Бесплатный фрагмент - Недетские игры текущего века

Глава 1

ДЦО «Лагуна Север», июль 202… года.

Солнце, что вставало над лагуной, было по-летнему активным, даря свет и тепло всем живущим, всем, без всякого исключения. А тому, кто желал большего, оно охотно отмеряла изрядный довесок улыбок и хорошего настроения, при условии, что человек не поленился хотя бы один раз посмотреть вверх.

Но Юлия Парисовна Инфлюрайтер, шестидесятипятилетняя женщина с ростом чуть ниже среднего и очень приветливой улыбкой на лице, к числу таких людей не относилась. Всходящее солнце принадлежало к числу её заклятых врагов, ибо весьма серьезно осложняло ей жизнь.

Того же мнения придерживалась и её заместитель, Фаина Тигротьева, год назад получившая диплом бакалавра по оказанию туристических услуг. Обе они с крайней настороженностью смотрели вдаль. Там, на дороге, что вела от трассы к их ДЦО (Детскому Центру Отдыха) скоро должны были показаться автобусы. Разумеется, не пустые.

А вот детей Тигротьева не любила. И в силу того, что им нужно уделять особое внимание при формировании туров (а лишних хлопот девушка не терпела), и в силу личных причин. Она до сих пор не могла простить своей маме рождение своего младшего брата, случившееся четыре года назад. Восемнадцать с лишним лет центром Вселенной для мамы была именно она, Фая-Зая, после того, как на «залетевшую» школьницу ополчились как собственные родные, так и недоглядевший парень. Именно на неё тратились все заработанные мамой деньги, именно её отдавалась вся мамина нежность. А вот теперь… теперь, как считала Тигротьева, мелкий брат имел наглость покуситься на то, что по праву принадлежало только ей одной — мамино внимание и материнскую любовь.

Любовь к мужчине, как чисто физиологический процесс, она еще признавала за неизбежное зло, вроде коронавируса. Такое со всяким человеком случиться может, даже с мамой. Как говорится, понять и простить. Но только не переключение материнского внимания на брата, случившееся на фоне возникших у Фаины неизбежных подростковых закидонов и господствующих потребительских нравов в обществе, что она сочла настоящим предательством. Вот почему ненависть к брату она начала транслировать вообще на всех тех, кого по новым методическим указаниям следовало именовать «детьми».

Единственная причина, которой, словно наручниками, она была прикована к этой глухомани, расположенной на берегу реки Север, была так называемая «обязаловка». То есть обязательная преддипломная практика, без отличного прохождения которой даже такая «перспективная после защиты диплома магистра сотрудница» как она не могла рассчитывать на место одного из топ-менеджеров транснационального туристического холдинга «Алла-туристико». А его, между прочим, Фаине уже пообещали на собеседовании, если она будет соответствовать двум условиям. Её дальнейшая судьба решалась здесь и сейчас, ибо в том, что диплом магистра (который, к слову, у неё уже готов на все 303%) будет защищен на «отлично», она даже не сомневалась. Проблема была лишь в этих несчастных сорокадневных выездных хлопотах. Вернее, уже в двадцатидневных.

— Лишь бы и эта группа была бы такой же, как и предыдущая. На самом деле, а не по анкетам, — размышляла про себя Тигротьева, кидая презрительные взгляды на свою начальницу. — Иначе я от этой старой грымзы огребу по полной программе с её принципами, чтоб ей удавиться. Как по мне, так сидели бы ребята мышами по комнатам, ни себе, ни мне проблем не создавая. Скорее всего, так и будет, но это проклятое солнце может всё испортить.

Вспомнив об этом, Тигротьева бросила на светило неодобрительный взгляд.

Убирайся солнце, прочь, прочь, прочь!

Наступай скорее ночь, ночь, ночь!

Скороговорка, услышанная ею в далёком детстве на одном из утренников в детском саду, на мгновение всплыла у неё в памяти. Кто её пел и по какому поводу, она уже не помнила, но эта незатейливая песенка как нельзя лучше подходила к нынешней ситуации, отчего Фаина стала повторять её про себя с той импульсивностью, с которой сектантка читает мантру. Проговорив две строчки про себя с полдюжины раз, замдиректора по воспитательной части вновь перевела свой взгляд с неба на свою начальницу, а после неё — на дорогу. И, едва на ней показались автобусы, Фаина вновь помянула недобрым словом свою временную начальницу.

— А этой ведьме солнце наверняка по нраву. Вон она как щурится приветливо…

В силу своего крайне малого жизненного опыта, слабой образованности (не смотря на красный диплом бакалавра) и почти нулевой воспитанности, Фаина Тигротьева даже не могла представить себе, насколько сильно она ошибается в оценке своей начальницы и её желаний. Добродушная с виду седовласая женщина, обладавшая явно греческим отчеством Парисовна, была очень страшным… существом, имевшим с человеком лишь внешнее сходство. Правда это понималось далеко не сразу и не всеми. Иначе невозможно объяснить того, как она смогла заслужить мировую известность в своей сфере деятельности.

Впрочем, будет большим грехом заявить о том, что её появление в этом мире было ознаменовано свыше некими событиями, которые можно было бы трактовать, как предупреждение не подозревающему о своей беде человечеству. Ну не было в тот час ни солнечного затмения, ни волчьей молитвы в полнолуние и даже комета Галлея не собиралась убыстрять ради этого свой бег. Просто в одном городе, в одной простой советской семье родилась девочка, которую оба родителя решили назвать Юлей. Девочка как девочка, такая же, как и все остальные и с такими же, как у всех остальных, увлечениями. Куклы, банты, подружки, классики на асфальте, те же детские фильмы…

Вот только выводы от просмотра иных фильмов у неё были диаметрально противоположными, чем у большинства окружавших её сверстников и сверстниц. К примеру, она очень сильно жалела ту неизвестную девочку из старого, ещё черно-белого фильма «Добро пожаловать или посторонним вход запрещён», которая предупреждала своим доносительством все эксцессы в пионерском лагере. Каждый раз, когда та ревела, упав в грязь, маленькой Юле хотелось разреветься вслед за ней. И товарища Дынина она тоже отчасти понимала. Он был, конечно, с её точки зрения далеко не идеален (всё-таки мужчина!), но всё же он своими драконовскими мерами обеспечивал безопасность ребят, в силу своего возраста не понимавших грозящих им опасностей как на открытом водоёме, так и просто за пределами лагеря.

А ещё ей своей любовью к порядку и полным отсутствием негативных эмоций импонировали роботы-вершители. Правда, это уже из совсем другого фильма.

Единственная странность, патологическая нелюбовь к пионерским лагерям, тщательно маскировалась благодаря близости Черного моря и родителей, получавших на него бесплатные путевки.

Своё мнение она научилась очень хорошо скрывать, по комсомольской линии она никогда никаких нареканий не имела, что позволило ей поступить в Университет на ту специальность, в которую она влюбилась после случайного просмотра публицистического фильма «Я и другие» Феликса Соболева.

Психология! Вот она, царица современности! Та наука, которая позволяет легко и непринуждённо белое объявить черным, причем так, что человек в это сам искренне поверит.

А дальше… дальше она попалась на глаза истинному корифею науки и (по несчастью) тайному антисоветчику Олентьеву, который, как и положено маститому «зубру», в два счета просчитал амбициозную полугречанку и, выявив в ней родственную душу, взял под своё личное покровительство.

Нет, нет, никаких контактов третьего вида! Просто великолепно знавшей английский язык студентке подсовывалась литература из спецхрана, чтобы она могла на фактическом материале ознакомиться с современным упадком науки в буржуазных странах.

Быть может при иных обстоятельствах, вышедшая замуж доцент кафедры так и осталась бы человеком, но сначала грянула Перестройка, затем развал Союза, а после начались лихие девяностые, с их девизом «Даёшь, как на Западе!». И вот тут обладавшая целой библиотекой неизвестной для простых граждан психологической литературой Юлия Парисовна Инфлюрайтер, проучившая среди остальных студентов прозвище «ЮПИ», развернулась во всю, полностью его оправдывая.

Чем была известна марка растворимых соков «Юпи», кроме того, что она по звучанию схожа с французскоязычным сленговым радостным восклицанием? Ничем! То был продукт больше химической, чем пищевой промышленности, ибо времена натуральных ингредиентов канули в Лету вместе с Лигой Наций. Правда об этом граждане одной шестой части суши ещё не догадывались, ожидая, что капитализм — это социализм, но с лучшим качеством и большим количеством. Западное же…

Вот и для Юлии Парисовны таким шагом стала профессиональная переработка идей западных психологов, выпущенная под своим именем. Конечно, коллеги по всему миру тут же распознали, что украдено и у кого именно, но парадокс так называемой «свободы слова» всегда заключается в её тотальной несвободе от политики. Тех коллег по университету, кто возмущался слишком громко, тут же объявили виновными в участии в античеловеческих опытах карательной советской медицины. А к не менее возмущенным иностранным коллегам пришли некие мистеры Смиты, представители бренда «C. I. A.», чтобы на пальцах объяснить непонятливым обвинителям, что своих людей надо всегда поддерживать.

Этот путь наверх для неё не был, как водится, усыпан розами, но благодаря поддержке Олентьева (имевшего, как оказалось, ведомственную награду ЦРУ, которую на китель не повесить) Инфлюрайтер всё чаще и чаще приглашали как на телевидение, так и на международные форумы. Время шло, а амбиции непомерно росли. Вскоре на небосводе российской детской психологии появилась ярчайшая звезда «ЮПИ», сверкающая от своей непогрешимости. Адептка новомодной концепции Безусловной и Всепоглощающей Любви к Детям.

Идея была проста и в своей простоте крайне коварна. Люби своего ребенка при любых обстоятельствах, какую бы он дичь не выкинул. Матерится он через слово — не смей отчитывать, нанесешь травму деточке. Грубит папе или дедушке, тоже слова поперек не скажи, этим ты уничтожаешь его право на самовыражение. Не наказывай за хулиганство, и всегда считай его правым, даже когда он заведомо неправ и принимай таким, какой он есть. А то он плакать будет, психотравму получит.

Но самым главным пунктом программы стало воспевание уверенности ребенка в своей безопасности! Вот почему никакого отдыха в кругу своих сверстников, вдали от теплого мамочкиного крыла, быть не должно было в принципе. Как не должно было быть и опасных дел, вроде лазания по деревьям, драк, хождений в походы.

Среди всех этих хлестких наставлений и поучений так и слышался нечеловеческий шепот Вершителей из созвездия Кассиопея: «Мы сделаем Вас счастливыми! Сделаем Вас счастливыми!». Как справедливо писали в древние века? Бойтесь тех, кто приходят к вам в овечьей одежде, а сутью своей есть волки злые.

Казалось бы, наступившие двухтысячные должны были раз и навсегда покончить с мороком 90-х, в том числе и на поприще детской психологии, но тут появилась уникальная система новой реальности, мгновенно завоевавшая сознание у львиной части детей и подростков во всех странах земного шара. Плавать в виртуальном океане без вероятности утонуть. Бродить по виртуальным джунглям и пустыням без возможности умереть от лихорадки, посетить (виртуально же) Северный и Южный полюс без вероятности замерзнуть…

О! Тут про «ЮПИ» вспомнили ещё раз и стали воплощать все её бредовые идеи на практике. Правда, с одной маленькой оговоркой…

Как оказалось, с точки зрения медицины, толика свежего воздуха тоже необходима детским организмам, поэтому и было принято решение в качестве эксперимента организовать на месте заброшенного пионерлагеря детский центр виртуального детского отдыха. Чуть ли не на самом верху управленческой пирамиды, на уровне министра, директором этого заведения решили назначить Юлию Инфлюрайтер, уходящую через пару месяцев на пенсию.

Естественно, что сперва в этот лагерь должны были попасть самые проверенные дети, которые ни при каких обстоятельствах не покинут безопасную территорию со стопроцентным 6G интернет-покрытием.

Первые две смены прошли без единого нарекания, но сейчас, в преддверии очередной, третьей двадцатидневной смены, Юлия Парисовна отчего-то нервничала. Может быть, с возрастом дала трещину её непоколебимая уверенность в своей непогрешимости. А может быть, виной тому были странные люди из её не менее странного сегодняшнего сна? Кто знает, кто знает…

Ей снился некий высокий и стройный человек средних лет с сединой в волосах, но мальчишескими искрами в глазах, одетый в странную безрукавку, сплетенную из железных колец. Он по неизвестной причине яростно кромсал своим очень длинным ножом паутину с нитями, толщиной в человеческую руку. После него ей снилась веселая девочка, гордо восседавшая на крылатом коне, в правой руке она держала заряженный арбалет, а в левой почему-то бронзовый колокольчик. А перед самым рассветом ей привиделся некий старый мореход, обладавший, по всей видимости, богатырской силой. То, что это моряк, она поняла по тяжелому якорю, который волочился за этим человеком, а его невероятную силу она оценила по тому, что он совершенно неожиданно смог рванув за якорную цепь, раскрутить этот якорь над своей головой и с силой запустить его куда-то вдаль.

Впрочем, едва часть солнца спряталась за набежавшую на него случайную тучу, как воспоминание о сегодняшнем наваждении у Инфлюрайтер исчезло. Теперь, когда автобусы уже были видны невооруженным глазом, она снова была прежней «ЮПИ», готовящейся к встрече новых подопечных.

Глава 2

Виртуальный мир «Средиморье», то же самое время

Засада была организована по всем правилам древнего искусства войны. Двое с ятаганами слева, двое с копьями справа, два лучника со спины. Правда, исполнение подкачало, но это мне было только на руку. Тупомозгие орки, что с них возьмешь!

Вот зачем надо было первому лучнику начинать стрелковый бой именно с «поющей» стрелы, к тому же не учесть поправку на ветер? Впрочем, нет худа без добра! Едва услышав характерное завывание рядом со своим правым ухом, я сразу осадил коней, спрыгнул на землю и, схватившись за высокий поручень, прибитый к левому борту телеги, резко потянул его на себя. Купеческая дочка, ехавшая рядом со мной, успела лишь ойкнуть от падения на землю, прежде чем вторая стрела вонзилась в днище кузова с такой силой, что наконечник показался с нашей стороны, пройдя через доску в два пальца толщиной

— Бронебойная, — успел осознать я, заметив ромбовиндую форму наконечника, прежде чем слева и справа раздались вопли нападающих.

Что делать дальше, я знал прекрасно. Меч из ножен, щит наизготовку, во имя звездного света, вперед!

Не прикрывай мою спину телега, ко мне бы пришёл рекомый северный зверёк, о котором не принято говорить, а так… Так и третья из выпущенных в мою сторону стрел вонзилась в телегу рядом со своей второй товаркой, даря мне ровно те жизненно необходимые мгновения, чтобы добежать до этих двух клыкастых уродцев. Подскочив с небольшой кочки так высоко, чтобы удар ятагана ближайшего ко мне орка пришёлся аккуратно под моими поджатыми ногами, я рубанул его сверху в незащищённый доспехами левый бок. Едва мои ноги вновь почувствовали под собой землю, я, отбив щитом удар второго ятагана, сделал рывок влево.

Превосходно! Теперь, когда мой второй противник сам стал моим невольным щитом от стрел своих товарищей, я получил возможность хотя бы на мгновение оглядеть всё поле боя.

Вторая телега купеческого каравана, также поставленная «на попа», надёжно прикрывала собой стонущего и держащегося за свой лоб купца. Рядом лежал один из двух охранников, ехавших вместе с ним. Судя по торчащей из спины стражника стреле, уже мертвый. Второй же охранник, по виду и повадкам — бывший деревенский увалень, легко уклонился от выпада копьем неосторожно приближавшегося орка, и, рывком сократив с ним дистанцию, насадил его на свой меч, как куропатку на вертел. Так!

К счастью, своего второго противника я из вида не упускал, вот почему его удар был отбит мною с легкостью. Мой черед удивлять. А, ну-ка, изобразим навал. Именно изобразим, хотя мой враг был откровенно слаб. Мне надо было выиграть несколько шагов, на которые я вновь приблизился к телеге.

Орк, уже морально сломленный мною, отпрянул аж на три шага назад. Он как бы ненароком взглянул за своё правое плечо, оценив симпатичную купеческую дочку, после чего клыки оскалились в мерзкой улыбке.

— Ты знаешь, что сейчас будет, Волк? — обратился он ко мне.

— Я-то знаю, — спокойно ответил ему я. — А вот понимаешь ли ты?

Его рывок к девушке был быстр для орка, но ещё стремительней был полёт моего метательного ножа, что по свою рукоятку вонзился в шею бегущему врагу. И, не успело это мёртвое тело лечь на землю, как я двумя перекатами вновь ушел с открывшегося для обстрела места под защиту телеги. Я реально опасался стрел, но ни одна из них даже близко не просвистела рядом со мной. Интересно, почему?

Через мгновение, я уже понял причину такой милости судьбы ко мне, а осознав её, крепко выругался, не стесняясь присутствия девушки. Увалень так и остался увальнем, которому до настоящего охранника расти и расти. Одним словом — «дя-рё-вня»! Привыкший к поединкам один на один и стенка на стенку парень легко расправился и со вторым орком, помножив меткость удара на свою природную силу. Но он совершенно забыл о лучниках…

Впрочем, ему пока повезло. Повезло, как порой везет пьяному человеку (а этот перед дорогой однозначно пропустил пару кружек добротного пивка) с недалеким умом. Обе стрелы, как будто сговорившись между собой, вошли в его правое плечо со спины. Не смертельно, но очень больно. А самое главное, теперь нас может спасти только чудо. Без щита один пеший воин против одного лучника на дистанции в пять десятков шагов не устоит. Как не устоит и один пеший со щитом против двух лучников.

— Что будем делать? — задал я в пустоту отчаянный вопрос.

— Если они подойдут на пять шагов к моей телеге, то… — начал отвечать мне в закрытом чате раненый охранник.

— Да кто же тебе это позволит, горе луковое? Обойдут и расстреляют, — объяснил ему азы настоящего боя я, глянув на действия двух последних орков через щель между двумя досками опрокинутого кузова телеги. — Что они, собственно говоря, и собираются сделать.

В самом деле, оба орка осторожно спускались с пригорка, держа стрелы наготове.

— Пригнись! — я с силой прижал к земле купеческую дочку, разгадав следующий ход врагов. Купеческая дочка, героиня квеста, была, разумеется, ботом, но именно её я должен был спасти во что бы то не стало. Лишь бы только враги не сменили тактику, что неприменно должно скоро случиться.

И, в самом деле, мгновение спустя доска прямо над нами расщепилась от попадания стрелы с долотовидным наконечником, заставив меня вновь грязно выругаться. Эти стрелы, превращавшие при попадании в труху деревянные щиты, были сейчас крайне некстати. Ещё пять-шесть таких попаданий и я буду лишен всякой защиты.

— Держись, Волчище! Я — рядом, френд!

— Умка, медвежонок наш северный, вдуй им, собакам!

Коротко пропел свою боевую песню рожок, вводя орков в оцепенение, и, едва он закончил царствовать над полем битвы, уступая законное место топоту копыт, как я, ехидно написав в чат боя: «А вот и кавалерия! Вам конец, твари!», рванулся вперёд.

Какими же сволочами надо быть в жизни, чтобы даже в игре оставаться орками? Я не знаю и даже не желаю знать. Сейчас же я знал одно — моё место рядом с товарищем по клану, который вынужден по своей манере ведения боя, характерных для рыцаря, всегда извещать своих противников о его начале боя. Что полностью окупалось немыслимыми бонусами к благородству и владению древковым оружием. Вот, кстати, и он.

И правда, на гребне холма появился самый настоящий рыцарь в латах, в сверкающем шлеме с забралом, с щитом, на котором огнегривый Лев попирал лапами издыхающую Змею с человеческими глазами, и острым длинным копьём, которое было направлено в сторону застывших на мгновение лучников. Не останавливаясь, рыцарь устремился вниз, стараясь как можно скорее достичь врагов. Один из них в панике побежал, не разбирая дороги, а вот второй натянул тетиву и…

И ничего страшного не произошло! Есть лишь два верных способа остановить мчащегося рыцаря стрелами. Попасть бронебойной стрелой в забрало или столь же ювелирно попасть в надглазник лошади. Есть и третий — разрезать жилы на одном из передних копыт, причинив боевому коню невыносимую боль и вызвав обильное кровотечение. Но для этого нужна особая стрела — срезень. Срезень, а не то долотовидное непотребство, которое было зажато в правой руке орка. И, хотя стрела попала примерно туда, куда надо, но она лишь изрядно разъярила привыкшего к битвам боевого коня.

Брось орк сразу эту стрелу себе под ноги и выхвати нужную, у него был бы ещё шанс. Но тут все решили скорость и ярость. Рыцарь просто смял клыкастого уродца и брезгливо отбросил копьём то, что осталось от противника в сторону. Второй же орк достался мне. Обезумивший от страха враг даже не успел понять того, что мой меч отсекает ему голову. Конец!

Конец моего квеста, я имею ввиду. Теперь можно передохнуть. Каким было задание? Действуя без привлечения всего клана, провести купеческий караван. Сделано? Сделано! А то, что нашим спасителем стал мой же соклановец — чистая случайность. Или…

— Конечно, нет! — ответил мне «Умка», поставив в конце смайлик с хитро подмигивающим медведем. — У меня тоже выпал отдельный квест: спасти соклановца. И он тоже выполнен, как и твой.

В самом деле, только что мелькнуло сообщение о росте моих опыта и способностей. Так, надо бы ещё увеличить опыт оказания медицинской помощи…

С этой мыслью я направился было к раненому охраннику, как вдруг свет на мгновение померк, уступив место черноте с зеленой надписью: «Ваше текущее положение сохранено», а затем он появился снова.

Только вот обстановка явно изменилась. Прямо передо мной стоял стеной сосновый лес, справа и слева от меня стояли неизвестные мне ребята и девчата примерно моих лет (кто старше, кто младше), а женщина со строгим лицом, чем-то похожая на мою учительницу английского, что-то спрашивала у меня, вцепившись своей рукой в мое плечо. Лишь спустя секунд пять до меня стали доходить её слова.

— Волев Олег, это ты или нет?

— Я — Волк! — хотел было отозваться я, но тут же сообразил, что смотрю на мир уже своими глазами, без «НАМОРД-3Д», и, следовательно, я и есть тот, кого окликают.

— Да! — согласился я с мнением старшего меня минимум на десяток лет человека и, собрав всю свою волю в кулак, обижено спросил. — А что от меня надо?

— Судя по всему, от тебя — больше ничего!

— А тогда зачем все это? Пять минут подождать было нельзя? Я бы как раз до города бы дошёл, — продолжал обижаться я.

— Надеюсь, с тобой и дальше не будет проблем!

После меня, девушка так же слегка потрясла за плечо мою соседку слева и, добившись от неё признания в том, что она — Дариана, подошла к занятной седовласой старушке, вновь повернулась к нам и подняла свою руку вверх, прося тишины.

— Ребята, сейчас мы вам покажем ваши комнаты, а сразу затем будет обед. После него можете делать всё, что захотите. Ваше детство — наше всё! На прежде… буквально пару минут послушайте нас. Юлия Парисовна, начинайте!

Глава 3

ДЦО «Лагуна Север», Максим Беломедведев, он же «Умка»

Как только мои уши смогли расслышать, казалось бы, банальную фразу: «Начинайте, Юлия Парисовна», так я инстинктивно стиснул зубы. Я слишком хорошо помнил, чем закончилась прошлогодняя история, развязка которой началась со слова «начинайте» сказанная именно таким безразличным тоном. Когда же из-за спины опрашивавшей пятью минутами назад меня женщины вышла эта старушка, то я обнаружил ещё большее сходство с тем событием, которое уже было в моей жизни.

— Дети! Милые наши цветы жизни! Те, кого мы заботливо выращиваем, оберегая от невзгод внешнего, окружающего мира…

Перед моими глазами тут же возник образ моей прабабушки. Она тоже имела седые волосы, тоже была невысокого роста, тоже улыбалась… но как сильно различались её улыбка от улыбки этой старушки. Сейчас я наблюдал ту улыбку, к которой нельзя применить эпитет (во какое слово я в своей школе запомнил!) «живая». Причём в этом воспоминании, будто нарочно, моя прабабушка показывала странную картинку, на которой было изображено растение, у которого вместо цветка была голова мальчишки. Причем это показывание она сопровождала чтением стихотворения, двустишие из которого тоже всплыло в моей памяти.

Как растение мимоза

В Ботаническом саду.

Это воспоминание промелькнуло в моей памяти как раз в ту небольшую паузу, которую взяла эта Фаина как её там, чтобы после нее продолжить изложение своих мыслей.

— Меня зовут, как вы уже поняли, Юлия Парисовна, и я рада приветствовать вас здесь, в нашем образцовом Центре Детского Отдыха. Он был создан специально для того, чтобы вы постигали наш мир в полной безопасности для себя и окружающих. Именно поэтому комнаты в домиках рассчитаны лишь на одного человека. Именно поэтому с территории нашего центра убрано всё, что могло бы представлять для вас угрозу или подвигнуть вас на совершение необдуманных поступков, за которые вас могли бы наказать.

— Де жа вю, — проговорил я про себя. — Всё как в прошлый раз.

В прошлом году в нашей школе произошла обычная, казалось бы, история. На пришкольной территории стояла детская площадка, состоящая из одних качелей и одного комплекса из двух лестниц с горизонтальными перекладинами на высоте в два метра между ними. И надо же было такому случиться, чтобы Васька Бузов из 2 класса «А» умудрился с неё свалиться и выбить себе последний молочный зуб.

По сути, он был сам в этом виноват, но только его мама так не считала. Она закатила настоящую истерику, написала кучу писем во всевозможные инстанции и телеканалы и своего добилась. Старый комплекс с пришкольной территории был убран, а на его месте появился новый. Правда, в свою высоту этот «модернизированный спортивный комплекс» не достигал даже роста первоклашки, что тут же полностью обесценило его не только в моих глазах, но и в глазах всех прочих учеников. А те из нас, кто чаще других ранее зависал на старом комплексе (это отследили по записям камер видеонаблюдения), в полном составе отправились в кабинет к нашему школьному психологу на индивидуальные профилактические беседы.

То посещение… о, то был самый настоящий ад! Целых полчаса она лицедействовала перед каждым из нас в отдельности, объясняя, почему мы не должны без повода забираться вверх по лестницам, прыгать с высоты выше уровня пола или земли, какую боль мы причиним взрослым, нашим родителям, если с нами что-то случиться по нашей неосторожности. Кончилось это предписанием обязательного ношения для нас… да-да, вот такого же «НАМОРД-3Д»! Дабы наша чрезмерная детская активность не привела к трагедии.

А тем временем, пока я вспоминал былое, наша новая мучительница, видимо, окончательно войдя в роль капо, продолжала свою деятельность.

— Я всю свою жизнь, — вещала она. — Всю жизнь была противницей любых наказаний в отношении детей за их проступки. Наказание — это насилие, которое в дальнейшем снова привет к совершению проступка, поэтому, самое лучшее предотвратить самый первый проступок. Я надеюсь, что мы сообща будем помогать друг другу в этом. Что вы увидите своего товарища и вовремя расскажете о нём нам. И тогда все будут счастливы, а за предотвращение от меня так и вообще будет бонус. Больше вас задерживать не буду, располагайтесь в своих комнатах, можете быть свободными…

— В условиях тюрьмы, то есть, блин, лагеря, — прошептал я, подобно другим детям надевая на свою голову «намордник». — А теперь ещё и со внештатными стукачами.

Последнее следовало из явного посула вознаграждения-бонуса за так называемое «предотвращение». Похоже, что мой план отдохнуть так, как отдыхали в своем детстве мои бабушки и дедушки, полетел в тартарары. Вернее, не мой, а наш план…

Почти с самого моего рождения детский отдых попал сначала под серьезные ограничения из-за коронавируса, а затем, на волне настоящей истерики всех без исключения телеканалов по поводу происшествий и гибели подростков в лагерях, и вовсе запрещён. Эта «Лагуна Север» стала чуть ли не первым лагерем из «вновь разрешённых». И отбор сюда вёлся крайне жёсткий. Не по физической силе, и даже не по успехам в учёбе. Для этого требовались либо очень большие деньги, либо столь же серьёзные успехи… в виртуальном мире.

Именно в таком ключе вещал фактически каждый «утюг» во всех городах. Городах, вытеснявших со своих улиц в придуманные миры тех, кто своими «хулиганскими» действиями мог испортить их вид. Добавьте к этому конкуренцию в классе, и вы поймете, почему у нашего поколения есть лишь «виртуал френды»…

Кстати, о них, вернее, о нём. Где же ты, друг мой? Как мне найти тебя среди всех? И кем ты являешься на самом деле?

Виртуальный мир опасен тем, что позволяет слепить для себя личину, к примеру, эльфа-полукровки, под которой может вполне спокойно прятаться в реале… обыкновенная трусливая девчонка. Может и вовсе оказаться так, что вся наша переписка в закрытом чате клана была самым обыкновенным, хотя и жестоким троллингом. Последнее означало бы то, что здесь я буду совершенно один.

Я шёл по одной из тропинок к видневшемуся среди высоких сосен двухэтажному деревянному дому, погрузившись в свои мысли настолько, что даже не заметил, как наткнулся на внезапно остановившегося у развилки двух тропинок мальчишку, сверявшегося со схемой прохода к своему домику. Наткнулся так, что моя соломенная шляпа с сетчатой накидкой на затылке слетела на асфальт, а он невольно сделал пару шагов вперед, чтобы не упасть. Произойди это в школе, мы бы обменялись с ним парой дежурных ругательств, и на этом все бы и закончилось, дабы не дать лишнего повода школьному психологу вызвать к себе для очередного «разбора полетов». А вот как поступить здесь?

— Ты, это, извини, что ли, — начал разговор я, приподнимая голографический экран. — Заряд почти на нуле, функция слежения за препятствиями отключилась.

Это было ложью, так как я шлем надел, а вот виртуальный мир так и не включил. А без этого включения функция слежения не действует. В ответ мой собеседник полностью снял свой шлем, повертел его в руках и с улыбкой ответил:

— Представляешь, та же история! Потому и соображал долго, куда повернуть мне надо. Бывает же так!

Если честно, мальчуган мне внушил доверие. Не знаю чем, может быть «ёжиком» чёрных волос, может быть одинаковым со мной ростом, а может и своей естественной улыбкой. Всем хорош, только младше минимум на год, если не на два. Он, оглядев меня и обратив своё внимание на мою шляпу, добродушно кивнул.

— Рыбак? Ну и куда путь свой держишь, рыбак?

Что на меня нашло, я так и не понял, но я ответил детским стишком.

На рыбалку

Не спеша иду, вразвалку,

Чую, старый рыболов,

Что богатый ждет улов.

Вся гамма чувств отразилась на лице моего сверстника. Задумчивость сменилась удивлением, а удивление перешло в радость.

— Умка? Ты и есть Умка?

От неожиданности я смог только утвердительно кивнуть.

— Я — Олег Волев, то есть «Волк», то есть для тебя просто Олег! Так вот ты какой, «Умка», на самом деле! Лови мою пятёрину!

Наши правые ладони при рукопожатии сплелись в крепкий замок.

— Слушай, а ведь это невероятно круто, что мы с тобой встретились в реале! Жизнь налаживается!

— И что это вы тут делаете, а? — окликнул нас кто-то справа.

Оглянувшись на возглас, мы оба увидели одну и ту же картину. Тот, кто стоял перед нами, был и выше, и старше нас, тощ, как спичка, а на голове носил тот же шлем, которым обладал каждый из нас.

— Соклановца по игре встретил! — моментально отреагировал Олег. — Прикинь? Ну, мы тут вдвоем замутим, верно я говорю?

— А то нет! — отозвался я. — Набег орков как раз через часа четыре начнется. Мы успеем и пообедать, и спланировать участие в этом событии.

С этими словами я вновь надел на свой шлем подобранную с асфальта соломенную шляпу и повернулся к Олегу, который меня тут же спросил:

— Умка, а Умка, у тебя случайно куска руды не будет? Хочу у кузнеца правый наплечник заказать.

Свой вопрос он сопроводил тем, что трижды сжал мою ладонь. То, что от меня требуется подыграть, я моментально сообразил.

— Не вопрос, Волчище! А у тебя на обмен мурава лечебная найдется? Не охота менялам городским процент отдавать. Как-нибудь так договоримся, между собой.

— Обсудим! — усмехнулся он. — Дай только до комнат наших дойти. Ты в каком домике?

— В «Вероне», — ответил я, тут же уточнив. — На втором этаже.

— Совсем классно! Я в том же домике на первом обитать буду.

Неизвестный так и остался стоять на развилке, а затем пошёл себе дальше. К нашему счастью, его домик был совершено другой.

Сделав десятка два шагов вперёд, мы с Олегом, не сговариваясь, оглянулись назад. Убедившись, что за нами никто не идёт, мы вновь сняли с себя «намордники» и ещё раз улыбнулись друг другу.

— Слушай, — вдруг хлопнул себя по лбу Олег. — А тебя самого как звать-то хоть? В реале, я имею в виду.

— Максим я! Максим… Беломедведев.

Глава 4

ДЦО «Лагуна Север» Иван Киселёв, он же «Кир»

Взрослые, знающие жизнь люди, давно вывели мудрое правило: «Война войной, а обед по распорядку». Три последних года своей жизни я соизмерял со строгим соблюдением принятых правил и норм. Это далось мне очень нелегко, но, как порой шутила моя мама: «наша кошечка тоже сначала боялась пылесоса, а затем ничего, втянулась». Эх, мама, мама и папа…

Ровно три года назад у «абсолютно безопасного» беспилотного электробуса, лишенного влияния «некомпетентного человеческого фактора», в котором мы ехали всей семьей, отказало программное обеспечение. Не знаю, было ли это случайным стечением обстоятельств (официальная версия), или тому виной была бракованная микросхема, или (совсем уже конспирологическая версия) то был заведомо преступный умысел, но… из семи пассажиров остался в живых лишь я один. Все остальные, включая моих родителей, погибли.

— Повезло! — так сказали мне врачи. — Жив остался, руки, ноги, голова целы.

Повезло мне, ага, как же, как же! Им бы самим такое «везение» привалило! Ад для меня только начинался. Едва я смог самостоятельно передвигаться по палате на своих двоих, как незамедлительно попал в цепкие лапы службы опеки…

К своему несчастью, я оказался «поздним» ребёнком у своих родителей и появился на свет, когда им обоим было глубоко за сорок. Исходя из этого факта, судья (совершено молоденькая, путающаяся в статьях различных кодексов девушка) отказалась передать опекунские права на меня моему родному деду, мотивировав свое решение его преклонным возрастом. Моего мнения, ввиду малых лет, вообще не спрашивали, хотя я желал быть именно с дедом. А ведь с ним было так интересно! Но, увы! А вот других моих так называемых «родственников» интересовала только возможность заполучить в собственность наш дом.

Кстати говоря, именно его наличие (а после смерти деда от странного дорожно-транспортного происшествия, случившегося в минуте ходьбы от здания суда, я остался единственным наследником первой очереди) предопределило мое распределение в ЦСР (Центр Содержания Ребёнка). Причина проста: пока я числился в списках системы службы опеки, именно она занималась содержанием в порядке нашего дома. То есть сдавала его в аренду, забирая плату за неё на свои счета, тем самым оплачивая самой себе моё содержание в приюте. Так что попасть в списки «детей, признанных годными к усыновлению» мне не светило от слова «вообще». Бизнес — есть бизнес!

К тому же, на том же суде открылись так называемые «факты подавления моих желаний», которые яко бы происходили в нашей семье. Не, не, меня никогда не били (наказания за шалости не в счет!), но убираться заставляли, помогать в ремонте — тоже. Да я, если уж совсем честно, сам хотел помогать…

Но, как оказалось, из-за этого, по неким непонятным для меня параграфам и их подпунктам, меня надлежало, по мнению дуры-истицы со стороны опеки, поместить под особый надзор. Может быть, промолчи я тогда, всё бы и обошлось, но я, вскипев от поливания грязью моих погибших родителей, громко объявил все эти пара… (ну как их там?), на которые нужно наплевать и забыть, «трипперными». Из-за трех букв «п», которые тетка из опеки так явно выделила в своей речи. После того, как я это выдал, по залу почему-то прокатилась волна хохота, а эта наглая тётка, как и судья, одновременно друг с дружкой покраснели.

Особый надзор надо мной проявился в запрете моего выхода за пределы нашего ЦСР номер 4 (в который меня определили) без наличия обстоятельств, признанных допустимыми. До этой поездки подобное со мной случалось лишь четыре раза. Дважды меня в числе прочих «питомцев» (так за глаза называли нас воспитатели) возили на плановые осмотры и лечения к стоматологу, один раз я просто заболел и пару недель лежал в изоляторе детской больницы, а в последний раз…

В последний раз (это случилось почти сразу после очередного посещения стоматолога, то есть десять месяцев назад) нас всех погрузили в автобус и вывезли за город. Когда он остановился, и мы из него вышли, то увидели участок леса, ограждённый проволочным сетчатым забором высотой в два наших роста. Перед нами выступил человек со смешным именем Сергей, здоровый как медведь, одетый в защитную форму со странным шевроном «G.A.» на левом плече.

Он, театрально указав нам пальцем на стройные ряды сосен, завел речь о том, насколько опасным для нас, несмышлёнышей, является это место, как легко в нем потеряться, а то и вовсе погибнуть. Что он много раз в год выезжает в составе организации «Green Alert» на поиски пропавших и находит либо их, либо уже их трупы. И что, если нам дорога наша жизнь, то мы должны понять одно: «здесь могут водиться и тигры». А потому нам лучше сидеть по домам. Для приключений же у всех из нас есть самое великое изобретение человечества — «НАМОРД-3Д».

В моей голове и раньше зрел некий ПЛАН, который я собирался осуществить. ПЛАН, о котором я размышлял в те редкие минуты, когда делал вид, что задумался над уроками, хотя сам лишь смотрел в окно, представляя себя вне опротивевших мне стен. Ведь где-то там была та свободная жизнь, о которой я помнил. Верно, правильно говорил мне отец: «Как волка не корми, он в лес смотрит». Побег! Вот чем я стал жить, как и подобает заключенному в параллелепипед из четырех стен, пола и потолка.

Нет, этот мой ПЛАН не рухнул после подобного запугивания, а лишь был подвергнут очень серьезной коррекции, после которой он мне понравился ещё больше прежнего. Предупреждён — значит вооружён! Я понял, что даже, если я смогу выбраться за черту города (что сама по себе та ещё задачка) — это будет лишь полдела. Надо будет избавиться от погони, направить её по ложному следу…

После того, что со мной случилось, я утратил веру в то, что чудеса возможны, вернее почти утратил. Вот не будь этого почти, я бы, наверное, давно сдался. Но она продолжала тлеть в моем сердце маленьким угольком надежды и вечером того же дня вспыхнуло настоящим огоньком. Вспыхнула, чтобы уже не погаснуть.

Всё дело в том, что именно тогда на голографическом экране моего «намордника» мелькнули строки информации о грандиозном конкурсе лучших игроков, победители которого по итогам года поедут в ультрасовременный лагерь на реку Север.

Река Север! Целых два года я один из летних месяцев проводил в сторожке своего любимого деда, охранявшего частную туристическую базу. И в эти два года я (как и положено настоящему мальчишке) облазил всю её территорию. Показанные в рекламном демо-видео домики могли принадлежать только ей. А ещё на её территории я видел…

То, что я видел и, самое главное, запомнил, прекрасно разрешало проблему погони. Надо было лишь удостовериться в том, что всё осталось на своих местах.

Размышляя об этом, я активно работал руками, зачерпывая ложкой выданный нам на обед суп. Наверное, я чересчур увлёкся этим процессом и сдвинул локоть дальше обычного.

— Совсем офонарел?

Когда я обернулся на возмущённый девчачий возглас, то увидел перед собой овальное личико с огромными, как в японских мультфильмах, глазами болотно-зелёного цвета.

В дополнение ко всему, к лицу прилагались белокурые волосы, сползающие до плеч, невысокий рост и так портящая всю прекрасную картину недовольная гримаса.

— Ты, это, извини, я не хотел, — не сразу сообразил, что ответить я.

— Не хотел он, — фыркнула девушка, сменив, впрочем, свой гнев если не на милость, то на нейтралитет. — Всем вам, парням, от нас, девушек, одного только хочется, а вот фигушки! И — Мяу!

— Вот кошка-то дикая! — промелькнуло в моей голове от демонстрации всем известной фигуры из сжатого кулаком большого пальца перед моим носом.

Хотела она того или нет, но рукав её кофточки сполз вниз, обнажив явно переводную татушку, красовавшуюся на ее руке. То была змейка, опутавшая чашу с выгравированным прямым крестом. Интересная татуировка, которая о многом говорит.

К примеру, то, что она меня точно не младше, (хотя и по произнесённой фразе можно догадаться) ибо «Вечно кровавый город» был лишь для лиц старше 14 лет. И что в той игре она — как минимум операционная сестра. Ничего себе, надо сказать, статус! Даже не удивительно, что она оказалась среди нас.

Я смотрел на неё, на её заколку в виде бабочки, притаившуюся в волосах, на небольшие сережки в ушах и завидовал. Завидовал тому, что она наверняка не знала и десятой части моих бед, что у неё однозначно есть родители, которые в состоянии купить ей такие стильные вещи…

— Осторожно, соус! — предостерегающе выдохнул я. — Быстрее!

— Чего? — не поняла меня она.

— Сейчас капнет же! Прямо на рукав!

— Ой! — девушка в один миг отвела нож в сторону и оттерла его от соуса салфеткой. — Спасибки! А то бы мне от мамы потом влетело… Дара.

— То есть, Даша? — для уточнения спросил я.

— Дара! — поправила меня девушка. — Договорились?

В ответ я сделал утвердительный кивок головы и представился сам.

— Не поверишь, но меня Иваном зовут.

— Серьёзно? В жизни Иванов не встречала. Дмитриев знаю, Демьян тоже в садике в одной со мной группе бегал, даже с настоящим Бобой общалась, но чтоб так…

На лице моей новой знакомой читалось неподдельное изумление и интерес.

— Абсолютно! — подтвердил я. — А можно и Киром звать.

— Почему? Кир — это же, вроде как, Кирилл.

— Потому что Киселев Иван Романович, если по документам…

— Звучит вполне серьезно, — согласилась со мной Дара. — Значит, тогда ты будешь для меня Киром. Так прикольнее.

Глава 5

ДЦО «Лагуна Север», «ЮПИ» и Птичкина Света

Психология — это не сила, у которой, как полагается любой силе, есть две стороны: темная и светлая, а оружие. Возьмите обоюдоострый меч и осмотрите его. В бою не имеет значение, какой кромкой вы будете наносить свой удар. Главное, чтобы дело, за которое вы рубитесь, было правым. Приёмы психоломки можно использовать для того, чтобы предотвратить теракт, а вот приёмы психокоррекции запросто могут внушить, что чёрное — это белое.

Кто-кто, а Юлия Парисовна эту истину знала прекрасно. Настолько хорошо, насколько она была уверена в своей правоте и непогрешимости. Вслед графом Толстым, (тем, кого назвали при рождении Львом), она возвела на пьедестал мировых ценностей пресловутую «слезинку ребёнка», причём в её самой радикальной трактовке.

Быть умным и интересоваться, скажем, физикой, как считала в своих «трудах» Инфлюрайтер, и для ребенка хорошо и для родителей правильно, но… ровно до того момента, пока речь не зашла об оценках. «ЮПИ» прекрасно помнила, что во времена её детства за двойку папы могли и ремешком своих чад отходить, а после этого нагло заявить, что это сделано для прибавления ума. Ещё страшнее для психики ребенка по её «экспертному» мнению становилось участие в олимпиадах. Ведь после их окончания лишь победителям будет весело, но кто… кто кроме неё задумается над тем, как расстроятся проигравшие, сколько напрасных слёз они прольют.

Вот потому-то во имя и во благо эту песню надо было срочно прекращать. Об этом Инфлюрайтер и вещала на каждом ток-шоу, в которых ей доводилось выступать в качестве эксперта. Вещала со страстностью Цензора Катора: «Carthago delenda est…», вернее, «Ceterum censeo, Olympia debet cassari…». Но ещё большую активность она проявляла в противостоянии совершенно естественным устремлениям детей: «Быстрее! Выше! Сильнее!». Ведь есть такие дети, которые, скажем, не умеют плавать или боятся прыгнуть с вышки в воду. Значит, в глазах своих товарищей они могут стать предметом для насмешек, чего допускать было нельзя.

В её детстве, пришедшимся на существование СССР, с подобными страхами никто бы и не подумал бы бежать к психологу. Ребёнок вслед за товарищами рано или поздно сам прыгнул бы в воду, как Дениска Кораблев в известном рассказе, или научился бы плавать… Но это простое действие, согласно всем законам современных рыночных отношений, лишало бы таких психоолухов, как Юлия Парисовна, дармовой кормушки в виде денег, получаемых годами за периодические консультации по поводу разнообразных «хронических фобий», возникающих у ребёнка. Как много упущенной выгоды…

Вот почему столь же яростно она выступала за всевозможные ограничения совершенно «дикого» по её мнению отдыха. Всех этих сплавов, походов, купаний на глубине…

О-о-о! Она прекрасно знала те безотказные приёмы психологического воздействия на умы мам-одиночек с одним-единственным ребенком в семье. Стоит лишь поднять на щит пару-тройку реальных трагедий, произошедших по невероятному стечению обстоятельств, и с совершенно «честным» лицом во всеуслышание объявить их происходящими повсеместно. Просто власти, как водится, «это скрывают, зуб даю». Остальное легковерные массы всё сделают за тебя сами.

Результат был налицо. Лишь каждый десятый родитель не выразил бурного восторга от того факта, что со стороны леса ДЦО огорожен забором, а со стороны реки на глубине в полтора метра установлены сети. В том, что во имя сохранения детских жизней надо поступать именно так, как герой (почему-то отрицательный) того самого старого фильма, «ЮПИ» была убеждена на сто процентов. В этом киношный мужлан был абсолютно прав.

В конце концов всегда существовали (и существуют сейчас!) только два надёжных способа сделать так, чтобы подопечные дети не тонули. Первый заключался в том, чтобы научить их плавать. Но он был долгий, трудный, и требовал в конечном итоге пусть и небольшого, но насилия над «тонкой душевной натурой ребенка-личности». И потому был для неё абсолютно неприемлем. А второй был прост, как дважды два. Запрет на купание. Ровно так, как и поступил на киноэкране «товарищ Дынин».

Неправ он был лишь в том, что ввиду своей безграмотности в плане психологии, не совместил физическое ограничение с ограничением консциентальным. То есть тем, которое воздействует на сознательное и бессознательное. Но у неё уже был составлен грамотный с точки зрения психологии план дальнейших действий.

Прямые запреты иной раз не срабатывают, что и произошло в том полузабытом детском фильме. Гораздо эффективнее вызвать у человека полное отвращение к действиям…

«… Едва моя тарелка опустела, а моя рука инстинктивно потянулась к шлему, как та женщина, похожая на мою бывшую училку начальной школе, которая при встрече задавала мне совершенно идиотский вопрос о моем имени, несколько раз громко хлопнула в ладоши и затараторила:

— Дети, прошу вас, уделите нам с Юлией Парисовной ещё немного времени. Она сейчас скажет нечто важное для всех вас.

— Светка, — зашипела мне на ухо моя онлайн-подруга, совместно со мной управлявшая корпорацией «СанСвет» города Пенелопа. — Эта старая свинья сейчас сорвет совещание нашего синдиката.

В ответ я лишь согласно кивнула. Всем оказалась хороша при встрече в реальности моя подруга. Помимо богатых (мне так не повезло) родителей (вот откуда у неё опыт накопления капитала), у нас с ней оказались одни и те же музыкальные пристрастия и, как только что выяснилось, один и тот же цвет волос. Прикольно! Надеюсь, что и в остальном мы с ней схожи..

— Придётся выслушать. Вроде как пройти квест визит налогового инспектора.

— И не вспоминай! Три контракта сорвались тогда, три…

С совершенно кислыми физиономиями мы обе уставились на подошедшую к микрофону старушенцию.

— Дети, простите, что займу еще немного вашего драгоценного времени, но это необходимо. Сейчас мы встанем и совершим недолгую прогулку. Стойте-стойте, без шлемов естественно.

— Ну-у-у! — вся столовка недовольно загудела возгласом, похожим на мычание.

Мы с Аллой тоже не стали исключением из этого правила. Если и остальные дни будут проходить именно так, то мы однозначно многое потеряем. Но подчиниться обстоятельствам нам пришлось.

Со стороны это напоминало перемещение к водопою стада животных, поскольку дорога по которой мы бессмысленно брели, упиралась в реку. Едва последний из нас сошел с асфальта на песок, наша Юлия (как её там) подняла предостерегающе вверх свою правую руку и продолжила вещать.

— А теперь дети, давайте снимем сандалики и зайдем по колено в воду.

— Это ещё зачем? — первее и громче всех остальных возмутилась моя подруга. — Я, может быть, вообще воды боюсь.

— Кто боится — пусть не идет, но всех остальных прошу сделать ещё несколько шагов вперёд.

В воду я вошла вполне спокойно, благо ничего страшного в ней не находила. Я даже плавать умела, научившись этому ещё прошлым летом, когда гостила у своего дяди, жившего на берегу Чудского озера. У меня, помимо него есть ещё и тётя, но она вообще со своей дочкой в какой-то глуши живет.

— А теперь, смотрите! — произнесла наша мучительница, резко опустив свою руку вниз.

Будто по волшебству, вернее сказать по этой её команде, из глубины на высоту выше нашего роста поднялась проволочная сетка.

— Отсюда до ваших домиков идти от пяти до десяти минут, столько же нужно для возвращения обратно. Стоят ли те пять минут, которые вы проведете в воде, погрузившись в неё по пояс, получаса вашего игрового времени?

— Нет! — раздался единодушный рёв сотни глоток.

Ну… если честно, почти единодушный. Я, во всяком случае, не просто промолчала, а вдобавок сжала свои кулаки. К моему удивлению точно также поступил вставший со мной рядом мальчишка с забавным ёжиком волос на голове. А чуть левее его ещё один. Не знаю как у них, но у меня была веская причина поступить именно так.

Все благодаря моему дяде, то есть его отцу, а точнее — его фильмотеке. После того, как молния при невероятно страшной грозе попала прямо в вышку 5G связи, Сеть отключилась на весь следующий день. Чтобы скоротать время, я от скуки стала смотреть фильмы, записанные еще на DVD-диски. И первый же просмотренный мною фильм оказался оцифрованной и отколоризованной версией совсем уже древнего фильма о вот таком же детском лагере. С той же сетью на воде, выставленной против детей…

Такого отдыха я себе бы не пожелала. Я лишь для того согласилась поехать сюда, что рассчитывала вновь занырнуть в воду и всласть поплавать в своё удовольствие. Но судьба в виде этой злой… наверное, колдуньи из сказок Диснея, вставала сейчас на моем пути. В такой мелководной луже, что была огорожена сетью, не поплаваешь.

— Не-на-вижу! — это первое, что я произнесла себе под нос, когда вновь подошла к Алле.

Видимо, я это произнесла не так тихо, как мне этого хотелось.

— Кого ненавидишь? — переспросила меня подруга.

— Вот эту гадину! — я с пренебрежением указала пальцем в сторону этой… гречанки, наверное, ведь Парис — нечто греческое. — Ты хоть понимаешь, что она только что сделала?

— Отлично понимаю! Она похитила у нас целых полчаса! И для чего? Только лишь для того чтобы сказать, чтобы мы не заходили в реку? Да что в этом купании вообще можно найти хорошего? Ровным счётом, ничего! Тем более, что вода у нас и в душе имеется… хорошо, что она нас ещё к тем мерзким деревьям не повела! Обувайся быстрее, Светк, побежали. Быть может, мы с тобой успеем принять участие в ежедневном аукционе контрактов? Нафиг нам всё остальное!

К счастью, Алла, произнося свой спич, даже не посмотрела в мою сторону. Иначе, она бы могла прочесть на моем лице то, насколько сильно изменилось моё мнение о ней. А я так хотела с ней поделиться, как с подругой, своими мыслями и кое-какими планами на самое ближайшее будущее…

Увы, но мой папа, как всегда, оказался прав! Он мне верно сказал, что онлайн-френд и реальная подруга — это две большие разницы. Особенно, если эта Алла вдруг оказалась страшнее, чем даже старая директриса. Такие вот грустные дела, мой дневничок. Твоя С. П., то есть Света Птичкина»

Глава 6

ДЦО «Лагуна Север», Максим Беломедведев

Есть прописная истина: если что-то выглядит как утка, плавает как утка, крякает как утка, то это — утка! В отношениях между людьми действует тот же самый принцип. Если человек начинает разговор с того, что угрожает вам убийством, то не стоит надеяться на то, что через секунду он вам будет дружелюбно жать руку. Вот и после слов этой «Инфлюэнции» (у меня отец — не последний из числа высокопоставленных военных медиков, потому я знаком с их матерной терминологией) не оставалось никаких иллюзий относительно того, как именно будет организован наш, типа, отдых.

Судя по её патетической речи, наше передвижение будет строго ограничено дорожками между домиками и столовой. Шаг вправо, равно как и шаг влево, будут очень строго наказаны.

Вот не хотелось бы проверять, что тогда будет, а надо! Между плотно стоящими многоэтажными высотками современного города не особо разгуляешься. Камеры видеонаблюдения зорко отследят каждый твой шаг, сделанный на улице, а иные даже анализируют. Про помещения и речи не идет. Как с горечью заметил перед отъездом мой отец, в наши дни мальчишке позволено быть мальчишкой только в мире сетевых игр. Кстати, об отце…

Не знаю, почему мне это пришло на ум именно сейчас, (может быть от того, что вдали от городской суеты мозг лучше анализирует все нюансы), но я осознал факт того, что в последние несколько месяцев мой отец себя очень странно вёл. Шесть лет до этого он лишь бурчал на моё зависание в виртуальных мирах. Обычно, подобные его разговоры со мной кончались тем, что в них на моей стороне вмешивалась мама, всерьёз считавшая, что мой отец препятствует моему всестороннему развитию и желает превратить меня в грубого солдафона.

Но в тот раз все было иначе. Стоило мне после упоминания о том, что я попал в список избранных, рассказать о своем первом опыте виртуальной рыбалки, как мой отец заметно оживился. Терпеливо выслушав повествование о моих мучениях с этим квестом, он чему-то улыбнулся и заявил, что покажет мне, как это сделать правильно. Мама, как водится, попыталась его остановить, но тут уже я (как это там говорится?) закусил удила. Квест, судя по болтовне в общем чате, сулил быть долгим и нудным. Если есть возможность пройти его быстро, то почему нет?

Всё следующее утро я провел с ним на озере, и с интересом смотрел и слушал наглядные демонстрации того, как правильно оперировать поплавком и грузилами. Дальше — больше! За эти две недели я благодаря отцу сумел без особых затрат золотых монет и времени получить хороший опыт в лесном ориентировании и в разбиении лагеря. Скажу честно, я давно не был так по-настоящему счастлив, и от того что у меня многое получалось и от того, что я (невероятно, но факт!) вновь сдружился со своим отцом… Сдружился настолько, что именно он провожал меня к нашему автобусу.

Провожал он меня, как не удивительно, в своей отполированной до блеска парадной форме, со всеми полученными наградами. Всё это было настолько невероятно с моей точки зрения, что я не удержался от того, чтобы сначала снять папу на камеру смартфона, а затем распечатать его фото прямо в автобусе, чтобы по возвращении отдать эту фотографию своему отцу…

Я вспоминал эти недавние события, когда в числе прочих призеров возвращался от берега реки к столовой вместе с Олегом, то и дело перебрасываясь с ним вроде ничем не примечательными фразами.

— Нам надо будет рискнуть и повернуть влево. Вот только какой найти для этого мотив?

— На кой он вообще нам? — вопросом на вопрос ответил Олег.

— Так вон ходят тут какие-то хмыри. Вроде как охрана местная.

— Пробить мой лысый череп, точно же! Правда, они с виду больше на бандитов каких-то похожи.

— Наверное, так и есть, то есть они ими были… слушай, а если нам заделать тренинг?

— В смысле?

— У тебя ведь 124 левел? А рукопашный бой — 165? Веерной защитой владеешь уже?

— Пока нет, — пожимает плечами Олег. — Пробовал, но не выходит. Я же тебе писал об этом в чате…

— Научить? — я специально спрашивал его громко, так чтобы на наш разговор обратили внимание. — Тут фишка в том, чтобы первым дернулось тело, а не мозг. Иллюзатор с тобой?

Сетевая игра «Клинки Средиморья», появившаяся три года назад, стала настолько популярна в мире, что иллюзаторы мечей продавались в каждом детском магазине и носились игроками в реале повсеместно.

— Замётано!

Забрав наши иллюзаторы и шлемы, мы с Олегом, не сговариваясь, вышли из столовой самыми последними и не спеша углубились в окружающий с одной стороны одиноко стоящее здание лес. Десять шагов… пятнадцать… двадцать.

Сквозь стволы сосен я уже очень отчетливо различал виднеющуюся ограду. Как же мне хотелось сделать к ней вожделенный рывок! Но… надо быть осторожным!

Я встал в боевую стойку, всем своим видом показал, что готов вскоре нанести неотразимый, казалось бы, удар. По счастью, «Волк» замер на месте и тоже достал свой иллюзатор.

— Стоять!

Подчиняясь этому громкому окрику, мы оба замерли на месте. К нам подбежали сразу трое высокорослых людей в черной форме и черных же масках, двое из которых достаточно грубо развернули нас к себе лицом. Так… и что сейчас с нами будет?

Третий человек, и по всей видимости бывший старшим в этой группе, навел на нас объектив камеры своего смартфона.

— Эти? — коротко бросил он в гарнитуру микрофона, спрашивая про нас у неизвестного нам человека. — Как нет? Рыжий… один.. на дереве? Долбодятел, сразу толком сказать не мог? А эти, с иллюзаторами в руках? С ними что? Тренинг у них? Отпустить? Э, нет, а потом мне ещё и их контролировать? Сделаем вот что…

Не снимая со своего лица облачения ниндзя, старший группы ещё раз мельком взглянул на нас.

— Дуйте с нами, гномы-недорослики! В темпе, в темпе!

Этой команде нам пришлось подчиниться, хотя было донельзя обидно. Обидно за то, что нас так принизили, а ведь в игре мы с Олегом оба были людьми. И неприятно! Да и как могло быть иначе, если нас двоих настойчиво и грубо подталкивали в спину взрослые люди? К счастью, наш бег по пересечённой местности был недолог.

— Эй, ты, эльфина борзый, даю ровно минуту на то, чтобы ты слез с дерева. Слазь, всё равно я тебя в хвое вижу!

Эта картина и правда стоила того, чтобы на неё посмотреть. Уж не знаю, как смогла затесаться одиноко стоящая ёлка в рядах тысяч и тысяч сосен, росшая впритык к трехметровому забору, увенчанному спиралью из колючей проволоки, но даже я заметил среди её веток на высоте роста взрослого человека рыжеволосую шевелюру. Мгновением спустя из хвои показалось лицо, усыпанное веснушками. Судя по вполне различимому капюшону от зелёного плаща, перед нами и правда был… эльф.

— Ну что, любитель природы, это и есть твоя благодарность за то, что тебя сюда привезли? — с сарказмом спросил спустившегося мальчишку старший охранник. — Так в город пулей вылетишь.

Спустившемуся рыжему и конопатому мальчугану было не более десяти лет. Едва его ноги коснулись земли, как его левая рука сразу же вцепилась в «НАМОРД-3Д», болтавшийся на шейном креплении. Он низко опустил голову и уже ожидал самого худшего. И тут произошло совершенно неожиданное.

— Кефас, чудик! Ивенты с лазанием по деревьям есть только в играх. Разве не так?

Кефас? Ах да, точно же! Из числа игроков в нашу реальность, победителей было лишь пятеро, но двое вообще проигнорировали наше предложение встретиться, а вот оставшимся третьим был как раз эльф-алхимик, на аватарке которого была фотография… очень похожая на стоявшего перед нами мелкого. А еще до меня дошло, что спрашивающим был Олег.

— Ну да… — пошевелил губами попавшийся малый.

— А с чего это ты тогда вообразил, будто «Нора гоблинов» есть и в реальности?

Олег что, решил попытаться вытащить Кефаса? Ты — молоток, друг! Я сам хотел бы ему помочь, если бы понимал как. Неужели ты уже понял? Ну, конечно же! Да, всё сходится! Только вот…

Только вот следующий шаг к собственному спасению должен был сделать сам попавшийся в ощип курёнок.

— Ну же, соображай, дурашка! — мысленно молил я мироздание о чуде. — Он же сам нас невольно избавил нас от неприятностей своей глупостью. Пусть и ему сейчас повезёт.

— Так ведь вот тот конус… он так похож… — пролепетал в оправдание своим грозным ловцам мальчишка.

— Муравейник это, мелкий! Муравейник! — радостно поправили его в один голос мы с Олегом. — Что у тебя по окружающему миру? Явно не пять.

— Вы это о чём? — недоверчиво спросил нас человек, у которого на форме я смог различить вышитую желтыми нитками на чёрном фамилию Быков.

— Так ведь, когда гоблины лезут из нор, то на земле перед этим вырастает конус. Увидел, залез на дерево, вовремя атаковал сверху, — начал тараторить я.

— Огрёб кучу экспы и золота! — подвел итог Олег.

— Тьфу на вас, игроманы конченные! — сплюнул Быков. — Всё у вас не как у людей… Проваливайте, живо! Считаю до трёх. Один, два…

И мы задали стрекача. Бежали все вместе, фактически плечом к плечу, и опомнились только у двери столовой.

— Спасибо, ре-бята! Вы-ух-уручили! — заговорил наш новый знакомый, не успев перевести своего дыхания. — Кефас, то есть Небосводов я, ой! Короче, Андреем меня зовите.

Глава 7

ДЦО «Лагуна Север», Киселёв Иван — «Кир»

В те давние времена, когда мои родители были ещё живы, я, девятилетним, как мне помнится, мальчишкой, на спор с отцом прочёл толстую книгу то ли француза, то ли какого-то итальянца про тюрьму. Из всей этой книги мне запомнилась фраза о том, что самые счастливые побеги — те, над которыми долго думали. Вот интересно, а эти последние девять месяцев, когда я начал думать над этим всерьёз (раньше мои рассуждения, скажу честно, дальше «сбегу и всем отомщу» никогда не доходили) достаточный срок?

Кроме того, для его осуществления были необходимы нужное место, нужное время, средства и… сама возможность его осуществить. То, что я оказался в нужном месте, уже было чудом. И насчет нужного времени не было сомнений — глубокая ночь. Но уже третий пункт вызывал мои самые серьезные опасения.

Три прошедших года — достаточно долгий срок для того, чтобы этого моего средства не оказалось на месте. Его могли найти, изъять, в конце концов, повредить или уничтожить. И тогда все мои мечты будут безжалостно втоптаны в грязь. Причем как в переносном, так и в самом прямом смысле.

Раньше мне было проще — я был занят по большей части тем, что старался попасть в число победителей с перерывами на обеды, уроки, домашку и сон. Но теперь, едва я смог отрешиться от уроков и активной игры, эти мысли приходили ко мне всё чаще и чаще. Иной раз мне казалось, будто я и взаправду слышу, как некто нашёптывает мне их в левое ухо. И чем ближе был сегодняшний день, тем настойчивей и неистовей становился этот вкрадчивый шепот, который преследовал меня вплоть до сегодняшнего обеда.

Лишь в последние часы он приутих. Неужели причиной тому стал мой разговор за обеденным столом с девушкой, упорно называвшей себя Дарой? Хотя произошедшее в столовой и разговором назвать сложно. Так, обмен фразами, знакомством… Интересно, оно у нас сейчас что, продолжится?

Ответом на этот вопрос, когда я вошел в столовую, стал свободный стул, стоявший рядом с моим. Впрочем, он был не один такой. И причина тому была очевидна. Время ужина у иных «отдыхающих, очевидно, совпадало со временем выполнения заданий.

— Обидно, — промелькнуло в моей голове. — Но с другой стороны, может быть это и к лучшему. Иначе, хорошо бы я выглядел сейчас в её глазах.

Поддев вилкой тушёную капусту, я притворно скривился и стал оглядываться по сторонам, стараясь обратить на себя внимание работницы кухни, сновавшей туда-сюда по залу с подносом. Моя пантомима была скоро замечена.

— Тебе шо надо? — недовольно буркнула эта дородная особа, предварительно окинув своим взглядом мой неказистый по сравнению с большинством ужинавших прикид.

Судя по размеру её надутых щёк, минимум четверть того, что не съедалось нами, шла на откорм не каких-то абстрактных свиней, а одной вполне определённой, гх-м, «хавроньи»…

— Да капуста пресновата, — отозвался я, копируя интонации моего бывшего соседа по этажу в ЦСР, которого угораздило родиться в глухой деревне. — Подсолить бы её самую малость.

— Я тебе не служанка, возьми сам, коль хочешь, — неохотно проговорила мне женщина, носившая бейдж с именем «Лариса». — Таньк, а Таньк! (Это уже было обращено не ко мне) Выстави на окно соли, чтоб было.

Получив столь нужное мне разрешение, я подошел к окну раздачи и возликовал. Хотя через окно был виден целый ряд стоящих маленьких солонок, но неизвестная мне Танька, как и её подруга, предпочитала работать лишь «от сих и до сих». На окне стояла столь крупная солонка, что в неё спокойно пролезал мой кулак. Как раз то, что мне надо!

Пока она следила, не отрываясь от экрана, за ходом событий сериала, сопровождавшихся закадровым смехом и аплодисментами, я быстро зачерпнул из солонки соль двумя спичечными коробками. Сначала первым, а потом вторым.

— Похода нет, коли соли нет, — говорил когда-то, давным-давно мой отец.

Сделав свой первый запас и рассовав коробки по карманам, я вернулся к столу, чтобы продолжить трапезу. Ужин был съеден быстро, чай выпит ещё быстрее. Передо мной на столе осталась лишь моя плюшка с маком, точно такая же, как та, которая лежала напротив пустовавшего стула Дары. Правда моя была уже завернута в салфетку.

Подумав немного, я завернул в салфетку и Дарину плюшку. Просто успел засечь, с какой жадностью хватала невостребованные мучные изделия эта «Лариска-крыска». Всем известная детская дразнилка была сочинена будто про неё.

И точно! Не успел я сделать и пяти шагов, как был окликнут этой работницей кухни.

— Стой! Куды вторую плюшку потащил-то? Чай твоя?

— Не, — честно признался я. — Знакомой несу. Она у себя в комнате съест.

— Как же, как же, — упёрла руки в боки Лариса. — Знаем мы таких добряков! Свистнут и схомячут сами под одеялом. Ещё на людях себя типа «благородными» покажут. Вроде как настоящими.

— У кого чего болит, тот о том и говорит! — едва не сорвалось с моего языка в ответ, но вместо такого явного обличения я, ухмыльнувшись, ответил на колкость. — Сейчас вон тот хвостатый за вашей спиной украдёт рыбу.

Жадность, как часто случается с подобными людьми, быстро победила все остальные стремления и желания.

— Васька, бездельник полосатый, ты снова на халяву заришься!

Окончив пререкаться со мной, недоофициантка устремилась к столику, на который и правда уже забрался всеми своими лапами самый настоящий кот. Признаюсь честно, это была двойная месть, так как я не люблю котиков, предпочитая им настоящих собак, то есть охотничьих и служебных. А вот декоративные — это те же котики, только ещё хуже. Единственным мяукающим созданием, которого я любил и даже уважал, был наш кот, прозванный моей мамой (учительницей химии) «Русендием», известный на всю округу мышеед, крысодав и ходок по кошкам. Все прочие же не стоили в моем восприятии и одного уса Русика…

Воспользовавшись свободой, я вышел из столовой и устремился к моему домику. Дара, как мне помнится, жила на моём же втором этаже, только в одной из комнат справа от входа. Точнее сказать, в семнадцатом номере. Добежав до него, я выждал некоторое время, чтобы хоть как-то замедлить биение моего сердца. Ещё не хватало, чтобы она невесть что про меня подумала.

Едва сердце успокоилось, я постучал, не особо рассчитывая на ответ. Когда на моей голове «НАМОРД-3Д», я тоже не отзываюсь на стук. К моему удивлению, мне открыли быстро.

— Да?

Судя по всему, моя новая знакомая сейчас не играла, а просто спала.

— Ой, прости что разбудил, — моментально извинился я. — Я это, твою плюшку с маком спас от съедания и тебе принёс.

— Ну, плюшке, положим, в любом случае не повезло, такова уж судьба у всех этих расплющенных колобков. А вот за внимание — спасибо! Ты, поди, тем самым рыцарем Средиморья будешь?

— Кем? — вопросом на вопрос ответил я.

— Ну не ты — значит не ты, — зевая, выдохнула Дара. — Просто глянула тут, оказывается среди нас вроде как «рыцарь» есть. Но это даже к лучшему! Прикольно, что и в реальности есть настоящие парни, способные уделить хотя бы часть своего времени девушке и позаботится о том, чтобы она не проголодалась. А круче всего то, что ты как раз из их числа.

Пока она говорила, проходя от двери к своей кровати, я следуя за нею, невольно оглядывал её комнату. Как говорится, фигасе! Ну, я и попал…

Вы когда-нибудь видели шлем со стразами? Я вот вживую видел подобное тоже в самый первый раз. В рекламе — многократно, но вот вживую… Он же минимум в шесть раз дороже обыкновенного стоит! А кулон на золотой цепочке, висевший на манекене женского торса?

Были и другие необычности для моего взора, но кульминацией для меня стал громадный постер рэпера «OMEGA», закрепленный к стене кнопками. Конечно же, его постеры размером поменьше висели и у некоторых наших девчонок в ЦСР, но этот был не просто гигантским. В правом нижнем углу виднелась размашисто выведенная ручкой подпись с датой единственного в России официального корпоративного концерта псковско-бостонского «американизированного русака» Тараса Павлова, с ценой билета в семь штук евро. И только для «своих»…

— Ваня, Ваня, — мелькнуло у меня в голове. — Беги, дурашка, отсюда, пока цел. И даже смотреть в её сторону лишний раз не вздумай. Да за любой её чих тебя найдут даже на Плутоне и сделают тебе очень больно, а ведь у тебя уже есть свой собственный ПЛАН!

Коротко запиликал смартфон, выводя одну из минусовок «Омеги», но Дара, к моему удивлению, не только не стала отвечать на входящий вызов, а даже полностью отключила средство связи. С хорошо читаемым раздражением на лице.

— Неприятности? — участливо поинтересовался я.

— Куда же от них денешься? — махнула рукой Дара. — Если только на Марсе спастись. Но до него далеко… Ты давай со мной по-простому. Все тут свои, кем бы ты там, в городе, не был.

— Ну, хорошо, — быстро согласился я, скользнув по ее фигуре взглядом. — Так…

— Да это всё пустяки, — моментально сообразила, о чём я хочу сказать, моя новая знакомая. — Тьфу, и все дела!

С этими словами девушка смачно плюнула на лист подорожника, приложила его к своей кровоточащей ссадине на правой коленке и закрепила его двумя резинками-невидимками. Сверху и снизу.

— Однако, талант, — уважительно покачал головой я. — Ты прям, как твоя знаменитая Севастопольская тезка, смела и милосердна одновременно.

Иные воспитанницы в моём ЦСР были настолько беспомощны в самых простых житейских вопросах, что могли упасть в обморок от первого взгляда на подобные царапины. Или же устроить форменную истерику. А тут девочка из очень обеспеченной семьи, но такая правильная реакция! Дара моментально в моих глазах заработала огромный плюс, даже не подозревая об этом.

— Ах-ах, хороший комплимент. Во всяком случае, незаезженный, — восхитилась Дара. — Удивил! Только учти, я — только Дара, но никак не Даша. Да, кстати, ты приходил только за тем, чтобы мне плюшку передать?

— Нет, то есть… — замялся я. — То есть так: сначала для того, чтобы передать тебе эту плюшку. Мы всё же соседи по обеденному столу и вроде как даже знакомые, что ныне — большая редкость. А вот теперь я даже не знаю, что сказать. Но в любом случае знай, я, если что, тебе всегда помогу. Просто так! Можешь обращаться.

— Ты заходи, если что, — процитировала уж очень древний мультик Дара в ответ на сказанный мною сумбур. — Но ты немного неправ! На самом деле, знакомые встречаются по жизни достаточно часто. Вот настоящие друзья, с их откровенным предложением: «можешь обращаться» — очень большая редкость, можно сказать — ра-ри-тет! А потому — на, делюсь! Вполне по-дружески!

Дара пополам переломила свою плюшку и протянула одну её половику мне. Не взять её сейчас было бы крайне неправильно. Но всё же сперва надо было…

— А как же ты?

— А мне надо фигуру соблюдать, на случай будущей фотосессии. Но съесть только половину от этой вкусноты… почему бы и нет?

Глава 8

ДЦО «Лагуна Север», Андрей Небосводов

Восемь из десяти своих прожитых лет Андрей Небосводов никакого права на себя не имел от слова вообще. Примерно каждые полгода его родители, прочтя очередной опус так называемых «хранителей детства» из числа докторов психологических наук, пускались во все тяжкие, то есть проводили так называемые эксперименты, в которых он, Андрей служил наглядным пособием и подопытной крысой одновременно.

Уже в два с половиной года его мама, увидев сюжет о приобретении неким музеем картины четырехлетней девочки-дауна, загорелась желанием сделать из своего сына великого художника. Небольшая толика логики в той идеи была. Показанный телекамерой крупным планом клубок из линий и дуг моментально напомнил ей ту абстракцию, которую Андрей на свою беду изобразил ручкой на обоях за три дня до того злополучного эфира. А уж сумма в полмиллиона евро за показанную телекамерой мазню её просто ошарашила.

Уже через час конструктор «Лего», из которого Небосводов-младший собирал нечто напоминающее (как выяснилось не так давно) самолет-биплан, её рукою был заброшен в самый дальний угол шкафа. Сам же плачущий Андрей был усажен за высокий обеденный стол, только вот вместо обеда ему был дан набор фломастеров и несколько листов бумаги. Наивный мальчик зря рассчитывал на то, что если он сейчас испортит эти листы, то от него отстанут, потому…

Влево, вниз, вправо наискосок красным. Фломастер на пол. Синим обвести всё вокруг, и снова фломастер на пол. Зелёным сделать дугу, на, мам, только отдай…

Но произошло нечто другое. В изображенной на листе абракадабре она признала сходство иных линий по цвету и исполнению с мазками на показанном объективом холсте. А значит, задатки мастера кисти у него однозначно есть, их надо только развить. На вечернем семейном «совете» (муж-подкаблучник заранее согласился со всеми доводами, даже не выслушав их) было решено не пожалеть денег и нанять репетитора. По её расчётам, первая же проданная картина должна была с лихвой окупить всё понесённые родителями затраты…

Последующие полгода к нему дважды в неделю приходил совершено непонятный тип с взлохмаченной бородкой, от которого разило табаком, и два часа заставлял его рисовать обрыдевшие за это время помидоры, огурцы и всякие там прочие ромбы. Мучения кончились лишь тогда, когда его всеми правдами и неправдами отдали в детскую изостудию «Тюбик». Там способности несостоявшегося Малевича проверили, а затем и выслушали. Резюме было однозначным: зенитом творчества маэстро Небосводова останется эпическое полотно «Каля-Маля купил семиногого таракана-коня».

Сначала мама сильно возмущалась и даже устраивала скандалы на тему «ретрограды режут без ножа юные таланты», но жизнь всё расставила по местам. Ну не нашлось меценатов, согласившихся обессмертить их фамилию своими финансовыми вложениями. Ничего необычного в этом не было. Удивляло другое: старший налоговый инспектор была явно не в курсе того, что показанное в новостях — видимая часть айсберга элегантно провернутого мухливания с налогами, законно разрешенного на Западе.

На этом его мама, которую сослуживцы почтительно именовали Нелли Никифоровна, не остановилась. Уже через месяц её осенила гениальная идея о том, что он, её сын, никто иной, как будущий финалист телевизионного конкурса «Сопрано». А она — самая-самая, что не есть, правильная мама, согласно всем прочитанным ею методичкам.

Поэтому со второго этажа детского досугового центра «Олимп» Андрей перекочевал на третий, в студию хорового пения «Гусля». Быть может, из этого что-нибудь и получилось, но всё испортили спешка мамы и благие пожелания их соседей, которыми, как известно, усыпана дорога ведущая в ад. Прельщённая отсутствием нижней планки участников конкурса, Нелли Никифоровна помимо занятий в студии наняла сразу двух репетиторов, желая явить миру и телезрителям феномен шестилетнего мальчика с уникально поставленным голосом. Найденный же Андреем конструктор был вновь безжалостно отнят и положен на сей раз уже на самый верх шкафа.

Результат был понятен. Голосовые связки и нервы просто не справились со свалившейся на них нагрузкой. Так Андрей в первый раз загремел под фанфары сирен скорой помощи в больницу, а к её маме пришли сотрудники органов опеки. Соседка по этажу предупредительно обзвонила все известные ей инстанции и поделилась информацией о том, что в их подъезде живут адепты явно деструктивной секты. Они даже на улице заставляют своего ребёнка распевать замогильным голосом абсолютно дикую, совершенно непонятную мантру, а теперь довели его до больницы.

Получив такую информацию, сотрудники опеки сначала закономерно пришли в ужас, а затем моментально ринулись спасать дитё. На счастье, звонок в дверь застал его маму только в квартире, но и в форме, после чего накал страстей сразу приутих, а потом и вовсе пропал, благо одна из сотрудниц опеки прекрасно понимала, что на самом деле означает знаменитое «И-Э-А-О-У-Ы»…

Потом друг за другом последовали: вынужденное мучение с сольфеджио, (дубина, это «ля» второй октавы, а не «до» третьей), пиликанье на скрипке, спортивные танцы. На последнее возлагались очень большие надежды, но на первом же серьезном отборочном выступлении, в самом его конце, при исполнении зажигательного танца «ча-ча-ча» Андрей во второй раз в своей жизни грохнулся в обморок, после которого его с судорогами доставили в неврологическое отделение детской больницы.

Единственной отдушиной в череде всех этих несчастий стала, как не странно школа. Учеба давалась ему легко, физкультура научила залезать на препятствия, а технология…

Уже во втором классе их первый Учитель (с большой буквы «У») научил его в числе прочих одноклассников дружбе с перочинным ножом. К сожалению уже через полгода кто-то на это настучал, и Геннадия Дмитриевича из школы убрали. Пока искали ему замену, Андрей ходил на технологию с… пятиклассницами, которых умудрился поразить умением порезать крабовые палочки в салат.

Но эти его успехи мамой воспринимались как недостойные внимания. Её охватила новая идея сделать из сына высококлассного игрока, который в будущем будет продавать те или иные артефакты за совершенно живые, невиртуальные деньги. А потому, «намордник» на голову и — вперёд! И тут, впервые в своей жизни увидев лес, он…

— Опьянел, — одновременно друг с другом резюмировали услышанную исповедь Олег и Максим.

— Наверное, — согласился со своим новыми друзьями Андрей. - Даже как-то неловко.

— Тоже мне, глупости, — добродушно отмахнулся Беломедведев.

— Сами такие, — поддержал своего товарища Волев. — Слушай, Эндрю, а ты и правда умеешь обращаться с ножом?

— И с перочинным, и с кухонным.

— Это хорошо! Тогда,..

Мысль Олега прервал стук в дверь. Все трое недоуменно посмотрели друг на друга, и, когда настойчивый стук повторился, Волев, на правах хозяина, встал, подошёл к двери и изобразил болтание о пустяках.

— Ты пойми, Умка, чтобы научиться стрельбе из лесного лука, необходимо не одну кружку эля выпить. А потом освоить плете…

— Мальчик! — остановил на полуслове разговор девчачий голос, странно звучавший из-под шлема виртуальной реальности. — Ой, то есть, мальчишки! У нас тут эта, что-то типа ежедневной переклички будет через десять минут. Каждому из своего номера отозваться надо будет.

— Ясненько, учтём, — совершено равнодушно ответил Олег. — Сейчас закончим.

— А что у вас тут такое? — в голосе спрятавшей свое лицо под «намордником» девушки прорезались нотки извечного любопытства. — Что за секретики прячутся?

— Военный совет нашего клана, — начал придумывать на ходу Олег.

— Клана Новых Древлян! — поспешил на помощь новому своему другу Андрей, вскинув вверх свой кулачок. — Хочешь узнать, как мы сегодня гоблинов…

— Даже слышать о том не желаю, — обладательница странного голоса проворно отскочила в коридор. — Моё дело только предупредить…

Закрыв за непрошеной гостьей дверь, Олег, выждав для верности полминуты, подошел к кровати, сел на корточки напротив Небосводова и, посмотрев ему в глаза, спросил:

— Ты как, с нами?

— Безусловно!

— А почему?

— Да просто хочется мне чего-то, сам не знаю чего, а жить по-старому надоело.

— Тогда через полчаса после переклички. Будем ждать!

Андрей, не веря своему счастью, крепко пожал предложенную ему руку, и вышел быстрым шагом из номера.

— Ты думаешь, что он… — начал формулировать вопрос Максим.

— Насчет него я полностью уверен. Он — правильный, мы его с собой берём! А вот насчёт всего остального…

— В смысле?

— Как будто ты не понял, чем на самом деле является это место, со всеми его атрибутами: забором, сетью в воде, камерами слежения, перекличками и запретами.

— Естественно, концлагерем, — незамедлительно дал на легкий вопрос правильный ответ Беломедведев.

— А какой неизменный атрибут ещё есть у подобных мест, а?

Сын военного медика моментально напрягся и шепотом проговорил:

— Наличием особей вида Picus viridis, то есть по-русски, дятлов, сиречь, стукачей…

Глава 9

ДЦО «Лагуна Север», Киселёв Иван, он же «Кир»

Хитрая вещь — перекличка, очень хитрая. Но на каждую хитрость есть свой контрвыпад. Особенно, если её предусмотреть заранее. Как будто я подобных перекличек ни разу в своей жизни не видел…

Едва в мою дверь постучались и, после короткого сигнала в наушниках, абсолютно отрешенный голос назвал и мой пятнадцатый номер, и моё имя вместе с фамилией, как я тотчас же отозвался в микрофон столь же отрешенным от всех земных проблем голосом:

— Я здесь!

Прошло ещё пять томительных секунд, и тот же сухой механический голос из-за двери отозвался вновь.

— Идентификация постояльца прошла успешно. Текущее местопребывание установлено.

Совсем хорошо! Как и ожидалось, я удостоился чести вести беседу со стандартным TKP 2025, квадракоптером-портье, способным без проблем поднять в воздух полцентнера груза и долететь с ним по указанному голосом маршруту. А также разбудить постояльца в заданное время. В моём ЦСР такой же агрегат выступал в роли воспит… надзирателя, которому ни зарплату, ни пенсию платить не требуется. Чистой воды экономия.

Всём хорош такой дрон! Он не энергозатратный, он способен идентифицировать полторы сотни уникальных людей, но, видимо не зря на его корпусе красовались латинские буквы, аналогичные русским «т», «к» и «п», как нельзя лучше характеризующие его. Туп, Как Пробка…

С квардокоптером беседовал не я лично, а внешний динамик моего шлема. Запись своего голоса я сделал минуты за три до визита летающей композитной коробки и был готов вмешаться в любую секунду, если электронные мозги меня разоблачат. Но этого не произошло.

Так мне второй раз за один час улыбнулась удача. За час, за час, поскольку ещё минут сорок назад я не знал, как решить одну из своих проблем. Вернее, с чьей помощью, ибо один я бы с ней не справился. Случайная же встреча всё расставила по своим местам. Самое главное — чтобы удача не отвернулась от меня сегодня и в третий раз…

Выждав долгие десять минут, требующиеся квадрокоптеру на облёт нашего этажа, я аккуратно приоткрыл дверь и огляделся. По смутно запомнившимся рассказам своего отца я знал, что в вечернее время жизнь в подобных местах вне номеров оживает. Правда ему и в голову бы не пришло, что в подобном лагере жизнь из номеров может перенестись лишь в миры, дарованные «НАМОРД-3Д». Но сейчас это было мне только на руку! Никто не задаст мне никаких вопросов.

Скажу честно, искушение подождать до наступления темноты, а пока, подобно всем прочим, надеть свой шлем, было слишком велико, но я сдержался. Во-первых, потому что игровой мир затянул бы меня в себя до полного упадка сил. Во-вторых, я боялся того, что в полной темноте не найду места. Было и в-третьих. В-третьих, я боялся того, что в самую первую ночь охрана будет организована на самом высоком уровне профессионализма из всех возможных.

Но организовать проверку надо было именно сегодня! И я с чистой совестью вышел из своего корпуса, предварительно надев на голову столь необходимый для конспирации шлем.

За последние года три нет ничего более естественного, как наблюдать на улице подростка в «наморднике», совершающего странные манипуляции руками по ходу своего движения. И, хотя по доходившим до меня слухам, многие думающие граждане с неодобрением и нарастающей тревогой смотрели на эти «пляски святого Вита», но все без исключения «эксперты» пели им дифирамбы. На два порядка сократилось число правонарушений в подростковой среде! В десять раз упало число без вести пропавших, во столько же раз сократилось число происшествий…

Так что здесь, внутри огороженной территории, я не вызову никаких ненужных подозрений, пока не буду опасно приближаться к ограде. А оно мне что, надо? От крайнего домика до ограды шагов сто по бору, если пробираться напрямую. Мне же вполне хватит и половины! Надо только дойти по дорожке до единственного одноэтажного коттеджа и у его ограды углубиться в сосны.

И, если первое мне удалось легко, то со вторым возникли сложности. Вместо того, чтобы быстро прошмыгнуть в казавшийся спасительным хвойный массив, я рухнул, как подкошенный, на землю, даже не почувствовав боли, и зажал свой рот руками, боясь и звуком выдать себя.

Сегодня даже вечер был жарким, потому окна коттеджа были распахнуты настежь, а москитная стенка препятствием для распространения звуковых волн не являлась.

— Тарас, надеюсь, вы порадуете меня хорошими новостями. Всё же возраст, мне волноваться лишний раз не стоит.

Голос Юлии Парисовны был опознан мной моментально, как и размеренные звуки от периодических соприкосновений чайной ложки со стенками стеклянного стакана.

— Ну, одна несанкционированная попытка вроде как была успешно предотвращена ровно три часа назад.

Напряжение, повисшее в комнате, я почувствовал своим нутром даже за оконной рамой. На минуту воцарилась абсолютная тишина. Умолк даже стрекотавший вблизи меня сверчок. И помешивание сахара в стакане тоже прекратилось.

— И об этом я узнаю только сейчас, за вечерним чаем? Это же форменное ЧП! И почему вроде как? Что за умолчания?

Человек, обладавший мощным мужским басом, был явно поставлен в тупик.

— Так ведь, энто, … его, об энтом вам пусть лучше ваш Лев расскажет. Из-за него весь сыр-бор на пустом месте начался.

— Лёва? — на последнем слоге наша KZ-Aufseher умудрилась взять самую высокую ноту. — Ты-то каким боком к этому причастен?

— Так ведь, баб Юль, ты сама сказала, что тот, кто донесёт, кем бы он не был, получит бонус в игре. А я чем хуже любого другого игрока? Или то была лишь замануха для дурачков? Если да, то может быть хотя бы не для меня?

— Ну, если ты мне расскажешь начистоту, как дело было, тебе бонус зачислят, не пройдёт и нескольких минут.

— Сейчас, сейчас, только с мыслями соберусь, — заискивающе пробормотал неизвестный мне Лёва, моментально ставший в моих глазах втрое отвратительней самой Инфлюрайтер.

Ну не люблю я говорящих фальцетом, а уж стукачей ненавидят все, кто сам к ним не относится. И если как-то можно понять (не оправдать, но понять!) того, кого запугали, то вот такого презирают, ибо он вдобавок ко всему, ещё и холуй!

Да-да, манера ведения разговора этим Львом будто бы вернула меня в детство, когда мой девяностолетний в те времена прадед, однажды показал мне совершенно раритетную даже для тех лет вещь — проигрыватель виниловых пластинок. И вот когда иголка коснулась дорожки одной из этих, пло… пли… а, пластики, голос из колонок затянул:

Ведь я — червяк в сравненье с ним,

В сравненье с ним,

В сравненье с ним,

Его сиятельством самим!

— Червяк ты, — бросил я про себя неизвестному гадёнышу. — Или вошь, на никакой не «Лев»!

А тот говорил и говорил, выдав на-гора множество всевозможных вещей, подмеченных им за день. Так я узнал, что помимо меня (я тоже закономерно угодил в его своеобразную сводку) и почти попавшегося на «месте преступления» малыша, есть ещё двое обративших на себя внимание соклановцев по одной игре. Что также есть ещё некий чудаковатый парень и девчонка, чересчур часто пристально смотревшая по сторонам. О последней «Червяк» обещал уже завтра всё разузнать по неким своим «каналам», из чего я сделал закономерный вывод о том, что и среди девчат не всё так ладно.

— Значит, он по игре на дерево залез? — спросила «ЮПИ» для уточнения ситуации.

— На ёлку-то? — сообразил неизвестный мне мужчина. — Вроде как да…

— Вот чтоб такого «вроде» больше не было, ёлку немедленно надо спилить! Сейчас же!

— Есть! — коротко отозвался мужчина, бросившийся было исполнять очередной приказ нашей нравомучительницы, как был вновь остановлен её.

— А ну, стой! И второе: на эту ночь я объявляю усиленный режим несения службы. Мало ли что…

Едва охранник, выбежав из коттеджа, скрылся в лесу, как Инфлюрайтер, сладко зевнув, отхлебнула чай и проговорила:

— Лёва, хотя ты и внук моей сестры, — с этими словами Инфлюрайтер подошла к окну. — Но при чужих людях я для тебя — Юлия Парисовна, и никак иначе, ясно?

Последнее, что донеслось до моих ушей перед тем, как она захлопнула окно, были заискивающие заверения в почтении от мелкого гаденыша:

— Да, да, конечно…

Ловить здесь мне было больше нечего, а вот основная задача на сегодня оставалась невыполненной. Потому, предварительно отряхнувшись, я тоже вошёл в лес, правда держал свой путь не напрямик к ограде, а наискосок, к реке.

Первые двадцать шагов я прошел вполне спокойно, но уже на двадцать пятом меня охватило беспокойство. На свою память я никогда не жаловался, и от того помнил, что это должно быть именно здесь.

Неужели всё зря? Неужели мои надежды тщетны? Вот же она, та самая сломавшаяся почти у самого корня сосна! Неужели… неужели кто-то, например, при перепрофилировании турбазы, нашёл путь к спасению намного раньше меня?

В полном раздражении я, не осознавая того, что делаю, метнулся было вправо, но уже на седьмом шаге моя нога зацепилась за что-то деревянное, и я упал, больно приложившись коленкой о старую сосновую шишку. Но боль прошла моментально, а вместо накативших было слёз, мои глаза сверкнули от радости. Я даже вновь зажал обеими ладонями свой рот, чтобы не выдать себя смехом.

Прямо передо мной стоял маленький пенёк (в детстве, как водится, деревья большие), а значит, позади меня лежит в перевернутом виде то, что я так страстно найти. Лодка.

Глава 10

ДЦО «Лагуна Север», Киселёв Иван — «Кир»

Увидев её здесь, лежавшую здесь, под слоем хвои, я возликовал. Средство моего спасения было найдено. В том, что оба весла находятся под ней, у меня не было и сомнений. Четыре года назад, в последнее лето жизни моего деда, он спрятал весла именно под её корпус.

Возбуждение было столь велико, что я схватился за борт лодки и… и ничего не произошло. Как оказалось, я не могу поднять её в одиночку.

— Ну же, ещё один раз, навались! — приказал я сам себе.

Бесполезно! Она даже не поддалась моим усилиям. Плохо, очень плохо! Я ведь раньше мог это сделать, хотя мне было намного меньше лет.

И тут я вспомнил, что вместе со мной лодку переворачивал и мой дед. К тому же я тогда увлекался с его подачи гиревым спортом, и в частности трапецией…

— Мышцы надо постоянно тренировать, — образ дедушки всплыл из глубин памяти. — Как и ум.

Я с сожалением посмотрел на свои ладони. Непорядок! Если свой интеллект я смог поддержать и в условиях ЦСР, перечитав все книги из библиотеки, то с постоянным физическим развитием была серьёзная загвоздка. Вакханалия (вроде так это называлось в толковом словаре) «обеспечения детской безопасности и создания дружелюбной среды» в виде целого свода распоряжений, убрала из нашего спортзала даже двухкилограммовые гантели и турники. Просто, «во избежание возможных негативных последствий и травм». Для перестраховки.

Вспомнив об этом, мерзкий червячок сомнений вновь пробудился, чтобы завести шарманку о том, что у меня ничего не выйдет, что даже в том случае, если я смогу столкнуть эту лодку в воду, то я не смогу справиться с её управлением, а значит — погибну. А потому, не лучше ли покорно согнуть спину и поступать как все? Ведь ещё два с лишним года я буду сыт, одет, обут, в тепле. Это — Судьба!

— Заткнись! — выплюнул я вслух своему собеседнику, вкрадчиво шептавшему мне откуда-то слева. — Рок, быть может, и есть, но так называемой Судьбы — нет и быть не может! Её силу противодействия можно и даже нужно преодолевать!

— Но ты же один! — возмутившись, по-змеиному зашипел червяк. — Ты лишь тоненький прутик, который может запросто сломать любой сильный порыв ветра.

— Сейчас? Возможно, но… — меня в тот миг посетила столь жизнеутверждающая мысль, что я встал на носочки, чтобы казаться своему невидимому визави хотя бы на пару сантиметров, но выше. — Но что ты скажешь, если я буду не один? Если нас будет много? Попробуй, сломай крепко связанный веник!

Мораль из старой, почти забытой ныне сказки, брошенная в сторону моего невидимого «доброжелателя», произвела на того воздействие, сравнимое с эффектом от разорвавшейся бомбы. Не знаю, было ли это в реальности, или то была лишь слуховая галлюцинация, но я услышал звериный вой, полный страха и боли.

— Что, нечисть, словил? — на моём лице заиграла улыбка победителя. — А теперь, отвали от меня…

Маршрут, который я указал побеждённому невидимке, был коротким, но, как оказалось, действенным. Вой моментально смолк, а я, задрав свою голову вверх, впервые позволил себе глубоко вздохнуть, пропустив через свои легкие чистый воздух с дурманящим натуральным хвойным ароматом. Между кронами сосен я смог разглядеть кусочек голубого небосвода, на который набегала тучка.

— Часа через два пройдет дождик, — подумалось мне. — Но этот дождь — счастливый дождь!

Осознавая это, я всё же подправил брезент, которым была надежно укрыта от посторонних взглядов лодка, и перекрестил её. Просто на всякий случай. Я уже знал, чем мне необходимо заняться в самое ближайшее время. Как не странно, но я искренне возжелал, чтобы сплетни, рассказанные «Червяком» были хоть на треть правдивы. Я бы и сам, спонтанно планируя побег, при случае воспользовался бы ёлкой для преодоления забора, если бы не одно но…

Бежать на своих двоих было нельзя. Это единственное, что я усвоил из прошлогоднего открытия, сделанного на основе рассказов Сергея.

Возвращаться я решил не напрямик, а обойти территорию по периметру. Без всякой цели, за исключением дополнительных пары сотен глубоких вдохов, пробуждающих приятные воспоминания моего детства. Сделав буквально несколько десятков шагов, я остановился и, опустившись на колено, внимательно пригляделся. Это же…

Черника! Это может быть только она. Бережно обобрав весь низкорослый кустарник, я отправил всю горсточку ягод в свой рот и с наслаждением разжевал их, чувствуя сладковатый сок. Эх, благодать! Вы даже не представляете себе, какое это чудо — вновь поесть лесных ягод через столько лет.

Почувствовав охватывающий меня азарт, я уже начал было подбираться ко второму замеченному мною кусту, как вдруг услышал подозрительный шорох, заставивший меня прислонится к ближайшей сосне и замереть. Источник усиливающегося шороха приближался и настораживал меня все больше и больше. Это был человек, вернее… люди! Они, передвигались хотя и осторожно, но, если по мне, так изрядно при этом шумели. К тому же, они то и дело шикали друг на друга, как только хвоя под чьей-нибудь ногой хрустела слишком сильно по их мнению.

Вскоре мои глаза сумели различить трёх… мальчишек, деловито перемещающихся по по леску прямо к ограде, прямо в цепкие и явно недружеские объятья усиленной охраны. Даже на вид двое из них были младше меня. И если парочка друзей, следовавших на несколько шагов позади первого, была примерно моего возраста, то возглавлявшему эту процессию рыжеволосому мальчугану, одетому в зелёный плащ, я бы не дал и одиннадцати лет от роду.

— Долго ещё? — осведомился один из отстающих. — Пошли бы мимо столовки, уже были бы на месте.

— Вот только дальше её дверей мы бы не прошли, Олег, — отозвался самый младший из всех троих. — Там охранников трое стояло. Их как раз хватило бы для того, чтобы поймать каждого из нас.

До сих пор сохранявший молчание парень вполголоса выругался.

— Полностью согласен, Максим, — кивнул головой тот, кого, судя по всему, звали Олегом. — Веди нас, Вергилий!

— Кто? — удивлённо переспросил самый мелкий.

— Ну, проводник, то есть. Ты просто о таком не слышал, — примирительно пояснил Олег. — Вон и «Умка» подтвердит.

— Факт! — отозвался Максим, имевший подходящую комплекцию к своему прозвищу. — Точняк, проводник!

— Тогда, ребята, за мной! Только тихо. Еще пять десятков шагов и…

— И вы попадётесь в лапы тем охранникам, которые сейчас спиливают вашу заветную ёлку!

Я вмешался в чужой разговор без всякого спроса. Это было некрасиво, возможно, что и аморально, но в высшей степени правильно. А мораль никогда не должна удерживать человека от совершения правильных поступков!

Двое старших заметно вздрогнули, а младший моментально нырнул рыбкой, прижавшись к земле. Напрасно! Будь это лиственным лесом, у него оставался бы шанс затаиться, но сосновый бор — совсем другая песня.

— Я вам не враг! — с этими словами я вышел из-за скрывавшей меня сосны. — И тебе, славный эльф, тоже. Меня Иваном зовут. Можно и Киром, как в вирте, я на то не обижусь.

— А ну, повтори ещё раз то, что ты нам сказать хочешь, — недоверчиво потребовал Максим, по праву истинного старшего в группе, выдвинувшись на три шага вперёд.

И это мне в парне понравилось. В таких ситуациях все непонятные ситуации должны перетирать атаманы…

— То же самое, что и минуту назад. Вашу заветную ёлочку по приказу этой старой мегеры спилят если не прямо сейчас, то минут через десять. И число новоявленных лесорубов будет явно превышать одного человека. Впрочем, желающие могут убедиться в этом лично. Моё же дело — предупредить!

Будто по заказу, едва я сделал подобное предложение, как из-за моей спины до наших ушей донеслось пение бензопилы, прервавшее наш разговор. Минуту спустя оно прекратилось, послышался короткий треск, а затем и продолжительный звук от удара дерева о землю, сопровождавшийся короткими матерками охранников.

Стоявший передо мной атаман яростно сжал кулаки. Его примеру последовал и его одногодок, а вот младший мальчуган, ошарашенный постигшей их катастрофой, прикрыл свое лицо ладонями. Это что же, он плакать сейчас намерен?

Но этого не произошло. Он, опустив свою голову, подошел к нам с Олегом и, не поднимая глаз, сказал:

— Простите, это всё из-за меня. Хотите — можете побить. В этом вашем несчастье виноват лишь я…

— Не ты! Даже думать не смей подобным образом. Всему виной стукач, сдавший не только тебя одного, но и всех вас скопом.

— Что? — возмущённо загудели в ответ все трое сразу.

— А вы думали, что на этого эльфа вышли совершенно случайно? Ага, счас!

— Умка, Умка, — вздохнув, чуть слышно промолвил Олег, обернувшись в сторону Максима. — К сожалению, ты и в этом своём предположении оказался прав.

И тут же, спохватившись, Олег перевел свой взгляд снова на меня и спросил:

— А сам что сейчас в лесу делаешь? И как ты вообще узнал о готовящейся ловушке?

— О ловушке я узнал, пробираясь вдоль ограды коттеджа начальницы этого… бордельника, — нарочисто грубо ответил я сперва на второй вопрос. — А что касается первого… я делал то же самое, что планировали сделать и вы. Правда, немного другим способом. Он сложнее по исполнению, но вся штука заключается в том, что ваш вообще никуда не годится.

— Это ещё почему? — недоумённо спросил меня самый младший из стоявшей передо мной троицы.

— А тебя как величать? — вопросом на вопрос ответил я.

— Андреем.

— Вот что, Андрей, твой план делает тебе большую честь, только вот гладок он только на бумаге. А вот про овраги, как водится, в нём не сказано ни слова. Рассказать о них? Правда это затянется надолго…

— Мы, если честно, сегодня хотели только проверить, выдержат ли нас ветки, — ответил за всех Максим. — Но, поскольку этот способ побега теперь невозможен, нам всем не помешает для начала вновь собраться с мыслями. К тому же у тебя, судя по всему, есть не только то, что надо рассказать, но и то, что можно предложить. Так что мы всё обсудим завтра утром, сразу после завтрака. Правда, учти, что в любом случае Андрей в этот план должен вписаться. Иначе… ты сам по себе, а мы без тебя что-нибудь придумаем, усёк?

Последним уточнением неизвестный (и в то же время заочно знакомый) парень ещё больше расположил себя ко мне. Если человек приучен ни при каких обстоятельствах не бросать своих, то с ним точно не пропадешь. К тому же, как я помнил, лодка была рассчитана минимум на шестерых взрослых людей и груз. Поэтому протянутую руку я крепко пожал с большим для себя удовольствием.

— Заметано! Значит, после завтрака у меня. Я в «Олимпе» обитаю. Двадцатый номер. Буду вас ждать.

Трое моих новых знакомых исчезли между деревьями. Следом за ними отправился и я, вновь нацепив на голову свой шлем. Выйдя из пролеска, я пошел к своему корпусу «Олимп», единственному из всех, стоявшему в небольшом березняке, напрямик, пребывая в прекрасном расположении духа. Казалось бы, уже ничто не сможет его изменить, но вдруг небольшое изменение во внешнем виде моего корпуса заставило меня сдернуть шлем и с тревогой посмотреть наверх.

Наш корпус был двухэтажным зданием, каждый в три метра вышиной. Над вторым и последним возвышался чердак, на метр превосходивший его по высоте. После чего начиналась непосредственно крыша, на которой сидела, свесив ножки вниз, знакомая мне… Дариана.

— Да… ра? — негромко окликнул её я.

Мой отец был при жизни известен в иных кругах, как «переговорщик», и потому я знал, что в подобных ситуациях важна каждая мелочь. И, если девушка упорно просит называть себя именно Дарой, то любое иное обращение к ней может спровоцировать её на совершение очень большой глупости.

Она, до этого смотревшая куда-то ввысь, наклонилась и, увидев, что к ней обращаюсь именно я, остановила на мне свой взгляд.

— Дар, а можно… можно и мне сесть рядом с тобой? Ничего больше, просто сесть и… тоже свесить свои ноги вниз, как ты?

Сначала до меня донесся смешок, а затем её правая рука сделала в воздухе приглашающее движение, сама же девушка подвинулась влево. Теперь дальнейшее зависело лишь от меня.

Войдя в корпус я устремился по лестнице, заглушая свой страх той песенкой, которую не то пел, не то выл порою, приходя домой, мой отец, возвращаясь с подобных «переговоров». Песню, которая так сильно подходила к столь непростой нынешней ситуации.

Где-то там, где кончается,

Где кончается вся земля,

На краю мы качаемся,

Ты и я, ты и я.

На краю ноги свесили

И плюемся мы в никуда,

Как смешно, сердцу весело,

Чудеса! Чудеса!

Глава 11

ДЦО «Лагуна Север», Киселёв Иван, он же «Кир».

Первые два этажа я преодолел, что называется, на одном дыхании. Отец однажды при мне обмолвился, что сложнее всего сделать эти самые первые шаги. Потом сами собой включаются естественные для человека мужского пола инстинкты защитить от опасности слабого и беззащитного. Если человек и правда… мужчина. Он, если что, оказался абсолютно прав! Внутренний голос, советовавший мне остановиться на первых восьми ступенях лестницы, на девятой внезапно заткнулся.

Почему я остановился сейчас? Просто здесь, на технической площадке было на что посмотреть. Во-первых, рядом с лестницей, на самом виду, валялся замок со сломанной дужкой. Во-вторых, в самом углу, рядом с красным пожарным щитом, валялось то орудие, с помощью которого с замком расправились столь варварским способом. Самый настоящий ТПП — топор пожарный поясной с шип-киркой на одном конце. Я аккуратно повесил его на место и покачал головой, оценив ту ярость, с которой был произведён этот взлом руками хрупкой на вид девушки.

На чердак я попал легко, а вот на конёк крыши уже с трудом. Но смог справиться и с этой трудностью. Забравшись, я сел на кровлю справа от Дары. Не только потому, что именно это место предложила мне она, а для того, чтобы в случае необходимости моя правая рука сделала захват. Сел, и подобно моей новой знакомой, свесив ноги с края крыши, молча посмотрел вниз.

Я считал себя достаточно честным человеком, но в тот момент разговор мне пришлось начать с гнусной лжи. Причем инициатором беседы должен стать не я. Кто дрогнет первым, тот имеет большие шансы проиграть.

— Ну, — нарушила затянувшееся молчание Дара. — И зачем ты сюда забрался? Что тебе-то надо от меня?

Первое правило в такой ситуации простое. Не признаваться в истинных мотивах ни в коем случае, иначе сразу получишь враждебное отношение к себе.

— Как будто у меня не может быть поводов сидеть на крыше, свесить ноги вниз и плевать сверху на асфальт, ибо всё задолбало.

Мой плевок попал ровно в центр заасфальтированной дорожки, а я, окончательно оценив ситуацию, понял нехитрую вещь. Падать на неё будет не просто смертельно, но и мучительно больно, к тому же здесь какой-то штырь торчит.

— Ах-ах, — отреагировала на мой «подвиг» девушка. — Мальчик хочет показать передо мной свою крутость. И впечатление заодно произвести на бедную девушку. Будто бы он что-то в этой жизни понимает…

— Понимаю, многое понимаю, — начал отвечать я, аккуратно переводя свой взгляд с асфальта на сидевшую рядом со мной Дару. — Понимаю, каково быть ненужным, ибо круглому сироте приходится по жизни рассчитывать только на самого себя, и то не всегда всё получается.

— Иди ты, — выдохнула моя собеседница, сделав то же самое движение, что и я мгновением ранее — оторвала взгляд от манившей её до этого мига земли и посмотрела на своего собеседника, то есть меня. — Ты что, и правда…

Я молча кивнул. Ложь, замешанная на такой убийственной правде, крайне действенна. Междометье, выдохнутое Дарой, её далеко не красило, но в данной ситуации иначе и быть не могло.

— Сор-рян, я просто не знала. Сочувствую тебе. И каково это?

Ни Цицерона, ни ханжу я из себя строить не стал, ибо не был ни тем, ни другим. Потому ответил достаточно грубо.

— Хреново! Ты даже не представляешь насколько хреново осознавать то, что ты никому в этой жизни не нужен. И ладно, когда такое случается с самого рождения, когда ты просто не знаешь и не представляешь, что всё может быть иначе, что жизнь — не такая унылая помойка. Тогда ты просто варишься в стенах ЦСР в среде тебе подобных, как…

— Как лягушки в котелке, — подхватила Дара. — Они привыкли, а для тебя…

— Да! Для меня подобная обстановка сродни кипятку. У меня же до двенадцати лет были и любящие родители, и дед, — тут я сделал паузу перед переходом в наступление. — А самое главное знаешь что?

— Что? — заинтересованно спросила меня девушка.

— Что каждая попытка жить в том ключе, в котором я жил раньше, пресекалась в четырёх стенах самым решительным образом. Если хочешь аналогии, лягушонка, что имел наглость выпрыгнуть из кипящего котелка, ловили и снова бросали в кипяток. Вот кончатся эти двадцать дней, которые я чудом вырвал для себя из пасти Рока, и всё вернется для меня на круги своя. Мир снова будет ограничен пространством из четырёх стен, где даже одежда на мне и то… не моя, а казенная. Существование без смысла и даже без общения, ибо лягушки, как известно, не разговаривают.

— Они, вроде как, квакают, — попыталась поправить меня Дара.

— Квакают, — согласился я. — Но эти «ква» сродни нашему «Ну, привет», брошенному походя.

— Эх, как же я тебя понимаю…

— А я вот никак не могу понять, что здесь, рядом со мной делает такая красивая девушка, у которой всё есть. Всё, начиная от обеспеченного будущего и заканчивая живыми родителями.

При упоминании последнего моя знакомая поморщилась, а в её глубоких глазах я разглядел такую тоску, что мне стало жалко свою новую знакомую.

— Живые родители у меня, положим, формально есть, как и стразики на шлеме. А вот всего остального — нет! Нет ни моего будущего, ни, тем более, любви ко мне. Так что, считай, я тоже, вроде тебя, как бы сирота. Почти как ты, поправочка. Хочешь, расскажу?

На это предложение я кивнул головой, приготовившись вслушиваться в сказанное. И вовсе не потому, что это было необходимо по неким инструкциям, а потому, что она… потому, что к ней я и правда стал испытывать странную симпатию, происхождение которой сам не мог объяснить. Кажется, это называется словом «наваждение».

— Даже не знаю с чего начать-то. Вот кажется, это так просто, взять и рассказать, а на деле… а, ладно, плевать уже, слушай! Итак…

Итак, Дару и правда звали не Дарьей-Дашей, а именно Дарой, то есть Дарианой, если полностью, как в метриках написано. Её мама, не последний человек в менеджменте российского сегмента одной из транснациональных корпораций, в самом начале тучных 2010-х решила, что материнский капитал и льготная ипотека ей тоже не помешают и «пошла за длинным рублём». В результате на свет появилась девочка, получившая в духе «приобщения к общемировым ценностям» европеизированный вариант имени. А вот фамилия подкачала. Ибо даже здесь, в России, вызывала странные, хотя и закономерные улыбки.

Дариана Масянова — сюрреализм наших дней, едва не ставший для самой девочки самой настоящей трагедией. О! Как она ненавидела эти восемь букв, особенно самую первую, эту ненавистную для нее «М»… Да и своих родителей тоже! Причём, вполне заслужено.

Едва ей исполнилось два… даже не года, а месяца, она была перепоручена заботам гувернантки и искусственному вскармливанию. Малышка, выполнив свою функцию для получения материнского капитала (её брату, старшему Дары на 12 лет, в этом плане повезло больше), уступила место в школе ценностей мамы, топ-менеджера, торговым оборотам и бонусам. Даже приходя домой, та сразу садилась за телефон и, ругаясь на трёх языках, рулила финансовыми потоками, или, для разнообразия интересовалась тем, во сколько карат оценивается камушек на новом колечке у коллеги. Отец, бывший почти всё время в разъездах, тоже виделся с дочкой хорошо, если раз в месяц.

Но так продолжалось лишь первые семь лет её жизни. Дальше стало ещё хуже. В заграничных головных правлениях корпораций сначала бразды правления захватили воинствующие феминистки, убеждённые сторонницы догмы: «Все мужчины — сволочи!» (Мама Дарианы незамедлительно развелась, чтобы оставаться в тренде), а потом и вовсе…

Потом на целых четыре года более половины мест в генеральном офисе правления, расположенного в Осло, заняли представители ЛГБТ. Впрочем, на самой Даре это тогда пока не отражалось. Ну, уходит теперь её «типа мама» порой на ночь к иностранной коллеге в номер отеля, и пусть себе к ней чешет. Даже если бы осталась дома, разве она обратила бы внимание на неё, Дариану, стала бы вникать в её жизненные проблемы? Она могла их только усугубить, что регулярно и происходило.

Первые два класса Дариана проучилась в самой обыкновенной школе, в которой легко смогла найти друзей, как среди девочек, так и среди мальчиков. И те общались с ней не из-за денег, а просто как с интересным на их взгляд человеком. Она вместе со всеми лезла на стенки, скатывалась с горок, строила глазки и показывала язык, училась средне, избегая попаданий в разряды как «батанов» так и откровенных лодырей. Но такая идиллия длилась недолго.

До непутевой мамы, наконец, дошло, что дочка может стать для неё через некоторое время выгодной инвестицией, особенно, если получит дальнейшее образование в надлежащем на то месте.

Гимназия имени Шлёцера, наиэлитнейшее заведение всего Волго-Вятского региона, славилось, помимо своей углубленной учебной программы, весьма существенным имущественным цензом для поступления и жесточайшей конкуренцией среди учеников. Конкуренцией, доходивший до прямого стукачества по поводу запрятанных шпаргалок, стукачества, за которое в её прежней школе объявили бы всеобщий бойкот.

Да и какие могут быть друзья в сфере бизнеса? Никаких! Тут есть только конкуренты! Молодая поросль финансовой элиты с пелёнок училась ведению так называемого бизнеса, но это было абсолютно противно живой и общительной натуры Дарианы… Кларксен.

Да-да, как не странно, но после невероятной победы на пост мэра Осло человека, прославившегося своими радикально консервативными взглядами, её мама, уловив новое направление ветров, вышла замуж за одного из его ярых сторонников, будучи в трёхмесячной заграничной командировке. С новым отчимом Дариана провела не более недели, но он ей запомнился как единственная отдушина в её беспросветном бытие.

Однажды, когда Дариана ещё училась в пятом классе (и до того, как стала Кларксен), она на улице случайно встретила свою бывшую одноклассницу из старой школы. Нужно ли говорить, что после этого и в школе, и дома Даре устроили выволочку за то, что она общается с «плебеями, не достойными даже случайно брошенного нами взгляда». А ведь Наташа была и осталась даже спустя три года для неё подругой! После такой отповеди, она, проревев полвечера в подушку от обиды, в первый раз села на подоконник семнадцатого этажа, свесив свои ноги над тротуаром. А её мама так ничего и не заметила за очередным пустопорожним телефонным разговором со своей коллегой.

С тех пор и вплоть до знакомства с человеком, который в силу своего понимания начал давать её то, что должны давать отцы, таких балансирований на краю для девушки был не один десяток, причём поводы были самые разные. Был ли это «гусь» за четверть, который хотя после поощрения «училки» превратился в «хорошо», но заставил маму раскошелиться, а это — прямые убытки. Или та знатная истерика, что была устроена её мамой по поводу того, что четырнадцатилетняя Дара вновь остановилась на улице, чтобы поболтать с мальчиком из бывшего второго «в» класса бывшей Дарианиной школы. Более того, Дара разрешила тому мальчику во время разговора держать себя за руку, а на прощание поцеловать себя в щечку. Сама никогда не страдавшая излишней нравственностью, Наталья Масянова (фамилию она не сменила специально, чтобы вызывать большее сочувствие у коллег-феминисток на Западе, огорошенных таким ущемлением прав женщин в «дикой» России) считала, что её дочь спокойно обеспечит её, Натальи старость, когда ляжет под…

— Вот почему ты, Ваня, ещё счастливее меня! Ты хотя бы собой, своим телом можешь распорядиться по своему усмотрению. А вот я только таким, единственно доступным мне образом…

Дара разревелась в голос, уткнувшись в мою грудь, как в подушку, а я ласково гладил её по волосам, намного нежнее, чем в детстве свою таксу, периодически создавая своим выдохом ветерок, слабо колыхавший её волосы. Происходи подобная сцена лет двадцать назад, телефоны всех экстренных служб накрыл бы шквал звонков, исходящий из всех окрестных «трубок», лет пять назад мы бы стали главными героями youtube, а видео с нами собрало бы десятки тысяч лайков и тысячи комментариев. Сейчас же, во времена всеобщей геймификации… мы были будто одни в огромном тёмном мире. Мы не существовали даже для тех, кто сейчас находился пятью метрами ниже нас.

Я разглаживал её волосы, стараясь заправить отдельные взъерошенные волоски за мочку её уха, а она продолжала говорить о том, что неделю назад мэр Осло под всеобщее улюлюканье был отрешен от должности (неправильно обратился к гендеру тридцать второго вида, чем яко бы смертельно оскорбил всех здравомыслящих людей «свободного мира»). Что она, Дариана, боится того, что её мама вновь затребует развода с соратником такого нерукопожатого главы города, что она лишится последнего человека, который до этой поездки, то есть до встречи со мной, Иваном, искренне говорил ей приятные вещи и ободрял её.

— Дар, а тебе никто не говорил, что твоё имя похоже на имя героини космического блокбастера?

— Шутишь? Я вон единственное что могу, так себе руку ножом порезать. Ну а потом её же и перевязать. И то, благодаря игре, навязанной мне ради неких будущих бонусов моей же маманей. Даже довести до конца… Тоже мне, героиня!

Фрекен, во всех смыслах, фрекен Кларксен неожиданно встрепенулась, снова посмотрела на меня и, подумав, спросила:

— Слушай, Кир! А что если именно ты сейчас поможешь мне… В общем, как тебе моё предложение?

Сердце моё было полно жалости к испытавшей столько боли девушке, гнева на нынешнее время «всеобщего процветания, свободного выбора и бесконечного счастья» и моей твёрдой убеждённости в том, как мне надо поступить дальше.

— У меня есть к тебе другое предложение, Дар. Правда, я не знаю, примешь ли ты его.

— Хочешь сказать, что ты, как в дешевых мелодрамах, внебрачный сын миллиардера, который может мне обеспечить новую жизнь?

— О, нет! Такого я точно пообещать не могу. А вот предложить тебе приключение мне вполне по силам.

— А ты не шутишь? — после этих слов чернота в глазах Дарианы стала проясняться. — По тебе вижу, что нет, всё всерьез. Это… это очень щедрое предложение, Кир, и я даже не знаю, смогу ли я за него расплатиться.

— Сможешь! — с полной убеждённостью ответил я. — Как раз ты и сможешь. И я сейчас говорю лишь про твои знания основ науки, созданной, если верить иным источникам, ещё Асклепием и Гиппократом, а не про что-то иное…

— Даже если это так, то подобные дела не решаются с бухты-барахты, — покачала головой моя… (как там говорил мой отец?), а, «Подопечная». — Мне просто надо подумать. Хотя бы одну ночь.

— Так я и не прошу отвечать мне сейчас. Завтрашнее утро, после завтрака, не подойдёт? Киваешь, значит согласна! А теперь, Дар, дай мне руку, чтобы я помог тебе спуститься вместе со мной. Естественно, по лестнице…

Глава 12

ДЦО «Лагуна Север», Света Птичкина

Ночь — это время откровений для тех, чья Душа не спит. Тело может спокойно дремать. Разум, утомленный периодическим переключением между виртуальным и реальным мирами, тоже впадёт в некий стазис, а вот подсознание… Подсознание начнет воспроизводить самые невероятные образы.

Светлане Птичкиной сны снились редко, особенно в последний год. Игра, порой не прекращавшаяся и в три часа ночи, почти не оставляла сновидениям шанса достучаться до неё. Но здесь, за первый же день пребывания в этом ДЦО, дурманящий запах хвои и удивительная синева воды будто порвали те путы морока, которые сковывали её сознание. Вся её старая жизнь, до того, как на неё, как и на всех остальных девочек из её класса чуть ли принудительно надели эти шлемы, «дарящие» новые миры, вновь заиграла яркими красками. Так, как оно и было у неё до встречи с назначенным органами опеки и попечительства психокорректором.

На ту злополучную «встречу» она попала благодаря доносу одной из своих одноклассниц, расплакавшейся в кабинете школьного психолога после урока физкультуры в бассейне. Та «рёва-корова» весь урок простояла у стенки, в то время как она, Света, в конце занятия оттолкнула пенопластовую плитку и пару метров проплыла самостоятельно, за что удостоилась похвалы пожилого тренера. Недоучилка, ярая сторонница вот этой самой Инфлюрайтер, которая здесь является директором, пришла в ужас от рассказов своей ученицы. Удостоив одну из учениц персональной похвалы, старый мужлан, по её мнению, совершил аж несколько серьезнейших преступлений, причём за один раз. А уж когда вызванная в тот же кабинет Света на свою беду подтвердила, что получила удовольствие от похвалы, расстроившей до слёз другую девочку, «Фрейдша» к своему ужасу поняла, что надо спасать не только получившую «тяжелую пси-травму девочку», но и весь её класс, ибо «синдром соперничества за лидерство» крайне заразен.

В результате её отца по решению органов опеки частично лишили родительских прав, а саму Свету целый месяц держали в стационаре, освобождая её сознание от «навязанной монодрамы явного лидерства», которую яко бы та получила от тренера. После чего минимум три часа в день должна была носить этот проваленный «НАМОРД-3Д»…

Эта же ночь, как и в старые добрые времена, началась для неё за час до полуночи и подарила даже не один, а три очень странных сна. Первый её одновременно пугал и умилял. Это очень мило выглядит, когда ты становишься героиней сюжета какой-то манги, когда твои роскошные волосы развиваются ветерком на фоне самого настоящего дзиндзя, а вокруг тебя кружатся сотни коуфуку но цуру. Но внезапно они с отчаянными криками, полными боли и ужаса, вдруг устремились к земле, чтоб, разбившись, перевоплотится в самых настоящих журавлей, только уже мёртвых.

Даже не дав ей возможности проснуться и прокричаться, сознание оказалась в плену у второго сна. В этом черно-белом сне она ехала внутри последнего товарного вагона поезда, набитого девочками и мальчиками её возраста, которые были одеты, как и она сама, в самые настоящие робы с номерами. По непонятной причине все дети тупо смотрели только перед собой, даже не желая оглядеться по сторонам, а ведь в самой середине вагона с крыши вниз спускалась веревочная лестница, и самый настоящий эльф подзывал к ней присутствующих жестами. Как Света не старалась растормошить хоть кого-нибудь в вагоне, никто не полез за ней, будто все были загипнотизированы, а стоило ей забраться на крышу, как Птичкину ждало ужасное открытие: мост, к которому съезжал с горки поезд, был разрушен. Гибель казалось девушке неизбежной, но эльф, обхватив её, прыгнул под откос, даря Светлане шанс на спасение.

После такого Птичкина проснулась с криком, разбудив спавшую в соседнем номере Аллу. Выяснив, что причиной переполоха был странный сон, та даже слушать не захотела о его сюжете, посоветовав Свете спать прямо в шлеме, чтобы и во снах видеть новые горизонты для развития их корпорации.

— Пойми, Свет! Игра — она дана нам не просто так. Игра учит нас тому, что и в нашей реальности есть одна-единственная вещь, за которой стоит гнаться и обращать внимание. Это — деньги! Всё остальное — миражи!

— Как, и дружба тоже? — спросонья спросила Света, не веря своим ушам.

— Конечно! Есть только взаимовыгодное партнёрство, как у нас с тобой. И ты меня полностью устраиваешь! У тебя очень хорошие врождённые способности к анализу. Думаю, что лет через шесть, когда мои родаки дадут мне под управление одну из сети своих гостиниц, ты вполне сможешь рассчитывать на место в отделе стратегического планирования, параллельно обучаясь менеджменту. А то, что у нас есть ещё и общие интересы, позволит сэкономить мне немалые деньги на тим-билдинги…

— Вот как… — проговорила Света, донельзя поражённая и возмущённая столь неприятным открытием.

За последние сутки Алла, которую она считала своей подругой, пугала её всё больше и больше. Впрочем, уже выяснилось, что подругами они не являются. К счастью, её интонации были истолкованы соратницей по игре в совершенно ином ключе.

— Что, ошарашена? Знай мою щедрость! Ничего, через пару дней ты по-настоящему её оценишь. А пока — спать! Завтра в восемь совещание. И шлем надеть не забудь.

Едва перед Пташкиной закрылась дверь, Свете не оставалось ничего другого, как вернуться в свой номер, рухнуть на кровать и дать волю душившим её слезам. Единственным советом, к которому она не прислушалась из сказанного Аллой, стало надевание шлема. Быть может потому к ней пришел под конец ночи ещё один не менее странный сон.

Она шла вдоль поля, сплошь усажанного подсолнечником, а ей навстречу шагали два каких-то мальчишка, в глазах одного из которых она к своему удивлению увидела бескрайний Космос… и манящие Звёзды. Правда из зарослей на миг высунулась харя оборотня — существа с волчьей головой и человечьим телом, но так заинтриговавший её мальчик моментально натянул свою рогатку, метко запулил камушком монстру камешком прямо в пасть, после чего тот скрылся.

Неожиданно эта летняя картина резко сменилась видом зимнего леса, на опушке которого она восседала на белокрылом коне-пегасе, держа другого столь же прекрасного крылатого коня за узду. Когда к ним подошли эти два мальчика, она, улыбнувшись, протянула эту узду «космическому другу» и весело предложила: «Полетели, Гагарин! Нас уже ждут!». Её герой, рассмеявшись, оседлал своего сказочного коня, и они вместе помчались вверх. И когда Света случайно обернулась, то увидела, что второй мальчик, по погоде одетый в зимнюю куртку и настоящую шапку-ушанку, машет им вслед небольшим букетом незабудок, а на его шее ветер трепещет самый настоящий пионерский галстук, будто материализовавшийся из старого фильма…

— Вот что воздух животворящий делает, — улыбнулась своим мыслям Света, проснувшись как раз за десять минут до начала нового «совещания». — Или же это очередной знак, дарованный мне?

И в самом деле, с ней за последнюю неделю случилось много странностей. Во-первых, состоялась (под строжайшим контролем органов опеки и её мамы) встреча с папой. На ней он передал в её руки два пакета сухарей и батон колбасы. Его действия, которые он сам объяснил вероятностью перебоев с едой в этом загородном лагере, были признаны инспекторшей из органов опеки и попечительства «вполне обоснованной причиной» для подобной передачи. А два дня назад она, ища по просьбе мамы в верхнем ящике шкафа свою ужасную (но прекрасную по мнению мамы) старую футболку с глупо улыбающимся розовым единорогом, Света случайно наткнулась на миниатюрный противень и полулитровый термос. Именно они перекочевали в её сумку вместо второго «намордника», который в случае поломки первого, (по мнению мамы) должен был скрасить её досуг.

На полтора часа от этих мыслей пришлось отвлечься. Неугомонная в игре Алла навязывала сотрудничество с продуктовой компанией «Фудфаст», предлагавшей весьма выгодные условия на поставки морепродуктов. С виду всё было и правда неплохо. Экономия на 10—20% на подобных затратах была существенна. К тому же, за контракт ухватились сразу двое их прямых конкурентов.

Но не зря уже второй месяц Света из спецфонда подкармливала человека в налоговой инспекции, очень любившего попытать счастье в рулетку. Он тут же выяснил, что бросовая цена объясняется крайне большим объёмом морепродукции с истекшим сроком годности на складах фирмы. Потому…

Потому, как бы она не была зла на Аллу, Света забила во все колокола и дала стоп-сигнал контракту. Результат не замедлил сказаться. За два часа прошёл игровой день, и у их жадных конкурентов появились случаи отравлений, а заполняемость отелей их с Аллой корпорации побила все возможные рекорды. Именно поэтому Алла, верещавшая от восторга, посоветовала компаньонке поспать часика три после завтрака.

Наверное, Света и в самом деле отвела бы часы после завтрака сну, если её блуждающий по залу взгляд не сфокусировался бы на самом мелком из всех присутствовавших мальчишке, одевшем поверх своей футболки зеленый плащ с капюшоном. Мелкий, к её удивлению, сделал тот же финт, что и днем ранее мальчишка постарше. Он подошел к окну раздачи и потребовал соли. На этот раз, к яйцам, выданным на завтрак. Получив заветную огромную солонку и обхватив её обеими руками, мальчишка с абсолютно счастливой улыбкой сделал на глазах Светы то, на что она не обратила своё внимание вчера.

Он четырежды погрузил пустые спичечные коробки в солонку, чтобы зачерпнуть ими соль. Затем, спрятав коробки в карманы плаща и старательно изображая всем своим видом саму невинность, стал возвращаться к своему месту за обеденным столом. Поток воздуха от вентилятора теперь бил ему в лицо, и этой силы вполне хватило на то, чтобы капюшон слетел с головы, продемонстрировав рыжесть натуры мальчугана.

— Да это же эльф из моего сна!

Удивленная такому совпадению, Света решила, что сон подождет. Все мысли сконцентрировались на одном — желании проследить за этим заговорщиком. В том, что он затеял нечто неординарное, девушка уже не сомневалась.

Глава 13

ДЦО «Лагуна Север» Киселёв Иван — «Кир»

Завтрак, а на завтрак нам выдали, помимо всего прочего, яйца, сваренные вкрутую, меня порадовал. Как не сытны и не полезны каши, но у них есть существенная для нас проблема: плоскую тарелку с ними никуда не унесешь и в карман не запихнешь, к тому же есть её надо прямо здесь и сейчас, пока она ещё горячая. Яйца же, сваренные вкрутую, вполне продержатся двое суток, даже при нынешней жаре. А если их засунуть в пакет, да опустить этот пакет в речную воду — все трое! Для моего плана, вернее для первого его этапа, это был вполне подходящий срок.

Доедая свою овсянку, я аккуратно, будто невзначай, оглядывался по сторонам. Кашу ели все, кто с аппетитом, кто постольку поскольку. А вот яйца (что меня порадовало) меньше половины. Оставалось выяснить ещё один вопрос, но я не знал, как к нему подступиться.

— Да как вы посмели! Это нарушение прав цыплят на жизнь! Это нарушение моих прав! Я — истинный веган во втором поколении! — разбушевалась девушка моих лет с окрашенными в голубой цвет волосами.

— И по какому поводу мы влаштуваем скандал? — вредная Лариса моментально оказалась напротив разозлённой не на шутку «Мальвины».

— Вы… вы… — кипела та от возмущения. — Вы гадкие, недостойные дышать мясоеды! Вы заживо сварили тех цыплят, которые не успели даже появиться на свет! За что вы с ними так? Палачи! Ыыыы!

Голубоволосая девушка дала волю своим слезам, а я, положив ложку на тарелку, зажал обеими руками рот, чтобы не расхохотаться в голос. Мало того, что со столом недалеко от меня сидела настоящая сектантка, так она была ещё и крайне необразованной. Бывают же люди, не знающие, что для еды покупаются и продаются неоплодотворённые петухом яйца, из которых никто вылупиться уже не может. В принципе не может!

Помимо бесплатного цирка я получил и кое-что неизмеримо важное, а именно, информацию.

— Не хочешь — не ешь! — сказала, как отрезала Лариса, забирая оба яйца со стола в свои карманы. — На ужин послезавтра тоже особо не рассчитывай.

— По-почему?

— Потому что, — со злой усмешкой ответила официантка. — Будет рагу с гречкой и… столь нелюбимые тобою яйца!!!

— Значит, послезавтра! — обрадовался я, стараясь не вслушиваться в плач. — Самое удобное время! И время на подготовку есть, и фора после будет.

Довольный этим открытием, я повернулся к Даре, которая явно хотела мне что-то сказать.

— Кир, а обещание остаётся…

— В силе, — подтвердил я, глядя прямо в глубокие глаза Кларксен. — Пошли, а то нас, возможно, уже ждут.

— Ждут? — удивилась моя «подопечная». — Что это значит?

— Увидишь! И очень скоро! Если ты сама не передумала.

— И не подумаю передумать! Поэтому — веди!

Как не странно, мы успели дойти до моего номера первыми. И лишь минут через пять после этого в мою дверь постучали. Вопрос, заданный мною, был самый простой.

— Кто там?

— Квестополучатели! — три «замогильных» голоса слились в один вой.

Они пришли! Как только я это осознал, мне стало намного легче. Прямо с порога самый мелкий из мальчишек, проскочив под моей рукой, затараторил:

— Мы согласны! Мы согласны! Мы со… упс! Э-э-э… привет!

Двое его знакомых, бывших, как я предполагал между собой заодно и друзьями, хотя и растерялись, но всё же вошли в мой номер, после чего я, предварительно осмотревшись, плотно закрыл за ними дверь. Теперь надо было разрядить обстановку.

— Ребят, знакомьтесь, это — Дариана или попросту Дара. Она будет с нами, и это даже не обсуждается!

Что Олег, что Максим, переглянувшись друг с другом, одновременно кивнули головами, соглашаясь с моим условием. Я сел на свою кровать рядом с Дарой и рукой указал мелкому сесть по другую сторону от меня.

— Дар, это Олег, Максим и…

— Андрей! — напомнил о себе мелкий.

— Hi, — поздоровалась на американский манер сразу со всеми Кларксен.

— Как я понял, — продолжил я. — Все вы планировали, скажем так, подкорректировать планы своего пребывания здесь. И потому решили попытаться осуществить свои. К счастью, они потерпели крах ещё на стадии предварительной подготовки. Иначе я бы с вами сейчас не разговаривал.

Три пары глаз перевели своё внимание с меня на девушку. К счастью, не зная её истории, они предположили, что она тоже… всем забавам предпочитает «салочки», отчего преисполнились должным к ней уважением.

— Кир, то есть Вань, а почему ты рад, что наш план потерпел неудачу? — не утерпел и спросил Олег.

— Во-первых, потому что сорвался бы мой план. Просто из-за поднятой тревоги. А во-вторых… знаете ли вы, что такое «Green Alert»?

— Это такая древняя игруха! — воскликнул Андрей. — Мой дядя в неё гонял, когда моего возраста был.

— Э, нет! — покачала головой Дара. — Это пришибленные экологи. От них и к моей маман лет пять назад приходили. Денег просили. Моя мама их тогда вон с помощью охраны выставила.

— Если бы так, — вздохнул я. — Я бы в таком случае и не волновался. Это — поисковики.

— Как «Liza Alert»? — вспомнил Беломедведев. — С ними когда-то ходил и мой отец…

— А почему сейчас не ходит?

— Так ведь… — Максим завис секунд на десять, явно обдумывая, что сказать. — Так ведь эти-то совершенно другие…

— Правильно! — подтвердил я. — Прежние поисковики искали пропавших, тех, кому нужна помощь.

— Хорошее дело! — подумав, сказал Волев. — Так в чём проблема?

— Проблема в том, Олег, что нынешние, то ли из-за страха, то ли из-за лени, то ли из-за зависти или ещё какой-нибудь фигни, провозгласили наилучшим способом предотвращения факта потери детей тотальные запреты на их самовольные перемещения по городу и за ним, в том числе и в лесах. Именно поэтому мы фактически обязаны носить вот эти штукенции.

С этими словами я продемонстрировал всем присутствующим свой «НАМОРД-3Д».

— Естественно, — продолжил я свою пламенную речь. — Естественно, что подобное начинание моментально поддержали большинство чиновников всех рангов, все наши дорогие «…щитники» (грешен, матюгнулся при девушке!) и, к сожалению, категория особо внушаемых мам.

— И в результате поколение наших родителей своими самыми добрыми помыслами сами прорыли для нас туннель в ад… — сквозь зубы проговорил Волев, хлопнув правым кулаком о свою левую ладонь.

В комнате повисло тягостное молчание, которое нарушил Небосводов.

— Но какое это отношение имеет к нашему делу? И к моему плану побега?

— Да самое прямое! — ответил я. — Как только нас хватятся, (а нас когда-нибудь хватились бы!), то за нами вышлют нехилый поисковый отряд. А они настоящие профи своего дела, которые будут искать нас на совесть. И вообще, за последние три года в нашей области лишь один раз не нашли «потеряшку» живым или мертвым.

— Прекрасно! — воскликнул Беломедведев. — Значит, у нас есть шанс.

— Не нашли, потому что от него ничего не осталось. Его щуки съели.

— Да иди ты! — не поверил мне Олег.

— За что купил, за то и продаю! Нам об этом старший одной из групп поведал на уроке безопасности. Разумеется, не забывая рекламировать этот «намордник»…

— Ав-ав! — тявкнул мелкий Андрей. — И что дальше?

— А дальше всё просто! Местность разобьют на квадраты и прочешут частым бреднем. Тепловизоры, датчики движения, люди, собачки, а сейчас ещё и дроны. Все они будут действовать против нас. Впечатляет?

Судя по понурым лицам трёх мальчишек, они призадумались очень сильно. И ведь это ещё не всё… Но

— То есть, если бы мы даже перелезли через забор, то нас достаточно бы быстро нашли? — осторожно спросил меня Беломедведев.

— Вас? Да! Потому что вы бы в своём положении сделали одну из двух вещей, которые являются глупостями. Не так ли?

— Ну, насчет одного я понял, действительно, глупость, — согласившись со мной, кивнул головой «Волк». — Лагерь бы наш вычислили очень быстро. Но что, если бы мы шли через лес, а то и через линию ЛЭП всё дальше и дальше. За ночь можно запросто километров десять пройти. Даже для Андрея…

— Просто есть ещё один фактор, о котором знаю лично я. О нём этот «гриналертовский» Сергей справедливо умолчал.

— И что же это?

— Стационарные камеры слежения, которые установлены на каждой просеке в лесах. Особенно рядом со старыми пионерлагерями и заброшенными деревнями. Видели странный трехметровый столб рядом с «6G» — вышкой? Вот наверху его вмонтирована всепогодная камера, которая работает и в ночном режиме. Она немедленно предупредит о несанкционированном перемещении живого существа через её сектор. А оператор быстро определит, стоит ли бить во все колокола. Не гоняться же за каждым ежиком… Так что нам хода нет ни в Пумбакино (мертвая деревня в 3 километрах справа от нас), ни налево. Через два с гаком километра будет очередная просека… и камера, будь она неладна! А это означает одно: ваше исчезновение обнаружили бы часа через два, ещё до того момента, когда бы вас хватились на утренней перекличке. После же… после все бы знали, где именно вас надо искать.

— Но ты же не просто так нам всё это говоришь, Кир? — спросила меня прежде всех остальных Дара. — Ты ведь уже знаешь, как превратить наше заключение за оградой в настоящее приключение? Не на воздушном же шаре мы улетим отсюда?

— Конечно, знаю! Мы поплывём по воде!

— По воде? — воскликнул Максим. — Но ведь уже год, как все лодки идентифицированы и пронумерованы. Даже надувные и то под раздачу попали, на каждую разрешение вынь да положи. К тому же, их выход на воду теперь жестко регламентирован, моторы выдаются отныне только на лодочных станциях! Мой отец, достаточно влиятельный в своих кругах человек, и то в прошлом году со своим другом взял разрешение на рыбалку с лодки с превеликим трудом. И меня инспектора взять им с собой не позволили. Как и Степку с Никой (дети друга моего отца), а ведь Ника — моя одногодка. Так что мы втроём ловили рыбу с берега. И наших отцов заставили надеть спасательные жилеты с маячками, хотя ширина речки была двадцать, а глубина максимум три метра.

— А ты без паспорта что, поплыть сам не сможешь? Он, как якорь, мешает свободному передвижению? Что же касается спасательных жилетов, то да, их у меня и в помине нет. Но это и есть тот самый риск, который соответствует самому понятию слова «приключение». Впрочем, никого из вас я неволить не хочу и не буду! Скажете сейчас «нет» — пойму и не обижусь! Ну как? Да, кстати… лодка у меня есть! И выдержит она не только нас пятерых, а всех шестерых и груз в придачу!

— Есть одно но, — заметил Олег. — Как только мы запустим мотор, нас тут же услышат.

— А мотора у меня нет, — честно признался я. — Зато есть нечто почти бесшумное, хотя и весомое. Как раз для тех, кто хочет проверить свою силу и волю. Весла…

Глаза смотревших на меня мальчишек вспыхнули весёлым огнём, и это означало, что они согласны. И только я собирался продолжить объяснение своего плана, как в нашу дверь раздался нетерпеливый стук.

— Ой! — вздрогнула Дара, невольно прижавшись ко мне.

Торопливый стук в дверь повторялся снова и снова, пока после четвёртого я не подошел к двери и не открыл её. В комнату ворвалась явно чем-то напуганная девочка младше меня, за которой я незамедлительно закрыл дверь. Долгие полминуты ей понадобилось, чтобы прийти в себя.

— Ребята! — не успев перевести дух, вымолвила она. — Bad News, как говорится. За всеми вами пристально следят и будут следить дальше! И я в том числе…

Глава 14

ДЦО «Лагуна Север», Киселёв Иван — «Кир» и Света Птичкина

— Это как? — первым нашёлся, что ответить самый младший в нашей компании. — Что означает твоё «и я тоже»?

Видимо для его десяти лет предательство было ещё делом абсолютно немыслимым. А уж со стороны девочки и по отношению к незнакомым — тем паче. Эх, многого же ты не знаешь о жизни, парень. Впрочем, в твоем возрасте я сам был таким же... неиспорченным.

— Тише вы! — шикнула вошедшая. — У стен есть уши, у дверей — тоже.

С этими словами новенькая в нашей компании приоткрыла дверь и, осторожно высунув в коридор голову, поглядела и вправо, и влево. После чего, издав вздох облегчения, вновь аккуратно прикрыла дверь.

— У тебя проблема, подруга! — обратилась она к Даре. — За тобою «хвост» тащился. И за тобой, кстати говоря, тоже!

Последнее предназначалось мне. Поскольку моя правая ладонь была свободна, то она моментально превратилась в кулак.

— Вы слушать меня собираетесь? Или отмахнетесь, оставив всё на «авось».

— Ну, наше русское «авось», положим, тоже не с дуба сорвалось, — улыбнулся я на правах старшего. — А потому — выкладывай! А мы послушаем.

— А с чего мне начинать?

— Да с самого начала! — подсказал ей я.

— Как это не глупо, но всё началось с моего сегодняшнего сна.

— Это как? — одновременно спросили Олег с Максимом. — Ещё скажи, что в чашку кофе сегодняшнего смотрела.

— Причем тут кофе? — не понимая подкола, удивилась Света. — Вот ваш эльф со своими коробками с припрятанной солью — да! А словом «кофе» подобную бурду, которую вы пьёте, даже не называйте!

По её совершено естественной реакции я осознал, что она не врёт.

— Ну-ка, красавица, расскажи нам свой сон, — попросил я, вспомнив, что именно так обращалась родная сестра моей бабушки к моей троюродной сестре много лет назад, отчего её коллеги-филологи загадочно ухмылялись.

— Итак, представьте себе, что вы находитесь…

Слушая короткий рассказ, а к этому времени я уже успел вновь сесть рядом с Дарой, которая тут же положила одну свою руку мне на колено, и сохранял внешнее спокойствие. А вот мои внутренние инстинкты активизировались не на шутку.

— И вот когда я за завтраком увидела, что под сорванным капюшоном скрывался рыжий ёжик и знакомое по сну лицо, то я решила за ним проследить, — «раскололась» перед нами Света. — А потом я просто шла, шла.

— И досюда дошла? А я и не дернулся, — наш Андрейка заметно покраснел от досады и смущения.

— Не верит, — понял я. — Не верит, хотя это и есть самая настоящая правда, без дураков.

Во-первых, никому бы и в голову не пришло придумывать столь нелепое объяснение. Пойманная с поличным, она наплела бы что-нибудь более правдоподобное. А во-вторых, «сны в руку», как явление, однозначно бывают. Подобное я и у моего папы, помню, случалось…

Было и третье, не менее важное. Даже в такой нелогичной ситуации она действовала крайне логично, что свидетельствовало о наличии у неё выдержки.

— Вы мне что, не верите? — Света скользила своим взглядом по всем нам, явно надеясь непонятно на что.

— Почему сразу нет? — опережая несогласие всех остальных, ответил я на правах старшего, выделив выдохом последнее слово. — Верим!

— Это что же, — начал соображать прежде всех Максим, опережая своего друга-соклановца. — Как мой отец говорит, Credo, quia absurdum?

— Как пить дать, он из врачебной династии, — обрадовался своему открытию я, вслух подтверждая его догадку. — В свете того, что мы затеяли, любая нелепость — истина.

— Тогда я не понял про твоё «в том числе». Проясни, — вступил в разговор Олег, всё ещё недоверчиво глядевший на Свету.

— Кстати, да, — мысленно одобрил я сказанное другом. — А то могли бы и совсем запамятовать.

— А вот это — самое скверное из того, что могло случиться, — расстроилась наша новая знакомая. — Едва я поднялась на ваш второй этаж…

«Что произошло со мной дальше, мой дорогой дневник? Случилось следующее. Едва я, поднявшись на второй этаж, успела сделать несколько шагов вперёд, как меня не на шутку встревожил шум шагов по лестнице за спиной. В корпус уже вошло больше человек, чем в нём вообще должно было находиться, поэтому это никак не мог быть задержавшийся где-нибудь игрок.

— Проверка! — ужасная мысль пробрала меня до мурашек. — Внятно объяснить своё появление здесь, без шлема, будет нереально.

Оставалось последнее. То, что в футболе называется фолом последней надежды. Я метнулась к заветной двери и демонстративно прислонила к ней ухо. Не прошло и минуты, как на моё плечо легла чья-то крепкая рука. Когда я обернулась, то испуг даже не надо было изображать, ибо было чего испугаться.

Высокий, тощий, как скелет, в пику жаре одетый в черное парень, так и потрудившийся снять с головы шлем с рогами или хотя бы открыть его индикаторное забрало, всем своим видом напомнил главного злодея сериала «Гость из мира теней». Довольный произведённым эффектом парень требовательно указал пальцами в сторону технической площадки. И мне ему пришлось подчиниться.

И лишь я прислонилась спиной к лестнице, ведущей на чердак, как парень, надменно заложив руки за руки, начал с самого настоящего наезда.

— Ты что это такое, малявка, делаешь?

— Ты мне ещё скажи, что эта дверь твоя, — огрызнулась я.

— Нет, но…

— Раз нет, то не твое собачье дело!

Так я мелко отомстила за свой испуг.

— Моё! Всё что касается бонусов — моё! — выпалил парень, поднимая вверх свое индикаторное стелко-забрало. — Не смей мне переходить дорогу! Парень из того номера мой! Как и девушка, что к нему…

— А вот она — моя! Я за ней уже второй день хожу.

— Что? — возмутилась Дара, когда я ей потом сказала об этом. — Значит ты…

— Ничего я не делала! — пришлось мне замотать головой, отступая на шаг назад. — Я соврала ему! Вы дальше слушать будете или нет? На чем я остановилась? Ах, да, я соврала ему, что слежу…

— Вот как? И почему?

— Да потому же, почему и ты! Бонусы нужны, пока шлем на зарядке.

— Значит, баба Юля не только мне доверила слежку.

— Как видишь, — нагло подзадорила его я.

— Видать её хорошо мамаша этой норвежки подзарядила, что она деньгами разбрасывается.

— Вот ведь, собака! — возмутилась Кларксен. — В городе шпики ходили и здесь их наняла.

А дальше я его спросила:

— Ты что делаешь, когда твой шлем заряжается?

— Играю в заряжающимся. Если только не ем.

— А что ты будешь делать, если надо проследить, а заряд на нуле?

— Ух, ё-о-о! Да, неувязочка. И, блин, накаркала! Пять процентов осталось! Что же делать…

— Договориться! — предложила я. — Фифти-фифти!

— А не нагло? — возмутился тот, тыча указательным пальцев в потолок. — Тридцатка! Я всё же, почитай, почти внук самой Юлии Парисовны!

— Тридцать пять! И… сейчас дежурю я. Только учти, что через полтора часа…

— Через полтора часа и у меня игра. Как и у всех… впрочем, если что услышишь интересное, вызывай меня.

— И как я это сделаю?

— Смело чешешь к коттеджу, кричишь тамошнему камергеру, что тебе нужен для разговора Лев, то есть я. Я выйду. Только чтобы это и в самом деле было что-то интересное. Из-за глупых фантазий я даже не почешусь подниматься, усекла? Так, постой… держи! Эта штука и через дверь звуки запишет. А я побёг. Тока вернуть мне потом не забудь аппарат! Сегодня же…

— Так что в течение часа здесь должен быть самый пустой разбор игровой ситуации, — закончила я свой рассказ, вынимая из кармана диктофон с вынесенным микрофоном, вмонтированным в присоску.

— И зачем ты нам всё это сказала? — спросила меня тогда Дара. — Бесплатный бонус к игре на экспертном уровне это…

— Это ничто по сравнению с возможностью поплавать всласть! Здесь, не смотря на мои ожидания, мне это сделать запретят.

— Верно говоришь, — улыбнулся Олег. — Но причем здесь мы?

— Как причём? Никто не помешает мне это сделать там, куда отправляетесь вы. То есть, уйти в побег. И не надо мне врать, что вы его не планируете. А иначе, зачем вам столько соли…

Наверное, я написала сейчас всё сумбурно, но переписывать правильно у меня сейчас времени нет. Может быть, я эти страницы перепишу ночью, как у меня это свободное время будет.

Будущая писательница, а ныне просто искательница приключений, С.П.»

Глава 15

ДЦО «Лагуна Север», Андрей Небосводов

Что и говорить, весь остаток дня, как до обеда, так и после, у нас был смазан. На улице палило солнце, но никто не выходил на пляж. Во-первых, не было самого пляжа (узкая полоса песка не в счет), во-вторых, это было запрещено, ну а в-третьих, не было никого, кто и в самом деле хотел бы позагорать и поплавать, никого, за исключением нас. Но у нас уже был план, который нельзя было подвергать сейчас ненужному риску.

Если кому интересно, то могу поведать, что после Светиного сообщения, мы достаточно быстро разошлись по своим номерам. Причем поодиночке, чтобы не привлекать к себе настойчивого внимания. Мало ли что. Помимо Кира в его номере осталась лишь Дара, и то на час. Они после нашего ухода разыгрывали самый примитивный спектакль двух актёров под названием: «плюшки за монетки».

Примитивный, но действенный! А самое главное, не вызывающий у потенциальных слушателей совершенно никаких подозрений. Нет ничего банальнее того факта, что апгрейт способностей можно купить у понимающего человека не только за игровую валюту, но и за реальные бабки зеленого цвета. Иди такой торг между мальчишками, всё заняло бы чуть больше двух минут, но тут покупателем была дочка очень солидной мамы, знавшая тонкости ведения переговоров. Надеюсь, им удалось не расхохотаться, когда они азартно урезали осетра первоначально назначенной немыслимой цены.

А мы же, все остальные, получили одно и то же задание: думать! Думать над тем, чем каждый из нас сможет помочь нашему делу и какой вклад внести в его осуществление. Но самое главное, разобраться в самом себе. Как далеко мы готовы зайти? И есть ли на то серьезная и объективная причина.

Не знаю как у других (за исключением Кира и Дары, у которых они точно были), но у меня такая была. Не знаю, насчёт серьезности, возможно, она у многих вызвала бы смех, но вполне объективна. Я попросту хотел быть настоящим!

Ещё во втором классе, когда в числе всех прочих получил первую тройку по предмету «Технология», я чуть не заплакал от обиды. Моя аппликация была явно лучше творений Баранова и Лиманского. Поскольку урок был последним, а класс продлёнки был еще закрыт, то я грустил прямо за партой в числе немногих, чьи родители работали допоздна.

— Какую думу думаем, казак? — спросил меня подошедший Геннадий Дмитриевич.

— О нечестности и несправедливости, — нехотя отозвался я. — Моя работа лучше.

— Ты и правда так считаешь? А ты разве старался в полную свою силу? Или делал на «на, отвяжись»?

— Мне ещё танец сегодня танцевать! — недовольно буркнул я.

— Значит, на «на, отвяжись». Вот потому и тройка. Сделал бы в полную силу, получил бы хорошо, а если бы ты вложил ещё и душу, то и пять! Вам всем надо быть настоящими, особенно тебе, как будущему юноше и мужчине. Это женскому полу природа дала возможность притворяться и набивать себе цену. Мы же должны быть теми, кто мы есть. Вот так-то, Небосводов…

Тот разговор, затянувшийся чуть ли не на час, на многое открыл мне глаза. Я понял, что мой отец, ныне сломленный человек, готовый прогнуться под обстоятельства и под мою маму. Что один из моих одноклассников хуже любого заучки, ибо уже избрал путь подхолуя. Я смотрел на них и твердил сквозь зубы, как стихотворение на утренник в детском саду: «Всё равно не стану таким, как вы, не стану!»

К тому же, в мою жизнь вот-вот, а точнее после этого лагеря, должна была вторгнуться новая напасть. Моя мама, краем ухом услышала о конкурсе мальчиков-моделей, который устраивало крупное Санкт-Петербургское агентство. Им требовались свежие мальчишеские лица из провинциальных городов для рекламы детского парфюма, детской нижней одежды и всего прочего.

Потому я решил, что вслед за Киром пойду до конца, если сил хватит, а нет - поживу одиночкой в домике посреди леса. Просто, когда я стоял в очереди в «Гривеннике», я по перешептыванию в очереди узнал о судьбе двенадцатилетней девочки-модели из нашего города. Лучше утонуть при побеге, чем так, как закончила свою жизнь она! Да и для нашей складчины у меня было что предложить. Вполне достойный взнос, даже по меркам моего малого возраста…

Лёгкий толчок в бок, последовавший в то время, когда я сушил руки перед ужином, заставил меня обернуться. Рядом со мной, будто случайно, оказался Олег, который, наклонившись к моему уху, шепнул:

— Через три часа у Кира. Свет от бра у себя по уходу не выключать. Все вопросы потом.

Я даже не заметил, как он ушёл. Взял, и будто телепортировался, причем, как раз вовремя. Едва я успел сделать несколько шагов, как меня вновь окликнули:

— Эй, эльфина, поди сюда!

Голос, судя по интонациям, принадлежал явно нетрезвому человеку, да и когда я обернулся, то мой нос сразу учуял характерный запах. То был старший из тех охранников, тот самый, который меня заставил спуститься с ёлки. Пришлось подойти.

— Ну, и что ты собираешься делать дальше?

В нашем классе был такой клоун, который всех смешил. Если его вызывали для ответа «под звонок», то он откалывал номера.

— Что вы пристали к человеку! — начал завывать я, неистово тряся перед собой руками. — Дайте спокойно поесть! Просто, дайте поесть!

От моего неожиданного отпора тот отскочил и неумело попытался перекреститься. Но даже этого ему не удалось сделать по-человечески. Его левая рука спустилась со лба на левое плечо, потом ушла вниз, а следом за тем переместилась вправо. После такой пантомимы он повернулся и выбежал на улицу, подзарядив меня хорошим настроением…

Когда подошёл назначенный срок, я вновь осторожно постучал в заветную дверь.

— Три-два-раз, — не то спросили, не то просто подсчитали голоса в номере

— Миклуха я, не папуас! — ответил я на этот выпад.

— Входи! — попыталась взять меня в оборот Света. — Ой, а что это у тебя.

— Всему своё время, — бросил я на ходу. — Скажу и покажу в свой черёд.

Едва я успел присесть на табурет, как наш неформальный вождь, то есть, Кир, оглядев нас, начал встречу.

— Итак, я рад видеть всех и каждого из вас. Надеюсь, вы всё для себя решили. Если же в чём-то сомневаетесь, лучше скажите сейчас. Возможно, мы сможем эту проблему решить сообща. А поскольку мы вроде как пойдем, но на веслах, то пусть первым высказывается, согласно обычаю, самый младший. Жарь, Эндрю!

Как не хотелось мне ответить шуткой, но я сдержался. Понял, что это несвоевременно. Поэтому, я просто встал и сказал:

— Я просто хочу быть настоящим и точка! Не испытываю желания быть живой куклой на показах не то трусиков, не то самого себя. Потому иду с вами до конца, а там как фишка ляжет. А чтобы наш клан был уверен в моей верности… вот на чем я клянусь ему в этом!

Прелесть так называемого «плаща лесного эльфа» заключена в том, что он обладает достаточно большим количеством внутренних карманов. Два ножа, один с режущей, а второй с рубящей кромкой, словно два сводных скандинавских брата, будто сговорившись, выскочили из своих домиков-ножен и разрезали воздух, взмывая вверх. Что Максим, что Олег завистливо присвистнули, а Иван, уважительно покачав головой, спросил.

— Откуда такое богатство?

— От дяди. И то столько лет прятать их пришлось. Но это ещё не всё, вот, возьмите!

Следом за ножами, которые я бережно положил на стол для обзора, из кармана был извлечен застегивающийся полиэтиленовый пакет с шестью спичечными коробками внутри, четыре отдельно лежавших спичечных коробка, покрытые кристаллами соли и точильный брусок.

— Это… очень… впечатляет, — с трудом выдавил из себя Кир. — Может быть, мы продолжим дальше… Максим, что скажешь ты?

— Я? Про меня и говорить нечего. Отец в служебную командировку уехал. Может на месяц, может на все три. Дома киснуть мне не охота, да и… когда ещё мне выпадет подобный шанс? К тому же мой папант обеими руками ратует за то, чтобы детство и жизнь у меня были полноценными. Потому иду, причём иду до конца, наверное. А насчёт вступительного взноса… я же, как бы, Беломедведев, потому принимайте!

Из сумки за считанные секунды были извлечены два удилища, нож, две катушки лески, наборы грузил и крючков и четыре поплавка. После них была извлечено ещё одно удилище столь миниатюрных размеров, что с непривычки его можно было принять за игрушечное.

— А зимнее тебе зачем?

— Так мой папант говорил, что здесь вроде как дебаркадеры стоять должны. И если уж ловить под ними, да через люки, то только этим!

И Максим победно потряс удилищем в воздухе.

— Принято! Олег…

— Что может сказать человек, у которого вроде как что-то есть, но на деле — нет. Друзья по школе? В моей школе их не было — одни конкуренты. Друзья по дому? Так они все в играх. Я забыл, когда с кем-то из них мяч гонял. Наверное, лишь в первом классе, когда ещё в деревне жил. Да! Ну не понимаю я город. Чувствую себя чужаком в чуждом для себя месте. Короче, лес и речка — это моё! Что могу дать кроме своих рук и некоторых познаний?

— Это каких? — вновь спросил Кир.

— Ну, то от дела зависит, — поскреб пальцем свой затылок «Волк». — Стул отремонтировать смогу. Движок перебрать тоже. Солить, коптить, вялить. Точно! На гитаре играть могу! Правда, с собой её у меня нет. Не взял ради конспирации. А что касаемо текущего момента, то, во-первых, это (из кармана появился перочинный нож с шестью отделениями). Во-вторых, это (из другого кармана появилась пусть китайская, но вполне работающая отвертка с восьмью насадками). А ещё у меня есть пятиметровая связка веревки.

— Принимается! — хлопнул в ладоши Иван. — Свет, теперь ты…

Девчушка на одно мгновение покрылась румянцем, смахнула одинокую предательскую слезу, заскользившую вниз по левой щеке, и опустив голову, чуть слышно пролепетала:

— Вы можете меня презирать, но я просто хотела хотя бы недолго, несколько дней пожить настоящим летом. Позагорать, поплавать, наесться до отвала ягодами. Да, наверное, это просто пустая блажь той «истинной москвички», какими нас любят выставлять юмористы. Да, я думала, что получу это здесь, но… сами видите. Немного счастья… но теперь, наверное, это невозможно… ведь вы…

Даже мне было понятно, что она сейчас разревётся. Но это же понял и Иван, потому он участливо спросил:

— А если бы у тебя была возможность просто отдохнуть. Именно так, как ты хочешь, что тогда?

— Тогда я готова даже грести, как на галере, чего, признаться честно, делать не умею, но буду делать так, как у меня получится. О! Я готовить могу! Правда не заготавливать, а поесть здесь и сейчас. А ещё… ещё у меня есть термос, противень и плащ-палатка, если вы меня здесь не…