Бесплатный фрагмент - Сказка о юном графе Илье и его нечаянном открытии, приведшем к вечной любви

1

Есть в нашей стране на великой реке Волге весьма значительная и протяжённая излучина, называемая Самарской Лукой, длинна её составляет целых шестьдесят километров. И излучина эта плавным полукругом огибает природный заповедник, где лес и горы дают невероятное по красоте сочетание камня и растительности. А с высоты птичьего полёта это благоуханное место напоминает сказочный полуостров, в лесах которого бродят волшебные сущности и чародеи. Так что вполне естественно, что место это считается одним из самых уникальных уголков России.

Кстати, как-то однажды сюда, на этот чудесный полуостров, заезжал даже сам государь Пётр Алексеевич. Более того, в этот свой визит он не преминул взобраться на одну из гор, находящуюся в роскошном горном массиве, именуемый ныне, как «Жигулёвске горы». Хотя доподлинно известно, что в те времена этот массив назывался — Девьи горы. И вот уже по поводу этого названия существует множество древних легенд и предположений. Многие историки задаются вопросом, откуда взялось такое название? Почему изначально горы именовались «Девьими»?

Впрочем, что сейчас говорить об историках, когда у местных жителей на этот счёт имеется своя версия, и вот как раз о ней-то и пойдёт дальше речь. Дело в том, что в давние, но не в такие дремучие, как можно подумать времена, поселился в этих краях весьма богатый и обеспеченный, сиятельный граф. Откуда он сюда пожаловал, никто из местных точно не знал и не ведал. Хотя ходили якобы достоверные слухи, что он являлся одним из сподвижников царя Петра. Дескать, этот граф ещё тогда, молодым, в тот приезд государя, приглядел это райское местечко, ну и позже, когда уже вышел в отставку, перебрался сюда с супругой.

А уж она-то, супруга, была у него писаная красавица, к тому же молода и свежа. Притом по ней сразу было видно, что она любила своего видавшего виды графа ветерана-воина. И, несомненно, желала жить с ним здесь, в уединённом месте, на свежем воздухе, на природе, где всё цветёт и благоухает. Подальше от шумной столицы и суетливой сумятицы. Графиня чуралась светской жизни. Вот граф и привёз её сюда, в это благословенное место.

Разумеется, предварительно возвели усадьбу и облагородили имение. Иначе говоря, сделали всё как полагается, обустроились на высшем уровне. И началась у них действительно райская жизнь. Ну, ещё бы, ведь рядом течёт наичистейшая река, всякой рыбы вдоволь. В лесу дичи немерено, а уж грибов и ягод растёт, несметное количество. Только живи да радуйся. И вполне естественно, что от такой счастливой и сытной жизни пошли у графини с графом детишки малые. Уже через год появился у них первенец, сынишка, назвали Гришей, то бишь Григорием.

Рос мальчонка быстро, на свежем питании да при прилежном уходе мигом здоровья и сил набрался. Родители и оглянуться не успели, а ему уже пять лет исполнилось, вон как время-то летит. Граф с графиней на него не нарадуются, растет Гришенька, развивается. Они только его пятые именины отметили, а тут ещё одна радость к ним пожаловала, графиня-то опять на сносях. Так у них в должный срок ещё один сынишка появился, назвали его Ильюша, или же по-взрослому Илья. Вот и получилось двое братьев. Ну а родители от счастья на седьмом небе.

2

А время-то всё идёт, не стоит на месте. За хлопотами да текущими делами и не заметили, как ещё семь лет минуло, пролетели, словно ветер пронеслись. А братья подросли, совсем уже взрослые стали, пора бы им уже и серьёзное образование получать, одними гувернёрами да домашними учителями теперь не обойтись. Тем более старший сын весь в отца пошёл, ему на месте не сидится, он из дома рвётся, желает на учёбу в заграницу ехать. Наслушался рассказов батюшки о его юношеских похождениях с государем Петром Алексеевичем, и тоже грезит такой жизни испробовать.

Ну что тут поделать, деваться некуда, раз у сына появилось такое желание, значит, его надо удовлетворить, ведь растёт не абы кто, а наследник славного графского рода. Подошёл срок, и отправили повзрослевшего Григория на учёбу в Европу. Снарядили в тамошний университет, свой-то тогда только обустраивался после памятного указа государя Петра Алексеевича. Ну а младшенький сынок пожелал дома остаться, он наоборот никуда не рвался, мол, пока ещё юн для отъезда, хотя рассуждал уже вполне по-взрослому.

— Я, мои милые маменька и папенька, никуда ни поеду,… при вас останусь, иначе вы здесь совсем заскучаете,… а со мной будет вам радость!… Да и забота найдётся, ты папенька меня своему военному искусству и истории обучишь,… ты ведь это всё сам проходил, и вон брата научил!… А ты маменька, другие науки мне преподашь, ты тоже много чего знаешь, природой интересуешься,… вон, сколько книг про это читаешь,… вот и будет вам развлечение, меня обучать!… А что упустите, то мне наёмные учителя преподадут,… тут мне сподручней знания получать,… не хочу никуда ехать!… Люблю я наши места, наш край, здесь буду жить!… — чётко и ясно заявил Ильюша, и покидать отчий дом не спешил.

Привязался он тут ко всему; и к лесу родному, и к реке могучей, и к людям здешним, что привечали его всякий раз, когда видели на прогулке по местным закуткам. Ну а как он чуть подрос, возмужал, так вообще днями и ночами вне дома пропадать стал, сутками по лесу бродит, по реке на лодке ходит. Одним словом, Ильюша весь в матушку пошёл, только природу ему и подавай, до неё он особо охочий, безостановочно изучает родной край, и ничем его домой на обед не заманить; ни бланманже, ни крем-брюле, ему не надобны.

Лишь заскочит на мгновенье, переоденется, с матушкой новыми впечатлениями поделится, кусок хлеба с квасом перехватит, и опять по заповедным горам да долам гулять бежит. Изучает всё, торопится отчий край познать. А время-то на месте так и не стоит, несётся, и не заметишь, как годы летят. Только когда Ильюше семнадцать лет исполнилось, лишь тогда родители опомнились и спохватились, поняли, что их сын вполне созрел для серьёзных дел.

— Да ты у нас совсем уже взрослый!… вон, как возмужал!… как вырос, похорошел, в плечах раздался, постройнел!… У тебя такая выправка появилась,… ты случаем не думал о военной карьере?… Может, как и я когда-то выберешь армейскую службу?… — восхищённо глядя на сына, спросил его граф.

— О нет, отец,… военная карьера не для меня,… впрочем, если потребуется, то я в любую минуту готов встать на защиту Отечества, ведь ты меня многому обучил!… Сражаться я умею, и весьма достойно,… может, когда и пригодится, но сейчас я хочу другое свое дело закончить!… Я давно уже изучаю наши горы,… и чем дольше я их изучаю, тем больше нахожу в них неизвестного и загадочного!… Вот ты, например, знал, что несколько самых видных утёсов имеют скрытую форму пирамид?… притом складывается такое впечатление, что их кто-то искусственно воздвиг!… Будто специально построили,… камни, словно слоёный пирог друг на друга поставлены,… и среди них я нашёл массу странных ходов,… притом они все между собой вроде сообщаются!… Лазить я по ним не лазил, они слишком узкие, похожи на лисьи норы,… но через них хорошо видно, как свет вовнутрь горы уходит,… и такое явление непонятно,… так что меня сейчас больше это интересует… — слегка интригующе, ответил Илья.

— А я рада, что ты не собираешься никуда уезжать,… дома и вправду хорошо,… вон, как у нас удачно дела идут,… имение наше процветает, всего вдоволь; и средств, и пропитания!… Так что занимайся ты, Ильюшенька, своей наукой, сколько хочешь,… изучай родной край, лес, горы!… Кстати, до меня от наших слуг дошли слухи об этих горах,… дескать, там когда-то обитали разбойники,… купцов на Волге грабили,… ходы разные рыли, убежища для себя делали!… Но потом их по царскому указу всех отсюда повывели,… сказывали, целое войско за ними охотилось,… хотя люди и приврать могут!… А тебе-то никто там не попадался?… — вступив в беседу, вдруг поинтересовалась графиня.

— Ну, нет, маменька, разбойников в горах давно уже не водится,… а вот местных жителей, я там случается и встречаю!… Но очень редко, ведь места в горах непролазные и только тому, кто их знает, открываются!… А я там с детства обитаю, и мне много чего известно,… впрочем, неизвестного ещё больше,… думаю, и жизни не хватит, чтоб всё познать!… Вот, например, недавно стал я видеть на одной из самых высоких вершин девушку,… стоит она там, на высоте, и вдаль на горизонт смотрит!… Правда, сам-то я её лишь издали видел,… ещё подумал, может это дочка кого-то из местных крестьян настолько отчаянная, что на такую верхотуру забралась,… удивился даже,… и начал я к ней на гору восхождение,… взошёл, а там никого нет,… куда делась, непонятно!… И так несколько дней подряд повторялось,… увижу её, начну на гору забираться, а застать не могу!… Вот какое чудо творится!… — поделился своими наблюдениями Ильюша.

— Ха-ха-ха,… да у тебя сынок, наверное, видения начались,… ныне вон какое лето жаркое!… Погода словно с ума сошла,… солнце печёт, как в пустыне,… вот ты мираж и увидел!… Может, куст какой или камень большой, за стройную девицу принял,… такое по молодости случается,… девицы везде мерещатся,… ха-ха… — задорно усмехнувшись, подметил граф, и по-отечески потрепал сына по макушке.

— Ну, может и так, отец,… но я всё одно не отступлюсь, изучу этот феномен, пусть он хоть трижды мираж… — тоже с задорной усмешкой отозвался Илья, и быстро откланявшись, вновь поспешил в горы. Вот такой непоседа он был.

3

А меж тем старший граф был прав, погода этим летом стояла на удивление жаркая. Хотя изредка и случались грозы. Лишь они смягчали непомерную, дневную жажду влаги. И надо заметить, что этих гроз удачно хватало, дабы поддерживать нужный баланс зноя и свежести. Одним словом, летняя пора в графском семействе протекала вполне благополучно и даже как-то буднично. Ничто не предвещало резких перемен, абсолютно безмятежная жизнь. И вдруг на следующий день после того разговора Ильюши с родителями в имение, в самый разгар знойного дня, неожиданно вернулся старший сын Григорий.

Как известно он сначала несколько лет учился за границей, даже окончил тамошний университет, а затем перебрался в столицу и по протекции отца устроился на армейскую службу. Разумеется, в период коротких каникул и отпусков в учёбе и службе, он навещал родителей с братом, но это были всё запланированные встречи, притом на небольшой срок, максимум недели на две. И тут вдруг такой внезапный приезд. Естественно, и граф, и графиня были вне себя от радости, их счастью не было предела. Однако было и удивление.

— Ах, сынок, какой сюрприз!… Вот уж не ждали,… ну, отчего же ты не предупредил, что приедешь?… мы бы подготовились, накрыли столы… — первым делом залепетала графиня.

— Да что там столы,… я бы по такому случаю целый пир закатил!… И всё же отчего так внезапно приехал?… что-то случилось!?… быть может, служба не по нраву пришлась?… или не дай Бог что-то со здоровьем не так!?… — не на шутку забеспокоился граф.

— О нет, отец,… со здоровьем у меня всё в порядке!… Да и со службой вроде бы тоже всё хорошо,… а вернее сказать, у меня её просто нет, службы-то!… Дело в том, что я подал в отставку,… решил пока дома пожить,… как-то всё разом меня утомило; и служба, и столица, и заграница,… надоело,… хочется чего-то родного!… А кстати о родном, где мой брат!?… где Илья!?… почему я его не вижу?… что, опять на прогулке?… — мигом пояснив причины своего внезапного визита, резко осведомился Григорий.

— О, он у нас теперь краевед!… ты же знаешь, как он любит лазить по местным горам,… ныне он их изучает!… Хоть и графских кровей, а носится по лесам и долам, словно простой деревенский пастушок,… пропадает там почти сутками,… только к ужину его и ждём!… О, да, совсем забыла, ты ведь с дороги, наверняка проголодался!… идём скорее обедать!… — как и все заботливые матери тут же засуетилась графиня, и встреча быстро перетекла в застолье.

Впрочем, пировать особо не стали, ограничились лёгкими салатами, стерляжьей ухой да печёной осетриной с домашней наливочкой из яблок, а вот с ней разговор уже затянулся. Наливочка предала застолью особый колорит. Граф в последнее время сильно увлёкся её приготовлением, и даже намеревался вырыть огромный винный погреб. В общем, беседа шла по-домашнему тепло и уютно, как и положено в тесном семейном кругу. А ближе к вечеру, как и ожидалось, объявился Илья. По нему сразу было видно, что он опять вернулся с гор.

А тут такой животрепещущий момент, воссоединение старшего брата с семьёй. Нет, ну конечно за всё время разлуки они неоднократно виделись и общались, ведь Григорий регулярно навещал родных. Так что братья знали о делах друг друга и сохраняли добрые родственные отношения. Вот и на этот раз они сразу кинулись обниматься и чувственно похлопывать друг дружку по плечу. Типичная встреча двух братьев. Ну а затем, уже за столом, когда Илья присоединился к трапезе, Григорий продолжил беседу.

— Ну, ты я вижу, не изменяешь себе,… по-прежнему весь в изучении родных мест,… мама тебя даже краеведом называть стала,… ха-ха!… Последний раз, когда я был дома, помню, ты всё по лесу мотался, а сейчас значит уже и на горы перешёл?… — мягко пошучивая, спросил он Илью.

— О да, перешёл!… И ты знаешь, там, в горах мне открылся совершенно другой мир!… Тебе рассказать, ты не поверишь!… Да чего только там нет,… столько всего чудесного, что за один раз не перескажешь!… Лучше давай-ка ты завтра вместе со мной в горы сходишь,… я тебе там всё покажу и расскажу,… сам всё увидишь и своё мнение мне выскажешь!… — радуясь, что брат заинтересовался его исследованиями, восторженно предложил ему Ильюша.

— Ох, я бы с удовольствием прогулялся с тобой,… но последние два года на службе меня так утомили, что я, пожалуй, для начала хорошенько отдохну,… с отцом и матерью побуду,… наговорюсь с ними вдоволь,… сам понимаешь, соскучился, есть о чём побеседовать. А в горы мы с тобой сходить ещё успеем… — вежливо улыбаясь, отказал брату Григорий и быстро перевёл разговор на другую тему, спросил у родителей о каком-то пустяке, что-то о рыбалке, ведь отец обожал это занятие, хоть и граф, а поудить рыбку любил.

В общем, беседа пошла обычным путём и о горных прогулках мигом забыли. Ильюша к этой теме тоже уж не возвращался. Он был рад уже только одному приезду брата, и о своих походах решил более не упоминать. Хотя может и зря, ведь Григорий прекрасно знал о его исследованиях, ради них-то он собственно и приехал, а сейчас сменил тему разговора лишь для того, чтоб никто не догадался об истинной причине его визита, а она была не совсем добрая.

И вот здесь надо пояснить, что за время своего отъезда Григорий очень изменился. Проведя первые годы обучения за границей, он там нахватался различного рода вредных привычек; игра в карты, табак, хмельные напитки, всё это прочно вошло в его жизнь. Нет, разумеется, Григорий не забывал и про учёбу. Образование он получил отменное, высшее. И даже по возращении на Родину устроился в столице на приличное место службы, что было нелегко даже с протекцией отца. Однако привычки приобретённые заграницей не оставил, а наоборот добавил страсти и пустился во все тяжкие.

Ох, уж эта заграничная учёба, прямо палка о двух концах; есть и положительная сторона, но есть дурная, и её гораздо больше. Образование дали, но характер напрочь сломали. Вместо приличного дитяти, в Россию вернулся повеса, игрок и мот. Азарт и страсть теперь владели душой Григория, в результате чего карточные долги росли, а увлечение табаком и хмелем увеличивалось. Жалования и денег, присылаемых родителями из имения, уже не хватало, чтоб покрыть расходы на проживание в столице, дело шло к полнейшему разорению и даже к долговой яме. В общем, картина не радужная.

И тут вдруг до Григория дошли слухи, что в районе Самарской Луки, притом именно в тех горах подле которых расположено его родительское имение, возможно, находятся несметные залежи полезных ископаемых, чуть ли не такие же, как нашёл Демидов на Урале. Разумеется, у Григория тут же случился нервный припадок, его заколотило, словно он попал в ледяную прорубь. Однако уже в другую секунду он совладал с собой и постепенно начал здраво мыслить. Первое о чём он подумал, это были деньги.

— Да это же миллионы золотых червонцев!… — мигом пронеслось у него в голове, во вторую очередь он подумал о брате, — да ведь там же мой братец всё лазает,… матушка о нём ещё отписала, мол, он днюет и ночует в горах!… Хм, а может он уже что-то нашёл, и слухи о богатствах не беспочвенны,… надо скорей бросать к чертям собачьим эту бесполезную службу и скорее ехать домой!… Вот, где настоящий доход!… Пока не поздно всё прибрать к рукам,… на правах старшего сына, и усадьбу, и имение,… да и права на горные разработки!… Немедленно в путь!… — мгновенно рассудил Григорий, тут же подал в отставку и тем же днём покинул столицу.

И вот теперь, Григорий, находясь уже дома, воистину начал «ломать комедию», устроил целый спектакль. Прикинулся любящим сынком и братом, живо интересовался делами отца и нарочито любезно осведомлялся об увлечениях матушки. Прямо-таки само очарование снизошло на родителей. Ангел да и только. Но они-то бедняги и не догадывались, каким вероломным искусителем ныне стал их сын. Он вкрадчиво втирался к ним в доверие, чтоб полностью завладеть их сознанием и прибрать к рукам всё их состояние.

Для Ильюши у него была уготована другая роль. Конечно, Григорий хотел очаровать и его, но только цель иная — выведать у брата все тайны гор, что тот узнал за последние годы. И в этом деле Григорий не спешил, ведь он решил разузнать всё досконально, а для этого требовалось время, вот он и начал с тщательного обольщения родителей. После обеда по случаю его приезда, Григорий, в отличие от Ильи, который вновь ушёл на изыскания в горы, остался с родителями и устроил небольшой тур в преферанс.

Вполне занимательная карточная игра, принятая как в столичных светских салонах, так и в домашнем обывательском кругу. А потому родители с удовольствием увлеклись сим действом. Тем более с любимым сыном, которого давно не видели, так что тем для бесед во время игры нашлось немало. Невольно создалась располагающая, искренняя, добрая, и даже в некотором роде интимная, домашняя атмосфера, как раз такая, какую и рассчитывал устроить Григорий, чтоб доказать родителям свою привязанность к ним.

4

А в это время Илья уже снова лазал по горам. Его по-прежнему влекла та гора, на которой он видел стройный силуэт таинственной девушки. Для него она была какая-то странная загадка. Он всё никак не мог понять, куда она девается, ведь он, едва завидев её снизу, буквально взлетал на вершину, и по всем расчётам должен был застать там таинственную незнакомку. Но, увы, на вершине уже никого не было, просто мистика какая-то.

Илья даже изучил время её появления на горе; где-то между пятью и девятью утра, и вечером перед закатом. Иными словами, складывалось такое впечатление, что девушка лишь встречает рассвет и провожает закат, днём она не появлялась. Хотя иногда Илье удавалось увидеть её и в полдень, однако только в пасмурную погоду, когда небо было в облаках, странно, но девушка избегала жары и зноя, сторонилась яркого солнца, и это тоже была загадка.

И вот теперь Илья, зная повадки таинственной девицы, решил подкараулить её вечером, перед самым закатом. Но только на этот раз не наблюдать за ней со стороны откуда-то снизу, а застать её непосредственно на самой вершине горы. Там как раз была небольшая каменная площадка с огромным валуном с краю. Вот за него-то за этот валун Илья и решил спрятаться, и за ним же поджидать девушку. Он даже захватил с собой сатиновую накидку в цвет камня. Укрывшись ей, он рассчитывал полностью слиться с общим фоном. А так оно и получилось.

Явившись на вершину заранее, Илья тут же спрятался за валуном и накрылся накидкой. И всё, он полностью скрылся из вида, слился с местным ландшафтом. Теперь оставалось только ждать. Хотя уверенности в появлении девицы было мало, ведь она приходила не каждый день подряд, бывали и пробелы. Но надежда всё же зиждилась, потому как закат сегодня обещал быть впечатляющим. Солнышко уже пошло на убыль, и горизонт покрылся особо розово-пунцовым заревом. Зрелище удивительное, великолепное, незабываемое. А наблюдать его с горы втройне интересней.

Правда Ильюша под накидкой ничего не видел, сидел там как мышь в норке, зато прекрасно слышал, что творилось снаружи, и всё упорно ждал. И ожидание его не подвело. Вдруг послышался лёгкий шорох, будто кто-то крался по тропинке, словно крохотная белка или бурундук пробирался на вершину. Илья, что есть терпенья, затаил дыхание, и аж весь вжался в камень. Спугнуть загадочную гостью он никак не хотел. Прошла ещё минута, и он понял, что девушка уже на вершине и смотрит на закат. Илья чуть-чуть отогнул угол накидки и выглянул. По глазам сразу резанул свет заходящего солнца. Но затем постепенно проступил стройный девичий силуэт.

Девушка стояла спиной к валуну и с вершины любовалась закатом. Илью она не видела. Впрочем, он на то и рассчитывал. Теперь ему оставалось лишь потихоньку выйти из своего укрытия и преградить ей путь к бегству, ведь впереди её был крутой обрыв, не станет же она прыгать вниз на камни, а позади он, вот она и попалась прямо ему в руки. Казалось бы, верный расчёт, однако всё пошло иначе. Едва Ильюша выбрался из-под накидки, как девушка резко развернулась и весело рассмеялась. Илья даже оторопел, и застыл в нерешительности. О том, чтобы бросаться вперёд и хватать девушку не могло быть и речи. Его тайна была раскрыта, он разоблачён, и от этого девушка становилась ещё загадочней.

— Как она почувствовала, как определила, что я здесь?… и почему не сбежала сразу?… отчего осталась и теперь смеётся надо мной?… — лихорадочно думал Илья, не отрывая от девушки глаз. И тут она, словно проникнув в его мысли, заговорила.

— Видел бы ты сейчас себя со стороны,… ну и видок у тебя,… будто ёж взъерошенный!… Ты что же думал, я тебя не замечу?… но у меня глаз наметанный, я прекрасно знаю, какая форма у валуна,… так что выпуклость с твоей фигурой сразу заметила,… но убегать не стала, а зачем?… Решила наконец-то посмотреть какой ты вблизи,… издалека-то я тебя уже видела,… давно к тебе пригляделась,… ходишь тут по горам,… знаю, парень ты хороший, зла в тебе нет,… вот и осталась, не спряталась. Ну, говори хоть что-то, чего молчишь-то?… — приятно улыбаясь, добродушно произнесла девушка.