Мой дед принадлежал к тому поколению, для которого точкой отсчета в системе жизненных координат была война. Он — один из тех десяти процентов рожденных в 1923—1924 годах, что остались в живых к окончанию войны. Кто, как не он, имеет право на память, право на голос, право на текст. На этих страницах — его память. И пусть звучит его голос в строчках Книги его жизни, Книги, написанной «кровью своего сердца»… Я верю, этот голос будет услышан.