Бесплатный фрагмент - Паранормальный дзен

Дзен — в упрощенном переводе с японского означает «созерцание», «сосредоточение».

Истории в сборнике «Паранормальный дзен. Том 1» основаны на реальных событиях и показаниях очевидцев. Однако любые совпадения с настоящими людьми, именами, географическими названиями, адресами и материалами уголовных дел… могут быть случайными.

Трилогия

Следующие три события произошли с одним человеком и связаны между собой мистической нитью загадочного и необъяснимого…

Я хочу верить?..

По реальному событию

из давнего времени…

Это случилось в далеком детстве, в одном южном пригороде. Тогда мне было лет восемь-девять. На дворе постепенно загибался некогда могучий СССР.

Футбольное поле, покрытое мягкой травой, раскинулось за забором дома моей тети, у которой я гостил очередным летом. В те времена детей так сильно, как сейчас, не опекали, и маленькими мы часто гуляли дотемна, порой в одиночку. Заигравшись у кромки поля с мячом, по какому-то странному мановению я вдруг поднял глаза к небу и увидел среди звездной черноты зеленый мигающий шар. Через несколько секунд вокруг меня образовалось световое кольцо диаметром около десяти метров, причем никакого лучевого столба сверху не наблюдалось. Я огляделся вокруг и снова посмотрел вверх: шар куда-то исчез, но кольцо, внутри которого я стоял точно в центре, продолжало заливаться ослепляющим светом. Кажется, я «отключился» и в то же время пребывал в сознании. Не знаю, как это объяснить словами. До сих пор не могу ответить, — а может и вспомнить, — что конкретно я мог тогда над собой увидеть.

Феномен продлился около минуты, после чего кольцо очень быстро рассеялось, как будто щелкнули невидимый тумблер. Озадаченный произошедшим, но при этом почему-то не испытывая страха, я спокойно побрел домой и никому о загадочном явлении не рассказывал, пока не вырос.

Поведав свою необычную историю уже будучи взрослым одному знакомому, тот предположил, что у меня просто разыгралось воображение, а остатки детских воспоминаний о том происшествии — ложные интерпретации, приукрашенные фантазии, выдаваемые за действительное. Возможно, он прав, и я с этим не спорю. Но я точно знаю: в тот момент вокруг меня на расстоянии сотен метров не было ни души, ни источников света, способных сотворить такое.

Или я просто хочу верить?..

Призрак на кладбище?..

Следующий реальный случай произошел

совсем близко от предыдущего места, подарив жизнь рассказу «Кладбищенские стоны»

Я лазил по деревьям, срывая фрукты, а потом спустился на землю, чтобы вкусить ягод. Завозившись дотемна, я очутился внизу склона, по которому тянулся огород, расположенный за домом. Он упирался прямо в местное кладбище, отделенное проржавевшим кованым забором. Первые ряды могил находились буквально в десяти-пятнадцати метрах от него.

Вдруг я услышал женский стон. Старый уличный фонарь с футбольного поля за другим забором сбоку отбрасывал на передний край кладбища тусклый свет, позволявший тем не менее разглядеть очертания нескольких памятников. Я приблизился и обхватил пальцами острые наконечники ограды. Подавшись вперед, я стал пристально вглядываться в темноту.

Женский стон прозвучал вновь, плавно переходя в пронизывающий своими вибрациями плач. Краем уха я уловил копошение возле одной из надгробных плит. Подул холодный ветер, хотя было лето и стояли жаркие дни. В небе не светило ни одной звезды, луна спряталась.

Меня заворожило.

Через минуту я уже отчетливо слышал женские завывания прямо в нескольких шагах перед собой и понимал, за какой именно могилой прячется… человек.

Я приподнялся на носки, чтобы разглядеть получше тьму — и под моими ногами хрустнула сухая трава. Плач резко оборвался. Я замер. Через несколько секунд, не касаясь земли из-за могильной стелы вылетела фигура в белом платье и пронеслась вдоль ряда захоронений, растворившись во мраке.

После того случая я часто приходил к забору в надежде на новую встречу, но никогда больше не видел и не слышал таинственную женщину.

Или мне просто хочется верить, что это случилось в реальности? Может, увиденный призрак — всего лишь ложное воспоминание детства?..

Злой дух пансионата?..

Это явление паранормального случилось в том же городе спустя 25 лет после вышеописанных событий и легло в основу мистического детектива «Пансионат»

Стоял теплый сентябрь — любимая пора отдыхать на море. Большая часть туристов постепенно покидала курортный город, разъезжаясь по своим городам, видимо, не столь экзотическим и манящим. Последний день перед возвращением в столицу выдался немного грустным, но отрезвляющим — мозг переключался, готовясь к привычной рутине.

Мне достался чудный номер с балконом на десятом этаже загородного пансионата. Вид из окна был лучший из тех, что попадались раньше: слева возвышались горы, впереди раскинулся пригород, утопающий в зелени, справа шумело море, а внизу, перед зданием, тянулась ухоженная аллея с клумбами, лавочками, аккуратно обстриженными кустами и несколькими ухоженными цветниками.

Вернувшись поздним вечером с пляжа, я устроился за уютным столиком на балконе и вдохнул полной грудью свежий морской воздух. Насладившись местным пейзажем, я отправился в ванную и затем лег спать пораньше, чтобы выехать утром в аэропорт бодрым. Не прошло и минуты, как я отключился на широченной кровати, укутавшись в тонкое летнее одеяло.

Внезапно сквозь сон я ощутил пронизывающий холод. Открыв глаза, я увидел распахнутую на балкон дверь, хотя до того как лег в постель, закрыл ее на щеколду. Поток ветра устремился внутрь, занавеска взметнулась кверху и зависла под потолком. Из ванной за стеной, головой к которой я лежал, донеслись странные звуки. Я почувствовал присутствие постороннего. Через мгновение скрипучая дверь медленно приоткрылась, и теперь я отчетливо ощущал в номере нечто…

Я затаился в ожидании. В комнате воцарилась потусторонняя тишина. Полная луна в ночном небе за окном наблюдала за происходящим внутри номера. Вдруг я почувствовал, как что-то из ванной направляется ко мне. В следующую секунду рядом со мной на матрасе начали проявляться следы вмятин, будто созданные поступью невидимого существа. Оно прошло по кровати прямо в нескольких сантиметрах от меня и скользнуло в открытую дверь балкона.

Холод покинул номер, занавеска опустилась.

Послание с того света для нотариуса

Снаружи хмурилось осеннее московское утро. Ирина допила остывший кофе, окинула мрачным взглядом детскую площадку, на которую выходили окна ее кухни, и неторопливо засобиралась в контору. Надев пальто и захватив с собой зонтик, она вышла из подъезда под моросящий дождь и скрылась за углом высотки.

— Доброе утро, Ирина Юрьевна! — поприветствовала секретарша нотариуса, когда та вошла в помещение.

Следом поздоровались остальные.

— Доброе утро! — любезно ответила Ирина.

Рабочий день тянулся непривычно долго. Серая погода за окном навевала тоску. В голове перемешались люди, стук каблуков сотрудниц, доверенности, претензии, дурацкие вопросы… Лишь короткие сообщения в мессенджере, присылаемые иногда любимым мужчиной, вызывали улыбку и теплые образы домашнего уюта.

Наконец подступил обед. Ирина сделала себе кофе, разогрела еду в микроволновке и закрылась в кабинете, перед этим попросив не беспокоить ее до самого конца перерыва. Пообедав, она полила цветок на подоконнике, подаренный недавно коллегой, и с закрытыми глазами откинулась в кресле.

Через минуту вдруг затрещал принтер и выплюнул лист А4. Ирина посмотрела в экран компьютера: никаких команд она не задавала. Нотариус встала из-за стола и подошла к аппарату. Взяв в руки распечатанную копию свидетельства о смерти, она бегло по нему прошлась:

Коган Алексей Моисеевич

Думая, что произошел какой-то сбой, Ирина убрала свидетельство на подоконник, положив его рядом с цветочным горшком. Едва она вернулась в кресло, как принтер снова затрясло и он выкинул не полностью еще один лист А4, издав настырный скрежет.

Удивленная Ирина подошла к аппарату во второй раз. Из него опять торчало свидетельство о смерти Когана. Она осмотрела принтер со всех сторон и, не найдя никаких повреждений, выключила его из розетки, чтобы посидеть в спокойствии оставшиеся полчаса обеда.

Ирина взяла выдернула застрявший лист и положила его сверху на предыдущий.

Сделав шаг в сторону рабочего стола, она в третий раз услышала звук теперь уже отключенного от питания принтера. Ирина в ужасе обернулась. Из аппарата с громким гудением стали вылетать один за другим листы, забрасывая кабинет копиями свидетельства о смерти Когана. Бросив взгляд на стекло дверцы шкафа с документами, она увидела отражение какого-то мужчины, но в помещении кроме нее никого не было. В ноздри ударил едкий запах штукатурки, смешавшийся с плесенью и сырой землей.

Нотариус подбежала к двери и принялась дергать за ручку, зовя на помощь сотрудниц, но замок заклинило, а в соседнем помещении никто не реагировал, как будто все куда-то разом исчезли или стали глухими.

Выкинув всю заряженную в себя бумагу, принтер затих.

Ирина замерла, прижавшись спиной к двери.

Повисла тишина.

Через несколько секунд раздался звонок телефона — нотариуса передернуло. Поколебавшись, она медленно зашагала к столу, испуганно ступая по валяющимся на полу свидетельствам о смерти. Звуковые сигналы не утихали. Дрожащими руками Ирина сняла трубку и поднесла ее к уху. Из динамика полился «белый шум».

— Ал-ло, — заикаясь прошептала нотариус.

Сквозь помехи пробивался искаженный мужской голос:

— Ищите в стене подвала… Ищите в стене подвала… Ищите в стене подвала…

— Кто вы? — спросила Ирина.

Ее охватил кошмар.

— Коган… Коган… Коган… — эхом повторился голос, как будто из другого измерения.

Нотариус в страхе положила трубку и отскочила.

Внезапно открылась дверь, на пороге показалась секретарша:

— Ирина Юрьевна… — недоуменно обратилась она, оглядывая кабинет и удивляясь разбросанным бумагам. — С вами все в порядке?

Нотариус посмотрела на нее громадными глазами и сказала после тяжело осмысленной паузы:

— Проверь по базе, был ли у нас некий Алексей Коган.

— Коган?

— Да. Моисеевич.

Вернувшись через десять минут, секретарша вошла в кабинет с тонкой кипой:

— Коган к нам не приходил, поскольку двенадцать лет как без вести пропал и до сих пор не объявился. А вот жена его была у нас несколько месяцев назад — оформляла наследство…

Спустя две недели.

Вернувшись с работы и приняв душ, Ирина устроилась на мягком диване в обнимку с любимым. По телевизору начинался «Человек и закон», прогремела Токката Баха:

…Эта невероятная история растянулась на долгие двенадцать лет. Если бы от одного из нотариусов Москвы в правоохранительные органы не поступила важная информация, всплывшая совсем недавно весьма оригинальным образом, циничное преступление так и осталось бы нераскрытым, а его фигуранты не понесли бы должного наказания, продолжая жить припеваючи. Наталья Коган, жена Алексея Когана, вступила в наследство его активов, двух квартир и загородного дома в элитном поселке округа Химки после того как истек срок давности пропажи супруга. На деле, она и ее любовник жестоко расправились с Коганом прямо в его коттедже и замуровали тело убитого в стене подвала, продолжая как ни в чем не бывало жить вместе в его доме. Несмотря на юридические проволочки из-за экстраординарного способа получения информации, следствию в итоге удалось добиться оредра на обыск, после чего на месте преступления были обнаружены следы ДНК и другие улики, изобличающие…

— Давай посмотрим какое-нибудь кино, — попросила Ирина.

Картинка переключилась на другой канал.

Письмо с фронта

Здравствуй, брат!

В первую очередь передавай отцу мой солдатский привет. Пускай скорее выздоравливает. Хотя… мы оба с тобой понимаем, что после трех инсультов с парализацией одной стороны никакой серьезной поправки уже не будет. Главное, продолжай о нем заботиться. Больше некому. Тебе скоро девятнадцать, и надо о себе тоже подумать. Училище — это хорошо, но вышка — лучше. Если отец умрет, загремишь в армию и можешь попасть сюда. А здесь тебе делать нечего. Ты парень умный, талантливый. На гражданке от тебя больше пользы будет.

Вчера одна из наших разведгрупп в засаду попала. Наткнулись в лесу на вражеское ДРГ. Все погибли, но перед этим еще больше противников положили. Командир группы последним себя подорвал. Лежал раненый, истекая кровью, подпустил несколько врагов поближе и произвел самоподрыв. Еще успел перед этим огонь на себя вызвать. В общем, одно месиво на том месте после боя осталось. Жаль ребят. Такие все классные были — цвет нации. Молодые, симпатичные, простые. Настоящие, одним словом. Герои.

Здесь творится настоящий ад. Они прут, как сумасшедшие прямо на наши танки и пулеметы. Артиллерия с авиацией ровняет их с землей, а они все равно атакуют. Как будто под кайфом каким-то. С десяток пуль выпустишь в дурочка, а он даже не сразу падает. Конца и края этому нет. Но рубежи мы все равно удержим.

У меня от этих бессмысленных наступлений кошмары ночные развились, представляешь? Смешно прям. В окопе не так страшно, как во сне. И снится, главное, одно и то же:

Вражеский солдат идет в одиночку через все поле, разрываемое снарядами, в него пули прилетают, осколки, но он продолжает двигаться на меня как ни в чем не бывало, сжимая в руке окровавленный нож, и скалится гнилыми зубами… Я весь рожок в него расстреливаю, а он как зомби щерится и прет, щерится и прет… Я кричу братьям: «Чего это с ним?!» Озираюсь по сторонам и понимаю, что в траншее я совсем один. Через секунду враг наваливается на меня сверху и пытается заколоть…

На этом месте всегда просыпаюсь.

А иногда он мне наяву мерещится.

Я тебя не пугаю. Наоборот, даже как-то забавно, что ли… если можно так выразиться… Здесь без юмора никуда, иначе рехнешься. Были у нас тут «поехавшие» — печальная картина. Как бы то ни было, победа будет за нами. Обязательно будет, рано или поздно. Пусть никто в это не сомневается.

Ладно, брат. Еще раз передавай отцу мой привет и подумай, как правильно обустроить свою жизнь.

Витя.

Иван и пришельцы

Иван закрыл сарай с инструментами и зашагал через двор к дому. Июльская жара не отступала даже с приходом темноты. Сильно вспотев после долгой и безуспешной починки допотопного мотоцикла, он вытер платком мокрое лицо и ругнулся. Поднявшись на крыльцо, он снял алюминиевую кружку с длинного гвоздя, вбитого в деревянную опору шляпкой кверху, и окунул ее в ведро с колодезной водой, стоящее на валком дощатом полу. Выглушив все до капли жадными глотками, Иван открыл дверь дома, ступил за порог и протопал к дивану в углу комнаты. Он нашел в себе силы снять лишь ботинки, рухнул в постель (пружины под тяжестью его тела безнадежно простонали) и через минуту крепко заснул.

Сквозь сон донесся странный шум. Иван перевернулся с боку на бок непроизвольно, продолжая спать. Шум усилился — это был металлический стук, который теперь его разбудил. Иван открыл глаза и нахмурился. Прозвучало еще несколько стуков. Он неохотно поднялся с постели, подошел к окну и отодвинул штору: в сарае горел свет, причем с такой яркостью, на которую не способна одна единственная лампочка, свисающая там с потолка на хлипком проводе. Более того, свет имел зеленоватый оттенок и лучами пробивался сквозь зазоры деревянной стены, сколоченной из бревенчатых досок.

В недоумении Иван потер ладонями глаза и присмотрелся получше — это был не сон.

Ё-маё, — вымолвил он.

Лучи иногда исчезали, как будто внутри кто-то перемещался, время от времени их загораживая, и пробивались снова, подсвечивая закуток снаружи возле сарая.

Натянув ботинки, Иван вышел на крыльцо. Шевеление в сарае на минуту прекратилось, а потом возобновилось. Ступая медленно и осторожно, он направился к светящейся постройке. Подкравшись к боковой стене, Иван присел на корточки, примкнул одним глазом к щели между досками и от увиденного обомлел: на продолговатом столе посередине сарая лежало его бессознательное тело, а над ним кружили какие-то странные существа с большими головами, худыми туловищами и вытянутыми вдвое обычного, чем у людей, пальцами, а в руках у них были какие-то инструменты, похожие на хирургические приборы, которыми они ковырялись в голове подопытного. Существа не произносили никаких слов, но Иван почему-то слышал в своей голове их телепатический между собой диалог на непонятном языке, похожем на несвязное голубиное воркование: они собирались заменить долю его мозга какой-то штукой… В ужасе Иван плюхнулся на пятую точку и нечаянно ударился ногой о стену сарая. Существа резко обернулись, их огромные, заполненные сплошной чернотой глаза уставились прямо на него через щель. Последнее, что Иван увидел перед тем, как потерять сознание, была яркая вспышка.

Запел петух. Часы пробили 5:00. Иван открыл глаза. Охватываемый сильной головной болью, он окинул мутным взглядом свою комнату, сел на кровати (пружины снова отчаянно простонали), крепко зажмурился и еще раз огляделся по сторонам, удостоверившись в реальности происходящего.

— Ну и сон, твою дивизию.

Он надел ботинки, вышел на крыльцо и хлебнул водички. Почесав затылок, Иван кинул недобрый взгляд на сарай, и пошел к нему, глубоко и недовольно вздыхая. Открыв скрипучую дверь и войдя внутрь, он не обнаружил в сарае ничего подозрительного: все инструменты лежали или висели на своих местах, а мотоцикл стоял целехонький у стены.

Спустя две недели.

Железнодорожный вокзал, Ростов.

Иван поставил сумку на ленту досмотра багажа и шагнул сквозь рамки металлоискателя. Прибор заверещал, заискрился и взорвался.

Странные дети

Адель выкатила коляску на улицу. На дворе стояла прохладная осень, близился вечер, но еще не стемнело. Пожелтевшие листья, мокрые от прошедшего днем мелкого дождя, облепили тротуар перед жилой высоткой.

Навстречу шла соседка, живущая этажом ниже квартиры Адель, остановилась у дверей и поздоровалась.

— Ребенок у вас такой тихий, — открывая магнитным ключом дверь подъезда сказала она. — Я даже ни разу не слышала, чтобы он плакал.

Адель промолчала и натянуто улыбнулась.

— А… это мальчик или девочка? — поинтересовалась соседка, кинув удивленный взгляд сначала на коляску, потом на выпуклый живот мамы.

— Девочка, — не сразу ответила Адель, поколебавшись.

— И как зовут вашу чудную малышку? — не унималась соседка, привстав на носки и пытаясь разглядеть в коляске неподвижный комочек, укутанный одеялами по самый нос. Она смогла рассмотреть только часть лобика и закрытые неподвижные веки.

— Мария, — недовольным голосом бросила Адель. — Она очень любит спать, поэтому и тихая. Все время спит. Поест и спит.

— А-а… тот мальчик, с которым вы тоже гуляли?.. — соседка опять покосилась на ее живот, держа дверь подъезда приоткрытой. — Вы говорили, ему всего лишь годик… Наверное, вы с мужем счастливы, любите друг друга сильно, раз такое… ну это… дело… Кстати, я ни разу не видела вашего супруга…

— Извините, мне пора. — Адель толкнула коляску вперед и торопливо сошла с ней по пандусу, скрывшись на детской площадке через дорогу.

Соседка проводила ее хмурым взглядом и вошла в подъезд. Дверь медленно закрылась, замок щелкнул, заблокировался. Она поднялась на лифте к себе на шестой этаж и вошла в квартиру.

— Чего так долго-то? — буркнул из комнаты недовольный мужской голос.

— Да я это, на работе задержалась, — махнула рукой Елена Петровна, снимая ботинки.

— Мм… — промычал голос.

Итак, судья назначает пенальти!

— Опять футбол смотришь, Сеня?

— Да ну их, — раздраженно бросил Семён Иваныч и от злости выключил телевизор, швырнув пульт на кресло — тот отскочил, словно на батуте, и забился в угол. — Дебилы! Три мяча уже пропустили. Сейчас и четвертый в ворота прилетит, сто процентов. Даже смотреть не хочу.

После душа Елена Петровна переоделась и зашла на кухню, где Семён Иваныч сидел с газетой в руках под самопальную безалкогольную настоечку.

— Чего пишут? — спросила она.

— Да ерунду всякую, — пробурчал он, сложил газету пополам и опрокинул стопку.

— Слушай… — Елена Петровна пыталась подобрать слова. — Соседка наша, этажом выше которая…

— Че?

— Ты когда-нибудь видел ее мужа?

— Оно мне надо?

— Тебе ничего не надо.

— Зато тебе свой нос везде засунуть требуется, — с пол-оборота завелся Семён Иваныч.

— Ну, ладно тебе, ладно. — Она погладила его по седому затылку — и Семён Иваныч сразу же остыл. — Просто это… она год назад мальчика родила…

— И?

— Теперь у нее девочка…

— И?

— И пузо.

— И?

— Что ты все «и» да «и»?

— А тебе чего? Пусть плодятся — их проблемы. Слышала, как она кричала на весь дом от удовольствия? — Семён Иваныч ущипнул жену за бедро, та хихикнула, кокетливо сбросив его руку.

— Кричать-то кричала, да только он не кричал.

— Кто?

— Муж.

— Чей? — Семён Иваныч плеснул себе повторно ароматной смородиновой жидкости и опрокинул еще одну терпкую стопку.

— Ну не мой же, Сеня!

— Откуда знаешь, что не твой? — он лукаво хохотнул.

Елена Петровна с обиженным видом толкнула мужа в плечо.

— Может, она притворялась вообще.

— А чего ты, собственно, до этой соседки докопалась?

— Я ни разу не встречала ее мужа и не слышала, чтобы их дети шумели или плакали…

— И че?

— И то, Сеня! Судя по тому, что я наблюдаю, она рожает беспрерывно. Это во-первых. Во-вторых, я ни никогда не видела вживую ни ее мальчика, ни ее девочку.

— Так они ж маленькие еще. Она их, наверное, в коляске выгуливает.

— Выгуливает. Но они должны хотя бы там сопеть, шевелиться… плакать, в конце концов. Да и год если пацану, пора бы ему уже топать по потолку…

— Хм. — Семён Иваныч встал, убрал со стола графин с настойкой и спрятал его в шкаф. — Не знаю, что сказать.

— Вот и я не знаю.

— Ты бы поменьше наблюдала — поспокойнее бы жилось.

— Эт ты про футбол свой скажи.

— Футбол — песня отдельная, неприкасаемая, хоть и нервов на него не хватает.

Елена Петровна вернулась с мужем в комнату и прилегла на диван, а он уселся в кресло с пультом в руке.

Ночь настала как-то очень быстро. Она отключилась прямо в халате. Семён Иваныч спал под одеялом в супружеской постели, а Елена Петровна так крепко заснула на диване, свернувшись калачиком, что он не решился ее будить, заботливо накрыв пледом.

Наверху раздались громкие шаги. Топот усилился. Казалось, по квартире этажом выше ходили несколько человек. Через потолок даже пробивались невнятные слова: мужские и женские вперемешку.

Елена Петровна тут же проснулась, поднялась с дивана и замерла прислушиваясь. Прохладный ветер дул через открытую форточку, принося в комнату запах прошедшего накануне дождя. Голоса стали шумными, а потом донесся стук захлопнувшейся входной двери, после чего шаги переместились на лестничную клетку.

— Картонные дома, — выругалась она шепотом, чтобы не разбудить мужа.

Елена Петровна накинула кофту поверх халата и прошла в коридор. Семён Иваныч громко храпанул, почавкал и перевернулся на другой бок. Примкнув к глазку двери, она обомлела: ее соседку, Адель, вниз по ступенькам вели под руки две женщины полицейские, а впереди и сзади них спускались еще по сотруднику в форме. Через несколько секунд, когда Адель с конвоирами исчезла из виду, на лестнице появился мужчина в штатском, сжимая подмышкой толстую папку.

Елена Петровна спешно отворила замок и вышла ему навстречу.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась она.

— Доброй ночи, — сердито ответил мужчина.

— А… простите… что с моей соседкой сверху? Куда ее забрали? Кто с детьми остался? Там же двое малышей: мальчик и девочка…

Мужчина с папкой остановился, посмотрел вверх, задумавшись, и строго бросил:

— Нет там никаких детей. И не было никогда. — помотал головой и пошел дальше.

Застыв в дверях, Елена Петровна проводила его спину ошалелым взглядом. Пребывая в некотором шоке и страшных догадках, она вернулась в комнату и всю ночь не сомкнула глаз.

Спустя неделю.

Елена Петровна находилась в рабочем кабинете вместе с еще тремя сотрудницами отдела претензий ЖКХ. Она перебирала какие-то бумаги, другие женщины занимались своими делами.

— Про липовую мамашу-убийцу детей, слышали? Вчера целый сюжет по новостям показывали, — заговорила коллега за соседним столом, не отрывая глаз от монитора и клацая по клавиатуре. — Еленочка Петровна, по-моему она жила в вашем доме…

У Елены Петровны отвисла челюсть, а глаза увеличились:

— То есть… Как это?..

— Вот так. Телевизор, что ли, не смотрите?

Кто ж его посмотреть нормально даст, один футбол с утра до вечера с этим чертовым интернет-пакетом.

— Помните, год назад на другом конце города какая-то женщина под видом сотрудницы управляющей компании проникла в квартиру одной доверчивой молодой мамы, и пока хозяйка отвлеклась на кухне, преступница тихо придушила в кроватке ее трехмесячную девочку. Ни фоторобот, ни камеры, ни свидетели не помогли. Убийца тщательно маскировалась: парик, одежда и все такое. Через полгода у другой мамаши угнали коляску возле маркета, пока та лицом щелкала среди полок с продуктами. Двухмесячного мальчика через полтора часа нашли задушенным в той же коляске в парке неподалеку. И опять убийцу не поймали. А недавно какая-то особа прямо из роддома новорожденного украсть пыталась, но замешкалась и сбежала — кто-то из персонала ей помешал. Медсестра быстрее к охраннику, тот — в органы позвонил. Приехала полиция, давай все проверять, камеры смотреть, опрашивать… Опять тишина. Установить личность невозможно: на видео лицо не разберешь, приметы расплывчатые, маршрут ухода тоже отследить не смогли… Но следователь дела прошлых убийств детей решил связать с этим эпизодом в роддоме и стал докапываться. Просмотрел он видео с камер еще несколько раз и обратил внимание, что горе-похитительница обронила какой-то предмет, когда металась по коридору. Увеличили кадр: вроде на карточку какую-то похож. В общем, рванул следак в этот роддом, охранников заставил шариться и сам принялся искать по углам да под койками в коридоре. И что вы думаете?

У Елены Петровны челюсть так и не закрывалась, а глаза еще больше округлились.

— Нашел-таки рабочий пропуск в театр с именем и фамилией. Барышню эту быстро установили, разыскали и выяснили жуткие подробности. — Женщина устрашающе поводила глазами в стороны. — Тетка эта больная на всю голову оказалась. Мужик ее бросил когда-то, потому что детей иметь не могла, и на этой почве у нее крыша поехала. От злости, что называется, чужих стала убивать. Но это еще не все. Сама она притворялась, будто беременная: пузо искусственное себе делала, коляску по двору катала и все в этом роде. Да только вместо детей в ее коляске куклы лежали, которых в ее квартире немерено при обыске нашли. А еще парики, косметику всякую, одежду разную… Оказалось, чиканутая гримером в местном театре работала. В этой криминальной передаче еще психиатр один выступал, говорил, что она слышала какие-то голоса, которые заставляли ее убивать, и прочую дребедень нарассказывал…

Елена Петровна выронила из рук все бумаги, и те разлетелись по полу.

Когда женщина вернулась с работы домой, то застала Семёна Иваныча на кухне в привычном положении: за газетой и настойкой.

Она все ему рассказала.

— Ё… — выдавил лишь один звук Семён Иваныч.

— Я ведь тоже не могу… ну… детей иметь. Ты ж меня не бросил…

— А причем тут это? — непонимающим, хриплым голосом спросил Семён Иваныч и недоуменно задрал густые брежневские брови. — Вообще-то я тебя полюбил без всяких там условий. Ты че, Ленка? Хех!

Он улыбнулся, накатил стопку своей настойки, любя хлопнул Елену Петровну ладошкой по попе и пошел смотреть футбол.

Не плюй в колодец

Двенадцатилетний Пантелей несся по гладкой зеленой равнине, раскинувшейся между его одноэтажным деревянным домом в деревне Митрохино и единственным на всю округу колодцем. Отец велел набрать воды.

Ведро в руке раскачивалось и дребезжало, он весело и ловко перекидывал его из одной руки в другую. Справа щипали траву коровы, слева паслись козы, а позади остались гуси, пытавшиеся укусить паренька за то, что он их дразнил и гонял пиная. Одному гусю Пантелей даже заехал галошей прямо в морду — бедная птица застонала и бросилась утекать, активно размахивая крыльями и возмущенно горлопаня.

Добежав до колодца, он поставил ведро на землю и перегнулся через парапет: мрачная глубина уходила в бесконечность. Пантелей несколько раз крикнул вниз: «Э-э-х-х!», дождался, пока эхо полностью растворится и выпрямился. Он взялся за рукоять ворота и стал его вращать, опуская в колодец ведро на веревке. Зачерпнув воды, он, на этот раз двумя руками, потому что наполненное до краев ведро было для него тяжелым, принялся крутить рукоятку в обратную сторону. Пантелей не без усилий вытащил наполненное ведро и поставил его на парапет, после чего перелил воду в свое, расплескав немного жидкости на землю. Он заблокировал рукоять, напоследок еще раз перегнулся через колодец и смачно плюнул вниз. Громко смеясь, он схватился за ручку ведра и потопал к дому скособочившись.

Не успел паренек пройти несколько шагов, как за его спиной раздался громкий неприятный голос:

— Зачем ты в меня плюнул?!

Опешивший Пантелей остановился и поставил ведро на землю.

— Я спрашиваю, зачем ты в меня плюнул, паскудник?!

Вибрации неведомого голоса волной пробежали по спине паренька. Он развернулся и медленно зашагал обратно. Из чрева колодца доносились странные звуки и раскатистый издевательский смех. Пантелей приблизился к парапету, оперся на него обеими ладонями и наклонил туловище. Внизу, в черноте дна копошилось нечто.

Паренек оцепенел.

— Ты — маленький несносный гаденыш! — вылетело из дна. — Ты больше не сможешь нормально испить воды!

Пантелей плюнул в колодец во второй раз, побежал к ведру с водой, взял его и заторопился к дому.

Позади него, по мере удаления, затухали отголоски едкого смеха.

Добравшись до дома, Пантелей водрузил на стол в сенях ведро с колодезной водой, небрежно скинул галоши, разбросав их по углам, и чванно ввалился в комнату. Отец ушел чинить что-то в сарае, а мать возилась в огороде. Паренек развалился на диване возле печки, закинул пятку на поднятое колено, подложил руки под затылок и предался пустым мечтам, разглядывая облупленный дощатый потолок. Фантазируя, Пантелей задремал.

Стояла ясная погода. Солнце светило ярко, небо было чище обычного. Живность паслась на своих привычных местах, щипая траву. Пантелей шел к колодцу, чтобы отпить воды после долгой прогулки с друзьями по деревне и шастаний по чужим огородам с целью подворовать какие-нибудь фрукты или овощи. Он подошел к колодцу и, перед тем как опустить в него металлическую кружку на длинной веревке, специально привязанную для этой цели к опорным столбцам козырька, свис через край.

— Э-э-х-х! — по привычке крикнул дну Пантелей.

— Х-х-э-э! — вернулось обратно другим, явно не его голосом.

Пантелей замер, словно загипнотизированный.

Вдруг со дна на него двинулось нечто. Руками, похожими на мокрые искривленные ветки дерева, по внутренней стене колодца спиралью карабкалась какая-то тварь. У существа почти не было туловища: лишь едва различимый обрубок, походящий на отгрызенный снизу ком липкой глины… А голова при этом походила на большой округлый камень неправильной формы. Тварь ускорилась и, почти добравшись до верха, чуть не ухватила своей клешней рванувшегося в сторону дома Пантелея, который орал на бегу как сбрендивший…

Он в ужасе открыл глаза и увидел знакомый потолок.

— Дурацкий сон, — буркнул паренек, встал с дивана и прошел в сени выпить свежей водички, которую сам же набрал в колодце часом ранее.

Громко звеня, он снял крышку с ведра, схватился за алюминиевую кружку рядом и, едва погрузив ее в воду, увидел на дне то самое существо из колодца! Пантелей выронил кружку, попятился и споткнулся о свои же галоши, ударившись затылком о шкафчик с обувью. С верхней полки ему на голову упал томик сказок Пушкина, непонятно как там оказавшийся.

В предбанник зашли отец с матерью.

— Ты чего? — удивленно спросил Кузьма Фёдорович.

— Пантелейка, что это с тобой? — вопросила Авдотья Макаровна.

Одуревший паренек встал на трясущихся ногах. Почесывая макушку, он хныкнул, дрожащим пальцем показал на ведро и запинаясь промямлил:

— В ведре сидит какая-то тварь.

— Тварь? — Авдотья Макаровна переглянулась с супругом.

— Ужик какой-нибудь, наверное? — пожал плечами Кузьма Фёдорович и осторожно заглянул в ведро: вода в нем была настолько чистой и прозрачной, что стены и дно просматривались очень ясно. — На вот, сам посмотри.

Пантелей боязливо приблизился и с опаской заглянул в ведро через плечо: все было в порядке.

— Дуй лучше в огород, яблок нарви, — сказал отец.

Пантелей натянул галоши и побежал за фруктами.

Подойдя к огороду, он кинул взгляд на бочку с водой, стоящую под солнцем специально для нагрева воды, которой мать вечерами поливает грядки. Из бочки торчала ветка, напоминающая культю — она ему жутко не понравилась и паренек отвернул кислое лицо, но тут же краем глаза уловил, как эта ветка зашевелилась. Он отпрянул и встал как вкопанный, испуганно зыркая на бочку.

Ветка не двигалась.

Пантелей медленно направился к бочке. Подойдя вплотную, он склонился над ней и посмотрел в мутную воду щурясь. Вода внезапно забурлила, и ветка, будто чья-то живая рука, вцепилась в его запястье, поцарапав кожу. Паренек заорал на всю округу как резанный.

Когда мать с отцом прибежали на крик, Пантелей стоял у бочки с безумным видом.

— Да что случилось-то опять? — недовольно пробурчал Кузьма Фёдорович.

Сын молча кивнул на бочку.

Мать обняла его за плечи и повела домой, причитая насчет царапин.

— Я сама потом яблоки принесу, — сказала она, гладя сына по голове.

Отец осмотрел бочку со всех сторон, заглянул сверху, пошерудил палкой в воде, но ничего странного не обнаружил.

День прошел относительно спокойно, за тем лишь исключением, что Пантелей не прикасался к воде, хотя ему очень хотелось пить, так, что губы сильно пересохли, а в животе заболело от сухомятки.

Проснувшись утром, он немного поразмыслил и отправился к колодцу. По пути он не трогал гусей, даже когда те хотели его ущипнуть, не пинал коз в брюшину и не бил кулаком промеж рогов буренок.

Подойдя к колодцу, Пантелей перегнулся через парапет, выискивающим взглядом осмотрел дно и жалобно вымолвил, сложив у рта ладони рупором:

— Прости меня, пожалуйста! Я больше никогда не буду так делать! Обещаю! Слышишь, не-е-е-бу-у-ду-у!

— Буду… буду… буду… — вернулось эхо.

Дно оживилось, зажурчало, из чрева колодца вырвался уже знакомый Пантелею голос:

— Вода — это жизнь! Иди с миром и поступай по совести! Пей спокойно — больше ты меня не увидишь и не услышишь! — Голос затих и немного погодя добавил: — Если только опять в кого-нибудь не плюнешь!.. Ах-ха-ха-ха-ха!..

Невеста и мотоциклисты

В деревню Пыталово я бы в жизни не поперся, но умер мой сослуживец, с которым мы не одну вражескую атаку в окопах отбивали, пока нас их артиллерия в мясо утюжила. Пётр получил на войне тяжелые ранения: как впоследствии оказалось — «несовместимые с продолжительной жизнью». Всего исполосовало, изрешетило, даже лицо посекло, оставив от некогда симпатичного облика молодого парня, за которым бегали местные девки, хрен знает что. Никаким девкам он после этого стал не нужен. Только отцу с матерью.

Врачи дали максимум неделю, но Пётр каким-то чудесным образом выкарабкался и вернулся домой к родителям. Протянул целых полгода, но все-таки чертовы увечья добили его окончательно. Ездил по больницам, пил все необходимые лекарства, дышал свежим воздухом, благо с этим в деревне проблем нет: открыл окно — и ходить никуда не надо. А под конец доктора уже и сами к нему наведывались… В общем, одним не прекрасным для родителей утром их сын не проснулся.

Мне позвонил его отец. Мы не были знакомы лично, но Пётр ему про меня рассказывал и дал мой номер на всякий случай. Так и сказал родителям: «Пусть Батон на мои похороны обязательно приедет». Через пару дней я собрался и погнал на машине в Пыталово. Пока хлопоты с моргом, хождения по инстанциям и решение других формальностей, плюс сутки в пути, как раз к похоронам и успею, подумал я. Из всего нашего взвода бравых солдат в живых остались только мы двое, так что я единственный из нашей братии, кто мог и был обязан проводить боевого товарища в последний путь.

Вскоре показался нужный поворот. Съехав с гладкой федеральной трассы с хорошим покрытием, машина продолжила катить по раздолбанной дороге. Навигатор вел меня извилистыми путями по серой, унылой местности. В какой-то момент стало казаться, что я буду ехать вечно. За полчаса езды ни одной машины, ни живой души в поле зрения не попало.

Судя по карте, Пыталово было где-то недалеко, в трех километрах от моего местонахождения, но я плутал и плутал, а женский голос навигатора время от времени твердил, что она в очередной раз перестраивает маршрут. Терпение иссякало. Мне казалось, я брал нужные повороты… Да здесь и не мегаполис, чтобы заблудиться — все же просто.

— Бред какой-то. — Меня это блуждание с каждой минутой начинало раздражать все сильнее. Еще и сеть пропала, а потом и навигатор вдруг завис.

Наконец я увидел человека. Это был какой-то старик, шедший вдоль дороги навстречу движению с хворостиной в руке, а впереди него телепалась понурая корова. Я остановил машину напротив незнакомца, опустил до конца окно и поприветствовал его:

— Здравствуй, дядька!

Он тоже остановился, повернулся и недовольной хрипотцой ответил:

— Здорово.

— Не подскажешь, как до Пыталово быстрее доехать? На похороны товарища опаздываю, час всего остался.

Старик загадочно помолчал, а затем сказал:

— Если хочешь целым доехать, то быстрее не получится. На ближайшем повороте сверни направо, потом ехай до второго поворота налево, потом еще раз направо на первом и опять налево тоже на первом. Дальше увидишь знак — разберешься. Прямо не ехай — туда никто не суется.

— Кто, куда не суется?.. Какой первый… где второй?.. — запутался я.

— Делай, как говорю! — рявкнул старик, кашлянул, харкнул в кусты, махнул рукой и пошел дальше.

Корова последовала за ним, звонко ударив хвостом по моей двери.

— Чудеса, — подивился я, трогаясь с места. — Насоветовал такие зигзаги, что голову сломаешь.

Доехав до развилки с первым поворотом, о котором сказал мутный дядька, я выжал тормоз и задумался.

— Направо пойдешь — машину потеряешь, налево — себя любимого, а прямо — и то и другое, — перефразировал я вслух слова известной сказки, вспоминая, что до отключения навигатор вел меня прямо, именно тем маршрутом, по которому не советовал ехать грубый старикан. — Эх, была не была! Где морпехи — там победа!

Я повел машину вперед и оказался на очень узкой дороге с разбитым всюду асфальтом, окруженным по бокам густым хвойным лесом, чей яркий запах проникал через окна и наполнял салон приятной свежестью.

Через несколько сотен метров потресканный асфальт начал застилать туман. Краски вокруг помрачнели, накатила прохлада. Краем глаза я уловил за обочиной деревянный крест, воткнутый в землю на полянке перед лесом. Подъехав ближе, я смог разглядеть на нем таблички с фотографиями и ведерко с искусственными цветами у гниющего подножия.

Я перевел взгляд обратно на дорогу, и передо мной, чуть поодаль, материализовались три фигуры! Это были двое мужчин в мотоциклетных шлемах, а между ними стояла женщина в белом свадебном платье. Троицу окутывал разрастающийся все сильнее туман. Обалдевший, я дал по тормозам и ударился лбом об руль — клаксон неприятно протрубил на всю округу. Придя в себя, я поднял голову. Когда картинка перед глазами прояснилась, на дороге уже никто не стоял. Я посмотрел на себя в зеркало заднего вида: на лбу вскочила шишка с кровоподтеком.

— Твою ж кавалерию с пехотой! — Я раздраженно потер лоб рукой. — Надо же такой глюк словить!

Посмотрел время на смартфоне.

— Черт, полчаса всего осталось! — бросил я и спешно тронулся.

Не успела машина проехать и ста метров, как сзади раздался рев мотоциклетных моторов, и через несколько секунд заскрежетал металл, перемешиваясь с человеческими криками. Я опять дал по тормозам, но на этот раз не резко, чтобы не удариться, и повернул голову назад: никого на дороге не было, одинокий крест стоял на своем месте.

— Это ведь не серьезно? — Я оторопел.

Дорога становилась непроглядной. Включив противотуманки, я двинулся дальше, ускоряя машину насколько это возможно, чтобы не опоздать на похороны.

И снова, едва проехав несколько десятков метров, я услышал уже знакомый рев, но на этот раз перед капотом выскочили два мчащихся на большой скорости мотоцикла, устроившие между собой гонку! Одним мотоциклом управлял мужчина в строгом костюме, а сзади, обхватив его руками за живот, сидела та женщина в свадебном платье. Второй мотоциклист в камуфляже цвета хаки гнался за ними с ружьем за спиной наперевес. Оба выписывали на дороге опасные траектории. В какой-то момент первый развернулся юзом и, пыльно пробуксовав, помчался на меня, выбрасывая позади мотоцикла темно-серую гарь и оставляя на асфальте черные следы шин. Преследующий сделал тоже самое, повторив опасный маневр, и погнался следом. Я резко вывернул руль вправо и улетел в кювет…

Сзади проскрежетало железо и прозвучали страшные вопли людей…

Я пришел в себя не сразу. Машину, слава Богу, не перевернуло, она лишь зависла боком на небольшом склоне перед лесом. Я завелся, и мне кое-как удалось выехать на дорогу. Туман исчез, видимость прояснилась. Я остановился и вышел. Оглядевшись вокруг, никого и ничего странного не увидел. Место, откуда доносились звуки аварии, было безлюдным. Крест торчал на полянке из земли. Очумелый от произошедшего, я сел обратно в машину и покатил, время от времени озираясь по сторонам.

Вскоре я съехал с этой злосчастной дороги, и моим глазам открылся деревенский простор. На обочине стоял покосившийся знак с надписью:

ПЫТАЛОВО

Справа, метрах в трехстах, как на ладони раскинулось местное кладбище, на котором наблюдалась оживленность. Я повел машину туда.

Подъехав к воротам, я вышел наружу и зашагал к собравшейся возле гроба толпе. Подойдя к родителям Петра, я принес им соболезнования, притронулся к руке боевого товарища, склонив голову, и встал постоять с другими. Родители сердечно поблагодарили меня за приезд и внимание к их сыну. Пётр лежал в гробу с легкой улыбкой на фоне исполосовавших лицо шрамов. Когда все направились к его дому на поминки, я отстал от толпы с одной симпатичной девчонкой и спросил ее про ту дорогу. Она хитро на меня посмотрела и рассказала одну местную историю:

— У нас в деревне когда-то жили два друга. Мотоциклами увлекались до фанатизма, почти все свободное время с драндулетами своими возились. Не разлей вода были. Это мне мама сама рассказывала. Но существовала проблема между ними: оба любили одну местную девушку, а та все никак не могла определиться. В итоге она стала встречаться с одним из друзей и даже пообещала выйти за него замуж. Вскоре ее жениха забрали в армию, а друг по какой-то причине на службу не пошел. Это было давно, тогда еще по два года в солдатах ходили. В общем, не дождалась девка своего парня. Да не просто не дождалась, а решила-таки выйти замуж за его товарища. Тот ее прямо в свадебном платье в ЗАГС на своем мотоцикле повез. А в этот момент, вдруг откуда не возьмись, в деревню явился ее первый избранник. То ли дембельнулся, то ли в увольнение приехал… Без предупреждения… Странно, вроде переписывались они… Короче, односельчане ему все рассказали. Он с психу схватил отцовское ружье и помчался на своем мотоцикле искать молодоженов… Нашли их потом всех троих на той несчастной дороге мертвыми. Милиционеры сказали, что между парнями произошла смертельная гонка с преследованием… В деревья хором поврезались… Насмерть…

— Это где крест у леса на полянке стоит?..

— Угу. — Она кокетливо сверкнула мне черными очами.

— За Родину жизнь отдать или поступок горячий совершить — я еще понимаю. А за подобное… Да на кой хрен такая баба вообще сдалась?.. Шла бы себе, куда хочет, и Бог с ней, — неожиданно высказал я свои соображения насчет услышанной истории.

Девчонка на меня покосилась, задрала нос кверху и поторопилась за толпой. Виляя бедрами, она кинула в мою сторону недобрый взгляд через плечо.

Дежурство в морге

Близилась полночь. Я принял смену в 20:00, сменив на посту новенького охранника. Все камеры работали в штатном режиме. Изображения с разных участков здания внутри и снаружи выводились на два больших монитора передо мной и делились на несколько интерактивных окошек. В правом верхнем углу экрана значились точное время и актуальная дата. Еще две камеры снимали помещение морга, то, в которое привозили свежие тела, оставляя их лежать на столах-каталках вдоль стен.

Я достал пакет с бутербродами, термос с кофе и планшет со скачанными фильмами ужасов. Решил пересмотреть по две первые части «Восставший из ада» и «Кошмар на улице Вязов» — самые удачные, старая добрая классика восьмидесятых, магия того времени… Воткнул наушники в уши и запустил первым «Фредди». Под гундосую озвучку времен пиратских переводов, налил себе кофе и куснул бутерброд с ветчиной.

Фильм Уэса Крэйвена

Музыка пробирает до костей. Атмосфера просто улетная.

Первый бутерброд я приговорил меньше чем за минуту и стал медленно потягивать кофе со вторым, уже с сыром, наблюдая, как Тина бежит по узким коридорам зловещей котельной. Вдруг боковым зрением я засек какое-то движение в помещение морга. Повернув голову и наклонившись, я внимательно посмотрел в монитор: все было в порядке. Откинувшись на спинку стула, я продолжил смотреть кино.

Они шли по тротуару ранним утром в школу с учебниками в руках и делились друг с другом своими ночными кошмарами… На лужайке справа через скакалку прыгали дети, напевая жуткую песню-считалку:

«Раз-два — он заберет тебя, три-четыре — глаза раскрой пошире, шесть-пять — за дверью он опять, семь-восемь — не спать тебя мы просим, девять-десять — на чудо не надейся…»

В спину ударил внезапно наскочивший холод. Было такое чувство, будто за мной кто-то стоит. Я обернулся, но никого не увидел. В комнате появился запах мертвечины. Мои нервы напряглись. Я поставил фильм на паузу, снял наушники, подошел к двери и тихонько ее приоткрыл. Высунув голову наружу, я посмотрел по сторонам извилистого коридора, в дальнем конце которого находилась дверь в мою комнату, и не заметил ничего странного, но ощутил чье-то присутствие за поворотом — где начинается лестница.

— Воображение разыгралось. Как будто первый раз тут дежурю, — сказал я сам себе, закрыл дверь, уселся обратно на стул и воткнул наушники.

В этой части здания я дежурил один — руководство решило таким образом сэкономить на охране. Подумали, кому нужны мертвые люди?.. Не будут же нормальные люди в морг соваться да еще трупы воровать. Так что вызвать для проверки было некого, за исключением нескольких дежуривших ночью врачей, которых беспокоить по пустякам причины не было.

Запустил фильм с места, где Нэнси с Гленом пришли в гости к Тине и услышали странные звуки во дворе…

Через минуту я вновь уловил краем глаза шевеление на одной из картинок монитора.

— Да что ж это такое?

Я снова поставил кино на паузу, наклонился к мониторам и внимательно присмотрелся к каждому изображению по отдельности — ничего подозрительного. И только я отклонился назад, чтобы расслабиться и продолжить смотреть кино, как кто-то сзади положил руку на мое плечо! Я подскочил и развернулся. Наушники потянули за собой планшет — и тот грохнулся на пол, отсоединившись от гнезда, а провод повис на теле, словно галстук, держась на ушах. В комнате находился только я. Подняв планшет, я снял наушники и, когда ставил все это хозяйство на стол, в третий раз заметил странное движение на одной из картинок, и теперь четко увидел, что шевельнулась рука одного из трупов, лежавшего в морге на столе-каталке под простыней.

— Бред, — отмахнулся я, подумав, что это какие-то судороги… но труп в этот момент пошевелил ногой, а затем она высунулась из-под простыни и дернулась еще пару раз; его грудь так сильно выгнулась дугой, что тело чуть не встало на мостик.

— Твою ж!..

Я позвонил дежурному врачу и рассказал об увиденном. Он надо мной посмеялся и посоветовал спокойно работать дальше. Сказал, что такое часто бывает из-за скопившихся в трупе газов. Но меня не покидало странное ощущение: казалось, кроме меня в комнате находился кто-то другой.

Я взял с собой фонарь и вышел за дверь. Закрыл каморку на ключ и помчался по тусклому коридору к лестнице. Спустившись на нижний этаж и дойдя до входа в морг, я тихонько приоткрыл дверь и включил фонарик. Стоя на пороге, я провел лучом света по столам с мертвыми телами.

Кажется, это был крайний, у дальней стены…

Я посветил на тот труп, и действительно, его правая нога свисала с края каталки почти до пола.

Осторожными тихими шагами я подошел к телу. Было чувство, что за моей спиной все время стоит некто и подгоняет, поэтому я постоянно оборачивался, но никого за собой не видел.

Я окатил светом фонаря тело под простыней. Внезапно чья-то рука сзади толкнула меня в спину. Я навалился прямо на труп и, сползая на пол, зацепился руками за простыню — та слетела, и тело мертвеца обнажилось! Я мигом поднялся на ноги, подобрал с пола простыню и только хотел накрыть ее труп, как он схватил меня за руку, открыл глаза, приподнял голову и попытался что-то вымолвить. Я начала вырываться и закричал, но человек на столе держал меня так крепко, что я не мог отцепиться.

На шум прибежал дежурный врач.

Как потом оказалось, тот мужчина впал в некое подобие летаргического сна. Врач мне что-то объяснял, но от пережитого я даже названия этой штуки не запомнил. А самое страшное, что на следующее утро предстояло вскрытие этого человека.

Кто приходил ко мне в дежурную комнату и толкнул меня на труп, так и осталось загадкой. Когда я рассказал свою историю одной знакомой, она предположила, что это и был тот самый человек со стола-каталки в морге: он балансировал на грани жизни и смерти и очутился «между мирами», откуда и пришел заставить меня проверить собственное тело, чтобы спастись от утреннего вскрытия…

Ведьма с дочкой на Сямозере