Бесплатный фрагмент - 137-я «Околоорловская», «Мимогомельская», Бобруйская

Валерий Киселёв

137-я «Околоорловская», «Мимогомельская», Бобруйская

книга 3-я

Летом 1943-го советские дивизии за освобождение городов стали получать почётные наименования. 137-й стрелковой сначала не везло: прошла около Орла, затем мимо Гомеля. Бойцы в шутку называли свою дивизию «Околоорловская», «Мимогомельская». А бои на этих направлениях были исключительно тяжёлыми… Наконец, звёздный час 137-й — почётное наименование «Бобруйская», а за бои в Восточной Пруссии — орден Суворова 2-й степени. О боях тех лет, о судьбах своих товарищей — рассказывают ветераны соединения, которых автор разыскал и опросил.

1. «Кутузов» идёт на Орёл

«В третий раз он умер под Курском,

Когда мы им хребет ломали.

…Мы в тени сожжённого тигра

Умирающего положили.

Привалившись к земле щекою,

Он лежал и упрямо слушал

Уходивший на запад голос

Своего последнего боя…»

Константин Симонов

Стояло жаркое лето 1943 года. На фронтах — обманчивая тишина. По обе стороны линии фронта шла напряженная работа по подготовке к новым боям. 137-я стрелковая дивизии, входившая в состав 42-го стрелкового корпуса 48-й армии Центрального фронта стояла во втором эшелоне в районе села Алексеевка и Корсунского леса. Тысячи людей жили в ожидании предстоящих боев и готовились к ним каждый на своём месте…

«Больше пота — меньше крови…»

Зайцев Г. А., начальник штаба 17-го артиллерийского полка, полковник в отставке:

— Накануне Курской битвы я был помначштаба полка и особенно ощутил тщательную подготовку к встрече врага. Огромную организаторскую работу проводили штабы. Я хорошо помню командующего артиллерией дивизии полковника Яворского, это был человек прямой души, отважный, требовательный Сколько всеми штабами было подготовлено различных вариантов боевых действий, сколько наши артиллеристы подготовили различных запасных, ложных, временных позиций — горы земли перекидали… Боевая учеба в эти дни была особенно напряжённой — чем больше прольёшь пота, тем меньше прольёшь крови…

Грищишин А. В., начальник штаба 409-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Наш полк после зимнего наступления был изрядно потрёпан, поэтому пришлось проделать большую работу по повышению его боеспособности. После перехода полка к обороне в районе деревни Медвежка был уточнён рубеж обороны, и подразделения полка приступили к его оборудованию. В этом деле кроме командира полка и комбатов много поработали штабисты капитаны Пименов, Веленец, начальник инженерной службы капитан Михеев, начальник связи капитан Тезиков, начальник химслужбы старший лейтенант Савельев и особенно начальник артиллерии полка майор Мельник. Мы всё время совершенствовали оборонительный рубеж, одновременно пополнялись личным составом, боеприпасами, вооружением, продовольствием. Здесь много сделал заместитель командира полка по тылу капитан Пустовойт.

У нас в полку, за небольшим исключением, офицеры были зрелые и боевые. Вновь прибывшие быстро находили своё место и не уступали старым. Командиры батальонов все были тактически грамотны, умели организовать тот или иной вид боя и провести его. Самым серьезным, выдержанным и боевым считал и считаю комбата-1 капитана Михайлова. Не уступал ему и старший лейтенант комбат-3 Сиряков. Капитан Комкин, комбат-2, тоже лично много внёс в наши победы, комполка майор Гребнев его особенно любил. Моральное состояние солдат и офицеров после поражения немцев под Москвой и Сталинградом было крепким и очень высоким…

Ладутько Ф. Ф., первый помощник начальника штаба 624-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Эти месяцы в обороне были полностью отданы подготовке к боям. Дивизия получила пополнение, предстояло его обучить, ведь требовались не только пехотинцы, но и связисты, миномётчики, пулемётчики, артиллеристы. Учились все — от командира взвода до командира дивизии. В штабах отрабатывались вопросы взаимодействия частей и десятки других вопросов, пока позволяло время.

Командиром нашего 624-го стрелкового полка был назначен подполковник Сущиц, начальником штаба был майор Бешкок. Это были всесторонне подготовленные командиры. Часто приходилось контактировать с новым начальником штаба дивизии полковником Тарасовым, это был энергичный и умный человек. Хорошо помню начальника оперативного отдела штаба дивизии Валентина Ивановича Вольхина. Умный, спокойный, умел хорошо и быстро довести решение командира до полков. Как штабной офицер — это был идеал. Его очень ценило командование. Помощником у него был капитан Николай Иванович Пизов.

Дивизия — это огромная машина, без чёткой работы штабов хорошо воевать она не может. Штаб полка, например, готовил решения на ведение боя, планирование огня, контролировал подготовку батальонов, выход на рубежи, занимался организацией НП и КП, обеспечивал связь, питание боеприпасами и продовольствием. Штаб полка должен следить за всеми изменениями в ходе боя, докладывать об этом командиру, держать связь с соседями и со штабом дивизии, вызывать огонь приданных средств, вести разведку, вовремя подбрасывать людей для закрепления захваченного рубежа. В обороне руководили боевой подготовкой, следили за рытьём окопов и блиндажей, в наступлении ночью должны были проверять батальоны, руководить отправкой раненых, похоронами убитых, была масса и других дел…

Тарусин Г. П., командир батальона 624-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Целыми днями мы усиленно занимались тактикой со стрельбами из всех видов оружия. Солдаты проходили обкатку танками, то и дело пешие переходы со всем снаряжением. Было очень тяжело физически.

Запомнился мне такой случай. На марше батальона я заметил слёзы на глазах у одного молодого солдата, он нёс на спине ротный миномет. Когда я спросил его, в чём дело, то оказалось, что его помощник затерялся где-то в колонне, и он вынужден нести миномёт один, без смены, очень устал. Я приказал временно положить миномёт на повозку. В батальоне была в основном молодежь, и привыкать к службе ей было трудновато. Запомнился и смешной случай на этих учениях. Однажды, в знойный полдень, лейтенант Храмов проводил со своей ротой разбор занятия. Подойдя к строю роты, я при беглом осмотре внешнего вида солдат заметил на ногах у одного из них вместо ботинок… валенки. С лица его градом катился пот. На мой вопрос, почему он не по форме одет, солдат дал объяснение на казахском языке. Не поняв его, я попросил стоявших рядом солдат перевести. Один из солдат поднял руку, и с трудом подбирая слова, сказал: «Он одел валенки потому, что у него ботинки хреновые». Последнее слово перевода было произнесено совсем уж в нецензурной форме и поэтому оно меня сильно ошарашило, а у солдат вызвало взрыв хохота. Чувствуя, что это была не хулиганская выходка, а просто низкая квалификация «переводчика» -самоучки, я его только поправил…

В то время довольно часто проводились совещания то у командира полка, то у командира дивизии. Поэтому я хорошо запомнил комдива полковника Алфёрова. Это был человек твёрдый, спокойный, уверенный. Хорошо запомнил слова нашего командира полка подполковника Сущица: «У организованного человека завтрашний день начинается сегодня вечером». Но вот я не разделял с ним его любви к строевой песне «Как дралися мы с поляком от рассвета до темна», которую он, приходя в батальон, приказывал петь на строевой подготовке, временами сам с восторгом шагая в ногу с солдатами. Должно быть, это было связано у него с какими-то воспоминаниями о гражданской войне…

В период затишья и подготовки к новым боям в дивизии развернулась огромная партийно-политическая работа. Полковник Айзенштат и сменивший его на должности начальника политотдела дивизии подполковник Лущинский были опытными и грамотными политработниками, окончившими Военно-политическую Академию. Они умело организовывали политработу во всех ее звеньях, опираясь на большой отряд коммунистов дивизии. Заместителями командиров полков по политической части в этот период были опытные, боевые политработники майоры Корчевный, Елесин, Соболев, и Старовойтов. Политотделу дивизии приходилось решать одновременно несколько задач, направленных на обеспечение боеспособности дивизии. Предстояло в кратчайшие сроки восстановить ротные парторганизации, подготовить к вступлению в партию в комсомол сотни новых солдат. С марта 1943 года в кандидаты и члены партии было принято 950 лучших солдат и офицеров. Парторганизация дивизии была сильна, как никогда. В дивизию пришло большое пополнение, в основном из Средней Азии, это создавало дополнительные трудности для политработы. Под строгий партийный контроль была поставлена вся боевая учеба, изучение оружия. Ежедневно проводились политинформации, доклады о международном положении, беседы с бойцами. Значительно улучшила свою работу газета дивизии, которая продолжала воспитывать личный состав на традициях дивизии и примерах героизма…

Ермолаев Я. В., помощник начальника политотдела по комсомолу, полковник в отставке:

— Составной частью политработы была и комсомольская работа. Большую помощь нам оказывали начальник политотдела полковник Лущинский, его заместитель майор Панов, инструктор политотдела майор Павлов, секретарь парткомиссии майор Турецкий, агитатор политотдела горьковчанин капитан Архипов. К началу наступления во всех подразделениях были созданы крепкие комсомольские организации. За год, с июня 1942 по июль 1943 мною было выдано лучшим молодым бойцам более 700 комсомольских билетов. Прием в комсомол проводился прямо на переднем крае, там же и вручали комсомольские билеты. Как не вспомнить комсоргов полков лейтенантов Кабанова, Пилипенко, Горчакова, Панина, Черкашина — всегда с солдатами на передовой. Надо отдать им должное: они пользовались в полках большим уважением. Все они были, несмотря на молодость, с большим фронтовым опытом, участники многих боев. Я до сих пор жалею Дмитрия Кабанова, скончавшегося от тяжёлой раны в боях под Жлобином. Это был исключительно смелый человек, умел расположить к себе бойцов и настроить их на бой, и сам всегда был впереди.

К началу Курской битвы в дивизии было около полутора тысяч комсомольцев, это не мало, если учесть, что многим солдатам было за 30 лет. Очень много сделали комсомольцы дивизии по воспитанию пополнения. Многие из бойцов были нерусской национальности, и пришлось немало потрудиться, чтобы они быстро вошли в коллектив и научились воевать. Дивизия наша считалась Горьковской, мы часто получали письма, подарки из Горького, да, я думаю, и горьковчане могут гордиться дивизией…

Справка:

Национальный состав 137-й стрелковой дивизии на 1 апреля 1943 г.

Русские — 2875                 Кабардинцы и балкарцы — 7

Украинцы — 511               Осетины — 9

Белорусы — — 101            Дагестанцы — 16

Армяне — 29                      Татары — 79

Грузины — 37                     Чуваши — 19

Азербайджанцы — 26      Мордвины — 33

Узбеки — 16                        Башкиры — 38

Таджики — 2                       Калмыки — 1

Туркмены — 3                    Удмурты — 12

Казахи — 97                         Мари — 8

Киргизы — 5                        Коми — 1

Евреи — 67                           Буряты — 1

Чеченцы и ингуши — 2     Молдаване — 1

Болгары — 1                         Латыши — 1

Греки — 1

Остальные национальности — 10. Всего 40 национальностей, 4010 человек.

Сведения о численном составе членов и кандидатов ВКП (б)) в 137-й сд:

На 1 декабря 1941 г. — 182/90

На 25 января 1943 г. — 821\730

На 25 февраля 1943 г. — 589\402

На 25 марта 1943 г. — 635\433

В мае 1943 года в дивизию с пополнением прибыло большое число лейтенантов из Смоленского пехотного училища. Более 20 человек из них были горьковчане — 19-летние парни, командиры взводов. Земляков хорошо встретили, и они быстро вошли в дружные коллективы рот и батальонов. Немного уже в дивизии оставалось горьковчан, и это пополнение было особенно дорого…

Арбузов А. В., командир роты связи 624-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Прошёл почти год, как я прибыл лейтенантом в роту связи, и, вспоминая о войне, в первую очередь вспоминаю тех, с кем воевал бок о бок, с кем делил радости и горе, прежде всего радистов, телефонистов, посыльных, командиров. Командиром нашего батальона в 1942-м и начале 1943-го года был капитан Полянский, комиссаром лейтенант Алексеев, он погиб на Десне в сентябре 1943-го. Начальником штаба был лейтенант Четыркин, он был убит в октябре 1943-го года. Начальником связи полка был капитан Падалка, командиром роты связи капитан Куликов, зам командира роты старший лейтенант Фишбейн, командирами взводов мои однокашники по учёбе лейтенанты Яковлев и Зеленов — он погиб в 1943-м году. Командирами взводов связи в батальонах были лейтенанты Рожнов и Попик — он пропал без вести в марте 1943.

Из солдат и сержантов запомнились неунывающие телефонисты Сидорчук, Засорин, Крапивин, Пастухов, радист сержант Мелюшковский. Хорошо помню начальника радиостанции сержанта Ефанина, он был ранен, но ещё потом долго воевал и был участником Парада Победы. Помню командира отделения бывшего учителя из Кировабада Мамедова, он был убит при исправлении линии. Много я на фронте встречал хороших людей, но этот особенно мне запомнился — исполнительный, храбрый, удивительно отзывчивый. Во многих боях отличились начальник радиостанции командира батальона старший сержант Устинов, сержанты Кретов, Парцевский, Санин, Афанасьев, Зуев и Качалов старшина Баев и многие другие. Командир радиовзвода старший лейтенант Широков был ротным «Василием Теркиным» — там, где он — всегда шутки и смех, и в то же время он был смелым и требовательным командиром…

Качкалда В. И., начальник связи дивизии, полковник в отставке:

— В первые дни войны из-за отсутствия связи наши войска на многих участках фронта не имели управления, из-за незнания боевой обстановки, особенно разведданных о противнике, несли ненужные потери. А порой в панике оставляли свои рубежи или попадали в окружение. К радиосвязи в 41-м году относились с пренебрежением, хотя все части её имели. Офицеры всех рангов тогда не умели пользоваться радиосвязью, боялись ей пользоваться. Постепенно положение стало меняться к лучшему.

Хорошо помню, что начальник оперативного отдела штаба дивизии подполковник Вольхин отлично знал радиосвязь, уверенно ей пользовался. На его рабочем месте всегда была развёрнута карта с боевой обстановкой, а по бокам — телефон и рация. В жаркие минуты боя он почти не отрывал трубку от уха, а если связь прерывалась, брал у Кулишова трубку радиостанции, сам вызывал нужного корреспондента и вёл переговоры. Он знал, как связываться с любым корреспондентом через обходные линии связи, порой даже подсказывал телефонистам, как это делать. В его рабочей папке всегда были радиоданные всех радиосетей дивизии и армии. Он и сам умело работал на рации. С 43-го года основными средствами связи до штабов частей и их НП была радиосвязь, обеспечивающая надежное, круглосуточное управление. Многие командиры частей и их офицеры штабов в совершенстве овладели рациями, порой даже пренебрегая телефонной связью.

В ходе боев многие связисты не только обеспечивали связь, но часто вступали и в схватки с противником. Только за лето 44-го связисты дивизии убили 9 вражеских офицеров, 96 солдат, взяли в плен 160 фашистов.

К концу войны более 400 солдат и офицеров-связистов дивизии были награждены орденами и медалями, в том числе медалями «За отвагу» — 184 человека.

Баев Н. В., радист роты связи 624-го стрелкового полка:

— Видеть сражения мне доводилось редко, потому что сидел в блиндаже за рацией. Больше приходилось слышать из уст начальства нервозные приказы, да отстукивать морзянку, принимать шифровку в наушниках. Комбаты не любили вести переговоры шифром, а предпочитали телефонный разговор с трёхэтажным предисловием. Командир полка или начальник штаба часто хватали микрофон и кричали матом, когда мазали артиллеристы или летчики. Частенько командиры полка Сущиц и Громов таскали меня с рацией на горбу на передовые позиции, а с Громовым, был случай, однажды даже заменяли погибший пулемётный расчет.

Сидеть у рации приходилось по много часов, пока длится бой. Работать было интересно, но и напряжение было очень большое. Радистов не хватало, и начштаба Бешкок нас всегда оберегал, как мог, и заботился по-отечески. В помощники давали штатных телефонисток, но они могли только следить за эфиром, когда меня сон сваливал с ног. Морзянку они почти не знали, кроме позывного. Позывные же меняли через сутки по указанию штаба дивизии. У каждой рации была своя рабочая волна. Мы знали, на какой волне работают не только рации нашей дивизии, но и соседей, и приданных частей. На одной волне работало до десятка раций, не считая немецких трещёток. Из всего этого хаоса надо было знать почерк своего корреспондента. Рации РБ и РБ-м были слабенькие, немецкие мощнее наших, и давили нас, как могли. У немцев хорошо работала пеленгация, наши радиоточки щелкали, как орехи, особенно в батальонах, чьи командиры не соблюдали краткость переговоров и гибли вместе с радистами. Чем меньше торчишь в эфире, тем больше шансов уцелеть. Мы часто перехватывали немецкие радиосообщения, и наш шифровальный отдел их мастерски расшифровывал. Под Бобруйском я перехватил, видимо, важное сообщение, за что был награжден медалью «За отвагу» (всего у Николая Баева три медали «За отвагу» — авт.)

Жуликов. В А., радист командира дивизии:

— После напряжённого труда на передовой нам давали и возможность отдохнуть. Приезжали концерты, в которых участвовали и лучшие артисты страны, например, Сергей Балашов, бас из Киева. Приглашали батальоны, прямо с оружием, на поляны и там выступали артисты. По вечерам играл духовой оркестр, сначала было так непривычно слушать музыку… Офицеры и мы, солдаты, танцуем. Как всегда, мой партнер Антоша Савченко, радист. Грустим о несостоявшейся молодости, о своих первых, уже таких далёких поцелуях…

Криворучко В. В., командир штабной батареи 17-го артполка:

— Кто-то умный придумал, чтобы вели переписку с тыловыми девчатами. Письмо — большая радость, особенно когда нет никого знакомого. Повар Спирин, из Ивановской области, знал адрес текстильного комбината, а там ведь тысячи девушек. Так вот что Спирин придумал: переписал тайком всю батарею и послал туда адреса. Написал, что вот, бойцы немцев бьют, но во время затишья скука. Курить надоедает, сказки пересказали вдоль и поперёк, газеты прочитываем от корки до корки, короче — надобно стахановок.

Когда с тыла каждому бойцу посыпались письма, все были озадачены. Особенно смеялись, когда 40-летнему пишет 17-летняя: «Товарищ боец, будем знакомы, и впредь будем писать друг другу письма». Многие переписывались по три года. Когда я в госпитале оказался без ног, то написал своей: «Скоро выпишут. Ты, дорогая, придешь ли на вокзал меня встречать?». Ответила сначала, что стесняюсь, а потом как разрыв снаряда: «Еду!»…

С каждым днём чувствовалось приближение новых, решающих боев…

Артюгин Н. В., начальник штаба 771-го стрелкового полка, полковник в отставке:

— Второго июля мы получили телеграмму за подписью Сталина, где говорилось, что в ближайшие 3—4 дня на Орловско-Курском направлении противник перейдёт в наступление. Эти дни были мучительны своим ожиданием шквала огня. Почти все не спали. А на фронте так тихо, будто не было войны. В два часа ночи раздались мощные артиллерийские залпы, потом мы узнали, что это была наша артподготовка по местам скопления сил противника…

Документы

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка. Июль 1943.

…К началу наступления 22 июля 1943 года полк имел в своём составе следующее:

Личный состав. Старшего комсостава — 5 человек, среднего комсостава — 156 человек, младшего командного состава — 503 человека. Рядового состава — 1163 человека. Итого 1827 человек.

В том числе: членов ВКП (б) -136 человек, кандидатов ВКП (б) — 122 человека, членов ВЛКСМ — 495 человек.

По национальности: русских — 1066, украинцев — 118, белорусов — 11, татар — 82, казахов — 149, туркменов — 78, узбеков — 109, азербайджанцев — 123, таджики — 53, армян — 6, другие -32.

Конский состав: верховых — 31 лошадь, артиллерийских — 97 лошадей, обозных — 98. Итого 226 лошадей.

Вооружение: винтовок — 1018 штук, ручных пулеметов Дегтярева — 158, ППШ — 525, станковых пулемётов — 28, миномётов 120 мм — 8, минометов 82 мм — 27, минометов 50 мм — 18, пушек 76 мм — 4, пушек 45мм — 12, противотанковых ружей — 38.

Боевые действия полка:

21 июля 1943 года полк после совершения марша принял участок обороны у 137-й сд в районе (искл. Новая Александровка, Верхнее Столбецкое. По разведданным штадива, противник с занимаемого рубежа под давлением действующих частей севернее и южнее Орла отходит в западном направлении.

Вечером 21 июля 1943 года после тщательной рекогносцировки переднего края полк усиленным взводом произвёл разведку в районе рощи, что южнее Грязное — 1 км, которой установлено, что противник, отступая, поставил заслон с хорошим взаимодействием огневой системы…

На рассвете 5 июля тишина на фронте раскололась грохотом десятков тысяч орудий. Гитлеровцы начали наступление в районе Курского выступа — стратегическую операцию «Цитадель» На Центральном фронте главный удар они наносили в полосе нашей 13-й армии. 137-я стрелковая дивизия полковника Алфёрова находилась всего в 30 километрах от мест решающих боев. Несколько дней полки дивизии, все 6 тысяч человек личного состава, жили в напряжённом ожидании. К 11 июля в результате исключительно стойкой обороны наших войск операция «Цитадель» потерпела крах. 12 июля по плану «Кутузов» в наступление на Орел с севера и востока перешли Западный и Брянский фронты. 15 июля начали наступление и войска Центрального фронта под командованием генерала Рокоссовского.

137-я стрелковая дивизия в составе 42-го стрелкового корпуса получила приказ форсировать реку Неручь и овладеть станцией Змиёвка. Это был важнейший опорный пункт гитлеровцев южнее Орла.

За длительный период затишья гитлеровцы сумели подготовить здесь прочную оборону. Но и мощь наших войск значительно возросла. Так 137-й стрелковой дивизии в дни наступления были приданы 20-я артиллерийская бригада, 45-й танковый полк, три миномётных полка, 37-й полк «Катюш», 38-й истребительно-противотанковый полк. Тыл давал технику в достаточном количестве, и это существенно облегчало наступление и снижало потери.

По приказу командующего 48-й армией части дивизии в ночь на 21 июля совершили марш и сосредоточились на рубеже Малая Самарка, Ржавец, Протасово…

«Сейчас произойдёт что-то страшное и неотвратимое…»

Тарусин Г. П., командир 2-го батальона 624 стрелкового полка, майор в отставке:

— В те дни длительного затишья атмосфера была, как я сам это чувствовал, тревожной, усиливалось предчувствие каких-то больших перемен. За несколько дней до наступления нашему полку было приказано заменить находящуюся в обороне какую-то другую нашу часть. Мы ночь и день знакомились с системою обороны этой части, и, когда поздно вечером я вернулся в свой батальон, то едва держался на ногах от усталости и сразу лег спать.

Вскоре меня разбудил посыльный, и дал прочитать приказ командира полка. Сколько времени со мной мучился посыльный, я не знаю, смутно помню и догадываюсь, что ему без конца приходилось встряхивать меня ото сна, просить прочитать приказ и расписаться. Через некоторое время, на рассвете, в землянку вошли начальник артиллерии полка капитан Кавалерчик и зам. командира полка, фамилию его уже не помню. Спросили меня — готов ли батальон к выступлению. Здесь меня охватило чувство тревоги, я никак не мог вспомнить — о чём был приказ командира полка. Помнил смутно, что в начале его давались сведения о противнике, а остальное заспал. Видимо взгляд у меня был вопросительный, вид растерянный. Сразу же дали приказ построить батальон и поставить задачу на наступление, вернее на движение в район прорыва немецкой обороны.

Помню измятое танками поле, запах гари, движение навстречу машин с ранеными. Запомнилось, как с грозным гулом пролетели на запад наши бомбардировщики, единиц пятьдесят, стороной шли танки, это поднимало наше настроение, уже чувствовалось, что сейчас не 41 год. Шли мы по пыльной дороге, через поле гречихи. Был тихий июльский теплый вечер. Солнце опускалось к горизонту, воздух был наполнен какой-то приятной ласкающей истомой, поле и обочина дороги пестрела цветами. А вдали были видны и слышны частые разрывы снарядов. Впереди шёл бой, и было такое чувство, что сейчас произойдет что-то страшное и неотвратимое. С наступлением темноты командир полка собрал нас в какой-то роще и отдал приказ на утреннее наступление. С рассветом все подразделения батальона были в исходном положении на своих местах…

Батальоны капитанов Огурцова, Тарусина и Лагодного 624-го стрелкового полка подполковника Сущица должны были с боем форсировать реку Неручь и овладеть селом Васильевка. Левее готовились к наступлению батальоны капитанов Михайлова, Комкина, Сирякова 409-го стрелкового полка подполковника Гребнева. Во втором эшелоне в готовности развить успех встали батальоны 771-го стрелкового полка подполковника Кадиро. Дивизионы 17-го артиллерийского полка подполковника Савченко были приданы стрелковым полкам и стояли непосредственно в их боевых порядках…

Сиряков А. С., командир 3-го батальона 409-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Получив от командира полка приказ на наступление, тщательно провели рекогносцировку. Мы должны были атаковать немцев в селе Степановка, предварительно форсировав Неручь, затем штурмом овладеть участком железной дороги и выйти на западную окраину деревни Сорочьи кусты. Это была первая задача, а последующая — двигаться на Пирожково…

На рассвете 23 июля после мощной артподготовки с участием всех приданных артиллерийских частей с исходного рубежа примерно в 500 метрах от реки Неручь по фронту в несколько километров батальоны 137-й стрелковой дивизии поднялись в атаку. Многие из тех людей, что пошли тогда в бой, шли навстречу смерти. Никто из них не мог знать — будет ли он жив через час, к вечеру или на следующий день…

Документы:

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

С 27 апреля по 5 июля 1943 года полк находится на формировании в районе Корсунского леса Покровского района. За этот период была проделана большая партийно-политическая и воспитательная работа среди личного состава. Полк насчитывал 27 национальностей и, несмотря на различия языков, на инспекторского смотре командующим 48-й армией полк получил хорошую оценку по боевой и политической подготовке. С 5 июля 43 года, т.е. с начала наступление немецких войск на Орловско-Курском направлении полк вместе с дивизией стоит в резерве армии, готовый в любую минуту выполнять боевой приказ.

21.7.43 года полк в 12:00, получив обращение Военного совета 48-й армии, проводит с личным составом митинги о готовности наступления с задачей разгрома Орловской группировки. В 24:00 командир полка подполковник Гребнев получил задачу от командира дивизии: «К 7:00 22.7.43 года совершить марш — южная окраина Дубовец — Кологреево». В 12:00 противник силами 299-й пехотной дивизии, теснимый правым соседом — 173-й сд и боясь окружения, оставил без боя свои опорные пункты: Каменка, Ново-Александровка, Грязное и Столбецкое, надеюсь закрепиться на заранее подготовленном рубеже на западном берегу р. Неручь. Полк получил новую задачу: «Совершить марш по маршруту — Кологреево, Знаменка, Семёновская и к 18:00 сосредоточиться в данном районе». 23.7.43 года противник частями 383-й и 216-й пехотных дивизий перед фронтом 409-го полка упорно обороняет западный берег р. Неручь, оказывая сильное огневое сопротивление. Беспрерывно действует авиация противника по 15—20 самолетов, которые бомбят наши боевые порядки. Предпринимая неоднократные атаки, противник стремится восстановить потерянный рубеж, но каждый раз, неся значительные потери откатывается назад и исходу дня вынужден оставить 1-ю Степановка, Сорочьи кусты, по-прежнему удерживая подступы к железной дороге Змиевка — Орёл, сосредоточив в районе Станции Змиёвка, Новая Деревня технику и живую силу.

409-й полк, в полном составе 17-й артполк, батареи 238-го ОИПТД, при поддержке 45-го танкового полка получил боевую задачу форсировать р. Неручь и наступать в направлении 1-я Степановка, Сорочьи кусты. В 4.30 23.7.43 года под прикрытием утреннего тумана и дымовой завесы полк 1-м батальоном форсировал реку и начал наступление в направлении 1-я Степановка, вслед форсировали 2-й и 3-й стрелковые батальоны. 2-я стрелковая рота, быстро ворвавшись в деревню 1-я Степановка, закрепила занятый рубеж. Противник, опомнившись от удара, начал оказывать огневое сопротивление, готовясь к контратаке. Особенно сильный артминогонь вёлся из оврага южнее Васильевка. Боевые порядки наших наступающих подразделений, попав под этот губительный огонь, вынуждены были залечь, наступлению угрожал срыв, противник с минуты на минуту мог броситься в контратаку.

Командир полка подполковник Гребнев решил бросить группу смелых бойцов и командиров, которые своими решительными действиями смогли бы в критический момент поднять в атаку батальоны, чем выиграть время, давая возможность подойти танкам поддерживающего полка и начать решительное наступление.

Среди залегших цепей бойцов появились хорошо известные и авторитетные командиры — коммунисты и штабные работники — лейтенант Спивак, капитан Веленец, капитан Леоненко, капитан Шкурихин и другие. Быстро оценив обстановку, адъютант командира полка лейтенант Спивак, воспитанник Ленинско-Сталинского комсомола, смело выдвинулся вперед и личным примером мужества и отваги поднял 1-й батальон в атаку, предотвратив тем самым критическое положение. За день боя товарищ Спивак с батальоном отразил 3 бешеных контратаки противника, в ходе которых лично сам из захваченного трофейного тяжёлого пулемета истребил до 200 немцев, но и сам в этом бою пал смертью храбрых, за что посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Комсомолец пулемётчик товарищ Попов огнём своего станкового пулемета в процессе отражении контратак истребил более 50 немцев, будучи сам тяжело ранен в обе ноги, продолжал из пулемёта разить врага до последнего патрона, а когда кончились патроны герой товарищ Попов, не желая попасть в плен, перерезал бритвой себе горло. Товарищ Попов посмертно награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

Командир орудия батареи ПТО старший сержант Конча в этом жарком бою подбил из своего орудия самоходную пушку, 2 пульточки, тягач, подавил огонь 1-й пушки и рассеял, частично уничтожив, до роты немцев, за что награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

Когда вражеские танки предприняли контратаку и на полном ходу устремились на наши боевые порядки, наводчик орудия батареи 76 мм пушек сержант Клочков метким огнём подбил головной танк, остальные повернули вспять. Товарищ Клочков награждён орденом Отечественной войны 2-й степени.

23.7.43 года полк освободил населённые пункты 1-я Степановка, Нахаловка, Хорунжевский, ведя бой за Сорочьи кусты.

Потери: убито — 43 человека, ранено — 50.

Потери противника: убито и ранено 280 солдат и офицеров. Уничтожено техники: 1 танк, 1 орудие типа «Фердинанд», 4 пулемета. Взято в плен 6 немцев из 535-го пехотного полка 383-й пехотной дивизии.

Наградной лист

Поставничий Иван Афанасьевич. Командир взвода батареи 409-го полка, старший лейтенант.

Представляется к награждению орденом «Красная Звезда».

В боях против немецких захватчиков показал умение управлять артиллерией. 23 июля 1943 года в бою за 1-й Степановский Орловской области его взвод, выкатив пушки на прямую наводку, разрушил 2 укрепленных точки противника. 25 июля в районе деревни Пирожково лейтенант Поставничий принял на себя командование батареей ввиду ранения старшего лейтенанта Юсупова. В этом бою батарея дала по точкам противника эффектный огонь, нанеся немцам большие потери. Одним орудием с прямой наводкой была разбито 4 блиндажа, 2 пулеметных точки, разбито 4 подводы с боеприпасами и частично уничтожено до взвода пехоты.

30.7.43, подполковник Гребнев

Тарусин Г. П:

— Все роты поднялись дружно и к реке передвигались очень быстро, бегом. Я вместе с радистом и связными от рот стал передвигаться вслед за ними. В это время я заметил, как впереди, справа за лощиной, ведущей к реке, на возвышенности, из побитого танка бьёт пулемет. Я подбежал к противотанковому орудию, которое оказалось поблизости, и приказал подавить пулемёт. Первый же снаряд попал прямо под танк. Приказал для гарантии дать ещё выстрел — пулемёт больше не стрелял. Я стал перебежками продвигаться к реке, чтобы лучше видеть поле боя и ориентироваться в обстановке.

Бой впереди кипел уже по всему фронту — мелькали фигурки солдат, вспыхивали здесь и там разрывы, помню, что правее меня перебегал капитан Курпас с развевающимися полами плащ-палатки. Впереди за рекой, в деревне, стояла высокая кирпичная труба. И только я подумал, что хорошо бы её разрушить, там наверняка есть пулемет, и при этом, видимо, затянул перебежку, и вдруг упал от страшной боли в левом бедре. Лежу на земле, а ногу — как будто кто-то скручивает со страшной силой. Стал принимать разные положения, но боль только усиливалась. Закричал, ко мне подбежал солдат, помню, что у него под гимнастёркой была тельняшка. Попросил его, чтобы сообщил о моем ранении, но он сам потащил меня ползком по полю. Хватаясь руками за траву, я помогал ему, чем мог. Обидно было, что вышел из строя в самом начале боя. Мелькала мысль, что как теперь батальон, выполнит ли задачу, но вскоре я потерял сознание, а очнулся на операционном столе, когда хирург показывал только что вынутую из бедра разрывную пулю…

Уваров Н. Я., командир батальона 624-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Тарусина ранило на моих глазах. Тут же вступил в командование батальоном и повёл его дальше. Как раз на той стороне Неручи показались немецкие танки, они были заложены снопами ржи. Один танк артиллеристы подбили, они катили пушки в боевых порядках пехоты. Спустились к реке, вышли в мёртвое для огня немцев пространство, потерь стало меньше. А шёл батальон полосой метров триста, и народу было человек четыреста сначала…

«Всё видеть и при этом уцелеть…»

К Неручи напротив деревни Васильевка выходили атакующие роты лейтенантов Кодина, Сеза, Мосина, Медведева, Голенцова, Николаенко. Первыми просочились к реке разведчики лейтенанта Федорова. Старшина Ефимов тремя гранатами взорвал блиндаж с пулемётом, мешавшим переправе. Три лодки с гитлеровцами, удравшими на ту сторону реки, разлетелись вдребезги от его метких бросков. Наводчик противотанковой пушки Халмирзаев точным выстрелом уничтожил пулемёт, мешавший переправе, потом подбил танк, и уничтожил десять побежавших гитлеровцев. Отлично действовали пулемётчики роты старшего лейтенанта Давлетшина, миномётчики роты старшего лейтенанта Ростовского. Несколько десятков гитлеровцев было накрыто миномётным огнем его роты.

Особенно отличились миномётчики взводов лейтенантов Костенко и Волошина. Умело корректировал огонь своих «сорокапяток» старший лейтенант Губин. Все ближе к деревне наши атакующие взводы и роты…

Нигруца А. К., командир взвода минометной батареи 624-го стрелкового полка:

— Фактически я исполнял обязанности передового офицерского наблюдателя. Надо было выбрать такое место в бою, чтобы всё видеть и при этом уцелеть. А это было непросто, когда кругом рвутся мины и свистят пули. Непередаваемое чувство ликования наполняло сердце, когда видишь, как выпущенные по твоей команде мины рвутся в цепях врага, как разносит в щепки блиндаж или дзот, как замолкает вражеский пулемёт, только что косивший твоих товарищей. У меня в руках было шесть стволов 120-миллиметровых миномётов, которые были лучшим оружием на войне.

Помню один эпизод. На окраине села под полом одного из крайних домов немцы устроили пулемётное гнездо. Полковые артиллеристы стреляли туда, но пулемёт вел огонь. Указали мне на эту цель. Быстро приготовил данные, передал на батарею и скомандовал «фугасными!». С третьей мины попали в цель. Залп из шести минометов, и дома, а с ним и немцев, как не бывало…

Перепелов И. Д., командир минометного расчета 2-го батальона 624-го стрелкового полка:

— Дошли до оврага перед Неручью, перебрались через него. У самой реки наша пехота залегла — немцы вели мощный огонь откуда-то из-под церкви. Заметил, как от этой церкви стал отходить немецкий обоз, четыре-пять повозок. Беглым огнем из миномёта накрыл этот обоз. А вот с церковью оказалось сложнее: не достать там было немцев из миномёта. Пришлось таскать миномёт вдоль нашей линии наступления и вести огонь по целям, которые удавалось засечь. В расчёте у меня были одни солдаты из Средней Азии, трудно было с ними, хорошо ещё, что первый номер, рядовой Маменалеев, был толковым, переводил мои команды. Засеку немецкое орудие — посылаю туда серию мин, потом пулемёт — опять накрываю, так и воевал в этот день и потом, пока меня не ранило.

Весь мой расчёт тогда и погиб. А меня спасла лошадь — сама была раненая, на трёх ногах шла, четвёртую оторвало, но меня вытащила. Как сейчас помню слёзы в её глазах, ещё удивлялся: как лошадь может плакать, и сам тогда заплакал от этого…

«Очнулся в медсанбате, весь в бинтах…»

Для многих бойцов и командиров коротким был этот бой…

Корнильев В. В., командир батареи 76-миллиметровых орудий 771-го стрелкового полка:

— Мой взвод 76-миллиметровых пушек был придан батальону капитана Алимова. Утром 23 июля батальон занял высоту, покрытую спелой рожью у деревни Степановка. Немцы вели сильный огонь, и мы были ранены одной миной — комбат Алимов в ногу, я и командир пятой роты Щербаков — тяжело, в грудь…

Фетисов Л. А., рядовой 771-го стрелкового полка:

— В дивизию я попал с маршевой ротой в мае 43-го. В день проходили до 30 километров, трое по дороге попали в госпиталь, от жары и усталости, один из них помер. Чем ближе к передовой, тем чаще попадались идущие навстречу легкораненые, довольные своей судьбой. Слева и справа грохот, тучи дыма. А я ещё не знал ни страха, ни боли. В роте я был самым маленьким. Сначала у меня была винтовка, а потом на марш-бросок дали пулемёт.

Когда началось наступление, шли вперёд цепью. Наша цепь шла третьей, за нами ещё одна. Немцы стреляли из пулемётов, потом находили их убитых, прикованных цепью. Видел, как огневые точки немцев исчезают в разрывах «Катюш». Мне в бою осколки угодили в коробку противогаза и полевую сумку… Потом — разрыв мины поблизости, падаю… Очнулся в медсанбате, весь в бинтах…

Но оставшиеся в живых шли вперёд, рискуя погибнуть каждую секунду…

Горчаков Ю. М., комсорг 1-го батальона 624-го стрелкового полка, впоследствии комсорг полка, старший лейтенант:

— Поднялись в атаку сначала дружно, но огонь немцы вели такой страшный, что чем ближе к реке, тем все больше приходилось передвигаться ползком. Особенно сильно били немцы по спуску к реке — автоматчики из окопов, и самоходка, хорошо, что её быстро подбили, кто-то из батареи старшего лейтенанта Юдина. Я во время этой атаки был в роте лейтенанта Кодина, вместе с комсоргом роты Даньшиным, во взводе лейтенанта Олега Степанова. Уже подошли к реке, но огонь настолько плотный, что рота залегла…

И тогда пятерка смельчаков-комсомольцев — комсорг батальона горьковчанин-доброволец лейтенант Горчаков, комсорг роты лейтенант Даньшин, лейтенант Степанов, автоматчики Азельханов и Интагалиев, презирая смерть, бросились вперед, вброд через реку и — ворвались в деревню, в траншеи гитлеровцев. Неожиданный и дерзкий бросок всего лишь пятерых наших солдат вызвал замешательство и панику у немцев. В траншеи летят гранаты, герои густым автоматным огнем прокладывают себе дорогу к церкви, где засела большая группа гитлеровцев. А рота уже поднялась в атаку и устремилась им на помощь…

Горчаков Ю. М.:

— Все происходило очень быстро, и мы даже не замечали, что и как делаем. Ворвались в траншею — очередь вправо-влево, бросили по паре гранат и дальше вперед. Даньшин напоролся на пулемётную очередь — буквально срезало его, Олег Степанов кидает гранаты, два пулемёта с расчётами уничтожил, Азельханов — гранату в блиндаж, Интагалиев сходу стреляет по немцам в траншее. Кто-то из них бежит, кто-то бьёт по нам, кто-то уже руки поднимает. Из церкви выскочил немец — я его из автомата, у него ещё снайперская винтовка была и «Парабеллум» за ремнём…

Пятерка смельчаков-комсомольцев обеспечила успех боя всего батальона. Вокруг церкви и в траншеях валялось около трех десятков гитлеровцев, 12 немцев было взято в плен. Подошедшая рота закрепила успех. Исправляют и тянут связь солдаты лейтенантов Арбузова, Яковлева, Зеленова, оказывают первую помощь раненым санитары во главе с лейтенантом Петровым, перекатывают через Неручь свои орудия артиллеристы. Но бой не затихал ни на минуту. Опомнившись, гитлеровцы организовали контратаку. За четырьмя самоходками шли до роты пехотинцев.

Головную машину поджег лейтенант Резванов, но и сам был ранен. Три других самоходки подбили артиллеристы полковой батареи старшего лейтенанта Юдина. Атаку немецкой пехоты отразили общими усилиями. Личным примером увлекал бойцов своей роты горьковчанин лейтенант Храмов, сам уничтоживший 9 гитлеровцев. Солдаты его роты, действующей на фланге полка, уничтожили до 30 немцев. Адъютант старший 2-го батальона лейтенант Курпас, когда ранило командира роты, поднял солдат в атаку, и рота отбросила гитлеровцев. Сам лейтенант убил троих автоматчиков. Его рота за несколько часов отбила 5 контратак.

В 409-м полку первыми форсировали Неручь солдаты батальона капитана Комкина. Рота старшего лейтенанта Скипочки форсировала реку без потерь, стремительной атакой ворвалась в деревню 1-й-Степановский и обратила гитлеровцев в бегство. Отлично действовала рота старшего лейтенанта Белостоцкого из батальона капитана Михайлова. Из роты первым переправился через Неручь взвод лейтенанта Урбановского. Миномётчики горьковчанина лейтенанта Кубасова, едва выскочив на берег, установили миномёты и меткими выстрелами поддерживали нашу пехоту. В траншеях началась рукопашная — солдаты дрались штыками и руками. По несколько гитлеровцев каждый уничтожили парторг роты сержант Бакин, бойцы Зинченко и Стекольщиков. Отлично действовали батареи старших лейтенантов Поставничего и Ратина. Батарея Ратина уничтожила 6 пулеметных точек, отражая контратаки, подбила и сожгла 3 танка, чем оказала огромную помощь пехоте. В один из моментов боя, когда часть солдат 1-го батальона 409-го полка залегла, оставшись без командиров, в цепи появился адъютант командира полка лейтенант Спивак. Он сумел поднять цепь, стремительно вышел с группой бойцов к реке, организовал переправу, а когда гитлеровцы пошли в контратаку, сам лег за пулемет. Три контратаки отбили бойцы под командованием лейтенанта Спивака, а сам герой уничтожил до 20 гитлеровцев, но погиб от разрыва мины. Посмертно лейтенант Моисей Спивак, адъютант командира 409-го полка был награждён Золотой звездой Героя Советского Союза.

Уже несколько часов шел упорнейший бой за переправы. В трудные минуты там были все работники штабов полков. Так начальник штаба 409 полка капитан Грищишин быстро организовал переправу через Неручь приданных средств поддержки. Умело и энергично руководил огнём начальник артиллерии 409-го полка майор Мельник. Сапёрная рота капитана Буздакова под обстрелом быстро построила из подручных средств переправу через Неручь, по которой немедленно пошли танки поддержки пехоты, орудия…

«Гнались за немцами по пятам…»

Сиряков А. С., командир 3-го батальона 409 стрелкового полка, майор в отставке:

— Азарт атаки был неописуемым! Первую траншею у немцев мы отбили сходу, из Степановки выбили их внезапным ударом, не давая зацепиться. Навалились на участок железной дороги, тут же была и деревенька Сорочьи кусты. Рота лейтенанта Андреева начала теснить немцев и оттуда, но они резко усилили огонь, укрывшись за насыпью. Началась артиллерийская: дуэль, солдаты пока залегли, а когда на нас налетели самолеты гитлеровцев, я дал сигнал к новой атаке, чтобы выйти из-под бомбёжки и сблизиться в этот момент с противником. Самолёты сделали заход по пустому месту, а мы зацепились за окраину деревни. Теперь было уже полегче, чем в поле.

Но сразу продвинуться дальше не смогли — по деревне разгуливали два «Тигра». Несколько солдат подползли и забросали их гранатами, разбили гусеницы, а потом добили из противотанковых ружей. После этого немцы, что были в деревне, сразу драпанули. Когда я проверил своих людей, то удивился — потери были минимальны: один убит и двое раненых, в том числе, к сожалению, и мой замполит. Я считаю, что успех этого боя был обеспечен тщательной подготовкой, хорошо поработала артиллерия, беспрерывно работала связь. И, самое главное — наши солдаты хорошо знали свою задачу, 6ыли отлично подготовлены тактически, действовали инициативно, ловко, храбрость была исключительной.

Кисляков С. П., рядовой, впоследствии старшина 1-го батальона 409 стрелкового полка:

— Хорошо помню этот первый день наступления. После артподготовки наша 2-я рота старшего лейтенанта Степанова вместе со всем батальоном поднялась в атаку. Огонь был такой шквальный, что мы через несколько десятков метров залегли. Но сразу команда «Вперёд!», и мы снова поднялись и побежали дальше. Конечно, было чувство страха, но когда разбежишься, то он пропадает. Только кричим друг другу: «Ну, как, дядь Вась? Бежишь?» — «Ничего, догоню, Сережа!» Потери у нас были большие. Запомнились солдаты, лежавшие с развороченными осколками животами, когда мы пробегали мимо, они неповторимо просили жалобно: «Братцы, пристрелите, добейте!». Неручь форсировали быстро и в Степановку ворвались сходу. Перед деревней и в ней самой валялись гитлеровцы, которые по нам стреляли, уже трупы. Подошёл к своему первому убитому немцу. Примерно моих лет, всматривался, хотел что-то понять и не смог. Люди как люди, но если ты его не убьёшь, то он тебя не пожалеет.

От Степановки гнались за немцами по пятам, они бежали врассыпную, отстреливаясь, то прямо на бегу, то с остановок. И нас-то было не больше, просто какой-то такой натиск у нас был. Тяжело ранило нашего командира роты старшего лейтенанта Степанова, и ротой стал командовать лейтенант Ворошилов. Потом на моих глазах погиб мой лучший друг Омельченко Николай, подорвался на мине. После Степановки освободили еще одну деревню, потом немцы нас остановила контратакой, отбили, перешли железную дорогу и вышли к деревне Пирожково…

К вечеру 23 июля все три полка дивизии формировали реку Неручь и вели бои по расширению плацдарма. 624-й полк продолжал вести бой за Васильевку и Богодухово, отбивая контратаки, 409-й и 771-й стрелковые полки при поддержке 17-го артполка и приданных средств усиления овладели высотой, что в двух километрах юго-западнее Васильевки, атакой взяли Степановку, 1-Степановский, Нахаловку, Сорочьи кусты, и продолжали развивать наступление.

К ночи успех обозначился во всей полосе наступления дивизии и 42-го стрелкового корпуса. Противник начал отходить на новые рубежи обороны. Наши части преследовали его весь вечер и ночь.

«Как не хочется умирать…»

…И снова — выдвижение на исходный, сначала шагом, потом перебежками. Все тяжелее подниматься, и снова — атака, и день кажется бесконечным, а солнце будто замерло, печёт и печёт, и сколько примерно времени — Серёжа Кисляков не знал, да и не хотелось узнавать, какая была разница.

До следующей деревни было с километр, открытым полем, пробежали метров триста-четыреста и залегли — немцы из траншеи перед деревней били густо и прицельно. Начали окапываться. Серёжа свалился в воронку, через силу немного удлинил её, чтобы можно было хотя бы лежать, и уткнулся лицом в землю. — «Не могу больше! Не могу-у!» — хотелось закричать ему, наступил тот предел человеческих сил, что было абсолютно безразлично — ранят ли, убьют ли…

По ним методично била миномётная батарея немцев, но не по квадратам, как раньше, а по площади — каждые три-четыре секунды в сознание входил свист, потом — близкий разрыв, и земля вздрагивала, словно и ей было больно. Серёжа вжался в землю так, что тело чувствовало её глубинный холодок. И сколько так продолжалось — он не знал, казалось только — никогда не кончится. В висках стучали молоточки, и Серёже показалось, что остался он на этом проклятом поле совсем один.

Оторвал голову от земли, повернул её направо — из окопчика дядя Васи струился дымок, сладко пахнуло махоркой. Запах ее перебил кислую вонь пороха.

«Хоть бы что ему, покуривает себе, словно баню топит, а не смерти ждёт», — подумал Серёжа и понял, что если он сейчас не курнёт хотя бы немного, то не поднимется с этого поля ни за что — хоть пинай его. Странно, но курить сейчас хотелось больше, чем пить, есть, а они, конечно, ещё не обедали, и до темноты не предвиделось. В общем, курить хотелось — больше, чем жить.

— Дядя Вася! — крикнул Сережа, — Оставь!

Дядя Вася протянул окурок — бери, мол, точно сидели они рядом, а не в разных воронках в пяти метрах друг от друга.

Мины рвались с тем же интервалом и также густо. Серёжа представил, что вот кинется он к дяде Васе, и накроет его, и не будет его навсегда. Но желание курить было сильнее страха, да что страх — выскочил на бегу, вышел с потом, и Серёжа — «была, ни была!» — встал на корточки, три прыжка и свалился рядом с дядей Васей.

— Что, припекло? — усмехнулся тот, — Нечего было менять табак на сахар.

Курнуть было всего на три затяжки, от первой сразу же закружилась голова, вторую хотелось проглотить совсем, а слаще третьей Серёжа в своей жизни и не помнил.

— Полегчало?

— Теперь полегче, дядя Вася, теперь чего.

— Ну, беги к себе, а то, кажись, наши танки сзади подходят, стало быть, скоро опять подниматься.

И они поднялись вслед за танками — их батальон, что осталось через шесть или семь часов боя, прошли и это поле, взяли и эту, третью сегодня деревню, и шли ещё навстречу уходящему от них солнцу, пока оно не скрылось за горизонтом, оставив вместо себя огромный, в полнеба, закат, на который наплывали тучи дыма от горевших по всей земле деревень.

…Серёжа Кисляков очнулся оттого, что кто-то, подхватив его за ноги, тащит и говорит: «Вот еще один!».

— Я живой! Куда ты меня? — и вывернулся из цепких рук тащившего его бойца.

— Надо же, а я думал — убитый. Лежишь, как плаха. Хотел прибрать.

Было темно, душно, до тошноты болела голова. Сознание к Серёже возвращалось медленно. Он не помнил, как заснул, но вспомнил, что солнце садилось, когда они отбивали последнюю контратаку немцев — мешала рожь, и младший лейтенант Ворошилов стрелял из ручного пулемёта, поставив сошки ему на спину, и этот долгий, близкий и нестерпимо оглушительный треск выбил из сознания, казалось, все, что там еще оставалось.

Последнее, что он ещё запомнил, как умиравший от раны в грудь младший лейтенант Ворошилов шептал: «Как не хочется умирать… Победа близка… Пожить бы…».

Подошёл дядя Вася с котелком:

— А я ищу тебя везде, думал — убили. Водки будешь, Сережа? Двенадцать человек нас от роты осталось. Вот так-то, сынок, — сказал он тихо, и в глазах его блеснула влага.

Во рту с утра не было ни крошки, желудок ссохся, но есть Сереже не хотелось — вернее, не мог он есть, не полезло бы сейчас ничего, перетерпел ли, или не только тело, но и душа затекла и онемела.

— А ты как думал, Сережа, теперь так и будет каждый день, пока не убьют…

«Эти вряд ли вернутся…»

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

24.7.43 года в 4:00 409-й полк при поддержке 1/17-го артполка, 45-го танкового полка, получив устный приказ командира дивизии, начал решительное наступление в направлении Новая Деревня с последующей задачей перерезать железную дорогу Курск — Орел и наступать на деревню Пирожково.

Под губительным огнем противника решительным броском командир 2-го батальона старший лейтенант Комкин пересёк железную дорогу и достиг южной окраины деревни Сорочьи кусты, к этому времени 7-я стрелковая рота зашла противнику в тыл на юго-западную окраину деревни Сорочьи кусты. Завязался ожесточенный бой, при этом были отражены 3 контратаки противника. В 17:00 полковая разведка донесла командиру полка, что противник сосредоточил до полка пехоты и при поддержке танков готовится к контратаке. Подготовившись, подразделения отразили контратаку и, перейдя в наступление, вынудили противника отступать в направлении на северо-запад. В результате полк овладел населённым пунктом Сорочьи кусты. Правый сосед овладел — Котовский и Котовка, угрожая с правого фланга гарнизону, обороняющего станцию Змиевка. В этот день боя неувядаемой славой покрыл себя командир 7-й стрелковой роты старший лейтенант Иванов, который в момент вражеской контратаки сам залёг за пулемет и его метким огнем повернул противника вспять, истребил при этом до 30 немцев. В этом бою товарищ Иванов был ранен, но поле боя не покинул.

Наводчик орудия красноармеец Муравьёв, ведя огонь прямой наводкой, уничтожил 2 повозки с боеприпасами, 3 огневых точки, подавил огонь двух орудий, истребив их расчёты, рассеял и частично уничтожил до взвода вражеской пехоты.

Старший лейтенант Скипочка первый в роте форсировал р. Неручь, при этом его рота истребила до 70 немцев и взяла большие трофеи. В этом бою товарищ Скипочка был тяжело ранен. За этот бой он награжден орденом «Красного Знамени».

За этот день полк понёс потери: убито — 37 человек, ранено — 84. Убито 14 лошадей. Потери противника: убито и ранено 120 солдат и офицеров. Разбито 4 орудия и до 10 пулемётных точек.

Уваров Н. Я., командир батальона 624-го стрелкового полка:

— Хорошее помню плохо, а плохое хорошо… Сколько мы земли перекопали, пока шли на Змиёвку… Кто больше копал, тот дольше прожил. Одного пулемётчика помню, всё его подгонял. Но моральное состояние было хорошее, неповиновения не было, а случай трусости один — солдат прострелил себе ногу через буханку хлеба. Был у меня один командир взвода — никогда в атаке не ложился, идёт и лопаткой машет, три раза был ранен и возвращался. Бывало, посылаешь людей в бой и знаешь: эти вряд ли вернутся…

Танков наших не было, авиация — нас бомбила, артиллерии своей не видел. Да и большую часть боя нельзя было увидеть. Пленных не брали… Взяли несколько пулемётов, пушку. Помню, как срезали немецкого комбата, он как раз садился на коня…

Документы

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка. Июль 1943.

23 июля 1943 г. полк по приказу штадива перешёл в наступление, имея задачей выйти на западный берег реки Неручь и овладеть Степановкой. Сломив сопротивление заслона, оставленного противником, полк занял населённые пункты Михайловка, Грязное, Семёновское и, преследуя отходящего противника, к 18:00 1-й стрелковый батальон вошёл с ним в сопротивление на реке Неручь. Все подступы к р. Неручь и деревне Степановка противник заминировал и оказал сильное огневое сопротивление с заранее подготовленного в инженерном отношении оборудованного рубежа обороны на западном берегу р. Неручь. Для успешного выполнения поставленной задачи — форсированию реки и овладению Степановкой по решению командира полка рота автоматчиков отвлекла огнём и манёвром противника в направлении северо-восточней Степановка, а удар нанесён с северо-запада деревни. Такого манёвра при наличии существующего рельефа противник не ожидал. В 19:00 1-й стрелковый батальон, следуя в авангарде полка, форсировал р. Неручь и при жестоком сопротивлении противника к 21:00 овладел северной окраиной деревни Степановка. До 23:00 батальон вёл уличные и рукопашные бои, и к этому времени полностью овладел деревней Степановка. В течение ночи противник, подбросив резерв, переходил в контратаку. Не имея успеха, он окопался на восточных скатах высоты, что западнее деревни 200—250 м.

Полк к этому времени полностью с материальной частью форсировал реку. Таким образом, поставленная задача полку была выполнена блестяще.

В бою за деревню Степановка особо отличились командир 1-го стрелкового батальона капитан Деев, командир 1-й стрелковой роты старший лейтенант Вожегов, красноармеец той же роты Нурмагомедов С. Все они представлены командованием к правительственной награде ордену «Красное Знамя».

Захвачено 32 пленных, из числа которых 16 направлены в штадив, а 16 расстреляны конвоирами при попытке к бегству.

Захвачены трофеи: пулеметы, минометы, автоматы, винтовки, боеприпасы и другое военное имущество.

В боях за день полк потерял до 85 человек личного состава, в том числе 15 средних командиров.

24 июля 1943 г. полк имел ближайшей задачей выбить противника с высоты, что западнее Степановка и овладеть деревней Ильинское. В 4:00 полк — 2-й, 3-й стрелковые батальоны со штрафными ротами перешли в наступление. Оказывая отчаянное сопротивление, вводя в бой бомбардировочную авиацию, под стремительными ударами подразделений полка, противник откатился на заранее подготовленную оборону в восточной части деревни Ильинское, где оказал сильное огневое сопротивление. Тем временем 1-й стрелковый батальон, действующий справа, овладел д. Нахаловка, Хорушжевский, 1-й Степановский.

К 14:00 2-й и 3-й стрелковые батальоны со штрафными ротами, преодолевая сопротивление противника, атаковали Ильинское и вышли на западную и юго-западную окраину села. В то же время противник из сада, что южнее Ильинское, с пятью танками и двумя самоходными пушками контратаковал и потеснил полк на северную окраину села. Из противотанковых средств побито 2 танка противника.

В бою за день потери до 100 человек. Погиб смертью героя старший адъютант 3-го стрелкового батальона капитан Шелепов и зам. командира батальона по политчасти старший лейтенант Смирнов.

Трофеи: мотоцикл, лошадь, ручной пулемёт, винтовки.

В течение ночи полк привёл себя в порядок и произвел перегруппировку с задачей: ударом через Сорочьи кусты овладеть железной дорогой в районе Новая Деревня и выйти на Константиновское.

24 июля 1943 года. В 4:00 неожиданно для противника стремительным ударом в уличных боях полк овладел деревней Сорочьи кусты, полотном железной дороги и Новой Деревней. В течение дня пехота противника при поддержке бомбардировочной авиации, 3-х танков и 2-х самоходных пушек неоднократно атаковала боевые порядки полка. Личный состав геройски устоял на достигнутом рубеже. В этом бою понёс исключительно тяжёлые потери 3-й стрелковой батальон, принявший на себя удар противника. Погиб командир 3-го стрелкового батальона капитан Дворкин, тяжело ранен зам. командира полка майор Матвиенко, который за отличные действия награжден орденом «Красное Знамя». Захвачены двое пленных, пулемёты, винтовки, подбито самоходное орудие и два танка. Потери полка до 250 человек.

В освобождённых районах всюду следы преступлений немецкой армии. Большинство населенных пунктов при подходе сожжены, угнан весь скот, птицы, увезены личные вещи населения. Часть молодого населения увезена в Германию на работы. Пытавшихся к бегству и скрывавшихся подвергали расстрелу. При входе наших частей в деревню Сорочьи кусты из подвалов вылезали утомленные дети, родители которых расстреляны или уведены.

25 июля 1943 г. Полк получил приказ (№022 от 24.07. 43 г.) перейти в решительное наступление в направлении Константиновка, 2-й Ивановский, Разумовский, Слободка, имея ближайший задачи овладеть Константиновкой, в дальнейшем 1-й Ивановский. K 8:00 полк сходу овладел деревней Константиновкой, 2-й Ивановский, Приютное. Преодолевая сильное огневое сопротивление противника по выходе из Приютное на запад, 1-й и 2-й батальоны овладели деревнями Красная слободка, Кошелева, а одним взводом автоматчиков и отделением разведчиков овладели деревней Красная дача. В боях за Кошелево полк понёс значительные потери. В дальнейшем батальонам поставлена задача — первому овладеть высотой 226,1, а второму — деревней Горки. Выполнению поставленной задачи сыграли исключительную роль 3 небольшие ударно- разведывательные группы. Первая группа через Красную дачу очистила от автоматчиков рощу, что севернее деревни Кошелево и вышла на фруктовый сад западнее Кошелево. Вторая группа по лощине, что восточнее Кошелево, зашла в обход высоты 226,1.

3-я группа (штрафники), пробравшись укрытиями, нанесла удар противнику в Горках и вышла к мельнице на западную окраину Горки, что без больших потерь дало возможность второму стрелковому батальону овладеть деревней Горки. По выполнении задачи батальоны закрепились на западных скатах высоты 226, 1 и на северо-западной окраине деревни Горки.

В боях отличился 2-й стрелковый батальон, командир батальона Кузнецов, который представлен к правительственной награде ордену «Красное знамя».

Потери за день до 100 человек. Захвачено у противника: склад с мукой и зерном, склад с боеприпасами, 76 мм пушка, кухни, ручные пулемёты, автоматы.

Ночью полк передал занятый рубеж и отошел во второй эшелон в деревню Красная дача. За отличное выполнение задачи командарм личному составу вынес благодарность.

24 июля средствами наблюдения было замечено сосредоточение крупных сил противника в районах Змиёвка, Нахлёстово, Пирожково, Алановка. Из Марьевки в Грачевку прошло до батальона гитлеровцев и 8 танков. Оттуда же в Братское проследовало до батальона пехоты. Из Братского в Змиевку подошло 10 танков с пехотой. Еще 10 танков и до батальона пехоты занимало позиции в Нахлестово. Противник перегруппировывал силы для контрудара и в этот день снимал часть войск даже из Орла.

Весь день 24 июля наши части отражали яростные контратаки гитлеровцев силами от батальона и более при поддержке артиллерии и танков. Бои шли с переменным успехом. Одновременно в полосе дивизии одни батальоны отражали контратаки, другие наступали. Тактическая обстановка была очень сложной.

624-й полк к вечеру 24 июля вышел на южную окраину станции Змиёвка. Сюда же подходили 771-й стрелковый полк и части 73-й стрелковой дивизии. После короткой ночной передышки с 5:00 25 июля части дивизии совместно с соседями — 73-й и 170-й стрелковыми дивизиями при поддержке приданной артиллерии возобновили наступление. К 8:30 409-й полк ворвался на восточную окраину Пирожково, 624-й полк одним батальоном взял Братское, а двумя ворвался на станцию и западную окраину Змиёвки. Сюда же подходили и батальоны 771-й полка, который командир дивизии использовал для развития успеха или в критических ситуациях.

Несколько часов шёл упорнейший бой за станцию. И снова мужество наших солдат заставляет противника отходить. Пулеметчик 624-го полка сержант Пронин заставил замолчать 4 немецких пулемета, метким огнем уничтожил 20 пехотинцев и обеспечил своей роте продвижение. Только введя свежие силы, противник ценой больших потерь к 12 часам дня сумел задержать наступление наших частей. Под сильнейшим огнем наши роты залегли. Разгорался яростный позиционный бой.

Во второй половине дня 25 июля после перегруппировки и подготовки наши части возобновили наступление» Особенно сильные бои разгорелись за Пирожково. Немецкая пехота окопалась перед деревней, позади становились на позиции их артиллерийские батареи, подошли танки…

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

25.7.43 года полк ведёт бои за населенный пункт Пирожково, противник оказывает упорное сопротивление. В этот напряжённый момент получена благодарность военного совета армии нашему полку и благодарственный приказ Народного Комиссара Обороны товарища Сталина личному составу армии. Наступательный порыв личного состава сильно приподнят, бойцы и офицеры рвутся в бой и 26.7.43 года решительными действиями полк овладел крупным населённым пунктом Пирожково, а также Грачёвка, 1-й Ивановский, Бакинский, безымянная высота северо-западнее 500 м Бакино. Особенно сильный бой разгорелся за Пирожково, при этом были отражены 6 контратак, уничтожено 180 немцев, подбиты 2 танка и 1 самоходное орудие. Уничтожено 6 орудий, 10 пулеметов, 12 лошадей. Захвачены 3 автомашины.

Справа наступают 624-й и 771-й полки, слева — части 170-й сд.

Сиряков А. С., командир 3-го батальона 409-го стрелкового полка:

— Не доходя метров пятьсот до усадьбы МТС в Пирожково, мы вынуждены были рассредоточиться и под огнём противника начали окапываться. На некоторое время огонь стих, и я запросил командира полка помочь нам огнём, а сами пока стали готовиться к атаке. Но противник между тем открыл ураганный огонь, бил по квадратам, то по одной роте, то по другой. Мы все до единого стали залезать в землю, это был единственный способ уцелеть. Некоторые потеряли лопатки и рыли ячейки голыми руками. Когда немцы перенесли огонь на 8-ю роту старшего лейтенанта Бобунова, ко мне в окоп принесли старшего лейтенанта Митрошина — у него была перебита нога осколком. Сказал мне, что, видимо, противник что-то затевает серьезное, но это было и так ясно. Расцеловались мы с ним, и его понесли в санвзвод.

Только его унесли, как вижу, что прямо против нас и левее появились «Тигры» и самоходки, машин 6—8. Танки пошли на левого соседа, а две самоходки на нас. Нашей артиллерии все ещё не было, и сжёг их наш командир взвода ПТР лейтенант Рахманов. Он был просто виртуоз в своем деле и здорово нас выручил в этот раз…

Галушкин Г. М., разведчик батареи 76-мм орудий 409-го стрелкового полка:

— Наша батарея шла в боевых порядках 2-го батальона. Пехота наступала на Пирожково цепью, артиллеристы перекатывали пушки следом. Немцы вели сильный огонь из орудий я пулеметов, командир батальона шёл с нами и указывал цели нашему командиру батареи старшему лейтенанту Юсупову. — «По тебе стреляют, видишь цель?» — «Вижу, и мы по ним стреляем…». К этому времени противник нас уже пристрелял, и вот один его снаряд взорвался слева от нашего орудия, второй справа, третий — недолёт, четвертый — перелёт, а пятый попадает в ящики со снарядами рядом с орудием. Был убит один солдат, а командир батареи Юсупов ранен. Его ординарец рядовой Овчинников кричит: «Товарищ комбат, я вам ямку выкопал?» — «Рано ты мне ямку выкопал, я ведь только ранен». Комбат приказал командовать батареей старшему лейтенанту Поставничему, и его отправили в санроту. Только мы сменили огневую позицию, пошли с Поставничим ко второму орудию, как был убит его наводчик сержант Самохвалов, пуля попала в голову.

Обстрел немцы вели сильнейший, и пули всё время свистели над головой. Пехота наша лежала, окапывалась, батарея начала менять позицию — подали лошадей, а мне комбат приказал похоронить Самохвалова. Закопал я его в том же окопчике, который он сам для себя вырыл. Думал, что окоп — спасение, а оказалось — могилу себе копал… В этом бою у нас погибли командир отделения связи сержант Стрига и командир отделения разведки сержант Довгаль…

Вечером этого же дня 25 июля гитлеровцы предприняли на участке 409-го полка мощную контратаку силами до двух батальонов при поддержке 15 танков и 4 самоходок «Фердинанд». Основная тяжесть боя легла на солдат батальона капитана Комкина. Несколько мощных атак отбили тогда его пехотинцы и артиллеристы. Каждый раз гитлеровцы врывались на позиции батальона, но неизменно отбрасывались. Парторг батальона Притулин, когда был убит один из командиров рот, взял командование на себя, продолжая вести огонь из пулемета. Пять контратак отбила его рота. Комсорг батальона лейтенант Амелькин уничтожил 11 гитлеровцев, когда организовал контратаку роты. Рота старшего лейтенанта Скипочки отразила пять атак, в последней сам Скипочка ударил взводом во фланг атакующим гитлеровцам, его солдаты уничтожили только в этой контратаке 20 пехотинцев, но и сам командир получил тяжёлое ранение.

Жуткий случай из боевого донесения: «Пулемётчик сержант Попов, отбивший три атаки, был тяжело ранен и в разгар боя оказался вблизи немцев. Не желая попасть в плен, он перерезал себе бритвой горло. Более 40 гитлеровцев было на его счету с начала наступления».

К ночи гитлеровцы прекратили атаки на 409-й полк. На обгоревшем, израненном воронками поле догорали 5 танков и 2 самоходки, валялось более сотни трупов фашистов…

Сиряков А. С.:

— Крепко нам помогли в этот день артиллеристы, и свои, полковые — спасибо Мельнику, Ратину, Поставничему, и «гости», полк майора Рамзина. Взаимодействие было отличное. Наши «Катюши» как дали залп, что, видимо, мало кто из гитлеровцев ушёл тогда живой. От дыма день стал пасмурный, всё солнце заволокло. Немцы и атаки после этого залпа сразу прекратили…

Кисляков. С П.:

— Наступила ночь, выставили наблюдателей, а остальные, уставшие до предела, легли, где попало спать. Ночью еще атаку отбили, поэтому какой там сон. Перед рассветом нам привезли завтрак, боеприпасы, и после короткого артналёта снова пошли в атаку. Уже у самой деревни были прижаты к земле плотным автоматным и минометным огнем. Я залёг в воронке от снаряда и вёл огонь из ручного пулемёта. По-видимому, с колокольни меня засекли и начали накрывать минами. Ко мне в воронку скатился еще один солдат, в этот момент вокруг нас разорвалась серия мин, и осколком был перебит ствол у пулемета. Пришлось сползать к убитому, взял у него автомат ППШ и так, лёжа в воронке, вести огонь. Вокруг лежало много убитых, кто и где был живой — не поймёшь, и сколько времени так прошло, я не помню…

Весь день 26 июля наши части продолжали наступление при сильнейшем сопротивлении гитлеровцев. Каждая деревня бралась с боем, каждый шаг вперед стоил крови. Люди шли на пулемётный огонь, словно презирая смерть.

В авангарде 624-го полка наступал взвод лейтенанта Олега Степанова. Он сам и его бойцы за трое суток наступления уничтожили уже с полсотни гитлеровцев. Всегда первым в атаку поднимался лейтенант Степанов. У деревни Марьевка подразделения 624-го полка встретили особенно упорное сопротивление…

Горчаков Ю. М., комсорг 624-го стрелкового полка, лейтенант в отставке:

— Перед атакой немного постреляла наша артиллерия, и мы поднялись. Было где-то около часу дня, солнце светило как-то особенно ярко. К деревне можно было пройти только через открытую местность, а огонь был такой, что почти сразу все залегли, умирать никому ведь не хотелось, и так убитых было уже много. Но воевать все равно было надо. Я пошёл по воронкам в цепь, где ползком, к одному, другому: «Почему лежим, неужели не поднимемся?» — «Попробуй, поднимись — пулемёты, как бреют» — «Неужели пятьдесят метров не пробежим?»

Мы с Олегом Степановым поднялись и вперёд, бегом. Тогда как-то не думали о смерти, по молодости подняться было легко, это сейчас вспоминаешь, и сам себе не веришь. Пробежали к кустам — целые, за нами перебежками остальные. Немцы бьют из блиндажа — кинул туда гранату, попал, и только снова поднялись, уже у самого ближнего дома — как даст что-то выше локтя, автоматная очередь. Сгоряча ещё бросал гранаты, сразу не ушёл, а потом уж, когда крови стало много. Видел, как наши ворвались в деревню. В батальоне тогда был и агитатор политотдела Фёдор Иванович Архипов, встретил его, когда шел раненый в санроту…

Не знал тогда лейтенант Горчаков, что его друг Олег Степанов погибнет в этом бою от пулемётной очереди. Восемь пулеметов с расчётами уничтожил он тогда, один за другим, и погиб, когда рота добивала гитлеровцев в деревне. Так оборвалась 19-летняя жизнь одного из храбревших офицеров дивизии. Вся его короткая жизнь была как яркая вспышка. Он был любимым командиром у своих солдат, прекрасным товарищем, верным другом. Так жизнями своих лучших людей платила дивизия за каждую орловскую деревню.

…Спустя 35 лет с группой ветеранов дивизии побывал на местах этих боев. В Васильевке, за которую шли особенно упорные бои, всё так же стоит церковь, с которой 35 лет назад стрелял немецкий пулеметчик. — «Закрою глаза, и всё вижу и слышу, как тогда, — рассказал Юрий Михайлович Горчаков, — А думал, что не вспомню. Сколько же нас тогда здесь полегло… Всё поле над рекой было усеяно погибшими».

Подошли к группе местных жителей, сидевших на лавочке у дома. Они были тогда детьми, прятались в подвалах, когда шёл бой, иногда выглядывали посмотреть, скоро ли наши. — «А я вас вспомнил, — вдруг сказал один из мужчин, обращаясь к Горчакову. — Вы тогда от церкви мимо нашего дома пробегали с автоматом. Я ещё удивился: такой молодой, а совсем седой…» — «Я седой с юности…», — улыбнулся Юрий Михайлович…

Несколько раз довелось бывать на местах боёв дивизии в конце июля 43-го. Местность между речкой Неручь и Марьевкой — поле, ровное, как стол. Жутко было представить идущую по этому бесконечному полю нашу пехоту… Даже один немецкий пулемётчик навстречу — почти верная смерть…

«Шли, развернувшись цепью, в рост…»

С утра 26 июля части дивизии овладели населёнными пунктами Марьевка, Ясная Поляна, 3-й-Бакинский, Пирожково и продолжали наступление на запад…

Кисляков С. П.:

— Прочёсывая Пирожково, у одного из домов я увидел притаившегося немца, скомандовал ему «Хенде хох!», что он и сделал. Тут как раз в деревню вошли командир полка подполковник Гребнев с заместителями. Я сдал ему немца, он поблагодарил, спросил, хочу ли я в разведку, я дал согласие и пошёл догонять своих.

От Пирожково мы преследовали немцев буквально по пятам. Не успели фрицы закрепиться на высотке, как мы тут же ударили по ним. Шли, развернувшись цепью, в рост, рядом падали убитые и раненые товарищи, но какое же это ощущение, когда идёшь на врага открытой грудью! Вначале что-то посасывает под ложечкой, а через минуту-другую идёшь в каком-то исступлённом порыве с одной мыслью: быстрей бы добежать до их окопов. Со временем привыкаешь к виду убитых, пожарам и прочим ужасам.

Возле деревни, по-моему, Реутово, нас с немцами разделяла широкая, метров 600—700 лощина. Лёжа отрыли ячейки и начали обстреливать немецкие траншеи. В наших боевых порядках находились две «сорокапятки», немцы вели сильный огонь, и одно орудие было уничтожено прямым попаданием снаряда прямо на глазах, вместе с расчётом. Потом подтянулась наша артиллерия, и мы под прикрытием её огня поднялись и пошли в атаку, немцы дрогнули и начали отходить из деревни. После боя все свалились кто в траве, кто в канаве. Принесли нам обед на роту, а от роты осталось нас всего ничего. Принесли водки, помянули убитых, поели, а аппетит был волчий — в один присест по буханке хлеба съедали. А потом снова в бой…

Акишина М. С., жительница деревни 2-е Братское Свердловского района Орловской области:

— Вокруг нашей деревни бой шёл двое суток, все жители находились в укрытиях, и когда наступило небольшое затишье, мы осмелились выйти. Мы боялись даже громко разговаривать: вдруг немцы, ничего не видно кругом. Вдруг из-за кустов появился наш солдат, и сказал, чтобы мы уходили, сегодня в ночь будет страшный бой за ваш хутор, подходят «Катюши, от вашего хутора останется одна земля. Что стало с этим солдатом — может быть жив, может погиб в десяти шагах от нас…

Наши старшие ответили, что никуда мы не пойдём, далеко не уйти до ночи, будь, что будет. И в эти часы затишья наши женщины решили сварить, пошли в одну хату и затопили печь — только они затопили, как началась перестрелка. То снаряд не долетит, ухнет, то перелетит через крышу, где-то позади хаты ухнет. А потом началась сильнейшая перестрелка. Мы вышли из хаты в сени, уже страха не было бежать в укрытие, но и ждать было нельзя, так и бежали метров двести под свист пуль. Ночью был сильный бой, без конца взрывались снаряды, был слышен треск деревьев. Настало утро, кругом тишина. Из укрытий мы вышли, но куда идти — немцы везде.

Потом пришла наша разведка, узнать есть ли немцы. Из местных жителей у нас убило тёех мальчиков. Вышли они из укрытий во время затишья, недалеко разорвался снаряд, и двух братишек родных убило сразу, а третий, их двоюродный брат, был ранен в живот и умер через два дня. Похоронили их родственники, каждого в своём саду. Хата наша не сгорела, но не было крыши над сенями и всё, что было в сенях — побито в щепки, а через две стены хаты прошёл снаряд, внутри всё разбросал по сторонам. А через некоторое время пошли наши солдаты, пехотинцы, их было много, наши женщины несли огурцы, картошку варили, молоко, только у нас была одна корова на 15 домов. Командиры солдатам ничего не разрешали брать, и они только пили воду из колодца.

Потом мы собирали наших убитых, лежали они в поле, и полегло их немало. Наверное, не было бы здесь столько снопов на поле, если бы здесь росла рожь. Женщины выкопали большую яму и уложили туда 70 человек. Покоятся они у стволов высоких тополей. Был от военных представитель, мужчина в белом халате, он осматривал их, забирая документы у каждого. А кто они, эти солдаты, откуда родом, которые отдавали самое прекрасное для человека — жизнь, за нас, чтобы мы видели солнце, любовались красотой наших садов…

Тяжелей всего было читать в архиве Книги погребений дивизии… Сотни, тысячи фамилий… Из самых разных мест огромной нашей страны были эти солдаты — из Рязани и Иркутска, из Ферганы и с Урала, москвичи и горьковчане, старые и молодые. Гибель каждого — новые вдовы и сироты…

Документы

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка. Июль 1943.

26 июля 1943 г. Полк находился на отдыхе и приводил себя в порядок.

27 июля 1943 г. Полк сосредоточился западнее Никольское- 1 км с задачей ударом через Никольское овладеть рощей, что западнее Никольское.

28 июля 1943 г. Полк перешёл в наступление и, преодолевая сильное огневое сопротивление противника, достиг северной окраины Никольское, понеся при этом потери до 100 человек.

29 июля 1943 г. Полк продолжал выполнять поставленную задачу совместно с танками. Танки, не дойдя боевых порядков пехоты, открыли стрельбу, чем вывели из строя 35 человек. Полковая артиллерия эффективной поддержки пехоте не оказала в виду ограниченности боеприпасов. В боевых порядках полка из-за понесённых потерь осталось незначительное количество пехоты.

30 июля 1943 г. Полк вышел из боя и сосредоточился западнее Кузьминское 1 км.

31 июля 1943 г. Ночью полк сосредоточился в районе Беклемишево по р. Рыбница и принял участок обороны Хомутово — Красная кулига с задачей наступать через Реутово, Плоское на Нестерово.

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

27.7.43 года противник силами 299-й и 383-й пехотных дивизий на рубеже Глебово, Троицкое, Беклемищево, используя водную преграду р. Рыбница, оказывает упорное сопротивление.

28.7.43 года полк, отражая частые контратаки, преодолевает сопротивление противника и овладевает Хомутово и оврагом западнее 300 м Красная Кумна. Противник отходит на водный рубеж реки Ока.

Наши потери: убито — 8 человек, ранено — 21. Потери противника: убито и ранено до 80 немцев. Подбиты 2 самоходных орудия. Трофеи: 4 пулемета, 12 винтовок, 15 велосипедов и 1 автомашина.

29—30.7.43 года полк вёл наступательные бои в направлении Реутово — Верхний Путимец. В виду ожесточённого сопротивления со стороны противника успеха не имел.

31.7.43 года в 16:00 полк получает задачу — быть готовым к наступлению в прежней полосе.

В 20:00 приказ — перейти к обороне, сдав свой участок 624 сп, а самим быть в готовности к маршу в новый район сосредоточения. Участок дивизии был сдан 307-й сд. В 22:00 разведкой было отмечено, что противник начал отход с занимаемого рубежа в северо-западном направлении. При отступлении противник сжигает населённые пункты, угоняет скот и мирное население в свой тыл, взрывает мосты и минирует дороги. Полк получает задачу — преследовать противника, не давая ему закрепиться на промежуточном рубеже. Противник свой отход прикрывает мелкими группами автоматчиков и огнем самоходной артиллерии. В результате преследования 409-й полк овладел Реутово, Хомутово, Верхний и Нижний Путимец, ведя бои на рубеже Нестерова, Ланцев.

Потери полка: убито и ранено 24 человека. Потери противника: убито и ранено 150 немцев. Уничтожено 13 пулеметов, 15 лошадей.

Трофеи: продсклад армейского значение и много боеприпасов, снарядов.

Из дневника А. В. Арбузова, командира роты связи 624-го стрелкового полка: «30 июля 1943 года. Позади уже семь дней упорных боев. Взяли Богодухово, Васильевку, 2-й Братский, Марьино, Глебово, Красную Кулигу. Третий день не смолкает канонада боя за Реутово. С высоты, на которой мы находимся, в бинокль хорошо видны ходы сообщения и мелькающие в них фигурки немцев. Над головой с воем проносятся снаряды и мины, визжат пули. Сидим в земле, ставшей в эти минуты ещё роднее…».

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка.

1 августа 1943 г. Полк занял деревни Хомутово, Реутово при незначительном сопротивление противника; Плоское — встретив сильное огневое сопротивление на подступах к Нестерово и высоте 241, 3, что северо-западнее Плоское 1,5—2 км.

Захвачен пленный, продсклад. Потери до 20 человек.

2 августа 1943 г. В районе Большевик действовала разведка, которая установила наличие заранее подготовленной обороны противника.

3 августа 1943 г. Полк перешел в наступление, имея задачу удара через Большевик, рощу, форсировать Оку и овладеть деревней Шахово. С боем овладел д. Малое Рыжково, Большевик, роща. В направлении Шахово полк встретил сильное огневое сопротивление и окопался.

4 августа 1943 г. Производилась разведка переднего края противника. При попытке форсировать реку Оку противник оказал сильное огневое сопротивление.

6 августа 1943 г. Командир полка принял решение имитировать переправу в районе Шахово, а удар нанести через деревню Легоще, куда полк сосредоточился в ночь на 6 августа. По следам отступающих противника полк занял Горки, Урынок, Авдеевка, Каменец. По приказу штадива на достигнутом полк закрепился и перешел во второй эшелон.

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

4.8.43 года противник на заранее подготовленном рубеже: Хомуты, Легоща, Шахово удерживает западный берег реки Ока, который сильно возвышаются над восточным, что дает возможность противнику хорошо просматривать местность и вести меткий огонь. Приказ — быть готовым к форсированию реки Ока.

409-й полк с 1/17-м артполка и батареей 238-го оиптд при поддержке 495-го ГАК, дивизиона 161-го ОМТМ в течение второй половины дня 4. 8. 43 года и первой половины 5. 8. 43 года овладел Легоща, с утра двумя батальонами — 2-м и 3-м 409-й полк форсировал р. Ока, к 15:00 ведет бой на рубеже отметка 162, 5, излучина р. Ока, р. Ицка, Легоща. Продолжая наступать, ведет разведку в направлении Горки. При форсировании р. Ока отличились: командир 5-й стрелковой роты лейтенант Сизов, командир 4-й стрелковой роты лейтенант Резник, ефрейтор Ченбашев, красноармеец Умрашев Гафу, командир пулеметного взвода лейтенант Аникин, которые одними из первых форсировали реку и завязали бой во главе своих подразделений на западном берегу реки.

Наши потери — убито и ранено 63 человека.

Потери противника — убито и ранено 170 немцев. Подбито одно орудие и 12 тяжелых пулеметов. Уничтожен склады с боеприпасами. Захвачен склад инженерного имущества.

С 6 по 11.8.43 года противник, оказывая упорное сопротивление, медленно отходит в северо-западном направлении. 11.8.43 года противник перед фронтом 73-й сд удерживает рубеж: Пятницкий, Нижняя Костеевка, Троицкий. Авиация противника активности не проявляет. 409-й полк сосредотачивается: 1-й и 2-й батальоны — Прилепы, 3-й батальон — Зябровка. Полк во втором эшелоне дивизии. Приказ: «Привезти личный состав и вооружение в порядок». Начинается боевая и политическая подготовка личного состава.

Поредевшие на две трети батальоны дивизии продолжали наступать. После тяжёлых боев взяты Глебово, Троицкое, Красная Свобода. Противник то и дело переходил в контратаки, при поддержке самоходок и огня минометов. Нашим артиллеристам приходилось выкуривать гитлеровцев из каждой деревни. Ни одной позиции немцы не отдавали без боя. Но взяты Реутово, Хомуты, Нижнее Толубеево. Нажим наших войск южнее Орла поставил в тяжелое положение всю орловскую группировку противника, и 5 августа наши войска ворвались в город Орел. Части 137-й стрелковой дивизии в этот день вышли к реке Ока севернее города Кромы. К этому времени сопротивление гитлеровцев было сломлено по всему фронту.

Весть о взятии Орла молнией облетела всю дивизию. Была достигнута победа огромного военного и политического значения. В достижение ее достойный вклад внесла и 137-я стрелковая дивизия. Фактически после того, как гитлеровцы потеряли Змиёвку, падение Орла было предрешено в ближайшие дни.

Кисляков С. П., рядовой 409-го стрелкового полка:

— После боёв за Пирожково я был зачислен в разведку батальона, и мы всё время шли впереди. В отделении нас было семь человек. Помню рядовых Емельяненко, Гончарова, сержанта Колесникова, сибиряка Кравцова, а вот фамилии разведчика-грузина и снайпера-сибиряка забыл. В первой разведке мы шли вдоль дороги, прошли небольшой лесочек, затем высотку и начали спускаться к деревушке. В это время неожиданно справа по нам застрочило несколько немецких пулеметов, мы повернули назад и, пригнувшись, побежали к высотке. Пули ложились буквально рядом. Впереди меня бежал Кравцов, высокий лет 35 сибиряк, и вот в него вонзилось сразу несколько пуль. Мы залегли, а как только утихли пулеметы, рывком бросились за высоту.

В это время уже выходил на нас наш батальон, с которым оказался и подполковник Гребнев. Узнав, что мы оставили убитого, он отчитал нас от всей души, и приказал вернуться и забрать его. — «Настоящие разведчики даже убитых своих товарищей не бросают!». Нас пошли двое и под пулями врага вынесли убитого…

Ночью были видны зарева горевших деревень, это ещё больше нас подстёгивало идти скорее вперед. В эти дни я все время был с нашим батальонным снайпером, не помню его фамилии, он был сибиряк. На его счету было около сотни уничтоженных фашистов. Как-то днём мы пошли с ним в разведку наблюдением. Сели в пустой окоп, свернули цигарку, и вдруг — звук мины — и она хлоп нам между ног, только стабилизатор торчит. К большому счастью, она не взорвалась. Мы сразу же рванули из этого окопа, а туда ещё четыре мины, эти все разорвались. Прошли немного вперёд по ржи и увидели немецкий миномет и трёх солдат — и вот этот снайпер всех троих уложил, как белок на охоте.

На другой день мы должны были, преследуя немцев, выйти на опушку леса и сообщить обстановку, когда их обнаружим. В лесу у наших связистов кончился провод, они пошли за новым, а мы с опушки увидели, как примерно в километре от нас отступает колонна немцев, а на лугу стоит пулемёт и два солдата, заслон. Наш снайпер их быстро уложил обоих, но немцы дали по нам залп из шестиствольного миномета, и я был легко ранен в бедро. Осколок вынул сам — длинный и тонкий, и ограничился перевязкой. Потом всем батальоном сделали бросок по открытой местности, были накрыты миномётным огнем, но следовала команда «Вперёд!», и мы шли и шли. Подошли к какой-то деревушке, вижу — навстречу бежит мальчишка лет 12—13, забежал на мосточек через ручей и — взрыв. Пареньку оторвало обе ноги, торчат оголённые кости. Мы наложили ему жгуты, понесли в санроту, а он все кричит: «Немцы из деревни ушли, а улицу всю заминировали, я возле мин колышки позабивал…». Кажется, мальчишку звали Сашей. Жив ли он… Он тогда многих из нас спас…

Уваров Н. Я., командир батальона 624-го стрелкового полка:

— Как-то спросил командира полка: «Почему мы ночью не воюем?». Попробовали. Немцы спали, выбегали в нижнем белье. Потом трупы белели в темноте.

Каждый вечер подавал строевую записку в штаб полка. Всегда знал, сколько живых, сколько убитых и раненых. Фактически в батальоне всегда было не больше 100—120 человек. Сводил всех в одну роту. Командиров полностью никогда не было. Командиры взводов, как правило, сержанты. Наши потери часто были больше. Но совсем до ручки не доходили, всегда в батальоне было 50—70 человек, а то и 100. Убитых немцев считали только тех, кого видно. Пленных брали редко. Один раз человек 15—20, и то раненых, поодиночке — брали случайно…

Документы

Журнал боевых действий 771-го стрелкового полка.

7, 8, 9 августа 1943 г. Полк находился на отдыхе и приводил себя в порядок.

9 августа 1943 г. Полк совершал марш Агеевка, Коровье болото, Нижняя Баевка и сосредоточился в районе, что восточнее д. Сурки 600 м.

10 августа 1943. Полк на отдыхе. Проводилось вручение правительственных наград. За проявленные бои за проведённые бои с 22 июля 1943 г. орден «Красного Знамени» вручён командиру полка подполковнику Резинкину, командиру 1-го стрелкового батальона капитану Дееву. Орденом «Красная звезда» награждены 21 человек, орденом «Отечественная война» 2-й степени — два человека. Орденом «Красное Знамя» — три человека. Медалью «За отвагу» — 23 человека, медалью «За боевые заслуги» — 57 человек. Вручено: орден «Красное Знамя» — 2, орден «Красная звезда» — 12, медаль «За отвагу» — 23, медаль «За боевые заслуги» — 29.

11, 12, 13, и 14 августа 43 г. Полк совершал марш, двигаясь на юг.

15 августа 1943 г. в 4:30 полк, получив приказ на наступление, после форсированного марша с деревни Неводь сосредоточился овраг 1,5 км севернее Студимель.

С 11:00 до 15:00 была произведена командным составом рекогносцировка местности, после чего 2-й батальон, заняв исходный рубеж западная опушка рощи, что восточнее железной дороги, и 1-й батальон группами по роно через совхоз Екатериновский перешли в наступление, овладели железнодорожным полотном на участке станция Усожа — Глядино и в дальнейшем, преодолевая огневое сопротивление противника, заняли населенные пункты Глядино, Рябиновка, Мальцовский, Восточная Поляна и высота 204,9. Продолжая наступление, полк встретил сильное огневое сопротивление обороняющегося противника на рубеже Октябрьский, Западная Поляна, Надельный. При этом полк понес потери убитыми и ранеными до 150 человек.

16, 17 и 18 августа 43 г. полк вёл активную боевую разведку и улучшал свои позиции.

К 18 августа весь Орловский выступ был очищен от противника и наши войска подошли к мощному рубежу обороны гитлеровцев «Хаген». Ещё несколько дней наши части продолжали атаковать, но больших успехов не имели. На новых рубежах обороны стояли свежие соединения противника. По данным разведки, в полосе дивизии оборонялись части 45-й и 137-й пехотных дивизий гитлеровцев. Разведчики капитана Куруся в нескольких удачных поясках добыли с десяток «языков», которые показывали, что в ротах насчитывается по 120—150 человек, дивизия прибыли из резерва. Было установлено, что рубеж, занимаемый противником, сильно укреплён в инженерном отношении. Имелась развитая сеть траншей, окопов, завалов, заграждений, минные поля. У противника было большое количество минометов и артиллерии, которые непрерывно обстреливали наши части.

Закончилась величайшая Курская битва, означавшая завершение коренного перелома в войне. После разгрома врага в районах Орла и Белгорода началось массовое изгнание его с родной земли. Впереди были Украина, Белоруссия, новые бои и победы. Достойный вклад внесла 137-я стрелковая дивизия в операцию «Кутузов». Она сыграла важнейшую роль в боях за Змиёвку, главный опорный пункт 23-го армейского корпуса немцев, нанесла серьёзное поражение частям гитлеровских 299-й, 283-й, 92-й и 78-й пехотных дивизий. За две недели непрерывных боев в наступлении дивизия прошла 90 километров, освободила более 70 населенных пунктов, уничтожила свыше 4100 гитлеровцев, около 200 человек взяла в плен, уничтожила 20 танков и самоходок, 30 орудий, десятки минометов, 142 пулемета и много другой боевой техники.

За две недели боев в дивизии только медалью «За отвагу» было награждено более 250 человек, десятки солдат и офицеров были награждены орденами, а двоим — лейтенантам Моисею Спиваку и Олегу Степанову было присвоено звание Героев Советского Союза.

Умело и твёрдо командовал дивизией полковник Алфёров. С его именем ещё будут связаны многие победы дивизии. Особенно отличился в июльских боях 409-й стрелковый полк подполковника Гребнева. Это был волевой, храбрый, эрудированный командир, он никогда не терялся в трудные минуты, всегда принимал быстрые решения, умел навязать противнику свою волю. Среди офицеров полка он пользовался непререкаемым авторитетом, его хорошо знали и любили солдаты. Только за первые 10 дней наступления 409-й полк уничтожил свыше тысячи гитлеровцев, 9 танков, 19 орудий, 23 автомашины, 48 минометов, 69 пулеметов. Особенно отличился в полку батальон капитана Сирякова. Только за первые 5 дней боев батальон, имея минимальные потери, уничтожил до 250 вражеских солдат. В боях при форсировании Неручи, за Сорочьи кусты, 3миёвку, батальон своими действиями обеспечил успех соседям. Для батальона и в дальнейшем было характерно добиваться победы минимальными потерями, за счет тактического мастерства. Сам комбат Андрей Степанович Сиряков помимо личной смелости был и хорошим организатором. Его батальон в дальнейшем по праву считался одним из лучших в дивизии. Замполит батальона Прокудин и парторг Прокопов были его хорошими помощниками. При необходимости они могли заменить любого командира, часто сами непосредственно участвовали в атаках.

Отлично показали себя батальоны капитанов Комкина и Михайлова, выдержавшие главную тяжесть боев за Пирожково. За наступательные бои были награждены многие офицеры полка: майор Грищишин, капитан Мельник, лейтенанты Белостоцкий, Бобунов, Андрееев, Степанов, Ратин, Поставничий, Поведский, Резник, Черников и другие.

Более 1350 гитлеровцев, 6 танков, множество другой техники уничтожил 624-й полк подполковника Сущица. Сам командир полка показал храбрость и умение руководить полком в сложной обстановке, наступать, не имея превосходства над противником. Солдаты и офицеры его полка показали массовый героизм и отличную выучку. Десятки солдат и офицеров были представлены за эти бои к наградам. Среди них капитан Бешкок, старшие лейтенанты Уваров, Власов, Курпас, Сириченко. Особый героизм проявили комсомольцы полка. Первым в полку Героем Советского Союза стал лейтенант Олег Степанов. В памяти своих друзей он навсегда остался 19-летним лейтенантом-героем. Тысячи людей были воспитаны на его короткой, но яркой жизни. Отомстил за друга его товарищ комсорг полка лейтенант Юрий Горчаков. Первым в полку он был награжден орденом Ленина за смелые комсомольские атаки в Васильевке, Нахлестове, Марьевке. По-прежнему храбро воевали в этих боях его земляки-горьковчане парторг полка Алексеев, парторг батальона Александров, командир батареи Крылов, командир роты Храмов.

Более 850 гитлеровцев и 8 орудий уничтожил за время наступления 771-й стрелковый полк под командованием подполковника Кадиро. Он ещё будет героем многих боев на долгом пути дивизии и кавалером многих боевых орденов. За бои на реке Неручь и за Змиёвку многие солдаты и командиры полка были награждены орденами и медалями.

Хорошо поработали за время наступления и артиллеристы дивизии, возглавляемые полковником Яворским. Он уверенно руководил не только артиллерией дивизии, но и приданными артиллерийскими средствами. Всегда четко работал штаб командующего артиллерии, возглавляемый майором Шаповаловым.

17-й артиллерийский полк полковника Савченко в наступательных боях уничтожил более 1300 гитлеровцев, подавил огонь 16 артиллерийских батарей, уничтожил 69 пулеметов и много другой техники. Пехота дивизии надежно прикрывалась огнем артиллерии. Особенно отличились в полку дивизион, которым командовал капитан Беляков и батареи ставших лейтенантов Матвеева и Разинова.

В стрелковых полках особенно большую поддержку оказывали артиллеристы под командованием майора Мельника и капитана Кавалерчика, начальников артиллерии 409-го и 624-го полков.

Всегда в боевых порядках пехоты были батареи 238-го отдельного противотанкового дивизиона, которым командовал майор Иван Волкодав, а замполитом был опытный политработник и участник многих боев Михаил Василенко. Командиры батарей лейтенанты Сливный, Щербаков, Шешуков за эти бои были награждены орденами Красной Звезды. Десятки гитлеровцев, пулеметов, автомашин были на счету лучших командиров орудий сержантов Демимбетова, Дронова, Леонова, Немлия и Нечитайло.

Документы

Наградной лист

Сливный Иван Авдеевич, капитан, командир батареи 238-го оиптд, с 1914 г., украинец, член ВКП (б) с марта 1940 г. В отечественной войне с 1 июля 41 г. Ранений и контузий не имеет. В Красной Армии с 1936 г. Ранее не награждался. Представляется к ордену «Красная звезда».

…Работая в дивизионе командиром батареи, проявил высокие командирские качества управления подразделением в бою, показал смелость, решительность, отвагу.

За время боев с 22 по 31 июля 1943 г. батарея т. Сливного, поддерживая пехоту огнем и колесами, уничтожила 7 пулеметов, подавила огонь 6 пулеметов, 1 миномета, уничтожила до 55 гитлеровцев, рассеяла до 70 фашистов. В бою за Н. Деревня отразил 2 контратаки пехоты противника, поддержанной самоходной артиллерией. Под сильным огнем орудия умело маневрировали на поле боя, своевременно оказывая поддержку пехоте. Т. Сливный пользуется авторитетом среди подчиненных. Требователен и справедлив. Свой боевой опыт передает бойцам и командирам. Партии Ленина — Сталина и Социалистической родине предан.

Командир 238-го оиптд майор Волкодав. 1 августа 1943 г.

Разведчики 176-й отдельной разведроты дивизии под командованием старшего лейтенанта Куруся только за первую неделю наступления в поисках и налетах захватили в плен 76 гитлеровцев, которые дали ценные сведения нашему командованию. В разведроте воевали такие асы разведки, на счету которых было не одному десятку взятых в плен «языков», как командир взвода старший лейтенант Власов, старшина Русанов, сержант Зинин, кавалер ордена «Красного Знамени», ветеран роты, сержанты Кузнецов, Салямов, ефрейторы Аллеев, Прокудин, Пшеничников, Сычёв.

Документы

Наградной лист

Курусь Петр Акимович.

Представление к ордену «Красная звезда». Ст. лейтенант.

11.2.42 в р-не Бабинково при переходе противника в контратаку командир взвода вышел из строя, будучи еще командиром отделения, он взял инициативу командовать взводом и отразил атаку противника: уничтожил 43 фрица.

23.7.42 в р-не Глазково при налете на укрепленный пункт противника он со своим взводом уничтожил два блиндажа и около 25 немцев. Сам лично уничтожил противотанковой гранатой ДЗОТ и 7 находившихся там немцев.

26.4.43 в р-не Моховое руководил группой по захвату контрольного пленного, благодаря его умелому руководству задача была выполнена: пленный был захвачен. За время наступления дивизии с 22.7 по 28.7 43 разведрота имела 8 пленных.

23.7.43 г. непосредственно руководил подготовкой двух диверсионных групп и обеспечил их проход в тыл противника с задачей подрыва жел. дор. линии севернее и южнее станции Змиевка. Задача была выполнена.

26.7.43 с группой разведчиков пробрался в тыл противника и передал по радио командованию дивизии ценные сведения о противнике.

Три раза ранен.

Зам. нач. штаба 137-й сд по разведке капитан Костин.

27.7.43

Огромную работу за время наступления выполнил штаб дивизии, возглавляемый полковником Тарасовым. Этот человек, казалось, не знал отдыха. Успевал контролировать и вникать во все дела, разрабатывать планы, готовить данные для принятия решения командиром дивизии, ездить в полки. Штаб дивизии провел большую работу и по мобилизации в дивизию мужчин из освобожденных районов. Так за две недели в дивизию было призвано 1158 человек, что позволило на 50 процентов возместить потери. Надёжными помощниками полковника Тарасова были работники оперативного отдела штаба дивизии майор Вольхин и капитан Пизов. Они сутками не знали отдыха, готовя данные для решения боевых задач, проверяя исполнение приказов. Они должны были всегда знать обстановку в полосе дивизии в деталях в любой час. От их работы во многом зависел успех боя дивизии в сложной и динамичной обстановке.

В ходе всей операции бесперебойно работала связь, начальником которой был майор Качкалда.

В значительной степени успех операции зависел от уровня политработы в дивизии. Весь аппарат политотдела постоянно находился в полках и батальонах. Так помощник начальника политотдела по комсомолу капитан Ермолаев принимал участие в боях за Марьевку, Нахлёстово, Братское, часто личным примером воодушевляя солдат 624-го полка. Немало было примеров, когда политработники личным участием обеспечивали победу в боях. Парторг 1-го батальона 771-го полка старший лейтенант Мальгавка умелой организацией боя обеспечил продвижение батальона на станции Змиёвка. Посмертно он был награжден орденом «Красного Знамени». Парторг 3-го батальона 771-го полка лейтенант Щербина за 4 дня наступления принял в партию 12 лучших солдат, да перед наступлением заявления о приеме в партию подали 20 человек. И сам парторг в боях проявил себя настоящим коммунистом, особенно в атаке на Нахлёстово. Отличились во многих боях парторги батальонов 409-го полка старшие лейтенанты Черников и Прокудин. На счету парторга батальона старшего лейтенанта Притулина было 43 уничтоженных фашиста. За неделю боев в его батальоне был принят в партию 31 человек. Замполит батальона старший лейтенант Прокудин был награжден орденом Александра Невского за разгром гитлеровцев на высоте в районе Степановки, когда противник бежал, бросая оружие.

Комсорги батальонов и полков лейтенанты Пилипенко, Кабанов, Горчаков, Муравьёв, Амелькин личным мужеством неоднократно обеспечивали успех боя своих подразделений.

За первую неделю боев 115 лучших солдат и офицеров дивизии вступили в партию. В дивизионной газете от 9 августа описывалось одно заседание по приему в партию: «…Оставалось нерассмотренным одно дело товарища Лямзина. Его пригласили в хату, и в этот момент снаряд попал в дом и разметал все внутри. Лямзин был ранен. Во время перевязки он спросил: „Как же быть?“ Парткомиссия приняла его раненого».

Успешно справлялась со своими обязанностями служба тыла, возглавляемая подполковником Ровновым. Начальник оргпланового отдела штаба дивизии капитан Степанцев, ветеран-горьковчанин, всегда своевременно и умело планировал доставку боеприпасов, продовольствия, горючего. Это был опытный и инициативный работник. Тяжелая работа выпала на долю сапёрного батальона дивизии, командиром которого был майор Фонин. Саперы отличились при наводке переправ через реку Неручь, разминировали поля, обеспечивая проход наших танков и артиллерии.

Огромное напряжение легло за время наступления на медиков дивизии. Более двух тысяч раненых только за две недели обработал медсанбат дивизии, командиром которого был в этот период майор Ткебучава. По 30—40 раненых вынесли с поля боя лишь за первые три дня санитары 624-го полка Еськов и Мяхортов. Санитар 409-го полка Лебедев за три дня спас 56 раненых. За первые пять дней боев санрота 409-го полка лейтенанта Кудашева вынесла и оказала первую помощь свыше 400 раненым. Нередко санитарам приходилось вступать в бой. Так фельдшер 409-го полка Богатых в одном из боёв заметил, что наши солдаты под натиском гитлеровцев отходят из деревни. Он с группой легкораненых задержал гитлеровцев, а потом организовал контратаку, и рота вернула деревню.

Вновь показывал чудеса своего искусства ведущий хирург дивизии майор Комоцким, награжденный в первую же неделю наступления орденом «Красного Знамени». Только за первые сутки он оперировал и спас 36 тяжелораненых, считавшихся безнадёжными. Для его работы была характерна исключительно низкая смертность против нормы. О нём в дивизии ходили легенды. Известен случай, когда солдаты принесли в медсанбат бойца, ещё живого, но с едва державшейся перебитой головой, в надежде, что Комоцкий голову пришьёт. Так верили люди в его руки.

Дорого приходилось платить дивизии за победы. Ежедневно смерть уносила десятки жизней. Около 500 человек убитыми и 2 тысячи ранеными потеряла дивизия за две недели наступления. Так лишь командиров взводов в стрелковых полках за две недели только по ранению выбыло 66 человек. Погибли лейтенанты Олег Степанов, Спивак, Даньшин, Мосин, Мальгавка, ранены комбаты Тарусин, Чуканов, Михайлов, Лагодный, Незвах. Трагически сложились судьба большинства 20 лейтенантов-горьковчан, командиров взводов, сразу же попавших в самое пекло войны. Четверо из них — Н. М. Кудасов, В. С. Глазков, А. И. Смирнов, А И. Малышев погибли в первых же боях, еще четверо погибнут через месяц-два: Н. М. Ильин, М. Г. Курносов, Н. Н. Косолапов, Л. П. Федосеев. В первых боях были ранены 10 человек: А. В. Виноградов, Ф. П. Глумов, Ф. В. Бычков, А. А. Галанин, М. Е. Ванников, В. П. Захаров, А. А. Матюгов, И. С. Назаров, Н. А. Орлов, В. С. Мальцев. Вернутся из госпиталей, будут воевать, и снова ранены Ф. П. Глумов, А. А. Галанин, М. Е. Ванчиков, А. А. Матюгов. А к концу войны в живых останутся только трое: Ф. П. Глумов, В. С. Мальцев и А. В. Виноградов…

Мальцев В. С., командир пулеметного взвода 409-го стрелкового полка:

— Во взводе у меня были одни узбеки, все годились мне в отцы. Много пришлось повозиться, пока из них получились мало-мальские солдаты. Хорошо помню артподготовку перед наступлением, шла она полтора часа. Небо заволокло тучами пыли и дыма, все горело, стоял ужасный грохот, солнца было не видно, как в сумерках. После артподготовки начала работать наша штурмовая авиация, и опять всё горит, даже земля. Наша задача была — взять первую линию обороны немцев и удерживать рядом проходящее шоссе. Прошли метров триста, наша авиация сделала заход и — по своим. Пришлось срочно искать ракетницу и давать лётчикам сигнал. Как раз ко мне подбежал связной, только хотел что-то сказать — и упал, убитый. Приказал санитару взять его документы, а сами пошли дальше. Фамилию убитого не помню, но знаю, что он был из Подмосковья. А тут и меня ранило. Сначала разрывной пулей в ногу ниже колена, а потом в эту же ногу выше колена, осколком снаряда. Бойцы вытащили меня к медсанбату, там оказали первую помощь и отправили в госпиталь…

Виноградов А. В., командир взвода 409-го стрелкового полка:

— На фронте я был три месяца, а в боях участвовал всего несколько дней, но из офицеров роты выбыл последним, и роту передал сержанту Косачу. Помню, что тяжело ранены были командир миномётного взвода лейтенант Масло, командир пулеметного взвода лейтенант Котин. Мой помкомвзвода старший сержант Рыжков был контужен. Командир роты старший лейтенант Олейник был убит под Змиёвкой, снаряд разорвался у него в ногах. На 26 июля в роте из 120 человек оставалось всего 20—25. В этот день и я был тяжело ранен, у деревни Ясная Поляна. За полчаса до ранения ко мне подходил зам. комбата по строевой, фамилии не помню, попросил дать список бойцов, особенно отличившихся в боях. Список я ему дал. Помню, что и зам. комбата был ранен, ходил с перевязанной шеей…

Многие из тех, кто уцелел в июльских боях, будут убиты на Десне или на Березине, на Соже или на Нареве. Впереди были ещё сотни боев и сотни могил, и никто не мог знать, доведётся ли ему дожить до Победы…

Вот судьба одного из тех лейтенантов-горьковчан — Глумова Фёдора Павловича — кавалера ордена Александра Невского.

Родился Федор Павлович 12 февраля 1924 года в крестьянской семье в селе Б — Бакалды. До войны успел окончить семь классов. Когда началась война, ему было 17 лет. Работал трактористом. В коротких перерывах читал в газете сообщения Совинформбюро. Как каждый мальчишка, он мысленно был на фронте, в гуще боя. Но солдатам нужен был хлеб. И мальчишка работал, от усталости засыпая за рулём старенького трактора. Повестку в военкомат ему принесли прямо на пашню. Сначала попал в город Сарапул, где тогда располагалось Смоленское пехотное училище. От лопаты не сходили мозоли с рук, гимнастерка не просыхала от пота. А командиры повторяли: «Любите землю, зарывайтесь в неё, она сохранит вас от смерти». Наконец, весной 1943 года, в звании младшего лейтенанта, назначение в 624-й полк 137-й стрелковой дивизии.

Первый бой — после ночного 40-километрового марша. Он, мальчишка, должен был вести на немецкие пули своих солдат. Федор Павлович вспоминал: «Когда я поднял бойцов в атаку, немцы открыли по нам смертоносный огонь из пулеметов. Мы несли большие потери. Я не помню, сколько тогда погибло моих бойцов, но мы ворвались в первую траншею и захватили эту линию обороны. И сейчас с ужасом вспоминаю свой первый бой. Вот уж поистине кровавое крещение…». За умелое командование, за смелость младший лейтенант был представлен к ордену «Красного Знамени». И получил перед строем всего батальона.

Два ранения в боях 1943 года… 18 августа — первое, 14 ноября — второе. Лечился в прифронтовом госпитале. После госпиталя в конце 43-го — второй орден «Красной Звезды». В 1944-м — за умелое командование ротой лейтенант Глумов был награждён орденом Александра Невского, который получил, впрочем, только в 2005 году

Старший лейтенант Федор Глумов войну в составе 137-й стрелковой дивизии закончил на Балтике, на Куршской косе. А вернувшись из армии — снова работал трактористом. Женился, вырастил троих дочерей.

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка:

17.8.43 года 409-й полк с батареей 238-го ОИПТД, 1/17-го артполка совершает марш и к-4:00 сосредотачивается в роще 500 м западнее и Юринский, (искл.) совхоз Лопандино, высота 214,9 с задачей к 16:30 наступать из направления юго-восточная и западная окраина Комаричи. 18.8.43 года противник частями 72-й пехотной дивизии упорно обороняет рубеж: Гречнев, Симич, Каменец, Победа. По всему переднему краю проходит траншея с большим количеством автоматического оружия. Проволочные заграждения и сплошные минные поля. Все подступы к переднему краю обстреливаются интенсивным артминогнём. С 20 по 25. 8.43 года противник перед фронтом 409-го полка частями 137-й и 45-й пехотных дивизиями и остатки 72-й пехотной дивизии, отрядами «русских» удерживает оборонительный рубеж: Троицкий, Симич, Каменец. 409-й полк занимает оборону, ведет разведку.

25.8.43 года 409-й полк сдаёт оборону подразделениям 307-й сд и сосредотачивается юго-восточнее Савица, Кузнецовка. Получает пополнение.

27.8.43 года 3-й батальон полка в 23:00 снялся с района Лисьи Норы и занял оборону западнее совхоз Екатериновский. Остальные подразделения приводят себя в порядок. 31. 8. 43 года противник частями 45-й и 137-й пд утром оставил свой оборонительный рубеж и отходит в Западном и северо-западном направлениях.

409-й полк с 1/17 артполка, батареей 238-го оиптд начал наступательные бои в направлении Коренка, Апажа и к 14.00 овладел Западная Поляна, Октябрьский, Северная Поляна, Козинка, Вишневка, выйдя на юго-восточные скаты высоты 225,1.

Первого сентября 1943 года полк овладел Лески, вышел на рубеж роща севернее 1 км Лески, юго-восточные скаты высоты 225,1.

2. За Десной — первые!

«Да, нам далась победа нелегко.

Да, враг был храбр.

Тем больше наша слава»

Константин Симонов

Несколько дней дивизия приводила себя в порядок, получила пополнение из мобилизованных местных жителей. Но с командным составом дело обстояло плохо, некоторое время обязанности командиров многих взводов исполняли сержанты и ефрейторы. Только к концу августа в дивизию пришло 35 лейтенантов из резерва, и это позволило укрепить командные кадры нижнего офицерского звена.

26 августа Центральный фронт перешёл в новое наступление. Главный удар наносили 65-я армия и 2-я танковая армия в направлении Новгород-Северский — севернее Чернигова — река Днепр. 48-я армия и входившая в её состав 137-я стрелковая дивизия, переброшенные в район Севска, должны были способствовать продвижению главных сил фронта и наступали в общем направлении на Гомель.

Враг оказывал упорное сопротивление по всему фронту. Командующий Центральным фронтом генерал армии Рокоссовский писал об этих днях в своих воспоминаниях: «Упорство противника превзошло все наши ожидания. Несмотря на ураганный огонь нашей артиллерии и непрерывные удары с воздуха, гитлеровцы не только не покидали позиций, но и предпринимали яростные контратаки. Десятки танков, сопровождаемые густыми цепями автоматчиков и целыми эскадрильями самолетов, устремлялись навстречу нашим войскам. Бои на земле и в воздухе не стихали ни на минуту».

К вечеру 27 августа 65-я армия генерала Батова овладела Севском, но развить успех не удавалось. 60-я армия генерала Черняховского нанесла вспомогательный удар, но именно в её полосе обозначился успех. Главные усилия фронта были перенесены в 60-ю армию. В прорыв на Конотоп устремляются 13-я и 2-я танковая армия. Их быстрое продвижение способствовало и успеху на участках 65-й и 48-й армий. Теперь уже весь Центральный фронт двинулся вперед, с каждым днем наращивая темпы наступления.

«Дождались, родные…»

1 сентября в бой была введена и 137-я стрелковая дивизия. Гитлеровцы отходили, но на выгодных рубежах оказывали яростное сопротивление, то и дело контратакуя пехотой при поддержке минометов. Разведрота дивизии старшего лейтенанта Куруся и разведгруппы полков нередко обгоняли вражеские части, брали деревни, не давая их сжигать, устраивали засады, смелыми налётами гнали гитлеровцев на запад.

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка

2.9.43 года полк сдал свой участок частям 307-й сд и в 3:00 выступил на марш по маршруту: Казинка, Угожа, Прудки.

3.9.43 года совершает марш по маршруту — Прудки, Лепашино, Сеятель.

4.9.43 года противник частями 31-й пд перед фронтом 409-го полка под натиском начал отступать в западном и северо-западном направлении. Полк занимает: Шилино, Красное Гремячье, Петропавловка, Пламя, Новая Деревня, Улица, Викторовка, Козинка, Обрашеевка, Большая Берёзка, Дубровка, Промозко, Ясная Поляна, Красичка, станция Победа, Жихов, Гута-Ожинка, Рудня, продолжая наступать на Уралово. Противник поспешно отступает на р. Десна.

С большой радостью встречает своих освободителей украинское население, находясь два с половиной года под ярмом фашистского ига. Везде следы варварского хозяйничанья немцев: сожжённые дома, только остовы печей осиротело торчат над грудами пепла, углей, обломков, кругом убитый, обгорелый скот. Пусто и уныло. И, несмотря на огромное бедствие, в глазах местных жителей радостный огонёк — дождались, родные. Бойцы и офицеры шагают сумрачные, запылённые, глаза устремлены на Десну. Там враг — причина всех бедствий и зол, его надо добить.

На окраине деревни Уралово — кладбище. По двое, трое, там и тут копошатся местные жители, они хоронят своих близких, родных, убитых и зверски замученных немцами при своём поспешном отступлении. Нет крика, нет слёз. Война… Только кругом свежие могилы, наспех насыпанные холмы, простые деревянные кресты с узорчато расшитыми рушниками на них.

7.9.43 года противник частями 31-й пд сильным артминогнём удерживает рубеж: Уралово, Хильчичи, прикрывая отход своих частей за р. Десна. 409-й полк с 1/17-м артполка, батареей 238-го оиптд, при поддержке 131-го омтп, тяжёлого дивизиона ргк после упорного боя овладевает укрепленным опорным пунктом противника — с. Рудня. В 18:30 получен приказ: сдать участок частям 73-й сд, полку сосредоточиться в районе Жихов, Рудня. Обстановка изменилась. В 23:00 противник начал отход из рубежа Уралово — Хильчичи. Полк получил приказ немедленно наступать в направлении Хильчичи, Кривоносовка, Холсты. 8.9.43 года полк, овладев населёнными пунктами, вышел на восточный берег р. Десна.

Впереди была река Десна — важнейший рубеж обороны гитлеровцев в системе его разрекламированного «Восточного вала». Важно было подойти к реке на плечах противника и переправиться сходу, чтобы облегчить бои за плацдармы.

Почти одновременно все девять батальонов дивизии к вечеру 7-го сентября стали выходить к Десне, несколько опережая соседние дивизии корпуса. Третий батальон старшего лейтенанта Чубина 624-го полка на подступах к реке столкнулся с занявшим оборону противником. Свыше трёх часов с переменным успехом вёл батальон бой. В конце концов, ударами с флангов роты лейтенантов Медведева и Ксенофонтова обратили гитлеровцев в бегство. Началось преследование бегущих. Наши бойцы беспощадно разили обезумевших гитлеровцев. Четверых уничтожил старшина Челанидзе, он бежал даже без патронов, размахивая над головой незаряженной винтовкой. Парторг батальона Рекунов в рукопашной уничтожил пятерых немецких пехотинцев. Смелым рывком батальон старшего лейтенанта Чубина оказал помощь батальону капитана Комкина, который завязал схватку за переправу. Пытаясь задержать выход наших частей к реке, гитлеровцы упорно контратаковали автоматчиками силами от взвода до роты, каждый раз при поддержке артиллерии, работавшей из-за Десны. На подступах к Десне при отражении контратак было уничтожено до 200 немецких солдат. Наша артиллерия, не отстававшая от пехоты, из 7 засеченных батарей противника подавила своим огнем 3 батареи. Весь вечер наши подразделения вели разведку; засекали цели, и готовилась к переправе.

Первым в ночь на 8 сентября напротив села Роговка начал переправу батальон капитана Комкина 409-го стрелкового и полка…

«Вода была, наверное, красной от крови…»

Резник А. И., командир 4-й роты 2-го батальона 409-го стрелкового полка, майор в отставке:

— Наша рота переправлялась первой. Было у нас шесть лодок, по 8—12 человек в каждой. Обогнули островок, без звука подошли к берегу, высадились, отправили лодки за следующей партией, а сами, было нас человек шестьдесят, пошли в Роговку. Окопы пустые, немцы нас не ждали, было очень тихо. В школе или в клубе слышались пьяные голоса немцев. Быстро перебили, человек 35 их было. Скоро на лодках стала подходить остальные наши подразделения, переправили ротные миномёты, мне ещё придали роту штрафников, и стало нас уже около трехсот человек. Сначала немцев в Роговке было мало, и заняли мы её быстро. Но стояла ночь, и я приказал окопаться…

Евстигнеев Е. А., старшина миномётной батареи 2-го батальона 409-го стрелкового полка:

— Переправлялись в основном на сколоченных плотах. В эту ночь, как и последующие девять я почти не спал. Вся ночь уходила на доставку боеприпасов и питания бойцам. В этом мне помогали мои ездовые. Лошадей я берёг, без них мы не могли подвезти мины из боепитания полка. За ними приходилось переправляться по пять-шесть раз за ночь. А немец по переправе бил из орудий и минометов. Так что переправа всегда была большим риском для жизни каждого. Особенно опасно было пробежать 20—30 метров через бугорок после переправы. Это место было пристреляно немцами, и они били из пулеметов и ночью. На этом бугре убило моего ездового, с которым мы перебегали, несли завтрак. Ездовый нёс мешок с хлебом, а я термос с кашей за плечами. У меня термос пробило пулей, а ездовый сразу упал, без звука…

Почти одновременно начал переправу 1-й батальон 409-го полка и все три батальона 771-го полка, который вышел к Десне наиболее организованно. Но на эти переправлявшиеся наши подразделения гитлеровцы уже обрушили огонь артиллерии и пулеметов…

Медведев А. Ф., командир батальона 409-го стрелкового полка:

— Десну форсировали в тридцатиградусную жару, днём, на небольших плотах и резиновых лодках, под шквальным огнем противника. Высадились, кто живой остался, сразу окопались. Немцы несколько раз пытались сбросить нас в реку с этого клочка земли, но удержались, благодаря хорошей поддержке артиллерии с того берега. Часто в это время приходилось лично поднимать солдат в контратаки, идти в первых рядах…

Кисляков С. П.:

— Когда мы начали переправу, вода в реке булькала от пуль и осколков. Дали команду «Вперед!», и мы рванулись, кто на чем — кто на лодках, кто на бочке, кто на доске, некоторые вплавь. Когда сразу несколько сот человек, словно наперегонки устремилось к тому берегу — это зрелище внушительное, вода была, наверное, красной от крови, потому что снаряды падали в реку то и дело.

Я даже не помню, как я перенёсся через Десну, а вот помню, что на берегу споткнулся об убитого немца. На берегу уже легче, хотя он был довольно крутой. Сразу все бросились вперед, стараясь пробежать дальше от реки. Впереди деревня, на огородах пришлось залечь, и начался бесконечный бой, описать всё трудно, всё смешалось, да и была ночь…

Галушкин Г. М., боец 2-го батальона 409-го стрелкового полка:

— Как сейчас вижу панораму Десны, разбросанную на её высоком берегу деревню Роговку… Мы подошли к реке от леса, напротив острова. Слева был разрушенный мост. Командир батареи Поставничий приказал мне и ефрейтору Чечилеву переправляться вместе с пехотой. Переправлялись на лодке, в которую погрузили пулемёт «Максим» с расчётом. Поплыли, когда уже стало светать. Сначала нас прикрывал остров, а когда выплыли на середину реки, немцы открыли по нам огонь из пулемета, откуда-то с обрыва. Гребли, напрягая все силы, и, наконец, лодка уткнулась носом в берег. Пока плыли, двое из расчёта пулемёта были ранены, а мой товарищ Иван Петрович Чечилев убит. Он прошёл Сталинград, и вот, погиб на Десне. С полковыми связистами я вернулся на тот берег, затем снова на плацдарм, где вечером и похоронил своего друга. Впрочем, за эти три переправы я и сам мог запросто погибнуть.

За ночь переправили только один огневой взвод нашей батареи. Пехота не смогла закрепиться в Роговке и оказалась в траншеях на берегу реки. Сидели, как на ладони, на открытом месте. Немцы лупили из танков и самоходок. Ночью опять переправляли орудия и снаряды на плотах. Один снаряд попал в то место, откуда мы только что отплыли. Взрывом сорвало канат, и плот понесло по течению. К берегу прибились из последних сил. Снаряды взрывались так, что весь берег вздрагивал, а если попадали в реку, то поднимались огромные столбы из воды и ила…

Сиряков А. С., командир 3-го батальона 409-го полка:

— Подойдя к Десне, мы обнаружили, что переправа уже наведена, немцы бросили понтоны, и наши сапёры их использовали. Доложил Гребневу, он сообщил, что Комкин уже переправился, — «Начинай и ты». Мы немедленно начали переправу, выбирая промежутки между обстрелами, пуская на понтон отделения и взводы. Немцам удобно было бить — с высокого берега, и, хотя ночь, но понтон было видно.

На той стороне на ходу поставил задачи командирам рот, сориентировавшись на местности, и сразу же вступили в бой. Установил связь с соседом справа — Комкиным — и начали продвигаться. Продвигались медленно, немцы стреляли из каждого дома. Часам к 12 ночи немцы начали контратаку. Послышался шум моторов, и мы приготовились встретить танки, но они пошли на батальон Комкина. Я отправил на правый фланг ему на помощь своих пэтээровцев лейтенанта Рахманова, и они помогли отбить контратаку. До рассвета отбили еще две контратаки…

«Держимся, немцев бьём…»

К 7:30 8 сентября Роговка была взята. Но так просто уступать выгодный рубеж обороны немцы не собирались. 137-я стрелковая дивизия переправилась через Десну первой в 48-й армии, плацдарм имел важное значение в масштабе всего левого крыла Центрального фронта, поэтому гитлеровцы предприняли экстренные меры, чтобы сбросить наши части в Десну. На плацдарм обрушила мощный удар авиация. Группами по 16—20 самолетов в течение часа она бомбила боевые порядки наших переправившихся батальонов.

В 9:30 началась первая в этот день атака врага. Более сотни автоматчиков и 3 танка устремились на роту лейтенанта Резника. Отбита одна атака, вторая, третья, снова налёты авиации и снова атака…

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка

Противник, переправившись на западный берег р. Десна, имел огромное преимущество в тактическом и стратегическом значениях. Правый берег обрывистый, сильно возвышаются. Имеет хорошо разработанную систему обороны с инженерными сооружениями и укрепленными огневыми точками. Противник частями 102-й пд, усиленной самоходными орудиями и танками, имеет приказ: «Стоять насмерть, не допуская наши подразделения форсировать реку». Левый берег низменный, болотистый, хорошо просматривается противником. Непрерывно действует авиация противника, охраняя подступы к реке и ведя разведку наших боевых порядков.

В такой обстановке был получен приказ: «В 24:00 8.9.43 года 409-му полку с приданными и поддерживающими частями приступить к форсированию реки Десна, с последующей задачи овладеть деревней Роговка, основным опорным пунктом немцев на западном берегу реки».

Приказ всем личным составом был встречен с большим воодушевлением, каждый боец знал свою задачу. Используя подручный материал, подразделения полка, бойцы, командиры и политработники с энтузиазмом взялись за дело организации и устройства средств переправы. В 24:00 приступили к работе, а в 4:00 9.9.43 года 1-й батальон, за ним 2-й форсировали р. Десна без единых потерь, закрепились на её западном берегу, окопались и расставили огневые средства, ручные и станковые пулеметы. Успеху этой операции предшествовал хорошо продуманный командованием полка план действий, разведка места переправы офицерами батальонов, в частности и старшим лейтенантом Резником, капитаном Бобковым, проведённые также на месте беседы и разъяснение задач во всех подразделениях.

В 5-м часу утра по общему сигналу — свисток, полк поднялся в атаку, противник, не обнаруживший момента переправы, был ошеломлён, растерялся, и продолжительное время не знал, куда же вести огонь. Подразделения полка с криком «Ура!» ворвались в деревню Роговка, выбив из неё немцев, стали закрепляться первая задача была успешно выполнена.

К утру, когда солнце уже высоко поднялось, оставивший деревню противник опомнился и, подтянув свежие силы перешёл в контратаку, стремясь восстановить своё положение. Таких контратак было несколько. На стороне противника было явное преимущество и в количестве, и в огневых средствах — артиллерия, танки, самоходные орудия «Фердинанд». Идёт ожесточенной бой, враг создает угрозу котла, наступая с флангов и в лоб, его артиллерия и «Фердинанды» бьют прямой наводкой. Но отходить некуда — сзади глубокая и широкая Десна, не затем так тихо, любовно переправившая своих родных богатырей, чтобы снова отступать. Бой длится одновременно с наступающим противником во всех трёх направлениях: и в лоб, и справа, и слева. В этом бою много мужества, отваги и беззаветной преданности нашей Родине показали коммунисты и комсомольцы, бойцы и командиры. Вот старший лейтенант командир 4-й стрелковой роты Резник, член партии, отбивает вторую контратаку озверевших фашистов и наносит им большие потери. Вот капитан Бобков, исполняя обязанности командира 1-го батальона, воодушевляет бойцов, в первых рядах с ними вместе отбивает четвёртую контратаку противника, поддерживаемую артиллерией, танками и вражеской авиацией, повисшей, буквально, над головами отважных смельчаков. Товарищ Бобков лично уничтожил 6 немцев и отмечен правительственной наградой — орденом «Красной Звезды». А вот только что присланный офицер штаба полка член ДПК капитан Леоненко принял на себя в трудную минуту обязанности командира 3-го батальона, спешит на помощь, и под сильным артминогнём и бомбёжкой с воздуха переправляет 3-й батальон на правый берег Десны, где завязывает бой с наседающим противником, будучи сам в первых рядах вместе с бойцами.

Командир отделения саперного взвода сержант Атрохов блестяще выполняет задание командования. Смелый, выдержанный командир своим поведением вливает в души подчиненных ему бойцов уверенность и мужество в действиях. Они под непрекращающимся огнем противника переправляют бойцов, оружие, боеприпасы, пищу и перевозят раненых с поля боя, своевременно восстанавливая нарушены артминогнём и бомбежкой средства переправы. Товарищ Атрохов, будучи ранен, не оставляет поста и продолжает руководить работой сапёров. 30 пикирующих бомбардировщиков не останавливают работы сапёров, среди которых особенно проявили себя член партии сержант Зосимов, младший сержант Критинин, сержант Атрохов, Блонов, (павший смертью храбрых в 1944 году), красноармейцы члены партии Стоянников и Сычёв, командир сапёрного взвода лейтенант Козловский и начальник инженерной службы капитан Михеев.

Пулеметчица комсомолка Подчинёнова, отражая контратаки противника на западном берегу реки, истребила из своего станкового пулемета более 40 гитлеровцев и пала смертью храбрых на своём посту, за что посмертно награждена орденом Отечественной войны 1-й степени.

Разведчик Дёмин в разгар боя захватил «языка» и под сильным огнем противника переправил его на восточный берег Десны. «Язык» дал ценные сведения.

Командир взвода связи лейтенант Кожевников успешно навёл телефонную линию связи с правым берегом Десны, неоднократно при порывах линии лично бросается в холодную воду Десны, и, ныряя под водой, невзирая на сильный огонь противника, восстанавливает связь, за что награжден орденом «Красного Знамени».

Резник А. И.:

— Уже вся деревня сгорела, кругом воронки, дым, грохот, а немцы лезут и лезут, и цепями, и ползком и даже один раз строем. Боеприпасов хватало, и лупили мы их хорошо. С нашего берега помогала артиллерия. Солдаты в батальоне были отличные и держались стойко. И замполит батальона лейтенант Волобуев, и комсорг лейтенант Терехов стреляли из пулемётов наравне с солдатами. Пулемётчики лейтенанта Скорика особенно помогли, несколько атак только благодаря им отбили. Особенно у него отличался пулеметчик Павлов — клал немцев цепь за цепью. Санинструктор Негодяев несколько десятков человек тогда перевязал и отнёс в укрытие.

Весь день немцы или лупили артиллерией, или атаковали, у нас всё было перепахано. А связи с полком нет, только ночью лейтенант Кожевников приплыл и притащил в зубах провод со связью через Десну. Я доложил в полк, что держимся, немцев бьём, а когда сообщил, что перед окопами валяется их уже больше тысячи, мне просто не поверили. У нас тоже, конечно, потери были большие, после каждой отбитой атаки только успевал заново расставлять людей, главное, чтобы пулемёты все работали. Из трёхсот человек моей и штрафной роты через три дня осталось всего тринадцать человек. Погибла в этот день наша пулеметчица Аня, и Ваня Жуков, тоже пулемётчик, 15 лет ему всего было. Сначала их тяжело ранило, но безнадежно, отнесли их в дом — и прямое попадание снаряда…

Андрушко А. М., медицинская сестра 409-го стрелкового полка:

— Аня Подчинёнова была моей подругой. Мы вместе прибыли в полк зимой 42-го года. Аня работала парикмахером в штабе, а я медсестрой. Родом она была из Тулы, муж на фронте, а дома остался трёхлетний сын. На фронт Аня пошла добровольно. В начале 43-го она получила извещение о гибели мужа в бою. Переживала это Аня очень тяжело. Через несколько дней она сказала: «Хватит мне сидеть в штабе, стричь и брить, пойду на передний край, мстить за мужа». Командир полка майор Гребнев не разрешил ей это, но Аня стала ходить к пулемётчикам, изучать оружие. И через месяц настолько хорошо изучила пулемёт и так метко стреляла, что добилась своего: её назначили командиром расчёта. Она участвовала во многих боях и скоро была награждена медалью «За отвагу». А в том, последнем ее бою, Аня своим огнем сильно помогла батальону. Но в её пулемет попал снаряд, двое из расчета погибли, Аня и еще двое ее помощников были тяжело ранены. Санитары отнесли раненых в один из уцелевших домов. Но скоро и туда попал снаряд. Так Аня погибла…

Документ

Наградной лист

Подчинёнова Анна Васильевна, сержант, командир отделения 2-й пульроты 409-го стрелкового полка. Год рождения — 1922, русская, кандидат ВКП (б). В бою с немецким фашизмом с 23.7.43 по 9.9.43 за населенные пункты Орловской, Сумской и Черниговской областей. Убита в бою за д. Роговка Новгород-Северского р-на Черниговской области. В Красной Армии с 12.1.43 г. Добровольно. Награждалась медалью «За отвагу» от 6.8.43 г.

В боях за Родину проявила мужество, отвагу и смелость. Весь период наступательных боев с июля месяца 1943 года пулемётное отделение сержанта Подчиненовой показало стойкость, спаянность, хорошую обученность. Огонь их пулемётов неоднократно отбивал контратаки противника. Сержант Подчиненова в боях при форсировании рек Неручь и Оки сама лично ложилась за пулемёт и вела меткий огонь по противнику, не давая возможность его огневым точкам вести огонь по нашим подразделениям, переправляющимся через водный рубеж. В ночь с 8 на 9 сентября 1943 года при форсировании реки Десны в районе деревни Роговка Черниговской области она со станковым пулеметом первая переправилась на западный берег, заняла выгодный рубеж и огнем своего пулемета поддерживала наступление и взятие населенного пункта Роговка. 9 сентября противник, пытаясь восстановить положение, бросил в контратаку до 2-х батальонов пехоты и при поддержке самоходных пушек. Сержант Подчиненова из станкового пулемета отразила 3 контратаки немцев, уничтожив до 60 солдат и офицеров противника. В этом бою сержант Подчинёнова погибла смертью героя. За мужество, стойкость, проявленную в бою против немецких захватчиков достойна ордена Отечественной войны» 1-й степени.

Командир 409 сп подполковник Гребнев. 14 сентября 1943 г.

Кузнецов Н. М., миномётчик 409-го стрелкового пока:

— Видел, как Анка погибла… Смелая она была, курила… Нашли от неё только ногу… Да и я тогда чувствовал: скоро конец. Пехотинцы скатки и противогазы побросали — все равно убьют… Я помню, что тогда земля горела зелёным огнем. Потом уж понял, что это горит разлившийся от танков бензин…

Пять раз гитлеровцы силами до батальона при поддержке танков бросались в атаки на позиции 1-й роты старшего лейтенанта Боброва. Рота захватила важный участок берега и действовала самостоятельно. Всякий раз гитлеровцев отбрасывали с большими потерями. Ночью, когда в роте кончились боеприпасы, немецкая пехота пошла в очередную атаку. Оставшиеся в живых 15 человек во главе со старшим лейтенантом Бобровым приняли штыковой бой. Немцы, видя, что наших солдат уже совсем мало, решили, что сопротивление роты сломлено, и хотели взять её остатки в плен. Бойцы дрались до последнего дыхания штыками и голыми руками. Сам старший лейтенант Бобров, уже раненый пулей в грудь, был ещё и тяжело ранен штыком…

Документы

Описание боевой деятельности 409-го стрелкового полка

Старший лейтенант командир 2-й стрелковой роты член партии Ленина — Сталина Бобров Иван Яковлевич, теснимый в лоб и с флангов численно превосходящими силами противника, оставшись с 14 бойцами, не покидает занятого им рубежа и, ожидая подкрепления с восточного берега, яростно отбивает контратаки противника, призывая бойцов стоять насмерть. Противник, видя перед собой горстку храбрецов, решил захватить их живыми, кольцо сжималось, но Бобров не отходил, отбиваясь до последнего патрона, зная, что его отступление представит возможность немцам опрокинуть наши подразделения в реку, в самый критический момент поднялся во весь рост и с возгласами: «Товарищи, нам отступать некуда, сзади река, позади сожжённые села и дома. За Сталина, за Родину, вперёд!», бросился на немцев, увлекая вперёд своих бойцов. Завязался короткий, но ожесточенный кровопролитный бой. Бобров, получив 2 штыковые раны в грудь и имея несколько ранений в руки, голову, истекая кровью, продолжал неравный бой, его люди держали себя так же. Немцы, обозлённые яростным сопротивлением советских людей, подбрасывают подкрепление и, имея значительный перевес, зверски расправляются с ними. Над павшими героями немцы, глумясь и издеваясь, учиняют зверскую расправу — вырезают им половые органы, звёзды на лбу и груди, обрывают конечности, выкалывают глаза. Беззаветная любовь к Родине 14, стоявших насмерть и не уступивших врагу ни шага отвоеванной земли, дала возможность форсировать Десну 3-му батальону. Правительство высоко оценило заслуги погибших, посмертно наградив их. Товарищу Боброву присвоено звание Героя Советского Союза.

Эти подробности последнего боя роты старшего лейтенанта Боброва и его гибели, зафиксированные в документе, потом рассказал единственный уцелевший из роты солдат. Гитлеровцы в злобе за такое упорное сопротивление выкололи старшему лейтенанту Боброву глаза, ещё живому, и долго издевались над трупом.

Когда сюда подошло, наконец, подкрепление из полка, то на изрытой воронками земле вперемешку лежали десятки трупов наших и немецких солдат.

«От огня всё казалось адом…»

Весь день 9-го и ночь на 10 сентября на плацдарме продолжаюсь жесточайшие бои. Было отбито 6 атак силами до 200 автоматчиков каждая при поддержке танков и мощного огня артиллерии. Неоднократно гитлеровцы атаковали мелкими группами. Немецкая авиация совершила в этот день на плацдарм 110 самолетовылетов. Понтонный мост был разбит, и сапёры несколько раз наводили его снова под страшным огнем. У гитлеровцев действовало до 2-х дивизионов полевой артиллерии, дивизион тяжёлой артиллерии и дивизион 81-мм минометов. Атаки следовали одна за другой и ночью. Противнику удалось вытеснить наши подразделения с западной и центральной части Роговки. Были моменты, когда немецким солдатам до наших окопов оставалось не более десяти метров. И все равно оставшиеся в живых отстреливались, пока немцы не уходили.

Несколько атак гитлеровцев было отбито с помощью артиллерии из-за Десны. Командующий артиллерией дивизии полковник Яворский ещё раз доказал здесь немцам, что советские артиллеристы стреляют все-таки лучше немецких. В течение дня и ночи был подавлен огонь 5 артиллерийских, 3 миномётных батарей, 22 пулемётов.