Бесплатный фрагмент - Адапто

Глава 1

На удивление всем жителям маленького городка Мотру, что находится в Румынии, та летняя ночь была холодной и непривычно тихой. Звери и птицы притаились в укрытиях. Завсегдатаи баров уже давно вернулись в свои пропитанные алкоголем дома. Милующиеся парочки, жаждущие романтики, еще до полуночи разбежались по квартирам, чтобы поскорее спрятаться от тоскливого мрака ночи. На памяти уроженцев тех земель, даже самых престарелых, никогда еще лето не было столь морозным.

Полная луна ярким прожектором освещала небосвод. В маленьком домике на окраине города в нестерпимом ознобе проснулась Делия Брэтиану. Кости рук и ног ломило, лопатки сводило до скрежета в зубах. Окно было открыто настежь, и ставни барабанили о бетонную стену дома. Неистовая судорога разбудила девушку и безжалостно пронзила все тело. Темно. До выключателя не дотянуться, а угли в камине догорели, и слабо мерцавшие искры не способны были рассеять мрак. Девушка поднялась с кровати и на ощупь подошла к окну. С усилием она притянула раму, затворила задвижку. Делия не понимала, что именно заставило ее проснуться. Пульсирующая боль? Нарастающая тревога? А может, дело в насквозь промокшей ночной рубашке? Пот градом лился со лба, руки были мокрыми. Она судорожно вытерла лицо одеялом. Холод наполнил комнату. Стараясь успокоить разум и чувства, она еще плотнее закуталась в одеяло и вновь погрузилась в сон.

На рассвете, еще сонная, Делия вошла в ванную, располагавшуюся прямо в ее комнате, поднесла руки к умывальнику — и остолбенела. Отражение в зеркале напугало ее. То, от чего спрятала густая темнота ночи, безжалостно настигло при ярком свете утра. Руки и лоб, которые во мраке она усердно вытирала от пота, были в засохшей крови, а лицо — в мелких царапинах; тело покрывали ссадины с уже запекшейся кровью. Длинные темные волосы растрепались и спутались. В больших карих глазах застыл страх. Румянец сошел со щек. Обычно имевшие форму бантика губы побелели, искривились и словно бы онемели.

Делия торопливо крутила кран — ей хотелось скорее отмыться от крови, за ночь въевшейся в кожу. Но вода из выкрученного до предела вентиля текла тонкой струйкой. Она попробовала снова. Безрезультатно. Проверила вентили в душе — ни капли. «Утро страшнее любого фильма ужасов», — мелькнуло в голове.

— Дядя, воды нет! А тут дело срочное! — крикнула Делия.

                                     * * *

Почти все свои девятнадцать лет девушка прожила у дяди с тетей. Что было о них известно? Примерно то же, что человечество знает об инопланетянах. Хотя, кажется, о вторых известно все-таки больше. Такая секретность объяснялась тем, что господин и госпожа Брэтиану все эти годы толком ни с кем не общались. Впрочем, они редко общались даже между собой. Любой диалог между родными напоминал нелепое цирковое представление, где каждый осознанно играл мима. Для нелюдимых супругов их ветхий каменный дом, что стоял в отдалении от остальных, был единственной отрадой. Здесь они жили в полной тишине и абсолютном спокойствии.

Стево Брэтиану часами мог разбирать вещи в старом сарае на заднем дворе или заниматься витражной росписью изделий из стекла в гостиной. Почти вся посуда в доме и все предметы декора были результатом его кропотливого труда. До того высокий, что едва проходил в дверной проем, сухощавый, с темными курчавыми волосами и не по моде длинными бакенбардами, дядя Делии отличался чуть более приятной немногословностью, чем его жена. И если Делия хотела с кем-то из домашних помолчать, то всегда отдавала предпочтение дяде. Их безмолвное общение уютными вечерами с кружкой имбирного чая и книгами радовало и успокаивало девушку.

Молчаливость тети была тяжелая, душная. Дорина Брэтиану, женщина с суровым нравом и завышенными требованиями, редко оставалась чем-то довольна. Но вот чему она научила племянницу, так это правильно заполнять гардероб: бархатом, вельветом, кашемиром и шелком. Делия помнила из своего детства, что одежда, которую она сама для себя выбрала во время походов в магазин с тетей, оставалась лежать в стороне от кассы — тетя не покупала то, что плохо на ее вкус. Повзрослев и даже имея небольшой личный доход — Делия писала рефераты и доклады для тех, кто ленился готовить их сам, — она все равно продолжала одеваться так, как, вероятно, одобрила бы тетя. Она надеялась, что если своим внешним видом будет угождать госпоже Брэтиану, то меньше недовольства получит в свой адрес. «Если не хочешь, чтобы о тебе думали плохо, одевайся так хорошо, чтобы люди позабыли о том, что значит плохо», — обычно говорила тетя.

В росте госпожа Брэтиану не уступала своему мужу. Статная и худощавая, она носила брючные костюмы или платья в пол, а густые темные волосы неизменно собирала в конский хвост. Тетя никогда не готовила, да и вообще не прикасалась к посуде: все, связанное с бытом, ей было чуждо.

Кухня располагалась едва ли не в прихожей и занимала всего пару квадратных метров, чудом вместив в себя плиту и раковину. Крошечный холодильник — в него помещались разве что кастрюлька, пакет молока да банка с соленьями — стоял под лестницей, ведущей на второй этаж.

Еще в раннем детстве Делия получила от тети толстую поваренную книгу и напутствие готовить исключительно закуски и не стряпать ничего на огне, а то их дом сгорит из-за ее неуклюжести. И с малых лет Делия умело скручивала рулетики из ветчины, сыра и петрушки, скатывала шарики из крабовых палочек и яиц. Поначалу она боялась нарезать и чистить продукты ножом, поэтому наловчилась рубить колбасу, огурцы и помидоры ножницами. Она представляла, что работает в парикмахерской и к ней пришли на стрижку. В игре все становится веселее. Сама же супружеская пара дома никогда не ела, поэтому готовила Делия только для себя.

Каждый вечер тетя и дядя ездили в город, а перед выходом заявляли: «У нас романтический ужин». Это означало, что пара хочет уединиться и не потерпит никого другого в своей компании. Тем более родную племянницу.

Когда же у девочки, питавшейся только холодными закусками, начал болеть живот, дядя Стево пригласил в дом няню, которая занималась ребенком и готовила вкусные супы и каши. Но, к огромному огорчению Делии, ушла няня так же быстро, как появилась. Повзрослев, Делия порой вспоминала их последнюю встречу и никак не могла понять, подлинны ее воспоминания или нет: белое как снег лицо няни и красные испуганные глаза, словно она боялась чего-то… Или кого-то… На прощание девушка получила подарок — нелепое, смешное ожерелье с зубчиками чеснока вместо бусин. Зачем оно было нужно, Делия не понимала, но точно помнила отказ тети общаться с ней, пока она не снимет эту безвкусицу.

С уходом из дома няни исчезли с обеденного стола наивкуснейшие харчо и кифти — фрикадельки из баранины.

Больше кулинарии и пустых разговоров тетя не любила лишь зеркала. Однажды Делия заказала по интернету большое круглое трюмо с подсветкой, но, стоило девушке распаковать его и поставить в коридоре, тетя тут же разбила зеркало и выбросила осколки. «Свою комнату можешь захламлять чем угодно, но общие помещения — не смей! Я не так молода, чтобы желать видеть свое отражение повсюду!» — кричала она.

Госпожа Брэтиану не хотела устраивать девочку в обычную школу: лишняя волокита с документами, — поэтому образование она получала удаленно. Сверстники, одноклассники по онлайн-школе, общались с Делией только на сайте учебного центра. Ребята жили далеко друг от друга и не могли запросто встретиться. Но в старших классах Делия стала чаще выбираться на прогулки в город. Те из немногих ее друзей, у кого были старшие братья и сестры с водительскими удостоверениями, частенько заезжали за ней на машине. И всякий раз, когда Делия выходила из дома, ее настигали неодобрительные комментарии от тети: как в адрес племянницы — за плохую прическу и небрежный вид, так и в сторону ее одноклассников — за неоправданно громкие гудки, которые тревожили всю округу.

С друзьями Делия чувствовала себя спокойно. Домашняя атмосфера, наполненная тяжелым молчанием и хроническим недовольством, разбавлялась легкостью и непринужденностью ее одноклассников. Кто-то из ребят подпевал уличным музыкантам, кто-то запросто подходил к незнакомым компаниям, чтобы стрельнуть сигаретку (хотя Делия подобные привычки не одобряла) и спросить, где рядом найти хороший бар, а кому-то не зазорно было даже поиграть в футбол с детворой. Когда Делия уходила гулять, она представляла, как запечатывает свою скучную, душную жизнь в полиэтиленовом пакете, завязывает его тугим узлом и выкидывает в глубокий мусорный бак. Но как только кто-то из друзей высаживал ее после прогулки из машины у калитки дома тети и дяди, Делия словно доставала пакет из бака, чтобы выпустить наружу все, с чем мечтала навсегда расстаться. Она опять становилась молчаливой и послушной девочкой, которой тем не менее раз за разом доставалось от тети за то, что все делает неправильно.

                                     * * *

В то злополучное августовское утро чувство тревоги и неразбериха в голове никак не позволяли Делии успокоиться. Ее маленькая ванная комната наполнилась отвратительным металлическим запахом крови. Тщетно продолжая крутить кран, Делия кричала:

— Дядя, что с водой? — Ее и без того большие глаза, казалось, сейчас выкатятся из глазниц. — Дядя!

— С ночи так, — донеслось с нижнего этажа. — Спускайся. Я принес воду. Можешь умываться.

— Принеси, пожалуйста, воду сюда! Вид у меня страшный.

Дядя ничего не ответил на последнюю фразу. Делия прислушалась. Тяжелый, медленный подъем по лестнице. Негромкий стук в дверь ее комнаты, после которого заскрепели стальные петли и затем монотонный голос дяди:

— Поставил ведро с водой.

— Спасибо огромное, — отозвалась Делия и снова прислушалась.

Чего у господина Брэтиану точно было не отнять, так это уважения к личному пространству других, но сейчас он не торопился покидать ее комнату.

— Делия, твоя кровать… У тебя что-то разбилось? — спросил он растерянно.

Теперь только она поняла, что удерживало дядю на пороге ее спальни: окровавленная постель. Ночью Делия вытирала лицо не только пижамой, но и одеялом.

— Да я сама не пойму. Может, во сне расцарапала себя из-за кошмара.

Делия пыталась найти объяснение прежде всего для себя, но любое предположение выглядело абсурдным.

— Позову Дорину. Пусть поможет тебе.

Господин Брэтиану неспешно вышел из комнаты и направился к жене.

Время словно остановилось, пока Делия, усевшись на край ванны, дожидалась тетю. Тишина душила, а воздух стал настолько плотным, что будто не проходил в легкие. По коридору неторопливо, но звонко застучали каблуки. Без предупредительного стука вошла в комнату госпожа Брэтиану.

— Делия! — Произнесенное имя оборвалось тишиной. Очевидно, она замерла в изумлении, увидев простынь с запекшейся кровью. — Я захожу.

Она вплыла в ванную комнату, держа в руках ведро с водой. Казалось, увиденное ее ничуть не смутило и не обескуражило. Ни один мускул не дрогнул на лице женщины — оно выражало каменную суровость. Госпожа Брэтиану сверлила взглядом Делию. Девушка, съежившись, все так же сидела на краю ванной в окровавленной ночнушке. Тетя Дорина, не проронив ни слова, мочалкой стала оттирать пятна крови на ее теле.

— Даже не знаю, как так вышло. Может, я гуляла во сне? — прервала нависшее над ними молчание Делия и вновь поделилась своей теорией о событиях прошедшей ночи, в глубине души надеясь, что тетя подтвердит ее предположения.

— Могу посмотреть спину? Будь добра, повернись и подними ночную рубашку, — вымолвила госпожа Брэтиану.

Делия выполнила просьбу и с трудом задрала задубевшую от крови рубашку. Казалось, тетя осматривала ее спину целую вечность, не решаясь дотронуться мочалкой до кожи.

— Тетя, а может, я поцарапалась во сне? Чем-то себя задела? — продолжала высказывать предположения Делия.

Госпожа Брэтиану провела рукой по лопаткам, и Делия ощутила, как она оторвала что-то прилипшее к телу.

— У тебя перо на лопатке, — холодно процедила тетя и показала Делии маленькое коричневое перышко.

— Пух из подушки?

— Слишком много царапин на спине, да и плечи все в ссадинах. Разве пух может быть таким острым? Говорила же тебе, как важно пользоваться лосьоном для тела. Твоя кожа очень сухая, наверное, отсюда и трещины. — Она не сделала паузы и тут же спокойно спросила: — Что ты помнишь об этой ночи?

Делия почувствовала, как холодной рукой тетя дотрагивается до царапин. Она пересказала всё, что вспомнила: о том, как проснулась от стука ставней, как холодно было в комнате, как в темноте приняла кровь за пот, а свет не включала. Делия снова сказала, что во всем виноват ночной кошмар. Госпожа Брэтиану не перебивала, невозмутимо и безучастно слушала племянницу. Это был единственный диалог, который возник между ними за долгое время. Госпожа Брэтиану изо всех сил старалась быть мягче, даже несмотря на свойственную ей холодность. Дослушав племянницу, она вышла из ванной комнаты.

Неизвестность, с которой осталась Делия, усиливала ее тревогу. Из соседней комнаты донесся тихий бубнеж — монотонное, режущее ухо жужжание. Стены дома будто содрогались от чуждых этому месту разговоров, появившихся неожиданно. Делии показалось, что тетя говорит с кем-то еще, кроме супруга: она беспрестанно что-то объясняла и уточняла, а после громко отчеканила:

— К вечеру будем ждать. Приезжайте!

Снова повисла тишина, сквозь которую Делия расслышала стук каблуков. Госпожа Брэтиану вернулась в ванную, на этот раз в ее руках были две дорожные сумки. Бросив их на пол, она попросила Делию подойти поближе.

— Вечером приедет извозчик. — Тон госпожи Брэтиану был ровным. — Тебе следует собрать все свои вещи. Поедешь в одно место на консультацию.

— Тетя, я не совсем понимаю… Думаю, это какое-то недоразумение. Мне проще разобраться с этим дома, правда же? — в замешательстве протараторила Делия.

— Больше ничего не говори. Ни звука! Прошу от тебя лишь полной тишины и хоть каплю уважения. Повода переживать у тебя нет, но он появится, если будешь упрямиться. Там тебе окажут должное внимание и уход, — словно выбросив из себя эти слова, госпожа Брэтиану удалилась, закрыв за собой дверь.

Несколько минут Делия, ошарашенная происходящим, неподвижно стояла посреди ванной. Очнувшись, она обреченно взяла сумки, брошенные тетей, и побрела собирать вещи. Она злилась на себя за то, что не смогла переубедить госпожу Брэтиану. И ее переполняло возмущение от того, что, даже сейчас, когда она уже взрослая, ее мнение и желания не берутся в расчет близкими людьми.

Делия приняла решение не выходить из комнаты до самого вечера. В полной тишине она складывала и убирала свои кофты, платья, туфли… Раны на руках и спине едко щипало, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую Делия ощущала внутри. Она чувствовала разочарование и обиду. Почему ее отправляют куда-то? Почему не хотят помочь ей здесь, в стенах дома?

Перебирая гардероб, Делия обнаружила то самое чесночное ожерелье, лежавшее в одной из дряхлых коробок, — прощальный подарок няни. Шелуха с зубчиков уже давно спала, но аромат не утратил резкости. Язвительно улыбнувшись, Делия бросила аксессуар на кровать. Пусть тетя побесится, когда увидит. От этой шалости ей стало легче.

Упаковывая косметичку, Делия уронила помаду — та закатилась под кровать. Наклонившись, Делия заглянула под деревянный каркас, увидела блестящий тюбик, а кроме того — ворох темно-коричневых перьев, которые подрагивали от сквозняка. Как они там появились? Их было слишком много, чтобы назвать это простой случайностью.

Глава 2

Когда дом погрузился в сумерки, густой туман за окном разрезал свет автомобильных фар и у калитки послышался характерный визг шин по асфальту. Делия выглянула на улицу. У дома остановился новенький «порше» явно дорогой модели. Из автомобиля неторопливо вышел худощавый приземистый мужчина с выраженной сединой в волосах. Он подошел к багажнику, открыл его и встал рядом, сложив руки за спиной. Он ждал свою пассажирку.

— Делия, пора ехать! — крикнула тетя.

Делии ничего не оставалось, как взять вещи, спуститься и сесть в машину. Никто не вышел ее проводить. Но, усевшись в автомобиль, она заметила в окне силуэты тети и дяди — они махали ей на прощанье. Мотор заревел, и Делия уехала в неизвестном направлении.

Машина катила быстро, молниеносно лавируя между потоком других четырехколесных железок. Город был окутан густым облаком, обнимавшим и деревья, и горы. Казалось, водитель продолжает набирать обороты, давя на педаль газа. Автомобиль уже покинул поселение и стремительно поднимался в горы. Городской пейзаж сменился дикой природой. В глухом мраке притаились величественные серые скалы, но из-за бешеной скорости вид за окном превращался в сплошное грязевое месиво.

Луна взошла на небо. Хрупкое тело Делии терзали нервозность и волнение. Она была так далеко от дома! Девушка не знала, где находится, а главное — куда едет по этой узкой асфальтированной дорожке, потрескавшейся от времени и климата. Света фар было недостаточно, чтобы рассмотреть хотя бы ближайшие пару метров.

Тоненькие водопады скатывались с верхушек скал, и капли тяжелыми гроздьями падали на машину, леденея в воздухе. Деревья стояли как часовые — хранили молчание, смиренно оберегая тайны здешних мест. Они вросли корнями в скалы, которые давали им поддержку уже долгие годы. Когда автомобиль миновал очередной скалистый хребет и водитель уверенно взял курс на соседнюю возвышенность, продолжая маневрировать по извилистой дорожке, негодование Делии взяло верх, и она заявила:

— Я думала, мы приедем быстрее.

Ответа не последовало. Только черные горы кучнее сгрудились у дороги и угрожающе нависли над машиной, а деревья стояли голыми, попрощавшись со своими кронами раньше положенного срока.

Автомобиль гулким ревом пронзал пространство, и сложно было понять: то ли природа играет с разумом, то ли страх неизвестности придает обычным вещам такую беспросветную обреченность. Асфальт сменился щебенкой — теперь две машины, встретившись на дороге, не смогли бы разъехаться. Оставалось уповать лишь на то, что в этом мороке среди пустоты и оглушающей тишины притаились высокие густые леса, и деревья, в случае необратимой ошибки водителя, протянут свои лысые ветки — возьмут путников в спасительные объятия.

— Так долго нам еще ехать? — поинтересовалась Делия.

— К утру будем, — буркнул водитель.

Делия вцепилась в ручку машины и вжалась в кресло. Какое-то неприятное чувство не давало ей покоя: ноги и руки немели, легким не хватало кислорода. Деревья за окном замелькали еще быстрее, и девушка провалилась в забытье, так же крепко продолжая сжимать дверную ручку.

                                     * * *

Колеса задрожали по мостовой. Белое утро обожгло очнувшуюся Делию. Потирая глаза и пытаясь избавиться от налипшей вялости, девушка огляделась. Солнце еще не поднялось над горизонтом, но утренний свет слепил, прогоняя остатки сна. Машина ехала по длинному мосту, над глубоким ущельем. С одной стороны мост подпирал большой пригорок, который по форме напоминал спящего младенца, поддерживающего своей мощью каменные опоры. Младенец, свернувшись клубочком, давно порос травой и кустарником. Казалось, он притаился, чтобы спрятаться от посторонних глаз.

На необъятном скалистом утесе, поросшем дубом, ясенем и кленом, не виднелось ни построек, ни машин. Оглянувшись, Делия едва смогла различить домики, рассыпавшиеся по горам, словно горошины из стручка. Девушка прильнула к дверце. Там, вдалеке, куда держал путь автомобиль, за лесным массивом стояли высокие кованые ворота.

Шины увязли в мелком щебне и остановились у металлической изгороди. Сверху на калитке грузно висела ржавая вывеска с надписью «Академия „Адапто“». Выждав время, ворота со скрежетом отворились, и машина плавно выехала за ограждение. В самой глубине, за тисовыми деревьями, высился непостижимых размеров готический замок. В пять этажей, со множеством круглых и треугольных башен с узенькими оконцами, он гармонично сочетал в себе величие и изысканность.

Автомобиль затормозил прямо у громадных дверей замка, откуда навстречу уверенной походкой уже шел аристократичного вида широкоплечий мужчина с черными как уголь, безупречно уложенными волосами. Лицо его светилось приятной улыбкой. Твидовый пиджак и брюки сидели на нем словно вторая кожа, и вся его фигура в этой одежде выглядела совершенной. Когда мужчина приблизился, Делия заметила, что под пиджаком у него плотная черная водолазка с высоким воротом, чрезмерно теплая даже для конца лета, и эта деталь привела Делию в растерянность: не слишком ли легко одета она сама? Единственным штрихом, портящим безупречный образ незнакомца, была небрежная щетина на точеном лице.

Подойдя вплотную к машине, он открыл дверь со стороны Делии и спокойным тоном сказал приветственную речь:

— Госпожа Брэтиану, с приездом. Позвольте представиться: Йонуц Видяну, директор академии «Адапто». Дорога была долгой. Полагаю, вы как минимум устали, а как максимум находитесь в недоумении. Прошу вас уделить мне всего четверть часа, после чего вы спокойно сможете отдохнуть. — Потом он указал на водителя и заметил: — Лукреций отнесет ваши вещи в комнату. Он неразговорчив, но любую работу делает исправно, поэтому можете не переживать за сумки. Пройдемте со мной.

Йонуц Видяну любезно показал рукой направление, и они вошли в замок.

— Позвольте мне сначала все рассказать. А потом, если у вас останутся вопросы, буду рад ответить на них, — мягким, почти бархатным голосом проговорил господин Видяну.

Поведение, жесты и лучезарная улыбка, которой он встретил Делию, ее обескуражили и, не зная, как реагировать, она просто молча шла рядом и слушала всё, что говорил директор.

— Как вы могли заметить, ваш приезд сюда весьма скоропалителен. Насколько я знаю госпожу Брэтиану, вашу тетю, она крайне немногословна, что позволяет мне догадаться о вашей неосведомленности. Попробую объяснить, в чем же причина вашего приезда. Ваша тетя позвонила мне утром и рассказала о вашей странной ночи… Позвольте договорить, — прервал преждевременные расспросы Делии директор Йонуц. — Помните, сначала скажу я, а затем вы. Так вот, поводов переживать нет, но обстоятельства требуют от нас, вашей семьи, а главное, от вас самой, разобраться в том, что же все-таки произошло. Я вижу на вашем лице свежие царапины. Думайте, что академия — больница или санаторий. Здесь мы присмотрим за вами и не допустим повторения того, что с вами случилось. У нас много места, его хватит на всех. На двух верхних этажах располагаются комнаты учеников. Лукреций покажет, где вы можете обосноваться. Сейчас август, и многие ребята еще не вернулись с летних каникул, но в начале сентября вы познакомитесь со всеми обучающимися.

Воздух в легких Делии стал непостижимо тяжелым. Колени задрожали, а в ушах оглушительно звенели слова: «начало сентября». Неужели она застрянет здесь так надолго?

— Я правильно вас услышала? В начале сентября?

— Именно так.

— Подождите! Это ошибка. У меня скоро учеба в университете! Не стоило относить мои вещи! Давайте обсудим все сейчас, и я поеду обратно.

— Обсудим, — уклончиво произнес директор, — только доберемся до кабинета.

Они шли по длинному узкому коридору. Стрельчатые своды были так высоки, что если бы в замке открыли все окна, то можно было бы запустить воздушного змея. На стенах висели огромные картины, но единичные тусклые светильники едва рассеивали мрак, так что все эти полотна казались темными, и, чтобы различить их сюжеты, пришлось бы довольно сильно напрячь зрение.

— Мы на месте. Будьте добры, проходите, — сказал директор Йонуц, остановившись рядом с массивной дубовой дверью. — Присаживайтесь. Чай уже заварился, позвольте угостить вас.

В центре комнаты стоял массивный деревянный стол, на котором аккуратно в ряд лежали папки с бумагами. Позади рабочего места возвышались высокие стеллажи с коробками и шкафчиками, где каждая дверца имела небольшую замочную скважину. К стенам свинцовыми болтами были прикручены полки, на которых стояли горшки с цветами и причудливой формы стеклянные пузырьки с красной жидкостью, на каждом — бумажная этикетка с неразборчивой надписью.

Делия недоверчиво осмотрелась. Дверь позади — так близко, но в то же время так далеко. А что, если она сейчас убежит? Остановят ли ее? И зачем она отдала свои сумки? Сейчас она чувствовала себя ребенком, у которого обманом отняли игрушки, а бороться с обидчиком нет сил: к горлу подступил ком, губы сжались. От осознания того, как жалко она выглядит, ей стало больно. В такие моменты обычно хочется позвать кого-то родного на помощь — того, кто уверенно положит руку на плечо и успокоит. Таких людей у Делии не было. Всё, что ей оставалось, — стоять здесь, ощущая давление и страх.

Директор налил в фарфоровую кружку какой-то отвар и протянул Делии.

— А вы? — поинтересовалась она.

— Нет, предпочту томатный сок. — Он подошел к одной из полок с пузырьками и налил в граненый бокал густую красную жидкость.

Напиток выглядел странно, будто несвежий: сгустки мякоти оставляли на гранях бокала следы после каждого глотка. Выпив половину, Йонуц Видяну продолжил:

— Я понимаю ваши обескураженность и недоумение, но, прошу вас, дайте нам время, чтобы мы помогли вам во всем разобраться. Подскажите, какие науки вы любите изучать? Давайте сразу оформим учебный лист. — С этими словами он молниеносно оказался у шкафчиков с документами.

— Директор, о чем вы? — Делия наконец нашла в себе силы, чтобы возразить. — Тетя сказала, что я еду только на консультацию. Об изучении наук не было речи. Надо задержаться? Хорошо, я останусь на день, ну на два. Больше не смогу. Весной я поступила в университет, с началом учебного года меня ждут занятия. Вы явно что-то путаете. Мне уже девятнадцать лет, я закончила школу и…

— Так какие науки? — Господин Видяну повторил вопрос, словно не слышал объяснений Делии. Он стоял у шкафчиков, слегка опершись бедром об одну из тумб, и явно был погружен в свои мысли.

— Директор Видяну… — Делия поставила кружку с чаем на стол и, встав напротив директора, повторила: — Мне девятнадцать. Я закончила школу, и, что более важно, мои документы лежат в другом университете, где я и начну обучение.

— Хорошо. — Он глубоко вздохнул, поправил прядь смоляных волос, упавшую на глаза, и снова спросил: — Тогда спрошу иначе: какие науки вы собирались изучать в вашем университете?

— Гуманитарные, — вырвалось у Делии.

— Ну вот! — с радостью подытожил директор академии. — У нас прекрасная кафедра гуманитарных наук. Конечно, вы уже не школьница, но и у нас не средняя школа. Кроме младших и старших классов, есть классы дополнительного образования — это как раз ваш случай. По окончании обучения вы получите такой же диплом, как и выпускники других университетов. Прошу вас, не стоит преждевременно злиться и уж тем более говорить колкости. Мы здесь, чтобы поддержать вас, а главное — дать вам спокойно спать, пока вы не разберетесь, что к чему.

— Знаете, вы слишком молоды, чтобы быть директором. — Делия закипала от усталости и злости. — Могу ли я поговорить с кем-нибудь постарше? Возможно, мы бы пришли к другому заключению.

Господин Видяну улыбнулся:

— А вы слишком стары, чтобы учиться в школе.

— Это сарказм? Издевка? Не думала, что такие высказывания свойственны директору академии, — Тон Делии становился ядовитым. В эту минуту она напоминала напуганного дикого зверька. Ее большие карие глаза с длинными ресницами уставились на Йонуца Видяну.

— Ни то ни другое, — мягко, вполголоса ответил он. — Это была шутка. Тем не менее вы здесь, и это факт. Понимаю, сейчас во всем крайний я, но, прошу, не нужно так сверлить меня взглядом! Оставьте немного презрения Лукрецию, который как-никак привез вас сюда.

Он улыбнулся. Эта улыбка, полная ободрения, заботы и понимания, могла бы растопить лед и рассеять напряжение. Наверное, обаяние директора предотвратило много подобных конфликтов, но сейчас был другой случай. Делия попятилась назад. Ее не слышат, с ней играют! А что, если дверь кабинета вообще заперта и она никогда не выйдет отсюда? Она тяжело вздохнула от безысходности. Раны на руках зудели, виски горели от абсурдности происходящего. Всё, чего ей хотелось, — как можно скорее вновь оказаться дома и высказать тете всё, что она думает о ее безразличии. А потом… А потом уехать в университет, который манил ее перспективами новой, лучшей жизни, и больше не возвращаться.

— Я хочу уехать, — твердо высказала свои намерения Делия. — Где ближайшая автобусная остановка?

— Исключено, — голос директора впервые прозвучал бескомпромиссно, жестко. — Вы остаетесь здесь! Других вариантов нет и не будет.

— Я уезжаю! — еще громче повторила Делия и сделала шаг в сторону двери.

— Нет. — Директор покачал головой.

— Уезжаю!!! — прокричала Делия.

Послышался резкий треск. Господин Видяну и Делия повернули головы к окну. Стеклянную гладь рассекла пополам большая трещина. Делия наблюдала сам момент, и ей показалось, что трещина буквально провальсировала между металлическими прутьями, прежде чем прийти в неподвижность. В кабинете повисло молчание.

— Что это было? — встревоженно прошептала Делия.

Директор снова отпил из бокала.

— Постарайтесь впредь так не срываться. Не хотелось бы испытать на себе участь жителей печально известной Помпеи.

— Хотите сказать, что треснутое стекло — моя вина?

— Ладно. Я, конечно, шучу. Окно очень старое, стекло лопнуло от ветра. Пусть ваш гнев прольется на меня, но, прошу, не говорите ничего скверного, ведь порой слова могут ранить сильнее ножа.

Директор произнес это очень серьезно, без намека на шутку, а раньше выбрасывал из себя ироничные фразы, словно тузы из рукавов. Делия про себя согласилась с высказыванием и только кивнула в ответ.

— Что же, подведем итог, — завершил господин Видяну. — Лукреций уже ждет вас у двери, чтобы проводить до комнаты. Отдыхайте. Завтрак в восемь, а после него жду вас снова. Думаю, нам будет о чем поговорить. Ах да, сети тут нет, поэтому пока придется обойтись без связи с родными. — Потом он несколько возвысил голос, чтобы пригласить помощника: — Лукреций!

Дверь в кабинет открылась, и на пороге показался уже знакомый Делии водитель.

— Покажите Делии, где она может взять необходимые вещи для своей комнаты. И, прошу, будьте чуть более гостеприимным, — мягко, но настойчиво попросил директор академии.

— Как скажете, господин Видяну, — выдавил из себя жилистый седовласый мужчина. — Следуйте за мной, госпожа.

Йонуц Видяну снова обратился к ней:

— Делия, доверьтесь нам.

Она посмотрела на директора. Ей показалось, она смотрится в чужое лицо, словно в зеркало. Во взгляде господина Видяну читался страх. Она не понимала, свою ли боль разглядела, или же его собственная душа кричала от безысходности.

— Директор, пожалуйста… Я не могу оставаться здесь, — взмолилась Делия.

— Знаю. Мне очень жаль. Но так будет лучше.

Для своей хрупкой комплекции Лукреций был весьма резвым и ступал размашистой, тяжелой походкой, так что Делия едва за ним поспевала. Коридор, которому не было видно конца и края, держал точное прямое направление. Появись у кого желание забавы ради пустить стрелу из одного конца в другой, она бы не долетела до цели. Казалось, это невозможно.

К коридору примыкали небольшие пристройки: круглые комнаты с высокими окнами, обрамленными плотными портьерами. В некоторых из них, что поменьше, ютился диковинный антиквариат. В одном из залов стояли массивные музыкальные инструменты, которые привели бы в восторг каждого ценителя музыки: виолончель, контрабас, фортепиано… В другом расположился грузный доисторический скелет, напоминавший древнего ящера. Во всех без исключения комнатах были установлены винтовые лестницы, ведущие как наверх, так и вниз.

Из каждой гостиной можно было вновь попасть в уже знакомый арочный коридор, по которому сейчас шагала Делия. Другие залы, которые она встречала на своем пути, были обставлены еще более старыми раритетами: шахматный стол, отполированный до блеска, и внушительных размеров телескоп; гончарный круг и огромная неоконченная картина (неясно было, что хотел изобразить автор — то ли крошечный мостик и маленького человечка под ним, то ли гигантский мост, под которым застыла фигура великана).

— Еще несколько пролетов, госпожа. Вам будет удобнее добраться до комнаты из Кованого зала, оттуда лестница ведет напрямую, — произнес Лукреций и ускорил шаг.

Миновав две круглые гостиные, мужчина наконец-таки сбавил скорость и остановился у зала, стены которого были увешаны коваными изделиями. Делия увидела миниатюрный велосипед с разными колесами: огромным передним и маленьким задним, подсвечники, витиеватые столы и стулья, ажурные цветы из железа и диковинные вешалки, на которых висели портфельчики, шарфы и халаты.

— Ученики кидают тут что попало! Каждый раз мне приходится снимать всю одежду с вешалок, — пробурчал Лукреций. — Госпожа, лестница из этого зала приведет вас на пятый этаж, прямо к крылу вашей спальне. Держите ключ. Обратите внимание: на головке ключа номер вашей комнаты. Если вам понадобится что-то из вещей, на пятом этаже в Ботаническом холле, чуть дальше по коридору, будет чулан с разными предметами для дома. Поверьте, все чистое и хорошего качества. Ученики оставляют часть личных вещей после выпуска. Всякое можете там найти. Надеюсь, помог чем смог.

С этими словами Лукреций направился обратно по коридору, но резко повернулся и добавил:

— Часть детворы уже вернулась с каникул. Прошу вас, пока не тревожьте ни себя, ни их. Не беседуйте с ними. Успеете еще познакомиться.

Делии показалось, что Лукреций тревожно выдохнул, произнеся эти слова. Он чего-то опасался? Кого-то? Внезапно возникла мысль: не боится ли старик ее, Делию? Но почему?

Когда он скрылся за дверью Кованого зала, Делия побрела наверх по винтовой лестнице, впервые оставшись наедине со своими мыслями. Она сделала еще пару шагов и обессиленно рухнула на ступеньки, закрыв лицо руками. Мучительная тревога, которую она не в силах была объяснить, пронизывала все тело. Легкие сжались, а в груди закололо так, что невозможно было пошевелиться. Неизвестно, сколько она просидела, пытаясь немного замедлить ход времени, но тупая боль в пояснице заставила ее подняться. Сидеть было неудобно, да и вообще пора добраться до сумок с вещами и привести себя в порядок. Держась за перила, Делия продолжила подниматься на пятый этаж. Она легко нашла свою комнату, которая на удивление оказалась просторней ее спальни в доме дяди и тети.

Широкая кровать занимала почти все помещение и была вровень с подоконником, на котором стояли светильник и крошечные часики. Отсутствие шкафа компенсировалось высоким стеллажом и крючком для одежды, на котором висели плечики, — деталь, оставшаяся, возможно, от предыдущего жителя. Письменный стол находился по правую сторону от входной двери. На нем Делия нашла коробку с канцелярией и запасные лампочки для светильника — видимо, тоже от предыдущего хозяина. Девушка бросила дорожные сумки на кровать, легла рядом с ними и задремала.

Стаи больших черных птиц летали над Делией. Кружась в воздухе, они лихо пикировали вниз. Взмах огромных крыльев сбивал ее с ног, и тело все глубже вязло в грязи. В горле застрял мерзкий комок, который Делия не могла ни проглотить, ни выплюнуть. Дышать становилось тяжелее, пока в какой-то момент отвратный сгусток внутри не лопнул. Изо рта потоком потекли перья — черные как смола. Стоило ветру подхватить их, как перья тут же превращались в огромных смоляных птиц, которые улетали прочь. Беспокойный сон овладел Делией и взял ее сознание в плен…

Глава 3

Гулкий стук за дверью разбудил Делию. Быстро поднявшись и собрав волосы в хвост, она бросила взгляд на маленькое зеркало, что висело на двери. Оттуда на нее таращилась та, в которой еще несколько дней назад Делия с легкостью узнавала себя. Теперь же человека по ту сторону стекла она не принимала. Конечно, ей часто что-то в себе не нравилось. Делия подмечала непростительные для девушки огрехи: блузка, подчеркивающая фигуру, к вечеру сидела мешковато, джинсы укорачивали ноги, а тушь скатывалась комочками и склеивала ресницы. И если Делия отпускала ситуацию, тетя всегда спешила напомнить ей о важности красоты и ухоженности, отчего Делия, со своей мешковатой блузкой, короткими джинсами и слипшейся тушью, чувствовала себя никчемной.

И вот она смотрела на себя и не понимала, что происходит. Все это часть какого-то спектакля? Или сон, от которого она никак не очнется? Достала телефон. Не ловит. Можно было бы вызвать такси и уехать.

Делия снова бросила взгляд на зеркало и, убедившись, что волосы в порядке, уверенным движением открыла дверь.

По коридору к винтовой лестнице пробегали учащиеся академии: быстро семеня ногами по ступенькам, они спускались на нижний этаж, обсуждая что-то по пути. Внимание Делии привлекли два низкорослых юноши, которые пробежали рядом с ней. У обоих были темные волосы в мелких кудряшках, короткие шеи и носы картошкой. Оба крепкие, коренастые, но их рост… Они едва доставали Делии до пояса, а маленькие ножки не позволяли им передвигаться так же быстро, как это делали другие ученики.

— Тца! Поторопись! — фыркнул один другому. — Мне срочно нужен кокосовый кофе, пока его совсем не расхватали.

Добежав до лестничного пролета, друзья замедлили ход. Один из них, заметив Делию (она по-прежнему стояла у своей двери), крикнул ей:

— Тца! Восемь часов, первый этаж, помещение у музыкального холла! На завтрак! — И, слегка цокнув, неуклюже начал спускаться.

— Кокосовый кофе никого не ждет, поторопись! — добавил второй и поспешил следом за товарищем.

Кубарем, как миниатюрные акробаты, ребята скатились с лестницы. Делия побежала за ними. Миновав несколько лестничных пролетов, она очутилась напротив высокой дубовой двери с маленькой табличкой, на которой были изображены кастрюля и поварешка. За дверью открывалось большое помещение со сводчатым потолком. Каменные стены украшали абстрактные картины, из настенных фонтанчиков, которых здесь было не сосчитать, струилась жидкость разного цвета, а стеклянные столы и стулья, поражая идеальной прозрачностью, будто парили в воздухе. Щедрый завтрак ждал голодных учеников. Некоторые уже орудовали вилками и болтали друг с другом, другие наполняли стаканы напитками из фонтанчиков.

— Тца! — окликнул Делию уже знакомый мальчик, один из двух акробатов. — Вот отсюда течет кокосовый кофе. Подходи, пробуй! Кружку тут бери.

Делия огляделась и направилась к курчавым друзьям, которые уже держали в руках по три напитка. Казалось, их очаровательные носы становились больше всякий раз, когда они вдыхали аромат, исходивший от кружек с белой жидкостью.

— Бери сразу три чашки, — деловито посоветовал второй мальчик, подобравший свою длинную челку заколкой в форме ромашки. — И присаживайся к нам!

Делия послушно наполнила кружку ароматным кофе и уселась напротив них. Видимо, для этих двух, заметно отличающихся от других учеников, здесь стояли специальные стулья, позволявшие им не испытывать трудностей за школьной трапезой. Перед Делией томились глиняные подносы с едой, от которых исходил приятный запах выпечки.

— Тца, не стесняйся! Выбирай и бери! — Кажется, он не мог говорить без прицокивания. Делия поймала себя на том, что находит этого парнишку милым. — Это еще что! Выпечка, конечно, хорошо, но мадам Пармезан в отпуске, так что готовит мадам Маскарпоне. Вот вернется мадам Пармезан, на столе снова появятся каши и пудинги! Она-то готовить любит! А у мадам Маскарпоне еще сад — она за цветочками ухаживает. Тца! Я, кстати, Костаке! А это Сорин. — Он указал на своего друга с заколкой в виде ромашки.

— Я Сорин. Тут вообще все вкусно, особенно кокосовый кофе. Ты так и не попробовала его! Смелее делай глоток. Эти фонтанчики — просто величайшее изобретение! Давным-давно из каждого текла простая вода, пока чудесная мадам Пармезан не усовершенствовала их. Теперь, помимо воды, из фонтанчиков льются кисель, клюквенный сок, одуванчиковый экстракт, ореховый чай и, конечно же, кокосовый кофе, — с наслаждением произнес Сорин. — Ты что-то неразговорчивая. Как кофе? Как тебя зовут?

Делия замешкалась.

— Мне велели пока воздержаться от общения с учениками.

---

— Тца! Такое мог сказать только Лукреций, — цокнул Костаке. — Это для безопасности. Слушать его стоит, но не воспринимай слишком серьезно. Ты, как человек новый, конечно, вызываешь много вопросов. Особенно у такого жуткого брюзги, как Лукреций. А ты кто? Ну, что тут делаешь?

— Я Делия. Пока вообще не знаю, зачем сюда меня привезли. Я уже окончила школу, и сейчас моя жизнь как-то слишком сумбурна, — устало пробормотала она. И, оглядевшись по сторонам, прошептала: — А как можно уехать отсюда? Транспорт ходит?

— Ходит, — закивал Сорин.

— Как туда попасть? — поинтересовалась Делия.

В душе появилась надежда: еще немного, и она на свободе!

— Легко. Часов шесть пешком с горы, затем часа два на повозке фермера, и там уже ловить попутку, — ответил Сорин, развеяв все мечты Делии.

Она устало уткнула лицо в ладони. Ее мозг обычно хорошо искал выход. Сейчас же — какая ирония — он не мог найти выхода из замка.

— Не могу в это поверить! Я застряла, — уныло заключила она.

— Ну! Не нагнетай уж так. Если ты здесь, значит, так надо. А что изучать будешь, не знаешь? — хитро выпалил Сорин.

Несколько кучерявых прядей выбились и упали на лицо, и он принялся заново собирать челку под свою прелестную цветочную заколку.

— Ну, я уже поступила в университет и должна была изучать гуманитарные науки. А сейчас уже не знаю, как будет. Я говорила с директором, но он никак не хочет отправлять меня домой, — грустно сказала Делия, запивая пряным кофе булочку с джемом.

---

Живот у нее скрутило, а тело так сжалось, что хлебный мякиш назойливо поднимался обратно.

Теперь мозг получал лишь одну команду: «Просто перевари съеденное». Делия так напряглась, что еда, казалось, готова была выпрыгнуть из нее. Откашлявшись, она усилием продавила еду ниже по горлу, и, отложив булку в сторону, нехотя солгала.

— И правда вкусно! Кокос очень необычно чувствуется. А мадам Маскарпоне и мадам Пармезан правда так зовут? Или как?

— Не-не! — лукаво ответил Сорин. — Они просто готовят обалденные сыры. Уверяю, таких ты нигде не пробовала. Они добавляют в сыры специальные ингредиенты. Из нашего общения я понял, что тебе понадобится много времени, чтобы освоиться здесь, потому узнаешь обо всем в подходящий момент. В академии вообще все прояснится в свое время. Надо только подождать праздника — Дня Всех Святых. Про это событие тебе еще расскажут.

— Тца! Не забывай о «Правиле конфиденциальности», — отрезал Костаке и слегка толкнул друга локтем. — Думаю, у Делии будет время во всем разобраться.

— Что это еще за правило? — поинтересовалась девушка.

— Тца. Ну, это политика академии. Что-то вроде: «Не лезь, разберешься во всем сама, а если нет, то уже помогут». Типа такого. И это я еще красиво загнул! — пропел Костаке и отпил уже из третьей чашки.

— Странное правило… — начала было Делия.

— Тца! Ну вот такое! — прервал ее Костаке. — Поверь, все поймешь. Мы в этом году выпускаемся и вот думаем, оставаться ли в академии. Поэтому что-что, а за здешних учителей и лекции можешь не переживать. Ни один университет не научит тому, чему учат тут!

— А вы уже выпускники? — недоуменно спросила Делия.

— По нам так и не скажешь, да? — смешливо буркнул Сорин и стукнул себя по голове. — На рост не смотри, обычное дело! Маленькие кочанчики выросли! Хотя я еще высокий. Прямо гигант. А так — да, мы заканчиваем академию в этом году. Кстати, там вдалеке, — Сорин показал на группу ребят за столом, — там вдалеке тоже старшеклассники. Младшие почти до самого начала занятий остаются дома с семьей. Ребята, доброе утро! Это Делия, первый день сегодня! Встретим ее по всем правилам академии!

И ученики, сидевшие неподалеку, приветственно подняли кружки вверх и кивнули в ответ. Делия последовала их примеру.

— Спасибо за радушный прием. Была рада знакомству, но господин Видяну просил зайти к нему после завтрака. Напомните, в какой части замка находится его кабинет. Еще не ориентируюсь, — посетовала Делия.

— Как отсюда выйдешь, налево, а там уж и вывеску увидишь, — ответил Сорин и помахал в направлении двери.

Делия с облегчением оставила завтрак и зашагала к кабинету директора. Залы и прихожие с наступлением утра стали светлее, на стенах можно было рассмотреть картины и гобелены с изображенными на них пейзажами. Делия дошла до двери с тонкой надписью «Директор» и, постучав, приоткрыла дверь:

— Господин Видяну, это Делия. Могу зайти?

— Да, конечно, — послышалось в ответ.

Делия неспешно шагнула внутрь. Она подумала, что если будет приветливой, то сможет договориться о скором отъезде. Директор сидел за столом и заполнял какие-то бумажки. Его пиджак висел на спинке кресла, а рукава водолазки были задернуты по локоть, открывая красивые руки. На левом запястье директора были надеты часы и несколько браслетов — довольно ярких для его монохромного образа. Господин Видяну устало потирал виски, перебирал бумажки и перекладывал их с места на место, но, как только Делия переступила порог кабинета, отложил все дела и попросил новую ученицу присесть.

На столе вновь стоял бокал с томатным соком и два графина. В одном сок был темный, бордовый, во втором — алый, словно содержимое хорошо разбавили водой. В обоих (Делия отметила это с некоторой брезгливостью) плавали сгустки мякоти.

— Не встречала еще таких фанатов томатного сока, — заявила Делия, уставившись на бокал.

Директор слегка откашлялся и, отпив еще немного, с улыбкой ответил:

— Поверьте, здешние обитатели удивят вас не меньше.

— В каком смысле?

— Скажем так, наши ученики очень… — директор замялся, подбирая нужное слово, — необычны.

— Как и все подростки? — хмыкнула Делия и подумала, что сложно сохранять приветливость и дружелюбие, если сам директор говорит с увертками.

— Вы все увидите в свое время. Выспались? — поинтересовался господин Видяну.

— Нет. Я, наверное, поспала всего пару часов, — с досадой ответила Делия.

— Как вам комната? — продолжил директор. — Для лучшей адаптации вы пока поживете одна, как и другие новенькие, что прибудут в этом году. А потом мы уже распределим вас в комнаты по двое.

— Комната хорошая, — кивнула Делия. — Но скажите, разве адаптация не подразумевает под собой погружение в среду, а не изоляцию от других?

Директор осекся. Его лицо выражало приятное удивление.

— Хороший вопрос! И вы правы, но каждая адаптация должна проходить спокойно, без лишнего шока для новоприбывших. Для нашей академии такие методы уже традиция.

— Допустим. Так давайте решим возникшие вопросы. Вы поймете, что я здорова, и отпустите меня, — довольно кивнула Делия.

— Пусть так. Но повторюсь: начало учебного года вы встретите здесь. Спокойно, не возмущайтесь! Если все будет хорошо, я не задержу вас в академии. Давайте я расскажу, что мы имеем к этому часу. Во-первых, ваш университет направит нам все документы, включая учебную программу, которую вы планировали изучать. Это позволит создать оптимальный пласт той образовательной основы, к которой вы так стремитесь. Во-вторых, с преподавателями вы познакомитесь непосредственно в день начала занятий. Хотя один из них уже перед вами: профессор истории. Расскажу вам все в мельчайших подробностях, словно из уст очевидца, — со своей фирменной обворожительной улыбкой сообщил директор. Порой она словно дразнила слушателя, убегая на правую сторону лица и создавая привлекательную асимметрию в мимике. — Я, конечно, такой себе юморист и шутить не умею, но это было что-то вроде шутки. Не смешно?

Делия злилась. Неужели окружение думает, что может диктовать ей условия? Она в незнакомом месте, с людьми, которые говорят загадками и предостережениями. Внутри Делии что-то щелкнуло. Раздражение. Молчать и быть милой сложно, когда в горле клокочут ругательства. Она постаралась сдержаться.

— Сложно сказать. В следующий раз подайте какой-нибудь знак, чтобы я вовремя засмеялась. А то пошутите в обществе учеников, а никто не отреагирует. Так хоть я поддержу, — с ухмылкой парировала Делия. Стало легче. И будто бы между делом добавила: — Вы же помните, что я надолго у вас не задержусь? Стоит узнать в моем университете, сможет ли он принять мои документы в первый триместр обучения.

— Что же, договорились, — приветливо ответил директор, как будто пропустив последние слова Делии. — В-третьих. Думаю, некоторых учеников вы уже видели в столовой. Верхние два этажа академии — жилые комнаты. Пятый этаж для старших классов, а четвертый — для младших. Для поддержания порядка малышам запрещено подниматься на ваш этаж. В дальних концах располагаются ванные комнаты, они открыты в любое время. Через несколько дней начнут съезжаться ученики: будут как новые группы, так и большой поток уже обучающихся. На подземных этажах вы найдете библиотеку и бассейн — весьма просторные помещения для любителей почитать и поплавать. После ужина вход в бассейн закрыт. Ради безопасности никого туда не пускаем. В-четвертых, у нас есть непреложное правило, несоблюдение которого чревато исключением из академии. Все наши ученики разнообразны и нестандартны. Мы обязаны принимать данный факт, и, если правило кому-то не подходит, мы быстро распрощаемся с этим человеком. Поэтому во избежание проблем стоит дождаться, когда ученик сам поделится своей историей: что он изучает, какие у него интересы, из какой он семьи. Любые факты, связанные с его личностью, запрещено обсуждать до тех пор, пока он сам не захочет все рассказать.

— Так называемое Правило конфиденциальности? — уточнила Делия.

— Даже в это уже посвятили? — хмыкнул директор. — Так и должности лишусь. Но, как видите, это знак того, что правило действительно соблюдают. И, наконец, поговорим о главном: почему вы здесь. Всему виной последствия той ночи и вред, который вы себе причиняете. Мы будем следить за этим, так что можете на нас положиться. Лукреций страдает бессонницей, поэтому спит днем, а ночью следит за порядком на этажах. За вашей комнатой будет особый присмотр: чуть что, сразу разбудим и сделаем все необходимое. Вы в надежном месте, Делия. Если все будет идти своим чередом, полагаю, вы быстро поймете причины вашего жуткого сна. А они есть, как эксперт заявляю. Но если не разберетесь, мы поможем найти истину, обратимся к истокам и искореним все тревоги, которые вас беспокоят. Опять же прошу: дайте себе немного времени и не рубите с плеча. А главное — выбирайте выражения, прежде чем что-то сказать.

— Звучит как предостережение, — обеспокоенно ответила Делия.

— Ну что вы! Вам-то как раз беспокоиться не о чем, — успокоил директор. — Делия, следующий мой вопрос будет некорректным, но я вынужден его задать. До приезда сюда у вас, очевидно, было много ухажеров?

Делия закрутилась на стуле. Обескураженная и пораженная вопросом, она не знала, что ответить. Действительно, даже в редкие дни прогулок с одноклассниками по городу она не была обделена вниманием. Неважно где — в кафе или у кассы кинотеатра — стоило ей сказать кому-то: «Привет!», «Рада знакомству!» или «Да, сегодня чудесный день!», и у нее в руках тут же оказывался номер собеседника. Ее слова действовали на слушателя как сироп на муравья. Отчего-то в ее простых фразах каждый слышал надежду на что-то большее. Делия осознала силу своего обаяния в одном из баров, где улыбнулась бармену и в шутку попросила угостить коктейлями ее друзей. Тот, словно завороженный, только и успевал наполнять один за другим опустошавшиеся бокалы. Делия запросто могла завязать общение с любым, кого выберет, и быстро увлекалась человеком. Для нее новые приятели выглядели как принцы, которые могли забрать ее в свою сказку, но потом правда жизни оказывалась сильнее, и принцы превращались в уродливых жаб. Потому ее интерес прогорал молниеносно, и она сама обрывала любые отношения. Тем не менее она все равно продолжала верить в сказку и того самого — идеального, лучшего.

Там, за пределами дома, она чувствовала себя желанной, обворожительной и чувственной. Но стоило ей вернуться назад, как она вновь ощущала лишь свою беспомощность и неуклюжесть. Вариться в этой атмосфере было проще: она сознательно заставляла себя не думать о прогулках в городе и забывала мимолетную романтику коротких встреч. Однако вопрос директора заставил Делию почувствовать себя оскорбленной.

— Это и правда бестактный вопрос. К чему вы его задаете?

— Право, я никак не хотел оскорбить вас и отдаю себе отчет в своей хамской вольности. Но, должен заметить, мой вопрос, скорее, риторический. Думаю, стоит вам что-то сказать мужчинам, как они тут же теряют голову, — пробормотал директор Видяну. Он был прав, но… — Тем не менее позвольте мне реабилитироваться и объясниться.

— Конечно, позволю! Я даже вам помогу, — встрепенулась Делия. — Господин Видяну, а многим ли вы задавали подобные вопросы? Или же именно из-за этих вопросов вы и обделены женским обществом?

Повисла долгая пауза. На лице господина Видяну дернулся мускул. Он устало положил подбородок на руки, сложив их замком.

— Вы сейчас прожжете во мне дыру. Могу ли я попросить вас сменить волчий оскал на уже привычный мне очаровательный взгляд Бемби? В данной ситуации ваш выпад принимается. Заслуженно получил ответный удар и снова прошу у вас извинений. Стоило заранее уточнить, что спрашиваю только для того, чтобы помочь вам освоиться и лучше привыкнуть к этому месту. И хотя сейчас это объяснение кажется безумным, я лишь хотел заблаговременно попросить вас воздержаться от бурных романов в стенах академии. Только и всего. Здесь не запрещено заводить знакомства и дружбу, но что-то большее…

— Это не требует пояснений. Вы все сказали предельно ясно, — кивнула Делия.

— Надеюсь, обиды не затаите? — с улыбкой спросил господин Видяну.

Прядь его черных волос упала на глаза, и он торопливо поправил прическу. Делия заметила, как красивы его руки с едва проступающими венами, длинными пальцами и точеными костяшками.

— Так бы сразу и спросили, есть ли у меня кто-то! — хихикнула Делия, но, увидев, как съежился господин Видяну, согнув свои широкие плечи, поняла, что переборщила. — Спокойно! Не только же вам смущать учеников. К тому же вы принесли мне свои извинения, а я еще не успела. Вот, спешу извиниться за неприемлемые вопросы. И простите мне мою вспыльчивость: иногда мне сложно контролировать эмоции, и тогда колкие слова вылетают катастрофически быстро.

Директор академии опустил голову над столом, рассматривая документы, но Делия заметила, как сильно он старается сдержать улыбку. Слегка откашлявшись, господин Видяну продолжил:

— Да, понимаю. Думаю, что мы во всем разобрались. Конечно, ваша вспыльчивость многое осложняет: подобное качество приносит больше вреда, чем пользы. Но хорошо, что вы понимаете — это изъян, с которым нужно бороться. Остальное лишь дело времени, — подбадривающе кивнул директор. — Вашу анкету я уже заполнил. На первом собрании академии вы узнаете про наши методы и принципы обучения. Пока же проведите оставшиеся дни каникул в свое удовольствие. Выезжать за пределы академии нельзя, но наша территория обширна, по ней можете гулять везде, где захотите. В восточной части находится ярмарка с магазинами, там продают разные вещи, безделушки и деликатесы. Заведуют ярмаркой Мария и Алессия — милейшие старушки. Здесь работали еще их прабабушки! Говорят, тоже были славными женщинами. Что до связи с внешним миром, то, как ни прискорбно, следует с этим повременить. В наших горах интернета нет, но родные знают, где вы. А остальным, думаю, и нет нужды знать. Если будут вопросы, вы догадываетесь, где сможете меня найти. Пока это все.

— Есть вопрос. Вы так говорите, так преподносите и, что важнее, так не договариваете, словно с моей ситуацией происходит что-то ужасное. Я уже не ребенок, господин Видяну. Отчего же сразу не сказать все прямо, как есть? — произнесла Делия.

— Я говорю лишь то, что знаю. Чего не знаю, как понимаете, сказать не могу. Я знаком с вашей тетей много лет, и, поверьте, если она решила позвонить мне, то сделала это из лучших побуждений. Мы во всем разберемся вместе, — поспешил заверить директор Йонуц.

— Но разве нелепость позапрошлой ночи стоит того, чтобы я оставалась в академии? Вы действительно считаете, что это правильно? — не успокаивалась Делия.

— Абсолютно правильно. Вы пока не видите всей картины, но теперь вы здесь, и мы все расставим по своим местам. Что-то еще? — проговорил директор.

— Нет. Я, пожалуй, пойду. Всего доброго, — ответила Делия и стремительно вышла из кабинета.

Тяжело дыша, она бежала вдаль по коридору академии. Казалось, его стены с каждым шагом сужаются вокруг. Ей был необходим свежий воздух, и она пустилась бегом из каменного замка. Оказавшись на улице, Делия стояла и жадно впитывала кислород, который еще никогда не был так сладок. Нет, ни ранним утром, ни после короткого сна, ни за завтраком, а только сейчас она ощутила, как сильно устала. Ноги слегка подкашивались, а в глазах предательски застыли слезы. На лбу выступила испарина. Вспомнив последствия недавней ночи, Делия быстро вытерла лоб и убедилась, что это всего лишь прозрачные капли пота, а не пугающая бордовая кровь. Конечно, кровь не могла сама по себе проступить через кожу, но состояние Делии было похоже на бред. Все, что ее окружало, было странным, чудным, до горечи отстраненным.

В ее голове не складывалась картина происходящего в целом. Это пугало. Вспыхивали разрозненные воспоминания прошедших дней: увиденное в стенах академии, услышанное от директора, застывшие в памяти маленькие человечки, с которыми она познакомилась. Но собрать весь пазл не удавалось. Она хотела выспаться, но неведомый страх не позволял ей расслабиться. Легкая дремота — вот и все, что ей было даровано. Глубокие объятия сна оставались недосягаемой привилегией.

Недалеко от главного входа стояли скамейки. Солнце уже поднялось на самый пик неба и приятно освещало весь периметр академии. Делия без промедления направилась к скамейке и рухнула на нее, забывшись без памяти. Долгожданный сладкий сон окутал ее. Согреваемая солнечным светом, она спала, а падающие на нее лучи принесли ощущение безопасности. Теперь ей ничего не угрожает.

                                     * * *

Когда Делия проснулась, красный закат уже окрасил собой все вокруг. Оранжево-желтый небосвод погружал всех в атмосферу мечтаний и размышлений. Рука, на которой девушка пролежала все это время, онемела и словно приросла к каменной скамейке. Почувствовав, что на ней лежит что-то странное, Делия нащупала свободной рукой огромный махровый плед. Медленно поднявшись и стараясь размять затекшие мышцы, она обнаружила на скамейке напротив двух уже знакомых ей персонажей. Их маленькие ножки не доставали до земли и умилительно болтались в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону. Важно откинувшись на спинку скамейки и сложив руки на животе, курчавые большеносые парнишки уставились на Делию:

— Тца! У меня уже попа затекла, а мы тут всего-то полчаса сидим, — проворчал Костаке. — Боюсь представить, как ты себя ощущаешь.

— Нам запретили тебя будить. Господин Видяну приходил и накрыл тебя, — добавил Сорин. — Мы, конечно, хотели перенести тебя в комнату, но он строго-настрого запретил это делать. Боялся, что разбудим. Но не сомневайся: мы бы тебя в два счета перенесли! Вообще без лишних усилий! Если бы директор не запретил, так сразу же перенесли бы!

— Который час? — поинтересовалась Делия.

— Обед уже прошел, дело идет к ужину. Примерно шесть, — уточнил Сорин. — Как спалось?

— Лучше, чем могла себе представить.

Мышцы покалывало, и неприятный дискомфорт в руке, который она испытала при пробуждении, почти прошел. Стремясь принять то же положение, что и ее новые знакомые, Делия расслабленно облокотилась о спинку скамейки и посмотрела на ребят. Те, в свою очередь, уставились на нее. Костаке и Сорин прищурили глаза и хитренько поглядывали на девушку, отчего их большие носики слегка сморщились, как изюм под солнцем.

— Так чем планируешь заниматься? — выпалил Сорин.

— Ни малейшей идеи. Интернета нет, никаких дел как таковых тоже, — с досадой ответила Делия.

— Тца! После ужина мы часто играем в бродилки. Ну, там, фишки, ходы всякие! Самая классная игра — это «Собери себе кэмару». Про такую ты точно не слышала, — произнес Костаке с ощутимой гордостью и пояснил: — Цель игры — обустроить жилое помещение крутыми предметами. Компания обычно большая, играют почти все, кто вернулся с каникул. Если хочешь, то можешь присоединиться.

— Звучит заманчиво. Спасибо, — поблагодарила Делия.

— Тца! Ну вот и отлично! Собираемся прямо в столовой, там всегда можно налить вкусностей из фонтанчиков, — причмокнул Костаке, неуклюже сполз со скамейки и вместе с Сорином засеменил ко входу в академию.

Делия услышала, как он уже на ходу говорит своему приятелю:

— Тца! И да, с тебя кокосовый кофе. Я же говорил, что она еще до темноты проснется.

— Тупица! — прервал его речи Сорин. — Кофе же и так бесплатный, наливай себе сколько хочешь.

— Тца, знаю! Но приятно думать, что у меня его теперь все равно будет больше, чем у тебя.

Вот так, ворча и перебивая друг друга, два паренька ростом чуть выше метра скрылись в стенах академии. Аккуратно сложив плед, Делия направилась в кабинет директора, чтобы вернуть покрывало. Слегка приоткрыв дверь, она сказала:

— Господин Видяну, это Делия. Я принесла плед.

Ответа не последовало.

— Господин Видяну, я зайду и положу его на стол. Спасибо, что укрыли меня.

Опять тишина. В кабинете было пусто. Аккуратно положив покрывало на стол, она заметила почти опустошенный стакан томатного сока. Любопытство одержало верх, и Делия подняла стакан, рассматривая его. Жидкость стекала то в одну, то в другую сторону. Принюхалась — томатами и не пахло. А должно ли? Бордовый густой напиток. Сделать глоток? Пожалуй, это было бы неуместно. Делия поспешила поставить стакан на стол и заметила папку с ее инициалами. Не задумываясь она открыла ее и пробежалась по тексту анкеты: «Неконтролируемая агрессия; отсутствует дисциплина; опасное, чарующее создание — у окружающих могут появиться проблемы».

С первыми двумя пунктами она могла согласиться, но третий озадачивал: какие проблемы может доставить ее обаяние? Не слишком ли господин Видяну придирается к ней? Под анкетой шкала: «Осознание истинной причины пребывания в академии: 0/10».

Какой причины? Ноль баллов из десяти. Разве не страшный сон — причина ее появления здесь? Делия поморщилась. Конечно, станешь проявлять неконтролируемую агрессию, если чувствуешь, что тебя водят за нос! Ей что-то недоговаривают! Теперь-то она постарается быть осторожнее. Положив папку на место, Делия поспешила выйти из кабинета. По пути к Кованому залу она встретила статную фигуру директора.

— Господин Видяну, я положила на ваш стол покрывало. Не знала, куда его деть. Хотела сказать спасибо.

Делия продолжала убеждать себя, что если будет приветливой, то ее быстро отпустят из этого места.

— Пустяки! — не сбавляя хода, ответил директор. Широким шагом он проследовал мимо Делии, слегка улыбнувшись.

Вечером того же дня, плотно поужинав, Делия решила все же задержаться в столовой и поиграть в настольную игру. Надо сказать, ребята встретили ее очень дружно. Костаке и Сорин любезно представили девушку остальным ученикам и весь вечер находились рядом.

— Итак, правила «Собери себе кэмару» очень просты. Напомню их для вновь прибывших. — Сорин мягко кивнул в сторону Делии. — У каждого из нас есть карточки с пустым помещением. На игровом поле стоят фишки, и мы обязаны заполнить наши кэмару различными предметами за игровой круг. Кидаешь кубики, прыгаешь по магазинам, выхватываешь всякие товары, бросая уже те кубики, что побольше. Если выпадает крупное число — повезло, ты богат. Если нет, считай проигрываешь. Кто по итогу успеет обставить свою комнату более дорогими вещами, тот и победил. Кто будет на раздаче товаров?

— Тца! Таирель, ты в этот раз на раздаче мебели или поиграешь? — обратился Костаке к высокой белокурой девушке. Ее длинные белоснежные волосы были заколоты в игривую прическу, а круглое лицо обрамляла густая покатая челка, прикрывающая щеки и уши. Ее кожа казалась фарфоровой и словно светилась от чистоты. Верхняя губа была более пухлой, чем нижняя, отчего складывалось ощущение, что эта белоснежная девушка всегда улыбается.

— Не буду изменять себе. Сегодня тоже на раздаче, — тихо ответила Таирель.

Посиделки шли замечательно — с хорошими шутками, смехом и приятными разговорами. Часть мальчишек болтала, то и дело отходя к настенным фонтанчикам за новой порцией напитков для себя и девочек, которые с нетерпением ждали своего хода и ни на секунду не отводили взгляда от большой игровой доски. В столовую постоянно заходили группы ребят: они наблюдали за процессом, обсуждали события дня и разные новости, после чего тем же составом дружно уходили на верхний этаж отдыхать в свои комнаты.

— Тца, да не может быть! Я же скупил все самые роскошные подсвечники! Значит, по очкам у меня куда больше перевес. Победа должна быть за мной! — ворчал Костаке при подсчете баллов.

Один из учеников, явно лидирующий в игре, еле сдерживал смех:

— Брось ты это. Все мы знаем, что ты обсчитался!

Наконец долговязый паренек с благородными азиатскими корнями не выдержал и засмеялся. Его отличали рыжие волосы и россыпь веснушек на лице, а высокие скулы и острый подбородок придавали утонченности его образу. Одет высокий паренек был в клетчатую рубашку и такие же штаны. В каждый свой ход он ловко добавлял на кэмару все новые и новые дорогие предметы мебели: бархатные шторы, золотые статуэтки, персидские ковры… Вещи мистическим образом вылетали у него из рукавов, но, заметив это, Делия решила не подавать виду. Новых людей она еще не знала, а судя по реакции всех игроков, такой исход игры был обычным делом. Иногда нужно смолчать, чтобы в будущем не лишиться голоса вовсе, подумала Делия.

— Тца, это все ты, хитрый пройдоха! Что-то тут навертел! Есть свидетели! Ты больше не играешь! — злясь, но заливаясь смехом, процедил Костаке.

— Костаке, просто поверь: роскошь — это не твое. Я, конечно, тебя люблю и уважаю, но — принимай поражение! — едва не плача и заикаясь от безудержного смеха, сказал конопатый парнишка. Он одарил присутствующих белоснежной японской улыбкой.

— Акайо, я не засчитываю твою победу! Могу засчитать лишь то, что ты довел мой живот до боли из-за истеричного смеха, но это все! — кричал Костаке рыжеволосому мальчику. — Все! О другом и слышать не хочу!

Душевно повеселившись и наигравшись, ребята собрали игру в коробку и после полуночи дружно пошли наверх укладываться спать. В замке уже было темно, лишь одиночные светильники разбавляли образовавшуюся черноту.

— Так, тихонько. Часть ребят уже спит без задних ног, а еще где-то тут шастает Лукреций, — озираясь, прошептал Сорин.

Ребята, стараясь не издавать лишних звуков, продолжили подниматься по лестнице. На одном из пролетов Делию нагнала светловолосая Таирель и радостно прошептала:

— Для новичка ты здорово влилась в игру. Я Таирель. Как тебе это место?

— О, очень необычное. Знаешь, странные ощущения. Раньше я жила с дядей и тетей, и таких вечеров у нас никогда не было, — тихо ответила Делия.

— Скучаешь по тем, кто остался дома? По друзьям? — обеспокоенно спросила Таирель.

— Да нет, — буркнула Делия. — Мы в основном общались по Сети. Я жила далеко от центра города, и мы редко собирались в реальной жизни.

— Вот оно как, — обронила белокурая девушка. — Надеюсь, это место примет тебя со всей радостью, и ты найдешь здесь только счастье.

— Спасибо огромное, — поблагодарила Делия.

От новой знакомой веяло таким приятным теплом, что не было ни единого сомнения в том, что ее пожелание было искренним.

— Тца, пришли! — буркнул Костаке, взбирающийся по лестнице впереди всех. — Не споткнитесь там! Доброй ночи. Увидимся завтра за кокосовым кофе! Сорин, есть чем посветить? А то до комнаты не дойдем.

— Доброй ночи, — отчеканил рыжий мальчишка. — Костаке, кофе всем хватит! Это же не молоко единорога. Все, до завтра.

Попрощавшись, ребята разошлись по комнатам.

Делия с грустью вздохнула, увидев на кровати свои дорожные сумки: все же придется разобрать вещи — не скоро еще сможет она покинуть стены академии. Сначала разложит то, что упаковала, а потом уляжется спать.

Она методично перебрала все содержимое сумок, думая, что порядок в одежде поможет упорядочить мысли. Распределила вещи стопками, потом разложила по полкам: шелковые и бархатные кофты на одну, а теплые кашемировые свитера — на другую. Осталась полка для брюк. Но вот же странно: стопка с брюками никак не помещалась в проем! Будто бы что-то мешало. В то же время внутри было много пространства. Сделав шаг назад и оглядев весь шкаф, Делия раздраженно вздохнула и навалилась на него всем телом. Помогло! Но звук, который последовал следом, напугал ее. Стопка с брюками зашевелилась. Изнутри раздалось какое-то ворчание и недовольное фырканье. Шкаф затрясся, будто кто-то пробежался по нему, а потом и по стене комнаты, но Делия так никого и не увидела. Что это было?

У девушки перехватило дыхание. Подцепив у двери одну из туфель, Делия вытянула ее перед собой. Чуть что услышит — лакированная синяя лодочка сразу полетит в нужном направлении! Какое-то время она так и стояла, прислушиваясь и вперив взгляд в стены. Успокоилась лишь тогда, когда убедилась, что не слышит ничего, кроме своего сердцебиения. Подозрительно оглядевшись, Делия быстро переоделась и улеглась в кровать, но, не желая терять бдительности, подумала и поставила туфлю у изголовья кровати. Вдруг что.

Глава 4

Утро началось без происшествий, хотя ночь была беспокойной: Делия почти не спала, то и дело испуганно просыпаясь и тревожно трогая лоб и руки. Глаза у нее болели от усталости, но апатии она не чувствовала, а учитывая все обстоятельства, даже такое «ничего» уже радовало. Новых ссадин не появилось, а старые почти зажили, что придавало немного спокойствия. За окном раздалось постукивание. Делия обернулась — большой орел сидел на выступе и монотонно бил клювом по стеклу. Делия фыркнула, подумав, как нелепо выглядит птица: такая большая и такая глупая, бьется клювом о стекло.

На полу у стеллажа грудой валялись брюки. Полка, на которой они хранились, вновь пустовала. Не спеша и боясь повторения вечернего происшествия, Делия собрала брюки и сложила на место. Голова искала оправданий произошедшему, извилины, казалось, искрили, как контакты в розетке при коротком замыкании. Может, она сходит с ума? Если так, она доиграет последний акт своей вменяемой жизни так спокойно, насколько сможет держать все под контролем. Делия надела самый лучший костюм, умылась и нанесла алую помаду. Теперь она в броне! У нее хватит сил продержаться. Она сможет. Не ради печального сегодня, а ради прекрасного завтра. Она будет идеальной, и директор сам отвезет ее домой, а потом вместе с тетей принесет свои глубочайшие извинения. От этих мыслей становилось тепло и приятно. Отрепетировав в зеркале идеальную улыбку, Делия отправилась на завтрак. Ребята, с которыми она вчера отлично провела время, уже сидели за столом и душевно болтали.

— Делия! С добрым утром! Давай к нам! — окликнули они.

Она направилась в их сторону.

— Привет! — восторженно встретила ее Таирель. Сегодня ее челка лежала еще более густыми прядями, и, словно шапка-ушанка, вплотную окаймляла все личико. — Чудесная кофта! Это же шелк?

— Да, — улыбнулась Делия. — Верно подмечено.

— У меня чуйка на такие вещи! Присаживайся. Мы как раз обсуждаем вчерашний вечер. Костаке все никак не может простить Акайо проигрыш, — поделилась Таирель, указав на рыжеволосого паренька, так заразительно смеявшегося на игре.

— Смиритесь! Признать поражение — это уже маленькая победа на пути к большим свершениям, — с ухмылкой заявил Акайо. Как и вчера, на нем была клетчатая рубашка, но другого цвета. — Только вот победы вам никогда не видать! Поэтому просто знайте, что в «Собери себе кэмару» я победитель априори.

— Тца! Вот хитрюга, в следующий раз глаз с тебя не спущу, — погрозил Костаке, восседающий на высоком стуле: так он был наравне с остальными.

— А это и не нужно будет! Моя совесть чиста, как облака на небе, — заявил Акайо.

Хитрющая ухмылка не сходила с его лица, а глаза горели от восторга.

— Тца, слышишь! — громче обычного цокнул Костаке. — Ты-то как раз неистовая тучка на безукоризненно чистом, голубом небе!

Для Акайо это стало последней каплей: напрочь позабыв обо всем на свете, он залился смехом, а потом заразил им чересчур серьезного Костаке. Смеховой гул сотрясал все вокруг: ребята залились краской и из последних сил держались за животы.

— Вот так мы тут и живем! Добро пожаловать в академию «Адапто», — стараясь заглушить смех ребят, крикнула Таирель, обращаясь к Делии.

— Не соскучишься, — согласилась она.

— Есть планы на день?

— А есть предложение?

— Думали прогуляться до Марии и Алессии, посмотреть вещи для учебы. Вон Костаке к своим не уезжал, тут провел все лето и еще не успел обновить канцелярию, — пояснила Таирель.

— Хорошая идея, у меня ничего нет для учебы. И хотя я пробуду здесь только пару недель, мне стоит купить тетрадей, — согласилась Делия и шепотом переспросила: — Он пробыл все лето в академии и никуда не выезжал?

— Ну да, вот так сложилось. Несколько ребят проводили здесь каникулы, Костаке был одним из них. Сорин приехал из дома чуть раньше нас, и то, думаю, потому что Костаке остался в замке. Они дружат с самого детства, — кивнула Таирель и, обращаясь ко всем, добавила: — Дойдем до ярмарки и магазинов, посмотрим, что там у них нового.

— Ну-у-у… До ноября у них самые заурядные вещи, — с досадой заметил Сорин.

— Заурядные? — удивилась Делия. — А что ожидается в ноябре?

Слегка замявшись, Сорин поспешно сказал:

— Это только после Дня Всех Святых узнаешь.

— Не думаю, что пробуду с вами до этого времени, — не томите! Говорите, что будет? — не успокаивалась Делия.

— Разное, — пожал плечами Сорин.

— И все же? Что?

— Что-что! — выпалил Акайо. — Говорящие тетради, ароматизированные сказками конфеты и шипучки-квакушки.

— Чего? — недоуменно подняла бровь Делия.

— Того! — буркнул Акайо, — Говорим же, узнаешь в свое время. Как с девчонками трудно! Ты им слово, а они тебе десять! Узнаешь после Дня Всех Святых.

— Дело говорит, — заверила Таирель. — Хотя согласна я только с его фразой про время, но не с теми, что полны сексизма. Ребят, встречаемся после завтрака в Кованом зале, давайте не разбредаться.

— Договорились! — хором поддержала группа.

Ожидая ребят, Делия стояла в холле, обставленном металлическими произведениями искусства, и размышляла. Ей было интересно, все ли железо замка собрано в этом зале или же есть шанс найти ажурный стальной предмет где-то еще? Да и когда только ученики успевают завешивать эти штуковины своими вещами? На двух подсвечниках уже висели чьи-то куртка и парочка кофт. И куда Лукреций относит всю их одежду, которую снимает с изделий? А этот велосипед, который пригвоздили на одну из стен, наверняка долго создавали… И кататься на нем вряд ли удобно… Хотя откуда ей знать, ведь сама уже лет десять не садилась на велосипед. После того как однажды она с него упала, дядя унес велосипед в сарай и больше не доставал. Делия подумала о том, что вообще-то было бы здорово покататься на лошадях, но велосипед все же безопасней. Хотя… Выбирая между кургузым железным здоровяком с нелепыми колесами и лошадью, она, несомненно, села бы на лошадь. Такая последовательность выбора показалась ей весьма логичной. Делия вновь решила испытать удачу и достала телефон. Связи нет. Сейчас этот гаджет был лишь ненужным кирпичиком в ее руках.

— И снова привет новичкам! — прервал ее раздумья ехидный Акайо. — Велосипед заинтересовал? Я как-то снял его со стены, в шестом классе, но далеко не уехал. Лукреций бдел и прервал мой одиночный отважный заезд по замку! Дня три потом пришлось дежурить — пыль протирать. Хотя, кажется, с того момента к этим безделушкам никто и не прикасался. Чую, Лукреций только и ждет, пока кто-то нашкодит, чтобы новых уборщиков найти.

— Ну, тут не так уж и пыльно, — возразила Делия. — Да и реакция Лукреция понятна. Может, велосипед ему дорог, да и вообще он человек уже преклонного возраста и точно против всяких таких выкрутасов.

— М-да, а ты, оказывается, еще и сердобольная. С тобой, конечно, ни каши не сваришь, ни в реку не войдешь, ни банк не ограбишь… — грустно заключил Акайо.

— Да и карточек для «Собери себе кэмару» из рукавов не достанешь, очков лишних не добудешь… — заявила Делия.

Акайо ехидно прищурил глаза и заулыбался.

— А возможно, все не так плохо! Чую, у тебя большой потенциал, — изрек он и дружески похлопал Делию по плечу. — Делия, тебе ли не знать, что нравится девушкам в парнях?

— И что же, на твой взгляд? — Смущенно спросила она.

Акайо наклонился пониже, легонько отодвигая в сторону волосы Делии, прикрывшие ухо, и прошептал:

— Незаурядность.

Парнишка выпрямился, поправил свои рыжие волосы и подмигнул Делии, а заодно и паре старшекурсниц, поднимавшихся по лестнице. Делия закатила глаза и подумала, что именно поэтому у нее и нет парня. Их так называемая незаурядность часто идет рука об руку с глупостью.

— Тца! Пройдоха, хватит Делии голову забивать. Пошли, чего застыли, не тормозите! Хочу на ярмарку. Таирель и Сорин уже спускаются, — крикнул ребятам Костаке и побежал по коридору.

Солнце то и дело скрывалось за облаками. По восточной территории академии, будто пестрая лента, петляла тропинка, усыпанная гравием. Замок остался вдалеке, по бокам от дорожки стояли нескончаемые скамейки, а в отдалении притаились каменные одноэтажные домики.

— Сейчас это складские помещения, — пояснил Сорин. — Их построили еще в восемнадцатом веке. Тут был как бы отдельный город, разделенный на сегменты, каждый из которых должен был приносить пользу замку, работать на укрепление территории и процветание земель. В каких-то домах ковали железо, где-то лепили посуду из глины. Вот тот дом, что побольше, был конюшней. Сейчас-то нужды в лошадях нет, а раньше их здесь использовали как средство передвижения. Сегодня это скорее гараж: там стоят несколько автобусов для учеников и машины поменьше. Почти все эти постройки пустуют, кроме тех домиков — там живут преподаватели и персонал. За стенами замка у них больше возможностей разместиться с комфортом.

— А много вообще преподавателей? Вы, ребята, с первого класса обучаетесь? — поинтересовалась Делия, продолжая шагать по дорожке.

— Нет, учителей здесь совсем немного, — ответила Таирель. — А вот обучаюсь я с первых годов своей школьной жизни.

— Тца, мы с Сорином тоже с самых первых дней тут, — поддакнул Костаке. — А вот Акайо…

— А вот Акайо ответит за себя сам! — Он вновь подмигнул Делии, которая подумала, не защемило ли у бедолаги глазной нерв. — Я начал обучение позже, как раз в шестом классе, когда мой бунтарский дух был неподвластен даже мне самому…

— Тца, спешу тебя огорчить: ты так и не обуздал свой бунтарский дух. Если в какой-то момент ты пропадешь из академии, то я всем буду говорить, что ты в бунтующем странствии! — посетовал Костаке, торопясь к одной из скамеек. Взгромоздившись на нее, Костаке шумно вздохнул с небывалым облегчением: — Ребят, ножки уже не держат. Перерыв!

— Ну ты и цаца, Костаке! Ярмарка вон уже, рукой подать, — проворчал Акайо. — Давай поднимайся, почти пришли.

— Тца! Почти пришли, почти пришли… А ничего, что там еще ходить надо будет? — пробурчал Костаке. — Ты как хочешь, а я еще посижу. Можете оставить меня! Идите и забудьте обо мне!

С этими словами Костаке театрально прикрыл глаза маленькой ладошкой и замер, ожидая ответной реакции.

— И кто это еще из нас пройдоха? — присвистнул Акайо и присел на лавочку рядом. — Учти, пять минут, не больше. И как в прошлый раз на себе тебя не понесу!

— Тца! Конечно-о-о! — протянул Костаке и с довольным видом кивнул Делии. — Понесет. Еще как.

Делию впечатляла гармоничность этой компании. Они были до невозможности разные, как цветные стекла в калейдоскопе — уникальные, непохожие друг на друга. И если по отдельности каждый из них был музыкальной нотой, то вместе ребята создавали идеальную симфонию спокойствия и упоения. Стоя рядом со скамейкой и ожидая, когда у Костаке вновь появятся силы идти, Делия обнаружила на дорожке среди серого гравия маленький цветной осколочек, который мягко поблескивал на солнечном свете. Присмотревшись, Делия наклонилась и подняла его. Изумрудный кусочек был гладким, обточенным со всех сторон и не представлял угрозы для мягкой кожи рук. Как он тут оказался — маленькое стеклышко от какой-то бутылки среди тонны гравия? Какое море стесало его острые грани? Или это результат работы человека? А может, кто-то, будучи в отпуске, нашел на берегу моря зеленую блестяшку и решил забрать ее с собой, но случайно выронил, прогуливаясь по здешним тропинкам? Странно, но эта безделушка вдруг приобрела для Делии большое значение. Оттерев дорожную пыль, налипшую на стекляшку, она аккуратно убрала ее в карман брюк.

— Ребят, а вам долго еще тут учиться? — спросила Делия.

— Ну, как мы и говорили, я и Костаке выпускаемся в этом году. Пока неясно, как дальше дело пойдет, — пояснил Сорин.

— Мне остались этот и следующий год, — спокойно произнесла Таирель. — А Акайо ответит за себя сам.

— Вот это другой разговор! — воскликнул Акайо, выгибаясь на скамейке от нетерпения. — Видишь, Костаке! Вот что значит партнерское уважение в коллективе. Таирель, ценю тебя еще больше за твою проницательность и тактичность. Я выпускаюсь вместе с Таирель в следующем году. Но даю слово: если мы застрянем хоть на секунду, рассиживаясь здесь, то нам проще будет встретить тут свою старость! Угрюмую и печальную старость! И во всем будешь виноват ты!

Сказав это, Акайо легонько взъерошил волосы на голове Костаке.

— Тца, ребята, чувствую прилив сил! — процедил кудрявый ворчун и припустил со скамейки прямиком к домикам. — Давайте быстрее, еще к обеду надо успеть!

— Вот он так всегда, — покачал головой Акайо, смотря на трусящего по тропинке коротыша. — Костаке! Если через пару метров ты вновь куда-то пригвоздишь свою пятую точку, то в этот раз мы тебя реально оставим.

— Тца, не оставите! — прокричал тот в ответ. — Тогда тебе точно придется меня понести.

— И не мечтай! — вопил в ответ Акайо.

И компания пошла нагонять Костаке. Слышно было, как он восторженно хихикал, быстро перебирая своими маленькими ножками навстречу магазинам.

— Ты же знаешь, что на обратном пути все равно его понесешь, — заметила Таирель.

— Ну а куда деваться? — тихо вздохнул Акайо.

Местность, отведенная под магазины и ярмарочные ларьки, потрясала размерами. Удивительно, как Мария и Алессия успевали за всем этим следить. По обе стороны от витиеватой дорожки стояли тележки с яркими, аппетитными сладостями. Входные двери магазинов украшали корзины с цветами. На карнизах лавок были натянуты незатейливые гирлянды с флажками и огоньками. Круглые столики с зонтиками ожидали уставших прохожих, желающих присесть и отдохнуть. Из старинного золотого граммофона, стоящего на витрине одного из магазинов, доносилась приятная мелодия: Делия услышала незнакомого музыканта, наигрывающего легкий мотив на пианино. Эта музыка, как шлейф дорогих духов, дурманила.

Делия и ее новые знакомые были не единственными, кто решил пройтись в этот погожий день. Ученики толпились у рядов со сладостями. Девочки младше ошарашенно застыли у стойки с сережками и ожерельями, перебирая то одно, то другое. Кто-то сидел за столиками и играл в настольные игры. Другие, захватив с собой пледы, улеглись на траве, наслаждаясь приятным днем.

Делия встала у будки, переполненной разноцветной сладкой ватой. Ребята ушли вперед, оживленно обсуждая что-то. От ваты так вкусно пахло клубникой и дыней, что Делии так и хотелось откусить кусочек.

— Тихо, — раздалось в паре шагов от нее. Краем глаза она заметила двух парней, один из которых нашептывал другому на ухо: — Рядом новенькая. Будь внимательнее.

О чем это они? Делия навострила уши, желая хоть что-то разобрать. Замерев, она рассматривала розовое облако ваты, делая вид, что ничего не слышит.

— Интересно, — продолжил второй, — она из каких? Может, наша?

— Я лично не чувствую в ней огонька. Ну ты меня понял.

— Ну и хрен с этим, потом узнаем. Хочешь прикол? — ухмыльнулся первый.

Делия почувствовала, как запахло горелым. Она обернулась. Несколько палочек с разноцветным сахаром вспыхнули и заискрились алым пламенем. За долю секунды вкусный десерт превратился в коричневую оплавленную жижу.

— Упс! — улыбаясь и разводя руки в стороны, произнес один из парней. И, уходя с другом, добавил, глядя на Делию: — Не обожгись.

Что это было? Делия смотрела им вслед. Они спалили сладости? Чем? Зажигалкой? Слух ее не обманывал. Она не помнила, чтобы звякнуло металлическое колесико. Значит, не зажигалкой. Спичками? Или чем? А про какой огонек говорили они?

— Фу, ну и вонь, — морщась, проворчала Таирель, отмахивая ладонью едкий запах гари. — Мы тебя потеряли. Костаке все в магазин ручек спешит.

— Ты не видела, что случилось? Это те двое сожгли? — поинтересовалась Делия.

— Может, и они, не обратила внимания, — пожала плечами Таирель, взяв обгорелые сахарные шпажки и выкинув их в мусорку. — Вот, так снова красиво. Делия, пойдем. Не обращай внимания. Кто-то просто прикололся. Пошли.

Может, и правда показалось? Уже который день ей проще всего верить в то, что происходящие события — это просто игра воображения.

Компания девчонок и парней выходила из маленького одноэтажного магазина, держа в руках пакеты с карандашами, ручками, книгами и папками. Над дверью висела табличка с изображенной на ней чернильницей и пером.

— Вот! Сюда-то нам и нужно, — направил Сорин. — Смотри, сколько вынесли эти ребята! Солить, что ли, эти ручки будут?

Тесный, крошечный магазин радовал изобилием товаров для учебы. Тут были обычные ручки, карандаши с забавными ластиками, смешные закладки для книг, подставки для учебников, блокноты разных форм и размеров… Настоящая мечта для любителей каллиграфии. Костаке был счастлив, как младенец: напевая себе под нос, он набирал в руки огромное количество канцтоваров.

— Ты бы хоть корзинку взял, — буркнул Акайо.

— Тца. Нет-нет, все поместится, — кряхтя, ответил Костаке и сразу же уронил половину. — Тца, Сорин, будь другом, возьми часть.

На звуки падающих предметов из каморки вышла милая пухленькая женщина. Лицо незнакомки светилось улыбкой, руки были распростерты в ожидании объятий. Розовый фартук опоясывал полную талию женщины, а волосы были туго заколоты на макушке. Она походила на очаровательного пекинеса: забавное круглое лицо с морщинками вокруг глаз и нос пуговкой.

— Мария! — окликнула ее Таирель и первой двинулась навстречу объятиям женщины. — Рада вас видеть!

— Дорогие мои, как вы выросли за лето! — радостно воскликнула старушка. — Костаке, милый, поставьте вы это все на прилавок, я вам дам пакетик. Сорин, вы все так же очаровательны! У меня тут для вас новые заколки для волос появились, хотите посмотреть? Прямо вас ждали! Акайо, вы ли это?

— Это я, дорогая Мария, — горделиво ответил тот.

— Ну и ну! Как возмужал-то, глазам не верю! Надеюсь, снова послушать ваши песни. Кафе открыто, инструменты ждут! — восклицала Мария.

— С удовольствием порадую. Как только все ребята съедутся, обязательно сыграем, — кивнул Акайо.

— Вот Алессия будет рада поглядеть на вас! Заходите еще, думаю, она сейчас дежурит в сладостях. А вот эту юную особу я раньше тут не видела. Как вас зовут? — удивленно взвизгнула старушка.

— Делия, — смутилась девушка. — У вас очень красивая ярмарка. И музыка потрясающая.

— Вы поглядите, какая она чудесная! — радостно, едва не подпрыгивая от переполнявших ее эмоций, говорила Мария. — И что будете изучать?

— А, ну… — замялась Делия, не успевая оценивать происходящее. Она до сих пор не могла привыкнуть к неясности грядущих дней. — Гуманитарные науки, а там уж даже не знаю.

— Моя дорогая! Значит, все прояснится со временем, — улыбнулась чудесная старушка. — Костаке, все выбрали?

— Тца! Да, Мария. Уложите в пакетик, пожалуйста, — маленький человечек едва дотягивался до прилавка. Закинув голову вверх, Костаке терпеливо ждал, когда женщина в розовом фартуке сложит его покупки в пакет. Как только он получил в руки долгожданные покупки, Костаке протянул ей в ответ небольшой журнал с картинками, нарисованными от руки. — Я их сам сделал летом в библиотеке. Рассматривал разные цветы и все зарисовывал. Если полистаете, увидете, что они подписаны и разобраны на виды. Думал, вам понравится.

— Костаке! — изумленно сказала Мария, листая картинки. — Это поразительно! Я горжусь вами и рада, что вы решили поделиться этим со мной.

Сентиментальность старушки слегка забавляла Делию. Подойдя к Сорину, методично выбирающему заколки, Делия решила, что, пока они не ушли, нужно выбрать тетради для будущих лекций. Взяв несколько штук, она направилась к прилавку вслед за Сорином, который уже приколол к своей кудрявой челке несколько забавных заколок.

— Мария, я выбрал, и у меня нет для вас тетрадки с цветами, как у Костаке, но есть новость, — предельно серьезно произнес Сорин.

— Я вас внимательно слушаю, — кивнула Мария.

— Факт! Быки не могут агрессивно реагировать на красную тряпку. Ученые провели исследование и полагают, что эти парнокопытные практически не различают цвета. Они близоруки! Получается, что большинство фильмов, где быков дразнят красным платком, всего-навсего ложь!

Делия в недоумении следила за происходящим. Ее брови скептически сдвинулись к переносице, а на лице застыло выражение полного негодования. Она понимала, что в этом магазине было все — товары, продавцы, покупаели. Вот только она не заметила, чтобы кто-то оплачивал покупки. Делия подошла к старушке и положила выбранные вещи:

— Сколько лей я должна?

Мария вкрадчиво улыбнулась, посмотрела на Делию ясным взором и спокойно ответила:

— Дорогая, тут — нисколько. На территории академии вы можете забыть про деньги. Мы не берем оплаты с учеников.

— Не понимаю, — покачала головой Делия. — Это же товар. За все надо платить.

— Вы правы, но цена не всегда измеряется в бумажках и монетах. В «Адапто» другие правила оплаты. Приходя сюда, вы можете выбрать, что угодно, взять все, на что посмотрят ваши чудесные глаза, но вот давать деньги не нужно. Вместо этого необходимо сделать другое. Вы должны поделиться чем-то важным. Это не должно быть что-то дорогое в материальном плане, но обязано быть дорогим вашему сердцу. Понимаю, это немного шокирует, но вот такое у нас чудное правило. Бумажки с цифрами — это просто бумажки. В магазине вы возьмете молоко, всучите пару лей, и на этом все. Здесь же мы учим студентов замечать разные прекрасные мелочи, которые их окружают, и делиться этим с нами. Нашу валюту не примет ни один банк, но нам этого и не нужно. Деньги для нас ничего не значат, а вот когда Костаке решает подарить альбом с цветами, который старательно делал все лето, а Сорин делится новостью, которая когда-то его изумила, — вот это бесценно. Боюсь, вы еще даже не представляете, как много на самом деле платите таким образом. Ведь умение делиться от чистого сердца поистине величайший дар. Поэтому, моя дорогая, вы можете забирать тетрадки. Заходите как-нибудь, чтобы поделиться событием, которое вас поразило, или какими-нибудь новыми знаниями.

Делия все в таком же недоумении оглянулась на ребят.

— Прости, забыли предупредить. Такой подход уже как часть чего-то обыденного, — посетовал Сорин. — Но ты можешь потом без проблем вернуться сюда и оплатить свою покупку.

Делия молчаливо стояла, внимательно разглядывая тетради. Понимая, что не может уйти просто так, под честное слово, она думала, как же отблагодарить Марию. Аккуратно пощупав карманы, Делия достала оттуда изумрудный осколок и, крепко держа его в руках, заявила:

— Я не знаю, подойдет ли эта вещь, и не знаю, куда можно ее применить, но я нашла это стеклышко сегодня на дороге. Оно лежало там и показалось мне таким… необычным. Скорее всего, из-за места, где я его обнаружила. Даже не понимаю, почему я посчитала важным сохранить его. Теперь оно ваше.

Мария была поражена. Маленькая безделушка, обычный кусочек ненужного стекла, в этот момент стала драгоценным камнем. Старушка обошла прилавок и подошла к Делии:

— О, милая, это более чем подходит! Спасибо за подаренное внимание, — взяв осколок, Мария легонько погладила руку Делии. Вдруг, все еще не отпуская ладонь, старушка помрачнела. — Милая, какие ночи у вас беспокойные. Ох, нехорошо это! Что вас тревожит? Что вы пытаетесь вспомнить?

— Мария, — прервал ее расспросы Сорин. — Помните о правилах «Адапто».

— Дорогой мой, знаю, — заявила старушка. — Но это не значит, что стоит напрочь позабыть о сострадании! Девушка явно в смятении, а в шторм ни один корабль не доберется до берега без помощи маяка. Так дайте же мне указать направление девочке. Моя дорогая, позвольте мне в честь вашего прибытия подарить этот талисман. Будем верить, что он убережет вас от дурных снов.

С этими словами Мария вернулась за прилавок, открыла нижний ящик и достала украшение — тонкую серебристую цепочку с кулоном в форме падающей звезды. Жестом указав на воротник рубашки Делии, старушка аккуратно надела талисман на ее шею.

— Дорогая, удачи вам! Надеюсь, вы быстро освоитесь. И как бы отстраненно вы сейчас ни ощущали себя, на деле мир куда проще и обычнее.

Мария игриво подмигнула Делии, помахала всем рукой на прощание и ушла в свою каморку. Ребята вышли из магазина и побрели дальше по ярмарке. Теплый воздух разносил ароматы сладостей и цветов. Таблички магазинов и ларьков заманчиво покачивались на ветру, завлекая прохожих зайти и посмотреть себе что-нибудь. Мимо красиво прошагали две девушки и присвистнули, кокетливо улыбнувшись Акайо. Не теряя выпавшего шанса, Акайо довольно ухмыльнулся, нагнал девчонок, приобнял их за талию и стал нашептывать что-то на ушко то одной, то второй.

— Тца, какой же он ловелас! — буркнул Костаке.

— Завидуешь? — хихикнул Сорин.

— Тца. — Только и махнул ручкой Костаке.

Несколько мгновений спустя счастливый Акайо жестом показал девочкам, что он непременно им позвонит, чмокнул каждую в щеку и поспешил вернуться обратно к своей компании. Делия была полностью согласна с Костаке: ловелас, нечего добавить. У самой Делии был такой ухажер несколько лет назад. Они гуляли пару недель, а потом она не смогла выбраться на встречу и тем же вечером увидела в интернете фотографии, на которых он обнимает новую подружку. Быстро же ей нашли замену. Было, конечно, невесело, но долго горевать не пришлось. В такие моменты Делия потрошила свою уверенность, как пиньяту с конфетами, собирала её крупицы и использовала против обидчика всю смелость, что могла обнаружить. Хотя Делия и приняла свою «ущербность» в стенах дома тёти и дяди, за его пределами ни за что не могла согласиться со своей якабы дефективностью. Не зря она смотрела столько фильмов и сериалов про дерзких и отвязных девчонок, тайно лелея надежду хоть раз побывать в их роли, но только не в кино, а наяву. И такой случай представился как раз благодаря тому парню. Уже на следующий день она сама отправилась на свидание с другим, и, сделав миллион фотографий в обнимку со своим новым романтическим увлечением, поспешила выгрузить их в интернет с пафосной подписью вроде: «Только полный идиот променяет истинный самородок на простой булыжник». Сейчас Делии тот ее поступок казался смешным. Она и не заметила, как на лице растянулась широкая улыбка.

На ярмарке учеников становилось все больше. Дети бегали туда-сюда, из одного магазина в другой, пребывая в полном волнении от купленных товаров. Делия с ребятами завернула за угол, и Акайо показал на один из домиков — больше других, с двумя этажами и нестандартными для здешних зданий горизонтальными прямоугольными окнами.

— Быстренько забежим, я лишь проверю инструменты, — сказал он и резвым шагом направился к зданию. — Делия, тебе понравится. Это место — глоток свежего воздуха для ребят нашего возраста.

Внутри просторного помещения стояла компактная сцена, на которой ютились гитары, барабаны и клавиши. На полке рядом лежали цимбалы, скрипка, баян и несколько духовых инструментов. Сбоку от сцены находилась лестница, ведущая на второй этаж, откуда доносились чьи-то голоса.

В отдалении от ступенек располагалась барная стойка, но от ее привычного вида мало что осталось. Настоящий могучий толстый дуб служил крепкой деревянной опорой для напитков и закусок. На грузных побегах легко балансировали тарелки, миски и плошки. Там, где росло дерево, кто-то заботливо прорезал половицы, чтобы те не мешали корням расти и развиваться. Пышная крона дуба заслоняла своим кружевом весь потолок первого этажа. Почти на каждой ветке и сучке висели разноцветные пластмассовые кружечки с очень реалистичными фигурками разнообразных дракончиков и ящеров. Сказочные существа облепили корягу и затаились в ожидании новых гостей. Позади причудливой стойки находились пустые автоматы из-под напитков и аппараты с гасяпонами, только вместо японских игрушек в прозрачных шариках внутри лежали сверкающие золотые бусины, похожие на драгоценные самородки. Делия пораженно рассматривала блестяшки в автомате и, не удержавшись, спросила:

— А что это такое яркое за стойкой?

— Тца! Это желуди. Как созревают, сразу собираем и в банку кладем, — ответил Костаке. — Тца. В них что-то вроде предсказаний. Можешь подойти и покрутить ручку: если выпадет орешек, значит, ты нуждаешься в совете. Если не выпадет, то твои мысли не затуманены. Давай покажу!

Костаке обежал дерево и направился к автомату. Покрутив ручку по часовой стрелке и не получив свой орешек, Костаке едва заметно вздохнул.

— Ну и чего ты там надулся? — спросил Акайо. — Какой совет ты хотел бы получить? «Ешь меньше, занимайся спортом чаще»? Разве что такой?

— Тца! Очень смешно, — буркнул Костаке. — Давай, Делия, попробуй.

Делия подошла к автомату и, повернув ручку, замерла в ожидании. Спустя мгновение в автомате послышались дребезжание и треск. И через секунду она услышала, как что-то легонько стукнулось об обратную сторону металлической дверцы автомата. Засунув пальцы в отверстие, Делия достала сверкающий золотом орешек. Он был увесистый и словно зеркальный — Делия с легкостью могла разглядеть в нем свое отражение.

— Тца! Так, а теперь снимай шляпку и доставай послание, — пояснил Костаке.

Последовав его совету, Делия надломила орешек и достала из него полупрозрачный желтый сверток. Пергамент напоминал своей формой дубовый листочек, надпись на нем гласила: «Птенцам перед первым полетом неведом страх. И порой, чтобы узнать, что будет дальше, необходимо шагнуть в неизвестное».

Делия задумалась: слишком абстрактное предсказание.

— А наверху кино смотрят, — поспешила добавить Таирель. — Обычно показывают классику или фильмы, получившие награды. Господин Видяну решил, что не стоит забывать о важности кинематографа, и теперь вечерами тут показывают фильмы. Зал вообще небольшой, но и любителей классики среди подростков оказалось не так много.

— Да ладно кино! — отмахнулся Акайо и поднялся на сцену проверить инструменты. — Вот это мечта. Тренируйся играть сколько хочешь и как хочешь. Это место просто верхушка самореализации!

— Тца, ну ты еще пол поцелуй, а то что-то мало восторга, — крякнул Костаке и вскарабкался на стул у барной стойки. — Тца, но вообще-то Акайо прав. В замке, конечно, есть инструменты и фонтанчики с прекрасным кокосовым кофе, но это место напоминает волшебный лес, где может случиться что-то необыкновенное, здоровское. Обычно по вечерам здесь можно встретить старшеклассников, которые хотят посидеть, послушать музыку, перекусить и выпить газировки, но сейчас, пока людей мало, бар с содовой закрыт. Работает только кино.

— Отличное место. Ощущение полнейшего отдыха, — согласилась Делия. — Акайо, а ты музыкант?

— Скорее, пою, но это так, не особо серьезно. С ребятами балуемся, исполняя что-то, но я безумно счастлив, когда вся группа собирается и мы можем поиграть. А ты с музыкой как? — спросил тот в ответ.

— Я никогда не пела. Иногда могу что-то мурлыкать себе под нос, знакомые говорили, что выходит неплохо. На инструментах не играла, но хотела гитару освоить. Всегда казалось, что здорово петь песни под гитару, — поделилась Делия.

— Да, полностью согласен. Правильная музыка способна отвлечь от всяких проблем. Буду рад, если придешь нас послушать, когда сезон откроют, — ответил Акайо, спускаясь со сцены.

— Кстати, а что насчет Пьера? — поинтересовалась Таирель. — Он еще в прошлом году выпустился. Он остается в академии, или будете искать нового гитариста?

— Ну вроде бы остается, — пожал плечами Акайо. — Слышал, что в этом году его сестра пойдет в академию, поэтому он планировал здесь задержаться, чтобы помочь ей освоиться. Так что все музыканты на месте.

Акайо вздохнул с чувством глубокого удовлетворения и уже спускался со сцены, как вдруг позади него упала тарелка от барабана, оглушительно приземлившись на пол. Затем вниз полетела гитара, а еще через мгновение с грохотом опрокинулись клавиши. Будто кто-то пробежал и столкнул все со своих мест. Делия взвизгнула от неожиданности и тут же испуганно застыла. Она отчетливо видела, как упавшие клавиши за спиной Акайо взмыли в воздух! Инструмент медленно подлетел вверх и завис.

— Ребята! — вскрикнула Делия. — Вы это тоже видите?

— О чем ты? — ткнула ее локтем Таирель. — Инструменты упали.

— Да вы чего? Клавиши парят в воздухе!

— Не придумывай. У тебя случайно не дальнозоркость? — закачала головой Таирель и вновь зацепила Делию локтем. — Хочешь еще орешек вытянуть?

— Не делайте из меня дуру, — нахмурилась Делия и вплотную подошла к сцене.

Инструмент уже был в крепкой хватке Акайо. Правда, держал он клавиши весьма неуклюже: тело подалось вперед, а руки вцепились в инструмент сзади, словно он готовился прыгнуть вниз со сцены. Кто так держит вещи? Акайо источал невозмутимость.

— Я очень ловкий, Делия. Поймал, как видишь, — ухмыльнулся он и подмигнул ей. — Не сомневайся во мне. Ни одна из девчонок не жалуется.

Делия улыбнулась. Интересно, действуют ли его подкаты хоть на кого-то? Но ладно заигрывания Акайо, а клавиши? Неужели ей и правда померещилось? Сколько она спит ночью? Похоже, что ее голова видит разные нелепые вещи… Тем временем Акайо неторопливо расставлял инструменты на свои места. На сцене больше никого не было.

— Ребята, все здорово и замечательно: Костаке закупился горой тетрадей и ручек, Акайо проведал свое место силы и показал нам, какой он фокусник. Основные планы выполнены? Может, пойдем уже к замку? — предложил Сорин, поправляя новые заколки на голове. — Можно в «Кэмару» сыграть, да и пообедать было бы неплохо. Здешние сладости — это прекрасно, но харчо прям мечта! Поэтому предлагаю уйти из ваших излюбленных мест и посетить мое — столовую.

— Согласна, — кивнула Таирель.

Выходя, Акайо бережно прикрыл дверь кафетерия, и ребята поспешили обратно.

Делии понравились новые места и непринужденность, с которой общались ученики «Адапто». Не меньше ее поразили и странные происшествия: чудные разговоры с Марией за прилавком, пародия на оплату товаров, предсказания в желудях, дурманящий аромат цветов и сахарной ваты в воздухе и легкие, игривые мелодии из старого граммофона, которые, казалось, прогоняли из сердца все печали. Только вот мысль о том, что с ней играют, ее никак не оставляла. Может, всё это глюки — она теряет рассудок? Надо выспаться, а еще лучше — уехать куда-то подальше.

Ребята еще не успели покинуть ярмарку, как вдруг среди них кто-то издал тяжелый стон.

— Тца, Акайо! — окликнул Костаке. — Мочи нет, вот правда не дойду. Сорин еще и про харчо напомнил! Так есть захотелось, что все силы разом ушли.

Рослый Акайо остановился, смерил Костаке пристальным взглядом с головы до пят и, горестно вздохнув, присел на корточки. Костаке радостно вскарабкался на широкую спину товарища, стараясь не помять тетради, которые все это время нес в пакетике. Забравшись, карапуз с облегчением выдохнул и замер в ожидании, когда Акайо встанет на ноги.

— Ёлки, Костаке, ты за лето серьезно поднабрал. Чем тебя только кормила мадам Маскарпоне? — кряхтел Акайо. — И куда тебе столько тетрадей? Неужто собрался писать мемуары? Должен тебя огорчить, они будут жутко короткими и в придачу тяжелыми!

— Тца. Вот пройдоха, подколол, — ответил Костаке и добавил. — Акайо?

— Оу?

— Тца. Спасибо, дружище.

— Ой, да иди ты!

— Тца, вот ирония! Я бы пошел, вот только с этой задачей помогаешь мне ты.

Глава 5

Молотки стучали по деревяшкам, по всей улице стояли гул, грохот и дребезжание. Напротив главного входа в академию Лукреций старательно возводил настил из досок. Мария и Алессия закрепляли баннеры. Ученики старших классов устанавливали аппаратуру. За день до наступления учебного года в академии началась серьезная организационная подготовка. Все суетились, то и дело сновали из стороны в сторону с коробками. Среди этой беспокойной беготни в академию непрерывным потоком возвращались обучающиеся, минуя главную дорогу, что ведет от ворот прямиком ко входу в замок. Школьники радостно обнимались со старыми знакомыми, махали Лукрецию, приветствовали милых старушек и дальше бежали в замок.

Даже Йонуц Видяну на сегодня оставил заботы с документами и присоединился к строительным работам. Он ежеминутно заходил в академию и выходил из нее с очередным реквизитом. На сей раз он вместе с Акайо нес к сцене большую колонку, маневрируя между учениками, бегающими туда-сюда.

— Господин Видяну, напомните, почему нельзя было соорудить все это раньше? До приезда такой толпы? — сетовал Акайо.

— Очень хороший вопрос. Возможно, потому, что тут слишком много детей. Чем меньше площадок для новых игр мы им предоставим, тем лучше, — объяснил директор.

Сегодня его строгая одежда осталась в глубине шкафа. На смену брюкам и тугой водолазке пришли джинсы и хлопковая футболка.

Добравшись до Лукреция, усердно скрепляющего одну дощечку с другой, директор поблагодарил Акайо и, взяв молоток в руки, принялся помогать старику.

— Акайо, в чулане еще часть аппаратуры осталась. Будьте добры, донесите, — попросил господин Видяну и застучал инструментом по деревяшкам.

— Будет сделано!

Делия вышла во двор после ужина. Новые лица мелькали перед глазами, такое оживление напрягало ее. Делию удивляла даже не сама толпа, а то, какими причудливыми все были. Она испытывала чувство, которое и сама не смогла бы объяснить. Словно она персонаж, попавший не в свое кино: все поют в мюзикле, а Делия Брэтиану играет в малоизвестном артхаусе! И еще она поймала себя на мысли, что за всю свою жизнь не хмурилась так часто, как в последние дни. Приходилось смотреть на все с негодованием и скептицизмом.

Делия проверила мобильный — связи так и нет. Тяжело вздохнула: все же первый учебный день она встретит в этом чудаковатом месте.

— Ага, вот ты где! — Внезапно предстала перед Делией худенькая Таирель. — Вся в делах, да? Нам тут помочь нечем, это вон Акайо напрячь успели. Мы можем только понаблюдать.

— Да, смотрю вот. Даже при всем моем желании помочь не знаю за что взяться, — оглядываясь, сказала Делия.

— Ну вот и отлично! Я как считаю: если не мешаем, то уже помогаем, — заявила Таирель. — Вон соседку свою вижу. Схожу поздороваюсь. Ты подходи, если что.

Таирель помахала миниатюрной девушке, которая стояла рядом с большим чемоданом и скрупулезно поправляла тюрбан на голове. Делия наблюдала, как приветливо Таирель беседовала со своей подругой, восторженно указывая на ее диковинный головной убор и восхищенно трогая ткань. Та же, недолго размышляя, достала из чемодана такой же и вручила его Таирель. Радости Таирель не было предела: стараясь не взлохматить свою густую челку, она аккуратно надела тюрбан.

Пока соседка хвалилась своим головным убором, Таирель с опаской поправляла тюрбан в районе ушей, натягивая его все ниже и ниже. Девочки рассмотрели друг друга, одобрительно кивнули и явно были удовлетворены своим внешним видом. Но когда Таирель сняла тюрбан и быстро поправила свои пышные белые кудри, Делия разглядела ее уши: длинные, вытянутые и… Делия готова была поклясться, что уши Таирель были острые, как ножи!

Тут в общем шуме Делия услышала свое имя и осмотрелась: у сцены махала ей изо всех сил старушка Мария. Делия, махнув в ответ, направилась к женщине.

— Алессия, вот та самая чудесная девчушка! — восторженно воскликнула Мария, подзывая к себе напарницу.

Внешне подруги контрастировали друг с другом: Мария обладала пышными формами, Алессия же была низенькой, угловатой женщиной, хотя худоба не лишала ее облик миловидности.

— Так вы тот самый кладоискатель! — с улыбкой произнесла Алессия. — Мария рассказывала про вас. С прибытием в академию «Адапто»!

— Благодарю, — ответила Делия и, не удержавшись, добавила: — Могу ли я чем-то помочь?

— О, дорогая, мы справимся сами. А иначе зачем еще мы нужны? Да и мальчишки нам помогают, — добродушно ответила Мария и показала на старшеклассников, крутящихся рядом. И, увидев кулон на шее Делии, добавила: — Рада, что вам понравилось украшение. Бегите, дорогая, отдыхайте.

— Да, спасибо за предложение. Справимся сами, — послышался низкий мужской голос.

Это господин Видяну спускался с помоста и направлялся прямо к Делии. И как только посреди такого гула он смог разобрать, о чем она беседовала со старушками?

— Как ваше самочувствие? — спросил директор.

— Да пойдет, — безэмоционально ответила Делия. — Завтра, как понимаю, соберутся все?

— Именно так. Все пройдет быстро, дольше демонтировать будем. Лукреций говорил, что сон у вас сейчас спокойный, — заметил директор Видяну.

— Да, но позвольте узнать, как Лукреций контролирует это? — поинтересовалась Делия.

— Спокойно. Он лишь курирует коридоры. Хоть Лукреций и староват, но слух у него отличный. Начни вы ворочаться или бормотать, он легко бы это услышал, — директор потер ладони, на которых появились мозоли от тяжелой работы. И, слегка разминая пальцы, радушно добавил: — Вы же помните, где меня найти, если будут вопросы?

— Конечно, — кивнула Делия. — Благодарю. И повторюсь: если нужна будет помощь, зовите.

В этот момент к ним подошли трое детей, которым на вид было не больше семи лет. Очаровательные розовощекие дети встали рядом с Йонуцем Видяну и зашептались. Они явно стеснялись заговорить с директором и, смущенно улыбаясь, перебирали что-то в своих маленьких ручках. Наконец самый высокий из них сделал шаг вперед и протянул директору три ярких браслета. Йонуц Видяну сразу надел их на левую руку и пополнил коллекцию пестрых веревочек на запястье. Дети в восторге убежали в замок.

— Каждый год дарят сувениры, — объяснил он, перебирая цветастые ниточки. — Ношу вот.

— Вам идет, — улыбнувшись, ответила Делия. И не соврала.

Только что появившийся Акайо с коробкой инструментов в руках поднялся на сцену и поставил ящик рядом с Лукрецием, методично выполнявшим свою работу. Осознав, что на него все смотрят, Акайо поймал свою минуту славы и торжественно снял майку, продемонстрировав едва уловимое очертание пресса. Он махал проходившим мимо ученицам, вальяжно напрягая то одну руку, то другую, показывая едва проступающие мышцы. Одна из учениц что-то крикнула ему на ходу, на что Акайо показал фирменный жест «Я тебе позвоню».

— Ну что творит, — буркнул Видяну, глядя на рыжеволосого паренька, и, кивком попрощавшись с Делией, направился в сторону сцены. — Акайо! Вы что устроили? Тут же дети! Перестаньте красоваться. Спускайтесь со сцены и немедленно наденьте майку!

— Господин Видяну, жарко очень… — протянул Акайо.

— Мне повторить еще раз или не стоит? — серьезно спросил директор.

— Повторять не нужно. — Быстро натянув майку, раздосадованный Акайо спустился с помоста. — Еще в чулане сундуки стоят, что-нибудь из них нужно?

— Нет, там осталось все ко Дню всех святых, — уже более снисходительно ответил господин Видяну. — Думаю, с вас хватит. Сейчас уже сами управимся.

Чуть поодаль на лавочке восседали два низкорослых друга. Наблюдая за происходящей кутерьмой, кучерявые мальчики подхихикивали и перешептывались. Заметив ребят, Делия направилась в их сторону.

— Тоже отдыхаете? — спросила, присев рядом.

— Тца, да вот гадали, в какой же момент Акайо станет красоваться перед всеми, — усмехнулся Костаке.

— Да, он так каждый год делает. А мы все думаем, как долго он сможет проходить без майки, пока его не поймают, — подхихикивал Сорин. И махнул Акайо, который уже бежал к ним. — В этом году всего лишь секунд тридцать! Теряешь хватку!

— Да бросьте вы, эти кубики не должны оставаться в тени, — горделиво произнес тот.

— Тца, если ты про детский конструктор, в котором лежат всякие кубики, пирамидки, то да, вероятно, — квакал Костаке, расплывшись в широкой улыбке. — Никаких других кубиков я вообще не наблюдаю.

— Ха-ха! Очень смешно, — процедил рыжеволосый парнишка. — Делия, а ты ничего не скажешь?

— Когда не знаешь, что сказать, лучше не говорить вовсе, — отозвалась она.

— И на том спасибо. Ничего, в День Всех Святых мир изменится. Изумишься, когда увидишь меня! Сейчас мне приходится держать себя под контролем, но в День Всех Святых преобразятся все без исключения, — ехидно ответил Акайо.

— Как это понимать? — недоумевала Делия.

— А так, что ученики смогут показать свое истинное «я», — многозначительно произнес он и, посмотрев куда-то вдаль, стремительно замотал головой. — Ну нет! Вот же дичь! Да быть того не может! Ее что, за лето так и не отпустило? Какого фига она так вцепилась в меня?

Ребята дружно обернулись в ту сторону, куда смотрел Акайо. Навстречу конопатому парню бежала румяная, пухленькая девушка в клетчатом платье. Ее круглое лицо и узкий разрез глаз были невероятно миловидны. На плечи падала копна темных волос, и локоны то и дело взмывали в воздух от интенсивного бега. С каждым шагом, что незнакомка делала навстречу своей цели, ее зеленые глаза блестели все ярче.

— Акайо! — крикнула она и бросилась к нему на шею.

Ростом она была значительно ниже его, поэтому ей пришлось слегка подпрыгнуть и приземлиться на цыпочки. — Как же я рада тебя видеть! Помогаешь сегодня директору? А я вот только приехала, привезла тебе уми будо, знаю как ты любишь морской виноград. Я даже успела проведать Здоровяка Скендера, все так же спит. Как ты, расскажи?

— Спасибо, Риоко, все хорошо. Конечно, Здоровяк Скендер будет спать, сейчас ему нет нужды просыпаться. Суеты Скендер не любит и свой мост не оставит. Слушай, наверное, у тебя много дел? — выдавил из себя Акайо. — Думаю, не стоит их откладывать.

— Да, конечно, — кивнула девушка и, увидев Делию, спросила: — Не представишь меня новым ученикам?

— Риоко, это Делия. Делия, это Риоко, — буркнул Акайо. — Она новенькая, еще не освоилась.

— Рада знакомству, — улыбнулась Делия и поинтересовалась: — А про какого Здоровяка Скендера вы говорили? Какой мост он не оставит?

— Да не бери в голову. У меня есть друг, живет недалеко от академии. Вот успела наведаться к нему, — уклончиво ответила Риоко и добавила с широкой улыбкой: — Я тоже очень и очень рада знакомству!

— Тца, Риоко, чудесно выглядишь! С приездом. Новый год, новые знания? — вклинился в разговор Костаке, непрерывно наблюдавший за происходящим со стороны.

— Да, все так. Уже не терпится! На родине в местном магазине я нашла чудесное кимоно. Белое, с розовыми цветами и чуть выше колена. Скорее бы надеть! — радостно заключила она.

— Тца, красотка, да ты будешь шикарна, — сказал Костаке.

— Да, думаю, с цветом твоих волос такое кимоно будет смотреться очень гармонично, — согласилась Делия.

— Тоже так подумала! — воскликнула Риоко и вся просияла от счастья. — Ладно. Много дел, мало времени. Я побегу. Акайо, была счастлива тебя увидеть. Делия, была рада познакомиться!

Быстро развернувшись, миловидная девушка направилась к замку. Воцарилась неловкая пауза. Акайо неуклюже потирал затылок, Сорин и Костаке ехидно пихали друг друга локтями, а Делия снова смотрела на всех с негодованием. Казалось, еще немного, и ее брови застынут в таком положении на веки вечные.

— Какое-то объяснение будет? — решила прервать молчание Делия.

— Да чего тут объяснять, проще сказку рассказать! — зарифмовал Сорин. И, встав на скамейку, провозгласил:

— Есть паренек Акайо, с виду милый и славный,

Но тот еще разгильдяй.

А есть девчушка такая,

Душевная и простая,

Что полюбила того разгильдяя,

Души в нем совсем не чая.

Но наш недотепа слеп —

Не хочет сердце открыть в ответ.

А бедная та девица,

Все в ожиданье томится,

Когда же Акайо наконец разродится.

— Тца! Друг, это мощно! — похлопал Костаке. — Ну ты и выдал!

— Озарение нашло, — слегка поклонившись, произнес Сорин.

— Да ладно вам, на самом деле все не так, — пробурчал Акайо. — А даже если и так, то это лишь часть правды.

— А в чем тогда основная проблема? — спросила Делия. — Риоко вроде славная, открытая.

— Да-да, все так. Риоко замечательная, но я знаю ее уже столько лет… Она мне как сестра. Я уважаю ее, ценю, но как друга. С ней лучше общаться на расстоянии. Ее порой слишком много! Она такая крошечная, но такая громкая, прилипчивая, нет слов. А сейчас мне сложности с девчонками не нужны. Хочу, чтобы отношения были легкие и простые, а с ней так не выйдет, — оправдывался раздосадованный Акайо. — Мы не общались все лето. Я думал, она ко мне охладела, но, кажется, придется терпеть еще один год стыда.

— Почему не сказать ей все прямо? — спросила Делия.

— Тца, Акайо слишком учтив, чтобы ранить девушку. Он, конечно, пройдоха, и количество его романов весьма велико, но друзей он не обижает. А как бы там ни было, с Риоко он знаком много лет и надеется, что время — его союзник и она поймет все сама. Хотя на самом деле время играет не в его команде. Ведь все это время Риоко ожидает ответных чувств, — пояснил Костаке.

— Забудем эти десять минут, ладно? Пойду душ приму, — проронил Акайо и, развернувшись, зашагал от ребят к академии.

Троица смотрела вслед уходящему мальчику. Молотки продолжали стучать о шляпки гвоздей. Ученики разгружали чемоданы. Сотрудники в поту занимались общественными работами.

— Ах, о скольком же умалчивают люди! — заключил Сорин. — Боятся сказать, спросить, уточнить, поделиться чем-то. Мы так отчаянно хотим высказаться и в то же время так страшимся быть услышанными. Все ждем, что нас осудят или засмеют, и просто барахтаемся в круговороте собственных мыслей, надеясь, что все решится само собой. — Он сделал короткую паузу и добавил, бросив взгляд на удаляющуюся фигуру Акайо: — Поступай по совести, друг мой, и тогда ты не будешь бояться последствий собственного выбора. Поступай по совести!

---

                                     * * *

Тесно, очень тесно. Все столпились на улице напротив помоста в ожидании появления директора Йонуца Видяну и других учителей. Чрезмерная вычурность и искусственность происходящего распустились в это праздничное утро едким цветком. Для Делии это была первая живая линейка — никаких виртуальных собраний с классом, никаких онлайн-звонков. Ей было девятнадцать лет, но сейчас она чувствовала себя на семь: ничего не понимала и не знала, что делать. Нужно ли ей встать с какой-то группой? Или к ней кто-то подойдет и направит? Ладони вспотели. Делия не узнавала саму себя. Да, такие мероприятия и раньше не были частью ее жизни, но все-таки она встречалась с ребятами, гуляла по городу, ходила в кафе и на концерты. Что же сейчас не так? Отчего тут так жарко? И откуда опять это чувство, будто всем раздали слова пьесы, а Делия не получила ни строчки и не знает, что делать в этой толпе?

Она огляделась. Вокруг кучно стояли дети и подростки: они переминались с ноги на ногу, делились друг с другом летними историями и обсуждали дальнейшие планы. Делия обратила внимание на внешность учеников: каждая из групп, в которые собирались ребята, имела свой стиль. Сейчас, когда все ученики академии теснились с ней рядом, Делия заметила, как много здесь полуросликов — таких же, как Сорин и Костаке. Грузные, маленького роста, с пухлыми носами и короткими шеями, они расположились в первом ряду. Поражало и то, что многие были похожи на Акайо: те же высокие скулы, узкий разрез глаз и острый подбородок.

Ученики притихли, ожидая начала занятий. Акайо приветливо болтал с друзьями, горделиво показывая рукой на свой живот и тем самым давая понять, что отлично накачался за лето. Риоко слушала его бравады, не скрывая своего восхищения и обожания. Как и обещала днем ранее, она надела на первое собрание академии до неприличия короткое белое платье, подчеркивающее ее пухлые ножки. Акайо же старательно избегал всякой возможности пообщаться с прилипчивой темноволосой подругой. Увидев Делию, он радостно помахал ей и, покрутив у виска смешным жестом, показал, какие же сейчас все чокнутые. Делия закивала.

Внимание Делии привлекли и парни в головных уборах. Мальчики стояли в бини — плотно прилегающих к головам шапках, которые смотрелись немного нелепо в сочетании с их рубашками и брюками. Девочки же, напротив, к выбору головных уборов подошли более ответственно: их нарядные шляпки клош и игривые жокейки элегантно сочетались с платьями. Делия решила узнать об этих ребятах чуть позже: возможно, тут есть какой-то клуб по интересам, куда она могла бы вступить.

Ей вспомнились вчерашний день и Таирель. Было ли это видением или длинные уши Таирель не обман зрения? Невольно в голову Делии закралась мысль: что же каждый из учеников скрывает под своей шапкой?

— Вот ты где! — мягкая рука опустилась на плечо Делии.

На белокурой девушке было цветастое платье, а в густые волосы, плотно обрамлявшие лицо, были вплетены крошечные цветочки.

— Таирель! Рада тебя видеть, выглядишь чудесно. — Делия бросила взгляд на уши Таирель, но у нее не получилось ничего разглядеть: пышные волосы закрывали все, кроме лица. Наверное, померещилось. Может, просто Таирель носит какое-то украшение или принимает участие в какой-то костюмированной игре? Не нужно накручивать себя. Лучше наконец постараться выспаться, а то в голове каша.

— Спасибо огромное. А я вот решила к тебе присоединиться, — приветливо сказала Таирель. — Тут все вразнобой стоят. Это нормально, но не хочу начало года встречать в толпе незнакомцев.

Делия была поражена. Искренность Таирель и обескураживала, и располагала.

— Я очень и очень признательна, правда.

— Да перестань ты, — уклончиво ответила Таирель. — Не переживай, это все быстро кончится. Выйдут учителя, директор проговорит организационные моменты, и все разойдутся на первые занятия. Не потеряешься. Ты в так называемом «университетском классе»: в основном все занятия у тебя будут с ребятами, кто решил продолжить здесь обучение после школы. Из плюсов — совмещенные уроки: физкультура, литература, история и рисование. Будем пересекаться.

Таирель взяла Делию за руку и крепко сжала ее, стараясь успокоить новую подругу, замершую в ожидании приветственной речи директора.

Стоя у помоста и встречая свой первый учебный день, Делия не могла не думать о том, как сейчас проходит собрание в университете, который она выбрала еще прошлой осенью. Убеждала себя в том, что там все наверняка куда обычнее и точно не вызвало бы у нее таких сложных чувств. В голове проскользнул едва различимый отблеск надежды: а что, если беспокойный сон, из-за которого ее привезли сюда, был лишь случайностью? И когда этот факт подтвердится, то ее перенаправят в университет, где она мечтала учиться. Это несбыточное будущее колким комом встало у Делии в горле. Как же ей было больно!

— Делия, а ты знаешь, кто такие раки-отшельники? — поинтересовалась Таирель.

— М-м-м? Раки? — удивленно переспросила Делия. — Да. Они раки и отшельники, название говорит само за себя.

— Да нет же, — хихикнула Таирель. — Это ясно, но мне всегда было интересно другое. По сути, природа не оставила им выбора, шанса на постоянный дом. Они вынуждены скитаться в поисках убежища, и, находя нужную раковину, понимают, что все это временно. Грустно, да? Они не похожи на улиток и черепах, у которых один дом на всю жизнь. Отшельники странствуют в поисках нового убежища, пока чувство безопасности вновь к ним не вернется. Делия, порой мы ошибочно принимаем себя за таких раков, сетуем на вечный поиск пристанища… Но что, если рак никогда не видел зеркала и на самом деле он — морская черепаха с вечным и крепким домом?

— А что, если рак нашел зеркало в глубокой пучине и видит, что он не кто иной, как самый обычный рак-отшельник? — парировала Делия.

— Тогда он должен благодарить море за то, сколько раковин оно ему посылает на протяжении всей жизни, — многозначительно ответила Таирель.

Поразительно, как моллюски могут переворачивать сознание. Делия опустила голову, закрыла глаза: кажется, ей еще предстоит определить, кем она все-таки является — раком или черепахой.

— А вон Пьер с сестрой! Похоже, они только приехали, еще даже не подняли багаж на этаж. Ее первый учебный день… Волнуется, наверное, — предположила Таирель и мотнула головой туда, где расположились брат с сестрой.

В конце шеренги учеников рядом с большими чемоданами стоял парень в черных брюках и белой футболке с напечатанным на ней галстуком. Короткие рукава открывали сильные рельефные руки, усыпанные веснушками выше локтей. Лицо же, напротив, было чистым, лишь розовый румянец на щеках оттенял белизну кожи. Густые брови нависли над голубыми глазами — уставшими, словно два океана, затихшие пред бурей. Волнистые золотые волосы беспорядочно спадали до самых плеч, лишь передние пряди были старательно убраны в небольшой пучок на затылке. Рядом с парнем притаилась девочка, но на ту, у кого сегодня самый первый учебный день, она была мало похожа. Ей должно было быть около семи лет, но вот ростом уже была почти с брата. В платье до самого пола и шляпке с широкими полями, девочка надела темные очки на глаза и набросила на шею высокий, плотный шарф, который прикрывал почти все лицо. Она была полностью спрятана. Невозможно было понять, какой у нее цвет глаз, выражение лица или силуэт — все это девчушка надежно скрыла под одеждой.

Видя, как Делия разглядывает Пьера с сестрой, Таирель поспешила прервать любые расспросы и, поднеся палец к губам, прошептала:

— Правило конфиденциальности.

Делия кивнула, решив, что вопросы не принесут никакой пользы, а значит, можно оставить их при себе. И тут на помост вышел директор Йонуц Видяну. Торжественность дня диктовала свои правила в одежде: он появился в безукоризненно выглаженном костюме-тройке и голубой рубашке, застегнутой на все пуговицы, включая верхнюю, и перевязанной бордовым галстуком. Даже щетины, которая добавляла этому видному мужчине долю небрежности, сегодня не было. Свежевыбритый, одетый с иголочки, директор приветствовал учеников, одаривая их своей чарующей улыбкой:

— Здравствуйте, ученики! Рад поздравить вас с началом нового учебного года. Для кого-то этот год станет первым шагом на пути к новым открытиям и знаниям. Кто-то, напротив, уже знаком с особенностями академии, успел найти здесь друзей и обрести себя. Прежде всего я хочу напомнить вам о нашем главном и непреложном Правиле конфиденциальности. Все в академии обязаны его соблюдать. Вы не имеете права расспрашивать человека о том, кто его семья, где он был и чем занимался до приезда сюда, пока он сам не решит поделиться своей историей. Нарушение этого правила карается исключением из академии. Запрет на расспросы будет снят только в конце октября на осеннем празднике. После него каждый сможет быть собой, несмотря ни на что, и у вас не будет никаких табу для обсуждений. Не менее важное предупреждение: на самом нижнем этаже есть бассейн, после ужина посещать данное место запрещено. Опять же, когда пройдет День Всех Святых, запрет будет снят.

Господин Видяну замолчал и обвел присутствующих взглядом, убеждаясь, что все усвоили информацию:

— Теперь же позвольте мне представить ваших будущих преподавателей. За гуманитарные науки отвечает Андрея Антонеску. Благодаря ей каждый из вас сможет лучше узнать обо всех тонкостях литературы, философии и иностранных языков.

На сцену вышла молодая субтильная женщина. Ее светлые прямые волосы были аккуратно расчесаны и уложены на пробор. Слегка сутулясь и добродушно махая рукой ученикам, госпожа Антонеску подошла к директору. На худых ногах женщины Делия заметила огромные причудливые старинные ботинки, которые были настолько громадными, что смотрелись нелепо.

— Рада наконец увидеться, дети! Я соскучилась по вам за лето и буду счастлива обсудить ваши летние приключения! И мне не терпится познакомиться с новыми учениками. Хочу, чтобы вы знали: вы всегда можете зайти ко мне и поговорить о чем угодно.

Произнеся это и слегка поклонившись, Андрея Антонеску и ее огромные башмаки зашагали к краю сцены. Директор Йонуц Видяну и все присутствующие аплодировали скромной речи госпожи Антонеску, которая стояла с краю сцены, переминаясь с ноги на ногу.

— Не могу представить академию без нашего педагога по техническим наукам, — продолжил директор. — Прошу поприветствовать — Лаладж Ламар.

Под негромкие аплодисменты на сцену вальяжно поднялась высокая горделивая женщина и, тяжело чеканя шаг, встала рядом с директором. Выразив ему свое почтение, она повернулась к ученикам. Жеманно вздохнув и прикусив свои щеки, отчего ее и без того худое лицо стало еще более острым, госпожа Ламар процедила:

— Всем успехов в новом году. Старайтесь и много учитесь. Буду ждать в классе.

После такого знакомства Делия уверилась: как она не могла разобраться в математических формулах, так и не сможет. Единственным облегчением была мысль о том, что госпожа Ламар не ведет ее основной предмет. Делии скорее предстояло провести большую часть времени с хилой и беззащитной госпожой Антонеску, вкус которой не позволял ей выбрать стильную обувь.

— Попрошу подняться на эту сцену Симону Унгряну, которая лучше всех разбирается в животных и космосе, знает все о ландшафтах нашей планеты и посвятит вас в естественные науки.

На сцену выбежала рыжеволосая женщина с короткой стрижкой. Ее белые зубы ослепительно блестели, контрастируя с алой помадой. Этот ансамбль ярких красок взбодрил всех студентов утром первого учебного дня. Круглое аккуратное лицо растянулось в ласковой улыбке. Отправляя толпе бесконечные воздушные поцелуи, Симона Унгряну пропела:

— Здравствуйте-е! Эх, музыку я не веду, да и что уж там, петь не умею, с этим вам поможет дорогая госпожа Антонеску. Но зато, как правильно заметил директор Видяну, я познакомлю вас с различными видами лягушек. Будет весело!

И, беззаботно поправив свои рыжие волосы, госпожа Унгряну одарила учеников очередной порцией воздушных поцелуев и протанцевала до ожидающих ее серьезной Лаладж Ламар и жалостливой Андреи Антонеску.

Господин Видяну остался стоять в стороне от центра сцены. Слегка оправив свои манжеты, директор громко и четко произнес:

— Дорогие ученики! Пусть мы не можем его сейчас видеть, это не значит, что его с нами нет. Не будем забывать о бесценном профессоре психологии, готовом обсудить с вами все ваши переживания и мысли, — Ти Джей Берк!

Ученики зааплодировали. Со всех сторон доносились громкие овации и восторженные крики. Младшеклассники махали двумя руками, усердно стараясь вытянуться как можно выше, чтобы их заметили. Старшие рукоплескали изо всех сил, то и дело выкрикивая: «Ти Джей Берк! Ти Джей Берк!» Делия опять изумлялась: человека, которому посвящалось все это ликование, не было на помосте. Ученики махали, прыгали, скандировали имя профессора, но его самого на сцене не было.

— А разве господин Берк не появится, чтобы поздороваться? — поинтересовалась Делия у Таирель.

— Не сегодня, — многозначительно помотала головой девушка.

Директор Видяну вернулся на середину сцены и, жестом призвав учеников к тишине, продолжил свою речь:

— Что же, семестр начнется без спортивной нагрузки, так как наш сильный, неутомимый духом преподаватель физкультуры Тудор Прутяну находится на сезонных играх с командой по футболу. Господин Прутяну и команда вернутся в начале ноября. Пожелаем им успехов и больших побед! И для всех тех, кто подзабыл, напоминаю, что я не только директор академии, но и ваш преподаватель общественных наук. История — моя страсть. Я люблю наши занятия, где мы с вами обсуждаем прошлое, дискутируем и узнаем что-то интересное вместе. Также хочу напомнить о прекрасных сотрудниках академии, с которыми вам только предстоит увидеться, а кому-то, возможно, и познакомиться. Лукреций, наш замечательный помощник, к сожалению, страдает бессонницей и сейчас отдыхает, но вот ночью он всегда следит за порядком на этажах. Можете ни о чем не переживать. В столовой вас будет ждать потрясающая еда, приготовленная мадам Пармезан и мадам Маскарпоне. Завидую всем, кто сможет насладиться их блюдами. И, конечно же, не могу не упомянуть Марию и Алессию, которых вы найдете на ярмарке в восточной части территории «Адапто». Там вы сможете беззаботно провести время. На этом наша линейка заканчивается. Все ученики могут подниматься в классы, но первым делом пропустим младшие и средние группы. Кабинеты на втором этаже уже вас ожидают. Затем прошу спокойно добраться до третьего этажа старшекурсников, педагоги вскоре вас посетят. Расписание занятий висит у каждой лестницы. Всем спасибо за внимание. Хорошего учебного года!

С этими словами директор Йонуц Видяну и другие педагоги спустились со сцены. Ученики стали разбредаться. Младшие дети беспорядочным потоком шли ко входу в академию, успевая по пути поиграть в догонялки и исследовать камушки на дороге.

К Делии с Таирель присоединилась уже знакомая им компания — Костаке, Сорин и Акайо.

— Тца! Ух, ноги затекли, — сетовал Костаке. Он и в самом деле прихрамывал.

— Ну конечно, мы же столько часов стояли. А еще нас безжалостно истязали нудными речами, морили голодом и заставили пробежать несколько кругов вокруг замка, — подтрунивал Акайо. — Да брось ты! Линейка и часа не продлилась!

— Тца! У меня просто ноги слабые, что тут поделаешь, — отмахнулся Костаке.

Акайо многозначительно вздохнул и, состроив чудаковатую гримасу, сказал:

— Как ты вообще до пятого этажа все эти годы добираешься? Сорин, если в один момент Костаке не окажется в комнате, я думаю, ты найдешь его где-то на одном из лестничных пролетов. Обессиленным и уставшим.

— Тца! Но не сломленным! — гордо дополнил Костаке.

— Определенно нет, — улыбнулся рыжеволосый парнишка. — Делия, как тебе первая линейка?

Немного задумавшись и вспоминая прошедшую встречу, Делия заключила:

— Своеобразно. Прежде такое огромное количество людей, собравшихся в одном месте, я видела скорее как исключение, нежели как правило. Начинаю думать, что все это время во мне прятался мизантроп, у которого просто не было повода выбраться наружу. Регулярность, с которой мне предстоит общаться тут со всеми, больше пугает, чем воодушевляет.

— Так у нас здесь скрытый социофоб! — хихикнул Акайо. — Скольким ты еще можешь удивить, сложно представить.

— Ой, да бросьте вы. Начало года вон какое отличное, — констатировала радостная и лучезарная Таирель. — А вы это прекрасное ощущение вечности готовы променять на какое-то секундное состояние.

— Ну не скажи, — запротестовала Делия. — Если уж я социофоб, то это и есть часть моей личной вечности.

Костаке и Акайо дружно присвистнули в знак уважения стоящему ответу.

— День и правда чудесный, — согласился Сорин и, взглянув в сторону Пьера, помахал ему рукой.

Парень с золотыми, как самый яркий горный самородок, волосами все еще находился с сестрой у чемоданов и дожидался, когда стихнет столпотворение у дверей.

Акайо окликнул друга и жестом пригласил подойти. Пьер неспешно махнул в ответ и приветливо улыбнулся, но его голубые глаза казались печальными. Повернувшись к сестре, которая то и дело поправляла свой шарф, плотно закутывая лицо, Пьер что-то говорил ей, показывая на уже знакомую компанию. Спустя минуту он подошел к ребятам один, оставив сестру стоять у чемоданов.

— Привет, рад повидаться. Хотел познакомить вас с Ариан, но она наотрез отказалась отходить от вещей. Истинная мадемуазель никогда не оставит то, что лежит в неположенном месте, — его тихий и глубокий голос журчал, как первый весенний ручей. Тембр пленил слух. — Я пойду, не хочу надолго оставлять Ариан, нужно проводить ее до класса и помочь сумки на этаж поднять. Увидимся, ребята, с радостью поболтаю позже. Бывайте.

Пьер вернулся к сестре и, взвалив на себя большую часть багажа, зашагал к замку, каждые пару шагов оборачиваясь к Ариан и проверяя, не отстает ли она.

— Предлагаю тоже потихоньку подниматься, — сказал Сорин. — Проводим Делию до класса и разойдемся по своим. У нас сегодня вторым предметом история вместе. Там и увидимся.

В этот день винтовые лестницы, как никогда, напоминали муравьиные тропы. Дети сновали то вверх, то вниз, перепрыгивали через ступеньки, висели на перилах. На каждом пролете творился хаос. В коридоре — фантастическое столпотворение из несущихся в кабинеты студентов.

— Спокойствие! Такой кошмар только на первые пару дней, — поспешил заверить Делию Сорин, видя ее изумленные глаза. — Затем все как-то само собой приходит в общую гармонию, и уже сам не замечаешь, как становишься частью этого мира. Лавируешь в общем потоке, не обращая внимания на шум и суету.

— Да здравствует мой социофоб! — проронила Делия, озираясь на старшеклассников, проносившихся мимо с бешеной скоростью.

---

— Тогда поприветствуем нового члена нашей банды! — подхватил Акайо. — Пришли. Тебе в этот класс, Делия. Увидимся на следующем уроке. Не тушуйся!

— Да, давай, удачи тебе! — пожелала Таирель.

— И это… — добавил Акайо, легонько направляя Делию к кабинету. — Не дай социофобу победить себя, а то он как паразит. Раз слабину дашь, и все! Ты уже не замечаешь, как твоими друзьями стали вымышленные герои из разных фильмов, а ты проводишь все свои вечеринки в угрюмой кабинке туалета.

— Тца, Акайо, ну выдал ужас! — проворчал Костаке. — Это была самая демотивирующая речь, которую я когда-либо слышал.

— Да уж, и на том спасибо, — сказала Делия. — Только ради того, чтобы не допустить подобного будущего, я принимаю твой совет, Акайо. Удачи, ребята, спасибо. Увидимся.

— Обращайся, красавица! — подмигнул рыжеволосый хитрец и скрылся за дверью.

— Потом расскажешь о первых впечатлениях, — добродушно кивнул Сорин, и ребята пошли вдоль по коридору в свои кабинеты.

Большая аудитория была заполнена учениками. Старое помещение класса, возможно, некогда бывшее продовольственным складом, теперь представляло собой просторный лекторий с огромной грифельной доской и софитами, встроенными в потолок замка. Рядом с доской стояли проектор и компьютер. Здесь, в этом старинном пространстве, предметы прошлого поколения соседствовали с современными технологиями. Последние ряды пустовали. Удивительно, что ни у кого из учеников не появилось желания их занять: ведь это самые спокойные и уединенные места. Делия направилась к одной из задних парт.

— Эй! Задние парты заняты, — окликнула Делию не знакомая ей ученица.

— Но в кабинет больше никто не заходит, — в замешательстве проронила Делия. — Кем они могут быть заняты?

— Просто туда никто и никогда не садится. Они уже заняты. По умолчанию, — повторила девушка. — Не бери в голову. Так будет везде, в каждой аудитории. Ты среди нас новенькая, поэтому одна об этом не знаешь. Мы все учимся здесь с начальной школы, так что такими странностями нас не удивить. Поверь мне, каждый новичок академии переживает нелепые ситуации, как эта. Я Кадасси. А тебя как зовут?

— Делия.

— Отлично, можешь со мной присесть. Не кусаюсь.

Делия вгляделась в лицо девушки: тонкие черты, маленький носик и узенькие губы, миндалевидные глаза с подрисованными у уголков острыми черными стрелками. Темные волосы подстрижены в идеально ровное каре.

На парте Кадасси стояла большая канистра чистой воды, впоследствии Делия поймет, что девушка везде ее носит с собой. «Зачем такая огромная емкость для питья? Ведь всегда можно попить в столовой», — пронеслось в голове Делии, но она не осмелилась спросить об этом прямо.

— Значит, первый урок в этом году? — начала диалог Делия.

— Ага. Андрея Антонеску немного причудливая, но отличный куратор по гуманитарным наукам. Думаю, вы поладите. Обычно самая первая лекция в году проходит отдельно от всех групп: сейчас нас введут в курс дела, а следующие занятия уже будут проходить в более просторной аудитории вместе со старшими классами, — рассказала Кадасси.

— А почему ты решила остаться в академии, а не пойти в университет, где более сложная учебная программа? — спросила Делия и, вспомнив, что личные расспросы под запретом, поспешила добавить: — Прости, еще не привыкла к здешнему правилу: «Ничего не спрашивай о прошлом».