Заметки кладоискателя

Известный во многих странах автор и исследователь загадок исторических кладов Александр Косарев, представляет вашему вниманию свои небольшие и доступные любому читателю сборники, названные им «Три рассказа». В каждом выпуске будет как раз по три увлекательные истории, посвящённые розыскам давно исчезнувших сокровищ.

Аж 350 пудов из банка!

В этой главе этой довольно необычной книги мне хотелось бы рассказать историю о том, как зачастую происходит рождение совершенно невероятных кладоискательских россказней, которыми какое-то время так же приходится заниматься наравне с прочими. Ведь поначалу бывает довольно трудно отличить неудачно изложенную действительность от добросовестно сколоченной дезинформации. Оно и понятно, некоторым людям так хочется непременно отыскать богатый клад, что они, не обращая внимания на мелкие (на их взгляд) нестыковки, добросовестно подгоняют каждый найденный исторический факт под свою изначально ложную теорию. Предлагаю вам ознакомиться сейчас с ярким примером подобной и надо признать весьма правдоподобной мистификации. Ведь может так случиться, что и вам подсунут нечто подобное, обещая неслыханные барыши за совсем небольшие усилия. Описываемые мною события начались летом 2011 года, что говорит о том, что народная любовь к историческому кладоискательству в нашей стране по-прежнему жива.

Итак, 14 июля упомянутого года во время очередного посещения отделения связи, работница почты подала мне из окошечка пухлый конверт, щедро оклеенный цветастыми марками. Естественно сердце моё нервно дрогнуло в предчувствии чего-то необыкновенного. Я уже давно заприметил, что когда читатели присылают тощие конвертики с четвертушкой мятенькой бумажки внутри, то подобные письма можно даже не открывая отправлять в мусорную корзину, поскольку никакой полезной информации в них обычно не содержится. Другое дело вот такие «упитанные» конверты, всем своим видом напоминающие хорошо отъевшихся лещей. В них-то чаще всего и обнаруживаются совершенно нерядовые истории, дающие начало не только новым поискам, но и любимым всеми моими читателями статьям и даже весьма объёмистым книгам.

Едва не подпрыгивая от вполне понятного нетерпения, я вернулся домой и осторожно взрезал конверт. И первое что увидел, вытряхнув его содержимое на стол, так это распечатанную на ксероксе страничку из развёрнутого паспорта. На меня строго смотрел пожилой мужчина 1943 года рождения, которого мы в дальнейшем будем называть Николай. Такой пассаж меня поначалу даже озадачил. Ни разу в жизни никто не присылал мне столь сокровенные сведения о себе.

— Надо думать, — тут же решил я, — подобный жест должен свидетельствовать о некоем особом доверии ко мне со стороны незнакомого корреспондента из далёкой Сибири.

Преисполнившись собственной значимости, я принялся изучать содержание письма с повышенным вниманием. Правда, начинал Николай своё аж 15-и страничное послание с обращением вовсе не ко мне лично, а к совершенно ему незнакомым, т.е. абстрактным лицам.

«Уважаемые сотрудники редакции, — писал он довольно хорошим и разборчивым почерком, — в конце 2005 года, волею Случая мне удалось услышать о событиях, происходивших в июне 1919 года в глухой сибирской деревне при захоронении ценного груза отрядом колчаковцев. Чтобы не утомлять рассказом о моих поисках в литературных изданиях скажу только, что мне удалось выяснить, что это был за отряд, его действия в описываемый период, а так же личность командира. После дальнейшего поиска и анализа можно было заключить, что было спрятано то золото, легенда о котором гуляет вот уже 92 года и известное как «Клад Колчака»!

Далее мой корреспондент задаётся вполне резонным вопросом: — Откуда в глухой сибирской деревне (причём в начале лета) могло появиться колчаковское золото, когда эшелоны с ним двинутся из Омска лишь предстоящей зимой, т.е. через несколько месяцев? Спрашивает и сам же отвечает. Мол, в данном случае речь идёт об одной авантюрной истории, которая произошла в то время, пока золото Российской Империи ещё хранилось в подвалах отделения Казанского банка. Вот его слова без какого-либо изъяна: — «Но есть в истории золотого запаса России один любопытный период, на который не хотят обращать внимание все пишущие. Идея захвата золотого запаса в г. Казани принадлежит министру Самарского правительства Лебедеву, сумевшего убедить начальника фронтовых частей полковника Степанова в успехе. 7 августа 1918 года чехословацкие и русские части ворвались в город и захватили золото на сумму 635.959.000 рублей.

Это было озвучено большевиками. Давайте будем верить этой сумме, не взирая на позднейшие попытки пишущих увеличить её. В мае 1919 года после проведённой ревизии в Омске банком оприходовано золото на сумму: 621.532.377 руб. 86 коп. Таким образом, между заявленной большевиками и полученной по ревизии суммами, возникает разница в 14.426.623 золотых рубля!

Вот то пропавшее золото, которое могло появиться в любом месте. А когда оно было похищено? Давайте обратим своё внимание на операцию по эвакуации золотого эшелона из г. Челябинска в г. Омск в октябре 1918 года, которая провелась (именно так и написано) в лучших примерах вестерна. Руководил этой операцией Михайлов Иван Андрианович — министр финансов временного Сибирского правительства. Прожженный авантюрист, недаром получивший прозвище «Ванька-Каин», мог похитить часть золота на перегоне «Челябинск — Омск», а помогал ему в этом генерал «К». Таким образом, уже в октябре месяце золото находилось в распоряжении частей генерала «К», которые в декабре 1918 года были отправлены на фронт. Было прихвачено и золото, которое находилось на новом месте дислокации частей генерала. В июне 1919 года, когда стало окончательно ясно о бесповоротных успехах «красных», было решено спрятать золото. Благо подвернулся удобный случай».

Что за случай и кому конкретно он подвернулся, Николай уточнять не стал, а сразу перешёл к описанию своих теоретических достижений на ниве кладоискательства.

«В 2008 году (у меня) уже имелось полное представление, что клад существует, известно место и время его закладки, а так же возможный источник из которого было изъято золото. От сделанного открытия меня просто распирало. И тут, как нельзя кстати, на ТВ прошла передача «Искатели» с ведущим Андреем И. В ней рассказывалось о захвате Казани 7 августа 1918 года. О том, как чехословацкие части войска под командованием подполковника В. О. Каппеля отбили у «красных» золотой запас. Но меня заинтересовал рассказ ведущего о действиях красных накануне захвата города. Оказывается, они ещё 5 августа сделали попытку вывезти часть золота, а именно 200 ящиков.

Руководил этой операцией Илларий Наконечный — работник банка. А теперь, внимание! Ящик имел 3,5 пуда золотых слитков. Золотое содержание рубля равнялось 0,774235 гр. Таким образом, 1 кг. в золотом слитке равнялся 1291 руб. 59 коп., а 1 пуд равнялся 21156 руб. 24 коп. И как результат — 700 пудов равнялись 14.809.452 руб. В то же время золотой рубль в монете 900 пробы имел вес 0,859 гр. Таким образом 1 кг. золотых монет равнялся 1164 руб. 14 коп. 1 пуд равнялся 19068 руб.60 коп. Следовательно, 700 пудов монет равнялись 13.348.029 руб. Теперь достаточно вытряхнуть из некоторого количества ящиков золотые слитки и вместо них засыпать золотые монеты, чтобы получить пропавшую сумму в 14.426.623 рубля»…

Видимо уважаемый Николай никогда в жизни не имел возможности просто так повытряхивать золотые слитки из хотя бы сотни ящиков и этак запросто засыпать их золотой монетой. Бедный господин Наконечный должен был иметь для подобной операции минимум десяток верных помощников, чтобы хотя бы за ночь управиться со столь непростой задачей. Вот именно после прочтения данного золото-арифметического абзаца в моей душе и зародилось некое пока ещё смутное подозрение. Уж как-то очень общё излагал своё видение столь сложной проблемы наш сибиряк. Уж как-то слишком широко растекался он мыслью по «древу». И для чего именно он устраивает якобы крайне точные подсчёты похищенной наличности?

Кстати сказать, озвученные им цифры стоимости золотого запаса 635.959.000 и 621.532.377 рублей нигде более отыскать не удалось. В Интернете не имелось ни единой ссылки на данные суммы. Значит и искусственно подогнанная разница между ними теперь выглядела, как довольно неуклюжая попытка призванная некими «сложными» математическими действиями придать его рассуждениям бо́льшую достоверность. Но опора на пару взятых с потолка цифр могла обмануть кого угодно, но не человека, достаточно долго занимающегося проблемами возникновения и поисков исторических кладов.

Приведу лишь небольшой абзац из вышедшей в 2004 году моей книги «Самые знаменитые клады России», чтобы проиллюстрировать то, как именно в прежние годы велась банковская отчётность по золоту.

На баланс Омского отделения Государственного Банка было зачислено золото, эвакуированное из Самары.

Слитки монетного двора в ящиках Казанского отд. На 32.378.40 руб.

Слитки монетного двора в ящиках Московской конторы. На 32.528.73 руб.

Слитки частных аффенёров Казанского отд. На 5.293.69 руб.

Слитки частных банков. На 5.364.674. руб.

Слитки частных банков Московской конторы. На 13.005.359.45 руб.

Золотые полосы банков Казанского отд. На 529.594.24 руб.

Золотые кружки банков Казанского отд. На 525.447.23 руб.

Слитки монетного двора из золотосплавной лаб. На 486.598 руб.

Российская золотая монета. На 499.435.177. руб. 65коп.

Российская дефектная монета и старой чеканки. На 15.385.566.13 руб.

Иностранная золотая монета. На 40.577.839.36 руб.

Итого: 645.410.096.79 руб.

Сверх того — золотые предметы Главной палаты мер и весов, золотые и платиновые самородки, золотистое серебро, серебристое золото и другое в 514 ящиках Монетного двора в сумме 6.122.021руб. 85коп.

Переотправка золота производилась исключительно на адрес Владивостокского Отделения Государственного Банка, куда в марте, августе и сентябре 1919 г. было отправлено во Владивосток, но задержано в Чите золота в слитках на 10.557.744 руб.06 коп. и в монете российской на 33.000.000 руб. Всего (зависло в Чите) 43.557.744.руб. 06 коп.

Во Владивосток же были направлены вышеозначенные 514 ящиков. При эвакуации Омского отделения была отправлена на Восток вся оставшаяся наличность металлов, причём всё золото было погружено в особый эшелон, находящийся ныне на ст. Иркутск.

После проверки Особой Комиссией числа мест с золотом, находящихся в эшелоне, произведённой на конец февраля и в начале марта сего 1920 года, оказалось: 4944 ящика с полноценной российской монетой, 1405 двойных мешков с такой же монетой, 262 двойных мешка с дефектной и старой чеканки монетой, 11 малых мешков, 194 ящика со слитками, 3 ящика с вырубками, и 2 ящика с золотом, полученными на пути следования от пермского Отделения Государственного Банка.

Всего: 6821 место.

Согласно имеющимся данным, количество находящегося в эшелоне золота в рублях и копейках исчисляется: Монеты: 396.620.743. руб. 78 коп., 197 мест со слитками и вырубками (отходами монетного производства) принадлежавшими частным банкам (в ящиках Московской Конторы Госбанка) и оценёнными, согласно отношения (распоряжения) Московской Конторы от 15 июня 1918 года за №32727, в сумме 13.005.359 руб. 45 коп. Всего на сумму: 409.626.103 руб. 23 коп. То есть менее против той суммы, каковая должна быть, на 840.000 руб. (утрачен мешок на 60.000 руб. и похищено 13 ящиков на 780.000 руб.)

Директор: Подпись ******* 7 марта 1920 года.

Вопрос же о действительной роли всуе упомянутого господина Наконечного в истории с пропажей ценностей казанского отделения, то она остаётся спорной и по сию пору. Вот что по данному поводу в 2010 году писала газета «Вечерняя Казань».

«27 августа 1918 года в Берлине полномочный представитель Совнаркома Адольф Иоффе подписал «дополнительный протокол» к мирному Брест-Литовскому соглашению между Советской Россией и странами Четверного союза. Согласно протоколу большевики соглашались выплатить Германии контрибуцию в размере 6 миллиардов марок. Выплата ценностей должна была пройти с сентября по декабрь 1918 года.

В день взятия Казани, 10 сентября, первый эшелон с 42,86 тонны золота направились в Берлин по железной дороге. Остальное большевики надеялись добрать в Казани, но здесь их ждала неприятная, но ожидаемая новость: золота на месте не было! Не оказалось на рабочем месте и управляющего отделением Петра Марьина.

Выяснилось, что 1 сентября управляющему пришла телеграмма из Самары о срочном выезде туда с последним пароходом, и захвате с собой также книг, в кои был вписан золотой запас — свидетельствовал лишь в 1929 году Марьин. 2 сентября он покинул свой пост, передав свои полномочия контролёру банка Д. Доброхотову, и получив в кассе 3000 рублей командировочных.

Возможно, телеграмма была лишь предлогом, для того, чтобы фактически сменить руководство в банке. Такой поворот событий вовсе не исключён. Ведь 13 сентября в стенах банка уже работала «Временная комиссия по управлению и ревизии Казанского отделения Нарбанка и его отделений» из бывших комиссаров банковского отделения под руководством всё того же… Иллария Наконечного! Обнаружила ли она недостачу золота, не отправленную в Самару пароходами из «золотой кладовой»?

Да! Обнаружила! И зафиксировала отдельной цифрой на странице 12 банковского журнала за 1918 год, за подписью самого Наконечного. Но однозначного вывода о том, что ценности остались на территории, контролируемой теперь Красной армией, данные банковской отчётности делать не позволяли. Ведь золота не было, как и не было свидетелей, которые могли бы дать показания о его судьбе. За 4 дня работы, отпущенные большевиками ревизорам, они сделали главный практический вывод: ценностей нет, но проверенные финансовые учреждения Казани в принципе готовы работать дальше. А все собранные в ходе проверки документы, ревизоры охотно передали для дальнейшего разбирательства в Чрезвычайную комиссию (ЧК) Восточного фронта. Однако главная задача фронтовой контрразведки Лациса заключалась в обеспечении безопасности наступающих войск. Линия фронта двигалась на восток, и поэтому заниматься розыскными мероприятиями в глубоком тылу ЧК фронта ему было совершенно не с руки…».