Патриотичные сказки

Предисловие

Банда Отмороженных Журналюг («БОЖЕ») и Антигламурный фронт представляют двухтомник «Патриотичных сказок». В жанре тотального политического стеба книга повествует о национальной идее Евразийского экономического союза.

Центральный персонаж книги: Владимир Владимирович. Участвуют также: Бог, Чебурашка, Гагарин, глава Чеченской республики, прокурор Крыма, директор ФСБ, Немцов, Ленин, Иван Грозный. Действие разворачивается в Кремле, в здании ФСБ, в ресторане «Доктор Живаго», в чебуречной «Дружба», в соборе Василия Блаженного, в раю, в аду, в космосе, на телевидении.

Обыгрываются: Прямая линия Президента, презентация Iphone, ночная жизнь Мавзолея, битва мутантов с лидером ЛДПР и экзамены в Академии ФСБ. Также использованы фрагменты фильмов: «Жил был пес», «Ежик в тумане», «Матрица», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Приключение принца Флоризеля», «Двенадцать мгновений весны». А также фрагменты множества советских песен и следующих текстов: «Экклезиаст», «Книга Иова», «Маленькие трагедии», «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы», «Обломов», «Трест, который лопнул», «Москва-Петушки», «Мастер и Маргарита», «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Собачье сердце», статьи М. Б. Ходорковского, «Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским», телевизионное поздравление Л. И. Брежнева с новым 1971 годом, речь В. И. Ленина на финляндском вокзале 1917 года, лекции П. Д. Волковой, стихи Есенина.

Сказка 38

Президент взял в руки матрёшку. Она была размалевана мутноватым колером и выражала явный упадок индустрии народных промыслов. Иллюстрировала, так сказать, их выселение из светлых залов искусства в темные подвалы коммерции самого низкого пошиба. Владимир Владимирович пребывал в исключительно философском настроении. Подняв глаза к небу и наморщив лоб, он продекларировал:

— После мастурбации настроение такое гнусное. Даже мужчиной себя чувствовать перестаёшь. Ходишь по дому, как в воду опущенный. Ничего вокруг не радует. Жизнь покрывается плесенью, словно двухнедельный батон.

Он попробовал раскрыть сувенир, но матрёшка не поддавалась. Пришлось серьёзно напрячь мышцы, чтобы отсоединить половинки. Вторая куколка была не чета первой. Яркая, изящная работа мастера. Глава Государства поднял её на ладони и залюбовался.

— А как займешься любовью, — размышлял он, — совсем другое дело. Хочется жить, творить, мечтать! Благодать по телу разливается. Птицы поют и воздух какой-то свежий, бодрящий.

Легко раскрутив вторую матрёшку, Владимир Владимирович достал на свет третью. Аляповатая, грубая, серо-буро-малиновая, она выглядела ужасно. Президент поморщился. Он не любил халтуры. С отвращением разглядывая топорное изделие, он проговорил:

— Стоит заняться самоудовлетворением, и небо опять тускнеет. Звёзды меркнут. Пелена опускается на глаза. И волки зайчика грызут.

Ему хотелось поскорее избавиться от этой гадкой игрушки, и он резко крутанул её половинки. Матрёшка издала противный скрежет, но не открылась. Ладони Российского лидера предательски вспотели. Он достал платок, вытер пот и, приложив максимум сил, смог располовинить сувенир. Показалась четвертая матрёшка. Как же прекрасно, как восхитительно она была выполнена! Оценивая совершенство каждой линии, каждого перехода красок, Глава Государства поедал её глазами.

— А после секса, словно майский день наступает, именины сердца. Воздушные шары летят. Салют грохочет на набережной. Лучи солнца играют на стеклопакетах! — выкрикнул он и без труда достал следующую, пятую матрёшку. Мрачная, плохо прокрашенная, бесформенная, она смотрелась, как огрызок тухлого яблока. Президент нахмурился.

— Но как подрочишь, так наваливается на душу что-то тяжёлое, неприятное, липкое, — сказал он, и попытался сходу развинтить куколку, но она оказалась последней.

Отчаяние отразилось на Первом Лице, но лишь на мгновение. «Если на мне штаны, значит, в них есть задний карман, а если есть карман, значит, он не пустой», — подумал он и достал из кармана пистолет Макарова. На рукоятке оружия красовалась гравировка: «За примерное прилежание и благонадежное поведение. Н. В. Гоголь». «Шутники», — подумал Владимир Владимирович о коллегах, сделавших подарок, и поставил матрёшку на подоконник. Лихо вздёрнул ствол. Снял предохранитель. Произнёс сокровенное: «Happiness is a warm gun». И выстрелил.

Пуля разнесла матрёшку вдребезги и вылетела в окно. Сидевшие у ворот Кремля русские мужики встрепенулись, и один из них обмолвился:

— Вишь ты, какая пуля. Что ты думаешь, долетит та пуля, если б случилось, в Триполи?

— Долетит, — отвечал его приятель.

— А в Сеул-то, я думаю, не долетит.

— В Сеул не долетит, — отвечал другой. Этим разговор и кончился. Пуля полетела дальше и ранила коня, впилась одному народному сочинителю в белое тело, просвистела немного у виска, встретила штык и ввязалась в неприятную историю, после которой её прозвали дурой, но не угомонилась, и полетела слишком быстро, и пробила днище котелка, и убила юную маркитантку, и попала в грудь Чижу, и наказала Мурку, и отомстила за синий платочек, и догнала в степи казака, а потом была тёмная ночь, и ветер гудел в проводах, и тускло звёзды мерцали.

А пока эта чехарда творилась, в Кремле произошло следующее. Услышав выстрел, в кабинет Главы Государства ворвалась старая фээсбэшница, по совместительству кремлевская уборщица-воспитатель-телохранитель и просто соратница Российского Лидера Баба Зина. Повалив Президента на пол, она закрыла его своим телом. В падении выхватила пару маузеров и, паля по-македонски, продырявила шкафы, занавески, кресла, в общем, все места, где могли прятаться враги. Этот жуткий шум мгновенно поднял на ноги всю кремлевскую охрану. По коридорам понеслись вооруженные бойцы. Дверь президентского кабинета подорвали направленным взрывом и закидали гранатами с нервнопаралитическим газом. Такого переполоха Кремль не видел со дня празднования 23 февраля, когда пьяный медведь сорвался с цепи, и его пытались остановить китайскими петардами.

Когда дым рассеялся, сотрудники ФСО вынесли Владимира Владимировича и Бабу Зину. Старая фээсбэшница застыла с вытянутыми к потолку руками, из которых так и не смогли вынуть маузеры. Президент лежал достойно, без каких-либо театральных поз и кривляний. Через несколько минут вертолёт уже летел в Центральную клиническую больницу. Глава ФСО собрал оперативный штаб, пытаясь понять, что в действительности случилось. Все улики показывали на диверсию. Похоже, в матрёшку, подаренную Президенту, был заложен заряд. Но были и другие версии. Например, в Российского Лидера могли стрелять из рекламного дирижабля, который был поднят над ГУМом компанией Louis Vuitton, падкой на громкие рекламные эффекты. Пресс-секретарь Президента еле успевал отбиваться от звонков информационных агентств, убеждая всех, что Владимир Владимирович чувствует себя прекрасно, и это утверждение было близко к истине.

Глава Государства лежал под капельницей и постепенно приходил в себя. На соседней кровати находилась Баба Зина. Она очнулась первой. Старушка пока не могла встать, но хотела убедиться, что с Президентом все в порядке. Оттолкнувшись ногой от стены и пододвинув свою койку ближе к Первому Лицу, она потрясла его за плечо.

— Володь, ты как?

Он открыл правый глаз.

— Зинаида, ты?

— Я, я — ответила она.

— Что случилось? — он открыл второй глаз.

— Ты в порядке? — волновалась она.

— Да.

— Кто стрелял-то, Володь?

— Я.

— В кого?

— В матрёшку, — сказал он и, поглядев на лицо Бабы Зины, понял, что лучше было смолчать. Следующие десять минут Президент слушал, что о нём думает соратница. Он не прерывал её.

— …И главное, на ком зло выместил? На нашем древнем символе! Как только рука поднялась, — раздосадовано закончила она свою десятиминутную эмоциональную речь.

— Зинаида, ну что ты взъелась из-за какой-то игрушки. Какой к черту символ, это же Фукурума. У японцев мы украли, — попробовал оправдаться Владимир Владимирович. Фээсбэшница достала из кармана смартфон Yotaphone5 с встроенным 3D проектором. Из смартфона вышел луч и нарисовал в воздухе карту Москвы и Московской области. Здания, леса и водоёмы были очерчены схематично полупрозрачным серым цветом, а кольцевые дороги — ярко и жирно. Картина напоминала рентген какого-то сложнейшего механизма. Кремлевское, Бульварное, Садовое, Третье — эти кольца, а также МКАД, Бетонка и Вторая Бетонка выглядели как часть огромных фигур, каждая из которых словно находилась внутри следующей. После долгого созерцания глаза Президента расфокусировались и узрели очертания семисоставной матрёшки, являющейся матрицей Сердца Нашей Родины.

— Блин, — с досадой произнёс он, — мы же это ещё на первом курсе в Академии ФСБ проходили. Забыл совсем.

Ему пришлось поклясться Бабе Зине, что он никогда больше не будет куролесить, и сдаст на хранение свой именной ПМ. Потом пришел главврач и приказал лечь спать.

— Зинаида, на следующей неделе этот, как его, Дональд приезжает. Ты его на Лубянку отвези в подвал. Пусть там гарантом мира на Корейском полуострове побудет, — сказал, засыпая Президент. Соратница посмотрела на него укоризненным, но влюблённым взглядом. На ЦКБ тихо опустилась ночь.

Сказка 39

Директор ФСБ Александр Васильевич Вортников давал отчёт Главе Государства:

— Владимир Владимирович, по оперативным данным деньги, направленные на программу Квантового Прохода, расхищены и выведены в офшоры. В прокуратуре лежит ордер на арест директора Федеральной Целевой Программы «Царствие небесное» Ивана Рабиновича.

Слушая коллегу в своем кабинете в Кремле, Президент вспоминал, как начиналась эта история. На отечественном телевидении стартовало шоу, в ходе которого надо было верблюда протащить через игольное ушко. Тогда свершилось невозможное. В прямом эфире верблюд проделал старый еврейский трюк, после чего был отправлен в победоносное турне по странам БРИКС, ЕАЭС и ШОС — как когда-то Юрий Гагарин. Страны Западного Блока цинично игнорировали результаты шоу и отказались включить их в Книгу рекордов Гиннеса. Чтобы унизить атлантических подпевал и натовских приспешников, Правительство Российской Федерации выпустило постановление№366, которым обязало пройти через игольное ушко всех бизнесменов Евразийского Союза. Установлен был и срок — один год. В срочном порядке силами учёных Академгородка разработали квантотронную установку, позволявшую совершить процедуру любому гражданину.

Президент хорошо помнил, как в прошлом году Рабинович демонстрировал ему технологию. Это было в Новосибирске, в одной из подземных лабораторий. «Установка упрятана в фундамент и окружена свинцовым кожухом, чтобы не облучать операторов, — объяснял Рабинович. — Мы видим вершину айсберга». И показал на металлический круг на полу диаметром около метра. В зал ввели бизнесмена в итальянском костюме и поставили в центр круга. Рядом положили кусок поролона с воткнутой ушком вверх иглой. Рабинович нажал кнопку на пульте. Раздался громкий и ритмичный звук, похожий на работу томографа. Бизнесмена приподняло в воздух. И это было для него полной неожиданностью. Он запаниковал. Глаза забегали по сторонам. Разинутый рот пытался издать крик, но лишь беззвучно шевелился. Предприниматель стал терять очертания и через пару минут превратился в облако мелких частиц. Облако вытянулось в тонкую струйку и прошло через игольное ушко. Рабинович победоносно посмотрел на Российского Лидера и тут же продемонстрировали обратное превращение. «Неплохо, — сказал тогда Владимир Владимирович, — а почему у него ухо исчезло?» В ходе эксперимента подопытный лишился части своего тела, но из-за пережитого шока не замечал этого. «Пока идёт всё не совсем идеально, — ответил Рабинович, — но мы работаем». «А человеку-то как быть?» — возмутился Глава Государства. «Вы не волнуйтесь, Владимир Владимирович, он парень не бедный, в клинике новое ухо пришьёт, давайте лучше о деньгах поговорим».

Тогда Президент утвердил бюджет на программу квантотронов. Теперь же, по словам директора ФСБ, выяснилось, что средства расхищены, а оборудования нет. «Либо сразу крадут, либо потом, и хорошо, если половину. Придётся ловить, сажать, а они с честными глазами будут оправдываться, что ничего не брали», — безнадёжные мысли навевали уныние.

— Знаешь что, Александр Васильевич, — сказал Российский Лидер Вортникову, — притормози пока. Ведь какие-то центры они открыли. Давай наведаемся, посмотрим, как процедура идёт, а потом уже решим.

Педалировать карательные меры не хотелось.

— Да всё же ясно, товарищ Президент!

— Может быть, может быть… Но почему бизнесмены молчат, почему не жалуются?

— Как хотите, — сказал Вортников, не скрывая досады. — Наведаемся. Ближайшая точка здесь, на Никольской, идти недолго.

Перед инспекцией коллеги заглянули в кремлёвский спецгардероб, надели парики, тёмные очки и взяли пару фальшивых паспортов. В город вышли через Спасские ворота. Пробравшись через толпу туристов на Красной Площади, они увидели на следующем после ГУМа здании вывеску «Пункт Прохода. Федеральная программа ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ». Золотой двуглавый орел свидетельствовал о серьёзности учреждения. На ресепшн их встретила женщина в брючной паре и бейджиком «Алла». «Предприниматели? — спросила она. Президент и Вортников предъявили паспорта. Дама пробила их по базе данных и одобрительно кивнула.

— Мы тут в газете прочитали, что можно квантотронную процедуру пройти, — сказал простодушным тоном Глава Государства.

— Сейчас много чего пишут. Хотели совершить Проход?

— Для начала я попробую, Аллочка, а коллега подождет, — обрисовал ситуацию Президент.

— Ознакомьтесь, подпишите, — женщина протянула ему договор. В договоре подробно объяснялось, что после Прохода бизнесмен теряет способность говорить неправду, и потому ФЦП «Царствие Небесное» снимает с себя ответственность за связанные с этим убытки. «Понятно, почему нет ни очереди, ни жалоб», — подумал Владимир Владимирович. Алла отвела его в отдельную комнату и предупредила, что времени ровно полчаса.

— Превышение лимита государством не субсидировано. Придётся заплатить, — строго сказала она и назвала такую сумму, что Президент присвистнул. Аппетиты у Аллы были немаленькие.

Оставшись в одиночестве, он огляделся. Комната была практически пустой. У стены стояла вешалка для одежды. На полу в центре лежал кусок поролона. В него была воткнута иголка. Луч солнца игриво блеснул на её металлическом теле. Владимир Владимирович не торопился. Он подошёл к окну. Смотреть на простых граждан, идущих по своим делам, было его любимым занятием. Вот пробежала девушка с необычайно яркой сумочкой, блестевшей на солнце хромированной пряжкой. «По этому буйству узнаешь евразийскую даму в любом конце света, — подумал он. — Мы не Европа. Западная красота рождается из определённых пропорций, из правильной формы, требующей концентрации в узких и строгих рамках. У нас по-другому. Просторы. Мощь. Стихия. Внутренняя работа, а не внешний эффект», — размышлял он.

Но пора было приниматься за дело. Он снял рубашку. Как много людей на планете восхищались этим подтянутым торсом! Но мало кто в курсе, что идея заполонить Интернет брутальными снимками утверждалась на Совете Безопасности. Когда вероятный противник уверен, что ты недалекий дикарь, это не только упрощает работу внешней разведки, но и подталкивает врага к фатальным ошибкам. Расположившись на полу, Президент закрыл глаза и приступил к упражнению из учебника «Дыхательная практика ФСБ». Надо сказать, что по этой дисциплине он всегда успевал на «отлично». В то время как коллегам по ведомству для достижения результата требовалось десять циклов, ему хватало всего пять. К сожалению, не могу описать те приемы, которые выполнял Президент, поскольку давал подписку о неразглашении. Впрочем, роли это не играет. Важно лишь то, что гладь естества Владимира Владимировича приобрела полную неподвижность. Ушла мелкая моторика, исчезли даже самые незначительные мысли. Осталась лишь Полная Концентрация, но затем улетучилась и она. Многие агенты ФСБ останавливаются на этом этапе и пребывают в сенсорной депривации, как в камере. Но Российский Лидер никогда не довольствовался посредственным результатом и всегда заглядывал за горизонты, приподнимая завесу даже над тем, что еще не было проявлено.

Когда его сознание лишилось признаков сансары, появился туман, и в нём стояла Лошадь. «Интересно, если Лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?» — услышал он чью-то мысль и заметил Ёжика. Тот спускался с холма. «Даже лапы не видно!» — думал Ёжик о густоте тумана. «Лошадь!» — позвал Ёжик, но лошадь ничего не сказала. Президент пошел вслед за Ёжиком. По дороге он увидел, как из тумана появился огромный тёмный слон и громко задышал, а потом исчез. Ёжик сорвал травинку, на которой сидел Светлячок, и высоко поднял её над головой, чтобы осветить путь. Это не помогло, и Ёжик, поскользнувшись, упал в воду. «Я в реке», — подумал Ёжик и похолодел от страха. «Пусть река сама несёт меня», — решил он. И его понесло вниз по течению. Владимир Владимирович бежал следом по берегу, интуитивно понимая, что отставать нельзя. «Я совсем промок. Я скоро утону», — думал Ёжик, как вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы. «Извините, — беззвучно спросил кто-то. — Кто вы и как сюда попали?» — «Я Ёжик, — тоже беззвучно ответил Ёжик. — Я упал в реку». — «Тогда садитесь ко мне на спину, — прозвучал ответ. — Я перенесу вас на берег»… «Сейчас или никогда, — решил Президент и вышел из тумана. — Прошу прощения, как говорил Емельян Пугачёв, казнить — так казнить, а жаловать — так жаловать. Если вы уж взялись помогать, то не могли бы заодно помочь и мне?» — попросил он. — «Кто вы и как сюда попали?» — «Я Президент Российской Федерации» — «Тогда садитесь ко мне на спину». Забравшись на неизвестное существо, Президент оказался рядом с Ёжиком, и краем глаза заметил странный металлический блеск на его спине. Свет отражала одна из иголок. Усилием воли Президент сконцентрировался и обнаружил себя в её основании. Затем легко и свободно прошел сквозь игольное ушко.

Через мгновение он очнулся на полу в кабинете ФЦП «Царствие небесное». В дверь уже стучали. «Мужчина, бесплатное время вышло. Прошу на выход». «Иду, Аллочка», — крикнул он и, накинув рубашку, покинул помещение. Вортников встретил его на улице возле выхода с недовольной миной. Он был уверен, что время потрачено зря.

— Убедились, Владимир Владимирович? Будем сажать?

— Ты прав. Столько денег израсходовано на пустые комнаты и швейные принадлежности… Но с другой стороны, нужны ли нам эти квантотроны? Я и так без всякого оборудования прошёл.

Как обычно, Президент был строг, но справедлив.

— Владимир Владимирович, да то ж вы! Это ни о чем не говорит! — почти прокричал Вортников.

— Какая разница? Я обычный человек, как и все, — парировал Российский Лидер и так простодушно глянул на директора ФСБ, что тот не удержался и, махнув рукой, ушёл в сторону Лубянской площади, ухмыляясь то ли от комичности слов Президента, то ли от досады.

Глава Государства добрался до своего кабинета, снял парик и очки, спрятал фальшивый паспорт на имя Платова и сел за стол. Несколько минут прошли в задумчивости. Чувствовалась благость, буквально растворённая в теле. Сквозь костюм робко, а потом все сильнее и сильнее начало пробиваться свечение. Владимир Владимирович порадовался за перемены, явившиеся результатом Прохода, но потом, как скромный человек, испытал смущение. Одновременно возникло предчувствие грядущей катастрофы. Её неотвратимость не вызывала сомнения. Президент насторожился.

Раздался телефонный звонок из секретариата. Из трубки послышалось:

— Владимир Владимирович, по видеосвязи глава форин-офиса, соединить?

— Борис Джонсон? Ок. Время есть.

На экране компьютера Главы Государства возникло лицо британского министра иностранных дел. Не успел англичанин поздороваться, как вдруг Президента понесло:

— Это ты, чудак? Думал, на велике умеешь ездить, так и внешняя политика легко пойдет? Мы над твоей клоунадой каждый день укатываемся. Ты чего глаза опустил? В глаза мне смотри! Из кожи лезешь вон, чтобы мы со Штатами не помирились?

Борис Джонсон отключился. Владимир Владимирович перевел дыхание. Сделал несколько длинных вдохов. Успокоился.

— Чёрт бы побрал этого Рабиновича! — во всю глотку заорал он. — Как теперь работать?!!

На его крик прибежал помощник Саша:

— Что случилось?

— Ничего! Иди к себе, хипстер гребаный!

Ошарашенный грубым ответом помощник исчез. Природная стыдливость и прирождённый такт начали грызть Президента. Он вышел в приемную:

— Саш, прости, ради Бога, не хотел. Я, понимаешь, теперь только правду говорить могу.

— Хорошо, Владимир Владимирович, — удовлетворился извинениями помощник. — Тут ещё две заявки поступило на телефонные переговоры. Одна от Меркель, другая от Порошенко.

И в следующую секунду глаза Саши полезли на лоб, потому что Российский Лидер с воплем «А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!» ринулся прочь по коридору. Внешнюю политику ожидали большие перемены, но это ерунда по сравнению с тем, что ждало Рабиновича.

Сказка 40

В окно президентского кабинета постучала синичка. Это была не простая птичка. Она часто прилетала в Кремль и получила от служащих персональную кличку — Фёдор. Владимир Владимирович полюбил её и разрешил круглый год жить в Александровском саду. Фёдору нравились пончики. Как истинный евразиец он предпочитал американской профанации под маркой «Данкин Донатс», которую в рот брать невозможно, настоящую советскую выпечку — её-то, Слава Богу, ещё пока можно купить и в Парке Сокольники, и в районе Китай-города, да и во многих других местах. По дороге на работу Владимир Владимирович всегда брал на Солянке пару пончиков. Один съедал сам, а второй оставлял пернатому другу. Открыв окно, он положил еду на подоконник. Фёдор благодарно чирикнул.

Однако друзьям не дано было пообщаться. В президентскую дверь постучали.

— К вам Шнуров, — сказал, просунув голову, помощник Саша.

— Пусть войдёт, — ответил Начальник. В кабинете появилась фигура музыканта в ватнике, вышитом серебром, и ушанке из норки.

— Владимир Владимирович, доброго здоровья.

— Коллега, рад видеть, как семья, как дети?

— Вашими молитвами.

— Ну, садись, докладывай, — Российский Лидер пригласил Шнурова в кресло.

— Год назад вы предложили мне возглавить Академию Наук. Я согласился, потому что люблю эксперименты. Хотя, как вы помните, ситуация была плачевная. Каждый профессор гнал во что горазд. Полный разброд и шатание. Но кое-что удалось. Мы начали с всероссийского опроса: что хочет народ? Наука не должна быть абстрактной. Вы знаете, что западный мир породил социальные сети и прочую дрянь. Это соответствует их нравам. Но и нам надо было определиться. Понятное дело, что весь этот мобильно-планшетный мусор нам ни за каким хером не сдался. От него только внутренний стержень загнивает и сознание разжижается. Так вот, в ходе опроса я выяснил, что россияне больше всего хотят, чтобы время остановилось. И я с ними согласился. Заебало это мельтешение. Помните анекдот про три стадии жизни: Родился. Блядь! Смерть. Может, для западного сознания это и терпимо, они там вообще изрядные терпилы, хе-хе, но для наших граждан как бы мимо кассы. Начали изучать вопрос, и оказалось, самым древним проявлением остановившегося времени в России являются матрёшка и мавзолей. Думаю, не надо объяснять почему. Люди, которых я привлёк, бывшие музыканты из моей группы, нашли ещё третий, более современный артефакт — резиновую бабу. Мы загрузили данные в «Ломоносова». Он думал четыре месяца. Напрягся так, что дым пошёл, но результат выдал. Оказалось, для полной остановки времени в России нужна синергия. То есть придётся нам собрать все три компонента — матрёшек, резиновую бабу и мавзолей — в одном месте. Женщину я вам принёс (Шнуров достал из пакета коробку и протянул Президенту), но вопрос с матрёшками и мавзолеем сам решить не могу. По Конституции — это исключительно Ваша компетенция.

— Да, уж… — протянул Российский Лидер.

— Ещё, Владимир Владимирович, у меня к вам личная просьба. Задание я выполнил. Академия вышла из кризиса. Обрела, так сказать, новую жизнь. Разрешите уйти в отставку. Я на гастроли в Саратов съездить хотел и, вообще, на даче пожить, отдохнуть от суеты.

— Насильно держать не могу, — сказал Президент. — Отставку принимаю, благодарю за выполненную работу.

Шнуров встал, пожал руку Начальнику и вышел за дверь.

Оставшись в одиночестве, Глава Государства достал бутылку водки. Налил стакан и выпил. Он понимал, какой разговор предстоит с Ильичом, и не мог решиться на него в трезвом состоянии. Стакана показалось мало, и он дёрнул второй. Пил без тошноты и без бутерброда, запрокинув голову, как пианист, и с сознанием величия того, что еще только начинается и чему предстоит быть. Алкоголь проник в кору головного мозга, напряжение ушло, страх растворился. Открыв бар, он взял из него две бутылки кубанской по два шестьдесят две, две четвертинки российской по рупь шестьдесят четыре, и розовое крепкое за рупь тридцать семь. Было б у него побольше рук, он взял бы еще пива и пару портвейнов.

Когда он добрался до Мавзолея, то был уже заметно пьян. Пройдя мимо туристического Ленина, который представлял из себя макет из папье-маше, Президент спустился на этаж ниже, где пребывал бессмертный Вождь Мирового Пролетариата. В его жилище было шумно. Музыкальный автомат крутил хит «У самого синего моря» в исполнении группы «Мистер Твистер». Сам Ильич резался в пейнтбол на советском винтажном игровом автомате, подаренном ему ещё Леонидом Ильичом Брежневым на семидесятилетие Октябрьской революции. Соратники упрекали вождя за эту слабость. Называли его игроманом. Говорили, мол, какой примитив! «Ну и пусть примитив», — отвечал он. Особенно Ленин любил момент, когда пружинкой оттягиваешь шарик. Кажется, будто в эту секунду весь мир спрессовывается в одной точке — между стальных витков. Потом удар, звон, полет шарика. И уже мало что от тебя зависит. Архиазартнейшая вещь.

— Здравствуйте, Владимир Ильич.

— Добрый вечер, Володь, — ответил Ленин.

— Может, по стаканчику? — предложил Российский Лидер.

— Сегодня разве праздник какой? — удивился Вождь.

— Нет, но, видишь ли, просьба к тебе есть. Нужно приютить на время матрёшек и ещё кое-кого.

— Сдурел? — поразился Ленин. — Здесь разве гостиница?

— Пойми, Ильич, дело государственной важности.

— Володь, я теперь не у дел. На пенсии. Матрёшек я больше одного дня не выдержу. Они хихикают постоянно. Очень утомительно. А кто ещё?

— Резиновая баба, — бесстрашно выпалил Президент.

— Ох, не хрена себе, — ошалел Ленин. — Знаешь чего, Володь, иди проспись.

— Владимир Ильич, я вас глубоко уважаю. Я апрельские тезисы наизусть пересказать могу!

— Когда твоя резиновая баба их выучит, тогда и приходи, — закончил дискуссию вождь.

Дело было провалено. Владимир Владимирович грустно побрел к себе. Он дошёл до кабинета. Налил себе перцовки, выпил и открыл коробку с женщиной. Игрушка оказалась высокотехнологичной, со встроенным компрессором. Надулась быстро за несколько секунд. Кожа её была выполнена из смеси резины и шёлка и максимально походила на настоящую. В коробке был также пульт управления. Глава Государства нажал кнопку «пуск». Глаза куклы засветились и она произнесла:

— Привет, я Анжела.

— Ну и ну, — подумал Президент.

— Ты такой сильный.

Он максимально приблизился к её лицу, чтобы по оттенку в глазах понять: перед ним евразийская женщина или атлантистка. Но глаза её были нейтральны.

— У тебя большой член, — сказала она. Владимир Владимирович улыбнулся.

— Знаю, об этом Нью-Йорк Таймс пишет каждый день.

— Возьми меня сзади, — сказала Анжела. Он встал и отошёл в другой конец кабинета. Его пошатывало. Сказывалось количество выпитого. «В самом деле, почему у нас всё так официально. Новый Год, Восьмое Марта… На Западе легче к жизни относятся. Надо бы и нам вот этой вот их беззаботности. Эх, была не была. Я же разведён», — подумал Российский Лидер и оглянулся на Анжелу. «Что же мне теперь? Быть ли мне вкрадчиво нежным? Быть ли мне пленительно грубым?» Для начала решил почитать инструкцию. Из описания выяснилось, что у куклы есть несколько программ. Та, которая была активирована в настоящий момент, называлась «Классика». Среди множества других режимов его заинтересовал тот, который назывался «Ерофеев». Он неплохо помнил советскую литературу и мог включиться в игру. Президент активировал новую программу.

— Так это вы Ерофеев? — подалась к нему резиновая баба, и сомкнула ресницы и разомкнула.

— Ещё бы не я, — ответил он.

— Я одну вашу вещицу читала. И знаете: я бы никогда не подумала, что на полусотне страниц можно столько нанести околесицы. Это выше человеческих сил, — продолжила Анжела.

— Так ли уж выше? — польщённый Владимир Владимирович налил себе водки и выпил. — Если хотите, я нанесу ещё больше. Ещё выше нанесу!

Это стало его возбуждать. Кукла засмеялась, как благодатное дитя, и вдруг изогнулась, как падла, и начала волнообразные движения бедрами — и всё это с такою пластикою, что нельзя было глядеть на неё без содрогания.

— Я хочу, чтобы ты меня властно обнял правой рукою — сказала она.

— Что ж. Играй крутыми боками, — подумал Президент, — играй, обольстительница. Играй, Клеопатра! Играй, пышнотелая блядь, истомившая сердце поэта.

Он расстегнул штаны и вытащил свое мужское орудие. Глаза куклы мгновенно померкли, и она повалилась с дивана на пол. «Боже, какая впечатлительная», — посетовал он, поднимая её. — Кто это тебя такую сделал?» Поискав лейбл, он нашёл за её правым ухом надпись SKOLKOVO. «Только у нас могут делать впечатлительных резиновых баб. Да-а, рановато нам на международный рынок выходить», — резюмировал Президент и убрал своё достоинство в штаны. Затем перезапустил секс-игрушку и вернул программу «Классика». Анжела открыла глаза.

— Привет, — сказала она.

— Здоровались уже.

— Ты такой сильный, — нагло повторяла она.

— Слышал, слышал.

— Возьми меня сзади.

— Нет уж, подруга, с тебя хватит, — прервал он, — давай лучше погуляем.

Ухватив её под мышку, Владимир Владимирович вышел в коридор.

В Кремлёвском дворце было пусто. Служащие разошлись по домам. Только у выхода на улицу стоял в карауле курсант с карабином. Невыплеснутая сексуальная энергия требовала выхода, и Президенту захотелось пострелять. Одной свободной рукой он начал вырывать карабин у курсанта. Парень ружьё не отдавал.

— Я тебе приказываю, — крикнул Глава Государства.

— У меня уже есть ваш приказ, товарищ Главнокомандующий, — упорно сопротивлялся паренёк. — В пьяном виде вам оружия не давать и никаких других ваших приказов не слушать.

— Вот чёрт — раздосадовался Президент. — Всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян.

Оставив в покое караульного, он вышел на Ивановскую площадь и побрёл в сторону Спасской башни, стараясь не смотреть на Колокольню, храмы, ибо сегодня был грешен. Кукла волочилась за ним по брусчатке.

— У тебя большой член, — на автомате продолжала она свою программу.

— Блин, нашла время и место, — подумал он, пытаясь как можно быстрее пройти мимо Успенского собора.

Забравшись по лестнице в беседку Ивана Четвертого, он решил, что раз уж так все разнузданно пошло и это уже вряд ли остановить, то надо гулять по-настоящему. Но не здесь. И он взмыл в небо и полетел к Полярной Звезде. Сиськи Анжелы ритмично вздымались на ветру. «И зачем я её с собой таскаю? — спросил себя Владимир Владимирович, и тут же себе ответил, — Потому что говорит она мало и всегда по делу. В наше время это большая редкость». Склонность к мгновенному самоанализу с раннего детства была отличительной чертой Первого Лица.

— А знаешь, Анжела, сколько неизвестности таят в себе разные сферы человеческой жизни? — решил он развлечь куклу во время полёта — Вот представь себе, к примеру, что один день с утра до вечера я пью исключительно белую водку, и ничего больше. И к полуночи становлюсь как одержимый, такой пламенный, что через меня девушки могут прыгать в ночь на Ивана Купала. Я, как костер, горю, а они через меня прыгают. И, ясное дело, они всё-таки допрыгиваются, если я с утра до ночи пил исключительно белую водку.

— Возьми меня сзади, — сказала кукла.

— Да погоди ты, — одернул он её. Ты лучше посмотри вокруг. Какая красотища.

Они двигались в сторону Большой Медведицы. Когда созвездие было совсем рядом, Президент запел:

— Ни о чём пытать не буду, ни Стрельца, ни Козерога, лишь один вопрос задам Большой Медведице.

— Володька, ты? — приветствовало его созвездие. — Малая каждый день спрашивала, когда Володя прилетит?

Он дружественно махнул обеим Медведицам рукой:

— Тесно мне стало. Простора захотелось.

Малая Медведица подставила ему свою спину, и они понеслись по Вселенной. Звёзды замелькали как искры. Дух Главы Государства сонастроился с музыкой сфер, и из уст полились старые песни о главном:

— Увезу тебя я в тундру, и тогда поймешь ты вдруг, почему к себе так манит, так зовёт Полярный Круг.

Понимая, насколько это иронично напевать подобные слова, держа под мышкой резиновую куклу, он улыбнулся.

— Ты сильный, — сказала Анжела.

— Да прекрати! — заорал он и, чтобы решить проблему окончательно, треснул ей между лопаток. Именно так русские в Космосе чинят сложную технику. В итоге припев Анжела пела хором вместе с ним:

— Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним, и отчаянно ворвёмся прямо в снежную зарю.

Нутром понимая, что не стоит в подпитии лететь в сторону Альдебарана, Президент, тем не менее, каким-то образом вырулил к священной звезде. Черная флотилия Крестословов Богемской Рощи, как и положено, стояла на боевом дежурстве. При приближении Российского Лидера масоны начали воротить нос. «Боже мой! С резиновой бабой, на медведе… На это способны только русские. Когда мы уже от них избавимся?» — проворчал Глава Ордена Альбац Грюнендаль. Ещё когда Президент был курсантом школы ФСБ, прихвостни Богемской Рощи вставляли ему палки в колеса. Чуждый злопамятства и мстительности, он, тем не менее, не упускал удобного случая проучить старых врагов.

— Анжела, — Глава Государства пристально посмотрел кукле в глаза, — ты хочешь служить Родине?

Анжела дала понять, что отдастся любому решению руководства. Он знал, что такие мгновения бывают раз в жизни и ради них стоит жить, или наоборот, жизнь бывает только в таких мгновениях, в общем, тут возможны разные варианты. Погладив Малую Медведицу, нашептав ей на ухо много ласковых слов, он отпустил ее домой. Затем сдул Анжелу, сложил её в комок и, размахнувшись, с силой забросил над Альдебараном. Дальше события измерялись секундами. Как только посылка зависла над священной звездой, Президент достал из кармана пульт и запустил встроенный компрессор. Резиновый мешок начал принимать женские очертания. Не веря своим глазам, онемевшие крестословы наблюдали, как над сакральным Альдебараном появляется новое космическое тело, и за мгновение до того как они опомнились, Владимир Владимирович рванул в сторону Земли. Краем глаза он видел, как огромные чёрные корабли крестословов кинулись в погоню. Они хотели обойти его с флангов. На головном фрегате, на носу стоял Альбац Грюнендаль. Он занёс над головой своё ужасное стальное копьё. И когда враг уже был готов поразить Российского Лидера, Большая Медведица подняла свою лапу и толкнула фрегат. Чёрный корабль кувыркнулся. Копьё пролетело мимо цели. Эскадра крестословов остановилась.

Президент был спасён. Благополучно вернувшись в Москву, он сладко заснул в своей кровати. Утром он услышал знакомый стук в окно. Это был Фёдор. Поскольку свежих пончиков не было, синичке пришлось скормить баранки. Фёдор не жаловался, он понимал, что у руководства есть дела и поважнее, чем околачиваться в кафетериях. Начинался новый день. Президенту нужно было снова решать вопрос с Академией Наук. Превосходный в своей лаконичности и изяществу план Шнурова был сорван. А бросать науку на самотек было нельзя. Владимир Владимирович записал в ежедневнике план на сегодня. Зарегистрировать появление нового созвездия в тентуре и подобрать ему имя. Варианты: «Бабец» или «Эмансипе»? Срочно найти нового кандидата на место главы Академии Наук. Основные претенденты: Агузарова, Тимати, Стивен Сигал. Президент закрыл ежедневник и вдруг понял, что забыл самое главное. Снова открыв страницу, он добавил большими буквами: КУПИТЬ ФЁДОРУ ПОНЧИК. После чего со спокойной совестью пошёл на завтрак.

Сказка 41