Бесплатный фрагмент - Стихотворения к поэме «Демократиада»

Слово о русском поэте

Он родился в военный сороковой год, на Кубани. В школе учился прилежно, но после седьмого класса из-за скудности послевоенного житья оставил учёбу, которую продолжил в вечерней школе.
В четырнадцать неполных лет Анатолий пошёл работать помощником кузнеца. Физически крепкому пареньку полюбилась работа с металлом. Ритмичный перезвон молотов, размеренное дыхание кузнечных мехов, возможно, и стали навивать ему первые рифмы. Он влюбился в поэзию с юных лет, поражая своих учителей феноменальной памятью. Стихи и отрывки из поэм по учебной программе Калмыков не только заучивал, он их чудесно декламировал. Позже он познакомился с мировой классической литературой. Его любимыми поэтами наряду с Пушкиным, Лермонтовым и Тютчевым стали: Лорка, Данте, Байрон и Шекспир. Сонеты великого английского драматурга и стихотворца Анатолий читал вдохновенно и с юношеским восторгом восхищался красотой слога этого изумительного поэтического жанра.
Без отрыва от трудовой деятельности (а он испробовал немало рабочих профессий) начали появляться его первые публикации в периодической печати. Это были живые, лиричные очерки, новеллы и рассказы о душевной красоте человека и окружающего нас мира. Первые шаги в литературе Калмыкова созвучны с великими творениями Пришвина и раннего Тургенева.
К поэзии Анатолий Степанович Калмыков обратился сравнительно недавно, но успел оставить свой добрый след в литературе прекрасными стихами и поэмой.


Юрий Шидов
(Член Союза писателей России, Заслуженный деятель искусств КЧР)

МОИ СТИХИ

Стихи мои скудельные —

Не мелкие поделки,

Идейны, неподдельные

Отнюдь не скороспелки.

Померно норовистые,

Порой предельно робки,

Лирические, чистые

Этюдные опробки.

Задиристые, веские, —

Из побуждений злостных, —

Срываются и дерзкие

Для промываний костных.

По темам по этическим,

Про нравственные нормы,

Порой не поэтической

Простой, топорной формы.

Стихи не для брюзжания,

Не для романсов — песен:

С нажимом в содержание

Чтоб смысл не легковесен.

Чтоб олитературились,

Рассыпались дарами:

Кижи архитектурились

Такими ж топорами.

Возможно, скажут критики:

«И этот тож туда же! —

Ну, надо же, смотрите-ка

Как он бумагу мажет.

Нет нежности, пластичности,

Небрежно, обобщённо,

Без красочной классичности —

Уж слишком упрощённо».

А, может, как по темечку:

«Отлично!» — скажет кто-то, —

Подмечено ко времечку —

Добротная работа!»

МУЗА

Недуманно, негаданно,

Однажды на закате,

Пришла она — « неладная»

В своём венчальном платье.

Стоит непредсказуема,

Мерцает бирюзою,

Красы неописуемой

С распущенной косою.

— Ты кто? — спросил растерянно, —

Зачем ты мне такая?

Ответила уверенно:

— Я поздних завлекаю.

Встречай меня, как юноша,

Вскипай горячей кровью,

Люби меня тоскующей

Измученной любовью.

В лучах моих ласкающих

Душою согревайся,

В созвучьях нарастающих

Всем сердцем загорайся.

Забудешь преходящее,

Себя найдёшь со мною,

Постигнешь настоящее

И вечно молодое.

Поверил коронованной,

Поддался обаянью:

Пошёл, как зачарованный

В вечернее сиянье.

Терзает слух мелодия

Любовною « обузой»,

Прекрасная рапсодия

Ложится знойным грузом.

Пойду с ней до последнего

С улыбкой благодатной,

До самого победного —

Встречать свой час закатный.

ТОПОЛЬ

Юрию Шидову

На пустыре, как властелин,

Среди растительности скромной,

Кавказский тополь — исполин

Раскинулся роскошной кроной.

Возрос среди семи ветров,

Набравши мощи в три охвата,

Широколиственным шатром

В просторе трепетно — крылатом.

Он из поэм, он из былин,

И вглубь, и вширь, и высотою,

На обозрение долин

Обосновался статный, стройный.

Зимою сердится, скрипит,

В порывах ропщет и трепещет,

Натружно сучьями трещит

Ветвями хлопотливо хлещет.

А тёплой летнею порой,

Когда его дожди ласкают,

На солнце, серебрясь игрой

В зелёном буйстве утопает.

Нам этот тополь, всей листвой,

Кого-то так напоминает:

Корнями, кроною, корой —

Всем духом, что над ним витает.

В его прохладу так влечёт

Лечебной магией природы;

Здесь слышно время как течёт

Осознаёшь всю суть свободы.

Не потому ли мы с тобой

Сидим под тополиной сенью,

Обеспокоены судьбой

В высокой вере в Воскресенье.

Молчали больше у корней, —

Мы проникались мыслью шире:

О грешности текущих дней

О сущности войны и мира.

ЭХ, КАБЫ…

Эх, кабы мне тоже в депутаты…

Хоть кричи, хочу в Охотный Ряд

Протащиться в Нижнюю Палату, —

Там неплохо платят, говорят.

Правым, левым или же центристом

Я б на политпоприще вступил,

Голос поднастроил по регистру

И значок на лацкан прицепил.

Я бы полнокровно затрудился,

Силы б не жалел и не щадил,

Коль уж не нулём, а единицей

По номенклатуре проходил.

Шутка ли, прислушайтесь:

«Народный! Не абы, какой халам — балам —

Вид сменю на боле благородный

Годный к государственным делам.

Вы меня б не сразу распознали,

Совершился б полный разворот,

Вы бы с уважением сказали

«Был Федот, да уж теперь не тот».

Попервах я б речью отличился,

По любой пройдясь повестке дня,

Сочинять законы б наловчился

Мнения по-умному менять.

Мои мысли б высоко ценились,

Я бы уломать любого смог,

На меня б фактически молились

Как на фантастический итог.

Я бы был гореньем и пареньем,

С настоящей искрицей борца,

Образцом и одухотвореньем

Совершенством думского лица.

В принципе бы все приоритеты

Поконцептуально разложил,

При нужде накладывал бы вето

И конец всем проискам ложил.

Стойко, устремлено, неподкупно

Все б уловки чётко подмечал,

Не по мелочам, а только крупно

Взятки от подачек отличал.

Я б в бюджете бескорыстно рылся,

Раскрывая дыры и концы,

Быстро б уважения добился

Втрое увеличив профицит.

В русло б своевременно направил,

Натиском правительство достал,

Все б вопросы на попа поставил

Рассадил всех по своим местам.

Никому бы не давал покоя,

Президента б теребил и тряс,

И, вообще, устроил бы такое!..

Чтоб народ поверил: « Я — для вас!»

Посему, суммарно всё слагая,

Предлагаю сделку в аккурат:

Целиком, с руками и мозгами

Выбирай меня, электорат!

МЫ

Живём безумно интересно

В непредсказуемой стране,

Полнометражно, повсеместно,

Бездарно, вздорно, полновесно

Жилеты носим на броне.

Живём открыто и с размахом;

Кругом напичкано чудес

Для героизма и для страха;

Незастрахованы от краха —

И волки есть, и тёмный лес.

Народ мы мирный, в меру гордый,

К тому ж красивый, говорят;

Душою мягкий, телом твёрды, —

Немало всяческих рекордов

За нами числится подряд.

Мы дарим, дурим, врём, воруем,

Да так прилежно, что — держись!

Воюем, совестью торгуем,

Взаблуд иудственно целуем —

Так натуральна наша жизнь.

Мы, нищенствуя, угощаем,

Шик наш широк за нефть и газ!

Европу в роскоши купаем,

Дворцы в Монаках покупаем

И всё, что радует наш глаз!

Мы ощущаем, видим, слышим, —

Дух просвещенья во плоти, —

Мы, к помыслам привыкши высшим,

Небесно-манной доли ищем —

За хвост жар-птицу ухватить.

Мы, полюбовники валюты,

Склоняем гордую главу,

Предрасположены к уютам,

Любя берём, что ни дают нам

Порой, не брезгуя БУ.

Мы, в тоже время, равнодушно

Всё отмеряем наугад

Веселье без вина нам скучно, —

Лишь делим спор неблагозвучно, —

Язык у нас на то богат.

Духовно, о-го-го! — богаты,

Мы будто ангельски чисты.

Но лишь горбаты и рогаты —

Для нас пришельцы — ренегаты

Окрест расставили кресты.

Так и живём, всё ожидая, —

Что бог дает, едим и пьём,

Все, размышляя, всё гадая,

Всё чаще, чаще называя

Жизнь — животребным бытиём.

ДУХОВНОЕ

Какое там духовное! —

Разуй глаза, протри —

Развратище греховное,

Глобально — уголовное

Снаружи и внутри.

В верхах жируют, важатся,

Воруя всё подряд,

Барышничают, бражатся,

Глаза зажрав, куражатся

Не зряча, что творят.

Грешат и не гнушаются

Под похотливый зов:

Вальяжно разъезжаются,

Животно ублажаются

Презрев нужду низов.

Стране, стараясь нравиться:

«Размах, — то наш, каков!» —

Нахально насмехаются,

Нахапанным бахвалятся —

«Закон для дураков!»

Низы ж завязли в зависти,

Провидя, как вершат,

Варясь в противоправности,

Срывая сроки давности —

Своё не упущать.

Не праведность сердечная,

Скажу, не дав лишка, —

Там управляет желчная,

Желудочно-кишечная

Пердёжная кишка.

Рублёвая агония,

Абортный абораль,

Оральная гармония,

Задвохлое зловоние —

Какая ж тут мораль?!

Духовное смещается, —

Статистика пусть врёт, —

Паденье продолжается,

Развратность уважается —

В мозгах переворот.

Оборотилась явственность —

Забудь социализм!

Другая государственность:

Забудьте слово « нравственность» —

Махровый архаизм.

О, солнце православия,

Помилуй и спаси,

Сияньем златоглавия

Верни благое нравие

Святой всея Руси!

ТЮТЧЕВУ

Эх, Федя, ты же дипломат!

Да и поэт в неменьшей мере.

Тебе всё мыслить, да страдать

Да полуночничать, феерить.

Как западный славянофил

Ты пёкся о своём народе,

И в похвалу, что не ходил

На поводу у Нессельроде.

Но не сумел предугадать

И поточнее отозваться,

С большим сочувствием сказать

О будущности государства.

Зачем Россию понимать

Умом, аршином общим мерить? —

Россию можно так достать

Разворовать и обезверить.

ПАСПОРТ

Поздравьте! Мне вручили новый паспорт.

Я, как бы, вновь гражданство приобрёл:

Забрали мой серпастый, молоткастый, —

Теперь в руках распластанный орёл.

Без чувства умиления и счастья

Я корочку с короною держал.

В знак примиренья, дружбы и согласья

Чиновник даже руку не пожал.

— Чего тянул, так долго не являлся? —

Меня спросили в паспортном столе, —

На штраф, голубчик, было, не нарвался —

Живёшь в несуществующей стране.

Не дал соврать, придумал, оправдался:

Сказал, что « уважительно болел», —

Намеревался, как же, собирался

Но лишь теперь себя преодолел.

Мне старый паспортину было жалко.

Я столько с ним дорог перешагал, —

Когда сдавал, чуть было не заплакал

Как будто друга подло предавал.

Мне ни к чему была замена эта,

Когда уже ни денег и ни сил;

Со старым я, считай, почти полсвета

Туристом облетал, исколесил.

А в наше время, ну-ка, покатайся,

Попробуй в тот конец билет купить.

В случай чего ты даже не пытайся

Не то, что навестить-похоронить!

В том золотились хлебные колосья,

Сплетясь для пролетариев всех стран.

А тут навис когтистый, клювоострый

В величии двуличия орлан.

До революций эта цербер-птица

Обласкана была самим царём,

Опять на трон решила воцариться, —

Урок не впрок преподан Октябрём.

Опаспортилось супергосударство

Авторитарным катаньем — мытьём,

Переменилась суть тоталитарства

Почти демократическим путём.

Мне попросту тот паспорт и не нужен.

Зачем мне обновлённый документ?

И фото в этом получилось хуже —

Старей кажусь, чем мой покойный дед.

К тому же не бесплатно дался паспорт:

Затраты вышли в сотни полторы, —

Теперь придётся как-то без лекарства

И строже экономить маргарин.

Но главное: я потерял, пожалуй, —

Промухал, профуфукал, проиграл:

Как гражданин прописан был в державе —

Теперь стал регионный федерал.

АУТСАЙДЕРЫ

В спортивном зале дети состязались —

На турнике двужильно выжимались.

Натужно, из всех сил, попеременно

Боролись до звонка, до перемены.

Кто — два, кто — три, а кто четыре раза,

Один — двенадцать! — не моргнувши глазом.

Галдёж стоял, светился победитель

«Я — чемпион! Ко мне не подходите!»

Лишь четверо обиженно сидели,

В глаза друг другу даже не глядели:

Им подтянуться всё не удавалось

В ручонках сил совсем не оказалось.

Как ни старались наши пятиклашки,

Но, видно, мало ели все, же кашки.

Не выжались бедняжки, как ни бились —

На детские пособия кормились.

ГРИША

Шофёрам — дальнобойщикам

посвящается

В приличном городишке,

Уже который год,

Привычный Гриша Тришкин

На этаже живёт.

Воды остывшей тише,

И ниже трынь-травы,

Речей не выжмешь лишних, —

Со всеми он на Вы.

Участлив по-соседски,

Утешит, коль беда, —

От всей души и сердца

Полезным был всегда.

Был мужиком железным,

Надёжною бронёй,

Обязанно — любезным

С братвою шофернёй.

Бывало, баловался

Стаканчиком вина,

Но вдрызг не набирался

До дна, до бодуна.

Был короток с друзьями: —

Ни-ни, не в интерес, —

Я нынче не « на яме»

Мне завтра в срочный рейс.

И, вот, теперь по парку,

Без нужд и без забот,

Когда уже не жарко

Он с палочкой идёт.

Знакомые кивают,

И взрослый, и малыш:

— Привет Григорь Иваныч!

— Здолово деда Глиш!

Кругом снуют детишки —

Соседские мальцы,

Для каждого у Гриши

В заначке леденцы.

А после, в одиночку

Казалось, будто спит;

В одну наметясь точку

Задумчиво молчит.

Как жизнь неслась, менялась:

То казус, то позор,

То в гору надрывалась

То вниз без тормозов.

Политики касался:

Как правят при Кремле,

И интересовался —

Какой стал курс в рубле?

Взор Гриша переводит

На звёзды, фонари,

И памятью уходит —

Он снова шоферит.

И просветлеет сразу,

Как будто принял сан

Водитель суперМАЗа

Трудяга — ветеран.

Настроен он по — новой

Все сорок лет рулить,

Душа опять готова

Посуточно тулить.

Всё оставалось в силе,

И он, как прежде, мог

Исколесить Россию

Всю сеть её дорог.

Подагра уходила

И атеросклероз,

И снова вёл водила

Все восемь пар колёс.

И Гриша оживает

И Тришкин вновь живёт,

Он виражей желает

Он снова в рейс идёт!

— Бак полный заправляйте!

Под самый под завяз!

Зря время не теряйте —

Грузите суперМАЗ!

Григорий улыбался:

— А, ну-ка, ё-моё!

Он снова утверждался

На трассе королём!

Рычит, рокочет фура

Надрывно на подъём,

— А ну-к, поддам ей дури!

А с горки отдохнём.

Душа у Гриши пела —

В руках надёжных груз,

Доставлен будет целым

Хоть через весь Союз!

И лик его светился

От благотворных грёз:

Эх! Детворе б гостинцев