Однажды в Брюгге

Прекрасной, необыкновенной, единственной на свете Mau, моему иллюстратору, литературному редактору и вдохновителю.

Глава 1

1

Саммит большой вампирской девятки начался со скандала. Если вкратце, дело выглядело так: за три дня до встречи в верхах, на пути из Бухареста в Брюссель, какая-то готическая эмо-чернь убила старика румына Влада Дракулу и выпила его кровь. Или, может, в обратном порядке, не суть. Главное, что девятка стала восьмеркой.

В этом статусе, впрочем, она продержалась недолго, чуть больше суток: на следующий день непобедимый китаец, Куанг-Ши,Куанг-Ши*
герой китайского фольклора. Умеет летать. Пожирает жизненную энергию. совершавший привычный ежевечерний полет над полуостровом Байконур, был пробит насквозь неожиданно взлетевшей ракетой. Так вампиры лишились еще одного лидера.

Однако и на этом неприятности не закончились. За день до начала шабаша на высшем уровне серб Арнольд Паоле Арнольд Паоле** — сербский вампир. Как человек жил в начале XVIII века в городок Медвежья под Белградом. Однажды в армии, стоя на ночью на посту, он подвергся нападению вампира. Арнольду удалось обратить злодея в бегство, а потом догнать и убить его. Однако вампир изловчился и успел укусить солдата за руку. Следуя народным рецептам, Арнольд выпил немного вампирской крови, чтобы после смерти не стать вампиром самому. После этого он сжег труп и вернулся на пост. И только через некоторое время вспомнил, не выполнил ритуал до конца и не съел горсть вампирского пепла. Он отправился искать остатки костра, но заблудился и не нашел их. С тем и вернулся домой. Через некоторое время Арнольда придавило телегой, полной сена. Три дня он пролежал в бессознательном состоянии, а затем помер. И буквально через три недели стал выбираться по ночам из могилы и колобродить по окрестностям. Люди в деревни начали умирать один за другим. Причем вся кровь погибших была выпита. Через 40 дней после смерти бывшего солдата жители, вызвав официальные власти, открыли могилу и обнаружили труп Паоле — свеженький, когтистый, окровавленный и ничуть не подпорченный тлением. Присутствовавший при эксгумации военные хирурги составили официальный протокол, тело проткнули колом и… Все услышали душераздирающий вопль вампира, такой жуткий, что молодой помощник хирурга с непривычки даже хлопнулся в обморок. На всякий случай — под горячую руку — сельчане отрыли, проткнули колами и сожгли еще пяток человек, убитых Арнольдом. Но смерти не прекратились. Люди погибали жуткой смертью аж до 1731 года, пока отчаявшиеся жители не отрыли все новые могилы на кладбище и не сожгли все неразложившиеся тела. Таких оказалось 17. И только после этого ночные нападения, наконец, прекратились. Информация из Википедии.вышел из окна сто пятнадцатого этажа нью-йоркской многоэтажки, где провел отшельником последние тринадцать лет, минувших с прошлого саммита. Случайные очевидцы (дворник и торчок, статус: обезврежены) говорили, что по дороге к асфальту он горел, как факел.

Можно было, конечно, собраться и шестеркой, но тут взбунтовался Степан Рюрикович— как и София и Сандер Шварцтейны, выдуманный персонаж. Однако Рюрикович, если что — это дедовство (когда-то люди обходились без отчеств) Ивана Грозного., россиянин, живущий в Сибири сотрудник местной тюрьмы для особо опасных преступников.

— Шестерка — это нехорошо, — уверял он по телефону председательствовавшего в этом году Асанбосамавампир из Африки, известный в Южной Гане и в областях Берега Слоновой Кости – Кот-д'Ивуаре и Того. По поверьям, Асанбосам жил в глубоких лесах и охотился на охотников. Он выглядит как человек, только зубы у него из железа, а на ногах – крюки.. — Нет, брат, не хочу я быть шестеркой.

Председатель уже открыл рот, чтобы сказать что-то язвительное насчет суеверной нечисти, которой в ее-то возрасте неприлично верить в приметы и плевать в черную кошку через левое плечо, но Степан его опередил.

— В натуре, — добавил русский, и Асанбосам сдался. Почти тысячелетний опыт общения с представителем сибирской вамп-элиты научил его, что это — бронебойный аргумент.

2

В указанное время на видеоконференцию собрались: уже упомянутый Степан Рюрикович, под патронажем которого, кроме России, находилась почти вся территория бывшего Советского Союза (исключая Балтику и некоторые горные районы вроде Чечни), хорват Карло Козлаксловом «Kozlak (Козлак)» называли далматинских вампиров. Распространен среди поверий хорват. А Карло, говорят, распространенное хорватское имя. И звучит представительно., представляющий балканские государства, ливийка Ламиясогласно легендам, когда-то Ламия была королевой Ливии, и все ее дети были убитые богиней Герой. В промежутках между едой Ламия (она предпочитает младенцев) соблазняет мужчин и женщин, а затем их пожирает. Вообще-то ее можно убить обычным оружием, но никто до сих пор этого не сделал. Интересно, почему?, официально патрулировавшая Африку, но предпочитавшая ошиваться в районе Средиземноморья, шотландка Ваобан-Ситшотландская вампирша. В волшебных сказках обычно одета в зеленое., под чьим гнетом стонала Европа (за исключением Франции, Германии и Бельгии) и, конечно, сам Асанбосам, руководивший островами и странами, через которые проходит Экватор.

— В Италии говенная связь, — сообщила Ламия вместо приветствия. Ее изображение в Скайпе трещало, дергалось и то и дело осыпалось искрами, словно электрическое облачко. — Я чуть не… хррр… тррр… пока нашла компьютер с интернетом. Прошлый век какой-то, честное слово!

Впрочем, даже помехи были не в силах скрыть того факта, что для своего возраста (а Ламии было не меньше тысячи лет) она очень хорошо сохранилась. Для описания ее прелестей (за исключением разве что груди) лучше всего подходило слово «длинный»: оно идеально характеризовало ее ресницы, волосы, ноги, закинутые на стол рядом с мониторов, и даже ногти, выкрашенные угрожающе-лиловым лаком в тон помаде.

— Привет, мальчики! — она ослепительно улыбнулась и помахала когтистой лапой изображениям на экране, привычно игнорируя рыжеволосую Ваобан. — Как там ваше ничего?

«Мальчики», за исключением равнодушного к женщинам Карло, заметно приосанились.

— Рады видеть тебя, Ламия! — сказал Асанбосам, а Степан как можно незаметнее снял фуражку и пригладил торчащие во все стороны соломенные вихры. Карло изобразил радостную улыбку, приветственно пошевелил пальчиками в воздухе и вернулся к созерцанию чего-то, по всей видимости, страшно интересного — увы, в кадр объект его пристального внимания не попадал. Лишь Ваобан-Сит осталась безразличной, точно каменная статуя.

— Собрание было назначено на шесть, — ледяным тоном сообщила она очевидное. — А сейчас — четверть седьмого. Впрочем, у некоторых просто нет никакого понятия о времени. Как и о вкусе, — Ваобан со значением подняла руку с аккуратно подпиленными и накрашенными бледно-розовым лаком ногтями и очень похоже изобразила кокетливое приветствие Ламии.

Та в ответ лишь расхохоталась, потряхивая кудрявой гривой.

— Вот что значит дождливый шотландский климат, — она пожала плечами и легла грудью на стол, вглядываясь в рыжую вампиршу. — Или лучше сказать «климакс»?

Ваобан совершенно по-кошачьи зашипела, обнажая острые клыки, и Асанбосам поспешил вмешаться.

— К порядку! — крикнул он. — Объявляю заседание открытым.

— Постойте, а где Сандер? — перебила его Ламия, все еще вглядываясь в экран. — Что-то я не вижу нашего красавчика…

— Какая напрасная трата фиолетовой помады! — пробормотала Ваобан.

— Дамы! — Асанбосам постучал авторучкой по столу. — Не отвлекаемся! Сандер в данный момент летит через Атлантику, однако он заранее сообщил мне, за кого отдаст свой голос. — С этими словами председатель потряс перед камерой узким белым конвентом. — Итак, к главному. Как вы все знаете, Влад, Арнольд и… тот китаец нас покинули и в данный момент находятся на пути в Вечность. Они веками служили нашему народу верой и правдой, так что прежде, чем мы продолжим, предлагаю почтить их память минутой молчания.

На всех четырех экранах перед ним воцарилась тишина, нарушаемая лишь электронным потрескиванием Скайпа Ламии. Ваобан приняла соответствующее моменту скорбное выражение, Карло закрыл глаза и положил голову на соединенные руки, а Степан снова снял фуражку и почесал голову.

Наконец томительная минута истекла.

— Что ж, продолжим, — бодро сказал Асанбосам, резко соединяя ладони. От громкого хлопка задремавший было Карло подпрыгнул, как ужаленный, и безумными глазами осмотрелся вокруг.

— С добрым утром, малыш, — пропела Ламия, скалясь во все свои тридцать два длинных зуба, и Карло послал в ее сторону взгляд, полный ужаса.

— Где я? — хрипло поинтересовался он.

— На собрании, кол тебе осиновый в зад! — рявкнул Степан. — Давай садись уже, клоун, хватит паясничать!

Карло открыл рот, чтобы возразить, но, оказавшись на перекрестье строгих взглядов Ваобан и Асанбосама, передумал и снова опустился на свое место.

— Сегодня нам нужно выбрать трех представителей нашего темного сообщества, — продолжил Асанбосам как ни в чем ни бывало. — Именно им выпадет честь присоединиться к этому, — Асанбосам раскрыл руки, словно Иисус, предлагающий отведать тела его, — уважаемому собранию. Прошу каждого из вас выдвинуть своего кандидата.

— Петр Плогойовичпосле полутора месяцев в могиле, находившейся в венгерской деревне Кисолова, он стал появляться некоторым жителям деревни по ночам перед сном и передавливать им глотку — так, что в течение двадцати четырех часов они от этого умирали. За восемь дней он убил таким образом 9 человек. Вдова самого Плогойовича заявила, что ее муж пришел к ней после своей смерти и забрал свои туфли, чем напугал ее так, что она навсегда сбежала из Кисолова. Эти обстоятельства заставили жителей деревни решиться выкопать тело Плогойовича из земли и сжечь его, чтобы избавиться от этих нашествий. Эксгумировав его, они обнаружили, что на теле нет никаких следов разложения, а выглядит оно как живое. Вокруг его рта были следы свежей крови, которую, как полагали жители, этот вампир пил у людей и причинил им смерть. После этого жители деревни отыскали заточенный кол и вонзили его в грудь вампира, откуда хлынула свежая и алая кровь, которая потекла также из носа и рта; выделилось также кое-что из другой части тела, которую не хочется называть из соображений благопристойности. Затем крестьяне отволокли тело в костер и сожгли его дотла. Информация из Википедии., — быстро сказал Карло.

Вампирши и Степан совершенно одинаково сморщились.

— Ну конечно, — сказал Рюрикович. — И устроим гей-клуб. Нет, я не против вас, извращенцев, но только не в совете.

— К тому же, тогда получится перевес в сторону славян, — поддакнула Ваобан. — А нам не хватает только вернуться к феодализму.

— А мне нравится феодализм, — возразила Ламия. — Инквизиция, пытки, костры для рыжих ведьм…

— Дамы! — снова повысил голос Асанбосам. Он терпеть не мог онлайн-конференции именно по причине сложности наведения дисциплины. — Прошу соблюдать порядок, иначе я вас отключу!

Вампирши замолчали, однако сверлить друг друга красноречивыми взглядами не перестали.

— Еще кандидаты?

— Брахмапарушвампир из Индии. Любит поедать людей. Сначала пьет кровь жертв через череп, потом — ест мозг и, наконец, оборачивается внутренностями жертвы вокруг тела и исполняет ритуальный танец., — сказала Ламия. — Индия нам нужна.

— Зачем, интересно? — спросила Ваобан. — Купаться в Ганге с мертвецами? Или тебя манит Болливуд?

— Кстати, о кино, — игнорируя Ваобан, продолжила Ламия. — Что, правда, у Шварцтейнов связи в Голливуде?

— Нет, ты путаешь, — ответил Карло, зевнув. — Это у ВайнштейновБоб и Харви, основатели компании Miramax. связи в Голливуде. У Вайнштейнов и у ШварценеггеровАрнольд, актер, бывший губернатор Калифорнии.. А зачем тебе?

Ламия заметно смутилась — или, может, на линии с Италией снова обнаружились помехи.

— Ни зачем. Просто интересуюсь.

— Ну конечно, — Карло подмигнул ей, понимающе ухмыляясь. — Тянет к звездам, да? А кстати, за кого голосует наш вегетарианец? Хотя нет, молчите, я знаю! Шесть букв, первая «С».

— Ничего смешного! — перебила его Ваобан. — Я тоже выдвигаю Софию Шварцтейн. Втроем нам будет легче противостоять всем вам, грязные шовинистические свиньи. Верно, Ламия?

— Верно, Ваобан, — неожиданно поддержала ее ливийка. — Ну, так что насчет Брахмапаруша?

— Мы его учли, — ответил за всех Асанбосам. — Степан?

— Асмундгерой исландского эпоса. Жил в 8—9 веке, считался, наравне с Асмундом, великим воителем. Эти двое были до того дружны, что решили стать кровными братьями — смешать свою кровь и во всем помогать друг другу, а если один из них умрет, то второй тут же отправиться вслед за ним в могилу. Через какое-то время Асвид заболел и скончался. Асмунд, верный клятве, заставил запереть себя в склепе вместе с мертвым Асвидом. Туда же отправились, по древнему обычаю викингов, собаки и лошади покойного. Но только Асмунд собрался заколоть себя мечом, как покойный Асвид вдруг открыл глаза. Его глаза были налиты кровью. Сначала мертвый воин набросился на собак и сожрал их, потом принялся за лошадей, а после набросился на Асмунда. Но тот вытащил меч и завязалась битва. 300 лет спустя несколько не в меру любопытных юношей решили посмотреть, что же там все-таки происходит. Они открыли могилу, и один, самый смелый, спустился в склеп, обвязанный веревкой. Через несколько минут друзья стали звать его обратно, но ответа не дождались. Обеспокоенные, они вытянули веревку и обнаружили на ее конце не своего приятеля, а могучего бородатого викинга. Асмунд рассказал остолбеневшим молодцам, что ни он, ни брат не могли одержать верх друг над другом три столетия подряд, и чаша весов склонилась на сторону Асмунда, только когда Асвид отвлекся, чтобы хорошенько тяпнуть новоприбывшего исследователя. Рассказав свою историю, воин упал замертво. Юноши похоронили его с воинскими почестями, бок о бок со своим погибшим товарищем. Обезглавленный злодей Асвид был предан огню, а прах его развеян по ветру. Информация из Википедии., — сказал Рюрикович, сурово оглядывая уважаемое собрание. — А то что-то слишком много у нас тут истеричек.

— Принято, — Асанбосам кивнул, записывая на листочке очередное имя. — Остался я. Предлагаю Чьианг-Шихаперсонаж китайского фольклора. По преданию, он появляется, если кошка перепрыгивает труп. Существо это способно убить не только высасывая кровь, но и просто ядовитым дыханием.. Китай, в отличие от Индии, нам действительно нужен.

Ламия демонстративно закатила глаза.

— Что ж, самое время проголосовать, — повысил голос Асанбосам. — Напоминаю, что каждый может отметить трех кандидатов и прислать мне их имена по электронной почте.

— Погодите, а Сандер? — спросил Степан.

— А что Сандер?

— Ты ведь можешь приписать его голос кому угодно, Асанбосам, — заявил прямолинейный Рюрикович. — Вскрывай конверт при нас.

— Поддерживаю, — сказала Ламия.

А Карло и Ваобан согласно кивнули.

— Поразительный пример недоверия, — начал было Асанбосам, качая головой, но его тотчас же прервали.

— Вскрывай конверт! — хором крикнули вампиры.

Все еще изображая оскорбленную невинность, Асанбосам оторвал узкую бумажную полоску от белого прямоугольника и вынул сложенный втрое лист бумаги.

— Брахмапаруш, Асмунд, Чьианг-Ших, — прочитал он, прежде чем развернуть записку к видеокамере.

— Потрясающе! — прошептала Ламия и тут же обвела имя Софии.

— С ума сойти! — пробормотала Ваобан, отмечая в списке свою кандидатку.

— Чертово травоядное! — хмыкнул Степан.

— Невероятно, но факт, — озвучил общие мысли Асанбосам, набирая на клавиатуре имя Софии. — Сандер проголосовал против обожаемой сестренки.

— Кажется, выходные будут интереснее, чем я ожидал, — заключил Карло.

Остальные довольно ухмыльнулись. Похоже, один из кандидатов был избран досрочно.

3

Сандер Шварцтейн стоял посреди Центрального вокзала Антверпена в полном восхищении. В Бельгии он не был уже лет сто, а уж во Фландрии и вовсе никогда. И почему никто не сказал ему, что здесь так красиво?

Огромный зал, напоминающий оперный театр (только вместо сцены были газетные киоски и лавочки с гадким человеческим фастфудом) потолками уходил в бесконечность, а огромные, украшенные золотом часы, висящие на одной из стен, сверкали, точно солнце.

Одетые в серое люди со смытыми вечно дождливой бельгийской погодой лицами, спешащие по своим ничтожным делам, обтекали Сандера, подобно грязному потоку. Однако коснуться не смели: казалось, вокруг вампира образовалось что-то вроде невидимого защитного поля, черту которого никто не мог пересечь. Впрочем, учитывая умение Сандера вмешиваться в мысли людей, наверняка так оно и было.

Впрочем, это не значило, что он был невидим. Проходящие мимо женщины бросали жадные взгляды на его высоченную фигуру, отмечая и нездешнюю королевскую осанку, и бледное узкое лицо с горящими, как угли, глазами, и неожиданно яркие губы, уголки которых были словно приподняты в легкой улыбке, как у большого, довольного жизнью кота. Придирчивый наблюдатель мог бы счесть его лицо слишком продолговатым, а нос — несколько более крупным, чем положено классическому красавцу, однако таких обычно не находилось: в качестве тайного, но безотказного оружия в арсенале Сандера имелись белозубая улыбка и исключительные способности к гипнозу. Одет Сандер был в неуместно шикарный черный костюм и шляпу, словно у героя послевоенного фильма. Безупречно наглаженные стрелки на брюках были остры, точно лезвия бритвы, а в отполированных до блеска ботинках отражалась золотая вокзальная роскошь.

— Восхитительно, — пробормотал Сандер, неохотно отводя взгляд от переливающихся на солнце настенных часов. Голос у вампира оказался низким и до того медово-густым, что воздух вокруг него завибрировал, словно при легком, но небезопасном землетрясении. Несколько женщин обернулось на звук и пронзили Сандера жгучими взглядами. Другой вампир бы на его месте, наверное, выбрал самую симпатичную и отправился в компании ее будущего трупа проверить, отвечают ли местные туалеты высоким стандартам, заданным роскошной парадной залой, однако этот даже бровью не повел. Горячая кровь, текущая по венам местных красоток, его совершенно не интересовала по одной простой причине: Сандер Шварцтейн был вегетарианцем.

Хотя нет, вранье: причин было две. Вторая только что вбежала в зал через центральный вход и, сияя глазами, раскрыла объятия:

— Сандер!

При виде крошечной девушки, одетой в непонятное серо-черно-белое нечто явно дизйнерского происхождения, лицо вампира приняло глупое восторженное выражение, никак не вязавшееся с его внушительным видом.

— София!

Женщины в зале, даже те, что носили совершенно другие имена, тотчас же обернулись, — только чтобы увидеть, как кудрявое, как одуванчик, блондинистое существо ростом не более ста шестидесяти сантиметров с размаху повисло на герое их будущих грез. Герой, к слову, только и успевал, что деликатно поворачиваться то одной, то другой щекой к белокурой малютке, бескомпромиссно метившей накрашенными розовой помадой губами прямо в его кошачий рот.

— София, перестань, — наконец сказал он, зафиксировав девицу на некотором расстоянии от своего лица. — Что это ты хулиганишь?

— Перестать — а то что? — весело ответила она. — Люди смотрят? Так, люди, идите-ка вы все по своим делам!

Повинуясь ее приказу, случайные зрители теплой вампирской встречи тотчас же отвели глаза и побрели прочь, обтекая Сандера и Софию, точно пустое место.

— Видел? — она пожала плечами и снова потянулась к нему с явно неприличными намерениями. Однако на этот раз Сандер был начеку.

— Ты ведешь себя совершенно не по-сестрински, — сообщил он, аккуратно опуская Софию на землю и стряхивая невидимую пылинку с рукава безупречно сидящего пиджака. — У вас ведь теперь серьезные полномочия, юная леди, так что извольте соответствовать.

София скорчила гримаску.

— Это все так скучно! — заявила она брату, тщетно пытаясь сдвинуть с места его объемный чемодан. Улыбнувшись, Сандер поднял его, точно пушинку, и сделал сестре знак, по всей видимости, должный означать «только после вас». Или, может, «давай беги отсюда, маленькая нимфоманка», — автор не слишком силен в языке жестов. Так или иначе, София тяжело вздохнула и пошла к выходу, пытаясь попасть в шаг Сандера. Что, безусловно, было непростой задачей, учитывая разницу в их росте.

— Тебе понравится, — уверенно сказал Сандер. — Ваобан будет всю дорогу собачиться с Ламией, Карло станет приставать к парням, Степан — упражняться в гомофобии. А вокруг этого шабаша будет бегать Асанбосам и кричать: «К порядку! К порядку!».

— Звучит заманчиво, — согласилась София. — А ты чем займешься?

— Как обычно: стану делать вид, что меня все это совершенно не касается, — пожал плечами Сандер и тут же перевел тему. — Скажи мне лучше, моя дорогая сестра, зачем ты настояла на встрече в Антверпене? До Брюгге отсюда довольно прилично.

— Ну, у меня встреча с Диркомимеется в виду Дирк Биккембергс, бельгийский дизайнер, представитель «Антверпенской шестерки». Шестерки дизайнеров, если что, а не вампиров. Кроме Дирка в ней Анн Демельмейстер, Дрис Ван Нотен, Мартин Маржела, Вальтер Ван Бейрендонк и Жозеф Мельхиор Тимистер., — улыбнулась София, наматывая на палец белокурый локон. — Он кое-что для меня сшил, — хочу, чтобы ты оценил.

Сандер недоверчиво поднял широкую бровь.

— Ты притащила меня сюда ради шопинга?

— Ммм.

— Давай колись.

— Ты же любишь шопинг!

— Правда?! Хм. В любом случае, только не после перелета через Атлантику и переезда поездом Брюссель-Антверпен. У меня там было место спиной к движению.

— Бедняжка, — София ухмыльнулась ему без тени сочувствия и указала на маленький желтый мини-купер с синей в звездочках крыше, припаркованный прямо у входа. — Мог бы согнать с нужного места еду. Все твои дурацкие принципы!

— Не нужно трогать мои моральные принципы, София. За эти выходные я еще огребу с ними по полной.

Треугольная мордочка Софии приняла огорченное выражение.

— Ну, прости, — поднявшись на цыпочки, она сжала плечо брата. — Ты здорово устал, да? Хочешь, передохнем немного перед поездкой? Здесь напротив неплохой отель…напротив Центрального вокзала Антверпена принадлежит сети Radisson.

Сандер бросил быстрый взгляд через площадь.

— Не хочу туда, — сказал он тоном капризного мальчишки — только что губы не надул. — Знаешь, сколько они берут за телефонные звонки? Не как в «Марриотте», конечно, но… Одна радость — wi-fi бесплатный!

— Зато кровати удобные, — невинно сказала София. — Или ты правда думаешь, что я зову тебя туда позвонить?

Глаза Сандера расширились, а губы сердито сжались.

— Ты неисправима, — обвиняюще сказал он. — Тебе что, обязательно это делать?

— Ну что ты каждый раз дергаешься, будто школьница, которую облапал учитель географии, — ответила София с досадой. — Ладно, поехали.

Сандер все еще пронзал ее взглядом, так что она подняла руки в шутливом жесте капитуляции.

— Все-все, я больше не буду! Обещаю держать руки подальше от твоих наглаженных штанов!

— Что?

— На руле! Обещаю держать их на руле! — она нырнула на водительское сиденье и положила обе ладони на баранку. — Видишь?

Неодобрительно покачав головой, Сандер обошел машину и поднял багажник. София следила за ним в зеркало заднего вида, ерзая от нетерпения. Наконец багаж был аккуратно утрамбован в крошечную машинку, и сам Сандер с трудом уместился на переднем сидении. Все это время он не переставал ворчать что-то о беззаботных барышнях, которые крадут машины, совершенно не предназначенные для людей нормального роста.

— Во-первых, я ее не крала, а честно взяла напрокат, — обиженно ответила на это София. — Во-вторых, у меня, в отличие от тебя, нормальный средний рост, а в-третьих…

— София, — прервал ее Сандер. — Повтори для меня, какого черта мы едем в Брюгге через Антверпен?

София пожала плечами и повернула ключ зажигания.

— Ну, я надеялась, что ты по дороге введешь меня в курс дела.

— Угу.

— И хотела заехать к Дирку.

— Угу.

— И если честно, я думала, что ты все-таки согласишься зайти со мной в отель.

Отчаянный стон Сандера заглушил рев мотора.

Глава 2

1

Для бесконечных передвижениях по маленькой Бельгии была дополнительная причина кроме желания одной взбалмошной вампирши обновить гардероб. Конспирация. Поначалу встреча была назначена в Брюсселе. Ну а что? Там Европарламент заседает, вот и еще десяток мертвых политиков сядет по соседству. Если, конечно, Степан не будет возражать против формулировки.

Однако смерть Влада, Арнольда и Куанг-Ши заставила Асанбосама принять меры по усилению безопасности. Так что приехавшие на шабаш вампиры узнавали, что собрание перенесено в Гент или Антверпен, и садились на поезда. Однако, добравшись до точки назначения, они находили информацию об очередной смене планов и, проклиная чертов саммит на чем свет стоит, ехали дальше. У каждого представителя вампирской девятки был свой собственный квест-маршрут, который требовалось преодолеть на пути к маленькому семейному отелю Die Swaene(нид.) — лебедь. Похоже на английское «Die, Swine» («Умри, свинья»), находившемуся в центре Брюгге.

В рабочую сентябрьскую пятницу его порог переступил немолодой темнокожий мужчина и, прихрамывая, направился к полутемной стойке регистрации.

— Добрый день, — сказал он по-нидерландски с легким акцентом и оглядел разноцветные диваны и золотые статуэтки, расставленные в холле. — У вас очень славный отель. Такой буржуазный.

Хозяйка, миловидная блондинка за сорок, улыбнулась.

— Добрый день, — ответила она. — Я рада, что вам нравится. Хотите номер?

Асанбосам (а это, разумеется, был он) растянул губы в улыбке, обнажая два ряда железных зубов. От его ухмылки у хозяйки по спине пробежал холодок.

— Очень хочу, — доверительно сказал он, опираясь на стойку. — И не один. Правду сказать, я хочу снять весь отель на ближайшие выходные.

Женщина беспомощно обернулась к подсобке, в которой ее муж беззаботно о чем-то разговаривал по телефону, не обращая никакого внимания на то, что происходит на регистрации.

— Боюсь, что это невозможно, — сказала она, пытаясь удержать на лице улыбку. — Половина номеров занята, и еще несколько зарезервировано, так что…

— Так отмените бронь, — гость продолжал сиять своей жуткой улыбкой, от которой хотелось завизжать и кинуться прочь. — А тем, кто уже вселился, предложите компенсацию. Вот, — он вынул из кармана туго перевязанную пачку купюр номиналом в пятьсот евро и небрежно отщипнул примерно треть.

Хозяйка удивленно открыла рот, не зная, как реагировать. Железнозубый покачал головой, явно начиная терять терпение.

— Посмотрите на меня, — потребовал он. Когда женщина за стойкой повиновалось, Асанбосам коротко кивнул и продолжил: — Сейчас вы обзвоните своих постояльцев и попросите их покинуть отель. Можете сослаться на что угодно — наводнение, пожар, политический переворот — главное, чтобы до вечера здесь никого не осталось. Затем вы отмените бронь, соберете вещи и отправитесь на выходные… ну, скажем, во Францию.

— Я так давно не была в Париже! — сказала блондинка тоном восторженного робота.

— Так и съездите. Вот вам на расходы, — Асанбосам протянул ей через стойку остаток денежной пачки. — Купите себе что-нибудь яркое.

— Что-нибудь яркое, — эхом отозвалась женщина.

— Умничка. А теперь позовите сюда своего мужа.

В ожидании хозяина отеля Асанбосам еще раз одобрительно осмотрел холл и мысленно поздравил себя с бескровным завершением дела. Все-таки цивилизованные отношения с едой были весьма непростой задачей.

2

Когда Асанбосам вышел из парадного входа, время близилось к полудню. Тут стоит вскользь отметить, что на самом деле вампиры нисколько не боятся солнца — просто раньше они поддерживали эту легенду, чтобы казаться более страшными и загадочными существами. Но став популярными персонажами масс-культуры, решили, что смешиваться с толпой для них куда лучше: глядя на самых обычных людей — разве что немного более бледных — никто бы и не признал в них мифическую нечисть.

Ракшасавампир из Индии. Принимает форму красивой женщины, которая буквально затрахивает людей до смерти. ждала мужа в крохотном садике с видом на канал. День был солнечным и теплым, под ногами плескалась блестящая прозрачная вода, и даже засохшие розы, обвивавшие решетки сада, не вызывали ощущения увядания. На секунду Асанбосам остановился, запечатлевая в памяти картинку — осенний сад, водная рябь и прекрасная индианка в темно-бордовом сари. Но вот под ногой вампира хрустнула сухая веточка, и Ракшаса обернулась.

— Ты серьезно? — сказала она, указывая на эмблему отеля — лебедя с четырьмя маленькими звездочками над головой. — «Сдохни, свинья»*? Нет, это, конечно, концептуальное название, но…

При виде забавного выражения удивления на хорошеньком личике жены вампир улыбнулся. Они были вместе уже не одно столетие, и за это время Ракшаса так и не устала вести себя, словно капризный невежественный ребенок. Возможно, именно поэтому Асанбосаму никогда не хотелось иметь детей — в смысле, других детей.

— Это лебедь, Ракшаса. Лебедь, а не свинья. Символ города.

В ответ она подняла тонкие брови и покачала головой.

— У них тут странное чувство юмора, тебе не кажется? Поставили на эмблему лебедя, а назвали — свиньей.

Поразмыслив, Асанбосам решил не спорить.

— Пойдем, дорогая, — мягко сказал он. — Тебе предоставляется право выбрать лучший номер.

3

В то время как Ракшаса в сопровождении двух горничных, превращенных силами Асанбосама в послушных роботов, распределяла номера отеля между высокими гостями, чьего прибытия ожидали с минуты на минуту, Ваобан-Сит ехала в поезде Брюссель-Брюгге в отвратительнейшем настроении. Во-первых, прыгать из поезда в поезд из призрачных соображений конспирации не казалось ей такой уж хорошей идеей. Если гибель трех высокопоставленных вампиров не была случайностью — а учитывая все обстоятельства, она ею точно не была — то продлять путь к точки назначения было по меньшей мере глупо. Разве что Асанбосам надеялся, что устранение Влада, Арнольда и китайца было делом рук одной и той же преступной группировки, у которой просто мощностей не хватит гнаться сразу за девятью мертвыми зайцами.

Во-вторых, она терпеть не могла города-призраки на воде. Приманка для туристов вроде Венеции, они страшно пустели после окончания сезона, мертвели, словно куклы, у которых кончился завод. Все это пугало Ваобан, заставляя задумываться о собственном существовании. Ну и в-третьих, вампирша была банально голодна, а принятый во время прошлого саммита закон о ненападении запрещал изымать у людей кровь без их согласия. А поскольку пунктов сбора донорской крови на пути следования Ваобан не попалось, а добираться было еще не меньше часа, настроение вампирши падало с каждой секундой.

Вторя ее мыслям, из корзинки, которую рыжеволосая шотландка держала на коленях, раздалось жалобное мяуканье.

— Тише, Чордеваведьма. Превращается в кота-вампира. Говорят, что, если кот облизывает губы людей, то они скоро умрут. Я не знаю, откуда она. Но мне кажется, что в ее имени есть что-то славянское., — рассеянно сказала Ваобан, опуская руку под крышку. — Уже скоро.

Сидящая напротив сухонькая старушка приветливо улыбнулась фарфоровыми зубами.

— Какое необычное имя для кошечки, — сказала она по-английски, с поймав взгляд Ваобан. — Славянское, наверное?

У старушки был заметный голландский акцент; это тронуло Ваобан: не каждый бельгиец перейдет ради вас на английский.

— Словацкое, — улыбнулась она. — Мифическое. Так называли вампиров на Балканах.

Бабушка удивленно раскрыла глаза.

— По вам и не скажешь, что вы увлечены вампирской темой, — заметила она, кивая на строгое зеленое платье Ваобан, красиво оттенявшее ее яркие волосы.

Та поправила рыжий локон, вечно выбивавшийся из безупречной прически.

— Вообще-то это ее дети так назвали, — соврала она.

Старушка кивнула.

— Понимаю вас, дорогая! Мои внуки тоже, как говорится, в теме. И что они находят в этих упырях? Мои теперь только и знают, что разгуливать ночами по кладбищу. Представляете, надеются, что их укусит вампир!

— Глупость какая, и не говорите! — поддакнула Ваобан, закатывая глаза. — Так где, вы говорите, это самое кладбище?

Старушка придвинулась ближе, готовая погрузиться в интересную для нее тему, но тут Чордева снова напомнила о себе.

— Мяу!

— Потерпи еще немного, моя хорошая! — привычно сказала Ваобан, опуская узкую бледную ладонь между острых кошачьих ушек.

— Мяу!

— Да выпустите вы ее, пусть подышит воздухом! — сжалилась старушка.

— Точно? Вы уверены? Тут можно? — засомневалась Ваобан.

— А мы никому не скажем, — бабулька хитро подмигнула и протянула руку к корзинке. — Иди сюда, кис-кис-кис!

Чордева тут же потерлась о протянутую руку и громко заурчала.

— Вот маленькая подлиза, — едва слышно сказала Ваобан, неодобрительно глядя на кошку.

Старушка довольно засмеялась и почесала Чордеву за ушком. В ответ кошка тут же прыгнула ей на колени и, задрав тощий длинный хвост, потерлась о бабушкину грудь, а потом неожиданно подняла мордочку и лизнула ее прямо в губы.

— Фу, Чордева! Что ты делаешь? — Ваобан даже руками всплеснула от возмущения.

— Ничего страшного, дорогая! — бабуля снова просияла улыбкой. — Надо же, какая ласковая кошка!

Ваобан рассеянно посмотрела в окно, на ряды одинаковых аккуратных домиков, бодро уносившихся из ее поля зрения, а потом оглядела пустой вагон. Что ж, она не виновата, что ее кошка только что приговорила старушку. И раз уж той все равно умирать, чем ей повредит потеря пары глоточков крови? Переведя взгляд на Чордеву, она сурово пробормотала:

— Плохая кошка. Плохая, плохая кошка!

И, может, ей это только показалось, но тощая полосатая зверушка в ответ подмигнула и плотоядно ухмыльнулась.

Глава 3

1

С точки зрения транспортных сообщений у города Брюгге оказалось два существенных недостатка. Первый — в нем слишком было много узких улочек. Второй — в нем было слишком много узких пешеходных улочек. Словом, для того, чтобы развернутся на лимузине, вам понадобились бы поистине сверхчеловеческие способности. Водитель черного катафалка, в котором Ламия следовала по маршруту Брюссель-Гент-Брюгге, был наделен ими в полной мере. Сквозь крышку белого с серебром гроба, в котором отдыхала вампирша, время от времени доносились сигналы клаксона и крики водителя: «Расступись! Мы из похоронного бюро!». Точнее, водительницы: за рулем черного кадиллака сидела совсем юная вампирша с бледным бесстрастным лицом. Одета она и правда была как владелица похоронного бюро: в черный брючный костюм и нарядные мужские ботинки. Глаза скрывали стекла темных очков — тоже, к слову, мужских. Только густые, забранные на затылке в гладкий хвост волосы были послаблением ее полу. Вырвавшись из узкого переулка, водительница резко крутанула руль вправо, стремясь избежать столкновения с конной повозкой, и Ламия, подпрыгнув, стукнулась лбом о крышку гроба.

— Мараславянский вампир. Дух некрещеной мертвой девушки. В славянской легенде, как только Мара пьет кровь человека, она влюбляется в него и усыпляет его до смерти.! — возмущенно крикнула она, сердито ударяя ладонями об обтянутые белым шелком стенки. — Нельзя ли поосторожней?!

Но в ответ автомобиль лишь снова дернулся, заставив Ламию перекатиться набок и стукнуться еще раз — на этот раз о стенку. Бормоча проклятия, вампирша уперлась в крышку и резко толкнула ее обеими руками. Однако из соображений безопасности, соблюдения правил которой Ламия сама же и требовала от подчиненных, гроб был заперт снаружи. Вспомнив об этом, она еще раз треснула по крышке, на этот раз даже с большей злостью, после чего сложила руки на груди и чинно закрыла глаза, уговаривая себя погрузиться в шавасану.

Медитация, впрочем, была недолгой — еще несколько поворотов разной степени резкости и крутизны, и автомобиль остановился. Послышался стук водительской двери, шаги, чьи-то голоса… Наконец на крышке гроба щелкнул замок, и над Ламией склонилось бесстрастное лицо ее помощницы.

— Мне показалось или вы звали? — поинтересовалась она безмятежно.

— Конечно, черт возьми, я тебя звала! — Ламия ощутила, как ее снова охватывает злость. — Что ты вечно так ездишь, будто торопишься на тот свет? А что, если бы мы попали в аварию?

Мара равнодушно пожала плечами.

— Даже не знаю, мэм. Мы ведь и так уже мертвы. Вроде как.

Ламия зашипела, словно кошка, которую окатили кипятком, но тут ее чуткий слух уловил слова «только они не в курсе, Асанбосам», сказанные с густым славянским акцентом.

Приложив палец к губам, точно это Маре, а не ей самой требовалось замолчать, Ламия обратилась в слух, одновременно грациозно подавая помощнице руку, чтобы выйти из гроба.

2