Бесплатный фрагмент - Жизнь — простая штука

Часть 1

Вся первая неделя декабря 2002 года выдалась аномально холодной. Столбик ртути в градуснике зацепился за отметку -30, и то чуть приподнимался над ней, то отползал вниз. В такие морозные дни в Городе царила какая-то праздничная, веселящая атмосфера. Яркое, слепящее солнце заливало улицы. Снег был повсюду и как вероломный захватчик, отвоевывал у Города жизненное пространство. Он скрипел под ногами, переливался всеми цветами радуги, когда, сухой и невесомый, срывался вниз с прогнувшихся веток елей на Университетской аллее, сужал дороги скопившимися по обочинам сугробами в человеческий рост высотой, заметал пешеходные дорожки. От этой феерии из мира снежной королевы захватывало дух, настроение поднималось, и появлялся какой-то ничем не мотивированный, позитивный жизненный настрой. Юля любила такую погоду. Она вообще любила жизнь и в любых обстоятельствах старалась сохранять оптимизм. Однако в нынешней ситуации оставаться оптимисткой было нелегко. Чудеса природы не радовали Юльку, а совсем наоборот, по той причине, что левый ее сапог окончательно расползся. Да и правый тоже не собирался надолго отставать от товарища. Оценивающе разглядывая дышащее на ладан произведение подпольных китайских мастеров, Юля погрузилась в невеселые мысли: «Да… а ведь только в прошлом году родители купили, расстроятся теперь. Это они морозов не выдержали. Хорошо, что родители из деревни носки шерстяные прислали, а то бы вообще ноги обморозила. Ну, ничего. Сдам сессию поеду домой на праздники, там что-то придумаю. В крайнем случае, папка починит…». При мыслях о родителях, о доме у нее даже в груди защемило от тоски. Это была ее первая сессия, первый опыт самостоятельной жизни. Четыре месяца вдали от дома дались ей о-ох как нелегко. Юлька, конечно, прекрасно понимала, что будет трудно, и никто ее здесь особо не ждал с пирогами да шанежками и встречать с криками «Ну, наконец-то!» не собирался. Однако реальность, превзошла, как говориться… Нет, самой заботиться о себе родители приучили Юлю с раннего возраста. Неженкой Юлька точно не была. В то время как мать с отцом изо-всех сил, старались заработать на хлеб насущный, в суровых условиях перехода от социализма к капитализму на ней лежала ответственность за домашние дела: стирка, готовка, поддержание порядка и прочее. Плюс присмотр за младшей сестрой. У родителей на это времени не оставалось совсем. Когда в колхозе практически прекратили платить зарплату пришлось искать новые источники заработка. Спасало только ведение подсобного хозяйства.

Однако здесь трудности оказались совершенно другого рода. Например, она ну никак не могла ожидать, что однажды ей в пастель из дыры в потолке, откуда свисала на проводе лампочка, вывалится мышь, и в дверь комнаты по ночам будут долбить пьяные студенты, жаждущие отнюдь не знаний, а интимных отношений, о которых Юля была пока осведомлена только теоретически. То, что общага не дом родной понятно. Однако грязь в коридорах, ободранные стены, продавленные кровати, вонь в единственном на этаж туалете, дверь в душе со сломанным шпингалетом, и то что душ этот располагался в подвале, все это при первом ознакомлении шокировало ее до глубины души. Ну, ничего, обвыклась. Плакать по ночам, по крайней мере, перестала. Главное, что ей все же удалось поступить «на бюджет». Она хоть и окончила свою сельскую школу практически на одни пятерки, но до последнего сомневалась, что поступит. Про этот Университет Государственного Управления столько ходит слухов, мол, сплошная коррупция, все за взятки, по-честному — вообще без шансов… Но она смогла. Теперь — учиться, вгрызаться в учебу, чтобы удержаться здесь, в этом большом Городе с огромными возможностями. А антураж — это временно, можно и потерпеть…

— Юльча, а ты что думаешь? — вырвал ее из невеселых размышлений голос одногруппника Вани — А? Чего-то сегодня грустная какая-то — Ваня улыбался, глядя на нее влюбленным, с поволокой похоти взглядом. Он буквально прилип глазами к Юлькиной изящной фигурке.

Юля очнулась, встряхнула головой. Тяжелой волной качнулись каштановые, коротко подстриженные волосы. Добродушно улыбнулась в ответ. Вспыхнули и заискрились на смуглом, скуластом лице огромные карие глаза. Юлина улыбка буквально излучала теплое, нежное сияние.

— О чем Ваня? — со своих метр шестьдесят Юле приходилось смотреть на Ваню «снизу-вверх». Иван замешкался с ответом завороженный ее улыбкой. За него в разговор вступил стриженный под машинку парень, стоявший рядом. По некоторым внешним атрибутам, таким как норковая шапка, с завязанными сверху в виде домика ушами, адидасовская олимпийка «Сальвадор» зеленого цвета и четки, окружающим однозначно становилось понятно, что перед ними «нормальный пацан», а не какой — ни будь лошара.

— Слышала новость про выборы в Областной совет депутатов?

Они стояли втроем на лестничной площадке, отведенной для курения, и с сигаретами в руках коротали время до начала консультации по своему первому экзамену в Университете. Курение, кстати, тоже было для Юли новой привычкой. Хотя она, в общем, и не курила, а так баловалась за компанию.

— Нет, не слышала, Сережа. Да я вообще-то не особо интересуюсь — некогда. Зубрю все время.

— Это ты зря — пришел в себя Иван — Нам по профессии положено следить за такими вещами…

— Короче — бесцеремонно прервал его Сергей — вчера «Кислого» депутатом выбрали, прикинь! С третьего раза, но все-таки легализовался. Красава!

— Кого?! — недоуменно спросила Юлька.

— В миру Молочный Олег Александрович — пояснил Иван — Криминальный авторитет. Рэкетня, в общем.

— Рэкетир? А как это может быть? Ты Ванечка преувеличиваешь, наверное. Сплетни, поди.

— Да вот, может! Наивная ты, Юльча, чукотская девочка. — Возразил Иван — Купил он эти выборы и всё.

— Ты че, попутал? Его люди выбрали — ухмыльнулся Сергей.

— Да уж, парадокс он этих людей и за людей то не считает. За овец, которых стричь надо. А они его выбрали!

— Слышь, ты, ты че базаришь!? Олег Александрович, уважаемый человек, директор завода. Церковь на жил массиве построил, малоимущим помогает.

— Да? А на какие деньги? Деньги откуда у него на церковь, на предвыборную кампанию? Все на ворованные! Его даже в убийстве обвиняли. Как раз прежнего директора завода.

— В уби-и-йстве!? Что, правда? — с испугом и недоверием одновременно переспросила Юля.

— А, ты че, честный что ли? — Сергей покрутил у виска пальцем и презрительно захихикал. — Ты вообще, не догоняешь? Такие деньги украсть и чтоб не закрыли, и не завалили это уметь надо. Против него уголовное дело возбуждали, ничего не доказали. Ну и все, считай, честно заработал. Ты б так смог? Да ни фига! Потому, что ты мишень по-жизни, пассажир. А человек просто жить умеет грамотно и дела делать.

— Ой, Ванечка, и правда укради миллион! — шутя, подхватила Юля, стараясь разрядить обстановку, — Тогда точно сходим с тобой погулять, как ты хотел.

Иван стоял весь красный, ссутулившийся от смущения. Его и без того полноватая фигура, облаченная в мешковатый свитер, в этот момент и вовсе стала походить на подтаявшего снеговика. Нервно приглаживая свои длинные, не очень чистые волосы он думал, что же ответить. Как назло, ничего не приходило в голову. От неловкой ситуации его спасла одногруппница Лариса. Высокая, худая, с острыми локтями и коленями. Как всегда, модно одетая: объемна кофта из «ангорки», кожаная мини-юбка, замшевые сапоги ботфорты. Она появилась на площадке выше.

— Ребят, ну вы чего? Я что бегать за вами должна? — заголосила она писклявым голосом. — Там препод пришел, консультация начинается.

Встретившись с Сергеем взглядом, Лариса смущенно заулыбалась. Ее вытянутое лицо с острым носиком, покрытое мелкими прыщиками слегка покраснело.

— Привет Сережа. А ты, когда пришел. Я не видела.

«Вместе мы с тобой приехали. Проснулись, кофе попили и приехали. Скромница какая. Не то что ночью» — сказал Сергей про себя. А вслух произнес:

— Привет. Только что пришел.

Все трое двинулись вверх по лестнице. Поравнявшись Ларкой, Юля хитро подмигнула подружке и прошептала: «Что? Было? Добилась, чего хотела, наконец, то?»

— Потом расскажу. Давай после консультации в кафешке посидим.

— Да нет, я, наверное, в общагу, готовиться… Да и…

— Не парься, я угощаю. Посидим немножко, и пойдешь дальше зубрить.

Юля по-доброму завидовала подружке. Ее беспечной, легкой жизни. Родители Ларисы в новых экономических реалиях чувствовали себя весьма неплохо. Еще в конце восьмидесятых они открыли свой первый швейный кооператив, потом к этому добавился «челночный» бизнес с китайцами и несколько торговых точек на центральной «барахолке». Теперь же семейное предприятие разрослось до крупнейшего в Городе торгового центра.

Девчонки пересеклись еще на вступительных. Лариса чуть не завалила экзамен и сдала только благодаря Юлиным подсказкам. Потом попали в одну группу и сразу сдружились. Юлька даже ездила к Ларисе в гости с ночевкой. Помыться, постирать, отдохнуть от общажной жизни. Благо родители у Ларисы отсутствовали часто и все сто пятьдесят квадратных метров шикарно обставленной жилой площади были в их полном распоряжении.

Компания вошла в аудиторию, где уже собралась вся их группа. Расселись за видавшие виды металлические парты с деревянными столешницами. В аудитории было холодно, батареи еле теплые. Солнечный свет пробивался сквозь толстую корку льда, покрывшую окна. Стены внешним своим видом напоминали камуфляж. Зеленая краска, нанесенная на них еще во времена Советского Союза, местами облупилась, демонстрируя серую штукатурку.

На возвышении за кафедрой стоял пожилой профессор — куратор их группы. Ожидая пока студенты рассядутся, он преступал с ноги, на ногу вызывая тем самым скрип рассохшихся половиц.

— Добрый день, коллеги — начал он, дождавшись тишины — Перед тем как перейти непосредственно к предмету я хотел бы сделать объявление. Вы наверняка слышали о такой организации как «Независимый Фонд Общественных Исследований и Политических Технологий». Фонд занимается проведением избирательных кампаний. Возглавляет его наш выпускник, ныне член совета директоров Завода ЖБИ и общественный деятель Города — Воронцов Леонид Иванович. Так вот между Фондом и Академией достигнута договоренность о том, что студенты третьего курса смогут теперь участвовать в работе Фонда, проходить там практику. Разумеется, лучшие студенты и в свободное от учебы время. Мы сошлись во мнении, что начинать надо именно с третьего курса, так как по статистике после первой сессии отсеиваются 15% студентов, а после второй еще 5. Кроме того в последние годы тенденция наблюдаются такая, что в Академии учатся все больше людей не по призванию, а что бы получить диплом и скорее всего в дальнейшем, работать не по специальности. Серьезное и взвешенное отношение к профессии приходит именно к концу второго курса. Все желающие пройти практику в Фонде должны продемонстрировать прекрасные результаты в учебе и общественной жизни кафедры. Так что сейчас самое время поставить себе долгосрочные цели. Работа в Фонде — это прекрасная возможность для карьерного роста. Трамплин, так сказать. На этом отступление окончено — перейдем к вопросам по завтрашнему экзамену.

*****

В три часа ночи, когда Юля, наконец, заставила себя лечь в пастель, о сне не могло быть и речи. Волнение, перед первым экзаменом, распирало изнутри грудную клетку, как будто даже дыхание перехватывало. Напряжение сводило ее с ума. Юлька вздрагивала от малейшего шороха за дверью, от сопения соседки, от света фар проезжающей за окном машины. Дважды она вскакивала и бросалась к учебнику, к конспектам, когда ей показалось, что на какой-то вопрос она не помнит ответа.

Пытаясь отвлечься и уснуть, она закрывала глаза и начинала думать, о чем ни будь не относящемся к завтрашнему экзамену: о сексуальном опыте подруги Ларисы, полученном ею с одногруппником Сергеем. Уже не первом, надо отметить. Лариска в красках расписала прошедшую ночь пока они сидели в кафе. Нет, Юля конечно подружку не осуждала. Это ее дело, в конце концов. Но она сама — только по любви. Тупо для удовольствия это для нее мало. Должны быть чувства. Что бы Он был тем самым единственным и чтоб любил, и на руках носил. Так ее родители учили, такой пример ей подавали. Потом подумала об этом «Кислом-депутате» которого ребята обсуждали. Ну не может же быть, в самом деле, правдой то, что утверждал Ванечка — убийства, подкуп избирателей, рэкет — фильмов голливудских насмотрелся мальчик-колокольчик впечатлительный. И конечно о самом главном событии дня. О том, что сказал профессор перед консультацией. Это теперь станет ее целью, мечтой, на ближайшие два года. Ведь и в самом деле, какой шанс! Поучаствовать в настоящей избирательной кампании. Поработать с профессионалами, набраться опыта, обзавестись знакомствами. Да после такой практики найти хорошее место будет несложно! Как там профессор сказал «прекрасные результаты в учебе и общественной жизни»? Значит, будут прекрасные… Чтоб родители гордились… И вообще…

Юля, наконец, заснула. И снился ей их дом в деревне. Лето. Жара. Густые кусты малины, усыпанные спелыми ягодами, в палисаднике под окном. Дерево черемухи, покачиваемое ветром. Баня. Из трубы идет дым. Суббота — топят баню. Дым вкусно пахнет. Она подъезжает к калитке на черном 600-м Мерседесе. Она видела такой, когда Ларискин отец подвозил ее в Академию. Разок даже посидела внутри. За рулем сидит ее красавец-муж в военной форме. Вроде блондин. Она выходит из машины в шикарном платье-футляре от Пьер Карден, как на обложке Бурда Моден. Мать, Отец, сестренка выходят из дома встречать. Корова Зорька мычит в хлеву. Мычание громче, еще громче. Переходит в писк… Зорька как-то выбралась и ткнула ее в бок.

— Юльча, вставай! Будильник звонит. На экзамен пора — будила ее соседка по комнате.

*****

2004 год середина сентября.

В Городе окончательно установилась осенняя погода. На смену июльской невыносимой жаре и солнечной августовской прохладе пришел серый сентябрь. Дожди шли практически каждый день. Лишь изредка сквозь тучи проглядывало солнце, слегка подсушивая грязь и лужи.

Юлька пулей влетела в вестибюль метро: «Здрасте, Леонид Иванович!» — поздоровалась со своим новым работодателем. Воронцов Леонид Иванович смотрел на нее с агитационного плаката «Выборы в Законодательное собрание Города 2005» Он тыкал в прохожих пальцем и утверждал, что если проголосовать за него, то «Вместе мы сможем больше!» «Добрый день, Юлия Викторовна» — ответила она сама себе за кандидата Воронцова. Вытерла платочком капли воды с волос, отряхнула плащ. «Ворона вы, Юлия Викторовна! Надо было зонт забыть». Юлька встроилась в людской поток.

Человеческое стадо толкаясь, нервно переглядываясь, подрезая друг друга возле узких проходов, продвигалось к спуску под землю к поездам, чтобы втиснуться в вагон, а если повезет быстрее всех заскочить в дверь, то и плюхнуться на сидушку. В этом вагоне поскорее доехать до дому, забыть на сегодня про работу, поесть, лечь на диван и убить вечер в компании Андрея Малахова, Сергея Соловьева или какого-нибудь наскоро сляпанного телесериального говна. А завтра, спозаранку, встать по будильнику и повторить вчерашний день, ожидая выходных. На фоне этого серого потока Юлькино лицо было просто инородным телом. Оно сияло счастьем и гордостью. Ведь она прошла! Ее взяли! Радоваться действительно было чему. Вчера, после финального собеседования, окончательно утвердили списки стажеров, принятых на работу в Фонд. Юлька была в их числе.

Мечтой всех без исключения студентов, стремящихся сделать хорошую карьеру в будущем, было попасть на работу в «Независимый Фонд Общественных Исследований и Политических Технологий». Использовать выборы как первую ступень, а по окончании кампании получить постоянное место в Фонде. На 10 вакансий стажеров в этом году было подано больше чем двести заявок. Конкуренция была жесткая все претенденты — отличники, участники конкурсов, олимпиад у некоторых уже даже научные работы есть. Кроме того, в этот раз Воронцов сам решил баллотироваться в депутаты Городского совета, а не организовывать чужую кампанию. Это значило, что отбор кандидатов будет еще жестче. До финального собеседования с Председателем предвыборного штаба допустили только 17 человек. Эти претенденты успешно прошли тесты, специально разработанные Фондом и получившие рекомендации преподавателей.

Председателем штаба оказалась приятная женщина лет сорока. Она сразу очень понравилась Юльке подтянутая, ухоженная, в идеально сидящем деловом костюме. На встречу с финалистами она приехала на автомобиле красного цвета. Ауди насколько Юля могла разобраться. Захотелось быть на нее похожей. Может со временем даже подружиться.

Подошла Юлькина очередь. Она вошла в кабинет. Ноги ватные, язык присох к небу.

— Добрый день, Юлия Викторовна. Обращайтесь ко мне Наталья Павловна. Фамилия моя Кураева — Наталья Павловна приветливо улыбнулась, как бы ободряя смущенную девушку

— Добрый день.

— Юлия Викторовна, — хочу сказать, что очень впечатлена Вашим резюме. Отличные рекомендации, призы на студенческих олимпиадах… Конечно, окончательное решение мы примем, после того как побеседуем со всеми. Но Ваша кандидатура могла бы нас устроить. У меня к Вам есть несколько вопросов, — Кураева взяла в руки папку с Юлиными анкетами, резюме, результатами тестов и прочей информацией, чуть ли не с анализом крови. Принялась перебирать листы, внимательно в них всматриваясь.

— Да. Конечно. Я готова ответить. (Если сознание конечно не потеряю сейчас).

— Вы ведь не местная?

— Нет, я из области. Из поселка.

— Где Вы живете? В общежитии?

— Я сейчас снимаю комнату в коммунальной квартире. В Затоне. Ездить немного далековато. Но ничего я привыкла. Зато не дорого.

— Родители помогают?

— Как могут, помогают, конечно. Не очень. У меня сестра еще младшая. С ними живет. Но я работаю официанткой в пиццерии рядом с Академией. Там смены можно удобно под расписание лекций подстроить. Они круглосуточно работают. Хватает.

— Юлия Викторовна, я все это спрашиваю для того чтобы понять сможете ли Вы посвятить себя работе в Фонде с полной самоотдачей, как того требует предвыборная гонка. Стажировка Вам будет оплачена по минимуму. Может быть, плюсом еще какие-то поблажки в учебе… Кампания длиться почти четыре месяца. Придется работать по ненормированному графику. Приезжать в выходные, работать до поздней ночи. Являться по звонку срочно в штаб. Как Вы сможете это сделать, живя так далеко? И не имея стабильного дохода. Работу официантки придется оставить, как Вы сами понимаете.

— Я возьму такси, если такая ситуация возникнет.

— А деньги? Я так понимаю, что лишних у Вас нет. Перед тем как начать сотрудничество. Я хочу, чтобы Вы трезво оценили ситуацию. В силу молодости и не опытности Вы, может быть, не понимаете важной вещи. Человек не всегда может заниматься тем, чем хотел бы. Порой приходиться делать какие-то вещи для того что бы просто выжить и свести концы с концами. Например, работать в пиццерии. Тут уж не воплощения мечты, ноги бы не протянуть — Кураева нарочно провоцировала Юлю, нащупываю грани ее стрессоустойчивости.

— Я летом работала в две смены, скопила. — Чувствуя нависшую угрозу отказа, Юлька поникла. На глаза навернулись слезы обиды. «Its all about the money, dum dum duh dee dum dum» заиграл в голове припев популярной песенки Мэи.

— Ну, успокойтесь — Наталья Павловна встала, подошла к ней и положила руку на плечо. — Тебе же самой лучше будет все выяснить на берегу. У нас уже достаточно негативного опыта, когда человек брался, глаза горят, а потом не выдерживал. Бросал и портил себе репутацию, а нам рабочий процесс.

— Я смогу. — Юля попыталась придать своему голосу твердость. Ее худенькая фигурка напряглась, плечи выпрямились.

Наталья Павловна усмехнулась едва заметно. Интонация этого Юлькиного «Я смогу!» были ей очень хорошо знакомы. Она вдруг подумала, сколько же раз за свои сорок с хвостиком она сама себе говорила эти слова сквозь сжатые зубы, в мокрую от слез подушку, точно таким же безапелляционным тоном. «Хорошая вроде девчонка. Наверное, надо рискнуть. Взять, а там видно будет».

— На сегодня все. Результаты завтра. Всего доброго Юлия Викторовна.

По пути домой Юля размышляла над словами Натальи Павловны. Что если действительно она не выдержит. Что если все усилия окажутся напрасными? Ведь даже если ее возьмут в Фонд на период выборов не факт что заметят. Можно промучиться четыре месяца, пропахать, а потом все: «Спасибо, Юлия Викторовна, что были с нами. Будьте любезны обратно, грязную посуду со столов таскать по 8 часов кряду». Она гнала от себя эти мысли. Любые сомнения стремилась задушить на корню. В конце концов, какие варианты? Как говорится кто не рискует, тот не выигрывает. «Терпенье и труд — все перетрут. Работай не жалея себя. Не ной. Стремись несмотря ни на что и добьешься желаемого. Так что лишь бы взяли, а там она костьми ляжет, чтоб выбрали именно ее. Ролтон поем четыре месяца, но добьюсь» — убеждала сама себя Юля.

Утром, придя в Академию, первым делом побежала к информационной доске возле деканата. Там должны уже вывесить списки тех, кто прошел отбор на стажировку в Фонд. Пока она глазами пробегала список сверху вниз до буквы «Р» у нее от волнения руки и ноги похолодели, а внизу, в животе заворочался маленький ежик. «Рябинина Юлия Викторовна. Группа 105У» и внизу под списком «Студентам, чьи кандидатуры одобрены, необходимо явиться в 19—00 по адресу улица Ленина 59, офис 10 для вводного собрания и назначения на должности» Прочитав это, Юлька тихонько вскрикнула и победно ткнула кулачком в воздух. В списке были еще два человека из ее потока — подружка Лариса Скоробогатова и Ванечка Трофимов. По этим кандидатурам вопросов не возникало изначально. Ларкин отец сделал крупное пожертвование в фонд избирательной кампании Воронцова, а Ванечка лучший студент — звезда факультета.

После учебы Юлька забежала в пиццерию, сказать, что увольняется. Менеджер принял у нее заявление со слезами на глазах. Долго хвалил ее, говорил какая она порядочная, добросовестная и что на его памяти никто кроме нее, за каких-то восемь месяцев, не становился заместителем старшей смены официанток (старшая помощница младшей посудомойки — пошучивала над ней Лариса). Уговаривал остаться. В итоге смирился, подарил карту почетного гостя, подписал заявление и даже разрешил уйти без отработки. Потом помчалась домой в Затон, до собрания было еще пять часов. Юля решила отдохнуть, привести себя и мысли в порядок. Сосредоточиться и четко сформулировать для себя, что и зачем она делает. Как будет проходить ее работа и что в конечном итоге она от этой работы получит. Она всегда так делала, перед тем как совершить важный шаг в жизни.

Оделась: юбка карандаш черного цвета, приталенная белая блузка модный плащ, палантин — не дать ни взять бизнес-вумен. Разорилась на два пшика дорогих духов — подарок от родителей на день рождения. Покрутилась перед зеркалом и вышла в общую прихожую. Столкнулась на бегу с соседом Димкой.

— Юльча, ты сегодня просто супер — дохнул на нее перегаром и выставил вперед поднятый кверху большой палец. «Хороший парень, жаль спивается» подумала Юлька.

— Спасибо, Дима. Ты бы завязывал квасить уже — Юлька выскочила за дверь.

В 18—40 полная решимости действовать и побеждать подходила к бизнес центру «Золотые Поля» на Ленина, 10. Здесь обосновался предвыборный штаб, подавшего вчера заявление в ТИК, кандидата-самовыдвиженца в депутаты Областного Законодательного собрания Воронцова Леонида Ивановича.

******

Штаб кипел идеями, трещал факсами, пищал модемами и звенел телефонами с шести утра до десяти вечера. Огромный зал, где он расположился, был разделен на две части проходом. Каждая из частей делилась временными пластиковыми перегородками метра два в высоту на небольшие пространства, каждое из которых занимал определенный отдел. Проход же в свою очередь упирался в стеклянную стену, за которой располагались два кабинета. Один для мозгового центра всей компании — руководителя штаба Кураевой, второй — переговорная, где она проводила встречи и совещания по стратегии компании и текущим вопросам с Элитой компании — руководителями отделов.

Слева от прохода располагались столы с непрерывно звонящими телефонами. Сюда первыми с утра приходили и последними уходили девушки сотрудницы кол-центра, и кто-нибудь из дежурных от юридического отдела, в который входил Ванечка. Сюда на горячую линию звонили избиратели, чтобы задать свой вопрос, получить юридическую консультацию, пожаловаться на тяжкую жизнь или обматерить кандидата и всю его команду. Дальше расположился отдел, в котором работала Юля — аналитический. Здесь звонки были исходящими, сотрудники звонили и интересовались у электората, за кого он будет голосовать, получил ли вчера газету от кандидата Воронцова и тому подобные вещи — это делали операторы. Аналитики собирали и анализировали со бранную информацию, публикации в газетах, записывали выступления, ролики, передачи других кандидатов, анализировали образцы агитационных материалов соперников, анализировали предварительные опросы. Справа от прохода сидели в своих закутках финансовый отдел, юристы, завхоз, который заодно заведовал и транспортом, начальник СБ с заместителем, пресс-секретарь, организовывавший связи с общественностью и прессой. Дальше PR-группа — отвечающая за планирование рекламной кампании, за разработку рекламных материалов (информационных, агитационных и т.д.), за заказы и контроль над субподрядчиками, за ними руководитель оперативных групп, работающих «в полях»: разносчиков, расклейщиков, агитаторов, участников митингов. Еще был имиджмейкер, работающий непосредственно с кандидатом за пределами штаба. Результат всей этой на первый взгляд абсолютно хаотичной деятельности стекался к Наталье Павловне. Ни один документ не проходил мимо нее, и ничего не делалось, пока она не давала добро. Она доносила сделанные ею выводы и принятые решения до Воронцова раз в примерно три дня, когда он появлялся в штабе.

С начала работы кампании прошло два месяца. Юльке успешно удалось совместить занятость в штабе с учебой. Она мало ела и спала, но была счастлива. Еще бы! Получить такую возможность начать карьеру, быть сопричастной к реальной избирательной кампании, видеть все изнутри. Но этого конечно было совершенно недостаточно, чтобы попасть в дальнейшем на вожделенную работу в Фонд. Необходимо было как-то привлечь к себе внимание руководства. Выделиться, так сказать на общем фоне. И однажды ей это удалось. На этапе подготовки к кампании непосредственно, когда собирались подписи в поддержку кандидата Воронцова они обедали с Ванечкой в столовке бизнес центра. Как всегда, Ваня просвещал подругу. Он вообще любил поумничать и с высока продемонстрировать свои знания и интеллект. Это не прибавляло ему друзей. Юля была, наверное, единственной из всего штаба кто добровольно общался с Иваном, по наивности не понимая, что ее добродушие и терпимость могут быть истолкованы Ванечкой как некая симпатия к его персоне.

— Так вот по закону необходимо собрать не менее 0,5% процентов от всего количества избирателей по округу, но не более 4%. Лучше собирать с запасом, потому как обязательно забракуют часть.

— А по какой причине бракуют?

— Ну, либо неправильно подписной лист заполнен, либо подписи поддельные.

— В смысле поддельные? Кто их подделывает?

— Наши сотрудники и подделывают. Охота думаешь по этажам мотаться, подписи собирать. Придурков опять же хватает, могут и послать. Я слышал, одному сборщику кто-то в морду пытался дать. Он, видите ли, ярый коммунист, а наш Воронцов козлина буржуйская.

— Ну и чего?

— Ну и сборщики, которые понаглей и похитрей, умудряются где-то пиратские данные на избирателей находить из взломанных баз ГИБДД или ЖЭУ. Дома листы заполняют, и друг дружке по кругу подписывают.

— Так надо это остановить! Перепроверить все листы.

— Да как ты проверишь? Да оно того и не стоит. Проще в два раза больше подписей собрать, а если чего и было, то может и не заметит никто.

— Как так кто-то пашет, чтоб заработать, а кто-то на халяву прокатиться хочет. Это не справедливо.

Этот разговор не давал ей покоя. И пару дней спустя она задержалась после работы в отделе, попросила у Ванечки подписные листы и начала выборочно прозванивать по адресам. Благо листов было не очень много (около 1200 подписей по сто на листе). И вот оно! В листах, сданных одним из сборщиков кому не позвони, никто понятия не имел, о чем она говорит. «Не приходили. Мы ничего не подписывали» Переполненная эмоциями она чмокнула Ванечку в щеку, вогнав его в краску.

На следующее утро Юля доложила о своей находке Начальнице отдела, а та в свою очередь Наталье Павловне. Та вызвала Юльку к себе

— Молодец Юля. Ты сама додумалась листы проверять.

— Да.

— Инициатива — это хорошо. А зачем тебе это понадобилось?

— Что бы по-честному все было. Ну и вдруг бы нам в регистрации отказали.

— Любишь, значит по-честному… Да, нелегко тебе будет по жизни. Во всяком случае, в нашем бизнесе. Ну, хорошо, спасибо тебе. Иди работать.

Юлька вышла из кабинета начальницы светясь. Наконец-то ее заметили. Сама Наталья Павловна спасибо ей сказала! Лариска даже подшутила, шепнув тихонько на ухо «Подруга у тебя че оргазм случился?»

Того сборщика уволили, а по его маршруту пустили другого человека.

Сегодня она надеялась выделиться еще раз. Дело в том, что по истечении двух месяцев на народонаселении избирательного округа было уже испробовано все что только можно для того чтоб склонить его на свою сторону. Причем как Воронцовскими, так и конкурентами. Электорат замучили, старые приемы приелись, и требовалось что-то новое. К тому же был объявлен, официальный старт кампании в СМИ. Короче нужны были свежие мысли. По этому поводу Наталья объявила мозговой штурм, и сегодня вечером на общем собрании все желающие могли высказать свои идеи. Победителей ждала премия. Юля отнеслась к этому со всей серьезностью. Деньги сейчас были очень нужны. Впрочем, ко всему, что касалось работы, она всегда относилась серьезно. До поздней ночи сидела, игнорируя пьяный шум соседа, составляла список. Морщила мозги, ковырялась в памяти, вспоминала, что читала про кампании в других регионах и за рубежом. Лишь закончив список, признавшись себе, что это все на что она способна собралась спать. Сходила на кухню, покурила, попросила соседа: «Дима, тише будь, пожалуйста» и заснула в предвкушении завтрашнего триумфа.

С утра ей не терпелось поделиться уже с кем ни будь своим креативом.

— Лариска, привет, как идеи?

— Какие идеи? Ты че, мать, выпивши. — Лариска подняла на нее глаза, оторвавшись от какой-то бухгалтерской ведомости.

— Ну, вчера Наталья говорила приготовить.

— А… Так это… Это ж по желанию. Необязательно. Мы вчера с Серегой встречались. Сама понимаешь не до того было.

— Понятно. Как он кстати? — Сергей проучился с ними только лишь год, потом его отчислили за хроническую неуспеваемость и прогулы. О чем он, не особо переживал со слов Лариски.

— Да нормально. Бизнес какой-то мутит с пацанами.

— Слушай почитай мои.

— Чё твои?

— Ну, идеи. Я написала. Скажи понравиться или нет.

— Ну, давай. Ух ты прям 15 штук. Ты прям голова. — Лариса принялась читать. Закончив сказала: Юльча, в тебе однозначно виден выдающийся политологический талант! Лично мне особо понравилось вот это: Агитационные плакаты в виде куба поставить на площади Ленина, потом, вот: Марш бомжей, через весь Город, с плакатами за коммуниста Свиридова, прикольно, это типа конкурента опустить, да? И телевидение привлечь, чтоб оно снимало, как Воронцов в области раздает мешки с углем, а возле Универа презервативы с лозунгами «СПИД не спит. Бомба вообще.

— Так, Скоробогатова, ты зарплату начислила. Чего болтаем? — планерка руководителей закончилась и в финансовый отдел вернулась Главный бухгалтер. Юлька побежала в свой аналитический.

Время до обеда пролетела незаметно. Надо было проанализировать собранные предварительные опросы по телефону и на улицах их избирательного округа. По всему выходило, что основной конкурент Воронцова коммунист Свиридов пока лидировал.

— Юльча, обедать идешь? — в отсечку заглянула Лариска. В очередной обновке.

— Да, я сейчас закончу.

— Ну, догоняй я пока очередь займу.

— Подружка у тебя, прямо модница. — Сказала начальница отдела, когда Лариса ушла. Начальница была женщина лет тридцати с начесом обесцвеченных волос. — И не из бедных видно. Я на такие сапожки как у нее тоже засматриваюсь итальянские, новая коллекция. Дороговато…

— Ага, — откликнулась Юля — Это ей отец покупает. Он бизнесмен. Я на обед.

— Хорошо. Иди.

Подсчеты голосов, по предварительным опросам поступившие во второй половине дня положения Воронцова не улучшили. Коммунист лидировал. Юля составила отчет с подробным описанием ситуации, точными цифрами и выводами, сдала начальнице. Вместе они пошли на общее собрание в переговорную. На стенах в просторной комнате висели две доски: График выступлений и поездок Кандидата на встречи с избирателями и План мероприятий и акций в СМИ. Раньше здесь была еще доска сбора подписей, но теперь ее убрали за ненадобностью. В центре над местом во главе стола висел портрет действующего президента страны.

Юля и Лариса сели рядышком с краю, как и положено стажерам. Тут же пристроился Ваня. Руководящая элита штаба собралась на противоположном краю огромных размеров стола.

— Лариса, я у тебя листок свой не оставляла с предложениями? Чего-то не могу найти.

— Нет, я не видела. Вспоминай, где оставила.

— Да вроде на столе лежал у меня. А сейчас стала собирать — нету.

— Ну, и чего теперь?

— Да, я и так помню все, без записи обойдусь. Просто странно…

Сначала по итогам работы отчитались руководители отделов. Юлька не могла дождаться, когда они уже закончат и начнется оглашение идей по развитию кампании. Ей не терпелось озвучить свой список.

— Ну, что ж — Наталья Петровна дала понять, что эта часть собрания закончена. Ну, наконец-то, Юля заерзала на стуле — Теперь желающие побороться за паремию могут высказать свои предложения. Сначала, я думаю, руководителей послушаем.

Поочередно зачитали свои идеи юрист и руководительница финансового отдела. Идеями это было назвать трудно, видно было, что отнеслись, формально, только чтоб отстали. Безопасник и завхоз воздержались. Встала Юлькина начальница, и начали читать. «Знакомый листок» успела подумать Юлька, и тут до нее стал доходить смысл того что читала ее начальница. «Марш бомжей… Презервативы, целевая аудитория молодёжь… Уголь… Остро стоит проблема с отоплением…» Все Юлькино тело вдруг обмякло, во рту стало сухо как с утра после запоя. Все в кабинете закружилось, и на глаза навернулись слезы. Шок, который она испытала, был сравним с неожиданным ударом тока. Она даже не могла толком понять, какое чувство в ней сильнее сейчас: обида или ярость к этой стерве. Все смешалось. Юля просто опешила от такой наглости и сидела не в силах произнести ни слова. Лицо раскраснелось, даже руки немного затряслись.

— Твою дивизию! Юльча, это же твой список — очнулась от полудремы Лариска. Вот паскуда! Юлька ты чего молчишь то? Не, ты прикинь тварь какая! — Ларису просто распирало от праведного гнева.

— Что вы там шепчетесь? Рябинина с тобой все в порядке? — Наталья Петровна смотрела на белую Юльку с тревогой в глазах.

Юля смогла только кивнуть в ответ.

— Ну, что ж вот это свежо. Это действительно креатив. Спасибо Вам, что с душой подошли. Оставьте мне список, я покажу Леониду Ивановичу. Еще есть желающие высказаться?

Юля досидела до конца собрания, что называется, ни жива, ни мертва. Сдерживаясь чтоб не разрыдаться и не устроить истерику. Когда все закончилось, она с трудом поднялась на ноги. Ванечка подхватил ее под локоть.

— Ты заболела, Юля? Я тебя провожу.

— Куда вы попретесь. В таком состоянии ты ее до Затона не довезешь. Давай, веди ее к моей машине, я отвезу.

Кое-как Юля переобулась, натянула на себя пуховик, шапку. Ванечка одной рукой поддерживал ее, а в другой нес ее сумку. Выходя из штаба, Юля посмотрела через стеклянную стену переговорной. Наталья Петровна о чем-то разговаривали с ее начальницей. Та видимо специально задержалась, чтоб не столкнуться с Юлькой.

Как только они втроем втиснулись в Ларискин праворульный ВИТС, будто бы щелкнул выключатель, Юлька начала рыдать. В голос, подвывая и всхлипывая. Безутешно и с отчаянием, как рыдают дети над сломанной игрушкой.

— Да чего произошло то, — Ваня недоуменно вытаращил на нее глаза.

— Прикинь, эта сука ее начальница Юлькины идей сперла и на собрании зачитала, типа свои. — При этих словах Юля повысила громкость плача. Как бы яснее осознав, что на самом деле произошло. Еще никогда в жизни Юля не испытывала подобного унижения. Не сталкивалась со столь циничным и жестким обманом. Она даже не могла себе представить, что люди в принципе могут так поступать, ее мозг не способен был принять подлость такого масштаба.

— Ну-ну — Ваня успокаивающе погладил ее по коленке — Как так получилось?

— Она на столе их оставила, когда обедать пошла.

— Понятно — Ваня обратился к Юле, сидевшей рядом на заднем сиденье. — Тебе надо было их в стол убрать или с собой взять. Я вот всегда документы прибираю, а то если оставить, то.

— Слышь, Ваня, заткнись, а! — Раздражённо прикрикнула на него Лариса. — Чё ты умничаешь? Лучше скажи, чего делать то теперь?

— Ну, а что тут поделаешь — Иван чуть потупился, смущенно — Все. Теперь уже ничего не докажешь. Никто ей не поверит. Стажерка против начальницы отдела…

Рыдания стали еще интенсивнее.

— Ваня, ты дурак? — Лариска была вне себя. — Чего ты мелешь? Что пусть все так и остается? Таких тварей надо наказывать

— Ее жизнь накажет — вставила между всхлипами Юля.

— Ну, точно! Жизнь! Скажи еще Бог! Сначала она твою премию получит, а потом сразу же подвергнется жесточайшему наказанию.

По пустым вечерним дорогам на машине ехать до Юлиного дома, было, минут 30. Остаток пути ребята молчали. Тишина разбавлялась затихающими Юлькиными вздохами и икотой. Кажется, она немного успокоилась.

Малолитражка остановилась возле старого двухэтажного дома из красного кирпича. По утверждению старожил дом этот строили пленные немцы после второй мировой войны. Может поэтому он так долго и простоял. Иван робко начал:

— Юля если тебе плохо, я могу остаться… Мало ли чего… Понадобиться что-нибудь.

— Не надо Ваня все нормально. — Юля открыла дверь

— Юльча, ты давай, не раскисай. Забей. Валерьянки выпей и спать ложись. Утро вечера мудренее — Попрощалась с ней Лариса и повернулась к Ване с ухмылкой — Ну, что поехали Ромео.

— Поехали — буркнул тот.

Переодевшись у себя в комнате, Юля вышла с сигаретой на кухню. Сосед копошился возле своей плитки.

— Привет, Дим. У тебя водка есть?

Парень разогнал сигаретный дым и уставился на нее мутным полупьяным взглядом. Смысл сказанных слов постепенно дошел до его сознания:

— Ну, для тебя, подруга — открыл тумбочку, достал бутылку, налил водки в подставленный Юлькой стакан — А чего случилось то?

— Да не бери в голову. Так, жизнь дала трещину. — Юлька залпом влила в себя содержимое стакана. Сморщилась. Водка, явно паленая, обожгла пищевод, прокатилась в желудок и вроде бы улеглась.

— А-а-а.… — Глубокомысленно протянул сосед. — Бывает — протянул ей стакан с соком запить.

— Что за гадость ты пьешь…

— Ну, чем богаты — и тоже выпил, даже не поморщившись при этом — Что-то не нравишься ты мне мать.

— Да нормально все.

Крепкий алкоголь успокоил Юлькины нервы. Они еще посидели на кухне покурили. Обсудили, растает ли выпавший снег или уже нет. И разошлись по своим комнатам. Перед тем как заснуть Юля приняла спокойное и твердое решение добиться справедливости. Как? Это она решит утром. Но точно не оставит этого дела так.

*****

Утром Юлька, не заходя в свой отдел, прямиком отправилась в кабинет к Наталье Павловне. Она хорошо выспалась, нервы успокоились. Когда эмоции затихли, и она смогла спокойно и рассудительно посмотреть на ситуацию, ее осенило. Ну, конечно, она сможет доказать свою правоту. Во-первых, у нее есть привычка, размышляя рисовать на листе бумаги, и она точно может сказать про тот листок, что и где нарисовано. Сверху справа она накарябала цветочек, а внизу мордочку собаки, пока работала. Во-вторых, листок она вырвала из блокнота. Можно приставить листок к тому месту, откуда он вырван и все совпадет. В — третьих на нижнем листе остался отпечаток всего, что она писала.

Стараясь изо всех сил держать себя в руках, Юля постучала в дверь к руководителю штаба.

— Доброе утро, Наталья Петровна. Можно?

— Доброе. — Наталья Петровна приветливо улыбнулась — Заходи, Юля. Как самочувствие? Вчера тебе, по-моему, нехорошо стало на собрании.

— Спасибо. Все хорошо. Я вот что хотела Вам рассказать. — Юля протянула собеседнице свой блокнот.

Весь рассказ в красках и с подробностями занял минут десять. Юлька раскраснелась, опять погружаясь в пережитые эмоции. Глаза стали влажными.

— Вот такая ситуация сложилась, Наталья Павловна.

Кураева задумчиво постучала ребром блокнота по поверхности стола:

— Ну, и чего же ты хочешь, Юля?

— В смысле чего хочу?

— В прямом. Хочешь, чтобы премия досталась тебе?

— Ну и это конечно тоже. Но главное, чтоб справедливость восторжествовала. Чтобы она была наказана. Вы что мне не верите?

Наталья Павловна задумчиво помолчала.

— Да, нет, все, что ты мне тут изложила скорей всего правда. Зная вас обеих, я склонна верить тебе. Только вот значения это совершенно никакого не имеет.

— Как так? — Юля просо опешила от этих с лов.

— А вот так. До выборов четыре недели, а ты предлагаешь мне устроить разбирательства в коллективе, который сейчас должен работать как машина. Из вас двоих мне проще уволить тебя поверь, желающих на твое место пруд пруди. А найти хорошего опытного Начальника Аналитического отдела… Мне не хотелось бы сейчас обострять с ней отношения, а тем более доводить дело до увольнения.

— А как же мне быть? — Юлька сидела абсолютно растерянная и прилагала огромные усилия, чтоб не разрыдаться.

— Да никак. Точнее, так как будто ничего не было. Продолжай работать как раньше. Ну, или можешь уволиться. Если решишь уйти, честно говоря, мне будет очень жаль. Ты девочка способная, упертая, далеко можешь пойти. Я хотела тебя рекомендовать Воронцову. Для дальнейшей работы в Фонде — Кураева улыбнулась ласково и примирительно — В общем, решай сама. Останешься, тогда я поговорю твоим руководителем. Обещаю, в дальнейшем она будет вести себя с тобой максимально корректно. На этом все. Решай.

Юлька сидела, не понимая до конца, что вообще происходит. От такого неожиданного исхода она будто бы вообще перестала соображать. Но для нее абсолютно ясно было одно. Она не готова после двух с лишним месяцев лишений и напряженной работы просто встать, все бросить и уйти. Особенно после того как Кураева обещала замолвить за нее словечко. Слеза предательски капнула с ее длинных ресниц и потекла по щеке.

— Я остаюсь — тихонько проговорила она.

— Ну, вот и молодец. Правильное решение! Пойми Юленька, это далеко не последний подобный случай в твоей жизни. Надо учиться… — Она замолчала, подбирая слова — Учиться находить компромисс. Ну, все-все — Она встала, подошла к Юле и протянула ей салфетку.

— А, как же премия? Мне очень деньги нужны…

— Да, деньги… Премию я выдам ей, раз уже все знают, что идеи ее, но половину она тебе отдаст. Обещаю. И вот еще, что, Юля, ты пойми одну вещь. Справедливости не бывает. Ее попросту нет в этом мире. Чем раньше ты это поймешь, тем легче тебе будет дальше жить. Тем более если хочешь чего-то в этой жизни добиться. Ну, все иди, работай и пришли мне… эту.

Если передать суть разговора Натальи Павловны с Руководителем отдела Аналитики в двух словах, то она такова: Юлькина начальница «сдувает пылинки» с Юльки, а Кураева не пишет о ней и ее работе негативный отзыв, сохраняя тем самым ей репутацию человека, которому можно доверять. О том, что произошло, все естественно забывают и продолжают работать в прежнем режиме. И выбора у Начальницы не было по большому счету. Кураева в среде где они обе строили карьеру имела такой вес, что одного ее слова было достаточно, чтобы Юлькина начальница никогда уже не нашла в Городе для себя приличной работы по специальности.

*****

После инцидента со списком прошла неделя, Юлька свыклась со своим положением. Хотя подавлять отвращение к этой двуногой особи с начесом ей удавалось с трудом, Юля так же как раньше приходила каждый день на работу. «Как ты это терпишь вообще, я не понимаю» негодовала Лариса. «Да ничего. Потерплю. Тут осталось то всего ничего» — отвечала она подруге. В одно утро начальницы на своем рабочем месте не оказалось. Странно — подумала тогда Юлька и занялась своими делами. А ближе к обеду ее вызвала к себе Наталья Павловна.

— Значит так, Юля. Твоя начальница заболела. Чего-то с ногами толи сама упала, то ли машина сбила. В общем, сломала обе. Искать кого-то на ее место времени нет, так что приступай к исполнению обязанностей руководителя.

— Спасибо, Наталья Павловна, я вас не подведу. — Юля сдержанно улыбнулась и вышла из кабинета.

— Чего там? — Подозрительно поинтересовалась Лариска. — Зачем вызывала?

— Сказала, что я теперь начальник отдела.

— А эта твоя, как же? — подруга вся напряглась.

— Говорит, обе ноги сломала. А говорили справедливости нет.

— Да ты чё! А как получилось то? Как сломала.

— Да непонятно. Не говорила. Ты то чего переживаешь?

— Я!? Да я вообще не переживаю, было б за кого. — Лариса расплылась в улыбке. — Ну что подруга, поздравляю с повышением! Должна будешь.

— Чего должна? — не поняла Юля.

— Да ничего. Это я так чего-то не в тему ляпнула. Короче, сегодня отмечаем — и добавила, видя, что, Юля собралась возражать — Это без вариантов.

*****

Красавицей в стандартном понимании, Юлю, конечно, назвать было сложно. Среднего роста, изящно — худенькая, с короткой стрижкой и минимумом косметики — ничего общего с журнальными красотками: 90\60\90, где ноги от ушей, мохнатые ресницы, большие глаза и не только глаза. Юля привлекала к себе скорее не красотой, она излучала вокруг себя некий магнетизм, сотканный из обаяния, женственности и сексуальности. Она в свои неполные двадцать лет не понимала и тем более не умела пока пользоваться тем, что принадлежала к той редкой группе женщин, которых называют роковыми. Роковыми в том понимании, что она способна завладевать мыслями, сердцами и волей особей противоположного пола, не делая для этого ничего. Просто, будучи самой собой, и всякий мужчина, попадающий под воздействие этого магнетизма, в обмен на ее благосклонную улыбку бросит семью, потратит последние деньги, развяжет войну, спрыгнет со скалы и будет при этом ощущать себя абсолютно счастливым человеком. И каждый мужчина способный разглядеть в женщине это волшебство решит для себя «Она должна быть моей!»

— Что, должна? Кто? Ты, о чем, Юра? — Воронцов недоуменно смотрел на своего давнего друга и делового партнера Юрия Алексеевича Бородая. Учредителя и единственного владельца Фонда — Общественных Исследований и Политических Технологий. Впрочем, то, что хозяином Фонда является именно он, Бородай предпочитал держать в секрете, используя как официальное лицо Воронцова.

«Я, что вслух это сказал?» Бородай отвел взгляд от стеклянной перегородки отделяющей переговорную от рабочей зоны предвыборного штаба. За стеклом возле ксерокса о чем-то болтали, смеясь, Лариса и Юля.

— Ты Леонид должен вместе с Кураевой твоей! Должны понимать, что проиграть на этих выборах — не приемлемо. Делайте, что хотите, но через две недели ты должен быть депутатом. Или вернешься туда, откуда я тебя достал — в НИИ на оклад научного работника. За те деньги, которые я на твою компанию потратил можно завод построить. Я бизнесмен, а не благотворитель — инвестиции должны приносить прибыль. И на текущий момент ты, Леонид моя инвестиция.

— Мы делаем все, что возможно. Свиридов этот, популист, такое обещает, что волосы дыбом встают. Врет в наглую. А народ верит!

— Значит, делайте невозможное! Тоже врите, раз по-другому мозгов не хватает. Деньги я привез, сколько договаривались. Отчитаешься за каждый рубль, Леня — Бородай ткнул пальцем в пухлую кожаную папку — С Кураевой проблем не будет?

— Нет. Не первый раз. Она и с печатниками своими договорится и организует все.

— Ну и хорошо. На этом и остановимся пока. И, вот, что Леня. Ты меня знаешь, я проигрывать не люблю. Меня со времен первого кооператива, который я в 88-м открыл, многие нагнуть пытались — партийные работники, рэкетня, воры кого только не было — никому пока не удалось. И этот Свиридов тоже не должен. — Бородай исподлобья взглянул на своего друга-кандидата. Это был взгляд хищника, оборонявшего своё: территорию, добычу, самку. Взгляд, говоривший о готовности убить или погибнуть, но не уступить противнику ничего. По позвоночнику у Леонида Ивановича пробежал холодок. Воронцову на подсознательном уровне захотелось в этот момент выскочить из переговорной чтобы не находиться с этим существом в одном помещении. Не отдавая себе отчета, он выставил вперед руки как бы стараясь загородиться от собеседника.

— Ну, что ты, Юра — заговорил он неестественно бодро, — все будет хорошо! Не о чем переживать!

— Ну, раз ты обещаешь, то я спокоен. — Примирительно сказал Бородай и улыбнулся. Перевел взгляд за стекло — Слушай, а кто это там?

— Где? — Воронцов тоже подошел к стеклу. — А это, Лариса Скоробогатова. Дочка одного из спонсоров.

— Да, нет. Ларису я знаю. Вторая, рядом, которая стоит.

— А, эта. Да, я толком не знаю. Кураева на работу принимала. Сейчас начальником аналитического отдела назначила. Ты, нашел, о чем думать сейчас! И вообще у тебя дочка старше нее.

— Подружки они со Скоробогатовой?

— Слушай, откуда я знаю! Их тут сто человек мне, что каждого запоминать. Вроде часто вместе вижу. Кураеву спроси если надо.

— Ладно, мне пора, — протянул руку Воронцову для прощания — Жду хороших новостей, Леонид. Смотри, ты обещал. А как говорят в определенных кругах «За базар надо отвечать».

— Всего хорошего — Воронцов высвободил вспотевшую ладонь.

Когда дверь за Бородаем закрылась, Воронцов глубоко вздохнул и плюхнулся в кресло под портретом президента. Вытер платком пот со лба. Взглядом он проводил Бородая, идущего по проходу. Тот остановился возле девчонок, перекинулся парой фраз, слащаво улыбаясь «Кобель старый, полтинник уже давно разменял, а все туда же. Хотя здоровья в нем конечно еще на троих молодых хватит… Так, ладно. Надо срочно давать отмашку Наталье, чтобы все организовала. За неделю должны успеть. Надо обязательно ее предупредить, чтоб сама нигде не светилась. Все через посредников и когда все готово будет, пошлет кого-нибудь надежного, чтоб забрали». Достал мобильник, набрал номер Кураевой.

— Наталья, ты где? Давай срочно приезжай. Неотложный разговор. Жду.

*****

— А кто это был? — смущенно улыбаясь, спросила Юлька у подружки, когда дверь за Бородаем закрылась.

— Ты что не знаешь нашего главного спонсора. Наш кормилец и поилец Бородай Юрий Алексеевич владелец завода ЖБИ и строительной компании.

— А тот самый, друг Воронцова. Нет, я видела его раньше конечно, но не знала кто он. А вы откуда знаете друг друга?

— Он к отцу на день рождения приходил в прошлом году. А ты ему явно приглянулась подруга. — Лариска захихикала. — Обратила внимание как он «Здравствуй Лариса. Как папа?» разговаривает со мной, а от тебя глаз не отводит. Пялится как будто первоклассница на Барби.

— Не сочиняй! — Юля залилась краской.

— Смотри, Юльча, не упусти шанс. Он дядька серьезный с деньгами, со связями — Лариса подмигнула и толкнула Юлю в бок.

— Ты чего говоришь то Лара! Он же старый и женат, наверное. Вообще обалдела.

— Ну, да, женат. Дочка у него, кстати, наша ровесница — подружитесь. Будешь, как сыр в масле кататься с таким папиком — не унималась Лариса. Ей нравилось иногда подтрунивать над простодушной подружкой, которая, казалось, все принимала за чистую монету.

— Слушай, я тебе сейчас в лоб дам и разговаривать больше никогда в жизни не буду! — Юлька даже задыхаться начала от возмущения. — Да я… Ты вообще уже…

Поняв, что шутка зашла слишком далеко Лариска успокаивающе погладила подружку по руке:

— Ты чего разошлась, я ж прикалываюсь. Успокойся, а то сейчас кровь из носа пойдет, документы запачкаешь.

— Язва ты Лариска! — выдохнула Юля.

— Шутки шутками, но бабла у него реально вагон. — Лариска понизила голос.

— Тебе то откуда знать? Ты личный финансист его что ли?

— Не. Черную кассу у нас главбухша сама лично ведет. Но вообще если прикинуть…

— О как! У вас еще и черная касса есть оказывается! И сколь же широка палитра Ваших касс Лариса Алексеевна? — иронично перебила ее Юля — Любишь ты посплетничать посочинять того чего не нет.

— Ты Юльча, или слепая или невменько — продолжила Лариса, ничуть не смутясь — Сама смотри. Вот, например, ты как зарплату получаешь? В ведомости за тысячу расписываешься, а потом еще и в конверте три получаешь. Вот тысяча идет с официального счета избирательного фонда, который по закону положен, а три от Юрия Алексеевича. Дошло? А все эти сборщики подписей, курьеры, контролеры и прочие временные сотрудники вообще официально ничего не получают и работают чисто за идею если по документам. И сдаётся мне не только с зарплатой так, но и с листовками и артистами и адресной помощью населению и т.д., и т. п. и все за счет Бородая. — Лариса хитро улыбнулась и добавила тоном заговорщицы — Так что ты присмотрись повнимательней… — И едва успела уклониться от запущенного в нее карандаша.

— Психичка, ты вот и все. Ладно, пойду работать надоело мне тут с тобой — Артистично задрав подбородок, Лариска развернулась и удалилась за перегородку в бухгалтерию.

Юля действительно никогда не задумывалась над тем, о чем ей сейчас рассказала Лариса. Она всегда была сосредоточена только на своей работе, стараясь максимально эффективно выполнять свои обязанности. Тем более сейчас, на новой должности, доказывая, что она достойна этого назначения. Естественно работая в предвыборном штабе, она прекрасно знала, что по закону кандидат обязан зарегистрировать специальный счет в Сбербанке для предвыборной кампании и туда зачислить средства избирательного фонда, но не больше разрешённой законом суммы. И с этого счета потом оплачиваются все связанные с предвыборной кампанией кандидата расходы, такие как расходы на оплату труда сотрудников, канц. товары и оргтехника, аренда офиса и печатная продукция, встречи с избирателями, размещение материалов в СМИ и прочее. Но сопоставить объем затрат с расходами по кандидатскому счету ей никогда и в голову не приходило.

А ведь были и такие расходы, о которых Юлька пока и не догадывалась, их не под каким соусом даже в статьи расходов не впихнешь. Такие мероприятия, которые «старшие товарищи» называли спец. акции. Это когда перекупался и уничтожался тираж печатной продукции конкурента, саботировались или прямо физически разгонялись его встречи с избирателями и митинги поддержки, агитационные плакаты срываются или закрашиваются, а листовки вытаскиваются из почтовых ящиков электората. На это тоже нужны были немалые деньги.

Сейчас Юльку прямо осенило, ребенку ясно, что чем больше потратишь, тем выше вероятность выборы выиграть. Это вполне возможно, если суметь ответить на два вопроса: «Где эти деньги взять?» и «Как их легализовать?». В предвыборном штабе Леонида Ивановича Воронцова прекрасно знали ответы на оба эти сакраментальных вопроса. Юлька вспомнила «переданные в дар» штабу компьютеры, и льготную арендную ставку на офис и зарплату в конверте, и многое другое. И чем больше фактов всплывало у нее в голове, тем яснее становились роль и значение этого скромного на вид немолодого человека, одетого в старомодный костюм изредка появлявшегося в штабе. А именно роль Денег. Она стояла, глубоко задумавшись, уставившись на свой пятнадцатистраничный отчет о проделанной работе, который составляла часа четыре и теперь копировала для Кураевой. Графики, диаграммы, расчеты, подсчеты, выводы, прогнозы… «Ну, и какой во всем этом смысл? Я чуть ли не круглосуточно мониторю ситуацию в округе. Слежу за тем, что предпринимают коммунисты. Отслеживаю доставку наших материалов, обрабатываю отчеты распространителей и их контролеров. Собираю отчеты у уличных агитаторов. Анализирую это все. Плюс результаты опросов. Получаю обратную связь с избирателями от кол-центра, опять анализирую и опять в отчеты… Да чего я только не делаю, с двадцатью людьми в день бывает, пообщаться приходится. Скоро вообще спать некогда будет. И большинство нас здесь так пашет. А смысл? Получается, все решается не здесь, не на улицах, не на теледебатах, а вон там, в кабинете у Натальи, или в переговорной за закрытыми жалюзи. Так что ли?» Вскинула голову, подобралась, отогнала от себя эти мысли. «Так. Это просто усталость. Нечего раскисать и разглагольствовать работать надо. Кураева уже спрашивала про отчет. В конце — концов, упорный труд не может быть не вознагражден. Так меня с детства родители воспитывали, так я и привыкла поступать. Чего бы там Наталья не говорила по поводу справедливости, а вот стала же я Руководителем отдела. Это факт!»

*****

Чем ближе был день голосования, тем чаще Воронцов появлялся в Штабе. Они закрывались с Кураевой в ее кабинете и подолгу совещались за закрытыми жалюзи. Совещания эти, как правило, предвещали, общее собрание и на этом собрании Наталья Павловна учинит коллективу разнос. Собрание могло проходить только с руководителями отделов, а могло быть и общее. Но суть была всегда одна — работа штаба характеризовалась как не удовлетворительная. По всем опросам в округе лидировал коммунист Свиридов. Причем уверенно. Электорату импонировали его отсылы к великому советскому прошлому, огульные обещания без жалости расправиться с опостылевшими либералами и олигархами и популистские лозунги типа «отобрать и поделить». От коллектива Воронцовских требовали проявить креатив, повысить качество и количество прилагаемых усилий, чтобы переломить ситуацию. Любой ценой. Но время шло, а статистика оставалась прежней, безжалостно предрекая Воронцову поражение. За неделю до дня Икс Наталья Павловна вызвала Юлю к себе.

— Юля, у меня есть к тебе особое поручение, как для человека, которому я могу доверять. Я ведь могу тебе доверять? — провокационно спросила Кураева.

— Конечно, Наталья Павловна! Конечно — Юлька выдохнула. Она то ожидала очередной взбучки.

— Ну, да, ты же у нас честная. Так вот обычно такие поручения выполняла твоя бывшая начальница, но поскольку ты теперь на ее месте то, будь добра. Я бы сама это сделала, но сейчас не могу отлучиться срочная встреча с Воронцовым.

— Я понимаю. Что надо сделать?

— Вот, возьми — она протянула ей кожаную папку на замке. Папка была чем-то плотно набита и довольно увесиста, так что Юлькина рука непроизвольно дернулась вниз, когда она ее взяла — Во дворе тебя ждет машина. Отвезешь это по адресу Кропоткина 108. Водитель знает, куда и к кому там обратиться. Отдашь папку и заберешь продукцию — две коробки. Привезешь сюда и все на этом. Водитель поможет загрузить и разгрузить. Он вообще сам все знает надо только его проконтролировать.

— А что в папке? И что забрать надо? — удивилась Юля такой таинственности.

— Не важно. Просто сделай то, что я тебя прошу. Хорошо?

— Ну, хорошо…

Юлька оделась и пошла к выходу по проходу, разделяющему штаб на две половины. Противные, тревожные мысли засуетились в голове. «Мутно как-то все это. Папка какая-то знакомая… Где я ее видела? Точно! Ее же вчера Бородай принес, я видела, как он с ней в кабинет заходил. Кропоткина… Кропоткина… вроде там типография. Что вообще происходит? Блин не попасть бы в неприятности… Если Наталья просит отказывать нельзя. Да и не подставила бы она меня. Ладно, разберемся по ходу».

Погруженная в беспокойные размышления Юлька вышла во внутренний двор. Осмотрелась по сторонам, крепко прижимая папку к груди. Припаркованная не далеко от входа поперек сразу двух парковочных мест, вопреки правилам ПДД, здравому смыслу и элементарным правилам приличия вишневая «девятка» поморгала ей фарами. Юля подошла к машине, все еще погруженная в смятение, открыла дверь и села на переднее сиденье.

— Юльча, привет!

— О, Серега, а ты тут, откуда? — от неожиданности Юлька даже ослабила хватку на папке.

— Работаю. — Сергей расплылся в улыбке.

— В Штабе у Воронцова? Но я тебя не видела никогда.

— Я, типа. внештатный сотрудник. При службе безопасности. Для особых поручений — хохотнул Сергей — Пацаны знакомые пристроили. Боксом раньше вместе занимались. Ну, чего погнали? Я музон включу — И не дожидаясь ответа, нажал на кнопку. «1, 2, 3, LETS GO. little mama shows me how you move it» заорала стереосистема. «Вонючка» на торпеде завибрировала. Девятка рванула с места шлифанув наледь на асфальте и вылетела на проезжую часть.

— Что это? — Юльке приходилось перекрикивать музыку.

— Самая тема сейчас. 50 Cent. Рэп. — Сергей сжалился над ней и сделал тише.

— Нам сейчас надо на Кропоткина…

— Да я в курсе. Чего, как сама?

— Нормально. — Юля сидела, вцепившись в папку. Похоже, Сергей знал больше чем она. А может и нет. Сказали, как и ей, езжай туда-то и сделай то-то. Без подробностей. Юльку так и подмывало спросить у него, что он знает о сути их поездки, но и признать, что ее используют в темную, показав тем самым свою незначительность, она тоже не могла.

Девятка, пренебрегая требованиями к скоростному режиму, летела по широкому заснеженному проспекту уже освещенному фонарями по направлению к типографии газеты «Красная Сибирь». Юля посмотрела на часы. Начало девятого. Рабочий день уже давно закончен.

— Какая-то-то ты дерганная, Юльча. Не бойся, я с тобой. Все ровно будет.

— Да, я не дерганная просто поздно уже…

— Не переживай. Кому надо, те нас дождутся.

Они въехали во внутренний двор типографии. Сергей припарковал машину в углу, так чтоб не было видно с улицы.

— Пошли.

Юля запинаясь засеменила в сумерках за Сергеем по заваленному снегом, давно не чищенному двору.

Сергей подошел к неприметной двери ведущей, судя по всему в подвал. Юлька шла за ним, стараясь не отставать. Парень первым шагнул в сумрак подвала и придержал дверь, запуская Юльку. Было понятно по его уверенным действия, что Сергей тут не в первый раз. Вместе они оказалась на лестнице, спускавшейся вниз в широкий коридор, освещенный тусклыми электрическими лампочками, закрытыми круглыми плафонами, из белого матового стекла. Сергей подал Юле руку помогая спускаться по старым бетонным ступенькам отполированным и продавленным в середине множеством подошв. Пахло машинным маслом, сигаретным дымом и потом. Мрачный полутемный коридор заканчивался деревянной дверью, из-за которой доносился тяжелый гул работающих механизмов. Дверь была такого же грязно-зеленого цвета, как и обшарпанные стены. По обе стороны от двери стояли металлические тележки. Смятение охватило Юлю, ей захотелось бросить все развернуться и просто уйти.

Дойдя до двери, Сергей потянул ее на себя, не без усилий открыл, бросил Юльке:

— Здесь пока подожди. Я сейчас — и скрылся в цеху.

Юля осталась ждать. Чем дальше, тем больше ей становилось не по себе. «Не надо было соглашаться, не разузнав все. Главное этот в курсе всего, а я как дурочка хвостом за ним бегаю…» В дверном проёме появился Сергей.

— Бабки давай.

— Чего? Какие бабки?

На половину высунувшись корпусом в коридор, Сергей выхватил у нее из рук папку и мгновенно опять исчез внутри цеха.

«Деньги. Ну, я собственно так и предполагала… И куда он исчез. Может надо за ним, сейчас выйдет через другую дверь и придется мне объяснять, как я так его проконтролировала, что он у меня деньги забрал. Нет! Лучше у машины ждать. Без машины то он не уедет. Бли-и-н!» Юлька в растерянности сделала шаг в сторону лестницы, потом обратно и так и застыла, не понимая, куда ей бежать наверх к машине или в цех. К ее счастью дверь открылась, и вышел Сергей в сопровождении парня-азиата, одетого в засаленную робу и вязаную шапочку. В обеих руках азиат тащил перевязанные коробки из-под бумаги для принтера. Ноша пригибала парня к земле, и шел он не очень уверенно. На полусогнутых ногах, но торопился и подбежав к лестнице, не рассчитал, запнулся о первую ступеньку. Упал на колени и, вскрикнув от боли, выпустил одну коробку. Коробка упала со ступеньки, бечёвка лопнула, и крышка наполовину приоткрылась. Листки бумаги не вывалились наружу, но Юльке достаточно было и беглого взгляда в зазор, чтобы понять, что внутри.

— Аккуратнее, баран — Сергей схватил парня за шиворот и поставил на ноги. — Собирай, давай, чурка долбаная!

Азиат покорно накрыл коробку крышкой, схватил ее подмышку и, держа вторую в руке, зашагал наверх. Сергей, подталкивая парня шел за ним. Последняя плелась Юлька, тревога ее переросла после увиденного в панику, настолько она была поражена увиденным. Выбравшись из подвала, Юлька уселась на переднее сиденье, пока парни устраивали коробки в багажнике. От волнения у нее тряслись руки.

Наконец Сергей плюхнулся рядом, повернул ключ в замке. Подмигнул Юльке:

— Поехали. Че-то ты мать совсем с лица сошла… Чего-то не так?

— Не так?! Да вот как-то не так чего-то! Ты в курсе вообще, что мы с тобой везем?

— Я-то в курсе, а вот ты походу нет. Тебя что не предупредили, зачем отправили? Ну, дела… Не я, конечно, знал, что политика дело гнилое, но чтоб до такой степени. У нас в братве так не поступают со своими. Все по — справедливости.

— Сережа, это же избирательные бюллетени. Левые бюллетени! Это ж подсудное дело! Фальсификация.

— Не кипишуй, Юльча! Кто об этом узнает, если мы не расскажем? Ты же не собираешься шум поднимать? Сейчас отвезем коробки в штаб, скинем и все. И не было ничего. Да? — Сергей подозрительно и с тревогой смотрел на Юлю.

Юля молчала. Отвернулась к окну. Машина летела в сторону штаба по заснеженному проспекту. Проскочила мимо освещенной фонарем остановки, на которой мерзли люди в ожидании автобуса, фонари выхватывали из темноты зимнего сибирского вечера крупные снежинки. «Меньше чем через месяц Новый год» подумала Юля успокаиваясь. «Ну, в конце концов, что из того что в коробках бюллетени. Я их, что ли напечатала. Я вообще-то знать ничего не должна была. Вот так пусть и будет. Ничего не видела и ничего не знаю. Это не мое дело. Я свою работу честно делаю, по 10 часов из штаба этого не вылезаю. Дома два дня не была, у девчонок в знакомых в общаге ночую, чтоб время на дорогу не тратить. Как бомжиха уже. И чего в бутылку то лезть, как будто я что-то изменить могу. И ради чего? А вот испортить свое положение, риск есть, если рот начать открывать по этому поводу. Ведь это решение начальства. И Воронцов явно в курсе, и папку эту сам Бородай принес. Блин — вот Кураева „втравила в блудняк“, как Серега говорит. Он кстати видимо прав — отвезем коробки и забудем о том, что там было. И не вспомним… И так будет правильнее». Машина остановилась на светофоре перед мостом на левый берег где располагался центр Города.

— Юль, нормально все? — напряженно спросил Сергей и легонько ткнул ее в плечо, — ты там не заснула?

— Все хорошо, Сережа.

— Ну, вот и хорошо. Ты Юльча пойми, если б не мы это сделали, то другие. От нас тут вообще ничего не зависит. Тут все по-взрослому. Зато если все прокатит, то и нас с тобой не забудут. Не для того Воронцов с Бородаем все это замутили, кучу бабла ввалили, хотя это в основном Бородай конечно, что б взять и коммуняке этому в итоге проиграть выборы. Щас, ага! Юрий Алексеевич вообще насколько я знаю, проигрывать не привык и получает всегда то, чего хочет. И поверь мне, что эти бюллетени и открепительные…

— Там что еще и открепительные удостоверения!

— Да, во второй коробке половина того половина другого. Так вот, бумажки эти — это детские забавы.

— Слушай, ну Воронцов депутатом станет со всеми вытекающими отсюда последствиями. А Бородаю то это все зачем? — Сергей ухмыльнулся и мотнул головой.

— Я всегда говорил, что ты Юлька простодырая. Что бы нормальный бизнес в нашей стране делать по — любому свои люди во власти нужны. Нет можно конечно и так самостоятельно. Только это совсем другой уровень, понимаешь. Как любители и Высшая лига. В штатах вон закон издали и теперь все заводы должны деньги за квоты на выбросы в атмосферу платить. За воздух, прикинь! И ничего не поделаешь — закон!

— Не совсем, честно говоря, понимаю.

— Ну, смотри. Сегодня Воронцов выигрывает выборы, завтра становиться руководителем комитета по строительству и реконструкции Города. Комитет этот регулирует на законодательном уровне всю строительную отрасль. Через него идет согласование проектов государственных программ — короче кому бюджетные деньги давать и госзаказ распределять. Выдает рекомендации Администрации города, где строить, что строить из чего, у кого покупать стройматериалы и т.д., и т. п. Мэр очень прислушивается к этому комитету, тоже, наверное, не бескорыстно. Тем более что они с Воронцовым при Союзе вместе в одном НИИ работали. Ну и как ты думаешь, какие рекомендации этот комитет будет давать? Если учитывать, что у Бородая свой завод по производству панелей плюс строительная компания и отделочная, а он вложился в компанию Воронцова.

— Ну, понятно, Бородаю.

— Правильно. А конкурентам можно жизнь портить запретами и проверками. И все в рамках законодательства. Это же монополизм — доходы не ограничены практически. Какую цену назначит Бородай по такой Город и заплатит.

Незаметно они подъехали штабу. Сергей припарковался на прежнем месте.

— Ладно, я пойду, коробки отнесу. Тебя домой отвезти потом, а то поздно уже.

— Ой, отвези, пожалуйста! — обрадовалась Юлька — Я сейчас только сбегаю Наталье Павловне доложусь.

Несмотря на поздний час, а было уже почти десять, Наталья Павловна была в кабинете и погружена в работу. Все остальные сотрудники за исключением дежурных охранников разошлись.

— Наталья Павловна, я вернулась. Все привезли. Можно домой ехать?

— А, Юля. Все в порядке? Без происшествий? — Кураева подозрительно смотрела на Юльку. Будто бы рентгеном просвечивала.

— Да. — Юлька беспечно улыбнулась в ответ. — Все прекрасно. Две коробки. Водитель отнес в подсобку.

— Ну, хорошо. Кураева расслабилась, потерла виски и тяжело поднялась из-за стола. — Я тоже пойду, тебя только ждала. Воронцов полчаса назад уехал.

Юлька подождала, пока Наталья Павловна оденется. В очередной раз, не без зависти рассматривая норковую шубку начальницы. Вместе они прошли по проходу, и вышли в холл.

— Тебя подвезти куда-нибудь?

— Нет, спасибо большое. Я доберусь.

— Ну, смотри — неожиданно Кураева положила руку на Юлькино плечо и сказала негромко. — Юля ты не обижайся, что я тебя так отправила. В слепую, так сказать, исполнять поручение. Просто, так будет лучше. Прежде всего, для тебя. Ну, до завтра.

— Ничего, я все понимаю и не обижаюсь. До свидания — как ни в чем небывало ответила Юлька. Вышла через заднюю дверь и села в машину к Сергею.

По пути в Затон Юлька и Сергей за разговорами окончательно забыли о событиях сегодняшнего вечера. Молодость и жизнелюбие взяли верх над неприятными переживаниями. Сергей рассказал пару скабрезных анекдотов, Юля рассказывала о том, как ждет поездки домой, о родителях. Напряжение спало, и установилась такая непринужденная, эйфорическая, атмосфера, когда в приятельской беседе теряется контроль за тем, что говорят. Так они въехали в квартал старых, облезлых двухэтажек. Девятка резко затормозила.

— Ну, пока, — Юлька потянула ручку дверцы.

— Пока! Если еще начальницы беспредельничать будут, обращайся — отучим наших обижать… — поняв, что сболтнул лишнего, Сергей резко замолчал и испуганно уставился на Юльку — дошел ли до нее смысл оброненной фразы. Улыбки сошли у обоих с лиц.

— Ты, о чем это?

— Ни о чем. Ну, все давай поздно уже. Я поехал.

Сергей вдавил педаль в пол и с досадой на самого себя подумал: «Вот, дурак! Лариска узнает, опять полдня орать будет»

Оказавшись дома, Юлька приняла душ, постирала на руках необходимые для завтрашнего дня вещи. Продуктов в холодильнике не было. Откуда им взяться если она три дня уже не появлялась дома. Попила чай с презентованными соседом Димкой сушками и половинкой шоколадки. От любезно предложенной соседом «соточки» Юля отказалась. Покурила и отправилась спать.

И все время ее сверлила одна мысль «Что Сергей имел ввиду?». Улегшись в пастель, Юлька не смогла заснуть. Все вспоминала слова, случайно оброненные Сергеем. «Получается, это он Начальницу мою на больничный отправил? И Лариска же на что-то такое намекала. Типа буду должна ей за то, что меня повысили. Лариска попросила его, и мне ничего не сказала — знала, что я против буду и истерику ей закачу. Вот, придурки, покалечили человека! Человека ли? С другой стороны, хоть кому-то не наплевать на меня в этом Городе. Ну, теперь уже в любом случае не исправить ничего. Не заявление же на них в милицию писать…»

Усталость, в конце концов, победила беспокойство, и Юля уснула.

*****

— Поедешь сегодня на ЖБИ. Леонид Иванович там сегодня проводит встречу с избирателями. Организуешь всё.

— Ну, Наталья Павловна!!! Да как так-то, это не моя обязанность, не Аналитического отдела. Пускай Пиарщики едут или Пресс-Служба! У меня своей работы очень много.

— Так, Рябинина, я не поняла! Ты что спорить со мной будешь?

— Нет — тихонько с обидой ответила Юля.

— Возьмешь с собой троих студентов — добровольцев с первого курса. Они тебе плакаты развесят, листовки пораздают, стулья расставят… ну, и все прочее. Сами все сделают ты только проследи. Выходной у тебя можно сказать, радоваться должна, а ты споришь. Встречу проведешь и свободна на сегодня. Всё ясно? Ну, иди, к часу, когда у работяг обед начинается должно всё быть готово.

Раздосадованная Юля вышла во внутренний двор. Там уже стояла Газель, арендованная штабом Воронцова. Водитель прогревал двигатель. Трое парней первокурсников из Академии загрузили упаковки с листовками, агитационные баннеры и теперь от нечего делать соревновались в том, кто кого первым повалит в сугроб. Когда Юля приблизилась, парни прекратили свои дурачества и застыли в ожидании распоряжений.

— Юлия Викторовна, скоро поедем? — спросил один.

— Все погрузили? Тогда садитесь поехали. — Ответила Юлька парням, стараясь придать голосу строгости. «Юлия Викторовна. Приятно черт побери!».

— На ЖБИ? — уточнил пожилой водитель, когда Юля расположилась, а переднем сидении рядом с ним.

— Да. Только не в цеха, а к заводоуправлению, к актовому залу. Знаете, где там вход?

— Найдем. — Машина тронулась. Парни ржали позади с такой неуемной, бездумной энергией которая свойственна только лишь молодым, здоровым людям необремененным пока никакими житейскими заботами. Юлька и водитель тоже заулыбались невольно, заразившись их настроением.

— Ребята, давайте по тише — парни притихли.

В разгар рабочего дня дороги были пустыми. Да и многие водители просто не могли завести свои авто из-за морозов. В это время года машин в городе вообще становилось меньше. Чем мучиться каждый день таская туда-сюда аккумулятор или жечь топливо оставляя двигатель на ночь на авто прогреве предпочитали пользоваться общественным транспортом.

Весь путь от Штаба до завода занял минут двадцать. Водитель высадил Юльку возле небольшой аллеи, разделенная посередине клумбой. Аллея вела к парадному входу в заводоуправление украшенному мраморной лестницей и колоннами. По краям аллеи стояли лавочки и росли засыпанные искристым снегом ели. Юля пробежала по очищенной от снега дорожке, скользнула по мрамору, потянула на себя прозрачную пластиковую дверь.

— Вы к кому девушка. — тут же привстал со своего места охранник, накачанный молодой парень с бритой головой.

— Мы из предвыборного штаба Воронцова. на встречу с избирателями приехали. Где у вас актовый зал?