Бесплатный фрагмент - Шпаргалка для верующих и неверующих
Книга 1
Синопсис
С момента изгнания из рая человек мог знать о прошлой жизни лишь со слов своих родителей. И чем дальше уходило это событие в глубину веков, тем больше оно стиралось из памяти. Только устные предания передавали из поколения в поколение все более отрывочные воспоминания о том, что жизнь в раю была радостной и беззаботной.
С тех пор и на протяжении многих тысячелетий люди ищут и не могут найти вход в потерянный рай. А поскольку Бог перестал общаться с человеком лично, люди от своей беспросветной жизни, не видя перед собой цели, смысла бытия и не находя ответов, ударились во все тяжкие, устраивая войны, грабежи, истязания и даже убийства ради потехи. Захватывая и уводя в рабство людей, безжалостно уничтожая друг друга, человек все дальше и дальше уходил от первоначального Божьего замысла.
Тем не менее генетическая память говорила человеку о существовании Единого Бога. Каков Он и где находится, люди не знали и поэтому все время спрашивали о Нем друг друга.
Чувствуя свое одиночество и страшась оставаться наедине с грозной природой, человек стал выдумывать собственных богов, создавая их из камня, дерева, глины или поклоняясь различным животным и небесным светилам, потому что им требовался покровитель. Но будучи оторванными от Творца и не зная, каков Он, люди наделяли своих богов свойственными человеку качествами злобных, мстительных и жестоких существ.
Пронеслись тысячелетия, и до сих пор у людей возникают вопросы о Боге.
Вряд ли мы сможем найти ответы на все, но на некоторые согласился ответить сельский священник Русской Православной Церкви Московской Патриархии протоиерей Борис Закиров.
Идея книги возникла после многочисленных личных дискуссий, а также благодаря ответам на вопросы знакомых, друзей, прохожих и случайных попутчиков в различных поездках. Это беседы с батюшкой, в которых священник открывает отдельные моменты богослужения и отвечает на вопросы прихожан.
За 35 лет службы священником протоиерей Борис накопил багаж знаний, основанный на канонах Церкви, поучениях святых отцов, личном опыте общения с другими священнослужителями, верующими, атеистами, сектантами, представителями других религий и конфессий.
Эта книга про нас — верующих и неверующих. В ней не будет облизывания никого и обещания несбыточного. Все мы грешим, и в Царство Небесное имеют надежду войти лишь раскаявшиеся. В силу своей немощи мы считаем себя абсолютно безгрешными, что можно сравнить разве что со «святыми девяностыми». Но тем, кто думает пожить в свое удовольствие, а потом быстренько покаяться и стать чистеньким, Иисус Христос уже сказал страшные слова.
В книге предлагается взглянуть иначе на то, что волнует людей, как мы веруем, ходим в храм, соблюдаем посты, относимся к богослужениям, таинствам, православию, друг к другу и к Богу. Кому-то может не понравиться написанное, и они тут же начнут опровергать сказанное, но мы ни на йоту не отошли от Священного Писания, поучения святых отцов и Устава Церкви.
Это своего рода доступное богословие, которым занимается каждый православный священник в общении с мирянами.
В помощь верующим также включены Исповедь — для самостоятельного чтения перед отходом ко сну, Литургия — для желающих понимать чин богослужения, Утреннее правило — ежедневная молитва на день грядущий и Молитва ангелу хранителю.
Название книги «Шпаргалка для верующих и неверующих» возникло, потому что многие люди рассуждают о христианстве, не имея о нем представления, задают одни и те же или похожие вопросы, и для более полного понимания приходится возвращаться к ранее сказанному. Возможно, здесь вы найдете ответы и на свои вопросы, которые продолжают поступать.
Надеюсь, этот скромный труд будет полезен всем, кто интересуется вопросами православной жизни.
Проблемы христианства
Самое большее возражение против христианства — сами христиане. Они соблазняют тех, кто хочет вернуться к христианской вере. Этим аргументом против христианства особенно злоупотребляют в наше время. О христианстве судят по христианам в наш маловерный век, век широко распространенного неверия. В прежние века, в века веры, о христианстве судили прежде всего по его вечной истине, по его учению, по его заветам. Но наш век слишком поглощен человеком и человеческим. Плохие христиане заслонили собой христианство.
«О достоинстве христианства и недостоинстве христиан»
Николай Бердяев
Русский религиозный и политический философ
Христианство не виновато в том, что правду его не исполняют и не осуществляют в жизни. Христос не виноват в том, что заветы Его попирают. Верующие евреи, преданные своей вере, любят указывать на то, что огромное преимущество еврейской религии — в исполнимости ее заветов. Еврейская религия более приспособлена к человеческой природе, более осуществима, более соответствует целям земной жизни и требует меньших жертв. Христианская религия — самая трудная, самая неосуществимая, наиболее противодействующая человеческой природе и требующая жертв непосильных. Представители еврейской религии считают христианство религией мечтательной, для жизни непригодной и потому вредной. Мы часто измеряем нравственные достоинства людей по их вере и по их идеалу. Если материалист по своему миросозерцанию оказывается хорошим человеком, преданным своей идее, способным ради нее приносить жертвы, то он уже поражает своей высотой и его ставят в пример. Но христианину безмерно трудно стоять на высоте своей веры, своего идеала, ибо он должен любить врагов своих, нести крест свой, должен героически сопротивляться соблазнам мира, чего не должен делать ни верующий еврей, ни магометанин, ни материалист. Христианство направляет жизнь нашу по линии наибольшего сопротивления, жизнь христианина есть самораспятие.
Часто говорят, что христианство не удалось, не осуществилось в исторической жизни. И это считают аргументом против христианства.
Внешняя история церковной жизни бросается в глаза и легко поддается изложению, о ней можно рассказывать в доступной для всех форме. Внутренняя же, духовная, жизнь Церкви: обращение людей к Богу, достижение святости — не так бросается в глаза, и о ней труднее рассказать, она остается как бы скрытой за внешней историей, задавленной ею. Люди легче замечают дурное, чем хорошее, более восприимчивы к внешней стороне жизни, чем к жизни внутренней.
Часто мы не знаем и даже не подозреваем о существовании духовной жизни у людей, с которыми встречаемся.
Во внешней жизни, раскрытой для всех, мы легко обнаруживаем действие греховных страстей. А какие за этой внешней жизнью скрыты борения духа, взлеты к Богу, мучительные усилия осуществить Христову правду, мы не знаем или не хотим знать. Нам заповедано не осуждать ближних, но мы постоянно осуждаем их по внешним делам, по выражению лиц, не вникая в их внутреннюю жизнь.
Христианству приходилось перерабатывать материю, которая оказывала страшное сопротивление христианскому духу. Нужно было воспитывать в религии любви тех, кто полон был инстинктов насилия и жестокости. Христианство по природе своей не может насильственно уничтожить радикальное зло человеческой природы, оно признает свободу человека.
Социалисты-материалисты особенно любят говорить о том, что христианство не удалось, не осуществило Царства Божьего на земле. Социалисты-материалисты обещают без Бога и без Христа осуществить то, что не удалось осуществить христианству: братство людей, правду в социальной жизни, мир. Люди, в Бога не верующие, иногда любят употреблять выражение «Царство Божье на земле»! Единственный опыт реализации материалистического социализма, который мы знаем, — опыт русский — не подтверждает этой претензии. Но не данным фактом решается этот вопрос принципиально. Обещание материалистического социализма осуществить правду на земле, устранить зло и страдание основано на том, что осуществление это совершится не через человеческую свободу, а через насилие над человеческой свободой, осуществится путем внешней, принудительной социальной организации, которая должна сделать зло внешне невозможным, путем социального принуждения людей к добродетели, к добру и правде. В этом огромная разница с христианством.
Бог не хочет внешнего торжества правды, Он хочет свободы человека. Поэтому можно было бы сказать, что Бог терпит зло, не уничтожает его насильственно, а лишь пользуется злом для целей добра. Именно Христова правда не может быть насильственно осуществлена. Коммунизм хочет осуществить свою правду путем насилия, отрицает свободу духа, потому что отрицает дух, и потому ему легче осуществить эту правду.
Христианское человечество в своей истории совершило троякую измену христианству. Сначала оно извращало христианство и плохо его осуществляло, потом оно совсем отпало от христианства, и, наконец, что было самой большой низостью, оно начало проклинать христианство за то дурное, что оно само делало в христианской истории.
К Царству Божьему нельзя принудить, нельзя осуществить его без духовного перерождения, которое всегда предполагает свободу духа. Христианство есть религия Креста, оно признает смысл страдания. Христос призывает нас взять свой крест и нести его, нести тяготу и бремя грешного мира.
Введение в богословие
Неоднократно приходилось слышать от разных людей, что вера и религия суть разные понятия. Важнее верить, а религия — это попы, пожертвования, золотые кресты церковников, мерседесы, другие материальные блага, и поэтому она далека от веры. И догмы нужны лишь для того, чтобы управлять послушными массами.
Понятно, что человек пытается создать лично для себя комфорт в повседневной жизни во всем: в семье, на работе, в обществе. Неудивительно, что этого же он хочет в отношениях с Богом. В то же время человеку нужна вера в то, что с ним гарантированно все будет благополучно, что есть силы, которые явно или тайно будут оберегать его.
Я думаю, поскольку такая вера ни к чему не обязывает, она и выглядит привлекательней религии, в которой есть правила: пост, молитва, обязательное посещение храма, исповедь, причастие и т. д. То есть любые правила все равно предполагают ограничения, а вера без религии освобождает человека от обязательности их выполнения.
Но вера без религии может быть в партию, в завтрашний день, в президента, в дружбу и т. д., а религия без веры невозможна.
— Неужели нельзя найти какой-то идеал без всякой «золотой середины», чтобы объединить веру и религию?
— Религиозная вера, вопреки господствующему мнению, не есть ни идеал, ни система идей. Она есть по существу присутствие и действие Бога в человеческой душе. Она есть жизнь в Божественной любви и потому источник жизни: «Всякий любящий рожден от Бога и знает Бога, потому что Бог есть любовь. Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем!» (1 Ин. 4,7–8,16).
Религиозная вера есть самосознание благодатного первоисточника, которое само испытывается и действует как живая и животворящая сила, и христианская правда не есть учение, а есть адекватное выражение самого существа веры или открывающейся вере реальности.
Если при отвлеченном изложении существа этой реальности или силы, которой держится и обновляется человеческая жизнь, приходится говорить о ней посредством комплекса идей (Символ веры, катехизис и т. д.), то это вытекает не из существа веры, а лишь из природы отвлеченного умственного постижения как такового. Поэтому подчеркнем, что если полезно и необходимо отдать себе отчёт о содержании веры, то при этом нельзя забывать, что различие между верующим и неверующим, или между христианином и его антиподом, отнюдь не определяется той или иной системой идей, признаваемой каждым из них или отвергаемой. Это различие определяется только тем, живет или нет в душе человека та реальность, о которой говорит вера, действует ли в его душе благодатная сила любви Христовой. В этом случае неверующие, ищущие правду и осуществляющие ее в жизни — бессознательно суть верующие и христиане.
Еще В. Соловьев применил для характеристики христиан, на словах исповедующих Христа и распинающих Его своей жизнью, и тех сынов, которые служили Ему: «Один сказал — пойду и не пошёл, другой сказал — не пойду — и пошел. Который из двух, — спрашивал Христос, — сотворил волю Отца?».
В связи с этим нельзя забывать и того, что Он будет судить, когда придет во славе Своей, — не по признаку «правой веры», то есть не по признанию истин веры, а исключительно по наличию живой веры — наличию веры действующей любви» (Гал. 5,6).
Только накормивший, напоивший, одевший нагого, приютивший бездомного, посетивший больного или заключенного в темницу осуществляет этим заветы Христа и свою любовь к Самому Богу (Мф. 25,31–46).
— Характерно, что Христос в этих словах отождествляет Себя с каждым человеком, уча этим нас относиться к каждому человеку как к Нему. Богословская мысль почему-то не обращает на это чрезвычайно важное обстоятельство должного внимания. Господь взял на Себя всю человеческую природу и этим самым отождествился с каждым человеком, или, иначе, каждый человек вошел в состав человеческой природы Христа, став в Нем новой тварью. И Он называет нас, людей, «меньшими братьями» Своими (Мф. 25,40).
— Как говорят на Востоке: «Тот, кто знает правила здравого разума, ниже того, кто их любит. Тот, кто их любит, ниже того, кто их исполняет».
— А есть и другой пример, показывающий, что не теоретические убеждения определяют христианина, а живая вера, как сила Божия, живущая в его душе. Если в наши дни сделать анкетный опрос верующих о том, как они понимают каждый догмат Церкви или каждый член Символа веры, то, несомненно, ввиду исключительно низкого уровня катехизической грамотности, мы получим «букет» всех ересей, когда-либо бывших.
— Человек все равно будет пытаться умом воспринимать все, с чем соприкасается или сталкивается: семья, соседи, работа, власть, вера, в том числе душевные самокопания…
— Если считать основным «умственное выражение веры», то придется признать истинными христианами только тех, кто окончил духовные семинарии и академии. Это приведение к нелепости доказывает несостоятельность господствующего в богословии, и отсюда — в церковном обществе, убеждения в основополагающем значении «умственного выражения веры».
Конечно, сказанным не отрицается важная роль «правого» умственного выражения веры в «Символе, Катехизисе, Догматике». Тем не менее значение умственного выражения веры полностью теряется, или превращается в ничто, если в человеке нет самой веры как благодатной силы Божией, проявляющейся в любви. Когда умственное выражение веры приобретает самостоятельное значение, т. е. когда оно подменяет собою веру, то получается пагубное заблуждение, свойственное, например, антирелигиозным людям, понимающим религиозную веру как определенную форму мировоззрения, как совокупность теоретических убеждений.
Такая чисто умственная вера уже в силу одного этого не есть настоящая вера. Поэтому она и не излучает свет и тепло любви в окружающую среду. Это та пародия на живую, настоящую веру, которую ап. Иаков назвал «мертвой», или «бесовской», верой (Иак. 2,17–19,26).
— Может быть, у них нет личного опыта? Все-таки чистое теоретизирование без практического применения может остаться обычным мудрствованием без позитивных последствий. А личная молитва, участие в литургии, пост, причастие, наверное, можно назвать исследованием, которое дает этот опыт.
— Именно без религиозного опыта христианское мировоззрение не имеет смысла и превращается в мертвую схоластику, в беспредметное мышление. Мысль, имеющая смысл всегда, в конечном итоге основывается на каком-то опыте. То есть предметом ее служит опыт, ощущение переживаемой определенной реальности.
Следует отметить, что живая вера в смысле религиозного опыта может быть и «бессознательной», то есть не отдающей себе умственного отчета о своем содержании. Именно такая вера встречается чаще всего.
Итак, понятие «вера религиозная» и «религиозный опыт» полностью совпадают, или тождественны по смыслу. Эту мысль прекрасно развил выдающийся русский мыслитель Семен Людвигович Франк (1877 — 1950): «Вера по своей первопричинной основе или сущности есть не слепое доверие, а непосредственная достоверность, прямое и непосредственное усмотрение истины веры. Поскольку верно, что вера основана на откровении — под „откровением“ надо понимать только само откровение в буквальном, строгом смысле этого слова — самообнаружение Самого Бога, Его собственное явление нашей душе, Его собственный голос, нам говорящий, Его собственная воля, которую мы свободно внутренне воспринимаем, за которой следуем потому, что знаем, что это есть Его воля — святая воля, чарующая и привлекающая нашу душу — нечто обладающее для нас внутренней, свободной, признанной убедительностью и ценностью. Вера есть в конечном счете встреча человеческой души с Богом».
Правда, только редким и немногим Своим избранникам Бог открывает Себя с совершенной ясностью, обнаруживает себя во всей всепобеждающей, всеозаряющей силе Своего Света. Остальным Его голос слышен только как бы издалека, быть может, еле различаемый среди шума впечатлений мира, или только как шепот друга, слышимый в последней глубине нашего сознания в редкие минуты уединения, сосредоточенности и тишины. Но все равно, воспринимаем ли мы реальность Бога сильно или слабо, ясно или смутно, вблизи или издалека, эта реальность в конечном итоге не может быть удовлетворена ничем иным, кроме себя самой.
Как бы сложна ни была сеть «проводов», соединяющих человеческую душу с Богом, так идущий по ним и зажигающий свет в нашей душе — тот Свет, который мы называем верой, может исходить только от первоисточника световой энергии — Самого Бога. Сознает ли сам верующий, или это по недоразумению остается от него скрытым, это само по себе очевидно.
— Если вспомнить слова Иисуса Христа «не вы Меня избрали, а Я вас избрал», то каким образом происходит обращение неверующего к вере, как она впервые обретается?
— Оставим в стороне случаи возвращения к забытой и утраченной вере детства. Мы теперь живем в мире, в котором миллионы людей даже в детстве не имеют религиозных впечатлений, вырастая среди неверия как атмосферы, которою дышат от рождения. В такой душе все ссылки на священные авторитеты бессильны, потому что она их не признает и даже не понимает, что значит священный авторитет.
— Это означает, что такой душе закрыты все доступы к Богу?
— Опыт показывает, что нет! Но если все человеческие инстанции, которые для верующего служат проводниками к Богу, здесь по существу дела устранены и бессильны, то остается, очевидно, только одна возможность: вера может возгореться в душе только непосредственно, а это значит — под прямым воздействием Бога, через прямое восприятие, хотя бы смутное — самой реальности Бога. И мы бываем свидетелями того, как закоренелая в неверии душа в минуту смертельной опасности начинает молиться неведомому ей Богу.
— Если наука — это область человеческой деятельности, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности, то является ли богословие наукой?
— Богословие, или теология — учение о Боге, систематическое изложение христианского вероучения. Богословствовать — это значит в категориях и понятиях человеческого разума выражать содержание своей веры, своего религиозного опыта. Это значит мыслить религиозно. А мыслить — одна из потребностей человеческой души. Отсюда богословие как мировоззрение церковного человека есть философия Откровения. Только богословие может нас оградить от ересей и от прелести, которые так часто возникают в духовной жизни при недостатке руководства.
И только оно может выполнять руководящую роль в духовной жизни при недостатке руководства. Поэтому богословие есть, с одной стороны — искание Истины, а с другой — исповедование веры.
И в этом смысле богословие должно стать достоянием всех церковных людей. Более того, богословие, а именно Догматическое, должно устанавливать руководящие принципы церковного права и всей церковной деятельности в целом, поскольку догматы должны определять собой строй, структуру, управление и задачи Церкви.
По своим методам Богословие является строгой наукой, хотя существенно отличается от всех других наук.
Богословие пользуется при построении своих доктрин методами, общими для всех светских наук: методом определения употребляемых понятий, логических доказательств, выводов, логической непротиворечивостью как критерием правильности излагаемых доктрин.
Поэтому Богословие должно оперировать только точно определенными понятиями, не допускающими двусмысленности и неопределенности. Напрасно думать, что критическое мышление не нужно для верующего человека и излишне для Богословия.
Это обывательское мнение исходит из предположения, что религия и Богословие основаны на слепой вере, несовместимой с критическим мышлением.
Критическое мышление, конечно, не всем доступно, но тем не менее оно необходимо в разной степени для каждого сознательно верующего человека, для того чтобы дать себе отчет в своей вере, поведении, в образе жизни.
А в Богословии критическое мышление необходимо более чем в любой из мирских наук, где ошибки ума не вызовут искажения смысла текстов Священного Писания. Критическое мышление на языке православной аскетики называется «даром рассуждения», а в апостольской Церкви — «даром испытания духов», который, как считали св. отцы Антоний Великий и Иоанн Лествичник, является высшей добродетелью.
По учению аскетики, только те идут правильным путем духовной жизни и достигают вершин созерцания, кто умеет не только пламенно стремиться и переживать, но и холодно обдумывать, т. е. анализировать свои переживания.
Даже в мистике необходимо критическое мышление — трезвый холодный ум при пламенном сердце!
Для того и создан
Наверное, не одну тысячу лет человек задается вопросом о том, зачем он появляется на земле, какой в этом смысл, что было до его рождения и что будет после смерти. Ну, не может же быть такого, что сейчас человек есть, а потом его больше никогда не будет! С этим невозможно смириться, и просто несправедливо, если человек рождается и умирает не по своей воле и непонятно для чего! И зачем вообще вся эта жизнь, если она всего лишь миг, а потом вечное небытие?
Неужели человек — это ошибка природы, неудачный эксперимент, или есть некая миссия, которую он должен выполнить во время пребывания на земле?
— Пока не буду спрашивать о сотворении всего мира, но вопрос создания человека не может быть просто любопытством. Думаю, по мере развития человеческой цивилизации людей все больше будет интересовать, кто такой человек, зачем он нужен и для чего?
— По учению св. Максима Исповедника, первый человек был призван воссоединить в себе всю совокупность тварного бытия; он должен был одновременно достигнуть совершенного соединения с Богом и таким образом сообщить состояние обóжения всей твари. Ему нужно было прежде всего в своей собственной природе преодолеть разделение на два пола путем бесстрастной жизни по Первообразу Божественному. Затем он должен был соединить рай со всей землей. То есть нося всегда в себе рай, в силу постоянного общения с Богом он должен был превратить в рай всю землю. После этого ему предстояло уничтожить пространственные условия не только для своего духа, но также и для тела, соединив небо и землю, то есть весь чувственный мир. Перейдя границы чувственного, он должен был затем путем познания, равного познанию духов ангельских, проникнуть в мир сверхчувственный, чтобы соединить в себе самом сверхчувственный и чувственный миры.
Наконец, не имея ничего вне себя, кроме Одного Бога, человеку ничего не оставалось бы, как полностью себя отдать Ему в порыве любви и вручить Ему всю вселенную, соединенную в его человеческом существе. Тогда Сам Бог, со Своей стороны, отдал бы Себя человеку, который по дару, т. е. по благодати, имел бы все то, что Бог имеет по природе. Таким образом, свершилось бы обóжение человека и всего тварного мира. Так как эту миссию, данную человеку, не выполнил Адам, то мы можем подразумевать её в деле Христа — Нового Адама. (Вл. Лосский «Очерки мистического богословия Восточной Церкви»).
Образ и подобие
Прежних объяснений того, что Бог создал человека, вдохнул в него жизнь и дал заповедь плодиться и наполнять землю, людям уже недостаточно. Хочется еще и других, более подробных объяснений, которые не противоречили бы первоначальным, но развивали их.
— Например, почему человек был создан в конце, а не в начале сотворения мира? В этом есть какой-то особый смысл, или так получилось? И в чем его образ и подобие Бога?
— «Греческие отцы говорят, что человек был сотворен в последний день для того, чтобы войти во вселенную как царь в свои чертоги».
«Как священник и пророк», — добавляет Филарет, митрополит Московский, придавая библейской космологии литургический аспект.
Тем не менее, «если человек содержит в себе все входящие в мир элементы, то не в этом его истинное совершенство, его слава. Нет ничего замечательного в том, — говорит св. Григорий Нисский, — что хотят сделать из человека образ и подобие вселенной; ибо земля преходит, небо изменяется, и все их содержимое столь же преходяще, как и содержащее».
«Говорили: человек — микрокосмос, и, думая возвеличить человеческую природу этим напыщенным наименованием, не заметили, что человек одновременно оказывается наделенным качествами мошек и мышей».
Совершенство человека заключается не в том, что он уподобляется его совокупности тварного, а в том, что отличает его от космоса и уподобляет Творцу. Откровение говорит нам, что человек был создан по образу и подобию Божию!
Все отцы Церкви, как Восточные, так и Западные, видят в самом факте сотворения человека по образу и подобию Бога превечную соустроенность, первоначальную согласованность между существом человеческим и Существом Божественным.
— Но ведь человек только задуман по образу и подобию Бога (Быт. 26), а сотворен лишь по образу Его (Быт. 27). Да и не может он быть создан по подобию Бога, потому что несовершенен, не благ и не человеколюбив. Нет в нем законченности, добродетели и любви. То есть он не самодостаточен, как Бог, значит, и подобием Его быть не может.
— Богословское освещение этой откровенной истины в восточном и западном предании различно, хотя нисколько не противоречиво. Блаженный Августин стремится составить понятие о Боге, исходя из нашей сообразности Богу, и пытается открыть в Нем то, что мы сами находим в своей душе, сотворенной по Его образу. Это — метод психологических аналогий, приложимый к познанию Бога, к богословию. Святой же Григорий Нисский, например, наоборот, отправляется от того, что Откровение говорит нам о Боге, чтобы затем найти в человеке то, что соответствует в нем образу Божию.
Это — метод богословский, примененный к науке о человеке, к антропологии. Первый стремится познать Бога, исходя от сотворенного человека по Его образу. Второй хочет определить истинную природу человека, исходя из понятия о Боге, по образу которого был создан человек.
Иногда, как в «Духовных беседах», приписываемых св. Макарию Египетскому, образ Божий представляется в двойном аспекте: это прежде всего формальная свобода человека, свобода воли или свобода выбора, которая не может быть уничтожена грехом; с другой стороны, это «небесный образ» — положительное содержание нашей сообразности, каковым является общение с Богом, в силу которого человеческое существо до грехопадения было облечено Словом и Духом Святым.
— Образ обязательно должен быть из свободной воли и права выбора? Разве недостаточно права выбора?
— Образ Божий — это обóженная сущность. Если у человека есть право выбора, то должна быть и воля сделать выбор. Поэтому образ Божий не может быть наполовину. В противном случае это буриданов осел, у которого была свобода выбора, но не было свободной воли.
— Если человек создан по образу и подобию Бога, хоть и несовершенный, но все же высшее создание, которое имеет душу, венец творения, то зачем ему хрупкое тело, которое подвержено болезням?
— Все, что создано Богом в человеке, не может быть второстепенным и несовершенным, но болезни — это следствие греха. У св. Иринея Лионского, Григория Нисского и Григория Паламы не только душа, но также и человеческое тело, как сотворенное по Его образу, участвует в этой сообразности Богу.
«Наименование „человек“, — говорит св. Григорий Палама, — не прилагается отдельно к душе или к телу, но обоим вместе, ибо они вместе были созданы по образу Божию».
Человек, по мысли св. Григория Паламы, больше «по образу Божию, чем ангелы, потому что его соединенный с телом дух обладает живительной силой, которой он одушевляет свое тело и управляет им. Это — та способность, которой нет у ангелов, духов бестелесных, хотя они и ближе к Богу в силу простоты своей духовной природы».
Другими словами, в человеке наряду с образом заложен и потенциал подобия, если угодно, матрица, которую нужно развивать в себе, холить и лелеять, чтобы стать подобным Богу. Адам, нарушив заповедь, не смог подняться до подобия Бога. Поэтому и послан был к людям второй Адам — Иисус Христос, Который и преобразил Собой все человечество. Уподобиться Богу — это задача, данная всему человечеству!
— Слишком много определений, кто такой человек и какими качествами наделен, что дает огромный набор предположений и версий.
— Множественность и разнообразие этих определений показывают, что мысль св. отцов избегает ограничивать то, что в человеке сообразно Богу, какой-либо одной частью его существа. Библейское повествование действительно никак не уточняет того, что именно в человеке по образу Божию, но говорит о самом его сотворении как об особом акте, отличном от создания прочих существ. Подобно тому, как ангелы были сотворены «в молчании», по выражению св. Исаака Сирина, так и человек не был создан Божественным повелением. Бог Сам образовал его из персти земной, Своими собственными руками, то есть, по св. Иринею Лионскому, Словом и Духом, и вдунул в него дыхание жизни. Св. Григорий Богослов трактует так: «Слово, взяв часть новосозданной земли, бессмертными руками составило мой образ и уделило ему Своей жизни, потому что послало в него Дух, который есть струя неведомого Божества. Так из персти и дыхания создан человек — образ Бессмертного, потому что в обоих царствует естество ума. Посему, как земля, привязан я к здешней жизни и, как частица Божественного, ношу в груди любовь к жизни будущей!» Там же он говорит: «Душа есть Божие дыхание, и, будучи небесной, она терпит смешение с перстным. Это свет, заключенный в пещере, однако же Божественный и неугасимый».
Может ли человек это уничтожить?
Итак, мы выяснили, что человек является образом Божьим, то есть имеет свободную волю и свободу выбора. Значит, он совершенно свободен от обязательств перед Богом. В таком случае он может совершать и постоянно совершает действия, противоречащие идее стать сотворцом Богу, то есть переходит в свою противоположность.
— А не приведет ли это, образно говоря, к самоубийству, то есть разрушению в человеке образа Бога, уничтожению или, как минимум, уходу от Его подобия?
— Самоубийство — это уход от Божественного бытия, вызов Его промыслу! А разрушить или уничтожить образ и подобие Божие не во власти человека. «Как образ Божий, человек — существо личностное, стоящее перед Творцом. Бог обращается к нему как к личности, и человек Ему отвечает». Св. Василий Великий говорит, что человек есть тварь, получившая повеление стать богом. Но это повеление, обращенное к человеческой свободе, не есть принуждение. Как существо личностное, человек может принять или отвергнуть волю Божию. Он остается личностью даже тогда, когда далеко уходит от Бога, даже тогда, когда становится по природе своей Ему не подобным, — это означает, что образ Божий неразрушим в человеке.
По св. Григорию Богослову, «сего человека почтив свободою, чтобы добро принадлежало не меньше избирающему, чем и вложившему семена оного, Бог поставил в раю».
Таким образом, выбирает ли человек добро или зло, становится Богу подобным или неподобным, он свободно обладает своей природою, потому что он — личность, сотворенная по образу Божию.
Однако, поскольку личность неотделима от существующей в ней природы, постольку всякое природное несовершенство, всякое ее «неподобие» ограничивают личность, затемняет «образ Божий».
Действительно, если свобода принадлежит нам, поскольку мы личностны, то воля, по которой мы действуем, есть свойство природы. Для св. Максима Исповедника воля есть «естественная сила, стремящаяся к тому, что сообразно с природой, сила, охватывающая все существенные свойства природы».
Св. Максим различает эту естественную волю как желание добра, к которому стремится всякая разумная природа, от воли выбирающей, свойственной личности. Природа хочет и действует, личность — выбирает; она принимает или отвергает то, что хочет природа. Впрочем, по мысли св. Максима, эта «свобода выбора» сама уже есть несовершенство, ограничение истинной свободы. Совершенная природа не нуждается в выборе, ибо она знает добро естественным образом: ее свобода обоснована этим знанием.
— Если Бог дал человеку право выбора, значит Он сам заложил в него несовершенство?
— Нет в этом мире никого Совершеннее Бога, ибо творение всегда отличается от Творца!
— Какие претензии к несовершенному человеку, который ошибся в выборе?
— Я уже отвечал на вопрос о том, кто такой человек и для чего. Он был призван возрастать в созидании. У него для этого есть свободная воля и право выбора.
— Но если в человеке заложено право выбора, а выбора не было, потому что человек не знал, что существует зло, то сознательно был введен в искушение?
— Адам знал о последствиях нарушения заповеди (Бытие 2:17), но выбор свой сделал. Наш свободный выбор говорит о несовершенстве падшей человеческой природы, потери подобия Божьего. Затемненная грехом, не знающая больше истинного добра, природа эта устремляется чаще всего к тому, что «Противоприродно», и человеческая личность всегда находится перед необходимостью выбора, она идет вперед ощупью. Мы называем эту нерешительность в восхождении к добру «свободой воли».
— Человек вынужден делать выбор каждый день с момента пробуждения утром и до отхода ко сну ночью. Проснувшись, думает: открыть глаза или нет, идти на работу или остаться дома, оправдываться перед начальством за опоздание или честно признаться и многое другое. Среди ежедневных забот встречаются различные искушения, многие из которых как бы уже и не считаются грехом, но им являются. Как быть в этом мире, переполненном ежедневными попечениями, естественными потребностями и греховными желаниями, если человек слаб и не всегда может различить добро и зло?
— Личность, призванная к соединению с Богом, к совершенному уподоблению по благодати своей природы природе Божественной, связана с природой урезанной, искаженной грехом, разрываемой противоречивыми желаниями. Познавая и желая по своей несовершенной природе, личность практически слепа и бессильна. Она больше не умеет выбирать и слишком часто уступает побуждениям природы, ставшей рабом греха. Таким образом, то, что в нас сообразно Богу, втягивается в бездну, оставаясь в то же время свободным в своем выборе, свободным снова обратиться к Богу и таким образом сделать правильный выбор.
Человек согрешил свободно
⠀
Наука развивается, атом расщеплен до мелких подробностей, люди изучают дальний космос, скрещивают животных и растения, все время что-то строят, добывают, выплавляют, совершают открытия, но тайна о первых заповедях человеку до сих пор так и не раскрыта.
Бог заповедовал человеку в Эдемском саду есть плоды со всех деревьев, кроме древа познания добра и зла, а люди почему-то нарушили Его заповедь и съели не с того дерева.
— Так в чем же состоял первородный грех?
— Святые отцы различают несколько моментов в этом самоопределении свободной воли, разобщившей человека с Богом. Момент нравственный, а значит, и личный заключался, по мнению всех отцов, в непослушании — в нарушении Божественного порядка.
— Так Бог же сам дал человеку свободную волю. В чем же человек виноват, если фактически Бог наделил его Своей волей?
— Если бы человек принял заповедь в порядке сыновней любви, он ответил бы на Божественное повеление полным самоотречением: он добровольно отказался бы не только от запретных плодов, но и от всякого внешнего предмета, чтобы жить только Богом и чтобы стремиться только к единению с Ним.
Божественная заповедь указывала воле человеческой путь, которому ей надлежало следовать, чтобы достичь обόжения, — путь отрешения от всего, что не есть Бог. А воля человеческая избрала путь противоположный: отделившись от Бога, она подчинилась воле дьявола.
Св. Григорий Нисский и св. Максим Исповедник обращают внимание на физическую сторону греха: вместо того чтобы следовать своей естественной расположенности Богу, человеческий ум обратился к миру; вместо того чтобы одухотворять тело, он сам отдался течению животной и чувственной жизни — подчинился материальному.
Св. Симеон Новый Богослов видит постепенное развитие греха в том, что человек, вместо того чтобы раскаяться, попытался оправдать себя пред Богом.
— То есть вина Адама и Евы в том, что они не признали свою вину и возлагали ее на других и в том числе на Бога?
— Да, Адам слагает всю ответственность на Еву: «Жена, которую Ты дал мне», — делая, таким образом, Бога первопричиной своего падения. Ева обвиняет змия, отказываясь признать происхождение зла единственно в своей свободной воле.
— Им было страшно, потому что о последствиях они уже знали.
— Люди отказываются от возможности освободиться от зла, подчиняют свою свободу внешней необходимости. Воля ожесточается и закрывается пред Богом.
«Человек остановил в себе приток Божественной благодати», — говорил митрополит Московский Филарет.
— Было ли лишение притока благодати причиной падения?
— Понятие о благодати, надбавляющейся к природе (насильственно добавляемой — прим.), чтобы направить ее к Богу, чуждо учению Восточной (Православной — прим.) Церкви. Будучи образом Божиим, человеческая личность была преднаправлена к своему Первообразу, ее природа неудержимо устремлялась к Богу по своей воле, которая есть сила духовная и разумная. То есть человеку не нужно было добавлять благодати. Она была с ним с момента создания.
— Почему это нарушение стало смертным грехом, или Бог чего-то не учел в природе человека?
— «Первозданная праведность зиждилась на том, что сотворенный Богом человек мог быть только природой доброй, — то есть к общению с Богом, к стяжанию нетварной благодати. Если эта добрая природа вошла в разногласие со своим Создателем, это могло случиться только в силу ее способности самоопределяться изнутри, вследствие своей свободы, дающей человеку возможность действовать и хотеть не только сообразно его естественной склонностям, но также вопреки своей природе, которую он мог извратить. Падение человеческой природы является непосредственным следствием свободного самоопределения человека, который добровольно захотел повергнуть себя в это состояние. Противоестественное состояние должно было привести к распадению человеческого естества, завершающегося смертью, как конечной стадии распадения извращенной природы, отпавшей от Бога. В этой извращенной природе нет больше места для нетварной благодати в ней, — говорит св. Григорий Нисский. — Ум, вместо того чтобы отражать Бога, как опрокинутое зеркало, принимает в себя образ бесформенной материи, и страсти потрясают первоначальное иерархическое строение человеческого существа. Лишение благодати не причина, а следствие грехопадения. Человек лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь благодати, которая через него должна была изливаться на всю тварь».
— Так в чем же природа греха, если человек уже был создан несовершенным?
— Отказ от раскаяния и попытка человека оправдаться, что и вы тоже пытаетесь сделать в своем вопросе, увеличивают глубину падения. «Физическое» понятие греха и его последствий не исключает в учении Восточной Церкви другого понятия, которое всегда дает себя чувствовать, это личный нравственный аспект греха — падение и наказание. Оба аспекта неотделимо связаны друг с другом, ибо человек — не только природа, но и личность, стоящая перед личным Богом, в личном к Нему отношении. Если человеческая природа распадается вследствие греха, если грех вводит смерть в тварный мир, это не только потому, что человеческая свобода породила некое новое состояние — новый экзистенциальный модус во зле, но также и потому, что Бог положил предел греху, чтобы он не приводил к смерти, «ибо плата греха — смерть».
«Мы — отпрыски помраченного рода», — говорил св. Макарий Египетский. Однако ничто в природе, даже демоны, по сущности своей не является дурными. Но грех — это паразит природы, укоренившийся в воле, становясь своего рода «противоблагодатью», проникает в тварь, живет в ней, превращая ее в пленницу диавола, который сам является пленником своей воли, навсегда застывшей во зле. В мире появляется новый полюс, противоположный образу Божиему, полюс, призрачный сам по себе, но реальный благодаря воле («Таков парадокс — иметь бытие в самом небытии», — говорит св. Григорий Нисский).
По воле человека зло становится силою, заражающей тварь. Космос, все еще отражающий Божественное великолепие, обретает одновременно зловещие черты, «тот ночной аспект тварного», о котором говорит философ князь Евгений Трубецкой.
Грех внедряется туда, где должна царствовать благодать, и вместо Божественной полноты в творении Божием разверзается бездна небытия — врата адовы, распахнувшиеся по свободной воле человека.
— Но ведь Бог всемогущ, почему же он не исправил ситуацию?
— Есть область, в которую Бог закрыл доступ даже самому Себе, — это воля человека. Поэтому подозревать Бога в жестокости приговора несправедливо. Он дал человеку все! Но Адам не выполнил своего призвания. И к тому же изгнание из рая и сокращение его земной жизни сделано из милосердия, потому что пребывание в саду с чувством совершенного греха становится невыносимым мучением. Так же, как мучительное состояние Денницы за совершенное преступление — восстания против Бога.
Бог милостив ко всему своему творению. Но как мы видим из Священного Писания, сатана не думает раскаиваться. Христос говорит: «Он — отец лжи, и искони был человекоубийца». Поэтому у него нет никакой возможности вернуться в общение с Богом. А у человека такая возможность есть.
Адам не сумел достичь единения с Богом и обóжения тварного мира. То, что он не осуществил в то время, когда пользовался полной свободой, стало для него невозможным с того момента, когда он добровольно поработился внешней силе.
Начиная с грехопадения и до дня Пятидесятницы Божественная энергия, нетварная и обожающая благодать, становится чуждой человеческой природе и действует на нее только извне, производя тварные следствия в душе. Орудиями благодати становятся ветхозаветные пророки и праведники. Благодать действует на них, но не усваивается людьми как их личная сила. Обóжение, единение с Богом по благодати становится невозможным. Но Божественный план виною человека не уничтожен, призвание первого Адама будет выполнено Христом — вторым Адамом. «Бог станет человеком, чтобы человек мог стать Богом», по словам св. Иринея Лионского и Афанасия Великого.
Однако это дело, совершенное воплотившимся Словом, явится перед падшим человечеством в своем наиболее непосредственном аспекте делом спасения, делая искупление порабощенного мира от греха и смерти. Увлеченные образом «felix culpa» (счастливой вины), мы часто забываем, что, разрушая господства греха, Спаситель открывал нам новый путь к обόжению, к конечной цели человека. Дело Христа влечет за собой дело Духа Святого.
Зло вошло в мир через волю
⠀
Природа человека оказалась настолько несовершенной, что через нее зло вошло в мир.
— И все же что означают съедобные и «несъедобные» плоды? Что плохого в том, что человек будет знать и различать добро и зло? В этом есть какой-то сакральный смысл? В чем он? И почему это нарушение стало смертным грехом? Если у Бога есть выбор, то зачем нужно было давать и человеку право выбора? Ведь если бы Бог выбрал не Авеля, а Каина, то не было бы того братоубийства. Почему в самом начале нельзя было исключить саму возможность восприимчивости природы человека к злу?
— Просто поток вопросов. Ну, во-первых, это не природа, а состояние. «Природа добра сильнее привычки ко злу, — говорит Диадох Фотикийский, — ибо добро есть, а зла нет, или, вернее, оно существует только в тот момент, когда его проявляют».
Во-вторых, у Бога нет выбора, потому что Он творит только добро. Бог знает, что творится в сердце человека, видит чистоту его помыслов. Именно поэтому Он принял жертву Авеля, а не Каина.
Для св. Григория Нисского грех — это болезнь воли, которая ошибается, принимая за добро его призрак. Поэтому даже само желание вкусить плод познания добра и зла уже было грехом, ибо познание предполагает некоторое расположение к предмету, который желаешь познать, а зло, которое само по себе не существует, не должно быть познано. Зло становится реальностью только через волю, которая является единственной его субстанцией: именно она дает злу известное бытие.
— У каждого явления есть свое начало. Мы уже знаем, что Бог стал причиной всего. И поскольку «вначале было Слово», а Бог есть добро, то и зла вначале быть не могло. Но ведь зло, которое вошло в мир через человека, откуда-то появилось?
— Действительно, если человек тот, кто естественно был расположен познавать и любить Бога, мог стремиться по своей воле и к несуществующему благу — к иллюзорной цели, то это можно объяснить только внешним влиянием, внушением чьей-то посторонней воли, которому поддалась воля человеческая.
— Так чья же это была воля?
— Прежде чем войти по воле Адама в мир земной, зло «началось» в мире духовном. Воля ангелов, навеки определившихся в ненависти Богу, первая породила зло, которое есть влечение воли к небытию — отрицание бытия, творения Божьего, и в особенности — неистовая ненависть к благодати, которой мятежная воля ожесточенно противится. Став духами тьмы, падшие ангелы все же остаются существами, сотворенными Богом, и в своем самоопределении, противящемся воле Божией, они одержимы отчаянным стремлением к небытию, которого никогда не достигнут. Их вечному ниспадению в небытийность никогда не будет конца.
— Насколько они опасны для человека, и какова их цель?
— Преподобный Серафим Саровский говорил о демонах: «Они гнусны, их сознательное противление благодати обратило их в ангелов тьмы, в невообразимые чудовища, но, будучи по природе ангелами, они обладают необъятным могуществом. Малейший из них мог бы уничтожить землю, если бы Божественная благодать не делала бессильной их ненависть против Божьего творения, но они пытаются погубить тварь изнутри, склоняя человеческую свободу ко злу».
Ссылаясь на св. Антония, преп. Серафим различает три воли, действующие в человеке: воля Божия, воля человеческая и воля бесовская, ищущая нашей погибели и склоняющая человека ко греху.
Последнее стало возможным после того, как человек нарушил заповедь Бога и подчинился воле бесовской, а «кто кем побежден, тот тому и раб».
Домостроительство Сына
Богословие в последние годы стало популярной темой в обществе. Многие люди в спорах нередко приводят изречения из Библии для подтверждения своей правоты… или просто так, услышав разговор о Боге. Достаточно открыть Интернет — и все истины, мудрости и молитвы всех религий перед вами. Бери и цитируй.
— Означает ли это, что никаких особых тайн в Священном Писании нет и все достаточно открыто и понятно, или смелое цитирование текстов Библии — всего лишь попытка быть в струе модных течений, выглядеть эрудитом?
— «Богословие — это реакция человеческого разума на Откровение Божье!» Чтобы понять Священное Писание, надо войти в духовное состояние писавшего эти тексты или же использовать толкование тех святых людей, которые, находясь в таком же состоянии, объясняют нам смысл святых текстов.
— Чтобы объяснять смысл священных слов, наверное, надо быть не только образованным, но и талант иметь. Богословие — это искусство, например, как живопись, музыка, театр, поэзия?
— Богословие — это дар, потому что мало знать тексты Священного Писания, чтобы правильно истолковать их. Как говорил св. Григорий Палама, «богослов тот — у кого чистая молитва! Чистая молитва у того — кто богослов». Или, как говорил Христос в Нагорной проповеди, «блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога». Поэтому цитировать можно что угодно, но если ты не веруешь, то какой смысл в цитировании изречений мудрецов и чужих истин.
— Один политик мне как-то сказал, что он Библию прочитал от корки до корки с карандашом в руках. Видимо, это должно было убедить меня в том, что он знает и понимает всю мудрость изложенного.
— Этот человек добросовестно изучил, или, скажем, проштудировал, книгу. Возможно, даже делал выписки или законспектировал, но это совершенно не означает, что он понял смысл Священного Писания. Нужно уяснить одну простую истину: Св. Писание может понять только верующий человек. Неверующие могут хоть наизусть выучить, но так и останутся у закрытой двери.
— Ранее вы говорили о воплощении Бога в человека. Но если рассматривать две величины — Бога и человека, то они настолько несопоставимы, что остается непонятным, как человек может соединиться с Богом?
— Рассматривая богословские установки, которые являются в Восточной Церкви основой учения о соединении человека с Богом, мы воспроизвели основные линии учения о Существе нетварном и существе тварном, о Боге и о человеке — двух сторонах этого соединения. Мы достигли крайних пределов бытия тварного — областей, наиболее удаленных от Бога, отделенных от Него не только природой, как тварной, но так же и свободной волей — созидательницей нового модуса существования — греха, ибо грех, говорит св. Григорий Нисский, «есть изобретение воли тварной». Бесконечное расстояние между тварным и нетварным — естественное разделение между человеком и Богом, которое должно быть преодолено обóжением — становится для человека непреодолимой бездной после его самоопределения в новом, граничащем с небытием состоянии — состоянии греха и смерти. Чтобы теперь прийти к соединению с Богом, к которому призвана тварь, нужно будет преодолеть тройную преграду: смерть, грех и природу.
— С момента грехопадения человека на земле произошло огромное число катаклизмов: войн, мора, массовой гибели людей. Неужели Бог не мог остановить все это, или не может простить человеку его грех?
— Любой родитель хочет прекратить страдания своих детей.
— Это вы говорите об отношении человеческих родителей к своим детям.
— Не тем ли паче отношение Бога к венцу Своего творения, высшему созданию — человеку, которого наделил разумом и всеми необходимыми свойствами и положительными качествами для вечной жизни?
— Тем не менее, Бог ничего не предпринял для спасения человека, не прекратил его страдания.
— Это большое заблуждение. Но поскольку мы не способны объять Бога и все равно будем думать о Нем в нашем человеческом, то есть ограниченном, понимании, то, как бы это ни звучало кощунственно и высокомерно, попробуйте сами поставить Богу задачу.
— Бог мог бы уничтожить все зло.
— Зло рождается в сердце человека по его волеизъявлению. Это личная воля каждого человека.
— Бог одним Словом создал все! Только по одному Своему хотению. Разве Он не может точно так же прекратить все войны, болезни и остановить смерть?
— Бог не может спасти человека насильно, против его воли. Я уже объяснял, что Бог закрыл для себя область, в которую не вторгается, — волю человека.
— Можно не насильно, а просто объяснить человеку, чего делать не следует.
— Это уже было: ешь от всякого дерева, кроме древа познания добра и зла. Результат известен.
— Учитывая несовершенство человека, Бог мог бы не один раз объяснять ему, к чему приведет несоблюдение заповедей. Горький опыт у человека уже есть, а, обжегшись на молоке, дуют на воду.
— После изгнания из рая человек потерял возможность личного общения с Богом. Но Бог, конечно же, не оставил его своим попечением и посылал к людям пророков. Чем все это заканчивалось, мы тоже знаем: люди убивали пророков. И чем ниже падал человек, тем меньше слышал голос Бога.
Однажды люди, во всяком случае, часть из них, стали осознавать опасность пороков для рода человеческого и сами начали предпринимать попытки спастись. Вспомните кампании по борьбе с пьянством, табакокурением, употреблением наркотиков, различные миротворческие акции, гуманитарные экспедиции и многое другое.
Неоднократно с помощью слова, наглядных изображений, статистики, исследований ученых и врачей показывалось, чем лично каждому человеку, его детям и всему человечеству грозят пороки. Но человек упорно продолжает убивать себя, себе подобных, губить свое потомство. И все это будет продолжаться до тех пор, пока человек не осознает, что жизнь без Бога — это смерть. А Бог смиренно стоит у сердца каждого человека и ждет, когда Ему откроют. Парадокс в том, что человек не хочет слышать голос Бога и не хочет верить в свою смерть.
Ситуация напоминает праздник, на который приглашены все, но некоторые гости не готовы наравне с другими радоваться. Атмосфера чудесная, играет музыка, все красиво оформлено, столы накрыты. Хозяин приглашает гостей за стол, но кто-то предпочитает место под столом. Они подбирают падающие крошки, считают, что жизнь удалась, а большего им и не надо. Вы только представьте, что человечество само предпочитает сидеть под столом, куда ему бросают обглоданные кости! Бог приглашает человека сесть рядом, но ему комфортно валяться в пыли и считать свою жизнь достойной.
Или возьмите человека успешного, богатого, со всеми его яхтами, самолетами и положением в обществе и бомжа, который копается в мусорных контейнерах в поисках еды. Разница огромная! Но вы даже представить себе не можете, что это один и тот же человек. Только богатства — это его материальный мир, а поиски объедков — духовная жизнь. А ведь на Страшном суде будут оцениваться не земные блага человека, а именно его духовные ценности. И с какими своими богатствами придет человек к Господу? Если у человека, кроме денег и земных благ, в прошлом ничего нет, значит, к вратам будущей жизни он приходит абсолютно нищим. И какое место для себя этот человек найдет в Царствии Небесном?
— Но почему Бог не показывает хотя бы путь к спасению?
— Показывает непрерывно. Предложенный первому человеку путь к спасению — обóжению — все еще есть. Однако теперь он станет возможным, только когда человеческая природа восторжествует над грехом и смертью. Путь соединения с Богом отныне станет для падшего человечества путем спасения. Негативный термин «падший» указывает на преодоление препятствия. Можно спасаться от чего-то: от смерти, от греха, который является ее корнем.
Божественный план не был выполнен Адамом, и вместо прямого восхождения к Богу воля человеческая уклонилась путем противоприродным, приводящим к смерти. Один только Бог может возвратить людям возможность обóжения, освобождая одновременно от смерти и от пленения греху. То, чего человек должен быть достигнуть, восходя к Богу, осуществляет Бог, снисходя к человеку.
Поэтому непреодолимая для человека тройная преграда, отделяющая нас от Бога: смерть, грех и природа, — будет преодолена Богом в обратном порядке, начиная с соединения разделенных природ и кончая победой над смертью.
Для св. Максима Исповедника воплощение и обóжение между собой согласуются, друг друга предполагают. Бог снисходит во вселенную — становится человеком, а человек восходит к полноте божественной — становится богом, ибо это соединение природ, Божественной и человеческой, было предрешено в Предвечном Божьем Совете, ибо это конечная цель, ради которой «из ничего» сотворен был мир.
Рассматривая учение св. Максима о сотворении мира, мы видим цель соединить в себе различные сферы космоса, чтобы, достигнув соединения с Богом, приобщить их обóжению, — эта цель была поставлена Адаму. Если последовательные соединения, или «синтезы», преодолевающие природные разделения, в конечном итоге были выполнены Христом, значит, Адам своего призвания не выполнил. Их последовательно осуществляет Христос, соблюдая порядок, предложенный первому Адаму.
Рождаясь от Девы, Христос упраздняет Своим Рождеством разделение человеческой природы на мужскую и женскую — позже мы вернемся к этому. Своим Крестом Он соединяет рай — место жительство первых людей до грехопадения — с земной реальностью, в которой пребывает падшее потомство первого Адама. Он ведь говорит благоразумному разбойнику: «Сегодня будешь со Мной в раю!»
Но Христос продолжает беседовать со Своими учениками во время пребывания на земле и после Своего воскресения. Своим вознесением Он соединяет землю с небесными сферами — с небом чувственным, затем Он проникает в эмпирей, проходит сквозь ангельские иерархии и соединяет небо духовное — мир умозрительный — с миром чувственным. Наконец, Он приносит в дар Отцу всю полноту соединенной в Нем вселенной, как космический Адам, соединяющий тварное с нетварным.
Дело Христа
В век массовых коммуникаций многие ранее закрытые документы, книги, рукописи и многое другое стали доступны. Можно погуглить и найти Библию, Закон Божий, жития святых, молитвы, историю Церкви, ереси, устройство храма. Запреты сняты, и теперь доступно все, о чем мечтали верующие или ищущие Бога. Но Бог на небесах, мы — на земле. Он видит, как мы рождаемся, живем, грешим, творим добрые и недобрые дела, а потом умираем. Мы — здесь, Он — там. То есть Бог сотворил вселенную, землю, создал человека и «почил в седьмой день» (Быт. 2:3).
— Его попытки достучаться до человека закончились ничем, потому что человек продолжает грешить, а почему Бога рядом нет?
— Бог непрестанно «сходит в мир» действиями Своего промысла через свою икономию, что означает буквально «домостроительство», или же «домоуправление». В исполнение «полноты времен» премудрость Божия, действующая в мире как сила, энергия, промышление, входит в исторический процесс как личность. Ипостасная премудрость Отца «создает Себе дом» — пречистую плоть Девы, воспринятую на Себя Словом. По учению св. Иоанна Дамаскина, «наименование „Богородица“» содержит в себе всю историю Божьего промысла о мире.
— Так почему же Бог раньше не спасал человека? У него было несколько тысяч лет для того, чтобы сойти на землю!
— Как говорит св. Дмитрий Ростовский, живший в XVII веке, до половины шестого тысячелетия после греха Адама не находилось на земле девы чистой не только телом, но и духом. Была только одна такая, единственная по своей чистоте духовной и телесной, достойная стать Церковью и храмом Духа Святаго.
— И больше пяти тысяч лет Бог ждал, когда родится Мария?!
— Все развитие Ветхого Завета с его последовательными избраниями Ноя, потомства Авраама, избранием народа Израильского, избранием колена Иудова, избранием дома Давида, с его законом, охранявшим чистоту народа Божьего, с благословением избранного потомства, вся эта священная история есть провиденциальный мессианский процесс. Это есть приготовление Тела Христа, предуготовление Церкви — той среды, в которой происходит соединение с Богом, и прежде всего предуготовление Той, которая должна была «взаимодать» Свою человеческую природу, дабы осуществилась тайна воплощения.
— Если Он был зачат непорочно, означает ли это, что на Ней не было первородного греха?
— Догмат о непорочном зачатии чужд учению Восточной Церкви. Она не хочет отделять Пресвятую Деву от потомства Адама, на котором тяготеет вина прародителей. Однако грех, как сила, действующая в природе, как нечистота, не мог иметь в ней места.
Св. Григорий Палама в своей проповеди на Введение в храм объясняет эту чистоту Пресвятой Девы последовательными очищениями, имевшими место в естестве Ее предков, так же как и в Ее собственном естестве с момента Ее зачатия.
— Бог ее специально готовил к роли Богоматери, как готовили жриц, посвященных разным божествам?
— Она была свята не в силу особой привилегии как какого-то исключения из общей участи человечества, но потому что Она сохранена чистой от всякого прикосновения греха, что не исключало Ее свободы. Напротив, дело здесь именно в этой свободе — в ответе человека на волю Божью. Священник Николай Кавасила выражает эту идею в проповеди на Благовещение: «Воплощение было не только делом Отца, Его Силы и Его Духа, — но также делом воли и веры Пресвятой Девы.
Без согласия Непорочной, без содействия Ее веры этот план остался бы неосуществимым. Лишь после того как Бог наставил и убедил Святую Деву, Он с радостью принимает Ее в Матери и заимствует у Нее плоть, которую Она Ему с радостью предоставляет. Как Он воплотился добровольно, так же было Ему угодно, чтобы и Его Матерь родила Его свободно и по Своей доброй воле».
— Бог пришел, чтобы спасти все человечество, почему и жертвует собой. Он мог это сделать любым другим образом, но какое отношение к этому имеет Она?
— В лице Пресвятой Девы человечество дало свое согласие на то, чтобы Слово стало плотью и обитало среди людей, так как по отеческому выражению, «если единая воля Божественная создала человека, то спасти его она не может без содействия воли человеческой».
Вся трагедия свободы разрешается в словах «Се раба Господня». То есть Мария согласилась на соучастие с Богом через воплощение Сына Божьего в ней самой.
— Как долго это будет продолжаться? Я имею в виду жизнь на земле, ведь и те, кто родится после нас, тоже будут грешить. И их дети, и дети их детей.
— Пока совсем не оскудеет вера среди людей, но Христос сказал ученикам: «Вам не дано это знать. Об этом даже ангелы не знают!». Но, как говорят отцы Церкви, «в этом месте надо хранить благоговейное молчание, ибо это Тайна Божья!»
Прикоснись к Богу
Человек никогда не поймет, Кто есть Бог, но все равно будет пытаться объяснить, какой Он, почему так поступает, каковы Его цели и куда нас ведет. Просто потому, что человек все должен уяснить для себя сам. Думаю, что, объясняя другим свое понимание Бога, человек прислушивается к себе и пытается понять то, о чем дерзает говорить. Тем не менее, человеку нужны простые ответы, которые он ищет в окружающем его мире.
— Человеку нужно быть уверенным, что у него с Богом есть отношения, в которых человек не просто ведомый, но и активный участник этих отношений. А для этого человеку нужно прикоснуться к Богу, чтобы хотя бы чуточку понять и ощутить Его присутствие.
— Согласно православному учению, Бог является одновременно и трансцендентным (находящимся за пределами тварного мира, по ту сторону созданного Им бытия и всех видов человеческого опыта и недоступен познанию), и имманентным (присутствующим в созданном Им мире, Самораскрывающимся в откровении и доступен познанию).
У В. Н. Лосского есть такие красивые слова: «…в имманентности Откровения Бог утверждает Себя трансцендентным творению», то есть, открывая Себя в энергиях, Бог тем самым утверждает, что по существу Он является неприступным». В силу этого существуют два тесно взаимосвязанных пути богопознания. Еще дохристианские авторы, в частности, неоплатоники, знали, что попытка мыслить Бога в Нем Самом в конечном счете повергает человека в молчание, все словесные выражения и понятия, которые, определяя, неизбежно ограничивают предмет познания, не могут нам позволить объять бесконечное. Иначе говоря, опыт богопознания в своем пределе неизъясним. А следовательно, законным является путь отрицания, путь апофатический, то есть стремление познать Бога не в том, что Он есть, не в соответствии с нашим тварным опытом, а в том, что Он не есть. Путь апофатического богословия есть прежде всего путь практический. Цель апофатического богословия — личное соединение с Живым Богом. Этот путь восхождения к Богу предполагает последовательное отрицание подвижником за Богом всех свойств и качеств, так или иначе свойственных тварному естеству. Для своего восхождения человек должен устранить из своего ума представление о всем тварном, причем не только о материальном, но также и о духовном, отречься и от самых возвышенных понятий, таких как любовь, мудрость и даже самое бытие!
— То есть человек должен отказаться от своего человеческого представления о Боге и попыток наделить Его человеческими свойствами?
— Безусловно, потому что любые наши представления о Нем ошибочны.
— Но это и неудивительно: у нас образное мышление, и мы фактически рисуем себе тот образ, который доступен лично каждому, исходя из жизненного опыта: старый, молодой, седой, блондин, брюнет, высокий, невысокий.
— А путь апофатического восхождения к Богу — путь аскетический, который предполагает со стороны человека очищение и позволяет достичь таинственного соединения с Личным Богом в состоянии экстасиса.
— Вряд ли человек способен словами передать то, что чувствовал в этом состоянии. Вспомнить хотя бы слова Петра, который после преображения Иисуса Христа на горе Фавор «не зная, что говорил» (Лк. 9,33).
— Знание, полученное в состоянии экстасиса, является в полном смысле апофатическим. Человек, достигая неизреченного состояния единства с Богом, действительно получает некоторое знание о Боге, как бы непосредственно зрит Его, но, когда он выходит из этого состояния, обнаруживается, что нет в человеческом языке таких средств, которые позволили бы выразить этот опыт. И говорить об этом опыте можно только чисто отрицательно, как это и сделал апостол Павел, когда говорил, конечно, имея в виду себя самого, что знает человека, который был восхищен до третьего неба и видел там то, чего не видел глаз, слышал, чего не слышало ухо, и чувствовал то, что не приходило на сердце человеку.
— Я читал у кого-то из мистиков, что Бог — это Сущность, недоступная человеческому понимаю. Тогда зачем пытаться объяснять необъяснимое, необъятное, недоступное?
— Бог — это не только некая сущность, как мыслят Бога нехристианские мистики, но еще и Личность, которая Себя открывает человеку в Своих действиях или энергиях. Священное Писание, в соответствии с этими энергиями Божества, образует имена, которыми мы и пользуемся, когда рассуждаем о Боге: благость, любовь, мудрость, жизнь, правда и т. д.
Эти имена ни в отдельности, ни все вместе, не исчерпывают Божественную сущность. Они говорят лишь о том, что относится к сущности. Если предположить обратное, что Бог определяется Своими атрибутами, Своими свойствами и качествами, тогда должно признать, что Бог не является абсолютной Личностью, а определяется посредством характеристик собственной природы.
Между двумя путями богопознания, апофатическим (непознаваемым) и катафатическим (познаваемым), существует тесная связь. Катафатическое богословие есть опора апофатического восхождения. В Своих действиях Бог открывает Себя человеку и тем самым делает возможным богопознание, но каждая ступень, которая достигается в этом восхождении, не является последней ступенью, за ней открываются новые возможности для дальнейшего восхождения. Таким образом, катафатическое богословие имеет практическое значение для апофатического восхождения, оно является как бы некой лестницей, по ступеням которой человек свое восхождение совершает. Также и апофатическое богословие имеет определенное значение для богословия катафатического.
В. Н. Лосский поясняет эту мысль следующим образом: «Постоянное памятование о пути апофатическом должно очищать наши понятия и не позволять им замыкаться в своих ограниченных значениях».
Обóжение человеческой природы
Итак, праздное любопытство — это один из грехов первых людей, например, «почему плод запретный, что будет, если мы вкусим его, как это — умрем, а если не умрем, а вдруг станем как боги?». Последствия этого любопытства нам известны: человек умер для вечной жизни. Чтобы спасти человека, Бог сошел на землю и стал жить среди людей.
Однажды прикоснувшись к Богу, человек уже не сможет оставаться безучастным и будет все время искать встречи с Ним. Это желание не суетное, потому что человек — существо творческое и душой будет всегда стремиться к Творцу. Но искание Бога невозможно без попыток Его познания. То есть желание человека исследовать объект поклонения совершенно естественно. К тому же человек всегда будет стремиться к изучению тайн.
— Человеку хочется знать, в чем заключалась тайна спасения Христом и каким образом Он это совершил.
— Присущая восточному богословию апофатическая (непознаваемая) характерность находит свое выражение во множестве образов, предполагаемых греческими отцами нашему уму, чтобы возвести его к созерцанию дела, совершенного Христом и непостижимого для ангелов, по выражению ап. Павла. Это дело называют чаще искуплением, что предполагает понятие уплаты долга, выкупа пленных — образ, заимствованный из юридической практики.
Это образ, воспроизведенный всеми отцами, так же как и другой образ юридического порядка — образ «Посредника», примиряющего людей с Богом через крест, на котором Он упразднил вражду, дан апостолом Павлом. Другие образы скорее характерно воинственны: борьба, победа, уничтожение силы противника.
Св. Григорий Нисский представляет домостроительство спасения как некую божественную хитрость, которая разрушила козни духа злобы и освободила таким образом человечество.
Так же очень часто прибегают к образам физического порядка: огонь, уничтожающий скверну естества, нетление, упраздняющее тление, врач, исцеляющий немощную природу и т. д.
Однако если мы захотим какому-либо из этих образов придать значение, адекватное тайне нашего спасения, то мы рискуем заменить «тайну, сокрытую в Боге прежде всех веков», чисто человеческими и неподходящими понятиями.
Св. Максим вмещает все эти образы искупления в своем сильном и глубоко значительном слове: «Смерть Христа на кресте — это суд над судом».
— Когда мы дарим женщинам цветы, то не задумываемся о том, почему им это нравится, но делаем это, желая сделать приятное, а то и рассчитывая на взаимность. А от Бога мы хотим получить награду за свою жизнь, которую как минимум считаем благочестивой, а то и святой без всяких на то доказательств: конечно, я хороший, а кто не согласен, тот неправ.
То есть человек считает, что заслуживает спасение и вечное блаженство даже не в силу возможной личной праведности, а только лишь по факту своего существования. Понятно, что это заблуждение, но в чем заключалось это спасение?
— Когда человек принимает Христа через таинство крещения, то входит в сферу преображенной природы, становится членом церкви, которая является не только социальным институтом, но и мистическим телом, главой которой является Христос.
Св. Григорий Богослов применяет к богословию искупления метод апофатический. Отбрасывая один за другим непригодные образы, которыми обычно пытаются выразить дело нашего спасения, совершенного Христом, он приходит к неисследомой (невозможной быть исследованной) тайне победы над смертью: «Остается исследовать вопрос и догмат, оставляемый без внимания многими, но для меня весьма требующий исследования. Кому и для чего пролита сия излиянная за нас кровь — кровь великая и преславная Бога, и Архиерея, и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданные под грех и сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не иному кому, как содержащему во власти, спрашиваю, кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как это оскорбительно! Разбойник получает цену искупления — получает не только от Бога, а Самого Бога, за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить и нас! А если Отцу, то, во-первых, каким образом? Не у Него мы были в плену. Во-вторых, по какой причине кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение и дал овна? Или из сего видно, что приемлет Отец не потому, что требовал или имел нужду, но по домостроительству и потому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога, чтобы Он сам избавил нас, преодолев мучителя силою, и возвел нас к Себе через Сына, посредствующего и все устрояющего в честь Отца, Которому оказывается Он во всем покорствующим? Таковы дела Христовы, а большее да почтено будет молчанием». «Мы возымели нужду в Боге, воплотившемся и умерщвленном, чтобы нам жить!»
Думаю, Бог, будучи рациональным, не станет творить дела для того, чтобы поразить воображение человека. То есть все Его действия без всякой мишуры, лаконичны и рациональны. Ведь даже четыре Евангелия очень кратко и сжато рассказывают о земном служении Христа. Все остальное, а это три с половиной года, передавалось устно. Но поскольку Бог сотворил человека существом разумным, то и вопросы у этого существа будут возникать до тех пор, пока он не приблизится к безмолвному созерцанию Бога.
— Когда Слово стало плотью, то и все присущие плоти потребности должен был принять. Понятно, что в Нем было две природы — Божественная и человеческая. Но, по Евангелию, Христос испытывал голод, жажду, усталость, боль, скорбел и многое другое. Не является ли это ношей греха, взятого у человека? И если ноша грехов человеческих была на Нем, то не была ли подвержена грехам Его человеческая природа?
— Христос принял на Себя нашу природу, вольно подчинился всем последствиям греха, оставаясь чуждым греху, взял на Себя ответственность за нашу вину, для того чтобы разрешить трагедию человеческой свободы, преодолеть разрыв между Богом и людьми, внося разрыв во внутрь Своей личности, в которой нет места ни для разрыва, ни для внутреннего конфликта.
По учению св. Максима Исповедника, Христос исцеляет все, что свойственно людям, и прежде всего, волю, ставшую источником греха. В Своем неизреченном кенозисе Богочеловек включает Себя в растленную реальность, истощая ее, очищая ее изнутри Своей нерастленной волей. Это добровольное включение себя в условия падшего человечества должно привести к смерти на кресте, к схождению во ад. Таким образом, вся реальность падшей природы, включая саму смерть, все как экзистенциальные условия — бывшие следствия греха — и как имевшие характер скорби, наказания, проклятия, были обращены Крестом Христовым в условия спасения.
«Место страдания становится раем». Крест, означавший последний предел ниспадения, становится непоколебимым основанием вселенной.
Св. Максим учит: дело спасения включает три степени, которые Христос последовательно восстановил в природе, — бытие, благобытие и бытие вечное. Первое достигнуто воплощением, второе — неповрежденностью земного воления, приведшего ко Кресту, третье — неповрежденностью природной, раскрывшейся в Воскресении. «Тот, кто проникает еще глубже креста и гроба, и будет посвящен в тайну Воскресения, познает конечную цель, ради которой Бог создал все вещи изначала».
— Все же человеку часто трудно поверить словам, пока не увидит или не потрогает своими руками то, о чем слышит. Что должно произойти, происходит или уже произошло с человеком после пришествия Христа?
— Обóжение во Христе — это Его человеческая природа, воспринятая в ее целостности Его Божественной Личностью. То, что должно быть обóжено в нас, — это вся наша природа, принадлежащая нашей личности, которая должна войти в соединение с Богом, стать личностью тварной с двумя природами — природой человеческой, обóженной, и природой, или, вернее, энергией божественной — обóжающей. Дело, совершенное Христом, относится к нашей природе, которая не отделена от Бога грехом. Новая природа — обновленная тварь — появляется в мире, новое тело, чистое от всякого касания греха, свободное от всякой внешней необходимости, отделенное от нашего беззакония, от всякой чуждой воли драгоценной Кровью Христовой. Это Церковь, чистая и непорочная среда, в которой мы достигаем единения с Богом, это так же и наша природа, как внедренная в Церковь, как часть Тела Христова, в Которое мы входим крещением.
— Поскольку Христос однажды уже приходил и взял на себя наши грехи, то и человек, принявший крещение, уже спасен?
— Если по своей природе мы члены, части человечества Христова, то наши личности еще не дошли до соединения с Божеством. Искупление, очищение природы еще не дает всех необходимых условий для обóжения. Церковь является Телом Христовым, но еще не есть «полнота наполняющего все во всем». Дело Христа закончено, теперь должно совершиться дело Святого Духа!
Домостроительство Святого Духа
Поскольку Бог знает наперед все происходящее в мире, который сам сотворил, значит, Он знал и о будущем падении человека, и о том, что для его спасения потребуется жертва. То есть еще до сотворения мира Бог знал, что должен будет сойти на землю, воплотиться в созданного Им же человека и умереть, чтобы спасти живых и уже умерших. Причем Бог принес себя в жертву добровольно.
— Это, конечно, была страшная жертва, когда творение распинает своего Творца, но зачем эти сложности, если Он мог уничтожить все человечество, создать нового Адама и вернуться в исходную точку?
— Уничтожить все человечество?! Бог создал человека не для того, чтобы уничтожить его, а от переизбытка любви, и даже собой жертвует, чтобы спасти падшего. Уничтожить человечество — значит уничтожить Свой образ и согласиться с ошибочностью Своего решения. Это человек может ошибаться, а Бог — никогда! Тем более что у нового Адама все равно была бы свободная воля и свобода выбора. Значит, все могло повториться.
— Но дети Адама и Евы не совершали первородного греха. Можно же было отсечь их от греха, поместить в раю и дать шанс. Почему потомки должны отвечать за преступления родителей?
— Была и такая версия возможных событий. На это профессор Несмелов говорил, что для возвращения человека в состояние до грехопадения нужно выполнить три условия:
а) согласие Бога на погибель первых людей;
б) согласие первых людей уступить Богу свои права на детей и навсегда отказаться от надежды на спасение;
в) согласие детей оставить своих родителей в состоянии погибели.
Если мы допустим, что первые два из этих условий еще могут считаться хотя бы только возможными, то осуществить третье условие невозможно. Ведь если дети Адама и Евы на самом деле решили бы, что пусть их отец и мать погибают за совершенное ими преступление, то этим самым показали бы, что сами недостойны рая, и, стало быть, несомненно, потеряли бы его.
Попечение Бога о мире не компьютерная игра, в которой операции можно повторять много раз. Мир сотворен и живет по замыслу Бога. И замысел меняться не будет, потому что и сам Бог не изменчив. Мир не «тришкин кафтан», чтобы комбинировать, и создан Богом цельным, в нем нет пустот «на всякий случай», которые можно или нужно заполнять, возвращаться на предыдущий уровень и повторять одни и те же действия, чтобы перейти дальше. Сотворение мира — это непостижимая тайна. Однако «воплощение Слова — тайна более великая, более глубокая, чем тайна сотворения мира. Но дело Христа осуществляется в связи с совершенным грехопадением Адама. Как следствие, предсуществующее как божественная воля к спасению, предшествующая человеческой воле к падению, эта тайна, «сокровенная в Боге прежде всех веков» и раскрывающаяся в истории как тайна креста Христова, не является, собственно говоря, случайной, поскольку человеческая свобода содержалась в самой идее творения. Поэтому эта свобода не могла разрушить мира, предусмотренного Богом. Она оказалась включенной в иной, более обширный экзистенциальный план, который раскрылся Крестом и Воскресением.
— Если я правильно понимаю, то в сотворении мира, создании человека, а потом и в его спасении участвует вся Троица, а не только лишь один Отец, который из ничего сотворил мир Словом. Потом послал в мир Сына, который принес Себя в жертву человеку. Но какова роль Святого Духа в этом спасении?
— В мир входит новая и более совершенная реальность — это Церковь, основанная на двойном божественном домостроительстве — на деле Христа и на деле Духа Святого, на двух Лицах Пресвятой Троицы, посланных в мир. Оба дела лежат в основании Церкви, оба они необходимы для того, чтобы мы смогли достичь соединения с Богом.
Если Христос — Глава Церкви, которая есть Его тело, то Святый Дух есть Тот, Кто «наполняет все во всем». Таким образом, оба определения, данные ап. Павлом Церкви (Еф. 1.23), раскрывают в ней два различных полюса, соответствующих двум Божественным Лицам. Церковь есть Тело, поскольку Христос — ее Глава, Церковь есть полнота — поскольку Дух Святой ее животворит и наполняет Божеством, ибо Божество обитает в ней телесно, как Оно обитало в обóженном человечестве Христа. Поэтому мы можем сказать со св. Иренеем Лионским: «Где Церковь — там Дух Божий, где Дух Божий — там и Церковь». Однако Дух Святый «глаголавший пророки» (о котором говорили пророки), никогда не был чужд божественному домостроительству в том мире, в котором проявлялась общая воля Пресвятой Троицы. Он присутствовал как в деле творения, так и в деле искупления. Все совершает Дух Святый, говорит св. Василий Великий: «Пришествие Христово — и Дух предшествует. Явление во плоти — и Дух неотлучен. Действие сил, дарование исцелений — от Духа Святого. Бесы были изгоняемы Духом Божиим, диавол приведен в бездействие — в соприсутствии Духа, искупление грехов — по благодати Духа… Присвоение нас Богу — через Духа… Воскресение мертвых — действием Духа».
— Действия последователей Иисуса Христа и все процессы после Его вознесения — это стихийное явление, спонтанный импульс учеников, наученных Христом и ставших апостолами, или все происходило по воле Божьей? И принимал ли участие Дух Святой в деятельности учеников, кроме сошествия на них?
— В Евангелии определенно говорится: «Ибо не было в них еще Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен» (Ин. 7,38). Следовательно, действие Святого Духа в мире до Церкви и вне Церкви не то же, что Его присутствие в Церкви после Пятидесятницы. Подобно тому, как Слово — «Им же вся быша» — являло Премудрость Божию в сотворении до того, как было послано в мир и вошло в его историю, как воплотившаяся Божественная Личность, так и Дух Святой, которым совершалась Божественная воля, созидательница и хранительница вселенной с самого момента ее сотворения, был послан в мир в определенный момент, для того чтобы присутствовать в нем не только Своим действием, общим для всей Троицы, но именно как Лицо.
— Если у Святой Троицы три ипостаси и три личности, значит ли это, что у каждой из них своя природа и своя личная воля?
— Богословы всегда настаивали на коренном различии между вечным происхождением Лиц Святой Троицы, которое, по св. Иоанну Дамаскину, есть «дело природы», есть само бытие Пресвятой Троицы и миссия во времени в мире Сына и Святого Духа, которое есть «дело воли», общей всем трем Ипостасям. Говоря о Святом Духе, отцы Восточной Церкви обычно пользуются глаголом «изводить» для обозначения Его вечного исхождения.
В аспекте превечном Сын и Дух происходят от Отца — «единого источника Божества». То есть от Отца Христос вечно рождается, а Дух — вечно исходит.
В аспекте миссии во времени Сын посылается Отцом и воплощается от Духа Святого.
Можно сказать, что Сын посылается Самим Собою, поскольку Он выполняет волю быть посланным, поскольку Он не имеет «собственной Своей воли». То же можно сказать и о миссии в мире Святого Духа. Он исполняет общую волю трех Лиц, так как посылается Отцом и сообщается Сыном. Св. Симеон Новый Богослов говорит: «Мы говорим, что посылается и дается Дух Святой не в том смысле, якобы Сам Он не хотел того, но в том, что Дух Святой чрез Сына, одно из Лиц Святой Троицы, совершает как собственное свое хотение то, что благоугодно Отцу. Ибо Троица Святая нераздельна по естеству, существу и хотению».
— В земной жизни Христа видны Его безусловные действия и распоряжения. Есть какая-то подчиненность между Сыном и Духом Святым? Это я исхожу из того, что Сын посылает Духа на своих учеников.
— Как Сын нисходит на землю и совершает Свое дело Духом Святым, так и Дух Святый приходит в мир, будучи послан Сыном. «Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать вам о мне» (Ин. 15,26). Неразрывно связанные в своем общем деле на земле Сын и Дух Святой по Своему ипостасному бытию остаются тем не менее в самом этом деле двумя не зависящими друг от друга Лицами. Поэтому личное пришествие Святого Духа не имеет характера подчиненности или какой-то зависимости от дела Сына.
— Если Христос продолжает общаться с учениками после воскресения, означает ли это, что Его миссия еще не завершена и воплощение продолжается?
— Пятидесятница не продолжение воплощения, она — его следствие. Творение стало способно к восприятию Святого Духа, и Он сходит в мир и наполняет Своим присутствием Церковь, искупленную, омытую и очищенную Кровью Христа.
— Каждый человек, пытающийся представить себе Бога, наверное, видит Его в образе могучего старца. Да и в храмах Его иконы представлены именно такими. Художники тоже рисуют Бога в виде старого человека. Сына люди видели воочию, общались, вместе ходили по земле обетованной, молились, выполняли Его прямые распоряжения. Но образ Святого Духа, если так уместно сказать, трудно представить. Дух, сошедший в виде голубя на Христа, — это просто символ, а не Его образ.
Почему в Священном Писании так мало сказано о Духе Святом, если Он, как одна из ипостасей Троицы, также присутствовал от начала?
— Само учение о Святом Духе характерно как предание более сокровенное и менее раскрытое, сравнительно с ярким свидетельством о Сыне, провозглашенное Церковью по всей вселенной. Св. Григорий Богослов отмечает таинственную «икономию» в познании истин, относящихся к Лицу Святого Духа. «Ветхий завет, — говорит он, — ясно проповедовал Отца, а не с такой ясностью Сына. Новый Завет открыл нам Сына и дал указания о Божестве Духа. Ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нем познание».
— Почему от начала Священное Писание не говорит обо всей Троице, если Они все делали и продолжают делать вместе?
— Небезопасно было прежде, нежели было исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына и прежде, нежели был признан Сын (выражусь несколько смелее), обременять нас проповедью о Духе Святом. Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, — как говорит Давид, восхождениями от славы к славе. Видишь постепенно воссиявающие нам озарения и тот порядок богословия, который нам лучше соблюдать.
Не все вдруг высказывая и не все до конца скрывая, ибо первое — неосторожно, а второе — безбожно. Одним можно поразить чужих, а другим — отчуждить своих. У Спасителя и после того, как Он многое проповедовал ученикам, было еще нечто, чего, как Сам говорил, ученики не могли тогда носити, хотя и были научены многому.
Адаму не была открыта вся полнота таинства св. Троицы. Первые люди находились в общении с Богом-Отцом. Они жили простой жизнью, и не было нужды знакомить их с Сыном. И Сын не сразу раскрыл ученикам Духа, но говорил о Его сошествии. То есть нужно было подготовить их к тому, что Дух сойдет от Бога.
И еще Спаситель говорил, что будем всему научены снисшедшим Духом. Сюда отношу я и самое Божество Духа, ясно открытое впоследствии, когда уже ведение сие сделалось благовременным и удобовместимым по прославлении Спасителя.
Божество Сына утверждается Церковью и проповедуется по всей вселенной. Мы исповедуем также Божество Святого Духа, общее с Божеством Отца и Сына, — мы исповедуем Святую Троицу. Но само Лицо Святого Духа, открывающего нам эти истины, делающие их для нас внутренне очевидными, остается тем не менее сокровенным, как бы сокрытым в Его Божестве, которое Оно нам открывает, в Его Дарах, которые Он нам дарует.
— Если Христос оставил людям не Свое учение, а самого Себя, означает ли, что и дары Святого Духа тоже сам Святой Дух?
— Богословие Восточной Церкви отличает Лицо Святого Духа от сообщаемых Им людям даров. Это различение основано на словах Христа: «Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам все, что имеет Отец, есть Мое, потому что Я сказал, что от Моего возьмет» (Ин. 16,14—15).
«Общее» Отцу и Сыну — это божественность, которую Дух Святой сообщает людям в Церкви, соделовая их «причастниками Божеского естества», сообщая огонь Божества — нетварную благодать — тем, кто становится частями Тела Христова. Часто обозначают дары Святого Духа семью именами, которые мы находим в одном из текстов пророка Исаии (Ис. 11,2,3): дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божьего. Однако православное богословие не делает особого различия между этими дарами и обóживающей благодатию. По учению Восточной Церкви, благодать вообще означает все богатство Божественной природы как сообщающейся людям, она — Божество, действующее вне Своей Сущности и Себя отдающее. Божественная природа, Которой мы приобщаемся в ее энергиях.
Дух Святой, источник этих нетварных и бесконечных даров, оставаясь безымянным и неоткровенным, получает всю ту множественность имен, которую можно приложить к благодати. «Прихожу в трепет, — говорит св. Григорий Богослов, — когда представляю в уме богатство наименований… Дух Божий, Дух Христов, Ум Христов, Дух сыноположения. Он есть Дух, воссозидающий в крещении и воскресении. Дух, Который дышит, где хочет. Дух просвещения жизни, лучше сказать — самый свет и самая жизнь. Он делает меня храмом, творит богом, совершает, почему и крещение предваряет и по крещении взыскуется. Он производит все то, что производит Бог. Он разделяется в огненных языках и разделяет дарования, творит апостолов, пророков, благовестников, пастырей, учителей. Он иной Утешитель, как бы иной Бог».
— Он «как бы иной», но это все равно тот же Бог?
— Один у нас Бог — Святая Троица, но свойства у каждого лица свои. И если сравнить Бога с солнцем, то Христос — Свет, указывающий путь из рабства греху, а Дух — тепло животворящее и дающее силу. Каждая ипостась — самостоятельная личность, но воля и природа у Них — одна.
По слову св. Василия Великого, нет ниспосланного твари дара, в котором бы не присутствовал Святой Дух. Он «Дух истины, сыноположения, дарования, обручения будущего наследия, начаток вечных благ, животворящая сила, источник освящения». Св. Иоанн Дамаскин именует Его «Духом правым, владычествующим, источником премудрости, жизни и освящения. Полнотой, Вседержителем, всесовершающим, всесильным, бесконечно могущественным, обладающим всякою тварью и неподчиненным господству, освящающим и неосвящаемым» и т. д. Как было сказано выше, все эти бесчисленные наименования относятся прежде всего к благодати, к природному богатству Божию, сообщаемому Духом Святым тем, в которых Он присутствует. Присутствует же Он вместе со Своей Божественностью, которую дает нам познавать, оставаясь Сам незнаемым и неявленным. Он — Ипостась неоткровенная, не имеющая Своего образа в другом Божественном Лице.
— Если Дух был послан на землю во имя человека, значит и Он принесен в жертву?
— Нет. Дух Святой не жертва и был послан в мир, или, вернее, в Церковь, во имя Сына, а не человека: «Утешитель, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое» (Ин. 14.26). Следовательно, нужно носить имя Сына, быть составной частью Его Тела, чтобы воспринимать Духа. По излюбленному выражению св. Иренея Лионского, Христос возглавил Собой человечество. Он стал Главою, Началом, Ипостасью обновленной человеческой природы, которая есть Его тело. Поэтому тот же св. Ириней прилагает к Церкви наименование «сын Бога». Она — то единство «нового человека», которого мы достигаем, «облекаясь во Христа», становясь через крещение членами Его Тела. Эта природа едина и неразделима, она — «единый человек». Климент Александрийский видит в Церкви всего Христа. Христа всецелостного, который не разделяется: «Он не варвар, не иудей, ни эллин, ни мужчина, ни женщина, но Он — новый Человек, целиком преображенный Духом».
«Мужчины и женщины, дети, — говорит Максим Исповедник, — глубоко разделенные в отношении расы, народа, языка, образа жизни, труда, науки, звания, богатства… Всех их Церковь воссоздает в Духе. На них на всех напечатливается образ Божества. Все получают от нее единую природу, недоступную разрушению, природу, на которую не влияют многочисленные и глубокие различия, которыми люди отличаются друг от друга. Этим все возвышаются и соединяются образом истинно кафолически (соборно). В ней никто отнюдь не отделен от общего, все как бы растворяются друг в друге простой и нераздельной силой веры. Христос так же все во всех, Тот, кто заключает в Себе все по своему могуществу, по своей бесконечной и премудрой благости, как средоточие, в котором сходятся радиусы, для того чтобы создания Единого Бога не оставались бы чуждыми или враждебными по отношению друг ко другу как не имеющие никакого средоточия для выражения своей дружбы и миролюбия».
Видя это единство в Церкви, св. Иоанн Златоуст спрашивает себя: «Что это значит? То, что Христос тех и других, близких и дальних, сделал одним телом, так что живущий в Риме считает своими членами индийцев. Что может сравниться с таким собранием? А глава всех — Христос». В этом и заключается самый смысл «возглавия» мира и всей природы человека Адамом, который должен был соединить с Богом тварный космос. Ныне Христос, Новый Адам, совершает это возглавление.
— Это похоже на достижение нирваны, чтобы раствориться в ней?
— Совершенно не похоже. Если человеческая природа оказывается объединенной в ипостаси Христа, если она — природа «воипостазированная», то человеческие личности, ипостаси этой единой природы, от этого не уничтожаются. Они не смешиваются с Божественной Личностью Христа, с Ней не сливаются. Ибо никакая ипостась не может слиться с другой ипостасью, не прекратив тем самым своего личностного существования. Это было бы равносильно уничтожению человеческих личностей в едином Христе, было бы безличностным обóжением, блаженством, в котором не было бы самих блаженных. Будучи единой природы во Христе, Церковь — это новое тело человечества — содержит в себе множество человеческих ипостасей. Это именно то, о чем говорит св. Кирилл Александрийский: «Разделение некоторым образом на отдельные личности, благодаря чему такой-то Павел, или Иоанн, или Фома, или Матфей — мы как бы сплавляемся в одно тело во Христе, питаясь одной Плотию».
— В одной из прошлых бесед вы говорили о божественной энергии, то есть энергии, обóживающей человека. Святая Троица состоит из трех Лиц, и у каждой из них отличительные свойства. Тогда откуда или от Кого исходит эта энергия?
— От природы всей Святой Троицы!
— Ну и поскольку весь мир был сотворен ради человека, значит ли это, что энергия направлена именно на человека?
— Божественные энергии — во всем и вне всего. Чтобы соединиться с «лучом Божества», по слову Дионисия Ареопагита, надо подняться над бытием тварным, рвать всякую связь. Однако эти Божественные лучи пронизывают весь тварный мир, являются причиной его существования. Свет «в мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал» (Ин. 1.10).
Бог создал все Своими энергиями. Акт творения устанавливает связь Божественных энергий с тем, что «не есть Бог». Это — грань, предопределение бесконечного и вечного сияния Божества, которое становится причиной бытия конечного и случайного. Ибо энергии создают тварный мир не самим фактом своего существования и не тем, что они — природные исхождения сущности. Иначе либо мир был бы, как Бог, бесконечным и вечным, либо энергии были бы только ограниченными и временными проявлениями Бога. Таким образом, Божественные энергии сами по себе суть отношения между Богом и тварным бытием, но они вступают в отношение с тем, что не есть Бог, которое по воле Божией и приводят к бытию.
По св. Максиму Исповеднику, воля есть всегда активное отношение к какому-то другому, к чему-то, что находится вне действующего субъекта. Эта воля все сотворила Своими энергиями, для того чтобы все тварное могло вступать в соединение с Богом через эти же энергии. «Ибо, — говорит св. Максим, — Бог создал нас для того, чтобы мы стали причастниками Божеского естества, для того чтобы мы вошли в вечность, для того чтобы мы уподобились Ему, будучи обóжены благодатью, которая производит все существующее и призывает к существованию все, что не существовало».
Два аспекта Церкви!
Христос говорил: «Я и Отец — одно», то есть в каждой из ипостасей Бога присутствует полнота Святой Троицы, потому что Сын вечно рождается, а Дух вечно исходит от Отца.
— Непонятно, зачем для спасения человека потребовались два лица, если Христос самодостаточен?
— Миссия посланных в мир двух лиц Пресвятой Троицы неодинакова, хотя Сын и Святой Дух совершают на земле одно и то же дело. Они созидают Церковь, в которой происходит соединение людей с Богом. Церковь есть одновременно и Тело Христа, и полнота Духа Святого, «наполняющего все во всем».
Единство Тела относится к природе — «единому человеку» во Христе, полнота Духа относится к личностям, к множеству человеческих ипостасей, из которых каждая представляет собой целое, а не только часть его.
Таким образом, человек по своей природе является частью, одним из членов Тела Христова, но как личность он также существо, содержащее в себе целое.
Святый Дух, как царское помазание почивающий на человечестве Сына — Главы Церкви — и сообщающий Себя каждому члену этого Тела, создает как бы многих христов, многих помазанников Божиих; это личности человеческие на пути к обóжению, стоящие рядом с Личностью Божественной. Так как Церковь есть дело и Христа, и Духа Святого, то учение о ней имеет двойное обоснование. Таким образом, экклезиология одновременно уходит своими корнями в христологию и пневматологию.
Церковь, по учению св. Кирилла Александрийского, «есть град святый, ибо освятилась она не чрез служение по закону — „закон не сделал совершенным никого“ (Евр. 7,19), но став сообразной Христу и общницей Божественного Его естества, очевидно, по причастию Святого Духа, в котором мы и запечатлены в день искупления, омывшись от всякой нечистоты и избавившись от всякой скверны». А св. Ириней Лионский говорит, что именно в Теле Христовом мы находим доступ к источнику Святого Духа. Нужно быть соединенным с Телом Христа, чтобы стяжать благодать Святого Духа.
Однако и то и другое — как соединение с Христом, так и стяжание благодати — соделываются тем же Духом Святым.
— Если Дух вечно исходит от Отца, то почему Он не может снисходить на каждого уверовавшего во Христа?
— Св. Максим Исповедник различает разные образы присутствия Святого Духа в мире. «Святой Дух, — говорит он, — присутствует во всех людях без исключения как хранитель всех вещей и оживотворитель естественных зарождений, но Он в особенности присутствует во всех тех, кто имеет закон, указывая на преступление заповедей и свидетельствуя о Лице Христа. Что касается христиан, Дух Святой присутствует в каждом из них, делая их сынами Божиими. Но как податель мудрости, Он присутствует не во всех из них, но только в благоразумных, т. е. в тех, которые в своих борениях и трудах для Бога стали достойными обожающего вселения Святого Духа. Ибо все, не исполняющие волю Божию, имеют сердце неразумное».
— Зачем нужна Церковь, если «там, где двое или трое собрались во имя Мое, там и Я посреди них»?
— В аспекте соединения с Богом мир располагается концентрическими кругами, в середине которых стоит Церковь, чьи члены становятся сынами Божьими. Однако это усыновление еще не есть завершение, ибо внутри Церкви имеется еще более тесный круг — круг святых, входящих в соединение с Богом.
Церковь есть средоточие вселенной, среда, в которой решаются ее судьбы. Все призваны войти в Церковь, ибо если человек — микрокосмос, то Церковь, по св. Максиму Исповеднику, — «макроантропос».
Она возрастает и формируется в истории, вводя в свое лоно избранных и соединяя их с Богом. Мир стареет и ветшает, а Церковь непрестанно оживляется и обновляется Духом Святым, источником ее жизни. Определенный волей Божией внешний мир, истощив все свои жизненные силы, умрет, и Церковь явится тогда в своей вечной славе Царствием Божиим. Она откроется тогда как истинное основание тварных существ, которые воскреснут в нетлении, чтобы соединиться с Богом, ставшим «все во всем».
— Христос пришел, чтобы спасти не какую-то часть людей, а все человечество. Но что будет с теми, кто не дорос до осознания своего несовершенства и понимания заповедей «возлюби Бога» и «возлюби ближнего»?
— По учению св. Максима Исповедника, одни будут соединены по благодати, другие же останутся вовне, в «кромешной тьме». И обóживающий огонь Духа Святого будет внешним пламенем, невыносимым для тех, чья воля противилась Богу.
— Но однажды Бог был готов пощадить даже Содом и Гоморру ради всего лишь десяти праведников…
— И как известно, десяти праведников там не нашлось. А сегодня где-то в уголке храма или в келье, возможно, стоят на коленях те самые десять праведников: монахи, ветхие бабушки, дедушки — и молятся за всех людей на земле, и только ради них Бог сохраняет человечество.
Две тысячи лет назад Благая весть о Царствии Небесном достигла людей. Человеку больше не надо ожидать спасения, потому что Бог уже пришел и принял мученическую смерть, чтобы спасти людей. То есть человек уже спасен, но сам должен сделать шаг навстречу своему спасению, чтобы соединиться с Богом. А Церковь и есть та среда, в которой совершается соединение с Богом в настоящей жизни и завершится в будущем веке, после воскресения мертвых.
Религия парадоксов
Несколько месяцев я слушал ваши подробные разъяснения, для чего был создан человек, какие ему были поставлены задачи, почему он с ними не справился и как его грех, лично сойдя на землю, Сыну Бога пришлось искупить, отдав за людей свою жизнь.
Мы также обсудили, можно ли было запретить совершать первородный грех или вернуть человека на исходную позицию.
Кроме этого, из наших бесед я понял, что самый первый догмат — Бог есть! Вы достаточно подробно рассказали, в чем сущность Святой Троицы и почему это не три разных Бога, а один — в трех Лицах.
Хоть и слабо, но теперь вроде бы понятно, почему человек не может самостоятельно познать Бога и замыслы Творца без Его помощи, даже если выучит наизусть Библию. Из-за своей гордости человеку трудно согласиться с тем, что он не сможет самостоятельно понять и объяснить сущность Бога. Поэтому человеку проще обманывать себя, считая, что общается с Богом напрямую без всяких посредников.
— Но можно ли подвести какой-то итог первой, надеюсь, только первой, части наших бесед?
— На протяжении нашего исследования мистического Восточного богословия мы должны были неоднократно констатировать апофатическую (отрицательную) позицию, свойственную этому религиозному образу мыслей.
Как мы видели, отрицание, указывающее на Божественную непознаваемость, не запрещает познания. Апофатизм, отнюдь не являясь ограничением, заставляет нас превосходить все понятия, всякую область философских суждений.
Это устремленность ко все возрастающей полноте, преобразовывающей знание в незнание, концептуальное богословие — в созерцание, догматы — в опыт неизреченных тайн.
Это также и богословие экзистенциальное (акцентирующее свое внимание на уникальности бытия человека), вовлекающее его и ставящее на путь единения с Богом, заставляющее изменяться, преобразовывать свою природу, чтобы дойти до истинного «гнозиса» (мистическое знание), до созерцания Пресвятой Троицы.
Однако «изменения ума» (метаноя) означает покаяние. Апофатический путь восточного богословия есть путь покаяния человеческой личности пред Лицом Бога.
Это непрестанное изменение человеческого существа, устремляющегося к полноте своего раскрытия — к соединению с Богом, — совершающегося Божественной благодатью и свободой человека.
Но полнота Божества, конечное завершение, к которому стремятся сотворенные личности, раскрываются в Духе Святом.
Он — Тайноводитель на апофатическом пути, где отрицания указывают на присутствие Неизреченного, Неограниченного, абсолютной Полноты.
Он — предание сокровенное в предании явном и «проповеданном на кровлях».
Он — тайна, сокрытая в учении Церкви, хотя и сообщающая ему уверенность, внутреннюю достоверность, жизнь, тепло, свет, присущие христианской истине.
Без Него — Тайноводителя — догматы были бы абстрактными истинами, навязанными извне слепой вере, доводами, противными разуму, принятыми по послушанию и затем приспособленными к нашему пониманию, а не Богооткровенными тайнами, началами нового познания, раскрывающегося в нас и уготовляющего нашу природу к созерцанию реальностей, превосходящих всякое человеческое разумение.
Апофатизм есть непрестанное свидетельство присутствия Святого Духа, восполняющего все недостатки, преодолевающего все ограничения, сообщающего познанию Непознаваемого полноту опыта, преобразующего Божественный мрак в Свет, в котором мы приобщаемся Богу.
Поэтому Бог непознаваемый открывает Себя как Святая Троица. Потому Его непознаваемость представляется тайной Трех Лиц и единой Природы, что Дух Святой открывает нашему созерцанию полноту Божественного бытия. Поэтому в Восточной Церкви день Пятидесятницы называется праздником Троицы. Она — абсолютная незыблемость, предел всякого созерцания, всякого восхождения и в то же время начало всякого богословия, первоначальная истина, первичная данность, от которой берут свое начало всякая мысль и всякое бытие.
Св. Григорий Богослов, Евагрий Понтийский, св. Максим Исповедник и другие отцы отождествляют совершенное познание Пресвятой Троицы с Царством Божиим — конечным совершенством, к которому призван человек.
Мистическое богословие Восточной Церкви всегда утверждает себя триадоцентричным. Для него познание Бога есть познание Пресвятой Троицы, мистическое соединение, единая жизнь с Тремя Лицами Божества.
Антиномия Троичного догмата, таинственное тождество Единицы — Троицы — ревностно охраняется духом восточного апофатизма, который противится западной формуле об исхождении Святого Духа, сознательно подчеркивающей не единство природы в ущерб личностной полноте «Трех Святынь, которые сходятся в единое Господство и Божество».
Православная Церковь всегда утверждает единоначалие Отца — единого Источника Лиц, в которых пребывает бесконечное богатство единой природы.
По мнению протестантов, Причастие — это воспоминание о пребывании Иисуса Христа на земле. Католики считают, что Христос каждый раз во время литургии спускается на землю. Православная же Церковь утверждает, что каждый раз во время причастия мы переносимся на две тысячи лет назад на ту самую Тайную Вечерю, когда произошли первое таинство причастности людей к Богу и вечной жизни и добровольное отпадение в вечное небытие Иуды.
Постоянно стремясь к восприятию все большей полноты, к преодолению всех ограничительных понятий, определяющих Божество путем рационалистическим, богословие Восточной Церкви отказывается придавать Божественной природе характер сущности, замкнутой в Самой Себе.
Бог — единая Сущность в Трех Лицах — больше Своей сущности; Он переходит за Свою сущность, проявляет Себя вне ее. Несообщаемый по природе — сообщается тварному. Исхождение Божества вне Своей сущности, излияния Божественной преизбыточности — это энергии, модус существования, свойственный Богу, изливающему полноту Своего Божества Духом Святым на всех тех, кто способен ее воспринять.
Только в Церкви, только глазами Церкви воспринимается Христос в духовной жизни восточного предания. Иными словами, Его видят в Духе Святом. Православие всегда видит Христа в полноте Своего Божества, прославленного и торжествующего. Даже в страдании и даже во гробе. Истощание всегда восполняется блистанием Божества. Умерший и покоящийся во гробе, Христос нисходит во ад как Победитель и навсегда сокрушает силу вражию. В воскресшем и восшедшем на небесе Христе Церковь может видеть только одно из Лиц Пресвятой Троицы, «поправшего смерть» и «седящего одесную Отца».
Христос «исторический», «Иисус из Назарета», таким Он представляется взорам чуждых свидетелей, видевших в Нем человека, но не второе Лицо Святой Троицы. Для людей вне Церкви, но Христа ищущих Он всегда в полноте Откровения, дарованной истинным его свидетелям — сынам Церкви, просвещенным Духом Святым.
Культ человечества Христа чужд преданию Восточной Церкви. Вернее, это обóженное человечество облекается здесь в тот же прославленный образ. Таким увидели Христа ученики на горе Фаворе. Это человечество Сына, через которое видимо Его Божество, общее с Отцом и Духом. Духовная жизнь Восточной Церкви не идет путем подражания Христу. Она казалась бы здесь несколько неполноценной, была бы каким-то внешним отношением Христу.
Для духовной жизни Восточной Церкви единственный путь, уподобляющий нас Христу, — это путь стяжания благодати, сообщаемой Духом Святым. Святые Восточной Церкви никогда не имели стигматов — внешних отпечатков, уподоблявших страдающему Христу некоторых святых и мистиков Запада. Но, с другой стороны, святые Восточной Церкви очень часто бывали преображены внутренним светом нетварной благодати и являлись осиянными, как Христос в Своем Преображении.
Сознание полноты Святого Духа, дарованное каждому члену Церкви в меру личного духовного восхождения, рассеивает мрак смерти, страх суда, адской бездны и обращает взоры исключительно к Господу, грядущему во Своей славе. Это радость воскресения и вечной жизни превращает пасхальную ночь в «пир веры», на которой каждый, хотя бы в самой малой мере, участвует в полноте «восьмого дня», которому не будет конца.
— Я два года читал Библию с начала сотворения и…
— …попытки изучения Священного Писания с начала сотворения мира крайне ошибочны. Церковь подсказывает удивительный принцип чтения — не с начала, а с конца. Даже во время литургии читается сначала «Апостол», а потом уже «Евангелие», потому что послания апостолов были написаны раньше.
Зачем человеку изучать то, что было утрачено, если Христос принес благую весть о будущей жизни в Царствии Небесном, а не о потерянном рае? Человек уже спасен, осталось только согласиться принять это спасение и не оглядываться в мрачную глубину прошлого, где он совершил массу ошибок.
— Но без опыта прошлого невозможно двигаться к будущему.
— Оставьте эти затертые красивости. Опыт — это совокупность знаний, личного участия в событиях и переживаний, накопленных в течение жизни, которые используются в дальнейшем. Полезный опыт есть у земледельцев, военных, сталеваров, плотников.
Для человечества опыт прошлого — пустой звук. Сколько было войн, захватнических, религиозных, межэтнических, которые сопровождались кровопролитием и жестокостью. Чему они научили? Остался опыт ведения боевых действий, но не мира и любви. Побежденные всегда будут мечтать о реванше. То есть возрастая в военной мощи, науке, технике, человечество все ниже опускалось в духовной жизни и все больше переставало любить.
— Духовное восхождение звучит несколько пугающе, потому что непонятно, как восходить и куда. Оно кажется непостижимым. Это все равно что без необходимого снаряжения, навыков, опыта и сил стоять у подножия горы, чья вершина теряется в облаках.
— Как нельзя подниматься на гору без обучения у опытного инструктора, так нельзя недооценивать и духовную реальность и пытаться самостоятельно заниматься духовными практиками, без наставника. Легкомысленное отношение к духовной жизни заканчивается очень печально, потому что в человеке есть свет, дарованный Богом, но не Бог. Есть свет падших духов, есть ангельский свет и, собственно, сам свет Бога. Человек, не имеющий духовного опыта, может потеряться, приняв за свет то, что им не является.
— О духовных богатствах человека и народа мы слышим часто. А читать классиков, слушать музыку, посещать музеи, театры, выставки разве не духовные богатства?
— Душевные
— Так с чего начинается духовное восхождение, и где оно заканчивается?
— У каждого человека свой путь. У одних он начинается в семье, у других — в радости или печали. У кого-то восхождение начинается с чувства внутренней пустоты, когда никто не может помочь. В критических ситуациях отсутствие Бога нередко приводит человека в смятение. Он начинает метаться, совершать отчаянные поступки или может впасть в депрессию, потому что нет ответов на возникшие вопросы, как быть и что делать. Он не знает, как поступить. Ему кажется, что жизнь потеряла всякий смысл и ничего уже нельзя исправить. Человек, живущий без Бога, может наложить на себя руки от отчаяния. Но даже у последней черты, когда от человека отвернулись все, есть надежда на Бога. Человек может обратиться за помощью ко Господу нашему Иисусу Христу. Вспомните разбойника на кресте, который раскаялся, исповедовал Христа и стал первым человеком, попавшим в рай.
Вообще христианство — это религия парадоксов. Самый последний человек на земле, осужденный на смерть, первым попадает в рай. Христос призвал не праведников, а блудниц, воров и нищих. Будучи Богом и зная, что один из учеников предаст Его на позорную смерть, моет ему ноги. Если размышлять об этом как человек, то это абсурд. А сын Бога вне времени, логики, традиций, партий и борьбы за власть. Но жизнь есть только там, где присутствует Иисус Христос, потому что Он победил смерть.
— Другими словами, жизнь без Бога — как после алкоголя: считаешь себя живым, пока пьян, а потом тяжелое похмелье. Но можно ведь жить без Бога в свое удовольствие, а в конце покаяться и попасть в рай?
— Многие думали, что успеют, но опоздали. А удовольствие и радость жизни не всегда одно и то же.
«Слово огласительное» св. Иоанна Златоуста, которое читается ежегодно в конце пасхальной утрени, в совершенстве выражает смысл той эсхатологической полноты, к которой устремляется восточное христианство.
Огласительное слово на Пасху
Кто благочестив и Боголюбив — насладись ныне сим прекрасным и радостным торжеством! Кто слуга благоразумный — войди, радуясь, в радость Господа своего! Кто потрудился, постясь, — прими ныне динарий! Кто работал с первого часа — получи ныне заслуженную плату! Кто пришел после третьего часа — с благодарностью празднуй! Кто достиг только после шестого часа — нисколько не сомневайся, ибо и ничего не теряешь! Кто замедлил и до девятого часа — приступи без всякого сомнения и боязни! Кто же подоспел прийти лишь к одиннадцатому часу — и тот не страшися своего промедления! Ибо щедр Домовладыка: принимает последнего, как и первого; ублажает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа; и последнего одаряет, и первому воздает достойное; и тому дает, и этому дарует; и деяние принимает, и намерение приветствует; и труд ценит, и расположение хвалит.
Итак, все — все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости!
Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти.
Предвосхищая сие, Исаия воскликнул: «Ад огорчился, встретив Тебя в преисподних своих». Огорчился ад, ибо упразднен! Огорчился, ибо осмеян! Огорчился, ибо умерщвлен! Огорчился, ибо низложен! Огорчился, ибо связан! Взял тело, а прикоснулся Бога; принял землю, а нашел в нем небо; взял то, что видел, а подвергся тому, чего не ожидал!
Смерть! Где твое жало?! Ад! Где твоя победа?!
Воскрес Христос, и ты низвержен! Воскрес Христос, и пали демоны! Воскрес Христос, и радуются ангелы! Воскрес Христос, и торжествует жизнь! Воскрес Христос, и никто не мертв во гробе! Ибо Христос, восстав из гроба, — первенец из умерших. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.
Страшный суд
Наверное, пришло время спросить про Высший Суд. О том, как будет оцениваться жизнь человека и его дела, кто будет помилован, а кто обречен на казнь. И в какой форме будет проходить суд? Например, на престоле Сын Божий в окружении ангелов и святых, а перед ними очередь обвиняемых.
— Как Иисус Христос будет делить людей на праведников и козлищ? Будут ли там защитники и обвинители, дадут ли человеку право оправдаться и последнее слово, или там все решено заранее?
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.