Очевидность окаянных дней

«Из русского „народовластия“ выйдет опять гнуснейшая и кровавейшая чепуха», — писал в книге «Окаянные дни» Иван Алексеевич Бунин, великий русский писатель, нобелевский лауреат.

О русском народовластии, его типичных представителях, Содружестве Российских Регионов, возникшем в середине двадцать первого века, депутатском заповеднике, малиновом тумане над майданом Незалежности, Монте-Карло на полюсе холода, «Макуноочи» — комплексным обедом по-японски. эрмитажных несунах, Великой московской стене книга Феликса Даниловского «Очевидность окаянных дней».

Её главный герой — Саид Ивановича Коган, пенсионер-олигарх не робкого десятка, особа, приближенная к власть имущим.

Доброхоты приписывают ему создание литературного опуса «Вновь окаянные дни» о деяниях Егора Гайдара и его команды в лихие девяностые годы, которые сродни деяниям большевиков в 1917—1921 годах, упоминаемых в книге Бунина «Окаянные дни».

В начале повествования мы встречаемся с Саидом Ивановичем в Кремле, а расстаёмся на его собственном острове Мальдивского архипелага, куда Коган бежал из своего подмосковного замка, захваченного вором в законе Миколой Карасевичем по кличке «Карась».

Пролог

«Из русского „народовластия“ выйдет опять гнуснейшая и кровавейшая чепуха». Я задыхаюсь от стыда и боли при мысли об этом «народовластии» — писал в книге «Окаянные дни» Иван Алексеевич Бунин великий русский писатель, нобелевский лауреат. И как в воду глядел. Российское народовластие, именуемое демократией, стало питательной средой для гнуснейшей и кровавейшей чепухи. В этой среде созрели ядовитые либеральные плоды: кризис в экономике, коррупция во властных структурах, криминал в бизнесе, разруха образования, деградация искусства.

В ноябре 1933 года, находящемуся в эмиграции Бунину была присуждена премия Нобеля по литературе «за строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер».

Литератор Борис Зайцев писал в статье «Бунин увенчан»: «Настоящий наш русский, первый после стольких лет унижений и бед… Не всё еще в мире продажно! Есть справедливость. Не забыта Россия».

После стольких лет унижений и бед, лишь в 2007 году, в 137 годовщину со дня рождения Ивана Алексеевича Бунина выдающегося русского писателя и нобелевского лауреата, в Москве ему был открыт памятник. Есть памятник Бунину на станции Ефремов Московской железной дороги. Бунин жил в городе Ефремов в 1909—1910 годах.

Теперь на фоне Бунина видно нынешнее интеллектуальное одичание российского общества, отравленного прелестями литературной пошлости, залитого информационными помоями социальных сетей Интернета, в том числе самостийными украинскими, замешанными на ненависти к москалям-колорадам.

Русскую культуру отъявленные либералы хотят заменить хамством, матерным языком, массовым варварством, мелкотравчатостью, в том числе и в литературе, вернее чтиве, которое продают вместе с пивом, чипсами и кока-колой.

Не случайно апофеозом убожества нынешней мировой культуры стала победа в конкурсе «Евровидение 2014» бородатой дамы -трансвестита Кончиты Вурст, которая может быть то мужчиной то женщиной в зависимости от настроения. Эта дама, толерантная и политкоорректная во всех отношениях, стала символом деградации некогда просвещенной Европы.

Как отмечено в статье «Некому сказать «Цыц!», опубликованной в «Литературной газете», «Когда в конце восьмидесятых годов стал подниматься железный занавес, вместо настоящих достижений цивилизации с Запада к нам стала «подтекать навозная жижа» (выражение Александра Солженицына), состоящая из пороков общества потребления и худших образцов массовой культуры. Теперь то, что подтекало, прёт бурным потоком в виде многочисленных лицензионных шоу и поддерживается изнутри воплями о свободе слова».

В начале девяностых годов прошлого века, на волне демократии казалось, что «могучая и обильная» Русь возродится и вновь станет великой империей. Не стала. Российская империя развалилась окончательно и бесповоротно, похоронив под своими обломками надежду на возрождение былого величия. В 1916 году, за год до краха российской монархии, Бунин написал стихотворение «Канун»:

Хозяин умер, дом забит

Цветет на стеклах купорос,

Сарай крапивою зарос,

Варок, давно пустой, раскрыт,

И по хлевам чадит навоз…

Жара, страда… Куда летит

Через усадьбу шалый пес?

На голом остове варка

Ночуют старые сычи,

Днём в тополях орут грачи,

Но тишина так глубока,

Как будто в мире нет людей…

Мелеет теплая река,

В степи желтеет море ржей…

А он летит — хрипят бока,

И пена льется с языка.

Летит стрелою через двор,

И через сад, и дальше, в степь.

Кровав и мутен ярый взор

Оскален клык, на шее цепь…

Помилуй бог, спаси Христос,

Сорвался пес, взбесился пес!

Вот рожь горит, зерно течёт,

Да кто же будет жать, вязать?

Вот дым валит, набат гудит

Да кто ж решится заливать?

Вот встанет бесноватых рать

И, как Мамай, всю Русь пройдёт.

Но пусто в маре — кто спасет?

Но бога нет — кому карать?

23.VII.1916

Бунин был свидетелем гибели Российской империи, о чем он рассказал в книге «Окаянные дни» — своеобразном дневнике событий 1917—1921 года, очевидцем которых Бунин стал, находясь в России, отказавшейся от самодержавия в пользу русского народовластия.

«И вот уже третий год идет нечто чудовищное. Третий год только низость, только грязь, только зверство…» — писал Бунин в «Окаянных днях» о событиях происходящих Москве в 1919 году.

Такое впечатление, что эти строки написаны семьдесят пять лет спустя в 1994 году, и Бунин стал очевидцем событий, которые по своему драматизму и безысходности как две капли воды похожи на окаянные дни девяностых годов двадцатого века. Тогда в России вновь наступили окаянные дни, где, по словам Бунина — «…вдруг оборвалась громадная, веками налаженная жизнь и воцарилось недоуменное существование, беспричинная праздность и противоестественная свобода».

«Коган рассказал мне о Штейнберге, комиссаре юстиции, — писал Бунин в „Окаянных днях“, — старозаветный, набожный еврей, не ест трефного, свято чтит субботу…»

Возможно, среди предков Саида Ивановича Когана, пенсионера-олигарха не робкого десятка, особе, приближенной к власть имущим, был Коган, с которым встречался Иван Алексеевич Бунин в далёком восемнадцатом году.

Но то, что «Окаянные дни» Бунина станут камнем преткновения в судьбе Саида Ивановича Когана он никогда не предполагал.

Часть первая

Гибель империи

Если государственные мужи Российской Империи постоянно расширяли её владения, то их либерально-демократические потомки в середине ХХI века пустили эти владения по ветру.

Из-за очередного экономического кризиса, экспортированного в Россию из Соединенных Штатов Америки, постоянно действующих санкций Европейского союза, стараниями доморощенных олигархов и оппозиционных либералов российское государство развалилось, приказав долго жить суверенным москвичам, сибирякам, дальневосточникам.

Так образовались Содружества Российских Регионов (СРР), Независимое тюменское российское государство (НТРГ), Иркутская демократическая республика (ИДР), Дальневосточное независимое содружество (ДНС), Казацкая атаманская республикой (КАР) и Кавказское мусульманское единство (КМЕ), джигиты которого грабили всех, кто попадался им на большой кавказской дороге, владели казино и игральными автоматами в Москве, готовили поддельную водку «Смирнов», которую оправляли в соседнюю Казацкую атаманскую республику со столицей — городом Ростов-на-Дону.

При этом незавидная судьба была уготована русскому полуострову Крым, который сначала подарили радянськой Украине, а затем вновь присоединили к России.

В середине ХХI века Крым отвоевала самостийная Украина с помощью украинского легиона «Слава Бандере», активистов народного движения «Кто не скачет, тот москаль» и новых янычар турецкой националистической организации «Серые волки», которые хотя и были с украинскими хлопцами за панибрата, но втайне хотели присоединить Крым к новой Османской империи.

Кто есть кто

Степан Андреевич Бандера — член Организации украинских националистов организатор террористических актов.

Во время Великой Отечественной войны участвовал в организации легиона украинских националистов при немецких войсках. Подготовка легионеров проходила в Германии — Бандера считал легион орудием борьбы против большевистской Москвы.

«Слава Гитлеру! Слава Бандере…» такая надпись появилась на Глинских воротах Жолковского замка летом 1941 года.

«Серые волки» (Bozkurtlar) — турецкая организация ультраправых националистов. Боевики организации обвинялись в ряде убийств и террористических актов, в том числе в покушении на Папу Римского Иоанна Павла II. «Серые волки» участвовали в борьбе с курдским сепаратистским движением.

Яныча́ры — регулярная пехота Османской империи в 1365—1826 годах.

Иркутская независимая демократическая республика (ИНДР) продала засушливым, но богатым Арабским Эмиратам воду озера Байкал.

Дальневосточное независимое содружество (ДНС), с лёгкой руки его президента Якова Наумович Левинсона, выставило себя на японские торги.

Герой романа Михаила Фадеева «Разгром» командир Левинсон освобождал Советскую Дальневосточную Республику от белогвардейцев и японских интервентов. Яков Наумович Левинсон продал бывшим японским интервентам, находившимся в стеснённых территориальных обстоятельствах, Курильские острова, Сахалин, Камчатку, и был таков. Вместе с вырученными от продажи миллиардами долларов Левинсон отбыл в неизвестном направлении. Дальневосточники объявили международный розыск своего любимого президента, но он как в воду канул.

Злые языки утверждали, что Яков Наумович объявился вблизи города Лондона, где купил себе бескрайние земельные угодья с элитной недвижимостью. Кроме того, он приобрёл футбольный клуб «Джентльмен», чем утёр нос богатому меценату Санджару Рахиму и Ивану Калмановичу, бывшему начальнику Чукотки, поселившемуся в Лондоне и также имевшему виды на этот клуб.

В городе Лондоне, гостеприимном к мошенникам и казнокрадам, гнездились богатые бизнесмены из СРР, работая в родных пенатах вахтовым методом, приезжая в родное Отечество в будние дни, чтобы снять финансовые сливки, а в выходные отбыть к родным и близким в сторону туманного Альбиона.

Что есть что

В Великобритании действует упрощенный порядок получение визы, а также вида на жительство для богатых иностранцев, желающих проживать в туманном Альбионе. Заплатив британским властям всего лишь 10 миллионов фунтов стерлингов, любой иностранец может получить вид на жительство уже через два года, за 5 миллионов фунтов — через три года, за один миллионов фунтов — через пять лет.

Заплатив англичанам 17 миллионов фунтов, беглый президент ДНС стал полноценным подданным её величества королевы Великобритании.

Гавриилиада господина Волкова

Творец любил восточный, пестрый слог.

Потом призвав любимца Гавриила,

Свою любовь он прозой объяснил

А. Пушкин «Гавриилиада»

Служил Гаврила за прилавком

Гаврила флейтой торговал.

Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев»

«Гавриилиада» наших дней

Служил Гаврила коммунистом

В парткоме взносы собирал.

Когда КПСС прикрыли,

Гаврила либералом стал.

Служил Гаврила либералом

В таможне взятки получал.

Купил ларёк себе Гаврила

И вскоре ПБОЮЛом стал.

Служил Гаврила ПБОЮЛом.

На рынке пивом торговал.

Купил мандат себе Гаврила

В Говече депутатом стал.

Служил Гаврила депутатом.

Законы в Вече принимал.

Мигрантов полюбил Гаврила

И вскоре президентом стал.

Что есть что

ПБОЮЛ — предприниматель без образования юридического лица

У каждого из сильных мира сего, обосновавшихся на просторах Содружества Российских Регионов была своя, отнюдь не пушкинская, гавриилиада. Например, у Гавриила Соломоновича Волкова, Главы СРР, она заключалась в том, что в результате свободных демократических выборов ему было оказано всеобщее народное доверие и он стал главой остатков государства российского, верховным главнокомандующим вооруженными силами, гарантом конституции, борцом за светлое капиталистическое будущее.

Кто есть кто

Фёдор Григорьевич Волков — первый русский профессиональный актер, основатель русского театра. В 1750 году Волков открыл театр в Ярославле. В репертуаре было несколько пьес самого Волкова. Он был и актером, и режиссером, и драматургом. В дни коронования императрицы Екатерины Волкову было поручено устройство в Москве маскарадного гулянья, носившего название «Торжествующая Минерва».

Гавриил Соломонович Волков не короновался, не был профессиональным актером, в маскарадных гуляньях не участвовал, однако, стал Главой СРР.

Руководствуясь постулатом Вильяма Шекспира о том, что мир — это театр, а люди, его населяющие, — актеры, господин Волков особое внимание уделял политической драматургии и распределению ролей в пьесе под названием «Власть».

Гавриилиада меньшего масштаба, чем у Главы Волкова, у господина Когана, который, преуспел на службе родному Отечеству и за счет казны улучшил благосостояние собственной персоны и своих родственников.

Возможно, в Кремле, где в былые времена проживал вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ульянов (Ленин), бывали и предки Саида Ивановича.

Как отмечал Александр Исаевич Солженицын, лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 года, в своей книге «Двести лет вместе», Евгения Коган, жена члена Политбюро Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков (ЦК ВКП (б)), председателя Госплана СССР Валериана Куйбышева, в 1917 году была секретарем самарского губернского комитета ВКП (б). В 1918—1919 годах — членом армейского революционного трибунала Поволжья. С 1920 года работала в ташкентском городском комитете партии, а в тридцатые годы стала секретарем Московского городского комитета ВКП (б).

«Сквозь полвека работы над историей российской революции, — отмечал Солженицын — я множество раз соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело клином входили в события, в людскую психологию и вызывали накалённые страсти.

Я не терял надежды, что найдётся прежде меня автор, кто объёмно и равновесно, всесторонне осветит нам этот калёный клин. Но чаще встречаем укоры односторонние: либо о вине русских перед евреями, даже об извечной испорченности русского народа, — этого с избытком. Либо, с другой стороны: кто из русских об этой взаимной проблеме писал — то большей частью запальчиво, преклонно, не желая и видеть, что бы зачесть другой стороне в заслугу».

Парламентский инвалид

Вопрос русско-еврейских взаимоотношений и извечная испорченность русского народа господина Когана не интересовали впрочем, как и книга Солженицына «Двести лет вместе». Не её фельдъегерь должен был доставить Саиду Ивановичу в кремлевские палаты.

Он ждал причитающуюся ему пенсию. Сегодня был тот знаменательный день, когда гражданам пенсионного возраста, проживающим в городе Москве, начинали выплачивать пенсию. Среди них был и гражданин СРР Саид Иванович Коган.

Помимо пенсии в размере 5200 рублей 35 копеек бывший депутат Госвече СРР, а ныне пенсионер Коган получал пособие по инвалидности 1870 рублей и доплату за проезд в общественном транспорте 350 рублей. В итоге, ему имущих причиталось 7820 рублей 35 копеек казённых денег, в то время как ежемесячное жалование депутата Госвече СРР было 200 тысяч рублей.

Но не только материально пострадал господин Коган, лишившись депутатского мандата. Участвую в процессе законотворчества, он стал инвалидом. Инвалидность Саид Иванович получил после многотрудной работы в Госвече.

Что есть что

«Вече» в переводе со старославянского — «совет». Этот орган государственной власти был народным собранием, и политическим институтом, обладателем почти высшей власти. В историю России вошло Новгородское вече как система управления, в основе которой лежал компромисс народа и знати, черни и боярства. На вече избирались все высшие магистраты, непосредственное управлявшие Новгородской республикой.

Присутствуя на заседаниях Госвече, Саид Иванович впадал в спячку, как некоторые представители фауны в зимнее время. Перед тем как попасть в объятия Морфея, господин Коган долго зевал, боролся со сном, а затем, склонив голову на пульт для голосования в зале заседаний Госвече, заливался богатырским храпом, сотрясая руладами стены зала. Кстати, многие депутаты также не прочь были поспать на заседаниях парламента СРР.

Казус с засыпанием в зале заседаний высоких собраний сыграл с Коганом злую шутку. Однажды он присутствовал на собрании общественности, где Гавриил Соломонович Волков, оглашал свое послание к народу. В тот момент, когда господин Волков заклеймил позором международный терроризм, Коган задал громкого храпака со всеми вытекающими отсюда последствиями. Окружение главы государства пришло в ужас, но сам Гавриил Соломонович отнесся к конфузии весьма благосклонно.

На приёме, устроенном в честь своего, удачно провозглашённого послания, глава Волков, указав рукой в сторону Саида Ивановича, сказал: «Вот как надо работать денно и нощно на благо Отечества, когда сон буквально валит с ног наших депутатов, радеющих за державу».

Минут через десять Саида Ивановича с глаз долой препроводили в Центральную клиническую больницу, где врачи начали упорную борьбу за подорванное спячкой здоровье депутата Когана. Их усилия не увенчались успехом. Пациент впадал в беспробудный сон, как только очередной оратор начинал вещать с трибуны высокого собрания.

После длительного лечения Коган был признан парламентским инвалидом, подорвавшим свое здоровье на ниве народовластия. С тех пор в Госвече он был не ходок, и присутствие на различных заседаниях, съездах и собраниях передовой демократической общественности ему было категорически противопоказано.

Кстати, к этим собраниям как и к демократии, Саид Иванович относился как к ярмарочному балагану, где хитрые фокусники-политики дурят простаков, заверяя их, что кроме народовластия нет другого государственного устройства. При этом гражданам внушают, что с гибелью демократии погибнут не только они, но и всё живое на земле. С другой стороны, Коган на народовластие не жаловался. При нем можно было ловить золотую рыбку в мутной воде рыночной экономики.

Ни в один период истории государства российского так привольно не жилось бизнесменам-жуликам как в период правления главы СРР Волкова. Не чистые на руку предприниматели всех мастей мушиной стаей кружили над сладкой государственной кормушкой, стараясь ущипнуть хоть крошку от казенного финансового пирога.

Звёздами кремлёвскими небо озарилось

Звёздами кремлёвскими небо озарилось.

Такса депутата нынче ощенилась.

Этому событию бесконечно рад,

Слезы умиления лил электорат.

Когда кремлёвскими звездами, сверкающими в лучах заходящего солнца, озарилась Красная площадь, у господина Когана, бывшего депутата Госвече, ощенилась такса по кличке Перестройка.

Угасал короткий осенний день, но в кремлёвской квартире Саида Ивановича Когана еще не зажигали света. Саид Иванович, восседая в вольтеровском кресле, сумерничал, ожидая фельдъегерскую почту.

Солнце склонялось к горизонту, всё ярче сияли кремлёвские рубиновые звёзды, а фельдъегеря с пенсией ещё не было. Наконец раздался долгожданный звонок, и горничная Таня открыла входную дверь, пригласив в прихожую бравого лейтенанта с портфелем в руке. Спустя минуту, дверь в гостиную, где дремал в ожидании курьера Саид Иванович, приоткрылась, и в дверном проеме показался личный секретарь Когана Давид Прокопьевич Беленький — двухметровый детина с накачанной мускулатурой, бывший агент израильской разведки МОСАД, любитель — таксидермист. Рыцарь, плаща и кинжала, покинувший Землю обетованную, Беленький охранял господина Когана от ненужных личностей, заодно выполняя обязанности секретаря.

Давид Беленький был потомственным охранником. В книге Александра Солженицына «Двести лет вместе» отмечено, что Абрам Беленький с 1919 по 1924 год служил начальником личной охраны Владимира Ильича Ленина.

— К Вам казённый курьер, — тихо произнес Давид Беленький. — Просить?

— Да.

В гостиную вошёл бравый лейтенант.

«Новичок», — подумал Коган. «Припоминаю всех фельдъегерей, которые ко мне приходили, а этого вижу впервые».

— Кто таков, — спросил Саид Иванович.

— Лейтенант Подопригора первой фельдъегерской роты Кремлевского полка с пакетом для Саида Ивановича Когана, — откозырял лейтенант, вынув из портфеля пакет и передав его адресату.

— Молодец Подопригора, умеешь докладывать начальству. Поговорю о тебе с Министром обороны. Пора, братец, тебе быть старшим лейтенантом. Свободен.

— Виноват, товарищ пенсионер. Необходимо расписаться в ведомости о получении пакета — лейтенант протянул Когану лист бумаги и ручку. Саид Иванович расписался и передал бумагу лейтенанту. Тот откозырял и, выполнив команду «кругом», чеканя шаг, вышел из гостиной.

Коган поднялся с вольтеровского кресла подошел к бюро из коллекции мебели династии дожей Медичи — Сфорца, вынул из ящика малахитовую шкатулку работы уральских мастеров, стажировавшихся у хозяйки Медной горы, и золотой ножичек, которым поэт Жуковский разрезал страницы книг, только что полученных от издателя. Этим ножичком господин Коган вскрыл пакет и изъял из него 7820 рублей 35 копеек. Пересчитав деньги, он положил их в малахитовую шкатулку.

Наличными рублями Коган не пользовался, а оплачивал расходы с помощью отечественных и зарубежных кредитных карточек, которых у него было предостаточно. Просто он был заядлым коллекционером билетов и монет Главного банка СРР.

Закрыв шкатулку, Саид Иванович нажал кнопку вызова секретаря на миниатюрном пульте управления. Дверь в гостиную распахнулась и вошёл Беленький, легкой поступи которого способствовал туркменский ковер ручной работы — подарок несравненного и наимудрейшего президента Туркменистана, отца всех туркмен.

— Давид, соедини меня с Муравьёвым — обратился Саид Иванович к секретарю.

С Лаврентием Фёдоровичем Муравьёвым, председателем Главного банка Содружества Российских Регионов, Коган был на короткой ноге, и должность председателя банка Муравьёв получил не без участия Саида Ивановича.

Кто есть кто

Михаил Николаевич Муравьёв — генерал от инфантерии в 1857—1861 годах занимал пост министра государственных имуществ. Затем, будучи генерал-губернатором Северо-Западного края, Муравьёв подавил Польское восстание 1863 года, за что получил у поляков прозвище «Вешатель».

Лаврентий Фёдорович Муравьёв «Вешателем» не был, но готов был подавить любое восстание финансистов, захотевших вырваться из-под опеки Главбанка.

Взяв телефонную трубку, которую секретарь передал Саиду Ивановичу, жестом показал Беленькому, что он свободен.

— Привет, Лаврентий Фёдорович, — с ледяными нотками в голосе произнес Коган.

— Как ты считаешь, Лаврентий Фёдорович, я люблю Главный банк и в твоем лице его руководителя? Верно, люблю. А банк меня не любит. Ты какими купюрами мне пенсию заплатил? Какими были. А мне не надо, какими были, а новенькой десятитысячной купюрой. Говоришь, в обращение не поступала? А почему у Зеленского она уже в обращении. Не знаешь. Так вот, Лаврентий Фёдорович, я не посмотрю, что ты председатель Главбанка и казначей таганской братвы, отправлю в отставку за милую душу. В следующий раз пришли мне купюру в десять тысяч рублей. Говоришь, у меня пенсия всего семь восемьсот? Ничего я тебе с фельдъегерем сдачу передам, — закончил разговор Коган и выключил телефон.

Вошел Беленький. Передавая ему телефонную трубку, Саид Иванович сказал: «Меня ни с кем не соединяй, готовь выезд на «ближнюю».

Через пятнадцать минут в гостиную вновь заглянул секретарь и произнес: «Автомобиль у подъезда».

Саид Иванович встал с кресла и прошел в прихожую, где его ждала горничная Таня с пальто и шляпой. Она подала эти необходимые атрибуты костюма истинного джентльмена и, сделав книксен, открыла входную дверь. Коган спустился по лестнице к подъезду в сопровождении секретаря.

К подъезду подкатил бронированный «Мерседес» серебристой масти. Беленький открыл заднюю дверь автомобиля и Саид Иванович вольготно расположился на сиденье, утопая в плюшевых подушках. На переднее сиденье рядом с шофером сел его секретарь. «Мерседес» с мигалкой на крыше тронулся с места и, сопровождаемый «Джипом» с личной охраной Когана, выехал из Боровицких ворот Кремля.

Пробиваясь сквозь поток автомобилей по улицам Москвы, запруженный машинами, загаженной лотками, ларьками и идиотской рекламой, «Мерседес» покатил в Подмосковье, где была расположена ближняя дача господина Когана.

Депутатский заповедник

«Ближней» Саид Иванович называл свою дачу в деревне Долларово так же как генеральный секретарь ЦК ВКП (б), генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин называл свою дачу, расположенную в Кунцево поближе к Кремлю.

Кроме «ближней», у Саида Ивановича были ещё и дальние дачи. Например, вилла во Флоренции рядом с домом покойного маэстро Лучано Паваротти. Во Флориде Коган купил небольшое ранчо неподалеку от ранчо бывшего президента Соединенных Штатов Америки. Скромный, площадью пятьсот квадратных метров домик, построенный по проекту модного архитектора у Женевского озера, стал последним в этом году приобретением Саида Ивановича. Также он купил себе остров в Индийском океане, пагоду в Бирме и, непонятно зачем, чум у алеутских эскимосов.

Квартира в Кремле с официальным адресом регистрации гражданина СРР Саида Ивановича Когана была скорее местом деловых встреч, чем жильём.

У генералиссимуса Сталина, которого даже покойного пуще смерти боятся либералы всех мастей, из-за крутого нрава Иосифа Виссарионовича по отношению к взяточникам, казнокрадам и предателям, «ближняя» дача ничего особенного собой не представляла. Сталин жил скромно, одевался не броско, роскошь не любил замков во Франции, квартир в Лондоне, личного счета в швейцарском банке не имел. Зато высокопоставленные чиновники СРР и примкнувшие к ним олигархи любили роскошь, часто за казенный счёт. Они обзавелись в Франции, Англии, Испании особняками стоимостью в десятки миллионов евро. Личные самолеты и яхты стали неотъемлемыми атрибутами коррумпированной элиты СРР.

«Ближняя» дача господина Когана поражала воображение даже, видавших виды, богатых обитателей подмосковных угодий. Вернее это была не дача, аи средневековый замок, который Саид Иванович купил, по случаю, во Франции. Раньше этот замок возвышался над Долиной Луары, а местные земельные угодья принадлежали в Х веке графам Блуа, Шампани и Шатийона. В 1392 году землю приобрел Людовик Орлеанский вместе с замком, а потом его купил Саид Иванович Коган. Теперь замок стоял на крутом берегу Москвы-реки в Рыночном районе Московской области, около деревни Долларово, в водоохранной зоне Секирского водохранилища. Кстати, там, в соответствии с законодательством СРР, любое строительство домов было категорически запрещено. Тем не менее, бывший замок графа Блуа переехал в водоохранную зону. Его разобрали по кирпичикам у Долины Луары и водрузили на подмосковной земле.

О скорой встрече с любимым замком его хозяину напомнила длинная череда свежеиспечённых коттеджей, которые в сумерках замелькали за окном автомобиля, где восседал Коган. В них обитали с чадами и домочадцами партийные и государственные мужи и прочие прокисшие сливки общества: вороватые миллиардеры, криминальные авторитеты, мартышкообразные эстрадные певички. Кстати, последние исследования зоологов подтвердили определенные вокальные способности мартышек благодаря особому устройству их голосовых связок. Видимо, прав Чарльз Дарвин, утверждая, что предками звезд шоу-бизнеса были приматы.

Владельцы земельных участков деревень Ваучерово, Долларово, Еврового Рыночного района Подмосковья считали себя солью демократической земли из-за своей неуёмной платёжеспособности, что их в корне отличало от большинства нищих граждан СРР.

В былые социалистические времена Сталинский, ныне Рыночный, район Подмосковья облюбовали советские номенклатурные дачники, не говоря уже о том, что дальняя дача врага буржуазии и друга физкультурников товарища Сталина тоже находилась рядом с этими местами. Раньше на привольных дачных участках рядом с Москвою-рекой, помимо партийного руководства, селились видные военные начальники, известные в СССР ученые, писатели и поэты, композиторы. Теперь их земельные участки заняли расплодившиеся в СРР миллиардеры.

Прикупил земли в Рыночном районе и московский градоначальник Юрий Абрамович Лесков. Известно, что от трудов праведных не построишь палат каменных. У градоначальника были не только просторные палаты, но и личная конюшня в Рыночном районе Подмосковья в деревеньке Ваучерово, где он держал чистопородных ахалтекинских скакунов. Стоила одна такая лошадка 200 тысяч долларов США. Земля для строительства конюшни для скакунов, рыночная цена которой 250 тысяч долларов за квадратный метр, была выделена градоначальнику, мягко говоря, в обход законов, действующих в Содружестве Российских Регионов.

Их игнорировали большинство обитателей Рыночного района Подмосковья, где незаконно рубили лес, заливали бетоном земляничные поляны, копали бездонные котлованы, возводили дома и заборы, превращая лесные угодья в дачные участки, стоимость которых в пять шесть раз превышает цену подобных земельных участков в Европе.

В Рыночном районе Московской области цена небольшого участка превышала 3 миллиарда рублей. Любопытно, что минимальный размер оплаты труда (МРОТ), установленной законодателями в СРР, была 1500 рублей месяц, а минимальный набора продуктов, по данным Департамента статистики СРР, стоил 2200 рублей.

«Российское правительство утвердило МРОТ, чтобы постепенно вымер наш народ», — горько шутили в своей массе небогатые граждане СРР.

Правительство СРР и депутаты Госвече, обосновались на постоянное жительство рядом с Долларово на огражденной забором территории, которую в народе называли депутатским заповедником. Над ним развивался государственный флаг СРР, а за кирпичным забором, который отгораживал народных избранников от назойливого электората, отдыхали от трудов праведных представители законодательной и исполнительной властей.

Бизнесменом хорошо,

Депутатом лучше.

Я б в избранники пошёл,

Пусть меня научат!

Жизнь народных избранников была хороша в СРР не только тем, что их льготам и окладам не было предела, но и тем, что общались со своими избирателями, выполняя их наказы, депутаты крайне редко, в основном перед выборами. Депутаты, обычно, относились к своим избирателям как к массовке при съёмке художественного фильма, на фоне которой эффектно выглядел главный герой фильма депутат-либерал.

Любопытно, что на содержание депутатов выделялось из казны до 35 миллиардов рублей в год, а расходы на проведение выборов в Госвече превышали 150 миллиардов рублей.

Злые языки говорили, что в Госвече есть коммерческие места депутатов. Стоили они недорого, всего лишь 90 миллионов рублей. Конечно, покупку депутатского места коммерческие народные избранники не афишировали, но и не боялись быть пойманным за руку во время купли — продажи депутатских полномочий.

А вот какая молва шла о депутатах Госвече среди большинства граждан СРР:

Депутат Иван

Законы обсуждает, когда не пьян.

Депутат Федот

Ест и пьёт за народный счёт.

Депутат Кирилл

Пол казны растащил.

Депутат Асламбек

У бандитов свой человек.

Народный избранник Марат

Резидент разведки МОСАД.

Как отмечал Николай Васильевич Гоголь в своей поэме «Мёртвые души», «Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай своё прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наёмную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во всё своё воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесённое метко, всё равно, что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племён, а всё самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!»

Депутаты Госвече, особенно избранные на коммерческой основе, презирали русский людей, считая их не рыночными и бесперспективными, не способными понять прелести приватизации, частной собственности, рыночной экономики.

Бизнесменов и депутатов Госвече большинство граждан СРР, мягко говоря, недолюбливали, считая их дармоедами, мошенниками и мздоимцами. Русские люди симпатизировали дедушке, который вырастил репку большую-пребольшую и вступил в непримиримую борьбу с олигархами, стремившимися эту репку приватизировать.

Дедушка в Туле купил пулемёт,

Чтоб олигархов отправить в расход.

Всех уничтожить до одного.

Репку отняли они у него.

Согласитесь, что дедушка без репки ни в городе богдан ни в селе селифан.

Бизнес-Богдан

Без репки тоскует в селе Селифан

В городе нежится бизнес-Богдан.

Лимузин и дом с террасой

У Богдана бизнес-класса.

Он купил бизнес-букет и зашел в бизнес-буфет.

Посмотрев футбольный матч,

Заказал он бизнес-ланч.

Съел салат, допил кефир, посетил бизнес-сортир.

Меткое народное слово воплотилось в частушку о том, как депутаты претворяли в жизнь концепцию главы СРР по борьбе с бедностью.

Обвешана бриллиантами спикера жена.

С бедностью в России борется она.

Но не только жена председателя Госвече СРР могла с гордостью демонстрировать свои бриллианты на благотворительных вечерах, посвящённых борьбе с нищетой в СРР, но другие жёны народных избранников, облюбовавшие депутатский заповедник.

Там для них были построены не только комфортное жильё, но и рестораны, казино, дискотеки, фитнес-клубы. Кстати, обитатели заповедника могли приобщиться к христианской, мусульманской или иудейской религии. Это в период очередного экономического кризиса, поразившего СРР, вошло в моду. Народные избранники всё чаще просили у господа Бога не допустить банкротства банка, где спрятаны их капиталы, или снижения цен на недвижимость, в которую они вложили свои деньги.

За высоким забором депутатского посёлка по соседству стояли православный храм, католический собор, мусульманская мечеть и еврейская синагога. В храмы разных религиозных конфессий заглядывали депутаты и высокопоставленные чиновники, чтобы помолиться Христу или Аллаху в зависимости от того, в какую божью обитель направил свои стопы глава государства Гавриил Соломонович Волков. Если он накануне присутствовал на праздничной литургии в Храме Христа Спасителя, то депутаты дружными рядами направлялись в православную церковь. Когда Гавриил Соломонович посещал главную мечеть Москвы, народные избранники приходили в местную мечеть. Стоило только ему зайти в московскую синагогу, как на следующий день депутаты активно посещали иудейский храм.

Кстати, простым смертным в божьи обители путь был заказан. Вход на территорию депутатского заповедника был строго по пропускам и, чтобы помолиться Всевышнему, надо было заказывать пропуск, но не у него, а у коменданта депутатского заповедника.

Карпаччо ди Манзо

Автомобиль с господином Коганом миновал депутатский заповедник и въехал на мост, соединявший шоссе с въездом в ворота замка, окружённого каменной стеной и рвом с водой. После того, как автомобиль миновал ворота, мост поднялся и закрыл собой проём в стене. Обогнув зеленую лужайку с подстриженным элитным газоном и кустами роз, утеплённых садовником к надвигающейся зиме, «Мерседес», где восседал господин Коган, остановился у подъезда замка. На его крыльце Саида Ивановича встречал потомственный дворецкий Василий Фёдорович Зюкин, предки которого служили при дворе его императорского величества.

Вот отрывок из романа «Коронация» Бориса Акунина, где приводится диалог Афанасия Степановича Зюкина.

«Эндлунг меня еще по дороге, пока ехали поездом до Севастополя, все дразнил и поддевал в присутствии его высочества, но я терпел, ждал случая объясниться наедине. Вот случай и представился. Я деликатно, двумя пальцами, снял руку лейтенанта (в ту пору еще никакого не камер-юнкера) со своего плеча и учтиво так говорю:

«Если вам, господин Эндлунг, пришла фантазия озаботиться дефиницией моей души, то точнее будет назвать ее не «лакейской», а «гоф-фурьерской», ибо за долгую беспорочную службу при дворе его величества мне по жаловано звание гоф-фурьера. Чин этот относится к 9 классу и соответствует чину титулярного советника, армейского штабс-капитана или флотского лейтенанта (последнее я намеренно подчеркнул).

Эндлунг вскинулся: «Лейтенанты за столом не прислуживают!»

А я ему: «Прислуживают, сударь, в ресторане, а августейшей семье служат. Всяк, по-своему, согласно чести и долгу».

После свержения царизма, в лихие революционные времена родственники Василия Зюкина обслуживали специальный поезд Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна), наркома по военным делам, председателя Реввоенсовета Республики, который любил роскошь и лично руководил репрессиями не согласных с его революционной одержимостью.

В период расцвета в СССР развитого социализма династия Зюкиных трудилась на поприще обслуживания руководителей страны в их охотничьих угодьях, совмещая почетную службу горничных и комендантов, поваров с не менее почетной службой информаторов Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР (КГБ).

Василий Фёдорович Зюкин служил в дачном комплексе Управления делами администрации Главы СРР, где его приметил и переманил к себе Коган.

Высокий, статный, в ливрее, расшитой золотым позументом, в парике с буклями Василий Зюкин ста достопримечательностью замка, так же как его смотровая башня, помнящая рыцарские турниры.

— Милости просим, — приветствовал Василий Фёдорович хозяина, когда тот поднимался по ступенькам крыльца.

— Ужин подадут в кабинет, — сказал дворецкий, — открывая перед Саидом Ивановичем массивную резную дверь из красного дерева.

Сегодня Коган не ждал приезда в замок чад и домочадцев, поэтому по установившейся традиции ужинал у себя в кабинете, а не в огромном зале столовой, где свободно могли бы поместиться сотни две гостей.

На ужин Саид Иванович заказал блюда, приготовленные по домашним рецептам итальянской кухни. Их готовил шеф-повар -мастер своего дела, прошедший стажировку в Италии. Он вкладывал душу в каждую приготовленную им пиццу или ризотто.

На ужин повар приготовил «Карпаччо ди Манзо», карпаччо из говяжьей вырезки с рукколой и чипсами Пармезан. Кроме того, к столу были поданы «Прошутто ди Парма» — ломтики пармской ветчины со сладким виноградом и пицца «Кватро Формаджи», со сливочным соусом, свежим базиликом, помидорами, «Черри», сырами Моцарелла, Проволоне, Дор-Блю, Пармезан.

Паста — любимое блюдо итальянцев. Любил еёи Коган. Он заказал «Спагетти алла Карбонара» — классическую итальянскую пасту с беконом в сливочном соусе. Запил эти кулинарные шедевры Саид Иванович классическим итальянским вином «Къянти».

После ужина, удобно расположившись в мягком кожаном кресле в кабинете, обставленном в стиле Людовика четырнадцатого, Саид Иванович открыл ящик инкрустированного золотом небольшого столика, который служил своим владельцам уже не одно столетие, и вынул из ящика альбом с фотографиями, обложка которого, сама по себе, была произведением искусства, выполненного средневековыми мастерами. Со страниц альбома на него смотрели знакомые лица родных и близких, запечатлённые на фотографиях, сделанных в разное время. А вот и сам Саид Иванович в молодости.

«Где же это было? В Москве, Ташкенте?» — про себя произнес Коган, листая альбом.

Этапы большого пути

Предки Саида Ивановича Когана были потомственными эскулапами. Его прадед Ефим Маркович Коган, получив диплом Петербургского университета, удачно осел в столице Российской империи и преуспел в медицинской практике. Став модным детским доктором, Коган пользовал отпрысков известных в России дворянских фамилий, завоевав доверие и симпатии их родителей. Это способствовало весьма приличному положению в обществе и безбедному существованию петербургского педиатра.

С приходом к власти большевиков, Ефим Маркович активно участвовал в становлении пролетарской медицины на основе революционного учения Карла Маркса, которого страстно полюбили большевики. На медицинском поприще Когану помогали оставшиеся в живых после революционного лихолетья земские врачи и пришедшая с рабфака рабоче-крестьянская красная профессура.

В это героическое время первых пятилеток на свет появился дед Саида Ивановича Владлен Маркович Коган. В знак особых революционных заслуг вождя мирового пролетариата еврейского мальчика назвали Владлен, что означает Владимир Ленин.