Связи

Часть 1

Глава 1

У Грэхама просторный кабинет, окна которого выходят на залив — здесь, в Барселоне, похоже и нет других видов: либо залив, либо Саграда Фамилия, и оба завораживают так, что невозможно отвести взгляд. Джулия устраивается в кресле, разглядывая сваленные на столе бумаги и полупустую кружку с кофе, и вздрагивает, когда слышит звук открывающейся двери.

Перелет из Лондона в Барселону занял всего пару часов, большую часть которых девушка провела в раздумьях и переживаниях: они так давно не виделись с братом, что сейчас он кажется ей незнакомцем. Его звонок стал для Джулс неожиданностью — нет, они поздравляли друг друга с важными датами, днями рождения и Рождеством, но чтобы вот так просто созвониться и договориться о встрече…. К тому же, он оплатил перелет бизнес-классом и личного шофера в аэропорту, что уже наводило на подозрения — с чего бы ему делать такие жесты?

Девушка трясет головой, отгоняя навязчивые мысли и оборачивается, чтобы поприветствовать брата, но тот поднимает руку, почти не глядя на нее и продолжая говорить что–то в телефон на испанском. И когда он успевает учить все эти языки?

У Найта на столе открытый ноутбук, и Джулс невольно косится на экран, пробегая глазами текст коммерческого предложения с выделенными красным поправками: она не очень хорошо смыслит в гостиничном деле, но любому ясно, что дела у империи Найт’н’Дэй идут просто великолепно. Четыре новых премиум-отеля только за последние полгода, плюс расширяющаяся с каждым днем сеть бюджетных вариантов, отели в самых разных уголках мира и бесконечные закрытые вечеринки. Да, похоже Джулс на самом деле следит за карьерой своего брата.

Она молча разглядывает его и чуть нервно теребит прядь волос — надо избавляться от этой дурацкой привычки, неудивительно, что волосы всегда выглядят неаккуратно. Чего не скажешь о внешности брата — вот уж кто похож на модель с обложки глянцевого журнала: темные волосы тщательно уложены, кожа светлая, идеально-гладкая, а черный костюм только подчеркивает ее белизну. Сшит на заказ, судя по тому, как точно по фигуре он сидит, но это совсем не удивительно, учитывая вкус Грэхама.

Мужчина наконец заканчивает раздраженно говорить что-то в темно-красный Верту, весьма жестко обрывая разговор, и несколько секунд смотрит на сидящую в кресле девушку, а потом смеется, подходя ближе, и сжимает ее запястье, притягивая в объятия.

— Джулс! Черт, я последний раз видел тебя, когда ты ходила в первый класс с двумя косичками и бантами.

Джулия смеется в ответ и трясет головой, растрепывая волосы еще больше — от влажности они вьются и этим чертовски ее раздражают, но сейчас точно не время заморачиваться из-за волос. Признаться, она не ожидала, что Грэхам будет выглядеть вот так — по сравнению с ним она чувствует себя слишком несуразной.

— Эй, я и сейчас с косичками хожу! Иногда. А вот ты в последнюю нашу встречу стащил у отца кубинские сигары, и тебе влетело по первое число. Вкусные сигары хоть были?

Грэхам мрачнеет и чуть хмурится, разжимая объятия и отходя к столу, и Джулия мысленно выругивается. Она же знает, что отношения ее брата с отцом — не предмет для шуток, но все равно не может удержаться. Отличное начало встречи.

— Извини. Эм, слушай, я очень рада, что ты позвонил.

Они не виделись чуть больше семнадцати лет, и всю дорогу до Барселоны девушка гадала, что ему от нее нужно — ну, то, что она слышала о своем брате в светской хронике и от знакомых, не давало повода подумать, что он хочет поддерживать родственные связи. С таким головокружительным успехом…. Не похож он на семейного человека.

Грэхам разглядывает ее несколько секунд, а потом трясет головой, кивая за окно и улыбаясь, и закрывает стоящий на столе ноутбук.

— Прогуляемся? Я хочу попросить тебя… об одолжении.

Джулия приподнимает бровь и кивает, чувствуя удивление и легкое беспокойство — затеи Грэхама никогда не внушали особого доверия, в смысле, ему всегда приходили в голову такие сумасшедшие идеи, что можно уже начинать переживать, что он придумал на этот раз. Впрочем, она сама иногда делала те еще глупости — хорошо, что она не была публичной персоной, и девяносто процентов из ее поступков не попадало в газеты.

А остальные десять были не настолько ужасными и скандальными, чтобы таблоиды их долго обсуждали.

Чего не скажешь о глупостях ее братца. Она отлично помнит статью под заголовком «Найт энд… файт?», когда Грэхама сфотографировали на каких-то боях без правил в боксерских перчатках: каким образом он там оказался, и участвовал ли в самих боях, она не знает. Но, судя по тому, что следующие пару недель он провел на курорте в Индонезии — участвовал.

— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я ограбила банк. А на все остальное я согласна.

Она смеется, и Грэхам фыркает в ответ, пропуская ее вперед, в просторный холл.

— Подожди пару минут, я закончу с делами.

Найт подходит к секретарю, который тут же вскакивает с места, сжимая в пальцах блокнот с ручкой, и отдает распоряжения: какие встречи назначить, кого перенести на утро, и какие бумаги из кабинета отправить в шредер.

Он меняется моментально, становясь жестким, собранным, совершенно другим человеком, и это немного пугает — такая быстрая смена интонаций и выражения лица. Как будто в ее брате щелкает выключатель, превращая его в того самого человека, который с нуля, за несколько лет, выстроил империю, равной которой не существует, по крайней мере в современном гостиничном бизнесе. Не удивительно, что у него нет достойных конкурентов: если он ведет внутренние дела так, то, наверняка, серьезные вопросы он решает… более радикально.

Грэхам заканчивает свой монолог, даже не глядя на парня, который делает торопливые пометки в блокноте, но потом несколько секунд внимательно разглядывает его, дожидаясь, пока секретарь ответит, что все понял и все будет в срок.

— Завтра к девяти подготовь зал для совещаний.

Найт, наконец, возвращается к Джулии, которая разглядывает висящие на стенах фотографии, изредка поглядывая на брата. Он немного устало трет глаза, снова становясь тем самым Грэхамом, с которым она разговаривала несколько минут назад.

— Парни-секретари нравятся мне больше. Делают все быстро и четко, и если им придет в голову залезть к тебе в постель, они это хотя бы прямо скажут. Чаще всего.

Джулия моргает, глядя на Грэхама, говорящего все это с серьезным лицом, словно уже не раз сталкивался с подобным, а потом качает головой, посмеиваясь — да уж, газеты не все преувеличивают.

— К тебе в постель часто пытаются залезть секретари?

Она спрашивает скорее полушутя, чтобы поддержать разговор, но Грэхам действительно задумывается, словно вспоминая, и пожимает плечами, посмеиваясь в ответ.

— За последние полгода двое. Но оба не мои, один — конкурентов, а второй — партнеров. Кстати, примерно об этом я хотел поговорить с тобой. Не о секретарях, а о постели.

Джулия закашливается воздухом, чувствуя, как брови ползут вверх, и останавливается у дверей отеля, в котором они встречались — принадлежащем Грэхаму, само собой — и хлопает глазами, глядя на брата. Его фраза звучит совершенно неправильно, и девушка впервые всерьез задумывается о том, что такого важного могло произойти, что Грэхам решил попросить ее… о чем-то.

— Эм, кажется, я погорячилась, когда сказала, что согласна на все.

Грэхам смеется и качает головой, указывая Джулии на небольшое кафе с открытой верандой у побережья, и берет ее под локоть, когда они неторопливо идут через кишащую туристами улицу.

— Не волнуйся, я не собираюсь предлагать тебе ничего слишком аморального, иначе наша мать меня убьет. — Он посмеивается и добавляет, когда они минуют группку пялящихся на них туристов с фотоаппаратами. — Ну, почти ничего.

Глава 2

Ланч проходит относительно непринужденно, даже несмотря на то, что Грэхам делится своим планом, вернее, формулирует, какое именно одолжение ему нужно, и Джулия несколько раз давится Мохито. Наверное, стоило попросить добавить в коктейль больше мяты, она вроде как должна успокаивать.

— Если мать узнает, она убьет сначала меня, а потом тебя. Я серьезно.

Она смотрит на брата через небольшой столик и смеется, нервно и высоко, качая головой. Надо признать, что ее заинтриговало это предложение, даже несмотря на то, насколько нелепым и дурацким оно кажется на первый взгляд. Или именно поэтому оно и показалось таким интригующим?

Он молчит, дожидаясь какого-то ответа, и Джулс задумывается, подбирая слова и заказывая себе вторую порцию освежающего коктейля, а потом произносит, стараясь не звучать слишком ошарашенной и заинтересованной.

— Почему ты не хочешь просто заплатить кому-нибудь? По-моему, так было бы проще. Ты что, не смотрел все эти мелодрамы с сюжетом «он заплатил проститутке, чтобы она изобразила его невесту, а потом у них вспыхнули настоящие чувства…»?

Девушка декламирует, обрывая себя на середине фразы — судя по лицу Грэхама он предельно серьезен, и ее попытки разрядить обстановку не очень-то работают.

Грэхам смотрит на нее, чуть поджимая губы и допивая второй бокал скотча — Джулия старается не думать о том, как он может пить крепкий алкоголь в такую жару. Он прищуривается, наклоняясь чуть ближе и отвечая так, словно это очевидные вещи, которые она почему–то не понимает.

— Во–первых, я не хочу, чтобы титул достался кому попало, это же не деньги: захотел — дал, захотел — забрал. А во-вторых, в семьях у аристократов вечно какие-то скандалы, и наше появление обеспечит всех разговорами надолго, даже не придется никого убеждать. Заодно будет ясно, почему мы так долго скрывали наши отношения. И, к тому же, думаешь они вместе с сотней журналистов не будут проверять биографию внезапно нарисовавшейся у меня невесты?

Джулия закатывает глаза и убирает с лица пряди волос — с залива дует прохладный ветер, и многие уже спешат отправиться в более теплое место, но разговор сейчас в самом разгаре, и она может потерпеть и ветер, и растрепавшиеся волосы. Грэхам же, кажется, настолько увлечен своими мыслями, что даже не замечает того, что столики вокруг них постепенно пустеют.

— Да уж. Вау. В смысле, ого. Я даже не знала, что у нас в родне есть австрийские герцоги. Ричард Шенбрунн, надо же… И когда этот прием должен состояться?

— Через неделю. Не волнуйся, у меня уже есть детальный план того, что мы должны сделать.

Джулия качает головой, ловя взгляд брата — кто бы сомневался, у него есть план на любую возможную ситуацию. Должно быть, именно поэтому ему удалось с нуля построить такой бизнес. И ей, определенно, есть чему у него поучиться.

Например тому, как сдерживать эмоции и перестать глупо улыбаться от мысли, что Ричард Шенбрунн — человек, которого она столько раз разглядывала на экране телевизора и на мониторе компьютера, на самом деле их родственник. Возможность встретиться с ним, побывать у него в доме — это что-то куда более невероятное, чем все, что предлагает Грэхам, и чем все, что она могла себе представить.

Когда ей было восемнадцать, она увидела его выступление на конференции: молодого, но уже успешного доктора психиатрических наук, который создал свою теорию нейронных связей и систему лечения шизофрении. Это стало поворотным событием в ее жизни, потому что именно после этой речи Джулс пошла учиться на психотерапевта, и весьма преуспела в этой сфере.

Черт возьми, узнать Ричарда лично — это осуществление всех мечтаний одновременно.

Они заканчивают ланч, который плавно перетекает в обед, и Джулия возвращается в отель, договорившись встретиться с Грэхамом завтра рано утром, чтобы обсудить все детали. До первого приема у Шенбруннов всего неделя, и за эту неделю они должны успеть убедить мировую общественность, по крайней мере, некоторые ее круги, в том, что они помолвлены. Интересная у брата оказалась «просьба».

Джулия забирается с ногами в кресло на балконе, разглядывая открывающийся ей вид, и закусывает губу — не то, чтобы вся эта история ей нравилась, и она горела желанием участвовать в этой афере. Хотя, кого она обманывает — ей интересно, она заинтригована, и, даже не смотря на панику и нервозность, она хочет попробовать. Окунуться в мир Высшего Света, познакомиться с Ричардом, почувствовать себя… ну, если не принцессой, то графиней. К тому же, она так давно не делала ничего безрассудного.

Без Грэхама титул бы никогда и не достался ей: Шенбрунны являются их родственниками по линии брата. Да, у них общая мать, но отцы разные, и именно Натан, отец Грэхама, оказался племянником ныне умирающего от какой-то редкой болезни герцога. Она должна быть благодарна брату за то, что он предложил эту аферу именно ей, но… Ей совершенно не хочется обманывать даже незнакомых людей, к тому же, перспектива притворяться влюбленной в брата пугает едва ли не больше, чем предстоящая публичность.

Она всегда испытывала к нему симпатию, с самого детства, позднее переходящую в восхищение, и это одна из причин, почему ей не хочется заходить на эту территорию. Что, если, несмотря на всю эгоистичность и невыносимость Найта, эта симпатия станет сильнее?

Глупые мысли — в конце концов, она взрослый и адекватный человек, а не маленькая девочка, и вполне может контролировать и свои эмоции, и желания, тем более такие.

Но вот после, когда все закончится, вряд ли ее репутация быстро придет в норму. Она, конечно, совершенно не публичный человек, но после такого скандала любой будет на слуху, по крайней мере, какое-то время.

— Мда, титул и деньги или возможность нормальной личной жизни в будущем.

Она тихо смеется, устраивая подбородок на коленях, и решает, что, в конце концов, о личной жизни можно будет подумать и позже. Судя по тому, что братец попросил о таком одолжении ее, у него с личной жизнью все еще хуже. Она помнит разные статьи о том, что его видели то с моделью, то с мультимиллионером из Монако, но, видимо, ни с кем из них у него ничего не вышло. Почему, интересно?

Она прикрывает глаза, вспоминая сегодняшний ланч. И ловит себя на мысли, что вряд ли согласилась бы на что-то подобное, если бы Грэхам не попросил ее так, словно это действительно очень много для него значит. Словно ему больше не к кому обратиться. Даже перспектива знакомства с Ричардом — тем, из–за кого она и пошла учиться на психологию, вряд ли бы сыграла решающую роль. Но отказать брату в просьбе она не может, все-таки, как бы там ни было, пусть их семья и не образец хороший отношений, но родственные связи всегда были для нее самым важным.

Глава 3

— Куда ты меня ведешь?

Джулс заинтриговано разглядывает пустынные пляжи и виднеющиеся вдали виноградники: здесь, на южном побережье Испании, можно встретить самые разные пейзажи. Найт не предупредил ее о том, куда именно они отправляются, сказав, что ей понравится сюрприз, и она уже смирилась с тем, что допытываться нет смысла. К тому же, она действительно любит сюрпризы.

Первым сюрпризом стало уже то, что Грэхам не взял машину: пробираться по узким тропкам и набирать полные босоножки песка в его компании оказывается крайне странно, учитывая любовь брата к комфорту.

Это третий день, который они проводят вместе, и она никак не может привыкнуть находиться с братом в одном помещении. Это странно, непривычно, почти невообразимо, то, насколько он похож на свой «журнальный» образ, и одновременно, насколько сильно отличается от него. Он совершенно невыносим, не выпускает из рук телефон и планшет, утрясая «срочные вопросы», и, кажется, почти не обращает на нее внимания. К сегодняшнему утру Джулс уже всерьез задумывается о том, не зря ли она согласилась на эту авантюру.

Но Грэхам снова ее удивляет, и сейчас они преодолевают уже третий километр пляжей, наконец выходя к огромному каменному зданию, явно нуждающемуся в реставрации и при этом все равно величественному. Совсем не то, что ожидаешь увидеть на Коста Бланке.

— Это что?

У Джулс сбивается дыхание, потому что последние несколько десятков метров оказываются каменистыми, и ей приходится несколько раз хвататься за плечо Грэхама, чтобы не упасть. Наверное, стоило надеть кроссовки и джинсы, а не белое легкое платье с босоножками на тонких ремешках.

Грэхам хмыкает, протягивая ей руку, чтобы помочь спрыгнуть с последнего валуна, и выглядит слишком довольным, широко улыбаясь.

— А на что это похоже?

— Хм… на развалины?

Брат закатывает глаза, скрещивая на груди руки, пока девушка продолжает разглядывать здание. В окнах горит неяркий свет и мелькают силуэты, а на одной из дверей красуется надпись, которую она не сразу замечает. Ночью, с подсветкой, наверняка будет выглядеть впечатляюще: Коффетория «Олл Найт’н’олл Дэй»

— Это кофейня? В развалинах… рискну предположить, семнадцатого века?

Грэхам кивает, пропуская ее вперед, и Джулс разглядывает трещины в стенах, уже оборудованную подъездную дорожку, террасу, ведущую к морю. И абсолютное отсутствие людей.

Они заходят внутрь: свечи, темные от копоти и гари стены, какие–то рисунки на них, тяжелые столы и барная стойка напротив входа — и только вежливо улыбающийся администратор.

— Уверен, что она окупится? Здесь пустовато.

Джулс присаживается на услужливо подвинутый стул, и на столе перед ними тут же появляется свеча и меню, и девушка поднимает взгляд на брата, не скрывая восхищения — да, чего-то подобного от него можно было ожидать.

— Она еще закрыта. Можно сказать, что у нас с тобой эксклюзивный пред-показ. Официальное открытие через три дня, когда мы уже будем на пути в Вену.

Джулс закусывает губу, сжимая пальцами меню в деревянной обложке — мысль о Вене все еще пугает ее до мурашек. Но сейчас они с братом сидят в закрытой кофейне, посреди пустынного испанского пляжа, и это настраивает на восторженно–предвкушающий лад.

— Ого. Ничего себе, Грэхам… Вау. Здесь очень красиво. Я думала, что ты занимаешься только отелями.

Он улыбается, кивая администратору и заказывая себе традиционный американо с корицей и бокал красного шираза, а потом смотрит на сестру, ожидая, пока она тоже сделает заказ — такое же вино и сливочно-шоколадный десерт.

— Занимался, до этого момента. Пришла пора как-то расширять границы. Кстати, сестренка…

Она закашливается вином, когда Грэхам протягивает ей билеты на Ибицу — туда, где они должны разыграть первый акт своего «спектакля», датированные сегодняшним вечером, и небольшую изящную коробочку с поблескивающим внутри кольцом. Одно дело рассуждать об их будущей «помолвке» и совсем другое начать воплощать план в жизнь.

— Официальное предложение я сделаю тебе на вечеринке, чтобы попасть на первые полосы, но я решил, что ты оценишь… пред-показ.

Он улыбается, как-то заразительно и предвкушающе, словно уже видит их с титулом в руках, ну, вернее, с документами на титул в руках, и Джулс разбирает немного нервный смех. Ей даже приходится закрыть рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. Пред-показ нового направления бизнеса брата и пред-показ предложения выйти за него замуж, и все в один день — это слишком… Слишком.

— Прости. Прости, я просто не ожидала. Пред-показ предложения, это звучит…

Она смотрит на него, и Грэхам неожиданно реагирует совсем как обычный человек, а не как известная медиа–персона с зашкаливающим эгоцентризмом и невыносимым чувством юмора. Он смеется, взъерошивая волосы, и жмурится, слегка запрокидывая голову.

Смех отдается эхом от каменных стен и мрачное помещение чуточку оживляется. Когда они оба умолкают, Джулс чувствует перемену настроения, словно на место напряжения пришло что-то другое, азарт и легкость.

— Итак, ты собираешься отвечать на мое, хм, пред-предложение?

Грэхам протягивает ей кольцо, и Джулия меряет его, глядя как оно переливается — белоснежное золото и бриллиант как минимум карат — она даже узнает марку, и возвращает кольцо обратно в коробочку.

— Ну, на пред-предложение, я могу ответить только «пред-да».

Грэхам фыркает и поднимает руку, чтобы подозвать официанта, и просит принести бутылку вина — да, кажется, парой бокалов они не ограничатся, а потом кивает сестре в сторону улицы.

— Пойдем, отметим начало нашей авантюры. Уверен, она будет успешной.

Он не успевает договорить, как от барной стойки раздается громкий звон, и бутылка красного вина разлетается осколками по каменному полу, и разлившееся вино напоминает лужу крови. Не самое приятное зрелище, и Джулс вздрагивает, поводя плечами, и смотрит на брата, когда он касается ее руки.

— Посуда бьется на удачу, да? Значит, нас действительно ждет успех.

Девушка кивает, соглашаясь с ним, но какое-то смутное беспокойство отдается холодком в кончиках пальцев, которыми она несколько секунд назад сжимала бокал.

Красное, густое вино конца двадцатого века на светлом каменном полу старинного дома выглядит слишком пугающе, чтобы предвещать успех, но Джулс хочется верить, что ее брат прав — посуда бьется на удачу.

Глава 4

— Что-то я уже не уверена, что нам стоит это делать.

У Джулии огромные напуганные глаза, и она то и дело теребит помолвочное кольцо — которое так и норовит соскользнуть с пальца. Ну, лучше уж кольцо, чем волосы. Теперь, когда она перестала постоянно их трогать, они смотрятся относительно нормально.

Самолет выезжает на взлетную полосу, и она вцепляется в руку сидящего рядом брата, закусывая губу и жмурясь. Пять дней подготовки было явно маловато, хотя они успели засветиться на первых полосах светской хроники, и «случайно» попасть в объектив папарацци, когда Грэхам сделал ей предложение, стоя на коленях в самом популярном курорте Испании. Они даже дали пару интервью, в которых журналистам было крайне интересно, как им удавалось скрывать свои отношения столь долгое время, как все это началось и не беспокоятся ли они о том, как отреагируют их родители.

Грэхам отвечал уверенно, светясь счастьем и любовью, и даже язвил не так много как обычно, и Джулия только закатывала глаза — Оскар ему точно дали бы, узнай люди правду. Сама же она старалась уходить от наиболее неудобных вопросов: «Вы не беспокоитесь о возможных проблемах с будущими детьми?», «А у вас в детстве не было психологических травм?». Такая семейка уже одна большая психологическая травма, хотелось ответить ей, но Найт очень быстро и уверенно вступал тогда, когда она уже была готова все испортить.

— Джулс, мы уже в самолете. И мы уже летим в Вену. Стоило столько времени следовать плану и притворяться, чтобы в итоге ничего не получить?

Стюардесса приносит им по бокалу красного вина, и Джулия выпивает свой едва ли не залпом — похоже, она начала понимать, почему братец так много пьет — с ума сойти можно на трезвую голову. Грэхам осторожно сжимает ее ладонь, скользя пальцами по кольцу — белое золото, один, но довольно большой и редкий бриллиант, и она выдыхает, сползая чуть ниже по креслу.

— Слушай, я еще никогда не спрашивала… зачем тебе так сильно нужен этот титул? Не думаю, что ты ввязался во все это из-за наследства — у тебя денег и без него хватает.

Она разглядывает брата, чуть прищуриваясь — несмотря на то, что эти пять дней они жили в одном номере, им удавалось избегать разговоров на личные темы. Либо Грэхам занимался делами, либо они обсуждали детали их «отношений», либо распивали шампанское и общались с прессой. И Джулии совсем немного жаль, что ей не выпадало шанса немного приблизиться к пониманию мотивов брата, к тому, чтобы понять, какой же он на самом деле. Иногда ей казалось, что она вообще не знает его настоящего, учитывая, как быстро он менял интонации и выражения лица, в зависимости от того, с кем они говорили. Ей очень хотелось верить, что наедине с ней он все-таки бывал сам собой. Ну, хоть иногда.

— Потому что владелец сети отелей — это одно, а владелец сети отелей — граф Австрийский, это совсем другое. Хотя… — Грэхам делает паузу и смеется. — Кого я обманываю? Я хочу этого — вот и все причины. Я всегда получаю то, чего хочу.

Грэхам выглядит так, словно титул уже принадлежит им, и Джулс не может не завидовать брату. Ей очень не хватает такой уверенности в себе и своих способностях. Захотел — получил, все просто, верно?

Найт откидывается на спинку сидения, пролистывая последние новости, и двигает к Джулии планшет, показывая фотографии тех, кто уже прибыл в Вену на прощание с герцогом Генри Шенбрунном, главой самой влиятельной аристократической семьи Австрии.

Она разглядывает снимки, читая подписи к ним, и качает головой — некоторые выглядят уместно, а вот другие… Ей все еще не верится, что они оказались дальними родственниками этой семьи, и что сейчас они на самом деле летят в самое сердце Австрии, чтобы получить титул. Да, ради такого можно и помучиться немного, братец прав.

Хотя, если на то пошло, то ей даже немного совестно. Она может понять мать семейства, Элизабет, главным требованием которой было, чтобы те, кому достанется титул и часть наследства, непременно состояли в отношениях. Ей наверняка нужно, чтобы род не прервался, а учитывая слухи, которые ходят о ее старшем сыне — Ричарде, вполне возможно, что прямой наследник у нее будет только один — внук от старшей дочери. Которая, кстати, успела засветиться в парочке не самых приятных скандалов. А еще в громком бракоразводном процессе, после которого ее уже бывший муж уехал в Марокко, нести в страны третьего мира беспроводную связь.

Джулс так погружается в свои мысли, что не замечает, как самолет идет на снижение, и они, наконец, приземляются в Швехате, аэропорту Вены. Она была здесь всего раз до этого, но обычным, регулярным рейсом, и сейчас ей кажется, что она попала в немного другой мир.

Один из плюсов частных самолетов в том, что пассажирам не приходится ждать багаж, и они выходят в зал прилета, оглядываясь в поисках таблички с их именами — Шенбрунны предоставляют транспорт всем прибывающим, но только родственники, разумеется, будут размещаться в поместье до самого приема.

— Извините, уступите дорогу, у нас раненый.

Джулия оборачивается, слыша вежливый, но немного раздраженный голос мужчины, и виновато улыбается, давая пройти — судя по всему, это врачи или санитары, потому что следом за мужчиной люди везут каталку с лежащим на ней человеком, а мужчина продолжает расчищать им путь сквозь толпу.

— А Вы вообще знаете, что по нормам вы не имеете права возить кого-то из стран третьего мира рядом с нормальными людьми?

У Грэхама раздраженный голос, и Джулия коротко касается его руки, пытаясь остановить — впрочем, безрезультатно, потому что он делает шаг к мужчине, чуть приподнимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Джулия сразу же замечает, какая у них разница в росте, и еще, как круто выглядит тот, кому Найт решил высказать свое недовольство.

Длинные светло-каштановые волосы, смуглая кожа и тонкие черты лица, линии татуировок и шрамов, выглядывающие из-под футболки — ладно, наверное, не стоит вот так пялиться, да?

— А Вы знаете, что по правилам перевозки раненых из зоны военных конфликтов останавливать членов Красного Креста может только уполномоченный врач в зоне карантина? Извините, но на врача Вы мало похожи, так что дайте пройти.

Мужчина проходит дальше, игнорируя возмущенного Найта и помогая своим коллегам довезти больного до дверей, а их окликает человек с табличкой.

— Мистер Найт? Мисс Найт? Пройдемте, машина уже ждет.

По дороге Джулия ловит руку Грэхама, сжимая его ладонь, и качает головой, когда замечает, что мужчина, который так не понравился Найту, на секунду задерживает на них взгляд. Мда, а она еще гадала, почему у брата не складываются отношения с людьми.

Глава 5

Поместье Шенбруннов оказывается невероятным, настолько роскошным, что даже Грэхам любуется летним садом, фонтанами и раскинувшимся на огромной территории дворцом, забыв принять свой обычный чуть презрительный я-видел-и-не-такое вид. Но вся эта красота не может отвлечь Джулию от мыслей о том, как пройдет первая встреча с родственниками. Разумеется, Шенбрунны уже знают о… ну, о них — это и было изначальным планом, но одно дело позировать перед фотографами и водить за нос папарацци, а совсем другое говорить об этом с людьми. К тому же — с родственниками, пусть они и не были знакомы до этого дня.

— Уверен? Может, ну его, этот титул?

Джулия смеется, слишком нервно, чтобы принять ее слова за обычную шутку, и Грэхам поворачивается к ней, касаясь пальцами ее щеки, чуть поглаживая, и смотрит, внимательно и немного насмешливо, а потом качает головой, закатывая глаза.

— Как будто ты не хочешь стать графиней, Джулс. А познакомиться с самым известным психотерапевтом Европы?

Теперь настает очередь Джулии закатывать глаза. Ну да, познакомиться с Ричардом Шенбрунном, который, по какой-то невероятной случайности, оказался их родственником — это уникальная возможность, учитывая, что этот человек при жизни стал легендой в современной психотерапии. Как он смог добиться такого успеха? Почему никогда не прибегал к имени семьи, чтобы проложить себе дорогу в такой сложной сфере?

— Ладно-ладно, не стоило мне рассказывать тебе про свою стажировку в клинике. Все по плану?

Знакомство проходит куда лучше, чем Джулия ожидала — отчасти потому, что их встречает только Элизабет — герцог уже слишком слаб, чтобы вставать с постели, а его дети занимаются приготовлениями к приему. И герцогиня не выглядит шокированной или недружелюбной.

Они представляются, коротко рассказывают о себе, и миссис Шенбрунн кивает с легкой улыбкой, вежливо провожая их к парадному входу и распоряжаясь, чтобы слуги отвели их в приготовленные покои. Она также сообщает им, что ужин будет ровно в семь — таким тоном, что даже если у Джулии и были мысли сказать, что они устали с дороги, то она оставила их при себе.

— Невероятно. Черт, Грэхам, мы на самом деле это сделали!

Джулия повисает на нем, едва они оказываются в комнате, и Найт обнимает ее в ответ, наклоняясь ближе, чтобы выдохнуть:

— Джулс, здесь даже у стен уши. Не сболтни чего-нибудь лишнего.

Девушка мрачнеет и кивает — он прав, было бы глупо проколоться на мелочи, проделав такой большой путь — они уже в Вене, в летней резиденции Шенбруннов. Здесь нужно быть еще внимательнее, чем в Барселоне или в Лондоне, здесь они будут под наблюдением круглые сутки.

— Как думаешь, за ужином соберутся все?

Она отходит к окну, разглядывая открывающийся на самом деле фантастический вид, и чуть поводит плечами — несмотря на то, что за окном тепло, здесь, в поместье, отчего-то весьма прохладно — хотя, может это просто ее лихорадит от нервов.

— Думаю, да. Наследники, сын Кэтрин, возможно, даже ее бывший муж. Вероятно, еще кто–то из близких друзей герцога — хотя, этот ужин, насколько я помню, только для родных.

Грэхам стягивает пиджак и рубашку, падая на постель, а потом поворачивается на живот, подпирая подбородок руками, и приподнимает голову, чтобы поймать взгляд Джулии.

— Нам стоит подготовиться. И, кстати, раз уж прием только в субботу, завтра я поеду на встречу с потенциальными инвесторами. Справишься сама?

— Ты издеваешься? С какими инвесторами, Грэхам?!

Джулия смотрит на него как на сумасшедшего и трясет головой, пытаясь придать лицу как можно более суровое выражение, но получается только смесь испуга и недовольства. Приехать в столицу Австрии, к умирающему герцогу, закрутив эту аферу с титулом и помолвкой… и отправится на встречу с какими-то дурацкими инвесторами — в этом весь Найт. Работа-работа и ничего кроме работы.

— Я не останусь здесь одна, Грэхам, даже не думай! Я же… ты слышал мой акцент, да? Я же двух слов связать не смогу! Да и что я буду… И почему ты не сказал мне заранее?!

Найт поджимает губы и встает, подходя к ней, чтобы зажать ей рот ладонью, и теперь она смотрит на него возмущенно, а потом пытается укусить его ладонь, прижимающуюся к ее губам. Грэхам смеется, так заразительно, что она не может сдержаться и подхватывает смех — наверное, они совсем рехнулись, раз вообще пошли на такую авантюру, но сейчас ей на мгновение становится легче.

— Ну что, ужинать с наследниками престола?

Спрашивает Грэхам, когда они заканчивают смеяться, и Джулия кивает, переводя дыхание — похоже, спорить с братом нет смысла — он как был эгоистичным и думающим только о себе, так им и остался. Разве это новость? Интересно, если она запрется в спальне на весь день, и не будет выходить даже к обеду — это будет совсем невежливо?

Она достает из чемодана платье — белый лиф и черный подол, Оскар де ла Рента, кружева и тонкий шелк — сама она никогда бы не купила ничего подобного, но шоппинг с Грэхамом изменил ее привычный взгляд на эту процедуру.

Девушка стягивает брюки и топ — переодеваться в присутствии брата все еще немного неловко, но им приходится и спать в одной постели, и целоваться на публику, так что места для смущения остается все меньше. Она оборачивается, ловя взгляд Грэхама, который стоит чуть поодаль, разглядывая ее, и закатывает глаза, бросая в него рубашку.

— Ты в одних брюках пойдешь впечатлять родственников?

Если не отвечать Грэхаму сарказмом, то можно сойти с ума, и Джулия еще учится находить правильный баланс. Найт фыркает, все еще глядя на нее, и девушка изо всех сил старается не краснеть — в конце концов, она же не совсем голая, а то, что он смотрит на нее… вот так — ничего не значит, это же Грэхам, он автоматически оценивает окружающих на сексуальную привлекательность. Она скользит взглядом по его спине, когда он наконец отворачивается, и закусывает губу — линии татуировок на светлой коже выглядят невероятно красиво: черные, перепончато-когтистые крылья на спине. Джулия все-таки отворачивается, наконец застегивая платье, и дожидается брата у двери, чуть вздрагивая, когда он коротко касается ее плеча.

— Готова?

Она кивает, хотя ей очень хочется запереться в комнате и не притворяться перед незнакомыми людьми, и не поддерживать светские беседы, но Грэхам прав в одном — они уже здесь, и бежать нет смысла. Остается только дойти до конца и вернуться домой с титулами и новыми знакомствами, и извлечь максимальную пользу из этой авантюры.

Глава 6

Ужин проходит чинно и неторопливо, так, как ему и полагается проходить в таких семьях — не то, чтобы Джулия была знатоком в подобных вещах, но она проштудировала несколько книжек про аристократические устои высшего света и правила поведения во всех возможных ситуациях. Хотя, теперь она может с уверенностью сказать, что теория разительно отличается от практики.

Грэхам выглядит так, словно он каждый вечер обедает с императорской семьей, в меру шутит, в меру язвит, с легкостью парирует неловкие вопросы и задает ответные, и Джулия в какой-то момент ловит себя на том, что любуется братом. Они не виделись семнадцать лет, и сейчас он совсем другой, словно незнакомый человек. Если все продолжится в таком же духе, она может поверить в то, что они обручены и на самом деле собираются вот-вот пожениться.

Сама она оказывается немного не готова к тому, что вокруг все держат спину и двигаются плавно и грациозно, и разодеты так, словно только что с обложки журнала. Кажется, стоит сказать спасибо Грэхаму за то, что ее черно–белое платье от де ла Ренты может занять достойное место среди этих нарядов. Ее удивляет, что их обоих так быстро принимают в семью: герцог, который все же спускается к ужину, вернее, его вывозят в кресле, чуть улыбается им, и Элизабет обнимает ее и Грэхама, коротко и быстро, но при этом тепло и по–родственному.

Когда подают десерт, Джулия замечает, что только она и Ричард выбирают тройной шоколад, и чуть вздрагивает, когда Грэхам легонько толкает ее коленом под столом. Она пыталась найти предлог, чтобы заговорить с Шенбрунном весь вечер, и сейчас, похоже, даже братец считает, что это хорошая возможность. Найти общий язык на почве десерта — да, это очень на нее похоже, и время подходящее — все заняты негромкими разговорами.

— Ричард, откройте мне тайну, в Австрии везде готовят такой божественный тройной шоколад, или это фирменный десерт Шенбруннов, и за ним скрывается какая–то тайна?

Он улыбается самыми уголками губ и наклоняется к ней — благо, они сидят как раз напротив друг друга, и им не приходится нарушать приличия. У него ярко–зеленые глаза, такие, что Джулия не может перестать разглядывать их, хотя это уже выходит за рамки, и она все же заставляет себя моргнуть и отвести взгляд. Не стоит смотреть на него вот так, во–первых, это неприлично, а во–вторых, еще не хватало случайно разрушить их с Грэхамом легенду из-за такой ерунды.

— Наш повар готовит этот десерт уже чуть больше тридцати лет, в этом его тайна.

У Ричарда приятный, глубокий голос, и Джулия улыбается, кивая и отправляя в рот кусочек — да, это неприлично, кушать в процессе разговора, но, судя по тому, что Ричард тоже тянется к своей тарелке, не одна она не может устоять перед шоколадным соблазном.

— Но в Централе этот десерт по–прежнему лучший в мире.

Ричард продолжает, и Джулия немного недоуменно ловит его взгляд — похоже, она пытается принять желаемое за действительное или переборщила с вином за ужином. Он ведь просто рассказывает о том, где можно отведать этот торт, верно, он же не приглашает ее….

Видимо, она молчит слишком долго, потому что чувствует, как Грэхам еще раз толкает ее коленом и, когда она не реагирует, сам вступает в разговор.

— Ричард, если Вы будете так любезны, составите завтра компанию Джулс в городе? Как раз сможете посетить Централь. У меня, к сожалению, назначены несколько деловых встреч в Бадене.

Джулия поворачивается к нему, искренне надеясь, что на ее лице не написано «я убью тебя прямо сейчас». Хотя, надо признать, за ту неделю, что они провели в Барселоне, она еще ни разу не слышала, чтобы брат так учтиво говорил хоть с кем–то. Уверенно и все еще чуть надменно, да, но при этом — невероятно учтиво, словно он учился этому всю жизнь.

— Ричард, не слушайте моего… жениха.

Она запинается, едва автоматически не сказав «брата», но это было бы слишком неловко — говорить друг о друге как о брате с сестрой, когда все вокруг знают, что они помолвлены. Кажется, только сейчас она полностью начала осознавать, насколько восприятие этой семьи и вообще Высшего света отличается от ее собственного. С момента их приезда она не поймала на себе ни одного презрительного или неодобрительного взгляда.

— Вы вовсе не обязаны показывать мне город…

— Я с удовольствием составлю Вам компанию, Джули. Жаль, что Вы не сможете отправиться осматривать Вену с нами, Грэхам.

В разговор вмешивается сестра Ричарда — Кэтрин — вот уж кто не понравился Джулии с первого взгляда — и девушка переводит дыхание. Кажется, ей потребуется время, чтобы осознать тот факт, что завтра она проведет весь день с человеком, с которым мечтала познакомиться уже лет пять, и наверняка сможет поговорить с ним о его работе и различных открытиях, которые произошли в области психотерапии.

Ужин заканчивается на приятной и теплой ноте, несмотря на то, что герцог чувствует себя хуже. Врачи дают ему всего пару дней, и его семья держится просто невероятно для таких ужасных новостей. Джулии очень хочется верить, что это не потому, что они ждут не дождутся, когда можно будет начать делить наследство.

Они с Грэхамом возвращаются в свою комнату, и Джулия падает на постель, даже не разуваясь, и жмурится, потирая глаза — да, макияж размажется, но, в конце концов, Грэхам ее брат, а не жених.

— Я думала, что умру прямо там.

Она устало выдыхает, подползая к подушкам и откидываясь на них, а потом улыбается, потому что Грэхам присаживается рядом и трется как кот о ее руку, чтобы она помассировала ему виски.

— А мне кажется, что все прошло как нельзя лучше. У нас отличная семья, как оказалось, Джулс.

Она кивает, скользя кончиками пальцев по лбу брата, и тот довольно стонет, прикрывая глаза и вытягиваясь на постели, и девушка не сдерживается — наклоняется и целует его в растрепанную макушку.

— Зачем ты встрял с этим дурацким предложением, а? Не уверена, что проводить день с Ричардом — это хорошая идея.

Найт фыркает, запрокидывая голову так, чтобы видеть ее лицо, а потом заводит руку назад, чтобы притянуть девушку к себе и быстро поцеловать в губы — до этого они целовались только для камер или на мероприятиях, и сейчас она замирает, неуверенно целуя его в ответ, а потом быстро отстраняется. Это неправильно: реагировать вот так, зная, что это все лишь игра и обычное поведение Грэхама, но сдержаться сложно. В конце концов, в отличие от брата, она не целуется с кем попало чуть ли не каждый день…

Интересно, а что, если этот сложившийся о Найте стереотип любителя поразвлечься не так уж и верен? В газетах не так часто появлялись какие-то пикантные подробности о его личной жизни, максимум то, что его видели вместе то с одним, то с другой, но это вряд ли может являться доказательством его-либо.

— У тебя очень дурацкие способы менять тему, знаешь?

Грэхам кивает, отодвигаясь, чтобы раздеться до белья, и забирается под одеяло рядом с сестрой, пока она стягивает с себя платье — де ла Рента не заслужил такого обращения, это точно, но она бросает его на пол, просто потому, что ей лень вставать.