16+
На пути в Шамбалу

Бесплатный фрагмент - На пути в Шамбалу

Объем: 98 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Часть первая. Прибайкалье

«Человеческому сознанию не дано понять многое… Бесконечность? Наша планета, наша звёздная система, наша галактика, наша вселенная, а дальше… Представить невозможно. Уму непостижимо. Ответа нет.

Двумерные миры. Если такие есть, их обитатели живут в двух измерениях. Они никогда не увидят человека, жителя трёхмерного мира, только следы. Следы в буквальном смысле. Отпечатки ботинок на плоскости их мира. Что они могут узнать по отпечаткам о человеке? Это им не дано…

Так и мы в нашем трёхмерном мире встречаемся с артефактами, которые не можем объяснить. Что было в начале? «Вначале было слово…» Учёный мир спорит, но у меня нет сомнений, организованную жизнь белковых тел на нашей планете породила программа вакуумного супермозга. Это электромагнитные и акустические волны, пришедшие из глубин космоса. Я хотел расшифровать послание, понять «слово», хотел узнать создателя…»

(Из письма к другу)

— Василий Васильевич, вот пациент, о котором я вам говорила, — сказала Марина Павловна, врач-невролог, главному врачу. — Обратите внимание на зрачки, расширены почти во всю радужную оболочку, на свет не реагируют. Пациент на окружающих и внешние раздражители тоже не реагирует.

Василий Васильевич наклонился к пациенту, пощёлкал пальцами у лица, потом сел на табуретку напротив человека, сидящего на кровати, достал металлический молоточек, сам поднял одну ногу пациента и положил на другую, стукнул молотком по колену.

— Рефлексы есть. Откуда доставили?

— С погранзаставы на границе с Китаем. Молчит. Документов никаких при нём не было, только на шее на кожаном шнурке висит камень зелёного цвета. Нянечка попыталась снять, но тут он прореагировал. Зажал камень в руке, да так крепко, что стало ясно, что с ним он не собирается расставаться. Мы и оставили, может камень ему о чём-нибудь напомнит и он выйдет из этого состояния.

— А как вы его кормите?

— По режиму. Никандровна подносит ложку ко рту, он ест. В туалет один раз сводили, дальше он сам ходит «на автопилоте».

Василий Васильевич ещё раз осмотрел пациента. Мужчина, европейской внешности, точно возраст не определить. От сорока до пятидесяти. «Нет у меня пока никаких предположений на его счёт», подумал главврач. «Чего только с людьми не происходит… Медицина зачастую бессильна».

— Будем пока наблюдать за состоянием, — сказал он и направился к двери. «Замучил меня гастрит, опять болит…» поморщившись, подумал Василий Васильевич.

И тут произошло непонятное: пациент встал, протянул руку в сторону врача и нараспев сказал фразу, которую не понял никто. Василий Васильевич вернулся, встал напротив больного и заглянул ему в глаза. Больше он ничего не помнил. Заглянув в глаза пациента, он растворился в них. Это был космос, непостижимый и необъятный. Василий Васильевич почувствовал себя песчинкой, летящей в необозримом вакууме, и услышал ритмичную мелодию. Акустические волны обтекали его со всех сторон. «О-о-о-м…». Необычное завораживающее звучание. Музыка космических сфер. Он видел сияние звёзд, сопровождавших его полёт, планеты, кометы, астероиды. Всё подчинялось окружающей его музыке, жило в её ритме. Полёт оборвался, Василий Васильевич пришёл в себя. Стоящий перед ним пациент закрыл глаза.

— Теперь здоров, — тихо сказал он на русском языке, опустился на кровать и лёг.

— Что это было? — спросил ошеломлённый Василий Васильевич у Марины Павловны.

— Вы стояли и не отрывали взгляд от больного, а он пел, я не поняла что, но ритмичное и успокаивающее, завораживающее. На каком языке? Затрудняюсь сказать… Всё длилось минут десять.

— Язык санскрит, — сказал вдруг второй пациент палаты. — Из моей истории болезни вам должно быть известно, что в прошлом я лингвист. Немного разбираюсь в языках. Думаю, он пел мантру, но в этом я не специалист…

— Было так красиво… — задумчиво сказала Никандровна. — Во время пения он поднёс руку к груди и зажал в ней камень, а в камне проскальзывали золотые искорки. — Василий Васильевич наклонился к пациенту, пощупал пульс. — Норма. Не беспокойте его. Он спит. — Возвращаясь в свой кабинет, главврач почувствовал прилив бодрости, желудок не болел.

На другой день в состоянии пациента произошли значительные изменения. Зрачок сузился и стал близок к норме. Пациент стал реагировать на окружающую его обстановку: на громкие голоса, звуки. Он вздрагивал и начинал беспокойно оглядываться. Ощупывал части своего тела, как бы проверяя, всё ли на месте. Ел быстро и жадно, выхватывая у Никандровны ложку.

— Видно на поправку пошёл, — сказала она, собирая посуду после ужина, соседу по палате Сергею. — Аппетит появился. Я ему вечером ещё кефира с булочкой принесу.

На следующий день состояние пациента улучшилось значительно. Он адекватно на всё реагировал, наблюдал за всем осмысленным взглядом, но на вопросы лечащего врача, Марины Павловны, не отвечал. На появление Василия Васильевича среагировал, с интересом и с усмешкой посмотрел на него, когда он задал свой традиционный вопрос: — Как здоровье, пациент, на что жалобы? — Не получив ответа, пощупав пульс больного Василий Васильевич сказал: — Вам надо больше отдыхать. — И покинул палату.

Вечером того же дня пациент задал свой первый вопрос, обратившись к соседу по палате.

Сергей готовился ко сну, но мысли о необычном пациенте не давали ему покоя. «Что было позавчера… Ведь я был под сильными тракливизаторами, не мог встать, почти „овощ“. Эта мелодия привела меня в чувство. Я даже смог определить язык песнопения. Ясное сознание, никаких побочных эффектов от большого количества лекарств, которыми я был напичкан „под завязку“. Ясность и трезвость мысли, и бодрость. Какой-то невообразимый прилив сил…» (Кстати, о пришедшем вдруг в себя и трезво излагающем свои мысли Сергее Петрове думал и Василий Васильевич. Уж он-то точно знал, что при таком количестве лекарств, введённых Петрову, тот должен долго находиться в состоянии «овоща». ) Итак, пациент задал вопрос.

— Не подскажете, уважаемый сосед, где я нахожусь? — Сергей, немного замешкавшись от неожиданности, ответил: — В психушке.

— А в каком городе?

— Город? Город Чита.

— А, случайно, не знаете, откуда меня сюда привезли?

— Наша лечащая сказала, что с границы.

— А с какой границы, не говорила?

— Так, с Китаем. Тут другой поблизости нет.

— Значит, всё-таки, добрался… — сказал пациент и замолчал. Сергей не знал, как продолжить разговор, но пациент сам продолжил, спросив:

— Как тебя зовут?

— Сергей. А тебя?

— Михаилом в прошлой жизни звали.

— А сам откуда? — спросил Сергей.

— Жил когда-то в Питере. Начинал работать врачом-инфекционистом в больнице. Но это было давно и «неправда»…

— Так ты бомж? Ну, без определённого места жительства…

— Моё место жительства — планета Земля… — Ответ прозвучал пафосно.

— А что это ты пел позавчера на санскрите?

— Позавчера?.. — Михаил задумался. — Может и пел. Но я был в состоянии изменённого сознания. Не помню сейчас, но позже могу вспомнить… А откуда ты знаешь санскрит?

— Ну, я лингвист по образованию. Кое-что ещё помню.

— А что здесь делаешь? От чего лечишься?

— У меня второй день такое чувство, что я уже вылечился. А вообще, маниакально-депрессивный психоз. После твоего выступления здесь, мозги на место встали.

Михаил прожил в больнице неделю. У Сергея, неожиданно для него самого, вдруг проснулся давно забытый интерес ко всему необычному. С Михаилом можно было говорить о многом: о буддизме, о том, что русский язык так необъяснимо схож с санскритом. Например, на русском слово «дрова», а на санскрите «драва». «Трын» на санскрите «трава», а в песне, известной всем с детства, поётся «…косят трын-траву…» Совпадение? Слово «русья» в переводе означает «великая». Любому лингвисту ясно, что от слова русья произошло слово Русь. И ещё в Индии, обязательно, предложение руки и сердца нужно записать на бересте, которую можно найти только высоко в горах. Не растут русские берёзки в жарком тропическом климате. Такой обычай. А откуда он…

— Не иначе, — шутил Михаил, — в древние времена какой-нибудь славянский князь всё же помыл ноги в Индийском океане.

Вернувшись в очередной раз от главврача, с которым, по-видимому, он тоже говорил о многом, Михаил сказал: — Завтра ухожу. Пора в путь… Тебя тоже скоро выпишут. Василий Васильевич говорит, что объединение какое-то будет, персонал сократят, койко-мест меньше будет. Наверху решили, что так эффективней… Так что, удачи!

— Миша, я всё хотел спросить, ты, когда пел, сжимал в руке камень, что у тебя на шее висит. Для чего он?

— Этот камень мне дал тибетский монах. Он помогает сосредоточиться. Я ведь к вам прямо с Тибета. Жил там несколько лет.

— Значит, я был прав, это была мантра. Мантра о здоровье. Я слышал мантру в записи, но после прослушивания ничего не происходило.

— Чтобы был результат, нужен верный текст и верное исполнение, и — Миша сделал паузу, наклонился к Сергею и со значением сказал: — Человек нужен — ПОСВЯЩЁННЫЙ. И учиться нужно только у посвящённого, вот только найти его трудно. Мне посчастливилось… У меня цель есть, людей лечить, но не пичкать их таблетками, а найти более безопасные и нетрадиционные пути борьбы с болезнями. Ведь таблетками одно лечишь, другое калечишь, вспомни, сколько в любых препаратах побочных эффектов и противопоказаний… Нужно воздействовать не только на больной орган, а в целом на организм, а это уже в области тонких материй. Существует некое поле, оно — основа интеллекта и управляет развитием живого организма. Официальная наука, конечно, это не признаёт. А если тебе стало интересно, почитай, что пишут о волновом геноме.

— И куда ты теперь?

— Попутчика своего искать, потерялся при пересечении границы.

— А дальше? Ну, я имею в виду, чем займёшься?

— Хочу узнать, как лечат целители, только настоящие, а не те, что себя везде рекламируют. Вот и поищу их. Слышал о Шамбале?

— «Шамбхала» с санскрита «источник счастья».

— Может быть… По легенде там живут избранные, у них ответы на все вопросы. Крупица их знаний может изменить мир, но попасть туда может не всякий, только достойный, с чистыми помыслами — ИЗБРАННЫЙ.

— Значит, там мудрецы, хранящие знания, дающие человеку власть над миром. Тебе нужна власть…

— Не понял ты, Сергей, мне только ответы нужны, «власть» это не про меня. Я учёный, поэтому любознателен. Ставлю вопросы, ищу ответы. А ты никогда не задумывался, почему в процессе эволюции человек на каждом этапе своего развития сталкивается с новыми болезнями, которых не было прежде? Только научится справляться с одними, а на подходе новые. Откуда они? Я вот думаю, но учти, это только мои предположения, что жизнь, а значит и мы, порождение вакуумного супермозга, и он проверяет созданное на прочность…

Часть вторая. Санкт-Петербург

«Генетика. Я достаточно много времени потратил на изучение генома. Триплетный код — гениальный четырёхбуквенный код и двадцатибуквенная азбука белков, созданная в процессе эволюции. Эволюции ли… Эволюция это программа развития. Кто автор? Кто составил такую программу, дал верный код органическому бульону планеты… Геном человека открыт. По словам генетиков, два процента отвечают за всё, остальное генетический мусор… Девяносто восемь процентов? Зачем в каждой клетке организма человека столько мусора… Геном открыт, но не понят.…

Клетки живых организмов никогда не находятся в покое, они колеблются. Каждый орган человека вибрирует со своей частотой. Сбой в колебаниях — болезнь… Не пора ли всерьёз подумать о волновом геноме…»

(Из письма к другу)

Два товарища

Старший научный сотрудник Института Генетики Борис Толмачёв отдыхал. Отдыхал от всего. В своей трёхкомнатной квартире, удобно устроившись на диване, он смотрел фильм. Фильм был старым, но добрым и жизнеутверждающим. До этого он перещёлкал почти все каналы на пульте «Шестьдесят каналов, а смотреть нечего… Бандитские, ментовские сериалы или глупые мелодрамы о том, как простые девушки находят себе мужей. И мужья эти обязательно бизнесмены или даже олигархи, а не какие-нибудь там работяги или младшие научные сотрудники. Мелодрамы это для Вали. До чего же жена любит эти мыльные оперы…» В субботу Валя всегда ездила посидеть с внуком, так как у его родителей в конце недели всегда были запланированы мероприятия: походы в кино, театр, экскурсии и просто встречи с друзьями. «Молодые ещё, дома насидятся. Вот если бы мне в их годы кто-то так помогал…» Эта Валина фраза всегда оставалась недосказанной. Можно было только строить предположения, чем бы она занималась. Борис выбрал старый фильм о трёх товарищах. С экрана зазвучала знакомая с детства мелодия и песня: «…плыла, качалась лодочка по Яузе реке…» и в это время раздался звонок в дверь. «Одиннадцать вечера. Кто бы это мог быть…»

Борис подошёл к двери и заглянул в глазок, ничего не видно, глазок чем-то закрыт. Бориса бросило в жар «Какой-то бред… Что за глупые шутки…» подумал он, и тут из-за двери послышалась песня: «Служили два товарища…» Борис распахнул дверь, на пороге стоял именно тот человек, которого он и ожидал увидеть. Постаревший, похудевший старый школьный товарищ Мишка Соломатин. Радость Бориса была искренна, он обхватил Мишку двумя руками и буквально втащил в квартиру.

— Ну, где тебя носило столько лет? А шутки, всё те же… А если бы Валя к двери подошла, ни за что бы не открыла, да ещё бы и полицию вызвала.

— А я чувствовал, что это ты, и что один дома. — Миша скинул куртку, снял кроссовки и прошёл в комнату. Осмотрелся. — Почти всё так же, как было, только вот телик новый, — указал он на огромную плазменную панель.

— Ты располагайся, а я на кухню, чайник поставлю и разогрею чего-нибудь. Вижу, вижу, что голодный…

Борис накрыл газетный столик. — Я и сам не ужинал, одному ничего не хочется делать, даже что-то разогреть лень. Сейчас посмотрю, что Валюша приготовила… — С кухни послышалось: — Голубцы… Будешь? Будешь, куда денешься. Потом ещё и пальчики оближешь.

Борис с Михаилом учились в одном классе, и не только учились, не расставались и после уроков. Всё делали вместе. Эта детская школьная дружба переросла в крепкую взрослую. Михаил выучился на врача инфекциониста и несколько лет отработал в больнице. Увлёкшись генетикой, он устроился в институт к Борису. Проработав там несколько лет, он неожиданно для всех уволился и пропал из виду друзей и знакомых.

— Ешь и рассказывай. — Сказал Борис, доставая из бара бутылку коньяка.

— Берёг для особого случая. А сейчас и есть этот случай. Семь лет не виделись. Какой же надо быть свиньёй, чтобы ни разу не позвонить… А я звонил, и на квартиры твои ходил. Никто не открывал, а потом и вовсе оказалось, что там живут другие люди. Жену твою бывшую навещал, тоже без толку.

— Как Наташа сейчас живёт? — поинтересовался Миша.

— Из института уволилась. Где работает, не знаю. Но Валя говорила, что замужем она.

— Первая моя любовь и последняя. Больше ни к кому я таких чувств не испытывал. Теперь могу об этом спокойно говорить, а тогда… Не мог простить обмана. Помнишь, в лаборатории у нас все одно время делали тесты на отцовство? — Борис задумался. — Помню, было такое.

— И зачем я только этот тест сделал? Ведь Наташку любил и Алёнку тоже. Всю жизнь перевернул мне этот тест.

— Ты не говорил мне.

— Зачем? Чтобы все знали, что любимая женщина дурачила меня шестнадцать лет… Зачем она врала изначально? Сказала бы, что ребёнок не мой, ведь я всё равно бы женился…

— Мне кажется, что они тебя любили. И Наташа, и Алёнка. Девочка вообще не поняла тогда, почему вы развелись. Да, и никто не понял. Алёнка, кстати, окончила первый медицинский. Врач. Миша, а может это ошибка была или тест не твой?

— Нет. Я только тест показал, как по её глазам всё понял. Да и сама сказала. Под Новый год дело было. Я с ангиной свалился и не мог на вечер в институт пойти, а она пошла. Познакомилась там с кем-то и недели две ко мне не заходила, только позванивала. Что-то не сложилось там, она и вернулась. В январе мы свадьбу сыграли. Теперь это очень далёкое прошлое, и иногда я думаю, что всё было не со мной. И не вспоминаю даже, только тебе вот рассказал для ясности. А ты всё в институте? Чем сейчас занимаешься? Вспоминаешь, хоть иногда, как вместе служили на благо науки? «Служили два товарища, ага. Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал…»

— Я теперь в лаборатории генетики и биотехнологии растений тружусь или служу, как тебе больше нравится…

— Генно-модифицированные фрукты и овощи… Понятно.

— Знаю я твою позицию, но население Земли чем-то кормить надо…

— А наш био-СВЧ? Помнишь, как увлеклись работами Дзян Каньджена? Облучали у тебя на даче мышей и хомяков?

— Как не помнить? Кстати, он у меня до сих пор на даче на чердаке пылится.

— Хорошо бы на него посмотреть ещё разок, — сказал Михаил. — Принцип верен, но длина волн и частота это вопрос…

— Дзян воздействовал частотой колебаний клеток утят на яйца кур, и у него вылуплялись цыплята с утиными лапками. А мы на беременную самку хомяка частотой беременной самки мыши. Неудачный опыт. Хомячиха заболела, а потом померла.

— Тогда мы совсем глупые были. Знаний не хватало. Да и теперь их мало… Я в первую очередь врач. «Не навреди» — это в первую очередь. Сто раз проверь, а потом используй метод лечения. Нет времени, всё познать и жизни не хватит. А я хочу узнать как можно больше.

— Значит, ты свою работу не бросал? — спросил Борис.

— Нет. И кое-чему научился. Я продал обе квартиры. Мне нужны были деньги на поездки. Умерла мама, ничего больше меня здесь не удерживало. Я и отправился за знаниями, которые подтвердили бы или опровергли мою теорию.

— Ну, и как?

— Рано, Боря. Говорить пока рано. Ты первый узнаешь… — Миша задумался, вздохнул. — Устал я что-то. А не пойти ли нам спать? Коньяк мы допили. Я неделю буду в твоём распоряжении. А потом в путь и в поиск…

Виталик

Утром нас разбудила Валя. Приехала в девять утра вместе с Виталиком, нашим внуком.

— И что здесь было? Почему рюмки на столе? — спросила она, заходя в гостиную, где я спал на диване. До Миши она ещё не дошла, он спал в моём кабинете.

— Тише, гостя разбудишь, — сказал я шёпотом. Валя была чем-то возбуждена и не обращала внимания на мои жесты.

— Не успела уехать из дома, как у него гости. Вот, внука привезла на неделю. Обострение псориаза. В садик пока ходить не может. Ему спокойная обстановка нужна. Лечим, лечим, а толку… Хоть к экстрасенсам обращайся… Развелось их… Какую газету ни возьми, во всех объявления об услугах дипломированных лекарей. И где им только такие дипломы выдают? Столько лекарей, а народ болеет… Ведь от отчаяния к ним люди идут. Куда Минздрав смотрит… Жульё на чужом горе капиталы сколачивает. Обман это всё, — подвела итог Валя. — Но ведь бывают и случаи исцеления, сама, конечно, я не видела, — продолжила она с сомнением. — Боря, нужно бабку искать настоящую, чтоб болезнь заговорила… — На этой фразе Валин монолог был неожиданно прерван.

— Ну, извини, Валя, если уж очень вас стесню, переберусь в другое место. — В дверях кабинета стоял Михаил и насмешливо глядел на Валю. Валя сначала остолбенела, потом всплеснула руками и бросилась обнимать Мишку. — Так вот кто это… А я-то… Ну, прости, не ожидала. Откуда… Где пропадал? Виталик, познакомься, это лучший друг твоего деда — Михаил.

Вперёд вышел мальчик и вежливо сказал: — Здравствуйте. Я о Вас слышал много от деда. Я тоже хотел бы иметь друга, но часто болею и не успеваю его завести. — В этих словах, сказанных ребёнком, звучала обида на болезнь, тоска и одиночество. Михаил понял это сразу.

— Здравствуй, друзей у тебя будет ещё много. Уж ты мне поверь. С моим появлением твоя жизнь изменится. Я хочу быть твоим первым взрослым другом. Ну что, берёшь в друзья?

Виталик улыбнулся и протянул руку, совсем по-взрослому. Мишка пожал руку, а потом подхватил ребёнка, поднял на уровень глаз и сказал: — Всё. Теперь друзья навек. — И посадил Виталика в кресло.

— Дед Борька, чего разлёгся? Вставай, пошли ребёнку завтрак готовить.

— Да, он уже завтракал, — сказала Валя.

— А второй завтрак? Он просто необходим растущему организму. А мы с Борей вообще ещё ничего не ели. — Боря встал. — Берёшь инициативу в свои руки… Узнаю старого друга…

На кухне во время приготовления завтрака Миша сказал: — Ребёнок болен. Но излечим.

— Да куда только не обращались. Не лечится. Бывают периоды ремиссии, а потом снова обострение, как сейчас. Никто ведь не знает причины псориаза. Так, только догадки… Я, кстати, брал ДНК его отца в институт, в лабораторию генотипического моделирования болезней человека. Так вот, в геноме отца предрасположенность к заболеванию. Отец не болеет, а Виталик болен. Кто-то со стороны отца страдал таким заболеванием.

— Разберёмся, — уверенно сказал Михаил.

Завтракали все вместе на кухне. — Яичница, сосиски, сыр, колбаса, тосты. Кому чай, а кому кофе чёрный или с молоком? — объявил Михаил. — Позвольте за вами поухаживать. Давно не приходилось этого делать. — Все были довольны, обстановка была доброжелательной и сердечной. Приехал даже не старый друг, а долго отсутствовавший член семьи, которого давно всем не хватало…

— Придётся неделю за свой счёт на работе брать, — сказала Валя.

— А зачем, я неделю могу с Виталиком посидеть, — сказал Миша. — Я ведь на недельку в Питер. Мы с ним поладим. Верно? — обратился он к Виталику. — Поладим, — ответил Виталик.

— Ну и работайте себе спокойно. За нас не волнуйтесь.

— А где ты, всё-таки, пропадал? — спросила Валя.

— Год был в Японии. Остальное время в Тибете.

— Шамбалу искал? — шутя, спросила Валя.

— И её тоже. Подробности потом. Мне здесь кое-что нужно выяснить, не без твоей, Боря, помощи. Но это не к спеху. Сейчас есть дела поважней. — И он посмотрел на Виталика.

Зарядка и пение

Утром мы с Валей отправились на работу, в наш, теперь ставший родным за много лет, институт генетики. — Кстати, ты так и не сказала, почему Марина не могла посидеть недельку с сыном? — спросил я у Вали.

— У неё командировка. Отказаться не может. Поездка полезна для её карьеры.

— Вот, наглядный пример выживания при капитализме. Раньше, в загнивающем социализме, ты спокойно взяла бы больничный и сидела бы с ребёнком столько, сколько было нужно. И никто бы на работе слова не сказал, а уж об увольнении или препятствовании продвижению по карьерной лестнице и речи быть не могло.

— Ну, не скажи, по-разному было…

— По крайней мере, никто не мог сказать: «Или работать, или болеть…» И детей своих дедушкам и бабушкам лишний раз не оставляли…

— А тебе что же, внук в тягость? — начала заводиться Валя. Я знал, что мне её не переубедить и переключился на другую тему, о предстоящих опытах. Валя немного подулась и тоже стала говорить о работе. Так за разговорами мы и подъехали к институту.

Вечером нас ждал ужин, приготовленный Михаилом. После ужина Миша сказал, что ему нужно прогуляться. — Надо посетить места былых сражений… — И так каждый вечер. Миша куда-то уходил и поздно возвращался.

— Ну, и что же вы тут целый день делали? — спросила Валя у Виталика.

— Много чего. Утром зарядку, а потом дядя Миша мне пел. А во время пения у него глаза цвет меняли с голубого на чёрный…

— А что пел?

— Песня не на нашем языке была, но мне понравилась. «Песня, полезная для здоровья». Так, кажется, он сказал.

— Ну, а потом?

— Потом мы гуляли, готовили обед. Я спал, потому что дядя Миша сказал, что сон лечит и «По закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать…»

— Понятно. Очень насыщенная программа.

— Боря, ведь его никогда днём не уложить… — сказала Валя.

— Учись у моего друга, ещё не то уметь будешь… — ответил я.

В среду, уложив Виталика спать, Валя подошла ко мне и задумчиво произнесла:– Больше ничего нет…

— Чего нет? — Не понял я.

— Никакого псориаза. У Виталика совершенно здоровая кожа. Я полностью его осмотрела. За три дня полная ремиссия. Такого не бывает, но факт налицо… Миша что-то сделал, думать не на что, да и больше не на кого.

— Ложись спать. Радоваться надо, что ребёнок здоров.

— А если Миша уедет, и все опять начнётся… Я не переживу.

— Нет, Мишка так поступить не может. Подарить надежду на исцеление, обмануть ребёнка и уехать. Иди спать. Я его дождусь и всё выясню.

Миша пришёл поздно, в третьем часу, но я его дождался. — Чего не спишь? — спросил он, заходя на кухню. — Муки творчества. Прикидываешь, как вырастить гигантскую картофелину, чтобы накормить всех голодающих?

— Да нет, жду посланника, подобного богу, — в тон ему ответил я. — Начинаю верить в то, что имя человека отражает его суть. А ну говори, как Витальку вылечил. Валя вон боится, что уедешь, а он опять заболеет. Готова терпеть тебя в нашей квартире пожизненно. Выкладывай, что в Тибете делал?

— За внука не беспокойся. Я же сразу сказал, что он излечим. Никаких рецидивов больше не будет, и Вале это передай. Моего присутствия больше не нужно. В пятницу я вас покидаю. Я мог Витальку в первый день вылечить, но нужно было его подготовить. А плавный выход из болезни даже лучше. Нет побочных эффектов в виде стресса от мгновенного исцеления… Помнишь, я говорил, что у меня к тебе дело. Надеюсь, одноразовый шприц у тебя найдётся?

— Зачем это?

— Боря, утром на голодный желудок возьми у меня кровь. Сможешь в лаборатории генетического моделирования болезней человека сделать анализ моего генома? Хочу выяснить, нет ли у меня каких-нибудь отклонений, предрасположенности к болезням, или мутации генов.

— Сделаю.

— А сейчас давай спать. Устал. Потерпи, обо всём после анализа. — Увидев моё недовольное лицо, Миша сказал: — Потерпи до пятницы. Возьми на работе отгул, смотаемся к тебе на дачу. Хочу ещё раз на наш генератор СВЧ взглянуть. Там и поболтаем. А сейчас просто с ног валюсь, даже есть не буду.

— Так ты что, вагон разгрузил или на тебе пахали… — Мишка посмотрел на меня с удивлением. — Не злись, Борька, всему своё время. Ну, лечу я вечерами, по японской методике энергией духа, простых смертных, совсем уж простых — бомжей. Им ведь тоже помощь нужна. И среди них часто преинтереснейших людей встретить можно. «Рей-ки», ведь слышал о такой методике, или обычно говорят «лечение наложением рук». Ну, спокойной ночи. — И Михаил направился к моему кабинету, где и обитал с первого дня приезда. «Ну, теперь хоть понятно, где ты до полночи пропадаешь… Опять какие-то эксперименты,». подумал я. «Ми-ка-эль в своем репертуаре…» Ведь «Ми-ка-эль» в переводе с иудейского: «Кто как бог».

Бомж

— Уезжаешь, Миша?

— Да. Сегодня последний лечебный сеанс. А что, уже привык ко мне, скучать будешь?

— Ну, скучать… не знаю, а вспоминать буду. Я ведь помирал… Как ты вообще в этом подвале оказался?

— Понимаешь, Вася, я в этом доме прожил почти всю жизнь. Пришёл навестить старые стены, посмотреть на окна своей квартиры, вспомнить детство, друзей, юность и маму. После смерти мамы меня здесь ничего не держало. Я продал эту квартиру и ещё одну, которая досталась мне от отца, и решил уехать далеко за границу. Ничего с собой не взял, а некоторые документы и фотографии спрятал в тайнике в подвале. Ты ведь знаешь, мальчишки везде суют свой нос, везде лазают… Я в моём доме каждый камень знаю. Знал, где устроить тайник ещё с детства. Вернулся за документами и деньгами. У меня здесь небольшая долларовая заначка. Услышал твои молитвы о спасении.

— А что мне оставалось делать… Только бога просить о быстрой смерти, об исцелении я уже и не думал…

— Да, дела твои были плохи. Сильное отравление каким-то суррогатным алкоголем, перелом лодыжки и по мелочам набёрется «воз и маленькая тележка».

— А документы хоть нашёл?

— Нашёл. Только вот паспорт нужно менять. В сорок лет меняют, а меня в то время здесь не было. С этим я разберусь. Было бы, что менять… Я ведь тоже бомж, как ты. Вот и помог один бомж другому из чувства солидарности.

— А в тот первый день ты что, молился надо мной что ли? Если молился, то неплохо у тебя это выходит, не хуже батюшки Афанасия в его приходе.

— А где это?

— А это в Архангельской губернии. Могу адресок дать.

— Позже. И не молитва это была, а мантра, довольно сильная, общеукрепляющая. Я в Тибете долго жил, там и научился. А тебя лечить тогда ещё рано было, нужно было сначала жизнь вдохнуть… А чем ещё батюшка Афанасий знаменит?

— Добрый он. Я жил у него некоторое время. Он меня на путь истинный направлял и не только меня. К нему многих на излечение привозят и алкашей, и наркоманов. Он их молитвами лечит.

— Интересно… Результаты есть?

— Когда как, и у всех по-разному. У меня были, а теперь… сам видишь… От безделья и неустроенности многие пить начинают или на наркотики садятся. Одну власть сменили другой, а народ опять ни с чем остался. Опять обманули. И судеб порушенных не меньше, чем в гражданскую войну. «Золотой телец» правит, и способы истребления народа у него другие. Деньги не пахнут, кто как может, так родину и продаёт и наркоторговля по-прежнему… Я ведь вижу, у батюшки лечатся… Потеряют они народ наш. Мне тут один сказал: «…скоро здесь жить и работать будут в основном китайцы, таджики, узбеки, а может и негры. И всё это будет называться русский народ… А потом скажут, что так всегда и было…»

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.