Хочу выразить свою огромную благодарность и признательность людям, без которых эта книга не состоялась бы. Это моя любимая жена Наталья, чья вера в меня и поддержка служили постоянным источником вдохновения, и мой прекрасный друг Роман Пипия, активное участие которого внесло неоценимый вклад в создание этой книги.

Глава 1

Космос.

Это бесконечное пространство всегда завораживало его, манило своей загадочностью. С самого детства Игорь знал, что будет пилотом, хотя для сына простого работника верфи это было почти невозможно — слишком дорого обходилось обучение в летной школе, чтобы отец мог себе это позволить. А о специальных имплантах даже и мечтать не стоило. Но он знал — тем самым детским знанием, не учитывающим условности, не имея понятия ни о финансах, ни о генных экспертизах, ни о психологических тестах, ни о жестком конкурсе, — просто знал, что будет пилотом. И самое забавное, что он стал им. Но вот теперь конец его недолгой и не слишком славной карьеры приближался к нему в виде четырех маленьких ромбов на голодисплее кокпита.

ИИ его транспортника не опознал корабли, а значит, они намеренно отключили транспондеры, что могло означать только одно: это по его душу, точнее — по его груз. Ну, радовало уже то, что они на гражданских кораблях — военные его борткомпьютер просто не заметил бы, и последним зрелищем в его жизни стала бы вспышка от взрыва собственного транспортника. А так шанс еще есть. Небольшой, но есть. До станции противокорабельной обороны примерно двадцать тысяч; если успеть дотянуть до границы действия ее систем обнаружения, то, может, рейдеры и не рискнут потрошить корабль на виду у военных. Нет, тем, кто на станции, конечно, на эти дела наплевать, но для порядка могут и патруль выслать, что местным любителям легкой наживы ничего хорошего не сулит…

Станция приближалась… Жаль, что медленно, но быстрее его корыто, гордо именуемое WSR-410 «Пони», двигаться просто не могло.

— Ну давай, не зря ж тебя сумрачный гений кораблестроения назвал именно «Пони», а не «Черепаха», — мысленно подстегнул он свой кораблик.

— Причины, по которой данной модели присвоено имя карликовой лошади, неизвестны и являются коммерческой тайной концерна Wassler. — Отстраненный голос искусственного интеллекта корабля даже немного напугал Игоря.

— Я это вслух сказал, что ли? — с некоторым удивлением произнес пилот.

— Абсолютно верное предположение. — Голос ИИ был невозмутим, но Игорь мог поклясться, что слышал иронию.

— Отставить болтовню, доложить статус.

— Есть отставить болтовню! Корабль повреждений не имеет, двигатель работает на девяносто семь процентов мощности, запас топлива — сорок четыре процента. Время подлета неопознанных кораблей — восемь минут, время вхождения в зону контроля станции ПКО — сорок две минуты.

— Снизить скорость до двадцати процентов, разворот, по окончании разворота переход в режим ручного управления.

— Есть снизить скорость. Подтверждаете отключение автопилота? — В голосе компьютера четко читалось недоверие.

— Подтверждаю. — Это Игорь говорил, уже усаживаясь в пилотажное кресло и запуская руки в управляющий контур. — Сомневаешься, железяка, а зря. Долететь однозначно не успеем, а вот поймать заряд в двигатель можем — тогда точно каюк.

Подставлять под удар незваных гостей корму явно было не лучшей идеей.

Игорю не ко времени вспомнился один из первых семинаров по теории пилотирования, где суровый полковник Сандерс, увешанный, словно новогодняя елка, орденами, начал именно с этого вопроса.

— Что является самой большой ошибкой любого пилота? — И, услышав рой радостных возгласов: «Забыть убрать шасси!», «Уйти в „волчка“!», «Отвлечься от приборов!», — полковник с явным удовольствием в голосе отвечал сам себе: — Нет, желторотики, самая большая ошибка — это подставить противнику свой зад. Все остальное поправимо, но если противник у вас в хвосте, то считайте себя покойниками. На двигателях нет брони, нет противолазерных сот, нет возможности создать аэрозольную завесу, чтобы ослабить мощность и рассеять смертоносные лучи лазерных орудий. Ничего нет. Это самая уязвимая точка любого корабля независимо от размера, от истребителя до линкора. Хорошая броня может выдержать немало попаданий твердотельной электромагнитной пушки, а значительно более мощные и дальнобойные лазерные орудия нейтрализуются специальным полимерным покрытием, которое, несмотря на невысокую прочность, имеет колоссальную способность поглощать энергию. Ну и на крайний случай на стационарных или очень медленно двигающихся объектах есть возможность поставить завесу из аэрозоля, рассеивающего луч и нивелирующего его разрушительное воздействие. Так вот! Все это вам не поможет, если противник стреляет вам в хвост. Так что никогда — запомните это, молодежь! — никогда не подставляйте свою задницу противнику, если хотите жить.

Эти слова врезались в память молодого пилота намертво. Шансов уйти практически не оставалось, и Игорь решил продать свою жизнь подороже. Вооружение на его «Пони» все же было — лазерная установка среднего радиуса действия; явно недостаточно для нормального боя, но все же лучше, чем ничего. Неизвестно, на чем догоняют его рейдеры, возможно, их корабли не так уж и зубасты… Впрочем, четверо на одного — это верная смерть даже при равной огневой мощи.

С другой стороны, нападающие, скорее всего, были отребьем, привыкшим к тому, что при их появлении торговцы и курьеры, не вступая в бой, отдают груз и отправляют восвояси. Страховка все покроет — зачем рисковать жизнью? Так что боевых навыков у этих ребят, скорее всего, негусто, а Игорь все-таки дипломированный… ну ладно, почти дипломированный боевой пилот, хоть и вынужденный волей злосчастной судьбы промышлять мелкой контрабандой. Да и страховки у него как раз не было. Совсем. В общем, вариантов не оставалось. Отдать груз — тоже верная смерть, только еще и мучительная. Что делают с такими неудачниками ребята Штыря, он был наслышан; нет, лучше уж честная смерть в бою, чем под пытками этих мордоворотов.

В нескольких сотнях километров левее вектора движения преследователей голодисплей отображал астероидное поле. Вот туда Игорь и направил свой кораблик. Дальнейшее он запомнил очень четко и не сомневался, что будет помнить всю оставшуюся жизнь.

Влетев в поле, он настроил поисковую систему корабля на обнаружение астероида максимального размера.

Незнакомые с космосом обыватели зачастую думают, что астероидное поле прямо-таки набито летающими каменюками и там невозможно маневрировать, не рискуя ежесекундно столкнуться с одной из них. На деле же объекты в таких полях располагаются на расстоянии нескольких километров друг от друга. В космическом масштабе это, конечно, очень близко, но для пилотирования небольших кораблей не составляет серьезной проблемы.

Лихо уйти от погони на манер героев мыльных опер из Старнета тут бы не вышло, и Игорь об этом, ясное дело, знал, как и любой, кто садился в кабину космического корабля. План заключался в другом. Обнаружив достаточно массивный астероид, примерно пару километров в диаметре, Игорь направил корабль прямо к нему, справедливо полагая, что рейдеры при погоне выстроятся в цепочку, где вперед вырвутся самые быстрые и дерзкие пилоты, а чуть более осмотрительные будут замыкать формацию. Этот прием не отличался новизной и использовался еще в Древнем Риме, в поединке Горациев против Куриациев: последний оставшийся в живых Гораций, видя, что трое его противников в разной степени ранены, обратился в бегство. Братья Куриации нагоняли его по одному, что дало римлянину возможность справиться с ними. Оставалось надеяться, что пираты не читали Тита Ливия, ну или расширенного курса тактики в каком-нибудь военном институте. Так, в общем-то, и вышло — не читали.

Сам бой Игорь запомнил плохо — видимо, семикратные перегрузки дали по мозгам, все-таки его транспортник не был боевым кораблем и потому компенсаторами перегрузок не оснащался. Да и кому придет в голову делать боевой разворот на этакой «корове»? Разве что тому, кому терять уже, в общем-то, нечего… Не готовые к такому раскладу преследователи заплатили высокую цену за свою ошибку. Развернувшийся на сто восемьдесят градусов через верхнюю полусферу транспортник, все еще продолжая двигаться в первоначальном направлении, первым же залпом разнес кабину одного из преследователей, не оснащенную противолазерными экранами. Второй, замешкавшийся в попытке уйти от обломков своего неудачливого товарища, подставил корму и, получив три залпа лазеров под основание двигателя, не смог выровнять курс, и его корабль ожидаемо разбился о первый же астероид. Оставшиеся рейдеры сразу сбросили скорость и, по данным системы наведения, включили всю свою немногочисленную защиту. Шаг был с их стороны логичный и в данной ситуации правильный. Именно на такие логичные, правильные и предсказуемые действия Игорь и рассчитывал.

Заложив еще один вираж и снова получив по башке «ватной кувалдой» (так пилоты называли ощущения при перегрузках), он, борясь с красной пеленой, застилающей глаза, направил свой корабль вдоль астероида, надеясь выиграть те двадцать пять секунд, что нужны были его орудию для полной перезарядки, а организму — чтобы прийти в себя. Это время пираты ему предоставили, как, впрочем, и еще один бесценный подарок — они разделились, видимо, желая облететь массивный астероид с двух сторон и взять его в клещи.

Свалить кого-то из них одним залпом у Игоря шансов не было, а пока он кромсает защиту первого, второй спокойно его подстрелит. Рейдеры действовали наверняка, логично и правильно. Возможно, это их и подвело.

Вряд ли раньше им встречались идиоты, решившие вместо честной дуэли в космосе тупо пойти на таран, воспользовавшись массивным грузовым отсеком WSR-410 как гигантским молотком. Игорь оказался именно таким. Третий бандит даже не успел катапультироваться, когда корпус безобидного с виду транспортника заслонил собой обзорную панель его корабля и превратил кабину в месиво из покореженного металла и пластика. Последний рейдер, увидев гибель уже третьего своего товарища, во что бы то ни стало решил прикончить наглого «торгаша», который посмел дать бой и, более того, уничтожил трех опытных пилотов у него на глазах. Сделав несколько неточных залпов лазерами издали, бандит начал сокращать дистанцию, стараясь выйти грузовику в заднюю полусферу, где находилась стопроцентно мертвая зона для его единственной турели.

Игорь прекрасно понимал план противника, но сам, к сожалению, сделать уже ничего не мог — после столкновения все мониторы отсвечивали красным: корпус был серьезно поврежден, двигатель тоже дышал на ладан, а обеспечение энергией шло теперь через резервный контур ввиду повреждения основного. Даже если его не взорвет рейдер, дотянуть своим ходом до станции он уже не сможет. Но бандит все-таки намеревался оставить последнее слово за собой и, выйдя в хвост, методично лупил из лазерной пушки, попадая в цель все чаще по мере сокращения дистанции. Судя по монитору, пират был уже в ста тридцати метрах позади. Следующие два залпа могли стать последними.

Шанс оставался только один — аварийный сброс груза вместе с отсеком, и Игорь решил им воспользоваться. Результатом он мог быть доволен: сам отсек и разлетевшиеся во все стороны контейнеры стали для преследователя непреодолимой преградой — уверившись в беспомощности грузовика, отвернуть в сторону он не успел. Вспышка взрыва озарила окрестности прощальным салютом, ознаменовав конец боя.

«Жаль, что эту запись никто не увидит», — подумал Игорь с досадой, глядя на экран повреждений.

Ему не требовалось уточнений борткомпьютера, чтобы понять, что через несколько минут его корабль превратится в весьма дорогостоящий двадцатиметровый гроб. После отключения системы жизнеобеспечения у него останется всего пара часов — на столько хватит воздуха в легком бортовом скафандре… Одним словом, оставалось расслабиться и наслаждаться видами космоса вокруг, ожидая неизбежного конца. До чего же обидно… Видел бы этот бой инструктор Молотов! Вечно недовольный и ворчащий одноглазый ветеран был знаменит тем, что никогда и никому не ставил «отлично» по технике пилотирования. Как бы курсанты ни старались, какие бы чудеса ни показывали, что бы ни выжимали из своих учебных «Немезид», старику все было мало. В лучшем случае «хорошо», а большинству приходилось довольствоваться сухим «приемлемо».

Эх, сейчас бы он наверняка сказал что-то вроде: «Неплохо для беременной макаки. Еще немного, и можно допускать вас до управления орбитальными лифтами». Но «хорошо» наверняка бы поставил. Игорь подумал об этом с легкой усмешкой.

— Радует хотя бы то, что в отличие от большинства я смог добиться своей мечты — стал боевым пилотом, хоть и ненадолго. — Игорь сказал это вслух, изучая открывающийся перед ним вид.

В суете пилотажных будней время насладиться красотой космоса выпадало редко. А вот теперь спешить было некуда, даже наоборот, каждая минута жизни казалась чудесным подарком мироздания. Жаль воздуха все меньше… Дышать становилось все тяжелее. Черт! Как же обидно. Прямо до слез. Ну нельзя же вот так просто взять и умереть. Он же почти выбрался… Почти. Какое мерзкое слово. Подленькое. Любимое оправдание неудачников. Сколько раз он зарекался его использовать, и вот снова оно лезло в голову, как паразит.

Игорь продолжал отрешенно пялиться в лобовое стекло, вглядываясь в бесконечный космос; дышать становилось заметно труднее, подступившие головокружение и сонливость однозначно свидетельствовали о начинающейся гипоксии… Игорь еще раз всмотрелся в окружающий пейзаж. Что-то в нем было неправильно. Медленно плывущие астероиды, отсветы туманности, красноватые переливы газовых облаков — все вроде так же, как и час назад… Ага! Вот что. Один из астероидов двигался. Нет, они, конечно, все двигались так или иначе, но их движение было настолько размеренным, что для его висящего в астероидном поле корабля все они казались стационарными объектами. Но вот один перемещался довольно резво и, кажется, в его направлении.

Сознание судорожно ухватилось за мелькнувшую надежду на спасение… Может, патруль? Жаль, что компьютер корабля не работает и возможности идентифицировать корабль нет. Да что там идентифицировать — он и связаться-то с ним не мог, оставалось уповать на то, что на чужом корабле заметили аварийный маяк.

«Неужели я все-таки выберусь из этой передряги? Тогда уж точно Гэвил не отделается простой неустойкой. Четыре рейдера! Это ж еще и от армейских бонус нормальный капнет!» Что и говорить, для человека, сидящего в груде мертвого железа на краю обитаемого сектора, эта мысль была довольно необычной.

Постепенно приближающийся объект действительно стал приобретать очертания корабля, и Игорь начал переживать, что спасатели не успеют прибыть до того, как в его скафандре закончится кислород. К такой иронии судьбы он был не готов и даже запаниковал. Нет, ну обидно же будет, победив четверых бандитов, задохнуться прямо на глазах спасательной команды! О такой мелочи, как то, что это могут быть вовсе не спасатели, Игорь уже и не думал. Жаждущий жить молодой организм не принимал других версий. И неважно, что армейским патрулям делать тут было решительно нечего, а дружки рейдеров уже давно прилетели бы, не став выжидать два часа после потери сигналов. Это обязаны быть спасатели! И никто больше! Он заслужил спасение! Поймав себя на мысли, что у него начинается истерика, Игорь попытался успокоиться, сделав пару глубоких вдохов.

Однако, взглянув через обзорный экран, Игорь понял, что настоящая паника начинается только сейчас. Это был чужой корабль. В смысле совсем чужой.

Готовясь к экзаменам на лицензию, он выучил все основные типы действующих кораблей как Федерации Солнечной Системы, так и Окраинных миров. Может, и существовали какие-то секретные военные модели, не обозначенные в каталогах, но это просто не могло быть творением человеческих рук. Ну не строят люди такие корабли. Никто. Даже чокнутые самураи с Альтаира и то придерживаются общих принципов. Да и как по-другому? Изобретать велосипед смысла не было.

За последние две с половиной тысячи лет после выхода человечества в космос и две — с момента изобретения гипердрайва корабли человеческой расы становились лучше, больше, удобней, дешевле, но принципы кораблестроения, заложенные еще великим Исудзи Блаттом, не менялись, подчиняясь требованиям не дизайна (кому он нужен в космосе?), а эргономики. Зачастую ввиду этого корабли выглядели весьма непрезентабельно, хотя в угловатых формах, безусловно, имелся свой шарм, а военные образцы можно было даже назвать красивыми, насколько бывает красив боксер или борец, хоть и уступающий в пропорциях культуристу, но тем не менее именно своей силой вызывающий восхищение.

Появившийся же корабль был совсем иным. Это было что-то неописуемое: плавные линии, переходы, даже некая вычурность форм… Игорь не мог понять, что именно он ему напоминает, возможно, какое-то морское животное из тех, что он наблюдал по визору в научном сегменте сети. Черт! Твою ж мать! Чужие! Пришельцы, зеленые человечки!

Столько тысяч лет о них говорили, но за всю продолжительную историю исследований космоса человечество никогда не сталкивалось с разумной расой. Да, на десятках планет существовала жизнь, причем эндемики весьма отличались от земных форм, но нигде и никогда не было обнаружено даже признаков разума. Официальная наука придерживалась той точки зрения, что у человечества нет шансов встретить разум в бесконечной Вселенной на отрезке времени существования текущей цивилизации, ведь жизнь существовала миллиарды лет, а цивилизация людей — всего около десяти тысяч, семь с половиной из которых прошли в пределах одной планеты.

И тут вот оно — прямое опровержение всех этих теорий. Прилетело и заняло своим переливающимся бортом все пространство перед кабиной. Может, это вообще не корабль, а целое существо? Вон, как будто чешуя, а не борт… В этот момент в «чешуе» борта открылось отверстие, и в корабль Игоря ударил синеватый луч — судя по усилившемуся давлению, аналог гравитационного луча, которым паркуют корабли на обычных космических станциях. Покореженный транспортник поплыл по этому лучу, приближаясь к открытому отверстию в корабле чужих

Глава 2

Все-таки он отключился. Недостаток кислорода дал о себе знать, и Игорь сам не заметил, как провалился в тяжелый ватный туман. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на кушетке в комнате странного вида с покатыми стенами в спокойных голубых тонах. Он с любопытством изучал фактуру стен, заодно прислушиваясь к своим ощущениям. Голова слегка шумела, но других негативных последствий недавнего приключения он не чувствовал. Зато, переведя взгляд немного в сторону, он увидел сидевшую у изголовья кровати девушку. Это была именно девушка, с короткой стрижкой и довольно симпатичная, хоть и излишне спортивная на его вкус.

Убедившись, что он ее заметил, девушка очень аккуратно, нарочито медленно подняла правую руку в приветственном жесте и улыбнулась. Получилось весьма мило. Игорь предположил, что пришельцы для первого контакта каким-то образом спроецировали этот образ или использовали специальный костюм… Для анализа катастрофически не хватало данных, и он решил, что раз уж инопланетяне его захватили… ну, или спасли, что, в общем-то, не меняло сути дела, то они сами расскажут, зачем тут эта девушка.

На пленницу она совсем не походила, скорее на медсестру. Ее плотно облегающий комбинезон был белого цвета, а на правой стороне красовался известный еще с древности знак в виде красного креста. Странностей было много, точнее, вроде бы и не странностей, а как раз наоборот, но земную девушку, пусть и в необычном комбинезоне, да еще и со знаком Красного Креста, Игорь точно не ожидал увидеть на борту инопланетного корабля.

— Кто вы? — Он постарался, чтобы в голосе не звучали нотки паники. Видимо, ему это не очень удалось, поскольку девушка, сделав успокаивающий жест двумя руками с открытыми ладонями, довольно быстро вышла из комнаты через открывшуюся прямо в стене овальную дверь. Сразу за ней поверхность стены сомкнулась, и Игорь оказался предоставлен самому себе.

Поскольку ничего другого не оставалось, он принялся изучать свою каюту. Она была округлой формы, примерно шесть на четыре метра, потолки покатые; в целом создавалось ощущение, что здесь специально избегали острых углов. Из мебели имелась только кушетка в виде цельного постамента, где, собственно, и лежал Игорь, и самый банальный табурет с четырьмя ножками, на котором сидела медсестра. Ни двери, куда она вышла, ни видимого источника освещения Игорь не обнаружил. Впрочем, дверь через несколько минут нашлась сама, и самым простым способом — она открылась, впуская в комнату делегацию из трех человек.

Первой была уже знакомая Игорю медсестра, следом — очень высокий и атлетичный мужчина в темно-синем комбинезоне с цепким, хотя и не злым взглядом. Третьим оказался тоже мужчина, но значительно старше своих спутников, уже полностью седой, но также спортивного телосложения. Анатомия гостей была хорошо видна под их плотно облегающими тело комбинезонами, очень напоминавшими костюмы пловцов. Но если в случае с медсестрой это было даже неплохо, то облик мужчин вызвал у Игоря неприятный укол зависти.

«Может, это вообще роботы, созданные пришельцами для контакта», — подумал Игорь про себя, решив тем не менее, если выберется из этой переделки, обязательно подналечь на тренажеры.

Тем временем пожилой пришелец направил на Игоря какую-то трубку размером с карандаш и через пару секунд кивнул молодому. Тот сразу расплылся в белозубой улыбке, которой позавидовали бы все звезды Старбука, и протянул Игорю руку в абсолютно человеческом жесте рукопожатия. Смущенный таким привычным для землян поведением пришельцев, Игорь не нашел ничего лучшего, как пожать протянутую ему руку. Рукопожатие мужчины оказалось крепким, но осторожным. Очевидно, он старался не прикладывать лишних усилий.

«Да, силища у него, похоже, неимоверная», — отметил про себя Игорь.

— Меня зовут Дарион, рад вас приветствовать на борту. — Голос пришельца оказался на удивление приятным баритоном. Говорил он со странным акцентом, излишне четко выговаривая слова. Но на общем языке.

— Приветствую вас, я — Игорь Романов, — также на автомате ответил Игорь. — А кто вы? И что это за корабль? Почему вы выглядите как люди?

Вопросы посыпались из него просто градом. Дарион спокойно выслушал взволнованного пилота и сказал, что ответы тот обязательно получит позже, а пока просит его пройти с ним для беседы в более подходящей обстановке.

Поскольку иных альтернатив не предлагалось, Игорь последовал за пришельцами. Коридоры корабля оказались такими же округлыми, как и каюта, — видимо, это было общим стилем конструкции. Плавность линий прослеживалась во всем; по правде говоря, он так и не обнаружил ни одного угла на протяжении всего пути. Стены поначалу показались Игорю мягкими, даже желеобразными, но впечатление оказалось обманчивым: когда он «случайно» коснулся одной из них, то ощутил под рукой металл. Видимо, дело было в спокойном освещении и странном, но приятном цвете покрытия — то ли бирюзовом, то ли небесно-голубом.

По пути им встретились несколько членов экипажа, тоже по виду люди, и все как на подбор рослые и крепкие, в таких же обтягивающих комбинезонах, как и у его спутников, но иной расцветки. Судя по их реакции, Дарион был тут какой-то шишкой: все встречные вытягивались и приветствовали его, прикладывая кулак к сердцу, на что тот отвечал лишь легким кивком. Пройдя по коридорам корабля около двухсот метров, они наконец прибыли в довольно обширный зал, где их уже явно ждали. Это был, видимо, зал совещаний или что-то в этом роде, потому как в центре стоял большой овальный стол, а вокруг него разместились около двух десятков кресел с сидящими в них людьми. Ситуация вдруг напомнила ему экзамен в академии, когда он вот так же стоял перед комиссией и пытался доказать свое право стать пилотом. Тогда ему это удалось.

«Но боюсь, что тут меня будут спрашивать не про устройство плазменного двигателя и основы навигации», — подумал Игорь, изучая сидевших в креслах людей.

Если это были голограммы или андроиды, то у пришельцев явно плохо с фантазией. Все «экзаменаторы» оказались, как один, молоды, атлетично сложены, все европеоидного типа — ни азиатов, ни негров; все в одинаковых облегающих комбинезонах, которые, правда, различались по цвету: светло-серые, черные, пара красных и ярко-синих. Внимательно присмотревшись, Игорь увидел среди присутствующих нескольких женщин, весьма, кстати, привлекательных, но так же, как и медсестра, очень спортивного телосложения.

Дарион вышел чуть вперед и, обращаясь ко всему залу, начал что-то быстро и четко говорить. Языка Игорь, естественно, не понимал, но по интонации и манере речи это было похоже на доклад или отчет о происшествии. Уж этого добра Игорь в академии наслушался на сто лет вперед. Закончив, Дарион уступил место своему седому спутнику, тот тоже выступил с короткой речью, но если у первого она была скорее речью военного, то седой говорил медленно, можно даже сказать, пространно, активно жестикулируя. Несколько раз Игорь явно услышал вопрос, обращенный к слушателям.

Последней говорила медсестра, она была немногословна, и в ее интонациях Игорь уловил, к своему удивлению, извиняющиеся нотки. Когда она закончила, в зале наступила полная тишина, которую нарушил сидевший по центру стола мужчина в синем комбинезоне. Он обратился к Игорю на общем языке, все с тем же странным акцентом и манерой излишне четко выговаривать слова.

— Приветствую вас на борту, Игорь Романов, я — Агрон Тарнелл, капитан этого корабля. Понимаю, что у вас масса вопросов; уверяю, вы получите интересующие вас ответы, но сейчас нам крайне необходимо, чтобы вы согласились сотрудничать с нами.

«Прямо как в плохом кино», — усмехнулся про себя Игорь, а вслух ответил:

— Рад знакомству, капитан, но, боюсь, у меня нет кода доступа к Самой Главной Тайне человечества, и я не предам свою расу.

Медсестра не удержалась и прыснула со смеху, некоторые из сидевших за столом тоже заулыбались. Капитан и бровью не повел — то ли не оценил шутки, то ли выдержка у него была получше, чем у остальных.

— Я ценю ваш юмор, молодой человек, но вы, видимо, меня неправильно поняли. На ваше сотрудничество мы надеемся в сугубо академическом плане. Нам не очень интересно, что там происходит на Земле, и у нас довольно четкие указания не вступать в контакт, но раз вы оказались тут, то мы хотели бы добровольного сотрудничества, потому что у нас нет ни желания, ни возможности удерживать вас в качестве пленника…

— Ну да, конечно, вы меня спасли из гуманистических соображений, — не удержался и перебил собеседника Игорь.

Ответ его удивил.

— Именно так. Или, по-вашему, мы могли просто бросить человека умирать? — В голосе и взгляде капитана не было ни капли иронии, и Игорь понял, что этот суровый мужчина не врет. Для него, видимо, это и правда было немыслимо.

— Да кто вы такие? Как я могу на что-то согласиться, даже не зная, с кем имею дело?

Капитан встал с кресла и сделал широкий жест рукой. В воздухе перед Игорем появилась объемная голограмма весьма приличного качества. Она изображала некий корабль допотопной конструкции с огромными кольцами генераторов искусственной гравитации.

— Знаете, что это? — спросил капитан.

— Честно говоря, нет, — искренне ответил Игорь. — А должен?

— Это «Одиссей» — один из трех колонизационных кораблей, на которых наши предки покинули Землю две с половиной тысячи лет назад.

— Две с половиной тысячи?! Это до Большой войны? Не слышал, чтобы тогда летали дальше Центавра. Не могли ваши предки просто взять и улететь. Без базисных точек перехода они попали бы в лучшем случае в центр какой-нибудь звезды.

— И тем не менее им удалось. Это долгая история, и вам ее обязательно расскажут, но не я и не сейчас. Через два часа мы покинем ваш сектор пространства, и высадить вас будет проблематично. Поэтому сейчас вам придется поверить мне на слово: мы такие же люди, как и вы, и поскольку вы единственный представитель основной ветви, то, безусловно, нам хотелось бы провести ряд исследований с вашим участием.

— А эти исследования предполагают выживание испытуемого? Не хотел бы я подписываться на работу лабораторной крысы, — уточнил Игорь.

— Крысы? — вопросительно поднял бровь капитан. — Кто это?

— Это маленькое животное, над которым обычно ставят опыты, ничем хорошим для него не заканчивающиеся, — пояснил Игорь очевидную, видимо, для него одного вещь.

Капитан воспринял это на удивление серьезно.

— Нет, — сказал он, — это абсолютно неприемлемо. Мы, естественно, гарантируем вашу полную безопасность.

— А у меня есть выбор? — поинтересовался Игорь.

— Тут, к сожалению, вариантов немного: мы высадим вас там же, где подобрали, но с запасом кислорода и в исправном скафандре, и дадим сигнал бедствия, чтобы вас могли спасти. Заранее предугадывая ваш вопрос… Нет, мы не боимся, что вы все расскажете, — не думаю, что вам поверят, раз уж вы, видя нас сейчас, верите не до конца, — резюмировал капитан и опустился в кресло, явно ожидая ответа.

«Да уж, шикарная перспектива, что и говорить, — размышлял Игорь. — Корабль потерян, груз тоже, страховку я не покупал, да и Штырь с его ребятами мне потерю груза не простят. Записи о бое они, конечно, сотрут из компьютера от греха подальше…»

— Я согласен… Но если вы все-таки окажетесь какими-нибудь зелеными ящерицами, а не потерянными колонистами, то я за себя не ручаюсь! — с максимальным пафосом в голосе сказал Игорь.

Тут уже и капитан позволил себе улыбнуться.

— Это правильное решение, Игорь. Я уверен, вы о нем не пожалеете. Посейдон — прекрасное место. Вам понравится.

Глава 3

Следующие дни стали для Игоря непрерывной чередой открытий. К его неописуемому удовольствию, его поручили заботам той самой медсестры, которую звали Юна. Она проводила какие-то медицинские тесты, попутно посвящая своего пациента в столь интересующие его детали истории загадочных пришельцев.

По ее словам, около двух с половиной тысяч лет назад, когда человечество только-только колонизовало Марс и Титан, а полеты на Альфу Центавра были еще в проектах, группа ученых основала течение неосаентологии, поставив во главу угла гармоничное развитие человека на основе исключительно научных идей во всем — от образования до этики. Неожиданно для себя основоположники течения обнаружили, что довольно быстро оно приобрело популярность в раздираемом социальными проблемами и конфликтами мире и стало объектом внимания существующих тогда сверхдержав — Панамериканской Конфедерации и Восточного Союза, а также вездесущих корпораций. Благодаря тому, что их течение объединяло немалое количество талантливых ученых, научный потенциал неосаентологов был просто огромным, и их привлекли к программе «Одиссей», целью которой была колонизация Альфы Центавра. Но, создав три колонизационных корабля с экспериментальными гиперпространственными двигателями и погрузив на них двести тысяч своих сторонников, колонисты рискнули и направились не на Альфу Центавра, а в центр галактики. Там, по расчетам одного из лидеров движения, были подходящие для колонизации планеты, и там неосаентологи намеревались построить свое идеальное общество.

Им повезло — расчеты оказались верны. После более чем двадцатилетнего путешествия подходящая планета была найдена. Ее назвали Посейдон, потому что она оказалась покрыта водой на девяносто восемь процентов. Именно там колонисты основали свой новый дом и начали создавать новый тип общества.

История выглядела довольно правдоподобной, но проверить ее истинность Игорь все равно не смог бы, потому что информации о времени, предшествовавшем Большой войне, практически не сохранилось. Конфликт, отбросивший человечество в средневековье и уничтоживший почти пять миллиардов жизней, наглухо похоронил в радиоактивном пепле тонкости предвоенных политических раскладов. Почти тысячу лет потратило человечество, чтобы выйти на прежний технологический уровень, колонии на Марсе и Титане погибли, а территория родной планеты почти на сорок процентов стала непригодной для жизни. Поэтому Игорь вполне допускал, что об исчезнувшей экспедиции на Центавр просто забыли и уже не вспоминали.

При этом он так и не смог понять структуру общества Посейдона, точнее, этой структуры, в его понимании, просто не существовало. По словам Юны, ни правительства, ни государства как таковых здесь не было, а все важные вопросы решались наиболее компетентными в своей области людьми. На вопрос, кто их определяет, Юна рассмеялась, как будто он спросил, правда ли у людей на руках пять пальцев.

Однако основным потрясением для Игоря оказалась еда — точнее, то, что здесь называли едой. Нет, конечно, он не привык питаться в лучших ресторанах, скорее наоборот, был завсегдатаем сетевых закусочных и столовых космопортов, но принять тот факт, что посейдонцы всегда едят одну и ту же субстанцию, напоминающую кашу, в которой, по словам Юны, оптимально сбалансированы все необходимые вещества и микроэлементы, Игорь все-таки не мог. Понятие разнообразия в еде отсутствовало в принципе, и когда он попросил у Юны чего-нибудь другого, то с удивлением обнаружил, что другой еды здесь просто не бывает. Вообще. Никакой. Более того, Юна совершенно не понимала, зачем нужна другая еда и что такое разнообразие вкусов. Из ее рассказа Игорь узнал, что, поскольку у первых колонистов были только установленные на кораблях синтезаторы еды, то именно пища из этих синтезаторов стала основой существования людей, и в дальнейшем вопрос питания был низведен до уровня реализации простейшей физиологической потребности. Игорь не совсем понял смысл, но пообещал себе обязательно разобраться в этой загадке. А пока пришлось есть то же, что и все, — безвкусную, но «очень полезную» кашу, невольно ощущая себя наказанным строгой мамой ребенком, мечтающим о шоколадке.

Глава 4

Путь на Посейдон занял в общей сложности почти месяц. Столь длительный срок обуславливался тем, что подобравший его корабль, «Тесей», являлся исследовательским судном и перед возвращением должен был выполнить свою основную задачу — изучить несколько звездных систем.

Во время высадки на одну из планет Игоря даже взяли с собой, выдав скафандр и обучив им пользоваться. Управление оказалось элементарным ввиду высокой технологичности. По сути, скафандр являлся обычным обтягивающим комбинезоном, вроде тех, в которых ходил весь экипаж, но дополненным небольшим системным устройством, крепившимся на руку, и аккуратным полностью прозрачным шлемом. Система генерации была, видимо, встроена в шлем или в саму ткань скафандра. Технологии Посейдона, очевидно, значительно превосходили земные, потому что о такой компактности даже в последних моделях армейских скафандров можно было только мечтать, не говоря уже о том, что источник питания и система генерации воздуха все равно оставались размером с небольшой рюкзак. Однако в целом функционал был тем же. Впрочем, на вкус Игоря, в старом добром бронированном скафандре с массивным шлемом можно было чувствовать себя более защищенным, чем в этом чуде техники. Поначалу ему было, мягко говоря, неуютно, будто голым вышел в столовую, но потом он привык и уже не обращал на это внимания.

Вторым интересным обстоятельством оказалось полное отсутствие оружия — по крайней мере, Игорь не увидел ничего похожего на него. Понятное дело, это была исследовательская миссия, но привыкший к суровым нравам Фронтира Игорь был удивлен, что посейдонцы оружия не носят в принципе: ни пистолетов, ни винтовок, ни шокеров, ни даже ножей. Такая беспечность выглядела, на его взгляд, несколько странной. Когда же он спросил об этом Дариона, то получил в ответ уже привычный взгляд, которым смотрят на ребенка, спрашивающего, зачем надевать куртку, если идет дождь. Впрочем, Дарион все-таки пояснил:

— Оружие нужно для борьбы с конкретной опасностью, а здесь у нас даже теоретически не может возникнуть необходимости в его применении. Планета пустынна, необитаема, не имеет ни флоры, ни фауны. Зачем таскать с собой бесполезный и опасный груз?

— Ну… С ним как-то спокойнее… — пробормотал Игорь, мысленно отметив, что оружие у них все-таки существует.

— Уверенность в своих силах дают спокойствие и точная оценка рисков, а не инструменты уничтожения в руках. — Дарион брал пробы грунта чем-то вроде детской лопатки и тут же загружал в летевший за ним по пятам дрон шарообразной формы с кучей мигающих огоньков на корпусе.

— Но оружие у вас все-таки есть, — не унимался Игорь.

— Естественно, есть. Согласись, было бы странно не иметь его вообще. Но это лишь на случай, если иным способом обеспечить безопасность экипажа невозможно. За все время моей службы такого случая не было ни разу! — Последнюю фразу Дарион произнес с явным удовольствием.

«Посмотрел бы я на вас на Фронтире. Там с такими взглядами долго не протянешь», — подумал Игорь, но озвучивать эту мысль не стал, решив не заниматься пустой болтовней.

Он заметил, что посейдонцы хоть и любят порассуждать на отвлеченные темы, досужих разговоров не терпят, что, кстати, весьма мешало ему в общении с Юной. Она с удовольствием посвящала его во все возможные научные и исторические вопросы, но при попытке просто поболтать быстро теряла интерес и уходила в себя или вообще убегала, сославшись на дела. Сперва Игорь решил, что он ей просто не нравится и его стремление за ней приударить вызывает у девушки неприязнь, но увидев аналогичную реакцию других членов экипажа, подумал, что не все для него потеряно.

Глава 5

Ко времени прибытия на Посейдон Игорь уже вполне освоился на корабле, который его обитатели называли «Пилигрим», что было, видимо, классом судна. Практически все время Игорь проводил в обществе Дариона, который, как выяснилось, был помощником капитана по безопасности. На практике это означало, что Дарион участвовал во всех высадках, следил за порядком и проводил занятия по физподготовке с экипажем. Особенно Игоря удивило, что Дарион был единственным представителем так называемых «сил безопасности» на корабле и на прямой вопрос о его помощниках только недоуменно пожал плечами и спросил: не думает ли Игорь, что он плохо справляется?

— Дар, пойми меня правильно, я, конечно, верю, что у вас на корабле не бывает серьезных преступлений, но хотя бы банальных конфликтных ситуаций просто не может не быть: все-таки замкнутое пространство, долгие переходы, серьезные психологические нагрузки… Все это увеличивает риск, и как бы ни были хороши ваши штатные психологи, бытовых стычек не избежать. Что ты будешь делать в случае групповой драки? Неужели сам всех раскидаешь и сам оттащишь в карцер?

Поскольку разговор проходил в спортзале, чтобы ответить, Дарион сначала вынужден был оставить прикрепленные к потолку канатами кольца, на которых он крутил замысловатые фигуры, и спрыгнуть вниз.

— Штатные… кто? Пси-хо-логи? — как бы пробуя непривычное слово на вкус, переспросил посейдонец.

— Ну, специалисты по работе с психологическими проблемами экипажа, — уже немного раздраженно объяснил Игорь.

— А, я понял, о ком ты, — абсолютно искренне сказал Дарион. — Таких на корабле нет, весь экипаж заранее комплектуется с учетом уровня конфликтности каждого. Так что массовая драка исключена. С чего бы членам одного экипажа вдруг драться?

Опять двадцать пять. За последние три месяца Игорь уже порядком подустал слышать одни и те же слова: «этого не может быть», «такого никогда не случалось», «зачем так делать», «кому это может прийти в голову» и так далее и тому подобное. Создавалось ощущение, что он из самых грязных трущоб Фронтира попал в дом священника-баптиста и пытается узнать, какое наказание тут бывает за мелкое жульничество и воровство еды. То ли и правда общество посейдонцев так сильно отличается от того, к чему он привык, то ли ему пускают пыль в глаза. Впрочем, последний вариант был маловероятен — Игорь не переоценивал свою значимость. Кто он? Просто щенок, которого пожалели и выволокли за шкирку из воды, не дав утонуть, обогрели, накормили и везут в новый дом. Какой смысл перед ним что-то изображать? А уж в том, что логика у посейдонцев в почете, Игорь убедился на сто процентов.

— Ладно, Дар, оставим это. Я, видимо, и правда не совсем понимаю. Вот, например, ты говоришь, что никто из вас не работает постоянно на этом корабле. То есть каждый следующий рейс экипаж набирается заново? Но почему? Это же бессмыслица! А как ты, например, после рейса на жизнь зарабатываешь? Или вам тут столько платят, что это не проблема? Объясни.

Дарион сел на пол и жестом пригласил Игоря сделать то же.

— Во-первых, нам не платят. Никому на Посейдоне не платят. Я знаком с экономическими теориями, основанными на товарно-денежных отношениях, но наше общество функционирует по иным законам. Во-вторых, набор экипажа для каждой экспедиции — это разумная мера, обеспечивающая максимальную эффективность в достижении поставленной цели. — В голосе Дариона Игорь отчетливо услышал нотки обиды. — Ну и последнее. Не зная целей будущей экспедиции и ее продолжительности, как можно набрать толковый экипаж?

— У вас коммунизм, что ли? Это когда все общее и делится поровну, — так вроде это называется.

Игорь судорожно пытался вспомнить курс политической социологии, которая была одной из любимых его дисциплин именно потому, что не входила в число обязательных и ее можно было смело пропускать, не рискуя испортить табель успеваемости.

Дарион ответил с обычной для него обстоятельностью:

— Нет, не коммунизм. Я вообще не хотел бы применять к нашей общественной формации устаревшие термины из прошлого. Именно за этим наши отцы и покинули Землю — чтобы создать общество нового типа, где человек сможет реализовать свою главную потребность — утолить жажду познания и насладиться свободой творчества.

— Я уже готов за тебя голосовать! Где записаться? — не удержался Игорь

— В каком смысле? — Дарион был явно обескуражен неординарной реакцией, которую произвела его речь. Видимо, иронии он ожидал в последнюю очередь.

— Ну, в смысле, что ты говоришь точь-в-точь как наши политики на выборах, рекламируя свою персону в борьбе за голоса избирателей, — не унимался землянин. — А можно поменьше пафоса и чуть больше конкретики?

— У вас, я так понял, сохраняется форма псевдодемократии, когда члены социума выбирают лидеров не по их качествам, а по умению манипулировать массовым сознанием? — Теперь уже начал заводиться посейдонец.

Игорь, довольный тем, что ему наконец удалось вызвать эмоции у обычно спокойного, как удав, Дариона, решил ни в коем случае не упускать такого шанса. Люди при эмоциональном всплеске склонны говорить гораздо больше, чем изначально собирались, а ему сейчас важна была любая информация.

— А что, человечество придумало что-то лучше, чем прямые выборы и система один человек — один голос?! Это справедливо!

— Ну, в общем-то, любая другая система ничем не хуже, а большинство других даже лучше. Сам посуди. Вот ты — пилот. Как ты считаешь, если бы полетное задание тебе назначал не специалист-навигатор, а человек, выбранный большинством членов экипажа корабля, включая техников, врачей и биологов, просто за личную харизму, — было бы такое задание максимально эффективным? Мог бы этот человек правильно осуществлять свою функцию? Или если бы оперировать человека с серьезной травмой выбрали того, кто набрал больше всех голосов среди пациентов медучреждения? Выбор случайного человека, не обладающего необходимым уровнем квалификации, неминуемо ведет к росту энтропии и в конце концов к катастрофе. Неужели общественное управление — это, по-твоему, такая простая вещь, которую можно поручить непрофессионалу?

— А кто определяет уровень профессионализма? — не сдавался Игорь. — Как определить, кого можно допускать к управлению, а кого нет? При демократическом подходе у всех равные шансы и у всех равные возможности. И ответственность делится на всех. Раз мы выбрали этого человека, значит, разделяем его методы и уверены в его квалификации!

— Правильный вопрос — уже сам по себе половина ответа, — улыбнулся Дарион. — Раз большинство не может квалифицированно определить уровень подготовки кандидата, потому что не обладает необходимыми знаниями, то их выбор может оказаться верным только благодаря случайности. Хорошая ли идея — доверять жизнь общества случаю? Не думаю. Нужно, чтобы выбор осуществляли профессионалы именно в этой области: врачи — среди врачей, техники — среди техников, ученые — среди ученых. Тогда их выбор будет обусловлен не слепой удачей или личной приязнью, а объективными факторами и грамотным анализом.

Утверждение было, на взгляд Игоря, спорным, но сейчас он не чувствовал в себе достаточной уверенности для продолжения дискуссии, да и цель его была несколько иной.

— А у вас именно так все устроено? Профессионалы выбирают среди своих? И кто управляет государством? Кто самый главный специалист?

— Каким государством? На Посейдоне нет государства. Есть общество. И зачем им руководить кому-то одному? Не бывает универсальных специалистов. Каждая сфера регулируется своим профессиональным сообществом, руководящий орган — это соответствующая коллегия, куда входят самые уважаемые его представители. Ну а общей координацией замается Высший Совет Посейдона, в котором по три представителя от каждой из коллегий.

— Ага, все-таки есть руководящий орган! — сам удивившись своему ликованию, воскликнул Игорь. — Ну и как же это общее руководство осуществляется? Как обеспечивается обязательность решений этого Высшего Совета? Небось, опять болтовня, голосования и дележка голосов? Знаем, видели!

— Да постой ты, не горячись, — попытался урезонить землянина Дарион. — Дай я тебе кое-что объясню. Когда наши предки задумали бегство лучших умов с умирающей Земли, их первой и основной целью было создать свободное общество. Свободное ото лжи, лицемерия и бессмысленных рамок, ограничивающих человечество. Лучшим ограничителем для человека является его собственный разум, чувство ответственности перед другими и перед самим собой. Нельзя заставить человека быть честным, порядочным, добрым, но можно создать условия, при которых такое поведение будет единственно правильным и естественным.

Увидев недоверчиво поднятую бровь Игоря, Дарион чуть сбился, но быстро собрался и продолжил как ни в чем не бывало:

— Никто не рождается злым или завистливым, нет тех, кто с детства желает зла своим соседям. Проблема в той среде, в которой развивается личность, в тех идеалах, которые разделяет социум…

Но закончить свою мысль он не успел. На корабле подали сигнал подготовки к переходу. Звук сирены был на удивление неприятным, Игорь никак не мог к нему привыкнуть, — какой-то скрежет вперемешку с воплем бешеной гиены. И зачем такой пугающий сигнал, если сам по себе переход не несет никакой опасности и все, что требуется, — это пристегнуться к любому из кресел, коих по кораблю сотни во всех возможных местах? Ну, может, какая-то старая традиция…

Его размышления прервал переход. Знакомое любому пилоту чувство, как будто тебя бьют подушкой по голове и потом ею же душат, длилось, как и положено, двенадцать с половиной секунд. Законы физики везде одинаковы. Единственное существенное отличие перехода у посейдонцев заключалось в том, что корабль сразу по выходе был абсолютно функционален и не требовал долгой перезагрузки систем, как земные корабли. Игорь отметил на автомате, что это может быть очень серьезным преимуществом в бою.

Сразу после перехода к нему подошел Дарион.

— Мы прибыли на Посейдон. Собирай вещи, через два часа отбываем на поверхность.

— То есть как через два часа? От точки перехода до планеты всего два часа ходу? — Игорь не верил своим ушам. — Это невозможно, ты, должно быть, меня разыгрываешь. Или мы на промежуточной базе высадимся?

— Какая точка перехода? Ты о чем? Мы прыгнули сразу к дальней орбите Посейдона. Два часа — это время оформления документов и прибытия к месту стоянки корабля.

Игорь не стал больше задавать вопросов, поняв, что ему еще многому придется удивляться.

Меньше чем через два часа они вместе с большой группой членов экипажа загрузились в пристыковавшийся челнок и стартовали к поверхности планеты. Челнок был аскетичной конфигурации: без кресел, столиков и прочих атрибутов пассажирского судна, вместо этого вдоль стен стояли обычные тумбы, на которые садились пассажиры, на стенах размещались огромные экраны (а может, и настоящие окна — Игорь не был уверен), через которые открывался потрясающий вид на приближающийся Посейдон.

В челноке царило оживление, все явно были рады вернуться, болтали, шутили, смеялись. Игорь оказался, пожалуй, единственным, кто всматривался в экран, затаив дыхание, для остальных это зрелище, очевидно, не представляло особенного интереса. Ну кто будет в сотый раз пялиться на собственную планету, как бы красива она ни была? А Посейдон был красив: голубая поверхность в проседи белоснежных завихрений облаков завораживала и вызывала чувство умиротворения и спокойствия. Игорь не увидел очертаний континентов, но, судя по рассказам Дариона и Юны, крупных массивов суши там не было, что в свое время и предопределило название планеты.

Через полчаса челнок вошел в атмосферу, и Игорю открылся вид на бесконечный океан бирюзового цвета. Он ждал, что корабль приземлится на остров или вообще нырнет в глубину водной глади, но все произошло намного быстрее. Пунктом прибытия оказалась огромная платформа, парящая в воздухе на высоте примерно восьмисот метров. По выходе из челнока их уже ждала толпа встречающих, к которым незамедлительно бросились члены экипажа. Игорь почему-то думал, что все жители Посейдона носят облегающие костюмы, как и те, кого он встречал на корабле, но тут его ждал очередной сюрприз. Люди были одеты вполне, с его точки зрения, обыденно: разного рода брюки, юбки, мешковатые куртки, яркие платки, безумные прически. Вся эта пестрая толпа перемешалась с прибывшими, утопив их в объятиях, поцелуях и искренней радости встречи после долгой разлуки.

К своему разочарованию, Игорь увидел, что Юну встречает молодой парень атлетичного (как, впрочем, и все тут) телосложения. Он с ходу поднял ее на руки и закружил с такой лучезарной улыбкой, что любые сомнения относительно их отношений развеялись в ту же секунду. Дариона почему-то никто не встречал, и через несколько минут у трапа остались только он и Игорь.

­ — А твоя семья где? Жена? Девушка? — поинтересовался у посейдонца Игорь.

— Никого нет, как-то не сложилось, — дежурным тоном ответил Дарион, и было понятно, что либо тема ему неприятна, либо на этот вопрос он отвечает регулярно и вынужденно. В любом случае здесь была какая-то тайна, но меньше всего на свете Игорь хотел копаться в душе своего единственного товарища на незнакомой планете.

— Так, и что теперь? Где миграционная служба? Или куда мне там на допрос? — Игорь постарался, чтобы вопрос прозвучал беззаботно, хотя вышло откровенно паршиво — голос в конце слегка сорвался, выдав нешуточное волнение. Он почему-то живо представил себе картину забирающего его конвоя, комнату без мебели, допросы, опыты — в общем, полный спектр штампов из фильмов про злобных пришельцев по визору.

— Теперь домой, — буднично сказал Дарион, подхватывая вещи. — Поживешь пока у меня, а я постараюсь побыстрее организовать тебе жилье.

Глава 6

Дом у Дариона находился в плавающем городе-острове. Он представлял собой огромную прозрачную конструкцию, километров двадцать диаметром и напоминавшую по форме поплавок, погруженный на три четверти в океан. Верхняя часть была открытой, с огромными небоскребами, уходящими в небо, кучей зелени и торчащими отовсюду посадочными площадками. Приземлившись на одной из них, они продолжили свой путь пешком. Игорь, привыкший к толчее орбитальных станций и куполам городов Фронтира, с интересом наблюдал за устройством посейдонского мегаполиса. Неожиданно Дарион приложил два пальца к уху, явно отвечая на вызов коммуникатора. Перед ним в воздухе материализовался экран с изображением симпатичной девчушки лет тринадцати, в яркой майке. Судя по надписи над изображением, ее звали Теа.

— Дари, вы вернулись?! Ура, ура! — Девочка была полна эмоций. — Ты мне что-нибудь привез из экспедиции?

— Э-э-э, можно сказать, что да, — протянул Дарион, лукаво глядя на Теа.

— Можно сказать? Хм, что это значит, дядя? Это какой-то безумно редкий минерал? — Девочка произнесла последнее слово, смакуя его.

— Ну, не совсем минерал, но нечто однозначно о-о-очень редкое!

Дариона душил приступ смеха. Игорь смотрел на своего спутника с подозрением, не понимая, о чем он говорит с племянницей (они, естественно, беседовали на своем языке, который Игорь, несмотря на некоторую практику на корабле, понимал на слух из рук вон плохо), и чувствуя подвох.

— А где родители, Теа? — спросил Дарион.

— Неделю как отбыли на борту «Гагарина», ушли в автономное на пару месяцев, обещали друзу в коллекцию привезти, — озорно похвасталась девочка.

— Ну, племяшка, мы только с орбиты, через пару дней оклемаюсь и навещу тебя, покажу, что привез. Такого твои сверстники еще не видели, да и вообще мало кто… — Дарион загадочно оборвал фразу.

— Ого, я сейчас лопну от любопытства. — воображение девчонки было не на шутку взбудоражено.

— Ну хорошо, свяжусь с тобой через пару дней, — сказал Дарион.

— Ага, буду ждать, — закончила разговор Теа.

— Ну что, пойдем? — Дарион зашагал по прозрачному покрытию.

Игорь чувствовал себя неуютно, под ногами плескались воды океана, видны были подводные уровни города. Здания прозрачными не были, только улицы, что создавало иллюзию, будто огромные строения просто плавают в толще воды. Особой суеты и людской толчеи, как в гигаполисах Земли, он не видел. В воздухе разливалась спокойная тихая мелодия, исполняемая на каком-то струнном инструменте. Было довольно жарко, но спасал свежий соленый ветерок.

Игорь был поражен архитектурой Посейдона, да и сама концепция города-поплавка восхитила его после уродливого нагромождения зданий Федерации, где все подчинено максимальной выгоде и использовался каждый клочок поверхности. Необычайная легкость и воздушность линий, все как бы парит вокруг тебя, ощущение простора и свежести, а еще необычайно низкий уровень шума, что вообще поначалу было ему непонятно. Игорь, как ребенок, шел с открытым ртом.

Через пару минут они дошли до площадки транспортных капсул. Они были белыми, овальной формы, и на станции их было очень много. Дарион выбрал двухместную; открылись двери, мужчины погрузились в нутро, комфортно устроившись в удобных ложементах.

— Домой, — тихо сказал он.

Двери стали на место, Дарион закрыл глаза и, видимо, задремал. Капсула бесшумно двинулась по полосе разгона. Игорь замер и во все глаза смотрел по сторонам, впитывая новую информацию и испытывая бурю новых эмоций. Никаких транспортных заторов — капсула неслась по своей полосе, набрав установленный предел. Мелькали другие капсулы разных форм.

Высотных в этой части города зданий Игорь уже не видел. Единый органичный стиль строений, в котором в основном использовались плавные линии и тела вращения: тороиды, гиперболоиды, сферы, эллипсоиды и их сочетания, соединенные лентами Мебиуса и другими безумными с точки зрения землянина формами. Игорь заметил проплывающие между ярусами города продолговатые симметричные объекты с кабинами под брюхом.

К концу поездки, которая по ощущениям длилась минут пятнадцать, у Игоря приблизительно сложился в голове общий принцип организации города. В основу был положен спиральный принцип, абсолютно нелогичный, неэкономичный и абсолютно непонятный. Игорь даже был возмущен тем, как нерационально и расточительно использовалось пространство. При этом, безусловно, город вызывал у него восторг.

Странной была и прекрасно работающая транспортная система. Три спиральных верхних яруса и подводные уровни были как бы надеты на цилиндрический центр. Вдоль рукавов каждого яруса, как плоды на ветках, крепились строения. Транспортная система была построена по радиально-кольцевому принципу, при этом был еще незнакомый Игорю воздушный транспорт — те самые эллипсы, а также скоростные кольцевые системы, похожие на земные поезда Бове. Капсулы являлись адресным транспортом.

Капсула сбавила скорость, сместилась на полосу торможения и остановилась около здания в форме воронки цвета топленого молока с тремя терракотовыми поясками. Дарион очнулся, двери капсулы открылись.

— Пройдем в дом, если ты не против, — сказал он.

— В дом? — на автомате повторил Игорь, его мысли были далеко, все еще на улицах города.

— Ну да, в дом. — Дарион повернулся и направился к прозрачной двери. — Немного устал, пара часов сна не помешает.

Игорь постоял с минуту, оглядываясь по сторонам, потом пошел за посейдонцем.

Дом оказался просторным, с огромными, до пола, окнами и минималистичным стилем в обстановке. Игорь отметил хороший вкус при подборе цветов и материалов; дизайн напомнил ему интерьер хорошего отеля, где за внешним минимализмом скрывается огромная работа по тщательной подборке дорогих материалов и дизайнерских решений. Нельзя сказать, что было уютно, но впечатление оставалось очень приятное.

Стена основного зала была занята коллекцией геологических образцов, которые, по-видимому, были очень редкими и ценными, но Игорь в этом ничего не понимал, и его намного больше заинтересовали макеты кораблей на одном из столов. Там был и макет корабля, на котором они прибыли, а также еще несколько машин разного класса и размера; особенно Игорю понравился тот, который напоминал очертаниями хищную рыбу. Его формы выдавали в нем военное судно, хотя внешних признаков вооружения не было. Ну не станут такой корабль делать для сбора образцов и геологоразведки. Чутье пилота подсказывало ему, что это именно боевой крейсер, несмотря на непривычную плавность линий и явно не оптимальный для боя дизайн.

Дарион, заметив его интерес, с легкой усмешкой заявил:

— Я был уверен, что именно он тебе понравится. Это «Косатка», корабль дальней разведки. На таких исследуют потенциально опасные сектора.

— Это боевой крейсер, Дар, какая к черту разведка! Я-то кое-что в этом понимаю. — Игорь продолжал внимательно изучать макет. — Еще скажи, что на нем нет оружия.

— Есть, конечно, мы ведь не совсем выжили из ума, чтобы мотаться по Вселенной совсем безоружными. Существование разумной жизни вполне допустимая вероятность, и то, что мы до сих пор ее не встретили, не означает, что такая встреча не может произойти, а агрессия присуща всем видам живых существ на всех открытых нами планетах. Да и команда чувствует себя намного уверенней, зная, что их корабль небеззащитен. Ты, кстати, будешь жить в той комнате. Уж извини, если обстановка простовата, но это один из стандартных дизайнов; у меня нет творческой жилки, и пришлось воспользоваться одним из запрограммированных вариантов.

— Да не вопрос, ты не видел мою старую квартиру, — не совсем понимая, о чем он говорит, ответил Игорь.

— Ты меня прости, вечером мне выступать с лекцией на юношеском форуме моего муниципального сектора, два–три часа я буду компоновать материал и готовить программу выступления, — несколько смущенно сказал Дарион.

— Да без проблем, Дар, я чем-нибудь займусь. Размяться хочу. Я могу пойти прогуляться? — ответил Игорь.

— Само собой, конечно. Ты можешь делать что душе угодно, хотя есть одно «но»: пока у тебя нет своего элсима, ты не сможешь пользоваться инфраструктурой города. Твой случай особый, мы создали прецедент. Еще неделю назад отправили на Посейдон гражданский запрос. Был проведен расширенный плебисцит. Анонимные случайные выборщики во всех базовых коллегиях проголосовали за предоставление тебе гражданства и гарантии всех прав и свобод наравне со всеми. У тебя будет период адаптации, нужно пройти курс обучения. Завтра у тебя прием в НИИ морфологии человека. Нужно сделать биопсию и снять копию ДНК и РНК. На их основе и с учетом твоих особенностей физиологии будет изготовлен твой индивидуальный биоэлектронный симбионт — элсим, если кратко. Твои биоданные внесут в реестр граждан, в НИИ ты пройдешь обследование структур мозга на предмет предрасположенностей к каким-либо сферам занятий и получишь рекомендации по этому вопросу. Тебе придется научиться пользоваться элсимом и с его помощью всем, что доступно гражданам нашего общества. Нам вживляют их с младенчества, и симбионт для нас такая же часть тела, как рука или нога, — сказал Дарион.

— Значит, мне нельзя ничего использовать? Ни транспорт, ни бытовые приборы, ни другие блага цивилизации?

— Не то что нельзя, Игорь. Ты просто не сможешь. Все, что ты видишь, управляется через элсим. Это наш дистанционный нейроинтерфейс доступа ко всем механизмам и системам управления, телекоммуникационным сетям и средствам персональной связи, наш идентификатор. Также он расширяет операционные способности нашей центральной нервной системы и мозга, увеличивает объем памяти, выполняет функции домашнего доктора и няни для младенцев, управляет нашим жилищем и помогает нам в повседневных общественных занятиях. Этому всему тебе предстоит обучиться.

— Интересно… Значит, с его помощью можно следить за каждым гражданином и манипулировать сознанием общественных масс?

— Я тебя не понимаю. — Дарион был искренне удивлен словами землянина.

Игорь немного смутился, осознав, что ляпнул явную глупость.

— Дар, я немного неправильно выразился.

— Ничего страшного, ты привыкнешь, приспособишься. Через какое-то время, надеюсь, органично вольешься в наше общество. Не хотелось бы говорить, что назад дороги нет. Может, это жестоко, но ты никогда не увидишь Землю, — добавил Дарион.

— Есть очень древняя поговорка: «Никогда не говори никогда», — задумчиво сказал Игорь.

Глава 7

В первый день он остался в доме, не решившись выйти на улицу. Будучи на борту «Пилигрима», он еще не вполне отдавал себе отчет, что получил билет в один конец. Но по прибытии на Посейдон, особенно после разговора с Дарионом, все стало на свои места. Легкая тоска, непонятная ему самому, обняла Игоря и погрузила в меланхолию — чувство, ранее неизвестное такому сорвиголове, как он. Нет, он, конечно, не был одним из тех, про кого пишут приключенческие романы, — вечным бродягой в поисках приключений со стальными нервами и умением без сожаления менять планеты, друзей и женщин. Да, в подобном режиме он провел последние пару лет, однако это было скорее вынужденным обстоятельством и не носило никакого налета романтики. Просто попытка выжить, перебиваясь случайными заработками, паршивой едой и продажными женщинами. Ну а кто еще будет иметь дело с пилотом карго с весьма средним доходом, непонятным графиком и туманными перспективами? Но в глубине души он все-таки еще совсем по-детски считал, что это все временно, что у него есть дом, место, где его ждут и любят и куда он сможет вернуться. Хоть рассудок и напоминал, что квартиру родителей забрал банк, еще когда отца уволили, а ему некуда и не к кому возвращаться… Человеку трудно признаться самому себе, что он «отрезанный ломоть», особенно в 24 года.

Осматривая дом, Игорь нашел гимнастический зал — шикарный зал, надо отметить. Перекладины, брусья, лестницы, кольца, универсальная тренажерная система, уголок контактных единоборств, но что поразило более всего — треть зала была полностью отдана под занятие фехтованием. Глаза разбежались: похоже, здесь были представлены все мыслимые виды холодного оружия, тут же стоял и антропоморфный искусственный соперник. Позанимавшись часа три с полной отдачей, Игорь обрел свою обычную уверенность, все мрачные мысли покинули его. Тогда на борту ему дали честный выбор. И он его сделал. Он добровольно принял это решение. Сомнениям нет места. Завтра начинается новая жизнь и новый путь. Путь, который приведет простого парня из провинции в безумный водоворот истории.

Следующие несколько дней Игорь прожил у Дариона, постепенно осваиваясь со здешними порядками. Оказалось, что почти все предметы обихода можно изготовить самостоятельно на аппарате, называемом матвиз (материальный визуализатор): что-то вроде 3D-принтера, но предмет изготавливался не слоями, а одновременно весь сотнями маленьких роботов, напоминающих пчелиный рой. Матвизу можно было заказать что угодно — от одежды до нового дома, но при этом если заказанная вещь выходила за пределы заложенных в аппарат параметров, то автоматически отправлялся запрос на элсимы десяти случайных посейдонцев, которые должны были одобрить или отказать в изготовлении данной вещи, причем для отказа хватало одного голоса против.

Подобная система, как понял Игорь, распространялась на огромное количество различных вопросов. При полном отсутствии государственных институтов спорные вопросы разрешались в основном путем голосования десяти случайных граждан, если вопрос не затрагивал какой-то специальной области, или членов определенной коллегии или общества, если для его разрешения требовались знания в узкой сфере.

В здешнем аналоге Старнета Игорь нашел кучу полезной информации об устройстве Посейдона. Он, например, узнал, что работать на Посейдоне было совершенно необязательно: материальное обеспечение было одинаковым, независимо от того, чем занимался гражданин, — те же матвизы удовлетворяли любые разумные потребности жителей. Никакой полиции или иных органов правопорядка не существовало, преступности как таковой тоже не было, хотя вопросам улаживания конфликтов было уделено довольно много разделов: Игорь часто встречал памятки, обязывающие любого жителя немедленно принимать меры к пресечению агрессивного конфликта, свидетелем которого он явился.

Поизучав структуру Посейдона еще немного, Игорь понял, почему его не позвали на допрос или не поставили на учет в миграционной службе. Таких служб просто не было. Видимо, капитан корабля получил всю интересующую его информацию, не увидел в нем угрозы и просто передал на попечение добровольцу из членов экипажа, коим оказался Дарион. Всё. Как-то даже обидно и буднично, что ли. Никаких тебе переговоров или интриг. Все-таки первый контакт с человечеством и тому подобное… Просто отпустили на все четыре стороны. Даже не попытались никаких секретов выведать, хотя какие могут быть секреты у пилота торговой лохани на окраине освоенного космоса?.. «Ладно, придется тут как-то осваиваться, — решил Игорь. — Народ они вроде неплохой. Если бы не дурацкая еда, то вообще рай на земле практически».

Начиная с третьего дня Игорь вызвался бегать по утрам вместе с Дарионом. Пробежка была разминочной, всего двенадцать километров, а потому Дарион особо не возражал, заказав в своем матвизе для Игоря спортивный комбинезон, а также обувь, которая хоть и не была похожа не беговые кроссовки, но оказалась весьма удобной. Во время самой пробежки Игорь ничего необычного не увидел. Жители города, как ему показалось, делились на две неравные группы — тех, кто занимался каким-то видом активности — бегал, катался на велосипеде или гравиборде, — и на просто прогуливающихся в свое удовольствие. Отличить эти две категории людей можно было по одежде: если «спортсмены» носили примерно одинаковые спортивные комбинезоны, различающиеся только расцветкой, то «отдыхающие» — в основном обычную для Посейдона одежду: мужчины — достаточно свободные брюки и длиннополые куртки, а женщины — все многообразие нарядов, от платьев до брюк. Правда, Игоря удивило почти полное отсутствие на улицах детей до двенадцати лет. То есть подростки встречались, но они ничем, кроме более яркой одежды и шумного поведения, от остальных посейдонцев не отличались. А вот маленьких детей не было совсем. Впрочем, этот вопрос Игоря волновал меньше всего, и потому он отложил его в долгий ящик и благополучно забыл.

Во время одной из таких пробежек Дарион вывел Игоря к величественному зданию, внешне напоминающему спираль ДНК. На площади перед ним была необычная для Посейдона суета, прибывали флаеры, люди деловито заходили внутрь и выходили — в общем, было очень похоже на крупное офисное здание на Земле в разгар рабочего дня.

— Ну, вот и институт, — на выдохе сказал Дарион и снизил темп до быстрого шага. — Пора тебе обзавестись элсимом, дружище.

Игорь никак не мог привыкнуть к манере местных жителей все делать без предварительной подготовки и как-то уж очень обыденно. «Вживить электронного симбионта — да, конечно, легко, я ж только этого и ждал», — подумал он, но вслух, естественно, ничего не сказал, потому как Дарион или правда его тут не понимал, или искусно делал вид.

Впрочем, процедура оказалась и правда довольно простой, чего нельзя сказать о ее последствиях. В институте, как оказалось, уже все было готово, и после уточнения антропометрических данных симпатичная ассистентка в белом комбинезоне (видимо, подобный комбинезон был здесь чем-то вроде офисной одежды и униформы одновременно) дала ему две массивные таблетки квадратной формы, одну из которых надо было проглотить сейчас, а вторую ровно через час. Вот и вся процедура. Эффект обещали утром.

Сказать, что он был, значит ничего не сказать. Представьте себе, что вы жили все время с одним глазом, полуглухим, в темноте и со связанными руками. А потом вдруг стали нормальным. Игорь испытал похожее ощущение. Открыв глаза утром, он не узнал дом Дариона. Оказывается, все стены и пол были дополнительно подсвечены замысловатыми узорами и движущимися изображениями, во многих местах появились интерактивные панели, которые стали видны в дополненной элсимом реальности. Но это были мелочи. Главное — это то, как изменился организм, точнее, возможность мозга взаимодействовать с ним. Игорь неожиданно для себя понял, что в любой момент может абсолютно точно узнать все о работе всех своих органов, регулировать выработку необходимых гормонов, при желании даже изменить цвет кожи, волос и глаз (хотя это заняло бы довольно много времени). Появился внутренний интерфейс, который постоянно был перед глазами и позволял мысленным усилием отдавать команды подключенным к сети объектам: например, активировать коммуникатор или вызвать транспортный модуль, проложить маршрут, выключить в доме свет, да, в общем-то, что угодно.

Осмотревшись, Игорь увидел Дариона, который наблюдал за ним с явным интересом.

— Ну как, впечатлен? И это только верхушка айсберга. Постепенно он приспособится к тебе, и большинство функций будут активироваться подсознательно, без необходимости структурированной команды. Тут, правда, нужна внутренняя дисциплина, чтобы избегать сиюминутных желаний, а то могут быть конфузы вроде неожиданного вызова по сети среди ночи людей, которых хотел бы видеть, но не при таких обстоятельствах.

— Дар, это намек на Юну? Я ж сказал, что понял все еще на платформе после посадки, нет у меня насчет нее фантазий! — вспылил Игорь, понимая, правда, что лукавит.

— Ну, нет — значит, нет, — пожал плечами посейдонец. — Мое дело предупредить.

Игорь хотел, по обыкновению, начать язвить в ответ, но удержался. Ну что с ним делать, просто непрошибаемая скала, а не человек. Не зря он геолог, видимо, камни — это его родственные души.

Наличие элсима открыло Игорю полный доступ ко всей инфраструктуре Посейдона, и он почти неделю с упоением ею пользовался, исколесив весь город на общественных флаерах, которым просто задавал в маршруте случайное место и наслаждался видами; побывал в нескольких музеях, поняв, что этому надо будет уделить специальное время, потому как они были огромны; он даже смотался в несколько других городов, которые, впрочем, не сильно отличались от Итаки — так называлась столица Посейдона, где они с Дарионом обитали. То есть внешне города отличались кардинально, но у них был присущий всему Посейдону дух спокойствия и умиротворенности.

Как раз по возвращении из очередного путешествия его застал вызов Дариона. Тут, наверное, стоит остановиться подробнее на системе связи на Посейдоне. В принципе, элсимы в рамках общей системы, например, корабля или города позволяют производить вызов напрямую любому человеку, но такой вид связи считается очень личным и сравним с тем, что к тебе домой заедут на бульдозере с предложением поболтать; так что им посейдонцы практически никогда не пользуются, предпочитая коммуникаторы — небольшие гаджеты в виде браслетов разнообразной формы, которые либо создают проекцию изображения и звук в реальном пространстве, либо активируют его в дополненной реальности абонента, если он хочет, чтобы разговор был конфиденциальным; при этом над тем человеком, кто разговаривает по коммуникатору через расширенный обзор элсима, появляется мягко пульсирующий синим знак, означающий, что тот занят. Вот по такому коммуникатору и получил вызов Игорь. Совладав с непривычным интерфейсом (звонили тут ему, прямо скажем, нечасто), он вывел изображение на одну из стенок флаера и увидел озабоченную физиономию Дариона, который был одет в штатный облегающий комбинезон.

— Игорь, тебе нужно срочно прибыть в Коллегию исследователей. Это на третьем уровне, я сбросил координаты. Тебе в Синий зал. Ждем. Это важно. Поторопись.

Прежде чем Игорь обрушил на друга хоть один из десятка возникших вопросов, тот оборвал связь.

«В Коллегию исследователей — значит, в Коллегию исследователей», — подумал про себя Игорь, и элсим, самостоятельно обработав полученные от Дариона координаты, изменил маршрут флаера, сообщив, что полет займет восемь минут. За это время Игорь попытался выудить из базы данных побольше сведений о том, что же такое Коллегия исследователей, но полученный объем информации оказался настолько велик, что Игорь вынужден был ограничиться энциклопедической справкой из детского учебника:

«Коллегия исследователей — одна из крупнейших и уважаемых организаций Посейдона, в ведении которой находятся все вопросы, связанные с разведкой космоса и новых планет, в части, не пересекающейся с функциями Коллегии ксенобиологии. Все экспедиции, не имеющие конкретной научной цели, проводятся именно Коллегией исследователей. Имеет двух представителей в Высшем Совете. Коэффициент эффективности — 1,4. Численность — 2 млн человек. В прямом подчинении Коллегии исследователей находятся общества первопроходцев, навигаторов, пилотов, охотников, геологов, дрессировщиков…»

«Кого-кого? Каких таких дрессировщиков?» — усмехнулся Игорь, живо себе представив Дариона на арене цирка с огромным обручем и палкой в компании пары бенгальских тигров. Насладиться в полной мере этой очаровательной картиной Игорь не успел, поскольку флаер прибыл к причальной стенке Коллегии исследователей. Здание было колоссальным и по форме напоминало огромный шар на постаменте с четырьмя однонаправленными спицами по экватору.

«Так это ж первый искусственный спутник Земли, — узнал конструкцию Игорь. — Ничего себе. Серьезные парни».

Здание напоминало растревоженный муравейник, все были чем-то заняты, тут и там группы людей живо что-то обсуждали, по огромным залам то и дело сновали мини-флаеры, на табло, разбросанных повсюду, были отмечены места проведения лекций и совещаний. Но времени, чтобы разобраться во всей этой кутерьме, у Игоря не было, он поспешил к Синему залу, следуя указаниям элсима. Войдя в этот самый зал, Игорь обнаружил около полутора сотен человек, сидевших в креслах, амфитеатром окружающих сцену, где, стоя за трибуной, выступал высокий пожилой мужчина в ярко-синем комбинезоне. Поискав глазами Дариона, Игорь нашел его во втором ряду и уже намеревался потихоньку пройти туда, однако выступающий неожиданно громко обратился прямо к нему:

— Вы, видимо, и есть Игорь Романов?

Назвать вопросом это было нельзя, а поскольку одновременно выступающий сделал приглашающий жест рукой, то иного выбора, кроме как пройти на сцену, у землянина не было.

— Коллеги, разрешите представить вам нашего гостя с Земли. Его не так давно случайно подобрал один из исследовательских «Пилигримов». — Говоривший был явно прекрасным оратором, хотя часть фразы Игорю была переведена элсимом. — Я полагаю, что мнение этого человека будут полезно вам для принятия решения. Предлагаю его выслушать. — Зал отозвался одобрительным гулом.

— Не хотелось бы никого обижать… — начал Игорь.

Он вынужден был говорить на языке Посейдона, который не знал в должной мере, и фразы ему переводил элсим, а он их дословно повторял, как будто в голове сидел невидимый суфлер. Естественно, предложения он строил академически правильно, расставляя ударения и четко выговаривая незнакомые слова. Возможно, излишне четко, но ничего уж не поделаешь.

— Так вот, я не совсем понимаю, о чем я должен держать речь и о каком решении вы говорите.

— Естественно, о том, какова сейчас цивилизация Земли и стоит ли нам выходить на контакт, — не без некоего пафоса заявил оратор.

— Понятно. Постараюсь помочь, — продолжил Игорь, поймав поощряющий взгляд Дариона. — Земля сильно отличается от вас. Очень. Там все по-другому. Даже не знаю, как описать это проще. Все очень разное. Есть несколько планет, включая Землю, где условия пригодны для жизни, там шумят города, люди ходят в магазины, растят детей, зарабатывают на жизнь. Есть Фронтир, откуда индустриальные планеты поставляют материалы и сырье в метрополии. Там люди живут под куполами и платят за каждый глоток свежего воздуха. Есть огромные корпорации, которые вершат судьбы десятков миллиардов людей. Есть люди, которые даже своей судьбе не хозяева. Одно скажу вам честно. Я не знаю, что будет, когда вы встретитесь. Уж очень вы отличаетесь, а непохожего боятся.

В зале повисла тишина. Игорь присмотрелся повнимательней к сидящим. Кто они? В основном мужчины средних лет. Хотя нет, есть и несколько женщин, но их меньшинство. Одеты все в одинаковые синие комбинезоны, различающиеся только оттенком. Лица суровые, видно, что это люди, умеющие и готовые принимать решения о жизни и смерти. Как, интересно, они на него смотрят? С любопытством, но без высокомерия. Изучают. Кто же они такие? Капитаны кораблей? Ученые? Местное руководство?

— А вы сами с какой планеты? Чем занимались в прошлой жизни? — Вопрос был из зала, задала его одна из немногих присутствовавших здесь женщин. Средних лет, темноволосая, с таким же, как у остальных, цепким и суровым взглядом.

— Я с Фронтира. На Земле я, в общем-то, и не был… Денег не хватало поехать посмотреть. Был пилотом, сначала боевым, потом на транспортнике. Во время боя с пиратами… точнее, после него, меня и подобрал ваш корабль.

— Насколько объективно ваше суждение? — продолжала все та же дама.

Ох уж эта их прямота. Ну что тут ответить…

— Наверное, не очень, я был мелкой сошкой. Обошлись со мной, прямо скажу, неважно. Из академии вышибли, отца уволили, а после того как он дал по морде судебному исполнителю, так вообще закрыли в тюрьму, где он… Неважно… В общем, сужу в меру имеющейся у меня информации. Это, конечно, не бог весть что, но, похоже, другого очевидца у вас нет.

На этом «следствие», понятное дело, не закончилось, и еще около двух часов ему пришлось отвечать на вопросы, иногда наивные, а порой и очень даже заковыристые. Конечно, он не мог знать «степени эффективности интегрированности личности на Земле в общественную структуру по шкале Крюгера», но на более простые вопросы, насколько мог, дал ответы. Когда, наконец, все закончилось, Игоря попросили покинуть заседание, а через двадцать минут вышел оттуда и Дарион.

— Дружище, это что было? — в лоб спросил Игорь.

— Заседание Малого Совета. Обсуждали отчет нашей экспедиции, — скупо ответил посейдонец.

— И?..

— Что «и»? Никакого «и»! Просто обсуждали. Когда пришло время подведения итогов, меня попросили на выход. Допуска нет, — вздохнул Дарион. — Одно сказали точно: через год будет экспедиция. Мне поручили тебя подготовить. Будет ли она к Земле, я не знаю, но не думаю. Без решения Высшего Совета такие решения не принимаются, а до него еще далеко.

— А что значит подготовить? — осторожно поинтересовался Игорь.

— То есть выбрать тебе специальность, по которой тебя возьмут в экспедицию, пройти экзамены, доказать свое право и полезность для дела.

— То есть как бесценный источник информации, по блату, меня не возьмут? Придется в общем порядке? — с максимальной иронией в голосе постарался сказать Игорь.

— Ты зря смеешься. Ценность твоих знаний не так уж велика, как ты сам сказал, а брать кого бы то ни было в экспедицию просто так — против наших правил. Тебе придется доказать, что ты подходишь. Это очень сложно. Ты в откровенно слабой физической форме, а наличие каких-либо навыков вообще под вопросом. Ты говоришь, был пилотом? Посмотрим, сможешь ли ты летать у нас.

Глава 8

Устройство посейдонского истребителя оказалось для Игоря легким шоком. Будучи профессиональным пилотом, он умел летать на всем, от дельтаплана до звездолета, но что касается последних, то он привык к неким общим принципам устройства и управления, которые с незначительными изменениями были присущи всей технике Федерации.

Звездолеты делятся на два основных типа: с прямым управлением, то есть где пилот отвечает за любое движение машины, и с опосредованным, когда штурвал, руль или джойстик, как у поверхностных флаеров, является, по сути, органом управления автопилотом. Он-то реально и управляет кораблем, а пилот лишь задает направление, скорость и высоту. Для космических грузовиков и прочей гражданской шушеры — самое оно. Вроде как и рулишь, но все ошибки подчищает незаметный автопилот. Другое дело — боевые истребители: тут ни о какой автоматике и речи идти не может. Да и какой здравомыслящий пилот позволит железке делать то, ради чего он сел в кабину. Стандартная схема управления такова: посадка пилота в кресле — полулежа, ноги на педалях тяги, правая — газ, левая — реверс (иногда бывает две пары педалей, отвечающие отдельно за каждый двигатель). Две ручки управления по обе стороны. Правая отвечает за ориентирование корабля относительно своей оси, а левая — за движение корабля в горизонтальной и вертикальной плоскостях.

Движение истребителя в космосе имеет некоторые особенности. Первое и самое главное — это отсутствие понятий «верх-низ» и «право-лево», а второе — это то, что основным движущим фактором в вакууме является инерция, и просто разворот корабля вокруг оси, например, вправо, означает лишь то, что теперь его нос смотрит не в ту сторону, куда движется остальная туша; попытка дать в таком положении максимальную тягу на маршевых будет означать не полет вправо, а довольно плавную дугу с сохранением прежнего вектора движения до момента гашения инерции. Ну и плюс соответствующая перегрузка для кусочка мяса и костей в кабине. Тут, в общем-то, и кроются главные отличия звездолета от, например, атмосферного летательного аппарата. Звездолету для поворота на скорости следует сначала погасить инерцию движения реверсной тягой, изменить направление маневровыми движками носовой части, снова дать ускорение маршевыми двигателями, при необходимости выровняв горизонталь двигателями векторной тяги. При этом умение выбрать оптимальную траекторию из тысяч вариантов как раз и определяет мастерство пилота.

Но само по себе управление истребителем — это только часть дела, еще были навигация, контроль работы систем корабля, использование вооружения, систем связи и т. д. В общем, не зря курс боевого пилота в академии составляет полных пять лет, из которых большая часть проходит отнюдь не в аудиториях за партой, а в кабинах тренажеров и реальных истребителей разных моделей. После выпуска курсанты могли летать на чем угодно и делать с этим чем угодно такое, о чем гражданские пилоты могли только мечтать.

Так вот внутренности посейдонского истребителя ввели недавнего выпускника академии в ступор, причем с самого начала.

Например, посадка, если это можно так назвать… Пилот лежит на животе головой вперед на пилотском… кресле? кровати? ложементе? В общем, на чем-то вроде длинной тумбы, слава богу, хоть довольно мягкой. Ногами эту конструкцию предполагается охватывать на манер крупа лошади или сиденья байка, а вместо рукоятей управления достаточно крупный шар впереди, который надо держать как мяч и которым, собственно, и управляется корабль. Взгромоздившись на пилотское ложе тренажера и прижавшись лицом к специальному отверстию, Игорь почувствовал, как его тело мягко придавило сверху, а перед глазами появился фронтальный обзор из кабины, как будто его голова торчала вместо носа машины. Пугающее на первых порах ощущение, но привык он довольно быстро. Все-таки шанс снова стать пилотом стоил некоторых неудобств с управлением.

Второй неприятностью стало то, что огромная часть функционала управления кораблем была завязана на движении корпусом и переносе веса тела, а также работе ногами. Это была просто катастрофа, вся моторика и мышечная память протестовали против такой извращенной формы управления кораблем. Ну и на десерт был чудесный «мячик», который отвечал за все оси вращения, а заодно и вертикальное скольжение. Просто отрыв башки!

Первые раз двадцать Игорь просто не смог покинуть виртуальный док. Кажется, даже паралитики, будь таковые на Посейдоне, и то справились бы лучше. Несмотря на то что тренажер был полностью закрытым и представлял собой истребитель типа «Барракуда» в масштабе 1:1, Игорь мог поклясться, что слышал хохот Дариона снаружи, когда он в очередной раз разбил корабль о шлюзовые ворота. «Ага, и небось приговаривает, мол, надо в следующий раз сделать док размером с планету, чтобы он точно не промахнулся мимо ворот, — с досадой думал про себя Игорь. — Нет, ну кому могло прийти в голову такое управление кораблем? Они точно психи все. Как это может летать? Сразу видно, что нет у них боевых кораблей».

Хотя тут Игорь ошибался. «Барракуда» как раз и была боевым кораблем, что стало понятно при проверке статуса систем, в ходе которой здешний НАВ сообщил о наличии трех лазерных установок в качестве бортового вооружения. «Ого! А где же хваленое миролюбие? Сдались вам боевые корабли, если вы не воюете, ребята?» — вопрошал у воображаемых посейдонцев взволнованный пилот. Впрочем, когда он адресовал этот вопрос Дариону, тот сообщил, что такими кораблями пользуются на тренировках и в учебных боях члены обществ любителей военной истории, а также обществ познания боевых искусств. Как раз в последнем и состоял Дарион, точнее, в одном из них, специализирующемся на всем, что связано с рукопашным боем, — от древнегреческого панкратиона до современного и очень популярного на Посейдоне спортивного состязания — боя в невесомости.

В способностях Дариона землянин успел убедиться еще на корабле, неосторожно обронив, что считает себя неплохим бойцом и предложив посейдонцу боксерский спарринг. Несмотря на то что Дарион был килограмм на двадцать тяжелее и сантиметров на пятнадцать выше, Игорь надеялся, что его немалый опыт, от уличных драк до курса рукопашного боя в академии, даст ему некоторое преимущество перед человеком, никогда не участвовавшим в реальной драке. Надежда не оправдалась. На пятой секунде Дарион, легко увернувшись от двойки, отправил Игоря в нокаут коротким и резким джэбом. После этого случая Игорь очень внимательно наблюдал за тренировками экипажа на занятиях по физподготовке и в конце концов упросил Дара потренировать его, хотя тот просто предложил ему по приезде выбрать себе кружок и заниматься там, потому как обучать должны те, у кого к этому призвание.

В итоге выяснилось, что на Посейдоне огромное количество подобных обществ, где собираются и совершенствуют навыки любители всяческих боевых искусств, от боя на топорах до сражения истребителей, а также разыгрываются битвы различных эпох и форматов как на симуляторах, так и вживую. Причем для «живых» мероприятий изготавливаются соответствующие параметрам исходных образцов модели. Игоря больше всего впечатлили бои атмосферных планеров времен выхода человечества в космос; красота и изящество простеньких реактивных машин, помноженные на явный опыт пилотов в обращении с ними, создавали непередаваемую атмосферу, столь дорогую сердцу пилота. Пусть реального толка от таких «боев», кроме траты ресурсов, не было, но Игоря очаровывали те страсть и отдача, с которыми посейдонцы занимались любимым делом. Он даже обещал себе как-нибудь попробовать, когда будет побольше времени. «Интересно, — думал он, — а для битвы космических флотов они тоже в реальном масштабе строят звездолеты, улетают в космос и „сражаются“? Надо будет разузнать».

Но поначалу Игорь записался в обычное спортивное общество, в коих состояли, наверное, все жители Посейдона, — все-таки ему надо было привести себя в форму, хотя бы в какой-то мере приближенную к местным стандартам. А они все же очень высоки. Даже средняя физическая форма, не говоря уж о плохой, считалась на Посейдоне верхом неприличия и не могла быть оправдана ничем. Народ здесь был просто помешан на спорте и физических нагрузках. То, что изначально очень впечатлило Игоря в экипаже «Пилигрима», а именно прекрасная физическая форма абсолютно всех членов команды, оказалось нормой для каждого на Посейдоне. Пришлось соответствовать, хотя до этого Игорь искренне считал, что находится в прекрасных физических кондициях. Это заблуждение развеяла первая же тренировка, на которой он увидел, что минимальная настройка веса штанги для жима лежа составляет сто килограмм. Пришлось стыдливо брать для этого упражнения штангу, предназначенную для упражнений на бицепс.

Глава 9

— Дар, какого черта?! Мы так не договаривались!

Игорь стоял на краю высоченного обрыва над жемчужной гладью воды и смотрел, как его друг летит вниз с бешеной скоростью с высоты почти 400 метров. «Вот так всегда. У него вообще башки нет. А с виду ведь сама рассудительность, — думал про себя Игорь. — „Пойдем на Скалу Икара, там интересно, ты не пожалеешь…“ Ага, как же интересно! Чертов псих!!!» Последние мысли пронеслись у него в голове, когда он уже прыгал с обрыва вслед за Дарионом.

Встречный поток воздуха ударил в лицо, а перед глазами была лишь бесконечная синь океана, и где-то внизу маячил силуэт Дариона, уже раскрывшего монокрыло и парившего, описывая широкие круги и явно ожидая Игоря. «Ну, с тебя причитается, дружище!» — поехидствовал Игорь. Встряхнув руками, он освободил плоскости своего собственного монокрыла и, установив небольшой угол для увеличения скорости, прямиком направился к наслаждающемуся полетом товарищу.

Монокрыло было одним из любимых развлечений у посейдонцев после всяких водных штук, которые Игорь, признаться честно, не очень любил. Понятно дело, с учетом того, что 98% Посейдона — это океан, его жители очень привязаны к воде и всему, что с ней связано. Плавать здесь дети учатся чуть ли не раньше, чем ходить, да и взрослые постоянно норовят залезть в воду. Взять хотя бы тот же водный транспорт. Ну вот что мешает сделать его надводным и плыть спокойненько по ровной глади, благо океан почти всегда спокоен и не то что штормов, но даже высоких волн почти не бывает, так ведь нет: индивидуальный водный транспорт — это что-то вроде подводного байка, полностью открытого, с единственной герметичной частью в области головы. Эти штуки умудряются развивать под водой бешеную скорость и абсолютно непрактичны, но все ими пользуются. Ей богу, странный народ.

В общем, Игорь наслаждался полетом и довольно быстро настиг товарища, ожидаемо застав его врасплох и сумев, пролетая мимо, задеть его монокрыло своим, из-за чего Дарион потерял устойчивость и свалился в штопор. «Теперь — валим!» — приказал сам себе Игорь, понимая, что сейчас начнется. Пользуясь уже имеющимся преимуществом, Игорь стремглав ринулся вниз, вызвав на элсиме данные о положении скутеров, которые услужливо всплыли прямо перед глазами в виде небольших красных ромбов в толще воды. Набрав желаемую скорость, Игорь направил летательный аппарат, состоящий из его собственного тела и полностью прозрачного монокрыла, к скутерам. Со стороны казалось, что человек просто летит, расправив руки. Зрелище не для слабонервных, если не знать, что человек этот одет в костюм из материала, по команде принимающего необходимую форму и позволяющего парить в воздушных потоках. Собственно, когда Игорь в первый раз увидел посейдонцев на монокрыльях, он решил, что это массовое самоубийство.

«М-да уж», — улыбнулся про себя Игорь, вспомнив те дни. Но времени предаваться воспоминаниям не было. Вода приближалась, а судя по тени на ней, Дарион его настигал. Но Дар не успел, а Игорь, изменив в последний момент настройки монокрыла и превратив его в веретено, обволакивающее тело, стрелой вошел в воду. Почти сразу за ним поверхность океана пронзил Дарион. Теперь надо добраться до скутера. Воздуха в легких хватит минуты на две. Этого вполне достаточно — до машин метров двести всего. Плавал Дарион, конечно, быстрее — с его-то данными это неудивительно, — так что до скутера посейдонец добрался раньше и с ходу рванул вперед, распугав стайки рыб и оставив после себя длинный пузырящийся след. Опять догонять… Ну, ничего, с техникой Дарион не так хорош, как Игорь, шансы есть. Правда, потом еще бежать шесть километров до финиша, и нужно хотя бы секунд 30 форы, иначе этот лось догонит его, даже не запыхавшись.

Хотя на скорости под сто километров в час рассмотреть красоты океана было затруднительно, Игорь все же успел заметить пару огромных китов метров на 30 ниже и пожалел, что не может спуститься к ним и поплавать вместе — уж очень он любил этих местных гигантов, могучих и добрых хозяев океана; но сейчас надо было догнать Дара, пока еще есть время. Они изначально не договаривались о соревновании, но в том-то и была интрига их с Дарионом игры: бросить вызов можно было в любой момент, и отказаться нельзя… Ну, то есть можно, но потом целую неделю слушать гундеж товарища о том, что так не поступают, надо быть всегда готовым и так далее и тому подобное. Нет уж, увольте…

«Ладно, в следующий раз полезем по скалам», — с садистским удовольствием подумал Игорь, знавший странную для геолога нелюбовь Дариона к альпинизму. Догнать посейдонца получилось только у самого берега, и, естественно, на последнем этапе, о котором его услужливо предупредил элсим, — шестикилометровом кроссе по пляжу — Дарион легко вырвался вперед и сидел, рисуя что-то на песке в ожидании финиша Игоря.

— Я уж думал, ты ногу подвернул! — с наигранной заботой сказал Дарион.

— Да надо было по пути забежать куато покормить, вот и подзадержался, — попытался отшутиться Игорь. — Что ж ты не сказал, что надо первым прибежать, это все поменяло бы.

— Да ладно, не обижайся, уже намного лучше. Я тут почти не скучал, пока тебя ждал. Завтра пойдем подавать заявку в Общество первопроходцев, у тебя есть шансы, думаю.

— Ага, в прошлом месяце ты тоже так говорил. Напомнить, чем тест закончился?

— Ну кто ж тебе виноват, что ты не смог пройти маршрут, он не такой уж и сложный. — Дарион пожал плечами и пошел вглубь острова.

— А почему я уже полгода пытаюсь попасть в общество первопроходцев, а не пилотов? Это ж вроде моя цель. — Игорь догнал друга, и теперь они шли рядом по достаточно широкой тропинке, ведущей к посадочной площадке.

— Дело в том, что пилотов в экспедицию нужно немного, и берут лучших. Ты, может, и хорош, но прежде чем освоить «Барракуду», тебе придется налетать часов 800 на более мелком классе, да и шанс, что найдется пилот сильнее, уж больно велик. А первопроходцы — это база любой экспедиции, персонал всегда нужен, мест побольше, шансы повыше.

— В логике тебе не откажешь, — сделал досадный вывод землянин. — Ну, это в любом случае космос. Нет, тут, конечно, хорошо, но душа просится к звездам. Впрочем, ты и сам понимаешь, Дар…

— Посмотри, что это там, вдали? — вдруг спросил Игорь, указывая рукой на тонкий силуэт у воды, немного в отдалении.

— А-а-а, это обелиск. — Дарион прикрыл рукой глаза от света.

— Обелиск? — озадачился Игорь. — Памятник, что ли? Могила чья-то?

— Да нет же, — Дарион усмехнулся. — Это обелиск памяти.

Игорь скорчил гримасу — непонятно, что он хотел ею выразить.

— Пойдем, посмотришь вблизи. — Дарион зашагал по белоснежному песку к интересующему объекту.

Обелиск был наклонен в сторону океана, имел основание в форме равностороннего треугольника, высоту метров пять–шесть, и острие его смотрело в небеса. Игорь обошел вокруг. Плавные линии граней ласкали взгляд, природный узор камня был выгодно подчеркнут шлифовкой поверхности.

— Зачем он здесь, Дар? — спросил он. — Кто его здесь оставил?

— Наши предки, — серьезно, с ноткой гордости ответил посейдонец. — Они привезли много минерального материала с Земли… Не спрашивай зачем — не знаю… Яшма, порфир, малахит, гранит, мрамор, жад и другие. В память о наших корнях, о Земле скульпторы вырезали вручную эти обелиски и установили на всех островах новой родины. Каждый уникален. Это символ нашей индивидуальности и в то же время единения.

Игорь погладил поверхность обелиска. Гладкий горячий камень имел следы естественной эрозии — время не щадит даже его.

— Ты ведь геолог. Скажи, из чего он сделан? — спросил Игорь.

— Это порфир. От древнегреческого «πορφύρεος», «porphýreos» — «темно-красный», «пурпурный». Общее название эффузивных (вулканических) горных пород кислого и среднего состава, имеющих порфировую структуру. Мелкокристаллическая изверженная горная порода с крупными включениями. По химическому составу близок к граниту, а также…

— Оу! Все-все, хватит с меня! — Игорь, протестуя, поднял руки. — Я не совсем это имел в виду.

— Увлекся, да? — Дарион засмеялся.

— Слушай, Дар, да ты уже и не такой зануда, какой был при нашей встрече. — Игорь хлопнул его по плечу. — Моя школа!

— Да и ты, друг мой, стал серьезнее, более взвешен в суждениях. Мы благоприятно влияем друг на друга. — Дарион наморщил лоб и выпятил нижнюю губу, что-то вспоминая. — А я тебе обещал показать остров статуй, да?

— Ага, было дело.

— Ну так вперед, берем сферу — и через пару часов мы на месте, — сказал Дарион.

— Отлично! Слушай, сколько раз я уже пользовался сферами, но до сих пор удивляюсь вашим инженерам. Черт побери, крутая штука! Пару раз пытался разобраться в ее устройстве и принципе движения в воде. — Игоря очень интересовали технические достижения посейдонцев. — Пока получается не очень, а как думаешь, вот…

— Э-э-э, Игорь… — Дарион оборвал товарища, подняв руку, и выдержал паузу. — Я очень хороший геолог, поверь мне. Я хороший планетолог к тому же, так? Но! Я ни-че-го не смыслю в гидродинамике и физике жидких сред, это тебе в Коллегию океанавтики.

По мере того как ведомая элсимом Дариона сфера приближалась к пункту назначения, Игорь чувствовал себя все спокойнее. Он с удовольствием погружался в сферах на небольшие глубины, но когда лучи света под ними терялись в темной бездне, его охватывала паника. Особенная конструкция этих транспортных средств очень способствовала напряжению неподготовленной психики гражданина Земной Федерации, выросшего в окраинных мирах и таких водных просторов от рождения не видевшего, разве что в передачах общественной развлекательной сети. Сфера имела корпус из особого сорта стекла и двух ложементов внутри, каждый из которых двумя штангами крепился к конструкции, и все. Вот совсем.

Все, что обеспечивало подвижность и жизнедеятельность пассажиров, смонтировали в ложементах и штангах. Создавалась иллюзия, что ты висишь в толще воды, корпус был прозрачен, ни дверей тебе, ни люков. Первый раз Игорь был в замешательстве, на Посейдоне вообще многое шокировало. Чтобы забраться внутрь, корпус резали портативным плазменным скальпелем, а пока пассажиры устраивались и прокладывали маршрут, особый вид бактерий заживлял разрез. Корпус получался монолитным и сверхпрочным. Игоря, как астронавта, циклопические пространства космоса не пугали, наоборот, это была его мечта. Океан же порождал в нем страх, и, видя спокойствие Дариона, он завидовал ему.

Сфера начала довольно резко подниматься, и вот Игорь уже стал различать поверхность. Они выскочили из-под воды, как чертик из табакерки, метрах в трехстах от берега. Остров статуй был перед ними как на ладони.

— О-хо-хо, Дар, я поражен. — Вид у Игоря был ошеломленный.

— Как вы, земляне, говорите, «крутая штука». — Дарион улыбался. — Крутая штука, кру-тая, кру-та-я… Какова этимология этого словосочетания? Кто это придумал? Что за слово?

Да, здесь было на что посмотреть, и это вызвало у Игоря вполне живые эмоции.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет