Бесплатный фрагмент - Одна жизнь — две судьбы

Глава 1

Перестук вагонных колес, словно удары молотка, отзывался в моей голове.

И даже выпитая теплая водка не давала возможности заснуть, и не слышать этого перестука, пьяного бормотания будущих сослуживцев и собственных мыслей.

Мыслей о том, что мог бы сейчас спокойно сидеть на кафедре биологии и слушать занудную лекцию биологички.

Мадам, а-ля, бальзаковского возраста, с грудью, неподдающуюся определению размера, и такой же обширнейшей задницей, под которой преподавательский стул скрывался полностью, одни ножки от него торчали.

Пожалуй, что только из-за нее я и перевелся на заочное и пошел в военкомат, с требованием отправить меня в действующие войска.

Военком, посмотрев на меня, недобро улыбнулся.

— В действующие, говоришь…, а чем тебя на гражданке амебы и пестики не устраивают?

— Тем и не устраивают, что амеб полно, а пестик только один, пусть отдохнет.

— Ну, это у нас запросто, подключим все остальные члены, чтобы про пестик на два года забыл.

Дал мне неделю отдохнуть, проводы собрать, напиться до потери пульса, главное, чтобы до военкомата довезли.

Батя, сразу сказал.

— Ну и дурак, нужна она тебе, та армия?

Мать закатила истерику, как будто я и впрямь на фронт собрался.

Успокоил ее, опять же, батя.

— Наоралась…, тогда пошли за водкой и продуктами.

Одноклассников уже не было, кто тоже в армии, кто по институтам.

В общем, собрал кого мог.

«Брательник», еще до армии не добрался, родственники понаехали, да школьная любовь.

По мне, так ее одной бы и хватило, а водку и самому найти не проблема.

Вера, так же, как и мои родители, совсем не ожидала от меня такой выходки.

— Ну и зачем, тебя же в армию бы совсем не взяли.

— Отучился, вернулся сюда в школу.

— Пока учился, мог бы жениться на мне, ребеночка родили, и никакой армии.

— Вот это меня и пугает.

— Что, ребеночек?

— Нет, болото, какое ты мне нарисовала.

Обиделась, психанула.

— Ну можешь и не жениться, больно надо, и без тебя обойдусь.

Понятное дело, что обойдешься, это же не школа, когда всегда рядом, это армия, и к тому же на два года.

Тем более, что не девочка уже, гуляй, не хочу.

А школа…

Из Коми мы переехали в Калужскую область, в село Сокиничи, и то не в сами Сокиничи, а в лесничество, в пяти километрах от этих самых Сокиничей.

В школу я пошел в это село, в шестой «а» класс.

Вот там девчонок и парней, было как раз почти одинаково, в отличии от моего класса в Коми.

Встретили меня, да как обычно встречают пацана в новом месте, кто ты есть, и кем ты у нас будешь?

То ли в лидеры сразу попадешь, то ли в середнячки, которых большинство, ну или будешь последним.

Верховодил в классе, по силе, некий Серега Баранов.

Я, в общем то, и в Коми никогда силой не хвастался, не принято это там было, но постоять за себя мог.

И вот, после первого же урока, на перемене, собрался выйти из класса.

Возле доски и учительского стола дорогу мне преградил этот самый Серега.

Молчком положил на мое плечо руку, но прием мне был давно известен, повернешь голову посмотришь на его руку, а он тебе ей же и по челюсти.

Я также молчком перехватил его руку своей правой, крутанулся и бросил через плечо, мелькнули ноги, которые по пути снесли все с края учительского стола, и Серега грохнулся спиной на пол.

В классе стояла тишина, молча переступил через него и вышел в коридор.

Вернулся в класс, когда уже прозвенел звонок, сел на свое место на последнюю парту, которую и выбрал сам с первого урока.

В общем, статус-кво, в классе был восстановлен.

Серега подошел ко мне на следующей перемене, пожал руку и предложил дружить, я был не против, худой мир, все же лучше хорошей войны.

Прикинув, что на мое лидерство больше никто претендовать не собирается, стал разглядывать девчонок класса, впрочем, многие с любопытством разглядывали меня.

Свой взор я сконцентрировал на невысокой черноволосой девочке, у которой уже начали формироваться грудки, надеясь наладить с ней контакт и подружиться.

Но каково же было мое разочарование, что в классе, оказывается, есть еще и формальный лидер, и он завтра должен вернуться из Артека.

И девочка эта, его любовь, причем взаимная, чуть ли не с детского сада.

Об этом мне и рассказал, тот самый Серега Баранов.

Пришлось отступить, не потому, что испугался, а потому, что любовь у них была взаимной, и я догадывался, что ловить мне там нечего.

Ну, а остальные девчонки, меня как-то и не вдохновили.

И до начала десятого класса, я как бы вообще забыл, что девочки существуют.

К тому же занялся самбо, и приходилось с уроков пять км. домой, потом в секцию те же пять км, и обратно, уже поздно вечером, опять их же.

А летом, огород, сенокос, речка, да и лесничество не в ста метрах от села, лишний раз туда не тянет.

Наступил десятый класс, класс выпускной, то есть, по армейским понятиям, мы вроде как, дембеля.

И вот однажды, идя из школы втроем, догнали четверых девчат, нам совершенно незнакомых.

Выяснилось, что это дурновские девчонки, учившиеся до этого в чуусовской восьмилетке, а теперь перешли в девятый и доучиваться приехали в Сокиничи.

Жили они в интернате, в центре села.

Познакомились, проводили до интерната, а вечером я и сам заявился в него для продолжения знакомства.

Выяснил у интернатских ребят про девчонок, с кем гуляют, есть ли у них кавалеры.

Оказывается, что кавалеры были у всех, но мне это уже было до лампочки, запал на одну из девушек, грудастую и с неплохой фигуркой.

Парень у нее был дурновский, после восьми классов пошел в училище жуковское, или просто, ПТУ.

Пару раз заезжал к ней сюда, ну и в пятницу ждал ее на автобус.

Девушку, я в тот же вечер пригласил погулять, благо середина сентября стояла теплая и не дождливая.

Одна она, однако, идти не хотела, и позвала с собой подругу с кавалером, кавалера звали Женька, а подругу Люба, ну, а девушку, которую я пригласил, Вера.

Потихоньку, потихоньку, вроде как приручил ее, случился даже первый поцелуй.

Но мир, как говорят, не без добрых людей, ее бывшему кавалеру донесли о том, что у нее уже другой.

Перед шестичасовым чуусовским, вечерним автобусом, на котором, и я иногда ездил домой, чтоб не тащиться пешком на горку, они меня и встретили, втроем.

— Ну чо, пацан, пойдем поговорим за остановку… -передо мной стоял лохматый парень.

— С тобой одним, или со всеми тремя… -спросил я, оглядывая троицу.

— А, ты чо, зассал что ли… -спросил другой из них.

Я мрачно посмотрел ему в глаза.

Не знаю, как у них в Дурново, а мне, то, что я в числе первых, а не середнячков и последних в школе, приходилось доказывать вплоть до десятого класса, так что опыт имелся.

— Ну пошли… -сквозь зубы процедил я… -и первый пошел вниз за остановку.

И видел же еще, что на остановке стояли интернатские ребята, девчонок пока не было, и все они с любопытством смотрели, как мы уходим.

Говорят, что трое одного не ждут, ну а один троих тем более.

Первому, который шел за мной, я кинул в лицо свою папку, которую уже давно носил вместо портфеля, тот не успел увернуться от нее, вдобавок получив удар ботинком по яйцам.

Второму, еще ничего не понявшему, заехал кулаком прямо в глаз, он отлетел.

Третий, тот самый Веркин ухажер, успел сгруппироваться, и попытался нанести удар мне в лицо.

Но не зря я три года ходил на самбо и завоевывал первые места на областных и районных.

Его рука прошла мимо моего плеча и была перехвачена мной, после чего он взлетел вверх ногами и шлепнулся рядом с вторым.

При попытке подняться, получил пинок в лицо и схватился за свой кровавый нос.

Первый, получивший удар по яйцам, было чуть распрямился, но я схватил его за лохмы и крутанул на месте, после чего, он завалился на третьего.

Носите ребята короткие прически, очень помогает, и в смысле гигиены, и в смысле подраться.

Парни лежали и ворочались на земле, один держался за нос, второй за глаз, третий просто лежал, не делая попыток встать.

Я поднял с земли свою папку, отряхнул ее.

— В общем, так урод, про Веру забудь, теперь она моя, тронешь ее, прибью.

Бывший ухажер, зло глядя на меня, кивнул.

— Ну, а к вам пацаны у меня претензий нет, сами напросились… -сказал остальным и пошел к только что подошедшему автобусу.

Дурновские успели заскочить в заднюю дверь и автобус тронулся, я с Верой стоял возле средней.

Через стоящий народ до меня долетел выкрик знакомого чуусовского пацана.

— Да ты охренел, на кого прыгать, это же Мазай с лесничества…

— А, я откуда знал, на нем не написано, мне Демех показал на него и все… -оправдывался бывший Верин ухажер.

Разговор подзатих, да и автобус зашумел сильнее, поднимаясь в гору.

Да и плевать на них, ну а Демеху мы в понедельник объясним, ху ист ху… -решил я.

Попрощался с Верой до понедельника, вышел из автобуса на своей остановке и довольный собой отправился домой.

С Верой отношения продолжались, поцелуи, обнимашки, ревность иногда, когда с кем-нибудь пококетничает.

Но, в принципе, все знали, что она гуляет со мной и желающих нарываться не было.

Стоял вопрос о моем внедрении в интернат, чтобы постоянно быть с ней.

Дома уломал родителей, мотивировав это тем, что уже зима наступает, дел по хозяйству не столь много, зато задают полно, да еще и самбо.

Короче, они меня отпустили в интернат жить, теперь требовалось на это разрешение директрисы, Анны Гавриловны.

С этим было посложней.

Дело в том, что накануне баловались с Мишкой Жилиным, он в меня чем-то кинул, я за ним, он из класса и прикрыл за собой дверь, придерживая с той стороны.

Я, с разгона, саданул дверь ногой, ну она и вылетела вместе с петлями и Мишкой, придавив того возле противоположенной стены коридора.

Звонок уже прозвенел.

И тут, идет Анна Гавриловна, а мимо нее пролетает дверь кабинета биологии и следом вылетаю я.

Картина из «Ревизора».

Меня в директорский кабинет на ковер и приказ, отремонтировать дверь за полчаса.

Пришлось тащиться к трудовику и просить у него инструмент, но Анатолий Михайлович мне его не дал, пошел ремонтировать дверь сам, а мне вручил швабру и тряпку с ведром, и обозначил фронт работ, отсель и до звонка.

Короче, шел я к директору будучи совсем неуверенным, что мне светит интернат.

— Анна Гавриловна, разрешите.

— Входи Мазаев, чего тебе?

— Анна Гавриловна, мне бы в интернат на зиму жить перейти.

— С чего вдруг, ходил, ходил из дома, а до десятого класса доучился, теперь в интернат захотел?

— Так у меня занятия по самбо, уроков сколько стало, заданий на дом, да еще по шесть раз туда обратно мотаться… -настаивал я.

— Вот-вот, я как раз про твое это самбо, видела я, где ты силу применяешь, мало тебе дверей в школе, решил еще и интернатские все по вынести?

— Так случайно же получилось, Анна Гавриловна.

— Нет, иди на урок и не проси… -отрезала она.

Спорить не стал и вышел из директорской.

Каково же было мое удивление, когда Анна Гавриловна сама вызвала меня к себе.

— Мазаев, как у тебя дела с самбо?

— Николай Александрович говорил, что ты на районные и областные соревнования ездил, и медали с грамотами привозил за первые места?

— Было такое… -ответил я, не понимая куда она клонит.

— Ты вроде в интернат просился, не передумал?

— Нет, не передумал.

— А, друзей то у тебя здесь много сокиничских?

— Да полно… -так и не понимая, чего же она хочет.

— Ну ладно, садись пиши заявление, что хочешь в интернат.

С ее слов, я написал текст заявления, передал ей и довольный направился к выходу.

— Гляди, чтобы все двери были на месте.

— И еще, Кирилл, назначаю тебя там старшим среди учеников, смотри за порядком.

— Хорошо, Анна Гавриловна.

Мне уже было по фигу, старший, младший, ни за чем я следить не собирался, у каждого своя башка на плечах.

Вскоре выяснилось, отчего столь добра оказалась ко мне директор.

Об этом мне сказал, наш формальный лидер класса, Сашка Лобанов.

— Ну чо, Кирюха, значит тебя в интернат двинули за порядком следить?

— Лобан, ты чего несешь, никто меня никуда не двинул, сам попросился, зазноба у меня там.

— Ну то, что у тебя там Верка, об этом все знают, но Гавриловна разрешила жить тебе в интернате совсем по другому поводу.

— Это какому же, давай выкладывай, что ты все кругами ходишь?

— А, ты не слышал, что вчера каруловские и наши тоже, с «б» класса, интернатских избили, чуусовские и дурновские домой утром уехали, отказались учиться и жить в интернате?

Этого я еще не знал и не слышал, вчера вечером не оставался, мать велела дома после уроков быть.

— Ну, а я тут при каких делах?

— Так, тебя, Гавриловна на оборону бросила.

— Чью оборону… -не понял сначала я.

— Интерната и его обитателей приезжих.

До меня стало доходить, какую подлянку подсунула мне директриса.

Нет, я, конечно, не испугался, но и стоять в одиночку против всего Карулова и половины десятого «б», мне как-то не светило, помахаться пришлось бы изрядно.

— Чего приуныл Кирюха, очко мандражирует, думаешь, как пойти отказаться от интерната… -смеясь спросил наш «формал».

Я прижал его за грудки к стене, придавив локтем кадык, класс замер, глядя на нас.

Драк в классе уже не случалось года три, жили мирно, и раз я сам полез в нее, значит Лобан меня очень достал.

— В общем, так, цыпленок ты наш комсомольский, активированный, Мазай еще ни перед кем не трусил, и в интернат я пойду, запомни это.

— Кирюха, да ты что, я же пошутил.

Наш разговор слышал весь класс, стояла тишина.

К нам подошла Сашкина любовь, Надя Тамасова.

Она спокойно убрала мою руку с его груди.

— Не надо Кирюша, он не хотел… -сказала она, глядя на меня своими черными бездонными глазами.

Я молча отошел и сел за свою парту.

На перемене ко мне подошло несколько одноклассников.

— Ты это, Кирюха, будет тяжело свистни, поможем… -проговорил Сашка Кузнецов, по кличке Кузя.

— Да ладно мужики, обойдется.

Я переехал в интернат и до конца недели, два дня был там один среди девчонок и мальчишек с младших классов, из других дальних сел, которых никто не трогал.

Да еще Женька Гордеев, учившийся в десятом «Б», который в будущем стал моим другом и «брательником».

В четверг вечером, возле туалетов, меня остановила Вера и за руку потащила в дровяник, который был рядом.

— Это правда, что ты согласился наших мальчишек защищать?

— А, ты откуда знаешь?

— Так вся школа об этом говорит.

— Согласился, не бросать же вас в беде.

Вера поцеловала меня.

Я, недолго думая, прижал ее к стене дровяника и полез одной рукой ей за лифчик.

— Ошалел, а ну отпусти…

— Вер, ты что?

— Отпусти, я сказала, пока только поцелуи.

Дурновские и чуусовские пацаны вернулись все в понедельник.

Бить их вроде никто не собирался, по крайней мере в школе.

В среду утром, моя сестра передала, что после уроков мать просила, чтобы я зашел к ней на работу.

Пришлось идти.

Мать накупила хлеба и продуктов, и сказала, чтобы я все это отнес домой, и ночевал сегодня дома, она с работы поздно придет, надо печку топить.

— Мам, у меня вообще-то сегодня занятия в семь по самбо.

— Хлеб я отнесу и печку сразу протоплю.

— А, ночью мороз обещают, холодно будет.

— Не замерзнете.

— Подождешь меня и пойдешь, я может на чуусовский успею.

Спорить было бесполезно.

Возле моста меня догнал Леха Вепрецов из десятого «Б».

— Кирюха, а ты никак сегодня дома ночуешь?

— Да не знаю, Леха, мать вот запрягла.

Дошли с ним до его дома, болтая о разном.

С Лехой мы дружили, часто приходилось вместе со школы идти.

Уже возле своего дома Леха вдруг сказал.

— Кирилл, я бы не советовал тебе сегодня дома ночевать, Гавриловна тебя не поймет.

Я пристально посмотрел на него.

— И когда?

— Кирюха, да я тебе ничего и не говорил, только совет дал… -уклончиво ответил он.

— А, когда у тебя самбо начинается?

— В семь.

— Вот видишь, в семь… -и он пошел домой.

На душе у меня стало тревожно.

Это как же получается, или узнали откуда-то, что я домой иду, или совпадение?

Я чуть ли не бегом отправился домой.

Пришел и сразу же затопил печку, через час вдруг пришел отец.

— Батя, а ты чего так рано сегодня?

— На новую делянку переезжали.

— Тогда топи печку сам, а мне обратно надо.

— Дома бы заночевал.

— Не могу батя, дела у меня, да и занятия сегодня.

Я рванул обратно в Сокиничи.

Перед бетонкой встретился Васька Лутченко, мой одноклассник еще по Коми, сейчас учился в параллельном.

Под глазом фингал.

— Это кто тебя так постарался?

— Каруловские.

Зная Ваську, цепкого и юркого, надо полагать, что дрались не один на один.

— Ну-у, а Веденей, он что в сторонке стоял… -спросил я.

— Стоял, зараза.

— Ну зачем же так, Вася, учится он с тобой, а живет то с ними.

— Ты это, Кирюха, не ходи сегодня в интернат, там кодла к восьми вечера будет, каруловские все, да и наших половина.

— А, что же не все, не считая тебя, да Женьки Гордея?

— Да, Леха встрял, сказал, что против друга он не пойдет, против тебя, то есть, и в избиении интернатских участвовать не намерен, и им не советует.

— Да ты же знаешь, кого разве Веденей и Шалый слушают.

— Знаю, поэтому и иду в интернат.

Васька с досадой посмотрел на меня.

— Ладно, я подтянусь к пол восьмому.

— Смотри сам, Васек, я не в обиде.

В интернат пока не пошел, встретив своего одноклассника Сидора, Вовку Сидрова, зашел к нему.

Попили у него чаю, затем Сидор откуда-то из-под стола достал свинчатку.

— Это зачем, Сидор?

— А, ты думаешь мы так отмахаемся?

— Мы…?

— Мы, ты что решил, я тебя одного оставлю?

— Спасибо друган, вот только свинец убери, а если без него не можешь, не ходи совсем.

Сидор сопя кинул свинчатку снова под стол.

К семи подтянулись к интернату, но опоздали, кодла была уже там.

Я зашел в интернат, Сидор за мной.

В дальнем углу одной из пацанских комнат сбились в кучу интернатские, вместе с ними был и Женька Гордеев.

А их полукругом в проходе окружали каруловские и бэшники.

— Ну чо зассали пацаны, мало вам в прошлый раз было, зачем вернулись… -верещал Шалый.

— Ну давай, кто смелый, кто со мной на кулачках, Гордей, может ты, ты же в прошлый раз соскочил, сученок… -Шалый вышел чуть вперед кодлы.

— А, может ты сначала со мной попробуешь… -мрачно проговорил я.

Кодла обернулась.

— Ба, какие люди, сам защитничек обездоленных пожаловал… -с ехидной улыбкой произнес Веденей.

— Могу и с тобой… -чувствуя силу кодлы, зло проговорил Шалый.

— А, может и со мной… -раздался сзади меня голос Лехи Вепрецова.

— Ну наверно и с нами… -в комнату вваливались мои одноклассники, следом за ними вторая половина класса «б».

— Веденей, я же тебе сказал, что мордобоя больше не будет и друзей своих в беде не кидаю… -Леха тыкал Веденея пальцем в грудь.

— А, тебя, сученок, я уже давно предупреждал… -он ударил Шалого в ухо, тот перелетел через чью-то кровать.

Каруловские было дернулись.

— Даже и не думайте мужики, иначе мочить будем по-черному, чтоб в следующий раз неповадно было… -веско проговорил я.

— Мазай, хрен с ними с интернатскими, но ты то на хрена впрягся в это дерьмо, жить пошел в инкубатор, ты же правильным пацаном был и за себя стоял… -проговорил Веденей.

— Тебя, что не устраивает, Гена?

— Инкубаторских всегда били, а ты ломаешь традицию, неправильно это, прописать их надо.

— Что-то часто ты их прописывать собрался Веденей, одного раза мало?

— Да, мне, нам мало… -зло выкрикнул он в лицо.

— А, ты на мне свое зло сорви, а ребят больше не трогай.

— Хочешь один на один, давай… -Веденей потянул с себя куртку.

— Не хочу, но никогда от вызова не бегал, ты меня Веденей знаешь, пошли в коридор.

Мы вышли в коридор, я скинул свою легкую куртку, ее подхватил Васька.

Образовался круг и из интернатских, и остальных, даже где-то девичье лицо мелькнуло.

Но мне некогда было оглядываться, Веденей не из тех, кто даст форы, будет бить наверняка.

Эту драку уже никто остановить не мог, сошлись двое, один на один, остальные стой и смотри.

Веденей, не дожидаясь моих действий, первым нанес удар, я успел отклониться, но не совсем, кулак прошел вскользь по скуле.

Второй удар я закрыл блоком.

В третьем, поймал Веденея за кисть, и он, со всего маху, врезался в толпу.

Я стоял ждал.

Веденей снова ринулся вперед, сделав обманку, достал меня в бок левой, я отшатнулся.

Веденей не упуская момента попер на меня, пригнулся подался на него, и он завалился мне на спину, при подъеме, я просто откинул его спиной в сторону.

Он перевернулся и грохнулся на спину, но тут же вскочил.

Начинал уже звереть, чего я и добивался.

Нанося удар мне правой, попал на мой захват, бросок через плечо и снова он на полу.

В настоящей драке, я ему уже бы давно все зубы ногой выбил, но здесь никого калечить не собирался.

Веденей поднялся и получил удар в правый глаз, который откинул его на моих одноклассников.

— Стой Веденей, чего шатаешься… -придержал его Кузя.

Но тот сполз на пол и схватился за лицо.

Я подошел к нему, отвел руки, глаз заплывал, но был цел.

— Все нормально Гена?

— Ну что, мириться будем, или так и будем воевать… -спросил я.

Веденей медленно поднялся с пола, протянул мне руку.

— Ладно, Кирюха, ты прав, переборщили мы с инкубатором.

— Во, вот это по-нашему… -весело произнес Леха Вепрецов.

— Что нам делить мужики, все уже давно поделено… -добавил он.

— Ну что, за дружбу народов, по пивку?

— Леха, так шалман через полчаса закроется.

— Успеем… -заорал он.

Но не успели, в дверях появилась Анна Гавриловна, следом за ней наш физрук, трудовик, мой классный и тренер по самбо.

— Это куда вы успеете Вепрецов… -вопросила директриса.

— Так это… Анна Гавриловна… в кино…

— Какое кино, ты что мне лапшу на уши вешаешь?

Она оглядел всех, девчонки там все же были, остановив свой взгляд на Веденееве, потом посмотрела на меня.

— Мазаев, я тебе зачем разрешила в интернат пойти, чтобы вот это все творилось… -она показала на синяк Веденея.

— Анна Гавриловна, это я сам упал, споткнулся вот на порожке, темно тут у вас на улице.

Она недоверчиво посмотрела на Веденеева, потом обвела взглядом остальных, видя, что веселые интернатские стоят вперемешку с остальными.

— Ничего не понимаю.

— Анатолий Михайлович проследите здесь за электричеством, действительно темно… -обратилась она к трудовику.

— А, почему вы все здесь собрались, Вепрецов, Сидров, Мазаев я тебя спрашиваю.

— Да ничего необычного, Анна Гавриловна, мои одноклассники зашли посмотреть, как я здесь устроился.

— А, остальные?

— А, остальные, так мимо шли, вот с ребятами интернатскими решили познакомиться, подружиться.

Недоверчиво глядя на улыбки пацанов и девчат произнесла.

— Ну ладно, но недолго и все по домам… -она, увлекая за собой физрука и трудовика, вышла на улицу.

— Кирилл, все нормально здесь… -спросил меня наш классный.

— Да, Виктор Васильевич, все хорошо.

— Ну, а кулаком то зачем… -прошептал мне в ухо тренер.

— Получилось так… -тихо ответил я.

Все разошлись.

По дороге Шалый, спросил Веденея.

— Веденей и что, ты им так все и спустишь?

— А, ты как хотел, видишь их сколько, наших половина с класса, да Мазая все, да интернатские.

— Так может поймаем одного Мазая и отхреначим как следует?

Веденей схватил Шалого за грудки, притянул к себе и мрачно произнес.

— Ты за кого меня держишь, сученок, пошел вон, козел.

— Айда пацаны домой… -позвал он остальных.

Так и распалась каруловская кодла.

Пацаны взрослели и старались решать возникающие проблемы умом, а не кулаками.

Ну, а Вера поздно вечером вызвала меня в дровяник, и я ее ласкал до трех ночи.

Потом это же повторилось, но уже у нас в комнате, в темноте, где мы просидели почти всю ночь, да так и уснули сидя в обнимку.

Видели ли что пацаны, не знаю, но то что слышали наши поцелуи и шепот, это наверняка.

Школа закончилась, у меня экзамены, а Вера уехала к тетке в Ивантеевку на парники, подзаработать.

Вернулась она аккурат к моему выпускному, сообщив мне письмом, когда приедет.

Домой не поехала, а ждала меня возле моста у речки, пока я получал аттестат.

На выпускной вечер, естественно, не остался.

Притащил Веру в пустой интернат, залез через окно второго этажа и впустил ее в дверь.

Эта ночь была полностью наша.

На утро проводил на автобус, доехав с ней до своей остановки.

После, сдача экзаменов и поступление в институт в Калуге, в педагогический.

Что меня понесло туда, не знаю, но поступил на биологический факультет, и весь остаток лета провел с Верой.

Мамаша ее, сначала и близко на порог меня не пускавшая, скоро угомонилась, и я иногда ночевал у них, правда отдельно от Веры.

Осенью уехал в институт, но проучившись с месяц, решил все же идти сначала в армию.

Побыл еще немного с Верой, всем, и ее, и моей родне было уже понятно, что дело идет к свадьбе.

Она даже с моими родителями на присягу ко мне в Минск приезжала.

Но дальше пошли непонятки, Вера сначала перестала мне писать, а потом и вовсе написала, что между нами все кончено.

Я, как некоторые, из армии бегать по такому случаю, и вскрывать вены не стал, а просто плюнул на все, тем более учебка закончилась, и меня перевели в Прибалтику.

С Прибалтики удалось попасть в командировку в Москву, заехал на ночь и домой, утром заскочив в интернат к Вере.

Но разговора у нас не получилось, она была чем-то недовольна, да и автобус уже отходил, и я уехал.

Глава 2

На обратном пути из командировки, в вагоне познакомился с симпатичной проводницей из Калининграда, девчонкой моего возраста.

Обменялись с ней адресами, обещала писать.

В общем, наша переписка продолжалась с осени до начала июня следующего года.

Наконец она соизволила приехать в гости, но не одна, а с подругой.

Меня вызвал караульный к воротам, Нина, так звали девушку, стояла метрах в десяти от ворот, еще чуть дальше, чуть отвернувшись, ее подруга, полная как тумба.

Поговорив немного, я сказал Нине ждать метрах в ста правее от ворот, возле посаженных молодых березок.

— Кирилл, а для подруги кавалера найдешь… -спросила Нина.

Я еще раз посмотрел на подругу.

М-да, кто-же на такую образину позарится, разве что с голодухи, или с пьяну?

— Не знаю Нина, поговорю с парнями.

Короче, нашел своего сослуживца, Леху Белянко.

— Леха, тут такое дело, ко мне девчонка приехала, но не одна, а с подругой, так что, если есть желание помочить конец, можешь присоединяться.

Белянко долго уговаривать не пришлось.

Он пошел к воротам и передал караульному, если подойдут девчонки, пусть одна из них идет к речке, те как раз ушли от ворот, чтоб не светиться перед начальством.

Я через часик, оценив обстановку, сорвался в самоволку, за колючку, в эту самую березовую посадку, где меня уже ждала Нина, подруги с ней не было.

Полез сразу целоваться, но девочка оказалась с норовом.

— Кирилл, сначала скажи, что женишься на мне, а потом и поцелуи.

— А, секс, когда… -напрямую спросил я.

— Это нет, только после свадьбы.

— Ты что несешь, девочка, я в армии, а не на гражданке, какая свадьба?

— Ну ты же скоро дембельнешься, тогда и поженимся.

— Так это еще полгода ждать, а я сейчас хочу.

Стал ее целовать, удалось добраться до сисек, дальше больше, полез под платье.

Она сопротивлялась, но я, где словами, где нажимом, добирался и добирался до заветной цели.

Наконец удалось стащить трусики с нее.

Кое как приспустил с себя штаны, член выскочил стоя как кол, яйца уже щемило от желания.

Но, не тут-то было, Нина уперлась и ни в какую.

В это время, я шестым чувством, вдруг почувствовал, что-то не ладное и обернулся.

В метрах десяти от нас пролезал под «колючкой» мой взводный, старший лейтенант Шабалин.

Во блин влип… -мелькнуло у меня.

Нина, видно, по моему лицу, тоже почувствовала неладное.

— Что там… -тихо спросила она.

— Замри… -прошептал я ей.

— Там мой взводный.

Я наблюдал за старлеем, тот перелез под проволокой и стал по полю удаляться от КП.

Никак тоже в самоволку рванул, выходной, начальства нет… -подумал я.

Нина повернула голову и смотрела за взводным.

В этот момент она расслабилась и убрала от меня руки, а мой член возле ее лоно.

Я, недолго думая, нажал им, он, раздвигая половые губы и еще какую-то преграду, ворвался в внутрь.

Нина вскрикнула, еле успел зажать ей рот, но литеха все же услышал и обернулся.

Ну все, попался… -решил я.

В это время зашумел часовой у ворот, кидая камнем в невесть откуда взявшуюся собаку.

Та, от камня, рванула в поле, в сторону взводного.

Тот постоял посмотрел на нее и пошел дальше по полю, в сторону города.

Я, уже не обращая на него внимания, трахал Нину.

— Ты мне там порвал… -вдруг проговорила она.

В этот момент мой член выдал приличный фонтан, заполняя им лоно Нины.

Сделав еще несколько движений, сливая ей последние капли, я вытащил член.

А, ведь и верно… -мой член был перемазан кровью вперемежку с спермой.

— Теперь ты женишься на мне… -спросила Нина, сильно прижимая к себе и целуя в засос.

Еще час мне понадобился для того, чтобы убедить ее в том, что непременно на ней женюсь, и что честнее меня, нет солдата в советской армии.

Наконец она все же ушла, да вдобавок ее уже искала подружка.

Я, прошмыгнув под проволокой, прибежал к себе на точку, там за меня дежурил молодой.

Хорошо, что литеха слинял и не заглянул на мое рабочее место.

Отправив молодого искать Леху Белянко, я сел за аппаратуру, как будто никуда и не уходил.

Белянко пришел минут через десять и с порога заблажил.

— Кирюха, ну ты мне и чувырлу подсунул, страшнее атомной войны.

— Ты ее хоть ублажил… -спросил я.

— Да ты охренел что ли, меня от нее чуть не стошнило, где ты ее откопал?

— Это не я откопал, а подруга ее.

— Ну, а у тебя как, с подругой то хоть получилось?

— Получилось, девственности лишил… -недовольно ответил я.

— Ничего себе, вот тебе Кирюха повезло… -с восхищением проговорил Белянко.

— Еще неизвестно, повезло, или нет, вдруг она завтра с мамой заявится, и тогда, или женись, или турма.

— Да-а, тогда Кирюха тебе очень крупно не повезло.

— Ладно, прорвемся.

— Ну, а ты, неужели так и отпустил подругу не проверив, баба она, или мужик?

— Отпустил, Кирюха, отпустил, потому что, это-оно, а не баба.

— Извини, свою предложить не мог.

— Да, знаешь, я не в обиде, даже как-то легче стало, что не я, а ты ее женщиной сделал.

— Ты мне поиздевайся еще… -грозно ответил я.

Белянко расхохотался и ушел.

С мамой на другой день Нина не пришла, но заявилась с подругой снова на выходные, меня на КП уже не было, отправили в командировку в часть, наверно это и спасло.

Потому что девчонки устроили форменный скандал, требуя нас с Белянко.

На шум, к ним вышел дежурный старлей Лебедев, которого мы все, за его походку, звали «целкой», урод был еще тот.

Он их внимательно выслушал, потом построил всю роту, кроме дежурных, несущих дежурство на своих рабочих местах.

Меня там не было, я уже в части, а Белянко выгнав молодого, сам сел за аппаратуру.

Короче случился у девочек облом, но Нина все же сказала старлею мою фамилию и имя, письма то шли.

Иной бы выпроводил девчонок и дело с концом, тем более, что солдат в наличии нет, но не таков был Лебедев.

Он, гнида, записал их показания, хорошо хоть еще их адреса не удосужился спросить и где живут, только после этого отпустил.

На другой день ко мне пришел наш взводный.

Литеха был не плохим мужиком и с юмором, но в то же время строгий, и требовательный, что касалось службы.

— Ну что, Мазаев, говоришь девок портишь, девственности лишаешь, а жениться не хочешь?

Я понял, что ему уже все известно, но попробовал включить дурочку.

— Что вы, товарищ старший лейтенант, не было такого.

— Мазаев, лапшу на уши ты будешь Белянко вешать, хотя тот тоже в отказе, как и ты, девки сдали вас с потрохами.

— Короче колись, где, как и когда?

Было ясно, что отпираться бесполезно.

— Где, да в березняке, когда вы товарищ старший лейтенант в самоволочку во время дежурства ходили.

Старлей с удивлением посмотрел на меня.

— Та-ак, значит не показалось мне, это стало быть она вскрикнула, когда ты ей целку ломал?

— Так точно.

— Герой, мать твою.

Он о чем-то подумал.

— Давай выкладывай, где ты с ней познакомился, как долго общались?

Я рассказал старлею все без утайки.

— Силен ты, Мазаев, ладно, парень ты неплохой, друг друга подставлять не будем, сделаем так.

Короче, он мне объяснил, что как будто у меня письма и адрес девушки забрал старослужащий Нейман, которого только позавчера и уволили.

Так вот этот Нейман и писал письма от моего имени, и встречался с девушкой именно он, а кто был с ее подругой, сие неизвестно, никто ничего не видел.

Я согласился на предложение старлея.

— Ну, а если она очной ставки затребует… -спросил я.

— Да и чхать на нее, тебя на КП нет, Белянко завтра отправлю на пару недель в Тукумс, обойдется.

— Спасибо вам товарищ старший лейтенант.

Взводный посмотрел на меня.

— М-да, горбатого могила исправит, здесь не начуди Мазаев.

— А, здесь то, с кем, товарищ старший лейтенант?

— Свинья, Мазаев, грязи найдет.

И он оказался прав, следующим моим этапом, стала библиотекарша части, Наташа, девушка двадцати пяти лет, на этих самых пять лет старше меня.

Фигурка у Наташи была просто обалденная, но вот лицо, сверху вроде и ничего, но челюсть словно лошадиная.

Да в армии на это как-то не обращали внимания.

Позже выяснилось, что Наташенька, таки уже успела сходить замуж, но прожив с годик, расстались, так что девственницей она не была и мне по этому поводу волноваться не стоило.

О моей новой пассии всю роту поставил в известность все тот же Белянко.

— Мужики, Мазай снова вышел на охоту.

— Да ладно, на кого там в части охотиться… -недоверчиво отнеслись сослуживцы к этому известию.

— Так он нашу библиотекаршу Наташу закадрил.

— Совсем Мазай с катушек съехал, у нее же папа начальник штаба соседней части, порвет за дочку… -проговорил Ваня Королев.

— А, нашему Мазаю по хрен, что по целине, что по пахоте… -смеясь резюмировал Белянко.

С Наташей мои подходы были осторожны, две недели ухаживания и только первый поцелуй.

Еще две недели и допустили меня до груди, а дальше все застопорилось.

Она через папу выбила мне увольнительную и потащила домой знакомиться с родителями.

Мне это категорически не светило, но Наташино лоно уже так близко, пришлось идти.

Чинно отсидев два часа за столом, ответив на многочисленные вопросы, добавив, что я студент на заочном в пединституте, постарался произвести на Наташиных родителей впечатление, похоже, мне это удалось.

Еще в самом начале застолья, я уже понял, что ее родители ищут ей мужа.

Конечно от моей кандидатуры они были не в восторге, но на безрыбье, и Кирилл сгодится, тем более, что дочка, единственная, настаивает.

А, что касается карьеры, так папа, без пяти минут уже полковник, и пристроить меня наверняка нашел бы куда.

В общем, когда вышли с Наташей под ручку на улицу, по ее довольному лицу я понял, что все прошло отлично, я принят в их семье.

Наташа пообещала похлопотать об еще одном увольнительном для меня на следующие выходные с ночевкой у нее дома, сказав, что родители уедут на дачу.

Короче, ее запретный плод был для меня как никогда близок.

Мы чинно прогулялись по Гвардейску, затем я ее проводил домой и лелея мечты, довольный отправился в часть.

Увольнительную мне в субботу утром принес сам взводный.

— Ну, Мазаев, ты даешь, не боишься оступиться?

— О чем это вы, товарищ старший лейтенант?

— О дочке полковника Симонова, Наташе, библиотекарше нашей.

Я промолчал.

— Силен, офицеры возле нее крутились сколько, ни у кого не получилось, а ты пришел, увидел, оттрахал.

— Ну, последнего еще не было, товарищ старший лейтенант.

— Да никто и не сомневается, что оно так и будет.

— Ой смотри, Мазай, сорвешься, папа ее, тебе яйца оторвет, вместе с головкой.

— Да ладно, товарищ старший лейтенант, чего пугать то, а то я и в увольнительную побоюсь идти.

— Иди уже, охламон, там Белянко на говно исходит от желания знать подробности про твои похождения.

— Не, ну надо же, офицерам не дала, а этому сопляку, пожалуйста… -удивлялся взводный уходя от меня.

Я переоделся для увольнительной и на законных основаниях отправился к Наташе домой.

Дома она была одна, в коротком халатике, и не слова не говоря потащила меня в свою спальню.

Остается добавить, что из постели мы до утра практически не вылезали.

В сексе была опытна и настойчива.

Попробовали все, всевозможные позы и места, от кровати и пола, до подоконника и стола.

В общем, высосала меня по полной так, что на утро от нее ушел как пьяный, напоровшись возле ее дома на патруль.

Мичман проверил мой военник и увольнительную, потом внимательно посмотрел на меня.

— Пьяный что ли, сержант Мазаев?

— Никак нет товарищ мичман, не выспался.

— Понятно, от бабы значит.

— От девушки… -поправил я мичмана.

— Ну от девушки, так от девушки.

— Подожди, подожди, в этом же доме живет дочка полковника Симонова, а ты… Мазаев…

— Как же я сразу не догадался, вот кого значит Наташа выбрала, легендарный ты солдат Мазаев.

— Это почему товарищ мичман?

— Он еще спрашивает, одну возле КП оприходовал, теперь дочь начальника штаба у офицеров трех частей увел.

Патрульный наряд с любопытством и интересом смотрел на меня.

Ну все, блин, завтра обо этом будет знать весь Прибалтийский округ… -подумал я.

— Ну давай Мазаев, иди отсыпайся… -сказал мичман и козырнул.

Всю эту идиллию, я испортил сам, не хватало мне того, что потрахивал Наташку в библиотеке, так раз, выпивши, вечером ломанулся к ней домой и сразу потащил ее в постель, благо родителей дома не было.

Но, Наташка воспротивилась, оказалось, что она на дух не переносит запаха спиртного, но, я, то, не знал, короче поругались, да тут еще ее папа заявился.

Хорошо хоть не заметил, что я поддатый, пришлось применить, срочно, тактику отступления и рвать в часть.

Короче, с Наташкой пошел полный разлад, прощать она меня не захотела, я же полез в бутылку, и мы расстались.

Папа ее оказался нормальным мужиком, и не стал мне делать подлянки.

Лишь при случайной встрече спросил.

— Кирилл, пьешь?

— Так как все, товарищ полковник.

— Это моя вина, надо было тебя сразу предупредить, у Наташи редкое заболевание, ей от запаха спиртного плохо становится, удушье начинается.

— Я же не знал товарищ полковник.

— Ну да, не знал конечно.

— Хороший ты парень, Кирилл, может я поговорю с Наташей, а ты пить бросишь?

— Совсем… -вырвалось у меня.

На такие жертвы я готов не был.

— Понятно… -внимательно посмотрев на меня произнес полковник.

— Ну ладно, иди служи, нет, так нет.

— Слушаюсь, товарищ полковник… -и я направился к себе в полуподвал, где стояла аппаратура.

Вообще, служба в части была раем, по армейским понятиям, жил в этом же полуподвале, отдельно от всех, никаких тебе утренних зарядок, построений и прочей лабуды.

Мог пойти на обед, а мог просто пойти в чепок, если мани в кармане шумели.

В общем, полная лафа.

Там же в чепке, познакомился с ребятами из музвзвода, тоже не зависящих от всех распорядков части, сдружился с солистом Андрюхой Скворцовым.

У того была зазноба десятиклассница под Славском, километрах восьми от Гвардейска, и он частенько ночами сваливал к ней в самоволку, ну и все увольнительные с ней.

С девчонкой у него было все серьезно, и после дембеля они собирались пожениться.

У нее, оказалось, есть старшая сестра Ира.

— Но, Мазай, я тебя предупреждаю сразу, погулять не получится, даже не надейся, я знаю, какие про тебя легенды ходят по части, да и не только в ней, там все серьезно.

— Или, ты ее полюбишь, а она тебя, и женитесь, другого варианта не будет.

Он меня заинтриговал, и я ломанулся с ним в самоволку.

Знакомился с Ирой у нее дома, Андрюха представил меня, как своего друга.

Ира мне понравилась, невысокая росточком, миниатюрная и симпатичная.

По всей видимости, я ее тоже не разочаровал.

Прогуляли до часов двух ночи, под утро вернулись с Андрюхой в часть.

— Ну что, еще пойдешь… -спросил он у меня.

— Пойду… -на девочку я уже запал.

Но ходить в самоволки, для меня было гораздо опаснее, чем Андрюхе, проверка могла быть и ночью.

Все же сходил еще несколько раз, пока окончательно не спалился.

Вернувшись в четыре утра и залезши через предварительно оставленное открытым окно, я напоролся на нашего старшину.

— Ну и где был Мазаев, опять по бабам?

— Никак нет, товарищ старшина, в соседней части кино смотрел.

— И как кино называется?

Я ляпнул первое попавшее.

— Не догонишь, товарищ старшина.

— Как видишь Мазаев, догнал.

— О, от тебя еще и водочкой попахивает, пойдем ка на губу дружок.

— Права не имеете товарищ старшина, не в вашей это власти, должность не позволяет.

Старшина взъярился.

— Должность, я те покажу должность.

Он набрал дежурного по части, и через сорок минут, я уже был на гарнизонной гауптвахте, в одиночной камере, потому как, секретчик.

Короче, пятнадцать суток схлопотал, но отсидел меньше, вскрыв ломом, еще с одним таким же сидельцем, откуда-то доставленный немецкий сейф для начальника гауптвахты.

Через десять дней, тот же старшина забрал меня с губы и отвез снова на КП, лафа моя закончилась.

— Ну что, Мазаев, не я ли тебе говорил, не оступись… -приветствовал меня комвзвода Шабалин.

Возразить было нечего.

Заодно еще сняли сержантские погоны, короче, наказали по полной.

Я и не переживал по этому поводу, я же дед по армейским меркам, и лычки сержантские мне до лампочки.

Больше беспокоила Ира, скажет вот, бросил.

Но ей обо мне все рассказал Андрюха, передав весточку от нее, через того же Шабалина.

— Удивляюсь я тебе Мазаев, когда ты их находить успеваешь… -сказал взводный передавая мне записку от Иры.

— Пойдешь в самоволку, сошлю на Тукумский лесоповал, как Гоманчука, ты меня понял Кирилл?

— Понял, Алексей Михайлович.

Кстати, Тукумский лесоповал, был как бы вроде местного дизбата, и попадали туда те, для кого дизбат много, а губа мало.

Гоманчук влетел туда на три месяца, за то, что чуть по пьянке не пристрелил нашу «целку» Лебедева.

— Увольнительную дайте, надо очень.

— Чего-о, приспичило что ли Мазаев, да ты охренел, всего полмесяца как с губы, а ему увольнительную.

— Не приспичило, Алексей Михайлович, ехать надо, в больнице она.

Взводный недоверчиво взял мою записку, перечитал.

— Пошли, иди переодевайся, к вечернему построению, чтоб как штык обратно.

— Не пойму, угомонился что ли ты Мазаев, так серьезно за девушку переживаешь?

— Так точно, угомонился, товарищ старший лейтенант.

— Да ладно тебе, Кирилл, иди к старшине, пусть выдаст форму, а я пока увольнительную напишу.

Я пошел к старшине, попросил форму.

— Зачем?

— Для увольнительной.

— Для, куда… -старшина чуть не онемел.

— И кто же дал тебе увольнительную?

— Взводный.

Старшина недоверчиво посмотрел на меня, но форму выдал.

Я немедля рванул в город, на последние деньги купил конфет и фруктов, и пошел в больницу.

В которой пришлось полчаса объяснять, к какой же такой Ире мне надо, фамилии я ее не знал, выручил ее брат, появившийся вовремя.

Он и проводил меня к Ире, удивившись моему появлению в больнице.

Ира мне была рада.

— Ты опять в самоволке, Кирилл… -спросила она.

— Нет, Ирочка, взводный специально увольнительную дал.

Я пробыл там до половины девятого вечера, договорившись, что ее брат, Олег, отвезет меня на мотоцикле.

Уходя, поцеловал Иру в губы, она не возражала.

Вернулся к самой поверке, старшина грозно посмотрел на свои часы, но ничего не сказал, лишь внимательно посмотрев на отъезжающего от ворот мотоциклиста.

— Везде то ты успеваешь Мазаев… -и он покачал головой.

С Ирой довелось встретится еще пару раз у нее дома, выпросив у взводного увольнительные.

Приближался дембель и пора было с ней как-то определяться по серьезному.

Андрюха дембельнувшись в числе первых, так и остался с младшей сестрой Иры.

Под конец, у меня не заладились отношения со старшиной.

— Ты у меня тридцать первого декабря на дембель пойдешь… -грозил он.

— Не пугай старшина, я тебе не Нейман, плакать не буду… -зло ответил я.

Старшина, в середине октября, спровадил меня в Польшу, в одну из частей, на ремонт тамошнего клуба.

Набралось нас таких пять человек, отъявленных раздолбаев, в общем, кто за что попал, я с благословения старшины.

Дембель махал мне черным платочком и все явственней виделся Новый год в купе поезда, а то и на гвардейском вокзале.

Но выручил наш начальник штаба, пообещав, что как только мы закончим клуб, всех сразу демобилизует, а ему верить было можно, мужик слово держал.

И мы, как проклятые, днем и ночью ремонтировали этот клуб, падая с кисточкой, или с шпателем в руках возле стен и тут же отрубаясь в сон.

Не знаю, как, но к девятому ноября, мы его сделали.

Нас обратно в тот же день забрали в часть и уже вечером я гладил и готовил свою парадку.

За этим занятием меня и застал старшина.

— И куда ты собрался Мазаев?

— На дембель, товарищ прапорщик.

— А, ты забыл, что я тебе обещал Мазаев?

Я оглянулся, в кубрике никого не было кроме нас.

— Старшина, скажи, чего ты до меня докопался, я тебе что, на член соли насыпал?

Старшина опешил.

— Да ты как со мной разговариваешь, я тебя в дисбате сгною… -заорал он.

— Попробуй старшина, вернусь, порешу на хрен… -с угрозой произнес я.

Не знаю, то ли моя угроза на него подействовала, то ли мой взгляд, но он свалил с кубрика, может жаловаться пошел.

Но в тот вечер за мной никто не заявился.

В обед следующего дня, я бесцельно слонялся по КП, потом уселся в курилке, на душе было муторно.

В это время приехал начштаба вместе с командиром части.

Я подошел представился и отдал честь.

— А, ты что здесь делаешь Мазаев, почему не в части?

— Старшина на дембель не отпускает, товарищ полковник.

— Почему… -спросил командир части.

— Не могу знать, товарищ полковник, полагаю, ввиду личной неприязни.

Полковники переглянулись.

— А, ты значит и есть, тот самый Мазаев, о котором легенды гуляют… -с улыбкой спросил командир части.

— Не могу знать, товарищ полковник, за два года службы ничего легендарного не совершил.

Они оба засмеялись.

— Слушай, Мазаев, а на сверхсрочку не хочешь остаться, ты же классный специалист, комнату сразу дадим… -проговорил командир части.

— Не знаю, товарищ полковник, с девушкой надо посоветоваться.

Над плацем загремел хохот полковников.

Вокруг уже собирались любопытные, в стороне стоял старшина, всем было интересно, чем это так Мазаев полковников рассмешил.

— Ну вот, а ты говоришь не легенда, опять девушка… -сквозь слезы от смеха произнес командир части.

— В общем, так Мазаев, десять минут тебе на сборы, поедешь в часть с нами, я тебе дембель обещал, а я свое слово держу… -проговорил начальник штаба.

— Вы меня слышали, товарищ майор… -обратился он к комроты Рыбаку.

— Так точно, товарищ полковник.

— А, с вами старшина я потом поговорю… -обратился он к старшине, стоящему поодаль.

— Так точно, товарищ полковник… -крикнул старшина.

Полковники пошли на КП, а я к старшине.

Он молча выдал мне все что полагается, списал с меня автомат, противогаз и еще какую-то хрень.

Я переоделся и стал на улице ждать полковников, они появились через двадцать минут.

Уже возле машины, к ним обратился подбежавший наш взводный.

— Разрешите попрощаться с своим солдатом, товарищ полковник… -обратился он к командиру части.

Тот посмотрел на него удивленно.

— Разрешаю, у вас две минуты.

Мы отошли чуть в сторону.

— Кирилл, зла на меня не держи, без моего ведома ты в Польшу загремел, старшина постарался, а я на больничном был.

— Да ладно, товарищ старший лейтенант, какие обиды.

— Удачи тебе Кирилл по жизни, а то и правда, остался бы на сверхсрочную, ты подумай.

— Я подумаю, Алексей Михайлович, спасибо вам за все, нормальный ты мужик, командир.

Мы обнялись.

Потом крепко пожал мне руку командир роты.

— Если вернешься, Мазаев, возражать не буду… -произнес он.

Сел в машину с полковниками, и мы поехали.

— Хорошие у тебя отношения с Шабалиным, Мазаев… -произнес начштаба.

— Хорошие товарищ полковник, он нормальный мужик, и командир, каких еще поискать.

Полковники переглянулись, похоже на взводного у них уже были виды, а поддержка солдатом своего командира, говорила о многом.

В части, я попросил начштаба, отпустить меня одного, а не возить со всеми на вокзал.

— К девушке советоваться поедешь… -спросил он.

— К ней, товарищ полковник.

— Добро, езжай.

Я поехал к Ире, но ее дома не оказалось, отец с матерью сказали, что она уехала в Минск учиться.

— Кирюша, ты может задержишься у нас, Ира на выходные обещала приехать… -попросила ее мать.

— Да я бы остался, но меня дома тоже ждут.

Но ждали меня сначала совсем не дома.

Глава 3

Едва я тогда вернулся с «губы», неделя не прошла, как меня к себе вызвал командир роты.

— Мазаев, сейчас машина пойдет за обедом, поедешь в город, к начштаба домой, телефон у него что-то не работает.

— Товарищ майор, так я засовец, а не кабельщик, Королев гораздо лучше меня разбирается в телефонах и проводах, может там на линии где-то обрыв.

— Знаю, вот только Смирнов приказал именно тебя направить, как специалиста засовца.

Телефон что ли у него с секреткой, чего ради я начштаба понадобился?

— Слушаюсь, товарищ майор.

— Инструмент у Королева возьми, не забудь.

— Слушаюсь, товарищ майор.

— Да, Мазаев, на обед ты уже не успеваешь на КП, пообедаешь в части, я позвоню дежурному.

Валерка Полетаев, москвич, водила нашего шестьдесят шестого, удивленно смотрел, как я залезаю в кузов.

— Кирюха, а ту куда собрался?

— На кудыкину гору, иди крути баранку.

Из кабины выскочил старшина.

— Так, я не понял, Мазаев, что за телодвижения ты здесь производишь, или приспичило к очередной пигалице под юбку залезть?

— Товарищ старшина, меня пигалицы не интересуют, а что касается моих телодвижений, спросите об этом командира роты.

— Полетаев подожди, я сейчас.

Старшина рванул, чуть ли не бегом, в штаб КП, впрочем, все было в одном здании, там и штаб, и кубрики наши, и столовка, и все остальное.

Минут через пять вернулся, недовольно глянул на меня и рявкнул на водилу.

— И чего стоим, Полетаев, поехали, и так опаздываем.

— Так, товарищ старшина, вы же сами…

— Все, марш за руль, распустились вы у меня совсем.

Высадили недалеко от дома начштаба.

— Мазаев, знаешь куда идти?

— Знаю, товарищ старшина, комроты объяснил.

— Я заеду на обратном пути, вдруг управишься к этому времени.

Старшине, ох как не хотелось оставлять меня в городе, мало ли куда я от начштаба потом рвану, а до отбоя еще пол дня.

— Товарищ старшина, комроты приказал обедать в части, а вернусь с ужином, если не успею, значит в части переночую в автороте.

— Это, как ты не успеешь, обязан успеть к ужину, и жди меня на КПП части.

— Есть, успеть, товарищ старшина.

Нашел квартиру начштаба, в обыкновенной пятиэтажке на третьем этаже.

Позвонил в дверной звонок.

— А, Мазаев… проходи Кирилл, проходи.

Не знаю почему, но начштаба всегда относился ко мне по-доброму, правда и требовал, когда это необходимо.

Обратил внимание на то, что начштаба собирается вроде как уходить.

— Товарищ полковник, вы уже уходите, а как же с вашим телефоном?

— Ах да, с телефоном, вилку обратно воткнешь и всех делов.

Я недоуменно посмотрел на него.

— Ты вот что, Кирилл, давай, разувайся и шлепай на кухню, а мне некогда, ждут тебя там.

Любопытно, и кто меня на его кухне ждать может?

Но приказы не обсуждаются, и я пошлепал на кухню.

За столом, у окна, сидел мужик в штатском, лет тридцати.

— Проходи Мазаев, садись вот здесь, напротив.

Присел за стол.

Мужик внимательно пару минут рассматривал меня.

— А вроде как на раздолбая и не похож, вполне нормальный серьезный парень, к тому же на биофаке учишься заочно.

— Может мне что-то не то рассказали о тебе, Мазаев?

— Не могу знать, товарищ инкогнито, и потом, вы не представились, кому же я должен рассказывать о себе?

Мой визави усмехнулся.

— Не любишь, когда на кадык давят, Мазаев?

— А вам это нравится?

— И мне не нравится, поэтому и разговариваю здесь с тобой.

— А зачем, кому я мог понадобиться, или вы из епархии майора Черныша, так он меня недолюбливает, лично грозился пристрелить.

Я думал мужик улыбнется, но он был вполне серьезен.

— Может и пристрелит, когда придет время, а злишь ты его, за то, что он в тебе силу чувствует, вот это его и бесит, также, как и твоего старшину.

М-да, удивлял меня этот мужик, очень удивлял.

— Чай будешь, Мазаев?

— Буду товарищ…

— Об этом позже, если ты действительно тот, кто мне нужен.

Разлил чай по кружкам.

— Сахар сам себе клади сколько хочешь, булочки вот ешь.

Я пил чай, жевал булочку и изредка поглядывал на мужика.

— Изучаешь, и что ты обо мне думаешь, Кирилл?

Отодвинул от себя пустую кружку и в этот раз уже более внимательно посмотрел на него.

— Изучаю, вы правы, а еще хочу понять, зачем я вам?

— И какие мысли по этому поводу, ты говори, говори, не стесняйся, со мной можно, я не майор Черныш и досады на тебя держать не буду.

— Мне кажется, что у него по отношению ко мне не только досада.

— А, что еще, злость?

— Скорее всего так, правда не пойму, чего он так взъелся на меня, встречались не более пяти раз.

— А свой первый разговор с ним помнишь?

— Да, в общем, его и помню всегда.

— И свою ухмылку по отношению к нему?

— Много же вы знаете обо мне товарищ инкогнито, тогда же рядом никого не было, только мы вдвоем, или это он вам рассказал?

— Нет, но рапорты и выводы в отношении тебя я читал.

— Майору Чернышу очень не понравилась твоя независимость, он это сразу почувствовал, так же, как и твой старшина.

— Правда, старшина воспринимает тебя совсем иначе, чем Черныш.

— Раб, должен слушать всегда приказы своего командира?

Мужик с любопытством посмотрел на меня.

— Верно, так и есть.

— А, Черныш значит, не воспринимает меня, как раба?

— И это верно, он воспринимает тебя, как соперника.

— А как воспринимаете меня вы?

— Кирилл, о тебе самого хорошего мнения ваш начштаба, комвзвода, да и комроты тоже относится к тебе с уважением, и среди сослуживцев пользуешься заслуженным авторитетом.

— Вспомнить хотя бы Ходжу Насреддина, он же Ханжал Ходжаев.

— Не люблю, когда впятером что-то пытаются доказать одному.

— Все правильно, именно так тебя и описывают твои знакомые на гражданке.

И чего же это ты под меня столько всего накопал, зачем я тебе, мужик?

— Снова пытаешься понять, кто я и зачем ты мне?

— Пытаюсь, однозначно, вы не наш…

— Отметил, что я начштаба определил, как вашего?

— Не только, у вас негатив к майору Чернышу, даже какое-то презрение к нему, стало быть вы не из его конторы.

— Ну, ну, и что дальше?

В глазах мужика горел интерес.

— По всей видимости, вы покупатель, вот только не пойму чей, к особистам вроде дела не имеете, но все же я склонен думать, что вы военный, и по осанке, и по манере держаться, и по разговору.

— И судя по вашей осведомленности, нет, не именно моей, в этом ничего сложного нет, а в осведомленности про нашего особиста.

— Еще что добавишь?

Интерес мужика ко мне был неподдельным.

— Исходя из этого, можно предположить, что вы из разведки, и не простой разведки, раз имеете возможность читать рапорта Черныша.

Мужик молчал, потом глянул на меня.

— Чай еще будешь?

— Чай не водка, много не выпьешь.

Он усмехнулся.

— К водке же ты равнодушен, Кирилл, так причем здесь она?

— Это верно, могу выпить, могу и не пить, но чай больше не хочу.

— Так что говорите, куда вы меня сосватать решили, только куда бы не сватали, это будет пустая трата времени, не хочу я больше служить.

— Ты же еще не знаешь, что я могу тебе предложить.

— Верно, но уже не интересно, домой хочу, да и девушка меня здесь ждет.

— Ирина…, а про Нину ты не забыл, Мазаев, про Наташу не говорю, неинтересна она тебе больше.

— Нет, не забыл, трудно, такую демонстрацию, забыть у ворот КП.

— И это правильно, Кирилл, потому что Нина беременна, и как ты понимаешь, от тебя.

По спине прошел озноб, то ли на испуг берет, то ли на самом деле так и есть?

— Допустим, заставите жениться?

— Так это не смертельно, ну женюсь, потом и разведемся сразу, буду алименты на ребенка восемнадцать лет платить, на этом все и закончится.

— Именно таких рассуждений я от тебя и ожидал, так не хотелось, чтобы ты испугался, Кирилл.

Я был обескуражен, не понимая, чего же он все же хочет.

— Вот что, Кирилл, давай не будем ходить кругами вокруг да около.

— Я майор военной контрразведки Макрушев Олег Дмитриевич, так что можешь ко мне и по отчеству, а не официально.

Удивил, очень удивил, думал я про разведку, когда анализировал его, но уж никак не про контрразведку.

Теперь понятно, почему ты читал рапорта Черныша.

— Я контрразведке зачем, Олег Дмитриевич, какой из меня может быть контрразведчик?

— Я обыкновенный, каких тысячи.

— И из обыкновенного можно сделать контрразведчика, Кирилл, но вот ты совсем необыкновенный, судя из того, что я про тебя знаю, и то, что успел понять за этим столом.

— И в чем же я такой необыкновенный, раздолбай, как обо мне выражается старшина и иже с ним?

— И это тоже, и вовсе не смешно, Кирилл… -заметил он мою улыбку.

— Помимо этого, ты умеешь контролировать себя, свои эмоции, желания, и в добавок отличная аналитика.

— Но не это главное.

— А что?

— Главное, что ты можешь быть просто самим собой, не наступая особо на свой кадык.

— Интересно, это каким же образом, товарищ майор, или в вашем ведомстве отсутствие дисциплины, как таковой?

Макрушев улыбнулся.

— Нет, Кирилл, нет, у нас наверно будет пожестче, чем где-либо.

— Тогда о какой самостоятельности может идти речь?

— Знаешь, Кирилл, изначально у меня была цель, просто взять тебя к себе, на сверхсрочную, а потом бы определился ты сам, но пообщавшись с тобой, решил все же иначе.

— И что же вы решили, и потом, я уже говорил, служить больше не хочу.

— Я помню об этом, для начала ты все же выслушай меня, а потом выводы будешь делать.

— И заметь, что я не давлю на тебя с этой Нининой беременностью, а мог бы, она может настоять на том, что ты ее изнасиловал, а это уже сам понимаешь.

— А говорите не давите…

— Не давлю, просто ставлю в известность, ну не хочется мне, чтобы ты из-под палки работал.

— Работал, или служил?

— Молодца, схватываешь ты все очень быстро.

— Так что я тебе предлагаю и работу, и службу.

— Каким образом, Олег Дмитриевич?

— Уйдешь на дембель, восстановишься в институте, вот только жениться не спеши ближайших лет пятнадцать.

Я вспомнил про Иру.

— А если так сложится?

— Ну сложится, значит сложится, будем исходить из реалий.

— Олег Дмитриевич, может вы мне все же объясните зачем вам это и чем я буду заниматься?

— Не совсем мне понятна эта работа вместе с службой.

— Отчего же не объяснить, объясню.

Объяснил.

В течении часа ввел меня в курс моей дальнейшей жизни.

То есть, получалось, что я буду работать на гражданке, и в то же время служить в контрразведке.

И поэтому мне следовало жить и работать так, чтобы в любой момент мог оказаться там, где буду необходим.

В первом варианте, все должно быть естественным, как демобилизация, так и предстоящая гражданка.

А вот второй вариант для меня начинался сразу же после нового года.

Я обязан был быть по указанному адресу третьего января в девять ноль-ноль утра.

С этого дня и должна начаться моя новая служба.

Впрочем, началась она именно здесь.

Майор оформил меня временно в штат, я подписал несколько бумаг.

— Олег Дмитриевич, а причем здесь старший сержант Мазаев, или вам неизвестно, что с меня лычки сняли?

— Глупые вопросы задаешь Кирилл, сняли с тебя их здесь, а старший сержант ты в нашей епархии.

— И еще, как только приступишь к основной службе, присвоят прапорщика, после окончания нашего учебного заведения, лейтенант.

— Хотя мне кажется, что им ты станешь еще до окончания учебы.

Вот и получалось, что учиться мне аж в двух институтах, один из них военный.

К тому же еще работа и служба.

— Кирилл, хочешь меня еще о чем-то спросить?

— Да, не совсем мне понятно, а вернее, совсем непонятно, как это все будет состыковываться, и моя гражданская жизнь, и служба?

— Ведь я должен буду объяснять как-то мои частые отсутствия и в институте, и на работе, да и знакомым?

— Разумеется, пока я тебе полностью на этот вопрос ответить не могу, предстоит о многом подумать, наметки конечно есть, а остальное будем решать по мере поступления проблем.

Вот так я и стал старшим сержантом в контрразведке, чему, собственно говоря, был вовсе и не рад.

Но майору все же удалось убедить меня.

— Кирилл, если не будешь справляться, насильно держать не буду, мне нужен результат, а не галочки для отчета.

Хоть это радовало, не привязывают меня совсем.

— Ну, а сейчас, вон там лежит гражданка, можешь переодеться и идти до завтрашнего вечера в увольнительную, увольнительная выписана начштаба.

— Форму заберешь с собой, а гражданку оставишь у Ирины, лучше, если ты к ней уедешь на день, ни к чему тебе в городе светиться в гражданке.

— Вот старшина обрадуется моему отсутствию.

— А твой комроты уже предупрежден, что ты уехал в командировку на день в соседнюю часть.

— Иди переодевайся, отвезу тебя до поворота на Славск.

Здесь же, на этом самом повороте он меня и ждал, когда я ушел, не солоно хлебавши, от Ирины после дембеля.

— Значит, домой, Кирилл?

— А вы похоже знали о том, что ее дома нет, Олег Дмитриевич?

— Знал, но предупредить не мог, и так пришлось Смирнова потревожить, чтобы он тебя на дембель отправил.

— Вот как, а я думал это просто случайность, их приезд.

— Командир собирался на КП, вот и начштаба с ним поехал.

— Садись Кирилл, поговорить надо, да заодно и к автобусу подброшу, иначе и на поезд дембельский опоздаешь.

Я спросить не успел.

— Нет, Кирилл, дальше сам крутись, времени у меня нет.

Глава 4

…Скорый поезд к дому мчится

Полечу домой, как птица

Полечу, как птица я.

Жизнь начнется, без авралов

Сундуков и генералов.

Демобилизация…

Кое-как мне удалось достать билет на поезд, ехать же в этот день не собирался и на вокзал заявился, за полчаса до прибытия оного.

Уломал, таки кассиршу, продающую билеты, хоть и без места, но билет был у меня на руках.

Сел в вагон, забитый почти одними дембелями.

С трудом протискиваясь по проходу, пошел к следующему вагону, надеясь, что может хоть там посвободней.

В тамбуре стояли парни из нашей части.

— Привет парни, что тоже без мест… -спросил я их.

— Кирюха, да места вроде есть, но получается, что и нет, везде битом, спать, будем сидя… -ответил Вадим из автороты.

Я задумался, перспектива ехать таким образом, не прельщала.

— Мани есть, парни?

Те удивленно посмотрели на меня.

— Ну есть, а ты что, Кирилл, собираешься всю дорогу в ресторане просидеть… -спросил Иван, из той же автороты.

— Нет, ресторан успеется, надо с спальными местами определиться, короче, скидываемся по червонцу, и мы с кем-нибудь вдвоем идем искать свободные места.

— Да где ты их здесь найдешь, места свободные, Кирюха, тут везде так… -произнес ракетчик Пашка.

— Не скажи, если поискать, найти можно.

— Ну вы как хотите, а я пас, червонец выкладывать не намерен.

На мое предложение согласились четверо, скинулись по червонцу, и мы с Иваном отправились по вагонам.

Повезло нам в вагоне почти возле самого ресторана.

Пожилая проводница выслушала мою просьбу.

— Сколько вас сынки?

— Пятеро… -ответил я.

— Тебя звать то как?

— Кирилл.

— Вот что, Кирилл, коли шуметь не будете, купе у меня одно свободно, рядом с проводницким, как-нибудь впятером там поместитесь.

— Не будем, мать, в купе только спать, а пошумим и в ресторане.

— Ну и ладно, заселяйтесь.

Я отдал ей пятьдесят рублей, она нас проводила в купе, принесла постельное.

— Ваня, давай в ресторан, постарайся места найти, а я за парнями.

— Добро, Кирюха.

В общем, в ресторане мы пробухали всю ночь и до следующего вечера, в купе ходили спать по очереди.

Наконец добрались до Москвы, которая встретила нас многочисленными патрулями, и пьяные дембеля сами ломились в их объятия.

Я решил избежать этой участи, попросил проводницу открыть дверь на другой перрон, что она и сделала.

Затем проскочил еще через один поезд и по последнему перрону, быстрым шагом добрался до вокзала.

Оглядевшись, и заметив, что очередной патруль не смотрит в мою сторону, пробежал вокзал насквозь и выскочил на привокзальную площадь.

Сел в первое попавшее такси, где за рулем дремал мужик лет сорока.

От стука двери он очнулся, посмотрел на меня.

— Куда едем служивый?

— В Калужскую область.

— Куда…?

— У тебя что дядя с слухом проблемы?

— Да нет, все нормально, с тебя четвертной.

— Я за четвертной от Балтийского моря доехал… -денег у меня было уже в обрез.

— Ну тогда езжай на электричке.

В это время из вокзала на площадь вышел патруль, я прижался к сидению, водила усмехнулся.

— Боишься патруля?

— Боюсь, они всех подряд метут, а мне зачем лишние проблемы, домой надо.

— Ладно парень, сколько дашь?

— Пятнадцать.

— Ехать куда в Калужской области?

— В Жуковский район.

— Ну это нормально, поехали.

Домой я добрался в четыре утра.

Родители еще спали, пришлось разбудить.

С собой из Прибалтики привез подарки, матери, сестре, ну и для отца бутылку рижского бальзама.

Батя, не откладывая это дело, решил попробовать, накатив себе полную кружку.

— Батя, бальзам такими дозами не пьют, с ног свалишься.

— Да ладно, что тут пить то… -он маханул полную кружку.

Посидели, поболтали, я с усмешкой поглядывал на отца.

— Пойдем, сынок, покурим.

— Ну пойдем.

Батя встал, ноги у него подкосились, и он вырубился.

— Это что с ним Кирилл, ты чем его напоил… -спросила мать.

— Мам, пьяный он, это же бальзам, его лошадиными дозами не пьют.

Короче, батя на работу не пошел, проспав до обеда.

Ну, а потом два дня пьянки с друзьями и одноклассниками, и в четверг с утра поехал в военкомат, становиться на учет.

А оттуда сразу решил ехать в Калугу, переводиться на очное отделение в институте.

Обратно в Прибалтику уже не тянуло.

Вспомнил с тоской про Ирочку, да и забыл о ней.

В военкомате встретил Кольку Малькова, который тоже дембельнулся и собирался поступать в Калуге в педагогический, поехали вместе.

В Обнинске, на перроне, когда ждали электричку, подвалил патруль, капитан, старший сержант и два рядовых.

— Военные билеты достаем и предъявляем… -процедил капитан.

Что-то мне в нем не понравилось.

Колька полез за военником.

Я снял с себя шапку, вытащил с нее кокарду, одел, затем вытащил оба погона и убрал их в карман шинели.

Капитан, да и весь патруль удивленно смотрел на мои действия.

— И что это значит… -произнес капитан, держа нераскрытый Колькин военник в руке.

— А, ничего, капитан, дембель я, не успел переодеться, так что свободен капитан… -и отвернулся от них, достал сигарету, закурил.

— Молодой человек, может все же покажете свой военный билет… -спросил капитан.

— А ты милицию позови, вот им и покажу, я уже гражданский, так что отвали капитан… -меня начинала брать злость.

— Не забывай, что ты в запасе… -проворчал капитан.

Знал бы ты, еще в каком запасе…

— Я помню об этом, вот когда снова призовут, тогда и будешь мне мозг выносить.

— Колян, он тебе военник вернул?

— Да-а… -Коля стоял ошеломленный моими действиями.

— Ну тогда пошли отсюда, не хрен с ними здесь торчать, они мне в армии надоели.

Мы отошли чуть дальше.

— Кирюха, ну ты даешь.

— Колян, ты уже гражданский, какого рожна перед ним стелиться, он ходит, власть свою показывает, лишь бы к чему придраться.

В вагоне к нам подсели цыганки, погадать.

— Отвали чавела… -резко произнес я.

Одна из цыганок что-то произнесла остальным, и они отошли.

Я вышел в тамбур покурить.

Каково же было мое удивление, когда перед Малоярославцем в тамбур вышли цыганки, а за ними Коля, с воплем.

— Верни червонец, сука…

Электричка остановилась, цыганки выскочили, Коля ринулся за ними, я его удержал за шинель.

— Куда тебя хрен понес, бестолковый?

— Я же тебя предупреждал, не связывайся с ними, нагадали?

— Они у меня червонец выманили, суки.

— Забудь, Колян, считай, что его у тебя никогда и не было.

— Да как я обратно то поеду, и в Калуге как, червонец последний был.

— Поедем на мои, потом вернешь, варежку поменьше разевай, не в армии.

Добрались до института, я, конечно и не думал восстанавливаться, но поставить в известность, что уже на гражданке, должен.

Коля пошел сдавать экзамены.

Чтобы не терять, зря, время, пошел на свою кафедру, но моей группы там не оказалось, она была на кафедре физики, потащился туда.

Дождался перемены и вошел в кабинет.

Несколько секунд на меня смотрели молча.

Я обвел всю группу взглядом, парней никого не осталось, одни девчонки, да и тех вроде меньше стало.

— Девочки, да это же Кирилл… -воскликнула одна из них.

— Кирилл, Кирюшенька… -стоял шум и визг.

— Ну признали стало быть, а я уж подумал совсем забыли, а парни то где?

— Так, Кирюш, ребята по уходили все, кто следом за тобой в армию ушел, двоих отчислили.

— Кирюша, а ты то как здесь, восстанавливаться будешь?

— Да уже восстановился, но временно, побуду с вами до нового года.

— Кирилл, а почему не совсем, опять нас бросаешь, смотри нас сколько…

— Только, что я тут с вами один делать буду, я же боюсь не справлюсь, чтоб вас всех полюбить.

Девчонки захохотали.

— Кирюшенька, зато мы с тобой справимся, у тебя теперь целый гарем будет… -все снова рассмеялись.

Поболтав до звонка, вернулся в холл, дожидаясь Коляна.

Наконец и он появился, судя по его довольному лицу, было ясно, поступил.

— Ну что Колян, поехали в общагу?

— Поехали.

Мы съездили устроились в общаге, нас подселили к парню ингушу.

Пробыли там часа два, стали собираться домой, время было уже начало восьмого вечера.

Приехав на вокзал, выяснилось, что на сегодня все электрички на Москву отменили.

— Что будем делать Кирилл, может в общагу вернемся?

— Не знаю, наверно придется, не ночевать же на вокзале.

— Слушай, Кирилл, а ты Верку то видел?

— Нет, у нас с ней роман закончен.

— Во как, а я думал ты к ней заедешь.

— Куда заедешь?

— Так она же здесь, в Калуге, на лампочке работает, и в общаге живет, мне Серега говорил.

— В общаге, говоришь…, а что, может и правда заехать, посмотреть, как и с кем Верунчик живет?

— Если хочешь, можем и съездить.

— Колян, давай для начала перекусим, да грамм по сто накатим, а то неизвестно, когда еще поесть получится сегодня.

Зашли в забегаловку на вокзале, выпили по сто пятьдесят водки и поужинали.

Затем поехали на радиоламповый, там узнали, где у них общага.

Веры в общаге не оказалось, она работала во вторую смену и должна была вернуться к двенадцати ночи.

Время было уже почти одиннадцать, решили подождать, в свою общагу получалось, что не попадаем.

Спланировали прямо отсюда ехать на вокзал, а там первая электричка в четыре утра.

Но получилось все не так.

Вера пришла с работы в начале двенадцатого.

Увидев меня, она просто остолбенела.

— Здравствуй Вера, не ожидала увидеть?

— Кирюша…

Она вдруг бросилась ко мне, обняла и поцеловала.

Вот и пойми этих девушек, то в письме пишет, что больше не нужен, то кидается на шею.

— Пойдем ко мне, столько не виделись…

— Подожди Вер, мне как-то с ночевкой определяться надо, да и не один я… — кивнул на сидевшего в кресле Малька.

— Здравствуй Коля.

— Здравствуй Вера.

— Кирюш сейчас что-нибудь придумаем.

Вера пошла договорилась с вахтершей насчет нас.

Короче, Кольку поселили в изолятор, меня Вера забрала с собой.

Соседка ее, Валька, ушла ночевать в другую комнату, остались мы с Верой одни.

Тут же ее раздел и без излишних ласк навалился на нее, голодный же, все-таки с армии.

Мой член ухнул в Веркино лоно, как в пропасть.

Вот это номер, кто же тебя так раздолбал подруга?

Но мысли эти тут же пропали.

Верка уже текла вся, да и мой член словно каменный.

Не успел несколько раз подвигать, фонтан спермы залил все ее лоно.

Отдохнул минут десять, не больше.

Веру на колени, снова в лоно, Вера аж выгнулась вся.

Мылись здесь же, над тазом, ну не тащиться ночью в умывальник в конец коридора.

Поболтали немного.

Вера снова тянется к члену, взяла в рот и засосала полностью, а член, я вам скажу, не маленький.

В рот получилось уже подольше, как-никак третий раз встает.

Кончил, выпила все до капли.

— Спать хочешь… -спросил я ее.

— Нет, какой тут сон…

И то верно.

Потом пошли ласки и нежности.

Четвертый раз начал с ротика, остальное ласкал рукой.

Веру и заводить не надо, снова потекла вся.

А все-таки разработана она у нее здорово, кто же это так старался?

Вопрос, и остался вопросом.

Ну а дальше разговоры, как же нам быть дальше.

— Я восстановился в институте, учусь.

Не стал говорить о том, что восстановился временно.

— И девок наверно там полно, и в общаге тоже… -Верка напряженно смотрела на меня.

Думал, то ли с ней останусь, то ли пошлю ее.

Остался.

Утром с Колькой уехали.

— Кирилл ты хоть поспал?

— Нет, Коля, не получилось, дома отосплюсь.

Вернувшись в Калугу раза три за неделю ночевал у Веры в общаге.

Там же в общаге и Новый год встретил.

И сразу же с Калуги укатил в Москву, предупредив Веру, что меня некоторое время не будет.

— Не поняла, а ты куда, учеба, комнату хотели снять?

— Мне надо съездить на время, по поводу работы узнать, может снова придется на заочное переводиться, или вообще институт бросать.

— Какую работу, Кирилл, я никуда с Калуги не поеду, да и работу здесь можешь найти.

— Могу, только я хочу другую.

— Какую?

— Проводником на поезда дальнего следования.

— Куда… и зачем тебе это, от меня подальше, да чтобы пассажирок с проводницами трахать?

— Если бы это было так, то я не сидел с тобой здесь.

А может и правда сразу уйти, для чего мне этот геморрой с бабами, постоянно что-нибудь выдумывать придется.

В общем, я уехал, так ничего и не решив.

По названному адресу оказалась небольшая воинская часть.

Вот и снова армия.

Часть, и правда, мизерная, по сравнению с той, в какой я служил, пожалуй, не больше нашего КП.

Зато территория просто огромна.

На КПП молодой лейтенант посмотрел мой паспорт.

— Военный билет с собой?

Показал ему военник.

— Вон то здание видишь, тебе туда в пятый кабинет.

Пошел к одноэтажному зданию.

В пятом кабинете сидел майор, но совсем не Макрушев.

— Товарищ майор, рядовой запаса Мазаев прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Тот с интересом посмотрел на меня.

Достал какую-то папку, минут пять листал в ней всего лишь три листа.

Успел заметить на одном из них свое фото.

— Военный билет мне давайте, паспорт тоже пока сдайте, товарищ прапорщик.

И не обращая внимания на мой удивленный взгляд, распорядился.

— Сейчас в соседнее здание, к капитану Чижу, ваш позывной на все время учебы пока пусть будет… Мазай, а потом сами определитесь.

В общем-то, и привыкать было не к чему, лет с десяти эту кликуху таскал, и в школе, и в армии.

— Все, свободны.

Чуть было не козырнул, повернулся и вышел.

Чиж оказался мужиком лет пятидесяти.

Но внимательнее присмотревшись к его телодвижениям, понял, что его тренированному телу до пятидесяти еще ох как далеко.

— Прапорщик Мазай?

— Так точно, товарищ капитан.

— Я буду тебя учить, как выживать в любой ситуации, а также боевым искусствам.

— То, что ты когда-то занимался самбо, это хорошо, но про него забудь, более меня интересует, как ты дрался школе и на улице.

Успел я лишь за мгновение, когда его раскрытые пальцы устремились к моим глазам, рука прошла вскользь по виску.

— Неплохо, очень даже неплохо, но плохо то, что не вижу ответной реакции.

— Запомни то, что по жизни для тебя не может быть тех, перед кем ты должен стоять по струнке, если на тебя нападают.

— Ладно, это все потом, а пока следуй в следующую комнату.

Прошел, там оказался прапорщик лет сорока.

Так же внимательно посмотрел на меня.

— Переодевайся вон там… -он указал за стеллаж.

— Все свое положишь вот в этот вещмешок, все, кроме часов и сигарет.

Я, молчком, прошел к стеллажу, разделся до плавок.

— Плавки тоже.

Прапорщик принес мне два комплекта формы.

Один обыкновенный офицерский комплект, второй, камуфляж.

— Переодеваешься пока в форму, физзанятий сегодня не будет.

Переоделся, кося глазами на свои погоны.

Старшину Рыгайло точно бы кандрашка хватила, Мазаев и с погонами прапорщика, охренеть.

По-прежнему поглядывал на прапорщика, тот это заметил.

— Ну и что, похож я на твоего старшину?

— И близко не стоял.

— Вот то-то, так что следуй дальше, кабинет два.

Проследовал.

Ух ты, а этого я никак не ожидал.

Миловидная дама лет тридцати, в брючках и светлой водолазке.

Груди, размер три-четыре, и смотрятся под этой водолазкой весьма заманчиво.

— Мазай, не надо на мне дырки сверлить, поставлена в известность о том, какой ты бабник.

— Не верьте, мадемуазель, наговаривают, из меня может получиться очень хороший муж.

Все же развеселил.

— Может быть на пенсии, но не сейчас.

— Мадемуазель, боюсь к тому времени я не смогу так же сохраниться, и я вам уже буду не нужен.

— Ты мне и сейчас не нужен, Мазай, а вот учить мы с тобой будем не французский, а английский.

— Как скажете, мисс, английский, так английский, к тому времени пока выучу может и смените свое отношение ко мне.

— По поводу, нужен?

— Именно.

— Не тешьте себя надеждой, Мазай, я уже прошла юношеский этап, и вы мне неинтересны.

— Поживем, увидим.

Она как-то несколько по-иному взглянула на меня, хмыкнула.

— Отставить разговоры, Мазай, приступаем к занятиям.

— Я разве уже все кабинеты прошел?

— Нет, там вас пока не ждут, пойдете, когда это будет необходимо.

Английский я знал на уровне школьной программы, пожалуй, даже пообщаться бы смог.

Что через час мне и поведала мисс без имени и клички.

— Годится, Мазай, не вижу проблем с вашим обучением.

— Так может мы заодно и арабский выучим, так не хочется с вами расставаться.

— Мазай, встал, свободен, следующий кабинет три.

Вот так, изволь встать и выполнять приказ.

От двери все же обернулся, мисс смотрела на меня.

А зацепил я тебя, чем-то зацепил.

В кабинете три за столом сидел старичок, лет под семьдесят.

— Мазай?

— Так точно.

— А вот это не обязательно, прошу вас молодой человек, присаживайтесь вот сюда в кресло, напротив.

Присел.

Любопытный старичок оказался, то ли психиатр, то ли псих натуральный, но мурыжил меня часа два.

Порой застывая и пристально глядя мне в глаза.

— Скажите мне, Мазай, вы всегда так иронично смотрите в глаза собеседника?

— Не всегда, просто не пойму, что вам, от моих глаз надо?

— Вас это насторожило, молодой человек?

— Да.

— И, в какой момент?

— Сразу же, как только вы проявили интерес к моим глазам.

— Что именно?

— Мне кажется, что вам, уважаемый, не терпится пролезть в мой мозг, через мои же глаза.

— М-да, хорошо, хорошо.

Он, минут пять что-то записывал в медицинской карте, похоже, карта именно на меня.

— Все, молодой человек, вы свободны.

— Какой кабинет следующий?

— Вернитесь к старшине, он все вам объяснит.

Объяснил.

Показал кубрик, на троих, столовую и остальное, что посчитал нужным.

— Отбой в десять, подъем в шесть, можешь отдохнуть в спортзале.

Совет прозвучал, как приказ, но я его тут же и игнорировал, совет, он и есть совет.

Неделя занятий, практически без перерывов и отдыха.

Не скажу, что все это меня вымотало, но нагрузка была не хилая.

Особенно доставал капитан Чиж и мисс англичанка.

Кстати, позывной у нее был, Клара, которое мне вовсе и не нравилось, и я по-прежнему обращался к ней «мисс».

В воскресение наконец-то появился Макрушев.

— Пойдем Мазай поговорим.

Уселись в курилке.

— Что ж, Кирилл, совсем все не плохо, и с физподготовкой и английским, да и эскулап от тебя чуть ли не в восторге.

— Надолго я здесь Олег Дмитриевич?

— Устал что ли?

— Втянулся уже.

— Тогда, что торопишься, это же не к поединку по самбо тебя готовят, понимать должен.

— Понимаю, так насколько?

— Скажи мне, Кирилл, а Клара тебе зачем, или Веры в Калуге мало, или это у тебя уже спортивный интерес?

— Так, Олег Дмитриевич, Вера далеко…

— Угу, стало быть спермотоксикоз мучает, это уже не есть хорошо.

— Не мучает, иначе бы эта мисс уже три дня назад подо мной лежала.

Майор удивленно застыл взглядом на мне.

— Послушай, Кирилл, а не много ли в тебе самоуверенности?

— Отнюдь, просто она сама уже готова к этому.

— Ну, ты и нахал, Мазаев, такого просто быть не может, чтобы Клара и с тобой.

— Да и не с тобой даже, а вообще ни с кем.

— Только не говорите мне, товарищ майор, что мисс, фригидная, в ней столько страсти и желания, что я удивляюсь над собой, что еще сдерживаюсь.

Макрушев ошарашенно смотрел на меня.

Крякнул, закурил.

— В общем, так, прапорщик Мазай, за эти сказки добавляю тебе еще месяц здесь, потренируешься, лишним не будет.

— А завтра поедешь со мной.

— Далеко?

— В военное учебное заведение, будешь учиться на втором курсе.

— Почему не на третьем или первом?

— Потому что, у тебя уже третий курс пединститута.

— Как скажете, товарищ майор.

— Обиделся значит.

— Да вовсе нет, товарищ майор, плохо лишь то, что вы своим подчиненным не верите, как же дальше с вами служить?

Макрушев замер.

— Добро, верю, но запомни одно, Кирилл, если тебе твоя жизнь дорога, даже и не думай о ней.

Я промолчал.

Майор плюнул с досады.

— Все, свободен Мазай.

В учебное военное заведение я поступил, и тоже заочно, с обязательным посещением его раз в два месяца.

И то, на что начальник заведения, полковник, заметил.

— Если будет такая возможность, прапорщик… -и посмотрел на Макрушева.

Моя учебка продлилась два месяца.

Интересно, какую лапшу я Вере на уши вешать буду?

Получил обратно свою гражданку и вышел за ворота части.

Окликнули меня на английском.

— Садитесь Мазай, довезу вас до вокзала.

Я внимательно посмотрел в глаза мисс.

— За руль садитесь, а я на заднем посижу.

Сел за руль новенькой волжанки, на таких мне ездить еще не доводилось.

Здесь, в учебке, катались на многом, но из гражданских машин были лишь «москвич» и «газон».

Часть находилась на окраине Москвы, так что до Киевского мне пилить и пилить.

— Сверните на МКАД, дальше покажу.

Не задавая вопросов свернул, куда было приказано.

Потом вдруг вернулись в Москву, колесили по нескольким улицам, снова на МКАД.

— Послушайте мисс, если вы уверены, что за вами следят, то это пустая трата времени, они все равно найдут вас у конечного объекта.

— Не найдут, да и нет никого, просто хотела посмотреть, как вы водите.

Угу, так я тебе и поверил.

В итоге оказались на одной из дач по Симферопольке.

Да и то, по телодвижениям мисс, догадался, что дача эта, кого-то из ее друзей.

Ну не стала бы она минуты три искать ключ за косяком двери от своей дачи.

— Мисс, эта дача как-то совсем не похожа ни на один из мне знакомых вокзалов.

— Не иронизируй, ты прекрасно понял зачем мы здесь.

— У нас с тобой есть ночь, завтра утром уедешь.

В общем, предупреждение майора я ни разу и не вспомнил.

То, что было вечером и ночью до утра, говорило о том, что мисс совершенно несчастлива в отношении мужчины.

Не знаю, кто он ей, муж, или любовник, хотя скорее все же первое.

После первого секса она заревела навзрыд.

Не успокаивал ее, понимая, что ей этого не надо.

А потом, просто меня выжала, как лимон, порой не давая и час отдохнуть.

Утром поцеловала меня на крыльце.

— Автобус вон там, извини, но мне некогда, успели бы конечно, но я боялась, что не успею еще раз с тобой.

— Все нормально, доберусь.

На этом и расстались.

Заехал сначала домой.

— Кирилл, а ты чего среди недели, и где пропадал целых два месяца?

— Некогда было, мам, занятий много.

— Сегодня что ли поедешь обратно?

— Нет, в воскресение, дома хочу побыть, отдохнуть.

Глава 5

Комнату удалось найти, в частном секторе, лишь в середине марта.

Перебрались туда.

Хозяева, пожилые муж с женой, оба тихие алконавты, сами самогон гнали, сами же его и пили, ну и меня частенько приглашали.

За стенкой с нашей комнатой, их племянница, года на два меня постарше.

Разумеется, как с Верой по вечерам и ночам сексом занимались, она все слышала, переборочка тоненькая, доска дюймовка и обои по ней.

По утрам нет, нет, да бросала на меня взгляды с усмешками, да мне как-то это было по фигу.

Но начала племянница со мной флиртовать, то улыбнется, то плечом заденет, то ненароком грудью в дверях прижмется.

Веру конечно не хотелось подставлять, но она тоже не ангел.

Все же я как-то спросил ее про раздолбанное лоно.

— Вер, а с кем ты кувыркалась, пока я в армии был?

— С чего ты это взял… -взгляд испуганный.

— Вер, ну неужели я этого не пойму, лоно такое, как будто там рота прошлась.

— Не было ничего, ни с кем я не была.

Вера врала мне в наглую.

Порассказали уже про нее, ее же соседка Валька, по пьяни, когда вдруг ей захотелось меня.

— Валь, да ты что, у меня же Вера есть.

— Кирюшенька, голубь ты армейский, да твоя Верка, как двор проходной, кто только ее не трахал здесь, безотказная она у нас станочница.

Но поезд уже ушел, я был с Верой, и, хотя бы какие-то приличия соблюдал в отношении ее.

В общем, Вера приболела на неделе, и чтобы не торчать в Калуге, уехала во вторник домой.

Тетя Маша, хозяйка, тоже в больнице, дядя Петя, хозяин, уже второй день не просыхает.

Вечером вернулся с института, так пока и учился, очно-заочно.

Непонятно правда было, почему ректор навстречу мне в этом пошел?

Наташка, племянница хозяев, готовила на кухне.

Халатик, что, если чуть нагнется, попа вся наружу.

— Проводил Веру, надолго домой?

— Да она сама уехала, чего ее провожать, вернется только в понедельник.

— А, ты на выходные тоже домой?

— Вроде собирался, а что?

— Да так, ничего, кушать будешь со мной?

— Давай покушаем.

Наташа поставила тарелки на стол, разложила мясо и картошку.

— Выпить хочешь?

Я удивленно посмотрел на нее.

— А, есть?

— Я у них бутылку припрятала… -она кивнула на зал, где храпел дядя Петя.

— Тогда давай выпьем.

Наташа полезла в полку, бутылка была спрятана на самом верху, ей пришлось привстать на носочки ног.

Халатик задрался вверх наполовину, приоткрывая голую попу, очень аппетитную.

Я судорожно сглотнул комок и чуть было не сорвался со стула.

А, Наташка как будто специально задержалась, переставляя туда-сюда банки.

Наконец-то вытащила бутылку самогона.

Выпили по рюмке.

— Пойдем ко мне…

Наташа взяла меня за руку.

— Мне бы помыться сначала.

Ну не любил я это дело немытым.

— Иди, я подожду у себя в комнате.

Ушел на утепленную терраску в душевую.

Уже почти вымылся, вытираться стал, как заявилась Наташа, не выдержала.

Молча наклонилась и взяла в руку мой член.

Сосала неумело и явно стеснялась.

Девочка, а у тебя парень то вообще был, а секс?

Об этом чуть не спросил вслух.

Но и сам опростоволосился, пропустил момент и сперма вся в ее ротике.

И проглотить она так и не смогла.

Смотрел на нее виновато.

— Все нормально, Кирилл, что я не понимаю, что ли.

Наташа стояла рядом и смотрела, как я моюсь.

— А, ты очень чистоплотный.

— Иначе не могу.

— Что ж Верка твоя так редко моется, не противно тебе с ней?

— Иногда противно.

— Так брось, на мне женись, я тоже чистоплотная.

— Не могу, Наташа.

— Больше со мной значит не хочешь?

В ее глазах скапливались слезы.

— Хочу, чтобы только Вера не догадалась.

— Так она же только в понедельник вернется, сам говорил, еще неделя целая.

— Я к тебе сегодня ночевать приду, ладно?

— А, дядя Петя?

— Он сейчас еще добавит и до утра спать будет.

И верно, дядя Петя, встав где-то через полчаса, поужинал, добавил еще четыре рюмки, и я оттащил его на постель.

Наташа пришла почти тут же.

Уложил ее на постель, скинув с нее халат.

Поласкал ей лоно язычком, задрал вверх ноги и пристроив головку с силой толкнул член вперед.

Наташа чуть ли в голос заорала, я даже испугался.

— Ты чего?

— Больно очень, я же девочка еще была.

— Что ж ты мне сразу об этом не сказала?

— Побоялась, что ты откажешься тогда.

— Думала ты в душе меня туда, а ты в рот кончил.

— И как теперь быть, я же не женюсь на тебе.

— Ну и что, хоть неделя, но моя, а там может и еще не раз получится.

— Ты чего замер, он у тебя меньше становится, я чувствую.

Двинул членом несколько раз, тот сразу же набрал силу.

А была, не была, сама захотела, не неволил.

Снова задрал вверх Наташкины ноги и мой поршень начал свой процесс.

До утра удовлетворил Наташу несколько раз.

А уже перед самым уходом, ей на работу, мне в институт, Наташа, тормознув меня в прихожей, взяла его в рот.

Я вышел, постоял на улице, покурил, да и вернулся обратно, хрен с ним с институтом, поспать надо, похоже и вторая ночка такой же будет.

Выпил с дядей Петей по рюмке.

— Значит, не пошел на занятия, ну это и правильно, поспать надо, а то всю ночь Наташку пялил, какая тут учеба.

Я удивленно уставился на него.

— Да ты не меньжуйся парень, Верке я твоей не скажу.

— С нее не убудет, а Наташке тоже член нужен, в самом соку девка, так что удовлетворяй обоих.

Вот тебе, и дядя Петя алкаш, все видит, все знает.

В общем, с Наташкой отрывался по полной, везде, где только была возможность.

Раз нагнул прямо на кухне на стол, она распласталась по столу отвернувшись к стене, а тут вдруг дяде Пете выпить приспичило.

Растерялся, то ли член вытаскивать, то ли секс продолжать.

Наташа его не видела.

Дядя Петя палец к губам приложил, мол продолжай, тихонько взял бутылку и ушел в зал к себе, девка так ничего и не заметила.

В пятницу вернулась из больницы тетя Маша.

Ну, думаю, закончен секс с Наташкой.

Дядя Петя с женой на радостях выпил, и минут через десять меня позвали.

— Кирилл, мне Петька то все про вас с Наташкой рассказал, я не против, пока твоей нет, да и потом при случае, в общем, спите вместе до понедельника.

Наташу вечером встретил на улице у дома.

Рассказал ей о том, что ее родственники в курсе нашего секса.

Та вся покраснела и испугалась, в дом не хотела идти, еле уговорил.

Вечером и ужинать не вышла, сидела у себя.

Я уже лег, хозяева телевизор смотрели.

Слышу, как в комнату к Наташе зашла тетка ее.

— Ну и чего ты девка ломаешься, как девочка, парень ждет тебя, или нас стесняешься?

— Так нечего стесняться, мы тебя не осудим и не выдадим.

Наташа что-то там отнекивалась.

Короче, понял, что мне сегодня не обломится.

Но минут через десять Наташа выскочила в прихожую, и еще минут через десять шмыгнула ко мне в комнату.

Скинула халатик и юркнула в постель.

Мой член уже наготове, я затащил ее на себя.

Наташа лоном уселась на него, поелозила, чтобы поудобней было.

То ли, что ее родственники рядом были, это заводило, то ли, то, что она в чужую постель забралась, и постель скрипела на весь дом, в общем, Наташа меня за ночь умучила.

У меня похоже, и сперма уже вся кончилась, так нет же, утром еще раз на меня насела.

Ненасытная девка, или просто понимала, что скоро все закончится.

Вера вернулась в понедельник к обеду, закрыла больничный.

Я пришел домой поздно к вечеру.

— Ты что так долго?

— Концерт будет в институте, вот готовились.

А если честно, домой не охота было идти, понимал, что с Наташкой уже закончено.

Она мимо нашей комнаты прошла, бросив на Веру недовольный взгляд.

Да и Вера не дура, догадалась обо всем.

Утром все уже ушли, я завтракал, пришла Вера, в халате.

— Ты на работу не собираешься что ли?

— Во вторую мне, а где старики?

— Не знаю, с утра куда-то уехали, мне не доложили.

— Кирилл, пока меня здесь не было, ты Наташку в нашей постели валял?

— С чего ты это взяла?

— Не надо, Кирилл, ты вчера ко мне даже не притронулся, да и Наташка на меня, как на врага смотрит, и старики встретили, как лишнюю здесь.

Я молчал, возразить было нечего.

— В общем, Кирилл, я в общагу возвращаюсь, разбегаемся мы с тобой, можешь здесь с Наташкой остаться.

— Не могу, и не собираюсь, у тебя ребенок от меня.

— Нет, Кирилл, нет никакого ребенка, аборт я ездила делать.

— Чего-о…и зачем?

— А не твой это ребенок, не только ты с Наташкой кувыркался, я тоже с мастером своим по разным углам таскалась.

— И что, с чего взяла, что ребенок не мой?

— Ну, так ты же за работой своей проводницкой поехал, так и не объяснив мне толком, где два месяца пропадал.

— Вот я с мастером своим и продолжила.

— И чего, может не его это ребенок?

— Его, Кирилл, его, через два дня после твоего отъезда у меня месячные были, а потом нет и два раза подряд.

— И значит ты решила от ребенка избавиться, для чего?

— От тебя родить хотела, да видишь, как у тебя тут с Наташкой.

— Ладно, напрасно выходит мастера своего обидела.

— Кирилл, да ему этот ребенок тоже даром не нужен, женат он, и мне пока ни к чему, раз тебя со мной не будет.

В общем, все и решилось.

Вот только с Наташей я так остаться и не смог.

Помог Вере вернуться в общагу, дождался хозяев дома и поставил их в известность, что съехали мы.

Наташу ждать с работы не стал, собрался и уехал домой.

— Кирилл, а ты чего с вещами… -спросила мать.

— На заочное снова перевелся, работать надо, не буду же я на одну стипендию жить.

— Кирилл, так доучиваться надо, или мы с отцом не поможем.

— Нет, мама, я на работу.

И похоже, все вовремя случилось.

К майским меня снова вызвали в Москву.

Вот тебе и самостоятельность, правда я и служить то толком не начинал.

Встретил меня на КПП сам Чиж.

— Десять минут переодеться в камуфляж, жду здесь.

— С собой ничего не брать из гражданских вещей, включая и часы.

Через десять минут стоял уже на КПП.

И что за хрень такая срочная.

— Садись в скорую.

У КПП стояла скорая медицинская помощь, еще когда приехал сюда обратил внимание на нее.

Залезли в машину.

В ней еще трое, кроме нас с капитаном.

Старшина, лейтенант, которого встретил в первый раз на КПП.

Знал уже его позывной, Марсианин.

Сколько думал об этом, так и не смог понять, с чего у него такой позывной.

Пятым пассажиром был не знакомый мне мужик лет тридцати.

Глянул на меня, протянул руку.

— Скалолаз.

Ну скалолаз, так скалолаз.

В кабине один водитель, пассажирское место пустое.

— Поехали Бобр, времени нет.

Машина резко взяла с места.

Вопросов никто никаких не задавал, то ли все уже, кроме меня, были в курсе, то ли инструктаж будет позже.

Инструктажа пока не было, выбрались на аэродроме из машины, возле стоящего «Ил-76».

— Грузимся.

Прихватили объемные рюкзаки из машины и пошли в самолет.

И снова никакого инструктажа.

Чиж молчал, молчали и остальные.

Где-то садились еще, что-то выгружали молчаливые солдатики, что-то загружали снова.

Ночь прошла в полете, приземлились с рассветом.