Сборник стихов (избранные)

Книга стихов о жизни границы СССР

Вместо краткой биографии

Я учился хорошо, был способный малый,

Математику любил, носил галстук алый.

Всё, закончилась пора вольности и смеха,

В ПТУ я поступил, вот была потеха.

Здесь учеба чуть сложней, новые предметы,

Но кормили на убой, в робу все одеты.

Городские били нас, отловив в общаге,

Заниматься боксом стал, дал отпор «шараге».

Нам Высоцкий песни пел, с «хрипуна», с бобины,

Мы на практике в цеху все точили мины.

Оборонный наш завод был тогда в секрете.

Вновь при выходе досмотр, хоть мы были дети.

Но мы делали ножи, их в лесу метали,

Пели песни о войне, хоть войны не знали.

Занимался боксом я, самбо занимался,

Этот навык у меня на всю жизнь остался.

Вот и в армию пора, шел ведь добровольно,

Я в десантники хотел, иль куда угодно.

Но меня призвал народ на границу прямо.

Пограничник я, чекист, а служил я рьяно.

Все заставы я прошел вдоль тропы дозорной,

За китайцами следил из трубы подзорной.

В рукопашную не раз с ними мы сходились.

Тут все навыки мои в драке пригодились.

Но однажды я решил стать вдруг офицером,

Для меня начальник мой был тогда примером.

Рапорт быстро написал, чтоб не передумать.

Еду я в Москву с утра, и там буду думать.

Был назначен командиром в третье отделение,

И пошло у нас на славу трудное учение.

Видно, очень хорошо отделением правил,

Всех порядку научил, ну и всех прославил.

Только первые места всюду занимали,

По учебе, дисциплине первыми мы стали.

И на фото, на доске, что «Почетной» звали,

Целый год мои «орлы», как огонь, сверкали.

Много всяких было дел, взлетов и падений,

Но ни мне, ни всем друзьям не до наблюдений.

Полевой учебный центр, комары кусают,

Жизнь в палатках на полу, ноги замерзают.

В грязи ползали, в дыму, воевать учились,

Офицеры боевые изо всех сложились.

Вот и кончилась учеба, едем на восток,

И на дальнем Сахалине начал службы срок.

Наконец-то в Холмске я, городок портовый,

С командиром повезло, был мужик толковый.

Взвод мне дали КПП, самоволки, пьянство,

А еще послал мне Бог хитрое начальство.

Все уходят по домам — к женам, детям, мамам,

Я тревоги провожу, бегаю по ямам.

Сопка наша, сопка ваша, автомат наперевес.

То «тревоги», то «авралы», здесь не до чудес.

01.02.2016. г. Белгород

(отрывок из Ода обо мне)

Я вернусь

Был закат — затуманенный,

Расцветали сады.

В этот вечер загадочный

Мне промолвила ты:

— Вот уходишь ты в армию,

Оставляешь тоску.

И платок твой с оливою

Заскользил по виску.

А дрожащие губы

Прошептали опять:

— Ты служи, мой хороший,

Буду вечно я ждать.

И сквозь слезы горючие

Улыбнулась ты мне.

— Ты вернешься, и снова мы

Побредем в тишине.

Каждый день вспоминаю

Те счастливые дни,

Когда в поле бродили

Мы с тобою одни.

А сейчас я шагаю

Вместе с песней в строю.

И тебе, дорогая,

И Отчизне пою.

Я храню эту песню,

Как большую любовь.

Чтоб с «отличием» вернуться,

К тебе милая, вновь.

28.05.1972. п. Велико — Берёзный

Застава «Шаламоново»

Вдоль граница есть колючка КПП,

Мы идем дозором рядом с КСП.

Не попался нарушитель нам пока,

А мечты-то улетают в облака.

К той любимой, той далекой, ой-ё-ёй!

Поскорее бы возвратиться нам домой.

Правый фланг и левый — двадцать пять,

Вдоль колючки топать нам опять.

Мой напарник быстро чешет впереди,

Я кричу ему: — Дружище, подожди!

Мы идем и ФАСом светим на поля,

Но следами не затоптана земля.

Враг за Тисою не дремлет, враг хитер,

Так и хочет проскочить через забор.

Но зеленые фуражки тут как тут,

Задержали, повязали, волокут.

Вот служил, ходил дозором — мрак,

И «учебным» запускали под собак.

След учует, вот же сволочь, и бежит,

А догонит, плащ потреплет, сторожит.

Целый месяц я крутился в колесе,

Шаламоново — застава на косе.

Приказали нас отправить, вот капкан,

Уезжаю, уезжаю в Казахстан.

Через всю страну поехал я и друг,

Много нового увидел я вокруг.

По секрету вам признаюсь, к дорогой

Заскочил на пару суток я домой!

А потом пошли верблюды за окном,

Хорошо, что мы не движемся пешком.

Все же лучше это видеть из окна,

Ах, какая же ты длинная, страна!

На границе той до дембеля служил,

Насмотрелся на китайских я горилл.

Перестрелок, задержаний, всё не счесть,

Есть награды да и опыт службы есть.

Уезжаю я с заставы навсегда,

Там теперь страна другая, не беда.

Помнить буду я заставу и друзей,

Нет на свете моей Родины милей.

03.12.2010. г. Белгород

О высокогорной заставе

Это быль о далекой заставе,

Где когда-то два года служил,

Где мечтал о победах и славе,

Где юность свою загубил.

Я был рядовой, не начальник,

И должность простая — стрелок.

Рюкзак, амуниция, спальник,

И китайской границы кусок.

Дозоры, тревоги, погони,

Секреты, заслоны, приказ.

А транспорт один — только кони,

И седла для всех на заказ.

Неказистая с виду застава,

Словно школа в деревне моей.

За спиной у заставы Держава,

Не нарушит границу злодей.

Вот недавно была перестрелка,

Для границы — обычный конфликт.

К Первомаю большая побелка,

Флаг Союза отглажен, прошит.

Дизель «ча-ча», шумит, барабанит,

Электричество нам подает.

Ручеек нас прохладою манит,

А зимой исчезает под лед.

Старшина карабин заряжает,

На архаров сегодня пойдем.

Кто-то байки про нас сочиняет,

Что мы здесь как в деревне живем.

Вот и баня, свинарник, теплица,

Старшина не дает сачковать.

У солдат посветлевшие лица,

Когда станет парку поддавать.

На границе обычно спокойно,

Но сегодня нарушен покой.

Пулеметчик, он умер достойно,

Прикрывая заставу собой.

Трассера нынче небо пронзили,

Завязался нешуточный бой.

Подчистую китайцев разбили,

А троих утащили с собой.

И опять на границе спокойно,

Снова баню собрались топить.

Молодежь бы сказала: «Прикольно,

Я хочу на заставе служить».

16.11.1992. ПОГЗ «Кок-Тюче»

Письмо пограничника

Милая, хорошая, родная,

Сейчас ты где-то от меня вдали.

А я стою бессменно у причала,

Чужие охраняя корабли.

Ты видишь сны о нежном вздохе лета,

О встречах и прощаньях под луной.

А я стою у трапа весь промокший.

Мы в мыслях лишь встречаемся с тобой.

До боли в сердце хочется увидеть,

Мне край родной и твой прекрасный взгляд.

Но Родина, доверив нам границу,

Вновь посылает в длительный наряд.

Пока, родная, нежная подруга,

Коль силы есть, то жди меня еще.

Солдат границы сердцу не изменит,

Надежно пограничника плечо.

Лети, письмо, скорей к моей любимой,

В руках ее листвой прошелести.

Мою любовь до капельки единой

Словами и стихами ей прочти.

12.07.1979. г. Александровск — Сахалинский

Прощание с заставой

Когда мне время подойдет

Свой автомат отдать иному,

Я сердцем потянусь к тебе

Как к своему родному дому.

Прощаясь, всех я обойду,

Пожму тепло, по-братски руки.

Сквозь слезы горько улыбнусь,

Настало время для разлуки.

Отдав все почести друзьям,

Я захочу уединения.

По тропке выйду на отлив

Развеять все свои сомнения.

А на отливе преклоню

Я на морской песок колено.

И поцелует мне лицо,

О ПТН разбившись, пена.

И чайка, плача, на ветру

Крылом мне белым покачает.

Ведь почему я так грущу,

Кто уезжал — тот понимает.

Фуражки зелень приласкав,

Опять вернусь я на заставу,

И поклонившись в пояс ей,

Слезу пущу — не по уставу.

10.05.1987. г. Анива

Цветок на снегу

Сквозь снег, холодный, жесткий,

Некстати, средь зимы,

Цветок пробился хрупкий,

Он одинок, как мы.

И не был он подснежник,

И не был эдельвейс.

Красивый, хрупкий, нежный,

Пробился — в зимний лес.

Мороз его — за шею,

А он ему: — Прости!

Не по своей же воле

Я вырос на пути.

Земля меня послала,

Как гром, среди снегов,

Чтобы ручьи звенели,

Сбегая с берегов.

Чтоб звон их услыхали

Застывшие сердца.

Чтоб с хлебом-солью ждали

Друг друга у крыльца.

Чтоб выстрелы умолкли,

Чтоб жить, беды не зная.

Вражды сломать иголки,

Дружить, детей рождая.

— Действительно, некстати

Ты вырос в этом Мире.

Горьки слова о дружбе,

Когда страна в мундире.

25.01.1990. ПОГК «Ольга»

Тревожный Новый год

Последний лист календаря

Сегодня я сорвал.

И Новый год ко мне пришел,

А ведь как долго ждал.

Но новогодние огни

На елках и домах

Совсем не радуют меня,

Скорей вселяют страх.

Страна устала от войны,

Ей раны — залечить.

Едва успел Афганистан

Детей похоронить.

Так неужели вновь пожар

Позволим мы зажечь?

И на песчаных простынях

Сынам позволим лечь?

Носил военный я мундир,

Но не хочу войны.

Храним мы мир в своих сердцах,

Нам войны не нужны.

Но если враг к моей стране

Придет с мечем в руках,

Не пожалею я себя,

Его повергнув в прах.

Но гибнуть на чужой земле,

Поверьте, не хочу.

В Кувейт, хоть доллары плати,

Убей, не полечу.

Ну сколько можно в дураках

Нам армию держать?

Иди туда! Иди сюда!

А рот открыл: — Молчать!

Кто посылает на войну,

Тот жив, беды не зная.

А мы хороним сыновей,

Калекам помогая.

— Долой войну! — Кричит народ. —

Будь Мир — хозяин бала,

Чтоб песня счастья и добра

По всей Земле звучала.

14.01.1989. г. Находка

Не могу не писать

Ах, как хочется мне

Прочитать хоть две строчки.

Без стихов не могу,

Как без сына, без дочки.

Это просто болезнь —

Быть служителем музы.

Ведь навеки уже

С ней связал свои узы.

Стал писать я стихи,

Но они не похожи

На поэтов стихи,

Не стихи — просто рожи.

Не могу не писать,

Хоть и вижу изъяны.

Если даже стихи

И глупы, как бараны.

Значит, блеет душа

От тоски и разлуки.

Значит, сердцу не всласть

Эти странные муки.

Ведь стихи — это жизнь,

Это поле пшеницы.

Это небо и лес,

Это люди и птицы.

Я теперь без стихов,

Как без пищи солдат.

Их так много во мне,

Как на складе гранат.

Но когда их пишу,

На свет божий рождая.

Они рвутся из рук,

От меня убегая.

Не пустеет мой склад,

Там бездонное море.

Вместе с радостью мне

Приносили и горе.

За «шальные» стихи

Мне по «шапке» уж били.

Наставляли на путь,

Но увы — не сломили.

Настоящий поэт

Неподвластен законам,

Ведь свой божий талант

Дарит он миллионам.

26.01.1991. г. Находка

Ты прости нас, Россия

Над Россией тучи черные

Все сгущаются и грозят.

И глаза опаленные

У советских солдат.

Приказали шифровкою:

На Москву, Ленинград.

И в броню за оружие

Сел и сын твой, и брат.

Но ошиблась «восьмерочка»,

Допустила просчет.

Потянулась веревочка,

Все получат расчет.

За убитых и раненных

Мы солдат не виним.

Понимаем затурканных,

Но других не простим.

Ведь, закрыв Конституцию,

Шли они убивать.

Нам политпроституцию

Надо с корнем сорвать.

Под трехцветным полотнищем

Я готов присягнуть.

Россияне, товарищи!

Рядом с вами мой путь!

Ах, Россия любимая,

Украина-сестра.

Ты прости нас, Россия,

За стальное «вчера».

19.08.1991. г. ПОГЗ «Золоторыбная»

Ну вот и случилось

Ну вот и случилось,

Уж нет СССР.

За что же боролись?

И кто мы теперь?

Ведь жили, дружили,

Другим помогая.

А что получилось —

Отчизна нагая.

Прибалтика первой

От спячки проснулась.

И задом к России

Она повернулась.

Видать, надоело

Ей «царство свободы».

И их поддержали

Другие народы.

Теперь Украина

Ушла из Союза,

Кабальной свободы

Наевшись от пуза.

За ней собиралась

Уйти Беларусь.

А ты что молчишь,

Величавая Русь?

Ну вот и случилось,

Уж нет СССР.

Мы все россияне

Зовемся теперь.

15.12.1991. г. Южно-Сахалинск

На самой восточной заставе

На самой восточной заставе,

У старого мыса Анива

Мечтает мальчишка о славе,

Суда провожая с залива.

На вышке стоит он часами

И смотрит на синее море.

Где чайки кричат над волнами,

А волны шумят на просторе.

Но слава к нему не приходит,

Наверно, пора не настала.

Спокойное солнце восходит,

У знакомого с детства причала.

Не слышно здесь пушек рычание,

И свиста не слышно снарядов.

Лишь в ночь лошадиное ржание

Вонзается — вместо раскатов.

Но все же тревожна граница,

И может случиться такое,

Что этот парнишка, как ангел,

Собой небеса успокоит.

19.08.1992, ПОГЗ «Атласово»

Служба на высокогорном Ибише

Бог в Армению прислал, чтоб границу охранял,

Каждый день смотрю на гору, но ковчега не видал.

Наш район зовут Ибиш, есть дома, но нет тут крыш,

Сорвало все крыши бурей, вместо крыш лежит камыш.

Ворота, замок, упор — проскочить не сможет вор,

Нарушитель чтоб попался, нарастили мы забор.

А зимой преграда — снег, обеспечит он успех,

Тут и с лыжами утонешь, а без лыж — так просто смех.

На заставе номер два на вес золота дрова,

Истопить желаешь баню, их найдешь ты черта с два.

А на гору Арарат я смотреть уже не рад.

За два года так достала, что не надо и наград.

Ночью звезды сплошь горят, демаскируя наряд,

Даже если в маскхалате, зубы и глаза блестят.

Враг не дремлет, чуткий враг, хитрый делает зигзаг,

Притворится турок волком, воет сволочь на ребят.

А с вершины «два, ноль, пять» мне всю Турцию видать,

Женщин ходит очень мало, видно, дома все сидят.

Вижу — джипы, мужики, рядом бродят ишаки,

Вот сидит в хиджабе кто-то, изнывая от тоски.

Мой бинокль весьма хорош, от него не ускользнешь,

Коли вшивый кто-то бродит, я увижу даже вошь.

Солнце вышло из-за туч. По биноклю льется луч,

Светит в глаз, я плохо вижу, буду ждать подхода туч.

Вот «сработка» на С-100, кто в шинели, кто в пальто,

Ухватив стволы и лыжи, побежали на плато.

Запыхались, залегли, кто-то бродит там вдали?

Может, турок, может, зверь. «Эй, дозор, пойди, проверь».

Полчаса лежим в снегу, от дозора ни «гу-гу»,

Проверяет он «систему», весь по пазуху в снегу.

Провалился, что ль, в сугроб? Пробирает всех озноб,

Ведь бежали, пропотели, у меня так мокрый лоб.

Слава богу, всё, «отбой», не бежим теперь гурьбой,

А идем спокойным шагом на заставу, на покой.

Все пришли, ложимся спать в несогретую кровать,

Год служу — ни баб, ни девок за версту здесь не видать.

Ах, Армения моя, ты была тогда ничья,

Все подряд тебе служили, и с ружьем, и без ружья.

А теперь ты далеко, так забралась высоко,

Что с вершины Арарата всю увидеть нелегко.

Все, Армения, прощай, злом меня не вспоминай,

Все же честно охраняли мы тогда твой дивный край.

А потом пришел Спитак — горе, горе, крики, мрак,

Мы душой с тобою были, нас воспитывали так.

Служба кончилась — домой, попрощавшись все с тобой,

Из святого Еревана мы в Европу, на покой.

Все прошло, идут года, не забудем никогда,

Ведь родная нам застава в сердце нашем навсегда.

09.02.2012. г. Белгород

Березки-солдаты

Когда был молодым офицером,

У границы с винтовкой «гулял».

И в таежном лесу, между делом,

Вдоль дороги березки сажал.

Подросли, зашумели березы,

Ночью были мне вместо свечей.

И качаясь, стоят, как матросы,

Вдоль границы любимой моей.

Но граница бывает тревожной,

Все не спят в непогоду враги.

И крадутся тропою незримо,

Только тихо скрипят сапоги.

Этой ночью сидел я в засаде,

Слышу чьи-то кошачьи шаги.

Я не думал тогда о награде,

А шептал «Господь! Мне помоги».

Шли они на меня, чуть ступая.

Диверсантов дозорных отряд.

«Стой!» — кричу я, патрон, досылая.

Но в ответ застрочил автомат.

Засвистели незримые пули,

Я ответил им метким огнем.

Двое сразу навеки уснули,

Одного задержали живьем.

Вот светает, идем все гурьбою,

Две березки на тропке лежат.

Ночью нас заслонили — собою,

И погибли, спасая солдат.

06.02.2016. г. Белгород

Взвод ПБС

Воздух треплет солдатам лицо,

И уносит их встречный поток.

Руки ищут тревожно кольцо,

Как осенний лечу лепесток.

Припев:

Синевы мне приятен уют.

Почему с высотой так приятно?

Кто хоть раз надевал парашют,

Тому это, конечно, понятно.

Мне на службе опять повезло,

Нас Андропов послал в десантуру.

Я согласие дал, всем на зло,

А теперь понимаю, что сдуру.

Долго я изучал парашют,

Вот уже научился укладке.

Мне на вышке десантной уют,

Мои нервы уж в полном порядке.

Я не помню свой первый прыжок,

Высота захватила в свой плен.

Помню только коленом пинок

И дрожание гнутых колен.

Пограничных десантников взвод

Совершил уже много прыжков.

В нем был собран отличный народ,

Умереть за Отчизну готов.

06.02.2016. г. Белгород

Пограничная застава

Приемник хрипит на окошке моем,

И лампа дневная горит над столом.

Дежурный связист обстановку сдает,

Второму дежурному в трубку орет.

Вон справа стоят пирамиды у стен,

Закрыты стволы там во временный плен.

В углу несгораемый шкаф притаился,

Не знает никто, как он там очутился.

А слева планшеты и карты висят,

Цветными флажками, как елки, пестрят.

Гора телефонов стоит на столе,

У стенки валяется щетка в смоле.

Связист от секретки ключи притащил,

Сложил, опечатал и в сейфе закрыл.

Вот кто-то в проеме дверей промелькнул,

Как тигр полосатый тельняшкой сверкнул.

Готовится, видно, на службу наряд,

Сейчас старшина всех их выстроит в ряд.

Приказ на охрану границы отдам,

Давно офицеры ушли по домам.

Один я остался границу стеречь,

Но мне захотелось вздремнуть и прилечь.

Дежурного вызвал, поставил задачу,

А сам на диван, телевизор в придачу.

Вот зуммер «Тревога!» ревет на заставе,

Солдаты бегут, не мечтая о славе.

Закрыта граница, заслоны стоят,

Во тьму устремлен пограничников взгляд.

И плещутся волны. На море прилив.

Из тьмы появился баркас на отлив.

В нем трое в одеждах морских рыбаков,

Задержим, проверим, кто есть он таков.

— Стой, пропуск! — кричит пограничный наряд.

— За голову руки, построились в ряд!

— Свои мы, — кричат рыбаки им в ответ. —

Мы с сейнера «Витязь» везем вам привет.

Мотор поломался, на веслах мы шли,

Вон, видите, сейнер маячит вдали.

Проверили всех, на заставу ведут.

Свои рыбаки. Будет пир и уют.

Тревоге отбой. Все заслоны я снял,

Проверил бойцов, кто оружие сдал.

Гостей накормили, отправили спать,

Я снова прилег на диван отдыхать.

01.11.1992. ПОГЗ «Атласово»

Катер снова уходит в дозор

В безлунной стихии пролива,

Укрывшись высокой волной,

На шхуне нарушил границу

С Хоккайдо рыбак подставной.

Расчет был на мертвую зону,

Для храбрости спирту хватив,

В сентябрьскую полночь глухую,

Вошел он в Анивский залив.

Забыл, не учел в своих планах,

Бдительность наших парней

С кантом зеленым в погонах,

Что на страже стоят рубежей.

В шестнадцать ноль ноль по кремлевским

На экране засвечена цель.

Аврал! Режет полночь прожектор,

Эхолот зафиксировал мель.

Вдвойне перекрыв нормативы,

«Рыбак» был доставлен на борт.

И вот уже заданным курсом

В кильватере шхуна идет.

«Ребята в зеленых фуражках,

Примите подарок от нас.

Запомнит надолго японец,

Как мы выполняем приказ».

Отдав рыбака под охрану,

Катер снова уходит в дозор.

Все стихло, и только локатор,

Ведет непрерывный обзор.

11.11.1978. г. Корсаков

(ПСКР №080)

Морское братство

Не знали мы законов моря,

Законов жизни корабля.

Случайно просто поселили

На тральщик нас, прощай земля.

Всем с непривычки нам казалось,

Что нет уюта, кубрик мал,

А жизнь — сплошной кошмарный хаос.

Теперь я понял, был неправ.

Ребята здесь, скажу вам честно,

Нет, не найти дружней братву.

Возьмет гитару, выдаст песню,

Тоска и грусть трещит по шву.

Хочу отметить командира,

Признаюсь, был я поражен

Его умением поставить

Жизнь корабля на нужный тон.

Я жил в каюте замполита,

Как раз он в отпуске гулял.

И каждый день, как по заказу,

Я что-то новое встречал.

Я многое узнал за месяц

О трудной жизни корабля.

О штормовых походах дальних,

Здесь не теряют время зря.

Спасибо вам, братва морская,

За все, что видел я у вас.

Морское братство будет вечно

Храниться в памяти у нас.

21.11.1978. г. Корсаков

(Тральщик №087)

Затянувшийся дембель

Туманом ночь укрыла берег моря,

Едва виднеются на створах огоньки.

И в эту темень часовой причала

Взгляд устремил, душа полна тоски.

Шпион задержан ночью в наших водах,

С коварной целью он зашел сюда.

Попытки скрыться были все напрасны,

Нет, не уйти японцу от суда.

Стоим без смены, шхуну охраняем,

Не ноем, хоть и холодно порой.

Братишки с тральщика нам свитера давали,

Чтоб мы здоровыми уехали домой.

И день, и ночь стоим мы у причала,

Где флаги поднимают корабли.

Уже годки давно домой умчали,

И видят сны гражданские свои.

Хожу, звоню, но не дают замены,

Всем наплевать, что каждый день, сначала,

Послав ко всем чертям свои недуги,

Идет на смену «часовой причала».

22.11.1978. г. Корсаков

Командировка

Оставив дома деток,

Жену, собрав мешок,

Мы с другом прилетели

В родной Владивосток.

Стоим все в клубе скопом,

С рукою у виска.

Полковник с длинным носом

Бранится — вот тоска.

Рукой махает живо,

Про водку говорит.

Орет на нас ретиво,

Ушами шевелит.

— Полковник, ты скотина,

Не надо нас учить.

Не малый я детина,

И сам умею жить.

Уснули капитаны,

Майоры дремлют вслух.

С погонами кафтаны

Качаются чуть-чуть.

Мой друг журнал листает,

А я пишу стихи.

Майор писать мешает,

Ему бы все хи-хи.

Опять грозит полковник,

Нахмурив бровь свою.

— Не бойся ты, тупица,

Спиртного я не пью.

Ну, наконец умолк он,

Закончив длинный слог.

В носу поковырялся

И почесал сапог.

Два раза на пол плюнул,

Сморкал в большой платок.

Бумагу в папку сунул,

Прощай, Владивосток!

10.07.1985. г. Владивосток

В пургу

Вот, кажется, мир провалился в туман,

Но это не так, это просто буран.

Пурга за окном заметает следы,

Не видно деревьев, не то чтоб звезды.

И сердце сжимается, мысли горят,

Дозором идет пограничный наряд.

Им холод не страшен, они не впервой

Идут по отливу и в бурю, и в зной.

И в темень глухую, у самой воды,

Они замечают чужие следы.

Пурга все сильнее им хлещет в лицо,

И кажется, скоро замкнется кольцо.

Из уст не услышишь ни вопли, ни стоны,

Не зря они носят такие погоны.

Им смерть не страшна, не сдадутся и буре,

Приказ выполнять — это в их есть натуре.

Не пустят в Отчизну врага через море,

Коль надо, умрут в приграничном просторе.

Придут на заставу, сдадут автомат

И скажут: «Чудесным был этот наряд!»

19.02.1986. ПОГЗ «Ильинская»

Опять двойка

Вот снова вышла двойка

Заставе за стрельбу.

— Душа твоя помойка,

Поедешь на «губу».

Тебя мы все учили

Мишени поражать.

А сколько говорили

С тобой — ядрена мать!

За честь родной заставы

Не можешь постоять.

Как шведы у Полтавы,

Готов к врагу бежать?

Ну, нет уж, не допустим,

Подключим комсомол.

За стол тебя усадим,

Запишем в протокол.

И ты отныне будешь,

Как все твои друзья.

Про старое забудешь,

Так дальше жить нельзя!

Стреляем завтра снова,

Попробуй промахнись.

Мишени — как корова,

Пархоменко, держись!

16.04.1987. г. Анива

Баня на заставе

Небольшая избушка из теса

На просторном ютится дворе.

Бак с водою поставлен чуть косо,

На потеху, видать, детворе.

По ступенькам вхожу на веранду,

Неуютная с виду она.

Но приятно паром потянуло,

Постарался для нас старшина.

Это баня, обычная баня,

На границе тех бань и не счесть.

Но как радостно, даже приятно

Знать, что именно здесь она есть.

Окатившись водой для согрева,

Я на верхнюю полку залез.

Лишь на камни плеснули водички,

И мой пыл моментально исчез.

Я тащился, шуршал, громко охал,

Проливая болезненный пот.

А березовый веник со свистом

В мое тело впивался как кот.

Тело, розовое и хмельное,

Поползло по ступенькам к двери.

И дыханье уже чуть живое

Еле-еле трепещет внутри.

В простыне, лишь сверкая торсом,

Я в предбаннике сел отдохнуть.

Старшина угостил меня морсом,

А я руку не мог протянуть.

На заставе обычная баня,

Бань таких по войскам и не счесть.

Но мне радостно, даже приятно

Знать, что именно здесь она есть.

22.10.1988. ПОГЗ «Моряк-Рыболов»

С «Веселого Яра»

С «Веселого Яра», где флот вне законов,

Где ходят дозоры не наших солдат,

Приехал военный, бушлат без погонов,

Призы за победы у шефа забрать.

Вложив «Панасоники» в крепкие сумки,

Зашел он ко мне, чтобы хлеб попросить.

Но сделал промашку, и «сливки» с бутылки

Пришлось пополам ему тут же разлить.

Разлили, распили мы «сливки» с бутылки,

Исполнили песню, по нотам прошли.

Уехал военный, почистив ботинки,

Лишь пыль от машины клубится вдали.

Мне грустно и скучно, не выйти с дежурки.

Сижу, ожидаю, когда позвонят.

А мне не звонят они, что за придурки,

И где этот Стрита, туда его мать?

Ура! Наконец позвонил до отъезда,

Теперь можно смело в квартиру идти.

Иду осторожно, ведь лед у подъезда,

А ноги скользят и хотят уползти.

Весна на заборах развесила тряпки,

Сушить прошлогоднюю начав траву.

А я на дежурстве мараю тетрадки,

Жую свою рифму, как лоси листву.

12.03.1989. ПОГК «Ольга»

Их лица, словно эти розы

Когда я слышу песню эту,

О белых розах на снегу,

В моих глазах сверкают слезы,

Иначе просто не могу.

Тихонько плещет нежный голос,

За сердце трогают слова.

Мы беззащитные — как розы,

В душе надежда чуть жива.

Окно решеткою закрыто,

А дверь на внутреннем замке.

Гора таблеток и микстура,

И капельница на руке.

В пижамы синие одела

Нас всех болезнь — сюда свела.

Уколы тычут в ягодицу,

И в БАТ вонзается игла.

Мы все в палатах изнываем

От боли в душах и сердцах.

Одни затянуты ремнями,

У многих души все в рубцах.

Их лица, словно эти розы,

Белеют, лежа на снегу.

Мужчина — рыцарь, царь природы.

Весь ранен службой на бегу.

И виноват я до могилы,

Наверно, все же потому,

Что не имею Божьей силы

Помочь из них хоть одному.

Прощая сестрам заточение,

Лечитесь, братья, от «чумы».

Пусть стих очистит ваши души

И ваши прояснит умы.

22.05.1989. г. Владивосток

Цветок с дозора

Сегодня с дозора принес я цветок,

Сиренью светился его лепесток.

Он рос на тропинке, вдали от воды.

Над ним, одиноким, смеялись цветы.

И вдруг он сказал: «Не могу больше сам,

Ну сколько молиться еще небесам?

Поверь, ведь любовь в ее сердце живет,

Пошли ей меня, ведь так преданно ждет».

Послушал цветок, наклонившись, сорвал,

Теперь вот ему свое слово сказал:

«Скажи ей, что трудно мне здесь одному,

Как цепи разлуки порвать, не пойму.

Скажи, что люблю я её все сильней,

Желаю домой прилететь поскорей.

Мечтаю, как нежно ее обниму,

Потом поцелую, на руки возьму.

И будешь кружиться ты в вальсе со мной,

Пусть горе с разлукой уйдут стороной».

Соленые волны мне лижут сапог,

Вон справа скала нависает как стог.

В ущелье ручей протекает, звеня,

И шепчет он камням события дня.

Сорока шумит, ведь увидела нас,

Мешает болтунья. Взлетел вон бекас.

И вдруг где-то рядом запел соловей,

А слышится мне: «Приезжай поскорей.

Устала смотреть, как плывут корабли,

Одна без тебя проживая вдали».

Уставший пришел я и в море нырнул,

Поплавал по волнам, прилег и уснул.

Во сне тебя видел, с тобой говорил,

В письмо, что отправил, цветок положил.

19.10.1988. ПОГЗ «Валентино»

День рождения и «шило»

В день рождения Андрея,

На Приморье в феврале,

Собрались мы все, робея,

Выпить «шило» на столе.

В бане номер заказали,

Мыло взяли и белье.

Но, увы, еще не знали,

Чем закончится мытье.

Разомлев в большой парилке,

Приняв душ, в бассейн нырнув,

Мы присели на подстилке,

Ждем, закуску развернув.

Но, увы, забыли «шило»,

Чтоб вам сто колов в мозги.

Вот теперь грызите мыло.

Боже! Выжить помоги!

Хорошо, что я был в форме,

Рассказал про институт.

Как держал компьютер в норме,

Всем понравилось, все ржут.

Ну, потом уж на квартире

Мы до «шила» добрались.

Было все на этом пире,

Все наелись, напились.

Даже видео смотрели,

День рожденья удался.

Получили, что хотели,

Пир без драк закончился.

А когда пешком шагали

И курили на ходу,

Все про баню вспоминали,

Всех послав в Караганду.

02.03.1990. г. Находка

Размышление о службе

Все двадцать лет я Родине отдал,

И двадцать лет она меня кормила.

Есть еще силы, но душой устал,

Видать, моя звезда не засветила.

Когда призвали, помню, был я рад,

В погранвойсках почетнейшая служба,

И у судьбы я не просил наград,

Для нас, солдат, была наградой дружба.

Во многих передрягах я бывал,

Китайцев бил я черенком лопаты.

От «желтолицых» край наш защищал,

А что поделать, были мы солдаты.

Однажды заблудились мы в пургу,

И как назло, ни связи, ни ракеты.

Никто не крикнул: — Больше не могу!

Мы пограничники, и в этом все секреты.

С боеприпасами машина под откос

Так медленно сползала, сердце млело.

Но ни один не спрыгнул, вот вопрос,

Потом все скажут: — Действовали смело.

Чабан примчался, лошадь вся в поту,

Китайцы отобрали всю отару.

И снова сердце чувствует беду,

И снова в бой идем с дружком на пару.

Ну а когда отару забрали,

С той стороны пятьсот, не меньше, встали.

Как хорошо, что бить их не пошли,

А то бы нас в строю не досчитали.

Вот так в высокогорье я служил,

Прошел «Чиган — Або», «Май — Копчеган».

И пограничной дружбой дорожил,

Хотя был по натуре хулиган.

Вот нынешние — смотришь, Боже мой,

Ни бицепсов, ни совести, ни чести.

Лишь на словах он истинный герой,

А в коллективе он, как дрожжи в тесте.

От них и издевательства цветут,

И унижают тех, кто мало служит.

Откуда только их в войска берут?

Тех, кто потом с законами не дружит.

Откуда все те паиньки сынки,

Те маломощные, трусливые пижоны,

Что первый год дрожат как сосунки,

А на втором перешагнут законы.

Я бы в лицо всем крикнул матерям:

— Не в нежности рождаются мужчины.

Для дочерей оставьте этот хлам,

Мальчишки же штурмуют пусть вершины!

Пусть ветер бьет холодный им в лицо,

А ноги розовеют от мозолей.

Друзей пусть удаляется кольцо

Подальше от прокуренных застолий.

Тогда и служба будет по плечу,

Не дрогнут перед подлостью, как шведы.

А трудность побеждать я научу,

Коль воля есть, то будут и победы.

Вот так я мыслю, может, я не прав,

Наверно, устарел для поучений?

Солдат — мужчина, смертью смерть поправ,

Он должен стать таким, в том нет сомнений!

30.05. 1988. г. Южно-Сахалинск

Из души

Жизнь нас бросает круто,

Как буря на море суда,

И горьким ядом каракурта,

В душе осадок навсегда.

Учили нас стрелять по цели,

Следы чужие различать.

Без пищи быть по две недели

И, как ударил, «кийя» кричать.

А по субботам вечерами,

Перемахнув забор без страха,

Ласкали нежными руками

Москвички нас, забросив Баха.

Молодые лейтенанты —

Две звезды, один просвет —

Едем, будто эмигранты,

В край, где Родины рассвет.

Годы мчатся, мы стареем,

Служба нервы теребит.

Звезды светят, но не греют,

Лучший друг вчера убит.

И посмертные награды,

Что прислали с ДРА,

Не вернут семье утраты,

Плач не стихнет до утра.

В жизни всякое бывает,

И на Солнце пятна есть.

Кто в любви преуспевает,

Тот марает свою честь.

А отмыть потом непросто

Эти пятна на душе.

И они у нас так часто

Остаются на клише.

Раньше кровью их смывали,

Вызывая на дуэль.

А теперь умнее стали,

И живучи — как форель.

Можно смыть пятно слезами,

Женщин взяв себе в пример,

Хлопать мокрыми глазами

И реветь, как пионер.

Но и слезы не увидишь,

Чувств земных залит очаг.

И ничем их не обидишь,

Равнодушие в сердцах.

25.06.1986. г. Южно-Сахалинск

Два полюса

Что-то давит в груди,

Видно, сердце устало стучать.

Что-то горько в душе,

Видно, больше не может молчать.

Но сказать непривычно,

Ведь мы родились в пятидесятых.

Когда смерть от репрессий

Лежала на судьбах проклятых.

Нам вздохнуть не давали,

Имя Сталин стирали мы в книжках.

А еще кукурузу все пололи

В коротких штанишках.

И в период застоя

Мы поверили: вот она, правда.

Но спивались отцы,

И сбегали евреи — из ада.

Нас ковали из стали,

Заново, верно, надежно.

Погранвойска — это Родины щит,

И учились курсанты серьезно.

Да, учились мы прилежно,

ВЧК, КГБ прославляя.

Надежно машина

Учит, мозги втирая.

Все равны, у всех одни погоны,

Но вдруг разделение — как летом снег.

Одних — в самолеты,

Других — в вагоны. Смех!

Одних на север, восток,

Других на юг и запад.

Одним на блюдечке должность,

Другие пашут, глотая пота запах.

Обиды нет и зависти нет,

Есть семья, дети, квартира.

Даст бог, до пенсии дотяну,

Ведь еще не растрачена сила.

Но жизнь прошла мимо нас,

Нет у нас «волосатых» лап.

Есть знания, образование,

Но что они без влиятельных пап?

В армию приходит сын

На смену отцу.

Подлец лейтенант

На смену полковника-подлеца.

Тупица на смену тупице,

И напор их силен.

Армия, для них — кормушка,

И таких миллион.

Куда уж нам пробиться,

Когда так много барьеров.

Когда стучать не стыдится

Подхалим из любых отделов.

Сынкам генералов все прощается,

Нас же за мелочь, топчут в грязь.

Смело топчут, ведь не расплатимся,

Нет Пугачева — сдачи хорошей дать.

05.06.1989. г. Владивосток

Рабы-офицеры

Я от жизни устал,

Мне все так надоело.

Что готов умереть,

Чем так жить неумело.

Ну а кто я такой?

На пути моем — стены.

Я — пожизненный раб

КГБ и системы.

Хоть работай, хоть нет,

Это мало что значит.

Все равно весь твой труд

Под хвостом замаячит.

Нет законности, прав,

У раба-офицера.

И Москва для меня

Не направит курьера.

Все в руках командира —

И финансы, и власть.

И от этого он

Наедается всласть.

Будешь ждать ты квартиру

Больше дюжины лет.

А они получают,

И не жжет партбилет.

В магазин он не ходит,

А в квартирах уют.

Дефицит всей планеты

Прямо с базы везут.

И никто им не скажет

Этой правды в глаза.

Разве только проблеет

Из загона коза.

Но язык тот козлиный

Командир не поймет.

Ведь признать не захочет

Что ворует и врет.

Подхалимы — все лижут,

А «сексоты» — стучат.

Жаль, рабы-офицеры

Все молчат и молчат.

Ну когда же ударит

Перестройки гроза?

Ну когда же откроет

Прокурорам глаза?

Почему не осудят

Всех чванливых чинуш?

Дух былого застоя

Выползает, как уж.

И у дойной коровы

Пьет опять молоко.

И ползет на высоты,

Где достать нелегко.

Пробудитесь, народы!

И откройте глаза.

Расшифруйте дословно,

Что там блеет коза?

А она ведь все знает,

И она не молчит.

Но в закрытые двери

Лбом напрасно стучит.

Мы рабы-офицеры,

Как и были, без прав.

А у боссов, что выше,

Не меняется нрав.

Растоптать, опорочить,

Разлучить, наказать.

А на жалобы, слезы,

Им, увы, наплевать.

Вот и рушатся судьбы,

И уходит семья.

Только смерть нас избавит

От судьбы бытия.

24.01.1991. г. Находка

Все, я ухожу на гражданку

На окнах сварные решетки,

На дверях навесные замки.

Часовые у склада на вышке,

Начальники все — чудаки.

Вот это меня окружало,

Вот это давило на нас.

Душило и с толку сбивало,

Дубов-командиров приказ.

У нас в «Лукоморье» все можно,

Кто — в пьянство, а жены — в разврат.

Но только перечить попробуй,

И службе ты будешь не рад.

Затопчут тебя сапогами,

Ударят в дыхало, под зад.

Но, чем занимаются сами,

Они замечать не хотят.

Вот мой командир с Сахалина —

Он пил по ведру каждый день.

Теперь он в Москве проживает,

Нас учит, а сам-то как пень.

Тыла начальник с начпродом,

Разграбивший весь Сахалин,

Повышены в должности были,

И случай такой не один.

А то, что творится в Находке,

Я просто боюсь рассказать.

Слова здесь одни лишь подходят:

«Ядрена твою, в беса, мать».

Воруют продукты со склада,

Воруют и стройматериал.

Заставы, солдат обирают,

Скорей бы нагрянул скандал.

А жены моих сослуживцев,

Простите, коль буду не понят,

Лишь выехал муж за ворота,

Они уже другу звонят.

Солдаты здесь ходят в кроссовках,

Ремни их до паха висят.

Все бегают здесь в самоволку,

Все пьют и таскают девчат.

Цветет дедовщина по ротам,

И бьют молодых по ночам.

Командиры, привыкшие к литрам,

Попрятались все по домам.

Порядка в казармах не видно,

Дежурный с дневальными спят.

А мне за державу обидно,

Позор для нее наш солдат.

Ну разве в такой обстановке,

Скажите, нам можно служить?

Ходить, как циркач по веревке,

Потом свои нервы лечить?

Устал, ухожу на гражданку,

Прощай «Лукоморье» — навек.

Сыграй мне «Прощанье Славянки»,

Пока я еще человек.

07.11.1992. г. Владивосток

(Уволен в ноябре 1992 года)

Дню пограничника

В суете обыденности дней

Мы забываем, часто, кто мы были.

Вот ушли из памяти моей

Имена друзей, с кем мы служили.

Но сегодня лучший день из дней,

Когда память снова нам подруга.

И всплывают имена друзей,

Их приносит ностальгии вьюга.

Вдруг всплывают в памяти они,

От солдата и до генерала.

Не забыть нам никогда те дни,

Ведь граница нас навек связала.

Сколько раз дозорную тропу

Мы с тобой шагами измеряли.

В холод, в дождь, морозную пургу

Мы границу зорко охраняли.

У одних прилив сапог лизал,

А иным сапог омыли росы.

Но «В ружье!» один у всех сигнал,

Помнят все, солдаты и матросы.

Вспомним, братцы, наш надёжный тыл,

Наши жены рядом с нами были.

Я медали, звёзды заслужил,

А они бесплатно так служили.

В это день пред Богом все равны,

Третий тост с бокалом мы привстанем.

Помолчим, традиции важны,

Всех ушедших, помолчав, помянем.

Погранцы! Сегодня праздник ваш,

Так гуляй, душа ведь молодая.

Парки, площади все взяв на абордаж,

Фуражек зеленью Россию заполняя.

28.05.2016. г. Белгород

Книга стихов о природе и Родине

Река и жизнь

Из детства полноводная река,

И вброд не каждый перейти решался.

Водились щуки, пескари, плотва,

И даже сом местами попадался.

Пеньку мочили в речке всем колхозом,

Плыла по речке рыба-наркоман.

Потом загадили её пенькой, навозом,

Попала речка в бесхозяйственный капкан.

И обмелела, берега крутые

Осыпались, сровнялись, заросли.

Исчезла рыба, небеса святые

Не отвели, не пощадили, не спасли.

Теперь ручей ползёт среди долины,

А раньше здесь я с берега нырял.

Купал коней, на эти исполины,

Я с восхищением и гордостью взирал.

Вот так и жизнь бывает полноводной,

Она трепещет, борется, бурлит.

А начал пить, пословицей народной,

Как та река, ты сдавлен и убит.

11.05.2016. г. Белгород

Душа и березки

Душа такая нежная, как капельки росы,

Что с той берёзки капали на волосы косы.

Живёшь ты в Калифорнии, но это не беда,

Душа-то, видно, русская, такою будь всегда.

А милые берёзоньки, что выросли в лесах,

Укроют он ненастья, прогонят ложный страх.

Серёжки на берёзоньках, признаюсь, хороши,

То отзвуки далёкие твоей шальной души.

Зачем роняешь слёзы под кронами берез,

Друзья с тобою рядом, и нет причин для слёз.

Тебе мы дарим сердце и краешек души,

Ты чаще про березки свои стихи пиши!

12.05.2016. г. Белгород

Капризы природы

Хрустальные ели склонились покорно,

Иголки покрыты все корочкой льда.

Дожди и морозы в хрусталь превратили

Те сосны и ели, с погодой беда.

А ветер холодный на них налетает,

Вершины и ветки пытаясь сломить.

Звенят ветки сосен, покрытые льдами,

Мороз поджимает, пытаясь убить.

Зайчишка скользит по замёрзшему снегу,

Царапает лапки о наст ледяной.

Никак не привыкнет к скользящему бегу,

Вон волк притаился за звонкой сосной.

И волку не сладко по насту такому

Бежать за зайчишкой, не чуя следов.

Вчера вон бежал и, увы, поскользнулся,

А заяц за елку и был лишь таков.

Лиса к куропаткам не может пробиться,

Сквозь наст не проходят ни лапы, ни нос.

В замёрзшем лесу можно так поскользнуться,

Что шкуру потом понесёшь на погост.

Лишь мишка один тихо дремлет в берлоге,

Ему неизвестен ледовый кошмар.

Сосёт себе лапу и пишет на блоге,

Что слышал он волка о землю удар.

Вот солнышко вышло, заплакали сосны,

Исчезли хрустальные корочки льда.

Капризы погоды, они так несносны,

Так было и есть, и так будет всегда.

17.05.2016. г. Белгород

Белый сад

Весна мой сад залила молоком,

Благоуханьем с розовым отливом.

Под белой веткою присяду вечерком

И наслаждаться буду чудным дивом.

Мне дарят запахи черёмухи цветы,

А вишня аромат цветов подарит.

Черешня как невеста, а кусты,

Белея, ароматом сладким манят.

Кусты сирени, здесь они чужие,

Из-за забора смотрят на мой сад.

Сиреневые кисти их большие

Неповторимый дарят аромат.

А дальше слива, яблоня и груша,

С отливом розовым, качаясь на ветру.

Накуксилась, беременная клуша,

К ней пчёлы прилетают поутру.

Клубника покрывает землю сада,

На фоне листьев точечки цветов.

Весна и белизна для нас награда,

Всё для того, чтоб пробудить любовь.

24.05.2016. г. Белгород

Клубника и сон

Я по грядкам клубники пройдусь,

Наберу красных ягод ведро.

Не жалея спины, я прогнусь,

Не замечу, что ноет ребро.

Как приятно её мене срывать,

Это будто свидание с детством.

Буду здесь я в стогу ночевать

И на миг не расстанусь с наследством.

Вот полнеет, краснея, ведро,

Запах просто сшибает мне крышу.

Непомытую ягоду есть не могу,

В животе я урчание слышу.

В миску ягоды ссыпал с ведра,

К умывальнику быстро помчался.

Вымыл всё и всё съел до утра,

Лишь кусочек помятый остался.

Вот клубника с любимой во сне,

Мне не нужно небесного рая.

В тишине по её обнаженной спине

Я скольжу, ту клубнику втирая.

18.06.2016. г. Белгород

Белый город

Мой город будто залит молоком,

И даже солнца луч не пробивает.

Туман всё спрятал: улицы, дома,

Дороги профиль еле проступает.

На пешеходных переходах толчея,

Водители затихли, сжав баранки.

Не едут, а плывут вдоль берегов,

Включили фары-противотуманки.