Оборотни

ОБОРОТНИ

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения Автора. За нарушение авторских прав законодательством Российской федерации предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Первый дружинник — Борис Евгеньевич. Возраста 53 лет. Рост 1.85, вес — 90 кг. В свободное от работы и борьбы за свободный проход по городу — дружинник.

Второй дружинник — Сергей Николаевич. Возраста 55 лет. Рост 1.95, вес — 96 кг. От первого отличается красным цветом лица и золотыми зубами. В свободное от работы, дачи, домогательства до чужих жен и распития возбуждающих средств на основе алкоголя время — дружинник.

Жора — возраста 37 лет. Телосложение субтильное. Отец двоих детей. Поэт. Поет. Имеет двух любовниц. Свободного времени не имеет по причине наличия все вышеперечисленного.

Аня — жена Жоры.

Тумаков — водитель, 48 лет. Живет с родителями. В свободное время — ярый демократ, латентный пчеловод и тихий пьяница.

Павел Сергеевич — начальник Жоры. Интеллигентнейший человек. Как и всякий хрестоматийный русский интеллигент — в очках, не любит «черных» и сильно бухает.

Главный, Виктор Петрович — начальник обоих дружинников по основному месту работы. Бывший десантник.

Сергей — высокий недоросль 40 лет. Поведения крайне придурковатого. Любимое развлечение, помимо краж чайных ложечек, игры в «Ворлд оф танкс» и псевдо древне Египетского бреда, подкрадываться к женщинам и крякать.

Беладоннов — 47-летний девственник с внешностью аристократа (не путать с дегенератом). Тайный воздыхатель Сергея.

Вася — сотрудник Жоры и Павла Сергеевича. Бритоголовый. Личность темная и воздействию коллектива не поддающаяся (что и было зафиксировано по всем правилам в протоколе собрания данного коллектива).

Девушка за стойкой.

Мария Ивановна — ну что тут сказать? Мария Ивановна — этим сказано всё!

Любовь Николаевна — любимица мужчин пред пенсионного и пенсионного возраста, верная жена и мать двоих сыновей, ставших военными врачами, в целом очень достойная и сострадательная женщина.

I

Зимний вечер. Второй дружинник и Тумаков сидят в кафе под названием «Крым наш!». На столе полупустая бутылка «Путинки», бумажная тарелка с кусками селедки, пластиковая бутылка «Вятского кваса». Пустая бутылка из-под «Путинки» под столом. В колонках читает рэп Томати. Раскрасневшийся сверх обычного Второй, поднимая граненый стакан:

— Эх, Сашка. Я в твоем возрасте… — смахивает слезу, — А вот ты всё без бабы, да без бабы. И как ты без них обходишься? Здоровый вроде мужик. Или Ты из этих, из европейских?

Тумаков, растроганно шмыгая носом: Да Николаевич, ты ж пойми. Бабы — это сплошной негатив. Даже сам Борис Николаевич про то говорил.

Второй: Вон даже у Сергея жена была, — наливает еще по одной, — А ты все без бабы и без бабы, только Ельцина портрет.

Тумаков, вытирая нос: Так-то Сергей, Он-то жених завидный: дом, машина, квартира, велосипеда два, мопед, хозяйство там всякое.

Второй, заинтересованно: А что за хозяйство?

Тумаков: Ну, собаки там, кошки.

Второй: А съедобное есть у него что-то?

Тумаков: Ну, вот Вася говорил, что у собак мясо по вкусу как баранина.

Второй: Странная направленность. Лучше бы курей завел. Они вкусные. И верные. Помнишь Семена Семеновича? Так вот он курей в кухне держит и счастлив.

Тумаков: В кризис и собаке рад будешь.

Второй: Ладно, аппетит мне не порти, кореец доморощенный. Ты, я смотрю, ботинки новые прикупил?

Тумаков: Да на распродаже попались.

Второй: А я вот третий год все в сапогах резиновых, — вздыхает, — ладно, допивай и пошли.

Встает, залпом выпивает. Занюхивает бутылкой из-под кваса. Воровато оглянувшись, сует в карман вилки.

Тумаков: Куда «пошли»?

Второй, одевая на рукав повязку дружинника: Я доведу, не боись.

II

Офис, как ныне модно выражаться. Старые, еще советские столы, со стоящими на них компьютерами. За одним столом Жора, увлеченно пялящийся в экран монитора. За соседним столом, за спиной Жоры, Любовь. Читает газету. Входит Второй с пакетом.

Второй: А Ты, Николаевна, все хорошеешь.

Любовь: Мне муж то же самое говорит.

Второй (явно теряя интерес к разговору): А ты, Жора, что делаешь? Опять женщин в интернете смотришь?

Жора: Да я вот программу пишу…

Второй, разочарованно: Ну, вот и поговорить с вами не о чем. Кому твоя программа нужна? Тоже мне Бил Гей выискался.

Жора: … для взлома порносайтов программа.

Второй, заинтересовавшись: И как? Получается? Покажи!

Жора, удрученно: Нет пока.

Оба вздыхают.

Второй: Жорик, а вот ботинки не купишь? Дешево отдам.

Жора (задумчиво): Ну, надо с женой посоветоваться.

Второй, обрадованно: Во, во. Мне как раз жена их на распродаже купила, а они малы оказались. Бери. Недорого отдам.

Жора достает мобильник. Звонит: Аня, мне тут ботинки хорошие предлагают, недорого. Брать?

Поворачиваясь ко Второму, присевшему рядом с Любовью, — А у меня уже есть одни.

Любовь: Вторые возьми, про запас. Кризис же.

Жора, в трубку: Вторые, про запас. Кризис же.

Второй: Вот, вот. Двое ботинок лучше, чем совсем без ботинок. Тем более кризис. Всегда перепродать можно будет дуракам каким-нибудь.

Жора, в трубку: Тем более кризис. Всегда перепродать можно будет дуракам каким-нибудь.

Любовь, заглядывая в пакет: Может мужу взять? Или сыновьям?

Жора, в трубку: А то Любовь Николаевна мужу возьмет. Или сыновьям. Выслушивает ответ — Второму: Сейчас Аня подумает, перезвонит.

Любовь, глядя на Второго: Слышала, Тумакова вашего вчера опять ограбили.

Второй, воровато оглянувшись: Да, опять не повезло Сашке. У том месяце ажно сто рублей отобрали возле банкомата. Еще и избили за то, что больше на карточке не было. Сейчас вот опять. Невезучий он. Всё на Ельцина покойного и Явлинского молится. Тяжело же без бабы то, с Ельциным да Явлинским.

Любовь, кивая в сторону пустого стола: А у нас же тоже горе большое. Марию Ивановну нашу опять обокрали.

Второй, заинтересовано: И много взяли?

Любовь, возмущенно: Утюг, сволочи, унесли!

Второй (сочувственно): Да-а-а-а-а-а-а. Утюг — это да, это серьезно. А вот у меня у прошлом лете тоже случай был. У соседки на даче коршун, поганец этакий, всех курей потаскал (облизывается). И главное, что характерно, по курице в день таскал, проглот бездонный.

Любовь: Вот несчастье то какое. А у Васи-то у нашего опять вилку украли.

Входит Вася. Второму: Привет проходимцам! Всем остальным: Ну что, враги трудового народа? Каяться будем?

Второй: Да я вот просто шел мимо…

Вася: Так и шел бы мимо. А то заходят тут всякие, а потом ложки пропадают…

Второй, удивленно: Как ложки?

Вася, с подозрением глядя на Второго: А вот так. Вилки-то все еще неделю назад ушли, — достает из кармана сверток, — Вот принес три ложки, три чайные ложечки и три, прошу заметить, вилки! — Выкладывает все перечисленное на стол, показывая каждый предмет. — Надеюсь, на эту неделю хватит.

Любовь, кивая в сторону пустого стола: А у нас же тоже горе. Марию Ивановну нашу опять обокрали.

Вася: Ложка или вилка?

Любовь, возмущенно: Утюг, сволочи, унесли!

Вася: И кому он нахрен понадобился? Дорогой был?

Любовь: Да нет, старый уже.

Вася: Антиквариат, что ли?

Второй: Или на металл просто снесли. Кризис же.

Вася: Ты еще ИГИЛ29 декабря 2014 года Верховный суд РФ признал организацию «Исламское государство Ирака и Леванта» террористической международной организацией и запретил её деятельность в России приплети. Или Турцию подлую… или НАТО с Трампом… Стопудово — соседи это (подозрительно оглядывает присутствующих). Или в гости кто-то заходил — переводит взгляд на Второго.

Второй, возмущенно: Да у меня у самого-то у соседки по даче у прошлый год как раз…

Вася, проходя к своему столу и включая компьютер: Слышь, у моего соседа через дорогу, Кольки, тоже случай был. Аутентичный, можно сказать. Еще Крым не наш был, — достает из ящика стола напильник и начинает надпиливать столовые приборы, — будят его, значит, вечером. Не поздно еще так было. Не ночь, чтобы сказать, там была. Часа два ночи где-то всего. И предлагают на продажу два мешка капусты.

Жора, задумчиво: Два часа — два мешка…

Вася, надпиливая следующую вилку: Ты прав, Жора. Я бы сразу насторожился-то, а он обрадовался. Своя, мол, капуста отличная, а тут еще два мешка прекрасной капусты. И что характерно — дешево. Почти даром… Две поллитры самогона всего. Я тогда самогон гнал, а он у меня покупал.

Жора, задумчиво: Два мешка — две поллитры…

Вася: И я про то же. В общем, вышел Колька утром на огород — а это его капуста была. Воно как бывает!

Входит Павел Сергеевич.

Любовь, кивая в сторону пустого стола: А Мария Ивановна не придет сегодня.

Сергеевич, снимая куртку, раздраженно: Что, опять племянница рожает?

Любовь: Да нет, что Вы Павел Сергеевич. Она же прошлый раз родила уже.

Сергеевич, проходя к своему столу, сквозь зубы: Опять у внучатых племянников зубы режутся?

Любовь: Да нет, что вы.

Сергеевич: А что тогда? Опять понос у них?

Вася, здороваясь с Сергеевичем за руку: Утюг спи..ли, демоны госдеповские!

Сергеевич, ошарашено: А я думал вилку!

Вася, вновь начиная помечать вилки: Нет, мой утюг на месте. У Марии Ивановны увели лиходеи заморские!

Сергеевич, утирая пот со лба: И слава Богу! Любви: И что, она там теперь розыск ведет?

Звонит мобильник Жоры.

Жора (в мобильник): Ну что там, Аня? А мама твоя что сказала? Поворачиваясь ко Второму: Наверно возьмем. Запасные будут. Тем более, кризис. Всегда перепродать можно будет дуракам каким-нибудь.

Второй, обрадовано: Вот, вот!

Вася: Слышал, Тумакова вашего разули. Правда?

Сергеевич: Какой разгул преступности в стране! Прямо опять «лихие 90-е»! У меня же тоже на днях зашел знакомый в гости. Пробыл двадцать минут. Потом я глядь в серванте — две сотни пропали!

Жора, задумчиво: Две сотни — двадцать минут.

Вася: Жена могла увести. Или соседи. Вот у меня тоже случай аутентичный был. Принес две досточки — полки сделать. Две недели пролежали вот тут на столе — никому не нужны были. А вот в пятницу стали мы с Любовью полки делать. Отвлекся на полчаса, возвращаюсь… Так и есть. Точнее нету. Двух досок, в аккурат, и нету. Б… во полное развели. Главное, две недели пролежали — никому нужны не были. А как стал делать, так сразу ушли на полчаса раньше.

Жора, задумчиво: Две недели — две доски… Второму: А стоят сколько?

Второй: Два ботинка — две тысячи.

Жора, в трубку, задумчиво: Два ботинка — две тысячи… Второму: Дорого!

Второй, помявшись: Полторы только для тебя!