Алексей А. Шепелёв: «Искренний, простой отзыв дорогого стоит»

Имя писателя и музыканта Алексея Шепелёва на слуху в литературном мире – неоднократный лауреат и финалист известных творческих премий («Дебют», «Нонконформизм», премия Андрея Белого и пр.) в этом году попал в лонг-лист «Национального бестселлера» со своей повестью «Мир-село и его обитатели». Эта книга открыла новую серию «Честная проза» издательства «Эксмо» и уже собрала хорошую прессу («Коммерсантъ»,«Лиterraтура», «Топос», It book и др.). Электронную книгу прозаик выпустил сам через Ridero. Мы поговорили с Алексеем о литературном успехе, критиках и книгах для широких народных масс.

Ridero: Ваша повесть «Мир-село и его обитатели» вышла одновременно в «Эксмо» и в Ridero. Как так получилось?

Алексей Шепелёв: Журнальный вариант первой части повести вышел в «Новом мире» ещё в 2014 году. Уехав из Москвы в деревню, видя всё своими глазами, я сразу написал вторую часть. Но, видимо, настолько злободневную, что все журналы отказались её публиковать. Издательство тоже пришлось искать довольно долго.

Рад, что «Эксмо» всё же издало книгу. По договору права на электронный вариант остались за автором, и я решил выпустить его через Ridero, поскольку раньше здесь уже печатался. В частности, почти такая же история была с книгой «Москва-bad. Записки столичного дауншифтера», имевшей некий резонанс, едва ли не скандальный, так что полный текст обеих частей этого романа в очерках удалось опубликовать только здесь.

R.: Ваши книги неоднократно оказывались в шорт-листах и в числе лауреатов престижных литературных премий, про них хорошо отзываются литературные критики, рекомендуют коллеги-писатели, печатают литературные журналы. Прилагаете ли Вы к этому успеху какие-то усилия (кроме собственно написания книг)?

А. Ш.: В наше время писатель должен быть «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Или, допустим, чтец. Мне, например, пришлось выработать модель, чтобы каждое моё выступление с чтением прозы воспринималось публикой как некий спектакль. Сейчас я даже делаю на анапском FM радио авторскую программу «Проза жизни» с чтением отрывков из «Мира-села». Плюс концептуальное музыкальное сопровождение. 17 лет отдано производству мало на что похожих аудиоспектаклей и музыки в рамках группы «Общество Зрелища». Здесь же, кстати, извините за неловкую саморекламу, были и своеобразные танцы – что, насколько я знаю, далеко не каждому писателю под силу!

Хорошо, когда это разные грани таланта, а вообще эти «смежные профессии», я считаю, отвлекают от письма. Омерзительно, когда на первый план выступает даже не биография, а какие-то «пиар-акции», «проекты» и т.д.  Моё негодование в первую очередь направлено против системы, а не против самих авторов. Писателю нужен всего лишь нормальный издатель.

R.: Роман Сенчин говорит про «Мир-село…»: «Отличная книга. Не только полезная, но читабельная, для широких народных масс». Возможна ли в наше время литература «для широких народных масс», как Вы считаете?

А. Ш.: Отзыв Сенчина примечателен. Я признателен, что, несмотря на разность наших подходов и некоторые разногласия, он прочёл её и как профессионал, и как читатель, и главное – многое понял. Потому как практически во всех других отзывах от рецензентов премии «Нацбест» (ведь она именно позиционируется как выбирающая «интеллектуальный бестселлер») оказалась такая ругань, которая, на мой взгляд, стоит за гранью профессиональной этики. При этом «эксперты» (хоть прямо в кавычках!) бравируют тем, что выдюжили прочесть лишь несколько страниц книги – и не только моей!

Но что поделать: книги «для масс» всё же отбирает экспертное сообщество – редакторы, издатели, рецензенты, просто какие-то фигуранты. Здесь много факторов: и такой, как в премиях (можно сказать, личный, личного вкуса и такта), и такой, что издатели (как, например, и начальство на ТВ) решают, «чем кормить», в результате как бы работая на опережение, часто предлагают читателям или зрителям нечто уже совсем разбодяженное.

Но другая сторона медали – это всё же некий фильтр качества, нехватка которого, я полагаю, во многом ощущается на Ridero и других сервисах самопубликации.

При этом моя новая книга, что самое важное, как раз и рассчитана в авторском замысле «на широкий круг читателей». В отличие от своих ранних работ, я не ставлю галочку в графе «против всех», делаю шаг к читателю, а не от него, чтобы укрыться в пресловутой башне из слоновой кости. Массовая литература – литература жанровая, она, конечно, тоже может быть интересной и качественной, но это совсем не то. Однако есть и такие произведения, которые, не являясь беллетристикой, не проходят незамеченными, охватывают практически всё общество, влияют на его бытие. «Мастер и Маргарита» или «Над пропастью во ржи», «Лолита» или «Один день Ивана Денисовича».

R.: В чём состоит обозначенная Вами разность ваших с Романом Сенчиным творческих подходов? В чём, на Ваш взгляд, непонимание темы деревни некоторыми критиками и литераторами?

А. Ш.: «Ёлтышевы», насколько я могу судить, правдивая книга. Но деревня Сенчина – это ад, пространство инфернальное. Коли ты сюда попал, то сгинул. Это всё же взгляд горожанина. А вообще в деревне живут себе люди, не сказать что припеваючи – быт всё же тяжёлый и вкалывать надоть, — но весьма органично себя чувствуют. Для них остальной мир, та же Москва – это «где-то там», а тут как бы свой центр Земли, именно мир-село. Как будто другая планета. Вот это я пытался показать и над разными сторонами этого, плохими и хорошими, пытался размышлять.

Поражает, что подчас у критиков нет никакого желания понять деревню. Пусть через книгу, раз не жили там сами и такая у них работа. Налепить ярлык, обвинить автора – то, что «слишком, до соплей, сочувствует», то наоборот «зачем же так, с жестокостью?».

До анекдотичности доходит. К примеру, Марина Каменева на сайте того же «Нацбеста»: «…автор лицемерно противоречит сам себе: “Мы с Аней (видимо, женой) шутили, что употребляем в пищу теперича исключительно мясо лишь тех телков, с коими знакомы лично. Январь, Февраль…”. И тут же: “Особенно было жаль корову – когда её повели резать, у неё на глазах выступили слёзы”. Ну да – едим и плачем…» Вроде бы остроумно. Но, во-первых, «личное знакомство» не препятствует автору жалеть и телят, скорее наоборот. Вообще эта тема очень серьёзная, пусть за неё ещё и над Толстым насмехались. А во-вторых, любой сельский житель объяснит разницу между телком, который и заводится ради мяса, поэтому и живёт около года, и коровой, которая «кормилица», её гоняют в стадо, встречают и провожают, летом в жаркий полдень ездят доить, и живёт она долго.

R.: Для кого пишете Вы? Нужна ли писателю аудитория, обратная коммуникация с читателем или достаточно просто возможности художественного высказывания?

А. Ш.: Если есть сам факт публикации, значит, ожидается и отклик. Отрадно, что читатели пишут. Искренний, простой отзыв дорогого стоит. От профи, как я уже пожаловался, можно подчас такого наслушаться! А тут – даже книжку, допустим, человек не покупает, а просто подходит и говорит спасибо. Его за язык никто не тянет! Или сарафанное радио (кстати, оно сейчас плоховато действует – пассивен в основном читатель!). Например, про «Мир-село» написал в своём блоге священник из Тамбовской области отец Михаил. Он пишет, что умудрился прочесть книгу «в самом что ни на есть подходящем “сеттинге”, в долгих поездках по разваленным деревням, куда звали отпевать». И вообще по тексту видно, что человек жизнь знает не понаслышке. Это совсем иное, чем умствования «экспертов».

Именно это влияние, простите за патетику и литведение, преобразование действительности – и есть, наверное, неотделимая от эстетической задача литературы.