Бесплатный фрагмент - 9 дней в Ниламбе

С благодарностью

Дине Крумпан,

Екатерине Александровой,

Анне Бессмертной

и Доктору Полу Копплеру.

Важное предупреждение

Пожалуйста, прочти это.

Упражнения, описанные в этой книге, предназначены для удовлетворения читательского любопытства и развлечения. Каждый, кто выбирает самостоятельно попробовать эти упражнения и идеи в своей жизни, делает это на свой страх и риск. Те, кто сочтут эти упражнения занятными для себя, должны помнить, что ни автор, ни издатель не дают медицинских, психологических, эмоциональных или духовных советов.

Ничего в этой книге не является диагнозом, рекомендацией или лечением для психологических, эмоциональных или духовных проблем. Каждый человек имеет собственные уникальные характеристики, а эта книга не может принять их во внимание. Тем, кому требуется медицинская, эмоциональная или психологическая помощь, я рекомендую обратиться к лицензированному, квалифицированному специалисту в соответствующей области.

Предисловие

Эта книга написала себя сама.

Наверное, у неё и на тебя планы.

Назад пути уже не будет.

Я чувствую потребность написать эту историю. Сделать обзор, разложить опыт по полочкам и поделиться пережитым. Не знаю, будет ли это полезно кому-то кроме меня, но надеюсь на это всем сердцем.

Я не первый и не последний посетитель ретритов, которые проходят в тишине и уединении. Поэтому я не буду говорить академическим языком и не стану рассказывать кучу деталей и мучать читателей подробностями техник.

Я предлагаю просто прожить этот опыт вместе со мной. Расскажу, как это было, а выводы делайте сами.

Поехали!

Как всё начиналось

— …Ты меня научил есть сыр с плесенью. — говорит она и немного смеётся.

— А ты научила меня любить… — слова сами выскальзывают, а я наблюдаю и улыбаюсь.

Ретрит — это длительная практика медитации, которая проходит в полном молчании. Кто-то едет на ретрит за тишиной, кто-то — попытаться найти исцеление, я же ехал на ретрит за випассаной.

Как точнехонько подметил наш «учитель», випассана — это инсайт — прямое постижение трёх простых истин:

— Все вещи приходят, делают своё дело и уходят.

— Из-за этого непостоянства наши «я» страдают.

— Хотя, если исследовать, окажется, что и «я» непостоянно.

Понимал головой я это и до ретрита, а вот страдашки постоянные и всякие реакции, особенно телесные, поднадоели. Вот и решил узнать, что такое випассана на своём опыте.

Страшно — охуеть.

Встать в 4:45, лечь спать в 21:00. Кормят два раза в день. Всю теорию рассказывают на английском.

Пять часов сидеть неподвижно с прямой спиной. В перерывах четыре часа ходить очень медленно и полтора часа тренироваться. Ещё два с половиной работать по хозяйству. Остальное время уходит на домашние дела, размышления и два приёма пищи.

«Брр, — говорило мое эго всю дорогу до. — Может, ну его? Спина травмированная, а ты её добьёшь сидением неудобным. Ты же сам знаешь, как обычно болит…»

«Я не могу упустить этот шанс. Просто чувствую, что надо. По пути разберёмся, — подумал я и написал письмо в Ниламбе…»

Ответ на письмо пришёл через сутки, что довольно оперативно для монахов. Местный настоятель Упул спросил меня, понимаю ли я, что ретрит — не развлечение, а серьёзная работа, что нужно соблюдать правила и так далее…

Конечно, я понимал и был готов к этому.

Затем были длинные три недели перед ретритом. Я купался в море, лазал по горам и ждал заветного дня. Как и полагается живому человеку, я приготовил всё в последние двое суток: зонт, фонарик, полотенце и три комплекта одежды для медитации.

Маленький Будда готов наблюдать за дыханием, сэррр!

По дороге в ретритный центр познакомился с эстонкой, и нам оказалось по пути. Она, неожиданно для меня, ломилась туда, потому что друзья сказали, что «это должен пережить каждый». Вот она и несла туда рюкзак и улыбку…

Приехали. Заселились.

Мальчики отдельно, девочки отдельно. Мне дали ключи от крохотной пыльной комнатки, показали холл для медитации и пространство для йоги, а затем отпустили восвояси.

Всё — ретрит начался.

С учителем познакомились на улице в первые полчаса.

Обычный бодрый немецкий дедушка лет семидесяти с доброй улыбкой и понятным английским. Обмолвились парой слов и разошлись. Ни восторга, ни сильного отвращения внутри я не почувствовал. Вместо бурных эмоций внутреннее пространство откликнулось привычным равнодушием и снисходительностью.

Он — обычный человек, который долго-долго практикует медитацию.

А вот само место меня порадовало: чисто, достаточно ухожено, сад камней и просто сад. Птички поют, климат отличный, почти нет комаров — вечная весна, а над нами хвойный лес.

Но вот дзынькает гонг…

День первый

«Ну, охуеть теперь. Ещё и молитву читать на английском. Представляю, насколько это комично, — звучит в голове голос критика.

Но, делать нечего: вписался — делай всё, потом подумаешь. Поэтому я просто повторяю: «…we are not separated, only flowers in the same garden»*

— Первым делом я хочу знать, хотя бы примерно, для чего вам ретрит. Нас всего двадцать человек, поэтому я прошу вас по очереди сказать своё имя, страну, цели и опыт в медитации.

В этот момент в зале повисает гробовая тишина. Не так, ох не так мы представляли себе ретрит. Но в душе я радуюсь тому, что нет лишних церемоний и всё немного по-европейски.

— 5 лет.

— 3 года.

— Никогда не пробовал.

— 21 год…

Новичков я как бы не замечаю, зато опытных…

Аж из шкуры хочется выпрыгнуть: столько зависти, тревоги и радости одновременно появляется внутри. Будто мы мериться приехали медитативным опытом, а я тут со своими скромными тремя годами даже не в первой пятерке.

Очередь доходит и до меня.

— Меня зовут Артем, я из России. Это мой первый ретрит, но я много читал разных книг, много пробовал и хочу углубить свою практику медитации. — Заканчиваю речь и тут же улетаю в мысли о том, как можно было высказаться точнее и лучше.

Однако, девочка из Англии, сидящая рядом, спасает ситуацию.

— У МЕНЯ ВСЁ ТАК ЖЕ…

Дружный хохот, и атмосфера в холле, наконец, становится лёгкой…

— Ну, как минимум, ты — девушка, — отвечает ей Пол. — И ты из Англии. И это действительно имеет значение…

***

— А я Пол. И я очень рад быть здесь с вами. — Спокойным и глубоким голосом говорит немец. — Да, мы будем молчать девять дней. Но это не жуткий запрет, а просто просьба. Я прошу вас всех сохранять молчание, когда это возможно. Если нужно что-то сказать — скажите тихо и не вовлекайтесь в это.

«Вот и представились, — внутренний монолог капризничает, как восьмилетний мальчишка. — Ничего в нём особенного нет: голос я такой же могу держать на площадке, а…»

В этот момент меня выдернуло из размышлений.

— … но хоть мы и будем молчать, мы — группа. Мы работаем вместе тут. Поэтому постарайтесь быть внимательными и добрыми с остальными участниками. Чтобы мы вместе сделали больше друг для друга и даже больше… — учитель замолчал.

Всё моё существо, состоящее из тела, разума и эмоций, предательски согласилось с его словами. Я никогда прежде так не чувствовал. Нет, не подумайте, я был согласен с тем, что есть групповая динамика и некое общее я, возникающее в сообществах, но оно всегда было на втором месте. Как будто не так важно, хоть и имеет право на жизнь.

Сначала — я, потом — другие. И пусть весь мир подождёт.

В этот момент фигура и фон моей жизни, неожиданно для меня самого, начали меняться местами.

***

— Стартуем мы с простой техники — Анапанасати. Это значит наблюдать за дыханием.

Слова звучат для меня издалека, а я сижу, залипший в своей важности и о чём-то думаю ещё.

— Начнём с двадцатиминутной медитации сидя. Знаю, многие тут новички, и вам непривычно. Поэтому мы будем двигаться постепенно, — продолжает старик.

«Всё-таки его голос хорош, как и мой…» — оцениваю и продолжаю слушать. Вибрации так приятно резонируют в теле, что я выдыхаю и начинаю устраиваться с прямой спиной.

Я три года не мог решить эту дилемму: сидеть неподвижно с прямой спиной легче всего, да и концентрация лучше, только вот после пятнадцати минут такого сидения всё тело полыхает очагами нестерпимой боли и пытается сделать с этим хоть что-то.

И ты страдаешь, страдаешь…

Ну, скорее, страдал я. Даже без двух повторов, но всё же неприятно. И всё никак не мог понять тех, кто сидит неподвижно часами.

***

Звучит гонг. Я с удовольствием выдыхаю, расслабляясь и устраиваясь удобно. Последняя формальная медитация первого дня закончилась. Было немного неприятно, но жить можно.

— А теперь вечерняя молитва, — говорит мой, тогда ещё будущий, хороший друг, — сегодня я просто её прочитаю, а вы слушайте и подбирайте свои собственные слова. Смысл в том, чтобы найти те, что лучше всего тебе подходят и выражают твои чувства.

В молитве, которую он ритмично читает на английском, много смыслов.

О том, что день закончился, я знаю все свои ошибки и не буду их больше повторять. О том, что многие люди, как и я сам, страдают от недостатка искренней любви и уважения. О том, чтобы пожелать всех благ каждому жителю этого зала и планеты Земля.

И да, мы — лишь волны в потоке жизни. Молча слушаю и радуюсь, что внутри все слова отзываются приятным теплом.

День второй

— Вы можете сказать нам, какую технику использовал Будда, чтобы достичь полного просветления? Мистер Гоенка говорит, что это было сканирование тела! — читает второй вопрос Пол и немного зеленеет.

— Ну, я могу сказать только то, что никто не знает, как это случилось. Будда медитировал двадцать лет, использовал много методов и техник, перед тем как. И это был длинный путь, а не одна техника, поэтому тут точно не может быть однозначного ответа.

— Доброе утро. Мы в ретритном центре Ниламбе, Шри-Ланка. Февраль 2017, випассана ретрит. И сегодня наш с вами первый полный день, — начинает Пол.

«На самом деле день уже идёт шесть часов, и ты это знаешь, мужик. Так что почти вечер, если честно, — думаю я про себя и улыбаюсь».

— Кто-то говорит, что буддизм — это религия, кто-то называет его философской системой. Сам же Будда считал, а я с ним согласен, что буддизм — это наука. В том смысле, что есть эксперимент — практика медитации — и если ты точно следуешь указаниям к эксперименту, то на выходе один и тот же результат — счастливая жизнь, свободная от страданий.

«О, даааа, — мычу про себя. — Вот и поставим тут эксперименты».

— Сегодня у вас будет много практики: формальная — сидеть, наблюдать за дыханием и ходить, исследовать каждый шаг; и неформальная — рабочая медитация, медитация в движении и обед. Я прошу вас постараться быть максимально осознанными в каждой из этих практик, чтобы получить максимальное удовольствие от ретрита и не сойти с ума…

Когда я говорю осознанными, я имею в виду — оставаться в настоящем моменте и возвращать себя в него из историй в ваших головах. И это просто…

— Ага, конечно, то-то у нас вся популяция так и сохраняет постоянную осознанность…

***

«Наконец-то обед! Как же я рад! Ммм!»

На обед нам подают рис с разными карри, немного бананов и свежий салат. Салата накладываю побольше, потому что два месяца без свежих салатов — перебор. Выхожу на улицу, сажусь на ступеньки. Наслаждаюсь видом и едой.

В голове сумбур и немного отчаяния, пытаюсь навести порядок…

«…есть непостоянство. Если смотреть достаточно внимательно, то в какой-то момент обнаружишь, что все твоё восприятие вибрирует с частотой 1—10 тактов в секунду, — вспоминаю я идеи Дэниэла Инграма. — Может и больше, но это не так важно, потому что я не могу почувствовать это. НЕ МОГУ! Спина просто постоянно болит, непрерывно. И никаких вибраций там нет».

В этот момент ложка стукается о почти пустую тарелку, и я понимаю, что совершенно прозевал свой обед, закопавшись в мыслях.

«Было ли мне вкусно? Вроде бы было. Достаточно ли я съел? Вроде бы да, — так я отвечаю себе на любой вопрос. — Да уж, нужно будет научиться кушать без лишних мыслей. Кажется, что так прикольнее.… Ох! Надо спросить Пола, знает ли он про Кена Уилбера».

***

Вдыхаю и иду задавать свой совсем несвоевременный, выходящий за рамки курса и немного эгоцентричный вопрос. Вижу своё намерение покрасоваться глубоким пониманием медитации и побыть немного особенным, но ничего с ним не делаю…

Подхожу. Плавно сажусь и с улыбкой смотрю в глаза Полу. Внутри немного подрагиваю.

— Привет. Как тебя зовут? Я не запомнил вас всех.

— Привет. Меня зовут Артем, а тебя Пол, верно? — выдыхаю, английский меня не подвёл пока, и на том спасибо.

— Да…

— Может, ты знаешь про Кена Уилбера и интегральный подход? — задаю вопрос, а сам думаю о том, что его голос так же крут, как и мой, хоть ему и 70.

— Да…

Дальше мы говорим пять минут на тему осознанности внутри сновидения и глубокого сна. Хитрый старик не отвечает прямо, но подкидывает зацепку:

— Выбери один элемент и исследуй его.

Через полчаса я осознанно сновижу посреди йога-холла, ни разу не потеряв непрерывность самоощущения. Сны просто происходят внутри бездонной пустоты. И, боже мой, какое же это классное ощущение: тело кайфует, сознание отдыхает.

***

— … февраль 2017. Випассана ретрит. — доносится издалека.

С трудом возвращаю уставший мозг к текущему моменту и начинаю слушать.

— Это наш второй вечер, и сегодня я дам вам инструкции на завтра. Мы целый день будем заниматься сканированием тела. Есть множество техник и последовательностей. Вы сможете выбрать ту, что понравится, но для начала я просто проведу вас своим голосом… — продолжает он. — Сканирование повышает нашу чувствительность и даёт большую стабильность вниманию. В какой-то момент вы обнаружите, сколько удивительных ощущений возникает в ваших телах каждый новый момент. А завтра, скорее всего, вы будете чувствовать боль и дискомфорт. Но это нормально. Будьте благодарны боли за то, что вы можете её чувствовать.

«Как, блядь? Как они, по-твоему, будут благодарны боли, если ДАЖЕ Я нихрена не справляюсь и боюсь её? Я постоянно хочу сбежать отсюда вот уже шестую медитацию, и если так продолжится дальше… — волна скуки и недоумения окутывает меня, и сознание улетает в неведомые края, чтобы не слушать. — Я вообще не знаю, как завтра встану после сегодняшнего!»

День третий

«Oh, my God!» — только и успело пролететь в голове. Я замер посреди темноты и поднял голову вверх.

Там были звёзды. Слишком много звёзд на слишком чистом небе. Никогда прежде я не видел так много. По щекам катились слёзы счастья, улыбка застыла в неестественно-широком виде, а сердце бешено билось.

«Я люблю это место».

Просыпаюсь.

Точнее вдруг понимаю, что я — это я. И я сплю глубоким сном, даже сновидений нет и вокруг пустота. Неизвестно сколько времени спустя возникает картинка сна, которую я забываю, как только она исчезает.

Кажется, за окном мерцает свет.

Открываю глаза. Никакого света, конечно, нет. Но у меня нет будильника, поэтому просто встаю и одеваюсь. Выхожу на улицу. Невероятная тишина, звезды и луна, освещающая мне дорожку. Вокруг тихонько поют птицы.

Спустя десять минут утренних процедур добираюсь до кухни. Выпиваю стакан воды и направляюсь в зал для медитации.

Иду без линз, поэтому подхожу вплотную к часам и вижу маленькую стрелку напротив трёх. Протираю глаза ещё раз — ровно три часа утра. Сердце начинает колотиться от неожиданности, но в остальном мне спокойно.

«Значит, буду просто медитировать, — думаю про себя».

После получаса медитации иду за очередной порцией воды. Встречаю огромных тараканов, на которых не обратил внимания ранее, и о чём-то думаю.

***

Изучая очередной выдох, слышу, как в зал кто-то заходит. Милая и спокойная китайская бабушка родом из Франции, которая вчера вечером феерически точно высказалась по поводу учения Будды. Рассказывала, что любовь — не противопоставление ненависти. А если так, то нужно задуматься над своей любовью и отмыть её от привязанностей и эго.

Улыбаюсь. Она классная и невероятно добрая. И, похоже, шарит.

— Интересно, а как теперь её сын, который вылечился от депрессии и панических атак в результате месячного ретрита? — мысленно посылаю в её сторону принятие и пожелания всего лучшего, — побольше бы таких случаев, может и мир бы изменился немного, подобрел.

На часах 4:45.

***

«…Уже наверное половина?» — голова сама поворачивается к циферблату во время «первой» сегодняшней медитации. Я не могу ничего поделать со своим любопытством. Часы показывают всего 5:15, а спина потихоньку начинает болеть.

Досиживаю первый час, стараясь хоть как-то расслабить спину и не дать ей зажаться окончательно.

Гонг. Вскакиваю. Добегаю до бойлера. Выпиваю стакан горячей воды. Топаю в йога-холл делать свои упражнения.

За сорок минут становится легче, и тело вновь готово находиться в вертикальном положении. Но страх, что я снова попаду в больницу, растёт.

Я не знаю, что с этим делать, и решаю продолжать.

8:00.

Меня ждут полтора часа рабочей медитации, которой сейчас хочется меньше всего. Но делать нечего, поэтому беру метлу и иду убирать листья, бесконечно падающие с местных деревьев.

«Это же абсолютно бесполезное занятие! Как с такой метлой я могу делать работу хорошо? Хоть бы о чём-то позаботились! — грудь предательски и абсолютно бесповоротно сжимается в обиде. — Я физически не могу сделать эту работу хорошо. Да ещё и делать нужно непонятно что, хоть бы список работ составили, — продолжает внутренний комментатор».

Останавливаюсь. Встряхиваюсь. Вспоминаю, что это всё-таки медитация. Сосредотачиваюсь на звуках и ощущениях, оглядываю пространство вокруг и медленно продолжаю махать метлой.

Проходит час. Моя поясница чувствует себя ничуть не лучше, чем до работы. А до конца второго полного дня осталось ещё 12 часов.

***

— Часто во время работы с телом рекомендуется бесстрастно отмечать ощущения. В бирманской традиции, в частности, для каждого отмечания используется метка. И если ты не назвал то, что заметил, считай этого и не было. — Пока Пол болтает, я пытаюсь устроится удобно, шуршу подушками и скамейкой на весь зал.

— Но я хочу предложить вам немного изменить технику.

Мое внимание тут же устремляется к источнику звука, а тело говорит, что и так сойдёт, ведь услышать и понять важнее.

— На каждое ощущение во время медитации можно смотреть с добротой. По моему опыту это даёт высокую стабильность концентрации и добавляет спокойствия, за которым многие из вас сюда приехали. Просто попробуйте, а если не понравится, то вернитесь к стандартному отмечанию…, — делает паузу.

Явно показывает, что нам стоит прислушаться к мнению старших.

А мне палец в рот не клади. Хватаю скамейку, вытягиваю позвоночник и начинаю тренироваться.

***

Послеобеденная половина второго полного дня проходит в попытках любить своё тело и его реакции. Хрен знает, на самом деле, как это делать, когда тело не хочет останавливаться — продолжает болеть, ныть и непроизвольно скрючиваться.

Ничего не остаётся делать, как наблюдать всё, что приходит в поле внимания.

А заодно я испытываю стыд, что не могу удерживать внимание на дыхании или хотя бы на телесных ощущениях. Его я тоже отмечаю, ага.

***

— Добрый вечер. Мы в Ниламбе. Февраль 2017, випассана ретрит. Это наш третий вечерний разговор, и я собираюсь дать вам инструкции к завтрашнему дню.

Я слушаю, я стараюсь слушать. Но как же я рад, что этот чёртов день подходит к концу! И пофигу, что не могу сосредоточиться.

— Завтра вас ждёт то, что иногда называют «Осознанность без выбора». Это самая простая техника: вы просто уделяете внимание всему, что привлекает ваше внимание в данный момент, — он произносит это, а мой стыд быстренько улетучивается. — Это может быть примерно так:

«Дыхание. Вдох. Выдох. Птицы за окном. Музыка. Страх. Все тело. Вдох. Спокойствие в макушке. Боль в колене».

«Я же это делаю последние три часа! Как такое возможно! Это тааак классно! — расслабление после стыда продолжает увеличиваться и, наконец, я чувствую себя хорошо и уютно».

— Это самый простой способ медитации, на мой взгляд. И он особенно полезен в жизни, когда практически нереально организовать себе постоянный фокус внимания. Эта техника пригодится вам больше всего, когда вы будете возвращаться домой, к своим близким. И делайте это с любящей добротой.

В зале царит молчание. Это была точка.

***

— Сегодня наша вечерняя молитва немного изменится. Ничего особенного, просто я прошу вас отмечать всё, что будет приходить в поле вашего внимания и осознанно повторять за мной. Вкладывайте, пожалуйста, свой смысл в эти слова и концентрируйтесь на нем.

И мы начинаем:

«At the end of the day I know all my faults of this day… I promise to learn from them and not to repeat them».

«Да, действительно было много ошибок. Знаю, что я боялся. Я знаю, что боль приходит и уходит, она вибрирует. Нужно только очень-очень сосредоточиться и наблюдать… и я сделаю это завтра».

В следующий момент остаётся только хор голосов и приятная вибрация по всему телу.

***

Подхожу к двери. Кое-как открываю замок, мерцая фонарём в темноте, а ноги в этот момент слегка подкашиваются после длительного сидения в позе очень похожей на лотос.

«Как же я, блять, завтра проснусь? — уже шестнадцатый час я не могу угомонить свою панику. — Будильника нет, устал я охренительно сильно, и… — Тут я выпал в бессознательное состояние минут на десять, а очнулся уже перед зеркалом и с зубной щёткой во рту».

День четвёртый

— Она действительно меня больше не тревожит, не задевает ни капли, Пол. Я даже не отвлекаюсь на боль больше. Я так этого боялся, а сейчас могу сидеть пять часов неподвижно, если надо. Понимаешь?

— Это ли сумасшествие? Ты сидишь, оно болит, а тебе всё равно… — старый немец хитро прищуривается.

— Да уж. Смотри, какие прекрасные облака, — в этот момент улыбаюсь с удовольствием. Мы понимаем друг друга без слов. И нет никаких нас…

Со скрипом умываюсь, бреду до кровати, укутываюсь в тёплое одеяло, закрываю глаза и сплю. Просыпаюсь. Иду в холл для медитации. 3:00. Впереди очередные два часа в одиночестве. Решаю медитативно пройтись в темноте до кухни, которая в пяти минутах ходьбы от моей комнаты.

Тихо. Невероятно тихо. И запах дождя. В темноте поют незнакомые птицы.

«Сегодня намного темнее, чем вчера в это же время. Луна, оказывается, хороший светильник, — думаю я про себя. — А это первые громкие мысли со вчера! Какая же бывает разница! — тут же комментирует наблюдатель в моей голове. — Хорошо, запомним. А вообще-то я собирался медитативно пройтись. Внимание, беги наружу, пожалуйста!

***