Мужчина с биографией

Сергей Валентинович Русских
Родился 5 июля 1963 года г. Пермь

Автобиография

Детство

Пел Всегда. С 6 лет на всевозможных мероприятиях. Где за яблочко-конфетку, где за Грамоту, где просто так, потому, что петь Любил, и пел Хорошо. Был Дар. Богом даденный Дар. Настоящий. До 3го класса пел на всех школьных мероприятиях и никто не мог понять, почему вдруг выступают слезы и у того маленького худенького мальчика, который так звонко поет «Бухенвальдский Набат», и у взрослых, которые сидят в актовом зале и шумно сморкаются уже после первого куплета. Говорили -Пермский Робертино Лоретти…… В Москве был Сережа Парамонов, в Перми — Сережа Русских. Мама много работала и постоянно некогда было…,пока мамина подруга просто уже за руку не взяла и не привела в Пермскую Академическую Хоровую Школу Мальчиков. А там — конкурс… не смотря на 20 рублей ежемесячной оплаты (большие, между прочим, деньги тогда…) Спел одну песню, вторую…..-А где же, Вы Мамаша до сих пор были то?…..Первый дискант. Сразу солист. Гастроли, гастроли, гастроли… Играл детей в «Кармен», в «Опричнике» в Театре Оперы и балета. 5 дней в неделю — Хор, помимо хора — фортепьяно, баян, сольфеджио, история музыки. А пацаны на улице интересно так живут. Курят, поджиги, карты, райончик-то не из благополучных.

Отрочество

В 7м — гитара, в 8м — первый ансамбль. «Уан Уэй Тикетс…..Москоу, москоу, Дип Перпл, Чингисхан…..Джони, о ееее»…..Супер-звезды микрорайона. Девченки называли — «постельный мальчик». Период «Уличных бойцов», драки, самоутверждение, в ресторане на подмену, потом постоянно…

«Летний вечер теплый самый…..», «О Бэлладонна….» Ответим на все вопросы!!! Джинсы, спекуляция. Драки. Клеш 30 см. Первый Плейбой. «Бура… Сека…» Бог отвел! Наверное потому, что Дар был.

Юность

АРМИЯ. ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛАЯ. ВЕЗЕТ ВСЕ РАВНО. ЖИВОЙ. Жора-друг. Слышь, браток! А ты где сейчас!? Плюем на дверь КПП, Домой, домой, плачем на вокзале…….женщины недоуменно тоже, скорей за компанию. На завод?! НОУ! В Институт Культуры!

А потом — Просто Рай! Слава Богу. Просто в Рай вместе с лучшей группой Перми. Супер — музыканты! Все сначала! «Карнавал», «Динамик» на танцах, для обучения — Эл Джероу, Уеза Рипорт, Стэнли Кларк, Бенсон, Вандер………….

Алушта, Центральная площадка Южного Берега Крыма, досрочные сессии, зачеты, экзамены, и……. Туда, а там уже ждут! Крым, 5 лет, солист, все фестивали

— лауреатские! Супер-звезды Южного Берега Крыма. Стакан вина 20 коп.,стакан пива — 10 коп. Не пили совсем, сухой закон в коллективе. Лучшие потому что, амбициозные! Днем спасатели на пляже «Интурист» (……….куда все просто вожделеют попасть….), вечером — обыкновенные «Супер-звезды!»

Уже Москва манит и тянет, но пока рано видимо было.

Перестройка. Пермь зимой, институт. Разные коллективы. «Индекс614», «Дебют», «Именины». Руководитель. Первые ссуды на аппаратуру. Контакты в Москве, Боня Титомир, вместе торгуем дубленками-пропитками. «Академики» на съемной квартире на «Бабушкинской» с куриной ногой в пустом холодильнике. Первый клип «Я по деревням хожу-брожу…". Ванька Охлобыстин -поэт и распи……йА ссуду отдавать надо.

.Поехали по Венгриям-Польшам-Югославиям-Франциям-Америкам-Австралиям……….42 страны.

Зрелость

Москва. Пригласили, просто «ногами в жир попал», товарищи-миллионэры. Все бросил, приехал, через год кураж закончился, все отняли у товарищей. 2 ГОДА ДЕПРЕСИИ-ОЖИДАНИЯ! 2 ГОДА ПУСТЫХ ОБЕЩАНИЙ И НАДЕЖД! Трава-мурава, Марья Ивановна. Бог отвел, потому, что Дар был наверное.

Надо брать себя в руки, взял, Ваня Охлобыстин нашелся, Стал его продюсировать, Ролан Антоныч Быков — МАСТЕР, работаем у него.-……… Ты, Вань, верь этому Пермскому, он злой, но честный! — (Ролан Антоныч)

Каннский Фестиваль. Внеконкурсный показ фильма «Нога». Бахыт Килибаев — класс

Рекламы, масса разных персонажей, знакомства, знакомства……приемы, движение.

— Слышишь, так ты баллотируйся в Госдуму! — (Бахыт Килибаев)

Интересный период, остренький такой, за 2 месяца — 2й по мажелитарке в округе, устраивал предвыборные шоу, режиссура воздействия на электорат, трава-мурава, разные приключения, интересно……

Снова Москва.

— Серый, раскумариться хочешь? Конечно! Ну давай ко мне! У меня Гарик Сукачев, раскумарит! — (Ванька Охлобыстин)

— Слышь, а что так мало? Децл — нам же мало будет!?

— Нормально, ты дуй давай- (СУКАчев)

Сделал 3 затяжки. Потерялся совсем, думал все… Кое как до дома добрел. Наркоманы говорят — «Зарницы»!

Два светящихся шара. Проводники. Попросил, чтоб оставили. Умолял! Ничего еще не сделано, совсем ничего. Спасла! Спасла! Она всегда меня спасает! Она — это я! Только ХОРОШИЙ! ОНА — НАВСЕГДА! Потому, что ТАК! Потому, что дана Богом в помощь! Потому что все, что делал до нее — бродяжил! Потому, что делаю — все только ей одной посвящено!!!

Отошел…………………живой……….разрешили……..Ванька все рассказал, объяснил с точки зрения эзотерики, медицины, психоанализа. Таким и буду помнить всю жизнь — как умницу и психоаналитика. Хотя и циничный негодяй.

ВСЁ, Слава БОГУ! Завязал навсегда! С тех пор — не мое! Получилось! Прощайте, Марья Ивановна!

Что делать? — Так ты песни то пиши, у тебя же были когда — то хорошие……… — (это Бахыт уже………)

Стал писать, писал ГОД! Сидел и писал! Подключка произошла! Пора реализовывать Дар! Написал 100! Стал показывать — нравится! Причем не просто людям, им — то как раз все странно и удивительно — с чего вдруг начал. «Звезды» начали просить и интересоваться! «Академики», Апина, Дюна, Вот ведь какое дело!

Лауреат, Песня-98, «Ту ту ту, На на на» — люди любят, до пенсии петь буду………хорошая получилась……еще, еще, еще!

Альбом 12 песен «Отпечатки пальчиков» -Кабаре-дуэт «Академия» поет песни Сергея Русских.

Продюсерский центр Сергея Русских, короткая, но яркая эпопея.

Новые проекты, Объединились с «Синтез-Продакшн», совершенно замечательный лэйбл, завод (16 000 кассет в сутки), своя дистрибъюция, грандиозные совместные планы и дела.

Сольные альбомы Сергея Русских, продюсеры рекомендуют взять псевдоним, потому, что уже под «Русских» якобы «наследил» в попсе….. — Сергей СеВеР, С В Р

— Сергей Валентинович Русских. Почему Шансон? — Потому, что про детство, про жизнь,. Женский проект «Племянницы», поиск денег, Старая Площадь, Пал Палыч Бородин, Геннадий Николаевич Трошев, планов громадьё — День всех Героев, Сладкий День города «Сладкоежка» — в пику «детскому пивному алкоголизму», госпитали, благотворительные концерты….

Патриотический проект — группа «РУСЬ!». Чечня, Таджикистан, госпитали……

Продюсирование грандиозных праздников. 23 дня — Главная Президентская Елка Страны на Красной Площади, Дни Нефтяников, Строителей, Металлургов, Химиков, Дни Городов! 65 — летие ГАИ……….ит. д., и т.д., и т.д………………….

Все происходит быстро и стремительно, потому что много накоплено, много нужно успеть, спешу, так много всего- просто дух захватывает. Дальше — больше! Песни, поэма, повесть, клипы, опять клипы, продюсер-то тоже ведь неплохой……… — получается! Нужно по правильному и единственному ПУТИ, Идем, бежим, вперед, вперед!

Родился СЫН, старший подрастает, дочь Алиса — на Урале с моей мамой постоянно живёт!!

Проекты, текучка, лень, кутерьма, вокруг — регулярные стены. Никому не нужна мораль, патриотизм, НИКОМУ! Им главное — послушное и легко управляемое стадо. «Больше стадо — больше шерсти!»

Волны депрессий, удачные дела, построил дом, квартира, лес, заповедник, закрыл страницу с продюсерством. Альбомы, концерты, «в чёрном списке» практически во всех алчных СМИ.

Предательство ближайших друзей… А и не друзья это… так, попутчики до срока! Но — удар. Депрессия. Запой. Начал шалить. Серьёзно шалить… Возвращаться надо? Надо!

Решил! — Возвращаюсь. Помощь друзей. Пошло Движение. Вперёд, не лениться!

Вперёд!

Сергей Русских-СеВеР. 2012

Иду с Урала не по млечному Пути

И под ногами пыль не звездная легла,

Дороги разные случалось мне пройти,

Но лишь одна судьбой назначена была.

Искал ее я, аж, до возраста Христа,

Однажды понял, что себя не обмануть,

И сразу звездочка — наивна и чиста,

Своя, родная, осветила путь.

Не жалко пройденных дорог, не жалко дней,

Немножко грустно, но их не вернуть уже.

Тем мы становимся Светлее и Мудрей

Чем больше думаем о Главном — о Душе………………..

Шрамы Юности

Роман

Глава 1. Начало

Смыв на губах песок, раненый апельсин
Свой ароматный сок дарит губам твоим
Как добрый верный пес, рыжий простор полей
К твоим ногам прилег, чтоб их собой согреть…
В. Култышев

— Этот воздух можно пить! Чувствуете?! Он как нектар какой-то, тяжёлый и густой!…

Мы остановились на перевале потому, что наш «пазик» неожиданно заглох. Это был военный, маленький автобусик, с шофёром которого, юрким, бойким солдатиком мы договорились на ж/д вокзале. За 15 рублей он, поломавшись, согласился отвезти нас из Симферополя до Алушты. Мы быстро загрузили весь аппарат, все наши колонки, усилители и инструменты, залезли сами и… довольно удачно ехали что-то около часа. Почти все дремали, было под утро, но сейчас вот, вдруг, встали где — то в лесу и пришлось проснуться.

Кто мы такие? Мы — молодые, двадцатилетние музыканты из Перми. Знаете такой город? Усталый, большой, серый, уральский город — трудяга. Стоит на речке Каме.

У нас есть даже пляж городской, правда называется он — «битое стекло». Понятно почему, я думаю?! Бутылок разбитых много. Пучок военных заводов, улица Ленина, как положено, Комсомольский проспект, вокруг города — леса, а в лесах что? Правильно! А в лесах — лагеря. Их так много, что те, кто хоть раз сидел, знает, что есть такое на свете место — Пермская область.

Ещё месяц назад никто из нас и не предполагал, что увидит когда — нибудь Чёрное море. И мало того, никто не думал, что никогда больше не вернётся на ту ступеньку юности, с которой стартовал в апреле 1985 года.

Собственно, во всём был виноват Жабик, (он же Свин) Юрик Ощепков, который взял у какого — то гитариста — бродяги адрес Курортного зала города Алушты, списался с директором, выслал наши записи и получил приглашение поработать сезон на танцах. Представьте ситуацию: У нас представилась возможность поработать сезон в Крыму!?!

Нам едва за 20. Никто из нас южнее Москвы никогда не был. Мы, сплочённая общим порывом рок — команда, малопьющие, талантливые и любвеобильные. И сейчас имеем шанс поработать почти полгода в том самом Крыму, где потрясающее море, где загорелые, ухоженные женщины ждут нас, пока ещё плотно сжав колени, где солнце сделает из нас мулатов, где, в конце — концов, мы будем играть свою «новую волну»! Это же предел мечтаний любого провинциального музыканта, любого молодого человека 85 года.

Странные положительные обстоятельства повлияли на наш быстрый отъезд.

У нас был серьёзный коллектив со всеми атрибутами серьёзности. Жёсткая дисциплина, свой внутренний устав, приличный, по тем временам супермодный репертуар. На репетицию все приходили вовремя. Всё, что находили — несли в «улей». Лидером, идейным вождём был тогда Юрик. Человек достаточно злой, чтобы опаздывать или не дай бог, — с запахом прийти. В общем — то все были сообразительны, чтобы понимать, во имя чего эти строгости. Мы активно грезили великим будущим и надеялись открыть свою страничку в шоу — бизнесе.

Нас было 8 человек, список прилагается:

— Юра Ощепков — гитарист, лидер, 100 кг, прозвища: «Жаба», «Кабан», «Свин», «Ури» — хам, циник, безумно влюблённый во всё новое в музыке, бабник и генератор идей.

— Игорь Белобородов — бас — гитара, баян, клавишные, «Билл», человек, который всех собрал, душка, бодрячок, человек — катастрофа, всё роняет, осыпает всех пеплом своей сигареты, ныне живёт в Австралии.

— Саня Катаев — клавишные, вокалист — аранжировщик, дипломат, оптимист, мягкий, пластилиновый, добрый, способный музыкант, все его будут помнить и любить.

— Серёга Шардаков — барабаны, -«…зовите меня просто «Шима…, так звали моего папу в детстве», человек из деревни Верещагино, окончил Пермский «Политех», прошёл общежития, бедность, чрезвычайно деятельная и юморная личность.

— Вадик Култышев — вокалист — гитарист, поэт, композитор, мелодист — романтик, лентяй по жизни, но музыкант безусловно страдающий, живёт в Алуште.

— Макаров — глуповатый, простой работяга — блондин, случайно поехал осветителем, человек добрый, работящий. Последняя информация — работает на мусоровозе.

— Захарченко — якобы оператор, человек, достаточно усердно выполняющий чужие распоряжения. В команде был никем. Живёт в США, работает на рыбном заводе.

— Ну и, наконец, я. Сергей Русских — вокалист — артист, начинающий тогда продюсер, по всей вероятности по силе давления на организацию — фигура №2 после Жабика, проживаю в Москве.

Вообще, мы с Юриком — жабой очень страстно и мгновенно подружились. Как только я появился на 1 репетиции, он сказал мне: — «Будешь петь рок!» почувствовав, видимо, скандальность моей натуры. Впоследствии, спустя время, мы с ним жили как злые собаки, вырывая друг у друга постоянные подтверждения своей силы, но всегда мирились и скучали, если долго находились врозь. Бедные музыканты разрывались от противоречивых чувств, потому что и я, и Юрик постоянно дёргали коллектив то в одну, то в другую стороны. Но нужно отдать должное, при любой ситуации то, что называется «командой» у нас было всегда. Со своими проблемами, страстями, энергетическими всплесками, разводами и примирениями. Было главное — была цель. Поэтому приходилось идти на компромиссы, играть музыку снова и снова, терпеть друг друга и двигаться вперёд.

Мы работали в ДК. Строителей под руководством очень кокетливой и сексапильной директорши, Марины Николаевны. Мы все её по — юношески, в глубине души тайно вожделели. Она это чувствовала прямо телом, и, разумеется, просто балдела от своих чувств. Природа подарила ей неплохие данные женщины — кошки и, будучи достаточно молодой, она уже была директором одного из центральных клубов города. Кроме постоянного, сексуального внимания ей очень нравилось в нас то, что мы всегда занимали первые места на всевозможных городских конкурсах ВИА. Это было частью её рейтинга в городе, необходимыми коммунистическими показателями её деятельности. Она пошила нам белые костюмы — тройки и позволила всё это взять с собой на юг. Это было, разумеется противозаконно, но ей так хотелось быть восхитительной, ведь мы её так хотели. У нас были даже одинаковые ботинки и чёрные рубашки. Вот такими красавцами мы и выступали в Крыму впоследствии.

Ещё одним фактором, приблизившим наш отъезд, было то, что месяца за два до него мы наконец-то обрели самостоятельность и перешли на саморуководство группой.

До этого у нас были свой директор и продюсер (очень модное по тем временам словцо) которые осуществляли гениальное руководство нами, контролировали средства, заработанные танцами и свадьбами, и вообще диктовали нам какие-то комсомольские понятия, по которым нам следовало жить. Господин Анатолий Масонов был у нас директором и продюсером. Ему было уже за 30-ть, что и давало перед нами определённые преимущества. Он нас попросту «разводил», как говорят мошенники. Крутил заработанные нами денежки, занимался спекуляцией музыкальными инструментами. Время от времени, приобретал для команды какое — нибудь чудо — техники, типа «ревербиратора» или «примочки» для гитары и мы все радовались этому, как обезьянки бананам, и не предъявляли претензий. Правой рукой у него был Костя — очкарик, человек, достаточно умный, технарь и его доверенное лицо.

Когда я пришёл в коллектив, не имея ещё права голоса, то был быстро ознакомлен с этим раскладом Юриком, который почувствовал во мне родственную душу бунтаря. Уже через 3—4 месяца после моего появления диктатура Масонова — Кости была свёрнута нами посредством «разборки», которую мы устроили на каких-то гастролях. Масонов, услышав ряд претензий, будучи натурой импульсивной, чуть было не полез в драку. Самозабвенно кричал, что он — отец родной, а мы — «тараканы» неблагодарные, что если бы не они с Костей, мы работали бы на заводах, и были бы в полном дерьме, и что, вообще мы ещё должны денег за всё то, что он для нас сделал.

Итог разговора: нам был предъявлен иск на 700 рублей, либо раздел имущества. Мы со своей стороны посовещались и просто решили послать их на…

На том и расстались, о чём больше никогда и ни разу не пожалели.

Впоследствии, спустя года два, Масонов приезжал в Алушту, смотрел наш концерт, давал «козырного фраера», директора всех существующих концертных программ Советского Союза, но мы уже откровенно «стебали» его.

Ну а тогда, к весне 85, в своём городе мы отработали на всех приличных площадках, нас достаточно хорошо знали профессиональные — музыканты и местные деятели культуры. Случилось так, что последней, большой площадкой была сцена нашего городского парка культуры и отдыха, на которой мы начали понимать, что достигли определённого, достаточно серьёзного уровня.

Знаете, как вырастают из штанов? Вот так вот и мы выросли, наверное, из своего города.

Конечно, то, что было заложено в наших душах, было только потому, что мы росли на этих улицах, дышали этим воздухом. Все прошли через драки и приводы в милицию. Сама жизнь, грубая и жёсткая, диктовала необходимость быть дерзкими. Совершенно случайно встретившись, мы стали близкими людьми на долгие годы. Я помню те ощущения восторга и какого-то общего благородного порыва, когда Юрка или Билли приносили новую музыку на репетиции.

Мы бросали все дела и слушали, слушали, слушали. Перебивая друг друга, делились впечатлениями, захлёбывались от эмоций, и таким образом, воспитывались как музыканты. Пробовали сочинять свои песенки и всевозможные рок — композиции. Выстраивали сценографию, руководствуясь, прежде всего тем, что просто обязаны быть первыми, быть не похожими на остальных. В те благословенные годы мы были свободны от обязательств перед семьями, поэтому желания совпадали, желание было одно — научиться и стать.

— Ты где? Ты приехал?! Давай скорее ко мне! Бери тачку и гони! — первые слова, которые, я услышал по телефону, как только переступил порог дома. Это звонил Ури.

Я только, что приехал из колхоза, в котором был целый месяц как первокурсник Института культуры. Едва поздоровавшись с родителями, я, естественно, помчался к своим музыкантам. Все уже собрались у Жабика и ждали меня. Помню ощущение того, что страшно соскучился, я ехал в такси и улыбался, предчувствуя встречу со своими друзьями.

Как только переступил порог, Юрка сразу потащил меня в свою комнату, где все уже собрались у магнитофона и слушали новую программу группы «Карнавал». Атмосфера была восхитительно знакомой. Все возбужденны. Билл нервно потирает руки, Шима постукивает палочками по креслу.

— Слушай, какой это класс! Это «новая волна»! — восхищённо заорал Юрик и поставил кассету.

Музыка действительно была новой. Очень гармоничная и ритмически необычная, она полностью ломала все каноны советского эстрадного жанра. Она была какой-то очень «фирменной», какой-то очень «западной» и поэтому волновала и заставляла думать.

— Ты понял?! Вот так ты должен петь! — сказал Юрик.

— Я тебе приготовил тут Вандера и Бенсона, это будут твои учителя!

Да, это стали мои учителя на долгие годы. Я очень рад, что мы слушали, учили и подражали серьёзным музыкантам, хотя тогда было много разной чепухи, которая расцветает во все времена пышным цветом. Конъюнктура в искусстве и жизни это всегда, наверное, легче и проще, чем попытки создать что-то своё, что-то новое. Только в поиске — развитие, только в постоянном стремлении маяться и болеть этой жизнью, я думаю — то самое настоящее, для любого уважающего себя, человека.

Первые свои выходы на сцену вспоминаю до сих пор с каким-то трепетом. Не знаю с чем это ощущение полной беззащитности можно сравнить, наверное, — будто бы, когда голым вдруг оказываешься, совершенно неожиданно для себя на главной площади города, в час пик. Это нереально, но ощущение первого выхода на приличную сцену перед толпой людей — у меня было именно такое. Страх, необходимость заставить себя выйти и что-то делать такое, чтобы они поверили, чтобы приняли, а не засмеяли.

Первые дни работы я прятался за какой-нибудь колонкой и оттуда пел. Постепенно, шаг за шагом приближался к центру сцены и, только лишь, через год, стал уверенно себя чувствовать в этой ауре постоянной оценки каждого твоего жеста, каждого слова.

Ну, а через пару лет постоянной практики, когда уже стал, в принципе профессионалом, я уже черпал от зрителей энергию, делал всё очень уверенно и так, как считал нужным, зная, что им это не под силу.

Наверное, необходимо рассказать, как вообще я появился в этой группе «Визит». Дело было так. Я только что пришёл из армии. А до неё и немного в ней, я играл на гитарке в разных коллективах на свадьбах и в ресторанах. Для поднятия растерянного в «армейке» интеллекта и повышения кругозора какой-то приятель вытащил меня, бывшего армейца на концерт в Политех, самый прогрессивный и современный институт города. Там шёл тогда ещё один из самых первых, Рок-концерт. В перерыве мы подошли к знакомым музыкантам. Они начали поздравлять меня с «дембелем», интересоваться, чем собираюсь заниматься. Я ответил, что намерен поступить в институт и с музыкой завязал. Один из музыкантов покачал головой и сказал — «сомневаюсь! Кто начинал — тот уже никогда не завяжет!» Я не обратил внимания на его слова, и вспомнил о них только тогда, когда осознал его правоту, когда меня вновь закрутило в творчестве, спустя несколько месяцев после этого концерта. Как только закончился концерт, к нам с приятелем, подошёл светленький, бойкий, молодой человек:

— Ты Сергей? — спросил он.

Я ответил:

— Да? А в чём дело?

— Понимаешь, меня зовут Игорь, или просто «Билл»! Мы сейчас ищем себе вокалиста в команду, а мне музыканты сказали, что ты до армии пел в кабаке?! —

Я обалдел от натиска и ответил:

— Да, но я сейчас поступил на рабфак и, в общем — то, не хочу пока заниматься музыкой! —

Он огорчился, пожал плечами и сказал:

— Жаль, у нас хорошая группа, тебе могло бы быть это интересно. Но я всё — таки запишу тебе свой телефон, если будет желание — позвони! —

С этими словами он достал блокнот, записал телефон, дал его мне, попрощался и убежал.

Через несколько дней, на своём подготовительном отделении я познакомился с пареньком, его звали Игорь. Этот Игорь мечтал петь в какой-нибудь группе. Разумеется, я ему дал телефон предыдущего Игоря, рассказав ему об истории, когда меня приглашали вокалистом. Мой одногрупник с радостью взял бумажку с телефоном, и я удовлетворённо забыл об этом прецеденте.

Через пару месяцев я спросил его:

— Ну, как ты, созвонился?

Игорь ответил:

— Да! Большое спасибо! Я уже работаю с ребятами! Просто «крутая» команда! И вообще просто класс всё! Единственное, что плохо — мне очень далеко ездить к ним, около 2-х часов на дорогу трачу в один конец, а так — вообще «кайф». Спасибо тебе за телефончик! —

Я ничего не сказал, но про себя подумал:

— Да! Человек 4 часа тратит на дорогу каждый день, только для того чтобы попасть на репетицию, наверное, действительно серьёзная группа! Нужно съездить как-нибудь с ним и посмотреть, что за ребята! —

Я был молодой и любопытный, как все в моём возрасте. Короче, через неделю я уже был в этом Дворце культуры за городом. То, что я увидел, меня не просто удивило, а потрясло.

В подвале этого Дворца Культуры находилось огромное помещение. Оборудованное очень комфортабельно, это помещение было заставлено каким-то супер — современными колонками, кругом стояли фонарики и прожектора, какие-то микшерские пульты, барабаны и клавиши. Меня всё это очень впечатлило. Постепенно собирались музыканты, примерно одного со мной возраста. По их отношению к инструментам, очень какому-то бережному, напрашивался вывод, что они здесь не случайные люди. То, как они протирали гитары, то, как они нежно и аккуратно всё подключали, очень располагало к ним. Прибежал Билл, тот самый Игорь, который приглашал меня вокалистом.

— Привет! — поздоровался он — Посмотреть пришёл? Ну, посмотри, посмотри…

Когда они заиграли, я понял, что такого ещё не слышал. Я понял, что это очень круто. Был очень хороший «саунд», чёткая сыгранность и достаточно серьёзный уровень профессионалов.

Они сыграли пару вещей. Причём мой одногрупник, которого, я им сосватал вокалистом, достаточно неплохо пел высоким тенорком.

— Ну, как? — спросил меня Билл.

— Клёво! — ответил я и посмотрел на него уже другими глазами. Он заулыбался и не без гордости сказал: — Я же говорил тебе, что хорошая у нас команда!

— А не хочешь попробовать спеть что-нибудь?

Я замялся, потому, что не предполагал такого развития событий: — Не знаю, я не пел давно! —

В разговор тут включился гитарист, крепкий, слегка полноватый молодой человек

— А ты не стесняйся! Попробуй! Он дал мне микрофон и спросил: — Что будешь петь?

Я подумал и ответил:

— Ну если попробовать. « Солдаты Фортуны» знаете? «Дип пёрпл?!» — надеясь на то, что они не знают. Гитарист переглянулся с Биллом и сказал:

— Давай! Поехали! После этого посмотрел на барабанщика, кивнул ему и заиграл вступление.

Я очень волновался, в горле пересохло, руки стали влажными, микрофон едва не выскальзывал. Как только я начал первые строки песни, гитарист, внимательно наблюдавший за мной, кивнул, как бы подбадривая, и быстро проговорил:

— Давай, давай! Всё нормально!

Я немного успокоился и допел уже уверенно, дав чувства в конце. Музыканты закончили играть, переглянулись и пошли на перекур, позвав меня с собой. В коридоре, гитарист протянул мне руку и сказал:

— Юрик, можно Ури.

Я представился и спросил смущаясь:

— Ну, что скажете? Я не пел давно.

Юрик посмотрел на Билла и сказал:

— В принципе, ты нам подходишь. Мы давно ищем рокового певца. Не хочешь поработать?

Я очень удивился, потому что, не был уверен в своей «проф-пригодности», по сравнению с ними. Но в глубине души, конечно же, ликовал.

— Ну, мне очень понравилось, как вы играете! — честно сказал я — Давайте попробуем, если у вас есть желание поработать со мной! —

Все заулыбались, Билл похлопал меня по плечу, я познакомился с барабанщиком и клавишником.

Домой мы ехали вместе, и Билл с Юриком, перебивая друг друга, рассказывали мне свои музыкальные планы, уже…. как близкому по духу.

Я ещё не понимал тогда, что эти музыканты станут мне самыми близкими родственниками на всю жизнь.

Я ещё не понимал, что жизнь моя круто меняется в связи с появлением в ней этих, дорогих для меня до сих пор, людей.

Я еще ничего не понимал тогда….просто все только начиналось….странно и увлекательно!

…Итак, Мы стояли в ночи, на перевале в Крымских горах, недалеко от Катюши, самой легендарной Алуштинской горы. Водитель начал ковыряться в моторе, Жаба встал со своего сидения и хриплым (это у него от природы) голосом сказал;

— Может, покурим, выйдем? Алё, хватит спать!

Все лениво потянулись и нехотя вышли из автобуса, ещё не понимая, где мы, и что вообще происходит.

А мы, ещё вчерашние пермяки, город наш всегда гремел экологическим безобразием, оказались вдруг среди пампасов, каких-то цикад, настоящих живых соловьёв. Мы стояли и запросто так вот курили, вдыхая молодыми лёгкими настоящий горно — лесной, какой-то удивительно осязаемый воздух.

— Классно тут дышится — сказал наш барабанщик Шима и засунул себе под нос фалангу культи среднего пальца, имитируя таким образом, что сам коготь у него ушёл в мозг. Это он шутил у нас так, когда-то в детстве отрубив себе палец топором. Не знаю точно, не обижайся Шима, может самопалом, тебе его оторвало, суть не в том, суть в культе в носу.

— Да, — сказал Билл, — скорей бы уже приехать-

Шофёр нас успокоил, что до Алушты осталось не больше 20 км, и, что можно залезать, всё в порядке. Разумеется, мы не забыли пописать в этих крымских джунглях, грех было бы русскому человеку не сделать этого, и, залезли в автобус.

…Дорога была под гору, начиналось теплое влажное крымское утро, никто уже не спал, все озирали такие непривычные пацанскому, пермскому глазу окрестности и ждали встречи с будущим.

— Да вот и море, — сказал солдатик — водитель, вывернув из-за очередного поворота.

И, правда, это было оно. Солнце всходило из-за горы, и освещало нам это волшебное море, которое на ближайшие 5 лет для нас станет энергетическим магнитом. Я не буду описывать Море, масса достойных людей делало это не раз, проще описать эмоции у членов нашего ансамбля. Было какое — то мгновение, когда все, по- детски открыв рот, замерли, и будто бы даже автобус как-то притих, не шуршал. Восторг был, совершенно однозначным. Это можно сравнить с первым выбросом семени у мальчика, когда непонятный сознанию факт совершён и только потом, позже начинаешь догонять, усваивать информацию, и укладывать её у себя в отведённом для этого мозгом, месте. Восхищение было детским и всеобщим, хотя все как-то были внутренне готовы к этой встрече с Чёрным морем, ждали её, эту встречу, но вот оно, какое — то выпуклое и блестящее, как ртуть вынырнуло из-за поворота, заискрилось под солнцем, там, внизу, и каждый понял, что скоро уже можно будет потрогать его, и быть таким же, как и все избранные — «Отдыхающим на берегу Чёрного моря».

Для нас, детей заводов и панельных «хрущевок», армейцев и, в прошлом немного шпаны — это было, осмелюсь сказать очень серьёзным впечатлением. Знали бы мы тогда, сколько у нас будет этих восторженных впечатлений в ближайшие месяцы и годы нашей жизни.

Город нас не потряс, проехали его как-то уж очень быстро, не было в нём Уральских расстояний, казалось, что только въехали, как сразу остановились.

Выскочили из автобуса и одурели. Мы оказались перед каким — то бело-жёлтым дворцом, со ступенями, вазами, пальмами, розами, кипарисами и клумбами. Обилие непонятных архитектурно-аграрных форм сразу покорило. Все задумались, а придёмся ли мы здесь ко двору. Но мы были молодые и наглые, и, собственно, терять было нечего. Крепкий пожилой человек с бородкой спускался к нам на встречу и улыбался доброжелательно, но вместе с тем как-то так официально. Мы все сразу поняли, что он и есть Скандалов Алексей Борисович — директор Курортного Зала города Алушты, которая в Крыму, соответственно, и Курортный Зал тоже у моря, и естественно он — как бы главный распорядитель нашей музыкальной, да и вообще судьбы.

— Здравствуйте, здравствуйте! А я вот поджидаю Вас, даже и сторожа отпустил сегодня, сам ночевал в курзале. Значит, это и есть группа «Визит»?! Из Перми? —

На что мы, разумеется, ответили положительно.

— Значит так, давайте выгружайтесь, я сейчас покажу вам комнату, где всё пока сложите и комнату, где вы будете жить ближайшее время, ну и потом…… если удачно пройдёт прослушивание. Вот так мы и заехали в Алушту.

—

Давайте сразу договоримся, уважаемый читатель, что какие — то подробности и детали нашего быта, какие — то мелочи с перемещениями, нашими взаимоотношениями и диалоги я буду пропускать. Потому как, во-первых: по прошествии лет это будет неверно, неточно и соответственно нечестно, ну а мне, как честному человеку и, пока ещё начинающему писателю довольно трудно и даже немножко больно заниматься вымыслом. И, во-вторых: в нашей жизни происходило столько занимательного за эти годы, что, начни я всё описывать подробно, мне за год не написать эту книгу, а хочется писать быстро и много. Да и потом, не Лев я Толстой, безусловно, и заниматься коллизиями психологизмов русской души, копаться в характерах и личностях просто не хочу. Пускай это пошло и, может быть — антилитературно, но что с этим поделать, я просто простой пермский парень, Серёга Русских. Пусть это будет автобиография — мемуар — романчик, что ли, да простят меня, невежду будущие критики.

Поселили нас на горке, в зарослях дикой татарской лозы, и крымских деревьев, просто в чудесном месте. Это был раньше «Павильон тихих игр», или попросту бильярдная. Был он весь стеклянный и как сейчас помню, общая площадь этого стеклянного квадрата со смотровой площадкой на крыше была 72 кв. м. До моря было метров 100, рядом, метрах в 10 находился один из блоков санатория « Слава» для ветеранов и их деток, скорее даже для деток и родственников ветеранов ВОВ. Метрах в ста выше, это мы выясним позднее, была гремевшая на весь Крым — Аллея любви, где повсюду на лавочках сидели влюблённые, смотрели на Чёрное море, и где стоял пограничный пост с гигантским прожектором, «Гиперболоид инженера Гарина», как мы его называли. Влюблённые традиционно трогали друг другу колени и целовались взасос влажными тропическими, Крымскими ночами. Те, кто помоложе, естественно совокуплялись вовсю; уже, бывало, что и через два часа после знакомства тут же, рядом с лавочками. Обо всём этом мы узнали позже, а пока обустроив свой быт, (нам дали 8 кроватей и бельё) мы соображали на тему нашего прослушивания вечером.

— Танго и вальсы нужно в начало! — сказал Билл, так как он ведал репертуарным планом.

— Значит так: первое — «Лягу — прилягу» — так как мы на Украине и, хотя она белорусская, я думаю, будет клёво — это я издал свой голос.

Жаба помолчал, выслушал и сказал:

— Первое нужно — «Сердце, тебе не хочется покоя».

Все поддержали и, даже Макаров своим громким голосом добавил:

— Да, а вторая «Лягу — прилягу».

На что Билл заулыбался и продолжил — 2 песни, потом инструментальная «Краковяк», потом что-нибудь патриотическое. Наши «островки» и «давайте созвонимся» — во второе отделение, если попросят поиграть ещё.

Короче мы составили совершенно подхалимский репертуар для местных властей. Нам просто необходимо было понравиться, потому что рядом было море, женщины, и жизнь вообще только начиналась, так как все мы впервые были на настоящем курорте. Первые десять песен были бодренького танцевально-родительского плана, «инструменталки» с баяном и гитарой типа: «Гопак», «Краковяк», «Лезгинки» и т. д. Песен десять были популярно-эстрадными, официально рекомендованные советским правительством и лишь потом песен 20—30 были, что называется нашими, «Нью-уэйв», как любили мы говорить, электронно-молодёжными.

Если учесть наш опыт работы на официальных концертах для ветеранов партии и труда, белые костюмы, тихий умеренный звук, многоголосие и бьющее из нас огромное желание понравиться, без труда можно представить — что прослушивание прошло успешно. Нам сделали ряд традиционных замечаний, посоветовали, что и как делать, кому и на чём играть, но дали испытательный срок и возможность остаться в этом чудесном городе, у этого расчудесного моря.

Через неделю мы стали постепенно добавлять громкость, через 2 недели более раскованно двигаться, через 3 в репертуаре осталось не более пяти песен из репертуара, отвечающего «Моральному кодексу строителя коммунизма», через месяц — мы стали звёздами первой величины в этом небольшом курортном городке.