«Сам сатана принимает вид ангела света» (2 Послание Апостола Павла к Коринфянам 11:14).
ПРЕДИСЛОВИЕ
Нам давно уже пора понять, чем в действительности является демократия…
Пройдя через множество этапов своего развития, перепробовав все типы государственного управления и общественного устройства — абсолютную монархию, диктатуру, республику, тиранию и т. п., — человечество каким-то образом пришло к осознанию того, что самым совершенным государственным строем является демократический. Хотя здесь сразу же возникает вопрос — а все ли человечество пришло к такому выводу? Если это было бы так, то следовало бы тогда признать, что демократия есть ни что иное, как неизбежный результат эволюции общественных взаимоотношений и, в таком случае, в силу закономерности, все человечество дружно должно двигаться в одном направлении и демократические принципы должны восприниматься всеми как нечто естественное и необходимое, не вызывая ни у кого разногласий. Но почему же тогда мы этого не наблюдаем в действительности? — то, что мы видим, выглядит несколько иначе. Где-то в одной (не самой большой) части земного шара возникает демократическая идея (возможно, как раз в этом месте и живет самая прогрессивная часть человечества?) и потихоньку начинает распространяться по всему миру. Но, как ни странно, эти идеи практически повсеместно наталкиваются на противодействие местных аборигенов, не желающих демократизации и их приходиться поневоле прививать силой — а как же иначе, если более «отсталая» часть человечества (которая составляет подавляющее большинство) не хочет понимать своей же собственной пользы; люди никак не хотят понимать, что им следует незамедлительно отмести от себя свой собственный многовековой опыт государственного устройства ради обретения новейшей, самой лучшей формы этого устройства — демократической. В конечном итоге все государства обязательно должны стать примерно однородными, иметь общие для всех ценности и развиваться одинаковым образом — ну как тут не радоваться, глядя на такую пасторальную картинку! Только — как можно менять ценности? Если кто-то готов с легкостью поменять свои ценности на другие, то это говорит лишь о том, что у него вообще никаких ценностей нет, но есть одна только продажность, а если человек (или общество) имеет свою собственную систему ценностей, то имеет ли кто-либо право навязывать ему другие? И, если это все же делается, причем очень настойчиво, то где тут собака зарыта? Кто определяет, что лучше, а что нет? Что-то тут не так… В самом спелом и красивом яблоке обязательно затаился червячок, так и тут — а вдруг кому-то именно это и нужно — сделать всех однородными, одурманенными одними и теми же идеями, чтобы легче было всеми ими управлять откуда-нибудь из тени? Попробуй-ка поуправлять миром, который так неоднороден — то там режим слишком авторитарный, то в другом месте идеология неподходящая… И рушатся авторитарные и не очень, режимы (не без помощи демократии), и рассыпаются в прах идеологии… Но — об этом после.
Тут вот какой вопрос возникает — мы ведь еще со школьных учебников знаем о том, что демократия, как общественный институт, зародилась еще в пятом веке до нашей эры в Афинах и сейчас мы все единодушно признаем, что та, древнегреческая, демократия, является самым что ни на есть эталонным эталоном демократии. Ergo — если это эталон, то не должны ли и мы строить свою демократию (это в том случае, если мы ее вообще должны строить) по тому же самому эталонному типу? Таким образом, если то, с чем мы имеем дело сегодня, есть та самая греческая демократия, следовательно, она должна руководствоваться теми же принципами. А если это не то же самое, что тогда? Поскольку мы говорим о демократии и если то, что мы имеем сегодня, не соответствует принципам эталонной греческой демократии, то в таком случае, наша современная демократия может быть только или лучше, или хуже, или же вообще не являться демократией — других вариантов нет. А так как западную демократию сам же Запад превозносит как нечто совершенное и обязательное для всех, то тогда следует признать, что греки что-то там недоработали и их демократия похуже современной будет. Кстати, интересно — а сами древние греки, отцы демократии, назвали бы современную западную демократию демократией? Я так думаю, что они ее куда-нибудь поближе к олигархии придвинули бы. Но об этом тоже потом. Так вот — если то, что мы имеем сейчас, демократией не является вовсе, то что это тогда такое и почему нам этохотят так настойчиво навязать? И кому это так необходимо?
Как-то незаметно демократия стала почему-то не только необходимой, но и обязательной для всех. Само собой разумеющимся стало то, что демократия не должна подвергаться критике и сомнению; что она есть наивысшее достижение человечества и самая совершенная модель общества. Демократия сама объявила себя царицей и требует себе поклонения от всех, но есть ли для этого причины? Что сделала такого хорошего людям демократия, что она принесла собой такого, что все как аксиому должны принимать ее превосходство? Ведь для всех уже совершенно очевидно, что демократия лжива до мозга костей и крайне губительна для любого человеческого общества. Это — самая хитрая и самая грандиозная афера за все время существования человеческой цивилизации, лохотрон глобального масштаба. Цель этой вселенской аферы — не созидание и уж ни в коем случае не благо человека; не построение более совершенного человеческого общества — все это не более, как лозунги для простаков, — ее целью является только разрушение. Идеи западной демократии обладают настолько разрушающей силой, что ядерное оружие перед ней — ничто, так как эта сила призвана разрушать государства изнутри, действуя по принципу постепенного разложения. Идеи демократии направлены на разрушение абсолютно всех прежних общечеловеческих принципов с заменой на новые; на уничтожение самого понятия нравственности, семейных уз, духовности, патриотизма и много еще чего. Следование принципам демократии объявляется полным освобождением человека, но следует понимать, что абсолютная свобода есть ни что иное, как хаос, при котором наименьшей ценностью обладает душа человека и его жизнь. В этой книге я хочу показать, что демократические идеи — это бомба, заложенная под все человеческое общество, потому что именно эти идеи несут в себе гибель всей человеческой цивилизации.
ДЕМОКРАТИЯ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Так как мы пытаемся определить, что такое демократия в действительности, каковы ее истинные цели и идеи, то лучше всего нам начать с той самой, эталонной древнегреческой демократии Клисфена и Перикла. Вначале мы должны понять, что такое демократия и увидеть ее такой, какой она должна быть, чтобы затем полученный результат сравнить с тем, что мы имеем сегодня.
Что послужило возникновению демократии в Греции? На рубеже 6-го и 5-го веков до нашей эры афинское общество встало перед угрозой возникновения гражданской войны, причиной для которой служило противоречие между аристократией, сосредоточившей в своих руках большую часть материальных благ и земельных ресурсов, и безземельными и малоземельными гражданами. Чтобы предотвратить войну, Солону (638—560г. до н.э.) было поручено разработать такое законодательство, которое могло бы привести общество к согласию и именно эти законы Солона легли в основу принципов первого в истории демократического общества. Народу давалось право избирать своих представителей для заседания в совете архонтов и требовать от них отчета в их действиях; были приняты законы, которые если не полностью устраивали противоборствующие стороны, то, тем не менее, предусматривали некий компромисс во избежание войны. Исполнительная власть оставалась в руках состоятельных людей (которые не получали вознаграждения за исполнение государственных должностей), но контролировалась демосом — это еще не было народовластием, но уже не было диктатурой аристократии, что само по себе было великим достижением для того времени. Необходимо учитывать и то, что разрыв между богатыми и бедными гражданами в Греции был не настолько велик, как мы можем наблюдать это в современном обществе — в Греции того времени аскетизм был предпочтительнее стремления к роскоши. При составлении своих законов Солон руководствовался, прежде всего, чувством справедливости и в его время не было и речи о предоставлении гражданам каких угодно свобод, причем важное место уделялось вопросам нравственности и сохранения традиций.
Каким образом осуществлялось участие граждан в принятии тех или иных решений, а также в выборах своих представителей? Самым простым — когда было необходимо, горожане собирались на площади и, когда нужно было принять какое-либо решение, они голосовали «за» и «против», только голосовали не поднятием рук или бросанием в урну бюллетеней, а натурально — голосом, то есть — кричали что есть силы. Какая партия громче крикнет, значит тех и большинство, а начальникам только оставалось обеспечить претворение народной воли в жизнь — просто и эффективно. Еще голосовали черными и белыми бобами или камешками, бросая их в разные урны. А если бы кто из начальников вздумал гнуть свою собственную линию и пойти против воли народа, то этот же самый народ быстро сделал бы его должность вакантной — красота, да и только! Вот бы и у нас так! Но, хотя у нас и демократия (как нам говорят), но влиять таким радикальным способом мы (то есть — народ) на принятие важных решений не можем, а что касается смещения недобросовестных начальников, то тут… ну, вы сами понимаете. Конечно, грекам собраться вместе было легче, ведь у них и города были, прямо скажем, не мегаполисы. А у нас — попробуй, соберись! Да и голосовать у греков, оказывается, позволялось далеко не всем. Не было там такого, чтобы только что вышедший из стен школы человек, не имеющий абсолютно никакого жизненного опыта, имел право принимать участие в решении важнейших для всего общества вопросов. Голосовать могли, во-первых, только свободнорожденные граждане при достижении ими двадцатилетнего возраста, а обладали этим самым гражданством далеко не все. Затем — принимать участие в голосовании мог только глава семьи — жена посуду моет, дети уроки учат или ремеслу обучаются, а папа за всю семью и голосует. Это у нас такая демократия (этим она, вероятно, и лучше греческой), что жена и дети могут иметь свое собственное мнение и высказывать его сколько угодно, а у них — если глава семьи решил, значит так и надо — он и мудрее, и опытнее, и ответственнее. При этом он еще должен был не бездельником быть, а ремеслом каким-нибудь заниматься. И выходит так, что всему городу и голосовать не было никакой необходимости, а принимали ответственные решения люди взрослые, ответственные, уже чего-то достигшие в жизни и знающие, что к чему. Конечно, наша современная демократия лучше — мы не можем допустить такого насилия над личностью и у нас голосуют все — и вчерашние школьники, и женщины «с пониженной социальной ответственностью», и представители разнообразных меньшинств, даже для преступников, находящихся в местах не столь отдаленных, пытаются сейчас добиться права голосования — ведь для всех должны быть соблюдены избирательные права! Но если у человека есть право, то должна быть и обязанность по отношению к обществу, а если он перед обществом своих обязанностей не выполняет и не приносит ему никакой пользы — то ему разъяснить хотя бы надо, что право голосовать — право почетное и его еще заслужить надо.
Мы бы, может, и покричали бы с удовольствием где-нибудь на Красной площади, да не вместит она всех желающих. Поэтому мы выбираем самых достойных, как нам кажется, своих представителей, которые и принимают решения как бы от нашего имени, хотя это так только должно было бы быть. А на самом деле очень часто случается так, что человек, избранный обществом и отправленный куда-нибудь заседать и принимать решения, или должность какую-нибудь исправлять от имени своих избирателей, после своего избрания сразу же уходит в свободное плавание и в результате мы (народ) можем только взирать снизу вверх на то, как вышестоящие принимают, как им кажется, очень важные и полезные для нас решения и законы, которые мы обязаны исполнять. А что до того, что решения и законы иногда и ошибочными быть могут, и несправедливыми, и защищать интересы только части граждан (далеко не самой большой и бедной), то это неважно — главное, чтобы работал отлаженный бюрократический механизм, а народ… а что народ? — народ стерпит. И когда начальник или чиновник какой-нибудь что-либо не то делает, что народу надо, то выковырять его из той ячейки, в которую он втиснулся, уже практически невозможно — это вам не Греция! Таким образом, наша современная демократия от той, древнегреческой, все-таки отличается. Хорошо было бы, если бы отличалась в лучшую сторону — была бы лучше, совершеннее, справедливее. Ведь не может же такого быть, чтобы мы за две с половиной тысячи лет не научились устраивать человеческое общество лучше, чем греки? Греки то были гораздо менее образованными, чем мы — они не обладали нашей широтой познаний и прогресс у них технический — только колесо, ну и еще что-нибудь, а мы — в космос летаем! А искусство! Хоть они и лепили там что-то, но зато у нас музеи, в которых их статуэтки и хранятся, да еще и картины всякие великих мастеров прошлого — все это мы за сотни лет насобирали, систематизировали, выставили на всеобщее обозрение и любуемся величайшими произведениями искусства, повышая свой культурный уровень. Сами то мы что-либо подобное создавать как-то давно уже разучились, у нас все попроще — то квадрат намалюем, а потом с умным видом пытаемся понять, что нарисовали; то слепим что-нибудь размером побольше — хоть греки и делали как-то покрасивее, поэстетичнее, зато у нас — размер!
Но это хорошо, если наша современная демократия лучше, а если — хуже? Тогда как? А если это — вообще не демократия? Тогда почему мы ее демократией называем? Как тут разобраться? Может, попробуем сравнить, а там посмотрим, что на что похоже.
Что мы имеем в итоге? В Греции народ реальным образом влиял на принятие важнейших для всего общества решений (хорошо это или плохо — об этом мы поговорим в другом месте) и так называемый чиновничий аппарат был подотчетен этому народу. Также очень важно понимать, что это было возможно только в том, греческом обществе по той простой причине, что такие принципы демократии могут существовать только при наличии ограниченного числа людей, принимающих участие в голосовании — не более 8—10 тысяч человек; при большем количестве населения это просто невозможно. Таким образом, в наше время такой подход применить нельзя в силу того, что наше общество многократно превышает возможности прямого народного волеизъявления. В наше время разработана выборная система, при которой может голосовать каждый, имеющий на это законное право и достигший определенного возраста, но при такой ситуации, когда армия чиновников не только не подотчетна народной массе, но стоит гораздо выше ее и властвует над ней, все плюсы этой системы сводятся на нет и становятся фикцией.
Своего расцвета афинская демократия достигла во время Перикла, кстати — в то время было очень важно, чтобы избираемый народом на какую-либо должность человек имел безупречную биографию, нравственный облик кандидата имел немаловажное значение. Какое бы народовластие ни исповедовала демократия, в конечном итоге всегда все зависит от наличия или отсутствия сильного лидера. Во времена расцвета греческой демократии все держалось на личности самого Перикла, хотя уже тогда демократическое греческое общество несло в самом себе семена своего разрушения. В критических моментах истории государства успешное преодоление кризиса возможно только тогда, когда реальная власть сосредотачивается в руках одного человека — сильного лидера, способного принимать решения и обеспечивать их выполнимость — это свидетельствует о том, что коллективное управление государством неэффективно и только ослабляет власть — это всегда особенно заметно во время кризиса.
Постепенно стал увеличиваться разрыв между аристократией и остальными гражданами — Греция становится морской империей после того, как ею было одержано нескольких побед на море над персидским флотом; развитие торговли способствует обогащению части общества, разрыв между богатыми и бедными становится все более ощутимым; аристократия привыкает к роскоши (и не только аристократия, но и просто богатые люди, торговцы), наблюдается упадок нравственности; принципы справедливости уже не настолько становятся соблюдаемыми, как во времена Солона — все это уже несло в себе, при видимом благополучии, зародыш раскола общества. Само процветание демократии несет в себе ростки ее неизбежного падения, так как это процветание достигается методами, противоречащими основным принципам самой демократии, отсюда ее непреодолимое внутреннее противоречие, так как она сама несет в себе причину своей гибели. Демократия обеспечивает свободных ток капиталов (рыночная экономика), но оседают эти капиталы а руках немногих, которые приучаются к роскоши и излишествам, а остальные — к зависти и желанию любыми средствами достичь положения в обществе именно для того, чтобы иметь возможность вести роскошную (пусть даже и безнравственную) жизнь. При такой ситуации недовольство основной массы народа неизбежно и терпение его не может быть бесконечным.
После смерти Перикла греческая демократия стала трещать по всем швам. Если раньше во главе демократии находились люди обеспеченные (тогда никто не получал денег за исполнение государственных должностей), а контролировалась их деятельность народным собранием, то теперь, став империей, Афины получили возможность контролировать торговлю с другими греческими городами, концентрировать в себе большую часть материальных средств и предметов роскоши. Знать постепенно развращалась, а вместе с ней нравственно развращалось и остальное общество, так как неприкрытая любовь власть имущих к роскоши вызывала зависть других; общество стало постепенно утрачивать единство и к власти стали рваться люди безнравственные — ради того, чтобы обладать влиянием и деньгами. Власть стала привлекательной именно потому, что давала привилегии, а это уже само по себе есть зло. Так к власти в Афинах пришли демагоги.
Вместо людей достойных на руководящие должности стали избирать людей, умеющих убеждать толпу популизмом, играя на ее низменных инстинктах. Демагоги все свои действия и притязания на власть всегда объясняют интересами народа и своей любовью к нему, хотя в действительности нет ни того, ни другого. В такой ситуации недостатки демократии проявились со всей очевидностью — народная масса неспособна быть компетентной в вопросах, касающихся решения государственных задач; масса легко увлекаема и переменчива в своих решениях и легче всего управлять ею, играя именно на низменных инстинктах. Народ легко верит обещаниям и его нетрудно разделить на противоборствующие партии, что и делают демагоги, стремясь к достижению своих собственных корыстных целей — по сути, находясь под влиянием демагогов, народ находиться во власти пройдох и, как бы это ни выглядело неправдоподобно, но именно народ обеспечивает им приход к власти и пользование привилегиями.
Является приход к власти демагогов неизбежным следствием демократии или то, что произошло с греческой демократией, есть только лишь частный случай? Является ли причиной появления на сцене демократии демагогов разрозненность общества, или же причиной этой разрозненности являются сами демагоги? Каково само общество, таковы и его лидеры, потому что именно общество выбирает себе вождей из своей же среды. Безнравственное общество никогда не потерпит над собой лидера с высокими нравственными качествами и наоборот. Совершенно очевидно, что демократическое общество, утратившее нравственные основы, само себя ввергает в пучину пороков и получает ту власть, которую заслуживает; именно на этой волне неизбежно появление демагогов, но это, в свою очередь, вызывает в демократическом обществе еще больше проблем. Отсутствие моральных качеств в лидере вызывает недоверие народа и политическую апатию; люди не хотят участвовать в общественной жизни именно из-за продажности и неискренности власть имущих; из-за утраты властью доверия народа и это демагогам тоже на руку. При этом очень важно отметить тот факт, что если находится кто-либо, обличающий демагогов и говорящий о них правду, показывая, что они есть гнойная язва общества, то он неизбежно называется врагом демократии и подвергается преследованию — в этом афинская демократия неплохо преуспела, начав с Сократа, присудив его к смерти за то, что он высмеивал пороки демократии и открыто говорил о недостатках ее вождей. Демократы убивали всех несогласных, пользуясь при этом скорее личными мотивами, чем общественным благом и в этом вожди демократов мало чем отличались от тех, против кого боролись — олигархов и тиранов. Хотя они и обличали олигархов в обогащении за счет народа и любви к власти, сами поступали точно так же. Да и может ли быть иначе в обществе, где нравственные принципы становятся не нужны и мешают достижению поставленных целей? В таком демократическом обществе сама власть развращает человека и именно такие люди, находясь при исполнении государственных должностей, принимают законы, которые, во-первых, способствуют упрочению их собственного положения и, во-вторых, еще больше развращают общество. Демагоги никогда не имеют своих собственных принципов — подобно хамелеонам, они способны мгновенно перекрашиваться в любой цвет и стать олигархами, тиранами, диктаторами и вообще кем угодно, только бы это помогало им оставаться у власти — все это мы видим в афинской демократии после смерти Перикла. Афинская демократия показала себя нежизнеспособной и постепенно перерождающейся в другие формы, но продолжающей носить маску демократии для сохранения власти демагогов.
Народовластие, которое само по себе есть вещь абсурдная и вредная для государства в целом, стало губительным для Афин. Последствием народовластия всегда становится ослабление государственной власти, потому что народ всегда стремится добиваться как можно больше для себя свобод, но именно это и ослабляет государство. Государственная власть не должна никогда идти на поводу у толпы, в большинстве случаев подстрекаемой демагогами. Только то государство будет сильным, в котором издаются справедливые законы и где власть имеет достаточно силы для того, чтобы обеспечить их исполнение всеми гражданами общества, независимо от социального и финансового положения. Афинская демократия потерпела крах в этом отношении.
Заканчивая эту главу, давайте подведем итоги. Что нам известно о той, афинской, демократии? Причиной ее возникновения была необходимость предотвращения гражданской войны, желание примирить разные слои общества при сохранении традиций и нравственных устоев общества. Пережив свой расцвет при Перикле, демократия стала преобразовываться в нечто иное — к власти пришли корыстолюбивые люди, стало увеличиваться расслоение общества, появилась любовь к роскоши, то есть — настало время демагогов, которые использовали власть для достижения своих собственных, а не общих и полезных для государства целей. Закончила эта демократия тем, что преследовала любое инакомыслие и, хотя строй и не переставал быть демократическим, но со свободой слова там было не очень и любой, говорящий правду о демократии, подвергался преследованию и суду за якобы желание уничтожения демократического строя. Все это вместе взятое привело к ослаблению государства настолько, что уже никогда в своей истории оно не стало настолько величественным, как во времена Перикла. Демократия в Афинах оказалась недолговечной, неспособной следовать своим собственным принципам и привела к падению нравственности и пренебрежению традициями. На два тысячелетия демократические идеи исчезли из обихода, вплоть до того времени, как в средневековой Европе стали провозглашаться гуманистические идеи, которые и стали впоследствии основой для западной демократии современного образца.
ДЕМОКРАТИЯ ЗАПАДНАЯ
Каковы истоки европейской демократии? Корни ее следует искать в идеях европейских гуманистов эпохи Возрождения и эпохи Просвещения. В своих умозрительных упражнениях они достигли того, что стали считать человека не только целью всего самого лучшего, но и источником этого лучшего. В понимании гуманизма человек есть главная цель всего и он же есть источник всего хорошего; человек способен стремиться к лучшему и достигать этого лучшего путем самоусовершенствования — тем самым гуманизм, отвергая религию, обожествляет самого человека. Представители гуманизма глубоко заблуждались, утверждая, что человек способен самосовершенствоваться и тем самым совершенствовать то общество, в котором он живет — вся история человечества, особенно — новейшая история, доказывает обратное. Человек есть существо падшее и, имея возможность совершенствоваться в добре, совершенствуется только в пороках — если бы это было не так, то не нужны бы были никакие законы, но попробуйте отменить законы и предоставьте человеку право самому определять, что для него является хорошим — через очень короткое время этот мир погрузится в хаос. Европейская демократия взяла гуманистические идеи за основу своих принципов и именно посредством этих идей сформировала свои ценности, но, поскольку гуманизм неверен изначально (я провел бы различие между гуманизмом и гуманностью), то и современная нам демократия не может иметь под собой прочного основания, потому что ее принципы основываются на абсолютно ложных идеях.
Почему зарождение идей демократии стало возможным только в Европе и больше нигде? Просвещение? Возможно… Но разве нет народов, которые просвещены не менее европейцев и обладающих великим культурным наследием? Но почему-то только европейцы стали настолько просвещенными, что их просвещенность привела к отрицанию Бога. Вот как определяют гуманизм сами гуманисты: «Гуманизм — демократическая, этическая жизненная позиция, утверждающая, что человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни. Гуманизм призывает к построению более гуманного общества посредством этики, основанной на человеческих и других естественных ценностях, в духе разума и свободного поиска, за счет использования человеческих способностей. Гуманизм не теистичен и не принимает „сверхъестественное“ видение реального мира» (Устав Международного гуманистического и этического союза); «Гуманизм — это прогрессивная жизненная позиция, которая без помощи веры в сверхъестественное утверждает нашу способность и обязанность вести этический образ жизни в целях самореализации и в стремлении принести большее благо человечеству» (Американская ассоциация гуманистов). Насколько гуманистам удается успешно претворять в жизнь свои собственные идеи мы можем видеть наглядно, даже не обращаясь к истории — наша современная действительность неопровержимо доказывает несостоятельность гуманистических идей, которые хотя и выглядят красиво, на деле невыполнимы, потому что гуманизм, а следовательно — и демократия, не имеет в себе внутренней силы для того, чтобы обеспечить претворение этих идей в жизнь. Демократия живет только лозунгами и больше ничем, потому что так и не смогла найти общей для всех правды, которая могла бы объединить общество для достижения определенной цели. Секуляризованное общество не может быть стабильным, оно всегда пребывает в состоянии поиска своей собственной истины взамен Истины утраченной и именно такое состояние общества становится благодатной почвой для гуманистических идей, которые и берет на вооружение демократия.
Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что демократия есть достояние общечеловеческое, а западной я ее называю потому, что, во-первых, ее все так называют и, во-вторых, она на Западе и зародилась и именно оттуда ее нам, непросвещенным, пытаются навязать во что бы то ни стало, удивляясь тому, что мы, непонимающие того, как может нас осчастливить их демократия, вовсю сопротивляемся. Но это по недомыслию — исправимся.
Англичане с гордостью заявляют, что демократия зародилась у них — аж (подумать только!) еще в тринадцатом веке, когда английские дворяне, угнетенные и униженные абсолютной королевской властью, собрались вместе да и побеседовали со своим королем по душам о его несознательном поведении, после чего абсолютную власть его основательно урезали и создали парламент, которому эту власть и передали (не пропадать же добру!). Англичане, конечно, могут гордиться собой сколько угодно — на то они и англичане, только причем тут демократия? Это сейчас они те события зарождением демократии называют, а в те времена они даже и сами не подозревали о том, что они демократы. Да и народ английский от этих «демократических» перемен мало что получил и жить лучше и свободнее не стал, а воспользовались ими разные там сэры и пэры. Они еще, правда, в семнадцатом веке королю своему Карлу очень демократически голову отсекли, а в остальном все как-то прежнему оставили. Поэтому никак нельзя относить зарождение английского парламентаризма к проявлениям демократических начал в английском обществе.
На Европе тогдашней это громкое событие (я имею ввиду не голову короля, а создание в Англии парламента) не очень сказалось, да и не до демократии тогда было западным европейцам — то римский папа очередной крестовый поход объявит, то чума всех косит, то сами между собою воюют, дружно насаживая друг друга на копья. А там и Лютер свои тезисы к дверям часовни в Виттенберге прибил — что тогда началось! Какая уж тут демократия? Реформация — это вам не шутка. Даже если бы кто в те времена и заикнулся бы про демократию, то такого святые отцы-инквизиторы мигом на костер бы отправили, чтобы не умничал. Инквизиция — что с ней поделаешь… может, оттого и кинулись впоследствии европейцы в демократию с головой, что в свое время очень уж мало им свободы инквизиция давала? Из крайности в крайность, так сказать. А как не стало инквизиции, так и расслабились — давай королям своим тоже головы рубить, по примеру англичан, революции устраивать… Зато сейчас свобода полная — делай и говори, что хочешь и никто тебя за это на костер не отправит — не демократично! Не понравится что-нибудь в решениях правительства — враз можно протест какой-нибудь организовать с битьем витрин и сжиганием автомобилей, чтобы протест позаметней был. А как же — право голоса, свобода волеизъявления… Только вот хозяев этих самых витрин и машин жалко — они то причем? А еще теперь жениться на ком хочешь можно — вот до чего демократический прогресс дошел! Надоело тебе с женщиной жить (капризы, истерики, слезы, роды, пеленки, да еще и пилит бесконечно, с друзьями и пива не попить) — нашел себе мужика подходящего и — женился. Хоть детей от такого брака и не будет (хотя наука и прогресс не стоят на месте, может вскорости и эту проблему решат!), зато мужик мужика всегда поймет и мужская дружба — она всегда сильнее. Но это так, к слову. В общем, есть демократия в Европе, хотя следует отметить, что прежде нигде и никогда (помимо Афин) демократии не было и в помине и является она отличительной чертой лишь современного нам общества — бездуховного и нецелеустремленного.
Но давайте к нашим англичанам вернемся. Сначала Англия в гордом одиночестве наслаждалась своим парламентаризмом, но наконец, настали великие времена — эпоха Великих географических открытий. Англия ринулась за моря и организовала там себе сколько-то колоний, которые грабила вполне демократически, то есть — дочиста. Мы все восхищаемся, к примеру, афинским Парфеноном (построенном Фидием во времена Перикла, при самом расцвете афинской демократии) — действительно, есть на что посмотреть. Только до того, как там побывали англичане, он немного получше выглядел, так как не ленились британцы целые куски барельефов откалывать и — к себе, на родину. Сейчас это все в музеях выставлено, поэтому понятно теперь, что все это варварство совершалось исключительно ради просвещения и культуры, и так по всему миру. Ну а если в колониях местное население по каким-то причинам проявляло недовольство, то их вполне цивилизованно и демократично принуждали к порядку, то есть — к полному молчанию и повиновению. Как? Да просто убивали — очень эффективный метод. В Индии, например, сипаи терпели-терпели, да и не выдержали — восстали против цивилизованных англичан. Те, конечно, смириться с таким вопиющим безобразием не могли и восстание в крови утопили, а вождей очень изящно и демократично привязали к жерлам пушек и — ба-бах! — красота! Но все-таки не получилось в Англии расцвета «демократии», как-то не очень ей там воли давали, да и какая тут демократия, когда на деле Европа, гордо называющая себя цивилизованной, во все времена была абсолютно варварской, грязной и жадной до невозможности. В общем, кто были в действительности дикарями — европейцы, гордящиеся своим гуманизмом, или же жители европейских колоний — тут еще подумать надо.
С открытием Нового Света все переменилось и смело можно заявить, что самым грандиозным событием в истории человечества стало основание там английских колоний. Спросите — почему? Объясняю — когда первые английские поселенцы на «Мэйфлауэре» приближались к благословенным берегам Америки, никто не заметил, как среди канатных бухт и ящиков с грузами тихонько притаилась юная демократия и с надеждой взирала на приближающийся берег, смутно предчувствуя, что именно эта земля станет для нее той новой родиной, где ей уже не нужно будет ни от кого прятаться и она сможет заявить о себе во весь голос на весь мир. Когда корабль пришвартовался к берегу и обалдевшие от радости поселенцы спешно выгружали на берег свои пожитки и домочадцев, эта девица спрыгнула на берег и быстренько юркнула в ближайшие кусты, скрывшись на время ото всех в чаще девственного леса.
Вслед за «Мэйфлауэром» в Америку хлынули толпы переселенцев со всего света. Колония развивалась и крепла и окрепла, наконец, настолько, что махнула старушке Англии ручкой, сказала «Прощай!» и основала независимые Американские Штаты — сначала американцы в Бостонском порту в декабре 1773 года повыкидывали с борта корабля в море груз английского чая, скромно назвав это грандиозное событие «бостонским чаепитием», а через три года после этого сочинили Декларацию независимости — вот тут то и настал славный час триумфа демократии. Она давно уже вылезла из кустов и бродила между поселенцами, и тут-то захмелевшие от предчувствия всяческих свобод американцы и объявили демократию своей главнейшей идеей, и была она введена в ранг наивысших человеческих достижений. Американцы поклялись свято отстаивать ее принципы всеобщего равенства (ну чем не коммунизм?) и провозглашать эти принципы по всему миру. Наверное, тогда и начали американцы считать себя самыми-самыми в мире (я бы с чистой совестью отобрал бы у англичан пальму первенства и вручил бы ее американцам — современная демократия их детище!).
Демократия с достоинством приняла на себя титул царицы и стала развиваться. Не все у нее сначала получалось гладко — что поделаешь, молодость! — и она уничтожила почти все коренное население, то есть — индейцев, которых за людей свободолюбивые и насквозь пропитанные идеями гуманизма американцы почему-то не считали. «Упс!» — сказала демократия и смущенно улыбнулась. На негров-рабов она реагировала уже не так смущенно, а вернее — никак не реагировала. Ну негры, ну рабы — подумаешь… После окончания Гражданской войны рабство отменили, только вот незадача — рабство отменили, а отношение к неграм — нет. Недовольные ку-клус-клан организовали и спуску неграм не давали ни в чем.
К двадцатому веку американская Демократия повзрослела и даже как-то потолстела. Появились Ротшильды, Рокфеллеры… Бедные и нищие в Америке, конечно, тоже были, но благодаря гуманизму и демократии все они имели равные права всё с теми же Ротшильдами и Рокфеллерами. Самое главное — свободу слова всем дали. Что хочешь — говори, о чем хочешь — пиши. И возвели эту самую свободу слова чуть ли не на самую верхнюю ступеньку пьедестала почета, объявив ее одним из самых высших достижений демократии. А что — очень удобно, особенно для тех, кто при деньгах и при власти. Не нравится тебе маленькая зарплата — возмущайся пожалуйста! Дома детям есть нечего — критикуй власть, сколько хочешь! Хочешь — статью в газету напиши — бумага стерпит. Но вот только порядок установленный не нарушай — дали тебе возможность власть критиковать, ты и критикуй, но саму власть не трогай. Хорошая и удобная эта штука — свобода слова, — вроде бы все остается, как было и при этом все довольны — одни тем, что спокойно могут продолжать наслаждаться всеми благами жизни, другие — тем, что могут открыто критиковать первых и все остаются при своем.
Почти до середины двадцатого века демократия более-менее спокойно чувствовала себя на благословенной земле американского континента, но когда она вооружилась ядерным оружием и осознала себя сильной как никогда, то кое-где у нее такой зуд появился, что не смогла она долго усидеть на месте, стало ей тесновато и очень хотелось развернуться, то есть — распространиться, дать себе волю. Вторая мировая в этом очень ей помогла (еще до бомбы ядерной). Американцы народ умный, да и деньги к тому времени считать научились, поэтому на европейский континент они высадились не сразу, а только когда война уже к концу подходила — а тут они, со свежими силами. Только силы эти они на немцев сильно тратить не хотели, так только, по необходимости. К тому времени фашистская Германия уже на ладан дышала, хотя еще и огрызалась и, честно говоря, мог бы тогда Советский Союз и без Америки справиться, только вот именно это и пугало американцев больше всего. Они-то думали, что за годы войны выдохнется Советская Россия, а она наоборот еще сильнее стала. Удивились этому феномену американские демократы и… испугались — а ну как Россия еще сильнее станет? Так что надо понимать, что Второй фронт открыли они не против окаянных немцев-фашистов, а против Советского Союза. Надо сказать, что вовремя они подоспели и Европа западная им досталась — до сих пор они ее оккупируют, называя это дружбой и сотрудничеством. Вот тут-то американская демократия и развернулась. До войны она себя в Европе не очень проявляла, но пришли американцы и объявили себя победителями фашизма и спасителями человечества, принесшими в Европу мир и — демократию. Европейцы, находясь под дружественным американским сапогом и пикнуть не смели против американцев и их демократических идей — Де Голль, правда, не очень американцев жаловал, но его не стало и все пошло как по маслу. В общем, европейцы обрадовались и тоже стали демократами. А чтобы демократия сильной была — блок НАТО создали, баз военных понастроили, только против кого базы то? — фашистов то уже победили! Да против Советского Союза, конечно, потому что боялись они нас, как и теперь боятся, потому что никак русские демократизироваться не хотели, а значит — были угрозой для демократии (вернее — помехой в ее распространении). Да и какая демократия при Сталине?
Увидели американцы и их новые европейские друзья, что не все хотят становиться демократами и решили они демократию распространять силой, так как именно они, американцы, лучше всех теперь знают, что кому нужно и полезно, а если кто-то не хочет понимать своей же собственной пользы, то надо силой — все равно потом благодарить будут, благо и сила для этого (для распространения демократии) есть. А чтобы все поняли, что сила действительно есть, на Японию две атомные бомбы сбросили — для пробы, ну и для устрашения, конечно. Чего не сделаешь ради торжества демократии, на какие только жертвы не пойдешь! Потом были Куба, Вьетнам, но там у них как-то не очень получилось демократию привить. А тут еще Советский Союз, оплот всех антидемократических сил — всем, кого американцы обижают, они помогают, не дают сожрать. Возненавидели демократы Советский Союз и очень хотели бы его во что бы то ни стало уничтожить, только вот как? — силенок то маловато… хотя и силенки были (успели бомбочек еще наштамповать), но дух у них, надо сказать, не в пример слабее нашего будет, да и не дремали русские, тоже бомбы сделали — а ну, как в ответ саданут! Тогда — ничья, а ничья демократов никак устроить не могла, тем более такая, что потом и переговоры вести будет не с кем и некому.
Но с теми, кто послабее, не церемонились. Югославия, Ирак, Ливия, Афганистан, Сирия — как было их не бомбить, если они, во-первых, отвергают демократию и, во-вторых — слабее и сдачи дать не могут? То, что при этом эти самые бомбы тысячи детей и женщин на части разрывают, так это не беда — как только демократию установим, сразу все хорошо станет. Только меня вопрос провокационный так и точит изнутри — ваша демократия — это цель или средство? Может, вам и нужно всех демократами сделать, чтобы затем какой-то своей главной цели достичь? Но я, кажется, вперед забегаю — об этом надо будет особо поговорить.
Может быть, кто-то, почитав все это, скажет: «Да какая же это демократия, братцы!». А вот и ошибетесь — когда американцы заявляют, что только они и никто другой, и есть оплот демократии, я обеими руками «за», потому что это истинная правда. Все, о чем было упомянуто выше — индейцы, негры-рабы, Хиросима, и мертвые женщины и дети — все это и есть истинное лицо западной демократии — она это, она, родная! Только это совсем не та демократия, которая у греков была, а своя, американская (и — только для американцев!), хотя и афинская к своим оппонентам относилась тоже не очень доброжелательно. Придумали американцы свою, самую наилучшую в мире, систему ценностей и назвали это демократией, вот и всё. Греки бы, особенно времен Солона и Перикла, понятно, от такой демократии пришли бы в недоумение, но что с них возьмешь — они же древние, а мы в 21-м веке живем, развиваемся.
Чтобы понимать, что такое современная западная демократия в действительности, необходимо уметь отличать ее суть от того, как нам ее пытаются представить. Внешне демократические идеи выглядят привлекательными и справедливыми, но основная проблема демократии в том и состоит, что она всегда пребывает в фазе провозглашения идей и свобод, на деле же она неспособна ни одну из своих красивых идей претворить в жизнь. Хваленые демократические процессы в обществе есть ни что иное, как никогда не прекращающийся процесс поиска чего-то неосязаемого и несбыточного, постоянная борьба с инакомыслящими за неисполнимые идеалы, поэтому все идеи и ценности демократии абсолютно лживы — давая человеку свободу от истины, а значит и от любых нравственных норм, демократия сама становится ложью, уподобляясь человеку с завязанными глазами, который, тем не менее, зовет всех следовать за собой.