18+
Аисты летают

Бесплатный фрагмент - Аисты летают

Одни летают, другие залетают!

Объем: 44 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Глава 1. Аисты летают

Одна подруга рассказала мне свой сон. Будто бы она на пустынном пляже у реки, а аисты с большими красными клювами смотрят на нее из

кустов и вот, вот принесут ребеночка!

— Подглядывают, значит — сказал я — нехорошо! И вспомнив, добавил:

— Во французских домах Любви за подсматривание берут в два раза дороже!

— А за подсматривание за подсматривающим — в четыре раза!

— Когда я была маленькой, — вспоминала подруга, то засыпая слышала: шепот, скрип кровати, охи — ахи. Это аисты несли мне братиков и сестричек.

О, эти звуки любви, которые мы слышим с детства: скрип кровати, вздохи, вскрики.

Недавно писали, что Курникова и Игналес так кричали от страсти, что соседи по гостинице вызвали полицию.

В России теперь секс (любовь) есть. На улицах днем целуются взасос, в метро на эскалаторах обнимаются так, что кажется, он поднимается быстрее.

А в вагонах аисты летают!

Как сказала моя молодая сотрудница, прочитав это:

— Одни летают, а другие залетают!

Глава 2. Куйло

По фамилии Куйло

На Украине много странных фамилий, видимо произошедших из казацких прозвищ. Например, депутаты Тягнибок, Перебейнос, Куйбида — мэр Львова.

Украинцы дорожат такими фамилиями, как титульными.

Моя мама, учась в фабрично-заводском училище, подружилась с сокурсницей по фамилии Куйло. В те годы на петлицах формы учащимся ФЗУ вышивали фамилии, и вот мама рассказывала, что этой девочке мальчишки часто исправляли букву «К» на «Х»,

Детство Куйло

Первой это заметила принимающая роды акушерка:

— Ну и куйло у этого младенца! А врач заметила:

— Во время войны часто родятся такие мужики! И фамилия у него такая же.

С Гришей Куйло мы дружили в детстве. Жили в одном семиэтажном доме в соседних подъездах. Я один из немногих был посвящен в его тайну. Гришины мать и бабушка, в те годы, это тщательно скрывали это: шили ему большие трусы и шаровары с карманом посредине. Но одна девочка из детсада рассказала дома, что мы играли в «папу-маму»:

— А Гришки большая писка!

Возмущенные родители девочки, пришли в садик. Нас заставили повторить игру при всех. Но, конечно, никакого секса в ней не было.

Второй раз мы попали уже первом классе. Устроив взаимный показ «у мальчиков — у девочек» на заднем дворе. Гришина сестричка, выдала нас, и в самый пикантный момент на задний двор ворвались матери трех девочек и меня с Гришей за уши повели к родителям на наказание. Меня мать била толстой веревкой. Гриша тоже орал на весь двор. А утром его подозвал отец и сказал, что если подобное повторится еще раз:

— Я отведу тебя к евреям, в синагогу и там тебе обрежут на половину!

Но все же такая опасность возникла еще раз. В третьем классе у нас ввели школьную форму, и Грише пришлось носить брюки. Уже на второй день учительница украинского языка повела Гришу к директору школы и заявила, что он по ее мнению он занимается рукоблудием. Но этот раз все обошлось директор, был в курсе и сказал учительнице:

— Это вам кажется!

Глава 3. Любовь и Урология

Говорят: простата — второе сердце мужчины

Она нежно обнимает уретру, побуждая пещеристое тело (член) к любви и извержениям. Но с годами и от множества любовных трудов её объятия делаются все крепче, а струи все тоньше. По ночам не спадает эрекция (по — народному — сухостой) и вначале это даже радует, позволяя увеличивать длительность совокуплений, но по утрам сильная боль в промежности, затмевает радости любви. А бесконечное стояние над унитазом с капающим членом и того более.

Вспоминается теле — реклама, на которой геморроидальный мужчина в белом халате вещает:

— Простонал! Лечение простаты это просто! Видно нет ее у него,

— Думаю я, стоя, согнувшись перед зеркалом, и делая себе укол в зад.

Несколько раз мне делал обезбалюющие уколы сын Юра, но теперь я научился делать сам — разовыми шприцами.

Боль усиливалась, я держался, чтобы закончить отчет на работе. Живу я отдельно. В ночь с 7 на 8 марта (надо же) нижняя часть живота стала вспухать на глазах, вызвал «скорую» кое- как оделся, идти уже не мог. И в 3 часа ночи меня привезли и внесли в приемной покой новой городской больницы за городом. С трудом я отвечал на вопросы дежурной сестры, а дежурного врача из отделения Урологии долго не могли найти. Две пожилые нянечки отвезли меня на каталке в отделение и положили, не раздевая на свободную койку, и ушли. Пришла сестра и предложила сделать обезболивающий укол в вену, но от нее так пахло спиртом (по поводу 8 марта), что я побоялся, что она не попадет и сказал:

— Делайте лучше в попу!

Утором 8 марта к моей кровати подошел заведующий отделением Борис Михайлович — замечательный доктор. Он и в праздник, чуть свет, делал обход и этим, можно сказать, спас меня. Меня немедленно отвезли в перевязочную. И зав. отделением сам, вывел из меня почти 3 литра мочи. Это надо было делать сразу, ночью. Позже катетеры в член ставили мне сестрички, и, несмотря на свое бедственное положение, я стеснялся и жалел, что Он у меня недостаточно большой. А сестрички были симпатичные.

Урологическое отделение в мужской части весьма специфичное: первое, запах мочи, по коридору гуляют мужики с бутылочками на привязи (мне это еще предстояло), второе, душераздирающие крики почечников, у которых «идут камни» и третье наиболее удручающее, онкологические больные тоже здесь.

Лечение не бесплатное и почти напрямую зависит от возможностей пациента. Есть палаты: на шесть человек, на четыре, двух и одного с персональным душем и унитазом. Есть палата для ветеранов войны с телевизором. Операция аденомы — опухали простаты формально бесплатно, но плюс стоимость лекарств, перевязочных материалов, аренды операционного зала и реанимации, где работают свои хозрасчетные коллективы, — набегает сто долларов, но это еще не все. Отделение само покупает лекарства согласно назначению палатного врача. Часть лекарств получают, централизовано, часть остается. В общем, крутятся.

Если у пациента таких средств нет. Ему пробивают дырочку в животе, вставляют трубочку и можете до конца жизни ходить с бутылочкой!

В понедельник меня повели брить живот и ниже. Когда сестричка поднимала член, обривая его как гусиную шейку, я улыбался. Потом, когда отрастало, кололось так, что невозможно было ходить (уже с бутылочкой).

На другой день в палату за мной пришли с каталкой, и сказали лечь на неё голым, и повезли в операционную (так положено). В коридоре до операционной меня провожали брат и сын. Они же меня встречали почти бессознательного и неподвижного. В операционной анестезиолог попросил меня сесть, чтобы сделать укол в позвоночник. Укол очень болезненный, а тут еще я увидел у соседнего операционного стола большой пакет полный окровавленных бинтов с предыдущей операции. Полного наркоза не было, обезболивание дошло до груди. Я все слышал:

— Включите отсос (крови) — голос Бориса Михайловича,

— Давление падает, голос кого-то из медсестер,

— Протрите маску (от крови), — голос второго хирурга.

— Зашивайте, голос зав. отделением.

Когда я полностью очнулся в послеоперационной палате, то обнаружил, что из члена у меня выходит две трубки и веревка, и подумал:

— Как только они там поместились, дырочка вроде маленькая!

Третья трубка торчала из живота и шла на капельницу. А под кроватью, как я узнал позже, стояла трехлитровая банка, в которую стекал промывочный раствор с кровью и кусочками моего мяса. Промывание должно было продолжаться непрерывно несколько дней. А так как у меня нет жены и сестры, то я договорился с одной из медицинских сестер, и ей поставили топчан рядом с моей специальной

кроватью. Я спросил у нее:

— Зачем у меня в члене еще и веревка? — Она пошутила:

— Чтоб вытянуть! Я подумал:

— Это хорошо, — и мне стало легче.

На вторую ночь к сестре пришел друг, и около часа они уединялись в «сестринской».

А так, у каждого палатного врача на дежурстве есть «своя» сестричка, а в ординаторской четыре дивана.

В отдельные одноместные палаты сестер назначают по выбору и даже из других отделений.

Сын приходил ко мне каждый день, приносил еду, которую готовила по его настоятельной просьбе, бывшая моя жена. Приход его каждый раз приятно удивлял меня. Я даже гордился перед соседями по палате и незаметно показывал на него сестричкам. Через день приходили брат и подруга. Они первые дни кормили меня с ложечки.

Поднявшись после операции, я обнаружил швы на мошонке. На мой вопрос при обходе, Борис Михайлович сказал:

— Вам уже поздно думать о детях, думайте о внуках!

Б.М. очень хороший хирург, знаменитый даже, но американцы делают эту операцию иначе, и не зашивают семяпротоки. Через неделю после выписки яйца вспухли, и я опять лег в больницу, переживать свою потерю к воспроизводству.

Были еще проблемы с туалетом в отделения урологии. Пока плохо ходил потихоньку писал в умывальник в палате. Но второе было только с клизмой, а мужских туалетов не хватало. Я вставал ночью и крался в процедурную, расположенную в женском туалете, (где бреют) там был чистенький унитаз с биде. Потому что в мужских писали на пол и днем и ночью, а раковые больные курили, сидя на унитазах.

Однажды одна крикливая нянечка пошутила и закрыла меня в женском туалете (в процедурной). Стучать ночью в женском туалете я не решился, присел и задремал, а утром привели брить женщину. Ну и — побрили!

Несколько месяцев было очень больно, моча шла с кровью, хотелось каждые десять минут. Однажды, еще в больнице, я подошел к открытому окну, было 5 утра. Болело страшно! Посмотрел вниз, там собрались собаки на свадьбу:

— Ну, думаю,

— Прыгну, пятый этаж, боли кончатся! И собак распугаю — но собаки начали спариваться, меня это рассмешило и стало легче.

       Через год ко мне домой пришла подруга, которая вечно боялась захватить.

— Теперь не бойся, — сказал ей я, —

— Помнишь мою басню «Сивый мерин»:

— « Он не знал, что в раннем детстве,

Бог лишил его яиц!

И поэтому всех женщин,

Принимал за кобылиц!»

       Теперь я понимал изречение « на полшестого» и даже написал.

Но жизнь продолжается и после шести.

Глава 4. Роза и Победители

Роза Яковлевна в молодости была красивой: черные волосы, черные брови, белая кожа и всегда розовые чувственные губы. Но особенно привлекательной делали ее большие карие глаза испуганной лани, глаза в которых каждый мужчина чувствовал себя победителем. У нее были красивые славянские ноги, но не, потому что она жила в старинном русском городе Ярославле, в Гражданскую войну ее родители жили на Украине и ее мать изнасиловали петлюровцы, видимо один из них был стройный и чернобровый.

Перед Отечественной войной она вышла замуж за Борю, ей было семнадцать, и она ничего еще не знала об этом. Мать, после своей трагедии, держала дочь в строгости, да времена были другие. С Борей она познакомилась в техникуме и, когда через год, он первый раз поцеловал ее в губы, голова у нее закружилась, и все поплыло. Видимо, впервые проснулась ее большая чувственность. После свадьбы они жили у него в комнате.

Боря был несколько старше ее и долго мечтал об этом (с другими женщинами ему это не удавалось). Поэтому они ночь и день предавались любви, прерываясь только после семяизвержения. Его мать предусмотрительно выделила им десять простыней и вечерами Роза застирывала их. По утрам его мать часто бегала на балкон, отворачивая голову от их кровати. Так они придумали: Боря вводил ей под ногу, а потом отодвигался. И его мать могла увидеть их головы далеко друг от друга. Но они продолжали! Наивные молодожены!

В начале Войны родился сын- Яков, его назвали в честь дедушки, который, к сожалению, уже успел погибнуть на фронте. Боря по шестнадцать часов работал на оборонном заводе и домой приходил только спать, а иногда спал на заводе в бытовке. Яша плохо сосал грудь, много плакал, и Розе было очень тоскливо, тем более что переполненная грудь возбуждала. Они жили в большой общей квартире с большой ванной комнатой, отдельным туалетом и маленькой кладовкой, где Боря и еще один сосед- Петров оборудовали мастерскую. С этой мастерской все началось. Петрову было за пятьдесят, и он хромал, поэтому не подлежал призыву. Работал на обувной фабрике, «где гнали сапоги для армии», как он говорил. А по вечерам в кладовке чинил обувь всему дому. Однажды Роза попросила его прибить каблук, и когда она поставила ногу на табуретку чтоб попробовать, Петров повел рукой вверх, все выше, и выше, она попыталась вырваться. Но его пальцы уже коснулись этого, голова у нее закружилась, и он усадил ее на колени, и, оттянув трусики, ввел свой большой (как ей показалось) член. Потом он схватил ее за переполненную грудь, и она стала совсем мокрая — внизу и вверху. Он долго держал ее на коленях, пока его не позвала жена. Когда Боря пришел с работы она еле дождавшись его хотела ему все рассказать, но он полусонный овладел ее сзади на боку и так и заснул не вынимая. Она тихонько встала, пошла в ванную и там долго плакала и мыла свою растревоженную и оскорбленную плоть.

У Петровых было два сына и дочь. Но их всегда было меньше: они сидели по очереди, одни садились, другие выходили. Петрова- мать была женщина полная, болезненная, дети были то ли на фронте, то ли в тюрьме, переживания рано ее состарили. А старик был еще крепкий и теперь, пристроившись работать во вторую смену, он стал каждый день караулить Розу. Она решилась пожаловаться Участковому. Участковый был пожилой мужчина, которого как члена партии не взяли на фронт, а послали пополнить милицию. Роза, оставив заснувшего Яшу соседке, одинокой женщине, побежала в милицию. Участковый выслушал ее, глядя в прекрасные глаза и мысли его, приняли другой характер.

— Вы оба виноваты в разврате! Если хочешь, чтоб все было тихо, будешь приходить сюда два раза в неделю и сообщать обо всем подозрительном. А соседа я прикручу. Время военное! — он крепко обнял ее сзади, поднял со стула и задрал платье, так быстро, что она не успела ему ничего сказать. Победителю!

Вокруг было полно отчаявшихся женщин, но он пристал к ней надолго, сделав, как знала только она, двух дочерей.

После войны у них было уже четверо детей. В квартире остались только двое соседей. Старая Петрова умерла, но вернулась ее дочь и захватила освободившуюся комнату. Была еще одна и Роза попросила Участкового. Он сказал, что поможет, но сначала ей надо обратится к Управдому.

Роза наделала своё единственное, нарядное платье черное в белый горошек и, расспросив соседей, где это, направилась к Управдому. Им оказался молодой человек, высокий и худой, послевоенный юноша. Юноша был хорошо, и модно одет, по тем временам, таких называли стилягами. Как такой хлыщ попал в Управдомы непонятно, если не учесть дефицита мужчин в после войны и то обстоятельство, что начальником заводского ЖЭК была молодая женщина.

Так что молодой человек был разбалован вниманием женщин, и он успел оценить ее ноги, когда Роза спускалась в его полуподвальный кабинет.

Прочитав заявление на дополнительную комнату, свидетельства о рождении четырех детей, он закивал головой и сказал, что он поддержит заявление, но сначала они отдохнут. Он закрыл кабинет и включил, незнакомую ей джазовую музыку, пригласил на танец. Она не знала, как это танцевать. Но в этом не было необходимости: он прижимал ее все крепче, препровождая в угол к диванчику. Поцеловал в шею, в щеку, потом впился в ее прекрасные губы. Роза чувствовала его возбуждение и понимала, что иначе комнаты им не будет.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.