Бесплатный фрагмент - Айдолы

От автора

Дорогие читатели. Прежде чем вы приоткроете завесу жизни корейских айдолов, хочется немного рассказать вам о данном романе.

Эта книга о том, что скрывается под маской яркой и привлекательной жизни ваших кумиров. Что они чувствуют, о чём переживают. Данная история выдуманная. В реальной жизни не существует ни таких людей, ни такой музыкальной группы. Поэтому совпадение, с какими либо событиями могут быть только случайными. Однако зная мир шоу бизнеса, в общем, то, как это происходит во всём мире, данная история не является ложью. Это красивая сказка для взрослых, со счастливым концом.

Берегите своих кумиров. Они такие хрупкие, ранимые и в сути своей беззащитные. Они делают нашу жизнь краше, ярче, ценой своих нервов, здоровья, жизни.

Приятного вам прочтения.

Варвара Янг.

Любая экранизация данной книги без согласия автора строго запрещена

Часть первая. Пропавший Айдол

Умирает певец и попадает в приёмную к высшим силам. Подходит он к секретарю и спрашивает: —

«Скажите, Уважаемый Ангел, мне куда идти, в рай или в ад?»

— Ангел его спрашивает: — «Вы кто?»

— «Я — артист, певец».

Ангел берёт его за плечи и отправляет обратно:

— «Вам, дорогой, на сцену. Ваш контракт ещё не закончен!»

ПРОЛОГ

— «Солист K-pop группы „Startus“, Ли Сан Хён был найден мёртвым в своём доме. Ему было 25 лет. Причины смерти устанавливаются».

Лина отбросила телефон.

— Господин Хёрт, здравствуйте. Вы ведь работаете в центральной больнице Сеула? У Вас при больнице есть морг. Сегодня туда должны доставить тело айдола. Ли Сан Хёна.

— Да Лина. Есть такой.

— Я прошу Вас, как друга, пожалуйста, сделайте для меня отдельную экспертизу, но чтобы никто этого не знал —

— Лина не плачьте. Для Вас я всё сделаю. Правда, не знаю, зачем Вам это. —

К вечеру раздался звонок. — Лина срочно приезжайте. У меня для Вас есть такая информация, которая Вам будет очень полезна. Приезжайте срочно. —

Лина прыгнула в машину. — «Что расскажет мне доктор Хёрт? Они нашли в его крови яд? Или какие то скрытые улики? Почему вообще я интересуюсь этим парнем?». Как то больно и скверно было у неё на душе. — «Зачем я влезла во всё это?» Сан Хён был очень ярким и всеми любимым айдолом, и ей не хотелось верить в его внезапную смерть. Да и как в такое поверишь? Ещё вчера утром она видела его живым и здоровым, разговаривающим с Чаном. Но так же было всем известно, что его продюсеры не дали ему возможности уйти из «Startus». Что из этого и как могло быть завязано со смертью молодого, высокого, красивого, здорового человека — ей не было понятно. И её женская интуиция подсказывала ей, что тут многое не чисто. А сейчас, доктор Хёрт готов был раскрыть ей какую-то тайную информацию.

С этими мыслями она зашла больницу.

K — pop группа «Startus»

1.Мин Джун Джон. — Самый старший из всех. Репер, продюсер, папа своих айдолов. Справедливый. Готовый убить кого угодно, за своих ребят. Любит музыку, хорошо танцует. Заражает всех своим смехом.

2. Ким Ли Вон. — Продюсер, автор большей части хитов группы, репер, поедатель бананов, соня, золотые руки и холодный ум, ворчун всей группы.

3. Ли Сан Хён (TAY). Ведущий вокалист, танцор, продюсер-лирик, широкоплечий красавец, очень весёлый, эмоциональный. Искренне обожает Лину, свою первую и единственную любовь и ждёт от неё взаимности. Без особых комплексов. Может легко раздеться на сцене, что вызывает неподдельный восторг его поклонниц.

4. Ким Дон Бин (Бобби) Австралийский кореец — ведущий танцор, певец, репер, маньяк своего дела. Маленький, ниже всех в группе. Худенький, очень пластичный. Не представляет свою жизнь без снеков, танцев и своих коллег по группе. Очень боится высоты.

5. Пак Чан Сон. (Чарлз) или Чарли. Второй вокалист. Весёлый. Не очень высокий. Австралийский кореец. Вижуал. Девочки сходят по нему с ума. Он имеет спортивную фигуру. И часто раздевается по пояс на сцене вместе с Сан Хёном.

6. Чон Мин Хён. Танцор. Репер. Гибкий, пластичный. Среднего роста. Тихий. Застенчивый. Но иной раз его пробивает на милые шутки. Любит поспать и мороженное. У него не очень много фанатов, чему он даже рад.

7. Пак Ин Джон. Макне т. е., самый младший участник. Танцор и певец. Любимец всех мемберов. Очень красивый, высокий. Похожий на капризную девочку. Часто плачет и громко чихает. Девочки визжат, видя его на сцене, а он их боится.

K — pop группа «Rain People»

1. Чхве Вон Сон — репер, продюсер, самый старший участник группы Справедливый, серьёзный, прямолинейный. Любит музыку, хорошо танцует.

2. Юн Лин Хо (Дилон Майер). — главный вокалист, романтик с большими глазами. Грустный лирик. Очень влюбчивый, наивный, честный. Он обладает необычными, вокальными данными и огромным для вокалиста диапазоном в пять октав.

3. Сун Бин Ху — саунд продюсер и лидер группы, рэпер, продюсер молодых айдол проектов. Автор большей части хитов группы, главный саунд продюсер в SVOL ENTERTAINMENT. Спокойный весёлый интроверт с острым чувством юмора. Хитрый. Любит своих мемберов и старается всегда заступиться за них и отстоять их позицию в любом споре.

4. Ян Чиян — главный танцор, певец, рэпер, влюблен в танцы. Подкаченный и очень пластичный. Выглядит моложе своего возраста лет на десять. Весёлый балагур. Очень компанейский. Любит острые шутки.

5. Кон Тори. (Тэуро Инэ).- американский японец корейского происхождения. Ведущий вокалист, танцор, продюсер, вижуал, центр группы. Широкоплечий, красавец среднего роста. Прямолинейный, эмоциональный. Без комплексов и фобий. Лидер по жизни. Живет со вкусом. Очень разносторонний в разных сферах творчества. Нежно влюблён в Леру, за которой готов поехать хоть на край света.

6. Ким Гёрэ. — Макнэ. Ведущий вокалист. Танцор, рэпер. Уверенный в себе. Очень преданный своим хёнам. У него прекрасно идёт сольная карьера, однако ему больше всего хочется работать именно со своими мемберами. Он очень заботливый, внимательный, немного застенчивый и смелый. Любитель острых ощущений.

Продюсеры групп «Startus» и «Rain People»

Господин Иль То Кан — жёсткий, расчётливый, беспринципный человек. Знающий толк в шоу бизнесе. Выпустивший в свет уже не одно поколение айдолов.

Господин Пак Ли Чан — давний партнёр по бизнесу Иль То Кана. Обаятельный, упитанный, добрый, хитрый саунд продюсер. Человек с тонким, творческим вкусом. Искренне любит своих подопечных айдолов. Защищает их от нападок и наказаний Иль То Кана.

К-pop группа «Ais Two» — коллеги и соперники группы «Startus» по работе и давние друзья в жизни.

Ян Джек — один их солистов k-pop группы «Ais Two». Весёлый, добрый, шутник и балагур. Близкий друг Ли Сан Хёна и Лины.

Действующие лица

Лина Ли Фокс (Ангелина Ройс) — ЭКС директор группы «Ais Two». Давняя возлюбленная Ли Сан Хёна. Генеральный директор PIT Entertainment. Она одна из самых старших в этой компании. Решительная, смелая. Всегда и во всём поддерживает Сан Хёна, мемберов Startus и всех айдолов PIT Entertainment. Переживает за своих коллег.

Мин Де Француаза — Любит Джуна. Французская топ модель, переехавшая в Корею, чтобы быть всегда рядом с ним. PR директор PIT Entertainment. Любит Джуна. Отдаёт всю себя работе в компании и любимому человеку. Вечно разбирает проблемы, связанные с интересом СМИ к группе Startus.

Эмили Маер — американка. Ведущий хореограф в PIT Entertainment. Девушка Дон Бина. Встречается с ним уже более десяти лет. Ради него бросила престижную карьеру в штатах и переехала к мемберу. Не хочет официально оформлять их с Бобби отношения в связи с пикантной проблемой. Вместо этого предпочитает работать с Бобби день и ночь в танцевальном зале. Весёлая, энергичная, самостоятельная, независимая оптимистка.

Анита Харисон — доктор-фониатр. Всегда рядом со Startus. Именно по ней вздыхает Чан и эти чувства взаимны.

Чон Со Йон — девушка-поклонница «Startus». В будущем верный и неизменный директор группы Startus. Помощница Лины и Ли Сан Хёна во всех их делах. Девушка, а потом супруга Чон Мин Хёна. Помощница Лины и Ли Сан Хёна во всех их делах связанных с деятельностью айдолов. Тихая, скромная, смелая, преданная своему делу и своим шибутным подопечным. Любимица всех мемберов.

Ким Бёль Ын — бывшая, агрессивная Юни. Официальный представитель фандома Startus. Очень трудолюбивая, резкая по характеру и весёлая. Быстро организовывает Юни для любых нужных акций. Авантюристка. Пользуется большим авторитетом у Юни. Влюблена в маленького Ина.

Ким Ари Джуан Миён (Арина) — русская девушка музыкант, воспитанница Ли Вона. В будущем саунд продюсер и со продюсер PIT Entertainment. Хорошая подруга Ким Ли Вона. Тихая, скромная, хитрая, сопереживающая. Ли Вон прочит ей блестящее будущее в k-pop бизнесе.

Хан Ли Кён — концертный директор и личный менеджер Ян Джека. Сдержанная, рассудительная девушка. Решает все его вопросы и руководит его, сольными, гастрольными турами.

Ли Муна Сон — мама Ли Сан Хёна. Добрая женщина. Искренне любит своего сына. Борется за его здоровье, жизнь и мечту.

Ким Бён Хо — отец Сан Хёна. Очень жестокий и сухой человек. Не считает его родным сыном, так как Хён родился вне брака. Даже не дал ему своей фамилии.

Лера Инэ (Валерия Хольская) — возлюбленная Кон Тори. Нежная и застенчивая девушка с голубыми глазами. Умная, целеустремленная, смелая, любящая. Готова сделать всё, чтобы Тори было хорошо.

Даша Инэ (ДаШу) — дочь Леры, молодая айдол. Весёлая, шибутная, вспыльчивая и решительная. Очень волелюбивая девушка. Любит своих родителей и хочет чтобы они были счастливы.

Минджи (Мамуко Инэ) — девушка айдол, младшая сестра Кон Тори. Любит своего брата, во всём ему помогает. Она очень жизнерадостная и большая оптимистка. Влюблена в Ким Гёрэ.

Эля Сагосян (Эльвира Хольская) — младшая сестра Леры. Тихая, забитая. Её рано выдали замуж за нелюбимого и очень жестокого человека.

Ю Сангун — молодой парень. Директор Кон Тори. Его верный помощник в делах. Всегда и во всём согласен со своим боссом. Весёлый, любит выпить.

Дон Кюрин — директор и администратор k-pop группы «RAIN PEOPLE». Жестокая, расчетливая, требовательная и сухая. Очень любит деньги. Она племянница господина Дон Хо Иля.

Доктор Энтони Хёрт — знакомый доктор Лины. Молодой, энергичный. Главный врач собственного медицинского центра в Амстердаме. По 4 месяца в год работает в больнице в Корее. Любит свою работу. Ясность и справедливость. Хороший друг и сообщник в разных рискованных ситуациях.

Мистер Джеймс Смит — юрист международник. Американец, живущий в Японии. Большой помощник и друг Пак Ли Чана и Ли Сан Хёна. Много помогает Сан Хёну в решении сложных юридических вопросов.

Мистер Боб Уольс — следователь голландец. Спокойный, честный. Помогает Сан Хёну с Линой и Startus добиться справедливости в сложных юридических делах.

Ян Джек — один их солистов k-pop группы Ais Two. Весёлый, добрый, шутник и балагур. Брат Ли Сан Хёна и близкий друг Лины.

Кан Вун Бён — ЭКС Мембер группы Six Points. Молодой, красивый, талантливый. Один из четырёх пропавших айдолов Хороший друг Ли Сан Хёна и в будущем один из главных солистов его мюзикла.

Ханна Роуз — медсестра голландка. Верная помощница доктора Хёрта. Спокойная, решительная. Немного похожа на мальчика.

k-pop группа Ais Two — коллегии соперники группы Startus по работе и давние друзья в жизни.

k-pop группа Six Points — одна из k-pop групп YDJL Entertainment. Её солистом был Кан Вун Бён

k-pop группа Super ManS — мужская k-pop группа, которую собрали Startus. Их продюсером является Мин Джун Джон

k-pop группа Star GirlS — женская k-pop группа, которую собрали Startus. Их продюсером является Ли Сан Хён

Иль Шин Хон — брат Иль То Кана. Президент YDJL Entertainment Трусливый, тихий, ведомый. Сообщник Дон Хо Иля.

Дон Хо Иль — бывший директор k — pop группы «Startus». Президент YDJL Entertainment. Спокойный, хитрый, коварный. На пути к своей цели не считается и с кем и не с чем.

Ан Бон Оурус Хва (Бон Хва) — Австро — испанский кореец бывший таинственный директор Ли Сан Хёна и Юн Лин Хо. «Темная лошадка» для всех. Сообщник Дон Хо Иля.

1.Рождение

Маленький Ли Сан Хён появился на свет в тот самый день когда на улице была страшная гроза.

Машина скорой помощи везла его маму Муну по дороге.

— Ааа..! Пожалуйста! Скорей! Очень больно! Пожалуйста! — Муна периодами теряла сознание. — Не могу я! Ну сделайте что-то! — В глазах всё потемнело. Очнулась она от того, что кто-то трепал её по щекам.

— Поздравляем! У Вас мальчик. 2100. Но понимаете… — В воздухе повисла тишина. — Что? — спросила Муна. — Что с моим сыном? Где он? —

— Ваш сын очень слаб. Он родился раньше срока. И… у него порок сердца. Тяжёлый и неоперабельный.

— Как? Мой сын будет жить?

— Мы сделаем всё возможное. Но… гарантировать ничего не можем. — Муна заплакала. Она так ждала этого ребёнка, а теперь она может его потерять, даже не взяв на руки.

— Принесите мне моего сына!

— Не положено. Он слабенький.

— Тогда я хочу пойти к нему!

— Нет нельзя! Мы принесём его Вам кормить, как только он окрепнет — Время тянулось очень медленно. Дни в больничной палате казались серыми и бесконечными. Наконец-то Муне принесли сына.

— Хён, мой маленький Сан Хён! — Мальчик смотрел на маму своими черненькими глазками, не моргая. — Какой ты красивый, ну, не уж-то, этому крохе уже так тяжело жить? — Малыш жадно ел. Муна потихоньку влюблялась в своего сынишку. Это был первенец. У неё долго не получалось забеременеть и это детя было для неё подарком судьбы.

— Маленький Сан Хён! Я буду любить тебя всем сердцем, таким как ты есть, и чтобы ты не сделал, куда бы, не пошёл, кем бы ни стал, я всегда поддержу тебя. — Время летело быстро.

2. Детство

Сан Хён, был крайне подвижным ребёнком. Муна порой просто удивлялась, как он может быть сразу и везде. — Мама, а почему небо голубое? Мама, а как птичка говорит? Мама, а кто в траве прыгает… — Муна не успевала за вопросами маленького сынишки. Спрашивая одно, он уже переключался на другое. Однако он очень скоро перестал требовать к себе много внимания, так как у него появились ещё и младшие братья и сёстры. Он был старшим и в свои небольшие годы уже чувствовал за них ответственность. Он весело играл с ними, отдавал им всё самое хорошее и вкусное, не требуя ничего взамен. Бывало, накажет мама братика за проказы, а он его жалеет и тащит ему конфету или какую другую вкуснятину, а позже и вовсе стал брать на себя всю ответственность за проделки малышни. Ему обычно не влетало, потому как его обаятельная улыбка и заливистый смех покупал абсолютно всех. Летом Хён бегал по полям в деревне за коровами и козами, пел им песни, ходил на руках. Он мечтал стать певцом, чтобы его слушало много людей. Не знал он, что однажды эта самая мечта доведёт его до того, что он будет убегать от своих почитателей так же быстро, как сейчас бегают от него куры в бабушкином дворе, которых он тщетно пытается поймать, чтобы вдоволь их потискать.

Хён был очень общительным. Бывало, идет он в магазин и всех там уболтает.

— Дядя! А у Вас сумка? А куда Вы идёте? А хотите я Вам песенку спою? — и давай петь и прыгать посередине магазина. Все ему хлопают и смеются, а Сан Хён только этого и ждал. Он обожал свою маму, потому что она никогда не в чём ему не отказывала. Он просился на танцы, и мама возила его несколько километров из сельской местности и обратно три раза в неделю, вместе с его братьями и сестрёнками.

— Хённи ты сегодня чего такой хмурый? Сынок что случилось? — спрашивала его мама, как-то возвращаясь с ним домой, после тяжёлого дня.

— Мама, госпожа Су Ына не поставила меня в ведущую партию. Она сказала, что я не пластичный, а я в прошлый раз на показе её танцевал и все были довольны. А она сказал мне, что я не создан для сцены и лучше мне бросить танцы.

— Ну что ты родной! Ты у меня очень талантливый. Я поговорю с Госпожой. На следующее занятие Муна подошла к Су Ыне.

— Госпожа Су Ына, что не так с моим Сан Хёном?

— Он деревянный у Вас.

— Как? Он же танцевал на показе, а в прошлом месяце он выиграл конкурс? —

— Это не его заслуга. Вы должны меня благодарить, что я ему позволила это. Но если Вы что-то имеете против, то я вообще его могу отчислить из коллектива. Муна развернулась и ушла, взяв за руку сына.

— Мама всё плохо да? Я плохой?

— Нет, сынок. Просто Госпожа сказала, что ты очень талантлив и не может дать тебе чего-то больше, поэтому нам с тобой следует поискать что-то более интересное для твоего таланта. Знаешь что? Я поговорю с папой, и может, уговорю его на переезд в Сеул.

— Как в Сеул? А что мы там будем делать?

— Хённи ты станешь там айдолом. Ты ведь самый лучший!

— Это правда, мама?

— Правда, мой родной. Верь мне. Ты будешь айдолом. Ты ведь этого хочешь?

— Да мама, очень! Но ведь мы бедны.

— «Ничего, сынок. Главное, чтобы ты осуществил свою мечту. —

3. Сеул

Сан Хён шёл по большому городу. Его слепили вечерние огни. Вот уже три года, как они переехали сюда. Папа и мама работали на двух работах, а он учился в школе вместе с сестрёнками и братишками. Утром он вёл их в школу. Днем забирал, но они разбегались по дороге кто куда. И ещё совсем не взрослому Сан Хёну приходилось их собирать.

— Куда вы а? Ну папа же будет ругаться? Побежали наперегонки. Кто выиграет — тому я куплю мороженое. — Мороженое было конкретным таким роскошным развлечением. Ведь им не всегда хватало денег, чтобы хорошо покушать. Обычно рис с кимчи. Яйца, иной раз рыба. Что перехватывали. Ребята кинулись бежать до дома. В порыве бега у Сан Хёна перехватило дыхание. Помутилось в глазах.

— Хённи, Хённи! — Чаи закричала, когда увидела падающего брата. Она побежала к нему.

— Хённи, Хённи, что с тобой?

— Чаи мне дышать трудно. Ой что это…

— Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! Моему брату плохо! — Взрослые люди увидели истошно кричащих детей. Кто-то каким-то образом вызвал скорую. Хён очнулся в машине скорой помощи.

— Где это я?

— Мальчик ты упал, потерял сознание. Сейчас ты можешь дышать? — Врач склонился над ребёнком. На лице у Хёна была кислородная маска.

— А где мой брат и сёстры?

— Их отвели домой. Ты лежи мальчик. — В больницу прибежала перепуганная Муна.

— Что с моим сыном?

— Госпожа у Вашего сына астма. Довольно не типичная. Вам нужны лекарства, а без них ему не выжить. —

— Астма? Откуда? Ведь у Сан Хёна не было ни одного приступа. Доктор, может Вы ошиблись?

— Нет, госпожа. К сожалению это окончательный диагноз. — Муна заплакала. — Мамочка, почему ты плачешь? Тебе больно?

— Нет мой родной. Нет. Просто я очень люблю тебя.

— Мамочка я вырасту, стану айдолом и сделаю так, чтобы ты никогда не плакала. — Муна рассчитывала на поддержку мужа. Но… Бён Хо был совсем другого мнения.

— Я зарабатываю на съёмную квартиру, на детские развлечения и студии. Теперь Сан заболел. И ради чего ему оставаться тут в Сеуле? Отправь его к бабушке.

— Нет Бён Хо. Давай возьмем ещё одну работу. —

— Знаешь что дорогая? Я не намерен работать так, чтобы умереть на этой работе. Я уезжаю. Если ты хочешь выполнять все капризы этого маленького паразита, то выполняй их сама. —

— Бён Хо! Это наш сын. —

— Нет Муна. Это — паразит! У нас кроме него есть ещё трое детей. Они что? Хуже что ли? —

— Но…

— Никаких но! Я забираю троих, а ты можешь оставаться с этим инвалидом, которого ты, ещё неизвестно от кого, нагуляла. — Родители разъехались. Муна работала за двоих, выхаживала больного сынишку. Порой приступы повторялись настолько часто, что Хёна приходилось класть в больницу на терапию, что бы хоть как-то облегчить его страдания. Лекарства плохо помогали. Конечно на периферии Сан Хёну было бы совсем тяжело, но тут было тяжело Муне. И он это видел. Он часто оставался дома один на целые сутки, так как мама много работала. Иной раз не видел её по неделе. Хён научился готовить. Научился сам делать уроки. Он очень боялся ночей и приступы его увеличивались от его страхов.

Так прошло три года. Однажды Сан Хёна окликнул на улице, какой то мужчина.

— Парень, а парень! Подойди сюда. — Сан Хён недоверчиво сделал шаг в сторону незнакомца.

— Как тебя зовут?

— Сан Хён, Господин. А зачем Вы меня позвали?

— Слушай паренёк. А не хочешь ли ты стать айдолом?

— Я айдолом?

— Да ты.

— Хочу, а что?

— Тогда вот тебе буклетик. Приходи по этому адресу на прослушивание.-

— Я?

— Да ты.

— Дядя да Вы шутите всё это! Айдолы — они же в больших компаниях делаются.

— А я тебе об этом и говорю.

— Ой, дядя врёте Вы всё. Так айдолов не ищут.

— Ну, больно тебе знать ищут, не ищут. Я тебе говорю, приходи. Телефон свой можешь дать?

— Ага, вот. — Сан Хён продиктовал свой номер незнакомцу, всё ещё скептически относясь к этому.

— Всё-таки дядя я Вам не верю, не похожи Вы на продюсера. Пойду я.

— Парень! — но Сан Хён уже дал такого стрекача, что незнакомец только его и видел. В тот день Хёну нездоровилось, опять случился приступ. После него сильно болела голова. А тот буклет он потерял. И даже не сильно расстроился, потому что как-то уж совсем не реально звучало такое предложение посреди большой улицы.

Прошло время. Сан Хён уже забыл о этом случае. Он как то даже немного смирился с тем, что с его заболеванием, его не возьмут учиться в айдол школу. Но в один пасмурный день вдруг раздался звонок.

— Господин Сан Хён? — Его спрашивал мужской голос.

— Ой. Да. Это я. — Хён немного растерялся.

— Вас приглашает на прослушивание компания SVOL Entertainment.

— Что?

— Приходите, на прослушивание. В эту среду в 13.00. Записали? Ну и прекрасно. Мы Вас ждём. — В трубке послышались короткие гудки. Не веря своим ушам, Сан Хён сел обдумывать, что же он будет петь. Он уже пару лет занимался и танцами и вокалом. Но у него начал ломаться голос. — «Что же спеть?» Он слушал много западной музыки. Выбор пал на «Бекстрит Бойз».

Да именно они. Он хотел быть как они. И у него было много плакатов и дисков этой группы.

В назначенное время худенький парень в весьма скромной одежде пришёл по указанному адресу. В фойе здания было много людей. Хён подошёл к стойке с красивыми девушками и спросил:

— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, куда мне обратиться вот по этому? — Он протянул девушкам бумажку, на которой была записана вся информация, продиктованная ему господином из телефонной трубки.

— Здравствуй. Ты к господину Пак Ли Чану?

— Вроде да. — Девушка куда-то ушла. Её не было минут тридцать. Потом она вернулась и сказала Хёну:

— Идите за мной. — Хён пошёл в след за девушкой.

— Господин Пак Ли Чан, вот этот молодой человек.

— «А… Здравствуйте, здравствуйте Сан Хён. — Юноша, а теперь это был уже красивый юноша, посмотрел на мужчину и узнал в нём того самого незнакомца.

— Здравствуйте Господин Ли Чан.

— Ну что будешь петь?

— Что прямо тут?

— Нет, пройдем в студию. — Парень огляделся. Небольшая сцена возле огромного билборда компании и несколько микрофонов.

— Это студия?

— Нет, молодой человек, студия дальше, но если хотите, то Вы можете спеть тут, а мы Вас послушаем. — Вместе с Господином Ли Чаном в кресла напротив уселись ещё несколько человек.

— Я буду петь Бакстрит Бойз.

— Давай. — Хён стоял и хлопал глазами.

— Ты забыл чего-то?

— Нет, сейчас. — Дрожащим голосом он начал свой номер. Пропел куплет припев.

— Довольно. Что-то ещё споёшь? — Хён спел ещё песню и ещё. Ли Чан остановил его.

— Мне лично понятно. А как Вам коллеги?

— Всё предельно ясно — в один голос сказали мужчины.

— Я плохо спел? — дрожащим голосом спросил Сан Хён.

— Нет, молодой человек, Вы были восхитительны в своём исполнении. Вы умеете танцевать?

— Да умею.

— Ну-ка включите ему музыку. Пусть попрыгает. — Сан Хён танцевал очень плавно. Мужчины в креслах смеялись и хлопали ему.

— Достаточно. Вы приняты молодой человек. Завтра приходите с родителями и с вещами. Мы поселим Вас в общежитии. Теперь Вы — трейни.

— Кто я?

— Трейни. Вы будете тренироваться в огромной группе человек, чтобы стать айдолом.

— Спасибо — едва заикаясь, проговорил Хён.

— «Мама, мама я — трейни! — Хён влетел домой как ошпаренный, но в комнате его встретил папа.

— Папа здравствуй я теперь трейни и буду айдолом.

— Что? — глаза отца злобно сверкнули.

— Я запрещаю тебе этим заниматься!

— Нет, папа. Нет! Я давно уже мечтал!

— Я тащил тебя, щенка инвалида на своём горбу, всю жизнь, чтобы ты стал мальчиком по вызову?

— Папа! Я сам уже год зарабатываю! Я ничего не прошу тебя! Я купил себе компьютер и сам пишу музыку. Я не понимаю, за что ты со мной так. Я сам оплачиваю себе лекарства.

— А ешь ты, чью еду, щенок?

— Мама за что? За что вы так со мной? — Муна вступилась за сына.

— Дорогой не надо с ним так. Он долго к этому шёл!

— Я не потерплю сына приблудня! — Отец схватил компьютер Хёна и со всей силы стукнул его о стену.

— Получи, дрянь!

— Папа! — Сан Хён залился слезами. Отец отвесил ему несколько звонких оплеух.

— Уходи! Уходи из моего дома. Но без вещей. Как родился, так и иди! И чтобы духу твоего тут не было! — Хён схватил свою сумку. Муна попыталась его остановить.

— Хённи! Остановись! Прошу тебя!

— Мама! Я не останусь тут, я взрослый. Мне пятнадцать лет и я сам зарабатываю. Завтра встретимся у входа в компанию в полдень. Ты мне очень нужна.

— Куда ты?

— Переночую у Хан Ыля. — С этими словами он выбежал из дома. Муна со слезами опустилась на стул.

— Что ты наделал! Это наш сын, наш маленький Хённи.

— Ничего — сказал отец злобно. — Он сам выбрал себе такую жизнь. Теперь пусть катится ко всем чертям и не жалуется.

В день, когда Сан Хён должен был прийти в компанию, он попал в аварию. Утром, развозя газеты на казённом мотоцикле, он столкнулся с автомобилем. Нога пострадала очень сильно, но перелома не было. Получив укол обезболивающего в больнице, он хромая пошёл на встречу. Царапины были повсюду. — « Что рассказать в компании? Скажу, что со скейтборда упал».

Муна пришла к дверям назначенного здания чуть заранее. Увидев хромающего и поцарапанного сына, она подошла к нему.

— Что с тобой Хённи? Что это? Кровь?

— Мама я свалился со скейтборда. Пойдем во внутрь. — Господин Ли Чан ждал их.

— О! Госпожа Ли. Я Вас ждал. А что с Вами Сан Хён и где Ваши вещи?

— Я их потерял когда упал со скейтборда. — Ли Чан засмеялся.

— Ну что же, вот договор. Госпожа Ли Вы его подпишите?

— О, да я готова.

— Хорошо. Тогда вот Вам ручка, а этого сорванца я забираю в общежитие для трейни. Вы привезите завтра ему новые вещи. — Муна обняла Хёна.

— Вот и сбылась твоя мечта мой птенец.

— Мамочка, я тебя так люблю. — Хён поцеловал маму и пошёл вслед за своим продюсером. Жизнь трейни началась.

4. Легко ли быть трейни

И так Сан Хён стал трейни. То есть стажёром в корейском шоу бизнесе. Подготовка к тому, что бы стать айдолом давалась ему очень трудно. Каждый день первый месяц вообще без выходных, мальчишек будили менеджеры в 6 утра. Казалось бы, так живут все корейские школьники. Однако нет. Мальчиков посадили на жесткую диету. Так как для айдолов они были слишком тяжёлые. Сколько весит айдол? 50 — 57 кг. Для юноши с ростом 180 см. — это крайне мало. А их подобрали всех примерно такого роста. При том, что они теперь почти не ели, а если и ели и не всегда вкусно, так физические нагрузки были крайне огромными. Танцы, физкультура, вокал, вперемешку со школьными уроками. Ведь школу то окончить как-то надо. Им повезло только в том, что не приходилось бороться за место под солнцем. В их случае сразу набрали группу. И им не приходилось дрожать за то, что кого-то выгонят. Старший из них, отвечал за всех участников. Жалел их, когда они плакали, помогал справится с проблемами, разбирал их ссоры между собой. Веселил или успокаивал, если дело доходило до полного разноса общежития. К ночи, уставшие, измученные пареньки практически вползали к себе в комнаты. Нужно было как-то поесть. Чтобы приготовить, что-то Джун поплелся на кухню. Приготовив огромный «тазик» еды на скорую руку он позвал ребят. Ответа не последовало.

— Эй. Ау! Где Вы там… — Молчание. Войдя в комнату, он обомлел. Юноши спали, не раздевшись, кто как. Бобби лежал прямо на полу, Мин Хён и Чан Сон, разлеглись поперек двух кроватей. Они сдвинули их вместе и теперь лежали, как попало, мирно посапывая. Ким Ли Вон спал в кресле, свернувшись клубком. Ин Джон, накрылся курткой и забрался под подушку, а Сан Хён спал с подушкой в обнимку. Вещи ребят валялись кое-как.

— Сан Хён! — позвал его Джун.

— А… Что? Ой, мы проспали да?

— Хён пойдем есть. Давай поднимем их что-ли.

— Не хочу есть, голова болит, спать хочу.

— Хён ты полутора суток ничего толком не ел. Давай вставай, сейчас таблетку дам. — На полу послышалась возня.

— Ой, Джун. Я что заснул что-ли? — Бобби поднялся с пола. — А что всё уже без меня съели? Парни давайте есть. Чё вы дрыхните! Завтра у нас первый выходной, мы будем спать целый день. — Обжорка Бобби поплелся на кухню. Ребята начали продирать глаза.

— Наконец то мы будем кушать. Я вроде даже уже и выспался. — Мин Хён потянулся.

— Булку бы какую-то съесть. — Что? — Чан не успел договорить. На кухне послышался грохот и вой Бобби. — Так. Хомячок опять куда-то свалился. — Чан и Сан Хён побежали на кухню. Бобби лежал под столом, а рядом валялся разломанный стул.

— Бобби, что случилось? — Сан Хён поднял друга за шиворот.

— Ты в порядке хомяк? Опять за чипсами, небось, лазил.

— Угу они вкусные.

— Ли Вон, тебе работка. Бобби опять сломал стул.

— И что?

— Тебе его чинить, потому что только ты умеешь это делать.

— Бобби — ты моё наказание! Я вечно подбираю за тобой все твои проделки. — Кое-как составив стул, Ли, всё ещё ворча, уселся есть. Ребята подтянулись на кухню. За столом воцарилась тишина. Было слышно, как кто-то чавкает, пьёт что-то, сопит от усердия. Джун устроил ребятам день, а точнее ночь обжорства. Курица, рамён, огурцы… Он был сам из довольно обеспеченной семьи и если агентство не докармливало мальчишек, то Джун, на правах старшего, сам шёл на рынок или в магазин, и покупал на свои собственные деньги всё, что считал нужным. Есть баланду для похудения, не входило в его правила и он, старался, периодически, накормить усталых мальчишек.

— Джун — это самый вкусный ужин — Чан полез обниматься к Джуну.

— Джун — ты бог кулинарии! — Парни обступили Джуна схватили его на руки и стали таскать по всему общежитию.

— Завтра выходной, завтра выходной! Ура! Мы будем спать и есть, есть и спать. — Пока все разбредались по кроватям Хён мыл посуду. За этим делом его застал Чан.

— Сан Хён пойдем спать.

— Нет Чан я тут приберусь немного. — Хён повернулся на левой ноге и вскрикнул от боли.

— Что с тобой Хён? У тебя болит что-то?

— Да, нога. Перетанцевал видимо сегодня.

— Ну, давай я тебе дам бинт. Перетянешь, и нога пройдет.

— Да, наверное… — Сан Хён уже больше месяца мучился от боли в ноге после того столкновения с машиной, но говорить кому-то, что боли бывают настолько сильные, что искры из глаз, он не хотел. Он терпел. Покупал, себе какие то обезболивающие мази. И как-то так перебивался. Когда он просто ходил, нога особо не ныла. Но вот когда начинал танцевать, то боль была сильная.

— Хён пойдем. — Чан отвлек его от своих мыслей.

— Чан… слушай, а мы вообще — дебютируем? Как-то мне грустно.

— Конечно. — Улыбчивый Чан всегда был во всём уверен.

— Я бы не пришёл сюда, если бы не знал бы что стану айдолом. Мы теперь группа, мы вместе.

— Да… Ты прав. — Ребятами потихоньку овладевал сон. Наевшись сегодня до отвала, они дружно засопели.

Утро началось весело. Все практически одновременно, подскочили от какого то странного звука.

— «Ааапчхиии». Ин Джон чихал так, что сотрясались стены. — «Ааапчхиии!». Ребята прикрыли уши руками и продолжали подпрыгивать от жутко страшного чихания Ина.

— Ин. Ты простудился что-ли?

— Не зна… чхииии!

— Дайте ему что-то а? Мы тут все сейчас заиками останемся.

— Пчхииии… У меня аллергия на пыльцу. Чхииии…

— Да где у нас в доме пыльца? — Ли Вон подошел к окну.

— Какая зараза поставила сюда этот цветок?

— Эта зараза — наш директор. Гы! Гы! Гы! — Джун покатился со смеху. Над его ухом раздалось громкое «пчхиии…». От неожиданности парень сел мимо кровати.

— Да тебе Ин, айдолство прямо противопоказанно — поддел друга стонущий от смеха Ли Вон.

— Почему?

— Представляете, вот он такой весь звезда и поклонники вокруг. Он на сцене. Ему преподносят букет и он как… — «Аапчхиии!» — раздалось рядом. Ли Вон втянул голову.

— Вот я и говорю, как чихнет наш маленький Ин в микрофон, так и сдует всех фанатов со стадиона одним чихом. — Ин резко перестал чихать.

— Вот. Смотрите как Ин хочет в айдолы, даже чихать перестал.

— Еще бы стадион такой найти, наполненный поклонниками — съехидничал Ин Джон.

День прошёл весело. Парни убирали общежитие, готовили, стирали. Устроили бой подушками, гоняли в парке мяч. Несмотря ни на что, они всё же, в душе, были детьми. Каждый со своими привычками, особенностями характера. Они научились стоять друг за друга горой. Выручать друг друга. Они плакали все вместе, когда у кого-то, что-то не получалось и радовались — когда кого-то хвалили.

Особым усердием в танцах отличался Бобби. Он был гибкий, мог завязаться в узел. Но его взяли последним и ставили его участие в коллективе под большим вопросом. Он имел склонность к набору веса и был сравнительно ниже других.

Незадолго до их дебюта, Бобби вообще перестал приезжать в общежитие. Он дневал и ночевал в танцевальном зале, чтобы до точности отточить свои движения.

Как-то утром, ребята пришли в танцевальный зал.

— Ой! Бобби. Ты зачем тут спишь? -Бобби продрал глаза.

— Ребята это вы? А я вчера остался поработать немного. — Джун подошел к изнуренному Бобби.

— Слушай друг, ты весь зелёный, сонный. Ты не ел ещё совсем.

— Джун мне нельзя. Господин Иль То Кан сказал что я — толстый. Я должен срочно похудеть.

— Сколько ты спал?

— Я ну… часа два. Наверное… — Бобби посмотрел на Джуна усталыми, заспанными глазками.

— Джун я сейчас встану в ряд. Я станцую. Я всё выучил… — Он пошатнулся и рухнул на руки испуганного Джуна.

— Бобби! Боооббиии! Ребята воды срочно! — Чан плеснул воду в лицо пареньку.

— Ой, что это со мной? Я проспал? Да?

— Ты не доспал. Вот. На. — Джун вытащил из кармана пачку, каких-то сухариков.

— Давай-ка съешь хоть вот это и бегом спать.

— Но я должен…

— Бегом! Я тебя, на правах старшего из Вас, сегодня принудительно отправляю спать. Завтра всё станцуешь. Ты слишком идеален в своём деле. -Бобби жадно пережёвывая сухарики, сидел в углу танцевального зала. В глазах у него всё плыло. Он слышал, что ребята начали тренировку. Они танцевали, подпевали под включенную фонограмму, но всё это мешалось, в какой-то один большой хаус в его голове. Разбудило его то, что кто-то, смеясь трепал его за щёки.

— Проснись хомяк — Ли Вон стоял над ним.

— Выспался трудяга?

— Угу.

— Пойдём, станцуем, раз с тобой и поедем на отдых. Бобби отряхнулся.

— Сейчас. Встал в ряд. И… Он был неповторим в танце. Легким, пластичным. То, что другие делали с большим трудом, Бобби оттанцовывал, как будто бы он просто этим жил.

— Бобби! да ты звезда танца! — Парень довольно улыбнулся.

— Ребята завтра дебют. Мы всё сделали!

5. Дебют

Парней привезли в телецентр. Сегодня всей стране их будут представлять на центральном телевидении. Пак Ли Чан стоял рядом с ребятами и подбадривал их.

— Вы не бойтесь! Вы же уже айдолы. Сегодня ваше первое в жизни выступление. День рождения. Делайте всё так же, как и на репетициях. Ваш трек и ваш клип уже в ротациях, нам осталось только показать вас миру в живую.

— «Startus» приехали? — По телецентру бегала девушка и спрашивала о новой группе. Она заглянула к ребятам в гримёрку.

— Здравствуйте! Господин Пак Ли Чан! Мы ищем Ваших новых подопечных. Их зовут в студию. Парни замерли.

— Ну друзья, давайте! Вы сможете! — Пак Ли Чан пошёл вперёд. За ним шли семеро молоденьких, неопытных, мальчиков. Они шли как детсадовская группа держась за руки. Трое по двое и последний Джун, самый старший. Он смотрел, чтобы мальчиков никто не тронул. Он был таким папой для них, и бегал за своими ребятами как курица с цыплятами. Девушка что-то постоянно говорила, а мальчишки дрожали всеми телами от страха.

— Сейчас вас представят. Вы должны войти вот в эти двери. Выступите, а потом у вас будут брать интервью. Там полный зал ваших поклонников, вас ведь уже анонсировали, как новый проект. Мальчики, вы готовы?

— Да, да. — Они одобрительно закивали головами, хотя в их глазах читался страх.

— Братики мы вместе! Мы же айдолы! Звёзды! — Джун собрал их в кружок.

— Скрестите руки. Раз, два, три! — Они обнялись, подпрыгнули все вместе. Им надели микрофоны.

— «Команда Мотор!» — Зазвучал голос ведущего. — Сегодня долгожданный дебют новейшего k-pop проекта «Startus»! И их дебютный трек «Sky love»! Ребята мы ждём вас!

— Привет! — Чан вылетел на сцену студии как подорванный! За ним Сан Хён, с его нежным, бархатным тембром. Читали реп сегодня Джун и Мин Хён. Ин, Ли Вон и Бобби вступили на втором куплете. Они очень энергично отрабатывали свой номер. Вся студия выкрикивала вместе с разгоряченными ребятами. У них было ощущение, что студия вибрировала в такт музыке, и всё ходило ходуном. Ребята закончили выступление.

— Ааааа….! — Выла студия. — «Startus» вы — крутые! Мы ваши фанаты! — Девушки в среднем ряду подняли баннер с фотографией парней.

— Вот как вы завели студию! Спасибо «Startus»! Я могу с радостью объявить: — Новейшая в истории k-pop группа «Startus» дебютировала! Ура!

— Аааа! — выла студия.

— Рассаживайтесь удобнее ребята. Мы хотим с вами познакомиться. Как вас зовут? Мы бы хотели узнать о каждом из вас. Ребята хлопали глазами и крутили головами. Кто у вас лидер?

— Я! — Джун взял микрофон. — Я Джун. Это мои братики, мемберы. Нас семеро.

— Представьте, пожалуйста своих коллег по группе.

— Хорошо. Я — Джун Джон 18 лет. Ли Вон 17 лет, Бобби 16 лет, Сан Хён 16 лет, Чан Сон 16 лет, Мин Хён 15 лет, Ин Джон 14 лет.

— Вы такие юные ещё! — Ребята вставали, кланялись, улыбались, махали руками залу и камерам.

— Парни Вам не страшно? — Повисла небольшая пауза. Сан Хён взял микрофон.

— Мы чуть стесняемся. Мы же первый раз — Ведущий улыбнулся.

— Студия поддержите наших дебютантов!

— Мы Вас любим! Оооууууу!

— Мы много работали в пред дебюте — Ли Вон немного осмелел.

— Кто Вам пишет музыку?

— Мы сами. Я, Джун Джон и Сан Хён.

— Какие вы талантливые ребята.

— А Бобби наш хореограф.

— Он строгий?

— Да очень, но мы его любим. Он делает нам все наши танцевальные номера.

— Бобби! Что Вы скажите?

— Ой, а я не знаю, что сказать. Я танцевать люблю!

— А петь?

— Я не силен в этом. Я и Мин Хён танцуем и реп читаем. Ну, подпеваем конечно все вместе. А поют у нас Сан Хён, Чан Сон и Ин Джон. Он наш макнэ.

— Ин Джон Вы расскажите про себя? — Юноша поднял испуганные глаза на ведущего.

— Что рассказать?

— Он застенчивый. — Мальчишка очень стеснялся, его приобнял Ли Вон.

— Вы такие трогательные. Какие у вас планы? — Ли Вон снова взял микрофон. — Мы сейчас дописываем альбом. Это очень интересная работа, но она требует очень много наших сил. Мы пишем его полтора года.

— А как по поводу планов поехать в тур?

— Как только это будет возможно и согласовано с нашими главными продюсерами — Джун понял, что не стоит открывать все карты. — Мы бы сказали, что компетентней было бы задать этот вопрос нашим продюсерам. Зал опять стал скандировать название их группы.

— Смотрите сколько у вас поклонников. Они пришли сегодня вас поддержать! — Джун встал посредине сцены.

— Мы вас так любим! Спасибо вам! Мы не ожидали вообще, что вы нас так примите! — По лицу сдержанного Джуна текли слёзы. К нему подскочил Чан, Бобби, а за ними и все остальные. — Спасибо! Спасибо! — Ребята повторили несколько раз слова благодарности.

— Споёте нам, что-то ещё?

— О да! Конечно! — Ребята отработали ещё один номер, поклонились.

— На этом наш эфир сегодня завершён. Сегодня, на ваших глазах в k-pop зажглись новые звёзды. И имя этим ребятам — «Startus»!

Ребята ещё немного раскланялись перед поклонниками. Потом их посадили за столы и ещё час они раздавали автографы. Фанатки стремились прикоснуться хотя бы к кончику пальца каждого айдола. Они улыбались. Их фотографировали. Фанаты спрашивали, когда будет их концерт. Оглушенные таким вниманием к себе они просто терялись. Ребята не знали что ответить.

Когда шоу и автограф сессия закончилась, мемберов посадили в автобус и увезли в общежитие.

— Ну что мои цыплята! Вы — айдолы! Звёзды! — Господин Пак Ли Чан обнял своих подопечных. — Вы молодцы! Отдыхайте теперь.

Утром Бобби хотел выйти за чипсами, но за окном он услышал скандирование названия их группы. Он выглянул в окно и очень зря это сделал. Какая-то девчонка завизжала:

— Бобби! Я лезу к тебе — парень испуганно отпрыгнул от окна.

— Джун! Джун! — как то даже жалобно проговорил Бобби. — Джун к нам девочка, какая-то лезет.

— Что? — Джун аккуратно из-за жалюзи посмотрел на улицу. Девочки подняли друг друга на плечи.

— Ой, мама! — Он быстро набрал номер продюсера. — Господин Ли Чан, у нас проблемы.

— Какие, Джун?

— Нас атаковывают девушки. Они хотят залезть к нам в окна.

— Это не проблемы, это популярность, Джун!»

— Но…

— Я сейчас вам вышлю охрану. Сидите дома.

— Нам на репетицию надо.

— Знаю, но сегодня она отменяется. Вы просто не выйдете оттуда. Все утренние таблоиды, все журналы уже написали о вас! Вам теперь вообще нельзя без охраны.

— Мы хотели в магазин сходить.

— Сидите дома! Я Вам сам всё привезу.

— Мамочка, что это? — испуганный Ин сидел в кресле с ногами, и весь трясся от страха. — Я боюсь.

— Ин ты чего?

— А если они сейчас выбьют нам окна? — За окном орали новоиспечённые фанаты. В окно кухни, что-то стукнуло. Чан побежал посмотреть но тут же с криком — «Господи! Что это! Они кого-то убили!» — убежал в уборную. Сан Хён и Ли Вон пошли в след за Чаном. Перед окном кухни висело огромное полотно из отборной, свежей, мраморной говядины с запиской:

— «Будьте всегда сыты и хорошо кушайте». Сан Хён попятился назад.

— Э ты куда? — Ли Вон подхватил мембера, который чуть не перелетел через стул — Красиво же висит! Обед что надо! — он открыл окно, чтобы снять мясной презент, но верёвка оторвалась, и потянувший его на себя парень был накрыт съедобным одеялом прямо по середине кухни.

— Зажарочки бы сюда и чесночок — мембер вылез из под туши мяса.

— Ты там жив вообще? — Сан Хён подбежал к Ли Вону

— И даже здоров, в отличии от этого телёнка, которого они притащили нам на обед. С голоду мы видимо не помрём. Ребята вернулись в комнату.

Там Ин плакал, с каким-то подвывом. Он лежал в кресле, свернувшись клубком и накрывшись подушкой.

— Они нас тут убьют. — Мин Хён обнял макнэ.

— Ин! Успокойся. Ничего они нам не сделают.

— Ага, ничего, а как они узнали, где мы живём, а?

— Представления не имею.

— Вот. Я боюсь их. Я вообще боюсь девчонок.

— Ин! Ты чего?

— Ууу… Не-хо-чууу! — Ли Вон подошёл к парням.

— Эй Ин, да всё нормально. Знаете что братики? У меня есть сладкое в холодильнике и кофе. Идёмте все, пока хоть это поедим. — Сонные ребята потопали на кухню. Вскоре приехал Ли Чан. Он привез им много еды.

— Ребята мы вас на следующей неделе переместим в другое место. Тут слишком опасно. И ещё. Теперь без охраны никуда. У вас тут круглосуточно будут ваши личные охранники. Ну, поздравляю ребята! Вы айдолы!

6. Танцевальная практика

Айдол без танца на сцене — не айдол. В «Startus», как и в любой другой, айдол группе, были свои ведущие танцоры. В отличии от западных или русских артистов — у корейских, есть своя чёткая специфика. И людей побочных тут не бывает. Они все поют, все умеют танцевать, читают реп или пишут музыку. Они все отвечают за всех. И хореография — это, один из самых важных моментов в работе любой k-pop группы.

У ребят три ведущих танцора. Это гуттаперчевый хомячок — Бобби, макне Ин Джон и тихий и спокойный Мин Хён. Бобби — ещё и хореограф в группе. Если ему что-то в танцах не нравится, он будет вытачивать всё до конца. Обычно он скромный и весёлый обояшка, который не требует никакого к себе внимания и готов залюбливать своих коллег по группе. Таскает им много вкусной еды. Он третий по старшинству после Джуна и ведёт за собой обязанность помогать мемберам во всём. Но если дело доходит до танцев, то Бобби становится цербером.

— Ин Джон! Ты опять путаешь движения. Я сколько могу вам считать. У меня уже горло болит. Что вы как, дохлые цапли! А ну выпрямись! — Бобби подошёл длинному Ин Джону и шлёпнул его ладонью между лопаток.

— Давай уже, не стой как пень. Ты танцор или кто? Вокалисты и то, лучше тебя двигаются.

— Бобби! Ну что ты его колотишь, а? — Джун с улыбкой взял за плечо разошедшегося в страстях Бобби.

— Джун! — Бобби посмотрел на него таким взглядом, что казалось он, сожжет его только одними глазами. — Джун я же не учу тебя, как нужно писать музыку. Ты сам стоишь криво.

— О нет, вот зануда, а…

— Ин Джон ну ты будешь танцевать-то сегодня? — Включили фонограмму. — Нога, спина, поворот, поворот. Сбиваетесь с темпа. Ещё раз. Ну стоп! Ещё раз…

— Бобби! Ты нас гоняешь уже пять часов. — Чан присел на пол. — Ну вот и похудеем за одно! — ехидно заметил он. — Нам же сказали худеть, а Бобби исправно выполняет приказ наших продюсеров Гы Гы Гы.

— Блин жарко. Пить хочу. — Бобби повернулся за водой. Над его головой раздался характерный плеск. — Ай. Ты чё дурак да? — Мин Хён вылил бутылку воды Бобби за шиворот.

— Ты же сказал что жарко?!

— Ну, Мин Хён погоди! — Бобби кинулся за Мином, так они его звали между собой, Мин взвизгнул и побежал по залу, весело поддразнивая танцевального мэтра.

— Я тебе покажу, как водой поливаться. — Парни прокатились клубком, щекоча друг друга. Сан Хён, Чан и Ли Вон сидели на полу и смотрели на этих двух балбесов.

— Ой, блин! Загонял он нас сегодня.

— «Ааапчхиии!» — Ин чихнул так, что катающиеся айдолы тот часть оказались в разных углах.

— Вот. Всё таки чих Ина иногда действует отрезвляюще, на некоторых субъектов — заметил Ли Вон.

— А давайте мы всё же сегодня сделаем танец. А то, как-то есть хочется уже. И первый кто сгрызет полдома — будет Бобби.

— Мне положено. Я сегодня с вами умаялся просто. — Парни встали на свои позиции.

— Давайте ещё раз. Три, четыре, пять, шесть Ай! — Чан и Сан Хён дружно свалились друг на друга. Бобби широко раскрыл глаза.

— Ну что ещё? — Мин Хён, стоявший в первой линии, испуганно хлопал своими, большими ресницами.

— Да что же у вас не так?

— Я, видимо, близко встал к Мину, а Хён ко мне. — Чан потирал расшибленную ногу.

— Вы чего? Ногами друг друга побили что-ли?

— По-моему Хён из-за меня растянул руку.

— Оооо… — тут уже Бобби сел на пол схватившись за голову.

— Дайте мне терпения с этими людьми. Что вы гогочите как гуси а? Да ну вас. — Бобби ухмыльнулся. Он не злился, просто он очень любил своих ребят и переживал за то, чтобы Startus всегда были лучшими. Ребята обступили сидящего на полу Бобби.

— Ну не сердись на нас! Давай ещё раз. Мы постараемся сделать всё, чтобы порадовать тебя своими успехами — Джун заглянул в глаза Бобби.

— Ты ведь в нас веришь? Правда?

— Угу — Бобби тяжело поднялся с пола и обнял всех шестерых. Потом поставил всех в свои позиции.

— Три, четыре, пять шесть… — ребята собрались и оттанцевали композицию еще несколько раз.

— Бобби мы тебя любим родной!

— И я вас тоже. Хотите чипсы? Я тут… на всех принёс. И колу тоже — ребята вышли из танцевального зала, радостно хрустя чипсами и прихлебывая колой. В обнимку, смеясь и подшучивая, друг над другом.

7. Дэсан

Всем хочется быть лучшими. Первая и вторая номинация Startus закончилась для них полным провалом. И хоть дебютировали они очень ярко, но в процессе работы к-поперы очень резко отнеслись к их творчеству. Провал за провалом. Они получали резкую, а подчас, и просто откровенно хамскую критику. Когда же их ставили в номинации, то премии уходили другим, более опытным и привычным для кей поперов группам. Ребятам же приходилось присутствовать на этих премиях и аплодировать другим, с грустью понимая, что опять они оказались не у дел.

— Джун слушай, у нас уже было два громких провала. Сегодня нас выдвинули на Дэсан в третий раз. — Сан Хён не был уверен в хоть какой-то победе. — Мне не хочется ехать на премию.

— Хённи, ну а что поделаешь то? Error поставили в номинацию. Как бы она и не оказалась ошибкой на самом деле.

— Ну, раскисли! — Ли Вон заварил кофе. — Господа музыкальные продюсеры, какого мы тут собрались, если Вы уже заранее предрекаете нам провал? Давайте тогда тихо скажем до свидания всем и повесимся — Ли Вон разошелся.

— Так, не кипятись Ли Вон. Мы должны получить это Дэсан. А то нам тогда скажут гудбай — Джун грустно улыбнулся. — В конце концов, Error зашла фанатам. Она сейчас во всех чартах. Посмотрим, что будет. Нас как-то не очень признают.

— А ты что думал так сразу что-ли?

— Ли Вон по твоему два с половиной года это сразу? Мы не бьём рекорды ни по наполненности залов, ни по строчкам в чартах. Это первый раз, когда наш трек вообще задержался в чартах. — Сан Хён вздохнул.

— Так парни, не ругаемся. Ага? — Джун раскрыл пачку, каких-то сухариков.

— Нам ещё сводить это всё, что мы тут на записывали. Не ссорьтесь.

— Мы не ссоримся. Просто Хённи скис.

— Ну, я же тоже человек! А?

— Нет Хенни ты айдол.

— Спасибо.

— Ну, ты же хотел этого?

— А айдол, не человек что-ли?

— Похоже, что не очень. Джун покатился со смеху.

— Не очень человек. Так снизу дикобраз. Кентавр блин. У меня иной раз реально ощущение, что они нас за людей не держат. Надо ребят готовиться к Дэсану.

— Бобби! Ау!

— Чего?

— Ли Вон чего? Ты спишь что ли там?

— Угу.

— Бобби нужно дорабатывать номер. Нас номинировали на Дэсан.

— Что опять? Чтобы прокатить нас как фанеру над Парижем? Завтра давайте в танцевалку пойдем.

— Ну конечно не сегодня. Сегодня мы уже тут все наелись. Танцевать как — пивные бочонки, желания нет. Мы спать поедем. — Все кроме трёх продюсеров поехали в новую общагу, в которую их переселили только спустя два года. Трое ребят остались работать в студии. Только под утро они сонные, уставшие приехали и забылись сном в своих кроватях.

Прошло две недели. Наступил день премии. Startus приехали под самое открытие. Они вообще ничего не ждали от этого дня. Их пригласили на сцену для выступления. Они отработали сегодня как-то через силу. Хотя фанаты встречали их как всегда восторженно, они были грустными.

И вот подошло время объявления первой номинации. Там их не оказалось. Вторая и третья тоже оказались совсем не их.

— В этом конверте имя победителя в номинации Хит года! Кто же это? Ля, Ля, Ля… — заигрывала с залом ведущая. Фанаты начали кричать:

— Startus, Startus! Startus! Вы лучшие! — кричали со всех сторон.

— И эти счастливые обладатели сегодняшнего Дэсана… — в воздухе повисла пауза. Зал затих.

— «Startus!» — закричал ведущий, — с их абсолютным хитом «Error!»

— Что?

— Хённиии!

— Джуун!

— Ли Воон!

Ребятаа! — они вскочили как ошпаренные.

— Аааа! Дэсаан! Аааа! Мы сделали это! — Все семеро скакали в обнимку.

— Ребята проходите на сцену! — Мемберы вышли. Нужно было что-то сказать.

— Мы так счастливы! — Джун не мог сдержать слёз. — Мы так старались! Мы Вас любим! — Все по очереди стали говорить, что-то в микрофон, но слезы полились у всех семерых. И даже спокойный и невозмутимый Ли Вон рыдал на плече у всхлипывающего Мин Хёна.

— Спасибо Вам, что поверили нам! Это так Важно! Вы даже не представляете! — Чан прижимал к груди Дэсан. — Аааа! Я вас так люблю! Ребята спасибо Вам! Мы любим весь мир!… Они поклонились и утираясь и успокаивая друг друга, всхлипывая ушли со сцены в обнимку с заветной статуэткой. Они плакали за кулисами, всхлипывали пока ехали в автобусе до общежития.

— Дэсан. Наш Дэсан! — они обцеловали эту статуэтку, передавая её из рук в руки много раз.

Когда «Startus» зашли в общежитие свет резко включился и все менеджеры, администраторы, директор и генеральные продюсеры закричали:

— Поздравляем! — По всей гостиной лежали шары. Посередине был накрыт огромный стол для ребят. На столе было много всего вкусного и запрещенного. И на этот раз было вино и шампанское.

— Ребятки давайте скорее за стол. Открывайте шампанское! Ура! За Startus! За Error! Вы такие молодцы! Мы все верили в вас!

— Спасибо, спасибо! — ребята не сдержались и стали обниматься со всеми, кто с ними столько работал.

— Ну, ребятки, что вы. Это вы сами всё сделали — Господин Ли Чан потрепал каждого по щеке. — Вы молодцы! У нас для Вас ещё сюрприз. Всю следующую неделю вы всем своим коллективом проведёте на отдыхе в Доминикане.

— Как? Море? Лазурный берег? Ура!

— Вы заслужили это мальчики! Вы наши Айдолы! — После такого шумного празднования получения Дэсана ребята крепко спали. Некоторые ещё немного всхлипывали во сне. Они были абсолютно счастливы.

8.Побочный эффект

«Startus» набирали свою популярность с огромной скоростью. После первого Дэсана, последовал второй, третий. А потом количество их стало расти в геометрической прогрессии. Ребят хотели видеть везде и всюду. Они становились амбасадорами самых известных брендов. Гастрольный график был настолько плотный, что айдолы едва могли вспомнить, когда они в последний раз были дома. При одном только упоминании названия группы или кого-то из их имён, фанатки бились в истерике, желая просто прикоснуться хоть к одному из них. В Корее начали называть новорожденных в их честь. Айдолы не могли жить своей нормальной жизнью. Простой выход в магазин стал, каким то квестом на преодоление. Всё чаще они оставались в закрытых помещениях. Охрана живым забором ходила вокруг них, чтобы хоть как-то сдержать наплыв поклонников, стерегущих своих биасов не только днём, но ещё и ночью. Мелкими перебежками они передвигались от входа в общежитие до своего автобуса или автомобиля. Больно, плохо, жарко или холодно, но айдолы должны были всем улыбнуться, поклониться, поблагодарить своих поклонников. Порой, приехав с гастролей, они просто падали на свои кровати и засыпали. Раньше мемберы прыгали, веселились, шутили. Теперь они всё больше спали, отлёживались или разъезжались по родителям на несколько дней. А потом опять собирались вместе и ехали на гастроли. И так круглый год. Не конца, не края не было этому всему. Периодически вся эта канитель перебивалась, какими-то сборными солянками, съёмками на телевидении и разными интервью. И везде нужно было быть весёлыми, беззаботными. Говорить о том, что они просто безмерно счастливы, а в душе у них была пустота, тоска и усталость. Они стали одинокими в толпе. Все вместе и каждый по отдельности. Но все эти трудности, стрессы показались им совсем цветочками после того что случилось весной текущего года.

Однажды им в личные сообщения, группы стали присылать требования жениться на поклонниках. Нападки с подобными требованиями продолжались около недели. А потом пришла угроза, о том, что Мин Хёна убьют на ближайшем концерте, а потом и Ин Джона. Потому что Мин Хён не отвечает взаимными письмами, а Ин Джон извечный плакса.

Вначале никто на это не отреагировал, но когда подобные сообщения стали публичными и расползлись по социальным сетям и интернету, нервы айдолов сдали.

— Я не выйду на сцену, не выйду. — Ин Джон трясся в истерике. — Я боюсь. Я не пойду вообще никуда. Мин Хён тоже был подавлен. Начал делать совершенно глупые ошибки на репетициях. Забывал движения и слова в текстах песен. К ребятам приставили дополнительную охрану, но это никак их не успокаивало. Агентство подало заявление в полицию на срочную поимку тех, кто угрожал айдолам. Джун везде ходил с Ин Джоном, а Ли Вон с Мин Хёном. Остальные ребята старались всегда идти впереди, чтобы в случае чего успеть дать отпор. На концертах ребят ставили только во вторую линию, а сами они были перестрижены и перекрашены так, чтобы никого из них не возможно было бы отличить от другого с далёкого расстояния.

— Я боюсь за парней. Вроде понимаю, что это какая-то дурацкая провокация, но… Не дай бог, если что… — Джун и сам практически не спал. Проверял, как спят другие. Вслушивался в шорохи.

— Джун иди спать, я тебя сменю. Сан Хён проснулся.

— Не, я почитаю пока.

— Слушай Джунни, ты свалишься, в конце концов. Давай-ка мы каждый кроме младших будем дежурить.

— Но у нас есть охрана.

— А зачем ты тогда не спишь?

— Я боюсь за ребят. Если вдруг у них сдадут нервы, и они захотят выкинуть какой-нибудь фортель, я хоть остановить их смогу. Если Мин Хён ещё как-то держит себя в руках, то Ин может и беды наделать.

— Тогда давай все старшие будут дежурить по очереди, но не ты один. Так что топай спать. Я принимаю у тебя дежурство.

— Спасибо Хённи.

— Да иди уже а? Лица на тебе нет. — Сан Хёну расхотелось спать. Он сел на кухонный подоконник и смотрел на звезды. В коридоре послышались шаги. Сан Хён пошёл туда. Джун был прав, там стоял Ин с верёвкой в руке.

— Ин, ты, что это придумал? Ты что вешаться решил?

— Я не могу. Не хочу быть айдолом больше.

— Ин где твоя логика, а?

— А что такое? — Ин всё ещё держал верёвку в руках.

— Ну-ка пойдем на кухню. Да, и отдай мне верёвку, где ты ещё её взял… -схватив практически за шиворот перепуганного Ина, Сан Хён потащил его за собой. Открыл шкафчик. Достал виски.

— На, пей.

— Да ты что? Я не пью такое.

— Ин, я тебе насильно сейчас волью если ты не выпьешь! — Ин хлебнул из стакана.

— Фу какая гадость! — голова его малость поехала. Сан Хён выключил свет в кухне.

— Посидим на подоконнике?

— Зачем?

— Скажи мне, что за логика у тебя такая. Ты хочешь удавиться, потому что боишься, что тебя убьют.- Ин хлопал глазами. — Смешно ведь?

— Достаточно.

— Ну?

— Хённи мне ведь не много лет. Я так боюсь умереть.

— Ну, так иди сюда. Давай смотреть на звёзды, а умрешь потом. Лет в сто.

— Ты думаешь, нас не убьют?

— Конечно нет, все меры уже приняли. — Сан Хён обнял своего макнэшку.

— Ин! Иди спать. Я завтра тебе мороженное куплю, какое хочешь.

— Не говори Джуну про меня.

— Не буду, если ты больше не будешь делать глупостей. На ещё виски.

— Нет, не хочу.

— Пей, говорю и спать! — выпроводив в кровать Ина, Хён пошёл что-то пожевать. Взял телефон, начал играть. — «Опять продул один уровень. Теперь всю игру сначала надо начинать» — Бобби обычно просыпался рано.

— Сан Хён ты чего не спишь?

— Дежурю. Мы с Джуном договорились дежурить, что бы следить за Ином и Мин Хёном. Мало ли что. Нервы сдадут.

— Давай Хённи иди, спи. Я теперь подежурю, всё равно я уже встал. — Сан Хён сразу же уснул. Утром к мемберам приехал Пак Ли Чан.

— Вот что ребята. Я дал официальное обращение везде, в прессу, что в связи с угрозами мы приостанавливаем тур до тех пор, пока тот, кто вам угрожает, не будет арестован и призван к ответу.

— Как так? Нас оштрафуют?

— Нет ребята, Это уже форс мажор! Если ваши поклонники не глупые, то они поймут. Прошло две недели. За день до вылета в тур, к ребятам опять приехал Пак Ли Чан.

— Парни! Сегодня едем в полицию. Нашли этого негодяя, который вам угрожал. У него ещё и помощники были. Подпишите протоколы. — ребята выдохнули.

— Неужели наши страхи могут закончиться?

— Конечно. Ин! Мин! Вы можете спать спокойно. Вам ничего не угрожает. Слышали? — ребята аж взвизгнули.

— Ура! — обняли друг друга и начали прыгать все всемером. Как дети. На следующий день Startus улетели в тур.

9.Айдолы спешат на помощь

Иной раз у ребят бывали совсем уж из рук вон выходящие случаи. Как-то на гастролях, они по своей традиции отправились на прогулку по городу в котором должен был быть их концерт. Погода была солнечной и морозной. Шел октябрь месяц. Айдолы гуляли часа три или четыре. Им показывали местные достопримечательности, кормили в лучшем ресторане.

Когда они возвращались в гостиницу, то увидели небольшую группу девушек, ожидающих их у входа. Джун дал знак охране, чтобы те отошли и дали возможность девушкам получить заветные автографы. В разгар автограф сессии, у одной зазвонил телефон. Девушка стала разговаривать по телефону. В момент она закричала.

— Её бьют! Бьют! — Бобби отложил ручку.

— Кого бьют?

— Мою подругу и её сестренку.

— Где?

— Там за углом. Он не даёт ей прийти сюда. Она тоже относится к нашему фандому.

— Так. Ну-ка говори, где это. — Мин Хён сделал шаг вперёд.

— Господин Мин Хён Вам так нельзя. — Джун остановил охранника.

— Мы идем, а вы за нами.

— Но мы отвечаем за вас!

— Следуйте за нами и вызовите полицию. — Девушки, всей группой засеменили за своими кумирами. Все семеро шли бодрым шагом туда, куда указала девушка. В небольшом проулке двое мужчин избивали двух девушек.

— Господа! Прекратите! — Джун буквально оглушил своим громким голосом извергов. — Как вам не стыдно? А? — Мин Хён, Бобби и Ин Джон подбежали к девушкам.

— Давай их на руки, и пошли отсюда. — Девушки с плачем спрятались за спины ребят.

— А? Это рыбка на наживку идет да? — Один из наглецов замахнулся на Джуна, но его руку перехватил Ли Вон. Другого быстро уложили на лопатки Сан Хён и Чан.

— Двое на одного — это не честно!

— А бить девушек беззащитных — это честно?

— Да они шлюхи!

— Знаешь что? Кто бы, они не были, ты не имеешь права их бить. — Ребята не собирались колотить этого поганца, но вот сдать его полиции они решили абсолютно точно.

— А ну! Лежи! — Джун прижал коленом драчуна.

— Вы мне за это ответите. Но тут уже охранники включились в дело.

— Вы хоть знаете, кому сейчас грозите? Господа айдолы, мы разберемся с ними. — Приехала полиция.

— Вот. Заберите этих.

— А где пострадавшие?

— Вот. Пока четверо старших мемберов разбирались с драчунами, трое младших оказывали первую помощь испуганным девушкам. Они дали им стереть грязь и кровь салфетками, дали воды и обезболивающее, которое всегда было при них. Одной девушке сломали палец. Ребята примотали ей его на ручку тем, что у них было. Салфетки и пластырь сослужили тут свою службу. Потом просто взяв девчонок на руки отнесли их в такси.

— Вот вам ежедневник. На память. Будете нас вспоминать! — сказал Бобби передавая девушке тетрадку с автографами. — Следующий раз не водите дружбы с такими невоспитанными мужчинами. Группа поклонниц проводила ребят до гостиницы.

— Встретимся на концерте девчонки — и помахав им руками с порога скрылись за дверями большого гостиничного комплекса.

10.А в душе мы просто дети

Фотосессии — это обычный рабочий процесс айдола. Чего только они не рекламируют и в каких только образах не снимаются. В этот раз фото продюсеры решили сделать ребятам фотографии с мишками, игрушками и всякой детской милотой. Айдолы, которых в принципе-то выдернули из детских пелёнок на сцену, не дав догулять своё детство, смотрели на это большими глазами. Они стеснялись, но с другой стороны такое обилие игрушек на съёмочной площадке приводило их в тихий восторг. К тому же привезли огромный холодильник самого различного мороженого. Ин которому предстояло сниматься с конструктором Лего разобрал одну из коробок. Пока одних гримировали, а других фотографировали, он молчком разлегся на полу и собирал какую-то башню. Сан Хён, которого только что отпустили с фото площадки подошёл к нему.

— Ой Ин, это чего ты делаешь? — Ин подскочил и испуганно посмотрел на Хёна.

— «Не смейся только, ладно? — Я и не думал. Тут у тебя столько Лего. Дай мне тоже.

— Я тут Эйфелеву башню собираю. Поможешь? — Ребята уселись поджав под себя ноги. Пыхтели над этой башней. Потом к ним подтянулся Мин Хён. Он тоже был не против поиграть в Лего, но он любил машины, поэтому взялся за другую коробку. Там нужно было собрать автобус. Когда Чан увидел весёлую компанию, двадцатилетних парней, весело собирающих конструктор, то молчком подсел к ним. Он начал помогать то одному, то другому, то третьему. Гримёрша, которая пришла за Ином выпустила из рук всю палитру.

— Ой извините ребята, но нам Ина нужно взять на фотосессию.- Ин смутился.

— Да я тут это… я сейчас.

— Ребята вставайте. Там мороженное можно поесть.

— Мороженное, нам? И отбирать не будут как всегда?

— Нет — гримерша улыбнулась. — Наоборот. Вам там целый стол. — Мин Хён подскочил, как будто на иголку сел.

— Фисташковое моё. Давайте скорее. А то Хомячок всё съест. — Бобби действительно уже ел мороженное.

— Бобби там фисташковое есть?

— Есть конечно. Там чего только нет.

— Ого! Пируем! — Ина фотографировали последнего. Он выполнял все требования фотографов с особым трепетом. Собрать на площадке ещё пару фигурок было для него удовольствием. Когда фотосессия закончилась, его не могли вытянуть с фото площадки, потому что он завис с игрушками. Представитель компании Лего, который присутствовал на съёмках, подошёл к Ину.

— Господин Ин, я заметил явный интерес у Вас к нашей продукции. Я приглашаю Вас и ваших коллег к нам в офис завтра. Мы уже обсудили с Вашим директором возможность сотрудничества. — Айдолы улыбнулись.

— Мы амбассадоры?

— Да. Вы такие искренние. Вам поверят дети.

На следующий день Startus в полном составе приехали в Лего.

— Вы сегодня едете в детский дом с подарками от нашей компании.

— Тогда им надо купить ещё и еду, сладости — Джун озадачено посмотрел на представителя компании.

— Мы это предусмотрели.

— Нет, мы сами ещё купим. Ребята вперёд! — Startus сорвались в торговый центр. Через час они приехали с огромными сумками того, чего они хотели купить детям сами.

— Ну и хорошо. Загружайте это всё в автобус и поехали. — Представители Лего были душевными людьми и понимали порывы айдолов подарить побольше детям.

Через час они подъехали к детскому дому. Мемберы повыскакивали из автобуса. Взяв подарки, еду, игрушки, одежду они буквально побежали к детям. Дети обступили ребят. Ин, Чан и Сан Хён тут же сели в один круг с малышами.

— Смотрите тут игрушки. Хотите мы с вами в это поиграем?

— Да! — дети и айдолы развалились на полу с кучей конструктора, кукол, машинок. Мальчишка подошёл к Чану

— Ты такой хороший, я с тобой буду играть. — С этими словами он залез на спину к мемберу. — Покатай меня! — Чан встал на четвереньки и начал катать мальчонку по всему залу. На Сан Хёна залезли сразу две девочки и расцеловывали его в щёки. Он крутил их как на каруселях, пока у него самого не закружилась голова. Ин играл сразу с несколькими девочками в куклы. Озвучивал их по ролям. Девчонки были просто в восторге. Ину помогал Мин Хён. Бобби играл с группой мальчишек в мяч. Джун читал ещё одной группе детей сказку, а они сидели на нём. Обнимали, целовали. Пытались накормить конфетами. К молчаливому Ли Вону на руки забрался маленький мальчонка. Вначале он молчал очень долго и жевал мандарины, которыми его кормил Ли Вон, а потом спросил:

— А ты будешь моим папой? — Ли Вон малость опешил.

— Я? Я не могу быть твоим папой, но вот быть твоим братом вполне.

— Ура! — мальчишка расцеловал не тактильного Ли Вона. Тот не ожидал такого. И чуть не упал на пол.

— А теперь покатай меня на руках!

— Давай малыш. — Ли Вон взял парня за руки и принялся его крутить. Паренёк весело смеялся.

— А теперь на спину. — И так по кругу. К вечеру айдолы просто валились с ног от усталости. Однако они сами с большим удовольствием провели с детьми день. Воспитатели в детском доме удивлялись, что дети сегодня и ели хорошо, и не капризничали. На концерте, который ребята устроили в конце дня для детей, маленькие зрители танцевали и пели вместе с мемберами. Они даже выучили несколько движений и ловко, по-своему повторяли их за артистами. Вернувшись поздно вечером к себе в общежитие, парни обнаружили несколько коробок с конструктором Лего. Их ждал Пак Ли Чан.

— Я слышал, что вам очень понравилось собирать это. — Ребята стояли и удивленно смотрели на Пак Ли Чана. — Вам в подарок привезли конструктор представители Лего. Просили вас благодарить, за помощь и согласие на амбассадорство.

— Это нам? — спросил Ин.

— Да вам.

— Ура! — Ин кинулся к коробкам. За ним все шестеро айдолов. Они разнесли весь конструктор и принялись его собирать на ночь глядя.

— Вы дети а! — Пак Ли Чан смеялся над этой наивностью и простотой своих подопечных. — Ладно. Завтра отдыхайте. Может, наиграетесь.

— Спасибо Господин Ли Чан! — Мин Хён и Ин Джон обняли своего продюсера. Остальные тоже подошли к нему.

— Ну ладно на мне висеть-то! Вы семеро меня раздавите просто. Отдыхайте — С этими словами он попрощался с ребятами и уехал. А айдолы ещё полночи возились с конструкторами.

11. Лина

Однажды на очередном фестивале k-pop, Startus сдвинули по времени выступлений. День был летний, теплый и айдолы решили не уходить в гримёрки, а побыть прямо за кулисами. Посидеть на траве, поболтать с другими участниками шоу. Ребята расползлись кто куда. Сан Хён сидел с Чаном, облокотившись друг на друга, и копался в своём телефоне. Оторвавшись на минуту от каких то статей, он увидел девушку стоящую к нему спиной. Она что то энергично говорила мемберам из группы AIS TWO.

Её белокурые волосы разлетались от ветра. Это делало её ещё привлекательнее для Хёна.

— Чан, а кто она? Я впервые её вижу.

— Кто? — Чан посмотрел на девушку. — Она — Лина. Она директор AIS TWO с недавнего времени.

— А ты откуда её знаешь?

— Я дружу с AIS TWO. Точнее с одним из солистов. А что? Хённи, ты что, запал на неё?

— Я? — растерянно протянул Сан Хён — Она такая… необычная какая-то

— Конечно необычная. Она же не кореянка, а славянка.

— Она так хорошо говорит на нашем языке.

— Ну и что? Она и на английском, как на родном шпарит.

— Чан она красивая.

— Хённи не сходи с ума. Во-первых, она старше нас намного, во-вторых она славянка, в третьих не свободна, в четвертых нам запрещено встречаться, а уж тем более с сотрудниками наших и других агентств. Хённи! Хённи ты меня вообще слушаешь?

— А? Ой, прости.

— Хённи не влюбляйся ты. — Тут Лина повернулась и пошла прямо на ребят. Сан Хён и Чан вскочили на ноги.

— Здравствуйте! — Они одновременно поздоровались друг с другом.

— Ребята вы ведь из Startus? Вы меня извините, я тут человек новый. Я пока плохо ориентируюсь, где кто.

— Да мы Startus.

— Вы скажите своим коллегам и директору, что AIS TWO меняют с вами местами и вы выступаете раньше.

— Хорошо. — Сан Хён посмотрел на Лину.

— Вы что-то хотели?

— О нет! Я не помню. Может быть. Спасибо.

— Извините мне нужно идти.

— Конечно — Сан Хён поклонился. Девушка быстро ушла.

— Ну? Ты чего, а?

— Да я?

— Ты вляпался, братишка. Так влюбиться, ну ты даёшь. Я уже сказал нашим, что нас меняют местами с AIS TWO. Сейчас отработаем и поедем по домам.

— Чан?

— Чего?

— Сфотографируй её как-то не заметно.

— Хён?!

— Я прошу тебя…

— Ладно. — Чан исчез и через мгновение уже был около Сан Хёна.

— Вот. Держи Ромео.

— Спасибо.

— С тебя кофе

— Хорошо. После концерта. Ага?

— Самый вкусный… — Выступая, Сан Хён искал глазами Лину. Она сидела рядом со своими подопечными. То к ней подходили, то уходили, то, что-то спрашивали. После выступления они спустились на специально отведённые им места. Лина оказалась двумя рядами ниже. Хён как будто растворился, в каких то своих мыслях.

— Хён! Сан Хён! Хённи! Да ты спишь что-ли?

— Ой, да. Задремал.

— Смотри! — съехидничал Ли Вон, — Вот заснимут тебя папарацци, а потом будут в желтой прессе статьи про тебя спящего.

— Да и шут с ними.

— Да куда так смотришь?

— Я? Никуда. В пространство. Чего? А?

— Сан Хён, да ты в облаках витаешь. Я заметил, что ты сегодня и во время выступления смотрел на зал пустым взглядом.

— Нет, нет, я просто был сосредоточен на танце. Движения боялся попутать.

— Ой, смотри, чтобы Бобби это не услышал бы. Он тебя съест тогда.

— Не съест

— Поехали Хён.

— Ага. — Ребята зашли в автобус. В общежитие их довезли довольно быстро.

Сан Хён вышел из автобуса и направился в кафе.

— Ты куда?

— За кофе. Я же обещал тебе.

— Слушай, пойдем вместе. Вернувшись в общежитие, Хён плюхнулся на кровать и замер.

— Хённи. — Джун тряс его за плечо. — Ты спишь что-ли?

— Братик извини. Джун у меня голова болит, я не пойду есть.

— Ладно. Тебе что-то дать?

— Нет я спать. — Он закрылся подушкой и долго смотрел на фото Лины, которое так удачно сделал ему хитрый Чан.

12.Риск — дело творческое

Приближалось жаркое лето, а это значило, что ребятам предстояло много выступлений на открытых концертных площадках. Номера были давно отточены. Опыта в выступлениях тоже хватало. Ведь уже 4 года как, они гоняли по постоянным гастролям. Их знали во всех уголках земного шара. И в этот раз они поехали на международный фестиваль популярной музыки в Чикаго. Радости не было предела. Они любили путешествовать. Тем более что именно они будут представлять Корею на этом фестивале в этом году. Прилетев в Чикаго, немного отдохнув, они поехали на репетицию. Им предстояло выступать на подвесной площадке, что само по себе уже было довольно, волнительно. Бобби стало тревожно.

— Слушайте, а нас высоко поднимут?

— Да нет. Ну, метра три, четыре.

— А вниз то спустят?

— Бобби не волнуйся. Нас там не оставят. Ну не прыгать же нам оттуда. Бобби подошел к краю поднимающийся сцены. — Ой, мамочка. — У него закружилась голова. — И ограждений нет. — Джун заметил беспокойство Бобби. Подошёл к организаторам.

— Скажите, пожалуйста, а это не опасно? Просто двое из участников нашего коллектива не переносят высоту? Им попросту станет плохо. Да и ограждений нет.

— Не беспокойтесь. Площадка поднимется не более чем на три метра.

— Тогда ладно. — На репетиции всё прошло гладко. И Бобби даже немного успокоился. Так как вроде там действительно было не высоко. Однако в танцевальном зале было принято решение немного переставить танец, чтобы Бобби с Ин Джоном не впали в ступор в случае чего. Тем более, что перед ними ещё будет и видеокамера летать.

И вот пришло время выступления. Джун и Ли Вон как всегда начали скакать и оттанцовывать свои партии. Заводилы Чан и Хённи быстро сбросили с себя половину одежды. Толпа бесновалась. То там, то тут кричали имена любимых айдолов. Танцевальная программа шла без единой ошибки. Всё было так, как будто этот день был специально для Startus. Ничего не предвещало проблем, как вдруг на третьем номере танцевальная платформа, на которой выступали ребята, стала подниматься. Но вместо оговоренных трёх метров ребят подняли практически на семь. Сан Хён посмотрел на Бобби и понял, что сейчас тот упадет в обморок. Как раз началась его партия. Камера подлетела близко к лицу Бобби. Он поднял глаза и отчитал свои строчки как робот. Потом резко отпрыгнул, закрыл глаза и опустив голову, наугад, продолжал танцевать. Ребята видели, как сильно трясутся у него колени, но он танцевал. Сан Хён отвел микрофон от лица.

— Бобби держись. Ещё три номера, три номера. Я тебя держу. — Сзади подтанцевал Ли Вон.

— Бобби я придержу тебя со спины. Не смотри вниз, не смотри. Смотри перед собой. Чан в первой линии. Он не боится высоты. — Джун, Чан, Мин Хён и Ин Джон работали сегодня впереди. Там тоже творилась паника в лице Ин Джона. Но его жёстко держали Мин Хён и Джун, а Чан развлекал поклонников, хотя сам был весь белый. На втором номере у Бобби было танцевальное соло.

— Бобби держись. Мы тебя подхватим. — Сан Хён глянул вниз. Ууух. Голова закружилась. Сзади кто-то схватил за джинсы. Ли Вон оттащил его от края. Бобби танцевал. Ребята пели, прыгали. Всем видом показывая, какой же кайф они испытывают от этого выступления. Однако, в этот раз, все они еле переставляли ноги. Ужас сковал тела ребят и бил их мелкой дрожью. К концу выступления платформа с перепуганными ребятами плавно спустилась вниз.

Они поклонились, помахали руками и стали уходить со сцены. Ли Вон и Чан спрыгнули со ступенек. И только повернулись ко всем остальным, как под Бобби подогнулись ноги и он рухнул на руки к ребятам. Его буквально за шкирку вытащил Сан Хён. Спрыгнув со сцены, он подхватил его на спину и отнес в гримёрку.

— Бобби! Очнись! Ты чего? Дайте воды. — Мин Хён, как и в прошлый раз вылил бутылку воды на Бобби. Он открыл глаза.

— Ребята! Ой…

— Бобби! Мы уже на земле.

— Ребята мне так страшно, простите. Я очень боюсь высоты. Мне сейчас плохо будет. — Он вскочил и убежал в туалет. Джун побежал за ним. Вслед за ними в другую уборную убежал и Ин Джон. В двери вошел директор.

— Что с ребятами? Вы что-то не то съели что-ли?

— Господин Хо Иль, нас подняли на танцевальной площадке метров на десять. Ребята боятся высоты. Мы шесть номеров откатали там. Мне самому-то как-то поплохело под конец выступления. — Джун фыркнул.

— Я-то не боюсь высоты, но ребята… Мы же предупреждали организаторов… Хо Иль повернулся и пошел к выходу.

— Я сейчас пойду разбираться с этим. Я им объясню, как не выполнять просьбы айдолов! — Вскоре Ин Джон и Бобби вернулись в гримерку.

— Я не выйду туда больше. — Бобби забился в кресло с ногами.

— На вот. Укройся — Сан Хён укрыл, всё ещё дрожащего Бобби своей толстовкой. Ин Джона укрывал и кутал Мин Хён.

— Кофе будете, кролики пугливые? — подмигивая спросил Ли Вон. — Я вон вам налил. Пейте, да пойдём на финальный выход.

— Нет! — в один голос закричали Бобби и Ин Джон. — Нет, мы не пойдем.

— Вас больше не будут поднимать. Идите спокойно — В дверь зашел Хо Иль. — Я с ними разобрался. Идите. — Парни, хлюпая носами, побежали к сцене. Вышли, поклонились, помахали руками и ушли. Более быстрого финала концерта у них ещё никогда не было. От площадки, где они выступали, они уходили черными ходами. Где-то там, сзади, усталых, перепуганных айдолов ждал их автобус.

— Завтра можно погулять по городу ребята, а послезавтра мы летим дальше. Гастроли продолжались.

13.Дождь как дождь

Сан Хён лежал у себя на кровати, в общежитии. Делать ничего не хотелось. За окном лил осенний дождь. Настроение падало.

— Чан, а у тебя были девушки?

— Была одна.

— И что?

— Ничего. Ты же понимаешь, что встречаться с девушками нам нельзя. Я познакомился с ней на сайте знакомств, ещё когда был трейни. Ну, повстречались мы тайно. А потом она стала пытаться найти меня тогда, когда ей этого хотелось. Но ты же понимаешь, что нам не до отношений. Я пытался ей объяснить, что мы не сможем часто видеться, но она ведь девушка. Ей нужно внимание. А какое от меня внимание… Я на себя-то выделить время не могу. А потом как мне ей объяснить, что и как у нас происходит. Контракт это не позволяет».

— Да… — Сан Хён вздохнул.

— Хённи ты влюбился что-ли?

— Даже не знаю, как тебе это объяснить. Можно ли любить девушку, которую совсем не знаешь? — Чан перепрыгнул на кровать к Хёну.

— Покажешь её?

— Покажу. Вот, ты её знаешь

— Так это же Лина. Я тебе тогда её ещё фотографировал

— Ну да. Она красивая, необычная.

— Но слушай Хён, она недоступна, даже если ты на ней повиснешь.

— Эмм… Я не хочу на ней виснуть. Я просто хочу с ней дружить, стать ближе… А ты со своей девушкой был близок?

— Был пару раз.

— Ты о чём?

— Да о чём и все.

— Я не имел виду это. А потом что?

— Потом наши продюсеры нашли у меня переписку с ней и забрали этот телефон. Она ещё несколько раз приходила на наши концерты, а потом я её больше не видел… Это больно Хённи. Но не можем мы любить. Не любить, не жить своей жизнью. Мы тут рабы.

— Чан, а может всё же как-то можно договориться с продюсерами на прямую?

— Хённи, вот мы столько вместе работаем, разве не видно, что им до наших проблем всё равно?

— Видно конечно. Зато мы Айдолы. Да? Нас обожают миллионы.

— А что толку, если ты не имеешь права не то что до тронуться, а и просто дать им возможность сфотографировать себя на их телефон. Что это за популярность такая и кому она нужна, если жизни за её кулисами нет?!

— Ты Чан смелый. Ты всё же встречался со своей девушкой, а я боюсь к ней даже подойти. Скоро конец нашего контракта, может тогда нам станет чуть легче.

— Хён! Я с мамой не виделся три года. Я к ней поеду, в Штаты. Не хочу я больше подписывать контракт.

— Чан, да ведь мы не вольны решать хотим ли мы подписать контракт или нет. Я хочу познакомиться с ней. Но если мне попытаются помешать в отношениях с Линой, я сбегу отсюда. На днях я переезжаю в свой дом. Ты приедешь ко мне?

— Приеду.

— Я хочу познакомиться с ней и пригласить её к себе.

— На ночь?

— Нет, что ты! Просто так.

— Да она же взрослая совсем. Ты думаешь, что Лина приедет к тебе просто поболтать?

— А зачем ещё в гости ездить?

— Ну… можно поболтать о чем-нибудь. Мне хочется хотя бы дружить с ней. Она не кореянка. Она такая необычная, какая-то.

— Хённи, ты что, решил, что она вот так просто согласится? Ох и наивный же ты Хённи.

— Я не наивный. Я просто…

— Ты просто влюбился. Лучше забудь Хён! Всё равно вам не дадут личной жизни. Айдолы — это приговор. — Сан Хён вздохнул. Лина была единственным его желанием, единственной любовью. Он же никогда до этого не влюблялся. А тут вот, пожалуйста. Его успокаивала только одна мысль: Завтра будет сборный концерт. Там будут выступать AIS TWO, а Лина — их директор. Значит, он опять сможет краем глаза увидеть её. Пройти мимо и может даже поздороваться. Хотя рассадка айдолов не всегда позволяет быть рядом друг с другом, но всё же, он хотя бы увидит Лину.

14.Сделай зайчика

Стадион принимал ребят как всегда на «Ура». В этот раз у их шоу программы был ведущий. Отработав половину концерта, ребята сели поболтать с разгорячёнными фанатами. Конферанс принимал записки и зачитывал их айдолам.

— Вот тут к вам просьба от поклонников.

— Какая? — Джун с любопытством посмотрел в зал. Конферансье развернул записку.

— Ли Вона просят сделать зайчика

— Чего? — У Ли Вона выпал микрофон из рук. — А… это как?

— Ну вот как уж Вы это покажите — сказал с усмешкой конферанс. Ребята посмотрели на смущенного Ли Вона. Чан, Сан Хён и Бобби быстро соскочили со своих мест.

— Мы сейчас Вам целый заячий квартет покажем — сказал Сан Хён. Признаться, он терпеть не мог такие фокусы. Одно дело дурачится друг с другом, а другое дело выделывать это на огромной сцене.

— Вы нам музыку какую-нибудь дайте — попросил Чан. — «А то так и не интересно будет». Дали музыку. Ребята подняли ладони к голове как в детском саду и очень ритмично начали выплясывать то кан-кан то откровенный танец go go, эгьё под музыку с элементами стриптиза от Чана и Сан Хёна. Это вызвало бурю оваций от зала. Зал начал кричать айдолам: — «Ещё, ещё» — Сан Хён понял, что это не прекратиться и пошёл просто на конкретный риск и нарушение всяких писанных и неписанных правил.

— А можно записку?

— Пожалуйста.

— Поднимите руку или крикните тот, кто написал нам столь милую просьбу. Где — то в толпе послышался голос девушки.

— Это Вы? Хорошо. Помогите девушке подняться на сцену. У меня есть к ней личная просьба — айдолы переглянулись.

— Ты чего задумал? — шепотом спросил перепуганный Чан.

— Сейчас увидишь.

— Хён! Нам нельзя их сюда их звать.

— Сейчас всё увидишь. В случае чего, я сам буду за это отвечать. Девушку подняли на сцену.

— Как Вас зовут?

— Хюнэ — испуганно произнесла девчонка.

— Хюнэ, у меня к Вам просьба. Давайте, Вы сейчас прямо с нами, покажите эгьё?

— С Вами? Я не умею.

— А я Вам помогу. — У девчонки дрожали ноги, но ребята очень плотно её обступили.

— Ну как? Начнем?

— Да конечно.- Девчонка увидела, сколько злых глаз устремилось в её сторону. Ребятам снова включили музыку. Девчонка едва двигалась. Ребята улыбались, а зал катался от смеха.

— У тебя есть телефон? — девчонка одобрительно мотнула головой. — Ну, вот тебе подарок от нас. — Они сделали с ней селфи и отпустили перепуганную фанатку на все четыре стороны. Понимая, что её сейчас ждёт в толпе, она припустила что есть духу. Как уж девушка прошла сквозь тех, кто готов был отнять у неё этот телефон — не понятно. Но она будто бы растворилась среди ревущей не то от зависти, не то от восторга, толпы.

— А теперь я предлагаю продолжить концерт и станцевать зайчиков всем залом.- Визг поднялся неимоверный. Под следующую песню в зале образовались сотни зайчиков, которые, прыгали, визжали, светили фонариками. На поклоне Бобби и Чан Сон пропрыгали несколько раз сложа руки лапками. Ли Вон, которого собственно и попросили показать этого зверька стоял ошарашенный поведением своих айдолов. Он понимал, что сегодня после концерта, их ждёт жёсткий разбор полетов от главных продюсеров и директора группы. Что Сан Хёна могут просто вышвырнуть из Startus, за нарушение правил поведения с поклонниками. Но в то же время он был очень благодарен Хёну, который не растерялся и прекратил столь унизительное зрелище, так хитро и красиво. Выйдя за кулисы Ли Вон обнял Хённи.

— Спасибо тебе, ты реально вытащил нас из дебильного положения. Только вот что теперь делать? Ты так себя подставил.

— Ничего Ли. Я вывернусь.

— Ну нет!

— Джун! Что будем делать? Ты представляешь что завтра Иль То Кан сделает с Хёном?

— Да уж. Даже представлять не хочется. Я попробую уладить этот вопрос но… — Чан подошёл к ним.

— Ребята, завтра будет завтра. Если что я с Хённи.

— Да мы все с Хённи — отозвался Ин Джон.

15.Расплата и месть

А на следующий день произошло то, чего так опасался Ли Вон. Ребят вызвали к себе генеральные продюсеры компании. Господа Пак Ли Чан и Иль То Кан ждали их сегодня явно не в лучшем настроении. Как только ребята приехали Иль То Кан накинулся на Хёна.

— Ты чего паршивец, себе позволяешь? Правила поведения на сцене для тебя неписаны?

— Господин мы не куклы, чтобы над нами издевались. Как-то надо было прекратить этот цирк. — То Кан вкатил затрещину, по лицу Хёна.

— Я тебя исключаю из Startus. С завтрашнего дня, чтобы ноги твоей тут не было! И ещё, тебе придется заплатить штраф.

— Господин То Кан! — Джун только успел подхватить падающего от неожиданного удара Сан Хёна. — Господин То Кан! Если Вы выгоните нашего Хённи, тогда мы все прекратим работу в Вашей компании. И вообще её прекратим. — В воздухе повисла пауза. Глаза То Кана налились кровью.

— Ты мне будешь указывать, что мне делать? Да кто ты такой?

— Я лидер нашей группы! — Все ребята, перебивая друг друга, заявили, что без Сан Хёна, работать не станут. В разговор вмешался Пак Ли Чан.

— Ребята, ситуация серьёзная! Я скажу вам своё слово, а вы, пожалуйста, меня поймите. Ли Чан подошёл к Сан Хёну, сидевшему на полу.

— Прости меня мальчик. И То Кана прости. Он слишком жесток с тобой. Я сам привел тебя за руку в этот коллектив, я каждого из вас привёл сюда сам. Вы прошли большой путь, от неудач, до головокружительного успеха. Сан Хён, ты никуда не уйдешь, но я вынужден буду отстранить тебя от работы в коллективе.- Он обнял ничего не понимающего, опустившего голову Сан Хёна — Посмотрите вот эти бумаги. — Джун и Ли Вон взяли документы.

— Заявление о буллинге со стороны Сан Хёна, в школе? Да Хённи же мухи не обидит!

— Да ребята, так оно и есть. Но какая-то девчонка, увидев вчерашнюю трансляцию вашего шоу, сегодня написала это заявление, что Сан Хён якобы травил её в школе.

— Но у меня не было такой одноклассницы! — Сан Хён поднял голову на Пак Ли Чана. — Я Вам клянусь чем хотите, не было ни одноклассницы, не травли!

— Я тебе верю Сан Хён, но вот заявление, а вот утренние статьи в газете и трёх молодёжных журналах. Сами почитайте. — На первых полосах красовалась жуткая надпись с крупной фотографией Ли Сан Хёна. «Айдол буллил одноклассницу».

— Боже! Какой ужас!

— И вот распоряжение следователя об отстранении тебя на полгода от концертной деятельности. Тебя бы могли арестовать, но не сделали этого, под залог То Кана и мою ответственность. Поэтому от концертной деятельности мы тебя вынуждены отстранить.

— Я понял.

— Да, но репетиции и записи альбомов ты продолжишь.

— Господин Пак Ли Чан! — Джун чуть ли не плакал. — Как же мы будем выступать без Хённи, он же ведущий вокалист?

— Джун! Это не шутки. Мы и так сделали то, что смогли.

— Господа продюсеры, я могу выйти? — Хён начал задыхаться.

— Выйди. Только возвращайся. Сан Хён выбежал на улицу. Его душили слёзы, и вообще было паршиво на душе. В след за ним вышел Иль То Кан.

— Слышишь ты, паразит малолетний? Ты мне заплатишь за хамство и дерзость. Ты ещё пожалеешь, что вообще посмел открыть рот в мою сторону.

Отстранение тебя — это только начало. Сегодня тебя спас Пак Ли Чан, но завтра, кто знает, как повернется жизнь. — Он зло усмехнулся и спустившись к своей машине, уехал. Сан Хён сел на площадке возле центрального входа и закрывшись руками заплакал. Он рыдал как ребенок. Ему вспомнился случай, когда отец выгнал его за неповиновение. Тогда он нашёл силы и возможность идти дальше. Сейчас же он чувствовал себя выброшенной на берег рыбой, задыхающейся от бессилия и невозможности, уйти в свою стихию. Джун и Ли Вон вышли к нему.

— Хённи, пойдем. Мы не оставим тебя. Мы приняли решение подать заявление Пак Ли Чану, о приостановке совместной, концертной деятельности на эти полгода.

— Нет, ребята, не надо пожалуйста. Мне будет ещё хуже, если я буду понимать, что из-за меня вся группа перестала работать.

— Но ты ведущий вокалист.

— Нет. Чан и Ин Джон справятся. — В этот день репетиции были отменены.

16.Айдола можно купить?

Концерты всё-таки не отменили и спустя две недели Startus в составе шести человек, всё же пришлось отправится в тур. Для Сан Хёна наступило время уныния. После отъезда ребят, он продолжал каждый день приходить в танцевальный зал, чтобы не потерять навыки и не забыть все танцевальные связки. Он продолжал петь. А так же он купил себе прекрасного котика. Теперь, когда ребята в отъезде, а он изгой на всех мероприятиях, его одиночество скрашивал Фуа. К тому же он сравнительно недавно приобрёл себе своё жилье и сейчас, у него появилось время его обустроить.

Когда айдол, одним вечером, сидел в полном бардаке, среди не собранной мебели ему позвонил Иль То Кан.

— Сан Хён одевайся. Через 15 минут, за тобой приедет машина, и мы поедем по делу.

— Как же это? Я же отстранён от всего?

— Делай то, что я тебе говорю. Не забудь, я всё-таки твой начальник. Да. И оденься не повседневно. В назначенное время Сан Хён сел в машину. Там сидел То Кан.

— Куда мы едем?

— Не мы, а ты. Ты едешь на встречу к одним очень влиятельным господам. Они заплатили за время с тобой огромную сумму. И теперь ты едешь отрабатывать свои деньги.

— Но так нельзя, я не соглашался на это.

— Послушай, мальчик. Ты контракт читал, когда подписывал?

— Но…

— Ну вот. Так что делай всё, что тебе предложат.

— Нет. Не надо. Машина остановилась возле огромного дома. — Я не пойду.

— Пойдёшь.

— Нет. Сан Хёна вытащили из автомобиля два огромных человека.

— Боже. Зачем?… Схватив парня, они буквально силой поволокли его в дом.

— А вот и наш сегодняшний гость.

— Здравствуйте господа.

— Присаживайся. Мы бы хотели сегодня провести время в твоей компании. Поговорить, поиграть в карты. Ты играешь в карты?

— Нет.

— Ну, тогда мы тебя научим.

— Зачем я вам?

— «Ну, просто ты красивый. Нам приятно отдохнуть в твоей компании. — Сан Хён недоверчиво смотрел на этих людей. Все они были подтянуты, опрятны и элегантны. Он сел за стол.

— Выпей с нами.

— Я не могу пить.

— Почему?

— Мне нельзя.

— Отказываться не красиво. — Хён поднял глаза на них.

— Давайте я вам лучше спою. Это ведь корпоратив.

— Ну, типа того. Спой. — Сан Хён запел. Господа аплодировали ему и просили ещё. Хёну даже стало казаться, что ничего страшного в этом нет, а так хоть он не будет грустить без ребят, пока они в туре. Так продолжалось часа три. Хён пел, танцевал. Зрители хлопали. Потом Хёну захотелось пить.

— Можно мне немного воды?

— О да. Конечно. Бармен, сделайте молодой звезде воды. — ему дали бокал с водой. Вода оказалась, какая-то леденящая, а потом у него резко закружилась голова. Хён очнулся совсем в другой обстановке. Огромная комната с диванами и коврами. У него болело всё тело. Он лежал с запрокинутой головой через спину одного из таких диванов.

— «Что со мной и где я?» — одежда на нём была расстегнута и наполовину снята. Вскочив на ноги, он резко осел. Тело его не слушалось. Резкая боль в спине, выбивала его из хоть какого-то равновесия. Он не сразу понял, что с ним случилось, но когда понял, то ему стало страшно. Так страшно, что захотелось уснуть и больше не просыпаться. Парень закрыл глаза, он не плакал и не стонал от боли. Он просто лежал. Лежал тяжело дыша. Айдол чувствовал, что сейчас ко всему этому случиться приступ, и он наверняка задохнется. Боль становилась всё острее. в ушах шумело. Хён отключился. Очнулся он только ночью, в своей кровати. У его головы сидела мама.

— Мама как я тут оказался?

— Мне позвонили и сказали, что тебя сбил мотоцикл и у тебя кровотечение. Хорошо, что всё остановили. Тебе больно сынок?

— Нет мам. — Хён не хотел пугать свою, любимую маму.

— Да… меня сбил мотоцикл, но всё обошлось. Мы договорились.

— Да. Я знаю. Мужчина, что привёз тебя, сказал, что тут вот компенсация от вашего агентства.

— Тут? — Хён посмотрел на конверт. — Ладно… Мамуля ты не волнуйся, мне не больно. Езжай домой».

— Нет. Как же я тебя оставлю?

— Мамулечка, любимая! Езжай домой. Хочешь, я тебя провожу?

— Да нет, я поеду. А как же ты?

— Мамуля я сам. Позвони мне, когда приедешь, хорошо?

— Обязательно мой родной. — Она поцеловала сына. — Ты лежи… — Когда дверь захлопнулась, Хён попытался встать. Кинжальная боль пронзила низ живота. Кое-как, дойдя до двери, он запер её изнутри, дошёл до кровати и лёг. Забылся.

Неделю он приходил в себя. А потом ему опять позвонил То Кан. И опять ему пришлось ехать. И снова и по кругу. Он не говорил, что с ним делают никому. Он молча терпел. А один раз он не выдержал. Деньги, которые платили за такие развлечения, по ошибке полностью передали ему, вместе с определенными бумагами. Сан Хён позвонил То Кану.

— Господин Иль То Кан! Вы достаточно заработали за это время, но у меня оказались кое-какие бумаги. Если Вы не прекратите, то я вынужден буду их опубликовать.

— Ах ты… Хорошо… Чего ты хочешь от меня?

— Оставьте меня в покое и верните в Startus.

— А ты мне вернёшь бумаги?

— Нет. Они будут гарантией выполнения Ваших обещаний. Они в надежных руках. Так что если что-то случится, то они всплывут.

— Я тебе припомню это — гаденыш!

— Я не сомневаюсь в Ваших способностях, господин Иль То Кан. — В трубке пошли короткие гудки. А через неделю преследование Сан Хёна прекратилось и он полетел на гастроли к своим ребятам, которые не могли сдержать восторга.

— Как тебе это удалось, Хённи?

— Ну, просто есть же справедливость на земле. — Хенни улыбался. Впереди его ждал выход на сцену.

17.Гастроли

Когда Сан Хён присоединился к Startus, у них была уже середина тура. Он приехал прямо на репетиционную площадку. Успел четко к началу. Вообще характерная черта Сан Хёна была — четкость во всём. Он терпеть не мог опаздывать и ему было очень тяжело если кто-то, где-то опаздывал или что-то не делал вовремя.

Первый Сан Хёна увидел Ин Джон.

— Хён! — Ин радостно сорвался со своей позиции и практически прыгнул на руки к растерянному мемберу. Ин Джон был самый младший участник их группы. Его залюбливали все остальные. Он был капризный, плаксивый, но очень добрый и эмоциональный. Вот и сейчас Ин полез обниматься и целоваться к Хённи, как сын, давно не видящей своего родителя.

— Ой, Хён!

— Ин?! Да ты что?

— Ой я тебя так ждал! — длинный, худенький Ин повис на Хёне.

— Братишка! — Джун, Бобби, Чан Сон, Мин Хён и Ли Вон обступили Сан Хёна. Они все обнимались, прыгали как дети. Даже спокойный и уравновешенный Ли Вон не мог сдержать своих эмоций.

— Наконец-то мы все вместе.

— Ребята я так соскучился по вам, по сцене. Давайте репетировать!

— Хён а как же тебя допустили? Дело закрыли?

— Да! — Сан Хён улыбнулся всей своей широкой улыбкой. — Просто в мире есть справедливость. Я вам потом всё расскажу, а сейчас давайте работать.

Ребята встали в свои позиции. Их удивило то, что, не смотря на отсутствие целых полтора месяца в работе, Хён всё делал чётко, как будто бы никуда и не отстранялся. Концерт прошёл замечательно. Фанаты, которые были наслышаны, что их биас Сан Хён не работает со Startus полгода, увидев Хённи орали так, что просто срывали голоса. Ребята решили сделать своим фанатам подарок.

После первого номера, который они специально начали без Сан Хёна они обратились к стадиону.

— У нас для вас большой сюрприз! Сегодня, наконец, с нами работает Ли Сан Хён!

— Ааааа! — толпа заорала как резанная.

— Девчонки! Привет всем! Как же я по вам соскучился! — Сан Хён вылетел на сцену как разорвавшаяся бомба. — Давайте, танцевать вместе! — Ребята запели свой главный хит.

— Сааан Хён! Сааан Хёён! — слышалась со всех сторон. Сан Хён пел сквозь слёзы. Они лились непроизвольно, сами по себе. Юни скандировали его имя. Они стали замечать, что их биас плачет. К нему подошли все остальные мемберы. Обняв его, похлопывая по спине, они помогли ему быстро собраться и продолжить концерт.

Сцена сверкала огнями. Ребята, побежали по специально выведенным языкам, в толпу. Надо сказать, что эти языки довольно опасны для айдолов. Их от орущей толпы отделяет только решётчатая загородка, через которую, при желании можно легко перепрыгнуть. Фанаты тянут руки к своим биасам, могут легко схватить их за одежду и что-то оторвать. Хённи выбежал на такой язык. Он протянул руку и провёл ею по всем тянущемся к нему рукам. Ему не было страшно. Он так ждал этого момента, что ему было вообще всё равно, затащат его фанаты к себе или нет. Он чувствовал, что ничего плохого эти девочки, а стадион наполняли именно они, ему не сделают. Все остальные участники группы, стали делать тоже самое. Чан и Мин Хён уселись на подиум и стали болтать ногами, распевая свои партии. Джун поднял Ли Вона на плечи. От неожиданности Ли Вон аж крякнул. Размахивая руками, он выкрикивал свои строчки с такой яростью, что Джун подумал, что останется без шеи, ведь обычно спокойный Ли Вон прыгал на нём в такт музыке.

Вообще эти гастроли сильно отличались от других, ведь ребята презентовали новый альбом. И восторженные фанаты ждали не только своих любимцев, но и новые сольники.

На одном из концертов поклонники тоже удивили своих айдолов. Вместо привычных визгов и выкриков, зал начал мяукать. — «Мяу мяу мяуууу». — разносилось с разных сторон. Мемберы стояли на сцене, открыв рты. Они были весьма ошарашены таким странным приветствием. Они даже подумали, что фанаты чем-то разочарованы. Но толпа хлопала и подмяукивала в такт новым песням. На следующем концерте повторилось тоже самое, плюс половина зала ещё начало орать муррр мурр.

— «Мяу мурр мы вас лююю…» Третий концерт превратился в балаган мартовских котов. Держа огромные баннеры, поклонники завыли, замяукали, замурчали. А на баннерах появилась подпись: — « We loves муррр» Чан подошел к Джуну.

— Откуда они взяли эти мяуканья, а?

— А кто начал мяукать на прошлой трансляции?

— Я, кажется, догадался, откуда они это взяли. — Ведь несколько дней назад, они всем Startus, пропели в прямом эфире новую песню. А в конце Чан промяукал свою партию. К нему присоединились все ребята. И теперь на своих концертах, благодарные поклонники видимо так выражали свой восторг. Джун не растерялся. Он попросил директора накупить воздушных шаров и маркеров. И на следующем концерте, бегая по выносным подиумам во время выступления, ребята надували и раздавали шарики с автографами и словом «мурр» всем мяукающим девчонкам. Теперь даже сообщения в чат официальных соцсетей к ним, шли со словом «мяууу». Очереди на их концерты были такие, что открывать залы для посещений нужно была за пять часов.

Ребята любили своих фанатов. Они подписали огромное количество шаров перед концертом.

— Юни!» — Мин Хён широко улыбнулся. — Я вас не слышу!

— Аууу! Мяуу! — закричал зал.

— Юни любимые наши! Ловите шарики с нашими автографами! Это наш подарок вам, за вашу любовь! — Мин Хён крикнул: «Поехали!» — и на поклонников свалилось огромное количество шаров лично подписанных ребятами. Вой восторга поднялся в зале. Следующим дождем были подписанные ими карточки с фотографиями Startus. Счастье фаната, если он смог как-то подобраться в своему биасу и получить заветный автограф. Это сложно, тяжело. А порой и просто бесполезно. Но тут автографы валились на голову сами. Такое могли устроить только Startus. Ведь на протяжении всего времени их работы в k-pop поклонники неустанно писали им письма поддержки с большой любовью и нежностью.

18.Любовь до безумия

По приезду в один из городов их гастрольного тура ребята решили пойти погулять и посмотреть окрестности. У Сан Хёна дико разболелась нога, и он решил отлежаться в гостинице. Не желая оставлять его одного Чан Сон и Ин Джон тоже остались с ним. Они решили, что раз уж тут они остановились на целых 4 дня, что само по себе редкость, то они ещё успеют погулять по городу. Бобби и Мин Хён побежали плавать. Уж очень эти двое обожали воду. И наличие открытого бассейна в этой гостинице их радовало больше всего. Поэтому купив себе по вкусному, но очень вредному напитку он спустились к бассейну.

Джун собрался на прогулку. Он был большим мечтателем и любил побродить, где-то и как-то. С ним отправился и Ли Вон. Этот интроверт вообще уставал от шума фанатов и своих неугомонных коллег. И хоть он их очень любил, но иной раз просто хотел закопаться головой в песок, чтобы не слышать их постоянной возни. Джун из всех них был самый его близкий друг. Поэтому они могли проводить много времени вместе то ковыряясь в студии над очередным хитом, то решая какие-то организационные вопросы.

— Слушай Ли Вон куда пойдем?

— Ну не знаю. Может в парк, дендрарий или зоопарк? Или в музей сходим? — В музей?

— А там весьма тихо.

— Хорошо пойдет. Кстати не забудь фотоаппарат.

— Зачем? У нас есть телефоны.

— Не. Я хороших фоток наделать хочу. Да и замутим тебе, личную фотосессию. Ты ведь пишешь свой сольный альбом. А я тебе фотки для наполнения сделаю. — Не считавший это хорошей идеей, тем не менее, Ли Вон взял фотоаппарат и друзья отправились на прогулку.

Погода была пасмурная, но безветренная. Было душно.

— Слушай мы сейчас как попадём под дождь.

— Ну и что? Переждём его в музее. — Ли Вон поморщился. Он страшно не любил воду, а уж ливни вообще вызывали у него не самые приятные ощущения. Они зашли, в какой-то переулок. Он был очень узкий. Дома при этом казались ещё выше, чем они были на самом деле.

— Знаешь, чего мне тут нравится? Что нас никто не узнаёт. Я хоть вздохнуть могу нормально. — По дороге им попалась торговая лавка с фруктами.

— Ли Вон смотри. Бананы. Разные. Давай возьмем. — Бананы были слабостью Ли Вона. Продавщица защебетала на своём языке, но поняв, что ребята её не понимают, стала говорить на английском. Джун вообще плохо знал языки. Зато Ли Вон прекрасно изъяснялся аж на трёх сразу. Они накупили себе бананов и мандаринов и довольные шли в центр.

— Слушай, а нас там-то не узнают?

— Да не.

— Но у нас же завтра концерт.

— Нет. Логика фанатов простая. Они ждут нас в день выступления. Так что сегодня мы можем спокойно гулять. Тем более что и репетиция тоже завтра вместе с саундчеком.

— А ребята? — Джун беспокоился о том, как остальные там без него. Ли Вон усмехнулся

— Слушай папа клуша. Они в гостинице. Трое спят, а двое как дельфины ныряют в бассейне. Оставь цыплят в покое. Они уже оперились за три то года. Тем более с ними куча охраны. Это мы тут с тобой как бродяги бегаем и то ничего.

— А директор то в курсе?

— Конечно. Я ему сказал. — Ли Вон довольно потянулся. — Ляпота! Начал накрапывать дождь.

— Фуу. Ну вот я же говорил. Сейчас ещё вымокнем.

— Не вымокнем. Мы уже в центре. Вот музей. — Ребята буквально впрыгнули в двери музея. На улице полило как из ведра. Часа два они бродили по музею. Болтали, обсуждали экспонаты и картины. Как-то умудрились, заснять друг друга на видео. Шутили, спорили о художниках.

В разгар своего культурного отдыха Ли Вон заметил, что за ними постоянно ходит девушка. Она посещала все залы, что и они и как только кто-то из ребят поворачивался в её сторону она пряталась за экспонатами.

— Слушай Джун, а пойдём-ка уже. А то мы тут по второму кругу ходим. — Ли Вон почувствовал что то не ладное. — Пойдём, пойдём. Я есть хочу.

— Так бананы же есть?

— Ну не в музее же их жевать?

— Пойдём. — Ли Вон буквально выволок Джуна из музея.

— Да что с тобой Ли? Тебя как будто бы ошпарили — Джун улыбнулся.

— Пойдем, вон ресторан. Джун ты заказывай, давай, а я в уборную. — Ли Вон отошел и позвонил директору, чтобы тот прислал им машину. Он знал, что если Джун сейчас будет общаться с фанатками, то они его не отпустят долго. Он не умеет отказывать. Вернулся. Уже принесли еду.

— Поедим?

— Слушай Джун. За нами фанатки следят.

— А… Это, ты поэтому как ошпаренный убегал из музея? Я сразу понял что что-то не так. Но… — договорить он не успел.

— Вы ведь Startus? — к ребятам довольно бесцеремонно подошла девушка. — Извините, пожалуйста.

— Да — Джун улыбается. Он не умел общаться без улыбки. Приветственно поклонился девушке.

— Можно автографы? Я так долго вас искала. Я знала, что вы сегодня прилетаете.- Девушка говорила на английском и корейском. — Я специально выучила корейский, чтобы разговаривать с вами. Я полжизни ждала. А можно автографы? — Джун с Ли Воном переглядывались друг другом.

— Давайте. Где Вам расписаться? — Девушка протянула листок.

— А сфотографироваться?

— Нам не очень это разрешено.

— Ну, пожалуйста!

— Хорошо. — Девушка навела камеру на них и вдруг прыгнула на шею к Джуну и поцеловала его в губы.

— Джун будь моим, а? Я ведь только для тебя себя храню.

— Подождите, что Вы!

— Джун я не выйду не за кого кроме Вас! — Девушка повисла на айдоле.

— Подождите. Вы молоды, Вы обязательно встретите свою любовь

— Нет Джун, я люблю только тебя. Ну, женись на мне!

— Я не могу. И потом я ведь Вас совсем не знаю. Нам нельзя. Мы не можем иметь отношения ни с кем.

— А со мной можно. Я читала. Тайно. Я Вам детей рожу, столько захотите.

— К сожалению это не возможно. Давайте я вызову Вам такси, и Вы поедите домой.

— Нет, я поеду домой только с Вами.

— Это не возможно, говорю же. Мы не имеем право. — Ли Вон попытался оттащить девчонку от Джуна, но та вцепилась в его руку мертвой хваткой.

— Ну, послушайте, мы же так же на работе, как и Вы — Ли Вон наконец оттянул прилипчивую фанатку. — Мы сейчас проводим Вас.

— Нет. — Девчонка всхлипнула и убежала.

— О боже. Ну вот. Я же говорил. Она тебя поцеловала. Теперь это разойдется по всем сетям.

— Ли они же тоже люди. И весьма не счастливые.

— Если Вы не хотите на мне жениться, то я покончу с собой прямо тут! -Девушка вернулась с ножом. Ребята испуганно посмотрели на неё.

— Скажите, что любите меня! Говорите или я убью себя сейчас тут. Вот записка. Там всё написано, что Вы виноваты в моей смерти. — Ребята хотели подойти к девушке. — Не подходите. Скажите что любите!

— Я прошу Вас… — Ли Вон двумя прыжками оказался около неё.

— Я убью себя. Джун подбежал с другой стороны.

— Отдайте нож. Вы молоды. Не стоит это того. Отдайте нож! — Но она вырвала руку и полоснула себе по кисти, замахнулась на себя, но Джун схватился за лезвие.

— Не надо! — Ладонь была порезана очень глубоко. В это время подоспела полиция. Не смотря на боль и кровь, Джун с Ли Воном скрутили девчонку.

— «-Держи этой дуре руку.

— Я убью Вас и себя. Вы будете только моим. — Ли Вон отбросил ногой окровавленный нож.

— Лежи! Лежи! Я тебе сказал.- Джун кинул Ли сумку.

— Перетяни ей кисть. — Полиция стала крутить девчонку.

— Подождите. Дайте ей перевязать рану. Она покалечила себя. -Девушка рыдала. Джун отошел в сторону. С руки лило. В это время подъехала машина за ребятами.

— Джун тебе нужно перевязать руку. А лучше наложить швы. — Ли Вон вытащил ампулу. — Подожди, сейчас обезболю.

— Не надо. Оставь.

— «Да прекрати ты, закатай рукав.

— Не могу. Неудобно. — Ли Вон поднял рукав рубашки Джуну.

— Дай я сам. — Обезболивающее сейчас оказалась как нельзя кстати.

— Почему вы отправились гулять без охраны? — Директор подошёл к айдолам. — Это безопасно.

— Вижу. Быстро в машину. Оба. Сейчас поедем, наложим швы.

— Да не надо же!

— Так. Я тут сам теперь решу нужно или нет. — Хо Иль подошёл к перепуганным официантам. — Быстро! Видео с камер стерли.

— Но мы…

— Стерли! Я сказал, тут при мне. И забыли, что тут произошло. Вот Вам за неудобства — он достал энную сумму и протянул администратору.

— Если что-то вылезет в прессу — у Вас будут проблемы. — Потом подошёл к айдолам.

— На вот — он заботливо накинул Джуну на плечи свой пиджак. — Я не сообщу об этом происшествии в агентство, если мы сейчас поедем и наложим тебе швы. И ещё. Гулять только с охраной.

— А как ребята?

— Да нормально всё. В гостинице они. В отличие от некоторых блудных котов.

Джуну быстро наложили швы.

— Теперь в гостиницу, спать. Вы хоть поели?

— Да, весьма весело перекусили… — Не смотря на боль в руке ребята покатились со смеху.

— Вот, идиоты же! Ну, где у вас мозги были, а? Теперь будешь в перчатках выступать. — Машина остановилась у гостиницы. Джун и Ли Вон поднялись к своим друзьям.

— О. Пропавшие нашлись! Где гуляли-то?

— Да по центру шатались.

— Искали приключения на свои головы?

— Да нет. — Сан Хён подошёл к Джуну.

— Что это?

— Да руку порезал. Споткнулся. Упал, напоролся на какую-то железку.

— Джун?

— Норм всё. — Ли Вон кивнул головой.

— Мы хорошо отдохнули.

19.Очередной концерт

Айдол должен уметь всё. Залог успеха такого артиста — несомненно, уровень его популярности. Позиции в чартах, огромные стадионы, полные его фанатов. Ротации клипов и песен. Бешеные туры по всему миру без передышки. Поклонники заваливают тебя цветами, сходят с ума, плачут в истерике. На сцене нужно умудриться не забыть все движения, тексты, и быть живым в общении.

Выходя, в очередной раз, к такому орущему стадиону Сан Хён не слышал себя. Он посмотрел в зал. Там творилось, что-то ненормальное. Плакаты с их лицами были повсюду. Девочки кричали так, как будто бы их режут. Джун как всегда вышел первый. Так теперь нельзя перепутать свою очередь.

— Я люблю Вас! — Джун и Мин Хён вовсю отрабатывали свои партии. Все Startus слились в единой песне как один. Они танцевали, пели. Дурачились на сцене. Толпа визжала. Их было семеро. Джин Джун, Мин Хён, Бобби, Чан Сон, Ли Вон, Ин Джон и он Сан Хён. Все эти 20 летние мальчики были так популярны, что поклонники готовы были носить их на руках и баюкать как собственных детей.

Струя воды полетела в лицо Сан Хёну.

— Ах, ты ж… — Чан Сон вылил целую бутылку ледяной воды на его распаренное танцами тело.

— Остудись!

— Чан я тебя догоню! — Зал выл от восторга. — Ну погоди Чан. Сейчас я тебе устрою.

— Ай, ай — Сан Хён бросился на Чана и стал крутить его за футболку. Чан хохотал, визжал как девчонка. В какой-то момент Сан Хен зацепился своей одеждой за часы Чана. Футболка разорвалась на две части. Раскачанный торс Хёна был выставлен на обозрение ста тысячной аудитории.

— Сааан Хёёён! Я люблю тебя. Возьми меня. Ааа! — послышалось, где-то рядом из толпы. Девочка кричала так, что аж в ушах зазвенело.

— Сан Хён ты красивый. Люби только меня! — послышалось с другой стороны. — Аааа! Орала толпа. Ещё!

— Юни! Ловите футболочку! — Хен сорвал с себя болтающуюся кое-как одежду.

— Ловите! Оп?! — Футболка полетела в толпу и тут же от неё ничего не осталось. Девчонки-фанатки в одно мгновение разнесли её на части. Вырывая друг у друга, куски материала девчонки орали, что-то несвязное. Айдол испуганно смотрел на это «раздирающее» зрелище. — «То есть если он упадет в толпу, его, скорее всего, вот так же разберут на фрагменты. Такая себе перспектива. А он ещё планировал до старости на сцене скакать».

Песня, ещё песня. И вот самый сложный номер всей программы. Сан Хён не любил это номер. Всё резко, неудобно. Танцуя он и не заметил, как что-то пошло не так.

— Бобби! — Бобби рухнул со сцены, подбив Чана и Ли Вона.

— Бобби держись! — Джун и Сан Хён кинулись к другу и стали поднимать его. Толпа визжала. Охранники только успели подхватить падающего парня. Тот чуть не сломал себе шею. Забросив его на сцену, они принялись отгонять напиравших на них фанатов.

— Бобби ты в порядке? — ребята осмотрели испуганного айдола.

— Вроде всё цело. Я так и знал. Ну не нужно было ставить такую сложную хореографию. — Дотанцевав номер, ребята уселись отдохнуть на медлячок. Джун подошёл к краю сцены и позвал кого-то.

— Вы что, совсем идиоты? Покрытие скользкое! А если бы он — показывая головой на Бобби — сломал себе шею? Я спрашиваю, где ваши ответственные за это?

— Господин Джун. Нам сказали положить такое покрытие.

— Вам сказали? — Джун зло сверкал глазами. — Вы сейчас чуть не убили мне танцора. Толпа скандировала. Нужно было продолжать концерт. Кто-то из толпы крикнул — «кровь!». Ребята танцевали, пели. Вышли на поклон.

Концерт закончился. Чан прихрамывал на одну ногу. Джун и Сан Хен одновременно посмотрели на него. Вся штанина была залита кровью.

— Чан держись. Они подхватили парня под спину. Поклонились. Под руки вытащили его со сцены.

— Врача! Срочно врача! — Закричат Джун. Пятно крови расползалось по всей ноге.

— Да рвите Вы уже на нем эти проклятые брюки. Видите же, он кровью истекает и белый весь. Чан, ты как?

— Я нормально… Вроде. Нога вот только.

— Да видим мы.

— Джун не рви брюки а?

— А как ты мне предлагаешь с тебя их снять? Ты же подняться не можешь. Ребята рвите ему брюки. — Подошёл врач.

— Ой, парень, ты как это умудрился?

— Упал я… — Джун фыркнул.

— Да блин. Покрытие было скользкое, Бобби свалился со сцены. Подбил двоих. Хотя для Бобби характерно везде падать, но тут покрытие… Что у Чана?

— Ногу он чем-то прорезал очень глубоко. Сейчас перевяжем, обезболим, и повезем зашивать. — Чан посмотрел на врача большими глазами.

— Не надо. Не надо, пожалуйста. Само заживет. Я танцевать не смогу же. А у нас тур ещё.

— Парень ты сильно повредил себе ногу. Нужно наложить швы.

— Ну не надо. Я хочу работать. Я хорошо себя чувствую.

— Нет, парень. Позовите директора группы. Господин Хо Иль! Ваш подопечный не хочет зашивать рану. Насильно мы его везти в больницу не можем. Заживет конечно, но так это лучше не оставлять.

— Чан тебе сказано ехать, значит надо так сделать. — Джун и Сан Хен подошли к перепуганному, заплаканному Чану.

— Чарли, давай мы с тобой поедем.

— И я — послышался голос Бобби.

— И мы — подхватили Мин Хён, Ли Вон и Ин Джон. — Наш красавчик Чан не останется один со своей болью. Мы поедем с тобой. А если ты не сможешь танцевать несколько концертов, мы это сделаем за тебя. А медлячки ты попоешь сидя на стойке. — Ребята подхватили Чана на руки, и все вместе погрузились в автобус скорой.

— Господин Хо Иль! Приезжайте за нами в больницу, чтобы привезти потом нас в гостиницу — сказал Джун директору. — Мы поехали. Не скучайте!

20.Работать на износ

К концу тура ребята были сильно вымотаны. Игривый запал потихоньку угасал. Айдолы хотели скорее вернуться домой и наконец-то выспаться в теплых, домашних кроватях.

Завершающий концерт. Последний город. Сцена была роскошная. Такой большой сцены они не видели давно. Бобби вышел осматривать рабочую площадку.

— Э… да мы тут просто потеряемся. — Он прошёлся по сцене. Посмотрел, посчитал. Пока всех готовили, проверяли аппаратуру, он всё озадаченно смотрел на эти огромные размеры всей концертной площадки.

— Ты чего?

— Грустно мне что-то. — Мин Хён присел рядом с Бобби и обнял его.

— Не грусти. Ты устал просто, завтра мы уже летим в Сеул.

— Да, конечно, но как-то мне грустно. Я себя чувствую маленьким и раздавленным на этой сцене.

— Почему?

— Не знаю. Как-то мне не уютно.

— Может, пойдем, отдохнем немного перед концертом?

— Да не знаю. Понимаешь что? Ребята измотаны, Чан болеет, ему с температурой сегодня на сцену выходить. У Джуна рука не заживает, которую он прорезал недавно, у Сан Хёна вроде нога растянута. Как работать-то?

— Мы всегда работаем с какими-нибудь травмами. Нас разве спрашивают?

— Ну, вот то-то и оно — Бобби встал. — Пойдём Мин, будем переодеваться к концерту.

Концерт давался мемберам тяжело. Фанаты, как всегда кричали, приветствовали своих любимцев оглушительными овациями. Чан еле стоял на ногах. Ребята видели отвратительное самочувствие своего коллеги. У него от природы очень высокий голос и огромный, вокальный диапазон. Однако сегодня голос его не слушался совсем. В один момент, на самой кульминации он осёкся и захрипел. Партию быстро перехватил Сан Хён. Бедный Чан сорвал голос, он не мог спеть больше не ноты. Отведя микрофон от лица, он присел на край сцены. Голос пропал резко, горло разболелось, а из глаз потекли слёзы. Фанаты начали понимать, что случилось, что-то не ладное. Они подняли лайтстики и запели песню вместе со Startus, да так громко, что, ребята вообще перестали себя слышать. Фонарики в руках поклонников слились в единый свет.

Ин Джон и Сан Хён, обняв плачущего Чана, присели рядом с ним, и тянули его партию, хотя это было совсем не в их диапазоне.

— Юни! Наш Чан сильно болен и сорвал сейчас голос, но он вышел и работал сегодня для вас столько, сколько мог. — Со всех сторон послышались овации и крики:

— Чан! Чан ты молодец! Ты красавчик Чан! Мы тебя любим! Чан ты наш! — Чан стоял и плакал. Он кланялся своим поклонникам в знак благодарности и признательности им за такое искреннее отношение.

— Чан! Не расстраивайся! Чан! Выздоравливай скорее! Ты наше солнышко! — Чан был очень растроган, не смотря на такое, своё состояние он продолжил работать на сцене. Танцевал, молчал, но танцевал. Потерять голос во время выступления — это очень страшно для вокалиста. Это шок, боль и обида. Обида на самого себя. Чан чувствовал, что-то похожее.

Концерт был в самом разгаре, когда Ин Джону тоже стало плохо. Он танцевал трио вместе с Бобби и Мин Хёном. У него потемнело в глазах. Айдол дотанцовывал по памяти. Хорошо, что после этого номера они должны были переодеваться. Мемберы зашли за кулисы и в этот момент двое просто рухнули.

— Эй, кто-нибудь. Срочно врачей и кислород, у нас обмороки. — Ин Джон и Сан Хён лежали прямо на ступеньках. Их подняли подбежавшие работники и отнесли в гримёрку.

— Пока перерыв, нужно привести их в порядок, а Чану дайте что-то согревающее. — Джун был в ужасе.

— Хённи! Ин! Боже, что с ними? — Ребят положили на пол в гримёрке, дали кислород. Подбежали врачи. Чану закапали что-то в горло. Это что-то сначала заморозило, а потом согрело. Чану стало немного легче и он начал говорить тихонько, шепотом. Сан Хён и Ин Джон тоже постепенно пришли в себя. Айдолов держали на руках.

— Ребята, вам нужно полежать ещё.

— У нас концерт.

— Как же вы будете работать-то?

— На износ.

— Ребята так нельзя.

— Мы не можем по-другому, мы должны — прохрипел Чан. — Да, хоть и плохо, но мы выйдем на сцену. Хёну и Ину дали по банке энергетика.

— Зачем это? Нам нельзя.

— Вам нужно сейчас отработать, пейте.

— Нам пора — Бобби, Ли Вон и Мин Хён вышли первыми. За ними в линию встали Чан, Ин Джон, Джун и Сан Хён. Как дорабатывать концерт, если ноги не слушаются, в голове шумит, туман перед глазами, крики, овации, софиты со всех сторон?.. Всё смешалось в одну нечеткую картину. Ин тихонько считал себе, чтобы не сбиться с ритма. Сан Хён тоже дотанцовывал по памяти. Он перепутал строчки в песне. Текст, просто испарился из его головы. Он ждал поклона. Колени дрожали, сердце билось так, что он слышал и чувствовал каждый его удар. Они вымотались. Сойдя со сцены, айдолы буквально по стенке пошли в гримерку. У Ина закружилась голова, Сан Хён дошёл и рухнул в кресло, тут же на руках Ли Вон внёс Ина. Чан растянулся на диване, отпаиваясь горячим чаем. Было похоже на то, что Чан, Ин и Хённи заболели чем-то друг от друга, и поэтому чувствовали себя крайне плохо. Приехала скорая. У всех троих была высокая температура. Им вкололи по уколу. У Сан Хёна начался астматический приступ.

— Дайте ему ингалятор. Срочно! Он астматик. Господи, да как же вы гоняете такого больного парня в таком жестком графике, а? Он же у вас умереть может просто. Мы забираем всех троих в больницу!

— Не надо. — Прохрипел Ин.

— Да как же не надо? Может же заболеть весь коллектив, а вашим вокалистам вообще нужен особый уход.

— Нет, я пишу отказ. Где подписать? — Сан Хён взял ручку. — Давайте. Врачи молча пожали плечами.

— Я тоже.

— И я.- Все трое отказались от госпитализации. — Дайте нам таблетки или уколы, мы придем в себя, а завтра мы улетаем в Сеул. Там всё и решим.

Самолет набирал высоту. Айдолы тихо спали. Сегодня они не брали спиртное, не смеялись и не шутили. Они были истощены. В аэропорту Сеула их уже ждали кареты скорой помощи. Когда все пассажиры вышли, ребят встретил менеджер их агентства.

— Ребята троих из вас мы госпитализируем, остальные в карантин!

— Но…

— Не обсуждается, это распоряжение Господина Пак Ли Чана. — Чана, Ина и Хёна погрузили в скорые и быстро увезли. Остальных с другого выхода отправили на автобусе по домам, взяли какие-то тесты и сказали неделю сидеть дома. Гастроли, в этот раз закончились не так уж и радужно, однако мемберы были счастливы уже от того, что впереди была целая неделя безделья. Значит, можно было поспать, поесть и позаниматься своими делами в полной тишине и спокойствии.

21.Одиночество

Как и предполагалось, в больнице кроме обыкновенного гриппа у ребят ничего не нашли. Подержав их там сутки для порядка, всех отправили по домам. Айдолы заехали в студию Ли Вона, куда по быстрому отвезли их чемоданы. Чану прописали лечение и голосовой покой. Парень совсем приуныл, но Ли Вон умел скрасить плохое настроение и устроил мини стол в студии.

— Чан тебе вполне можно сейчас выпить что-то по крепче, так что налегай на Виски и ешь мясо.

— С чего вдруг банкет? — спросил голодный Ин.

— По случаю вашей выписки.

— А остальные где?

— Джун уже дошел до кондиции и его повезли домой. Вон видишь три бутылки в углу? У Бобби коллаборация какая-то на телевидении, а Мин Хён сейчас приедет. — Действительно, в студию приехал, замерзший Мин Хён.

— О ребята, привет. Рад, что вас выписали.

— Слушай Мини, ты бы не рассекал вот так налегке по улице. А то заболеешь. Нам хватает одного сорванного голоса.

— Да я не пою как бы.

— А для срыва петь не обязательно, можно так сорвать, что будешь месяц играть в молчанку.- Чан опустил голову.

— Чан! Не расстраивайся. Да запоёшь ты ещё соловьём.

— Я пойду, ребята — еле прохрипел Чан. — Не могу я тут находиться, петь не могу.

— Чан поехали, я тебя отвезу, а? — Сан Хён успел привезти авто к студии, и сейчас предложил Чану отвезти его домой, чтобы ему не было так грустно.

— Да, я с тобой поеду. Если можно.

— Да можно конечно, нужно Чан, нужно! — Ребята попрощались и Хён с Чаном отправились домой. У входа из студии их ждали поклонницы.

— Чан! Хён! Мы вас ждем. Можно автографы?

— Да конечно! Девочки вы сегодня Чана не трогайте, он сорвал голос и не может говорить, да и нельзя ему стоять на ветру. Давайте я вам всем распишусь сейчас, пусть Чан отдыхает. — Сорок минут Сан Хён раздавал довольным девчонкам автографы, а потом наконец, он смог сесть в машину.

— Блин, ощущение, что я сегодня книгу написал хоть и не писатель. — Чан грустно улыбнулся, опустив голову.

— Не грусти братик, сейчас приедем к тебе, что-нибудь интересное придумаем. — Ребята приехали домой к Чану. Занесли вещи.

— Я не люблю приезжать домой — прохрипел Чан. — Дома пусто, никто не ждёт, мне 23 года и у меня есть всё, а по сути ничего нет. Что мне эти деньги… теперь вот ещё и голос сорван… горло болит. Для чего я все эти годы гонял по гастролям, чтобы приезжать в дом, в котором, хочется удавиться от тоски. — Сан Хён стоял и рассматривал квартиру, которую год назад Чан купил себе на весь свой заработок. У него был прекрасный вкус. Квартира была ухоженная, светлая, с большими окнами, через которые открывался вид на ночную панораму Сеула. Повсюду весели фотографии и картины. Мебели было по минимуму, но в шкафах было много книг и посреди гостиной стояло электронное пианино.

— Ты живёшь совсем один?

— Да. А с кем мне жить? Мама с сестрами и братьями живет в Штатах. У неё там новая семья. С папой они разошлись несколько лет назад. Вот он уехал, а где он я и не знаю. Я жил последние пять лет перед дебютом с тётей в Австралии, а потом сам знаешь, с вами, в общежитии. Тётя умерла недавно. — А с мамой? С мамой ты не общаешься?

— Нет… зачем я ей?

— Ну как… Мама же. — Чан равнодушно пожал плечами.

— Ну, мама. Она ко мне сюда на каникулы братьев и сестёр отправляет, а я ей деньги потом. Я был у неё, когда мы гастролировали по Штатам, но мне там не очень рады.

— Чан… — Хён обнял друга. — Чан у тебя есть мы, хочешь, я с тобой останусь? — Чан улыбнулся.

— Оставайся конечно сколько хочешь. Мне хоть не так тошно будет. А то я петь не смогу долго, и появляться теперь буду только в танцевальном зале. Ты ведь тоже один живешь, но ты всегда такой весёлый.

— Да уж. Веселье это конечно хорошо… давай кофе или чай попьём. — Парни отправились на кухню что-то съесть.

— Я тут чего-то понабрал в туре, давай съедим это что-ли, а то одному и смотреть на это всё не охота.

— Ты что, дома не ешь?

— Не а, скучно… А что у тебя с Линой?

— Да ничего. Я её не видел полгода. Она ведь с Ais Two ездит по гастролям. — Ну а телефон узнать?

— Да знаю я телефон, но она встречается с одним из их мемберов, я не имею права встревать. Так что всё кисло на этом направлении.

— Может познакомиться с кем то другим?

— Ой Чан… Не идет она у меня из головы.

— Джун говорил, что они с нами коллаборацию делать хотят и Пак Ли Чан уже подписал договор. Так что два года мы будем работать вместе.

— А толку-то? Нет Чан. Я уже не рассчитываю даже на её взгляд, ты сам знаешь, что это невозможно.

— Ты так и будешь один? Это же с ума сойти можно.

— Ну, ты же не сошёл с ума?

— Ну, я периодически встречаюсь с девушками.

— А я не могу.

— Ты что вообще не встречаешься с девушками?

— Нет, а зачем? Без отношений это всё мне не нужно, а встречаться для «за так», я не хочу.

— А поклонницы?

— Они пишут в социальные сети. Они хорошие по своему, но родного человека среди них нет, да и ты сам мне говорил про то, что отношения нам не представляются возможными. Может по окончанию контракта мы сможем как-то решать вопросы с личной жизнью.

— Да уж… Хотели известности — получили одиночество.

— Мы известны и популярны. В конце концов, мы есть друг у друга, так что Чан, это сейчас самое главное.

— Меня могут выгнать из проекта, если я не восстановлю голос.

— Восстановишь, это поправимо, и вообще кто тебе об этом сказал?

— Иль То Кан. Он меня вчера так ругал по телефону, говорил, что я буду неустойку ему платить.

— Вот же дрянь, этот То Кан. У тебя серьезные обстоятельства, а ему всё равно — Хён задумался. Теперь Иль То Кан нашёл причину взяться за Чана и не было конца и края этому безобразию. Надо было, что-то делать. Но вот что?..

— Чан, давай к Ли Чану сходим?

— Зачем?

— Поговорим на счет То Кана.

— Да ты что? Нет, нас же вообще повесят.

— Но То Кан может сделать тебе кучу неприятностей и от него потом не избавишься. — Чан начал зевать. Его глаза уже сами закрывались.

— Давай завтра подумаем что делать, а то сейчас я уже совсем не соображаю. — Хён тоже клевал носом. Он улегся на диване в гостиной и мгновенно заснул. Ребятам нужен был отдых.

22.Четырёхлапый друг

Скрасить одиночество Сан Хёну помогал его четырёхлапый друг, который, слыша, как хозяин открывает входную дверь, бежал к нему и приветливо терся об ноги.

— Мяу!

— Привет Фуа, ты меня ждал. Загоняли нас Фуа, ой, как загоняли… Как ты тут? — Сан Хён, не снимая обуви, взял кота на руки. Кот мурчал и терся об лицо Сан Хёна. — Сейчас я тебя покормлю, что-то я тебе принес. Смотри как вкусно.

— Мяу! — Фуа накинулся на еду, которую положил ему его добрый хозяин. Он всем своим видом говорил: — Спасибо, я тебя так ждал.

— Мама сегодня, не заходила что-ли? — Сан Хён подошёл к холодильнику. Заходила. Там лежали свежие фрукты и пакетики ужина для Фуа. Взяв яблоко, Сан Хён полез за котом.

— Фуа! Фуа ты где? Иди, иди сюда, я с тобой поиграю. — Палочка с хвостом была весьма подходящей игрушкой для Фуа, но сытый кот совсем расхотел играть. Он лениво разлегся рядом со своим хозяином, прикрыл глазки и довольно замурчал. Хён чесал своего питомца, а тот мурчал, вращаясь то на один, то на другой бок. — А я Фуа, опять порвал одежду. Танцевал, танцевал, и порвал. Ты тоже считаешь меня неуклюжим? — Но кот явно так не считал. Ему было хорошо, в руках своего друга он нежился.

Сан Хен взял телефон. С экрана на него смотрела красивая, белокурая девушка. Кот подлез к экрану и лапой прикрыл её лицо.

— Фуа! Фуа ты что, ревнуешь что-ли? Не ревнуй, это ведь Лина. — Сан Хен грустно вздохнул. — Она никогда не будет со мной. Она директор одной группы вот таких же, как мы. На неё столько внимания, она славянка. Четыре года уже я её знаю, но она не обращает на меня внимания. Да и кто я такой, что я ей дать могу? Лина красавица и парней вокруг неё много. Нет Фуа… Тут ревновать не нужно. Я всё равно всю жизнь проживу с тобой, и умру вот тут на полу старым, одиноким дедушкой. Пойдем-ка лучше я что-то приготовлю. А то ты поел, а я ещё голодный. Всё-таки до старости мне ещё далеко, и надо как-то тут жить, да и гастроли у меня. Куда тут умирать, у меня времени нет. Совсем нет… «Что же съесть? Вот есть лапша. Сейчас сделаю». Тут раздался, какой-то скрип и звон посуды. Опять кот, что-то расколотил.

— Фуа. — Хён пошел на кухню. На полу валялись две разбитые чашки. — Фуа проказник — Сан Хён поднял осколки, чтобы выбросить их в мусорку.

— Мяу — у ног появился шкодник.

— Фуа! Посмотри, что ты натворил. Я ещё только приехал, а ты уже безобразничаешь! Эх ты кот! -Потрепав его по голове, Хён принялся убирать проделки своего усатого друга. В комнате зазвонил телефон.

— Мама? Мама я дома. Можно я заеду? Я тебе кое-что привез. Ты приготовишь что-нибудь вкусное? Ой мамуль спасибо, я бегу. Нет, я не устал, я скоро.

— Фуа я поехал к маме, а ты остаёшься за старшего. Смотри, не разнеси мне полдома к моему приходу.

23.Студийные кроты

Работа над альбомом шла туго. То Чан сорвал голос, потом заболели все вокалисты. Теперь у реперов не шли дела с их партиями. У Мин Хёна не получалось записать четыре строчки уже в седьмой раз.

— Давай-ка вот отсюда — Ли Вон сидел в кресле и невозмутимо переслушивал речитатив Мин Хёна, который путал слова, то ли от усталости, то ли от неуверенности. Ли Вон вышел в тамбур. Рука потянулась за зажигалкой и сигаретой. За эту вредную привычку ему часто влетало от Джуна. В прочем, обращать внимание на эти мелкие возмущения, не входило в правила Ли Вона.

— Ты опять куришь? Да?

— Подожди Джун, не мешай. Дай мне подумать, чуть — чуть — Ли Вон опять затянулся. Клубы дыма наполнили весь тамбур.

— Ли Вон! Ау! — Не обращая внимание на возмущения Джуна, Ли Вон продолжал свою мысль:

— Слушай, а если Мин Хёну по агрессивнее прочитать эти строчки и голос понизить? Он как раз будет отлично сочетаться с вокалом Ина. Мин Хён! Давай-ка по-другому. Ты добавь агрессии в свою партию, и ниже это всё. Как бы из глубины самого себя.

— Угу. — Мин Хён попробовал сделать так, как попросил Ли Вон.

— Ну вот. Теперь совсем другое дело. Джун послушай.

— Идеально! Ли Вон ты конечно гениальный саунд продюсер.

— Да я и так это знал, а вот ты мне сигареты жмотишь.

— Ладно, я сегодня типа не заметил твою выходку. -Джун потрепал Ли Вона по щеке.

— Я тебе кот что-ли? Или сквишь? — Джун расхохотался.

— У какие щёчки! — Не тактильный Ли Вон скривил такую, недовольную мину, что нельзя было не рассмеяться глядя на него.

— Где мой кофеёк? Я пойду, покручу ручки. Хён, Джун! Я вас жду. — Сан Хён и Джун подсели к уже играющему, что то на клавиатуре, Ли Вону.

— Что у нас тут?

— Возьми гитару — бас пропишем. — Джун хорошо играл на гитаре и все партии на этом инструменте он записывал сам.

— Ли Вон подстрахуй-ка меня за компьютером.

— А давай я сейчас соло подпою. Просто бэки сделаем без текста, а потом сэмплируем их. Пока Чан лечит голос, я могу это сделать, чтобы не сидеть на месте. — Работа пошла быстрее. Соображать и фантазировать в три головы, было легче. Целый день эти студийные кроты, что-то крутили, что-то переделывали, вызывали остальных ребят перезаписать, поправить.

— Я думаю, что сегодня мы проделали огромную работу. Так что можно браться за другую.

— Ли Вон, а ничего что мы уже сутки не выходим из студии?

— Не, ничего, вот послушайте. Я тут два дня назад придумал. — он, как будто совершенно не замечал ребят и стал наигрывать им очень интересную мелодию.

— По определению хит уже! — Джун подсел к Ли Вону. — А вот тут можно добавить джазовый ход. Смотри. — И Джун сыграл немного изменённый кусочек.

— Ничего, круто получается! Сейчас запишем? Вот текст — Сан Хён набросал лирику минут за пять.

— Так это хорошо клеится. Давай напой теперь, сделаем демку, и покажем ребятам. Я думаю Чану нужно дать эту партию.

— Вам с Чаном, вы же ведущие вокалисты. Я сейчас ещё реп начитаю. Хён прыгни-ка сюда, запиши меня. — Он начал усердно начитывать реп. С разными интонациями, разными акцентами.

— Аааа нахрен… — раздалось из студии. Ли Вон так крикнул в микрофон, что Сан Хён от неожиданности свалился с кресла. Он чуть задремал в процессе записи Ли, и когда в мониторах раздалась откровенная ругань, Хённи просто подскочил на месте и, запутавшись в собственных ногах, свалился вместе с креслом на пол.

— Гы, гы, гы! — Джун катался с хохоту. Он от вопля Ли перелил на себя горячий кофе. Ли Вон вышел взъерошенный к ребятам.

— Вы чего это, спали что-ли?

— Ага. Но ты нас взбодрил — всё ещё давясь со смеху, ответил Джун. — Меня кофе, а у Хённи видимо зарядка с креслом.

— Прикольная картинка — Ли Вон опять взял сигарету и пошёл в тамбур.

— Не пробиваемый, а? — ребята опять покатились со смеху. — Джун, я есть хочу страшно. Умотал он нас сегодня тут. Если ещё хоть два часа он будет так орать, я останусь без своего слуха, а Startus лишатся вокалиста.

— Ой сплюнь ты! Сейчас наш гений музыки примет очередную порцию никотина и может мы сможем поесть в ближайшие два дня. Ли Воон! Сколько мы тут уже работаем? Ты ничего не забыл?

— Не знаю, тарелочки что-ли прописать?

— Тарелочки… Только не музыкальные. Мы есть-то когда будем?

— Ой. А мы ещё ведь не обедали, да? — Ли Вон спокойно посмотрел на весьма уже голодных ребят.

— Представь себе, мы даже не завтракали! — Джун криво усмехнулся.

— Ли мы тут полутора суток уже сидим на одном кофе и чае — сказал Хён, мягко обняв, не высокого Ли за плечи.

— Ой ребятки! Я и не заметил, поехали ко мне. Я сейчас мяса приготовлю быстро, выпьем чего-нибудь. У меня там, в баре вкусное вино есть и виски. Позвоните всем, пусть едут ко мне. Сегодня я всех угощаю в честь случившегося альбома.

24.Дурная привычка

Нога болела всё больше и больше. Как-то не очень помогали уже обезболивающие. Вчера, будучи у Чана они курили какую-то дрянь, от которой его выстегнуло довольно быстро. — «Где бы взять этой дряни, чтобы забыться хоть ненадолго. Нога болит… Завтра выступление на главной концертной площадке Сеула».

— Чан привет. Не спишь? У тебя есть вчерашняя курилка? Дай мне немного. — Хён тебя проняло что-ли? Смотри не злоупотребляй.

— Я не злоупотребляю. — Хен взял заветный сверток и вернулся домой. Забросил в кальян. В глазах поехало. — «Ого. Походу много я её туда забросил». Минут через пятнадцать боль в ноге отступила и ему захотелось спать. На следующий день он приехал на концерт в весьма хорошем настроении. Боль в ноге достаточно притупилась. Он отработал концерт очень бодро. Потом ещё концерт. И ещё. После концертов он просто отключался, а утром на ногу вообще нельзя было наступить. Душевных метаний и поганого ощущение от произошедшего с ним несколько месяцев назад, кальян не заглушал. Даже наоборот. Становилось только хуже. Ощущение, какой-то брошенности, невозможности, что-то изменить порой доводили Хёна до мыслей, что-то с собой сделать. Он пробовал забыться и алкоголем. Но и он не заглушал боли не в душе не в ноге.

Сегодня, предстоял огромный сольник. Сан Хён открыл Виски. Выпил.- «Фу гадость какая» — зло забросил бутылку в мусорку. Нога болела так, что в глазах скакали человечки. Он сел в машину. Голова гудела. — «Зачем я пил сегодня вообще». С трудом приехал к концертной площадке. Кроме техников пока ещё никто не появился. Сан Хён пришёл в гримерку. Ещё пять часов до начала. Он прилёг на диван. Боль в ноге доводила до слёз…

— Хён? Ты давно тут? — Джун тряс его за плечо. — Ты спишь что-ли?

— Да немного. -Джун посмотрел на Сан Хёна.

— Хён ты болен? Что с лицом?

— Ничего. Не выспался просто. Джун всё нормально. — Сан Хён поднялся. Надо собрать себя, чтобы никто ничего не заметил.

— Идите на грим! — ребят позвали гримеры. В голове Хёна был туман. Он взял таблетку запил стаканом воды… Нога немного опухла. Боль всё же удалось притупить. Он плохо соображал. Концерт работал на одной силе воли. Подвела вредная привычка. Из-за алкоголя обезболивающее быстро отошло и стало адски больно. В нескольких танцах он весьма заметно подволакивал ногу.

— Хённи? Что с тобой? У тебя нога болит?

— Да.. — еле прошептал Сан Хён. — Адски… не могу больше.

— Сейчас будет перерыв. — Джун подошёл к согнувшемуся, пополам Хёну.

— Джун у тебя есть таблетка?

— Есть. Слушай да у тебя отёк же.

— Да фиг с ним. Дай таблетку — я встану. И вот что. Дайте фонограмму а?

— Сейчас спущусь к звуковикам. — Джун убежал. Через десять минут он уже пришёл с медсестрой.

— Давайте Вам ногу обколем.

— А вообще, может, не выйдешь на второе отделение?

— Выйду, этот концерт доработаю.

— Ты уверен?

— Уверен!

— Бобби! Ауу? Как-то нужно Хёна разгрузить.

— Как я это сейчас сделаю? Хён ты что же раньше не сказал.

— Да нормально всё было. Не надо ничего. Просто дайте сейчас отлежаться, и я доработаю этот концерт. — Хён начал переодеваться. Нога не сгибалась. Даже застегнуть себе молнию он не мог. Начало болеть всё тело. Как-то его одели. Как-то он работал завершающую часть. На последних движениях он без слышно стонал, ногу стало сводить. Ребята в танце просто поддерживали его руками, чтобы фанаты ничего не заметили. На поклоне он чуть не свалился со сцены, его еле удержал Чан. Заметно хромая на левую ногу, Сан Хён скрылся за кулисами. Выйдя со сцены, он сел прямо у стены. Попытался согнуть ноги, но они не слушались. Мемберы подбежали к Хёну. Он поднял на них измученное лицо. Ли Вон присел рядом.

— Я вызвал врачей, на воды.

— Спасибо Ли Вон.

— На меня опирайся.

— Нет, не нужно. Сейчас они приедут.

— Поехали вместе. — Хён одобрительно мотнул головой и съехал к Чану и Ли Вону на руки. Подоспели врачи и санитары с носилками.

— Давай обезболим.

— Не хочу, не помогает.

— Вы пили, что-то сегодня?

— Да. Виски. Хотел боль притупить.

— Сан Хён! — Джун положил ему руку на плечо. — Почему ты не сказал нам сегодня ничего?

— Потому что я не хочу быть снятым с выступления.

— Сколько Вы терпите? — врач осматривал ногу Хёна.

— Восемь лет. С того дня как стал Трейни.

— Что? Ты терпишь такие боли восемь лет? Зачем?

А что лучше, чтобы меня признали проф. непригодным?

— Что с тобой случилось? Почему?

— В день, когда я должен был стать трейни, меня сбила машина.

— Э парень, да ты терпеливый, только теперь тебе будут делать операцию. Скорее всего. И сможешь ли ты дальше работать — это вопрос. Да и спиртным нечего было баловаться. Из-за этого теперь обезболивание может плохо действовать. — С этими словами Сан Хёна завезли в машину скорой помощи.

— Я поеду с ним. -Джун запрыгнул в двери автомобиля.

Сан Хёна и Джуна привезли в центральную больницу Сеула.

— Аккуратнее с парнем! Тут травма ноги, а может и что похуже. — После того, как Сан Хёну сделали снимки и отвезли в палату, туда же пришёл и врач.

— Сан Хён у Вас повержены мышцы левой ноги. Есть воспаление и повреждение нижнего отдела позвоночника.

— Я смогу работать на сцене, танцевать?

— Конечно, это всё поправимо. Единственно, что Вам нужна операция.

— У меня есть проблема.

— Какая?

— Астма.

— Это осложняет проблему, ну ничего, мы сделаем Вам операцию под спинальной анестезией. Думаю, что это возможно. Вы молодец, что предупредили нас. Вы согласны на операцию?

— Да на что угодно.

— Тогда подпишите согласие на операцию и поехали.

— Куда? Что прямо сейчас?

— Да. Не бойтесь, всё будет хорошо.

— Я жду тебя тут Хённи! — Джун подмигнул Хёну, которого увозили в операционную.

25.Большая любовь

Операция прошла достаточно быстро и хорошо. Нога была зафиксирована. Теперь предстояла реабилитация. Когда Сан Хёна привезли в палату, то его там ждали уже все его коллеги по группе.

— Сан Хён мы тебя поздравляем с успешной операцией! Ура!

— Ну, Вы черти а? — Хён засмеялся.

— Во хохочет! Ну, Хенни, ты и напугал нас всех. Особенно когда со сцены к фанатам в руки собирался нырнуть.

— Да вроде я как-то не хотел.

— Ага, я тебя держал, так ты тяжёлый.

— Чан так есть надо побольше, а не талию соблюдать как девчонка.

— Нет, лучше есть поменьше, а то если бы мы туда нырнули всем коллективом, то нас, наверное, разобрали бы на запчасти, как ту твою футболку, которую ты от большого ума решил закинуть в толпу. Ты думал, тебе её вернут? — ребята поддевали друг друга по-доброму. Они очень любили друг друга, и всегда искренне переживали, когда у кого-то, что-то было не так.

— Вообще я так обалдел, когда увидел, как эту футболку разобрали на куски. — Это от большой любви к тебе Хённи!

— Да уж! Меня иной раз ужас берёт, когда поклонники бегают за мной. Я каждый раз думаю, пройду я этот квест, и сколько жизней у меня ещё будет в случае провала?

— Квест весьма занимательный — заметил Ли Вон. — Особенно когда после такой пробежки не досчитываешься запасных деталей от своей одежды или автомобиля.

— Смотри Хён, мы тебе ноутбук принесли. Давай зайдём в наш чат. — Открыв чат, ребята обомлели. Куча пожеланий здоровья завалили весь чат. Кто-то предлагал сдать кровь, кто-то привезти Сан Хёну всё необходимое, что он захочет.

— Гляди-ка, а ты квест более чем успешно прошёл. Глянь, что творится! Они тебя просто на руках носить готовы.

— Главное чтобы не унесли далеко — Бобби как всегда любил сострить. А ещё он притащил с собой, как всегда кучу всего вкусного. — Раз уж Хёну нельзя спиртного, то я притащил газировку. Давайте выпьем за его скорейшее выздоровление и возвращение в коллектив! Ура господа! — С этими словами айдолы чокнулись бутылками с кока колой и быстро их осушили. Сан Хён обнял каждого из ребят.

— Я вас обожаю братишки! Что бы я без вас делал.

— Ты бы ничего. Ты бы нас нашёл и всё равно был бы с нами — с уверенной улыбкой сказал Чан.

Прошло несколько дней. Нога успешно заживала. Боли уже практически не было. Сан Хёну писали поклонники со всех концов планеты. Слали открытки, цветы. Беспокоились, как же он выздоравливает. Он первый раз в жизни понял, что людей, которые его любят искренне настолько много, что это превращается в огромный океан человеческой любви. Он записал всем поклонникам обращение.

— «Здравствуйте. Мне безумно приятно, что Вы так обо мне заботитесь. Я даже и представить себе не мог, как много будет слов поддержки. Мне уже не больно. Разве что совсем чуть-чуть. Я очень скучаю без Вас и хочу скорее выйти на сцену. Потому что хочу подарить Вам столько же любви, сколько дарите мне Вы. Я люблю Вас!»

Это видео стало очень популярным буквально в два дня. А под ним образовалось несколько тысяч комментариев с пожеланием здоровья и признаниями в любви.

Но одним из огромных сюрпризов для Сан Хёна было то, что к нему в больницу приехали Ais Two, а с ними и… Лина. Он очень дружил с некоторыми ребятами из этого коллектива. Джек и Цой Джу Соу были его хорошими друзьями.

— Привет красавец. Здорово ты тут устроился!

— Да, ничего!

— Как нога-то?

— Да заживает.

— Ты звезда интернета! Все соц. сети завалены пожеланиями в твою сторону». — Да я вижу, мне уже как-то неловко.

— Гордись! Тебя люди любят, значит ты хороший человек. — Лина подошла к Сан Хёну.

— Вы меня помните?

— Да. Я рад, что Вы приехали… — Сан Хён смутился.

— Я Вам желаю, скорейшего выздоровления, тем более, что Startus и Ais Two будут работать в одном большом туре. Так что надеюсь увидеть Вас в полном здравии очень скоро, поправляйтесь — Лина протянула Сан Хёну яблоко. — Это от меня. Так скажем, очень маленький и скромный презент, для поднятия настроения.

— Лина это шикарный презент! Спасибо. — Ребята ещё немного поболтали. Смех, шутки слышались из палаты. Вскоре Ais Two уехали, а Хён остался в раздумьях. Пока он был в больнице, ребята выступали на многих мероприятиях. Они всегда оставляли позицию в танцах, чтобы показать, что Сан Хён всегда с ними. Он видел это и всё больше скучал по ним. Настал день первого концерта после операции. Сан Хён спустился на сцену на подвесном подиуме. Зал кричал, гудел от восторга. Баннеры с именем и фотографией Сан Хёна растянули по всему залу. Его встречали как национального героя. Такого внимания не было ещё ни у кого. И хоть он ещё не выступал полноценно в этом концерте, пел только медленные песни, но всё равно. Поклонники, ждавшие почти два месяца, встретили его жарко. Он чувствовал сегодня эту большую любовь и готов был делать ещё больше, чтобы радовать своих поклонников.

26.Сорванные планы

Прошло почти два года после того, как Сан Хёну сделали операцию на ноге. Ребята откатали очередной тур и начали запись нового альбома. Боль в ноге больше не беспокоила, однако самочувствие Хёна оставляло желать лучшего. Он стал чувствовать, что у него не хватает физических сил. Постоянные гастрольные туры выжимали из него последнее. Он уже давно решил, что этот контракт будет для него заключительным, и он не станет подписывать его снова. Будет просить господина Пак Ли Чана, чтобы тот позволил ему уйти из группы. Сан Хён поделился своими мыслями с продюсером и Пак Ли Чан сказал, что не будет настаивать на продлении с ним контракта, а готов предложить ему продюсерскую деятельность в своей новой компании, куда со временем он планирует перевести всю группу Startus. Он дал Хёну возможность самому выбрать место для новой студии и танцевального зала. Сан Хён стал часами пропадать в новой студии, в свободное время.

Как-то раз, заканчивая танцевальную практику, они разговорились с Бобби.

— Я хочу жениться. У меня есть девушка. Я устал разрываться между двумя странами.

— Это поэтому ты всё свободное время, во время гастролей по Штатам, куда-то уезжал?

— Угу. — Бобби хитро улыбнулся. — Я уже год с ней встречаюсь. Она Американка. Не такая как мы. Я уеду в Штаты.

— А как же танцевальная практика без тебя?

— Да ну её. Нужно искать замену, да и Мин Хён хорошо танцует. Он знает все мои приёмы.

— На самом деле я тоже буду уходить — Сан Хён вздохнул. — Я выдохся что-то, но до конца контракта нам ещё месяц. Дотянуть бы.

— Ты болеешь Сан Хён?

— Нет. Просто выгорел. Как спичка.

— А что же ты будешь делать, когда уйдёшь?

— Найду что. Вначале отдохну. Потом буду делать сольник. — В это время ребята вернулись в зал.

— Бобби может порепетируем, пока вы ещё тут?

— Я сегодня пас, ребята — Сан Хён вскинул сумку на плечо.

— Куда ты последнее время постоянно убегаешь после репетиций?

— Да так. Просто гуляю.

— Да?

— Да ребята, я выгорел окончательно.

— Ты чего это? Решил уходить что-ли? — Джун обнял Сан Хёна. — Хён. Не бросай нас. Давайте возьмём перерыв на полгода. Все придут в себя. Потом продолжим работу.

— Не могу ребята. Не могу.

— Нам будет тебя не хватать. Мы останемся без нашего вокалиста.

— У Вас есть Ин и Чан. У них такой потенциал.

— Я тоже ухожу.

— Бобби? А ты-то куда?

— Я жениться

— Ну ты даёшь! — В углу зашевелилась куртка.

— Вы наивные. А если вас не отпустят? — Сонный Ли Вон протёр глаза.

— Как это не отпустят?

— А вы контракт читали?

— Ну да.

— Так вас могут отпустить, только если продюсеры захотят. А они вряд ли захотят. Может, вы реально погуляете, пол годика, женитесь и придёте обратно в коллектив семейными людьми?

— Не знаю Ли Вон. За Бобби я ответить не могу, а за себя скажу, что я хочу сейчас доработать только этот месяц.

— Да у меня девушка живет в Штатах. Куда я вернусь-то? — отозвался Бобби. — Вы наивны, как дети. Да разве кто-то отпустит ломовую лошадь?

— А что делать Ли Вон?

— Вам уже совсем невмоготу что-ли?

— Давайте, попросим более свободные контракты.

— Так они нам их и дали — Мин Хён усмехнулся. — Однако и смысла в других контрактах нет. Я вообще не представляю, что я буду делать вне коллектива. Я только и умею реп читать и танцевать.

— А жениться ты не хочешь? — Мин Хён чуть не поперхнулся морковью, которую так усердно живал.

— Я? Жениться? Да мне ещё рано, у меня и девушки-то нет. Да и когда ей быть? Вот в армию схожу, тогда и посмотрю. Может там и время будет. — Он достал целый пакет моркови.

— Ты куда её столько притащил? Сажать что-ли? — Ребята рассмеялись.

— Не. Есть. Я морковку люблю.

— И как часто ты таскаешь такие пакеты с собой?

— Да постоянно.

— Ну, ты кролик.

— Держите все, у меня много. — Мин Хён вытащил пакет, в котором было, наверное, четыре килограмма свеже мытой моркови. В танцевальном зале установилась тишина. Было слышно лишь как кто-то жадно грызёт морковь. Ели так, что, казалось, что кучка зайцев грызёт весь зал.

— Я за сухариками. — Бобби пропал и уже через пять минут появился с битком набитой сумкой всякой едой.

— Ооо! хомячок притащил запасы.

— Угу. Я сегодня натанцевался, плюс утренний эфир. Я ничего не ел.

— Ли Вон! Ли Воон! Дрыхнет — заметил Джун. — Он всегда дрыхнет, как попало и где попало. Ли Воон! Проснись! Во-первых, давай есть, а во вторых, грим бы хоть смыл после съёмки.

— Джун иди ты нахрен! Я тут после морковки отдыхаю. — Ли Вон накрыл шапкой лицо. Джун покатился со смеху.

— Я тебя сейчас растолкаю. — Он взял бутылку и плеснул водой в дремлющего Ли Вона. Раздался такой визг, какой издают девчонки, когда их кто-то щекочет.

— Джун! Ну я же говорил. Уйди нахрен! Ты доигрался! — По стене полз паук. Мокрый от воды Ли Вон встал, спокойно взял паука и повернулся к Джуну.

— Вот и твоя фобия Джун! — с этими словами Ли Вон посадил паука на плечо Джуна. Тут раздался такой вопль, что спокойный Ли Вон присел.

— Аааай! Убери его! Фуууу! — Джун сбросил с себя перепуганного паука и на четвереньках спиной назад начал отползать в угол. Ли Вон опять поймал паука и пошёл на Джуна.

— Нет! Караул! Ребята, ну уберите от меня этот кошмар! Мамочка! — все гоготали. Довольный, своей маленькой местью Ли Вон, с зловещей улыбкой, погоняв Джуна пауком по залу, уселся в угол.

— Не буди меня, а то вон там мой стражник бегает. — Ребята хохотали, давясь от смеха кто морковью, а кто и чипсами, принесёнными Бобби. Они бесились до ночи, и усталые, разъехались по домам под утро.

Утром Сан Хёна разбудил довольно ранний звонок в дверь. Сонный, и не довольный он подошёл к двери.

— Кто?!

— Это я. — На пороге стоял Ли Вон. — Можно войти?

— Входи. Ты что сдурел так рано? Мы же только недавно расползлись по кроватям. Тебе чего не спится?

— Поговорить нужно.

— Давай, только я вряд ли сейчас что-то пойму. Кофе будешь?

— Буду. — Сан Хён налил две чашки кофе.

— Ой Ли Вон, я не могу. — Он взял пачку таблеток и быстро проглотил две штуки.

— И долго ты вот так на таблетках?

— Я? Больше полжизни.

— Раньше я этого не замечал.

— Я не пил их три года. А сейчас опять.

— Хённи ты болен? — Лицо Ли Вона стало каким-то очень взрослым. Он подошёл к Хёну, повернул его к себе и уперся руками в его плечи.

— Что с тобой?

— Сердце. Порок. Врождённый. — Сан Хён аккуратно сбросил руки друга с себя.

— Из-за этого уходишь из группы? — Хён покачал головой.

— Да… я не тяну Ли Вон. Не тяну. Не хочу проблем коллективу.

— Ну-ка! Поехали со мной!

— Куда?

— К врачу, я давно заметил, что у тебя проблемы.

— Как?

— У тебя лицо стало отекать. Другие может, и не заметят, я это вижу. Родители врачи, многое мне передали. Поехали Хён. — С этими словами Ли Вон пошёл к выходу. — Пять минут тебе! Я жду в машине. Да, возьми справки, всякие там, если есть.

— Хорошо, я сейчас. — Сан Хён взял папку со своими диагнозами и две кружки кофе.

— Вот я тут. Кофе держи.

— О, за это спасибо, поехали. — Ребята приехали в медицинский центр.

— Папа я привез Сан Хёна.

— Здравствуйте молодой человек.

— Здравствуйте Господин доктор.

— Давайте Ваши бумаги.

— Вы знали, что я приду?

— «Да, Ли Вон давно уже хотел Вас привезти сюда. — Сан Хён дал папку доктору.

Значит порок сердца и астма? Так. Так, так… — Доктор долго смотрел его медицинские заключения.

— Вот что. Я дам Вам направление к моему очень хорошему другу. Он работает в Нью-Йорке. Езжайте к нему. Он специалист по таким проблемам. Он должен Вам помочь. Но Вам нужен отдых от Вашей деятельности. Несколько месяцев. Лучше год. Он может Вас прооперировать и после этой операции будет длительное восстановление. Так что никаких нагрузок. А пока вот Вам лекарство.

— Что это?

— Эти таблетки очень сильные. Если становится прямо резко плохо одну в рот.

— Благодарю Вас доктор.

— Да не за что, молодой человек.

— Я провожу его.

— Конечно, проводи, но потом приезжай. А то мы с тобой давно не виделись. — Ребята вышли из медицинского центра.

— Спасибо Ли Вон. Можно попросить тебя кое о чём?

— Не говорить ребятам?

— Да. Как ты догадался?»

— Не сложно было. Поехали! — Ли Вон отвез домой Сан Хёна.

— Иди спать Хённи, завтра у нас собрание по поводу продления контрактов. На следующий день айдолы собрались в офисе компании.

— Всем здравствуйте. — Вошли Пак Ли Чан и Иль То Кан.

— Нам предстоит продлить контракты. Надеюсь, проблем с этим у нас не будет. — Сан Хён и Бобби встали.

— Господа продюсеры мы просим Вас освободить нас от продления контрактов.

— Почему? Какие причины?

— Выгорание.

— Значит так — Пак Ли Чан подошёл ближе к мемберам. — К сожалению нет, мы продлеваем с Вами контракты.

— Как?

— Очень просто. Вы их просто подписываете или платите огромную неустойку. — Сан Хён посмотрел на Пак Ли Чана. В его глазах был вопрос.

— Сан Хён не смотрите на меня так. Вы все сейчас на пике популярности. Мы продлеваем с вами контракты на год, с перерывом на один месяц. Это будет время ваших отпусков. У вас практически готов новый альбом плюс коллаборация с группой Ais Two. Поэтому следующий год вы откатаете тур, потом пойдёте в армию, а после этого мы рассмотрим расторжения. Но сейчас нет. На следующей неделе вы летите в Японию. Приедете, продлите контракт, без лишних возражений. Все свободны. — Ребята вышли из офиса. — Хённи я же говорил, что они не позволят.

— А что мне делать Ли Вон?

— Во время отпуска лети в Нью-Йорк. Папа договорится. Тебя будут ждать. — Да… спасибо дружище.

— Да не за что, больно видеть, как ты мучаешься. Я помню про наш договор, никто ничего не узнает. А после операции там видно будет. Прилетишь. Уже оклемаешься. — Неделя прошла быстро. Тур по Японии казался Сан Хёну бесконечным. Города мелькали друг за другом. Последний концерт, последний поклон.

— Ура ребята! — Чан, прыгал от радости. — Ура! Завтра домой, а там и отпуск. Сан Хён грустно смотрел на всех. Ни он, ни они ещё не знали, как повернётся их жизнь совсем скоро.

27.Самый страшный день

Чан с вечера звонил Сан Хёну. В телефоне были лишь длинные гудки.

— «Да что он там, упился, что-ли после отпуска? Первая репетиция, а его всё нет». Всего четыре дня назад, Сан Хён делал стрим с отдыха, где проводил свой отпуск. Да и утром только он его видел.

— Джун! Джун слушай, Сан Хён не берет трубку. Он сорвет нам всю программу. Нам ведь выезжать в тур. Если мы не сделаем её, то с чем поедем? У него все ведущие партии в этом альбоме!

— Сан Хён? Он слишком обязательный. Чан что-то не так. У него, последнее время появился свой директор, в связи с его сольником. Надо позвонить ему. Алло! Господин Бон Хва. Где Хён? Да, да хорошо. Мы ждём.

В воздухе повисла пауза. За окном прожужжал мотоцикл. Через пару минут дверь открылась.

— Всем привет. Я поесть притащил. — довольный Бобби вошёл в репетиционный зал с целым пакетом рамёна.

— Чего такие, кислые? Или из отпуска влом возвращаться? — Бобби загорел и стал похож на маленького, узкоглазого негра.

— Бобби, Сан Хён пропал.

— Как пропал?

— Он не берёт трубку. Не отвечает на звонки и не перезванивает сам.

— Так поехали к нему.

— Да к нему уже поехал его директор.

— Бон Хва?

— Ага. Он самый.

— Какой-то он мутный, этот Бон Хва. — Постепенно подтянулись и все остальные. Не было только Сан Хёна.

— Ребята нам этот тур важен как никогда. — Мин Хён зевнул.

— Давайте пока начнем. Сейчас придет хореограф. Я всё же думаю, что Сан Хён скоро приедет. Вы же знаете, как плохо он переносит смену часовых поясов. Дрыхнет, небось.

— Ладно. Чан! Давай ты пока партии Хёна отработаешь, а то мы тут просто не сделаем всё. У вас же одинаковые тембры.

— Угу.

Репетиция шла полным ходом, когда у Джуна зазвонил телефон.

— Алло! Господин Бон Хва? Что?.. — Джун медленно сполз по стенке.

— Нет… Нет… Хённи… — простонал Джун, слезы покатились градом. Джун весь трясся. — Этого не может быть… Хённи, Хённи как же… — Все участники Startus обступили Джуна.

— Джун что с Хённи? Что? — у Чана затряслись руки.

— Хёна… Хённи… — захлебываясь слезами шептал Джун. — Его больше нет…

— Как Джун? Что ты такое говоришь?! — Воцарилась зловещая тишина, которую перебивали несколько плачущих голосов. Они будто осиротели в один миг.

— Я позвоню его маме — прохрипел Чан.

— Бон Хва уже сообщил. Она едет на опознание в морг.

— Зачем?

— Хенни очень обезображен, как сказал господин Бон Хва. Поехали все туда. Мы должны его увидеть.

— Я не поверю не единому слову этого господина. Я хочу увидеть Хённи — Чан, вопил не своим голосом. Приехал Пак Ли Чан.

— Ребята Сан Хён…

— Мы знаем. Мы туда едем.

— Ребята не надо вы не вернете этим Сан Хёна.

— Господин Ли Чан. Мы много лет работаем вместе, он наш брат, наш Хён, Хённи, мы должны его увидеть! — айдолы побежали вниз по лестнице. Вызвали гастрольный автобус и поехали к центральной больнице Сеула. Там в морге они должны были увидеть своего Хённи.

— Покажите нам его!

— Его мама уже смотрела.

— Покажите! — Закричал Джун. — Я не верю, что он мертв!!!

— Вы кто?

— Мы его коллеги по группе. Мы братья вообще!

— Хорошо. Ваша компания сказала, что вы можете его видеть. Подпишите вот эти бумаги, потом пойдёте на опознание. — Тело айдола было накрыто белой простынёй и лишь одна рука выпадала из под покрывала.

— Не подходите близко! — сказала врач. Она откинула простынь. Какое жуткое зрелище. Голова была запрокинута назад. На шее была еле заметная полоса. По всему телу были синяки. На лице застыла гримаса ужасной муки или боли.

В это время Ли Вон сорвался с места со словами: — Не успел он…. Чуть промедлив, за ним побежал Мин Хён. Выбежав на улицу он увидел Ли Вона. Тот сидел прямо на бордюре.

— Ли Вон… — парень не двинулся. Заплаканный Мин Хён резко повернул к себе айдола. Такой обычно спокойный и сухой Ли Вон крепко обнял Мин Хёна и уткнувшись ему в плечо рыдал с диким воем.

— Сердце. Больное сердце. Я был не прав, когда отговаривал его от ухода. Он не успел сделать операцию, так хотел, просил не говорить никому…

— Какое сердце? Ты знал и не сказал?

— Это его тайна. Он должен был прооперироваться в Штатах. Значит, ему отказали. Сердце не выдержало — Мин Хён впервые вышел из себя.

— Ты что несёшь, Ли Вон?! Он весь в синяках, ты хоть видел? — Ли Вон покачал головой.

— Такое бывает при таких проблемах, как были у Хённи

— А красная полоса на шее?

— Не знаю. Решил уйти, чтобы не мучится. Он последнее время сидел на таких лекарствах…. — Ли Вон плакал. Остановиться он уже не мог.

— Идём вовнутрь. Там ребятам сейчас не лучше, чем нам — Мин Хён потащил Ли Вона обратно в приёмную морга. Там всё ещё кричал Джун:

— Его убили?!

— Нет. Сам он. Обыкновенный суицид.

— Вот с такими синяками?

— Да, он же лежал долго.- Джун хотел взять его за руку.

— Отойдите! Я же сказала вам, нельзя!

— Он не мертв! Я не верю! — Джун стиснул зубы.

— Джун пойдем, не надо, видно же всё.

— Отстань Чан! Кто Вам сказал, что он сам? —

Криминалисты. У них есть записка.

— Он странно лежит.

— Молодой человек. Вам же сказали, он мертв. Вам нужно заключение экспертизы? Мы Вам его сделаем. — Джун выбежал из морга. Около дверей, на лавке он увидел маму Сан Хена.

— Госпожа Муна Сон, примите мои соболезнования. Это больно.

— Джунни. Мой сын… его больше нет. Я сказала, чтобы хоронили в закрытом гробу.

— Кто Вам это предложил?

— Врач. Не стоит такое никому показывать. Пусть мой мальчик останется в памяти поклонников красивым. Джунни прошу. Я знаю, какой ты, но сейчас не надо… Не надо ничего. Его больше нет…

— Хорошо… Мы приедем на похороны, куда скажете… — Муна обняла ребят, раздавленных этим жутким событием. Джун двинулся к выходу со двора морга. Чан шел с ним.

— Чан, он дышал. Я заметил, что рука дергалась.

— Что ты Джун. Я бы тоже хотел в это верить. Но нет.

— Где его чертов директор? Он ведь нашёл Хена.

— Да оставь ты уже его. Ему, тоже не ахти сейчас. Да и все шишки на него покатятся.

— Я хочу понять, как он его оставил? У него астма была. Сердце больное, Ли Вон же сказал.

— Джун. Его не вернуть уже….

Три дня тянулись как в тумане. В день похорон лил мелкий, противный дождь. Природа, как будто оплакивала умершего айдола. Куча поклонников собралось на улице. Однако в ритуальный зал пускали только близких, родных и коллег по работе. Гроб стоял закрытым. Джун положил огромную охапку цветов на стол перед гробом.

— Покойся с миром Хенни. Где-то ты сейчас….

Выходя из зала он шёл и думал, что что-то не правильно. Не так. Бестактные папарацци липли к нему. Он отмахивался от них. Сегодня ему не хотелось не вежливости не слов. Он чувствовал подвох. Как-то всё было слишком быстро, слишком скомкано. Остальные участники Startus приехали сегодня не вместе. Все были убиты этим жутким событием. Они уже даже не плакали, они просто молчали. Всю эту, и без того, страшную картину, омрачало ещё и увольнение Лины из другой компании. Ведь именно она должна была делать коллаборацию Startus и AIS TWO. Она работала с ними уже давно, и этот тур должен был быть таким совместным бумом в работе двух проектов. Джун давно дружил с Линой. Он знал, что Хённи был тайно в неё влюблен. Но Лина была в отношениях и смотрела на Хённи только как на айдола.

— Неужели он из-за неё? Алло Лина? Да. Далеко не добрый день. Ты где? Ты ведь знаешь, что случилось. Да. Хорошо. Ты в Европе? Почему? Ах, из-за увольнения. Ну да. Я же забыл. Ты не кореянка всё-таки. Мы не будем работать месяц, наверное. Я прилечу к тебе. Можно? Да. — Слезы душили Джуна. Ему тоже захотелось, что-то вытворить с собой, но он понимал, что это не выход из положения. И вообще не выход. Хённи больше нет, а жизнь продолжается…

28.Пробуждение

— «Холодно, нет душно… Не могу… Пить… Дайте воды… Больно… Всё болит… Мне кажется, что кто-то повторяет моё имя… Я тут! Услышьте меня… Ааааа..» — Хён застонал от резкой боли в правом боку.

— Мистер Херт! Сан Хён очнулся. Скорее!

— Принесите воду он, хочет пить.

— Алло. Лина? Здравствуйте. Как я Вам и сказал, он жив. Приезжайте.

Через два часа Лина приехала в больницу глубоко на окраине Сеула.

— Мистер Хёрт?

— Здравствуйте Мисс. Пойдемте. Я обещал Вам не говорить никому о этой тайне. Теперь скажите, зачем Вам это? Я уверен, что Вы добрая девушка и не причините Мистеру Сан Хёну зла. Но всё же, ведь он Вам никто.

— Мистер Хёрт, для меня Сан Хён яркий артист с которым я должна была работать, но зная проблемы в его агентстве и напряженные, мягко скажем напряженные отношения между ним и его продюсером, Господином Иль То Каном, зная отвратительные наклонности этого человека, меня напрягла смерть Сан Хёна. Поэтому я попросила Вас помочь.

— Для меня этого достаточно, хотя и не очень убедительно — доктор Хёрт хитро улыбнулся. — Идите за мной, нужно понять, что с ним дальше делать.

Из палаты, где лежал Сан Хён доносились громкие стоны, переходящие иногда в крик. Хёрт зашёл туда. За ним хотела войти и Лина, но медсестра преградила ей путь.

— Госпожа Вам пока туда идти не стоит. Доктор Хёрт сам позовёт Вас.

— Ну… Что случилось? Где Вам больно? — Хёрт склонился над ничего непонимающим, айдолом.

— Не знаю, у меня жжёт всё тело. Где я?

— Мистер Ли Сан Хён Вы в больнице. Вы помните, что с Вами случилось?

— Нет… — Сан Хён закрыл глаза и отвернулся. В голове всё кружилось, а тело прожигало страшной болью.

— Сан Хён! Ау! Не отключайтесь! Смотрите на меня, Сан Хён… — его хлопали по щекам, трясли. — Сейчас будет легче, чуть потерпите. — Что-то кольнуло в правую руку. В голове совсем помутнело.

— Воды, воды… — Медсестра приложила к его губам бутылку воды. Он приоткрыл глаза.

— Вам легче?

— Да, спасибо… я спать хочу.

— Ханна поставьте ему капельницу и возьмите кровь. Нам нужно понять, что с ним, чем его отравили.

— Меня не травили. Я… я сам это сделал. — Хён открыл глаза — я сам… — Доктор Херт строго посмотрел на него.

— Ну-ка. Что Вы сделали с собой?

— Я выпил залпом жидкость.

— Что за жидкость?

— Я не знаю.

— Вы что, не знаете, что Вы пили?

— Нет.

— Хорошее дело. Где Вы её взяли?

— Мне привезли её из Японии.

— Зачем? Вы хотели уйти из жизни?

— Нет, я хотел уйти от людей.

— Ушли? — доктор Хёрт усмехнулся.

— Не знаю, я больше не мог так.

— А полоса на шее и петля, в которой Вас нашли?

— Они меня душили просто.

— Ага… так значит, попытка убийства Вас всё же была? Кто они?

— Люди, которые пришли ко мне за документами.

— За какими документами?

— У меня дома есть документы… Я хотел их передать, куда следует но… они пришли…

— Так…

— Их было четверо. Они не нашли документы, мне сказали, что они расправятся со мной.

— И?

— Я не мог больше так….

— Где можно найти ту жидкость, которую Вы выпили, и сколько Вы её выпили?

— У меня дома в телефоне. Там есть номер человека по имени Акора Маракота. Я у него взял этот порошок.

— Допустим. Ладно. Вы хоть понимаете, что, Вы могли бы уже никогда не проснуться?

— Нет… не очень.

— Оно и видно.

— Доктор я прошу, не говорите обо мне.

— Вы должны благодарить одну молодую мисс, она спасла Вам жизнь. Обсуждайте все вопросы с ней.

— У меня нет девушки. И в моём окружении нет девушек, которые могли бы мной интересоваться.

— Возможно, но Вас она точно знает.

— Как я могу увидеть её?

— Я её позову.

— Сейчас? Я в таком виде?

— Да… вид у Вас не самый лучший, но её это не смутит. — Доктор улыбнулся и вышел. Сан Хён закрыл глаза. Голова опять начинала болеть. В ожидании Сан Хён задремал. Сквозь сон он услышал очень знакомый голос и почувствовал, что кто-то гладит его по плечу.

— Лина? Как Вы узнали, что я не…? — Лина приложила руку к его губам.

—

Сан Хён тише. Вам не стоит тревожиться, всё хорошо, Вы в безопасности. Я пришла к Вам немного побыть рядом, так как мне сказали, что Вы меня ждете.

— Лина Вы спасли мне жизнь?

— Я не сделала ничего особенного.

— Я Вам безмерно благодарен, что я могу для Вас сделать?

— Сан Хён Вы должны сейчас отдыхать больше, а я подумаю с мистером Хёртом, как нам дальше быть.

— В каком плане?

— В плане Вас.

— В плане меня?

— Да.

— Что со мной не так? — Лина встала и посмотрела на Сан Хёна насмешливым взглядом.

— Всё так, если не учитывать то, что человек по имени Ли Сан Хён официально мертв уже три дня как.

— Что?

— Вы вообще ничего не понимаете? Вы ведь добились чего, по-видимому, хотели. Вы выпили такую жидкость, которая ввела Вас в состояние, которое делает человека похожим на мертвого. Вас как бы и похоронили уже. — Сан Хён явно был напуган. Он смотрел на Лину глазами, полными ужаса, а Лина продолжала: — Несколько миллионов Ваших поклонников, по всему миру прибывают в трауре и бьются в истерике.

— Я понял, это ужасно всё — он замолчал. Лина смотрела на монитор, к которому он был подключён, капельница медленно капала. К Хёну постепенно возвращалось сознание и понимание произошедшего.

— Лина, могу ли я Вас попросить?

— Я Вас внимательно слушаю.

— У меня есть в Японии у моего знакомого документы на имя Вильяма Фокса — Я понимаю, Вы готовились заранее к этому. Вам нужно привезти эти документы?

— Да. Вместе ними есть карточка, там очень большая сумма. Возьмите оттуда, сколько Вам будет нужно. Пароль от неё — номер паспорта, который там есть.

— Хорошо. Я всё сделаю.

— Это Вас не напрягает?

— Нет. Не беспокойтесь об этом. Я предлагаю, вывезти Вас по этим документам в Европу. Там долечиться. И потом уже будет видно, что делать дальше. Вы ведь именно этого хотите?

— Вероятно.

— Сейчас спите.

— Лина.

— Да

— Если Вам не сложно, останьтесь со мной, пожалуйста, ненадолго. Если я Вас не затрудню этим.

— Хорошо, я побуду с Вами. — Лина улыбнулась. — Сан Хён спите, я тут, я, никуда не уйду обещаю Вам. — Айдол вздохнул. В голове шумело, но рядом была Лина. Вот ведь какая штука жизнь. Он для всех умер, а для неё нет. И при таких неординарных обстоятельствах, та, о которой он так вздыхал долгие годы, оказалась сейчас рядом. Тут. Держала его за руку. Хён чувствовал, её присутствие и ему хотелось быть, жить, дышать. Всё ради неё. Он начинал осознавать, что потерял всё. Просто вообще всё. В обмен на то, что сейчас с ним происходило.

— «Безумие. Чушь. Ситуация совершенно не соответствующая реальности. А может я действительно умер и это уже, какой то посмертный бред, мучения души или моё путешествие прямиком в рай, а может в преисподнюю… О нет. Рай в виде больничной палаты с капельницами и трубками. Тогда, наверное, преисподняя. Тоже вряд ли. Вряд ли в преисподней меня будут лечить и ухаживать. Значит я всё-таки живой. А как же мама, коллеги-друзья ребята, мои согрупники? Я для них для всех умер, они меня похоронили? О кошмар какой. А продюсеры? Они теперь не смогут надо мной издеваться? Или смогут? А если кто-то из врачей сдаст меня им? Боже… Что будет дальше. Теперь я никто. Я не айдол. Все плачут по мне. Я причинил столько горя миллионом своих поклонников и родным и близким людям… О нет. Видимо я сам уже дьявол. Или кто ещё?…» — такие мысли наполняли сознание Сан Хёна. — «А как же тогда Лина тут оказалась? Как она узнала о том, что я сделал с собой? Почему не отказывает мне в помощи? Почему не задаёт лишних вопросов? А если я у кого-то в плену, в рабстве. Ооо. Чушь какая».

Он открыл глаза, был поздний вечер. Лины не было рядом. Он вздохнул. Видимо ему это всё приснилось. В палату зашла медсестра.

— О, Вы проснулись?

— Да. Я долго спал?

— Практически двое суток.

— А где…?

— Молодая Госпожа?

— Да.

— Она приедет. Она просила передать Вам это — медсестра протянула Сан Хёну сверток.

— Что это?

— Я не знаю. Он опечатан. Мне не велено было смотреть.

— Разверните, пожалуйста. — Медсестра помогла ему. В свертке оказались его новые документы и банковская карточка.

— Ого! Лина… Откуда она так быстро смогла достать их? Кто же я теперь? Ещё пару таких мыслей и мне не терапия, а психиатр понадобится… — От размышлений его отвлекла медсестра.

— Господин я могу передать Госпоже, что Вы проснулись?

— Да, если можно.

— Она скоро приедет к Вам.

— Ночью?

— Как получится. Вам легче?

— Да.

— Вы сможете поговорить со следователем?

— С кем? — глаза Сан Хёна расширились.

— Меня сдали в полицию?

— Нет, Господин Сан Хён, тут все свои люди. Если Вы хотите сохранить свою тайну, Вам придется довериться нам. — Сан Хён вздохнул.– «Конечно. Какой у меня ещё выбор… я сам себя до этого довел. Нужно было всё же подумать, прежде чем пить чёрт знает что. Теперь ко мне ещё и следователь придёт…»

— Можно со следователем как-то отложить? Я никуда от Вас не денусь теперь по любому. Но сейчас… сейчас я не готов разговаривать с ним.

— Я думаю можно. Я всё передам

— Спасибо.

— Я могу, что-то ещё сделать для Вас Господин Сан Хён?

— Если только воды.

— Конечно. — Ханна дала ему воду.

— Вот тут тревожная кнопка, я приду в любое время.

29.Начало новой жизни

На следующее утро Сан Хён проснулся от звуков знакомого и любимого голоса. Голоса приближались и вскоре в палату зашли Мистер Хёрт и Лина.

— Здравствуйте Сан Хён. Как Ваше самочувствие?

— Спасибо Господин Хёрт. Намного лучше.

— Это прекрасно — доктор улыбнулся. — Тогда я Вам расскажу, что мы сегодня с Вами будем делать.

— В смысле, будем делать со мной? — на лице Хёна пробежал страх.

— Ооо. Я и не знал, что Вас как-то могут напугать мои слова, а ведь я ещё ничего не сказал

— Я Вас не понимаю Господин Хёрт.

— Сан Хён! — Лина присела возле его кровати. — Послушайте меня. Сегодня мы с Вами улетаем в Европу, но для этого нам нужно сделать с Вами некие манипуляции.

— Что? Зачем?

— Мы не можем провезти Вас вот так. Вас моментально узнают на границе. Для этого мы должны Вас забинтовать. Вот документы, по которым мы перевозим Вас. — Лина протянула Хёну стопку, каких то бумаг. Немного полистав, он понял, что его везут в центр пластической хирургии, в Амстердам. Якобы с ожогами.

— Вы по этим документам поступили сюда. Пока Вы были в спящем состоянии, мы забинтовали Вам лицо и привезли, но сейчас Вы не спите.

— Это плохо?

— Не желательно.

— Вы хотите меня усыпить?

— Нет, Вы же не собачка. Мы введем Вам очень сильное снотворное, и Вы заснёте на некоторое время, пока Вас будут транспортировать самолётом. Чтобы мы смогли Вас перевезти это просто необходимо. Да и Вы лучше перенесёте дорогу.

— Вы хотите меня убить? Что я такого сделал? — Лина взяла Хёна за руку.

— Сан Хён я хочу Вам помочь. Эти люди многим рискуют из-за Вас. Зачем нам Вас убивать? Если бы мы это хотели сделать, то мы просто дали бы возможность похоронить Вас заживо.

— Извините меня, я несу непонятно что.

— Всё нормально. В Вашем состоянии это вполне понятно. — Хёрт осмотрел Сан Хёна.

— У Вас очень плохо уходят гематомы. Сейчас попробуем решить этот вопрос. — Хёну нанесли, какие то мази. Сделали ещё пару уколов, после которых резко стало лучше.

— Сейчас Вы можете покушать и отдохнуть. Побудьте с Линой. Через два часа к Вам придет анестезиолог, Вы подпишите согласие на медикаментозный сон, мы сделаем Вам инъекцию и полетим в Европу -Мистер Хёрт вышел.

— Лина.

— Что?

— Почему Вы за мной ухаживаете? — Лина стояла у окна.

— Сан Хён, я знаю Вас давно, как замечательного айдола. Как друга моего… — Лина осеклась.

— Вашего бывшего парня?

— Нет, жениха…

В прочем это неважно мы расстались с ним из-за этой ситуации. Потому что их агентство решило избавиться от всех иностранных сотрудников. Вас нашёл Ваш директор, а он не был коренным корейцем. После того, как Вас отправили в морг — он исчез. Агентства решили, чтобы не допускать подобных случаев, от таких сотрудников как я, нужно избавиться. А я знаю всю чёрную сторону этих агентств. Я видела Вас незадолго до случившегося, Вы не похожи на самоубийцу. Как только я узнала, я попросила своего хорошего врача, работавшего в этой больнице взять у Вас кровь. Ну и он подтвердил, что Вы живы. Мне стало понятно, что Вы, влипли в какую-то мерзкую историю. А поскольку я уже начала копать из-за собственного любопытства, и узнала слишком много, как мне показалось, я решила, что помогу Вам. И это всё. Я считаю безобразием потерять такого айдола для всего мира.

— Но ведь я всё равно потерян для всех.

— Может, Вы ещё передумаете и вернётесь.

— Как Лина?

— Это дело времени.

— Лина у меня много проблем.

— Главная проблема для Вас — это Вы сами

— Почему?

— Сан Хён Вы можете на меня обидеться. Это Ваше право. Но я Вам скажу. У Вас несносный характер. Иначе чем можно было объяснить вот эти фокусы? — она протянула Хёну бумаги, которые они нашли у него дома.

— Не утруждайте себя объяснять мне или следователям что вот это такое. Зачем Вы ввязались в эти вещи? Не думали, что можете подставить всё своё окружение?

— Если честно, то нет.

— Заметно. Это ведь и есть причина Вашего поступка?

— Нет. Это только часть.

— Допустим. Неужели так жить то надоело, а?

— Так как я жил, очень.

— Сан Хён, Вы ребёнок ей богу! — Хён плохо понимал, что эта девушка от него хочет, но он понял, что она на него слегка обижена.

— Я стал причиной Ваших проблем?

— Если честно, то да.

— Я этого не хотел.

— Логично, но давайте отложим на потом этот разговор. И раз мы с Вами теперь в одной упряжке, то давайте действовать сообща. Вы подпишете согласие на наркоз?

— Да, у меня нет выбора.

— Сан Хён! Ну не лукавьте! Вы этого хотите, но почему-то боитесь — Лина взяла его за руку и посмотрела ему в глаза.

— Не бойтесь меня, я не кусаюсь. Я полностью на Вашей стороне, хотя Вы и натворили дел. — Сан Хён подписал бумаги. Анестезия подействовала очень быстро. Он заснул глубоким сном. Перелёт начался. Когда Сан Хён пришёл в себя, то он уже лежал в светлой, огромной палате, в одной из больниц Амстердама. Рядом стояла Лина.

— Добро пожаловать в новую жизнь Ли Сан Хён! — с улыбкой сказала она.

— Я жду Вас тут.

30.Встреча с прошлым

Сан Хён постепенно шёл на поправку. Он уже вставал с кровати, но ходить дальше палаты ему ещё было тяжело. Плюс к этому у него оставались боли в спине. Врачи выяснили проблему с почками, которую Хён запустил из-за своего сумасшедшего, рабочего графика. Сегодня ему убирали камни, и он после этого чувствовал себя отвратительно. Однако ему было приятно, что рядом с ним есть Лина. Когда она входила в палату, его глаза загорались, и он улыбался. Лина приносила ему фрукты, рассказывала, как обстоят дела в мире k — pop. Но какой-то неимоверной близости между ними пока не было. Иной раз даже наоборот. Лина сердилась на Хёна, за его легкомысленные выходки. Она считала его довольно инфантильным. Пока до конца ей не были понятны мотивы его поступка. Однако он был очень интересным собеседником. С каждым днём она становилась всё приветливее и всё дольше оставалась у Хёна, чему он был, несказанно рад.

Сегодня ему стало чуть хуже. Боли в спине стали сильнее. Он лег. От ходьбы ему было плохо. Пришел мистер Хёрт, осмотрел его и сказал срочно готовить операционную. Глаза Хёна опять выразили испуг. На что Хёрт сказал: — Мы проведем стендирование. После него Вам может быть хуже, но потом всё нормализуется.

Пока с Хёном проводили все эти медицинские манипуляции, Лине позвонил Джек. Джек был одним из солистов AIS TWO и не смотря на уход Лины с должности их концертного директора, они прекрасно дружили.

— Лина привет, я в твоём городе. Давай встретимся.

— Джекки?! Ты когда прилетел? Конечно, встретимся. Давай через час в кафе «Лондон». — В указанное время Лина приехала в назначенное кафе. Джек сразу же её увидел.

— Линка, привет! Я рад, что смог вырваться к тебе. Давай я закажу.

— Джек. Я не привыкла, чтобы за меня платили.

— Лина, я просто по-дружески.

— Ведь ты прилетел не просто так.

— Как ты угадала?

— Я Вас всех за время работы выучила наизусть.

— Лин… Я знаю что ты что-то знаешь о смерти Ли Сан Хёна…. — Лина опустила глаза… Воцарилась пауза.

— Лин… Скажи что-нибудь.

— Ой, Джекки… — Она подняла глаза на него. По лицу Джека текли слёзы.

— Что с тобой?

— Я не верю, что Сан Хён сам себя убил, его убрали, гроб был закрыт. Да и место захоронения скрыли. Все говорят, что тело забрали на экспертизу. А кто и куда — не объясняют. Всех уверили в том, что его похоронили, а на самом деле что? Ты ведь в курсе, да?

— Ты был с ним близок?

— Да, очень.

— Ох Джекки. Вот что. Поехали ко мне домой. Я накормлю тебя, ты отдохнешь. У тебя ведь есть время?

— Да.

— Вот и хорошо. Поехали.

— Ты мне можешь, рассказать то, что ты знаешь?

— Я расскажу обязательно всё что знаю, но это следственная тайна и тебе придётся встретиться со следователями, которые этим делом занимаются. Подпишешь бумаги о не разглашении и потом, они думаю, тебе, что-то разъяснят. Ты ведь не простой человек. Я поговорю со следователем, а сейчас поехали. Хорошо?

— Ладно. Я хоть увижу, как ты тут устроилась. — Сегодня, Лина не поехала к Сан Хёну. Она позвонила и предупредила мистера Хёрта. На что тот, заверил её, что ей там сегодня делать нечего, так как Хён спит. Ему было достаточно неприятно во время всех манипуляций и сейчас он должен отдохнуть до завтра.

Джек поднялся в шесть утра. Лина услышала это и сонно потянувшись, пошла на кухню.

— Ты чего встал?

— Я на пробежку.

— Куда? Тебе делать нечего? Спал бы лучше.

— Не могу, всю ночь думал о том, что ты мне вчера сказала. Я бегать. Пойдешь со мной? — Пробежками Лина не занималась, однако, составить компанию хорошему другу ей было приятно. Они бегали ровно час с передышками.

— Всё Джек, я больше не могу. Пойдем кофе пить.

— Вот ты хилая а?

— Джек! — Лина подскочила от довольно увесистого шлепка.

— Ты чего себе позволяешь, а?!

— Дружеский жест

— Ну ты и охламон!

— Лина я мужчина ты женщина.

— Джекки я с тобой спать, не намерена! — Джек покатился со смеху.

— Я и сам на тебе не женюсь! Во-первых, ты свой парень, а во-вторых я предпочитаю свободные отношения, а ты вечно кем-то занята!

— Ну, ты нахал! — Джек чмокнул Лину в щёчку.

— Это просто по дружбе. Кстати, кофе за мной. — Джек схватил Лину за руку и практически впихнул в первое попавшиеся кафе.

— Мы что вот так в спортивных костюмах пойдём пить кофе?

— Да. А что тебя смущает? Я есть хочу, к тому же ты мне сегодня кое-что обещала, а потом я улетаю дальше.

— Ах да… У тебя же самолёт… Сейчас. Алло. Мистер Байрон я могу со своим другом подъехать по вчерашнему вопросу? Да? Здорово. Но доктор Херт сказал, что даст результаты экспертизы только после того, как мы подпишем у Вас бумаги, Вы можете подъехать в «Медикал групп центр»? Хорошо. Сейчас едем. Джек. Пойдем, переоденемся и поехали. — Лина поймала такси, и они отправились в медицинский центр. Доктор Хёрт встретил Лину и Джека в фойе больницы.

— Здравствуйте ребята. Идемте в мой кабинет там и поговорим. Заходите. Доктор Хёрт указал ребятам на мягкий диван. — Хотите кофе или чай?

— Нет спасибо. — В кабинет зашёл высокий мужчина.

— Мистер Байрон, присаживайтесь. — Байрон достал, какие-то бумаги и передал их Хёрту.

— Мистер Ян Джек, Вы были близким другом Ли Сан Хёна?

— Да.

— Вы знаете, какие-то подробности или предполагаете, что послужило причиной этих событий?

— Да, он конфликтовал с начальством, он хотел уйти из Startus по состоянию здоровья, но они его не отпускали. К тому же у него были, какие-то личные счёты с одним из главных продюсеров.

— Какие?

— Я не знаю. Он очень переживал по этому поводу, последнее время. Они уехали в отпуска, а потом случилось вот это — Джек опустил глаза.- Он ведь не сам. Его убили!

— Кто? Джек Ян подпишите соглашение о неразглашении мед. суд тайны.

— Хорошо.

— Тут и вот тут. Лина за Вас поручилась.

— Доктор Хёрт встал.

— Вы точно хотите это увидеть?

— Что?

— А для чего Вы сюда приехали?

— Я хочу увидеть его и проститься с ним по-человечески если его тело тут

— Идите за мной. — Джек пошёл за доктором. Около двери палаты они остановились.

— Вы что его на части разрезали? Что мне там предстоит увидеть?

— Нет, не резали мы его. Входите. -Джек зашёл в палату. На кровати, под капельницей лежал…

— Сан Хён? Как?

— А вот так.

— Вы его держите тут? Зачем?

— Он жив мистер Джек Ян. Он спит. Крепко спит после тяжёлой операции.

— Джек подошёл к кровати.

— Хённи, братик, братик мой… — Джек присел к кровати. Взял Сан Хёна за руку, и тут же почувствовал крепкое рукопожатие Хёна. Джек чуть не отскочил.

— Ты жив братишка?

— Привет Джек… Я знал, что ты придешь…

— Вы братья?

— Да. По отцу — Хён приоткрыл глаза.

— Ах, ты Джекки! Я не сплю. Просто лежу пока — Джек горячо обнял брата. Лина смотрела на всю эту сцену широко открытыми глазами.

— Джек! Ты что не мог мне сказать что-ли? Ладно, Хён. От него такие фокусы можно ожидать. Особенно после того, что он натворил. Но ты то!?

— Хён, так ты сам это сделал?

— Сам.

— Зачем? Ты представляешь, как рыдают сейчас твои родители и брат с сёстрами?

— Джекки я не мог больше, это был предел. Я расскажу тебе всё, только дай время прийти в норму.

— Ну, моё присутствие тут лишнее — Лина, стоявшая у кровати, хотела отойти, но её схватили за джинсы и приподняли.

— Поставь меня на место! Ты совсем обалдел, что-ли? — Хён улыбнулся.

— Я не хотел, бы, что бы ты уходила!

— Я Вас обоих ушибу просто. Точно братья! Один по попе бьёт дружбы ради, второй за штаны хватает. Вы идиоты оба? Да? — Лина резко одернула руку Хёна, давящегося от смеха.

— Джекки ты, что Лину задел? — Джек втянул голову.

— Да я по-дружески. Как-то нормально же… — Хён трясся от смеха.

— «Ну блин, господин больной! Вы обнаглели! И вообще у меня большие сомнения по поводу Вашего состояния. Если Вы одной левой меня подняли! Знаете что мистер симулянт, ещё одна такая выходка, и я лично вколю тебе хорошего успокоительного!

— Лина! Дорогая моя! — всё ещё давясь со смеху, проговорил Хён — Ну извини, я же пошутить хотел. Ты ведь не обижаешься? Придешь потом?

— Конечно, приду. Вас же нельзя оставить одних надолго. Вдруг вы оба сбежите куда-нибудь или ещё что вытворите.

— Глянь, какая она строгая, а Джекки?

— Ооо! Я это знаю. У нас в коллективе все её уважают и называют Госпожа директор. -Лина вышла. Эти двое должны были поговорить наедине. У них, двух братьев, которые, похоже, любили друг друга больше жизни, было что обсудить. С этими мыслями Лина поехала домой.

31.Он и она

Дни летели быстро. Джек улетел к родителям в Лондон. Сан Хёна выписали из больницы домой, а точнее домой к Лине. Куда же ему было ещё идти, если он для всех умер. Лина уже привыкла, что у неё не дом, а проходной двор, а Сан Хёна она воспринимала как брата, друга, которому нужна помощь в трудный момент его жизни. Она не то чтобы не замечала, как он на неё смотрел, она гнала эти мысли от себя прочь. Сейчас ему нужно было решить, что делать дальше. У него были другие документы, но его они явно не устраивали по каким-то причинам.

— Лина… Я наверное уеду скоро…

— Да? Куда?

— В Австралию.

— Зачем?

— Лина я должен уехать…. Лина стояла перед окном и смотрела на улицу. Хён подошёл и обнял её за плечи.

— Я очень благодарен тебе… И…

— Что? За что? Я сделала то, что должна была сделать в этой ситуации — Лина мягко скинула его руки со своих плеч и отошла в сторону. — Если ты хочешь уехать, то отложи свою поездку на месяц, тебе нужно окрепнуть.

— Я не знаю.… Не знаю, что мне теперь делать… — он растерянно смотрел в окно.

— Ты про что?

— Про всё это. Я хотел уйти и ушёл, но как быть теперь?

— У тебя проблемы с деньгами?

— Нет. С этим всё в порядке. Я заработал столько, что мне на две жизни вперёд хватит, но смысла в этой жизни, как оказалось, нет…

— В смысле?

— Ладно, не бери в голову… — айдол быстро направился к двери.

— Сан Хён что ты придумал такое, а?

— Нет ничего, извини, я пойду, лягу. Голова болит. — Лина немного смутилась. Как-то странно было то, что говорит Сан Хён… Она вспомнила, что ей нужно забрать кое-какие документы.

— …Хён, я поеду по делу съезжу.- Она взяла ключи и вышла. Отойдя пару кварталов, Лина вдруг обнаружила, что забыла дома телефон. — «О чёрт! Я сейчас опоздаю. Придется возвращаться». — Она буквально бегом поднялась к себе в квартиру. И чем ближе она подходила к двери, тем больше у неё внутри, что-то ныло и скребло. Она открыла дверь. В квартире было тихо.

— Хён, я забыла телефон. — ответа она не услышала. — Хён!.. — Лина быстро пробежала по комнатам. Сан Хён лежал на кровати. Под рукой растеклось свежее пятно крови, а на запястье был глубокий порез. Рядом валялся нож.

— Хён! О Господи! Что ты сделал? Очнись же! Хён?… Сан Хён! — Недолго соображая, Лина схватила простынь, лежавшую тут же, оторвала от неё кусок и перетянула ему руку.

— Хён! Да очнись же ты! — Хён приоткрыл глаза. — Ты зачем это сделал?

— Зачем?

— Лина… — он смотрел на неё взглядом, полным обречённости. — Лина я так давно тебя ждал, но я не могу найти места в твоей жизни.

— И поэтому ты решил сделать это?

— Я люблю тебя. С того дня на фестивале…

— О ребёнок.

— Что?

— Ты ребёнок! Глупый ребёнок! Не делай этого больше никогда. Слышишь? — она притянула его к себе за воротник и слегка тряханула. — Я знаю твои чувства ко мне, но я не знаю своих. Дай мне время! Всё слишком быстро разворачивается! — Лина взяла его лицо своими руками. — Сан Хён! Я обещаю дать тебе знать о себе, но пожалуйста, не калечь себя. Твои глаза очень грустные. Они всегда были такими? Я чувствую, что у тебя много тайн и проблем, я не обещаю тебе сейчас ничего кроме дружбы. Но быть может это перейдёт во что-то большее… Останься у меня, разберись с собой, но только живи. Слышишь? Живи. А то все мои старания вытащить тебя будут напрасны. — Хён поцеловал Линину руку. Она резко встала.

— Мне нужно ехать. Я приеду вечером.

— Я провожу тебя.

— А ты идти — то в состоянии после такого?

— Да.

— Хорошо, одевайся. Может и правда тебе лучше будет на воздухе, и в твою дурную голову не полезут плохие мысли.

Приехав к офису компании, для которой Лина делала переводы текстов, она попросила Сан Хёна подождать её в ближайшем кафе.

— Я сейчас заберу кое-что, а потом пойдём в магазин.

— Лина скажи, что надо я куплю. — Лина протянула Сан Хёну заранее заготовленный список продуктов.

— Вот карточка. Возьми.

— Зачем?

— Деньги.

— Зачем? У меня всё есть. Оставь мне свой номер.

— Вот. — Лина изрядно задержалась. Выйдя на улицу, она поняла, что они с Хёном не договорились о месте встречи. Зазвонил телефон. Незнакомый номер.

— Алло?

— Лина это я.

— Ой, Хён!

— Я в торговом центре, напротив.

— Хорошо. Сейчас подойду. — Когда Лина зашла в магазин, Сан Хён уже паковал пакеты. — Хён, а зачем нам так много? Мы разве съедим это всё? — У него в руках были огромные сумки.

— Так тут не только еда. Тут одежда, косметика. —

Ого! — Она не сразу заметила. Глаза Сан Хёна стали голубыми.

— Ты в линзах? Как красиво! А зачем тебе косметика?

— Как? Я без неё не выхожу из дома. — Лина ухмыльнулась.

— Сейчас тебе это тоже нужно?

— Ну конечно!

— А одежды столько куда?

— Ну, ты ведь красивая девушка, тебе нужно очень много одежды

— Мне? — глаза Лины широко раскрылись. — Откуда ты знаешь мои размеры, мои вкусы? — Хён хитро посмотрел на Лину.

— У моей девушки должно быть много красивой одежды, а я не могу не знать её размеров. Со вкусом полный порядок. Не беспокойся! — Хён поцеловал её в лоб.

— Да я же…

— И вот ещё

— Я же не твоя девушка!

— Нет, ты моя девушка. — Сан Хён достал из кармана своих кипельно-белых брюк браслет. Лина, хлопая глазами, стояла перед ним. Он подошёл к ней, бережно надел ей очень красивую цепочку сложного, витиеватого узора.

— Смотри-ка, я угадал! Тебе нравится?

— Очень… — Лина прошептала еле слышно.

— Иди ко мне. — Взяв пакеты одной рукой, он обнял её другой. — Сейчас забросим это всё и пойдём в парк.

— В какой парк?

— Тут есть один рядом. Там красиво. Я хочу погулять с тобой, просто обняв тебя. Тут так можно. — Лина всё ещё смотрела на Хёна обалдевшим взглядом. Забросив покупки в квартиру, они вновь вышли на улицу.

— Куда мы?

— В парк.

— Я не взяла кофту.

— Я взял.

— Я вижу, у меня нет не единого шанса отвертеться?

— Конечно нет, пойдем? — Они гуляли по парку несколько часов. Лине ещё никогда и не с кем не было так легко и просто. Сан Хён мог говорить абсолютно на любые темы. Он был очень начитанный, знал несколько языков. Он интересно рассказывал истории с гастролей из жизни айдолов. Они бегали друг за другом как дети, качались на качелях, ели мороженное. Какая-то лёгкость, абсолютная беззаботность присутствовала в их отношениях. Лина перестала переживать из-за разрыва с Джуди. Сан Хён заполнил собой абсолютно всё место в её сознании.

Вечерело. В городе зажигались первые огоньки. Сан Хён бережно взял Лину за руку.

— Знаешь что? Вот мы сейчас гуляем с тобой, а к нам никто не подходит, никто не пристаёт с просьбам расписаться, не бегают назойливые папарацци, не лезут со странными вопросами. Никто не узнаёт и не спрашивает это Вы, можно сфотографироваться.

— Тебе этого хочется?

— Нет. Я безумно устал от этого. Просто не привычно. Я настолько привык быть обезьянкой для фото, что сейчас мне нормальное, человеческое спокойствие просто чуждо… Но это такое ощущение, чего-то нового или ранее утерянного мной.

— Ты сильно устал. Не скучаешь по сцене?

— Пока нет. Ты знаешь Лина, я ведь буквально недавно прилетел из отпуска. Мы должны были отправляться в очередной тур, но я понял, что больше не могу. Я выгорел. Окончательно.

— А потом? Потом ведь ты будешь скучать по всему этому. Я долго работала с айдолами. Знаю, как это бывает.

— Не знаю. В любом случае я не готов возвращаться в SVOL. Много лет назад мой отец выгнал меня из дома, сказав, что я буду мальчиком на выезде. Я тогда так обиделся на него. А ведь я им и был. Я был вещью, которой можно распоряжаться как угодно. Я много лет танцевал с травмированной ногой, боясь того, что меня выбросят на обочину, узнав о моей травме. Я не имел права делать то, чего мне хотелось. Даже вот такая прогулка по парку для меня была не возможной. Везде рядом были наши охранники… — Сан Хён сел на лавку. Он взял Лину и посадил к себе на колени. — Ты для меня была так недоступна. Если бы кто-то из руководства узнал о моих чувствах и желаниях, меня бы сравняли с землёй. Единственный выход был исчезнуть, а иначе сойдёшь с ума. Умереть, чтобы жить… Это был единственный выход.

— А поговорить всем вместе с вашим начальством?

— Ребята боятся и я их понимаю. Мы много раз пытались это сделать. В результате получали оплеухи и пожизненное рабство. Мы ведь не имеем право расторгнуть контракт по своему желанию.

— Да. Это я знаю.

— Ну вот… Единственно о чём я жалею, так это о том, что так больно ранил парней и маму. Но я больше не мог. Я хочу, как-то помочь им, но пока не знаю как. — Сан Хён сидел на лавке и смотрел в никуда. Лина провела рукой по его густым волосам.

— Хённи!

— Как? Как ты меня назвала?

— Хённи… — девушка смутилась. — Я не…

— Скажи так ещё раз. Меня так называют только те, кто любят. И кого я люблю.

— Хёён-нии! Чем я могу тебе помочь?

— Просто будь со мной хотя бы пока. Если надоем, то я уйду из твоей жизни и не буду тебе мешать.

— С тобой легко.

— Мне все так говорят.

— Не надоешь…

— Что?

— Не надоешь — Сан Хён ссадил Лину с колен на лавку. Взял её за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Это правда, так? — «Какой же он красивый» — думала Лина. — «Куда меня несет?..»

— Пойдем домой. Я немного замерзла Хённи.

32.Кто-то всегда рядом

Вечерние сумерки сгущали небо Амстердама в темную ночь. Лина смотрела в окно, тихо потягивая свой кофе. Сан Хён уже спал. С улицы веяло весенним, тёплым воздухом. Завернувшись в плед, Лина присела в кресло. Ей было холодно, знобило.

— «Похоже, я заболела». Она взяла градусник. — «37 и 8. Ну, так и есть. Какая неприятная ситуация. а ещё работать». — Она только начала переводить эти документы. Нужно было сделать несколько экземпляров на разных языках. Сильно схватило живот. Похоже, пришли эти дни. И всё так не вовремя. Она откинула голову на спинку мягкого кресла и сама не заметила, как заснула. Проснулась она ранним утром. — «Четыре утра. Жуть… сколько я так проспала?» — Горло болело так, что даже языком было больно ворочить. Живот и ноги просто отваливались. Она сходила, а ванну и легла на кровать. Зуб на зуб не попадал. — «Ну как вот так?» — Заболеть весной, да ещё и так сильно. Она вообще болела очень редко. Но уж если болела, то всё протекало тяжело и мучительно. Она снова забылась. Проснулась от того, что ей стало очень тепло. Открыв глаза, она увидела улыбающегося Сан Хёна. Но он был, какой-то другой. Что же не так? Он перекрасился. Стал ярким блондином. — - Который час?

— 12.00.

— Мне нужно работать.

— Лина лежи, ты вся горячая

— Горло болит. — Лина прохрипела. Хён подложил руку под её голову и дал ей чашку, с каким-то напитком.

— На, пей!

— Что это?

— Пей Лина. Это тебя вылечит.

— Я заболела. Ты можешь заразиться.

— Ничего, не заражусь. Ты себя совсем извела. Пей, давай.

— Мне нужны таблетки.

— Я всё купил уже. Тебя так трясло, ты мерзла.

— Я ничего не соображаю вообще.

— Ты спи. Выспишься — будет легче.

— Ты перекрасился?

— А так хуже?

— Нет, очень хорошо.

— Лина спи, я рядом буду.

— А ты…

— Я тут посижу в кресле.- Он встал с кровати.

— Может, сядешь тут? — она показала глазами на кровать. — Тут места хватит. — А можно?

— Можно, если я тебе не мешаю. — Хён лег рядом. Бережно накрыв её одеялом, положил ей холодное полотенце на лоб. Лина то засыпала, то просыпалась. Во сне она почувствовала себя, в каком-то коконе. Мягкий, теплый. Она стала забираться в этот кокон поглубже. Ей казалось, что она летит куда-то или плывёт. Вдалеке она увидела, какую то подушку. Она доплыла и крепко обняла эту штуковину, которая спасла её от утопления… Ей стало тяжело дышать… Вода подступила ей по самое горло… Лина открыла глаза. Она лежала в объятиях Сан Хёна и по-видимому вцепилась в него очень крепко.

— Ты сильная какая! Я думал, ты меня придушишь — Хён улыбался.

— Прости я не хотела — она немного смутилась. — Мне снился, какой-то бред. Сан Хён опять протянул ей чашку со странным чаем.

— Давай пей ещё. Я всегда его пью, когда простужен. За сутки встаю на ноги. — Мне и вправду лучше.

— Вот. Пей. Я умею лечить. Как ты? Хочешь есть?

— Да Хённи ты обо мне заботишься как о маленькой девочке.

— Кто-то всегда должен быть рядом. — Сан Хён наклонился к Лине и взял её на руки.

— Ну что ты, я сама дойду»

— Нет я отнесу тебя. — Посадив её на стул, он накинул Лине на плечи кофточку. Достал столовые приборы. Разложил еду.

— Вот. Ешь.

— А ты?

— И я тоже. Я не привык, есть один. Он налил ей белого вина.

— Хён меня сейчас совсем развезёт.

— Ничего, быстрее заснешь — быстрее поправишься. Только сейчас Лина заметила, что у Сан Хёна перебинтована та рука, которую он пытался себе порезать.

— Что с твоей рукой?

— Да так.

— Ты обжегся?

— Нет. — Сан Хён улыбнулся.

— Что это? — Он снял повязку. На руку была свежая татуировка. Имя Лины и какие-то узоры.

— Хённи?

— Это мне так нужно было. Ешь, а то остынет.

— Но это же больно?

— Не настолько больно, как одиночество. Не бери в голову.

Ели молча. Лина иногда поднимала глаза на Сан Хёна, но он «залип» в телефоне.

— Лин, смотри. — Он подсунул ей свой телефон. — Смотри. На SVOL Entertainment завели несколько дел.

— И?

— Представляю, что там сейчас будет.

— А что будет? Как ты думаешь?

— Лина ты в курсе что-ли?

— Ну как тебе сказать…

— Лина!

— Ты же общался со следователями. И ты передал им бумаги.

— Я?

— Ну, ты же указал где они лежат.

— Так их нашли?

— Конечно.

— Это из-за этого?

— Да. Сейчас по твоему делу идут проверки. Есть подозрение на заказное убийство.

— Да блин, я же жив!

— А кто об этом знает, кроме меня, мистера Хёрта, Джекки и двух наших же следователей?

— То есть это не трактуется как самоубийство?

— Пока SVOL пытается держать эту версию, а там как пойдет. Хён перебинтовал себе руку.

— Как тебе это удалось?

— Ну, это просто желание справедливости.

— До сих пор мне казалось, что таких понятий добиться вообще невозможно. — Хённи! Ты же сам сказал, что, кто-то должен быть всегда рядом.

— Что же дальше?

— А ничего. Посадят их, а компанию разгонят.

— А ребята?

— Уйдут в другую компанию.

— А их возьмут?

— Решим. Понимаешь что, Господин Пак Ли Чан сам подал иск о возбуждении дела, а мы ему только помогли. Анонимно.

— Пак Ли Чан? Он хороший человек.

— Ну, так вот. Если бы он не начал, нам было бы куда сложнее, но после твоей «смерти» Джун пошёл к нему, и они раскрутили всю эту кашу, так как Джун увидел, что ты дышишь и сказал об этом Ли Чану.

— Ого!

— Ну, вот как-то так. Но потом всех убедили, что ты мертв. И убедили именно SVOL а громче всех об этом трезвонил Иль То Кан

— То Кан… Ну, всё понятно. У него есть причины желать моей смерти.

— Так вот они разругались с Пак Ли Чаном. И он, Ли Чан в смысле, подал заявление о проверке деятельности То Кана. А тут, как рояль в кустах, и твои бумаги подоспели. Сан Хён опять замолчал. Погрузился в свои мысли.

— Ты здорово готовишь, Хённи, спасибо тебе.

— Что? Ой я что-то задумался… Да это было не сложно. Просто ты так устала и заболела к тому же. Мне хотелось немного порадовать тебя.

— У тебя это получилось.

— Правда? — Лина наклонилась к Хёну и легонько поцеловала его в щёку. Сан Хён поднял на неё глаза.

— У тебя руки холодные… А губы горячие… Лина… — Схватив Лину в охапку, он упал с ней на кровать. — Я с тобой, согревайся и просто расслабься

— Хённи…

— Лина я тут… Как-то резко поехала голова, захотелось спать. Этот айдол обладал, какой-то неимоверной энергией, которой он подчинял, очаровывал, влюблял в себя и полностью въедался в подсознание. Он не казался ей навязчивым. Просто он первый кто решал всё быстро, сам, и ей хотелось быть с ним маленькой слабой девочкой. В голове самого Сан Хёна была только она. И уж если ей было плохо, то он готов был сделать всё что угодно, лишь бы Лина улыбалась. Она рядом и ему становилось просто хорошо. Будучи к ней вот так близко, он сам расслабился. Сон накатил и взял в свои объятья обоих.

33.Снова больница

Прошёл месяц. Дни стали длинные. Воздух прогрелся до того, что днём можно было вполне загорать на пляже. Сан Хён постепенно оправился от болезни. Единственно, что у него вернулись астматические приступы и ему приходилось постоянно пить таблетки и носить с собой ингалятор. Дышать без него — становилось тяжело. Он выходил на улицу только вечером когда жара спадала, а днём он много работал с музыкой. Помогал Джеку делать новый альбом. Продумывал, что делать дальше. Он подумывал открыть свою музыкальную компанию тут, в Европе. Создать тут свой маленький мир айдолов, но только с нормальными, человеческими контрактами. Лина ему вовсю помогала. Она владела многими языками, имела много связей и постепенно подбирала команду. Лина долго проработала с k-pop айдолами, и знала все тонкости и хитрости этой индустрии. Их знал, и хорошо прочувствовал на себе, Сан Хён. Однако все сложности не отбили у него желания снова выйти на сцену. Он понимал, что всё придется начинать с нуля. Так же он думал, как скрыть своё лицо. Вариант в маске подходил сюда как нельзя кстати. Ну, придется теперь так. Сам же себе такую жизнь устроил. Однако Хён не привык киснуть. Он хорошо знал секреты, как создаются яркие артисты, и не сомневался в том, что у него получится. Вся картина новой жизни омрачалась лишь тем, что SVOL постоянно названивали Лине, то с угрозами, то с предложениями купить её молчание. Иль То Кан лично, несколько раз звонил ей и предлагал баснословные деньги. Лина посылала его куда подальше. В конце концов, война этой компании с законом переросла в серию откровенных скандалов. То одна, то другая пресса писала про черные деньги этой компании. Про неправильные и жестокие контракты по отношению к айдолам. Но ничего не могло быть таким громким как очередная смерть.

— «Сегодня утром, один из продюсеров k-pop группы Startus Пак Ли Чан, ушел в след за умершим солистом Startus, Ли Сан Хёном. Предположительно инсульт». — Далее был огромный некролог и фото Пак Ли Чана.

Сан Хён увидев эту новость, закрыл лицо руками.

— О Боже… Это на моей совести.

— Что ты такое говоришь?

— Лина я убил его своей выходкой.

— Хённи ради бога не вини себя. Причем тут ты?

— Ты сама ведь всё понимаешь.

— Нет Хённи. У них с То Каном давно были конфликты. Ты же сам мне рассказывал. Как он защищал тебя, когда То Кан хотел тебя выгнать? А может это вообще не инсульт. — Сан Хён прижался лицом к Лининой груди.

— Лина я люблю его как отца, он меня вырастил, сделал из меня айдола, дал мне всё. Я надеялся ещё увидеть его когда-нибудь. Но его больше нет! Дай, что-то выпить. — Сан Хён подошёл к бару на кухне.

— Ты чего задумал?

— Виски, Коньяк, Текила. Что есть?

— Тебе нельзя! — но Хён уже взял бутылку. — Хённи, пожалуйста, не нужно. Ну что ты творишь, а? — Сан Хён не слушал. Выпил целый стакан. — Да что ты делаешь то?!

— Я на балкон. Что-то мне как-то не хорошо. — Бутылку он прихватил с собой. — Подожди. Хённи! Не пей ты это! — Лина забрала виски.

— Ой Лина… Это какой-то не прекращающийся кошмар. Я посижу тут. Что-то мне воздуха не хватает.

— Держи ингалятор.

— У меня последний год всё идет в бездну. Как поезд, пущенный под откос. Его нельзя остановить. И все кто внутри, вынуждены соглашаться со своей участью. — Лина обняла Сан Хёна.

— Неверным было бы сказать тебе, успокойся.

— Да какой там…

— Я и не говорю этого, я хочу тебе другое, сказать. Не убивай себя. Раз ты смог сейчас быть живым, то пользуйся этим.

— Правда? — Хён чуть насмешливо посмотрел на Лину. — Жизнь встала с ног на голову, не могу привыкнуть к нынешнему положению дел.

— И поэтому значит нужно вот такие фокусы выкидывать? Ты всегда вначале делаешь, а потом думаешь? Я ведь рядом с тобой Сан Хён! Люди умирают, а ты живой.

— Не для всех.

— Для себя! Для меня, для Джека, в конце концов. Хён! Очнись, наконец! — Она резко повернула его к себе и вскрикнула. Его лицо было белым. Губы стали синеть. Он медленно поехал по стене.

— Лин подожди. Что-то жарко, жжёт всё слева. — Лина схватила телефон.

— Алло! Скорая! Молодому парню 25 лет плохо! — В больницу доехали очень быстро. Доктор Хёрт подошёл к Лине.

— Лина, а что он пил?

— Виски.

— Так-то вроде и ничего особенного. А много?

— Да несколько глотков. Что? Что с ним?

— Пойдем-ка Лина к нему. — Лина вошла в палату. Сан Хён сидел в кресле, а рядом была медсестра.

— Мистер Хёрт мы взяли все анализы и сделали томографию с доплером УЗИ. Вот результаты.

— Уууу! — Хёрт нахмурил брови. — Скажите мистер Сан Хён, у Вас раньше были проблемы с сердцем?

— Да. Врождённый порок.

— И Вы с таким диагнозом, столько лет, работали в таком нехорошем режиме? — Хён мотнул головой. — Поздравляю Вас! Вы умудрились прожить очень долго, для этого диагноза. Сан Хён у Вас были такие же симптомы хоть раз?

— Да несколько раз.

— И что Вы делали или как помогали Вам в этом случае?

— Я пил энергетики. Это было во время концертов обычно.

— О кошмар! Вас убили Сан Хён. Это преступление, то, что Вас не отправили на операцию раньше. Вы согласны на операцию? — Но Сан Хён не смог ответить. У него помутнело в глазах. Дыхание стало хриплым.

— Так парень, доигрались мы. Срочно его в реанимацию! И готовьте операционную! Кардиохирургов ко мне! Лина подпишите согласие на операцию и будьте готовы к любому, самому плохому исходу.

— Он умрет?

— Он уже умирает, медленно и мучительно, но может, мы успеем, что-то сделать. — Хёрт посмотрел Лине в глаза. — Дорогая, Вы столько сделали для него, но у него была очень тяжёлая жизнь, просто ждите. Спасибо, что Вы подписали бумаги. Готовьте молодого человека к экстренной операции! У Вас десять минут чтобы его стабилизировать. — Лина опустилась на диван в фойе. Перед её глазами стояло лицо Хённи. Она вспомнила, как он заботился о ней, когда она болела. Вспомнила его взгляд на общих концертах, его задорную улыбку. — «Как он там сейчас? Что чувствует? Ему страшно, наверное». К Лине подошла медсестра.

— Лина, пойдемте со мной.

— Что случилось? Что-то с Хённи?

— Да.

— Он умер?

— О нет, что Вы. Просто он зовёт Вас. Без Вас он не соглашается на наркоз. Не хочет давать нам ничего делать, пока не увидится с Вами, а мы должны поторопиться. А иначе сами понимаете, шансы не велики.

— Я бегу. Ах, Сан Хён… что же ты творишь такое…

— Наденьте вот эту медицинскую форму. Он уже в операционной. Вы будете присутствовать при его введении в наркоз, потом выйдете. — Лина вошла в операционную. На столе лежал Сан Хён.

— Ли-на! — он еле произнёс её имя.

— Я…

— Лежи Хённи. Всё будет хорошо.

— Я могу не проснуться больше.

— Ты проснешься. Ты очень сильный.

— Поцелуй меня, пожалуйста. — Лина наклонилась и поцеловала его.

— Я буду с тобой, буду держать тебя за руку, я не уйду, и ты проснешься. Обязательно. Тут хорошие врачи. — Она гладила его по голове.

— Дайте руку, не бойтесь. — Медсестра поставила ему капельницу. Его начало трясти а Лина продолжала гладить его по волосам.

— Я тут, Хенни, я тут. — Лина давала спокойствие Сан Хёну. Он улыбнулся.

— Я вернусь Лина.

— Конечно, вернешься, сейчас немного поспишь и вернёшься. У нас с тобой очень много что не сделано.

— Ты похожа на врача, в этой одежде… Тебе идет…

— Я сейчас твой врач и я тебе обещаю, что всё будет хорошо, ты мне очень нужен, я дождусь тебя. Слышишь? — Снова подошла медсестра.

— Давайте наденем масочку и подышим кислородом.

— Это наркоз?

— О нет. Это просто кислород. — Надели маску. Лина взяла Сан Хёна за руку. В глазах у него немного поехала вся картинка. Он перестал понимать, где реальность, а где сон. Он сжимал Линину руку, но скоро она стала ослабевать и он сам отпустил её. Айдол уснул. Ровно, без паники. Хорошо настроенный, на операцию.

— Лина спасибо Вам. Вы сделали сейчас колоссальную работу. Благодаря Вам пациент стабилен. Ритмы в норме и операция будет успешной. Мистер Хёрт поблагодарил её. — Идите, отдыхайте, езжайте домой. Я сам позвоню Вам.

— Нет, я не поеду, я буду ждать его возвращения.

— Операция будет долгой

— Ну и что? Я должна быть с ним, когда он проснется.

— Ладно. Тогда вот вам ключ от гостевой палаты. Идите туда. Ждите. Я, почему-то так и думал, что Вы откажетесь уезжать. Я пошёл на операцию. Всё будет хорошо. — Ожидание было слишком долгим. Лина сидела на диване, обняв колени, и смотрела в пустоту.

— «А вдруг он не выдержит операции? Что тогда? Всё напрасно? Ему всего 25 лет. Такой молодой, красивый, высокий». — У неё в голове промелькнула фраза Хённи о том, что кто-то должен быть рядом.

— «Хённи я тут, я рядом. Только живи, пожалуйста…» Слезы не послушно катились из глаз. Когда она уходила сегодня от него из операционной, то старалась быть невозмутимой. Он ведь верил ей, видел в ней эту уверенность в положительном исходе и поэтому так спокойно шёл на операцию, которой он так боялся. Дал сделать врачам всё что нужно, дал себя подготовить к операции, потому что видел в ней, в Лине, опору и правильность в том, что происходит. А теперь она расклеилась и рыдала тут от бессилия. От того, что, быть может, она своими руками уговорила его на безнадежный шаг. Ей хотелось спать, то ли от стресса, то ли ещё от чего. Организм сам стал отключать её. Она знала, что операция не закончится через час или два. Уставшая, Лина поставила себе будильник, выпила воды стоявшей на столе, и скрутившись в комочек закрыла глаза. Проснулась, она от того, что медсестра тормошила её за плечо.

— Мисс Лина, мистера Сан Хёна прооперировали. Всё хорошо. Сейчас его переведут в реанимацию. Доктор Хёрт разрешил Вам быть с ним. Вы хотите?

— Конечно. Сколько же я проспала?

— Семь часов.

— Ой, как долго.

— Не мудрено. Вы же выпили успокоительное?

— Нет.

— Да, да. Вы пили воду. И мы Вам дали её с успокоительными каплями. Вы извините. Так распорядился доктор.

— Ничего. Спасибо. Куда мне идти?

— Переодевались и пойдёмте за мной. — Лину привели в реанимацию. Сан Хён тихо лежал на кровати. Глаза его были всё ещё закрыты, голова зафиксирована какой-то штукой, руки, ноги, тело пристегнуто к кровати.

— Он ещё под наркозом. Сейчас мы его будем будить. Вы можете быть рядом.

— Ему не больно?

— Ему очень больно будет, но мы обезболим. Да вот, его часы. Он не снял их перед операцией, но сейчас они ему пока не понадобятся. — Пришёл анестезиолог, хирург и доктор Хёрт.

— Как он?

— Стабилен. Очень хорошо, для его ситуации. — Анестезиолог посмотрел зрачки, проверил мониторы, дыхание.

— Доктор Хёрт всё отлично.

— Будите его. — Анестезиолог пошевелил Сан Хёна за плечо.

— Просыпаетесь мистер Сан Хён. Просыпайтесь. — Хён глубоко вздохнул. Хёрт подошёл к Хёну.

— Сан Хён Вы меня слышите? Если да, откройте глаза, дайте знать, что Вы меня понимаете. — Хён медленно приоткрыл глаза. Перед глазами всё плыло. Он попытался помотать головой. Мешала маска, мешал фиксатор, руки не возможно было поднять. В груди была какая-то дикая тяжесть, как будто на неё положили много тонный груз. Лина увидела, как ему хочется освободиться от всего этого.

— Доктор Хёрт, может ему мешает всё это?

— Я думаю маску можно снять. — Хёрт одним движением сдернул маску с лица Хёна.

— Можно воды? — прошептал Сан Хён.

— Только смочить губы. Потерпите часик. — Хён дал понять глазами, что он всё понял. Он посмотрел на Лину и улыбнулся. Хотел, что-то сказать, но Лина прижала пальцем его рот.

— С возвращением Хённи! Я обещала, что дождусь тебя вот ты и вернулся… Ты не говори ничего, у тебя вся жизнь теперь впереди. Мы ещё успеем поговорить.

— С днём рождения Сан Хён! — Хёрт улыбнулся. — Вы молодец. Вам всё как с гуся вода, так что скоро будете радоваться жизни. Отдыхайте сейчас. — Хёрт направился к выходу. — Я думаю, коллеги, мы провели с вами успешную операцию и можем идти отдыхать. — Потом он повернулся к Лине.

— Лина, если Вы хотите, то можете остаться с ним. Я думаю, что Сан Хёну это сейчас нужно. Все тревожные кнопки на стене, а медсестра будет заходить каждый час. Спасибо вам господа. Вы столько сегодня сделали. Ну ладно. Мы теперь будем его наблюдать. — Доктора вышли. Лина присела к кровати Хёна. Он улыбался ей. Его губы были совсем белые, но он был жив и смотрел на неё своими огромными глазищами.

— Хённи, спи, отдыхай сейчас. Ты должен выздороветь.

— Лина! Лина спасибо тебе за всё.

— Хённи всё будет хорошо. Меня не за что благодарить. Ты даже не представляешь как мне сейчас важно, чтобы ты был жив и здоров. — Хён одобрительно чуть-чуть помотал головой. Лина посмотрела на него. Вся грудь и шея была перебинтована вплоть до головы. Ну, главное что его прооперировали. Она села на кресло, взяла телефон. Что-то там сегодня пишут.

Прошли сутки, вторые. Лина ездила домой приезжала к Сан Хёну. Он в основном спал. Иногда видел её, иногда не видел. Главное что состояние его по не многу, стабильно улучшалось. Через трое суток его перевели в обычную палату. Прилетел Джек. Он сразу же позвонил Лине.

— Лина как у Вас дела?

— Как тебе сказать, Хённи опять в больнице.

— Ты чего же мне не писала?

— Ты был у родителей. Тем более это случилось три дня назад. Ты же всё равно прилетел бы сегодня. И только сегодня его перевели в палату. Так что ты вовремя.

— Я еду к тебе и давай поехали к Хённи. — Лина встретила Джека. Тот, запыхавшись, быстро прибежал к ней.

— Ох Линка. — Джек схватил её на руки и поцеловал в нос. — Лина я соскучился по твоим нравоучениям. Всё хочется, чтобы ты вернулась к работе с Ais Two. А то коллектив без тебя кислый.

— Да ладно? Ты-то откуда знаешь?

— Джуди звонил.

— Джуди? Я думала, он про меня забыл.

— Не Лин. Не забыл. Просто ты же сама всё знаешь. Ты то, как с ним?

— Никак. Это прошлая страница.

— Даже так? А кто же новая? — Джек хитро посмотрел на Лину.- Кажется, я всё понял. Повезло Хёну.

— Джек! Не делай предварительных выводов.

— А какие тут ещё могут быть выводы? Ты же вся светишься как начищенная монета. Втрескалась в Хёна — Джек весело рассмеялся. — А ну признавайся! Втрескалась, да?

— Джек ну он хороший, добрый.

— А ещё?

— Я не могу понять.

— Да всё с вами понятно влюбленные коты! Поехали что-ли к нему. — Ребята домчали до больницы весьма быстро. Джек на ходу надевал халат. Ему так не терпелось увидеть брата. Войдя в палату, они увидели полусидящего, полу спящего Сан Хёна. Он открыл глаза.

— Джекки! — улыбка заиграла на его лице. — Аааа! — братья закричали и Джекки побежал к Хёну с обнимашками.

— Братик ну ты даёшь. Просто Кумихо какой-то!

— Джек я соскучился. Я тебе практически закончил трек.

— Ты что его тут пишешь?

— Конечно. А что мне ещё тут делать. Ноутбук есть, наушники тоже. Лина мне всё принесла.

— Ну ты монстр Хённи. Линка молодец — с этими словами Джек шлепнул Лину по спине. Лицо Сан Хёна поменялось.

— Слушай братик, я тебя, конечно, очень люблю, но больше никогда так не делай, а то я за себя не отвечаю. Понял? — Джек хохотнул.

— Я же говорю втрескались друг в друга.

— Джекки! Лина не простая девушка. — он протянул Лине руку. Лина подошла к кровати. — Сядь сюда ко мне. — Лина проглядела на Хёна.

— Хённи я на кровать не сяду. Побудьте с Джекки. Я после заеду. Что-то привезти?

— Лина сама приезжай. Это важнее. — Да. Приехать самой было действительно важнее, так как от неугомонного Джекки выла уже вся больница. Пока Лины не было, а Сан Хён спал, Джек решил отблагодарить докторов. Проще говоря, он устроил традиционную корейскую попойку посреди Амстердама. Доктора оказались хорошими молодыми специалистами и очень разговорчивыми и компанейскими людьми. Всем же известно, что в этих кругах пьют все и во всех странах. Они были не малым старше Джека, но он им показался очень весёлым парнем, который к тому же был ещё и айдолом k-pop, а значит, можно было много чего интересного рассказать и узнать. Джек прекрасно говорил на трёх языках, много читал, был очень разноплановым и мог поддержать разговор абсолютно на любую тему. А ещё у него было две слабости. Девушки и спиртное. И вот теперь проявилась вторая. Он вытащил несколько бутылок хорошего виски, и они с докторами ушли в ординаторскую отмечать успешную операцию. Когда Лина приехала в больницу, к ней на встречу вышел доктор Хёрт.

— Лина у нас тут такое дело…

— Что случилось?

— В общем ты не оставляй пожалуйста, Джека тут одного с Сан Хёном. Твои певцы порой просто невыносимый народец. Во-первых, они устроили обливание водой из бутылок, ну это полбеды.

— А что ещё?

— А ещё… пойдём. Увидишь сама. — Лина вошла в ординаторскую. Три врача мирно спали… на полу. В обнимку. А Джек, лежал на диване, свернувшись комочком. Доктор Хёрт тряханул Джека.

— Маэстро певец, вставайте!

— Что? Ой, мне дурно, что-то.

— Конечно, дурно. Вы столько выпили. — Джек на корточках уполз в уборную.

— Боже мой… — Лина присела на край дивана. — Я ему всыплю, протрезвеет. — Похмелье не заставило себя долго ждать. — Джекки! — Лина сердито схватила его за шиворот. — Ты что натворил. А? Ты зачем так надрался? Да ещё и врачей спаиваешь! Ты чем думаешь, а?

— Лин не бей меня. Мне так плохо. Голова болит. Мутит.

— Конечно, мутит. Меня бы тоже мутило.

— Вот таблетка. Выпейте — доктор Хёрт протянул Джеку таблетку и стакан воды.

— Ох.

— Джек мы сейчас же едем домой, и ты отсыпаешься. Доктор Хёрт как я могу возместить это безобразие?

— Лина мы тут разберёмся. Просто у него аритмия началась от такого количества спиртного. Отправьте его спать сейчас.

— Я отвезу сейчас вот это чудовище и приеду к Хёну.

— Да приезжайте. Лучше если Вы будете пока с ним. — Лина проводила Джека домой. — Джекки, пожалуйста, не делай так больше. Зачем это было делать?

— Лина да тошно мне. Я тебе потом расскажу, что творится в k-pop. Там не то, что напиться — удавиться охота.

— Ну, ты же мог меня подождать и всё рассказать?

— Мог бы… но так уж получилось.

— Я поеду к Хённи. Ты отдыхай. Тут есть еда. Сегодня приготовленное. Всё свежее. Отдохни, а завтра я приеду от Хённи, и ты мне всё расскажешь. — Лина приехала к Сан Хёну.

— Лина я ждал тебя.

— Привет Хённи. Я рада видеть твои глазища весёлыми. Щёки розовыми стали. Значит, идешь на поправку. Как ты?

— Когда тебя вижу — очень хорошо. — Хён улыбался сидя на кровати. — Мне не разрешают пока вставать.

— И не надо. — она посмотрела на его руки. Они были все в гематомах. Аккуратно погладила его по плечу.

— Не надо тебе пока вставать. Вон руки холодные.

— Они у меня по жизни холодные.

— На, накинь кофту. — Лина бережно приподняла его и накинула ему на плечи свитер.

— Дашь ноут?

— Да. Держи.

— Лина…

— Что?

— Нет просто… — Лина села за стол и углубилась в свою работу. Сан Хён надел наушники. Мир музыки его поглотил.

34.Что же это если не…

— Ты поедешь домой?

— Нет я буду спать тут с тобой.

— Лина ты устала, езжай

— Ты меня гонишь?

— Нет. Я очень хочу держать тебя за руку, смотреть на тебя, но ты сегодня весь день была в разъездах, и сейчас сидишь тут со мной.

— Хённи мне так спокойно. Тебе нужно спать. Спи. — Хён откинулся на подушку и прикрыл глаза. Рана ещё сильно болела. Всё же операция шла 8 часов. Слабость была невероятная, а ему так хотелось поговорить, обнять свою Лину и никуда не отпускать. Тут в Европе такие палаты в больницах, что можно ночевать рядом с больным человеком. Сан Хёну это сейчас было необходимо и Лина это понимала. И хотя она очень устала, а больничная обстановка не очень располагала её к отдыху, она всё равно осталась. Скоро Лина немного задремала. Сквозь сон она услышала, что Сан Хён часто и тяжело дышит. Как то нервно и прерывисто.

— Хённи! Больно? — она вскочила и нажала тревожную кнопку. Его лицо побелело, а губы искривились в ужасную гримасу.

— Мисс, вызывали?

— Сан Хёну плохо — сказала Лина.

— Мистер Сан Хён, откройте глаза. Вот. Сейчас добавлю обезболивающего.

— Нет не надо

— Мистер Сан Хён не нужно терпеть. Сейчас будет лучше. Она улыбнулась. — Если что — зовите. Я на посту в эту ночь. — Дверь тихонько закрылась. Лина села возле кровати.

— Хённи ты как?

— С тобой намного лучше. — Сан Хён взял её руку в свою. Его рука была холодная.

— Ты мёрзнешь. — Она хотела накрыть его одеялом повыше…

— Лина не надо.- Он потянул её на себя. — Я жить без тебя не могу. И не хочу. Выходи за меня. Я всё равно не смогу тебя отпустить. — Поцелуй, ещё поцелуй. Лину просто унесло. — «Какой же он…» — но она оторвалась от него и погладила его по голове.

— Хённи я никогда тебя не оставлю. Я и не собиралась так делать, но пожалуйста давай оставим разговор с замужеством до того времени, пока тебя не выпишут. Я никуда не уйду, я буду рядышком, вот так близко, почти как сейчас. Пожалуйста, просто лежи. — Лина посмотрела ему в глаза. — «Ой. Он не снял линзы… Так это вредно, но как же красиво. Голубые глазища. Улыбающийся весёлый рот. — Хённи! Я люблю тебя. Всё будет хорошо.

— Ты, правда, меня любишь? И не говоришь мне это просто из жалости?

— Нет, какая жалость. Я, правда, тебя полюбила. Тебя невозможно не любить, хоть порой ты бываешь просто невыносим, но я тебя люблю. — В глазах Сан Хёна появились слезы то ли от боли, то ли от радости. Он закрыл лицо руками и просто зарыдал. Лина молча обняв его сидела рядом. Он плакал не слышно, уткнувшись в Лину. Она знала, что ему сейчас очень тяжело. Слишком много не простых событий свалилось на него за это время. — «Пусть он плачет, так будет легче». — Он всегда, для всех был мальчиком зажигалкой. Никто и никогда не видел особо его слез и боли. Для фанатов он был весёлой, беззаботной картинкой, айдолом, богом, кем угодно, но только не человеком. По нему сходили с ума миллионы девушек по всему миру, но ни одна не знала как одиноко, больно и плохо ему в этом мире роскоши, богатства, элиты. Как он хочет простых вещей: Просто поспать, погулять без свидетелей, погонять в мяч и сходить на свидание, которое не будут освещать папарацци, бегающие за ними повсеместно. Он выкидывал на сцене головокружительные номера. Пел, танцевал, балагурил, шутил, заливисто смеялся, баловался с коллегами по группе. А потом, после концерта, болел и задыхался от боли, недосыпа и одиночества. Агентство сделало из них живых кукол и более того, подвергало их неимоверным нагрузкам. Лишь бы заработать на этих молодых мальчишках больше денег. А он был простым, тем самым добрым, мальчиком с большими глазами, который, любил только её. Который, так долго ждал её. И теперь, когда он для всех умер, он был с ней. Только с ней. Его Лина обнимала его тут, в больнице. Она была тут. Она его понимала, и наконец, сказала то, о чём он мечтал, ещё будучи айдолом. Она его любила, такая родная и неповторимая. Роднее и ближе всех. Заменившая, ему весь мир в эти сложные для него дни. Нет. Он не стеснялся при ней плакать. Он больше не мог держать в себе это всё. Он дождался её… — Моя Лина… Прости, что я плачу. Я просто…

— Хённи всё нормально, я всё понимаю, ложись. Ты ещё слаб. Я поцелую тебя, ты заснешь.

— Мне иной раз кажется, что я закрою глаза, и ты испаришься куда-то. Или я действительно больше не проснусь.

— Проснешься. Обязательно проснешься, и никуда я не испарюсь. Завтра будет новый день, и тебе будет лучше. А потом ещё лучше и ещё. Потом мы с тобой полетим Корею, или на море. — Она гладила его по щеке а он, опустившись на подушку, медленно засыпал. Он перестал дёргаться. Лицо его стало спокойным. Легкая улыбка заиграла на губах Сан Хёна. В своей руке он сжимал руку Лины. Она прилегла головой на край его кровати. Что-то затуманилось в её голове…. Проснулась она уже, когда солнце светило ей в лицо через приоткрытые жалюзи. Сан Хён тихо спал. Во сне всё та же улыбка и лицо ребенка. Она перелегла на кровать не далеко от него. Сон снова окутывал её своей пеленой. Спать. Только спать.

35.Проблемы начались

Как оказалось, встать после такой операции было не просто. А уж ходить на своих ногах, без чьей-то помощи вообще казалось сейчас не выполнимой задачей. Лина моталась между больницей, работой и созданием новой компании. Она вывела все деньги со счёта Сан Хёна, который он открыл на свои другие документы, и теперь, с его помощью и подсказками она создавала новую почву для будущей компании.

Сегодня девушка приехала к нему в больницу довольно рано. Доктора сказали, что его нужно поднимать. А иначе всё лечение пойдёт насмарку.

— Хённи привет, ты как себя чувствуешь? — она зашла в палату, но не увидела Сан Хёна на месте. — Хённи ты где? Вдруг кто-то обнял её со спины и поцеловал в шею. Лина вскрикнула.

— Я тут, моя хорошая.

— Да ты меня напугал. Разве так можно?

— Я искуплю свою вину. Он хитро улыбался хлопая своими огромными ресницами и смотрел на неё.

— Ты сам встал?

— Конечно. Я вполне в состоянии вставать сам, хоть доктора почему — то считают, что без помощи я не встану. Давай об этом потом, а? Я по тебе безумно соскучился. Давай постоим так минуту, я не могу сейчас тебя отпустить от себя.

— Хённи мне нужно поговорить с тобой. Это довольно серьёзно.

— Но пять минут в обнимку с тобой прежде любых, самых срочных разговоров.

— Хённи, Хённи мой…. Они слились в долгом поцелуе. Эта пара была такая, живая, настоящая, он был сильным, высоким, таким, за которым можно быть спокойной. Его нежное к ней отношение, наконец, растопило её замкнутость. Она перестала стесняться своих, к нему чувств. Лина влюбилась в него так, что никого уже не замечала рядом. Его объятия давали ей, какую-то защищённость и чувство полного спокойствия и неподдельного счастья.

Всё ещё не отрываясь от Лины Сан Хён спросил:

— О чём ты хотела поговорить, моя хорошая?

— Понимаешь, сегодня позвонил Джун Джон… он прилетел сюда. Сказал, что нужно срочно поговорить. Что-то случилось у ребят.

— Джун? Ты с ним встретишься?

— Да. Помнишь, ты же говорил про бумаги, которые надо отдать ему на треки, что-ли и ещё финансовые вопросы решить.

— Да… — Хён мгновенно стал серьезным. — Если Джун прилетел, то значит там действительно проблемы. Я ведь говорил ему ещё год назад, что у меня для него есть финансы и если вдруг что-то случиться и я по каким-то причинам не смогу им помочь, чтобы они обратились к одному человеку. Но этот человек пропал, а все бумаги, в том числе на финансы ты как-то умудрилась найти. Значит ребятам сейчас очень плохо.

— А ты давно задумал свой такой побег?

— Да. Я же рассказывал тебе как То Кан не давал мне и Дон Бину возможность выйти из состава Startus?

— Дон Бин — это кто?

— Бобби. Его зовут Дон Бин на самом деле. Ну, так вот. Я тогда и задумал такой вот уход. Я знал, что после моего такого вынужденного ухода Startus начнут бомбить. Ну, вот и свершилось. Но если бы ещё был жив Пак Ли Чан… Но он умер или ему помогли это сделать… В любом случае ребят надо теперь вытаскивать из этого гадюшника.

— Тут бумаги на права всего нашего репертуара — Сан Хён дал Лине бумаги. -Я получил их у Пак Ли Чана. Мы сами писали весь материал, а права были у SVOL. Ли Чан перевёл все права на нас. У него были большие разногласия с То Каном. Он вероятно знал, что То Кан рано или поздно покусится бы, на его жизнь.

— А почему Ли Чан не передал эту папку всем остальным ребятам?

— Потому что я продумывал с ним сделать отдельную компанию. Я давно ему говорил, что хочу уйти и сделать что-то своё, потому как устал и с сердцем плохо. Я же знал, что не смогу долго выступать в таком ритме. И мы с ним продумывали всё, чтобы сделать новый Entertainment и перевести туда Startus. Ведь SVOL — это компания в основном То Кана. Он владеет основными акциями, а Пак Ли Чан был больше организатором, продюсером. С акциями у него были проблемы. — Лина взяла папку.

— Хённи как мне объяснить это всё Джуну?

— Так и объясни. Только обо мне не говори пока. Вот передашь ему эту записку. Поплачет, но там для него много важного. Пока меня не раскрывай ему. А вот тут — Сан Хён показал вторую папку. — вот тут Лина, наш с тобой экземпляр. Это то, что удержит То Кана от зверств и поможет нам с тобой вытащить ребят из этой передряги.

— Я всё сделаю.

— Линка, что бы я без тебя делал? — Сан Хён снова принялся обнимать Лину.

— Хённи я опоздаю

— Не опоздаешь. Ещё пять минут времени. Пять минут просто в твоих объятиях. — Он уложил Лину с собой на кровать и лежал, уткнувшись в неё, прижав её к себе. Потом поцеловал.

— Я люблю тебя, буду ждать. — Лина потрепала Хёна за щёку.

— Я приду вечером, тогда, ты сможешь не отпускать меня, целую ночь. Когда Лина вышла из больницы, у неё зазвонил телефон.

— Джун привет. Давай через полчаса в кафе Лондон. Найдёшь? — Лина приехала раньше времени. Она присела за столик и растворилась в новостном чате.

— Лина! — Она подняла глаза. Трое молодых людей стояли перед ней. Это были Джун Джон, Ли Вон и Чан Сон.

— Ой, ребята здравствуйте!

— Лина мы прилетели втроём. Мы тебя не сильно отвлекаем от дел?

— Нет. Что Вы! Я вас ждала, садитесь, поедим и поговорим. — Официант принёс меню.

— Мы не очень хотим есть. Месяц мы не можем нормально работать. Со дня смерти Сан Хёна работа в составе Startus стала невозможна в принципе. Без Сан Хёна это уже не Startus. А несколько дней назад, мы похоронили ещё и нашего Пак Ли Чана. Мы все находимся под жёстким контрактом и обязаны выступать дальше, но мы понимаем, что эти две смерти не случайны. Работать с господином То Каном не возможно, а он сейчас начал куда-то постоянно возит Ин Джона и Мин Хёна.

— Куда он их возит? — Лина поменялась в лице. — Этого нельзя допустить.

— Лина ты знаешь, куда он их может возить?

— Могу только предполагать. Какие приезжают ребята после этих поездок?

— Не знаю какими они приезжают — продолжил Ли Вон. — Но они стали замкнутые, работать нам стало трудно. Просто если Мин, он всегда был такой тихий, то Ин Джон он же такой ребенок общительный. Сейчас он забивается в угол и не общается с нами. Только репетиции закончатся и он уезжает…

— Вот документы, которые мне передали. Их Сан Хён прятал от То Кана. Я так понимаю, тут много нужного для вас. И вот ещё… — Лина достала письмо, которое Сан Хён заранее написал для всех ребят.

— Лина ты его читала?

— Да, тут будет для вас то, что вы должны знать. Она отдала письмо айдолам. Джун развернул бумагу и положив её перед всеми ребятами принялся читать. На середине письма Чан резко вскочил и убежал. Убежал, трясясь и рыдая. Джун тоже не мог сдержаться от слёз. Один только Ли Вон сидел с каменным лицом.

— Девушка у вас тут курят?

— Да конечно.

— Можно пепельницу?

— Да сейчас. — Ли Вон зажёг сигарету. Потом вторую, третью. Не докуривая, он бросал их пепельницу.

— Извините Лина, это плохая привычка для айдола». — С этими словами Ли Вон закурил ещё одну и откинулся на спинку дивана прикрыв глаза.

— Фиговое дело парни! — сказал он, когда заплаканный, опухший Чан вернулся за столик. — Кофе не хватает. Сейчас закажу. У Чана аж слёзы просохли.

— Кофе? Тут такие проблемы, а ты про кофе!

— Отсутствие этого божественного напитка делает жизнь не выносимой. — Ли Вон сделал глоток и опять откинулся на спинку кресла. — Вот, теперь порядок! — проговорил он, делая очередную, глубокую затяжку.

— Это, по-твоему, порядок? — Чан вскипел. — Я говорю, это порядок что-ли? Нас всех катком раскатает То Кан, а у тебя порядок?

— Успокойся, всё решим.

— Вот циник! Лина тоже вытащила пачку. Ли Вон протянул ей зажигалку.

— Ну вот, среди этой компании нашлась одна спокойная душа с холодным мозгом — Ли Вон усмехнулся. — Что будем делать? Лина сидела и смотрела на письмо, которое Хён написал мемберам.

— Ребята, нужно подавать в суд на уход из компании. Я уж не знаю будете ли вы дальше работать, но в той папке, которую я вам передала есть всё, чтобы вы смогли продолжить свою деятельность без SVOL и лично То Кана. А Ин Джона и Мин Хёна нужно срочно спасать. Увозить, прятать, ставить к ним неподкупную охрану. Что хотите. Просто боюсь, что мои предположения относительно этих двух ребят не самые радужные.

— Мы улетаем в тур через три дня.

— Ну, вот летите надолго, это сейчас будет лучшим выходом из ситуации. — С этими словами Лина стала прощаться с ошарашенными, ситуацией, айдолами. — Мне нужно ехать. В любом случае, мой телефон у вас есть. Ребята обняли Лину. Она вышла из кафе и направилась вниз по улице.

— Лина! Лина! — Она обернулась. За ней бежал Чан Сон.

— Чан что такое?

— Лина, я хотел тебе кое-что сказать и попросить

— Да, говори.

— Лина ты, наверное, не знаешь, но Сан Хён очень любил тебя. Он с ума сходил, он мечтал о тебе, вечно искал тебя глазами.

— Я знаю это Чарли, он мне тоже очень нравился, но ты же сам знаешь чего вам можно, а чего нельзя.

— Тогда вот. Я должен тебе это отдать — Чан протянул Лине маленькую записную книжку.

— Спасибо Чан. Я буду хранить это всегда. И я хочу тебе тоже, что-то отдать.- Она достала часы Сан Хёна. Он попросил передать их Чану. Потому что они покупали каждый такие спортивные часы, для занятий в спортзале когда ездили в тур по Японии. Но растеряшка Чан, куда-то их задевал. И когда Хён узнал, что Джун должен приехать для разговора, то он попросил передать ему эти часы для Чана. Видимо, какой-то определенный знак был именно в этой вещи.

— Вот, возьми — она отдала ему маленькую коробочку. — Я чуть не забыла. Подумала, что это может тебе быть полезно. — Чан открыл крышку.

— Да… я их помню. Он не расставался с ними. Спасибо тебе Лина. И ещё. Пожалуйста! — голос Чана прозвучал как-то жалобно, плаксиво. — Лина пожалуйста, согласись на работу с нами, как директор. Все знают, как ты умеешь всё организовать, ты нам нужна.

— Чан, я не дам ответа сейчас, но через месяц мы с вами всеми встретимся или я подъеду к вам куда-то, где вы будете. И я обещаю тебе, мы попробуем решить этот вопрос. Чан поцеловал Лине руку. — Моё такси подъехало, до свидания Чан. Будем на связи. — Лина села в машину и помахала через окно айдолу. В больницу Лина приехала уже вечером.

— Ты обещала мне сегодня ночь. — Хён встал с кровати, подошёл к Лине. Пряди её светлых волос растрепались от быстрой ходьбы. Сан Хён откинул рукой волосы со лба девушки.

— Тсс… — он приложил палец к её губам. — Мои пять минут с тобой, потом всё расскажешь. Айдол усадил Лину к себе на колени.

— Хённи нельзя же так. Тяжело.

— Не тяжело, мне приятно тебя обнимать. Он опять уткнулся в Лину и затих на несколько минут. Лина положила голову ему на плечо, закрыла глаза. Она сегодня набегалась, ноги гудели, а у Хённи на руках она почувствовала себя настолько хорошо, что ей хотелось просто заснуть

— Устала? — Хён подул ей в лицо

— Немного. Сейчас пройдёт всё.

— Лежи. Мне так спокойно с тобой. — Лина открыла глаза. Его улыбающаяся физиономия смотрела прямо на неё.

— Какой же ты смешной! Я люблю тебя.

— И я тебя, очень сильно. — Сан Хён целовал Линино лицо, шею. — Я не могу поверить, что ты моя. Сам себе уже не верю.

— Почему?

— Не знаю. Лина поцеловала Хёна и встала с его рук. — Лина ещё немного.

— Хённи, я готова обнимать тебя всегда, но сейчас нужно обсудить кое-что. — Сан Хён встал и подошёл к Лине.

— Как прошла встреча с ребятами? Лина вздохнула.

— Плохо всё у ребят…

— Даже так?

— Да. С Ин Джоном и Мин Хёном начинаются те же проблемы, что и у тебя были. Джун приехал не один Ли Вон и Чан Сон тоже были с ним.

— Ну, Джун без нашего пофигиста никуда. Шерочка с Машерочкой.- Лина рассказала Сан Хёну всё, что узнала от мемберов сегодня на встрече.

— Вот что, нужно вызвать моего хорошего юриста из Японии.

— О как! И как же это сделать? Ведь ты же умер для всех?

— Ну, во-первых его мало чем удивишь. Во-вторых, он американец, хоть и живет в Японии, в третьих он нам всё равно нужен.

— Мне в Японию лететь, да?

— Нет. — Хён взял бумажку и написал телефон. — Вот позвони ему. Скажешь что от меня. Вызови его к нам. Билеты закажем за наш счёт. Давай через недельку его сюда к нам.

— Встречаться в больнице?

— Не-а. Меня выписывают через четыре дня. Я вообще не понимаю, что я тут делаю. Я отлично себя чувствую, но как говорит доктор Хёрт, они должны меня наблюдать. Поэтому и не выписывают.

— И правильно делают, а то ты не бережёшь себя в принципе. Так что пока больница для тебя лучший сдерживающий фактор от необдуманных поступков.

— Ты считаешь меня легкомысленным?

— Нет, я считаю тебя рисковым. А ты мне нужен живой и здоровый. — Сан Хён улыбнулся.

— Лина! — чуть шёпотом произнес он. — Лина я не буду рисковать, я всё продумаю. Я тебе обещаю. Лина достала дневник Сан Хёна. — Ооо! Чан притащил.

— Он отдал это мне.

— Я забыл его у него.

— Держи.

— А ты читала?

— Нет. Я не читаю дневники. Не имею такой привычки лезть туда, куда мне не положено.

— Тебе можно всё Лина.

— Правда? — Лина хитро улыбнулась.

— Да.

— Ты настолько мне доверяешь?

— Как себе. Если бы я тебе не доверял, то не просил бы тебя о многих вещах, я уверен, что не получу от тебя удар в спину.

— Не получишь.

— Я знаю это. Сан Хён потянул Лину к себе на кровать. — Давай спать. Завтра будем решать все проблемы. А сейчас отдых.

36.Дневник Сан Хёна

Лина держала в руках дневник Хёна. — «Читать или не читать». Она открыла дневник.

15 октября

Сегодня мы все заболели ангиной. Но концерт отменять никто не собирается. Больно не то, что говорить. Даже глотать. Чан лежит трупом. С его больными связками выступления просто недопустимо.

Вечер.

Работали из последних сил. За нами как всегда бегают люди с фотокамерами. Мы клоуны что-ли? Ину давали кислород. Они потеряли совесть снимать его в таком виде. Он не мог даже отмахнуться от них.

3 ноября.

Сегодня нам на целый день убрали человечков с камерами. Мы уже думали вздохнуть. Но нет. Нам включили камеры в помещении. Нам сказали, что мы должны провести пяти часовую трансляцию. О чём нам говорить столько времени? Джун, героически взял на себя эту сложную миссию. Как это надоело.

Вечер.

Целый день мы занимаемся, какой то ерундой. Кривляемся, бегаем, валяем друг друга. Не уж-то это кому-то интересно?

25 ноября.

У нас был интересный день. Ходили все вместе в парк развлечений. Катались на американских горках, ели мороженное. Все измазались в нём, действительно было весело. Бобби боится высоты. Ему было не очень комфортно.

26 ноября Вечер.

Всё не однозначно. Вчерашний отдых отказался в интернете. Все наши шалости с мороженым теперь обсуждает пол страны. За что Вы так с нами? Мы не имеем право на личное пространство.

Январь

То Кан набирает новую группу самостоятельно. Сегодня мы были у Трейни. Мы хотя бы под крылом Пак Ли Чана. Тут защиты от То Кана у ребят не будет. Эти дети даже не подозревают куда они попали. На репетиции двое мальчиков подходили ко мне и к Чану. Пожаловались, что им постоянно твердят, что они толстые. Они запуганы. То Кан постоянно третирует их. У этих ребят очень жесткие хореографы и директор. Их могут ударить по любому поводу. Они пока ещё не дебютировали, но один из них уже пытался свести счёты с жизнью. Многих из них практически не кормят. Чтобы похудели. Они толстые? Вы серьезно? Мальчишки рассказали, что им вызывают скорые, потому что они периодически падают в голодные обмороки. Эти все жертвы ради известности. Уже к дебюту, таким темпом они будут больными. Одному из них, принудительно сделали пластику лица. Да. Мы не вольны даже это решить сами. И теперь парень должен компании баснословную сумму денег. Всё что мы могли — это выслушать их и сочувствовать им. Мы не в лучшем положении.

5 февраля

Не выходят из головы Трейни, у которых мы были. Не понимаю, зачем так издеваться над ними. Глядя на них, у меня самого пришла в голову мысль, а что бы было, если бы мы не дебютировали. Ведь мы ничего кроме этого не умеем. Если тебя после стажировки так и не берут в коллектив, то ты человек с изломанной жизнью. У тебя за спиной много лет тяжёлой работы, долг перед компанией, за то, что они вложили в тебя во время стажерства. А кто ты после этого, если тебя не приняли фанаты? Нам повезло с Пак Ли Чаном. Он делает для нас всё. Всё, что у нас сейчас есть — это для нас сделал он. Мы не на улице. Нас знают. Нас любят. Нас ждут.

Лина перелистывала лист за листом. На каждой странице была боль и разочарование этой красивой жизнью. Ведь каждый день ребят выставляли напоказ, не спрашивая их об этом. Снимали их то исподтишка, то в наглую на прямую. Снимали их заплаканными, больными, весёлыми, заставляли делать из себя клоунов. Ребята не могли жить жизнью простых людей. Они проводили трансляции в любом виде. Поклонники писали им комментарии. И порой это было так мерзко, что сердце сжималось от того, в каком диком напряжении находятся эти загнанные в рамки контракта, мальчики. Однажды им устроили онлайн встречи с фанатами. Смысл был в том, что за эти встречи, поклонники платили огромные деньги. И ребята должны были эти деньги отработать. В чём же заключалась эта отработка? Айдолы должны пообщаться тет-а-тет с теми фанатами, которые купили себе минуту общения с ними. Но порой попадались, жесткие неадекваты. Они просили своих айдолов мяукать, хрюкать, признаваться себе в любви, обещать жениться на них или смотреть на какие-то странные фанатские выходки. И мемберы не могли отказать в этом поклонникам, а иначе их штрафовали и унижали. Лина работала концертным директором айдол группы. Она знала про тех, кто снимает их на всех мероприятиях. Но в их агентстве личное пространство артиста было неприкосновенным. И когда её айдолы жаловались ей на усталость — Лина старалась помочь им скрыться от посторонних глаз даже на людях. У Startus была совершенно другая ситуация. Их не то, что не скрывали, их заставляли в любом виде, любое время дня и ночи находиться под прицелами видеокамер. Они должны были постоянно транслировать своим поклонникам то, что хотело их агентство, они вели себя так, как того требовало их окружение, шутили так, как хотели продюсеры. Ели то, что требовали пиарщики. Носили то, за что им платили рекламодатели. Ведь невербальная реклама, зачастую работает даже лучше назойливой, специальной. Им самим не оставалось на себя вообще ничего. Они были истощены до предела, чужим вниманием. Они благодарили поклонников, а в душе мечтали просто о чём-то простом.

— Хённи…

— Что?

— Я не знаю, что сказать… это не возможно так жить. То что ты тут описываешь не входит в понятие нормального…

— Но ведь ты работала с AIS TWO?

— Да, но у нас всё было по-другому. У AIS TWO есть личное пространство. Мы никогда не нарушали их личные границы… Сан Хён вздохнул.

— А мы живем на показ, у нас нет нас. Тавтология вот такая получается… Мы даже спим и едим в обнимку с телефонами.

— Зачем же вы себя снимаете?

— Рейтинги. Если они падают, то мы не получаем деньги. Популярности нет — и айдол-кукла никому не нужна. Людям интересны все самые грязные подробности. — Лина обняла Хёна.

— Это страшно… личной жизни нет и нет ничего.

— Какая личная жизнь. У Бобби был какой-то роман, так и за его девушкой начали бегать. Начали требовать с них обоих, чтобы они всё делали напоказ. А когда они взбунтовались, то люди с камерами просто нагло лезли и снимали их. И Бобби даже не мог защитить свою девушку. У него же подписан контракт.

— И что было дальше?

— Они расстались. Она сказала, что не желает, что бы о её жизни знал весь мир.- Сан Хён подошёл к Лине. — Вот ещё одна причина, почему я и умер для всех. Я уже не мог больше, мне не давали расторгнуть контракт. За мной носились папарацци и поклонники. Я больше не мог этого терпеть, невозможно объяснить то, что такая жизнь сводит с ума окончательно. Сан Хён улегся на колени к Лине. Она перебирала его густые шелковые волосы. Под его мирное посапывайте она углубилась дальше в прочтение дневника.

…Сегодня продолжаю записывать сольник. Студия — единственное место, где я могу быть сам собой. Быть может в этих песнях я смогу открыть себя по-новому. Ли Вон говорит, что всё очень круто. И сольник должен выстрелить. Я впервые за долгое время счастлив. Почти так же, как тогда, когда вижу Лину. Хочу к ней прикоснуться, обнять, поговорить. Это не возможно. Но я могу видеть её на концертах. Её улыбка меня немного успокаивает.

Запись без числа.

Сегодня нам отказали в просьбе о приостановке контрактов. Я понял, что Ли Чан за что-то на меня рассержен. Быть может я сделал что-то не правильно. Боюсь, что теперь мне придётся решать свои проблемы совершенно самому. Я принял решение. Жить больше не хочу. Хочу уйти от всех. Чтобы не мучится. Ребята стали замкнуты. Мы все одинаково испытываем давление на себя. Мы перестали общаться так же плотно, как это было три года назад. Нам нужен отдых друг от друга.

Япония.

Я нашёл способ исчезнуть из поля зрения людей. Этот пакетик нужно выпить. Потом меня заберут и я буду свободен. Быть может это единственный способ сейчас не сойти с ума окончательно. За мной ходил охранник с камерой. Я еле от него оторвался. Сейчас мне изрядно влетит за такое самовольство.

Завтра отпуск. Если не решу проблемы с сердцем в штатах, то выпью японский пакет. Сольник не дописан. Жалко. То Кан в ярости. Он ищет те документы. Я выложил Фуа в интернет. Пусть Юни порадуются. По крайней мере не я один буду сверкать в этих видео.

Отпуск

Был у профессора к которому меня отослал отец Ли Вона. Всё безнадёжно. Значит мне ничего не осталось. Я оказывается могу даже до следующего года не дожить. Расторжение контракта мне не светит. С каждым днём дышать всё тяжелее. Таблетки уже не помогают. Нужна пересадка. Жалко, что сольник я не допишу. Сегодня выложил в сеть отчёт с отдыха. Вот кому это нужно? Куча комментариев. А мне больно. Я один. Мои проблемы никому не нужны. Опять задыхаюсь. Видимо и японский пакет не понадобится. Просто стоит забыть ингалятор.

Прилетел в Корею. В аэропорту девочки так сильно кричали. Когда они узнают то, где мы и что мы делаем?! Постоянно темнеет в глазах. Скоро мы поедем в новый тур. Не хочу. Завтра встречусь с Чаном. Надеюсь, смогу его убедить, что у меня всё хорошо. Еду домой. Может сегодня смогу отдохнуть перед работой.

Лина закрыла дневник. Дальше записей не было. Сан Хён разлегся у неё на коленях. Какой же он спокойный сейчас. — «Я не дам никому нарушить его спокойствие. Он просто загнался. Не видел выхода». Все считали его весёлым, беспечным парнем, а в душе у него всё болело. Одиночество среди людей и непонимание, довели этого обалденного красавца до крайней точки. Хён открыл глаза.

— Уже утро?

— Нет, что ты.

— Лин мы завтра не встанем.

— А ты торопишься куда-то?

— Нет.

— Ну и спи себе, я тоже лягу.

— Ляг со мной.

— Хорошо. Теперь я всегда с тобой рядом.

— Тогда остальное не имеет никакого значения. Я счастлив.

37.Так что же произошло

По возвращению домой Сан Хён первым делом позвонил Джеймсу Смиту.

— Я ждал Вашего звонка Мистер Сан Хён. Я не поверил в случившиеся, и, как вижу, правильно сделал.

— Мистер Смит я прошу меня извинить за то, что беспокою Вас, но мне очень нужна Ваша помощь.

— Знаю. Вы не стали бы звонить, если могли бы справиться без меня.

— Я могу просить Вас прилететь ко мне, билеты я уже заказал?

— Да конечно.

— Вас встретит моя очаровательная супруга.

— Я могу поздравить Вас? Вы женаты?

— Буду. На днях.

— Тогда не смею расспрашивать Вас более не о чём. Думаю, что все дела мы обсудим с Вами лично. До встречи Мистер Сан Хён. Лина подошла к Хёну и села на край кресла.

— Значит супруга? Ты женат разве?

— Буду на днях.

— То есть? Я не поняла тебя — Лина вопросительно посмотрела на Сан Хёна. Он одной рукой подхватил Лину и усадил к себе на колени.

— Лина выходи за меня! — с этими словами он достал из кармана рубашки кольцо и надел его на палец Лине.

— Ты делаешь мне предложение?

— Нет, скорее ставлю тебя перед фактом — Хён улыбнулся. — Ты не можешь отказать мне, это просто невозможно.

— Ишь, самоуверенный какой. И ведь ты прав, я не могу отказать тебе. — Хён посмотрел на телефон.

— Тогда едем.

— Куда?

— Семью создавать. Сан Хён широко улыбнулся. — Моя родная, любимая. Как же я ждал, когда это случится. Бери документы и поехали.

— Как же нас распишут, если мы и заявление не подавали? Сан Хён показал банковскую карточку Лине.

— Решим. — На самом деле этот хитрец давно договорился обо всём заранее и просто выжидал момента, чтобы Лина дала ему согласие.

— Вот и всё. Теперь ты моя законная супруга. — Сан Хён рассматривал свидетельство о браке. — Теперь я никогда и никуда тебя не отпущу.

— Мне кажется, что я легкомысленная… Но почему-то я хочу быть такой сейчас. Сан Хён откинул Линины волосы назад и поцеловал её.

— Ты не легкомысленна. Просто твоё сердце мне верит, а я постараюсь быть достойным твоего сердечка. — Спустясь на пару ступеней, он потянул Лину за руку. Она не удержалась и оказалась в объятиях Сан Хёна.

— Не бойся, я всегда тебя удержу. Ты не сможешь упасть.

— Я люблю тебя Хённи. Сегодня я безгранично счастлива.

— А я тебя, моя любимая. — Роспись без пафоса — это то, что Лина всегда хотела. Она не ладила с родителями, и ставить кого-то в курс своих дел — не планировала. Её родители жили в другой стране, и она не общалась с ними уже лет пять. Сан Хён настолько хорошо чувствовал её желания, что ей не приходилось его о чём-то просить. Он не задавал ненужных вопросов по поводу её отношения с ними. Сейчас у него самого уже как-бы и не было прошлого. Они с Линой существовали только друг для друга. Тихое, семейное счастье её вполне устраивало. Понимание с полуоборота головы — это то, чего она всегда ждала. На самом деле, она всегда испытывала к Сан Хёну симпатию. Работая в сфере k-pop, она много знала о нём. Но понимая все правила этого жестокого мира, она не пыталась даже намекнуть ему на то, что он ей очень нравится. Она была старше его на шесть лет. Понимала, что ей уже пора строить семью. Поэтому когда один из участников AIS TWO начал за ней ухаживать — она приняла эти отношения. Но мнимая смерть Сан Хёна перевернула всё её уютное течение жизни с ног на голову. Для неё это стало личной трагедией, мирится с которой, она не могла. Зная, что творилось в SVOL, Лина заподозрила подвох, ведь там постоянно случались, какие-то происшествия именно с теми — кто хотел уходить от туда. Это был далеко не первый случай с этой компанией. Ужасный характер Иль То Кана был известен всем. Однако они делали таких звезд, что с ними все считались, и закрывали глаза на странные происшествия, которые происходили с бывшими звёздами SVOL Entertainment. Но смерть Ли Сан Хёна, одного из самых ярких айдолов наделала много шума. Учитывая своё личное отношение к нему — Лина чётко решила не оставлять это просто так. Но она уж не как не ожидала, что докопается до такой правды, и уж конечно и представить себе не могла, что её наивная мечта, о взаимности чувств Сан Хёна к ней, исполнится вот при таких, очень не правдоподобных, обстоятельствах. Ещё и поэтому, она так радовалась, что этот черноглазый красавец сделал всё быстро, тихо и без свидетелей. Его личность теперь была засекречена волей обстоятельств, в которые она сама себя втянула, и ей это нравилось. Его умение всё всегда решать самому и попадать в унисон с её душевным состоянием, его внимание, забота и легкость — подкупили и влюбили её в него окончательно.

Через четыре дня Лина встречала Мистера Джеймса Смита в аэропорту.

— Мисс Ли Фокс — я рад, что могу быть полезен Вам и Вашему прекрасному супругу. Они поехали в отель где их ждал Сан Хён. — О Мистер, Сан Хён! Я к Вашим услугам. Но сначала, я хочу услышать всю Вашу историю от начала и до конца. Сан Хён сел напротив Смита.

— Моя история не будет весёлой. Но тем не менее…

— «Я работал в Startus десять лет, со дня создания группы. Первые годы мне это нравилось, и я не думал, что когда-либо столкнусь с, какими-то проблемами. Но три года назад меня бездоказательно обвинили в буллинге. Якобы я издевался над одноклассницей, когда был в школе. Меня отстранили от работы в коллективе на полгода. Когда ребята уехали в тур, и я остался один, Иль То Кан принудил меня к эскорт услугам. К сожалению это было жёстко, а я не имел права даже сопротивляться, так как в контракте был прописан пункт о том, что продюсеры имеют права делать с нами всё, что принесёт финансовую, выгоду нам и компании. Полтора месяца продолжалось это безумие. Так я узнал, что людей можно продавать и сдавать в аренду. Не приятно это осознавать, но я оказался всего лишь куклой в руках То Кана. В погоне за деньгами То Кан совершил ошибку и бумаги по этим услугам и оплатой за них, попали ко мне в руки. Я пригрозил То Кану, но не стал тогда поднимать этого дела, так как понимал, что тогда Startus просто развалят. И что тогда делать ребятам? Я не поставил в известность вообще никого, кроме Пак Ли Чана. К сожалению, Пак Ли Чан сделать что-то для нас в условиях работы в этой компании не мог. Мы договорились с ним держать данную информацию в тайне, пока он не найдёт какого-либо решения. Однако с каждым последующим месяцем работы я чувствовал себя всё хуже и хуже. У меня врождённый порок сердца. Мне становилось плохо после каждого концерта. Я вырабатывал программу крайне тяжело. Ребятам я старался ничего не говорить. Я твердо решил уйти из коллектива по окончанию контракта. Вместе со мной хотел уходить мой коллега по группе Дон Бин. Он влюбился в девушку и хотел жениться, а наши условия контракта не предоставляли ему какого-то права на личную жизнь. Мы дорабатывали последний год в составе Startus. Господин Пак Ли Чан как-то вызвал меня к себе. Он передал мне бумаги на авторские права, на весь наш репертуар и сказал, что создал новую компанию, в которую вводит меня как саунд продюсера. И позже переведёт Startus туда. Поэтому документы должны оставаться у меня. Я был рад этому и согласился сразу же. После этого, часть денег получаемая от прибыли Пак Ли Чаном выводилась на счёт этой компании. Мы постепенно стали оборудовать новую студию, новый танцевальный зал. Я работал, уже зная, что у меня есть будущее. Однако осенью прошлого года Иль То Кан перехватил огромную сумму денег, выводимую нами на счёт новой компании. Тогда я и сделал другие документы, отписал по этим документам ту часть компании, которая по акциям была моей — самому себе. Я понял, что у нас с Пак Ли Чаном начнутся проблемы. Иль То Кан решил судиться с ним из-за этой суммы. У него проходили обыски, но ничего не нашли. Во-первых, потому что он ничего незаконного не делал, а во-вторых, потому что всё было спрятано у меня.

В январе у нас официально закончился контракт. По условиям прошлого контракта, мы не имеем права не согласиться на подписания следующего, если этого потребует начальство. Поэтому в декабре, я и Бобби подошли к нашим продюсерам и попросили по окончании контракта более его с нами не продлевать. Я надеялся на Пак Ли Чана, но, к моему разочарованию он первый довольно холодно отказал мне и Бобби. Естественно, что мы получили отказ и от Иль То Кана. Вот тогда-то я и задумался о таком уходе. Я понял, что остался один. По каким причинам отказал мне Господин Пак Ли Чан — я теперь не узнаю, но я понял, что над нами нависли огромные проблемы.

Я думал, где и как найти средства, чтобы сымитировать свою смерть. Тогда мы поехали с гастролями в Японию. Я слышал, что там есть компании, оказывающие услуги такие как, например, чтобы человек пропал и его не нашли. Я нашёл такую компанию и заключил с ними контракт. Вспомнив, как Вы помогали Пак Ли Чану, я оставил Ваши координаты их сотруднику по имени Акора Маракота. Он должен был помочь выехать мне в Японию. Именно он предложил мне сымитировать смерть таким образом. И если что-то пойдет не так, то он должен был передать всё Вам. Договор об их услугах действовал год. Я продумывал каждый шаг. Мне самому нужно было всё это сделать быстрее, так как я болел всё больше и мог просто не дожить до операции, которую я уже запланировал. Мы записывали новый альбом. И в начале года нас отпустили в долгожданные отпуска. Я всем сказал, что еду на море а сам же поехал в Америку, чтобы прооперироваться. Однако по обследованиям, сделанным там, мне отказали сказав, что случай не операбельный, и работать мне больше нельзя если я хочу жить. А жить я очень хотел. Я прилетел домой. Понял, что лучшего времени мне не найти, для того, что я хотел сделать. Я съездил к маме, написал ребятам. Отправил им видео с отдыха. Я всё же был на море три дня и смог убедить всех в том, что отлично отдохнул. Я встретился с Чаном и сказал ему, что скоро вся жизнь поменяется к лучшему. Мы поболтали, и Чан мне сказал, что ждёт нового тура. Когда же я, после встречи с ним приехал домой, то понял, что с домом что-то не ладно. Быстро перепрятав все нужные документы и вещи, я вышел чтобы загнать машину в гараж. Но тут мне на шею накинули петлю. Я не видел лиц людей, которые меня били. Они требовали все документы, но я сказал что их нет, что уже передал их в полицию. Тогда один из них достал нож и замахнулся на меня. Как-то я умудрился у него этот нож выбить и ударить им же его в ногу. Они бросились и убежали, пригрозив мне расправой если я не заберу документы обратно. Я понял что времени у меня более нет, взял заветный порошок, и видимо нарушив все пропорции и предписания выпил три стакана вместо одного. Стакан сполоснул, пакет от порошка сжёг. Но уже не смог убрать пепельницу. Мне стало очень плохо, начало трясти. Было ощущение, что земля уходит из под ног. Боль стала невыносимой, такой, что я едва мог ползти. Я понял, что, по сути убил себя. И что погибать я буду мучительно. Добравшись до стола, где лежал шприц с обезболивающим, я вколол его себе. Я пользовался очень сильными обезболивающими, потому что плохо переношу физическую боль. А она преследует меня все годы работы в Startus. Потом всё потемнело. А далее я уже очнулся в больнице, где увидел Лину. Я понял, что Акора Маракота не забрал меня. Я так же не знал, сообщил ли он что-то Вам, но Лина раздобыла мне мои вторые документы, которые я оставил в той компании. Понятно, что Лина не спрашивала ничего про моего агента. Ей было не до того. Она и её доктора, помогли мне, и вывезли меня из Кореи. Тут сделали мне операцию. И всё бы ничего, но неделю назад Лина встречалась с моими, теперь уже бывшими коллегами по Startus, которые рассказали ей, что с двумя из них стали делать те же ужасные вещи, что и со мной. Иль То Кан решил сделать из них дорогой эскорт. Плюс смерть господина Пак Ли Чана просто шокировала меня. Я понял, что То Кан не остановится, пока не замучает ребят и решил, что пора вмешаться».

— Часть документов, с якобы посмертной запиской Лина отдала ребятам. Это документы на право обладание всем нашим репертуаром. Джеймс Смит! Мне больше не к кому обратиться… — Сан Хён замолчал.

— Мой друг — сказал Смит — я готов помочь Вам. В своё время господин Пак Ли Чан очень много сделал для меня, и я не могу оставить в беде его, практически детей. Давайте действовать сообща. Я уверен, мы сможем помочь и Вам и Вашим коллегам наказать всех виновных.

38.Новые подробности

Джеймс Смит закурил. Он долго изучал документы, которые ему передал Сан Хён. После чего он вытащил ещё стопку бумаг.

— Ну, друг мой, я Вам тоже могу рассказать кое-что важное для Вас — Сан Хён поднял на него глаза.

— Мне интересна любая информация. Я дезориентирован в данной обстановке.

— «Когда по СМИ прошла информация о Вашей смерти, ко мне приехал Акора Маракота. Он сообщил мне, что не смог найти доступ к Вам, так как Вас сразу же взяли под охрану. Он сказал, что вероятно Вас убили и хотят скрыть улики. Я не сразу понял, кто он и попросил его рассказать всё, что он знает. В результате, он сказал, за какой просьбой Вы обратились в их компанию. На тот момент я не совсем понял, зачем мне вся эта информация. Но Маракота сказал, что на тот случай, если он всё же сможет Вас вытащить, то действовать дальше он просит меня вместе с ним, по Вашей просьбе. Через некоторое время, он дал мне знать, что Вы в безопасности и живы. Так как Ваши документы были переданы Вам. В случае уголовного дела по поводу Вашего убийства, если подозрение падёт на него, он просил работать с ним. Ещё через некоторое время ко мне приехал лично Пак Ли Чан. Он привёз мне завещание на Вас. Та часть Вашей компании, которая была у него, в случае его смерти отойдет Вам. Эти документы тут».

Смит протянул папку Сан Хёну.

— Так я же умер! Какое может быть завещание?

— «Пак Ли Чан понял, что с Вами что-то не так. Он знал, о Ваших проблемах со здоровьем. Он отказал Вам в расторжении контракта потому, что То Кан начал зверствовать. Если Вы сами помните, Вы сказали про вывод определённой суммы денег на счёт Вашей компании. Так вот, То Кан узнал обо всём этом. Он просто пригрозил Ли Чану что расправится с Вами, если он даст возможность Вам уйти из SVOL. У То Кана совсем задымился мозг из-за денег. Казалось бы, простой шантаж, но у них с Ли Чаном давнейший бизнес, и не всё гладко, мягко говоря. А поскольку Ли Чан ввёл в свой бизнес и Вас, то Вы невольно стали соучастником его с То Каном дел. Не все деньги, которые Ли Чан выводил на эти счета, были чистые. Он знал, что То Кан может с ним расправится и поэтому написал завещание на Вас, но тут Вы смешали все карты. Он ведь думал что Вы будете тихо сидеть и ждать, но Вы как бы умерли. Он не хотел верить в самоубийство. Поэтому быстро завел дело на То Кана. Однако он не хотел скандала. Уговорил Вашу маму на закрытые похороны. В морге зрелище было ужасным и Ваша мама легко на это согласилась. И всё бы прошло гладко, но То Кан продолжал искать документы по тому неудавшемуся эскорту. За ними он приехал к Пак Ли Чану. А Ли Чан записал всю их ссору на диктофон. И пригрозил уголовным делом, если он не оставит SVOL и Startus. Всю эту информацию Ли Чан передал мне для успешного исхода дела. А вскоре Пак Ли Чана не стало».

— Теперь я думаю, Вам тоже многое понятно. Вы Сан Хён, стали невольным заложником во всей этой игре.

— Да… Но я жив, а вот с ребятами может случиться беда.

— И поэтому, сейчас мы можем им помочь и обезвредить То Кана. Но для меня интересна ещё одна часть этого пазла. И эта часть — Ваша очаровательная супруга.

Лина повернулась к Смиту.

— «Я узнала о смерти Хённи, так же как и все. Но за несколько часов до этого я видела их с Чаном и слышала их разговор. Мне не хотелось верить в то, что Хённи умер. К тому же меня резко уволили из Ais Two и разлучили с моим молодым человеком. Он один из участников Ais Two. Ему были запрещены по контракту отношения, но мы этот запрет нарушили, и это официальная причина моего увольнения. Не официальная как раз была смерть Хённи. Якобы у них был директор не кореец, и он нашёл Сан Хёна. На него все подозрения. Дабы, не случилось тоже самое, меня уволили. Я же не кореянка».

— Лина а зачем Вы стали интересоваться смертью Сан Хёна?

— Да если честно просто от досады, что меня уволили.

— «Его привезли в морг той больницы, где работал мой давний друг Хёрт. И я, заплатив ему хорошую сумму, решила узнать правду. Это моё женское любопытство. Хёрт мне и сообщил, что Хённи жив. И тогда уже я поняла, что он в какой-то жуткой ситуации. Тут я уже начала действовать. Мои финансовые возможности позволили мне попросту выкрасть его. А тут ещё на руку, хоронить его было решено, в закрытом гробу. Видя панику То Кана, мне стало странно такое поведение. Я решила узнать всё. Зачем я в это лезла, я сама не знаю. Но я была теперь свободна по воли судьбы, и мне было обидно в связи с резким разрывом моих отношений. К тому же Сан Хён мне всегда был глубоко симпатичен. Мне было больно от всего этого. И мне нужно было хоть чем-то занять свой мозг. Я попросила Хёрта нанять хороших специалистов в плане криминалистики. Я знала, что если Хён так решил скрыться от каких-то проблем, значит дело очень серьезное. Хёрт сделал ложную справку о вскрытии. Гроб чем-то видимо заполнили и кремировали. А дальше Хённи стал отходить от этих веществ. Собственно всё и вскрылось. Он попросил те самые документы. Я за ними съездила, и мы его вывезли сюда, под видом того, что у человека ожог лица и ему нужна пластика. Вот собственно и всё».

— Ваше любопытство спасло Сан Хёну жизнь. Вы, однако, рисковая

— Этот вопрос можно опустить.

— А вот что делать теперь с его коллегами? А почему они приехали именно к Вам?

— Потому что мы с Джуном давно дружили по работе. И я помогала им немного. К тому же у меня с Джуном были доверительные отношения. Я им сказала, что у меня есть для Startus кое-что. В принципе, поэтому они ко мне и обратились. — Смит посмотрел на Лину и Хёна.

— Так и что Вы сами планируете теперь делать в этой ситуации?

— Нам нужно остановить То Кана.

— Допустим. Вы знаете, что для этого понадобятся немалые средства?

— Да, они у нас есть.

— То Кан довольно силён. Он явно подготовился в плане своей защиты.

— Вот те самые бумаги по эскорту, которые попали ко мне три года назад. -Сан Хён положил их на стол. Подошёл к Смиту. — Тут прописаны все детали, которые могут быть вредны для То Кана. Плюс вот — Хен вытащил тот самый дневник, который Чан привез Лине. — Тут много интересного для следствия. Приложены даже справки медицинского заключения. Свой дневник я умудрился забыть у Чана, но он отдал его Лине. Я боялся, что мои планы сорвутся из-за этого, но Чан не умеет читать по-испански. Да и вообще в чужие вещи не лазит. Видимо он просто не счёл важным его посмотреть, а передал Лине. Последние несколько страниц я выдрал. Остальное будет интересно следствию. Сейчас, когда меня официально нет, можно это поднять. А вот все финансы. В этом конверте карточка и код к ней. Останется одно, но это будет самое сложное. Нужно всё это донести до моей мамы. — Хён отвернулся. Лина обняла его.

— Мистер Смит извините. Он не может даже говорить на эту тему. Не-то что уж что-то… Хённи, я знаю что больно, но нужно это сделать. — Хён просто одобрительно качнул головой.

— Да я знаю…

— Мы сами это сделаем мистер Сан Хён. Я постараюсь сделать это, насколько это возможно в такой ситуации, максимально корректно. Но если Ваша мама не согласится?

— Пока не знаю что тогда, но оставлять это просто так я не намерен.

— Вы рискуете Сан Хён.

— Знаю, но не вижу другого выхода.

39.Время действовать

Лина собиралась на самолёт.

— Мне плохо от того, что я не могу полететь с тобой. Я обещал тебе никуда тебя не отпускать, но…

— Хённи, я делаю это, потому что понимаю, что тебе нельзя сейчас летать в Корею. Мне — то ничего не грозит. Я лечу всего на три дня с Мистером Джеймсом Смитом. А ты с Джеком пока спокойно можешь заняться тут новым альбомом без меня. Он прилетит завтра.

— Да у меня всегда есть дела, но тебя отпускать одну…

— Хённи, я не одна. К тому же запустить рабочий процесс в Pit можешь только ты. Это ведь твоя компания, я в этом полный ноль

— Зачем ты себя недооцениваешь? Если бы не ты, не было бы сейчас ничего. Будь чаще такой любопытной, моя очаровательная девочка! — Хён обнял Лину. — Не хочу тебя отпускать.

— Хённи я прилечу, и мы отправимся к морю. Я уже так устала.

— Сколько ты не отдыхала?

— Три года.

— А до этого?

— А до этого я отдыхала совсем одна. Я первый раз буду плескаться в волнах с мужчиной.

— Я не просто мужчина, я твой муж

— И я помню об этом, дорогой! — Лина хитро улыбнулась. — Я буду очень скучать по тебе, Хённи. Лина поцеловала супруга и вошла в лифт. По дороге в аэропорт она позвонила маме Сан Хёна. Лина знала, что его мама была в курсе отношения Хёна к ней. Лина нравилась его маме. Она и рассчитывала сыграть на этом. Лина была миниатюрной, хрупкой девушкой. Умела находить общий язык с любыми людьми. Была безотказна в работе и эмпатична к людям. Она не могла пройти мимо голодного котёнка, не могла видеть, как плачет ребёнок, когда ему что-то не хотят купить родители. Она всегда старалась всем помочь. За это и ценили её коллеги и персона в k-pop.

И именно эти свои качества, она сейчас решила в полной мере использовать в общении с мамой Сан Хёна, чтобы завести дело.

— Госпожа Ли Муна Сон? Здравствуйте. Меня зовут Лина.

— Лина? Это Вы?

— Да.

— Девочка, как же Вы поздно… — в трубке послышались всхлипы.

— Да… я знаю. Мне очень больно, что я звоню Вам при таких обстоятельствах. — Лина я хочу тебя увидеть!

— Правда? — Лина была счастлива, что его мама сама предложила встречу. — О, для меня это очень много значит. Я тоже хотела с Вами встретиться.

— Лина ты любила моего сына?

— Да… и сейчас люблю. Я приеду к Вам.

— Когда?

— Если позволите, то завтра. Я не в Корее.

— Я жду тебя…

— Мистер Смит!

— Здравствуйте Лина. Вы готовы к полету?

— Конечно.

— Тогда идёмте. Наш самолёт уже ждет нас.

Хён уже готовился ко сну, когда на телефон ему прилетел смайлик с подписью: — «Прилетела в Корею. Люблю, скучаю».

— Лина.

— Хённи? Ты позвонил.

— Да. Хотел услышать твой голос.

— Я тоже. Люблю тебя. Лина подъехала к дому Муны. Позвонила. Дверь ей открыла высокая, красивая женщина лет пятидесяти. Лина увидела в ней Сан Хёна. Глаза, мимика, жесты… всё сразу же напомнило ей супруга.

— Лина! Проходи.

— Здравствуйте госпожа Ли Муна Сон. — Муна заплакала.

— Я так ждала, что Хён познакомит меня с Вами и я смогу быть на вашей свадьбе… Не случилось, ох, не случилось… — У Лины защемило сердце. Как же ей хотелось сказать маме, что её сын жив и даже уже здоров. Но это было бы не безопасно сейчас для них обоих. — Я хочу тебе кое-что отдать. Вот. Это кольцо. Я берегла его на Вашу свадьбу.

— О нет… Госпожа Муна это нельзя.

— Он тебя так любил… я много слышала о тебе хорошего… — Муна замолчала. По её лицу текли слёзы.

— Ты не проводила его…, его хоронили в закрытом гробу… он был изуродован. Кто так издевался над моим мальчиком…

— Я была в морге… я его видела. Это всё ужасно…

— Лина он убил себя, не выдержал, чьих-то издевательств. Пусть на небесах он больше не чувствует этих мучений… — Муна снова заплакала. Лина дала ей стакан воды.

— Я не верю в то, что он сам.

— Я тоже, но говорят, что сам. Кто бы мне хоть правду то сказал.

— Нужно добиваться этой правды вместе. Я, так же как и Вы не могу с этим смириться.

— Нельзя тревожить душу. Он ведь мучается там, наверное, от этого. Лина не знала, как реагировать на такое. То, что Хённи сейчас не мучается — это она знала абсолютно точно. Но тут его мама, которую ей приходится так мерзко обманывать.

— Нет, ему хорошо сейчас, я это чувствую.

— Как Вы общались Лина?

— Довольно близко. Скорее были очень близкими друзьями.

— Но он Вас любил.

— И я его. Но наши профессии не позволяли нам отношения.

— Лина Вы знаете, кто с ним это сделал?

— Думаю что да. — Муна всё плакала.

— О…я не смогу, не смогу ходить в полицию.

— Я сделаю всё сама.

— А что от меня нужно?

— Доверенность и заявление.

— Хорошо. Если это нужно…. Лина провела целый день с Муной. Она показывала Лине, фотографии маленького Хёна, его одежду, комнату. Они ездили в его дом. Там всё было совершенно не тронуто. Казалось, что сейчас хозяин вернётся сюда.

— Я не могу продать этот дом. Но и содержать мне его очень трудно. Лина вытащила конверт.

— Я знаю, что с его уходом у Вас возникли финансовые проблемы.

— Да, у меня есть дети, но они все разъехались. У них своя жизнь.

— А Вы?

— А я живу одна. Вот теперь Фуа со мной.

— Какой милый. — Фуа прыгнул к Лине на руки. Он почувствовал от неё запах её хозяина и жалобно замяукал.

— Вот он тоже тоскует. — Фуа свернулся клубочком у Лины на коленях.

— Смотри-ка?! Он тебя как полюбил.

— Госпожа Ли Муна, я вам оставлю вот этот конверт. Я буду помогать Вам в оплате счетов за этот дом.

— Ну что ты Лина! Мне неудобно.

— Удобно. Я могу себе это позволить. И ещё. Каждый месяц я буду пересылать Вам сумму денег на жизнь. Не отказываетесь, прошу Вас! Я не могу восполнить такую утрату. Так пусть хоть в финансах, Вы не будете нуждаться не в чём.

— Лина, но ведь ты выйдешь замуж. У тебя будет семья.

— Это сейчас не имеет никакого значения. Вы так добры ко мне. Я не могу остаться черствой к Вашей доброте и теплу. Я буду приезжать к Вам.

— А где ты живешь?

— Я? В Амстердаме.

— Да… далеко… и наверное добираться оттуда трудно.

— Ну, практически полсуток на самолёте. — Фуа начал карабкаться Лине на шею.

— Ты смотри. Он видимо хочет ехать с тобой. Мне тяжело с этим котом. Он всегда был дикий немного и слушался только Хёна. Он ни к кому не шёл. А вот к тебе идёт. Может, возьмёшь его?

— А как же Вы?

— А я сама. Я привыкла одна. Возьми его. Он уже выбрал тебя сам. Если кошки кого-то выбирают, то они должны жить с тем, кого полюбили. Знаешь, Хённи взял его из приюта. Вырастил, вылечил. У них была, какая-то сумасшедшая связь. И когда его нашли, он сидел около его тела и облизывал его, пока его не унесли. А потом он пропал. Пришел весь избитый. Я его лечила, но он не давался. Не ел, не пил. Я думала, что он уйдёт за Хёном. А тут вот ожил. Но перестал к себе подпускать. — Фуа тихо замурлыкал у Лины на шее. Он явно не собирался слезать с рук у девушки. Животное чувствовало, что его хозяин жив.

— Я поеду Госпожа Ли Муна.

— Когда ты приедешь теперь сюда?

— Может в следующем месяце. Если к Вам вдруг придут и будут просить отозвать заявление, то отправляйте их ко мне. Я решу этот вопрос. — Лина взяла переноску, посадила туда Фуа.

— Спасибо Вам. Может я всё же оставлю его Вам?

— Нет Лина. Я не могу за ним ухаживать. Он меня всю исцарапал. Это кот Хёна. А он видимо чувствует, как ты любила его хозяина. Это правильно, если он останется у тебя. Береги его. Спасибо тебе. Я буду звонить, если ты не против.

— Звоните, конечно. Обязательно и я Вам буду звонить. — Муна поцеловала девушку. Лина была немного шокирована таким приёмом. Уж что и как она не думала об этой встрече, но чтобы так тепло отнеслась к ней совершенно чужая женщина…

Вечером Лина приехала в гостиницу.

— Мистер Смит я получила все документы.

— Как Вам это удалось, так легко, Лина?

— Ну… Главное быть искренней.

— Вы действительно удивительны. Завтра подадим заявление, и Вы можете лететь. А я пока отправлюсь в Японию.

— Мы на месяц улетаем на море.

— Вот и хорошо. Отдохнёте. Я буду Вас держать в курсе дел и если что будет нужно — я всё сделаю. На следующий день Лина и мистер Смит подали заявление на возбуждение дела и проверке SVOL по всем направлениям.

В аэропорту Амстердама Сан Хён встретил Лину. Он подхватил её на руки. — Я соскучился! Страшно! Ой, а это кто? — Хён увидел переноску.

— Фуа? Где ты его взяла?

— Твоя мама отдала мне.

— Как она?

— Ну как? Плохо ей конечно. А вот Фуа не проведешь.

— Мамочка… как же я по тебе тоскую… — Сан Хён тяжело вздохнул. — А как вот это чудовище то к тебе пошло? Он же не ручной

— Он почувствовал тебя. Вот и прилетел к тебе. Мама с ним не справлялась. Сан Хён обнял свою Лину.

— Поехали скорей домой. Я кое-что нам приготовил. — Когда Лина вошла в квартиру, то сразу почувствовала очень вкусный запах.

— Я кушать хочу. — Они выпустили Фуа, дали ему еды и сами сели за стол.

— Линка! У нас всё получилось!

— Что именно?

— У нас теперь есть своя музыкальная компания! — Хён протянул Лине бумаги.

— Это что? Лейбл?

— Нет. Entertainment!

— Хённи! Ты сделал это! — Лина как ребёнок вскочила с места и взлетела на руки, ошарашенному, Сан Хёну.

— Хённи ты просто обалденный! — Сан Хён повалил Лину на кровать.

— Открой ротик! — взял со стола клубнику. — Давай я тебя покормлю. Какая же ты, а?

— Я хотела… — но договорить он ей не дал. Сегодня поцелуи будут долгими.

40.Отпуск

Это был один из самых счастливых месяцев в жизни обоих супругов. Целыми днями они плавали, валялись на песке. Они были тут сами собой, счастливыми, влюблёнными. Они принадлежали только друг другу. Пляж, на который они ходили, был довольно дикий. Народу тут было мало или не бывало совсем. Всё как будто бы было специально придумано для того, чтобы эти двое могли насладиться друг другом в полной мере. Не большая любительница сугубо пляжного отдыха, Лина постоянно куда-то норовила пойти. Полазить по скалистому берегу, заплыть по глубже, или погулять по тропическим дебрям.

— Лина тут могут быть змеи. Ну, куда ты постоянно сбегаешь!

— Хённи смотри. Попугаи. Какие большие!

— Да тут кого только нет. Только не уходи от меня далеко.

— А ты тут уже был?

— Был… несколько лет назад. Когда мы первый Дэсан получили. — Сан Хён взял её за руку. Они стали спускаться к морю.

— Тут есть мои камни. С них очень удобно нырять. Там довольно глубоко, но вода прозрачная. Ощущение, что сейчас головой в дно влетишь. Вот, смотри! — Хён указал на небольшую лагуну в скалах. — Идём? Ли Вон очень боялся туда прыгать. Он так кричал, когда его туда окунули.

— У Ли Вона есть страхи? Мне казалось он не пробиваемый.- Хён засмеялся. — Нет, Он боится воды. Плавает, конечно, когда его туда спихнёшь, но потом ворчит весь день.

— А ты?

— Что я?

— Ты любишь плавать?

— Да я отдыхаю в воде. Сан Хён взял сумку и положил её под один из камней. — Тут не возьмут. Лина смотрела на прозрачное дно. Там плавали какие-то экзотические рыбки. Вода и вправду была такая прозрачная, что видно было всё, на большую глубину.

— Хочешь почувствовать свободу?

— Это как?

— Закрой глаза. — Лина посмотрела на Хёна.

— Линка, ну закрой глаза просто доверься мне.

— Мы будем падать туда?

— Да. А тебе страшно?

— Если честно, то да…

— Не бойся я тебя держу. Закрой глаза. — Лина прижалась к Хённи. Он крепко её обнял и прыгнул с ней в низ. Момент и вода на мгновение поглотила их с головой. А потом сильные руки Хёна вытолкнули её наверх.

— Хённи ты где?

— Тут я. — Мокрый, довольный, как кот, наевшийся сметаны, он вынырнул прямо перед ней. — Здорово?

— Да. Вода теплая.

— Я же говорил тебе, что тут рай. Поплыли к берегу?

— А как тут выплыть?

— Сейчас до отвеса доберёмся и вылезем. — Плыли довольно долго. На берег Лина выползла на берег.

— Устала?

— Да -Хён тоже лёг рядом. Уставший, счастливый. Полежав так минут, пять он взял всё ещё лежавшую Лину на руки и понёс на берег.

— Ты куда меня понёс?

— Отдыхать. Спать. Там вот пальмы, там и отдохнём. — Они провели на пляже больше чем полдня. Только когда солнце стало клониться к закату, они ушли в дом. Тут было круглогодичное лето. Тот самый уголок земли, который называют раем. Сан Хён возил Лину по всему острову. Ему хотелось показать ей самые красивые места. Дать ей возможность забыть, хоть на время все проблемы. Её жизнь не была какой-то супер яркой. Скорее наоборот. Спешки, перелёты, ответственность, стресс. А последние события, так и вообще выходили из понятия нормальной жизни в корне. Назревающие суды с SVOL и лично Иль То Каном не приносили хорошего настроения. Именно поэтому Сан Хён, сейчас бросив всё, улетел с ней сюда, чтобы потеряться даже для самих себя. Он и сам бегал от своей жизни вот уже второй месяц. Тут было лучше место, чтобы прятаться от любых любопытных глаз.

— А сюда не приедут твои ребята?

— Приедут, но не сейчас. У них тур. Так что найти нас тут просто невозможно. И потом они больше любят восточные пляжи. Мы с тобой находимся на Западе. Поэтому встретиться с ними будет просто невозможно. Над головой зашумели ветки, и на землю упало что-то тяжёлое.

— Ой, бананы! Хённи смотри. Интересно их можно есть?

— Конечно. Держи. Тут много фруктов. Я тебе покажу место, где можно их есть бесконечно. Мы поедем прямо на плантации.

— А разве так можно?

— Мне всё можно. И даже взять с собой, когда полетим обратно. —

На следующей день они взяли байк и поехали во «Фруктовый мир», как его называл Хён. Они приехали на плантации.