Бесплатный фрагмент - Агний Рун

Посвящается моему мужу, без которого, как минимум, одной тайной в этом мире было бы меньше.

Пролог

Ты — маг. Присмотрись…

Магия таится в тебе, как фея в букете цветов, лишь кончиками трепетных крыльев намекая о своём существовании. Она укрылась среди бутонов, она любит играть в прятки и щекотать воображение. Если ты захочешь рассмотреть её, тебе придётся постараться. Для непривычного глаза её лик иллюзорен и мимолётен. Мгновение, и он исчезнет. Так что замри, не вздумай моргнуть или отвести взгляд. Но даже если ты считаешь это выдумкой, ей всё равно. Она будет существовать и без твоей веры. Так что решай сам, хочешь ли ты отыскать её в себе.

Присмотрись, что ты видишь? Сухие былинки или крылья феи?

Глава 1. Бран

Странники, бродяги, путники. Какими неведомыми путями они идут по миру, какие ветры треплют их плащи, какие дожди смывают дорожную пыль с сапог. Сколько этих непосед рождает и носит на себе земля, ненасытных, жадных до приключений, ленивых к будничному труду. Бредут они хожеными и нетореными тропами, как будто гонит их кто-то вперёд, всё дальше, к последнему морю, к краю земли. Загадка они для простого обывателя, подсевшего вечером за кружкой пива к такому скитальцу в деревенской таверне, чтобы послушать удивительные небылицы о дальних странах. Слушает он разинув рот и не верит. Нет, плутует пришелец, байки травит, завирает — одним словом. Послушать его и пойти домой, где всё так привычно, понятно, надёжно. Подальше от этого опалённого солнцем, запылённого, пропахшего полынью человека. В его глазах горят огоньки сотен виденных им закатов, в улыбке — Панова насмешка, в голосе — мёд лжи. Спешит мирянин поскорее домой, с опаской оглядываясь по сторонам, запирает дверь на засов и ложится под своё лоскутное одеяло, под которым тепло и спокойно. В окнах его дома гаснет свет, и мир его засыпает до утра, праведный и тихий.

Так слушатель уходит от плохого рассказчика, но Бран таковым не был. Он умел говорить так, что его всегда дослушивали до конца. В тот вечер ему особенно повезло. Он выбрал одну из своих любимых историй о легендарном городе по ту сторону гор, скрытом за туманами и лесными чащобами, где творятся такие чудеса, о которых и помыслить трудно. У него было четверо слушателей. Точнее, пятого он заметил не сразу. Те, что сидели с ним за столом, принадлежали к местным работягам, которые кормят свои семьи нехитрым ремеслом или домашним хозяйством. Они жадно ловили каждое слово странника и вот уже в третий раз просили хозяина наполнить их кружки пивом. Бран не спешил закончить свой рассказ, приправляя его всё новыми событиями, но чутко удерживая баланс на грани правдивости и откровенной фантазии. Нельзя было допустить, чтобы его слушатели разуверились и ушли. Он определённо смог бы подвести их и к четвёртой кружке, чего хозяин таверны явно ждал. Последний был доволен и смотрел на пришельца особым взглядом, который обещал ужин за счёт заведения. Такая сделка была не внове. Бродяги частенько подобным образом зарабатывали себе на хлеб.

Когда события его рассказа подходили к кульминации, Бран заметил, что за лестницей, ведущей на второй этаж здания, прячется женщина. Она старалась находиться вне поля зрения не только посетителей, но даже самого хозяина. Они и не могли её видеть, потому что их взгляды были обращены в противоположную сторону. А вот странник со своего места мог наблюдать краешек её синего платья с белыми рюшами по подолу. Бран не придал этому особенного значения. Добропорядочным женщинам не полагалось находиться в таверне, где полно чужаков, считали миряне. Вероятно, это была женщина из семьи хозяина, которая пришла тайком послушать чудной рассказ.

Будь его воля, Бран пригласил бы её к столу. По его мнению, женщины были прекрасными слушателями. Они так отчаянно верили в придуманные им небылицы, так быстро и легко подпадали под очарование слов, так хотели быть обманутыми. Они являлись бы самой преданной и отзывчивой аудиторией, если бы только не отцы, братья и мужья. Именно по их милости эти очаровательные и одновременно взбалмошные создания вынуждены были слушать его тайком. Украдкой посматривая на краешек платья, чтобы не спугнуть и ненароком не выдать свою слушательницу, Бран с удовольствием гадал, какова из себя его хозяйка.

Вечер закончился привычным образом: хозяин накормил гостя ужином и, поторговавшись для приличия, они сошлись на цене за комнату. Она оказалась небольшой, простой, но чисто убранной. Жена хозяина, молчаливая и мрачная, принесла для странника кувшин с питьевой водой и краюху хлеба, проворчала что-то неразборчивое насчёт доброты предстоящей ночи и удалилась, унося с собой единственную лампу. Бран открыл ставни, впуская свежий вечерний воздух в каморку. Снаружи было темно, молодой месяц почти не давал возможности различить больше, чем силуэты домов. Повисшая между ними тишина нарушалась разве что отдалённым лаем собак, но Бран не спешил ей верить. Он некоторое время самым внимательным образом прислушивался к окружающему его пространству, пытаясь уловить хотя бы намёк на подозрительный, лишний здесь звук, но нет, кругом было тихо. «Как в могиле», — мысленно прибавил Бран и, не снимая даже пыльных сапог и дорожной куртки, завалился на жёсткую узкую кровать.

Он проснулся внезапно и тут же понял, что проспал. Интуиция никогда его не подводила, но в этот раз немного запоздала, наверное, тоже заснула, притомилась от долгой дороги. По лестнице уже топали стальными подковами казённые сапоги — нехороший такой звук, недобрый. В каморке было темно, снаружи тоже, рассвет только-только начинал заниматься. Бран резко вскочил, подхватил с пола дорожную сумку и метнулся к окну — второй этаж не так уж и высоко. «Да как же такое быть может? Откуда их рогатый принёс в захолустье это проклятое. Следили. За мной? Да с чего», — подумалось ему, но он отмахнулся от ненужных мыслей. Они всегда только мешали.

Внизу Бран увидел сумрачный, еле заметный блеск стальных шлемов. Обложили, караулят. Прыгать всё равно, что сразу выдать себя. Не станет нормальный человек через окошко своё бренное тело швырять без причины. Он взвесил ситуацию, прикинул, оставил сумку, быстро стянул сапоги с курткой и снова завалился на кровать. Как раз вовремя, потому что в следующий момент дверь комнатки распахнулась, и та заполнилась светом сразу нескольких ламп.

Громыхали они так, что притворяться спящим и дальше не требовалось. Бран сел на постели, щурясь от света. Их было трое. Резонно, больше сюда и не поместилось бы. Кроме того наверняка ещё несколько человек ждали внизу. Он не видел их раньше никогда, но сразу догадался, что это именно те самые. Лица серые, вытянутые, глаза пустые и холодные. Выгоревшие от солнца и пыли сюрко скрывают под собой помятые, скверно начищенные доспехи. Тот из них, что первым вошёл в комнату, отрывисто и сухо скомандовал: «На колени». Для Брана повторять не нужно было, требование относилось именно к нему. Он поднял руки, демонстрируя пустые ладони, и стал медленно, может быть, даже чересчур, вставать с кровати.

— Кто такой? — спросил всё тот же из вошедших.

— Я еду в Шатр, — спокойным голосом ответил Бран, уже поднявшийся с кровати. — Остановился на ночлег.

— Зачем едешь?

— Домой еду, к отцу. Он посылал меня проверить дороги. Мой отец — торговец, торгуем сукном. Говорили, дороги все разбило по весне, так отец сильно переживал, что не проедем, вот и послал меня посмотреть. Говорит, поезжай, Эрик, вперёд…

— Хватит, — оборвал его вошедший.

— Откуда едешь?

— Так, я говорю, дороги проверял, — он резко остановился. — На юг которая ведёт. Там ведь деревень столько лежит. А по весне у них сукно всегда в ходу.

— Ладно, Эрик, — презрительно произнёс человек в латах. — Допустим, про дороги хорошо вышло, а вот с рожей твоей гораздо хуже. Не подходит она для дурака-сына, которому поручили это глупое дело. Плохо ты придумал, странник. На колени, я сказал! — вдруг резко рявкнул он.

— Да что же это вы творите, люди добрые! — завопил Эрик-Бран, когда ему начали верёвкой вязать руки. — Кто вы хоть такие, скажите на милость? Чем я перед вами повинен. Объясните мне мою вину, может, я хоть пойму её, раскаюсь. Нельзя же так вот человеку и шанса на прощение не дать.

— А вот это тебе допытчик расскажет, — усмехнулись они.

— Как так, допытчик! Вон, посмотрите, сумка моя! Там деньги на дорогу. Постойте, не вяжите. От допытчика-то я уже не вернусь вовсе, что скажет на это мой бедный родитель.

Они остановились, переглянулись. Один из вошедших направился к сумке, чтобы проверить её. Видимо, его денежный посул их заинтересовал. А это значило, что пришли они не за ним. Или не знали, как должен выглядеть тот, кого искали. В этот момент с улицы донеслись крики. Разобрать, что именно кричали, было невозможно, но по тону сразу стало ясно, что пытаются взять кого-то, кто отчаянно сопротивляется. Люди в латах взглянули в сторону окна, и двое из них, не сговариваясь, быстро вышли из комнаты. Третий достал из ножен меч и угрожающе направил его на Брана, как бы предупреждая его от возможных глупых действий. Но Бран и не смотрел в его сторону. Он так жадно вглядывался в оконный проём, словно в предрассветных сумерках происходило что-то невероятно занимательное. В конце концов охранник не выдержал, вытянул шею и попытался взглянуть в окно. Этого мгновения Брану было достаточно. Он вмиг очутился рядом со своим сторожем и с размаху ударил его кулаками связанных вместе рук по голове. Человека в латах натолкнулся спиной на стену, по которой грузно сполз на пол. Убедившись, что противник без сознания, Бран вытащил у него из-за пояса нож, разрезал верёвки на запястьях, собрал свои вещи и выглянул в окно. Внизу было пусто. Странник перелез через подоконник и спрыгнул.

Люди в латах устроили в таверне настоящий переполох. Кого-то уже вязали, кого-то волоком тащили в кибитку-клетку. Одни бранились, другие молили о пощаде. Впрочем, всё было бесполезны. Люди Ордена никогда не отпускали пойманных. Облава велась жестоко. Об этом всём он много слышал, но своими глазами видел впервые. Однако время терять не стоило, если он хотел оставаться и впредь таким же свободным и живым, каким был до этой ночи. Бран на пределе возможной скорости добежал до стойла, вывел своего коня, вскочил на него и сразу пустил галопом. Он промчался мимо группы солдат, но слишком быстро, чтобы они успели предпринять какие-либо действия и помешать ему.

Он покидал это место не оглядываясь, нещадно погоняя и пришпоривая своего скакуна. На душе было гадко, саднило, словно сбитый кулак, которым он ударил охранника. И причиной тому было вовсе не его бегство. Если здраво рассудить, то в бегстве ничего дурного нет. Жизнь дороже принципов и чести, в этом ему не приходилось ещё сомневаться. Лучше быть живым без принципов, чем при них, но мёртвым. Только вот случившееся не шло из головы, зацепило его душу, как рыбку подсадило на невидимый острый крючок. Эти люди — сила, настоящая сила, которой нет препятствия. Он, как и многие подобные ему странники, любил свою свободу и жизнь, которым теперь угрожала эта необоримая сила, от которой некуда было деться, невозможно было спрятаться, от которой оставалось лишь трусливо бежать, поджав хвост, пока не поймали и не бросили в клетку, как прочих.

Бран до самого рассвета гнал коня. Только когда злополучное место осталось далеко позади, он сбавил темп на лёгкую рысь, но продолжал путь вплоть до полудня. Солнце припекало, погони видно не было, а напряжение и усталость начали брать своё, и странник сделал привал, дал коню и себе небольшой отдых. Пока его боевой четвероногий друг щипал траву, Бран, устроившись под деревом, подкреплялся орехами. Перекусив, он лёг на расстеленный им плащ и заложил руки за голову. В тени кроны стояла приятная прохлада, пели птицы, было спокойно и мирно.

Сквозь резную листву кустарника тропинка хорошо просматривалась. Пятна солнечных лучей образовали на ней ослепительный узор, какой бывает только в ясные летние дни. В траве с непрерывным гудением работали шмели. «Бран, — этот крик испугал птиц, сидевших в кронах деревьев, и они вспорхнули с веток. — Бран, отзовись, где ты?». Он молчал, даже и не думал следовать просьбе и подавать голос. Лишь сжался в комок ещё плотнее и чувствовал, как при каждом звуке этого голоса вздрагивает его сердце. Нет, не от страха — он больше не боялся их — от волнения и азарта. Послышались глухие шаги. Все его мышцы налились в стремлении к движению. Но для этого время ещё не пришло. Слишком рано. На тропинке показался юноша в простой серой одежде. Он шёл, оглядываясь, без опаски и осторожности, самоуверенный и спокойный. Его правая рука сжимала старый, покрытый немилосердной ржавчиной меч. «Бран, выходи. Мы ведь всё равно тебя найдём. Сейчас или потом», — снова крикнул юноша, и на его лице появилась злая усмешка. Он провёл мечом по листве кустов, просто так, без какой-либо цели. Упругие ветки и листья холодно зашелестели по поверхности клинка. Юноша посмотрел в сторону, что-то привлекло его внимание. В это мгновение Бран сделал рывок вперёд, с хрустом ломая куст жимолости, своё временное убежище, и сбивая противника с ног. Он прыгнул, ощутив невыразимое удовольствие от разрядки напряжения в мышцах. Ужасный, нечеловеческий крик, острый как нож, оглушил Брана.

И он проснулся. Видимо, события нелёгкой ночи и дорога слишком утомили его, и странник незаметно для себя самого задремал — опасное занятие у открытой всем ветрам дороги. Он посмотрел на небо, солнце стояло высоко, лишь немного изменив своё положение. Значит, спал он недолго.

На горизонте замаячила фигура одинокого всадника, ехавшего рысью. Ещё издали заметив Брана, он поднял левую руку с раскрытой ладонью — знаком мирного приветствия. Впрочем, весь его внешний вид был красноречивее этого жеста. По бокам от седла висели тяжёлые сумки, позади них был приторочен меч в ножнах. Человек чуть ссутулился, устал от продолжительной поездки. Такой же бродяга, ведомый не то волей прихотливой судьбы, не то скукой. Он остановился возле пасущегося коня Брана, спешился и, кряхтя, разогнул спину. Солнце иссушило и опалило кожу его лица до тёмного несходящего загара. В бороде и длинных волосах седина одержала почти полную победу над прежним, и теперь уже было не разобрать каким, цветом. Одежда давно выцвела. Всё в нём говорило о дальних и долгих походах, но никак не о старости или дряхлости. Напротив, этот человек казался крепким, жилистым, словно годы забрали у него всё лишнее, оставив только самое необходимое для непростой жизни скитальца. Незнакомец подошёл к Брану, присел рядом и протянул бутылку. Бран кивнул и, приняв её, сделал глоток. Содержимое, к его изумлению, оказалось простой водой, но свежей и приятной на вкус, точно из колодца.

— Устал, второй день в седле, — сообщил севшим голосом путник, набирая пригоршню орехов, предложенных ему Браном. — Что, есть поблизости место, где бы на ночь кости бросить?

— Если будешь держать путь на юг, то к вечеру окажешься в деревеньке. Ближе ничего нет. Только не советую туда ехать. Ночью там было слишком тесно от Хранителей.

— Это не беда, — отмахнулся незнакомец.

— Неужели?

— А чего мне бояться? Молния дважды в одно место не бьёт. Меня больше волнует, хорошо ли там кормят на постоялом дворе, сушёное мясо уже в горло не лезет! Кажется, всё бы на свете отдал ради миски хорошей похлёбки.

— По приказу Главного Ловчего Хранители берут под стражу всякого бродягу и странника, праздно шляющегося без дела по землям Ордена, — напомнил Бран.

— Да, бродяги, типа нас с тобой, распространяют опасную ересь. Любят рассказывать сказки, миряне в них верят, а это вовсе ни к чему. Не следует мужикам забивать голову всякими небылицами. А уж их жёнам и дочерям тем более. От этого рождаются сомнения, всякие коварные мысли, противоречащие Чистой Вере.

— Да, Хранители старательно приглядывают за своими рабам, — сказал Бран, и его собеседник усмехнулся.

— Не больно ты высокого мнения об этих людях.

— Живут, как скот, умирают, как скот, за что их уважать.

— А сам как живёшь?

— Я не служу Ордену, — коротко сказал странник. Не нравилось ему, куда начал уходить их диалог, и хотелось поскорее отвязаться от этого назойливого собеседника.

— Тогда тебе не стоит оставаться на его землях. Приходилось слышать истории о городах по ту сторону Предела?

— Конечно, только кто сможет в одиночку перейти его перевалы?

— Зачем же в одиночку, есть добрые люди, помогают.

— Ты о Перебежчиках, — кивнул Бран. — Больше наслышан об их жадности, чем о доброте.

— Никому не стоит верить на слово. Тем более, в такое опасное время, — незнакомец встал и потянулся, — что ж, спасибо за угощение. Пора мне.

— Путь добрый, — пожелал Бран, пожимая протянутую ему руку. Собеседник крепко хлопнул его по плечу в знак прощания.

— Самое интересное путешествие — то, которое ты ещё не совершил.

Незнакомец улыбнулся, снова покряхтел, распрямляясь, и забрался в седло. Бран какое-то время смотрел ему вслед. Эта встреча казалась ему странной, разговор неуместным, а лицо незнакомца беспокоило память. Он не мог вспомнить, где и когда видел этого человека раньше, но ему казалось, что они уже встречались и не раз. Все эти ощущения вызывали в нём чувство чего-то недоброго. Чтобы как-то отвязаться от него, Бран поспешил снова отправиться в путь, ехать ему оставалось ещё долго.

На большом, покрытом мхом валуне сидела девушка, уперев локти в согнутые колени и положив подбородок на кулачки. Лицо у неё было сосредоточенным, взгляд напряжённым. У подножия холма, на склоне которого сейчас находился её наблюдательный пункт, расположились на отдых двое путников. Один из них некоторое время уже провёл здесь, второй присоединился недавно. Они говорили, не таясь, и фразы достигали её слуха, легко преодолевая расстояние. Когда один из собеседников сел на коня и уехал, девушка тоже поднялась со своего места, поправила на затылке немного сбившийся пучок из тяжёлых рыжих волос и бесшумно шагнула прямо с валуна за ближайшее дерево.

Они ехали по дороге, сопровождаемые многочисленными звуками. Храпели и фыркали их кони, гремела сбруя и броня, скрипели телеги, на которых везли клетки. Но люди, сидевшие в них, были самыми тихими представителями своего рода. Это свойство для них было новым, воспитанным за какие-то короткие часы, проведённые в компании солдат Ордена Хранителей Чистой Веры. Ни стона, ни просьбы, ни мольбы. В испуганных лицах заключённых, в их затуманенных страхом глазах крылось такое глубокое отчаяние, что только особенно жестокий или равнодушный человек смог бы спокойно смотреть на них и не проявить ни доли сострадания. Но закованным в броню охранникам не было дела до узников. Впереди лежало много городов и деревень, на горле которых рука Хранителей ещё не сжалась мёртвой хваткой, которые ещё не были подвергнуты проверке и очистке. Это стражей радовало, это их веселило. Восторг от полученной власти, полная, безграничная свобода действий, вседозволенность, безнаказанность — Орден дал им всё, чего только можно было бы желать.

Глава 2. Эднартайя

Наступило утро. Оно просачивалось в комнату сквозь плотные шторы мягкими лучами розового света. Было свежим, полным неги и безмятежности. В саду за окном на разные голоса свистели, напевали и чирикали пичужки. Было хорошо лежать в постели, прислушиваясь к звукам молодого дня, улавливая ароматы уже готовящейся в доме еды, и никуда не торопиться. Наслаждаться этими ощущениями вслепую, сквозь сомкнутые последней дрёмой веки, держась на тонкой грани между сладким сном и распускающейся, как утренний цветок, явью. Вдруг быстрый топот на лестнице, торопливые шаги, дверь заскрипела. Голос позвал: «Эдни! Дрыхнешь, соня». И сдавленный каким-то затаённым лукавством девчачий смех. Эднарта́йя приоткрыла правый глаз, как будто полумрак комнаты был способен ослепить её. Затем осторожно приоткрыла и левый. Потянулась всем телом, по животному, как кошка, и, расслабив мышцы, снова обмякла на постели.

— А там кое-кто приехал, — Эднартайя подняла голову и посмотрела на усмехающееся лицо младшей сестры.

— М-м-м? — томно протянула она.

— Один очень важный гость.

Зелёные глаза Эднартайи округлились, в них мелькнула радость, тут же сменившаяся беспокойством. Она одним прыжком вскочила с кровати и метнулась к тому окну комнаты, что смотрело на внутренний двор. Но там было пусто.

— Он уже внизу, у батюшки в кабинете.

— А отец?

— Ещё не вернулся.

Под звонкий смех сестры Эднартайя кинулась к гардеробу. Нещадно выбрасывая на постель платья, она, наконец, отыскала любимое, нежно-зелёного цвета. Упаковавшись в ворох юбок и затянув под грудью ленты корсажа, она принялась умываться из кувшина, специально приготовленного для утренних процедур. Сестра, хоть и продолжала давиться от смеха, помогла ей причесаться и собрать густые вьющиеся локоны тёмно-русых волос в тугой пучок на затылке. Той скорости, с которой Эднартайя управилась со своим утренним туалетом, мог бы позавидовать бывалый вояка. Приведя себя в порядок, она опрометью бросилась из комнаты вниз. И как раз вовремя: служанка уже несла поднос с вином и фруктами для посетителя. Перехватив его, Эднартайя кивком отправила женщину на кухню, а сама просочилась в приоткрытую дверь кабинета. Вид у неё был совершенно спокойный, словно и не произошло всей этой чехарды со сборами. Лишь только пылающие румянцем щёки выдавали её.

Гость стоял у распахнутого в утренний сад окна. Это был молодой мужчина, ростом чуть выше среднего, стройный, с тёмными волнистыми волосами почти до плеч. Одет он был со вкусом и определённой долей педантичности. Воротник и манжеты его рубашки демонстрировали безупречную белизну, выглядывая из-под новенького, словно только что полученного от портного, камзола, ремень штанов поблёскивал начищенной пряжкой с хитрым узором, сапоги отличались тонкой выделкой кожи. И, разумеется, гость, как и всегда, был чисто выбрит и надушен. Увидев его, Эднартайя разволновалась ещё сильнее, отчего бокалы на подносе тонко зазвенели. Услышав их, гость обернулся и, как всегда, шутливо отсалютовал ей резким движением ладони от виска.

— Доброе утро, Бран, — поздоровалась девушка. Она поставила поднос на стол и заботливо наполнила один из бокалов вином. — С приездом. Батюшка ещё не вернулся, тебе придётся его подождать. Так что угощайся пока.

— Доброе, Эда, — отозвался он приветливо, но вдруг стал обеспокоенно присматриваться к ней, словно увидел что-то нехорошее. Подойдя, Бран взял её за плечо и чуть развернул в сторону окна. — Ну-ка, встань к свету. Что это? Или мне кажется? Нет, точно! Ты ещё больше похорошела!

— Тьфу, напугал, — она движением плеча сбросила его руку. — Хотя тебе, конечно, виднее. Ты так редко у нас бываешь, что между твоими приездами немудрено не только похорошеть, но и успеть состариться!

— Или успеть соскучиться?

— И кто же это соскучился? — поинтересовалась Эднартайя, скрестив руки на груди. — Ты, что ли?

— Разумеется, я. Знала бы ты, как мне всё это время не хватало твоей очаровательной улыбки, твоего звонкого смеха, твоих ясных глаз, — заговорил Бран, становясь серьёзным и понижая голос до чуть хриплого шёпота, от которого у Эднартайи затрепетало в груди. Он немного приблизился. — И ещё я волнуюсь за тебя.

— Волнуешься? — переспросила она тоже шёпотом. — Почему?

— Боюсь, что ты однажды навернёшься с лестницы, когда будешь бежать встречать меня, — в голос произнёс Бран и засмеялся.

Глаза Эднартайи на мгновение округлились от изумления. Впору было разозлиться, но смех Брана оказался столь заразительным, что она не удержалась, и тоже расхохоталась. Всякий раз их диалоги, наполненные шутками и колкостями, заканчивались с переменным счётом в пользу то одного, то другого. И несмотря на попытки девушки провести беседу в ином ключе, ход событий так и не изменился.

Они уже стали успокаиваться, когда в комнату вошёл отец Эднартайи. Он был в простой фермерской одежде: хлопковая рубаха свободного кроя, схваченная поясом, и штаны, заправленные в невысокие сапоги. В руках он держал широкополую соломенную шляпу.

— Я так и понял, когда услышал смех, что Бран здесь, — проговорил он, добродушно улыбаясь и протягивая руки навстречу гостю.

— Здравствуй, А́лвис, — ответил странник, подходя и крепко обнимая хозяина дома.

— Давно тебя уже жду, — Алвис повернулся к дочери и обратился к ней. — Эдни, распорядись, чтобы накрыли на стол, а мы пока побеседуем с Браном.

Девушка взяла у отца шляпу и, согласно кивнув, вышла из комнаты. Когда дверь за ней плотно закрылась, Алвис сел в кресло, указав гостю на другое, стоявшее напротив.

— Как поездка, Бран? — спросил хозяин дома. Он поставил руку на подлокотник, упёрся загорелой щекой в подставленный кулак.

— Всё прошло по плану. Это для тебя, — странник вынул из кармана камзола конверт и протянул собеседнику. Тот принял его и кивнул.

— Никаких приключений?

— Нет. Разве что в последней из таверн под утро была облава Ордена.

— И как же ты? — в ясных глазах Алвиса появился интерес.

— Через окно.

— Да, Орден теперь крепко взялся за нас. Приор стал моим частым гостем.

— Что ему нужно? — нахмурился Бран.

— Я сам, — на лице Алвиса появилась спокойная улыбка. — Приор всё знает. Он дал мне время подумать о сотрудничестве. Это он так выразился. А точнее, он хочет получить мои бумаги.

— Когда ты собираешься уехать?

— Никогда, — он покачал головой и продолжил, видя, что Бран хочет возражать, — и не пытайся мне ничего говорить. Таково моё решение. Мы с тобой это однажды уже обсуждали. Ты помнишь своё обещание?

— Да, — коротко ответил странник вздохнув.

— Пришло время его выполнить, — сказал Алвис веско. — Только есть пара нюансов. Я хочу, чтобы ты отвёз всё в Альмандин.

— Отвёз в Альмандин? — удивился Бран. — Я слышал, все границы орденских земель сейчас тщательно охраняются. И даже если я миную их дозоры, перейти Предел в одиночку — невыполнимая задача.

— И я слышу эти слова из твоих уст? Мой мальчик, ты ли это? — Алвис усмехнулся. — Орден наступает тебе на пятки, не время говорить «нет» и надеяться, что тебя обойдут стороной. Послушай меня, если ты возьмёшь путь южнее и станешь двигаться к Волчьему Хребту, то найдёшь лагерь Перебежчиков. Они помогают тем, кто хочет перейти через горы. У меня есть подробная карта этих земель, я дам её тебе. И дам достаточно денег, чтобы ты смог с ними сторговаться. Их главарь — человек известный своей жадностью, купишь его.

— У меня есть деньги, — возразил Бран.

— Нет, тебе потребуется гораздо больше, — Алвис встал и направился к сундуку. — К тому же поедешь не один.

— Как это?

— Кроме всего прочего, ты отвезёшь в Альмандин Эднартайю, — в комнате повисла напряжённая пауза.

— Я не ослышался? — спросил Бран.

— Нет. И это самое важное, запомни. Приор хочет забрать её в Орден. Он даже готов простить мне мои труды, но не согласится оставить в покое дочь.

— Почему её? — этот вопрос какое-то время оставался без ответа, пока Алвис вынимал вещи из сундука.

— Так он решил.

— Я всё понимаю, но ты уверен, что нет другого способа спрятать её? Она никогда не выезжала дальше домашних владений. Дорога — это тяжёлое испытание для неподготовленной девушки.

— Она справится, — уверенно произнёс хозяин дома.

— Эднартайя в курсе?

— Конечно, нет! Иначе это поставило бы под угрозу весь план, — Алвис вернулся и положил на своё кресло свиток карты и мешочек с деньгами. По его виду было понятно, что никакие отговорки и возражения не допускаются. — Это не торг, Бран, и не обсуждение идеи. Это поручение. То самое, от которого ты не вправе отказаться. Помнишь?

— Да, — глухо ответил странник. — Но дорога… может произойти что угодно. Ты ведь знаешь, о чём я… Что если…

— У тебя нет возможности это допустить. Не теперь. Было достаточно времени, чтобы разобраться с этим. Я предупреждал. Пора действовать.

— Что нужно делать в Альмандине? — спросил Бран, беря свиток с картой и разворачивая его.

— Всё по плану. Ты найдёшь дом моего друга Ка́стора. А дальше он объяснит. Ему можешь доверять, как мне.

— Когда мы должны ехать?

— Сейчас, — прозвучал ответ. Странник поднял удивлённый взгляд. На лице Алвиса появилась странная улыбка. — Ты приехал в последний момент, мой друг. Эскорт Приора уже направляется к нашему дому, и у вас осталось совсем мало времени. Так что советую тебе подкрепиться, пока Эднартайя будет брать вещи.

Если бы не обстоятельства, по лицу Алвиса можно было бы предположить, что его невероятно развлекает происходящее. Он буквально сиял. Таким Бран видел его впервые и не скрывал своего изумления. Хозяин дома лёгким шагом направился к двери и, открыв её, позвал: «Эдни, дорогая, иди скорее». Девушка пришла.

— Да, отец? — она было улыбнулась в ответ Алвису, но, заметив изумлённое выражение на лице Брана, тут же насторожилась. — В чём дело?

— Ты собрала вчера сумку, как я тебя просил?

— Конечно.

— Тогда быстро иди к себе, возьми её, переоденься для верховой езды и спускайся к нам. Времени мало, поторопись. И не проси никого тебе помогать. Давай! — Эднартайя была явно удивлена требованием отца, но согласно кивнула и ушла. Алвис повернулся к Брану. — Я уже оседлал для неё лошадь. Пересчитай пока деньги, там должно быть четыреста крестовых, а я схожу на кухню и принесу кое-что из съестных припасов для вас.

Он ушёл, оставив странника одного. Алвис, бесспорно, был самым необычным человеком, которого Брану приходилось встречать во всех своих многочисленных поездках. Впрочем, он уже успел привыкнуть к этому. По крайней мере так считал до сегодняшнего дня. Не позволяя удивлению окончательно сбить себя с толку, странник открыл кошелёк и пересчитал деньги. Их оказалось триста девяносто пять вместо четырёхсот.

— Сколько? — с этим вопросом Алвис вернулся в комнату. В руках он нёс свёрток ткани.

— Не хватает пяти.

— Молодец, — хозяин дома подмигнул ему. Такие проверки были вполне в его духе. Он устраивал их, чтобы убедиться, что его компаньон не считает ворон. — Здесь сыр, хлеб, немного фруктов. Пять крестовых можешь взять со стола за твоей спиной.

Он сунул свёрток в руки Брану и подскочил к окну, как раз вовремя, потому что на улице послышался конский топот.

— Приор! Нам пора, идём!

Эднартайя как раз спускалась по лестнице, когда они вышли из комнаты. Она несла в одной руке большую сумку, а второй придерживала подол платья, из-под которого виднелись изящные сапожки. Алвис стремительным движением перехватил у неё сумку.

— Быстрее, выйдем через чёрный ход на задний двор, — сказал он и пошёл вперёд.

— Что происходит? — прошептала Эднартайя Брану.

— Мы уезжаем, — этого объяснения было недостаточно, но большего он и не успел бы сказать на ходу.

У стойла рядом с конём Брана была привязана пегая кобыла. Алвис навьючил на неё седельную сумку Эднартайи.

— Куда мы едем, отец? — спросила она, глядя, как мужчины занимаются сборами и проверяют лошадиную сбрую.

— Вы едете, моя дорогая, — произнёс хозяин дома, поворачиваясь к дочери. — Без меня.

— Без тебя? — она бросила короткий взгляд в сторону странника. — Вдвоём?

— Да, и отправляетесь немедленно.

— Куда? — выглядела она растерянно.

— Нет времени, Эдни. Все вопросы потом. Вам пора спешить, — Алвис взял её за плечи и нежно поцеловал в лоб. Эднартайя смотрела на него растерянно. Он улыбнулся и потрепал её по нежной округлой щеке. — Садись на лошадь.

Девушка послушалась. Она привыкла доверять отцу, хотя совершенно не понимала смысла происходящего. Бран лишь ждал момента. Он быстро вскочил в седло и, подхватив поводья её лошади, тронул своего коня вперёд. Если бы не он, они так и стояли бы на месте. Эднартайя завертелась в седле, пытаясь сохранять отца в поле зрения. Он махал ей и улыбался, а когда они покинули двор, быстро побежал в дом.

Тем временем Отец Кверн, действительный и бессменный Приор Ордена Хранителей Чистой Веры, удобно расположился в кресле напротив окна. Отец Кверн был сухим, облачённым в длинную богато расшитую рясу, мужчиной. Слово «зрелый» наиболее точно определяло его возраст по внешнему виду. Он имел неприятную привычку слушать, отвернувшись от собеседника, как будто разговор его мало интересовал. Хотя то был спорный вопрос, что неприятнее: отсутствие или наличие его внимания. Он умел всматриваться так, будто по кусочкам разбирал объект интереса для детального изучения. И ещё обладал потрясающей способностью дожидаться самого нужного момента и выдерживать невероятные напряжённые паузы. Отец Кверн был мастером диалога, к одному из которых в данный момент он с удовольствием готовился.

Алвис вошёл в кабинет и, увидев Приора в кресле, кивнул ему в знак приветствия. Сохраняя прежнюю весёлость, сел напротив гостя.

— Приветствую, — произнёс он в дружеской манере, которая могла бы показаться оскорбительной многим людям, учитывая статус его собеседника. — Чем обязан на сей раз?

— Ты обдумал мои слова? — спросил Приор. Манера поведения Алвиса его ничуть не задела.

— Послушай, мы слишком давно знакомы, чтобы пытаться обманывать друг друга. Ты не находишь? — ответил он. Отец Кверн вздохнул.

— Не представляю, зачем тебе всё это. У тебя был шанс уехать, отказаться, примкнуть, благодаря моему расположению. Но ты не воспользовался ни одним из них. У меня не остаётся выбора.

— Ну почему же, у тебя есть выбор оставить меня при моих убеждениях и позволить делать то, что я делаю. Только вряд ли тебя устроят последствия.

— Алвис, ты умный человек. Зачем ты хочешь сеять смуту среди людей?

— Это не смута, это перемены, выбор, — возразил хозяин дома спокойно.

— Людям не нужен выбор. Им нужен дом, который не сожгут бандиты, нужен хлеб и твёрдое убеждение, что завтра обязательно наступит.

— Никто не может им обещать такого.

— А если даже и не наступит, они должны знать, что за свои труды получат право и после смерти оставаться счастливыми, — добавил Приор.

— Ты даёшь гарантии на то, чем не обладаешь, — улыбнулся Алвис.

— Как раз наоборот. Человек получает то, во что верит, тебе ли не знать. И я даю им чистую веру, без примеси лжи, которую используют гадалки, без хитрости и фокусов дешёвых шарлатанов. Я избавляю этих людей от работорговцев, нищеты, воров, бродяг — всех тех, кто не даёт им спокойной жизни. Я учу их полагаться на себя и свои поступки, а не надеяться, что какая-то бабка своим зельем может исправить их жизнь. Все эти сказки о волшебстве, которые распространяет сброд, только бередят людям понапрасну души. Они забывают порядок вещей, своё место и дело.

— Ты можешь для каждого определить его место?

— Кто-то должен это сделать, — Приор развёл руками. — Я приехал в последний раз сегодня.

— Я ждал тебя, — Алвис кивнул.

— Где Агний Рун?

— Его нет здесь. Ты можешь обыскать дом, но ничего не найдёшь, уж извини.

— Тогда тебе придётся поехать с нами.

— Я не возражаю, — они оба поднялись с мест. — Ты повезёшь меня как старого знакомого или как пленника?

— Позови свою старшую дочь, — сказал Отец Кверн.

— Увы, её тоже здесь нет, — Алвис чуть улыбнулся. Приор поджал губы и покачал головой.

— Стража, — позвал он. В комнату вошли двое солдат Ордена. — Заковать заключённого в цепи.

Они отъехали совсем немного от имения, когда Эднартайя внезапно натянула поводья и остановила свою лошадь.

— В чём дело? — спросил Бран, тоже останавливаясь.

— Вот и мне хочется знать, что происходит? И куда мы едем? — она смотрела на него прямо и серьёзно. — Я не сдвинусь с места, пока ты мне не расскажешь.

— Доедем до постоялого двора, там и поговорим, — возразил он.

— Нет, — она помотала головой. — Сейчас.

— Нам нужно спешить.

— Почему? — взгляд девушки стал просящим. — Пожалуйста, я ничего не понимаю. Когда отец сказал мне вчера собрать сумку, я решила, что мы отправимся с ним в одну из наших верховых прогулок по окрестностям. А сегодня он внезапно отсылает меня в неизвестном направлении и ничего не объясняет. Что происходит?

— Сразу после нашего отъезда в дом твоего отца приехал Приор, — сказал Бран. Он решил, что оставлять спутницу без ответа будет несправедливо.

— И что? Такое происходит не в первый раз, — возразила она.

— Да, именно. Но в этот раз Приор приехал за твоим отцом и тобой. Алвис хотел, чтобы я отвёз тебя в безопасное место, и ты не попала в руки Ордена.

— С чего ты это взял?

— Так сказал твой отец.

— Зачем Приору забирать отца или меня? Наша семья ничего не делала против Ордена.

— Должно быть, ты в курсе не всех дел, — ответил Бран. — Я не знаю, почему Приор интересовался тобой. Но у меня нет оснований не доверять Алвису в этом вопросе. Как, впрочем, и во многих других.

— Постой, ты сказал, что Приор хочет забрать меня и отца? — после некоторого молчания переспросила Эднартайя. Бран быстрым движением поймал её лошадь под уздцы, не позволив ей тронуться с места.

— Эда, мы не вернёмся в дом, — твёрдо произнёс он. — Я обещал твоему отцу, что увезу тебя, и я это сделаю. Если он прав, там сейчас люди Ордена. Ты ничего не докажешь, только попадёшь под стражу. Не глупи.

— Ты хочешь, чтобы мы вот так уехали? Я ни с кем не попрощалась, никому ничего не успела сказать, и я даже не знаю, что там происходит, и что с моей семьёй! — возмутилась она.

— Да, я хочу, чтобы мы уехали. И отец твой этого хотел. Не время спорить, — он смотрел на неё холодно, и в его тёмных глазах больше не плясали те весёлые искорки, которые появлялись в моменты их прежних бесед. — Мы обсудим всё вечером, когда доберёмся до таверны. Ты сможешь ехать верхом несколько часов?

— Да, — чуть помедлив, ответила она. — Мы много упражнялись в верховой езде с отцом.

— Отлично, тогда вперёд, — сказал Бран, отпуская поводья её лошади. Эднартайя сдалась и последовала за ним.

Глава 3. Брат Корп

О Хранителях ходило много страшных историй: о том, куда они увозят пленённых людей и что с ними делают. Корп, точнее, брат Корп, знал об этом не понаслышке. Он преданно служил Ордену вот уже в течение дюжины лет, с тех пор как его, шестнадцатилетнего юношу, отец отдал в послушание. Всё это время он выполнял то, что ему говорили, ехал, куда отправляли, и никогда не задавал вопросов. Он точно знал, что должен делать. Святые отцы Ордена любили повторять: следуй уставу, и ты всегда будешь в порядке. Ах, как же они были правы! Как правы!

Всего три дня назад он терпеливо ждал аудиенции Приора в мрачной холодной замковой комнате для посетителей. Время тянулось, а он, как и полагается паладину, стоял не шевелясь по стойке «смирно», словно соляной столб, хотя в душе у него всё кипело и клокотало. Впервые в жизни он пришёл к Ордену с просьбой, не за себя, за сестру. Его Кара, пожалуй, единственное создание в этом мире, которое он любил беззаветно и преданно, единственная женщина, чувства к которой позволял себе иметь, его младшая сестра, исчезла. Оба они были детьми Ордена, обещанными и принадлежащими ему. Сам Корп давно служил, а Кара должна была принять постриг. И вот накануне этого события девушка пропала, совершенно бесследно и внезапно.

Брат Корп обратился к Приору с нижайшей просьбой дать ему увольнение для поисков сёстры. Приор выслушал молча, не отрывая глаз от бумаг, и отправил паладина в комнату для ожидания. Он явно был занят, рассматривая некий свиток с таинственными знаками. Прошло несколько часов, прежде чем он снова позвал брата Корпа к себе.

— Сын мой, твоя просьба весьма странная, — произнёс Приор, на сей раз одарив посетителя проницательным взглядом. — Во-первых, наш Устав вовсе не предполагает такого длительного увольнения. Во-вторых, как ты сам понимаешь, сейчас сложное время для всех нас, и каждый брат на счету. Тем более, если речь идёт о наших лучших братьях. И в-третьих, твоя сестра, очевидно, сбежала, и я не вижу смысла в её поисках. Тебе хорошо известно, такого предательства мы не прощаем.

— Да, святой отец, — покорно ответил паладин.

— Но я дам тебе шанс вернуть её, — вдруг сказал Приор. — Однако для этого придётся разыскать лагерь Перебежчиков. Твоя сестра с ними, я в этом уверен. Если через месяц ты вернёшься и принесёшь мне информацию о том, где они находятся, я помилую твою сестру и позволю вернуться ей в нашу святую обитель. Если тебе не удастся их найти, что ж, я прощу твоё отсутствие. Но если ты опоздаешь или передумаешь возвращаться… думаю, ты сам понимаешь, что тебя ждёт.

Брат Корп был счастлив и не знал, как и благодарить Приора за подобную милость. Он покидал обитель воодушевлённым и полным надежд в самые короткие сроки разыскать сестру. У него был план, но в него никак не входили те обстоятельства, в которые он попал теперь.

Сначала всё казалось вполне логичным, когда он увидел в том маленьком городке, что был в дне пути от Ордена, передвижной невольничий рынок. Орден жёстко осуждал продажу рабов, особенно, с юга. А то, что эти дикари, кожа которых была почти синей от покрывавших её причудливых рисунков, происходили из южных земель, сомневаться не приходилось. Устав говорил, что паладинам предписывается всех невольников, а также работорговцев, промышляющих на землях Ордена, немедленно доставить в орденский замок. В случае если паладин оказался без поддержки собратьев, сообщить в Орден о местонахождении невольничего рынка.

Так Корп и собирался поступить, когда увидел её. Пленница, как он узнал позднее, Ио́ла, сидела в углу клетки, поджав к себе ноги и опустив голову. Спутавшиеся светлые волосы падали вперёд, прикрывая её грудь от бесстыдных глаз зевак, а бёдра с трудом скрывала ободранная короткая юбка из грубой ткани. Словно почувствовав, что на неё пристально смотрят, девушка подняла голову, и Корп встретился взглядом с её ясными голубыми глазами. На нежном красивом лице пленницы лежала печать глубокой грусти и мольбы. Корп видел, как влажно блестят в разрезе полураскрытых полных губ её белоснежные зубы, как дрожат ноздри тонкого носа, как трепещут, словно крылья бабочки, невероятно длинные и пушистые светлые ресницы — видел и не мог отступиться.

А потом случилось странное. Он сам не понял, почему пошёл к работорговцу и вступил в торг. Они сошлись на цене, клетка открылась, и тонкая рука девушки легла в его ладонь. Теперь он владел ею полноправно. Отойдя в сторонку, Корп снял свой плащ и укрыл им бывшую рабыню. Проделывая это, он увидел на её обнажённой спине два длинных вертикальных шрама, тянущихся от лопаток вниз, к пояснице. Они казались свежими, и паладин спросил, что с нею произошло. «Мои крылья, отрезали крылья», — со слезами в голосе прошептала девушка на ломаном наречии.

Она закрыла лицо руками, пряча свой стыд и отчаяние. Корп почувствовал неловкость. Он отвернулся, пытаясь переключить внимание на что-нибудь более обыденное, и только тогда заметил, что окружающие с подозрением и недоверием смотрят на него. Было нужно скорее покинуть это неприятное место, а для начала купить Иоле какую-то более приличную одежду, нежели набедренная повязка.

На окраине города он нашёл лавку старьёвщицы, гнусной на вид и хитрой старухи, у которой имелись поношенные, но чистые и ещё крепкие женские платья и обувь. Она помогла девушке переодеться и причесаться, собрав её растрёпанные волосы во вполне опрятную косу. Принимая деньги от паладина, старуха с мерзкой ухмылкой произнесла: «Удачная покупка, господин». Эта фраза стоила Корпу отчаянных усилий, чтобы сдержать румянец стыда и возмущения, чуть было не проступивший на его лице. И всё это из-за странной, тихой девчонки, которая в данный момент робко смотрела на него.

Что было делать с ней? Никаких внятных идей у Корпа не имелось, но оставаться в городе им точно не стоило. Старьёвщица по его просьбе подсказала небольшой постоялый двор под названием «Берложье», находившийся на заброшенной старой дороге в нескольких часах пути от города. Там можно было остановиться и переночевать. «Местечко не самое хорошее, но там тебе, господин, никто не помешает», — уточнила она, хитро подмигивая. Оставив старуху вместе с её намёками, Корп усадил Иолу на своего коня и поспешил прочь из города.

Спустя несколько часов они добрались до постоялого двора. На вывеске из старых побитых досок довольно улыбался медведь, изображённый за столом с пенной кружкой. При взгляде на него брат Корп почувствовал жажду, которую до того не замечал. Возникшая мысль о кружке холодного пива мгновенно стала нестерпимо назойливой.

В задымлённый зал, освещённый чадящими лампами, набилось много народа. Одного взгляда на этих людей было достаточно, чтобы не захотелось не только с ними знакомиться, но даже находиться в одном помещении. Однако, выбора паладина не было. По крайней мере, посетители этого злачного заведения не заинтересовались их с Иолой персонами. Во время трапезы девушка всё поглядывала на своего спутника. Наконец, она решилась.

— Что ты делать мне, господин? — почти шёпотом произнесла она. Вполне резонный вопрос, ввиду приближающейся ночи.

— Мне предстоит долгий путь, и я не могу взять тебя с собой, — начал Корп. — Но я подумаю, как устроить тебя. Возможно, в один из женских монастырей. Это такое место, где живут добрые, смиренные женщины. Они позаботятся о тебе. И если ты будешь слушать и выполнять те несложные поручения, о которых они попросят, то не узнаешь горя, — пояснил он. Наконец, главный смысл её вопроса дошёл до него. — Тебе нечего бояться, я не причиню вреда. Мои обеты выше бренных страстей. И не зови меня господином.

— А как?

— Брат Корп.

— Хорошо, — кивнула девушка, пошевелила пухлыми губками, напрягая их, будто тренируясь и добавила, — Праткорп.

— Пусть так, всё лучше, чем господин, — смирился паладин.

Иола явно не всё поняла из сказанного им, но идея о безопасности ей понравилась. На её щеках, украшенных причудливыми синими знаками, даже проступил румянец, сменивший собой нервную бледность. Корп попросил её рассказать немного о себе, и девушка поведала странную историю. Она жила со своим народом в южных лесах, где все люди носят на коже голубые знаки, а на спине — крылья, что все они обладают особым даром видеть правду и потому никогда не лгут друг другу. Они строят дома высоко на деревьях, в глубоких джунглях, и мало кому из путешественников удаётся отыскать их чудесные поселения. У них особый язык, незнакомый никаким другим народам, они не знают рабства, плена и подчинения. Собственно, у них даже нет таких слов. Через большие промежутки времени они отправляются посмотреть на великую Реку. Принимая участие в таком походе, Иола попала в плен к злым людям. Большего она объяснить не смогла, не зная ни названия Реки, ни места.

Корпу приходилось встречать людей с юга, все они были темнокожими и темноволосыми, в отличие от этой девушки, светлой, будто северянка. И если история с синими татуировками как-то совпадала с правдой, то рассказ о крыльях и странном народе не оставлял выбора думать об Иоле иначе. Она была ненормальной. Её блуждающий взгляд и манера медленно тянуть слова только подтверждали подобную версию. Корп предположил, что, как и многие рабыни, она стала военным солдатским трофеем. Это вполне могло повлиять на её рассудок. Такая версия показалась ему удовлетворительной для объяснения всех странностей.

Так они и сидели друг напротив друга, огромный, словно утёс, рыцарь Ордена и хрупкая юная девушка, казавшаяся ещё светлее, ещё тоньше и нежнее рядом с ним. Время от времени она бросала на своего нового хозяина короткие взгляды. Война оставила след на его огрубевшем лице. Он пролёг преждевременными морщинами на лбу и в уголках рта, даже коротко стриженные русые волосы его торчали, словно шипы. И только в синих глазах Корпа сохранился какой-то мягкий огонёк, как маячок, мерцающий среди угрюмых, смертельно опасных скал.

В харчевне, где ужинали Корп и Иола, но только в дальнем грязном углу примостился Плу́так. Как и многие другие бродяги, он промышлял воровством. Сложно было бы назвать его мастером в этом деле, но, как считали знакомые, удача сопутствовала ему. Он не только ни разу не попался, но даже тени подозрения не ложилось на его персону, пусть в момент обнаружения пропажи он был единственным человеком, которого обворованный мог увидеть рядом с собой. Происходило так потому, что Плутак был слеп. Обычно на это намекала повязка — грязная старая тряпка, которой он прикрывал свои глаза. Но даже когда ей не верили, её срывали и требовали, чтобы слепец открыл веки, перед сомневающимися представал другой неоспоримый, устрашающий факт. Его глаза были абсолютно белыми, словно художник, рисовавший их, забыл добавить зрачок и радужную оболочку. Юное лицо Плутака, имевшее привлекательные правильные черты, становилось при этом мёртвым, словно у статуи. Тогда он торопливо отворачивался, натягивал свою повязку, и снова его щекам возвращался румянец, а губы расходились в мягкой, дружелюбной улыбке. Эта обезоруживающая улыбка в совокупности с его увечьем снимала всякие подозрения.

Передвигался Плутак осторожно и неуверенно, частенько натыкаясь на предметы. Болтавшиеся на нём лохмотья давали слабое представление о фигуре, но складывалось впечатление, что в его теле осталось так мало силы, что земля буквально тянет его к себе. Плутака частенько можно было встретить в Берложье, где всегда водилось много всякого сброда. В таких местах редко останавливались приличные люди или торговые караваны, и добыча там была невелика. Самое большее, на что приходилось рассчитывать карманному воришке, — серебряный, или как его называли в народе, крестовый, а чаще горсть медных монет. И всё же Плутаку удавалось заполучить улов и побогаче. А вот каким образом и где, никто из его потрёпанных жизнью приятелей не знал. На их расспросы слепец лишь улыбался и приговаривал: «Небеса зрения не дали, зато везением одарили».

Сколько Плутаку лет, откуда он взялся и чем жил раньше, никто не знал. В один день просто возник в углу таверны этот грязный оборванец со своей извечной повязкой, да так и прижился. Завсегдатаи его не обижали — над убогим грешно потешаться, путники не трогали, хозяйская дочка частенько приносила ему миску с остатками харчей. Эта полнокровная, розовощёкая девица испытывала к нему те нежные чувства, которыми женщины способны проникаться к жалким, беспомощным существам. По той же причине она порой приносила ему ведро с тёплой водой, помогала умыться, стирала его повязку, расчёсывала свалявшиеся каштановые пряди. Он говорил, что никогда не встречал человека добрее, и прижимал к своему лицу её загрубевшие от работы руки. Она краснела от такого внимания и смахивала невольную слезу жалости к этому вполне симпатичному, но пропащему бродяге. Ей удавалось привести его в относительный порядок, даже немного откормить, а потом Плутак исчезал на месяц или два и снова появлялся, всё такой же грязный, нечёсаный и исхудавший, каким был раньше.

В тот день она ещё ни разу не подходила к нему, занятая поручениями по кухне. Плутак давно проголодался и уже с нетерпением ждал миску похлёбки. Поэтому, когда на его плечо легла чья-то рука, он поначалу подумал, что это хозяйская дочка наконец принесла ему харчи. Подняв голову, он уловил лёгкий цветочный аромат, которого никогда раньше не встречал.

— Твоей жизни грозит опасность. Найди завтра здесь Брана и добейся, чтобы он взял тебя с собой, — зашептал женский голос рядом с его правым ухом. — Если не согласится, скажи ему «Агний Рун».

— Что? — не понял Плутак. — Кто здесь?

И всё исчезло: и аромат, и прикосновение, и ощущение лёгкого, как ветерок, присутствия странной незнакомки. На мгновение он замер, собираясь с мыслями и соображая, что за чудная встреча с ним приключилась. Но растерянность была быстро побеждена смыслом сказанных фраз. Кто бы сейчас к нему ни приходил, его пытались предупредить об одной важной вещи. Опасность! Более Плутак мешкать не стал, поднялся и заковылял к выходу, пробираясь между столов с посетителями.

Дело шло к вечеру, и Корп решил, что стоит остаться на постоялом дворе ночевать. Его спутница явно устала и была готова проспать много часов подряд, да и он сам был не прочь отдохнуть до утра. У хозяина оказалась в наличии свободная комната, за которую он спросил совсем небольшую сумму. Расплатившись с ним, Корп уже возвращался за Иолой, когда в проходе между столов на его плечо натолкнулся парнишка в грязной одежде и с повязкой на глазах. Он был ниже паладина на голову и почти в два раза тоньше, и потому отшатнулся от столкновения с телом, превосходившим по массе его собственное. Рассыпавшись в извинениях, он попятился к выходу. Корп было не придал этой случайности значения, лишь привычно провёл рукой по боку, на котором всегда висел кошелёк. Провёл и замер — кошелька на месте не было. Он быстро развернулся, но бродяги и след простыл, словно растворился в чаду харчевни.

Тем же вечером, но значительно позже, на пороге того же заведения появился Бран. Он вошёл первым, быстрым взглядом обвёл зал и кивнул Эднартайе, стоявшей за его спиной, приглашая следовать за ним. Они поспели как раз вовремя, потому что снаружи начал накрапывать дождь, и по отдалённым раскатам грома становилось ясно, что ночь будет ненастной. Посетителей было много, и свободных столов не осталось. Бран выбрал место и подсел к одному из больших столов, у края которого стояли две свободные табуретки.

Эднартайя, оглушённая и напуганная обилием спиртных запахов, криком множества глоток, тусклым светом, пробивавшимся от масляных ламп сквозь висевший в воздухе чад, сидела, плотно стиснув колени и прижав к себе руки. Бритый наголо здоровяк, вольно покачивавшийся на скрипучей хилой табуретке слева, обвёл её оценивающим взглядом и снова вернулся к разговору со своими приятелями. Бран в это время беседовал с подошедшей к нему дочкой хозяина. Она хотела узнать, что принести из еды и напитков, и стояла, опираясь одной рукой о стол, изогнувшись плавной дугой, будто прошедшей через всё её пышное тело. Не стесняясь, она заигрывала с гостем, отвечавшим ей шутками и улыбками. Эднартайя не обманывала себя на счёт Брана и прекрасно понимала, что его внешность и манера общения должны нравиться многим женщинам, но наблюдать за этим в действии ей вовсе не хотелось. Опустив взгляд, она стала рассматривать рисунок дерева столешницы.

Они поужинали в молчании: пытаться перекрикивать общий шум было сложно. Странник расплатился за ужин, переговорил с самим хозяином постоялого двора и сказал спутнице следовать за ним. Снаружи вовсю бушевала гроза. Прикрываясь плащами, они отвели лошадей в пристройку позади здания харчевни. На нижнем этаже располагалось стойло, лестница вела наверх, на сеновал.

— Мы будем спать здесь, — сообщил Бран, гася лампу. — Забирайся.

— Почему здесь?

— Нет свободных комнат. Но, поверь, ты не многое потеряла, кроме плохо выстиранных простыней и клопов.

— Клопов? — переспросила Эднартайя. — А тут?

— Здесь их нет. Тут только…

— Крыса! — она отшатнулась назад, услышав писк в сене, и натолкнулась на Брана, стоявшего за её спиной. — Прости, я, кажется, тебе на ногу наступила.

— Ничего. Насчёт крысы ты, конечно, преувеличила, зато мышь была польщена. Не бойся, она тебя не тронет, лезь.

Наверху ароматно пахло сухими травами и мелодично стучали капли дождя по крыше. Бран расстелил на сене два походных покрывала рядом и сразу же устроился на одном из них.

— Сидя очень неудобно спать, — заметил он, поглядывая на сумеречный силуэт девушки. — Оставь уже все эти условности и ложись. У нас впереди длинная дорога, и нужно учиться доверять друг другу.

— Здесь всё такое колючее, — пожаловалась она, но послушалась и легла на своё покрывало. — И умыться негде.

— Потерпи до утра. Я отведу тебя на озеро, там сможешь умыться, — пообещал ей Бран.

— Все постоялые дворы такие?

— Нет, конечно. Есть значительно лучше.

— А почему мы остановились на этом?

— Здесь меньше всего шансов встретить людей из Ордена, — пояснил он, прикрывая глаза.

— Они, действительно, так опасны для нас? — последовал очередной вопрос.

— Да, Эда. Очень, — Бран вздохнул и приподнялся на локте. — Мы с тобой должны быть осторожны. Вряд ли люди Ордена будут искать именно нас, но кто знает, что за приказы отдаёт им Приор. Пока мы не выберемся из подвластных ему земель, нужно оставаться начеку.

— Куда же мы едем? — спросила она.

— Я расскажу тебе чуть позже. В целях твоей безопасности. Просто поверь мне, — он снова лёг и, чуть помолчав, добавил, — ты сегодня отлично справилась. Прекрасно держишься в седле. Не знал, что ты такая ловкая наездница.

— Это благодаря отцу, — последовал её ответ. — Как думаешь, его посадили под арест?

— Не знаю, — протянул Бран. — Хотелось бы верить, что нет. И что я делаю всё это из соображений безопасности, а не настоящей угрозы.

Они оба замолчали. Дождь продолжал свою барабанную дробь. Внизу бархатно похрапывали лошади. Где-то в сене возилась польщённая мышь. Эднартайя улыбнулась этой шутке.

— Бран? — позвала она.

— Да?

— Как называется это место?

— Берложье, — он дотянулся до её руки и мягко сжал кончики тонких пальцев. — Отдыхай, завтра долгий день.

Глава 4. Берложье

Бран проснулся отдохнувшим и в прекрасном расположении духа. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь щели в двери сеновала, солнце уже давно встало. Снаружи была тишина. Обычно Берложье пустовало днём. Его посетители исчезали с восходом по своим неизвестным делам и снова собирались только к вечеру. Лишь редкие путники забредали сюда в дневные часы. Постоялый двор находился в стороне от дороги, укрытый от глаз непосвящённых лесом. Благодаря этому Хранители его ещё не нашли, и многие бродяги считали себя здесь в относительной безопасности.

Эднартайя спала к Брану спиной, завернувшись в край покрывала и натянув его почти до самой макушки так, что был виден только растрепавшийся пучок волос. Он не стал её беспокоить, тихо спустился вниз, переоделся в свою обычную походную одежду и отправился на разведку. Воздух ещё сохранял дождевую свежесть, и трава местами оставалась влажной. Бран умылся у колодца на заднем дворе и пошёл в харчевню. Посетителей не было, только хозяйская дочь расставляла чистую посуду по полкам. Странник был знаком с ней давно, и между ними установились лёгкие дружеские отношения, сдабриваемые приятным необязывающим флиртом.

— Как спалось, Бран? Сладко? — поинтересовалась она с улыбкой, брошенной через плечо.

— Жаловаться не приходится, — подмигнул он в ответ, присаживаясь к барной стойке.

— Налить тебе чего?

— Не нужно. А вот за сытный завтрак буду благодарен, — он положил на столешницу монету. — На двоих.

— Будет тебе завтрак, — пообещала она, продолжая заниматься своим делом. — Кто такая, эта твоя спутница?

— Ревнуешь?

— Ещё бы! Породу девицы, как породу лошади, сразу видно. И одета хорошо, хоть и просто, у меня-то глаз намётанный. Так кто она?

— Подруга, — сказал он. — Детства.

— Ах, Бран, все-то у тебя подруги. И ни одна не задерживается, — засмеялась она.

— Потому что с тобой ни одна не может сравниться, — улыбнулся странник. — Скажи мне, Скверный Даг в Берложье давно появлялся?

— Да вчера тут был. Покрутился, как обычно, и ушёл. Они на пару с Плутаком чем-то промышляли.

— И Плутак ушёл?

— Нет, утром видела его на заднем дворе. Должно быть, ошивается где-то поблизости, — она повернулась к нему и, облокотившись о столешницу, тихо добавила, — вчера к нам чудной гость пожаловал. По всему, так он из Ордена. С девчонкой рабыней. Ребята хотели ещё ночью с ним покончить, так отец велел не трогать. Гость за комнату заплатил и за ужин, решили ждать до утра. Ещё не спускался сегодня. А как проснётся, посмотрим, что за птица. На шпиона вроде бы и непохож, но кто знает.

— Хорошо, — коротко ответил Бран. — Буду к завтраку.

Когда он вернулся в стойло, Эднартайя уже проснулась и спустилась вниз. Ей удалось некоторым образом привести себя в порядок, поправить причёску и даже подготовить вещи для обещанного похода на озеро. Туда они и отправились.

Оно было маленькое и пряталось в перелеске совсем рядом с постоялым двором. Вода в нём оказалась холодной и совершенно чистой. Чтобы не мешать, Бран отправился побродить немного по окрестностям, оставив Эднартайю одну на берегу. К его возвращению она успела завершить свои утренние процедуры, и сидела у воды, довольная и румяная, расчёсывая распущенные волосы резным деревянным гребнем.

Бран сел напротив неё и умылся. Убрал с лица мокрыми руками волосы и посмотрел вверх, на макушки сосен, что стояли над ними.

— Хорошее утро, тихое такое, спокойное, — сказал он, переводя взгляд на девушку и любуясь тем, как утренний свет блестит на её вьющихся прядях, струящихся сквозь зубья гребня. — У тебя очень красивые волосы. Удивительно, за столько лет я ни разу не видел, как ты их распускаешь.

— Спасибо, — хихикнула она в ответ, выглядывая из-за водопада прядей.

— Что тебя позабавило?

— Я ведь тоже никогда не видела тебя таким, — ответила она, указав кивком на его одежду.

— Да, вот такой я настоящий, — улыбнулся он.

— В этом что-то есть. Если честно, ты всегда появлялся в доме отца каким-то уж слишком безупречным. Даже неловко себя чувствовала рядом с тобой.

— По мне, так всё было наоборот.

— Выходит, я тебя совсем не знаю, — она убрала волосы с лица, чтобы заплести их в косу, и теперь прямо смотрела на странника своими зелёными, словно лесная листва, смешливыми глазами. — Я считала, ты богатый человек с большими связями, который приезжает к отцу по каким-то важным делам…

— А оказалось, что я никому не известный нищий бродяга, — продолжил он её фразу, и Эднартайя засмеялась.

— Нет, что ты! Я не это имела в виду!

— Но в этом есть доля истины.

— Правда? — в глазах девушки появился интерес.

— Нет, — ответил Бран и вызвал новый прилив её смеха. Наконец, успокоившись, она стала закручивать получившуюся косу в пучок на затылке.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне правду? — поинтересовалась она. Странник задумчиво поджал губы, наблюдая за тем, как ловко её тонкие пальцы справляются с тяжёлыми волосами.

— Да, в тот день, когда ты перестанешь носить эти дурацкие причёски, — проговорил он с улыбкой.

— Как тебе хватает наглости мне такое говорить? — шутливо возмутилась девушка, уперев руки в бока.

— Зато я с тобой честен, — возразил Бран. — Слушай, хочу тебя предупредить. Впереди непростой путь. Нам будут встречаться разные люди. Не доверяй никому из них. Что бы ни случилось, что бы ни потребовалось, обращайся только ко мне. Поверь, я знаю достаточно о женщинах, чтобы найти решение любой задачи, которая может возникнуть в походе. И не стесняйся, правила приличия отходят на второй план перед успешностью мероприятия, которое мы затеяли.

— Хорошо, — согласно кивнула она, несколько смутившись от его прямоты.

— Выше нос, Эда, всё получится, — пообещал Бран. Он потянулся к ней и, слегка коснувшись подбородка, приподнял её лицо вверх. Эднартайя вскинула на него глаза в быстром взгляде и отвела их в сторону, ощутив неловкость от подобного интимного жеста. Бран встал и подал ей руку. — Идём, время завтракать и отправляться в путь.

У входа в стойло крутился какой-то нечёсаный бродяга в грязной одежде. Он то замирал, приседая и прислушиваясь, то осторожно по стенке подбирался ко входу, но заходить не решался и снова отступал на несколько шагов назад. Увидев его, Бран пронзительно свистнул, поджав губы, отчего Эднартайя испуганно вздрогнула. Свист заставил бродягу разом припасть к земле, словно сбил его с ног.

— Эй, Плутак, ты что тут забыл? — весело позвал странник.

— Бран! Это ты! — бродяга поднялся на ноги, и девушка увидела, что его глаза перевязаны старой тряпкой. — Я ищу тебя, дружище. Хозяйская дочка сказала, что ты обо мне спрашивал и должен быть здесь.

— Да, поговорить нужно.

— Согласен. Есть о чём. Может, и перекусим заодно, а то жрать охота, аж брюхо сводит.

— Только я не один, — предупредил Бран, видя, как меняется выражение лица девушки от манер Плутака. — Со мной спутница. Дочь Алвиса.

— Да ты что! Это та девица с убийственно сложным именем? По запаху она была так просто лакомый кусочек, — он засмеялся.

— Эднартайя её зовут, — проговорила девушка, глядя на него с явным негодованием. — И что-то не помню, чтобы мы раньше встречались.

— Бран, что ж ты молчишь, она уже здесь! То есть ты… Извини, сестрёнка, нехорошо вышло.

— Хватит прикидываться, что тебе стыдно. Идёмте, — прервал его Бран.

— Странное дело, — нахмурилась девушка, кивнув на здание таверны, к которой они направились. — Я была уверена вчера, что медведь на вывеске бодрствующий.

— Он с секретом. Сейчас увидишь, — пообещал странник.

Они подошли к столбу, на котором чуть заметно покачивалось деревянное полотно. Изображение выглядело потёртым, и зелёная плесень местами покрывала доски. Перед ними был спящий медведь, мирно свернувшийся вокруг пивной кружки. Но стоило зайти с другой стороны, там оказывалась другая картинка с бодрствующим зверем за столом.

— Так вот в чём дело! — восхитилась Эднартайя, попеременно разглядывая вывеску с обеих сторон.

— Когда ты подъезжаешь к постоялому двору, то один медведь встречает тебя и приглашает за стол, а когда уезжаешь — видишь спящего. Говорят, вывеска заговорённая. От вида бодрствующего мишки хочется пить, а от вида спящего тянет в сон и сильнее болит голова от похмелья, — посмеиваясь, рассказывал Бран. — Так что хочется вернуться в таверну.

— И правда, — Эднартайя с трудом сдержала зевок, прикрыв рот ладонью.

— Вот и отлично, а то я уже умираю с голоду, хоть медведя и не вижу. Давайте вернёмся и что-то закажем, — вставил фразу слепой.

Не было такого случая, чтобы Плутак отказался поесть за чужой счёт. Этот раз не стал исключением. Он довольно устроился за столом в ожидании своей тарелки. Глядя на его грязные руки, Эднартайя гадала, сколько времени он их не мыл.

— Где твой подельник? — спросил Бран, пока они ждали еду.

— Ты это про кого?

— Сам знаешь, — в зале находилось несколько человек, с которыми странник был знаком и которым не хотел озвучивать свои планы.

— Так, как обычно. Где ему ещё быть? А зачем он тебе понадобился?

— Дело есть, — коротко ответил Бран.

— Ты никак про Перебежчиков хочешь у него спросить? — проговорил Плутак тише. — Я угадал? Слушай, Бран, я тебе помогу его найти, только возьми меня с собой.

— Куда это?

— А вот куда едешь.

— Кто тебе сказал, что я куда-то еду? — поинтересовался странник. Слепой немного помялся.

— Дело такое странное вчера со мной случилось. Поверишь или нет, ни капли на языке не было. Сижу я в углу, жду харчей, и вдруг чувствую, подходит ко мне девушка. Пахла она, как весенний сад в цвету, никогда её запаха раньше не встречал. Подходит и шепчет, что я должен найти тебя и упросить взять с собой, а иначе мне конец.

— Нелепая история, — заметил Бран. В этот момент хозяйская дочка принесла им тарелки и расставила их на столе.

— Она предупредила, что ты не поверишь, — сказал слепой, дождавшись её ухода. — И просила в таком случае тебе сказать следующее: Агний Рун.

— Что? — нахмурился странник. Он быстро взглянул на Эднартайю и увидел на её лице изумление. — Что ты об этом знаешь?

— Ничего, — ответил Плутак. — Так мне велено было тебе сказать. Я пытался её расспросить, но она сразу же исчезла.

— Ладно, — немного подумав, сказал Бран, и девушку удивило, как легко он согласился. — Поедем вместе. Переговорим с Дагом, а там будет видно.

— Ты! — это яростное восклицание прозвучало так неожиданно, что все трое обернулись.

К ним через зал быстро шёл человек. Он был высоким, широким в плечах, и не оставалось никакого сомнения, что он обладал большой физической силой. Его стремительное приближение и решительный вид уже сами по себе внушали угрозу.

— Я? — удивился странник, вставая.

— Отойду ненадолго, — пробубнил Плутак и полез под стол.

— Стой, вор! — крикнул незнакомец. — Второй раз не уйдёшь!

— Эй, притормози, — вмешался Бран, вставая у него на пути.

Его не смутили ни настрой этого человека, ни внушительные габариты. Эднартайя выбралась из-за стола и попятилась, инстинктивно пытаясь отойти на безопасное расстояние.

— Ты кто такой? — надменно спросил незнакомец.

— Это не имеет особого значения. Чем тебе не угодил мой товарищ? Я думаю, мы сможем договориться, — спокойно произнёс странник, держа руки раскрытыми ладонями вверх.

— Твой товарищ стащил мой кошелёк! И раз на то пошло, потрудись-ка вернуть мне его.

— Стащил? Он? Да парнишка слепой как крот! Как он что-то мог у тебя стащить? Он и собственных рук не видит.

— Да, только это не мешает ему воровать. Говорить тут не о чем, пусть вернёт, иначе я с него шкуру спущу, — пообещал незнакомец.

— Калек трогать к беде.

— Я не суеверен, — незнакомец откинул полу плаща и вынул из ножен меч. — И деньги свои верну, так что не стой у меня на пути.

— Убери меч, — уже не дружественным, но жёстким и холодным тоном потребовал Бран. — И обернись, если не хочешь умереть на месте.

Здоровяк замер, а потом медленно посмотрел через плечо. За его спиной стояли, вооружённые клинками, посетители таверны. Их было четверо, не считая хозяина и самого Брана.

— Нет, Праткорп, стой, — прозвучал девичий голос, и в следующее мгновение появилась сама его обладательница.

Она бесстрашно юркнула между собравшимися и встала возле здоровяка. Её маленькая ладошка коснулась его меча.

— Иола, не лезь, — пробурчал незнакомец, явно смутившись её появлением. Она обратила к Брану своё лицо, разрисованное синей краской.

— Не надо, — проговорила девушка. — Не убивать!

— Даже твоя девчонка понимает, что у тебя никаких шансов, — сказал один из завсегдатаев и довольно засмеялся.

Незнакомец раздосадовано бросил меч на пол и поднял руки. Странник внимательно разглядывал его. На нём была простая серая одежда из грубой, но крепкой ткани, поверх — лёгкая кольчуга, хорошо подогнанная по фигуре, подпоясанная добротным кожаным ремнём, на ногах совсем новые сапоги.

— Что ты здесь забыл, паладин? — спросил его Бран и посмотрел на людей с мечами. Они ждали ответа, готовые в любой момент пустить оружие в действие.

— Остановился переночевать, — пробурчал здоровяк.

— А чего не поехал на один из ваших орденских постоялых дворов?

— Далеко были. В чём проблема, я за постой заплатил.

— В том, что ты теперь приведёшь сюда своих братьев, раз разнюхал дорогу, — ответил хозяин Берложья.

— Не затем я тут, — проговорил паладин, обернувшись к нему, а потом снова посмотрел на Брана. — Сестру я свою ищу. Пропала она. Нужно было переночевать, вот и остановился здесь. И если бы не твой товарищ, уже убрался бы отсюда.

Бран оглянулся на Плутака, прятавшегося под столом, нагнулся и вытащил его оттуда.

— Бран, ты что творишь! Он убьёт меня! — вопил слепой.

— Значит, всё-таки поделом, — ответил странник жёстко, — раз так боишься. Но сначала я хочу разобраться. Так, говоришь, он кошелёк украл?

— Да, вчера вечером я и моя спутница ужинали здесь. Твой товарищ, как ты его называешь, столкнулся со мной в проходе и срезал кошелёк. Это был он, моя спутница может подтвердить, — ответил человек из Ордена. — Мне незачем лгать, я обманом не промышляю. Но там были все мои деньги за небольшим исключением.

— Придётся, Плутак, вернуть кошелёк, — сказал странник.

— Не могу, — промямлил слепой.

— Это ещё почему?

— Так если бы он у меня был! Сам можешь догадаться, у кого он теперь. Я малость задолжал ему, — признался Плутак, намекая на свои дела со Скверным Дагом. Бран с силой усадил его на стул.

— Давай переговорим с тобой в сторонке, паладин. А твоя спутница может пока посидеть за нашим столом, — предложил странник и кивнул хозяину таверны.

Тот немного помедлил и подал знак людям убрать оружие. Они стали расходиться по своим местам, но с явной неохотой и продолжая посматривать на здоровяка.

— Как тебя зовут? — спросил Бран, когда они сели за отдельный стол в углу.

Иола, Плутак и Эднартайя сидели вместе за тем столом, где они перед тем завтракали. Девушки беспокойно переглядывались.

— Брат Корп, я — паладин Ордена Хранителей Чистой Веры, — ответил тот гордо.

— Будем знакомы, я — Бран. И я тот, кто готов поверить тебе. В отличие от тех ребят с мечами. Они хоть и убрали их сейчас, но вряд ли отпустят тебя живым отсюда. Поэтому, если хочешь выбраться, ответь мне честно на несколько вопросов.

— С чего мне верить такому, как ты?

— У тебя нет вариантов, паладин, — пояснил странник. — Ты выбрал очень неудачное место для ночлега. И тебе невероятно повезло, что до сих пор ты не валяешься в канаве. Давай к делу. Кто твоя пропавшая сестра и почему ты ищешь её здесь?

— Кара, она мирская, — сдался брат Корп. — Пропала накануне пострига. Я уже многих людей расспросил, но никто не видел девушки, похожей на неё. Ходят слухи, что в этих краях снуют Перебежчики, и её могли завербовать к ним.

— Есть такие слухи, — согласился Бран. — И как ты собираешься искать её дальше? Никто не станет говорить с человеком из Ордена о Перебежчиках.

Паладин молчал и нахмурился.

— Ещё вопрос. Кто твоя спутница? Ещё одна твоя сестра? — в вопросе звучала нескрываемая ирония, но брат Корп проигнорировал её.

— Пленница. Я выкупил её на одном невольничем рынке. Она что-то говорит о людях с юга, какой-то реке, крыльях. Ересь всякая, — он помолчал и добавил. — Это из-за неё я здесь. Ни в какое угодное Ордену место я не смог бы повезти её.

— Понимаю, — согласился Бран, искоса посматривая на Иолу. — И куда ты её везёшь?

— Я пока не знаю, нужно её где-то устроить, но лучше, чем женский монастырь, я места не придумал.

— Да, хорошенькое место для девушки, из одного рабства в другое, — усмехнулся странник.

— Монастырь — хорошее, надёжное место. И потом, везти её с собой я тоже не могу. Я тороплюсь. У меня всего месяц времени.

— Не густо, — отметил Бран. — Мало времени, мало информации и, как я понимаю, теперь совсем нет денег. Сколько было в твоём кошельке?

— Двести.

— Небогато, — отметил странник. Он внимательно посмотрел на собеседника, взвешивая все шансы.

— Я тебе помогу, — проговорил он, приняв решение. — Попробуем вернуть твой кошелёк и, возможно, выяснить что-то насчёт твоей сестры.

— Зачем тебе такая морока? — удивился паладин. — Что ты хочешь взамен?

— Сто крестовых, — быстро проговорил Бран. — Отдашь, когда вернём их тебе.

— Что ж, по рукам, — согласился тот. — И где мы всё это станем искать?

— Есть одно местечко, в дне пути отсюда. Мы отправляемся сразу после завтрака. Хочу только предупредить, что тебе стоит переодеться. Твои казённые сапоги и эта кольчуга выдают тебя с головой. Здесь, в Берложье, люди ещё ничего, но вот дальше не стоит оставаться в таком облачении. Да и твоей спутнице стоит найти что-нибудь поприличнее. Девушка в старье вместе с вооружённым человеком из Ордена производит неоднозначное впечатление. Не говоря уже о её рисунках на лице. Для вас же будет лучше, если вы будете казаться двумя обычными путниками.

— На что я куплю ей обновки?

— Я тебе одолжу, — он посмотрел на собеседника и, понизив голос, добавил, — не хочу лишних проблем из-за вас двоих.

Узнав о том, что паладин и его спутница теперь составят им компанию в пути, Плутак был вне себя. Он долго просил, а потом и умолял Брана отказаться от такой затеи. Он уверял, что бешеный здоровяк, как он называл брата Корпа, обязательно попытается его убить, а потом, разумеется, предаст и самого Брана. Он очень убедительно приводил доводы, отчего не стоит доверять людям из Ордена. И, несомненно, был прав, но странник оставался непреклонен. Они отправлялись все вместе в Холодный Ручей, небольшое поселение, где часто бывал Скверный Даг. На постоялом дворе, который находился там, у Дага имелись какие-то связи и какие-то дела. Сам он был из тех людей, чьих знакомых не пересчитать. Говорили, что он даже водит дружбу с кем-то из Перебежчиков.

Перебежчики — это слово уже несколько лет было у многих на устах. Болтали, что в лесах у них есть самая настоящая крепость, что найти их самому нет никакой возможности. Говорили, они помогают желающим выйти из земель Ордена на восток через горные перевалы, опасные не только крутыми склонами, камнепадами, хищными зверями, но и отрядами Ордена, охраняющими эти переходы. Шептались, главарь у них — суровый старый следопыт, соглашающийся помогать не каждому и далеко не бесплатно. Те же, кому он отказывал, бесследно исчезали. В общем, много ещё чего слышал об этом Бран, но ни разу не встречал человека, который признался бы, что знаком с кем-то из Перебежчиков в лицо. Он подозревал, что эти люди попросту таились, и он не добился бы правды даже сейчас, отправившись к Волчьему Хребту. Именно поэтому появление паладина с его историей о пропавшей сестре показалось страннику особенно значимым. Интуиция говорила Брану, что судьба даёт ему в руки путеводную нить, за которую непременно нужно ухватиться.

Прежде чем отправиться в дорогу, он улучил момент и отвёл Эднартайю в сторонку для разговора.

— Эда, все эти люди, что поедут с нами, не должны знать, что произошло в доме твоего отца и какая у нас с тобой цель, — предупредил он шёпотом.

— Зачем они едут с нами? — спросила она в ответ. — Этот странный господин. Я думала, мы избегаем людей из Ордена. Почему ты взял его с собой?

— Так нужно, он может помочь нам.

— А Плутак? Кто он такой?

— Его однажды нашёл твой отец. Раненого. Рядом с вашим домом. С тех пор мы оба пытались помогать ему, чем могли. Из-за слепоты он не может позаботиться о себе, — пояснил Бран. — Но несмотря на наше давнее знакомство и ему не следует доверять. Плутак — мошенник и вор.

— И ты тоже берёшь его с собой! — удивилась она. — Я слышала, как он сказал тебе «Агний Рун». Что это?

— Наш условный знак с твоим отцом, — коротко ответил Бран. — Тебе приходилось слышать это раньше?

— Не думаю, — неуверенно произнесла Эднартайя, хотя сильно сомневалась в собственных словах.

Глава 5. Холодный ручей

После завтрака, который с учётом всех событий закончился позже запланированного, они выдвинулись в путь. Лошадей у них было три. Плутак ехал вместе с Браном, поскольку самостоятельно верхом не мог передвигаться, Иола — с паладином, а Эднартайя сама на собственной лошади.

Перед отправкой они купили у хозяина постоялого двора одежду для брата Корпа и его спутницы. Он всегда держал кое-какие вещи на продажу, зная, что время от времени на них возникает спрос. К нему порой приходили люди, выбравшиеся из самых разных передряг. Некоторые из этих передряг имели свойство весьма разрушительно действовать на облачение.

Платье и плащ для девушки и сапоги с курткой для Корпа обошлись недорого. Всё было сшито из простых тканей, но на совесть, а главное, иогла Иоле привести в порядок волосы и заплела их в аккуратную и даже замысловатую косу. Скрыть её причудливые рисунки на лице, к сожалению, не было никакой возможности, поэтому девушку попросили прятаться под капюшоном плаща в присутствии посторонних.

Первый день пути прошёл гладко. Погода стояла солнечная и тёплая, ехали они по лесным дорожкам, которые местами и вовсе превращались в оленьи тропы. Бран не торопил своих спутников, поскольку не был уверен в способности девушек переносить долгий путь. Временами они спешивались и шли, чтобы размяться и дать лошадям небольшую передышку. Через примерно равные промежутки времени делали привалы, тогда Плутак оживлялся и начинал рассказывать разные смешные истории, которые, однако, никого особенно не веселили. Бран беззаботно устраивался у какого-нибудь дерева и отдыхал, прикрыв глаза, Эднартайя погружалась в задумчивость, Корп сурово молчал, а Иола хоть и слушала, но почти не реагировала. Она всюду следовала за паладином, словно тень, старалась держаться рядом и внимательно наблюдала за всем, что он делал. На привалах она устраивалась возле него, только по его команде поднималась и послушно исполняла все его указания.

Поскольку путь их начался почти в полуденное время, он оказался непродолжительным. Когда солнце стало садиться, Бран нашёл место для ночлега. На небольшой поляне они развели костёр и поужинали. Ночью договорились дежурить по очереди, сначала Бран, затем Корп. Дождавшись, когда все улягутся, странник затушил огонь.

— Это ещё зачем? — удивился паладин.

— В этих местах полно лихого народа. Нам не стоит привлекать его внимание, — пояснил он.

Эднартайя некоторое время прислушивалась к недовольному ворчанию паладина насчёт огня, но потом задремала. Та ночь пролетела для неё незаметно. Казалось, прошло всего лишь мгновение, как уже наступило утро. Для Эднартайи проснуться в предрассветных сумерках было чем-то совершенно непривычным. Она ощущала себя всё такой же уставшей, как и накануне вечером, но заснуть снова у неё не вышло. Её спутники ещё спали, паладин, дежуривший в это время, занимался разведением огня. Девушка собрала постель, умылась водой из фляги и подошла к нему.

— Доброе утро. Можно сесть у огня? — спросила она. Брат Корп кивнул, не поднимая глаз. Утренняя сырость пробирала насквозь, и Эднартайя благодарно подставила ладони теплу костра. — Мне нужно называть тебя «брат Корп»? Или просто по имени?

— Лучше братом, так принято в Ордене.

— Давно ты служишь?

— Скоро двенадцать лет тому будет, — он посмотрел на собеседницу и нашёл в её взгляде неподдельный интерес.

— А как вышло, что ты попал в Орден?

Корп рассказал, что его отец, некогда бедный человек, пришёл однажды в Орден просить милостыни. Настоятель выслушал его и дал небольшой участок земли в орденских владениях, на котором отец Корпа выстроил ферму. Ежегодно он отдавал часть урожая в Орден, а также в счёт долга пообещал, что дети, которые появятся у него и его жены на свет, по достижению шестнадцати лет также будут принадлежать Ордену.

Всего их родилось трое: Корп и две его сестры. Жили они хорошо, хоть и небогато. Орден никогда лишнего у них не брал, охранял земли от бандитов и, в общем, ничего, кроме блага, семья фермера от него не видела. Как и было оговорено, когда Корпу исполнилось шестнадцать, отец отвёл его в Орден, где крепкого и сильного юношу отдали в солдаты. Его учили военному ремеслу и законам мира, какими их определил Всевышний. По прошествии пяти лет ему был присвоен ранг паладина — рыцаря-аскета, отрёкшегося от всего мирского, пожизненно состоящего на службе Ордена Хранителей Чистой Веры и беспрекословно исполняющего его волю.

Раз в год он возвращался в родительский дом, чтобы навестить семью. В каждый приезд Кара, младшая из сестёр, встречала его с особой искренней нежностью. Общение с ней давало ему столько тепла, что большую часть времени Корп стремился провести именно в её компании.

И вот последний его приезд был омрачён новостью об исчезновении Кары. Её старшая сестра на тот момент уже приняла монашеский постриг, и девушку тоже готовили к вступлению на путь служения Ордену. Кара никак не выдавала своих намерений, и потому случившееся стало для членов семьи тяжёлым ударом. Корп часто вспоминал младшую сестру и гадал теперь, где она и жива ли вообще.

Эднартайя слушала внимательно, задавала вопросы, сочувственно кивала. Корпу ещё никогда не приходилось говорить с кем-то вот так открыто. Он испытывал совершенно новые для себя чувства дружеского расположения и симпатии к едва ли знакомому человеку.

— А что же ты? Куда направляешься? — спросил он в свою очередь.

— Мы путешествуем, — сказала она, ощутив некоторую неуверенность в себе. Они так и не договорились о том, что следует отвечать на подобные вопросы. — С Браном.

— Он тебя охраняет?

— Да, именно, — обрадовалась Эднартайя. — Он — мой проводник. Так распорядился отец. Алвис его имя.

— Я знаю поместье твоего отца. Его уважают в Ордене за добропорядочность, — ответил Корп. — Но мне никогда не доводилось встречать лично ни его самого, ни членов его семьи, так что извини, не признал тебя.

— Я этого и не ждала, — она улыбнулась, хотя слова паладина вызвали в ней беспокойство.

Эднартайя гадала, что же мог такого сделать её отец, если отношение Ордена к нему так изменилось.

— Опасный маршрут выбрал твой проводник, — заметил паладин. — Почему он не едет большими дорогами?

— Что за болтовня с утра пораньше, всех уже разбудили! — стал возмущаться Плутак, прервав их диалог и освободив Эднартайю таким образом от необходимости отвечать.

В тот день они двигались значительно быстрее. Солнце не успело ослабить послеполуденного жара, когда они въехали в небольшой городок, один из многих подобных ему и ничем особенным не отличающихся. С восточной его окраины можно было видеть, как над макушками дальних лесов возвышаются в голубоватой дымке снежные пики Предела.

Они спешно отправились в таверну, на пороге которой разделились. Бран попросил Корпа провести девушек внутрь и занять стол, находящийся в самом удалённом углу. Паладин выполнил его просьбу в точности. Втроём они устроились за тесным столом, загороженным от остального зала лестницей. Тем не менее Эднартайя со своего места могла наблюдать за посетителями. Дородная служанка как раз принесла им напитки, когда на пороге появились Бран и Плутак.

Девушка видела, как странник вошёл в закопчённый зал, быстро осмотрелся и стал пробираться между близко стоящими друг к другу столами к одному из посетителей. Им был молодой мужчина, прилично и чисто одетый. Бран подошёл к нему, что-то проговорил и сел напротив, при этом не забыв ловко подставить табурет и Плутаку. Между ними завязался разговор.

Со стороны судить о теме разговора было крайне сложно. Лица собеседников оставались спокойными. Потом на какое-то время они замолчали, и Скверный Даг наклонился к столешнице, словно увидел в своей тарелке что-то весьма его взволновавшее. Бран толкнул Плутака в плечо, и тот зашарил руками по столу, а потом и вовсе нагнулся вниз под столешницу, но тут же снова вынырнул. Ужинавший вернулся к трапезе, а странник теперь выглядел довольным, но уходить не торопился. Они побеседовали ещё немного всё в той же лёгкой манере. Наконец, Бран поднялся и, кивнув на прощание собеседнику, отправился искать своих компаньонов. Плутак следовал за ним, стараясь не отставать.

— Опусти руку под стол, — сказал странник паладину, когда они вместе со слепым сели за стол. Брат Корп выполнил требование, и на его ладонь тут же лёг знакомый на ощупь кожаный кошелёк, правда, заметно полегчавший.

— Мне кажется, тут не всё, — заметил он.

— Да, я предполагаю, около сотни, — ответил Бран. — Может, чуть меньше.

— А остальные?

— Будем считать, ты заплатил Дагу за одну услугу.

— Какую ещё услугу?

— Сейчас ты допьёшь своё пиво, и мы выйдем с тобой подышать воздухом. Снаружи нас будет ждать человек, который вербует людей для Перебежчиков, и который наверняка видел твою сестру, — довольно объявил Бран.

— И это за сотню? — возмутился паладин.

— Украденные деньги всё равно что потерянные, — напомнил странник. — У тебя не было бы и этого, если бы не я. Тем более что не Даг их стащил.

— Тогда как он согласился их вернуть?

— Он мне должен, — коротко ответил Бран. — Так что, ты идёшь со мной или будешь и дальше сидеть и ныть?

— Идём, — сдался брат Корп.

— Хорошо. Учти, ты — мой приятель, который ищет свою пропавшую сестру. Думаю, тебе понятно, что занят ты исключительно мирскими делами.

Судя по виду брата Корпа, у него ещё имелись доводы, но Бран не собирался их выслушивать. Просто поднялся из-за стола и проследовал к выходу. Паладину ничего не оставалось, как отправиться за ним. В конце концов, деньги были уже заплачены, и было бы глупо их просто потерять.

Пока они ждали в назначенном месте человека, о котором говорил Скверный Даг, погода успела поменяться. Набежали тучи, и ясный тёплый вечер превратился в мрачное преддверие грозовой ночи. Странник уже стал подумывать, что стоит поискать какое-то более укромное место, пока не начался дождь и не застал их врасплох, когда в сумеречном свете появился мужчина. Он приблизился, приветливо кивнул и сделал жест, приглашая следовать за ним. Они прошли в сторону от таверны и остановились под навесом стойла при местной кузне. Здесь было безлюдно и тихо. Провожатый встал так, что тень полностью скрыла его лицо.

— Кого ищете? — без эмоций спросил незнакомец. Бран посмотрел на паладина, ожидая, что тот начнёт говорить. Но последний почему-то молчал и пауза затягивалась.

— Сестра моего друга пропала. Зовут Кара, — ответил странник.

— Очень редкое имя, — иронично заметил собеседник. — Что-нибудь более запоминающееся у неё было?

Наконец, в разговор вступил Корп и принялся описывать внешность своей сестры. Он подробно обрисовал черты её лица, цвет глаз, волос, манеру говорить и даже попытался предположить сроки, в которые она могла бы появиться в стане Перебежчиков.

— Похоже на Кайлу. И по времени подходит, и по описанию внешности. Мы встретили её на дороге, в этих землях. Опасное занятие для девушки — бродить в одиночку в наши дни. Хотя с таким твёрдым характером и подобной решительностью это предприятие становится вдвое менее опасным, — незнакомец тихо рассмеялся. — Она нам прямо заявила, что искала именно нас, знает, кто мы и собирается добраться до лагеря в нашей компании или самостоятельно. Денег у неё было всего-то на пару Крестовых общим счётом медяков. Само собой, мы ничего с неё не взяли и отправили с нашими людьми в лагерь. Сейчас она уже должна быть там.

— Как бы нам увидеться с ней? — спросил Бран.

— Да пожалуй, никак, если только вы не собираетесь насовсем остаться в лагере или махнуть на ту сторону.

— Положим, именно это у нас в планах и есть.

— А ты в курсе, что это путь в один конец? — спросил таинственный собеседник.

— Я в курсе, что ваши люди для каждого назначают свою цену за преодоление Предела и никогда не дают никаких гарантий. И меня это вполне устраивает, — ответил Бран.

— Ну что ж, хорошо. Завтра со вторыми петухами буду ждать вас на этом самом месте. Расскажу, где можно встретить наших патрульных. Они проведут вас в лагерь, а оттуда уже поведут к Пределу. Если, конечно, сможете с ними договориться.

— Сможем, — сказал странник.

Они стали расходиться, и брат Корп пошёл впереди. Связной быстрым движением поймал Брана за рукав куртки и, удержав на мгновение, тихо произнёс скороговоркой: «На заре придёшь один, захвати карту, если имеется».

Они вернулись в таверну, чтобы расположиться на ночлег. В зале постояльцев осталось немного, но хозяин заверил их, что свободных комнат нет. Было это правдой или он преследовал какие-то свои цели, осталось неизвестным. Однако, он посоветовал им дом на окраине, хозяева которого охотно пускали к себе за небольшую плату. Туда Бран и повёл свою компанию.

Дом оказался маленький и старый. Владела им пожилая супружеская пара. Комната для гостей у них была одна, зато при доме имелась баня, которую хозяин охотно согласился растопить. Девушки заняли её первыми и пропали там надолго. Вернулись они довольными, благоухающими свежестью и словно преображёнными.

Когда настала очередь мужчин, Плутак так долго упирался, что Брану пришлось его буквально силой тащить в баню. Корп отправился молча, но особенного энтузиазма тоже по этому поводу не проявил. Он явно смущался, был скован и хмур, в отличие от странника, который с удовольствием устроился на лавке, предоставив пару возможность хорошенько прогреть и расслабить уставшие мышцы. При этом он искоса посматривал за Плутаком, давая ему команды не халтурить. «Натирайся получше, а то не позволю тебе рядом с девушками лечь», — посмеиваясь, говорил он. При этих шутках паладин начинал недовольно сопеть и ещё больше хмуриться. Бран не мог не замечать этого, но демонстративно не обращал внимания и продолжал шутить в том же духе.

По возвращении в дом они обнаружили, что девушки не ложились и сидели вместе со старухой-хозяйкой за столом. Вид у них был серьёзный и загадочный, на столешнице перед ними был расстелен цветастый платок, на котором в хаотичном порядке лежали некие деревянные кругляши, с вырезанными на них символами. Все три женщины были так поглощены рассматриванием оных, что не обратили никакого внимания на вошедших.

— Это решение для тебя, как перекрёсток дорог, девочка, — сказала старуха, поднимая взгляд на Эднартайю. — Оно в любом случае всё в твоей жизни перевернёт, и однозначно правильного варианта тут нет. Выберешь его — тебя ждёт много переживаний, не выберешь — будешь всю жизнь жалеть и вспоминать.

— Ого, да это же руны, — вмешался Бран, глядя на стол. Хозяйка взглянула на него и быстро сгребла кругляши в мешок.

— Бросить для тебя? — спросила она, перемешивая их.

— Давай, — живо согласился он и подсел к столу. Паладин с демонстративно недовольным видом прошёл мимо них в угол, где были сложены матрасы для сна, и стал устраиваться.

— В тебе много силы, — сказала хозяйка, глядя на рассыпанные по столу руны. — Только ты боишься её. Да, в тебе сидит большой страх. Он мешает и в ближайшем будущем станет для тебя серьёзным препятствием.

— Это и без богохульных этих деревяшек ясно, — тихо пробурчал брат Корп в своём углу.

— И всё? — удивился Бран с весёлой улыбкой. — А как же про любовь рассказать?

— А тут про неё ни слова, — серьёзно ответила женщина. — О какой любви может быть речь, когда ты ни о чём другом думать не можешь, кроме как о своём страхе.

— Как-то не слишком весело, — заметил Плутак. — Может, лучше мне?

— Садись, — согласилась старуха. Она снова собрала кругляши и повторила свои действия с ними. Брат Корп из своего угла смотрел, как хозяйка, словно хищная птица над добычей, нависает над столешницей, как она пристально всматривается в маленькие деревянные фигурки, и ему было не по себе. Будто это его судьба сейчас зависела от её слов и решалась. В конце концов он не выдержал и отвернулся к стенке. Старуха долго вглядывалась в выпавшие руны, хмурилась, доставала ещё, снова вглядывалась. Наконец, она просто собрала их в мешочек, крепко его завязала и забрала со стола скатерть. — Береги себя.

С этими словами она вышла из комнаты, оставив молодых людей в некотором недоумении.

— Суровая дама, — произнёс Бран после минутного молчания. — Иола, а тебе она что сказала?

— Иола тут единственная, кому пообещали любовь, — ответила Эднартайя с усмешкой.

— Ну хоть кому-то что-то хорошее перепало, — хмыкнул странник. — Ладно, девчонки, не принимайте близко к сердцу, это всё байки. Никто, кроме вас самих, не может вашу жизнь устроить. Давайте лучше ложиться спать. Завтра снова ранний подъём.

И хотя все они охотно согласились со словами Брана, на душе у каждого остался неприятный осадок. Больше они не шутили и даже не разговаривали друг с другом, быстро постелили себе и легли.

Лес гудел тревожно под порывами ветра, шумела листва, трещали сучья и ветки, скрипели могучие стволы. Он словно дышал, перешёптывался. Слушая его ночную песнь, Эднартайя всё глубже зарывалась под покрывало. Ещё пару дней назад её жизнь была такой простой и понятной, её окружали знакомые любимые ею люди, и весь мир словно улыбался ей. А теперь она находилась далеко от дома, в компании проходимцев и бродяг. Слева от неё, завернувшись в покрывало по самые уши, спала Иола. Эта странная молчаливая девушка, из которой и слова не вытянуть, как ни пытайся. Справа, заложив руку за голову, спокойно спал Бран. Сейчас он казался ей совсем незнакомым и чужим, словно она никогда его раньше не знала.

Эднартайя приподнялась, чтобы посмотреть на него, но её внимание отвлекло какое-то движение за окном, ставни которого так и оставили на ночь распахнутыми навстречу лесу. Эднартайя бросила взгляд на оконный проём и чуть было не вскрикнула от ужаса. Там, снаружи ей почудился тёмный силуэт. Ещё мгновение, и его не стало. Девушка быстро легла и по примеру Иолы натянула покрывало до самых ушей. Дрожа от страха, она пыталась думать о том, что в доме как минимум два человека, которые не дадут её в обиду, что всё это ночные миражи и глупые видения. Так, успокаивая себя, она и задремала.

Корп долго ворочался с боку на бок. Он был так возмущён и раздражён, что сон никак не шёл к нему. Приходилось делить крышу не только с разбойниками и ворами, но ещё и с отвратительными святотатцами, оскорблявшими самого Всевышнего своими гнусными попытками заглянуть в его планы. Но постепенно праведный гнев стал отступать, освобождая место сну, и Корп увидел её. Она явилась ему такой, какой он встретил её в последний раз. Нежное юное лицо, светлое и чистое, в обрамлении вьющихся каштановых волос выражало тревогу и тоску, и во всей её небольшой фигурке, такой стройной и статной, натянутой струной звенело едва сдерживаемое напряжение. «Братишка, не бросай меня, мне так плохо! Так плохо! Не бросай, умоляю, у меня больше никого нет», — проговорила она со слезами. «Кара!» — позвал паладин и проснулся от звука собственного голоса.

За окном была глубокая ночь, шумел дождь, в доме все спали. Он лежал, слушая, как снаружи шлёпают по лужам капли. Слушал и ждал, пока успокоится разбушевавшееся сердце. И вдруг до него донёсся голос, повторявший его имя. Этот голос он не спутал бы ни с каким другим, тем более что лишь мгновение назад слышал его во сне. Паладин быстро выбрался из-под покрывала, встал и, подойдя к окну, выглянул в темноту ночи. Но стоило ему это всё проделать, как голос умолк, и всё, что он мог услышать, это шум леса и всё тот же шёпот дождя.

— Праткорп, что такое? — тихо позвала его Иола. Она сидела на своей постели, вглядываясь в смутный силуэт паладина на фоне окна. Он посмотрел на неё и на мгновение замер, когда в её чертах ему померещился образ Кары, его сёстры.

— Иола? — неуверенно произнёс он.

— Да, — отозвалась девушка. Морок рассеялся, и паладин облегчённо вздохнул. Он подошёл и присел рядом с ней. — Особый сон?

— Особый сон? — переспросил он.

— Да, сон, важный, видишь знаки, люди, что будет, — пояснила она.

— Возможно, — паладин потёр лицо руками. — Непростая ночь.

— Всё хорошо, Праткорп, — сказала Иола. Её маленькая тёплая рука легла на его запястье. Паладин ощутил, как от этого прикосновения по его спине пробежала огненная волна, поднялась к голове и жаром разлилась по щекам.

— Спасибо, но ты лучше спи, нам ещё ехать, далеко, — невпопад проговорил он и, не решаясь прикасаться к её руке, осторожно высвободился и вернулся на своё спальное место. После этого он снова долгое время не мог уснуть, но теперь уже по другой причине. Он всё прислушивался, пытаясь уловить дыхание Иолы и понять, спит ли она. Его тешила мысль, что, быть может, ей тоже не спится, и она думает об этом мгновении, вдруг невероятным образом соединившем их.

Отец Кверн по своему обыкновению работал до позднего часа. Он планировал покончить с делами и сразу же отправиться на ночную мессу, которую было невозможно представить без его присутствия. И хотя за его плечами остался длинный день, никакой усталости он не ощущал. Он уже привык чувствовать себя в гуще событий, привык, что такое количество вопросов ожидало именно его решения, что столько судеб зависело от него. Ему не составляло труда заниматься несколькими задачами одновременно. Его память была в прекрасной форме, а внимательности оставалось только позавидовать. Вот и сейчас, читая свиток, он краем глаза заметил смутное движение тени в дальнем конце комнаты. Приор отложил свиток и поднял голову.

— Чем обязан незваному гостю? — поинтересовался он невозмутимым тоном. Посетитель сделал шаг вперёд и показался в слабом круге света от настольной лампы. Приор позволил себе чуть заметную улыбку. — Какая неожиданная встреча. Прошу, присаживайся.

Он указал жестом на свободный стул по другую сторону стола. Гость, а точнее, гостья заняла предложенное место, лёгким движением расправив складки чужестранного платья. Слишком откровенного и броского, чтобы можно было появиться в нём в подвластных Приору землях.

— Ты совсем не удивлён, святой отец, — проговорила она.

— Для начала, здравствуй, — сказал он, позволяя себе немного расслабиться и отвлечься от дел, которыми занимался в течение всего вечера. — Мы давненько не встречались, а в таких случаях положено первым делом поприветствовать друг друга и поинтересоваться о здоровье. А ведь, судя по твоему виду и появлению, для тебя с нашей последней встречи прошло куда больше времени, чем для меня.

— Мне незачем спрашивать тебя о здоровье. То, что происходит, даёт мне право считать, что с тобой всё в полном порядке, — голос гостьи звучал сталью, за которой она, быть может, пыталась скрывать своё напряжение или волнение. Впрочем, никаких других признаков её неуверенности Отцу Кверну заметить не удалось.

— Значит, всё идёт по плану, — довольно произнёс он и откинулся на спинку кресла.

— Зачем тебе эта война? — спросила она нетерпеливо. — Там гибнут люди. Невинные люди…

— Невинных людей не бывает! — покачал он головой. — Или твои учителя тебе этого не говорили? Каждый получает предназначенную ему меру.

— Не тебе об этом судить.

— Ты всё ещё не понимаешь, — Отец Кверн вздохнул. Его пальцы отбили неторопливую дробь по столешнице. — Ваше чародейство, как старый травяной настой, давно превратившийся из лекарства в яд. Его давно пора выбросить, но вместо этого вы продолжаете его подливать несведущим людям и смотрите, как они мучаются в жуткой агонии. Может быть, вас это забавляет, меня нет. Я в своё время видел достаточно, чтобы понять, что с этим следует делать.

— Ты сбежал на полпути, — напомнила она. — Что ты мог видеть?

— Я прошёл хотя бы половину, а ты лишь треть. Кто видел больше? — улыбнулся он. — Ты радуешься всем этим фокусам, но даже не подозреваешь, что за ними скрывается. Оттого такая смелость.

— Значит, из-за своих страхов ты готов лишать людей свободы и жизней?

— Ты знаешь, что такое Агний Рун? — спросил Приор, глядя гостье в глаза. Не дожидаясь ответа, он сразу же продолжил. — Это проклятие, принесённое к нам из чужих земель. Некоторые думают, что с его помощью можно получить силу и даже вечную жизнь, но всё, что им уготовано, — это бесконечные страдания. И я делаю то, что должен. Спасаю от него людей. Жаль, что я не сумел вовремя спасти тебя.

— Спасти меня? — на этот раз ей не удалось сдержать эмоции, и на её лице появилось возмущение.

— Представь себе, — по-отечески улыбнулся он. — Спасти, как и многих других, чьи жизни чуть не погубило это ваше знание. Ведь есть нечто большее, чем смерть тела. Я о тех муках, которые испытывают души заклинателей, неспособные обрести покой веками. Тебе ведь приходилось с ними встречаться, уверен.

— Не всех ожидает подобная участь, — возразила она.

— Как знать.

— Значит, мы не сможем договориться, — гостья встала со своего места, гордо подняв голову.

— Не сможем, — подтвердил Приор. На лестнице послышались торопливые шаги секретаря. Отец Кверн легко узнал их. В дверь постучали.

— В таком случае прощай, святой отец, — она отступила в тень угла и растворилась в ней.

Отец Кверн какое-то время смотрел в том направлении, где ещё мгновение назад стояла его гостья, а потом произнёс: «Да, заходи». Дверь приоткрылась, и в проёме показалось взволнованное лицо его секретаря.

— Ваше святейшество, — проговорил секретарь. Он беглым взглядом окинул комнату, и было ясно, что он пытается увидеть собеседника Приора, голос которого слышал из-за двери.

— Я один, — желая прекратить его попытки, сказал Отец Кверн. — В чём дело?

— Велено докладывать. Охранники сообщили, что в камере заключённого Алвиса они слышали женский голос, но когда пришли, заключённый был один.

— Всё в порядке. Можешь сказать охране, что беспокоиться не о чем. Гостья больше не вернётся, — ответил Приор, возвращаясь к своему свитку.

Глава 6. Лагерь Перебежчиков

Связной ждал его у кузни в тот ранний час, когда слёзы ночи ещё блестели на траве в первых проблесках зари.

— Карту принёс? — вместо приветствия спросил он. Бран кивнул и протянул ему свиток. Связной сел на лавочку, стоявшую у стены здания, и расстелил на ней карту. — Смотри, пойдёшь вот таким путём. Запоминай.

Он стал водить грубым пальцем со сбитым ногтем по рисунку местности, выписывая кривые.

— Здесь ваш пункт назначения, — он ткнул в место, где были часто прорисованы ёлки.

— Напрямую туда не пройти? — удивился Бран.

— Слушай, парень, я только ввиду твоего знакомства с Дагом согласился показать маршрут. Так что делай, как я тебе говорю, — недовольно огрызнулся связной. Странник согласно кивнул, догадавшись, что его собеседник хочет запутать маршрут из-за брата Корпа.

— Что в этом месте? — спросил он.

— Ничего. Чаща. Побродите немного там, патруль Перебежчиков сам вас найдёт. Их ни с кем не спутаешь. Они тебе скажут, что лес сегодня больно шумный. А ты ответишь, видно, топора просит. Всё понял?

— Да, — кивнул Бран. Связной скрутил карту и протянул ему.

— Удачи не желаю. Вряд ли ваша компашка долго продержится с этим паладином, — он тихо хохотнул и ушёл.

Странник вернулся в дом к завтраку. Он сообщил, что маршрут ему известен и можно ехать. Корп с видимым усилием сдержал своё недовольство, но дело требовало терпения, и он терпел выходки Брана. Пока ещё терпел.

Дорога обещала занять около двух дней пути и лежала вглубь лесов, уходивших на север, к подножию гор. Здесь росло много елей и высоких могучих сосен. Подлесок был куда темнее и уже не выглядел таким приветливым, как в тех местах, откуда недавно приехали компаньоны.

Дважды Бран замечал в стороне от тропы старые придорожные каменные кресты. Теперь их осталось мало, лишь в какой-нибудь глуши, как та, что они сейчас пересекали. Остальные были снесены Орденом как старые языческие знаки племён, некогда обитавших в этих землях. Несколько раз тропу пересекали следы лошадиных подков. Они были свежие, оставленные на земле уже после ночной грозы.

Тем вечером путники остановились на ночлег раньше обычного. Солнце стояло ещё высоко и можно было продолжать путь, но странник стал настаивать, что время для привала уже пришло. Место было выбрано удачное, на небольшой полянке. Неподалёку протекал ручей, в котором они набрали воды, чтобы умыться и напоить лошадей. Разведя костёр, стали распаковывать вещи, когда Бран объявил, что необходимо насобирать побольше хвороста. Он сказал, что всю ночь потребуется поддерживать огонь в костре, так как в лесу может быть полно хищников, которых нужно отпугивать. Никто ничего не успел на это ответить, как он уже скрылся за деревьями. Путешественники переглянулись и вернулись к своим занятиям.

Единственная, кому всё это показалось странным, была Эднартайя. Даже усталость не смогла помешать её любопытству. Она улизнула от компаньонов и быстро пошла в том же направлении, куда ушёл Бран. Под пологом леса было темнее, чем на поляне, а стволы деревьев закрывали обзор. Она последовала за странником почти сразу же и думала, что успеет заметить его, но он исчез удивительным образом. Девушка брела, интуитивно выбирая маршрут, пока вдруг не обнаружила, что заблудилась. Она не могла определить, в какой стороне находится место их стоянки, сколько ни осматривалась. Прислонившись к дереву, она стала размышлять, что делать дальше: идти вперёд или звать на помощь.

— Эда, — голос Брана прозвучал совсем рядом, и она даже ахнула от неожиданности. Странник вышел из-за соседнего дерева. Вид у него был недовольный. — Я всё ждал, что ты, наконец, остановишься и вернёшься, а мне не придётся тащиться следом.

— А зачем ты шёл за мной? Ты что, следил?

— Нет, это ты пыталась следить за мной, но, поскольку ты не знаешь местности, то совсем заблудилась, — он смотрел на неё строго, но в его глазах плясали лукавые огоньки, и девушка невольно прыснула смешком. Бран сдался, — ладно, идём уже. Если солнце сядет, в темноте мы точно не найдём дороги.

Бран быстро пошёл вперёд, но только в ином направлении, чем перед этим двигалась девушка. Эднартайя решила, что они возвращаются к стоянке, поэтому удивилась, когда спустя некоторое время они выбрались на небольшую поросшую мхом поляну, на которой стоял остов старого деревянного дома. Странник остановился и молча созерцал развалины. Вид у него был весьма разочарованный.

— Что это за место? — решилась подать голос Эднартайя.

— Хранилище, — отозвался Бран.

— Что здесь могло храниться? Мне это больше напоминает сгоревший дом.

— Точнее, сожжённый дом, — поправил странник.

Он обошёл горелый остов по кругу, пару раз налёг плечом на некоторые балки, проверяя их крепость. Пробравшись к центру развалин, он раскопал пепел на крышке подвала и, откинув её, с осторожностью полез вниз. Девушка не решалась следовать за ним и ждала у края, пока из люка вновь не появился Бран, теперь уже изрядно покрытый пылью. Он держал под мышкой некий сундучок. Этот сундучок оказался не заперт, а внутри него хранился лишь кусочек бумаги.

— Проклятье, — недовольно высказался странник.

— Может быть, ты всё-таки объяснишь мне хоть что-то? — напомнила о себе Эднартайя. Он смерил её взглядом, встал и принялся отряхиваться.

— В этом доме твой отец хранил некоторые ценные для него бумаги. В случае беды я должен был забрать их, — пояснил Бран.

— В доме посреди леса? Надёжное место!

— Дом охранялся, — коротко ответил странник, игнорируя её иронию. — Найти к нему дорогу мог бы далеко не каждый.

— Но кто-то ведь нашёл.

— Да, и этот кто-то неслучайный человек. Если человек вообще.

— Как-то мне от таких объяснений не по себе, — пожаловалась она.

— Да, есть чего испугаться, — согласился Бран. — Дом, на развалинах которого мы сейчас с тобой сидим, стоит в особом месте. Только люди с некоторым талантом смогли бы отыскать к нему дорогу.

— Следопыты? — предположила она.

— Вроде того, — странник улыбнулся. — Они здесь побывали и кое-что нам оставили.

— Ты про этот обрывок?

— Да, это записка, — серьёзно ответил он и развернул перед ней клочок листа, на котором красивым аккуратным почерком было выведено: «Агний Рун, Альмандин».

— Альмандин? — удивлённо проговорила Эднартайя. — Это же город из сказок.

— Не совсем, город существует и находится по ту сторону Предела. И, кстати, именно туда мы с тобой и направляемся.

— Ты сейчас серьёзно?

— Конечно. Там мы будем в безопасности от преследований Ордена. Перебраться будет непросто, горные хребты охраняются. Но есть люди, которые могут нам помочь. Они называют себя «Перебежчиками». Никто точно не знает, где находится их лагерь, они тщательно скрываются, потому что Орден ищет их. Они занимаются неугодными ему делами, в том числе помогают желающим выбраться из орденских земель. А таких желающих немало.

— Почему?

— Разные причины. Скажем так, не всем нравится жить под жёстким контролем.

— Так как же мы найдём этих Перебежчиков, если никто не знает их местонахождения?

— Есть способы, — туманно ответил Бран. — В этом ты можешь спокойно положиться на меня.

— Выходит, отец хотел, чтобы ты забрал меня с собой в этот Альмандин, считая такой исход дела более безопасным для меня? — подвела итог девушка. — При чём здесь я?

— Я не знаю, Эда. Просьба твоего отца сопроводить тебя в Альмандин была не менее неожиданной для меня, чем для тебя. Он сказал мне об этом всего за несколько минут до того, как отправил тебя наверх, собирать вещи. Но раз он так решил, значит, это не лишено смысла.

— Эти люди, что оставили здесь записку, забрали свитки и сожгли дом, похоже, ещё и ваш условный знак знали, — она ткнула изящным пальчиком в клочок бумаги, который Бран по-прежнему держал в руках. — Разве это не похоже на ловушку?

— Всё может быть, но выяснить мы это сможем только на месте. В любом случае это не опаснее, чем оставаться здесь, — он заглянул в глаза девушки и взял её за руку. Ладонь у него была тёплая, и Эднартайя ощутила знакомое нежное чувство, снова вспыхнувшее в ней. Странник ласково ей улыбался. — Не бойся ничего, Эда, я буду рядом. А сейчас пойдём-ка обратно. Нам ещё для видимости нужно побольше хвороста насобирать. И смотри, ни слова никому об этом всём.

Когда они покинули поляну, из-за дерева появилась женская фигура в синем платье. Словно тень, легко и бесшумно, скользнула она за одну из больших сосен, стоявших на окраине опушки, и бесследно исчезла.

Ночь прошла спокойно и день тоже. После полудня начали собираться тучи, и Бран надеялся, что патруль Перебежчиков они встретят раньше, чем начнётся дождь. Возможно, благодаря его горячему желанию, а может, просто по закономерности, но патруль вскоре появился. Пятеро вооружённых луками мужчин бесшумно, словно призраки, вышли из чащи им навстречу и остановились, преградив путь. Все они были облачены в одежду свободного покроя, под которой угадывалось наличие брони. Она имела серо-коричневые цвета, которые, перемежаясь пятнами и полосами, представляли собой рисунок, похожий на окраску лесных зверей. Бран обратил внимание, что их обувь, сделанная из кожи, имела мягкую подошву, которая позволяла им двигаться по земле особенно тихо. Волосы у них были убраны под шапки в цвет одежды, лица вымазаны глиной и землёй.

— Вы заехали в частные охотничьи угодья. Что вам здесь надо? — спросил один из мужчин. Наконечники стрел его соратников уже смотрели на непрошенных гостей.

— Мы идём к горе, — спокойно проговорил Бран, поднимая руки. — Слышали, есть в этих местах добрые люди, готовые помочь желающим оказаться по другую сторону.

— А кто вы такие? И от кого узнали об этом?

— Приятель моего друга в Холодном Ручье рассказал нам. Оттуда и пришли, — на эту фразу патрульный хмыкнул и посмотрел на макушки деревьев наверху.

— Лес сегодня больно шумный, — произнёс он.

— Должно быть, топора просит, — сказал Бран. Патрульный поджал губы и покачал головой.

— Должно, — он кивнул своим людям, и те опустили луки чуть вниз, но стрелы оставили наготове. — Поедете с нами, разберёмся с вашим вопросом.

Двое пошли вперёд, а трое пристроились в арьергарде, следя за путешественниками. Они углубились в лес и долго плутали по нему. Паладин, всё это время тщательно следивший за маршрутом, потерял ориентиры. Он, конечно, выбрался бы по солнцу или звёздам, но в тот момент небо совсем заволокло тучами. В конце концов он оставил свои попытки и принял решение дождаться ясного неба.

Наконец, впереди показалось укрепление Перебежчиков. Брат Корп предполагал увидеть что-то наподобие лагеря с шалашами и палатками, но его глазам предстало совсем иное зрелище: высокий земляной вал, укреплённый деревянными заострёнными кольями, торчащими в разные стороны, словно иголки ежа, и толстыми брёвнами частокола.

Патрульные сделали знак часовым на стене и повели путников внутрь. Их попросили идти по одному, друг за другом, передав лошадей провожатым. Чтобы попасть внутрь городища, им пришлось подняться по деревянному настилу через ров и войти в ворота бревенчатой башни. Перед ними возвышалась ещё одна стена частокола, ворота которой служили входом в укрепление. Здесь стояло множество деревянных жилых домов. Люди занимались будничными делами.

Корп был удивлён. Ему ни разу не приходилось видеть ничего подобного и даже в голову не могло прийти, что на землях Ордена может находиться такая основательная фортификация, не принадлежащая Хранителям. Он старался запомнить все детали и подробности постройки, чтобы потом рассказать о них Приору. Случайно он встретился взглядом с Браном и по выражению лица странника понял, что тот всё это время наблюдал за его реакцией. Паладин попытался изобразить на лице полную безучастность.

Их провели в одно из зданий и надолго оставили в небольшой комнатушке чего-то ждать под присмотром охранника. Плутак полушёпотом постоянно задавал вопросы Брану. Пожалуй, ему приходилось сложнее остальных. Он ничего не видел и сгорал от любопытства, хорошенько смешанного со страхом. Понимая всё это и пытаясь быть терпеливым, странник отвечал, описывал место и то, что происходит вокруг. Впрочем, никто не возражал против их диалога. Остальные участники компании были только рады этой небольшой активности, которая хоть немного снимала напряжение момента.

Наконец, за ними пришли и повели вглубь дома. Местом назначения оказалась комната с небольшими окошками по одной стене. За длинным столом расположились трое мужчин. Похоже, они были здесь давно и уже порядком устали. Судя по их ссутуленным спинам, сидели они много часов. Тот, что выглядел самым старшим из них, крупный и несколько располневший бородач, внимательно осмотрел гостей.

— Я — Староста. Зовите так. Зачем пришли и кто такие?

Бран выступил вперёд и начал своё повествование. Он коротко описал историю каждого из путников, не вдаваясь в личные подробности. Плутака и Эднартайю представил как своих друзей, которые вместе с ним хотят уйти в земли за Пределом, чтобы спастись от Ордена. Поведал историю Корпа, ищущего сестру, и освобождённой из плена работорговцев Иолы.

Выходило у него всё гладко, и стоило признать, что рассказчик он замечательный. Корпа попросили описать внешность сёстры, и он повторил всё, что рассказывал связному. Здесь вмешался Бран и от себя добавил историю о том, как они повстречали связного и его слова насчёт девушки. Бородач всё выслушал и сделал некий знак человеку у дверей. Тот поспешно вышел.

— Значит, хотите уйти? Что ж, это можно. Но за услуги наших проводников придётся заплатить, — сказал Староста. — Они проведут вас к Волчьему хребту. А дальше вы пойдёте сами. Мы гарантируем лишь дорогу до него, но и это большое подспорье. Орден сторожит самые предгорья. Только наши лазутчики знают безопасные тропы. И всякий день эти тропы разные.

— Меня это устраивает, — ответил странник.

— Кроме того, это путь в один конец. Надеюсь, вы понимаете, что мы не занимаемся двусторонней переправой. Никто не станет вас тут ждать и встречать, если что-то у вас не выйдет, — Староста внимательно смотрел на Брана. Тот снова согласно кивнул. — Когда доберётесь до Волчьего хребта, наши люди укажут вам тропу, которой нужно держаться, дальше вы пойдёте сами. Это путь в несколько дней, так что советую хорошенько подготовиться, взять припасы и тёплую одежду.

— Её можно у вас купить?

— Да, наши женщины шьют плащи, платья, сапоги — всё, что нужно. Вас проводят к ним, и они помогут. Учтите, мы не торгаши. Цена, которую они назовут, обсуждению не подлежит, — когда он закончил, в комнату вошёл человек и стал что-то тихо говорить Старосте. Тот кивал. Выслушав всё, он обратился к Корпу, — твоей сестры тут нет. Девушка, похожая на ту, что ты описал, ушла через перевал неделю назад.

— Куда ушла? — изумился паладин. Такого поворота событий он не предвидел. Он был уверен, что найдёт Кару тут, и уже представлял, как они будут возвращаться вместе в Орден.

— Она ушла с группой людей, отправившихся в Альмандин.

— В Альмандин?

— Что, дальше, чем ты рассчитывал? — засмеялся Староста.

— Да, — признался Корп. — Это долгий путь, а меня дома ждёт семья.

Бран внутренне улыбнулся, услышав такую легенду.

— Это меня не волнует, — заметил Староста. — У нас здесь не перевалочный пункт. И не библиотека, чтобы информацию собирать. Ты либо идёшь со своими компаньонами дальше, либо остаёшься с нами насовсем.

— Мы можем посовещаться? — вмешался Бран.

— Можете. Вам, так или иначе, придётся задержаться у нас в гостях. Наши следопыты вернутся только завтра к полудню, так что раньше послезавтра вам отсюда никуда не деться. Ещё поговорим с тобой о вашем деле, а пока можете отдохнуть.

— Где мы можем переночевать? — спросил странник.

— Вас проводят на сеновал.

На этом аудиенция была окончена. Провожатый, мрачный, бедно одетый мужчина, показал им дорогу к конюшне, в которой уже отдыхали их лошади. Там, над стойлами, располагался сеновал, где и было разрешено разместиться путникам.

Эднартайя выбрала себе место в стороне от своих товарищей по приключениям и устроилась на походном покрывале. На этот раз она слишком устала от дороги и дождевой сырости, чтобы обращать внимание на копошащихся где-то в сухой траве мышей. Укрывшись плащом, она пыталась согреться. Внизу послышались шаги, затем кто-то поднялся по приставной лестнице и стал подбираться к ней по сену. Девушка выглянула из-под плаща и в тусклом свете увидела Брана. В руке он держал глиняный горшок, замотанный в полотенце. Устроившись рядом с ней, он приглашающе кивнул.

— Что это? — спросила она.

— Жаркое, — тихо ответил странник. — Давай, у меня тут хорошая порция и две ложки.

— Я, наверное, не хочу.

— Не капризничай, ты просто устала, и тебе нужно поесть, — он пододвинулся чуть ближе. Эднартайя села, взяла ложку и начала есть. Жаркое аппетитно пахло, и на вкус оказалось превосходным.

— По-моему, я ничего в жизни вкуснее не ела! Где ты его раздобыл?

— У одной доброй женщины на кухне. И вот это тоже тебе, — он протянул ей свободной рукой флягу.

— А это что? — недоверчиво спросила девушка.

— Эликсир силы, — смеясь, сказал Бран. — Только пей залпом.

Эднартайя сделала глоток и закашлялась. Крепкий напиток, словно огнём, опалил её горло.

— Вот и отлично, этого вполне достаточно, — странник забрал у неё флягу и тоже отпил. Голова у девушки закружилась и вскоре её потянуло в сон. Когда с едой было покончено, Бран убрал горшочек подальше вместе с флягой, снял куртку и расстелил рядом с покрывалом девушки. Она недоверчиво уставилась на него.

— Ты что? — спросила она.

— Не бойся, ложись уже, — снова посмеиваясь, ответил он. Эднартайя опасливо устроилась на своём месте. Тогда странник повернулся к ней и обнял.

— Бран! — воскликнула она. — Что ты делаешь?

— Успокойся, — мягко произнёс он, укутывая её свободным краем покрывала и привлекая к себе. — Между нами полно всякой одежды и даже покрывало. Тебе нужно согреться и расслабиться. Вот я тебя и согреваю. Можешь спать спокойно, тебе никто не угрожает, в особенности я.

Эднартайю эти слова явно успокоили. Она замолчала, но надолго её не хватило.

— Бран? — позвала она шёпотом. — Этот Староста, кажется, не очень нам поверил?

— Почему ты так решила? — поинтересовался он.

— Не знаю, он так осматривал нас. Кажется, он что-то понял. Нас не убьют?

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — заверил её Бран. Хотя сам разделял её опасения. — Отдыхай и ничего не бойся.

Скоро она уснула. Бран прижался щекой к её мягким волосам и легко поцеловал девушку в макушку. От неё, как и всегда, нежно пахло духами.

Глава 7. Волчий хребет

Всё следующее утро Корп бродил по лагерю. Он осматривал здания, изучал укрепления, прогуливался, всем своим видом изображая скуку. У одной из стен он набрёл на компанию из трёх разновозрастных мужчин, устроившихся перед небольшим костром. Судя по одежде, это были не то охотниками, не то следопытами. Увидев паладина, они радушно пригласили его присоединиться, угостили жаренным на огне сыром и старым крепким вином.

Завели разговор о непростой походной жизни и выяснили, что один из них приходится Корпу земляком. Они не узнали друг друга сразу, слишком много лет прошло с последней встречи, в которую оба были ещё мальчишками. Их отцы некогда водили дружбу и даже помогали друг другу, а семьи бок о бок сидели на деревенских праздниках за одним столом.

— Вот где удалось встретиться, — сказал Корпу земляк. — Давненько ведь не виделись.

— Да, неожиданно, — ответил паладин, чувствуя беспокойство. В деревне все знали, о его службе Ордену. По глазам собеседника он догадался, что и тому об этом известно.

— Сестру твою видел недавно здесь.

— За ней и иду.

— Понимаю, — кивнул земляк.

На этом их диалог прекратился. Следопыты должны были отправиться за пределы лагеря с заданием, озвучивать которое не могли. Тепло попрощавшись с паладином, они пожелали ему удачи и ушли, но чувство беспокойства и боязни быть разоблачённым так и осталось с братом Корпом.

Он поднялся на стену. Перед ним зеленели шапки елей, покрывавших все холмы и предгорья до самого Предела. Скалистые склоны поднимались из туманной дали, а пики тонули где-то в облачной высоте. Это было невероятное зрелище, поражавшее воображение Корпа своей величественностью и мощью. Он и помыслить не мог, как решиться преодолеть такое препятствие. Какой зверь или человек отважился бы на это. Однако его сестра ушла именно туда.

Маленькая Кара никогда ничего не боялась, возможно, потому что не понимала всей опасности мира. Для неё не существовало препятствий, обязанностей, авторитетов. Было лишь то, что ей нравилось и нет, то, что она любила и не любила. Он сдерживал её сумасбродный характер, пытался обучить её законам и думал, что у него это получилось.

— Праткорп? — вопрос Иолы отвлёк его от раздумий. Девушка стояла на лестнице, позади. Он был так занят своими делами и мыслями, что почти забыл о ней. Сделав шаг в сторону, паладин позволил ей подняться и встать рядом. Она окинула взглядом ландшафт и повернулась лицом к собеседнику. — Что решать, Праткорп?

— Не знаю, Иола, — ответил он. — Это непростой выбор. У меня есть долг.

— Не понимаю, Праткорп, — сказала она. — Любишь сестру, ты — свет, когда думать про неё. Но долг против. Что такое долг? Когда говоришь «долг», ты не свет, ты — тьма и страх. Долг плохой, да?

— Нет, наоборот, — паладин чуть улыбнулся.

Его тронула наивность девушки и та искренность, с которой она интересовалась ситуацией. Порой она вела себя как несмышлёный ребёнок, впервые услышавший незнакомое слово. Сейчас Иола внимательно смотрела на него, удивлённо распахнув свои необычные глаза. Никогда раньше Корп не видел ни у кого таких глаз. Они буквально сияли, светились, словно два пронзительно голубых кристалла, сквозь которые проник луч солнца. Обычно Иола была замкнута в себе, и взгляд её ничего не выражал, но бывали моменты, когда она вдруг раскрывалась навстречу собеседнику. В эти мгновения её личико будто озарялось неким внутренним светом, разжигавшим румянец на её белых щеках, вдыхавшим особое тепло жизни в её голос. Корп поймал себя на том, что любуется ею и смутился.

— Не понимать, долг губит, но ты говоришь, долг — это хорошо. Как же так?

— Почему ты решила, что он меня губит? — удивился паладин.

— Я вижу, — веско ответила девушка. — В тебе есть сильный и большой человек, но есть и другой, маленький, несчастный. Маленький человек прячется от мира, мир несёт боль. Маленький человек любит сестру, сестра нужна для счастья. Но долг против. Борьба убивает маленького человека.

— Какая же ты чудная, — он снова перевёл взгляд на горы.

Что будет с Карой без него? Куда она направилась? Он стал вспоминать слова того бородача о группе людей ушедших в Альмандин. Пожалуй, каждый ребёнок знал сказочные истории о таинственном городе за горами. О нём любили болтать всякие бродяги в тавернах, а потом россказни расходились в народ. Говаривали, что стены города сияют в лучах солнца тысячью зеркал, а сделаны из такого крепкого камня, что не разрушить их никаким оружием.

Ещё говаривали, что на улицах города нет ни соринки, все окна домов украшены цветами, а на площадях вместо засиженных птицами колодцев бьют в небо чудеснейшие источники прозрачной воды. Нет там нищих, нет попрошаек. А ещё нет в этом городе Бога. По его улицам бродят колдуны и звездочёты, никого не стесняясь и не боясь. И всякому желающему готовы состряпать любое зелье. Они не берут денег, но тот, кто обратился за услугой, становится их рабом, каковых и полон город.

В Ордене Альмандин называли вражеским станом и рассадником ереси. Какие планы имелись у Приора на его счёт, Корп не знал, но в его заинтересованности городом был уверен. Оставалось только найти способ передать в Орден полученные сведения о Перебежчиках и дальнейшем маршруте. Мысль о том, чтобы стать разведчиком во вражеском стане, приятно волновала его. Глядя на силуэт гор, он вспомнил, что неподалёку от Волчьего хребта Орденом был установлен аванпост для слежения за границей. Нужно было только выбрать момент, чтобы связаться с ним. Паладин воспрянул духом. Всё складывалось как нельзя лучше. Переход через горы и поиск Кары уже не казался ему сумасбродной затеей. Предстоящий поход был оправдан, он был во благо Хранителей, он служил чести.

Корп нашёл Брана у кузни, куда тот привёл лошадей. Оставив животных кузнецу, странник встал под козырьком навеса. Снова моросило. Собравшиеся в предгорьях тучи, казалось, упёрлись в высокие пики и не собирались расходиться. Паладин встал рядом с ним.

— Я иду в Альмандин, — сообщил он.

— А Иола?

— Возьму с собой. Возможно, там ей найдётся место.

— Староста ещё не сказал нам «да», — заметил Бран, глядя на лагерь. — Если он и согласится, то захочет денег. И немало.

— Я отдам всё, что у меня есть, — пообещал Корп. — Не скупись и не торгуйся.

Странник бросил беглый взгляд на собеседника и чуть заметно кивнул. Он знал, что паладин согласится на переход, у него не было другого выбора, но его такая бурная готовность вызывала подозрения.

Посыльный от Старосты пришёл за Браном, когда тот занимался подготовкой к походу через горы. Оставив дела, странник немедленно отправился с провожатым. Его снова привели в тот же зал, где Староста находился теперь в одиночестве. На столе перед ним лежала карта, и маленькая слепая свеча слабо освещала знаки на ней. Когда Бран вошёл, Староста сделал ему жест, приглашающий сесть к столу. Странник послушался.

Староста был явно моложе, чем казался на первый взгляд. В его лице, глубоких морщинах, избороздивших лоб, мешках под глазами, бледности кожи читалась усталость. Жизнь в городище явно не была простой ни для него, ни для его соратников.

— Мои люди говорят, ты всё утро готовишься к переходу, — сказал староста, глядя на собеседника исподлобья. — Хотя я ещё не отпустил вашу компанию.

— Но мы всё ещё живы, значит, есть шанс, — ответил Бран спокойно. Он понимал, что их жизни зависят лишь от решения Старосты. Решения, которое тот по какой-то причине до сих пор не принял.

— Ты ничего не хочешь добавить к своему рассказу?

— Я всё рассказал.

— Допустим, твоей легенде я верю. Таких, как ты, я неоднократно встречал и раньше, и здесь. Твоя спутница и твой слепой тоже вопросов у меня не вызывают. Вижу, что они — твои компаньоны, и ты их ведёшь. Значит, и отвечать будешь за них сам. Но вот этот здоровяк, — Староста покачал головой. — Я не вчера родился, парень, и уж человека из Ордена вижу за версту. И ведь ты тоже знаешь, что он из Хранителей. Так почему тащишь его за собой? На дурака ты не похож, на шпиона их и подавно. Зачем он тебе?

— Я рассказал, что знал. Он ищет сестру.

— Что за чушь! И ты веришь ему?

— Я считаю, это правда, — стойко ответил Бран, игнорируя всплеск эмоций, отразившихся на лице Старосты. — По крайней мере, отчасти правда. Какими ещё делами он тут занимается, я не знаю. Сам на это решился, и сам за себя отвечает.

— Что же ты думаешь, я позволю Хранителю шпионить в моём лагере?

— Это твоё дело, Староста, как ты с ним поступишь. Я был лишь проводником ему, — ответил Бран и коротко рассказал историю о том, как Плутак украл кошелёк у Корпа, и каков был между ними уговор. — Я использовал его, чтобы найти ваш лагерь.

— Мои ребята сегодня поймали шпиона из Ордена неподалёку от нашего лагеря. Наверняка следил за вами. И уж точно он такой не один, — произнёс Староста, выслушав историю. Бран лишь пожал плечами, что означало «мне до этого нет дела». — А что ты знаешь о его спутнице?

— Пленная девчонка, которую он выкупил из рабства.

— Чёрта с два всё так просто, — огрызнулся Староста. — Такие люди, как она, большая редкость здесь. Пару раз в жизни я встречал её соплеменников. Они всегда с этими чудными синими рисунками на лицах, всегда с отрешённым взглядом. Они невероятно странные создания, видят тебя насквозь, как открытую книгу читают. И кажется, будто они наивны, но это обманчивое впечатление. Они хитрые пройдохи, пользующиеся своим даром и манипулирующие людьми. И всегда одна и та же история, с видом мнимой беззащитности выбирают себе опекуна. Они будут держаться возле него, пока это им на руку, будут ловко направлять его туда, куда им нужно. Они паразиты, и ни перед чем не остановятся, чтобы получить своё.

— Значит, это проблема Корпа, ведь она идёт с ним.

— Может быть и так. А может, и нет. Но вот помяни моё слово, смерть там, где эти твари с синими мордами.

— Сколько ты хочешь, Староста, за всех нас? — спросил Бран прямо.

— По сотне за человека.

— Идёт, — не торгуясь, согласился Бран. — Деньги принесу тебе вечером.

— Утром принесёшь, отдавать долг на ночь — дурная примета, — пробубнил Староста, явно не ожидавший такого быстрого решения вопроса.

— Как скажешь.

— Завтра на рассвете наши проводники будут ждать тебя и твоих товарищей у ворот. Будьте готовы, они не любят терять время. И ещё одно. В горах неподалёку от вашей тропы будет аванпост Хранителей. Если твой товарищ попытается к ним улизнуть, проводники церемониться не станут.

— Меня это не касается, — ответил странник.

— А вот это ещё как тебя касается. Если этому рыцарю Ордена вздумалось искать свою сестру, пускай. Если он вознамерился отправиться в Альмандин, туда ему и дорога. Но я не позволю ему или кому бы то ни было ещё шпионить за нами. Ты думаешь, мы тут грибы в лесу собираем? Думаешь, от волков и медведей эти стены? А наши женщины, считаешь, от безделья шьют зимнюю одежду? Знал бы ты, парень, сколько людей за год прошло через нас. Скольких провели проводники через перевалы Предела. И я горд, что мы помогли им сохранить жизни.

— Я наслышан об этом, — сказал Бран. — Вы делаете большое дело.

— Орден — это стая диких тварей. Свора псов, гонящихся за властью и деньгами и готовых сожрать кого угодно на своём пути. Они хотят, чтобы мы, как рабы, трудились на их землях, не поднимая головы, — Староста не скрывал переполнявших его эмоций.

— Я слышал, что не ко всем Орден так безжалостен. Многих торговцев они поддерживают, есть бедняки, которых Орден наделил участком земли и возможностью растить свой урожай. И те области, которые они контролируют, свободны от разбойников, — возразил Бран. — Я бы не стал этого говорить, если бы не видел этого сам. И я не хочу выгораживать Орден, но я за честность. И если уж на то пошло, дело здесь совсем не в наживе.

— Много ты понимаешь, — смерив его надменным взглядом, сказал Староста. — Они раздают земли беднякам, а ты знаешь чьи земли?

— Не знаю, — признался Бран.

— Вот именно. Охотничьи угодья моей семьи тянулись от Холодного Ручья до самого Предела. Мои предки получили их не в один день, и стоили они немалых трудов. Тебе когда-нибудь принадлежал хоть клочок земли? — спросил Староста. Странник отрицательно покачал головой. — Значит, ты не знаешь, что такое управлять ею и людьми, живущими на ней. В угодьях должен быть порядок. Закон. На это нужно положить всю свою жизнь.

— Значит, Орден забрал их у тебя?

— Если бы они пришли ко мне с войной, было бы понятно. Всегда есть жадный сосед, от которого нужно обороняться. Но они поступили ещё подлее. Они обложили меня такими налогами, что мои же крестьяне подняли против меня бунт, — Староста ухмыльнулся. — Они думали, что изживут меня, потомственного охотника. Но только не здесь, не в этих лесах. Я тут каждый пенёк знаю лучше, чем фермер поросят. Я научил своих людей всему, что умели охотники в нашем роду. Мы неуловимы для Ордена. И уж поверь, мы не дадим им продыху. Чернь и нищета готова служить им за скудный паёк. Только не всех можно купить таким образом.

— Как патрульные Хранителей в горах до сих пор не увидели ваш лагерь с вершин?

— Это непросто лагерь. Когда-то здесь была дозорная крепость следопытов, смотревших за границами. Называлась Охотничье Лезвие. Слыхал?

— Конечно, — Бран даже не пытался скрывать своего удивления. — О ней ходит столько баек.

— Каких же?

— Местонахождение её забыто, никто не может найти дорогу, но у многих чешутся руки, ведь в её подвалах остался большой арсенал, деньги, ценные свитки. Не знаю уж, чем ценные, но охотники за сокровищами готовы выложить хорошую сумму за любую информацию о ней.

— Не врут, — осклабился Староста. — Ладно, хватит лясы точить. Тебе пора в Альмандин. А чтобы туда попасть целым и живым, смотри в оба за своим компаньоном. Наши следопыты хорошо знают своё дело, если хоть один из вас попытается свернуть с тропы, никто из вашей группы через Предел не переберётся. Это я тебе гарантирую.

— А я думал, вы берёте деньги за помощь в переходе через горы, а не за похороны, — насмешливо заметил странник.

— Мы берём деньги, чтобы иметь возможность помочь многим другим преодолеть Предел. Мы никогда не просим больше, чем человек в состоянии с нами поделиться. И бывают случаи, когда наша помощь оказывается безвозмездной. Считай, что это пожертвование, вклад в общее дело. И этот вклад вовсе не означает, что мы допустим предательство. Наши люди и так рискуют.

— У каждого из нас своё дело. Удачи тебе в твоём, — только и ответил Бран. Выбор у него в любом случае был невелик. Обратной дороги из лагеря Перебежчиков не было, никто не отпустил бы их, знающих местоположение укрепления, обратно. Оставалось только двигаться вперёд и стараться, чтобы путешествие прошло без потерь. Он хорошо понимал, что паладин что-то скрывает, но откровенничать перед Старостой не собирался. Иначе их путь через горы мог бы так и не состояться.

Эднартайя почти весь день отдыхала. Утром она встала последней, когда никого из её спутников на сеновале уже не было. Первое, что ей вспомнилось, как Бран согревал её перед сном, но сейчас ни его самого, ни его вещей, ни даже котелка из-под жаркого рядом не было, и всё это показалось ей грёзами. Она сама отыскала кухню, где за символическую плату приятные женщины накормили её сытным завтраком. Побродив в одиночестве по лагерю, Эднартайя снова вернулась на сеновал и стала перебирать вещи в попытке навести порядок в походной сумке.

Внизу послышались шаги. Оставив занятие, девушка тихонько подобралась к краю сеновала и посмотрела вниз. В полумраке стойла она увидела брата Корпа. Он устроился на полу и развернул кусок пергамента. Присмотревшись, Эднартайя поняла, что это карта. Паладин что-то высчитывал на ней и делал пометки. Девушка внимательно следила за ним и наконец разобрала, что место, которое он отмечает кусочком угля — это лагерь Перебежчиков. Закончив с картой, брат Корп свернул её и убрал за ворот рубашки, а затем быстро покинул конюшню.

Эднартайю охватило беспокойство, смешанное с разочарованием. Паладин явно задумал что-то, грозившее им неприятностями. По-человечески он нравился ей, и было грустно оттого, что они могут оказаться по разные стороны баррикад.

— Это был наш бритоголовый друг? — вопрос застал её врасплох, прервав поток мыслей. От неожиданности девушка даже взвизгнула и резко обернулась. Из-под охапки сена за её спиной выбирался Плутак. Вид у него был мятый, и сухие былинки торчали из одежды и волос.

— Ты меня напугал! — возмутилась она.

— Прости, сестрёнка.

— Что ты тут делаешь? Я думала, здесь никого нет.

— До недавнего времени я просто спал. Так что, я прав?

— Да, — она помешкала, — и у него карта… Он отмечал на ней местонахождение лагеря.

— Ничего удивительного.

— Неужели? — изумилась девушка. — Разве это не означает, что он что-то задумал?

— Означает, — согласился Плутак.

— Мне лучше поговорить с Браном, — раздражённо произнесла она, не получив должной реакции на своё открытие. Эднартайя хотела было спуститься, но слепой остановил её.

— Не торопись. Брану и так всё известно. Для него это не станет ни новостью, ни открытием. Ты можешь не волноваться. Тем более что вскоре наши дорожки с этим амбалом разойдутся.

— А как же остальные? Лагерь? Все эти люди?

— Потише, сестрёнка, — он приблизился к ней и заговорил шёпотом. — Не приведи бог, нас кто-то услышит! Для них что мы, что этот лесной бык — одно. Узнай они, что один из нас являет собой угрозу их тёплому насиженному местечку, головы поснимают со всех. Это тебе не на печке у доброй бабули сидеть. Набери воздуха и задержи дыхание, пока мы отсюда не выберемся. Не нашего это ума дело, что он там себе придумал. Поняла?

Эднартайя кивнула. После разговора с Плутаком она была раздосадована ещё больше. Выходило совсем уж бесчестно и запутанно. Каждый был за себя и видел в остальных опасность. После ужина странник сообщил им, что дальнейший путь в Альмандин они проведут всё в той же компании паладина и Иолы. Эднартайя приняла известие молча, а вот Плутак сдержанность проявлять не собирался.

Он дождался момента, когда никто не мог бы их услышать и потребовал от Брана объяснений. Тот был занят проверкой лошадей и припасов, приобретённых в дорогу, и ему явно не хотелось тратить время на беседу, поэтому он слушал старого приятеля, продолжая заниматься делом и даже не глядя на него.

— Зачем ты тащишь этого солдафона с собой? — возмутился Плутак.

— Ему по пути, — спокойно ответил странник.

— Ни черта ему с нами не по пути! И нам с ним тоже! Ты знаешь, что он задумал?

— Знаю, — обезоруживающе ответил Бран, осматривая плащи, подбитые мехом.

— У него карта лагеря.

— Это не наше дело.

— Скажи это Эднартайе! — выложил очередной козырь Плутак.

— Ты предупредил её, чтобы она молчала? — он бросил беглый взгляд на Плутака. Тот кивнул. — Вот и молодец! Эднартайя умная, она болтать не станет.

— Ты можешь мне сказать, как на духу, Бран? Зачем? — уже без лишних эмоций спросил слепой.

— Затем, что я не знаю этого перехода. А со мной неопытная в пути девушка и, уж прости, ты. Лишняя пара сильных рук нам не помешает.

— Да брось, мы справимся без него.

— Нет, и ты знаешь, о чём речь.

— А что если он…

— Нет, — оборвал странник. — Не бойся, ничего не случится. Скоро мы будем в Альмандине, я тебе обещаю.

Проводников было трое. Зрелые крепкие мужчины, вооружённые лёгкими короткими мечами и луками. Знающие, бывалые — это Бран сразу понял по их виду. Передвижение в отряде было организовано следующим образом: один уходил вперёд на разведку, двое вели группу. У них имелось несколько маршрутов в запасе, из которых они выбирали самый подходящий. За этим один из них всё время и отправлялся, чтобы изучить обстановку и сообщить остальным. Между собой они почти не совещались, им хватало пары кивков и жестов, чтобы прийти к соглашению. С путешественниками они тоже не общались, лишь изредка предупреждали о том, когда будет привал, и о сложных участках пути. Вечером проводники сами выбрали место стоянки и развели костёр. Делалось всё наилучшим образом, чтобы оставаться незамеченными. Бран заметил, что они поливали хворост жидкостью из фляги, отчего огонь становился совсем небольшим, но продолжал гореть долгое время, совершенно не давая при этом дыма. Странник попытался разузнать, что это за средство, но проводники лишь сказали, что это особый отвар, сделанный по секретному рецепту их Старосты, который используется во всём лагере. И действительно, даже с высоты склона как Бран ни старался, он так и не смог определить местоположение лагеря. Ни дымка, ни проблеска, ни краешка крыш. Густой лес и нависающие утёсы надёжно укрывали его от любопытных глаз, наблюдавших сверху за долиной.

На второй день пути они достигли подножия гор, откуда начался их подъём. Волчий Хребет маячил высоко впереди, напоминая собой силуэт волка с поднятой вверх головой. Именно к нему путникам предстояло подняться. Они шли пешком, ведя лошадей за собой в поводу. И даже Плутак, всю дорогу ехавший верхом, теперь был вынужден спешиться. Он шёл, держась за стремя, чтобы не упасть и не потеряться.

Подъём оказался делом непростым. Тропа становилась всё круче, под ноги попадались то мелкие острые камни, то старые сухие листья, особенно скользкие. Временами проводники останавливались и насторожённо прислушивались: каждый треск ветки, каждый стук камня вызывал у них подозрение. Эти места патрулировались отрядами Ордена. Их маршруты и порядок передвижения были хорошо известны Перебежчикам, но осторожность в таком деле никогда не бывает лишней.

Корп по мере их продвижения осматривал окрестные склоны, не появится ли где из-за деревьев строение форпоста. Оно должно было находиться где-то совсем недалеко от тропы, по которой они шли. Наконец, ближе к вечеру он увидел по левую руку от себя струйку дыма, поднимавшуюся из-за дальних деревьев. Вряд ли кто-нибудь ещё, кроме людей Ордена, решился бы так неприкрыто разводить огонь в этих краях. Его источник был совсем недалеко, за час можно было легко добраться до него и обратно.

Не успел он обрадоваться такой удаче, как сверху по тропинке посыпались камешки, а вскоре послышались шаги. Прозвучал крик птицы, и проводники, насторожившиеся в первый момент, успокоились и расслабились. То был знак от их третьего товарища, уходившего ранее на разведку вперёд. Вскоре он сам показался на тропе. Шёл быстро, почти бежал. Подойдя к соратнику, что-то торопливо зашептал ему.

После непродолжительного совещания двое из проводников ушли вперёд, а к Брану обратился старший, тот что вёл их. Он рассказал, что группа следопытов, ушедших накануне на разведку в горы, попала в плен Ордена. И хотя им удалось вырваться, двое из них сильно ранены и уже не могут идти сами, а третий — умер по пути. Оставлять же их здесь нельзя не только из соображений чести, но и ради безопасности лагеря. Патруль Ордена наверняка вскоре выйдет на их след и попытается использовать пленников в своих интересах. Посему они должны взять на себя заботу о товарищах и помочь им как можно скорее вернуться в лагерь.

«Двое поведут раненых, а я пойду вперёд, чтобы доложить всё Старосте. Думаю, в свете случившегося нет никакого резона и дальше провожать вас. Всё, что вам требуется, держаться этой тропы. И завтра вы уже достигнете перевала», — в довершение сказал проводник. Его слова вызвали бурю негодования со стороны паладина, он даже заметил, что в таких ситуациях воину приличнее свести счёты с жизнью или терпеть плен и пытки, нежели выдать или обременить своих соратников. Но Бран не спешил отвечать.

В целом, отсутствие проводников не казалось такой уж большой потерей. Без них он чувствовал бы себя гораздо спокойнее и свободнее. Теперь ему не придётся следить за паладином, чтобы тот не устроил какой-нибудь глупой выходки и не сорвал весь поход. Даже если он попытается за какой-то надобностью пробраться к форпосту Ордена, то никому уже не будет до этого дела. Поэтому странник выразил согласие с планом старшего проводника и, игнорируя комментарии Корпа о надувательстве и обмане, расспросил о нюансах пути и возможных трудностях. Получив все необходимые указания, он поблагодарил проводника за помощь, крепко пожал руку и пожелал удачи.

Путники пошли вверх по тропе. Спустя некоторое время им навстречу вышли двое других проводников, помогавших идти раненым товарищам. Всё было правдой, без подлога и обмана. Корп узнал в раненых своих недавних собеседников, что так охотно угостили его вином. Однако они даже не взглянули на него. Их одежда была выпачкана грязью и кровью, шли они тяжело, хромая и прерывисто дыша, опираясь на своих товарищей, поддерживавших их. Земляка паладина среди них не было, что могло значить только одно — он был тем самым погибшим.

Корп проводил их взглядом, ощутив облегчение оттого, что теперь некому его выдать, и одновременно сожаление утраты. Он невольно положил руку справа на грудь, туда, где под курткой у него был спрятан свиток с картой местности. Вернее, туда, где ему следовало бы находиться, и где его не было. Корп встрепенулся и принялся шарить по карманам в безуспешных попытках найти заветный лист бумаги. Всё было тщетно, они пустовали. Сбитый с толку, раздосадованный и злой, он поднял взгляд и обвёл им спутников, но они были заняты своими делами и ничего подозрительного в их действиях не наблюдалось.

Дальше их вёл Бран. Проводник описал ему место, наилучшим образом подходящее для ночлега, к нему странник и торопил своих компаньонов, чтобы успеть до темноты. Но прежде, чем они добрались до него, их ждала очередная непредвиденная ситуация: впереди на тропе были люди. Путники услышали их голоса заранее, видимо, те не считали нужным скрывать своё присутствие. Странник увёл компаньонов чуть в сторону от тропы и, попросив дожидаться его возвращения, отправился на разведку. Вряд ли кто-то, кроме Хранителей, мог вести себя так по-хозяйски в этих местах. Его предположения оказались верны. Из-за густого куста колючей ежевики, за которым он спрятался, открывался вид на площадку. На ней и расположились вокруг костра пятеро воинов Ордена. Судя по их виду, уходить они не собирались.

Позади послышалась шумная возня и из зарослей выбрался Корп. В полуприседе он приблизился к Брану и стал разглядывать площадку сквозь ежевичный куст.

— Они встали тут лагерем, — шёпотом сообщил он.

Странник быстро приложил палец к губам и кивком указал следовать за ним. Он осторожно пробирался по склону в сторону от площадки, каждый раз морщась, когда позади него грузный паладин с хрустом ломал сапогом очередную сухую ветку, наступая на неё. Наконец, они отдалились на достаточно безопасное расстояние, чтобы можно было спокойно поговорить.

Здесь с горы сбегал маленький ручеёк, из которого странник сделал несколько глотков ледяной воды, припав к ней губами. Утолив жажду, он сел на берегу и посмотрел снизу вверх на паладина, распрямившегося во весь свой гигантский рост и озиравшего окрестности.

— Не маячь, — посоветовал Бран. — Тебя аж в долине видно. Итак шума наделали.

— Сам знаю, как быть, — огрызнулся Корп, но всё же послушался и опустился на корточки. — Они в дозоре, сейчас у них привал. Придётся обходить.

— Придётся, — согласился странник. — Обойдём, большой беды в том нет. А ты, как я вижу, несколько изменил планы? Или планы изменили тебе?

— О чём это ты?

— Судя по всему, о некой вещи, которую ты собирался передать своим братьям, — при этих словах паладин выхватил из ножен меч.

Бран остался по-прежнему сидеть на земле, созерцая своего противника.

— Значит, это ты украл её?