Здравствуйте, я белый снег

1

Незадолго до Рождества я сидел в своей комнате и смотрел третий сезон «Игры Престолов», пока не вошла мама и не заставила меня отнести пакет с кексами своей подруге, что живет в самом конце нашего района.

— Ну мам, — возмущенно буркнул я.

— Ты же знаешь, что я еду в банк по делам, — ответила мама.

— Заодно погуляешь с Грейс, — добавила она и скрылась за дверью.

Вы любите, когда вам не дают смотреть сериалы и выгоняют из теплого дома, потому что кто-то напек кексов?

Я тоже нет. Но спорить с мамой было бесполезно, ведь эта женщина найдет любой аргумент в свою правоту.

Я свернул вкладку с сериалом, выключил ноутбук и стал искать свои джинсы. Грейс, свернувшаяся на моей кровати, проснулась и глядела на меня сонными глазами.

— Вставай, подружка, мы идем гулять, — сказал я, натягивая синий свитер с логотипом рок-группы «Arctic Monkeys».

Грейс спрыгнула на пол, вытянула спину и вышла из комнаты.

Кстати, Грейс — моя двухгодовалая лайка, необыкновенной красоты и ангельского характера. Родители подарили мне щенка на школьный выпускной, и я был самым счастливым человеком. Первые полгода я не отходил от собаки ни на шаг. Занимался с ней, проводил дрессуру, мы даже выучили парочку трюков. Но вскоре мой интерес к Грейс остыл. Конечно, я по-прежнему ее люблю, но наши совместные прогулки уже можно было посчитать по пальцам одной руки. Чаще с собакой гуляют родители, или мы выпускаем ее на задний двор, где она выгуливает себя самостоятельно.

Я спустился вниз. Мама уже собрала для меня посылку. Я положил пакет в рюкзак и надел куртку. Грейс крутилась возле меня, виляя хвостом, не давай мне завязать шнурки на ботинках. А затем мама пристегнула поводок к ее ошейнику, и мы вышли из дома.

Стоял конец ноября. Тяжелые серые тучи облепили город сверху, словно вата. Снега еще не было, и черные деревья грустно шелестели тонкими веточками. Я хотел, чтобы поскорее уже наступила зима, и выпал снег. Он скроет грязь под собой, и все вокруг преобразится. Наш небольшой городок укроется белым одеялом и будет спать до весны.

Во Флинт я переехал два года назад. Это — штат Мичиган, если кто не знает. Родители перебрались сюда из-за более сухого климата, поскольку у отца началась аллергия. На что конкретно, я так и не понял. Но в конечном итоге, переехали мы как раз после моего школьного выпускного. И вот мне уже двадцать лет, и я учусь на втором курсе университета штата Мичиган. И вполне себе неплохо. Учиться мне всегда нравилось. В школе я был батаном, и учителя не могли нарадоваться на такого прилежного ученика. Дело в том, что у меня не было друзей. Вот мне и оставалось только играть в видео-игры и делать уроки. Но в скором времени дела мои пошли в гору: я поступил на физико-математический факультет, начал общаться с людьми, завел парочку друзей, у меня даже появилась девушка, о которой мечтали все наши ребята.

Грейс шла впереди меня, постукивая коготками по асфальту. Через две остановки от моего дома жила мамина подруга — Элизабет Джонс. Когда-то она тоже переехала в Мичиган и поселилась в старом многоквартирном доме. С ее дочерью я неплохо общаюсь. Элисон шестнадцать лет, и она учится в средней школе западного округа. Рыжеволосая девчонка с кучей веснушек напоминала мне Холдена Колфилда из романа Сэлинджера. Но только отчасти, потому что Элисон хоть и бунтарка, но особой циничностью и язвительностью не обладает. Про ее отца я никогда ничего не слышал, да и сам не интересовался.

Я прошел мимо старой обувной фабрики, на которой уже несколько лет ничего не производят, и повернул на перекрестке. Навстречу мне шагали какие-то случайные прохожие. Одни улыбались при виде Грейс, другие прижимались к краю тротуара. Через дорогу заканчивалась зона частных домов, и начиналась зона многоквартирных высоток. Серыми блочными телами эти дома обступали со всех сторон и уныло смотрели на мир своими глазницами-окнами. Возле одного такого строения росла маленькая общипанная елочка, обвешанная цветной мишурой, что выглядело весьма неуместным, учитывая, что снег-то еще не выпал. Пока я шел к подъезду дома мисс Джонс, вспоминал: можно ли к ним зайти с собакой или нет? Но на всякий случай я привязал Грейс к фонарному столбу.

— Посиди пока, я вернусь через пять минут, — сказал я, посмотрев на жалобные глаза лайки.

— Ну извини, я не могу взять тебя с собой. Не скучай, я очень скоро приду, — добавил я, потрепав Грейс за ухо.

Мне не хотелось ее оставлять, но я ничего не мог сделать.

Когда я вошел в подъезд, мне в лицо пахнуло затхлостью и сыростью. Сырой теплый воздух неприятно въедался в легкие, создавая ощущение липкости. Виной всему общая прачечная, что занимает весь первый этаж. Это из-за нее здесь всегда повышенная влажность. Такая, что краска на стенах не высыхает, а пол кое-где покрыт белой плесенью.

Стараясь не дышать, я поднялся на третий этаж и постучал в дверь под номером четыре. На пороге появилась женщина лет тридцати пяти со светлыми волосами, убранными на затылке.

— Здрасти, — улыбнулся я.

— Привет, Джеймс, — поздоровалась мисс Джонс, — проходи, — она пригласительно отступила.

— Нет, спасибо. Я на минуту, — ответил я и достал мамин пакет из рюкзака, — вот, это мама просила передать.

— Спасибо. Передавай ей от нас благодарности, — вежливо улыбнулась женщина, — хотя я сама ей позвоню. Может все-таки зайдешь?

— Я там Грейс внизу оставил, так что в другой раз, — пожал плечами я.

Как только я хотел попрощаться, в прихожую прибежала Элисон.

— Привет! Вы что от меня прячетесь?! — защебетала она.

— Нет, конечно, — с теплой улыбкой ответил я.

— Хм, а чего не заходишь? — прищурившись, спросила младшая Джонс.

— Прости, Грейс ждет на улице. Меня мама отправила к вам, — сказал я.

Я хотел было показать ей кексы, но мисс Джонс уже удалилась с ними, оставив нас одних.

— Может, я тогда провожу тебя? Я все равно собиралась в магазин, — предложила Элисон.

Я возражать не стал. Девушка быстро накинула черное пальто, и мы спустились на улицу. Увидев Грейс, Элисон присела на корточки и набросилась на мою собаку в приливе нежности. Девушка мучила в объятиях Грейс, то и дело приговаривая: « Кто это такой пушистый?»

Вскоре мы уже шли по дороге, вдоль небольшой аллеи, деревья которой застыли здесь в ожидании зимы.

— Я слышал, ты хотела устроиться официанткой в «Быстром кролике»? — случайно вспомнил я.

— Забудь, — махнула рукой Элисон.

— А что такое?

— Мама не разрешает. Сказала, что с моей успеваемостью лучше не отвлекаться от учебного процесса, — мрачно ответила девушка, подняв указательный палец.

— Да брось, Элисон, — скривился я, — главное покажи ей, что эта работа никак не будет мешать учебе, — сказал я.

— Хотя, — добавил я спустя пару секунд, — возможно, она и права. Ты ведь тогда так и не исправила контрольную?

— Джеймс, — осекла меня Элисон, — пожалуйста, прекрати. И без тебя тошно.

— О’кей, — пожал плечами я, — просто мне кажется, что моя мама все равно заставит меня позаниматься с тобой.

— Лучше скажи, откуда ты вообще об этом узнал? Я вроде не говорила, — нахмурилась Элисон.

— От Тодда, разумеется, — ответил я, снисходительно улыбнувшись.

Кстати, «Быстрый кролик» — это очень уютная кофейня, неподалеку от моего института, где делают просто обалденные блинчики и карамельный латте. А Тодд работает там баристой и параллельно заканчивает наш универ. Тодд был одним из тех исключительных людей, которые общаются со всеми курсами, хотя обычно выпускники считают себя самыми крутыми и говорят только о стажировках, работодателях и рекомендациях. Но Тодд — свой парень, устраивающий для всех вечеринки и делающий скидки в кафе.

— В любом случае, я должна буду исправлять оценки до весны. Скорее бы уже стать студентом, — вздохнула Элисон.

— Ну знаешь, это не так весело, как кажется, — ответил я.

— Почему?

— Там только два варианта: учись или катись. Вот и приходится быть хорошим мальчиком, чтобы не выкинули. Потому что, если меня отчислят, придется броситься под автобус, иначе мои родители сами это со мной сделают.

— Что, выкинут тебя под автобус? — усмехнулась Элисон.

— Я образно говорю. Иными словами, делай или умри. Я хоть и неплохо учусь, но порой от количества домашки и всяких проектов хочется повеситься.

— Ну и пусть, зато я съеду в общагу, и мама не будет мне указывать, — заявила Элисон.

Я засмеялся.

— Не поверишь, но в свои шестнадцать я тоже так думал, — произнес я, приобняв подругу за плечо.

Элисон фыркнула, а я не переставал умиляться ее юношескому максимализму.

Вскоре она свернула на проспект, а я пошел дальше в своем направлении. Начали сгущаться сумерки, и на улице зажглись желтые фонари. С наступлением темноты, мое настроение стало спадать. Я не мог перестать беспокоится за Лейси. Вернее за наши с ней отношения. Потому что, с Лейси все было в порядке, а вот в наших отношениях уже давно, как не все гладко.

Я познакомился с Лейси Бёртон полгода назад, когда она играла в волейбольной команде за сезонный кубок институтов штата, а я просто пришел посмотреть матч. Тогда она была совсем не такой, как сейчас. Раньше Лейси всегда уделяла мне много внимания, даже иногда пропускала тренировки из-за встреч со мной. Но теперь ее популярность выросла с бешеной скоростью, а я не смог успевать за ней. Мне завидовали многие ребята, говоря о том, что я встречаюсь с самой крутой девчонкой на курсе. Но я бы предпочел встречаться не с самой крутой девчонкой, а с той, что познакомился полгода назад на волейбольном матче. Раньше все говорили: «Смотрите, вот идут Лейси и Джеймс», а сейчас говорят: «Лейси и ее парень». Мое собственное «я» блекло на фоне ее популярности, а вскоре и вовсе исчезло. Мы стали встречаться все реже и реже, только если не столкнемся случайно в коридоре. Насыщенную жизнь Лейси занимали тренировки, встречи с подругами, весенние сборы, шоппинг и другие важные дела, в которых мне не было места. Она не любила Тодда, и поэтому ходила со своими друзьями в «Старбакс», а я делал вид, что у нас все в порядке, запивая свою боль латте из «Быстрого кролика». Я все думал, что это пройдет. Нужно только немного потерпеть, и все обязательно наладится. Вот только это «немного» длится уже три месяца. Конечно, мы по-прежнему вместе, но стали какими-то чужими. Лейси стала звонить мне, если была нужна моя помощь, или ей было скучно, и она решила поболтать по телефону. Но когда я сам набирал ее, она всегда находила поводы, чтобы отделаться от меня. Я это понимал, но сделать ничего не мог, потому что не хотел потерять ее. Даже оставаясь неприметным спутником самой яркой звезды.

Задумавшись, я не заметил, как оказался у дверей своего дома. На улице уже совсем стемнело, оттого все привлекательнее казались желтые окошки домов, предвещавшие уют, тепло и ароматный чай в любимой кружке. Зайдя в дом, я сразу же покормил Грейс и переоделся в домашнюю одежду. Я отнес к себе в комнату чай и пару тостов с изюмом, включил «Игру Престолов», и жизнь уже не казалась такой паршивой.

***

Я записывал лекцию по алгебре, абсолютно не вдумываясь в новую тему. Миссис Маккой рисовала на доске графики функций, а я под столом набирал сообщение Лейси. Мне нужно было узнать, придет ли она на обед в обычное время. В аудитории было где-то человек десять. Я сидел один на ряду. Пару человек из присутствующих я знал: ходил с ними и Лейси на английский. Кажется, они из ее группы, и из тех, кто ездит на дорогих машинах и воротит нос от еды в нашем кафетерии. Я мало с кем общался, наверное, потому, что чувствовал себя отбросом в любой компании. Привычка осталась еще со школы. Даже несмотря на то, что у меня все-таки появились друзья. Говоря «друзья», я имею ввиду одного брюнета, переехавшего несколько лет назад из Аризоны, и его девушку — активистку с литературного факультета, которая борется за правильное питание и права женщин. Люк и Кэтти приняли меня в свой круг общения, сразу, как только я пришел подать документы в этот институт. Тогда-то они еще не встречались, но в том, что они сойдутся, я не сомневался.

Лейси ответила только к концу лекции:

«Извини, у меня тренировка вместо обеда.»

Я бы мог не писать ей, потому что догадывался, что у нее найдутся другие дела. Но с другой стороны, ее можно понять. На носу отборочные, и она все свободное время проводит в спортзале.

Я собрал свои вещи и вышел из аудитории, набирая сообщение Люку. Накинув куртку, я спустился к выходу, ожидая увидеть его на нашем месте, но, к сожалению, его там не было. Лишь опустевшая скамейка грустила под промокшим вязом, который уныло скрипел, когда на него налетал ветер. Как бы это дико не звучало, но сейчас я понимал дерево.

Во-первых, меня, кажется, все кинули, и я чувствовал себя так же одиноко, как этот вяз. А во-вторых, этот ветер пробирал меня до костей. Он своими ледяными пальцами забирался под расстегнутую куртку, и это было невыносимо. Укутавшись поплотнее, я забежал обратно в холл и снова отправил Люку сообщение. Наконец, он отписал, что его подгруппу только что отпустили, и он спускается вниз. Я обрадовался, потому что грозила участь обедать в одиночестве.

Легкой походкой ко мне направлялся Люк Чейз, и я видел, как его удрученный вид с каждой секундой рассеивается.

— Убей меня, — вздохнул Люк, ударив головой о дверцы шкафов.

— Проблемы? — с усмешкой спросил я.

— Зачем я вообще сюда поступил? Пойду заберу документы и…

— Стоп-стоп! — перебил я, — сделаешь это, и тогда мне точно придется убить тебя, — в шутку пригрозил я.

— Вчера Фаттингтон сказал: «Да, все верно, принеси завтра реферат, и зачет твой», — передразнил Люк нашего преподавателя по истории.

— А сегодня? — изогнул бровь я.

Люк молча достал из рюкзака несколько листов с кучей красных пометок на полях, которые сделал историк. Мистер Фаттингтон — человек старой школы, порой даже слишком. Студентам он поблажек не делал. Мало того, он следил за каждым, чтобы на его лекциях не было ни звука. Рефератов задавал больше всех остальных учителей и придирался к каждому слову. Мы с Люком прозвали его Алхимиком, как в каком-то мультфильме. Прозвище это настолько к нему приклеилось, что теперь и другие ребята его так называли. Сдать с первого раза работу было нереально. Реферат всегда возвращался к студенту со множеством исправлений и пометок. Историю никто не любил, в особенности девчонки, потому что Алхимик при любой удобной возможности намекал им, что для женщин образование не главное.

— Ну, а что ты хотел, — сочувственно произнес я.

Слова здесь были лишними.

— Пойдем лучше поедим чего-нибудь, — предложил я, и мы направились к лестнице, ведущей вниз.

Мы вошли в распахнутые двери кафетерия, как в Чистилище. Народу тут было немного. В основном здесь обедали непримечательные батаны и какие-нибудь зашкварники, у которых всегда были деньги на новые комиксы, но не было денег на обед получше. Лейси тут редко появлялась, только если я позову. Она вместе со своими крутыми друзьями ездила обедать в другой район, в какую-то брэндовую пиццерию, где я ни разу не был. А мне просто было не охота выходить на улицу лишний раз, поэтому я всегда ходил в наш кафетерий. Люк был со мной в этом солидарен. Ну и еще потому, что Лейси никогда не приглашала меня с собой.

Мы уселись за столик возле окна. Я наблюдал, как на стекло накрапывает дождь, а сквозь мокрую завесу виднелись размытые фигуры студентов во дворе кампуса.

— Сегодня опять всю ночь переделывать реферат, — жаловался Люк.

— Меня завтра то же самое ждет. Скорее бы уже каникулы, эта история действует на нервы, — сказал я, откусив кусок сосиски.

— Так, давай сменим тему, иначе голова лопнет, — предложил Люк.

Я засмеялся.

— Ты, кстати, к Тодду идешь в пятницу? — спросил приятель, жуя говяжий стейк.

— Не знаю, я думал доделать проект по английскому, — пожал плечами я.

— Что-то мне подсказывает, что «доделать проект» в твоем понимании — это значит дописать на мятом листке за пять минут до сдачи, а все свое время убить на видео-игры, — пристально посмотрел на меня Люк.

— Вовсе нет! — возразил я, хотя понимал, что он прав.

— Пойдем, разбавишь кружок задротов, — подмигнул Чейз.

— Так уж и быть, — усмехнулся я.

Что вам приходит на ум от слова «вечеринка»? Громкая музыка, литры бухла, девочки в мини-юбках? Возможно. Но только, если вечеринка не у Тодда.

Тусовка у Тодда — это отдельный вид времяпровождения, когда собираются самые приличные люди в одной гостиной, играют в приставку, говорят о музыке, литературе и современном искусстве. К Тодду обычно приходят человек пятнадцать максимум, и это намного лучше типичных тусовок, где в конце вечера обязательно кто-то должен заняться сексом, а потом блевать в туалете от избытка алкоголя. Я на таких вечеринках ни разу не был, но друзья Лейси постоянно приглашали меня и каждый раз получали отказ. Я не был любителем таких шумных вечеров, в отличие от моей девушки, которая каждые выходные где-то зависала. Она знала, что я не пойду с ней в клуб или же в дом к каким-то там друзьям друзей, имена которых я слышал впервые, поэтому перестала приглашать меня с собой. Но я был бы больше рад провести вечер у себя дома или у Тодда, чем скучать на тусовке с левыми чуваками.

К нам за столик подсела кудрявая брюнетка с фиолетовой прядью.

— Ох, этот студсовет меня доконает. Откуда мне знать, какого цвета должны быть новые костюмы у футбольной команды? Они не могут обсудить это сами? — возмущалась Кэтти, поставив поднос с вегетарианской едой.

— Да забей ты на них, — сказал Люк, — ты же не вездесущая.

— Да, но достают с этим меня, хотя я к спортивному сектору вообще отношения не имею, — ответила Кэтти.

Она устало вздохнула и взяла вилку в левую руку.

— И потом, почему бы не назначить кого-нибудь еще? — снова возмутилась Кэтти.

— Ты ведь там самая главная, — начал я, — просто выбери кого-нибудь.

— Это не так просто, Джеймс. Всем заведует деканат, а от них бесполезно чего-то добиться, — объяснила девушка, приступив к своему салату из листьев.

— Напомни мне, зачем ты баллотировалась? — спросил Люк.

— Чтобы привлечь общественность к порядку и добиться введения новой дисциплины о правах женщин и мужчин. Если я не стану об этом говорить, никто не станет, а тема эта очень важная, — в который раз объяснила Кэтти.

— Точно, — закатил глаза Люк.

Он, как и я, не интересовался общественной жизнью университета.

— Сдал историю? — спросила у Люка Кэтти.

— Какой там… — отмахнулся брюнет.

— А я сдала.

— Ого, да ты герой! — похвалил девушку я.

— Героиня, — поправила она.

— Ты вроде единственная, на кого он не ворчит, — пожал плечами Люк.

— Этот старый сексист знает, что я буду отстаивать свои права, так что решил пойти мирным путем, — самодовольно улыбнулась Кэтти.

Мы засмеялись.

За окном поливал ливень. С неба низвергались такие сильные потоки, что за стеклом невозможно было ничего разглядеть. И чем отстойнее была погода, тем приятнее было сидеть в теплом кафетерии и болтать ни о чем со своими друзьями. Мы вспомнили один случай с первого курса, выпили чаю, а потом разошлись по своим аудиториям. Сегодня был четверг, а я не любил четверга потому, что в этот день у меня ни с кем не совпадали пары, и мне приходилось страдать от одиночества и скуки.

Люк поднялся на третий этаж, а я стоял возле дверей кабинета, сверяя свое расписание по фотографиям в смартфоне. Когда я случайно оторвал взгляд, мимо меня прошла шикарная блондинка в обтягивающем костюме. Я встрепенулся и побежал за ней.

— Эй, Лейси! Лейси, подожди, — окликнул я.

Девушка остановилась и развернулась.

— Привет, — улыбнулась она.

— Привет, как ты? — спросил я, украдкой сжимая ее ладонь.

Лейси не нравилось выражение чувств на людях, да и мне тоже.

— В порядке, — ответила девушка, — ты разве не на социологии? — спросила она, кивнув на открытые двери аудитории.

— Да, я просто хотел… погуляем вечером?

— Ой, извини, мне дофига задали, — сказала Лейси.

— Ладно, — пожал плечами я.

— Помочь чем-нибудь? — предложил я.

— Нет, не нужно, — вежливо отмахнулась Лейси.

— Мне идти надо, увидимся, — бросила она и зашагала к лестнице.

Я ничего не успел ей сказать. Она вечно была в делах, а я вечно ждал ее.

***

Этим вечером я проходил цепочку заданий в одной компьютерной игре, рассчитывая поиграть еще немного и лечь спать пораньше. У меня не было настроения делать проект по английскому или заниматься математикой, я так устал, хоть и ничего такого не делал, что хотел только, чтобы этот день поскорее закончился. К сожалению, обнаружив пустую чайную чашку, я с неохотой поднялся с кресла и спустился вниз. В гостиной сидели мои родители, распивая душистый глинтвейн из маленьких кружек. По телевизору крутили какую-то мелодраму, вроде тех, в которых главные герои сначала страдают, а потом обретают свое счастье. Смешно. Счастье не обретешь через боль и страдания, оно либо само по себе приходит, либо нет.

Я налил себе чай и вернулся в комнату. Через некоторое время позвонила Лейси. Она так редко звонила сама, что я подумал, не случилось ли чего, и моментально схватил телефон.

— Привет, все в порядке? — спросил я.

— Да, — ответила Лейси, — ты не занят?

— Нет.

— Отлично.

— Что такое?

— Слушай, ты не мог бы кое-что для меня сделать? — вкрадчиво спросила девушка.

— Что?

— Надо написать эссе к завтрашнему дню, а я из-за сборов ничего не успеваю, — пояснила Лейси.

— Хм, думаю можно, — сказал я, посмотрев на электронные часы в углу монитора.

— А что за тема? — добавил я.

— Законы обязаны своей силой нравам, — с выражением продиктовала Лейси.

— Социология? — догадался я.

— Да.

— Кажется, я уже такое писал, — задумался я, — не помню правда о чем.

— Мне бы к завтрашнему дню, — напомнила Лейси.

— Да, конечно. Я напишу.

— Хорошо, — ответила девушка, и я по ее голосу почувствовал кокетливую улыбку.

— Спасибо, Джеймс. Ты самый лучший, — весело произнесла Лейси.

— Не за что, — улыбнулся я и повесил трубку.

Кажется, моим планам не суждено сбыться. Я открыл папку с социологией на компьютере, и не нашел там эссе по этой теме. Пару раз чертыхнувшись, я открыл чистый лист в текстовом редакторе.

Итак, что же для меня значит эта тема? Ровным счетом ничего. Я социологию не так хорошо понимал, как, например, физику или литературу с английским. Я бы мог найти что-то в Интернете, но мне было гораздо интересней писать эссе самостоятельно. Тем более это нужно для Лейси. Хотя если разобраться, тут не так уж и сложно. Раньше вообще законов не было, и все поступали по обычаям, или как положено. Вот и получается, что нравственность делает нас людьми, на основе этого и строятся законы.

— Да уж, я просто специалист в социологии, — усмехнулся я.

Я стал набрасывать примерный текст на бумаге, приводя разные примеры из жизни, пока телефон снова не зазвонил. Высветился номер Люка, и я принял вызов.

— Привет, дружище! — почти крикнул Люк.

— Что с тобой? — удивился я.

— Дурацкий день, — пояснил приятель.

— Это точно, — согласился я.

— Я больше не могу делать этот чертов реферат по этой чертовой истории, — сказал Люк.

Я засмеялся, хоть и понимал, что это плохой смех.

— Короче, пошли в боулинг, Майерс, — заключил мой собеседник.

— Я не смогу сегодня.

— Да брось, какие у тебя дела?

— Я должен написать эссе по социологии.

— Ты же вчера только сдал? Или нет? — недоверчиво спросил Люк.

— Это Лейси попросила, — нехотя объяснил я, зная, что за этим последует.

— Ох уж эта Лейси, — усмехнулся Люк.

— Чувак, когда ты, наконец, поймешь, что она использует тебя? — снисходительно спросил он.

— У нее просто много других дел, — оправдался я.

— Ну да, — буркнул Люк, — ладно, не буду отвлекать. До завтра, — добавил он.

— Пока, — сказал я, завершив вызов.

Я вернулся к социологии, тотчас же забыв слова Люка. Он недолюбливал Лейси, считая ее пафосной зазнобой. Я пытался внушить ему, что он ошибается по отношению к ней, но Люк твердо стоял на своем.

***

Утром проснулся первый морозец, отчего маленькие лужицы возле проезжей части покрылись тонкой коркой льда. Воздух стоял колючий и терпкий. Он обжигал горло и забирался ледяным дыханием в легкие. Чувствовалось приближение зимы. Казалось, вот-вот и с неба начнут падать первые мелкие снежинки, еще не заметные, но уже хорошо различимым на черной земле. С первым таким холодком во мне просыпалось желание сделать что-то новое, то, что я раньше никогда не делал, и это обязательно должно мне понравиться. В этом году я не хотел ничего начинать, не завершив старые дела. Хотя, единственное, что мне хотелось, так это вернуть наши отношения с Лейси. В рюкзаке лежит эссе для нее, а я раздумывал: идти на первую пару или погулять где-нибудь, а потом прийти на физику? Я все-таки решил пойти в университет, но по дороге зайти в «Быстрый кролик» и взять с собой латте.

Возле входа в кампус я встретил Люка. Мы обменялись приветствиями, перекинулись парой фраз и вошли в главный корпус института. Я сразу снял с себя куртку и сдал ее в гардероб, в то время как Люк копался в своем рюкзаке в поисках телефона.

— Набрать? — предложил я.

— Нет, уже нашел, — откликнулся приятель.

Через пару минут мы уже очутились в самой большой аудитории, где парты выстроены амфитеатром. Здесь-то и любил проводить свои лекции Алхимик. Неделю назад я сдал ему последний реферат, и теперь оставалось только готовится к экзамену. Хоть Фаттингтон и не любил никого из студентов, но мне почему-то удавалось все сдавать вовремя. Может быть, я все-таки не такой тупица, каким я себя считаю? Мне сейчас хотелось рассмеяться, но делать это в одиночку — совсем тупая идея.

— Кэтти вчера сказала, что Фаттингтон расщедрился и пятерым людям рефераты подписал, — сообщил Люк.

— Может, увольняется?

— Не-а, он еще наших внуков учить будет, так что вряд ли, — усмехнулся приятель.

Я достал из рюкзака тетрадку по истории, вытащил портативную зарядку для телефона и, к несчастью, обнаружил отсутсвие своих очков.

Так получилось, что мое зрение упало до минус двух единиц, а наш историк любит писать на доске, и поэтому я иногда ходил в очках. Но звезды сошлись так, что очки я забыл дома, и моими глазами сегодня был Люк. Я несколько раз забывал их и постоянно донимал своего соседа вопросами: «что там написано?» Люк мне подсказывал, но я понимал, что ему это не особо нравится, и тогда я старался изо-всех сил щурить свои близорукие глаза, чтобы не отвлекать лишний раз товарища от учебы.

— Кстати, я рассказывал тебе про мою школу? — спросил Люк.

— Хм, где-то раз пятьдесят, — нахмурился я.

— А про день Избавления?

— Нет. Что это?

— Сейчас расскажу, — начал Люк, отложив свою тетрадь на край стола, — ну в общем, я тогда еще ходил в еврейскую школу по выходным. Ну сам понимаешь, школа в выходные, — скривился брюнет, — и я как-то раз перелез через ограду и пошел в парк аттракционов. Мне, конечно, влетело от родителей, но это еще ничего. Однажды я… — тут Люк прервался, посмотрел по сторонам и продолжил в полголоса, — школа-то это не сказать чтобы приличная, но своя небольшая лаборатория имелась. Да и лабораторией ее назвать трудно. Так, несколько образцов и приборчиков в кладовке. Конечно, это все у меня вышло случайно, но последствия были совсем нерадостными, — снова прервал рассказ Люк.

— Ты что, сжег ее? — усмехнулся я.

— Да, — коротко ответил Люк.

Я чувствовал, как мои брови поползли вверх.

— Как? — недоумевал я, — ты что, правда сжег учебную лабораторию?

— Подчистую, — кивнул брюнет.

— Великие обеты в огне страстей сгорают, как солома, — он процитировал Шекспира, и я улыбнулся, потому что знал откуда эта цитата.

Люк заметил мою улыбку:

— Знаешь это?

— Ага, — радостно протянул я.

— Мой любимый сонет, хотя я его как раз-таки в еврейской школе учил, да и вообще Шекспира не перевариваю. Но как-то раз прочел его Кэтти, ей понравилось. Хоть где-то пригодилось, — усмехнулся парень.

— Так, а причем тут день Избавления? — напомнил я.

— Ах, ну да. Меня исключили потом. Это я сам себе праздник придумал. Даже отмечал несколько раз, но потом забил на это дело, — пояснил Люк.

Я рассмеялся, но мой смех резко оборвался, потому что в аудиторию зашел мистер Фаттингтон, и повисла напряженная тишина.

После нудной и утомительной лекции Лейси подловила меня возле мужского туалета и потребовала свое эссе.

— Может, пообедаем вместе? Сходим куда захочешь, — предложил я.

— Ой, совсем забыла, у меня собрание будет вместо обеда, — ответила Лейси, что-то печатая в телефоне.

— Ладно, — пожал плечами я.

— Прости, дорогой, мне нужно бежать, — бросила Лейси, поцеловав меня в щеку.

От нее пахло лесными ягодами и немного мятой. Я спускался в холл, закрывая глаза, восстанавливая в памяти ее прикосновение, пока случайно не налетел на какую-то девушку. Я быстро извинился и побежал вниз по лестнице, где меня ожидали Люк и Кэтти.

***

В семь часов вечера я вышел из метро и направился к дому, где живет Тодд. В наушниках играла песня моей любимой группы, а я не мог отделаться от мысли, что отношения должны приносить комфорт, а если это не так, то нужно жечь мосты. Все говорило о том, что мне нужно порвать с Лейси. Наши с ней отношения уже себя отжили. Но я был слишком слабохарактерным и не мог первым бросить человека, который мне нравится. Я не был таким твердым, как мои друзья, поэтому частенько ходил с опущенной головой, погруженный в свои чувства. Возможно, я бы смог пережить расставание с Лейси, но мне было страшно отрывать от сердца ее милый образ и ходить с зияющей дырой. На самом деле, я так беспокоюсь потому, что она была моей первой девушкой во всех смыслах. Как бы это не звучало, но по-настоящему общаться с людьми я начал только, поступив в университет. Мы хоть и были вместе с Лейси всего полгода, но я очень привязался к ней и надеялся, что мы всегда будем вместе. Что касается девчонок, здесь я до смешного наивен. Я вроде взрослый, но постоянно мечтаю о чем-то несбыточном. Знаю, что нужно относится к жизни проще, потому что ничего не будет происходить с нами до конца, но, черт возьми, переживать из-за всякой фигни — это мое второе имя.

Задумавшись, я чуть не прошел нужный мне дом. Подойдя ближе, я услышал неразборчивую музыку, и что-то заставило меня улыбнуться. Все-таки проблемы не кажутся такими и ужасными, если у тебя есть друзья.

Я не стал стучать в дверь, а просто дернул за ручку и вошел в обитель Самых-приличных-людей.

Итак, клуб Самых-приличных-людей не пьет дешевый алкоголь, не водит девчонок на второй этаж, не машет кулаками по пустякам. Клуб Самых-приличных-людей любит альтернативный рок, артхаусное кино, современное искусство и классическую литературу.

Я снял куртку и прошел в просторную гостиную огромного дома. Родители Тодда держали свою весьма успешную фирму, так что ему не приходилось стеснятся своего жилья. В центре комнаты стояли два узких дивана напротив друг друга, а между ними втиснулся круглый журнальный столик, обычно заваленный пиццей, напитками или еще чем-нибудь. Также к диванам примостился приличных размеров плазменный телек, а на полу лежала игровая приставка. Как только я вошел в гостиную, я сразу увидел Люка, сидящего на диване. Он что-то очень увлеченно рассказывал Тодду, что расположился на полу. На втором диване сидели трое рябят из моей группы, с которыми я немного общался, а также парочка лесбиянок — Эшли и Сьюзан. В углу Кэтти проповедовала каким-то девчонками азы феминизма. Двоих из них я знал, а остальных — видел впервые. Сюда можно было приводить друзей, но с учетом того, что эти друзья должны разделять увлечения основной массы.

Люк заметил меня и помахал рукой. Я не стал здороваться с Кэтти и ее компанией, а сразу присел на диван к ребятам.

— Как жизнь? — спросил у меня Тодд, заправляя за ухо длинную прядь волос, выбившуюся из маленького хвостика.

Под его расстегнутой рубашкой красовалась футболка с логотипом нашей университетской волейбольной команды, где играла Лейси. Как-то однажды Тодд заявил, что носит эту футболку в дань уважения нашим волейболисткам, ну и еще потому, что у них классные задницы.

— Нормально, — ответил я. — Я налью себе содовой, да?

— Конечно, — сказал Тодд, махнув рукой в сторону журнального столика.

Я плеснул в пластиковый стакан газировки и вернулся к ребятам. Они во всю обсуждали книгу японского писателя, причем так яростно, что Люк махал руками, пытаясь выразить свою точку зрения. Он вообще человек спокойный, а уж если начинает жестикулировать, то пора вызывать пожарных.

— Слишком развязанные персонажи, эгоизм и отсутсвие морали — вот мое мнение. — Твердо заявил Люк.

— А как же свобода? Семидесятые года, Япония, сакура, пустые электрички, солнце, уходящее за горизонт, свободный дух студенчества… — воодушевлённо произнес Тодд, приложив ладонь к груди.

— Это всего лишь фасад, — возразил Люк.

— Да брось, приятель, именно такие различия и делают из книги шедевр, — сказал Тодд.

— А тебе как, Джеймс? — он обратился ко мне.

— Я читал Мураками, но «Норвежский лес» — нет, — ответил я, ощущая легкий стыд за свое невежество.

И тут в мой адрес полетели горячие отзывы и спойлеры.

— Как так? Это же мировой бестселлер! Это, мать твою, Харуки Мураками! Это родина анимэ! Это Ватанабэ и Наоко. Это… это… да все читали «Норвежский лес», все подпевали Биттлз! — почти прокричал Тодд, обращая на себя внимание всех присутствующих.

— Прямо-таки все? — спросил я, сам не зная зачем.

— Смотри, — сказал мой собеседник, показав рукой на толпу девчонок, разговаривающих в уголке.

— Эй, Джейн! — окликнул Тодд какую-то девушку в клетчатой рубашке.

Она развернулась к нам, и в ее руке виднелся стакан с виски, наполовину заполненный дробленым льдом.

— Что?

— Читала «Норвежский лес»? — спросил Тодд про свою любимую книгу.

— Да, — ответила девушка, сделав глоток своего напитка.

— Ну и как тебе? — вновь задал вопрос парень.

— Интересный сюжет, — сказала Джейн, — но если бы пенису главного героя не уделялось столько внимания, поставила бы твердую десятку, — закончила она, отвернувшись назад к девчонкам, с которыми она беседовала ранее.

— Вот, — самодовольно усмехнулся Тодд.

— О’кей, твоя взяла, — мирно улыбнулся я.

Мое внимание перешло к той девушке.

— Кто она? — спросил я.

— Это Джейн Флайертти. Учится в одной группе с Кэтти, — пояснил Тодд, — странно, что ты не знаешь, — он пожал плечами и уставился в экран телефона.

Я налил себе еще стаканчик содовой, а потом Люк пододвинул поближе коробку с пиццей. Между этим я украдкой смотрел на Джейн, боясь быть пойманным. У девушки были русые волосы длиной где-то чуть ниже плеч, и когда на них попадал свет, они отливали рыжеватым оттенком. Я насчитал десять веснушек на бледном лице, которые придавали ему какое-то особое милое выражение. И правда странно, почему я не видел ее раньше, если она подруга Кэтти? Видимо, из-за Лейси я перестал замечать других девчонок.

— Прекрасная пицца, — похвалил Люк.

— Кстати о прекрасном, — вспомнил я, — как вам «Изгой»? — спросил я, имея ввиду новую часть «Звездных войн».

— За Фелисити Джонс я пойду в космическую битву когда угодно, — сказал Тодд, жуя корочку от пиццы.

— Да, в этот раз с графикой не промахнулись, — добродушно усмехнулся я.

— Тебя, случайно, не в честь младшего Скайуокера предки окрестили? — изогнул бровь Тодд, обращаясь к Люку.

— Нет, — ответил Чейз, чуть не поперхнувшись едой.

— Очень жаль, — хмыкнул Тодд.

— Костюмы так себе, — послышался девичий голос, и я поднял глаза.

На подлокотник дивана присела Джейн. Ее красная рубашка здорово выделялась на фоне зеленой обивки.

— Действия захватывают, но некоторые диалоги просто до одури нелепы, — сказала девушка, скрестив руки на груди.

— Но это ничуть не портит общую картину, — улыбнулся я, боясь из-за этого повздорить с ней.

— И старина Вейдер пошалил нервишками, — добавил Люк.

— Да уж, — засмеялась Джейн.

Я встал с насиженного места и подошел к девушке.

— Меня Джеймс зовут, — представился я.

— А я Джейн.

— Я знаю, Тодд сказал мне, — улыбнулся я.

— Я видела тебя пару раз в институте, ты вроде с Кэтти дружишь, — сообщила Джейн.

Я не ожидал услышать слова про Кэтти. Обычно люди узнают меня из-за Лейси.

— Эй вы, голубки! Мы вообще-то тут мировой шедевр обсуждаем, — напомнил о себе хозяин тусовки.

— Тодд, ты такой милый, но совершенно не умеешь проявлять терпение к людям, — мягко сказала Джейн, подойдя к парню.

Она помяла ему плечи, после чего увлекла его в сторону кухни.

— Пойдем, я приготовлю тебе пунш, — до меня долетели слова Джейн, когда они с Тоддом уже исчезли из виду.

Я вернулся к Люку.

— Они ведь не встречаются? — спросил я, вспоминая девчонок Тодда.

— Нет.

— Откуда ты знаешь ее, а я не знаю? — недоумевал я.

— Она подруга Кэтти, а я знаю всех ее друзей, — ответил брюнет.

Я кивнул, и мы запустили «Легенду Зельды» на Нинтендо. Не прошло и пяти минут, как к нам подошла Кэтти. Она прошептала что-то Люку на ухо, и они вышли из гостиной, оставив меня наедине с Эшли и Сьюзан. Я поставил игру на паузу в надежде, что мы все-таки пройдем до конца уровень. Я не сразу заметил, как народ начал убавляться. Лесбийская парочка хихикала между собой, и мне стало неловко в их обществе. Я не то, чтобы гомофоб, просто не знал, как себя нужно правильно вести с ними. Они о чем-то шептались, а я думал, что можно спросить у них, чтобы погасить это неловкое напряжение. Боковым зрением я заметил, как Тодд вышел из кухни и поднялся наверх. Джейн еще не выходила, и я извинился перед Эшли и Сьюзан и пошел в кухню.

Джейн смешивала в блендере нарезанные яблоки, корицу и гранатовый сок.

— Привет, — глупо улыбнулся я.

— Привет, — усмехнулась Джейн, не глядя на меня.

Она выключила блендер и вылила красновато-бордовую жидкость в пластиковый стакан.

— Вот, зацени-ка, — Джейн протянула мне стаканчик, — мой собственный рецепт.

Я сделал маленький глоточек ароматного напитка. По вкусу и запаху он напоминал больше глинтвейн, чем пунш.

— Вкусный, — оценил я, — но это вроде не пунш, — предположил я, боясь ошибиться.

— Это Джунш, — пояснила Джейн, подняв вверх указательный палец.

Я засмеялся, смотря на ее самодовольную ухмылку.

— Ну как тебе, нравится?

— Да, очень нравится.

— Круто.

— Я не шпионил за тобой, просто Люк ушел, а там Эшли и Сьюзан, а мне с ними не очень…

— Да, я знаю, — перебила меня Джейн, — мне тоже.

— Поэтому ты прячешься на кухне?

— Кэтти ругается на меня за это, но мне немного стрёмно в их обществе, — поморщилась Джейн.

— Кэтти — это ходячая мораль, — улыбнулся я, и мы рассмеялись.

— Хочешь еще? — предложила Джейн.

— Да, пожалуй, — пожал плечами я.

Этот Джунш мне определенно нравился. Не слишком сладкий, не слишком кислый — то, что нужно. И хотя в напитке был алкоголь, я его вообще не ощущал.

— Я как-то давно хотела приготовить глинтвейн, но не знала, как это сделать. Поэтому накидала в блендер всего, что было в доме. Получилось это чудо, — рассказала Джейн.

Она так мило улыбнулась, что я почувствовал, как кровь прилипла к лицу.

— А ты с Люком в одной группе? — развеяла тему девушка.

— Да, только в разных подгруппах, к сожалению.

— Это ужасно, понимаю, — сочувственно кивнула Джейн, положа свою ладонь мне на плечо.

— Я мало с кем общаюсь, поэтому грущу на лабораторных. Моя подруга тоже в другой подгруппе. Стейси Паттерсон. Знаешь ее?

Я помотал головой.

— Я тоже мало с кем общаюсь. С Люком, Кэтти и Тоддом, — уточнил я, — и еще с Лейси, — нехотя добавил я.

— С Лейси? Это Лейси Бёртон из волейбольной команды?

— Угу, — кивнул я.

— Стоп, так это же ты тот самый Джеймс? — изогнула бровь Джейн.

— Ну вроде, — буркнул я.

Не хотелось обсуждать это с Джейн, но она, видимо, настаивала.

— Она вроде милая, — пожала плечами девушка, — я ее не знаю лично, но видела несколько раз.

— Ну у нас с ней в последнее время не очень, — начал я, сомневаясь, стоит ли рассказывать.

— Жаль, — ответила Джейн.

— Прости, мне не стоило…

— О нет, нет! — возразила она, — это ты меня прости, я сама начала эту тему.

— Да ничего, — улыбнулся я.

Мы подняли бумажные стаканчики в честь галактической Империи и джедайского Ордена.

— Кто тебе из персонажей больше нравится?

— В Ордене?

— Да нет, вообще.

— Ну, — задумала Джейн, — экипаж Тысячелетнего Сокола и Оби-Ван Кеноби.

— Это очень очевидный ответ, — засмеялся я.

— А тебе?

— Не знаю, — пожал плечами я, — думаю, что те же, что и тебе. Ну еще Лея, — добавил я.

— Она классная, — согласилась Джейн.

— Выпьем за нее? — предложил я после тридцати секунд молчания.

— За принцессу! — подняла стакан Джейн.

— Да прибудет с ней Сила, — сказал я, положив руку на сердце.

— А как тебе Рей и компания? — перевел тему я.

— Прическа у нее не очень, — усмехнулась Джейн.

— Говорят, она перейдет на Темную сторону, — сказал я, приставив стул к барной стойке, возле которой мы стояли все это время.

— Я тоже об этом слышала, но, надеюсь, этого не будет. Слишком многих уже поглотила тьма. Пусть останется хоть один лучик света, — с чувством произнесла девушка.

— Я за добро, — улыбнулся я.

Джейн улыбнулась в ответ, и у меня что-то шевельнулось в груди.

В этот момент в кухню вошел Люк.

— Чего вы тут одни сидите? — спросил он, глядя на блендер с остатками Джунша.