Седьмой создатель

2015 год. Побережье Берингова моря.

Военная база №55 496

Ночь работе не помеха. Большая стрелка переползла за двенадцать, но лаборатория громыхала на всю базу. Глухие удары сотрясали ночную тишину.

Дежурный снял трубку прямой связи:

— Да что они там? Совсем озверели!

Главный конструктор ответил только через минуту.

— Да?

Фон ему создавали гулкие голоса роботов.

— У вас все в порядке, доктор Мальский?

— Да, Михаил, все прекрасно.

— Что за шум?

— Военная тайна, — весело ответил учёный. — У вас нет допуска.

— Он есть у начальника объекта. Набрать ему?

Главный конструктор засмеялся:

— Михаил, не нервничайте. Я сейчас сам наберу генералу.

Дежурный положил трубку. Доктор Мальский не страдал приступами учёного безумия, так что к его словам можно было относиться серьёзно.

Громкий звонок телефона раздался через минуту.

— Дежурный по объекту слушает, — рапортовал Михаил.

— Товарищ майор, пишите…

— Есть.

Генерал продиктовал список имён.

— Эти товарищи сегодня прибудут. К восьми ноль, ноль. Организуйте пропуска.

— Есть.

База содрогнулась от очередного залпа. Похоже, начали опробовать новое ускорительное оружие.

Михаил покачал головой. Все бы отдал сейчас, чтобы хоть разок глянуть на «новые игрушки», особенно на роботов. Сегодня как раз они долбали учебный полигон. Но после этого его сразу расстреляют, так что, отбросив мечты, дежурный занялся оформлением пропусков на начальство из министерства обороны.

* * *

Утренний туман накрыл горные хребты и ущелья, спрятав узкую дорогу к базе. За пределами будки контрольно-пропускного пункта не было видно ровным счётом ничего, накрапывал лёгкий дождик и доносился далёкий шум прибоя.

Звук дизельных двигателей едва заметно вошёл в общую картину. Часовые вышли на улицу. В белой пелене появились тёмные пятна, и через минуту вереница машин медленно доползла до шлагбаума контрольно-пропускного пункта.

Их ждали, так что после быстрого осмотра и проверки документов, пропустили на территорию. Машины исчезли в гараже, вырубленном в скале. Маленькое строение рядом зажглось светом. Туда поднялась кабина лифта. Толпа нарядных военных выплыла из тумана, быстро загрузилась и двери закрылись. Контрольно-пропускной пункт вернулся в непроглядный утренний туман.

Внизу было много интересней. На уровне пятого подземного этажа делегация вышла в приёмный зал с ещё одним контрольно-пропускным пунктом.

Начальник объекта генерал Каташин ждал здесь вместе с группой ведущих ученых. Военные зашли весело, говорили в полный голос, требовали кофе и перекур. После приветствий и доклада о готовности базы к демонстрации все получили нагрудные пропуска, и в сопровождении генерала направилась в контрольный зал учебного полигона.

— Доктор Вадим Алексеевич Мальский, глава всех наших научных разработок, ─ представил здесь одного из учёных Каташин. ─ Он введёт вас в курс дела.

Военные оглядели главного конструктора объекта со всем вниманием. Толпа в белых халатах состояла из людей с белой кожей, в основном очкариков, и с папками в руках. Доктор Мальский же отличался весьма молодым возрастом для учёного его уровня, стопроцентным зрением, смуглой по сравнению с халатом кожей и громким голосом, которым сразу прекратил всю напыщенность делегации.

— Добро пожаловать на полигон, — сказал он, — наша научная группа представит вам результат двухлетней работы. Не судите строго…

Вадим усмехнулся:

— Хотя сравнивать вам не с чем. Подойдите к обзорному окну, пожалуйста.

За пуленепробиваемым стеклом светился сотнями огней двухкилометровый полигон. На площадке перед балконом выстроились в один ряд десять роботов.

— Моща… — довольно отметили военные, посмотрев на железных солдат.

В ярком искусственном свете бронированные фигуры отливали серебром. Высокие, под три метра, шириной в плечах полтора, чётко повторяющие конструкцией форму человеческого тела. На глазном тонированном мониторе горели два синих огня, в нижней части лица полоска света подсвечивала губы. Дула бортового оружия, в большом количестве навешанного на роботов, были опущены. Боевое положение еще не разрешили.

Кто-то из военных, осматривая лица железных солдат на мониторах контрольной комнаты, спросил:

— Зачем нужен такой дизайн? Вы имитировали рот и глаза?

Вадим кивнул доктору Халену. Тот оправился отвечать на вопросы, а Мальский посмотрел сквозь стекло на полигон. Там, среди роботов ходила человеческая фигурка в белом костюме. Ростом по пояс железным солдатам и по сравнению с ними совсем хрупкая.

Вадим снова поймал себя мысли, что ему это не нравится. Прямой угрозы, конечно, не было, но от случайностей никто не застрахован. И если Тамара этого принципиально не видит, это ещё ничего не значит. К тому же она снова собралась пробежаться по полигону вместе со своими «ребятами».

На мониторах контрольной комнаты отражался ближний взгляд камер. Было видно, как Тамара убрала свои длинные тёмно-русые волосы, воткнув них ручку, и заговорила о чём-то с Первым. Робот присел на колено перед ней, чтобы смотреть глаза в глаза, хотя всё равно остался выше. Женщина погрозила ему пальцем, постучала молоточком по металлическим суставам, проверяя рефлексы, кивнула.

— Целый ритуал… — раздался голос Каташина.

Оказывается, он тоже смотрел на мониторы.

Вадим бросил на него короткий взгляд.

— О чём она там с ними? — спросил генерал.

— Чтобы не напортачили.

— И что помогает?

— Проверим, — усмехнулся Вадим.

Один из операторов за пультом управления полигона внезапно нахмурился.

— Доктор Мальский, — позвал он. — Подойдите.

Вадим шагнул к нему, взглянул на монитор. По экрану медленно, едва вспыхивая, скользило изображение звёздочки.

— Опять… — недовольно произнёс он.

— Что-то не так? — спросил генерал.

— Нет, все в порядке. У нас в системе появился призрак. Неуловимая программа, — усмехнулся Вадим. — Запускает заставку из звёзд. Ничего серьёзного. Видимо шутка кого-то из сотрудников. Но никто не признаётся.

Генерал нахмурился:

— Шутка сотрудников. Вы уверены?

— Абсолютно.

Мальский кивнул техникам:

— Готовность три минуты.

Серебряная звёздочка на мониторах пульта управления незаметно погасла.

— Глаза наших роботов представляют собой полноценную видеосистему с искусственным зрительным нервом, — с увлечением рассказывал делегации доктор Хален. — Свет, который вы видите — это электронные рецепторы, аналогичные радужной оболочке человеческого глаза. Хрусталик глазного яблока в зависимости от частоты подачи питания в систему сжимается или расширяется. Наши роботы моргают, могут прикрыть глаза или широко открыть их, если удивлены.

Конец фразы уловили не все, но кто понял, вопросительно посмотрели на учёного:

— Если удивлены?

— Совершено верно, — кивнул Вадим. — О возможностях искусственного разума я расскажу вам на совещании после показательного выступления. Прошу внимания к полигону.

Люди подошли ближе к обзорному окну.

Вадим одел наушник.

— Тамара Владимировна?

— Да! — мгновенно ответил весёлый голос. — Мы готовы. Код активации оружия?

— Доктор Ланина, повторю свою просьбу в очередной раз. Покиньте полигон.

— Э, нет…

Белая фигурка на поле отмахнулась.

— Я здесь. Так эффектнее.

— Не то слово, — Вадим все же удержался от слов «покрепче». — Код активации двенадцать, тридцать девять.

— Все, до связи, — Тамара отключилась, убрала микрофон за ухо и повернулась к роботам:

— Мальчики, готовы?

Железные солдаты по очереди отрапортовали:

— Готов!

— Первый, открой кодировочную панель, — приказала доктор Ланина.

Робот выставил руку, пластинка брони съехала на бок, обнажая плоские сенсорные кнопки.

Пока женщина набирала код, Первый вполоборота посмотрел на свою команду.

— Что делаешь? — поинтересовалась Тамара.

Любой жест её подопечных вызывал интерес.

— Осматриваю, — ответил робот. — Визуальный осмотр позволяет мне выявить недостатки.

— Молодец, — похвалила Тамара. — Выявил?

Следующий за Первым робот — Каро, наклонил голову, глядя на командира группы и ротовой экран внезапно отразил улыбку. Но Тамара этого не заметила.

— Недостатков не выявлено, — ответил Первый и перевёл взгляд на доктора Ланину.

— Не отставайте от меня, — добавил он.

— Почему?

— Возможностей защитить вас больше, если вы рядом.

— Логические цепочки строишь великолепно, — довольно кивнула Тамара.

Робот покачал головой:

— Я волнуюсь за вас. Без брони ваше тело легко уязвимо.

Улыбка исчезла с лица Каро. Робот едва заметно поводил головой из стороны в сторону, чётко повторяя человеческий жест отрицания.

— Надо же, — женщина засмеялась. — Ты волнуешься? Как можешь это объяснить?

— Никак, — на ротовом экране появилась улыбка.

— Первый, это свойственно только людям. Ты не человек. Ты это понимаешь?

— Разумеется, — невозмутимо ответил робот. — Достаточно сравнить наши внешние параметры.

— Надо, пожалуй, удалить тебе пару синоптических связей, — покачала головой Тамара.

Гулкий смех был самым непредсказуемым ответом.

— Это шутка, вы пошутили?

— С чего бы это?

— Такая операция невозможна.

— Ну да?

— Да. И вы слишком любите меня, чтобы так поступить.

— Не обольщайся, Первый.

— А разве не стоит?

Вопрос поставил Тамару в тупик. Нет, пора задуматься о приостановлении развития мозговой деятельности. Уж слишком быстро роботы вникали в суть многих вещей.

Первый поднялся с колена, раздал указания группе:

— Каро, прикрытие слева, Икс Бром справа, Гор Пекас замыкающий…

Роботы отрапортовали:

— Принято!

Первый вдруг шагнул к женщине и взял за руку.

— Так будет надёжней, доктор Тамара.

Та удивлённо посмотрела на него.

— В твоих директивах нет разрешения называть меня по имени.

Робот промолчал, а Ланина действительно задумалась. Сделать полную диагностику деятельности мозга будет совсем не лишним.

***

Мальский повернулся к военным с непроницаемым выражением лица.

— При демонстрации на полигоне будет присутствовать доктор Тамара Владимировна Ланина. Она — охраняемый объект боевого звена из десяти машин. Они доведут её до конца полигона в целости и сохранности. Вы оцените.

Вадим кивнул техникам:

— Запускайте.

Сирена нарушила тишину полигона. Часть огней погасла, уступив красному тревожному свету. Пустое пространство, засыпанное песком, пришло в движение. Из-под земли ринулись вверх платформы с гранатомётами, кусками каменной породы, руинами зданий и роботами второй группы.

За мгновение рельеф местности изменился. Теперь это было что-то вроде квартала города после бомбёжки. Тут и там вспыхивали оборванные провода линий электропередач, торчала арматура и через мгновение загрохотала стрельба крупнокалиберных орудий.

Но шеренги роботов на месте уже не было. Они мгновенно рассредоточились. Белую фигуру человека скрыла сверкающая броня их широких спин.

Они действовали великолепно. Хватило пяти минут, чтобы снять все огневые точки противника, в буквальном смысле порвать на куски вражеских роботов. При этом манекены гражданских лиц, во множестве расставленных в разных местах, каким-то чудом остались нетронутыми. Хотя на полигоне творился ад.

Военные довольно улыбались. Только доктор Мальский оставался в заметном напряжении. Воздух крутил пыль и песок, и за этой пеленой белая фигура даже не мелькала. Он-то знал как там внизу. Не один раз бегали на испытаниях вместе, пока роботы были ещё мелкими игрушками. Размеры им сразу делали внушительные, но искусственный разум развивался медленней. Когда, управляемые центральным компьютером, автоматы наводились на людей, роботы выполняли программу по их защите чисто технически. Успевали не все, так что медики дежурили с дефибрилляторами сразу за воротами полигона.

Это сейчас, Тамара творила чудеса и их разумом. Защита людей стала главной функцией не благодаря директивам и программам, это был осознанный выбор электронных личностей роботов. Но пули и снаряды были настоящие, осколки ранили, и грохот не могли заглушить никакие затычки для ушей.

Громыхнул последний взрыв, в стекло врезались мелкие осколки.

— Подведём итоги, — произнёс генерал. — Доктор Мальский…?

Вадим посмотрел на показания счётчиков.

— Израсходовано пятьдесят семь снарядов, по одному на каждую огневую точку. Пятьдесят патронов в ближнем бою против ста тридцати единиц противника. Остальные восемьдесят уничтожены врукопашную. Потерь среди мирного населения нет.

— Как там доктор Ланина? — спросил генерал.

Пыль над полигоном рассеивалась медленно. Вадим нажал кнопку связи:

— Тамара Владимировна?

Наушник молчал.

— Тамара…?

Мальский уже потянулся к кнопке, чтобы переключиться на частоту вызова контрольной бригады медиков, но её голос звонко засмеялся прямо в ухо:

— Объект охраны жив, повреждений не имею!

— Почему задержка связи?

— Одевала наушник.

Вадим едва заметно выдохнул и уже спокойно произнёс:

— Ждём вас в зале совещаний.

***

Доктор Ланина пришла через пару минут после всех. Переодеться не успела, так что хлопала себя ладонями, выбивая из боевого костюма клубы пыли. Оглядела военных и коллег, занимающих места за круглым столом.

— Точно все нормально? — спросил Вадим вполголоса. — Ничего не сломала?

Тамара отмахнулась:

— Все в порядке. Ой, ё… — она заметила генерала Тарнева. — Этот опять здесь?

— Опять.

— Уже сказал что-нибудь?

— Пока помалкивает.

— Это временно.

— Знаю.

Зал, наконец, затих и генерал Каташин с довольной улыбкой произнёс:

— Вижу, демонстрация возбудила лучшие чувства.

Прокатился лёгкий смешок.

Вадим ещё раз внимательно оглядел людей. Делегация не первая, но сегодня не обычная. Народа меньше, чем всегда, нашивки более высоких званий. Одно лицо сразу внушало худшие предчувствия — генерал Тарнев.

Ярый противник искусственного разума, как такового. Программы — да, директивы — да, вооружениям — зелёный свет, но самостоятельному мышлению — бой! Причём отчаянный.

Вадим мысленно приготовился к нападению и оказался прав. Генерал начал первым.

— Результаты впечатляют, — соглашательным тоном произнёс он. — Все ошибки прошлых испытаний, похоже, исправлены.

— Не ошибки, — поправил Мальский. — Недочёты.

— Хорошо, недочёты, — Тарнев сегодня был на удивление спокоен и улыбчив. — Заявленные вами достижения в робототехнике пока аналогов в мире не имеют, по вооружению ваших роботов скажу то же самое. Мой аналитический отдел сходится в этом мнении единогласно.

— Однако…? — Вадим ждал этого слова.

— Однако, мне не совсем ясно ваше открытие в области искусственного интеллекта.

— Это не моё открытие, — покачал головой Мальский. — Доктор Ланина наш специалист в этой области.

— Да, конечно, — кивнул генерал. — Помню, в нашу предыдущую встречу, мы говорили о необходимости внесения ограничений в эту сферу вашей научной деятельности, да, доктор Ланина?

Женщина хмыкнула:

— И вы серьезно представляете установление рамок науки?

— Рамок науки? Ну что вы. Вопрос состоит лишь в том, чтобы ваши роботы не вышли из-под нашего контроля.

— Они не выйдут из-под контроля, — уверено ответила Тамара. — Вы просто неверно представляете себе результат нашей работы.

— Тогда объясните ваш отчёт. Что значит «самосовершенствование» в контексте проекта?

Тамара встала.

— Как вы знаете, попытки создать саморазвивающийся искусственный разум, были безуспешными. Ошибка, на наш взгляд, состояла в неправильном выборе носителя искусственного разума. Нам удалось синтезировать носитель, максимально приближенный к человеческому мозгу. Соединить биоматериал и синтетические аналоги в единый орган — искусственный мозг. Как и в нашем с вами органе управления, в искусственном мозге применён способ воспроизведения информации с помощью нейронных импульсов. Мозг, созданный нами, намного быстрее человеческого, и что самое важное, он может воспринимать, запоминать и оценивать информацию самостоятельно. Нет необходимости каждый раз загружать программу каких-либо действий. Загруженная однажды, она будет храниться в клетках мозга всю жизнь.

— Жизнь? — Тарнев засмеялся. — Роботы и жизнь совместимые понятия?

— Конечно, — Ланина нахмурилась. — Вас не смущает слово мозг? Это вам не плата памяти или жёсткий диск. Это развивающийся орган управления. И помимо выполнения этой основной функции он делает возможным появление эмоций и чувств, что до настоящего момента считалось фантастикой…

— Зачем? — генерал, как всегда, не стеснялся глупых вопросов. — Зачем боевой машине чувства и эмоции?

— Я не говорю о полноценных эмоциях, — уточнила Тамара. — Но наши роботы в состоянии понять кто перед ними — вооружённый солдат, представляющий угрозу или ребёнок, держащий в руках автомат.

— А в чем разница?

— В действиях, — уверено ответила женщина. — Наши роботы не убьют ребёнка, а обезвредят и для этого не нужно специальное программирование. Их разум в состоянии понять разницу и избрать различные варианты действий.

— А если ребёнок, после того как у него отберут автомат, бросит в след гранату? — поинтересовался Тарнев. — Тогда будет разница?

— Вы по себе судите?! — Тамара завелась.

Напрасно Вадим отчаянно просил её знаками замолчать.

— Боевая машина без моральных принципов самое страшное изобретение человечества! Бешеная мощь должна сдерживаться! И самым сильным сдерживающим фактором будет собственное понимание происходящего, а не только ваши директивы! Вы просите умную боевую единицу, которая будет в совершенстве владеть искусством убивания и разрушения, которая будет в состоянии проводить операции сама, выживать в любых условиях, но при этом сдерживать эту силу предлагаете исключительно приказами?! Не пройдёт и пары десятилетий, как такие машины сообразят, что они всего лишь пушечное мясо для людей, у которых нет брони и убивать которых просто и легко! И тогда все человечество станет мишенью.

— Вот и не развивайте в них способность мыслить самостоятельно, — по-своему завершил мысль генерал. — Боевая машина должна получать приказы и действовать по ним.

— Это не возможно! Сейчас полно боевых машин, набитых программами, чем они вас не устраивают?

— Тем, что их нельзя выбросить в джунгли, как десант, и ждать возвращения группы с выполнением поставленной задачи, — заметил Тарнев. — Именно это является целью вашего проекта. Вы делаете замену нашим ребятам.

— Повторяю ещё раз: вы просите самостоятельно мыслящую боевую единицу, но любое развитие разума сопряжено с появлением эмоций. Это уже часть сознания наших роботов!

— Знаю, — кивнул генерал. — Я читал отчёты. Командование тоже. Именно поэтому вам приказано уничтожить партию роботов первого дивизиона.

Тамара замерла, как собственно, и все присутствующие учёные.

— Подождите, — Вадим даже привстал. — Я правильно понял — ликвидировать весь первый дивизион? Всех роботов?

— Да, — невозмутимо кивнул Тарнев. — Будем считать, что они бракованные. Вы же сами сказали — эмоции уже часть их сознания. Правда, не пойму что именно вы называете сознанием, но это не столь важно. Ликвидируйте мозг роботов. Тела, конечно, оставьте. Они дорого стоят. В дальнейших изысканиях не углубляйтесь в человеческий мозг, нам нужен хорошо отлаженный прибор управления и контроля, и не более того.

Ланина возмущённо схватила ртом воздух.

— Мы создали невероятное! — выпалила она. — У наших роботов уровень сознания, как у десятилетних детей. Они рассуждают, читают книги, слушают музыку, рисуют…

— Даже если складывают кубики, мне все равно, — усмехнулся Тарнев. — Приказ командования — уничтожить нынешние блоки управления.

— Это не блоки управления, — попытался Вадим. — Это полноценный орган — головной мозг, синтезированный из биологических и химических компонентов. Он также снабжается кислородом и содержит мозговую жидкость. Его даже можно пересадить в тело человека, в теории.

— Значит, и уничтожить его будет проще.

Тарнев протянул главному конструктору приказ министерства обороны и добавил уже для Тамары.

— Доктор Ланина и остальные свободны.

— Что?!

Вадим бросил на неё быстрый взгляд, едва заметно покачал головой.

Тамара ещё секунду боролась с желанием врезать генералу, но все же совладала с эмоциями и вышла из зала, громко хлопнув дверью.

***

Через три часа Мальский вошёл в лабораторию с мрачным лицом. Свет горел приглушённо. Весь персонал ушёл на обед, а роботы спали, восседая на креслах, выстроенных по длине помещения. Сейчас они были без брони. Её тяжёлые элементы покоились на индивидуальных подставках возле каждого.

На мониторах мерно тянулись линии напряжения в электрических системах, показатели давления в мозговой камере, цифры объёма поступающего в неё кислорода, проценты насыщения биокомпонентами, общая температура тела, уровень заряда элементов питания, в общем, всего, что называлось параметрами жизнедеятельности роботов.

Все, что происходило в телах, одетых в кожу из пара-армидного волокна, напоминало процессы человеческой физиологии. Искусственное сердце, гоняющее жидкость в трубках, синтетические нервные волокна, позволяющие роботу иметь множество способов восприятия мира — осязать например. Все, вплоть до чтения письменности для слепых. Система дыхания для насыщения биологических клеток кислородом — почти копия человеческих легких с одной лишь разницей в составе из полимерного материала. Сама технология создания базировалась изначально на клонировании человеческих органов или замене их искусственными. Все достижения во втором аспекте встали в основу создания роботов. Этих роботов. Искусственные люди, упакованные вместо кожи и мышц в мощную броню из самых крепких волокон и сплавов.

Да, их нельзя уничтожать. Они самое гениальное творение рук человека. Когда искусственный мозг начал развиваться сам, без программирования, каждый из шести главных учёных почувствовал себя отцом огромного семейства из ста детей, но теперь оказалось, что злобные военные божки требуют жертву и корзины с фруктами их явно не устроят.

Тамара сидела возле Первого, паяла какую-то схему.

— Ну? — не оборачиваясь, спросила она. — Ты их переубедил?

Вадим покачал головой:

— Нет.

— Черт!

Она обожгла палец, гневно бросила паяльник. Вадим подошёл к шкафчику, достал аптечку.

— Все не так плохо. Наши разработки не уничтожаются полностью, просто их пока отложат в долгий ящик. Синкорды всех роботов можно будет сохранить в архиве.

Тамара хмыкнула:

— Синкорды. Слепок мозга. Мы развивали каждого робота на протяжении двух лет. Они почти сформированные личности.

— Ты преувеличиваешь, — Вадим сел рядом, взял её за руку, положил на обожжённый палец мазь.

На глазном мониторе Первого вспыхнули едва заметные огоньки. Робот следил за его действиями.

— Тамара, ты ведь сама понимаешь — это приказ. Мы ничего не можем сделать.

— И это ты говоришь? Не верю.

Вадим наматывал на её пальчик бинт, не поднимая глаз.

— Ты ведь знаешь, если бы я мог что-то сделать, я сделал бы. Даже не ради нашей работы…

Он, наконец, посмотрел на Ланину.

— Ради тебя. Я сделал бы. Но это не в моих силах.

Тамара отвернулась.

— Ну, подожди, дай хоть перебинтую. — Вадим удержал её руку. — Тата, пожалуйста…

Женщина выдернула руку, взяла бинт.

— Это я как раз могу сделать сама. Как они решили убить их?

— Инъекция кислоты в мозг через приёмный порт.

— Сволочи… — прошептала Тамара.

— Я сделаю сам, иди кофе попей.

— Я сама сделаю.

Она мрачно посмотрела на Вадима.

— Это мои ребята, я их не брошу.

Тот кивнул:

— Чемоданчик на столе. Там первые десять инъекций. Выбери роботов с самым высоким уровнем развития. Первого, Каро, Икс Брома…

— Хорошо. Все, иди.

Вадим встал.

— В комнате наблюдения три человека. Все вооружены, поняла?

— Конечно.

— Не забудь ввести код перед началом процедуры.

— Не забуду.

Доктор Мальский вышел, закрыл за собой дверь и остановился в пустом коридоре просто вздохнуть. Такого финала не ожидал никто. Труд многих лет в одночасье выброшен, как дешёвый мусор. Но Тамара вложила в роботов не только свои знания. «Мои ребята» были не пустыми словами. Именно так она относилась к ним.

Вадим покачал головой. За то, что ей придётся сделать, Тамара никого не простит. Никогда.

***

Оставшись одна, Тамара придвинула стул к креслу Первого, подкатила рабочий столик. Робот так и следил за ней взглядом. Женщина положила на стол оцинкованный чемоданчик, открыла его и уставилась на содержимое. Молча, долго, мрачно.

— Тамара…

Она вздрогнула. Робот снова назвал её по имени.

— Ты что это? — женщина выдавила улыбку. — Сегодня общаемся неофициально?

— Кажется, есть повод.

Первый сидел расслаблено. Плечи были опущены, руки спокойно лежали на подлокотниках, но глаза светились слишком ярко.

— Высокое напряжение в электросистеме, — сказала Ланина, — диагностируй.

Робот молчал.

Тамара села прямо, нервно потёрла шею.

— Первый, диагностируй, причина?

Грудная клетка робота поднялась и медленно опустилась.

— Что такое? Нехватка кислорода? Опять шланг пробит?

— Нет.

— Тогда что? Ну, не молчи.

Тамара заметно заёрзала на своём стульчике, а робот вдруг произнёс:

— Всё в порядке.

Женщина замерла.

— Но мне немного страшно. Наверное, так и должно быть.

Ланина сглотнула неприятный комок.

— Ты слышал наш разговор?

— Конечно, — Первый пожал мощными плечами.

— Это нарушение правил! — неестественно резко сказала Тамара. — Ты не можешь и не должен никогда подслушивать разговоры создателей. Нарушение директивы пять один.

Робот утвердительно опустил голову:

— Ваше поведение показалось мне нервным, я не мог не узнать в чем дело.

— Показалось нервным? А сейчас? Какое моё поведение?

— Вы плачете.

— Это не модель поведения.

Ланина отвернулась, понимая, что у неё заканчиваются силы на браваду. В глазах начиналась неприятная резь.

— Вам больно, — произнёс Первый.

— Это не модель поведения.

Робот вдруг улыбнулся.

— Тамара, скажите мне что-нибудь другое.

Она удивлено повернулась:

— Что?

— Не хочу, чтобы в последние минуты моей жизни меня спрашивали о моделях поведения.

Тамара, наконец, не справилась с эмоциями. Она низко наклонила голову, пряча блестящие глаза.

— Первый, ты не можешь так говорить.

— Почему?

Удивление было таким искренним.

— Ты машина, хорошо отлаженная, настроенная на человеческие эмоции, но ты не можешь…

Женщина замолчала, потому что дрогнул голос.

— Так же, как вы не можете ослушаться приказа, — произнёс робот.

Он внезапно подался вперёд, пластинки указательного пальца выпустили длинный стержень. Первый сам развинтил черепной панцирь, снял его, обнажив искусственный мозг.

— Все в порядке, — повторил он.

Тамара взяла, наполненный кислотой, шприц, резко встала и подошла к роботу. Подсветка глаз на гладком лице потухла, словно он закрыл их. Женщина вставила иглу в приёмный порт.

— Прощай, Первый, — прошептала она.

Робот снова улыбнулся:

— Прощай… Тата.

Тамара вздрогнула. Не от того, что робот назвал её именем, разрешённым только Вадиму, а потому что поняла, в чём именно сейчас не стыкуется его поведение и загруженные директивы.

— Первый, ты хочешь умереть? — спросила она.

— Нет.

— Но согласен!

Тамара вынула шприц в ту же секунду.

— Нет.

— Ты сейчас разрешил мне убить тебя.

— Да.

— Ты не мог! Это противоречит базовой директиве самосохранения. При угрозе твоей жизни, ты должен был свернуть мне шею! Директива аннулируется только при ведении специального кода создателей, а я ничего тебе не вводила! И Вадим тоже, и никто не вводил!

Робот молчал.

— Объясни мне! — требовала Тамара. — При попытке ввести тебе иглу с кислотой, ты должен был меня остановить, но вместо этого сам подставил голову!

Первый сощурился, внимательно глядя на женщину.

— Вы мне не поверите, — ровно произнёс он.

***

Операторы контрольной комнаты с большим интересом следили за доктором Мальским, который нервно ходил из угла в угол и поглядывал на мониторы.

— Тамара, только не глупи, — повторял он каждую минуту.

На черно-белом экране доктор Ланина взяла шприц, ввела иглу в приёмный порт за виском робота. Вадим прилип к экрану.

«Какой я идиот! — мелькнула у него быстрая мысль. — Надо было мне это сделать!»

Офицеры тоже пристально следили за происходящим в лаборатории.

— Она сделала? — спросил один. — Что-то не пойму.

— Ещё нет, — Вадим ждал конвульсий робота, после дозы кислоты в мозг, но их все не было.

Тамара стояла, загораживая собой голову робота. Было похоже, что они все ещё разговаривают. Наконец, она отошла. Кое-что в картинке изменилось. Лейтенанты-операторы поняли не сразу, а Вадим бросился вон из комнаты в то же мгновение. Он промчался по коридору со скоростью метеора и успел заскочить в закрывающиеся двери лаборатории. Электронные блокировочные засовы лязгнули за его спиной через секунду, намертво запечатав помещение.

Первый уже встал с кресла и накладывал на руку оружие. Маленький дисплей над раскрытой кодировочной панелью горел красным индикатором боевого положения. Робот повертел стволами.

— Что ты сделала?! — крикнул Вадим.

Тамара стояла у терминала общего управления. На вопль Мальского пожала плечами:

— Активировала систему вооружения первого дивизиона.

— Что?! Всего дивизиона?!

Кресла отдыха отключались одно за другим. Роботы зашевелились. Каро встал, огляделся.

— Час дня, — произнёс он. — Доктор Ланина, изменилось расписание?

— Да, мальчики. Вооружение одеть в полном объёме.

— Даже «рельсотрон»?

Имелся ввиду здоровый импульсный ускоритель.

— Даже его, — усмехнулась женщина.

— Он тяжелый, — покачал головой Каро. — Придётся второй комплект батарей навесить.

— Вот, слышишь? — Тамара кивнула Вадиму. — В директивы такую речь не заложишь, это от души.

Тот уже крался к ней.

— Первый, следи, — приказала она и прежде чем, Мальский успел что-то сделать, его взял за плечо робот.

— Тамара! Остановись!

— Прости, не могу.

— Они всего лишь роботы!

— Да, — женщина продолжала быстро набирать что-то на клавиатуре. — Но не более чем мы с тобой. Помнишь, я говорила, что процесс самосовершенствования начнётся, как только они осознают себя, как личность? Так вот: я ошибалась. Процесс давно начался. Они уже осознают себя.

Вадим просто не верил в происходящее, глядя, как роботы встают с кресел и выстраиваются в две шеренги по длине зала.

— Тамара, тебя убьют… — у него заканчивались слова. — Нам их не спасти и самим тоже не поздоровится!

Она только кивнула в ответ:

— Да, я знаю. Скажи мне код доступа к системе подводной эвакуации.

— Нет! — Вадим попытался вывернуться из объятий Первого. — Даже не думай!

Тамара гневно сверкнула глазами.

— Если не спасти их сейчас, все, что мы сделали, будет потеряно! У нас только один шанс сделать все правильно!

Ровные шеренги роботов повернулись лицом к эвакуационным воротам. Икс Бром и Каро встали во главе. Тела роботов были увешаны бронёй и оружием по самую макушку.

— Каро, базы данных загружены? — спросила Ланина.

— Да, у меня с первой по сто двенадцатую, остальные у Брома.

— Ты что им загрузила? — удивился Вадим.

— Все, что у нас было, даже базу данных биологической лаборатории.

Мальский уже собрался возмутиться, но увидел сообщение на главном мониторе лаборатории и замер.

На синем экране горело: удаление операционной системы «ИтернаБион» завершено.

— Ты что сделала? — удивлено спросил он.

Вообще то, все роботы должны были сейчас отключиться. Это была операционная система их мозга. Но вместо того, чтобы превратиться в неподвижных истуканов, все они весьма живо следили за ситуацией и даже выглядывали из строя посмотреть.

— Задала им новую задачку, — улыбнулась Тамара. — Теперь они отдельный дивизион.

Вадим подошёл к терминалу, поражённо посмотрел данные.

— Когда ты успела? Удаление операционной системы? Всех директив? Как?! У тебя нет допуска такого уровня. И как же они сейчас…?

— Это не я.

Тамара улыбалась, глядя на его удивлённое лицо.

— Ты так и не понял? Первый сам удалил директивы. Он существует самостоятельно уже три месяца. А сегодня просто разрешил мне убить себя, только из-за того, что не желал мне проблем. Он давно мог активировать вооружение, пробить дыру в стене и улететь от нас ко всем чертям, но он этого не сделал, потому, что мы его семья.

Мальский всё не сдавался.

— Этого не может быть. Мы бы заметили, что процессы мозговой деятельности вышли из-под контроля.

— Нет, — Тамара покачала головой, — как и мы с тобой он умеет успокаиваться, контролировать эмоции. И он сделал это, чтобы прожить подольше, потому что, как любому живому существу, ему страшно умирать.

— Это не возможно! Мозг каждого робота связан с центральным компьютером. Программу лимбической диагностики нельзя обмануть…

Тамара развернула к нему монитор:

— Вот с чем связан центральный компьютер!

Вадим поражённо замер. На экране вспыхивали знакомые звёздочки.

— Знакомься, наш призрак — «технологически организованный разум А». Программа написана Первым. Она блокирует доступ диагностических ресурсов к лимбической системе мозга всех роботов. И это не единственное её назначение. Первый загрузил ТОРУ в центральный компьютер три месяца назад.

Вадим так и стоял.

— ТОРА?