Бесплатный фрагмент - АГМиЛ. Тысяча и одна Тайна

Ф.И.О. — Наталья Юльевна Игнатова

Псевдоним — ЭН-ЛИ ТОНИГАВА

АГМИЛ — ТЫСЯЧА И ОДНА ТАЙНА

«Если тысячу и одну тайну разгадаешь — обретёшь, о чём мечтаешь».

А.В.ТОР

Глава первая

ГОРОД ДОРОГ

1

Одно из ярких детских воспоминаний — прогулки всей семьёй по бульвару. Сюда по выходным стекаются поэты, художники, музыканты, певцы, мимы, акробаты. А по праздникам устраивают выставки поделок — от узорных шалей до украшений-самоцветов, от кованых сундуков до глиняных свистулек.

В тёплое время года бульвар утопает в зелени, цветочных ароматах и птичьем пении. Зимой — катание на тройках, конкурсы ледяных фигур, танцы вокруг огромной нарядной ёлки. Но самое классное то, что здесь случаются чудеса!

На бульваре можно услышать рождение новой мелодии, которая тут же превратится в плавный вальс либо задорную песню. Увидеть, как оживает творение художника, и, взмахнув крылами, устремляется в лазоревую высь. Столкнуться с поэтом, гуляющим под руку с прекрасной Музой. А в соседнем проулке находится кафе «Ранняя пташка», хозяйка которого моя мама.

Мы с родителями частые гости на бульваре.

Детство моё, как у многих, поначалу казалось беззаботным и счастливым. Это было время удивительных приключений и открытий!

Когда мне трудно, я закрываю глаза и представляю всё, словно наяву…

— Жар-птица прилетела в город. Украсила всё сусальным золотом, — улыбается отец. — А зовут её?

— Осень! — хлопаю в ладоши.

— В любом времени года можно найти отраду, — поясняет он. — Вот и осень приготовила щедрые дары. Всем — от мала до велика. Ну-ка погляди, где они спрятаны?

Мне пять, но я такая самостоятельная! Поэтому тут же отпускаю тёплую руку отца и мчу по аллее.

Здорово чувствовать себя первооткрывателем!

Дары осени я нахожу постепенно. Присматриваюсь. Наблюдаю. Фантазирую.

Ого! Ёжики-каштаны. Колючие снаружи. Гладкие шоколадные внутри.

Машет приветливо клён. Зовёт поздороваться. Легонько касаюсь разноцветной ладошки: «Привет, мой друг». Мы растём вместе. И встречаемся часто в скверике. Я прибегаю проверить, как поживает деревце. Клён ждёт встречи со мной. Вот и сейчас! Гляжу на его и свои ладошки. Похожи! Вот линии жизни, любви, ума.

— Погадать? — спрашиваю деревце.

Клён кивает:

— Погадай, чтоб зима была добра, и весна пораньше пришла.

— Иди ко мне, — требует рябинка. — Погадай на любит — не любит. Но лучше любит!

Я бегу к ней. Растёт она по-соседству. Такое кокетливое деревце, которому нравится всеобщее внимание. Но мечтает рябина о высоком стройном тополе. Это для него надела красавица коралловые бусы. Чтобы привлечь внимание!

Язык растений я понимаю. Этому меня научила бабушка Мэй. Живёт она в Заповедном лесу. Это Приграничье. Параллельный с нашим мир. Бабушка — целительница. Варит волшебные зелья, знает язык растений, птиц, животных. А дедушка Вильям? Он проводник в другие миры. Мне нравится гостить у родни! Но почему-то меня туда отвозит тётя Тамара. Иногда папа. Но никогда мама? Вот такая тайна. Но я непременно её разгадаю!

…Летает лёгкая паутинка, а на ней паучок-парашютист. Интересно, куда он направляется? Путешествовать или украшать серебряными кружевами вечнозелёные иголочки сосен и ёлочек? По утрам на кружевах искрятся капельки! Если постараться, можно разглядеть, как отражает в стеклянных бусинах мир вокруг.

Я не придумываю вовсе, а так вижу. Почему? Потому, что верю в сказки, люблю их слушать и сочинять.

…Когда тебе пять лет, запросто можно услышать, как Ветер напевает песни дальних странствий. Увидеть, что Солнце играет с тучками в прятки. И птицы поют до того самозабвенно, что хочется устроить им овации.

Я возвращаюсь с букетом осенних листьев. Вручаю маме. Отец предлагает присесть на скамейку. Хочет запечатлеть прекрасные мгновения. Он располагается напротив с фотоаппаратом в руках. Мы усаживаемся. Я делаю это не очень охотно. Не люблю позировать. Стесняюсь.

— Ну, же! Не хмурься. Расправь плечи, подбородок чуть приподнят, — мама критически разглядывает меня. — Умение держать себя с достоинством, по-королевски — одна из составляющих успеха в жизни.

Подаренный мной букет мешает ей, поэтому оказывается на краешке скамейки. Я незаметно двигаюсь туда же, хитря:

— Сначала ты. Я лучше посмотрю.

Мама располагается в центре. Словно фотомодель из глянцевого журнала!

Отец растерянно глядит на наши манёвры, затем зовёт меня:

— Иди сюда. Будем не просто фотографировать…

— А что? — я заинтригована, поэтому вскакиваю, чтоб оказаться рядом с ним.

— Попробуем выбрать правильный ракурс, создать нужный антураж, — отвечает он.

— Ракурс, антураж?

Новые для меня слова…

Папа частенько не только объясняет значение непонятных слов, а придумывает разные игры с ними, поэтому я люблю необычные слова!

2

Однажды отец поведал мне по секрету, что слова — словно краски для художника. Или ноты для музыканта. Берёшь слово, добавляешь слова-описания, слова-действия, расставляешь знаки препинания. Раз! И готова увлекательная история.

…Фотосессия удалась! Мама довольна снимками. Мы с отцом проделанной работой. Родители рассматривают фото и обсуждают насколько хорошо всё получилось. Я присаживаюсь на скамейку и перебираю листья.

— Этот с рябины похож на веер, — шепчу я. — А лист боярышника, будто цветочек аленький, который чудище охраняло. Это золотое сердце с берёзы. У дуба — листья…

— …волнообразные, — подсказывает отец.

— Жёлуди-крепыши на маленьких человечков похожи! Кто так постарался придумать и замечательно устроить всё вокруг?

— Природа.

Я киваю. Рассматриваю принесённые драгоценности. Листья с каштанами и жёлуди собрала я возле разных деревьев. И поблагодарила шёпотом за подарок. Они кивали в ответ. И всё понимали!

Мы разговариваем часто. Дует ветер, ветви приветливо машут, говоря: «привет» или «пока». Это зависит от того: пришли мы на прогулку или возвращаемся домой из парка или сквера.

— Папа! — восклицаю я. — Правда, мы похожи? Люди. Деревья. Цветы. Рыбы. Собаки. Птички. Коты.

— Ещё бы! Не зря нас сравнивают. Ты вот моя птичка-невеличка.

— А мама?

— Рыбка золотая, — шутит отец.

— Из сказки? Она пообещала три желания исполнить, чтоб рыбак отпустил.

— А вот одна наша знакомая помогает мечтам осуществиться, ничего не требуя взамен, — с гордостью произносит отец.

— Она и твоё заветное желание исполнила? — я хлопаю в ладоши.

— Ну, тогда мы ещё не были знакомы, — уточняет мама.

…Пока родители вспоминают, что было, когда меня ещё не было, я думаю о своём: «На свете столько удивительного! Даже мои родители. Они такие разные…

Мама строга и требовательна. Она считает, что в жизни всех ждёт немало препятствий и трудностей. И готовит меня к этому.

С папой мы друзья. С ним можно поговорить обо всём на свете. Он рассказывает занимательно даже о непростых вещах. Мы часто играем, шутим, смеёмся, шалим.

Мама старается всё планировать заранее. Ей надо знать, что будет, если…

Отец радуется каждой минуте.

Мама следит за внешностью, поэтому подолгу наряжается перед зеркалами.

Отцу милее потёртые джинсы, вязаный свитер, удобные кроссовки.

Мама говорит, что надо ставить правильные цели, стремиться к успеху.

Для отца важнее семья, общение с друзьями, прогулки в парке, путешествия.

Оба занимаются спортом. Мама для стройной фигуры. Папа ради удовольствия…»

Отец усаживается на корточки передо мной:

— О чём задумалась, Эн-Ли? —

— Да так…

— Понятно, — он вскакивает, подхватывает меня на руки, кружит: — Вж-ж-ж-жи…

— Ха-ха-ха, как весело!

Мама достаёт из сумочки зеркальце, открывает, любуется собой.

— Самолёт, самолёт, отвези меня в полёт! — воплю я.

— Отвезу-у-у, — гудит папа, подбрасывая меня вверх и ловя.

Мама отвлекается от «свет мой, зеркальце, скажи», напоминая:

— Народ кругом! Что за ребячество?

Мы послушно прекращаем каруселить, чтобы продолжить прогулку чинно и степенно. Как принято в культурном обществе.

3

И всё-таки я рада нашей вылазке в осень!

«Хорошо, — думаю я, перепрыгивая через трещинки в асфальте. — Вроде обычная прогулка. Но столько всего можно увидеть, услышать, ощутить!»

Мне нравится вдыхать аромат осени. Терпкий, чуть горьковатый. Пахнет сухой листвой. Дымом костров. Поздними цветами.

«Пахнет расставаньем, — говорит отец. — И надеждой на новые встречи…»

Принесённая ветром паутинка касается лба. Я поднимаю руку. Осторожно стряхиваю серебристую нить: «Лети! В добрый путь».

Отец блаженно щурится. Глядит сквозь солнечные просветы листвы, как в небесном океане важно проплывают воздушные острова-миры.

— Какие удивительные картины! — задумчиво произносит он. — Вот заснеженные вершины. Там необитаемые острова. Минуту назад это был океан над городом. И одинокий парусник среди волн. Куда он держит путь? А теперь огромные птицы, парят, раскинув крылья.

— А там Дракон! Белоснежный Дракон с изумрудными глазами, — я восторженно пританцовываю.

— Точно. Дракон.

— Это ведь взаправду?

— Ох, это ваше неуёмное воображение, — упрекает мама. — Я вижу облака.

— Разве они тебе никого не напоминают? — возражаю с обидой. — Приглядись!

— Ну, хотя бы воздушные пирожные? — поддерживает отец. — Вкусные-превкусные. Как в твоём кафе!

— Скажешь тоже! — высоко вскидывает брови мама. — В небе пирожные.

— Волшебство рядом, — говорит отец и прибавляет: — только некоторые видят его. Другие не замечают. Или не могут, не хотят?

— Выдумщики! — возвращает нас в реальность мама. Приглаживает юбку-солнце, которая восхитительно гармонирует с велюровым пиджаком и ботиночками на высоких каблучках. — Хватит витать в облаках!

Мы идём дальше. Над городом кружат перелётные птицы.

— Куда они спешат? — интересуюсь я.

— А ты как думаешь? — отец никогда не отвечает прямо. Ждёт мои версии.

— На остров, — сочиняю с ходу. — Коралловый остров Лларок!

Я довольна выдумкой. Пока волшебные сказки живут во мне, всё у меня замечательно! Иногда я их рисую: красками на бумаге, пальчиками на морозном стекле, камешками на песке у речки, разноцветными мелками на асфальте. Порой я вижу их: в облаках, игре света и тени, ночью и на рассвете, пасмурным и погожим днём. Это здорово оживлять мысли, создавать образы, облачать их в слова, превращать в чудесные сказки!

В центре бульвара круглая клумба. Малиновые дубки с солнечными серединками. Нежные хризантемы. Небесные сёстры с лепестками-лучами, названные так необычно — астры. Махровые пурпурные георгины.

— Погляди, — тереблю за руку отца. — Там бабочки танцуют.

— Бабочки танцуют прощальный вальс, — соглашается он.

— Можно мне на бал? — шепчу я.

Мама недовольна:

— И когда вы наиграетесь?

— Иди, — разрешает отец, обнимает маму, целует в щёку. — Детям надо верить в чудеса!

— Ей надо взрослеть, — возражает мама. — А не мечтать о неосуществимом. Учиться выживать. Сражаться. Побеждать. А эти твои фантазии?

Дальше я не слушаю. Сбегаю вальсировать у клумбы, шепча цветам: «Доброго дня! Привет от меня». Они кланяются в ответ.

Набегавшись вдоволь, я возвращаюсь усталая, но довольная:

— Пить хочу! Зайдём в кафе?

— Хватит на сегодня развлечений, — строго говорит мама. — У меня много дел.

— Опять работа, — жалобно тяну я. — Тебе всё время некогда.

Мама хмурится. Собирается отчитать меня за капризы. Она этого, ой, как не любит. Отец вздыхает и пытается нас примирить:

— Зайдём в кафе. Мама проверит: всё ли там в порядке? А мы пока закажем тебе — сок, мне — чай, маме — кофе…

— И печеньки с предсказанием, — прошу я. — Обязательно с предсказанием!

4

…Для меня кафе «Ранняя пташка» особенное место! И не потому, что хозяйка кафе моя мама. Причин много. Там не только в пасмурные, но и в погожие дни много посетителей. Разных. Мама со многими знакома. С городским архитектором. С режиссёром оперного театра. С редактором «Важных новостей».

Атмосфера в кафе особенная. Сюда приходят выпить освежающие коктейли и витаминные соки в тёплое время года. С приходом холодов в кафе заглядывают погреться ароматным чаем или взбодриться крепким кофе. А заодно отдохнуть, пообщаться с друзьями, помечтать, глядя в окно, назначить свидание. Семейные праздники, деловые переговоры, презентации тоже проводят здесь.

И родители познакомились в кафе. Однажды популярный ведущий программы «Доброе утро, город дорог!» заскочил туда погреться и поднять настроение. Хозяйка принесла чай и печенье. По своему рецепту. Особому! И жизнь родителей изменилась. Круто! Полностью. И навсегда.

Но сначала было всё, как полагается. Романтические свидания. Стихи. Букеты. Прогулки под луной. Шикарное предложение руки и сердца. Свадьба. Пир на весь мир. Медовый месяц. Моё рождение. Вроде, у многих так, но…

Тайны! Их оказалось слишком много. Прошлое родителей напомнило о себе. И клятва, которую дают двое, перед тем, как соединить судьбы, оказалась под угрозой невыполнения. Клятва в вечной любви, верности, уважении, согласии, помощи, поддержке. Почему? Тогда я этого не понимала. Да и случилось всё незаметно, не сразу, постепенно.

Началось с того, что папу пригласили в АГМИЛ — место загадочное, секретное, полное опасностей и сюрпризов. Не каждому вход туда разрешён. Догадаться по названию, чем занимаются сотрудники, непросто. Ну, архив городских мифов и легенд и что? Какой риск? Сиди, перебирай бумажки, перекладывай папочки, нумеруй чертежи. А на самом деле…

Никто и представить не мог, как круто всё изменится! А всё потому, что АГМИЛ не просто архив. Там находится портал в одно из триста тридцати трёх хранилищ. Ну, хранилища! Сколько таких хранилищ незнамо чего вокруг. И только, когда я подросла, начала догадываться, что на самом деле там находится.

В общем, решение для отца оказалось выстраданным и непростым. После обсуждений и долгих размышлений он оставил прежнюю работу в ТРК. У программы «Доброе утро, город дорог!» появился новый ведущий.

С тех пор моя семья уже не могла уже проводить вместе столько времени, сколько и когда захочет. И всё же отец старался находить возможности побыть с нами на праздники, выходные, брал отпуск, чтобы отправиться вместе в места удивительные, загадочные, где уже побывал, поэтому очень хотел, чтобы мы тоже увидели насколько чудесен и разнообразен мир!

Придумывая разные игры и забавы, отец обучая меня многому, что узнал, работая в АГМИЛе.

Мама подходила к делу по-другому, требуя старания, послушания, усидчивости, дисциплины. Она решила отправить меня в школу с шести лет. Даже записала в разные полезные кружки! Поэтому до нового года жизнь моя подчинена была расписанию, тщательно составленному ею.

Зато новый год встретили мы в гостях у дедушки Мороза в Лапландии! Этот сюрприз устроил отец. Мы летели среди звёзд на оленях. У меня захватывало дух от радостных предвкушений…

Январь также оказался снежным и щедрым на радости. Выходные были в нашем полном распоряжении. Мы с тётей и отцом частенько пропадали катке, катались с горы во дворе, устраивали бои снежками, даже слепили целую снежную семью — снеговик-папа, снеговик-мама, снеговик-тётя, снеговик-малышка.

У мамы в эти дни хватало работы в кафе. Мы и в «Раннюю пташку» наведывались, чтоб помочь, а заодно погреться ароматным чаем и слойками.

А в феврале, маме пришло письмо из Тайной Канцелярии, в котором сообщалось, что просьба её рассмотрена и удовлетворена. Она может поступит на службу в АГМИЛ.

Вскоре у кафе «Ранняя пташка» вместо очаровательной хозяйки появился новый хозяин и новое название «Жаворонки и совы».

5

Я хорошо помню то время. Словно всё было вчера!

…На улице месяц март. Ещё лежит снег. Ветер суров и резок. Хорошо хоть солнце светит ярко.

Мы с отцом решили пойти в парк. Маме снова некогда. Эти её неотложные дела! Я обижена, хмурюсь и отмалчиваюсь всю дорогу. Отец посматривает на меня искоса. Даёт время справиться с эмоциями.

К полудню начинает немного припекать. От этого тепла крыши расчувствовались. Кап-кап-пель! Огроменные сосульки сверкают прозрачными горными кристаллами.

Настроение моё понемногу настраивается на приятную беззаботность. А тут ещё белочки.

— Откуда? — вскрикиваю радостно.

— Оттуда, — смеётся отец, указывая на разлапистую сосенку.

Мы долго любуемся на рыжие всполохи на коричнево-бархатистом стволе. А когда возвращаемся, я дёргаю отца за руку и ору:

— В парке весеннем на солнечной полянке хвостики рыжие играют в догонялки!

— Здорово!

— Только что придумала!

— Дома запишем, — обещает отец.

Он собирает мои великие детские открытия, чтобы бережно хранить в красивом ярком блокноте. Раньше он часто читал мне, что придумывала я, когда была совсем маленькая. Мы смеёмся. Затей мне не занимать. С отцом весело! Жаль теперь это происходит всё реже.

…Вечером завьюжило, замело. Непредсказуемая погода! Как и моё настроение:

— Вы ведь скоро вернётесь из командировки? — вопрошаю я, сидя в гостиной и уныло наблюдая, как укладывают вещи родители.

— Это не от нас зависит, — резко заявляет мама, перебирая разбросанные на диване наряды.

Я вскакиваю с пуфика, подбегаю к ней:

— Возьми этот свитер! И эту юбку в клетку. Они классные!

— Не то, — отмахивается мама.

— Ну, и ладно! — пожимаю плечами. — Тогда наколдуй то.

Никакой реакции! Она даже не заметила, как обидела меня, отказавшись от помощи. Ещё бы! Ей некогда. Новая должность захватила её полностью. Риск, приключения, поездки, опасности, артефакты, тайны! Это её стихия. Мне иногда кажется, что мама готова сорваться с места по первому требованию, в любое время дня и ночи.

— Значит, не скоро вернётесь?

— Не упрямься, — хмурится мама. — Пора взрослеть.

— Я жду, скучаю.

— Потерпи, Эн-Ли, — уговаривает отец. — Погостишь за городом у дедушки с бабушкой.

Родню я люблю, но всё равно капризничаю:

— Ваша работа важнее меня?

Они переглядываются. Мама напоминает, что у взрослых бывают иногда срочные, неотложные дела!

Отец притягивает меня к себе:

— Ты наша родная, самая любимая девочка. Ты ведь знаешь это.

— Понятно, — мрачнею. — Надо, так надо.

— Умница! — хором говорят родители, а отец добавляет: — Как вернёмся, сразу заберём домой.

— Устроим пир, наговоримся, — перечисляю я. — Но когда? Когда!

6

Уезжают родители надолго. Происходит это внезапно. Я терплю. Скучаю. Грущу. Плачу ночами в подушку. Волнуюсь! И понемногу привыкаю кочевать по гостям.

Весь март я провела за городом. В апреля меня забрала тётя Тамара. С ней весело! В сумерки мы наперегонки летаем на новых модернизированных мётлах. Наколдовываем сладости. Заглядываем в хрустальный шар, чтобы узнать, что нового в разных мирах?

Я даже уговорила тётю показать мне секретное место АГМИЛ! Пока родители в отъезде. В архиве городских мифов и легенд мне понравилось! Там я познакомилась с добродушной Домовым, элегантной феей-крёстной и суровым, но справедливым сказочником-чародеем.

В начале мая, мы отпраздновали мой день рождения. Родители слово сдержали. Желание моё выполнили. Взяли отпуск, чтобы всем вместе оправиться в СейдниЛэнд — место сказочное, волшебное. Вот такой подарок заказала я на своё шестилетие.

Какие приключения нас там ждали! Жаль, пробыли мы всего две недели, а не целый месяц, как собирались. Родителей вызвали в АГМИЛ.

А меня отправили дышать за городом свежим воздухом и витаминизироваться. На всё лето!

Папины родители не волшебники. А ещё они не выносят шума и городской суеты, поэтому живут за городом. В живописном месте под названием Благодатное. У них свой дом, сад и огород. Они держат живность: курочку Пеструшку с цыплятами, козочку Бодайку, овечку Тосю, корову Бурёнку, свинку Розу.

Бабушка Нэн печёт вкуснейшие пироги, варит сладкое варенье, закрывает всевозможные соленья.

Дедушка Николас ходит на рыбалку. А ещё в лес, откуда возвращается с ягодами, грибами, орехами.

Коровка с козочкой и овечкой пасутся на лугу. Туда их сопровождаю я. Летом на лугу солнечно. Трава высокая, густая. Жаворонки такие трели издают — заслушаешься. Поют, зависая высоко в воздухе. Здорово лежать среди синих васильков и глядеть, как меняют внешность облака!

Рядом жужжит пчела. Приняла меня за ромашку, вот и не трогает. А лимонница уселась на цветастый сарафан, а после переползла на колено. Щекотно!

Неподалёку шумит речка Молочная с кисельными берегами. По берегам ивы.

Вдоль дороги сады шелковицы.

У дедушки с бабушкой раздолье! По вечерам тишина. Утро начинается часов в пять. Живность накорми. Воду принеси. Пироги испеки. Набегаешься и чаевничать. Такое умиротворение!

Июнь промчался незаметно. Я сижу на крылечке и бормочу: «У бабушки с дедушкой хорошо, а дома лучше. Хотя бы на выходные забрали! Неужели всё лето пройдёт за городом? А в сентябре — школа. Значит, видеться с родителями смогу только на каникулах. А вдруг они совпадут с их командировкой? Срочной, важной и неотложной. Позвоню тёте Тамаре! Она меня понимает».

Выслушав мои доводы, тётя обещает поговорить с отцом. Теперь мне остаётся ждать и надеяться, что смогу в ближайшее время обнять родителей, побегать во дворе с подружками-соседками, уединиться в детской, чтобы поглядеть в телескоп на звёзды и помечтать о далёких неизведанных мирах.

К субботе тётя обещание выполнила. Позвонила вечером, чтобы сообщить, что приедет за мной. Поживу в городе у неё. А числа десятого мама с отцом вернутся, чтобы две недели июля и весь август побыть со мной. Для меня загадка, как она связалась с ними. Когда родители на миссии, узнать, где они, невозможно. Сами сообщают изредка, что всё в порядке. Интересуются, как мы? И только.

Стоит мне только начать жаловаться, тётя Тамара мягко напоминает, что на родителях лежит большая ответственность и не только за наш мир.

Я соглашаюсь и почти смиряюсь с вечной занятостью отца с матерью, но тут возникает новая напасть.

Глава вторая

ВЕЛИКИЙ МАНИПУЛЯТОР

1

…У родителей выходной! Я вскакиваю чуть свет, подбегаю к окну. Солнышко улыбается, радуясь новому дню. Я счастлива! Сколько всего интересного ждёт сегодня.

Середина лета! Шумно в городе. Людно в парках и скверах. На бульваре ни одной свободной скамеечки. На площади раскинула палатки Ярмарка Мастеров. В театре — аншлаг. На набережной — парусная регата! Вечером будет фейерверк. Мороженщики и продавцы напитков перевыполняют план! Бурлит жизнь в городе. Улыбаются жители. Жизнь хороша. И жить хорошо!

Но, как оказалось, хорошо не бывает вечно. В тот злополучный день в городе появился странный господин. Он вкатил на Bugatti цвета вороного крыла. И сразу потемнело. Горожане подняли головы. Насторожились. Прогноз погоды не предвещал ничего подобного!

Тучи сгущались. Казалось, вместо дождя хлынут на головы, дома, асфальт фиолетовые чернила. Многие предпочли укрыться под навесами. Ветер резко присвистнул и закрутил, завертел всё, что попалось ему на пути.

Угрожающе сигналя, автомобиль пронёсся по улицам и остановился у мэрии. Сверкнула молния. Громыхнуло. Дверь распахнулась. Из неё вышел мужчина средних лет в роскошном костюме. Оказавшиеся поблизости горожане утверждали, что пуговицы на костюме сверкали, как алмазы! Под стать были парадно-выходная рубашка, галстук, туфли, шляпа, трость ручной работы. Богемная вещица придавала незнакомцу особый лоск.

«Возможно, в трости тайник? — заспорило мужское население города. — Или оружие».

Многие заметили, что приезжий не опирался на трость. Шёл быстро, держался прямо, с достоинством.

«Выглядит шикарно!» — шептались дамы, гулявшие вокруг музыкально-светового фонтана, расположенного у входа в мэрию.

Приезжий, ни на кого не глядя, прошествовал в здание. Когда дверь за ним резко захлопнулась, с неба хлынул такой водопад, что даже самые отважные горожане разбежались. А чего рисковать, когда можно переждать ненастье?

…Размечтались! Не так просто переждать, отсидеться, спрятаться, сбежать от перемен.

Новоприбывший решил осесть в городе, поэтому сразу взялся за дело. Тех припугнул. Других подкупил. Остальным наобещал благ и свобод. И вскоре стал мэром. Никто даже опомниться не успел!

…До этого население решало вопросы местного значения самостоятельно. При этом учитывалось мнение всех жителей. Сколько себя помню, в городе были гильдии мастеров, и труд на всеобщее благо ценился превыше всего. Даже поговорки были: «По труду и честь», «По заслугам — почёт и уважение». Каждая из гильдий выбирала представителя. Те в начале года решали на городском совете, что может полезного сделать для жителей их гильдия. В экстренных случаях горсовет собирали по требованию.

Приезжий побывал в каждой из гильдий и умудрился произвести на всех впечатление. «Такой воспитанный, понимающий, — говорили о нём. — Со всеми приветлив, полон новых идей, устремлений. Так жаждет внести неоценимую лепту в благоустройство города. Руку всем пожал. Каждого выслушал. О себе рассказал!» И прочее, и прочее…

На самом деле Нуширов ловко манипулировал всеми. Одних перессорил. Других возвеличил. В третьих пробудил зависть. Некоторые поддались на лесть, уговоры, обещания «взять в команду самых перспективных»!

2

Нуширов к заветной цели продвигался напористо, действовал умело. Принцип: «разделяй и властвуй!» сработал на все сто.

Выборы состоялись. И вместо городского Совета народ получил на свои головы сладкоречивого мэра. Но не зря говорят: «Сладко стелет, жёстко спать»!

…Во время празднования в честь назначения Нуширова на пост городского головы, мы оказались перед трибуной. Отец посадил меня на плечи. Я смогла хорошенько рассмотреть мэра, выслушать его убедительную, проникновенную речь.

И всё бы хорошо, если бы не взгляд нового лидера! Как он посмотрел после выступления на ликующую толпу! Презрительно, надменно, свысока. Это длилось недолго! Нуширов взял себя в руки и приторно улыбнулся. Как на плакате! Белозубо и холодно.

— Какой притворщик! — изумилась я.

— О чём ты? — обернулась мама. — Все радуются назначению мэра, ему оказали доверие.

— Разве ты не видишь? — настаивала я. — Он хитрый и коварный.

— Помолчи, — потребовала мама. — Дома поговорим о твоём поведении.

Отец опустил меня на землю и внимательно взглянул в лицо.

Я притянула его к себе и шепнула на ухо:

— Что мэру сделали горожане? В чём провинились?

— Поживём — увидим, — ответил отец. Он тоже заметил тёмную сторону мэра и догадался, что разлюбезный господин не так просто, как многим казалось.

— Он злодей. Затаился и выжидает, чтобы напасть исподтишка, — уточнила я.

Тётя Тамара прислушалась к нашему разговору и шепнула:

— Вот и заполучил ловкач город, казну и жителей в полное распоряжение.

…И вскоре всё изменился до неузнаваемости! Гильдий нет и в помине. Свободы выбора тоже. Говорить правду не рекомендуется. Многое под запретом. При мэрии создан АУКН — «аппарат учёта, контроля и неусыпного надзора всех за всеми».

Поначалу народ возмущался.

Нуширов сразу принял суровые меры. Запретил несанкционированные собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирования. Возникшие недоразумения пообещал рассматривать лично, проблемы устранять незамедлительно. А вместо этого всех перенаправляли в АУКН. Там население обещали выслушать, решения принять быстро, конфликты устранить своевременно. Заявления принимали, даже сочувствовали. На словах! А на деле недовольных ставили на учёт. И стоило кому-либо возмутиться, как появлялись подручные мэра, хватали несогласных, чтобы доставить в городское подземелье, о котором ходила дурная слава. Особо привередливых отправляли в каменоломни на Кудыкину гору.

Скрытые камеры всё фиксировали, а вечером служба безопасности просматривала и вносила в чёрный список всех неблагонадёжных. За косой взгляд в сторону мэрии можно было лишиться дома, работы, средств существования.

АУКН контролировал всё — от поведения до покупок, от кликов в соцсетях до увлечений и рода занятий. Контролировал и делал соответствующие выводы!

В городе ввели комендантский час. Мол, ночью надо спать, чтоб днём ударно трудиться.

У нового мэра всё так! Вроде бы на благо, а на самом деле? Чьё благо не уточнялось.

Нуширов как-то умудрился успевать всюду и везде. Не только прибрал к рукам СМИ, а лично курировал систему образования, культуру и многое другое.

Дошло до того, что не угодивших городским властям без суда и следствия объявляли государственными преступниками, пытали, а после казнили на площади. Прилюдно. Объясняя, что делается это ради процветания родного города, безопасности, всеобщего блага. На самом же деле, делалось это, чтоб другим неповадно было! И постепенно в городе вошло в привычку разговаривать вполголоса, оглядываться, сторониться незнакомцев, отсиживаться по домам. Те, кого считали особо опасными, пропадали навсегда.

У сильных мира сего были права и привилегии, власть и богатство, могущество и возможности. У остальных не осталось ничего. Даже надежды.

3

…Как-то вечером к нам заглянула мамина младшая сестра. Принесла заварные пирожные к чаю. Мы сидели за круглым столом. Взрослые молчали. Я уплетала вкусняшки за обе щеки, запивая компотом.

— Поела? — спросила мама. — Теперь иди в детскую. Поиграй или книжку полистай.

— Но… — запротестовала я.

— Я скоро приду, — пообещал отец. — Почитаем о медвежонке Паддингтоне. Ладно?

— Так бы и сказали, что вам надо посекретничать, — обиженно заявила я, вскочила, чтобы с гордо поднятой головой отправиться к себе, но дверь в кухню прикрыла неплотно. Надо же мне знать, что происходит!

Вскоре до меня донеслись приглушённые голоса:

— Попали в сети, — пробормотал отец. — И даже не заметили.

— Город поделён на своих и чужих. Негласно! Есть элита, избранные, получающие все блага даром. Их с десяток. И те, кто должен эти блага производить. Хоть их не сосчитать, но в грош их не ставят, — сетовала тётя Тамара. — А ведь сначала все в голос восхищались хваткой мэра, его упорством, внешностью, манерами.

Мама в разговор не вступала. Делала вид, что ей всё равно? Или опасалась: как бы чего не вышло?

Пауза была слишком долгой.

Я вздохнула и направилась к себе. Но через несколько минут вернулась, чтобы заглянуть в щёлку и невинно поинтересоваться:

— Почему в сказках злодеи страшные, грубые, наглые? Не такие, как наш мэр.

— Иногда не сразу угадаешь, что скрывается за яркой упаковкой, — ответил отец.

— Да, — согласилась тётя. — Если бы злодеи были, как в сказках, герои одолели б их на раз.

— А как не ошибиться? — не отставала я. — Вдруг подружишься, а он притворщик.

— Хм, — задумался отец. — Всё приходит с опытом. Поначалу можно не разглядеть истину. Но, если присмотреться, прислушаться, поразмыслить, понаблюдать.

— Злодеи дружить не умеют, — хмыкнула мама. — Они лгут, хитрят, всех используют.

— Это как? — уточнила я.

— Притворяются, — пояснила тётя. — Действуют силой. Подкупают. Манипулируют. Играют на слабостях.

— Играют? — я задумалась.

— Носят маски, — вздохнул отец. — Скрывают свои намерения.

Я кивнула. Со злодеями было понятно.

С друзьями ещё предстояло разобраться подробнее. Ведь лучшие друзья — моя семья. С ними интересно, хоть бывают они дома всё реже.

В шесть лет не задумываешься, насколько заняты родители. Зачем столько времени проводят в АГМИЛе? Какая увлекательная, но невероятно опасная у них служба. И всё же любимые родственники находили время не только на общение, прогулки, приключения. Как и все ребятишки, я задавала тысячи вопросов. И родня старалась не просто отвечать, а учить меня рассуждать самостоятельно. Искать ответы. А слова подкреплять делами.

4

…Дом наш оставался крепостью. Там я была счастлива. Но внешний мир постепенно оказывал влияние даже на мою семью. А тут ещё на улицу выходить не хотелось — небезопасно! Поэтому я сидела дома, читала сказки, в которых добро всегда побеждает. Родителям никак не удавалось уговорить меня отправиться на прогулку.

— Не пойду, — упрямилась я. — Там грустно.

— Ну и что, — уговаривал отец. — Не всегда же веселиться. Можно иногда и помолчать вместе.

— Играть нельзя, — напоминала я. — Прыгать тоже. Громко петь запрещено.

— Она права, — многозначительно произнесла мама. — Ты же знаешь, что детей, которые не выполняют правил поведения в общественном месте, могут отобрать у родителей.

— Не пойду в мэрский интернат, — хныкала я.

— Не пойдёшь, — соглашался отец. — Поступишь в школу-пансион для магически одарённых детей в параллельном измерении. Это будет нашей семейной тайной. Договорились?

Я просияла. Родители обещание выполнили. Скрепя сердце, оправили меня подальше.

…В детстве время летит незаметно. Не успела я оглянуться, позади начальная школа. Освоение теоретической магии, практика в ней помогли мне расставить приоритеты. Позволили понять, в чём специализироваться дальше.

В городе я появляюсь редко. Ведь не только учусь, но и живу теперь в другом измерении. На каникулах мы с родителями путешествуем в другие миры. Через пространственные и временные тоннели! Домой заскакиваем редко.

На бульвар меня больше не тянет. Да и не только меня! Город похож на отлаженный механизм. А пульт управления хранится у мэра. Все понимают это. Теперь всё, на что упал взгляд или чего коснулся городской голова, в нашем городе называется «мэрским».

Смирные, молчаливые, покорные горожане теперь действуют согласно распоряжениям из мэрии. Табличками, знаками, указателями снабдили не только доски объявлений, но и стены домов, остановки, витрины магазинов, фонарные столбы.

…За три с половиной года многое изменилось. Не только жители, город, но и погода. Наступила пора с долгими холодными ливнями, глубокими лужами, грязными тротуарами, непроглядными туманами, свирепыми ветрами.

— Унылое безвременье, — вздыхали одни.

— Колдун он что ли? — вопрошали другие.

— Аура у него чернее ночи, — утверждали третьи.

— Словно и не было нашего города, — удивлялись четвёртые. — Другой город. Не наша жизнь. И как такое возможно?

Попытки что-то исправить ни к чему не приводили. Бунтовщики пропадали внезапно. Никто не знал, куда девались несогласные с мэрской политикой. Хотя многие подозревали.

А тут ещё, чтобы народ бесцельно не бродил по улицам, ввели новые правила и запреты. Увеселительные мероприятия запретили. Ярмарку Мастеров больше не проводили. Театр закрыли. Цирк уехал на гастроли и не вернулся. Мэру не нравился смех без причины.

5

Когда я приезжала в город дорог на каникулы, мне становилось грустно и страшно. Гости теперь появлялись редко — забегали ненадолго по вечерам, да при этом с оглядкой. Ведь днём всякие сборища запретили.

Поздно вечером, когда родители думали, что я сплю, вся их скопившаяся за день усталость и раздражение рвалось наружу.

— Как можно было доверить город негодяю? — с горечью восклицал отец. — Представляешь, мне прислали распоряжение незамедлительно прибыть в Королевскую Резиденцию для несения службы и выполнения особо секретных поручений мэра! Я отказал. Мэрский посыльный та-а-к на меня посмотрел.

Родители помолчали немного. Отказов мэр не принимал. Наказание следовало сразу. Как гром среди ясного неба! Отец наказания не боялся. Он волновался за нас.

— Может быть, стоило принять предложение? — произнесла мама.

— Как ты можешь, Марта! — повысил голос отец. — Принять? Смириться? Притвориться? В ТРК, где я работал радиоведущим, сменилось руководство. Теперь городские СМИ подают одностороннюю, непроверенную, лживую информацию, формируя общественное, как нужно Нуширову.

— Что ж поделать, когда решают амбиции, власть, связи, грубая сила, — пожала плечами мама. — Можно осторожно всё разведать. Тогда и решение принимать легче.

— Какие решения, если добрые поступки считают притворством, — простонал отец. — Встречают по одёжке, а не по уму. А неприглядную правду заменила красивая ложь. Знаешь, как его называют за глаза — Великий Манипулятор! Представляешь? Манипулятор и великий.

…Разногласия между родителями возникали постоянно. Отец принял решение доискаться до правды. Мама настаивала, говоря, что большинство терпят, а не сражаются. Отец не уступал:

— Почему никто не поинтересовался: откуда прибыл нынешний городской голова и чем занимался до того, как стать мэром?

— Слишком быстро и ловко этот господин всех окрутил, — соглашались окружающие.

— Не зря сказано — Великий Манипулятор! Интересно, это его дар? Врождённый или приобретённый, — размышляли друзья и коллеги родителей. — И что подпитывают силы мэра?

— Злость, отчаяние, страх и слёзы тех, кого использует он и унижает, — отвечала младшая сестра мамы. — Понятно теперь, зачем ему город?

— Не смейте в это лезть! — предостерегала мама.

Но папа всё равно полез. И нашёл. На следующий день, когда его силой отвезли в мэрию, он вернулся, но в каком состоянии! Что произошло в тот день, так никто и не узнал.

«Может быть, не зря мама предупреждала отца быть осторожным? — терзалась я, возвращаясь с каникул в другое измерение. — Надо было послушать её?»

6

До сих пор живёт во мне то щемящее чувство, когда однажды отец обнял меня и сказал:

— Иногда наступает время прощаний. И в природе, и в жизни. Осень. Улетают птицы. Прячутся букашки, мотыльки, паучки. Облетают листья…

— Убегают листья, — поправила я. — Убегают из города. Возвращаются в лето!

Отец вздохнул и согласился:

— Убегают листья в лето. Листьям не нужны билеты. Да и поезд им не нужен. Ветер листья в вальсе кружит.

Я просияла:

— Класс получилось!

Мне сразу представились разноцветные дорожки, усыпанные листьями-письмами. Отец умеет ободрить и поддержать в трудные минуты!

…А вот в реальном мире всё было по-другому. Манящие, яркие цвета сменили тусклость, туман, грязь, унынье. Газоны и клумбы стали ржаво-бурыми. Пасмурно, сыро, промозгло.

— Что бы ни случилось, — попросил отец. — Не надо предаваться отчаянию. Попробуй изменить хотя бы что-то в лучшую сторону. Договорились?

Я кивнула, потому что была уверена: стоит родителям захотеть, им по силам всё!

Жаль попробовать что-то изменить родителям, как и многим в нашем городе, не дали.

…Мне исполнилось десять, когда родители пропали. Я ждала, что меня заберут с уроков, чтобы отпраздновать день моего рождения. Ждала сюрпризов! Ждала, что всей семьёй отправимся в обещанное путешествия за Сказкой…

А вместо этого приехала тётя. Долго говорила за закрытыми дверями с мистером Нилремом — директором. Затем забрала меня к себе.

С тех пор чего мы только не делали! Каких усилий разыскать родных не предпринимали. Вестей ни от них, ни о них не было. Зиму сменяла весна, лето — осень. Я взрослела. Поиски продолжались. Ни тётя, ни я виду не подавали, как нам трудно.

Пока я жила и училась в другом измерении в школе-пансионе для магически одарённых детей, на горести-печали времени не было. А на каникулах становилось невмоготу. Путешествовать не с кем. Мамина младшая сестра, ставшая моим опекуном, загружена работой в МинПро. Это Министерство Прогнозов. Но прогнозов не совсем обычных. Не только погодных!

День в МинПро ненормированный, работы много, а посетителей ещё больше. Тётушка Тамара убегает чуть свет, а возвращается за полночь.

На каникулах я гощу в её доме или, если она в отъезде, остаюсь в пансионе. Там прекрасная библиотека, много секций и кружков, тренажёрный зал и спорткомплекс. Я с упорством отрабатываю магические умения, которые могут пригодиться в поиске пропавших из города людей. Я верю, что найду всех!

Глава третья

ПРЕДСКАЗАНИЕ

1

А на моё тринадцатилетие произошло удивительное событие! Тринадцать — важный возраст по человеческим и магическим меркам. Некоторые педагоги, да и психологи называют этот период взросления «критическим», периодом «бури и натиска», временем бунтарства. «Ребёнок или взрослый?» — главный спорный вопрос.

В школе и дома, когда надо быть ответственным, тебе говорят: «Ты уже взрослый». Но стоит отпроситься со сверстниками на экскурсию в другой город или прийти поздно, напоминают: «Подрасти, тогда и проявляй самостоятельность». У некоторых родителей это «подрасти» может длиться лет до тридцати.

И всё же физически, физиологически, личностно мы подрастаем. Когда на нас давят, сопротивляемся. Заставляют — спорим. Смеёмся невпопад. Грустим без видимых причин. Ищем своё место в мире правил, запретов, противоречий, ограничений. Воспринимаем всё в штыки. Сожалеем. Извиняемся. Растём. Взрослеем. Учимся.

Что касается магических способностей, не все пробуждаются в нас при рождении. Тринадцать лет — возраст, когда мы осознаём нашу силу, непохожесть, исключительность. Это трудно. Не зазнаться, если есть от чего. Не испугаться открывшихся сил и возможностей. Продолжить упорно трудиться, а не остановиться на достигнутом. Мол, мне это дано от природы, свыше, по наследству. Зачем прилагать усилия, когда и так столько всего можно натворить!

Когда мне исполнилось тринадцать, никаких объяснений не потребовалась. Я знала, чего хочу, поэтому отправилась к тётушке. У неё базировался главный штаб заговорщиков. Ближе к ночи они стали собираться. Новости были неутешительные. Коллеги, друзья, родственники чего только не придумывали, чтобы освободить несогласных с мэрской политикой, но становилось хуже. Меры ужесточали. Бунтовщики пропадали. Куда? Никто не знал. И зацепки никакой не было.

Я всё слышала, но секреты хранить научилась. Подслушивать и подсматривать тоже. А что было делать, раз меня считают подростком? Обидное слово. Вроде, как бы говорят: «Подрасти ещё. Успеешь сделать важное. Не рискуй. Рано».

Когда все разошлись, я на цыпочках пошла в свою комнату. Спать не хотелось. Но пришлось притвориться, потому что тётушка заглянула, чтобы проверить: как я?

Она вошла на цыпочках. Погасила ночник. Поправила одеяло. «Спи», — произнесла она твёрдо, но ласково. И я уснула. Хитрая! И как она умудряется сделать сны цветными? А ещё, чтобы спала я ровно столько, пока не рассветёт, и тётушка не приготовит завтрак.

…Когда я на следующее утро спустилась в столовую, тётушка подмигнула:

— Хорошо выспалась?

— А могло быть иначе? — буркнула я.

— Смотри-ка, — всплеснула руками драгоценная родственница. — Она ещё недовольна!

Мы позавтракали омлетом с ветчиной и грейпфрутовым соком.

Тётушка стала собираться в МинПро.

— Снова до вечера? — уныло поинтересовалась я. — Или придёшь пораньше?

— Не скучай, детка, — тётя чмокнула меня в щёку. — Я постараюсь.

…Как только за ней закрылась дверь, вчерашнее невыплаканное разочарование ручьём полилось из глаз.

«Каждый раз надеюсь, что вот оно решение, — говорила я, бегая по комнате. — Они же великие волшебники! Почему никто не может ничего сделать? И что могу я, если они до сих пор не нашли любимых, родных, единственных. А мэрский злодей живёт припеваючи, всех запугал, изолгался. Какая справедливость! Где? Если те, кто пытался ему помешать пропали! Что же придумать?»

Громыхнуло! Негромко, но внушительно. Я замерла.

И тут посредине гостиной появилась витражная дверь. Очень красивая!

Но куда приглашает она меня? В другое измерение?

Я не торопилась. Обдумывала.

Во время путешествий с родителями, успела повидать я разные входы и выходы в другие миры. Это был один из них.

Ладно, решусь!

2

…Дверь открылась легко. Я вошла и сразу оказалась в старинной библиотеке. Там было столько книг — не перечесть!

Я огляделась. Великие культуры в целости и сохранности жили за толстыми переплётами и магическими замками!

Жизнь, знания, традиции, мечты и открытия удобно устроились на высоченных стеллажах.

Этажи, уходящие в небо!

Целый город книг, в которых бережно хранится история, мифы, легенды разных миров.

А какие фрески! Произведение искусства.

На тёмно-синем потолке сверкали бриллиантовые созвездия.

«Звёздная Библиотека! — прошептала я. — Неужели она существует? Неужели это не миф! Зачем я здесь? Почему я? Кто меня пригласил?»

Вопросы, вопросы. Пока без ответа.

В библиотеке величественно и тихо. «Для чего вызвали меня сюда?» — любопытство подстёгивало разобраться. Я вытерла ладонью слёзы. Вдруг войдут посетители, а тут я. Заявилась из ниоткуда.

И тут появился Хранитель Знаний!

В нашем мире их называют библиотекарями.

Он был статным, в длинном приталенном кафтане с широкими манжетами на рукавах. Кафтан этот называют ещё «жюстокор», что переводится — строго по телу. Мы изучали костюмы разных эпох. Это могло пригодиться в нашей магической деятельности. Особенно в путешествиях в пространстве и времени! Камзол почти полностью повторял фасон и декоративные линии жюстокора. Дополняли ансамбль кюлоты — короткие мужские штаны. Чулки до колен. Коричневые туфли со сверкающими пряжками.

«Денди!» — мысленно восхитилась я.

Хранитель внимательно взглянул на меня и протянул книгу в изумрудном переплёте, с золотой застёжкой.

— Приветствую тебя, Эни, — проговорил он. — Это тебе.

— Что это за книга? — спросила я.

— Ты поймёшь, — пообещал он. — Со временем раскроешь эту тайну.

Тайну? — переспросила я.

Хранитель Знаний кивнул и прибавил:

— Помни: когда пишешь свою историю, надо быть острожным!

— Почему? — удивилась я. — Ведь в книгах художественный вымысел, а не всё, как в жизни. Это в газетах и журналах нужны факты, фото и документальные подтверждения. Мне отец объяснял…

Я запнулась. Нахмурилась. Знать бы, где сейчас мама с отцом?

— Когда мечты и желания становятся целью, — мягко изрёк собеседник, — можно изменить не только собственную судьбу, но и судьбы многих.

Я задумалась, но подлинный смысл сказанного поняла намного позже.

— Пора, — вздохнул новый знакомый. — Ты сильная. Ты справишься. Мы в тебя верим.

Я заморгала:

— Мы?

Он кивнул, словно знал обо мне нечто важное.

— Хорошо, — согласилась я. — Постараюсь справиться.

Стоило мне вымолвить это, как всё исчезло.

…Повзрослев, я стала понимать, что перемены в жизни необходимы и даже важны, когда запланированы и зависят от твоего решения. Сложнее, когда всё меняется внезапно и не по твоей воле. Тогда только держишь!

Правда, иногда перемены не столь радикальны, как в случае с новой работой родителей в АГМИЛе, их внезапными командировками — долгими, опасными. Или как появление в городе Великого Манипулятора, его странное предложение моему отцу работать на него. Категорический отказ. И последовавшие за этим роковые события.

В городе и до этого пропадали люди. Мои родные оказались в их числе. Сначала пропали бабушка Нэн и дедушка Николас. Затем отец с матерью. Оставались мы с тётей Тамарой. Но я с шести лет училась и жила в другом измерении. Школа для магически одарённых детей под надёжной охраной. Да ещё скрыта от посторонних глаз! А тётя? Она работала в Министерстве волшебных прогнозов. Мэру ежедневно требовались разнообразные предсказания. Возможно, поэтому тётушку пока не трогали?

…Сейчас мне семнадцать. Родных я продолжаю искать и не только в нашем, но и в других мирах. Искать втайне даже от тёти. А ещё я пытаюсь разгадать, что хотел сказать мне Хранитель Знаний? Я ведь даже поблагодарить его тогда не успела — за доверие и поддержку!

Вышла из портала через секретную дверь и оказалась в тётушкиной гостиной. Лицо было мокрое от слёз. В руках волшебная книга! В Душе твёрдое убеждения, что справлюсь. Если буду стараться, то многое смогу.

Постояла. Поразмышляла. И отправилась на кухню. Заварить чай на травах, чтоб думалось хорошо. Подарок, словно великую драгоценность, из рук так и не выпустила. Очень хотелось открыть и начать читать! Но всему своё время.

После чаепития вернулась в гостиную, присела в кресло с ушками. Одного взгляда было достаточно, чтобы огонь в камине запылал ярко, весело. Такие чудеса мне по силам!

С минуту полюбовалась пламенем, а вот открыть подарок не решилась. Рассудила: вдруг ловушка?

Хотя Хранитель Знаний и вызывал доверие, но Нуширов тоже всех поначалу заговорил и очаровал. Речи произносил с чувством, с толком, с расстановкой! Выглядел респектабельно. Вот и убедил жителей доверять ему.

«Хотя по мне, Нуширов слишком театрален, — бормотала я, разглядывая подарок. — Действует напоказ. А Хранитель Знаний хоть и владеет несметными сокровищами знаний, чужие тайны оберегает, словом и делом помогает».

Хранителю Знаний хотелось верить.

Мэр пугал и настораживал.

И всё же открывать подарок Хранителя Знаний я не торопилась.

Сомневалась. Размышляла. Качала головой, отгоняя наваждение: «Чего вспомнила о злодее-мэре? Да ведь они похожи! Внешне. Мало ли кто и на кого похож. Зачем только этот Нуширов появился в нашем городе? Понятно зачем. Чтобы всё испортить. А вдруг Хранитель Знаний поможет всё исправить? Интересно, что в книге…»

Не выдержав, я раскрыла книгу и вскрикнула: «Это шутка?»

3

…Намного позже я поняла, в чём было волшебство. В изумительно красивой книге были пустые страницы! Их мне предстояло заполнить во время долгих и опасных путешествий.

Я никому не рассказала, где побывала в день своего тринадцатилетия. Но желание во всём разобраться стало ещё сильнее. Не просто найти, а понять. И, если удастся, всё исправить. Переписать! Начисто.

С тех пор «Книга Судьбы» со мной! Куда бы я ни отправилась. Где бы ни побывала. Но страницы пока пусты.

Выходит, моя история ещё не началась? Или самого главного со мной не случилось?

Но как же. Ведь столько всего произошло!

Я сдала выпускные экзамены в школе для магически одарённых детей и поступила на первый курс в УМП — Университет Магических Преобразований. Живу в студенческом городке. Часто гощу в доме тётушки. А ещё я прохожу практику в АГМИЛе! Попасть туда было трудно. Почти невозможно! Нужен огромный опыт и особые таланты. Но я поклялась отыскать родных. Откуда же начать самостоятельные поиски, как не с последнего места работы родителей? Поэтому мечты и желания с тех пор, по совету Хранителя Знаний, я превращаю в цели, которые осуществляю поэтапно. Архив городских мифов и легенд — одна из таких целей! Почему? Сейчас попробую пояснить. И начну с города дорог, в котором родилась, где прошло моё беззаботное детство, куда вернулась из школы-пансиона.

…На сегодняшний день история про город, жителей, мою семью всё ещё невесёлая. Повернуть бы вспять? Но нельзя. Можно только закрыть глаза и вспоминать то счастливое время.

Одиннадцать лет мэр делает, что вздумается. Жители? Привыкли. Опасаются. Осторожничают. Злятся. Терпят. Все люди разные, поэтому на неприятности реагируют по-разному.

Но есть и те, которые не сдаются. Это коллеги и друзья родителей. Сначала они выступали открыто. Пикетирование устроили. Но вооружённая охрана мэра и наёмники быстро разогнали недовольных. И к вечеру был готов указ: «В городе запрещены собрания, митинги, демонстрации, шествия, несанкционированные выступления». В общем, всё, что нарушает тишину и порядок. Каково!

А были и те, кто стал служить злу. Поэтому в городе такая безысходность. Поэтому тут слишком мрачно и грустно. И все боятся. Чего? Правды. Признать, что сдались, смирились, допустили беззаконие. Теперь расплачиваются. И кто виноват? И что делать?

С тех пор, как Нуширов пришёл к власти и ввёл свои порядки, законы и правила, в городе всё чужое.

Из нововведений? Каждую неделю на телевидении проводят конкурс: «Кто придумает больше рамок и ограничений для соседей, коллег, знакомых и незнакомых людей». Сидят друг напротив друга болваны и соревнуются! А кто выиграет, получает мэрский приз. Но пока ещё никто не выиграл. Фантазии жителям хватает на десяток «рамок» и «запретов». А, может, опасается народ, что придуманное на них же и сработает?

Некоторые не выдерживают и сбегают. Но большинству бежать некуда. Здесь дом, семья, работа, учёба. Да и денег впритык. Пока все молчат в тряпочку, мэрские структуры выворачивают наши карманы. Облагают налогами. Заставляются подчиняться без вопросов. Жаловаться — не смей! А попробуй возмутиться? Обвинят в неблагонадёжности. Устроят публичную порку. Или казнят прилюдно. На площади. Перед мэрией. И будет мэр со свитой глядеть с лицом непроницаемо-важным. И гордиться, что горожане пикнуть боятся. А боятся, значит, уважают!

Одиннадцать лет жители отсиживаются по домам, опасаясь, как бы чего не вышло. И не зря опасаются! За небольшое нарушение приходится платить огромные штрафы в городскую казну. А нарушением считается даже чих в неположенном месте. К примеру, на центральной площади, где находится мэрия. Или сердитый взгляд на Королевскую Резиденцию, где живёт Нуширов и его семья.

…Грустит город. Даже разноцветные орхидеи теперь не украшают улицы. Все орхидеи в мэрской оранжерее.

Хмурится небо. Вздыхают редкие прохожие. Незаметно все привыкли ходить, опустив головы. Ни здравствуй, ни прощай, ни улыбки навстречу другу или незнакомцу.

И все эти годы я держусь! Отец учил меня с детства во всём искать хорошее.

«Другая осень, — говорил он, — помогает острее почувствовать, как важно в нашей жизни дружеское тепло, общение за чашечкой чая, любимые книги, семья».

Вот и сегодня в моём городе пахнет прелой листвой. Накрапывает мелкий дождик.

Я выбежала из городского архива на обеденный перерыв. А это — целый час «делай, что хочу»!

Тучи сгущаются, обещая ливануть.

Стою на тротуаре. Жду зелёный. Решаю, чем интересным заняться? И выбираю «предсказания»!

«Зайду в мамино кафе, — с детства привыкла так его называть, хотя названия за эти годы менялись несколько раз. — Закажу печенье с предсказанием и горячий шоколад. А дальше? Посмотрю, как пойдёт».

4

…Народу в кафе много. Все столики заняты. В это время года из всех напитков отдаёшь предпочтение горячему чаю или ароматному кофе. Обнимешь чашку, греешься и уносишься мыслями далеко, высоко, надолго. Вот и я собиралась помечтать, уютно устроившись возле окошка, но диванчик в дальнем углу кафе, где люблю сидеть с детства, пить горячий шоколад, читать или мечтать, занят. Там устроился парень приблизительно моего возраста. Ну, может чуть старше? Года на два-три? Парень пил глинтвейн и задумчиво смотрел в окно.

«Может быть, кого-то ждёт? — рассудила я. — А вдруг все так думают. А место напротив него пустует. Подойду и спрошу…»

Так я и сделала. Подошла и спросила: «Здесь свободно?»

Он обернулся, оглядел меня внимательно и кивнул.

Я уселась напротив.

Новый знакомый окликнул официантку: «Зося, пожалуйста, обслужи». Девушка подбежала сразу. Не успела я сделать заказ, как незнакомец произнёс: «Печенье с предсказанием и горячий шоколад». Он кивком указал на меня. «А это за глинтвейн», — прибавил он и расплатился. Зося убежала выполнять заказ.

Я была заинтригована, но виду не подала.

«Сейчас ливанёт», — пробормотал парень.

По стеклу застучали крупные капли, превратившиеся вскоре в стену дождя. «Впечатление такое, — подумала я. — Будто мы в уютном гроте, а перед нами водопад!»

Незнакомец зачаровано глядел сквозь ливень. Я наблюдала за ним. Незаметно. Заодно ждала, когда официантка Зося принесёт моё печенье с предсказанием. День сегодня задался!

Опоздать с перерыва я не боялась. В городской архив, где до этого работали родители, а теперь я прохожу практику, числясь младшим архивариусом, заходят редко. Зато, если уж требуется что-то, значит, в городе намечается событие важное, знаменательное, из ряда вон выходящее.

В это кафе хожу в обеденный перерыв.

«По тебе часы можно сверять», — шутит заведующий архивом и мой непосредственный начальник.

…С утра посетителей в городском архиве не было, поэтому мы устроили инвентаризацию в одном из залов. Провозились до обеда. Наконец, Иван Михайлович взглянул в окно и произнёс:

— Пасмурно на улице. Народ предпочитает отсиживаться по домам…

— … или в кафе, — намекнула я. — Можно на обеденный перерыв?

— Пусть идёт? — попросила старший архивариус Зинаида Павловна. — А мы здесь чай выпьем. Да, Иван Михайлович?

Суббота кивнул.

Я накинула непромокаемый плащ и помчалась в кафе. Оно напротив городского архива.

…В кафе собирался народ творческий, велись интересные разговоры. А на специально оборудованной сцене часто выступали певцы, декламаторы, поэты. Атмосфера здесь эмоциональная, непредсказуемая, с накалом. Как я люблю! Не удивительно, что в обеденный перерыв я оказалась здесь, а не в каком-нибудь другом месте.

…Я ещё раз взглянула на парня. Дождь за окном то стихал, то припускал с новой силой. Новый знакомый уходить не торопился.

«Ждёт он что-то, — с любопытством подумала я. — Или кого-то?»

Тут вернулась официантка.

«Горячий шоколад. Ароматный. С рисунком! — обрадовалась я. — Никогда не знаешь, что изобразит бариста. Похоже, сегодня у художника из кафе романтическое настроение, поэтому в подарок мне преподнесли — ключ и сердце. Так, а что с предсказаньем?» Печенье надломилось ровно посредине. В «предсказании» было сказано: «Если тысячу и одну тайну разгадаешь — обретёшь, о чём мечтаешь».

— Верите в предсказания? — пробормотал новый знакомый.

— Верю в себя, — с вызовом бросила я, подумав: «Точно из наших. Интересно, кто? Мысли читает. Получается он телепат. Обхождение галантное — рыцарь, их тех, кто ищет приключений во времени и пространстве? А, может, Дракон? Слишком уж самоуверен и нагл».

…За окном сверкнула молния! Просто загляденье. Раскатисто громыхнуло. Ур-р-р-ра!

Люблю дождь. Он умывает город, приносит прохладу, создаёт особое настроение. В каждой капельке маленький привет от неба, солнца, звёзд, речек и озёр, океанов и морей.

Парень взглянул в мою сторону, но промолчал, хотя было видно: дождь и ему нравится.

«Интересно, он угадал про горячий шоколад с „предсказанием“ или мысли читает?» — продолжала размышлять я, посматривая на соседа.

Он был высоким, ладным. Волосы светлые, стянуты в хвостик. Парень, как парень. Симпатичный. В джинсах, кроссовках и свитере в крупную вязку. На спинке стула висела куртка оливково-серебристого цвета.

«Мажор, — подумала я. — Или работает в модельном агентстве. Интересно кем? Моделью, фотографом, дизайнером одежды. Но те, вряд ли чужие мысли станут „читать“. Слишком самовлюблённые! Или всё же этот парень из наших? А вдруг он обычный психолог. Что-то много их в последнее время развелось в городе! Богатых утешают, что „бриллианты мелкие“, а народу поясняют „почему суп жидкий“. Скорее всего, этот ходит сюда наблюдать и делать выводы. А затем — раз визитку! Приходите, мол, непоправимое поправим, настроение настроим, разбитое сердце склеим. Вот и сейчас сидит такой типчик напротив и экспериментирует. На мне? Не хотелось бы. „Читну“ сейчас его. И всё узнаю! Нельзя. Да, и неинтересно так. Назовём его пока „модный психолог“. Тогда и про прикид, и про горячий шоколад с предсказаниями понятно. Зачем ещё в кафе приходить, как не выпить, перекусить и согреться?»

5

…На сцену вышел музыкант с гитарой. Он исполнил современную балладу о городских рыцарях, коварных королях, прекрасных принцессах, свирепых Драконах.

Мой сосед повернулся к небольшой сцене и с недоумением выслушал балладу. В конце, когда добро победило, во дворце устроили «пир горой», а после зажили долго и счастливо… парень поморщился.

— Вам не понравилась песня? — спросила я. — Отчего же. Премиленькая такая баллада, выстроенная по всем канонам жанра.

— А кто их придумывает, — произнёс сосед. — Эти ваши каноны? Благородный король, отважный рыцарь, свирепый Дракон, беззащитная принцесса. Смешно!

Всё это незнакомец произнёс так, словно ему не до смеха. Даже наоборот. Грустно и обидно.

«Из-за кого можно так переживать?» — удивилась я, хотела поспорить, но взглянула в его лицо и обмерла. Глаза у парня были изумрудными. И как это я раньше не заметила?

«Колдовство!» — восхитилась я и миролюбиво пояснила: — Наш заведующий архивом говорит…

— Знаю, — протянул парень. — Иван Михайлович Суббота. Помню как-то раз мы…

Тут он осёкся, зато я чуть не выпалила: «Почему это я тебя не помню, хотя бываю в архиве с детских лет, а сейчас там работаю, и Суббота мне родня».

— Я в городе оказываюсь редко, — признался незнакомец. — Много важных дел.

— Вы, наверное, путешественник? — уточнила я.

— Скорее воздухоплаватель, — усмехнулся он. — А вам нравятся полёты в облаках?

— Ещё бы! — хотела выпалить я, но замялась и с подозрением уставилась на собеседника. — Гипотетически нравятся.

— Понятно, — кивнул юноша.

…В это время на сцене юная поэтесса нараспев читала стихи про любовь и боль, подругу-разлуку, страсть и власть. С декламацией у поэтессы полный порядок. Некоторые слушатели даже прониклись состраданием. Решили, наверное, что читает она «личное». Но парня обмануть было непросто.

— Как можно говорить о том, чего не знаешь, — пробурчал он. — Нафантазируют невесть что. Зачем же на публику выносить?

Я усмехнулась: «А ведь точно. Настоящее чувствуешь сразу. Придумала девчонка все эти „страсти-мордасти“. Потчует слушателей, красуется, гордится собой. А на самом деле выглядит жалко и фальшиво».

После поэтессы выступал мим, который жестами рассказал о разбитом сердце, ревности, любовном треугольнике и много ещё о чём. Я не вникала. Просто настораживало, что сегодня всех так и тянет на романтику.

— День сегодня такой, — пояснил новый знакомый. — Волшебный.

— И этот туда же, — подумала я и поинтересовалась: — Вы верите в неочевидное и невероятное?

— Девушка, которая работает в архиве городских мифов и легенд спрашивает меня об этом? — вскинул брови сосед.

Мне стало неловко: чего я к нему привязалась. Или он ко мне? Слово «привязалось» вызывало разные ассоциации. «Привязываются к чему-то важному, необходимому, родному, — рассуждала я. — А тут просто сосед по кафе. Странно это…»

На сцене продолжали читать стихи, музицировать, петь, а мне вспомнилось четверостишие отца:

«Без четверти октябрь. Среда.

На плечи Осени пальто набросил Дождь.

Свиданью в парке не помеха холода,

И укоризненный ворон галдёж: «Ах, молодёжь…»

Это стихотворение — подарок маме. Тогда отец ещё не знал, кто на самом деле и что может. Поэтому дарил маме стихи, осенние прогулки в лесу, летние поездки по реке в лодке, весенние свидания на крыше под звёздным небом, зимние катания на тройке с бубенцами.

Говорят, я в него. Я романтик и тоже пишу. Иногда в рифму. Но чаще создаю картинки памяти в словах. Ну, как фотография! Чтоб сохранить моменты радости, счастья, красоты, вдохновения. Это помогает мне настраиваться на лучшее.

Отец учил меня замечать нюансы, тона и полутона. Слушать, чтоб услышать. Видеть и замечать. Наблюдать и анализировать. Из множества деталей складывать чёткие картинки. Но делать это в удовольствие, играя.

Когда родители пропали, я долго не писала. И первое, что получилось, была «Октябринка», так я назвала её:

«Октябрь так ярок.

На речках рябь.

Бродяга-ветер кружит в тревоге.

Последний лист упал под ноги,

Он так хотел весны дождаться,

Но не сумел найти дороги»

Наверное, то стихотворение обо мне тогда. Да и сейчас я чувствую похожее.

Юноша задумчиво глядел в окно. Ливень стихал.

«Пора, — погрустнела я. — Ливню, юноше и мне пора расставаться. Жаль. Привыкла я к их компании за эти полчаса».

Глава четвёртая

АГМИЛ

1

Когда я вернулась, в архиве стояла умиротворённая тишина. Заведующий Иван Михайлович Суббота и старший архивариус Зинаида Павловна Пятница пили чай в компании Домового и стража в одном лице — Пантелея Семёновича Понедельника. Знакомы все уже сотни лет. Да не шучу я!

Суббота ещё помнит пожары в Москве при Иване Грозном и Наполеоне. Правда, в 1547 его звали Ванька Михайлов сын.

Зато в 1812 стали величать Иван Михалычем. Он ведь столько архивных ценностей уберёг от завоевателей, пожаров, бурь и наводнений, лиходеев и проныр.

Зинаида Павловна в АГМИЛе (архиве городских мифов и легенд) не настолько давно. Второго августа наша фея-крёстная отпраздновала. Сколько? Дамы предпочитают такие секреты не раскрывать. Это был расчудесный День Рождения, на котором все славно повеселились.

Пантелей Семёнович не только оберегает старинное здание, в котором находится архив, но и работает в нём. Домовому стукнуло шестьсот пятьдесят лет.

Меня сюда привела тётушка. Тамара Георгиевна Среда, родственница Ивана Михайловича Субботы и приятельница Зинаиды Павловны Пятницы.

Мне было пять лет, когда я впервые попала в АГМИЛ. Обо мне говорили: озорница и фантазёрка! Тётушка этим очень гордилась. Особенно тем, что я вижу окружающий мир по-другому, поэтому всё время придумываю удивительные истории. Так было и в тот раз…

Мы просто зашли в гости. Я замерла на пороге и вдруг, вместо привычного нашего приветствия, выпалила: «Город-сказка!» Архив показался мне мегаполисом со стеллажами-высотками, улицами-лабиринтами, диковинными вещами, исчезающими картами, добродушным Домовым, приветливой феей-крёстной и строгим чародеем. Домовой разрешил звать себя дедушка Пантелей, фею-крёстную все называли Зиночкой, а сурового чародея величали Иван Михайлович. А фамилии? У волшебников не принято фамильярничать. Вот они и пошутили, выбрав вместо фамилий — дни недели. Надо же было им что-то написать в паспорте. Да и намекать, кто ты на самом деле, себе дороже. «Тех, кто не похож на остальных, — пояснила тётя. — Не жалуют. Мы не обманываем. Просто притворились, что приняли другие правила игры». Тогда меня очень порадовало, что взрослые тоже играют. Необщительных и надменных я старалась обходить стороной. Зачем скучать, если можно радоваться и удивляться? В архиве такого было предостаточно!

Сначала нас угостили чаем и крендельками. Затем разрешили ходить, где вздумается. И заглядывать, куда пожелаю.

Мне в гостях понравилось. Пока все обсуждали взрослые и важные дела, Домовой протянул мне книгу «Русские народные сказки».

«Вот, — сказал он. — Привёз недавно из параллельного мира. В коллекцию!»

Я взяла книгу. Сначала, как и все дети рассмотрела картинки. Там был дворец. Во дворце жил царь. У царя было три сына. Царь решил их женить. И пошло-поехало. На ком женить никто не знал. Пришлось сыновьям взять стрелы и пускать, куда ни попадя. Один допускался до того, что в болото к лягушке стрельнул. А лягушка говорящей оказалась. И замуж за царевича попросилась». Вот я хохотала!

2

…Раскачиваясь на стуле-лесенке, читала об Иване-царевиче и Василисе Премудрой, а заодно Прекрасной. Хотелось узнать, чем там всё закончится. И чем дольше читала, тем больше недоумевала.

— Ну, дела! — воскликнула я.

Домовой полюбопытствовал:

— Что за дела?

— Как они невест выбирают, — пояснила я. — Папа с мамой в кафе познакомились. И не сразу поженились. Сначала на свидания ходили. Много разговаривали. Гуляли. Папа стихи писал для мамы о любви…

Домовой подпёр щёку. Заслушался!

— А тут взяли, и давай стрелять из лука, — пожала плечами я. — Вдруг бы Иван-царевич в дерево попал? На дереве жениться! Думаю, дерево не захочет. Ему в лесу хорошо.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Домовой. — Молодец, что заметила. Растёт нам, братцы-сказочники, смена!

— Просто царевичи полагались на волю случая, — ответила тётушка.

— Или на судьбу, — прибавила фея-крёстная.

— А ведь ребёнок прав, — пробасил чародей. — Царевич то на лягушке в результате женился.

— Царевне, — напомнила Зинаида Павловна. — Заколдованной.

— Вот наворотили! — пробормотала я.

— Сказка ложь да в ней намёк, — добродушно усмехнулся Домовой.

— Намёк — указка на то, что важно, — взглянула на меня тётушка Тамара, любившая во всём точность. — Дочитывай. Скоро домой пойдём.

Я кивнула, хотя мне больше понравилось пояснение про намёк дедушки Пантелея.

Когда мы собрались уходить, я вопросительно взглянула на чародея. Тот поинтересовался:

— Есть вопросы?

— Есть, — вздохнула я. — Почему премудрая и прекрасная Василиса столько лет провела в плену у Кощея-Бессмертного? Она разве не могла его перехитрить или…

Я задумалась, подыскивая слово:

— …влюбить?

— Обаять? — подсказала Зинаида Павловна.

— Да! — согласилась я.

Иван Михайлович уставился на меня с любопытством.

Домовой хохотнул.

Дамы — тётушка и фея-крёстная хитро переглянулись.

Суровый чародей вдруг подмигнул мне и предложил:

— А сама помудри да рассуди!

Мне ответ понравился. Папа тоже учил думать, а не готовые ответы выспрашивать.

…Прощались мы долго. Домовой насыпал мне в карманы лесных орешков. Фея-крёстная подарила ленточку, которая цвет меняла, стоило мне только пожелать.

Иван Михайлович крепко пожал ладошку и пробормотал:

— А приходи ещё в гости!

— Приду! — пообещала я.

И часто просила тётю или отца брать меня в архив.

3

…Теперь я в АГМИЛе работаю. Второй месяц! В Университет Магических Преобразований учусь на первом курсе, в архиве прохожу практику. Так у нас принято! Теория и практика одновременно. Как мы находим время? Планируем всё заранее. Каждый студент составляет индивидуальный график, согласовывает с куратором и преподавателями, относит в деканат.

Те, с кем я работаю в архиве, не просто коллеги, а мои учителя. И то, что с некоторыми мы родня, поблажек мне не даёт. Даже наоборот! То и дело коллеги устраивают мне экзамены и проверки.

Тётушка только — за! Она в нашем мире личность известная: предсказательница, гадалка, ведунья и Муза Великого Поэта!

Мамина сестра бывает дома редко, в ночные часы. Когда тётушка дома, у нас собирается примечательная компания: феи, эльфы, домовые, сказочники, путешественники по разным мирам, секретные агенты Хранилища — коллеги моих родителей.

Работает Тамара Георгиевна в МинПро, что расшифровывается Министерство Прогнозов. Загружена очень! Даже в выходные дома её не застанешь.

Когда родители «потерялись» в другом измерении младшая сестра мамы приютила меня. С тех пор мы живём вместе.

Понимаете теперь, почему меня так заинтересовал тот юноша из кафе! Он читал мысли, знал Ивана Михайловича Субботу, значит, был свой. Но я всех наших знаю. Они раз в месяц, секретно, собираются либо у тётушки, либо в АГМИЛе. Собственно говоря, где ж им ещё собираться?

В этот раз сбор был назначен в полночь у тётушки. Парень не ошибся, когда говорил, что день сегодня волшебный, а точнее ночь. Ведь на небе появятся три луны: золотая, серебряная и медная. Затем начнётся звездопад. Говорят, такое в нашем мире не происходило тысячу лет. Многие верят, что мечты сегодня сбываются, а нежданные встречи связывают прочно и надолго совершенно незнакомых людей.

Сегодня Тамара Георгиевна с гостями надеялись поколдовать немного, чтоб исполнить одно заветное желание каждого. Для этого надо было проводить специальный магический ритуал. Что мы и собирались делать в полночь…

Пока я раздумывала, Пантелей Семёнович хмыкнул:

— Чего застыла на пороге? Чай не в гости зашла. Или случилось что? Давай, младший архивариус, входи поскорей. И мир прими.

— И мир прими, — ответила я обычным нашим приветствием, по которому узнавали своих.

Домовой кивнул. Ему во всём нужен был порядок и соблюдение вековых традиций.

— Чай с малиновым вареньем будешь? — спросила Зинаида Павловна. — Или наелась.

— И наелась, — ответила я, снимая дождевик и переобуваясь. — И насмотрелась.

— Что так? — внимательно взглянул на меня Иван Михайлович. — Али встретила кого?

4

— Вот! И тот также. Словно знает всё, о чём подумаю, — воскликнула я, направляясь к столу, где были разложены старинные карты. На них, при особом рассмотрении можно было обнаружить: земли невидимые, города подводные и подземные, места силы, входы и выходы в другие миры.

— И кого же ты встретила? — хохотнул Пантелей Семёнович.

— Приятеля Ивана Михайловича, — охотно пояснила я, потому что эта загадка начинала действовать мне на нервы. — С виду, парень, как парень. Правда, мысли читает, и глаза у него колдовские.

— Изумрудные? — ахнула Зинаида Павловна. — Никак Дракон объявился.

— Кто?! — я чуть мимо стула не села. — Настоящий?!

— А как же, — кивнул Домовой. — Знаю его. Древний род. Богатые они, властные, грозные. Много тайн их семью окружает. А парень тот заколдованный.

— Заколдованный? — переспросила я, усаживаясь за письменный стол. Чернильница с магическими фиолетовыми чернилами пододвинулась поближе, а гусиное перо взлетело со стола, чтоб услужливо очутиться в левой руке.

— Ага, — кивнул Пантелей Семёнович и заговорщицки подмигнул. — Только не в ту, а в другую сторону. Родился Драконом, а мечтает стать человеком. Разве можно сравнивать?! То летать под облаками, владеть несметными богатствами, жить высоко в горах, у самого Неба! А это ходить по земле, быть, как все: неприметным, обычным…

Иван Михайлович встал из-за стола, не дав Домовому посетовать вдоволь:

— Так. Чай пили, разговоры говорили, пора за дело приниматься.

— Мы уберём со стола, — произнесла Зинаида Павловна и многозначительно посмотрела на меня. Я сразу всё поняла, вскочила и направилась к накрытому праздничной скатертью столу.

«Жаль, нет в нашем архиве самобранки, — размышляла я. — Сама сервирует, угощение готовит и расставляет, после убирает — и посуда всегда чистая, сколько ни съешь! Где бы достать такую диковинку? Наверное, где-то есть. Или у кого-то? Ну, мы тоже кое-чего можем. Справимся быстро и ловко! А заодно выведаю, что известно старшему архивариусу о Драконах».

Не успела я задать вопрос, Зинаида Павловна меня опередила.

— Значит, понравился тебе незнакомец? — заявила она и тут же, одним взмахом ладони аккуратно подняла над столом чайный сервиз и скомандовала ему: «Марш в подсобку!»

Я задумчиво наблюдала, как чайный сервиз, выстроившись журавлиным клином, плыл по воздуху в направлении подсобки. Впереди чайник, за ним чашки, блюдца, сахарница, замыкали серебряные ложечки. Посуда спешила: мыться, сушиться и гнездиться на полках.

Зинаида Павловна хлопнула в ладоши. Скатерть с ромашками по краю грациозно отправилась за сервизом. В открытую дверь я увидела, как она стряхнула крошки в мусорное ведро, подлетела к шкафу с посудой, сложилась несколько раз, дверца открылась, скатерть улеглась на полочку отдыхать до следующего чаепития. Там же лежала скатерть в подсолнушках и скатерть в незабудках.

Зинаида Павловна всё делает легко, изысканно, изобретательно.

Вот и сейчас чрезвычайно довольная собой коллега ждала ответа.

Я пожала плечами:

— Просто случайно встретились в дождливый день в кафе и пообщались. Что здесь такого?

— Ага, — усмехнулась старший архивариус. — Пообщались и всё? Только учти: не нашего он круга. Родня твоя будет против. Да и не к чему тебе это знакомство.

— Это ещё почему? — заинтересовалась я, запуская следом за сервизом хлопчатобумажные птички-салфетки.

— Ха-ха-ха, — театрально произнесла Зинаида Павловна. — Ведунья она и есть ведунья! Всё тебе надо наперекор да по-своему. Представляешь: ты и Дракон! Где это видано? К тому же, тайна у него есть. А какая? Он никому не говорит. Даже начальству нашему неведомо. Или притворяется Иван Михайлович? Видела, как быстро разговор перевёл. Дело, мол, надо делать, а не разговоры разговаривать.

Я кивнула и вздохнула. Почему-то было жаль, что подружиться с Драконом не получится.

5

За делами-заботами незаметно прошёл день. На улице то моросило, то припускало. Это было видно в окно и слышно, как барабанят по подоконнику капли.

«18:00, пора по домам, — разрешил заведующий архивом. — Но учтите: погода нелётная».

Мы с сожалением взглянули на стоявшие в углу скоростные мётлы. Помещение они убирают быстро. Летают отлично. Впрочем, мётлы, скорее, дань традициям. Ну, раз есть такая диковинка в Хранилище, почему не полетать? Особенно когда начальство в командировке, а мы задерживаемся допоздна по делам срочным и неотложным. Вот и отправляемся мы безлунной ночью по домам на скоростных мётлах. С одной стороны — в знак протеста мэрским правилам. С другой — нарушать запреты так приятно!

А самый первый ковёр-самолёт контрабандисты продали в частную коллекцию. Бывает в нашем деле и такое. Попробуй за всем уследить и везде успеть! Их вон сколько… желающих незаконно разбогатеть. И столько же вещицу волшебную прикарманить.

К тому же задачи у АГМИЛа и Хранилища разные. Волшебные вещи можно применять на заданиях и тренировках. А в личных целях не рекомендовано. За этим строго следит СМК (Совет Магического Контроля).

Хотя в наших силах поднять в воздух всякие там скутеры, электросамокаты и прочие нелетающие приспособления. Что я и делала в других измерениях. Там правила и законы не такие жёсткие. Но здесь нельзя. А что можно? Использовать не волшебные средства передвижения. Городской транспорт, к примеру. Но это долго и хлопотно.

«Поедем на маршрутке?» — уточнила я.

Зинаида Павловна сначала взглянула на Ивана Михайловича. Тот сдвинул брови. Тогда Фея-крёстная пожала плечами: ничего не поделаешь раз главный чародей против.

А ведь мы спешили! К приятельнице Зинаиды Павловны, моей тётушке. Она ждала всех к ужину. Суббота предупредил, что появится позже.

«Хитрый! — подумала я. — Не пойдёт по лужам, не поедет в автобусе, а зайдёт в антикварный шкаф и выйдет на пороге дома тётушки. Или, вообще, окажется у нас в прихожей. Остальным так не разрешает! Даже не проси. Правила архива городских мифов и легенд гласят: «Вещь волшебная, потому в личных целях ни-ни, за исключением особых случаев».

Я в архиве бываю с детства и знаю, как не любят наши все эти уточнения. Попробуй, перечисли все особые случаи! А вдруг этих особых случаев миллион?

Вот Суббота и пользуется этим отсутствием в правилах АГМИЛа уточнений! Как сейчас…

Раз особые случаи дозволяют пользоваться антикварным шкафом, а в правилах не перечислены, наш заведующий, пока никто не видит, позволяет себе изредка выходить из шкафа в лес за грибами, на море за настроением, в горы за чистым воздухом или ещё, куда ему вздумается. И объясняет это — производственной необходимостью!

6

«Непредсказуемый народ работает в архиве, — бормочу я, надевая плащ в коридоре. — Глаз да глаз за ними требуется. Так, а вдруг Суббота ещё что-нибудь затеет? Например, с нами не идёт, потому что Дракона ждёт. Может быть, и мне задержаться?»

Но Зинаида Павловна успела накинуть расклешённый плащ френч персикового цвета и, нетерпеливо постукивая высокими каблучками, приговаривала: «Что за молодёжь такая! Засиживаться допоздна на работе?»

Я поняла, что спорить не стоит. Застегнула плащ тренч цвета беж и взглянула на новенькие ботиночки на ногах коллеги. Застёжки на ботиночках сверкают и переливаются! Как раз на такую непогоду…

Но у Зинаиды Павловны своя точка зрения. Она считает, что неважно, какая погода, главное настроение! А красивые вещи создают это самое настроение.

Я подумала и надела перламутрово-голубые резиновые сапоги. Не люблю слякоть! А так, вроде, и красиво и полезно.

Мы шли к остановке. Я через лужи перепрыгивала. Зинаида Павловна обходила их с королевским достоинством.

Слякоть я не люблю, зато дождь даже очень! Мелодичный, умиротворяющий, уютный. Это, когда он за окном, я дома в обнимку с книгой. На улице молнии сверкают, тучи хмурятся, потоки бегут по улицам. А на кухне чайник закипел, и пирог в плите поспел.

Но бывает и так: только размечталась или зачиталась, тут срочный звонок: беги со всех ног! Не очень хочется выходить на улицу в ливень, грозу и ветер, бр-р-р! Лужи, грязно, водители норовят испортить лучший твой наряд, обрызгав с ног до головы серо-коричневой жижей. Фу!

…Иногда я себе не понимаю: то мне приключения подавай и опасностей разных. То из дома не хочется выходить, когда на улицах промозгло и уныло.

Хотя одно я знаю точно, что люблю летать в небе, а не топать по асфальту в сером грустном городе.

А вот справиться с неприятностями мне помогает фантазия. Поэтому я не огорчилась из-за непогоды, а сразу представила в небе огромную сиреневую лейку. Она поливает город, как дачник любимый огород и приговаривает: «Чтобы всё цвело, росло, плодоносило и радость приносило».

Зинаида Павловна взглянула на меня, собираясь пожаловаться на грязь и слякоть. «Классная леечка, — усмехнулась я, указав на тучу над городом. — Огромная, поливальная. Сиреневая, умывальная!» Зинаида Павловна хмыкнула и подмигнула мне. Она запросто могла представить не только говорящую русскую печь из сказок, но и сиреневую лейку в небе!

Глава пятая

НЕЛЁТНАЯ ПОГОДА

1

Прохожие бежали домой, втянув головы в плечи. Те, у которых были зонты, спешили не так рьяно. Молодёжь перескакивала через глубокие лужи безрадостно и невпопад.

Многие торопились из непогоды поскорей попасть в погоду домашнего уюта и тепла.

Авто мчали, соревнуясь, кто брызнет выше. Грузовой транспорт ворчал и на всех сердился. Вальяжные маршрутки не торопились прибыть вовремя. «Капризничают, — прошептала я. — Потому что тоже не любят грязь и лужи». Зинаида Павловна кивнула.

В нашем небольшом городе в тёплое время года народ старается ездить на велосипедах. Чтоб не наносить вреда экологии! Заодно здоровье укрепляют.

Есть и спецтранспорт. На дальние расстояния ходят рейсовые автобусы, маршрутки, такси. Собственные авто только у мэра, завмага, директора рынка, владельца сети кафе и ресторанов, директора банка, судьи и управляющего массмедиа. Они считают себя верховной властью, величают элитой, поэтому живут особняком и в особняках. Даже назвали свой район для привилегированных лиц — «Королевская Резиденция».

…До остановки мы добежали быстро. Толпа там собралась не только порядочная, но и приличная. То есть народу много. Все обходительные. Интеллигентного вида. Ну, очень культурные! Ждали молча. Не толкались, не бранились, не возмущались. Вздыхали изредка и сбивались плотнее под крытую остановку. А чтоб все уместились, некоторые даже стояли бочком.

Когда появились мы, народ потеснился. Ливень идёт. Мы стоим. Ждём. Каждый думает о своём.

Прошло полчаса. «Сколько ещё? — огорчённо произнесла Зинаида Павловна. — Хоть возвращайся да пережидай!»

Она поглядела на глубокие лужи вокруг. На стену дождя. Поёжилась от резкого ветра. Вздохнула, пожала плечами. Ей хотелось вернуться в архив, причём волшебным образом!

Но этого делать в нашем городе нельзя. Сразу попадёшь в особый список мэра. Одно дело работать в АГМИЛе (архиве городских мифов и легенд), другое числится в ГСВ (Городском Совете Волшебников), где заставят выполнять особые мэрские поручения. Порядочные волшебники никогда на подобное не пойдут!

…А Зинаида Павловна — волшебница потомственная, старинного рода, истинная леди. У неё прекрасные манеры, ироничный взгляд на жизнь, высшее образование, утончённый стиль, грамотная речь. Многие мужчины заглядываются на неё, но она влюблена в шефа! А тот делал вид, что не в курсе. Хотя на самом деле всё замечает.

Это я поняла по тому, что чаёвничают они часто, подолгу и с удовольствием. Думаете, почему я на перерыв в кафе бегаю. Из-за пирожных и кофе со сливками? Да я запросто наколдую пироженки, маффины, печеньки да торт шоколадный в придачу! Просто мне по Душе возвышенные чувства и высокие отношения. И вечную любовь я не считаю сказкой!

Хотя рассуждать о том, чего не знаю, не возьмусь. Со сверстниками я общаюсь запросто. И мне всё равно: волшебники они или нет. Просто на данный момент меня больше устраивает дружить с кем-то, а не испытывать «трепет нежный», «смятение чувств», «кипенье, огонь и страсть в груди». Незачем мне это в семнадцать лет? В жизни так много таинственного, интересного, неизвестного, что заморачиваться на ком-то одном непростительная роскошь. Ну, это моё мнение.

В общем, догадавшись о романтических чувствах коллег, я деликатно убегаю в кафе, оставляя их наедине. Выигрывают при этом все. Они чаёвничают и разговаривают. Я могу припоздниться, и никто меня за это не ругает, даже наоборот.

Зато я успеваю поесть, сбегать в волшебную книжную лавку, полистать «Фейеричный каталог» в тёплый солнечный денёк на скамеечке у фонтана в тени знакомого ясеня. Каталог этот особый! Не путать с фееричным. Наряды из каталога придумывают и создают феи. Всегда в одном экземпляре! К тому же доставка сразу. Туда, куда пожелаете. Мы с тётушкой частенько заказываем вещи в каталоге Фей. Достаточно ткнуть пальчиком на понравившийся наряд, и он появляется в гардеробной. «Фейеричный каталог» — это круто! Но всё-таки больше всего на свете я люблю сказки — читать, слушать, придумывать. Но заветная моя мечта участвовать в одной из них!

2

…Мчавшее мимо авто обдало тех, кто прятался от дождя на остановке с головы до ног. Я успела отпрыгнуть подальше. Зинаида Павловна закрылась зонтиком. Стоявший рядом толстячок в пенсне выставил перед собой портфель. Девушка с разноцветной чёлкой прикрылась сумкой. Студент в рваных джинсах и косухе отгородился дипломатом. В общем, каждый защищался, как мог! И всё же водитель остался доволен: грязи из-под колёс его авто хватило всем.

Люди начали громко выражать недовольство, а кое-кто даже погрозил кулаком. «Водитель обижен на кого-то, вот и мстит, — стала искать я причину. — Или он так хохмит? Думает, если ему весело, то и всем тоже». Я вздохнула. Народ с остановки я понимала. Самой очень хотелось возмутиться! Я стояла дальше всех, но и на моём плаще было полно грязных капель. А сапоги! Голубые сверкающие сапожки выглядели, как два грязненьких деревенских поросёнка. «А вдруг этот странный водитель только во время дождя впадает в детство и верит, что едет по городу на грязеполивальной машине? — подумала я. — Или на грязелечебнополивальной машине. Полил старичка, тот помчался вприпрыжку по лужам! Плеснул на парнишку, тот распрощался с ленью, стал усердно заниматься, исправил двойку на пятёрку. Облил мои перламутровые сапожки, те стали поросятами и убежали в деревеньку. И вот стою я в луже босая… Э-э-э. Так не пойдёт! Лучше мои сапожки пусть станут скороходами, чтобы я всюду и всегда успевала. Тогда получается, что водитель не злой вовсе? А добряк, каких поискать. Смешно, право слово! Надо записать это в волшебный блокнот».

Я уже хотела поделиться новой идеей с Зинаидой Павловной, но заметила на противоположной стороне парня из кафе. «Что он там делает?» — заинтересовалась я.

Зинаида Павловна поглядела на меня. На лице её было написано: «Что дальше?» И тут меня осенило! «Возвращайтесь в архив, — сладким голосом предложила я. — Ливень надолго. А когда непогода закончится, вы с Иваном Михайловичем приходите к тётушке на чай. Ладно? Я в кафе пережду. У меня книга интересная в сумке. Посижу, выпью чаю, почитаю…»

Она согласилась сразу. Ещё бы! Зинаида Павловна Пятница сразу представила вечернюю прогулку по сверкающим от дождя ночным улицам под ручку с Иваном Михайловичем Субботой.

Предложив сделать вечер приятным и полезным, я попала в точку.

3

Как только коллега умчалась в АГМИЛ, я перебежала на противоположную сторону. Какое там кафе! Тут настоящий Дракон. Да к тому ж заколдованный. «Посмотрю, кого он ждёт, да ещё под таким ливнем!» — решила я.

Парень стоял на Набережной и задумчиво смотрел, как капли гулко стучат по воде, образовывая круги. Я наблюдала со стороны и вдруг сообразила, что дождь льёт всюду, но не на парня! Но я точно знала: ни зонта, ни прозрачной крыши над парнем не было.

«Что за игры с дождём? — удивилась я. — Как он это делает…»

Я подошла поближе. Парень обернулся. Словно знал заранее, что я подойду.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась я. — Гуляешь под дождём?

— Выручишь меня? — спросил он.

Я кивнула.

Он удивился и уточнил:

— Так просто? Без вопросов и условий поможешь? Даже не спрашивая, чем и зачем?

— А что здесь такого, — развела я руками. — Разве ты не помогаешь, когда тебя просят?

Он внимательно взглянул на меня, нахмурился, призадумался и предупредил:

— Это будет довольно сложно.

Я хмыкнула:

— Напугал!

Он прищурился и вдруг протянул руку:

— Конрад.

— Эн-Ли, — ответила я, несильно пожимая широкую ладонь. Про себя же подумала: «Вот чудно! С утра знакомы, а имена только узнали».

— Нам туда», — махнул новый знакомый в направлении «Королевской резиденции».

Я постаралась не выказать удивления. Хотя заинтригована была очень.

Пока мы шли, я думала: «Зачем ему это? И как мы пройдём, если требуется особый пропуск. Ладно, раз идём, значит, очень надо. А для чего узнаю позже».

— Нас пропустят, — сказал Конрад. — Сложность в другом. Когда придём, сама всё увидишь и поймёшь.

— Умник, — пробормотала я. — Ладно. Поглядим, как живут королевские особы.

…«Королевская резиденция» хоть и была в центре города, но располагалась на возвышенности. Дом мэра напоминал сверкающий огнями дворец, но самой примечательной была Хрустальная Башня! Она казалась прочной, монолитной и одновременно воздушной, сверкающей.

— Фу-ты ну-ты! — воскликнула я, присмотревшись: — Это ещё что? Ни окон, ни дверей! Там кто живёт?

Парень хмыкнул:

— Живёт? Заперта! Девушка. Авророй зовут.

— Понятно, — насмешливо протянула я. — Так ты ещё один претендент на руку принцессы и полцарства в придачу?

Конрад нахмурился и пошёл быстрее. И вот мы у входа в «Королевскую Резиденцию». Стоило ему предъявить пропуск, плечистый охранник поинтересовался:

— Сегодня твоя смена?

Парень покачал головой:

— Мне вещи забрать.

Охранник кивнул. Посторонился.

4

…Мы шли по извилистой дорожке, по бокам которой пышно цвела гортензия, и молчали. Я даже уточнять не стала, куда мы и зачем? Всё и так было понятно: новый знакомый устроился сюда охранником. Нужна ему дочь мэра. Идём мы к Хрустальной Башне. Выручать пленницу.

— Я думала это городская байка, — не выдержала я. — Башня, пленница, ни войти…

— …ни выйти, — пробормотал Конрад.

— Это я поняла, — ответила я, разглядывая высоченное сооружение. — Сколько там этажей помещается?

— Этого никто не знает, — уклончиво ответил он. — Так задумал архитектор. Видишь постройки? Низенький домик. Незаметный. На задворках. Там ночует обслуживающий персонал. Мэр предпочитает, чтобы всюду и круглосуточно был идеальный порядок, вот и держит дежурную смену под рукой. Там они могут переодеться, привести себя в порядок, отдохнуть минут пять, выпить чай, съесть бутерброд. Правда, это касается только поваров, горничных, домработницы. Остальные на территории! Садовник с помощниками следит за благоустройством вокруг дома и на прилегающих территориях. Водитель постоянно должен находиться в гараже или ждать у ворот при любом срочном вызове. Охрана сменяется каждые три часа. Им отдых не полагается.

— Ого, охрана! Вооружены до зубов. Боятся что ли кого? — удивилась я. — Так здесь видеокамеры понатыканы повсюду.