Стереть прошлое

Все описания Рима, Венеции и других местностей базируются на личных заметках путешественника. Все упомянутые исторические памятники являются реально существующими, а сведения о них — услышанными во время экскурсий или прочитанными в соответствующей литературе.

В целях передачи колорита речи все названия монументов, исторических личностей, различных наименований, а также гастрономические названия приведены так, как они произносятся итальянцами, вплоть до «каппуччино», которое произносится исключительно с двумя «п» и «ч».

Пролог

Milano. Stazione di metropolitana «Crocetta».

От платформы отъехал еще один поезд.

Он невидящим взглядом смотрел ему вслед, пока свет фар не исчез в туннеле. Это был уже пятый или шестой поезд по счету. Неизвестно, сколько бы еще поездов скрылось в туннеле, так и не будучи увиденными, если бы маленький сверток, что он держал в руках, вдруг не разразился бы требовательным плачем.

Он опустил глаза вниз и посмотрел на малыша, которого держал в руках. Малыш плакал все громче и громче, настойчиво требуя покормить его.

Он обессиленно облокотился о стену и закрыл глаза. Но ребенок закричал еще пронзительней и завертелся в его руках. Тогда он медленно опустился на корточки и начал что-то нащупывать в большой сумке, стоящей рядом с ним. Через несколько мгновений он извлек из нее бутылочку с молоком. Он поднес бутылочку к губам младенца, и тот жадно присосался к соске. Он несколько мгновений рассматривал ребенка. Потом откинул голову назад, прижав ее к стене, и снова закрыл глаза.

— Вам плохо?

Он вздрогнул и резко открыл глаза. Перед ним на корточках сидела симпатичная девушка лет двадцати пяти, с открытым взглядом больших красивых глаз.

— Да, — тихо ответил он.

— Могу я чем-то помочь? — встревоженно спросила девушка.

Он несколько мгновений молча смотрел ей в глаза, потом тихо произнес:

— Вы можете подержать ребенка и присмотреть за сумкой с вещами? Я выйду на улицу… Мне не хватает воздуха…

— Конечно, — с готовностью ответила девушка.

Он поднялся, осторожно переложил ей на руки ребенка и двинулся в направлении выхода. Прежде чем скрыться за поворотом, он на миг оглянулся: девушка бережно прижимала к себе малыша и нежно смотрела на него.

Он вышел на улицу и остановился, глядя невидящим взглядом на проезжающие мимо машины и тяжело дыша, словно после интенсивного бега. Постепенно дыхание его успокоилось, и он медленно пошел вдоль дороги. Потом он ускорил шаг и через несколько мгновений уже почти бежал прочь от станции метро.

Добежав до своей машины, он впрыгнул в нее, словно за ним кто-то гнался, резко повернул ключ зажигания и сорвался с места, едва взглянув в боковое зеркало заднего вида…

Глава 1

Рим

Фьоренцо вошел в кабинет Алессио — своего начальника и лучшего друга. Алессио в свои 43 выглядел ровесником Фьоренцо, то есть выглядел на все 35. К своим годам он уже достиг положения директора рекламной студии. Конечно, не без связей, ведь это — Италия, и пробиться в люди здесь обычно можно, будучи raccomandatoRaccomandato (it.) — рекомендованный кем-то. В Италии очень важно иметь друзей, которые могут замолвить словечко. Прийти «с улицы» и получить рабочее место — весьма сомнительное мероприятие. Зато если прийти рекомендованным кем-то, рабочее место будет практически гарантированным. В этой связи должности часто занимаются самым несправедливым образом.. Но надо отдать должное: Алессио был увлечен своим делом и приложил немало усилий, чтобы забраться на эту вершину карьерной лестницы. В этом ему всегда помогала солнечная итальянская позитивность, которая позволяет этой нации справляться со всеми природными, социальными, политическими и прочими катаклизмами, а также чувство юмора, заряд энергии и, конечно, профессионализм. Но, разумеется, без креативных помощников ему было бы весьма сложно удержать на плаву свою компанию и выиграть конкуренцию.

Креативным директором своей самой важной группы, работающей с VIP-клиентами, он сделал своего лучшего друга — Фьоренцо. Не потому, что он был его другом, а потому, что он действительно отличался нестандартностью мышления, и оригинальные идеи из него так и лились безудержным потоком. А еще он полностью отдавался своей работе, посвящая ей порой не только рабочее время, но и свои свободные вечера, выходные и даже ночи. В отличие от Алессио, он был сдержанным и закрытым в себе, что является редкостью для итальянцев. Фьоренцо никогда не позволял своим чувствам выбраться наружу и пресекал любые попытки бушующих в глубинах его души эмоций одержать верх над собой. Это давало ему возможность поддерживать бесконфликтную атмосферу внутри своей группы и добиваться положительного результата в переговорах с клиентами, даже с теми из них, кто толком не знал, чего, собственно, хочет. И дело даже не в том, что он был способен создать именно то, о чем клиент мечтал, а в том, что он мог создать то, о чем клиент как раз даже и мечтать не мог.

В это утро Алессио с нетерпением поджидал прихода Фьоренцо. У него был новый интересный рекламный проект для друга и коллеги, с которым они за несколько лет реализовали немало порой весьма безумных идей своих VIP-клиентов. Новый заказ тоже отнюдь не отличался адекватностью, а значит, и простотой.

— Чао, Алессио! — как всегда сдержанно поприветствовал его Фьоренцо, входя в кабинет и садясь в мягкое кожаное кресло напротив своего друга-директора.

— Чао, Фьо! У меня для тебя сюрприз!

Фьоренцо рассмеялся. Если его друг говорит в таком тоне, значит, ему придется воспользоваться всеми самыми нестандартными извилинами правого полушария своего мозга.

— Дай мне угадать, в какой новый образ я должен вжиться… В шкуре папы римского я уже побывал… Пиноккио?.. Нет? Футболист РомыAS Roma — римский футбольный клуб.? Нет, не может быть, ведь ты знаешь, что на это я никогда не соглашусь… Ну не весталкойВесталки — жрицы богини Весты в Древнем Риме, которые обязательно должны были быть девственницами. же мне, в самом деле, становиться?

— А вот идея с весталкой мне нравится, я подумаю об этом! — расхохотался Алессио. — Но в этот раз все гораздо банальнее. — Несколько мгновений он смотрел на своего друга, словно пытаясь угадать его реакцию. — Нужно сделать двадцатиминутный ролик об историческом центре Рима для очень важного клиента. Об историческом центре Рима уже все давно рассказано и показано. Твоя задача — сделать это в новом варианте.

— Ты шутишь? — недоверчиво спросил Фьоренцо.

— Отнюдь… — развел руками Алессио, и в глазах его заплясали задорные искорки. — Кто другой кроме тебя способен сделать это?

— Алессио… — Фьоренцо рассмеялся и покачал головой. — Ты ставишь невыполнимые задачи. Ты хорошо понимаешь, что такое Рим для всего мира? Тысячи роликов, ракурсов и…

— Именно! — прервал его Алессио. — Поэтому я и поручаю этот ролик тебе. Во-первых, это твой родной город, который ты за 35 лет уже исходил до последнего булыжника. Во-вторых, для твоего мозга не существует невыполнимых задач, по крайней мере, в области креатива. Кстати, не думай, что я брошу тебя одного на растерзание клиенту…

— Это очень любезно с твоей стороны, — с сарказмом оценил Фьоренцо.

— Я дам тебе идею. Или скажем более точно: генератора идей.

— В каком смысле?

— Новый коллега в твою команду, — загадочно произнес Алессио.

— Но у меня отличная команда!

— Несомненно. Но вы давно работаете вместе, потому вам необходима свежая нотка. Я решил перевести Иларию в другую группу. Надеюсь, Марио не будет как черт зол на меня, как ты думаешь?

Фьоренцо усмехнулся и пожал плечами, не зная что ответить.

— У них все серьезно? — осведомился Алессио.

— Серьезно? — скептически переспросил Фьоренцо.

— Я знаю, знаю. Ты же у нас не веришь во все эти storie d’amoreStorie d’amore (it.) — история любви., — также скептически улыбаясь, ответил Алессио. — В общем, передай Марио эту информацию. Он, конечно, огорчится, но поскольку ты его друг, думаю, будет лучше, если именно ты сообщишь ему это… Вы же получите нового человека тоже с весьма нестандартным мышлением…

— И кто он? — вздохнув, равнодушно спросил Фьоренцо, отдавая себе отчет в том, что ему предстоит нелегкий проект на пределе возможностей его креативности.

— Она. Это моя давняя подруга. Когда я только начинал работать в этой сфере, в нашу команду пришла замечательная девушка, тогда еще студентка. Мы с ней в то время много общались, и нестандартные идеи у нее рождались в изобилии. Когда я перебрался в Рим и основал здесь нашу компанию, я хотел переманить ее сюда. Она обещала окончить университет и пополнить мой штат, но у нее родился ребенок… Короче говоря, спустя почти восемь лет она, наконец, приезжает ко мне. Она суперкреативная.

Фьоренцо усмехнулся, подавляя внутри какое-то непонятное чувство, похожее на безотчетный страх. Новые женщины в коллективе всегда изначально вызывали в нем такое ощущение.

— Но она совершенно не знает Рим, — невозмутимо продолжил Алессио. — Она никогда не была здесь.

— Ты насмехаешься надо мной?! — в изумлении воззрился Фьоренцо на Алессио. — И каким образом тогда мы создадим с ней рекламный ролик о Риме, если о Риме она не имеет ни малейшего представления?!

— Зато ты и вся остальная команда отлично знаете Рим, — спокойно возразил Алессио. — Этого достаточно. Она же поможет оформить ваши знания в новом свете и внесет свежий взгляд на привычные вам вещи… В пятницу она уже будет здесь, и вы начнете вводить ее в стиль работы в вашей команде. На следующей неделе я дам вам два свободных дня, когда ты должен будешь провести ее по историческому центру и показать ей твой Рим. Ты знаешь его как никто другой…

— Алессио… — вздохнул Фьоренцо, — впервые в жизни я сомневаюсь в твоей адекватности.

Алессио прыснул со смеху и подмигнул Фьоренцо. Тот покачал головой, всем своим видом показывая, что нисколько не сомневается в провальности данной акции, поднялся и понуро пошел к выходу из кабинета.

Фьоренцо вошел в студию и задумчиво посмотрел на Марио. Вся остальная команда ушла в съемочные павильоны, и это был отличный момент, чтобы сказать ему про Иларию.

Фьоренцо с Марио дружили уже года три, с тех пор как Алессио ввел Марио в эту группу. Не то чтобы они были близкими друзьями, но они помимо совместной работы, где Марио был оператором и монтажером, то есть, по сути, технически воплощал в жизнь самые необычные идеи Фьоренцо, проводили вместе почти каждый субботний вечер. Не потому, что не могли жить друг без друга, а потому, что имели схожие потребности: поразвлечься после интенсивной рабочей недели, в том числе с женщинами. Таким образом, они проводили субботние вечера в барах, на дискотеках или на других светских римских вечеринках, частенько продолжая их на квартире Фьоренцо в компании парочки каких-нибудь красавиц.

Изменить такой способ времяпрепровождения мог только футбол. Во время футбола они друг друга не переваривали, потому что Марио был с пеленок болельщиком Ромы, а Фьоренцо проводил футбольные вечера с Алессио и его семьей, яростно болея за ЮвентусFC Juventus — самый титулованный клуб Италии, базирующийся в Турине.. Итальянцы, которые увлекаются футболом (а надо заметить, что увлечение это повальное), очень нетерпимы к тифозиTifosi (it.) — футбольные болельщики. команд-соперниц. Пару раз случилось даже, что Марио с Фьоренцо полдня не разговаривали друг с другом. Точнее, угрюмо сдвинув брови, восседал за своим рабочим местом Марио, всем видом показывая, что Фьоренцо превратился для него в призрак на том лишь основании, что его Ювентус опять подкупил арбитров и в очередной раз обыграл безденежную Рому. Фьоренцо, несомненно, никогда не отказывал себе в удовольствии разъяснить своему наивному коллеге, на каком месте находилась бы Рома, если бы действительно была бедной и честной. Но сам он в силу сдержанного характера в случае победы Ромы никогда не впадал в мрачную меланхолию.

Но последние месяца три Марио редко присоединялся к Фьоренцо в ночных похождениях. Роман с коллегой из их же команды нарушил традицию безбашенных субботних вечеров. Надо сказать, что Фьоренцо этот факт доставлял неприятные чувства, но он их никоим образом не показывал, потому Марио, ничего не замечая, летал на крыльях розовой влюбленности. Он был младше Фьоренцо на семь лет, и это было чуть ли не первое серьезное увлечение в его жизни, которое длилось уже так долго — три месяца! Для него это было даже слишком долго, поскольку обычно его storie d’amore не выдерживали и месяца.

— Через две недели у нас стартует новый проект, — деловым тоном произнес Фьоренцо.

— Что за проект? — спросил Марио, не отрываясь от монитора, где занимался монтажом недавно отснятого материала.

— Рекламный ролик об историческом центре Рима, — невозмутимо произнес Фьоренцо.

Марио быстро взглянул на Фьоренцо и усмехнулся:

— Хорошо не о Колизее.

— Зря смеешься. Это должен быть принципиально новый ролик.

— Хаха, — теперь уже откровенно рассмеялся Марио. — С нетерпением жду съемок принципиально нового ролика о Риме… Ты же знаешь, что я готов воплотить все твои даже самые невоплотимые идеи.

— Спасибо, — усмехнулся Фьоренцо. — У нас изменится состав нашей команды.

Марио вопросительно посмотрел на своего друга.

— Илария перейдет к Джорджо, — будничным тоном продолжил Фьоренцо, ожидая всплеска негодования.

— Почему именно Илария? — достаточно спокойно спросил Марио.

— Потому что с нее начинается весь процесс, а Алессио считает, что мы должны сменить генератора идей и внести новизну в нашу команду.

Марио неопределенно пожал плечами, продолжая увлеченно работать за компьютером.

— Что-то ты чрезмерно равнодушен, — не без удивления констатировал факт Фьоренцо.

— Может, так будет лучше, — пожал плечами Марио.

— У вас с ней все закончилось что ли?

— Нет. Но я понял, что работать вместе со своей девушкой — не самая лучшая идея. Сначала ты весь день наблюдаешь ее на работе, потом наступает вечер, и ты снова наблюдаешь ее, только дома…

— А говорил, что не против семейной жизни, — рассмеялся Фьоренцо. — Когда женишься, все твои дни станут такими.

— Если я не буду работать вместе со своей женой, то это будет терпимо.

— … Уверенно сказал человек, который никогда не был женат, — скептически улыбаясь, поддразнил его Фьоренцо.

— Ну, я по родителям, например, вижу. Они уже 30 лет живут вместе, отдыхают вместе, вообще почти не расстаются. И вполне терпят друг друга. Я бы даже сказал, наслаждаются обществом друг друга. Но ты об этом в любом случае знаешь еще меньше: твои родители давно уехали в другую страну, а ты о браке вообще даже не задумываешься.

Фьоренцо усмехнулся, и странная мрачная тень пробежала в его глазах. Он промолчал и устремил невидящий взгляд в свой монитор.

— Кто такой этот новенький? — нарушил повисшую тишину вопрос Марио.

Фьоренцо вздрогнул от неожиданности, потому что какие-то явно невеселые мысли уже успели набросить на его сознание темную пелену.

— А?.. Да какая-то давняя подруга Алессио.

— Перспектива становится все более радостной и вдохновляющей, — вздохнул Марио.

— В каком смысле?

— Уж и не знаю, какие новые идеи может внести женщина в районе сорока.

— У тебя предвзятое отношение к возрасту, — с укором сказал Фьоренцо, но глаза ехидно заулыбались. — Однако, помню, одна синьора в районе сорока подарила тебе как-то незабываемую ночь, привнеся много новых идей

— Да ну тебя! — расхохотался Марио, смущенно краснея.

— И вообще, — продолжил Фьоренцо, — никто и не говорил, что она его ровесница.

Глава 2

Венеция

Голубые воды венецианской лагуны поблескивали в лучах заходящего солнца. Вечерний красноватый туман окутывал загадочной дымкой купола, башни и разноцветные дома, окаймляющие Гранд Канал. Был еще достаточно холодный весенний вечер. Очертания кампанилы Сан-Джорджо едва угадывались вдали, а купол и вовсе растворялся в клубящейся мгле. Пейзаж был настолько живописным, что хотелось поставить прямо на набережной мольберт, взять кисть и начать творить. В минуты созерцания этого города становится понятным, почему на этой земле родилось столько великих живописцев: Тициан, Тинторетто, Паоло Веронезе, Карпаччо, Гварди, Джорджоне, Тьеполо, шедевры которых теперь украшают Прадо, Эрмитаж, Лувр, Бельведер. И почему великие живописцы из других стран, например, Рубенс и Дюрер, ездили в Венецию. Они ездили сюда за вдохновением, за музой…

На канале царило привычное оживление: узкие и изящные гондолы непостижимым образом проскальзывали между двух несущихся друг навстречу другу катеров, проворные и быстрые моторки пролетали поперек канала иногда перед самым носом величаво плывущего вапореттоVaporetto — судно, используемое в Венеции в качестве транспортного средства. Его назначение можно сравнить с назначением самого обычного автобуса.. Как и положено на итальянских дорогах, — а венецианские каналы отличаются от обычных итальянских дорог только наличием воды вместо асфальта да меньшими скоростями, — водители плавающих транспортных средств ругались друг на друга, активно жестикулируя и выражая свое недовольство манерой вождения другого водителя. Кто-то же, напротив, улыбаясь солнечной улыбкой, приветствовал знакомых и даже останавливался поболтать. Прямо здесь, посередине канала. В конце концов, кому не нравится, обплывут — не поезда же, в самом деле!

Но самыми живописными и изящными в этом хаотичном движении, несомненно, являются гондольеры на своих легких и грациозных лодках. Эти красивые, спортивно сложенные в большинстве своем коренные венецианцы моментально притягивают взгляды всех без исключения. Крепкие и сильные, обязательно загорелые под лучами венецианского солнца мужчины с лучезарной улыбкой являются одним из самых ярких символов СерениссимыSerenissima Repubblica di Venezia — полное и официальное название Венецианской Республики. Serenissima переводится как «светлейшая». Это официальный титул города, который использовали все должностные лица Венецианской Республики, в том числе и дожи. В настоящее время такое название используется как поэтический синоним слова «Венеция».. Как правило, они, с детства привыкшие к борьбе со стихией и к преодолению трудностей, обладают очень сильным характером и какой-то особой харизмой. Это уже сложившиеся настоящие гондольеры, у которых есть своя собственная гондола, и в которых можно узнать представителя этой профессии даже тогда, когда он просто идет по улице, неодетый в форму гондольера. Правда, есть и другой тип гондольеров: молодые, атлетически сложенные, хорошо воспитанные, но еще не настолько уверенные в себе, не настолько харизматичные и не имеющие своей гондолы. В них можно угадать гондольера только, когда они идут, одетые в черные штаны, полосатую футболку и шляпу с привязанной ленточкой. В их движениях чувствуется повышенная исполнительность и желание сделать свою работу превосходно, чтобы однажды стать настоящим гондольером.

Все гондольеры говорят на многих языках и говорят на них достаточно хорошо, чтобы объяснить все, что турист хочет узнать о Венеции. При этом они знают неимоверное количество историй и легенд о своем городе и охотно их рассказывают. Правда, не стоит просить гондольера поведать, скажем, о базилике Сан-Марко или доме Казанова. Его надо спрашивать о чем-то более глубоком и менее известном, и тогда он, почувствовав неподдельный интерес к своему городу, во всех деталях расскажет занимательнейшие истории, в том числе о базилике Сан-Марко или доме Казановы. А если разговор станет совсем уж задушевным, то гондольер может даже спеть какую-нибудь венецианскую песню, сделав прогулку на гондоле еще более романтичной и незабываемой.

Роберто управлял своей гондолой, плавно рассекающей воды Гранд Канала. Он совершал энергичные движения веслом, не позволявшие ему замерзнуть в этот достаточно холодный вечер. Роберто был одним из самых красивых гондольеров лагуны, но при этом чуть ли не самым скромным и простым. К своим 33 годам он уже пополнил штат настоящих гондольеров и обзавелся собственной гондолой. Поспособствовало этому не самое лучшее событие: когда-то он был сменщиком отца, но тот получил травму, не позволившую ему продолжать заниматься этой профессией, потому он сдал свои позиции сыну. Роберто был неимоверно привязан к Венеции, лагуне и гондоле.

Сейчас его любимая лодка была пуста, и он плыл на встречу с последними на сегодня туристами. В тумане появились неясные очертания причала и вбитых колышков, к которым были привязаны разнообразные суденышки. На причале смутно вырисовывалась расплывчатая фигура запоздалого туриста, ожидающего гондолу. Роберто усмехнулся: судя по всему, туристу придется самому оплачивать всю стоимость поездки в гондоле. Зато этот турист увидит туманную Венецию. Может, эти деньги и стоят того, чтобы в тишине и одиночестве насладиться этой магической картиной.

Роберто направил свою гондолу к причалу, и вскоре фигура стала приобретать более четкие формы. На причале стояла представительница прекрасного пола с накинутым на голову капюшоном и мечтательно смотрела в ту сторону, где туман прятал базилику Сан-Джорджо.

— Гондола? — спросил Роберто, изящно подруливая к дощатому причалу.

— Si! — стремительно обернувшись, ответила девушка, и рыжеватые пряди упали ей на лоб.

— Одна? — уточнил Роберто.

— Да-да, одна, — кивнула девушка.

Роберто подал ей руку, и она легко шагнула в гондолу, слегка покачнув ее. Она лучезарно улыбнулась ему, и эти солнечные искры в ее глазах заставили замереть его сердце. Он никогда в жизни не видел таких красивых зеленых глаз, в которых отражалась его Венеция.

— Italiano, english, deutsch…?Italiano, english, deutsch..? — итальянский, английский, немецкий…? — спросил Роберто в намерении продолжить список.

— Можно итальяно, — прервала его девушка, и Роберто уловил легкий акцент.

— Но Вы не итальянка, правильно?

— Я — испанка, — улыбнулась девушка.

— Наши языки очень похожи, — улыбнулся ей в ответ Роберто. — Куда поплывем?

— Было бы здорово подобраться поближе к станции «Venezia Santa Lucia». В 21:12 у меня поезд.

— Без проблем. Сейчас только семь, у нас масса времени. Нравится Венеция?

Девушка пожала плечами, потом рассмеялась, увидев недоумение на лице Роберто.

— Даже не знаю, — смеясь, сказала она. — Наверно, интересно. Я случайно тут.

— Случайно — это как? Обычно люди стремятся сюда намеренно, чтобы увидеть этот необычный город…

— Увидеть Венецию — это банально, — засмеялась девушка.

— Неужели? — нахмурился Роберто. Гондольеры — это самые преданные почитатели Венеции, которые способны даже дать волю рукам, только услышав плохое слово о своем светлейшем городе. Конечно, если нелицеприятное мнение выражает женщина, им ничего не остается, как мысленно руки себе связать. Но лучистые глаза этой представительницы прекрасного пола, которые словно посмеивались над ним, не позволили ему даже повернуть обратно к причалу и высадить эту не слишком-то вежливую туристку.

— На самом деле, я приехала сюда, чтобы прокатиться по настоящей Италии, по ее небанальным средневековым городам, а не по тем, куда едут все, кому не лень.

— Типа? — смерил он ее насмешливым взглядом.

— Ну, хотя бы Падуя, Виченца или Верона, где я и остановилась.

— О да! Верона, конечно, небанальный город, — с издевкой произнес Роберто. — Никто туда не стремится, чтобы посмотреть на балкон Джульетты (на который она, возможно, и не выходила никогда).

Девушка звонко рассмеялась, забавляясь от того, как задели ее слова этого симпатичного гондольера.

— Хозяин отеля, — продолжила она, решив оставить без комментариев его слова, — сказал, что побывать в ВенетоВенето — один из двадцати регионов Италии, столицей которого как раз является Венеция. и не увидеть Венецию — это также неприлично, как побывать в Неаполе и не поесть пиццуСамую первую пиццу придумали именно в Неаполе. Это была самая простая пицца «Маргарита»: тесто, помидоры, сыр «mozzarella» и, конечно, базилик.. И даже если это банально, следует съездить в этот город и сделать все то банальное, что делает каждый уважающий себя турист. Сегодня этот любезный пожилой синьор отправился сюда по делам и уговорил меня поехать с ним.

— И что банального Вы уже сделали здесь?

— Например, голубей покормила на Пьяцца Сан-Марко, — снова рассмеялась девушка, — а теперь вот плыву в гондоле.

— Понятно, — послышались саркастические нотки в голосе Роберто. — Кстати, голубей кормить на Пьяцца Сан-Марко как раз и нельзя, а штраф за следование банальным традициям может достигнуть 500 евро.

— Да, но все-то кормят. Или о том, что голубей нельзя кормить, знаете только Вы? — насмешливо улыбнувшись, не поверила ему девушка.

— Кормите. Может, встреча с полицией внесет в вашу банальную прогулку немного небанальности, — пожал плечами Роберто.

— Послушайте, Вы говорите серьезно? Почему же все пишут, что покормить голубей надо непременно?

— О том, что можно и что нельзя делать, надо спрашивать у венецианцев, а не у банальных туристов.

— И почему же вдруг нельзя их кормить? — с издевкой и все с той же ноткой недоверия спросила девушка.

— Один голубь в год производит 10—12 килограмм помета, мочевая кислота которого способна разъедать камни и даже металл, — снисходительно начал объяснять Роберто. — Таким образом, балконы и фасады зданий оказываются покрытыми этим пометом, что наносит не только экономический ущерб, но элементарно портит весь внешний облик постройки. Сюда следует также добавить неприятный запах, особенно в летнюю жару, а еще вредных микробов, которые попадают на продукты, продающиеся на рынках, на столы ресторанов на площадях… Это банальный вопрос гигиены города. Потому совсем недавно правительство было вынуждено выпустить декрет о запрете кормления голубей на венецианских площадях.

Меж тем первые крупные капли дождя упали на ее лицо, и девушка поспешно накинула капюшон. Легкие тревожные волны начали покачивать гондолу в разные стороны. Казалось, волны сами не знали, куда им плыть в этот вечер и стоит ли вообще плыть куда-либо, и поэтому хотели также сбить с пути лодку. Но Роберто уверенными движениями весла вел гондолу в нужном ему направлении, и она не смела ослушаться своего хозяина. Недовольные волны стали сердиться еще больше.

— Кстати, должен Вам заметить, что путешествие в гондоле в тумане под проливным дождем — не такая уж банальная вещь. Хотите сойти?

— Нет, — рассмеялась девушка. — Дождь еще не такой уж и проливной, а мы плывем всего лишь минут десять. Я же намерена использовать весь час и к тому же услышать от Вас что-нибудь интересное о Венеции. Или, может, Вы боитесь плавать в таких погодных условиях? — невинно приподняла бровь девушка.

— Я плаваю в любых погодных условиях, — скептически заметил Роберто. — Бояться должны Вы, потому что именно Вы промокнете до нитки, а Вам еще возвращаться в Вашу небанальную Верону.

— У меня непромокаемая куртка, — улыбнулась девушка. — Кстати, говорят, что гондольеры еще и петь умеют. Вы споете мне что-нибудь?

— Гондола становится музыкой, только когда у гондольера поет душа, — ухмыльнулся Роберто.

— И она у Вас сейчас не поет? — насмешливо спросила девушка.

— Отнюдь… Сейчас, пожалуй, только квакает.

Девушка не знала смеяться ей или обижаться, и пока она мучительно боролась с двойственным чувством, неожиданно послышался страшный удар об их гондолу. Лодка необъяснимо подпрыгнула и сильно накренилась на бок. В один миг они оба оказались в ледяных водах венецианской лагуны.

Роберто, падая в воду, инстинктивно попытался ухватить девушку за руку. Но ему это не удалось, и, всплыв на поверхность, он судорожно стал оглядываться по сторонам. Рядом с ним под водой происходило какое-то движение, и он, не раздумывая, нырнул вниз с открытыми глазами, которые уже нещадно щипали от морской соли. Он увидел ее, барахтающуюся под водой, и сильными руками схватил ее сзади под грудь, резким рывком всплывая к поверхности. Девушка, отплевываясь и тяжело дыша, наконец, перестала совершать панические движения. Тогда он позволил ей повернуться к нему лицом, и теперь она обнимала его за плечи, выравнивая дыхание. Он же держался за гондолу и с тревогой смотрел на свою пассажирку. Ее лучистые глаза засветились благодарностью.

— Ты в порядке? — не заметив как, перешел он на «ты».

— Будем считать, что да, — усмехнулась девушка.

— Эй! — послышался из тумана крик. — Все нормально? Вам нужна помощь?

— Ты что?! Глаза дома забыл, кто ты там?! — крикнул в ответ Роберто.

Из тумана к ним подплыл молодой парень.

— Привет! Извините, — отплевываясь, сказал он. — Такая пелена, ничего не видно.

— Болван! — сквозь зубы процедил Роберто. — Теперь будем общаться с твоей страховой компанией. Помоги мне посадить девушку обратно в гондолу.

— Да не так мощно я зацепил тебя, — расстроенным тоном сказал парень, помогая Роберто подсадить незнакомку. Потом они стали осматривать бок гондолы, который пришелся на удар. Там была только содрана краска, да виднелась небольшая вмятина. — Ждать морскую полицию долго придется. Ее еще вызвать надо, у тебя телефон-то есть? Мой канул в воду…

— Ах, так ты на него отвлекся, — скептически сказал Роберто, залезая в гондолу. Потом он посмотрел на мокрую и дрожащую девушку. Действительно, ждать тут морскую полицию — не самая лучшая идея. Тем более дождь усиливался, затопляя гондолу. — Ладно, проваливай! — крикнул ему Роберто и, схватившись за весло, быстро направил свою лодку к берегу.

— Спасибо, спаситель, — усмехнулась девушка. — Моя поездка в Венецию перестает быть банальной.

Роберто ничего не ответил и лишь обеспокоенно улыбнулся ей. Буквально через несколько минут он осторожно остановил гондолу у причала, выбрался из лодки и протянул руку своей мокрой пассажирке. Потом быстро привязал лодку к колышку и, взяв девушку под локоть, направился с ней на сушу.

— Ты вся дрожишь!

— Еще бы! Однако не июльская жара, и вода страшно холодная.

— Может, просушишься немного прежде, чем поедешь на вокзал?

— В Венеции для таких случаев предусмотрены сушильные станции? — насмешливо спросила она.

— Ну, — нерешительно протянул Роберто, — допустим, у меня дома есть небольшая сушильная станция. Я живу совсем недалеко отсюда.

Девушка с сомнением посмотрела на гондольера, но стучащие от холода зубы заставили ее согласиться.

— Скажи мне хотя бы, как тебя зовут, — усмехнулась она сквозь дрожь.

— Банально: Роберто. А тебя?

— Энрикетта.

— Так что, Энрикетта, идем сушиться?

— Да, идем, — стуча зубами, ответила девушка.

Буквально через пять минут они уже входили в старый венецианский дом. Энрикетта с любопытством оглядела просторную гостиную, обставленную в старинном стиле. Мебель в темно-зеленых тонах, явно принадлежащая к прошлому веку, гармонично сочеталась со светлыми стенами, окрашенными под венецианскую штукатурку. Интерьер дополняли картины в изящных рамах, а одну из стен полностью занимала внушительных размеров библиотека с несметным количеством книг. Вокруг низенького стеклянного столика в центре гостиной расположился темно-зеленый уютный диван, а совсем недалеко от него стоял красивый старинный камин. Энрикетта никак не ожидала попасть в настоящий венецианский быт, и эта атмосфера приятно поразила ее.

Роберто принес ей свою сухую футболку и самые маленькие шорты, какие только смог найти, а также мягкий и уютный плед. Он затопил камин и приставил к нему сушилку, чтобы развесить мокрую одежду. После этого он вышел из гостиной, давая Энрикетте возможность переодеться, и отправился готовить для своей гостьи горячий чай. Гостья была молчаливая, замерзшая и уставшая.

— Oddio! — воскликнула завернутая в плед Энрикетта спустя некоторое время, сидя у потрескивающего камина и делая последний глоток чая. — Кажется, я опоздала на поезд. Ты не знаешь, могу ли я поехать другим?

— Если хочешь, оставайся здесь на ночь. В доме есть свободная комната. А завтра у меня выходной, я могу с утра подбросить тебя в Верону.

Энрикетта все с тем же сомнением, как и на причале, посмотрела на своего спасителя. Он был молодой и красивый. И глаза у него были добрые, а взгляд — заботливый. Да и мысль о том, что предстоит в еще не совсем просушенной одежде выйти в венецианский проливной дождь, идти по затопленным улицам до станции, а потом полтора часа трястись в поезде, а там еще минут 20 топать пешком до отеля, заставила ее принять предложение.

Глава 3

Рим

Было привычное творческое утро самой обыкновенной пятницы. Более того, это был период deadline, и все в студии сосредоточенно работали над завершением очередного рекламного проекта, не забывая при этом переговариваться и подшучивать друг над другом. Илария уже покинула свое рабочее место пару дней назад, потому сейчас оно пустовало в ожидании нового генератора идей.

Фьоренцо задумчиво посматривал на это пустующее свободное место. Где-то в глубине души подавало признаки жизни какое-то дурацкое чувство. Чувство какого-то страха что ли… Только чего ему стоило опасаться? Прихода нового коллеги в их сплоченную дружную команду, где все понимают друг друга с полувзгляда? Но ведь он отличный руководитель! Неужели не справится?

«Может, ты боишься встречи с незнакомкой? — спросил некий внутренний голос, у которого было сегодня откровенно язвительное настроение. — Расслабься, ты ведь знаешь, что все женщины одинаковы и что ты не собираешься заводить никакие серьезные отношения ни с одной из них. Тогда какое тебе дело до новой женщины в твоей команде? Она всего лишь коллега, а с коллегами ты даже до постели не доходишь…»

С шумом распахнувшаяся дверь заставила замолкнуть этот язвительный голос. В студию вошел Алессио с девушкой лет тридцати. На щеках ее заиграл смущенный румянец, а на губах — открытая искренняя улыбка. Ярко-синие глаза блестели, словно морская гладь в лучах солнца, а вьющиеся волосы были разбросаны по плечам.

— А вот и ваш новый генератор идей — Фьямметта! — смеясь и обнимая девушку за плечи, представил ее Алессио. — Прошу отнестись к ней бережно, ибо она для меня как младшая сестра.

«Это всего лишь твоя новая подчиненная!» — прошептал язвительный голос.

Фьоренцо изучающе рассматривал Фьямметту, а на губах его играла едва уловимая скептическая улыбка.

— CaraCara (it.) — дорогая., прежде всего, я должен познакомить тебя с твоим непосредственным capoCapo (it.) — так часто называют руководителя, начальника отдела, используя это слово в качестве обращения.. Именно с ним тебе предстоит провести кучу времени в погоне за лучшими идеями…

«Это всего лишь твоя новая подчиненная, — возобновил свой монолог язвительный голос, — с которой тебе придется много работать. Она рекомендована Алессио и потому должна быть отличным специалистом, и это единственное, что может являться ценным в ней для тебя лично».

— Фьоренцо, это твой новый идейный вдохновитель, — представил Алессио свою давнюю подругу.

Фьоренцо поднялся и протянул ей руку для пожатия, стараясь свести к минимальной продолжительности это соприкосновение рук. Теплый взгляд ее ярко-синих глаз на мгновение наполнил его душу приятным трепетом, но язвительный голос тут же охладил его: «Во всем прочем она, как и все женщины…»

Дальше настала очередь всей остальной команды познакомиться с новой коллегой. Они радушно поприветствовали ее, а один из них, Освальдо, являющийся типичным представителем южного эмоционального итальянца, способного с первого взгляда влюбиться в симпатичную девушку, галантно поцеловал ей руку, даже не пытаясь скрыть своего восхищенного взора. В глазах же Марио промелькнуло чувство некоего сожаления: он хотел бы проявить больше внимания в отношении Фьямметты, если бы не Илария… Ванесса, которая с уходом Иларии осталась единственным безбородым лицом коллектива, взяла на себя роль истинной хозяйки: она показала Фьямметте рабочее место и что где лежит в кабинете, а потом пригласила ее на экскурсию по рекламной студии.

Как только Ванесса вместе с Алессио увели Фьямметту знакомить с местностью, Освальдо воскликнул:

— Вот это gnocca da pauraGnocca da paura (it.) — сленговое выражение, примерно означающее «очень классная/сексапильная женщина».!

— У тебя все представительницы женского пола такие, — усмехнулся Марио.

— Не будь занудой! Что плохого в том, что мне нравятся женщины?

— Да нет, ничего, — пожал плечами Марио. — Просто ты их меняешь, как шарфики.

— Зато в этот короткий период я превращаю их жизнь в незабываемую сказку! И, кстати, я люблю все свои шарфики!

— Хм, любовь — понятие многогранное, конечно, только эта не похожа на тех, кому нравятся такие сказки, — возразил Марио, не отрывая взгляд от монитора.

— Нет таких женщин, которым не нравятся такие сказки, — засмеялся Освальдо и вышел из студии.

Повисла тишина, и Фьоренцо с любопытством посмотрел на Марио.

— Почему это ты думаешь, что ей не нравятся такие сказки? — спросил он.

Марио поднял глаза и удивленно взглянул на своего друга.

— Не знаю, — пожал он плечами. — Она кажется девушкой с другими принципами, — он продолжал изучающе смотреть на Фьоренцо, который лишь скептически усмехнулся в ответ на его реплику. — Знаю, знаю, — сказал Марио, — у тебя свои теории, но я их не разделяю.

— На каком основании ты за полчаса сделал умозаключение насчет ее принципов жизни? — пропустил Фьоренцо мимо ушей его замечание.

— В большинстве случаев можно сразу понять, легкодоступна женщина или нет. А тебе какая печаль? Она тебе нравится? — вдруг неожиданно спросил Марио.

— Мне?! Мне нравится любая, с кем можно незаурядно провести ночь, а потом забыть навсегда, — засмеялся Фьоренцо. — А поскольку коллег на утро забыть невозможно, они не представляют для меня никакого интереса.

Ближе к вечеру Алессио собрал всех на совещание прямо в их студии, за низким столиком, окруженным стильными черными кожаными диванами. Встреча затянулось часа на два, и Алессио успел подробно рассказать о новом проекте и его задачах, а также дать Фьямметте представление о том, какая дружеская и непринужденная атмосфера царит в этой команде. Они с самым серьезным видом обсуждали проект и с самым беззаботным смехом отпускали шутки в адрес друг друга.

После окончания совещания Марио и Ванесса поспешили по своим вечерним делам. Фьямметта же, уставшая, но счастливая села за свое рабочее место.

— Ну и как тебе наша команда? Нравится? — выразительно глядя на нее, спросил Освальдо.

— Еще бы! У вас замечательная команда, я, честно говоря, никогда в такой не работала, — ответила Фьямметта, тепло улыбаясь Фьоренцо, направлявшемуся к своему рабочему месту в намерении продолжить работу, несмотря на поздний час.

— Могу я пригласить тебя провести этот прекрасный вечер в каком-нибудь уютном ресторанчике? — улыбаясь чарующей улыбкой, спросил Освальдо.

— Извини, — в замешательстве проговорила Фьямметта, — я не могу, мне надо домой.

— Только не говори, что ты замужем! Не разбивай мне сердце! — театрально скорчив страдальческую гримасу, воскликнул Освальдо.

— Нет, — рассмеялась смущенно Фьямметта, — но у меня есть ребенок и он ждет меня дома.

— Ах, ребенок, — рассеяно пробормотал Освальдо. — Он сейчас… с кем?

— С няней, — пожала плечами Фьямметта.

— Думаю, он не будет особо против, если его мама придет немного позже…

Фьямметта закусила губу и умоляющим взглядом посмотрела на Фьоренцо, который с любопытством наблюдал за этой сценой. Язвительный голос внутри него уже собирался отпустить колкость в ответ на этот взгляд, но какое-то другое, совершенно новое чувство оказалось проворнее.

— Освальдо, оставь девушку в покое, тем более мне нужно обсудить с ней некоторые вопросы, — вмешался Фьоренцо, подчинившись этому мгновенному порыву неведомого чувства, и получил в награду благодарный взгляд ярко-синих глаз. А еще досадливый взгляд Освальдо, которому ничего не осталось, как взять свои вещи, пожать руку Фьоренцо, помахать Фьямметте и выйти из студии.

— Спасибо, — смущенно сказала Фьямметта, когда они остались вдвоем.

— Не за что, — ответил Фьоренцо.

— Местный Дон Жуан? — полюбопытствовала она.

— Что-то вроде, — усмехнулся он. — Обычно девушки не могут устоять перед его обаятельностью и галантностью, — добавил со смехом Фьоренцо, слегка прищурив глаза и испытующе глядя на Фьямметту.

— Нуууу, они, наверно, и не имеют особых причин оставаться неприступными, — рассмеялась она.

— В каком смысле? — с любопытством спросил Фьоренцо.

— Устоять не может тот, кто не хочет. Если женщина любит другого мужчину, вопрос устойчивости даже не возникает.

Мрачная тень пробежала по лицу Фьоренцо, взгляд его стал колючим, словно куст шиповника.

— Не верю, что женщины способны устоять перед соблазном, да и любовь женщины так же быстротечна, как цветение вишни… — улыбнулся он, но в голосе его послышались стальные нотки. Он повернулся к компьютеру, напустив на себя вид неимоверно занятого человека.