Бесплатный фрагмент - Солдаты

ПРОЛОГ

Всем тем, кто служил или служит, посвящается.

В этом блокноте короткие строки жизни, дружной армейской жизни. А в них заключено многое: дождь, ветер, скрежет зубов, тоска и одиночество среди толпы, вой командиров, сводящий с ума, озябшие руки на холодной броне.

Если ты прочитаешь строки и улыбнешься, и в твоей душе появится сомнение. Так ли это? То ты пропустил самый главный урок. Тебе не понять, что такое юность в сапогах и в серой шинели, радость по долгожданным письмам.

Пусть этот блокнот напомнит о солдате, который за сотни километров от дома, оберегает сон и покой своей девушки и матери.

И только тот, кто не задыхался в жару в противогазе, никогда не поймет, почему у солдата дрожит рука, когда он вскрывает письмо из дома. И прочитав его, задумчиво смотрит вдаль. О чем он думает? Поймет только лишь солдат. Все это будет позади. Что-то останется в памяти. Что-то забудется!

От простых телефонных звонков я буду вздрагивать, как от гудков тревоги.

Но за, то я могу сказать: «Я был солдатом! Я видел жизнь!»

(из дембельского альбома)

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Николай сидел вечером дома и крутил телефон в руках. Когда раздался телефонный звонок, парень вскочил и посмотрел на дисплей. Он ждал звонка от своей девушки Иры, но это был Олег его лучший друг.

— Да, — усталым голосом ответил Николай.

— Здорова! Чем планируешь вечером заняться? — спросил абонент на том конце.

— Привет! Планов никаких не строю.

— Может, покатаемся? Сегодня тепло, девчонки должны гулять. Снимем парочку девчонок. А?

— Не знаю, — односложно отвечал Николай. Ему никуда не хотелось ехать. Не было настроения.

— Чего ломаешься, как печенюшка? Соглашайся! Мы сегодня сами будем ломать молодух! Во сколько подъедешь?

— Давай в восемь?

— Отлично. Буду ждать.

Николай скинул звонок и бросил телефон на диван. Постоял, немного подумал. Потом взял телефон и набрал смс — сообщение Ире. Пошел собираться на прогулку.

Тишину двора многоэтажного дома нарушила музыка, но рядом никого не было. Минут через пять появилась черная «девятка», она подъехала к Олегу, стоящему возле одного из подъездов.

— Привет, еще раз! — Олег плюхнулся на сиденье и пожал руку товарища.

— Куда едем? — поинтересовался Николай.

— Давай по старой схеме? Объедем наши прикормленные места, а там будет видно, — предложил товарищ. Водитель кивнул головой. — А ты чего такой муторный?

— Иринка не отвечает. Я ей уже раз десять позвонил. Штук двадцать эсэмэс накатал. А она молчит.

— Занята, значит.

— Она говорила, что у какого-то парня на этой неделе день рождения и что она хочет пойти, но я ей запретил.

— Переживаешь, что изменяет тебе? — рассмеялся друг. — Твоя Иринка не такая. Я за километр чую шалав! Так что не переживай! Просто устала девчонка, вот и не отвечает.

— Думаешь? — с надеждой посмотрел на товарища Николай.

— Знаю.

«Девятка» выехала на центральную улицу города.

По улице гуляли парочки и различные компании молодых парней и девчонок. В парке на лавочке сидела влюбленная парочка, на соседней скамейке двое парней. Они пиво пили и грызли семечки. Через некоторое время один из парней подошел к парочке и начал приставать к девушке. Но ее кавалер быстро расправился с хулиганом. Проезжая мимо парка, Олег лишь заметил, как хулиган падает на землю. А кавалер девушки награждает второго хулиганом ударом в челюсть.

«Девятка» подъехала к открытому крыльцу, на котором сидела пара девчонок. Олег вышел к ним. О чем-то мило поболтал с ними и в машину уже вернулся в их компании. Одна девушка села на переднее сиденье, а Олег с ее подругой устроился сзади.

— Знакомьтесь, — сказал Олег. — Это Николай, — указал рукой на друга, потом перевел руку на девушку, сидящую спереди, — это Карина. Сзади сидит Ольга.

— Приятно познакомиться! — ответили девушки.

— И мне, — ответил водитель. — Куда едем?

— Давай на берег реки? — предложила Карина. — Там сейчас красиво. Огромная луна, и лесной массив на том берегу.

«Девятка», подорвав под собой асфальт, рванула с места. Нарушитель ночного спокойствия, проехав пару кварталов, свернул на улицу «Маршала Жукова». Спустился по улице до самого низу, пока не уперся в старую церковь. От нее свернул в небольшой проулок и выехал на берег реки.

На берегу вид был прекрасным. Огромная, желтая луна возвышалась над лесом, оставляя на воде желтую дорожку. Небольшой ветерок на реке, поднимал небольшую рябь, чем придавал лунной дорожке волшебство.

Карина вышла из машины и, раскинув руки по сторонам, несколько раз прокрутилась.

— Как прекрасно. Ты не находишь? — девушка посмотрела на Николая.

— Да. Красиво!

Девушка покачнулась и начала падать, но Николай успел подхватить Карину. Глаза их встретились, девушка потянула к парню для поцелуя, но Николай просто поднял ее и отстранился.

— Я не красивая? — обиделась девушка.

Карина была красивой. Овальное личико украшали маленький носик и тонкие губы. Стройное тело, вьющиеся русые волосы прикрывали плечи. Небольшая грудь слегка выпирала, она была упругая. Николай ее коснулся, когда держал девушку на руках.

— Нет. Просто у меня есть девушка.

— А почему ты тогда не с ней? — Карина подняла брови.

— Она учится в другом городе.

— Повезло ей! Первый раз вижу парня, который не изменяет своей половинке, когда есть возможность.

— А у меня есть возможность?

Девушка засмущалась и оставила вопрос без ответа. Она отвернулась и стала любоваться луной. Но Николай прекрасно понял, что такая возможность у него есть. Надо только лишь проявиться инициативу. А стоит ли все это, если ценой будет разрушение отношений? Нет, не стоит. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Николай подошел к Карине и обнял ее за талию. Она склонила голову на плечо водителя «девятки».

— А чем там Олька занимается? — нарушила тишину Карина.

— Сомневаюсь, что они теряют время! — Николай кинул взгляд на машину, она слегка покачивалась в такт музыке.

Минут через пять из машины выглянула Оля и плюнула на землю.

— Не люблю!

— Да ладно тебе, — выходя из машины, бросил Олег. — Место свободно. Следующий.

— Мы обойдемся, — за себя и девушку ответил Николай.

— Хозяин — барин, — ответил Олег.

Гулянка закончилась в пять часов утра. Вначале Николай отвез своего товарища и Ольгу, та жила рядом с Олегом. А потом повез Карину. Девушка старалась приставать к водителю, но безрезультатно.

Когда машина остановилась возле подъезда, Карина на прощание поцеловала Николая в щечку и вышла. Он дождался, когда девушка зайдет в подъезд, и только после этого поехал домой. В дороге ему пришло смс — сообщение.

— Милый, я просто хотела побыть одна, — читал вслух Николай, — мне надо было подумать. Я скучаю без тебя! Целую!

Николай припарковал машину и написал ответ. Ждать долго не пришлось. Через несколько секунд вновь пикнуло смс.

— Встречать меня не надо. Встретит меня сестра с мужем. Не хочу, чтобы они видели тебя.

Николай вновь напечатал смс.

На улице раздался визг шин, машина рванула с места. Николай гнал машину по улицам города. Стрелка спидометра приближалась к ста двадцати. В голове блуждали различные мысли. Он верен Ирине, а верна ли она ему? Что если она ему изменяет? Нет. Она верна. По-другому и быть не может, но как говорится: доверяй, но проверяй!

Николай проснулся около обеда, точнее сказать не проснулся, а разбудил его отец.

— Вставай, — ткнул рукой сына. — Сбегай в магазин! Опохмелиться надо, вчера перебрал!

— Как будто в первый раз, — вставая, пробубнил Николай.

— Ты мне еще поговори! — бросил отец, выходя из комнаты. — Шляешься до утра, а потом дрыхнешь весь день.

Николай встал. Быстро умылся и почистил зубы. Выпить чашку кофе спокойно не получилось. Отец все это время пилил его. Поэтому Николай с силой ударил кружкой по столу и отправился в магазин.

Поход занял двадцать минут, магазин находился рядом. Когда Николай вернулся, отец уже сидел на кухне и курил. Парень подошел к столу и достал из рукава бутылку.

— Подавись!

Отец взял бутылку, открыл ее, но налить не получилось, сильно тряслись руки.

— Налей! — коротко сказал отец.

Николай исполнил просьбу и покинул кухню.

— Побыстрее бы ты сдохнул! — сквозь зубы пробормотал Николай.

Он ушел в свою комнату и включил музыку. Заиграла его любимая группа «Сектор Газа» и их хит на все времена «Туман».

Вечером Николай вновь написал смс — сообщение своей любимой девушке. Но ответ был прежним: «Меня встречать не надо!»

Подсчитав время прибытия, он собрался и отправился на автовокзал. Остановился вдалеке от платформы, куда должен прибыть автобус. Ждать долго не пришлось.

Автобус остановился, из него стали выходить пассажиры. Последними вышли Ирина и какой-то парень. Он держал ее за руку. Что-то прошептав на ухо, поцеловал в губы девушку и отправился к машине. Возле нее его ждала женщина, наверное, мать.

Николай набрал номер телефона Иры.

— Привет! Ты приехала?

— Да, — недовольно ответила девушка.

— Может, погуляем сегодня? Или покатаемся?

— Нет. Я устала.

— Что случилось?

— Все нормально. Просто устала. Давай, завтра пообщаемся?

— Ладно, — ответил Николай, а в ответ услышал телефонные губки.

Николай помотал головой. Неужели Ирина ему изменила? Нет. Она не могла. Но что-то тут не так. Но что?

«Надо проверить», — подумал парень.

Николай достал телефон и набрал вызов.

— Олег, привет. Не желаешь, сегодня покататься? — он выслушал собеседника, потом сказал, — хорошо, через часик за тобой заеду.

«Девятка» со свистом сорвалась с места. Ирина посмотрела на оголтелого водилу, но машину не узнала. И как она могла ее узнать? Николай ее купил две недели назад и хотел сделать подруге сюрприз. Он ему и сыграл на руку. Теперь сможет проследить за своей девушкой и не бояться, что будет замечен.

Николай и Олег катались по городу. Водитель искал свою девушку, а его товарищ очередную жертву на ночь. Олег был ростом под метр девяносто. Слегка полный, но это ему не мешало кадрить девчонок. Они к нему липли, как мухи на сладкое.

— Тормози! — крикнул товарищ.

Водитель исполнил просьбу. Олег выскочил из машины и побежал к компании, которая состояла из девушек. Поговорив с ними, вернулся в машину.

— Что там? — спросил Николай.

— Парочка согласна с нами покататься. Но пообещай мне, что перестанешь сегодня думать о своей Ирине. А то ты какой-то не в себе. С таким скучно, — подвел итог монолога Олег.

— Хорошо, постараюсь! Дак, чего с девчонками?

— Они сказали, что позвонят. Поэтому ждем звонка.

Николай заметил, как мимо его машины прошла парочка. Девушка сильно напоминала его Ирину. Водитель попросил товарища выйти, а сам немного подождав, поехал следить за влюбленной парочкой.

Он проследил за ними до многоэтажного дома. Парочка остановилась под фонарем и слилась в едином поцелуе. Николай узнал в девушке свою Ирину. Он набрал ее номер.

Зазвонил телефон, Ирина посмотрела на дисплей и скинула звонок. После чего пара зашла в подъезд и долго оттуда не выходили. А на телефон Николая в это время пришло сообщение: «Извини, просто нет настроения. Хочу побыть одна!»

Из подъезда парочка вышла потрепанная, видно, что они там занимались чем-то не пристойным. Николай быстрыми шагами догнал их.

— Ты охренел? — он схватил кавалера Ирины за грудки.

— Коля, отстань от него! Я тебя не люблю! — но было поздно, Николай ударил противника по лицу. Кавалер грохнулся на землю и попытался встать, но второй удар в нос его успокоил. После второго удара парень вставать уже не хотел.

Коля бить умел, не зря он два года занимался в секции по кикбоксингу. Даже занимал какие-то места по области. Но после окончания учебы, понадобились деньги, и он пошел работать. О высшем образовании пришлось забыть.

Ирина била Николая своей сумочкой, не давая ему нанести очередной удар по ухажеру.

— У нас все кончено! — кричала она. — Я тебя не люблю! Понял? Не люблю!

— Да пошла ты, шалава! — он крикнул ей в лицо и отправился к машине.

— Что испугался? — закричал парень.

— Саша, замолчи! — ответила девушка. — Он же тебя убьет!

Но было поздно. Николай резко развернулся и направился к противнику. Саша встал и попытался убежать, но не смог. Николай его догнал. Подсечкой сбил с ног, развернул противника и начал молотить кулаками по лицу, пока Саша не отключился. Ирина висела на шее Николая и что-то кричала, обливаясь слезами. Но он ее не замечал, а все наносил удары по лицу противника. Нос превратился в лепешку, обе губы были разбиты и опухли. От лица осталось кровавое месиво.

Николай скинул Ирину с шеи, девушка запнулась и упала на землю. Когда ее бывший возлюбленный ушел, Ирина кинулась к Саше и попыталась привести его в чувство. Из глаз текли крупные слезы.

Так закончилась первая любовь.

С отцом у Николая очень часто возникали разногласия, которые доходили до ругани. Тем более его отец был уверен в том, что настоящий мужчина обязан отслужить в армии. Тех, кто не служил, он не считал мужчинами и за руку не здоровался. Молодой человек не прошедший службы в армии, для отца всегда был эдаким больным, проказой, или как он выражался «бракованным». И очень сильно переживал, когда узнал, что сына могут не взять в армию, по причине сколиоза.

Но когда у них происходила ругань, отец всегда грозил сыну армией:

— Достал ты меня! Пашке позвоню, сколь долго в армию сбрякаешь! Будешь в туалет ходить с двумя веточками. Одну воткнешь в снег и будешь за нее держаться, пока сереешь, а второй отмахиваться от белого медведя.

Павел — это был старший брат отца, он тогда был уже мэром города. И поэтому с военкомом был на короткой ноге. Но дядя Паша всегда успокаивал своего племянника, что если его загребут в армейку, то он поговорит с военкомом, чтобы устроили служить где-нибудь поближе к дому.

Почему-то все Николая считали слабым и мягкотелым, не способным принимать важных решений. Да, внешность у него была не как у Арнольда, но про себя бы, он не сказал, что какой-то там пришибленный дистрофик.

И вот однажды на работу Николаю поступил звонок от дяди Паши:

— Николай, вообщем тут такое дело, твой отец попросил меня поговорить с Андреем Геннадьевичем о твоем призыве в армию. И есть варианты уйти в армию через четыре дня в ВВ или через неделю в танковые войска. Остальные уже будут в декабре. Где предпочитаешь служить?

— А можно подумать?

— До утра, если есть желание можешь завтра придти в военкомат и выбрать сам вид войск, куда желаешь пойти. Но естественно с твоей категорией годности тебя возьмут не везде.

— Ладно, я завтра подойду к военкомату.

— Хорошо. Тогда в девять встречаемся у ворот.

Со своей новостью он поделился с мамой, она ему не поверила. Но после похода в военкомат, пришлось ей показать повестку.

Выбрал Коля — ВВ. Как говорится, раньше сядешь — раньше выйдешь! А чего тянуть? Это все равно неизбежно! Поэтому лучше все брать в свои руки и действовать, чем лечь и плыть по течению.

Проводины прошли тихо и мирно, из гостей были только родственники. Друзей не было — все были в армии. Многие знакомые прикалывались: всех друзей проводил в армию, а значит и встретит их, а потом вся эта орава будет провожать его одного. Но не сбылось.

Николай уходили вторым потоком, он был небольшим, всего семь человек. Поэтому группу повезли не на автобусе, а на старой газели. Была осень, уже октябрь месяц, но Николай все, же надел летние ботинки.

— Одевайся во всякое не нужное! Потому что оттуда все равно не придет одежда. Ее всю выкинут, — советовал Олег.

— А если нет?

— Хорошую одежду отожмут, а может солдаты выберут из ящика и будут носить на гражданку. В общем, ты ее все равно не увидишь.

— Понял.

Вообщем оделся во все не нужное.

Как назло, в том ведре с болтами не работала печка в салон к пассажирам, Николай думал, что ноги к полу примерзнут. Но смекалка Лехи Лихачева им помогла согреться. Когда они грузились в машину, все вещи прошмонали офицеры, которые сопровождали группу до областного военкомата. Поэтому все бутылки с горячительной жидкостью были конфискованы. Леха поступил умнее, он шприцом откачал из коробки с соком половину жидкости и таким же макаром наполнил ее водкой. Коктейль получился знатным. Усугубив его, все сразу повеселели, на старые дрожжи по голове дало хорошо. А таких коробок было три штуки. Офицеры не могли понять, почему все сидели уже пьяные — они вроде все проверили. После Виктор достал апельсины накаченные спиртом.

— Как вы сумели? — кричал капитан. — Лейтенант, ты проверял их?

— Да. Вы же сами рядом стояли, — оправдывался офицер.

— Ну, черти. Смекалистые, — мельком улыбнулся капитан.

— Такие не пропадут!

В военкомат группа приехала уже после обеда и еле стояла на ногах. Дежурный офицер, в военно-морской форме, посмотрел на призывников, выругался матом и приказал идти в актовый зал.

Там все призывники, человек пятьдесят, а может быть и больше, стояли по стойке смирно. И так до вечера, после чего всех покормили и опять построили в шеренгу. Кто был местный, тех отпускали домой на ночлег после восьми вечера, тогда же и остальным разрешили разойтись.

В спальном помещении кровати были в два яруса, но не заправлены. Постельное им так и не выдали, дежурный солдат сослался, что его нет в наличии. Чего говорить о постельном белье, даже матрасов не было. Рухнув на кровать, Николай решил спать в одежде. Кровать провисла под ним, словно гамак.

Проснулся Николай от крика солдата:

— Подъем, салаги!

Все тело Николая болело, он чувствовал, что на теле отпечатались пружины. После умывания и завтрака, всех опять построили в актовом зале. Вдоль строя шныряли солдаты, которые служили в военкомате и выпрашивали вещи призывников. Ссылаясь на то, что их все равно выкинут, мол, никто их назад не отправит, а им пригодятся. В итоге и правда, никому из семей вещи не пришли. Стояли до обеда, потом до вечера. И так все три дня. Николай думал, сойдет с ума, но все оказалось не так плохо.

На третий день за его командой приехал покупатель. Их всех обрили налысо, за это ребятам пришлось заплатить по тридцать рублей. После выдали новенькую форму, выдавал ее прапор. Очень прикольный мужик, все шутил и подкалывал команду.

Николай стоял перед зеркалом и пытался натянуть шапку.

— Что стоишь? Иди к прапору, он поменяет, — сказал Леха, который десять минут смотрел на попытки товарища.

— Думаешь?

— Конечно. Мне сапоги большие выдали, я подошел к нему он поменял. Вот, смотри, — Леха покрутил сапогами перед другом.

— Ладно.

Николай собрался с силами и подошел к прапору.

— Товарищ прапорщик, у меня шапка мала.

— У меня шапка мала, — передразнил его прапор. — У Тебя голова большая.

Он попытался натянуть шапку на солдата — не получилось. Тогда прапор кулаком ударил по шапке. Она налезла солдату на голову.

— Вот видишь? — смеялся Леха, смотря на товарища. — Шапка в самый раз!

— Пошел ты!

Все мыльно-рыльные принадлежности засунули в вещмешки, туда же и отправились новенькие портянки. А на ногах оставили носки, никто в команде все равно не умел мотать их. Решили, что в войсках научат. Вечером их и еще две команды отправили на поезд.

Прибыли в Питер. Спустились в метро. На эскалаторе Николай катался первый раз. Он боялся вступить на ступеньки. Едва только вступил на эскалатор, по инерции подался вперед, уткнувшись в товарища носом.

Когда поднимались на эскалаторе, то увидели группу негров, человек пять. Все ребята хором закричали и стали показывать на них пальцами:

— Смотри, негры!

Лейтенант, наверное, тогда чуть со стыда не сгорел. Он что-то горланил, но новобранцам было наплевать! Деревня вышла в город! Чтобы усадить всех в вагон поезда пришлось поделить команду на две группы, одну повел прапор, а вторую сам лейтенант. Перед этим раз триста объявил название станции, на которой следовало выйти. Но в итоге все равно трех бойцов лейтенант потерял. Их потом прапор ездил, искал. Нашел.

В поселок прибыли рано утром. Весь взвод был похож на толпу китайских пчеловодов: глаза узкие, лица грустные и опухшие. Каждый из ребят время от времени почесывал голову, она сильно чесалась с непривычки из-за отсутствия волос.

На станции встретил офицер и приказал грузиться в кузов ЗИЛа. Дорога была сельская, от этого ребята скакали по всему кузову грузовика. Хорошо, что ехали только сорок минут.

Часть была в плохом состоянии, словно здесь все еще были девяностые, когда денег на армию практически не выделяли. В части не было ничего примечательного, здесь царили хаос и разруха. У Николая всплыла мысль: «Только бы не оставили здесь служить!».

Когда их вели, то из казарм им в след кричали еще вчерашние «слоны» и «черпаки»:

— Вешайтесь, духи!

— О мясо молодое ведут!

— Лафа для вас закончилась!

— Мы выбьем вам мамины пирожки!

— Рады приветствовать вас в аду!

От таких криков становилось не по себе, а офицер и солдаты, что вели группу, только улыбались. Когда их заводили в здание, то Николай успел прочитать вывеску «Распределительный пункт внутренних войск ленинградского военного округа».

«Как хорошо, что это еще не моя часть», — всплыла мысль у Николая.

Дальше было еще хуже. Эта группа была не первая, кто заехал в казарму. Там было около тридцати осетинцев. Они говорили на своем языке, тыкали в ребят пальцами и смеялись. Что они говорили, никто не понимал. От этого Николай приходил в ярость.

В столовой было вообще дико: тарелок не хватало, поэтому давали, вначале первое, закончил кушать — унес тарелку, потом получил второе, иногда приходилось ждать по пять и более минут. После приема пищи все обязательно шли в курилку, куришь, не куришь — не важно. Сходить обязан. Потом все в казарму. В ожидании покупателей, призывников эксплуатировали на уборке территории. Это была единственная возможность выйти на свежий воздух.

На третий день пребывания в пункте всех повели на уборку территории, осетины встали вдоль коридора с обеих сторон и начали толкать ребят друг к другу. Леха Лихачев не стерпел и ударил осетина в нос. Николай тоже ударил стоящего перед собой осетина. Виктор тоже не остался в стороне, удар в челюсть и двоечка по корпусу. Началась массовая бойня. Вот один несется на Колю, но парень боец бывалый, уходит от удара и бьет в скулу. На Леху накинулись два осетина и повалили его. Один оседлал его и начал молотить. Коля увидел это и, расправившись со своим противником, направился на помощь. Ударом сбил сидящего на Лехе кавказца, помог встать товарищу. В этот момент прибежало два взвода солдат разнимать драку. Коля сидел на осетине и колотил его, кто-то схватил его за плечо. Он по инерции перехватил руку и, перекинув через себя, нанес добивающий удар. Как назло — это был офицер.

На следующий день приехал покупатель. И всех по одному стали водить к нему.

Настала очередь Николая. Он зашел в кабинет и встал у дверей.

— Чем занимался на гражданке? — спросил молодой капитан.

Он был небольшого роста, крепкого телосложения. Глаза бегали из стороны в сторону.

— Работал на стройке. Ложил кирпичи, штукатурил стены.

— На кого учился?

— Электромонтер.

— Права есть?

— Да, но только категория «бэ».

— Как относитесь к службе в армии?

— Положительно, — отвечал Николай.

Капитан что-то отметил у себя на листочке и попросил выйти.

Вскоре было вынесено решение покупателя, он брал с собой десять осетинцев и одного паренька из группы Николая, от услышанного вердикта тот рухнул в обморок. Что потом стало с парнем, неизвестно, но явно первое время ему было тяжело.

А через три дня и по душу Николая приехал покупатель, подняли в три часа утра и отправили на электричке до Луги, а после пересадили на поезд.

На станции между пересадками призывники видели «дембелей», они в расшитых формах, со значками и аксельбантами садились в вагон. Счастливые, веселые и возмужавшие, отдавшие долг родине!

«А мы еще только поехали в часть. Через год и нас будут точно также провожать наши товарищи» — мечтал Николай.

Круговорот событий. Тогда еще он не знал, что уготовано ему пережить! Но давайте все по очереди.

ВТОРАЯ ГЛАВА

Через три недели Саша выписался из больницы. Он несколько дней колесил по городу в поисках своего обидчика.

— Его нет. Он уехал в армию! — говорила Ирина.

— Струсил? — ликовал Саша.

— Не знаю. Коля давно уже говорил, что собирается идти служить. Просто так все сложилось, — пожала плечами девушка.

— Я все равно найду этого года. Через год, два, но поверь, я с ним расправлюсь, — диковал Саша.

Саше было двадцать три года, заканчивал учиться на экономическом. Любил потусить, во всех местных тусовках был свой. Его отец преуспевающий бизнесмен. Имел большую сеть магазинов по области. Денег на сына не жалел. Он был у него единственный. И поэтому когда сынок захотел машину, папа не смог отказать.

Ирина вышла из университета, огляделась, Саши рядом не было. Хотя он обещал ее встретить. Лишь в недалеко на стоянке стояла новенькая «тойота камри». Она два раза мелькнула фарами. Девушка не придала значения и отправилась домой. «Тойота» тронулась с места и потихоньку подъехала к Ирине. Тонированное стекло отпустилось. За рулем сидел Саша.

— Привет, ангелочек! — отозвался он. — Вот мой сюрприз. Садись.

— Она твоя? — удивилась девушка.

— Конечно! Есть еще один подарок для тебя. Открой бардачок, — девушка послушалась, открыв бардачок, обнаружила ключи.

— От чего они? — подняла вверх брови.

— От нашей квартиры. Теперь мы будем жить в своей квартире.

Глаза Ирины заблестели, девушка подалась вперед и поцеловала Сашу. Она давно мечтала съехать из общежития.

Уже поздно вечером группу высадили на перроне, рядом не было никаких зданий и дорог. Лишь одна тропка уводила в лес, куда и повел молоденький лейтенант. Шли около часа, за это время немало шутили:

— Будем служить в лесу!

— Ага, отряд особого назначения — партизаны!

— Я бы не отказался!

— От чего? От службы в отряде ночные тетерева?

Вскоре вышли на дорогу, которая вела к КПП, где группу встретил сержант. Миновав КПП, ребята очутились в небольшом военном городке. Не высокие здания в два этажа, одна дорога. Блудиться негде. Возле первой казармы группу встретил военный, в бушлате с погонами капитана, точнее с одним погоном, второй был оторван. Он проводил в одноэтажную казарму:

— Чувствуйте себя как дома. Меня зовут товарищ прапорщик Горин. Прошу любить и жаловать! Как говорить тээнтэ, почувствуйте нашу любовь!

Казарма была разбита на кубрики, в каждый вмещал в себя по десять человек. Николай попал в первый кубрик, там уже были поселены четыре дагестанца.

«Мне везет на черножопых», — подумал Николай.

Все они спали на первых ярусах, а вновь прибившим достались вторые ярусы.

Подъем был, как положено в шесть утра. После зарядка, умывание, заправка постелей, утренний осмотр и, конечно же, завтрак.

Зарядка далась нелегко: вначале был кросс на три километра, потом подтягивание, отжимание и гусиный шаг, куда без него. Николай думал, что легкие выплюнет еще на первом километре, но ничего добежал. После завтрака начались занятия.

Сержанты учили, как правильно пришивать подворотничок к воротничку, мотать портянки — носки заставили выбросить. Хотя после марш-броска в кирзовых сапогах они стали дыроватые. Тут и без этого по ним плакало мусорное ведро. Каждая следующая утренняя пробежка давалась все легче и легче. Николай даже уже привык к зарядке, ему нравилось бегать!

— Живее, сонные мухи! — подбадривали сержанты на кроссе.

Сержанты поведали, что такое утренний осмотр. На нем проверяются принадлежности, которые должны присутствовать в кармане солдата и ничего лишнего: осмотр подворотничка, бляхи и внешний вид. Каждый солдат должен быть побрит и опрятно одет.

— Солдат всегда должен блистать своей чистотой, а не мозгами, — говорил Горин.

В первый день тоже был произведен утренний осмотр, у всех, кроме дагестанцев, были свои минусы. Все были не подшиты, кто-то не брит, кто-то начал сдирать краску со своей бляхи.

— Вообщем, духи, смотрите, — обратился к строю сержант Иванов. — Либо вы теперь все чистите свои бляхи от краски, либо пусть они красят, — сержант показал пальцем на троих ребят.

— Но хочу предупредить, — взял слово старшина. — В линейке вас все равно заставят чистить бляхи!

Решение было принято в течение пяти минут — очистить свои бляхи от краски. Как почистить бляхи, ребятам показали сержанты. Легонечко водишь кончиком иголки по бляхе. Потом берешь пасту гои и тряпочку — полируешь уже очищенную бляху до блеска. Убираешь все царапины — полируешь ее до такой степени, чтобы можно было увидеть свое отражение. На это занятие у Николая ушло пять дней. Паста гои была как на вес золота, очередь стояла большая, вот и бегаешь в свободное время ищешь пасту и чистишь бляху.

Дагестанцы были нормальными ребятами, их вообще было не слышно не видно. В кубриках прибирались только солдаты славянской внешности, дагестанцы сослались, что прибираться запрещено Кораном. По прошествию трех дней ребята узнали, что в этой воинской части дагестанцы на особом положении. Их даже не трогали офицеры и сержанты.

— Это вам не это, — все время повторял известную фразу Горин. — Они того, а вы нет.

Мобильные телефоны у всех забрали и давали их только в воскресенье на два часа. Но это было только для русских, а дагестанцы свои телефоны держали в карманах. Лишь на вечерней поверке прятали в наволочку. Так что если нужно срочно позвонить, подходи к ним. Ребята были безотказные и добрые. Только звони со своей сим-карты.

Каждую субботу в семь часов взвод собирали в ленинской комнате и заставляли писать письма родителям. Только зачем, никто так и не понял, ведь сейчас у всех были мобильные телефоны, но приходилось это делать.

Каждое воскресенье к десяти утра новобранцев водили в «Дом офицеров» для просмотра фильма, каждый раз были новинки, которые рекламировали по телевизору. Пусть они не всегда были хорошего качестве, но ребятам нравилось. Воскресенье был самый лучший день в армии! Ну, еще и суббота, но только после обеда.

На счет столовой в этой части все было хорошо. Тарелок и всего прочего хватало, пища была на высоком уровне. Правда, хлеб пекли сами — он был не допеченный, если кусок кинуть в стенку, то он обязательно прилипнет. Именно после его поедания, Николай узнал, что такое изжога. В отличие от распределительного пункта, здесь не надо стоять в очереди в маленькое окошечко за тарелкой супа, а просто берешь поднос и подходишь к раздаче, и тебе все дают повара.

Николай посмотрел в свою тарелку и поднял бровь. К большому своему удивлению он обнаружил мясо. Попробовал его на вкус. Жуется. Вот это сюрприз.

— Ну как? — спросил Леха.

— Нормально, — кивнул товарищ. — Есть можно.

— Ладно, попробуем.

— У кого-то еще мамины пирожки не вылетели? — поинтересовался Иванов, проходя мимо стола.

— Ешьте! — сказал младший сержант Матюков, идя следом.

Обеденные столики были не большие, на четырех человек. В общем, в части обслуживали на высшем уровне. Может, потому что эта часть считалась гвардейской? Или она считалась гвардейской именно из-за того как в ней все было устроено? А может где-то и когда-то отличилась она?

Каждый четверг, взвод водили в баню, которая находилась в подвале санчасти.

— Рота, на помойку в баню становись! — скомандовал Горин, казарма наполнилась перегаром.

— Не забываем взять с собой тапки! — дополнил Иванов.

Перед помывкой, их осматривала молоденькая медсестра. Девчонке было лет двадцать пять, может двадцать шесть, но она без всякого смущения осматривала голые тела, на наличие всяких болячек. Новобранцы ее стеснялись, ведь в помещение было холодно и их стручки, по естественным причинам, пытались спрятаться внутрь. Они выглядели маленькими и сморщенными, это не производило никакого впечатления.

— Ну как? — поинтересовался Лихачев.

— Что как? — девчонка смерила парня взглядом.

— Тут работать.

— Нормально, — пожала девушка плечами.

— Мой большой?

Леха не зря задал этот вопрос. Он хотел поразить девушка, поэтому перед тем как подойти к девушке, он попытался размять свой агрегат. Это помогло, он стал выглядеть чуть бодрее.

— Видела и больше, — девушка вновь пожала плечами, у нее даже не возникло ни капли стеснения.

— Ясно, — Леха понял, что тут ловить нечего.

В самом банном помещении пол был ледяным, удивительно, что еще вода не замерзала на нем. На всю помывку роте отводилось всего пятнадцать минут.

— Вам, салаги, выпало служить всего лишь год! Вы, суки, должны понять все тяжести и лишения армейской службы за тот короткий срок, который вам отмерил Сердюков! Значит, и время помывки вам тоже сокращаем! — орал прапор Горин.

— Ты видел, какая девчонка? — к Николаю подошел Леха.

— Видел, — отозвался товарищ.

— Сейчас ее бы… — Леха сделал движение, будто катается на лыжах.

— Эй, осторожнее, — отозвался Николай и прикрыл свою задницу тазиком. — Я не по этой части.

— Я тоже, — лицо товарища налилось краской.

— Духи, — обратился Иванов. — Давайте здесь без гомосятины? А то я вам сам вставлю! — в бане раздался смех.

— Есть, товарищ сержант! — отозвались солдаты.

Курящим было сложнее, курить разрешалось только после завтрака, обеда и ужина. Сержанты же курили когда хотели, а вот остальным не разрешалось. И с сигаретами тоже были проблемы, пока взвод не примет присягу, никому не разрешалось ходить в чепок. Хочешь сигарет? Плати сержанту полтинник, и он тебе сходит и купит сигарет. А если не хочешь платить — кури бамбук! Николаю было легче, он не страдал никотиновой зависимостью.

В туалет разрешалось ходить только когда соберется десять человек. На вопрос Николая:

— А как быть?

— Своему товарищу в карман сходи! Если терпеть уже не можешь! — прапор прокричал на ухо Николаю.

Горин кричал всегда. Никто и никогда не слышал его нормального голоса. Только крик. Не раз он на службу закатывался пьяный и наливал сержантам.

Они тихо сидели в своем кубрике, тогда-то новобранцам и разрешалось свободно сходить покурить или посетить туалет. Много ли солдату нужно?

Как-то один раз сержант Иванов увидел на шее Николая серебряную цепочку с иконкой.

После вечерней прогулки Иванов подкараулил Николая и прижал его к стене за казармой:

— Снимай! — крикнул сержант, дыша своим перегаром новобранцу в лицо.

— Нет, — чуть слышно ответил Коля. — Цепочку я не сниму!

— Ты, сука, офигел? Цепочку носить в армии запрещено!

— У других ведь тоже есть, — вновь прошептал новобранец.

— Значит, стучишь на товарищей? — ехидно усмехнулся сержант.

— Я не стучу!

— А что ты тогда сейчас делаешь? Сразу всех сдал.

После этих слов Николай получил в живот и согнулся пополам. Потом, когда новобранец разогнулся, последовало пару ударов по корпусу. Николай издал истошный крик. Иванов сделал захват рукой и несколько раз ударил коленом в живот. Парень сложился пополам и упал на колени. От следующего удара рухнул на бок.

— Я сказал, снимай цепочку!

— Пошел ты!

— Смотри, я умею бить так, чтобы не осталось синяков. Поэтому снимай цепочку, пока я не начал, — склонился над «духом» Иванов.

— Я сказал нет!

Иванов поднял Николая за ворот кителя и с силой приложил к стене. Раздался сильный стук удара о дерево.

На этот шум, из казармы выглянул младший сержант Матюков.

— Ты охренел? — посмотрел он на Иванова. — Он еще зеленый!

После этих слов Матюков увел товарища в казарму.

Горин часто шутил, называя Матюков — человеком с ругательной фамилией. Так в армии Николай первый раз получил пилюлей, после них отправился спать.

Утром к нему подошел Иванов и попытался извинить за вечерний инцидент. Только выдал все так, словно это Николай был во всем виноват.

— Ну, ты же понимаешь… Цепочки нельзя в армии… Я хотел тебе помочь… Ее же все равно заберут в роте… Вообщем, извини, типа… С меня причитается… — такой монолог лишь и смог выдавить из себя Иванов.

За три дня до присяги взвод усердно гоняли на плацу, даже следил за их занятиями замполит части. Маршировать у всех получалось нормально, но когда майор увидел, как новобранцы выходят из строя, просто впал в ужас. И велел продемонстрировать Матюкову, как правильно это делается. Тот покорно исполнил приказ. У майора от увиденного глаза полезли на лоб:

— Сержант, ты сам не умеешь маршировать! Как ты можешь учить чему-то молодых бойцов? Какой мудак тебя сюда направил? Они там совсем, что ли охренели? — разорялся офицер. И весь следующий час уже учил сержанта выходу из строя.

За день до принятия присяги весь взвод сидел в казарме, и наизусть заучивали ее. Многим это пригодилось. Вечер того же дня всех построили на взлетке и велели взять свои подушки.

— Сегодня вы еще запахи, но завтра станете — духами. Сейчас мы будем выбивать из вас эти запахи. Взвод готовься! Огонь! — ликовал сержант Иванов, проходя вдоль строя.

После этих слов ребята кинулись дубасить друг друга подушками. Было очень весело.

— Лови! — раздавались крики. — Получите фашисты! Наших бьют!

После этой традиции все отправились спать.

В день принятия присяги был сильный и мокрый снег. Кто первый принимал присягу, еще успел прочитать по листку, остальным же приходилось ее вылавливать из своей памяти. Новобранцы стояли и смеялись над собой, кто чего только не насочинял. Но все прокатило.

На присягу ребятам были выданы автоматы, они держали их в руках впервые. И когда пошли в курилку на перекур не знали, куда их деть. С автоматами дурачились — изображали, будто на войне. Крутились и прыгали по снегу, делали вид, что стреляют по неприятелю и кидают в него гранаты. Вели себя как малые дети, для них это была игра — они не понимали, что приняв присягу, сделали серьезный шаг вперед. Офицеры же наоборот понимали и ничего не говорили.

Вечером к некоторым новобранцам приехали родители, им были выданы увольнительные записки на сутки. Остальные же остались в кубриках. К оставшимся в казарме солдатам, ребята принесли домашнюю еду. Пару человек, даже пронесли водки. Только едва открыли бутылку, на запах прибежал Горин и конфисковал все бутылки. Он как ищейка, нашел по запаху.

Утро началось опять в шесть утра с зарядки, но уже после завтрака взвод пошел не на плац, а повели их в автопарк, где проходил общий развод на работы всей части. Ребята были уже полноценными солдатами.

В первый раз новобранцев послали красить столбы, на которые была натянута колючая проволока. Столбы все были покрыты инеем и не красились, краска просто не приставала. Но был приказ — красить! И они красили!

Коля макнул кисточку в банку с краской и мазнул по столбику. Краска легла но не полностью — остались просветы. Надо немного подкрасить. Провел второй раз, получилось еще хуже. Кисточка собрала и ту краску, которая была нанесена первый раз. Коля подошел к Матюкову.

— Товарищ младший сержант, краска не ложится на столбики.

— Тебе какая разница? Тебе приказали красить — крась! Приказы не обсуждаются! Понял?

— Так точно!

— Выполняй!

Дня через три после принятия присяги, в казарму привезли тридцать солдат для прохождения курса молодого бойца. Если первый взвод проходил КМБ три недели, то новым бойцам его сократили до двух недель. С их приходом в казарму, Николай и его сослуживцы чувствовали себя, чуть ли не «дедами».

Вновь прибившие «запахи» на все смотрели с тревогой в глазах, боялись сделать какое-нибудь лишнее движение. А первый взвод ходил вразвалочку, в любое время ходил в туалет и курить. По времени помывки ограничения не было. Чем не привилегии старослужащих?

Сержанты за ними практически не смотрели и в итоге первый взвод совсем охренел: ходили руки в карманы, а Дон — паренек из Питера — вообще обнаглел и расстегнул верхнюю пуговицу. После такого Иванов не стерпел и построил весь взвод на взлетке.

— Вы, суки, совесть потеряли? Много отслужили? Я вам сейчас покажу, что такое армия! Вы у меня носом землю рыть будете! Я вам покажу дедовщину!

Он стал проходить вдоль строя, проводя утренний осмотр, который не проводился после присяги ни разу. Подворотнички отлетали только в путь, следом шел удар по шее. Дон за свою расстегнутую верхнюю пуговицу схлопотал в живот. У кого бляхи не были начищены до блеска, получали сержантской золотой бляхой по ладони, среди таких нарушителей оказался и Николай. Удар был не слабый, ладонь быстро покраснела.

Три дня ребята жили в условиях «дедовщины», и на очередном утреннем осмотре решили, что лучше жить как жили. Ведь такой службы оставалось не так уж и много. Когда второй взвод примет присягу, всех начнут распределять по частям. Кого оставляли в этой части, уже были переведены в казармы. Остальные же пока балдели и ждали перевода в линейку.

С сержантами подружились, они рассказывали об армейских законах, устоях и традициях. Оба сержанта были первые полторашники. Они вспоминали, как их приняли двухгодичники, как издевались. От каждого рассказа ребятам все меньше хотелось служить в армии. Но после каждого жесткого рассказа следовал какой-нибудь армейский прикол, так сказать разбавляли всю суровость реальности.

К Дону же сержанты относились презрительно, уже в части Николай узнал от других ребят, что Дон так и не служил в армии. У него отец оказался каким-то генералом и просто хотел показать сыну, что такое армия. За свою наглость Дону поручалась только грязная работа. Вообщем сержанты поглумились над ним через устав. А через месяц Дон и вовсе покинул часть, и вся его служба прошла дома, лежа на диване.

Обычно все работали в автопарке, но в этот раз одну группу из пяти человек, куда входил Николай, отправили на овощную базу, вместе с ними были и два дагестанца Мага и Юсуп.

Главной была женщина лет сорока, слегка полновата, но личико было симпатичное. Им предстояло перебрать качены капусты — отделить хорошую от гнилой. В одиннадцать часов женщина объявила перекур и куда-то ушла. Мага велел всем не переставать работать, хотел прогнуться перед этой женщиной. А может просто злился, что не попал в часть с братом? Его брата Шамиля отправили служить в спортроту. А Мага остался в казарме. Хотя они оба были мастерами спорта по греко-римской борьбе.

— Я сказал, продолжайте работать! — орал Мага.

— Мага, ты чего? Женщина ведь по-русски сказала перерыв, — решил высказаться Николай.

— Ты офигел, что ли? Я тебя сейчас как букашку раздавлю!

Он подошел к нахалу и замахнулся. Николай не пошевелился, нет, не потому что был настолько смел, просто его охватил испуг, и он встал в ступор. Мага видя, что это на Николая не действует, все же врезал ему по лицу. Парень отлетел в угол, но резко встал, подбежал и ударил дагестанца в ответ. Такого ответа Мага не ожидал, поэтому не стал даже защищаться. Но удар Коли ему был как слону дробина. Мага даже головой не пошевелил, а лишь врезал наглецу в живот. Николай согнулся пополам и пытался ртом поймать воздух. Краем глаза видел, что от дальнейших побоев Магу остановил Юсуп.

— Мы еще не закончили, — с этими словами Мага вышел из здания.

К Николаю подошел Илья, по кличке Фиалка, и помог подняться.

— Никола, ты лучше с ними не спорь! Отфигачят и им ничего не будет. Я бы советовал тебе этой ночью не спать! Вдруг еще решат зарезать, им же это раз плюнуть!

— Брось ты! — отмахнулся он, но в душу что-то запало.

Следующую ночь не мог уснуть часов до трех, все ждал продолжения. Но его не последовало.

После того как второй взвод принял присягу, до новобранцев были доведены сведения, в какие части кто будет зачислен. Многих это не обрадовало, и Николая в том числе. Он и еще двое парней были приписаны к части с пятизначной цифрой, «человек с ругательной фамилией» — Матюков поведал ребятам о ней.

Эта часть находилась в маленьком поселке, и жизнь там была не сахар. Отправка назначена была на четыре утра. Николай не спал до самого подъема.

Утром всю команду забрали молодой старлей и прапор, те же самые что забирали из областного военкомата. И опять весь путь у них был в пьяном угаре, и ребята были предоставлены сами себе. Кто-то из ребят пошел в вагон-ресторан, денег у них не было, но солдаты не теряли надежды познакомится с девчонками и на халяву покушать. Ни у кого ничего не получилось. Девушки оказались не такими легкодоступными. Правда, вышла стычка с дембелями, новобранцев чуть не выкинули с поезда. Но все разрешило парочкой синяков.

Многие парни переживали из-за своих девушек, мол, мы тут, а они там! Может, гуляют? Просили друзей проследить за своими девчонками, чтобы те не изменяли. А я вам скажу правду, если она захочет изменить, то этого ни миновать. Ты ей хоть пояс верности одень. А если тебе девушка верна, то тут уже и алкоголь не сможет сломить ее волю и желание. Я в армии многих видел парней, которых бросили девчонки, кто-то планировал побег, кто-то плакал, а кто-то смеялся. К чему этот разговор? А все просто.

Когда Николай со своей командой ехали в часть, Мишу Гришина бросила девушка. Прождала его ровно два месяца! На одной из остановок он вышел в ларек за сигаретами и назад не вернулся. Офицеров долбили и в хвост и в гриву, выговор обоим с занесением в личное дело. Шутка? Какие шутки! Они бойца потеряли!

Девушка Миши была первая в блокноте Лехи Лихачева, он специально для себя завел блокнот, где записывал имя девушки, и сколько она прождала своего парня, по каким причинам его бросила, так же к ее данным прикладывалось фото. Под конец его службы, блокнот был внушительно толстым. А Леха стал популярным, если вначале его солдаты посылали на три веселых, то потом уже сами искали его и передавали все данные.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Поселок Верхнегорск, куда отправился служить Николай, встретил их настоящей зимой. В Питере снега практически не было, а здесь во всю уже правила зима. Аллея была аккуратно расчищена, пореблики были покрашены в белый цвет.

На одной территории было две части, основную группу, тридцать человек, отвели в штаб, а второй группе приказали ждать на плацу. Их было трое: Коля, Саня Кабанов и Барат. Они прождали около часа, ноги уже стали примерзать к асфальту. Приходилось слегка пританцовывать. Вскоре появился подполковник — высокого роста, спортивного телосложения, от него сильно пахло перегаром:

— Я начальник штаба подполковник Бабочкин. Не замерзли? — этот вопрос был риторическим, его не особо волновало состояние солдат. — Следуйте за мной.

Он провел группу в штаб, в то же здание, куда и ушла основная группа, дежурный сержант вытянулся по стойке смирно. Хотел доложить что-то, но подполковник жестом осадил солдата.

Бабочкин постучался в двери и, не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет.

— Разрешите? Алексеич, молодых привезли!

— Пусть заходят!

После не большой беседы солдат отвели в казарму. У Николая были права с категорией «Б», отец говорил, возьми в армии пригодятся, его решили посадить на УАЗик. У Кабана почти все категории открыты, ему сразу сказали, вручат Урал, а Барак права с собой не взял. С ним, правда, и полковник неохотно разговаривал.

Казарма была одноэтажная, деревянная, обложенная с наружи кирпичом. Старшина Мамаев принял молодых возле крыльца и завел в помещение.

В казарме их встретил сержант Соколов. Уже позже Николай узнал, что он был «дембелем».

— Привет, старшина! — отдав честь, радостно произнес веселый сержант.

— Здорово! Принимай духов!

— Кузя! — крикнул в темноту расположения Сокол. Оттуда вынырнул долговязый молодой солдат.

— Димон, принимай своих слонов! Расположите их!

— Без проблем! — обрадовался солдат.

Всю троицу провели в расположение и указали на кровати, которые можно занимать. Ребята разобрали свои вещи, и присели на табуретки. Сидеть на кроватях молодым запрещено. С Саней Коля был плохо знаком, он был из второго взвода. Поэтому заговорить друг с другом они не решались.

К Бараку отнеслись с уважением и выделили ему кровать в первом ряду, там спали только «деды» и «дембеля». К нему сразу же подошли «деды» и стали расспрашивать, у них завязался разговор. На остальных двоих даже смотрели с презрением. Так обычно смотрит хищник на свою жертву.

Вскоре последовала команда: «Отбой!». Все улеглись спать.

Утром не было команды: «Подъем!». Роль будильника осуществлял Женя Елкин, или просто Елка, он был полторашник, но в свое время любил доносить на своих товарищей. Поэтому его «застегнули» — оставили вечным «слоном». Не дай бог кому такое испытать. Вместе с молодыми встали первые годичники и часть полторашников, остальные же спали — видели сладкие сны.

— А почему так?

Елка покорно ответил:

— Чтобы не будить дембелей, они без пяти минут гражданские. Поэтому должны отвыкать от команд.

Ответом ребята остались довольные. Женя рассказал об устоях данной казармы. Здесь царила одна «дедовщина», и в обязанности молодых входило наводить марафет в казарме, а не бегать рано утром вокруг плаца. То есть утренняя зарядка отсутствовала. Николая это не обрадовало — он, вроде, только начал привыкать к этому. В спортивный уголок ходить и заниматься тоже запрещалось.

— Когда вас «расстегнуть» тогда, пожалуйста, а пока забудьте про него! — вещал им Елка. — И еще главное не перепутайте, кто и сколько отслужил, иначе я вам не завидую!

Оказалось все значительно сложнее, чем казалось на первый взгляд. В первый же вечер Николая назначили дневальным:

— Ты знаешь обязанности дневального? — спросил его младший сержант Роман Чешкин.

— Да, на КМБ учили!

— Тогда будешь дневальным сегодня с Елкой!

— Рома, я ведь сейчас дневальный! — заныл Женя.

— Молчи, сука! Тебе сказали, что ты отвечаешь за них? Вот и будешь их учить! — отрезал младший сержант. — Будешь дневальным пока, всех не научишь всему, что знаешь!

Прибравшись в расположении, они отправились завтракать, но пошли не строем и песней, а маленькой тропинкой вдоль курилки.

Столовая находилась в старом здании, потолки были метров по пять, а может и того выше. Просторное помещение, можно сказать футбольное поле. Столы были рассчитаны на шесть человек, места за ними прекрасно хватало всем. Еда была приготовлена хорошего качества, вот только мясо было какое-то сухое. Уже потом когда Коля заступал в наряд по кухне, узнал, что мясо берут так сказать со стратегического запас. На каждой тушке стоял штамп, на котором синели цифры «1963».

«Блин, эта свинина ровесница моему отцу» — подумал Коля. Ее мясо было сухое и синее, как и сам штамп. Но ребята его ели и не жаловались. Это когда ты дома, то можешь повыделываться перед мамой или женой, типа плохое — есть не буду! А тут никуда не денешься. Кушать хочешь — съешь!

Когда они покушали и вышли из столовой, Николай лишь мельком увидел Масяню, который явно торопился в роту. Было понятно лишь одно, он что-то нес, пряча спиной от поваров.

— Это он расход дембелям понес? — ответил Женя на немой вопрос Николая.

— Какой расход? — не понимал Коля.

— Ты видел, что дембеля спали? А когда проснуться захотят кушать. А Масяня уже посуетился и принес! И вам тоже это предстоит!

Информация переполняла мозг «духа». Как много всего нового он узнал за два месяца службы, а впереди еще целый год. С такими потоками информации голова может и не справится.

Когда молодые пришли с завтрака, «дембеля» уже проснулись и поедали принесенный расход. Их кровати культурно заправляли первые годичники.

«Вот она суть российской армии», — первая мысль, которая всплыла в голове Николая.

Он ее чуть вслух не озвучил.

После была политподготовка — тупо сидели в ленинской комнате (комната досуга, но ее все называли по старому — ленинской комнатой) и смотрели новости, точнее должны смотреть новости. Но был включен музыкальный канал и любовались полуголыми девчонками из группы «Блестящие», которые пели им про любовь. Потом включили клип Леди Гаги, вся рота примкнула к экрану.

Развод проводился не на большом плацу, а на маленьком возле казармы. Они стояли как истуканы и ждали когда соберутся все отцы командиры. Пришли вроде все, кроме комбата. Он появился минут через пять. Подъехал на своей «хонде джаз».

Развод прошел быстро: капитан Зуев зачитал приказ об увольнение в запас двоих «дембелей», майор Груздь опросил молодых, что те знают о технике, распределили их по взводам и отправил на работу в автопарк. Коля и Кабан попали в ремонтную роту.

Автопарк был в плохом виде. Больше половины машин не работало, а те, что работали еле ездили. Боксы были в плохом состоянии, у половины не было ворот, и частично крыши. Все автомобили стояли на улице, добрая часть которых уже вросла в землю по самые диски. На такую армию без слез смотреть было нельзя!

«И это нас боится вся Европа? Да, господа иностранцы, если бы вы только побывали в нашей части. А хотя, правильно, бойтесь! Наша сила заключена не в технике, а в нашем особом русском духе! В начале Великой Отечественной войне мы тоже еще на лошадях скакали и шашками махали, а выиграли! И тут победим! Правду сказал Александр Невский: „Кто к нам с мечом придет — от меча и погибнет!“. Так что бойтесь!» — подумал Николай и убрал с лица улыбку.

Весь день они ходили по автопарку, так ничего и не делали. На второй день молодых тоже не трогали. Как оказалось, первых молодых «деды» не трогают три дня, чтобы те привыкли и освоились. Даже когда надо было помыть санитарную машину, Леха Носов, он же Нос, просто попросил:

— Никитич, поможешь мне машину помыть! Если бы не эти три дня, летал бы ты у меня, как сраный электровеник!

Он всего лишь пытался выглядеть грозным. А так безобидный малый.

Николаю все же пришлось помочь помыть машину, он носил воду, а Леха мыл. Воды полторашник не жалел, обливал ее обильно. Коля даже не успевал таскать воду. Когда закончили мыть санитарную машину, он отправился в казарму заступать в наряд. Так толком не успел подшиться и побриться. Рома на это закрыл глаза, мол, ночью все сделаешь! Ночь им предстояла не легкая. Сегодня домой провожали Сокола и Чернышева.

До самого отбоя на тумбочке стоял Елка, точнее рядом с тумбочкой. То туда отойдет, то сюда. Иногда рядом вообще никого не было. Коля встал на тумбочку, стоял как примерный военнослужащий, боялся даже лишний раз вздохнуть. Но все оказалось, не так как на КМБ.

Все вокруг его бегали, суетились, годичники из каморки выносили различную еду: два вида салата — купленных в магазине, большую коробку сухого пюре, огромную пачку майонеза, хлеб нарезной и пять бутылок водки. Все, кроме молодых и годичников, собрались в ленинской комнате отмечать отъезд «дембелей». Они уже завтра с утра не выйдут на развод, а пойдут к начальнику кадров получать документы. А в обед поедут домой. Завидно было и больно на душе. Они домой, а Коле еще целый год, хотя нет, десять месяцев и пять дней.

Дежурным по части сегодня был комбат, а так как сегодня была пятница, то он уехал на дачу, поэтому сегодня ночью никого в гости не ждали. Застолье идет полным ходом. Стоит бряканье ложек, Рома бренчит на гитаре, распевая армейские песни. Сокол и Кузнецов, он же Кузя, активно обсуждали прошедший год, вспоминали различные приколы и издевательства над собой. Потом «дембель» завел речь и о «духах», но Димон сказал:

— А это уже наше дело! Наши слоны, нам и решать, как их наказывать!

На что Сокол лишь рассмеялся. И пожав друг другу руки, они пошли в умывальник курить.

«Дембеля» сидели до двух ночи, после пошли спать. Через минуту в ленинской комнате появились годичники и за пять минут убрали весь свинарник, который оставили «дембеля». Масяня подошел к Николаю и спросил сигарету.

— Нету, я не курю!

— Ну и правильно, — он похлопал дневального по плечу. — Вот завтра уедет мой дед и наступит свобода. Теперь ваша пора настала слонячку тянуть. Мы хоть всего месяц втухали, а вам, наверное, придется все сто дней пахать!

— А почему? — недоумевал Коля.

— Двушники не разрешали им нас напрягать! А сейчас остаются только полторашники и мы! Так что держитесь, пацаны! Ты смотри, вот дембеля уезжают, смотрящими в казарме остаются трое: Димон Кузнецов, Джон и Артур. Остальные так. Ничего серьезного. Они скоро начнут вас делить, вот еще придут молодые и тогда… — Масяня замолчал, из ленинской комнаты вышел Кузя. — Спокойной ночи! Потом договорим, — попрощавшись, Масяня ушел спать.

«Так Кузю я знаю, Артур — это, наверное, карачаевец, он один не русский тут, если не считать нашего Барата. А кто такой Джон? И какой он из себя? Что представляет? Может тот алкаш, он постоянно с Кузнецовым? С Димоном все время ходил Евгений Дубин. Он был вечно на стакане, неужели его слушаться, да он еще хуже меня. Ему дай щелбан упадет. Хотя если его тронуть другие потянутся. А тут уже ничего не поделаешь!» — перебирал у себя в голове Коля.

Прибрав свою территорию, он отправился спать. Утро началось как обычно, по старому расписанию. Приборка в расположении, завтрак, развод. Все ушли на работу, даже Женя ушел. Коля остался один на тумбочке, Рома ушел отсыпаться, передав дневальному значек дежурного по роте.

Николай ходил по роте, не зная чем заняться — делал вид, что прибирается, но это было чисто для начальства, если вдруг кто-то заглянет в гости. Стоять на тумбочке он считал дурацкой затеей. В общем время не шло, он еле дождался обеда. Разбудил Рому и встал на тумбочку, ожидая роту.

На обеде к нему подошел Кузнецов и попросил:

— Позови ефрейтора Урусова! — Коля посмотрел на полторашника, словно тот приказал ему прыгнуть с обрыва. — Что смотришь на меня? Подавай команду: «Ефрейтор Урусов на выход!».

Коля покорно продублировал команду, понимая: «Не подам команду, мне не поздоровится». На крик вышел Артур с красным от злости лицом. Кузя просто стоял рядом и смеялся. Коля понял, что попал! Пилюлей ему не избежать!

— Ты чего, сука, делаешь? Где тут ефрейтора увидел? — тыкал пальцем себе на погоны. — Здесь скоро будут висеть сержантские лычки! Ты меня понял? Я тебе сейчас покажу ефрейтора! — Артур резко ударил кулаком дневальному в живот, а когда тот согнулся, хватаясь за живот, Артур нанес удар ладонью в ухо. И молодой ударился головой о тумбочку.

— Ты чего, Артур, делаешь? — встрял Кузнецов. — Шуток не понимаешь? Нафига его бить?

— Следующий раз за такую шутку получишь и ты!

— Ты не охренел?

Эта перепалка длилась бы неизвестно сколько еще времени, но в роте появился слегка пьяный старшина Мамаев. Оглядел дедов, и скрылся в каптерке.

Артур с Димоном пошли в расположение роты, уже позабыв про ссору.

Карачаевец на Колю уже не злился. На следующий день после случившегося он подошел и извинился. Мол, не хотел, просто все достали, а тут еще и он со своим ефрейтором. Вообще все такое и тому подобное. Это его характер такой — вначале тебе вставит по первое число, а потом извиняется.

Три дня пролетели не заметно. «Деды» долго думали, как этих молодых поделить на троих, но в итоге решили сделать их общими «слонами». Другие полторашники тоже могли их заставлять чего-либо делать, но приоритетом были: Артур, Кузя и Джон. А годичникам вообще запрещалось трогать, только могли попросить по-дружески.

В основном в обязанности «слонов» входило заправлять за тремя «дедами» кровати, приносить сигарету, когда попросят, на что давалось ровно минуту, и, конечно же, с утра приносить завтрак — расход.

Задача вроде не трудная, но когда кого-то из них посылали на КПП дневальным, второму приходилось туго. Оставшийся пахал, как папа Карло. Еще и офицеры со своими задачами, но на них приходилось класть, за что, конечно же, они соответственно получали дополнительные наряды. Хуже всех приходилось с лейтенантом Карандашовым, он был уверен, что в армии нет место «дедовщине». Она должна быть основана на взаимовыручке и отверженности солдат.

— Избиением младшего призыва, нельзя добиться порядка и четкого выполнения приказа! Поэтому еще в древние времена был введен воинский устав, который время от времени и зависимости от эпохи, не однократно переписывался и переделывался. Что помогло ему стать полностью идеальным, — постоянно говорил он. — И я вам клянусь, что сделаю вашу часть «уставной»!

Но этому было не суждено сбыться. Уже через пару лет после демобилизации Николая часть расформируют, а всех офицеров направят в другие части. Карандашов попадет на западную границу. А когда начнется конфликт на Украине, по своей дурости или из-за нехватки денег, а может просто по своим соображениям, он отправится воевать на Донбасс, где погибнет ровно через три дня. Но это все будет после, а пока он пытался сделать часть полностью «уставной».

Очень долго не было пополнения. Николай уже подумал, что теперь всю службу они будут втухать вдвоем, но пятнадцатого декабря прибыло пополнение из десяти человек.

К Коле с Кабаном подошел Артур и сказал:

— Слушайте меня внимательно. Нам оставляют четырех человек, остальных отправят в другое место, но это будет послезавтра. Ваша задача, за сегодня и завтра выявить нормальных пацанов! Вам же с ними потом лямку тянуть! А мне скажите, кого надо оставить, я поговорю с командиром! Все поняли? И еще, теперь ваша задача показать молодым казарму и всему научить. Если будет у них какой косяк, первыми отвечать будете вы!

— Угу, — кивнули «духи».

Весь вечер они ребятам рассказывали и показывали все в казарме и рассказывали о распорядке дня. Так же рассказали кто тут годичник, а кто «дед».

В армии главное не перепутать призыв, за это потом жестоко накажут. Из общения с ними ребята выбрали четырех пацанов, которые на их взгляд были нормальными. Трое из них были с Краснодара и лишь один из Сибири — Миша Винокуров или просто Винни! Самого здорового они прозвали Доктором, потому что учился он на ветеринара, длинного, худого — Емелей (производным от фамилии Емелин), а третий был просто Тема.

Теперь-то будет легче.

Ребята думали, что остальных молодых дадут другим «дедам», но ошибались. Теперь все шестеро шуршали на троих. В этом был огромный плюс! Если нести расход, то Коля с Кабаном всегда съезжали на молодых — несите. Мол, они уже таскали. Их пока в наряды не ставили, и поэтому на двоих ложилась задача найти сигарет. Дневальному на КПП это было сделать очень просто, выходишь на улицу и тупо стреляешь их у прохожего. За день можно насобирать пачку, а то и две!

«Деды» тоже начали веселиться. Каждый вечер кто-нибудь делал «сушеного крокодила», кому не хватало роста «летучую мышь». Иногда все это служило наказанием, а иногда просто веселье старикам.

Команда «сушить крокодилов» выполнялась следующим образом: солдат залезал на кровать, руками держался за одну душку, а ноги находились на другой. И так надо было простоять до команды «отставить» или пока горит спичка. Со стороны это, кажется легко, но на самом деле нет! После первых тридцати секунд начинают болеть кисти рук, а потом начинало сводить все тело. Руки и ноги еще держать, а спина уже начинает прогибаться. Но падать нельзя, внизу лежал «дед». Дольше всех висел Коля, на его даже ставили ставки.

В частности в свое время «летучую мышь» делал Брат, у парня была фамилия такая. Он был ростом полтора метра, и соответственно до душек не дотягивался. А «летучая мышь» выполнялась следующим образом, солдат цепляется за сетку двухъярусной кровати и так висел, а «дед» ложился на первый ярус. И здесь главным было не упасть на «деда». Брат поставил рекорд всей части по выдержке. Он дольше всех провисел на сетке. Коля пытался перебить рекорд, но не смог. Зато оказался на втором месте по роте.

— А теперь Док, — закричал Кузя.

Из строя вышел ветеринар и повис на сетке, только она провисла так, что Док стал касаться спиной первого яруса.

— Я не понял? — удивился Кузя. — А куда я лягу? Вообщем так. Делай чего хочешь, но через месяц ты должен похудеть! Ты меня понял?

— Угу, — кивнул Док.

— Сползай! Кто еще попытается побить рекорд части? Брат, не желаешь подтвердить свой результат?

— Нет, я даже не обижусь, если с меня снимут этот титул!

Но титул чемпиона с него не сняли.

Один раз молодым показали как «сушить попугая». Когда подается такая команда, «духи» заползают на душку кровати ногами и держаться за нее руками. Когда долго сидишь, затекают ноги. Мимо их ходил Кузя с подушкой в руках, видя, что кто-то устал бил из всех сил подушкой по лицу попугая.

Вот такие были развлечения у «дедов». Но, наверное, такое проходили многие, и не для кого это не было исключением!

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Вечером ничего не предвещало беды. Коля только что пришел с КПП с двумя пачками сигарет, которых «дедам» должно хватит до утра. Кабан вернулся с автопарка, вместе с Артуром они собирали КамАЗ. Точнее Саня собирал, а карачаевец только изредка появлялся возле техники и спрашивал об успехах. Сам же все это время пил коктейль «Ягуар».

Как говорили, майор Груздь не может учуять запах коктейля. Но Колю во всем этом настораживал один факт. Дежурным по части должен был заступать еще с утра старшина, которого не было до сих пор, а «деды» были «на стакане». Они уже давно заикались, что молодых следует воспитать. Ночка обещала быть интересной, но не для молодых.

За эти два дня у молодых, были залеты, по вине новеньких, но «деды» это спускали на поводу. Значит, сегодня могут отыграться за все!

Дежурным по роте заступил Брат, он только недавно узнал, что уже два месяца как младший сержант. Командир подписал приказ о присвоении звания рядовому Брату младшего сержанта, а начальник кадров был в отпуске, вот и не довели до личного состава это. А когда приехал, и вовсе все забыли. Но сейчас справедливость восторжествовала!

Младший сержант Брат пришивал себе лычки и готовился в наряд по роте. Дневальным у него заступали Емеля и один из старослужащих. Так делалось для того, чтобы ночью молодых не будить, а бегал дневальный, он первый и вставал на тумбочку после отбоя.

Прозвучала команда «отбой!», все кроме троих «дедов» улеглись спать. Артур принес из ленинской комнаты две бутылки водки, Емеля принес кружки. Кузя составил две табуретки вместе, образовав из них стол.

Артур разлил водку по кружкам:

— Давайте выпьем! Сегодня мы с Кабаном пустили дым! Ты говорил, что не восстановить КамАЗ? А дух молодец! Завел его!

Коле не спалось, и он все прекрасно слышал. Саня, казалось, влип, и влип конкретно, когда показал, что хорошо разбирается в технике.

— Я ведь не знал, что у нас такие мотористы теперь есть! — засмеялся Кузнецов. — Значит, и мою машину потом посмотрит! А то перед увольнение мне ее сдавать надо!

— Тебе до дембеля еще пять месяцев! А он уже мечтает о сдаче машины! — сказал Джон. — А мне, кстати, кто будет восстанавливать три шишиги связи? — начал оглядываться. — А вон, я возьму зему! — Джон, тоже был с Сибири.

«Деды» выпили по первой и сразу же налили по второй. Димон закурил:

— А мне уже хорошо! — произнес Артур.

— Еще бы! Три банки «Яги» выжрать! Мне тоже не плохо!

«Деды» чокнулись и вновь выпили, но вдруг, Димон соскочил с места и швырнул кружку на взлетку:

— Вы, духи, совсем, что ли охренели? Я, блин, вам сейчас устрою спокойной ночи! Встать!

— Что случилось, Димон? — опешил Артур. Также на крик прибежал Емеля.

— Эта скотина, кружку не мытую принесла! На дне еще сахар остался! — лютовал Кузя.

— Строится, душары! — закричал Джон.

«Духи» повыскакивали из своих коек и выстроились в ряд, между кроватями.

— Вообщем так, духи! Этот, обморок, мне принес не мытую кружку, на дне ее был сахар, — мимо молодых прохаживался Кузя. — А вы знаете, что сладкая водка — не вкусная водка? Сколько мы вас терпели? Но теперь, будете терпеть вы! Емеля неси телефон?

— Что? — трясся от страха дневальных.

— Тапик неси, чучело!

ТА-57 расшифровался как телефонный аппарат плевой, пятьдесят седьмого года выпуска. Очень хорошая штука. Вечная машина. Он стоял на тумбочке дневального.

— Там провода! — промямлил Емеля.

Джон пошел на помощь. Была слышна какая-то возня, а после в расположение внесли телефон. «Духам» стало не по себе. Димон быстро зачистил провода и подал один Коле, он стоял с краю, а второй Теме, тот стоял с другого края.

— А теперь беремся за руки!

Димон крутанул слегка ручку, по «духам» пробежал небольшой заряд тока. Пощипало. Он крутанул сильнее. По конечностям прошли не большие судороги. В третий раз он стал крутить быстро, ребят стало колотить током, будто два пальца засунули в розетку. Эта экзекуция продолжалась не более минуты.

— Не понял, — вдруг остановился Димон. — А где виновник всего торжества?

— Емеля, скотина! Бегом сюда! — заорал Артур.

На крик явился дневальный. В глазах читался страх, ноги подкашивались, а руки тряслись.

— Ты не припух? За твой косяк, пацаны втухают, а ты где-то там гасишься? А ну бегом, встал в строй!

— Нет. Димон, пусть он прокрутит своих товарищей! — взял слово Джон.

— Точно! Пусть!

— Я не буду, — попытался воспротивиться Емеля.

Но после удара в живот, дневальный протянул руки к тапику. Он начал потихоньку крутить, Кузя прикрикнул на дневального и он раскочегарил так этот тапик до такой степени, что смог бы дозвонится до Камчатки.

Ребят трясло по полной программе, это продолжалось бы и дальше, но кто-то от судорог не смог больше держаться за руки, и цепь разомкнулась. Ток перестал идти, и они с легкостью вздохнули.

«Деды», пока прокручивал своих сослуживцев Емеля, усели выпить еще пару раз. Им показалось этого мало и все вновь повторилось, но уже с каждым индивидуально.

Колю заставили отжиматься и крутили тапик. Он смог отжаться всего три раза, потом просто рухнул на пол и стал корчиться от боли. Она была невыносимая. Другого солдата заставили танцевать и тоже прокрутили. Со стороны это смотрелось даже очень забавно. Смеялась вся рота.

Емелю заставили снять сапоги и портянки, намотали провода к мизинцам и обратно обули. Пацану не поздоровилось, крутили его минут десять. Он кричал от боли и бегал на месте. Потом просто рухнул и не подавал признаков жизни, но все обошлось. Его облили холодной водой и привели в чувство.

— Брат, не хочешь поучаствовать? Ты же у нас связист. Должен уметь крутить катушку, — предложил Артур.

— Я умею.

— Артур, — встрял в разговор Кузя. — Брат, дозвонится до Америки, ты только дай ему волю.

— Брат, маслай. Давно с америкосами не разговаривал.

Брат прокрутил ребят по полной программе. Коля подумал, что он не только дозвонился до Америки, но даже до самых дальних уголков планеты.

На этом издевательства над «духами» закончились. И они в три часа ночи пошли спать. После этих событий, лично Колю, только при одном упоминание тапика, начинало трясти.

«Деды» отменили все наказания и оставили только пытку тапиком. Им казалось это очень забавным.

Утро началось по расписанию, только «духи» шевелились быстрее и старались делать уборку качественно. Словно, им зарядили батарейки. Все помнили прошедшую ночь, и никому не хотелось повторения.

После развода к Николаю подбежал Андрюха Комаров:

— Никитич, завтра будет девятнадцатое число. Вам надо подготовит стол дедам!

— Какой стол? Что за праздник? — не понял он.

— Девятнадцатое декабря! Стодневка начинается! Вы будете ее тянуть для дедов! По традиции с вас стол!

— Ясно. А как накрывать? Что должно на нем быть?

Комар все ему объяснил. Разжевал и в рот положил. Осталось только проглотить. В автопарке Коля нашел Кабана и все ему пересказал.

— Надо денег! — подвел итог друг.

— Да, телефоны мы толкнули еще в прошлый раз. Где денег будем брать?

Когда друзья прибыли в часть, «дембеля» им намекнули, мол, надо на стол поставить пару бутылочек беленькой. Им пришлось продать свои мобильники, чтобы накрыть «дедам» стол. И вот опять с молодых поляна.

— А на хрен! Почему мы должны думать? У нас еще есть четыре головы, у Дока есть труба, пусть ее продаст! — прервал размышления Кабан.

На том и порешили. Весь расклад дали товарищам. Док немного поломался, но все, же решил его толкнуть. Денег за телефон они выручили не много — четыреста рублей. На водку хватит. Теперь надо подумать о закуске. На пюре хватит, хлеб можно было взять в столовой. Антон хоть и полторашник, но пацан нормальный. Даст. Надо еще что-то взять. Денег больше не было. Тогда Емеля сдал Тему.

— Тема, у тебя вчера сотка в кармане была. Скидывай в банк.

— У меня она на сигареты!

— Кидай! «Перекур» покуришь! — протянул руку Кабан.

— Может если деньги останутся, купим сигарет нормальных? — ныл Тема.

— Осталось теперь сходить за всем этим! — подвел итог Коля.

— Вот ты и сходишь! — сунул ему деньги Кабан.

— Я один не пойду!

— Вместе сходим!

В поселке Коля был всего один раз, ходил вместе с Комаром. «Деды» тогда его послали за бутылкой. А он взял Колю, чтобы все ему показать и рассказать, так сказать, готовил его в посыльные. Делать нечего. Коля пошел вместе с Кабаном. Купили все по списку, осталось только взять водки и сигарет. Зашли в один магазин, там стояли два офицера, ребята сразу же вышли.

— А пошли вон в тот! — указал пальцем Кабан.

— Пошли!