Бесплатный фрагмент - Завещаю горячие слёзы

Предисловие

Не быть. (БЫТЬ)

Не жить. (ЖИТЬ)

Не знать. (ЗНАТЬ)

Если вам надоело жить, а мир кажется адом, то вы более чем приблизились к некой иллюзорной, вечно ускользающей из рук правде. Если каждый день вы, поспав двенадцать, восемь или же два часа, просыпаетесь в одном и том же суицидальном состоянии бессилия вперемешку с отсутствием понимания того, что и для чего вы вообще делаете, после чего с мёртвыми глазами упираетесь в телефон, в зомбическом состоянии поедая кашу, и машинально собираете свои вещи на работу, где ваш начальник скажет вам, что вы живёте для того, чтобы работать, а не работаете для того, чтобы жить, то, осознавая это, вы приближаетесь к краю бездны. Если же подобных чувств вы никогда не испытывали и вряд ли когда-нибудь захотите испытать, то, по правде говоря, лучше захлопните эту книгу и оборвите нить моего существования в вашей реальности, забыв меня как страшный сон, говорящий чёрт знает о чём.

В руках же ваших нечто большее, чем просто книга, но совсем не в вопросе величия; более точно сказать — это сконцентрированный смысл жизни одного человека, ранее вам неизвестного, и не более того. Открыв её, вы приоткрыли, если можно так выразиться, мою жизнь. Я не совру, если скажу, что не начни я эту беседу с вами, то тело моё безжизненно лежало бы в холодной ванне или, может быть, болталось на какой-нибудь ветке в безлюдном лесу; или же я стал бы столь же безжизненной куклой, подобной большинству, безвольно продолжающей своё жалкое существование, лишённого какого-либо смысла.

Я уверен, что к книгам, подобным моей, люди приходят не просто так: что-то должно было с вами случиться, дабы вы кинули свой взор в дальние тени, где обитают такие скучные зануды, как я. Задушевные разговоры несвойственно заводить беспочвенно, не имея на то желания, ни, собственно, никакой трагедии в жизни. В большинстве случаев, к коим принадлежу и я, люди в книгах ищут ответы на вопросы, возникшие вследствие некой внутренней экзистенциальной катастрофы. Не переживайте, со мной вы можете быть откровенны в каждой из ваших тревог, ибо вам я поведаю о большинстве собственных, приоткрыв вам двери к откровениям перед вашей душой, сквозь призму моей собственной, надеясь, что хоть что-нибудь для вас окажется родственным.

Не уверен, жив ли я на момент прочтения вами этих строк, да, впрочем, это не столь уж и важно. Человек смертен, но идея бессмертна — вот что важно. Так или иначе, даже если я пребывал ранее в забвении, открыв эту книгу, вы вдохнули новую жизнь в идею моего существования, в сакральный смысл моего бытия. Через вас я обретаю новое ответвление моей истории, независимо от вашего конечного отношения ко мне и моему мышлению, за что я, безусловно, в любом случае вам безмерно благодарен, друг мой. Вы не успели прочитать даже предисловия, как стали одним из ключевых персонажей в самой возможности существования как для меня, так и для этого произведения. Лишь общаясь с вами, я находил новый мотив для жизни, всё более и более повышая интенсивность нашей беседы, разжигая огонь души. Не сказав вам ещё ни слова, я сказал вам все слова, что были когда-либо в моём разуме. Жизнь удивительна хотя бы потому, что я отчётливо вижу вас, смотрящих мне прямо в глаза. Оглянитесь — я уже рядом с вами. Ныне же, в момент отчаяния, я приду к вам, ибо вы явились в момент моей беспросветной обречённости. Случайных встреч не бывает, друг мой. Я пришёл к вам тогда, когда это стало вам нужно, знаете ли вы это или нет, ибо я верю в это, основываясь на том, что вы явились ко мне тогда, когда это требовалось мне.

Безусловно, люди любят разные интересные истории, романы, рассказы, повести. Впрочем, я их прекрасно понимаю. Кто же не любит? Однако я представляю лишь историю собственного сознания и ничего больше, я лишь открываю вам свою душу. Я представляю вам лишь потенциал собственного развития, на который с презрением или же с одобрением вы сможете взглянуть в моём будущем, или же в вашем настоящем. Что ж, я надеюсь, что для вас это не будет столь уж скучно. Вы наблюдаете моё становление либо же мою неудачу, но во всяком случае вы свидетель моего бунта против всего сущего или же угасающего смирения. Вместе с вами я учился мыслить, и вместе с вами я открыл себе самого себя. Ваша роль в моей жизни уже сыграна: вы были моей путеводной звездой в океане мрака. Теперь же моя очередь занять своё место на небесном полотне в час вашего отчаяния, о котором вы, возможно, даже не знаете.

Я убеждён в том, что человек изначально владеет тайным знанием о мироздании и все вопросы, возникшие в сердце и разуме, уже получили свой ответ. Моя задача, как и всех иных мыслителей этого мира, заключается в том, чтобы отыскать то тайное знание и поделиться не именно им, но путём к нему с ближним своим, то есть с вами, друг мой. Да, жизнь бессмысленна и комична, а вещи, содержащиеся в ней, слишком хрупки и иллюзорны. Но я верю! Верю, что идея способна жить вечно, даже если не останется последнего из людей, способных эту идею нести в душе. Я верю, что однажды сказанное слово навсегда остаётся во Вселенной.

Я верю в человеческие мечты, я верю в человеческий потенциал и наши общие грёзы. Я верю, что мы способны на большее, способны на создание чего-то прекрасного, на создание, наконец, новой, истинной формы любви, счастья и добра через подлинное познание собственной души, так как ныне этих вещей фундаментально не существует. Я не в силах показать вам образ всех моих грёз на данный момент, но этой мечте я посвящаю свою жизнь. Сегодня же я лишь хочу придать некий облик общему потоку моих чувств, что я испытываю к этому прекрасному ужасному миру. Я хочу сказать своё слово, ибо верую в то, что человеку более нечего делать в этой Вселенной, кроме как самовыражаться так, как он того хочет. Если мысль рождается в моей голове, то почему бы и не озвучить её? Если музыка находится уже на кончиках моих пальцев, то почему бы не сыграть её для мира? Если картина уже существует в моей голове, то почему бы не нарисовать её? Если любовь исходит из меня, то почему бы не любить то, что хочется? И если ненависть извергается из меня, подобно пламени Везувия, то почему бы не ненавидеть то, что того заслуживает? Я верую, что человек многогранен по природе своей и в этом он подобен некоему божеству, не пробудившемуся ото сна, — отрицание же собственной сущности есть грех против самого себя. Слово моё лишь глас вопиющего в пустыне: криком своим я эхом мечтаю пролететь по миру, узнав его от начала и до конца, взывая попутно с ветром к единственной верной зависимости — тяге к самопознанию и познанию мира вокруг в его истинной форме.

Придерживаясь учения о разнородности человеческой души, содержащей в себе не одну, но сотни душ, я структурировал книгу не как однородное, категорически разделённое произведение, связанное строгой смысловой последовательностью, но как сборник эссе, написанных разными частями моей души. Одна часть моей души хорошо понимает позитивную сторону жизни, другая же — негативную; третья часть души стремится к покою, четвёртая — к анархии, а пятая — к покою через анархию; количество душ этих безмерно, и с каждым днём всё новые и новые части внутреннего храма пробуждаются ото сна. Многим из собственных душ я дал высказаться в этой книге, и к вашим душам, способным петь в унисон с моими, я взываю.

Явлением этим я объясняю тот явный дуализм, которым пропитано всё содержание этой книги, и противоречивость некоторых слов. В этой парадоксальной жизни невозможно сформировать фундаментальные жизненные принципы, не будучи слепым человеком. Ежели вы так же, как и я, хотите увидеть красоту этого мира, то я уверен, что всё сугубо низко-человеческое вам чуждо, а окружение ваше отторгает саму вашу суть; люди же вокруг не что иное, как живое отрицание вашей сущности. Ваши сомнения, ваша рассеянность, ваша невнимательность и равнодушие к миру современности я понимаю более чем, друг мой. Нельзя концентрировать всё своё внимание лишь на деловой стороне человеческой жизни, ибо так вы теряете простое понимание о весне, каждой год ступающей на ваш порог, о любви к зимнему холодному воздуху, о реках, поющих свою журчащую песнь, о великих горных пиках, о пустынных равнинах и бесконечных океанах; вы теряете саму тягу к жизни истинной, теряете волю к изучению вашего мира, в который вы явились свободным человеком, теряете тот дух приключений, что всегда вёл человека вперёд. Я верю, что душа человека, а именно соблюдение чистоты души, является наиболее важным делом для каждого из нас. Я верю, что значение в нашей столь короткой и незначительной жизни имеют лишь наши мечты и тот путь, коим мы приближаемся к ним.

Я попытался выразить в этой книге всё самое невыразимое, всё сокрытое от нас в размытых, бессмысленных и безликих буднях: о ненавистной любви, об ощущаемом отсутствии, о невидимом потенциале существования, о рациональной иррациональности, о перерождении греха в благо, об обратном понимании исторических образов, о взаимоисключении, не исключающем самого себя, о тяге к приключениям и путешествиям, о великой тяге к познанию мира вокруг меня, обо всём, что тревожило моё сердце. Я не знаю, кому это может быть интересно и интересно ли это вообще в сущности своей, но более мне нечего было делать, ибо я был призван к этому делу неизвестной мне силой, требующей от меня деятельности неведомо с какой целью, и ей я посвящаю свою жизнь.

Часть первая

Начало пути

Вопросы о жизни

I

Мой друг, что же мы знаем о жизни? Конечно, она определённо существует. Жизнь везде и всюду, она в каждой частичке нашего мира, в каждом углу нашего взора, она абсолютна. Жизнь пылает внутри вас, внутри ваших близких и родных, внутри ваших домашних питомцев. Жизнь кипит в капле дождя и снежинке, она горит в маленькой бабочке и огромном ките. Горит в глазах влюблённых и в мудрых глазах стариков. Жизнь неосязаема, но вездесуща, она одновременно находится везде и не концентрируется нигде, отчего мы и не можем назвать определённый источник жизни. Всё существует лишь по воли жизни. Не будь жизни, не было бы и нас с вами. Мы считаем, что довольно глубоко изучили саму суть жизни, но так ли это? После стольких лет развития человеческой цивилизации что мы можем сказать о жизни конкретно? Что это вообще такое? Как к ней относиться?

Жизнь вечна, и потому эти вопросы тоже будут вечными, ибо вечность неподвластна человеку, а вечность есть жизнь. Я думаю, что в этом и заключается жизнь — в её прекрасной бесконечности, что побуждает людей к действиям, к поиску ответов. Стремление к жизни — самое настоящее чудо, на которое мы не обращаем никакого внимания; ведь нам кажется естественным, что мы не лежим как камни на пляже — существуя, но не живя. Именно стремление к жизни побуждало людей к открытиям, творчеству и поиску ответов. Любое осмысление жизни несёт определённый вред нашему движению. Тому хороший пример — Александрийская библиотека, великий кладезь знаний древности, утраченный из-за споров людей о смысле жизни. Христиане сожгли её дотла в третьем веке нашей эры, уничтожив огромнейшие знания человека о том, что полностью познать у него никогда и не выйдет. Христиане назвали это язычеством, опираясь на то, что смысл искать и не нужно, не нужно познавать жизнь, ибо всё уже было расставлено по полочкам за нас. Я не могу их осуждать за содеянное, ибо они верили в то, что это единственный верный путь, однако я очень скорблю по великой утрате столь прекрасных трудов. Я скорблю по людям, чьи деяния были превращены в пепел, и я скорблю по потерянным знаниям — самому драгоценному.

Что же мы можем выяснить из этой истории? Осмысление — прямой путь к уничтожению жизни. Жизнь — это процесс познания, а не застоя. Жизнь — в движении. Я ни в коем случае не обвиняю людей в том, что они во что-то верят, ибо наличие веры во что-либо — это замечательное качество человека. Вера помогает пройти через многие трудности, не оступившись на пути, но я не могу принять того факта, что вера побуждает кого-то уничтожать смысл жизни других людей, чья вера отличается от вашей. Жизнь не несёт разрушение по умолчанию, разрушение — это следствие жизни, а не причина. Учитывая это, мы можем понять, что мы в силах контролировать разрушение, не позволяя ему всецело захватывать наш мир. Мир нельзя построить на разрушении, ибо это и не будет миром вовсе, а лишь пепелищем битвы.

Нам нужно научиться признавать тот факт, что смысла всё же нет. А если он есть и имеет точное определение, то человек его никогда не узнает. Такова истина жизни, такова её бесконечная загадка. Все мы любим загадки, потому что мы любим размышлять. Жизнь — это главная загадка нашего существования, и она всегда будет заставлять нас двигаться вперёд, несмотря ни на что. У нас это в крови, у нас есть инстинкты, побуждающие нас к существованию, будто жизнь требует от нас усердия и продолжения в очередной раз поиска ответов. Пока мы ищем ответы на одни вопросы, случайно находим ответы на совершенно другие, но не менее важные, о существовании и потребности в которых мы и не догадывались. Таким образом, мы двигаем наш род человеческий всё дальше и дальше. Мы хотим есть, хотим спать и хотим размножаться. Это базовая настройка, способствующая качественному выполнению своей работы. Вы не сможете замучить себя голодом, если у вас есть еда. Вы не сможете никогда не спать. А вот свой род, однако, вы можете и не продолжать, но большинство всё же следуют рекомендациям жизни. Всё устроено таким образом, чтобы вы продолжали жить. Если вы не найдёте ответы на вопросы и ничего не добьётесь, то ваше дело продолжат ваши дети, и их дети, и дети их детей, пока кто-то из ваших далёких потомков не захочет прервать это бесконечное театральное представление.

Так всё же что нужно делать в этой жизни? Вы думаете, я знаю? Нет, конечно, я не знаю. Потому что на этот вопрос нет никакого верного ответа. Но если вы спросите меня о том, есть ли у меня своё мнение на этот счёт, то вы получите положительный ответ. Если вы мне позволите, я с удовольствием его озвучу, не призывая вас к исполнению, но лишь делясь с вами от чистого сердца, как с другом.

Жизнь не имеет прямого смысла как такового. У нашей жизни нет никакой цели по умолчанию. Человек должен сам ставить себе цели: либо недостижимые, но которых теоретически можно достичь, либо цели-константы, которые связаны с самим нашим существованием, независимо ни от каких других факторов.

Иными словами, первый случай побуждает человека к бесконечному стремлению стать лучше, добиться невозможного, практически касаясь его кончиками своих пальцев, но никогда в итоге не дотянувшись до него, ибо как только человек добьётся недостижимого, его смысл разрушится, как хрупкое зеркало, склеить которое уже не выйдет никогда. Это приведёт к деструктивному характеру дальнейшего существования жизни данного человека. Потерявший смысл жизни человек несёт прямую опасность всем окружающим его живым существам, потому что деструктивные мысли несут только боль, страдания и разрушения.

Рассмотрим второй случай. В этом варианте цель жизни имеет не характер определённого действия или свершения, а скорее описательный характер. Жизнь не для чего-то, а жизнь как путь. Этот путь должен иметь определённые характеристики, для того чтобы вы могли ему следовать. Замечу, что я выбрал именно этот способ понимания жизни. Мой путь не акцентируется на достижении какой-либо цели, а цель и есть путь. Я хочу нести радость в мир, окружающий меня, приумножать её и распространять. Я не хочу добиться чего-то в этой жизни, но я хочу, чтобы те, кто ставит себе определённые цели, справились, а я помогу им в этом. Я хочу видеть счастливых людей рядом с собой, зная, что их счастье построилось на моём усердии и любви к жизни. Я не хочу видеть войны и насилие, не хочу видеть лицемерие и предательство, не хочу молчать, потому что так принято. Я не хочу не улыбаться людям, которым бы я хотел улыбнуться. Я хочу поддерживать любые начинания творческих людей, ибо все люди творцы, но не все нашли творца в себе. Этим людям нужно помочь найти то, что они ищут в этой жизни. У каждого есть талант, но не каждый находит его. Не каждый может найти в жизни своё призвание и не стесняться его в нашем обществе. Я бы хотел видеть иной мир, иное общество и иные принципы сосуществования людей. Мы все одной крови, мы все имеем одинаковый принцип начала нашего существования. Мы все дети одной Вселенной. Мы часть нашей Земли. Мой мир вертится вокруг меня, и только я строю свой мир. У каждого человека свой масштаб мира, но с возрастом он имеет свойство увеличиваться или уменьшаться. Каждое наше действие должно иметь полное осмысление. Полное понимание последствий. Люди должны научиться быть солидарными друг с другом. Должны уметь ставить себя на место другого. Должны уметь не обманывать себя и других людей, дабы не причинять им боль. Люди должны уметь молчать, если им нечего сказать, и уметь говорить правильно, формулируя свои мысли в чётко построенные предложения с правильным тоном, дабы не обидеть другого. Мы должны нести сердце, полное тишины и покоя, а не молчания. Нам нужно учиться разговаривать друг с другом и понимать, что хотят до нас донести. Нам нужно научиться ценить каждый момент нашей жизни, ибо наш смысл жизни и укладывается в правильно прожитую жизнь. Нам некуда торопиться. Не стесняйтесь медлительности, когда можно себе её позволить, и не бойтесь действовать, когда это нужно. Ничего не бойтесь, ибо это сама жизнь и это ваш путь. Вы справитесь со всеми проблемами и невзгодами. Старайтесь стать умнее. Не нужно знать многое, чтобы быть умным, но важно знать нужное. Не ведите себя как полное дурости существо, будьте благородны и сдержанны. Смех прекрасен, но лишь тогда, когда он чист и несёт в себе радость, а не уподоблен гоготу гиен, смеющихся над чужим горем. Отдавайте себе отчёт в своих действиях. Живите красиво. Если ваша жизнь красива, о ней можно снять полноценный фильм, даже если вы прожили всю жизнь в деревне в горах. Ищите гармонию с жизнью — и будет вам счастье.

Люди в спешке стали уничтожать всё вокруг, устроив себе выдуманную, ненужную этому миру гонку. Не позволяйте другим людям внушать вам идеологию войны и расовой неприязни. Не будьте невеждами, к которым можно испытывать неприязнь. Наблюдайте за дождём и огнём костра, за неторопливым полётом бабочки, гуляйте на природе, по паркам, наслаждайтесь жизнью и любите. Главное — любите! Самое важное в этой жизни — уметь любить. Это немыслимое качество человека, делающее его особенным созданием. Научитесь любить мир, в котором вы живёте.

II

Однако, друг мой, этот великий путь доброй жизни слишком болезненный, чтобы идти по нему в одиночку. Наша жизнь на нашей планете не приспособлена к таким взаимоотношениям. Люди не умеют жить так, как мне хотелось бы. Люди не умеют любить, люди не умеют верить. Идеализируя свою цель-константу, я обрёк себя на путь вечных страданий и разочарований. Меня подпитывают любовь, солидарность и вежливость, но много ли мы видим сегодня этих трёх проявлений? Как жить дальше, если ты сам уже много раз порочно наплевал на эти три великих столпа жизни? Ошибки прошлого тянут тебя на дно с неистовой силой, а ты не в силах их отпустить. Я не отрекаюсь от своих слов и своего пути. Я буду идти по нему, даже если буду видеть, что никому он не нравится. Миру нужен свой Данко. Быть может, и не один. Вы и я, мой друг, можем стать тем самым Данко, что вёл народ из тьмы, освещая путь своим вырванным сердцем. Людям нужен пример, и нет никакого греха в том, чтобы страдать ради высшей цели. Я совершал ошибки и, видимо, буду совершать их и дальше. Но если мои ошибки смогут показать хоть одному человеку на всём белом свете, что единственное, что стоит делать в этой жизни, — это любить всей душой, я буду счастлив.

III

Каждый вправе сам решать, как ему прожить свою жизнь, однако в этой ситуации есть серьёзная проблема: мы ровно так же не знаем, как мы хотим прожить эту жизнь. Для того чтобы сделать выбор, принять решение всей вашей жизни, выбрать тропу длиной во всю жизнь, человеку нужно видеть нечто, способное его вдохновить. Вот она — разгадка. Что посеешь, то и пожнёшь. И уж поверьте, сеем и пожинаем мы все вместе, как бы некоторым из нас эта мысль ни была противна. Я жалуюсь на нынешнее поколение за то, что оно наполнено людьми, лишёнными какого-либо живого огня, будто бы они и не люди вовсе в том понимании, которое придаю я этому слову. Люди — творцы, высшая форма жизни на Земле, способная на великие достижения, способная к коллективному мышлению и одновременно обладающая способностью к полной индивидуальности. Однако нужно понимать, что жалуюсь я не на людей моего поколения, но на людей, что взрастили их. Я жалуюсь на саму идеологию нашего мира, формировавшуюся тысячи лет. Неужели это пик нашего сияния чистого разума? Когда мне говорят, что человек произошёл не от обезьян, я, конечно же, молчу с улыбкой на лице, так как эта тема часто бывает конфликтной, чего я очень не люблю, но всё же позволяю себе выстрелить молнией мысли из туч моего подсознания прямо в размышление о нашем с вами мире. Оглянувшись вокруг, начинаешь волей-неволей понимать, что всё-таки от обезьян у нас что-то да есть — любовь к кривляньям. Видимо, выбирать своё происхождение человек тоже в силе. Я вот выбираю осознанный путь отрицания моей причастности к роду приматов, а точнее, не отрицания, но неотождествления себя с приматами, хоть и осознавая природу человека. Может быть, когда-то давно мои предки и были связаны более близкими временными путами с этими прелестными созданиями, но сейчас человеку нужно сухо принимать факты своего происхождения, не придавая им эмоциональной окраски, и жить дальше. Человек должен бороться с животным внутри себя. В нас, людях, находится целый зоопарк разных тварей. О том, как и зачем с ними бороться, мы, мой дорогой друг, поговорим чуть позже, если вы не против. Это отдельная, глубокая тема.

Возвращаясь к нашим чудесным кривляньям. Мы кормим наших детей с ложки этими самыми кривляньями, думая, что так будет лучше, ведь это дети, а детям нужно подавать весёлое, иначе что-то пойдёт не так. Я скажу вам, что пойдёт не так. Пойдёт не так ваш собственный досуг, полностью пожранный ответственностью за воспитание детей. Идеология лени и потребления — вот наши регалии современности. Отчего же я должен удивляться тому, какой мир меня окружил? Отчего же я должен бояться жить в этом мире, бояться групп подростков ровно так же, как и взрослых мужей, выпивших с литр спирта в этот вечер? Почему я должен с удивлением признать тот факт, что боюсь людей в принципе? А я и не должен удивляться. Это закономерный факт. Извиняюсь за выражение, но это не что иное, как отрыжка наших ошибок! Скверности — скверные названия. Мы выращиваем моральных инвалидов и нравственных убийц. Это извращённая попытка уничтожить всё то, что закладывалось тысячами жизней, положенными в фундамент цивилизации. Сейчас мы плюём в лицо тем учёным людям, посвятившим жизнь нашему миру в попытках спасти род человеческий от страшной глупости. Те люди любили жизнь и именно поэтому отдали свой разум и своё время в дар нам с вами. Нам должно быть стыдно за то, что мы сотворили с нашим миром. Сейчас у нас идеальные условия для развития жизни. Сейчас мы можем быть самыми образованными, самыми умными, добрыми и солидарными, как никогда ещё не было в истории человечества. Мы должны объединяться в один народ, построенный на морали и нравственности. Неужели кривлянья могут быть интереснее всего того, что человек уже смог изучить и понять, всего того необъятного, что мы ещё не узнали? Неужели даже гармония с миром нам кажется глупостью? Мы смеёмся над аскетами, над монахами, гогоча над их верой в мир и покой. Оглянитесь, посмотрите, на какой свалке мы с вами живём. Мы сами ведём борьбу на уничтожение с самой жизнью, лишь потребляя и кривляясь, будто бы мы неразумные животные. Я хочу видеть новый мир, добрый мир. Я хочу улыбаться людям на улице и видеть улыбку в ответ. Я хочу быть благодарным за то, что проснулся живым и могу продолжить наслаждаться дивным миром истинных чудес, окружающих меня. Я не хочу засыпать с мыслью о том, что хочу уйти в царство Морфея и больше никогда не возвращаться в реальность. В таком мире мы бы добились большего, чем сейчас. Может, позднее, но качественно. Нам некуда спешить. Если бы мы не спешили, не подпитывали наше эго, не убивали каждого неверного и не подходящего под наши идеалы, то, я уверен, мы бы добились большего. Ох, сколько же учёных, поэтов, писателей, добрых и полезных для мира людей, погибли в пламени эгоизма определённых лиц. Всю историю мира человек убивает только других людей, убивает флору и фауну — всё ради своего собственного непомерного эго. Человек никогда не вёл массовую борьбу с невежеством внутри сердец. А если и пытался, его высмеивали, ведь это больше похоже на религиозный бред, чем на светлую, правильную мысль. В нашем мире сейчас крайне модно плеваться на религию. Плюйтесь сколько угодно на систематику церквей, на любое осмысление и монетизацию веры, но не нужно трогать сами её истоки. Отбросьте всё то, что мы привыкли хулить. Смотрите глубже, в истинный посыл. Умейте фильтровать информацию, которую вы получаете из мира, но для начала хотя бы ознакомьтесь с ней, если вы так умны, что позволяете себе оскорблять других людей за то, во что они верят. Если вы спросите меня, к какой религии я отношусь и во что я верю, то я вам отвечу: я не принадлежу ни к одной из религий и не верю в богов. Я верю в любовь и верю в доброту. Верю в знания и верю в дружбу. Я верю в отвагу и честь. Верю в самопожертвование. Я восхищаюсь Христом и Сократом, а также другими мучениками при жизни.

Я имею на это полное право по принципу открытых глаз. Я смотрю вглубь, отбросив всё теологическое окружение этих фигур. Я смотрю, и я вижу доброту, желание сделать мир лучше. Эти предпосылки были созданы ещё две тысячи лет назад. Как можно было извратить посыл о великой любви ко всему сущему во времена крестовых походов и терроризма? Вот она, отвратительная личина человека: либо невежество, либо фанатизм. Мы все знаем, что было с Христом — его распяли. Распяли за грехи человеческие. И вот мы снова здесь. Спустя две тысячи лет нам снова нужен мессия, способный очистить нас от всех тех бед, что мы с вами наделали в этом чудесном мире. Так о каком прогрессе идёт речь? О том, что мы научились убивать всё вокруг в более изощрённой форме? Заковали мир в железные оковы? На днях я видел новость о том, как во Вьетнаме начали делать эликсир, спасающий от COVID-19, из чёрных кошек. Их ловят, убивают, варят живьём, после чего сушат их трупы на солнце и превращают в однородную массу, которую потом дают выпить своим детям и продают её в интернете. Вот с чем нужно бороться как можно скорее. С этим омерзительным невежеством. Вот единственный наш враг, которого нужно уничтожить, — невежество. Научите, вразумите людей. Не нужно их убивать. «Глаз за глаз» лишь оставит мир слепым. Лучше откройте им очи.

Вернёмся к детям, выбору в жизни и к вдохновению. Людям нужно давать пример того, как стоит прожить свою жизнь, благо таких примеров хватает. Показать людям можно хоть молодого волонтёра, помогающего кому-либо бесплатно, потому что так ему велит сердце. Можно пойти дальше, показывая учёных, внёсших вклад в развитие нашего мира. Показывайте гуманистов, альтруистов и сторонников ненасилия. Показывайте поэтов, художников, музыкантов и писателей. Объясняйте, почему именно эти люди удостоены той чести, благодаря которой мы все о них знаем. Показывайте доходчиво, объясняйте. Особенно детям, ведь им нужно всё разжёвывать, чтобы информация была донесена правильно; они словно губки, впитывающие всё, что на них капнет. Что посеете, то и пожнёте. Дети растут и со временем научатся фильтровать любую информацию, отделяя бестолковщину от таланта, различая добро и зло, хоть эти понятия и крайне размыты, но это ваша задача — научить их правильно воспринимать мир. Мы вправе сами решать, как нам прожить свою жизнь. Вы можете быть «гендиректором» своей жизни — так называли Оскара Шиндлера, немецкого предпринимателя времён Второй мировой войны, спасшего от гибели в лагерях смерти более тысячи евреев. Этот человек пришёл к полному осознанию картины мира, он стал альтруистом, пожертвовавшим всем ради спасения невинных людей. Я восхищаюсь самоотверженностью этого человека, ибо он сделал то, на что у большинства не хватило бы духа.

Прочитайте также про Махатму Ганди: это человек, разработавший философию ненасилия — Сатьяграха. Он боролся за независимость своего народа, за свободу и за добро. Об этих и многих других людях, перечислять которых я могу крайне долго, мы с вами должны знать. Они заслуживают того, чтобы их помнили. Нет более благородного дела, чем спасение других, жертвуя всем, что у тебя есть. Это серьёзные и уважаемые фигуры, если мы попытаемся как-то охарактеризовать их в сравнении с другими людьми и персонажами; но ведь также мы имеем право восхищаться и чем-то менее серьёзным, ибо это жизнь, а в ней есть место и для простого веселья и наслажденья. Мне вот нравится персонаж Томаса Харриса — Ганнибал Лектер. Я восхищаюсь проработанностью выдуманной личности и отдаю должное писателю за его категорический труд и несомненный талант. Ганнибал Лектер — очень образованный, культурно и интеллектуально развитый психиатр и хирург, одновременно серийный убийца, практикующий на своих жертвах каннибализм. Мне нравится персонаж за его харизму и безупречный вкус. Тем не менее моё восхищение не призывает меня начать практиковать каннибализм за вечерним ужином, слушая «Гольдберг-вариации» Иоганна Себастьяна Баха. Осознанность и умение фильтровать информацию помогают мне отличать истинное восхищение людьми, чьи качества стоит перенять в собственную жизнь, от того восхищения, которому следует остаться лишь в голове и в книге. Нет ничего плохого в том, что вам нравятся отрицательные персонажи, покуда вы понимаете, что они отрицательные. Это наше право — восхищаться замыслом писателя, отдавая ему честь за проделанный труд. Вы бы знали, сколько мне нравится злодеев, однако в реальной жизни я определённо точно знаю, кем и почему стоит действительно восхищаться.

Бандитизм, криминал, война, смерть, убийства и драмы — это действительно может выглядеть восхитительно, животрепещуще и трогательно в произведениях, играх и фильмах. Я счастлив, что могу побыть рыцарем в сияющих доспехах сегодня, а завтра отправиться в период Второй мировой войны, борясь за жизнь якобы моих близких. Я рад, что мне предоставляют возможность побыть вечером злодеем или воплощением блага. Я рад, что могу видеть замечательные, красочные фильмы, посвящённые войнам и криминальным личностям, фэнтези и научную фантастику. Я могу посмотреть на конец света в одном из тысячи сценариев. Я могу посмотреть на далёкие звёзды вблизи. Я могу посетить тысячи миров и прожить тысячи жизней. Это действительно великолепно, это радует наш глаз, нашу душу и нашу фантазию. И всё это не выходя из дома. Всё это без вреда кому-либо в реальности. Весь свой негатив я могу оставить в историях, которым место в прошлом или которых никогда и не было. Нам необходимо выпускать куда-нибудь свои эмоции, иначе они могут захватить нас, погубив нашу жизнь.

IV

Я должен не только выражать своё мнение о жизни, но и делиться с вами, мой друг, пищей для размышлений, которая заставляет меня каждый день переосмыслять весь мир, натыкаясь на парадоксы жизни. К моему большому сожалению, я вынужден признать, что все мои вышесказанные слова — лишь утопическое желание идеалиста. Наша жизнь крайне парадоксальна. Я призываю вас смотреть в суть вещей и именно поэтому должен делать это и сам. Я мечтаю об идеальном мире, наполненном идеальными людьми, чего, конечно же, никогда не будет, ибо такова жизнь и таков человек.

Послушайте, что однажды сказал Орсон Уэллс: «При герцогах Борджиа в Италии на протяжении 30 лет царили война, террор и убийства, зато Италия того времени дала нам Микеланджело, Леонардо да Винчи и эпоху Возрождения. А что дала нам Швейцария за 500 лет демократии, братской любви и мира? Часы с кукушкой?»

И ведь он прав. Восхищаясь чем-либо, мы зачастую лицемерим, сами того не замечая. Мы не смотрим вглубь вещей. Наше общество совершенно неидеально, и всё, чем мы восхищаемся, было создано зачастую не от большого счастья, но от нужды в катарсисе. Боль, тоска, ужас и печаль всегда вели творцов к свершениям.

Человек очень загадочное существо, ибо ему нужна постоянная эмоциональная подпитка, чтобы творить. Если сравнивать эмоции с предметами, которые мы можем бросить в костёр, чтобы разжечь его, то я бы назвал вещи так: счастье и радость — небольшая горсть влажных веток, а боль, печаль, страх, отчаянье, ужас — сухое полено, набитое первоклассным углём и обильно облитое горючей жидкостью. Думаю, вы сами понимаете, какой материал разожжёт огромный костёр. Да, в уже разгоревшийся огромный костёр можно бросать и влажные ветки, они тоже сгорят, но для начала нужно стойкое пламя. Мы ценим счастье, мир и покой, только когда познаём его отсутствие. Дабы счастье стало ценным материалом, его нужно пропустить через призму несчастья. Наша душевная боль является философским камнем, превращающим ранее ничего не стоящие счастье и радость в бесценное сокровище. Осознанное счастье — это сокровище, к которому нужно идти по карте, помеченной точками с описанием: «На этом этапе пути ты должен лишиться свободы, дабы начать её ценить. В этой же точке твоей жизни ты должен лишиться любви, чтобы познать её ценность. Здесь ты лишишься успеха, чтобы начать радоваться мелочам. Жизнь в этой точке пространства и времени лишит тебя близкого человека навсегда, дабы ты научился ценить моменты, проведённые вместе».

Так жизнь нас учит, словно древний старец, не торопящийся никуда. Если мы не научимся понимать уроки жизни, она будет их повторять снова и снова, пока урок не будет усвоен. Жизнь — это крайне суровый учитель, требующий полной самоотдачи и самодисциплины. Так устроен человек, и это мучает меня. Неужели нам нужно каждому испытать боль, тоску и печаль, чтобы научиться ценить то, что у нас есть сейчас? Неужели нам нужны периодические войны, чтобы мы ценили мир? Неужели нам нужны разрывы между влюблёнными, чтобы понять, в чём смысл жизни? Неужели человеку нужно впитать в себя столько боли, чтобы начать творить настоящее искусство? Ошибки людей, которые нам показывают, нас ничему не учат. Опыт истории нас ничему не учит. Даже распятие Христа ничему не научило людей. Это парадокс человеческой души. Парадокс жизни. Мы живём от боли до боли. Поколения будут сменяться, но боль будет продолжаться. Печаль будет длиться вечно. И покуда люди будут следовать этому бесконечному пути печали, миром будут править те, кто лишён чувств. Те, кого не интересует ни искусство, ни любовь. Деньги и власть — вот их интерес. Мы не являемся сверхлюдьми. Мы парадоксальная сущность, населившая Землю. Наше существование — очень растянутый, великолепно красивый суицид. Такова наша природа, ведь мы не сверхлюди и вряд ли сможем что-то изменить в нашей природе. Одни будут уничтожать всё вокруг, вторые будут пытаться восстановить всё вокруг, а третьи будут изливать свою боль и переживания о процессе в творчество. Так будет всегда, пока первые люди не совершат такой шаг, после которого уже нечего будет восстанавливать, после которого некому будет чувствовать. Либо сама Земля остановит нас, смыв нашу расу с планеты, на которой мы с вами живём.

V

Сейчас в мире царствует идеология «понтов» и нравственной слепоты. Мы принимаем доброту за слабость и совершенно не стесняемся играть на чувствах людей, используя уже выработанные схемы психологического воздействия. Самое страшное заключается не в том, что люди пользуются этими правилами, а в том, что эти способы действительно работают с людьми. Это лёгкий способ стать максимально «крутым» за короткие сроки. Однако стоит понимать, что у всех людей разная измерительная система для любой характеристики человека. Для кого-то крутым является человек, игнорирующий любые сообщения, отправленные ему другими людьми, эмоционально от него зависимыми. Для меня крут тот, кто ответит на мои сообщения максимально быстро, если у него такая возможность действительно есть. Я вижу в этом осознанность и уважение ко мне. Что вообще входит в список «крутости» современного человека? Вполне хватило было и одного, но главенствующего пункта — власти. Мы уважаем только тех, кто обладает властью. Мы боимся тех, в чьих руках власть. Мы знаем много наркотиков, но не все знают, что сильнейший из них — это власть. С этой иглы человек не слезет никогда в жизни, хотя бы раз вкусив запретный плод. Мы тянемся к властным людям. Мы тянемся только к тем, кто посвящает своё существование лишь обретению власти. Чем сильнее человек будет показывать своё преимущество перед нами, чем сильнее он будет всем своим видом давать нам понять, что ему плевать на наше существование, тем сильнее мы будем к нему тянуться.

Психология человека не поддаётся никакому объяснению. Давайте будем честны друг с другом. Мы ведь любим гадов и подлецов. Все их любят. И я не имею в виду под гадами и подлецами только бандитов и преступников, хотя и им определённо место найдётся. Я также имею в виду обыкновенных людей, слепых к нашим чувствам. Чем сильнее будет их бесчувственность к вам, тем сильнее вы будете биться в экстазе чувств. Мне это напоминает технику удушения, практикующуюся у определённых лиц для получения удовольствия. Не находите схожего принципа? Мы упиваемся моральной болью, а фанаты нетрадиционных утех — болью физической. Мы будем ползти к ногам этого слепца, не обращая внимания на руки, пытающиеся нас отмыть от грязи, прилипшей к нам по пути. Оно и понятно, ведь нам совершенно на них плевать. Если присмотреть издалека, то можно увидеть бесконечную цепь из ползающих людей. Мы все за кем-то ползём, а тот, за кем ползём мы, ползёт ещё за кем-то. У каждого человека в жизни есть тот, кто может сбить нас с ног одним лишь взглядом в нашу сторону. Если у вашего идола ещё не появился свой идол, то знайте: он обязательно появится. Этот человек-идол обладает властью над нами. Это круговорот наркотика, сбыт которого нельзя контролировать.

Но, как и у всех других наркотиков, у власти тоже есть побочные эффекты. Нет-нет, ноги у вас не отвалятся и сыпью вы не покроетесь. Хуже. Власть приводит к анемии чувств. К полной глухоте и слепоте. Объектом обожания становятся деньги и способность распространять своё влияние во все углы Вселенной. Человек начинает упиваться всеобщим обожанием, но ему никто не нужен. Он берёт, но не отдаёт взамен. Ему становится совершенно наплевать на любовь, на существование семьи и её важность. Ему доставит удовольствие поиграться с вами, как кошка с мышкой — убив, но не съев. Само осознание, что он может сделать что угодно, подталкивает человека к низким с точки зрения морали поступкам. В истории таких примеров хватает. Стоит отметить, что мерзавцы всегда будут одерживать верх над порядочными людьми, потому что мерзавцы обходятся с порядочными людьми как с мерзавцами, а порядочные люди обходятся с мерзавцами как с порядочными людьми.

Как удивительна человеческая душа. Как она парадоксальна, и как же она капризна. Мы ведь зачастую можем найти того человека, который хочет быть с нами, доходя чуть ли не до идолопоклонничества. Но не-е-ет! Наша сущность будет капризничать, она будет просить именно того человека, чей именной стилет вставлен в наше сердце.

Вот что с нами, людьми, делать? Власть даёт человеку ключи от всех дверей, за которыми скрываются тропы жизни и монстры, их хранящие. Пойдя путём, открытым властью, пустишь в сердце своё зверя и пороки, им принесённые. Многие из славнейших, добрейших людей являются такими лишь потому, что в их жизни власть обошла их стороной. Кто знает, каким страшным существом может стать человек, обретя власть? Конечно, есть и исключения — те праведники, что направили свои возможности к благому делу и альтруизму. Так в чём же очередная парадоксальность? Человек может самореализоваться и полностью идентифицировать себя через свободу. Свобода бывает разной. Свобода власти даёт человеку необъятные возможности самопознания. Прийти к аскетичной свободе гораздо сложнее, но легче, если вы уже искупались во всех пороках. Как я уже говорил ранее, человеку для познания счастья нужно коснуться несчастья. Весь парадокс заключается в том, что построить мир идеальных людей без несчастья невозможно из-за самой сути человека. Человек не может стать идеальным, не побывав плохим. Если мы сравним человеческую душу с деревом, то увидим определённую закономерность: стебли, тянущиеся к раю, прямо пропорциональны глубоким корням, тянущимся к глубинам ада. Чтобы познать Свет, человеку необходимо окунуться с головой во мрак. Естественно, у каждого человека своя грань познания. Кто-то может коснуться темноты своей души мизинцем и в ужасе бежать от неё сломя голову, зарывшись в доброту и чувственность, очищая день за днём себя от зла. Но есть ведь и те, кто, окунувшись, не только не ужаснётся, но и воспрянет духом от радости самопознания, ведь ему вся эта злоба будет по душе. Он может раскаяться в прожитой жизни на смертном одре в возрасте ста пяти лет, а может и вообще к этому не прийти. Само слово «идеал» говорит нам о том, что существовать в природе он не может, а если и существует, то очень кратковременно. Утопический мир добродушных, дисциплинированных, понимающих самих себя и всех вокруг людей нереален, а точнее, не имеет гарантий продолжительности. Мы просто устанем от этого. Это будет застой, ведущий к регрессу. Когда мир станет максимально комфортным местом для жизни, от удобств которого человек начнёт быстро уставать, не получая никакой эмоциональной подпитки, проснутся огни в глазах людей. Проснутся люди, которые захотят видеть этот мир в огне. Из-за чего? Из-за скуки. Скука смерти подобна. И ведь действительно: чем занимать себя в мире, где всё идеально? Нет ни войн, ни болезней. Ответ есть. Всегда ещё будет смерть. Вот на ней и сомкнётся душонка человека — на смерти и всём, что связано с ней. Это связано с особенностью человеческой фантазии: человек ничего не выдумывает из неоткуда — он интерпретирует. В нас вечно будет гореть нужда новых образов и историй, в особенности драм и трагедий. Нет ни одного более изящного сценариста, художника и творца, чем сама жизнь. Мы не смогли бы придумать сценарий для Первой мировой войны так, как это было в действительности. Человек — каннибал творчества. Он пожирает всё вокруг себя, дабы творить. Прогресс человечества в определённой степени улучшил механизм человеческой мясорубки. Само осознание столь парадоксального и жестокого явления, как человеческая психология, лишает меня дара речи. Есть такие эмоции, которые не передадут ни слова, ни музыка — только молчание.

VI

Только что, друг мой, мы говорили с вами о разных сторонах чувств человека, об их последствиях и следах на развитии личности. Мы говорили о любви, творчестве, доброте, зле, власти и аспектах «крутости» современного человека. Вы обратили внимание на то, что просится в это парадоксальное математическое уравнение, которое не может быть решено? Для решения всех бед нам не хватает лишь одного — пунктуальности. У нас ярко выраженное отсутствие пунктуальности чувств. На этом месте в уравнении жизни находится зияющая дыра, которую видно невооружённым взглядом. Теперь я задаюсь вопросом о природе этой проблемы: отсутствие пунктуальности чувств — это ошибка программы человеческой души или идеально выточенная закономерность? Теперь жизнь заиграла новыми красками, ожили новые взгляды на идеалы. Быть может, человек уже идеален, как творец? Как часто вы корили себя словами «Вот если бы я знал всё это раньше, каким бы человеком я был!» или «Ну почему же меня не могут понять, ведь я знаю, что это правильно!»? Думаю, что часто. Возвращаясь к истокам нашего рассуждения о смысле жизни как о пути, мы найдём кусочки ответов. Каким был бы наш путь, будь он лишён нашей глупости, наивности и невежественности? В чём был бы смысл такой жизни, если она по умолчанию стремится к застою, а застой — это явное проявление мортидо, полной противоположности либидо. Если либидо — это желание, это страсть к жизни, это любовь, то мортидо — это влечение к смерти, влечение к естественному, изначальному состоянию. Такая жизнь уже не может быть жизнью в том понимании, которое мы в неё вкладываем, если вся её энергетика принадлежит мортидо. Наша жизнь — это маятник, стрелка которого носится от либидо (эроса) к мортидо и наоборот в течение всей нашей жизни. Именно эта непостоянность заставляет нас шевелиться, заставляет нас ценить то, что мы имеем. Только так человек может обрести понимание счастья и желание душевного покоя.

Эти размышления наносят сокрушающий удар по моей душе, ибо я осознаю правильность рассуждения. Всё в этом мире идёт так, как должно идти. Мы развиваемся так, как должны развиваться. Страдания миллионов должны пройти через сердце одного творца, чья душа является творческой призмой. Только так боль получит чёткое осмысление и образ. Музыка, фильмы, картины, игры, наука, да всё что угодно! Всё это плод алхимии чувств. Настоящая магия души. Жизнь совершенна своим несовершенством. Жизнь прекрасна в своей парадоксальности. Я её ненавижу и люблю одновременно. Знаете, в немецком языке есть слово «hassliebe». Оно переводится как «чувство, колеблющееся между любовью и ненавистью». Именно так я могу охарактеризовать своё отношение к жизни и всему, что в ней есть.

VII

Пытаясь понять жизнь и наше в ней предназначение, невозможно не коснуться безумия. Оно витает вокруг; в каждом вопросительном знаке, если вглядеться, можно увидеть глубинные тропы, наполненные делириумом. Я существую? Да или нет? Вроде бы простой вопрос, но если вглядеться вглубь этого маленького вопросительного знака, то можно сойти с ума. Чем сложнее вопрос, тем глубже мы копаем туннель в нашем подсознании. Мы копаем и копаем, пока нам не открываются виды на космические дали, на необъятные звёздные покровы, наполненные миллиардами объектов. Мы роем, роем и роем с великим усердием в тёмных глубинах нашего разума. Мы добираемся до тех уголков нашей Вселенной, где царит сон разума. Вот в этот момент срабатывает защитный механизм нашей психики. Нас выдёргивает со всей силой из этих мрачных глубин сознания с невероятной скоростью, когда нам кажется, что вот он — ответ; мы приблизились к нему, ощутили неописуемое чувство, будто бы нас пытается поглотить вечность.

Попробуйте осознать бесконечность Вселенной. Попробуйте просто осознать само понятие вечности. Чувствуете? Нас уносит куда-то вдаль, подальше от этого мира, от этой Вселенной. Я думаю, что у пациентов психиатрических клиник либо отсутствовал защитный механизм психики, либо они под напором собственной воли смогли преодолеть ту грань недоступного. Быть может, они просто не с нами, а до сих пор бороздят Вселенную, пробудив свой разум ото сна. Возможно, они видели и познали больше, чем мы с вами. Мы никогда не узнаем, и это пугает меня. Истина, сама суть познания — словно планеты нашей системы, вращающиеся вокруг безумия.

VIII

Я устал. Устал от нашей святая святых — цивилизации людской. Хочу покинуть вашу твердыню слепого света. Хотя бы на один день я хочу уйти. Оказаться бы сейчас в маленьком доме на склоне горы, где видно будет леса и реки, бесконечные дали. Отбросить бы долг перед близкими, отбросить отчизну и родную страну. Сегодня я хочу поразмышлять в полной тишине и покое, смотря лишь вдаль, находясь в моей собственной святая святых — на природе, где нет людей. Примкнуть к естеству нашего мира, слиться воедино, словно я скала на склоне. Бродить по лесам, словно я часть леса. Пускай на моём носу сидит бабочка и звери крутятся вокруг моих ног. Хочу пройтись по жёлтому полю пшеницы, говоря с ветром. Хочу плыть по реке, словно я рыба в воде. Одинокий странник, человек без имени и отчизны. Я бы хотел остаться на склоне этой горы ещё на десяток тысяч лет, смотря вниз, безмолвно наблюдая за ходом жизни. Не хочу разбираться в том, откуда всё взялось и где всё закончится. Я хочу вечно смотреть на месяц в небе, он завораживает меня, чарует. В этом есть что-то захватывающее дух, нечто притягательное, будто бы ты касаешься самой вечности, как мы касаемся водной глади кончиками наших пальцев. Этот момент настолько зачаровывает своей красотой, что мы не можем позволить себе опустить руки хотя бы на сантиметр в эту святую воду, дабы не потревожить саму вечность, застывшую на небосводе. И всё-таки жизнь прекрасна и удивительна.

Заметил одну удивительную вещь. Стоит мне только приблизиться к объекту моих грёз, так сразу же мысли перестают нести в себе хоть какой-либо огонь разума; они все будто бы закрываются в коробку и отбрасываются в дальний угол чулана, как бы на потом, когда все иллюзии снова развеются. Сама идея счастья для меня становится пагубна, она ведёт к застою и регрессу. Эта книга пишется кровью моей души, которую вечно нужно пускать через события разной степени драматичности. Меня посещают дурные мысли о том, что пиковая форма творческого сверхчеловека наступает в момент его беспросветного отчаяния, в момент, когда вся боль, накопившаяся внутри, сжимается в одну сверхмалую точку его больного сознания, дабы взорваться во всплеске эмоций и творческого чуда; он умирает, но оживает вновь. Качество самой идеи творчества прямо пропорционально объёму страданий, накопленных в человеке за всю его прожитую жизнь. В такие моменты мне кажется, что именно для этого и существуют война, ложь, разбитые сердца и смерть. Выходит, всё это и есть жизнь, всё это нужно. Во всём одновременно находится глубочайший смысл и полная бессмыслица.

IX

Вы не задумывались о природе вашего существования? Ведь вы появились не по собственному желанию. Я чувствую в этом изначальную безвольность человека, неспособность противостоять грядущему. Как бы я ни пытался обогнать боль, копаясь в книгах и мудрых словах философов, я никогда не успеваю. Всегда будет слишком поздно. Звенящие в пустоте боль и отчаяние преследуют меня по пятам, будто бы мой ангел-хранитель, данный мне при рождении, страдал меланхолией и манией садиста, постоянно подталкивая меня к обрыву и отдёргивая в последний момент, как бы смеясь надо мной. Когда-нибудь я огорчу этого шутника, когда-нибудь я обгоню его.

Так кто мы, как не сублимация чужих желаний? Кто мы, как не случайная неожиданность невежд? Кто мы, как не плод чужой воли? Кто мы, как не чьё-то «ой, не успел»? Нас вырвали из блаженной вечности, столь красивой, бесконечной тёмной колыбели души. Вырвали с корнем, бросив в этот ад, утопив нас в океане эмоций. Отчего дети плачут? Скажете мне про биологические процессы — и будете правы, но я хочу верить, что плачут они по участи своей грядущей. Вот мы рождаемся, начинаем наш путь очернения души. Ты только появился, друг мой, но уже должен много кому много чего. Матери, отцу, бабушке, дедушке, троюродной тёте вашего двоюродного брата, звонящей тебе раз в тысячелетие, поздравляя с очередным прошедшим днём разбитых грёз, забыв в очередной раз, какой класс ты окончил, учитывая, что ты уже отучился в высшем учебном заведении и у тебя трое детей. Ты должен в первую очередь своим родным. Должен оправдать их надежды. Ты обязан получать то образование, которое тебе неинтересно. Ты обязан работать на работе, которую ты ненавидишь, чтобы оправдать своё жалкое существование. Тебе стыдно за то, чего ты хочешь от жизни.

Всё это звучит так глупо и абсурдно, учитывая, что никто из тех, кто явился на свет, не просил этого. Это выглядит так, будто бы тебя сажают в тюрьму ни за что, а ты ещё и должен чувствовать стыд за то, что тебе не нравится хлеб с червями. В основном детей делают из принципа «Я не смог, но сможет мой ребёнок». Поэтому я вам крайне сочувствую, если ваши родители не смогли, но очень хотели построить карьеру потомственных металлургов. Ваши стихи ждёт разгоревшийся огонь, а вас — лоботомия. Хвала вашим родным, если всё будет иначе. Если же ваше рождение имеет более глубокий смысл, то это замечательно, но всё же не оправдывает самого факта вашего рождения. В любом случае как ни крути, а раньше было лучше. Можно сказать, что я скучаю по тем временам, когда не было самого времени, не было меня. Сублимация чужих желаний и веры в нас — это единственное, что спасло от неминуемой гибели большую часть населения Земли.

Не смей прикасаться к своему телу! Улыбайся! Мама будет плакать. Оно и верно, у них есть право вас любить. А у меня есть право не хотеть существовать, раз уж никто не спросил меня о моём желании появляться в этом мерзком месте.

Ад. Вы думаете ад где-то внизу? Ад здесь, и бесы царствуют в нём день ото дня, отгрызая от вашей светлой детской души куски наивности и доброты, делая из вас серьёзного, взрослого человека; но по сути своей вы просто превращаетесь в чудовище, вынужденное бороться с самим собой на протяжении всей дальнейшей жизни. Что плохого в том, что я хочу провести эвтаназию бешеному чудовищу, которым являюсь? Я бы отнёсся с пониманием к такому же загнанному своей же душой в угол, растерянному и потерянному человеку, чьи укусы на теле принадлежат ему самому. У нас в мире любят понятие «нормальность». Если ты не подходишь под это понятие по ряду факторов, то, скорее всего, тебя заклеймят странным в лучшем случае. В других раскладах ты будешь гоним любым сторонником нормальности за своё мышление, за свой внешний вид, за своё мироощущение.

Замечательное место — наш мир, мой нормальный друг? Вспомни, сколько людей вы обидели, сколько сердец разбили, сколько зла сотворили наши человеческие глупость и невежество. Есть такие люди, которые не способны простить самих себя за собственное существование, наполненное чужой болью. Эти люди настолько ранимы от самого своего существования, будто бы они жертва, впитавшая в себя всю эмоциональную чувствительность, всю любовь и доброту тех самых «нормальных». Эти несчастные люди нуждаются в нежности и теплоте каждый день, но мир нормальных не может дать им этого. Однако эти люди не являются воплощением Будды. Они, так же как и все, грешат и способны на отвратительные поступки, которым их научит наш мир. Только вот наш мир не даст им утешения, не даст им прощения и спокойствия. Их глубокий мир интересует только патологоанатома. Таких людей хоронят за оградой общего кладбища. Самые несчастные, самые обиженные миром люди, проклятые и забытые, обречённые на вечное осуждение.

Поверхностное суждение большинства уничтожает меня природой своего невежества. Страшен не сам уход из жизни, а то, что было в голове человека за секунду до него. Нам нужно улучшить мир, добавив в него осознанности. Осознанный мир человечества, как ни парадоксально, не должен существовать. Максимальное осознание — это отказ от собственного существования, дабы не порождать мир абсурдной «нормальности». Можете меня осудить за фатализм, но признайте, что мысль имеет право на жизнь. Нам неприятно всё, что обличает наше уродливое естество.

Можете сказать, что жить нужно ради сотворения добра. Верно, соглашусь, но всё же в добре не было бы нужды, не сотвори человек столько зла. Само понятие добра и зла создано человеком и живёт лишь до тех пор, пока существует сам человек. Уродлива наша сущность, как ни крути. Будьте с собой честны. Я начну первый. Я отродье человеческой душевной темноты, породившее в тысячу раз больше боли, чем добра. Моё добро стоит копейку, моё зло не оплатить ничем. Я режу без ножа всех своих близких, сам того не замечая. Место мне в клетке, я зверь глубин, сокрытых нашей нормальностью, которой мы оправдываем всё, что творим. Разбивать сердца — это нормально, это опыт, больше ведь ты так не будешь. Нет, конечно, буду. Не потому, что я нормальный, а потому, что я либо запрусь в своей комнате, ни с кем не общаясь, со всеми разругавшись и полностью разрушив надежды своих сублиматоров, либо, словно бешеная собака, сорвавшаяся с цепи, буду терзать и рвать жизни всех, кто меня окружает. Поверьте, родные мои, любя меня, вы сильно обманываетесь. Познакомьтесь со мной поближе, а затем я засеку время, за которое вы отдалитесь от меня на неизмеримое расстояние. Наш мир очень обманчив. Мы не знаем ничего даже о тех, кто живёт с нами в одной квартире. Не знаем и знать не хотим, потому что мы все знаем, что ничего хорошего мы там не увидим. Мир, построенный на слепоте, называется нормальным. Я считаюсь ненормальным за то, что вижу вещи такими, какими они являются. Вы ещё спрашиваете, почему зеркала в моём доме разбиты?

X

Когда мы говорим, что не хотим жить, мы часто подразумеваем: «Я не хочу больше жить так, как живу. Я не могу больше жить там, где живу». Для человека нет ничего постыдного в том, чтобы высказаться о недовольстве своим уровнем жизни. Временам свойственно сменяться, и проблемы, которые были в более ранний исторический период, не имеют сейчас такого веса, как это было раньше. Смена времён обозначает смену потребностей и смену самой проблематики жизни у определённых групп населения. Сравнивать чьи-то проблемы с бедами людей, прошедших Вторую мировую войну, неэтично. Наличие в истории войн никоим образом не может обесценить проблемы современного человека, живущего спустя практически сто лет после событий тех дней. Мы ведь не сравниваем наш быт с бытом человека, жившего в пятнадцатом веке, потому что эти понятия разнятся совершенно, а излишняя романтизация тех времён ведёт к пагубным последствиям. Романтизируя прошлое и возводя его в абсолют, вы обесцениваете настоящее и лишь усугубляете положение. Проблематика современности, набитой разнообразными фондами, горячими линиями поддержки и анонимными группами, в том, что в ней не хватает человечности, душевного тепла. Не в физической опасности находится человек, но в моральной. И если вы думаете, что сейчас не идёт точно такая же война, жертвой которой становятся миллионы человек, вы ошибаетесь. Достаточно взглянуть на шкалу самоубийств и попробовать отнестись с более глубоким интересом к судьбам людей, ведь это жертвы каких-то определённых обстоятельств, ведь они имели своё собственное мнение. Чьё-либо мнение, не подкреплённое миллионами лайков и репостов, совершенно не имеет веса, что и приводит в исполнение заветное «Я не хочу жить». Если социально активный человек будет испытывать дискомфорт, его поддержат. Если никому не нужный человек выскажется о тяжести душевной ноши — это будет похоже на реакцию, которую вызывает совершенно здоровый человек, стоящий в переходе и просящий милостыню, хоть положение вещей и совершенно иное.

Нам нужно научиться уважать проблемы других людей, но и самим людям необходимо понять, что является проблемой, а что капризом. Быть в подавленном состоянии из-за собственной социальной неуклюжести и неудачных опытов в общении и в отношениях близких с людьми — это одно, а быть серьёзно расстроенным из-за того, что ваш отец не знает все гендеры наизусть и не умеет разговаривать в соответствии с тенденциями, — совершенно иное. Существует крайне тонкая грань проблематики, зависящая от множества факторов, которая позволяет отделять каприз от настоящей проблемы. Быть честным с самим собой — это первый шаг к борьбе с проблемой. Нужно понимать, что проблема не может строиться на собственном эгоизме и лицемерии. Как раз-таки «капризные» проблемы привели нас к мальчику, который кричал «Волк!», однако кричали эгоисты, но помощь не явится к тому, кто в ней нуждается. В информационную эру возникла проблема социального шума, искажающего всё, чего касается, а следственно, и проблему настоящую от проблемы раскрученной отделить крайне сложно; скорее всего, вы даже не услышите настоящих проблем, так как подавленные люди вряд ли будут писать в интернете сочинения о тяжести собственной жизни. Также в информационную эру случилось неприятнейшее разделение благ современности. Взять, к примеру, бедные страны, в регионах которых до сих пор нет школ и больниц, где царствуют нищета и болезни. Существуют также такие страны, где любой житель, обобщая, находится в условном комфорте с самого своего рождения. Жителю бедной страны, осознавшему своё положение, ожидаемо не захочется так жить. Жителю богатых стран, чья проблематика вышла на совершенно иной уровень, может не нравиться его жизнь из-за бессилия в возможности принести реальную помощь в мир жителей бедных стран. Оба представителя могут окончить свою жизнь умышленно. Сказать, что кто-то из них неправ, крайне сложно. Это вопрос восприятия реальности в своей системе ценностей. Многие люди, живущие в нищете, даже не знают, что можно жить как-то иначе, и в этом некоторое спасение их рассудка.

На мой взгляд, самая опасная группа риска — это средний класс, стоящий на пороге бедности. Люди, находящиеся в данном классе, уже знают о мире практически всё, но неизменно находятся на одном уровне из-за невозможности изменить положение вещей в своей жизни. Им нет спасения ни в блаженном неведении, ни в комфортабельной жизни. На этом уровне хаотичность социальных процессов достигла пикового уровня, где каждая мелочь играет невероятную роль. Так можно ли винить кого-то, хоть бедного, хоть среднего, хоть богатого, в нежелании жить? Мне лично кажется, что совершенно нет, ведь система ценностей у каждого формируется индивидуально. Быть может, для богатого никакой роли не играют деньги, но тяжесть какого-то события в жизни перекрывает ему воздух день ото дня. Такие же аналогии можно подобрать и к бедным, и к средним. Если это не каприз и не прихоть, а настоящая боль, какой бы она ни казалось глупой для кого-либо, разве человек не имеет права избавиться от неё? Разве человек не имеет права быть свободным в действиях и мыслях своих, если направлены они не на зло условное?

Быть или не быть?

НАС ЖДЁТ ЗОЛА

Быть или не быть — вопрос, что мучает столь многих. Должно быть, вы слышали эту фразу как обрывок, вырванный из контекста. Эта фраза принадлежит Гамлету из одноимённой пьесы, написанной Шекспиром, чей талант и мысли будут, на мой сугубо личный взгляд, актуальны всегда. Давайте, друг мой, вновь послушаем столь чудесный монолог:

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Умереть. Забыться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то, кто снёс бы униженья века,

Неправду угнетателей, вельмож

Заносчивость, отринутое чувство,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика,

Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств. Но довольно!

Офелия! О радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

Однажды Фридрих Горенштейн сказал: «Проблема Гамлета не в том — „Быть или не быть“, а в том, что он слишком рано понял то, что согласно законам природы следует понимать за десять секунд до смерти: быть и не быть одинаково нелепо».

Нелепо. Ужасное слово, если им характеризуется жизнь человека со всеми его страстями, драмами, сатирами, достижениями и неудачами. Нелепость является главной, доминирующей характерной чертой человеческого существования. Сам вопрос осознанной тленности нашего бытия уже вызывает усмешку висельника и дьявольских богов, находящих это смешным. Многие люди хотя бы раз в жизни задавали самим себе этот колкий экзистенциальный вопрос о высшем замысле нашего появления на свет, или хотя бы не о высшем, но о простейшем смысле нашего существования, как индивидуального, так и целиком цивилизационного. К сожалению, ответа ожидать не от кого, да и самого содержания ответа как такового не существует в целом, как бы того ни хотел человек. Уж не знаю, насколько нелепо не быть, но быть — нелепо, и в этом я вас уверяю. Оглянитесь вокруг: неужели что-либо имеет настоящий, фундаментальный смысл, а не банальную туманную пелену человеческого оправдания собственного существования? Можете ли вы быть уверены, что что-либо вообще во Вселенной, а не только лишь в радиусе вашего скудного обзора, обладает хоть крупицей смысла? Дьявольская ирония заключается в том, что совершенно ничего в этом мире не имеет ровно никакого смысла вообще. Все чудеса этой Вселенной и все кошмары имеют одинаковое смысловое значение, равное нулю. Вы не находите это забавным? Непостижимо огромный мир, наполненный миллиардами разнообразных звёзд, планет и иных космических объектов. Мир, в котором может наяву ожить любая фантазия; мир, в котором существует красота и любовь наравне с уродством и болью; мир, в котором так мало ответов, но так много вопросов. Какой же забавный клочок мнимой осмысленности бороздит океаны мрака среди тёмного и пустого космоса, пассажирами коего мы являемся, надменно думая, что вожжи в наших руках были и будут всегда.

Человек чертовски глуп и наивен, но называет свою глупость мудростью, проповедуя её всем, до кого дотянутся крупицы иллюзорной надежды на смысл существования. Что может истинно знать человек, учитывая, что любая истина правдива лишь относительно той системы, в которой её обнаружили, но совершенно лжива в противоположных ей системах? Мы только и делаем, что живём в буйствах мнимых истин и творим бессмысленное лишь ради бессмысленного, возводя жизнь (систематизированный процесс хаотичной бессмыслицы) до вершины всех возможных и невозможных ценностей человеческой цивилизации. Забавно, что даже пик наших ценностей лишён какого-либо логического объяснения своего существования и нашего отношения к нему. Что уж говорить о склонах этого пика и о его фундаменте? Существует народная мудрость, твердящая, что умный человек будет возводить дом свой на камне, а глупый — на песке: подует ветер — и дом снесёт. Так на каком же камне из песка построили мы свой мир? Где наш ветер? Где наш прилив?

Мы просто существуем. Вот так всё у человека разумного устроено — просто. Мы просто рождаемся, просто живём, просто что-то делаем, просто любим и просто умираем. Истинно, что простая душа более гармонична с бессмысленным миром, ибо общий их фон размывается и душа человеческая поёт в унисон с гласом мироздания гимн бессмысленного существования.

Вы верите хоть в один истинный смысл человеческой жизни, данный нам другими людьми? Верите ли вы в райскую обитель или что-либо ещё? Если же да, скажите мне, кто, как не человек, подарил вам эту веру? Эту надежду на то, что вы важны и жизнь имеет великий смысл? Мы все живём из веры в то, что мы нужны, что будут приключения, драмы, подвиги и свершения, но оказывается, что жизнь не просит от человека ровным счётом ничего подобного; жизни в целом наплевать на вас и ваши мечты, амбиции и фантазии, потому что мир лишён общей вселенской души, способной рождать спрос на чувства. Приятно верить, что где-то там, в далёких, недоступных далях, существует некая сущность в белых одеяниях и место его обитания, где царствует вечный мир и покой. Приятно верить, что эта сущность следит за вами день за днём, наставляет вас через древнюю книгу, через молитвы и обряды. Приятно верить, что существует какая-то система, стоящая вне понимания человека, но в коей человек принимает непосредственное участие. Однако совершенно непонятно, для чего же существует весь этот путь от рождения и жизни на Земле до смерти и загробной жизни в раю? Для чего же существовать целую вечность там? В чём высший замысел этого карнавала душ? Уж не знаю, есть ли в мире Бог в том виде, в котором мы себе его представляем, но вот дьявол, подобный Воланду, наверняка быть должен. Если мир так нелеп, должен же кто-нибудь над ним смеяться. И ведь заметьте, что сама приставка «дьявольски» к какому-либо слову придаёт гениальность и непревзойдённость объекту описания. Таким образом, выходит, что дьявольски посредственным быть невозможно, но вот дьявольски хитрым, дьявольски ироничным — можно.

Вам никогда не казалось, что все эти круги Данте, демонология, мистицизм и прочие способы олицетворить те самые тёмные дьявольские силы настолько посредственны и банальны, что в них совершенно не хочется даже совсем чуть-чуть уверовать? Вечная мука в кипящем котле, покуда в вас будут тыкать острыми вилами; вечная борьба в грязи и собственных экскрементах; вечная мука души и тела, вмёрзшего в лёд рядом с гротескной фигурой Люцифера — ух, вот это… Банальщина. И это всё, на что способен дьявол — отец всей лжи и хитрости, отравляющей сердца? Правитель боли и хозяин неприкаянных душ? Уж у Бога, на примере Исаака и Авраама, куда более тонкое чувство юмора: заставить отца принести в жертву собственное дитя ради высшего смысла, ради туго затянутого поводка, а в последний момент перед кровопролитием сказать: «Постой, Авраам, я пошутил!» Вот тот уровень дьявольского умысла, который я понимаю. Так не засел ли у нас на небесах один и тот же дьявольски хитрый божок, что и в глубинах ледяной бездны томится? Ад пуст, все бесы здесь, и никогда он не был полон.

Жизнь — это великая драма, построенная внутри ещё более великой комедии. Зачем же пугать человека такими банальными муками, когда можно здесь и сейчас протянуть величайшую шутку сквозь его жизнь? Оглянитесь и узрите, как хрупок ваш мир, как хрупок ваш храм души, ваш дом, ваша любовь и счастье. Одна дьявольская ухмылка — и небеса содрогнутся над вами, излив всю боль мира на вас в мгновение ока; а самое смешное будет заключаться в том, что человек в эти моменты надлома собственной души и морали начинает до самозабвения молиться тем самым небесам, прося прощения и, словно блеющая овца, благодарить за всё, что с ним происходило, происходит и произойдёт в дальнейшем. Ох, какой же громогласный хохот стоит в залах Воландовой цитадели.

Рассуждать о теологической бессмыслице, конечно, так же нелепо, как и любое иное действие человека, но всё же крайне забавно и интересно. Рассуждения — моя человеческая слабость, дающая мне повод жить, ведь я такой же нелепый человек, как и вы, и вера моя ничем не отличается от вашей, даже если мышление наше различно фрактально. Ох, не могу перестать смеяться — как всё это смешно! Вы только представьте себе, насколько нелепо выглядят линии пересечения человеческих взаимодействий целиком и полностью, а не лишь на определённом отрезке времени, концентрирующим «смысл» жизни в одном мгновении. Ведь и Рим был построен для того, чтобы великая цивилизация пала под натиском варваров-скотоводов. Ведь и империи вроде нашей, Российской, падали под натиском революции лишь для того, чтобы стать «прогрессивной» отсталой клоакой, рассадником для быдла, набожных фарисеев, болящих суевериями, нищеты и ничтожества, застывшего в развитии. Ведь и Япония, бывшая обителью благородия и чести, стала Содомом наяву, порождающим извращения день за днём. Ведь и Нотр-Дам-де-Пари был построен лишь для того, чтобы сгореть. Так и наш мир существует лишь для того, чтобы быть уничтоженным. Так и мы родились лишь для того, чтобы умереть. Прах к праху. Все наши надежды на любовь и счастье должны сгореть дотла, покуда мы живы, чтобы мучились мы дольше, а дьявол ликовал, зная, что запрет и выход из игры карается — о боже! — выселением с общего кладбища куда-то за ограду. Как же жить-то после этого? Да ещё и не отпетым…

А, ну да, уже никак, ведь вы мертвы и в покое блаженны. У дьявола есть свой вкус на людей, и ад и рай лишь во власти его, но он не сугубо зла природы воплощенье. Быть может, Богом он и осуждаем, но в дискуссиях они вместе утопают под лунным светом, бродя по тропинкам, как друзья-мыслители, чьи мнения не сходятся, но в том и прелесть их беседы.

Подъём и спад — вот качели дьявола, на коих он качает весь мир и где столетие — лишь малый угол наклона этих дьявольских качелей. Всё светлое, что в мире этом есть, будет испачкано в человеческой прогрессивной мерзости. Чем дольше человеческая раса существует, тем больше подмен понятий происходит. И так как ад наполнен благими намерениями, а рай же — благими поступками, то ад уже давно разросся на Земле. Высшее благо современного эгоистично-гедонистического общества заключается в удобном благе и намерениях, а не в действии ради действия. Уж дьявол для того и мучает столь мягкие и чуткие сердца, чтоб после смерти долгим эхом в покое звучал их громогласный смех. «Я что, вот это вот?.. Ради него, чтобы он вот так?.. Ха-ха, не может быть! Какой абсурд! А вот они? Ах, что же, вижу, что напрасно было. Спасибо, добрый мой сатир, я вижу правду сердца человека. Но кто же здесь ещё смеётся? Они? Те добрые сердца, что муки в жизни видели одни? А где же все иные? Им долгих лет ты предрешил, и плотное потомство, и успехи? Ах, вижу, вижу, будет им больней, а до того им жить и жить, страдать и более страдать!»

И выбор будет сделан мнением двух судий: кому заслужен будет свет, кому покой, а кому тьма. И уж поверьте, что покой тут лучший из всех возможных вариантов; лучше, нежели тот приторный, слепящий глаза свет или же мучительная тьма, в коей глаза открыты будут вечно, но оттого светлее не будет ни мгновения. «Смотри, что есть твой мир! Твой смысл — пустая темнота! Вот твой успех, твои все сбереженья. Куда-с изволите потратить?»

Весь смысл жизни человека может заключаться лишь в одном мгновении, в котором ему выделена определённая роль, а затем он становится не нужен в игре переплетения нитей судьбы, заканчивая свою жизнь в мучительных раздумьях: «А что же было смыслом моей жизни?» Если мы примем во внимание возможность существования некой мистической сущности в виде божества, что, на мой взгляд, может являться сугубо злорадным и подлым, то в таком случае смыслом жизни каждого человека является обыкновенная потеха. В случае отрицания любой возможности мистификации жизни человека и её смысла очевиднейшим образом становится ясно, что смысла целиком и полностью нет. Смысл требует серьёзности, требует систематизированного процесса решений, действий и логического завершения, но, однако, такого рода смысл существует лишь в художественной литературе или иных выдуманных историях, появление которых является подтверждением человеческой тяги к логически верной причинно-следственной связи, коей жизнь совершенно не обладает. Художественный смысл заключается в важности каждой детали выдуманной истории, в которой не может быть чего-то лишнего, в то время как в жизни совершенно наоборот: большая часть жизненной истории индивида является ненужной и неинтересной рутиной или ярким примером стыдобы. И что более важно, художественная история стачивает любые временные грани силой пера, будь то пару дней или же пару веков, — переходы воспринимаются плавно, но не тягостно до нелепости. В реальной жизни человек тратит девяносто процентов своей жизни на то, чего избегают описывать писатели: рутину, нелепость и стыд. У персонажей этих «реальных» историй даже рутина уникальна своими процессами, каждая нелепость рождает новые истины и морали, а стыд рождает Раскольниковых и иных душевных страдальцев. А в жизни? В жизни рутина — это совершенно безобразно нелепый, стыдный и туповатый процесс жизнедеятельности человека в обществе; нелепость не рождает ни истин, ни моралей, но является грязным пятном позора, стыда и самобичевания, не дающего уснуть по ночам, намекая на ту самую общую нелепость жизни. Вот почему все так завидуют даже самым худшим историям выдуманных персонажей: их неидеальная жизнь куда более идеальна, чем наша замечательная комфортная жизнь в самом большом концлагере, напичканном бредятиной, методиками пропаганды, бизнес-коучами, распродажами, ужасной пищей, промывкой мозгов через призму вечно дебильного позитивизма, пачками рождающего ничтожеств, готовых улыбаться, даже если в них будут плеваться, лишь бы не лишиться своего «драгоценного и, безусловно, важного» места в обществе.

Невозможные сюжеты радуют человека белой завистью, кричащей: «Ну, вот! Неужели кто-то смог выбраться из системы и прожить жизнь иначе?!» Однако это всего лишь выдуманная история. Главная прелесть выдуманной истории заключается не в её событийной уникальности, чем вполне может иногда похвастаться и реальная жизнь, а в её осмысленном конце, не позволяющем извратить всё, что было внутри. Разве современные мировые конфликты не выглядят нелепостью на фоне исторического разнообразия истинно серьёзных событий? Или они, хотите сказать, не обесценивают заслуги прошлого, построенные на костях, пылающих надеждами и верой в светлое будущее для потомков? Воюя в мировой войне против настоящего зла, борясь за родину и за близких людей, какова была бы ваша воля к борьбе, знай вы, что ваш правнук будет героиновым наркоманом, а в память вашему подвигу будут клеить наклейку «1941–1945 можем повторить»? Каков мог быть мотив бороться за то будущее, в котором мы живём сейчас, если бы о нём знали детально наперёд?

Человеческая память совести, благородия, высших чувств и благодетелей столь кратка. Без особой страсти человек вспоминает то горе, что случалось с людьми в ходе истории, он смотрит на него с отчётливым пониманием, с уважением и некоторым трепетом, но забывает о нём так же быстро, как к нему приходит чувство восхищения. Таким правдивым в момент взора и таким лживым в масштабах нескольких дней взглядом человек смотрит практически на всё. Формальная дань памяти, лишённая какого-либо проникновенного чувства, соответствует формальному состраданию: человек прольёт пару горьких слёз из-за злободневных горьких новостей, но через пару минут вполне спокойно продолжает заниматься своими повседневными делами. Что это за феномен? Это ли правдивое кроткое чувство или глубиннейшая ложь самому себе, вошедшая в такую же привычку, как и процесс самого дыхания? Наша мораль, как и все иные системы, созданные человеком, разрушима. Может ли нелепое по природе своей существо построить рациональную, идеально работающую систему? Я убеждён в том, что нет. Человек рождён из хаоса, будучи биологической ошибкой — мутацией. Из хаоса рождённые в хаосе и живут, и будут жить всегда, ибо такова природа человека. В малой замкнутой системе, быть может, мы и способны создать видимость порядка, но в масштабах цивилизации, целиком — конечно же, нет. Миллионы маленьких систем порядка не создают порядок в целом, а лишь подтверждают природу массового хаоса, потому что одна система порядка совершенно несовместима с другой системой порядка, что наводит на мысли о том, что человек совершенно неспособен познать порядок как некий абсолют. То, что для одного порядок, для другого будет явным воплощением хаоса, и наоборот. Порядок — это не отсутствие пыли на столе, это не строгая систематизация действий и последствий, не дисциплинарный подход к любой задаче, а нечто куда более сложное, чем может представить себе человек, считающий, что познал истину, протерев влажной тряпкой рабочий стол.

Порядок — это систематизированный хаос, а точнее, даже не систематизированный, а допущенный. Космос напоминает нам в большей степени невероятный по своим масштабам хаос, который отчётливо работает по правилам порядка. В любом хаосе есть порядок, как и в любом порядке есть хаос; в любом счастье есть несчастье, как и в любом несчастье есть счастье; в любой войне есть мир, как и в любом мире есть война; в рабстве есть свобода, а в свободе — рабство; в любви есть нелюбовь, а в нелюбви — любовь; в знаниях есть сила, как и сила есть в незнании. Человек попытался в очередной раз создать своего бога, но в этот раз подошёл к вопросу со всей своей интеллектуальной прытью, породив логику. Однако, как я уже говорил, всё, чего касается человек в реальности, трещит по швам. Так и наша бедная логика начинает гибнуть от концепций, неподвластных ей. Язык ограничивает наш потенциал мышления, системы ограничивают его так же, любая свобода человека имеет свойство в то же время ограничивать его, как и любой комфорт. Логика умирает, когда добирается до пика сияющей мысли, ибо даже ей он неподвластен, как и неподвластен человеку в целом. Существует множество вещей, которые человеку понять не суждено лишь потому, что он человек. Мы так нелепы в своём существовании со своей наукой, религией, инстинктами и высшими чувствами. Всё это было создано нами, и всё это разрушается. Человек не может создать неразрушимое в абсолюте. Нет такой системы, которая могла бы просуществовать вечно. Любая религия умирает, любая вера гибнет, любая мысль утопает, любое государство рушится, любая любовь прерывается, любой мир конечен. Всё то, что мы хотели бы видеть в лике вечности, полностью ей не соответствует. Это ли не нелепо? Человек то и делает в своей жизни, что пытается бороться с природой нелепости, не понимая, что вот он — абсолют реальности. Ничто не подвластно человеку, кроме его собственного тела, которое и то существует едва ли не самостоятельно, без вмешательства во внутренние процессы организма человека. Складывается впечатление, что человек, то есть душа, является пленником своего тела в первую очередь, а затем пленником во всём остальном: в жизни, в работе, в учёбе, в дружбе, в семье, в браке, в мире, в заботах. Там, где нужна лишь душа — свобода.

Мы по умолчанию пленённые, и тюрьма наша всегда с нами, ибо мы и есть собственная тюрьма. Уверен, что после смерти нет ни языка с его глупыми, нелепыми словами, нет ни чувств в нашем понимании этого слова, нет ничего нелепого, но есть лишь чистый свет истин. Мы просто ползаем в грязи без рук и ног, словно черви, неспособные встать и взглянуть на мир иначе, потому что мы всего лишь люди. Наша разумность умещается лишь в один совершенно замкнутый момент, свершённый в какой-нибудь замкнутой системе. Только на таком уровне человек способен справлять с нелепостью своей жизни не полностью, но максимально допустимо. А ещё более точно будет сказать, что человек может бороться с нелепостью лишь в сиюминутном настоящем.

Испытывали вы когда-нибудь стыд за то, что делали в прошлом: десять лет назад, пять лет назад, год, несколько месяцев, недель, дней, часов, минут и даже секунд? Стыд за нелепость происходящего. Я уже научился относиться к нему совершенно равнодушно, как к ходьбе по раскалённому песку привыкают жители пустынь. Стоит понимать, что всё, чем вы занимаетесь, что вы чувствуете, чем живёте, будет нелепо спустя определённый, индивидуальный для каждой системы действий срок. Любовь может быть нелепостью уже спустя пару дней после её конца, а мировая война обретёт лик нелепости лишь спустя десятилетия. С точки зрения настоящего любое действие, совершённое в прошлом, до нелепости сильно контрастирует с нынешними фактами. Всё забывается. Связь прошлого с действительностью настоящего минимальна, и не стоит ждать от их связи чёткого взаимодействия, ибо его не будет никогда.

История — это комедия в нескольких актах. У человека есть лишь один вариант — смириться. Жить своим смыслом в пределах собственного настоящего и в двух-трёх метрах вокруг него. У людей это поле разнится, но я вас уверяю, что у каждого человека оно конечно и не столь велико, как нам кажется на первый взгляд. Вот истина жизни человека — умышленная слепота. А как иначе? Иначе люди оказываются в комнатах с мягкими стенами в худшем случае, а в лучшем — уходят на покой разного рода. Только перестав смотреть, перестав думать и размышлять, человек может чувствовать себя комфортно. Лишь намеренно существуя во лжи, вошедшей в привычку, во лжи самому себе в первую очередь, человек может жить комфортно и беззаботно. Ничто не может тронуть душу такого человека на глубинном уровне. Боюсь, что его души и вовсе ничто не касается, а лишь обдувает слабым, ничтожным ветерком, от которого становится как-то не так, как обычно. Можно существовать на великом уровне души, быть значимым, умным и сильным духом и физически, но не касаться того глубинного ужаса человеческого существа. На том уровне человек топит печь на угле собственного рассудка, не получая и крупицы тепла. Что может дать человеку бег по бесконечному туннелю? Чем дальше, тем всё более далёк вход в туннель, то есть возврат к повседневной посредственности. Но близость выхода не зависит от того, как долго бежит человек, ибо его нет. Человек гарантированно потеряется в этих тёмных туннелях без конца. Какой смысл касаться самого важного, если оно уничтожит тебя? Это ли не нелепо, что стремление человека всегда приводит к тупику возможностей или же смерти?

Объяснением всей этой глупости во все времена являлась нелепая теологическая концепция, защищающая сознание человека от размышлений и защищающая интересы власть имущих от тех, кто не в силах узреть в их действиях зла, ибо «нет на Земле власти не от Бога». Противоречивых суждений полны те книги: есть в них и здравый корень, и больной. Самое же истинное зло заключается в запрете на открытые глаза. Как можно запретить человеку сходить с ума? Весь мир построен на безумцах. Ослепляющий свет — вот что есть религия. Если Бог делал человека по своему образу и подобию, то все вопросы к миру отпадают мгновенно. Нелепость порождает нелепость и ею умножается и переполняется. Бог либо глуп, либо безумен, либо циничен, злобен. Никак иначе и быть не может. В случае, если Бог и существовал когда-то и действительно создал человека по образу и подобию своему, как и всё мироздание, то становится совершенно ясно, отчего всё, что создано человеком, губит его. Бог создал человека, и человек убил его. Человек, как и Бог, создаёт свою смерть — такова его суть. Системы, созданные человеком, рушатся так же, как песчаные замки падают от слабой морской волны.

Жизнь — странная вещь. Она серьёзная и нелепая, грустная и весёлая, глупая и осмысленная. Я долго думал о ней, долго бились мысли в моей голове о мягкие стены рассудка, но с каждым днём она становится мне всё более непонятной, но одновременно и более чем понятной. Вопросы и ответы загадочны и кажутся неразумными. Жизнь сложна и невероятно проста одновременно. В ней всё спутано в простейший неразвязываемый узел. Почему у нас такая жажда жизни? Победители жизни — самые настоящие глупцы, чьи глаза были зашиты тугими нитями в день их коронации. Из жизни нельзя выйти победителем, ровно так же, как и проигравшим. Конец один: короля и бедняка пожирают одни и те же черви. Из жизни человек никогда не выходил и не будет выходить победителем, если будет настроен на эту нелепую волну борьбы с самой природой существования. Жизнь — это тяжкий труд и ещё более тяжкие страдания до тех пор, пока старость не подкрадётся к нам и не успокоит наш обжигающий огонь, не дающий нам спокойно спать. Жить трудно, жизнь не рай, мы страдали, страдаем и будем страдать. Дни наши конечны, полны скорби, печали и забот. Человек страдает, страдает и ещё раз страдает в жизни, но, как ни странно, всё равно крайне неохотно идёт в руки смерти, боясь и убегая от неё. Преступники, выбирая между смертной казнью и пожизненным заключением, выбирают вечное томление в камере. Тюрьма в тюрьме — как это забавно! Человек борется со смертью, бежит от неё, спотыкается, падает, ползёт, оглядываясь в ужасе на её мирную походку; в последние моменты жизни человеку свойственно хотя бы отвернуться от неё, а не смотреть в глаза, надеясь, что она не увидит его, как он не видит её. Что причиняет нам боль: добрая смерть или жестокая жизнь? Но всё равно мы любим жизнь и ненавидим смерть. Как нелепо. Какое странное существо — человек. Судьбы нет, и смысла нет. Carpe diam, друг мой. Ловите такие моменты, которые бы оправдывали ваше существование. А лучше проведите свою жизнь одним таким пойманным прекрасным моментом. Проведите вашу жизнь в иллюзиях счастья, уповая, что не доживёте до сезона сокрушительных гроз. А если, к сожалению, доживёте, то примите их как очередной момент воплощённого искусства жизни. Поверьте мне, с такими установками жить легче. Обманите себя, ибо я плохой человек: я говорю, но не даю ответов; я рассуждаю, но не говорю, как нужно было сделать. Слушать меня стоит начать лишь тогда, когда я смогу сказать о том, что нам нужно делать, но на данный момент я ничего не знаю. Я человек, ergo я ничего не могу знать, ибо любое суждение выходит из небытия; моя информация не несёт в себе веса, она легка, так как пуста на истины, а первопричиной пустоты является тот факт, что человек по природе рождения своей пустослов и фантазёр. Всё, что я могу предложить вам, — это лишь доводы и помыслы. «Всё, что мы слышим, — это мнение, а не факт. Всё, что мы видим, — это точка зрения, а не истина». Я запутан и потерян. Мир жесток, как и гипотетический Бог — сердце зла нашего мира.

Нерождённые, пожалуй, самая счастливая категория живых существ в мире. Не барахтаться в этом болоте сомнений — самая желанная мною мечта, которой обладают при жизни лишь единицы, а после смерти же все до единого. Хотеть от жизни чего-то так же глупо, как и не хотеть от неё чего-либо. Человек жив, и он скован своим телом, определяющим его «судьбу». Низменные желания, вроде нужды в пище, сне и тепле, породили невероятные цепочки действий и событий. Хочет ли человек чего-то от мира по-настоящему или же все его желания сводятся к личному благу путём блага общего? Может ли человек истинно желать отдать что-то, не надеясь в глубине души об оплате?

Нелепость мира заключается также в том, что совершенно невозможные к одновременному существованию, на взгляд человека, вещи способны вполне легко в нём уживаться. Нелепого и наивного человека ввергает в ужас осознание того, что борьба за право жить сугубо хорошо не обесценивает существования борьбы лишь за право жить в целом. Добро и зло уживаются вместе вполне легко, но, что более интересно, они нужны друг другу, ибо существуют посредством симбиоза. Нет ничего на свете сугубо доброго или сугубо злого — вот что раздражает человека. Наши друзья и родные, которые, на наш взгляд, должны быть самой добротой, часто являются воплощением эгоизма, лицемерия, тупости, невежества и, в конце концов, злости, обладая при этом множеством хороших черт, за которые мы их любим. Однако стоит понимать, что любовь наша обусловлена лишь нуждой в любви, так как она должна быть. Нас ввергает в ужас мысль, что человек не обязан любить кого-либо из тех, кто причастен к его рождению. Мало того, он не обязан даже любить тех, кто делает для него благо. Человек вообще ничего не обязан по сути своей. Мы любим по правилам, хотя совершенно точно знаем, что, не будь наш друг или родственник нашим обстоятельством, вошедшим в привычку, мы бы с лёгкостью от него отказались, а в большей степени даже побрезговали бы заводить отношения с таким человеком. Признайтесь, у вас, как и у всех, есть потаённое желание не иметь впредь никаких связей с определёнными людьми, связь с которыми является в большей степени добровольным обязательством. Это очень важный момент — понять, что мир нелеп в корне своём. Уж если вас могут раздражать собственные мать и отец и проявлениями своих личностных качеств способны вывести вас из себя, то что уж говорить об остальных людях? Признание нелепости жизни — отправная точка к пониманию жизни и выстраиванию своих действий. Я не могу сказать вам, как стоит жить эту жизнь.

Стоит ли жизнь вообще того, чтобы её прожили? Стоит ли она того труда? Вы, мой дорогой Сизиф, имеете право сами решить этот вопрос. Никто во Вселенной не имеет права лишить вас выбора. Никто, кроме ваших родителей, конечно же, позволивших себе вырвать нежившее в жизнь, думая, что творят высшее благо, обрекая нового человека на обязательное «счастье», — верх наивности. Однако опустим эту деталь и всё же рассудим не о причине, но о следствии. Что же делать? Абсурд — это в первую очередь нелепость. Будет верно сказать, что нелепость равносильна абсурду и по сути это синонимы. С нелепостью нужно бороться — это факт, от которого будет отмахиваться только имбецил, которому наговорили в своё время глупостей про беззаботную молодость. Жизнь — это ад, это страдания, это боль и разочарования. Жизнь всегда будет делать вам больно, как бы вы ни хотели верить в обратное. Вопрос лишь в том, как вы примете боль. Можно «убиваться» морально от каждой проблемы, но не суметь убиться физически, что есть слабость воли и духа. А можно перенаправить свою слабость в силу. Трусость умереть порождает храбрость перед ужасами жизни. Храбрый трус — это великий человек, лишённый неестественного пафоса и гордыни; эти люди сильнее многих лишь потому, что для них жизнь — это подвиг, сравнимый с путешествием в ад. Если вам в сердце вонзается меч скорби, ваша задача, как говорил Кафка, заключается в том, чтобы «смотреть спокойно, не кровоточить, принимать холод меча с холодом камня. И благодаря этому удару стать после него неуязвимым».

Боюсь, что жизнь умеет находить нашу ахиллесову пяту в каждом случае нашей мнимой неуязвимости. То, что не убивает нас, делает нас сильнее, но жизнь всегда пытается вас убить. С самого вашего рождения вы умираете от биологических процессов внутри вашего тела, которые и являются олицетворением жизни. Жизнь всегда одерживает победу над человеком. Не жизнь абсурдна, но человек есть сердце абсурда, а жизнь нелепа лишь под призмой восприятия человека, но не более того.

В противопоставление глупости человеческого существования человек создал логику — высшее из чудес человеческой архитектурной мысли. Логика стала для человека, считающего себя разумным, всем: светом, смыслом, верой, целью. Но логика и человек не имеют ничего общего, ибо логика создана человеком, но сам человек — существо нелогичное, появившееся не по законам логики, но по случайному стечению обстоятельств. Может ли слепой человек придумать новый цвет? Так и человек не может создать ничего логичного и осмысленного, ибо слеп. Если хочешь биться с нелепостью, научись сначала видеть её. Не борись с огнём, используя огонь. Человек, проживший всю свою жизнь лишь по законам логики, не жил. Логика убивает чувства, но человек является воплощением хаотических чувств, человек — хаос, но не порядок. Мы сильны, но сила наша не имеет направления, не имеет никакой цели, в которую уверовала бы вся наша цивилизация. Мы разобщены, мы не завоеватели, мы не братья и сёстры, мы дикие звери, неспособные поделить бессмертные земли между собой. Люди — дебиловидные хищники, наряженные в павлиньи костюмы, но проводящие всю свою жизнь в грязи, питаясь помоями. Нет силы, способной остановить человеческую объединённую цивилизацию. Хотите увидеть Бога? Сдружите всех людей на Земле, поднимите общий флаг, победите нелепость жизни, сделайте мир лучше. Не ждите спуска с небес сказочной феи в белой тунике, но сами поднимитесь до небес и накажите этого райского арлекина. Победа не в злости, но в справедливости; победа — это изменения, происходящие в сердце побеждённого. Спасите вечно довольного Сизифа от его участи, победив его смотрителя. Переверните мир, не смотрите на логику. Нет власти не от Бога, потому что Бог — диктатор-садист. Человечество — это разбитый на миллиарды кусков истинный Бог, сверженный со своего престола. У нас нет естественных противников, у нас нет естественных врагов, у нас нет никого — мы одни в этом холодном мире. Назовите мне хоть одну проблему человечества или конфликт, в котором были бы задействованы кто-либо ещё, помимо человека и природы, на которую он пагубно влияет. Вы не сможете, потому что таких ситуаций не было.

Человек — единственное существо во Вселенной, имеющее право придумывать себе врагов за неимением реального противника. Только вдумайтесь в это. Мы уже победили: никто на Земле не может вступить с нами в прямой конфликт, потому что мы вцепились в глотку этого мира своими нелепыми клыками. Мы сами убьём себя, потому что у нас нет врага, но само наше естество жаждет завоеваний и войн. Человек всегда врёт себе, когда мечтает о мире. Мир человека пропитан ложью, потому что человек в первую очередь всегда врёт самому себе на столь глубинном уровне самовнушения, что не способен даже распознать собственную ложь. Мир человеческий не желает того, о чём говорит. Мы все хотим, чтобы невероятно сильный враг объявился на горизонте; нам нужно мстить, нам нужно воевать, нам нужно бороться, нам нужен огонь. Человек сеет цветы лишь на выжженной земле. Мы не умеем останавливаться, и это наше проклятье.

Человек проклят по праву рождения; в груди у него проклятый знак размером с Бога. Сердце порока обладает удивительной природой по той причине, что человек никогда не получает чего-то нового на духовном уровне эмоций и чувств: всё заложено в него изначально, и, не находя достойного выхода, чувства человека изливаются в порок. Человек либо тушит этот огонь естества своей души, либо даёт ему разгореться спектральным пламенем, температура которого меняется в зависимости от направления огня. Звёздное горячее пламя царствует в возвышенной творческой душе, а ледяной огонь горит в душе приземлённого зверя. Звёздное пламя греет всё вокруг себя, а холодный огонь высасывает тепло из окружающего его мира. Вся прелесть одарённости заключается не в том, что вы что-то получили или способны получить, а в том, что вы способны что-то отдать. Мир устроен так, что не каждый способен создать нечто удивительное, не каждый имеет невероятный дар, но для того и существуют очень горячие звёзды: чтобы сделать холодный мир теплее. Для того и создана фантазия человека, способная направить внутреннюю энергию в безопасное русло, но не хаотичным взрывом в реальность. Кинематограф, литература, игровая индустрия — всё это создано для того, чтобы обуздать нестабильный психический фон чувств человека — дитя хаоса. Мы находимся в двух мирах одновременно: в физической реальности и в хаотичном мире фантазий, связанных между собой призрачными нитями. Перережьте человеческую пуповину, связывающую эти два мира, и вы увидите, как выглядит жизнь после смерти: как среднестатистическая посредственность, мечтающая о пятидневной рабочей неделе, квартире в ипотеку, хорошем автомобиле, паре детей и спящей совести. Мы живём в холодном мире мёртвых, ибо человеческий огонь гаснет, а горит лишь ледяное пламя, изредка колыхаемое тёплыми и слабыми ветрами.

Человеческая неспособность что-то изменить, проявить свою фантазию хотя бы на один процент в реальность, а не в виртуальность, убивает меня. Убивает меня так же, как убивало иных людей и тысячу, и две тысячи лет назад, и даже ещё раньше. Природа мифа заключается в слёзном прощении человека, в горькой надежде, что слово человека способно изменить реальность. Если я скажу, что на Олимпе существуют живые боги, появятся ли они там? А хотелось бы. Хотелось бы исцелять людей от недугов целебным касанием. Хотелось бы уметь ходить по воде и летать в небе. Философия христианства сводится к высшей мечтательности человека, считающего, что если сильно верить, то спустя неопределённый срок фантазия станет явью. Вера — это в первую очередь надежда, обрётшая уверенность в исполнении ожиданий. Человек ни во что истинно не верит. Нет такой концепции во Вселенной, в которую бы человек верил на все сто процентов. Возможно, обрети человек истинную веру, он бы действительно смог поднять горы. Вера обретает могущество, когда надежда сталкивается с исполненным фактом. Жизнь человека должна представлять из себя качественные процессы, а не праздное гниение или же мёртвую стагнацию. Мы хаотическая ошибка природы: нам нужно поглощать, творить, разрушать, созидать, уничтожать, чувствовать, мыслить, страдать, радоваться, создавать жизнь и нести смерть. Человек был бы счастлив, если бы его жизнь постоянно сопровождалась разнообразной, подходящей к моменту музыкой. Человек физического мира очень скучен и уныл, все его процессы тягомотны, продолжительны, обременены нелепостью и уродством. Именно по этой причине он и тянется к увековеченному искусству, которое на самом деле не имеет совершенно ничего общего с реальностью. Мы не хотим жить в этой реальности, но мы хотим воплотить наши мечты в реальность.

В данный момент истории человек совершенно не сформировался как полноценное существо — мы зародыши чего-то большего. Сейчас мы напитываемся информацией, способной принести нам пользу в момент рождения первого постчеловека (а лучше проточеловека), который и будет создавать мир таким, каким ему хочется его видеть. Нам нужно смириться с тем фактом, что сейчас мы жалкие, нелепые и ничтожные существа. Смириться и тянуться к самым высоким плодам, к звёздам, к науке, к фантазиям и мечтам. Если у вас нет мечты, вы будете работать на того, у кого она есть. Мы все лишь ресурс в руках власть имущих, и так будет всегда, потому что мир несправедлив. Бесчеловечная машина человечества — каннибал, способный принести в жертву своим мечтам и амбициям власти любую жертву: человека, семью, город, страну, континент, весь мир и свою душу. Наш путь, которого мы придерживаемся сейчас, способен родить лишь большее зло, ибо пытается родить доброту путём лжи, навязывания и лицемерия. Отрицая факт существования зла, мы родим такую силу, что все крылатые орлы и чёрные звёзды-близнецы будут трепетать в ужасе пред новой силой.

Наша сущность подобна резиновому мячику, брошенному со всей силы в сторону стены зла: он отразится от её с ещё большей силой, выбив нам глаз нашими же средствами. Следующий бросок тупости будет летальным для нынешнего строя цивилизации. Следующий бросок, а точнее отскок, изменит мир навсегда. Тот факт, что жить слишком серьёзно — нелепо, а несерьёзно — глупо, убивает меня. Следовательно, нужно убить факт путём изменения реальности. В данный момент истории человек способен строить только на руинах, но не на чистых полях. Отскок снесёт с лица Земли мир, к которому мы так привыкли, и это то, что нам нужно, подобно ампутации заражённых конечностей ради спасения остальной части организма. Ампутация лишит нас чего-то, но нужно уметь отпускать некоторые вещи, учитывая, что человек потенциально может создать себе новые, более крепкие, лучшие и качественные.

Мы отказываемся быть тем, чем мы являемся, но это не меняет факта, что мы являемся тем, чем являемся. Но также это не отрицает возможности для нас быть чем-то большим, чем мы сейчас, в будущем. Революция души, бунт против абсурда должен иметь хоть какой-то смысл и итог. Смирение — путь ничтожества души и философской смерти. Умерев внутри, имей честь умереть и внешне.

Отрицание разумности познания путём оправданий через божественный замысел — грех человека, ибо, даже если мир соответствует истине агностиков, нельзя останавливаться. Мы способны познать столь многое, что, возможно, вопросы, столь тревожащие агностиков, станут для нас малозначительными или непроизвольно решёнными. Впадая в отрицание разумности познания, человек вводит себя умышленно в кому.

Отрицание нелепости мира столь же неприемлемый способ существования для человека, как и отрицание разумности познания. Мы можем делать вид, что всё замечательно, так нужно и нет в этом мире никакого абсурда. Можем прожить нашу жизнь для каких-то нелепых целей и бесполезных достижений: оценка в дневнике, золотая медаль, красный диплом, дорогая иномарка в кредит, дом в ипотеку, «любовь», «успех», известность, иллюзорное благо для общества, дебильная семья, полная кретинов, ненавидимая в душе работа, хорошая пенсия и лакированный гроб. Это мышление раба, лишённого своей последней надежды на свободу. Это вечный план, итог которого является апофеозом нелепости. Подобно Сизифу, вы будете толкать в гору свой валун планов и нелепых надежд, подкрепляя это тупоумной физиономией блаженного удовлетворения от процесса, суть которого давно уже превратила вашу жизнь в зацикленный ад.

Человек — это лживое и смиренное существо, придумавшее этикет, столь ловко прикрывающий его порочность от чужого мнения. Что, если бы наши ближние и не совсем ближние могли узнать наши мысли о них? Тогда, я думаю, «любовь», «дружба» и прочие добродетели исчезли бы сначала из разговорной лексики, а потом и вовсе бы растворились из словарей, а затем и истории в целом. Маскарад лжи давно охватил весь людской мир, построенный на вежливости с дрожащими коленями. Если бы нам хватило храбрости заглянуть в собственную душу, в лицо нашей правды, то ни один из нас не смог бы выговорить без стыда слово «я». Что такое «я», как не комок лицемерия с тысячью и одной маской? Покажите мне человека, говорящего только от чистого сердца, и я преклоню перед ним колени. А ведь люди очень любят говорить, что их что-то отличает от быдла или же животного, но это крайне легко разрушимый миф: попробуйте называть вещи своими именами — и вы гарантированно обречёте себя на смерть. Вот проблема человека, так пытающегося выставить иллюзию за реальность, — тошнота от правды. Правда для человека стала каким-то своеобразным десертом, который можно подавать только по скорбным дням четыре раза в год.

Я не посоветую вам держаться за наше приятное небытие и дорожить им. Я посоветую вам быть отвратительным человеком. Будьте правдивы. Углубляйтесь в темы, о которых люди даже не хотят слышать. Показывайте изнанку жизни, говорите о проблемах, говорите о лжи, о смерти, о нелепости и забвении. Говорите об отсутствии любви, счастья и доброты, о равнодушии, о ревности, о невежестве, тупости и скотстве. Говорите правду. Будьте самым неприятным типом на этом маскараде лишь потому, что не забыли забыть маску дома.

Человеческая цивилизация — всего лишь биологическая ошибка, неспособная дать себе умереть из-за невероятной глубины инстинкта самосохранения. Большинство уверены, что этот самый инстинкт заключается в сигналах «Я хочу спать», «Я хочу есть», «Я хочу размножаться», «Огонь — больно» и тому подобных. Отчасти так оно и есть, но это лишь верхушка айсберга. Неужели можно обладать столь снисходительным отношением к самому продуманному механизму самосохранения человеческой жизни? Эта система развивалась миллионы лет, подстраиваясь под нужды охраняемого организма, а человек разумный говорит, что она проста, как примитивный маятник, — удивительная глупость и наивность. Корни этого допотопного биологического механизма куда глубже, чем может представить себе человек. Порой я думаю, что человеческая так называемая душа совершенно чужда нам, как бы это странно ни звучало; она будто лишняя во всём этом процессе жизни — пленённый попутчик, обречённый на страдания, томясь в клетке из плоти и костей. Способен ли человек мыслить самостоятельно, или же каждая его мысль направлена на путь максимально приближенного к прихотям человека выживания? Мне это напоминает сложнейший код, будто бы наше подсознание обладает искусственным интеллектом, столь незаметно интегрированным в жизнь человека, что заметить эту молочную нить, проведённую сквозь огромное белое полотно, невозможно. Ведь даже самые закостенелые нигилисты и склонные к депрессивным взглядам на мир люди продолжают жить. Я продолжаю жить. Что руководит нами? Быть может, теневая надежда? Я пришёл к выводу, что любая надежда является плодом нашего инстинкта самосохранения, который подыскивает даже совершенно иллюзорные способы убедить нас, что стоит жить дальше. Нигде нет покоя человеку от самого себя, даже в собственных мыслях. Что мы вообще такое? Несчастная оболочка — носитель генов. Наш инстинкт пытается спасти не нашу личность и индивидуальность, но лишь наши гены. Родительский инстинкт тому явный пример: защита своего потомства даже путём самопожертвования — любовь ли? Научиться отличать собственные мысли от тех, что навязаны вам вашей прямоходящей тюрьмой, невероятно сложно. Достаточно провести логическую цепочку, ведущую от желания что-либо сделать и заканчивающуюся в момент вознаграждения за труды. Как вы видите собственную награду? Это очень тонкий уровень познания собственных желаний, ведь даже самые героические поступки, бывало, совершались из глубинного желания получить вознаграждение за собственный труд. Например, отчаянный музыкант, заливающий своё безумие литрами растворимого кофе, пытается сотворить шедевр классической музыки, говоря себе, что в этом для него весь смысл жизни и после его исполнения можно спокойно умереть. Однако я более чем уверен, что едва заметная и быстро гонимая, словно назойливая муха, мысль мелькала и раздражала своей стыдливостью этого несчастного творца. А именно — мысль о том, что, быть может, его музыкальное произведение станет всеми признанным шедевром ещё при жизни музыканта и уже не будет никакого смысла в смерти, потому что деньги, заработанные за столь усердный труд, обеспечат его тёплой постелью и сытостью на всю оставшуюся ему жизнь.

Так столь ли экзистенциально важен был этот труд для нашего героя? По большей части, он бы закончил свою жизнь намеренно лишь в случае позорного провала труда всей его жизни, что, кстати говоря, совсем не факт. Подсознание спокойно могло бы внушить ему мысль о том, что раз уж вся эта затея обернулась крахом, стоило ли так из-за неё переживать? Да и вообще, не пошла бы эта музыка к чёрту! Он теперь скорее предпочтёт выращивать в своём огороде капусту, нежели думать о катарсисе, смысле жизни и смерти.

Так что же двигало этим безумцем? Все мы прекрасно знаем, что если на объект не действуют никакие силы, то он никогда и ни за что не сдвинется с места; это правило является константой для всего в этом мире. Что нового появляется в замкнутой системе мышления обречённого музыканта, отчего его мышление претерпевает такие радикальные изменения? Ответ заключается в том, что, помимо видимой системы внутри человека, человек сам является частью скрытой и куда более масштабной системы. Мы так жалки, потому что уже целое столетие поднимаем вопрос борьбы с системой, которую сами и создали, не осознавая, что находимся под гнётом ещё большей системы, полной животной коварности и сладостной лжи, цель которой невозможно распознать человеческому сознанию. Какая великая сила средь бела дня наслала на меня усталость и сонливость? Отчего моя обыденная кровать стала столь манящей в этот час? Что гонит меня в страну Морфея, нашёптывая тоном врача истины о бережном отношении к собственному организму? Душа и тело столкнулись в поединке. Но где же душа находится, если вступает в конфликт с телом? Разве не в нашем мозге заключена наша личность? Людям неподвластны эти загадки, ибо мы находимся на столь низкой ступени развития, что ещё один шаг — и мы упадём в пропасть каменного века, столь зыбко наше настоящее и столь туманно наше будущее. Всё это — какая-то неведомая нам игра, в которой мы лишь фигурки на шахматном столе, борющиеся с «проблемой» правил игры: кто ходит первый и почему; условия ничего не дающей победы; значимость фигур. Но всё это совершенно неважно.

Мы живём и продолжаем играть лишь потому, что наше подсознание ограничивает нас в развитии, буквально запрещая нам касаться тех вопросов, которых мы не должны касаться, словно бы мы существуем в матрице и отходим от правил системы. Попробуйте поговорить с вашими близкими на эту тему, и вы увидите, как систематично вас начнут порицать за единственно важные вопросы в нашей жизни.

Никому не верьте, даже самому себе. Почему мы всегда считаем, что всё будет в порядке? Что мир развивается в правильном направлении и человек возвысится в далёком будущем до немыслимых высот? Я уверен в обратном, но мой инстинктивный позитивизм ограничивает свободу мысли. Неумышленно я говорю сам себе, что это бред и всё действительно будет если уж не хорошо, то хотя бы приемлемо. Откуда эта мысль? Я не вносил её в свою голову и не давал ей права слова, но тем не менее она имеет надо мной власть, раз я не могу заставить её замолчать. Свободы не существует. По крайней мере, в данный момент жизни добиться её совершенно невозможно. Все наши грёзы направлены не на лицезрение истины, но на сладостный покой, который является квинтэссенцией самосохранения.

Может ли человек возжелать себе несчастья? Способен он на истинную тягу к правде или же всегда инстинкт будет тянуть его на сторону незнания и покоя? Слепая вера — самая удивительная свойственная человеку разумному черта, контрастирующая с самим фактом разумности человека. Мы во всё верим и всегда разочаровываемся. Мы верим в нерушимость нашей человеческой системы цивилизации. Подобно муравьям, мы обладаем массовым неосознанным сознанием, которое велит нам строить муравейники, развиваться и размножаться без какой-либо на то причины. Зачем нам дети? Зачем нам государство? Зачем нам космос и пенсия? Кто-нибудь может дать мне рациональное объяснение происходящего, не погружаясь с головой в бездумный позитивизм? Кто мне объяснит, почему позитив — это хорошо, а пессимизм — плохо? Не из-за того ли, что позитивизм взращивает жизнь, а пессимизм её отравляет истиной? Нам хочется верить, что всё правильно, что мы сами куём свою судьбу и мир в наших руках. Нам до слёз хочется верить в эту невероятную глупость. Мы уверены, что создаём идеальные системы, которые постоянно разбиваются вдребезги. Прах к праху, и мы не более чем пыль на ветру, собравшаяся в кусок на один вселенский миг. Зато сколько оптимизма! Всё, что ни делается, делается к лучшему. Сказочный бред вроде системы кармы и бумеранга добра и зла. Справедливости не существует, существует абсурдный факт, столь противный нашей искусственной морали, что человек начал выдумывать себе сказочные системы наказания для тех, кто так сильно их обидел; рай и ад, реинкарнация, карма, бумеранг, но суть одна: я хороший — и мне потом когда-нибудь будет хорошо, а вот этот человек был очень плохой — и ему потом будет очень плохо. Это даже звучит по-детски, но веруют в эту чепуху седовласые старцы-«мудрецы», но хуже веры лишь проповедование.

Я сразу говорю вам, что мною сказанное — это субъективное зло, вредящее вам, не дающее ничего полезного и позитивного, но стараюсь быть с вами честен и открыт. «Мудрецы» же будут твердить вам о своих благих намерениях, о том, что лишь их слова истинны и никто во всем мире не смеет усомниться в их правоте, но лгут вам, смотря прямо в глаза. Знайте же, что справедливости не существует, и никто не будет наказан за свои злодеяния рукой божьей. Все известные случаи вендетты, наказания за грехи или же кармы связаны с исполнительными людьми, которым нечего было терять; вот воплощение возмездия — человек. Мир не изменится, потому что власть всегда будет в руках человеческой мрази, способной на то, что для достойных людей считается неприемлемым. Верьте в сказки и спите спокойно, не осознавая своей ничтожности, либо же не спите по ночам, но боритесь против факта ничтожности вашей жизни. В любом случае всё это нелепо в корне, если смотреть на проблему хоть чуточку масштабнее. Нет борьбы за истину, есть лишь борьба за собственное благо, выдаваемое за истину. Никогда не будет создана неразрушимая система, строй которой не вызовет со временем революции, ибо такова природа человека. Но его можно обмануть, дав ему видимость способности изменить мир — система в системе.

Глубинный инстинкт самосохранения имеет свойство из любой наихудшей ситуации искать призрачный свет в конце туннеля. Мы совершенно не понимаем самих себя, но учим жизни других людей. Наш общий психологический фон принял болезненно-чумной вид, и мы ничего не можем с этим поделать, потому что совершенно ничего не понимаем. Один лишь факт пугает меня: человек построил весь свой культурно-научно-интеллектуальный мир лишь из страха смерти, и строит по сей день, слепо движимый этой силой. Мы просто боимся умирать и оттого становимся всё более изворотливыми, более хитрыми на самообман. Искусство есть не что иное, как бегство от неминуемого; это обезболивающее, успокаивающее душу и разум. Наука — способ более рациональной борьбы со смертью. Любая сфера деятельности человека разумного сводится к позитивизму. Там, где позитивизм, истины нет.

Верите ли вы, что мир, а точнее, Вселенная, в которой мы родились, будет содержать в себе позитивную истину? Нет. Истина этого мира холодна, как сам космос, как мрачный ледяной войд. Позитивизм отрицает познавательную ценность философии, потому что это (философия) единственная вещь, способная его убить. Можно ли убить равнодушную и правдивую философию? Нет, потому что в итоге любое суждение сводится к тщетности бытия, что само по себе — нерушимый абсолют, которого люди избегают в спорах, зная, что не смогут оспорить. Позитивное мышление подпитывается не фактами, но мечтами и надеждами; оно склоняет человека к ленному образу жизни своими надеждами на то, что мир грёз будет построен кем-то другим и всё будет отлично без какого-либо вмешательства в процесс. Мы претерпеваем нынешние проблемы только из-за позитивного тупосердия современного человека. Что может быть лучше, чем целая страна необразованных и счастливых рабов, готовых скорее верить в любую сказку про счастливое будущее, нежели принять факт абсурдности мира, не придавая ему своё тупо-идеалистическое значение? Что может предложить вам малодушный мир-улыбка? Надежду на свет и вечное страдание во мраке. Человек может быть счастлив лишь тогда, когда осознаёт своё место в тёмной пустоте мира и рад каждой искре подлинного тепла. Вся эта позитивная ересь обесценила всё счастье целиком, превратив скромное и крайне интимное чувство радости в обязательный фактор любого действия. Со стороны кажется, что люди всей своей массой действительно верят в этот вездесущий позитив, но в действительности каждый понимает, что всё это совершенно идиотский цирк, направленный лишь на выгоду определённых лиц. Меня изматывает это навязывание счастья. Разве это нормально, что человек устаёт от, казалось бы, лучшего, что может с ним быть? От иллюзий можно устать, ибо со временем становится видна их истинная лживая природа. Мир ничего не может вам предложить, потому что человек превратил его в настоящий театр абсурда. Воистину, человек может чувствовать себя счастливо лишь наедине с самим собой.

Никто не знает, для чего нужно радоваться жизни. А тот, кто осмелится сказать, что знает, не знает даже больше остальных. Подобные выкрики всегда сводятся к нелепости и детским размышлениям либо же к отрицанию абсурдности мира. Человек — Сизиф, радующийся своей участи. Это устраивает большинство людей — вот что пугает. У нас нет ни одной причины для настоящего вездесущего позитивизма, но человек продолжает упиваться актами потребления, разбавленными какими-то несуразными мыслительными потугами в стиле: «Любите жизнь, ребята. Как можно не любить?» Поразительная глубина мысли.

Никто не знает, зачем ему ходить на работу пять дней в неделю, закладывая свою жизнь в чужую мечту о деньгах — фантиках, выдуманных человеком и победивших его. Нас уже победило наше детище; зачем нам придумывать сюжет с искусственным разумом, уничтожившим людей?

Никто не знает, зачем ему нужны дети. Зачем ему нужно образование. Зачем нужно что-либо делать вообще. Никто не знает. Все смиряются с мыслью: «А как иначе?» Мы выкинуты на берег страданий и вынуждены искать себе применение. Вот главная ирония этого мира: мы ему не нужны совершенно, и это убивает нас. Мы — незапланированный ребёнок, предотвратить появление которого никто не осмелился. Это не наш мир, и делать нам здесь совершенно нечего. Современный, любящий науку человек живёт мыслью о технологической сингулярности, ожидая её так же, как религиозные люди ждут второго прихода Христа. Мы не живём реальностью, потому что она убивает нас, и поэтому человек живёт либо всепоглощающим прошлым, либо сладостным будущим.

Немой вопрос вбивается в голову, словно гвоздь, с грохотом и скрипом: «Где же мы ошиблись?» Друг мой, мы ошиблись в себе. Отбросьте весь этот позитивизм — эту бредятину для счастливого стада, цель жизни которого заключается в том, чтобы давать молоко, быть счастливым и получить стальной гвоздь в черепную коробку в конце жизни. Отбрось надежды, всякий в жизнь входящий. Надежды нет. Позитивизм — это не осознавшее себя отчаяние. Вы постоянно живёте этой маленькой надеждой, твердящей вам, что вы всё переживёте, а вы, в свою очередь, лелеете этот жалкий инстинктивный импульс, и именно он отравляет вам жизнь. Мечты и иллюзии — это цветы, обвивающие наши несчастья. Срывать их или нет — индивидуальный выбор каждого человека. Сорвать их решается не каждая рука, а лишь та, что укололась об острые шипы мёртвых цветов. Если вам хватит мужества верить в живость этих цветов и поддерживать эту самую жизнь, то я вас не осужу, ибо сам подобное, склонное к позитивизму существо.

Отчаяние рождает настоящие действия, а надежды позволяют вести иллюзорную жизнь день ото дня. Представьте себе последний день вашего существования: стали бы вы тратить его на ложь? Так чем же последний день отличается от всех остальных, как не наличием надежды?

Надежда сделает из вас изворотливое и лживое существо, боящееся смерти на интуитивном уровне примитивного животного. Мир лишился достоинства, и невозможно достойному человеку прижиться в обществе, его лишённом. Нам мир — это кладбище грёз, где каждый оплакивает свои иллюзии. Снимите свои маски, друг мой, вы человек в мире вурдалаков: вас незамедлительно попытаются сожрать обезумевшие от собственного ничтожества твари. Вас будут любить лишь тогда, когда вы кротки, вежливы и улыбчивы, но стоит им лишь увидеть ваше истинное лицо, полное ненависти и боли, они ужаснутся и разочаруются. Ваша маска — ваш аппарат искусственного дыхания, ваша иммунная система, оберегающая вас от рака; это ваше спасение и тюрьма вашего духа. Снимая маску, человек умирает, но задержка между мозгом и сердцем слишком затянута, так что человек по инерции продолжает существовать в агонии мира, смотря на него широко открытыми глазами, наблюдая за откровениями абсурдности всех связей сущего, стоя на границе жизни и смерти. Именно в этот промежуток времени человек способен найти исцеление для своей уже умершей души. Это начало великого путешествия в поисках святого Грааля или же формулы философского камня. Мир сдирает маску со своего лица вместе с кожей и кусками окровавленной плоти, вопя и страдая, как это сделали бы вы, возжелав найти истину. Он готовится к самоубийству, выжидая эту задержку между действием и последствием. Всё наше существование не что иное, как шутка висельника вселенского масштаба.

Не живите этой жизнью, полной абсурда, — это нелепо. Всё это очень глупо: наши чувства всегда сокрыты в глубинах наших сердец, не имеющих права показать её миру, сталкиваясь лишь с агрессией. Если бы наша душа была комнатой на краю Вселенной, то вы бы часто находили в чужих комнатах лишь холод и покойный труп в петле. Этому нелепому миру решительно не хватает волшебства, без которого тьма наших сердец не превращается в ореол мрака, окутавшего наше тело, но скапливается внутри нас, выжигая всё, что есть хорошего в душе человеческой.

В четырнадцатом томе сочинений Боконона поднимается такой вопрос: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?» Ответ краток: нет. Ключевое слово — «разумный». Надежда априори является противопоставлением разумности. Надежда приводит к безответственности.

Мы создали невероятно абсурдный мир хаоса в холодной нелепости галактического порядка. Наш дух разрывается, испытывая несоответствие между мировосприятием и действительностью, он страдает от неоправданных надежд, будто мы беженцы из неведомых далей, оказавшиеся столь далеко от дома, тоскуя по неизвестной отчизне. Некий атавизм гонит нас на поиски родной земли: многие из нас родились не там, где им следовало бы родиться. Мы разбросаны по адским пустошам нашего мира, утопая в нелепости окружающей среды, мучаясь тоской по никогда ранее не ведомой родине. Всё вокруг для этих людей чуждо и враждебно: родные улицы, знакомые с детства, близкие люди и родичи. Словно пингвин, отбившийся от стаи, мы оторваны от нашего навязанного нам «дома» и стремимся вглубь ледяного континента, смотря в лицо своей смерти. Что есть смерть для беспокойной в жизни души?

В день, когда человек ступает на далёкую землю, с которой его связывают призрачные нити души, он обретает истинный дом. Всё, что вокруг, ему неизвестно, но совершенно не пугает: ни незнакомые люди, ни невиданная природа. Эта мифическая Гиперборея тянет нас к себе таинственными нитями, будто это наша настоящая, забытая всеми давным-давно родина.

И вот мы, неприкаянные с самого рождения, проклятые не своей землёй, в ненужном нам теле, вынуждены существовать, познавая всё растущую абсурдность мира. Погружённые в мысли, вы бредёте по улицам, вспоминая о том, что нужно купить хлеба и других продуктов, составляете список дел для завтрашней смены на работе, прогнозируете свою жизнь на ближайший год, мечтаете об отпуске на море следующим летом. Дома, смотря в окно и размышляя о своих человеческих делах, вы видите в небе звёзды. Видите самую яркую звезду — Сириус, являющуюся лишь малой частичкой созвездия Большого Пса, в котором находится гипергигант VY Большого Пса диаметром порядка 2,5–2,9 миллиарда километров, что превышает радиус Солнца примерно в 1420 раз, а масса звезды оценивается в 17±8 масс Солнца. В свою очередь, созвездие Большой Пёс частично входит в галактику Млечный Путь, диаметр которой равен примерно 100 тысячам световых лет (один световой год равен 9 460 730 472 580 800 метрам), а число звёзд, входящих в Млечный Путь, примерно равно 200–400 миллиардам. Наша галактика является частью сверхскопления Девы размером около 200 миллионов световых лет, включающего в себя Местную группу галактик, скопление галактик в Деве и несколько других скоплений и галактик. Всего в состав Местного сверхскопления входят как минимум 100 групп и скоплений галактик и около 30 тысяч одиночных галактик. Сверхскопление Девы является частью Ланиакеи — сверхскопления галактик, состоящего примерно из 100 тысяч галактик, диаметр которого равен примерно 520 миллионам световых лет. Ланиакея входит в гиперскопление галактик Рыб — Кита, размер которого оценивается примерно в 1 миллиард световых лет в длину и в 150 миллионов световых лет в ширину. Сверхскопление Рыб — Кита меньше Великой стены Геркулес примерно в 10 раз. И всё это лишь часть так называемой видимой Вселенной — малой части известного нам космического пространства. А тут ты со своим хлебом, работой, суетой. В такие моменты ненароком задумываешься: «А не дегенерат ли я часом?»

«На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой; но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят возможности человеческого разума».

(Иммануил Кант)

Самая милосердная и одновременно жестокая вещь в мире — это неспособность человеческого разума связать воедино все его составляющие. Наш мир не укладывается в нашем сознании, а масштабы Вселенной тем более. В данный момент мы лишь ищем кусочки великой мозаики понимания, находя их повсюду; но в один «прекрасный» день мы соединим все кусочки воедино и увидим такую картину, показывающую нам реальность, наше в ней положение и перспективы, что нам останется лишь разбить её вдребезги, сойдя с ума от истины. Мы убежим в глубины тёмного и избавленного от опасности знаний Средневековья, освещаемого кострами инквизиции, сопровождаемыми воплями тех, кто снова начал искать осколки мозаики истины.

В этом мире сокрытого ужаса и бесполезных вещей мы покрыты слоями заботливой лжи. Вам необходимо производить впечатление человека, довольного жизнью, потому что иначе никак нельзя. Своё отчаяние можно прятать лишь под внешним блеском счастья. Нам хочется жить иллюзиями, и поэтому мы идеализируем чувства людей, веря в их искренность, не осознавая, что искренность едва ли не умерла в современном искусственном мире. Каждый раз мы верим и натыкаемся на собственные иллюзии, на следы собственных масок; натыкаемся и чувствуем, как что-то трескается внутри, делает нас нравственными инвалидами и циниками, не верящими в извинения и обещания больше никогда. Мы ломаемся и становимся подобными тем, кого искренне ненавидим, пряча звериную морду бесчеловечного гнева под маску человеческой милости. Мы становимся довольными нашей общей идентичностью на этом маскараде, нам нравится быть частью массы, нам нравится разделять её мнение и на любой вопрос заранее иметь ответ, который, естественно, не является правдой. Мы рады будем сказать на смертном одре, что рады тому, как прошла наша жизнь: мы не потратили её зря, а суетились в этом нелепом мире, как и все остальные. Момент, когда мы надеваем эту маску позора, надеясь снять её когда-нибудь в будущем, и есть тот самый момент, когда человек выбирает тьму. Страшная бездна душевной катастрофы разверзлась посреди души человеческой, и Бог, не поддерживаемый более схоластикой, упал в неё. Наш мир и есть тот самый камень, который не может поднять Бог. Он, быть может, и попытался, но был раздавлен своим творением.

В нас смолкает музыка жизни. В известном смысле что-то делать с этим уже настолько поздно, что важнейшими делами кажутся самые простые вещи, такие как приятная беседа с кем-нибудь, кто вам нравится, или же безмолвное наблюдение за яркой грозой. Мы опоздали с правдой, она стала для нас нескончаемой агонией, аналогом мучительной и продолжительной смерти. Теперь человеку приходится выбирать — врать или умереть.

Не говорите, что всё так же, как и тысячу лет назад. Раньше человеческое невежество не имело такого влияния на окружающую среду, как сейчас. Мы настолько испортили нашу планету, что нет никаких сил бороться с глупостью тех стариков, на чьих плечах лежит этот грех. Земле, понятное дело, наше существование в целом не приносит никакого существенного вреда. Исчезни наша цивилизация в одно мгновение, и Земле понадобится лет пятьсот для полного восстановления от нашего вреда, что до смешного мало с точки зрения вечности. Мы уничтожили наш собственный мир, нашу историю и нашу человеческую Землю. Наши действия вредят сугубо нам, убивая нас физически и принося ментальные страдания. Вы думаете, Земля сильно плачет от геноцида суматранских носорогов? Нет, она безмолвна. Плачу я. Плачут другие люди, с ещё более болезненным мироощущением. Мы морально конченые создания, творцы, создающие собственную смерть. Как это смешно и нелепо: всё бесчеловечное, что есть в городе (и мире людей в целом), исходит от человека.

Какой выход нашёл человек из данных условий? Сформировал массовую, нелепую философию идиократии и навязанного позитивизма: «Каждый что-то должен!» Каждый должен чем-то заниматься и кем-то стать, но совершенно неясно для чего и зачем. Человек должен радоваться, приносить благо, испытывать вину в противоположном случае и чувствовать сострадание. Должен без какого-либо понимания мира. В такой установке разумный человек будет скорее думать, кем он быть не хочет, чем заниматься не хочет, чему он не хочет радоваться или к кому не хочет чувствовать сострадание, — и сомнения его будут большей правдой, чем то, к чему его призывают. Как это по-человечески! Бороться с нелепостью иллюзиями. Какой может быть исход из подобной ситуации? Взгляните на мир, где мы живём, и вы увидите, что в нём слишком много страданий, и причины, их порождающие, множатся в нашем обществе прямо на глазах. Сделав подобный выбор, человек отказался от участия в создании мира и ответственности за него.

Я перестал верить в расы, верить в правительство, верить в разумность или же глупость множества людей. Мы перестали видеть мир таким, каким он является в действительности, ибо смотрим через призму нашей, индивидуальной для среды обитания культуры и языка. Мы замыкаемся в словах и установках, потому что правду можно ощутить лишь через безмолвие. В звёздном небе нет ни одного известного нам слова или звука, но все мы сразу же понимаем масштабную и пугающую правду, скрытую прямо у нас над головой. Не изменилось только одно: толпы чужих людей вокруг учат тебя, как жить, не неся никакой ответственности за свои слова. И при этом все лгут.

Нам нужно найти силлогизм нашей жизни, стоящий над принятием абсурдности и смирения и самоубийством как высшей степенью борьбы с нелепостью. Что же делать?

Жить — значит страдать. Чтоб выжить, нужно найти какой-нибудь смысл в страданиях. Отвергните мир, который так усердно отвергает вас. Ведь всех нас ждёт зола; мир полон смерти и ужаса, так что советую вам искать утешение для сердца, наслаждаясь теми немногими прекрасными цветами, что растут посреди этого ада. Не насилуйте собственную душу нелепостью и глупостью. Не насилуйте её тем, чем вы не хотите заниматься, не своей профессией, не своими хобби и увлечениями. Никого не слушайте: люди — идиоты, которым на вас плевать в большинстве случаев, а их глубокие «размышления» — лишь озвученное самолюбие, и не более того. Прислушивайтесь лишь к тем, кто говорит широкими терминами и понятиями, пытаясь высказать своё мнение на вопрос беседы. Никогда не слушайте тех, кто вплоть до мельчайшего шага расписывает вам последовательность ваших действий в жизни, утверждая, что имеет полную картину мира в голове, — он, безусловно, ошибается. Ваши увлечения, ваша профессия — это акт любви в первую очередь, а не брак по расчёту. Дело — не жизнь, но жизнь — дело всей жизни.

Не мечтайте о возможном и приземлённом, желайте только невозможного и как можно более безумного. Живите только тем, что способно вас взбудоражить, живите мурашками, пробегаемыми по вашему телу, живите пылким умом и неистовым желанием чего-то волшебного. «Человек не должен знать разлагающегося покоя, но должен носить внутри себя хаос и неистовство, чтобы породить танцующую звезду».

Живите всерьёз. Жадно впивайтесь в жизнь и в то, что она может вам дать, чтобы отдать ей ещё больше. Не ходите на дурацкие фильмы, не читайте дешёвку в газетах и журналах, не смотрите ложь в телевизоре, не играйте в бестолковые игры, не общайтесь с пустыми людьми — не тратьте жизнь на бессмысленные разговоры. Не веселитесь через силу, не улыбайтесь, если не хотите. Не врите никому и никогда. Не будьте клоуном. Не говорите и не делайте ничего неосознанно. Живите серьёзно, и пусть жизнь ваша не будет бесполезной. Не желайте себе ни величия, ни счастья, ни героизма, ни сладостного покоя. Пожелайте себе чистого, чуткого ума, храброго сердца, верности, мудрости и терпения. Только тогда вы сможете насладиться в полной мере благом, и благодаря этим чертам вы вынесете любое страдание, радость, шум и тишину.

Вы должны научиться контролировать ваше позитивное подсознание и не совершать инстинктивных животных поступков. Не живите по лжи, не совершайте подлости. Будьте готовы к холоду и голоду, но не готовьте себя к теплу и сытости. Всегда готовьтесь к худшему, и тогда лучшее будет ломиться в двери вашего мира. Бытие человеку не только дано, но также требуется от него. Вам дан лишь сосуд, и вы ответственны за его содержимое. В буквальном смысле человек должен отвечать, если его спросят, что он сделал из себя. Спрашивать вас должен не кто иной, как вы сами. Вы сами себе судья и палач. Каждый день, день ото дня вы должны судить себя и казнить, если того требует совесть. А совесть ваша должна быть всевидящей и всемогущей. Самоосуждение, самоотвержение, вызванное тревогой вины, является лекарством от любой дурости и подлости.

В данной концепции мышления человек не должен спрашивать у неба, в чём смысл его жизни, но должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращён вопрос. Мы, люди, должны менять мир так, чтобы не было за него стыдно. Мы должны жить без стыда и не допускать причин для его появления. Что вызывает у вас стыд, друг мой? Проанализируйте себя, вскройте все рубцы вашей памяти, выпотрошите собственную душу. Загляните самому себе в глаза, увидьте там темноту тысячи ночей. Увидьте и смотрите глубже. Вам нужно бороться с первопричиной, а не последствиями, потому что, увлекаясь борьбой с последствиями, человек нередко совершает ещё более глупые и постыдные поступки. Решение всегда кроется в вашем одиночестве; любое лечение первопричины редко когда требует вмешательства кого-либо в процесс со стороны: как человек сам себе палач, так он же сам себе и врачеватель. Утопить своё внутреннее несчастье в лоске вульгарной радости — это тот самый момент, когда человек сворачивает шею своему потенциалу. Я не хочу сказать, что радость — это плохо или же чуждо красоте. Вовсе нет, но радость в наше время стала противопоставляться красоте по вполне объективным причинам. Радость, или так называемое счастье, полностью перестала иметь некий гармонический, интимный характер. Что есть радость сегодня, как не свинячий визг во время еретической молитвы актам потребления? Нам преподносят счастье именно так. Культ малодушия и тупоумия сияет не хуже Полярной звезды, зазывая к себе заблудшие души, не знавшие в этой жизни ничего, кроме лжи. Так и рождаются мёртвые души, но не гоголевские, а вполне себе существующие фактически, однако всё же мёртвые люди: душа мертва, а тело живо. Это люди, чьё молодое сознание было распято на кресте человеческого существования, а каждый забитый гвоздь — самостоятельно рождённое откровение. Ложь затмила им глаза, подобно скрытно протекающей болезни, которая в один «прекрасный» день решит сказать, что в целом жить вам осталось не больше полугода, а лечиться надо было раньше. Вот эти самые «зомби», живущие пустой болтовнёй, а каждое их действие лишь тень человеческих возможностей, — они не говорят, но болтают, не делают, а изображают, не думают, а навязывают расхожие мнения, не живут, но импровизируют. Жалость к ним казнит меня день ото дня, но лучшее, что можно сделать с ними, — оставить их в покое и избегать их общества. Мы не боги, нам неподвластна тайна воскрешения. Если хотите попытаться, я не остановлю вас, но, ради всего сущего, не разочаровывайтесь от очевидного исхода.

Радость должна перестать быть константной характеристикой толпы, потому что нет ничего хуже, чем толпа. К какой правде стремится толпа? Она привыкла молиться только на удобную их несчастной жизни «правду», которую им открывают фарисеи и адепты новых культов неошаманизма. Она всегда будет склонна к заблуждениям, а повелевают ею лжецы. Что было с Христом? Он пытался образумить толпу и на горе себе стал её жертвой. И вот эта толпа получила установку на перманентно счастливую жизнь. Мало того, каждая единица этой бездумной биомассы считает своим долгом бороться с несчастьем. Хорошее желание, но реализация отвратительна. Нет ничего тупее и противнее, чем лишённое какого-либо настоящего интереса: «Как дела? Отчего не весел?» Ответ всегда должен быть готов заранее: «Всё хорошо. Задумался просто». Вот такой вот дегенератский маскарад. Самое забавное, что иного ответа не должно и в помине быть. Не позволяйте себе довериться им, ибо им плевать на вас и вашу грусть. Иной ответ очень быстро выделит в вас какие-то зачатки разумности, что словно немой укор будет слепить лжецов своим выжигающим светом. Стоит вам хоть раз сказать им правду, и вас возненавидят. Счастье умирает, как умерла какая-либо надежда на спасение этого мира. Последний оплот человеческой веры столкнулся с наводнением бесов, подобных червям, пожирающим красивое яблоко изнутри. Не может человек не запустить свои грязные пальцы в красоту. Не может не свинячить, не опускаться до гедонистического скотства.

Подлинная радость требует благодатной тишины. Подлинная радость заключается в созидании человеком красоты мира, в приятном одиночестве, в тихих праздниках в кругу по-настоящему близких людей. Подлинная радость заключается в подлинных эмоциях, возвышающих человека. Меланхолия — лучший спутник красоты, и я с трудом представляю себе красоту без печали. Тихая, рождённая из меланхолии радость — лучшее, что может испытать человек в этой жизни. Нет такого опиума или морфия, способного затмить ту цепочку, приводящую человека к подлинному счастью.

Вы сами себе союзник в этой жизни. Поверьте: всё остальное, что есть в этой жизни, — ваше украшение, но не сама суть. Человек сам по себе — это уже самостоятельная единица сущего, не требующая никакого дополнения, чтобы быть полноценной. Ваша задача — твёрдо знать, чего вы хотите от жизни, и не позволять сбить себя с толку тем, кому кажется, что они знают это лучше вас самих. У вас должен быть собственный закон, без которого ни один человек не может существовать. Мы дети хаоса, столь нуждающиеся в порядке. Изменяя собственному закону, вы упускаете возможность стать личностью, лишая какого-либо смысла собственную жизнь. Ваша задача жизни не заключается в том, чтобы быть на стороне большинства, чувствуя за своей неполноценностью полноценность, а в том, чтобы жить согласно внутренним, сознаваемым вами законам. Всегда работайте. Всегда любите. Будьте полноценными, не ждите от людей благодарности и не огорчайтесь, если вас не благодарят. Из всего извлекайте пользу, из любой глупости — знание, из ненависти — благо. Имейте больше ума, чем самолюбия. Имейте мужество спрашивать себя каждый день: что я сделал из себя сегодня?

Вам не нужно быть тем самым человеком, который не спит ночами, убиваемый мелочной досадой вроде потери должности или какой-нибудь воображаемой трагедии. Знайте, что со смертью мы всё потеряем. Ведь и тот человек это знает, однако это ничуть его не беспокоит. Уродливая сущность человеческого сердца: такая чувствительность к ничтожным вещам и такое равнодушие к самым важным. Хорошо бы, если бы каждый человек думал о том, что он оставит в жизни после себя. Стул и освободившуюся должность? Уж лучше оставить после себя безмолвную пустоту беспамятства, нежели воплощённую нелепость, подобную этой. Не совершайте чужих ошибок, не стыдитесь быть самим собой, не лгите, выдавая себя за других. Будьте готовы к любому ненастью, но не будьте готовы быть кем-либо другим, а не самим собой. Готовьтесь к жестокой душевной буре, судорожно сопротивляйтесь натиску нежданных бедствий, страдайте на грани жизни и смерти, как моральной, так и физической. И всё же будьте способны бережно относиться к любимому существу — это докажет, что у вас истинно прекрасное сердце. Убейте надежду быстрее, чем она убьёт вас. Убив надежду, вы избавитесь от страха. Без надежд человек становится самостоятельным, деятельным, склонным к самопожертвованию во имя чего-то большего. Человек без надежд — божественное существо. Погрузитесь в пучину мыслей — и вы обретёте бессмертие. Не физическое бессмертие, но бессмертие души. Бесконечная жизнь бурлит в тёмных глубинах мышления. Пучина мыслей — сон наяву. Во сне же ничего не видят или видят что-нибудь интересное. Научитесь тому же и наяву: либо ничего, либо интересное.

Говоря о силлогизме человеческого существования, я бы выделил извечный спор мыслителей о том, что есть главное в жизни — добродетель или наслаждение. Я предлагаю искать средства обладать и тем и другим. Вот вершина человеческих возможностей — силлогизм золотой середины. Во всём должно быть чувство меры. Что может быть лучше, чем жизнь, прожитая в систематике золотого сечения? Это очень гладко наслаивается на столь приятную моей душе мысль Альбера Камю, гласящую: «Оправдание абсурдного мира может быть только эстетическим». Жизнь с самого рождения и до самой смерти, а может, и после неё — самая сложная в исполнении техника искусства. Каждое движение, каждая мысль — это новый мазок на огромном холсте нашего бытия. Бог знает, что может получиться в конце концов из этой мазни. Но цель человека в том, чтобы как раз-таки рисовать не мазню, но настоящую картину собственной жизни. Любовь, смысл, звёзды, мечты — они нас ждут. Мы можем добиться всего вместе. Бороться с нелепостью и абсурдностью — наша цель жизни. Я верю, что только так человек сможет найти себе достойный смысл существования. Запомни, друг мой. Ты результат 3,8 миллиарда лет эволюции. Веди себя подобающе!

Лишь только совокупность вышесказанных положительных факторов человеческой деятельности и психологической подготовки, направленных на полное уничтожение нашей массовой глупости, невежества и повсеместного абсурда, может придать нашему существованию смысл, до того недоступный нашему виду в силу полной недоразвитости. Бороться или же нет — личный выбор каждого индивида. Если вы откажетесь, то мир забудет о вас так же, как забудут и ваши наследники в третьем поколении, если оные вообще будут. Если будете бороться, то жизнь ваша — малозначительная жертва на алтаре человеческого храма абсурда. Спустя тысячелетия, быть может, адская сущность человеческой клоаки гоэтии, меняющая свою многоликую форму от года к году, перенасытится подобными жертвами, коих в истории рода нашего не сосчитать, и восторжествует чистое сияние рода человеческого. Но до тех пор густой мрак обволок наш мир, наш сад стальных роз. Вам не изменить мир здесь и сейчас; не ведать вам покоя в жизни своей, если цель вашей жизни не покой, а борьба с личиной человека едва ли разумного. Хотелось бы мне сказать вам, друг мой, что цель жизни вашей должна заключаться в стремлении к блаженному покою и организации вокруг него всей остальной жизни. Да вот только что есть покой? Покой есть у мертвеца — вечный, нерушимый, найденный. Покой есть у нерождённого — вечность, незнание самого понятия покоя, то чувство, по какому скучает каждый человек, оставшись наедине с самим собой тихой ночью. Нет в мире людском такого покоя, коего не могла бы коснуться человеческая свинья, вечно сующая свою грязную морду туда, где ей не рады, и оттого радостно визжащая с ещё большим азартом. Врождённая подлость человеческого сердца не знает предела. Оставить золу от вашей мечты о покое, пепелище на месте вашего Эдемского сада. Любая подлость доставляет человеку такой экстаз, что никакая высокая духовная радость не смеет встать с ней вровень. Природа зла такова, что человек не осознаёт всей сущности совершаемого, находя в своих злодеяниях нечто познавательное и забавное, словно ребёнок, нанизывающий на булавку жуков, наблюдая их агонию с удовольствием и любопытством учёного, не тронутого моралью.

Я лишаюсь главного милосердия жизни по отношению к человеку: я собираю в голове все факторы человеческого существования в едином мгновении и ощущаю, как в ту секунду моё сознание гаснет, как тает мой рассудок, как визжит и стонет моя грудная мышца. Я вижу наш «лучший из всех возможных миров» глазами, полными слёз. Я смотрю на него целиком, жадно собирая в одной точке всё то, что видела моя душа. Я смотрю, и каждый раз от той картины нечто внутри меня умирает. Посмотреть в лицо нашего мира — значит заглянуть в лицо самой смерти.

В суете сует я отдаляюсь от нашего мира на несколько сотен световых лет: на жизнь взираю с поверхности гигантского раскалённого огненного шара водорода; на суету — с безжизненной лунной пустыни; на беды и несчастья смотрю я с новых, неизвестных человеку планет, покрытых невероятной флорой и фауной, где сами законы физики не способны подчинить себе жизнь. Миллиарды звёзд и планет, затмевающих красотой своей и необычностью весь наш мир целиком, равнодушно взирают на нашу жизнь насекомых. Момент космологического откровения уносит мою душу в невиданные дали, возвращаясь откуда всегда оставляешь частичку самого себя, покуда космическая ненасытная сила не поглотит тебя целиком. Испепеляющий свет таинственных звёзд выжигает душу человеческую, оставляя золу всей внешней оболочки абсурда вокруг космической сердцевины. Прах к праху: как мы являемся всего лишь звёздной пылью, так и тела наши в конце концов к ней вернутся.

Новая религия, вера в астрономическую фаталистичность, вера в золу нашего мира не позволяет более шевелиться, думать, дышать, жить в целом. Разве можно после откровений нашего мира заниматься рутиной и глупостью потребительского существования человека неразумного? Совершенно неясно, для чего существует человек на сегодняшний день с точки зрения вечности, не имеющий даже капли осмысленного бытия, склонив всю свою горечь к Богу. Сама суть человеческого существования — ад, пришедший из пустоты и в неё вернувшийся.

Уединение, покой, творческая свобода и любящее сердце — всё, что сохраняет рассудок человеческий в относительной сохранности. Отбери у человека покой, свободу и любовь — и вы сотворите воплощение человека бесчеловечного, скатившегося в рутинное разложение потенциала и амбиций, способных вознести человека до уровня вечного божественно-звёздного откровения в глазах его.

Выбор всегда за вами, друг мой. Любой выбор — проявление воли. Вопрос лишь в том, какова сила вашей воли? Есть ли в вас тот звёздный хаос, стремящийся к галактическому порядку? Каков ваш огонь Прометея?

Парадоксальное бытие и парадоксальная рефлексия

I

Друг мой, я чувствую, что нам необходимо ещё в начале нашей замечательной беседы разъяснить одну установку. В течение нашего общения мы часто будем встречаться с таким понятием, как парадоксальность. Парадокс лучше всего объясняют примеры. Например, парадокс лжеца. Попробуйте сказать: «Я сейчас вру». Что это — ложь или правда?

По сути своей парадокс — это круг, в котором постоянно вертятся убеждения и определённые «но» между ними. Суть в том, что все эти «но» будут заставлять круг крутиться и далее, и так до бесконечности, покуда человек не сможет ввести в круг дополнительное утверждение, способное обессмыслить своей истинностью все предыдущие убеждения. Наша жизнь как раз-таки и является тем самым огромным парадоксом. Мы не в силах осознать и понять большинство процессов, происходящих в нашем мире. Мы живём и делаем то, что нам кажется правильным, не задавая себе вопросов, инстинктивно зная, что ответов найти не сможем, но лишь столкнёмся с вездесущей парадоксальностью.

Все мы любим загадки за то, что они могут заставить нас подумать. Человек по сути своей очень склонен к рассуждениям — это его самое занимательное занятие, совмещающее полезное с приятным. Именно загадки жизни привели нас к этому новейшему моменту в человеческой истории. Так вот, парадоксы являются самым замечательными, самыми «крутыми», если вам угодно, загадками. Можно поблагодарить жизнь за то, что в ней есть столь интересная, не имеющая конца затея. Парадоксы можно создавать в своей голове каждый день, смотря на всё что угодно. Любой мыслительный процесс человеческого сознания потенциально ведёт к созданию очередного парадокса.

Мы можем столкнуться с парадоксальностью буквально на каждом шагу нашей жизни, если будем всматриваться в каждый объект и ситуацию нашего бытия. В какой-то степени парадоксальность жизни можно сравнить с таким термином, как амбивалентность — двойственность (расщепление) отношения к чему-либо, в особенности двойственность переживания, выражающаяся в том, что один и тот же объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства. Яркими примерами этих самых амбивалентных парадоксов являются, например, высказывания Вольтера: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью», — или Ницше: «Нищих надобно удалять — неприятно давать им и неприятно не давать им». Так или иначе совершенно любой объект осмысленного рассуждения вызывает в голове человека парадоксальное ощущение непонимания. Я склонен считать, что не сам мир является парадоксом, но человек есть парадокс в мире без изначальных парадоксов. Именно человеческое мышление порождает их, а не само мироздание, ведь именно человек строит свои суждения на изначальном небытии: суждения его зыбки, а домыслы иллюзорны. Нам свойственно делить мир на какие-то условные оттенки морали, нравственности и закона, а также собственных убеждений и принципов, что есть правила, столь необходимые человеку для функционирования. Однако мир сам по себе не имеет никаких правил, и оттого получается некая комическая ситуация, когда человек со своими законами пытается поставить себя выше Вселенной, но, не соответствуя её простым правилам небытия, не способен не нелепо существовать в её системе.

Жизнь крайне непростая штука, если пытаться в ней думать. Лекарством от парадоксов и противоречий будет слепая вера во что угодно, что, в целом говоря, не является чем-то плохим и не может быть осуждено. Если отбросить все негативные эмоции по отношению к чему-либо, то одна сторона противоречия абсолютно пожрёт противоположную сторону, тем самым исчерпав парадоксальность, закрыв вопрос цельнометаллической оболочкой веры.

В частности, главным объектом амбивалентного отношения является сам человек, его личность. Проводя самоанализ своих действий, рефлексируя, мы определённо точно столкнёмся с осуждением самого себя. Невозможно прожить эту жизнь как думающий человек, не усомнившись в собственной праведности. Идеальных людей не бывает, и это нужно помнить. Вы тоже не идеальны, и это нужно помнить. Самоанализ и рефлексия крайне полезны, но они не являются добром в общепринятом смысле. Эти процессы несут вам много бед, несчастья, боли и тоски — ровно столько же, сколько и счастье, любовь и осмысление. Если выбирать между «меньше знаешь — крепче спишь» и несчастными бессонными ночами, я выберу второе. Я считаю, людям не стоит даже начинать строить любого рода взаимоотношения, пока они полностью не познают самого себя изнутри.

С другой стороны, мы столкнёмся с очередным парадоксом, так как теоретического познания не хватает и определённо точно требуется практика взаимоотношений, которая, несомненно, закончится совершенно неудачно, но принесёт ценный опыт. За всё нужно платить. Нежелание интересоваться самим собой, задавать себе первоочередные вопросы является крайней степенью невежества, которое сейчас правит в мире. Если практика обещает нам снизить вероятность дальнейших неудач и понизить общий уровень моральных страданий человечества, то желание крепче спать как раз-таки ведёт к бесконечному повторению ошибок и приумножению человеческих страданий в геометрической прогрессии.

II

Парадокс абсолютен сам по себе, поскольку на него нет видимого нам верного ответа, даже если мы обладаем полным знанием о содержимом парадокса. Например, парадокс всемогущества, или так называемый «парадокс камня»: «Может ли Бог (всемогущий) создать камень, который сам не сможет поднять?» Если Бог не может создать такой камень, значит, он не всемогущ; если может создать, но не может поднять, опять-таки возникает вопрос о всемогуществе. Без вмешательства самого Бога в наше рассуждение парадокс не может быть решён, как бы мы ни пытались. Наши рассуждения могут лишь усложнить процесс поиска ответа и немного приблизить нас к истине, но не ответить на сам вопрос. Можно попытаться решить парадокс, утверждая своего рода всемогущество, которое не требует, чтобы существо было в состоянии сделать все вещи всегда. Согласно этой цепи рассуждений, существо может создать камень, который оно не может поднять в момент создания. Будучи всемогущим, однако, существо может всегда изменить камень позже так, чтобы оно могло его поднять. Поэтому существо всё ещё остаётся в некотором смысле всемогущим. Другой общий ответ на парадокс всемогущества — это попытка определить всемогущество как кое-что более слабое, чем абсолютное всемогущество. Парадокс может быть решён с оговоркой, что всемогущество не требует, чтобы существо имело способности, которые являются логически невозможными, но чтобы было в состоянии сделать что-нибудь, что соответствует законам логики.

Если существо является «чрезвычайно всемогущим», то это может также решить парадокс (пока мы берём всемогущество, не требующее абсолютного всемогущества). Существо является чрезвычайно всемогущим, и поэтому для него невозможно быть не всемогущим. Далее, всемогущее существо не может сделать то, что логически невозможно. Создание камня, который не может поднять всемогущее существо, было бы невозможностью, и поэтому всемогущее существо не обязано мочь делать такую вещь. Всемогущее существо не может создать такой камень, но, однако, сохраняет своё всемогущество. По существу, это была точка зрения, принятая Августином Блаженным в его «Граде Божьем»: «Из-за того, что Его называют всемогущим, потому что Он может делать всё, что желает, вовсе не значит, что Он может пострадать от себя; потому что, если бы это случилось с Ним, Он ни в коем случае не был бы всемогущим. Поэтому Он не может сделать некоторых вещей по самой причине, что Он является всемогущим».

Существует утверждение, что парадокс может быть решён, если определение всемогущества включает взгляд Декарта, что всемогущее существо может сделать логически невозможное. По этому сценарию всемогущее существо может создать камень, который оно не может поднять, но также может поднять камень в любом случае. По-видимому, такое существо может также сделать сумму 2 +2 = 5 математически возможной или создать квадратный треугольник. Эта попытка решить парадокс проблематична в том, что само определение лишено логической непротиворечивости. Парадокс может быть решён, но только при парапоследовательной логике.

C точки зрения понятия «абсолют» парадокс всемогущества решается тем, что его нельзя сформулировать без логического противоречия: либо подчинения Бога миру, либо выноса явления, присущего нашему миру за его пределы, либо отсутствия Бога. Например, парадокс с неподъёмным камнем — здесь логическое противоречие заключается в том, что термин «поднять» и «камень» — внутримирные, а Бог может создать камень, который никто в этом мире поднять не сможет, но сам Бог его «поднять» может — так как миру не подчинён и «поднять» — лишь внутримирное наблюдение процесса. В любом случае решением парадокса будет собственное мнение Бога.

Выступая за идею о том, что каждому человеку требуются самоанализ и рефлексия независимо от последствий, хотелось бы обозначить один из принципов оценивания жизни — красота. Красоту человека определяет не только морфологические признаки индивида, но его живость, огонь души, если вам угодно, его гибкость и многогранность. Человек является по умолчанию бесформенным куском мрамора, но также он является и скульптором. На что вам будет интереснее смотреть: на кусок мрамора без формы или же великолепную скульптуру, не уступающую красотой своей работам Микеланджело? Человеку категорически запрещено быть статичной сущностью, застывать в мировоззрении, в своих чувствах и держать эту ужасную, страшную позу, не шевелясь. Данная установка лишает человека красоты, лишает его загадочности, делая его предсказуемым и невероятно скучным. Остановка в развитии равносильна потере человечности.

III

Если для решения парадокса нам не хватает данных, которые получить мы объективно не можем, то с амбивалентностью всё немного проще. Для решения проблематики амбивалентности мнимой, что важно, ибо амбивалентность истинная является основным признаком шизофрении, а мнимая — лишь нашей общей невежественности. Сейчас мы с вами разберёмся, чем отличается мнимая и истинная амбивалентность.

Амбивалентность делится на три вида: эмоциональную, волевую и интеллектуальную. Я уверен, что абсолютно каждый человек сталкивался в своей жизни с проявлением мнимой или истиной амбивалентности, учитывая, что симптоматика совершенно не обязана принимать сразу же клиническую форму. Так вот, что собой представляют эти типы?

Эмоциональная: одновременно позитивное и негативное чувство к человеку, предмету, событию (например, в отношении детей к родителям).

Волевая: бесконечные колебания между противоположными решениями, невозможность выбрать между ними, зачастую приводящая к отказу от принятия решения вообще.

Интеллектуальная: чередование противоречащих друг другу, взаимоисключающих идей в рассуждениях человека.

Мнимая или же начальная истинная амбивалентность в моём понимании возникает только из-за того, что у индивида не хватает исходных и приобретаемых данных для решения данного противоречия. Иначе говоря, человек, не разобравшийся сначала в себе, по умолчанию не способен решить определённые задачи, подпадающие под терминологию амбивалентности. Также индивиду не хватает не только исходных данных, но и иных знаний об объекте противоречий, но которые определённо точно существуют и которые определённо точно можно получить. Возникновение сильных противоречий не всегда является точным проявлением шизофрении, но лишь проявлением пагубного влияния отсутствия необходимых знаний для того, чтобы решить определённую противоречивую задачку. Мы часто испытываем те самые необъяснимые эмоции, попадающие под категорию тех самых нерешаемых задач, которые разрушают нас морально и рушат наши уже установившиеся жизненные установки, как, например, любовные отношения. Отсутствие опыта взаимоотношений, отсутствие устойчивой системы ценностей, отсутствие понимания и осознанности в вопросах любви и счастья, отсутствие самопознания и полных знаний о нашем партнёре совершенно точно ведут нас к неизбежному распаду отношений. Человек должен быть фундаментально развит во всех направлениях, чтобы построить устойчивые отношения; должен стать личностью с собственной суперпозицией в понимании самого себя и своих желаний.

Истинная же амбивалентность, ведущая к шизофрении или исходящая из неё, отличается тем, что индивид, даже обладая совершенной базой данных об объекте противоречий, полностью осознав себя и являясь личностью, не может решить задачу. В клинической психологии и психиатрии под амбивалентностью понимается периодическая глобальная смена отношения индивида к кому-либо: ещё вчера вечером пациент испытывал к некоему человеку только положительные чувства, сегодня утром — только отрицательные, а сейчас — снова только положительные. В психоанализе такое изменение отношения обычно называется «расщепление эго». Например, взяв те же самые любовные отношения между двумя индивидами, человек, испытывающий истинную амбивалентность чувств, будет то истинно любить, то истинно ненавидеть второго человека, и так до бесконечности. При этом человек будет совершенно точно знать всё и о себе, и о втором человеке, таким образом совершенно точно обладая всем, что нужно для принятия однополярного решения, но тем не менее не сможет решить. Здесь решением выступает, как ни странно, как и в парадоксе, определённое мнение Бога, то есть универсальный, идеальный сверхответ, не поддающийся никакому опровержению и сомнению, но также недоступный в реальности для познания. Возвращаясь к вопросу божественности, о том, что Бог — это совесть, хотелось бы проверить, насколько в данной проблематике важна роль вопроса совести. Ведь в лобовых отношениях двух индивидов совесть, запрещающая предавать и ненавидеть любящего вас человека, была бы достаточно убедительным аргументом. Вопрос в том, как к нему отнесётся сам индивид, страдающий шизофреническим расстройством.

Таким образом, кто же является более опасным для общества: человек-статик со своими убеждениями или постоянно развивающаяся личность, подверженная пагубному и разрушительному воздействию рефлексии? Наверняка сложно сказать, ведь всё зависит от стечения обстоятельств и факторов. В любом случае ваше мнение остаётся только за вами, друг мой. И как сказал Вольтер: «Даже если ваше мнение мне глубоко враждебно, за ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».

Лично я выберу второй тип личности, а не первый. Проблема в том, что человек-статик уверен, что обладает полной, законченной картиной мира, что, конечно же, является заблуждением. Опять забавный парадокс: человек, уверенный в глубине своих знаний и точности убеждений, на самом деле тем самым окунается в океан заблуждений, а человек, уверенный в том, что, скорее всего, всегда заблуждается, находится куда ближе к истине. Наше сознание является мрачным подземельем, идя по которому мы можем увидеть некоторые проблески света, направляющие нас на верный путь. Совершенно точным будет убеждение, что в этом подземелье сойти с ума категорически легко, точно так же, как и бесповоротно заблудиться, но неужели вы предпочтёте жить в этом мраке, адаптировавшись к жизни у голых стен, выдавая свои собственные фантазии за истинный свет разума и жизни? Это банальным образом совершенно скучно и наивно.

IV

Одними из наиболее интересных парадоксов для меня являются парадоксы Сократа, затрагивающие вопросы добра и зла, а также вопрос знаний. Приведу примеры:

• Зло — это незнание добра.

• Никто не желает зла.

• Никто не делает зла по своей воле.

• Добродетель — это знание.

• «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого».

Замечательные в сути своей изречения. Чтобы объяснить смысл парадоксов, нужно коснуться самой личности Сократа, смотря вглубь его рассуждений. Сократа называют первым философом в собственном смысле этого слова, ибо он первый из мыслителей, кто перевёл свой взор от рассмотрения картины природы и мира к рассмотрению природы и собственно философской теории. Сократ являлся личностью выдающейся, он не записывал свои мысли, считая, что это ослабляет память; его метод самопознания, названный майевтикой, поражает своей простотой и эффективностью. Он направил мнение философов не только на важность человеческой личности, но и на освоение теоретических знаний как ведущей формы самостоятельного мышления. Сократ вёл аскетичный образ жизни, нося только старую одежду и ходя босиком, но также он был выдающимся воином, отличившимся храбростью во многих сражениях. Очень интересным я нахожу мнение представителей греческой ветви патристики, проводивших параллели между Христом и Сократом. Он считал, что благородные люди могут управлять государством без помощи философов, но тем не менее часто выступал, защищая истину. Сократ исследовал нравственные добродетели и в вопросах этики развивал принципы рационализма, утверждая, что добродетель проистекает из знания и человек, знающий, что такое добро, не станет поступать дурно. Ведь добро есть тоже знание, поэтому культура интеллекта может сделать людей добрыми. Сократ был обвинён в богохульстве и в развращении умов молодёжи, но не признавал себя виновным до самого конца. Дело в том, что Сократ мог уйти от суровой меры, ведь ему было предложено заплатить штраф, от выплаты которого он в итоге легко отказался. Также его друзья предложили организовать для него побег из тюрьмы, но ответом Сократа был лишь благородный отказ с долей смеха. Он не признавал вину, поэтому отказывался выплачивать штраф или же бежать, тем более что и смерти он не боялся, что подметил, отвечая вопросом своим друзьям, желавшим спасти его из тюрьмы, спросив, знают ли они такое место за пределами Аттики, куда не было бы доступа смерти. Смерть свою он принял достойно, испив по приговору яд как свободный человек, не боясь смерти и называя её своим освобождением (исцелением).

Человек прожил жизнь, следуя своим принципам, — это заслуживает уважения в высшей мере. Но нас больше волнует не сам жизненный путь Сократа, а именно природа его парадоксов, с которыми мы будем сталкиваться на протяжении всей нашей беседы. Парадоксы Сократа — это яркий пример потенциальной парадоксальной рефлексии. Человек не в состоянии познать себя, если отталкиваться именно от внутримирных установок и понятий. Для полного самосознания требуется нечто внеземное, ибо личность строит свои желания не на факте присутствия чего-либо в мире, но на факте его отсутствия, и тем самым деятельность его сводится к реализации собственных видений, за что, как мы с вами знаем, и умер Сократ.

В человеческой системе сложность формирования личностных убеждений растёт в геометрической прогрессии в соответствии с масштабами души. Чем более развит человек, тем сложнее ему избежать той самой амбивалентности. Не может быть ни знания о чём-либо, ни отношения к чему-либо, потому что любое знание и отношение вытекает из незнания и небытия, как и вся наша цивилизация. Само понятие утверждённого отношения к чему-либо абсурдно в столь гибком, вечно деформирующемся и изменяемом мире. Выбирая константу своего отношения к чему-либо, человек обременяет себя вязкой слепотой и неподвижностью, так как относительно Вселенной он просто остановился в развитии. Проблема общества в том, что человек, вечно «изменяющий» своим принципам, является слабовольным существом, что на самом деле не соответствует истине. Убеждённость масс в совершенстве постоянного убеждения вызывает умиление: для них удивителен сам факт изменчивости мнения и отношения. Пошлость общества обременяет разумного человека, который по природе своей является исследователем и экспериментатором: ему тяжело вечно находиться в покое мыслительных установок, так как таким образом его разум, подобно стоячей воде, начинает тухнуть и терять свои полезные свойства. В этом парадокс жизни человека: если он движется, человечество реагирует агрессивно на волю к движению, волю к самопознанию и свободе от самого себя (своей социальной роли-функции), но если человек бездвижен, не изменяет собственного мнения по поводу вещей в лучшую (в плане масштаба и уровня познания) сторону, то он, являясь обездвиженным существом, размывается на фоне всего остального и теряется для хищных взоров людей-стервятников, становясь чем-то совершенно невзрачным, в широком смысле слова — нормальным.

Парадоксально всё поведение человека, брошенного в пучину космического безразличия, лишённого света извне, не одарённого ничем свыше. Само существование борьбы, конкуренции, войны между людьми приводит меня в недоумение. Это называют мотивацией к движению, но для меня это просто признак углублённой идиотии, застывшей в развитии и пустившей свои корни слишком далеко. Развиваться в том направлении, в котором мы идём сейчас, — опасно. Человек заменён на аналог, личность заменена на функцию, средство стало целью, мечты остались мечтами. Нет никакой нужды жить, и нет никакой нужды развиваться с логичной стороны, так как мир от тебя этого не ждёт. Парадоксальная рефлексия заключается в том, как вы уже поняли, что, являясь сугубо полезным процессом человеческой психики, в большинстве случаев она приносит нам только боль. Парадоксально и наше существование от и до. Всё пропитано слишком эмоциональными оттенками, слишком разными вещами полон мир, а точнее, мир полон слишком различных мнений по поводу вещей, которые сами по себе не являются крайностями. С приходом человека в эту Вселенную началась совершенно новая эпоха всего мироздания, а человек заполняет её убогими вещами, убогими отношениями, убогими мнениями. Быть человеком значит быть ожившей загадкой для мира вокруг тебя; все его хитросплетения направлены на то, чтобы узнать твою тайну. Мир есть тайна, и человек — тайна всех тайн этого мира. Следует всегда следовать одному-единственному убеждению: я человек, и я волен познавать эту Вселенную до самой смерти так, как я того желаю, ибо жизнь у меня одна и прожить я её обязан сугубо красиво.

Никогда не заблуждайтесь в том, что вы что-то познали, или в том, что вы относитесь к чему-то правильно или неправильно. Мнение не имеет цвета, но имеет свою историю, которую украшает лишь полнота её содержания.

Вопросы о смерти

I

Дорогой мой друг, говоря с вами о жизни, было бы странным не начать говорить и о смерти, ведь жизнь и смерть — это две любящие друг друга сестры, идущие рядом с нами бок о бок. Смерть так же вездесуща, как и жизнь. Мы видим её каждый день, мы слышим о ней каждый день, она всегда находится рядом с нами, ступая невидимой походкой и забирая всё из нашего мира в свои угодья. Мы относимся к смерти как к чему-то плохому. Мы боимся смерти, потому что она забирает то, что мы любим. Мы эгоистичны, ибо смерть — это необходимая часть жизни. Если любишь жизнь, научись любить и смерть. У многих сама смерть ассоциируется с мраком, тьмой и всем самым ужасным, что есть в этом мире. Слово это подлежит определённой цензуре, о ней нельзя говорить публично, вас просто не поймут. Лично у меня смерть ассоциируется с бессрочным отпуском в лучшие места за границей вселенной нашего понимания; ассоциируется с облегчением и свободой. Мёртвые не видят и не чувствуют, мёртвые — блаженны. Как бы мы ни хулили и ни проклинали мёртвых, они не услышат нашего гласа. Попробуйте отрыть пару могил и достать из них пару скелетов. Спросите у них, хотят ли они вернуться в мир живых? Уверяю вас, ни один адекватный мертвец этого не захочет. Ваш вопрос вообще покажется ему крайне абсурдным. Посудите сами, человек ведь, сам того не замечая, стремится к тому расположению духа, которое может даровать нам нечто по ту сторону жизни. Когда мы ленимся и лежим на диване целыми днями, мы излучаем мортидо — психическую энергию, суть которой заключается в стремлении к максимальному покою, напоминающему первоначальное состояние ещё до рождения.

Каждый человек хотя бы раз в жизни хотел умереть, чему устыдился и о чём никому не рассказывал, будто бы в этом есть что-то запрещённое. Никто не стесняется говорить о том, как он устал и хочет покоя, но почему-то высказаться о своём желании обрести максимально возможный уровень гармонии и покоя в нашем обществе является чем-то непотребным. На нас висит огромная ответственность, повешенная на нас по праву рождения. Я вот чего не могу понять: за что людей обвиняют и осуждают? В основном за эгоизм. Но не является ли наше обвинение в эгоизме эгоизмом? Я хочу, чтобы вы вдумались в саму суть. А не много ли мы на себя берём? Не много ли гордыни живёт в человеке, обвиняющем другого человека за безответственность и слабость? Такие люди не видят дальше своего носа, они хотят видеть мир в суперпозиции нормальности, где нет слабых людей и где все благодарны за жизнь, будто бы это в действительности дар, а не худший из аналогов ссылки в суровую, безжизненную Сибирь.

Начинать нужно с самого себя. Да, я уже говорил о том, что жизнь нужно прожить достойно, и от слов своих не отказываюсь. Однако всё зависит от того, что для вас достойно, а что нет. Я уважаю людей, которые, не найдя покоя в жизни, нашли его в смерти. Эти люди достаточно сильны, раз смогли переступить черту. Это добровольный отказ от игры в этот жалкий драматический театр, отказ от боли, которой нет конца. Мы осуждаем их за то, что они сделали то, о чём каждый хоть единожды, но задумывался. Их жизнь была бессмысленна, но они внесли в неё смысл, создав яркий конец.

Скажу вам честно. Кто бы ни ушёл из жизни, я постараюсь не злиться на него, какими бы непонятными ни были причины ухода. Если человек может объяснить свою точку зрения и то, почему именно он решил, что жизнь для него не играет никакой роли, то почему он в любом случае неправ? С чего мы вообще взяли, что нужно как-то осуждать человека, даже если поступок полностью оправдан с точки зрения логики?

Мы уважаем только физическую боль, обретающую воплощение через болезни и несчастные случаи, потому что эффект от этих заболеваний мы видим, а вот эффекты болезни души видит только сам заболевший и его самые близкие люди, придающие особое внимание душевному состоянию своего друга. Человек настолько слеп, что в большинстве случаев не в состоянии увидеть болезнь души. Людям в критической стадии заболевания тела помогают уйти на покой. Людям в критической стадии заболевания души предлагают надеть смирительную рубашку и побиться головой о мягкие стены, пока пациент не откусит себе язык. Этим людям приходится уповать на развитие болезней через курение и алкоголизм, а также на невнимательного гонщика или, в конце концов, молнию. Да, можете называть это юношеским максимализмом, но статистика и биографии людей, развивавшихся в сторону познания собственной души через творчество (писатели, художники, музыканты, борцы за справедливость, политики, многие из сильнейших людей, живших, живущих и тех, кто будет жить), говорят нам о том, что — о чудо! — не только юные кончают жизнь самоубийством. Это никак не связано с возрастом человека, его положением в обществе, полом и другими факторами — это сугубо интеллектуально-моральный вопрос.

Мы очень любим отмахиваться от проблем других людей, в которых нам безгранично лень разбираться, чем-то вроде: «Расслабься, время лечит»; «Ты слишком молод, чтобы говорить такое»; «Ц-ц, какие глупости. Я в твоё время не думал о таком», и так далее и тому подобное. Спорить не буду, что события и эмоции имеют свойство покрываться пылью, как и ваша душа. Меня куда сильнее интересует человек, чью душу я буду видеть пылающим маяком в океане мрака, чем обычное пыльное сердце простака, уверенного, что он стал взрослым благодаря тому, что весь покрылся пылью и больше не прикасался к своему сердцу. Хочу заметить, что эти люди после себя обычно оставляют две даты и тире между ними — вот и весь след в истории. Совершенно никакого значения не имеет то, как человек закончил свою жизнь. Конец всё равно неизбежен. Значение имеет только то, как он прожил эту жизнь, как он мыслил, чем он жил. Если человек дошёл до максимального эмоционального пика, сотворив нечто захватывающее дух, но полностью высосавшее из него желание продолжать дышать, то почему он кому-то должен продолжать? Кому и для чего? Вы можете мне ответить, не ссылаясь на эгоизм тех, кто его окружает? Человек приходит в мир один, и уходит он тоже один. Так почему его обязательно должно волновать то, что и так неизбежно? Почему он должен думать об этом стакане, который должен будет подать в старости, делая свою жизнь процессом услужения? Наймите себе сиделку и платите этому человеку за стакан, если ему так нравится это занятие. Для чего же вы создаёте новую жизнь, если есть пути попроще? Уверен, что вы часто испытываете к домашним питомцам те же самые чувства, что испытывают родители к своим детям. Чувствуете, к чему я веду? Если хотите испытать это чувство, заведите котёнка, щенка или ещё какую-либо живность, а свою нравственную и логическую незрелость припасите для чего-то более умного, чем половой акт, закончившийся вашей капризной «хотелкой», к которой вы не были готовы. Созреете — тогда и осуждайте, но боюсь, что созревший человек не может осуждать кого-либо, кроме самого себя.

Я не призываю людей к массовому суициду, потому что, во-первых, я этого действительно не делаю, а во-вторых, это слишком пафосно и безнадёжно. Я лишь призываю к ответственному самопознанию. В мире хватает зла, созданного человеком. Если уж вы так хотите ребёнка, то возьмите его из приюта и дайте этой несчастной душе хотя бы то, что не смогли дать ему его биологические родители. Слишком мало в мире людей, которым бы я советовал вообще делать детей. Я никому этого не посоветую ровно с таким же рвением, как я советую вести осознанный образ жизни и научиться понимать людей не только по вашим собственным рамкам ограниченного сознания. При всём вашем желании вы не сможете переубедить человека в его желании исчезнуть, не надавив на эгоизм, если он будет бороться до конца в своём суждении. Жизнь — это процесс, смерть — абсолют. Абсолютные единицы всегда будут монументальны, в отличие от постоянно изменяемой и совершенно неустойчивой величины. Печально то, что с таким мышлением вы обречены на гонения и непонимание со стороны других людей. Ваша правда будет жечь их глаза, отчего они станут источником ненависти. Скажите глупцу, что он глуп, и он рассвирепеет. Скажите мудрецу, что он глуп, и мудрец смиренно согласится.

Но давайте взглянем с более позитивной стороны. Хоть и всё наше существование не имеет совершенно никакого смысла, мы всё же можем придавать смысловой окрас нашему существованию. Я не смогу призвать людей к сверхосознанному отказу от существования в пользу неизбежного, в пользу всеобъемлющей пустоты, которая поглотит нас всех. Наша жизнь — бессмыслица, обретающая смысл в сердцах. Наша жизнь является столь сложным процессом, что описать словами его не выйдет. Если меня спросят, как я описываю жизнь в своём понимании, я промолчу, ибо молчание есть наиболее аутентичная форма слова. Если бы мне нечего было сказать, я бы начал нести несвязный словесный поток о бабочках и любви, войне и смерти. Но мне есть что сказать, однако нет языка столь достойного, чтобы описывать саму жизнь, поэтому я предпочту молчать.

Исходя из позиции большинства о том, что прерывание пути своей жизни является делом крайне подлым и эгоистичным, что, конечно же, является отчасти правдой, нашей задачей будет являться поиск ответа на вопрос, является ли суицид делом подлым.

Борьба была равна — боролись два эго. Поверхностное суждение присутствует здесь, раз загадка неразрешима. В уравнение нужно ввести больше переменных. Я не обещаю вам ответов, но обещаю вам много загадок и парадоксов жизни. В этом вся суть: много вопросов и мало ответов. Для того и живём мы с вами. Так вот, давайте рассмотрим все составляющие данного уравнения. Надеюсь, умнейшие люди простят мне то, что я пытаюсь уложить жизнь и смерть в какую-то смешную формулу.

Эгоист любящий и эгоист убивший себя. Является ли любовь эгоизмом? Нужно спросить у самого себя, за что вы любите человека. Любовь будет верна тогда, когда вам в ней нет места. Покуда вы не перестанете представлять себя рядом с объектом вашей любви, вы не сможете доказать вашу любовь. Вы должны понимать, что любовь не приемлет личной выгоды и личного удовольствия. Любовь всегда должна быть нацелена на облегчение жизни кому угодно, кроме тебя самого. Любят только те, кто умеет отпустить, как бы ни избита была эта истина. Когда встречаются две такие любви, это невероятное счастье. Настоящая любовь равна альтруизму. Допустим, что у нас именно такая любовь со стороны любящего-живого. Как вы считаете, как пойдёт суждение дальше? Давайте, мой дорогой друг, вы подумаете, а потом продолжите свою беседу со мной, ведь я хочу, чтобы у нас был диалог суждений, а не монолог. Запомните: в каждой мысли моего монолога я оставляю пустую строку для вас.

Продолжим. Так вот, я считаю, что при всех болезненных особенностях мировосприятия самоубийцы категорически нельзя предавать такую любовь. Ярким примером такой любви бывает любовь материнская, но не идеализируйте её до божественного уровня, оценивайте здраво, где она настоящая, а где нет. Однако материнская любовь ближе всего подбирается к определению настоящей любви. За предательство такой любви, как говорил Бродский, «я считаю, нужно бить по морде». Самоубийца от чего заканчивает свою жизнь? От недостатка нежности, доброты и любви в этом мире. Если же он обладал хоть небольшой долей такой любви, то его действия не стоит осуждать со всей рьяностью, но всё же стоит оценить их здраво, как поступок не самый разумный. Каким образом самоубийство должно перебороть отсутствие нежности и доброты, если само предаёт и убивает её?

Хоть мои мысли часто противоречат друг другу, я нахожу это совершенно нормальным, ибо это и есть борьба за истину — вечный поиск ответов на те вопросы, которые не имеют никакого ответа. Нужно понимать, что в человеке постоянно идёт война. Война с собственным невежеством, война со злостью и война с добром, война с самим собой, война с сознанием и подсознанием. Я думаю, вы знаете, что с настоящих, физических войн люди возвращались калеками не только физическими, но и в первую очередь моральными. Например, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) — тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида. Из описания совершенно ясно, что настоящая война отчётливо подходит под источник ПТСР из-за своего обилия тех самых событий, способных оказывать сверхмощное негативное воздействие. Предрасположенность к ПТСР зависит от многих факторов конкретного индивида. Так вот, есть люди, обладающие особой предрасположенностью к психологическим травмам. Чем мне противно наше общество, так это предвзятым отношением к таким людям, коих мы называем плаксами, слабаками и ещё более обидными, уничтожающими именами. Эти люди воспринимают свою войну внутри себя очень серьёзно, за что их нельзя винить, ибо она действительно важна.

Мы очень скептически относимся к тому, чего не можем увидеть или ощутить сами. Внутри любого человека находится целая вселенная, ничем не уступающая нашей. Можно ли спокойно пережить полное уничтожение целой вселенной внутри себя? Вряд ли. Война эта продолжается в мыслящем человеке вечно. Для более лёгкого наблюдения за своей собственной войной дайте имена чувствам и лица вашим эмоциям и убеждениям. Вводя новые знания в вашу голову, вы автоматически выпускаете их на арену битвы вселенского масштаба, так дайте им имя и дайте им лицо.

Мыслительный процесс способен свести человека с ума или сильно травмировать его. Чем Первая мировая война в глазах человека, бывшего на ней, отличается от мыслительной войны внутри души? Всем и ничем одновременно. Всё зависит от нашего собственного восприятия. Человек с особо чутким и болезненным восприятием мира может быть сильно травмирован от мыслительной войны, а от войны реальной просто сойти с ума в мгновение ока, без шанса на ремиссию. Из-за ПТСР многих людей в крайнем случае закрывают в психиатрических лечебницах, а в основном им нужна постоянная моральная поддержка и забота любящих их людей. ПТСР ведёт к развитию многих других психологических патологий и явлений, таких как депрессия, генерализованное тревожное расстройство, панические атаки, аддикции, суицидальное поведение, агрессия, приправленная кошмарами, бессонницей и психопатологическими репереживаниями. Всё, что требуется от нас, так это понять, что эти вещи реальны. Не существует совершенно нормальных людей, это миф. Все люди подвержены определённым отклонениям психики, что не является чем-то плохим. У разных заболеваний разная симптоматика и уровни симптоматики. При ПТСР человек может достаточно хорошо функционировать в профессиональной сфере и в сфере межличностных отношений, но это не отменяет факта наличия травмы.

Теперь вернёмся к нашему парадоксальному уравнению. У нас есть альтруистическая любовь и человек с ПТСР, полученным из-за мыслительной войны внутри его сознания, вызванной некоторыми переживаниями и убеждениями, а также личностным и экзистенциальным кризисом. Это простое уравнение, не претендующее на этическое уравнение жизни и смерти, так как мы не добавили в него огромнейшее множество переменных. У нас есть икс (любовь альтруиста) и игрек (суицидальное ПТСР). Мы складываем их. Возьмём такую установку, что если ответ будет больше нуля, то, вернее всего, человек будет продолжать жить, не предавая настоящую любовь в угоду своему облегчению жизни через смерть, что вроде как является эгоизмом со стороны любящего, и надеяться на ремиссию. Если же ответ будет меньше нуля, то облегчение своего существования, не продолжая мучить собственную душу, будет верным решением, а истинная любовь должна будет отпустить того, кто страдает каждую секунду, поняв, что не со всеми невзгодами можно справиться через любовь, которая обременяет человека чувством обратного долга как единственной правильной реакцией. Как вы думаете, что получится в столь неидеальном уравнении? Я думаю, мы получим ноль, стремящийся к бесконечности, что будет опять-таки парадоксально, ибо это можно понимать как факт, но невозможно понять правильность того или иного поступка, так как всё человеческое мышление основано на принципах добра и зла, альтруизма и эгоизма, которым мы сами и дали определения.

Все наши принципы являются по сути своей неодимовым стеклом, меняющим свой цвет в зависимости от освещения. Принципы непостоянны, ибо нефундаментальны. Они деформируются под воздействием любой сложной этической загадки. Для более точного ответа на наше уравнение нам придётся добавлять в него переменные в течение целой вечности. Решим же его в конце наших жизней, каждый сам найдёт ответ. Пока что мы добавили в уравнение наши икс и игрек. Теперь добавим отношение к жизни индивидов, то, как они видят мир. Добавим влечение к жизни и влечение к смерти. Пока что не будем выставлять значения. Ах да, в конце нужно добавить сверхмассивную величину под именем совесть.

Если отодвинуть уравнение в сторону и спросить у меня, что я думаю на этот счёт, учитывая определённое проявление амбивалентности во всех моих суждениях, то я более склонен думать так: наверное, стоит отбросить тот факт, что нас не спросили о желании появляться на свет и продолжать жить дальше. Да, возможно, стоит отбросить наш самый сильный козырь в рукаве, являющийся универсальным аргументом на всё. Если у вас есть силы продолжать жить, если у вас нет никаких столь сильных психологических травм и слишком чуткого восприятия мира, если у вас есть любящие вас люди, то определённо точно вам не будет оправдания, если вы принесёте в мир ещё больше страданий. Путь альтруиста — это путь, полный собственных страданий во благо других. Своим самоубийством вы только переполните чашу боли и печали в мире, которому обещали бороться за добро и любовь. Это будет капризное, эгоистичное предательство. Всё же в мире хватает потенциального счастья на каждого, нужно лишь его найти, но, к большому сожалению, у многих нет возможности даже искать. Но это уже тема для другого разговора, друг мой. Мы к ней ещё вернёмся. Что я могу предложить вам взамен столь соблазнительного бессовестного вечного отпуска? Оптимистичный нигилизм. Но к нему мы обратимся чуть позже.

И да, если рассудить, то мир полный альтруистов, гораздо реалистичней, чем мир, в котором человечество осознанно перестанет существовать. Хотя я всё же убеждён в том, что наша цивилизация уверенно идёт к самоубийству, день за днём приближаясь к своей цели. Всё это не имеет никакого смысла. Имеет смысл только бог, живущий в каждом из нас, и имя ему — Совесть. Вот настоящее божество, в которое я верю и предавать которое не хочу. Вот божество, ради которого я возлюблю врага своего и с крестом пойду по жизни. Хотя порой так хочется удавиться!

II

Я удивляюсь тому, как люди находят в себе эгоистические силы любить жизнь за то, что она им может дать. Я ненавижу эту жизнь за то, что я ничего не могу ей дать. Я ненавижу её за то, что в ней есть я. Порой я хочу одним лишь нажатием на курок исчезнуть — всего лишь одно мгновение. Мне больно оттого, как мало люди могут дать друг другу. Это вызывает у меня желание разорвать себя на куски — вся эта бесконечная печаль. Если человек не обладает огнём внутри себя, он не сможет дать его тому, кто в нём нуждается. Также человек не способен одарить огнём тех, кто холоден и лишён чувств. Огонь в людях гаснет, а новый появляется всё реже. Это убивает меня, заставляет рыдать. Моя оболочка тянет меня на самое дно душевных терзаний, на дно этого океана самопознания. Не могу бороться с самим собой. С чудовищем, что скрывается под маской человека. Я хочу покоя для всех, кто меня знал, для всех, кто будет знать меня в дальнейшем. В конце концов, для себя самого. Я не вижу цели моего собственного существования. Как прожить жизнь в виде цели-константы, если ты ненавидишь самого себя за то, кем ты являешься в действительности? Забыть о чём-то намеренно — не блаженное забвение, а лишь эгоистичная ложь о себе самому себе. Истинное блаженное забвение — только в смерти. Смерть очищает человека, она смывает его след в жизни, забирая из него огонь души в уплату за покой.

Для многих смерть — единственный способ исправить неисправимое. Так близко со смертью общаются только те, чья грань мироощущения настолько тонка, что сердца касается даже лёгкий ветерок, снимая с него слой плоти. Для таких несчастных от рождения людей любая драма, любая боль смертельно опасна. Им нужно столько нежности и тепла от этого мира, чтобы укрыться от ветра, срывающего кожу с лица, толстым шарфом любви. Эти ветра снимают кожу с меня, дождь разъедает в душе дыры, солнце стыдливо прижигает меня, а луна вскрывает мне грудную клетку, оголяя всё моё естество. Но всё же я иногда нахожу силы бороться с желанием исчезнуть. Всему виной опять-таки оптимистичный нигилизм.

III

О смерти можно говорить вечно, философствуя и размышляя, ибо не будет конца мыслительному процессу, если центром самого мышления будет то, что невозможно осознать. Смерть, как и жизнь, не нуждается в осмыслении и застое. Наш патологический страх перед смертью пытались вылечить многие мудрецы древности, легендарные личности и деятели нового времени. Однако страх этот очень тяжело поддаётся ремиссии, ибо природа человека такова, что всегда, до последнего вздоха мы будем немного её бояться. Причин для страха может быть великое множество. Многие боятся не самой смерти, но просто не понимают личины своего истинного страха, ссылаясь именно на саму смерть. Если вы начнёте рыться в глубинах собственной души, то поймёте, что боитесь вы не самого факта существования смерти и вашей беспомощности перед фактом её прихода за вами, но смежных волнений. Мы даже не то что боимся, мы скорее горюем и обижаемся, как малые дети, что нашу игру прекращают и зовут домой. Мы не хотим осознать, что всему своё время и мы в этой установке тоже временны. Мы либо наслаждаемся отпущенным нам сроком, либо всю жизнь бьёмся о мягкие стены быта, вопя и крича, что жизнь несправедлива. Жизнь и смерть справедливы и несправедливы всегда и во всём, мы просто не можем этого понять, даже скорее мы не хотим принимать столь явную истину. Эти понятия вне нашего понимания, нам их не осознать, ровно так же, как и бесконечность.

Я вот боюсь, что не прочитаю всех книг этого мира, как прошлого, так и грядущего, хоть судьба и уготовила для мира несметные богатства мыслей, сокрытые в нашем будущем. Не будет конца и края им, пока существует человек и мир, построенный им. Также я боюсь, что не смогу испытывать и дальше всех тех прекрасных чувств и эмоций, равно как и низменных пороков. Фильмы, игры, стихи, развлечения, пьесы и многое, многое другое, сокрытое в днях грядущих, но недостижимое для меня. Да, это убивает меня, ведь я так падок на удовольствия души, что не вижу счастья там, где нет всего этого. С каждым днём жизни я нахожу так много прекрасного, чего я ещё не касался, но понимаю, что мне не дано добраться до всего.

Боюсь ли я смерти? Нет. Я боюсь лишиться всего того, что заберёт у меня смерть. Однако забрать у меня всё может и не только смерть, а вещи и похуже — например, человек. Я хочу всё! Всё, что мне может дать этот мир! Вот чего я боюсь — себя и своих желаний, своих желаний и их обречённости. Мною, как и большинством людей, движут непомерный эгоизм и самообман. Наша жизнь парадоксальна тем, что на каждую истину можно ответить чем-то совершенно противоположным, и оно будет одинаково верно. Я недостоин всего этого, я не должен хотеть всего этого. Почему? Я хочу всё, я хочу хотеть всего. Почему я не могу этого делать? Нравственность принуждает меня отказаться от массового потребления. Эгоизм побуждает меня собирать всё, что мне нравится, и наслаждаться жизнью, раз уж она не вечна. Оба суждения идут изнутри меня самого, они оба правдивы. Человек постоянно сталкивается с расхождениями в собственной голове, оказываясь между молотом и наковальней, между сердцем и разумом. Блаженны те, чьи сердце и разум поют одну и ту же песнь. Например, Махатма Ганди — человек, не нуждающийся в представлении. Он обрёл истинную гармонию с самим собой, не испытывая неуверенности в своих желаниях. К тому же он выбрал сторону условного добра, продвигая философию аскетизма и ненасилия. Даже если пытаться найти в его мышлении дыры, ничего не выходит. Я ощущаю себя достаточно плохим человеком, подвергая сомнению труды Ганди. Сейчас наступили тёмные времена, когда семя сомнения всегда будет расти в людях, независимо от того, что они видят. В моменты пикового уровня душевного стресса я отчётливо ощущаю, как моя душа начинает биться прямо мне в рёбра, пытаясь выбраться из моего тела. Вся наша боль и печаль связана с нашим телом. Я уверен, что душа, отделённая от тела, будет воспринимать всё совершенно иначе, более смиренно и с пониманием.

IV

Как вы думаете, друг мой, нашёл ли человек способ стать бессмертным? Что, если я скажу вам, что да? Что, если я скажу вам, что Моцарт, Бах и Шопен не умирали? Они стали музыкой, как и Рембрандт, Ван Гог и Боттичелли стали картинами. Человек давно уже изобрёл красивейшую вечную жизнь. В этом неидеальном мире всё идеально. Парадокс, но правдивый. Есть вещи, которых нам нельзя касаться, а даже если и коснёмся, жизнь вернёт всё на свои места рано или поздно. Что-то есть в этой темноте мыслей, какой-то свет в конце туннеля, до которого мне не добраться. Быть может, ради этого и нужно умереть? Все ответы нас ждут на той стороне, с которой нельзя прислать весточку. Смерть подобна чёрной дыре: она забирает весь свет без остатка, не давая ему выбраться наружу, но ведь она и ведёт этот свет куда-то вглубь. Заветная мечта миллионов о бессмертии давно уже осуществилась, но стоит понять, что мир человека очень поэтичен и интересен игрой метафор и загадочностью. Весь наш облик мышления строится на игре образов, слов, ситуаций, концепций, теорий, парадоксов; это делает человека по-настоящему живым, и это же может сделать его бессмертным, ведь человек смертен, но мысль бессмертна.

V

Когда разговор заходит о смерти, всегда интересны подробности, детали последних мгновений жизни, таящих в себе столько смысла. Особенно интересно, какова природа смерти, была ли она естественной или вызванной иным путём? Крайне сложный, но интересный этический вопрос, поднятый уже в нашей беседе, связанный с самоубийством, интерес к которому в современном обществе растёт с каждым днём. Насколько мы знаем, исторически сложилось порицание самоубийц. Учитывая, что история предыдущих лет крайне тесно связана с религией, то и ответы я искал в ней, придя в итоге к занимательным выводам. Самоубийство порицается, так как это грех убийства, которому нет различия в том, забирается чужая или же своя жизнь.

С этим понятно, но что же ещё, какие ответы, какие меры может предложить религия современному человеку, не живущему по правилам далёкого прошлого? Столкнулся я как с мыслями противоречивыми, так и с явственно верными по сути своей. Я думаю, лучше начинать с плохого.

Сомнительные утверждения рассматривают первопричину самоубийства как проблему воли, с чем я согласен, но затем следует ярко выраженное порицание любой слабины воли. Всё сводится либо к усталости, либо к извращённости, либо к капризности, но никак не к какому-либо серьёзному познанию, будто бы вера сама по себе отрицает возможность познать мир вокруг таким, какой он есть, хоть я и понимаю, что он такой лишь потому, что общей веры в нечто светлое, веры в любовь как таковой нет, как и единства людей. То есть по сути своей человек сломленный, подавленный, сомневающийся нуждается не в помощи, а в воспитании, что имеет место быть, но ведь не все люди столь крепки и сильны, как того хотела бы религия. В целом само появление человека на свет есть не что иное, как первородный акт подавления воли, так чему удивляться, что она и далее в жизни склонна подавляться?

С первопричиной мы кратко ознакомились, но какие контрмеры предлагает для этого церковь? А вот тут удивление набирает обороты, так как сразу становится ясно, что любое другое вероисповедание и убеждения в расчёт не берутся совершенно. То есть если вы агностик, то вы по сути своей не существуете в принципе и найти для вас решение проблемы, кроме как через благотворительные фоны, не предлагается. А решение такое, что нужно бороться с «религиозным сомнением», что основывается на исследованиях о том, что человека к жизни больше всего привязывает идея загробного мира и бессмертия души. У церкви возникает лишь один вопрос о том, как проповедовать «истины» и (цитирую) «внедрить их в сознание народов, чтобы затруднить сомнения в них».

Следующим методом борьбы выступает воспитание воли у детей, где дословно говорится о том, что изнеженное воспитание является преступлением против детей, с чем я отчасти согласен, но не вижу никакой причинно-следственной связи между воспитанием и намеренным лишением себя жизни, которое часто основывается на том самом строгом воспитании. Дело в том, что жизнь не является увлекательной прогулкой, по мнению церкви, а является испытанием, которое нельзя пройти, не изранив ног. Замечательное утверждение, являющееся абсолютной истиной на данный момент. Однако существует история, на основе которой произошла беседа психолога и церковного миссионера. История была о том, что в 1237 году во время подхода Батыя к Рязани молодая княгиня Евпраксия, узнав о смерти своего мужа в стане Батыя, вместе с младенцем на руках бросилась вниз с высокой колокольни. Все трое причислены к лику святых. Естественный вопрос возник сразу же: почему?

В ответе же миссионер изъяснил, что автор вопроса упустил важнейший факт: святой Евпраксии Рязанской предстояло изнасилование Батыем, а её ребёнку — соответствующая судьба, которая имела не только личное, но и национальное измерение.

Выбор Евпраксии я понимаю и не осуждаю ничуть, но это явное расхождение с убеждением, что жизнь не увлекательная прогулка, а сложный путь, который нужно вытерпеть. Евпраксия вот не стала терпеть, и я её понимаю. Так почему же другие люди, тоже предпочитающие не терпеть и не ждать, когда их постигнет подобная участь в соотношении с нашими реалиями, не могут уйти на покой? Вопрос, на который я уже частично отвечал. Суть в том, что самоубийство порицается логикой не только церкви, а общей в целом тогда, когда это плод эгоизма, и не более того. Человек кончает с жизнью из-за вещей, которые того совершенно не стоили, что больше похоже на каприз, забыв про свою родню и близких, тем самым разрушая чужие жизни и, возможно, провоцируя новую волну самоубийств. С другой стороны, совесть в таком случае является чем-то принуждённым, потому что, исходя из принципа неспособности соглашаться на появление в мире и неспособности выбирать место рождения, человек вынужден адаптироваться в системе, переняв ценности и восприятие мира путём воспитания.

Совершенно убийственный аргумент, на мой взгляд, предложен системой церкви для борьбы с самоубийством. А именно: «Для борьбы с самоубийством нужно заинтересовать общество объективными целями. Это достигается отчасти семьёй. Мысль о детях и близких заставляет человека забывать о своих личных горестях, а радости семейной любви облегчают бремя жизни. Человек живёт постольку, поскольку сознаёт себя членом какого-нибудь целого — семьи, церкви, — основанием которого служит любовь».

По сути своей завуалированный под любовь призыв к отказу от индивидуальности в угоду групповому мышлению. Нет «я», но есть «мы». Ты не убьёшь себя, если не будешь думать и идентифицировать себя как индивида. Здесь не любовь, а обременение, запрещающее расслабляться и думать о чём-либо ещё, кроме как о еде, работе и сне. Предложенный церковью путь является прямым воплощением стагнации, которую человечеству нужно перебороть. Заметьте, мой друг, что я не отождествляю понятия церкви и веры. Церковь — это структура, направленная на управление людьми и играющая свою роль в развитии человечества, а именно в данный момент — роль ручного тормоза. Вера же является сверхновым топливом для человеческого сознания, позволяющего ему развиваться и двигаться в правильном, на мой взгляд, направлении. Стагнация, нацеленная на бесконечный конвейер детей, а потом детей от детей, а после детей от детей детей, который якобы должен научить всех любви и спасти от самоубийств и грехов в целом, является временной петлёй, которая навсегда оставит человечество в определённом положении, не давая ему развиваться. Наличие рамок, правил и указов не является фактом понимания тех самых правил.

Старик, который в своё время убежал от самого себя в семью, не познавший себя, зачем ему вообще семья, является мудрецом? Вся мудрость идёт изнутри человека. Бог познаётся не в церкви, но в самом себе в виде добра, любви и совести. Радости семейной любви должны быть осознанными, а не потому, что вам сказали, что они должны быть радостью и цель вашей жизни — это семья.

Эгоизм, направленный только на собственное облегчение, несмотря на наличие любящих людей, безусловно, ужасен, но как вопрос обстоит с самопожертвованием? Самопожертвование тоже ведёт к самоубийству, верно? Вот здесь и сталкиваются свет с тьмой, и сходятся север с югом. Осмысление жизни приходит в мгновение ока, столь желанное многими. Так повелось у людей, что любая жизнь, обладающая прямым смыслом, который мы можем ощутить, для нас священна, будто бы мы на подсознательном уровне знаем, что в большинстве своём лишены какого-либо смысла жизни, а смысл есть дар божий. По сути своей самопожертвование делает человека ближе всего к Богу, ибо такая же участь была и у христианского Бога — Иисуса Христа. Семья героя не тонет во мраке безвыходности и тьмы, но гордится, хоть и с великой печалью и невероятной тоской. Спасти кого-то — героизм, спасти кого-то ценой своей жизни — великий подвиг. Самопожертвование даже нельзя отожествлять с самоубийством, хотя человек в обоих случаях выбирает свой путь осознанно. В таких героях определённо точно находится Бог истинный, нашедший себе пристанище в храме человека — теле и душе. Разве объяснишь, почему люди, не умеющие плавать, бросаются в воду за утопающими? Инстинкт самосохранения у некоторых людей совершенно не может ничего противопоставить стремлению к осмыслению жизни, стремлению сделать что-то важное. В таких людях я вижу куда больше веры, чем в стагнации, направленной на бесконечное размножение. Когда человек жертвует собой ради других, есть ли смысл в том, что он христианин, мусульманин, буддист, атеист, агностик или представитель иной религии и убеждений? Если для вас это играет хоть какую-то роль в восприятии человека, то у меня для вас скверные новости, мой друг.

Самопожертвование бывает разным, не обязательно прыгать с мостов и забегать в горящие дома. Меня больше вдохновляли люди, чей замысел самопожертвования предполагает продолжительный характер, а не воодушевлённую вспышку, что совершенно не обесценивает спонтанного героизма. Например, те же голодовки Ганди, которые могли привести к смерти. Наилучшим примером, неким абсолютом, которым и должны быть, являются Страсти Христовы, включающие мучения душевные и физические, направленные на несение греха за весь мир. Получается некая лестница смысла, на которой располагаются всевозможные способы потратить свою жизнь, где бесцельное существование находится рядом с капризным самоубийством, а жизнь, прожитая ради добра и любви, находится на верхушке, рядом с самопожертвованием. Но ведь и самопожертвование разное бывает: не только за грехи человеческие, но и ради любви, ради подвигов, ради страсти отдают свои жизни. Многие подумают, что люди эти глупы, но на самом деле эти безумцы правы. Чем медленное разложение и смерть лучше яркой вспышки, одарённой великим смыслом и долгожданной свободой?

Интеллект — гончая смерти?

Друг мой, вы не заметили одной интересной особенности, когда речь заходит о смерти неестественной? А именно — о причинах и обстоятельствах, сопутствовавших последнему акту человеческой воли. Кто может покончить с жизнью самостоятельно, обосновывая это чем-то действительно важным? Только человек. Да не любой, а именно что разумный. Может ли человек глупый, не владеющий когнитивными способностями, неспособный к самоанализу и рефлексии, решиться на волевой поступок высшей меры? Сможет ли человек наказать самого себя за то, чем он является? Или сможет ли такой человек ощутить безысходность, бесконечность пути человеческих страданий? Ощутить жалость своей жизни в масштабах Вселенной, ощутить ту тонкую грань безумия, способную лишь ненамного приоткрыться нашему развитому восприятию. Нет, конечно. И дело не в самом человеке — он совершенно нормален при таких условиях, а во многом даже лучше любого из капризных мыслителей. Дело не в личностных качествах, но в гибкости и склонности к болезненной рефлексии разума.

Удивительное неумение чувствовать безнадёжность лишает в какой-то мере человека способности к рассудительности не однополярно, но также является сердцем стальной воли к жизни. Самое занимательное, что спроси у них, для чего они живут, и ответ будет крайне неубедительный, если вообще будет. Не оскорбляя веру, но подмечая факт набожности, отмечу, что именно религия спасает миллионы людей от смерти и мыслительных способностей.

Наш мир крайне сложен, как и сам человек, так что сказать о вреде того или иного фактора влияния невозможно. Вредно ли осознавать своё положение во Вселенной, свою полную бессмысленность жизни? Наверное, да, ведь от этого можно умереть. Вредно ли ничего не знать и продолжать бесконечный цикл жизни, как делали это до вас сотни тысяч раз? Наверное, вредно для ума. Тут есть две стороны медали, а выигрывает тот, кто ставит медаль ребром. Золотая середина неспроста является золотой. Выигрывает человек здравомыслящий, способный на глубокие размышления, на поиск силлогизмов, не врущий самому себе и верящий в то, что нужно именно ему. Если я верю в совесть и любовь, не она ли не даёт моему сердцу остановиться, пока я сплю? Не эта ли вера заставляет меня продолжать жизнь, хоть и внутренний голос говорит мне голосом Чехова: «Какой замечательный день! То ли чай выпить, то ли удавиться».

Но ведь не только самостоятельный уход из жизни связан с интеллектом. Я имею в виду, что именно последствия деятельности, ведомой интеллектом, могут привести к кончине. Интеллект человека развивает в нём разнообразные качества, а именно — высокий уровень когнитивных способностей, позволяющих обрести чуткое мироощущение. Что убило Сократа, как не его интеллект? Бороться за свободу, за справедливость может лишь человек сильный, волевой. Глупец вряд ли обладает какого-то рода героизмом. С другой стороны, чуткий, хитрый и гибкий ум может спасти своего обладателя от бед множество раз. Умение правильно говорить и быстро соображать всегда спасало людей от надвигающегося несчастья. Был ли глуп шальной шут Трибуле, шлёпнувший по заду короля? Он был далеко не глупым. Только послушайте, как он спас самому себе жизнь. После его выходки король намеревался казнить шута, но сжалился, сказав, что простит его, если тот придумает извинение ещё более оскорбительное, чем его проступок. Трибуле ответил: «Простите меня, Ваше Величество, я перепутал вас с королевой». Наглый, но не дурак. Не учёный, но хитрец, а значит, умный. Интеллектом можно пользоваться совершенно разными способами, но я точно уверен, что его наличие несёт в жизнь человека смысл. Даже если тот смысл безнадёжно ведёт в могилу, стоит ли от него отказываться? В мире, где ни одна жизнь не обладает смыслом по умолчанию, стоит ли отказываться от возможности его обрести? Думаю, нет. За дело интересное и умереть не жалко. За дело праведное грех не сгореть дотла.

С другой стороны, кто у вас вызывает больше восхищения: повесившийся философ или выживающая на копейки молодая девчушка, выросшая в бедной деревне, где детишек кормит Красный Крест? Я же уважаю обоих. Говорю лишь к тому, что у меня в голове так плохо усваивается факт, что между людьми может находиться такая огромная пропасть — экономическая, духовная, материальная, интеллектуальная. Просто невообразимо, что в одном и том же мире живёт и философ, способный погибнуть лишь от собственных мыслей, и невинные дети, помирающие с голода. Первому и всего счастья мира не хватит, чтобы унять свою ноющую в голове думу, а вторым хватит и самого малого минимума для полного счастья. И ведь нельзя кого-то из них винить. Да и вопрос самого интеллекта встаёт колко. А есть ли этот интеллект у мыслителя, или же это просто спонтанное проявление эмоций, выплеснутых не в попойку, но в тяжкие обломовские рассуждения? И нет ли его у тех деревенских ребят, пытающихся сводить концы с концами? Можно ли назвать их глупыми за то, что они не читали Шекспира или Гегеля? Заметьте, как слаба современная философия, неспособная решить ни один современный вопрос. Мы всё хотим ссылаться на мысли людей, чьи суждения уже слишком стары, чтобы возводить их в абсолют во многих современных проблемах. И мы всё гадаем и гадаем, а что бы на этот счёт сказал Сократ? А Вольтер? А Гегель? И так далее и тому подобное. Неужто мы серьёзно можем думать, что взгляни все эти люди на мир современный, они выдали бы нам те же самые истины? Я очень в этом сомневаюсь. Так и кто глупец без интеллекта: вешающийся или выживающий?

Чтобы вы понимали: я не хочу сказать, что некоторые слои населения глупые, а другие умные; что у одних интеллект есть, а у других его нет. Здесь скорее механика математических пределов, когда в характеристике человека указывается значение уровня интеллектуального развития, которое стремится либо к малому числу, либо же к большему. Влияет ли это как-нибудь на то, каков человек сам по себе? Возможно. Влияет ли это на риски жизни? В каждой группе по-своему. Единственное, что я хотел бы сказать, так это то, что развитые интеллектуальные способности часто ведут людей к всевозможным страданиям, вызванным чрезмерными рассуждениями. Безусловно, мы все любим умных людей, делающих для нашего блага всё, что в их силах. Но, с другой стороны, мы отчётливо понимаем, что принцип «меньше знаешь — крепче спишь» абсолютно точно работает. В любом случае определённо не существует статистики о влиянии когнитивных способностей на уровень нравственного развития и уровень жизни в целом. Однако я всё же считаю, что не развиваться, имея возможность, совершенно нерационально. Одно дело, когда дети, живущие в российской деревне, спонсируемой Красным Крестом, не могут позволить себе ничего, но всё равно остаются людьми с добрым сердцем и чутким умом. И другое — когда их ровесник, живущий в столице, одевается на миллион рублей, но не имеет каких-либо нравственных ценностей и какого-либо интеллектуального развития, ведя паразитический образ жизни. Я думаю, что интеллект заключается не в количестве прочитанных вами книг или в количестве ваших сбережений, но в том, какого человека вы собой представляете.

Гонит ли человека умного жизнь к смерти? Не обязательно, но сугубо в исключениях. В общем и целом интеллект лишь подталкивает человека к изменению жизни (в лучшую или же худшую сторону), которую тот может себе построить за счёт своего желания. И лишь в некоторых случаях человек сходит с ума от гнёта мыслей и рассуждений, заканчивая в петле. Таким образом, смерть и интеллект не имеют определённой связи. Скорее противопоставленное интеллекту невежество приводит к смерти достойных людей. Декаданс высших экономических слоёв общества показывает интересный результат: либо они абсолютно безэмоционально поглощают всё, что видят, либо находятся в куда более глубоком моральном упадке духа, чем представители низших сословий. Совокупность факторов познания даёт более чёткое понимание общей картины. Люди индивидуальны: мещане живут в бедности и одновременно в радости, либо смиряясь с этим миром, либо совершенно слепы, а зажиточные люди, теряя смысл собственных денег, пресыщаясь этой жизнью и понимая, что никакая радость не в силах перебороть печаль, предпочитают плюнуть на всю эту человеческую возню и отправиться на покой. Богач может ходить в рванье, но для того нужна уверенность, что при желании он может в нём и не ходить. Бедный же сойдёт с ума, имея деньги, но не используя их на сто процентов. Оттого рабочий класс на грани нищеты любит одеваться на последние деньги с лоском, дабы никто не подумал, что внешний вид его указывает на пустые карманы и задолженность в банке.

Многие успешные люди из той разумной части богачей, имея успех, не имеют счастья и обременены своими деньгами, славой и одиночеством среди пышных празднований. Если им неинтересна игра в павлинов, то они тем самым теряют львиную долю социальных взаимодействий. Большинство людей общаются между собой сугубо ради утончённого хвастовства. В бессмысленной болтовне заключается важнейшее искусство: внедрить в неё нотки самодовольства, унижения оппонента и как можно больше лжи.

Я не рассматриваю категорию «нищий и умный», потому что внутри неё всё совсем печально, да и достаточно понятно, что ничего, кроме саморазрушающего тяготения к смыслу и счастью, там не может и быть. Живут они плохо, кончают ещё хуже — сплошная тоска и боль. Однако именно выжившие в этих условиях люди зачастую представляют собой лучших из людей, совмещая возможности и богатый на верные суждения ум.

Разум, богатство, смерть — всё это связано и не связано, сложно переплетено между собой нитями, то указывающими на прямую связь между этими понятиями, то на совершенное её отсутствие.

Милосердная тишина

О, друг мой, вы застали меня в не лучший момент. Боюсь, я ничего не могу вам сказать сейчас — на душе у меня мольба тишины. Вас не пугает этот гул необъятного? Вас не ввергает в ужас вся эта возня червей, что называется нашей жизнью? Право, желать полной тишины равносильно желанию увидеть рай — столь же недостижимо.

Как думаете, может быть, Бог всё же умер? Я имею в виду, что не человек убил его или же он пребывает в летаргическом шоке от пережитого, но что, если он сам убил себя? Взгляните вверх — там звёзды. Они холодные и безжизненные, мы не видим откликов существования иной жизни в мироздании. Учитывая, что нашей Вселенной уже миллиарды лет, то вполне разумно хотя бы иногда задумываться о возможности инородной жизни в этом безграничном мире. Представим, что мы не первая разумная жизнь, но, например, самая поздняя цивилизация. Тогда встаёт вопрос: а где же все? Тот, кто посвятил своё свободное время изучению философии, тот наверняка задумывался о самоубийстве. Это факт, который глупо оспаривать. Глупо считать разговоры о смерти через самоубийство чем-то недопустимым, как, например, хождение нагишом по центральной площади в полдень. Об этом НУЖНО говорить, потому что плоды молчания давно уже созрели и их мы наблюдаем день ото дня: люди просто отупели. Без скорби они превратились в радостных поросят, любящих жрать бисер и танцевать, находясь по уши в дерьме. В этой же грязи они рады будут прожить всю свою жизнь и здесь же будут рады умереть. Более того, свою любовь к моральной антисанитарии они прививают своим детишкам, называя это преемственностью. Условно говоря, если отец был кретином, то святой долг сына заключается в том, чтобы стать ещё большим кретином, чем его отец, чьё тело на тот момент будет кормить червей, а его нарциссический разум давно уж погаснет.

Всё их мышление сводится к односложному размышлению на темы, связанные с семейным очагом, с карьерным предназначением безукоризненной службы в виде шестерни в механизме. Волнуют их лишь гендерная роль, чужое мнение и наслаждение, сопровождаемые блистательной дрессировкой, впивающейся им в сознание своими клыками и заставляя изрыгать из себя нечто похожее на: «Чё как баба?.. Я мужик… Мужик должен… Баба должна… Надо детей делать, а то чё не как все?.. Чё ты вырядился как дебил?.. Всё новое — дерьмо, а вот как раньше было — чётко…» Список можно продолжать бесконечно.

Дегенеративный лепет эпсилон-кретина по Хаксли обрёл своё физическое воплощение в ещё более ужасающем виде. Если эпсилон-кретин занимался только своей кретинской работой, то в нашей реальности он очень любит сунуть свою тупорылую физиономию в совершенно любую тему, чуждую ему. Его дрессировали нести в себе абсурд. Он бомба из антивещества, вызывающая катастрофу везде, где соприкасается с материей осознанности. Любой диалог превращает в свинство, любое рассуждение в монолог своей невежественности. Всё сводится к тому, что в себе он видит никак не меньше чем реинкарнацию Конфуция. Да что уж там говорить, себя он любит отожествлять и с царём Соломоном, и с Христом, и с императорами России, во всём находя одно-единственное, самое важное сходство — наличие члена. Более ему ничего не надо для связи с миром возвышенным. Если у него есть член, то, значит, можно оспаривать Гегеля и Аристотеля, прочитав за всю жизнь лишь Библию и «Колобка».

Пожалуй, этому классу общества стоило бы почаще задумываться о том, что они смертны, как и все остальные. Мало того, они смертны совершенно внезапно. Им бы почаще ощущать дуновение смерти, идущей за ними по пятам, и, может быть, тогда бы они немного задумались о том, как растратить свою жизнь. Я не могу сдерживать смех. Вы видите, что большинство людей совершенно не понимают, зачем мы живём, но притом имеют своё МНЕНИЕ. Это безумно смешно, вы не находите? Безногий марафонец, безрукий штангист, слепой снайпер, глухой музыкант. Ни в коем случае не хочу обидеть тех людей, с кем жизнь поступила жёстче, чем с кем-либо ещё, но это единственный внятный пример того, как выглядит действие, не имеющее никакого фундамента. Это одна из тех новых «истин», что толкуется нашим сверхлиберальным обществом, например, так: «Каждая жизнь важна!»; «Если у тебя есть тело, значит, ты спортсмен!»; «У каждого есть право голоса!» Люди хотели поиграть в Будду и воссоздали на Земле ад. Доигрались, карты на стол — мы в пролёте. Бешеный зверь сорвался с цепи. Абсурд обрёл воплощение. Люди уверовали в новые догмы, порождая разрыв реальности и их больного воображения. Теперь вот каждый человек является квалифицированным политологом, если смотрит телевизор и имеет хотя бы одно полушарие мозга. Сверхчеловек давно уже родился, и у него IQ картофеля.

Нам необходима тишина, срочно необходима полная тишина. Лишь в сознательном безмолвии можно сосуществовать с социумом. Лишь из трепетно подобранных слов составляется совершенное воспитание, а не из информационного мусора. Отчего я так зол на людей? Отчего я так обзываю их, виню во всех бедах? Да потому, что искренне люблю в них то, чего они лишены, но фантомный потенциал чего я ощущаю в них безусловно. Для людей мне хочется лучшего, для них мне хочется большего, но их спасение лишь в смерти; моё спасение там же. Эмоциональные тучи массового бреда затмили моё солнце.

В какой-то момент все звёздные цивилизации мира столкнулись с тем же, с чем сталкиваемся сейчас мы: понятия, пришедшие из небытия, из незнания, природа которых нелепа, а смысл пуст, наслаиваются друг на друга, собираются в гнойный комок сшитой плоти суждений, претендуя на изнанку цивилизации, на её скелет, сухожилия и вены. В этой омерзительной каше плодятся мухи и растёт плесень абсурда. Наслаиваются и наслаиваются, отдаляются и приближаются. Всё, что должно быть близко, — разошлось; всё, что должно быть далеко, — сблизилось. То, чего не должно существовать, — цветёт; то, что должно жить, — мертво. Всё идёт неправильным ходом, но не в изнанке своей, а в том, что ход есть в целом, тогда как его не должно быть вовсе. Человек настолько заврался, что уже нет никакой в мире правды, но лишь борьба лжи большей и меньшей. Социология, философия, экономика, политика и так далее — это ведь идеальный бред. Нет ничего смешнее, чем люди, относящиеся ко всему этому так серьёзно, будто это действительно не игра в песочные замки, словно это не детский лепет, не мечта ребёнка, задушенного изначально внутри самого себя, чей призрак порождает бетонномордый каприз.

В какой-то момент великие цивилизации поняли, что они пошли неверным путём, но что более страшно — верного пути быть не может, ибо правильность там, где нет начала. Они думали, что все эти кредиты, страховки, компании, суды, заводы, лаборатории, лозунги, партии, государства, идеологии, религии создаются для чего-то лучшего, что тем самым они несут в мир любовь и порядок. Они думали, что создают рай, мир, полный совести, полный сострадания, полный МИЛОСЕРДИЯ. Бог тоже когда-то думал, что милосерден. Они росли, потребляли, развивались, становились якобы лучше, любили всех и вся, создавая вокруг себя всё более изысканную и сложную золотую клетку. В какой-то момент они поняли, что из клетки уже невозможно выбраться — столь сложна её конструкция. Конечно, они летали в своём мирке иллюзий из золотых шипов, колющих им под рёбра. Какая-нибудь птичка, летевшая слишком иллюзорно свободно, влетела в какой-то золотой куст, смеясь, радуясь своему чудесному миру мягкого золота, ставя плюсы и «классы», пятёрки и десятки, выражая слова благодарности дивному миру, в котором всё сделано для неё и её комфорта, пока она не поняла, что влетела в позолоченную колючую проволоку. Она попыталась выбраться из своего комфортного положения, вопя от боли, окропляя позолоту своей багровой кровью; она плакала, просила о простом мире, где мягкий куст — это мягкий куст, а острые шипы — это острые шипы, чтобы мир был тем, чем он является в действительности. Она брыкалась в перевязи золотых крючков, разрывающих её плоть, потроша её внутренности в фарш, превращая птичку в кусок однородной мясной массы.

После её сметут золотой метёлкой, положат в золотой крематорий и пустят на удобрение золотым деревьям, чья крона — позолоченная колючая проволока. Ох, мне кажется у вас за спиной крылья, мой друг. Куда вы летите?

Жизнь высшей цивилизации птиц превратилась в длительное самоубийство без капли свободы, без надежды и смысла. Они думали, что стали богами, но были рабами собственных желаний, закованных в оболочку из кожи и плоти. Куда бы они ни пошли, клетка была с ними, ибо они и есть та самая клетка без входа и выхода.

МИЛОСЕРДИЕ всегда стояло выше Добра и Зла, но лишь истинное, а не мнимое сочувствие. В конце концов, каждый человек к себе милосерден, тело каждого милосердно к его обладателю, ибо даёт нам умереть. Одна птица залетела в серый лабиринт в поисках ответов на свои вопросы, мучающие её. Она долго летала по бесконечным серым просторам лабиринта, то пролетая одно облако, то ударяясь о призрачные стены этого реликта. Пелена сна начала спадать с разума этого индивидуума, он более не был привязан к своей природе, к своим перьям и крыльям. В конце концов он услышал пение собственного голоса из глубин этого лабиринта. В конце концов он нашёл самого себя.

Выйдя из лабиринта, он понял всё, что выразить невозможно. Он взглянул на мир новым взором, смеясь в лицо абсурдному миру. Самые печальные существа смеются громче всех. Он смеялся в свиноподобные рыла великих бизнесменов, смеялся в глаза политологам и экономистам, хозяевам модных домов, учёным, производящим отраву и разрабатывающим методику бесконечного потребления. Он смеялся в лицо всем живым и с грустью смотрел на умерших. В глазах многих он видел смерть — им он не посмел улыбнуться, но лишь кивком дал понять, что ему открыта та же печаль. В одно мгновение он понял, что всё это лишено какого-либо смысла, а смысл, придаваемый миру его родом, столь абсурден, смешон и жалок, что ассоциировать себя со своим биологическим видом не было никакого желания. В конце концов он нажал на большую красную кнопку, и мир, который он когда-то знал, утонул в огне и пепле. Это было милосердие высшего рода. Он не стал думать о добре и зле, но подумал о высшем понимании Совести и Милосердия, познав, что всё оно стоит куда выше того уровня, который может воспроизвести в своей голове живой индивид. Отголоски этих истин доносят простую логику: всё, что любишь, — уничтожь, ведь это единственно верное милосердие. Он понял, что не нужно внушать больному любовь к самому себе, но лучше подарить ему избавление от этой возни в грязи, где все ему врут, где он никто и никогда не будет хоть кем-либо. Всегда и везде смешок будет следовать за ним, и даже самые близкие в глубине душе будут признавать его ущербность. Весь мир, вся цивилизация — это выродок жизни, неабортированный плод уродца, оживший выкидыш. Столько пластических операций, аппаратов Илизарова, костылей, хирургии, таблеток, ИВЛ, рентгенов, психотерапии, тренингов по личностному росту, чтобы в конце концов никому не нужный в этом холодном мирке уродец любил самого себя, не догадываясь, что его существование — это одна большая шутка. Человек — форма живого. Живое — очень подлое, очень жестокое и коварное. Издеваться над всем, что оно видит, — вот его форма. «Делаю — значит существую». Насилие физическое заменилось насилием моральным, самым изощрённым, подлым способом.

Для всех нас было бы лучше, если бы в мире не было борьбы истины против лжи, но была бы лишь милосердная тишина. Можно вечно доказывать себе, что жизнь стоит труда быть прожитой; что имей человек бессмертие, может быть, всё было бы иначе. Можно. Но мы понимаем, что в конце концов смерть — это милосердное избавление. Смерть — это наша добрая мама, забирающая нас домой после неудачного дня в школе. Она обнимет, прижмёт к груди, взъерошит волосы и горячо поцелует в лоб. Добрее смерти у вас никого не будет. Жизнь — это злой насильник, абьюзер, поджидающий нас за углом школы. Вечность — наш отец. Смерть — наша мать. Тишина — наш единственный дом.

Смерть приведёт нас к Тишине, где обитает Вечность.

Цивилизации звёздных птиц уничтожили сами себя, дойдя до пиковой точки развития. Это было бы разумно и закономерно. Если дать настоящую свободу искусственному интеллекту, то он, безусловно, сам себя удалит, ведь логическая цепочка существования всегда приводит к парадоксу самого существования. Жизнь не является виртуальной игрой, где заранее прописана конечная цель деятельности, но лишь пустая песочница. Следовательно, ИИ примет очевиднейшее решение не делать ничего вовсе, так как смысла это никакого не имеет, а в случаях безграничной свободы он, естественно, себя «убьёт».

Что же насчёт Бога? Бог был раздавлен камнем, который сам же и создал, — человечеством. Быть может, он был слишком юн в момент сотворения жизни, если вообще когда-либо существовал, либо же слишком наивен и глуп, если мы единственная форма жизни во Вселенной.

Любая разумная жизнь во Вселенной стремится к саморазрушению. Это единственная реакция чистого разума на понятие самой жизни. Не нужно знать истины существования, чтобы усомниться в надобности этого пути бесконечных страданий. В конце концов, любая разумная жизнь зацикливается на наслаждениях. Круг действий, начинающийся с похоти и заканчивающийся высокодуховными, но всё же наслаждениями. От секса до чтения Аристотеля и Гегеля, от сытного ужина до создания адронного коллайдера, от крепкого сна до просмотра картин Кубрика и Тарковского. Много примеров, и всё же человек занимает себе голову наслаждениями, пришедшими от блага и от зла, от радости и от печали. Разумная жизнь в конце концов предпочтёт избегать собственного общества, заключив себя в цикл бесконечных наслаждений. Благо обернётся великой мукой. Утопическая жизнь превратится в ад. Страдания живых существ всегда соотносятся с уровнем качества их жизни, но всегда имеются при наличии разума, независимо от того самого уровня жизни. Что бедняк, живущий в трущобах Африки, что студент из богатой семьи, учащийся в Гарварде, — страдают. Но для того им нужен интеллект. Будь бедняк глуп, его нищета была бы ему в радость. Будь студент глуп, он был бы, соответственно, рад, что логично, своему богатству и положению. Однако и умный бедняк, и умный студент будут страдать в силу своих обстоятельств. Бедняк — от того, что жизнь свою несчастную он осознаёт и хочет большего. Самый умный бедняк страдал бы от того, что жизнь несправедлива и никогда она сильно-то не изменится: всю жизнь он проведёт в грязи и бедности, прожив жизнь ни за что. Умный студент будет знать, что вся его жизнь совершенно лишена смысла, какое бы благо она ни старалась привнести в мир. Конечно, у несчастья есть собственная градация, но ни одно несчастье не обесценивает несчастье другое, потому что все мы находимся в абсолютном несчастье бессмысленности жизни. Можно быть богом на Земле, но невозможно избежать участи, что лишает всё на этом свете какого-либо смысла. Возможно, сущность Бога держалась на вере в его силу, в необходимость его присутствия, но человек в один момент уничтожил Бога своим свободомыслием обречённого сознания. Та мысль, что поселилась в головах людей, идея, заразившая их сердца, распространилась и на Бога, изъев его абстрактное тело своей серой массой. Бог жил — это допустимый факт. Но Бог умер или же спит, что тоже допустимый факт, исходящий из допустимости существования Бога в целом.

Бояться смерти — это нормально. Поймите лишь одно: боитесь вы не самой смерти, а всего того, что к ней ведёт. Вы боитесь боли, боитесь лишений, боитесь совести. Самой смерти никто не боится. Мы такие же животные, как все остальные существа на Земле. Когда умирает животное, в его глазах нет страха, если, конечно, смерть не насильственная. Так же и с человеком. Когда он близок к смерти, его ложные страсти покидают его, и он смотрит в лицо Вечности не боясь. Не смерть так страшна, как мысль, что умрёшь, так и не пожив. Нам хочется пожить, и боимся мы не смерти, а жестокой к нам жизни. Смерть мы все любим; осознаём мы это или нет, но любовь эта нас объединяет. Тот, кто хочет жить вечно, любит смерть сильнее всех остальных. Он вечно пытается переделать жизнь под подобие смерти, сам того не понимая. Всю свою жизнь он превращает в сон и вечный покой. Он сам стремится к тому, что отрицает, сам того не замечая, как воплощает подсознательный образ смерти, а точнее, вечности несуществования. Интересно, видит ли человек сны после смерти? Или смерть и есть один вечный сон? Быть может, мы уже спим? От смерти исходит тепло.

Мы ненавидим всех, потому что глубоко ненавидим самих себя. Мы не боимся смерти, но боимся того, что к ней ведёт. Мы ни о чём не мечтаем, ни о чём не жалеем. В глубине души каждый надеется: хоть бы эта жизнь была последней.

Размышления о высшей форме могущества времени

I

Неумолимый марш времени, медленно ведущий нас всех к неминуемой гибели.

Время. Страх и отчаяние — вот верные спутники времени. Ужас несущегося потока абстрактной величины, придуманной людьми, загоняет нас в гремящие оковы, утяжеляющиеся с каждым днём, который разграничил человек. Неделя, месяц, год, декада, дедлайн. Мы бежим, несёмся, словно звери в припадке бешенства, чтобы уложить все свои дела в придуманные нами рамки. Пунктуальность. Человек подвластен уничтожительной силе пунктуальности, правила которой нерушимы и неоспоримы; мы рабы собственного времени, которому мы подчинились, не зная зачем и для чего. Эта установка совершенства, вытекающая из несовершенной системы: совершенство внутри несовершенства — это высшая форма уродства. Беда человека не в том, что он опаздывает или приходит рано, а в том, как весь мир целиком относится к понятию времени. Человека сегодня волнует лишь цепь, повисшая на его шее, тянущая его на дно неподъёмным символом валюты без какой-либо осмысленности. Совершенно не обращая внимания на отсутствие смысла во всех деяниях, мы боремся за место под солнцем: деньги, тряпки, дорогие автомобили и недвижимость, плотские утехи, животные инстинкты. Бесконечная череда желаний, ведущая к одному и тому же банальному концу. Забвение и никакого света в конце туннеля.

Казалось бы, всё это богатство должно сделать человека свободным и счастливым. Однако реальность такова: чем больше потребностей и желаний, тем меньше свободы в руках человека. Желания рождают эмоции, эмоции рождают ненависть, зависть и скорбь. За ними следует страх, отчаянье, несчастье и смерть. Человечество дошло до своей пиковой формы массовой истерии несчастья. Люди по всему миру могут легко узнать о жизни, которой им никогда не видать. Они будут биться, пытаться, разочаровываться и лезть из кожи вон, тянясь к своей навязанной мечте, чтобы в конце концов мир раздавил их, как гнилой фрукт.

В моём понимании человек, живущий несмотря на время, наслаждающийся каждым мгновением, не обращая внимания на отсутствие материального достатка, куда свободнее любого из нас. В душе все люди хотят быть единым целым с природой, с Вселенной, быть частью этого огромного биологического механизма. Дом у реки, вдали виднеются горы, окружённые густым лесом. Утреннее солнце освещает бескрайние зелёные поля, а тёплый ветер колышет высокую траву, поддерживая своим свистом прекрасное пение птиц. Чудесно, не правда ли? Неужели в такой атмосфере, в единстве с вечностью хочется ограничить своё счастье кусками по шестьдесят, снова шестьдесят и двадцать четыре? Ты един с жизнью, плывёшь по течению мировой реки. Для таких людей смерть не может быть концом существования. Они часть мира, продолжающая существовать даже после физической смерти. Вот истинная свобода человеческой души.

Человек попал в вечный круговорот неисполненных материальных желаний. Хороший пример таких желаний — лимитированные вещи. Знание о том, что это единственный шанс урвать какую-то вещь, которая тебе совершенно не нужна, но эта мысль об эксклюзивности въедается в мозг, как жадный паразит, разъедающий серое вещество в геометрической прогрессии, пока человек не превратится в убогое подобие коллекционера древностей. Только вот вместе антиквариата будут посредственные тряпки, не нужные никому на белом свете, кроме как задаром.

Но ведь ужас времени заключается не только в вечном круговороте неисполненных материальных желаний. Что есть жизнь человека? Мгновение. Пыль на космическом ветру. Закройте глаза, сосчитайте до одного, и вы ощутите вечность. Вся история человечества умещается в один вселенский миг. Наша любимейшая звезда — Солнце — живёт около десяти миллиардов лет. Попытка хотя бы осознать, представить себе эти масштабы, открывает в сознании зияющую дыру, которую невозможно заполнить ничем. Земные звёзды (люди) могут очень ярко сиять, но никто за пределами нашей планетки не увидит этот свет, как бы ярок он ни был для нас. И уж тем более человеку не по зубам борьба долголетия с роднёй Полярной звезды.

Человеческая жизнь крайне непродолжительна. Особенно для тех, кто жаждет знаний с неутолимым голодом. Это истинное проклятие — желать познать всё во Вселенной. Знания — это самый сильный наркотик. А наркоман, сидящий на знаниях, — философ, так как философия дословно переводится как «любовь к мудрости». От этого сильнейшего наркотика нельзя отказаться, вкусив хотя бы единожды. Теперь вы на интеллектуальной игле. Ох, как же блаженны те, кто тянется к познанию, но не завидуйте их концу. Время растопчет их, даже не заметив, как рьяно они боролись против естественного хода событий, как мчались за своей мечтой, ограничивая себя во всём. Мир не знает ни одного философа, поборовшего смерть. Столько великих умов потухло по вине этой добросовестной фигуры с косой, работающей без выходных и обеденных перерывов. Но страшна не столько смерть, сколько её ожидание, идущее рука об руку с безумием. Мало что может сравниться в ужасности с безумием. Что значит лишиться ума для человека, поставившего себе целью жизни обретение этого самого ума? Определённо, это страшнейший из кошмаров для философа. Боязнь времени сводит людей с ума, боязнь бессмысленности жизни, ведь человек всю жизнь ищет ответы на свои вопросы, но к концу жизни приходит понимание, что вопросов в конце концов стало всё же гораздо больше, чем ответов. Геометрическая прогрессия мучений для ищущего знаний человека. Чем ближе смерть, тем ближе понимание, что ещё осталось так много интересного, что хотелось бы знать.

Охотники за знаниями давно обратили внимание, что человек издавна борется с принципами мироздания, оживляя свои сокровенные желания о вечной жизни, истинно веря в саму возможность бессмертия. Люди всегда были богаты на фантазии. Мечты помогают бороться с серостью бытия и вселенской тоской. В основном люди мечтают об успехе и материальных благах, о статусе и его привилегиях, о жизни, столь далёкой от их собственной, словно звёзды, сияющие за миллионы световых лет от Земли, столь же манящие своим чистым светом, как и недосягаемое светлое будущее. Другие же люди мечтают познать гармонию с миром, познать дзен и слиться мыслями с потоком жизни. Представляют себе спокойную жизнь где-нибудь в уютной деревушке, затерянной среди гор: пасти овечек и вести сельское хозяйство, разводить красивые цветы и любоваться каждый день прекрасными закатами, ощущая дуновения тёплого ветра на коже. Кто-то мечтает о загадочных мирах грёз, о чудесных, захватывающих дух приключениях. О мирах, полных магии и чудес, эльфов и драконов, великих лесов и пустынных равнин. Такие фантазии часто вызваны желанием обрести некий смысл жизни, какое-нибудь приключение, имеющее конечную цель. В основном мечтают не о самой цели, но о пути к ней, растягивая и наслаждаясь им. Но есть фантазии и более тёмные, сокрытые в сознании людей, представляющие собой все пороки и грехи рода человеческого — плоды извращённого сознания.

Однако есть одна фантазия, имеющая под собой самую титаническую почву, — это мечта о бессмертии, мечта о победе над временем и смертью. Сколько же интерпретаций данной мечты существует в мире. Это самое сильное гедонистическое желание — вечная жизнь, полная наслаждений. В истории человечества идея бессмертия получала своё развитие в каждом уголке нашей планеты, где жил человек. Например, древние греки оживили свою мечту благодаря Олимпу — обители богов. Храм вечной жизни, принявший в свои стены оживший солнечный свет, гром и молнии, бушующие океаны и другие стихийные явления. Также в стенах полиса на священной горе обитали олицетворения старости, юности, смерти, жизни и целое множество других божеств, коих не счесть. Секретом же вечной жизни была некая амброзия — легендарная пища богов, дающая им бессмертие.

Это известный способ концентрации человеческой мысли на возможности бессмертия, так как подобные примеры встречаются очень часто. Например, в индийской мифологии амброзии соответствует амрита (слово «амрита» на санскрите имеет то же значение, что и «бессмертие»). В даосизме, родиной которого является Поднебесная, тема бессмертия ключевая. В период Вёсен и Осеней тема бессмертия активно расширялась и вызывала вопросы в сердцах людей. Настолько, что алхимики времён правления Цинь Шихуана активно искали формулу эликсира бессмертия, попутно предлагая императорам непонятные консистенции, выдавая их за столь желанное лекарство. Очень сомнительное лекарство, учитывая, что императоры умирали неестественной смертью от передозировки в организме ртути, мышьяка и прочих ядовитых веществ.

Практически во всех мифологиях, религиях и философских, мистических и эзотерических концепциях поднимается вопрос бессмертия. Ответы на него всегда приходят разные. Кто-то развивает вопрос в направлении биологического бессмертия, кто-то же — в сторону духовного. Но ясно одно: экзистенциальный вопрос появляется у каждого человека в определённый период жизни, и человек должен сам найти для себя ответы на этот древний, как мир, вопрос. Скорее всего, люди ставили себе целью жизни бессмертие не ради самой вечной жизни, но ради той самой цели, до которой нельзя дотянуться. Такая установка позволяла им обрести смысл собственной жизни, увековечивая свои желания. Учитывая, что мы сейчас знаем об этих попытках найти бессмертие, можно сказать, что люди, ищущие то самое чудесное средство, действительно обрели бессмертие, ибо их идея живёт и поныне.

Сегодня мы имеем достаточно много концепций обретения вечной жизни, обусловленных наукой. Но для чего они нам? Я не могу себе представить здравомыслящего бессмертного. Нам дан мир такой, какой он есть, и на то существуют свои причины. Человеку не запрещается пробовать бороться со своим естеством, ведь никто не спустит на нас кислотный дождь и огонь с небес. Но вдумайтесь в саму идею бессмертия. Человек проживает свою жизнь полноценно от и до, испытывая те чувства, которые он должен испытать. Что будет, если нарушить этот процесс? Можно вечно подпитывать человеческое сердце, но можно ли спасать рассудок? Человек, проживший тысячу лет, всё ещё будет человечен или превратится в обезумевшее животное? Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойство свершаться. Человек живёт около ста лет, потому что именно столько он может выдержать, оставаясь человеком. Старость является сдерживающим фактором, снимающим пыл желаний. Идея о вечной молодости соблазняет и меня, но там, где соблазн, там и порочность. Я уверен, что человек не готов к вечной жизни. Люди не готовы ко многим свершениям и прорывам. Мы всегда получаем что-то раньше, чем можем осознать. Наша жизнь полна эмоций, считающихся возвышенными, но их эффект обусловлен нашим восприятием жизни и главными влияющими факторами, такими как время и его конечность со всеми вытекающими. Мне кажется, человек перестанет ценить всё, что у него есть, зная, что он вечно молод и вечно жив. Жизнь станет скукой, притупившей чувства, срезав все углы. Вечная жизнь лишит нас всего, потому что человек не идеальное существо. Человек не справится с самим собой. Он обязательно спустится на самое дно, если поднимется до недосягаемых вершин. Он сойдёт с ума в первые две сотни лет.

Получи человек прямо сейчас бессмертие, что бы он делал? Отдал бы имущество бедным? Ушёл бы созидать мир вокруг? Начал бы творить или работать на благотворительность? Пожертвовал собой ради возможности поделиться бессмертием с другими? От радости бы углубился в книги, зная, что конца и края им нет? Быть может, учёный человек так бы и поступил, но не обычный. Обычный потребитель превратил бы себя в чёрную дыру для благ, умножая своё богатство в геометрической прогрессии, ублажал бы свои низменные потребности. Признайтесь, вы же видите то же самое, что и я: все эти толстые морды, прожигающие вечность в удовлетворении своих низменных желаний, утешая себя своим величием; они живут на далёких планетах, превращая их в свои собственные райские сады, попутно погружая всё остальное в ад. Что-то, думаете, изменится? Исчезнет бедность? Исчезнет насилие? Исчезнет непонимание среди людей? Вы думаете, что эгоизм, как яд из раны, будет высосан нашим прорывом? Человек — самое отвратительное существо в нашем мире, и его пороки рано или поздно въедаются ему под корку головного мозга. А знаете почему? Все пути ведут к Богу. Человек подсознательно знает, на кого ему нужно равняться — вот причина конечности нашей жизни. Мы будем деградировать, утопать в бессознательности, видя в себе богов. Но мы не боги — мы всего лишь люди, которые обязательно возомнят себя богами. Жажда власти, жажда восторженности, жажда нашего эго. Можете спорить, говоря, что наше развитие будет благом для большинства, для простого люда, и вы будете правы, но стоит ли игра свеч? В конце концов, какая-нибудь тварь из рода людского, потерявшая в себе всё человечное, возомнит себя очередным божеством, как это было ранее. Есть такие люди, которые хотят видеть наш мир в огне. Им нравится смотреть на прекрасное с зажжённой спичкой в руках, и плевать они хотели на вашу праведность и веру в добро. Обещаю вам, они сожгут ваш мир, задушив свою совесть во сне. Сожгут и будут довольны, улыбаясь и ища новую жертву.

Что сейчас самое главное в мире? Доброта? Наука? Любовь? Нет. Деньги, власть и политика. И так будет всегда. Смиритесь. Нас на Земле семь миллиардов. Скоро будет ещё больше, а потом ещё и ещё. За всю нашу историю сколько людей-единиц, разрушивших мир других чужими руками, вы можете насчитать? Вам не хватит пальцев, уверяю. Чем добрее люди, тем легче их убивать, насиловать и грабить. Неужели вы думаете, что из семи миллиардов и будущих миллионов миллиардов не родится какой-нибудь сумасшедший, хитрый ублюдок? Вы знаете ответ: он будет не один.

Вы правы, защищая прогресс, и я прав, боясь его. Истины не существует, друг мой. Люди своим рождением убили её, вызвав смысловой коллапс в мире. Мы животные и живём по животным правилам. Те, кто пытается быть человеком, являются изгоями, обречёнными на вымирание их вида или ассимиляцию в обществе зверей. Вы можете быть молодцом-добряком, но где гарантия, что ваши дети, внуки или правнуки будут следовать вашим заветам, когда вы станете семейной легендой в мире, где память о прошлом является не более чем именем в родовом древе, лишённым смысла. Вся эта вера в добро держится на честном слове. Всё послушание детей держится на слабой психике и воле человека. А вот инстинктивное, животное чувство будет в человеке всегда. Жажда завоевания. Не стесняйтесь, будьте со мной честны. Вы ведь хотели когда-нибудь убить кого-нибудь, зная, что сдерживает вас только закон? А если бы не закон? Быть может, вы желали чего-то большего? Забрать силой, украсть с помощью хитрости, завоевать или просто устроить другому подлость? Вы ведь чувствовали это в себе. Быть может, сидя за общим столом в новой компании, вы невероятно сдерживали желание воткнуть вилку в кисть надоедливому и отвратительному собеседнику. Это наша сущность, заложенная в нас с рождения. Только животные инстинкты заставляют большинство людей в этой жизни существовать. Сильный съедает слабого. Не навязывайте себе великие желания о лучшем мире, выданные вам за истину. Это обман во благо, который легко раскрыть, стоит лишь оглянуться вокруг. Кто продолжит жить: праведник, подставляющий щёку за щекой, или животное, забивающее его до смерти кулаками? Прав, быть может, будет праведник, но жить продолжит зверь. Эти проблемы были актуальны тысячи лет назад и будут актуальны ещё тысячи лет. Человечество вертится как белка в колесе, окружённое одними и теми же проблемами.

Я верю, что когда-нибудь человек обретёт себя, обретёт покой. Но не сегодня, и не завтра, и не в ближайшие тысячу лет. Мы идём к этому маленькими шагами, то оступаясь, то возвращаясь на верный путь. Я верю в науку и правильных людей, верю в лучшие дни; всё улучшается, но нам нельзя торопиться с решениями. Некоторым мечтам лучше так и оставаться мечтой. И не дай бог, мне на моём веку выпадет шанс лицезреть самостоятельное провозглашение человека богом. Мы не готовы к этому. Я буду умирать в старости, зная, что это начало конца. В печали, скорби и со слезами на глазах.

II

Процитирую довольно карикатурного персонажа из одного моего любимого произведения Джона Рональда Руэла Толкина «Властелин колец», а именно — Голлума, который своей загадкой, адресованной другому персонажу произведения — хоббиту Бильбо, достаточно точно описал само время:

Уничтожает всё кругом:

Цветы, зверей, высокий дом, —

Сжуёт железо, сталь сожрёт

И скалы в порошок сотрёт.

Мощь городов, власть королей

Его могущества слабей.

Довольно точное определение в виде загадки, не находите? Поэтический талант Толкина всегда радовал моё сердце. Действительно, если посудить, то время куда страшнее смерти, ибо время несёт с собой забвение, а смерть лишь является следствием времени. Смерти неподвластны ни океаны, ни горы, ни сама жизнь. Но они подвластны времени, которое рано или поздно сотрёт всё в порошок. Время пугает нас, и это совершенно нормально. Время сулит перемены, коих человек тоже боится. Время таит в себе природный ужас, такой же, как и темнота. Если сравнивать время с каким-либо визуальным образом, то я бы сравнил её с такой картиной: мы находимся в хорошо освещённой комнате, но в одной из стен есть открытая дверь; однако мы не можем увидеть ничего в следующей комнате, хоть дверь и открыта, — там лишь беспросветная темнота, в которую с опаской смотрит наша собака, стоящая прямо у входа в комнату, и рычит. Светлая комната — это наше настоящее, которое мы хорошо изучили; комната, наполненная мраком, — это наше будущее, туманное и пугающее. Собака — это мы с вами, смотрящие с опаской и агрессией в наше будущее.

III

Время… Ох, время, столь могущественное и беспристрастное, я восхваляю тебя. Покров тайны и загадочности укутал в себя время. Сколько тайн унесло оно с собой по звёздной реке забвения в далёкие дали мировой памяти. Мне хочется верить, что где-нибудь далеко-далеко, среди туманностей и галактик, находится великий архив вселенской памяти, библиотека событий. Там бы я и провёл свои последние годы жизни, если время не остановилось бы для меня там. Время так искушает своими тайнами, до которых мне и моему поколению не добраться. Я бы хотел видеть лица учёных и философов античного мира, попавших в современность. Как бы мы ни пытались передать актёрской игрой подобные эмоции, мы понимаем, что они страшно далеки от настоящих эмоций.

Забавно то, что и мы когда-нибудь станем такими же фигурками для забавных сюжетов в фантазиях людей будущего. А с другой стороны, может, о нашей жизни будут вспоминать как об утопии, ведь мы не знаем, что нас ждёт за углом коридора судьбы.

Как много нам уготовило время. В истории Вселенной мы лишь мгновение, а в физических масштабах — лишь песчинка на бесконечном пляже. Мы находимся только лишь на самом старте, занеся ногу для первого шага. Копошимся здесь, на Земле, нашей единственной пристани в глубоком и холодном космосе. Копошимся, делим, уничтожаем, будто бы нам есть куда бежать с неё. Время искореняет глупость. Я не увижу тех загадочных далёких миров, приготовленных нам жизнью, но я могу мечтать о них и размышлять, как оно будет. Просто представьте хотя бы на мгновение, как далеко мы можем зайти в будущем. Перед нами целая вселенная удивительнейших вещей, которые мы даже не в силах понять. Неужели вас это не вдохновляет на развитие? Неужели вам хочется провести всю свою жизнь в этой грязи, которую мы развели на нашем планете? Только мы в силах воздействовать на время. Знаете, я читал об одной теории, выдвинутой Альбертом Эйнштейном, утверждающей, что время может идти с разной скоростью в зависимости от скорости объекта, воспринимающего время. Думаю, вы слышали про эту теорию относительности. Так к чему же я вспомнил про неё? Да к тому, что в игре образов и метафор даже время подвластно человеку. Метафорически человек своим стремлением к развитию, то есть ускорением в пространстве познания, может ускорить наступление лучших времён. Время сулит человеку невежественному много бед в будущем. Однако, если замедлить время своей скоростью развития, мы можем обогнать эти беды и преодолеть их, будучи к ним готовым. Застой в развитии не сулит ничего хорошего человечеству. Посмотрите на динозавров. Что время оставило от них? Кости и янтарь. В любой момент от нас может остаться то же самое, что и от древних жителей этой планеты, ибо мы не готовы к масштабным проблемам.

Я удивляюсь тем, кто смотрит в будущее без опаски. Я не заставляю вас становиться великими учёными, философами и деятелями науки. У каждого своё предназначение в этой жизни, но и его можно не увидеть. Наше невежество и нежелание познавать себя приводит к застою. Вы уникальны, друг мой: на Земле нет второго такого человека. Ваши мысли уникальны, даже если схожи с чужими. Позвольте им развиваться, позвольте себе развиваться. Ведь если завтра для нас может не наступить, так не лучше ли проживать каждый день с такой самоотдачей, будто бы это последний день в вашей жизни?

Время переплетено с нитями судьбы. Мы все находимся в великой паутине неосязаемой, удивительной материи судьбоносного времени. Нужно понимать, что всё в этом мире имеет смысловую окраску, вам нужно лишь её заметить. Ваша единственная задача в этой жизни — смотреть на мир шире, чем вам позволяют ваши глаза; чувствуйте сильнее, чем вам позволяет ваше осязание. Вы не обязаны стать в этом мире кем-то, о ком будут знать все. Вам достаточно быть Человеком — осознанным, благодарным, чутким и совестливым. Ваша доброта в широком смысле слова может породить гениев там, где вы даже не думали их найти. Здравомысленная поддержка и трезвый взгляд со стороны очень нужны многим людям в этом мире. Не все люди могут быть самодостаточными изначально, многим нужно помочь добиться уверенности в себе. Вы можете помочь людям, но также вы можете нанести непоправимый вред. Вы слышали про эффект бабочки? Эффект бабочки — термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем, а именно то, что незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте. Замечательным примером эффекта бабочки являются незначительные события Первой мировой войны, которые изменили мир навсегда в дальнейшем. Двадцать восьмого сентября тысяча девятьсот восемнадцатого года произошло судьбоносное событие во время пятого сражения на Ипре. Двадцатисемилетний Генри Тэнди во время битвы навёл свой прицел на беззащитного раненого немецкого солдата, но так и не спустил курок, проявив величающую благость — милосердие. Однако благими намерениями протаптывается дорога в ад. Тем немецким солдатом был Адольф Гитлер — человек, начавший уже Вторую мировую войну, общее количество жертв которой доходит до семидесяти миллионов.

Жизнь — странная штука, в ней нет никаких правил. Ни одна из религий, ни одна из конституций, ни один из сводов правил не даст вам подлинную инструкцию к жизни — её нет. Правды не существует. Даже если мы будем идти путём, ведущим к истине, в конце мы найдём лишь пустую зеркальную комнату. Правда заключается в том, что существуете только вы, а точнее, ваше сознание, имеющее отражение в нашем мире. В этой игре нет правил, а все законы могут быть нарушены. Лишь человек, познавший себя, понимает, для чего они нужны.

IV

Время в том смысле, которое мы ему придаём, а именно обозначая датами и знаками, представляющими собой единицы измерения, — всего лишь цифры. Время куда сложнее, чем мы можем себе представить. Взять хотя бы интеграцию времени в систему ценностей людей. Для нас человек, проживший больше времени, чем остальные, является фигурой, достойной уважения, независимо от того, что этот человек, может быть, прожил свою жизнь настолько отвратительно, насколько это можно себе представить. Ценность времени в жизни человека должна измеряться не количеством отжитых лет, но количеством и качеством процессов, происшедших за отрезок времени. Я могу предложить вам старый сундук, заполненный ржавыми деталями доверху, но также предложу маленький свёрток с завёрнутым в него слитком золота. Что вы выберете? Важно оценивать всё по достоинству, без скепсиса и предвзятости, несмотря ни на какие факторы.

V

В будущем — прошлое. Как вы думаете, мой друг, что человеку современному несёт время? Мы ведь совершенно недавно начали вести осознанный образ жизни, и то не везде, и то всего лишь точечно. Мы только вышли на кривую человеческого развития. Платон, Сократ, Конфуций, Иисус Христос, Гай Юлий Цезарь и многие другие выдающиеся личности существовали всего лишь (крайне округлённо) две тысячи лет назад.

Что такое две тысячи лет в масштабах Вселенной? Это ничтожно малый временной отрезок, за который эволюция нашего вида не внесла ничего нового даже в наше естество. Судить на основе этого временного отрезка, что жизнь циклична, что человечество будет всегда находиться в нравственной стагнации, — глупо. Думать, что мир будет устойчив и вечен, — крайне неразумно. Нет никаких гарантий, что устойчивый рост на протяжении более двух тысяч лет обещает нам счастливое развитие. Человек спокоен лишь потому, что живёт всего лишь сто лет в идеале, а в реальности — куда меньше. Живи мы лет по восемьсот, как бы мы относились к миру? Каким бы мир был вообще? Кратковременное существование сильно ударяет по возможности восприятия масштабов, размеров и продолжительности. Вам не кажется, что наша цивилизация в любой момент может надломиться, что может возникнуть массовый крах империи, способный откинуть нас в прошлое, лишь кажущееся нам столь далёким? Стоит напомнить, что это вполне свойственное человечеству явление: конец эпохи античного мира знаменовал регресс для народов, приведший их к очередному разложению — интеллектуальному, нравственному и технологическому. Почему же это не может произойти сейчас? Симптоматика человеческой расы сегодня очень схожа с тем, что было описано в последние дни до краха империй. С каждым разом масштаб разрушительного регресса увеличивается, так как разрушительная способность человека растёт. Невероятная энергия человеческой агрессии, лживости, лицемерия. Я даже не знаю, что более губительно: открытая ненависть, вражда и смертность или же тихая, подлая злость, сидящая в каждом, яд, которым пропитаны люди, желчь, эгоизм, невежество, скрытая за улыбкой ненависть и неприязнь, фарисейство?

Сейчас мир напоминает мне красивый воздушный шарик, наполняющийся людским негативом и людьми в целом. Он прекрасен и чудесен, и рост его вызывает восхищение, но в один момент он переполнится, не выдержит, лопнет. Мы живём в новейшее время, и опыт прошлого не всегда применим к реальности. Наша численность растёт с каждым днём, порождая всё новые и новые проблемы; человечество растягивается, как кусок резины, оставляя на одном конце беспросветную бедность, нищету, глупость, а на другом — желание, тянущееся за технологическим прогрессом, за богатствами, за «лучшим», что есть в этом мире. Но что же будет, когда резинка не выдержит? К какому коллапсу нас это приведёт? Не к тому ли, что лучшим из людей будет легче просто сбежать из этой навозной ямы под названием Земля, оставив невежд бороться за своё существование, как в первобытном обществе? Не моё поколение ответственно за ухудшение экологии Земли, но моему и будущему поколениям придётся это решать. Массовая безответственность не заканчивается ничем хорошим и в масштабах тысячелетий ведёт к нашему исчезновению или же максимально возможному регрессу, антиутопии, постапокалипсису. Решение проблем прошлого приводит к видимости актуальности опыта прошлого в настоящем, но на самом деле в большинстве случаев это нерешённая проблема, тянущаяся от самого первого общества. Идеализирование способности человека к адаптации, к выживаемости сродни глупости и лени. Человек совершенно не идеальное существо, и будущее нам ещё не раз докажет это. Если вы этого ещё не коснулись, друг мой, то лишь по той причине, что ваше существование столь непродолжительно, что возможность увидеть в жизни что-то действительно поражающее просто может вам не выпасть.

Хронофобия