко поставил ее и, повернувшись к Алану, снова начал на него орать на испанском языке, иногда переходя на плохой английский. Потом он принес фотографию подростка в рамке с черной лентой в нижнем углу и тыча ею в лицо Алану, продолжил кричать, называя его гринго. Алану было безразлично, что происходило сейчас с ним, ведь его сердце разрывалось от страха и неведения о самочувствии жены и сыновей. Последнее, что он помнил, как в их машину на огромной скорости кто-то влетел, из-за чего она перевернулась. В какой-то момент Алан понял, что сын этого орущего мужика, видимо, и был водителем врезавшегося в них автомобиля, за которым гналась полиция, ведь он помнил, как слышал звуки сирен и отражающееся на лице Леона отблеск синего цвета от яркой полицейской мигалки. В этот момент Алан почувствовал сильную обиду и злость на этого кричащего бандита и на его сынка — идиота, из-за которого произошла эта авария, и сейчас он даже не знал, что с его семьей.

— Может ты уже заткнешься? — Громко и уверенно произнес Алан. В комнате водрузилась мертвая тишина, а на лицах присутствующих отобразилось удивление и страх.

— Что ты сказал, мерзкий гринго? — прорычал подскочивший вплотную бандит, от ярости жадно глотающий воздух.

— Я попросил тебя заткнуться! Это ведь твой сын въехал в мою машину, я не виноват в его смерти, из-за этой аварии я сам оказался в больнице.

Говорить еще раз что-либо о своей семье Алан целенаправленно не стал, ведь этот бандит мог направить своих людей на их поиски, что могло привести к их гибели.

— Ах ты мерзкий гринго, как ты смеешь своим поганым ртом говорить что-то о моем малыше Хорхе, ты — американский выродок, такой же, как и все там у вас. Вы ведь цените только свою жалкую жизнь, а другие люди для вас мусор. Знаешь что, гринго, ты прямо сейчас сдохнешь, а потом твое вонючее тело сожрут свиньи, — закричал мужчина и, вернувшись к столу, на котором стояла бутылка и портрет подростка, а как оказалось, еще и большой позолоченный пистолет.

— Этот пистолет я хотел подарить Хорхе на его день рождения, а теперь из-за тебя моего малыша больше нет, поэтому я отомщу за его смерть и пристрелю тебя из его же пистолета, а потом положу его к сыну в гроб.

После этих слов бандит навел на Алана пистолет и немного пошатываясь от выпитого алкоголя прицелился и выстрелил.

Пуля вошла Алану в живот и вышла из спины, словно горячий нож сквозь масло. Упав на дощатый пол, Алан какое-то время даже не мог дышать из-за острой боли, пронзившей его тело. От громкого выстрела у него гудело в ушах, а из раны начала обильно вытекать кровь.

— Ха, получил, грязный гринго! — радостно воскликнул бандит, но увидев, что Алан еще жив и извивается на полу от боли, решил его добить и не торопясь приблизившись, смакуя каждое мгновение сладкой мести, приставил горячий ствол к голове Алана.

В этот момент Алан не мог сконцентрироваться на чем-то конкретном, его мысли, словно со скоростью света летали в голове, подгоняемые сильной болью и осознанием того, что, скорее всего, сейчас он умрет. Какие-то вспышки из прошлого почему-то начали возникать у него в сознании. Скорее всего, мозг пытался найти пути решения сложившегося события из ранее пережитого опыта. Но такого опыта в жизни Алана еще не было.

— Отправляйся в ад, гринго, — сказал бандит и в это самое мгновение прогремел громкий выстрел или, скорее, даже взрыв. К счастью Алана, это был выстрел не из пистолета, а, скорее, из РПГ и произведен он был с улицы прямо в комнату, где находились все бандиты, включая Алана и его палача.

Начался нешуточный переполох, все белые от пыли и побелки, которая витала в разрушенной комнате, бегали, что-то кричали и палили в разные стороны. Тот, кто раньше других пришел в чувства, понял, что нападавшие находились на улице и увидев их, начал стрелять по ним из образовавшейся огромной дыры в стене, другие пытались вывести главного бандита из-под обстрела и до Алана никому не было дела. Решив этим воспользоваться, Алан пополз к расщелине в стене, оставляя за собой кровавый след и оказавшись на самом краю между комнатой и «внешним миром» увидел, что находится примерно на втором этаже и, если ему повезет, свалившись, он, возможно, останется жив. Он ясно понимал, что если он ничего не предпримет, то точно умрет от потери крови или его просто добьют бандиты, когда закончится переполох. Поддавшись вперед, Алан перекатился через край стены и, оцарапав лицо об острые края кирпича, камнем полетел вниз. Приземление оказалось успешнее, чем он мог рассчитывать, так как упал он на крышу большого джипа, что существенно смягчило удар.

«Значит, еще не пришло мое время умирать» — подумал Алан и, спустившись с крыши автомобиля, он решил поискать что-то острое, чтобы срезать скотч, которым были связаны его руки.

— Куда ты собрался, дружок? — неожиданно послышался голос из-за спины Алана и обернувшись, он увидел вооруженного человека, у которого впереди на бронежилете было написано «Полиция».

— Слава богу, что это вы. Дело в том, что меня выкрали из госпиталя какие-то бандиты и привезли сюда, чтобы убить, — начал говорить Алан держась за рану, вокруг которой вся одежда уже окрасилась темно-бордовым цветом.

— Ты не из ягуаров, говори правду, мы ведь все равно найдем твою татуировку и тогда тебе не поздоровится, — грубо выкрикнул полицейский, продолжая держать Алана на мушке.

— Я турист, мы приехали в Колумбию с семьей на отдых…

— В Колумбию? — перебил его полицейский.

— Да, в Колумбию, — теряя последние силы, ответил Алан.

— Поздравляю тебя, гринго, но ты сейчас находишься в Боливии, а теперь лучше присядь, так как ты словил пулю. Постарайся пока не умирать. Я уже вызвал тебе помощь.

Глаза у Алана начали закрываться от слабости прямо как в тот раз, когда в больнице ему сделали укол, но только в этот раз ему вместе с потерей сил было трудно дышать и становилось холодно. Во рту все пересохло, а в голове казалось, будто он слышит какие-то голоса. В какой-то момент ему даже показалось, что эти голоса принадлежали Ребекке и детям.

К Алану подбежали двое человек и быстро положили его на носилки. Перед глазами проплывало вечернее небо, которое сменилось ярким светом от фонарей на потолке машины скорой помощи. Алан закрыл глаза и вдруг понял, что перестал чувствовать боль, он будто находился в невесомости, но разум его продолжал работать, в следствие чего Алан решил, что он, скорее всего, умер, а голоса его жены и детей ему совсем не показались, потому что они уже скоро встретятся, хоть и на небесах.

«Как же их жалко» — с горькой грустью подумал Алан о своей семье, после чего отключился.

Глава 3

Чувство жажды терзало Алана, а ноги горели, словно находились на углях. Открыв с трудом глаза, он обнаружил себя в каком-то сарае, с одной стороны которого вместо стены находились железные прутья. Они напомнили Алану детство, когда в их небольшой городок приезжал цирк с животными, которые ютились в подобных сараях на колесах и зачастую содержались далеко не лучшим образом.

— Гринго, гринго! — вдруг раздался голос, после чего владелец этого голоса, которого Алан не видел, начал кому-то что-то кричать на испанском языке.

Алан лежал на боку, и за его спиной послышалась возня и голоса людей.

— Гринго, привет! — достаточно дружелюбно и с сильным акцентом сказал подсевший на корточки перед лицом Алана человек. Это был полный мужчина лет тридцати пяти или сорока с большой шапкой курчавых волос на голове.

Незнакомец, вдруг обратив внимание на ноги Алана, тут же подобрал с пола какую-то тряпку и начал ею бить Алана по ногам, из-за чего тому стало намного легче, так как мучавшее его жжение в ногах почти полностью прекратилось.

— Это проклятые огненные муравьи, черт их дери, они очень больно кусаются. Гринго, ты, видимо, обмочился во сне, что и привлекло их внимание, — соединяя некоторые слова воедино, произнес на плохом английском языке незнакомец.

Алан смотрел на все происходящее будто со стороны. Он не мог осознать, что с ним произошло, где он находится и что это за человек, который с ним постоянно пытается говорить? У него болела каждая клеточка тела, а голова кружилась, вызывая тошноту.

— Сейчас я тебе принесу воды, гринго, — сказал незнакомец и, сильно похлопав Алана по плечу, куда-то ушел.

Жажда действительно очень мучила Алана, во рту все пересохло, а его губы потрескались и выглядели словно подметки от старых туфель.

— На, гринго, попей воды, — произнес уже знакомый ему голос, и, немного приподняв голову Алана, незнакомец поднес к его губам помятую алюминиевую кружку.

Алан жадно пил воду большими глотками, которая холодными ручьями распространялась по всему телу, и, несмотря на то, что она отдавала каким-то неприятным запахом, это была самая вкусная вода за всю его жизнь. Выпив еще одну кружку холодной воды, Алан остановился, и незнакомец аккуратно положил его голову на собранную кучу соломы, которая небольшим слоем покрывала земляной пол, на котором лежал Алан.

— Меня зовут Виктор Альварес, а как тебя зовут, гринго?

Закрыв глаза, Алан попытался вспомнить, что с ним произошло и как его действительно зовут, но никак ему этого сделать не удавалось, и он провалился в сон.

— Дорогой, проснись, пожалуйста, вернись к нам, — раздался женский голос в голове Алана, из-за чего он проснулся.

Он, как и прежде, лежал на небольшой куче соломы в том же самом сарае, напоминающем скорее тюрьму или клетку для животных, освещаемую ярким лунным светом. Алан был уверен, что слышал голос Ребекки, но если это на самом деле так, тогда где она? Из-за спины снова донеслись звуки возни и скрип деревянного пола, после чего раздался глухой кашель. Алан решил перевернуться на другой бок, чтобы понять, где он находится и кто постоянно издает эти звуки. Перевернуться оказалось не так просто, как он думал, ведь рана на животе причиняла ему просто невыносимую боль при любом малейшем движении. Собравшись силами и скорчившись от страданий, Алан перевернулся на другой бок и теперь старался все рассмотреть в лунном свете. По ширине всей стены сарая были установлены деревянные полки с матрацами, тряпками и пучками соломы, на которых вразброс лежали люди. Тем людям, которым, видимо, не хватило места на «кроватях», лежали на полу, прямо как Алан. В какой-то момент из глубины темноты сарая отделилась тень, от неожиданности Алан вздрогнул, из-за чего мысленно отругал себя, ведь он не хотел, чтобы окружающие догадались, что он уже не спит. Но тень словно услышала его, потому как она остановилась и уставилась прямо на Алана.

Какой-то животный страх захватил тело Алана, ему стало не по себе, будто он увидел призрака. В ночной тиши каждый звук всегда кажется намного громче, чем днем, поэтому чей-то пук, внезапно раздавшийся в сарае, более походил на раскат майского грома.

Отвлекшись лишь на мгновение и тут же вернувшись взглядом в темный угол, Алан понял, что тени там больше не было. Снова послышалась возня и ворчание, после чего с кровати поднялся человек, который, немного посидев на кровати, свесив ноги вниз, поднялся на ноги. Раздался звук черкания спички, и на мгновение лицо человека осветилось огнем, в свете которого Алан узнал незнакомца, который ранее его поил водой и сгонял с ног кусающих насекомых. В воздухе почувствовался запах табака, который навел его на воспоминания о друге, который рассказывал, что при курении самая лучшая затяжка именно первая. Громкий скрип деревянных полов под ногами незнакомца вывел Алана из воспоминаний. Незнакомец вдруг подошел к Алану и попытался рассмотреть, спит ли он.

— А, проснулся уже, гринго, — низким голосом сказал незнакомец.

Алан пытался вспомнить, как звали этого человека, и, перебирая в голове имена, не мог наткнуться на нужное.

— Ты меня узнаешь, я — Виктор, Виктор Альварес, — произнес незнакомец.

Алану показалось, что этот Виктор был хорошим человеком, и он решил больше не притворятся спящим, поэтому ответил:

— Алан Уайт, я из Арлингтона, это в Соединённых Штатах…

— Алан, ты не думай, что тут живут дикари какие-то. Я прекрасно знаю, где находится город Арлингтон, также знаю, где находятся такие города, как Ванкувер, Токио, Берлин, Москва или Амстердам, — спокойным и низким голосом перебил его Виктор.

— Где я? — тихо спросил Алан.

— Ты, друг, в Боливии. Хоть это и самая лучшая страна в мире, но мы сейчас с тобой находимся в чертовски хреновом месте, откуда вряд ли можно выбраться живым.

Алан в этот момент подумал о Ребекке и детях, ведь он так и не выяснил, где они и что с ними.

— Виктор, скажи, у тебя есть телефон, мне срочно надо позвонить жене, я не знаю, что с ней и детьми?

— Гринго, видимо, ты так еще и не понял, где находишься? Мы тут вместо рабов, и кроме работы, скудной еды и душа раз в неделю нас и теперь тебя не ожидает больше ничего. Я, правда, иногда могу еще заработать на сигареты или пиво, но это бывает крайне редко, — будто размышляя вслух, добавил Виктор.

Внезапно послышался звук хрустнувшей ветки, после чего кто-то с другой стороны решетки злобно прикрикнул, в ответ на что Виктор выставил руки вперед и покорно начал извиняться. Алан догадался, что он, скорее всего, извиняется перед охранником, так как Виктор постоянно говорил: «Ло сиенто», что означало буквально раскаяние. Продолжая извиняться, тучный Виктор попятился на свою кровать, умело пряча за спиной сигарету, и после того, как он оказался на своей койке, из-за решетки послышался звук шагов, отдалявшихся от их тюрьмы. Алан больше не хотел спать, для себя он решил, что обязательно вырвется из заточения и в любом случае найдет свою семью, чтобы с ними не произошло.

Когда утреннее солнце наполнило светом сарай-тюрьму, Алану удалось внимательно рассмотреть всех присутствующих ее обитателей. Все они внешне напоминали представителей стран Южной Америки и были разных возрастов, начиная от подростков и заканчивая пожилыми женщинами. Проснувшись, все занимались своими делами: кто-то пытался почистить зубы и умыться, наполнив небольшую пластиковую тарелку водой, седой поджарый старик делал гимнастику, а какой-то молодой парень плакал. Алану в какой-то момент показалось, будто это просто очередной дурной сон и проснувшись, он подробно его расскажет жене и детям за завтраком, как часто до этого бывало.

Глава 4

Дом семьи Альварес знали многие в Санта-Крус-де-ла-Сьерра, возле которого, начиная с раннего утра каждой второй субботы месяца, люди выстраивались в очередь, чтобы получить бесплатную медицинскую помощь или показать врачу своих домашних питомцев.

— Виктор, вставай, ты что ли забыл, какой сегодня день? — нежным, но одновременно настойчивым голосом сказала женщина, заглядывая в спальню сына.

— Мама, можете сегодня без меня, я всю ночь был в клубе и уснул только под утро и сейчас очень хочу спать.

— Виктор, если ты хочешь, чтобы тебя поднял с постели отец, я его сейчас попрошу, но если ты ответственный человек и планируешь стать настоящим доктором, то твои личные причины не должны влиять на работу и отношение к пациентам.

— Ладно, — ответил Виктор и нехотя начал подниматься с кровати.

Прошло еще не менее двадцати минут, прежде чем Виктор оказался в одной из комнат дома, переоборудованных под операционную.

— Виктор, ты опоздал, и я считаю это недопустимым поведением, — строго сказал высокий худощавый мужчина, лишь на мгновение поднявший глаза на парня и вернувшись к операции. — Подойди, хочу, чтобы ты видел, как правильно делается операция.

— Папа, я ведь прекрасно знаю, как удаляется аппендикс, я уже десятки раз видел, как ты это делаешь, и даже помогал неоднократно,

— ответил Виктор, увидев, в каком месте отец делал операцию.

Отец сурово взглянул на сына, а потом, опустив глаза и поборов в себе ярость, которая вспыхивала в нем каждый раз при непослушании сына, спокойно сказал, что это не аппендикс, а огнестрел. Виктор никак не ожидал услышать подобное и на мгновение даже остолбенел, но тут же пришел в себя от громкого металлического звона, который издала извлеченная из тела пуля, брошенная в почкообразный лоток.

Вечером за ужином, когда семья собиралась за столом, они всегда обсуждали прошедший день, и в этот день они также говорили о проведенных операциях, и мать Виктора — сеньора Диана рассказывала историю про мальчика, который привел к ней на осмотр бездомную собаку и слезно просил вылечить ее от хромоты.

— Бьюсь об заклад, дорогая, что этим мальчиком был Густаво! — сказал отец Виктора — мистер Энрике Альварес.

— Верно, — улыбнувшись, ответила женщина.

— У этого мальчишки очень доброе сердце, мы должны помочь ему получить образование, вдруг он станет известным доктором, — предположил мистер Энрике, после чего сделал глоток вина.

— Ты абсолютно прав, дорогой. Этот Густаво уже много раз просил меня взять его в помощники, но только помогать он намерен при лечении животных, а с людьми он помогать не будет, потому что мы якобы часто лечим плохих людей.

— Плохих людей, значит. Мальчик еще слишком мал, чтоб понимать врачебную философию и кодекс…

— Отец, — перебил мистера Энрике Виктор. — Сегодня ты извлекал пули из какого-то человека, которого потом забрали на вид достаточно нелицеприятные люди. Скажи мне, разве мы имеем право делать дома такие операции, ты уведомил полицию?

Виктор говорил эмоционально, ведь он на самом деле был удивлен спокойствию родителей и напуган тем, к чему может это все привести.

— Сынок, ты же знаешь, что мы врачи, а врачи должны лечить…

— Дорогая, прости, что я тебя перебил, но разреши мне все разъяснить нашему сыну.

— Конечно, Энрике, а ты, Виктор, слушай внимательно отца и не перебивай, — сказала женщина и, нежно погладив Виктора по голове, уютно разместилась на большом стуле.

Вечер того дня перерос в ночь, и только под самое утро свет в гостиной погас, и все разошлись по спальням. Виктору не сразу удалось заснуть, настолько сильно на него повлияло все то, что поведал ему отец о своей с матерью врачебной практике и кого им приходится периодически «штопать» или даже возвращать с «того света», благодаря чему их клиника находится под их защитой, да и денег хватает не только на жизнь, но и на оснащение клиники передовым оборудованием.

Глава 5

— Эй, гринго, чего ты тут разлегся, хватит отдыхать, быстро поднимайся и иди работать! — сказал зашедший в сарай-тюрьму невысокий человек с большими усами, вооруженный автоматом Калашникова и большим мачете, закрепленным на поясе. Данного охранника «заключенные» называли странным именем — Бо.

Догадавшись, что усач обращается именно к нему, Алан попробовал подняться с пола, но боль от места ранения и общая слабость не позволили ему этого сделать быстро, что в значительной мере разозлило усача, который, прикрикнув что-то на испанском языке, с размаху ударил Алана ногой по спине. Удар пришелся рядом с тем местом, откуда вышла пуля, и, почувствовав острую боль, Алан вскрикнул и без сил снова повалился на пол, ударившись при этом головой о бревенчатый пол.

Бо продолжал кричать, но в какой-то момент Алан услышал голос своего нового знакомого — толстяка по имени Виктор, который добродушно что-то объяснил усачу, после чего тот, подойдя ближе к Алану, злобно сказал на ломанном английском языке:

— Эй, гринго, благодари Альвареса, а то бы я преподал тебе урок уважения. Сейчас у тебя есть один час на то, чтобы помыться, поесть и привести себя в порядок, ведь ровно через этот говенный один час я приду за тобой, и молись Деве Марии, если ты не будешь готов выдвигаться к пункту сбора.

После того, как усатый Бо ушел, громко шаркая по каменной плитке военными ботинками, Виктор подсел к Алану и, посмотрев ему в глаза, сказал, что если он хочет жить, то ему необходимо подняться с пола и идти в душ, после чего быстро поесть и быть готовым ехать на работу.

— На работу, какую работу? — удивленно спросил Алан.

После того, как Виктор помог Алану встать на ноги и, убедившись, что тот уверенно стоит на своих двоих, сказал:

— Алан, ты находишься в руках у одного из самых известных гангстеров Южной Америки по имени Хесус, которого боятся даже в полиции. В ответ Алан хотел что-то сказать, но Виктор приставил палец к губам, обозначив необходимость в тишине, лишь добавив:

— От тебя разит, словно от выгребной ямы, срочно сходи в душ и возвращайся, чтобы успеть перекусить, ведь с плантации ты вернешься только к вечеру. После этого толстяк помог повернуться Алану по направлению к душевой и, слегка подтолкнув вперед, испарился, будто его никогда и не было.

Алан шел медленно, так как каждый его шаг сопровождался болью в области пулевого ранения, да и голова продолжала гудеть, словно с похмелья. Оказавшись в так называемой душевой, которая представляла из себя хлипкую конструкцию из переплетенных деревянных веток, пальмовых листьев и большого пластикового бака наверху, наполненного водой. Сняв рубашку, Алан увидел довольно чистую повязку в области раны, которая своей белизной сильно контрастировала с грязным телом и одеждой, выпачканной в том числе и кровью. Но самое ужасное было, когда Алан снял брюки и нижнее белье, испачканное его нечистотами, и смрадный запах тут же ударил в нос. В этот момент Алан порадовался тому, что был в душевой совсем один. Открыв кран у основания пластикового бочонка, Алан почувствовал струю прохладной воды, которая потекла по его голове, плечам и дальше вниз по измученному и грязному телу. Холодная вода была неприятна для тела, но и одновременно приносила благодать для головы, которая просто раскалывалась от боли. Взяв небольшой кусок серого мыла из пластиковой тарелки, прикрученной к деревянной конструкции, Алан начал намыливать себя. Грязная вода уходила в землю, покрытую пальмовыми листьями, и через некоторое время он почувствовал, что ему становится лучше.

«Еще бы большую чашечку латте и бутерброд с ветчиной и сыром» — подумал Алан, но его мысли перебили звуки выстрелов, внезапно донесшиеся откуда-то издалека. В лагере начался некоторый переполох: люди что-то выкрикивали, бегали недалеко от душевой Алана, после чего он услышал звуки отъезжающих автомобилей. Надевать грязную одежду на более-менее чистое тело не хотелось, поэтому Алан решил постирать брюки и нижнее белье с помощью того же найденного небольшого куска мыла серого цвета.

— Ты чего так долго? — встретил вопросом Алана Виктор, который явно выглядел озабоченным.

Алан выглядел уставшим, так как в его теле еще ощущалась слабость. Маршрут до душа и обратно, помывка и стирка одежды забрали у него слишком много сил.

— Не знаю, Виктор, мне пока сложно ориентироваться во времени, — ответил Алан, после чего добавил. — Мне показалось, что я слышал выстрелы.

— Да, скорее всего это очередное нападение конкурентов, ведь Хесус имеет обширные плантации коки, на которые иногда зарятся горячие головы.

Из-за кустарника вдруг показался тот самый усатый охранник — Бо, который, поймав взгляд Алана, поманил его пальцем за собой.

— Тебе лучше идти с ним, ведь этот сукин сын настоящий псих, ведь он может и покалечит, если ослушаешься, — тихо сказал Виктор, наблюдая за данной ситуацией.

Алан послушно зашагал, стараясь сильно не отставать от впереди идущего охранника, который периодически оборачиваясь подгонял его, кидая фразы, в которых всегда присутствовало слово гринго. Пройдя по разным тропинкам сквозь джунгли, они вышли на небольшую поляну, на которой находились разнообразные постройки, включая и точно такие же клетки, как та, в которой содержали и Алана.

Обойдя большой дом, на стене которого находились кондиционеры, Алан увидел несколько пикапов, оборудованных каркасом в кузове, в который, словно скот, набивались люди. Подойдя к одному из них, усатый охранник, показывая на него рукой, сказал:

— Вот твой транспорт, гринго. Пора работать, а не только спать, — после чего, разразившись глухим смехом, видимо посчитав свою фразу действительно смешной, развернулся и ушел.

Самостоятельно подняться в пикап Алану было крайне сложно, ведь чем выше он пытался поднять ногу, тем острее чувствовалась боль в животе. Люди, находящиеся в кузове, помогли ему подняться, после чего проводили в переднюю часть кузова, где было удобно стоять, опершись на металлический каркас, вследствие чего с ног частично снималась нагрузка. Некоторые из подобных пикапов, стоявших рядом, заполнившись пассажирами, отъезжали сначала в одном направлении, но потом на развилке разъезжались в разные стороны.

«Интересно, в какую сторону поедет наш грузовик» — подумал Алан, понимая при этом, что их везут явно не на отдых. В какой-то момент задняя крышка багажника захлопнулась и пикап начал движение. Как и предполагал Алан, на развилке они поехали своим путем — прямо. Они ехали не очень быстро, поэтому встречный ветер приятно обдувал тело, из-за чего мокрая одежда вскоре высохла. Рядом с Аланом в кузове пикапа ехали абсолютно разные люди, включая детей и стариков.

«Усатый охранник высказывался о том, что мне пора работать, а Виктор говорил о плантациях коки, поэтому наверняка нас везут на одну из таких плантаций» — думал Алан, рассматривая своих попутчиков. Его взгляд привлек старик, которому на вид было не меньше ста лет. Это был невысокий старец, сухой, словно мумия, но одновременно с живыми блестящими глазами и ловкими движениями. В какой-то момент к нему обратилась пожилая женщина, к которой старик повернулся и начал было ей что-то говорить, на что в ответ женщина рассмеялась неприятным смехом, похожим на хриплый лай собаки, но этот смех был прерван звуком автоматных выстрелов, которые внезапно раздались, оглушая и пугая всех находящихся в кузове людей. Пули летели в пикап с грохотом, вгрызаясь в металл автомобиля и проникая в тела людей, как горячий нож сквозь масло. Одна из пуль попала старику, который только что шутил, в затылок и вышла прямо из глаза, разбрызгав его мозги и кровь на всех, кто стоял рядом.

Началась паника, люди кричали и метались в разные стороны, пытаясь скрыться от нескончаемого потока раскаленного свинца, который настигал своих жертв, дырявя их, словно мишени в тире. Дно пикапа быстро покрылось небольшим слоем густой липкой крови. Одни раненные люди, крича от боли, падали на дно кузова, корчась в крови, в то время как другие выпрыгивали за борт, тут же разбивались о придорожные камни. Алан в ужасе сидел в кузове, прижав ноги к груди, не в силах отвести взгляд от огромной дыры, зияющей на месте глаза старика, который только несколько минут назад веселил женщину, лежащую рядом с продырявленной пулями грудью. Внезапно звуки выстрелов прекратились, но тишина оказалась недолгой, так как почти сразу же ответный огонь открыли уже водитель и пассажиры, сидевшие в кабине пикапа. Началась перестрелка. В какой-то момент к ним на подмогу подъехал еще один пикап с вооруженными людьми, которые превосходящей огневой мощью быстро подавили врага.

В воздухе повисла тишина, в которой отчетливо стали слышны заливистые трели лесных птиц и звуки шелестящих на ветру листьев деревьев. Алан увидел людей, которые, открыв кузов его пикапа, начали осматривать людей.

— Эй, гринго, выходи из грузовика, — строго сказал один из них, увидев вжавшегося в борт багажника Алана. — А ты, я скажу, везучий сукин сын, единственный, кому удалось выжить, — добавил вооруженный человек в бордовом берете, из-под которого и почти до подбородка тянулся глубокий шрам.

Спускаясь из кузова, Алан обратил внимание на окровавленного подростка, вдруг пошевелившего рукой. Алан поймал его жалобный взгляд, словно моливший его о помощи.

— Он живой, эй вы, этот мальчишка живой, вот он шевелит рукой! — закричал Алан, показывая пальцем на подростка, который что-то еле слышно хрипел.

Один из охранников подошел и, нагнувшись к подростку, начал его осматривать.

— Помогите ему, его еще можно спасти, скорее отвезите его в больницу! — эмоционально повторял Алан, пока охранники вели его к кузову подъехавшего пикапа с находившимися там работниками. Оказавшись в пикапе, Алан продолжал уговаривать стоявшего рядом вооруженного человека помочь парню, но охранник был невозмутим, делая вид, что не понимает Алана. Возможно, что он на самом деле его не понимал.

Внезапно раздался единственный выстрел. Алан не хотел верить в то, что это могло быть, поэтому он попробовал выбраться из пикапа, чтобы поскорее вернуться к своему пикапу, который стоял буквально в нескольких десятках шагов за поворотом. Алану было просто необходимо убедиться в том, что подросток жив. Своим поведением он все же привлек внимание вооруженного человека, ранее безучастно стоявшего рядом, который, наставив на него ствол автомата, начал что-то кричать на испанском языке, из-за чего испуганные люди, стоящие рядом, начали жаться к противоположной стенке багажника.

— Я просто должен убедиться, что парень в порядке, ведь вы же не звери какие-то, да? — кричал Алан.

Чем бы это все закончилось, сложно сказать, если бы не чьи-то непонятно откуда возникшие руки, прикрывшие рот Алану и после сильным рывком затащившие его в самую середину толпы людей. Алан пытался сопротивляться лишь до того момента, как Виктор резким движением развернул его лицом к себе и, прислонив указательный палец к губам, призвал замолчать.

— Виктор, они просто пристрелили мальчика, а он ведь был еще живой, у меня до сих пор перед глазами его лицо, да что же это такое происходит, — уже шепотом возмущался Алан, не в силах сдержать слез.

— Если ты не хочешь, чтобы и с тобой также случилось, сиди тихо, — ответил Виктор, а через мгновение и заметно тише добавил: — Потом поговорим, без свидетелей.

Их пикап продолжил движение по той же утопающей в зелени дороге. Алан вдруг понял, что людям было плевать на то, что несколько минут назад такой же пикап и с такими же людьми, как и они, был жестоко расстрелян. Никто не грустил и не переживал, все вели себя так, будто ничего не произошло, продолжая разговаривать и даже смеяться. Голоса людей и трели лесных птиц в какой-то момент убаюкали Алана, и во сне он видел жену и детей. Они шли рядом, о чем-то разговаривали, но они вдруг начали отдаляться от него, а Алан не мог их догнать, как бы ни старался.

— Эй, Алан, проснись, мы приехали, — сказал Виктор, после чего немного потряс его за плечо, чтобы он проснулся наверняка.

Открыв глаза, Алан увидел перед собой красивые зеленые склоны, залитые ярким солнечным светом. Повсюду было много людей, выходящих из пикапа и идущих в одном направлении. Потерев глаза, Алан подумал, что вдруг вся эта стрельба ему только приснилась, но нет, стоило ему лишь опустить взгляд на свою вымазанную в крови рубашку.

— Эй, Альварес, ты же старший группы? — спросил Виктора вооруженный человек возле пикапа и, не дождавшись ответа, попросил его дать новичку пенделя, чтобы он не думал, будто его везли сюда для того, чтобы он просто отсиделся в машине.

— Не волнуйся, Бо, он просто себя плохо чувствует, мы уже идем, — ответил Виктор, после чего помог Алану подняться на ноги и спуститься из пикапа.

— Виктор, спасибо тебе большое, — сказал Алан, как только они отошли от пикапа и влились в потоки людей, идущих в одном направлении — в сторону холмов, засаженных кокой. — Почему ты мне помогаешь? — продолжил Алан.

— Помогаю, потому что ты тут самый слабый и тебе больше остальных нужна поддержка. Когда тебя привезли и бросили в нашу клетку, твои раны были плохо обработаны и в любой момент мог начаться сепсис, я не мог этого допустить.

— Спасибо тебе за повязки и за все остальное, ты словно мой ангел-хранитель, благодаря которому я вообще остался жив.

Виктор в ответ только улыбнулся, но Алан обратил внимание на то, что даже когда Виктор улыбался, у него все равно были грустные глаза, будто его душу постоянно что-то терзало. Дойдя до своего рода блокпоста, на котором формировались бригады работников для дальнейшего распределения на нужные участки работы, Алану выдали тканевый мешок с лямками, который он по образу других людей надел себе на плечи. Он стоял рядом с другими работниками, которые ехали с ним в пикапе, а Виктор стоял рядом с человеком в белой с засученными рукавами рубашке и широкополой шляпе, который обозначал Виктору фронт работы, показывая на карте определенные места.

Получив инструкции, Виктор повел свою бригаду на определенный участок территории, который был обозначен ему человеком в шляпе. Алан шел с остальными людьми из его бригады, но позади всех. Алан обратил внимание на то, как подчеркнуто вежливо Виктор общался с людьми из своей бригады. Так как они разговаривали на испанском языке, который Алан не понимал, он просто шел и погруженный в свои мысли рассматривал все вокруг. Повсюду, на многие километры холмы были засажены кустами, вокруг которых, словно муравьи, сновали люди, некоторые из которых рыхлили землю или подвязывали стебли, а другие срывали листья и кидали их в такой же мешок, какой был и у Алана. В какой-то момент Виктор свернул с дороги и отправился вглубь плантации, за ним последовал и Алан с остальными кокалерос, как называют в Боливии крестьян, выращивающих и продающих листья коки. Они продвигались все дальше и дальше от центральной дороги, оставляя позади километры плантаций. В тот момент, когда их бригада оказалась достаточно удалена от остальных групп людей, Виктор остановился и, повернувшись к работникам, сообщил, кто из них и чем будет заниматься. Некоторые из людей остались довольны распределением обязанностей, другие хмурились. Особенно своим постоянным раздражением на слова Виктора выделялся один верзила с усами в виде подковы и густыми бровями, которые торчали в разные стороны, словно непроходимые заросли. Виктор на все его возмущения отвечал спокойно, но как бы он не пытался скрыть, Алан видел, каких ему больших усилий стоило это внешнее спокойствие. После того, как Виктор объяснил всем их обязанности, он посмотрел на Алана и, обратившись к нему со словом «гринго», что-то проговорил, после чего все вокруг засмеялись. Алан не понимал, о чем говорил Виктор, но ему это не нравилось, ведь вряд ли он говорил что-то хорошее, иначе это бы не вызвало насмешек со стороны окружающих.

— Алан, пошли, ты сегодня работаешь вместе со мной, — тихо сказал Виктор, подойдя ближе и движением руки пригласив его пройти вперед.

— А что ты такое про меня сказал, из-за чего все смеялись, может ты мне переведёшь, и я тоже посмеюсь, не скрывая разочарования в голосе спросил Алан?

— Не бери в голову, мой друг. Никто не должен догадаться, что мы с тобой друзья, поэтому на людях мне необходимо над тобой всячески подшучивать.

— Друзья, а мы с тобой друзья? — перебил его Алан.

Виктор посмотрел по сторонам и, увидев недалеко от них кого-то, вдруг громко и резко закричал:

— Гринго, вот твоя зона работы, немедленно начинай собирать листья, и чтобы ни одного листочка не упало мимо мешка!

Алан в ответ только фыркнул и, отвернувшись от Виктора, наклонился над кустом и, успев сорвать всего несколько листочков, которые он осторожно бросил в мешок, вдруг заметил недалеко от них того самого постоянно возмущающегося усатого верзилу, который стоял примерно в тридцати шагах и наблюдал за ними.

— Чего тебе, Тодо, тебе не понятен фронт работы? — спросил Виктор по-испански.

— Мне все понятно, Альварес, я только хотел посмотреть, так ли усердно трудится гринго, как должен?

— Не волнуйся, я прослежу за тем, чтобы он не отлынивал от дел, поэтому иди на свой участок и не отвлекайся.

Тодо, постояв еще некоторое время, повернулся и ушел. Только после того, как он достаточно отдалился от них, Виктор, продолжая работать, обратился к Алану:

— Это Тодо, у нас с ним есть некоторые недопонимания.

— Заметно, — коротко ответил Алан.

— Тодо считает, что он должен возглавлять группу, а не я, и поэтому постоянно ждет момент, когда я совершу ошибку, которую бы он мог использовать для того, чтобы занять мою, скажем так, должность. Вот и сейчас он, видимо, хочет выяснить, не сдружились ли мы с тобой, чего категорически делать нельзя, поэтому будет за нами следить, из-за чего нам надо быть осторожными. Алан все понимал, но продолжал дуться на Виктора из-за того, что тот выставляет его дураком среди остальных членов группы. К тому же у него адски болели раны, кружилась голова и ужасно чесались ноги.

— Тебе лучше не расчесывать ранки, тогда они быстрей заживут. Укусы огненных муравьев достаточно болезненны, а раны заживают долго, создавая сильный зуд. — сказал Виктор, заметив, что Алан постоянно почесывает ноги.

Работа продвигалась медленно, она была сложна монотонностью и необходимостью постоянно находиться в согнутом виде, из-за чего спина и шея быстро начинали болеть. Солнце беспощадно пекло, и уже через час лицо и шея Алана стали ярко-алого цвета.

— На, возьми мою шляпу, иначе ты завтра вообще не сможешь пошевелить шеей, — сказал Виктор, протягивая свою шляпу.

Алан надел шляпу и, поблагодарив Виктора, попробовал распрямить спину, но она так сильно заболела, что ему пришлось опуститься на колени, а потом и на четвереньки.

— У тебя все в порядке? — взволновано спросил подоспевший Виктор.

— Спину схватило, — сжав зубы от боли, процедил Алан.

Виктор, предварительно посмотрев по сторонам и убедившись, что за ними никто не наблюдает, перевернул Алана на бок и, положив ему на голову шляпу, сказал, чтобы он немного так полежал, пока не спадет приступ боли.

Алан с удовольствием согласился, понимая, что он слишком слаб для такой работы.

— Послушай, Виктор, кто все эти люди на плантации и почему они не бегут, если такие же заложники, как и мы?

— Тут работают разные люди, — ответил Виктор, который старался как можно быстрее обработать кусты, которые входили в зону ответственности Алана.

— Что значит разные, ты хочешь сказать, что тут работают люди и по собственной воле, зачем им это все?

— Алан, ты сейчас рассуждаешь, как глупец, — резко ответил Виктор. — В твоей стране люди не работают на плантациях, потому как полно работы в офисах, где надо перекладывать документы и говорить по телефону, а в моей стране люди, живущие в глубинке, выживают лишь за счет коки, которую они могут собрать, а потом продать. Вышло так, что в твоей стране очень много наркоманов, готовых платить за дозу, а соответственно есть и люди, готовые предоставить им товар. Вот эти люди и скупают почти все листья коки, чтобы приготовить это мерзкое зелье, которое сначала подчиняет себе волю людей, а потом их убивает.

— Я знаю, что из листьев коки делают наркоту, я лишь хотел понять, тут работают только пленники или свободные люди тоже. Ты тут что делаешь?

— Я задолжал денег, поэтому отрабатываю долг трудом. Тут есть захваченные люди, а также люди, которые по собственной воле устраиваются на работу к Хесусу, ведь кроме сбора листьев коки тут нет работы. Люди просто вынуждены этим заниматься, даже целыми семьями. Своих кустов никто не имеет, так как Хесус вместе с Монтегро все держат под контролем и перечить им никто не хочет, ведь жизнь дороже.

— А кто такой Монтегро?

— Это глава районной полиции, Рудольф Монтегро. Люди его ненавидят и боятся, ведь он в сговоре с бандой Хесуса и доходы делят почти пополам. До этого у нас был другой глава — Хорхе Анчос, но однажды он вместе со всей своей семьей сгорел в доме якобы из-за неисправной проводки. Все, конечно, догадываются, что их сожгла банда Хесуса, но никто не рискнет об этом говорить вслух, так как все боятся за свои жизни и жизни своих близких. После смерти Анчоса на его место при помощи Хесуса был назначен Монтегро, который сразу же начал работать на благо преступности, из-за чего многие хорошие копы уволились, а те, которые открыто выступали против его назначения, внезапным образом погибали.

— Ей, Альварес, а где твой гринго, он что, убежал? — неожиданно раздался крик.

— Черт тебя дери, Тодо, — прошипел Виктор и, выпрямившись, как ни в чем не бывало ответил, что гринго настолько бестолков и слаб, что, споткнувшись о куст, свалился на землю, рассыпав при этом все собранные листья.

— Алан, перевернись на живот и поднимайся, будто продолжаешь искать листья на земле.

Тодо уверенным шагом приближался до того самого момента, как увидел Алана, поднявшегося с земли и начавшегося отряхивать колени, а также театрально извиняться перед Виктором за свою нерасторопность.

— А, вот и этот придурок, — немного разочарованно сказал Тодо. — Ладно, если у вас все в порядке, я пойду к себе на участок.

— Да, иди, Тодо, у нас все хорошо, работаем в поте лица, — ответил Виктор, после чего немного тише добавил: — придурок.

— Ты что-то сказал? — спросил Тодо, который уже разочарованный возвращался на свой участок.

— Нет, Тодо, тебе показалось, — наигранно доброжелательным голосом сказал Виктор.

— Нам надо быть очень осторожными, иначе Тодо найдет повод нажаловаться, и тогда нас ждут не очень хорошие последствия.

— Какие последствия? — поинтересовался Алан, распрямив спину, которая начинала болеть после пяти минут работы согнувшись над кустом.

— О, у них много вариантов, от простого избиения до убийства. Ты ведь уже удивился, что им проще убить, чем тратить время и ресурсы на лечение.

— А почему же тогда меня не добили, а лечили, меняли повязки на ранах и все такое?

— Во-первых, потому что ты белый, а значит у тебя водятся денежки, которые можно будет выручить за тебя, если ты вдруг окажешься плохим работником, и к тому же я попросил за тебя. Я заверил, что ты скоро поправишься, если я присмотрю за тобой, а потом будешь хорошим и выносливым работником.

— Еще раз хочу поблагодарить тебя, Виктор, если бы не ты…

— Тихо, работай давай, едет надзиратель! — прервал его Виктор, после чего Алан начал усердно работать, чтобы у подъезжающего к ним на коне человека не возникло вопросов.

Наездник проехал вперед, а потом, развернув коня, направился прямо к Виктору.

— Ола, Виктор, — произнёс подъехавший к ним человек. Это был полный старик с бородкой, которую часто называют «эспаньолкой».

— Ола, — ответил Виктор, подняв голову.

— Виктор, помоги, пожалуйста, старику по старой дружбе. — произнес наездник, после чего спешившись подошел ближе к Виктору и шепотом стал что-то рассказывать. Алан не понимал, о чем они еле слышно говорили, поэтому продолжил работать, думая о семье и о том, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации. Он старался думать трезво, пресекая все попытки эмоций завладеть его сознанием, и погрузившись в эти мысли и монотонную работу, Алан даже не заметил, как наездник, проконсультировавшись с Виктором, уехал.

Солнце на небе начало клониться к закату, а это означало, что рабочий день приближался к концу.

— Алан, рабочий день закончился, пошли сдавать работу, — сказал Виктор, повторив эти слова несколько раз, так как погрузившийся в мысли и работу Алан не сразу его услышал. Оказавшись у проходной, Алан с Виктором подошли к палке, вкопанной в землю, на которой красовалась табличка «Виктор Альварес», возле которой уже стояли люди из его бригады. После этого мешки, наполненные листьями, каждого работника взвесили, и человек в темных очках и зубочисткой во рту внес всю информацию в небольшой блокнот.

— А чего он там записывает в свой блокнот? — спросил Алан.

— Он записывает общий вес мешков каждого из работников, ведь по итогу месяца, если ты соберешь больше всех, тебе дадут небольшую премию и выходной.

«Выходной, вот оно, это действительный способ сбежать отсюда. А потом я найду госпиталь и Ребекку с детьми», — размышлял Алан. Все, у него был план, из-за чего на душе у него стало немного легче, а настроение значительно приподнялось.

Назад они ехали в том же пикапе, и в лесу на повороте, где утром произошла перестрелка, было пусто и спокойно, будто и не было этих громоподобных выстрелов и замертво падающих людей, о которых только напоминала одежда Алана, в ткань которой основательно впиталась кровь, которую он вряд ли сможет отстирать в текущих полевых условиях.

— Ты чего такой довольный? — спросил его Виктор на обратном пути. — Не устал что ли совсем? Обычно в свой первый день новички так выбиваются из сил, что не могут даже говорить, не то чтобы сидеть и улыбаться.

— Что? — переспросил его Алан, мысленно находящийся в другом месте.

— О чем задумался, друг? — тихо спросил Виктор.

— Я твердо решил, что должен сбежать отсюда, и у меня есть план, — тихо сказал Алан.

Помня о неудачных попытках побега из лагеря и о том, что потом боевики Хесуса сделали с теми людьми, Виктор осмотрелся и, убедившись, что их никто не слышал, решил с этого дня более внимательно следить за Аланом, дабы тот не наделал глупостей.

Оказавшись в лагере, работникам разрешили принять душ, сходить в туалет, после чего, покормив рыбной похлебкой и варенной фасолью с лепешками, отправили в клетку спать. Кто-то лег и сразу же заснув захрапел, кто-то просто сидел, думая о чем-то своем, а некоторые курили и вели тихие разговоры. Алан по привычке занял свое место на полу, предварительно собрав в кучу разбросанные пучки соломы. Улегшись и положив руку под голову, он сразу стал проваливаться в сон, про себя думая о том, что ему надо срочно бежать из этого места и, возможно, Виктор ему с этим поможет.

— Алан, Алан, — еле слышно раздался голос. — Алан, очнись, Алан, вернись ко мне… — настаивал голос.

— Ребекка! — воскликнул Алан, открыв глаза и готовый поклясться, что действительно слышал голос своей жены.

Он еще продолжал лежать, пытаясь разобраться, вправду ли он слышал голос Ребекки или это был сон, когда увидел, как палка, которая почему-то лежала возле решетки, вдруг задвигалась и начала красиво волнами перекатываться, блестя глянцем в лунном свете. Когда Алан понял, что это была вовсе не палка, а огромная змея, было поздно. Ее морда с неморгающими глазами находилась прямо перед его лицом, и любое резкое движение могло спровоцировать змею на атаку. Он испытывал перед ней животный страх, ведь до жути боялся змей, пауков и прочих подобных божьих тварей, и когда он почувствовал, как прохладное и, что для него было новостью, сухое тело змеи заползает через воротник ему под рубашку, казалось, вообще перестал дышать. Разместившись почти полностью под его рубашкой, видимо в поисках тепла, змея перестала двигаться. Алан боялся пошевелиться, ведь, испугавшись, змея могла впиться в его плоть хоть несколько раз подряд.

«Главное, резко не дышать, не кашлянуть или не чихнуть», — думал про себя Алан, но вместе с этим он боялся, что Виктор, проснувшись покурить, как он это часто делал по ночам, начнет задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. Виктор решит проверить, все ли с ним хорошо, и, подойдя к нему, обязательно перевернет с бока на спину, и тогда эта огромная змея, вывалившись из-под его рубашки, обязательно покусает его и не ожидавшего такое увидеть Виктора. В какой-то момент Алан услышал писк, скорее всего, это снова крысы хозяйничали под полом. Тут же под его рубашкой началось движение, и упругое тело змеи, беззвучно, через его ворот на рубашке и запутанные волосы на затылке отправилось на охоту. Алан еще никогда в жизни не был так благодарен крысам, которые привлекли внимание его нежданного и смертельно опасного гостя. Выждав некоторое время, которого должно было хватить змее на то, чтобы покинуть их забытую Богом клетку, Алан резко подскочил в обратную сторону и, не обращая внимание на резкую боль, возникшую в области пулевого ранения, скинув рубашку и внимательно рассматривая пол, начал чесать все свое тело, пытаясь снять жуткое напряжение и еле сдерживая себя от того, чтобы не закричать. Топот Алана и скрип деревянного пола под его ногами разбудил нескольких людей, среди которых был и Виктор. Что-то сказав по-испански возмутившимся сокамерникам, он поинтересовался у Алана, чем вызвано его странное поведение, и, получив ответ, предложил Алану занять место на нарах, ранее принадлежавшее погибшему сегодня старику.

— Вообще, я бы не рекомендовал тебе ночевать на полу. Был случай, когда одному парню, пока он спал, в ухо заполз какой-то жук или паук, хрен его знает. В общем, та тварь начала хозяйничать у бедняги в голове, и тот, подскочив со страшными криками, видимо из-за боли, побежал и со всей силы ударился головой о решетку, из-за чего потерял познание, в которое больше так и не пришел. Ребята говорили разное, но я думаю, что к нему в ухо заползла уховертка, которая начала разрушать его барабанную перепонку…

— Подожди, ты заявляешь, что мы с тобой друзья, и вместе с этим позволял мне ночевать на полу, где, оказывается, находиться не менее опасно, чем на голой земле посреди джунглей! — перебил его Алан.

— Друг, не переживай так. В джунглях намного опасней, ведь там, помимо всех этих тварей, тебя может выследить ягуар, и если он будет голоден, то тебе уже никто не поможет, а здесь ты защищен от его зубов решетками, — пошутил Виктор, но, поняв, как Алан был напуган и расстроен, прекратил смеяться и уже примирительным тоном добавил, что этим вечером звал Алана занять освободившиеся места на нарах, но тот якобы, оказавшись в горизонтальном положении, сразу же захрапел, и сон был таким глубоким, что он не реагировал даже на громкие возгласы в свою сторону.

Следующее утро началось с громких стуков, которые издавал до тошноты надоевший Алану Бо, ударяя прикладом своего автомата по железным прутьям решетки. Было заметно, что он получал от своей работы удовольствие, ведь его боялись, слушались и старались не злить, но главного этому усачу не удалось добиться — его никто из заключенных не уважал и считал просто больным ублюдком. Сказать, что его хотели убить, было бы преувеличением, но, если бы его кто-то ранил или укусила змея, никто бы не вызвался бежать за врачом. Алан шел вместе со всеми, чтобы умыться и почистить зубы. Все зубные щетки лежали в большом стакане, который был изготовлен нехитрым способом из пластиковой бутылки путем отделения от нее верхней части. Щеток было всегда с запасом, так как щетки умерших людей никто не выкидывал, и ими пользовались остальные. Алан уже некоторое время не мог найти свою зубную щетку, которой он пользовался в прошлый раз. Он помнил, что она была фиолетового цвета со светло-зелеными вкраплениями, но ее не было. В момент, когда он отчаялся, кто-то из проходящих мимо людей небрежно бросил зубную щетку в импровизированный стакан, да так неуклюже, что все брызги воды и хорошо не смытой зубной пасты разлетелись в разные стороны и попали на лицо Алана. Вдруг Алан понял, что это только что прилетела его зубная щетка, которую он какое-то уже время не мог найти.

— Эй, ты! — произнес в след удаляющемуся человеку Алан, — ты какого хрена чистил зубы моей зубной щеткой? — уже не так громко, буквально про себя сказал Алан.

— Друг, ты чего тут стоишь, тебе еще надо успеть перекусить перед выездом на плантацию, — дружелюбно сказал подошедший со спины Виктор и, несмотря засунув руку в стакан, взял первую попавшуюся щетку.

Решив, что в дальнейшем он лучше будет чистить зубы с помощью нанесенной зубной пасты на палец, Алан отошел от стакана с общественной гигиеной, чтобы по совету Виктора успеть на завтрак, если можно было его таковым назвать. Из-за того, что чувство голода в последнее время никогда не покидало Алана, то почти прозрачный чай и сухой кусок хлеба с небольшим куском маргарина он съел в одно мгновение, вспомнив при этом про семейные завтраки с яйцами, жаренным беконом и тостами.

«Я должен отсюда убраться и разыскать своих родных, чего бы мне этого не стоило», — подумал Алан, безвольно двигаясь в толпе людей к пикапам, которые повезут их на плантацию коки.

В этот день его наставником был выбран Тодо, который при озвучивании их пары недобро Алану улыбнулся, всем своим видом показывая, что ему сегодня будет туго. Оказавшись на плантации, Тодо стал возле Алана, чтобы проверить, как тот срывает листья, и если вдруг лист рвался или падал на землю, Тодо замахивался на Алана, обещая взбодрить его при помощи пары тумаков. Потом Тодо сменил метод и, решив изобразить из себя друга, посоветовал Алану немного посидеть и отдохнуть, но Алан также культурно отказался, предварительно поблагодарив наставника за заботу. Понимая, что Тодо провоцирует его на ответную агрессию или какой-то нужный ему разговор, который, скорее всего, пошел бы про Виктора Альвареса, Алан не реагировал на его оскорбления и угрозы, а в разговоре старался отвечать односложно — «да», «нет» или «не знаю». К вечеру, когда Тодо понял, что проиграл, он стал еще более злым и раздражительным и, оказавшись на месте сбора бригад, первым отчитался и отправился к пикапу, чтобы попросить или обменять на что-нибудь сигарету и в одиночестве покурить, успокаивая нервы.

— Что ты сделал со стариком Тодо, на нем просто лица нет? — сдерживая смех, тихо спросил подошедший Виктор.

— Он просто жалок, — ответил Алан, — я готовился к более серьезному противнику, а он ведет себя, как какой-то хулиган из старшего класса, пытающийся запугать малолеток.

— Ты главное не расслабляйся, — ответил Виктор, — его главная мечта здесь — занять мою должность, и он не успокоится, пока этого не добьётся, поэтому он еще много раз попробует найти к тебе подход, чтобы найти компромат на меня.

После того, как все бригады отчитались о проделанной работе, всех посадили в пикапы, которые, поднимая тяжелую густую пыль на горных дорогах, направились на базу. Охранники ехали в свои вагончики, где вечером они могли под телевизор выпить пива и вкусно поесть, а работники в клетки, где кроме деревянных нар, вони, змей и уховерток на полу их ничего не ждало.

— Виктор, я должен отсюда сбежать, мне надо разыскать Ребекку и детей, чего бы мне этого не стоило, лежа рядом на нарах в клетке, тихо сказал Алан.

— Ты думаешь, что один хочешь покинуть это прекрасное место? — так же тихо спросил Виктор и, не дождавшись ответа, добавил: — Я тоже об этом мечтаю, иначе я сдохну тут если не от пули, то от скуки. Уже несколько лет подряд мой распорядок повторяется изо дня в день, и только маленькие радости типа пива, хорошей сигары или хорошей туалетной бумаги спасают меня от безумия.

Оба замолчали, так как к ним на нары внезапно подсел какой-то человек. Это был щуплый мальчишка лет восемнадцати. Он якобы был увлечен заменой батареек в своем фонаре, но Алан заподозрил его в том, что мальчишка пытался подслушать их разговор. Поняв, что подслушать не удастся, начинающий шпион поднялся и, для вида походив какое-то время по камере, вышел из нее и куда-то направился.

— Наверное, пошел докладывать Тодо, было бы только чего говорить, — усмехнувшись, сказал Виктор.

Избавившись от лишних ушей, Виктор сказал, что имеет план побега, но одному бежать опасно, нужно иметь напарника, но он тут никому не доверяет. Также в джунглях без компаса можно легко заблудиться, что сулит явную смерть.

— У тебя есть я, Виктор, давай сбежим вместе, просто нам надо согласовать действия и решиться на этот шаг, — прошептал Алан.

— Ты верно подметил, что надо решиться на этот шаг, ведь если бы ты увидел, что они делают с теми, кого ловят за побег…

— Не хочу даже об этом думать и тебе не советую, — перебил его Алан.

Наступила ночь, их камера наполнилась разнообразными звуками, которые мешали Алану заснуть. Обычно Алан настолько сильно уставал за целый день на плантации, что, оказавшись на нарах, тут же проваливался в свой неспокойный сон, не обращая никакого внимания на кашель, храп и разговоры братьев по несчастью, но этой ночью он не мог сомкнуть глаз, так как постоянно думал о побеге. Нет, он не переживал, что их могут схватить и, как рассказывали люди, кинуть на съедение голодными свиньям, которые будут медленно тебя поедать, пока ты в муках не истечешь кровью, он обдумывал способы побега, когда им лучше это совершить и что надо будет иметь с собой. Его сердце разрывалось на части от мыслей, что вдруг его семья погибла в той аварии, но он отгонял их, пытаясь убедить себя в том, что они живы и что ему обязательно надо как можно раньше успеть вернуться в госпиталь, чтобы забрать их оттуда и первым же рейсом вернуться в Арлингтон.

В какой-то момент ему показалось, что он что-то увидел там, за решеткой. Это было словно тень, мелькнувшая между стволами деревьев. Он тут же вспомнил, что видел что-то подобное в ту ночь, когда он впервые очнулся в этой тюрьме. Тогда он решил, что ему это померещилось, но не может же ему дважды показаться одно и то же, хотя не может же быть это настоящей, живой тенью, ведь Алан не особенно верил в некие потусторонние силы. Что-то снова мелькнуло, и тень внезапно оказалась в их камере, легко пройдя сквозь металлические прутья решетки.

«Боже мой, я не верю своим глазам, надо помолиться, но я не знаю молитв, точнее, все забыл в один момент, а может, я сплю и мне это снится, надо себя ущипнуть…» — мысли роем пчел кружили в голове Алана, жужжа и желая его покусать.

В момент, когда он понял, что тень уже стоит возле него, Алан завыл, словно загнанный зверь или испуганный ребенок, оказавшийся на длительное время вдали от матери.

— Эй, друг, ты чего там скулишь, приснилось чего? — сонным голосом прохрипел Виктор, перед этим шумно повернувшись со спины на бок, чтобы посмотреть на Алана.

— Виктор, я снова видел это, она меня преследует, Виктор, это выше моих сил, мое сердце сейчас вырвется из груди! — шепотом сказал Алан, чеканя каждое слово, стараясь не перейти на вопль.

— Алан, не волнуйся, змея тебя боится больше, чем ты ее, да и на лежанку она к тебе не станет заползать, поэтому ты не переживай, главное ноги не опускай вниз, — спокойно ответил Виктор, постаравшись пошутить в конце.

— Какая, к черту, змея, речь не о ней, — раздраженно прошептал Алан, вглядываясь в темноту, — речь идет о тени, помнишь, я тебе про нее рассказывал?

В этот момент лицо Виктора резко приобрело очень серьезный вид. Того незначительного света, который обеспечивала полная луна, было достаточно, чтобы это заметить.

— Тень, где ты ее увидел?

— Сперва она была на улице, а потом вдруг оказалась с этой стороны решетки, ну а затем она каким-то образом оказалась прямо возле нас, у меня от страха чуть сердце не остановилось.

— Понял тебя, друг, это, конечно, очень плохо, — серьезным тоном ответил Виктор.

— Что плохо, Виктор, надеюсь, что ты меня сейчас не разыгрываешь, изображая понимание? Если честно, то я сейчас не в настроении шутить, — плохо сдерживая волнение, уже не шепотом, а в голос сказал Алан.

— Эй ты, тупой гринго, может ты заткнешься уже? — раздался голос из темноты камеры. Кто именно это сказал, было неясно, но Алан предположил, что это был Брук — огромный мексиканец, который раньше в Колумбии был известным боксером, но потом из-за наркотической зависимости все потерял.

Алан не хотел ругаться с Бруком, поэтому, подвинувшись поближе к Виктору, тихо спросил: «Виктор, почему плохо, не молчи, мне ведь это не показалось?»

— Не бери в голову, это так, местные сказки, чтобы пугать детишек. Уверен, что тебе показалось, а теперь давай спать, а то завтра не сможешь работать, — сказал Виктор и демонстративно закрыл глаза.

Уснуть Алан больше не смог, так и пролежав всю оставшуюся ночь с открытыми глазами, вздрагивая от каждого возникшего в камере звука. Только когда небо озарил рассвет, Алан без сил погрузился в неспокойный и неглубокий сон, из которого его вывел внезапный звук, похожий на раскат весеннего грома. Открыв глаза, Алан какое-то время неподвижно лежал, смотря в потолок.

— Друг, ты тоже слышал звук выстрела или мне это приснилось? — спросил Виктор, продолжая лежать на боку.

— Я подумал, что это гром, — неуверенно произнес Алан, понимая, что это было сказано как-то по-детски.

— Сезон дождей еще не наступил, поэтому я уверен, что это был выстрел и он был сделан недалеко от нашей комнаты.

Их камеру Виктор целенаправленно называл комнатой, из-за того, что такие слова, как тюрьма, клетка или другие, похожие по значению, которыми пользовались остальные люди в лагере, он не использовал, так как они наводили на него грусть.

— Возможно и выстрел, только кто его мог совершить, неужели на лагерь хотели напасть конкуренты Хесуса? — продолжая смотреть в потолок, тихо спросил Алан.

Виктор ничего ему на это не ответил и, тихо поднявшись, достал из своего тайника самокрутку и, сев на нары, с задумчивым видом продолжил курить, рассматривая окружающий их мир через решетку их «комнаты». В какой-то момент снаружи послышались голоса, после чего несколько охранников пробежали в сторону клуба, как называли это место старые заключенные, которым за отличную работу иногда позволяли сходить в старое каменное здание, в котором можно было посмотреть телевизор, поиграть на бильярде или подремать на мягком диване.

Пришло время, когда обычно усатый Бо приходил их будить, но никто не пришел за ними даже пятнадцать минут спустя, и только через тридцать минут возле решеток показался другой охранник, молодой, похожий из-за своих юношеских усиков скорее на школьника, нежели на взрослого человека. Он искренне улыбнувшись, поздоровался со всеми и сообщил, что сегодня поездка на плантацию отменяется, так как будут даны поручения по работе на территории лагеря.

— Привет, друг, ты хоть скажи нам, как тебя зовут, — обратился к нему Виктор.

— Тебе этого знать не положено, — строго ответил Виктору парень, с лица которого тут же сошла улыбка, на место которой пришла сама серьезность, из-за чего он стал казаться намного старше своего возраста.

— Не хотел тебя обидеть, извини. — быстро ответил Виктор, после чего добавил: — А где Бо, а то он мне обещал кое с чем сегодня помочь… — на ходу выдумывал Виктор.

— Бо убили, сейчас идут разбирательства. Вам этого знать не положено, так что держите свои языки за зубами, — тихо сказал охранник, после чего уже громким голосом напомнил всем, что в скором времени должны прийти бригадиры для раздачи поручений на целый трудовой день, поэтому в интересах людей было успеть умыться и позавтракать.

— Я сразу понял, что это был выстрел, а ты гром, да гром, — сказал Алану Виктор, когда они шли умываться.

— А я с тобой и не спорил, мне вообще плевать, что это было. Меня сейчас беспокоит лишь тень, которая, как в плохих фильмах ужасов, преследует своих жертв, которых потом под утро находят без дыхания, — без лишних эмоций ответил Алан.

Виктор вдруг остановился, а Алан еще прошел по инерции несколько шагов вперед и, обернувшись, вопросительно посмотрел на Виктора.

— Ты иди, друг, а мне надо кое-чего проверить, — сказал Виктор и быстрым шагом направился в обратном направлении. Алан, пожав плечами, продолжил идти в так называемую душевую. После бессонной ночи он чувствовал себя разбитым.

Вернувшись по дорожке к камере и убедившись, что никого из охраны рядом нет, Виктор, чуть пригнувшись, быстрым шагом направился в сторону клуба, где могли убить Бо.

— Виктор, псс! — послышался голос Алана из зарослей.

— Ты что тут делаешь, ты ведь шел умываться, зачем пошел за мной? Если нас увидят, то нам точно не поздоровится. Иди в душевую, пока нас не кинулись.

— Я пойду с тобой, вдруг нам удастся сбежать, — настаивал вышедший из зарослей и поравнявшийся с ним Алан.

— Черт с тобой, но потом, когда тебя изобьют и ты будешь ссать кровью, не стони и не кляни судьбу, — строго сказал Виктор и пружинистыми шагами направился вдоль дорожки, специально стараясь идти по траве, чтобы не шуметь галькой.

Оказавшись возле старого здания, с одной стороны стена которого была скрыта под толстым слоем вьющегося растения, которое буквально вгрызалось своими корнями в каменную кладку.

— Будь внимателен. Смотри по сторонам и под ноги!

— А что мы ищем? — спросил Алан, не отводя взгляда из-под своих ног.

— Не знаю, Уайт, хватит задавать вопросы, просто смотри в оба, — раздраженно ответил Виктор.

В какой-то момент впереди показался патруль из двух вооруженных людей, которых вовремя заметил Виктор. Он хотел быстро спрятаться за большим мусорным баком, стоящим рядом, но вдруг понял, что Алан их не видит, так как продолжал смотреть под ноги, словно искал утерянную запонку. Думать было некогда, поэтому Виктор рванулся вперед и в три прыжка бросился на спину Алана, выкинув руки вперед, точно ягуар, прыгающий из зарослей на ничего не подозревающую жертву. Повалившись на землю, Алан ударился лицом, из-за чего начал было возмущаться, но Виктор, прижав указательный палец к губам, тихо прошипел: «Тсс».

Рядом послышалась речь, это охранники проходили прямо возле наших друзей, которых из виду скрывал лишь красиво подстриженный кустарник. Так как охранники говорили на испанском языке, Алан ничего не понял и продолжил вертеть головой. Виктор узнал, что ночью, проигравшись в карты, Бо повздорил с каким-то новеньким охранником, достаточно наглым и не признающим авторитеты, из-за чего усач вызвал его на стрелковый спор, в котором Новенький без особого труда застрелил Бо. Виктор настолько внимательно вслушивался в голоса рассказчиков, что не сразу увидел, как Алан начал куда-то ползти, дергая ногами и создавая лишний шум. В какой-то момент охранники, которые уже почти ушли, вдруг остановились.

— Ты слышал это? — спросил один другого.

— Что это? Вроде бы все тихо. Ты какой-то сегодня нервный, Хорхе. Пошли уже завтракать, а то толстяк все съест.

Виктор в этот момент схватил за ногу достаточно далеко отползшего от него Алана, который, словно заведенный, куда-то полз, пытаясь вырваться из рук Виктора. После того, как охранники зашли за соседнее здание, Виктор, поднявшись на ноги, подошел к отползшему от него на несколько шагов Алану. Виктор был сильно зол на этого гринго, из-за глупости которого их могли поймать и в лучшем случае избить до полусмерти. Вся ярость Виктора тут же испарилась, стоило Алану повернуться к нему, держа в руке смартфон.

— Виктор, смотри, что я нашел, это наше спасение, — улыбнувшись, сказал Алан, заметивший про себя, как быстро злобная гримаса Виктора сменилась эмоцией удивления.

— Дева Мария, Уайт, ты просто молодец, где ты нашел этот смартфон? Посмотри, какой у него процент заряда?

— Девяносто восемь процентов, я думаю, что нам вполне хватит этого заряда, если мы его будем использовать только для ориентации на местности, — сказал Алан, и в этот миг улыбка сошла с его лица.

— Что случилось, почему ты поменялся в лице? — спросил Виктор.

— Телефон не разблокируется, нужен палец или лицо владельца, — грустно сообщил Алан.

После короткой паузы Виктор сказал, что, скорее всего, это телефон Бо, так как он ранее уже видел телефон в похожем чехле в руках усача, когда тот хвастался своей коллекцией фотографий с убиенными им людьми.

— И не дай бог, если ты зажмуривался или отворачивался от экрана, тут же от него прилетало.

— Фу, какой же ублюдок был этот Бо. У него явно не все хорошо с головой. Надеюсь, что он мучился перед смертью.

— Алан, если ты верующий человек, то ты должен уметь прощать людей, ведь на свете нет плохих или хороших людей, а есть счастливые и несчастные. Бо явно был несчастен.

— Не хочу сейчас философствовать по этому поводу, я просто рад, что этот усатый говнюк сдох, но нам теперь надо найти его тело, чтобы разблокировать телефон, и, судя по твоим рассказам о том, как они поступают с телами убитых, нам следует поторопиться.

— Ты прав, Уайт, нам нужно срочно бежать к свинарнику, — сказал Виктор и, поднявшись на ноги и осмотревшись, побежал.

Алан, не сразу сумев подняться, направился вслед за Виктором.

«Куда он так рванул, смартфон ведь у меня», — думал про себя Алан, пытаясь не потерять из виду Виктора Альвареса.

Запыхавшись, он все же нагнал его возле деревянного сарая. В то время, пока Алан пытался восстановить дыхание, Виктор, стоя на коленях, пытался рассмотреть через щели в дощатой стене, что было внутри.

— Слышишь это мерзкое хрюканье? — не отвлекаясь от стены, спросил Виктор.

— Вроде бы слышу, но не уверен. У меня просто сердце колотится, словно бешенное… Дай отдышаться, и тогда тебе точно скажу.

Алан смотрел на Виктора, явно имеющего лишний вес, и не мог понять, как он так быстро добежал до сарая, не имея при этом отдышки, которую испытывал сам Алан.

«Как окажусь дома, вернусь к пробежкам», — решил для себя Алан.

— Некогда нам ждать, возможно, нас уже ищут, пошли. — внезапно сказал Альварес и направился к двери сарая, стараясь двигаться максимально тихо.

После того как боливиец скрылся за дверью сарая, прошло, наверное, всего пару минут, которые необходимы были Алану, чтобы восстановить дыхание, после чего он последовал в сарай за другом.

— Виктор, ты тут? — тихо спросил Алан, оказавшись в темном пространстве сарая, в котором одновременно чувствовались запахи сырости, навоза и гнилостных разложений. Из-за того, что в сарае было всего два небольших окошка с грязными стеклами, внутри царил полумрак. Внезапно, в его голове всплыло детское воспоминание о рассказе отца про пиратов. Отец рассказывал, что они носили черную повязку на одном глазу не из-за того, что были слепы на этот глаз, а чтобы, спустившись с солнечной палубы в мрачный трюм корабля и сняв повязку, им не приходилось тратить драгоценное время на привыкание к темноте.

— Виктор, ты меня слышишь, отзовись! — чуть громче позвал друга Алан, после чего в сарае раздался резкий и очень громкий вопль, испугавшись которого Алан неожиданно для себя вскрикнул и отпрянул назад.

— Алан, ты чего там стал как истукан, я же тебе машу рукой уже какое-то время? — раздался крик Виктора.

— Извини, Виктор, я ничего не вижу в этой проклятой темноте, у меня глаза пока к ней не привыкли.

— Да черт тебя дери, какие же вы, гринго, все нежные! — ругался Виктор, пытаясь оттащить огромного хряка от истерзанного тела Бо, которое уже было настолько обглодано животными, что, если не знать про убийство, разобраться, кому принадлежало это тело, было невозможным.

— Иди хотя бы на мой голос, эти твари уже сожрали ему лицо, поэтому у нас есть шанс, если мы спасем его руку. Быстрей, помоги, я не смогу долго их отгонять, — крикнул Виктор, продолжавший держать самого большого хряка и ногой бить другого, пытавшегося поживиться останками усача Бо.

Алан побежал на голос. Его глаза почти привыкли к темноте, и он сумел оббежать толстую вертикальную балку, но не увидел на земляном полу стоящего ведра, о которое, споткнувшись, рухнул прямо возле загона, расшибив себе голову о какой-то наваленный мусор.

— Да черт тебя дери, Уайт, ты вообще под ноги не смотришь? — выругался Альварес. — Нас сейчас услышат, и мы присоединимся к бедняге Бо на радость этим мерзким животным.

Алан попытался поскорей подняться на ноги, ругая себя за неуклюжесть. Он не придал значения тонкой струйке крови, которая сочилась по его лицу из рассечения на голове. Перепрыгнув через ограждение, он кинулся к телу Бо, чтобы взять его руку и приложить палец к смартфону. Оказавшись над телом, Алан с силой подавил приступ рвоты, увидев то, что стало с Бо. Он старался думать о деле, поэтому опустив руку в жижу, состоящую из грязи, отходов жизнедеятельности свиней и крови, которая по щиколотку покрывала весь загон. Вытащив руку, он увидел, что на ней нет кисти.

— Проклятье! — процедил Алан, с силой бросив культю обратно в жижу, из-за чего ее капли разлетелись во все стороны, попав Алану в рот.

Сдержаться он уже был не в силах, и его вывернуло прямо на изуродованное тело усача.

— Проверь другую руку, я уже не в силах держать эту тварь! — завопил Виктор, и в этот момент хряк резким движением вывернулся и ухватил его за ногу.

Виктор завыл от боли и, отпустив животное, отшатнулся назад, из-за чего поскользнувшись, упал на спину, ударившись затылком о дно загона и потерял сознание.

— Да что же это за проклятье! — крикнул Алан, при этом судорожно ища другую руку Бо в мерзкой жиже, дополнительно смешавшейся с его рвотой.

Вытащив руку, он с радостью увидел, что несколько пальцев еще не было сожрано на руке, и, обхватив ее, он попытался вытереть оставшиеся пальцы о свою рубашку. Когда ему это почти удалось, он вдруг почувствовал сильный рывок, чуть не вырвавший заветную руку Бо из его рук. Оказалось, что это хряк, который остался без контроля и, видимо решивший, что Алан хочет отобрать у него еду, вцепился в плечо мертвого Бо, пытаясь разжевать сустав. Рывки были настолько сильные, что Алан не мог попасть немного отчищенными от мерзкой жижи пальцами мертвеца по экрану смартфона. Хряк громко хрустел, разжевывая плечевой сустав. Алан понимал, что надо поторопиться, ведь отделив руку от тела, хряк вырвет ее из его ослабших рук, и тогда им точно не разблокировать смартфон.

В очередной попытке приложить палец, смартфон, ярко вспыхнув экраном, разблокировал доступ, дружелюбно допуская его к главному меню смартфона.

— Получилось, у меня получилось, Виктор! — радостно воскликнул Алан, вертя головой в поисках друга.

Он вдруг увидел его, лежавшего на спине без сознания, с почти полностью погрузившемся в мерзкую жижу лицом.

— Виктор, я иду! — сказал Алан, стараясь как можно быстрей добраться к другу и при этом не выронить смартфон.

Приподняв голову Виктора так, чтобы он не захлебнулся, Алан начал судорожно искать настройки в смартфоне, чтобы отключить его блокировку.

— Да где же ты есть? — злобно цедил Алан в поисках заветного «тумблера», периодически вытирая грязным рукавом рубашки лицо, на которое текла кровь из раны на голове.

Когда цель была достигнута, Алан спрятал смартфон в кармане штанов, после чего попытался поднять Виктора. Хоть он и был достаточно тяжелым, Алан изо всех своих сил тянул его на себя, чтобы хоть немного приподнять и попытаться перекинуть через невысокое в том месте загона заграждение.

— Ну давай, еще немного осталось, — подбадривал он самого себя, что ему придавало сил, вследствие чего тело Виктора, словно безжизненная кукла, рухнуло на земляной пол сарая. Послышался стон Виктора. Алан, с трудом выпрямившись, начал вертеть головой по сторонам, и радости его не было предела, когда он увидел несколько бочек, наполненных водой и ковшик, висевший рядом на стене на большом проржавелом гвозде. Набрав первый ковш воды, Алан тут же подбежал к Виктору, начал лить на голову, второй рукой помогая ему вымыть лицо. И так еще несколько ковшиков, прежде чем он умылся сам и сполоснул рану на голове.

Виктор уже пришел в себя и первым делом спросил:

— Друг, тебе удалось разблокировать смартфон?

— Не волнуйся, Альварес, я все сделал, а теперь давай возвращаться, иначе ты лучше меня знаешь, чем может закончиться наша прогулка.

— Алан, ты молодец, спасибо, что не бросил меня подыхать в этой навозной жиже, это явно была бы не та смерть, на которую я рассчитывал. А теперь я предлагаю нам полностью окунуться в эти бочки и помыться, а заодно постирать одежду, ведь мы уже привыкли к вони, а за пределами сарая наш запах учуют издалека.

Отмывшись и постирав свою одежду, насколько это было возможно, друзья вышли из сарая и быстрыми перебежками рванули к своей камере. Подходя ближе, Виктор, который шел немного впереди, вдруг театрально и неестественно громко воскликнул:

— А кто это разрешал вам лазать по моим вещам?

Вовремя сообразив, что это был знак, Алан незаметно вытащил смартфон из кармана и бросил его в кусты, пытаясь при этом запомнить, куда именно он упал.

В камере стояло несколько охранников, среди которых был и тот молодой, объявивший утром о смерти усача Бо.

— Быстро подошли ко мне! — строго сказал молодой охранник, который, видимо, вместо Бо был назначен старшим среди охраны. — Чего ты там вякал насчет разрешения?

Его худое лицо было строгим и безэмоциональным, словно вырезанным в камне. Только Виктор хотел сказать, что он пошутил и всё такое, но не успел, так как внезапно получил удар по лицу от охранника, стоящего рядом с молодым. Виктор как подкошенный с грохотом свалился на пол. Ударивший его охранник хотел приложится по нему ногой, но молодой охранник, увидев это, молча, спокойным движением руки приказал ему остановиться.

— Это плохая шутка, толстяк, — сказал он, смотря на лежавшего у его ног Виктора, после чего, медленно подняв глаза на Алана, спросил, — а что насчет тебя, гринго, ты тоже любишь шутки, как этот индеец? Насколько я знаю, вы, гринго, любите деньги и власть, поэтому, думаю, что мы сможем договориться. После этого молодой охранник посмотрел на своего помощника, и тот, будто запрограммированный робот, рванул к Алану и, схватив его за ворот рубашки, и грубо повел по тропинке в ту сторону, куда Алан еще не разу не ходил. Охранник шел быстро, ни на минуту не сбавляя темпа, из-за чего Алан вскоре начал запинаться о свои ноги и в один момент упал, оставляя в руках охранника лишь оторванный кусок одежды.

— Вот же ублюдок! — выругался охранник, разворачиваясь и подходя к лежавшему и не в силах быстро подняться на ноги Алану. Оказавшись рядом, охранник сначала замахнулся ногой, но потом резко остановился.

— Что тут происходит? — своим через чур спокойным голосом спросил подошедший молодой охранник.

— Сеньор Карлос, мы шли, но потом гринго упал и не встает. — отчеканил охранник, продолжая держать в руке оторванный воротник от рубашки Алана.

Так как они говорили на испанском языке, Алан ничего не понял, кроме того, что молодого охранника зовут Карлос. Алан начал подниматься на ноги, повторяя: «Тодо эста бин» (исп. «Все хорошо»).

— Вот это новости, — наигранно важно на чистом английском языке воскликнул Карлос, — гринго, который старается говорить на чужом языке. Что же произошло с вами, мистер гринго, вы же обычно считаете, что все остальные в мире должны говорить по-английски.

— Я так не считаю, — спокойно ответил Алан, к этому времени поднявшись на ноги.

Молодой охранник попытался смирить Алана взглядом, но ему этого не удалось. Он лишь, немного усмехнувшись, что-то сказав по-испански охраннику, пошел вперед.

— Топай, гринго, и не вздумай больше падать, а то зубов не досчитаешься, — сказал злобно охранник, после чего сильно толкнул его в спину прикладом автомата.

Алан пытался запомнить маршрут, которым они шли, но через несколько поворотов он перестал ориентироваться. Он даже не мог представить, что их лагерь настолько большой и походил больше на какую-нибудь деревню. Когда хижины оказались позади, перед ними возник каменный дом. Он был небольшим, но ухоженным. С двух сторон от широкой лестницы в дом стояли вооруженные люди, которые, завидев Карлоса, моментально вытянулись по струнке. Поднявшись по деревянным ступеням, протяжно скрипящим в такт шагов, Алан оказался внутри.

— Проходи в кабинет, гринго, и устраивайся поудобней, — сказал Карлос и жестом руки прогнал сопровождающего их вооруженного охранника.

— Что будешь пить?

— Мне бы чистой воды, — тихо ответил Алан.

В ответ Карлос засмеялся, и было заметно, что смеялся он по-настоящему, от души.

— Какой воды, гринго? Кстати, как тебя зовут?

— Меня зовут Алан.

— Алан? Мне не нравится это имя. Какое-то оно бабское. Лучше я продолжу звать тебя гринго.

После этого он подошел к большому комоду, в котором стояли десятки разнообразных бутылок с алкоголем и небольшой холодильник, как оказалось, это был генератор льда.

— Ты знаешь, гринго, я жил какое-то время в твоей стране, и жена у меня была из ваших. Так вот, она и привила мне любовь к бурбону, поэтому я предложу тебе выпить этого потрясающего напитка с несколькими кубиками льда, думаю, что ты не откажешься.

Алан молча стоял, пытаясь разобраться, к чему была вся эта любезность.

— Ты знаешь, где сейчас моя жена? — спросил Карлос, не отвлекаясь от приготовления напитков.

— Где?

Карлос развернулся, держа в руках стаканы со светло-коричневой жидкостью, в которых также находились большие, в форме кубиков, кусками льда. Карлос показал Алану на небольшое кресло, обтянутое зеленой кожей, и поставив стаканы на небольшой журнальный столик, предварительно подложив под них тонкие картонные подставки.

— Ты знаешь, — продолжил он, усаживаясь в такое же кресло напротив. — Моя жена умерла, я убил ее. Душил эту дрянь и смотрел в ее глаза, пока она не перестала дышать. Потом я собрал свои вещи и вернулся сюда — на свою родину. А хочешь знать, почему я убил свою жену?

— Не разделяли ее политических взглядов? — попытался пошутить Алан.

— Идиот. Моя жена мне врала. Она врала, что любит лишь меня, а сама трахалась с каким-то козлом в своем офисе. Единственное, что меня печалит в этой истории, так это то, что она была беременна. У нас должен был родится сын, которого я бы назвал Симоном, в честь самого главного героя Боливии.

— Ты убил свою беременную жену, ты настоящий урод! — Вспылил Алан, не в силах сдержать свою злость.

— Я не был уверен, что это был мой сын. Возможно, что это был сын того говнюка из офиса, поэтому я не мог воспитывать ублюдка.

— Ну ты мог сделать тест ДНК, чтобы разобраться в этом вопросе, а так ты, возможно, убил собственного сына.

— Гринго, тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Я поведал тебе эту историю лишь для того, чтобы ты понял, насколько для меня важно доверие и правда. Ты должен понимать, что если я смог убить свою беременную жену, кого-либо другого я прикончу в одно мгновение и больше никогда даже о нем и не вспомню.

Алан молчал, он понимал, что сейчас Карлос будет пытаться переманить его на свою сторону или попытается что-нибудь выведать. Ну что, что он может знать? И в тот момент, когда Алан вспомнил про телефон, Карлос заговорил о Бо. Он говорил, что до него дошли слухи, якобы Бо вел двойную игру. То ли он работал на копов, то ли на врагов, но он собирал информацию, которая могла негативно сказаться не только на бизнесе сеньора Хесуса, но и на его безопасности.

— Когда я все это вчера рассказал этому идиоту Бо. Кстати, он мне всегда не нравился: его эти странные усы, отсутствие воспитания, грубость и постоянное шарканье ногами при ходьбе меня жутко раздражали. Поэтому, когда я сказал, что все знаю, и насладился его испуганной рожей, он попытался убежать, но мои пули нагнали его.

Воцарилось молчание. Карлос будто ждал какой-то ответной истории, но Алан не знал, что ему ответить на это, поэтому он взял стакан и, поднеся к губам, сделал несколько больших глотков прохладного бурбона. Разбитые губы и десны отозвались огнем, после чего теплота от напитка начала распространяться дальше по организму. После еще нескольких глотков Алану показалось, что он опьянел.

— Так что, гринго, тебе есть что рассказать мне по этому поводу? — прервал затянувшуюся тишину Карлос.

Алан не мог сконцентрировать внимание на собеседнике, у него кружилась голова и заплетался язык.

— Папа, папа, очнись, ну пожалуйста! — послышался будто издалека голос его старшего сына Леона.

Алан приподнялся на диване и начал вертеть головой.

— Вы это слышали, у вас что, находится мой сын?

— Гринго, у нас десятки чьих-то сыновей, отцов и матерей, ты думаешь, что я могу знать, кто из них твой? — раздраженно ответил Карлос, видимо надеявшийся на то, что разговор пройдет иначе.

— Я говорю про того парня, кто сейчас кричал мне, он, видимо, стоит за окном! — сказал Алан и попытался подняться с кресла, но головокружение не позволило ему этого совершить, и он рухнул в него обратно.

— Мне это порядком надоело, гринго! Нет там за окном никого, кто бы мог тебя звать. Ты только ответь мне, видел ли ты, чтобы Бо передавал кому-нибудь смартфон, камеру или что-нибудь? Если ты поможешь мне, то поверь, я смогу сделать твою жизнь здесь намного комфортнее.

Алан попытался изобразить удивление, после чего, явно переигрывая, сказал, что ничего подобного не видел и, если вдруг увидит, то незамедлительно сообщит об этом охранникам. Говоря все это, Алан, между тем, надеялся на то, что брошенный в кусты смартфон Бо находился в беззвучном режиме и лежал экраном вниз, ведь в противном случае его смогут найти если не по звуку, так по яркому экрану, который активируется при звонке и будет хорошо заметен ночью, даже в кустах.

— Ладно, гринго. Я думаю, что ты понимаешь, что для меня честность и сотрудничество очень много значат, поэтому, если ты врешь или что-то не договариваешь, то я сделаю так, что ты будешь молить меня о смерти, настолько тебе будет плохо!

— Я понял тебя, Карлос, я все понял.

Карлос дважды хлопнул в ладоши, и в это же мгновение на пороге кабинета появился огромный охранник, которому по-английски Карлос приказал отвезти Алана назад в клетку. По дороге в тюрьму Алан думал о том, что ему надо бежать из лагеря как можно скорее, так как он был уверен в том, что Карлос не оставит его в покое.

— Друг, кто вообще этот говнюк и что он с тобой сделал? У тебя руки и ноги целы? — накинулся с вопросами Виктор после того, как Алан оказался в клетке, а охранник отошел на безопасное расстояние.

— Мы пили бурбон, потом он рассказал, что убил свою беременную жену, — как-то отстраненно ответил Алан.

Виктор, оглядываясь, боясь, чтобы их никто не подслушал, тихо спросил:

— Про смартфон, наверное, хотел разузнать?

Алан в ответ только кивнул. Ведь он вспомнил про голос Леона, который он слышал в кабинете Карлоса. Не мог же он ему показаться, хотя, после того, что ему пришлось пережить…

— Друг, ты странно выглядишь, неужто тебя наркотой накачали? — прервал раздумья Алана Виктор.

— А, что ты говоришь? — будто очнувшись, ответил Алан.

— Ладно, тебе надо немного отдохнуть, денёк-то выдался у нас, конечно, сложный, а ведь еще даже не вечер, — сказал Виктор и, достав самокрутку, спрятанную в носке, подкурил ее и, держа в кулаке, сделал несколько глубоких затяжек. Алан без сил растянулся на нарах и закрыл глаза. Он думал о жене и детях. На самом деле, он думал о них постоянно, но, чтобы не сойти с ума от волнения, он изо дня в день старался отвлечься от этих мыслей, оставляя им место где-то в дальнем отсеке сознания.

Вдруг лязгнул засов на двери, и вокруг послышался шум человеческой возни. Алан понял, что пришло время кормления, когда все могли сходить в столовую, чтобы поесть, потратить заработанные деньги, которых обычно хватало только на несколько сигарет или пару стаканов кокороко или чичи.

— Друг, я вот что думаю про твои голоса в голове. Мне все-таки кажется, что они могли тебе показаться, ведь, учитывая полученные тобой травмы, усталость и недоедание на фоне выпитого алкоголя, тут любому все, что угодно покажется. — сказал Виктор.

Алан открыл глаза, в клетке кроме них никого не было.

— Надо бежать, Виктор, надо это сделать как можно скорее. Этот Карлос, он явно психованный, и чем дольше мы будем ждать удобного случая, тем больше шансов, что он просто зайдет к нам в клетку, вышибет мозги и пойдет дальше, как будто ничего и не произошло.

— Я согласен, но спешка нам в этом деле плохой помощник, — шепотом ответил Виктор. — Тем более скоро сезон дождей, если мы окажемся в это время в джунглях, нам точно не выжить.

— Послушай меня, Альварес! — поднявшись на локти и серьезно смотря в глаза боливийцу, сказал Алан. — Я не собираюсь ждать хорошей погоды, ориентироваться по гороскопу или дожидаться какого-то знамения свыше, я знаю лишь то, что мне надо бежать отсюда как можно скорее, чтобы разыскать свою семью.

— Нам надо запастись спичками, едой, запасной одеждой… — начал говорить Виктор, но был прерван Аланом, который обратил его внимание на то, что благодаря смартфону они смогут найти быстрый маршрут до ближайшей деревни, а там им люди помогут, а если люди не захотят просто делиться с ними, они своим трудом смогут заработать себе на еду или возможность доехать до следующего поселка.

— Я и без смартфона тебя проведу до ближайшей деревни, — добродушно ответил Виктор. — Я, можно сказать, большую часть своего детства провел в джунглях, до тех самых пор, пока мы не переехали в город.

Возле входа в их клетку показался охранник.

— Эй вы, говнюки, только не говорите мне, что решили устроить забастовку или как вы там это называете, из-за чего отказываетесь от еды? — зарычал охранник, доставая из-за пояса большую полицейскую резиновую дубинку.

— Нет, друг, никакой забастовки нет, мы уже идем, — быстро заговорил Виктор, примирительно выставив руки вперед к надвигающемуся на него охраннику.

Меньше всего им сейчас нужны были проблемы с администрацией лагеря, поэтому Алан быстро слез с нар и, догнав Виктора, быстрым шагом направились в сторону столовой, по дороге встречая возвращающихся тех сокамерников, которые первыми успели поесть.

Наскоро поев фасолевой жижи, макая в нее куски кунапы, и помыв за собой алюминиевые тарелки, они таким же быстрым шагом начали возвращаться. Вообще, для Алана этот боливийский хлеб с сыром был настоящим открытием, ему показалось, что это был самый вкусный хлеб в его жизни. Возможно, что ему так показалось на фоне постоянного чувства голода, но Алан для себя решил, что после того, как сбежит из лагеря и найдет свою семью, они обязательно сходят в местный ресторан, где закажут очень много разнообразной еды и напитков, но одно из главных мест на их праздничном столе будет выделено для кунапы. По возвращению из столовой, Алан специально присел рядом с кустами, в которые он до этого бросил смартфон. Он сидел, якобы завязывая шнурки, и, пока Виктор закрывал его своим объемным телом, Алан ловко выбросил руку, словно хамелеон свой язык, и, схватив гаджет, также быстро засунул его в карман штанов.

Наступил вечер. Солнце спряталось за горы, и камера погрузилась в сон. Алан лежал на спине, прижимая через штаны смартфон к ноге. Ему понадобилось нечеловеческое усилие, чтобы не воспользоваться им и не написать сообщение Ребекке. Ему больше всего на свете хотелось услышать ее голос и узнать об их самочувствии, а также уведомить Ребекку, что у него все хорошо и что он скоро приедет к ним. А еще бы он написал, что любит их больше всей жизни.

Интересно, если бы Ребекка увидела мое сообщение, начала бы она плакать или смеяться от счастья?» — думал про себя Алан.

Внезапно в кармане завибрировал смартфон. Холодный пот выступил на спине у Алана.

— Виктор, кто-то звонит на телефон Бо! — громче, чем планировал, сообщил Алан.

Виктор, сразу же открыв глаза, начал озираться по сторонам. Вдоль решетки их камеры прошли двое охранников.

— Они решили, что Бо мог его выронить или специально куда-нибудь выбросить, поэтому, дождавшись темноты, возобновили поиски. — сказал Виктор.

— Боюсь, как бы они его не отследили. Дай мне свою рубашку, мне надо прикрыть экран. — сказал Алан.

Виктор тут же скинул с себя рубашку, которую он никогда не застегивал на пуговицы, и Алан, прикрывшись ей, включил смартфон. Яркий свет на мгновение ослепил его, озарив все вокруг холодным белым светом, который было хорошо видно даже через рубашку Виктора.

— Очень ярко, друг, выключай, — испугался Виктор.

— Подожди, сейчас исправлю. — спокойно ответил Алан.

Поставив смартфон в авиарежим и снизив процент яркости на минимум, Алан с чувством выполненного долга и душевного облегчения выключил его и снова сунул в карман штанов.

— Надеюсь, что они подумают, будто смартфон куда-то завалившись, просто разрядился и больше не будут его искать. — сказал Алан и, закрыв глаза, попытался заснуть, но сон почему-то не приходил к нему, и Алан, открыв глаза, содрогнулся от увиденного.

Тень стояла недалеко от его кровати, и казалось, будто бы она смотрела на него. По телу распространялись колики, словно оно было онемевшим, а в горле будто ком застрял, из-за чего Алан был не в состоянии произнести хоть что-нибудь, и только сдавленный вопль тихо вырывался из его рта наружу. Мысли прерывали друг друга, пытаясь, но не в силах найти объяснение тому, что он видел перед собой. Черная тень не двигалась, будто предоставляя право первого хода своему оппоненту. Хоть ночь и была жаркой, но Алан дрожал, словно на стылом ветре. В какой-то момент ему наконец-то удалось совладать с собой, и он онемевшей от страха рукой ударил сопящего рядом Виктора.

— Отец, отец, прости меня, я не хотел, — простонал в ответ Виктор, после чего, окончательно проснувшись, он поднялся на локтях и осмотрелся по сторонам, попытавшись разобраться, что с ним произошло.

— Эй, Уайт, что случилось, зачем ты меня разбудил?

Виктор был явно рассержен поведением друга, который не отвечал на его вопросы, продолжая просто лежать и смотреть в одну точку. В какой-то момент Виктор даже испугался за Уайта, который лежал абсолютно неподвижно, продолжая буравить взглядом темноту противоположной стены камеры.

— Черт тебя дери, Виктор, неужели ты не видишь тени, которая прямо сейчас стоит возле той стены и смотрит на меня? — вдруг спросил Алан, лишь на мгновение повернувшись к Виктору.

— Какая еще тень, и как она вообще может на кого-то смотреть, ведь это просто тень?

— Проклятье, ведь она только что была там! — показывая рукой на стену, возмутился Алан. — У меня от страха все тело стало словно ватным, и мне пришлось истратить все свои силы на то, чтобы тебя разбудить.

— Ну сейчас там нет никого или ты ее еще видишь?

— Иди к черту, Альварес, я не сумасшедший, и в следующий раз не буду тебя будить, раз ты так к этому относишься.

— Не обижайся на меня, друг, я на самом деле верю тебе. Вообще-то, я не хотел тебе говорить, чтобы лишний раз не пугать, но раз ты уже и так напуган, расскажу.

После этих слов Алан повернулся к Виктору, и его тяжелое дыхание выдавало тревогу.

— Если хочешь знать, то видеть ночью тень — это крайне плохое знамение, по крайней мере так говорят наши старики. Но я думаю, что это все пережитки прошлого, поэтому ты тоже не бойся.

— Спасибо, успокоил. — грустно ответил Алан. — Но ничего, если я ее еще раз увижу, то не стану бояться, а наоборот, рассержусь и надаю ей по заднице.

— Помню, как в деревне старейшины говорили: «Если твоя тень отошла от тебя, значит ты умер и находишься в царстве мертвых или это скоро случится», — поэтому тебе лучше с ней не соприкасаться.

От этих слов Алан почувствовал мороз по коже. Он хотел что-то ответить Виктору, но вместо этого тихо задумался.

«А если я в действительности умер тогда в аварии, а эта жизнь является лишь остатком сознания? А может, после смерти я попал в ад, ведь не может же это место быть раем?»

— Друг, я не дам тебе умереть, но для этого нам надо держаться вместе, — сказал Виктор, а потом добавил, что готов бежать из лагеря, надо только обсудить все детали и назначить день.

Обрадованный услышанным словам, Алан поблагодарил Виктора, согласившись с тем, что, только действуя заодно, у них есть хоть какой-то шанс на побег и дальнейшее выживание.

Прошло некоторое время, прежде чем Алан тихо спросил:

— Виктор, ты просил прощения у отца перед тем, как проснуться, ты что, в чем-то виноват перед ним?

Виктор попытался притвориться спящим, но решив, что это выглядит глупо, и поборов возникшее в его душе волнение, ответил максимально нейтрально:

— Наверно, в том, что я не оправдал его надежд.

За время, проведенное вместе в этой тюрьме, Алан уже немного изучил своего друга-индейца, который плохо умел скрывать свои чувства, и воспоминания об отце явно были для него больной темой. Именно поэтому Алан не стал бередить рану друга, а просто закрыв глаза, попытался успокоиться и просто заснуть.

Глава 6

Утро началось со стуков приклада автомата о железные прутья решетки камеры. Алан с трудом открыл глаза. Он чувствовал себя разбитым и уставшим. Посмотрев на Виктора, он понял, что друг испытывал те же чувства.

— Давайте, говнюки, собирайтесь, — кричал какой-то новый охранник. Было заметно, что этот молодой парень пытался выглядеть более взрослым и свирепым, из-за чего он не брил свои подростковые усики и бородку, а также старался говорить более низким голосом. Алан невольно улыбнулся этому, но тут же его улыбка сошла с лица, когда тот самый охранник со скоростью мангуста подскочил к Алану и со всей силы ударил резиновой дубиной по спине.

— Тебе смешно, вонючий гринго? Считаешь себя лучше всех? А сейчас тебе уже не так смешно? — кричал, перейдя на подростковый визг, охранник, продолжая бить ногами лежавшего на земле Алана.

Виктор просил охранника простить глупого гринго, стараясь с уважением обращаться к нему, говоря «сеньор», но тот только сильнее лупил бедного Алана, который уже, казалось, от боли не мог дышать. В какой-то момент из кармана Алана предательски вывалился смартфон, который охранник не сразу заметил, лишь чудом его не раздавив своими берцами.

— Это что такое, мать твою? — завизжал, словно молодой хряк, охранник, увидев под ногами заветный гаджет.

На его дикий возглас, похожий на всплеск злости и радостного возбуждения одновременно, обернулись все люди, которые еще не успели покинуть клетку. Среди них слышались вздохи удивления и обсуждения о том, что, оказывается, эти двое скрывали смартфон, который так усердно все искали.

Опустившись на корточки и подобрав смартфон, охранник злобно улыбнулся и, подняв за волосы голову Алана, сказал на плохом английском, чеканя каждое слово:

— Когда свиньи будут жрать твою мерзкую плоть, я буду радостно смеяться.

Алан открыл глаза. В них не было страха, лишь ярость и злость к тому, что с ним произошло и что из-за этого ублюдка он, возможно, больше никогда не увидит свою семью.

— Ну что, мерзкий гринго, ты готов сегодня сдохнуть?

В этот момент Алан что-то шепнул Виктору, но его никто не услышал, из-за чего охранник ближе нагнулся к Алану, который в ответ от всей души плюнул тому в лицо слюной, перемешанной с кровью. Кто-то из стоявших вокруг людей кротко засмеялся.

Побагровевший от ярости и унижения охранник отбросил голову Алана на пол и, вытеревшись рукавом, поднялся на ноги, быстро выхватив пистолет из кобуры.

— Все, гринго, пора подыхать! — пискляво заревел охранник, и, возможно, он бы нажал на курок, если бы в последний момент его ноги не подкосились, и он не рухнул на пол рядом с Аланом. Все стояли в недоумении. Все, кроме Виктора, который стоял, держа в руке большой камень.

— Всё, Уайт, нам пора валить! — быстро заговорил Виктор, пытаясь поднять Алана с пола и попутно хватая смартфон, выпавший из рук поверженного охранника.

Народ вокруг зашумел. Кто-то поддерживал друзей, кто-то говорил, что теперь из-за них им всем крышка, но они не обращали на них никакого внимания, ведь время поджимало и было ясно одно, что если их схватят, то показательно будут пытать перед тем, как убить. Послышались тяжелые шаги перед тем, как в камере возник Тодо.

— Куда это вы, говнюки, засобирались, думаете, я позволю вам выйти отсюда?

Вовремя сообразив и превозмогая боль, Алан неловко перекатился, оказавшись возле лежавшего на полу без сознания охранника, выдернул из его руки пистолет и, направив его на Тодо, произнес:

— Если ты, кусок никчемного дерьма, сейчас же не отойдешь, я прострелю твою тупую башку, и поверь, я это сделаю без единой капли сожаления.

Тодо сначала попятился, а затем повернулся и с криком:

«Пропустите», — рванул через скопление людей на улицу.

— Зря ты его отпустил, он сейчас же позовет охрану, — заметил Виктор, снимая с охранника ремень, на котором находились дополнительные патроны к пистолету, нож, фонарь и, возможно, что-то еще, что может пригодиться в джунглях.

Поднявшись на ноги, Алан подскочил к своей койке и, завернув весь свой скромный скарб в до невозможности изношенное покрывало, завязав его края узлом, кинул взгляд на Виктора, готовый уходить. Виктор, также не теряя зря времени, отодвинул потемневший от грязи и времени матрац, лежащий на его спальном месте, а затем, оторвав несколько деревянных досок, вытащил из своего рода тайника большой туристический рюкзак, к которому сверху ремнем была притянута старомодная шляпа с широкими полями. Еще через мгновение друзья были готовы. Они стояли перед людьми, с которыми прожили или, вернее сказать, просуществовали какое-то время вместе.

— Послушайте! — произнес Алан. — Вы можете пойти с нами. Хватит работать на этих ублюдков, пора снова стать хозяевами своих жизней.

— Кто с нами, милости просим, кто нет, дайте дорогу! — тоном, не терпящим возражения, сказал Виктор и направился к выходу, Алан последовал вслед за ним. Они еще не успели далеко отойти, когда увидели за собой толпу — человек десять из их сокамерников, решивших сбежать.

— Парни, дайте ходу! — крикнул Виктор, а после того, как в ответ услышал несколько фраз на испанском языке, с быстрой ходьбы перешел на бег.

— Что он тебе сказал? — спросил Алан. — Готов поспорить, что Тодо уже поднял тревогу.

— Верно, — сухо ответил Виктор.

Прошло минут сорок или немногим больше, прежде чем сбежавшие остановились, чтобы отдышаться и решить, что делать дальше. Когда они собрались в небольшой круг, Виктор сказал, что им главное как можно дальше отдалиться от лагеря, и если бандиты не сядут им на хвост, то через пару дней поисков, скорее всего, оставят это занятие, ведь несколько бежавших работников не так важны, чтобы отвлекать большое количество людей от охраны своих угодий и лагеря. Алан слушал Виктора и рассматривал присоединившихся к ним людей, среди которых был старик, державший в руках протертый до дыр старый школьный рюкзак красного цвета, несколько молодых парней, которые из-за усов и бороды казались старше своих лет. Также с ними была женщина. Алан не сразу понял, что это женщина, так как она была одета в мужскую рабочую одежду, а ее лицо и руки огрубели от солнца, ветра и постоянной работы. Ей явно было за шестьдесят лет, но она не выглядела уставшей или испуганной. Внезапно Алан услышал лай собак, он надеялся на то, что это ему показалось, как оказалось, нет. На лицах людей отражалась обеспокоенность, они понимали, что собаки взяли их след и теперь уйти от погони им будет намного сложней.

— Так, нам надо найти реку, вода поможет на время задержать собак, я смотрел об этом сюжет по телевизору, — сказал Алан, после чего наклонился, чтобы сильнее затянуть шнурки на кроссовках.

Прозвучал выстрел. Этот звук донесся откуда-то издалека, и не все сначала поняли, что произошло, даже сам старик, которому пуля вошла в спину и вышла прямо из груди. Он сначала вздрогнул, как от испуга, и выронил из рук рюкзак. Затем, посмотрев на свою грудь, рубашка на которой вдруг окрасилась в красный цвет, без сил опустился на колени и, подняв на мгновение лицо к небу, будто прощаясь с этим миром, рухнул без дыхания на землю.

— Дева Мария, его убили, нас выследили! — завопил один из молодых парней. — Нас тоже сейчас пристрелят, старика явно убил снайпер, — нагнетая истерику, закричал другой.

— Уходим, быстро, тут опасно, — сказал Виктор и, повернувшись к Алану, добавил: — Ты прав, друг, нам срочно нужна река.

— Я на это не подписывался, я больше никуда не побегу, — сказал кто-то из толпы.

— Мне тоже этого не надо, я лучше пойду к ним навстречу и извинюсь, скажу, что понял свою ошибку…

— Что вы такое говорите, они же вас… — воскликнул Алан, но его остановил Виктор, положив руку на плечо.

— Бери рюкзак старика и побежали, мы у них как на ладони, — сдержанным тоном произнес Виктор и начал отходить в гущу леса.

— Кто с нами, не отстаем, — сказал Алан и, подняв с земли красный рюкзак старика, побежал за Виктором.

Алан следовал за Виктором, который, несмотря на свои крупные габариты, бежал достаточно легко и почти бесшумно, казалось, что он парит над землей, ведь как иначе можно было объяснить то, что под его ногами не трескались старые сучья, которые будто специально кто-то подкидывал на пути Алана, из-за чего он издавал много шума. Только после того, как солнце зашло за горизонт, Виктор решил устроить привал. Алан был крайне этому рад, ведь он бежал уже из последних сил. Его усталость была несколько странной, будто устал не он сам, а его герой, которого он изображал, словно на экране телевизора.

— Уайт, ты слышишь меня?! — в какой-то момент послышался голос друга.

— Да, я слышу, просто немного устал, — пытаясь отдышаться ответил Алан.

— Ты просто неправильно бежишь, серьезным тоном сказал Виктор. — Вдыхай носом, выдыхай ртом, при беге не наступай на пятку, а ставь переднюю ногу на всю стопу, а лучше немного ближе к носку.

— Я не пойму, как это на всю, не думаю, что сейчас время учить меня бегать, — недовольным тоном ответил Алан.

— Ты стоять ровно, потом падать и как нога ставить, так и беги, — раздался из-за спины Алана грубый голос, только отчасти напоминающий женский. Он оглянулся, чтобы посмотреть кто это сказал, но из-за усталости потеряв равновесие, упал в какие-то колючие кусты.

— Дерьмо, дамочка, зачем же так пугать? — ругался Алан, пытаясь подняться. Оказавшись на ногах, он посмотрел на пожилую женщину, которая показалась ему странной еще на предыдущем привале. Сейчас также, она легко стояла перед ним, спокойно дышала и говорила на испанском с Виктором.

— Она говорит, что с нами побежали еще несколько человек, но они отстали по пути. Предлагаю подождать их еще пару минут, и снова в путь.

Послышались выстрелы. Несколько одиночных и одна очередь.

— Синьор Альварес, давайте дальше побежим, для нас каждая минута важна. — сказала женщина

— Что она сказала? — спросил Алан.

— Предлагает валить, — с улыбкой ответил Виктор.

— Поддерживаю эту странную женщину, надо искать реку, — ответил Алан.

— Ты главное правильно дыши и смотри куда и как ставишь ноги, это действительно важно и может стоить нам всем жизни.

Наши герои снова побежали, постепенно удаляясь все глубже в джунгли. Они бежали без остановки еще около одного часа, прежде чем Алан, споткнувшись о торчащий корень дерева, рухнул на землю, оставшись без сил.

— Все, все, я сейчас сдохну, у меня в голове шум, а сердце сейчас вырвется из груди.

— Тише мой друг, тише. Полежи немного, приди в себя, а я пока схожу немного вперед и проверю, как далеко река.

— Стой, не уходи, ты чего не смотрел фильмов? — хватая воздух сказал Алан. — В них всегда убивают людей именно после того, как они начинают ходить по отдельности. Дай мне пять минут отдохнуть, и мы пойдем вместе, не оставляй меня тут одного.

— Хорошо Уайт, — сказал Виктор, который уже почти скрылся из виду. Вернувшись к лежащему Алану и присев на корточки возле него, он сказал, что в нескольких местах видел растения, которые обычно растут недалеко от воды, и это означает, что они на правильном пути.

Прошло наверно минут пять, как вдруг из зарослей, почти бесшумно, вышла их спутница — странная женщина и что-то сказав Виктору, снова скрылась из виду.

— Ты знаешь Виктор, могу точно сказать, что эта женщина меня пугает, в ней присутствует что-то такое, что я не могу объяснить.

— Согласен с тобой мой друг. Вообще-то она — шаман и насколько я слышал очень сильный. А также она в хорошей физической форме и умеет охотится.

— Мне даже стыдно, ведь я валяюсь тут как мешок с дерьмом, только бы дух перевести, а она, вон бегает по округе, как ни в чем не, бывало, хоть и намного старше меня.

Виктор помог Алану подняться на ноги, после чего, посмотрев ему в глаза сказал:

— Эту женщину зовут Нуна, она, как и я из племени Кечуа. У нее очень трудная судьба и мне бы хотелось, что ты уважал ее, она этого достойна.

Виктор сказал это очень серьезным, наставническим тоном, которым казалось еще ни разу не говорил с Аланом, что задело его самолюбие, но ситуация, в которой они все находились, возникла по вине опять же Алана, поэтому он не стал выяснять отношения, а решил держаться от этой Нуны немного в стороне, вместе с тем, держа ее в поле зрения, чтобы быть готовым в случае чего.

На улице стояла жуткая духота, все тело было липким от пота, а из-за того, что им пришлось несколько часов бежать, Алан еле передвигал ногами.

— Нам бы поскорей окунуться в воду, чтобы смыть пот, который своим запахом привлекает москитов, — сказал Виктор.

Ночь была светлой из-за большой и яркой луны, висевший, казалось бы, над самой землей, благодаря чему, можно было держать быстрый темп ходьбы, легко обходя препятствия. Впереди послышался шум реки и через несколько мгновений перед путниками показалась черная лента водной глади. Это была неширокая река с сильным течением.

Внезапно ночную тишину нарушила трескотня автоматной очереди.

— Они не отставать, нам быстро идти вперед по реке, — сказала Нуна, и тут же направилась в сторону реки, Виктор последовал за ней. Алан же шел из последних сил, стараясь не отставать от своих спутников. Вдруг, позади себя он услышал хруст сломанной ветки, потом еще.

— Виктор, там кто-то есть негромко произнес Алан.

— Ложись, шепнул Виктор, показывая руками, что нужно лечь на землю.

Не мешкая, все тут же легли на землю.

Оказавшись в высокой траве, на стеблях которой цвели небольшие соцветия, Алан вдруг осознал, насколько сильно он устал. Стоило Алану лишь на мгновение закрыть глаза, как коварный сон тут же завладел его веками, которые показались слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми. Алан возможно бы и отдался в плен Морфею, но тут с диким шумом, из чащи джунглей в буквальном смысле выкатился человек. Он был словно загнанный зверь. Оглядываясь и спотыкаясь, он бежал в сторону наших путников.

«Еще немного и он наткнется на нас» — думал Алан, уже полностью взбодрившись.

Раздались выстрелы и вслед за беглецом показались преследователи. Они что-то крикнули убегавшему вслед, из-за чего тот остановившись как вкопанный, поднял руки вверх и медленно повернулся к преследователям. Убегавшего Алан не узнал, но охранников из лагеря он узнал, они иногда сопровождали их поездки на плантации и казались достаточно дружелюбными. Охранники подошли к беглецу и начали ему что-то говорить. Точнее говорил один, который для устрашения держал в руках здоровенный мачете. Он ходил вокруг в буквальном смысле скулящего беглеца говоря ему что-то по-испански. До Алана донеслось лишь одно слово, смысл которого он понял, — это было слово гринго.

«Ищут нас значит. Разве мы такие ценные работники, что охрана забралась так далеко в джунгли»? — думал Алан.

В один момент, когда охранник, шагая вокруг беглеца, вдруг остановился спиной к Алану, он закричал на беглеца и замахнулся на него мачете. У Алана от возникшего страха аж сердце забилось сильнее, ему стало жалко того парня, который скорее всего уже не доживет до утра. Он вдруг вспомнил, что у Виктора был пистолет, который они забрали у охранника, они могли сейчас воспользоваться эффектом неожиданности и разобраться с двумя охранниками выстрелив в них из засады.

Повернувшись к Виктору, Алан начал показывать ему руками сложенный из пальцев руки пистолет, которым стрелял в сторону охранников. Виктор, держал пистолет в руке, но он явно не желал принимать участие в конфликте, развернувшимся перед их глазами.

— Дай мне ствол, я не промахнусь, — прошептал Алан.

В ответ Виктор, лишь покачал головой. Между тем, охранники, явно теряя терпение начали бить мужчину, который словно ребенок плакал, пытаясь им что-то объяснить.

Ярость поднималась по жилам Алана, ведь он с детства не мог терпеть, когда кто-то обижал слабых. Он уже не думал о себе, все мысли были лишь о том, как бы спасти того бедолагу. Когда охранник в очередной раз ударил ногой лежавшего уже на земле человека и замахнулся, чтобы отрубить ему голову мачете, Алан не сдержал чувств и ловко выхватив у Виктора пистолет, встал из травы и сделал несколько выстрелов. От неожиданности и испуга, охранники первые мгновения просто стояли, но сообразив, что на них напали, схватились за оружие. Нажав на курок еще несколько раз, Алан увидел, как охранник, державший в руках мачете, как-то театрально упал, словно в старом вестерне. Возможно, благодаря этому, Алан не испугался, а продолжил стрелять уже в другого охранника, который также начал стрелять в ответ. Алан не сразу понял, что у него закончились патроны, продолжая нажимать на курок. Возможно, охранник бы всадил в него несколько «маслин», как выражаются бандиты в фильмах, если бы не Виктор, который несмотря на свой лишний весь, прыгнув из травы словно ягуар, повалил Алана в траву. Стрельба внезапно прекратилась, ознаменовавшись страшным криком, наполненным страхом и болью. В этот момент, ярость Алана улетучилась и на ее место пришел страх, настолько это был жуткий крик, после которого, джунгли снова погрузились в ночную тишину.

— Выходить, больше не боятся врагов, — раздался громкий голос Нуны.

Виктор и Алан, поднявшись на ноги, увидели Нуну, стоявшую в лунном свете и державшую в одной руке мачете, а в другой что-то, по виду напоминающую голову человека.

— Нуна! — воскликнул Виктор, говоривший с женщиной на испанском или на смеси испанского и индейского языков.

Подойдя ближе, Алан удостоверился, что она действительно держала за волосы голову охранника, посмертная маска которого выражала эмоции ужаса.

— Проклятье, я эту ночь запомню на всю оставшуюся жизнь, — раздался голос со стороны зарослей, из которых вышел беглец.

— Ты не ранен? — спросил Алан.

— Блин, мужик, если я выживу и выберусь из этих проклятых джунглей, то я обязательно напишу книгу или сценарий про это и заработаю миллионы долларов. Если бы ты это видел, чувак, она появилась словно ниоткуда и с одного удара снесла этому козлу башку.

— Ты не ранен? — повторил вопрос Алан.

— Нет, Алан, так, немного помяли, но я из ведь Бронкса, поэтому привык к дракам и мордобою. Единственное, чего я боюсь, так это быть зарезанным, словно какой-то скот, поэтому этот урод с мачете меня реально напугал. Хорошо, что вы его пристрелили.

Подойдя поближе к беглецу, Алан понял, что это был молодой парень лет двадцати. Он говорил на хорошем английском с нью-йоркским акцентом.

— Откуда ты знаешь, что меня зовут Алан?

— Так про тебя все теперь говорят, ты стал известной личностью вместе с Альваресом, когда сбежали от Хесуса, тот, говорят, просто рвет и мечет. Меня, кстати, зовут Эндрю, я сначала не пошел с вами, но потом, все хорошо обдумав, незаметно улизнул из лагеря, воспользовавшись общей паникой.

— Нам надо срочно уходить, было очень шумно, охрана, может быть, уже рядом, — строго сказал Виктор, после чего, посмотрев на Эндрю, спросил: «Бежать сможешь?»

— Конечно, я побегу так быстро, как будет необходимо. Давайте только обчистим этих козлов, у них явно есть много чего, что нам пригодится в джунглях.

— Нуна уже все проверила, уходим! — отрезал Виктор.

Теперь их группа состояла из четырех абсолютно разных людей, объединявших друг друга лишь желанием выжить. Подойдя к реке, первыми в воду, как самые опытные, зашли Виктор и Нуна и, дойдя до середины реки, позвали остальных. Вода была достаточно прохладной, но, учитывая жару и тот факт, что они бежали на протяжении нескольких часов, прохлада воды дарила измученному и напряженному телу заветное расслабление, а коже чистоту. Алан специально несколько раз опустил голову под воду, чтобы смыть грязь и пот с лица. Какое-то время наши герои, поддавшись водной стихии, спускались вниз по течению, лишь изредка работая руками и ногами лишь для того, чтобы голова оставалась на поверхности. Алан старался не терять из виду Виктора, чтобы не пропустить момента, когда надо будет выбираться на другой берег реки. Сначала приятно остудив разгоряченные тела, прохладная вода, берущая свое начало в горах, теперь понемногу начинала холодить. Алан старался не обращать внимания на прохладу горной реки, думая о своей семье, но когда он подумал о смартфоне, то вдруг понял, что забыл положить его предварительно в полиэтиленовый пакет, и это означало, что он промок, как и все, что было в его красном рюкзаке, доставшемся Алану от убитого старика.

— Вот же дерьмо! — громко выругался Алан, что не осталось незамеченным для остальных.

— Что случилось, друг, ты наткнулся на корягу? — встревоженно спросил Виктор.

— Нет, я вспомнил о смартфоне, он намок в воде, из-за чего, скорее всего, вышел из строя.

— Это плохо, — грустно ответил Виктор, после чего, скомандовав всем двигаться к берегу, начал делать редкие, но амплитудные движения руками и ногами, позволяющие ему тихо и уверенно доплыть до берега реки.

Так как Алан и Эндрю смогли выбраться на берег немного ниже по течению, им понадобилось время, чтобы дойти до места, где их ждали Виктор и Нуна.

— Предлагаю уйти в джунгли и попробовать развести огонь, чтобы просушиться, — сказал Алан.

— Правильно, нам надо соорудить ночлег, чтобы согреться и подкрепиться, так как завтра нас ждет тяжелая дорога, — согласился Альварес.

— А как нам теперь найти правильную дорогу, если наш телефон вышел из строя?

— Нуна сказала, что немного знает эти места и попробует нас провести вглубь джунглей, подальше от преследователей, правда, есть одна проблема…

— Какая проблема, говори.

— Нам придется идти через земли племени Айорео, — сказал Виктор с тем видом, будто бы раскрывал какую-то страшную тайну.

— Это же хорошо, ведь мы сможем у них попросить помощи, может, они нас покормят или даже помогут выбраться в цивилизацию, — по-детски искренне улыбнувшись, заметил Алан.

— Это кочующее племя очень агрессивных аборигенов, которые, увидев чужака, не пытаются разобраться, кто он и с чем пришел. Вместо этого они сначала пронзают его тело стрелой, потом выдавливают глаза, чтобы он перед смертью не смог забрать с собой к мертвым их души, а потом они разрезают жертве грудь и вырывают сердце, пока оно еще бьется, и жрут его, давая откусить кусок каждому из воинов.

— Что это за херня? Сейчас двадцать первый век, а ты рассказываешь мне страшилки, будто пересказываешь фильм про древних инков.

— Мне жаль тебя расстраивать, Алан, но других вариантов у нас нет. Нуна говорит, что Айорео когда-то убили ее брата, а потом племянника и мужа, которые пошли за него мстить. Я тоже помню, как дедушка мне рассказывал, будто они дружили со всеми аборигенами, кроме племени Айорео и еще какого-то…

— Флеичерос, — сказала Нуна.

— Точно, Флеичерос! — воскликнул Виктор, но тут же замолчав, внимательно посмотрел на нее. — Откуда ты знаешь про Флеичерос? — спросил он, не отводя взгляда.

— Я из Флеичерос, — спокойно ответила Нуна.

— Эй, чуваки, у вас тут что, типа встреча одноклассников? — возмутился Эндрю. — Я благодарен вам за мою спасенную жизнь, но я не хочу снова рисковать ею. Мы еще не так далеко ушли, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Алан подошел ближе к Виктору и Нуне, продолжавшим смотреть друг на друга со странными выражениями лиц.

— Эндрю прав, давайте отойдем подальше, и только потом организуем привал, ведь нам всем необходимо отдохнуть и просушить одежду, а там уже и обсудим, кто какого рода и племени. По крайней мере, я думаю, что, если мы даже встретим там представителей этого злобного племени, они все равно будут не настолько опасны, как вооруженная банда Хесуса…

Алан не успел договорить, так как где-то недалеко раздался душераздирающий вопль, а после выстрелы.

— Эй, Нуна, куда нам надо идти, давай веди нас поскорей, — сказал Алан, поднимая с земли рюкзак.

— Я не враг тебе, Альварес, помни об этом, — тихо сказала Нуна, после чего неслышно, словно кошка, растворилась в густых зарослях джунглей.

— Идти за мной, — послышался ее голос, и остальные беглецы, не теряя времени, поторопились вслед за женщиной. Прошло не менее часа, прежде чем Нуна показала рукой на огромное дерево, сказав:

«Самаума — наш дом».

— Какой наш дом, чувак, что имеет в виду эта странная тетка? — пытаясь отдышаться, спросил у Алана Эндрю.

— Она имеет в виду дерево, в корнях которого мы можем сделать привал, это элементарные вопросы выживания, вам, городским, этого не понять. — ответил за Алана Виктор и, подняв с земли небольшую палку, пошел к большому дереву, корни которого выходили из земли и своим сплетением образовывали своего рода ячейки, оставаясь в которых, можно было не бояться нападения хищников со спины.

— Эй, Алан, чего этот Виктор так со мной разговаривает? Я не пацан какой-то, я вырос в Бруклине и бывал в таких передрягах, из которых не каждому удавалось выйти живым.

Алан ничего не ответил молодому парню, от разговоров которого у него уже начинала болеть голова, и просто пошел к Виктору, который уже подходил к этому огромному дереву. Оказавшись рядом, Алан увидел, как Виктор копошил листву концом палки.

— Ты чего там ищешь, Виктор?

— Проверяю на наличие змей и прочих жителей джунглей, которых бы ты не хотел увидеть на своем теле поутру.

— Черт, ну ты молодец, я бы никогда не догадался. Правильно, проверь, все хорошо, а то я так спать хочу, что боюсь сейчас отрубиться прямо стоя.

Тщательно проверив павшую листву на наличие опасных соседей, Виктор натаскал туда еще больше листвы и, сложив их плотным слоем, разрешил всем «заселяться». Пока Виктор занимался их ночлегом, Нуна вырыла небольшую яму, к ней прорыла в земле туннель, после чего, накрыв его листьями, засыпала землей. Перед тем, как натащить сухих веток и зажечь костер, она выложила вокруг него кучу камней.

— Нина, вот ты, конечно, прикольная, — улыбаясь, сказал Эндрю. — Я будто попал на телевизионную передачу по выживанию. Я впервые вижу такой костер, чтобы от него шел туннель и камни были так ровно сложены. Ты не подумай, я не тупой, я все прекрасно понимаю, для чего это все сделано, просто так быстро и легко ты это сделала, что мог бы позавидовать любой ветеран бойскаутов.

— Ее зовут Нуна, а не Нина, называй ее имя правильно, Эдди, — сердито заметил Виктор.

— Я понял тебя, чувак, значит, я теперь Эдди?

Алан слегка толкнул парня в плечо и, когда тот повернулся, приложил указательный палец к губам и произнес: «Тсс».

Наконец воцарилась тишина. Все занимались своими делами: Виктор натаскал небольших палок, которые Нуна воткнула возле костра, чтобы можно было на них просушить свою одежду, Эндрю снимал мокрые ботинки с носками, чтобы просушить, бормоча что-то себе под нос, а Алан, который уже разместил свою обувь и носки возле костра, лазил в красном рюкзаке старика, пытаясь разобраться, есть ли там что-нибудь нужное.

Так как костер был разожжен в яме, а воздух подавался к нему по подземному туннелю, его не было видно со стороны, что снижало возможность привлечения внимания со стороны солдат Хесуса. Для розжига костра Нуной были выбраны специальные сорта дерева, которые при горении почти не выделяли дыма, который также мог выдать их расположение, как и сам огонь. Начинало расцветать, и сопротивляться сну стало совсем невозможно. Алан закрыл глаза и тут же провалился в сон. Ему ничего не снилось, и вообще он спал очень чутко, слыша иногда вопросы от Эндрю о том, почему за ними была организована такая серьезная погоня, куда они бегут и есть ли у кого-то что-нибудь пожрать?

Проснулся же Алан от сильного приступа судороги левой ноги, которая не прекращалась, как бы он ни напрягал пальцы ног. Дело в том, что в детстве судороги часто беспокоили его, особенно после того, как он записался в секцию плавания, и доктор ему тогда посоветовал пить витамины, содержащие кальций, и есть разные фрукты. Тогда это действительно помогло, ведь с тех самых пор у него никогда не случалось приступа судорог, ровно до этого дня. Видимо, сказались колоссальные физические нагрузки последнего дня и дефицит витаминов в период нахождения Алана в плену.

Когда судороги отступили, он приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Наступил день, и некоторым солнечным лучам удавалось прорваться сквозь густую крону деревьев и высоких кустарников, создавая поистине потрясающей красоты картинку.

«Вот бы сфоткать», — пронеслась мысль в голове Алана, которая тут же разбилась о печальную действительность.

— Есть кто тут, Виктор, Эндрю? — спросил Алан, стараясь сильно не повышать голос, но ему никто не ответил.

Он был совсем один, не понимая, что могло произойти с остальными, пока он спал. Поднявшись на ноги, Алан огляделся. Тревога начала овладевать его сознанием, но внезапно до него донесся голос Эндрю: «О, чувак, ты уже проснулся? А мы тут рыбы наловили».

От радости Алану захотелось обнять парня, но, совладав со своими эмоциями, он лишь задал риторический вопрос:

— Вы были на рыбалке?

За Эндрю без спешки рядом шли Виктор и Нуна, несшие в руках рыбу и заточенные ровные палки, похожие на небольшие копья. Они оживленно разговаривали между собой на непонятном языке, не замечая никого вокруг. Когда Виктор поравнялся с Аланом и их глаза встретились, он будто пришел в себя и, остановившись возле друга, спросил: «Что, ты почему так на меня смотришь?»

— А ты, походу, поплыл, Альварес?

— В каком смысле? — спросил Виктор, но тут же поняв, что имеет в виду Алан, добавил: «Прекрати, Уайт, мы просто рыбачили. Ты ведь хочешь есть?»

После этих слов Виктор подошел к костру, в который Нуна уже подложила крупных веток, из-за чего тот на какое-то время стал настолько большим, что иногда языки пламени даже вырывались из ямы.

— Нам надо принять решение, что будем делать дальше? — сказал Виктор, когда все уселись вокруг костра перед тем, как поесть.

— Народ, у меня планов нет. Я за любой кипиш, главное, пожить подольше, да и покайфовать по возможности.

— Мы тебя поняли, Эндрю, — ответил Виктор. — Если верить Нуне, а я ей верю, мы сейчас движемся на восток Боливии, в сторону Бразилии. Можно пересечь границу и уже оттуда улететь в Штаты.

— Чувак, мне в Штаты путь заказан, я туда больше ни ногой, — резко отреагировал Эндрю, сплюнув себе под ноги.

Алан молча смотрел на окружающих, думая о нескольких вещах, а именно о том, почему за ними была устроена такая яростная погоня, возможно, дело не в них, а в том чертовом смартфоне, и об их новом спутнике Эндрю. Впервые увидев его там, на опушке, он был похож на загнанного дикого зверя, чувствующего запах смерти, а сейчас, рассмотрев получше его спортивное телосложение, шрамы на теле, которые сложно было сопоставить с его манерами дворовой шпаны. Но эти мысли у Алана были на фоне постоянного волнения насчет Ребекки и детей. Ведь он уже потерял счет времени тому, сколько дней прошло с той злополучной аварии.

— Алан, ты меня слышишь? — прервал мысли Алана Виктор. — Что ты думаешь на счет всего этого?

— Я думаю, что погоня идет не столько за нами, сколько за смартфоном усача Бо, который должен содержать нечто очень важное, что, по мнению Хесуса, не должно попасть в руки его врагам. Хорошо бы посмотреть, что там внутри, жалко, что я не подумал и утопил его.

Алан, вытащив из рюкзака смартфон, помахал им и небрежно положил рядом.

— Чувак, думаю, что трубка в порядке, это же водонепроницаемая модель, у меня когда-то была точно такая же. Сам можешь в этом убедиться, если трубка заряжена и ты знаешь пароль. — в своей манере, напоминающей разговоры в цветных кварталах, сказал Эндрю.

Алан, не очень веря в его слова, взял смартфон и, включив его, применил свой пароль для разблокировки.

— Ты прав, Эндрю, он работает, спасибо тебе, — радостно сказал Алан, в ответ на что Эндрю, немного смутившись, сообщил, что это мелочи, которые не стоят благодарности.

Просмотрев папки со сканами документов, Алан не нашел ничего интересного, но открыв галерею, он увидел огромное количество фотографий и снятого видео, где были запечатлены казни и избиения мужчин, а также избиения и изнасилования женщин.

— Фу, это словно портал в преисподнюю, они просто больные ублюдки, раз такое творят, так еще снимают на видео, убил бы их всех. — раздраженно сказал Алан, с отвращением отбросив смартфон перед собой на траву.

Виктор поднял смартфон и, просмотрев несколько мерзких роликов, сказал: «Ну теперь мне всё ясно. В этих преступлениях, помимо Хесуса, засветился Рудольф Монтегро, а он ни больше ни меньше является главой районной полиции».

— Получается, что полиция не только закрывает глаза на лагеря рабов для работы на плантациях Хесуса, так они еще вместе убивают конкурентов и всех неугодных. Да уж, теперь мы можем не надеяться на помощь местной власти, так как они, скорее всего, точно также нас ищут.

— Остается только идти в Бразилию…

— Точно, в Бразилию! — перебил Виктора Алан. Ведь у меня там есть одна очень хорошая знакомая девушка, ее зовут Елена.

— Елена, а кто она, ей можно доверять?

— Мы работали вместе, она из очень влиятельной семьи, которая имеет хороший бизнес в Бразилии и знакомства во власти. Надеюсь, что она меня еще помнит.

— Отличная тема, чуваки. Мы переходим границу с Бразилией, потом созваниваемся с этой телкой, нас встречают, с комфортом размещают в гостинице, а потом мы продаем наши записи их самым крутым журналистам, получаем кучу денег и оставшуюся жизнь кайфуем. — радостно предложил Эндрю.

— В целом, идея здравая, но мне надо еще вытащить мою семью из больницы, надеюсь, до них еще не добрались бандиты Хесуса.

— Чувак, если у тебя будет куча денег, ты сможешь нанять несколько профессионалов, которые мигом вызволят твою семью из лап бандитов и привезут их в целости и сохранности в Бразилию. Не парься, как говорится, деньги решают все проблемы.

— Ну что, тогда идем в Бразилию? — спросил всех Виктор, а после небольшой паузы добавил: «Рыба уже, наверное, приготовилась, давайте поедим».

Глава 7