Страшные сказки от дядюшки Виктора

Предисловие к сборнику

Хочу сначала поздороваться с читателем, открывающим для себя этот сборник из страшных хоррорных рассказов, первый за весь период в моём недолгом, пока ещё, творчестве.

Здесь я собрал четыре моих жутких повести: «30 дней в доме с призраками», «Вы на связи», «Ветер полуночных снов» и «Кровавый дурман», две последние я объединил в одну: «Рождение ночного странника».

Желаю вам получить удовольствие от прочитанного, и не в коем случае не рискуйте своим здоровьем лишний раз, если ваша психика может пострадать…

P. S.: Ваш занимательный сказочник — Виктор Вержбицкий.

Книга первая: «30 дней в доме с призраками»
Таганрог 2016 г.

Предисловие

Перед тем, как вы начнёте читать эту книгу, я хочу, чтобы вы сначала ознакомились с этим небольшим предисловием. Я всегда считал, что страх перед привидениями и полтергейстом является одним из самых знаменитых страхов среди людей. Он зарождается ещё в детстве, под влиянием страшилок, рассказанных старшими братьями и сёстрами или друзьями в лагере, и не отпускает даже взрослого человека до глубокой старости…

Каждый писатель романов ужасов должен написать, как минимум, одну книгу на такую традиционную тему, как дома с привидениями. Эта книга отличается от большинства моих книг принципами её создания. Не ищите в ней глубокого смысла или строгой реалистичности. Когда в дело вступает мистика и потусторонние силы дают себе волю, может произойти всё что угодно… Для написания этой «страшилки» я имел несколько источников для вдохновения из компьютерных игр, в которые я иногда поигрываю на досуге. В этой повести моим героям предстоит пережить множество жутких и натянутых дней в огромном доме на отшибе…

Книга не рекомендуется к прочтению людям со слабой психикой, слишком требовательным к реализму, а также людям, страдающим душевными расстройствами.

Остальным читателям, не состоящим в их числе, автор книги желает приятного прочтения…

ПРОЛОГ: на пути в неизвестность

В это время с западной стороны острова дуют солёные ветры. За окнами английского графства Вустершир стоит жаркий сентябрь. Весёлый рёв мотора под капотом вишнёвого «форда» сопровождает своего водителя по длинной извилистой дороге, по бокам которой стремительно проносились клёны и ели.

Этот человек держал путь в Уэльс, куда его отправил Эдвард Шоу — грузный невысокий редактор мистически-эзотерического журнала, всё время выкуривавший в своём кресле сигары, иногда запивая дорогим портвейном, по две и более пачки в день.

Сам водитель был корреспондентом, направленным в служебную командировку, три минувших дня назад, и представлял собой красивого статного человека, лет тридцати, с аккуратно уложенными, с пробором волосами цвета тёмной соломы. Его звали Томас Бредберри и он наконец-то получил самое важное дело в своей жизни, которое открывало перед ним новые горизонты карьеры журналиста.

— Поздравляю тебя, дружище! Сегодня ты выиграл джекпот. — Сказал ему тогда Эдвард Шоу, крепко пожимая ладонь своего протеже толстой засаленной ладонью редактора.

Томас помнил, как он тогда обрадовался; как стайка бабочек в животе запорхала, окрыляя его и унося человека в Уондер Ленд. Его молодая жена — Элис, в тот вечер заботливо накрыла праздничный стол, поздравляя мужа с его первым значительным успехом на рабочем месте.

Теперь же, его дорога лежала в Пембрукшир, в самую дальнюю часть Национального парка графства. Именно там притаилась его работа — огромное серое здание отеля, выстроенное десятками годами раньше на берегу Пембрукшир Кост, в чаще дикого леса. Красный «форд» притормозил у придорожного столба, откуда дорога имела ответвление. На белом придорожном знаке красовались буквы: «Пембрукширский Национальный парк». Уже почти на месте…

Непроницаемая стена из высоких деревьев закрывала весь окрестный вид до ближайших холмов. Впереди Томас мог разглядеть лишь тонкую полосу дороги, устремившуюся вдаль тёмно-серой линией. Небо наверху, бывшее до этого ясным и безоблачным, чудесным образом поблекло и погрузило репортёра в сгущающийся омут мрака. Ему показалось, что он проехал вдаль около десяти фурлонгов, пока автомобиль не добрался до высоких арочных ворот, прорезая этот непроходимый заслон лесной растительности.

В то время, как в салоне работала радиостанция «двадцатый век блюз», на которой играла одна из старых песен Элвиса Пресли, водитель притормозил перед воротами «форд» и с опаской взглянул на свои наручные часы, сверяя на них время, надеясь, что он ещё не опаздывает на встречу с Сюзанной Милтон — управительницей знаменитого постоялого дома «12 Сэйнтс Хилл», заигравшего мрачной славой на всё Соединённое Королевство, в качестве гиблого и наводящего страх на округу места.

Всё было в порядке. Мужчина открыл переднюю дверцу машины и высунулся из салона, с любопытством рассматривая выглядывающую сверху, над воротами, верхнюю часть здания. Мрачная и высокая крыша здания грозно нависала над окружавшим его лесом, окна в гостинице были темны и загадочны. Вокруг «12 Сэйнтс Хилл» была выстроена массивная серая ограда, с высокими бетонными воротами. Будет вернее сказать, что самих ворот было двое: широкие центральные ворота явно предназначались для проезда машин, а сбоку, с правой стороны находилась небольшая узенькая калиточка, предназначенная для прохода пешеходов. Дорогие и изысканные ворота показались ему довольно старинными, выстроенными в духе готической моды времён старой Англии. По бокам их венчали прочные столбы, украшенные сверху жуткими статуями. Свирепые морды тварей недружелюбно таращились на него с высоты забора. Облик этих химер, с приделанными сзади крыльями, окончательно убеждал в их сходстве с демонами, изображавшимися на картинах художников «Страшного Суда», времён Возрождения.

— Бр-р-р! Всё же, какой у здешних хозяев странный вкус, — заключил корреспондент, смущённо подрагивая плечами.

Он засунул руку в салон «форда» и громко просигналил три раза, чтобы дать хозяевам знать, что уже прибыл на место.

Пока он ждал прихода кого-то из прислуги отеля, Томас стал замечать, насколько сильно разнится погода здесь, в Пембрукшире, и в его родном Лондонском Графстве. Если на восточном побережье ещё было солнечно, и на улице сохранялось летнее тепло, то здесь, в Уэльсе, веяло холодом и сыростью, и в воздухе витал неприятный запах болотного торфа, лежавшего за окраинами леса.

— Лови его, свой заветный шанс, дорогой. Ты всегда об этом мечтал… — В голове репортёра внезапно всплыли прощальные слова его жены, Элис.

Мда уж, задачка перед ним стояла не простая, в духе детектива Шерлока Холмса из рассказов Артура Конан Дойла.

Тем временем, со двора гостиницы послышались шаги… К воротам приблизилась небольшая худенькая женщина, внимательно осмотрев пришельца, она вышла к нему навстречу.

Милая сероглазая англичанка, с густой рыжеватой прической в стиле «каре», с накинутым на плечи осенним плащом, отворила скрипучую калитку и улыбнулась Томасу, произнося приветствие:

— Здравствуйте. Вы видимо и есть наш журналист, присланный сюда из Лондона?

— Точно. Так оно и есть… Меня прислал к вам Эдвард Шоу, со служебной экскурсией по отелю и прилегающим к нему окрестностям.

Женщина дружелюбно улыбнулась своему гостю и принялась отпирать главные ворота, давая красному «форду» журналиста надёжное убежище во внутреннем дворе.

Управительница «12 Сэйнтс Хилл» достала из сумки связку ключей и открыла здоровенный металлический замок, сковывающий цепи на главных воротах. Распахнув их пошире перед репортёром, она подождала, пока он закатит свой автомобиль на внутреннюю парковку, после чего женщина опять завязала цепями замок и защёлкнула ворота на ключ.

Сюзанна с интересом вернулась к репортёру, осыпая того морем бессмысленных вопросов:

— Ну, и как вам в наших краях? Здесь мрачновато, но природа имеет здесь очень живописный вид, не правда ли?

Томас Бредберри задумался над долгими милями полей и болот, которые он проехал по дороге сюда, затем он вспомнил и лес…

Мужчина задумчиво ответил Сюзанне:

— Да, пожалуй я с этим соглашусь, но меня смутило, что ваш отель расположен настолько далеко в глуши, можно сказать: «на окраине мира», где рядом нет, ни дозаправки, ни магазинов. Вам не кажется это странным?

— О, нет. Об этом не беспокойтесь… У нас здесь весь сервис имеется внутри. Даже есть собственный сарай, где вдоволь припасено канистр с бензином, на случай, если они вдруг понадобятся вам или ещё кому-нибудь из персонала. Но, вас ведь интересуют совсем другие достопримечательности нашего отеля, вы ведь за этим сюда приехали, верно?

— Да, это так. Вы говорите совершенно верно… Мне мой редактор поручил провести здесь расследование и написать статью об нашумевшем тёмной славой, известном отеле с привидениями. И ваш «12 Сэйнтс Хилл», как раз один из самых лакомых кусочков для любого расторопного репортёра…

Сюзанна Милтон на мгновение мрачно задумалась. Затем ответила:

— Я думаю, вы не ошиблись с выбором, это подходящее место… Я даже уверенна, что вы не разочаруетесь. У нас здесь, за всё время моей работы, было немало напуганных постояльцев. Эту часть Национального парка неспроста обходят стороной местные жители…

Корреспондент деловито вынул из кармана шариковую ручку и толстую записную книжку, приготовившись расспрашивать управляющую.

— Мисс Милтон, могу я узнать, почему вы назвали ваш отель настолько странно: «12 Сэйнтс Хилл»? С чего пошло такое название для курорта?

Женщина скрестила руки на груди и принялась объяснять:

— Сказать по правде, отелю дал такое название его предыдущий владелец — Чарльз Уилсон. Мы слышали невнятные рассказы от прислуги про старый ветхий могильник бриттов — курган, расположенный под склепом на семейном кладбище Уилсонов. По слухам, разнёсшимся среди местных обывателей, могильник всегда находился здесь, на месте строительства гостиницы, ещё с тех далёких веков, когда Британия была римской колонией… Многие говорят об осквернении святынь, называют строительство курорта в этом месте — кощунством. Но мне, в общем-то выбирать не приходилось… Он достался мне, вместе с этим бизнесом, в подарок от отца, и я решила наладить здесь туризм…

Репортёр внимательно слушал рассказ Сюзанны, всё тщательно фиксируя себе в блокнот.

— Мистер Бредберри, а вообще говоря, этот Чарльз Уилсон — довольно-таки интересный персонаж… Его отель был перепродан моему отцу с аукциона, потому что здесь погибла вся семья прежнего хозяина, с которой он тут проживал, а сам прежний владелец свёл счёты с жизнью с помощью своего пистолета…

— Пожалуйста, расскажите мне, как это всё случилось.

Управляющая печально вздохнула, но продолжила:

— Всё это случилось в тот же день, когда его детей нашли мёртвыми у себя в детской, а Маргарет Уилсон — его жена, свернула себе шею, упав через перила лестницы. Он заперся у себя в кабинете, раздался выстрел, и хозяин отеля навсегда распрощался с этим миром…

— Помилуй, Боже. Это действительно жуткое зрелище… Не понимаю, как всё это пережил персонал, — сочувственно резонировал Томас, отложив на мгновение ручку.

— Да, я говорю вам правду. Многие считали, что Чарльз Уилсон совсем рехнулся в последние дни своей жизни, однако, своим существованием «12 Сэйнтс Хилл» обязан именно ему. Тот выстроил его до последнего кирпичика, вложив сюда почти все свои средства.

Очевидно, что строить в таком месте курорт было делом неблагодарным. Мрачное, отбрасывающее длинные тени здание «12 Сэйнтс Хилл» располагалось на ровном плато, примыкающем к морскому берегу. Удивительно близко отсюда находилась горная цепь, к которой вели пологие, заросшие густым лесом, хмурые холмы. Серая громадина в три, а в некоторых местах, и в четыре этажа, была огорожена высоким каменным забором. Исключение составлял лишь выход на берег, который у воды был весь в неудобных и скользких камнях. Во внутреннем дворе здания вырос внушительный сад, наполненный: деревьями, колючим кустарником и большим количеством каменных изваяний. То были статуи женщин с оголённым торсом, которые так ценили греки, непонятные кресты кельтской формы, с извивающимися на них каменными змеями. И, конечно же, нельзя не вспомнить про жутких крылатых демонов, сидевших на главных воротах и на воротах семейного кладбища, находящегося с правой стороны внутреннего двора.

Солнце незаметно двигалось по небу на запад, медленно наливаясь оранжевым светом, приближая вечер. Теперь уже с гор начинал дуть сильный сквозной ветер, покачивая ветви деревьев, зловеще напоминая двум собеседникам, что пора бы уже зайти в дом и спрятаться в месте потеплее и уютнее…

Сюзанна Милтон дрогнула своими изящными плечами и потёрла локти, давая понять, что уже продрогла на улице, затем она обратилась к корреспонденту:

— Мистер репортёр, ну так чего же мы тут стоим на холоде? Приглашаю вас зайти в дом и осмотреть внутренние помещения. Там же я покажу вам и вашу комнату… — управительница была настойчива.

— А где сейчас остальная прислуга? — недоумённо спросил Томас.

— В отпуске. В летний сезон этот отель не очень популярен в качестве курорта, но осенью ожидается значительный приток туристов. Сейчас для вас просто идеальное время провести здесь своё «расследование», вам никто не будет мешать…

На мгновение в голове Томаса Бредберри проскочила мысль. Такая беглая и противная мысль, словно крыса, что ему бы очень не хотелось остаться здесь в одиночестве на тот долгий срок, который дал ему Эдвард Шоу. Тридцать дней, один, на краю британского мира, в окружении неизвестно чего — это было бы чем-то страшным для Томаса…

— Значит мы с вами здесь одни, ясно… Не так уж и плохо… Мисс, позвольте я захвачу свой багаж.

Мужчина подошёл к своему красному «форду» и открыл задний багажник, вытаскивая оттуда два больших чемодана, после чего он прошёл вместе с ними за хозяйкой в парадные двери гостиницы.

Главное фойе «12 Сэйнтс Хилл» выглядело очень впечатляюще. Отель изнутри напоминал загородное имение какого-нибудь знатного лорда, в духе Тюдоров или схожих с ними именитых семей. Томас не увидел внутри никакой привычной стойки для портье, как было принято в подобных местах. Только в западном углу, у стены стоял высокий солидный шкаф, где находились ключи от большинства комнат и помещений дома. Прихожую украшали многочисленные средневековые гобелены и железные канделябры. В середине комнаты фойе украшали массивные мраморные колонны огромной высоты, доходящие до верхних этажей. Томас увлечённо задрал голову вверх, оценив высоту потолка прихожей, заметив наверху, висящие на огромной высоте, люстры, и что вдоль стен закрадывались лестницы, ведущие на самые верхние этажи. Перед ними же величественно выступала главная лестница, ведущая на второй этаж здания, над которой висела огромная оловянная морда чудовищной гаргульи.

Репортёр недовольно почесал нос, мысленно раздумывая:

— Ну вот, опять же! Даже здесь они не обошлись без своих уродливых статуй. Всё пытаются нагонять страху на посетителей…

Сюзанна провела его по бархатной красной дорожке, устилающей главную лестницу, заведя журналиста на второй этаж, после чего коридор завёл их вправо, к протяжённой линии ореховых дверей вдоль восточной стены. Подведя своего гостя к одной из них, управительница вручила ему ключ от его комнаты. На тёмной ореховой двери красовалась золочёная табличка с цифрами «225».

— Прошу вас, и добро пожаловать, — вежливо уступила ему Сюзанна.

— Ну что ж… Поглядим. — Ключ весело щёлкнул в дверном замке и Томас с ожиданием толкнул дверь.

Внутреннее убранство комнаты оказалось для него слегка разочаровывающим… Совершенно далёкая от того показного убранства, что Томасу приходилось наблюдать внизу, и совсем небольшая по размерам. В углу, у стены стояла простая одноместная кровать, аккуратно застланная и готовая к использованию. Запыленное овальное зеркало висело над старой тумбочкой, и даже крепкий платяной шкаф отдавал отзвуком старины. Комнатное освещение в номере тоже было скудным, одна лишь небольшая викторианская люстра да подсвечник стоял на письменном столе…

Томас Бредберри сложил свои чемоданы в углу и уткнул уставшие руки в бока, деловито разглядывая свою комнату.

— Ну и ладно. Мне всё равно наплевать на бытовые удобства. Ведь здесь я буду находиться, в основном, только когда захочу поспать. А так, для моей главной работы мне больше интересен весь остальной дом и сад снаружи него, ну и кладбище… — размышлял он про себя.

— Как вам ваш номер, мистер Бредберри? Нравится?

— В общем, то номер не плох, но и не шибко роскошен… Для меня сойдёт, — ответил ей репортёр.

— Ну что ж… Тогда устраивайтесь поудобнее. К сожалению, мне сегодня надо будет уехать в Вустершир и оставить вас тут одного, но не волнуйтесь, у нас повсюду здесь имеются полные кладовые и холодильники с едой, благо повар позаботился.

Старая мысль, что Томас будет обречён остаться здесь один, снова высунулась наружу, как подвальная крыса из сырого угла.

— Надо же… Как это печально. А кто-нибудь ещё будет составлять мне компанию, пока вас не будет на месте, может быть, кто-нибудь из вашего персонала останется здесь?

— Иногда сюда приезжают шеф-повар и уборщики, в основном, по хозяйским делам. Но не чаще, чем раз в неделю. Не беспокойтесь, я поделаю свои дела и вернусь, может быть даже не одна… Кроме того, мы с вами будем на связи.

Она вручила ему визитную карточку с номером телефона.

— Возьмите, это вам поможет дозвониться до меня, либо до моей секретарши, а она мне потом всё сообщит…

На журналиста внезапно накатила волна облегчения, словно выдернув его из чёрного омута тревоги.

— Благодарю вас. Теперь мне стало поспокойнее. Надеюсь, что тридцати дней вам хватит, чтобы «12 Сэйнтс Хилл» смог чем-нибудь поразить или удивить меня…

Сюзанна Милтон посмотрела на него, как на мальчишку, неохотно признавшему свой естественный детский страх.

— Хи-хи-хих! Мистер Бредберри, можно вас спросить, а почему вы выбрали именно такой срок?

— Я и не выбирал срок моей командировки, это сделал за меня мой редактор. А он мне сказал, что про вас в бульварных газетах пишут, что более тридцати дней ни один человек здесь не выдерживал…

Управляющая гостиницы хмуро задумалась над его словами, опустив подбородок.

— Может и так… А теперь, дорогой журналист, не соизволите ли вы проводить меня до главных ворот, пока на улице ещё окончательно не стемнело?

— Конечно, Сюзанна. Мне будет приятно.

Они вместе вышли во двор, и Томас прощался с мисс Милтон, наблюдая, как она отгоняет из гаража свой тёмно-оливковый «бентли». Он помог ей раскрыть пошире главные ворота, после чего Сюзанна покрепче защёлкнула на цепях замок, проделав те же операции, что и при въезде Томаса.

— До свидания, мистер Бредберри! — Управительница дружелюбно помахала ему рукой и отправилась в чащу леса, освещая себе путь белым светом фар. Репортёру же оставалась долгая миссия по исследованию всего сверхъестественного в этом негостеприимном и странном месте…

ГЛАВА 1: вечерняя прогулка

Одно ясное знамение предрекало грядущее тоскливое одиночество. А именно — мягко ревущий звук мотора баклажанного «бентли» Сюзанны, торопливо удаляющегося по дорожной колее в глубь Национального парка Пембрукшира. Томас вернулся через меньшую калитку во внутренний двор, надёжно затворив её, после чего он обернулся на фасад дома, вперившись в «12 Сэйнтс Хилл» пристальным взглядом.

Казалось бы, он должен был с радостью предвкушать свои предстоящие дела. Весь отель находился в его полной власти, но было в душе репортёра что-то тревожное, закравшаяся мурашка, бьющая в мозг, словно воспалённый нерв. И дело было даже не в скандальных газетных сводках, нагонявших страху про это место, а скорее в какой-то профессиональной интуиции репортёра, чутьё на подобные чёрные пятна.

— Не стой столбом, как монарший гвардеец, время начинать работать… Теперь я здесь, и вы раскроете мне свои скелеты в шкафах…

Один…

— А…?

Ты здесь один…

— …..

Совсем один…

Внезапная волна страха пробила нутро Томаса Бредберри до самых костей. Глаза принялись бегать по лицам статуй, украшавших сад. В чернеющей темноте вечернего леса раздались завывания дикого ветра, солнце уже начало прятаться за горизонтом. Отель стоял перед ним, смотря на него бесконечным числом тёмных потухших окон, которые в вечерних сумерках пробуждали фантазии о множественных глазах гигантского хищного насекомого. Перед надвигающейся темнотой, «12 Сэйнтс Хилл» стал казаться Томасу ещё больше и подавляюще.

Ведомый естественным чувством самосохранения, корреспондент возвратился к парадному входу, единственной части дома, где в окнах горел свет. Отворив скрипучие двери, Томас ловко щёлкнул переключатель, врубив наружное освещение во внутреннем дворе, и немного успокоился. Размеренное тиканье часов эхом раздавалось в фойе.

Журналист устроился поудобнее в угловом кресле, доставая из кармана свою записную книжку, обёрнутую в приятный на ощупь кожаный переплёт. Открыв первую страницу, он сделал для себя пометку: «Дневник исследования отеля „12 Сэйнтс Хилл“, день первый».

— Поскольку весь персонал ещё не вернулся из отпуска, а управляющей пришлось покинуть гостиницу, я остался здесь совсем один… День выдался ясным, не считая вечера. Моё прибытие сюда осуществилось в четыре часа, после полудня. Сейчас часы показывают практически семь вечера.

Чтобы позднее к этому не возвращаться, в общих чертах хочу описать сам отель. Высокое массивное здание, построенное в готическом викторианском стиле, имеет сложную конструкцию в форме латинской буквы «ПИ». В центре двора стоит большущий фонтан, с очень противно квакающими лягушками. Вокруг дома разросся сад, деревья, по большей части декоративные, и многочисленные каменные изваяния. У хозяев явно перебор с человекоподобными статуями, как будто этим они хотели компенсировать малую заселённость гостиницы. Да и вообще мне они не нравятся, напоминая что-то чуждое, явно не наше — английское.

Хотелось бы побольше разузнать об истории отеля, надо подробнее расспросить об этом управляющую, когда она вернётся, или, может быть, кого-то из слуг… Пока мне удалось выяснить, что бывший владелец отеля — Чарльз Уилсон, был весьма тёмной лошадкой… При жизни о нём ходили самые разные слухи, как о ловком мануфактурщике и бизнесмене. Свою смерть же он принял: кровавую и загадочную, полную неизвестных деталей. Официальные источники заявили — самоубийство в своём кабинете. Его жена и дети также умерли здесь и все захоронены на примыкающем к отелю семейном кладбище, перед часовней. Факты смерти членов его семьи наводят на версию об умышленном убийстве, что тоже портит моральный облик бывшего хозяина отеля.

Репортёр всё же смирился с приближением вечерней темноты, успокаиваясь мягким белым светом уличных фонарей, и решил прогуляться вокруг дома, пока на улице ещё окончательно не стемнело… Многочисленные узкие грунтовые дорожки обвивались вокруг дома. С задней стороны гостиницы, перед морем была единственная приличная площадка, вымощенная крупными каменными плитами. На ней стоял длинный дубовый стол с такими же скамейками.

Часть садовых фонарей болезненно мигала, создавая нездоровое прерывистое освещение, а некоторые из них просто были перегоревшими и нуждались в замене.

— К слову, здесь и вправду создаётся впечатление, будто это место населяют привидения, а не живые люди. Половину лампочек на фонарях уже надо бы заменить, я обязательно напомню об этом кому-нибудь из слуг.

Обходя задний двор, Томас обнаружил на столе переносной керосиновый фонарь. Старая, но очень полезная в хозяйстве штука, на случай, если в доме будут проблемы с электричеством. Первым делом, репортёр прихватил его с собой.

Сзади сад гостиницы выходил к морю. Это создавало ощущение когнитивного диссонанса, из-за того, что «12 Сэйнтс Хилл» находится в глухой лесной чаще, однако в 26 ярдах от него суша заканчивается. Правда говоря, берег находится в весьма плачевном состоянии. Груды наплывших водорослей и скользких камней не создают впечатление благопристойного курорта, и берег необходимо было срочно расчистить.

— Здесь невозможно даже ходить, не то что купаться, — подумал Томас.

Далеко с берега виднелся жёлтый луч из башни маяка. Вокруг острых скал, где стояла серая башня, беспокойно бились волны о берег. Он показался ему каким-то одиноким и унылым, похожим на серый болт, торчавший из земли.

Через час скитаний по саду, репортёру показалось, что в нём стоит незнакомец и коварно следит за ним из кустов.

— Как это понимать, сэр? Вы нарушаете закон о вторжении в частные владения, что сулит вам… вам весьма неблагоприятными последствиями…

Странный человек ничего не ответил ему, а спокойно продолжал стоять, не шевелясь с места. Томас с опаской начал приближаться к человеческому силуэту. Медленными шагами, подходя всё ближе и ближе, мужчина различил в темноте грязный рваный плащ, потёртую широкую шляпу, кожаную маску, с вышитыми на ней признаками лица. Не было сомнений — это садовое пугало. Оно было подвешено на простецкий деревянный крест и вероятно служило защитой для грядок от многочисленного воронья, сидевшего на крыше дома.

— Фу-у-у! От его вида меня воротит. Кто же додумался поставить во двор такую гадость, так сильно похожую на человека?!

После этой внезапной встречи, на улице стало неуютно, что заставило Томаса вернуться в фойе отеля. Он зашёл в дом и облегчённо потёр руки, наслаждаясь внезапным теплом.

— Ну вот, так то лучше.

Подойдя к распределительному шкафу, он достал с полки кольцо с тяжёлой связкой ключей, без которой репортёр легко бы мог стать пленником в этом огромном здании (существе). В желудке мужчины мучительно заурчал вечерний голод.

— Пора бы чем-нибудь подкрепиться… — размышлял он.

Томас принялся обходить первый этаж дома в поисках кухни или кладовой, которые ему обещала Сюзанна. Тщательно готовясь к подобным экскурсиям, он привёз с собой блоки упаковок спичек и карманный фонарь, на случай непредвиденных событий, с приличным запасом батареек.

Шаги репортёра раздавались с нервирующим скрипом, он щёлкал переключателями света каждый раз, как только они попадались ему на глаза. Длинные змеевидные коридоры часто заводили его в проходные комнаты, где карманный фонарь Томаса рассекал встречающую его темноту. Ещё немного — и первый этаж должен был привести его к желаемой цели…

Он наткнулся на небольшую боковую комнатку, где стоял холодильник, кухонная утварь и была ещё одна дверь, ведущая в кладовую. Вне всяких сомнений, это была нужная комната, и он зарубил себе тщательно запомнить её местоположение.

Мужчина с жадным любопытством порылся в холодильнике, рассматривая доверху набитые едой полки, и достал оттуда замороженный сандвич, вместе с холодным чаем в термосе. Кофе ему бы больше пригодилось, и Бредберри поставил себе цель, во что бы то ни стало раздобыть его в этом огромном здании. За прямоугольным окном кухни раздавалось противное эхо квакающих земноводных и печальное уханье ночных птиц, которые повылезали на охоту с наступлением ночи.

Смачно поужинав и допив разогретый чай, корреспондент стал держать путь в свою комнату, не выключая на обратном пути все включённые светильники. Всему виной был внезапно обострившийся детский страх — страх перед темнотой. Боязнь быть проглоченным зловещим отелем всё больше накатывала на Томаса. Каждая новая открытая дверь была его личным вызовом, наводя подозрения, особенно, когда корреспондент встречал на своём пути стоящие на столиках человеческие бюсты, хитрые глаза которых смотрели в сторону. Этот шёпот, тихо раздающийся рядом с ними, настоящий, или это всего лишь его воображение? Трудно сказать…

Минут через сорок, Томас Бредберри услышал телефонный звонок, раздающийся в нескольких комнатах сразу. Этот внезапный звон заставил его вернуться в фойе гостиницы и взять с тумбочки трубку старого антикварного агрегата, ещё, казалось бы, с прошлого века. Мужчина поднес её к уху:

— Алло. Говорите…

— Добрый вечер, мистер Бредберри, как ваши дела? — ответил ему приятный женский голос.

— Кто это? Мисс Милтон, это вы? Я очень рад, что вы позвонили. У меня пока всё хорошо, занимаюсь исследованием дома… Я уже отужинал и думаю, что скоро отправлюсь спать. Пока я не заметил никаких следов привидений в вашем отеле.

— Очень хорошо. Признаюсь, я рада, что с вами всё в порядке. Я звоню вам из придорожного автомата, всё ещё на пути в соседнее графство. Мне там нужно поделать кое-какие дела у себя в офисе, а потом я снова составлю вам компанию. Прошу вас подождать меня ещё несколько дней.

— Не беспокойтесь за меня, Сюзанна. Я служил в армии, а там из нас делают мужчин, так что я не из робкого десятка. Но, признаюсь, мне бы не помешала здесь приятная женская компания…

— Я прекрасно вас понимаю. И я обязательно вернусь к вам, дайте только время. Ну, тогда всего хорошего, мистер Бредберри. Спокойной ночи.

Когда Томас положил на место трубку, на него вдруг накатила зелёная волна тоски. Это противное ощущение вернулось — что ему здесь ещё несколько дней придётся провести в одиночестве… На высоких стоящих часах было пол-одиннадцатого, настало время идти спать. Усталый корреспондент поднялся по широкой красной дорожке на второй этаж, держась за перила лестницы. Впереди лежал ряд тёмных длинных коридоров, которые ему нужно было преодолеть на пути в свой номер «225».

Идя медленными шагами по скрипучим доскам, Томас увидел разбросанные под ногами осколки разбитой фарфоровой вазы. Вокруг неё неуклюже разлетелись нарциссы и была разлита тёмная лужа стоячей воды. Это зрелище вновь обострило у журналиста подозрения, что он в доме всё-таки не один…

— Что за х… Кто же это мог сделать?! Распоясавшиеся грызуны или незваные гости? А есть ли вообще в доме крысы? Кто может знать наверняка? И кто вообще готов признаться, выставляя наружу его неприглядную сторону? Или, может быть, это нахулиганило как раз одно из тех привидений, что прячутся здесь в чуланах?

Множество мыслей и подозрений сразу принялись пробегать у Томаса в голове. Единственное, на чём они сошлись — это на том, что нужно прибраться здесь и идти спать…

Мужчина собрал осколки вазы в углу стены и отправился в свою комнату. Распахнув ключом дверь, он постепенно вернул себе спокойствие. Аккуратно сложив свою одежду на стуле, репортёр уселся за стол и сделал в своём дневнике последнюю запись на сегодня:

— В одиннадцать вечера, в одном из коридоров на втором этаже я обнаружил разбитую вдребезги вазу с цветами. Это подозрительное событие необходимо расследовать… Мне сложно изучать отель в одиночку, без персонала, который знает здесь все углы и может оказать мне помощь в моей миссии… Всё это из-за его огромных размеров и весьма неуютной обстановки… Остальные дела будут ждать до завтра. Надо будет позвонить Элис, узнать, как дела дома, а сейчас пора спать…

Мужчине оставалось только устроиться поудобнее в кровати и отдыхать после долгого дня. Засыпая, он вспомнил ту самую среду в конторе, куда его позвал Эдвард Шоу. Своё ликование от того, что именно ему удалось обойти всех конкурентов и получить свой «золотой шанс» на работе.

— Поздравляю, сынок! Тебя ждёт блестящая карьера…

— Спасибо, мистер Шоу! Спасибо, Господи!

Впереди была только тёмная ночь — его первая ночь в «12 Сэйнтс Хилл»…

ГЛАВА 2: необъяснимые вещи

Со стороны каменистого берега, омываемого морской пеной, разносилось холодное дуновение атлантического ветра, а жёлтый круг солнца лениво высунулся из-за туч. Занимается новый день, и Томас Бредберри встретил его зарывшись лицом в подушку. Круглый будильник безжалостно отзванивал свои удары крохотным медным молоточком, и мужчине ничего не оставалось делать, как продрать свои сонные глаза и усыпить его.

— Значит, уже утро… Сколько уже там, полдесятого, ясненько…

Корреспондент оделся в свою вчерашнюю одежду и спустился вниз по лестнице в прихожую, откуда вышел через парадные двери во двор, подышать свежим воздухом.

Снаружи солнце встретило его тёплыми утренними лучами, которые отражались от фонтана, создавая в нём причудливые бегающие зайчики. На улице пока всё было спокойно, были только статуи и кусты, никаких посторонних. С высоты деревьев доносилось приятное пение птиц. На грунтовые дорожки сада осыпалась разноцветная осенняя листва, давая всем понять, что осень уже начинает вступать в свои права…

— Томми, ну-ка быстро вылези из этой кучи! Здесь нельзя играть детям. Ну вот, посмотри — всё рассыпал! — вспоминал он себя в восьмилетнем возрасте, когда он прытким мальчуганом влетал в кучу осенней листвы, за что получал нагоняй от своей мамочки.

Под размеренный топот неторопливых шагов по садовым дорожкам, в голове репортёра проносились мысли о его сегодняшних планах, с чего ему начать своё расследование и как лучше изучить документарную базу «12 Сэйнтс Хилл»: либо дождавшись сюда приезда Сюзанны, как собственницы отеля, либо воспользоваться её отсутствием и порыться во всех бумагах самостоятельно. В особенности нужно исполнять требования Эдварда Шоу, а для него обязательно интересным было бы обследование самых тёмных и неизведанных уголков дома. И ещё, трагических мест, где, по слухам, произошли жестокие и кровавые события. Именно в них, по традиции, и появляются легенды о неупокоенных, звенящих цепями, душах.

Однако, когда Томас оборачивался на нависающий над ним негостеприимный фасад дома, который даже в дневном свете излучал меланхолию и прямо таки не вызывал доверия, у него сразу же пропадало желание обследовать его поздней ночью, хотя в других своих расследованиях это считалось самым подходящим временем для охоты на привидений. Такую беспомощность он ощущал в первый раз, за всю свою карьеру журналиста, и он отчаянно стремился разделить бремя жизни здесь с кем-нибудь ещё.

— Все бока болят после вчерашней ночи… Сон здесь не особенно восстанавливает силы, но ничего, со временем освоюсь. Элис будет рада наконец завести ребёнка, как только я выручу у редакции солидный гонорар за свою командировку.

Бредберри неторопливо прогуливался вокруг дома, пытаясь зацепить взором все необычные детали. Сложив свои крепкие руки за спиной, на пояснице, он спокойно двигался вперёд, различая в северо-западном углу двора, сложенный из крупных булыжников, старый колодец, откуда прислуга вероятно набирала воду для полива.

— Любопытная штуковина, — подумал Томас.

Осторожно просунув голову под деревянный дождевик, он ловкими пальцами поднял его круглую крышку, заглянув внутрь. Перед его глазами открылось узкое каменное кольцо, ведущее глубоко вниз. На дне ему в глаза блеснул диск света, затемнённый его собственной расплывающейся рожей.

Сам не зная зачем, вероятно, всему виной был внезапно проснувшийся ребёнок, засевший где-то в глубине Томаса, но он со всей силы рявкнул в колодец:

— Кто-о-о-о зде-е-е-есь?! То-о-о-о е-е-есь! Е-е-есь!

Разразившийся в глубине гул тут же эхом вернулся к нему, зловеще завибрировав от влажных стенок колодезной ямы. Вода и отражение мужчины на дне размывались и искажались, принимая жуткую и мерзкую форму.

— А ты уверен, что в этом колодце никто не живёт? Ты точно уверен, что не разбудил спящего на дне водяного монстра, и его холодные сырые руки не схватят тебя, жадно утаскивая во тьму?

Рука Томаса сама инстинктивно захлопнула крышку колодца, едва не отбив тому пальцы. Репортёр в испуге грохнулся на задницу, испачкав брюки. Он некоторое время сидел на земле в растерянности, пытаясь проглотить упрямо застрявший в горле комок.

— Так солдат… С_П_О_К_О_Й_Н_О. Мы и похуже в переделках бывали… — Он пытался собрать себя в кучу.

Бредберри решил, что пора ему прогуляться к северной стороне сада, на берег, чтобы успокоить себя шумом морского прибоя. В этом месте обитало мерзкое пугало, которое он вчера принял за вора, пробравшегося в сад. Сегодня оно всё так же висело, привязанное к деревянному кресту, безразличное к Томасу и тупо уставившееся в окна первого этажа.

— Надо бы взять из колодки топор и разрубить эту тварь на растопку. Господи, как же эта морда меня нервирует!

Потрёпанные рукава на плаще пугала неровно покачивались на ветру, что уже дало повод журналисту относиться к нему с подозрением. Он подобрал с земли тонкую сухую ветвь и осторожными шагами стал подходить к кресту. Зловещий силуэт, отгоняющий птиц, стоял прямо напротив Бредберри. Сморщив лицо в гримасе брезгливости, он несколько раз ткнул веткой чучелу в живот, а затем, один раз в морду.

— Что, не можешь ответить мне, мразь? Ха-ха-хах!

Вряд ли Томас сейчас мог увидеть, что его последние действия напоминали симптомы развивающейся шизофрении. Вероятно, его нахождение в одиночестве в этом незнакомом и странном месте неблаготворно сказывается на его психике…

Убедившись окончательно, что пугало не спрыгнет с креста и не набросится на него, Бредберри с облегчением выбросил ветку в кусты и простоял некоторое время на берегу, созерцая пенистые волны.

Через полчаса репортёр направился в восточную часть сада, где его внимание сразу приковало к высокой железной ограде, преграждавшей ему путь на небольшое кладбище, где издалека торчал острый шпиль белой часовни. Подёргав скрипучие ворота, Томас заметил, что они были закрыты на крепкий навесной замок.

— Я хочу поскорее попасть туда. Мне нужно будет посмотреть ключ в прихожей…

Желание поскорее проникнуть на кладбище заставило Томаса завершить круг вокруг дома и вернуться к парадному входу. Зайдя в холл, он принялся рыться в распределительном шкафу, ища для себя нужный ключ. В нижних ящиках был один лишь хлам и какие-то бумаги, но под верхним ящиком была пометка: «только для персонала», и он раскрыл его. Внутри лежало несколько ключей: «главные ворота», «чердак», «подвал», «часовня» и «кладбище». Томас взял из него только последние два и вновь вышел из дома.

Приблизившись к железным воротам, мужчина два раза повернул ключ в замке, и ржавые петли ворот угрожающе заскрипели. Перед его глазами открылось заросшее колючим кустарником кладбище. В дальней его части высилась белая англиканская часовня, к которой вела вымощенная каменными плитами узкая дорожка, по бокам которой располагались ветхие и неухоженные могилы. Среди них выделялся лишь один роскошный склеп, стоящий дальше всех, украшенный всюду декоративными готическими орнаментами.

К несчастью, репортёр не заметил в шкафу ключа от него. И эта проблема гвоздём врезалась в его разум, не давая Бредберри покоя. Он тщательно пошарил в своей связке ключей, но, среди огромного количества звенящих концов, от склепа для него ключа не нашлось.

— Ну… где же ты? Чёрт вас побери!

После того, как последняя надежда зайти в склеп рухнула, Томас принялся рассматривать кладбищенские захоронения и читать выгравированные на них эпитафии:

Первой была небольшая мраморная могилка, всюду испещрённая трещинами. На ней, в бетонном круге стояли засохшие цветы.

— Маргарет Уилсон, наверняка это та самая жена предыдущего хозяина отеля. Посмотрим: «Пускай твои дети обратятся в ангелов и унесут твою страдающую душу на небеса», — прочитал он слова эпитафии.

Затем, Томас двинулся к следующим могилам:

— Так, посмотрим… Стивен Уилсон, мальчик, прожил 14 лет; Мелисса Уилсон, девочка, дожила до 16 лет; Джессика Уилсон, ещё одна девочка, умерла всего лишь в 8 лет. Это всё дети хозяев…

Особняком от остальных надгробий стояла могила Чарльза Уилсона, сплошь заросшая колючим кустом, на которой была выгравирована эпитафия: «Пускай Господь будет тебе судьёй, да отпустит он твои грехи».

— Вот это и есть знаменитый владелец «12 Сэйнтс Хилл», из-за которого отель и прославился на всю страну… Этого парня все подозревали в убийстве собственной семьи. Как же не повезло бедолаге…

Томас взаправду проникся сочувствием к мёртвому хозяину гостиницы, вспомнив свою журналистскую практику. Уж он то не понаслышке знал, как много в его стране незаслуженно оклеветанных личностей, и как сплетни распространяются среди людей, подобно простуде, и часто губят репутацию вначале приличного человека, но потом доводят того до депрессии, а затем и до алкоголизма или суицида… Виновен он или нет, должно решать расследование, а не слухи глупых пустозвонов — в этом репортёр был твёрдо уверен.

Вся эта кладбищенская обстановка начала наводить на него тоску, да и в желудке Томаса раздавалось недовольное бурчание. Всё это заставило его вернуться в дом и перекусить. Извилистые коридоры отеля вели корреспондента на кухню. Сегодня ему было уже легче сориентироваться в доме и он не бродил в её поисках слишком долго.

Взяв из кладовой немного еды, мужчина прошёл в одну из гостевых комнат, где в углу стоял большой чёрный рояль. В ней Томас устроился в кресле поудобнее, чтобы сделать несколько записей в свой дневник: