Бесплатный фрагмент - Москва – Владивосток – Ницца – Киров

Москва-Владивосток-Ницца-Киров.

Я стоял на площади трех вокзалов, как раз напротив Ярославского, и думал.

А, так ли уж нужна мне эта поездка снова, спустя двадцать пять лет назад?

Да, да, именно двадцать пять.

Такого же месяца июля тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, я так же слонялся по вокзалу в ожидании отправления своего поезда на Хабаровск.

Но тогда, когда мне было всего лишь двадцать семь лет, от той поездки еще веяло романтикой.

Ну как же, проехать через всю страну на поезде и посмотреть романтичный и манящий Байкал, и те места, в которых когда-то путешествовал Владимир Клавдиевич Арсеньев, повстречав своего знаменитого Дерсу Узала.

Которого и отобразил в своих документированных книгах «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».

А, еще разумеется необъятные просторы нашей страны.

Впрочем, тогда был и еще один момент, несовершенно лицеприятный, мои метания в поисках себя.

Именно после этой поездки в Хабаровск, я и уехал на Ямал, строить трассу Бованенко, но это уже совершенно другая история.

И вот снова, двадцать пять лет спустя, решил повторить прежний маршрут.

Посмотреть на те изменения, которые произошли на прежнем пути за все эти годы.

Интерес, разумеется, был, но вот была ли в этом целесообразность, я все еще сомневался, уже стоя возле вокзала с купленным билетом в кармане.

Но шаг сделан, надо идти вперед, то есть ехать.

С этими мыслями и зашел в Ярославский вокзал.

Да, вокзал все же изменился за эти двадцать пять лет.

Понастроили каких-то стеклянных витражей, перенесли кассы со второго этажа на первый.

В общем, какой-то модернизм.

Шехтель не обрадовался бы таким изменениям своего проекта.

Все же созданное архитектором творение, относилось к музейным экспонатам, а так стало непонятно что.

Хорошо хоть фасад, кроме красочного обновления, остался прежним.

Все же он красив.

Особенно вечером и ночью.

Даже памятная медаль есть в честь него.

И ненамного, кратенько заглянем в историю вокзала, потому что о нем можно говорить часами.

До 1870 года-это Троицкий вокзал, затем переименовали, и стал Ярославским.

Но кому-то и это не понравилось, снова переименовали, на этот раз в Северный.

Под этим названием он находился с 1922 по 1955 год.

Но все же разум взял верх и ему вернули название-вокзал Ярославский.

Когда-то на этом месте находилось обширное поле, доходящее до современной Большой Спасской улицы.

Именно там стоял царский деревянный дворец, имевший название Каланчовский, от одноименной вышки в виде каланчи.

Так что место то, вплоть до Красного пруда, и называлось Каланчовское.

А на месте самого вокзала, был полевой артиллерийский двор.

Но возле этого двора видать кто-то не хило покурил, и он взлетел на воздух.

И было это в аккурат в 1812 году.

Не знаю, винить ли в этом французов, но факт остается фактом, двора не стало.

Но зато на его месте, в году этак 1862, построили маленький вокзальчик.

В те времена гигантомании еще не наблюдалось, исходили из целесообразности.

Потом и первый поезд с него запустили до Сергиево.

Ну надо же, почти в день моей поездки, то есть завтра 22 июля, правда лет сто с лишним назад.

Не знаю, кто первую ручку приложил к строительству вокзала, но знаю точно, что участвовали в его строительстве и перестройке Кекушев и Шехтель.

Именно последний, расположил рельефные изображения трех гербов, трех городов, которые напрямую были связаны с Ярославской железной дорогой.

Москва-с Георгием Победоносцем, Михаил Архангел-символизирующий славный город Архангельск, и разумеется Ярославль-с медведем и секирой.

Конечно, можно рассказать и о временах советских и после перестроечных, но это уже совершенно другая тема, а я не гид, я путешествую.

С этого вокзала, в отличии от других, мне довелось поездить больше всех.

И в основном это Восточная Сибирь, но до Байкала.

Байкал видел лишь один раз, и снова стремлюсь туда, и дальше.

Ну а так же Север; -Коми, Ямал.

С Белорусского пару раз.

С Киевского, с Курского, в основном электрички, если не считать пары поездок на юга.

А Ярославский, это расстояния, ну, пожалуй, что еще Казанский может сравниться с ним в этом.

До поезда еще пару часов.

Перекусываю в местном «макдоналдсе», то бишь кафе.

Нахожу место и усаживаюсь созерцать происходящее, и рассуждать о перипетиях жизни.

Человек всегда живет по двум понятиям, хочу и надо.

Хочу что-то, и делаю, надо что-то, не хочу, но делаю, вся жизнь из этого и состоит.

Единственное исключение из этого, это рождение и смерть.

Там такие значения как хочу и надо, не катят.

От этих неутешительных философских мыслей отвлекли два стража порядка, в чинах низшего офицерского состава.

Ничего не меняется в этом отношении, что сто лет назад, что двадцать пять.

Стражи они есть, были, и будут.

Но хочу заметить, что двадцать пять лет назад, все же еще такого хамства и наглости не наблюдалось.

Что было лет сто назад, сие мне не известно.

Подошли, смотрю на них внимательно-добродушно, без вызова.

Козырнули, но не представились.

Ладно, и на том спасибо.

— Документы предъявляем…

И все же я не выдержал.

— Есть повод?

Они недоуменно посмотрели на меня, как на больного.

— А, что, нужен повод, так это у нас быстро… -с улыбкой промолвил один из них.

— Я в этом и не сомневаюсь.

Протянул им паспорт и билет до Хабаровска.

— С какой целью в Хабаровск?

— А, что, в билете разве этого не написано?

Второй посмотрел на меня как на придурка, потом глянул на товарища, вероятно сравнивая степень нашей противоположности в интеллектуальном развитии.

— Что написано… -спросил он.

— То, что от вас надо держаться как можно подальше.

Теперь на меня уже уставились оба, потом переглянулись.

— Может его забрать?

— Да он вроде трезвый.

Первый протянул мне обратно документы.

— Счастливого пути, хохмач.

Похоже в этот раз я ошибся, они и не наглые, и не хамовитые, даже чувство юмора имеют, хоть и одно на двоих.

Стражи ушли проверять, кто еще желает быть от них подальше.

Впрочем, зря я так, это их работа.

И в связи с тем, сколько сейчас развелось всяких придурков с террористическим уклоном, в разных частях планеты, работа этих стражей более чем актуальна и необходима.

А хамство и наглость можно и перетерпеть, лишь бы спасали беззащитных, лишь бы спасали.

Сидеть и созерцать надоело, вышел покурить на улицу.

До посадки в поезд еще час, скоро должны объявлять.

Возле выхода стояли те самых два полицейских и тоже курили.

Посмотрели на меня как на старого хорошего знакомого.

Один все же не выдержал и спросил.

— Так зачем в Хабаровск едем?

— Просто еду.

— Двадцать пять лет назад…

Я посмотрел на него.

— В общем, тебя еще в проекте не было.

— Я с этого же вокзала, в такой же месяц ездил в Хабаровск, и тоже просто так.

— Вот хочу посмотреть, что же изменилось в стране за эти двадцать пять лет?

Они изумленно смотрели на меня.

— А зачем… -спросил другой.

— Резонный вопрос, только я ответ на него сам не знаю, еду и все.

Первый вдруг произнес.

— А я бы тоже так поехал, просто не зная за чем, почему и куда.

— Ну вот, ты меня понял… -произнес я в ответ.

Громкоговоритель прокричал про посадку на фирменный поезд «Россия» Москва-Владивосток, отправлением в двадцать три часа сорок пять минут.

— Это твой… -проговорил первый, и пожал мне руку.

— Удачи… -пожелал второй.

И они оба зашли в вокзал.

А я отправился на перрон.

Ну, а вот и мой транспорт до места назначения.

Меня встречали, и кто… с такой красавицей хоть на край света.

Именно туда и еду.

Правда личико у девушки очень уж серьезное, видать не меня ждала… но… дорога длинная.

Зато, когда предъявляю свой билет и паспорт, одаривает очаровательной улыбкой.

Люди, помогите материально, буду ездить каждую неделю.

Надеясь на последующую теплую встречу и незабываемые длительные беседы, прохожу в вагон во второе купе.

Судьба, рядом живут проводницы… а симпатичные…

Стоп, шаг назад, какой я право не вежливый, а поздороваться и улыбнуться.

Похоже мне рады.

Ну на этом мажоре можно и заселяться.

Моя полка нижняя, пятая, то есть справа.

Запихиваю под нее свою наплечную сумку и выхожу на перрон покурить.

Время до отправления еще минут двадцать.

Обращаю внимание на то, что на проводницах разные формы одежды.

Эта, возле вагона, более нарядна, вторая в вагоне одета более официально и строго.

Впрочем, видно у них свои правила и стили.

Двадцать пять лет назад было иначе.

Прикуриваю и отхожу туда где поменьше народа.

Все же общественное место, и курение в них запрещено в радиусе скольких то там метров.

Увы, рулетки с собой не взял, просто отойду подальше, вот к этому поезду, с не менее миловидной проводницей.

Одну из наших проводниц зовут Оля, это та, что пока на улице, вторую Даша, которая была в своем купе.

Вагон постепенно наполняется, до отправления все меньше и меньше времени.

Пора и заходить, собрался ехать, так нечего приклеиваться к московскому перрону.

Вошел в вагон.

Проводница Даша что-то вежливо объясняла пассажирам.

Я встал молча за ней, чтоб не мешать девушке озвучить все параграфы РЖД.

Наконец ее пыл и знание инструкций иссякли, она резко развернулась и налетела на меня.

— Ой… простите пожалуйста…

— Это вы меня простите, что стою у вас за спиной.

— Просто заслушался вашей пламенной речью об удобствах передвижения именно вашим фирменным поездом, и с такими очаровательными проводницами.

Она улыбнулась в ответ и шмыгнула в свой проводницкий закуток.

Я проводил ее сожалеющим взглядом и направился к своему купе.

А в нем, в общем, то ли базар, то ли ярмарка.

Три барышни, в теле, от тридцати пяти и выше лет, бурно обсуждали, занято еще одно нижнее место, или нет.

И можно ли одной из них экспроприировать его до самого Кирова.

Я сначала не понял, при чем здесь Киров, но наконец до меня дошло, что поезд следует через Владимир, а первый раз я все же ездил на Хабаровском.

Что ж, на что-то не погляжу, а что-то увижу снова, и в тех городах, и в других бывал.

В Нижнем Новгороде побывать правда не пришлось ни разу, ну вот и побываю.

Я встал напротив открытой двери в купе.

Женщины, стоящие лицом к друг другу, одновременно посмотрели на меня.

Взгляды были настороженными и пожалуй несколько разочарованно-удивленными.

До них стало доходить, наконец, что я и есть тот четвертый пассажир, претендующий на данное нижнее место.

— Вы с этого места…?

Спросила меня та, что стояла рядом с моей полкой.

— Совершенно верно, пятое место, это мое место, и еду я не до Кирова.

— А, куда вы едете… -спросила дама бальзаковского возраста, стоящая у другой нижней полки, ближе к окну.

Мне почему-то показалось, что Оноре де Бальзак вовсе не ее имел ввиду в своих произведениях, не вышла так сказать антуражем.

Мне всегда не нравилось слово куда, не люблю когда мне кудакают в дорогу, но ведь всем россиянам и россиянкам этого не объяснишь, поэтому пришлось этот вопрос не затрагивать.

— Я еду до Хабаровска, милые дамы.

— До Хабаровска…?

Та, что была у соседней нижней полки ближе ко мне, присела на эту полку.

Не знаю, чем ее так разочаровало сие известие.

Можно подумать, что я пообещал жениться на ее дочери, а теперь сматываюсь в Хабаровск.

Еще раз посмотрев на них, мне вдруг стало тоскливо.

Может ну его нафиг этот Хабаровск и пора сойти с поезда, благо что мы еще стоим.

Но словно в отрицании моих надежд, поезд тронулся, и в коридоре раздался голос проводницы Оли.

Ладно, Киров это не до Хабаровска, и надеюсь что дальше публика будет поинтересней и не столь жаждущей моего законного на время поездки места.

Подошла проводница Оля.

Похоже сегодня ее смена, так-как Даши видно не было.

— Здравствуйте уважаемые пассажиры.

— Все расположились на своих местах?

Женщины недоуменно посмотрели на нее.

Ответила лишь одна, стоящая возле моей полки.

— Да… здравствуйте… расположились…

Она полезла за документами.

Я первый предъявил Оле свои.

Она их бегло просмотрела.

— Ваше пятое… нижнее… Хабаровск… все хорошо, проходите располагайтесь пожалуйста.

— Спасибо, я подожду когда это сделают дамы.

Оля просмотрела у всех билеты и паспорта, скрылась в соседнем купе.

Женщины в спешке убирали свои объемные сумки и баулы.

— Лен, а тут внизу чья-то сумка уже стоит.

Лена, та самая, что стояла возле моей полки, окликнула меня.

Я в коридоре глядел на человеческую сутолоку в проходе вагона.

— Мужчина, это ваша сумка под полкой стоит?

— Моя, а она вам что, мешает?

— Да нет, место ваше, чо мешать то будет… -вместо Лены ответила ее подруга.

Третья толклась возле стола, пытаясь затащить огромную сумку на верхнюю полку.

— Может вам помочь уложить ваши вещи… -спросил я.

Они вдруг разом замерли и уставились на меня, словно я произнес.

— Спокойно граждане, это ограбление, кольца, браслеты, бикини и лифчики на стол…

Лена, похоже, уже на законных правах уселась на мою полку.

Ну десять минут тереться возле нее, это наверно дает какое-то право.

— Нам бы наверх сумки поднять…

Она извиняюще посмотрела на меня.

Я зашел в купе.

— Присядьте пожалуйста… -попросил я даму ближе всех стоящую ко мне.

Она села на соседнюю полку.

Сортируя под их руководством сумки и баулы, я закидал их на багажную полку.

Часть они убрали под нижние полки.

Мне показалось, что купе явно расширилось.

Лена потеснилась на моей полке.

— Присаживайтесь пожалуйста.

Ну надо же, какое добродушие и благодарность за убранный багаж.

— Спасибо, я потом, сначала вы устраивайтесь.

Она благодарно мне кивнула.

В общем-то, женщина привлекающая к себе внимание, фигура и остатки девичьей красоты еще имеются.

И в тридцать пять, баба ягодка опять.

Ну про тридцать пять судить не берусь, но где-то рядом, может меньше, может больше.

— Мы дверь прикроем, нам переодеться надо… -застенчиво произнесла сидящая на левой полке.

Нет, не та, что возле стола, она как раз проверяла свои сумки, еще не все распиханные по углам.

Похоже, ее мучил вопрос, как она сумела не забыть в Москве часть своего багажа?

— Да, конечно.

Я был сама любезность, даже галантно прикрыл дверь с коридора.

Огляделся в поисках дополнительного спального места.

Нет, придется все же лезть на второй ярус в своем купе.

Ну старомодный я такой, всегда даму пропускаю первой, и не важно куда.

Ожидание затягивалось, вышел в тамбур покурить, предварительно спросив Олю, можно ли курить в ближнем тамбуре.

Оказалось можно.

Ну до чего же сервис дошел.

Вернулся минут через десять.

Даша все же работала, разносила полуночный чай, для особо нуждающихся.

Я пропустил ее с подносом, она мило улыбнулась.

Какая же очаровательная улыбка.

Зато Оля снова строго посмотрела на меня.

Нет у женщин постоянства, нет.

Я вздохнул и постучал в свое купе.

Ответили, что можно войти.

Наверно мне нужно было обрадоваться.

Но вместо этого я был удивлен.

На полу стояли аккуратно раставленные тапки обитательниц купе, моя постель расстелена, подушка взбита.

На столике четыре стакана чая.

Вернее три пустых и один с чаем.

Рядом, возле полного, две булочки, нарезанный сервелат, плитка шоколада и горстка таких же шоколадных конфет.

Видя мое недоумение, Лена, свесившись с верхней полки, проговорила.

— Вот, почаевничайте на ночь, мы уже управились.

— Хотели вас позвать с нами, да вы ушли куда-то.

— Спасибо…

Все три попутчицы лежали на своих полках, и никто на мою покушаться не собирался.

Мне стало стыдно, я даже протер ладонью лицо, чтобы этот стыд стереть, пока не заметили дамы.

Они как раз все внимательно смотрели на меня.

— Да вы не стесняйтесь, присаживайтесь, кушайте, мы же от всей души… -произнесла дама с нижней соседней полки.

Та самая, что перебирала сумки у стола.

— Спасибо… -снова повторил я.

— Меня Нина зовут… -ответила она.

— А это Лена.

Ее я уже знал как зовут.

— А это Валя.

— Здрасти… -промурлыкала та с верхней полки, свешиваясь чуть ли не к моему лицу.

— Кирилл Григорьевич.

— Неудобно как-то, куда вы мне столько, я и не сьем.

Я был обескуражен.

— А может и вы со мной еще почаевничаете?

— Чай не вино, много не выпьешь… -со смехом произнесла Лена.

— Ну вина у меня к сожалению нет.

Я достал свою сумку, выудил из нее бутылку коньяка, коробку конфет и два лимона.

Подумав, извлек купленную в Москве жаренную курицу, которая больше напоминала молодого гуся.

Дамы замерли, переглянулись.

— А ладно девки, гулять так гулять.

С верхней полки полезла вниз Валя, продемонстрировав мне часть своей правой ноги почти до попы, из-под задравшейся ночнушки.

Я поспешно отвернулся.

Лена расхохоталась.

— Мужик то у нас какой стеснительный, бабы.

— Так то и хорошо… -проговорила вставая Нина.

— Девки мы незамужние, до Кирова как раз на ком нибудь из нас оженим.

Дамы рассмеялись.

Неловкая ситуация исчезла и напряжение спадало.

Я сел возле стола, пропустив к окну Лену, которая ловко соскочила с верхней полки, черканув мне своей грудью по плечу.

Дамы полезли в свои сумки, вытаскивая по новой свою снедь.

Я молчал, авось что достанут, все и съедят, не оставляя ничего на столе.

— Кирилл Григорьевич, может вы нам еще чая закажете… -попросила Лена.

— А то как-то неудобно в таком виде по коридору.

Я не стесняясь оглядел всех троих.

В ночнушках, без бюстгалтеров, у Вали у вовсе декольте по самое не хочу.

Стоило ей чуть нагнуться, как титьки рвались наружу.

Но она словно и не замечала этого, а может и правда не замечала.

Я встал сходил к проводникам.

Оли не было, а Даша снова чаевничала.

— Вы что-то хотели?

И снова очаровательная улыбка.

До Хабаровска можно и с ума сойти от такой улыбки, или приестся все же?

— Мне бы чаю четыре стакана, дамам не спится, хотят чай.

— Сейчас принесу, идите к себе пожалуйста.

Улыбка так и не сошла с ее лица.

Мама что ли ее такой родила, или так профессионально привили?

Хочется надеяться, что все же от души.

Вернулся в купе.

Стол уже сервирован, по детдомовскому образцу-все общее.

Коньяк разлит в невесть откуда взявшиеся хрустальные рюмки.

Женщины меня все больше удивляли.

— Чай сейчас принесут.

— Да нам и не к спеху… -промолвила Валентина и подняла свою рюмку.

— Ну-у, за знакомство что ли и легкую дорогу.

Выпили.

Я закусил лимоном, и отправил в рот кусочек шоколада для контраста.

— А, что вы так плохо кушаете… -поинтересовалась Нина.

— Да на ночь что-то особо и не хочется.

— А мы сейчас по второй для аппетита.

Валентина вновь наполнила рюмки.

Конечно, бутылка поллитрового коньяка для четверых, это мизер, однако пить в ночь не хотелось.

Но назвался груздем… сам же предложил, теперь держи фасон.

Выпили и по второй.

Я для солидности все же попробовал курочку и колбаску.

А то скажут еще, мужик больной.

Даша принесла чай, пожелав приятного аппетита и спокойной ночи.

Это можно было понять так, чая до утра больше не будет.

Женщины повеселели, начинался разговор, ну куда от него денешься в застолье.

Правда, до того, уважаю ли я их, это еще далеко, и понятно что не в этот раз, да и другого не будет.

— Кирилл, а ты чего в Хабаровске то забыл, живешь там… -спросила наклоняясь ко мне Валя.

Как-будто с метра я бы ее не расслышал.

Отчество и «вы», опущены.

Ну и правильно, зачем они, когда за столом все уже родные.

Лена и вовсе залезла с ногами на полку, присев на них попой, правда, не забыв натянуть на ноги ночнушку.

— Да как сказать, ничего не забыл, просто решил съездить посмотреть, что и как.

— А живу здесь, в Подмосковье.

— Это как посмотреть… -явно что-то не понимая спросила Нина.

Лишь только Лена помалкивала, изредка бросая на меня взгляды.

Одна ее ступня уперлась в мое бедро, да и изрядно так уперлась.

— Я уже ездил туда двадцать пять лет назад, сейчас хочу посмотреть, что изменилось за это время.

— А зачем?

Валентина чуть ли не всей грудью навалилась на стол.

— Валька, ты сейчас своими сиськами всю курицу раздавишь… -заметила ей Лена.

Но та лишь отмахнулась от нее рукой, глядя мне в глаза.

Правая бретелька съехала, ночнушка тоже, почти наполовину оголяя ее грудь.

— А сам не знаю зачем, просто захотелось.

Женщины замерли зафиксировав на мне свои взгляды.

— Подожди Кирилл, это туда и обратно, а сколько билет то стоит?

Нина уже включила калькулятор по подсчету потерянных бездарно моих финансов.

— Туда поездом, вот за это нижнее место, в этом купе тридцать шесть тысяч рублей, обратно самолетом двадцать пять тысяч.

— Шестьдесят одна тысяча… -моментально среагировала Нина.

— И это только за то, чтобы посмотреть?

— Кирилл, а кем ты работаешь… -вдруг вступила в разговор Лена.

Я обернулся к ней.

Она в упор смотрела в мои глаза не мигая.

Ох знаю я эти взгляды, когда женщина примеряет уже под себя, или на себя мужика.

— Я строитель.

— А, что строишь?

Валин интерес был более конкретен.

Похоже у нее завалился сарай, а мужика подправить его, нет.

— Дома, дачи, отделка квартир, офисов.

— У тебя компания своя… -снова привлекла мой взгляд Лена.

Уже две ее ступни уперлись в мое бедро.

— Нет, я частник, сам строю, сам и получаю.

— Видать не плохо платят частникам, раз такие путешествия по карману… -проговорила Нина.

— Мы вон на плацкарт билетов не достали, пришлось в купе доплачивать.

— На хлеб с маслом хватает, ну и иногда на путешествия.

Мне хотелось уже сменить тему.

Опередила Лена.

Она вдруг вытянула ноги к окну, и уселась вплотную ко мне боком, чуть навалившись на меня.

Я заметил взгляд Валентины, искоса брошенный ей на Лену.

Похоже грядут разборки.

— Ну так что чужие деньги считать, хорошо коли мужик может позволить себе это, значит и другое может.

Лена заглянула в мои глаза наклонившись вперед, игнорируя взгляд Валентины.

— А поэтому и выпить надо.

— Кирилл разливай.

Я с поспешностью наполнил рюмки, ну еще останется по последней, а там покурить и спать.

Женщины выпили, я вдогонку.

Что-то мне подсказало, что неплохо их и одних на время оставить.

— Девчонки, вы тут почаевничайте пока, а я покурю.

Рубашка на мне, от прислонившегося тела Лены, уже стала влажной.

Горяча женщина.

Я вышел в коридор, где у тэна возилась Оля.

Дверь в купе проводников была закрыта.

— Не спится Кирилл Григорьевич?

Я удивленно посмотрел на нее.

— Да вы не удивляйтесь, я же ваш паспорт смотрела, а память у меня профессиональная.

— Не спится, дамы чаевничают.

— Ну с коньяком можно и всю ночь чаевничать… -она улыбнулась.

— Я смотрю и нюх у вас тоже профессиональный?

— Верно, Кирилл Григорьевич, и нюх тоже, такого за дорогу насмотришься и нанюхаешься, мама не горюй.

— Вы курить?

— Да.

— Давайте я вам компанию составлю, не против?

— Пожалуйста.

Оля вышла в тамбур, я за ней.

Дал ей прикурить тонкую длинную черную сигарету.

Что-то у девушки похоже не ладилось, и улыбка вымученная и печаль на лице.

— И давно эта боль и страдания?

Олины брови удивленно полезли на верх.

— Это вы о чем Кирилл Григорьевич?

— Полагаю, что о вашей душевной ране, которую вы даже улыбкой скрыть не можете?

Оля отвернулась к окну, в котором как в зеркале отображалось ее лицо и глаза.

Она внимательно следила за моим взглядом.

— Кирилл Григорьевич, пойдемте ко мне, посидим, коньяк есть, выговориться мне надо, а не кому.

— А, Даша?

— Дашка, так она и есть моя боль и печаль.

Было, в общем-то, чему удивиться.

Хотел сказать, что я не могу, что меня там дамы ждут за столом, но посмотрев в ее глаза, произнес совершенно другое.

— Хорошо, пойдем, только ведь там Даша наверно спит.

— Нет, она ушла в соседний вагон, к моему…

— Пойдемте Кирилл Григорьевич.

Я пропустил ее вперед.

— Секундочку Оля…

Она понятливо кивнула головой.

Я зашел в купе, предупредил, чтоб меня не ждали, пригласили в гости.

Это конечно было по свински с моей стороны, но активность Лены меня уже начала напрягать.

Дамы смотрели на меня огорченно, и я постарался побыстрее покинуть купе.

Зашел в проводницкую.

Оля сидела за столиком, на котором стоял чай, лежали конфеты в вазе и яблоки.

Рядом два бокала и початая меньше чем на половину бутылка коньяка.

М-да, похмелье мое будет тяжким.

— Что ж, рассказывай Оля.

Она как-то испуганно посмотрела на меня, и отвела взгляд.

— Кирилл Григорьевич, я даже не знаю с чего начать?

— Я в таких случаях всегда говорю, с главного, а потом поймем как дальше.

— Я беременна, Кирилл Григорьевич.

— Что же в этом плохого?

— Полохого…?

Она с вызовом посмотрела, и снова отвела взгляд, заплакала.

Я дал ей выплакаться, приобнял за плечи.

— Оль, ты или расскажи, или оставь это в себе, второе, думаю, хуже.

Оля вытерла слезы, отхлебнула чай.

— Может вам коньяк?

— Успеется, рассказывай.

— Мы с Дашкой уже три года здесь работаем, вместе с училища сюда пришли, сначала стажерами полгода прокатались, потом постоянно оформили.

— С детства с ней знакомы, и живем рядом, никогда между нами недоразумений не было.

— С год назад в наш состав пришел Максим.

— Как-то так сложилось, что я ему приглянулась, начал ухаживать, я вроде ответила на его ухаживания.

Она замолчала глядя в окно.

— Вместе часто бывали, и здесь на работе, и в Москве.

— Весь поезд уже знал о наших отношениях.

— Месяц назад подали заявление в загс.

— К свадьбе стали готовиться.

В купе постучали, Оля быстро убрала бокалы и коньяк.

Дверь открылась, в проеме стоял мужик лет сорока.

— О, извини братан, я не вовремя.

— Чего тебе?

— Да, понимаешь, компашка у нас веселая собралась, девчонки, а бухло в неподходящий момент закончилось, зря что ли девочек очаровывали?

— И ты решил прийти сюда, а здесь бар круглосуточный… -я нахмурился.

Но мужик оказался не задиристым.

— Братан, да ты не злись, понимаю что кайф тебе обломал.

— Пошел вон.

Это Олин голос раздался из-за моей спины.

— Подруга, ну ты чо в натуре, нам бы хоть бутылочку, лапуль…

— Вон сказала пошел, пока полицию не вызвала.

— Да не надо полицию, ухожу, эх вы, человеки…

Мужик развернулся и пошел вдоль коридора.

— Кирилл Григорьевич, и вы уходите.

Олино лицо было хмурым.

— Извините Оля если что не так.

Я вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

В таком ее состоянии разговор бы не получился, да и нужен ли он.

Я уже догадался об любовном треугольнике, а может его для себя выдумала сама Оля.

Вышел в тамбур курить, затем сходил прополоскал рот и отправился спать.

Но задержался у окна, подъезжали к Владимиру.

Впрочем, уже подъехали.

В нем я бывал неоднократно.

Отсюда ездил в Ковров к сыну в армию.

Здесь когда-то поступал в сельскохозяйственный институт, в котором так и не проучился ни одного дня.

Здесь бывал и не один, и тоже проездом в Ковров.

Отсюда ездил к тетке в Судогду.

В общем, вокзал мне знаком, уже новый, старый был другой.

Он хоть и имел архитектурную ценность, но был снесен в семидесятых годах, а в 1975 построено новое, которое и стоит поныне.

Казусы истории были связаны и с этим вокзалом, когда первый пассажирский поезд отправившийся отсюда 14 июня 1861 года потерпел крушение.

Хотя еще в марте во Владимир прибыл из Москвы экстренный поезд, доставивший кипы каких-то бумаг, с чем это связано, уже не помню.

Единственное, что вспоминается, то, что первая электричка до Москвы была аж в 1971 году.

Так что, город и станция мне знакомы.

Время половина третьего ночи.

Стоим на станции двадцать три минуты.

Выхожу на перрон.

Оля стоит рядом отвернувшись в сторону.

Ох девочка, время все лечит, и не такие страшные раны, а гораздо серьезнее.

Впрочем, своя боль всегда сильней, это уже аксиома.

Выкинул под вагон окурок и заскочил в вагон.

Все же пора и поспать.

Зашел в купе, осторожно прикрыв за собой дверь.

Женщины спали.

Стол уже прибран, лишь пустые стаканы в подстаканниках стояли у окна.

Быстро разделся до плавок.

В свете уличного фонаря вдруг блеснули глаза Лены.

— Ты чего не спишь?

— Тебя жду.

— Зачем?

— Жду и все.

Я откинул одеяло собираясь ложиться.

— Можно к тебе?

— Зачем Лена?

— Поговорить.

Что ж вас всех на разговор сегодня так тянет, я же с пяти часов на ногах, сутки скоро.

— Хорошо, поговори.

Я лег в постель накрывшись одеялом.

Лена спустилась вниз и села на постели возле стола, подняв ноги под себя.

Я слегка подвинулся, но все равно ее попа упиралась в мой пах.

— Ну говори, подруг не разбудишь?

— Нет, они допили твой коньяк, да и намотались мы за день.

— Ну так и спала бы уже давно.

— Кирилл, а ты женат?

Я промолчал.

— Значит, женат…

— Нет.

Лена повернула ко мне лицо.

— Тогда женись на мне.

— Заманчивое предложение… -я улыбнулся.

Снова мелькнул свет фонаря.

— А ты не смейся, я серьезно, понравился ты мне очень.

— Предлагаешь мне в Кирове сойти?

— Нет, вернешься после путешествия.

— А если я не хочу?

— Я тебе не нравлюсь?

Она наклонилась надо мной, ее волосы касались моей щеки.

— Я не знаю Лена, женщина ты симпатичная, но это же просто вагонное знакомство.

— А разве люди не сходятся с первого взгляда, не влюбляются в друг в друга?

— И ты влюбилась?

— Да, и твой сарказм здесь ни к чему.

Вот как, какие мы слова знаем.

Конечно, и в деревне люди образованные, даже получше городских, но слоган у деревенских доярок совершенно другой, уж это я знаю.

— Сарказма нет Лена, просто непонятие тебя, зачем тебе это, ты же меня совсем не знаешь.

— Знаю.

Ее горячий шепот становился все ближе.

— Откуда ты можешь знать?

— Я вижу и чувствую тебя.

— Лен, а если я не хочу жениться, знаешь, был женат, больше не хочется.

— Я тебя не заставляю, насильно мил не будешь, хотя очень хочу, чтоб ты был моим мужем и отцом моего ребенка.

— Лена, а не поздно нам с тобой о детях говорить?

— Ну, конечно, молоденькая проводница лучший вариант.

В ее голосе сквозила не скрытая обида.

— Не надо Лен, там другое, там беда, и я не знаю как ей помочь, да она и сама не знает, что хочет.

— Прости Кирилл, и за разговор мой бестолковый бабский прости, увидела раз мужика и счастья захотела.

Она поднялась с постели, но вдруг скинув с себя ночнушку и приподняв одеяло юркнула ко мне на полку к стене.

— Лен, ты что, подруги твои…

Но ее руки уже проворно стаскивали мои плавки.

— Ребеночка мне подари, больше ничего не надо, умоляю Кирилл…

Так и не заснул.

Лена удовлетворенная осталась спать в моей постели, а я забрался наверх.

Начинало светать.

В купе проводниц хлопнула дверь.

Встал, оделся и вышел в коридор.

По расписанию скоро Нижний Новгород.

Оглянулся на дверь своего купе.

Ну и как быть, когда все проснутся.

Глаза и уши есть у всех.

И что-то верилось с трудом, что Нина с Валей крепко спали.

Весело начинается путешествие.

А если правда родит?

Что-то мне стало не по себе.

Я уже корил себя за минутную слабость.

Оля предупредила, что стоянка двадцать минут.

Она все время уводила в сторону взгляд.

Глаза припухшие, похоже тоже не спала ни минуты.

— Вам то что не спится Кирилл Григорьевич, что мешает?

— Думы, Оля, думы.

Я пристально посмотрел на нее, похоже она меня поняла.

— Вы простите меня Кирилл Григорьевич, можно завтра вечером поговорим?

— Да не за что Оля, я все понимаю, поговорим завтра, как скажешь.

Я спустился на перрон.

За время стоянки успел обойти вокзал, заглянуть во внутрь.

Первый вокзал построен в 1862 году, современный в шестидесятых годах прошлого столетия.

А, в нынешнем, с 2010 года идет его модернизация.

Надо задаться целью как-нибудь приехать в это город на недельку, много чего здесь интересного.

В том числе слияние Оки и Волги, и разумеется знаменитые набережные.

А за двадцать минут, разве что можно сказать, проезжал и не более.

Оля уже махала мне рукой.

— Кирилл Григорьевич, так и отстать недолго, где вы были?

— Вокзал смотрел.

— Здесь не смотреть, здесь жить надо.

Я понял, что город ей этот очень нравится.

Может она и права.

Но как говорят, где родился-там и пригодился.

В купе идти не хотелось, но надо.

Надо привести себя в порядок, побриться-умыться.

— Оля ресторан во сколько открывается?

— Кушать хотите, я сейчас чай сделаю, и коньяк стоит?

— Спасибо Оля, коньяка я не хочу, а чай попозже.

— Ресторан в десять летом открывается Кирилл Григорьевич.

Зашел в купе, все спали, или делали вид, что спят.

Голая нога Лены, почти до попы, сияла своей белизной.

Лена так и спала на моей постели.

Тихонько достав бритву и другие принадлежности отправился бриться и умываться.

Возле туалета пока никого, в коридоре тоже.

Побрился, умылся по пояс.

Надо узнать у Оли, вроде бы в поезде где-то должна быть душевая.

Стою возле окна у своего купе, созерцая мелькающий пейзаж.

Следующим по расписанию Киров-Пассажирский в 12.07, время только семь утра.

До ресторана еще три часа.

В купе идти не охота.

Зашел положил бритву и полотенце.

Дамы спят…

Лена свернулась калачиком отвернувшись к стене.

Впрочем, они все и спят лицом к стене.

Так легче делать вид, что спишь.

Достал новую пачку сигарет.

Забрал пустые стаканы со стола, отнес Оле.

Та сидела за столом задумчиво глядя в окно.

Я молча поставил стаканы на столик возле раковины и вышел курить в тамбур.

Оля появилась через минуту.

— Кирилл Григорьевич, разрешите зажигалку.

Я дал ей прикурить, понимая, что она хочет продолжения разговора.

Но его опять не получилось.

Пока Оля собиралась с духом, в тамбур вошла Даша.

Поздоровавшись со мной, она утащила Ольгу в вагон.

Судя по тому, с какой решительностью это сделала, у них назрел серьезный разговор.

Девочки, только без крови и разрушений, дайте спокойно доехать мне до места назначения, молча напутствовал я их вслед.

Вернулся в вагон.

Стоять у окна в коридоре вовсе не хотелось.

Я тихонько потянул ручку двери своего купе на себя.

— Ой… не надо… занято…

Голос явно Нины.

Блин, как будто я в туалет к ней ломлюсь.

Делать нечего, стою у окна дальше.

Через десять минут дверь распахнулась.

— Входите Кирилл Григорьевич.

Нина сияла улыбкой.

Валентина уже накрывала на стол.

— Сейчас завтракать будем… -проговорила она.

Я вошел в купе.

На моей полке возле окна сидела Лена.

Бросив на меня извиняющий взгляд, снова продолжила расчесывать свою косу.

Моя постель уже была убрана на верхнюю полку.

Я сел рядом.

В общем-то, у меня из пищевых запасов шаром покати, но не сидеть же с женщинами бедным родственником.

Я достал из сумки последний лимон, и кстати забытый пакет с печеньем.

Уже кое что, чай пить можно.

— Кирилл Григорьевич, чайку нам не организуете… -промурлыкала Валентина, томно глядя в мои глаза.

Идти мне к проводницам не хотелось, там, похоже, второе Бородино назревает с боевой ничьей, судя по тональности разговора, который достигал нашего купе.

— Сейчас схожу, у них еще чай не готов.

— А может я схожу, вдруг вам не удобно, вы вроде у них как мать Тереза… -тихо произнесла Лена.

Валентина с Ниной недоумевающе посмотрели на нее.

— Ленка, ты чего на мужика наседаешь, ночи тебе было мало?

Валентина осуждающе глядела на Лену.

— А ночь то тут причем, ночью я спала.

— Ну да, только где и под кем… -добавила Нина.

— В смысле под кем?

Лена изобразила удивленное лицо.

— Да ладно, Ленка, хватит нас за дурочек считать, от твоих стонов мертвый бы проснулся, ишь как тебе ребеночка захотелось.

Валентина рассмеялась.

— А ты что, завидуешь что ли?

Лена похоже готова была вступить в схватку.

Господи, когда же Хабаровск наконец и самолет обратно.

— А, чего мне тебе завидовать, детей мне уже не рожать, а что до секса, ну завидую немного, так переживу, Васька в деревне ждет.

— Нашла с кем… -с сарказмом ответила Лена.

— Нашла, а что если больше не с кем.

— В деревню ни один мужик путевый ехать жить не хочет, а мы то живые и во плоти, а плоть требует.

— А, чего ты меня тогда осуждаешь?

Лену похоже понесло.

— Да никто тебя Ленка не осуждает, и не обсуждает, хорошо ночь вместе провели, мы и рады за вас.

Нина встала с полки и потянулась.

— Эх, мужичка бы сейчас, да только где его возьмешь в восемь утра… -и игриво посмотрела на меня.

И все они разом расхохотались.

Вот Евино племя, ни какие тяготы их не сгинают, жить хотят и живут.

— Пожалуй, пойду я за чаем.

Поднялся с полки и взялся за ручку двери.

— Пойди Кирюша, пойди, а то мы девки озорные и горячие?

Снова хохот потряс купе.

Я постучал в купе проводников.

Дверь распахнулась, на пороге стояла Даша.

Видок у обоих еще тот, обе покрасневшие и возбужденные.

— Вам чего?

— Мои соседки по купе чаю хотят, может я сам налью, а то вам смотрю не с руки.

Оля поднялась из-за стола.

— Кирилл Григорьевич, сейчас принесу… через пять минут.

Я остался ждать ее в коридоре.

Через минуты три она появилась с подносом неся чай.

М-да, умеют же женщины приводить себя в порядок, когда это необходимо быстро.

Оля прошла к нашему купе, я предупредительно открыл ей дверь.

Она молча поставила чай на стол и так же молча ушла.

Похоже подруги в проводницкой еще не все точки расставили над «и».

— Кирилл, ну ты чего в дверях застыл?

Валентина уже размешивала сахар в стаканах.

Лена успела причесаться и переодеться в блузку и юбку.

Рядом с ней сидела Нина.

— Вы на свое место сядете?

— Да ладно сидите, я и тут посижу.

Сел рядом с Валентиной.

Пауза за чаем затянулась, разговор не клеился.

Пили и ели молча.

Надо будет в Кирове продуктами запастись, если будет возможность.

— Далеко вам еще от Кирова до вашего колхоза?

— Да нет у нас уже давно колхоза, на частников работаем… -зло проговорила Нина.

— Фермер что ли?

— И фермеров у нас нет, были два, да разорились.

— Бывший председатель колхоза выкупил колхоз, все наши паи по дешевке скупил у нас, теперь хозяйствует.

— Получаем за рабский труд копейки, а до пенсии еще пять лет.

Для пятидесяти лет Нина выглядела не важно, я уже думал ей под шестьдесят.

— Все трое там работаете?

Диалог продолжала Нина, остальные молчали.

— Да нет, Валька с Ленкой своим хозяйством живут, что на рынок в Киров отвезут, то и продадут.

— Сарай у меня разваливается… -встряла Валентина.

— А починить некому, хоть бы ты Кирилл приехал на недельку.

— Ленка, не смотри на меня так, пусть у тебя живет, а мне сарай починит, на большее я уже и не надеюсь.

Я усмехнулся.

— Ладно, адресок оставьте.

— Я тебе его уже написала.

Лена положила на стол лист бумаги, сложенный вдвое.

Ее глаза напряженно смотрели на меня.

Валентина смотрела с испугом, вдруг я сейчас откажусь.

Нина с интересом, чем все это закончится.

Я взял лист, встал и положил его в костюм пиджака.

Казалось, что все облегченно вздохнули.

— Кирилл ждать то тебя, когда?

Я понимал Валентинино нетерпение, осень не за горами, а там и зима.

Моего ответа ожидала и Лена.

— Ну если инструмент у вас найдется, могу в Хабаровске поменять билет до Кирова, если самолеты туда летают.

— У меня инструмент всякий есть, от покойного мужа остался… -проговорила Нина.

— Хорошо, тогда так и поступим.

— Кирилл, а дорого ли возьмешь с меня, я ведь как подмосковные новые русские заплатить не смогу.

Валентина ожидала моего вердикта со страхом, вдруг заломлю цену, а сарай так и останется разваленным.

— Сговоримся.

Я улыбнулся и с иронической улыбкой посмотрел на нее.

Ох как мой взгляд не понравился Лене.

Похоже, она в своих мыслях уже застолбила меня за собой.

Зато Валентине он похоже очень понравился, она улыбнулась в ответ и искоса посмотрела на Лену.

— Поляну накроешь по окончании, ну и питание на каждый день, голодному то работать не с руки.

— Да ты что, Кирилл, как же голодный, будешь как сыр в масле.

— А разве ты не у меня жить будешь, у меня свободней, да и готовлю я тоже неплохо.

Лена с досадой смотрела на Валентину.

Мы с Ниной переглянулись и расхохотались.

— А вы чего ржете то?

Валентина недоуменно переводила взгляд.

Похоже лишь Лена поняла наш смех правильно и тоже рассмеялась.

— Мужик еще не приехал, а мы его уже делим… -сквозь смех произнесла она.

— Только, Кирилл, мы про меж себя уже решили, что жить будешь у меня, и ночь эта…

Лена замолчала.

Подруги поняли, что она хотела этим сказать.

— Давайте я сначала приеду.

— А может статься, что и не приедешь?

Валентина снова напряженно смотрела на меня.

— Обещал, приеду, но только ведь в жизни всякое бывает.

— Кирилл, ты только причину не ищи, ладно?

Взгляд Лены был умоляющим.

— Не буду.

Я вышел в тамбур покурить и осмыслить произошедшее.

И дернул же меня черт согласиться на этот Валентинин сарай.

Если здесь насели, то там я от них уж точно не отделаюсь просто так.

Время перевалило за десять утра, но в ресторан идти уже расхотелось.

Зашел в коридор и встал у окна.

Народ просыпался, у туалета очередь, у окон скучающие.

Дверь в наше купе была открыта.

Женщины так и сидели за столом.

Правда, уже прибравшись на нем.

Стаканов из-под чая тоже не было.

Валентина переоделась, Нина готовила к выгрузке сумки.

Все бы и осталось мимолетным вагонным знакомством, если бы не Валентинин сарай, будь он неладен.

В купе проводников одиноко сидела Даша, Оли не было.

Похоже произошла смена приоритетов, а может просто смена смен.

Судя по огорченному Дашиному лицу, в битве с подругой она не выиграла, или ничья, или полное поражение.

Увы, такова жизнь.

Мудрая пословица гласит, на чужом несчастье своего счастья не построишь.

И то, что в борьбе за свое счастье все средства хороши, это здесь не пройдет, все равно рано или поздно судьба ударит больно и жестоко, если не по тебе, то по твоим детям, а это во много раз страшнее.

Лена вышла из купе и встала рядом.

Нина улыбнувшись прикрыла за ней дверь.

Я молчал глядя в окно.

Лена рядом, касаясь моего плеча своим.

В конце вагона показались два коробейника, мужчина и женщина.

Она предлагала товар и торговала, он нес за ней две огромные сумки.

Товар был-прессой.

От газет, местных и центральных, до столичных журналов, а также сканворды, и кроссворды.

Дошли до нас.

Я выбрал рекламную кировскую газету и один из сканвордов.

Хотелось посмотреть, что представляет из себя населенный пункт, где проживают эти три женщины.

А рекламные газеты обычно охватывают все из них.

Потихоньку подъезжали к Кирову, и деревень стало побольше, и промышленных объектов.

Лена так и промолчав со мной эти двадцать минут, зашла в купе, пора было собираться.

Из проводницкой вышла Даша и пошла по купе, предупреждая пассажиров о приближении к станции.

Помог женщинам вынести сумки и баулы в тамбур.

Убрал свою сумку подальше под полку.

Одел пиджак.

Снял свою постель с Лениной полки и положил ее вниз, чтоб опять кто-нибудь не позарился на нее.

Лена поняла, что я хочу.

Она встала, расстелила мою постель, накрыла сверху покрывалом и снова села.

Я присел рядом.

Вроде как прощаемся, неудобно уходить.

Подъехали, поезд громыхнул сцепками и остановился.

Иду провожать.

Первым спрыгнул на перрон и начал принимать несметное количество сумок и баулов.

Народ внизу терпеливо ждал.

Наконец слезли и хозяйки всего этого добра.

Дальше провожать не пошел, стоянка всего пятнадцать минут.

Попрощались у вагона.

Лена чуть задержалась.

— Кирилл… я буду ждать.

— Не хочу огорчать тебя Лена, но будущего нашего я не вижу, извини.

— Я все равно буду ждать.

Она подхватила свои сумки и стала догонять подруг.

Ну вот и все, часть моего пути закончилась, и не такая хорошая, и не такая уж плохая.

Закурил и оглянулся вокруг.

Рядом вокзал.

Проездом здесь бывал несколько раз.

Изначально был построен 1899 году.

Современный, в шестидесятых годах прошлого столетия

С самого строительства он постоянно перестраивался, достраивался и менялся.

Женщин попутчиц уже видно не было, зашли в вокзал.

Перед самой посадкой выкурил еще одну сигарету, ну а теперь спать и спать.

И не важно кто там в моем купе.

Глава 2

В купе все же кто-то был, опять слышался женский голос.

Я подошел к двери.

На моей полке сидели мальчик и девочка лет десяти.

Возле соседней, спиной ко мне, вытаскивала что-то из сумок женщина.

Вот она повернулась и посмотрела на меня.

На вид лет тридцать, вполне миловидная и стройная.

Похоже, следит за собой, аккуратная прическа каре, макияж, стильный костюм.

Вещей, в отличии от предыдущих попутчиц у них было не много, всего лишь две сумки и пакет.

— Здравствуйте, вы с этого купе?

— Здравствуйте.

— Совершенно верно.

— Далеко едете?

Вопрос мне понравился, особенно слово «далеко», не «куда», а именно «далеко».

Похоже дама придерживалась тех же правил, что и я.

— В Хабаровск.

— В Хабаровск… это очень далеко.

Произнесла она это с каким-то сожалением, то ли меня пожалела, то ли себя, что не едет туда.

— Вы подождете минут пять, мы сейчас все разложим и освободим ваше место.

— Конечно, можете не торопиться.

Ну почему я всегда такой вежливый и галантный, и не умею требовать и отстаивать своего.

Курить больше не хотелось, хотелось спать.

Появилась Даша, и направилась в наше купе.

Проверила у новых пассажиров билеты.

Выяснилось, что едут они и правда не далеко, в Тюмень.

Я посмотрел в расписании, когда же будет у нас Тюмень.

Оказалось, завтра в шесть утра.

Что ж, по крайней мере, ночь я смогу нормально поспать и отдохнуть, новых пассажиров в мое купе не будет.

Но и днем подремать не помешает, вторые сутки на ногах, ну частично правда было лежа, но все же без сна.

Наконец дама управилась с своими сумками.

— Извините, не могли бы вы еще немного подождать, я переоденусь сразу, да и детей переодену.

Мальчик с девочкой тоже были одеты в наподобие костюмов.

— Да, да, конечно.

Хотел добавить, хоть до Тюмени переодевайтесь, но организм мой воспротивился таким жертвам, и я промолчал.

Дама закрыла дверь перед моим носом.

Вдруг с тамбура в коридор вошла Оля, следом за ней молодой человек, чуть старше ее.

Надо полагать, что это и есть жених, Макс.

Она кивнула мне и исчезла в купе проводников, молодой человек следом за ней.

Судя по ее счастливому лицу, она была довольна своим возвращением в вагон.

Чего не скажешь о ее женихе.

Вид у него был потерянный и обескураженный.

Я замер на месте у окна, ожидая дальнейших событий.

Открылась дверь нашего купе.

— Мы все, можете заходить.

На даме был легкий летний сарафан с бретельками на плечах, и короткий, как мини-юбка.

А зачем она вообще его одела, по-моему, если бы была без него, ничего бы не изменилось.

Судя по всему, лифчика на ней тоже не было, ну а если и был, то такой миниатюрный, что разглядеть его сложно на грудях не меньше третьего размера

Мальчик уже был на втором ярусе надо мной, а девочка над мамой.

На них одеты шорты и маечки.

Ну правильно, июль, в вагоне, в общем-то, душновато становится.

Я решал, то ли спать лечь, то ли подождать развязки в купе проводников, переборол организм, а не любопытство.

Зашел в купе.

— Извините, не могли бы выйти на минутку, или отвернуться, мне раздеться надо и лечь спать, больше суток не спал.

— Ну вы же мужчина, вам то чего стесняться, не догола же разденетесь, а до плавок.

Я остолбенел.

Хотя аргумент был наверно весомым.

Плавки же и правда на мне, так чего я выпендриваюсь.

Демонстративно, лицом к даме разделся до плавок, сложил аккуратно одежду, было бы что складывать, джинсы и рубашка, повесил их за резинку на стене.

Куда делись прежние полки, ума не приложу, кому они помешались.

Откинул одеяло и забрался в постель.

Дама все это время не смущаясь смотрела на то, как я раздеваюсь, ну да, мы же на пляже, это я просто забыл об этом.

Несколько раз ее взгляд целенаправленно останавливался на моем естестве.

Не оконфузиться бы еще от этого взгляда, он же тоже живой, хотя, что естественно-то не позорно.

Ну ладно, и это созерцание закончилось, и я в постели.

Прикрыл глаза.

— А почему вы ночью не спали?

Я открыл глаза и посмотрел на нее.

Трахался я, мадам, всю ночь, потому и не спал…

Неужели и сейчас мне поспать не дадут?

Но ответил, опять же вежливо.

— Так получилось, поздно сели в Москве, пока устроились.

Я снова глаза закрыл, и поспешил отвернуться к стене.

— Простите, а вас как зовут, все-таки вместе так долго ехать.

— Меня, Елена Ивановна.

Я медленно поднялся и сел на постели, ошарашено глядя на даму.

— Как вы говорите вас зовут?

— Елена Ивановна…, впрочем, можно и Лена, вы же постарше меня.

Она вдруг уселась на своей постели задрав на нее ноги и сев на них попой.

А вот сарафан на ноги уже не натянуть, маленький, да и узковат.

Ножки открылись во всей своей красе до самой… в общем, вам по пояс будет.

— Что-то не так?

Видно ее все же удивил мой остолбенелый взгляд.

— Да нет, все так.

— Меня зовут Кирилл Григорьевич.

— И, уважаемая Елена Ивановна, пожалуйста, я очень хочу спать.

— Если вы не против, поговорим попозже, вечером могу даже в ресторан пригласить.

Вот я ляпнул, но было уже поздно.

— В ресторан… я никогда не была в ресторане в поезде.

— В этом поезде я тоже еще не был.

— Хорошо, я согласна с вами сходить в ресторан, только, пожалуйста, не поздно, у меня же дети.

Как я про детей то забыл, никогда не видел таких тихих детей, их как будто и в купе не было.

— Кирилл Григорьевич, да вы спите конечно, я тихо буду сидеть.

— Скажите, а в ресторан мы, когда пойдем?

Я глянул на часы.

— В девятнадцать вечера вас устроит?

Лена задумалась.

— Да, пожалуй, что устроит, но на пару часов не более.

— Хорошо, я согласен.

Бухнулся в подушку и отвернулся к стене, надеясь хоть пять часов, но поспать.

Не известно, что будет ночью.

Нет, дальше пусть будут мужики, или семейные пары, а то, кто его знает, сколько у меня новорожденных по этому маршруту появится.

Мою дивизию, вот поехал…

Проснулся в половине шестого.

Елена Ивановна лежала на своей постели.

Я поднялся, помня, что ее стесняться не надо, в плавках же.

Посмотрел на верхний ярус, детей не было.

— Выспались Кирилл Григорьевич?

— Да, спасибо.

— А я вот читаю любовный роман.

— Нет, все же Стендаль писал намного лучше и откровеннее, а здесь просто пошлость.

Я глянул на обложку.

Бульварный роман, в дешевой мягкой обложке.

Впрочем, именно для таких поездок, прочитал и выбросил.

— Вы имеете ввиду его Ванина и Ванини и трактат о любви?

— Нет, Красное и Черное.

— Там вроде нет таких захватывающих любовных сюжетов…

— Мари-Анри Бейль был все же больше психологом и литературным гидом по Италии, чем автором именно любовных романов.

— Бейль, я говорю о Стендале.

— Ах да, извините, это я о своем.

Не стоит говорить даме об ошибке в том, что Стендаль, это всего лишь псевдоним Бейля.

Я взял полотенце, провел рукой по щеке, не мешало бы и побриться.

— Ваши дети не уйдут в соседний вагон?

— Нет, они у меня воспитанные.

Кто бы сомневался.

Елена Ивановна села на постели.

— Кирилл Григорьевич, а вы не шутили по поводу ресторана?

— Нет, Елена Ивановна, не шутил.

Я вышел из купе.

Воспитанные дети сидели на откидывающих стульчиках и увлеченно читали.

Какая же семья, начитанная.

Возле тэна стояла Даша, протирая его тряпкой.

Лицо ее было умиротворенно-спокойное.

Похоже, все решили полюбовно.

— Даша вы не подскажете, как можно забронировать столик в ресторане, если это вообще возможно?

— Возможно.

— Вам на одного?

— Нет, для двоих, со мной дама.

Она с любопытством посмотрела на меня.

На лице заиграла улыбка, слава Богу, не вымученная и не профессиональная, а вполне естественная и добрая.

— Хорошо, Кирилл Григорьевич, я закажу вам столик.

— На какое время?

— На девятнадцать часов.

— Хорошо.

— Спасибо Даша, шоколадка с меня.

Она рассмеялась.

— И поцелуй.

— Что ж вас девушки все так на пожилых тянет… -я улыбнулся в ответ.

— Наверно мудрость и опыт, Кирилл Григорьевич.

— Добро, шоколадку приложим к поцелую.

— Кирилл Григорьевич, там занято, вы можете воспользоваться нашим санузлом.

— Спасибо Дашенька.

И снова очаровательная улыбка, и снова от души.

Оттаивает девушка от своих невзгод.

После бритвенно-водных процедур вернулся в купе.

Детишки так и сидели на стульчиках.

А мама нагнувшись к стоящей сумке под столом, что-то усердно в нем искала.

Халатик явно маловат, оголив ноги вместе с половиной попы.

Что-то я трусиков на ней не замечаю, или это бикини такие, две нитки на завязках, но тут вроде не пляж.

— Платье похоже забыла взять, в чем в ресторан идти, не знаю?

Елена Ивановна была разочарована.

— А, чем ваш костюм вас не устраивает?

— Да ну его, он деловой какой-то.

Она снова уселась на постель поджав под себя ноги.

— А в чем вы пойдете Кирилл Григорьевич?

— Елена Ивановна, у меня тоже выбор небольшой, джинсы поновее и рубашка, как-то не планировал вести даму в ресторан, и смокинга не взял.

— Смокинг обычно берут напрокат, я читала.

Кто бы сомневался в этом.

— Ладно, пойду в легкой юбке и блузке.

Данного наряда я еще не видел, и судить о нем не мог, может он на цыганский наряд похож, а может тоже мини, как этот сарафан.

— Кирилл Григорьевич, время уже шесть, мы во сколько выходить будем?

— Полагаю, что без четверти семь.

— Тогда мне нужно собираться.

Она встала.

В это время постучали.

Я открыл.

— Кирилл Григорьевич, я заказала вам столик, второй по левой стороне.

— Спасибо Даша.

Даша с интересом внимательно посмотрела на Елену Ивановну, потом на меня, улыбнулась непонятно чему и ушла.

— Вы уже и столик заказали?

Елена Ивановна с удивлением уставилась на меня.

— Да, не хочется стоять в ожидании свободного.

— Что ж, не зря я согласилась, вы предусмотрительный кавалер.

Она взяв расческу и полотенце вышла из купе.

Я достал свои новые джинсы и рубашку.

Переоделся.

Елена Ивановна вернулась к половине седьмого.

Что ж там столько времени расчесывать можно.

— Кирилл Григорьевич, выйдите пожалуйста, мне переодеться надо.

Как же мне хотелось ответить ее же словами по поводу плавок, но учтивость взяла верх.

Я вышел.

Через пять минут она позвала детей.

Те послушно встали и вошли в купе.

Еще через пять минут вышла Елена Ивановна.

Юбка и правда оказалась почти мини, да еще и с приличным разрезом спереди.

Блузка светлая с какими-то кружевами на полу рукавах.

Лифчика похоже опять не было, или я его просто не вижу.

Елена Ивановна зашла к Даше и попросила ее присмотреть за детьми пару часов.

Вагон-ресторан находился через два вагона в хвост состава.

Проходя один из тамбуров, поезд вдруг качнуло, и Елена Ивановна не удержалась на своих шпильках.

Успел подхватить ее под грудь.

Лифчика и точно, не было.

Елена Ивановна извинилась за то, что не удержалась и поспешно отодвинулась от меня.

Вошли в ресторан со стороны буфета и кухни.

Похоже столик можно было и не заказывать.

Но все же сели за свой, второй слева.

Подошел официант.

— Вы заказывали этот столик?

— Да, через проводницу Дашу, на девятнадцать часов.

— Все верно.

Он положил перед нами меню.

Я подвинул его Елене Ивановне.

Надеюсь она не опустошит весь вагон-ресторан за мой счет.

В голове непонятно к чему мелькнула мысль, а не вернуться ли мне обратно этим поездом, только в СВ, выкупив полностью купе, и спать до Москвы, ну или до Кирова.

Надо будет обдумать эту мысль, самолетом я летать не любил, хотя и не боялся.

Не люблю ограниченных пространств, даже временных, здесь хоть на улицу можно выйти, а там куда.

Елена Ивановна минут десять изучала меню, я уже начал волноваться по поводу моего возврата в СВ.

Наконец, она положила меню передо мной.

— Кирилл Григорьевич, спиртное на ваш выбор, только я не пью вино.

Обнадеживающее начало, вот только спирта у меня нет, ладно, посмотрим меню.

Я просмотрел в основном спиртное, водка, коньяк, текила есть, а вот это уже интересно, не думаю, что Елена Ивановна пробовала абсент.

Подозвал официанта.

— Блюда на ваш выбор, но что-нибудь мясное с овощами.

— Что будете из спиртного?

Я глянул на Елену Ивановну.

Она изучала интерьер вагона-ресторана.

— Абсент бутылку, охлажденного, и откройте здесь.

— Десерт?

— Даме мороженное, а мне очень крепкий кофе без сахара, да, даме напиток какой-нибудь принесите, можно колу.

У меня взыграла шальная мысль напоить Елену Ивановну, и посмотреть какая она будет, заодно и послушать.

Что у трезвого на уме…

— А почему вы мне заказали мороженное и колу, а себе крепкий кофе?

— Бессонница у меня ночами, без кофе уснуть не могу.

Елена Ивановна улыбнулась чему-то своему.

Официант принес заказ.

— Оплату с карты принимаете?

— К сожалению, нет, но если вы в затруднительном положении, можете перевести определенную сумму на наш счет, а обналичим здесь.

— А на ближайших станциях есть банкоматы?

— Да, в Перми.

— Тогда не надо, расплачусь наличными.

Официант открыл бутылку абсента.

Мне что-то стало не по себе, все же семьдесят градусов, почти чистый спирт.

Но отступать уже было поздно.

— А, что это за напиток, абсент?

— По-другому его называют Зеленая фея, а если проще, то это полынь, настоянная на спирту, с добавлением еще нескольких трав, но это уже зависит от производителя.

— А почему фея?

— Этот напиток дает некоторую легкость телу, ну и эйфорию что ли, радость.

— И как его пьют?

— Небольшими дозами, не более одного бокала за вечер, поэтому нам официант и принес эти маленькие рюмочки.

— А если выпьешь больше бокала?

— Опьянеешь.

— Сильно?

— Это зависит от организма человека, и от блюд, которые он употребляет во время пития.

— Поэтому вы и заказали мясо с овощами?

— Да, а вы против, можете заказать то, что хотите вы, меню смотрели.

— Нет, я полагаюсь на ваш вкус и опыт.

— Спасибо Елена Ивановна.

Она как-то с интересом посмотрела на меня.

— Кирилл Григорьевич, а можно с вами выпить на брудершафт?

— Можно, но при этом положено целоваться.

— А вас это смущает?

— Нет, просто мы в ресторане, а не вдвоем где-то в уединенном месте.

— Ну мы же можем забрать остальное с собой.

Вон как, Елена Ивановна, похоже наступает ночь номер два.

— Так может нам не стоит начинать здесь?

— Нет, давайте все же попробуем, вдруг мне не понравится, выпьем по чуть-чуть, а остальное с собой.

— Хорошо.

Я наполнил крохотные рюмочки, грамм по двадцать не больше.

Елена Ивановна пригубила абсент, затем маленькими глоточками допила его весь.

Я внимательно следил за ней.

— Мне понравилось Кирилл Григорьевич, налейте еще рюмочку, а остальное потом.

Я пригубил из своей, отставил рюмку в сторону.

Похоже, сгусарствовал, заказав полную бутылку, ее месяц пить надо.

Наполнил рюмку Елены Ивановны снова.

— Кирилл Григорьевич, а кто вы, почему едете в далекий Хабаровск?

— Путешествую.

— Интересно…

— А, кто вы?

— Да вроде человек…

— А по профессии?

— Строитель.

— У вас фирма своя?

Подошел официант.

Спросил, не будет ли нам мешать музыка.

Я офигел от его слов, когда это такое было, в какие времена, чтоб посетителей спрашивали их мнение.

— Не будет, надеюсь у вас там и романтичное что-то есть?

— Непременно.

Мясо с овощами мне понравилось, приготовлено было неплохо.

— Не хотите повторить Кирилл Григорьевич?

Елена Ивановна держала в руке свою рюмку, лицо ее уже раскраснелось, и покушала она совсем ничего.

— С удовольствием, Елена Ивановна, если вы пообещаете доесть это блюдо.

Я указал на ее мясо с овощным гарниром.

— Это обязательно?

— Обязательно, иначе на брудершафт вас уже не хватит.

— Но до бокала то еще далеко, рюмочки миниатюрные.

— Зеленая фея обманчива, Елена Ивановна.

— Хорошо, я доем.

Она так же не спеша выцедила свою рюмку и принялась за еду.

Я допил свою, и не собираясь ее снова повторять здесь в ресторане.

Незаметно, а прошел час.

Проскочили Пермь.

Балезино проехали днем, когда еще спал.

Балезино, это уже Удмуртия.

Ставил себе целью описывать и показывать те места, где проезжал.

Если и не подробно, то хоть так, кратко, и с фото, но не получилось.

Официант принес мороженное и мое кофе.

— М-м, вкусное мороженное.

Елена Ивановна с аппетитом шуровала чайной ложечкой в мороженице.

Кофе мне тоже понравился, крепкий и без сахара, он казалось напрочь перебил вкус абсента и мяса с овощами.

Расплатился с официантом, попросив его упаковать абсент и собрать с собой два вторых блюда.

Елена Ивановна допивала маленькую бутылочку колы.

Ресторан уже наполовину заполнился посетителями.

Только мы встали, как наш столик тут же заняли.

Елена Ивановна шла впереди, я с пакетом сзади.

То ли поезд так качало, то ли Елену Ивановну так шатало.

Но в том же тамбуре, она вновь не удержала равновесия и завалилась мне на грудь.

Снова обнял ее, поддержал.

В этот раз Елена Ивановна не стала резко отодвигаться от меня, а наоборот, повернула ко мне лицо.

Похоже абсент брал свое.

Ее губы находились в сантиметрах трех от моих.

Дверь вагона открылась, я отпустил Елену Ивановну и отступил на пару шагов, пропуская мимо нас пассажиров.

Вошли в свой вагон.

— Кирилл Григорьевич, вы идите, я задержусь.

Рядом был туалет.

Вошел в купе.

Воспитанные дети лежали на своих верхних полках уже в постели, и увлеченно играли в морской бой, каждый с своей тетрадкой и ручкой.

— А мама где… -спросил мальчик.

— Сейчас придет.

Я поставил пакет на свою полку.

— Вы хоть ужинали что-нибудь?

— Мама запрещает нам кушать после восьми вечера.

Оказывается, у Елены Ивановны тиранские наклонности присутствуют.

— А, когда вы в последний раз кушали?

— Утром, дома… -тихо произнесла девочка.

— В общем, так, быстренько спрыгиваем с полок и садимся ужинать.

Дети с испугом смотрели на меня.

— Мама будет ругаться… -неуверенно произнес мальчик.

— С вашей мамой я этот вопрос как-нибудь улажу, или вы есть не хотите?

— Хотим.

Детишки проворно соскочили вниз.

Я достал из пакета вторые блюда, вилки и хлеб.

Поставил на стол перед ними бутылку пепси.

Выложил перед каждым по шоколадке.

— Быстро кушаем.

— А руки помыть?

Мальчик показал мне ладошки.

Ну какие все же дети воспитанные, меня аж зло взяло на их мамочку.

— Я не думаю, что вы специально пыль по вагону собирали, так что кушаем и в постель.

Детишкам повторять было не надо.

Они уже управились с вторыми блюдами и уплетали свои шоколадки запивая пепси, как в купе появилась их мама.

Она изумленно смотрела на детей и на меня.

Дети поспешили все доесть, запихивая оставшиеся куски шоколада в рот и допивая пепси.

— Кирилл Григорьевич, что это значит?

На лице Елены Ивановны появилось досадное выражение.

Ну ты еще наори на меня, и ляжем спокойно спать.

— Ничего особенного, дети поужинали.

— Поужинали… но время уже десятый час.

— И почему вы не спите?

Она накинулась на детей.

Те проворно шмыгнули на свои полки.

Елена Ивановна начала меня раздражать, но дети ее, я то какое право имею вмешиваться.

Погасил свое раздражение и промолчал.

— Ладно, вы здесь укладывайтесь, а я покурить, да надо шоколадку проводнице отдать.

Елена Ивановна на миг забыв про детей, уставилась на меня.

— Шоколадку… а зачем?

Похоже, она решила, что поход в ресторан давал ей определенные права на меня, и я должен отчитаться перед ней за свои поступки и действия.

— Елена Ивановна, вы не забыли, что столик нам заказывала проводница, так что благодарность с моей стороны вполне естественный жест.

Я усмехнулся.

— А вы надолго… к проводнице?

— Как только, так сразу.

— Что, как только?

— Ничего, Елена Ивановна.

Я вышел из купе прихватив сигареты и зажигалку.

Постучал в купе проводников.

— Как ресторан, Кирилл Григорьевич, понравился?

Даша как всегда сияла своей очаровательной улыбкой.

— Спасибо Дашенька, все понравилось.

Я положил перед ней шоколад.

— Кирилл Григорьевич, а вы ничего не забыли?

Ее глаза искрились хитрой улыбкой.

Улыбнулся ей в ответ.

Наклонился и поцеловал в щечку.

— Присаживайтесь Кирилл Григорьевич, чаю попьем, или вы торопитесь, наверно дама ждет?

Ее ироничная улыбка застыла на лице.

— Вовсе не тороплюсь, выпью чай с вами с удовольствием.

Я сел, напротив.

Даша быстро приготовила чай.

— Даша, вопрос один к вам…

— Слушаю вас Кирилл Григорьевич.

— Скажите, реально заказать обратно билет в СВ на это же поезд, прямо отсюда, с поезда?

— Да, конечно.

— Только, Кирилл Григорьевич, это будет в разы дороже, и потом, почему не с нами обратно?

Ее взгляд уперся в мои глаза.

— Я понимаю, что это дороже.

— Хотел обратно самолетом, но передумал.

— А почему не с вами, еще только начало моего путешествия, а я уже устал от суеты.

— И потом, вагон СВ соседний с вами, будете ко мне в гости приходить на чай.

— Ну вы же не один в купе поедете?

В ее взгляде я прочитал столько, что хватило бы на большой любовный роман.

— Дашенька, я в купе собираюсь ехать один.

Похоже, ее не просто удивил, а ошарашил этим известием.

— Как один… вы хоть знаете сколько стоит СВ в нашем фирменном поезде?

— Нет, не знаю, сейчас вы меня и просветите.

Отхлебнул чай.

Даша положила передо мной горсть конфет.

— Я шоколад люблю, а конфеты не очень.

— Ешьте на здоровье, буду на каждой станции покупать вам по шоколадке.

Даша бросила на меня взгляд.

— Хотите откормить меня, чтоб я поправилась?

— По-моему вам это не грозит, у вас замечательная фигура.

— Скажете тоже, вон Максу не понравилась.

Она вдруг погрустнела.

— Дашенька, забудьте вы про Макса, чужое это счастье, не ваше, и к тому же Оля беременна от него.

— А вы то откуда это знаете Кирилл Григорьевич?

— Ну так в одном же вагоне едем.

— Успокойтесь Дашенька, я ничего не подслушивал, так сложилось.

— Да что вы, Кирилл Григорьевич…

— Вы правы, это счастье Олькино, не знаю, что на меня тогда напало, то ли назло себе, то ли назло Ольке.

— Вы же подруги.

— А ладно, Кирилл Григорьевич, разобрались и теперь все хорошо.

Она рассмеялась.

— А вы то Кирилл Григорьевич чье счастье?

— Не ваше, Дашенька, я старше вас лет на тридцать.

— Ну, наверно вашей спутницы в ресторан?

В ее словах прозвучала ревность.

— И не ее, она завтра выйдет в Тюмени и до-свидания.

— Кирилл Григорьевич, а разве разница в возрасте влияет на желания?

Она снова с хитринкой смотрела на меня.

Хорошо хоть не сказала про любовь, а только лишь желание.

— Нет, Дашенька, на желания разница в возрасте как раз и не влияет.

Я так же с иронией посмотрел на нее.

Взгляда с меня она не отвела.

— Так что там у нас с СВ?

— Сейчас посмотрю Кирилл Григорьевич.

— Смотрите, я пока пойду покурю.

— Кирилл Григорьевич, вместе пойдем, я быстро.

Она открыла какие-то таблицы, бегло просмотрела столбец, затем о чем-то задумалась на несколько секунд и посмотрела на меня.

— Кирилл Григорьевич, удовольствие не из дешевых, вам это обойдется в девяносто тысяч.

— А если с Владивостока?

Похоже на меня напал кураж.

Но в то же время быть возле Тихого океана и не увидеть его, преступление.

— А с Владика сто двенадцать тысяч.

— И когда можно заказать?

Даша посмотрела на часы.

Время десять вечера.

— Да хоть сейчас.

— Я позвоню начальнику поезда и закажу.

— У вас паспорт с собой?

Я положил на стол перед ней свой паспорт.

— Кирилл Григорьевич, вам забронировать, или будете выкупать сразу?

— У меня нет столько наличных с собой, а с карточки мне сказали, что не принимают.

— Кто это вам сказал?

— В ресторане.

— Ну это в ресторане, они к нам не относятся.

— Даша, заодно и продлите мой билет до Владивостока, это можно?

— Конечно.

— Интересный вы мужчина Кирилл Григорьевич, дам по ресторанам водите, катаетесь в СВ.

— Могу же я себе позволить иногда отдохнуть.

— Можете, конечно.

— Я сейчас, заказ только сделаю.

Оформление билетов заняло не больше пяти минут.

— Кирилл Григорьевич, вам завтра необходимо будет подойти к начальнику поезда, оплатить билеты.

— Хорошо, Даша, я схожу.

Мы допили чай и вышли в тамбур покурить.

— А кем вы работаете Кирилл Григорьевич?

— Вы уже третья, кто задает мне подобный вопрос.

— Я понимаю женский интерес к этому вопросу, мужчина по ресторанам, путешествиям.

— Ну что-то в этом роде, но если вы не хотите, не говорите.

— Я строитель, Даша, обыкновенный строитель.

— Ну все же наверно необыкновенный.

Она наклонив голову с интересом смотрела на меня.

— А вы женаты Кирилл Григорьевич?

Я усмехнулся, вопросы женские, словно по шаблону, ничего нового.

— Нет, Дашенька, я не женат.

— А живете где?

Похоже, она решила узнать всю мою биографию, начиная с роддома.

— В Подмосковье.

— А я в Москве, и живу я Кирилл Григорьевич одна, в огромной трехкомнатной квартире, в которой даже собаку не завести, не с кем оставить будет.

Голос ее прозвучал грустно.

— Вы завидная невеста, Даша.

— Так и женитесь на мне.

Если бы сейчас поезд вдруг внезапно поехал вспять, меня бы это наверно меньше удивило, чем, то, что сейчас произнесла девушка.

— Даша, это сейчас в вас говорит неустроенное ваше одиночество.

— Зачем вам муж, который намного старше вас.

— Ладно, Кирилл Григорьевич, извините, сорвалось просто, а что касается разницы в возрасте, тут вы не правы.

Она затушила сигарету и вернулась в вагон.

М-да, судьбы людские.

Пожалуй, я ее понять мог, но отчасти.

Возраст уже к тридцати стремится, дальше хуже, можно так и остаться в старых девах.

Но все же надо бы выбирать возрастом поближе.

Хотя кто их поймет женщин.

Тихонько приоткрыл дверь в свое купе, в нем было уже почти темно.

Шторка на окне приспущена наполовину.

Разделся, расправил постель и лег.

Включил ночник в изголовье, спать пока не хотелось.

Елена Ивановна лежала на боку отвернувшись к стене.

Вряд ли она уже спала.

Детишек тоже не было слышно.

Те, возможно, как раз и спали.

Похоже, жизненный график у них строгий.

Взял кировскую газету, просмотрел лицевую и последнюю страницу не разворачивая газеты.

— Кирилл Григорьевич, а вы меня обманули… -не поворачиваясь произнесла Елена Ивановна.

— В чем?

— Обещали брудершафт, а сами к проводнице на целый час ушли, все никак не могли шоколадку отдать?

В голосе сквозила обида и разочарование.

— Извините, задержался, и совсем не по тому поводу, что вы накручиваете для себя.

Елена Ивановна резко развернулась, простыня чуть съехала зацепившись за ногу, приоткрывая правую грудь с торчащим соском.

Мой взгляд невольно остановился на нем.

Елена Ивановна перехватила его и поспешно натянула на себя простыню.

— Так вы не хотите спать, и мы можем продолжить ресторанный банкет?

— Если вы того желаете, только из закуски у нас шоколад, конфеты и вот хлеб.

Я показал на стол, где лежало четыре куска хлеба, которые не успели съесть дети.

— У меня шпроты есть, только открывалки нет.

— Ну эту проблему мы решим.

Отложил в сторону газету и сел на полке.

— Отвернитесь пожалуйста, я встану, привыкла дома голой спать.

— Дома я тоже голым сплю, но здесь не дом.

Отвернулся к окну.

Елена Ивановна встала с постели, стоя ко мне спиной.

В окне отображалась ее фигура.

Она видно почуяв неладное, посмотрела сначала на зеркало двери, потом на окно.

— Кирилл Григорьевич отвернитесь… лучше глаза закройте на минутку.

Я усмехнулся и прикрыл глаза.

— Все, можете открыть.

Она была в халатике, который похоже был еще короче, чем ее дневной сарафан, и только чуть прикрывал бедра.

Елена Ивановна наклонилась, потом вдруг встала и посмотрела на меня.

— Кирилл Григорьевич, пожалуйста достаньте мою крайнюю к окну сумку.

Все правильно, нагибаться в таком халатике, это все равно, что без него.

Я встал и нагнулся возле стола, спиной чувствуя взгляд женщины.

Достал сумку и поставил на ее полку, чуть отодвинув матрац.

Елена Ивановна минуты две копалась в ней, наконец извлекла банку шпрот.

Достал из своей сумки складной нож мультитул и стал открывать банку.

Аромат шпрот поплыл по купе.

Похоже в ресторане я не наелся, а это не есть хорошо для абсента.

Вытащил початую бутылку абсента из пакета, шоколад, конфеты и две маленькие рюмочки, которые с трудом выпросил у официанта.

Которые он мне дал лишь только после хороших чаевых.

Разорюсь я с женщинами.

Налил рюмки, одну протянул Елене Ивановне.

Она внимательно смотрела в мои глаза.

— Давайте Елена Ивановна за знакомство и хорошую память от этой встречи.

Слегка наклонился к ней, ей пришлось подвинуться ко мне ближе.

Халатик задрался на ее бедрах до самого живота, но она не обратила на это внимания.

Перехлестнули руки.

Выпил свою рюмку залпом.

Елена Ивановна, как и в ресторане, выпила мизерными глотками.

Притянул ее к себе, губы коснулись губ.

Елена Ивановна прильнула сильнее.

Ее язычок настойчиво старался разомкнуть мои губы, я сдался, и он ворвался в мой рот.

Поцелуй затянулся.

Она обнимала меня уже двумя руками, стараясь сильнее прижаться к моей груди.

Наконец разомкнули уста.

Елена Ивановна облизала язычком свои губы.

— Теперь мы на ты Кирилл?

— Разумеется, брудершафт собственно для этого и придуман Лена.

— Налей еще по одной, пожалуйста.

От нашей близости, верхняя пуговица на ее халатике расстегнулась, образовалось широкое декольте, раскрывая груди женщины почти все.

Я поспешил сесть поближе к столу, убрав под него ноги.

— Может сначала поедим?

— Нет, потом.

Голос Лены звучал с придыханием.

Налил еще по одной, с тоской взирая на шпроты.

В таком темпе можем их и не попробовать.

— Я хочу снова брудершафт.

Она вдруг пересела на мою полку, прижавшись ко мне своим боком.

— Второй брудершафт предполагает еще большую близость… -с иронической улыбкой произнес я.

— А ты разве против?

Пуговичку на халате она так и не застегнула, и левая грудь открылась полностью.

Стоило ли мне отворачиваться и закрывать глаза, когда она одевала этот свой халатик.

— А дети?

— Дети спят, они у меня воспитанные.

Ну об этом я как раз помню, можно было и не напоминать.

Подняли рюмки.

Я свою только чуть пригубил.

Зато Лена опустошила свою одним глотком.

Пожалуй, она торопилась, Тюмень все ближе, а мы на брудершафтах застыли.

Снова такой же страстный поцелуй.

На халатике уже вторая пуговица расстегнулась, и я чувствовал на своей груди прикосновение ее грудей, которые полностью раскрылись.

— У тебя контрацептивы есть… -спросила она в промежутке между поцелуями.

Про брудершафт уже забыто, к чему такие условности.

— Нет, я не планировал вагонных романов.

— Ну и ладно, обойдемся без них.

Ее рука скользнула к моим плавкам.

— Сними.

Утро нас застало на одной постели.

Начинало светать.

Я посмотрел на часы, половина пятого утра.

Вот и Екатеринбург проскочили, а ведь хотел по платформе погулять, дойти до вокзала.

С момента своей постройки в 1914 году, вокзал практически все время надстраивался, достраивался, реконструировался и реставрировался.

Наверно это участь всех вокзалов крупных городов.

Лена спала разметавшись по постели и сдвинув меня на самый край.

Простыню стащила с нас обоих и подмяла под себя.

Пора вставать и ее будить.

Поднялся, оделся и убрал со стола рюмки, оставшийся больше чем полбутылки абсент.

Шоколад и конфеты оставил на столе.

Убрал мусор в пакет.

Достал свои ванные принадлежности и бритву.

— Лена вставай.

Я потрепал ее по плечу.

Никаких эмоций.

Захватил губами сосок и потянул на себя.

Лена моментально обхватила мою шею руками.

— Сколько время?

— Пять скоро, вставать пора.

— Зачем ты оделся, успели бы.

Я замер.

И в это время на верхней полке зашевелилась девочка.

Лена мгновенно перескочила на свою постель и накрылась простыней.

— Поднимайтесь, сейчас приведу себя в порядок и чай принесу.

— Почему ты меня раньше не разбудил?

В ее взгляде прочитал сожаление.

— Извини, но я тоже спал.

Возвращаясь из туалета, возле тэна увидел Дашу.

— Доброе утро Дашенька.

— Чай будет?

— Доброе утро Кирилл Григорьевич.

— Чай будет обязательно.

— Как вам спалось?

Улыбка была более чем иронична.

— Спасибо Даша, спалось хорошо, выспался.

Похоже она ожидала услышать нечто другое.

Зашел в купе.

Воспитанные дети уже сидели на моей полке.

— Кирилл Григорьевич, вы не проводите их в туалет, не успеваю.

Лена металась по купе.

Я позвал за собой детей.

Мальчик поспешил заскочить в туалет первым.

— Стоять, приучайся к тому, что дамам необходимо уступать.

— Всегда?

Вопрос меня огорошил.

— Нет, иногда.

Девочка зашла в туалет, через минуты три вышла.

— Ты хоть умывалась?

— Да.

— Тогда беги к маме.

Мальчик пробыл чуть дольше.

В купе на столе уже стоял чай.

Елена наклонившись к моему уху, чтоб не обратили на нее внимание дети, прошептала.

— А, что на меня так наша проводница утром смотрела?

— Я не знаю, меня же здесь не было, и я не видел, как она смотрела.

— Зато я знаю, что это означает, когда женщина так смотрит.

Я пожал плечами.

— Так, время еще есть, давайте пить чай.

— Дети, за стол.

— Кирилл Григорьевич, им еще рано завтракать, тем более сладкое.

— Елена Ивановна, дома будете командовать, а в этом купе я хозяин.

Лена смотрела на меня с удивлением.

Дети застыли.

— Ну и что вы смотрите, вас же дяденька пригласил завтракать.

Повторять им два раза было не нужно.

Через пять минут ни чая, ни шоколада, ни конфет.

Еще раз убеждаюсь в том, что ребенок должен есть тогда, когда он хочет, а не, когда надо.

Подъезжали к Тюмени.

Лена всучила детям пакет и одну сумку, выпроводила их в тамбур.

— Кирилл, телефон и адрес не оставляю, сам понимаешь ситуацию, я замужем.

— Понимаю, и не настаиваю.

— Спасибо тебе Кирилл, и за вечер, и за восхитительную ночь, жаль, что мало.

Она крепко поцеловала меня в губы, снова просунув свой язычок в мой рот.

Резко развернувшись пошла вслед за детьми.

Я стоял возле выхода в тамбур у купе проводников.

Рядом в купе Даша.

— Кирилл Григорьевич помаду с губ сотрите.

Она улыбалась и ехидно смотрела на меня.

— Спасибо Даша.

Протер носовым платком губы.

Поезд остановился.

Даша открыл дверь, спрыгнула на перрон, я за ней.

Помог детям спуститься вниз, передал им снова сумки.

Лена спустилась сама.

— До-свидания.

И не оглядываясь пошла за детьми.

Все правильно, так и надо уходить, оставляя за собой и хорошее, и плохое.

Даша проверяла у новых пассажиров документы.

Я отошел в сторону и закурил.

Вновь прибывшие пассажиры уже зашли в вагон.

Возле него стояла лишь Даша, щурясь от яркого утреннего солнца.

— Кирилл Григорьевич, а вы оказывается ходок.

— Даша, не помню уже у кого, вроде у Тамары Гвардцители есть песня Листопад.

— Так там есть такие слова… -если женщина просит…

— Ну как можно отказать женщине?

— Вы никому и не отказываете.

— Нет, Дашенька, только избранным.

— Почему-то меня в их числе нет?

— Дашенька, так еще не вечер.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Если не передумаете, или снова другая избранная не появится… -она рассмеялась.

— Дашенька, ну я же не монстр и не половой гигант, и мужчина уже в возрасте.

— Какой-то возраст у вас притворный, что молоденькие к вам льнут.

— А этот вопрос не ко мне, спрашивайте себя, чего вам в сверстниках не хватает?

— Кстати, Даша, в мое купе есть кандидаты?

— Увы, Кирилл Григорьевич, вынуждена вас огорчить, нет больше избранниц в вашем купе, трое мужчин.

— Слава тебе Господи, хоть отдохну по-человечески.

Даша расхохоталась.

— Надеюсь они до Хабаровска едут?

— Зря надеетесь Кирилл Григорьевич, только до Новосибирска, так что не забудьте про вечер.

Ее глаза пытливо смотрели на меня.

— Не забуду, Даша.

Я столь же внимательно посмотрел на нее.

— Даша, а душ в этом поезде есть?

— Есть, даже два, один в бригадирском вагоне, а второй в одном купе СВ.

— Ну, СВ сейчас отменяется, там занято.

— А вот и нет, купе пока свободно, сама вчера ходила туда мыться.

— А, как бы мне это сделать?

— Кирилл Григорьевич, я зайду за вами через пол часика.

— А вечером никак нельзя?

— Ну вечером могут и занять, в том же Новосибе.

— Помоетесь два раза, утром, и если будет свободно купе, то и вечером.

— Хорошо, Дашенька, спасибо, с меня шоколадка.

— Вы мне их обещали с каждой станции.

— Да стойте вы, что серьезно решили идти на вокзал?

— Во-первых, времени нет, а во-вторых, не надо мне столько.

— А за душ, одного поцелуя будет мало Кирилл Григорьевич.

Я вновь внимательно посмотрел на нее.

Девочки, что ж вы такие неудовлетворенные, блин, а мужики то где?

— Хорошо, будет два поцелуя.

— Мало.

— Дашенька, но я же не свинопас Августин.

— Ну и я не принцесса, я совсем другое имела ввиду.

Может мне в другой поезд пересесть, или домой прямо отсюда вернуться, не путешествие получается, а секс-тур какой-то.

— Да, Кирилл Григорьевич, вы не передумали про СВ и Владивосток?

— Разве с вами можно передумать.

— Тогда идите сейчас к начальнику поезда.

— Хорошо, загляну к себе в купе и схожу.

— Да нет в вашем купе женщин, нет, мужчины.

— Даша, там кроме мужчин, еще мои вещи лежат.

— Знаете, что, вы можете свои вещи у меня в купе держать.

А вот это уже ловушка, сначала вещи, а потом и…

— Хорошо, я подумаю.

— Ну подумайте.

Даша догадалась, что я раскусил ее замысел.

Глава 3

Дверь в мое купе была открыта.

Я подошел и встал, напротив.

В купе двое мужчин, лет сорока стояли в проходе, один сидел на левой полке за столом.

Его лица мне видно не было из-за стоящих.

— Здравствуйте.

Они обернулись на меня.

— Доброе утро.

Оба поздоровались.

Один из них уселся на левую полку, второй посторонился, пропуская меня в купе.

Я вошел и сел на свою полку возле стола, давая возможность еще одному из них присесть рядом.

Тот, что за столом вдруг удивленно стал всматриваться в меня.

— Кирилл…

Я обернулся к нему.

Вот это номер.

Передо мной сидел бугор нашей бригады с Ямала, Андрей Верченко.

— Андрюха, а ты откуда?

Мы встали обнялись.

— Я то с вахты домой еду, а ты то как здесь оказался?

— Подожди, подожди, куда домой, ты же на сто шестьдесят пятом километре с семьей жил…

— Кирюха вспомнил, да, когда это было.

— У меня уже давно другая семья и живу я в Новосибирске.

— А, как же Люба, сын твой, они что там остались?

— Нет, Кирилл, Люба с сыном уехали в Тверь, родня у нее там нашлась, тогда и расстались, да наверно и к лучшему.

— А сын, ты же знаешь, что он мне не родной, я Любку уже вместе с ним взял.

— Знаю, помню.

— А в Новосибирск то как попал?

— Да повариха у нас на вахте оттуда, поженились, теперь там живем.

— Что за вахта, ты где вообще сейчас, ведь Бованенко уже построили.

— Нефтяник я теперь, там же на Ямале.

— Месяц вахта, месяц дома.

— А из наших больше там никто не остался на сто шестьдесят пятом?

— Не знаю Кирилл, я же через год после тебя уехал.

— А со мной Витя Аверин, тот так и живет на промысле, только раз в год на юга срывается на три месяца, короче на все лето.

— Где-то и сейчас загорает.

Его попутчики с интересом и удивлением смотрели на нас.