Сердце Кайла

СЕРДЦЕ КАЙЛА

ГЛАВА 1: СТЕКЛЯННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Я не мог сомкнуть глаза, хотя после долгой дороги за рулём хотелось, вздремнуть, но путь до города Шварцвальда, что находится в Швабии (Германия), где жила моя престарелая мама Сара, был близок к концу. Ночь была тёмная, и фары еле освещали дорогу, покрывшуюся пеленой тумана, проехав указатель, я мельком увидел, что до конца ещё пять миль, по дороге, через густой лес. Шварцвальд славился своим лесом, из-за высоких густых елей, а ночи здесь становились прохладными и мрачными. Здесь есть, чем полюбоваться: широкие равнины, пустоши, заросшие можжевельником, и таинственные сталактитовые пещеры, открывающие перед путешественниками волшебный подземный мир. У поселенцев годами существовал фольклор о том, что здесь обитают призраки, хотя я и не верил в сказки, тайна этих лесов осталась до сих пор страшной и неразгаданной. Что же меня привело в столь поздний час в мой родной город, где я родился, это конечно же семья, всё это время я учился в центральной части германии в Ко́бурге — город на реке Иц, расположенный в Верхней Франконии на севере Баварии, в университете (Hochschule Coburg) где обучается более 3500 студентов. А теперь, когда я получил специальность строительного инженера, возвращаюсь домой. Мои родители вложили все деньги, что бы я получил эту специальность и пошел по стопам своего отца, который работал на лесопилке. Но теперь он стар, и всё то, что осталось для меня, это его старая должность дровосека, временно пока я не встану на ноги. Мама будет очень рада, что я устроюсь, где работал мой отец, его ведь там очень любили, а мне они тоже будут взаимно рады, так как я его сын.

Мне всегда хотелось чего-то большего, я много завидовал тем, у кого карманы, были полны денег, ведь моя семья жила бедно и я не хотел себе такой же участи, а что бы встать на ноги, мне потребовалось бы много тяжкого труда на лесопилке, ведь выше головы не прыгнешь.

И так как я уже сказал, ехал по шоссе в сторону моего родного дома через густой лес, радио ловило помехи, и я выключил его совсем, чтобы не отвлекало своим шумами. Как только я отвёл глаза, чтобы выключить магнитолу, передо мной стоял старик в 200 метров от машины в лохмотья и старой шляпе с клюкой в руках.

— Какого чёрта, — выругался Кайл.

Я резко затормозил, что — бы не сбить старика, но было уже поздно, его не было видно из-за капота, значит, всё-таки сбил, этого ещё не хватало провести время в тюрьме. Успокоившись, я вышел из машины посмотреть, как там старик. Подойдя к передним колёсами, я нагнулся, чтобы посмотреть, жив ли старик, но его как след простыл, меня это очень насторожило, я попятился обратно в машину.

Что за наваждения в столь поздний час подумал я и сел за руль, но как только завёл машину, заметил в левом зеркале двери странную тень, окутанную в тумане, и вдруг зеркало треснуло, я вздрогнул от ужаса.

Повернувшись к соседнему сидению, я увидел старика, курящего трубку, седоватого в лохмотьях и круглой дырявой шляпе. Глаза его были пусты и словно стекло блестели, он повернулся ко мне лицом и что-то прокряхтел сквозь зубы.

— Эх, Кайл Френсис, я знал твоего отца уж он то был повнимательней на дороге, а ты куда смотришь, где твои глаза и мысли, всё мечтаешь о богатстве и славе, а на дорогу не смотришь, так и проживёшь всю жизнь в зависти и нечего не добьёшься, прям как твой отец. — Покуривая трубку, смотрел на Кайла и качал головой Стеклянный человек.

— Простите, я думал, что сбил животное, вы живы, слава богу, а то бы пришлось, в полиции объясняться, что я натворил, но кто вы? — удивлённо смотрит на старика Кайл.

— Видела бы сейчас тебя твоя мать Кайл, она бы тебе дала хорошей порки, ну да ладно, тебе не зачем знать кто я, но что ты должен понять, что пора уже взяться за ум и быть по серьёзнее, а то, как знать, куда приведёт тебя твоя рассеянность. Сердце у тебя пока ещё доброе, но не растрачивай его попросту, будешь потом долго жалеть, что не послушал меня, — смеясь, ответил Стеклянный человек.

— Послушайте, я вам премного благодарен за ваши советы и что не донесёте на меня в полицию, но мне надо ехать, вас куда-то добросить, — отвлекся и, посмотрев на дорогу Кайл, заметил, что старика как след простыл.

Старик растворился в воздухе, как и не бывало его, оставив клубок дыма от трубки в салоне автомобиля, левое зеркало двери было целое и невредимое, не уж-то мне это померещилось, подумал Кайл, завёл машину и тронулся в путь. Не как, не выкинув из головы разговор со стариком, откуда он мог знать его родных и его, словно предсказывая ему будущие, пытался оградить от чего-то плохого, что за чертовщина, недаром слагают легенды о Шварцвальде. Вот приеду домой и расскажу своей любимой маме, что со мной приключилось по дороге, не за что не поверит, заключу её в свои крепкие объятья и расцелую, ведь теперь я буду со своей семьёй.

ГЛАВА 2: ШВАРЦВАЛЬД

Дом милый дом, наконец, как я соскучился по этим краям, теперь, наконец, то я возвращаюсь туда, где родился. Может ещё удастся повидать Энджел, девушку, что жила по соседству, столько времени прошло, она наверно уже выскочила замуж, а раньше когда мы были маленькими, она любила дразнить меня и заигрывать со мной. Но это было давно, кто знает, какой у неё сейчас характер, с моим уездом из города мы с ней поругались, потому что она не хотела меня отпускать. Как она была красива, и до сих пор наверно блещет красотой, она словно ангел, поэтому и имя у неё Энджел.

В лесу был слышен гул от Лесопилки, дровосеки и в ночную смену работали, не покладая рук, город не спал, даже в такое время суток, в местных забегаловках веселился и пьянствовал народ.

Мой дом стоял на окраине леса в двух кварталах от Шварцвальда, там было тихо и уютно, горожане занимались своими ночными делами, в некоторых домах ещё горел свет, за кружкой хорошего пиво проводили посиделки, уставшие угольщики, на верандах своих домов.

Я припарковался в двухстах метрах от своего двух этажного коттеджа и направился к двери, что бы встретить родных, на первом этаже в кухне горел свет в окошке, я поднялся по скрипучим ступенькам крыльца и постучал два раза в дверь.

Мама, обрадовавшись гостям, побежала открывать скорей дверь, и на пороге увидев сына, была так счастлива, что чуть не расплакалась, обнявшись, они оба зашли в дом, отец дождался пока сын зайдёт в дом, что бы поприветствовать его. У мамы навернулись слёзы на глазах при виде своего взрослого сына, как он был хорош и физически и внешне, дом был пуст без него, а теперь он дома и всё будет как прежде.

Скинув вещи Кайл, подошёл к отцу и поцеловал его в лоб, отец тоже приподнялся и обнял своего сына, они оба уселись по креслам напротив друг друга, мама принесла чай, и они беседовали, чуть ли не да трёх утра ночи. Кайл рассказывал, как хорошо было в Университете, как он подружился с ребятами по вузу, как тяжело и упорно готовился к экзаменам и с отличием защитил диплом. Родители были рады, что теперь их сын имеет образование и сможет устроиться на работу, ведь без образования сейчас не куда.

Год в Шврарцвальде для Кайла прошёл незаметно. Отец Кайла Бенджамин Френсис Старший, захворал и не мог больше работать, мама присматривала за отцом. А тем самым Кайл трудился на лесопилке отца, а в свободное время подрабатывал, хоть и получал недостаточно, но трудился в поте лица, дровосеком и рубил высокие ели в густом лесу, а за полночь любил послушать старые байки у костра за банкой германского пива. Всякие разные истории слышал Кайл, но эту историю он заполнил надолго, в компании друзей толстяка Барри, и громилы Джона, что работали с ним, в ночь, когда луна была полной, а шум деревьев напоминал зловещий шепот, он услышал эту историю.

ГЛАВА 3: ГОЛЛАНДЕЦ МИХЕЛЬ

Барри рассказывал чуть слышно, но не шёпотом будто боялся какой-то злой неведомой силы, что услышит его слова. Мне тоже стало не по себе, но я всё токи решил послушать, сидя у костра за банкой германского пива.

— Много ходят слухов в здешних местах, — начал свой рассказ Барри, — но такого мне и во сне не снилась, говорят в здешнем лесу, обитает злой дух. Звать его Голландец Михель, рост у него метра три с половиной, он может ель вырвать голыми руками, а если подует, то словно ураган напустит, он обитает и живёт здесь с незапамятных времён, каждому кому доводилось увидеть его, становились богачами, словно душу продавали ему. Поговаривали что этот великан сам дьявол. Те, кого он одаривал золотом, пропадали, а может, и сами этого хотели, становились совершенно другими людьми, имели деньги, и казалось, их больше нечего не волновало в жизни. Стало быть, миф о Михеле великане и не байка вовсе, но если поразмышлять и взять, к примеру, хозяина лесопилки он вообще раньше угольщиком был, а теперь вон как поднялся и стоит, задумается, откуда у него денежки появились на производство…

Ночь становилось холодной, и мрачной, огонь в костре почти погас, поднялся сильный ветер, и Барри не закончив свой рассказ, затушил пивом из банки костёр и, накинув на себя рюкзаки, все, трое, стали, выберется из леса, чтобы прийти домой и хорошенько выспятся перед завтрашней работёнкой возле речного канала. Дома их уже заждались семьи, и они по тропинке сквозь густой лес из елей устремились в сторону поселения.

Впереди шёл Джон рядом Барри, а позади Кайл, ветер усиливался, тропинку почти не было видно, но в руках каждого из нас были фонарики, и вдруг они внезапно все погасли, это не было похоже на то, что сели батарейки сразу у всех.

— Что за чертовщина, — выругался Барри, постучал по фонарику, но тот не работал, как и у других.

Стало жутковато, теперь им трудно будет найти дорогу назад. Ели, словно шептались между собой, зовя Кайла по имени, он хотел верить, что это всего лишь шум деревьев, но это было не так, он стал отчётливей слышать приближающийся шёпот, с каждым разом нарастающий.

— Что это? — услышав, что-то Джон, и достал топор.

Позади них раздался треск высоких елей, будто неведомая сила валила их, расчищая себе путь, настигая путников, застрявших в лесной степи.

— Бежим, — крикнул Барри заметив ураган, и все, трое, устремились вдоль склона по тропинке едва, заметную в лучах лунного света.

Ураган издавал страшный звук похожий на рёв, словно он был живым, преследующий путников на своей дороге, не желавший им добраться до дома живыми.

Я услышал, как Джон споткнулся, и напоролся на свой же топор, рана была смертельна, но Джон всё ещё был жив.

— Бегите, спасайтесь, бросьте меня я уже не жилец, со мной у вас нет шансов выбраться, — кричал Джон, разъярённый от боли.

Барри стоял в стороне, а Кайл осматривал рану Джона. Вытащив топор, он закинул его громадное тело на плечо и просил Барри помочь, но тот струсил, увидев, что ураган приближается к ним, а внутри урагана на него смотрит зловещий взгляд тёмных глазниц, Барри побежал прочь.

— Барри, сукин ты сын, — крикнул вслед ему Кайл.

Некто кроме Барри, не осознавал, что причина урагана крылась в том, что он упоминал имя Михеля Голландца, теперь он придёт за ним. Кайл тащил на себе Джона, вес которого был около восьмидесяти килограмм. Но и Кайл весил, применено столько же, только Джон был повыше на голову, было тяжело, но они продолжали, спускается по склону в надежде, что кто-нибудь спасёт их от неминуемой гибели.

— Дружище, брось меня, нам не выбраться вместе, прости, что был не внимателен, — умолял Джон, что бы Кайл оставил его, но тот не слушал и усердно передвигался вперёд.

Джон перестал дышать, Кайл понял, что тащит, мёртвого друга и спустил его на землю. Ураган был уже близок, Кайл последний раз взглянул в глаза Джона и руками закрыл их, положив левую руку на грудь, попрощался с другом и решил бежать прочь за Барри.

— Прости меня Джон, прости, — встав на ноги с корточек, Кайл пустился бежать вниз по склону вдоль утёса.

Злостный рёв из чертога урагана усилился, воля ели на своём пути, потревоженный в столь поздний час, не переставая отставать от Кайла и Барри.