Ольга Батлер: «Rideró — это творческая лаборатория, в постоянном поиске новых форм»

Ольга Батлер пришла к сотрудничеству с Rideró, уже имея бэкграунд журналиста и детской писательницы. В 2002–2013 годах она была постоянным автором «Независимой газеты». Ее очерки о Великобритании, опубликованные на страницах газеты, в свое время были замечены и тепло приняты читателями. Позже они составили отдельный сборник «Моя маленькая Британия». Другая книга Ольги Батлер для детей и взрослых «Последний кот в сапогах» посвящена блокаде Ленинграда. Эта повесть была успешно издана, и привлекла к себе внимание.

На издательской платформе Rideró Ольга дебютировала со своим первым большим «взрослым» романом «Птичка польку танцевала», прототипом главной героини которого стала народная артистка России Валентина Георгиевна Токарская, звезда советского кино и мюзик-холла, оказавшаяся на оккупированной немцами территории и сосланная после советской властью в Воркутлаг.

Ольга участвовала заочно в одной из книжных выставок на стенде Rideró, где мы обратили внимание на ее роман и пригласили принять участие в проекте «Список литературы». Этот проект, который Rideró ведет уже четвертый год, помогает выделять и рекомендовать лучшие книги наших авторов. Итогом нашего сотрудничества и участия Ольги в «Списке литературы» стало предложение от издательства «Астрель-СПб», где книга выходит сейчас уже с новой обложкой. Мы поговорили с автором и попросили рассказать, как развивалась ее писательская история.

1. Ольга, вы по профессии журналист, работали в «Независимой газете», в том числе там публиковались ваши эссе о Великобритании, где вы прожили несколько лет. Расскажите, пожалуйста, о вашем пути к писательству, как случился этот переход?

Школьницей я сочиняла рассказы и сказки, но жизненного опыта у меня было маловато. А он автору требуется, особенно для сказок. После школы я выбрала журналистику, так что моим главным жанром долгое время оставались газетные статьи и очерки.

Когда мне было уже за сорок, я попала в страну с совершенно иной культурой. Любопытство переполняло, и я без устали делилась своими наблюдениями с читателями «Независимой газеты».  Многое из этого потом вошло в авторский сборник «Моя маленькая Британия».

Англия славится своей стариной. Все эти тюдоровские, викторианские, эдвардианские стили – готовая декорация для съемок исторических фильмов и сказок. Моя фантазия разыгралась, газетные жанры сразу стали тесными. Так я сочинила сказочную повесть «Тринкет» про ожившую Лавку древностей.

2. Первые ваши книги — детские. Что подтолкнуло вас начать писать для детей? Как попали с ними в издательства?

«Тринкет» начинается с того, что мальчик, разозлившись на отца, который не купил ему в Лавке дорогую шкатулку с фарфоровым человечком, ворует ее. А человечек оказывается персонифицированным злом, он затягивает мальчишку и его близких в свой мир, цепляет их за тёмные желания, постепенно подчиняет своей воле. Это не просто страшноватый сюжет-«бродилка», «Тринкет» не зациклен на зле, он показывает, как злу можно противостоять.

Сочиняя сказку, я никому не подражала, но редактор потом сравнивала «Тринкет» с «Хрониками Нарнии»: тоже волшебные приключения и духовная составляющая. Правда, до встречи с этим замечательным редактором мне предстоял долгий путь.

Как автор, только что создавший свой первый шедевр, я сначала не отправляла его никому. А потом — кому только не отправляла! Самотеком. Получала отказы или вообще ответа не получала. Однажды пришло такое: «Ольга, вы раньше присылали нам свой «Тринкет», мы вашу рукопись не приняли. Зачем предлагаете по второму разу?» После этого я решила остановиться.

Прошло несколько лет. «Тринкет» уже получил награду на конкурсе имени А. Толстого, был дважды опубликован в сборниках лауреатов этого конкурса, но о выходе отдельной книги оставалось только мечтать. Однажды я увидела объявление, что православное издательство «Символик» ищет нравственно полезные детские произведения. Хотя речь в моей сказке идет об Англии, они ее опубликовали, ведь эта повесть — о любви к своей семье и стране, об общих для всех ценностях. Позже «Символик» издал еще две моих детских книги, написанных на отечественном материале.

В сборнике «Бегемоты здесь не водятся» собрано несколько сказок, и там много чего происходит. Добрый профессор спасает в своей больнице сломанные игрушки. Снежный пес летает по небу с хозяином-мальчиком. Дед Мороз в своем ледяном доме в волшебном лесу готовит подарки для детей, звери ему помогают.

В другой книге, это сказочная повесть «Живой уголок», рассказывается о приключениях хомяка, ужихи и попугая. Непутёвый грызун Авоськин, пожилая рептилия Улька и птица с подорванным здоровьем Отелло спасают городок Водокрещенск от экологической катастрофы.  Обе книжки объясняют серьезные вещи: почему, например, отравлять природу нельзя, а врать и лицемерить — подло и некрасиво. Но я постаралась быть ненавязчивой. Сама боюсь нравоучений!

В 2021 году в другом издательстве, Voicebook, вышла моя блокадная повесть «Последний кот в сапогах». Издательство основано многодетной мамой, которая придумывает замечательные книжки для малышей: звуковые, музыкальные, со сказками, иллюстрированными в стилях знаменитых художников. Повесть про блокаду совсем не попадала в линейку Voicebook, но они пошли на риск.

Сегодня «Последнего кота в сапогах» называют чтением не только для детей от двенадцати лет, но и для всей семьи. По мероприятиям, которые учителя и библиотекари проводят по книге, я изучаю географию страны: это города и городки, поселки, совсем маленькие деревни. Когда незнакомые люди пишут, что история ленинградки Тани и Рыжика тронула их до слез, я понимаю — не зря мы с Катей Милославской (она иллюстрировала) вложили в «Кота» столько сил.

Особенно мне дорого, как повесть приняли в Петербурге. Кронштадтцы даже попросили меня записать видеообращение для их чтений, посвященных Дню памяти жертв блокады…

Сейчас много говорят о том, что на книжном рынке недостает качественной современной литературы для детей. Книжки приобретаются по принципу — «главное, деткам нравится». Но детям вообще-то трудно самостоятельно отсортировать хорошее от плохого. Им, например, еще очень нравится фастфуд.

3.  Роман «Птичка польку танцевала» — первый большой опыт работы с литературой для взрослых. Интересно, почему вы выбрали именно этот сюжет, основанный на биографии известной советской актрисы Валентины Георгиевны Токарской.

Потому что он захватывающий и до сих пор актуальный. Если совсем коротко: Валентина Токарская по своей воле поехала на фронт в составе бригады артистов, под Вязьмой они попали в окружение. Оказавшись на оккупированной территории, бывшая звезда мюзик-холла выступала с концертами. За это после войны ее сослали в Воркутлаг. 

На обложке нового издания напечатано: «Не твоя вина, что ты эти годы не была со своей страной. Но есть вещи, которые больше нас…». Мне кажется, в этих словах — суть трагедии актрисы. О судьбе Токарской можно спорить. Но не сопереживать ей невозможно.

Я наткнулась в интернете на форум, где обсуждалась ее биография, одна его участница все удивлялась: «Ну почему нет ни художественной книги, ни фильма?» Именно в тот момент я словно и получила свое задание.

Самым большим вызовом при создании романа для меня стал ХХ век. Наша история в этом веке многим представляется чередой ошибок и утерянных возможностей. Одни и те же этапы густо закрашиваются то черной краской, то, наоборот, сусальной. Я постаралась избежать максимализма. Надеюсь, что однажды мы начнем принимать прошлое страны таким, каким оно было: разнообразным, противоречивым, выдающимся и, главное, нашим общим.

4. В книге мастерски прописаны диалоги героев, переданы особенности речи, диалектов, через язык мы видим портреты людей. Много деталей картины ушедшей эпохи. Расскажите, пожалуйста, как вы работали с историческим материалом.

Мне помогали журналистские навыки. Например, в документальной книге о Токарской говорилось, что ее немецкий антрепренер антифашист Вернер Финк давно погиб. Я, как всегда, решила проверить. Порывшись в немецких источниках, узнала, что он умер в 1978 году, после успешной карьеры на западногерманском телевидении.

Мне хотелось, чтобы в книге было как можно больше того, что когда-то происходило на самом деле. Пусть даже эпизодами. Ведь жизнь богаче любой фантазии. Например, в одних мемуарах я прочитала, как женщина, вернувшаяся в Москву из эвакуации, с удивлением услышала от москвичей новое словечко — «выпендриваться». Это было единственное, что я взяла из ее воспоминаний.

Именно так, с миру по нитке, создавалась общая картина. Голосов в романе звучит намного больше, чем можно насчитать персонажей. Там целый хор, от личных историй до фразочек.

В своем раннем детстве я успела застать людей и быт той эпохи. Поэтому, описывая коммунальную кухню тридцатых годов, четко видела и зубастый утюг на углях, и керосинку с тремя фитильками. Все это успело послужить нам в шестидесятых годах на даче. Бабушка готовила на таких керосинках супы и каши. До сих пор помню запах…

Возможно, судьба нарочно дарит автору конкретные впечатления? Еще не подозревая, что напишу «Птичку», я шла по коридору легендарного дома Нирнзее и думала: до чего атмосферное место, обязательно использую этот адрес в каком-нибудь произведении.  Спустя восемь лет, собирая материал про Токарскую, я узнала, что именно в этом доме актриса провела последние годы жизни.

Ради того же эффекта достоверности я сохраняла реальную речь героев: правильную, неправильную, диалектную, произносимую с акцентом. Если была возможность, обращалась за консультацией к носителям языка. Но вяземский деревенский говор заставил меня поломать голову. У редактора он тоже вызвал вопросы: почему баба Хима из затерянной в вяземских лесах деревни употребляет белорусское слово «ласынь»? Почему ее речь так отличается? Ведь Вязьма вроде близко от Москвы?

Да, возможно, я утрировала. Но это одна группа — смоленские говоры, близкие к белорусскому языку. А про все эти «трауки» и прочие слова, где вместо «в» гласный звук «у», тут можно и Папанова вспомнить: «Шоб я видел тебя у гробу у белых тапках!» Он (кстати, служивший в Театре Сатиры вместе с Токарской) был вяземским человеком.

Внимание редактора также привлекла ошибка в правописании. В тексте говорилось, что к виселице, где была казнена партизанка, была прибита табличка с крупной, чтобы издалека читалась, надписью: «Так кончает партизан и тот, который помагает».  Я специально сохранила «авторскую орфографию» таблички, которую рассмотрела на архивной фотографии. Наверное, ту надпись старательно выводил или немец, или позабывший родной язык эмигрант.
 

5. Как вы работаете над текстом? Есть ли какой-то план, писательский режим? Что помогает вам?

Мне нужен хотя бы минимальный комфорт.  Я имею в виду тихий уголок, где можно уединиться с чашкой чая и лэптопом. Писательского режима нет, есть чувство ответственности. Правда, четыре недавних года оказались очень дисциплинирующими. Сначала была эпидемия, потом я долго ухаживала за мамой. Как раз в это время закончила «Последнего кота» и сочинила «Птичку».
 

6. Перейдем к истории публикации на платформе Rideró, с какими ожиданиями к нам пришли и как они оправдались?

Написав «Птичку», я резко поменяла свои жанр и аудиторию. В результате, несмотря на уже изданные и довольно успешные книги, вернулась к самому началу, откуда стартовала годы назад. Была перспектива снова рассылать «на деревню дедушке» и по полгода ждать ответа.

Благодаря конкурсу киносценариев я была знакома с системой самопубликации Rideró. В системе зарегистрированы 670 тысяч авторов, и я сомневалась: кто меня заметит? Но все-таки опубликовала там свою новую книгу. И вскоре уже держала ее в руках, радуясь качественной полиграфии.

7.  Какие активности, услуги, проекты Rideró помогли книге стать заметной?

Все хорошее с моим романом случилось именно благодаря Rideró. Большое спасибо, что поставили мою «Птичку» на крыло!

Думаю, в самом начале мне помогло участие в выставке, куда Rideró возило «Птичку». Книга была замечена вашими менеджерами, отдана на суд независимых критиков и блогеров, и после их одобрения попала в «Список литературы», что, на мой взгляд, равносильно успеху в большом конкурсе.

Потом Rideró по своей инициативе отправляло роман на международные выставки в Белграде и Ташкенте. Казалось бы, чего еще может пожелать автор?

Это был декабрь прошлого года, когда в моей почте появилось письмо от бюро «Литагенты существуют». Куратор предложила поучаствовать в очередном питчинге их агентства, и, да — меня им порекомендовало Rideró.

Я преодолела первые этапы отбора, а потом наступил тот самый момент в прямом эфире, когда на всё про всё тебе даётся ровно пять минут, за которые надо в формате zoom-конференции показать и себя, и свою работу. Атмосфера дружелюбная, но ведь это редакторы ведущих издательств так дружелюбно смотрят на тебя! Второго шанса не будет.

Главные новости пришли ко мне весной: романом заинтересовались сразу два издательства. С одним из них (это «Астрель — Санкт-Петербург») была достигнута договоренность об издании романа. Позже я узнала от ведущего редактора Ирины Епифановой: она обратила особое внимание на «Птичку», потому что вспомнила мой английский сборник. Оказывается, «Моя маленькая Британия» довольно широко обсуждалась в литературном сообществе.

8. Какие советы можете дать другим авторам Rideró, как правильно подойти к написанию книг и их публикации?

Книга, она — как ребенок. Его надо не только родить, но и поставить на ноги. (Отправить в школу… Ну и так далее). Конечно, это требует вложений. Иногда материальных. На заре моей писательской молодости я считала унизительным для автора вкладывать деньги в публикацию. Это теперь знаю, что Кэрролл оплатил издание своей «Алисы в стране чудес». И Диккенс, уже в пору известности, получив отказы от издателей, сам профинансировал выход «Рождественской песни».

А тридцатишестилетний Петр Ильич Чайковской, надеясь проверить свой талант в Париже, робко просил по-французски о возможности аренды зала: мол, не уверен, что имею честь быть известным вам. «Я русский композитор, живу в Москве и пользуюсь некоторой популярностью у себя дома, за границей меня не знают» … В случае, если публика не пожелает потратиться на билеты, Чайковский обещал привезти с собой необходимую сумму, чтобы рассчитаться с оркестром, а также заплатить за помещение и свет. И вдобавок распространить бесплатные билеты для всех парижских ценителей музыки…

Мне не пришлось особо вкладываться в продвижение романа. Я оплатила участие в первой выставке, дальше все было бесплатно, потому что Rideró — не просто коммерческий проект. Это творческая лаборатория, в постоянном поиске новых форм. И я вижу здесь немало успешных авторов, которые совсем не стремятся оставить ее ради традиционных издательств. Я тоже, сейчас как раз готовлю еще книги для вашей платформы.

Читайте книги Ольги Батлер на Rideró