Митя

От автора: Разговаривайте с теми, кого вы любите! Разговаривайте обо всём. Высказывайте вслух свои мысли, свои тревоги, обиды и претензии. Задавайте вопросы, спрашивайте всё, о чем хочется спросить. Разговаривайте как можно больше! Это единственный способ сохранить вашу любовь на долгие годы.

Митя

После школы Митя зашел домой за гитарой и обреченно поплелся в Дом детского творчества на занятия. Два раза в неделю он тащился с громоздким футляром через весь город, чтобы разучивать надоевшие этюды. Поначалу ему все очень нравилось. Под руководством Валентины Семеновны он научился брать первые аккорды, освоил перебор. Но потом все пошло не так. Он хотел играть песни Виктора Цоя, «Наутилуса», «Нирваны», «Металлики», но педагог даже слышать не хотела о рок-музыке.

— Если ты хочешь учиться всякой гадости, иди в подворотню, — твердила она. — Освоишь три блатных аккорда — и хоть «Ласковый май» исполняй. Я тебя буду учить только настоящей музыке.

И Митя терпел. Он понимал, что в подворотне он не научится даже блатным аккордам. В ближайшей подворотне он мог научиться только нюхать клей и пить стеклоочиститель. Он обреченно заучивал постылые этюды и пытался дома в свободное время подбирать песни Курта Кобейна.

— Дмитрий, у меня хорошая новость, — встретила его радостная Валентина Семеновна. — Мы едем на областной фестиваль детского творчества в Южно-Сахалинск. На три дня. Дорогу нам оплачивает городская администрация. Проживание и питание бесплатное. Мне нужно только заявление от твоей мамы, что она не против.

Митя не верил своему счастью. Целых три дня в Южно-Сахалинске! Это как пионерский лагерь, только еще круче, ведь в 15 лет такие мероприятия могут сулить куда более интересные впечатления, чем ночные вылазки за территорию лагеря или поход в палату к девочкам с целью намазать их зубной пастой. Митя представил, как он всю ночь напролет играет на гитаре пока еще незнакомым ему девочкам из какого-нибудь далекого Углегорска, и они восторженно смотрят на него…

— Митя, соберись уже, ты сегодня будешь заниматься или в облаках витать!? — прервала его мечты Валентина Семеновна. — Ты с чем собираешься на областной фестиваль ехать?

— А что, там играть нужно будет?

— Нет, если ты готов сплясать, спляши, конечно. Это ведь фестиваль детского творчества, а не слет любителей витать в облаках. Давай разучим произведение Дональда Дюарта «Мой менуэт». В твоем возрасте, конечно, нужно уже играть более серьезные вещи, но хотя бы так, а то мне за тебя придется краснеть.

И Митя начал разучивать менуэт, тихо ненавидя композитора Дюарта. Эх, как бы он хотел выйти на сцену и исполнить Nothing else matters! Про то, чтобы исполнить одну из своих песен, Митя даже не мечтал, хотя у него уже было три. Их не слышал никто кроме Андрюхи Тарана. Андрюха говорил, что они гениальны и все время упрашивал Митю сыграть одну из песен Валентине Семеновне, но Митя и слышать этого не хотел. Тексты своих песен он считал удачными. Каждую строчку выстрадал. А вот за музыку ему было стыдно. Валентина точно не оценила бы такое творчество.

Неделя тянулась очень долго. Все мысли его были только о предстоящей поездке. В выходные Митя выгреб свою копилку, сходил на рынок и купил новый дезодорант, сделал модную стрижку. Митя верил, что именно в этой поездке он встретит ту, которая оценит его по достоинству.

До сих пор у него ни разу не было отношений с девочками. Первый раз он влюбился в детском саду в Юлю Артеменко. В нее был влюблен также Сережа Егоров. Он целыми днями крутился вокруг. Митя очень ревновал Юлю к Сереже, но пересилить себя и подойти, заговорить с ней не решался. Он был уверен, что Юля поднимет его на смех. Разве станет такая красивая и умная девочка общаться с рыжим и конопатым мальчиком.

Митя ненавидел цвет своих волос. Знакомые говорили, что он похож на папу. Папа говорил, что в детстве он тоже был рыжим. С одной стороны Митя тешил себя надеждой, что он, как и папа, выцветет с годами и перестанет быть рыжим, но с другой стороны — он не знал, как ему дожить до этого дня. Быть рыжим стыдно и очень обидно. Митина сестра, унаследовавшая от мамы темный цвет волос, с ранних лет твердила брату, что он уродлив и что он никогда не женится, потому что с рыжим парнем ни одна девушка не пойдет, да еще и с таким губошлепом, как он. Митя часами тренировался перед зеркалом сжимать губы, чтобы они не казались такими огромными. Он знал и ненавидел каждую веснушку на своем лице. Он задавался вопросом: за что ему достался такой нос? Что именно не так с носом, Митя не понимал, но он определенно был некрасив. Во дворе у них был толстый мальчик Антошка. Его иногда обзывали и дразнили, как и Митю, но даже Антошке Митя завидовал. Толстым быть не так позорно, как рыжим. К тому же толстый всегда может взять себя в руки, заняться спортом и похудеть. «Рыжий человек обречен, — думал Митя. — Он может разве что перекрасить свои волосы, но тогда над ним будут еще сильнее смеяться, потому что все будут знать, что он рыжий и перекрашенный». С этим несчастьем Митя жил на свете все 15 лет. Каждый раз, когда он встречал взрослого рыжего мужчину, его более всего интересовал вопрос — женат ли он. И если оказывалось, что женат, новая капелька надежды проникала в его сердце. Капелька за капелькой надежда росла, и к 15 годам вместе с ней в сердце подростка уже обосновалась вера в то, что рано или поздно это произойдет. Быть может, он встретит слепую от рождения девушку, которая не видит различия между рыжим человеком и нормальным. А может быть, найдется и зрячая, которая оценит его богатый внутренний мир и не станет обращать внимания на цвет волос.

В первом классе Митя влюбился в Зою Уфимцеву. Она была немного полновата, но он не считал это недостатком. Зоя была очень умна, училась на одни пятерки и вообще была просто образцом поведения и успеваемости. Как и в случае с Юлей Артеменко, он не выдавал свои чувства. Влюбленность к Зое постепенно прошла. В пятом классе их посадили за одну парту и Митя подружился с Зоей. Она помогала ему в учебе, а он охотно носил воду и вытирал доску, когда они были дежурными по классу. Общаться с Зоей было также просто, как и с пацанами. Они шутили, смеялись, обсуждали прочитанные книги и просмотренные фильмы. Также просто Митя общался с зоиными подружками — Полиной, Юлей и Светой. Все они были скромницами и хорошистками. Они не пользовались косметикой, носили косы и одевались скромно, как и подобает школьницам. Ни одну из них Митя не воспринимал как желанный объект. Хотя их нельзя было назвать дурнушками. Полину немного портили прыщи, но зато у нее были довольно интересные формы, а Юля и вовсе была хороша собой. Но Митя, как ни старался, не мог увидеть в своих подружках женщин. Для него они были просто товарищами. А вот встречаясь взглядом с Надей Крупиной или Таней Сироткиной, Митя густо краснел и отводил глаза. Если же одна из них оказывалась к нему спиной, то Митя напротив подолгу не мог отвести взгляд. Обе носили короткие юбки, из под которых было видно начало черных чулков. При ходьбе они старательно крутили попами. Надя и Таня красили губы, подводили глаза и завивали волосы. Они были роскошны и смотрели на одноклассников свысока. После уроков во дворе школы их ждали взрослые парни на собственных машинах.

Когда Таню или Надю вызывали к доске, тестостерон наполнял весь класс. Зная о том, какую реакцию вызывают их короткие юбки у мальчиков, обе нарочито долго писали на доске, а Таня при этом старалась писать как можно выше, чтобы ее и без того короткая юбка стала еще короче. Более всего в такие моменты Митя боялся, что его вызовут к доске следующим и весь класс увидит, как оттопыриваются его брюки. Он вообще считал недопустимым проявление в той или иной мере физиологического влечения к лицам противоположного пола. С ранних лет он слышал от мамы, бабушки и других женщин, что всем мужикам одного только и нужно от баб. И у него сложилось мнение, что бабам этого от мужиков не нужно совсем. Он был бы счастлив, если бы физическое влечение к женщине у него отсутствовало, но оно было и с каждым годом становилось все сильнее. Митя дал себе слово, что никогда не сделает шаг к близости с девушкой, пока она сама не даст ему понять, что он это заслужил.

Митя очень много работал над собой, чтобы завладеть симпатией девушек. К 15 годам он имел крепкую мускулатуру, ради которой часами изнурял себя гантелями и упражнениями на турнике. Рост уже приближался к отметке 180 см. Он был широк в плечах, начитан и остроумен, часто смешил класс меткими каламбурами, которые сочинял по любому поводу. Среди пацанов он был душой компании, но, как только видел симпатичную девочку, которая ему нравилась, вел себя так, как будто язык проглотил. Если с Надей и Таней он хотя бы здоровался, то с Милой Любимцевой он не мог вымолвить даже слова.

Мила переехала с родителями из другого города, когда Митя учился в шестом классе. В нее в первый же день влюбились все мальчики. Она была словно ангел — белые волосы, кукольное лицо, пухлые щеки и большие губы. Она напоминала Мальвину, только ее красота была естественной. Она не пользовалась косметикой, волосы ее вились без всякой завивки. Юбку она носила не такую короткую, как Таня с Надей и чулки на ней были телесного цвета и никогда из под юбки не было видно больше, чем того требовали приличия. Мила не вызывала у Мити такой бурной физиологической реакции, как две ее подружки, но, появившись в их классе, она парализовала его сознание. В ее присутствии Митя переставал шутить и сочинять каламбуры. Он вообще старался избегать ее. Если он встречал ее на улице, то делал вид, что не видит. Даже сталкиваясь в магазине лицом к лицу, он не здоровался с ней. А она не здоровалась с ним. Но не думать о ней Митя не мог. В седьмом классе мысли о Миле не покидали его даже ночью. То он представлял себе, как спасает ее из горящего дома и она в благодарность целует его в губы. То он отбивает ее у маньяка, который пытается надругаться над бедной девочкой, отдает ей свою куртку, и она прижимается к своему спасителю. Иногда он воображал, как к ней пристают хулиганы, он побеждает их всех и предлагает ей проводить до дома.

В восьмом классе мысли о Миле были уже не такими навязчивыми, а в девятом он совсем перестал о ней думать, начал здороваться с ней и шутить в ее присутствии, но заговорить с ней по-прежнему не смел.

Фестиваль

Наступил долгожданный день отъезда. Митя с громоздким гитарным футляром пришел на вокзал на час раньше. От Корсаковского дома детского творчества — вчерашнего дома пионеров — в Южно-Сахалинск поехали Митя с Валентиной Семеновной и танцевальный коллектив «Улыбка». Семь девчонок 10—12 лет и их преподавательница Анна Эдуардовна. Поездка на 115 автобусе с самого детства была непростым испытанием для нашего героя. Насколько он любил бывать в областном центре, настолько же он боялся и ненавидел ехать в 115 автобусе. Большая часть пути представляла собой непрерывные спуски, подъемы и крутые повороты. В салоне автобуса воняло паленым сцеплением и выхлопными газами. Редкий раз Мите удавалось доехать до столицы острова, чтобы его не стошнило на конечной остановке. На этот раз обошлось.

Автобус въехал в областной центр. С правой стороны проспекта Мира, как солдаты на параде, выстроились гордые, подтянутые девятиэтажки. Местами попадались дома в 12 этажей. Митя прекрасно знал с самого детства, где сколько этажей, но каждый раз, проезжая мимо такой красоты, не мог не пересчитать, как будто за время его отсутствия часть этажей могла куда-то испариться или же выросли новые этажи. «Вот сейчас будет тюрьма», — ждал Митя, знавший эту дорогу, как свои пять пальцев. «Подумать только, за этими решетками сидят настоящие преступники — воры, убийцы. Они сидят там по много лет! Как можно так долго сидеть на одном месте. Я бы, наверное умер от тоски или попытался сбежать. Хотя… Как тут сбежишь через эти пятиметровые стены, увенчанные путанкой из колючей проволоки…».

Загорелся зеленый свет, автобус повернул на проспект Победы. Митя подмигнул светофору. Эти черные трехглазые коробочки казались ему живыми. В Корсакове не было ни одного светофора. Митя мысленно здоровался с каждым трехглазым маячком.

Автобус повернул на улицу Ленина. Вот и вокзал.

— Валентина Семеновна, можно я куплю себе пянсе?

— Купи, — улыбнулась Валентина Семеновна. — Традиции нужно беречь.

Покупать пянсе по приезду в Южно-Сахалинск для Мити было традицией. Он очень любил эти острые сваренные на пару пирожки с мясом и капустой. Почему-то в Корсакове их нигде не продавали, даже в пирожковой, где всегда были самые вкусные жареные пироги.

— Анна Эдуардовна, мы до Дворца пионеров пешком пойдем или поедем на автобусе? — обратилась к коллеге Валентина Семеновна.

— Пешком! Пойдемте пешком, — вцепилась в свою наставницу самая бойкая в коллективе девочка Таня.

— Да. Пойдемте пешком! — поддержал Митя. — Так хочется полюбоваться на краеведческий музей и на самолет около Дома офицеров.

Вся компания отправилась вверх по Коммунистическому проспекту. Рядом с кинотеатром «Октябрь» с огромной афиши фильма «Телохранитель» на Митю нежно смотрела Уитни Хьюстон в черном платье с глубоким декольте. Первый раз Митя посмотрел этот фильм прошлой осенью в видеосалоне. История о том, как эстрадная звезда полюбила простого парня за то, что сильный и храбрый, вдохновила Митю. Он принес из сарая старые ржавые гантели, оставшиеся ему от отца, и начал качать бицепсы, каждый день измеряя маминым сантиметром их объем. Второй раз они взяли этот фильм вместе с Андрюхой в видео-прокате во время зимних каникул и долго обсуждали может ли такая история повториться в реальной жизни.

— Митя, ты чего там застрял, — окликнула его Валентина Семеновна. — Тебе нужно думать о том, как ты будешь выглядеть завтра на сцене, а не на женщин заглядываться.

Митя густо покраснел, как будто его поймали за каким-то очень неприличным делом. Он ускорил шаг. Проходя мимо областной администрации — бывшего обкома партии, он опять замедлил движение, разглядывая важного дяденьку в костюме, садящегося в черную «Волгу». «Если оказаться здесь в нужное время, то можно так же запросто увидеть самого губернатора Валентина Федорова», — подумал Митя.

Была ранняя весна. Дороги и тротуары уже были сухими, но на клумбах и в скверах еще лежали спрессованные остатки серого снега. Площадь перед драматическим театром была полностью сухая, на ней кучковались мамы с колясками. Какой-то малыш делал свои первые шаги, улыбаясь своим достижениям. Митя подумал, что этот ребенок даже не понимает, какое счастье выпало на его долю — жить в самом центре такого большого и красивого города, каждый день гулять по этим улицам.

Напротив краеведческого музея остановилась вся делегация. Девочки из «Улыбки» раскрыли от восторга рты. Некоторые из них были здесь впервые. Посреди просыпающегося от зимней спячки сада величественно раскинулось японское здание, увенчанное пагодами. У входа расположились каменные львы, а напротив едва зазеленевшая сакура.

— Мы обязательно придем сюда на экскурсию, — пообещала своим подопечным Анна Эдуардовна. — Пойдемте, нас ждут во дворце пионеров.

Во дворце пионеров было очень людно. Сюда съехались творческие коллективы со всей Сахалинской области. Ну разве что с Курильских островов представителей не было. В фойе была устроена выставка картин, написанных учениками изостудии. Митя пробежал взглядом по картинам, и его как магнитом притянуло к двум огромным глобусам, стоявшим напротив гардероба. На одном глобусе была изображена проекция звездного неба, а другой представлял собой рельефный макет Луны. Он-то более всех и привлекал Митю. В детстве он представлял себя гуляющим по луне Незнайкой и искал, где тот самый кратер, в котором открывался путь во внутренний лунный мир, где живут лунные коротышки и малышка Звездочка.

— Я так и знала, что ты здесь! — Раздался за спиной голос Валентины Семеновны. — И что тебя так манит к этой Луне? Не пора ли уже повзрослеть?

Первый день фестиваля начался со знакомства с областным дворцом детского творчества, который все по привычке называли дворцом пионеров. Гости фестиваля группами по 5—10 человек бродили из кабинета в кабинет, в которых их ждали постоянные обитатели. Практически в каждой аудитории были накрыты столы с чаем и сладостями, которые ребята испекли своими руками. В кружке макраме гостям показывали техники плетения и хвастали образцами своих поделок. В музыкальных кружках шли импровизированные концерты. В шахматном — сеанс одновременной игры подающего надежды юноши с несколькими участниками фестиваля. В изостудии старшеклассники рисовали карандашные портреты каждого желающего. Везде царила атмосфера дружбы и любви. Несколько часов пролетели, как одна минута. В 17.00 участников фестиваля собрали в фойе.

— Дорогие ребята, меня зовут Вера Анатольевна. Я организатор этого фестиваля, — представилась женщина с большой шевелюрой на голове. — Сейчас я расскажу вам о программе мероприятий, которую мы для вас приготовили. Очень надеюсь, что впечатлений вам хватит на всю оставшуюся жизнь. Те, кто приехал из других городов, будут жить в общежитии института усовершенствования учителей. Питаться мы с вами будем в столовой расположенной неподалеку отсюда школы. Завтра утром после завтрака мы с вами встретимся здесь. До обеда у нас запланированы выступления музыкальных и танцевальных коллективов. После обеда все вместе пойдем на экскурсию в краеведческий музей. Послезавтра утром ребята из театральной студии покажут вам спектакль по книге Бориса Васильева «Завтра была война». А после обеда будем прощаться и разъезжаться по домам.

За ужином к Мите подсел высокий парень. На вид ему было никак не меньше 17-ти лет.

— Костя, — представился он, протягивая руку.

— Дмитрий. Можно просто Митя.

— Ты из Корсакова?

— Да. А ты откуда?

— Я из Невельска. Ансамбль народной песни.

Корсаков и Невельск — два самых южных сахалинских порта. В каждом из них было по мореходной школе. И вообще они были во многом похожи. Разве что Невельск всегда слыл городом беспредельщиков, где могли убить на улице просто так за неосторожное слово или чтобы отнять шапку. В Корсакове преступность была более организованной. Здесь все жили строго по понятиям.

— А ты, судя по футляру, — гитарист? Девки, наверное, в очереди стоят? — Костя лукаво подмигнул Мите. В следующую секунду он застыл. — Вот это даааа! — прошептал он, глядя в сторону входной двери.

Митя обернулся. В столовую вошла делегация вновь прибывших участников фестиваля. Красивая, стройная женщина — преподаватель, юная девушка и шестеро детишек лет 9—10. Три мальчика и три девочки.

— Танцовщица! — с придыханием вымолвил Костя, пожирая глазами девушку. — Какие ноги! Какая осанка! Ох, как бы я ей вдул!

— Хорошенькая, — согласился Митя, еще раз оглянувшись на незнакомку. — Но я подозреваю, что у нее на уме совсем другие вещи, чем у тебя.

— Хорошенькая? Это все, что ты увидел? Нет, братец! Послушай дядю Коку. Он слишком хорошо знает женщин. Дамы делятся на «дам», «не дам» и «дам, но не вам». И вот именно это — дама третьего типа. Я буду не я, если я не пригублю росы из этого прекрасного цветка.

— А ты прям поэт, — улыбнулся Митя.

— Да, стихи слагать я умею, но это — не главное мое достоинство. Пойдем, посмотрим, в каком клоповнике нас поселят.

В фойе школы Костю окружили три девицы. Две ухватили его под руки, еще одна встала рядом.

— Знакомьтесь, девоньки, это — Митя. Гитарист-виртуоз из славного города-героя Корсакова. Сегодня он при помощи этого нехитрого инструмента, — Костя показал на гитарный футляр, — будет давить из нас слезу.

— Очень приятно. Света — протянула руку полногрудая искусственная блондинка с ярко-красными губами, держащаяся за Костю.

— Катя, — протянула Мите руку вторая девушка, крепко вцепившаяся в левую костину руку. У нее были каштановые крашенные прямые волосы, длинные стройные ноги и небольшая, но очень отчетливая грудь.

— Нина — скромно кивнула третья девушка, сделав некое подобие реверанса. У нее были светло-русые волосы, приятные черты лица. Она была совсем без косметики, невысокого роста с изящной женственной фигурой без явных изъянов и особенных излишеств.

— Ну чего ты стоишь, как маятник, — Костя взглядом подтолкнул Митю к Нине. — Бери даму под руку, прояви галантность.

— Костян, ты где такие слова выискиваешь? С библиотекаршей спишь, что ли? — пошутила Света.

До общежития было 15 минут неторопливой ходьбы. Валентина Семеновна вместе с Анной Эдуардовной и остальными девочками шли неподалеку от Мити и его новых друзей. Валентине Семеновне хватило такта, чтобы не проявлять на людях, а точнее при дамах, опеки в адрес Мити. И Митя был ей за это очень признателен, о чем дал понять, встретившись в какой-то момент с наставницей взглядами. Он улыбнулся, а она в ответ понимающе кивнула головой.

Митя не чувствовал неловкости, идя под руку с девушкой. У него был большой опыт. То и дело он провожал домой подружек старшей сестры. Однажды, встретив в центре города одноклассницу Полину, прошел с ней под руку по улице Советской. Это были очень волнительные для юноши моменты — редкие моменты физической близости к женщине. Он чувствовал ее запах, слышал ее дыхание, ритм ее шага. Его плечо соприкасалось с ее грудью. И, несмотря на то, что оба были одеты в куртки, он ощущал плечом ее упругость и в то же время мягкость. И как у лишенных зрения людей особенно развивается слух, так у Мити в эти моменты все органы чувств блекли перед внешней стороной левого плеча по силе тактильного восприятия. Он был бы рад, если бы до общежития пришлось идти часа полтора, но, к сожалению, этот путь закончился, не успев начаться. По дороге Нина успела рассказать ему, что учится в 11 классе вместе со Светой и Катей. Костя тоже когда-то учился в их классе, а сейчас он учится в мореходной школе, но продолжает участвовать в их ансамбле, который их всех и объединил.

Комнаты в общежитии были рассчитаны на четверых. Костя и Митя поселились в одной комнате. В соседи им достались два мальчика лет 12 на вид с флейтами.

— Ну что, пионеры, давайте знакомиться, — Костя протянул Руку одному из них. — Меня зовут Константин. Можете меня звать просто дядя Кока.

— Роман, — представился первый флейтист.

— Саша, — робко, почти шепотом выдавил второй.

— Да вы не ссыте, пацаны! Солдат ребенка не обидит, — Костя похлопал Сашу по плечу. — Будьте, как дома. Мы тут все свои. Если кто обижать станет, жалуйтесь. Музыкант музыканта никогда в обиду не даст. Пойдем, Митя, прогуляемся до лабаза. Нам нужно кое-что прикупить.

Побросав вещи, не снимая верхней одежды, Митя и Костя вышли на улицу и отправились в сторону магазина «Рябинка».

— Я считаю своим долгом предупредить тебя, — серьезно начал Костя. — К Светке не вздумай яйца подкатывать. У нее мужик очень крутой. Порвет в лохмотья и скормит собакам. На Катьку тоже рыло не разевай. Она с моим другом встречается. А вот с Нинкой ежели захочешь зажечь, тут тебе мое отцовское благословение. Хорошая девка. Я бы и сам с ней не прочь был бы, но у меня правило — не блуди там, где живешь.

— А мне Нина больше всех понравилась, — у Мити учащенно забилось сердце. — Ты думаешь, что у меня есть шансы?

— Тут все только от твоей настойчивости будет зависеть. Бабы — они настойчивых любят. Чтобы пришел, увидел и победил… Девушка, нам 0,7 водки, пачку чая малинового, 200 граммов мармелада и поцеловать, — бодро отчеканил Костя, подойдя к прилавку магазина.

— За водкой и поцелуями обращайтесь в ликероводочный отдел, — расплылась в улыбке продавщица.

Костя обернулся в сторону ликероводочного. За прилавком стояла хмурая ссутулившаяся женщина пенсионного возраста.

— Я предпочел бы самообслуживание, — печально вздохнул он, направляясь к ликероводочному отделу.

Взяв бутылку водки, Костя ловким, хорошо отработанным движением сунул ее в рукав. В этот самый момент в магазин вошли Анна Эдуардовна с Валентиной Семеновной.

— Митя, а ты почему не предупредил меня, что ушел из общежития? — строго спросила Валентина. — Я ведь за тебя отвечаю.

— Да мы тут с Костей решили чаю купить с мармеладом. Нас девочки пригласили в гости, — виновато пробормотал Митя.

— Я очень рассчитываю на твое благоразумие, Дмитрий. Надеюсь, что мне не придется за тебя краснеть.

Митя и Костя вышли из магазина. У Мити от стыда горели уши. Он начал переживать, как бы Костя не втянул его в какой-нибудь скандал.

— Может, не стоило брать водку? — Спросил он у старшего товарища. — Если нас увидят пьяными, могут досрочно отправить домой.

— Я тебя умоляю! С чего тут пьянеть то! 0,7 на пятерых — это же брызги. Не ссы. Мы этих фестивалей, конкурсов и гастролей столько пережили, что тебе и не снилось. И ни разу нас не выгоняли. Твоя Валентина Семеновна тоже небось за пузырем пришла в магазин.

— Да нет! — начал было Митя, возмущенный таким предположением в адрес его наставницы.

— Да чего нет-то, когда да! Эти старые работники культуры только и ждут гастролей, чтобы пуститься во все тяжкие.

Костя постучал в комнату, где поселились девочки. Помимо знакомых уже Мите девиц там была их наставница — достаточно еще молодая женщина Анна Сергеевна. Она прихорашивалась перед зеркалом.

— А вы, Анна Сергеевна, как обычно к институтской подружке ночевать пойдете? — Язвительно поинтересовался Костя.

— Да. А вы тут ведите себя хорошо, спиртным не злоупотребляйте, песен громко не пойте, — говорила Анна Сергеевна, аккуратно обводя глаз обслюнявленным карандашом.

— Счастливчик он, — мечтательно выдохнул Костя, любуясь своей наставницей.

— Кто он? — все также невозмутимо уточнила педагог, обводя второй глаз.

— Я хотел сказать, что вашей подружке сегодня очень интересная собеседница достанется.

— Кабы ты не был бы последним мужским голосом в нашем ансамбле, Сенюков, я бы тебе сама лично язык отрезала бы, — без особых эмоций промолвила Анна Сергеевна, обводя губы ярко красной помадой.

Она еще немного покрутилась перед зеркалом, затем вопросительно посмотрела на Катю со Светой.

— Ну как?

— Шикарно, — одобрительно кивнула Света. Катя молча подняла вверх большой палец.

— Ну все. Я убежала. Будьте паиньками.

Едва учительница вышла за дверь, Костя достал из кармана потемневшие от времени алюминиевые рюмки, откупорил бутылку и разлил.

— Давай, Митяй, за знакомство, — протянул Костя полную стопку своему новому товарищу.

Девочки тоже подняли рюмки, все чокнулись, быстро выпили, закусили мармеладом и попрятали рюмки. Девочки накрыли стол, чтобы в случае появления незваных гостей, их посиделки можно было принять за чаепитие. Нина принесла чайник от вахтерши и заварила каждому по кружке пакетированного чая. Катя достала из сумки привезенное с собой домашнее печенье.

— А у вас раньше еще пацаны были в ансамбле? — поинтересовался Митя, припоминая слова Анны Сергеевны.

— Да. Раньше у нас коллектив был ого-го! — грустно вздохнул Костя. — Ваську Бурова посадили за кражу. Точнее, за кражи. Он сам эту дорогу выбрал. Витька посадили за изнасилование. Причем все у них там было исключительно по любви. Он, как это водится, поматросил и бросил, а Валька-сука заяву накатала. Ему «двушечку» вкатили. Вальку, конечно, мы из ансамбля погнали сранным веником. Танька замуж вышла, коляску катает уже полгода. Катька маленькая замуж не вышла, но тоже вместе с Танькой коляску катает. Надюха во Владик с предками переехала. А Женьку Шмыгина застрелили.

— Менты?

— Да нет. Шальная пуля. Был у нас кинотеатр «Мир». Однажды прямо во время сеанса туда вошли ребята с «калашами» и расстреляли компанию, сидевшую на первом ряду. Обычная такая разборка. Ничего личного. А Женька наш сидел на четвертом ряду и ему, каким-то образом шальная пуля досталась. А кинотеатр с тех пор все стали называть «Тир».

— Дааа! Весело вы живете! Покруче, чем мы… — вздохнул потрясенный рассказом Митя.

— Давайте Женёчка нашего не чокаясь помянем, — предложила Светка. — Хороший был мальчишка. Земля пухом.

Костя разлил водку. Вся компания со скорбными лицами выпила, не чокаясь. Костя громко занюхал мармеладкой, после чего положил ее в рот.

— Ну а ты как живешь, Митя? — спросила Света, уставившись на нашего героя. — Девка-то у тебя есть?

Митя, изрядно уже захмелевший после двух рюмок, мгновенно покраснел.

— В данный момент нет, — виновато промямлил он.

— Ну а чем таким примечателен данный момент? Я надеюсь, ты не педик хотя бы?

— Усачева, тебе когда-нибудь за такие предположения язык вырвут, — возмутился Костя.

— Не, ну а чо! Я же просто поинтересовалась. Мало ли. Мы тут сидим из одной посуды пьем… Нужно сразу определиться. Всякое ведь бывает в жизни.

— Я не педик, — собравшись с мыслями, начал Митя. Просто я пока еще не встретил свою вторую половину.

— Дрочишь что ли? — все также невозмутимо парировала Света.

— Светка, ты ваще что ли дура! — на этот раз не выдержала Катя. — Хватит уже пацана смущать своими дебильными вопросами. Какое твое дело! Отстань от него!

— Не, ну а чо вы все на меня накинулись! — еще сильнее разошлась Светка. — Я, может, пацану добра хочу. Может, мы тут ему личную жизнь сейчас организуем. А чо, вон у нас Нинка в свободном полете.

— Ну да. Давайте теперь мне кости промоем, — улыбнулась Нина. — Мне не привыкать.

— А давайте лучше Костику кости промоем, — улыбнулась Катя. — Сознавайся, ты уже познакомился с этой штучкой в черном свитере?

— С какой штучкой? — Костя сделал вид, что не понял, хотя все присутствующие догадались, что речь идет о прекрасной незнакомке, явившейся им в столовой в окружении детей, как королева в окружении пажей.

— Да ладно тут из себя святую невинность изображать. Я видела, как ты на нее в столовке пялился. Неужели не познакомился? Стареешь. Мог бы ее к нам на чай позвать.

Костя громко расхохотался.

— К вам на чай! Ага. Я что враг себе! Такой прекрасный цветок к таким горгонам как вы на чай звать. Чтобы вы мне всю малину обгадили.

В дверь тихонько постучали. Катя со Светой в один голос сказали «Войдите». В дверях появилась Валентина Семеновна в ночной сорочке.

— Я прошу прощения, молодые люди, но вам не кажется, что вы засиделись? Митя, я за тебя несу ответственность вплоть до уголовной, сделай, пожалуйста, одолжение — ляг спать в свою постель.

Прекрасное завершение вечера. Давно уже Митя не чувствовал себя таким униженным и раздавленным. Он смущенно попрощался с новыми друзьями и поплелся в свою комнату. Проходя мимо наставницы, Митя старался не дышать, но даже задержав дыхание, он ощутил запах портвейна, доносившийся от Валентины Семеновны. Выходит, что Костя был прав.

Митя долго не мог уснуть. Он мысленно проживал минувший день раз за разом, особенно те приятные минуты, когда он шел рука об руку с Ниной. Но возвращаясь мыслями к разговору, который произошел в комнате у девушек, он испытывал обжигающий стыд. Мало было того унижения, которое он претерпел от Светки, картину дополнила явившаяся под занавес Валентина Семеновна. Ни о каких дальнейших отношениях с Ниной не могло быть и речи. Даже если Нина, видевшая его позор и унижение, согласится иметь дело с такой размазней, он сам не сможет чувствовать себя мужчиной рядом с той, которая видела его таким посмешищем.

Костя вернулся глубокой ночью. Митя сделал вид, что спит. Костя разделся, лег в кровать и мгновенно засопел, забывшись богатырским сном. Митя долго терзал себя вопросом: «Почему некоторым так легко даются отношения с девушками, а таким, как он, не даются вовсе?» Дело не в цвете волос. Теперь Митя хорошо понимал это. Взять хотя бы Саню Марьина из параллельного класса. Он еще рыжее и конопатее его, но все время с девчонками ходит в обнимку. И, судя по всему, объятиями там не ограничивается. Может быть, дело в отсутствии опыта? Но ведь и Саня Марьин, и Костя с чего-то начинали. У них тоже поначалу не было опыта. Еще вчера Митя был уверен, что с девушками у него не клеится из-за того, что все девушки, которые его окружают, помнят его непутевым, угловатым подростком, который все время всем улыбается без всякого повода, как дурачок. Эта дурацкая черта — все время улыбаться — тоже была одним из тех «зол», которые Митя всеми силами старался в себе искоренить. И в последнее время у него иногда начало получаться быть серьезным. Он был уверен, что вырвавшись из привычного ему мира, сумеет начать жизнь сначала — явиться миру и населяющим его прекрасным девушкам сильным, остроумным, талантливым, прекрасно сложенным принцем. Но первая же попавшаяся на пути Светка уничтожила все его планы парой прямых беспардонных вопросов. Быть может, ему стоило сказать, что девушка есть? Но Митя не умеет врать и никогда не умел. Красные от стыда уши выдали бы его, и он выглядел бы еще более жалким и смешным. Да и не в том дело — есть у него девушка или нет. У Кости, судя по всему, тоже нет девушки, но почему-то никому не придет в голову спрашивать, дрочит ли он и не является ли педиком. Все дело в том, что Митя — не такой, как Костик, и никогда таким не станет. Он не способен быть крутым и развязным в отношении с дамами. Он — нежный романтик, и нужно просто смириться с этим. Рано или поздно найдется та, которая это оценит. С этой мыслью Митя наконец-то уснул.

Утром участники фестиваля начали стекаться в школьную столовую. Митя дал себе слово забыть о вчерашнем вечере и попробовать начать все сначала. Он опять шел под руку с Ниной и непринужденно обсуждал музыку, которую они слушают. Оказалось, что Нина знает все группы, которыми на тот момент увлекался Митя. Сама она оказалась поклонницей творчества Тани Булановой. Митя тоже слушал ее песни, но сознаваться в этом Нине не стал. Для парня слушать эти слезливые бабские стоны было неприлично.

На этот раз весь невельский ансамбль вместе с Митей сели за один стол. Светка была явно не в духе. Она молчала и все время глядела в окно, за которым дворник не спеша убирал остатки снега из затененного угла школьного двора, выбрасывая его на освещенную солнцем асфальтированную площадку. Катя с Ниной обсуждали какую-то подругу, которая собиралась летом ехать поступать во ВГИК. Нина верила, что у нее все получится и она станет известной актрисой, а Катя говорила, что в лучшем случае она вернется из Москвы не солоно хлебавши, а в худшем — окажется на панели и будет раздвигать ноги до тех пор, пока не умрет от СПИДа. Костя отлучился, пробормотав что-то невнятное. Минут через десять он вернулся довольный и счастливый. Практически в тот же самый момент в столовую вошла прекрасная танцовщица вместе с преподавателем и ребятней, кружившей вокруг нее, как бабочки вокруг цветка. На ней была темно-синяя водолазка и черные леггинсы. Сегодня она выглядела еще прекраснее, чем накануне. Водолазка плотно облегала высокую грудь — не очень большую, но и не маленькую, а леггинсы демонстрировали все остальные прелести спортивной девичьей фигуры. Темные волосы были забраны в пучок. Яркие карие глаза, крупные, правильные черты лица и идеально гладкая кожа дополняли картину.

— Ну и как зовут нашу принцессу? — Катя, несмотря на то, что была увлечена беседой, не упустила из виду ни одной детали.

— Маша, — все так же сияя, выдохнул Костя.

— А ты теперь, стало быть, Дубровский? Ну что ж… Танцуй, пока молодой. Откуда хоть она приехала? Где это тридевятое царство?

— Из Макарова.

— А где это? Что-то я даже про такой колхоз не слышала.

— Учи географию, — съязвил Костя.

Время завтрака уже наступило, но еду все не подавали. За столами начался ропот.

— Нас сегодня кормить будут или нет? — громко возмутилась Света.

Из кухни вышла женщина в белом халате и виновато начала оправдываться.

— Дорогие ребята, у нас сегодня случилось ЧП — с самого утра не было света и дали его буквально за пять минут до вашего прихода. Мы не успели приготовить завтрак. Сейчас мы вам дадим по вареному яйцу, чтобы, как говорится, заморить червячка, а минут через 10—15 будет готова каша.

— Лучше вы нам к яйцам чаю дайте и хлеба, и мы удовлетворимся, — предложила одна из преподавателей, — а то нам уже идти нужно. Нас ждут.

Из кухни вынесли большую кастрюлю с вареными яйцами. Все оживились. Начали биться яйцами как на Пасху. Настроение повысилось.

— Да! Не густо! Меня в моей мореходке — и то громче кормят, — громогласно посетовал Костя, доев яйцо. Его комментарий вызвал взрыв смеха.

— А у нас Митя остроумные каламбуры умеет сочинять, — громко похвастала Валентина Семеновна. — Митя, сочини-ка на злобу дня!

Митя, поймав на себе несколько десятков взглядов, почесал затылок и выдал:

«Нам давали по яйцу…

Хорошо — не по лицу!

Если б дали по лицу,

То не дали б по яйцу!»

Дети громко засмеялись, а Валентина Семеновна побагровела от стыда. «Так ей и надо! — подумал Митя, довольно улыбаясь. — Пусть это будет моей маленькой местью за вчерашнее явление в ночной сорочке».

Слегка голодные, но очень веселые все отправились в Дом пионеров. Начался концерт. Артисты выходили на сцену прямо из зала. Атмосфера была теплая, почти домашняя. Трое 14-летних ребят из Углегорска зажгли публику, исполнив на гитарах Hotel California и бессмертный битловский Yesterday. Флейтисты Саша и Рома сыграли песню из кинофильма «Игрушка». Им аккомпанировала на рояле их наставница. Группа брейк-дансеров из Томари взорвала зал танцем под популярную песню MC Хаммера You Can’t Touch This.

Митя с ужасом ждал своего выхода на сцену. Почему все играют то, что нравится им, а он должен играть дурацкий менуэт, написанный сто лет назад?

В зале погас свет. Все замерли в ожидании. Луч прожектора осветил сидящую на сцене фигуру. Это была та самая Маша из Макарова.

— Костян, тебе, может быть, на последнем ряду уединиться? Чтобы никто не мешал? — съязвила Света.

— Да ну тебя, — отмахнулся Костя, жадно пожирающий глазами танцовщицу.

Началась песня из кинофильма «Телохранитель» I will always love you. Митя затаил дыхание. Маша начала плавно двигаться по сцене, сопровождаемая прожектором. Она демонстрировала потрясающие грацию и пластику. Темная водолазка и трико плотно облегали ее фигуру. Волосы были спрятаны.

— Богиня! — восторженно, не очень громко, так что слышал только Митя и сидевшая рядом Нина, комментировал Костик выступление Марии. — Просто чудо! И почему я не догадался купить перед концертом цветы…

После Маши на сцену вышли три пары детей, которые все время кружили вокруг Маши. На них были яркие танцевальные костюмы. Они исполнили попурри, составленное из латиноамериканских танцев. Завершился их номер Ламбадой. Наступила очередь Мити выходить на сцену. От волнения у него пересохло в горле. Руки и ноги плохо слушались. Он вышел на сцену, вынес на середину стул, сел, взял в руки гитару, провел по струнам, немного подстроил инструмент. Яркий свет бил ему прямо в лицо. Это было даже хорошо. Он расфокусировал зрение, чтобы не видеть лиц. Сердце бешено колотилось. «Никогда бы не подумал, что оказаться на сцене настолько тяжело», — думал Митя. Из-за кулис вышла Маша, она, стараясь быть незаметной спустилась со сцены, чтобы занять свое место в первом ряду, прямо напротив Мити. Зал встретил ее аплодисментами. «И сейчас я возьму и начну играть свой дурацкий менуэт?», — подумал Митя. В следующую секунду он решился на отчаянный и безрассудный поступок.

— Здравствуйте, друзья! — Начал он, подняв микрофон от гитары ближе к подбородку. — Меня зовут Дмитрий Зыков. Я живу в городе Корсакове. Если кто-то не знает, это южные морские ворота нашей Сахалинской области. Я очень люблю свой город и сейчас я спою вам песню о нем. Эту песню я написал сам.

Митя представил себе удивленные, наполненные ужасом глаза Валентины Семеновны. Он заиграл и запел:

Есть на карте серенький кружочек

Ничем не примечателен на вид.

Там морские волны камень точат.

Там берега закованы в гранит

Маяки лучами осторожно

Обнажают контуры земли.

Чайки стонут на море тревожно

У причалов дремлют корабли.

Припев:

Карты обманщицы! Вы им не верьте,

Будто бы город наш серый.

Вы приезжайте и сами проверьте!

Пройдитесь по паркам и скверам.

Вслушайтесь в пение птиц поднебесных.

Полною грудью вдохните

Прижмитесь всем телом к скалам отвесным

В небе бездонном не утоните

Лето уходит, приходит зима.

Город становится белым.

Снежные шапки примерив,

Дома с вьюгой встречаются смело.

Там за этим маленьким кружочком

Бьются хором тысячи сердец.

Кто-то новый в мир приходит ночью

Кто-то днем находит свой конец.

Припев: