Бесплатный фрагмент - Нимбус

Введение в божественный мир

Создатели

В Школе Управления Мирами «Нимбус» существует негласная иерархия. Новички божественного дела довольно редко допускаются до планет высшего ранга, такую привилегию надо заработать.

Каждый бог выглядит одинаково, физическая оболочка приближена к идеалу красоты, что во всех вселенных представляет: симметрия, гармония объемов и, как ни странно, андрогиния.

И боги, и все прочие жители вселенной выглядят как хомо сапиенс, хотя большинство существ представляют все неизвестное как иное, видоизмененное и чужеродное. Придется вас огорчить, но зеленых человечков с большими глазами и склизкой кожей не существует. Но их все же можно встретить, вот только звездолет для этого не понадобится. Достаточно пройтись мимо съемочных площадок на «Парамаунт Пикчерс».

Все мы похожи, а отличия выдумываем только для того, чтобы сознанию было легче разделять.

Земля

Понятия возраста не существует. Его выдумали жители той планеты, нить повествования которой мы уже начали распутывать.

В поисках меры исчисления своего существования люди сочли обороты вокруг Солнца за отрезки, что ни один из богов, столкнувшихся с этим миром понять не мог. Для каждого создателя жизнь внутри этой искусственной экосистемы представляла бесконечную зацикленность. Отчаянные попытки жителей определить «начало» и угадать «конец» лишь доказывали полнейшее непонимание основ божественного дела. Одни верили в эволюцию, другие — в создание планеты по щелчку руки господней. Единственную похожую на правду теорию выдвинул один человек, живший в девятнадцатом веке и умерший в свои тридцать с чем-то тысяч оборотов Земли вокруг своей оси, но даже его голос не был достаточно громким, чтобы быть услышанным миллионами.

Планета Земля — симулятор жизни, на котором тренируются ученики божественного дела, прежде чем начать работать с более сложными отлаженными системами и самыми совершенными расами. Эдакий мир-блин-комом, состоящий из ошибок богов-новичков.

Ну а сами жители этого симулятора — вполне реальные «души», которые по истечении срока годности их тел будут переведены на планету более высокого уровня или, может, даже примерят на себя роль создателей.

Нимбус

Школа Божественного Дела представляет собой сферическую капсулу, парящую в космосе. Нимбус снаружи «обернут» в рабочие места, похожие на земные пчелиные соты. Следующий слой — зеркальное снаружи ядро, которое, в свою очередь, также раздроблено на множество комнат, кабинетов и коридоров. Вся схема ядра напоминала лабиринт, в котором абсолютно точно можно было заблудиться. Наверное, это тоже было неким инструментом отбора для перехода на новый уровень. Несколько учеников сошли с ума от бесконечных вычислений маршрутов и навечно растворились в найденных комнатах.

Вы, должно быть, задумались о том, что новички не догадывались, что таится за зеркальной поверхностью, отделяющей их от ядра. Правильно, так и есть. Вообще-то эта метафора была всем понятна, ведь никто из Землян и жителей прочих планет не знал, что их ждет за порогом ступени, на которой они топчутся. Это приближало богов к их подопечным, дарило что-то общее.

Одни полагают, что им сулит превосходное вечное наслаждение, другие ожидают обжигающие пытки, третьи считают, что ничего не изменится, а четвертые и вовсе не хотят ни во что верить.

Среди учеников Нимбуса тоже присутствовало некое разделение на популярные точки зрения. Одни перешептывались о том, что им предстоит встреча с директором, другие считали, что никакой Главы не существует и все задания им поступают от Высшего Искусственного Интеллекта, познавшего всю информацию из существующих вселенных и рассчитывающего наперед алгоритмы их развития. Были и те, кто пытался разбить надоедливо и немного угрожающе показывающий их отражения купол, но в ответ получали лишь мгновенное растворение.

Вы уже два раза столкнулись с термином «растворяться». Этот глагол имеет значение земного слова «умереть». Ведь, как уже было сказано, жизнь циклична. Она не прерывается просто так и тем более ее нельзя отобрать насильно. «Душа» есть нечто большее, она найдет новую физическую оболочку и переселится в нее. Но вот растворить — растворить ее можно.

Растворяет свою душу сам субъект жизни. Чаще всего это происходит от того, что жизнь перестает быть чем-то загадочным, интересным, приносящим новые знания и подпитывающимся энергией извне. Когда жизнь превращается в однообразную, лишенную эмоций бессмыслицу, она начинает увядать. И заканчивает свое существование в этой своей последней физической оболочке.

Управление

На панели управления планетой у каждого бога есть три режима: строительство, жизнь от первого лица и автопилот.

Первый режим используется чаще всего, ему-то и обучают большую часть испытательного срока. Именно в «строительстве» создатель видит всю планету целиком, управляет стихиями и событиями, влияющими на все человечество. Так начинаются войны, отправляются под воду острова, извергаются вулканы и выбираются президенты (а вы как думали? на все воля божья).

Второй режим представляет собой интерактивную игру. Бог буквально вселяется в сознание случайного (или заведомо выбранного) человека и видит мир его глазами. В этом режиме бог не может непосредственно управлять телом, внутри которого находится, но может принимать решения за него. Пути исполнения приказов создателя зависят исключительно от привычного стиля поведения человека и обстоятельств, которые его окружают. Для наилучшего погружения в жизнь подопечного богу дается разрешение на изучение прошлого, цепочек мыслей, принятых решений и потока сознания. Картина, которая предстает перед создателем в этом режиме, напоминает бесконечно меняющиеся и перестраивающиеся алгоритмы. «Жизнь от первого лица» помогает в ситуациях, когда длиннофокусный объектив создателя затуманивает реальную картину мира, и непременно необходимо оценить настроения и реалии жизни простых единиц. Другими словами, будучи чересчур занятым делами мирового масштаба, бог может забыть о важнейших деталях всего механизма: шестеренках. Многочисленные, крохотные и незаменимые двигатели всеобщего существования на планете. Если глобальные действия завершены, а перемены не следуют, то причина кроется в них.

Но не стоит забываться, надевая шкуру простого смертного. Мозг создателя не особо-то отличается от мозга человека. Разве что он способен хранить больше информации, благодаря встроенному жесткому диску, и открыт всему новому, при этом он четко очерчивает границы между видимым и еще не опознанным, у богов нет фантазии. Работа во втором режиме опасна. Очень опасна. Порой создатели забываются, управляя теми, чьими глазами наблюдают. Это очередная замысловатая проверка, созданная «Высшим Интеллектом», который всем заправляет.

Герой истории

Так как ни у одного из создателей нет имени, для их различия и понимания хронологии каждому присваивается номер.

Оригинал этой книги написан на русском языке, а он, как известно, исключительно богат. Поэтому, хоть создатели и не имеют гендера, в честь русского феминизма с этого момента будем спрягать глаголы и склонять прилагательные с числительными в женском роде, а также использовать феминитивы «богиня» и «создательница», дабы не создавать ложное впечатление, будто вселенной правят мужчины.

История повествует о Сто Двадцатой богине, которая впервые увидела в Земле не учебный материал, а настоящую жизнь, и загорелась идеей избавления этого измученного народа от ошибок новичков, попробовала понять ее жителей.

Глава 1

Добро пожаловать, Сто Двадцатая

— Добро пожаловать в Школу Управления Мирами. Наше образовательное учреждение носит название «Нимбус», а ученицы зовутся создательницами. Отныне к вам будут обращаться по порядковому номеру Сто Двадцать. Для удобства адаптации мы уже добавили всю необходимую для начала работы информацию на ваш жесткий диск, который приживется с минуты на минуту, — произнес голос, вещающий откуда-то извне.

— Информация принята, — отчеканила новоиспеченная создательница, ощутившая окончание загрузки данных внутри собственного мозга.

— Первый день нахождения в Нимбусе носит ознакомительный характер. Устраивайтесь поудобнее, настройте гравитацию на режим отдыха и приготовьтесь к непростой работе. Услышимся позже.

Мозг Сто Двадцатой уже проштудировал свод правил и руководство пользования рабочим компьютером, когда наконец ее глаза смогли открыться. Она очутилась в комнате в форме шестиугольной призмы с одной стеной, окном и шестью полами. Поверхность стены была зеркальной, а окно, находящееся в противоположной стороне, открывало вид на необъятный космос. От этого вся комната казалась окруженной черной бесконечностью. Трое из шести полов при переключении гравитации представляли собой отдельные комнаты. Вот ты сидишь за компьютером и работаешь; один клик — и рабочий стол парит над тобой под углом в сорок пять градусов, а ты уже лежишь на прибитой к полу номер шесть кровати. Еще одно переключение, и оказываешься в зоне виртуальной реальности номер четыре, оснащенной движущейся в разные стороны беговой дорожкой. Этой комнатой пользовались при переключении режима управления на «Жизнь от первого лица».

Сто Двадцатая подчинилась голосу извне, настроила гравитацию на режим отдыха и улеглась на бок, повернувшись к зеркалу. Лицо, представшее перед ней, она видела впервые. Точеные изгибы носа и скул гармонично сочетались с карамельного цвета кожей, представляющей собой смесь всех существующих рас, и почти черными карими глазами. Коротко стриженные волосы отливали сединой, взглянув на них, всезнающий мозг сразу же выдал информацию о том, что ни один физический параметр Сто Двадцатой, как и других создательниц, никогда больше не изменится. Ни волосы, ни ногти не отрастут, морщинки не потрескают лицо, болезни не скрючат осанку, а потрепанные временем хрусталики не затуманят взгляд.

Познакомившись с самой собой, она отвела взгляд в надежде познать космос, который было не так просто описать, как свою внешность. Новенькая вглядывалась в разлитую повсюду черноту, водила ладонью по отражению россыпи звезд, преследовала пальцем движущуюся комету и в режиме реального времени поглощала информацию, которую выдавал жесткий диск из черепной коробки.

Просмотр бесконечно обновляющегося произведения искусства ничуть не утомлял, но встроенный аккумулятор подсказывал, что биологические сутки подходят к концу. Еще раз окинув призму взглядом, создательница отправилась в мир бессознательного.

Сон богинь несколько отличается от сна «простого смертного». Вместо бесполезного прокручивания набора странных мыслей, превратившихся в единый сюжет, или погони от собственных страхов, создательницы видят головоломки. Некие завуалированные послания от «Высшего Интеллекта», разгадав которые можно быстрее решать задачи или даже перейти на следующий уровень постижения божественного дела.

Пословица «отоспимся в гробу», которой так иронично бросаются жители Земли, в случае становления создательницей, к сожалению, не работает. Впрочем, как и при любом другом раскладе. Ведь душа либо переходит в другую физическую оболочку, либо растворяется. Но это мы уже обсуждали. Вернемся к героине.

В первую же ночь Сто Двадцатая была удостоена чести разгадать одну из самых сложных головоломок. Обычно ее посылали на жесткий диск только после прохождения испытательного срока, но, видимо, наша героиня особенно приглянулась кому-то «сверху».

— Добро пожаловать в режим сна, создательница номер Сто Двадцать. Именно так отныне вы будете проводить свободное от мирских задач время. Сегодняшняя головоломка пройдет в режиме жизни от первого лица. Вы готовы? — произнес тот же голос, который ранее приветствовал ее в призме.

Не успев ничего ответить, создательница оказалась сидящей за Резолютом посреди Овального кабинета.

Впервые пребывая в чужом теле, да еще и принадлежащем президенту США, сознание новенькой пошатнулось. Видя мир глазами скряги-тирана, необходимо было выполнить какое-то задание, но создательница пока не понимала какое.

Находясь в компании нескольких телохранителей, Сто Двадцатая пыталась отыскать загадку вокруг себя. Взгляд упал на портрет Эндрю Джексона. «Начитавшись» старых детективов со своего жесткого диска, богиня надеялась увидеть за ним сейф. Следующая мысль подсказывала стереть с картины верхний слой лака, а за ним и краску в попытках найти скрывающееся под ними изображение.

Вероятность успеха сразу показалась ничтожно малой, и эта теория быстро сменилась другой. Но, когда она выглянула из окна, ей не были видны ни вихри атомных грибов, ни толпы буйных протестующих, которые могли бы подарить хоть какую-то зацепку.

— У вас осталось пятнадцать минут, — произнес Знакомый Голос извне.

Быстро проанализировав эпоху, в которой оказалась, создательница торопливо принялась обшаривать карманы. Найдя заветную коробчонку, которую жители планеты считают буквально продолжением своей руки, богиня открыла недавно использованные приложения.

— Твиттер. Вот оно! — подумала создательница, кликая по кнопкам в поисках последних переписок с миром.

«Если этот твит наберет 4 миллиона ретвитов, то я нажму на красную кнопку».

Количество ретвитов: 4,1 млн.

Перед создательницей вдруг возникла голограмма с четырьмя вариантами действий:

Просчитав вероятность наименее разрушительного решения ситуации, жесткий диск предложил следующее развитие событий:

«Вероятность хорошего исхода достигает пиковых и равных значений в случае обвинения русских и бездействия. Есть одно но. Когда речь идет о таком количестве людей, реакция непредсказуема. Эта раса не отличается рациональностью. Даже зная о том, что на планете вымрет все живое, они все равно могут захотеть взглянуть на происходящее в солнечных очках за миской попкорна. Выбор за вами».

Земные доктора бы охарактеризовали положение Сто Двадцатой, как обыкновенное раздвоение личности. Жесткий диск говорит об одном, а мозг в это время тщетно пытается держать ситуацию под контролем. Лишенная какого-либо бэкграунда взаимодействия с незнакомой расой, создательница выбрала вариант «b)».

Прежняя голограмма исчезла, от нее остался лишь избранный вариант действия. Взлетев вверх, он положил начало алгоритму, который стал выстраиваться в ускоренном режиме.

Не дожидаясь построения дальнейших шагов алгоритма, заговорил Знакомый Голос:

— Поздравляем, сегодняшнее испытание вы прошли с минимальными потерями. Услышимся позже.

Сто Двадцатая очнулась в обстановке, отличающейся от той, при которой засыпала. Комната казалась светлее, но не от какой-то звезды, а от того, что первый, третий и пятый полы, которые вчера представлялись металлическими, сейчас стали полностью прозрачными.

За каждым новым «окном» новенькая видела себе подобных. Таких же короткостриженых, точно так же одетых. Остальные создательницы уже стояли возле кроватей, указывая своим видом на то, что чего-то ждут. Во всех открывшихся взору призмах гравитация была настроена иначе. Это небольшое отличие величиной в шестьдесят градусов усугубляло непохожесть Сто Двадцатой на остальных.

— Тебе досталось сразу три? — озирая призму новенькой, сказала соседка за окном.

— Привет, о чем ты? — переспросила Сто Двадцатая.

— Меня зовут создательница номер Сто Пятнадцать. Я тут уже не одну планету вывела из кризиса, а меня все не переводят дальше. Дело в том, что зона виртуальной реальности становится доступна только после прохождения испытательного. А ты у нас вторые сутки и сразу получила укомплектованную призму…

— Этого не было на моем жестком диске.

— Видимо, тебя пропустили сразу на полный режим управления. Ты уже была Президентом?

— Да, только что.

— Кажется, я поняла, в чем дело.

На полуслове речь Сто Пятнадцатой прервал Знакомый Голос:

— А вот и новый рабочий день, создательницы Нимбуса. Сегодняшняя задача будет единой для всех. Вам предстоит определить уровень саморазрушения управляемой планеты и максимально сократить его. Планеты с нулевым показателем в конце рабочего дня должны предоставить план по сохранению текущего уровня. Услышимся позже.

Соседние соты вдруг начали «крутиться» одна за другой, перенастраивая гравитацию внутри. Полы внутри соты Сто Двадцатой по очереди сменили окрас на привычный металлический. Нажав на переключатель, она приступила к немедленному выполнению первой божественной задачи.

Рабочее место включилось сразу, как создательница за него села. Гибкие мониторы выползли из стола, образовав форму, похожую на четвертинку шара, которая, как шлем от космического скафандра, отделяла создательницу от внешнего мира.

Глава 2

Знакомство с землянами

Жесткий диск сразу подсказал Сто Двадцатой, что существует четыре уровня саморазрушения планеты: высокий, допустимый, низкий и нулевой.

После нажатия на кнопку «Анализ» компьютер начал оценивать текущую ситуацию на Земле. Индикатор загорелся красным. В комментариях написано: угрожающая загрязненность, неосознанное потребление ресурсов, перенаселение расы людей, вымирание важнейших видов животных, рыб, насекомых и растений.

Подобно головоломке, решенной во сне, на экране исчезли все комментарии, кроме первого, а под ним возникло четыре варианта действий:

Новенькая решила пойти по пути наименьшего сопротивления и выбрала вариант «a». Включив режим быстрой перемотки, она лицезрела последствия своего первого божественного решения на планете Земля.

Цунами, вызванное резким исчезновением Большого тихоокеанского мусорного пятна, полностью затопило Японию и Калифорнию.

Все мусороперерабатывающие компании обанкротились, спровоцировав кризис на рынке и массовую безработицу во всех странах мира. Это породило хаос и недовольство среди жителей планеты.

Все «зеленые» компании оккупировало новое движение — «Мусорные Активисты» — обвиняя экологов во всех бедах, к которым они не имели никакого отношения.

Еще пара секунд быстрой перемотки. Война. Взрыв. Второй взрыв. Все живое вымерло.

На экране возникло окошко, предлагающее отменить последнее действие. Обескураженная провалом создательница тут же подчинилась.

Появился тот же комментарий, знакомые наизусть варианты решений. Но выбор на сей раз занял чуть больше времени.

— А что, если удалить всех людей? — задумалась богиня, не торопясь делать выбор.

Сразу остановятся все производства, загрязняющие атмосферу и океан. Настанет конец животноводческого рабства. Но сможет ли мир, веками «ремонтированный» человеком, существовать без его руки?

Бесконтрольно добываемые газ и нефть вскоре повлекут за собой массовые взрывы и пожары, утечки из канализаций затопят реки отходами, а искусственно выведенные породы кошек и собак вымрут за недостатком приспособленности к окружающему миру.

Никуда не годится. Экосистема Земли слишком сильно зависима от людей. Паразит под названием «человек» слишком глубоко впился в ДНК планеты.

Если верить данным из жесткого диска, то Земля уже несколько десятилетий стоит на автопилоте. За это время показатель ухудшился с допустимого до высокого, а это означало, что «бездействие» отпадает.

Методом исключения Сто Двадцатая выбрала подать людям идею о технологии, избавляющей от отходов.

Для большей вероятности успешного исхода в головы сразу нескольких людей были отправлены формулы органических материалов, вскоре заменивших пластик, в умы глав крупнейших корпораций были посланы идеи полноценного использования солнечной энергии, а одной маленькой девочке новенькая дала голос столь громкий, что весь мир наконец услышал о проблемах сегодняшней экологической ситуации.

На экране появилось сообщение, оповещающее о сроках первых изменений. Несмотря на долгое ожидание, именно этот вариант приведет к самым эффективным решениям и постепенно снизит темпы ухудшения состояния Земли.

— Приветствую, Сто Двадцатая, — начал свою речь Знакомый Голос. — Сегодняшнее задание было нацелено на осознание важности результата вне зависимости от его масштабов и скорости достижения. План выполнен, настало время свободного создания и углубления в знакомство с новыми подопечными, для этого выберите один из режимов на панели управления планетой. Услышимся позже.

Дабы полностью погрузиться в бушующую жизнь на Земле, Сто Двадцатая рискнула сразу же испробовать «Жизнь от первого лица».

Вместо тщательного анализа бесконечных критериев отбора физических оболочек, создательница, дорого оценивая оставшееся рабочее время и долго не раздумывая, положилась на случайный выбор человека, глазами которого будет смотреть на этот малознакомый мир.

Переключив гравитацию своей призмы, новенькая перепрыгнула на зону виртуальной реальности, вставила по фильтру под сетчатку каждого глаза, дважды моргнула и «проснулась».

— Я нахожусь в зале суда среди присяжных, — продиктовала голосовую заметку создательница. — Встроенный в черепную коробку переводчик дает понять, что окружающие говорят на английском языке. Стандартный американский акцент. Судя по флагу, находящемуся за спиной судьи, я нахожусь в штате Вирджиния.

На середине речи судьи богиня подключилась к слуху человека:

— Что ж, адвокаты выступили с заключительными речами. Попрошу присяжных покинуть зал заседания для начала разбирательства по делу Макса Вуда, по окончании которого должно быть принято единодушное решение, — холодно и довольно уставше произнесла дама в черной мантии.

Когда тело, внутри которого оказалась Сто Двадцатая, встало со скамьи и направилось в кабинет вместе с остальными людьми, она решила поскорее ознакомиться с делом.

Пролистывая последний месяц воспоминаний в режиме быстрой перемотки, жесткий диск новенькой отфильтровал полученную информацию и представил создательнице детальную картину преступления.

Тридцатитрехлетний Макс Вуд — обвиняемый по делу об умышленном причинении вреда здоровью, изнасиловании и убийстве двух женщин. Работает водопроводчиком в комплексе апартаментов, где проживали обе убитые — Элизабет Райли и Пенелопа Бриджуотер. На протяжении нескольких недель до убийства им наносились побои средней тяжести, следы сексуального насилия присутствовали также у обеих. Орудием убийства как в первом, так и во втором случае послужила герметизирующая нить, которой задушили жертв. Позиция защиты — виновен Закари Райли, муж Элизабет и якобы любовник Пенелопы.

Единственное вещественное доказательство, которым бесплатно предоставленный подсудимому адвокат пытался перевести подозрение на Закари, сработало в обратную сторону.

Неумело смонтированная видеозапись из коридора указывала на то, что кто-то вырезал несколько фрагментов, в которые преступник предположительно заходил в квартиру Пенелопы. Также отсутствовал час записи камеры у входа в комнату охранника, который управлял системой видеонаблюдения. Но отрезок с водопроводчиком, входящим в эту дверь как раз, когда никого не было внутри, сохранился.

Защита оправдывала этот факт как невинное совпадение и утверждала, что за проведенный внутри промежуток времени невозможно было успеть ни смонтировать, ни подменить, ни даже выкрасть запись.

Но вещдоков против Макса было намного больше. От записей, доказывающих его многократное нахождение в обеих квартирах, до орудия убийства, на котором были его отпечатки и которое числилось в журнале личной инвентаризации как «взятое в пользование Максом Вудом».

— Давайте подсчитаем голоса, — сказала председатель после того, как высказался каждый из присутствующих в комнате.

Одиннадцать голосов за то, что Макс Вуд невиновен. Один голос против. Все повернулись в сторону дамы, внутри которой затаилась Сто Двадцатая.

— Лучше бы тебя заменили на альтернативного присяжного, а не беднягу Джона. Это все потому что он белый, а подсудимый — черный, как и ты. Но зачем тебе подставлять своего?

— Прогадал адвокат защиты. И вправду, ее ведь оставили, только чтобы повысить шансы бедолаги подсудимого.

— Не вам, цисгендерным белым мужчинам, указывать на особенности людей. Идите возьмите раскраску в соседнем кафе, раз вас так интересуют цвета, — отчеканила самая молодая и до сих пор самая тихая девушка среди присутствующих.

— Спокойствие, — вспомнила о своей крупице власти председатель, остановив пререкания. — Эбигейл, кажется? Так вас зовут? — обратилась к маскирующейся богине она.

— Все верно.

— Позвольте услышать ваши доводы.

— Все представленные в суде улики указывают на его вину, — напечатала на своей божественной клавиатуре новенькая, чтобы именно эти слова сошли с уст Эбигейл.

— Но… А как же… — растерялась прежде защищавшая права меньшинств Нэнси.

— Разрешите спросить, что именно вас удивляет в моем решении? — спросила создательница, вспомнившая о главной функции режима «Жизни от первого лица» — изучению людей на кратчайшем расстоянии.

— Ведь все указывает на то, что его подставил этот гнусный слизняк и горе-любовник Закари Райли, — пояснил тот самый цисгендерный мужчина, первый напавший на Сто Двадцатую, чье имя никто не запомнил.

— Разве в суде это не расценивается как домыслы? — гнула свою линию создательница.

Внезапно в голове Эбигейл завизжала сирена. И так же неожиданно закончилась. Шум, тональностью стремившийся к свисту, сменился Знакомым Голосом.

— На сегодня рабочий день окончен, немедленно покиньте текущий режим управления и приступите к отдыху. Услышимся во сне.

Первый опыт контакта с подопечными, с точки зрения новенькой, прошел успешно.

За что проголосовала Эбигейл без «помощи» Сто Двадцатой, догадаться нетрудно.

Глава 3

Тестировщики

Достать фильтр из-под сетчатки — дело нелегкое, если представить. В Нимбусе все процессы отлажены до совершенства: детальная информация обо всем во вселенной тщательно собрана, надежно сохранена и подлежит постоянной синхронизации, сознания богинь очищены от эмпатии и прочих мешающих логике чувств для достижения наивысшего качества управления мирами, головоломки из снов помогают решать повседневные задачи. Но это все неосязаемо. А вот физика… С ней всегда проблемы.

Оболочки создательниц хоть и приближены к идеалу, но все же подлежат тест-драйву перед использованием.

Прежде чем вселить в искусственно выращенное тело разум богини (или, как выражаются люди, — душу), система испытывает физическую оболочку, внося внутрь копию программы тестировщика. Их очень много в хранилище Нимбуса, но все абсолютно одинаковы. Попадая в тело будущей создательницы, они бегают, прыгают, принимают разные позы из встроенного в жесткий диск справочника по йоге, тысячи раз клацают по переключателям гравитации, вставляют и вынимают фильтры из-под сетчаток, моргают, лежат с закрытыми глазами и даже напрягают голосовые связки, издавая то звуки высокого, то совсем низкого регистра. В общем, они делают все то, что только возможно в условиях жизни внутри призмы.

Хотя Сто Двадцатая и доставала фильтры впервые, мышечная память ей помогала, намекая на то, что ее организм уже много раз выполнял эту рутину. Она вложила фильтры виртуальной реальности обратно в выдвижной ящик внутри беговой дорожки, переключила гравитацию в режим сна и прыжком перебралась на кровать.

Прокручивая в голове случившееся на Земле, она пыталась найти объяснение хода мыслей присяжных в стандартном алгоритме принятия человеческих решений.

— Почему для них было недопустимым следовать четким предписаниям и подчиняться законам? — продолжала задаваться вопросом новенькая, когда усталость уже перерастала в желание спать. — Их логика не поддается исчислению — слишком много переменных. Как будто на их мнение в равной степени может повлиять и детская травма, и дуновение ветра, и штраф за неоплаченную парковку. Как же мне ими управлять?

Трансформация состояний создательниц была такой же мимолетной, как и у людей. В первые мгновения сна богини ощущали характерное привыкание, прежде чем перейти в полную осознанность. Можно было бы даже предположить, что в этот небольшой промежуток времени богини совсем не отличались от тех, кем они управляли.

— Добро пожаловать в режим сна, создательница номер Сто Двадцать. Сегодняшнее задание отличается от предыдущего. Уготованная вам головоломка не подразумевает вариантов решений, также требуется выполнение без помощи встроенного калькулятора вероятностей. Вы готовы? — произнес Знакомый Голос.

Как обычно, не дождавшись ответа ученицы, голосовая связь оборвалась.

Новенькая обнаружила себя посреди темной бездны и без опоры под ногами. На ней была спецодежда, которая на ощупь была похожа на смесь скафандра космонавта и комбинезона рабочего. Заметив, что воздух обдувает ее не снизу, а сверху, она поняла что летит, а не падает. Оценив ситуацию, как «все под контролем», она начала искать подсказки на самой себе.

Как только Сто Двадцатая прикоснулась к рукаву, встроенный в костюм фонарь залил светом ближнее пространство. Новенькая заметила, что голову ее окутывает гермошлем. Стоило ей закрыть забрало, как на его прозрачной поверхности появилась навигация с конечной точкой.

— Завершение маршрута через 3, 2, 1… — предупредил говорящий скафандр.

— Ну наконец-то, — хором сказали сразу несколько безликих голосов.

Создательница направила луч света вперед и заметила, что в паре метров от нее стоит Сто Пятнадцатая в компании еще двоих богинь, которых она видела в соседних сотах.

— Где мы? — спросила новенькая.

— По предварительной оценке — внутри компьютера. Это групповое задание. Если бы ты прибыла минутой позднее, то наши калькуляторы вероятности уже бы привели нас к источнику проблемы.

— У вас работают калькуляторы? Но Голос говорил, что в этот раз они не работают.

— Конечно, не работают. Но ведь есть награды. Пара сотен и головоломка решена на автопилоте, — сказала богиня, находящаяся так далеко, что свет фонаря не мог даже очертить ее силуэт. — Девяносто Девятая, очень приятно! — сообщила она, не спеша пятясь в сторону новенькой.

— Что за награды? — переспросила Сто Двадцатая.

Никто даже не кинул взгляд на растерявшуюся создательницу. Единственная знакомая из присутствующих будто бы смотрела в никуда, но вскоре произнесла:

— Как ты можешь о них не знать? Призму тебе обставили, а данные о баллах и наградах не сообщили? С системой что-то явно не в порядке… Ладно, осталось мало времени. Самая молчаливая — Сто Семнадцатая. Удостоишься слова в свой адрес, значит, толк от тебя будет.

Та, на кого она указала, ответила лишь коротким взмахом руки.

— Поломка возникла в секторе «V». Туда мы и отправимся, мне нельзя терять баллы, — заявила Девяносто Девятая, чей номер указывал на наибольший опыт учебы в этой школе.

Все четверо шли по непроглядно-черным коридорам, обрамленным неоновыми синими полосами. Стены то шли параллельно, то обрывались, то возникали под углом. С каждым поворотом Сто Двадцатая понимала, что это место похоже на лабиринт. На некоторых комнатах висели таблички, но не все названия можно было прочесть — некоторые были зашифрованы.

Особое внимание Сто Двадцатой привлекла единственная открытая дверь, на которой она еле успела прочесть «История управления». До самого конца пути она перечитывала руководство пользования рабочим компьютером, но так и не нашла ни одного упоминания об «Истории». Как и отсутствие раздела о баллах, это настораживало.

— Девяносто Девятая? — кротко обратилась к партнеру по групповому заданию она. — Как вы все-таки получили калькуляторы?

— Ничего странного нет в том, что ты об этом не знаешь. Блокировка с этой информации снимается только после прохождения испытательного. В общем, каждую ночь тебе нужно будет разгадывать головоломки. Чем меньше шагов ты сделаешь, чтобы решить проблему, тем лучше. Конечно, если выбранный путь приведет к наилучшему возможному результату. Так ты и получаешь баллы: за умение принимать быстрые и точные решения. Накопив достаточное количество, ты сможешь обменять их на калькулятор, если задание групповое, или на помощника, если задание индивидуальное. Есть и другие награды…

— И кто мне будет помогать? — перебила Сто Двадцатая.

— Одна из создательниц.

— Могу вызвать даже тебя?

— Даже меня.

Их разговор прервала сирена, которая становилась громче с каждым шагом. За оглушительным звуком последовал яркий красный свет. Алый луч сужался и заканчивался в отверстии, похожем на замочную скважину. Подходя ближе к источнику проблемы, уже без труда можно было разобрать слово, которым была помечена дверь.

— «Автопилот». Чего и следовало ожидать, — произнесла Сто Пятнадцатая.

Открыв дверь, всех разом ослепила вспышка света, окутавшая коридор и несколько дверей, которые они, казалось, прошли бесконечность шагов назад. Краснота исходила от двух крохотных фильтров, лежавших в ящичке наподобие того, что Сто Двадцатая поместила внутрь беговой дорожки в конце рабочего дня.

— Я их не надену, — сказала Девяносто Девятая, от которой новенькая ожидала это услышать меньше всего.

— Я думала, ты главная в этом задании. Самая опытная. Разве ты не должна принять окончательное решение, как председатель присяжных? — удивилась Сто Двадцатая.

— Председатель? — спросила та, кто до сих пор не нарушала свое молчание.

На нее обернулись все. Даже Сто Двадцатая, которая только познакомилась с присутствующими, поняла, что произошло что-то эпохальное.

— На моей планете есть такой вид судов… Суд — это место, где выносят приговоры преступникам. А председатель — главный из тех, кто решает оправдать подсудимого или наказать, — поспешила прояснить управляющая землянами богиня.

— Я тоже когда-то работала над Землей. Пока не включила автопилот и не началась Вторая мировая. Тогда меня и перевели на Кактоз. Поэтому меня не выпускают из соты. Земля стала моим приговором.

— Может, я попробую? Ты должна знать, что люди говорят — «новичкам везет», — выдала Сто Двадцатая, приняв свою участь, не дожидаясь отказов остальных.

Она надела фильтры, и все вдруг залилось темнотой. Все вокруг исчезли, и в черепную коробку начал поступать звук:

— Никакой поломки не было. Вы прошли тест на инициативность. Теперь осталось решить, кто покинет Школу Божественного Дела «Нимбус». Этот дар поможет вам отсечь одного конкурента в борьбе за переход на следующий уровень, — сообщил Знакомый Голос.

— Дар? Я должна избавиться от одного из них? Любого?

— Выбор за вами. Возвращайтесь к остальным.

Жесткий диск и здравый смысл подсказывали ей, что взять и физически изувечить первую попавшуюся на глаза создательницу, было затеей, мягко говоря, неудачной. Она не могла сделать грязную работу собственными руками, да еще и так открыто. Сон бы завершился, а поступок остался в памяти богинь. Ей оставалось только одно: убедить всех убить «крысу», которая в конечном итоге не проснется.

— Я оказалась в незнакомом мире, — начала выдумывать на ходу свой рассказ Сто Двадцатая. — Компьютер не подлежит ремонту, и это не сбой системы. Проблема вызвана воздействием извне. Кто-то из находящихся здесь сделал это намеренно… Так как я прибыла на задание последней, меня винить нет смысла.

— И кто же это по-твоему? — поспешила узнать Сто Пятнадцатая.

— Есть причины выдвинуть Девяносто Девятую. Ведь именно она сразу отказалась надевать фильтры.

— Логично было бы спрятать от чужих глаз причину поломки и самой вызваться на несуществующий риск, — вновь нарушила молчание Сто Семнадцатая.

Если уж она что-то и говорила, то только сто раз обдумав. Напарницы по заданию переглянулись и уставились на новенькую, которая по неопытности не умела скрывать свои размышления.

— Пытаешься незаметно проштудировать информацию с жесткого диска и узнать, как потратить баллы на разблокировку калькулятора? — спросила Девяносто Девятая. — А как именно ты поняла, что это не сбой системы? Тебе кто-то это подсказал?

— Нет, я… — не закончила еще не придуманную мысль новенькая.

— Может, ты сама сломала компьютер и пытаешься перенести вину на одного из нас?

— Нет же…

Красный свет погас. Трое создательниц направили вытянутые руки на новенькую. Они синхронно коснулись своих рукавов и включили фонари. Лучи мгновенно обожгли Сто Двадцатую, образовав сквозную дыру в груди.

Она почувствовала сразу все и ничего, боль и онемение, страх и спокойствие. Какое-то время она пребывала в месте, которое не поддавалось словесному объяснению. Через мгновенье Сто Двадцатая открыла глаза.

Создательница проснулась в призме. Знакомый Голос заговорил:

— Это задание было дано вам, чтобы прочувствовать на себе человеческую смерть. Отныне, лишая кого-то жизни, вы будете знать цену содеянного.

Полы стали прозрачными, новенькая увидела соседей, посмотрела на Девяносто Девятую и сказала:

— Вы с самого начала все знали?

— О чем ты? — первой отозвалась Сто Пятнадцатая.

— «Групповое», — догадалась Девяносто Девятая.

— Да.

— Нас не было на задании, это все тестировщики. Их ознакомили с нашим опытом, особенностями речи и поведения, но все действия за них совершает алгоритм. Каждого из нас регулярно копируют и не только для заданий.

Сто Двадцатая взглянула на молчаливую соседку из верхней соты, та утвердительно кивнула в ответ.

Сто Пятнадцатая добавила:

— Все мы через это проходили. Набор головоломок для каждого стандартный. Раз уж тебя познакомили со смертью, то можешь считать себя полноценной создательницей!

Глава 4

История управления

Несмотря на жуткую головоломку, Сто Двадцатая молниеносно настроилась на рабочий режим. Разум очистился от шока, жесткий диск навеки сохранил поступившую информацию, а тело позабыло ощущение физической смерти.

— Мир окутали страх и паника. Новый вирус вырвался из недр лабораторий секретных служб и начал убивать, — сказал Знакомый Голос.

— Мне нужно избавиться от вируса?

— Вам нужно сократить его последствия.

— Звучит слишком обобщенно…

Голос вновь покинул Сто Двадцатую в середине разговора, не дав времени на формулировку последнего вопроса: «Последствия для кого?».

Планете от вируса стало намного лучше. Уровень загрязнений упал до рекордного показателя, возможного после всего того, что люди натворили, находясь на автопилоте.

Человечеству, в отличие от природы и прочих земных существ, повезло намного меньше. Помимо лишения жизни миллионов, вирус разделил людей. Границы теперь были не только между странами, городами, но и семьями, единицами.

Сто Двадцатая не знала, с чего начать. Не понимая сущности вопроса, она пыталась выудить из жесткого диска всю необходимую информацию для принятия решения, но ее было недостаточно.

Она пыталась думать, как жители Земли, с которыми ей довелось контактировать. Опыт сегодняшнего сна не позволял ей распоряжаться жизнями людей с той легкостью, с какой бы она сделала это еще вчера.

— Им нужно умиротворение. Паника побуждает на необдуманное. Да, начнем с этого. Но как их успокоить? Что бы на моем месте сделала Девяносто Девятая…

Создательница начала прокручивать в сознании события сна, пыталась проследить за ходом мыслей предшественницы, когда-то управлявшей этой системой. И тут в голове всплыла «История управления». Надпись, которую Сто Двадцатая случайно прочитала на приоткрытой двери, находясь внутри компьютера.

— Если там находится то, о чем я думаю, то эта информация мне точно поможет.

Открывая по очереди все разделы меню, богиня осознавала, что, возможно, теряет драгоценное время на теорию, которой не было объяснений, кроме одного единственного сна. Причем вся головоломка была иллюзией, созданной для того, чтобы приблизить ее к подопечным. В ней не было ни реальных создательниц, ни реальной поломки, так каковы же шансы того, что дверь была настоящей? Может, и это задание разработано только для того, чтобы попробовать думать, как люди, а не пользоваться божественными инструментами, еще больше отдаляясь от них…

— Бинго! — обрадовалась Сто Двадцатая и внутренним голосом процитировала земной жаргон.

В «Истории» хранились все действия, которые создательницы совершали, управляя планетой.

Когда новенькая промотала свое фиаско в суде присяжных, ее взору предстали долгие годы нахождения на автопилоте. Будучи ученицей божественного дела, ей было ясно, что никто в те времена не следил за Землей, но люди, сами того не осознавая, взяли бразды правления в свои руки и самостоятельно подписывали себе смертный приговор каждым маленьким, но стремительным шажком в небытие.

Наконец, кадры безуправных времен сменились божественными действиями, и тут Сто Двадцатая заметила странное. Вместо ловкого лавирования между заданиями и режимами управления предыдущая создательница почти всю работу выполняла в «Жизни от первого лица».

Желание выполнить сегодняшнее задание не оставляло иного выбора, кроме как подглядеть за предшественницей, дабы более не терять рабочего времени.

В одном из столбцов истории повторялось число «119», а профиль физической оболочки, в которую вселялась создательница, гласил:

«Имя: Луиз Видаль;

Возраст: Четырнадцать лет;

Пол: женский;

Местонахождение: Лилль, Франция».

Режим включался удивительно часто с тысяча девятьсот восемьдесят первого по тысяча девятьсот девяностый год, но графа действий была пустой. Будто бы создательница только наблюдала за миром через глаза той девочки.

Логики в последующем действии было мало. Скорее, Сто Двадцатая решила пойти ва-банк, выстроив догадку о том, что именно так можно сблизиться и понять подопечных. Ведь Сто Девятнадцатой не было в сотах, а это могло означать лишь одно: она прошла дальше. Интеллект оценил ее вклад в планету настолько высоко, что даже не сразу подобрал замену, оставив планету наедине со своими жителями.

Она нажала на кнопку «Воспроизвести повторно», переключила гравитацию и вставила фильтры под сетчатки.

Все, что предстало перед ней далее, выглядело как фильм с субтитрами, которые в точности объясняли происходящее и даже выделяли факты из прошлого героев, дабы подробно описать картину. Это не было похоже на те потоки информации, которые Сто Двадцатая видела ранее, присутствуя в теле Эбигейл. Богиня не являлась частью происходящего, а была лишь безмолвным зрителем, перед которым приоткрыли завесу тайны чьей-то жизни.

За окном балетного класса горели редкие фонари, немного разбавляя раннюю зимнюю черноту неба. Юные танцовщицы допрыгивали свои последние эшапе перед концом занятия, а их преподаватель пристально оценивал движения каждой.

Человек, стоящий в углу класса, не выглядел как типичный учитель по балету. Аполлинер не сильно обгонял своих учениц в процессе взросления. Рельефы его мускул отчетливо выступали из-под обтягивающей майки и трико, а кожа сияла молодостью.

Двадцатипятилетний танцор покинул большую сцену после нашумевшего романа с партнершей. В Аполлинере бурлила страсть. Необузданная, всеобъемлющая. Он любил балет, но на втором месте была тяга к женщинам. Конечно же, один скандал не мог заставить его отказаться от дела всей жизни.

Его билетом в обратный конец послужила травма. Разъяренный муж танцовщицы с запятнанной репутацией ворвался на одну из репетиций, вытащил молоток из петли для ремня на брюках, замахнулся им высоко над головой, и одним движением раскрошил коленную чашечку любовника, растягивавшегося, сидя на полу.

С тех пор прошло три года, несколько операций, сотни реабилитационных занятий и тысяча девяносто пять дней осознания им собственной никчемности. Он чувствовал, что собственная жизнь ему больше не подвластна, а судьба смеется прямо в лицо. Кризис четверти жизни во всей красе.

По рекомендации бывшей преподавательницы его взяли на работу в местную школу балета, но доверили вести занятия не сразу. Кровью и потом он заслуживал доверия к себе, и вот наконец-то он больше не мыл паркеты, станки и зеркала, а был полноценным учителем.

С пересечением минутной стрелки двенадцати, Аполлинер остановил учениц и удалился в личную раздевалку.

В этот день было на редкость темно и холодно. Из окна не было видно ни души, но дурное предчувствие заставило девочек попросить учителя проводить их до автобусной остановки.

— Месье Аполлинер, можно войти? — протараторила Моник и, не дождавшись ответа, отворила дверь в раздевалку.

— Вас никто не учил, что к мужчинам в раздевалку заходить нельзя? Тем более без стука, — очень холодно и медленно проговорил он.

— Прошу прощения! Метель за окном, месье Аполлинер. Кромешный мрак.

Пробираясь сквозь толстый слой снега, девочки демонстрировали свой легкий балетный шаг. Даже такие условия не были преградой для отточенной годами грации. Учитель терпеливо дождался с ними автобуса и отправил всех домой. Всех девочек, кроме одной. Той, чьими глазами Сто Двадцатая наблюдала за происходящим.

— А ты чего не едешь? — спросил он так же холодно, как и разговаривал прежде.

— Я хожу пешком. Живу в нескольких домах от вас. Нам по пути.

— Откуда ты знаешь, где я живу? Следила?

— Иногда я выхожу чуть позже и иду за вами следом. Так спокойнее. Если что случится — крикну. Спасете меня, — закончила фразу невинной улыбкой девочка.

Волосы ее были всегда собраны в пучок, но даже с такой прической было понятно, что если она его расплетет, то высвободит локоны ангельской красоты. Вся ее внешность кричала о том, что она словно сошла со страниц Библии. Такая красивая, чистая, непорочная.

Родители звали ее Пчелкой, вызывая недоумение тех, кто не знал истории прозвища. Просто четырнадцать с половиной лет назад бабушка связала ей пинетки в желто-черную полоску. Не зная пол будущего внука, она выбрала универсальный вариант расцветки и неосознанно сделала судьбоносный вклад в ее будущее. Так и прижилось это имя.

С первого дня, когда Пчелка заметила юного красавца, моющего в классе зеркала после вечернего занятия, она влюбилась. Влюбилась по-детски, ни за что. Не знала ни имени, ни характера, ни причины его хромоты. Радовались ее глаза — радовалось и юное сердечко.

Кажется, преподаватель даже и не знал ее имени, вот такой тихоней она была. Не сказав ему ни слова вслух, про себя она уже проговаривала заученную наизусть свадебную клятву. В мечтах ей было девятнадцать, а ему уже тридцать. Мама рассказывала ей, что как раз в этом возрасте мужчине пора остепениться.

Забеременеет она в июле, сразу после свадьбы, чтобы ребенок делил день рождения с отцом. Все в мыслях юной девочки было пропитано любовью и абсолютным непониманием суровой реальной жизни.

— Я слышал, что девочки звали тебя Пчелкой. Красиво. Стало быть, тебя зовут Мелисса?

— Почему вы так подумали?

— У меня была возлюбленная Мелисса, она рассказывала, что ее имя переводится с греческого языка как пчела.

— Можете звать меня так, — робко произнесла девочка, надеясь на то, что согласие послужит началом их дружбы.

— Тебя уже, наверное, родители заждались? — осторожно предположил преподаватель.

— Нет, их не будет до завтра. Мама с папой уехали на недельную конференцию. Я с прошлого воскресенья живу одна.

— А могу я к тебе зайти? Попить чая, согреться. Слишком долго мы стояли на остановке, а я по глупости даже башмаки подходящие не надел. Вы-то все в сапожках, молодцы.

— Да, конечно, — согласилась Мелисса, наблюдая начало сбычи ее самых потаенных мечт.

Улицы были пусты. Маленький французский городок, в котором они жили, не славился толпами прохожих, но внезапный снегопад начисто избавил улицы от случайных зевак.

Все здесь знают друг друга в лицо. Пчелка была единственным ребенком в семье, и внезапно объявившегося старшего брата у нее быть не могло. Эта отмазка бы определенно не сработала. Но врать никому не пришлось. На улице не было ни души.

Любой взрослый посчитал бы увиденное за совершенно странный и неприемлемый союз. И непременно вызвали бы жандарма на проверку. Но спасать ее было некому. На улице не было ни души.

Вместе с любовью всей ее жизни она поднималась по ступенькам, которые еще утром были обыденными, но вдруг стали такими особенными.

— Поставь чайник, — приказал учитель девочке.

— Хорошо, месье Аполлинер, — сказала юная танцовщица, завернув из коридора на кухню.

— Зови меня Поль.

Такая фамильярность впервые за весь вечер насторожила девочку. Она резко высунула голову из-за угла, наблюдая за Полем, стягивающим башмак с несгибающейся правой ноги. Ставя чайник на плиту, она вдруг вспомнила все рассказы мамы про незнакомых взрослых мужчин. Но они тут же утихли, ведь Поль был совсем не незнакомцем.

Спустя еще одно мгновенье он зашел на кухню, составив ей компанию в ожидании чая. Она ощущала что-то странное в голове, животе, на кончиках пальцев. Ком в горле не давал сглотнуть скопившуюся слюну. Она смотрела на него и все внутри трепетало. Ей совершенно не нравилось это чувство, оно имело непонятные, ранее не изведанные корни. Оно не было приятным или неприятным, оно было другим. Все нутро кричало ей о том, что вот-вот случится что-то неправильное. Но… Ее юное незапятнанное реалиями сердечко красило все происходящее розовой краской.

Со стороны Аполлинер вел себя очень странно. Двадцатипятилетний преподаватель судорожно тряс больным коленом и потирал его круговыми движениями. Будто бы успокаивая себя. Или настраиваясь на что-то. Каждый раз, когда девочка отворачивалась, чтобы проверить чайник, он закрывал глаза и словно пытался что-то вспомнить или пролистнуть в сознании картинки из прошлого. Но зеркальная поверхность шкафов не дала оставить это в тайне. Она все видела. Это длилось всего секунду, но повторялось раз десять за тот непродолжительный промежуток времени, что они провели в ожидании.

Последовавшее преступление произошло быстро. Стоило девочке встать и развернуться спиной, чтобы снять с плиты вскипевший чайник, как Поль пустил в ход всю свою силу, усовершенствованную годами тренировок и восстановленную месяцами реабилитации.

Глава 5

Сбой в системе

Сто Двадцатую оглушила своей неожиданностью сирена, за которой последовал Знакомый Голос:

— Рабочий день окончен, задание не выполнено. Услышимся во сне.

Богиня вытащила фильтры так резко, будто пыталась вырвать собственные глаза. Ее окутывали доселе неизвестные чувства. Ей было отвратительно. Именно так бы выразились люди. Страшно, отвратительно и непонятно.

— Как можно было следить за таким?! — внутри собственной черепной коробки кричала новенькая. — К тому же бездействуя! Это была Девяносто Девятая? Нет же, она говорила, что управляла Землей до Второй Мировой. Можно ли ей верить? А зачем ей врать…

Затуманенная память выплюнула номер «119» на поверхность божественного сознания. Обвинение было снято с соседки, но ни на толику не успокоило ее.

Миллионы мыслей пробегали внутри головы Сто Двадцатой, словно те вероятности, которые всплывали перед ней в головоломках. Но вот только природа их была незнакомой. Эмоции родились в ней. Родились все сразу. Чистый и ясный ум больше не мыслил алгоритмами. Она научилась отличать добро от зла. И не могла понять, кто был антагонистом этой повести: Аполлинер или Сто Девятнадцатая.

С этой мыслью резко и незаметно накатил сон.

Сто Двадцатая очутилась на берегу моря. Откуда-то зная, что это — юг Франции. Ватные гребни волн сплетались воедино и исчезали в ярко-синей глади. Рядом лежал мужчина. Бронзовая кожа отражала свет, из-за щедро нанесенного слоя масла для загара. Блестели и ее ладони, по-видимому, массировавшие тело юноши мгновениями ранее. Создательница лежала под зонтом, ее фарфоровая кожа не касалась обжигающего солнца, а пальцы оставляли жирные отпечатки на страницах свежей газеты.

— Хватит читать, взгляни на меня, — произнес спутник, повернувшись к Сто Двадцатой. — Это все наше. Понимаешь, о чем я?

— Нет, — не задумываясь произнесла она.

— Будь моей женой, я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете.

Сто Двадцатая спустила очки на кончик носа, вцепилась взглядом в глаза собеседника и, ни разу не моргнув, произнесла:

— Будь ты действительно готов к браку и знай ты меня хоть чуть-чуть, то понимал бы, что счастливей он никого из нас не сделает, — последовала короткая, однако ощутимая собеседником пауза. — Но — да, я согласна.

— Почему?

— Почему не сделает или почему согласна?

— И то и другое, — в замешательстве ответил он.

— В жизни тот, кто хочет ответы на все и сразу, рано или поздно сойдет с ума.

— Ты, как всегда, пугаешь меня своими малопонятными репликами. Но я готов терпеть их до конца дней, — закончил спутник и направился к морю, по-детски поднимая столбы песка каждым своим шагом.

Девушка, внутри которой на время сна поселилась Сто Двадцатая, взяла зеркальце и крем, дабы метко увлажнить подсушенную морским воздухом кожу вокруг носа. В отражении она увидела ту же девочку, что прыгала в балетном классе. Лицо едва ли изменилось, лишь время отточило скулы, а губы были такими сжатыми, словно никогда не растягивались в улыбке.

Когда богиня проснулась, сон уже наполовину забылся, но его остатки, сохранившиеся в памяти, не давали покоя сознанию. Она снова была в чьем-то теле и снова не имела над ним контроля. Реплики сами срывались с уст, но субтитров, как в прошлый раз, не было. На сей раз она просто жила.

Создательница ощущала необратимые перемены внутри себя, но призывать кого-то к ответу было слишком страшно. Да и кого? А что если все это — одна большая проверка? На самом деле не было никакой девочки-балерины, Сто Девятнадцатой и того юноши на пляже… С другой стороны, будь оно так, Сто Двадцатой бы не пришла эта мысль. Значит, все происходит взаправду. Вместо головоломки она увидела сон, обычный сон, какие видят люди каждую ночь. Но почему?

Полы снова стали прозрачными, открылся вид на остальных создательниц. Все выглядели сдержанно, полная рабочая готовность. На фоне их каменных лиц переживания Сто Двадцатой бросились бы в глаза любому стороннему наблюдателю, но таковых не оказалось. Тревога не просочилась за стены тюрьмы ее черепной коробки и уже претендовала на пожизненное.

Пропустив мимо ушей все слова Знакомого Голоса, новенькая поспешила отправиться на очередные поиски ответов в «Историю управления».

— Зайдем в тысяча девятьсот восемьдесят пятый, кажется, именно этим годом была датирована газета. Тут ей должно было быть восемнадцать…

Клик переключателя гравитации.

Прыжок.

Фильтры.

Очень странное зрелище предстало перед Сто Двадцатой. Юноша, которого она видела на пляже во сне, стоял перед прилавком в ювелирном магазине, примеряя обручальные кольца и изредка оборачиваясь к ней за одобрением очередного украшения.

— Как это возможно? — подумала богиня, анализируя происходящее. — Как я могла увидеть его во сне? Да еще и событие явно имело место быть. Откуда я его знаю? Быть может, жесткий диск самопроизвольно обновился и пополнился воспоминаниями из управления жизнью этой девушки? Но почему же я тогда не получила полагающуюся мне головоломку, а вместо этого все пошло наперекосяк…

Создательница вышла из режима повторного воспроизведения и вернулась к «Истории управления» с пустующим списком действий, пытаясь подтвердить шатко выстроенную теорию об обновлении базы данных.

Она выбирала и по очереди включала случайные даты того года.

09.05.1985

Луиз в одиночестве сидит на веранде какого-то ресторанчика. Вокруг — незнакомцы. Ей так комфортнее. Потеряться в толпе — любимое занятие Пчелки. Накручивая спагетти на вилку, она не дает себе сделать лишнего оборота. Все движения точны, мысли очищены от мусора. Рядом с тарелкой нет бокала вина, как на любом другом столе в этот вечер. Ясный ум — ее оружие.

К столу подкрался официант. Прислонился чуть ближе обычного. Луиз вцепилась в вилку мертвой хваткой и направила ее зубчиками вверх. Паста разлетелась по столу, оставив кроваво-красные следы маринары на скатерти.

— Прошу прощения, что напугал, мадам! Все уберу!

На лбу проступили капельки холодного пота, заложило уши, дыхание девушки участилось, а строчка с мыслями известила Сто Двадцатую о флешбэках того самого зимнего дня. Официант и вправду чем-то был похож на Поля…

10.06.1985

Воздух обогащен почти густым ароматом цветов. Стоит вытянуть руку, как на ней осядет невидимая пленка лавандовой пыльцы и подарит два дня экономии на парфюме. «Пчелка в пыльце», — позволила себе мысленно пошутить Луиз и тут же окстилась. Оставшиеся полдня она себя винила в ребячестве.

23.07.1985

Бронзовая кожа спутника, которого Сто Двадцатая видела на пляже, продолжала сиять даже без масла и прямых лучей солнца, видимо, такой она была всегда. Будущий муж Пчелки, облаченный в одни лишь синие джинсы, лежал на белоснежных простынях. Лежал так уютно и соблазнительно, что будь этот момент запечатлен на фото и размещен на каком-нибудь рекламном баннере, весь комплект постельного белья тут же раскупили бы. Луиз курила, вытягивая свою изящную ручку в сторону окна, но пепел то и дело промахиваясь падал на пол. Она смотрела на него, а в голове были мысли лишь о его теле. Ни одной про любовь или счастье. Пчелка будто ставила блок на все глубокие чувства. Блок, который не могли обойти даже создательницы.

Луиз так завороженно наблюдала за сокращениями мышц плеч спутника, что не заметила в его руках телефон и летящие в собственные уши звуковые волны. Разблокировав слух, она поняла, что будущий муж совершил непростительное: взял трубку, когда позвонили ее родители. А, нет, еще хуже… Он рассказал о помолвке.